автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Историософия культурно-исторического раскола России от его возникновения до наших дней

Полный текст автореферата диссертации по теме "Историософия культурно-исторического раскола России от его возникновения до наших дней"

На правах рукописи

КУРГАН Геннадий Иванович

ИСТОРИОСОФИЯ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОГО РАСКОЛА РОССИИ ОТ ЕГО ВОЗНИКНОВЕНИЯ ДО НАШИХ ДНЕЙ

Специальность 09.00.11 — социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации

на соискание учёной степени доктора философских наук

Москва 2006

Работа выполнена на кафедре социальной и политической философии Московского гуманитарного университета

Официальные оппоненты:

Доктор философских наук, профессор Гобозов Иван Аршакович Доктор философских наук, профессор Зимин Александр Иванович Доктор философских наук, профессор Спасибенко Светлана Георгиевна

Ведущая организация - Российский государственный гуманитарный университет

Защита диссертации состоится 18 мая 2006 года в 14:30 часов на заседании диссертационного совета Д.521.004.03 при Московском гуманитарном университете по адресу: 111395, Москва, ул. Юности, 5/1, кор. 3, зал заседаний диссертационных советов (ауд. 511).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МосГУ по тому же адресу.

Автореферат разослан < > апреля 2006 года

Учёный секретарь диссертационного совета

Сковиков А. К.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Тема внутреннего раскола российского общества на «западников» и носителей «почвенного сознания», впервые поднятая славянофилами, - одна из сквозных тем в отечественной социальной философии. Мимо нее не прошел ни один крупный российский мыслитель, о ней задумывались выдающиеся писатели, поэты, она присутствует в текстах выступлений многих российских политиков и государственных деятелей различных периодов нашей истории, к ней обращаются представители профессий весьма, казалось бы, далеких от постановки широких историософских проблем.

Никогда не исчезая совсем из сферы общественного интереса, эта тема всегда притягивала наибольшее внимание в кризисные, переломные периоды жизни российского общества, когда осуществлялись радикальные преобразования социальных и политических структур, страна вставала перед выбором пути дальнейшего развития. Так было в начале прошлого, XX века , в годы великих революционных потрясений. Уже в сборнике «Вехи» (1909), а также в начавшейся после его издания полемике тема раскола России, рокового противостояния ее различных слоев дебатируется как важнейшая. А в преддверии трагических событий 1917 года А. Блок в публицистических статьях характеризует русский раскол как «самый больной, лихорадочный» вопрос, -вопрос, который, как он замечает провидчески, «рано или поздно погасит все докучные партийные и личные споры»1

Нечто подобное происходит и сейчас, спустя почти столетие, в условиях порожденного в стране радикальными западническими реформами системного кризиса. И сегодня — загадочная повторяемость российской истории - общество дестабилизировано, внутренние противоречия обострены, власть отчуждена от народа, политическая элита расколота, происходит неуклонная деморализация ее прозападной «страты», которая все больше теряет поддержку не только в народе, но и в образованных, интеллигентских слоях, превращается в своеобразную «антиэлиту». Этому феномену посвящено за последнее время немало публицистических статей2, организованы в целом

1 Блок А. Россия и интеллигенция. Слоним М. Русские предтечи большевизма. М., 2002. С. 35.

См., например: Поляков Ю. Герострата // Литературная газета. 2005. №12; Телегин С. Антиэлита - беда России // Завтра. 2005. №32.

ряде изданий дискуссии политологов1. Свое слово, однако, должна сказать и академическая наука, дав адекватный ответ на нарастающую в обществе потребность взглянуть на то, что случилось в стране за последние годы, в широком контексте российской истории.

Одна из главных задач российского обществознания - осмыслить происходящее, помочь общественности в выработке стратегической концепции вывода страны из тупика. Необходимо понять главное: рознь, разъедающая общество, далеко выходит за рамки противостояний, вызванных лишь конфликтом социальных интересов. Это столкновение духовное, конфликт мировоззрений и вытекающих из них представлений о ценностях и целях, моделях практического жизнеустройства. В России сегодня нет единого социального субъекта, нация, как таковая, отсутствует, общественность расколота, разделена на «почвенников» и сторонников идеи западного пути, между которыми нет согласия ни по одному из тех важнейших вопросов, которые во множестве стоят перед страной.

Подобная ситуация исторически — результат необдуманной, искусственно подстегиваемой, масштабной «вестернизации» страны, осуществлявшейся в XVII-XVIII столетиях. В итоге религиозно-церковный раскол (при Алексее Михайловиче) перерос в раскол культурно-социально-бытовой (при Петре I).

Многие последующие важнейшие события в стране — революции, гражданские войны, перевороты, борьба за власть, в своей действительной сути, лишь следствие этого раскола. Влияние «вестернизации» поначалу (XVIII -XIX вв.) испытали лишь представители привилегированных слоев российского общества, в большинстве своем прошедшие школу воспитания в европейском духе, имевшие возможность непосредственного знакомства с различными сторонами жизни Европы. Едва ли не вся система государственной власти, экономических отношений, образования и отчасти быта тогда была скопирована с европейских (в основном, немецких) образцов. Не приходится удивляться поэтому, что этой экспансии западного духа подвергся в дальнейшем (XX в.) и «народ».

Факт, над которым нельзя не задуматься: Россия — единственная в мире страна, расколовшаяся в процессе «вестернизации». Во всех странах, про-

' См., например: Элиты и антиэлиты // Главная тема: Общественно-политический ежемесячный журнал. 2005. №3.

шедших через «столкновение цивилизаций», есть разнородные духовные влияния, противоречия, антагонизмы. Но, пожалуй, нигде с такой непримиримостью это не привело к разрыву общества на части, к разлому его целостности, к расщеплению самого его ядра - духовной культуры.

В последние годы глубина пропасти, разделившей Россию, в наиболее крайних проявлениях («новые русские», например) напоминает различия между колонизаторами и порабощенными, распространяется на одежду, быт, привычки, нравы, не говоря уже об уровне благосостояния. И сегодня, как и в Петербургской России, происходит очевидная денационализация отдельных групп российского общества. Подобная тенденция составляет главную угрозу безопасности страны, ставит под вопрос само ее существование.

Важнейшее условие преодоления кризиса - консолидация общества, если и не преодоление раскола (это, как должно быть понятно, дело не слишком близкого будущего), то максимальное сближение «сторон», налаживание диалога власти и общества, различных групп элиты — ради выживания нашей уникальной цивилизации. Пока мы не видим реальных шагов со стороны власти в указанном направлении. Возникает ощущение, что она растеряна, либо просто не понимает всей серьезности, судьбоносности сложившейся на данный момент в стране обстановки.

Степень научной разработанности проблемы. Тема внутреннего, культурно-исторического раскола России имеет более чем полуторастолет-нюю историю. Пройдя в своем развитии через несколько периодов, она в каждом из них приобретала новые оттенки, выдвигала на первый план то один, то другой свой аспект, порождала новые варианты осмысления. Мы выделяем четыре крупных этапа в исследовании этой сложной, комплексной темы.

Первый этап (40 - 60 годы XIX в.) представляют славянофилы А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, Ю. Д. Самарин, К. С. Аксаков, И. С. Аксаков и др. Именно им принадлежит заслуга постановки этой острой проблемы. Сложение славянофильской концепции раскола происходило в период наибольшей денационализации привилегированных слоев российского общества - в первую очередь дворянства, их отказа от традиционного для России мировоззрения и почвенной культуры. Это разрушило существовавшее до петровских преобразований культурное единство российского обще-

ства, создало угрозу «исконным» началам народной жизни, культурной идентичности страны. Основные результаты осмысления раскола на данном этапе в диссертации представляются так:

- описание культурно-исторического раскола;

- критика петровских преобразований, породивших культурно-социальный раскол;

- ключевое утверждение о временном характере раскола, твердое убеждение славянофилов в возможности и необходимости его преодоления через отторжение Россией «чужеродных начал».

Недостатками рассматриваемой концепции, на наш взгляд, являются:

1) слишком узкая трактовка природы культурно-исторического раскола, рассмотрение его по преимуществу как культурного феномена без должного внимания к другим сторонам этого в действительности многопланового явления - духовной, идеологической, ментальной, экономико-хозяйственной;

2) увязывание возникновения культурно-исторического раскола фактически исключительно с фигурой царя Петра, вследствие чего упущенной оказалась тесная онтологическая связь социокультурного раскола России, произошедшего в XVIII веке, с предваряющим и подготовившим его религиозно-церковным расколом XVII столетия, порожденным реформаторской деятельностью царя Алексея Михайловича и его окружения.

Второй этап в осмыслении культурно-исторического раскола российского общества (1870 - 1917 гг.) ассоциируется с именами К. Н. Леонтьева, Ф. М. Достоевского, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, А. Блока и других представителей философии и культуры конца XIX - начала XX веков. Он характеризуется острой критикой интеллигенции, с ее нигилистическим отношением к национальным традициям, на которую возлагается ответственность за трагическое для судьбы страны духовное размежевание России. Своего апогея эта критика достигает в нашумевшем сборнике «Вехи». Интеллигенцию обвиняют в «беспочвенности», «противогосударственное™», космополитизме, уповании на внешнее переустройство России в ущерб преображению духовному, называют ее «отщепенской», кружковой, подпольной и т. п., к ней обращают призывы покаяться, пересмотреть основы своего миросозерцания и практической нравственности.

При всей общей правильности подобных констелляций односторонность такого подхода в разрезе конкретно-историческом, на наш взгляд, оче-

видна. Она заключается в непонимании того, что Петербургская Россия -именно в силу европейского, а, точнее сказать, полуевропейского, характера данного государства — сошла с предназначенного ей Историей собственного пути (вернее, была с него уведена насильно), утратила свою культурно-историческую идентичность, а вместе с этим и оправданность своего существования как «индивидуации» «тысячелетней России». Отсюда все ее беды, все невзгоды. И исправить такое положение, не применяя насилие, было нельзя. Революция была неизбежной, а это предвещало кровь, страдания и слезы многих миллионов людей. Вспоминается К.Н. Леонтьев, который, размышляя о путях «деевропеизации» России, прозорливо подчеркивал, что подобные перевороты не приготовляются «на розовой воде и сахаре». «Они предлагаются человечеству всегда путем железа, огня, крови и рыданий...»1.

Отсюда вытекает, что гораздо большей критики, нежели интеллигенция революционная, заслуживала интеллигенция консервативная - весь тот обширный правящий слой, мнимонациональный по своему культурно-историческому измерению, усилиями которого удерживалось здание империи Петра — внешне блестящее, но изнутри насквозь прогнившее и подлежавшее слому.

Послеоктябрьские годы в истории России определили новый поворот в отношении к рассматриваемой теме. Осуществляют его представители сложившегося в эмиграции классического евразийства — Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, Н. Н. Алексеев, Л. П. Карсавин, В. Н. Ильин, П. П. Сувчинский, а также те мыслители и ученые, чье творчество евразийству созвучно, как, например, Г. П. Федотов, И. Л. Солоневич, А. В. Карташев. Их коллективное творчество представляет третий этап (20-30-е гг.) в анализе русского раскола. Евразийцы, будучи наследниками славянофильской концепции раскола, тем не менее, пересматривают ряд ее положений. Прежде всего, являясь современниками советского периода истории страны, они констатируют иную ситуацию с расколом, как она сложилась к 30-м годам. Во-первых, раскол идет вглубь в социальном отношении, затрагивает и «низы», «трудящиеся массы» — в привычной для того времени терминологии. Славянофильская формула раскола «интеллигенция - народ» оказывается теперь неточной, «снимается» новой формулой: «народ — народ». Во-вторых, раскол идет

1 Леонтьев К. Избранное М„ 1993. С. 111.

вширь в национальном отношении, охватывает и другие этносы многонационального СССР, Тем самым из национального, чисто русского явления, каким раскол был по преимуществу в дореволюционной России, он превращается в полиэтнический феномен, становится общественным расколом в смысле раскола всего российского (тогда советского) общества. Отныне (и по день сегодняшний) Россия выступает как- двухполюсное в культурно-историческом измерении государственное образование.

Отмеченные изменения — результат коммунистической европеизации страны (особенно в первые послеоктябрьские годы) - напористой и эффективной (в отрицательном, разумеется, смысле по логике евразийского мышления).

Четвертый этап в изучении культурно-исторического раскола России относится к советскому и постсоветскому периодам отечественной истории. В СССР исследование раскола тормозилось комплексом самых разнообразных причин. Здесь и характер образования высших слоев советского общества в духе западной мировоззренческой парадигмы, и влияние на весь комплекс обществознания насаждаемого сверху официального марксизма с его идеей единого общечеловеческого исторического пути и многое другое. Все это приводило к подмене концепции культурно-исторического раскола России абсолютизированной теорией классовой борьбы. Однако и в постсоветский период оказывается не изжитым ошибочное мнение, будто проблема общественного раскола России по духовно-культурному основанию носит сугубо отвлеченный характер и, родившись в славянофильских и эмигрантских салонах, в тиши кабинетов профессоров философии и религиозных мыслителей, к реальной действительности имеет весьма слабое отношение, хотя на самом деле это главная и чрезвычайно острая, болезненная для общества проблема страны. Это достаточно убедительно объясняет ту парадоксальность ситуации, которая, как мы видим, сложилась вокруг вышеозначенной проблемы: при всей сс остроте и чрезвычайной актуальности ей не было посвящено в постсоветской России ни одного (!) специального монографического или диссертационного исследования. Однако, это не означает, что данная проблема выпала из поля зрения социальной философии вовсе. Отдельные ее стороны и аспекты - с разной степенью погруженности и широты -затрагиваются в работах таких ученых, как А. С. Ахиезер, Л. И. Блехер, А. Г. Дугин, А. И. Зимин, С. Г. Кара-Мурза, И. В. Кондаков, В. В. Кожинов,

-7Г. Ю. Любарский, А. С. Панарин, А. Д. Сухов1. Приоритетными в этом списке, на наш взгляд, являются работы А. Г. Дугина, в которых сформулировано немало ценных идей, касающихся «русского раскола», различных этапов европеизации страны нашей «вестернизированной» элитой.

Вместе с тем до сих пор в отечественном обществознании вообще и социальной философии в частности не предпринят опыт исторически целостного и системного исследования культурно-исторического раскола российского общества, его разлома на два противоборствующих, взаимоотталки-вающихся цивилизационных сегмента, не создана теория этого раскола.

Объектом исследования является культурно-исторический раскол российского общества на носителей западного духа2 и приверженцев традиционной (Евразийской) парадигмы3 в его исторической эволюции со времени возникновения в период Московского Царства в 50-60-е годы XVII века и до наших дней. Раскол рассматривается как сложный многоуровневый процесс длительного во времени и чрезвычайно болезненного (революции, «репрессии», гражданские войны, религиозные смуты, опустошительные реформы и т. п.) рассечения многонационального российского социума, в основе которого лежит массовое цивилизационное перерождение в западном духе вначале значительной части российской элиты (т. е. правящего слоя), а потом и «рядовых членов» российского общества (т. е. «народа»).

Предметом исследования выступает культурно-исторический раскол российского общества как определяющее противоречие истории России в

См., например, Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). Т. 1. От прошлого к будущему. Новосибирск, 1997. Блехер Л. И., Любарский Г. Ю. Главный русский спор: от западников и славянофилов до глабализма и Нового Средневековья. М., 2003. Дугин А. Г. Теория неоевразийства // Основы евразийства М., 2002. Зимин А. И. Европоцентризм и русское культурно-историческое самосознание. М., 2000. Кара-Мурза С. Г. Интеллигенция на пепелище России. М., 1997. Его же. Европоцентризм - эдипов комплекс интеллигенции. М., 2002. Кондаков И. В. Введение в историю русской культуры. М., 1997. Кожинов В. В. Россия. Век ХХ-й (1901-1939). М., 2001. Его же. Россия. Век ХХ-й (1939-1964). М., 2001. Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2002. Панарин А. С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М., 2003. Сухов А. Д. Столетняя дискуссия. Западничество и самобытность в русской фолософии. М., 1998 и др.

Термином «западный дух» обобщенно обозначается как западный тип мировоззрения, ключевые определения которого — онтологический и экономический материализм, атеизм, сциентизм, идея исторического прогресса и т. д., так и типичная для западного человека система ценностей, с ее индивидуализмом, антропоцентризмом, гипертрофированной свободой и всем обычным для гедонистической морали набором интенциональных установок.

Ее важнейшие характеристики - метафизически (и эсхатологически) окрашенное мироощущение, духовность, коллективизм, патернализм, признание высокой ценности государства, приоритета необходимости перед свободой, обязанностей перед правами, общественного интереса перед индивидуальным интересом.

указанном временном интервале. Учитывая, что Россия — сравнительно молодая цивилизация, сложившаяся как евразийский (славяно-туранский) культурно-исторический тип в период правления Ивана IV с момента присоединения к славянской Руси ряда туранских государственных образований, и исходя из того, что Киевская Русь репрезентирует собой период истории иной, предшествующей России, цивилизации, погибшей в XIII столетии, а также принимая во внимание существование ростков или зачатков вышеобозначен-ного раскола в правящем слое и духовном сословии страны и в период XVI века (см. главу II диссертации), то не будет прегрешением против истины рассматривать культурно-исторический раскол как определяющее, ведущее противоречие по сути дела всей истории России от зарождения российско-евразийской цивилизации в XVI столетии и до настоящего времени.

Цели и задачи исследования. Цель диссертации двуедина. В теоретическом измерении ее целью является системное (т. е. в единстве духовного, идеологического, культурного, ментального и хозяйственно-экономического аспектов) и исторически полное, целостное (т. е. в совокупности всех четырех этапов европеизации России - позднемосковском, петербургском, советском и постсоветском) осмысление культурно-исторического раскола российского общества, создание теории этого раскола. В методологическом измерении целью диссертации является апробация новой объяснительной схемы-гипотезы в ее приложении к отечественной истории, проверка ее эвристических и интерпретационных возможностей на различных периодах и моментах (главным образом, кризисных, переломных) социально-исторического процесса. Суть этой схемы-гипотезы выражена в предложенной нами выше формулировке предмета диссертационного исследования: культурно-исторический раскол как определяющее, ведущее противоречие России.

В рамках этой общей цели в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

- исследование природы культурно-исторического раскола России и его геокулыурной сущности;

- изучение причин культурно-исторического раскола и механизма его образования;

- характеристика исторических этапов культурно-исторического раскола (московского, петербургского, советского и постсоветского);

-9- изучение структурных уровней культурно-исторического раскола и их взаимосвязи;

- характеристика западничества как общественно-политического течения в его исторически конкретных разновидностях;

- уяснение общественно-исторических последствий раскола России на различных этапах ее истории;

- осмысление путей, предпосылок и условий преодоления культурно-исторического раскола страны.

Теоретические и методологические основы. Настоящее исследование выполнено в русле евразийства, что определяет особое внимание к культурно-историческим аспектам проблемы, рассмотрение России как особого сла-вяно-туранского (православно-мусульманского) цивилизационного образования, выступающего альтернативой тому типу жизнеустройства, который осуществляет в своем развитии Западный мир. У основоположников евразийства мы заимствуем традицию геополитического анализа, а у Л. Н. Гумилева, также принадлежащего евразийству, методологию пассионарной теории этногенеза.

Безусловно, главным методологическим инструментом в диссертации является цивилизационный подход, основы которого разработаны отечественными мыслителями почвенного направления - А. С. Хомяковым, И. В. Киреевским, Н. Я. Данилевским, К. Н. Леонтьевым, а также представителями евразийской философско-научной школы - Н. С. Трубецким, П. Н. Савицким, Л. П. Карсавиным, Н. Н. Алексеевым и др. Мы опираемся также на произведения известного английского историка А. Тойнби, исследовательский метод и ряд конкретных идей которого нам чрезвычайно близки.

Особенность настоящего исследования — использование комплексных (междисциплинарных) методов анализа, материала смежных дисциплин -социологии, культурологи, этнологии, этнической психологии, экономической теории, не говоря уже об исторической науке, что обусловлено природой изучаемого объекта, а также характером поставленных научных задач. В работах подобного плана естественным, само собой разумеющимся выглядит применение универсальных принципов диалектического мышления, системного анализа.

Научная новизна исследования. Данная диссертация - первый в отечественной социальной философии опыт а) системного (т. е. в единстве всех

аспектов и уровней) и б) исторически целостного (т. е. - от возникновения до настоящего времени) исследования общественного раскола России на носителей западного духа и приверженцев традиционной (евразийской) парадигмы, благодаря чему появляются основания говорить о создании теории «русского раскола».

В работе предложена и обоснована новая геокультурная формула раскола России - не на «Запад» и «Восток», как это традиционно утверждалось в работах многих русских мыслителей, а на собственно Россию (Россию-Евразию) и «внутренний Запад». Данная формула позволяет точнее ответить на важнейший вопрос о перспективах «синтеза» этих двух цивилизационных образований, путях преодоления раскола.

В диссертации показано, что не социально-классовые конфликты являлись основным противоречием и главной движущей силой отечественной истории, а именно культурно-исторический (в основе своей духовно-культурный) раскол, который, не отменяя полностью классовых противоречий, оттеснял их, как правило, на второй исторический план. Реализация данной парадигмы позволяет по-новому осмыслить логику российской истории, пролить свет на ее некоторые труднообъяснимые загадки: парадокс инверсионное™, например, роковую неотвратимость расколов, вплоть до распада самых, казалось бы, монолитных политических структур (КПСС, современное демократическое движение и т. п.), ожесточенность борьбы, доходящей до физического уничтожения бывших своих единоверцев и единомышленников (церковный раскол, раскол большевизма как политического движения в 20 и 30-е годы и т. п.), трагически регулярный слом государственности (дважды в одном только XX столетии!), неожиданность и быстрота падения внешне незыблемых и мощных государственных образований (Российская империя, СССР) и многое другое. Благодаря такому подходу уже, казалось бы, изученный исторический материал (относящийся, как правило, к кризисным эпохам) высвечивается под новым углом зрения, выявляется иной, действительный, смысл происходивших в истории важнейших процессов и конкретных событий. Все это говорит о замечательных объяснительных возможностях используемой научной парадигмы.

Автором создана фактически новая концепция религиозно-церковного раскола XVII века, сформулирована культурно-историческая концепция эпохи революционного Октября, предложена новая интерпретация культурно-

исторической природы советского социализма, причин его падения. Значительно углублена уже существовавшая в отечественной философии (классическое евразийство, И. Л. Солоневич, Г. П. Федотов) концепция реформ Петра, итогов развития Петровско-Петербургской России в целом.

На наш взгляд, есть все основания говорить о разработанных в диссертации теоретико-методологических подходах к созданию альтернативной версии отечественной истории.

Положения, выносимые на защиту. 1. Общественный раскол России по культурно-историческому вектору - определяющее, ведущее противоречие истории страны, своеобразный «основной закон» этой истории от его оформления в середине XVII века и до настоящего времени. Зная этот закон, руководствуясь им как важнейшим (но не единственным!) познавательным принципом, мы можем проследить последовательность, логику отечественной истории, постичь скрытый смысл многих ее процессов и важнейших событий. Закон этот, на наш взгляд, имеет все основания претендовать на статус важнейшей парадигмы отечественной историософии.

2. Причина раскола - давление на Россию более старшей по возрасту и более продвинутой в научно-технических областях, бытовой сфере, дизайне и т. п. западной культуры, вследствие чего происходит переход определенной части общества, в первую очередь из высших слоев, на позиции западного мировоззрения и культуры, а в наиболее крайних вариантах и интересов западных стран («агенты влияния» в современной терминологии). Масштабность и глубина этого перехода является переменной величиной, зависящей как от внешних (степень влияния западной культуры), так и, главным образом, от внутренних факторов (степень активности и эффективности политики «вестернизации»),

3. Геокультурная сущность культурно-исторического раскола России определяется нами не как ее разделение на «Запад и Восток» (Н, А. Бердяев и др.), а как ее расщепление, внутренний разлом на Евразийский (собственно российский) и Западный (прежде всего, европейский) цивилизационные компоненты. Компоненты эти разноосновны и, более того, по своему содержанию и смыслу метаисторически противоположны, выступают как соперники во всемирной истории. Поэтому они не могут составить никакого «синтеза», что не отменяет, а мы бы даже сказали, предполагает необходимость диалога между его носителями и достижения согласия (временного, правда) ради

спасения государственности и выживания страны. Преодоление раскола возможно только на путях изживания Россией «западного соблазна», являющегося выражением тупикового вектора мирового развития, отторжения, в неблизкой судя по всему перспективе, чужеродных для ее метаисторического предназначения западных начал.

4. Существует тесная онтологическая связь культурно-социального раскола России, произошедшего в ХУШ-Х1Х веках, с религиозно-церковным расколом XVII века. Последний интерпретируется нами, в основном, в культурно-историческом (а не экклезиологическом) ключе. Главная причина религиозно-церковного раскола - тайное протаскивание Никоном «папежного зелья» (в первую очередь, идеи теократии, нарушавшей сложившийся еще в Византии принцип «симфонии» духовной и светской властей), что было совершенно неприемлемо для широких масс населения Московского Царства, проникшегося мессианскими настроениями со времени гибели Византии в XV столетии. Ошибкой в программе церковных реформ следует считать и намерение реформаторов унифицировать обрядность «по грекам», ибо разделение церквей проистекает не от различий в обрядах, а от различий в вере. Это предполагает совершенно иную оценку позиции старообрядчества. В сущности, раскольниками были представители государственной администрации и высшей церковной иерархии. Это не означает, однако, что церковную реформу проводить не следовало. Она нужна была, но своим острием она должна была быть направлена против иосифлянства - этой не вполне отвечавшей Истине Христианства форме исповедания веры, ставшей к середине XVII века тормозом в духовном развитии страны.

5. Выдающиеся, всемирные по своему значению культурные достижения Петербургской России не есть следствие петровских преобразований, как полагают многие. Взлет русской духовности в XIX столетии коренится в высокой и плодоносной фазе этногенеза, достигнутой к тому времени русским суперэтносом, и связан не с положительным усвоением западной культуры, а как раз, наоборот, с преодолением ее. «Золотой век» русской культуры по духовной сути своей есть возвращение к основам почвенного миросозерцания и мирочувствования. Подобная тенденция прослеживается во всех областях духовной культуры - философии, литературе, музыке, изобразительном искусстве. «Серебряный век» продолжил эту тенденцию, однако вполне до почвы, православия так и не дошел. Это стало важнейшей предпосылкой (и

симптомом) загнивания, упадка духа империи Петра и ее последующей гибели. Мы решительно отвергаем благостную версию процветающей дореволюционной России, разрушенной «темными силами» в 1917 году, с которой выступают многие деятели нашей культуры (А. Солженицин, И. Шафаревич, В. Кожинов), причисляющие себя к «фундаменталистам».

6. Раскол в большевистском движении на интернациональное, ортодоксальное (в действительности западническое) и державническое (тяготевшее к почве) течения обусловил двойственный характер Октябрьской революции в ее широком понимании как переходного периода к новой общественной системе страны. Глубинный действительный смысл революции заключался в деевропеизации России1. Борьба вышеназванных течений большевизма между собой в различных формах - вплоть до открытого и кровавого столкновения в 1934-1938 годах - надолго определила реальный ход и внутреннюю логику отечественной истории, впоследствии став важнейшей причиной падения Советского Союза. Деевропеизация страны, начавшаяся объективно при Ленине и активно продолженная И. В. Сталиным, так и не была доведена до логического конца. При Н. С. Хрущеве она была даже повернута вспять. Брежневская эпоха в указанном смысле есть консервация равновесия данных противоположных тенденций и представлявших их политических сил, под покровом которого происходило загнивание системы. В 1991 году она рухнула без особого сопротивления.

7. Соответственно социализм, основы которого были заложены к концу 30-х, на деле был эклектической моделью, сочетавшей в себе в неравной пропорции элементы двух культурно-исторических типов - Российского и Западного. Модель эта еще только шла к своей культурной однородности. Отсюда ее многие несовершенства, ее внутренняя слабость, уязвимость для критики с обеих сторон. Однако преобладание в этой модели евразийской (почвенной) составляющей делали ее чрезвычайно перспективной системой, причем не только в русле собственно евразийско-русского пути, но и в русле общечеловеческой, всемирной истории. Преимущества эти, однако, расколотой советской элите сохранить не удалось. Система пала, оставив бесценный

Напомним, что первыми в отечественной социальной философии теоретиками деевропеизации России были славянофилы и особенно К. Н. Леонтьев. Из этой важной установки исходит и евразийская школа.

опыт жизнеустройства в различных областях, который, безусловно, еще будет человечеством востребован.

8. Запад — старая по возрасту цивилизация, уже в течение ряда столетий идущая к «закату». Поэтому есть основания надеяться, что российский правящий слой, интеллигенция сумеют избавиться от гипноза упадочной Западной культуры. Собственно, данный процесс уже идет. Он «запущен» либерально-демократическим переворотом 1991 года. Подтверждение тому - неуклонный рост национально-патриотических настроений среди интеллигенции, да и «народа», идущий уже в течение полутора десятилетий. Мы называем сей феномен «консервативной культурной революцией». Подобная тенденция - явление глубоко позитивное и ободряющее. Получается, что Россия, проиграв политически в начале 90-х, выиграла идеологически, духовно. Ныне почвенное сознание, мировоззрение и культура проникают во все поры нашего общества, политические программы, упрочивают свои позиции в идеологических и культурных процессах. Программа партии «Единая Россия» - ведущей политической партии страны, тексты речей президента буквально пропитаны идеологией патриотизма, не говоря уже о партии «Родина», Евразийском движении или КПРФ.

В новое тысячелетие страна вступает в обстановке всеобщего оживления российского цивилизационного самосознания.

Теоретическое и практическое значение работы. Отечественная история как наука сегодня претерпевает кризис, порожденный исчерпанностью для современной России марксистской историософской парадигмы, с характерным для нее формационным редукционизмом, экономическим материализмом, абсолютизацией классового подхода. Используемая ныне в ряде исследований либеральная парадигма порождает лишь новые тупики, ибо социокультурная основа, на которой обе эти методологии сформировались и которую они объективно отражают, от российской отличается кардинально. Как давно заметил поэт, история наша такому общему измерению (точнее было бы сказать, претендующему на всеобщность) не поддается. Нужна методология отечественная. В представленной диссертации обоснован принцип, некий «скрытый закон», применение которого в исследованиях отечественной истории помогает находить объективные ответы на многие вопросы нашего исторического бытия. Концепция автора работает на разрушение целого ряда мифов, весьма распространенных не только в исторической науке,

но и в обществознании вообще, а также в публицистике. Проведенный в работе анализ позволяет взглянуть с критических позиций как на классическую академическую историю, так и на ее современное состояние, может послужить предпосылкой для создания новой философии истории России как цивилизации. Разумеется, это могло бы принести несомненную пользу и с практической стороны - в плане выработки такого политического курса, который был бы способен вывести страну из кризиса.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования опубликованы в материалах: Межвузовской научно-теоретической конференции на тему «Россия сегодня: общество, культура, государство, человек» (Москва, 1998); четвертой Межвузовской научно-практической конференции молодых ученых по актуальным вопросам менеджмента и бизнеса (Москва, 2004); пятой Межвузовской научно-практической конференции молодых ученых по актуальным вопросам менеджмента и бизнеса (Москва, 2005); Международной научной конференции, посвященной 60-летию Победы советского народа над фашистской Германией и милитаристской Японией (Москва, 2005); IV Российского философского конгресса, посвященного теме «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедрах: историко-философских и социально-экономических наук МГХПУ им. С. Г. Строганова; социальной и политической философии Московского гуманитарного университета.

Результаты работы нашли применение в учебном процессе в МГХПУ им. С. Г. Строганова, опубликованы в двух монографиях (одна из которых издана дважды) и в более чем двадцати статьях. Общий объем публикаций по теме диссертации составляет свыше 70 п. л.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения и библиографического списка. Объем диссертации — 388 страниц. Библиография включает 266 наименований.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность диссертационной темы, характеризуется степень ее разработанности, определяются цели и задачи диссертации, применяемые в ней исследовательские методы, формулируются

положения, составляющие новизну проведенного исследования, характеризуется его теоретическая и практическая значимость.

В первой главе диссертации — «Русский раскол как историософская проблема» автор сосредоточивает внимание на теоретико-методологических аспектах темы. Начинается глава с рассмотрения истории вопроса. В ней отмечается, что первыми эту острую проблему поставили славянофилы. Произошло это в 40-е годы XIX века и было обусловлено тем, что денационализация правящего слоя России достигла к тому времени своих крайних пределов и форм, вылившись в отказ его представителей не только от традиционного для Руси мировоззрения - в пользу мировоззрения западного, но и от национальных обычаев, традиционной одежды и даже родного языка. И это не могло не волновать российскую общественность.

В диссертации подчеркивается, что разделение верхов российского общества и народа было столь глубоким, что не шло ни в какое сравнение с размежеваниями, существовавшими в Европе: ни с сословными - по признаку социальному, ни с классовыми - по признаку экономическому, ни с религиозными - по признаку духовному, ибо европейских католиков и протестантов объединяла культура, в России же как раз культурные различия при одной, формально, вере проявились более всего. Это было совершенно особое явление, которого не существовало больше нигде. Славянофилами указанное разделение было осмысленно как «культурный раскол».

С середины XIX века данная тема становится одной из наиболее актуальных в отечественной социальной философии и публицистике. Она активно обсуждается в последующие десятилетия вплоть до революции представителями как славянофильского, так и западнического направлений.

Но западниками эта тема осмысливается в совершенно ином ключе. Диссертант отмечает, что типичным для российских западников является рассмотрение раскола России как хотя и болезненного, но в целом естественного и неотвратимого процесса окончательного вживания страны в европейскую (общечеловеческую, согласно их воззрениям) цивилизацию. По утверждению одного из них - А. И. Герцена, все это означает вступление нашей молодой и пока еще «полудикой», «необузданной» страны в «великий поток

истории». «... С петровского разрыва на две Руси начинается наша настоящая история»1.

Славянофилами же этот разрыв воспринимался как аномалия, болезнь или даже уродство. Они особо подчеркивают несовместимость двух культур: принятие Русью западной духовности, отмечает И. В. Киреевский, с неотвратимостью ведет к «уничтожению народной личности»2. Поэтому не может быть другого исхода, кроме решительного отторжения Россией «чужеродных начал».

Далее автор анализирует взгляды на проблему раскола Ф. М, Достоевского и А. Блока. Первый из них посвятил данной теме немало страниц своего знаменитого «Дневника». Вчитываясь в них, нельзя не заметить характерной тенденции: от выпуска к выпуску нарастает критика Европы, ее культуры, зараженной меркантилизмом, ее гражданского строя, где «все подкопано и, может быть, завтра же рухнет бесследно на веки веков...»3 Одновременно усиливается и критика русской интеллигенции как восприемницы культуры Запада. Именно на интеллигенцию, с ее нигилистическим отношением к национальным традициям, писатель возлагает ответственность за трагическое для судьбы страны духовное размежевание российского общества. Он убежден, что это размежевание должно быть преодолено — не через абстрактное примирение сторон в духе взаимной «христианской любви», а через перерождение интеллигенции, критический пересмотр ею своих идейно-нравственных позиций. К интеллигенции обращен его знаменитый призыв, прозвучавший в «Пушкинской речи», - призыв о смирении, признании ею правды народной и духовном возвращении домой.

Автор подчеркивает, что размышления А. Блока на тему раскола России характеризуются ярко выраженной «народнической» позицией. Как и его духовный предтеча Достоевский, Блок безоговорочно встает на сторону «почвы», заявляя со своей убежденностью, что «европейская цивилизация в России никогда не привьется...»4.

Центральное место в первой главе диссертации отводится характеристике классического евразийства как воспреемника теоретического наследия

' Герцен А. И. Собр. соч. в 30-ти т.Т.5. М., 1955. С. 25.

, Киреевский И. В. Критика и эстетика. М., 1998. С. 274.

3 Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. Т. 26. М., 1984. С. 131.

4 Блок А. Россия и интеллигенция. Слоним М. Русские предтечи большевизма.

М., 2000. С. 28.

славянофилов. Вместе с тем отмечается, что евразийство, в отличие от славянофильства, не только идеологическое направление, «школа», но и политическое движение. Поэтому оно переводит проблему раскола в том числе и в практическую плоскость - как задачу его преодоления. При этом указанная задача трактуется не как только российская, но как вселенская, а, значит, мессианская: «русский народ должен в себе и через себя преодолеть западного человека, который распространил свою культуру на весь мир»1.

Евразийская школа вела полемику не только с западничеством, как это было у славянофилов, но и с представителями «примирительного» варианта решения проблемы раскола — в духе абстрактных идей Вл. Соловьева о «всеединстве», «примирении христианского Востока (т. е. России) и христианского Запада». В русле этого ложного универсализма развертывалась мысль многих корифеев русской философии первой половины XX века - от Н. А. Бердяева и С. Н. Булгакова до С. Л. Франка,

Ф. А. Степуна и В. В. Зеньковского. Евразийцы подчеркивали, что система ценностей европейского человека, его ментальный и нравственный строй несовместимы с культурой России, будучи гетерогенными ее основополагающим принципам. Поэтому искомого иными теоретиками «внутреннего синтеза» этих элементов с почвенной российской культурой - какие бы усилия не прилагали его инициаторы - получиться не может.

Принимая это утверждение за основу, автор диссертации вносит в него следующую существенную поправку: современный Западный мир и по духу исповедуемой им идеологии, и по сути его повседневной жизни христианским быть перестал. Теперь это мир оккультно-гностический с соответствующей этой неоязыческой вере системой эзотерических символов, поведенческих норм, политических и философских воззрений. О каком, в таком случае, «синтезе» почвенных и западных начал в культуре России можно говорить! Ведь христианство и гностицизм всегда были соперниками и даже смертельными врагами...

Настоящее диссертационное исследование выполнено в русле евразийства. Евразийская методология позволяет, по убеждению автора, существенно углубить славянофильскую концепцию раскола. По-новому в диссертации осмысливается уже самый первый, ключевой, вопрос - о природе раскола

' Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 1998. С. 144.

России. Славянофилами он трактуется узко — как только культурный раскол. В понимании же автора это раскол общецивилизанионный (культурно-исторический'). частью (или аспектом) которого выступает и раскол в культуре. Кроме культуры размежевание пронизывает и другие структурные уровни российского социума: религиозно-духовный, этнопсихологический (ментальный), экономико-хозяйственный.

Еще одно важное отличие излагаемой автором концепции от славянофильской. Славянофилы, исследуя происхождение русского раскола, ассоциировали его исключительно с именем и деятельностью царя Петра, не связывая его с церковным расколом XVII века. Между тем именно церковный раскол сделал возможным петровский «разгром» культуры Московской Руси, подготовил осуществившееся в XVIII веке культурно-социально-бытовое размежевание.

В первой главе диссертации отвергнута славянофильская по происхождению формула геокультурной сущности русского раскола — разделение России на Запад и Восток. В действительности это раздвоение страны на «Евразию» и «внутренний Запад», как это вытекает из концепции трихотомического деления мира на Запад, Евразию и Восток1. Значение данной формулы не чисто терминологическое. Она создает основу для уяснения того, что же все-таки нужно делать России: «примирять» ли в себе, «синтезировать» Запад или же его преодолевать.

Причина раскола - столкновение Российского и Западного культурных миров, начавшееся еще в XIII веке и достигшее критического значения в веке ХУИ-м. Возникает закономерный вопрос: почему «страдающей» стороной в этом взаимодействии стала именно Россия? Изучая этот вопрос, автор приходит к выводу, что Россия - молодая по сравнению с Западом цивилизация. Поэтому давление на нее достигшего к XVII столетию стадии зрелости Запада принесло столь болезненный, роковой для ее жизни и истории результат.

Итак, культурно-исторический раскол России проявился со всей очевидностью уже в XVII столетии, и начался он как религиозно-церковный раскол.

В главе второй, которая называется «Религиозно-церковный раскол XVII века» отмечается, что подобное начало истории великого русского рас-

1 См. обоснование этой концепции в нашей книге: Курган Г. И. Основы философии Евразии. М., 2001.

кола, распространившегося в XVIII - первой половине XIX века на область культуры, быта и даже на сферу этнической психологии, глубоко закономерно. Дело в том, что всякая цивилизация, как форма культурно-исторической общности, имеет два основания своего бытия - материальное и духовное. В качестве материального основания выступает месторазвитие1. В качестве же духовного - вера. Именно в вере манифестируется Основной Закон, определяющий тип жизнедеятельности данной цивилизации: характер ее культуры, своеобразие экономических отношений, политических форм и т. п. Поэтому глубокий общественный раскол (а в России он был и остается по сей день именно таковым) немыслим без предваряющего его раскола на религиозно-духовном уровне. Это означает применительно к истории России, что русский раскол связан не только с деятельностью Петра I, но и с деятельностью «партии западников», сложившейся в ближайшем окружении царя Алексея Михайловича.

В диссертации подробно исследуются причины религиозно-церковного раскола. В имеющейся по этому вопросу литературе упор делается на методы проводившихся церковных реформ без должного внимания к культурно-историческому аспекту осуществлявшихся преобразований. Реализация последней установки позволила диссертанту сделать вывод, что главной причиной религиозно-церковного раскола XVII века стала европеизация русского православия и церковной жизни в форме латинства. Прежде всего именно это породило столь мощный протест широких масс населения Московского Царства, которое безошибочно и тонко уловило в реформах Никона «тлетворный», по их разумению, западный дух. Как следствие — раскол в русском обществе и церкви, «отделение пастырей от стада» (Вл. Соловьев), с одной стороны, а с другой, - отделение этого самого «стада», народа то есть, от официальной церкви: уход в скиты, различные секты или же просто - в безверие. Без этого «предваряющего раскола», как уже отмечалось, было бы невозможно культурно-социальное размежевание России в XVIII веке. В диссертации установлено, что это были не два разных вида раскола, а два этапа

1 Под месторазвитием в евразийской методологии понимается та часть земной поверхности, которая в совокупности ее ландшафтных, климатических и прочих природно-гсографических характеристик составляет основу формирования и жизнедеятельности данной цивилизации, определяя ее ключевые хозяйственные, этнопсихологические и культурно-духовные параметры.

(и одновременно уровня) единого процесса рассечения российского общества.

В качестве предпосылки церковного раскола выступало иосифлянство. Автор внимательно исследует происхождение этой формы исповедания православия, ставшей безраздельно доминирующей к середине XVI века, что негативно сказалось на общей духовной ситуации в Московском государстве. Со второй половины XVI столетия церковная жизнь начинает закосневать, будучи задавленной тем типом «уставного благочестия», который повсеместно утверждается в церкви. Происходит убывание святости. Ужесточаются нравы (смута, закрепощение крестьянства). К середине XVII столетия иосифлянство исчерпывает свой духовно-идеологический потенциал. Оно и уходит в раскол в лице огромной армии его носителей - старообрядцев.

Сказанное означает, что церковная реформа к указанному периоду назрела и была нужна. Однако результатом ее стало не эволюционное обновление православия с целью его возвращения к утерянной в XVI - первой половине XVII вв. византийской традиции, а именно раскол. Три грубых ошибки реформаторской стороны отмечаются в данном исследовании:

1) латинизация веры и всей духовной жизни страны;

2) неправомерное отождествление обрядов и духовной традиции, искоренение, в том числе и насильственными средствами, старого русского обряда;

3) методы «диалога» с «оппозицией», т. с. с народом, вплоть до предания анафеме сторонников старого обряда.

Весь трагизм этой ситуации заключается в том, что «за церковной оградой» оказалась огромная, патриотически настроенная и пассионарная часть населения Московского Царства. Это было «кровоизлияние», радикально ослабившее силу церкви и гражданского общества в их возможности сопротивления будущей «вестернизации» страны. Путь к переходу в петровский период истории был теперь открыт.

В главе третьей «Петербургская Россия: культурный и этнопсихологический раскол» дается характеристика обозначенных в названии данной главы видов и одновременно уровней раскола, анализируются его последствия.

Культурный раскол российского общества - главный негативный результат петровских преобразований. Царю-реформатору и его преемникам

удалось навязать и привить на века высшему классу России европейскую культуру и соответствующее мировоззрение. Народ же, изначально воспринимавший дух европейского мира как еретический и сатанинский, указанное влияние решительно отверг. Разумеется, это свое отношение к западной культуре народ перенес и на проникшихся ею «господ». К социальным противоречиям между «верхами и «низами» добавились гораздо более значимые для русского человека противоречия — культурные. Между дворянством и народом - а это основная масса населения: крестьяне, ремесленники, купцы, мещане, духовенство - выросла стена отчуждения, если не сказать, враждебности.

С этого момента (и по настоящее время) русский народ становится культурно разделенным. В противоборство друг с другом вступают две культуры. Одна представляет причудливую, но органически сплавленную смесь славянизма, туранизма и византизма. Другая выступает как поверхностный и идеализированный европеизм.

На этой последней основе в конце XVIII века зарождается интеллигенция.

Культурный раскол общества поставил друг против друга два мировоззрения, два плана жизни, две враждебные системы понятий и чувств. Правящий слой общества, поддавшись иноземному влиянию, проникся презрением к почвенной культуре, отказался от русских обычаев, родного языка.

Исторической неизбежностью это не было. В других подвергшихся вестернизации странах (Турция, Япония, Индия и т. д.) культурного раскола в масштабах нации не произошло. Самое большее, о чем здесь можно говорить, - о культурном размежевании с народом части политической и интеллектуальной элиты.

После смерти Петра I, подчеркивается в диссертации, западное влияние стало проникать вглубь жизни высшего российского слоя, переходя на уровень привычек, манер, эмоциональных реакций, жестов и других стереотипов поведения. Это означает, что раскол, идя сверху вниз, — от религии и культуры, затронул и психологический пласт жизни общества. К двойному расколу - церковному и культурному прибавился третий — этнопсихологический, видоизменивший теперь уже сам этнический субстрат Российского государства. Диссертантом исследуется механизм данного психолого-поведенческого сдвига.

-23В работе констатируется, что с данного временного рубежа русский раскол становится явлением этногенеза. Возникший субэтнос постепенно увеличивался количественно, становилась все более резкой грань, отделявшая его от своего биологического отца - великорусского этноса. В итоге к 30-м годам XIX века образовались фактически два разных народа в одном, формально, русском народе. Реагируя не эту ситуацию, К, Д. Кавелин в 1866 году отмечал: «Ни один народ не разрывается в своем сознании на две половины, совсем друг другу чуждые и ничем не связанные. Подобно нам все европейские народы переживали в своей истории крутые повороты, иногда по несколько раз; однако ни один из них не смотрит на себя как на какие-то два различные народа...»'.

Происходит размывание русского национального психологического склада. Он как бы раздваивается. Образуются два полярных типа русского человека - «московский человек» и «русский европеец», борьба которых обусловливает драматизм российской духовной истории XIX - начала XX веков. В философии и литературе борьба эта нашла свое выражение в историческом споре «славянофилов» и «западников», не оконченном и поныне.

Вывод автора: петровская европеизация разрушила и без того деформированное церковными реформаторами национальное единство, посеяла в обществе рознь и вражду. Разверзлась пропасть между простым народом, живущим прежними культурными традициями, и высшим слоем, начавшим впитывать европейский дух.

Диссертантом анализируются последствия национального раскола. Подчеркивается, что они оказались поистине катастрофическими как для государственной истории России, так и для ее культуры. Наиболее значительные из них:

а) утрата ценностного и целевого единства российского общества, что автоматически приводит к радикальному ослаблению России;

б) резкое обострение борьбы в российском обществе, так как к социальным противоречиям добавляются противоречия для народа более значимые - духовно-культурные;

в) рассогласование психического склада «коренного» русского человека с духом насаждаемой в стране культуры, что обрекало страну на отстава-

1 Кавелин К. Д. Наш умственный строй: Статьи по философии русской истории и культуры. М., 1986. С. 176.

кие от европейского «прогресса», порождало феномен «скачущей эволюции», так как, чтобы сократить разрыв, государство вынуждено было предпринимать чрезвычайные меры и усилия; политика «больших скачков» становится отныне характерной;

г) Россия оказывается уведенной европеизированным правящим слоем с органичного для нее пути развития. Это радикально меняло, уменьшало культурно-исторический статус страны: из самодостаточной цивилизации, какой была Россия в ее московский период, она превратилась в провинцию Европы. Это привело к колоссальным искажениям внутренней и внешней политики государства, которое отныне вынуждено было руководствоваться не собственными историческими традициями, а примерами европейских государств. Отсюда: элементы русификации нерусских народов в системе межнациональных отношений, возведение капитализма в «европейском обличье» после 1861 года, реформа Столыпина и многое другое. Это прямым путем выводило страну к 1917 году...

Особо диссертант останавливается на ситуации в духовной культуре. Может показаться, что необычайный подъем, расцвет даже русской культуры XIX века в различных областях вышесказанному противоречит. Автор доказывает, что а) этот взлет русской духовности связан не с положительным усвоением западной культуры, а как раз наоборот, с преодолением ее; все наиболее значительные, великие достижения отечественной культуры рассматриваемого периода рождены на путях отката к почве, национальному (точнее сказать, цивилизационному) духу и традициям; отсюда страдающий, мучительный тон нашей литературы этого периода, выдавливающей из себя буквально по капле европейский дух;

б) действительная причина расцвета культуры России в XIX столетии кроется в высокой и плодоносной в культурном отношении фазе этногенети-ческого процесса, достигнутой к тому времени российским суперэтносом.

Аргументированной критике в данной главе подвергается взгляд, согласно которому Петербургская Россия предреволюционного периода была благополучным, процветающим государством, движение которого «по пути прогресса» было насильственно прервано революцией. Действительность далека от идиллической картины состояния России начала XX века, рисуемой рядом публицистов и писателей (И. Шафаревич, А. Солженицын и др.). Автор указывает на симптомы серьезного духовного неблагополучия и кризиса

предреволюционной России. Естественно, что кризис этот не мог не найти своего выражения и отражения в искусстве. В литературе этого периода, как грибы после дождя, зарождались различные упаднические течения: символизм, формализм, футуризм, акмеизм и т. п., содержательно-смысловую ткань стихотворений буквально пропитывают скорбь и тоска. Все это свидетельствует об одном: Петербургская Россия - детище Великого Петра - была охвачена гниением. И исцелить ее «терапевтическими средствами» было теперь уже невозможно...

Глава четвертая диссертации «Октябрьская революция как порождение культурно-исторического раскола России» посвящена раскрытию природы революции. В начале главы воспроизводится известный евразийский тезис о том, что наша революция есть, в сущности, восстание российской народной стихии против петровской европеизации. Революция свершила суд над петербургским периодом нашей истории. Основное противоречие Октября - не классовое, в основе которого лежат социально-экономические факторы, а культурно-историческое, не исключающее, впрочем, и роли классовых антагонизмов. В действительности речь идет о наложении одних противоречий на другие, но выше классовой розни была возраставшая от десятилетия к десятилетию в империи Петра стена отчуждения между правящим слоем России, большинством интеллигенции, с одной стороны, и народом, с другой.

По своему существу, Октябрьская революция есть не столько восстание «бедных» против «богатых», сколько - презираемых против презирающих. Революция есть порождение культурно-исторического раскола страны. Ее главный итоговый результат - «преодоление интеллигенции» (удачный термин Г. П. Федотова)1. К концу 30-х годов «преодоленной» оказалась едва ли не вся формация европеизированной интеллигенции России , включая многих «отцов» революции (т. е. ее идеологов и творцов) и даже ее «детей» (т. е. представителей второго поколения революционеров).

Новая интеллигенция, поднятая революционной стихией из самых народных низов («полуинтеллигенция», по определению Н. Бердяева), отличается от прежней кардинально. Она предана советскому строю и чувствует свою кровную связь с народом. Это слой, которого мало коснулось влияние

1 См. Федотов Г. П. Трагедия интеллигенции // Судьба и грехи России. СПб., 1992. Т. 1.С. 98.

западной культуры — в узком, ценностном, смысле этого последнего понятия. Советская Россия первых послеоктябрьских десятилетий, как и некогда Московское Царство, отгородилась от Европы высокой стеной.

Что означает произошедшее в контексте проблемы раскола? Ответ диссертанта: колоссальный культурно-социальный сдвиг, произведенный революцией к концу 30-х, означает частичное преодоление общественного раскола России - пока только в плоскости культуры. На духовно-мировоззренческом же уровне раскол сохраняется, так как советская интеллигенция, как и значительная часть дореволюционной, с принятием марксизма как идеологии и веры, остается в границах прежней - Западной по своему происхождению - парадигмы, основные постулаты которой - идеи «просвещения», «прогресса», атеизм, «сциентизм», экономический материализм и т.п.

В целом картина раскола России в послеоктябрьские годы представлена в диссертации так: 1. Раскол стал структурно более узким, нежели до 1917 года, поскольку охватывал теперь, в основном, духовно-мировоззренческий уровень общественного бытия. 2. Однако на этом верхнем (и важнейшем в функциональном отношении) уровне социальной жизни влияние Западной цивилизации на страну даже усилилось. Это нашло свое выражение в следующих обстоятельствах:

а) впервые европейская вера и соответствующее мировоззрение (в форме марксизма) были в России приняты на официальном уровне в качестве государственной идеологии;

б) европеизация в императорский период не проникала далее правящего слоя; при большевиках она двинулась в народ, чему способствовали общая демократизация жизни, стирание сословных и классовых различий, а также перенесение центра тяжести коммунистического просвещения в массы;

в) европеизация стала входить в жизнь и других народов, не только русского, расширяя свои этнические горизонты и масштабы; национальный раскол русских (а до революции он был почти только русским) стал все больше перерастать в общественный раскол в масштабах всей России.

Раскол не мог не наложить своего отпечатка на характер Октябрьской революции. В диссертации выявляется культурно-историческая двойственность Октября. Таковая определяется участием в революции двух культурно разнородных сил - народа и европеизированной радикальной интеллигенции.

Указанная двойственность проявилась в различии целей вышеобозначенных революционных сил. Цели коммунистических руководителей и вождей лежат как будто на поверхности произошедших в те бурные годы событий. Их существо характеризуется обычно в обществознании формулой: «построение социализма». В данной формуле, однако, отсутствует главное - культурно-историческая характеристика осуществлявшихся преобразований. Между тем с этой - объективно важнейшей - стороны указанные преобразования означали безусловное введение России, как «отсталой страны», в рамки европейской культуры, западной (общечеловеческой, с точки зрения революционных вождей) линии развития (пусть и с опережением на одну формаци-онную ступень), то есть - завершение дела Петра. Намерения народа же были радикально иные. Глубинное стремление, которое им двигало, - устранение чужеродного в плане культуры и веры, враждебного ему, несостоятельного политически, принесшего за двести лет господства несметное количество зла - правящего слоя страны. Объективно эта линия действий вела к совсем другому результату - выпадению российского государства из лона европейской культуры и западного исторического пути.

Естественно, что между двумя этими силами и векторами революции возникали острейшие противоречия, перераставшие порой в открытую борьбу, которая трактовалась обычно обеими сторонами как «контрреволюция». В 20-30-е годы они столкнулись и в большевистской партии, и в обществе: линии Троцкого (Зиновьева, Бухарина и др.) и Сталина, последний из которых все больше эволюционировал в сторону «народного большевизма».

Этой острой проблеме посвящена пятая глава — «Борьба евразийских и западных начал в период послеоктябрьского переустройства (1918-1938). Шаги по возвращению к традиции».

В данной главе подчеркивается, что культурно-исторический раскол правящего слоя страны, проявившийся еще в России Петра, оказался воспроизведенным и в послеоктябрьской России. Евразийцы выделяли в большевизме два течения: троцкистское, которое они характеризовали как «конденсированное западничество», и ленинское, «впитавшее в себя много подлинно русских соков из взрыхленной им в процессе величайшей из революций рус-

ской почвы»'. Борьба этих двух течений правящего слоя определяет и на данном этапе логику и содержание российской истории.

В диссертации подробно показывается, что первый поворот от марксистского (европейского по своему культурно-историческому измерению) социализма к евразийско-русскому социализму был осуществлен уже западником Лениным. Причина такого поворота понятна: попытки прямолинейного утверждения в послеоктябрьский период марксистской модели жизнеустройства приводили к неудачам. И, наоборот, первыми своими успехами в деле строительства новой России Ленин обязан отступлениям от марксистских схем.

Сталин, естественно, пошел по тому же пути. Он продолжил ленинскую трансформацию марксизма, отходя по ряду важнейших позиций и от ленинского понимания социализма, а также путей его строительства. Среди таковых отмечаются и характеризуются в диссертации следующие:

- диалектика классового и национального (красный «марш на Варшаву» 1920-го, прежде всего);

- военное строительство;

- проблема национально-государственного устройства страны.

По каждой из этих проблем Сталин занимал отличную от Ленина позицию. Диссертантом подчеркивается, что это было не простое отступление от теории Маркса (этим Ленина испугать было нельзя, ибо такие отступления он, как известно, считал неизбежными), а отход от нее, «подкоп» под само основание типичного для марксиста западнического мировоззрения. Проявившийся в реальной политике Сталина (особенно с 1922 года) отход этот и стал первопричиной кризиса в отношениях вождей (известные события конца 22-го - начала 23-го годов). Сам Сталин определял свои воззрения как «творческий марксизм», сознательно противопоставляя их марксизму «догматическому». Цивилизационный (евразийский) уклон во взглядах Сталина проявился еще в августе 1917 года на VI съезде большевистской партии, на котором в полемике с троцкистом Е. Преображенским им было сказано: «Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму... Надо откинуть отжившее представление о том, что

1 Стрельцов Л. Евразийская хроника. 1927, Париж, выя. VII. С. 5.

только Европа может указать нам путь»1. С позиций данной парадигмы Сталин и решал впоследствии проблемы, возникавшие перед страной.

Сталинский курс на дальнейшую (вслед за Лениным) цивилизацион-ную трансформацию социализма встретил ожесточенное сопротивление со стороны интернационалистско-западнической части большевистской партии и, прежде всего, - ее троцкистского крыла. Диссертантом подробно описывается эскалация этого раскола. Подчеркивается, что коренным вопросом, по которому произошло размежевание сторон, стало отношение к сталинскому тезису о «построении социализма в одной отдельно взятой стране». «Почему требуется теоретическое признание построения социализма в одной стране? -заострял вопрос Л. Д. Троцкий на XV партийной конференции (1926). Откуда взялась эта перспектива? Почему до 1925 г. никто этого вопроса не выдвигал?»2. И дело не в том, что троцкисты не верили в такую перспективу, как это трактовала данную проблему в прошлом История КПСС. Троцкисты опасались, что вступив на путь построения социализма в СССР, как отдельно взятой стране, народы России создадут особый, альтернативный Западу, тип жизнеустройства. Они боялись деевропеизации России, ее выпадения из лона Западного исторического пути. Чтобы не допустить такого развития событий они готовы были даже пожертвовать революцией, социализмом. Отсюда, казалось бы, противоестественное соединение у троцкистской оппозиции двух постановок вопроса: левокоммунистических лозунгов, с одной стороны, а с другой, правооппортунистических отклонений от прямой ориентировки на социализм - говорится в диссертации.

В середине 30-х годов сталинское руководство осуществляет коренной поворот в сторону «русификации» (точнее сказать, «евразиации») строящегося социализма. В диссертации подробно освещаются шаги правительства Сталина в этом направлении. Делается вывод о возрождении в Советской России 30-х годов, по многим линиям, традиционного евразийско-русского социума.

Реакцией объединенной троцкистско-бухаринской оппозиции (западнической по культурно-историческому вектору) на эту «контрреволюцию сверху» стало усиление борьбы за власть, которая в указанные годы переходит из плоскости идейно-политической в плоскость практического противо-

' Сталин И. В. Соч. Т. 3. С. 186-187.

XV конференция ВКП (б). Стенографический отчет. М.; Л., 1927. С. 533.

борства. В данный период острота раскола политически активного слоя страны достигает апогея. Диссертантом опровергается классовая трактовка происходившего (известный тезис об усилении классовой борьбы). Это была не классовая борьба и не борьба за власть, как таковая; это была борьба двух линий, двух программ, двух векторов культурно-исторического развития России.

По оказавшей противодействие сталинскому курсу западнически настроенной части коммунистической элиты и пришелся удар всей мощи государственной машины в интервале 1934—1938 годов. Интересно, что Троцкий вполне сознавал, против кого в первую очередь был направлен сталинский ! «Термидор»: «Сталин бил в одну точку: против старых революционных эмигрантов. Эмигранты — это люди беспочвенные, у которых на уме только международная революция, а теперь нужны руководители, способные осуществлять социализм в одной стране»1.

В целом, в период этого «рокового пятилетия» «репрессиям» подверглись три категории революционного правящего слоя:

а) профессиональные революционеры как троцкистского, так и ленинского направлений, не принявшие сталинского курса;

б) «неофиты», т. е. та часть новой интеллигенции и служащих, которая слишком буквально, некритически-доверчиво восприняла коммунизм (на партийном лексиконе так называемые «сознательные»);

в) «спецы», или, точнее, то, что от них осталось к середине 30-х годов.

Пропитанная европейским духом коммунистическая интеллигенция в

значительной своей части разделила судьбу дворянско-разночинской.

Как изменили эти события ситуацию раскола? - задается итоговым в данной главе вопросом диссертант. Привели ли они к преодолению раскола на пока еще сохранявшемся в российском обществе после первых лет революции, высшем по онтологическим критериям, духовно-мировоззренческом уровне размежевания? В диссертации констатируется, что — нет. Раскол был преодолен лишь по видимости, с уничтожением политически активной части революционного правящего слоя, стоявшей на позициях «концентрированного западничества». Это открывало в будущем возможность всяких «рецидивов», в том числе и движения вспять. С другой стороны, новый национально-

1 Троцкий Л. Д. Коммунистический интернационал после Ленина. М,, 1994.

ориентированный правящий слой, к которому принадлежал сам Сталин и на который он опирался в своей политике, еще только находился в процессе становления, вытесняя в реальном (а не официально декларируемом) своем мировоззрении остатки старых западнических парадигм.

Как отмечает автор, политически это означало замену прежнего, революционно-интернационалистского правящего слоя новой сталинской бюрократией, а, следовательно, и окончание главного и наиболее кровавого этапа революции.

Что же касается возведенного впервые в мире целенаправленными усилиями миллионов социализма, то, как отмечает диссертант, это был эклектический в культурно-историческом отношении колосс, в котором причудливо переплетались как евразийские (русско-туранско-византийские), так и европейские (привнесенные главным образом марксизмом) черты, так как движение советского общества в сторону традиции не было завершено; страна находилась как бы на пол-пути к органичным для нее формам экономико-социальной и культурной жизни.

Глава шестая диссертации «Борьба за идею-правительницу (1939— 1991). Гибель революции» начинается с констатации автором генеральной тенденции двух послеоктябрьских десятилетий развития России: все возраставшем расхождении практики власти, осуществлявшей деевропеизацию России, с освящавшей ее официальной идеологией, то есть - марксизмом. Однако дальше такое расхождение становилось тормозом преобразований.

Подобная ситуация поставила перед коммунистической властью насущную задачу «подтягивания» к адаптированному (еще раз подчеркнем, не полностью) к российской действительности социализму и соответствовавшего ему духовно-мировозренческого комплекса, в качестве которого могло быть только православие. Политическая актуализация православного христианства, отмечает автор, позволила бы стране, уже начавшей возвращение к традиции, осознанно и вполне открыто вступить на оставленный ею 200 с лишком лет назад исторический путь.

В последний период нахождения И. В. Сталина в руководстве страной (1939-1953 годы) «консервативное» (сталинское) крыло советского правящего слоя приступает к осуществлению этой сложнейшей, расчитанной на перспективу задачи, открывая тем самым заключительный - идеологический по своему содержанию этап революции. С этого момента Россия вступает в дли-

тельный период борьбы за «фундаментализадию» своей идеологии, в котором она находится до сих пор. Борьба эта идет с переменным успехом, в ней одерживают верх то «почвенные», то западные тенденции. Раскрытие существа этой борьбы в контексте теории раскола российской (тогда советской) элиты составляет содержание данной главы.

В ней подробно раскрываются предпосылки идеологического сдвига в политике высшего сталинского руководства в сторону евразийской (православной) духовной традиции, проявившегося особенно явственно с 1939 года: а) преодоление (в основном) раскола в партии по вопросу отношения к религии и церкви; б) преодоление (в основном) раскола в Русской церкви по вопросу признания и отношения к советской власти. Обе предпосылки сложились в 30-е годы, что и позволило правительству приступить к осуществлению вышеотмеченного идеологического поворота.

Естественно, что поворот этот начался с пересмотра важнейших в док-тринальном отношении постулатов марксизма. К их числу автор причисляет классовую теорию, а также теорию государства. В диссертации раскрывается, в какой обстановке, в каком направлении и с какими последствиями шел подобный пересмотр. Отмечаются также подвижки в области культуры и государственной политике по религиозному вопросу. В военные годы пересмотр прежних идеологических установлений идет уже полным ходом. Сближение социализма с православием и церковью интенсифицируется. 1943 год становится переломным на этом пути ввиду произошедшей встречи Сталина с высшими иерархами РПЦ и принятых на этой встрече решений.

В эти годы Русская церковь вступает в период возрождения, отмечается в диссертации. Правительство принимает ряд решений по реставрации церковных комплексов, открываются храмы, которые в 20-е - начале 30-х годов закрывались и уничтожались, возрождается система духовного образования. Что особенно примечательно, по сравнению с дореволюционным периодом, в учебную программу духовных академий вводился более широкий перечень предметов. Таким образом, «замысел следует признать высоким: мыслилось возрождение богословской науки и русской богословской традиции»1. Все это указывает на далеко идущий характер проводившейся идеологической перестройки, заключает автор.

1 Прот. Александр Шмеман. Богословская школа в СССР (1943-1955) // Вестник института по изучению СССР. 1957. №1 (22). С. 35.

С конца войны, говорится в диссертации, свою внешнюю политику Сталин осуществлял во взаимодействии с РПЦ, которая с успехом заменяла ему III Интернационал. Так, при непосредственном участии Церкви был создан блок восточноевропейских государств, который складывался одновременно с блоком восточноевропейских православных церквей. Многие зарубежные православные приходы и епархии приняли юрисдикцию Московской Патриархии. В эти годы Москва фактически вновь стала всемирным центром православия - своеобразным «Третьим Римом». Парадокс отечественной истории: при правлении коммунистов РПЦ в 1943-1953 годах достигла пика своего международного авторитета и влияния! Это десятилетие стало в се истории поистине «золотым».

В послевоенные годы линия на патриотизм была продолжена и даже углублена, будучи реализованной и в форме ряда идеологических кампаний с выходом на широкие круги советской общественности. На этот же период приходится и ряд конкретных шагов правительства по восстановлению некоторых институтов дореволюционной России. Шаги эти давались непросто. Они осуществлялись в борьбе как с правой, так и с левой - в обоих случаях западнической - оппозицией проводившемуся курсу. В результате такой политики послевоенная Советская Россия, по верному замечанию А. Тойнби, все больше и больше представала как современный технологический вариант Византийской империи1.

После 1953 года левая оппозиция курсу И. В. Сталина взяла реванш. Очередным зигзагом нашей истории стал «псевдофундаменталистский откат» - хрущевский откат в сторону интернационального марксизма, заведший страну в тупик, из которого она в последующие десятилетия выбраться так и не смогла. Политико-идеологическая ситуация в стране изменилась радикально. Если Сталин идеологию подгонял под уходившую все дальше практику, то теперь, наоборот, практику стали подгонять под сыгрывшую уже свою роль и ставшую ненужной марксистскую идеологию. В результате идеология эта, начиная с Н. С. Хрущева, превращается в фразеологию, диктующую меры, которые не могут принести государству и обществу ничего, кроме вреда. Так родились на свет многочисленные хрущевские «экспери-

1 Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. СПб., 1995. С. 16.

менты», принесшие практически во всех областях жизни, в которых они проводились, разрушительные результаты.

Логическим следствием этого поворота стало наступление на православие, отмечает диссертант. В работе суммарно перечисляются меры, проводимые в эти годы партией и государством в отношении православия и церкви. По сути этих мер речь шла не об ограничении церковной деятельности, а о полном искоренении православия, в том числе и административными средствами. Это был качественно новый в истории страны период борьбы с религией, ибо в ранге государственной политики такие задачи не ставились ранее никогда.

В условиях вырождения идеологии началось разложение правящей элиты. Именно при Н. С. Хрущеве произошла «мутация» интеллигенции, которая продолжилась в уже возросших масштабах при Л. И. Брежневе и М. С. Горбачеве. Имеется в виду идеологическая «перевербовка» ее определенной и все увеличивавшейся количественно части — переход в либерализм.

В диссертации констатируется, что к концу 80-х правящий слой СССР оказался насквозь пропитанным разрушительными энергиями либерально-буржуазного происхождения. Истлевшая марксистская доктрина была окончательно отброшена — сначала под призывы «больше демократии - больше социализма», а потом и просто под лозунгом «вхождения в мировую цивилизацию». Дело завершили танки на площадях Москвы в августе 1991 года...

Суммарный итог послссталинских десятилетий истории страны, сформулированный диссертантом: процесс возвращения страны на собственный, традиционный, путь был не только остановлен, по обращен даже вспять. Этот политико-идеологический зигзаг стал для нашей новейшей истории роковым. Началось разложение правящего слоя, который оказался неспособным осуществлять тот курс на возвращение Советской России к традиционным формам жизни, который был провиденциально заложен в «замысле» революции. Революция погибла. Победу одержал либерализм, оказавшийся мировоззренчески более близким воспитанной на западной философии советской элите, нежели евразийско-русский традиционализм.

Последняя, седьмая глава «Либеральный срыв» 1991 года, его последствия и предпосылки преодоления» начинается с характеристики последствий правления радикальных либералов, пришедших к власти в стране в начале 90-х. Отмечается, в частности, что наиболее опасное из этих последствий

-35- целенаправленные действия российского западничества по цивилизацион-ному перерождению страны. При этом главным объектом разрушающего инокультурного информационного воздействия оказывается, естественно, православие. До конца 90-х годов в стране не был принят закон, который бы эффективно ограничивал деятельность зарубежных проповедников, «миссионеров» разных мастей, буквально заполонивших в те годы нашу страну. В качестве трибуны для выступлений им предоставлялись лучшие помещения -залы, стадионы и даже телевидение и радио. Прилавки книжных магазинов и сейчас забиты литературой антиправославного характера. Закордонные «просветители» отторгают русских людей, особенно молодежь, от духовной традиции, усугубляя культурно-исторический раскол.

В качестве крайне негативного результата охарактеризованного выше процесса в диссертации указывается появление в 90-х годах в российском обществе особой социальной группы, за которой закрепилось имя «новых русских». Диссертант дает культурно-социологическую характеристику этого «слоя» в контексте проблематики культурно-исторического раскола страны.

В целом, культурно-исторический раскол, как он проявляется на постсоветском этапе истории страны, - структурно «тоньше», нежели в Петербургской России XIX - начала XX веков, закрепившись, в основном, лишь па верхнем (но и важнейшем в функциональном отношении!) - духовно-мировоззренческом уровне социума', социально же - глубже, охватив и часть «низов».

Вместе с тем у этого последнего — трагического по сути важнейших событий - этапа российской истории есть и своя положительная сторона. Имеется в виду тот малоосознанный аналитиками факт, что данные годы, в силу ряда объективных процессов, стали периодом начала постепенного возвращения общества к традиционным основам миросозерцания.

Указанный процесс, говорится в диссертации, наметился еще в «перестроечное время», будучи обусловленным все большей утратой веры в марксизм и ослаблением официальной марксистской пропаганды. Прививавшая-

1 Исключением как раз являются «новые русские», культурно-исторические особенности которых, отличающие их от почвенно-ориентированной части российского общества, распространяются и на нижележащие этажи социальной структуры - культурный (система ценостных ориентаций) и ментальный (этнопсихологический).

ся же обществу либеральная идеология оставалась ему, в сущности, чуждой, поскольку сформировалась в совсем иных культурно-исторических условиях. Образовавшийся вакуум во все ускоряющемся темпе заполнялся православием. Уже в 1989 году, согласно опросам ВЦИОМ, православную веру стали рассматривать в качестве «основы русской духовности» свыше 60% наших сограждан1. Процесс этот идет и сейчас и в довольно быстром темпе, охватывая все новые и новые тысячи людей из разных слоев населения, но более всего - из народа.

Подробно в диссертации осмысливается ситуация с интеллигенцией, которая всегда была и остается сегодня носителем западного духа.

Катастрофичность для нашей интеллигенции (особенно научно-технической и художественной) результатов либеральных реформ, идущее уже в течение полутора десятков лет «разинтеллигенчивание» интеллигенции (депрофессионализация, эмиграция и даже прямое вымирание тех, кто не сумел или не нашел в себе силы приспособиться к новым условиям) стали фактором, запустившим процесс ее духовного прозрения — критического пересмотра западнических парадигм. «Просветлению умов» интеллигенции способствуют и обстоятельства внешнего порядка — отношения России с Западом: бесцеремонное вмешательство в наши внутренние дела, показательные «порки» в Совете Европы и общая атмосфера недоверия, если не сказать враждебности. Не последнюю роль в этом процессе играет и тотальное разочарование интеллигенции в западной духовной культуре, которая — это очевидно - выродилась и, как таковая, человеку враждебна и вредна2.

Автором дается подробная характеристика той идеологии, которая вытесняет постепенно западничество. Это идеология патриотическая, держав-ническая, «почвенническая». Происходящее расценивается как показатель начала возвращения интеллигенции к традиции, к народу - показатель начала преодоления более чем трехсотлетнего раскола страны.

В этой связи в диссертации предпринимается попытка формулирования - в эскизном пока варианте - «философии возвращения к традиции».

Важный итог, к которому приходит автор при осмыслении проблем нашей новейшей истории через призму раскола страны: прозападный либе-

' Социологические исследования, 1991. №3. С. 23.

Вырождение философии на Западе в условиях современной духовной ситуации - ситуации постмодернизма - убедительно показано в работе И. А. Гобозова «Куда катится философия» (М., 2005).

ралыю-буржуазный переворот 1991 года в соответствии с внутренней логикой событий (гегелевский «хитрый разум») привел по прошествии определенного времени к весьма неожиданному и даже противоположному для его инициаторов результату - сложению предпосылок для поворота России к традиционной (евразийской) линии развития. Осуществленный в замысле как окончательное и максимально решительное вхождение России в Европу этот переворот «запустил» сложнейший, мучительный и временами трагический для общества процесс изживания западнических иллюзий как в народе, так и особенно среди интеллигенции и даже политической элиты, а тем самым и преодоления столетиями изматывавшего и обессиливавшего страну общественного раскола. На либерал-государственнической части политической элиты, находящейся ныне у рычагов реальной власти, - сознают ее представители это или нет - лежит ответственная миссия поворота России к традиции. Как представляется, шансов на успех этой миссии у либерал-государственников немало — в силу исчерпанности для России западного пути.

В Заключении подводятся итоги исследования, формулируются выводы и научно-практические рекомендации.

Главная его констатация: культурно-исторический раскол - важнейший объяснительный принцип, базовый дал понимания российской истории. Ценность любой методологии - в ее познавательных возможностях. Проведенное исследование показало, что эвристический ресурс теории раскола трудно переоценить. Данная методология открывает возможность создания более взвешенной, более объективной версии истории страны. С помощью этой методологии вскрывается не только основной закон движения российской истории в целом, но и — частные законы отдельных эпох, что создаст надежную объективную основу для оценки гуманитариями различного профиля, публицистами, политиками, журналистами смысла конкретных событий нашей истории и действий в данных событиях реальных лиц. Это сводит до минимума возможность субъективизма, коего в нашем обществознании, не говоря уже о публицистике, всегда было сверх всякой меры. Методология эта, по убеждению автора, может стать той ариадниной питью, которая поможет вывести академическую отечественную историю из ее сегодняшнего парадигмалыюго кризиса. Ее реализация — перспективная задача наших обществоведов и, в первую очередь, историков.

Итак, культурно-исторический раскол есть определяющее противоречие российской истории. В различных формах и пропорциях он присутствует на всех ее этапах — от Руси Московской до современной «либеральной» России. Следовательно, методологически, это то самое звено, ухватившись за которое мы можем «вытащить всю цепь», то есть глубоко и достоверно, без мифов и искажений раскрыть внутреннюю логику нашей истории, объяснить суть происходивших в ней важнейших процессов и конкретных событий.

Список публикаций по теме диссертации:

1. Курган Г. И. Русский раскол, его истоки и исследование в общественной мысли России Х1Х-ХХ вв. // Философия и общество. Научно-теоретический журнал. - 2005. - №4 (41). - С. 172-188 (0,75 п. л.).

2. Курган Г. И. Отечественная история: смена парадигмы // Высшее образование в России. Научно-педагогический журнал Министерства образования и науки Российской Федерации. - 2006. - №2. - С. 159-162 (0,25 п. л.).

3. Курган Г. И. Основы философии Евразии (монография) — М.: Редакци-онно-издательская группа МГХПУ им. С. Г. Строганова, 2001. - 272 с. (17 п.л.).

4. Курган Г. И. Русский раскол. Историософия общественного раскола России от его возникновения до наших дней (монография). - М.: Редакцион-но-издательская группа МГХПУ им. С. Г. Строганова, 2003. - 364 с. (22,75 п.л.).

5. Курган Г. И. Русский раскол. Историософия общественного раскола России от его возникновения до наших дней (монография). - 2-е изд., пере-раб. - М.: Изд-во Нац. института бизнеса, 2004. - 308 с. (19,25 п. л.).

6. Курган Г. И. Россия и русская идея на рубеже веков // Материалы межвузовской научно-теоретической конференции «Россия сегодня: общество, культура, государство, человек». — М.: Московский государственный институт электроники и математики, 1998. — С. 71-73 (0,15 п. л.).

7. Курган Г. И. Октябрьская революция: евразийская интерпретация // Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК МосГУ. Вып. 2004* 14 (37). - М.: Изд-во Моск. гум. ун-та, 2004. - С. 72-81 (0,75 п. л.).

8. Курган Г. И. Предреволюционная Россия: процветание или кризис? // Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК МосГУ. Вып. 2004* 14 (37). - М.: Изд-во Моск. гум. ун-та, 2004. - С. 81-90 (0,75 п. л.).

9. Курган Г. И. Реформы Петра I: была ли возможна «модернизация» без «вестернизации»? // Четвертая межвузовская научно-практическая конференция молодых ученых по актуальным вопросам менеджмента и бизнеса: Тезисы докладов аспирантов, студентов и преподавателей (23 ноября 2004 г.). Т. 1. - М.: Национальный институт бизнеса, 2005. - С. 155-160 (0,25 п.л.).

10. Курган Г. И. Латинизация московского православия как причина религиозно-церковного раскола XVII в. II Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК МосГУ. Вып. 2005* 7 (44). - М.: Изд-во Моск. гум. ун-та, 2005. -С. 90-105 (1 п. л.).

-3911. Курган Г. И. Религиозно-церковный раскол XVII в.: эволюция и перспективы преодоления // Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК МосГУ. Вып. 2005* 7 (44). -М.: Изд-во Моск. гум. ун-та, 2005. - С. 105-120 (1п.л.).

12. Курган Г. И. Проблема раскола России в отечественной историософии И Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК МосГУ. Вып. 2005* 9 (46). - М.: Изд-во Моск. гум. университета, 2005. - С. 114-129 (1 п. л.).

13. Курган Г. И. Русский раскол: геокультурные аспекты Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК МосГУ. Вып. 2005* 10 (47). - М.: Изд- во Моск. гум. ун-та, 2005. - С. 36-48 (0,75 п. л.).

14. Курган Г. И. Кризис отечественной академической истории: истоки и пути преодоления // Научные труды аспирантов и докторантов / ФНПК МосГУ. Вып. 2005* 11 (48). - М.: Изд-во Моск. гум. ун-та, 2005. - С. 14-24 (0,75 п. л.).

15. Курган Г. И. Предреволюционная Россия: анализ социокультурной ситуации // Декоративное искусство и предметно-пространственная среда: Сборник научных трудов Московского художественно-промышленного университета им. С. Г. Строганова. Вып. 4. - М.: МГХПУ им. С. Г. Строганова, 2005.-С. 149-163(1 п. л.).

16. Курган Г. И. Октябрьская революция как порождение культурно-исторического раскола Петербургской России // Декоративное искусство и предметно-пространственная среда: Сборник научных трудов Московского художественно-промышленного университета им. С. Г. Строганова. Вып. 4. -М.: МГХПУ им. С. Г. Строганова, 2001 - С. 163-176 (0,9 п. л.).

17. Курган Г. И. Духовно-культурный раскол в истории России // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 56. - М.: Изд-во Моск. гум. ун-та, 2005. - С. 3-13 (0,7 п. л.).

18. Курган Г. И. К вопросу о возрастах российской и западной цивилизаций // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 56. -М.: Изд-во Моск. гум. ун-та, 2005. - С. 13-17 (0,25 п. л.).

19. Курган Г. И. Русский раскол как историософская проблема И Труды Московского городского университета управления Правительства Москвы. Вып. 4.-М.: Изд. МГУУ, 2005. - С. 181-199(1 п. л.).

20. Курган Г. И. К вопросу об основном противоречии российской истории // Культура. Политика. Молодежь: Сб. науч. статей. Вып. 6 / Отв. В. В. Журавлев, И. С. Хории, В. И. Буренко. - М.: Изд-во Моск. гум. ун-та, 2005. -С. 96-105 (0,7 п. л.).

21. Курган Г. И. Россия: контуры консервативного проекта // Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-26 мая 2005 г.). Т. 5. - М.: Современные тетради, 2005. - С. 604-605 (0,1 п. л.).

22. Курган Г. И. Государственно-церковные отношения в годы Великой Отечественной войны // Мы выстояли и победили: Материалы научно-практической конференции, посвященной 60-летию Победы советского народа над фашистской Германией и милитаристской Японией (21-24 сентября 2005 г., Москва, Московский авиационный институт ) / Под общей ред. проф. П. С. Порохни. - Смоленск: Мядынь, 2005. - С. 368-371 (0,15 п. л.).

23. Курган Г. И. «Новые русские»: культурологический анализ // Право и экономика: Сб. науч. трудов по материалам межвузовской конференции. Вы-

пуск 3 / Под ред. С. С. Ильина, H. Н. Косаренко. - М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2005. - С. 106-112 (0,3 п. л.).

24. Курган Г. И. Экономическая ситуация в России в конце XIX - начале XX веков // Право и экономика: Сб. науч. трудов по материалам межвузовской конференции. Выпуск 4 / Под. ред. С. С. Ильина, H. Н. Косаренко. - М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2006. - С. 121-127(0,5 п. л.).

25. Курган Г. И., Зубец В. М. Становление художественно-промышленного образования в дореволюционной России // Пятая межвузовская научно-практическая конференция молодых ученых по актуальным вопросам менеджмента и бизнеса: Тезисы докладов аспирантов, студентов и преподавателей (27 ноября 2005 г.). Т. 1. - М.: Национальный институт бизнеса, 2006 (0,5 / 0,25 п. л.).

26. Курган Г. И. Проблема раскола России в русской общественной мысли XIX-XX веков // Официальный сайт Московского гуманитарного университета http:// www/mosgu.ru/. Адрес статьи http://npk.mosgu.ru/sbornik35_mosgu. php. Март 2005 г. (0.75 п. л.). 11с.

27. Курган Г. И. Духовно-культурный раскол России: природа феномена и эволюция // Официальный сайт Московского гуманитарного университета http:// www/mosgu.ru/. Адрес статьи http://www.mosgu.ru/nanchnaya/publications /SCIENTIFICARTICLES/2006/ Kurgan/ Февраль 2006 г. (0,8 пл.). 12с.

Подписано в печать 17.03.2006. Тираж 100 экз. Объем 2,5 п. л. Печатно-множительное бюро издательства Московского гуманитарного университета 111 395, Москва, ул. Юности, 5/1, кор. 3. Зак. ЬЬ% .

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Курган, Геннадий Иванович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. РУССКИЙ РАСКОЛ КАК ИСТОРИОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА.

§1.Проблема культурно-исторического раскола России в отечественной социальной философии XIX — 1-й половины XX веков.

§2.Геокультурная сущность культурно-исторического раскола России.

§3.Столкновение Российского и Западного культурных миров как причина культурно-исторического раскола.

ГЛАВА II. РЕЛИГИОЗНО-ЦЕРКОВНЫЙ РАСКОЛ XVII ВЕКА.

§1.Латинизация московского православия - главная причина религиозноцерковного раскола.

§2.Иосифлянство как предпосылка религиозно-церковного раскола.

§З.Роль «партии западников» в возникновении религиозно-церковного раскола.

Следовало ли менять старорусские обряды?.

§4.Возвращение к византийскому православию.

§5.Проблема возвращения старообрядчества и древнего обряда в лоно Русской Православной Церкви.

ГЛАВА III. ПЕТЕРБУРГСКАЯ РОССИЯ: КУЛЬТУРНЫЙ И ЭТНОПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ РАСКОЛ.

§1.«Великий и подлинный русский раскол начинается с Петра».

§2.Культурный и этнопсихологический раскол российского общества.

§3.Культурно-исторический раскол России как тормоз развития.

§4.Предреволюционная Россия: процветание или кризис?.

ГЛАВА IV. ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ КАК ПОРОЖДЕНИЕ РАСКОЛА РОССИИ.

§1.Евразийцы об основном противоречии Октябрьской революции.

§2.Двойственность Октябрьской революции и ее действительный смысл.

§3.«Смена цивилизации»: марксизм вместо православия.

§4.Коммунистическая европеизация России: общая характеристика.

ГЛАВА V. БОРЬБА ЕВРАЗИЙСКИХ И ЗАПАДНЫХ НАЧАЛ В ПЕРИОД ПОСЛЕОКТЯБРЬСКОГО ПЕРЕУСТРОЙСТВА (1918 - 1938). ШАГИ ПО ВОЗВРАЩЕНИЮ К ТРАДИЦИИ.

§1.Ленинизм - первый евразийский пересмотр европейского социализма.

§2.«Творческий марксизм» И. Сталина и ленинизм.

§3.Кризис в отношениях вождей и его первопричина.

§4.Идейно-политический раскол большевизма и его эскалация.

§5.Какой социализм был построен к 1939 году?.

ГЛАВА VI. БОРЬБА ЗА ИДЕЮ-ПРАВИТЕЛЬНИЦУ (1939-1991). ГИБЕЛЬ РЕВОЛЮЦИИ.

§1.Необходимость и предпосылки смены идеи-правительницы.

§2.Идеологический поворот 1939-1953 годов в сторону православия. Правая и левая западнические альтернативы идеологической политике Сталина.

§3.Хрущёвский псевдофундаменталистский откат как преддверие гибели революции.

§4.Противостояние идеологии «красного патриотизма» и либерального западничества. Гибель революции.

ГЛАВА VII. «ЛИБЕРАЛЬНЫЙ СРЫВ» 1991 ГОДА, ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ И ПРЕДПОСЫЛКИ ПРЕОДОЛЕНИЯ.

§1.Культурно-исторические аспекты «либерального срыва» и его последствия.

§2.Перспектива преодоления духовно-мировоззренческого раскола российского общества.

§3.Раскол в стане правящей элиты, его перспектива и культурно-исторический смысл.

§4.Философия возвращения к традиции.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Курган, Геннадий Иванович

Актуальность темы исследования. Тема внутреннего раскола российского общества на «западников» и носителей «почвенного сознания», впервые поднятая славянофилами, - одна из сквозных тем в отечественной социальной философии. Мимо неё не прошёл ни один крупный российский мыслитель, о ней задумывались выдающиеся писатели, поэты, она присутствует в текстах выступлений многих российских политиков и государственных деятелей различных периодов нашей истории, к ней обращаются представители профессий весьма, казалось бы, далёких от постановки широких историософских проблем.

Никогда не исчезая совсем из сферы общественного интереса, эта тема всегда притягивала наибольшее внимание в кризисные, переломные периоды жизни российского общества, когда осуществлялись радикальные преобразования социальных и политических структур, страна вставала перед выбором пути дальнейшего развития. Так было в начале прошлого - XX -века, в годы великих революционных потрясений. Уже в сборнике «Вехи» (1909), а также в начавшейся после его издания полемике тема раскола России, рокового противостояния её различных слоёв дебатируется как важнейшая. А в преддверии трагических событий 1917 года А. Блок в публицистических статьях характеризует русский раскол как «самый больной, лихорадочный» вопрос, - вопрос, который, как он замечает провидчески, «рано или поздно погасит все докучные партийные и личные споры»1.

Нечто подобное происходит и сейчас, спустя почти столетие, в условиях порождённого в стране радикально-либеральными реформами системного кризиса. И сегодня - загадочная повторяемость российской истории! -общество дестабилизировано, внутренние противоречия обострены, власть отчуждена от народа, политическая элита расколота, происходит неуклонная

1 Блок А. Россия и интеллигенция. Слоним М. Русские предтечи большевизма. М., 2000, с. 35. деморализация её прозападной «страты», которая всё больше теряет поддержку не только в народе, но и в образованных, интеллигентских слоях, превращается в своеобразную «антиэлиту». Этому феномену посвящено за последнее время немало публицистических статей1, организованы в целом ряде изданий дискуссии политологов2. Своё слово, однако, должна сказать и академическая наука, дав адекватный ответ на нарастающую в обществе потребность взглянуть на то, что случилось в стране за последние годы, в широком контексте российской истории.

Одна из главных задач российского обществознания - осмыслить происходящее, помочь общественности в выработке стратегической концепции вывода страны из тупика. Необходимо понять главное: рознь, разъедающая общество, далеко выходит за рамки противостояний, вызванных лишь конфликтом социальных интересов. Это столкновение духовное, конфликт мировоззрений и вытекающих из них представлений о ценностях и целях, моделях практического жизнеустройства. В России сегодня нет единого социального субъекта, нация, как таковая, отсутствует, общественность расколота, разделена на «почвенников» и сторонников идеи западного пути, между которыми нет согласия ни по одному из тех важнейших вопросов, которые во множестве стоят перед страной.

Подобная ситуация исторически - результат необдуманной, искусственно подстёгиваемой, масштабной «вестернизации» страны, осуществлявшейся в XVII-XVIII столетиях. В итоге религиозно-церковный раскол (при Алексее Михайловиче) перерос в раскол культурно-социально-бытовой (при Петре I).

Многие последующие важнейшие события в стране - революции, гражданские войны, перевороты, борьба за власть, в своей действительной сути, лишь следствие этого раскола. Влияние «вестернизации» поначалу (XVIII

1 См., например: Поляков Ю. Герострата// Литературная газета. 2005, №12. Телегин С. Антиэлита - беда России // Завтра. 2005, №32.

2 См., например: Элиты и антиэлиты // Главная тема. Общественно-политический ежемесячный журнал. 2005, №3.

- XIX вв.) испытали лишь представители привилегированных слоёв российского общества, в большинстве своём прошедшие школу воспитания в европейском духе, имевшие возможность непосредственного знакомства с различными сторонами жизни Европы. Едва ли не вся система государственной власти, экономических отношений, образования и отчасти быта тогда была скопирована с европейских (в основном, немецких) образцов. Не приходится удивляться поэтому, что этой экспансии западного духа подвергся в дальнейшем (XX в.) и «народ».

Факт, над которым нельзя не задуматься: Россия - единственная в мире страна, расколовшаяся в процессе «вестернизации». Во всех странах, прошедших через «столкновение цивилизаций», есть разнородные духовные влияния, противоречия, антагонизмы. Но, пожалуй, нигде с такой непримиримостью это не привело к разрыву общества на части, к разлому его целостности, к расщеплению самого его ядра - духовной культуры.

В последние годы глубина пропасти, разделившей Россию, в наиболее крайних проявлениях («новые русские», например) напоминает различия между колонизаторами и порабощёнными, распространяется на одежду, быт, привычки, нравы, не говоря уже об уровне благосостояния. И сегодня, как и в Петербургской России, происходит очевидная денационализация отдельных групп российского общества. Подобная тенденция составляет главную угрозу безопасности страны, ставит под вопрос само её существование.

Важнейшее условие преодоления кризиса - консолидация общества, если и не преодоление раскола (это, как должно быть понятно, дело не слишком близкого будущего), то максимальное сближение «сторон», налаживание диалога власти и общества, различных групп элиты - ради выживания нашей уникальной цивилизации. Пока мы не видим реальных шагов со стороны власти в указанном направлении. Возникает ощущение, что она растеряна, либо просто не понимает всей серьёзности, судьбоносности сложившейся на данный момент в стране обстановки.

Степень научной разработанности проблемы. Тема внутреннего, культурно-исторического раскола России имеет более чем полуторастолетнюю историю. Пройдя в своём развитии через несколько периодов, она в каждом из них приобретала новые оттенки, выдвигала на первый план то один, то другой свой аспект, порождала новые варианты осмысления. Мы выделяем четыре крупных этапа в исследовании этой сложной, комплексной темы.

Первый этап (40 - 60 годы XIX в.) представляют славянофилы А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, Ю. Ф. Самарин, К. С. Аксаков, И. С. Аксаков и др. Именно им принадлежит заслуга постановки этой острой проблемы. Сложение славянофильской концепции раскола происходило в период наибольшей денационализации привилегированных слоев российского общества - в первую очередь дворянства, их отказа от традиционного для Руси мировоззрения и почвенной культуры. Это разрушило существовавшее до петровских преобразований культурное единство российского общества, создало угрозу «исконным» началам народной жизни, культурной идентичности страны. Основные результаты осмысления раскола на данном этапе нами представляются так:

- описание культурно-исторического раскола;

- критика петровских преобразований, породивших культурно-социальный раскол;

-ключевое утверждение о временном характере раскола, твёрдое убеждение славянофилов в возможности и необходимости его преодоления через отторжение Россией чужеродных начал.

Недостатками рассматриваемой концепции, на наш взгляд, являются:

1) слишком узкая трактовка природы культурно-исторического раскола, рассмотрение его по преимуществу как культурного феномена без должного внимания к другим сторонам этого в действительности многопланового явления - духовной, идеологической, ментальной, экономико-хозяйственной;

2) увязывание возникновения культурно-исторического раскола фактически исключительно с фигурой царя Петра, вследствие чего упущенной оказалась тесная онтологическая связь социокультурного раскола России, произошедшего в XVIII веке, с предваряющим и подготовившим его религиозно-церковным расколом XVII столетия, порождённым реформаторской деятельностью царя Алексея Михайловича и его окружения.

Второй этап в осмыслении культурно-исторического раскола российского общества (1870 - 1917 гг.) ассоциируется с именами К. Н. Леонтьева, Ф. М. Достоевского, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, А. Блока и других представителей философии и культуры конца XIX - начала XX веков. Он характеризуется острой критикой интеллигенции, с её нигилистическим отношением к национальным традициям, на которую возлагается ответственность за трагическое для судьбы страны духовное размежевание России. Своего апогея эта критика достигает в нашумевшем сборнике «Вехи». Интеллигенцию обвиняют в «беспочвенности», «противогосударственности», космополитизме, уповании на внешнее переустройство России в ущерб преображению духовному, называют её «отщепенской», кружковой, подпольной и т. п., к ней обращают призывы покаяться, пересмотреть основы своего миросозерцания и практической нравственности.

При всей общей правильности подобных констелляций односторонность такого подхода в разрезе конкретно-историческом, на наш взгляд, очевидна. Она заключается в непонимании того, что Петербургская Россия - именно в силу европейского, а, точнее было бы сказать, полуевропейского, характера данного государства - сошла с предназначенного ей Историей собственного пути (вернее, была с него уведена насильно), утратила свою культурно-историческую идентичность, а вместе с этим и оправданность своего существования как «индивидуации» «тысячелетней России». Отсюда все её беды, все невзгоды. И исправить такое положение, не применяя насилие, было нельзя. Революция была неизбежной, а это предвещало кровь, страдания и слёзы многих миллионов людей. Вспоминается К. Н.Леонтьев, который, размышляя о путях «деевропеизации» России, прозорливо подчёркивал, что подобные перевороты не приготовляются «на розовой воде и сахаре». «Они предлагаются человечеству всегда путём железа, огня, крови и рыданий.»'

Отсюда вытекает, что гораздо большей критики, нежели интеллигенция революционная, заслуживала интеллигенция консервативная - весь тот обширный правящий слой, мнимонациональный по своему культурно-историческому измерению, усилиями которого удерживалось здание империи Петра - внешне блестящее, но изнутри насквозь прогнившее и подлежавшее слому.

Послеоктябрьские годы в истории России определили новый поворот в отношении к рассматриваемой теме. Осуществляют его представители сложившегося в эмиграции классического евразийства - Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, Н. Н. Алексеев, JI. П. Карсавин, В. Н. Ильин, П. П. Сувчинский, а также те мыслители и учёные, чьё творчество евразийству созвучно, как, например, Г.П.Федотов, И.Л. Солоневич, А.В. Карташев. Их коллективное творчество представляет третий этап (20-30-е гг.) в анализе русского раскола. Евразийцы, будучи наследниками славянофильской концепции раскола, тем не менее пересматривают ряд её положений. Прежде всего, являясь современниками советского периода истории страны, они констатируют иную ситуацию с расколом, как она сложилась к 30-м годам. Во-первых, раскол идёт вглубь в социальном отношении, затрагивает и «низы», «трудящиеся массы» - в привычной для того времени терминологии. Славянофильская формула раскола «интеллигенция - народ» оказывается теперь неточной, «снимается» новой формулой: «народ - народ». Во-вторых, раскол идёт вширь в национальном отношении, охватывает и другие этносы многонационального СССР. Тем самым из национального, чисто русского явления, каким раскол был по преимуществу в дореволюционной России, он превращается в полиэтнический феномен, становится общественным расколом в смысле раскола всего российского (тогда советского) общества. Отныне (и по день

1 Леонтьев К. Избранное. М., 1993, с. 111. сегодняшний) Россия выступает как двухполюсное в культурно-историческом измерении образование.

Отмеченные изменения - результат коммунистической европеизации страны (особенно в первые послеоктябрьские годы) - напористой и эффективной (в отрицательном, разумеется, смысле по логике евразийского мышления).

Четвёртый этап в изучении культурно-исторического раскола России относится к советскому и постсоветскому периодам отечественной истории. В СССР исследование раскола тормозилось комплексом самых разнообразных причин. Здесь и характер образования высших слоев советского общества в духе западной мировоззренческой парадигмы, и влияние на весь комплекс обществознания насаждаемого сверху официального марксизма с его идеей единого общечеловеческого исторического пути и многое другое. Всё это приводило к подмене концепции культурно-исторического раскола России абсолютизированной теорией классовой борьбы. Однако и в постсоветский период оказывается не изжитым ошибочное мнение, будто проблема общественного раскола России по духовно-культурному основанию носит сугубо отвлечённый характер и, родившись в славянофильских и эмигрантских салонах, в тиши кабинетов профессоров философии и религиозных мыслителей, к реальной действительности имеет весьма слабое отношение, хотя на самом деле это главная и чрезвычайно острая, болезненная для общества проблема страны. Это достаточно убедительно объясняет ту парадоксальность ситуации, которая, как мы видим, сложилась вокруг вышеозначенной проблемы: при всей её остроте и чрезвычайной актуальности ей не было посвящено в постсоветской России ни одного (!) специального монографического или диссертационного исследования. Однако, это не означает, что данная проблема выпала из поля зрения социальной философии вовсе. Отдельные её стороны и аспекты - с разной степенью погружённости и широты - затрагиваются в работах таких учёных, как А. С. Ахиезер, J1. И. Блехер, А. И. Зимин, А. Г. Дугин, С. Г. Кара-Мурза, И. В. Кондаков, В. В.

Кожинов, Г. Ю. Любарский, А. С. Панарин, А. Д. Сухов.1 Приоритетными в этом списке являются работы А. Г. Дугина, в которых сформулировано немало ценных идей, касающихся «русского раскола», различных этапов европеизации страны нашей «вестернизированной» элитой.

Вместе с тем до сих пор в отечественном обществознании вообще и социальной философии в частности не предпринят опыт исторически целостного и системного исследования культурно-исторического раскола российского общества, его разлома на два противоборствующих, взаимоотталкивающихся цивилизационных сегмента, не создана теория этого раскола.

Объектом исследования является культурно-исторический раскол л российского общества на носителей западного духа и приверженцев л традиционной (евразийской) парадигмы в его исторической эволюции со времени возникновения в период Московского Царства в 50 - 60-е годы XVII века и до наших дней. Раскол рассматривается как сложный многоуровневый процесс длительного во времени и чрезвычайно болезненного (революции, «репрессии», гражданские войны, религиозные смуты, опустошительные

1 См., например, Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). Т. 1. От прошлого к будущему. Новосибирск, 1997. Блехер Л. И., Любарский Г. Ю. Главный русский спор: от западников и славянофилов до глобализма и Нового Средневековья. М., 2003. Дугин А. Г. Теория неоевразийства // Основы евразийства. М., 2002. Зимин А. И. Европоцентризм и русское культурно-историческое самосознание. М., 2000. Кара-Мурза С. Г. Интеллигенция на пепелище России. М., 1997. Его же. Евроцентризм - эдипов комплекс интеллигенции. М., 2002. Кондаков И. В. Введение в историю русской культуры. М., 1997. Кожинов В. В. Россия. Век ХХ-й (1901-1939). М, 2001. Его же. Россия. Век ХХ-й (1939 -1964). М., 2001. Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2002. Панарин А. С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М., 2003. Сухов А. Д. Столетняя дискуссия. Западничество и самобытность в русской философии. М., 1998.

2Термином «западный дух» обобщённо обозначается как западный тип мировоззрения, ключевые определения которого - онтологический и экономический материализм, атеизм, сциентизм, идея исторического прогресса и т. д., так и типичная для западного человека система ценностей, с её индивидуализмом, антропоцентризмом, гипертрофированной свободой и всем обычным для гедонистической морали набором интенциональных установок.

Её важнейшие характеристики - метафизически (и эсхатологически) окрашенное мироощущение, духовность, коллективизм, патернализм, признание высокой ценности государства, приоритета необходимости перед свободой, обязанностей перед правами, общественного интереса перед индивидуальным интересом. реформы и т. п.) рассечения многонационального российского социума, в основе которого лежит массовое цивилизационное перерождение в западном духе вначале значительной части российской элиты (т. е. правящего слоя), а потом и «рядовых членов» российского общества (т. е. «народа»).

Предметом исследования выступает культурно-исторический раскол российского общества как определяющее противоречие истории России в указанном временном интервале. Учитывая, что Россия - сравнительно молодая цивилизация, сложившаяся как евразийский (славяно-туранский) культурно-исторический тип в период правления Ивана IV с момента присоединения к славянской Руси ряда туранских государственных образований, и исходя из того, что Киевская Русь репрезентирует собой период истории иной, предшествующей России, цивилизации, погибшей в XIII столетии, а также принимая во внимание существование ростков или зачатков вышеобозначенного раскола в правящем слое и духовном сословии страны и в период XVI века (см. главу II диссертации), то не будет прегрешением против истины рассматривать культурно-исторический раскол как определяющее, ведущее противоречие по сути дела всей истории России от зарождения российско-евразийской цивилизации в XVI столетии и до настоящего времени.

Цели и задачи исследования. Цель диссертации двуедина. В теоретическом измерении её целью является системное (т. е. в единстве духовного, идеологического, культурного, ментального и хозяйственно-экономического аспектов) и исторически полное, целостное (т. е. в совокупности всех четырёх этапов европеизации России - позднемосковском, петербургском, советском и постсоветском) осмысление культурно-исторического раскола российского общества, создание теории этого раскола. В методологическом измерении целью диссертации является апробация новой объяснительной схемы-гипотезы, в её приложении к отечественной истории, проверка её эвристических и интерпретационных возможностей на различных периодах и моментах (главным образом, кризисных, переломных) социально-исторического процесса. Суть этой схемы-гипотезы выражена в предложенной нами выше формулировке предмета диссертационного исследования: культурно-исторический раскол как определяющее, ведущее противоречие России.

В рамках этой общей цели в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

- исследование природы культурно-исторического раскола России и его геокультурной сущности;

- изучение причин культурно-исторического раскола и механизма его образования;

- характеристика исторических этапов культурно-исторического раскола (московского, петербургского, советского и постсоветского);

- изучение структурных уровней культурно-исторического раскола и их взаимосвязи;

- характеристика западничества как общественно-политического течения в его исторически конкретных разновидностях;

- уяснение общественно-исторических последствий раскола России на различных этапах её истории;

- осмысление путей, предпосылок и условий преодоления культурно-исторического раскола.

Теоретические и методологические основы. Настоящее исследование выполнено в русле евразийства, что определяет особое внимание к культурно-историческим аспектам проблемы, рассмотрение России как особого славяно-туранского (православно-мусульманского) цивилизационного образования, выступающего альтернативой тому типу жизнеустройства, который осуществляет в своём развитии Западный мир. У основоположников евразийцства мы заимствуем традицию геополитического анализа, а у JI. Н. Гумилёва, также принадлежащего евразийству, методологию пассионарной теории этногенеза.

Безусловно, главным методологическим инструментом в диссертации является цивилизационный подход, основы которого разработаны отечественными мыслителями почвенного направления - А.С. Хомяковым, И.В. Киреевским, Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, а также представителями евразийской философско-научной школы - Н.С. Трубецким, П.Н. Савицким, Л.П. Карсавиным, Н.Н. Алексеевым и др. Мы опираемся также на произведения известного английского историка А. Тойнби, исследовательский метод и ряд конкретных идей которого нам чрезвычайно близки.

Особенность настоящего исследования - использование комплексных (междисциплинарных) методов анализа, материала смежных дисциплин - социологии, культурологи, этнологии, этнической психологии, экономической теории, не говоря уже об исторической науке, что обусловлено природой изучаемого объекта, а также характером поставленных научных задач. В работах подобного плана естественным, само собой разумеющимся выглядит применение универсальных принципов диалектического мышления, системного анализа.

Научная новизна исследования. Данная диссертация - первый в отечественной социальной философии опыт а) системного (т. е. в единстве всех аспектов и уровней) и б) исторически целостного (т. е. - от возникновения до настоящего времени) исследования культурно-исторического раскола России на носителей западного духа и приверженцев традиционной (евразийской) парадигмы, благодаря чему появляются основания говорить о создании теории «русского раскола». В работе предложена и обоснована новая геокультурная формула культурно-исторического раскола России - не на «Запад» и «Восток», как это традиционно утверждалось в работах многих русских мыслителей, а на собственно Россию (Россию-Евразию) и «внутренний Запад». Данная формула позволяет точнее ответить на важнейший вопрос о перспективах «синтеза» этих двух цивилизационных образований, путях преодоления раскола.

В диссертации показано, что не социально-классовые конфликты являлись основным противоречием и главной движущей силой отечественной истории, а именно культурно-исторический (в основе своей духовно-культурный) раскол, который, не отменяя полностью классовых противоречий, оттеснял их, как правило, на второй исторический план. Реализация данной парадигмы позволяет по-новому осмыслить логику российской истории, пролить свет на её некоторые труднообъяснимые загадки: парадокс инверсионности, например, роковую неотвратимость расколов, вплоть до распада самых, казалось бы, монолитных политических структур (КПСС, современное демократическое движение и т. п.), ожесточённость борьбы, доходящей до физического уничтожения бывших своих единоверцев и единомышленников (церковный раскол, раскол большевизма как политического движения в 20 и 30-е годы и т. п.), трагически регулярный слом государственности (дважды в одном только XX столетии!), неожиданность и быстрота падения внешне незыблемых и мощных государственных образований (Российская империя, СССР) и многое другое. Благодаря такому подходу уже, казалось бы, изученный исторический материал (относящийся, как правило, к кризисным эпохам) высвечивается под новым углом зрения, выявляется иной, действительный, смысл происходивших в истории важнейших процессов и конкретных событий. Всё это говорит о замечательных объяснительных возможностях используемой научной парадигмы.

Автором создана фактически новая концепция религиозно-церковного раскола XVII в., сформулирована культурно-историческая концепция эпохи революционного Октября, предложена новая интерпретация культурно-исторической природы советского социализма, причин его падения. Значительно углублена уже существовавшая в отечественной философии (классическое евразийство, И. JI. Солоневич, Г. П. Федотов) концепция реформ Петра, итогов развития Петровско-Петербургской России в целом.

На наш взгляд, есть все основания говорить о разработанных в диссертации теоретико-методологических подходах к созданию альтернативной версии отечественной истории.

Положения, выносимые на защиту. 1. Общественный раскол России по культурно-историческому вектору - определяющее, ведущее противоречие истории страны, своеобразный «основной закон» этой истории от его оформления в середине XVII века и до настоящего времени. Зная этот закон, руководствуясь им как важнейшим (но не единственным!) познавательным принципом, мы можем проследить последовательность, логику отечественной истории, постичь скрытый смысл многих её процессов и важнейших событий. Закон этот, на наш взгляд, имеет все основания претендовать на статус важнейшей парадигмы отечественной историософии.

2. Причина раскола - давление на Россию более старшей по возрасту и более продвинутой в научно-технических областях, бытовой сфере, дизайне и т. п. западной культуры, вследствие чего происходит переход определённой части общества, в первую очередь из высших слоёв, на позиции западного мировоззрения и культуры, а в наиболее крайних вариантах и интересов западных стран («агенты влияния» в современной терминологии). Масштабность и глубина этого перехода является переменной величиной, зависящей как от внешних (степень влияния западной культуры), так и, главным образом, от внутренних факторов (степень активности и эффективности политики «вестернизации»).

3. Геокультурная сущность культурно-исторического раскола России определяется нами не как её разделение на «Запад и Восток» (Н. А. Бердяев и др.), а как её расщепление, внутренний разлом на Евразийский (собственно российский) и Западный (прежде всего, европейский) цивилизационные компоненты. Компоненты эти разноосновны и, более того, по своему содержанию и смыслу метаисторически противоположны, выступают как соперники во всемирной истории. Поэтому они не могут составить никакого «синтеза», что не отменяет, а мы бы даже сказали, предполагает необходимость диалога между его носителями и достижения согласия (временного, правда) ради спасения государственности и выживания страны. Преодоление раскола возможно только на путях изживания Россией «западного соблазна», являющегося выражением тупикового вектора мирового развития, отторжения, в неблизкой, судя по всему перспективе, чужеродных для её метаисторического предназначения западных начал.

4. Существует тесная онтологическая связь культурно-социального раскола России, произошедшего в XVIII - XIX веках, с религиозно-церковным расколом XVII века. Последний интерпретируется нами, в основном, в культурно-историческом (а не экклезиологическом) ключе. Главная причина религиозно-церковного раскола - тайное протаскивание Никоном «папёжного зелья» (в первую очередь, идеи теократии, нарушавшей сложившийся ещё в Византии принцип «симфонии» духовной и светской властей), что было совершенно неприемлемо для широких масс населения Московского Царства, проникшегося мессианскими настроениями со времени гибели Византии в XV столетии. Ошибкой в программе церковных реформ следует считать и намерение реформаторов унифицировать обрядность «по грекам», ибо разделение церквей проистекает не от различий в обрядах, а от различий в вере. Это предполагает совершенно иную оценку позиции старообрядчества. В сущности, раскольниками были представители государственной администрации и высшей церковной иерархии. Это не означает, однако, что церковную реформу проводить не следовало. Она нужна была, но своим острием она должна была быть направлена против иосифлянства - этой не вполне отвечавшей Истине Христианства форме исповедания веры, ставшей к середине XVII века тормозом в духовном развитии страны.

5. Выдающиеся, всемирные по своему значению культурные достижения Петербургской России не есть следствие петровских преобразований, как полагают многие. Взлёт русской духовности в XIX столетии коренится в высокой и плодоносной фазе этногенеза, достигнутой к тому времени русским суперэтносом, и связан не с положительным усвоением западной культуры, а, как раз, наоборот, с преодолением её. «Золотой век» русской культуры по духовной сути своей есть возвращение к основам почвенного миросозерцания и мирочувствования. Подобная тенденция прослеживается во всех областях духовной культуры - философии, литературе, музыке, изобразительном искусстве. «Серебряный век» продолжил эту тенденцию, однако вполне до почвы, православия так и не дошёл. Это стало важнейшей предпосылкой (и симптомом) загнивания, упадка духа империи Петра и её последующей гибели. Мы решительно отвергаем благостную версию процветающей дореволюционной России, разрушенной «тёмными силами» в 1917 году, с которой выступают многие деятели нашей культуры (А. Солженицин, И. Шафаревич, В. Кожинов), причисляющие себя к «фундаменталистам».

6. Раскол в большевистском движении на интернациональное, ортодоксальное (в действительности западническое) и державническое (тяготевшее к почве) течения обусловил двойственный характер Октябрьской революции в её широком понимании как переходного периода к новой общественной системе страны. Глубинный действительный смысл революции заключался в деевропеизации России1. Борьба вышеназванных течений большевизма между собой в различных формах - вплоть до открытого и кровавого столкновения в 1934 - 38 годах - надолго определила реальный ход и внутреннюю логику отечественной истории, впоследствии став важнейшей причиной падения Советского Союза. Деевропеизация страны, начавшаяся объективно при Ленине и активно продолженная Сталиным, так и не была доведена до логического конца. При Хрущёве она была даже повёрнута вспять. Брежневская эпоха в указанном смысле есть консервация равновесия данных противоположных тенденций и представлявших их политических сил, под покровом которого происходило загнивание системы. В 1991 году она рухнула без особого сопротивления.

7. Соответственно социализм, основы которого были заложены к концу 30-х, на деле был эклектической моделью, сочетавшей в себе в неравной пропорции элементы двух культурно-исторических типов - Российского и

1 Напомним, что первыми в отечественной социальной философии теоретиками деевропеизации России были славянофилы и особенно К. Н. Леонтьев. Из этой важной установки исходит и евразийская школа.

Западного. Модель эта ещё только шла к своей культурной однородности. Отсюда её многие несовершенства, её внутренняя слабость, уязвимость для критики с обеих сторон. Однако преобладание в этой модели евразийской (почвенной) составляющей делали её чрезвычайно перспективной системой, причём не только в русле собственно евразийско-русского пути, но и в русле общечеловеческой, всемирной истории. Преимущества эти, однако, расколотой советской элите сохранить не удалось. Система пала, оставив бесценный опыт жизнеустройства в различных областях, который, безусловно, ещё будет человечеством востребован.

8. Запад - старая по возрасту цивилизация, уже в течение ряда столетий идущая к «закату». Поэтому есть основания надеяться, что российский правящий слой, интеллигенция сумеют избавиться от гипноза упадочной Западной культуры. Собственно, данный процесс уже идёт. Он «запущен» либерально-демократическим переворотом 1991 года. Подтверждение тому -неуклонный рост национально-патриотических настроений среди интеллигенции, да и «народа», идущий уже в течение полутора десятилетий. Мы называем сей феномен «консервативной культурной революцией». Подобная тенденция - явление глубоко позитивное и ободряющее. Получается, что Россия, проиграв политически в начале 90-х, выиграла идеологически, духовно. Ныне почвенное сознание, мировоззрение и культура проникают во все поры нашего общества, политические программы, упрочивают свои позиции в идеологических и культурных процессах. Программа партии «Единая Россия» - ведущей политической партии страны, тексты речей президента буквально пропитаны идеологией патриотизма, не говоря уже о партии «Родина», Евразийском движении или КПРФ.

В новое тысячелетие страна вступает в обстановке всеобщего оживления российского цивилизационного самосознания.

Теоретическое и практическое значение работы. Отечественная история как наука сегодня претерпевает кризис, порождённый исчерпанностью для современной России марксистской историософской парадигмы, с характерным для неё формационным редукционизмом, экономическим материализмом, абсолютизацией классового подхода. Используемая ныне в ряде исследований либеральная парадигма порождает лишь новые тупики, ибо социокультурная основа, на которой обе эти методологии сформировались и которую они объективно отражают, от российской отличается кардинально. Как давно заметил поэт, история наша такому общему измерению (точнее было бы сказать, претендующему на всеобщность) не поддаётся. Нужна методология отечественная. В представленной диссертации обоснован принцип, некий «скрытый закон», применение которого в исследованиях отечественной истории помогает находить объективные ответы на многие вопросы нашего исторического бытия. Концепция автора работает на разрушение целого ряда мифов1, весьма распространённых не только в исторической науке, но и в обществознании вообще, а также в публицистике. Проведенный в работе анализ позволяет взглянуть с критических позиций как на классическую академическую историю, так и на её современное состояние, может послужить предпосылкой для создания новой философии истории России как цивилизации. Разумеется, это могло бы принести несомненную пользу и с практической стороны - в плане выработки такого политического курса, который был бы способен вывести страну из кризиса.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования опубликованы в материалах: Межвузовской научно-теоретической конференции на тему «Россия сегодня: общество, культура, государство, человек» (Москва, 1998); четвёртой Межвузовской научно-практической конференции молодых учёных по актуальным вопросам менеджмента и бизнеса (Москва, 2004); пятой Межвузовской научной

1 К их числу мы относим часто встречающиеся ныне утверждения о дореволюционной России как процветающем, благополучном государстве, о «ненужности», навязанности России Октябрьской революции, представления о «почвенности» Белого движения, о советской истории как продукте глумления над страной большевиков, суждения о личном злодействе Сталина, о плодотворности Хрущёвских преобразований, о неизбежности распада Советского Союза и т. п. конференции молодых учёных по актуальным вопросам менеджмента и бизнеса (Москва, 2005); Международной научной конференции, посвящённой 60-летию Победы советского народа над фашистской Германией и милитаристской Японией (Москва, 2005); IV Российского философского конгресса, посвящённого теме «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедрах: историко-философских и социально-экономических наук МГХПУ им. С. Г. Строганова; социальной и политической философии Московского гуманитарного университета.

Результаты работы нашли применение в учебном процессе в МГХПУ им. С. Г. Строганова, опубликованы в двух монографиях (одна из которых издана дважды) и в более чем двадцати статьях. Общий объём публикаций по теме диссертации составляет свыше 70 п. л.

Структура и объём работы. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Историософия культурно-исторического раскола России от его возникновения до наших дней"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я занимаюсь историей, но она для меня привлекательна как огромная задача философская», - писал известный русский философ и публицист Н.В. Станкевич1. Слова эти в точности характеризуют и наш подход. Занимаясь историей, мы исследуем ее не так, как это делают историки, задача которых заключается в том, чтобы описать произошедшие события; мы ставим перед собой другую задачу - открыть в них (или за ними) закон, некий скрытый принцип, с позиций которого можно было бы находить объективные ответы если не на все, то на наиболее жгучие и острые вопросы отечественной истории. Задача же такого рода, безусловно, философская, историософская -точнее было бы сказать.

Проведенное в диссертации исследование показывает, что внутренним законом нашей истории, начиная с Московского Царства и кончая сегодняшними днями, является раскол, но раскол не по классовому (материальному) принципу, а по принципу культурно-историческому (духовному). Классы в России, конечно, существовали и существуют поныне, однако не их борьба между собою определяла в конечном счете ход российской истории, вопреки известному постулату марксистско-либеральной (европейской по происхождению) социальной филосо-фии. Те ученые-обществоведы, которые пытались интерпретировать события нашей истории под данным углом попадали сплошь и рядом в нелепое, если не сказать смешное, положение, ибо по их представлениям выходило, что, например, пугачевский бунт или многочисленные выступления казацкой вольницы есть проявления классовой борьбы. Не меньшей нелепицей также выглядит трактовка событий 34 - 38 гг. советского периода истории в таком же парадигмальном ключе, ибо тогда невозможно понять, с чего это вдруг революционеры с невиданной яростью принялись уничтожать своих соратников-революционеров, с которыми вместе свергали царя и защищали

1 Станкевич Н.В. Переписка. 1830- 1840. М., 1914, с. 88. молодую республику Советов; неужели троцкисты (бухаринцы, зиновьевцы, ленинцы и т.д.) после стольких лет упорной, жертвенной борьбы за «светлое будущее» и впрямь изменили принципам коммунистической веры? Но даже народное восстание 1917 года не может быть адекватно описано в терминах классовой борьбы, ибо, во-первых, рабочий класс страны к началу революции вовсе не был той полуголодной и полуодетой массой («пролетариатом»), каковой его пытались представить историки советского периода, а, во-вторых, на стороне революции выступала и значительная часть интеллигенции, мещанского сословия, «буржуазии»; к финансированию же ее были причастны крупные отечественные промышленники.

Перечень подобных, необъяснимых с точки зрения классовой теории, событий можно было бы легко расширить - как в сторону углубления в прошлое, так и в сторону новейшей истории. Не будем этого делать. И так должно быть ясно, что классовый подход, в качестве важнейшего объяснительного принципа, неадекватен российским реалиям, как неадекватно этим реалиям материалистическое понимание истории в целом, в лоне которого данный подход сформировался. Недаром сегодня ученые- обществоведы открыто говорят о кризисе современной отечественной истории как науки1. Кризис действительно существует. И это кризис, главным образом, парадигмальный: многие ключевые европейские теоретико-методологические подходы в сфере обществознания не приложимы к российской и, шире, незападной действительности вообще.

Поэтому не приходится удивляться тому, что наша историческая наука в ее наиболее важных утверждениях есть не более, чем совокупность мифов (искажений, натяжек или же прямых нелепостей), ибо вся она вышла из голландского камзола царя Петра.

Еще в позапрошлом веке лидером славянофильства А.С. Хомяковым было заявлено: господствующая (т.е. поддерживаемая государством) историческая

1 См., например, Поляков А.Н. К проблеме общественных формаций. - Вопросы философии, 2003, №6, с. 3. наука не в состоянии определить внутренние, действительные причины движения российской истории; поэтому выполнить такую задачу, по его утверждению, могут лишь непрофессионалы - люди, свободные от сложившихся академических школ и соответствующих организаций1. (Вспомним, именно в таком русле складывалось в XIX столетии отечественное оригинальное богословие).

Позднее, в одном из писем, А.С. Хомяков так развил свое вышеприведенное утверждение: «Я хотел, я должен был высказать заветную мысль, которую носил в себе от самого детства и которая долго казалась странною и дикою даже моим близким приятелям. Эта мысль состоит в том, что как бы каждый из нас не любил Россию, мы все, как общество, постоянные враги ее. потому что мы иностранцы. потому что одуряем народ и в то же время себя лишаем возможности истинного просвещения»2.

С тех пор ситуация изменилась мало. Дворянско-консервативную эру в академической истории сменила либеральная, либеральную - марксистская, марксистская на рубеже 90-х годов XX века вновь уступила место либеральной, хотя и не до конца. По инерции историки все еще применяют формационную схему к российской истории, в которую она не вписывается, говорят об экономике как «базисе», недооценивая культуру, апеллируют к принципу классовости, теории прогресса. Впрочем, это и не удивительно, ведь все вышеперечисленные концепции есть общее достижение романо-германского (западного) духа, мало зависящее от его конкретной идеологической направленности.

Отечественным гуманитариям, историкам в том числе, необходимо понять: ориентация на западную идеологию бесперспективна. Эту линию следует бросить, сохранив из прежнего концептуально-методологического инструментария лишь самое ценное, и приступить к написанию действительно национальной, объективной отечественной истории. К счастью, не с нуля. Ее

1 См. Хомяков А.С. Соч. в двух томах, т. 1. Работы по историософии, с. 9.

2 Там же, с. 9. первые, черновые, наброски уже существуют. И, кстати, сделаны они именно «непрофессионалами». К этой плеяде мы причисляем Хомякова, прежде всего, с его замечательной «Семирамидой» (не освоенной историками до сих пор!) и рядом публицистических статей, И. Солоневича, Н. Алексеева, Б. Башилова («Очерки русской культуры», «История масонства»). Трое последних -эмигранты, представители как евразийского (Алексеев), так и русского национального направлений. Из «профессионалов» нельзя не назвать Л. Гумилева, а также не принявших евразийства О. Платонова, Ю. Петухова. Сей список, конечно, неполон и, что еще более важно, открыт.

Как представляется, трем важнейшим требованиям эта новая история России должна удовлетворять. Она должна быть:

- «почвенной», т.е. ориентироваться на православие как особый тип устроения жизни;

- евразийской, т.е. признавать идею «Третьего пути» развития России (ни Запад, ни Восток), опирающуюся на парадигму «Евразия», которая обозначает месторазвитие российского культурно-исторического мира, а также особый тип геополитического («Русь» и «Степь») и духовного (православие и ислам) синтеза;

- в методологическом отношении основывающейся на цивилизационном подходе, в разработку которого, кстати, именно почвенные русские мыслители (славянофилы, Данилевский, Леонтьев, евразийцы) внесли столь значительный вклад1.

В русле данных требований как раз и выполнена настоящая диссертация. Их последовательная реализация в нашей работе позволила показать, что

1 Заметим, что и автор данной диссертации внес в разработку цивилизационной теории определенную лепту. В частности, в монографии «Основы философии Евразии», им: а)подробно обоснована открытая основоположниками евразийства единица всемирной истории - «культурно- исторический мир»; б) предложена концепция многоуровнего строения цивилизации как этнокультурной и геополитической целостности, состоящей из пяти иерархически сопряженных и взаимосвязанных уровней или слоев: религиозно-идеологического, культурного, этнопсихологического, хозяйственно-экономического и географического (антропогенный ландшафт). Указанные концепции составили ядро методологии, примененной в настоящем труде. основным противоречием (и проблемой) России как евразийского культурно-исторического мира является ее духовно-культурный раскол на приверженцев западной модели развития и культуры и носителей почвенного (православно-евразийского) сознания.

Причина раскола - давление на Россию (молодую по возрасту цивилизацию) Запада с принципиально иным, нежели у «исконной» России, типом жизнеустройства и культурой. Результат такого давления - духовно-культурная «перевербовка» определенной части российского общества. В позднемосковский период нашей истории эта была сравнительно небольшая, но социально активная часть правящего слоя страны, деяния которой и породили первый в российской жизни, весьма тяжелый, трагический по своим последствиям религиозно-церковный раскол. В послераскольной (Петербургской) России «перевербованным» оказался уже едва ли не весь наш правящий слой. И лишь в 30-е годы XIX века, с появлением славянофилов, начался постепенный отток части образованного слоя к почве, к национальной России.

Коммунистическая эпоха, особенно в первые ее десятилетия, в важнейшем для функционирования общества духовно-культурном ключе была пересадкой на ниву российской жизни европейского Просвещения. В этот период воздействию западного духа подверглись уже и простонародные массы - рабочие, крестьяне, иные из которых пусть и поверхностно, узко, но достаточно искренне усвоили (и отстаивали впоследствии) постулаты западного мировоззрения.

Последние годы либерал-реформаторского правления характеризуются в целом (не без определенных изъятий, отступлений и парадоксов, разумеется) стихийным возвращением российского человека «домой», к основам православно-евразийской ментальности. В этом процессе немало трудностей и серьезных проблем, особенно в молодежной среде, однако подобная тенденция просматривается1. Мы делаем вывод: в эпоху либерализма, благодаря отсутствию весомых позитивных результатов проводимых преобразований, российское западничество, как идеолого-политическое течение, вступило на закатную сторону своего существования.

Такова внешняя сторона эволюции раскола в истории страны, за которой просматривается внутренняя логика: европеизация России начинается с латинизации веры (реформы Никона), перекидывается на правящий слой (реформы Петра), охватывает (при коммунистах) народ, а в настоящее время (с 1991 г.) выступает как тотальная вестернизация общественной системы страны во всех ее аспектах: политическом (демократия), экономическом (рынок), идеологическом (либерализм), духовном (неоязычество в форме гностицизма). Процесс этот, однако, не может быть доведен до логического конца в силу несовместимости указанных элементов с исходными параметрами жизни народов России: религиозной верой, ментальностью, климатом, пространственными и ландшафтными особенностями среды обитания, демографическим фактором, наконец.

В целом рассечение российского социума, начавшись в Московском Царстве (середина XVII века), растянулось на две эпохи, два с половиной столетия.

Пройдя сверху вниз, через все структурные уровни цивилизации - от духовного до этнопсихологического и даже хазяйственно-экономического, оно завершилось (в основном) в начале XX века. Эти две России - западная и евразийская - и схлестнулись в смертельной схватке в революции.

Вся последующая история России в контексте теории раскола есть «перетягивание каната» с попеременным доминированием в российской жизни западнических и евразийских тенденций разной степени наполненности и продолжительности. В настоящее время страна находится на перепутье.

1 Так, в 1989 году, согласно опросам ВЦИОМ, православную веру рассматривали в качестве «основы русской духовности» свыше 60% россиян (Социологические исследования, 1990, №3, с.23). А в 2003 году, по данным такого же опроса, уже 73% (там же, 2003, №10, с. 38).

Политический курс президента В.В. Путина представляет собой противоестественный симбиоз этих несовместимых друг с другом тенденций. Чем закончится такая попытка правительства усидеть на двух стульях можно сказать определенно: тем же, к чему привел аналогичный вектор развития Петербургской России, а, позднее, и метания между двумя этими полюсами СССР.

В этом русле - русле культурно-исторического размежевания страны и соответствующего противоборства - развертываются едва ли не все важнейшие события нашей истории: церковный раскол, петровские реформы, народное восстание 1917-го, борьба двух течений расколовшейся партии за путь развития государства 20 - 30-х годов, хрущевско-горбачевский западнический откат, либеральная революция 90-х. Этот же вопрос - о выборе пути - стоит чрезвычайно остро и сейчас.

Поэтому раскол - важнейший объяснительный принцип, базовый для понимания российской истории. Ценность любой методологии - в ее познавательных возможностях. Эвристический ресурс теории раскола переоценить невозможно. Она позволяет отбросить многие мифы в интерпретации нашей истории, разгадать доселе необъяснимые загадки. Одна из таких загадок - внезапное падение СССР - сверхдержавы, контролировавшей полмира. К загадкам подобного рода относится и развал Российской империи в 1917-м - необычайно быстрый («Русь слиняла в три дня», - сказал тогда Розанов) и труднообъяснимый.

Мы полагаем, что данная методология окажется той ариадниной нитью, которая выедет академическую историю из парадигмального тупика. Ее ценность в том, что она открывает возможность реконструкции подлинной истории страны. С ее помощью вскрывается не только основной закон движения нашей истории в целом, но и - частные законы отдельных эпох, что создает надежную объективную основу для оценки гуманитариями различного профиля, публицистами, политиками смысла конкретных событий нашей истории и действий в данных событиях реальных лиц. Это сводит до минимума возможность субъективизма, коего в нашем обществознании всегда было сверх всякой меры.

В целом, очерченные на данной основе контуры отечественной истории просматриваются так. Московский дораскольный период незаслуженно охаян историками, принижен, искажен. В действительности этот период истории был наиболее органичным, заложившим принципы евразийско-русской цивилизации и государственности: идеократии, народной монархии, соборности, земского самоуправления, симфонии светской и церковной властей. Московское Царство было демократическим, культурно и духовно целостным; именно здесь подспудно вызрела и была сформулирована Русская Идея: «Москва - Третий Рим», сложилось представление о мессианстве русского народа, его всемирной роли как народа-«спасителя» и «богоносца».

Последующая - Петербургская - эпоха была искажением указанных принципов и представлений и даже отказом от них, соскальзыванием в европейский абсолютизм, крепостничество, протестантизм, антихристианское язычество, радикальным понижением метаисторического статуса российского «особого мира», равновеликого Западу, до уровня «части Европы». Это была эпоха культурного раскола страны, порабощения традиционной России, дискриминации и уничтожения ее культуры: «романо-германское иго». В целом Петербургский период - тупиковый в смысле вектора движения страны. «Золотой век» русской культуры не есть следствие петровского переворота, как думают многие. Он есть продукт избавления от европейского соблазна, отката писателей, мыслителей, художников, музыкантов к «почве».

Советская эпоха в контексте раскола - переходная, еще только шедшая к своей цивилизационной (евразийско-православной) идентичности, а, следовательно, и к еще более впечатляющим, всемирным по своему значению результатом. Безусловно, главный из них - сама советская система, которая заключала в себе ядро жизнеустройства наиболее гуманного, эффективного, рационального и перспективного в истории человечества. Данный период был высшим моментом истории России, как евразийской цивилизации, за все четыре с половиной столетия ее существования, да и всей русской истории. Жизнестойкость советской системы бала подорвана губительным западническим откатом хрущевского и горбачевского правления, заведшим страну в тупик. Углубление раскола элиты, все возраставший отрыв идеологии (при Хрущеве коммунистической, при Горбачеве социал-демократической, либеральной, но в обоих случаях - западной) от советской системы в итоге привели ее к гибели и распаду СССР.

Настоящая - посткоммунистическая - эпоха по глубинной сути своей есть эпоха поиска утраченных ранее ориентиров. Последние действия российского правительства указывают на то, что оно не готово предложить для России адекватный ее объективному статусу «национальный проект». В последнем счете это самая большая проблема нынешней власти, которая определит как ее политическую судьбу, так и, вполне вероятно, судьбу управляемого ею великого государства.

Так выглядит логика российской истории в свете предложенной нами парадигмы. Нетрудно заметить, что получившаяся альтернативная версия истории России не просто отличается от «общепринятой», но по ряду ключевых утверждений ей прямо противоположна.

Мы полагаем, что разработанная в диссертации теория раскола могла бы иметь и практическое значение - в плане формулирования научно-обоснованной и эффективной политики - политики, которая на деле была бы способна вывести Россию из ее сегодняшнего тупика. Надежд, однако, на такое изменение государственного курса сегодня не слишком много. Ведь значительная часть нашей находящейся у рычагов реальной власти элиты, особенно в центре, составляет западнически мыслящая интеллигенция, которая не знает, да и, похоже, не хочет знать никаких иных рецептов вывода страны из кризиса, кроме рожденных на Западе. Вспоминается И. Ильин: «Судьбы государств определяются качеством ведущего слоя. Такова судьба всех народов: они расплачиваются унижением и страданиями за недостатки ведущего слоя»1.

Впадать в пессимизм, однако, не стоит. Положение в сегодняшней России настолько неустойчиво, что может резко измениться в неблагоприятную для либеральных реформаторов сторону. Собственно говоря, история уже сейчас «толкается в эти ворота». Накопленный отрицательный баланс последствий преобразований настолько велик, что становится питательной средой для новой инверсии - как это уже не раз бывало в нашей стране. Подобные изменения могут в любой момент произойти и на международной арене - как в сфере экономики, где отношения построены на песке искусственно раздутого курса американского доллара - по принципу финансовой пирамиды, так и в области межцивилизационных взаимоотношений. В совокупности это создало бы условия для быстрого избавления нашей элиты от гипноза упадочной культуры Запада, и, как следствие, для радикальных перемен в политическом курсе государства.

Пока же история России, вот уже в течение ряда столетий, представляет собой историю двух взаимоотталкивающихся сегментов, не связанных между собой ни духовно, ни культурно, ни идеологически и объединяемых лишь общностью территории, принадлежностью - весьма эфемерной, как показывает XX век, - к единому государству.

Предсказанное Хантингтоном в конце XX столетия грядущее столкновение цивилизаций уже давно идет. Оно идет внутри нас, сопровождаемое мятежами, революциями, заговорами и - перманентной борьбой за власть, которая на поверку оказывается борьбой за путь развития государства. Сколько может длиться такое состояние? Ясно, что не слишком долго. Ибо резервы терпения народа, да и возможности самой страны, вынужденной жить в двух разных измерениях одновременно, не беспредельны.

Раскол составляет главную угрозу существования нашего государства. Как сказано в одной священной книге: «Мы встретили врага, и он в нас самих».

1 Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. М., 1992, с. 81.

Список научной литературыКурган, Геннадий Иванович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Аввакум Петров. Послания и челобитные.- С-Пб.: Изд-во С.-Петерб. унта, 1995.- 164 с.

2. Автобиографическая проза М. С. Альтмана // Минувшее. Исторический альманах. 10. М. - С-Пб.: Феникс, 1992. - С. 18-84.

3. Аксаков И.С. Соч: В 7 т. Т. 2. - М.: 1886.

4. Аксаков И.С. Соч: В 7 т. Т. 4. - М.: 1886.

5. Аксаков И.С. Полн. собр. соч. Т. 4. - С-Пб.: 1903.

6. Аксаков И.С. Отчего так нелегко живётся в России?: Историософская публицистика, журнальная и газетная полемика / Предисл. Греков В. Н. -М.: РОССПЭН, 2002. 1007 с.

7. Алексеев В.А. Вначале был декрет // Диалог. Теорет., обществ.-полит. и лит.- худож. журнал КПРФ. Издаётся с 1990 г. 1991. - № 4.

8. Алексеев В.А. «Штурм небес» отменется? Критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М.: Мол. гвардия, 1992. - 195 с.

9. Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. М.: Аграф, 1998. - 640 с.

10. Архив Троцкого. М.: Терра, 1990. - Т. 1. - 245 с.

11. Аскольдов С.А. Религиозный смысл русской революции // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России / Составл., вступит, статья, комментарии И. А. Исаева. М.: Русская книга, 1997. - С. 29 - 66.

12. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). 2-е изд., перераб. и доп. Т. 1.: От прошлого к будущему. - Новосибирск: Сиб. хронограф, 1997. - 804 с.

13. Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика.: Сборник / Сост. В. Ф. Пустарнаков. М.: Правда, 1989. - 622 с.

14. Бахрушин С.В. К вопросу о Крещении Руси // Историк-марксист. Издавался с 1926 по 1941 гг. 1937.-№2.

15. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма.- М.: Наука, 1990. 224 с.

16. Бердяев Н.А. А.С. Хомяков. Томск: Водолей, 1996. - 159 с.

17. Бердяев Н. А. Русская идея // Мыслители русского зарубежья. Бердяев. Федотов / Сост. и ответств. ред. А. Ф. Замалеев. С-Пб.: Наука, 1992. - С. 37-260.

18. БлокА. Собр. соч: В 6 т.-Т. 4.: Очерки. Статьи. Речи. 1905-1921.- Л.: 1982.

19. Блехер Л. И., Любарский Г. Ю. Главный русский спор: от западников и славянофилов до глобализма и Нового Средневековья. М.: Академ. Проект, Инст-т Фонда «Обществ, мнение», 2003. - 608 с.

20. Блок А. Россия и интеллигенция. Слоним М. Русские предтечи большевизма. М.: Вузовская книга, 2000. - 96 с.

21. Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. М.: Изд-во РОССПЭН, 1996.-423 с.

22. Булгаков С.Н. Соч.: В 2 т. / Вступ. статья, составл., подгот. текста и примеч. С. С. Хоружего. М.: Наука, 1993. - Т. 2. - 608 с.

23. Бурба Д. Толстой и Индия. Прикосновение к сокровенному.- С-Пб.: Изд-во «Фэн-шуй центр», 2000. 240 с.

24. Варзанова Т. Во что верят россияне? Колдовство и оккультизм пока уверенно лидируют // НГ-религии: Приложение к «Независимой газете» -1997.-Февраль.

25. Васецкий Н.А. Троцкий Л. Д.: Политический портрет // Троцкий Л. Д. К истории русской революции / Сост. Н. Л. Васецкий. М.: Политиздат, 1990. - С. 3-62.

26. Васильев Л. С. История Востока: В 2 т. Учебник по спец. «История». -М.: Высшая школа, 1998. - Т. 2. - 495 с.

27. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. /Сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Прогресс, 1990.-С. 61-272.

28. Вернадский Г. В. Московское царство. Часть 1: Пер. с англ. Тверь: ЛЕАН, Москва: АГРАФ, 1997.-512 с.

29. Вигель Ф.Ф. Россия, захваченная немцами. Париж: 1844.

30. Витте С.Ю. Избранные воспоминания. 1849- 1911 гг. М.: Мысль, 1991. -718 с.

31. Воронский А. Желябов. М.: Журнально-газетное объединение, 1934. -400 с. (Серия «Жизнь замечат. людей»).

32. Генон Р. Кризис современного мира // Пер. с франц. Н. В. Мелентьевой под ред. А. Г. Дугина. М.: Арктогея, 1991. - 160 с.

33. Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т.-Т. 5.-М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955.- 512 с.

34. Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. Т. 7.- М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955.- 467 с.

35. Гершензон М. О. Творческое самосознание // Вехи. Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909- 1910 / Сост., коммент. Н. Казаковой.- М.: Мол. гвардия, 1991.- С. 85 108.

36. Гиренко Ю.С. Сталин Тито. - М.: Политиздат, 1991. - 430 с.

37. Гностики или о «лжеименном знании»: Пер. с коптского, древнегр., англ., исп. и др. / Сост. С. И. Еремеев. Киев: УЦИММ-Пресс, 1997. - 480 с.

38. Гобозов И. А. Куда катится философия. М.: Издатель Савин С. А., 2005. -200 с.

39. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 1991, on. 1, д. 748.

40. Грекулов В.Б. Крещение Руси //Безбожник.Издавался с 1923 по 1941гг. -1938. №5.

41. Гумилев JI. Н. От Руси до России: Очерки этнической истории / Сост. Н. В. Гумилёва. М.: Изд-во «ДИ-ДИК», 1994. - 554 с.

42. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли / Сост. Н. В. Гумилёва. -М.: Изд-во «ДИ-ДИК», 1994. 544 с.

43. Гумилев JI. Н. Антисистемы и альбигойская ересь // Гностики или о «лжеименном знании»: Пер. с коптского, древнегр., англ., исп. и др. / Сост. С. И. Еремеев.-Киев.: УЦИММ-Пресс, 1997. С. 260-280.

44. Данилевский Н. Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные иполитические отношения Славянского мира к Германо-Романскому: 6-е изд.- С-Пб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, Изд-во «Глаголъ», 1995. 552 с. - (Литературное наследие русских мыслителей).

45. Джилас М. Беседы со Сталиным: Пер. с англ. Л. А. Игоревского. М.: Изд-во Центрполиграф, 2002. - 221 с.

46. Диакон Андрей Кураев. Протестантам о православии. М.: Изд-во Моск. Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1997. - 272 с.

47. Диакон Андрей Кураев. Оккультизм в православии. М.: Фонд «Благовест», 1998. - 384 с.

48. Диакон Андрей Кураев. О нашем поражении. С-Пб.: Светояр, Фонд «Благовест», 1999. - 542 с.

49. Дойчер Исаак. Троцкий в изгнании: Пер. с англ. / Послесл., коммент. Н. А. Васецкого. М.: Политиздат, 1991. - 590 с.

50. Достоевский Ф.М. Полн. соб. соч.: В 30 т. Т. 21. - Л.: Наука, 1980.

51. Достоевский Ф.М. Полн. соб. соч.: В 30 т. Т. 22. - М.: Наука, 1981.

52. Достоевский Ф.М. Полн. соб. соч.: В 30 т. Т. 26. - М.: Наука, 1984.

53. Достоевский Ф.М. Полн. соб. соч.: В 30 т. Т. 27. - М.: Наука, 1984.

54. Древняя Русь: пересечение радиций. М.: Научно-издат. центр «Скрипторий», 1997. - 464 с.

55. Евразийство. Опыт систематического изложения // Мир России -Евразия: Антология / Сост.: Л. И.Новикова, И. Н. Сиземская. М.: Высш. шк., 1995. - С. 233-291.

56. Емельянов Ю.В. Заметки о Бухарине: Революция. История. Личность. М.: Мол. гвардия, 1989. - 318 с.

57. Закрытое письмо ЦК ВКП (б) о террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока от 29 июля 1936 года // Известия ЦК КПСС. Издаётся с 1989 г. 1989. - № 8.

58. Земсков В.Н. Политические репрессии в СССР (1917-1990 гг.) // Россия. XXI. Общест.-полит. и научный журнал. Издаётся с 1992 г. 1994. -№ 1-2.

59. Зеньковский В. В Русские мыслители и Европа. М.: Республика, 1997. -368 с.

60. Зимин А. И. Европоцентризм и русское культурно-историческое самосознание. М.: Изд-во Литературного института им. А. М. Горького, 2000.- 190 с.

61. Иванов В. Н. Мы.: Культурно-исторические основы русской государственности Харбин: Бамбуковая роща, 1926.-369 с.

62. Из-под глыб.: Сборник Париж: ИМКА-Пресс, 1974.

63. Ильин В.Н. Атеизм и гибель культуры. Париж: ИМКА-Пресс, 1929.

64. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России: Статьи 1948- 1954 годов. В 2 т. / Подготовка текста и вступит, статья И. Н. Смирнова. М.: МП «Рарог», 1992. - Т. 1. - 344 с.

65. Ильин И. А. О национальном призвании России (ответ на книгу Шубарта) // Шубарт В. Европа и душа Востока: Пер. с нем. 3.1. Г.

66. Антипенко и М. В. Назарова.-М.: Альманах «Русская идея» (вып. 3), 1997.-С. 368-405.

67. История Коммунистической партии Советского Союза. 7-е изд., доп. М.: Политиздат, 1985. - 783 с.

68. Исход к Востоку /Под. ред. О. С. Широкова. М.: Добросвет, 1997. -С. 264.

69. Итоговый документ юбилейной Конференции, посвященной 200-летию канонического бытия старообрядных единоверческих приходов в лоне Русской Православной Церкви // Журнал Московской Патриархии. Издаётся с 1931 г. -2001,- №1.- С. 51.

70. Кавелин К. Д. Наш умственный строй: Статьи по философии русской истории и культуры. М.: Правда, 1989. - 653 с.

71. Казин А. Последнее царство. Русская православная цивилизация. С-Пб.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1998. - 142 с.

72. Кара-Мурза А. А., Поляков Л. В. Реформатор. Русские о Петре I: опытаналитической анатомии. Иваново: Фора, 1994. - 320 с.

73. Кара-Мурза С. Г. Интеллигенция на пепелище России. М.: Былина, 1997. -262 с.

74. Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. Книга первая. От начала до Великой Победы. М.: Алгоритм, 2002. - 525 с.

75. Кара-Музра С. Г. Евроцентризм эдипов комплекс интеллигенции. -М.: Алгоритм, 2002. - 253. - (Тропы практ. разума).

76. Карсавин Л.П. Социализм и Россия // Мир России Евразия: Антология / Сост.: Л. И. Новикова, И. Н. Сиземская. -М.: Высш. шк., 1995. - С. 233-291.

77. Карсавин Л. П. Феноменология революции // Русский узел евразийства. Востокв русской мысли: Сб. трудов евразийцев / Сост. С. Ключников. -М.: Беловодье, 1997. С. 141 - 202.

78. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви: В 2 т.- М.: Терра, 1997. Т. 1.-688 с.

79. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви: В 2 т. М.: Терра, 1997. - Т. 2.-576 с.

80. Карташев А. В. Церковь. История. Россия: Статьи и выступления / Сост. А. Кырлежев.-М.: Пробел, 1996. -304 с.

81. Кизеветтер А. Евразийство // Мир России Евразия: Антология / Сост.: Л. И. Новикова, И. М. Сиземская. -М.: Высш. школа, 1995. - С. 315- 329.

82. Киреевский И.В. Критика и эстетика / Сост. Ю. В. Манна. 2-е изд., испр. и дополн.-М.: Искусство, 1998.-463 с.

83. Кириллов И. А. Третий Рим (Очерк исторического развития идеи русского мессианизма). М.: Изд. дом «Третий Рим», 1996. - 112 с.

84. Кирьянова О. 200 лет канонического единства // Московский церковный вестник. Ежемес. издание Моск. патриархии. Издаётся с 1986 г. 2000. -№ 22.-С. 35-43.

85. Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М.: Наука, 1983. -416 с.

86. Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. Т. 9. - М.: Мысль, 1990. - 525 с.

87. Ключевский В. О. О русской истории / Под ред. В. И. Буганова. -М.: Просвещение, 1993. 576 с.

88. Ключников С. Восточная ориентация русской культуры // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: Сб. трудов евразийцев / Сост. С. Ключников. М.: Беловодье, 1997. - С. 141 - 202.

89. Кожинов В. Россия. Век ХХ-й. 1901-1939. История страны от 1901 года до «загадочного» 1937 года. (Опыт беспристрастного исследования). М.: Алгоритм, 2001. - 448 с.

90. Кожинов В. Россия. Век ХХ-й. 1939-1964. Опыт беспристрастного исследования. М.: Алгоритм, 2001. - 400 с.

91. Козлова В. Летальная демография // Завтра: Газета духовной оппозиции. Издаётся с 1994 г. 1999. - № 52.

92. Кончаловский Д. П. Пути России: Размышления о русском народе, большевизме и современной цивилизации. Париж: ИМКА-Пресс, 1969. -250 с.

93. Косолапов Р. Сталин и Ленин. М.: ЗАО «Газета Правда», 2000. - 48 с.

94. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.-Т. 4.1924- 1931. 8-е изд., доп. ииспр.-М.: Политиздат, 1971.- 432 с.

95. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 5. 1931 - 1941. 8-е изд., доп. И испр.-М.: Политиздат, 1971. - 479 с.

96. Крижанич Ю. Политика. М.: Наука, 1965. - 735 с.

97. Кровавый маршал Михаил Тухачевский. 1893-1937 / Сост. Г .В. Смирнов. М.: 1997.

98. Кузьмин А.Г. Западные традиции в русском христианстве // Введение христианства на Руси. М.: Мысль, 1987. - С. 18-56.

99. Курган Г. И. Основы философии Евразии. М.: Ред.-издат. группа МГХПУ им. С. Г. Строганова, 2001.-272 с.

100. Курган Г.И. Русский раскол. Историософия общественного раскола России от его возникновения до наших дней.-М.: Ред.-издат. группа МГХПУ им. С. Г. Строганова, 2003. 364 с.

101. Курган Г. И. Русский раскол. Историософия общественного раскола России от его возникновения до наших дней. 2-е изд., перераб. М.: Изд-во Нац. института бизнеса, 2004. - 308 с.

102. Курган Г. И. Русский раскол, его истоки и исследование в общественной мысли России XIX-XX веков // Философия и общество Научно-теоретический журнал. Издаётся с января 1997 г. 2005. - №4(41).- С. 172-188.

103. Курган Г. И. Отечественная история: Смена парадигмы // Высшее образование в России. Научно-педагогич. Журнал Министерства образования и науки РФ. Издаётся с 1992 г. 2006,- №2.- С. 159162.

104. Курносов Ю.В. Тайные доктрины вчера и сегодня. М.: 1997.

105. Лавров С. Лев Гумилев. Судьба и идеи. М.: Сварог и К., 2000. - 408 с.

106. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 12.

107. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 15.

108. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 26.

109. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 36.

110. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 37.

111. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 38.

112. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 41.

113. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 45.

114. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 52.

115. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - Т. 54.

116. Ленин вождь Октября. Воспоминания ленинградских рабочих. - Л.: Госполитиздат, 1956. - 306 с.

117. Ленин В.И. Неизвестные документы. 1891-1922. М.: 1999.

118. Леонтьев К. Избранное / Сост., вступ. статья И. Н. Смирнова. М.: Рарог, Моск. рабочий, 1993. - 400 с.

119. Леонтьев К. PRO ЕТ CONTRA: Антология. Книга 2 / Сост. и послесловие А. А. Королькова. С-Пб.: РХГУ, 1995. - 704 с. - (Русский путь).

120. Леонтьев К. Восток, Россия и славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891). М.: Республика, 1996. - 798 с.

121. Лобанов М. Единение. На чем? // Наш современник. Лит.-худож. и обществ.- полит, ежемесячный журнал. Издаётся с 1956 г. 1996. - № 7.

122. Лобанов М. Литературные вирусы // Наш современник. Лит.-худож. и обществ.- полит, ежемесячный журнал. Издаётся с 1956 г. 1999. -№ 11.

123. Логинов В. Тени Сталина: Генерал Власик и его соратники. М.: Современник, 2000. - 224 с.

124. Люкс Л. Евразийство и консервативная революция // Вопросы философии. Научно-теоретический журнал. Издаётся с 1947 г-1996. № 3. - С. 57-69.

125. Люкс Л. Заметки о «революционно-традиционалистской» культурной модели «евразийцев» // Вопросы философии. Научно-теоретический журнал. Издаётся с 1947 г. 2003. - № 7. - С. 23-35.

126. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. - М.: Политиздат. - Т. 5. - 522 с.

127. Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М.: Политиздат, 1986. - 352 с.

128. Мельников Ф. Е. Блуждающее богословие: Обзор вероучения господствующей церкви. Вып. 1. -М.: 1911. 252 с.

129. Мережковский Д. Собрание сочинений. Тайна Трех / Сост. и подг. текста А. Н. Николюкина. М.: Республика, 1999. - 608 с.

130. Молотов, Маленков. Каганович. 1957. -М.: 1998.

131. Мыслители русского зарубежья. Бердяев. Федотов / Сост. и ответств. ред. А. Ф. Замалеев. С-Пб.: Наука, 1992. - 464 с.

132. НестеровФ. Ф. Связь времен: Опыт исторической публицистики.- М.: Мол. гвардия, 1980. 238 с.

133. Никольский Н. М. История русской церкви.- 4-е изд.-М.: Политиздат, 1988.- 448 с.

134. Н.А. Бердяев о русской философии / Сост. вступ. ст. и примеч. П. В. Емельянова, А. И. Новикова. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. - Т. 2. - 240 с.

135. Освальд Шпенглер и «Закат Европы»: Сборник статей М.: Вузовская книга, 1999.-96 с.

136. Основы евразийства. М.: Арктогея-Центр, 2002. - 800 с.

137. Опасность! Дианетика. Война против населения. Киев: 1998. - 25 с.

138. От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным. М.: Вагриус, 2000. -192 с.

139. Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. Нью-Йорк -Иерусалим - Париж: 1984.

140. Палеолог М. Царская Россия накануне революции: Пер. с фр. М.: Новости, 1991.-652 с.

141. Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М.: Алгоритм, 2002. - 369 с.

142. Панарин А. С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М.: Алгоритм, 2003.-560 с.

143. Писарев Д. И. Соч.: В 4 т. Т. 2. - М.: Гослитиздат, 1956. - 497 с.

144. Платонов О. А. Русская цивилизация. М.: Культурно-произв. центр «Рада», 1992.- 182 с.

145. Платонов С. Ф. Москва и Запад/Вступ. ст. A. JI. Хорошкевич. М.: Богород. печатник, 1999. - 283 с.

146. Плеханов Г. В. Избранные философские произведения: В 5 т. Т. 1.- М.: Госполитиздат, 1956. 847 с.

147. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени / Сост. С. А. Ростуновой- М.: Русская книга, 1993. 640 с. - (Мыслители России).

148. Поляков А. Н. К проблеме общественных формаций // Вопросы философии. Научно-теоретический журнал. Издаётся с 1947 г. 2003. — №6.-С. 3-15.

149. Поляков Ю. Герострата//Литературная газета. Издаётся с 1929 г.- 2005.- №12.

150. Поместный собор Русской Православной Церкви. 30 мая 2 июня 1971 года: Документы, материалы, хроника. -М.: Изд. Московской Патриархии,1972.- 158 с.

151. Пономарёв И. Новая партия для новой России // Завтра: Газета духовной оппозиции. Издаётся с 1994 г. 2002. - № 50.

152. Прот. Александр Шмеман. Богословская школа в СССР (1943-1955) // Вестник института по изучению СССР. Мюнхен: 1957. - № 1.

153. Прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия.- 4-е изд. -Киев: Христианско-благотворительная ассоциация "Путь к истине", 1991.- 600 с.

154. ПушкинА. С. Собр. соч.: В 10 т. Т. 6.-М.: Правда, 1981.-447 с.

155. Ракитов А. И. Цивилизация, культура, технология и рынок // Вопросы философии. Научно-теоретический журнал. 1992. - № 5 - С. 40 - 52.

156. Розанов В.В. Мимолетное / Собр. соч. под общей ред. А. Н. Николюкина.- М.: Республика, 1994. 541 с.

157. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) Ф. 17, оп. 8, д. 898, л. 164.

158. Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 2, оп. 1,д. 7, л. 24.

159. РГАСПИ. Ф. 83, on. 1, д. 8, л. 5.

160. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), с. 17. оп.132, д. 497, л. 179.

161. Россия и латинство: Сборник статей. Берлин: 1923.

162. Россия перед Вторым Пришествием. Материалы к очерку русской эсхатологии. М: 1993.

163. Русская Православная Церковь стала на правильный путь // Историческийархив. 1994.-№3.

164. Руссо Ж. Ж. Избранные сочинения: В 3 т. Т. 1. - М.: Политиздат, 1961. -578 с.

165. Савицкий П. Н. В борьбе за евразийство // Савицкий П. Н. Континент Евразия / Сост. А. Г. Дугин. М.: Аграф, 1997. - С. 161-216.

166. Савицкий П. Н. Географический обзор России-Евразии // Савицкий П. Н. Континент Евразия / Сост. А. Г. Дугин. М.: Аграф, 1997. - С. 279 - 294.

167. Савицкий П.Н. Два мира // Савицкий П. Н. Континент Евразия / Сост. А. Г. Дугин,-М.: Аграф, 1997.-С.113 123.

168. Савицкий П.Н. Поворот к Востоку // Савицкий П. Н. Континент Евразия / Сост. А.Г. Дугин.-М.: Аграф, 1997. С Л 36 - 138.

169. Савицкий П. Н. Подданство идеи // Савицкий П. Н. Континент Евразия / Сост. А. Г. Дугин. М.: Аграф, 1997. - С. 127 - 134.

170. Самарин Ю. Ф. Избранные произведения / Сост., вступ. статья Н. И. Цимбаева. М.: Российская политическая энциклопедия, 1996. - 608 с.

171. СамаринЮ.Ф. Соч.-Т. 12.-М., 1911.-479 с.

172. Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Год десятый. Петроград: 1917. - 318 с.

173. Святополк-Мирский Д. П. Веяние смерти в предреволюционной литературе // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: Сб. трудов евразийцев / Сост., вступ. статья и примеч. С. Ключникова. -М.: Беловодье, 1997. 528 с.

174. Сербиненко В.В. Владимир Соловьёв: Запад, Восток и Россия. М.: Наука, 1994.-208 с.

175. Сербиненко В.В. История русской философии XI XIX вв.: Курс лекций.- М.: Изд-во РОУ, 1996. 144 с.

176. Сербиненко В. В. Русская религиозная метафизика (XX век): Курс лекций.- М.: Изд-во РОУ, 1996. 112 с.

177. Семанов С. Н. Русско-еврейские разборки вчера и сегодня. М.:

178. Альтернатива, 2004. 408 с.

179. Симонов К. Глазами человека моего поколения: Размышления о И. В. Сталине. / Предисл. JI. Лазарева. М.: Книга, 1990. - 429 с.

180. Смирнов И. С. Все видеть. Все понять. (Запад и Восток Максимилиана Волошина)//Восток-Запад: Исследования. Переводы. Публикации. М.: Наука. - С. 135-158.

181. Солженицын А. Публицистика.: Статьи и речи.- Вермонт-Париж. -Париж: ИМКА-Пресс, 1989. 593 с.

182. Солженицын А. Россия в обвале. М,: Русский путь, 1998. - 208 с.

183. Соловьев B.C. Когда был оставлен русский путь и как на него вернуться // Наше наследие: Иллюстрир. историко-культурный журнал. Издаётся с 1988 г. 1988. -№ 3.

184. Соловьев B.C. О христианском единстве. М.: Изд-во «Рудомино», 1994. - 336 с.

185. Солоневич И. Л. Политические тезисы российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник: Лит.-худ. и обществ.полит. журнал. Издаётся с 1956 г.- 1992. -№ 12.

186. Солоневич И.Л. Народная монархия. Минск: Лучи Софии, 1998 - 504 с.

187. Социологические исследования. Издаётся с 1974 г. 1990. - № 3.

188. Социологические исследования. Издаётся с 1974 г. 2001. - № 7.

189. Социологические исследования. Издаётся с 1974 г. 2003. - № 10.

190. Сталин И.В. Соч. Т. 1. - М.: Госполитиздат, 1949.

191. Сталин И.В. Соч. Т. 3. -М.: Госполитиздат, 1951.

192. Сталин И.В. Соч. Т. 4. - М.: Госполитиздат, 1951.

193. Сталин И.В. Соч. Т. 10. - М.: Госполитиздат, 1952.

194. Сталин И.В. Соч. Т. 13. - М.: Госполитиздат, 1952.

195. Сталин И.В. Соч. Т. 16. - М.: Писатель, 1997.

196. Сталин И.В. Вопросы ленинизма. 11-е изд. - М.: Госполитиздат, 1952. -652 с.

197. Станкевич Н.В. Переписка. 1830-1840. -М.: 1914.

198. Стрельцов Л. Евразийская хроника. Вып. VII. Париж: 1927.

199. Сувчинский П. П. Вечный устой // На путях.Утверждение евразийцев. -Берлин:1922.

200. Сувчинский П.П. К преодолению революции // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: Сб. трудов евразийцев / Сост. С. Ключников. -М.: Беловодье, 1997. С. 205-224.

201. Сухов А.Д. Столетняя дискуссия. Западничество и самобытность в русской философии. М.: Инс-т философии ГАН, 1998. - 198 с.

202. Судебный отчёт: Материалы. Военная коллегия Верховного Суда СССР. -М.: Международная семья, 1997. 437 с.

203. Такер Р. Сталин у власти: История и личность. 1928-1941: Пер. с англ. -М.: Весь мир, 1997.- 644 с.

204. Телегин С. Антиэлита беда России // Завтра: Газета духовной оппозиции. Издаётся с 1994 г. - 2005. - №32.

205. Тихомиров М. Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М.: Наука, 1969. - 374 с.

206. Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории: Сборник / Пер. с англ. И. Е. Киселёвой, М. Ф. Носовой. М.: Издат. группа «Прогресс», «Культура», С-Пб.: «Ювента», 1995. - 480 с.

207. Тойнби А. Дж. Постижение истории: Сборник / Пер. с англ. Е. Д. Жаркова / Сост. А. П. Огурцов. М.: Издат. группа «Прогресс», «Культура», 1996. -608 с.

208. Троцкий Л. Д. К истории русской революции: Сборник / Сост . Н. А.

209. Васецкий. М.: Политиздат, 1990. - 447 с.

210. Троцкий Л. Д. Коммунистический интернационал после Ленина. Великий организатор поражения: Сборник. М.: Принтима, 1994. - 308 с.

211. Троцкий Л. Д. Литература и революция. М.: Политиздат, 1991. - 399 с.

212. Троцкий Л. Д. Моя жизнь: Опыт автобиографии. М.: Книга, 1990. - 621 с.

213. Троцкий Л. Д. Перманентная революция. Берлин: 1930.

214. Троцкий JI. Д. Преданная революция. М.: НИИ культуры, 1991. - 254 с.

215. Троцкий JI. Д. Сталинская школа фальсификации: Поправки и дополнения к литературе эпигонов. -М.: Наука, 1990. 331 с.

216. Трубецкой Н.С. Европа и человечество // Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык / Составл., подгот. Текста и комментарии В. М. Живова. М.: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995 - С. 55 - 104.

217. Трубецкой Н.С. Верхи и низы русской культуры // Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык / Составл., подгот. текста и комментарии В. М. Живова, М.: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995-С. 126-141.

218. Трубецкой Н. С. Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока // Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык / Составл., подгот. текста и комментарии В. М. Живова. М.: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995. - С. 211 - 267.

219. Трубецкой Н. С. Русская проблема // Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык / Составл., подгот. текста и комментарии В. М. Живова.- М.: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995-С. 295 -307.

220. Трубецкой Н. С. У дверей. Реакция? Революция? // Трубецкой Н. С. История.Культура. Язык / Составл., подгот. текста и комментарии В. М. Живова. М.: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995 - С. 319 - 327.

221. Трубецкой Н.С. Вавилонская башня и смешение языков // Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык / Составл., подгот. текста и комментарии В. М. Живова. М.: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995. - С. 327 -339.

222. Трубецкой Н. С. Наш ответ // Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык / Составл., подгот. текста и комментарии В. М. Живова,- М.: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995 С. 339 - 349.

223. Трубецкой Н.С. К украинской проблеме //Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык / Составл., подгот. текста и комментарии В. М. Живова. -М.: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995- С. 362 380.

224. Трубецкой Н. С. Упадок творчества // Трубецкой Н. С. История. Культура.

225. Язык / Составл., подгот. текста и комментарии В. М. Живова. -М: Издат. группа «Прогресс-Универс», 1995 С. 444 - 449.

226. Трубецкой Н. С. Записка о народах Кавказа // Политика. Всероссийская еженедельная газета. Издаётся с 1991 г. 1993. - № 3.

227. Трубецкой С. Н. Разочарованный славянофил // К. Н. Леонтьев: PRO ЕТ CONTRA: Антология. Книга 1 / Сост., послесловие А. А. Королькова. СПб.: РХГИ, 1995. - 480 с. - (Русский путь).

228. Тэри Э. Россия в 1914 г.: Экономический обзор./Пер. Н. Круглого. -Париж: ИМКА-Пресс, 1986. 157 с.

229. Тютчев Ф. И. Россия и Запад: книга пророчеств: Статьи, стихи. М.: Проваславный Свято-Тихоновский Богословский институт, 1999. -208 с.

230. Федотов Т.П. Судьба и грехи России // Избранные статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. / Составл., вступ. статья, примеч. Бойкова В. Ф. С-Пб.: София, 1991.-Т. 1. -352 с.

231. Федотов Г.П. Судьба и грехи России // Избранные статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. / Составл., вступ. статья, примеч. Бойкова В. Ф. С-Пб.: София, 1991. - Т. 2. - 357 с.

232. Флоровский Г. В. О патриотизме праведном и греховном // На путях. Утверждение евразийцев. Берлин: 1922.

233. Франк С.Л. Русское мировоззрение / Сост. и ответст. ред. А. А. Ермичёв. -С-Пб.: Наука, 1996.-738 с.

234. Фроянов И. Погружение в бездну. (90-е годы: распад СССР). М.: Алгоритм, 2001. - 523 с.

235. XV конференция ВКП(б). Стенографический отчет. -М.-Л.: 1927.

236. Холландер П. Антиамериканизм рациональный и иррациональный: Пер. с англ. С-Пб.: Лань, 2000. - 863 с.

237. Хомяков А.С. Полн. собр. соч. 4-е изд. Т. 1. - М.: 1914.

238. Хомяков А.С. Полн. собр соч. 4-е изд. Т. 3. - М.: 1914.

239. Хомяков А.С. Соч.: В 2 т. Т. 1. Работы по историософии / Сост. В. А.

240. Кошелев. М.: Изд-во «Медиум», 1994. - 592 с.

241. Хомяков А. С. Соч.: В 2 т. Т. 2. Работы по богословию / Сост. В. А. Кошелёв. - М.: Медиум, 1994.- 479 с.

242. Хорев Б. Президенты катастрофы // Завтра. Газета духовной оппозиции. Издаётся с 1994 г. 2002. - № 39.

243. Хорос В. Г. Русская история в сравнительном освещении: Пособие для учеников старших классов. М.: Аспект Пресс, 1994. - 191 с.

244. Хрестоматия по истории КПСС. Пособие для вузов. Т. 2. - 1925 - март 1985 г. / Сост. В. К. Горев и др. - М.: Политиздат, 1989. - 526 с.

245. Центр хранения секретной документации (ЦХСД), ф.5, оп.16, д. 669.

246. Центр хранения секретной документации (ЦХСД), ф. 5, оп. 33, д. 53.

247. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма (ЦПА ИМЛ), ф. 17, оп. 2, д. 308.

248. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма (ЦПА ИМЛ), ф. 558, on. 1, д. 5380.

249. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма (ЦПА ИМЛ), ф. 629, оп. 1,д. 54.

250. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма (ЦПА ИМЛ), ф. 649, оп. 3,д. 53.

251. Чаадаев П. Философические письма к даме. М.: Издатель «Захаров», 2000. - 160 с.

252. Чаша Гермеса. Гуманистическая мысль эпохи Возрожденияи герметическая традиция / Сост. О. Ф. Кудрявцев. М.: Юристь, 1996. - 336 с.

253. Шафаревич И. Р. Сочинения: В 3 т. М.: Феникс, 1994. - Т. 2. - 512 с.

254. Шафаревич И. Р. Русский народ на переломе тысячелетий. Бег наперегонки со смертью. М.: Русская идея, 2000. - 366 с.

255. Шенталинский В. Рабы свободы. В литературных архивах КГБ. М.: Парус, 1995.-389 с.

256. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. Государственно-церковные отношения в СССР в 1939 1964 годах. - М.:

257. Изд-во Крутицкого Патриаршего Подворья, 1999. 400 с.

258. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. -Т. 1. Гештальт и действительность / Пер. с нем. К. А. Свасьяна. -М: Мысль, 1993. 663 с.

259. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 2. Всемирно-исторические перспективы / Пер. с нем. И. И. Маханькова. М.: Мысль, 1998.-606 с.

260. Шубарт В. Европа и душа Востока. Пер. с нем. 3. Г. Антипенко и М. В. Назарова. М.: Альманах «Русская идея» (вып. 3), 1997. - 448 с.

261. Элиты и антиэлиты // Главная тема. Общественно-политический ежемесячный журнал. Издаётся с 2004 г.- 2005. №3. - С. 22-52.

262. Энциклопедия российско-американских отношений. XVIII-XX века / Сост. Иванян Э А. - М.: Междунар. отношения, 2001. - 692 с.

263. Яковлев А. Против антиисторизма // Литературная газета. Издаётся с 1929 г.- 1972.-15 ноября.

264. Ярославский Е. М. За последней чертой. Троцкистская оппозиция после XV съезда: Сб. статей. М. - Л.: Госиздат, 1930. - 196 с.

265. Ясперс Карл. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. 2-е изд. М.: Республика, 1994 - (Мыслители XX в.).

266. Berlin Isiah/ Russian Thinkers. New-York: Viking Press, 1978.

267. Buchanan Patrik J. The deth of the West. New York: St. Martin's Press, LLC, 2001.-454 p.

268. Clover Charles. Dream of the Eurasian Heartland: the reemergence of Geopolitics // Foreign Affairs. 1999.

269. N.S. Trubetzkoy's Letters and Notes. Prepared for publication by R. Jakobson with the assistance of H. Baran, O. Ronen, and M.Taylor. The Hague Paris:1975.

270. Stepun F. Der Bolshewismus und die christliche Existenz. Berlin: 1962.

271. The Russian Intelligentsia / Ed. by R. Pipes. New-York: Columbia Universiti Press, 1991.