автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Картина мира постмодернистской литературы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Картина мира постмодернистской литературы"

На правах рукописи

Санькова Алена Александровна

КАРТИНА МИРА ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: ТИПОЛОГИЯ МАССОВОГО И ЭЛИТАРНОГО

10 01 01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ставрополь-2007

003064846

Диссертация выполнена в Ставропольском государственном университете

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

доктор филологических наук профессор Бронская Людмила Игоревна

доктор филологических наук профессор Шульженко Вячеслав Иванович

кандидат филологических наук доцент Ганжара Ольга Анатольевна

Армавирский государственный педагогический университет

Защита диссертации состоится 27 сентября 2007 г в 11.00 на заседании диссертационного совета Д 212 256 02 при Ставропольском государственном университете по адресу. 355009, Ставрополь, ул Пушкина, 1А, ауд 416 С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета

Автореферат разослан » августа 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета

Т.К. ЧЕРНАЯ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Картина мира эпохи постмодернизма, доминантой которой является человек постиндустриального общества, определяется соотношением массового и элитарного в единой культурной парадигме. Современная литература не вырабатывает модели поведения, отношение к действительности Например, в литературе ХУШ-Х1Х вв в фокусе внимания находятся налагаемые на человека рамки, определяющие его поведение, предлагающие возможности и правила взаимодействия с миром в пространстве «человек/мир»; в литературе соцреализма герой сопоставляет свои действия с требованиями мировой души и воли, с общественно значимым целепо-лаганием Постмодернизм не предлагает модель восприятия и построения картины мира, а высвечивает отсутствие этих моделей. Отношение к миру определяется не производством или поиском фиксированных, жестких форм, а разграничением, осуществляемым посредством принадлежности к элите или массе через выбор эстетических, аксиологических, культурных координат Феномен массового будет рассматриваться нами в парадигме современной массовой культуры, ориентированной на производство вторичных, рассчитанных на усредненный вкус, стандартизованных по форме и содержанию и предполагающих коммерческий успех ценностей, значительную роль в производстве и репрезентации которых играют средства массовой коммуникации; феномен элитарного - как продую творения и потребления высокообразованной част общества, чуждающейся стереотипов и культов массового общества и призванный максимально полно и эстетически многообразно отражать действительность, обобщая, представляя в концентрированном виде весь человеческий опыт. Критерии элитарности художественного произведения, на наш взгляд, следующие Во-первых, предмет исследования элитарной культуры, как правило, характеризуется неожиданным смысловым оформлением, исключительностью при-внйеймйй иМ еМЫе^ойёй НагрузЙй В Д8ЙЙ0М ШШкЬ+ё; НВДМерМ^тым

евоёбб^йём мтчт шй машшйан-ш йраднршя-им бёашшйй йб-

шрых, ЭЛШ{ШЙ ЬрЙеМ-иройШ Ж йёШенйё й8йШ ЙкёйВЛо'ги-

ЧШЙМ урвййёй; йШМШф ё ¿1ЩёйрдаЫМй нйМядШЙ й НбрШМй илй5 йаЪббр&П На ШХрШёййЬ ШдёЙЬМШ {фпШЭДйЫ* ЦейнШей, ЙЗЫЯДЙЙ, йорм в нейркёснййёййем ййдё В^ёййМ, эЛиЩта крййура й§ ОрйёНтирОвангй на ф8Цёее ШММУЙШЩЙЙ § М&еШ} а, слёДббйШШа, ЙспоЙЬЗуег ШёЦифй-^еж &одввд§ ёйшмы й еёшшмшйё шншрукцйи при ноетроении кшмуййкатийных моделей, тя вевпрйятйя которых необходим высокий

»

уровень интеллекта, обширные и глубокие знания Сразу оговоримся, что категории массовости и элитарности будут рассматриваться нами с позиций эстетических (красиво/некрасиво), феноменологических (познаваемо/непознаваемо), прагматических (продаваемо, материально значимо, востребовано/ неактуально, не имеет коммерческой ценности), исторических (изменение культурной парадигмы, способов трансляции информации, рост образованных людей, нуждающихся вболее интеллектуальной и информативной, но при этом занимательной и доступной для восприятия литературе) Главной интерпретирующей доминантой для рассмотрения анализируемого пласта русской литературы является диффузия в ней массового и элитарного О постмодернистской картине мира как целостном представлении, способе концептуализации действительности нам позволяет говорить тот факт, что литература постмодернизма не ограничивается только литературным текстом, но определяется и образом автора и читателя, культурными пластами современной и предшествующих эпох, моделями поведения человека и т д.

Исходя изскдзанного мы считаем возможным и целесообразным рассматривать типологию постмодернистской картины мира сквозь призму массового.« элитарного.

Актуальность заданной темы подтверждается тем, что возникновение постмодернизма в XX веке, когда «производство» массовой культуры стало осуществляться в «промышленных» масштабах, а последняя приобрела всеобщий характер бытования, захватив подавляющую часть аудитории, обозначило переход от дихотомии высокого и массового, господствовавшего в эстетике XIX - XX вв, к их диффузии. Граница между ними не только утратила четкие очертания, но и оказалась практически стертой под воздействием повсеместной информатизации общества и засильем масс-медиа, изменившими коренным образом процесс трансляции, обработки, воспроизведения и восприятия информации В этой связи своеобразие поэтики и эстетики русской литературы рубежа XX - XXI вв требует отдельного подробного исследования.

Постмодернизм часто называют «всеядным», он совмещает в себя все, что есть в культуре, нужд какой бы то ни было линейности в развитии, уходит от «конфликтности» классического мышления через .опору на принципы дополнительности и вариативности Характерна для постмодернистской ситуации диффузия между высоким и массовым искусством, народной. культурой ¡фольклором. Но язык массовой культуры постмодернисты используют не в привычном функциональном значении, а в качестве знаковой доминанты сложившейся ^настоящее время или имевшей место быть когда-то культурной ситуации., Тр есть в него закладывается фун-

кция интерпретационной семиотической системы координат, требующей его особого прочтения Таким образом, путем деконструкции объектов масскульта их языковая парадиша обретает знаковость, дающую основания для включенности ее в исторический процесс и, тем самым, приближая,к элитарному дискурсу Массовая культура, которая изначально воспринимается как клишированная, плоская, тривиальная, в постмодернистском тексте подвержена деконструкции Путем априорно иронического отношения к ней самих же авторов-постмодернистов, заложенное уже на уровне ее генетического кода, позволяет эстетизировать ее как оригинальную, альтернативную, «другую» по отношению к элитарной посредством авторской иронии, реализации принципа ризоматических связей, остранения, языковой маски и метаязыковых игр. Тексты «высокой» литературы», включенные в контекст постмодернистского текста, здесь обретают новую сферу существования, не теряя, даже скорее обретая, благодаря интертекстуальным связям, большую знаковость для читателя, способного их уловить Тем не менее, посредством одновременной включенности в пространство постмодернистского текста, гипертекста, они оказываются адаптированными и для массового читателя

Таким образом, исследование типологии массового и элитарного в постмодернистской картине мира путем анализа феномена текстов, полемичных на внешнем и внутреннем уровнях, актуально ме только для изучения русской литературы конца XX - начала XXI века, но и для целостного видения литературного процесса в целом Проблема всеобщей мас-совизации, отхода от опоры на первичную культуру, опт усложненности к зрелищности и наглядности, от актуализации смысловых и эстетических доминант к готовым «суррогатам» является в современных социально-гуманитарных науках не только актуальной, но и одной из центральных В литературоведении основными проблемами, связанными с функционированием текста, становятся соотнесенность последнего с константной реальностью, влияние на него новейших информационных систем, проблема соотношения «первичной» и «вторичной» реальности Для передачи своих идей, трансляции своей картины мира авторы-яоетмодернйсты используют современные мехайшмы трансляции текста^ широкий спектр средств изобразительности: например, визуальные (оформление ебложки, ориентированное на создание определенного психологического эффекта, использование коммерчески успешных образов); инсталляцию (создание театрального эффекта, выработку определенного имиджа автора и текста -например, скандал с Владимиром Сорокиным, «раздутый» в СМИ, имид-жмейкерство В. Пелевина и др.)> графическое сопровождение и оформление

текста, способы репрезентации художественного произведения (аудиопье-са) и т д Это создает впечатление доступности и близости текста и автора, оказывает дополнительное воздействие на эмоциональное восприятие их творчества

Мы полагаем, что массовое и элитарное как пространство читательской рецепции -г один из главных критериев разграничения современной литературы сдозиций ее восприятия, так как это объяснение особенности мировосприятия современного человека, способ презентации им картины мира, показатель соотнесенности с окружающим миром, выработки отношений с действительностью, способ идентификации мира,' особенности структурирования, современного культурного пространства в доступных образах, символах и мифологемах

Постмодернистская литература имеет тот уровень доступа (декодирования, понимания) который реализует и предвосхищает горизонты ожидания и массового, и элитарного читателя, когда он способен пролонгировать действие, мысль* знание на несколько шагов вперед и при этом вступить в интеллектуальную игру и с текстом, и с самим собой, реализовать посредством текста свое видение мира Следовательно, чтигель реализует свою потенцию читательского ожидания, участвуя в создании (созидании) этого результата На сегодняшний день пласт анализируемой нами литературы в значительной мере определяет читательские ожиданий а, следовательно, является одним из наиболее востребованных широкой читательской аудиторией

В связи с этим объектом исследования послужила постмодернистская картина мира, воплощенная в произведения русских писателей-постмодернистов конца XX - начала XXI века

Предметом исследования является типология постмодернистских текстов в русской лигературес позиций массовости и элитарности.

Материалом исследования послужили романы и повести русских писателей-постмодернистов Исходя из большого объема исследуемого материала, в нашей работе мы остановились только на прозе, не обращаясь к малым формам, а также поэзии и драматургии, ограничив анализ произведениями, написанными не раньше 1990-х гг XX века и, следовательно, доступными для широкой аудитории*. Предметом углубленного анализа стал роман Владимира' Сорокина «¡Голубое сало», повесть «Месяц в Дахау»,

* Следует оговорить, что делая теоретические Обобщения, мы также опирались на творчество русских писателей (зачастую весьма условно относимых к постмо-дернис! ам), начиная с к 60-х гг XX в

роман Людмилы Петрушевской «Номер Один, или В садах других возможностей», роман Виктора Ерофеева «Страшный суд»; романы Виктора Пелевина «Generation "П"», «Шлем ужаса- Креатифф о Тесее и Минотавре», повести «Жизнь насекомых», «Затворник и Шестипалый», «Принц Госплана» Исследованию творчества В. Пелевина посвящена третья глава работы, поскольку на примере его прозы, на наш взгляд, можно наиболее полно проследить диффузию между высоким и массовым искусством в постмодернистской картине мира Дополнительными источниками послужили литературно-критические работы самих писателей-постмодернистов, активно участвующих в разработке теории постмодернистской поэтики, а также культурный метатекст, задействованные в анализируемых произведениях тексты и культурные знаки.

Методологической базой исследования является сочетание комплексного подхода, историко-генетичесиого, системно-типологического методов анализа организации художественного текста; применяется методика интертекстуального анализа. Определенное влияние на методологию исследования оказали структуралистский и постструктуралистский подходы Автор диссертации опирается на теоретические положения, выдвинутые М М Бахтиным, Ю.М. Лотманом, М.Н. Эпштейном, а также рядом зарубежных ученых В процессе исследования основополагающими являлись концепции культур У Эко, Ж. Бодрияра, Ж- Делеза и Ф Гваттари

В работе предпринимается попытка практического анализа текстов русских писателей-постмодернистов с целью выявления особенностей функционирования массового и элитарного в постмодернистской картине мира Исходя из заявленной цели, задачи исследования могут быть представлены следующим образом:

- рассмотреть феномены «массового» и «элитарного» в диахроническом аспекте, выявить особенности их Организации в постклассической и постмодернистской концепциях культуры,

- выделить в литературе постмодернизма формально-содержательные принципы массовой литературы и стилевые доминанты постмодернистской поэтики, служащие для расширения художественного пространства постмодернистского текста,

- выявить связи, способы взаимодействия и функции массового и элитарного в постмодернистском дискурсе;

- осмыслить идеи новой антропологии, сложившейся в рамках постмодернистской парадигмы мышления,

- доказать, что биспациальность массового и элитарного является основой построения постмодернистской картины мира.

Научная новизна работы обусловлена'тем, что ранее предложенный для анализа пласт текстов рассматривался, в основном, с позиций исследования творчества отдельных персоналий и/или конкретных произведений в контексте творчества писателя, частных аспектов постмодернистской поэтики; проводились исследования с позиций исторического функционализма, когда постмодернизм рассматривался как закономерный, объяснимый, логичный этап в развитии русской литературы. Как попытка дать анализ типологии массового и элитарного в картине мира постмодернистской литературы анализ предпринимается впервые.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в возможности использования его результатов для теоретического осмысления специфики современного русского постмодернизма как явления культуры и литературы.

Практическая значимость диссертации определена возможностью использования результатов работы для дальнейшего изучения современной русской литературы, осмысления творчества отечественных писателей к ХХ-нач XXI вв Результаты исследования могут быть использованы в вузовских курсах (спецкурсах) по изучению современного литературного' процесса

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Противопоставленные в классической культуре феномены массового и элитарного в постмодернистской картине мира являют собой единое образование, сплав традиционно элитарных и массовых черт Диффузия массового и элитарного являет собой то основание, на котором зиждется постмодернистская эстетика Все приемы постмодернистского письма направлены на создание синтетической формы, где посредством деконструкции традиционно массовое приобретает черты знака, отсылки и таким образом становится составляющей литературного «верхаж

2, Исходя из того, что в постмодернистских текстах элитарные компоненты могут быть сведены к массовому прочтению, а составляющие массовой литературы могут выполнять функции традиционно свойственные высокой литературе, то определяющей нам видится позиция воспринимающего субъекта — его интеллектуальный уровень, эстетическая позиция, готовность включиться в постмодернистскую игру с текстом и т.д Поэтому мы склонны утверждать, что постмодернистская литература, имеющая своей целью преодоление стереотипности мышления и восприятия, является потенциально элитарной.

3 Мы считаем, что такие важные, определяющие доминанты постмодернистской поэтики как мифологизм, интертекстуальность, цитатность, ирония осуществляют в произведении стратегию связывания, намеренно-

го слияния феноменов массового элитарного в неразделимый комплекс с зачастую неразличимыми компонентами, чем обеспечивается отображение в постмодернистской литературе постулата «мир как текст», отражающего его вариативность и незафиксированность.

4. Деструкция в постмодернистском тексте - это, на наш взгляд, способ преодоления массового дискурса Призванные обеспечить переход от массового прочтения к элитарному восприятию художественного творчества, мотивы деструкции служат принудительному смещению границ восприятия и расширению таким образом поля читательской рецепции.

5. Ввиду эстетического плюрализма современной культуры и доступности при этом практически любого информационного поля, картину мира человека XXI века определяет диффузия характерных черт массовой и элитарной культур Базирующаяся на тех же культурно-типологических основаниях постмодернистская поэтика, чуждая любых иерархий, причинно-следственных связей, оценок и логики деления на центр и периферию, имеет возможность наиболее прлной и индивидуально-ориентированной реализации горизонта читательских ожиданий субъектов различных интеллектуальных и культурных уровней, в традиционной практике дистанцированных друг от друга

Апробация работы. Работа прошла апробацию на международных и региональных научны^ конференциях Основные положения диссертационного исследования отражены в 8 публикациях в Москве (2002, 2004), Екатеринбурге (2004), Ижевске (2006), Ставрополе (2003,2004,2007)

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 256 источников Общий объем диссертации составляет 206 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении содержится лостановка проблемы, выносимой в качестве темы диссертационного исследования, обосновывается актуальность темы, рассматривается степень ее разработанности, формируются цели и задачи работы, объект и предмет исследования, определяются новые подходы к решению поставленных проблем, аргументируются теоретическая и практическая значимость исследования, его научная новизна, приводятся данные об апробации материалов диссертации.

В первой главе-«Структурно-типологическое„осмысление понятий массового и элитарного» - дается проблемно-исторический обзор фи-лософско-культурологических и эстетических концепций, обеспечивающих

выделение и описание понятий «массовое/элитарное», определяющих актуальность исследуемых феноменов, специфику их распространения, функционирования и взаимозависимости в постмодернистской картине мира, очерчиваются основные доминанты поэтики постмодернистской литературы В параграфе 1 1. Феномены «массовое» и «элитарное» в диахроническом аспекте выделяются и характеризуются основные периоды осмысления проблемы «массовое/элитарное» в истории эстетико-философ-ской мысли, дается современное понимание феноменов. В конце XVIII -середине XIX в. происходит философское обоснование новой картины мира с эстетических позиций художественной системы романтизма в рамках классической концепции культуры С причинно-следственных связей личности и мира акцент смещается на конфликты, дисгармоничность, порой антиномичность мироздания, резко разводящего полюсы добра и зла, высокого и низкого Во второй половине XIX - начале XX в представления о массовой и элитарной культуре приобретают вполне завершенный характер, определяется сфера функционирования и эстетические параметры данных феноменов, их теоретическое обоснование, подводится терминологическая база Проблема взаимосвязи массового и элитарного рассматривается в контексте развития массового общества и сопутствующей ему культуры массового человека (М Бахтин, Г. Лебон, Г Тард, 3 Фрейд, Л Войтоловский, И Ильин, Н. Бердяев). В 30-60-е гг. XX в происходит разделение массовой и элитарной культур по субъекту ее потребления, массовая культура как культура массового человека, для которого его желания и установки занимают доминирующую позицию в аксиологической системе, противопоставляется культуре элитарной как вытесняющая ее Дано теоретическое обоснование феноменов «массовое» и «элитарное» в трудах X Ортеги-и-Гассета, М Хоркхаймера, Т. Адорно, Э. Фромма,, В. Беньямина, Г. Маркузе и др, сосредоточивших внимание на негативном воздействии массовой культуры на все сферы человеческого бытия В середине 70-х гг XX в положено начало коренному переосмыслению проблемы элитарного и массового в культуре Происходит развитие и обоснование идеи о том, что переход общества от стадии индустриального развития к обществу с доминированием информационных технологий ведет к усреднению культурных ориентиров, вследствие чего ценности, бывшие ранее достоянием лишь элиты, становятся доступными массовому сообществу. Как следствие, в сферу массово востребованной культуры привносятся специфические черты, характерные ранее преимущественно для народной и высокой культуры. Схема противопоставления «элитарное/массовое» признается утратившей актуальность, признается появле-

ние промежуточного слоя, не имеющего однозначной привязки к «высокой» или «низкой» кулыуре Окончательное снятие дихотомии между массовым и элигарным происходит в постмодернистской картине мира Основополагающие для выявления особенностей функционирования массового и элитарного в постмодернистской картине мира концепции, положившие начало качественно новому этапу в осмыслении соотношения массового и элитарного в культуре рассматриваются в параграфе 1 2 «гМассовое и элитарное в постклассической и постмодернистской кош{ет{иях культуры» Постклассическое мировоззрение отражает процессы начавшейся диффузии элитарной и массовой культур, нашедшие свое окончательное завершение в постмодернистской парадигме полного стирания границ между всеми сферами культуры, и массовой, и элитарной, и гак называемой народной Теоретическое осмысление массового и элитарного в контексте постклассической и постмодернистской парадигм мышления обусловлено социокультурными процессами, которые и составляли механизм формирования данных феноменов, определяя своеобразие и функциональную направленность представляемых ими типов культур В рамках постклассической концепции в восприятии и трактовке проблемы массовое/ элитарное прослеживается значительная трансформация исследовательского сознания Первоначальная констатация нарушения традиционного равновесия между высокодуховной и высококвалифицированной частью общества и остальной его частью, тревожного роста массовизированного типа личности, всеобщее «омассовленне» (X Ортега-и-Гассет) уступает место критике массовой культуры как детища буржуазного общества (Д Рисмен, Г Маркузе, Э Фромм), а затем сменяется идеей конвергенции элитарной и массовой культур при лояльном отношении к последней (Д. Белл, А Тоффлер, Г Гэнс и др ) В рамках постмодернистской парадигмы элитарная, массовая и народная культура характеризуются процессом диффузии и утрачивают автономность, что требует нового концептуального осмысления феноменов массового и элитарного Уделяя значительное внимание визуализации культуры, современным массовым коммуникациям, У Эко констатирует кризисное состояние современной культуры в связи с кризисом репрезентации и сложившихся коммуникативных моделей, повлекшим изменение под их влиянием мышления Ученый проводит различение массового и элитарного по воспринимающему субъекту, относя к элите способных отбору и фильтрации информации, а не потреблению «готовых» дискретных образов массовой культуры людей Последняя представлена многочисленными адаптированными для массового потребления «интерпретациями» симулятивных миров, играющими роль семиотических координат

отдельных «версий» действительности Постмодернистский же дискурс ориентирован практически на любую аудиторию, что достигается насыщением его недифференцированной знаковостью, потенциально актуальной и для массового, и для элитарного контекста Значительный интерес представляет концепция Ж Бодрийяра, базирующаяся на теории «симу-лякра» — автономного от референта знака, На основании которой он рассматривает вгоричную (симулятивную) реальность как сферу существования современного человека, независимо от его культурного, нравственного, интеллектуального и т.п. уровней развития. Включенность его в эту сферу изначально предопределена самим фактом существования в социуме, го есть задействует и массового, и элитарного потребителя Уход от реального к гиперреальному, создание трансэстетического поля симуляции определяет подчеркнутое внимание к проблематике телесности и эротического начала (М. Фуко, Ж. Лакан, Р Барт, Ж Бодрийяра). Ж Делез и Ф. Гватари освобождение человека от доминирования социально-культурных условностей как массового, так и элитарного дискурсов видят в освобождении художественной «машины желания» (по Делезу желание -это внутренняя каузальность образа, относящаяся к существованию объекта или соответствующего положения вещей), вводя термин шизоанализ Ученые говорят о том, что современности присущи два основных типа культуры - это базирующаяся на классической эстетике, традиционная по сути «древесная» культура и воплощающая нелинейный тип эстетических связей, лишенная иерархий и оппозиций культура «корневища», методологией которой становится ризоматика, ориентированная на функционирование условно высокого и низкого, массового и элитарного в едином гипертекстовом.ризоматическом пространстве Включив в себя и массовый и элитарный дискурсы на позициях равноправных составляющих, постмодернизм приходит к о'сознанию мнимости проблемы низкой, массовой культуры в ее противопоставленности идеалам культуры элитарной В параграфе 1 3 «Формально-содержательные принципы и стилевые доминанты постмодернистской поэтики» выделены основные характерные особенности постмодернистского дискурса, выражающиеся, прежде всего, в специфическом и в значительной мере вариативном для творчества любого художника сочетании изначально противоречивых тенденций «низкой» и «высокой» литературы Диссертантом доказывается, что все приемы постмодернистского письма направлены на создание синтетической формы, где посредством деконструкции традиционно массовое приобретает черты знака, артефакта и таким образом становится составляющей литературного «верха» Новым, по сути, явлением в творческой ма-

нере современных писателей стало все возрастающее влияние шаблонов массовой культуры За элитарной же ,и классической литературой оставляется роль вневременного сакрального знания, задействованного в постмодернистском тексте с помощью отсылок к текстам, образам, идеям и тд «высокой» литературы К стилевым доминантам постмодернистского письма могут быть отнесены привлечение кодов различных областей науки и культуры, реализуемое в форме Цитаций, аллюзий, отсылок и тд, использование риторических приемов^ аннотирования, многоуровневого комментария, самоуточнений и самоопровержений, реализующих плюрализм языка и смысла, деконструкцию и стирание смысловых границ, аллегоричность и ироничность. Интертекстуальность, цитатность письма обеспечивает постмодерну возможность острой и напряженной полемики с огромным культурным наследием, что предопределяет такое качество постмодернистской литературы, как многоадресност&, в основе которой лежит двойное (тройное и т д ) кодирование, где все литературные коды выступают в тексте как равноправные Формальное выражение эгой особенности реализуется в двууровневой или многоуровневой организации текста, его многоязычии "при равноправности каждого из языков Игровая стратегия и ирония направлены и на коды массовой литературы, и на функционирующие в интертексте в качестве культурных знаков образцы, взятые из высокой литературы, и на реальные исторические фигуры, и на художественные образы последних, созданные в литературе (как правило, соцреалистической), и на мифические образы и символы, и на другие доступные сознанию реалии Здесь на новый, главенствующий, уровень выводится семантика историко-культурного пласта, задействованного в художественном тексте, игра с традиционно продуцируемыми образами, а не непосредственное сопоставление бытийного и бытового, в процессе деиерархизации культурных установок граница между центром и периферией, автором, читателем и текстом, текстом и его интерпретациями, изначальным «ключом» и отсылкой с «новым» смыслом'с гирается Задается универсальность текстового пространства, сочетающего рациональность и иррациональность, задается равноправие фактического, потенциально возможного и заведомо фантастического Результатом этих процессов является актуализация постмодернистским текстом множественности смыслов, неисчерпаемых ввиду бесконечности его гипертекстовых связей и отсылок В формально-содержательном плане синтез вышеуказанных тенденций и составляет суть постмодернистского письма, а диффузия Массового и элитарного являет то основание, на котором зиждется постмодернистская эстетика

Вторая глава «Деконструкция массового и элитарного как способ представления постмодернистской картины мира» рассматривает способы репрезентации художественной картины мира, воплощаемой в художественном тексте посредством деконструкции исследуемых феноменов В параграфе 2 1 Постмодернизм как снятие дихотомии массового и элитарного антропоцентрический аспект (на примере романа Виктора Ерофеева «Страшный суд») рассматривается сложившееся на рубеже XX-XXI вв. новое видение человека, в свете которого конструируется образ субъекта, лишенного стремления и зачастую способности к самоидентификации, упорядочиванию сверхмощного потока информации, четкому различению реальности вторичной и первичной, подверженного воздействию языковых и визуальных структур, вовлеченного в ситуацию игры, подчиненного априорной субъективности. Постмодернистская антропология характеризуется отказом от норм и ценностей классической культуры, социальных и нравственных иерархий, разрушением идей гуманности, подчеркнутым вниманием к витальным потребностям человека, его физиологическим аспектам жизнедеятельности и чувственно-эмоциональной сфере, конструируя образ человека, опирающегося в равной мере на координаты элитарной и массовой культуры, смысловая и структурная обособленность которых преодолевается с помощью деконструкции Творчество Вик Ерофеева обращено к хаотичности, неопределенности и деструк-тивности человеческой сущности, его подавляемыми желаниями и деструктивной авторефлексии, подхваченными автором и выведенными на поверхность в виде художественного фантазма Роман писателя «Страшный суд» (1995), характеризуемый им самим как «программный» - это попытка отразить специфическое эклектическое пространство современного мира, теорию которого разрабатывают философы постмодерна, а практическая реализация осуществляется в художественной культуре Концепция человека, воплощаемая в творчестве Вик. Ерофеева, базируется на ниспровержении идеала человека Нового Времени, демифологизации образа человека как феномена постижения, переводом его в иную сферу функционирования путем указания основных, знаковых моментов, характерных не столько для личности, сколько просто для живого существа, связывая последнее с обезличиванием персонажа и доминированием физиологического начала. Антигуманизм текста связан, прежде всего, с разрушением сложившихся стереотипов мышления, подчеркнутым вниманием к деструктивным тенденциям современной реальности, идеями деструкции субъекта Сниженный образ ерофеевского героя, его персонаж-симу-лякр, воплощающий в себе черты всеобщности, универсальности, реали-

зуется в полной мере не на уровне повествования, а на уровне контекстуальных связей, аллюзий, отсылок Герои романа, образы которых постоянно присутствуют на периферии сознания — это сквозные типы глобального литературного нарратива, логика «выхода на сцену» которых имеет свою внутреннюю субъективную закономерность, заложенную на уровне интертекстовой реальности. Внутренняя логика диссонансов, глубокая ироничность, отражаемая посредством не только игры ео смыслами и образами, но и со стилями массовой и элитарной культур, штампами, табуи-рованными областями человеческого бытия и художественными нормами, антиидеологический пафос преодолевают сам текст, погружая читателя в сферу бессознательного, в связи с чем теряется внутренняя самотождественность, неразличенность как на внутреннем, так и на внешнем уровнях «высокого» и «низкого» - доминантным оказывается субъективная сторона восприятия Открытость изображения в романе Вик Ерофеева подчеркивается и стилистикой его языкового построения - это грамматика разрозненных фраз и мыслей, разорванных переходов, нецензурной лексики, культурно-философских эссе и иронично-сентимещальных замечаний Посредством создания «нового героя», способного-разрушать мифлологизированное представление о человеке и изменяться вместе с «новым читателем», Ерофеев создал новое художественное пространство, соответствующее гиперпространству современной культуры, где нет деления «высокое» и «низкое», а человек, столь же подверженный метаморфозам функционирования современного мира, сколь и персонаж произведения изменениям мира художественного, выбирает оптимальное для себя их соотношение Параграф 2 2 «Функции массовой и элитарной литературы в художественной картине мира Л Петрушевской» посвящен исследованию функциональных возможностей массового и элитарного дискурса в формировании постмодернистской картины мира, проводимому на примере анализа романа Людмилы Петрушевской «Номер Один или В садах других возможностей» Показывая в мрачных тонах, по-мужски жестко, резко и безыллюзорно действительность как мир людей, затянутых в паутину повседневности, теряющих в ней свою самость, отстраненных и никому, по сути, ненужных, среднестатистических «маленьких» людей, Л. Петрушевская актуализирует мотивы классической русской литературы, в первую очередь, Ф.М Достоевского и H В Гоголя Но при этом в ее творчестве не столько поднимаются социально-философские проблемы, сколько обнажается свойственное современному обществу настроение безысходности человеческого существования онтология сведена к бытовому, вневременное к сиюминутному, общественное к частному

Эта особенность привносит в ее прозу жизнеподобие,'узнаваемость, достоверность отдельных-ситуаций и самих героев, характеры которых, как правило, обозначены схематично. Образы-каркасы, образы-симулякры как означающие современной реальности образуют семиотическую систему, легко лавирующую в ходе развития сюжета между возможными значениями Прием типизации реализуется в художественном воссоздании Не имеющей отношения к действительности научной терминологии, вариантов имен собственных несуществующего народа энтги и его несуществующего языка. При этом Петрушевская не ставит своей целью найти ответы, выявить истоки и первопричины поднятых ею проблем, в отличие от «высокой» литературы дается только констатация, служащая созданию предельно рельефного изображения при намеренно нейтральной стилевой манере письма Автор, предельно дистанцируясь от изображаемых ситуаций, играя с ними, вводя их в немыслимые контексты и сочетания, насыщая текст интертекстуальными связями, создает сплав обыденности и яркости, доступности и необычности, тем самым, актуализируя читательскую рецепцию и предусматривая возможность поливариантного прочтения, пример которого демонстрирует уже название романа (первая часть названия, «номер Один» — это и «первый», и верховный Бог скандинавского пантеона Один (в его греческом вариант Гермес/Меркурий) — проводник душ умерших, одинаково вхожий в мир жизни и смерти; вторая часть названия - отсылка к знаменитому рассказу Борхеса «Сад расходящихся тропок», подобно герою которого персонаж Петрушевской реализует различные возможности своего бытйя, становясь, согласно вере энт-ти, душой-странником, мистическим изгоем чучуной). Типичный зачин для боевика далее растворяется в мистических подробностях и фантасмагорич-ности запутанною сюжета со множеством второстепенных и эпизодических персонажей, наплывом интертекстуальных цитаций и мотивов (многочисленные аллюзии на роман М Булгакова «Мастер и Маргарита», рассказ Борхеса' «Сад расходящихся тропок», мотив компьютерной игры в режиме реального времени, мотив дома, пути и тд ). Роман Петрушевской - это мультитекст актуализированы различные слои пространственных, временных, аксиологических, анггропных и др представлений Различные языковые коды накладываются друг на друга так же, как мистика и реальность романа, сливаются и функционируют даже не параллельно, а в едином дискурсе смешанной личности - ученого и вора - Номера Один/ Валеры Обнажая проблемы современного общества, вскрывая его нарывы и выставляя весь гной на суд читателя, роман выполняет функции «высокой» литературы. Научная терминология, оперирование псевдостатис-

гическими данными, приведение конкретных имен и «случаев», подтверждающих гипотезу героя (и автора) придает повествованию еще большую емкость, расшатывая аксиологический фундамент нравственно-эстетической основы существования современного человека и обрушивает на читателя основы его же бытия Главный герой, теряя способность к самоидентификации, уподобляется сначала ребенку, а позже констатирует свою смерть - не физическую, а смерть личности Номера Один, ставит диагноз всему обществу, вовлеченному в игру в режиме реального времени Эта игра - ценностно дезориентированное порождение массовой культуры, которую литература постмодернизма поглощает, открывая в ней новые смыслы, обогащая ее сознательными цитациями и выводя в доступной форме для читателя любого уровня, тем самым побуждая к переосмыслению мировоззренческих и аксиологических позиций и выполняя функции высокой литературы. Посредством такого экзистенциально-иронического, отстраненного О'гношения к человеку и его бытию осуществляется восстановление утраченной преемственности с культурной традицией Параграф 2 3 Функционирование классического* текста в романе В Сорокина «Голубое сало» В произведениях Владимира Сорокина не просто подчеркивается, а всеми способами утверждается литературоцентричная основа русской культуры. В романе «Голубое сало» (1999) главным «героем» является деконструированный сплав языков и стилей «высокой» литературы и языка в подчеркнуто-неправильном оформлении (употребление эпитетов в непривычных, стилистически или смысловом неверном сочетании; написание слов с совмещением латиницы и кириллицы, русских и иноязычных слов в одном словосочетании; использование графем, обозначающих фаллические символы; выделение фрагментов текста, слов, отдельных морфем курсивом, заглавными буквами, жирным шрифтом, разрядкой, орфографически-неверное написание слов с целью подчеркнуть их значение и г д.). Подчеркнутое языковое своеобразие романа способствует активизации читательской рецепции. Вербальный компонент в тексте выступает «на равных» с семантической акцентуацией, является знаком и отсылкой, и уже благодаря визуальной многоплановости, воспринимающему субъекту обеспечивается возможность акцентировать внимание на любом из уровней текста Сорокин осуществляет в тексте деконструкцию

* Под «классическим» в нашем исследовании понимаются тексты, не только относимые к «золотому фонду» литературы, ной произведения наиболее ярких писателей предшествующих эпох, репрезентированные и функционирующие в современном литературном пространстве

объектов соцреализма, массовой культуры (тексты письма Воша), классической литературы путем псевдовоспроизведения литературных текстов писателей-классиков, а также писателей советского периода Автор рассчитывает на семиотическое его прочтение, стремится к деавтоматизации восприятия По сути, все приемы постмодернистского письма - ирония, деконструкция, деструкция, интертекстуальная цитация, ризоматичность, нелинейность текста и тд. - направлены именно на достижение эффекта остране-ния, призваны обеспечить инаковость прочтения. Использование постмодернистской иронии обеспечивает деконструкцию семантического поля писателей-классиков. Ироническое остранение (по Шкловскому) в произведениях постмодернистов, на наш взгляд, имеет своей задачей слом хрестоматийно незыблемых интерпретаций классических текстов, возвращение «чистого» восприятия ее знаковое™ как мифа. Тексты клонов-классиков сами — совмещение классического и современного-вневременного культурного материала (соответствие клонов оригиналу носит процентный характер, а для скрипт-процесса используются предметы различных временных и культурных пластов) Создавая тексты клонов. Сорокин вычленяет самое характерное д ля эстетики творчества классиков, оставляя неприкосновенными мировоззренческие доминанты картины мира Толстого, грусть и меланхолию Чехова, изощренность языка Набокова, эстетизм Пастернака, классичность Ахматовой, идеологизм Достоевского, а затем уже деконструирует их повествовательную практику, включая в единый гипертекст современной культуры Персонажи-классики введены в роман не только как клоны, но и как семиотические доминанты сорокинского художественного мира Отодвигая возможность буквального^ прочтения, Сорокин актуализирует знако-вость культурных фшур Так, юродивая-ААА, воплощение русской классической традиции, передает наследие единственному, кто смог его принять -мальчику Иосифу Потенциальных «наследников» Ахматова «причащает» «харкотой великого» Мандельштама Роман описывает процесс ингертексту-ализации в современном культурном макропространстве Посредством деконструкции объектов элитарной литературы достигается эффект размывания и остывания в массовой культуре вечных тем и вопросов, лежавших в основе классической литературы. Гипертрофия телесного начала, свойственная эстетике всей русской постмодернистской литературы, в творчестве Сорокина доведена до крайности Между тем именно эта вакханалия отсылает нас к современной массовой культуре, пародирует ее перенасыщенность постельными сценами, акцентированность на телесность, обличается господство в массовой культуре телесного начала над духовным, представленным в условно-поверхностной форме Сорокин же с подчеркнутым

иронизмом подвергает эту «красивость» деструкции, не давая захватить себя иллюзии доступности и псевдодостоверности калейдоскопичных образов-клише, предлагаемых в качестве жизненных критериев и целей

В третьей плаве «Биспациальность массового и элитарного как основа построения постмодернистской картины мира в творчестве В. Пелевина» диссертант преследует цель доказать, что «поэтика смешений» (Ю. Левин) массового и элитарного является основой формально-содержательного и стилевого единства постмодернистской литературы, обеспечиваемого использованием таких приемов постмодернистского письма как деструкция, двуадресность, мифопоэтйка, интертекстуальность, ирония Параграф 3 1 «Деструкция как способ смещения повествовательной стратегии от массового к элитарному дискурсу». Постмодернистский текст вряд ли может быть представлен без феномена деструкции, который является одним из стержневых элементов в современной культуре. На примере романа «Жизнь насекомых», повести «Затворник и Шестипалый» В Пелевина и повести В. Сорокина «Месяц в Дахау» доказывается, что деструкция художественного пространства знаменует разрыв между традиционным, тождественным массовой культуре восприятием повествования и волной новых ассоциаций, рождаемых путем игры с читательскими ожиданиями Последнее характерно для высокой литературы с ее поисками новых стратегий повествования Писатели преломляют воспринимаемую читателем реальность, переходя к новым граням многомерно реализуемой художественной вселенной, показывают абсолютно различные картины жизни реальной и придуманной, совмещенные в странной, но по-своему закономерной последовательности. Инвариантность восприятия - одна из целей, преследуемых постмодернистами, игра с читательским восприятием имеет своей целью новое прочтение привычного пласта текс га, порождение индивидуально-личностного ассоциативного поля Реализация этих целей может достигаться различными способами В отличие от Пелевина, который преломляет воспринимаемую читателем реальность, переходя к новой грани многомерно реализуемой вселенной, Сорокин изменяет сам механизм восприятия, саму кодировку, сам генетический код То есть если первый показывает нам абсолютно различные картины жизни реальной и придуманной, совмещенные в странной, но по-своему закономерной последовательности, то второй изменяет атмосферу мира созданного, изменяет химические связи и их воздействие на индивида нашего мира. Благодаря широкому кругу читательских ассоциаций, вариативности их возможных реализаций для адресата, Сорокин ломает упорядоченную структуру повествования, делая в нем «скачок», через смешение низкого и высокого

литературных стилей воздействует на психологию читателя, толкая его к внутреннему конфликту. Этот прием позволяет читателю самому индивидуализирование дополнить, домыслить, достроить имеющееся художественное пространство, сообразно .своему мировосприятию Как правило, такая остановка, ведущая к разрушению движения «по инерции», некое шоковое состояние, в которое водит читателя автор и является для реципиента своеобразной инициацией (если, конечно, писатель достигает желаемою эффекта) Переходя от уровня к уровню (от более низкой к более высокой организации восприятия), герой сорокинской повести, как и читатель, вовлекаются в состояние игры наличествуют игровое пространство, имеющее в каждом конкретном случае индивидуальное оформление, установленные на каждом уровне правила взаимодействия играющего с внешней средой, способы «поощрения» и «наказания» персонажа, вовлеченного в эту игру и обязательный «приз» - двухголовая Марта-Гретхен (у Пелевина, как правило, это возможность полного перерождения личности через деконструкцию навязываемых традиционной - и массовой, и элитарно^ культурами — норм и ценностей) Процессы деструкции у Пелевина мохут протекать в форме разрушения всей цельности мира, когда пустота, тень, сон и т п. становятся полноправными реалиями, а все, что представлялось основательным и незыблемым, переходит в разряд иллюзий Переход героев из одного состояния, одного облика в другой осуществляется,каждый раз иначе, чем предыдущий. Иногда мы окунаемся в деструктурированное виртуальное пространство, где очень просто поменять типаж, который визуально будет отличаться от прежнего, но иметь одинаковые начальные внутренние характеристики, как это было показано на примере трех людей-комаров из романа «Жизнь насекомых», а иногда это логичный процесс, происходящий под влиянием определенных факторов. Разрушая привычный ему мир, герой переживает сознательную трансформацию, перемещая свое сознание в новую форму бытия и, тем самым, изменяет свою роль и свое поведение в новой для него реальности. Во имя постижения мира реального, окончательно зафиксированного, требуется разрушить начальные миры, постижение которых субъективно и зависит от уровня развития героев, способных воспринимать переходы из одного состояния в другое как нечто само собой разумеющееся Диалектическое противоречие, заключающееся в неотъемлемом соединении конструктивного и деструктивного процессов в одном действии, реализует себя выбросом в этот конечный мир потока энергии, потенциал которой является разрушительным (в случае отсутствия коммуникативного диалога между созидательной и разрушительной частями сознания и замыкании сознания на одном из миров) или созидательным Пу-

тем слома пространственных, хронологических, формально содержательных границ, нарушению логики функционирования языка, развития сюжетной линии, становления образов героев произведения и т.д, используемые в качестве «материала» и типичные д ля поэтики массовой литературы черты приобретают характер элитарного дискурса, происходит «обэлитарнивание» массового искусства Параграф 3 2 «Многоуровневая организация рома-па В Пелевина «Generation "П"» как реализация принципа «двойного письма» Роман Виктора Пелевина «Generation "П"» (1999), имевший яркий успех и в интеллектуальных кругах, и у массовой публики, заслужил у критики именование так называемого «постмодерна снизу» Но подчеркнутая гиб-рйдность письма, в основе которой лежит многоуровневое кодирование, служит обеспечению равноправия массового и элитарного дискурсов в художественном тексте, что нашло свое подтверждение в читательской реакции роман стал достоянием широкой публики При этом многоуровневая организация и неомифологизм текста, языковые и семантические игры, отсутствие декларативности авторской позиции не позволяют свести его к среднему уровню Вариативная многоуровневость письма заложена уже при выборе героев, невозможность отнести которых ни к явно «положитель-ннм», ни к явно «отрицательным» персонажам очевидна Авторская позиция остается открытой по отношению к любому художественному образу и стоящему за ним социальному типажу, открытыми для писательской и читательской иронии Художественный мир В. Пелевина в романе состоит из нескольких уровней, реализующих стратегию «двойного письма» благодаря актуализируемым в нем смыслам, он одинаково интересен и массовому, и элитарному читателю. В романе имеют, место уровень общественно-социальные перипетий постперестроечного общества, мировоззрение которого формируется СМИ; другой уровень, непосредственно связанный с первым, объективирует иллюзорность политической, да и вообще любой, власти в России за исключением масс-медиа, последняя выводит нас на иррациональный, мифологический пласт, доминантой которого становится символ Вавилонской башни, субъективированный в плавном герое Вавиле-не Татарском Последний, эзотерический, уровень представляется объективацией процессов, происходящих в окружающем мире, совмещением языковых и культурных парадиш, реализуя одновременно стремление к бесконечному совершенствованию (восхождению) как самоцель в отсутствии прочих смыслов и единственную возможную власть. «Двуадресность» романа достигается с одной стороны, благодаря использованию тематического материала и техники массового уровня культуры, языкового материала пост советского периода, благодаря чему произведение становится привлекательным даже

г

для малопросвещенных людей При этом постмодернизм разоблачает не только иллюзорность масс-медиа, но и сам процесс создания иллюзий, иронизируя над ним, доводя до утрированных и карикатурных форм, опровергая создаваемую посредством его культуру массового потребления и продуцируемое ею мировоззрение. Принцип «двойного письма» подчеркивается жанровым своеобразием романа: сюжетные ходы, типичные для жанра волшебной сказки, сочетаются с жанром традиционного романа с мифологической составляющей Включенность в роман кодов массовой литературы проявляется в том числе и во внедрении нарратором в книгу таких литературных форм, как анекдот, поговорка, присказка, введенных в состав «рекламных слоганов» Явные и скрытые цитации, реминисценции и аллюзии (без злоупотребления крайними агрессивными формами постмодернистского письма) расширяют границы восприятия, открывая для читателя новые перспективы художественного пространства (характерная многозначность, многослойность романа проявляется, начиная с несомненно полисемичного названия). Благодаря стратегии «двойного письма>> текст обеспечивает возможность поливариантного прочтения, актуализируя заложенные в нем смыслы, что дает основания признавать его одинаково интересным и массовому, и элитарному читателю Параграф 3 3 «Мифопоэтика, интертекстуалыюстъ, ирония как способы расширения художественного пространства в прозе В Пелевина» Такие определяющие доминанты постмодернистской поэтики как мифо-логизм, интертекстуальность, цитатность, ирония осуществляют в творчестве В Пелевина стратегию связывания, намеренного слияния феноменов массового элитарного в неразделимый комплекс с зачастую неразличимыми компонентами, чем обеспечивается отображение в постмодернистской литературе постулата «мир как текст», отражающего его вариативность и незафиксированность Постсовременность, основанная на смешении искусства и жизни, художественной практики и теоретического ее осмысления, второй природы, и первой, предстает в, постмодернистской прадиг-ме восприятия как «тело без органов» (Ж. Делез, Ф Гваттари), «чистое погружение» (Ж -Ф Лиотар), «символический опыт» (Ю Кристева), «алеатор-ный механизм» (Серр), «экскрементальная культура» (Ж Бодрийяр), а постмодернистский стиль жизни - как «экзистенициальная паника» (А, Крокер, Д Кук) Миф как «вторичная семиолопетеская система» (Р. Барт) здес.ь служит знаком, кодом, отсылкой, продуцирующей «объемные», пластичные, образы и структуры, которые обеспечивают поливариантное прочтение Проза Пелевина конструирует действительность знакомую и массовому, и элитарному читателю, отталкиваясь от иконических характерис-

тик действительности и уже имеющих систему множественного существования в различных текстах, фольклоре, графически зафиксированных и воплощенных в видеоряде мифем, понятных всем и каждому, и в То же время для каждого реализующих свою стратегию восприятия, в зависимости от культурного уровня Причем мифологизм пелевинского текста, деконструирующий мифемы, перевоссоздающий и обогащающий их таким образом новыми смыслами и идеями, делая более доступными, вводит в современную реальность (или, наоборот, современную реальность в архаическую мифологическую систему), приобщая, зачастую опосредованно, к вековым культурным ценностям, десакрализует мифы советского времени и заставляет задуматься о времени настоящем и т.д Деконструированный текст изменяет структуры смыслового поля и поля означивания, что приводит к гиперболизации одних и нивелированию других смысловых доминант и в результате насыщает мифологическое пространство расширенными значениями, углубляя, тем самым элитарную составляющую в фольклорной основе мифа Непреходящие значения архаического мифа в романе В Пелевина «Шлем ужаса Креатифф о Тесее и Минотавре» насыщаются современными значениями и облекаются в ультрасовременную форму пьеса-полилог в форме разговора в интернет-чате. Включенные помимо воли в структуру античного мифа, герои Пелевина лишены имен, профессий, рода занятий, места проживания, принадлежности к конкретной стране Таким образом задается статус равноправия (но не равнозначности, со смещенным «центром тяжести», но отсутствием ядра) и многоголосия постмодернистского текста и, одновременно, мы воспринимаем героев только через призму их имен-кодов, имеющих под собой мифологические корни и связи, но преломляемые как в первоначальном дискурсе, так и в современном прочтении Как нам кажется, налицо попытка Пелевина создать миф о мифе, поскольку виртуальное пространство современного путешественника по сети (лабиринту) Internet уже носит мифологический характер Пелевин также стирает границы между сном и реальностью (рассказ «Спи»), мифом и реальностью (роман «Generation "П"»), игрой и реальностью («повесть «Принц Госплана»), жизнью и смертью (рассказ «Синий фонарь») и т.д В «Шлем ужаса» Автор вводит новую составляющую - лабиринт - как принцип организации текста, как метафора, как архаическое мифологическое пространство, родственное современному виртуальному и как новую для творчества писателя игровую стратегия Виртуальные блуждания героев неотличимы от реальных, сон имеет ту же значимость, как явь, да и сам вопрос о том, что есть сон, что явь, а что-смерть, по сути, не имеет отве га в мифическом пространстве пелевинского текста-лабиринта Наиболее яркими и запоминающимися в тексте являются художественные опосредованные

«расшифровки» и сведение в ироничный контекст, готовый для массового потребителя, категорий, тезисов философского постмодернизма, постмодернистская ирония позволяет участвовать в метаязыковой игре и тем, кто ее не понимает, воспринимая совершенно серьезно, а постмодернистские иронические коллажи могутбыть восприняты зрителем как сказки, пересказы снов. Показательна,,сфера «существования» романа «Шлем ужаса» — к книге выпущен дополнительно д$ск, практически дословно воспроизводящий ее текст в виде аудиопьесы. Подобная форма функционирования произведения не только расширяет потенциальный круг его потребителей, делая гораздо более доступным, но и создает дополнительные возможности его восприятия Язык в роману (равный языку персонажей романа) аккумулирует в себе функцию означивания Так, прямые указатели на место нахождения субъекта, схема лабиринта в лабиринте отсылают к семиотической структуре текста романа и сами по себе несут знаковую функцию, способствующую передвижению по лабиринту смыслов, заложенных в романе При этом подчеркивается, что доминантная роль языка как системы означивания не носит при этом универсального характера, между видимым и воспроизводимом не может быть знака тождества, У Пелевина каждая вещь, помещенная ,в различные контекстуальные пространственные зоны, может принимать значение не только различие, ,но и противоположное Более того, в качестве знака могут выступать не только интенционально выявленные свойства предмета, но и его потенциальные особенности или отсутствие какого-либо из его признаков или составляющих Множество дискуссий у критиков вызывает использование прямых и косвенных цитации, заимствований в творчестве В Пелевина Писатель весьма искусно использует включение в свой текст чужого текста или определенных фрагментов, тем, встречающихся и в повседневной жизни, и в литературе (в частности, мистической и религиозной) и множество других культурных реалий

В Заключении диссертации подводятся общие итоги исследования проблем, поставленных диссертантом, формируются основные выводы работы, перспективы исследования типологии массового и элитарного в русской постмодернистской литературе.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1 Санькова А.А. Биспациальность массового и элитарного как основа формально-содержательного и стилевого единства постмодернистского текста // Вестник Ставропольского государственного университета Вып. 51 -2007 -С 63-71 (Издание из списка ВАК).

2 Санькова А.А Мотив деструкции в повести В Пелевина «Затворник и Шестипалый» // Материалы международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» Выпуск 8 - М Изд-воМГУ,2002 -С.342-343

3 Санькова А А Мотив деструкции в романе В Пелевина «Жизнь насекомых» // Филологические науки. Актуальные проблемы филологии и журналистики. Материалы 46 и 47 научно-методических конференций -Ставрополь Изд-во СГУ, 2003 — С 34-36

4 Санькова А А Деструкция художественного пространства в литературе постмодернизма II Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания Материалы 49-й научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука -региону» Ч. 1 Литературоведение Журналистика. Культурология — Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 2004. — С 66-70

5 Санькова А.А Антропологические аспекты постмодернистского текста // Антропоцентрическая парадигма в филологии1 Материалы Международной научной конференции. Ч 1 Литературоведение - Ставрополь1 СГУ,2003.-С 344-355

6 Санькова А А Мотив деструкции в постмодернистской литературе как способ сохранения и преобразования традиционных ценностей // Русская литература XX века. Типологическрие аспекты изучения Сборник научных статей, посвященный 90-летию проф. С.И. Шешукова Вып 9 -М Изд-воМПГУ,2004 -С 454-458

7 Санькова А А. Деструкция как закономерная составляющая информационного общества П Информационная эпоха: Мир — Россия — Урал VII международная научно-практическая конференция, проведенная Гуманитарным университетом (г. Екатеринбург) и Генеральным консульством США в Екатеринбурге: Материалы В 2 т Т1. Общество, цивилизация, культура информационной эпохи Коммуникационный взрыв XXI века проблемы межличностной и социальной коммуникации в информационную эпоху Трансформация масс-медиа в XXI веке «Новые аудитории» их информационные потребности, ценности, язык, стиль жизни - Екатеринбург Изд-во Гуманитарного ун-та, 2004 -С 104-107

8. Санькова А А Постмодернизм как снятие дихотомии массового и -элитарного визуальные аспекты репрезентации текста // Визуальные аспекты культуры-2006 Сб. нэуч сх/Под ред. В Л Крушина, ТА Власовой ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» -Ижевск,2006 —С 39-53

Шдптто в печать 33 08 300? Формат 60x841/16 Уел пёч.л. 1;4§ Уч*иЗдй1,М

Бумага офсетная Тираж 100 эю, Зйш 11 §

Отпечатано в ИздйГе л Ь с ко - пол и гр афи ч е е ко М КймпЛекйе Ставропольского ¡-осуДарственного университета 355009, Ставрополь, ул Пушкина, 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Санькова, Алена Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. СТРУКТУРНО-ТИПОЛОГИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ПОНЯТИЙ МАССОВОГО И ЭЛИТАРНОГО.

1.1. Феномены «массовое» и «элитарное» в диахроническом аспекте.•.

1.2. Массовое и элитарное в постклассической и постмодернистской концепциях культуры.

1.3. Формально-содержательные принципы и стилевые доминанты постмодернистской поэтики.

Глава 2. ДЕКОНСТРУКЦИЯ МАССОВОГО И ЭЛИТАРНОГО КАК СПОСОБ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ КАРТИНЫ МИРА.

2.1. Постмодернизм как снятие дихотомии массового и элитарного: антропоцентрический аспект (на примере романа Виктора Ерофеева «Страшный суд»).

2.2. Функции массовой и элитарной литературы в художественной картине мира Л. Петрушевской.

2.3. Функционирование классического текста в романе

В. Сорокина «Голубое сало».

Глава 3. БИСПАЦИАЛЬНОСТЬ МАССОВОГО И ЭЛИТАРНОГО КАК

ОСНОВА ПОСТРОЕНИЯ ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ КАРТИНЫ

МИРА В ТВОРЧЕСТВЕ В. ПЕЛЕВИНА.

3.1. Деструкция как способ смещения повествовательной стратегии от массового к элитарному дискурсу.

3.2. Многоуровневая организация романа В. Пелевина «Generation «П»» как реализация принципа «двойного письма».

3.3. Мифопоэтика, интертекстуальность, ирония как способы расширения художественного пространства в прозе В.Пелевина.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Санькова, Алена Александровна

Картина мира эпохи постмодернизма, доминантой которой является человек постиндустриального общества, определяется соотношением массового и элитарного в единой культурной парадигме. Современная литература не вырабатывает окончательную модель поведения, фиксированное отношение к действительности. В. литературе ХУШ-Х1Х вв., например, в фокусе внимания находятся налагаемые на человека рамки, определяющие его поведение, предлагающие возможности и правила взаимодействия с миром в пространстве «человек/мир»; в литературе соцреализма герой сопоставляет свои действия с требованиями мировой души и воли, с общественно значимым целеполаганием. Постмодернизм же не предлагает модель восприятия и построения картины мира, а высвечивает отсутствие этих моделей. Отношение к миру определяется не производством или поиском жестких форм, а разграничением, осуществляемым посредством принадлежности к элите или массе через выбор эстетических, аксиологических, культурных координат. Феномен массового будет рассматриваться нами в парадигме современной массовой культуры, ориентированной на производство вторичных, рассчитанных на усредненный вкус, стандартизованных по форме и содержанию и предполагающих коммерческий успех ценностей, значительную роль в производстве и репрезентации которых играют средства массовой коммуникации; феномен элитарного - как продукт творения и потребления высокообразованной части общества, чуждающейся стереотипов и культов массового общества и призванный максимально полно и эстетически многообразно отражать действительность, обобщая, представляя в концентрированном виде весь человеческий опыт. Критерии элитарности произведения культуры, на наш взгляд, следующие. Во-первых, это неожиданное смысловое оформление объекта элитарного творчества, исключительность привносимой им в заданном контексте смысловой нагрузки, подчеркнутое своеобразие видения или масштабность предпринятых обобщений. Во-вторых, ориентированность на освоение новых аксиологических уровней, полемику с общепринятыми взглядами и нормами или, наоборот, на сохранение отдельных культурных ценностей, взглядов, норм в неприкосновенном виде. В-третьих, это использование специфических знаковых систем и семантических конструкции при построении коммуникативных моделей, для восприятия которых необходим высокий уровень интеллекта, обширные и глубокие знания. Сразу оговоримся, что категории массовости и элитарности будут рассматриваться нами с позиций эстетических (красиво/некрасиво), феноменологических (познаваемо/непознаваемо), прагматических (продаваемо, материально значимо, востребовано/неактуально, не имеет коммерческой ценности, невостребовано), исторических (новые способы трансляции информации, рост образованных людей, нуждающихся в более интеллектуальной и информативной, но при этом занимательной и доступной для восприятия литературе и т.д.). Главной интерпретирующей доминантой для рассмотрения анализируемого пласта русской литературы является диффузия в ней массового и элитарного. О постмодернистской картине мира как целостном представлении, способе концептуализации действительности нам позволяет говорить тот факт, что литература постмодернизма не ограничивается только литературным текстом, но определяется и образом автора и читателя, культурными пластами современной и предшествующих эпох, моделями поведения человека и т.д. Исходя из сказанного, мы считаем возможным и целесообразным рассматривать картину мира постмодернистской литературы сквозь призму массового и элитарного.

Актуальность поставленной темы обусловлена необходимостью исследования особенностей массового и элитарного как социально-культурных и эстетико-философских явлений в картине мира постмодернистской литературы, востребованностью и одновременно отсутствием в отечественном литературоведении специальных обобщающих работ по сформулированной проблеме.

Постмодернизма возник в XX веке, когда «производство» массовой культуры стало осуществляться в «промышленных» масштабах, а всеобщий характер ее бытования определил быстрый захват подавляющей части аудитории. Его часто называют «всеядным»: он совмещает в себя все, что есть в культуре, чужд какой бы то ни было линейности в развитии, уходит от «конфликтности» классического мышления через опору на принципы дополнительности и вариативности. Граница между массовым и элитарным не только утратила четкие очертания, но и оказалась практически стертой под воздействием повсеместной информатизации общества и засильем масс-медиа, изменившими коренным образом процесс трансляции, обработки, воспроизведения и восприятия информации.

Характерна для постмодернистской ситуации диффузия между высоким и массовым искусством, народной культурой, фольклором. Но язык массовой культуры постмодернисты используют не в привычном функциональном значении, а в качестве знаковой доминанты сложившейся в настоящее время или имевшей место быть когда-то культурной ситуации. То есть в него закладывается функция интерпретационной семиотической системы координат, требующей его особого прочтения. Таким образом, путем деконструкции объектов масскульта их языковая парадигма обретает знаковость, дающую основания для включенности ее в исторический процесс и, тем самым, приближая к элитарному дискурсу. Массовая культура, которая изначально воспринимается как клишированная, плоская, тривиальная, в постмодернистском тексте подвержена деконструкции. Путем априорно иронического отношения к ней самих же авторов-постмодернистов, заложенное уже на уровне ее генетического кода, позволяет эстетизировать ее как оригинальную, альтернативную, «другую» по отношению к элитарной посредством авторской иронии, реализации принципа ризоматических связей, остранения, языковой маски и метаязыковых игр. Тексты «высокой» литературы», включенные в контекст постмодернистского текста, здесь обретают новую сферу существования, не теряя, даже скорее обретая, благодаря интертекстуальным связям, большую знаковость для читателя, способного их уловить. Тем не менее, посредством одновременной включенности в пространство постмодернистского текста, гипертекста, они оказываются адаптированными и для массового читателя.

Отметим, что исследование типологии массового и элитарного в постмодернистской картине мира путем анализа феномена текстов, полемичных на внешнем и внутреннем уровнях, актуально не только для изучения русской литературы конца XX - начала XXI века, но и для целостного видения литературного процесса в целом. Проблема всеобщей массовизации, отхода от опоры на первичную культуру, от усложненности к зрелищности и наглядности, от актуализации смысловых и эстетических доминант к готовым «суррогатам» является в современных социально-гуманитарных науках не только актуальной, но и одной из центральных. В литературоведении основными проблемами, связанными с функционированием текста, становятся соотнесенность последнего с константной реальностью, влияние на него новейших информационных систем, проблема соотношения «первичной» и «вторичной» реальности. Для передачи своих идей, трансляции своей картины мира авторы-постмодернисты используют современные механизмы трансляции текста, широкий спектр средств изобразительности: например, визуальные (оформление обложки, ориентированное на создание определенного психологического эффекта, использование коммерчески успешных образов); инсталляцию (создание театрального эффекта, выработку определенного имиджа автора и текста - например, скандал с Владимиром Сорокиным, «раздутый» в СМИ, имиджмейкерство В. Пелевина и др.), графическое сопровождение и оформление текста, способы репрезентации художественного произведения (аудиопьеса) и т.д. Это создает впечатление доступности и близости текста и автора, оказывает дополнительное воздействие на эмоциональное восприятие их творчества.

Мы полагаем, что массовое и элитарное как пространство читательской рецепции - один из главных критериев разграничения современной литературы с позиций ее восприятия, так как это объяснение особенности мировосприятия современного человека, способ презентации им картины мира, показатель соотнесенности с окружающим миром, выработки отношений с действительностью, способ идентификации мира, особенности структурирования современного культурного пространства в доступных образах, символах и мифологемах. Постмодернистская литература имеет тот уровень доступа (декодирования, понимания) который реализует и предвосхищает горизонты ожидания и массового, и элитарного читателя, когда он способен пролонгировать действие, мысль, знание на несколько шагов вперед и при этом вступить в интеллектуальную игру и с текстом, и с самим собой, реализовать посредством текста свое видение мира. Следовательно, читатель реализует свою потенцию читательского ожидания, участвуя в создании (созидании) этого результата. На сегодняшний день пласт анализируемой нами литературы в значительной мере определяет читательские ожидания, а, следовательно, является одним из наиболее востребованных широкой читательской аудиторией.

В связи с этим объектом исследования послужила постмодернистская картина мира, воплощенная в произведениях русских писателей-постмодернистов конца XX - начала XXI века.

Предметом анализа является типология массового и элитарного в русской постмодернистской литературе.

Материал исследования - романы и повести русских писателей-постмодернистов. Исходя из большого объема имеющегося материала, мы остановились только на прозе, не обращаясь к малым формам, а также поэзии и драматургии и ограничившись произведениями, написанными не ранее 90-х гг. XX в. и, следовательно, доступными для широкой аудитории*. Предметом углубленного анализа стал роман Владимира Сорокина «Голубое сало», повесть «Месяц в Дахау»; роман Людмилы Петрушевской «Номер Один, или В садах других возможностей»; роман Виктора Ерофеева «Страшный суд»; романы Виктора Пелевина «Generation "П"», «Шлем ужаса: Креатифф о Тесее и Минотавре», повести «Жизнь насекомых», «Затворник и Шестипалый», «Принц Госплана». Исследованию творчества В. Пелевина посвящена третья глава работы, поскольку на примере его прозы, на наш взгляд, можно наиболее полно проследить диффузию между высоким и массовым искусством в постмодернистской картине мира. Дополнительными источниками послужили литературно-критические работы самих писателей-постмодернистов, активно участвующих в разработке теории постмодернистской поэтики, а также культурный метатекст, задействованные в анализируемых произведениях тексты и культурные знаки.

Методологической базой исследования является сочетание комплексного подхода, историко-генетического, системно-типологического методов анализа организации художественного текста; применяется методика интертекстуального анализа. Определенное влияние на методологию исследования оказали структуралистский и постструктуралистский подходы. Автор диссертации опирается на теоретические положения, выдвинутые М.М Бахтиным, Ю.М. Лотманом, М.Н. Эпштейном, а также рядом зарубежных ученых. В процессе исследования основополагающими являлись концепции культур У. Эко, Ж. Бодрияра, Ж. Делеза и Ф. Гваттари.

В работе предпринимается попытка практического анализа текстов русских писателей-постмодернистов с целью выявления особенностей

Следует отметить, что делая теоретические обобщения, мы также опирались на творчество русских писателей (зачастую весьма условно относимых к постмодернистам), начиная с к. 60-х гг. XX в. функционирования массового и элитарного в картине мира постмодернистской литературы. Исходя из заявленной цели, задачи исследования могут быть представлены следующим образом:

- рассмотреть феномены «массового» и «элитарного» в диахроническом аспекте, выявить особенности их организации в постклассической и постмодернистской концепциях культуры;

- выделить в литературе постмодернизма формально-содержательные принципы массовой литературы и стилевые доминанты постмодернистской поэтики, служащие для расширения художественного пространства постмодернистского текста;

- выявить связи, способы взаимодействия и функции массового и элитарного в постмодернистском дискурсе;

- осмыслить идеи новой антропологии, сложившейся в рамках постмодернистской парадигмы мышления;

- доказать, что биспациальность массового и элитарного является основой построения постмодернистской картины мира.

Научная новизна работы обусловлена тем, что ранее предложенный для анализа пласт текстов рассматривался, в основном, с позиций исследования творчества отдельных персоналий и/или конкретных произведений в контексте творчества писателя, частных аспектов постмодернистской поэтики; проводились исследования с позиций исторического функционализма, когда постмодернизм рассматривался как закономерный, объяснимый, логичный этап в развитии русской литературы. Как попытка дать анализ типологии массового и элитарного в картине мира постмодернистской литературы анализ предпринимается впервые.

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в выявлении типологических оснований и доминант картины мира постмодернистской литературы. Показана возможность теоретического осмысления специфики современного русского постмодернизма как явления культуры и литературы с позиций рассмотрения массового и элитарного как пространства читательской рецепции. Адекватную теоретическую характеристику исследуемым явлениям позволяет дать активное использование в диссертации категорий постмодернистского дискурса, обладающих не только описательным, но и объяснительным потенциалом.

Практическая значимость диссертации определена возможностью использования результатов работы для дальнейшего изучения современной русской литературы, осмысления творчества отечественных писателей к. XX - нач. XXI вв. Результаты исследования могут быть использованы в вузовских курсах (спецкурсах) по изучению современного литературного процесса.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Противопоставленные в классической культуре феномены массового и элитарного в постмодернистской картине мира являют собой единое образование, сплав традиционно элитарных и массовых черт. Диффузия массового и элитарного являет собой то основание, на котором зиждется постмодернистская эстетика. Все приемы постмодернистского письма направлены на создание синтетической формы, где посредством деконструкции традиционно массовое приобретает черты знака, отсылки и таким образом становится составляющей литературного «верха».

2. Исходя из того, что в постмодернистских текстах элитарные компоненты могут быть сведены к массовому прочтению, а составляющие массовой литературы могут выполнять функции традиционно свойственные высокой литературе, то определяющей нам видится позиция воспринимающего субъекта - его интеллектуальный уровень, эстетическая позиция, готовность включиться в постмодернистскую игру с текстом и т.д. Поэтому мы склонны утверждать, что постмодернистская литература, имеющая своей целью преодоление стереотипности мышления и восприятия, является потенциально элитарной.

3. Мы считаем, что такие важные, определяющие доминанты постмодернистской поэтики как мифологизм, интертекстуальность, цитатность, ирония осуществляют в произведении стратегию связывания, намеренного слияния феноменов массового элитарного в неразделимый комплекс с зачастую неразличимыми компонентами, чем обеспечивается отображение в постмодернистской литературе постулата «мир как текст», отражающего его вариативность и незафиксированность.

4. Деструкция в постмодернистском тексте - это, на наш взгляд, способ преодоления массового дискурса. Призванные обеспечить переход от массового прочтения к элитарному восприятию художественного творчества, мотивы деструкции служат принудительному смещению границ восприятия и расширению таким образом поля читательской рецепции.

5. Ввиду эстетического плюрализма современной культуры и доступности при этом практически любого информационного поля, картину мира человека XXI века определяет диффузия характерных черт массовой и элитарной культур. Базирующаяся на тех же культурно-типологических основаниях постмодернистская поэтика, чуждая любых иерархий, причинно-следственных связей, оценок и логики деления на центр и периферию, имеет возможность наиболее полной и индивидуально-ориентированной реализации горизонта читательских ожиданий субъектов различных интеллектуальных и культурных уровней, в традиционной практике дистанцированных друг от друга.

Апробация работы. Работа прошла апробацию на международных и региональных научных конференциях. Основные положения диссертационного исследования отражены в 8 публикациях в Москве (2002, 2004), Екатеринбурге (2004), Ижевске (2006), Ставрополе (2003, 2004, 2007).

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 256 источников. Объем работы - 206 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Картина мира постмодернистской литературы"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог проделанному исследованию, мы приходим к ряду выводов.

1. Диалектика массового и элитарного в культуре XX века становится одной из основных проблем для социологии, психологии, культурологи, антропологии, искусствоведения. Переход общества с индустриальной на постиндустриальную стадию развития ведет к усреднению культуры, вследствие чего ценности, бывшие когда-то лишь достоянием элиты, становятся доступными массам, а сама массовая культура существенно изменяется, приобретая черты, которые были присущи народной и высокой культуре. Постмодернистское искусство обозначило переход от дихотомии высокого и массового, господствовавшего в эстетике XIX - XX вв., к их диффузии.

2. Теоретическое осмысление соотношения массовой и элитарной культуры в постклассической и постмодернистской картинах мира было непосредственно связано с теми общественными и культурными процессами, которые и определяли специфику функциональных проявлений этих феноменов. Несмотря на то, что вопрос соотношения массового и элитарного значился в авангарде культурного сознания, можно констатировать открытость в постклассической философии проблемы определения, соотношения и функционирования массового и элитарного в культурной среде. В различных вариантах постклассических культурно-философских концепций массовая культура перестает быть постоянным объектом критики, и более плодотворной начинает представляться идея ее конвергенции с культурой высокой. Постмодернизм, вобрав в себя и массовый и элитарный дискурсы на позициях равноправных составляющих, по сути, вплотную подходит к тому рубежу, за которым проблема низкой, массовой культуры в ее противопоставленности идеалам элитарной культуры превращается в квази-проблему.

3. Как современное направление в культуре постмодернизм характеризуется, прежде всего, как определенный мировоззренческий комплекс специфическим образом эмоционально окрашенных представлений на уровне художественного текста. К основным формально-содержательным принципам постмодернистской литературы следует отнести интертекстуальность, лишенность ее любой иерархичности, эклектизм, игровую стратегию постмодернистского письма, полистилизм, цитатность, дихотомию высокого и низкого на всех нарративных уровнях, растворенность сюжета в стиле, деконструкцию художественного пространства, деструкцию пространственно-временных и смысловых координат, диффузию жанров, исчезновение реальности, смерть автора, антиутопизм, крах рационализма, логоцентризма и фаллоцентризма, постмодернистскую иронию.

Благодаря стратегии «двойного письма» постмодернистский текст обеспечивает возможность поливариантного прочтения, актуализируя заложенные в нем смыслы, что дает основания признавать его одинаково интересным и массовому, и элитарному читателю. Другие, определяющие доминанты постмодернистской поэтики, такие, как мифологизм, интертекстуальность, цитатность, ирония осуществляют в произведении стратегию связывания, намеренного слияния феноменов массового элитарного в неразделимый комплекс с зачастую неразличимыми компонентами, чем обеспечивается отображение в постмодернистской литературе постулата «мир как текст», отражающего его вариативность и незафиксированность.

Стилевое своеобразие постмодернистского текста уместно определить как реализацию его формально-содержательных принципов, репрезентацию его картины мира. По нашему мнению, текст может считаться постмодернистским только тогда, когда он адекватен восприятию и массового, и элитарного читателей.

4. Деконструкция массового и элитарного служит основой постмодернистской парадигмы мышления. Путем слома пространственных, хронологических, формально содержательных границ, нарушению логики функционирования языка, развития сюжетной линии, становления образов героев произведения и т.д., используемые в качестве «материала» и типичные для поэтики массовой литературы черты приобретают характер элитарного дискурса, происходит «обэлитарнивание» массового искусства.

Таким образом, мы можем утверждать, что в постмодернистской теории, действующей на принципах нелинейности, многовариантности, открытости, обозначился новый этап в осмыслении функционирования в современной культуре «массового» и «элитарного», а литература постмодернизма снимает противопоставление между массовым и элитарным, объединяя их в единой культурной парадигме, связывая в глобальный гипертекст.

Список научной литературыСанькова, Алена Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аблеев С.Р., Кузьминская С.И. Массовая культура современного общества: теоретический анализ и практические выводы // http://www.roerich.com/aipe/russian/ims/welcomel.html

2. Адорно Г., Хоркаймер М. Диалектика просвещения. М.-СПб., 1997.

3. Арсланов В.Г. Миф о смерти искусства: Эстетические идеи Франкфуртской школы от Беньямина до «новых левых». М., 1983.

4. Ашин Г.К. Миф об элите и «массовом обществе». М., 1966.

5. Ашин Г.К. Ложная дилемма буржуазной культурологии (Элитарная и «массовая» культуры) // Вопросы философии. 1983. - № 7. - С. 149-158.

6. Бавильский Д. Сорокин forever! // Топос. Литературно-философский журнал. 14.09.2004

7. Байер Ю.П. Социокультурная коммуникация и постмодерн // Виртуальное пространство культуры. Материалы научной конференции 11-13 апреля 2000 г. СПб., 2000. - С.131-133.

8. Баландина Я.В. В мире формул (к проблеме анализа современного детектива) // Материалы международной научно-практической конференции «Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания». СПб., 2003.

9. Баранов С.Ю. Популярная проза XVIII века // Повести разумные и замысловатые. Популярная проза XVIII века. М., 1980.

10. Ю.Барзах А. О рассказах Л. Петрушевской: заметки аутсайдера // Постскриптум. -1995. -№1.

11. П.Барт Р. Избранные работы. Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступит, ст. Косикова Г.К. М., 1989. - С. 388-389.

12. БаткинЛ. О постмодернизме и «постмодернизме»// Октябрь. 1996. -№10.

13. З.Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. М.: Советская Россия, 1979.

14. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. 2-е изд. М.: Художественная литература, 1990.

15. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

16. Bensman J., Rosenberg В. Mass, Class and Bureaucracy. The Evolution of Contemporary Society. New Jersey, 1963

17. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости // Избранные эссе. М., 1996

18. Бердяев Н. Философия неравенства. Письма к недругам // Бердяев Н. Собрание сочинений. Т. 4. Париж: YMCA-Press, 1990.

19. Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90-е годы XX века начало XXI века). - СПб., 2004.

20. Бодрийяр Ж. Америка. СПб., 2000.

21. Бодрийар Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. -Екатеринбург. 2000.

22. Бодрийяр Ж. Злой демон образов // Искусство кино. 1992. - № 10.

23. Бодрийяр Ж. Забыть Фуко. СПб., 2000.

24. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000.

25. Бондаренко В. Синдром Виктора Ерофеева // http://zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/97/168/8SINDR.html

26. Бочарова О. Формула женского счастья: Заметки о женском любовном романе // Новое литературное обозрение. 1996. -№ 22.

27. Вайль П., Генис А. Поэзия банальности и поэтика невероятного // Звезда. -1994.-№4.-С. 189-192.

28. Вербицкий М. Предательство Владимира Сорокина // http://imperium.lenin.ru/LENIN/151mdg/15.html

29. Вайнштейн О. Розовый роман как машина желаний // Новое литературное обозрение. 1996. - №22.

30. Вайнштейн О. «Розовая» беллетристика вчера и сегодня // Книжное обозрение. 1996, 18 июня.

31. Высоцкая Н. Транскультура или культура в трансе? // Вопросы литературы. 2004. - № 2.

32. Baudrillard, J. Selected Writings / Ed. By Mark Posten Stendford University Press, 1988.-P. 144-145.

33. Bensman J., Rosenberg B. Mass, Class and Bureaucracy. The Evolution of Contemporary Society. New Jersey, 1963

34. Быховская И.М. Homo somáticos: аксиология человеческого тела. M., 2000.

35. Васильев И.В. Постмодерн в авангарде // Дергачевские чтения-2000. Ч. 2. Екатеринбург, 2001.

36. Велын В. «Постмодерн»: Генеалогия и значение одного спорного понятия //Путь.-1992.-№1

37. Войтоловский JI.H. Очерки коллективной психологии. M.-JL, 1925.

38. Володин Д. Один из первых почтительных комментариев к марадонгу Пелевина. По следам романов «Чапаев и пустота», «Омон Ра», «Жизнь насекомых» и сборника «Желтая стрела» // Книжное обозрение. 1999. -№9, 2 марта.-С. 12.

39. Гаврилов А. Страшный суд как страшный сон // EXLIBRIS НГ. 1999. - № 9(81), март.-С. 9.

40. Генис А. Поле чудес: Виктор Пелевин // Звезда. 1997. - № 12. - С. 230233.

41. Генис А. Феномен Пелевина // svoboda.org/programs/otb/1999/ obt.02.shtm.

42. Генис А. Материалы программы «2001-й: Начало века, как культурный феномен 2001-й: Начало века, как культурный феномен» на «Радио свобода» // http://archive.svoboda.org/programs/OTB/2001/ОВТ.082501 .asp.

43. Генис А. Раз: Культурология. М., 2002.

44. Генис А. Два: Расследования. М., 2002.

45. Генис А. Три: Личное. М., 2002.

46. Глазычев В.Л. Проблема «массовой культуры» // Вопросы философии. -1970.-№ 12.

47. Головко В.М. Историческая поэтика русской классической повести: Учебное пособие для студентов филологических факультетов государственных университетов. М.-Ставрополь, 2001

48. Гройс Б. Полуторный стиль: Соцреализм между модернизмом и постмодернизмом // Новое литературное обозрение. 1995. - № 15.

49. Гудков Л., Дубин Б. Издательское дело, литературная культура и печатные коммуникации в современной России // Либеральные реформы и культура. -М., 2003.-С. 13-89.

50. Гулыга А. Что такое постсовременность? // Вопросы философии. 1988. -№ 12.

51. Давыдов Ю.Н. Искусство и элита. М., 1966.

52. Дашкова Т. Три истории: забавные игры русского постмодернизма (Обзор книг о русском литературном постмодернизме) // Новое литературное обозрение. 2001. — № 51.

53. Делез Ж. Платон и симулякр // Новое литературное обозрение. М., 1993. -№ 5.

54. Deleuze G., Guuattari F. Rhizome. Introdution. P., 1976.

55. Деррида Ж. Структура, знак, игра в дискурсе гуманитарных наук // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / Пер. с фр. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М., 2000. - С. 407-426.

56. Derrida J. De la grammatologie. Paris: Ed. de Minuit, 1967.

57. Дианова B.M. Массовая художественная культура XX века сквозь призму теоретического наследия // Российская массовая культура конца XX века. Материалы круглого стола. 4 декабря 2001 г. Санкт-Петербург. СПб., 2001.

58. Дмитриев А.В. Неомифологизм в структуре романов В. Пелевина. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Волгоград, 2002.

59. Дубин Б., Рейтблат А. Литературные ориентиры современных журнальных рецензинтов // Новое литературное обозрение. 2003. - № 59.

60. Дубин Б. Культурная динамика и массовая культура сегодня // Куда идет Россия? М., 1994 - С. 223-230.

61. Дубин Б. Группы, институты и массы // Мониторинг общественного мнения. 1998. - №4. - С. 22-32.

62. Дубин Б. Испытание на самостоятельность: К социологической поэтике русского романа-боевика // Новое литературное обозрение. 1996. - № 22. -С. 252-276.

63. Дубин Б. Между каноном и актуальностью, скандалом и модой: литература и издательское дело России в изменившемся социальном пространстве // Неприкосновенный запас. 2003. -№ 4 (30). - С. 136-144.

64. Дубин Б., Зоркая Н. Книги в сегодняшней России: выпуск, распространение, чтение // Вестник общественного мнения. 2005. - № 5.

65. Дубровский Д.И. Постмодернистская мода // В диапазоне гуманитарного знания. Сборник к 80-летию профессора М.С. Кагана. Серия «Мыслители». Вып. 4. СПб., 2001.

66. Егорова Л.П. Постмодернизм в искусстве и действительности // Русский постмодернизм: Материалы межвузовской научной конференции / Под ред. проф. Л.П. Егоровой. Ставрополь, 1999.

67. Ерофеев В.В. Предисловие // Время рожать: Сборник / Сост. В.В. Ерофеев. -М., 2001.

68. Ерофеев Вик. Здесь и теперь Весь мир насилья мы разрушим // Kinoartru -2003.-№7.

69. Ерофеев В.: «Русская культура взбадривается под кнутом» // Интервью Жанны Васильевой. Kinoartru. - 2004. - № 5.

70. Ефимова Н. Мотив игры в произведениях Л. Петрушевской и Т. Толстой // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1998. -№3.

71. Игрицкий И. После чего модерн? // http://www.column/igor.shtml.

72. Ильин И.П. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм. М., 1996.

73. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа.-М., 1998.

74. Интервью В. Пелевина журналу «Эксперт» // Эксперт. 1999. — №11.

75. Иньшакова Е.Ю. На грани элитарной и массовой культур // ОНС. 2001. — № 1.-С. 162-174.

76. Каган М.С. Человеческая деятельность. М., 1974.

77. Казаков Р.Б. О перспективах наддисциплинарного взаимодействия в научном знании эпохи «постмодерна» // Междисциплинарные подходы к изучению прошлого: до и после «постмодерна». Материалы научной конференции / Отв. Ред. Л.П. Репина. М., 2005. - С. 28-31.

78. Казин A.JI. Искусство и истина// Новый мир. 1990. -№ 12. - С. 235-245.

79. Кант И. Критика чистого разума / Пер. с нем. Н. Лосского; Примеч. Ц. Арзаканяна. М., 1994.

80. Карцева Е. Н. «Массовая культура» в США и проблема личности. М., 1974.

81. Колотаев В.А. Мотив деструкции в русской литературе XIX XX веков. -Ставрополь, 1999.

82. Кононенко O.A. Современные тенденции в постмодернистской драматургии // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научной конференции. Москва. М., 2002.

83. Корнев С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? Об одной авантюре Виктора Пелевина // Новое литературное обозрение. 1997. - № 28. - С. 244-259.

84. Костина A.B. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. М., 2005.

85. Костырко С. Новый роман Пелевина попытка прогноза // novosti.online.ru/magazine

86. Кравченко А.И. Культурология: Словарь. М.: Академический проект, 2000.

87. Кривцун O.A. Эстетика: Учебник. М., 2000.

88. Кристева Ю. Разрушение поэтики // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / Пер. с фр. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М„ 2000. - С. 458-483.

89. Кукаркин A.B. Буржуазная массовая культура: Теории. Идеи, Разновидности. Образцы. Техника. Бизнес. М., 1985.

90. Курицын В. К ситуации постмодернизма // Новое литературное обозрение. 1995. -№11.

91. Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М., 2001.

92. Кусаинов A.A. Человек в культуре постмодерна // Человек и общество: На рубеже тысячелетий: Международный сборник научных трудов / Под общей ред. Проф. О.И. Кирикова. Вып. 18 Воронеж, 2003. - С. 231-235.

93. Кэндо Т. Досуг и популярная культура в динамике и развитии / Пер. с англ. А. И. Кравченко // Личность. Культура. Общество. 2000. - Вып. 1(2).

94. Cans Н. Popular Culture and High Culture: an Analysis and Evaluation of Taste.-NY., 1974;

95. Cans H. American Popular Culture and High Culture in a Changing Class Structure // Prospects: An Annual of American Cultural Studies. Cambridge, 1985.-Vol. 10.-P. 4.

96. Лапенков В. До и после (Околосовременные размышления) // Звезда. -2002.- №9.

97. Лейдерман Н., Липовецкий М. Современная русская литература: В 3 кн. Кн. 1.-М., 2001.

98. Липовецкий М. «Свободы черная работа»: (Об «артистической прозе» нового поколения)// Вопросы литературы. 1989. - № 9.

99. Липовецкий М.Н. Трагедия и мало ли что еще // Новый мир. 1994. -№ 10.

100. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики). Екатеринбург, 1997.

101. Липовецкий М. Голубое сало поколения, или Два мифа об одном кризисе // знамя. 1999. - № 11.

102. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. М., 2001.

103. Липовецкий М. Кто убил Веничку Ерофеева? // Новое литературное обозрение. 2006. - № 78.

104. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967.

105. Лотман Ю.М. Массовая литература как историко-культурная проблема // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 3. Таллинн, 1993.

106. Малахов В. Парадоксы мультикультуризма // Иностранная литература. -1997. -№ 11.

107. Малютин А. Современное искусство как равенство различного // http://www.marksizm.info/root/example/2005/10/04/ravenstvo-2-2.html

108. Маньковская Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). М., 1995.

109. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб, 2000.

110. Маркарян Э.С. Культура как способ деятельности // Вопросы философии. 1997. - № 11.

111. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М., 1983

112. Маркова Д. Людмила Петрушевская. Номер Один, или В садах других возможностей // Знамя. 2005. - № 3.

113. Маркузе Г. Одномерный человек: исследование идеологии развитого индустриального общества. М., 1994;124. «Массовая культура» и кризис буржуазной культуры Запада: Сб. ст. -М., 1974.

114. Mass Culture Revisited / Ed. В. Rosenberg, D-White. Boston, 1971.

115. Мельников Н.Г. Массовая литература // http://eressea.ru/tavern7/019-0006.shtml.

116. Мильдон И. Беседы о паралитературе // Вопросы философии. 1972. -№1.

117. Минкевич А. Поколение Пелевина // http://old.russ.ru/krug/99-04-08/minkev.htm

118. Мифы народов мира. Т. 1,2.- М., 1998.

119. Можнягун С.Е. Кризис буржуазной «массовой культуры». Киев, 1981.

120. Моравский С. Образ культуры на переломе веков // В диапазоне гуманитарного знания. Сборник к 80-летию профессора М.С. Кагана. Серия «Мыслители». Вып. 4. СПб., 2001.

121. Морозов П. Не стреляйте в пианиста // Я молодой. 2000. - № 14-15.

122. Нагорная H.A. Сновидения в постмодернистской прозе // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научной конференции. Москва. М., 2002.

123. Некрасова И.В. О некоторых свойствах поэтики современной прозы // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научной конференции. Москва. М., 2002.

124. Немзер А. Замечательное десятилетие русской литературы. М., 2003.

125. Огурцов А.П. Постмодернистский образ человека и педагогика // Человек.-2001.-№3.

126. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

127. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991

128. Пазолини П. Поэтическое кино // Строение фильма. М., 1984.

129. Парамонов Б. Пелевин муравьиный лев. «Радио Свобода // Радио «Свободная Европа». - 2.08.2001. - http://www.svoboda.org/programs/OTB/ 1999/OBT.02.html

130. Парамонов Б. Конец стиля: постмодернизм. // Звезда. 1994. - № 8. -С. 191.

131. Пелипенко A.A. Постмодернизм в контексте переходных процессов педагогика // Человек. 2001. - №4.

132. Пирогов JI. В жертву остальным цветам голубого не отдам // http://www.guelman.ru/slava/writers/sor3.htm.

133. Поздняков К.С. Андрей Платонов на страницах романа Владимира Сорокина «Голубое сало» // Литературоведение 2003. - № 1.

134. Проблемы теории культуры. М., 1977.

135. Пропп В.Я. Морфология «волшебной» сказки. М., 1998.

136. Работнов Н. Иосиф Виссарионович меняет профессию. Метаморфозы подхода к изображению государственного насилия в русской литературе // Знамя. -2002.- №8.

137. Рассохина И.Б. Тенденции смены парадигм в художественной культуре // Эстетика в интерпарадигмальном пространстве: перспективы нового века. Материалы научной конференции 10 октября 2001 г. Сер. «Symposium». Вы. 16. СПб., 2001. - С.25-26

138. Рейнгольд С. Русская литература и постмодернизм // Знамя. 1998. - № 9.

139. Рейтблат А. Русский извод массовой литературы: непрочитанная страница // Новое литературное обозрение. 2006. - № 77.

140. Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания (историографические заметки). М., 2003.

141. Рогачкова М.В. Критерии художественности как искусствоведческая проблема // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Четвертые научные чтения памяти профессора А.П.

142. Бородавкина: Сборник научных трудов / Под ред. В.А. Скубневского и Ю.М. Гончарова. Кн.П. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - С. 440-447.

143. Роднянская И. Этот мир придуман не нами // Новый мир. 1999. - №8.

144. Роднянская И. «.И к ней безумная любовь.» // Новый мир. 1996. -№9.-С. 212-216.

145. Ройфе А. Душка Пелевин // Книжное обозрение. 1999. - № 15.

146. Роднянская И. Заметки к спору // Новый мир. 1990. - № 12. - С. 245247.

147. Руднев В. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. -М., 2000.

148. Русский постмодернизм: Материалы межвузовской научной конференции. Библиографический указатель / Под ред. Проф. Л.П. Егоровой. Ставрополь, 1999.

149. Саморукова И.В. Хаос и «жанровое мышление» в современной прозе // http://www.ssu.samara.ru/~scriptum/genre.doc

150. Самохина М.М. Кто и что сегодня читает и зачем им это нужно // Новое литературное обозрение. 2001. - № 51. - С.327-340.

151. Sarup М. An introductory- guide to post-structuralism and postmodernism. -N.Y., 1988.

152. Свердлов M. Технология писательской власти (О двух последних романах В. Пелевина) // Вопросы литературы. 2003. - №4.

153. Скоропанова И. Русская постмодернистская литература. М., 1999.

154. Скоропанова И. Русская постмодернистская философия: Новая философия, новый язык. СПб., 2002.

155. Славникова О. Проигравшие время // Дружба Народов. 2000. - № 1

156. Славникова О. Петрушевская и пустота // Вопросы литературы. 2000. -№ 2.

157. Соколов А.Н. Теория стиля. М, 1968.

158. Соколов Э.В. Ортега-и-Гассет. Век элитного искусства и массового общества // Человек. 2002. - № 6.

159. Соломина А. Свобода: надтекст вместо подтекста // Литературное обозрение. 1998. -№3. - С. 92-93.

160. Степанян К. Постмодернизм боль и тревога наша // Вопросы литературы. - 1998. - № 5.

161. Степанян К. Кризис слова на пороге свободы // Знамя. 1999. - № 8.

162. Суворов H.H. Элитарное и массовое сознание в художественной культуре постмодернизма. Автореферат диссртации на соискание ученой степени доктора философских наук. СПБ., 2005.

163. Тард Г. Законы подражания // Тард Г. Социальная логика. М.,1997.

164. Тард Г. Мнение и толпа // Психология толп. М.: Институт психологии РАН, Издательство «КСП+», 1999. - С. 255-408.

165. Томашевасий Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996.

166. Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научной конференции. Москва. М., 2002.

167. Ульянов С. Пелевин и Пустота // Русский Журнал. Критика. 13.04.98 http://www.russ.ru/journal/kritik/98-04-13/ulyan.htm.

168. Усманова А.Р. Умберто Эко: парадоксы интерпретации. М., 2000.

169. Успенский Б.А. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология композиционной формы. М., 1970.

170. Ушакин С.А. «Мультикультуризм» по-русски, или о возможности педагогики постмодерна в России // Полис. 1997. - № 4.

171. Фаткулова В. Из сияющей пустоты. // Литература. 2000. - № 9. - С. 12.

172. Феофанов O.A. США: Реклама и общество. М., 1974.

173. Фидлер Л. Пересекайте рвы, засыпайте границы // Современная западная культурология: самоубийство дискурса. М., 1993.

174. Филиппов Л. Полеты с затворником. Вариации на заданную тему // Звезда. 1999. -№5. С. 205-213.

175. Фрейд 3. «Психология масс и анализ человеческого «Я» // http://www.magister.msk.ru/library/philos/freud001.htm (по изданию Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого «Я». М.: изд-во «Современные проблемы», Н. А. Столляр, 1926).

176. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990

177. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994

178. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / Пер. с франц. М., 1996.

179. Фуко М. Забота о себе. История сексуальности / Перевод с франц. Т.Н. Титовой и О.И. Хомы. М.-Киев, 1998.

180. Фуко М. Слова и вещи. СПб., 1994.

181. Хазанов Б. Апология нечитабельности: Заметки о романе и романах // Октябрь. 1997.-№ 10.

182. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2000.

183. Шапиро Ян. Пепса по-пелевенски // oZon. 2000. - август.

184. Шаргунов С. Удава проглотили кролики. Кое-что о «новом Пелевине» // Вопросы литературы. 2004. - № 5.

185. Шаталов А. Владимир Сорокин в поисках утраченного времени // Дружба народов. 1999. -№ 10.

186. Шестаков В.П. Искусство тривиализации: некоторые теоретические проблемы «массовой культуры» //Вопросы философии. 1982. -№ 10.

187. Шестаков В.П. Мифология XX века. Критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». М., 1988.

188. Шестаков Г.Ю. Музыка в буржуазной «массовой культуре». М., 1986.

189. Шкловский В. О теории прозы. М., 1983.

190. Шлегель Ф. Литературная теория немецкого романтизма. М., 1980.

191. Шпенглер О. Очерки морфологии мировой истории. В 2-х т. Т. 1 М., 1993.

192. Шпенглер О. Очерки морфологии мировой истории. В 2-х т. Т. 2 М., 1998.

193. Штепа В. Антропология сетевой эпохи // Сборник материалов Международной конференции «Модели человека в современной философии и психологии» Новосибирск, 2005.

194. Шугрин Б. Виктор Пелевин. «Generation «П». Роман. Вагриус, 1999 // Семья и школа. 1999. - № 7-8.

195. Шульпяков Г. Поцелуй меня в звезды // http://www.guelman.ru/slava/writers/shulp.htm

196. Щеглова Е. Во тьму или в никуда? // Нева. - 1995. - № 8.

197. Щеглова Е. Нынче всё наоборот. Постперестройка в современной прозе // Вопросы литературы. 2001. - № 1

198. Эко У. Заметки на полях «Имени розы» // Иностранная литература. -1989. № 10.

199. Эко У. От Интернета к Гуттенбергу // Общество и книга: от Гуттенберга до Интернета. М., 2000.

200. Эко У. Открытое произведение. Форма и неопределенность в современной поэтике. СПб., 2004.

201. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / Пер. книги А.Г. Погоняйло, В.Г. Резник. ТОО ТК «Петрополис», 1998.

202. Эпштейн М. Искусство авангарда и религиозное сознание // Новый мир. 1990.-№12.С. 223-235.

203. Эпштейн М. Постмодерн в России: Литература и теория. М., 2000.

204. Эпштейн М. Знак пробела: о будущем гуманитарных наук. М.: НЛО, 2004.

205. Эпштейн М. Постмодерн в русской литературе. М., 2005.

206. Юнг К. Г. Современность и будущее. Мн., 1992.1. Литературные источники

207. Битов А. Пушкинский дом. М.: Современник, 1989.

208. Борхес Х.Л. Коллекция: Рассказы; Эссе; Стихотворения: Пер с исп. / Сост., вступ. ст. Вс. Багно. СПб.: Северо-Запад, 1992.

209. Время рожать: Сборник / Сост. В.В. Ерофеев. М.: Подкова; Деконт +, 2001.

210. Ерофеев Вен. Москва-Петушки: Поэма / Предисл. и текстологич. Ред. В. Муравьева; Послесл. А. Величанского. -М.: Прометей, 1989.

211. Ерофеев В.В. Russkaia красавица. М.: СП «Вся Москва», 1992.

212. Ерофеев В.В. Мужчины. М.: Изд. дом «Подкова, 1997.

213. Ерофеев В.В. Пять рек жизни. М.: Подкова, 1998.

214. Ерофеев В. Страшный суд. М.: Зебра Е, 2005.

215. Ерофеев В. Бог X. М.: Зебра Е, 2005.

216. Кастанеда К. Учение дона Хуана: Путь познания индейцев племени яки. К.: «София», 1993.

217. Пелевин В.О. Желтая стрела. М.: «Вагриус», 1998.

218. Пелевин В.О. Чапаев и пустота. Желтая стрела. М.: «Вагриус», 2000.

219. Пелевин В.О. Жизнь насекомых // Пелевин В.О. Омон Ра. Жизнь насекомых. Затворник и шестипалый. Принц Госплана. М.: «Вагриус», 1999.

220. Пелевин В.О. Омон Ра // Пелевин В.О. Омон Ра. Жизнь насекомых. Затворник и шестипалый. Принц Госплана. М.: «Вагриус», 1999.

221. Пелевин В.О. Generation «П». М.: «Вагриус», 1999.

222. Пелевин В.О. Relics: Избранные произведения. М.: изд-во Эксмо, 2005.

223. Пелевин В.О. Священная книга оборотня. М.: изд-во Эксмо, 2006.

224. Пелевин В.О. Шлем ужаса. Креатифф о Тесее и Минотавре. М.: Открытый Мир, 2005.

225. Пелевин В.О. Числа: Роман. М.: изд-во Эксмо, 2006.

226. Петрушевская JT. Сказки. М., 1996.

227. Петрушевская JI. Дом девушек: Рассказы и повести. М.: «Вагриус», 1999.

228. Петрушевская JT. Номер Один, или В садах других возможностей. М.: «Эксмо», 2004.

229. Попов В. Душа патриота или Различные послания к Ферфичкину. М.: «Текст», 2994.

230. Соколов С. Палисандрия. М.: журн. «Глагол», 1992.

231. Сорокин В. Норма. М.: Obscuri Viri; Три кита, 1994.

232. Сорокин В. Тридцатая любовь Марины М., 1995.

233. Сорокин В. Голубое сало. М.: «Ad Marginem», 1999.

234. Сорокин В. Месяц в Дахау // http://here.ru/daricy/indust/dahau.htm.

235. Толстая Т. Кысь. М., 2000.

236. Эко У. Имя розы. СПб.: Академический проект, 2004.

237. Эко У. Маятник Фуко. М., 2000.

238. Словари и энциклопедические издания

239. Культурология: XX век: Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997.

240. Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. / Под ред. В.В. Бычкова М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003.

241. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева -М.: Советская энциклопедия, 1987.

242. Ожегов С.И. Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 тысяч слов и фразеологических выражений / Российская АН; Российский фонд культуры; 3-е изд., стереотипное испр. и доп. - М.: «АЗЪ», 1995.

243. Постмодернизм: Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001.

244. Руднев В.П. Словарь культуры XX века: ключевые понятия и тексты. -М.: Аграф, 1999.

245. Словарь терминов московской концептуальной школы / А. Монастырский. М., 1999.

246. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. -М.: Интрада-ИНИОН, 1996.

247. Философский энциклопедический словарь / Редколлегия: С.С, Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичев и др. 20е изд. М.: Советская энциклопедия, 1989.