автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему:
Коннотативная семантика и прагматика номинативных единиц русского языка

  • Год: 1998
  • Автор научной работы: Вострякова, Наталья Анатольевна
  • Ученая cтепень: кандидата филологических наук
  • Место защиты диссертации: Волгоград
  • Код cпециальности ВАК: 10.02.01
450 руб.
Диссертация по филологии на тему 'Коннотативная семантика и прагматика номинативных единиц русского языка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коннотативная семантика и прагматика номинативных единиц русского языка"

о*

>

.. л

V

На правах рукописи

ВОСТРЯКОВА Наталья Анатольевна

КОННОТАТИВНАЯ СЕМАНТИКА И ПРАГМАТИКА НОМИНАТИВНЫХ ЕДИНИЦ РУССКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.01 — русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Волгоград 1998

Работа выполнена в Волгоградском государственном педагогическом университете.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

действительный член АСН, доктор филологических наук, профессор Н. Ф. Алефиренко.

доктор филологических наук, профессор Л. Ю. Буянова; кандидат филологических наук, доцент Л. А. Шестак.

Ведущая организация:

Пензенский государственный педагогический университет.

Защита состоится 3 декабря 1998 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 113.02.01 при Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу: 400013, Волгоград, пр. им. В. И. Ленина, 27.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан/^ М/ЯЛ_ 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, ^

профессор ^ В. И. Супрун

Настоящее исследование выполнено в русле приоритетной в современной лингвистике антропоцентрической парадигмы, с точки зрения которой важным оказывается то, что, обмениваясь информацией фактического характера, участники коммуникации не остаются беспристрастными, но выражают свое отношение к обсуждаемому, к партнерам, к ситуации общения в целом. Поэтому изучение человеческого фактора в языке неразрывно связано (что подметил еще Ш. Балли) с его экспрессивной функцией, реализующейся системой разноуровневых языковых средств (Н. А. Лукьянова). Значительную часть этой системы составляют слова и фразеологизмы с коннота-тивным макрокомпонентом значения, до сих пор не получившие в лингвистике однозначного толкования (И. В. Арнольд,

A. В. Кунин, Г. Г. Соколова, В. Н. Телия, В. К. Харченко,

B. И. Шаховский и др.).

Продолжают оставаться предметом дискуссий языковая и речевая сущность коннотации, ее место в семантической структуре слова (фразеологизма), объем, компонентный состав. Неясно, каким образом разграничивать коннотативные компоненты в конкретной языковой (речевой) единице. Не выработаны достаточно достоверные методы исследования коннотации и способы ее адекватного лексикографического описания. К тому же в последние годы внимание исследователей привлекают вопросы, связанные с изучением коннотации в аспекте лингвопрагматики, — не менее расплывчатым понятием современной теоретической лингвистики. Одни ученые (Л. М. Васильев, Г. В. Колшанский, А. Л. Коралова, Л. А. Новиков) отождествляют коннотацию и "прагматический потенциал", "ориентацию", "аспект значения" языковых единиц. Другие (Л. С. Бархударов, Б. А. Плотников, А. М. Эмирова) полагают, что прагматическое значение включает в себя коннотацию.

Третьи (Э. С. Азнаурова, В. Г. Гак, Е. В. Стулина и др.) выступают за их последовательную дифференциацию. Однако критерии такой дифференциации зачастую не разрабатываются или же намечаются весьма неопределенно. Таким образом, ни один из вопросов теории коннотации на сегодняшний день окончательно не решен, что позволяет считать актуальной проблематику данного диссертационного исследования, объектом которого были избраны номинативные единицы (слова и фразеоло--гизмы), выполняющие экспрессивную функцию в языке и речи, а предметом — коннотативный макрокомпонент их значения. Заметим, что под словом мы понимаем основную номинативную единицу языка, характеризующуюся фонетической оформ-ленностью, лексико-грамматической отнесенностью, целостностью и воспроизводимостью в речи при построении высказывания, а под фразеологизмом — сверхсловную, раздельно-оформленную, но семантически целостную и синтаксически неделимую языковую единицу, которая своим возникновением и функционированием обязана комбинаторному взаимодействию лексических и грамматических компонентов своего свободно-синтаксического.генотипа (Н. Ф. Алефиренко).

Цель работы заключается в изучении коннотации как макрокомпонента семантической структуры слова (фразеологизма), а также в выявлении и описании ее роли в создании прагматической значимости речи конкретного носителя языка.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) раскрыть сущность и структуру коннотации как макрокомпонента лексического и фразеологического значений;

2) описать средства вербализации коннотативных компонентов семантической структуры номинативных единиц, выработать способы их обнаружения в конкретной языковой единице;

3) обосновать понятие прагматической значимости речевых образований;

4) выявить механизмы формирования прагматической значимости и ее структуру;

5) исследовать закономерности воздействия коннотативной семантики номинативных единиц на формирование прагматической значимости высказываний говорящего.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней предпринимается попытка целостного осмысления феномена кон-

НОТ8.ЦИИ С уЧвТОМ СйГуШНТИЧс-СКОХ О И ирйГМ&хИЧвСКОГС 11Г!ЧЛ_Л,

сосуществующих в нем. По-новому, с точки зрения антропоцентрического устройства языка, осмысляются некоторые традиционные термины семантики (оценочность, образность, экспрессивность). Вводится и обосновывается понятие прагматической значимости, раскрываются ономасиологические механизмы ее формирования и средства выражения в речи, систематизируются функции номинативных единиц с коннотатив-ным макрокомпонентом значения в создании прагматической значимости высказываний говорящего на русском языке.

Теоретическая ценность работы определяется тем, что она вносит определенный вклад в изучение лексической и фразеологической семантики, дополняет имеющиеся в науке представления о роли языка в процессе познавательной деятельности людей н, в частности, помогает глубже вникнуть в суть феномена взаимопонимания, являющегося конечной целью человеческой коммуникации.

Практическое значение исследования вытекает из возможности использования его основных положений в преподавании вузовских курсов стилистики, лексикологии, фразеологии, лингвистического анализа текста, литературоведения. Результаты исследования представляют интерес для лексикографической практики (при составлении дефиниций слов и фразеологизмов в словарях различных типов, выработке системы лексикографических помет), а также могут быть полезны носителям языка, испытывающим потребность в оптимизации речевого общения.

Материалом исследования послужила авторская картотека, состоящая из 3197 лексических (в 6230 контекстных употреблениях) и 1126 фразеологических единиц (в 2815 употреблениях), собранных методом сплошной выборки из произведений художественной литературы русских писателей XIX — XX вв.: М. А. Булгакова, А. Ф. Вельтмана, Н. В. Гоголя, И. А. Гончарова, В. И. Даля, Ф. М. Достоевского, В. Г. Короленко, А. И. Куприна, Н. С. Лескова, Д. Н. Мамина-Сибиряка, В. Ф. Одоевского, Н. Ф. Павлова, И. И. Панаева, М. Е. Салтыкова-Щедрина, О. И. Сенковского, К. М. Станюковича, Н. А. Тэффи, А. П. Чехова.

Выбор данных текстов обусловлен тем, что художественной речи присуще совмещение коммуникативной н эстетической

функции языка. Поэтому она. располагает богатым набором единиц с коннотативным макрокомпонентом значения.

Художественные тексты данных писателей позволяют проиллюстрировать и вводимое нами понятие прагматической значимости, поскольку в них отражаются проблемы коммуникативно-прагматического функционирования номинативных единиц. Стремясь к "правдивому воспроизведению типичных характеров в типичных обстоятельствах", авторы анализируемых произведений уделяли значительное внимание речи своих персонажей как характерологическому средству.

Методология и методы исследования предопределены поставленными задачами. Для их решения использовалась общеметодологическая концепция, согласно которой между объективным и субъективным в языке существует тесное взаимодействие (Ш. Балли, В. И. Говердовский, Г. В. Колшанский и др.). Важной методологической посылкой послужило также признание не только социальной, но и биологической, психической и индивидуальной детерминированности речевой продукции носителя языка. Основанием для нее явилась выработанная в современной науке теория системно ориентированной методологии человекознания (А. Г. Асмолов, П. С. Гу-ревич и др.), видящая ключ к пониманию природы человека не в нем самом как некоторой сущности, а в тех различных системах, в которых осуществляется его жизнь.

В работе применялись частные научные методы: описательный, включающий приемы наблюдения, сопоставления, обобщения и классификации анализируемого материала, прием лингвистического эксперимента на основе анкетирования (отдельные задания анкеты предполагают сознательное варьирование анализируемых единиц); метод компонентного анализа, предписывающий выделение компонентов в семантической структуре значения слова (фразеологизма); метод контекстуального анализа, нацеленный на исследование языковых единиц с учетом лингвистического и экстралингвистического, микро-и макроконтекстов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Высказывание конкретного носителя языка, помимо заключенной в нем собственно семантической информации, складывающейся из совокупности лексических (фразеологических) значений воспроизводимых единиц, может имплицитно выражать прагматическую значимость, т. е. сообщать о личности

говорящего субъекта и характере его отношения к партнеру коммуникации. В соответствии с этим в прагматической значимости выделяются две составляющие: речевой паспорт русскоязычного говорящего и устанавливаемая им тональность общения с коммуникантом.

2. Прагматическая значимость, не являясь ни микро-, ни макрокомпонентом семантической структуры языковых единиц, усваивается говорящим в процессе познания мира и закономерностей речевой практики носителей русского языка. Она формируется в высказывании благодаря вариативности языковой системы. Прагматическая значимость обычно выражается независимо от воли, намерений, желаний субъекта речи. Слушающий же с целью максимальной оптимизации речевого общения всегда (как правило, подсознательно) выявляет ее, соотнося высказывания собеседника с "общим языком" (типичным, привычным, стандартным для данного этнического коллектива способом выражения мыслей) и обнаруживая в них те или иные отступления от последнего. Эти отступления могут быть самого разнообразного характера: вербальные и невербальные средства общения, разнообразные отклонения от литературной нормы, тематика речи, своеобразие словообразования, синтаксиса и т.п. Они и являются средствами выражения прагматической значимости.

3. Важнейшим средством выражения прагматической значимости речевых образований могут выступать сконструированные или актуализированные субъектом единицы с конно-тативным макрокомпонентом значения, отражающим в вербализованной форме субъективные аспекты восприятия человеком окружающего мира.

4. Между употреблением определенного слова (фразеологизма) с эмотивными, оценочными, экспрессивными, образными или стилистически маркированными компонентами коннотации и биологическими, психическими, социальными, индивидуальными характеристиками говорящего, отношением к коммуниканту обнаруживается определенная корреляция, не имеющая, однако, абсолютного характера. Прагматическая значимость номинативных единиц с коннотативным макрокомпонентом значения достаточно динамична. Это объясняется сложностью ономасиологических механизмов ее формирования, непредсказуемостью конкретной речевой стратегии субъекта (рече-

вая деятельность или речевое поведение) при выборе им слов и фразеологизмов для построения высказывания.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в пяти публикациях. Они обсуждались на Международной научно-теоретической конференции "Взаимодействие языковых уровней в сфере фразеологии" (Волгоград, 1996 г.), на III и IV межвузовских научно-практических конференциях студентов и молодых ученых Волгоградской области в 1996 и 1997 гг., на конференции "Кирилло-Мефодиевские традиции на Нижней Волге" (Волгоград, 1997 г.). Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русского и сравнительно-исторического языкознания Волгоградского государственного педагогического университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка использованной литературы, списков лексикографических источников и текстов художественной литературы. В качестве приложений 1 и 2 представлены образцы анкет, использованных при проведении лингвистических экспериментов. В приложении 3 приведены типичные ответы носителей языка на вопросы лингвистического эксперимента № 2.

Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются его цели и задачи, определяются методология и материал исследования, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе "Коннотативная структура слова и фразеологизма" определяется авторская позиция в решении проблемных вопросов теории коннотации, имеющих принципиальное значение для предпринятого исследования.

Коннотация понимается нами как макрокомпонент лексического (фразеологического) значения, содержащий субъективные аспекты вербализованного восприятия человеком окружающего мира. Структура коннотации рассматривается как совокупность эмотивного, оценочного, экспрессивного, образного и стилистически маркированного компонентов, которые (за исключением последнего) могут быть узуальными или окказиональными.

7/зуальная элю771Ы8НОСглъ — компонент коннотации, закрепленное в семантике языковой единицы эмоционально не нейтральное отношение говорящего к предмету (явлению) номинации, способное реализовываться в речи в виде конкретной эмоции. Она может быть выражена эксплицитно, при помощи определенных аффиксов: актрис-енк-а (пренебр.), с повинной голов-ушк-ой (ласк.),— и имплицитно: туполобый (презрит.), ангел без крылышек (ирон.). Обнаруживая эмотивность в последнем случае, мы опираемся на данные словарей, при анализе художественного текста — на авторские комментарии об эмоциональном состоянии героя ("закричала... с гневом", "бахнул кулаком по столу" — т. е. испытывает состояние раздражения, возмущения), контекст в целом, а также на собственную языковую компетенцию.

Оценочность — компонент коннотации, выражающий мелиоративное или пейоративное ценностное отношение носителей языка, формируемое на основе сравнения того, что называет номинативная единица, с нормативной ("идеализированной") "картиной мира". Этот компонент является частью лексических (фразеологических) значений частнооценочных (Н. Д. Арутюнова) единиц. В отличие от них общеоценочные единицы оценочны по своему денотативному содержанию.

Определить наличие оценочной коннотации помогает прием, предложенный И. А. Стерниным (1985), заключающийся в трансформации дефиниции значения единицы в условную фразу, завершающуюся компонентом "и ото хорошо (плохо)". При этом мы не акцентируем внимание на том, входят ли в дефиницию оценочные слова, поскольку квалифицируем оценочность частнооценочных единиц только как компонент хюнно-тации. Трансформируя дефиниции значений в условную фразу, учитываем, насколько естественно она завершает формулировку значения слова (фразеологизма). Если такая трансформация осуществляется непосредственно, то в этом случае языковые единицы являются оценочными. Например: демагог ("человек, извращенно истолковывающий факты, — и это плохо") — пейоративная сценка, ходячая энциклопедия ("человек, обладающий разносторонними знаниями, — и это хорошо") — мелиоративная оценка. Если же ощущается искусственность трансформации, то единица не является оценочной (автобус — "многоместный автомобиль для перевозки пассажиров — и это хорошо или плохо (?)", угол зрения — "опре-

деленный взгляд на те или иные явления — и это хорошо или плохо (?)").

Образность — компонент коннотации, выражающий при помощи осознаваемой носителями языка внутренней формы общее для них, целостное, наглядное, в известной мере редуцированное представление о некотором реальном предмете, явлении, свойстве, закрепленное за языковой единицей для передачи узуально-субъективного отношения к номинируемому ею объекту действительности.

К образным мы относим: 1) слова (фразеологизмы) с неметафорической внутренней формой, при которой осознаются отношения с одноструктурными единицами подобной, но не обязательно тождественной структуры (лицо воронкообразное — "лицо такой формы, как если бы было воронкой", скалить зубы — "смеяться так, что в оскале видны зубы"); 2) слова (фразеологизмы) с метафорической внутренней формой, при которой осознается семантическая двуплановость метафоры {шпилька (о человеке) — "такой язвительный, злобно-насмешливый, колкий человек, как острый конец шпильки", убить бобра — "обмануться в расчетах, предпочтя худшее лучшему, совершить такую глупость, как если бы убить бобра").

Экспрессивность — компонент коннотации, инвариантным признаком которого является признак "усиленной выразительности". Она связана с нестандартным, нетривиальным, в какой-то мере оригинальным восприятием единицы в сознании носителей языка, увеличивающим ее воздействие на слушающего (читающего).

Узуальная экспрессивность может выражаться эксплицитно: 1) при помощи фонетического облика слова (фразеологизма) — его необычной звуковой организации, включающей повторы, звукоподражательные, междометные сочетания и т. п. (сюсюка, ни тпру ни ну); 2) при помощи словообразовательных средств: а) аффиксов, усиливающих выразительность номинативных единиц (руч-ищ-а, подбитый ветер-к-ом), б) сложения как способа образования не образной, но экспрессивной единицы (жесток-о-серд-н-ый, нежданно-негаданно).

Имплицитная экспрессивность является частью значения архаизмов, неологизмов, жаргонизмов, диалектизмов, профессионализмов и просторечия. Говоря о наличии экспрессивной лексики (фразеологии) в диалекте, жаргоне, арго, профессиональном словаре и просторечии, заметим, что объем ее зависит

от того, кто ее воспринимает. С точки зрения носителя литературного языка, этот объем будет шире, поскольку все диалектизмы, жаргонизмы, арготизмы, не входящие в его лексикон профессионализмы и просторечие (типа свинтусы вместо сфинксы, Фома невероятный вместо Фома неверующий) в силу своей непривычности будут восприниматься им как необычные, выразительные, т.е. имеющие экспрессивность.

Стилистическая маркированность — особый компонент коннотации, не выражающий субъективного отношения носителей языка к предметно-логическому значению единицы, но указывающий на традиционную отнесенность ее к определенным функциональным стилям и сферам речи.

Стилистическая маркированность (общекнижная, научная, официально-деловая, публицистическая, разговорная, просторечная) не имеет специфических средств своего выражения, обнаруживается с опорой на лексикографические данные и языковую компетенцию исследователя.

Во второй главе "Прагматическая значимость коннотатив-ной семантики слова и фразеологизма" исследуются функции коннотативных единиц в аспекте ономасиологических проблем семантики, их роль в формировании прагматической значимости речи.

Реализуя внутреннюю программу высказывания на номинативном уровне, говорящий употребляет языковые единицы. Стремясь не только вербализовать свой замысел в оптимальной форме, но и придать ему экспрессивную функцию, он извлекает из лексикона или же конструирует слова и фразеологизмы с коннотативным макрокомпонентом значения. При этом механизм выбора носителем языка необходимых ему единиц для реализации речевой интенции чрезвычайно сложен и до сих пор мало изучен. Однако бесспорно, что в сумме экстралингвистических факторов, обусловливающих номинативную организацию высказывания, немаловажную роль играют причины, связанные с субъектом речи и его отношением к партнеру по коммуникации (В. Н. Волошинов, Г. Габеленц, Т. Г. Винокур, К. А. Долинин и др.). Поэтому сам выбор необходимых единиц из ряда возможных при построении высказывания информирует о субъекте речи и его отношении к партнеру по коммуникации, т.е. оказывается значимым (Ф. де Соссюр, Н. Ф. Алефиренко, Л. В. Васильев, Л. А. Новиков). Такую значимость назовем прагматической, понимая под лингво-

прагматикой область лингвистических исследований, в которой изучается функционирование языковых единиц в речи в неразрывной связи с говорящей личностью, с ситуативным контекстом их употребления (Н. Д. Арутюнова, В. Г. Гак и др.).

Прагматическая значимость как особый вид значимости в лингвистике специально ранее не выделялась. Однако ряд ценных наблюдений, касающихся ее, в науке уже имеется. Как правило, они накапливались учеными в рамках социолингвистических и стилистических направлений (Ш. Балли, Ж. Ванд-риес, Е. Д. Поливанов, Т. Г. Винокур, Е. А. Земская, В, И. Ка-расик и др.).

Существование прагматической значимости обусловлено вариативностью языковой системы, дающей возможность говорящему выразить свою речевую интенцию разными способами. Прагматическая значимость присуща не самим языковым единицам, но указывает на их место в системе, устанавливаемое на основе оппозиций с синонимическими (в широком понимании) единицами. Так, передняя часть головы человека может быть названа не только лицом, но и ликом, физиогно-мией, физиомордией, мордой, мурлом, рылом, рожей, харей и т. п. Однако если выбор говорящим слова лицо прагматически не маркирован, то употребление остальных единиц при одновременном отбрасывании слова лицо оказывается прагматически значимым. Актуализации слов лик, физиогномия, физиомордия связываются в сознании носителей языка с шутливым настроением говорящего, ироническим отношением к собеседнику, возможно, — с принадлежностью к представителям интеллигенции, а просторечных слов морда, мурло, рыло, рожа, харя — с низким социальным статусом говорящего, его возбужденным эмоциональным состоянием, недовольством поведением собеседника и вызванным этим стремлением оскорбить, унизить его.

Чаще всего прагматическая значимость выражается независимо от воли субъекта речи и, следовательно, относится к сфере его речевого поведения. Слушающий же всегда выявляет и учитывает ее в речевом общении, чтобы максимально полно осмыслить высказывание собеседника. Обычно он обнаруживает прагматическую значимость подсознательно, соотнося воспринимаемое высказывание с "общим языком" —• типичным, привычным, общеупотребительным, характерным для данного этнического коллектива способом выражения мыслей. Вы-

явленные отклонения и являются для него источником прагматической значимости.

Адекватность и полнота осознания прагматической значимости зависят от многих факторов: осведомленности субъекта относительно основных параметров речевого акта, заинтересованности в получении определенной информации, его общей культуры, склонности к самообразованию, наблюдательности, языковой интуиции и т. п.

Многообразны средства выражения прагматической значимости: вербальные и невербальные средства общения, разнообразные намеренные и ненамеренные отклонения от литературной нормы, тематика речи, своеобразие словообразования, синтаксиса и др. Особую роль в ее создании играют употребленные в высказывании слова и фразеологизмы с коннотативным макрокомпонентом значения (как узуальным, так и окказиональным). Исследуя их возможности в реализации прагматической значимости, мы выделили в ней две составляющие: речевой паспорт и тональность общения.

Русскоязычный речевой паспорт, — это данные о личности говорящего субъекта, отражающие особенности его коммуникативной компетенции, которые имплицитно содержатся в его высказываниях и могут быть потенциально извлечены из них слушателем.

Важнейшей частью коммуникативной компетенции является семантическая компетенция говорящего и, в частности, ее лексикон, включающий в себя нечто общеизвестное, общезначимое для всех носителей языка и нечто специализированное (в том числе слова и фразеологизмы с коннотативным макрокомпонентом значения). Последнее отражает языковые знания, известные не всем носителям языка, соотносимые с групповыми оппозициями, существующими в этноязыковом коллективе: мужчины — женщины, старшие — младшие, интеллигенты — представители "общественного дна" и т. п. Указанные оппозиции влияют на частотность употребления тех или иных единиц: в речевой практике одних социальных групп некоторые единицы представлены с большей частотностью, чем в других (Л. П. Крысин). Будучи же актуализированными в высказывании, такие единицы участвуют в формировании речевого паспорта говорящего.

Русскоязычный речевой паспорт — это сведения о говорящем человеке. Следовательно, и структура его должна опре-

делаться человеческой природой. Опираясь на господствующий в современной науке системный подход к постижению человека и модифицируя его применительно к предмету нашего исследования — коннотативному макрокомпоненту лексического (фразеологического) значения, — в составе речевого паспорта можно выявить ряд компонентов: биологический (в котором выделяются параметры "пол", "возраст"), психический (понимаемый как эмоциональное состояние в момент речи), социальный (включает параметры — "национальность", "социальный статус", "профессия", "место рождения (жительства) говорящего") и индивидуальный.

Биологический компонент речевого паспорта. Универсальное половое разделение людей может находить отражение не только в сфере физиологии и психологии, но и прослеживаться в специфике речевого поведения мужчин и женщин. В частности, лингвистические исследования (Е. А. Земская, М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова и др.) показывают, что в русском языке существует связь между полом говорящего и употреблением им слов и фразеологизмов с коннотативным макрокомпонентом значения:

— Отмечается наличие различных стратегических предпочтений в использовании данных единиц: для женской речи характерна более высокая концентрация единиц с коннотативным макрокомпонентом значения, чем для мужской.

— У мужчин и женщин есть свои, "специфические" слова и фразеологизмы, которые они используют в своей речи чаще. К специфически "женским" относятся междометия, выражающие эмоции и чувства, эмотивно-оценочные слова типа противный, прелестный, фразеологизмы прелесть как!, с ума сойти! и др. Специфически "мужскими" являются фразеологизмы дать прикурить, будь здоров, дело дрянь, это вещь! и др.

— В отдельных случаях коннотативные компоненты в значении одних и тех же единиц в восприятии мужчин и женщин оказываются вероятностными.

— Образные компоненты, актуализируемые в речи мужчин и женщин, обычно опираются на разные типы ассоциаций: "гуманитарные" у женщин и технические, военные, спортивные и т. п. —у мужчин. Ср.: "женская" образность — пташечка (о ребенке); "мужская" — якорь и знамя семьи (о девушке).

— Мужчины, в отличие от женщин, чаще употребляют в своей речи слова и фразеологизмы, отличающиеся стилистической сниженностью, пейоративностью (хайло — "горло, глотка", к ядрене (ядреной) фене — "выражение пренебрежения к кому-либо, желания избавиться от кого-либо или чего-либо"). Причем зачастую они прибегают к шутливому огрублению своей речи в, казалось бы, немотивированных ситуациях и даже для выражения мелиоративной оценки применяют пейоративно-оценочные единицы, подвергающиеся в этом случае реверсии.

Возраст — этап развития человека, характеризуемый специфическими для него закономерностями формирования организма и личности. Признак возраста делит общество на детей (до 8—9 лет), молодежь (от 10—14 до 25—30 лет), среднее и старшее (свыше 60 лет) поколения. Каждый возрастной этап, границы которого условны, отличается своеобразной речевой спецификой, связанной с использованием слов и фразеологизмов с коннотативным макрокомпонентом значения. При этом, если речь среднего поколения менее всего предопределена его возрастными особенностями, то речь детей, молодежи и старшего поколения обусловлена ими максимально.

Детская речь, с точки зрения взрослого, кажется насыщенной окказиональными (прежде всего экспрессивными и образными) компонентами коннотации. Однако говорить об употреблении ребенком единиц с коннотативным макрокомпонентом значения в строго лингвистическом смысле неправомерно, так как их появление обусловлено не сознательным желанием выразить субъективное отношение к обозначаемому, а является следствием особенностей номинативной деятельности детей. Количество единиц с коннотативным макрокомпонентом значения в речи детей дошкольного возраста незначительно (А. М. Шахнарович, Н. М. Юрьева). Большую часть узуальных коннотаций они еще не освоили, поскольку само постижение их требует, во-первых, определенного уровня развития мышления, связанного с умением осуществлять операции сравнения, сопоставления, переноса, и, во-вторых, осознания системности языка и, прежде всего, его парадигматических отношений. Поэтому коннотативные компоненты лексической и, в особенности, фразеологической семантики воспринимаются детьми неадекватно (общеизвестны примеры буквального восприятия ими значений фразеологизмов типа когда рак свистнет и т. п.), они могут нарушать нормы употребления единиц

с коннотативным макрокомпонентом значения в речи. В этом и состоит специфика речевого паспорта ребенка.

Речевые особенности следующей возрастной группы — носителей молодежного жаргона — заключаются в активном использовании ею единиц этого жаргона и просторечия, сближающегося с ним (ушлый — "хитрый, ловкий", балдеть — "находиться в состоянии приятной расслабленности"). Единицы молодежного жаргона могут выражать самые разнообразные эмотивные (большей частью презрительные, пренебрежительные и уничижительные), оценочные (преимущественно пейоративные), экспрессивные и образные коннотации. Все они употребляются в устном разговорном общении среди "своих", т. е. в общении с людьми того же возраста, что и говорящий.

По сравнению с молодым речь представителей старшего поколения более традиционна, оно не склонно к новациям и потому предрасположено к употреблению устаревших слов и фразеологизмов, имеющих экспрессивную коннотацию. Единицы же молодежного жаргона, а также появляющиеся в русском языке неологизмы, особенно заимствованные, воспринимаются им отчужденно. Кроме того, для речи малообразованных представителей старшего поколения типично использование диалектизмов и близкого к ним просторечия, экспрессивного с точки зрения носителя литературного языка (стращать — "пугать", страмить — "стыдить").

Психический компонент речевого паспорта. Способность коммуникантов выражать и адекватно опознавать эмоции в процессе общения привела ученых к выводу о существовании вырабатываемого из поколения в поколение, используемого и понятного для всех членов данного этноколлектива "языка эмоций" (Н. В. Витт и др.). Применяя его инвариантные модели, говорящий выражает свое эмоциональное состояние в речи, а последняя выполняет роль индикатора информации об этом состоянии для собеседника. В функции подобных индикаторов могут выступать слова и фразеологизмы с коннотативным макрокомпонентом значения.

Эмоциональное состояние, по определению психологов, — самое непродолжительное, наименее устойчивое и наиболее лабильное из психических переживаний. Оно находит отражение в речи субъекта и выражается в эмоциях (радость, гнев и т. п.), "прорываясь" в речь в качестве непосредственного, не всегда полностью осознаваемого проявления психиче-

еких характеристик индивида и обнаруживаясь как гиперэмоциональность, т. е. ситуативно-обусловленное превышение некоторого среднего уровня эмоционального реагирования человека.

Данные свойства эмоционального состояния позволяют заключить, что из всех психических характеристик личности именно его, видимо, прежде всего выявляет средний носитель языка в процессе повседневной коммуникации с целью выработки оптимальной речевой стратегии. Поэтому, признавая положение о том, что "в речи обычно выявляется весь психический облик личности" (С. Л. Рубинштейн), и выделяя в составе речевого паспорта психический компонент, мы считаем возможным в нем вычленить лишь один параметр — "эмоциональное состояние говорящего".

Эмоциональное состояние субъекта может фиксироваться в речи двумя способами — имплицитным и эксплицитным. Имплицитный способ предполагает целенаправленную адресацию коммуниканту сведений объективного характера, когда информация об эмоциональном состоянии говорящего выражается им в рамках речевого поведения. При эксплицитном способе выражения эмоционального состояния оно является единственным предметом сообщения. В обоих случаях возможно употребление номинативных единиц с коннотативным макрокомпонентом значения, у которых наличествует или отсутствует эмотивность, позволяющих судить об эмоциональном состоянии субъекта. Однако характер этого состояния будет различным.

Единицы, не содержащие в себе эмотивность, репрезентуют в высказывании эмоции как явления объективно данные. Их узуальное употребление маркирует спокойное, уравновешенное состояние субъекта на момент речи, когда он не испытывает эмоционального возбуждения.

Слова и фразеологизмы, обладающие эмотивными коннотациями, обычно не используются в состоянии эмоционального равновесия. Они способны выражать самые разнообразные эмоции. В состояниях эмоционального напряжения резко возрастает количество актуализируемых в речи единиц с разговорной стилистической маркированностью, особенно междометий, бранных, вульгарных единиц, единиц с односторонней (только мелиоративной или только пейоративной) оценочно-стью, фразеологизмов (Э. Л. Носенко). Перечисленные едини-

цы характеризуют высшую степень проявления эмоциональности говорящего. По сравнению с ними употребление остальных слов и фразеологизмов с коннотативным макрокомпонентом значения обнаруживает более высокую степень осознанности выражаемых эмоций со стороны субъекта речи.

Социальный компонент речевого паспорта. Язык относится к важным и определяющим признакам нации, что позволяет рассматривать его (и, в частности, слова и фразеологизмы с коннотативным макрокомпонентом значения) в качестве средства, маркирующего речевой паспорт субъекта как представителя определенного этноязыкового коллектива.

Коннотация как макрокомпонент лексического (фразеологического) значения не всегда эквивалентно (точно, полно, исчерпывающе) передается на другой язык, что обусловлено способностью национального языка отражать этнокультуроло-гическое представление о мире. В таких случаях порождаются коннотативные лакуны. (В. И. Жельвис, И. Ю. Марковина, Ю. А- Сорокин и др.). Их возникновение становится особенно заметным в условиях интеркоммуникации, когда говорящий на русском языке не является его носителем и вынужден выбирать нужное слово (фразеологизм) из ряда синонимов, совпадающих по денотативному макрокомпоненту значения и не совпадающих по коннотативному. Неосознанно неправильный выбор синонима, без учета семантики коннотативного макрокомпонента значения и имплицитно существующих в сознании носителей русского языка норм его коммуникативного употребления, приводит к возникновению интерференции на лексико-семантическом и фразеологическом уровнях в речи субъекта, непониманию со стороны собеседника и маркирует речевой паспорт говорящего как представителя иного этноязыкового коллектива.

Не остается незамеченным и намеренное игнорирование говорящим национальной специфики русских единиц с коннотативным макрокомпонентом значения, которое может придать его речи экспрессивную функцию.

Социальный статус — это "отпечаток", который несет на себе каждая личность, свидетельствующий о ее принадлежности к данной социальной группе. Он складывается из совокупности условий, определяющих всю жизнь человека: принадлежность к общественному классу, культурный уровень

его непосредственного окружения, образование, воспитание и т. п.

В русском обществе наиболее явно противопоставленными оказываются три социальные группы: интеллигенция — рабочие — крестьяне.

Интеллигенты получили современное научное образование, под влиянием которого смогли более или менее полно овладеть нормами литературного языка и устранить из своей речи черты, противоречащие этим нормам (диалектизмы, жар-гонйзмы, просторечие). Типичным для них является использование слов и фразеологизмов с книжной стилистической маркированностью, которые они употребляют в своей речи в полном соответствии с коммуникативными нормами литературного языка (за исключением тех случаев, когда сознательно стремятся придать своей речи экспрессивную функцию). Рабочие и крестьяне, напротив, неосознанно нарушают нормы употребления маркированных принадлежностью к книжным стилям единиц, нередко попадающих у них в просторечное окружение. Чаще они актуализируют в высказываниях диалектизмы, жаргонизмы и просторечие. Для интеллигенции же характерно осознание "иносистемности" данных единиц, использование их со специальными экспрессивными целями только в неофициальных ситуациях общения.

Социальный статус говорящего маркируют и арготизмы — слова и фразеологизмы, распространенные в среде преступного мира, создаваемые с целью сокрытия деятельности, не санкционированной обществом и государством. Значительная часть из них выражает пейоративную оценочность и эмоции типа презрения, пренебрежения. Причем свое арго разрабатывается каждой категорией уголовного мира: карманниками, карточными шулерами и т. п. Все они употребляют специфические, отражающие их деятельность, единицы. Поэтому, опираясь на актуализации тех или иных видов арготизмов, можно не только установить принадлежность говорящего к преступному миру, но и вполне адекватно вывести характер его "занятий".

Профессия — род трудовой деятельности человека, предполагающий владение им комплексом специальных теоретических знаний и практических навыков. Освоение какой-либо профессией неразрывно связано с овладением профессиональным словарем, отражающим в вербализованной форме специальные научные знания, приобретаемые субъектом в про-

цес^е целенаправленного обучения. Данный словарь включает в свой состав термины, профессионализмы и номенклатурные обозначения.

Термины вследствие отвлеченности и обобщенности своего значения лишены эмоциональных, оценочных, экспрессивных и образных коннотаций, но маркированы принадлежностью к научному стилю речи. В противоположность им профессионализмы обладают разговорной стилистической маркированностью, эмотивными, оценочными и т. п. коннотациями. Номены же не всегда имеют стилистическую маркированность. Существует два типа иоменов. Одни из них общеизвестны и неконно-тативны. Другие не имеют общего употребления, сохраняют социально-обязательный характер и потому маркированы принадлежностью к научному стилю. Будучи актуализированными в высказываниях, они, наряду с терминами и профессионализмами, способны информировать о профессиональной принадлежности субъекта. Ср.,: петух — Вилохвостый петух, или Галлус Вариус (последний выражает также экспрессивность в языковом сознании представителей технических и гуманитарных профессий). При этом прагматически значимы прежде всего те единицы, которые более известны широкой публике и потому производят впечатление на среднего носителя языка. Они могут быть употреблены в узуальном или окказиональном значении.

Территориальная дифференциация в русском языке обусловливает наличие в речи его носителей локальных особенностей, позволяющих выделить в составе речевого паспорта параметр «место рождения (жительства)» говорящего, традиционно имеющий две градации: областной центр (город) и села (деревни). Причем, если для речи горожан типичны нормированные слова (фразеологизмы), регионализмы с кон-нотативным макрокомпонентом значения, более активное употребление архаизмов книжного характера, единиц молодежного жаргона, также способных выражать коннотации,— то в речи сельских жителей чаще встречаются диалектизмы и "деревенское" просторечие (слова типа матка, ноне и др.).

Индивидуальный компонент речевого паспорта. Кроме биологического и социального компонентов, в речевом паспорте можно выделить компонент, отражающий индивидуальные особенности речи говорящего, которые обнаруживаются при

актуализации им слов и фразеологизмов с индиБИДуалъпс-лпч-ностными коннотативными компонентами значения.

Индивидуально-личностные коннотации не обусловлены контекстом. Они весьма разнообразны и могут связываться субъектом с любым словом (фразеологизмом) русского языка, причем всегда одинаковым образом, сообщая о симпатиях и антипатиях, убеждениях, оценках и т. п. данного говорящего в связи с некоторыми единицами или теми объектами, которые они номинируют. Подобную прагматическую значимость могут заключать в себе отдельные индивидуально-личностные компоненты коннотации или все индивидуально-окказиональное содержание коннотации в целом.

Таким образом, в процессе общения в сознании говорящего возникает вполне определенная речепаспортная информация о собеседнике. Инстинктивно учитывая ее, он пытается установить, какого рода отношения существуют между ними и, следовательно, в какой тональности необходимо построить общение, чтобы оптимальным образом достичь своих целей.

Тональность речевого общения — вторая составляющая прагматической значимости — это прагмалингвистическая категория, выражающая взаимоотношения между участниками общения и определяющая выбор тех или иных способов передачи сообщения в зависимости от характера этих взаимоотношений. Возникновение этой категории, как и прагматической значимости в целом, обусловлено вариативностью языковой системы, предоставляющей говорящему возможность выбора из ряда имплицитно известных ему "кодов", каждый из которых образует определенную тональность речевого общения. Специфическими средствами выражения тональности в русском языке являются личные местоимения второго лица "ты" и "Вы", обращения, слова и фразеологизмы с эмотивными и оценочными компонентами значения, употребленные по отношению к собеседнику.

Применительно к предмету нашего исследования — конно-тативному макрокомпоненту лексического (фразеологического) значения — нами выделены ведущие тональности общения (официальная, неофициальная, нейтральная) и их разновидности (формально-официальная, личностно-официальная в официальной тональности, интимно-дружеская, уничижительная, фамильярная — в неофициальной). Каждая из них характе-

ризуетея своими особенностями в использовании слов и фразеологизмов с коннотативным макрокомпонентом значения.

Подводя итоги сказанному о прагматической значимости, подчеркнем, что речь идет не о закономерностях, а о тенденциях употребления в речи единиц с коннотативным макрокомпонентом значения. Прагматическая значимость высказываний говорящего детерминирована некоторыми, присущими ему характеристиками, но такая детерминированность не абсолютна и может нивелироваться в зависимости от целого комплекса причин: ситуации общения, стиля и жанра речи, конкретной коммуникативной стратегии субъекта в данном речевом акте и пр. Поэтому прагматическая значимость относится к так называемым "нечетким структурам", "плавающим категориям", характеризующимся текучестью признаков, неуловимостью нюансов. Они возникают в процессе коммуникации и несут на себе основную тяжесть работы понимания и общения. Владение ими является специфическим признаком владения языком. Наиболее явно прагматическая значимость обнаруживается в речи представителей средних слоев населения в ситуациях обиходно-бытового общения.

В заключении диссертации обобщаются результаты работы, сопоставляются два основных, исследуемых в ней, термина — "коннотация" и "прагматическая значимость", намечаются возможные области практического применения исследования.

Речевая коннотация, как узуальная, так и окказиональная, — объект лингвопрагматики. Большинство коннотатив-ных единиц прагматически значимо, способно информировать о личности говорящего и его отношении к партнеру коммуникации. При этом, если окказиональная коннотация, обусловленная особенностями индивидуального осмысления и использования языковых единиц, как величина достаточно непредсказуемая и максимально зависящая от языковой личности субъекта речи, сходна с прагматической значимостью, то узуальная коннотация во многом противопоставлена ей.

Коннотация как узуальный макрокомпонент лексического (фразеологического) значения, в отличие от прагматической значимости, менее субъективна, сравнительно константна. И если последняя не является собственной принадлежностью выражающих ее языковых средств как таковых, а выявляется при сопоставлении конкретного высказывания с "общим язы-

ком", то узуальная коннотация как субъективный аспект значения выделяется в самой языковой единице в противоположность денотации как логико-предметному аспекту. Причем последняя оппозиция, в сущности, тоже основывается на сравнении с "общим языком", так как в его состав входит большинство единиц, содержащих только денотативный макрокомпонент значения, ориентированных на отражение объективной действительности. Узуальная коннотация — это неизменный относительно конкретных ситуаций употребления "смысловой инвариант", используемый субъектом как результат осознанного (в речевой деятельности) или малоосознанного (в речевом поведении) отбора, обусловленного конкретно-личностными потребностями общения. Она социально значима и может фиксироваться в словарях. Средства выражения узуальной коннотации по сравнению с прагматической значимостью менее разнообразны и потому легче поддаются учету и систематизации.

Как и прагматическая значимость, узуальная и окказиональная коннотации реализуются в речи, в конкретном речевом акте. Однако контекст, необходимый и достаточный для выявления этих категорий, различен. Для адекватного осмысления коннотативного макрокомпонента значения слова (фразеологизма) носителем данного национального языка достаточно минимального контекста — как правило, высказывания. Для выявления же им прагматической значимости, кроме лингвистического микроконтекста, необходимо учитывать экстралингвистический и макроконтекст, существующие в коммуникативной компетенции носителей русского языка правила выбора адекватного значения в конкретных ситуациях речевого общения.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. К вопросу о взаимоотношении коннотации и прагматики // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания: Тез. докл. науч. конф. Волгоград, 5—7 февр. 1997 г. Волгоград: Перемена, 1997. С. 37—38.

2. Коннотация как лингвистическая проблема // Актуальные проблемы русистики: Тез. докл. и сообщ. Междунар. науч.

конф., посвящ. 70-летию Проф. 3. В. Кузнецовой. Екатеринбург, Россия, 7—9 февр. 1997 г. Екатеринбург: Изд-во Урал, гос. ун-та, 1997. С. 87—89.

3. Коннотация номинативных единиц как предмет изучения лексикологии // Дичностно ориентированное обучение и воспитание: Тез. докл. межвуз. науч. конф. Волгоград, 26 — 27 окт. 1994 г. Волгоград: Перемена, 1994. С. 131—133.

4. Национально-культурное своеобразие коннотативного значения // Кирилло-Мефодиевские традиции на Нижней Волге: Тез. докл. науч. конф. Волгоград, 24 мая 1997 г. Волгоград: Перемена, 1997. Вып. 3. С. 68—69.

5. Оценочность как компонент коннотативной структуры слова и фразеологизма // Взаимодействие языковых уровней в сфере фразеологии: Тез. докл. Междунар. науч.-практ. конф. Волгоград, 23—26 сент. 1996 г. Волгоград: Перемена, 1996. С. 28—30.

 

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Вострякова, Наталья Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1 КОННОТАТИВНАЯ СТРУКТУРА СЛОВА И ФРАЗЕОЛОГИЗМА

1.1. Коннотация: концепции, проблемы и их решения.

1.2. Эмотивность как компонент коннотации слова и фразеологизма.

1.3. Оценочность как компонент коннотации слова и фразеологизма.

1.4. Образность как компонент коннотации слова и фразеологизма.

1.5. Экспрессивность как компонент коннотации слова и фразеологизма.

1.6. Стилистическая маркированность в коннотативной структуре номинативных единиц.

ВЫВОДЫ.

ГЛАВА 2 ПРАГМАТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ КОННОТАТИВНОЙ СЕМАНТИКИ СЛОВА И ФРАЗЕОЛОГИЗМА

2.1. Формирование прагматической значимости коннотативной семантики.

2.2. Коннотативно-прагматический аспект речевого паспорта говорящего.

2.3. Коннотативно-прагматический аспект тональности речевого общения.

2.4. Роль прагматической значимости коннотативной семантики в русском речевом общении.

ВЫВОДЫ.

 

Введение диссертации1998 год, автореферат по филологии, Вострякова, Наталья Анатольевна

Современная лингвистика в целом формируется как антропологическая, иначе говоря, стремится познать язык не в "самом себе и для себя", а в тесной связи с человеком, с его сознанием, мышлением, практической деятельностью. В научных трудах активизировались понятия "человеческий фактор в языке", "прагматика", "языковая личность", "языковая картина мира" и др. Налицо понимание того, что "нельзя познать сам по себе язык, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, пользователю — человеку" (Караулов Ю.Н. 1987, с.7). При этом, осмысляя "фактор человека в языке", имеют в виду не абстрактного "человека вообще", а конкретную языковую личность, данного человека как носителя языка, рассматриваемого с точки зрения его способности создавать и воспринимать речевые произведения, человека, обладающего характерными для него национальными, социальными, половыми, возрастными, профессиональными и другими особенностями, включенного в реальный процесс коммуникации (Воркачев С.Г. 1997, с.ЗЗ; Караулов Ю.Н. 1987, с.7—8; Сахарный Л.В. 1989, с.7).

Следовательно, внимание современных лингвистов фокусируется на идиолекте "среднего" носителя языка, который обычно не склонен рефлексировать по поводу того, как протекают его речемыслительные процессы. Однако его речь не менее интересна, чем идиолект великих писателей, поскольку представляет собой массовое, типичное явление нашей повседневной жизни. И потому аттестация "рядового" человека как коммуниканта, выявление его коммуникативных предпочтений и "антагонизмов" с целью создания речевого "портрета", учитывающего социально-биографические мотивы возникновения тех или иных особенностей его речевого поведения, представляется ученым весьма перспективным (Павлова Н.Д. 1991, с.106; Седов К.Ф. 1997, с. 115).

С точки зрения антропоцентрического устройства языка важным оказывается и то, что, обмениваясь информацией фактического характера, участники коммуникации не остаются беспристрастными, но выражают свое отношение к обсуждаемому, к партнерам по коммуникации, ситуации общения в целом. Поэтому изучение человеческого фактора в языке неразрывно связано (что подметил еще Ш.Балли (4961)) с его экспрессивной функцией, служащей выражению субъективных аспектов восприятия человеком реального мира: эмоций, чувств, мнений, представлений субъекта (индивидуального или коллективного) о "предметах". Эта функция реализуется системой средств, представленных на разных уровнях языка (Лукьянова H.A. 1986, с.43, 79). Значительную часть этой системы составляют номинативные единицы (под которыми традиционно понимают слова и фразеологизмы) с коннота-тивным макрокомпонентом значения, до сих пор не получившие в лингвистике однозначного толкования (И.В.Арнольд, Е.Г.Белявская, Т.А.Графова, А.В.Кунин, Н.А.Лукьянова, А.М.Мелерович, Н.А.Паршакова, Г.Г.Соколова, В.Н.Те-лия, А.В.Филиппов, В.К.Харченко, В.И.Шаховский и др.).

Продолжают оставаться предметом дискуссий языковая и речевая сущность коннотации, ее место в семантической структуре слова (фразеологизма), объем, компонентный состав. Неясно, каким образом разграничивать коннотативные компоненты в конкретной языковой (речевой) единице. Не выработаны достаточно достоверные методы исследования коннотации и способы ее адекватного лексикографического описания. К тому же в последние годы внимание исследователей привлекают вопросы, связанные с изучением коннотации в аспекте лингвопрагматики, — не менее расплывчатым понятием современной теоретической лингвистики. Объем лингвопрагматики и ее соотношение с разделами языкознания на сегодняшний день окончательно не установлены, она интегрирует достаточно разнородные исследовательские предметы и задачи: ". к прагматике относят то из содержательной стороны знаковой деятельности, что не вмещала прежде лингвистика, разрабатывавшая в содержании словесных знаков преимущественно референциальный аспект" (Никитин М.В. 1988, с.36). Взаимосвязь коннотации и "прагматического потенциала", "ориентации", "аспекта значения" языковых единиц как понятий, неразрывно связанных с изучением человеческого фактора в языке, объединенных связью с сознанием, духовным миром, психикой носителя языка, субъективной природой в целом, ощущается многими лингвистами. Но вопрос о характере этой связи, взаимоотношениях между ними во многом остается неясным и проблематичным, что в значительной мере обусловлено диффузностью содержания рассматриваемых терминов. Так, некоторые ученые отождествляют эти термины, аргументируя это сходством их воздействующих функций, а также наличием у большого количества прагматически маркированных единиц коннотативных значений (Алексеев А.Я. 1982, с.51; Васильев JT.M. 1985, с.7; Каражаев Ю.Д. 1996, с.14; Колшанский Г.В. 1975, с.51; Коралова А.Л. 1983, с.31; Куликова Э.Г. 1996, с.22; Новиков Л.А. 1982, с. 100—103). Другие полагают, что прагматическое значение шире коннотагивного, включает в себя коннотацию (Аверьянова И.Е. 1989, с. 116; Апресян Ю.Д. 1995а, с.67; Бархударов Л.С. 1975, с.67, ИЗ, 123; Брускова Л.Н. 1989, с.16; Киселева Л.А. 1978, с.89; Плотников Б.А. 1984, с.51; Эмирова A.M. 1989, с. 12). Третьи выступают за их последовательную дифференциацию, однако критерии такой дифференциации зачастую не разрабатываются или же намечаются весьма неопределенно (Азнаурова Э.С. 1988, с.46; Апресян Ю.Д. 19956, с.157; Гак В.Г. 1982, c.l 1; Стулина Е.В. 1993, с.15—20 и др.).

Таким образом, ни один из вопросов теории коннотации на сегодняшний день окончательно не решен, что позволяет считать актуальной проблематику данного диссертационного исследования, объектом которого были избраны номинативные единицы (слова и фразеологизмы), выполняющие экспрессивную функцию в языке (речи), а предметом — коннотативный макрокомпонент их значения. Заметим, что под словом мы понимаем основную номинативную единицу языка, характеризующуюся фонетической оформленностью, лексико-граммати ческой отнесенностью, целостностью и воспроизводимостью в речи при построении высказывания, а под фразеологизмом — сверхсловную, раздельнооформленную, но семантически целостную и синтаксически неделимую языковую единицу, которая своим возникновением и функционированием обязана комбинаторному взаимодействию лексических и грамматических компонентов своего свободносинтаксического генотипа (Н.Ф. Алефирен-ко).

Цель работы заключается в изучении коннотации как макрокомпонента семантической структуры слова (фразеологизма), а также в выявлении и описании ее роли в создании прагматической значимости речи конкретного носителя языка.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) раскрыть сущность и структуру коннотации как макрокомпонента лексического и фразеологического значений;

2) описать средства вербализации коннотативных компонентов семантической структуры номинативных единиц, выработать способы-их обнаружения в конкретной языковой единице;

3) обосновать понятие прагматической значимости речевых образований;

4) выявить механизмы формирования прагматической значимости и ее структуру:

5) исследовать закономерности воздействия коннотативной семантики номинативных единиц на формирование прагматической значимости высказываний говорящего.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней предпринимается попытка целостного осмысления феномена коннотации с учетом семантического и прагматического начал, сосуществующих в нем. По-новому, с точки зрения антропоцентрического устройства языка, осмысляются некоторые традиционные термины семантики оценочность, образность, экспрессивность). Вводится и обосновывается понятие прагматической значимости, раскрываются ономасиологические механизмы ее формирования и средства выражения в речи, систематизируются функции номинативных единиц с коннотативным макрокомпонентом значения в создании прагматической значимости высказываний говорящего на русском языке.

Теоретическая ценность работы определяется тем, что она вносит определенный вклад в изучение лексической и фразеологической семантики, дополняет имеющиеся в науке представления о роли языка в процессе познавательной деятельности людей и, в частности, помогает глубже вникнуть в суть феномена взаимопонимания, являющегося конечной целью человеческой коммуникации.

Практическое значение исследования вытекает из возможности использования его основных положений в преподавании вузовских курсов стилистики, лексикологии, фразеологии, лингвистического анализа текста, литературоведения. Результаты исследования представляют интерес для лексикографической практики (при составлении дефиниций слов и фразеологизмов в словарях различных типов — толковых, фразеологических, синонимических, идеографических).

Содержащиеся в работе выводы, касающиеся прагматической значимости, могут быть полезны носителям языка, испытывающим потребность в обучении общению, и применены ими в речевой практике с целью ее оптимизации. Особую важность эти выводы приобретают при использовании их в профессиональном общении специалистами, для которых адекватная ориентировка в собеседнике или "проблема самовыражения" является профессиональной необходимостью (педагоги, лекторы, ораторы, журналисты, врачи, актеры, дипломаты, следователи и пр.). В этом плане высказанные в диссертации идеи о прагматической значимости речевых образований можно рассматривать как первый шаг, ведущий к созданию специальных тренировочных программ, нацеленных на выработку указанных умений в процессе профессионального обучения.

Материалом исследования послужила авторская картотека, состоящая из 3197 лексических (в 6230 контекстных употреблениях) и 1126 фразеологических единиц (в 2815 употреблениях), собранных методом сплошной выборки из произведений художественной литературы русских писателей XIX — XX вв.: М.А.Булгакова, А.Ф.Вельт-мана, Н.В.Гоголя. И.А.Гончарова, В.И.Даля, Ф.М.Достоевского. В.Г.Короленко, А.И.Куприна, Н.С.Лескова, Д.Н.Мамина-Сибиряка, В.Ф.Одоевского, Н.Ф.Павлова, И.И.Панаева, М.Е.Салтыкова-Щедрина, О.И.Сенковского, К.М.Станюковича, Н.А.Тэффи, А.П.Чехова.

Выбор данных текстов обусловлен тем, что в художественной речи наиболее полно обнаруживается семантический потенциал, заложенный в языковой системе. В силу того, что художественному тексту присуще совмещение коммуникативной и эстетической функций языка, он располагает богатым набором не только узуальных, но и окказиональных единиц с коннотативным макрокомпонентом значения.

Художественные тексты данных писателей позволяют проиллюстрировать и вводимое нами понятие прагматической значимости, поскольку в них отражаются многие проблемы коммуникативно-прагматического функционирования номинативных единиц, проблемы "языка в действии", "языка в ситуации общения" (Азнаурова Э.С. 1988, с.4). Стремясь к "правдивому воспроизведению типичных характеров в типичных обстоятельствах", авторы анализируемых произведений уделяли значительное внимание речи своих персонажей как характерологическому средству. Изображая множество разных героев, они ставили перед собой задачу индивидуализировать их язык в соответствии с общественно-историческими условиями их формирования и воспитания, с их социальным статусом и личностными особенностями (см. Русские писатели о языке 1954, с. 182, 274, 282, 306 и др.).

Методология и методы исследования предопределены поставленными задачами. Для их решения использовалась общеметодологическая концепция, восходящая к идеям

В.Гумбольдта, Ш.Балли и получившая признание в современной лингвистике (Л.Г.Ба-бенко, В.И.Говердовский, Г.В.Колшанский, В.А.Маслова, Н.М.Разинкина, В.Н.Телия и др.), согласно которой между объективным и субъективным в языке существует тесное взаимодействие. Важной методологической посылкой послужило также признание не только социальной (что можно считать традиционным для русского языкознания — это утверждали В.В.Виноградов, В.М.Жирмунский, Б.А.Ларин, Н.Я.Марр, Е.Д.Поливанов, Л.В.Щерба, Л.П.Якубинский и др.), но и биологической, психической и индивидуальной детерминированности речевой продукции носителя языка. Основанием для такой посылки явилась выработанная в современной науке и уже доказавшая свою продуктивность теория системно ориентированной методологии человекознания (А.Г.Асмолов, П.С.Гуревич, В.П.Кузьмин, Е.С.Кубрякова и др.), видящая ключ к пониманию природы человека не в нем самом как некоторой сущности, а в тех различных системах, в которых осуществляется его жизнь. Человек как элемент одновременно принадлежит к разным системам, взаимодействуя с которыми он проявляет или приобретает различные качества. Поэтому, изучая результаты его творчества (в том числе и речевого), необходимо учитывать все его грани.

В работе применялись частные научные методы: описательный, включающий приемы наблюдения, сопоставления, обобщения и классификации анализируемого материала, прием лингвистического эксперимента на основе анкетирования (отдельные задания анкеты предполагают сознательное варьирование анализируемых единиц); метод компонентного анализа, предписывающий выделение компонентов в семантической структуре значения слова (фразеологизма); метод контекстуального анализа, нацеленный на исследование языковых единиц с учетом лингвистического и экстралингвистического, микро- и макроконтекстов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Высказывание конкретного носителя языка, помимо заключенной в нем собственно семантической информации, складывающейся из совокупности лексических (фразеологических) значений воспроизводимых единиц, может имплицитно выражать прагматическую значимость, т.е. сообщать о личности говорящего субъекта и характере его отношения к партнеру коммуникации. В соответствии с этим в прагматической значимости выделяются две составляющие: речевой паспорт русскоязычного говорящего и устанавливаемая им тональность общения с коммуникантом.

2. Прагматическая значимость, не являясь ни микро-, ни макрокомпонентом семантической структуры языковых единиц, усваивается говорящим в процессе познания мира и закономерностей речевой практики носителей русского языка. Она формируется в высказывании благодаря вариативности языковой системы. Прагматическая значимость обычно выражается независимо от воли, намерений, желаний субъекта речи. Слушающий же с целью максимальной оптимизации речевого общения всегда (как правило, подсознательно) выявляет ее, соотнося высказывания собеседника с "общим языком" (типичным, привычным, стандартным для данного этнического коллектива способом выражения мыслей) и обнаруживая в них те или иные отступления от последнего. Эти отступления могут быть самого разнообразного характера: вербальные и невербальные средства общения, разнообразные отклонения от литературной нормы, тематика речи, своеобразие словообразования, синтаксиса и т.п. Они и являются средствами выражения прагматической значимости.

3. Важнейшим средством выражения прагматической значимости речевых образований могут выступать сконструированные или актуализированные субъектом единицы с коннотативным макрокомпонентом значения, отражающим в вербализованной форме субъективные аспекты восприятия человеком окружающего мира.

4. Между употреблением определенного слова (фразеологизма) с эмотивными, оценочными, экспрессивными, образными или стилистически маркированными компонентами коннотации и биологическими, психическими, социальными, индивидуальными характеристиками говорящего, отношением к коммуниканту обнаруживается определенная корреляция, не имеющая, однако, абсолютного характера. Прагматическая значимость номинативных единиц с коннотативным макрокомпонентом значения достаточно динамична. Это объясняется сложностью ономасиологических механизмов ее формирования, непредсказуемостью конкретной речевой стратегии субъекта (речевая деятельность или речевое поведение) при выборе им слов и фразеологизмов для построения высказывания.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в пяти публикациях. Они обсуждались на международной научно-теоретической конференции "Взаимодействие языковых уровней в сфере фразеологии" (Волгоград, 1996 г.), на III и IV межвузовских научно-практических конференциях студентов и молодых ученых Волгоградской области в 1996 и 1997 гг., на конференции "Кирилло-Мефодиевские традиции на Нижней Волге" (Волгоград, 1997 г.). Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русского и сравнительно-исторического языкознания Волгоградского государственного педагогического университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка использованной литературы, списков лексикографических источников и текстов художественной литературы. В качестве приложений 1 и 2 представлены образцы анкет, использованных при проведении лингвистических экспериментов. В приложении 3 приведены типичные ответы носителей языка на вопросы лингвистического эксперимента № 2.

 

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коннотативная семантика и прагматика номинативных единиц русского языка"

216 ВЫВОДЫ

Высказывание конкретного носителя языка, порожденное им в условиях данного речевого акта, кроме заключенной в нем кодифицированной знаковой информант, может выражать прагматическую значимость: нести информацию о говорящем и его отношении к партнеру по коммуникации. Причем чаще всего такая информация выражается независимо от воли субъекта речи, т.е. не подвергается сознательному контролю со стороны ведущего уровня его нервной системы и, следовательно, относится к сфере его речевого поведения. Слушающий же, напротив, всегда выявляет и учитывает прагматическую значимость в речевом общении, чтобы максимально полно осмыслить высказывание собеседника. Обычно он обнаруживает ее подсознательно, соотнося воспринимаемое высказывание с "общим языком" — типичным, привычным, общеупотребительным, характерным для данного этнического коллектива способом выражения мыслей. Выявленные отклонения и являются для него источником прагматической значимости.

Адекватность и полнота осознания прагматической значимости зависят от многих факторов: осведомленности субъекта относительно основных параметров речевого акта, заинтересованности в получении определенной информации, его общей культуры, склонности к самообразованию, наблюдательности, языковой интуиции и т.п.

Адекватное извлечение слушающим прагматической значимости может затруднять и то, что при порождении высказывания на номинативном уровне граница между двумя ведущими речевыми стратегиями говорящего — речевой деятельностью и речевым поведением — оказывается подвижной. Поэтому лабильным и динамичным является и само содержание прагматической значимости, которая, в зависимости от намерений субъекта, может даже сознательно искажаться (в этом случае она выражается им в рамках речевой деятельности).

Максимально детерминированная особенностями жизненного опыта конкретного носителя языка, прагматическая значимость во многом индивидуальна и адреса-тивна. Поэтому она не кодифицирована и в словарях не отражается. Многообразны средства, ее формирующие: вербальные и невербальные средства общения, разнообразные намеренные и ненамеренные отклонения от литературной нормы, тематика речи, своеобразие словообразования, синтаксиса и т.п.

Особую роль в создании прагматической значимости, как было показано в данной главе, играют употребленные в высказывании слова и фразеологизмы с коннота-тивным макрокомпонентом значения (как узуальным, так и окказиональным). Исследуя их возможности в реализации прагматической значимости, мы выделили в ее составе две составляющие: речевой паспорт и тональность общения.

Речевой паспорт, в нашем понимании, — это данные о личности говорящего субъекта, отражающие особенности в использовании им слов и фразеологизмов с кон-нотативным макрокомпонентом значения, которые имплицитно содержатся в его высказываниях и могут быть потенциально извлечены из них слушателем. Речевой паспорт представляет собой структурное образование, состоящее из ряда несущих субстанциональную информацию о данном носителе языка компонентов: биологического (в котором выделяются параметры "пол", "возраст"), психического (понимаемого как эмоциональное состояние говорящего в момент речи), социального (включает четыре параметра— "национальность", "социальный статус", "профессия", "место рождения ^жительства/' говорящего) и индивидуального.

Тональность речевого общения, вторая составляющая прагматической значимости, — это категория, выражающая взаимоотношения между участниками общения и определяющая выбор тех или иных способов передачи сообщения в зависимости от характера этих взаимоотношений. Функционирование этой категории в речи приводит к тому, что каждая единица с коннотативным макрокомпонентом значения, употребленная по отношению к собеседнику, расценивается как "мост, перекинутый между мной и другим", отражающий "одного" в отношении к "другому" (В.Н.Во-лошинов). Нами выделены ведущие тональности общения (официальная, неофициальная, нейтральная) и их разновидности (формально-официальная, личностно-официаль-ная в официальной тональности, интимно-дружеская, уничижительная, фамильярная — в неофициальной). Каждая из них характеризуется своими особенностями в использовании слов и фразеологизмов с коннотативным макрокомпонентом значения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Коннотация как явление, связанное с отражением человеческого фактора в семантике слов и фразеологизмов, относится к одной из самых спорных и дискуссионных проблем современной лингвистики. В данном диссертационном исследовании она рассматривается как макрокомпонент лексического (фразеологического) значения, выражающий субъективное отношение носителей языка к предметам (явлениям) номинации. Она представлена совокупностью оценочного, эмотивного, экспрессивного, образного и стилистически маркированного компонентов, которые могут быть актуализированы в речи.

Речевая коннотация, как узуальная, так и окказиональная, — объект лингво-прагматики. Большинство коннотативных единиц прагматически значимо, способно информировать о личности говорящего и его отношении к партнеру коммуникации. При этом, если окказиональная коннотация, обусловленная особенностями индивидуального осмысления и использования языковых единиц, как величина достаточно непредсказуемая и максимально зависящая от языковой личности субъекта речи сходна с прагматической значимостью, то узуальная коннотация во многом противопоставлена ей.

Коннотация как узуальный макрокомпонент лексического (фразеологического) значения, в отличие от прагматической значимости, менее субъективна, сравнительно константна. И если последняя не является собственной принадлежностью выражающих ее языковых средств как таковых, а выявляется при сопоставлении конкретного высказывания с "общим языком", то узуальная коннотация как субъективный аспект значения выделяется в самой языковой единице в противоположность денотации как предметно-логическому аспекту. Причем последняя оппозиция, в сущности, тоже основывается на сравнении с "общим языком", так как в его состав входит большинство единиц, содержащих только денотативный макрокомпонент значения, ориентированных на отражение объективной действительности. Узуальная коннотация — это неизменный относительно конкретных ситуаций употребления "смысловой инвариант", используемый субъектом как результат осознанного (в речевой деятельности) или малоосознанного и неосознанного (в речевом поведении) отбора, обусловленного конкретно-личностными потребностями общения. Она социально значима и может фиксироваться в словарях. Средства выражения узуальной коннотации по сравнению с прагматической значимостью менее разнообразны и потому легче поддаются учету и систематизации.

Как и прагматическая значимость, узуальная и окказиональная коннотации реализуются в речи, в конкретном речевом акте. Однако контекст, необходимый и достаточный для выявления этих категорий, различен. Для адекватного осмысления коннотативного макрокомпонента значения слова (фразеологизма) носителем данного национального языка достаточно минимального контекста — как правило, высказывания. Для выявления же прагматической значимости в речи, кроме лингвистического микроконтекста, необходимо учитывать экстралингвистический и макроконтекст, существующие в коммуникативной компетенции носителей русского языка правила выбора адекватного значения в конкретных ситуациях речевого общения.

Подводя итоги диссертационному исследованию, подчеркнем, что проблемы, связанные с изучением актуализации номинативных единиц с коннотативным макро-компонентом значения в речи, формированием прагматической значимости высказываний конкретного носителя языка, представляются нам актуальными и достойными дальнейшего изучения. Их важность особенно возросла в настоящий момент развития общества, для которого характерен самый широкий обмен информацией, возрастание потребностей людей в познании окружающего мира и речевом общении. В то же время усиливающаяся дифференциация знаний и все более углубляющаяся их специализация, дегуманизация общества и другие факторы привели к отчуждению людей друг от друга, неумению ими достигнуть взаимопонимания в процессе коммуникации, без которого невозможно само существование человеческой цивилизации. Поэтому весьма перспективными представляются научные изыскания, ставящие перед собой задачи накопления и систематизации достоверных знаний по вопросам речевого общения, исследования возможностей вариативности языковой системы (например, способов равноценной передачи одного и того же содержания, преимуществ фразеологического знака перед лексическим и т.п.), ее потенциальных способностей участвовать в повышении эффективности речевого выражения с целью оказания максимального влияния на сознание и поведение людей. Не менее злободневны и проблемы культуры общения в повседневном быту и трудовой деятельности, нехватка которой в последние годы стала острейшей социальной проблемой, обостряющей морально-нравственный климат в обществе, приводящей к непониманию и усиливающей социальное одиночество человека.

Необходимость дальнейшей разработки теории прагматической значимости вытекает и из возможностей ее практического применения: при исследовании текстов со специальными целями историками, криминалистами, психологами, литературоведами (например, в целях атрибуции или персонификации); для удовлетворения потребностей в эффективной организации коллективной и массовой коммуникации; при решении проблем, связанных с созданием искусственного интеллекта, — в частности, вопроса о том, какой модуль необходимо добавить к синтезированной речи для того, чтобы она была идентичной речи живого носителя языка и т.п. К тому же, учитывая роль коннотации в создании прагматической значимости речевых образований, языковая личность получает возможность оптимизировать свое общение с другими носителями языка, уменьшить вероятность коммуникативных промахов и неудач. Думается, что это особенно важно для педагогов, врачей, социальных работников, психологов, тележурналистов, политиков, руководителей всех рангов и уровней, да и для любого участника коммуникации вообще.

 

Список научной литературыВострякова, Наталья Анатольевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аверьянова И.Е. О прагматической ценности перевода/Щрагматика и типология коммуникативных единиц языка/Под ред. А.Я.Алексеева. — Днепропетровск: Изд-во Дне

2. Адлер Э. Внутренняя форма словаУ/Лингвистический энциклопедический словарь/Под ред. В.Н.Ярцевой. -М.: Сов. энциклопедия, 1990. —С.85—86.

3. Азнаурова Э.С. Коммуникативно-прагматический аспект лексического значения слова// Коммуникативные аспекты значения/Под ред. В.И.Шаховского. — Волгоград: Изд-во Волгогр. пед. ун-та. 1990. — С.23—29.

4. Азнаурова Э.С. Прагматика художественного слова. — Ташкент: Изд-во "Фан" Узбекской ССР, 1988. — 119 с. -f

5. Алефиренко Н.Ф. О статусе фразеологического значения среди семантических едипропетр. ун-та.1989.—С.116—119. "fниц других уровней языка//Проблемы фразеологии/Под ред. В.Т.Бондаренко. — Тула: Изд-во Тульск. пед. ин-та, 1980. — С.34—42.

6. Андреев Н.Д., Зиндер Л.Р. О понятиях речевого акта, речевой вероятности и языка// Вопросы языкознания. — 1963. — №3. — С. 15—21.

7. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2-х т. — М.: Школа "Языки русской культуры", Издат. фирма "Восточная литература" РАН, 1995а.—Т.1. "Лексическая семантика".— 472 с. -Г

8. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2-х т. — М.: Школа "Языки русской культуры", 19956. — Т.2. "Интегральное описание языка и системная лексикография". — 767 с. +

9. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. — М.: Просвещение, 1990. — 300 с. ^

10. Арутюнова Н.Д. Метафора//Русский язык: Энциклопедия/Под ред. Ф.П.Филина. — М.: Сов. энциклопедия, 1979. — С. 140—141.

11. Арутюнова Н.Д. Прагматика//Лингвистический энциклопедический словарь/Под ред. В.Н.Ярцевой.-М.: Сов. энциклопедия, 1990. — С.389—390.

12. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка, событие, факт. — М.: Наука, 1988, — 398 с, ^

13. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата//Известия АН СССР. Сер. "Лит. и яз.". — 1981.—4. — Т.40. — С.356—367.

14. Арутюнова Н.Д. Функциональные типы языковой метафоры//Известия АН СССР. Сер. "Лит. и яз.". — 1978. — №4. — Т.37. — С.ЗЗЗ—343.

15. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. — М.: Сов. энциклопедия, 1966. — 608 с.

16. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. — Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1989. — 184 с.

17. Международ, отношения, 1975. — 240 с. ^

18. Басин Е.Я., Краснов В.М. Социальный символизм//Вопросы философии. — 1971. — №10, —С. 164—172.

19. Батов В.И. Другому как понять тебя? — М.: Знание, 1991. — 48 с.

20. Бахтин М.М. К методологии гуманитарных наук//Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1979. —С.361—373.

21. Безменова H.A., Герасимов В.И. Введение//Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики/Под ред. В.И.Герасимова. — М.: ИНИОН, 1984. —С.5—24. Белл Р. Социолингвистика: Цели, методы и проблемы. — М.: Международ, отношения, 1980. —320 с.

22. Беляевская Е.Г. Параметрическая зона личного дейксиса и ее роль в описании семантики идиом//Фразеография в Машинном фонде русского языка/Под ред. В.Н.Телии. — М.: Наука, 1990.— С. 195—203.

23. Блинова О.И. ' Образность как категория лексикологии//Экспрессивность лексики и фразеологии/Под ред. К.А.Тимофеева. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та,1983. —С.З—11.

24. Богин Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов: Дис. докт. фил. наук. —Л., 1984. — 354 с.

25. Бодалев A.A. Восприятие и понимание человека человеком. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. — 199 с.

26. Бойко Л.В. Стилистическая характеристика слова в словарях//Русский язык в национальной школе. — 1987. — № 6. — С.7—13.

27. Брускова Л.Н. Роль дейксиса в формировании семантики глаголаУ/Прагматика и типология коммуникативных единиц языка/Под ред. А.Я.Алексеева. — Днепропетровск: Изд-во Днепропетр. ун-та, 1989. —С.11—16.

28. Будагов P.A. Человек и его язык. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. — 429 с. Булыгина Т.В. О границах и содержании прагматики//Известия АН СССР. Сер. "Лит. и яз.". — 1981. — №4. — С.333—342.

29. Бутенко И.А. Неформальное общение учащейся молодежи//Текст как психолингвистическая реальность/Под ред. Ю.А.Сорокина. — М.: Изд-во АН СССР, Ин-та языкознания, 1982. —С.26—33.

30. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. — М.: Высш. шк., 1990. — 176 с.

31. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). — М.: Высш. шк., 1986. —639 с.

32. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. — М.: Учпедгиз, 1959. — 492 с. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. — М.: Наука, 1993. — 172 с.

33. Винокур Т.П Закономерности стилистического использования языковых единиц. — М.: Наука, 1980. —238 с. -j"

34. Винокур Т.Г. О содержании некоторых стилистических понятий//Стилистические исследования (на материале современного русского языка)/Под ред. В.Д.Левина. — М.: Наука, 1972, —С.7—106.

35. Винокур Т.Г. Употребление языка как основной предмет стилистики//Стилистика русского языка: Жанрово-коммуникативный аспект стилистики текста/Под ред. А.Н.Кожина. — М.: Наука, 1987. — С.5—39.

36. Винокур Т.Г. Функциональная и социальная характеристика стилистических свойств высказывания в современном русском языке//Социальная и функциональная дифференциация литературных языков/Под ред. В.Н.Ярцевой, М.М.Гухмана. — М.: Наука, 1977. —С.299—321.

37. Витт Н.В. Речь и эмоции. — М.: Изд-во Моск. пед. ин-та иностр. языков, 1984. — 76 с. Водяха А.А. Эмоциональная рамка высказывания: Дис. канд. фил. наук. — Волгоград, 1993. — 158 с.

38. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. — Л.: Прибой. 1929. — 188 с.

39. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки: Semantica funcional da valorizacao. — M.: Наука, 1985. —228 с. f

40. Воркачев С.Г. Две ипостаси языковой личности в лингвистике//Языковая личность: проблемы обозначения и понимания/Под ред. В.И.Карасика. — Волгоград: Перемена, 1997. —С.ЗЗ—34.

41. Гак В.Г. Прагматика, узус и грамматика речи//Иностранные языки в школе. — 1982. — №5. —С. 11—17.

42. Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. — М.: Высш. шк., 1974. — 176 с. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. —М.: Изд-во лит-ры на ино-стран. языках, 1958. — 459 с.

43. Гампери Джон Дж. Об этнографическом аспекте языковых изменений//Новое в лингвистике 'Под ред. Н.С. Чемоданова. — М.: Прогресс, 1975. — Вып.7. "Социолингвистика". — С.299—319.

44. Гарпушкин В.В. Прагматический аспект знаков и человеческое взаимопонимание//Фи-лософские науки. — 1977. — № 1. — С. 136—140.

45. Гвоздев А.Н. Вопросы изучения детской речи. — М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1961. —471 с.

46. Гвоздев А.Н. Развитие словарного запаса в первые годы жизни ребенка. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та., Куйбышев, филиал, 1990. — 103 с.

47. Герд A.C. Основы научно-технической лексикографии. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986.—72 с.

48. Глухов В.М. Фразеологическое значение в сопоставлении с лексическим//Фразеологи-ческая номинация/Под ред. Т.Л.Павленко. — Ростов: Изд-во Рост. пед. ин-та, 1989. — С.27—37.

49. Голованивская М.К. Лингвистически значимые компоненты ситуации общения: Авто-реф. дис. канд. фил. наук. — М., 1990. — 24 с.

50. Голуб И.Б. Лексика и фразеология//Розенталь Д.Э., Голуб И.Б., Теленкова М.А. Современный русский язык.— М.: Высш. шк., 1991.—С.7—174.

51. Гольдин В.Е. Обращение: теоретические проблемы. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1987.— 127 с.

52. Гольцова Н.Г. Лексика//Современный русский литературный язык/Под ред. П.А.Ле-канта. — М.: Высш. шк., 1988. — С.8—48.

53. Горбачевич К.С. Нормы современного русского литературного языка. — М.: Просвещение, 1989. —208 с.

54. Грачев М.А. Арготизмы в молодежном жаргоне//Русский язык в школе. —1996.—1. —С.78—85.

55. Грачев М.А. Происхождение и функционирование русского арго: Автореф. дис. докт. фил. наук. — Санкт-Петербург, 1995. — 35 с.

56. Графова Т.А. Роль эмотивной коннотации в семантике слова: Дис. канд. фил. наук. — М., 1987. —248 с.

57. Графова Т.А. Смысловая структура эмотивных предикатов//Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности/Под ред. В.Н.Телии. — М.: Наука, 1991. — С.67—99.

58. Григорьева А.Д. Слово в поэтическом тексте//Известия АН СССР. Сер. "Лит. и яз." — 1976. — №3. — Т.35. — С.252—259.

59. B.Н.Ярцевой—М.: Сов. энциклопедия, 1990. — С.591.

60. Гриднева Т.В. Фразеологические средства выражения категории интенсивности: Дис.канд. фил. наук. — Волгоград, 1997. — 184 с.

61. Гуревич П.С. Куда идешь, человек? — М.: Знание, 1991. — 48 с.

62. Даль В.И. О наречиях рускаго языка: По поводу опыта областного великорускаго словаря, изданнаго вторымъ отд'Ьлешемъ императорской академии наукъ//Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М.: Рус. яз., 1978. — Т. 1. —1. C.41—85.

63. Дворная З.М. Коммуникативно-функциональные особенности обращения в современном русском языке (на материале художественных произведений): Автореф. дис. канд. фил. наук. — Санкт-Петербург, 1995. — 16 с.

64. Дин Кэчжань. Отражение социальной дифференциации языка в переводе (на материале переводов с русского языка на китайский): Автореф. дис. канд. фил. наук. — М., 1994. — 30 с.

65. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом//Вопросы языкознания.—1996.— №1.—С.71—93. ).

66. Добровольский Д.О. Прагматические правила и фразеологическое значение//Проблемы прагмалингвистики/Под ред. Е.С.Кубряковой. — М.: Изд-во Моск. пед. ин-та ино-стран. языков, 1983. — Вып.213. — С.З—11.

67. Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания//Вопросы языкознания. — 1983. — №6. — С.37—47.

68. Долинин К.А. Стилистика французского языка. — М.: Просвещение, 1987. — 302 с. Дородных А.И. Коммуникативный аспект языковых вариантов//Филологические науки. — 1990. — № 1. — С.70—79.

69. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. — М.: Высш. шк., 1980. — 224 с. Дубягин А.П., Бронников А.Г. Введение//Толковый словарь уголовных жаргонов/ Под ред. Ю.П.Дубягина, А.Г.Бронникова. — М.: Интер-ОМНИС, РОМОС, 1991. — С.З—11.

70. Дуличенко А.Д. О перспективах лингвистики XXI века//Вестник Московского университета. Сер. "Филология". — 1996. — №5. — С. 124—131.

71. Елистратов B.C. Арго и культура//Елистратов B.C. Словарь московского арго (материалы 1980-1994 гг.) —М.: Рус. словари, 1994. —С.592—674.

72. Ельмслев JI. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру?//Новое в линг-вистике/Сост. В.А.Звегинцев. — М.: Изд-во иностран. лит-ры, 1962. — Вып.2. — С. 117—172.

73. Ерофеева Т.И. Профессия и речь: к проблеме их взаимодействия//Разновидности текста в функционально-стилевом аспекте/Под ред. М.Н.Кожиной. — Пермь: Изд-во Пермск. ун-та, 1994. —С.70—83.

74. Жельвис В.И. Инвектива: мужское и женское предпочтения//Этнические стереотипы мужского и женского поведения/Под ред. А.К.Байбурина, И.С.Кона. — Санкт-Петербург: Наука. Санкт-Петербургское отд-ние, 1991. —С.266—283.

75. Жельвис В.И. Некоторые эмоциогенные особенности инвективного общения//Язык и эмоции/Под ред. В.И.Шаховского. — Волгоград: Перемена, 1995. — С.24—32.

76. Жельвис В.И. О характере русских и английских лакун//Национально-культурная специфика речевого поведения/Под ред. А.А.Леонтьева, Ю.А.Сорокина, Е.Ф.Тарасова. — М.: Наука, 1977.—С. 136—146.

77. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. — М.: Наука, 1982. — 160 с. Жуков В.П. Русская фразеология. — М,: Высш. шк., 1986. —310 с.

78. Загоровская О.В. Образный компонент в значении слова//Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака/Под ред. З.Д.Поповой. — Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1983. — С. 16—20.

79. Залевская A.A. Индивидуальное знание: Специфика и принципы функционирования. — Тверь: Изд-во Тверск. ун-та, 1992. — 135 с.

80. Залевская A.A. Слово в лексиконе человека: Психолингвистическое исследование. — Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1990, —204 с. "/'

81. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. —307 с.

82. Земская Е.А. Городская устная речь и задачи ее изучения//Разновидности городскойустной речи/Под. ред. Д.Н.Шмелева, Е.А.Земской. — М.: Наука, 1988. —С.5—44.

83. Земская Е.А. Китайгородская М.В., Розанова H.H. Особенности мужской и женскойречи//Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект/

84. Под ред. Е.А.Земской, Д.Н.Шмелева. — М.: Наука, 1993. —С.90—136.

85. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев E.H. Русская разговорная речь: Общиевопросы. Словообразование. Синтаксис. — М.: Наука, 1981. — 276 с.

86. Змиевская H.A. Оценочность в языке и речи//Стилистические стратегии текстообразования. — М.: Изд-во Моск. лингв, ун-та, 1992. — Вып.399. —С.51—56.

87. Ибраев Л.И. Слово и образ. К проблеме соотношения лингвистики и поэтики//Филологические науки. — 1981. — №1. — С. 1 £—24.

88. Карасик В.И. Язык социального статуса. —- М.: Изд-во Ин-та языкознания РАН, Волгогр. пед. ин-та, 19926. — 330 с.

89. Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1986. —298 с.

90. Кедайтене Е.И. Лексика русского языка с точки зрения сферы ее употребления//Но-виков Л.А., Иванов В.В., Кедайтене И.Е., Тихонов А.Н. Современный русский язык. Теоретический курс. Лексикология. — М.: Рус. яз., 1987. — С.97—109.

91. Киселева J1.A. Вопросы теории речевого воздействия. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978,—160с. ^

92. Китайгородская М.В. Наблюдения над построением устного просторечного текста// Разновидности городской устной речи/Под ред. Д.Н.Шмелева, Е.А.Земской. — М.: Наука, 1988. — С. 156—182.

93. Китайгородская М.В., Розанова H.H. Речевые одежды Москвы//Русская речь. — 1994. — №3. — С.50—59.

94. Кияк Т.Р/Мотивированность лексических единиц (количественные и качественные характеристики).— Львов: "Вища школа", 1988.— 161 с.

95. Клаус Г. Сила слова. Гносеологический и прагматический анализ языка. — М.: Прогресс, 1967. — 215 с.

96. Кожевников А.Ю. Неофициальная микротопонимия (к портрету языковой личности горожанина)//Проблемы формирования языковой личности учителя-русиста/Под ред. Н.Ф.Алефиренко. — Волгоград: Перемена, 1993. — С.64—65.

97. Кожина М.Н. О языковой личности и речевой экспрессии и ее экстралингвистическом обосновании/Щроблемы экспрессивной стилистики/Под ред. Т.Г.Хазагерова. — Ростов: Изд-во Рост, ун-та, 1987. — С.8—17.

98. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. — М.: Просвещение, 1993. — 223 с. Коломинский Я.Л. Человек: психология. — М.: Просвещение, 1986. — 223 с. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. — М.: Наука, 1975. —231 с. -f

99. Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. — М.: Междунар. отношения, 1980. — 167 с. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. —192 с.

100. Копорский С.А. О культуре языка и речи молодежи (20-е годы)//Русская речь. — 1990.—№1. —С.88—97.

101. Копыленко М.М. О семантической природе молодежного жаргона//Социально-лингвистические исследования/Под ред. Л.П.Крысина, Д.Н.Шмелева. — М.: Наука, 1976. —С.79—86.1. V,

102. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. — Воронеж: Изд-во Воронежем ун-та, 1972. — 124 с.

103. Коралова А.Л/ Прагматические барьеры в передаче образности/Щроблемы прагма-лингвистики/Под ред. Е.С.Кубряковой. —М.: Изд-во Моск. пед. ин-та иностр. языков,

104. Коробов М.В. Категория коммуникативной тональности//Языковая личность: проблемы обозначения и понимания/Под ред. В.И.Карасика. — Волгоград: Перемена, 1997. —

105. Котелова Н.З. Неологизмы//Лингвистический энциклопедический словарь/Под ред. В.Н.Ярцевой—М.: Сов. энциклопедия, 1990. — С.331.

106. Котелова Н.З. Семантическая характеристика терминов в словарях//Проблематика определений терминов в словарях разных типов/Под ред. С.Г.Бархударова. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1976. —С.30—44.

107. Котов A.M. Экспрессивные средства китайского языка//Вопросы языкознания. — 1983. — №4. — С.91—101.

108. Краткая русская грамматика/Под ред. Н.Ю.Шведовой, В.В.Лопатина. — М.: Рус. яз., 1989.—639 с.

109. Красавский H.A. Терминологическое и обиходное обозначение эмоций (на материале русского и немецкого языков): Дис. канд. фил. наук. — Волгоград, 1992. — 281 с.1. С.78—79.

110. Крутикова Л.ЕУСтруктура лексического и фразеологического значения. — М.: Изд-во Моск. пед. ин-та, 1988. — 86 с.

111. Кручинина И.Н. Обращение//Лингвистический энциклопедический словарь/Под ред. В.Н.Ярцевой—М.: Сов. энциклопедия, 1990. — С.340—341.

112. Крысин Л.П. Владение разными подсистемами языка как явление диглоссии//Со-циально-лингвистические исследования/Под ред. Л.П.Крысина, Д.Н.Шмелева. — М.: Наука, 1976. —С.62—69.

113. Крысин Л.П. Владение языком: лингвистический и социокультурный аспекты//Язык — культура — этнос/С.А.Арутюнов, А.Р.Багдасаров, В.Н.Белоусов и др. — М.: Наука, 1994а. —С.66—78.

114. Крысин Л.П. Современный русский интеллигент: Штрихи к речевому портрету//Лите-ратурный язык и культурная традиция/Под ред. Н.Н.Семенюк, В.Я.Порхомовского. — М.: Стелла. 19946.— С.262—282.

115. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. — М.: Наука, 1989. — 188 с.

116. Крысин Л.П. Язык в современном обществе. — М.: Просвещение, 1977. — 191 с. Кубрякова Е.С. Введение//Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи/Под ред. Е.С.Кубряковой. —М.: Наука, 1991а. —С.4—20.

117. Кубрякова Е.С. Модели порождения речи и главные отличительные особенности рече-порожд а тощего процесса//Человеческий фа ктор в языке: Язык и порождение речи/Под ред. Е.С.Кубряковой, — М.: Наука, 19916. —С.21—81.

118. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. — М.: Наука, 1986. — 157 с.

119. Кубрякова Е.С. Особенности речевой деятельности и проблемы внутреннего лексико-на//Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи/Под ред. Е.С.Кубряковой.—М.: Наука, 1991в. — С.82—140.

120. Кунин A.B.7Внутренняя форма фразеологических единиц//Слово в грамматике и словаре/Под ред. В.Н.Ярцевой— М.: Наука, 1984. — С. 183—188. f

121. Кунин A.B. Курс фразеологии современного английского языка. — М.: Высш. шк., 1986. — 336 с.

122. Курахтанова И.С. Онтогенез образности в художественном тексте//Прагматика и стилистика/Под ред. Т.М.Баталова. — М.: Изд-во Моск. пед. ин-та иностр. языков, 1995. —Вып. 245. —С. 198—205.

123. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте//Новое в лингвистике/ Под ред. Н.С.Чемоданова. — М.: Прогресс, 1975. — Вып.7 "Социолингвистика". — С.96—181.

124. Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. — М.: Просвещение, 1977.—С. 175—189.

125. Левицкий В.В., Стернин И.А. Экспериментальные методы в семасиологии. — Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1989. — 192 с.

126. Леонтьев A.A. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. — М.: Наука, 1969. — 307 с.

127. Леонтьев A.A. Психология общения. — М.: Смысл, 1997. — 365 с.

128. Леонтьев A.A. Слово в речевой деятельности. Некоторые проблемы общей теории речевой деятельности. — М.: Наука, 1965. — 245 с.

129. Леонтьев A.A., Шахнарович A.M., Батов В.И. Речь в криминалистике и судебной психологии. — М.: Наука, 1977. — 62 с.

130. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Изд-во полит, лит-ры, 1977. — 304 с.

131. Лукьянова H.A. Экспрессивность в системе, словаре и речи//Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности/Под ред. В.Н.Телии. — М.: Наука,1991. —С.157—178.

132. Маркелова Т.В. Обращение и оценка//Русский язык в школе. — 1995. — №6. — С.76—81.

133. Маслова В.А. Параметры экспрессивности текста//Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности/Под ред. В.Н.Телии. — М.: Наука, 1991. — С. 179—204.

134. Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: Синхронно-сопоставительный очерк. — Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1990. — 172 с. Мезенин С.М. Образность как лингвистическая категория//Вопросы языкознания. — 1983. — №6. — С.48—57.

135. Моисеев А.И. К определению терминов в словарях//Проблематика определения терминов в словарях разных типов/Под ред. С.Г.Бархударова. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1976. —С.243—250.

136. Москвин В.П. Русская метафора. Семантическая, структурная, функциональная классификация. — Волгоград: Перемена, 1997. — 92 с.

137. Назарян А.Г.Ъ Фразеология современного французского языка. — М.: Высш. шк., 1987, —288 с.

138. Неверов C.B. Особенности речевой и неречевой коммуникации японцев//Национально-культурная специфика речевого поведения/Под ред. A.A. Леонтьева, Ю.А.Сорокина, Е.Ф. Тарасова. —М.: Наука, 1977. —С. 320—338.

139. Негневицкая Е.И., Шахнарович A.M. Язык и дети. — М.: Наука, 1981. — 111 с. Немчин Т.А. Состояния нервно-психического напряжения. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1983. — 167 с.

140. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. — М.: Высш. шк., 1988. — 165 с.

141. Новиков Л.А. Семантика русского языка. — М.: Высш. шк., 1982. — 272 с. -1" Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. — Санкт-Петербург: Изд-во Санкт-Петербург, ун-та, 1994. — 228 с.

142. Носенко Э.Л. Особенности речи в состоянии эмоциональной напряженности. — Дне/ jпропетровск: Изд-во Днепропетр. ун-та, 1975. — 132 с.

143. Носенко Э.Л. Эмоциональное состояние и речь. — Киев: Головное изд-во издат. объединения "Вища школа", 1981. — 195 с.

144. Орлов Л.М. Социальная и функционально-стилистическая дифференциация в современных русских территориальных говорах. Опыт социолого-лингвистического исследования на материале донских и волжских говоров: Автореф. дис. докт. фил. наук, — М„ 1970. —43 с.

145. Общая психология/Под ред. А.В.Петровского. — М.: Просвещение, 1986. —464 с. Павлова Н.Д. Коммуникативная семантика речи/УПсихологический журнал. — 1991. — №2. — Т. 12. — С. 105—113.

146. Паустовский К.Г. Золотая роза: Психология творчества. — М.: Педагогика, 1991. — 224 с.

147. Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. — М.: Наука, 1984. — 222 с.

148. Пиотровский Р.Г. Очерки по стилистике французского языка. — Л.: Учпедгиз. Ле-нингр. отд-ние, 1960. — 224 с.

149. Плотников Б.А. Основы семасиологии. — Минск: Высш. шк., 1984. — 223 с. ~t Покровский М.М. Избранные работы. — М.: Изд-во АН СССР, 1959. — 381 с.

150. Поспелов Т.Н. Номинативная и лексико-экспрессивная функция речи//Введение в литературоведение/Под ред. Г.Н.Поспелова. — М.: Высш. шк., 1988.—С.280—294. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. — М.: Учпедгиз, 1958. — Т. 1-2. — 536 с.

151. Потебня A.A. Эстетика и поэтика. — М.: Искусство, 1976. — 614 с.

152. Почепцов Г.Г. (мл.) Коммуникативно-прагматические аспекты семантики//Фидологические науки. — 1984. — № 1. — С.29—36.

153. Почепцов Г.Г. (мл.) Язык и коммуникация. Некоторые понятия//Текст как психолингвистическая реальность/Под ред. Ю.А.Сорокина. — М.: Изд-во АН СССР, Ин-та языкознания, 1982. — С.З—7.

154. Прохорова В.Н. Об эмоциональности термина//Лингвистические проблемы научно-технической терминологии/Под ред. С.Г.Бархударова. — М.: Наука, 1970. — С. 153—159.

155. Прохорова В.Н. Семантика термина//Вестник Московского университета. Сер.9 "Филология". — 1981. — №3. — С.23—32.

156. Психология. Словарь/Под ред. А.В.Петровского, М.Г.Ярошевского. — М.: Политиздат, \ 990, —494 с.

157. Реформатский A.A. Введение в языковедение. — М.: Просвещение, 1967. —542 с. Реформатский A.A. Мысли о терминологии//Современные проблемы русской терминологии/Под ред. В.П.Даниленко. — М.: Наука, 1986. — С. 163—198.

158. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира/Под ред. Б.А.Серебренникова.— М.: Наука, 1988. — 216 с.

159. Русская диалектология/Под ред. В.В.Колесова. — М.: Высш. шк., 1988. — 207 с. Русские писатели о языке: Хрестоматия/Под ред. А.М.Докусова. — Л.: Учпедгиз. Ленингр. отд-ние, 1954. —460 с.

160. Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест/Под ред. Е.А.Земской. — М.: Наука, 1983. —238 с.

161. Рябцева Э. Опыт описания оценочного компонента лексического значения слова// Проблемы семантической структуры и функционирования лексических единиц (На материале романо-германских языков)/Под ред. Р.В.Иванова. — Иваново: Изд-во

162. Савчук Г.В. Оценочный компонент значения пространственных фразеологических еди-ниц//Русский язык в школе — 1995. — №4. — С.71—73. ^

163. Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989. —180 с.

164. Седов К.Ф. Языковая личность в ракурсе речевой биографии//Языковая личность: проблемы обозначения и понимания/Под ред. В.И.Карасика. — Волгоград: Перемена, 1997.—С. 114—115.

165. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. — М.: Прогресс. Универс, 1993. — 654 с.

166. Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. — М.:Прогресс, 1976. — 350 с. Соколова Г.Г. Составляющие коннотативного значения фразеологических единиц// Лингвистические проблемы перевода/Под ред. Н.К.Гарбовского. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. —С.54—61.

167. Соколова Г.Г. Фразообразование во французском языке. — М.: Высш. шк., 1987. — 144 с. +

168. Соловьева Л.Я. Метафорическая коннотация в теоретическом тексте//Лингвистические закономерности организации текста/Под ред. И.Б. Воронцова. — М.: Изд-во Моск. лингв, ун-та, 1991.—Вып.379. — С.29—33.

169. Солодуб Ю.П. Национальная специфика и универсальные свойства фразеологии как объект лингвистического исследования//Филологические науки. — 1990. — №6. — С.55—65.

170. Солодуб Ю.П. Образность фразеологизмов и фразеологическая номинация//Фразеоло-гическая номинация: Особенности семантики фразеологизмов/Под ред. Т.Л.Павленко. — Ростов: Изд-во Рост. пед. ин-та, 1989. — С.4—12.

171. Солодуб Ю.ПУ Сопоставительный анализ структуры лексического и фразеологического значений//Филологические науки. — 1997. — №5. — С.43—54.

172. Солодуб Ю.ПУ Типология значений языковых единиц докоммуникативного уровня (функциональный аспект анализа)//Филологические науки. — 1988. — №5. —С.37—46. Способы номинации в современном русском языке/Под ред. Д.Н.Шмелева. — М.: Наука, 1982. —296 с.

173. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1977. — 695 с.

174. Степанов Ю.С. В поисках прагматики//Известия АН СССР. Сер. "Лит. и яз." — 1981. —4. — Т.40. — С. 325—332.

175. Степанов Ю.С. Семиотика. — М.: Наука, 1971. -— 167 с.

176. Степанов Ю.С. Французская стилистика. — М.: Высш. шк., 1965. — 355 с.

177. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. — Воронеж: Изд-во Воронежск.ун-та, 1985, — 170 с. ^

178. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. — Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1979. — 156 с. ^V

179. Стернин И.А.' Семантическая основа экспрессивного словоупотребления//Проблемыэкспрессивной стилистики/Под ред. Т.Г.Хазагерова. — Ростов: Изд-во Рост, ун-та, 1987. —С. 133—137.

180. Стулина Е.В. Семантико-стштистические особенности функционирования эмоционально-оценочных лексических единиц (на материале французских эмоционально-оценочных лексических единиц диапазона неодобрения): Дис. канд. фил. наук. —М. 1993.— 175с. "t

181. Суперанская A.B. Терминология и номенклатура/Щроблематика определений терминов в словарях разных типов / Под ред. С.Г.Бархударова. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1976.—С.73—83.

182. Суперанская A.B., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология: Вопросы теории. — М.: Наука, 1989. — 246 с.

183. Тарасов Е.Ф. Социолингвистические проблемы теории речевой коммуникации/Юсновы теории речевой деятельности/Под ред. А.А.Леонтьева. — М.: Наука, 1974. — С.255—273.

184. Тарланов З.К. Методы и принципы лингвистического анализа. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводск, ун-та, 1995. — 190 с.

185. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. — М.: Наука, 1986, — 141 с.

186. Телия В.Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц//Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности/Под ред. В.Н.Телии. — М.: Наука,1991. — С.36—66.

187. Толикина E.H. Природа значения фразеологической единицы//Вопросы семантики фразеологических единиц (На материале рус. яз.)/Под ред. В.П.Жукова. — Новгород: Изд-во ЛГПИ, 1971. —Ч. 1. — С. 109—118.

188. Ушакова Т.Н., Павлова Н.Д., Зачесова И.А. Речь человека в общении. — М.: Наука, 1989.— 192 с.

189. Федоров А.И. Семантическая основа образных средств языка. — Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1969. — 92 с.

190. Федоров А.И. Фразеологизм как экспрессивно-стилистическая единица языка//Вопросы стилистики/Под ред. О.Б.Сиротининой. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1977. — С. 17—27.

191. Федоров А.И. Фразеологическая семантика и ее толкование в словарях//Синтакси-ческая и лексическая семантика (на материале языков разных систем)/Под ред. М.И.Черемисиной. — Новосибирск: Наука, 1986. — С. 178—184.

192. Филин Ф.П. Проект "Словаря русских народных говоров". — Л.: Изд-во АН СССР, 1961.—198 с.

193. Филиппов A.B. К проблеме лексической коннотации//Вопросы языкознания. — 1978. — №1. —С.57—63.-V

194. Фомина М.И, Лексика современного русского языка. — М.: Высш. шк., 1990. — 415 с. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения — М.: Высш. шк., 1989. — 159 с.

195. Формановская Н.И. Речевой этикет. Обращение к знакомому//Русская речь. — 1980а. — №5.—С.55—59.

196. Формановская Н.И. Речевой этикет. Обращение к незнакомому//Русская речь. — 19806. — №3. — С.67—71.

197. Форманюк Г.А. Речь как отражение личности и межличностных отношений//Языковая личность и семантика/Под ред. В.И.Шаховского, А.М.Шахнаровича и др. — Волгоград: Перемена. 1994.— С. 123—124.

198. Фрумкина P.M. Вероятность элементов текста и речевое поведение. — М.: Наука, 1971. — 168 с.

199. Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1983. — С. 11—16. -fi >'

200. Ходжаян Т.Р. Психологические предпосылки создания коннотативных значений// Иностранные языки. Зарубежная литература/Под ред. М.Б.Пирумовой. — Ереван: Изд-во Ереванск. ун-та, 1986. — С. 185—191.

201. Черданцева Т.З. Метафора и символ во фразеологических единицахУ/Метафора в языке и тексте/Под ред. В.Н.Телии. — М.: Наука. 1988. — С.78—92.

202. Черемисина Н.В. Структура лексического значения и давление текста на сло-во//Языковые категории в лексикологии и синтаксисе/Под ред. Н.А.Лукьяновой. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1991. — С.35—51.

203. Черкасова Е.Т. Опыт лингвистической интерпретации тропов (Метафора)//Вопросы языкознания. — 1968. — №2. — С.28—38.

204. Чернышева И.И. Актуальные проблемы фразеологии//Вопросы языкознания. — 1977. —№5. — С.34—42.

205. Чесноков И.И.' Языковая личность и коммуникативная неудача//Языковая личность: проблемы обозначения и понимания/Под ред. В.И.Карасика. — Волгоград: Перемена, 1997. — С. 129—130.

206. Чижик-Полейко A.B. Стилистика русского языка. — Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1962. — 4.1. — 115 с.

207. Шайкевич А.Я. Введение в лингвистику. — М.: Изд-во Российск. открытого ун-та, 1995. — 304 с.

208. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. — М.: Высш. шк., 1985. — 160 с.

209. Шахнарович A.M. Арго//Лингвистический энциклопедический словарь/Под ред. В.Н.Ярцевой— М.: Сов. энциклопедия, 1990а. — С.43.

210. Шахнарович A.M. Детская речь//Лингвистический энциклопедический словарь/Под ред. В.Н.Ярцевой— М.: Сов. энциклопедия, 19906. — С.131—132.

211. Шахнарович A.M. Семантический компонент языковой способности//Психолингвистические проблемы семантики/Под ред. А.А.Леонтьева, А.М.Шахнаровича. — М.: Наука, 1983. —С. 181—190.

212. Шахнарович A.M., Лебединский В.В. К проблеме развития речи в онтогенезе// Проблемы психолингвистики/Под ред. Ю.А.Сорокина, А.М.Шахнаровича. — М.: Изд-во Ин-та языкознания АН СССР, 1975. — С. 112—124.

213. Шахнарович A.M., Юрьева Н.М. Психолингвистический анализ семантики и грамматики (на материале онтогенеза речи). — М.: Наука, 1990. — 168 с.

214. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. — Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1987а. — 192 с.

215. Шаховский В.И. Эмотивная семантика слова как коммуникативная сущность//Коммуникативные аспекты значения/Под ред. В.И.Шаховского. — Волгоград: Изд-во Волгогр. пед. ин-та, 1990. — С.29—40.

216. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика: теория, проблемы, методы. — М.: Наука, 1977.— 176 с.

217. Швейцер А.Д. Эквивалентность и адекватность перевода//Тетради переводчика/Под ред. С.Ф.Гончарова. — М.: Высш. шк. 1989. — Вып.23. — С.31—39. Шейгал Е.И. Градация в лексической семантике. — Куйбышев: Изд-во Куйбыш. пед. ин-та, 1990.— 96 с.

218. Шелов С.Д. Терминология, профессиональная лексика и профессионализмы (К проблеме классификации специальной лексики)//Вопросы языкознания. — 1984. — №5. — С.76—87.

219. Школьник J1.C. Коммуникация и социальный символизм/Щроблемы психолингвистики/Под ред. Ю.А.Сорокина, А.М.Шахнаровича. — М.: Изд-во Ин-та языкознания АН СССР. 1975, — С. 171—185.

220. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики (На материале русского языка). — М.: Наука, 1973. — 280 с,

221. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональной разновидности: (К постановке проблемы). — М.: Наука, 1977а. — 168 с. Шмелев Д.Н. Слово и образ. — М.: Наука, 1964. — 120 с.

222. Шмелев Д.Н. Современный русский язык: Лексика. — М.: Просвещение, 19776. — 335 с.

223. Эмирова A.M. Русская фразеология в коммуникативно-прагматическом освещении: Автореф. дис. докт. фил. наук. — Ташкент, 1989. — 41 с. Ч~~

224. Энциклопедический словарь юного филолога (Языкознание)/Сост. М.В.Панов. — М.: Педагогика, 1984. — 352 с.

225. Ягубова М.Я. Проблема идентификации оценочной лексики в разговорной речи

226. РР)//Активные процессы в языке и речи/Под ред. Л.И.Баранниковой и др. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1991. — С. 17—24. ~f

227. Языковая номинация: Общие вопросы/Под ред. Б.А.Серебренникова, А.А.Уфимце-ва. — М.: Наука, 1977. — 359 с.

228. Ярошевский М.Г. Наука о поведении: русский путь. — М.: Изд-во Ин-та практической психологии; Воронеж: НПО "МОДЭК", 1996. — 380 с.

229. СПИСОК ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ

230. Аристова Т.С., Ковшова М.Л., Рысева Е.А., Телия В.Н., Черкасова И.Н. Словарь образных выражений русского языка. — М.: Отечество, 1995. — 368 с. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: АЗЪ, 1995. — 928 с.

231. Словарь русских народных говоров/Под ред. Ф.П.Филина. — Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1965.

232. Словарь синонимов русского языка: В 2-х т./Под ред. А.П.Евгеньевой. — Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1970.

233. Словарь современного русского литературного языка Академии наук СССР: В 17-ти т./ Под ред. Ф.П.Филина и др. — М.Л.: Изд-во АН СССР, 1962.

234. Толковый словарь русского языка: В 4-х т./Под ред. Д.Н.Ушакова. — М.: ТЕРРА, 1996. Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVIII XX вв./Под ред. А.И.Федорова. — М.: Топикал, 1995. — 608 с.

235. Фразеологический словарь русского языка/Под ред. А.И.Молоткова. — Санкт-Петербург: Вариант, 1994. — 544 с.

236. СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

237. Булгаков М.А. Роковые яйца//Булгаков М.А. Две повести, две пьесы. — М.: Наука, 1991. —С.З—80.

238. Вельтман А.Ф. Приезжий из уезда, или Суматоха в столице//Вельтман А.Ф. Повести и рассказы. — М.: Совет. Россия, 1979. — С.205—265.

239. Вельтман А.Ф. Эротида//Вельтман А.Ф. Повести и рассказы. — М.: Совет. Россия, 1979. — С.21—47.

240. Гончаров И.А. Счастливая ошибка//Гончаров И.А. Собр. соч.: В 8-ми т. — Т.1. — М.: Худ. лит., 1977. — С.379—416.

241. Даль В.И. Займы//Даль В.И. Повести и рассказы. — М.: Совет. Россия, 1983. — С.З 10—324.

242. Даль В.И. Хлебное дельце//Даль В.И. Избранные произведения. — М.: Правда, 1987. — С.352—362.

243. Достоевский Ф.М. Крокодил//Юмор серьезных писателей/Сост. Ф.Кривин. — М.: Худ. лит., 1990. —С. 19—54.

244. Достоевский Ф.М. Село Степанчиково и его обитатели//Достоевский Ф.М. Село Степанчиково и его обитатели. — М.: Совет. Россия, 1986. — С. 157—355. Короленко В.Г. СоколинеиЛКороленко В.Г. Избранные произведения. — Л.: Лентадат, 1978. —С. 127—163.

245. Куприн А.И. Штабс-капитан Рыбников//Куприн А.И. Гранатовый браслет. — М.: Худ. лит., 1984. — С.143—181.

246. Лесков Н.С. Смех и горе//Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. — Т.З. — М.: Худ. лит., 1957. — С.382—570.

247. Лесков Н.С. Язвительный//Лесков Н.С. Повести и рассказы. — М.: Дет. лит., 1989. — С.73—89.

248. Мамин-Сибиряк Д.Н. Черты из жизни Пепко//Мамин-Сибиряк Д.Н. Собр. соч.: В 6-ти т. — М.: Худ. лит., 1981. — Т.5. — С.7—232.

249. Одоевский В.Ф. Живой мертвец/Юдоевский В.Ф. Повести и рассказы. — М.: Худ. лит., 1988.— С.329—353.

250. Одоевский В.Ф. История о петухе, кошке и лягушке/Юдоевский В.Ф. Повести и рассказы. — М.: Худ. лит., 1988. — С.51—65.

251. Павлов Н.Ф. Миллион//Павлов Н.Ф. Избранные сочинения. — М.: Правда, 1989. — С. 183—238.

252. Панаев И.И. Актеон//Панаев И.И. Избранные произведения. — М.: Худ. лит., 1962. — С.264—382.

253. Панаев И.И. Барышня//Панаев И.И. Избранная проза. — М.: Правда, 1988. — С. 193—230.

254. Панаев И.И. Прекрасный человек//Панаев И.И. Избранная проза. — М.: Правда, 1988. —С. 129—192.

255. Салтыков-Щедрин М.Е. История одного города. — М.: Худ. лит., 1959. — 255 с. Сенковский О.И. Вся женская жизнь в нескольких часах//Сенковский О.И. Сочинения Барона Брамбеуса. — М.: Совет. Россия, 1989. — С.282—333.

256. Станюкович K.M. Бесшабашный//Станюкович K.M. Собр. соч. в 6-ти т. — Т.5. — М.: Худ. лит., 1959. — С.584—623.

257. Станюкович K.M. Матросский линч//Станюкович K.M. Избранные произведения в 2-х т. — М.: Худ. лит., 1988. — С. 14—40.

258. Станюкович K.M. Между своими//Станюкович K.M. Морские рассказы. — Свердловск: Средне-Уральское книжное изд-во, 1980. — С.47—59.

259. Станюкович K.M. Танечка//Станюкович K.M. Собр. соч. в 6-ти т. — Т.5. — М.: Худ. лит., 1959. — С.565—583.

260. Тэффи H.A. Блины//Тэффи H.A. Ностальгия: Рассказы; Воспоминания. — Л.: Худ. лит., 1989. —С.83—87.

261. Тэффи H.A. Брошечка//Тэффи H.A. Все о любви: Рассказы. Повести. Роман. — М.: Политиздат, 1991. — С.70—75.

262. Тэффи H.A. В вагоне//Тэффи H.A. Ностальгия: Рассказы; Воспоминания. — Л.: Худ. лит., 1989. — С. 113—116.

263. Тэффи H.A. Взамен политики//Тэффи H.A. Юмористические рассказы: Из "Всеобщейистории, обработанной "Сатириконом"". — М.: Худ. лит., 1990. — С.38—41.

264. Тэффи H.A. За стеной//Тэффи H.A. Юмористические рассказы: Из "Всеобщей истории,обработанной "Сатириконом"". — М.: Худ. лит., 1990. — С.83—90.

265. Тэффи H.A. Игрушки и дети//Тэффи H.A. Ностальгия: Рассказы; Воспоминания. — Л.:

266. Худ. лит., 1989. — С.93—96.

267. Тэффи H.A. Утешитель//Тэффи H.A. Юмористические рассказы: Из "Всеобщей истории, обработанной "Сатириконом"". — М.: Худ. лит., 1990. — С.94—96. Чехов А.П. Детвора//Чехов А.П. Рассказы. Юбилей. — М.: Совет. Россия, 1985. — С. 245—250.

268. Чехов А.П. Письмо к ученому соседу//Чехов А.П. Рассказы. Юбилей. — М.: Совет. Россия. 1985. —С. 19—23.

269. Чехов А.П. Произведение искусства//Чехов А.П. Рассказы. Юбилей. — М.: Совет. Россия, 1985. —С.292—296.

270. Чехов А.П. Случай из практики//Чехов А.П. Учитель словесности: Рассказы. — М.: Дет. лит., 1987. —С. 124—136.

271. Чехов А.П. Трагик//Чехов А.П. Сочинения: В 2-х т. — М.: Худ. лит. 1982. — Т.1. — С. 14—16.1. ЭКСПЕРИМЕНТ Л& 1

272. Цель: выяснить, в какой мере осознают носители языка "чужеродную" стилистическую маркированность языковых единиц.

273. Проведение эксперимента. Испытуемым предлагалось выполнить следующее задание в письменной или устной (в этом случае ответы фиксировал исследователь) форме:

274. При необходимости испытуемым давалась также устная инструкция о различии функциональных стилей в русском языке.

275. Отдельно учитывались ответы, в которых испытуемые смогли предложить свои, "более правильные" варианты данных предложений. Среди них особо подсчитывались те. где носители языка давали верные и подробные объяснения.1. ЭКСПЕРИМЕНТ № 2

276. Цель: выявить реальность существования прагматической значимости в сознании рядового носителя языка и определить, насколько легко она может быть им диагностирована в чужой речи.

277. Проведение эксперимента. Испытуемым в письменном виде предлагалось выполнить следующие задания:1. Прочитайте.

278. А, Наумыч, как брат, поживаешь? — спросил его управляющий.

279. Управляющий несколько нахмурился.

280. Грех сказать, Наумыч; у тебя месячина хорошая; зачем напрасно бога гневить? Живешь ты спокойно, как у Христа за пазухой; дела никакого нет.

281. Оно. конечно, —продолжал Антон, —молодые господа —это совсем не то; а мне. что за дело! Я тридцать лет ихнему дяденьке служил. Да вон анамедпясь заседателя в городе встречаю. "А!говорит, Антон Hayмыч, старый знакомый, здравствуй!"

282. Здравствуйте, Федор Иваныч." — "Что, брат, говорит, худо без старого барина?"

283. Гм! разумеется, не то, что бывало, что толковать! Оно, конечно, еще по милости Назара Яковлича живем-таки; что-то будет, как новый барин приедет" (И.И.Панаев).

284. Составьте характеристику Антона на материале его речи по следующему плану: