Культура русского уездного города: проблемы эволюции и типологии

Лемайкина, Людмила Михайловна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.04
диссертация на тему: Культура русского уездного города: проблемы эволюции и типологии

Год: 2000
Автор научной работы: Лемайкина, Людмила Михайловна
Ученая cтепень: кандидата культурол. наук
Место защиты диссертации: Саранск
Код cпециальности ВАК: 24.00.04

450 руб.

Диссертация по культурологии на тему 'Культура русского уездного города: проблемы эволюции и типологии'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культура русского уездного города: проблемы эволюции и типологии"

На (фОРх ру^г^си

-з КОЯ Ж)

ЛЕМАЙКИНА ЛЮДМИЛА МИХАЙЛОВНА

Культура русского уездного города: проблемы эволюции и типологии (на примере городов мордовского края XVII-начала XX в.)

Специальность 24.00.04 - прикладная культурология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Саранск 2000 г.

Работа выполнена на кафедре культурологии Мордовского государственного университета им. Н.П.Огарева

Научный руководитель:

кандидат философских наук, доцент И.В.Клюева

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор В.Ф.Вавилпн

кандидат философских наук Л.А.Щппакина

Ведущая организация:

Пензенская государственная

архитектурно-строительная

академия

Защита состоится « 5 » июля 2000 г. в 10.00 на заседании диссер тационного совета К 063.72.12 по присуждению ученой степени кандидат культурологии в Мордовском государственном университете им. Н.П.Ога рева (430000, г. Саранск, пр. Ленина, 15), в ауд. 301.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Мордог ского государственного университета им. Н.П.Огарева.

Автореферат разослан « 5 » июня 2000г.

Ученый секретарь • диссертационного совета

кандидат философских наук, доцент О.Г.Беломоев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В отечественной науке долгое время исследовательский приоритет отдавался крестьянской культуре, а история городов, особенно малых, оставалась второстепенной проблемой. В последние десятилетия усилилось внимание к провинции, в частности, к культурной истории малых российских городов. Сегодня уже не вызывает сомнения, что русская национальная культура создавалась и в многочисленных уездных городах. Свидетельством нарастания интереса к культуре уездных городов являются проводимые в последнее время международные научные конференции по актуальным проблемам провинциальной городской культуры, в которых активное участие принимают ученые - представители различных отраслей знания, широкие слои интеллигенции - учителя, журналисты, представители духовенства и т.д. Таким образом, актуальность исследования обусловлена потребностью в комплексных междисциплинарных исследованиях русских уездных провинциальных городов, в том числе расположенных в пределах мордовского края.

В данной работе рассматриваются уездные города мордовского края XVII - начала XX в.: Саранск, Темников, Краснослободск, Инсар, Шишке-ев, Троицк, Ардатов, ныне расположенные на территории Республики Мордовия, а также Мокшан, Наровчат и некоторые другие, расположенные в сопредельных областях: Нижегородской, Пензенской, Симбирской и Тамбовской. Эти города имели скромный облик, их судьбу нельзя назвать драматичной, они мало известны за пределами Мордовии и привлекали внимание лишь местных исследователей. Такие города были типичны для многих краев Российской империи. Пространственные рамки исследования обусловлены такими факторами, как равноудаленность уездных городов от губернских центров (Нижний Новгород, Пенза, Рязань, Симбирск, Тамбов), общий аграрный характер края, единый этносостав населения, идентичность образа жизни горожан, а также общая история этого региона. Таким образом, мордовский край - это единое территориальное и культурное целое, не находящееся, однако, в изоляции, и тесно связанное при-родно, хозяйственно и культурно с сопредельными краями. Временные границы исследования взяты от основания этих городов в ХУ1-ХУП вв. до 1910-20-х гг., когда завершился крупный исторический этап эволюции всей отечественной культуры.

ния общих закономерностей: необходимо рассмотреть город и горожан в более широком историческом и пространственном контексте. Предстоит выявить городской этос - характер культуры через поведение и ценности горожан, найти субъекты эволюции культуры.

Степень разработанности проблемы. В историографии русской провинциальной городской ■ культуры диссертантом выделяются четыре этапа.

1. Во второй половине XIX в. отдельные формы провинциальной культуры стали предметом изучения В.П.Вахтерова, Н.А.Рубакина (библиотеки, чтение, образование), А.П.Щапова (интеллигенция провинции), в конце XIX - начале XX в. - Н.М.Могилянского, П.С.Уварова (музеи), И.О.Щеглова (театр). Уездные города мордовского края рассматривались в этот период историками и краеведами - И.Н.Беляевым, И.И.Дубасовым, В.Красовским, А.И.Масловским, А.Н.Нарцовым, Г.П.Петерсоном, Н.В.Прозиным, Н.С.Рейтаровым, А.А.Хвощевым, В.О.Хохряковым, П.Черменским.

2. Регионалистский подход появился в России и Европе в конце XIX в. в противовес нейтралистской концепции культурной эволюции. В 1910-20-е гг. в России сложился областной принцип культуроведения или культурологическое краеведение. Рядом авторов был поставлен вопрос о комплексном изучении городской культуры, в том числе, провинциальной. Активными проводниками этой идеологии стали М.П.Алексеев, Н.Анциферов, И.М.Гревс, П.Н.Сакулин, А.И.Свободов, Н.П.Сокольников, Н.К.Пиксанов, среди зарубежных - Г.Ренар. Предметом их исследований выступила эволюция областных культурных "гнезд" - относительно крупных провинциальных городов, имеющих значительный культурный потенциал. Авторы выдвинули идею региональных форм культуры и локальных культурных центров, составляющих географию российской культуры, а город уподобили организму, имеющему "физиологию" и "психологию".

3. После перерыва, связанного с советским идеологическим диктатом в обществоведении, исследования провинциальной культуры возобновляются в 1950-е гг. За три десятилетия было опубликовано много исследований комплексного историко-краеведческого характера, в частности по истории городов Среднего Поволжья - В.И.Володиным, Е.Ф.Гурьяновым, В.А.Кочетковым, В.И.Молько, О.М.Савиным, городов мордовского края - И.Д.Ворониным, А.Е.Захаркиной, Д.К.Ишуниным, О.Н.Кот-ляром, И.М.Корсаковым, С.С.Колесниковым, Н.Сыгониным, А.А.Черну-хиным, Н.П.Шмыревым. Эти историко-документальные очерки достаточно информативны, хотя в них - кроме, пожалуй, книг И.Д.Воронина - довлеет социально избирательный (так называемый классовый) подход к явлениям культуры: гипертрофированное внимание к событиям 1910-20-х гг., отсутствие концепций и четкой методологии, описательность. В конце

1970-80-е гг. авторитетными историками Л.А.Анохиной, М.Г.Рабиновичем и др. было заявлено, что наряду с деревней и город - как столичный, так и провинциальный - также является носителем национальных культурных традиций.

4. Следующий период изучения провинциальной культуры начинается в 1990-е гг. В эти годы складывается новое отношение к региональное™ как к социокультурному явлению (выразившееся в идеях культурного суверенитета и культурной автономии), к провинции как форме российской государственности, к ценности всего культурного наследия (экология культуры). Б.И.Краснобаев в обзоре русской культуры ХУН-Х1Х вв. выделяет город последней трети XVIII - начала XIX в. в историко-культурном аспекте, оговариваясь, что данная проблема не изучена в такой же степени, как средневековая городская этнография и градостроительство. Е.И.Кириченко и Е.Г.Щеболева рассматривают феномен русской провинции через архитектуру и изобразительное искусство, являясь апологетами национально-исторической тенденции в русской культуре ХУШ-Х1Х вв., данные авторы противопоставляют провинцию северной столице, а ее среду - официальному классицизму. Б.Н.Миронов осуществил комплексный анализ русского города середины XVIII - конца XIX в., сделав убедительные выводы о причинах замедленной урбанизации и изменении функции малых городов. В этот же период появляются исследования отдельных сторон провинциальной культуры. Так, городские праздники, площадная зрелищная культура (народные увеселения, ярмарочные зрелища, гулянья) - в центре внимания А.Ф.Некрыловой и И.И.Шангиной. Были изданы книги Г.А.Зимовой об Арзамасе, А.Макашова о Мценске, В.Полянчева о Зарайске, М.Семенского о Торопце и др.

В последнее десятилетие были защищены кандидатские диссертации по проблемам провинциальной культуры - Г.М.Газиной, И.И.Коб-зевым, И.Г.Косихиной, Ю.В.Лобановым, Н.И.Тарасовой, Д.Ю.Филипповым, И.В.Чвановым и др. О феномене русского провинциального города и саранской ярмарке писала Н.И.Воронина, о городских сословиях в мордовском крае - В.А.Юрченков, об архитектурной истории городов мордовского края - С.Б.Бахмустов, В.И.Лаптун, В.Б.Махаев, А.И.Меркулов, о первых шагах кинофикации - И.В.Клюева.

В 1990-е гг. развиваются традиционные и появились новые темы культурологического градоведения. Переживает расцвет культурология Москвы и Петербурга. В настоящее время ведущими специалистами по культуре уездных городов Европейской России являются автор трех монографий об уездных городах Казанской губернии историк А.Н.Зорин и авторы ряда монографий о материальной культуре малых городов средней полосы России этнографы Л.А.Анохина и М.Н.Шмелева.

Историки и краеведы внесли серьезный вклад в изучение данной темы, собрав значительный фактологический материал по отдельным сторонам истории провинциальной культуры. Однако знание об исторических, городах плохо систематизировано, большинство работ по городам мордовского края носит описательный характер, в них отсутствует аналитичность, целостность, сравнительные характеристики. До сих пор нет работ по комплексному анализу и эволюции городов, работ, анализирующих типичные и оригинальные черты уездной культуры. Авторами не показано место локальной культуры в общероссийской, не выявлены механизмы взаимоотношений столичной и провинциальной культуры. Общие закономерности эволюции провинциальной культуры до сих пор не раскрыты.

Цель исследования - проследить логику культурной эволюции и построить культурно-историческую типологию провинциальных городов на примере мордовского края. Для поставленной цели необходимо решить ряд задач:

- выявить основные субъекты культурной эволюции уездных городов;

- проанализировать методы формирования предметно-пространственной среды уездного города;

- охарактеризовать доминирующие формы образа и стиля жизни горожан;

- рассмотреть этапы формирования и деятельность социокультурных институтов города;

- проанализировать представления о городе государственной власти, художественной интеллигенции и горожан;

- определить типологическую принадлежность уездной культуры;

- выявить этапы ее эволюции.

Объектом исследования являлся особый тип провинциальной культуры, сложившийся в уездных городах мордовского края и существовавший здесь в XVII - начале XX в. Эту культуру можно рассматривать локальным проявлением провинциальной российской культуры. Предметом исследования являлись формы и этапы социокультурной эволюции, а также культурно-историческая типологическая принадлежность городов мордовского края.

Бинарность русской культуры - ключевая черта ее общей семантики, это стабильная противоречивость ее форм и движущих сил, которую автор выявляет в настоящей работе на локальном примере. Для реконструкции эволюции городской культуры используется диахронический анализ - изменение форм культуры во времени. В типологическом анализе (типологическом моделировании) применяется классификация по комплексу признаков и характеру связей с контекстом.

Теоретико-методологической основой исследования поел, кили работы отечественных культурологов, посвященных анализу проблем провинциальной культуры: Е.Я.Бурлиной, В.И.Глазычева, Т.С.Злотниковой, М.С.Кагана и др.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые представлен целостный - эволюционный и типологический - анализ культуры русских уездных городов позднего Средневековья и Нового времени на примере мордовского края:

- определены субъекты городской культуры, основные - государственная власть и церковь и второстепенные - городское сообщество;

- раскрыты закономерности эволюции пространственной организации уездного города - поэтапное усложнение планировки и формализация сакральной топографии поселения;

- выявлены ментальные и поведенческие характеристики уездных горожан, на основе социально-демографической характеристики показаны основные социально-психологические типы горожан, выявлен идеал горожанина;

- проанализированы основные культурные институты и доминирующие социальные коммуникации уездного города - их связь с крестьянскими формами социальной организации и символизации жизнедеятельности, их отличие от аналогичных институтов крупных городов;

- показано соотношение различных концепций уездного города: противоречия между представлениями о ней государственной власти, художественной рефлексией и местным краеведением, выявлены формы идентификации городской культуры;

- выстроена собственная типология русских городов по их культурно-исторической специфике, показано место уездных городов в данной типологии, сделан вывод о типичных и самобытных чертах культуры городов мордовского края, связаны тип города и тип культурного ландшафта;

- выявлены четыре этапа культурно-исторической эволюции уездных городов.

- Положения, выносимые на защиту:

альными н культурными элементами русской имперской культуры. Города мордовского края всегда оставались небольшими поселениями с русским православным населением, занятым преимущественно сельскохозяйственным трудом, хлебопашеством и огородничеством-. Это локальные административные центры небольших аграрных территорий. Социокультурная функция городов мордовского края заключалась в интенсивном обмене с сельской округой и в адаптации форм, выработанных в столице и крупных городах.

2. Имперская власть целенаправленно развивала малые города как центры аграрных краев согласно статусу поселения в государственной иерархии. Города получали от власти пространственную структуру и набор культурных институтов, их деятельность контролировалась из центра. Деградация поселений имела место в периоды изолированного, спонтанного существования малых поселений.

3. Низкий статус уездных городов мордовского края, их позднее зарождение и медленное развитие отразились на качестве материальной и духовной культуры, на примитивной социальной структуре. За исключением церковной архитектуры и иконописи, в исследуемых городах не существовало развитых форм художественной культуры. Данные города можно отнести к рядовым поселениям.

4. Эволюция городской культуры представляется автору следующей. От закладки городов-крепостей в ХУ1-ХУП вв. до начала XX в. - это один полностью завершенный культурно-исторический этап. Города, горожане, городская жизнь с точки зрения хозяйственной, политической и культурной трансформируются за три века незначительно. Происходит медленное накопление качеств: усложнение социальной структуры, наполнение городского пространства архитектурой, дифференциация всего того, что было заложено в ХУН-ХУШ вв.

5. Этапы культурной эволюции городов мордовского края напрямую связаны с целенаправленной деятельностью имперской власти по их управлению. Вехами городской истории стали строительство крепостей в XVII в., административная реформа и реконструкция планировочной структуры на рубеже ХУШ-Х1Х вв., создание сети учебных заведений и других институтов в конце XIX в.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее выводы могут быть использованы при дальнейшем исследовании провинции, в градоведении, в изучении культуры малых российских городов, при подготовке университетских курсов по культурологии и истории, а также в качестве аналитического материала для составления рекомендаций по формированию политики в области культуры для малых городов Республики Мордовия.

Апробация работы. Основные теоретические положения и выводы диссертации были изложены автором на научных конференциях: "Новые открытия, сохранение, преемственность историко-культурного наследия" (Березники, 1999), "XXVIII Саранские международные Огаревские чтения" (Саранск, 1999), "IV Сафаргалиевские научные чтения" (Саранск, 1999), в ряде печатных публикаций. Диссертация обсуждена на заседании кафедры культурологии Мордовского госуниверситета и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложения. Содержание работы изложено на 231 странице. Список литературы включает 282 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, ее научно-теоретическая и практическая значимость, анализируется степень ее разработанности, формулируются цели и задачи исследования, раскрываются его методология и научная новизна.

Первая глава "Эволюция пространственной организации уездных городов" состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Эволюция городской планировки" выявляются этапы планировочной организации Саранска, Темникова, Краснослободска, Ардатова, Инсара, Шишкеева, Троицка. Градостроительная эволюция уездных городов строится автором по следующей схеме: 1) основание и существование крепостных городов (конец XVI - начало XVIII в.); 2) деградация крепостных городов (XVIII в.); 3) реконструкция городов-после Генерального межевания (1780-1820-е гг.); 4) развитие квартальной структуры: систематизация квартальной застройки в середине XIX в., усложнение функционального зонирования и насыщение предметно-пространственной среды в начале XX в.

Диссертант доказывает, что движущей силой позитивных пространственных трансформаций является центральная власть - столичная и губернская. Уездная власть, церковь и горожане не имеют ресурсов для, активного формирования городского пространства. Строительство городов-крепостей в XVI-XVII вв. убедительно показывает, что государство не просто имело особую градостроительную идеологию и развитую градостроительную культуру, но и то, что градоделание было частью общегосударственной политики расширения государства. Уже на первом этапе градостроительной эволюции крепостных городов видна доминирующая роль государства. В их облике отчетливо выражалась идея государственного начала - освоения сильной государственной властью громадных территорий и многочисленных народов. На рубеже XVIII-XIX вв. была проведена целенаправленная реконструкция городов края, сутью которой стало превращение "неправильного" средневекового города в со-

всршеиное регулярное образование с четкой геометрической структурой. Воплощение в уездных городах этой доктрины - абстрагирование от конкретных ландшафтов - привело к пространственному однообразию, выработанные в столице эстетические каноны, упрощенные и тиражированные в провинции, превращались из пространственных универсалий в клише. Таким образом, на втором этапелъоек градостроительной эволюции уездные города были модернизированы государственной властью. Причинами модернизации стали утилитарные требования (снижение пожарной опасности, упорядочение землевладений при слиянии слобод в единую селитьбу, прокладка транспортных магистралей) и эстетические требования (переход к планиметрии, внедрение классицистических канонов, формирование архитектурного образа городской администрации). Реконструкция была основана на идее операбелыюсти среды, согласно которой формирование жизненного пространства в громадных масштабах является одной из прерогатив власти. Однако и в этот период уездные города не лишились своей выразительной пластики, созданных ранее панорам. Скромный масштаб городов, их элементарное функциональное зонирование, однозначная функция и регламентированный образ жизни позволили гармонично синтезировать ландшафтную и планиметрическую организацию, сохранить все ценные и древние объекты. На третьем этапе пространственной эволюции уездных городов со второй трети XIX в. начинается постепенное разрушение жесткой классицистической системы. На примере Саранска, Темникова и Краснослободска диссертант показывает, как в градостроительстве снова возрождается тип свободного открытого комплекса (ансамбля), рассчитанного на внешнюю панорами-ческую зрелищность. Города, формировавшиеся хозяйственно как центры аграрных районов, отразили в структуре и облике свою специфику: элементарная квартальная планировка, усадебная застройка, типы жилых домов были близки сельским. Главным общественным пространством городов оставалась соборная площадь, а основными пространственными характеристиками — открытость и просторность.

Во втором параграфе "Сакральная топография уездного города" на примере Саранска и Краснослободска рассматривается символическая организация малого русского города. Диссертант исследует систему размещения в городском пространстве соборов, церквей, часовен, святых источников, маршруты крестных ходов, городскую топонимику. Анализируется символика Иоанно-Богословских, Никольских храмов, военно-мемориальная церковная символика, связь простанственного и временного сакральных каркасов, связь сакральных и хозяйственных ориентиров в городской среде.

Диссертант считает, что сакральная организация древних и новоземельных городов имеет принципиальное различие. Средневековые про-

странства, отличавшиеся семантической насыщенностью, в ХУН-ХУШ вв. утрачивают многие религиозные смыслы. В Новое время городское пространство, оставаясь наполненным церковными памятниками, выхолащивается, становится единым профанным пространством. Городская метафизика превращается в городскую физиологию. Роль сакрального каркаса резко уменьшается, сакральные топосы сохраняются как атрибуты веры, но места поклонения превращаются в исторические памятники.

Суммируя информацию о сакральной топографии двух уездных городов, автор восстанавливает обобщающий образ поселения и принципы его сакрализации. В ХУ1-ХУП вв. юго-восточная окраина Русского государства представляла собой динамично меняющуюся государственную границу - "оборонительную линию польской украйны", покорение "диких воинственных кочевников" становилось не только геополитической, но и духовной задачей. На завоеванных землях требовалось утвердить свои святыни. Государственная граница была трансконтинентальной границей двух культурно-хозяйственных типов, одним из самых мощных культурных разломов Средневековья. Для саранской крепости было выбрано характерное место: холм при слиянии двух рек (транспортных коммуникаций), открытое высокое место, являвшееся воротами среди крупного лесного массива. В течение полувека это место являлось укрепленными воротами на границе: холмистый ландшафт и грубая деревянная архитектура подчеркивали этот образ.

Ландшафт и первоначальная функция поселения на втором этапе городской истории, в Х\ПН-Х1Х вв. интерпретируются таким образом. Верх и низ стали противопоставляться по качеству микросреды обитания. Крепостная граница закрепилась размещением церквей и монастырей по бровке рельефа. Эта пространственная композиция стала культурной, сакральной доминантой города, а панорама - городским фасадом. На бывшей границе двух пространств - своего и чужого - были незыблемо утверждены религиозные символы, освящено место города. Сакральная топография органично наложилась на рельеф. Автором выявлено, что части города были ориентированы не только относительно природных объектов, выстроены не только по законам абстрагированной композиции, но и в соответствии с порядком освящения пространства. Город представлял иерархию мест, каждый локус обладал особым статусом. Культовые объекты маркировали центр и периферию, пригороды, становились ориентирами движения. Выстраивается система: сакральное пространство - вокруг соборов и приходских церквей, мемориальное - на кладбищах, профанное -в селитьбе, негативное - в экологически опасных локусах (с производственными загрязнениями), с овражистым рельефом и заболоченной почвой, а также в подземном уровне. Эта система сохранялась вне зависимости от меняющейся ситуации - до революционного периода, когда произошел

разрыв исторической преемственности. Земля и вода, верх и низ, центр и периферия стали единой пространственной системой. Сакральный каркас в данных городах видоизменялся и наполнялся несколько веков. Несмотря на отсутствие прямой связи места и сакрального имени, он сохраняет свою главную функцию - наделяет смыслами городское пространство и структурирует жизнь во времени.

Субъектами городской уездной культуры в ХУП-Х1Х вв. выступают государственная власть, церковь и, в гораздо меньшей степепн, рядовые горожане. Строительство крепостных городов и их последующие модернизации - это впечатляющие попытки государства в функциональной и символической структуризации среды. Планировка и размещение главных объектов, способы воздействия на городское пространство являлись знаками государственной власти. Смысл реконструкции виделся центральной властью в борьбе с общественной дезорганизацией, неподконтрольностью. Задачей церкви стала символическая структуризация среды, создание значащего пространства - освященного, боговдохновенно-го, предназначенного для проведения коллективных ритуалов, и в меньшей степени - функциональная структуризация среды. Горожане могли формировать среду только на личных усадебных наделах и в ничтожной степени - на общегородском уровне. Задача горожан также заключалась в упрощении и удешевлении строительства, инспирированного государством. Власть и церковь формировали и совершенствовали структуру пространства, а горожане наполняли эту структуру, создавали среду обитания. Центр выступает как порождающая инстанция культуры, а провинция - как принимающая и адаптирующая культуру.

Вторая глава «Культурные характеристики образа и стиля жизни горожан» посвящена анализу социального пространства Саранска, Краснослободска, Темникова, Инсара, Ардатова. В первом параграфе "Демографическая характеристика уездного города" ставится проблема социально-демографической характеристики города как основы его культурной специфики. Социальная типология городской культуры строится диссертантом на демографическом анализе: в городах мордовского края в ХУН-ХУШ вв. доминирует культура крестьянская, в XIX в. - разночинская (мещанская, купеческая, духовенства), в незначительной степени - дворянская, в начале XX в. - разночинская и пролетарская, в незначительной степени - буржуазная. Население городов - русские православные, с низким уровнем образования, но достаточно высокой грамотностью.

Во втором параграфе "Социально-психологические типы и стереотипы поведения горожан" внимание диссертанта направлено на выявление доминант общественного сознания, "уездной ментальности". Автор анализирует отношение общественного сознания к различным модусам социальной значимости и процедурам социального признания. Опи-

саны представители городской администрации, интеллигенции, богемы, духовенства, купечества, а также благотворители, игроки в карты, обыватели, иностранцы и маргиналы. Диссертант считает, что в сознании уездного горожанина доминировали не глобальные идеи, а микроценности. В уездной ментальности доминируют ценности приватные: семейные (моральные устои), деловые (профессионализм), корпоративные (профессиональная солидарность, честь). Они выше служения государству (гражданского долга). И город, и село являлись в ХУШ-Х1Х вв. торговыми центрами, но лишь у горожанина рынок стал ведущим способом получения социального признания. Однако богатство не стало главной ценностью большинства горожан. По сравнению с крестьянином, в сознании горожанина превалирует индивидуальная рациональная деятельность.

В уездном социуме выделяются личности двух типов: 1) образованные горожане, стремящиеся к независимому мышлению и поставившие общественные цели выше личных: некоторые руководители города, священники, благотворители, краеведы; 2) маргиналы с городского "низа". Однако духовными референтами они не являлись. Эталон личности в уездном городе - это рядовой труженик, анонимный горожанин. Суть уездной культуры - патернализм, подчинение авторитету (городской власти, церкви, главе семьи). Суть уездной ментальное™ - конформизм: индивидуальная адаптация, в результате которой человек и общество полностью принимают как культурные цели, так и институциональные правила их достижения, в итоге общество подавляет личность. Именно по этой причине в уездных городах не было социальной основы для формирования субкультур, с помощью которых специфические социальные группы противопоставлялись и сосуществовали с доминирующим социумом.

Важной особенностью уездного сознания являлась сословная нравственность. Личный произвол городских властей, превосходство высших классов, ущемление и униженность низших сословий и другие проявления классового антагонизма являлись основой межсословной коммуникации. Уездное сознание стало синтезом двух ментальных структур — сельской н городской. Хозяйственно-психологическая самоидентификация уездных горожан - это "слобожане", жители городских слобод и пригородов, переходящих в села. Стиль жизни уездного горожанина - простота, естественность.

В третьем параграфе "Религиозный быт горожан" анализируются культурные проявления церковной жизни в Саранске, Красно-слободске, Темникове. Автор рассматривает городское простонародное религиозное сознание, существовавшее в форме православно-языческого синкретизма, выступавшее высшей санкцией повседневности - хозяйственной и семейно-бытовой жизни. В простонародной религии официальные нормы и формы трансформировались, существенно

отличались от ортодоксальной религии. Для массового городского православия характерны поверхностное понимание христианской традиции, невежественность, наивное утилитарное осмысление христианских догматов (понимание их буквально), двоеверие. Ему свойственны языческое переживание несвободы, бессилия человека перед лицом естественных ограничений его смертной природы, осознание силы случайных обстоятельств, когда человеческая судьба определяется не бытийственными законами, а бытовыми случайностями.

На начальном этапе существования городов мордовского края религиозность жителей была высокой. Религия рассматривается государством как социально-политический инструмент консолидации, создания русского суперэтноса, православная церковь культивирует покорность власти. Эта идеология полностью разделялась горожанами мордовского края. Старообрядчество здесь существовало маргинально, сектантство и вневе-роисповедальные формы религии никогда не существовали (в отличие от сельской местности края). В начале XX в. религиозный энтузиазм горожан спадает. Религия стала лишь соблюдением многочисленных обрядов, утративших прямую связь с реальностью, но предписываемых церковью. В ■ массы приходит осознание того, что религиозная вера стала упражнением в покорности государству. Религия ассоциируется с культурным традиционализмом, негативными чертами которого являются косность, интеллектуальная заторможенность.

В четвертом параграфе "Институты и социальные коммуникации" рассматриваются обычаи и традиции, выражающие местную систему ценностей, а также специализированные организации и социокультурные связи между уездным городом и селом и губернским городом. Автором проанализированы общегородские и семейно-бытовые ритуалы, праздничная среда уездного города, эволюция системы общеобразовательной шко-чы, работа частной саранской живописной школы, появление печатных изданий и публичных библиотек, культурно-просветительских обществ. Культурная среда уездных городов, в отличие от губернских, не была динамичной и насыщенной: учреждения культуры были немногочисленны, слабы в материальном и кадровом отношениях. Здесь по-прежнему сильны были связи с крестьянской средой, у горожан доминировали простонародные обычаи. Коммуникационным центром и в начале XX в. выступало пространство простого экономического обмена - городской рынок, ежегодная ярмарка, которая стала социокультурным символом малого города. Характер городских праздников, две доминирующие их формы (простонародная и "высокая") красноречиво показывает сословность культуры. Исключая архитектуру, в уездных городах только появились предпосылки для зарождения профессиональной художественной культуры, в начале XX в. ее достижения были скромными.

■ В сознании уездных горожан хорошо прочитываются крестьянские реликты, но ментальность существенно трансформируется. Доминанта крестьянского сознания - бытие в ладу с природой без контроля государства, доминанта земледельца-горожанина - стремление к сохранению стабильности во всех сферах жизнедеятельности. Многократно трансформированные властью горожане были лояльны в отношениях с ней. Полукрестьянин-полугорожанин, полуязычник-полухристианин, подчиняющийся любой силе земледелец - эти пограничные социальные формы органично синтезировались в сознании жителя малого города. Пограничная самоидентификация привела к формированию особого компромиссного мышления - определенную толерантность также можно считать доминантой сознания, отличающую уездного горожанина от крестьянина. При всем консерватизме и догматизме сознания у горожанина этого типа существует умение находить компромисс между своей личностью и социумом (квазиколлективизм: общинные связи, артельное хозяйствование, подчинение корпоративным ценностям, принятие урядства - места в социальной иерархии, следование своему чину), между личностью и государственной властью (подданические социальные отношения), между личностью и антигосударственной силой, между собственной нравственной независимостью и церковью (двоеверие), умение ладить в хозяйственных и родственных взаимоотношениях с деревней, с иноязычным населением, иноверцами.

Событийная сфера в сознании провинциала связана исключительно со столичной жизнью. Горожане мордовского края Х\П1-Х1Х вв. имеют областное самосознание, характерное для локальной земледельческой культуры, его особенности: низкая коммуникативность, изоляционизм. Своей пассивностью, фатализмом, боязнью перемен, удовлетворенностью малым психология провинциального горожанина близка психологии крестьянина.

Государство внедряло идеал горожанина - гражданина Российской империи - христианина, призванного защищать интересы православного государства. Этическим идеалом горожанина, выработанным властью, была жизнь по государственным установлениям - законопослушная, умеренная, с верой в многочисленные догматические предписания. Социальные институты создавались государством и не подлежали выбору: человек обязан был принимать их как должное. Уездный горожанин оценивал их критически, его поведение зачастую вступало в противоречие с ними. Для жителей уездного города идеалом выступал труженик, земледелец, ведущий праведный образ жизни, соблюдающий коллективные ритуалы, в том числе церковные. Личность, свободная вопреки внешним обстоятельствам, не могла появиться в предельно конформистской среде уездного города, где доминировала сначала маргинально-слободская, затем - охлократическая ментальность.

В провинциальном сознании выявляются следующие социокультурные оппозиции: уездный город/село и уездный город/крупный город (столица). Содержание первой оппозиции - открытость, взаимный интерес, добрососедство, диалогические отношения в сфере хозяйства, культуры и религии. Содержание второй оппозиции - недоверие, подчиненность, монологические отношения в экономической и духовной сферах. В качестве вывода можно сказать, что в XVIII - начале XX в. в мордовском крае и сопредельных районах существовала особый социум и уездная городская менталыюсть. Для данной ментальности характерны духовный конформизм и догматизм, информационная и коммуникативная ограниченность и материальная неприхотливость, в сфере целеполагания - квиетизм. Для провинциального социума в общественной сфере характерны патернализм иритуализация, а в приватной - консерватизм образа и стиля жизни.

Третья глава "Идея, образ н тип уездного города" посвящена отражению города в различных сферах общественного сознания и включению городов мордовского края в культурно-историческую типологию русских городов. В первом параграфе "Городской герб как выражение государственной идеи" проанализирована эмблематика гербов Саранска, Тем-никова, Троицка, Инсара, Краснослободска, Шишкеева, Ардатова, дается сравнение с эмблемами других российских городов. Диссертант считает, что смыслом городского герба в имперской культуре стало обозначение государственной властью статуса города и его места в структуре государства, пропаганда государственной внутренней политики, державно-патриотическое воспитание граждан. Неадекватная характеристика города в эмблематике объясняется тем, что власть не пыталась определить истинные ресурсы конкретных городов, а города не имели возможности выразить свои насущные проблемы даже таким символическим способом. Городской герб камуфлировал подчиненное положение провинции, скрывал бесправие малых городов, их культурную неразвитость, хозяйственную бедность.

Во втором параграфе "Литературная среда и литературный образ уездного города" анализируется деятельность писателей в городах мордовского края. Диссертантом делается вывод о том, что полноценная литературная среда в городах края сложиться не могла. На примере творчества М.Б.Салтыкова-Щедрина, А.Г.Малышкина и др. показано, что литературный образ провинциального русского города формировался как социальная модель, сконструированная по законам бытия. Автор показывает, что в XIX в. сформировался резко критический писательский взгляд на уездный город как на мир зла, пафос произведений стал разрушительным. Для русской литературы критическое отношение к "почвенной" действительности традиционно, социальная реальность воспринималась писательским сознанием как сверху донизу пронизанная рабским, крепости«-

ческим началом. Провинция как бы сконцентрировала в себе все пороки национальной жизни. Поэтому обличение грехов провинциалов и бичевание пороков уездной жизни стало символом веры русского писателя социальной направленности.

В третьем параграфе "Краеведение XIX - начала XX в. как мифология места" анализируется деятельность ГУАК и других общественных организаций, научное творчество А.И.Масловского, А.Н.Нарцова, Г.П.Петерсона, Н.С.Рейтарова и др. Краеведение - это непрофессиональное интеллектуальное овладение местным культурным наследием, массовая историческая рефлексия как форма самопознания и самооценки, зародившиеся в российской провинции в середине XIX в., а в городах мордовского края - в конце XIX в. Краеведение не прибегает к научному анализунакоп-ленного материала. Благородную деятельность краеведов направлял стихийный интерес, она заключалась в субъективном отборе фактов и источников - при полном отсутствии непротиворечивых целостных концепций. Краеведы XIX в. не смогли сформировать емкого исторического образа малого провинциального города, краеведческие сведения - это сумма порой достаточно колоритных, но небольших фрагментов, далеко не всегда самых существенных сторон городской жизни. Реальным достижением краеведения XIX в. стал устойчивый массовый интерес к местной истории, а также суммирование значительного фактического материала, повышение его достоверности и нравственно-патриотический пафос всей деятельности в целом, что позволяет охарактеризовать краеведение XIX в. как провинциальную историческую мифологию эпохи позитивизма.

В четвертом параграфе «Уездный город в культурно-исторической типологии» подводится итог культурно-исторической эволюции городов мордовского края. Впервые в региональной науке представлена типология русских городов конца Средневековья - Нового времени. На основе комплексной характеристики выявлены два уровня типологии: уникальные города (13 типов) и рядовые города (16 типов). Все они являлись рядовыми поселениями, первоначально военно-крепостными, множество которых было создано в обстановке постоянной военной угрозы, затем ставшими торгово-ремесленными центрами аграрных районов. Отличительная особенность мордовского края заключается в хозяйственном освоении и окультуривании ландшафта лесостепного пограничья, на которой базируется социально-этническая и духовно-символическая организация среды жизнедеятельности.

В заключении диссертации формулируются ее основные выводы, намечаются перспективы дальнейших исследований.

В приложении даны схематические планы городов Саранска и Краснослободска со списком сакральных объектов.

Результаты исследования нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. Предыстория города Сарова // Историко-культурное наследие: Новые открытия, сохранение, преемственность. Материалы Всерос.науч.-практич. конф. Березники, 1999. С.64-66.

2. Эволюция русской провинциальной городской культуры XVIII -начала XX века (К постановке проблемы) // Н.П.Огарев от XIX к XXI веку. / Материалы и тезисы докл. XXVIII Саранских междунар. чтений. Саранск, 1999. С. 147-148.

3. Сакральная топография русского уездного города (Саранск и Краснослободск конца XVII - начала XX в.) // Исторические и политические науки в контексте современной культурной традиции. Саранск, 1999. С.222-242 (в соавт.).

4. Культурно-историческая типология русских городов // IV конференция молодых ученых: Науч. тр. В 3 ч. 4.1. / Саранск, 1999. С.210-212.

5. Особенности градостроительства в мордовском крае конца XIX -начала XX в. // Феникс. Ежегодник кафедры культурологии. Саранск, 2000. С. 103-106.

Подписано в печать 02.06.00. Объем 1,0 п. л. Тираж 100 экз. Закач № 915.

Типография Издательства Мордовского университета 130000 Саранск, ул. Советская, 24

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурол. наук Лемайкина, Людмила Михайловна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЭВОЛЮЦИЯ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

УЕЗДНЫХ ГОРОДОВ.

1.1. Эволюция городской планировки.

1.2. Сакральная топография уездного города.

ГЛАВА 2. КУЛЬТУРНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ОБРАЗА И СТИЛЯ

ЖИЗНИ ГОРОЖАН.

2.1. Демографическая характеристика уездного города.

2.2. Социально-психологические типы и стереотипы поведения горожан.

2.3. Религиозный быт горожан.

2.4. Институты и социальные коммуникации.

ГЛАВА 3. ИДЕЯ, ОБРАЗ И ТИП УЕЗДНОГО ГОРОДА.

3.1. Городской герб как выражение государственной идеи.

3.2. Литературная среда и литературный образ уездного города

3.3. Краеведение XIX - начала XX в. как мифология места.

3.4. Уездный город в культурно-исторической типологии.

Введение диссертации2000 год, автореферат по культурологии, Лемайкина, Людмила Михайловна

Тамбов), общий аграрный характер края, единый этносостав населения, идентичность образа жизни горожан, а также общая история этого региона. Таким образом, мордовский край - это единое территориальное и культурное целое, не находящееся, однако, в изоляции, и тесно связанное природ-но, хозяйственно и культурно с сопредельными краями. Временные границы исследования взяты от основания этих городов в ХУ1-ХУП вв. до 191020-х гг., когда завершился крупный исторический этап эволюции всей отечественной культуры.

В работе формулируются две историко-теоретические проблемы. Во-первых, характер эволюции городской культуры, ее этапы - от зарождения в мордовском крае городов и городского образа жизни до начала XX в., когда вся отечественная культура претерпела кардинальные изменения. Во-вторых, типологическая проблема. Если первая требует только фактической информации, и она есть в избытке, то вторая требует формулирования общих закономерностей: необходимо рассмотреть город и горожан в более широком историческом и пространственном контексте. Предстоит выявить городской этос - характер культуры через поведение и ценности горожан, найти субъекты эволюции культуры.

Степень разработанности проблемы. В историографии русской провинциальной городской культуры диссертантом выделяются четыре этапа.

Н.В.Прозиным, Н.С.Рейтаровым, А.А.Хвощевым, В.О.Хохряковым, П.Черменским.

2. Регионалистский подход появился в России и Европе в конце XIX в. в противовес централистской концепции культурной эволюции. В 1910-20-е гг. в России сложился областной принцип культуроведения, или культурологическое краеведение. Рядом авторов был поставлен вопрос о комплексном изучении городской культуры, в том числе, провинциальной. Активными проводниками этой идеологии стали М.П.Алексеев, Н.Анциферов, И.М.Гревс, П.Н.Сакулин, А.И.Свободов, Н.П.Сокольников, Н.К.Пиксанов, среди зарубежных - Г.Ренар. Предметом их исследований выступила эволюция областных культурных "гнезд" - относительно крупных провинциальных городов, имеющих значительный культурный потенциал. Авторы выдвинули идею региональных форм культуры и локальных культурных центров, составляющих географию российской культуры, а город уподобили организму, имеющему "физиологию" и "психологию".

3. После перерыва, связанного с советским идеологическим диктатом в обществоведении, исследования провинциальной культуры возобновляются в 1950-е гг. За три десятилетия было опубликовано много исследований комплексного историко-краеведческого характера, в частности по истории городов Среднего Поволжья - В.И.Володиным, Е.Ф.Гурьяновым, В.А.Кочетковым, В.И.Молько, О.М.Савиным, городов мордовского края - И.Д.Ворониным, А.Е.Захаркиной, Д.К.Ишуниным, О.Н.Котляром, И.М.Корсаковым, С.С.Колесниковым, Н.Сыгониным, А.А.Чернухиным, Н.П.Шмыревым. Эти историко-документальные очерки достаточно информативны, хотя в них - кроме, пожалуй, книг И.Д.Воронина - довлеет социально избирательный (так называемый классовый) подход к явлениям культуры: гипертрофированное внимание к событиям 1910-20-х гг., отсутствие концепций и четкой методологии, описательность. В конце 1970-80-е

-6гг. авторитетными историками Л.А.Анохиной, М.Г.Рабиновичем и др. было заявлено, что наряду с деревней и город - как столичный, так и провинциальный - также является носителем национальных культурных традиций.

4. Следующий период изучения провинциальной культуры начинается в 1990-е гг. В эти годы складывается новое отношение к регионально-сти как к социокультурному явлению (выразившееся в идеях культурного суверенитета и культурной автономии), к провинции как форме российской государственности, к ценности всего культурного наследия (экология культуры). Б.И.Краснобаев в обзоре русской культуры ХУП-Х1Х вв. выделяет город последней трети XVIII - начала XIX в. в историко-культурном аспекте, оговариваясь, что данная проблема не изучена в такой же степени, как средневековая городская этнография и градостроительство. Е.И.Кириченко и Е.Г.Щеболева рассматривают феномен русской провинции через архитектуру и изобразительное искусство, являясь апологетами национально-исторической тенденции в русской культуре XVIII - XIX вв., данные авторы противопоставляют провинцию северной столице, а ее среду - официальному классицизму. Б.Н.Миронов осуществил комплексный анализ русского города середины XVIII - конца XIX в., сделав убедительные выводы о причинах замедленной урбанизации и изменении функции малых городов. В этот же период появляются исследования отдельных сторон провинциальной культуры. Так, городские праздники, площадная зрелищная культура (народные увеселения, ярмарочные зрелища, гулянья) - в центре внимания А.Ф.Некрыловой и И.И.Шангиной. Были изданы книги Г.А.Зимовой об Арзамасе, А.Макашова о Мценске, В.Полянчева о Зарайске, М.Семенского о Торопце и др.

В последнее десятилетие были защищены кандидатские диссертации по проблемам провинциальной культуры - Г.М.Газиной, И.И.Кобзевым, И.Г.Косихиной, Ю.В.Лобановым, Н.И.Тарасовой, Д.Ю.Филипповым, И.В.Чвановым и др. О феномене русского провинциального города и саранской ярмарке писала Н.И.Воронина, о городских сословиях в мордовском крае - В.А.Юрченков, об архитектурной истории городов мордовского края - С.Б.Бахмустов, В.И.Лаптун, В.Б.Махаев, А.И. Меркулов, о первых шагах кинофикации - И.В.Клюева.

В 1990-е гг. развиваются традиционные и появились новые темы культурологического градоведения. Переживает расцвет культурология Москвы и Санкт-Петербурга. В настоящее время ведущими специалистами по культуре уездных городов Европейской России являются автор трех монографий об уездных городах Казанской губернии историк А.Н.Зорин и авторы ряда монографий о материальной культуре малых городов средней полосы России этнографы Л.А.Анохина и М.Н.Шмелева.

Историки и краеведы внесли серьезный вклад в изучение данной темы, собрав значительный фактологический материал по отдельным сторонам истории провинциальной культуры. Однако знание об исторических городах плохо систематизировано, большинство работ по городам мордовского края носит описательный характер, в них отсутствует аналитичность, целостность, сравнительные характеристики. До сих пор нет работ по комплексному анализу и эволюции городов, работ, анализирующих типичные и оригинальные черты уездной культуры. Авторами не показано место локальной культуры в общероссийской, не выявлены механизмы взаимоотношений столичной и провинциальной культуры. Общие закономерности эволюции провинциальной культуры до сих пор не раскрыты.

-8- выявить основные субъекты культурной эволюции уездных городов;

- проанализировать методы формирования предметно-пространственной среды уездного города;

- охарактеризовать доминирующие формы образа и стиля жизни горожан;

- рассмотреть этапы формирования и деятельность социокультурных институтов города;

- проанализировать представления о городе государственной власти, художественной интеллигенции и горожан;

- определить типологическую принадлежность уездной культуры;

- выявить этапы ее эволюции.

Методологическая база исследования. Комплексная методология данного междисциплинарного историко-теоретического исследования базируется на принципе историзма. Для анализа сущностных сторон городской культуры автор использует деятельностный подход. Для выявления характеристик уездной культуры и ее оценки автор применяет сравнительный метод: рассматриваются бинарные оппозиции город/село, уездный город/губернский город, провинция/столица, русское/инородное, горожане/власть, быт/духовность, религиозное/светское, будни/праздники. Бинарность русской культуры - ключевая черта ее общей семантики, это стабильная противоречивость ее форм и движущих сил, которую автор выявляет в настоящей работе на локальном примере. Для реконструкции эволюции городской культуры используется диахронический анализ - изменение форм культуры во времени. В типологическом анализе (типологическом моделировании) применяется классификация по комплексу признаков и характеру связей с контекстом.

Теоретико-методологической основой исследования послужили работы отечественных культурологов, посвященных анализу проблем провинциальной культуры: Е.Я.Бурлиной, В.И.Глазычева, Т.С.Злотниковой, М.С.Кагана и др.

-10- показано соотношение различных концепций уездного города: противоречия между представлениями о ней государственной власти, художественной рефлексией и местным краеведением, выявлены формы идентификации городской культуры;

- выявлены четыре этапа культурно-исторической эволюции уездных городов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Культура уездных городов мордовского края возникла, существовала и развивалась благодаря, главным образом, государству. Уездные города являлись малыми административными, пространственными, социальными и культурными элементами русской имперской культуры. Города мордовского края всегда оставались небольшими поселениями с русским православным населением, занятым преимущественно сельскохозяйственным трудом, хлебопашеством и огородничеством. Это локальные административные центры небольших аграрных территорий. Социокультурная функция городов мордовского края заключалась в интенсивном обмене с сельской округой и в адаптации форм, выработанных в столице и крупных городах.

4. Эволюция городской культуры представляется автору следующей. От закладки городов-крепостей в ХУ1-ХУН вв. до начала XX в. - это один полностью завершенный культурно-исторический этап. Города, горожане, городская жизнь с точки зрения хозяйственной, политической и культурной трансформируются за три века незначительно. Происходит медленное накопление качеств: усложнение социальной структуры, наполнение городского пространства архитектурой, дифференциация всего того, что было заложено в ХУП-ХУШ вв.

5. Этапы культурной эволюции городов мордовского края напрямую связаны с целенаправленной деятельностью имперской власти по их управлению. Вехами городской истории стали строительство крепостей в XVII в., административная реформа и реконструкция планировочной структуры на рубеже ХУ1П-Х1Х вв., создание сети учебных заведений и других институтов в конце XIX в.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Культура русского уездного города: проблемы эволюции и типологии"

- 192-ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Выполненная работа позволяет сделать следующие выводы.

1. Русский провинциальный город - это категория культурологического градоведения, обозначающая один из членов оппозиции "центр-периферия", или дихотомии "столица-провинция". Это культурный ландшафт, находящийся вне столицы и загородной местности. Культурная функция рядовых провинциальных городов - трансляция, умножение, тиражирование на значительных пространствах культурных форм, значений, символов, идей, ценностей, порожденных столицей и уникальными городами. Последние выступают источниками идей и форм и ассоциируются с первичностью, оригинальностью культуры, рядовые города - с ее вторично-стью. Постоянное заимствование готовых образцов, созданных в селе, столице или уникальном городе - это культурный код рядовых провинциальных городов. Копирование, имитация чужих моделей с трансформацией культурных форм и смыслов стало характерной чертой имперской периферии.

Предметом заимствования в русской культуре являются по преимуществу социально-престижные формы, но они не стали признаками вестер-низации, так как не воспроизводили сущностных европейских институтов, а были их имитацией. В XVIII в. имперская сущность культуры закрепилась новой символической системой, европеизированным языком культуры. Провинциальное клиширование форм, выработанных в столице, также явилось принципом имперской культуры.

Уездные города мордовского края XVII - начала XX в. - Саранск, Темников, Краснослободск, Ардатов, Инсар относятся к данной типологической группе. В целом диапазон культурных функций в рамках имперской культуры широк, но формы, выбранные властью для городов мордовского края оказались сковывающими.

2. Российская имперская культура - это тотальное интегрирование территорий, народов, локальных культур из единого центра, сопровождающееся всеобщей регламентацией образа жизни. Основа российской идентичности ХУШ-Х1Х вв. - не материальная, бытовая или художественная культура, не религия, а служение государству. В основе ценностных ориентиров россиян - государство, ставшее национальным символом; сакрализация государства сформировала новый культ. Также как и в традиционалистском обществе, в имперском сакральные ценности продуцирует политическая элита. В результате длительного доминирования государства в качестве субъекта управления культурные интересы провинциалов были им подавлены, не получили адекватного выражения. Ценностно-смысловая установка власти по отношению к уездному городу заключалась в продуцировании смыслов и значений, с помощью которых строится провинциальная культура. Нормативно-регулятивная установка власти по отношению к уездному городу заключалась в продуцировании законов, по которым строится культура этого типа.

Суть российской истории ХУ1-Х1Х вв. - территориальное расширение государства. В стране с такой пространственной динамикой была возможна лишь культура, ориентированная вертикально. Ее стержнем стала субординация, подчинение единому началу. Имперская власть установила жесткий регламент, ранжирование всего многообразия культурных форм, упорядочивала их. Функция любого города, в том числе культурная, однозначно и жестко задавалась и контролировалась центральной властью.

В России до начала XX в. существовала связь между временем основания, размером города и уровнем развития его культуры. Сложилась огромная социальная и пространственная дистанция между большими городами, сосредоточившими почти весь потенциал культуры (в первую очередь это касается политической и художественной, так называемой высокой культуры), и малыми, с почти полным отсутствием благоустроенного быта и учреждений культуры (культура низовая). Если в столице и крупнейших городах культуротворчество было путем к политическому превосходству, то в малых рядовых городах культура служила для самосохранения горожан. Этот контраст был порожден всей эволюцией российской культуры, в особенности ее имперского периода.

Доминанта, главенствующая идея провинциальной культуры - адаптация. Для государства была важна включенность провинциального города в гигантскую пространственно-политическую структуру. Насаждаемое государственной властью принимается городом как должное, как глобальный умозрительный проект, не подлежащий, однако, адекватному воплощению. Предписания власти признавались горожанами пассивно. Единственно возможное решение экзистенциальных проблем, истина бытия заключались для горожан в религиозной сфере. Насаждаемые церковью религиозные представления и догматы в городском быту синтезировались с реликтами язычества и упрощались, превращаясь в простонародную религию, главной чертой которой стала ритуализация жизни. Предписания церкви разделялись провинциалами активно.

Анализ пространственной организации, архитектуры, сакральной топографии, культурных институтов, знаков власти и других сущностных форм культуры городов мордовского края показывает следующее. Отбор и модификация форм культуры для внедрения в провинции являлись прерогативой столичной власти, задачами провинциального города являлись адаптация и интеграция форм применительно к местным условиям, в результате чего инновация становилась традицией.

Субъектами культуры уездного города выступали государственная власть, церковь и горожане. Власть и церковь выполняли регулятивные функции: выработку и трансляцию норм, идеалов, ценностей. Городской социум выполнял функцию социализации и рекреации: созданные надличностной силой нормы становились частью самосознания горожан.

- 1953. Города мордовского края отнесены нами к рядовым городам, тесно связанным с природным и загородным культурным ландшафтом - результатом активной адаптационной деятельности этноса. Городская культура края складывалась на основе сельских и городских традиций русских переселенцев. Ее специфика и закономерности функционирования в XVII -начале XX в. таковы:

- ярко выраженная индивидуальность городов отсутствует;

- имеет место высокая степень зависимости общества от природно-климатических условий, а индивида - от социального порядка, жизненный уровень большинства горожан низкий;

- неразвитость по отношению к крупным городам: для уездных городов ремесло и промышленность не специфичны, в них отсутствуют плюрализация общественного сознания, развитая письменная коммуникация, дифференциация труда; профессиональные кадры незначительны, сеть учреждений мала; интеллигенция и книга имеют низкий статус;

- гомогенность культурной среды: этнический и конфессиональный составы однородны, хотя и существуют традиционные для ХУП-Х1Х вв. сословные перегородки;

- многое сближает уездную культуру с так называемой "народной": анонимность (крепостная, церковная и жилая архитектура), кустарные промыслы, ремесло, до XIX в. - отсутствие профессиональной культуры, коллективность безавторского творчества (фольклор, ритуалы), преобладание устной и невербальной коммуникации;

- адаптивность культуры: порожденная синтезом крестьянской и военной культуры, уездная стала приспособлением к природной среде в обыденной хозяйственной деятельности; приспособление уездного города к культурной экспансии центральной власти; в XVII - начале XVIII в. приспособление русских переселенцев к иной этнической среде;

- 196- запаздывающий, инерционный характер эволюции по отношению к крупным городам, вызванный адаптацией, изолированностью, незначительность контактов; саморазвитие культуры крайне замедленно, изменения не фиксируются общественным сознанием, характерно длительные состояния неизменности, повторяемости;

- социальные ценности - массовый конформизм без харизматических личностей и субкультур.

4. Эволюция уездной культуры. Суть провинциальной культуры можно проследить по характеру инноваций. Однако по отношению к уездным городам мордовского края модернизационный подход не является вполне корректным, так как переход от доиндустриального к индустриальному этапу был чрезвычайно растянут и завершился лишь в середине XX в. Инновация в данных городах является не культурной мутацией (для этого ей не хватает внутреннего потенциала и динамизма), а стимулированной извне трансформацией, основанной на прямых заимствованиях.

Критерием развития культуры является новое качественное состояние, усложнение структуры культуры, разнообразие ее форм при сохранении целостности и самобытности. Развитие этих городов в конце XIX - начале XX в. определяется окультуренностью среды - количественно (увеличением архитектурных типов, элементов сакральной топографии, культурных институтов, сословий, ритуалов, общественной деятельностью горожан), качественно - развитием художественной культуры (во всех городах церковной архитектуры, музыки в Темникове, изобразительного искусства в Саранске), развитостью языка культуры (появлением профессиональной культуры, объективной саморефлексии, хотя доминируют анонимные формы и зрелища), усложнением социальной коммуникации (рынок как пространство информационного обмена уступает место массовой печати и краеведению, появление общественных организаций). Критерием деградации культуры данных городов, имевшей место в XVIII - начале XIX в., является утрата накопленных форм, ценностей, кардинальное изменение социокультурной структуры.

Города мордовского края существовали в разные исторические эпохи, но их историческая судьба отличается целостностью во все периоды, так как они явились опорными пунктами государства в сельскохозяйственном крае, малым звеном постоянно расширявшейся военно-земледельческой цивилизации. Они закрепляли территорию в XVI в., когда этот процесс начался, они контролировали ее в начале XX в., когда он завершился. Исходя из этих положений можно выявить следующие этапы эволюции провинциальной культуры:

1-й этап: строительство крепостных городов и их активная роль на государственной границе (конец XVI - конец XVII в.). В период целенаправленной государственной деятельности - колоссальной этнической и социальной мобилизации и территориальной экспансии мордовский край являлся пограничьем, переходной зоной, местом конфликтных этнополи-тических контактов. Русское государство включило в свой состав мордовский край, направив вектор своей территориальной экспансии на юго-восток. Центральная власть отбирает оптимальные пространственные и социальные формы крепостных поселений для закрепления рубежей и расширения государства, эти стандартизированные формы были разработаны для массового внедрения и рассчитаны на несколько десятилетий существования - до передвижения государственной границы на более удаленные рубежи. Русский крепостной город стал в мордовском крае качественно новым элементом культурного ландшафта, знаком колоссальной культурной инновации. Горожане в этот период только формируются как особое сообщество, оно отличается социокультурной нестабильностью, тем не менее и на этом этапе город адаптирует предписания центральной власти: структура и облик поселения формируется исходя из местных природно-климатических условий в расчете на долговременное пребывание жителей. Выражающий государственную идею крепостной город становится органичным и неповторимым элементом данного культурного ландшафта.

2-й этап: деградация крепостных городов (XVIII в.). Центральная власть теряет интерес к поселениям, оказавшимся в глубине страны. Город оказывается "один на один" с многочисленными проблемами своего существования - экономическими, социальными, культурными. Без влияния извне город не может полноценно развиваться, в этот период ему не хватает внешних импульсов. Город не получает форм, которые необходимо адаптировать для своей поступательной эволюции. В период складывания общероссийского рынка уездный город не имеет ресурсов даже для поддержания внешних контактов, для экстенсивного социального и хозяйственного развития, он утрачивает свою первоначальную функцию.

3-й этап: социокультурная реконструкция городов (конец XVIII - начало XIX в.). Центральная власть видит в провинциальных городах основу своего стабильного существования, поэтому центром продуцируется мощная программа обновления среды - социальной, пространственной - и методов взаимодействия с провинцией. Центральная власть устанавливает статус города в зависимости от задач общегосударственной политики. Городское общество демографически и экономически стабилизируется, устанавливаются прочные связи города и округи. В этот период данный культурный ландшафт приобретает специфическую форму - это ориентированное вовнутрь обширное культурно-географическое пространство, родственное сопредельным юго-западным территориям.

4-й этап: социокультурное развитие городов в середине XIX - начале XX в. Город приобрел устойчивый административный и экономический статус и накопил необходимый для развития социальный и пространственный потенциал. Ввиду изменения отношений между центральной властью и провинциальным городом социокультурная стагнация уступает место устойчивому развитию. Независимо от предписаний центральной власти в уездных городах происходит постепенное (но более замедленное, чем в крупных губернских городах) насыщение городской среды - архитектурными, сакральными, хозяйственными, рекреационными объектами. Формируются институты городской культуры - нормы и обычаи, выражающие стиль жизни горожан, а также учреждения образования, просвещения и здравоохранения, развивается социокультурная коммуникация. Лишь в этот период имеет место диалог между провинцией и столицей, поиск компромисса между противостоящими ценностями - между жесткой централизованной властью и повседневной жизнедеятельностью горожан.

Достигла ли в этот период культура городов мордовского края зрелости - устойчивого состояния, оптимальной внутренней структуры, максимальной продуктивности? Нет, в этот период здесь не были созданы общепризнанные культурные образцы, не оказывалось противодействия внешним влияниям, не существовало духовных референтов, развитого профессионального художественного творчества и гибкого языка культуры, диалогизма контактов. Без сомнения, при благоприятных исторических обстоятельствах местная городская культура достигла бы зрелости в начале XX в.

Завершение социокультурной эволюции провинциального города в рамках традиционной культуры было вызвано отнюдь не исчерпанностью его потенциала. Уездные города, отличающиеся консерватизмом стиля жизни, имели в начале XX в. еще достаточный "запас социальной прочности", определенный запаздывающим характером развития. В 1910-20-е гг. происходит деструкция имперской культуры - всего целостного и исторически устойчивого пространственного, экономического, социального и духовного организма. Ввиду деструкции всей отечественной культуры и нарушения традиционных связей между столицей и провинцией наступает дисфункция провинциальной культуры, она стала получать сильные отрицательные импульсы. Кризис выразился в первую очередь во всеобщей утрате незыблемых надличностных ценностей, ликвидации центральной государственной власти как источника социокультурного строительства, норм, продуцируемых центром, утраты места в иерархии отечественной культуры. Кризис выражается в нарушении нормативного взаимодействия субъектов социальной среды. Изменившиеся общественные потребности не находят адекватного отражения в структуре и функциях социальных институтов. Происходит кризис социальной и культурной идентичности, сопровождающийся коллективным ощущением исторической обреченности. Наступил духовный кризис - усиление энтропийных процессов, социальный, моральный, экономический хаос, утрата нравственных принципов, поляризация общества, разрушение социальных институтов, утрата идеалов и ценностей, которые составляют ядро культуры.

5. Типология городов мордовского края прослежена нами по их социокультурной эволюции. Этот тип города - интровертированный, ориентированный прежде всего на социальное и хозяйственное самосохранение. Это промежуточный по скорости инновационных процессов тип поселения между селом и крупным городом, существовавший аграрным полунатуральным хозяйством. Развитие этих городов инерционно, и в начале XX в. они не вступили в стадию урбанизации: они имели неразвитую ремесленную технологию, здесь не было сформировано массовое стандартное фабрично-заводское производство, не появилось продуктов технического прогресса и индустриальных форм культуры.

6. Ценность культурного потенциала. Традиционно провинциальность является негативным результатом сравнения качеств периферии с некоторой общеобязательной (столичной) нормой. Однако, такое сравнение является некорректным, так как оно само вытекает из имперской дихотомии, рассматривает провинцию с точки зрения столицы. Представляется, что для определения ценности культурного потенциала провинциальных городов необходимо выяснить адекватность культуры местным условиям: как провинция отвечала на вызовы времени.

Культурное пространство уездного города - это средоточие социального бытия, представляющееся многоликим образованием, разворачивающимся в совокупности реального пространства, в распределении населения, социальных и культурных связей горожан, это своего рода силовое поле, образованное сосуществованием и взаимодействием горожан в общественной практике. Развитость этого пространства выражается в его концентрации, но не сводится лишь к наращиванию среды материально-вещными комплексами, это лишь внешняя характеристика поселения. Для города - это повышение степени искусственности среды, выражающее преобразовательную деятельность человека, в которой могут быть оценены два признака - урбанистичность, техногенность социокультурного пространства и гармонизация социальных процессов.

Уровень урбанистичности городов мордовского края и в начале XX в. был низок. Однако, почти все крепостные города мордовского края, заложенные государством в XVII в., сохранились в качестве уездных городов до начала XX в. Из этого следует, что исследуемые города полностью выполнили административную функцию, возложенную на них имперским государством.

Уездный город активно воспринимал социальный и технологический опыт крупных городов. С другой стороны, почти каждое явление материальной культуры, общественного и семейного быта горожан мордовского края коренилось в крестьянском быту, но серьезно перерабатывалось в этих же городах и снова возвращалось в сельскую местность значительно измененным, обогащенным. В этой передаче форм и ускорении культурных, технологических, этнических процессов в сельском крае - позитивное значение культуры исследуемых городов.

-2027. Проделанная работа позволяет наметить основные направления дальнейших исследований: расширение и уточнение культурно-исторической типологии русских городов, сопоставление культурных характеристик городов мордовского края и сопредельных регионов, выявление новых персоналий, внесших значительный вклад в культуру края, выявление особенностей культурного ландшафта мордовского края.

Отечественную культуру характеризует не только самобытный "мир русской деревни", но и неповторимый "мир провинциального города". Малые провинциальные города и в XXI в. останутся доминирующей формой поселения.

Список научной литературыЛемайкина, Людмила Михайловна, диссертация по теме "Прикладная культурология"

1. Айдарова-Волкова Г.Н. Архитектурная культура Среднего Поволжья XVI-XIX веков. Казань: КГСА, 1997. 196 с.

2. Алексеев H.H. Русский народ и государство // Путь. 1930. № 24. С.21-57.

3. Алферова Г.А. Кормчая книга как ценнейший источник древнерусского градостроительного законодательства М.: Стройиздат, 1978. 215 с.

4. Алферова Г.А. Русские города XVI-XVII веков. М.: Стройиздат, 1988.213 с.

5. Анохина Л.А., Шмелева М.Н. Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем. М.: Наука, 1977. 360 с.

6. Антоненко С. Магическая столица Европы: Сакральная топография средневековой Праги //НГ-Религии, 1998, 16 декабря.

7. Анциферов Н., Анциферов Т. Книга о городе: Город как выразитель сменяющихся культур. Л.: Брокгауз и Ефрон, 1925. 124 с.

8. Анциферов Н. Пути изучения города как социального организма. Л.: Сеятель, 1925. 128 с.

9. Арсентьев В.М. Экономическое развитие и хозяйственная деятельность населения г.Саранска в первой половине XIX в. // Исторические и политические науки в контексте современной культурной традиции / Саранск: Красный Октябрь, 1999. С. 431-448.

10. Бакаев Е.И. Благотворительность и духовность // СЕВ. 1994. № 11/12. С.13-25.

11. Балашов В.А., Юрченков В.А. Региональная история: проблемы и новые подходы // Вестник Мордовского университета. 1991. № 4. С. 10-14.-20412. Бахмустов С.Б., Лаптун В.И. Разорванное ожерелье. Саранск: Мордкиз, 1991. 254 с.

12. Бахмустов С.Б. Святыни нашего края // СЕВ. 1993. № 5. С. 14-17.

13. Беловинский Л.В. История русской материальной культуры: В 2 ч. М.: Изд-воМГУ, 1995. 4.1. 108 е.; 4.2. 112 с.

14. Беловинский Л.В. Российский историко-бытовой словарь. М.: ТриТэ, 1999. 528 с.

15. Беляев И. Город Краснослободск и его уезд до 1700 года // СЕВ. 1995. № 11/12. С. 11-29.

16. Беляев И. Праздник Петра и Павла в Краснослободске // ПЕВ. 1878. № 12. С. 26-29.

17. Белецкая Е. и др. "Образцовые" проекты в жилой застройке русских городов XVIII-XIX вв. М.: Госстройиздат, 1961. 243 с.

18. Бердова О.В. Культурная жизнь Костромы и Костромской губернии по материалам местной периодической печати конца XIX начала XX в. Автореф. дис. . канд. истор. наук / Ин-т российской истории РАН, М., 1998. 21 с.

19. Борисова Е.А., Каждан Т.Н. Русская архитектура конца XIX начала XX века. М.: Стройиздат, 1971. 223 с.

20. Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские: Характер народа и судьба страны. СПб.: Лениздат, 1992. 144 с.

21. Булгаков М.Б. Структура и динамика населения г.Коломны в первой половине XVII в. // Русский город. Вып.4. М.: Изд-во МГУ, 1984. С.141-156.

22. Бухарев И. Краткое объяснение всенощной, литургии или обедни. М.: Изд-во В.Думнова, 1904. 78 с.

23. Вавилин В.Ф. Формы сельских поселений мордвы в XVIII середине XX века // Материальная и духовная культура мордвы в XVIII-XX вв. Саранск: Мордкиз, 1978. С.55-81.

24. Вагнер Г.К., Владышевская Т.Ф. Искусство Древней Руси. М.: Искусство, 1993. 342 с.

25. Вдовин Г.В. Образ Москвы XVIII века: город и человек. М.: Наш дом, 1997. 140 с.

26. Вихляева Е.П. Города-крепости мордовского края в XVII веке // Российская провинция: история, культура, наука / Саранск, 1998. С. 290297.

27. Вихляева Е.П. Посадское население городов Мордовии в первой половине XVIII в. // Исторические и политические науки. С.160-163.

28. Вихляева Е.П. Города на территории Мордовии в ХУП-ХУШ веках. Автореф. дис. . канд. истор. наук / Мордовский гос. ун-т, Саранск, 1999. 19 с.

29. Водарский Я.Е. Население России в конце XVII начале XVIII в. М.: Наука, 1977. 346 с.

30. Водарский Я.Е. Население России за 400 лет (XVI- начало XX в.). М.: Просвещение, 1973. 159 с.

31. Воронин И.Д. Достопримечательности Мордовии: Природные, исторические, культурные. Саранск: Мордкиз, 1967. 384 с.

32. Воронин И.Д. Литературные деятели и литературные места в Мордовии. Саранск: Мордкиз, 1976. 336 с.

33. Воронин И.Д. Саранск. Саранск: Мордкиз, 1961. 314 с.

34. Воронин И.Д. Саранская живописная школа. Саранск: Мордкиз, 1972. 244 с.

35. Воронина Н.И. Настоящее и прошлое: смысл провинциальных феноменов // Росийская провинция и мировая культура. Ярославль: Изд-во Ярославского гос. пед. ун-та, 1998. С. 25-28.

36. Вострышев М. Московские обыватели. М.: Молодая гвардия, 1999. 249 с.

37. Все о Мордовии. Энциклопедический справочник / Сост. Е.М.Голубчик и др. Саранск: Мордкиз, 1997. 720 с.

38. Вторые Петербургские Кареевские чтения по новистике: Империи Нового времени: типология и эволюция. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1999, 439 с.

39. Гаряев P.M. Суздаль. Символика русского города // История СССР. 1990. № 3. С.55-70.

40. Газина Г.М. М.Е.Салтыков-Щедрин и российские нравы второй половины XIX в. Автореф. дис. . канд. философии / Мордовский гос. ун-т. Саранск, 1998. 16 с.

41. Гациский A.C. Смерть провинции или нет? // Письмо 1. Нижний Новгород, 1876. С.6-8.

42. Географо-статистический словарь Российской империи. СПб., 1875. Т.5. 668 с.

43. Глазычев B.JI. Выслобождение городов // Российская провинция. 1993. № 1.С. 51-59.

44. Глазычев B.JI. Культурный потенциал города // "Земство". Архив провинциальной истории России. 1994. № 1. С. 6-22.

45. Голиченко Г.Н. Благотворительный комитет г.Саранска (1894-1917 гг.) // Исторические и политические науки. С.243-249.

46. Голиченко Г.Н. Первые печатники Саранска // Российская провинция:. С. 499-507.-20750. Голиченко Г.Н., Телина С.А. Купеческие династии г.Саранска // Исторические и политические науки. С.458-468.

47. Город в средневековой цивилизации Западной Европы: В 2 т. Под ред. А.А.Сванидзе. М.: Наука, 1999. Т.1. 428с.; Т.2. 386с.

48. Горькина К.А. Интеллигенция города Саранска конца XIX начала XX в. // Исторические и политические науки. С.179-184.

49. Градостроительство Московского государства ХУ1-ХУП веков // Русское градостроительное искусство: В 6 т. Т.2. М.: Стройиздат, 1993. С.7-102.

50. Громов М.Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии //Вопросы философии. 1994. № 1. С.54-65.

51. Громыко М.М. Мир русской деревни. М.: Молодая гвардия, 1991.447 с.

52. Губернаторы Оренбургского края / Сост. В.Г.Семенова и др. Оренбург: Кн. изд-во, 1999. 399 с.

53. Гурьянов Е.Ф. Древние вехи Самары: Очерки истории градостроительства. Куйбышев: Кн. изд-во, 1986. 136 с.

54. Двадцатилетие Нижегородской ГУАК. Нижний Новгород, 1913.65 с.

55. Дворжанский А.И. Губернский город Пенза на старых фотографиях: Конец XIX начало XX в. Пенза: Кн. изд-во, 1999. 198 с.

56. Добролюбов И. Историко-статистическое описание Вознесенской церкви города Саранска // ПЕВ. 1898. № 5. С.170-178.

57. Добронравов И. Духосошественская церковь в г.Саранске // ПЕВ. 1900. № 14. С. 608-612.

58. Долгорукий И.М. Журнал путешествия из Москвы в Нижний 1813 года князя И.М.Долгорукого. М., 1870. 48 с.

59. Ермолаев И.П. Среднее Поволжье во второй половине XVI-XVII вв. Управление Казанским краем. Казань: Изд-во КГУ, 1982. 224 с.

60. Жаравин В. Член губстаткомитета // Вятский епархиальный вестник. 1998. № 4. С.6.

61. Живов В.М. Государственный миф в эпоху Просвящения и его разрушение в России конца XVIII века // Век Просвещения. Россия и Франция. Випперовские чтения, 1987. Вып. 20. М., 1989. С.141-165.

62. Журнал Ардатовского очередного уездного земского собрания 1913 года. Ардатов: тип. Д.М.Воротникова, 1913. 794 с.

63. Забылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М.: Изд-во М.Березина, 1880. 607 с.

64. Заварюхин Н.В. Очерки по истории мордовского края периода феодализма. Саранск: Изд-во Морд, ун-та, 1993. 296 с.

65. Загоровский В.П. Белгородская черта. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1969. 304 с.

66. Загоровский В.П. Некоторые особенности колонизационного процесса южной окраины России в XVII в. и его периодизация // Из истории Воронежского края. Вып. 3. Воронеж: Центрально-Черноземное кн. изд-во, 1969. С.85.

67. Записки о Саранске. XVIH-XX века. Сост. В.А.Юрченков. Саранск: Мордкиз, 1991. 272 с.

68. Захаркина А.Е., Колесников С.С., Ишунин Д.К. Ардатов. Саранск: Мордкиз, 1966. 150 с.

69. Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин B.C. История русской культуры. М.: Высшая школа, 1990. 432 с.

70. Зеленов Л.А. Социология города. М.: Владос, 2000. 182 с.-20977. Звонарева Л.У. Европейский город в творчестве Симеона Полоцкого // Историко-культурное наследие: новые открытия, сохранение, преемственность. Березники, 1999. С.53-64.

71. Зимова Г.А., Гордеевцев И.А. Город Арзамас. Нижний Новгород: Штрих, 1999. 84 с.

72. Зозуля Л.И. История городов и сел в трудах губернских статистических комитетов // Историческое краеведение. Пенза: Пензенская правда, 1993. С.237-243.

73. Зорин А.Н. Горожане Среднего Поволжья во второй половине XVI начале XX в. Историко-этнографический очерк. Казань: Изд-во КГУ, 1992. 256 с.

74. Зорин А.Н. Застройка и экология малых городов. Опыт регионального историко-этнографического исследования. Казань: Изд-во КГУ, 1990. 279 с.

75. Зорин А.Н. Уездные города Казанского Поволжья. Опыт историко-этнографического изучения планировки. Казань: Изд-во КГУ, 1989. 156 с.

76. Игры и праздники Московии. Вып.1 / Сост. Е.В.Борисов и др. М.: ОДИ-Интернешнл, 1998. 192 с.

77. Иконников-Галицкий А. В поисках Волги // Новая Россия. 1999. №3. С.24.

78. Илизаров С.С. Динамика городообразования в Россйиской империи XVIII в. // Историческое краеведение. Пенза: Пензенская правда, 1993. С.53-61.

79. Ильченко Д.В. К истории Темниковского уезда // Известия ТУ-АК. Тамбов, 1886. Вып. 7. С. 3-25.

80. Имперский строй России в региональном измерении (XIX начало XX века). М, 1997. 432 с.

81. История Мордовии с древнейших времен до 1860-х гг. / Под ред. Н.М.Арсентьева и В.А.Юрченкова. Саранск: Красный Октябрь, 2000. 356 с.

82. Кабузан В.М. Народы России в XVIII веке: Численность и этнический состав. М.: Наука, 1990. 256 с.

83. Каган М.С. Культура города и пути ее изучения // Город и культура: Сб. науч. Тр. / СПб ГИК им. Н.К. Крупской. СПб., 1992. С. 15-34.

84. Каган М.С. Системный подход и гуманитарное знание: Избр. ст. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.383 с.

85. Каждый род знаменит и славен: Из истории нижегородского предпринимательства XVII начала XX в. / Сост. А.Н.Голубинова и др. Нижний Новгород: Архивный комитет, 1999. 272 с.

86. Калачов Н.В. Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. М., 1853. 328с.

87. Калачов Н.В. Заметки статистические и археологические об Ин-саре и его уезде, 1852-53 // Архив историко-юридических сведений, относящийся до России. М.: 1855. Кн.2, пол. 1, отд.1. С.35-96.

88. Калуцков В. и др. Культурный ландшафт Русского Севера: Пи-нежье, Поморье. М.: ФМБК, 1998. 136 с.

89. Каменский А. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. М.: НЛО, 1999. 328 с.

90. Кандыба В.М. История русской империи. СПб: Эфко, 1997. 508 с.

91. Кантор А. Духовный мир русского горожанина. Вторая половина XVII века: Очерки. М.: РГГУ, 1999. 120 с.

92. Карлов В.В. К вопросу о понятии раннефеодального города и его типов в отечественной историографии // Русский город. Вып. 3. М., 1980. С.66-83.

93. Карлов B.B. О факторах экономического и политического развития русских городов в эпоху средневековья // Русский город. Вып. 3. М., 1980. С.32-69.

94. Кириллов В.В. Архитектура и градостроительство Подмосковья // Русский город. Вып. 3. М., 1980. С.211-232.

95. Кириллов В.В. Русское градостроительство на переходе от средневековья к новому времени // Русский город. Вып.8. М., 1986. С.3-30.

96. Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М.: Наука, 1977. 444 с.

97. Кириченко Е.И. Русская архитектура 1830-1910-х годов. М.: Искусство, 1978. 400 с.

98. Кириченко Е.И. и др. Русская провинция. М.: Наш дом, 1997.192 с.

99. Кирьянова Н.В. Культура губернских городов Среднего Поволжья в конце XIX начале XX в. Автореф. дис. . канд. истор. наук / Пензенский гос. пед. ун-т. Пенза, 1998. 25 с.

100. Киселева М.С. Историческая типология культуры. Культурные коды и типы культуры // Культурология. М., 1993. С.47-88.

101. Клокман Ю.Р. Города Белгородской черты в губернской реформе 1775 г. // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. М., 1961. С. 157-162.

102. Клокман Ю.Р. Город в законодательстве русского абсолютизма во второй половине XVII-XVIII в. // Абсолютизм в России. М.: Наука, 1964. С. 320-354.

103. Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. Т. 1. М.: Мысль, 1989. 452 с.

104. Козлов П.А. Городок // Книжки недели. 1887. №4.

105. Козьмин Б.П. П.Г.Заичневский и "Молодая Россия". М., 1932.186 с.

106. Коринфский A.A. Народная Русь. Самара: Областной центр нар. творчества, 1995. 558 с.

107. Короткова М.В. Путешествие в историю русского быта. М.: Русское слово, 1998. 256 с.

108. Корсаков И.М. Краснослободск. Саранск: Мордкиз, 1966. 176 с.

109. Косихина И.Г. Общественно-культурные организации Курской губернии в 60-е гг. XIX в. феврале 1917 г. Автреф. дис. . канд. истор. наук / Курский гос. тех. ун-т. Курск, 1998. 23 с.

110. Костин H.H. Краткий очерк истории Краснослободского уезда и города Краснослободска Пензенской губернии. Краснослободск, 1921. 68 с.

111. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. М.: Республика, 1992. 302 с. .

112. Костомаров Н.И. Сын. Рассказ из времен XVII века (Из архива фамильных преданий). СПб., 1865. 242 с.

113. Котляр О.Н. Мокшан. Саратов-Пенза: Средневолжское книжное изд-во, 1980. 63 с.

114. Кочетова Н.С. Провинция в творчестве Салтыкова-Щедрина (На материале Рязанской губернии). Рязань, 1975. 160 с.

115. Крамов И. Александр Малышкин. М.: Советский писатель, 1965. 226 с.

116. Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины XVII начала XIX в. М.: Изд-во МГУ, 1983. 224 с.

117. Кудрявцев М. Москва Третий Рим. Историко-градостроительное исследование. М.: Сол Систем, 1994. 256 с.

118. Куклин В.Н. Биографии саранских улиц. Саранск: Мордкиз, 1990. 320 с.

119. Культура средневековой Москвы: XVII век / Отв.ред. Б.А.Рыбаков. М.: Наука, 1999. 427 с.

120. Куприянов А.И. Русский город в первой половине XIX века: Общественный быт и культура горожан Западной Сибири. М.: АИРО-ХХ, 1995. 160 с.

121. Кусов B.C. Земли современной Москвы при государях Иоанне и Петре, 1682-1696. М, 1999. 16 с.

122. Лаптун В.И. Развитие народного образования в Мордовии в конце XIX начале XX в. / Самарский гос. ун-т. Автореф. дис. . канд. истор. наук. Самара, 1997. 22 с.

123. Леонтьев А.К. Быт и нравы // Очерки русской культуры XVII века: В 2 ч. 4.2. М., 1979. С.5-29.

124. Лихачев Д.С. Градозащитная символика Успенских храмов // Уникальному памятнику русской культуры Успенскому собору Московского кремля 500 лет. М., 1979. С.35-36.

125. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л.: Художественная литература, 1971. 414 с.

126. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII веков. Эпохи и стили. Л.: Наука, 1973. 348 с.

127. Лобанова Ю.В. Образ города в художественной культуре. Автореф. дис. . канд. философии / Рос. гос. пед. ун-т им. А.И.Герцена. СПб., 1998. 19 с.

128. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн: Александра, 1992. Т.1. 526 е.; Т.2. 604 е.; Т.З. 620 с.-214138. Лузгин А.С. Промыслы Мордовии. Саранск: Мордкиз, 1993.144 с.

129. Любина Т.И. Уездное чиновничество Тверской губернии в конце XIX начале XX в. Автореферат дис. . канд. истор. наук / Тверской гос. ун-т, 1998. 25 с.

130. Макарихин В.П. Губернские ученые архивные комиссии и их роль в развитии общественно-исторической мысли в России в конце XIX -начале XX в. // История СССР. 1989. № 1. С. 160-170.

131. Макашов А. Мценск. Тула: Приокское книжное издательство, 1980. 192 с.

132. Малышкин А.Г. Люди из захолустья. Саранск: Мордкиз, 1982.333 с.

133. Мануйлова Е.В. Из истории Пензенской ученой архивной комиссии // Из истории области: Очерки краеведов. Вып. 3. Пенза, 1992. С.З-17.

134. Масловский А. Город Саранск в религиозном отношении 80 лет назад и в настоящее время // ПЕВ. 1881. № 6. С. 4-17.

135. Масловский А. Город Саранск (Историко-статистическое описание)//ПЕВ. 1880. № 18. С. 3-19; № 19. С. 25-31.

136. Масловский А. Фальшивая знаменитость // Странник. 1998. № 4. С.203-208.

137. Махаев В.Б., Меркулов А.И. Архитектурная история мордовского края. Рузаевка: Рузаевский печатник, 1998. 120 с.

138. Махаев В.Б. Саранск: критика архитектурной эволюции // Исторические и политические науки. С.320-352.

139. Мацкевич А.А. Дорогой богомолья. От Кремля до Лавры. М., 1998. 95 с.

140. Метафизика Петербурга. СПб.: Эйдос, 1994. 453 с.-215151. Милов JI.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М.: РОССПЭН, 1998. 574 с.

141. Милов Л.В. О так называемых аграрных городах России XVIII в. // Вопросы истории, 1968. № 6. С.24-48.

142. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т.М.: Прогресс-культура, 1995. Т.1. 528 е.; Т.2, 416 с. Т.З. 480 с.

143. Минуллин Д. Из истории татарского просвещения // Татарстан. 1995. № 7/8. С.24-32.

144. Мировосприятие и самосознание русского общества (XI-XX вв.). / Ин-т рос. истории РАН. М., 1994. 206 с.

145. Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е гг.: Демографическое, социальное и экономическое развитие. Л.: Наука, 1990. 272 с.

146. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2 т. СПб: Дмитрий Буланин, 1999. Т.1. 548 е.; Т.2. 566 с.

147. Мир русской провинции и провинциальная культура: Сб. статей. СПб.: Дмитрий Буланин, 1997. 114 с.

148. Мифы провинциальной культуры. Тезисы международного симпозиума. Самара: Изд-во Самарского гос. ун-та, 1992. 200 с.

149. Мокеев Г.Я. Кашин. Величие и нищета//Памятники Отечества. 1990. № 2. С.85-94.

150. Мокеев Г.Я. Типология древнерусских городов // Архитектурное наследство. М., 1976. Вып. 25. С.3-11.

151. Мокшин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск: Морд-киз, 1998. 423 с.

152. Молева Н., Белютин Э. Русская художественная школа первой половины XIX в. М.: Госиздат, 1963. 408 с.-216164. Москва: Культурологический словарь. М.: Фин. Академия , 1998. 364 с.

153. Морозов С.Д. Социальный состав населения Поволжья на рубеже XIX-XX вв. // Историческое краеведение. Пенза, 1993. С. 102-108.

154. Мясникова C.B. Самоуправление уездных городов Вятской губернии в 70-х начале 90-х годов XIX века. Автореф. дис. . канд. истор. наук / КГУ, Казань, 1997. 21 с.

155. Нарцов А.Н. Археологическая поездка по Темниковскому уезду в августе 1901 года. Доклад председателя Тамбовской ученой архивной комиссии А.Н.Нарцова на заседании 17 декабря 1901 года // Известия ТУАК. Вып. 46. Тамбов, 1902. С.32-56.

156. Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII начало XX в. JL: Искусство, 1988. 215 с.

157. Никольский Н.М. История русской церкви. М.: Политиздат, 1985.447 с.

158. Никулин В.И. Культурно-просветительная деятельность Пензенского земства, 1865-1917 гг. Автореф. дис. . канд. истор. наук / МГУ им. Н.П.Огарева, Саранск, 1997. 24 с.

159. Огарев Н.П. Избранные социально-политические и философские произведения: В 2 т. М.: Госполитиздат, 1956. Т. 1. 416 е.; Т.2. 52 с.

160. О приходских церквах города Пензы // ПЕВ. 1877. № 19. С. 10.

161. Остроумов М. Село Ново-Троицкое Инсарского уезда // ПЕВ. 1901. №8. С.246-249.

162. Очерки русской культуры XIX века. Т. 1. Общественно-культурная среда. М.: Изд-во МГУ, 1998. 384 с.

163. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. СПб., 1809. 4.1. 246 с.

164. Памятная книжка (Петропавловского) монастыря (в Саранске). Указ Пензенской духовной консистории от 8 августа 1817г., № 2. 12с.-217177. Панкеев И. Русские праздники и игры. М.: Яуза, 1999. 416 с.

165. Панченко A.M., Живов В.М., Топоров В.Н., Турков A.A. Лекции по истории русской культуры: В 3 т. Т.З. XVII начало XVIII в. М.: Гно-зис, 1994. 436 с.

166. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. Л.: Наука, 1984. 204 с.

167. Пензенская губерния и епархия // ПЕВ. 1895. № 9. С.242-256.

168. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. СПб: издание ЦСК МВД, тип. В.П.Мещерского, 1903. Т.ЗО. Пензенская губерния. 408 с.

169. Петербург и другие новые города // Русское градостроительное искусство: В 6 т. Т.З. М.: Стройиздат, 1995. С.91-158.

170. Петерсон Т.П. Странички старины. Саранск: Мордкиз, 1993.288 с.

171. Пиксанов Н.К. Областные культурные гнезда. М.-Л.: Госиздат, 1928. 148 с.

172. Пиксанов Н.К. Три эпохи. М., 1913. 248 с.

173. Пилипенко А., Яковенко И. Культура как система. М.: Языки русской культуры. 1998. 376 с.

174. Писания святых отцов и учителей церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. СПб., Т.1, 1885. 432 с.

175. Полянчев В. Зарайск. М.: Моск. рабочий, 1972. 144 с.

176. Правила святых Вселенских Соборов с толкованиями. 4.1. М. Б.г. 438 с.

177. Прозин Н.В. Наша ремесленность // ПЕВ. 1867. С.432-433.

178. Прыжов И.Г. История кабаков в России. М.: Дружба народов, 1992,380 с.

179. Психология Петербурга и петербуржцев за три столетия: Материалы всероссийской научной конференции / Под ред. В.И.Старцева. СПб.: Нестор, 1999. 156 с.

180. Пыльнев Ю.В., Рогачев С.Н. История школы и народного просвещения Воронежского края. XVIII начало XX в. Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 1999. 527 с.

181. Рабинович М.Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М.: Наука, 1988. 312 с.

182. Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. М.: Наука, 1978. 327 с.

183. Развлекательная культура России ХУП1-Х1Х вв. Очерки теории и истории / Под ред. Е.В.Дукова. СПб., 1999. 520 с.

184. Рейтаров Н.С. Город Темников и его уезд // Памятная книжка Тамбовской губернии на 1876 год. Тамбов, 1877. С. 24-36.

185. Романов Б.А. Люди и нравы Древней Руси. Л.: Госиздат, 1946.128 с.

186. Российская ментальность: методы и проблемы изучения / Под ред. А.А.Горского и др. М.: Ин-т рос. истории РАН, 1999. 250 с.

187. Румянцев Н. Православные праздники, их происхождение и классовая сущность. М.: Гос. антирелигиозное изд-во, 1936. 448 с.

188. Русская культура в переходный период от Средневековья к Новому времени. М.: Изд-во. Ин-та рос. истории РАН, 1992. 172 с.

189. Русские. Историко-этнографический атлас. Из истории русского народного жилища и костюма. М.: Наука, 1970. 212 с.

190. Русские. М.: Наука, 1999. 828 с.

191. Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореволюционной России. М.: Госиздат, 1958. 312 с.-219205. Саваренская Т.Ф., Швидковский Д.О., Петров Ф.А. История градостроительного искусства. Поздний феодализм и капитализм. М.: Стро-йиздат, 1989. 424 с.

192. Сайко Е.А. Российская провинция как социокультурный феномен. Автореф. дис. . канд. филос. наук / Рос. акад. гос. службы при Президенте РФ. М., 1997. 23 с.

193. Сакральная топография средневекового города. Известия Института христианской культуры Средневековья. Т.1. М., 1998. 484 с.

194. Салпанов Н. Политический консерватизм в российской провинции. По материалам губерний Центрального Черноземья, 1905-1914 гг. Автореф. дис. канд. истор. наук / Курский гос. пед. ин-т, 1997. 22 с.

195. Санкт-Петербург: Культура и традиции. СПб.: Изд-во СПбГТУ, 1995. 123 с.

196. Саранск: В 2 кн. Саранск: Красный Октябрь, 1997. Кн.1. 574 е.; Кн.2. 462 с.

197. Свободов А.И. В Нижнем Новгороде на заре XX века. К характеристике культурного и литературного гнезда // Нижегородский краеведческий сборник., сб. 1, Нижний Новгород, 1925. 86 с.

198. Селиванов И. Извлечение из описания быта мордвы // Документы и материалы по истории мордовской АССР / НИИЯЛИ. Т. 3, ч.1. Саранск: Мордкиз, 1939. С.215-216.

199. Семенова Л.Н. Быт и население Санкт-Петербурга (XVIII в.). М.: Весь мир, 1998.256 с.

200. Семенов В. Начальные люди Саратова: От первого воеводы до последнего секретаря. Саратов: Надежда, 1998. 351 с.

201. Семенов-Тян-Шанский В.П. Город и деревня в Европейской России. СПб., 1910. 248 с.

202. Семенский М. Торопец. Уездный город Псковской губернии. 1016-1864 гг. Тверь: Обл. книжно-журнальное изд-во, 1999. 160 с.-220217. Синдаловский Н. Петербург в фольклоре. СПб.: Летний сад, 1999. 384 с.

203. Славянская мифология. Энциклопедический словарь / Под ред. В.Я.Петрухина и др. М.: Эллис Лак, 1995. 416 с.

204. Слепцова Е.П. Культурная жизнь русской провинции конца XIX начала XX в. На примере Орловской губ. Автореф. дис. . канд. истор. наук / Орловский гос. ун-т, 1997. 24 с.

205. Сметы расходов и доходов Ардатовского (Симбирской губернии) уездного земства на 1912 г. Ардатов: тип. Д.М.Воротникова, 1911. 114 с.

206. Смирнов П.П. Города Московского государства в первой половине XVII в.: В 2 т. Киев, 1917.

207. Смолькова Т.П. Субъекты культуры // Культурология. М.: Знание, 1993. С.106-124.

208. Соболева H.A. Российская городская и областная геральдика XVIII-XIX вв. М.: Наука, 1981. 399 с.

209. Соболева H.A. Старинные гербы российских городов. М.: Наука, 1985. 176 с.

210. Сокольников М.П. Литература Иваново-Вознесенска. Введение в изучение местной литературы. Иваново-Вознесенск, 1925. 242 с.

211. Спивак Д.Л. Северная столица: Метафизика Петербурга. СПб.: Тема, 1998. 427 с.

212. Среднерусская черноземная область // Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. СПб, 1902. 562 с.

213. Старосивильский С. Вьясская Владимиро-Богородицкая заштатная мужская пустынь // ПЕВ. 1887. №11. С. 12.

214. Струкалнн Г.Ф. Пугачев в Саранске. Из преданий // Литературная Мордовия. 1957. №13. С. 197-199.

215. Сухова O.A. Провинциальное предпринимательство. Основные направления деятельности и культурная среда второй половины XIX начала XX в. (По материалам Среднего Поволжья). Автореф. дис. . канд. истор. наук / Пензенский гос. пед. ун-т. Пенза, 1998. 24 с.

216. Сущий С.Я., Дружинин А.Г. Очерки географии русской культуры. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦВШ, 1994. 576 с.

217. Сыгонин Н. Инсар. Саранск: Мордкиз, 1975. 232 с.

218. Тарасова Н.И. Культурно-художественная жизнь российской провинции в конце XIX начале XX в.: По материалам периодической печати Центрального Черноземья. Автореф. дис. . канд. исторических наук / Сев.-Зап. академия гос. службы. СПб, 1998. 25 с.

219. Тверской Л.М. Русское градостроительство до конца XVII века. М.-Л.: Госстройиздат, 1953. 302 с.

220. Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера. Архангельск: Изд-во Поморского междун. пед. ун-та, 1993. 223 с.

221. Терещенко А. Быт русского народа. М.: Русская книга, 1999.333 с.

222. Типология основных элементов традиционной культуры. М.: Наука, 1984. 254 с.

223. Типы в культуре. Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. 184 с.

224. Тихомиров М.Н. Российское государство XV-XVII веков. М.: Наука, 1973. 422 с.

225. Тихомиров М.Н. Русская культура X-XVIII веков. М.: Наука, 1968. 446 с.-222242. Труды Пензенской ученой архивной комиссии. Кн. 1-3. Пенза, 1905. Кн.1. 282 е.; Кн.2. 304 е.; Кн.З. 466 с.

226. Успенский Б.А. Дуалистический характер русской средневековой культуры // Вторичные моделирующие системы. Тарту: Изд-во ТГУ, 1979. С. 55-68.

227. Успенский JI.A. Богословие иконы Православной Церкви. Париж: Изд-во западноевропейского экзархата Московской Патриархии, 1989. 658 с.

228. Филиппов Д.Ю. Купечество города Касимова конца XVIII начала XX в. Автореф. дис. . канд. истор. наук / Воронежский гос. пед. унт. Воронеж, 1998. 24 с.

229. Хафизова Р.И. Управление в Уфимской губернии во второй половине XIX начале XX в. Уфа: Восточный ун-т, 1999. 117 с.

230. Хитров В. Историко-статистическое описание Тамбовской епархии. Тамбов: Тип. К.И.Закржевского, 1861. 342 с.

231. Холмогоров В. Материалы для истории Симбирского края. Симбирск, 1898. 226 с.

232. Холмогоров В., Холмогоров Г. Материалы для истории, статистики и археологии города Темникова и его уезда XVII и XVIII ст. (Темни-ковская десятина). Тамбов, 1890. 138 с.

233. Хоруженко K.M. Культурология. Энциклопедический словарь. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. 640 с.

234. Хохряков В. О сторожевых чертах в Пензенской губернии // Труды ПУАК. Пенза, 1903. Кн. 1. С.21-43.

235. Церкви, причты и приходы Пензенской епархии//ПЕВ. 1895. №22. С. 156-187.

236. Чванов И. В. Круг чтения в культурной жизни провинциального общества 70-х годов XIX века (На примере Пензенской губернии) //

237. Н.П.Огарев от XIX к XXI веку. Материалы XXVII Саранских международных Огаревских чтений. Саранск: Красный Октябрь, 1999. С. 161-162.

238. Чванов И.В. Провинциализм и провинциальность как два проявления российской ментальности // Регионология. 1995. № 3. С. 174-180.

239. Чванов И.В., Семенов Е.Е., Байгушев О.В. К истории заселения русскими пригорода Саранска // Российская провинция. С.281-285.

240. Чернухин A.A. Темников. Саранск: Мордкиз, 1973. 206 с.

241. Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии. М.: Гардарики, 1998. 400 с.

242. Шангина И.И. Русские традиционные праздники. СПб: Искусство, 1997. 188 с.

243. Шумилов Е.Ф. Между неоязычеством и христианством // Культурное наследие. С.270-273.

244. Щапов А.П. Сочинения: В 3 т. СПб, 1906. Т.1. 156 е.; Т.2. 184 е.; Т.З. 160 с.

245. Экземплярский В.И. Евангелие и общественная жизнь. Киев, 1913. 87 с.

246. Юбилей двадцатипятилетия Рязанской губернской архивной комиссии. Рязань, 1911. С.2-6.

247. Юрченков В.А. Региональная история: Российский опыт // Регионология. 1993. № 1. С.96-106.

248. Ягодинский И. Лемдяйский Майдан Инсарского уезда // ПЕВ. 1899. №5. С. 177-178.

249. Ястребицкая А.Л. Средневековая культура и город в новой исторической науке. М.: Интерпракс, 1995. 464 с.2. АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ:

250. Архив Географического общества. 5, № 6, л. 10.-224267. Архив Географического общества. 28, № 1, л. 2, л. 14.

251. Архив Географического общества. 28, № 3, л.1.

252. Архив Географического общества. 40, № 10, л. 6.

253. Записка о ревизии Инсарский уездных учреждений. Предложение г. начальника губернии генерал-майора Н.Д.Селиверстова от 19 февраля 1871 года за № 626 Пензенскому губернскому правлению // ЦГА РМ, ф.23, on. 1, д.26.

254. РГАДА, ф.286, оп.2, кн. 39.

255. РГИА СПб, ф.1343, оп.15, д.377, л.263.3. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ:

256. Акты Московского государства, изданные Академией наук. Вып. 3, № 694. СПб., б.г. 608 с.

257. Документы и материалы по истории Мордовской АССР: В 4 т. / МНИИЯЛИ. Саранск: Мордкиз, 1939-52. Т.1. 4.1 435 е.; Т.З. 4.1. 345 с.

258. ЛИТЕРАТУРА НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ:

259. Baron S.H. Muscovite Russe: Collected essays. L., 1980. 242 pp.

260. Bushkovitch P. Urban Ideology in Medieval Novgorod.An Iconographie Approach // Cahiers du mond rus et sovietique. 1975, vol. 16, № 1. P. 19-26.

261. Duby G. L'urbanisation dans l'histoir // Etudes rurales en France. Paris, 1972. P.10-13.

262. Ennen E. Die europaische Stadt des Mittelalters. Gottingen, 1975.438 S.-225

263. Jones R. E. Urban Planning and the Developpment of Provincial Towns in Russia, 1762-1796 // Eighteen Century in Russia. Oxford, 1973. P. 321-344.

264. Hittle M.J. The Service City. State and Townsmen in Russia 16001800. Camridge (Mass.), L., 1979. 362 pp.

265. Renard G. La methode scientifique de l'histoire littéraire. Paris, 1900. P. 148.

266. Rozman G.F. Urban Networks in Russia 1750-1800 and Premodern Periodization. Princeton, 1976. 648 pp.

267. Рис. 1. Сакральная топография Саранска.

268. Условные обозначения на схеме сакральной топографии Саранска (рис.1.):

269. Церкви и соборы на Соборной площади: 1. Спасский собор с колокольней, 2. Христорождественская церковь.

270. Кладбища: 18. кладбище в память Царя Константина, 19. Тихвинское кладбище.

271. Святые источники: 32. Девятая Пятница.

272. Кроме того, в Саранске размещались подворья Пайгармского, Кури-ловского и Чуфаровского монастырей для сбора пожертвований. Пунктиром показаны маршруты крестных ходов.

273. Условные обозначения на схеме сакральной топографии Красно-слободска (рис.2.):

274. Соборы и церкви на Соборной площади: 1. Троицкий собор, 2. Благовещенская церковь, 3. Иоанно-Предтеченская церковь Смоленской Божьей Матери Одигитрии.

275. Приходские и кладбищенские церкви: 4. Владимиро-Карьгинская церковь, 5. тюремная церковь Всех Скорбящих Радости, 6. Покровская церковь, 7. кладбищенская церковь, 8. кладбищенская Петропавловская церковь.

276. Монастыри: 9. Успенский женский монастырь с Вознесенским собором, Успенской и Петропавловской церквами.

277. Кладбища: 10. старое кладбище, существовавшее в XVII в., 11. кладбище, существовавшее до 1817 г., 12. кладбище, существовавшее в XIX -первой половине XX в., 13. старое монастырское кладбище, 14. захоронения у Троицкого собора и Благовещенской церкви.

278. Духовные училища: 15. Краснослободское духовное училище.

279. Часовни: 16. часовня, построенная в честь победы 1812 г., 17. часовня у женской гимназии, 18. часовня близ Успенского монастыря.

280. Монастырские поместья: 19. поместье Покровского женского монастыря, существовавшее до 1764 г., 20. Поместье Иоанно-Предтеченского мужского монастыря, существовавшее до 1764 г.

281. Сакральные предметы: 21. Казанская икона ("древнегреческого письма" по словам Г.П.Петерсона), являвшаяся святыней Спасо-Преобра-женского монастыря.

282. Места поклонений: 22. Могила старца Герасима в том же монастыре.

283. Подземные сооружения: 23. туннели.