автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лексические особенности пинежских говоров

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексические особенности пинежских говоров"

На правах рукописи

0046О3453

Антушева Мария Александровна

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПИНЕЖСКИХ ГОВОРОВ

10.02.01 —русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 о ИЮН 2010

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 2010

004603453

Работа выполнена в словарном отделе Института лингвистических исследований РАН

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

доктор филологических наук главный научный сотрудник Мызников Сергей Алексеевич

доктор филологических наук доцент

Васильев Валерий Леонидович,

кандидат филологических наук доцент

Тарасова Марина Алексеевна

Вологодский государственный педагогический университет

Защита состоится 4 июня 2010 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 002.055.01 при Институте лингвистических исследований РАН по адресу: 199053, Санкт-Петербург, Тучков переулок, д. 9.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института лингвистических исследований РАН.

Автореферат разослан 4 мая 2010 г. Ученый секретарь

диссертационного совета - В. В. Казаковская

Диссертационное исследование посвящено описанию лексических особенностей пинежских говоров. В русской диалектологии изучение говоров Архангельской области имеет давние традиции. Пинежские говоры также исследованы детально на всех уровнях языка. Однако самый подвижный пласт — лексика — не исследовался в полной мере. Изучение пинежской лексики велось в основном традиционными методами, включающими в себя следующие аспекты описания: семантический (Г. Я. Симина, А. Д. Сыщиков, Н. В. Хохлова, Л. В. Савелова и др.), морфологический (Г. Я. Симина, Н. В. Самородова и др.), словообразовательный (Г. Я. Симина), этимологический (Я. Саарикиви), а также лингвогеографический анализ (В. Я. Дерягин, Л. П. Комягина). При этом диалектологические исследования интерпретируют лингвистические наблюдения, опираясь на этнографически особенности региона.

Выбор лексики пинежских говоров в качестве объекта изучения определяется несколькими причинами. Пинежье является маргинальным районом Архангельской области, отдаленным от крупных городов, поэтому население в большей степени сохранило традиционную материальную и духовную культуру, а также диалектные особенности речи. Кроме того, население Пинежья неоднородно по своему составу (коренное нерусское население и пришлое русское население).

Актуальность исследования.

В настоящее время материалы, собранные диалектологами и этнографами, дают возможность подойти к комплексной характеристике пинежских говоров, так как созрела необходимость интегрированного описания говоров в контексте истории, языка и культуры всего Русского Севера. В данной работе предпринимается попытка многоаспектного анализа лексического состава пинежских говоров как с позиций традиционной диалектной лексикологии, так и в русле этнолингвогеографии. Описание частных лексических систем позволяет создать общую характеристику русской диалектной лексики, а это является одной из основных задач современной диалектологии.

Целью диссертационной работы является комплексный анализ лексики пинежских говоров (тематические группы «Крестьянская усадьба», «Сельскохозяйственная лексика» и «Транспортные средства»). Цель достигается путем решения следующих задач:

• выявление словообразовательных моделей, характерных для представленных в работе диалектных слов, а также степени продуктивности отдельных словообразовательных элементов;

• уточнение этимологии анализируемых слов;

• анализ семантических особенностей лексики указанных тематических групп;

• диахронный анализ рассматриваемых слов;

• лингвогеографический анализ на фоне территории Архангельской области (по возможности, всего Русского Севера и других регионов России).

Объектом исследования в данной работе является лексическая система пинежских говоров. Предмет исследования — особенности лексики традиционной материальной культуры.

Материалы и источники. Материалом исследования является диалектная лексика тематических групп «Крестьянская усадьба», «Полеводство», «Сенокошение», «Сани» (800 лексических единиц, из которых проанализировано 530 единиц). Основной материал по теме исследования собирался полевым методом с 2000 по 2008 гг.' Для сбора материала использовались следующие вопросники и программы: «Программа собирания сведений для Лексического атласа русских народных говоров» (1994), «Программа собирания сведений для составления Диалектологического атласа русского языка» (1947), «Вопросник для изучения современного состояния архангельских говоров» (2001).

Помимо полевых данных использовались материалы картотек АОС2, АИДС3 и картотеки Г. Я. Симиной4, из которых методом сплошной выборки было отобрано 1800 лексических единиц по теме исследования, проанализировано 600 единиц. Кроме того, в процессе исследования были учтены материалы картотеки СРНГ5, данные региональных словарей («Архангельский областной словарь», словари Ал. Подвысоцкого, Г. И. Куликовского, П. А. Дилакторского, И. С. Меркурьева, Н. С. Ганцовской, «Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей», «Словарь говоров Русского Севера», «Словарь вологодских говоров», «Словарь русских говоров Низовой Печеры», «Новгородский областной словарь», «Псковский областной словарь», «Ярославский областной словарь», «Словарь русских говоров Поволжья», «Областной словарь вятских говоров», Акчимский словарь, «Словарь пермских говоров», «Словарь русских говоров Коми-Пермяцкого округа»), В ходе исследования привлекались данные этимологических и исторических словарей.

1 Далее сокращенно ПДО (полевое диалектологическое обследование).

2 Картотека Архангельского областного словаря хранится в Поморском государственном университете им. М. В. Ломоносова (г. Архангельск).

3 Картотека Архангельского историко-диалектного словаря, ПГУ (г. Архангельск).

4 Картотека пинежских говоров Г. Я. Симиной передана автором на хранение в Институт лингвистических исследований РАН (г. Санкт-Петербург).

5 Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф. П. Филина. Вып. 1-41. —Л.: Наука, 1966-2007.

Лингвогеографический анализ пинежских говоров, осуществленный в диссертационном исследовании, базируется на работах Г. Г. Мельниченко, Л. П. Комягиной, В. Я. Дерягина, А. Ф. Войтенко, С. А. Мызникова, а также авторов ДАРЯ и ЛАРНГ.

Были использованы также этнографические работы по Русскому Северу: «Русские: историко-этнографический атлас», «Русский Север: проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики», «Русский Север: этническая история и народная культура XVII-XX вв.» и др.

Методы исследования. При сборе материала использовался метод полевого диалектологического исследования (непосредственное наблюдение и интервьюирование). Для анализа лексики использовались описательный, сравнительно-сопоставительный, лингвогеографический и ареальный методы.

Научная новизна работы заключается в следующем. Введены в научный оборот новые сведения по пинежским говорам: зафиксировано расширение ареала для ряда известных диалектных лексем, отмечены новые словообразовательные единицы, зарегистрированы лексико-семантические варианты.

Впервые осуществлен комплексный этнолингвистический анализ тематических групп «Крестьянская усадьба», «Полеводство», «Сенокошение» и «Транспортные средства».

Проведен внутрирегиональный этнолингвогеографический анализ пинежских говоров.

Осуществлен сопоставительный лингвогеографический анализ лексики пинежских говоров на фоне архангельских говоров.

Определено место пинежской диалектной лексики в лексической системе говоров Архангельской области и макроструктуре русских говоров.

Теоретическая значимость. Исследование генезиса лексического состава пинежских говоров позволяет проследить специфику их формирования.

Представленный лексический анализ дает возможность более детально осветить проблему членения говоров Архангельской области.

Комплексные методы исследования могут быть использованы при лингвогеографических и ареальных исследованиях диалектов отдельных регионов.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для создания тематического регионального словаря, а также при составлении диалектных словарей и регионального атласа. Диалектные лексические и лингвоэтнографические данные могут быть полезны при чтении лекций историко-филологического цикла, проведении практических занятий, спецкурсов и спецсеминаров, в которых рассматриваются вопросы лексикологии, диалектологии, лексикографии, лингвогеографии и т.д.

Апробация работы. Основные результаты исследования были представлены на ежегодном Всероссийском диалектологическом совещании «Лексический атлас русских народных говоров» (2006 - 2008 гг., г. Санкт-Петербург), а также отражены в публикациях.

На защиту выносятся следующие положения: 1. В лексической системе пинежских говоров отразились языковые особенности коренного населения Русского Севера, языковое влияние древних колонизации, а также соседних диалектов и языков.

2. Пинежские говоры представляют собой диалектную лексическую систему, в которой выделяются черты, общие для всех говоров Архангельской области.

3. Лексика говоров Пинежья неоднородна по своему составу с точки зрения лексической манифестации реалий материальной культуры и поддается ареальной дифференциации.

4. Ареальная дифференциация лексики архангельских говоров обусловлена историей заселения территории Архангельской области. В лексическом составе архангельских говоров фиксируются следы новгородского и ростово-суздальского потоков, а в говорах Пинежья отражено влияние преимущественно новгородского наречия.

5. В пинежских говорах в данных тематических группах представлена преимущественно исконно русская лексика, иноязычное влияние проявилось незначительно.

Объем и структура диссертации. Работа объемом 321 стр. состоит из Введения, четырех глав, Заключения, библиографии (198 наименований) и двух приложений, которые включают алфавитный словоуказатель и список обследованных районов Архангельской области.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается выбор темы и объекта исследования, определяется актуальность и научная новизна, теоретическая и практическая значимость, излагаются цели и задачи исследования, описываются применяемые при анализе лексики методы.

Кратко освещается история заселения Русского Севера, в частности, Пинежья, а также перечисляются основные этапы истории изучения архангельских говоров. Причем под названием архангельские говоры понимаются дифференцированные группы говоров Архангельской области (Беломорье, Каргополье, Пинежье, юго-восточные говоры, бассейны рек Мезени и Онеги). Являясь генетически разными, данные говоры имеют общие черты, которых со временем становится больше.

В первой главе «Лексика крестьянской усадьбы» представлен семантический, словообразовательный, этимологический, исторический, лингвогеографический и ареальный анализ лексических манифестантов, выявленных в результате полевого диалектологического

обследования. Выбор данной группы слов не случаен. Лексика крестьянской усадьбы наиболее архаична, устойчива, по ней можно судить о генезисе слов самого говора. Значительную часть рассмотренных лексических материалов составляют существительные, а также отмечаются субстантивированные прилагательные (передняя, низкая) и глаголы (заложить(ся), закладываться)).

В первом параграфе рассматриваются наименования помещений и частей крестьянского дома; во втором анализируется лексика, обозначающая внутреннее убранство, части окон, дверей, крыши и системы отопления крестьянского дома; третий параграф посвящен описанию наименований надворных построек; в четвертом описываются названия замков и запоров; в пятом — изгородей и их частей. Следует отметить, что рассматриваются не родовые названия изгороди, а специализированные, то есть анализируются наименования изгородей, сооруженных особым способом, для огораживания пастбищ, полей, стогов и др. Особое место занимает слово прясло 'сооружение в виде изгороди для сушки снопов, сена', поскольку оно не обозначает изгородь в прямом смысле.

Большая часть лексики, рассмотренной в данной главе, фиксируется в памятниках русской письменности с XVII, а порой и с XII вв. Это связано с колонизацией и ранней историей крестьянского жилища на Русском Севере, а также с историей традиционных изгородей (бытовая лексика является наиболее устойчивым пластом словарного состава говоров). Тип дома-усадьбы, в котором жилые и хозяйственные постройки расположены под одной крышей, является основным видом жилья на территории Архангельской области и в наши дни. Однако существуют различные варианты его устройства, что затрудняет семантический анализ лексики данной тематической группы. Так, в результате вытеснения двухэтажного крестьянского жилища одноэтажным изменилось расположение и назначение некоторых помещений. Большая часть слов изменила свою семантику в сторону сужения. Например, лексема взвоз 'бревенчатый настил', 'подъем от реки на гору' [СлРЯ XI — XVII вв., 2, 144] в современных говорах утратила второе значение; диалектизм заворы из многозначного стал однозначным, сохранив только более позднюю семантику: 'часть изгороди, где жерди убираются для проезда и прохода' [СлРЯ XI — XVII вв., 5, 157; ПДО]. Зафиксирован процесс расширения семантики. Так, полные синонимы оконница и околъница ('оконная рама', 'кусок прозрачного материала, слюды, стекла и т.п., вставляемый в переплет оконной рамы' [СлРЯ XI — XVII вв., 12, 334-336]) в говорах Пинежья приобрели новую семантику 'рама', 'оконное стекло', 'ставни'. А слово передызъе 'сени' [СлРЯ XI —XVII вв., 14, 239] стало обозначать 'коридор, сени', 'площадку перед амбаром' и 'место под крыльцом'. Отмечен сдвиг значения в результате метонимического или метафорического

переноса, в частности, слово зимница 'место зимнего временного поселения в лесу, поле; зимовье' [СлРЯ XI — XVII вв., 5, 389] в современных говорах употребляется в значении 'жилое помещение крестьянской избы, где проводят зимний период времени' [ПДО1]; сволочок 'потолочная балка, матица' [СлРЯ XI — XVII вв., 23, 194] в пинежских говорах имеет значение 'переплет оконной рамы' [ПДО]. Небольшая группа слов сохранила исконную семантику: например, переклетье 'крыльцо амбара, помост, площадка перед дверью'. В основном все анализируемые слова функционируют как полисемичные: они либо обладают несколькими значениями в пределах одного говора, либо противопоставляются по семантике в различных диалектных лексических системах. Зафиксированные противопоставления могут быть связаны с историей заселения области или расположением древних торговых путей.

В пинежских говорах нередко отмечаются явления внутрирегиональной синонимии. В частности, можно выделить синонимические пары (подклет = подызбица; задоски = шолныш(а)\ передняя = горница; обносы = зымза; дымник = душник; уросиха = келья; переклетье = передызье) и синонимические ряды (зимница, зимовка, зимовуха = бок, бокова(я), боковуха, боковушка — задня(я)\ подклет = подызбица = клеть = горница). Среди них выделяются синонимы-дублеты и синонимы, отличающиеся друг от друга оттенками лексического значения.

Однако для наименований замков, запоров и изгородей не характерно наличие синонимов. Тематическая группа «Замки и запоры» немногочисленна, поскольку на Пинежье до сих пор не принято закрывать дома и хозяйственные постройки на замок. Если к двери приставлена палка (приставка), значит в доме никого нет, и никто не посмеет зайти, пока не появятся хозяева. Все замки и запоры имеют символическое, условное значение, что находит отражение в лексической системе пинежских говоров.

В рассматриваемой группе слов отмечен случай изменения рода с мужского на женский: слово перетык 'расстояние от одного столба до другого в изгороди для сушки снопов, сена (в прясле)' фиксируется в памятниках русской письменности и в незначительной части говоров, перетыка отмечается в этих же говорах и во всех остальных. Других вариантов данного диалектизма не зарегистрировано. Очевидно, наблюдается переходный этап смены рода: женский род постепенно вытесняет мужской.

В диахронии не все слова сохранили свой внешний облик, в говорах отмечаются фонетические, морфологические и деривационные варианты. Кроме отмеченных типов вариантности, выделяется вариантность, вызванная процессами народной

1 Материалы, собранные автором диссертации в процессе полевого диалектного обследования.

8

этимологии, происхождением мотивированной внутренней формы. Так, лексема подызбица (варианты подымница, подызменца) 'помещение на первом этаже крестьянского дома' в некоторых пинежских говорах употребляется в значении 'чердак', возможно, народная этимология связывает данное слово с глаголом подыматься. Согласно народной этимологии, слово келья образовано от диалектного глагола келить в значении 'дразнить, сердить, обижать, доводить до слез, хныкать, капризничать' (идентичное значение имеет глагол уросить), поскольку в келью, уросиху (полные синонимы) хозяин дома уходит жить, когда обижается (кёлит, уросит) на жену.

Следует выделить деривационную вариантность, причем под деривационными вариантами понимаются разные реализации одного и того же слова, отличающиеся морфемами. В лексике пинежских говоров, связанных с крестьянской усадьбой, используются уменьшительно-ласкательные суффиксы (подклёток, клетка, передок, передочек, горенка, околенка, сволочок), хотя зачастую они не носят оттенка уменьшительности. Среди них особо выделяется суффикс -шик- (клетишко), характерный для севернорусских говоров: присоединяясь к существительным женского рода, он меняет их род на средний. Примечательно, что для названий замков, запоров и изгородей характерна устойчивость их внешней формы: в русских говорах регистрируется небольшое число вариантов слов, у отдельных диалектизмов они вообще отсутствуют (заложка 'засов, замок', прясло 'приспособление в виде изгороди для сушки снопов, сена').

С точки зрения словообразования, большая часть исследуемой лексики производна. Для наименования помещений наиболее продуктивен лексико-синтаксический способ словообразования (от предложно-падежных сочетаний), поэтому внутренняя форма слов ясна и в наши дни (передызъе, переклетье, подклет, подызбица, задоски, назём, подволока и др.). Для группы «Изгороди» характерен безаффиксный путь словообразования: засека, осек, перетыка и др. Для большинства слов значение 'изгородь' является вторичным: все они раньше обозначали различные предметы и понятия, имеющие то или иное отношение к использованию или созданию изгородей. Ближайшая этимология этих названий прозрачна, но отмечаются и такие наименования, которые в настоящее время воспринимаются как немотивированные: например, слово прясло. Для словообразования во всех тематических группах используется суффиксальный способ (уросиха, дымник, горница, приставка, оконница, сволочок, вертлюжок, заложка, закладка и др.). В пинежских говорах часты суффиксы -_/- (остожье, передызъе, переклетье, подклетье, подыземъе и др.) и -к-(заложка, закладка, спичка, приставка и др.). Значительно реже используются приставочный и приставочно-суффиксальный способы образования. Примечательно, что

большая часть проанализированных существительных относится к отглагольным. Из рассматриваемых словообразовательных моделей, характерных для пинежской диалектной системы, можно выделить следующие:

1) глагол, обозначающий процесс запирания ворот, дверей, —> существительное, обозначающее предмет, с помощью которого совершено это действие (закид, приставка, закладка, заложка и др.);

2) глагол, обозначающий процесс построения изгороди, —► предмет, который появился в результате этого действия (засека, осек и др.);

3) существительное с семантикой временного отрезка или месторасположения + суффикс -ниц—► существительное со значением 'помещение, которым пользуются в определенное время года или которое отличается особым расположением в доме' (зимница, горница).

В этимологическом аспекте из всего корпуса рассматриваемых слов несколько диалектизмов являются заимствованными ((с/ш)олныш(а), зымза, бугра), большинство же относятся к исконно русской лексике. Происхождение диалектизма (с/ил)олныш(а) спорно. С. А. Мызников отмечает что «ареальная дистрибуция данного материала, от Онежского озера до Северной Двины и Пинеги, говорит все же о прибалтийско-финском происхождении слова. <...> Причем в некоторых случаях возможно разграничение прибалтийско-финских источников в отношении различных диалектных русских вариантов. <...> Варианты с начальным шолн-, шовн-, вероятно, результат карельского влияния. Варианты шобуша, шомбуша, шомша <...> относятся к карельскому воздействию. <...> Варианты шоноша, шомаша и т.п., отмеченные на востоке обследованного региона, возможно сопоставить с коми шона, шонаув 'помещение для очага в овине', соотносимых с фин. Ииопе 'комната' <...>» (РДЭС1). Этимологии слова зымза «...восходит к коми ижем. сымзы 'шесты, устанавливаемые в чуме стоймя для подвешивания крюков над костром'. На коми почве данная лексема также неисконна, ср. ненец, сымзы 'вертикальный шест внутри чума, к которому прикрепляются концы поперечных шестов для подвешивания крюков над костром'...» (Там же). Лексема бугра является прибалтийско-финским словом, фиксируется в карельских диалектах, но направление заимствования остается под вопросом (Там же).

С точки зрения ареального аспекта описания, можно выделить такие группы слов, как общеславянская лексика {клеть, дымник, потока, горница, заворы и др.), восточнославянская лексика (полати, поветь и др.), общерусская лексика (подклет, подызбица, передня(я), назём, взвоз, подволока, околъница, оконница, стомяк, спичка и др.),

' Мызников С. А. Русский диалектный этимологический словарь. Лексика контактных регионов. Рукопись.

10

севернорусская лексика (вертлюжок, сволочок, бугра и др.), архангельская (обносы, приставка и др.) и собственно пинежская лексика (например, задоски, низка(я), уросиха).

Следует отметить, что большинство слов рассматриваемых тематических групп в архангельских говорах распространены повсеместно. Однако география слов задняя(я), зимовка (или зимница, зимовуха), окольница, заложка, заложить и география значений слова назём позволяет подтвердить направление каргопольско-плесецко-онежско-холмогорско-пинежско-мезенских изоглосс (по р. Онеге в Северную Двину и далее в р. Пинегу), отражающих древнейшую новгородскую колонизацию.

Во второй главе «Сельскохозяйственная лексика» рассматриваются диалектизмы двух основных видов сельскохозяйственной деятельности в традиционных приемах хозяйствования с использованием ручного труда — полеводства и сенокошения. В условиях крестьянского быта явления и реалии долгое время сохранялись без существенных изменений. Этим объясняется устойчивость местной диалектной лексики. В работе выделяются названия орудий труда, используемых для молотьбы и укладки снопов, а также наименования устройств для сушки сена и колосьев, видов кладки снопов.

Лексика обеих тематических групп существует в говорах давно (первые упоминания в письменных источниках относятся к XV — XVII вв.), поскольку полеводство и сенокошение являются основными видами трудовой деятельности крестьян. На Пинежье эти виды работ появились после новгородской колонизации, до этого времени местные племена занимались рыболовством и охотой. В связи с научно-техническим прогрессом некоторые реалии утратили свою актуальность и слова обрели новую семантику. Так, слово колосник в диахронии имело значение 'настил в солеварне' [Подвысоцкий, Арх., Онеж., Кем., Пин.], однако в настоящее время солеварение перестало быть кустарным ремеслом, лексема обрела семантику 'жерди в овине для просушки жита'.

В исторической перспективе сохранили семантику названия кос (горбуша 'коса с изогнутой короткой ручкой'; литовка 'коса с длинной прямой рукоятью, обычно отлитая из стали'). Расширилась семантика некоторых слов, обозначающих различные сушильные сооружения. Например, слово остожъе с конца XVI века имело три значения 'изгородь вокруг стога сена или клади хлеба', 'земельная мера, покос, дающий стог сена', 'специально оборудованное место (с подмостками) для хранения стогов сена и кладей хлеба' [СлРЯ XI — XVII вв., 13, 153]. В современных пинежских говорах к этим значениям добавились новые: 'жерди изгороди', 'воткнутые в землю жерди, между которыми укладывают сено при сметывании стога', 'место в поле, где стоял зимою стог сена' [СРНГ, 41, 68-71]. У отдельных названий сельскохозяйственных орудий произошел сдвиг значения на основе

метафорического или метонимического переноса. Примером может служить слово приуз, которое в XV веке употреблялось в значениях 'связь, узы' и 'перевязь, повязка' [СлРЯ XI — XVII вв., 20, 64], а в современных народных говорах имеет значение 'цеп для молотьбы в виде связанных между собой рукояткой и билом' [ПДО]. Таким образом, в результате метонимического переноса приузом стали называть не связку, соединяющую две части цепа, а сам цеп.

В целом для лексики анализируемых тематических групп не характерна полисемия, поскольку бытовая лексика, как правило, однозначна. То же можно сказать относительно синонимии. Можно выделить две синонимичных пары: вешала=грядка 'приспособление, состоящее из длинной жерди (жердей) на двух столбах (или козлах) для развешивания с целью просушки сетей, снопов зерновых или льна, реже сена'; стойка=литовка 'коса с длинной прямой рукоятью, обычно отлитая из стали'.

Об архаичности рассматриваемых слов говорит и устойчивость их внешней формы: у значительной части отсутствуют варианты или они имеются в небольшом количестве (суслон, стойка, литовка, горбуша, кичига). В морфологическом плане примечательно, что для слов характерны формы множественного числа или собирательная форма, так как зачастую они обозначают реалии, которые используются в совокупности (остожье, стожары, острови, вешала). В некоторых говорах формы множественного и единственного числа лексикализовались.

С точки зрения словообразования, рассматриваемые лексемы являются производными. Характерны аффиксальные способы образования: большая часть слов образована при помощи суффиксов (вешала, колосник, литовка, горбуша, стожары и др.), некоторые слова образованы приставочным или приставочно-суффиксальным способами (приуз, приузьё). Особо следует выделить архаичную приставку су- в слове суслон, которая свидетельствует о давнем существовании этой лексемы.

В этимологическом аспекте все рассматриваемые слова исконно русские, остается нерешенным вопрос о происхождении слова липунье, так как сходный материал отмечается в говорах коми (не установлено направление заимствования).

С точки зрения ареального аспекта описания, большая часть проанализированных слов относится к общерусской лексике (вешала, суслон, стойка, горбуша, кичига, колосник, остожье и др.), несколько слов входят в группу общеславянской (например, приуз, островъ) и восточнославянской лексики {литовка). Слово приузьё является пинежским диалектизмом. В нем представлена одна из характерных для севернорусских говоров фонетических черт: переход [е] в [о] в безударных слогах после мягких согласных.

В пределах Архангельской области выделяется изоглосса, отражающая новгородскую колонизацию. Она прослеживается на примере распространения плоской с загибом на конце палки для молотьбы хлеба (кичига): каргопольские —> Плесецкие —► онежские —> холмогорские —> пинежские —< мезенские говоры (по р. Онеге в Северную Двину и Пинегу).

Третья глава «Транспортные средства» посвящена анализу лексики, связанной с устройством саней. В программе ЛАРНГ в разделе «Пути сообщения, транспортные средства» имеется ряд вопросов, посвященных изучению специфики средств передвижения в различных регионах. Особенности транспортных средств зависят от многих факторов: от климатических условий, уровня хозяйственной деятельности народа, местных традиций и др.

Все средства передвижения можно разделить на сухопутные и водные. В исследовании рассматривается такой сухопутный вид транспорта, как сани: в работе представлены наименования различных саней и их частей, а также названия устройств, с помощью которых изготавливают сани.

Сани в русских говорах получили различные названия в зависимости от их назначения или устройства. На Пинежье различают розвалёнки ('детские санки с креслами'), кренёвы ('сани из кривой ели'), крени ('летние сани'), пошевни ('сани с креслами и сиденьем для кучера') и др. Изготовление саней — целое искусство. Знания о подготовке материала и непосредственном изготовлении саней передается из поколения в поколение.

Дерево для изготовления саней выбирают в зависимости от их вида и предназначения. На Пинежье обычно используют березу или ель: Из берёзки сани делали. Полозья гнули. Ёлку не загнуть, сосны тоже. Кренёвы сани из ёлки делали. Из кривой ёлки. Она редко встречаеца, в ручьи. Така пряма ёлка не загнеца. Берёзы тяжельше [ПДО, Шардонемь].

Сначала изготавливают части саней. Полозья гнут на бале. Стоит остановиться на происхождении данного диалектизма. Форма бало возникла при переразложении слова гибапо 'деревянное приспособление для загибания полозьев' Бокситогор., Чагодощ. [СРГК, 1, 332]. С. А. Мызников считает возможным возводить данную лексему «к праслав. *£ъЬасИо 'то, чем гнут, сгибают1, производное от *^ЬаН 'гнуть'» (РДЭС).

Бало сколачивается из 2-3-х брусьев, так чтобы в ширину получился 1 метр. С одного конца в нем выдалбливается дугообразная форма передней части полоза шириной 9 сантиметров, с другого конца прикрепляется небольшая деревянная труба (дупло), в которую вставляется палка. Для полоза распиливают березу на 2 или 4 части (если дерево толстое), эти заготовки отесывают и распаривают в черной бане, затем горячими вставляют передней частью в бало (в форму) и гнут, постепенно забивая клинья в отверстие между полозом и балом. Вершина переднего, загнутого, конца полоза называется головкой. Заднюю

часть полоза в это же время обвязывают веревкой и стягивают, обматывая веревку вокруг

дупла.

Из небольших деревянных брусочков вытесывают копылы (дощечки-стойки) в расчете 3-4 штуки на один полоз, их укрепляют на небольшом расстоянии друг от друга на полозьях (перпендикулярно полозу). Сверху на копылы насаживают сделанный из елки нащеп (длинная планка с отверстиями, расположение которых соответствует расположению копылов). Передний копыл соединяется черемуховым прутом (чаповицей) с головкой полоза. Оба полоза соединяют в нескольких местах. Головки скрепляют с помощью березовой связки говенника. Копылы, расположенные на параллельных полозьях, связываются попарно вязьем (гибкие прутья из черемухи или ивы). Сверху делается дощатый настил или устанавливаются кресла и козлы.

Из березовых жердей вытесывают оглобли. Для того чтобы прикрепить их к саням, делают завёртку. Черемуховый прут, длиной 1 метр, в диаметре 2 сантиметра, распаривают в черной бане и вьют (скручивают) его до 60 сантиметров. Эту завёртку обматывают вокруг переднего копыла и делают петлю с наружной стороны полоза, в кторую вставляется оглобля. Так же прикрепляется вторая оглобля.

Все слова тематической группы «Сани» относятся к существительным, за исключением одного прилагательного кренёвые 'сани из кривой ели'. Причем в пинежских говорах отмечается тенденция к субстантивации данного прилагательного.

Рассматриваемые диалектизмы имеют давнюю историю: они фиксируются в памятниках письменности с XVI века. Сохранение лексики, видимо, обусловлено экстралингвистическими факторами: сани как средство передвижения и перевозки грузов актуальны в сельской местности и в наши дни, поэтому изготовление саней остается кустарным ремеслом, используются традиционные приемы и средства.

В диахронии часть лексики полностью сохранила исконное значение (например, нащеп 'деталь саней в виде длинной планки с отверстиями, которая насаживается на копылы'). У отдельных лексем наблюдается сужение семантики. Например, у слова завёртка из нескольких исконных значений в пинежских говорах сохранилось только первое 'петля или кольцо для прикрепления оглобель к саням', остальные ('приспособление для запора двери', 'обертка', 'тупое долотцо для завертывания и отвертывания винтов' [СлРЯ XI — XVII вв., 5, 144]) утратились. Примером сдвига значения в результате метонимического или метафорического переноса может служить семантика слова вязье. Значение 'то, чем связывают; веревки, ремни' [СлРЯ XI — XVII вв., 3, 287] трансформировалось в говорах ('гибкий прут из черёмухи или ивы, скрепляющий полозья саней' [ПДО]).

В тематической группе «Сани и их устройство» привлекает внимание такая особенность, как подробная детализация при наименовании частей саней. Каждая деталь имеет свое название. По мнению Г. Я. Симиной, это одна из основных черт пинежских говоров [Симина, 1963]. Другая особенность бытовой диалектной лексики — однозначность: почти все рассматриваемые слова являются моносемантами (бало, чаповица, нащеп, говенник и др.).

Явление синонимии не характерно для представленной группы, фиксируется лишь одна синонимичная пара: пошевни = розвальни. Это не полные синонимы, они отличаются оттенками лексического значения.

В анализируемой группе слов отмечаются акцентологические, фонетические и морфологические варианты, однако наиболее распространены деривационные варианты. Употребительны уменьшительно-ласкательные суффиксы -к-, -ок-, которые не содержат оттенка уменьшительности (копылки, копылок, головка, крепки).

С точки зрения генезиса, слово чаповица заимствовано из прибалтийско-финских языков, остальные слова относятся к исконно русской лексике.

В основном рассматриваемые слова являются производными. Преобладает суффиксальный способ словообразования (кренёвые, головка, розвальни, вязье, завёртка и ДР-)-

В ареальном аспекте большая часть исследуемых слов относится к общерусским диалектизмам (кренёвые, бало, нащеп, головка, розвальни, вязье, пошевни и др.), слово копыл входит в группу общеславянской лексики. Среди корпуса слов выделяются севернорусский (чаповица) и архангельский диалектизмы (крени). Отметим, что к локально ограниченным значениям относится пинежская семантика слова розвалёнки 'детские санки с креслами'. Кроме этого, варианты вязьё и везье регистрируются только в пинежских говорах, иллюстрируя две характерные для севернорусских говоров фонетические черты: переход [е] в [о] в безударных слогах после мягких согласных и произношение гласного [а] между двумя мягкими согласными под ударением как [е].

В четвертой главе «Лингвогеографическое изучение пинежских говоров» представлен лингвогеографический и ареальный анализ собранной лексики. Данная глава включает 12 карт (лексические, семантические, словообразовательные, мотивационные и смешанные). В современной диалектологии особое значение имеют работы, в которых лексика исследуется с точки зрения лингвистической географии, так как для большей части словарного запаса говоров не определены ареалы.

По исследуемой территории имеется опыт составления регионального атласа: «Лексический атлас Архангельской области» Л. П. Комягиной. Этот труд в настоящее время является единственным опытом такого рода по исследованному региону, то есть территория Архангельской области недостаточно обследована с точки зрения лингвистической географии.

Цель картографирования в работе — показать неоднородность пинежских говоров на фоне архангельской диалектной системы на примере лексического и морфемного пластов языка. В проведенном лингвогеографическом исследовании использовался системный подход, который предполагает анализ лексико-семантических групп слов, объединенных по каким-либо признакам (синонимическим, антонимическим, отношения части и целого, общего и частного, предметно-тематические группы). Таким образом, картографируются не только слова, но и связи между ними.

Системный подход при лингвогеографическом изучении представляет собой сложное и многоплановое исследование и предполагает разработку нескольких аспектов: тематические группы слов, лексико-семантические группы, семантическая структура слова и словообразование.

Изучение лексики по тематическим группам давно вошло в диалектологические исследования. Для картографирования используется лексика тематической группы «Части крестьянской усадьбы». В программе ЛАРНГ раздел «Крестьянское жилище, хозяйственные постройки» представлен 681 вопросом. Для лингвогеографического исследования были выбраны следующие вопросы. 1. Часть кухни за дощатой перегородкой. 2. Жилое помещение крестьянской избы, где проводят зимний период времени. 3. Сени, нежилое помещение, разделяющее жилую и хозяйственную части дома. 4. Чердак. 5. Засов, замок. 6. Косяк окна. 7. Наличники окна. 8. Оконная рама. 9. Значения слова назём.

Лексико-семантические группы. Возможность составления лингвистических карт существует во многом благодаря наличию в говорах явления синонимии. В рассматриваемом материале только среди существительных отмечаются внутрирегиональные синонимы. Синонимы объединяются в синонимические ряды, однако многозначные лексемы могут квалифицироваться как синонимы разных типов в зависимости от актуализации в них определенного значения. Дублетный ряд включает лексические дублеты, количество членов не менее двух: задоски = шолныш, шолныша ('часть кухни около печи, отгороженная досками'). Дублетно-синонимический ряд состоит, как правило, из трех компонентов, два из которых находятся в дублетных отношениях, остальные позиции занимают синонимы разных типов: подклет = подызбица = клеть ('помещение на

первом этаже крестьянского дома, предназначенное для различных целей: для жилья, хранения вещей, продуктов и т.д.') = горница ('небольшая комната на верхнем или нижнем этаже боковой или задней части дома, обычно используемая для хранения хозяйственной утвари и для сна летом'). Собственно синонимический ряд включает в свой состав разные типы синонимов, количество членов не менее двух: засека ('изгородь из неочищенных от сучьев и ветвей деревьев вокруг пастбища в лесу') = осек ('изгородь из кустарника и жердей, отделяющая пастбище в лесу'). Среди синонимических рядов в пинежских говорах преобладают синонимы-дублеты.

Семантическая структура слова. В данной работе представлены две карты, отражающие ареалы распространения нескольких значений диалектного слова.

Словообразование. Картографирование деривационных средств помогает выявить как общность, так и различия в структуре диалектных слов. Изучение словообразования методами лингвистической географии представляет большие трудности, это наименее изученный пласт диалектной языковой системы. В нашей работе представлены карты, посвященные словообразованию существительных.

Таким образом, системный подход в лингвистической географии предполагает показ на картах многообразия взаимосвязей и разных аспектов системных отношений в лексике и словообразовании с учетом тематической систематизации.

Материалом для нашей работы послужили данные, собранные полевым методом с 2000 по 2008 гг. Кроме того, были использованы данные диалектных русских словарей, картотеки пинежских говоров Г. Я. Симиной и картотеки АОС.

В работе в основном представлены лексические карты, репрезентирующие один и тот же объект номинации. Имеются семантические карты, где в диалектных словах выделяется различная семантика, словообразовательные карты, отражающие употребление вариантов аффиксов при единстве корня и лексического значения, смешанные карты (лексические и словообразовательные особенности) и мотивационные карты, представляющие наименования зимнего жилого помещения, мотивированные его местоположением или временем года. Карты разделены на две части. Первая включает 9 карт, на которых представлены результаты обследования собственно пинежских говоров, девятая карта «Внутридиалектное членение пинежских говоров» является обобщающей. Во второй части представлены 3 карты, на которых отражены пинежские диалектные особенности в макросистеме архангельских говоров.

По картам, на которых отражены особенности пинежских говоров как отдельной диалектной системы, можно сделать следующие выводы: значительная часть

проанализированной лексики распространена на территории всего Пинежья, однако пинежские говоры неоднородны по своему составу. В результате лингвогеографического анализа лексики удалось выявить внутридиалектное членение: говоры верхнего, среднего и нижнего течения реки Пинеги противопоставляются друг другу на разных языковых уровнях.

К экстралингвистическим факторам внутридиалектного членения относится сознательная дифференциация самих носителей диалекта. Так, жители нижнего и среднего течения Пинеги противопоставляют себя жителям верхнего течения реки, называя последних собирательными прозвищами верховье, верхота [ПДО]. В настоящее время не удалось зафиксировать прозвища, которые отражали бы отношение друг к другу жителей среднего и нижнего течения р. Пинеги. Вероятно, такой четкой дифференциации на этом уровне нет по разным причинам: центры обеих территорий (п. Пинега и с. Карпогоры) в истории края не раз были отнесены к разным административным единицам, до сих пор нет постоянного (только сезонный) пути, связывающего два населенных пункта. Противопоставление друг другу информанты проявляют в речевых формулах, которые строятся по схеме «Они <-► мы».

В говорах верхнего, среднего и нижнего течения реки Пинеги отмечается различная лексическая наполняемость понятий и реалий. К лексическим различиям следует отнести и семантические особенности. Так, слово назём употребляется в двух значениях ('навоз' или 'помещение для хранения навоза'), противопоставляя пинежские говоры.

Один из важных критериев, на основе которого членятся пинежские говоры, — словообразовательные отличия. Например, в говорах верхнего течения реки Пинеги продуктивен суффикс -овк- (зимовка, уросиловка), по этой особенности говоры противопоставляются остальным (в говорах среднего течения реки Пинеги фиксируются слова зимница,уросиха; в говорах нижнего течения отмечается зимовуха).

Одной из важных причин неоднородности пинежских говоров является влияние соседних диалектов. Верховье Пинеги издавна связано торговыми путями с территорией, населенной коми, и в настоящее время между ними существуют экономические и культурные связи. Территория среднего и верхнего течения Пинеги соседствует на севере с бассейном Мезени, на западе — с бассейном Северной Двины, поэтому пинежские говоры связаны с мезенскими, лешуконскими, холмогорскими и виноградовскими говорами. Стоит отметить, что население Пинежского района испытывает неодинаковое культурное влияние областного центра, так как путевое сообщение с верховьем Пинеги недостаточно налажено, это тоже одна из причин неоднородности пинежских говоров.

На картах, которые представляют пинежские говоры в макроструктуре архангельских говоров, отчетливо выделяются некоторые изоглоссы и ареалы, отражающие направления русских колонизации Севера или древнейшие торговые пути. Линия Онега — Емца — Северная Двина от устья Емцы до устья Пинеги — течение самой Пинеги представляет изоглоссы ранней формации, которые отражают новгородскую колонизацию. На одних картах эти изоглоссы представляют собой сплошной пояс от Онеги до Пинеги, на других наблюдается только цепочка островов, которые тянутся в том же направлении.

Окраинные районы области противопоставлены центру (бассейн Северной Двины). Вероятно, эти ареалы свидетельствуют о новгородской колонизации, однако волнообразное распространение лексических явлений на Двине и Ваге наводит на мысль о длительном соперничестве между Новгородом и Москвой в XIV — XV вв.

На некоторых картах выделяется онежский ареал: бассейн Онеги противопоставляется всей остальной территории.

В Заключении сделаны следующие выводы. Лексическая система пинежских говоров формировалась в течение длительного периода. В ней отразились языковые особенности коренного населения Русского Севера, а также влияние ранних славянских колонизаций и соседних диалектов и языков.

Рассматривая собранные материалы с исторической точки зрения, можно выделить следующие семантические процессы, произошедшие в пинежских говорах: сохранение исконного значения; сужение семантики; расширение семантики; сдвиг значения на основе метафорического либо метонимического переноса.

Возможность лингвогеографического анализа обследуемого региона во многом определяется наличием внутрирегиональной синонимии.

В лексической системе пинежских говоров выделяется несколько видов вариантности: фонетическая, морфологическая, деривационная и вариантность, вызванная процессами народной этимологии. В ряде случаев варианты образуют отдельные ареалы, иногда распространены в тех же говорах, что и соответствующие образующие лексемы.

С точки зрения словообразования, большая часть анализируемой лексики производна, наиболее продуктивен суффиксальный способ, употребительны суффиксы абстрактности -]е или -¡о. Данная словообразовательная модель складывается самобытно в соответствии с языковыми законами диалекта. Не менее продуктивным является лексико-синтаксический способ словообразования. Благодаря этому способу сохраняется этимологическая прозрачность и мотивированность производного диалектного слова, которые являются основными признаками диалектной лексической системы.

С точки зрения этимологии, большая часть проанализированных слов относится к исконно русской лексике (93%).

В ареальном аспекте большая часть рассматриваемой лексики относится к общерусским диалектизмам, поскольку пинежские говоры не изолированы, хотя и расположены в маргинальном ареале. Выделяется восточнославянская и общеславянская лексика. Отмечается лексика, зафиксированная только в севернорусских говорах. Некоторые слова имеют ареал распространения в архангельских говорах. Часть анализируемой лексики распространена только в пинежских говорах.

Лингвогеографический анализ позволил составить лексические карты, на которых отражены особенности пинежских говоров как отдельной диалектной системы. Можно сделать следующие выводы: значительная часть проанализированной лексики распространена на территории всего Пинежья, однако пинежские говоры неоднородны по своему составу. В результате ареального анализа удалось выявить внутридиалектное членение: говоры верхнего, среднего и нижнего течения р. Пинеги.

Основные положения и результаты диссертации отражены в следующих публикациях.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых изданиях и изданиях, определенных Высшей аттестационной комиссией РФ:

1. Антушева М. А. Чем запирают дома на Пинежье // Русская речь. — 2009. — № 4. — С. 87-91.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

3. Антушева М. А. Опыт этнолингвистического исследования пинежских говоров (на примере лексики крестьянской усадьбы) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2006. — СПб: Наука, 2006. — С. 304-308.

4. Антушева М. А. Наименование частей крестьянского дома в пинежских говорах // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2007. — 4.1. — СПб: Наука, 2007. — С. 77-81.

5. Антушева М. А. Наименование саней и их частей в пинежских говорах // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2008. — СПб: Наука, 2008. — С. 178-186.

Подписано в печать 30.04.2010 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,2. Тираж 150 экз. Заказ № 1606.

Отпечатано в ООО «Издательство "ЛЕМА"» 199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д.24 тел.: 323-30-50, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru http://www.lemaprint.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Антушева, Мария Александровна

Введение. Пинежские говоры в макроструктуре севернорусских говоров.

Исторический очерк.

Заселение Пинежского района.

Глава 1. Лексика крестьянской усадьбы.

1.1. Устройство северного крестьянского дома (этнолингвистический аспект).

1.2. Диалектная лексика, обозначающая реалии крестьянской усадьбы.

§ 1. Наименования помещений и частей крестьянского дома.

§ 2. Лексика, обозначающая внутреннее убранство, части окон, дверей, крыши и системы отопления крестьянского дома.

§ 3. Наименования надворных построек.

§ 4. Наименования замков и запоров.

§ 5. Наименования изгородей и их частей.

1.3. Выводы.

Глава 2. Сельскохозяйственная лексика.

2.1. Лексика полеводства.

2.2. Лексика сенокошения.

2.3. Выводы.

Глава 3. Транспортные средства.

3.1. Сани и их устройство.

3.2. Выводы.

Глава 4. Лингвогеографическое изучение пинежских говоров.

4.1. Карты Пинежья.

4.2. Пинежские говоры в макроструктуре архангельских говоров. Карты.

4.3. Выводы.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Антушева, Мария Александровна

Актуальность исследования определяется важностью системного описания собранного на данный период лексического материала для более глубокого изучения не только языковых особенностей отдельного диалекта, но и истории материальной культуры его носителей. В настоящее время материалы, собранные диалектологами и этнографами, дают возможность подойти к комплексной характеристике лексики пинежских говоров, так как созрела необходимость интегрированного описания говоров в контексте истории, языка и культуры всего Русского Севера. В данной работе предпринимается попытка многоаспектного анализа лексического состава пинежских говоров как с позиций традиционной диалектной лексикологии, так и в русле этнолингвогеографии. Описание частных лексических систем позволяет создать общую характеристику русской диалектной лексики, что является одной из основных задач современной диалектологии.

Целью диссертационной работы является комплексный анализ такой лексики пинежских говоров, которая наиболее репрезентативна в культурологическом и этнологическом аспектах (тематические группы «Крестьянская усадьба», «Сельскохозяйственная лексика» и» «Транспортные средства») и которая позволяет наиболее ярко выявить лексические особенности исследуемых говоров.

Цель достигается путем решения следующих задач:

• выявление словообразовательных моделей, характерных для представленных в работе диалектных слов, а также степени продуктивности отдельных словообразовательных элементов;

• уточнение этимологии анализируемых слов;

• анализ семантических особенностей лексики указанных тематических групп;

• диахронный анализ рассматриваемых слов;

• лингвогеографический анализ на фоне территории Архангельской области (по возможности, всего Русского Севера и других регионов России).

Объектом исследования в данной работе является лексическая система пинежских говоров. Предмет исследования — особенности лексики традиционной материальной культуры.

Материалы и источники. Материалом исследования является диалектная лексика тематических групп «Крестьянская усадьба»,

Полеводство», «Сенокошение», «Сани» (800 лексических единиц, из которых проанализировано 530 единиц), которая наиболее ярко характеризует специфическую материальную культуру Пинежья.

Основной материал по теме исследования собирался полевым методом с 2000 по 2008 гг.1 Для сбора материала использовались следующие вопросники и программы: «Программа собирания сведений для Лексического атласа русских народных говоров» (1994), «Программа собирания сведений для составления Диалектологического атласа русского языка» (1947), «Вопросник для изучения современного состояния» архангельских говоров» (2001).

Помимо полевых данных использовались материалы картотек АОС2, АИДС3 и картотеки^ Г. Я. Симиной4, из которых методом сплошной выборки было отобрано 1800 лексических единиц по теме исследования, проанализировано 600 единиц. Кроме того, в процессе исследования были учтены материалы картотеки СРНГ°, данные региональных словарей. («Архангельский областной словарь», словари Ал. Подвысоцкого, Г. И. Куликовского, П. А. Дилакторского, И. С. Меркурьева, Н. С. Ганцов-ской, «Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей», «Словарь говоров Русского Севера», «Словарь вологодских говоров», «Словарь русских говоров Низовой Печоры», «Новгородский областной словарь», «Псковский областной словарь с историческими данными», «Ярославский областной словарь», «Словарь русских говоров Поволжья», «Областной словарь вятских говоров», Акчимский словарь, «Словарь пермских говоров», «Словарь русских говоров Коми-Пермяцкого округа»). В

1 Далее сокращенно ПДО (полевое диалектологическое обследование).

2 Картотека Архангельского областного словаря хранится в Поморском государственном университете им. М. В. Ломоносова (г. Архангельск).

3 Картотека Архангельского историко-диапектного словаря, ПГУ (г. Архангельск).

4 Картотека пннежских говоров Г. Я. Симиной передана автором на хранение в Институт лингвистических исследований РАН (г. Санкт-Петербург).

5 Картотека Словаря русских народных говоров хранится в Институте лингвистических исследований РАН (г. Санкт-Петербург). ходе исследования привлекались данные этимологических и исторических словарей.

Лингвогеографический анализ пинежских говоров, осуществленный в диссертационном исследовании, базируется на работах Г. Г. Мельниченко, Л. П. Комягиной, В. Я. Дерягина, А. Ф. Войтенко, С. А. Мызникова, а также авторов ДАРЯ и ЛАРНГ.

Были использованы также этнографические работы по Русскому Северу: «Русские: историко-этнографический атлас», «Русский Север: проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики», «Русский Север: этническая история и народная культура XVII - XX вв.» и др.

Методы исследования. При сборе материала использовался метод полевого диалектологического исследования (непосредственное наблюдение и интервьюирование). Для анализа лексики использовались описательный, сравнительно-сопоставительный, лингвогеографический и ареальный методы.

Научная новизна работы заключается в следующем. Введены в научный оборот новые сведения по пинежским говорам: зафиксировано расширение ареала для ряда известных диалектных лексем, отмечены новые словообразовательные единицы, зарегистрированы лексико-семантические варианты.

Впервые осуществлен комплексный этнолингвистический анализ некоторых лексем из тематических групп «Крестьянская усадьба», «Полеводство», «Сенокошение» и «Транспортные средства».

Проведен внутрирегиональный этнолингвогеографический анализ пинежских говоров.

Осуществлен сопоставительный лингвогеографический анализ лексики пинежских говоров на фоне архангельских говоров.

Определено место пинежской диалектной лексики в лексической системе говоров Архангельской области и макроструктуре русских говоров.

Теоретическая значимость. Исследование генезиса лексического состава пинежских говоров позволяет проследить специфику их формирования.

Представленный лексический анализ дает возможность более детально осветить проблему членения говоров Архангельской области.

Комплексные методы исследования могут быть использованы при лингвогеографических и ареальных исследованиях диалектов отдельных регионов.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для создания тематического регионального словаря, а также при составлении диалектных словарей и регионального атласа. Диалектные лексические и лингвоэтнографические данные могут быть полезны при чтении лекций историко-филологического цикла, проведении практических занятий, спецкурсов и спецсеминаров, в которых рассматриваются вопросы лексикологии, диалектологии, лексикографии, лингвогеографии и т.д.

Апробация работы. Основные результаты исследования были представлены на ежегодном Всероссийском диалектологическом совещании «Лексический атлас русских народных говоров» (2006 - 2008 гг., г. Санкт-Петербург), а также отражены в публикациях.

На защиту выносятся следующие положения: 1. В лексической системе пинежских говоров отразились языковые особенности коренного населения Русского Севера, языковое влияние древних колонизаций, а также соседних диалектов и языков.

2. Пинежские говоры представляют собой диалектную лексическую систему, в которой выделяются черты, общие для всех говоров Архангельской области.

3. Лексика говоров Пинежья неоднородна по своему составу с точки зрения лексической манифестации реалий материальной культуры и поддается ареальной дифференциации.

4. Ареальная дифференциация лексики архангельских говоров обусловлена историей заселения территории Архангельской области. В лексическом составе архангельских говоров фиксируются следы новгородского и ростово-суздальского потоков, а в говорах Пинежья отражено влияние преимущественно новгородского наречия.

5. В пинежских говорах в данных тематических группах представлена преимущественно исконно русская лексика, иноязычное влияние проявилось незначительно.

Объем и структура диссертации. Работа объемом 321 стр. состоит из Введения, четырех глав, Заключения, библиографии (198 наименований) и двух приложений, которые включают алфавитный словоуказатель и список обследованных районов Архангельской области.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лексические особенности пинежских говоров"

4.3. Выводы

На основе лексических данных, представленных в работе, составлены лингвогеографические карты, размещенные в данной главе исследования. По картам, на которых отражены особенности пинежских говоров как отдельной диалектной системы, можно сделать следующие выводы: значительная часть проанализированной лексики распространена на территории всего Пинежья, однако пинежские говоры неоднородны по своему составу. В результате лингвогеографического анализа лексики удалось выявить внутридиалектное членение: говоры верхнего, среднего и нижнего течения реки Пинеги противопоставляются друг другу на'разных языковых уровнях.

К экстралингвистическим факторам внутридиалектного членения следует отнести сознательную дифференциацию самих носителей диалекта. Так жители нижнего и среднего течения Пинеги противопоставляют себя жителям верхнего течения реки, называя последних собирательными г г прозвищами верховье, верхота (ПДО). В настоящее время не удалось зафиксировать прозвища, которые отражали бы отношение друг к другу жителей среднего и нижнего течения р. Пинеги. Вероятно, такой четкой дифференциации на этом уровне нет по разным причинам: центры обеих территорий (п. Пинега и с. Карпогоры) в истории края не раз были отнесены к разным административным единицам, до сих пор нет постоянного (только сезонный) пути, связывающего два населенных пункта. Противопоставление друг другу информанты проявляют и в речевых формулах, которые строятся по схеме «Они мы».

В говорах верхнего, среднего и нижнего течения реки Пинеги отмечается различная лексическая наполняемость понятий и реалий. К лексическим различиям следует отнести и семантические особенности: назём 'навоз' назём 'помещение для хранения навоза'. V

Один из важных критериев, на основе которого членятся пинежские I г. говоры, — словообразовательные отличия: при единстве корня отмечается разный набор суффиксов. Необходимо отметить и другие словообразовательные отличия, не представленные на картах: так в говорах верхнего течения реки Пинеги продуктивен суффикс -овк— (слова зимовка, уросиловка отмечаются только в данных говорах), по этой особенности говоры противопоставляются остальным (в говорах среднего течения реки г г

Пинеги фиксируются слова зимница, уросиха\ в говорах нижнего течения — г згшовуха).

Неоднородность пинежских говоров, вероятно, объясняется историческими причинами. Пинега — одна из крупных рек Русского Севера, исконное нерусское население бассейна Пинеги было разнообразным, поэтому разумно предположить, что древние племена расселялись отдельно друг от друга, устанавливая границы. С приходом на север русских некоторые племена-аборигены остались на своих местах и смешались с пришлым русским населением, другие ушли в еще не освоенные районы. Новгородцы постепенно поднимались от устья Пинеги вверх, по течению, поэтому территория верхнего течения реки была освоена позже. В 'исторических документах второй половины XV в. есть упоминания об этих местах: «Новгородцы за свою вину (.) возвратили Иоанну [Ивану III] прилежащие к Вологде земли, берега Пинеги, Мезены, Немьюги, Выи, Поганой Суры, Пильи горы, места, уступленные ими-Василию Темному, но после отнятые силою;.» [Карамзин, 1988,453].

В качестве одной из причин неоднородности пинежских говоров следует назвать влияние соседних диалектов. Верховье Пинеги издавна связано торговыми путями с территорией, населенной коми, и в настоящее время между ними существуют экономические и культурные связи. Территория среднего и верхнего течения Пинеги соседствует на севере с бассейном Мезени, на западе — с бассейном Северной Двины, поэтому пинежские говоры связаны с мезенскими, лешуконскими, холмогорскими и виноградовскими говорами. Стоит отметить, что население Пинежского района испытывает неодинаковое культурное влияние областного центра, т. к. путевое сообщение с верховьем Пинеги недостаточно налажено, это тоже одна из причин неоднородности пинежских говоров.

На картах, которые представляют пинежские говоры в макроструктуре архангельских говоров, отчетливо выделяются некоторые изоглоссы и ареалы, отражающие направления русских колонизации Севера или древнейшие торговые пути.

Линия Онега — Емца — Северная Двина от устья Емцы до устья Пинеги — течение самой Пинеги представляет изоглоссы ранней формации, которые отражают ново городскую колонизацию (на карте № 10 распространение названий с корнем зад-, на карте № 11 — слово околенка). На одних картах эти изоглоссы представляют собой сплошной пояс от Онеги до Пинеги, на других наблюдается только цепочка островов, которые тянутся в том же направлении. Они воспроизводят путь, связывавший с давних пор Новгородскую землю с Двиной, Пинегой и Мезенью, в древних письменных документах называются погосты, расположенные на этом пути (Водла, Кенозеро, Онега, оттуда по Емце на Нижнюю Двину). Это подтверждается и бытованием одинаковой диалектной лексики в новгородских и пинежских говорах.

В более позднее время связи между этими говорами продолжали поддерживаться «по старому тракту Петербург — Каргополь — Холмогоры — Архангельск». «Другой старый почтовый тракт на Мезень шел через Холмогоры, затем вдоль Пинеги до селения Волок (ныне Пинега); далее до Труфановой горы, затем близ устья Вашки выходил к реке Мезени; зимний путь от Волока шел прямо к г. Мезени.» [Комягина, 1984, 158].

На карте № 10 окраинные районы области противопоставлены центру (бассейн Северной Двины) по распространению слов с корнем зим—.

Вероятно, эти арелы свидетельствуют о новгородской колонизации, однако «волнообразное распространение лексических явлений на Двине и Ваге наводит на мысль о длительном соперничестве между Новгородом и Москвой в XIV - XV вв.» [Комягина, 1984, 158].

На некоторых картах выделяется онежский ареал: бассейн Онеги противопоставляется всей остальной территории. Так на карте № 123 назём г помещение для хранения навоза' противопоставляет большую часть архангельских говоров онежскому ареалу, где рассматриваемая лексема г фиксируется только в значении 'навоз'. На карте № 11 лексема оконница 'оконная рама' фиксируется только в онежских говорах. Эти лексические связи, вероятно, также отражают направление колонизации из Новгородской земли.

Список научной литературыАнтушева, Мария Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. АОС — Архангельский областной словарь / Под ред. О. Г. Гецовой. Вып. 1-11. —М.: Наука, 1980-2001.

2. Акчим. ел. — Словарь говора деревни Акчим Пермской области. / Под ред. Ф. П. Скитова. Тт. 1-5. — Пермь: Изд. Перм. ун-та, 1984-2003.

3. БАС — Словарь современного русского литературного языка. / Под ред. К. С. Горбачевич, Л. И. Баиахоновой, Л. Е. Крутликовой и др. Тт. 1—17. — Л.: АН СССР, 1950-1965.

4. Васнецов — Васнецов Н. М. Материалы для объяснительного областного словаря вятского говора. — Вятка: Изд. Губ. статист, ком., 1907. —357с.

5. Даль — Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Тт. 1-4. — М.: Русский язык, 1978.

6. Доп. Опыт — Дополнение к «Опыту областного великорусского словаря». / Под ред. А. X. Востокова, М. А. Коркунова. — СПб: Тип. Имп. Акад. наук, 1858.

7. ЕСУМ — Етимолопчний словник украТнськоТ мови. / Под ред. О. С. Мельничук. Тт. 1—3. — Ки!в: Наукова думка, 1982—1989.

8. Живое костромское слово. Краткий костромской областной словарь. / сост. Н. С. Ганцовская, Г. И. Маширова; отв.ред. Н. С. Ганцовская. — Кострома: ГОУВПО КГУ им. Н. А. Некрасова, 2006. — 347с.

9. Картотека АИДС — Картотека Архангельского историко-диалектного словаря, Поморский государственный университет им. М. В. Ломоносова, г. Архангельск.

10. Картотека АОС — Картотека Архангельского областного словаря, Поморский государственный университет им. М. В. Ломоносова, г. Архангельск.

11. Куликовский — Куликовский Г. И. Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении.— СПб: Тип. Имп. Акад. наук, 1898.

12. MAC — Словарь русского языка / Под ред. А. П. Евгеньевой. 2-е изд. Тт. 1-4. — М.: Русский язык, 1981-1984.

13. Меркурьев — Меркурьев И. С. Живая речь кольских поморов.— Мурманск: Пазори, 1979. — 184с.

14. НОС — Новгородский областной словарь / Отв. ред. В. П. Строгова. Вып. 1-13. — Новгород: Изд. Новг. пединститута, 1992-2000.

15. Обратный словарь архангельских говоров / Под ред. О. Г. Гецовой. — М.: Наука, 2006. — 559с.

16. Опыт — Опыт областного великорусского словаря,- изданный Втор. Отд. Имп. Акад. Наук. / Под ред. А. X. Востокова, М. А. Коркунова. — СПб: Тип. Имп. Акад. наук, 1852.

17. ОСВГ — Областной словарь вятских говоров. / Сост. Л. И. Горева. Вып. 1-2. — Киров: ВятГГУ; Экспресс, 1996-1998.

18. ПДО — материалы, собранные автором работы в процессе полевого диалектологического обследования.

19. Подвысоцкий — Подвысоцкий Ал. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении.— СПб: Тип. Имп. Аккад, наук, 1885

20. ПОС — Псковский областной словарь с историческими данными. / Под ред. Б. А. Ларина и др. Тт. 1-17. — СПб: СПбГУ, 1967-2005.

21. Преображенский — Преображенский А. Этимологический словарь русского языка. — М.: Тип. Г. Писснера и Д. Совко , 1910-1914.

22. РДЭС — Мызников С. А. Русский диалектный этимологический словарь. Лексика контактных регионов. Рукопись.

23. СВГ — Словарь вологодских говоров / Под ред. Т. Г. Паникаровской, Л. Ю. Зориной. Вып. 1-12. — Вологда: Волог. гос. пед. ун-т, 1983-2006.

24. СГНП — Словарь русских говоров Низовой Печеры / Под ред. Л. А. Ивашко. Тт. 1-2. — СПб: СПбГУ, 2003-2005.

25. СГРС — Словарь говоров Русского Севера / Под ред. А. К. Матвеева. Тт. 1-2. — Екатеринбург: Изд. Урал, ун-та, 2001-2002.

26. Симина — Картотека пинежских говоров Г. Я. Симиной, Институт лингвистических исследований РАН, г. Санкт-Петербург.

27. Слов. Акад. 1847 — Словарь церковнославянского и русского языка, сост. Вторым отд. Акад. наук. Тт. 1-4. — СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1847.

28. СлРЯ XI-XVII вв. — Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 1-26. — М.: Наука, 1975-2001.

29. СОВН — Словарь областного вологодского наречия. По рукописи П. А. Дилакторского 1902 г. / ИЛИ РАН; изд. подгот. А. Н. Левичкин, С. А. Мызников — СПб: Наука, 2006. — 677с.

30. СПГ — Словарь пермских говоров. / Сост. Бажутина Г. В. и др. Тт. 1-2. — Пермь: Книжный мир, 2000-2002.

31. СРГК — Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей/ Гл. ред. А. С. Герд. Вып. I-VI. — СПб: Изд. СПбГУ, 1994-2005.

32. СРГКПО — Словарь русских говоров Коми-Пермяцкого округа. — Пермь: ПОНИЦАА, 2006. — 272с.

33. СРГП — Мызников С. А. Словарь русских говоров Поволжья // Русские говоры Среднего Поволжья. — СПб: Наука, 2005.— С. 255-467.

34. Срезневский — Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. Тт. 1-3. — М.: ГИС, 1958.

35. СРНГ — Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф. П. Филина (1-23 вып.), Ф.П.Сороколетова (24 вып. и далее). Вып. 1— 41.—Л.: Наука, 1966-2007.

36. Фасмер — Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Тт. 1-4. — М.: Прогресс, 1964-1973.

37. ЭССЯ — Этимологический словарь славянских языков / Под. ред. О. Н. Трубачёва. Вып. 1-33. — М.: Наука, 1974-2007.

38. ЯОС — Ярославский областной словарь / Под ред. Г. Г. Мельниченко. Тт. 1-9. —Ярославль: Изд. ЯГПИ, 1981-1991.

39. Список использованной литературыч

40. Андреев В. К. Название постройки для хранения корма скоту в псковских говорах // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1996. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 1998. — С. 75-79.

41. Андреев В. К. Названия подвального помещения в псковских говорах // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1997. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 2000. — С. 109-113.

42. Андреев В. К. Псковские названия построек и помещений (словообразовательный аспект) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1998. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 2001. — С. 46-49.

43. Баранникова Л. И. К вопросу о диалектной синонимии // Вопросы стилистики. Вып. 1. — Саратов: Сарат. гос. ун-т, 1962. — С. 104.

44. Бородина М. А. Ареалогия и типология ареалов // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. Тезисы. — Уфа: Изд. БФАН СССР, 1985. —С. 26-27.

45. Булатов В. Н. Русский Север. Заволочье. Книга первая: учеб. изд. — Архангельск: Изд. ПГУ им. М. В. Ломоносова, 1997. — 352 с.

46. Васильев М. И. Русские сани: историко-этнографическое исследование.

47. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2007. — 364 с.

48. Вендина Т. И. Ареальные связи русского языка с другими славянскими языками (по материалам Общеславянского лингвистического атласа) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2008. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 2008. — С. 10-23.

49. Вендина Т. И. Диалектное слово в парадигме этнолингвистических исследований // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1999. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 2002. — 247с.

50. Вендина Т. И. Инструкция к составлению карт лексического* атласа русских народных говоров // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1994. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 1996.1. С. 19-25.

51. Вендина Т. И. Инструкция к составлению комментария к картам ЛАРНГ // Лексический аталас русских народных говоров: Материалы и исследования 1997. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 2000. — С. 9-10.I

52. Вендина Т. И. К систематизации картографических знаков в лексическом атласе русских народных говоров // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1992. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 1994. — С. 12-29.

53. Витов М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI— XVII вв. М.: Изд. Моск. ун-та, 1962. - 289 с.

54. Войтенко А. Ф. Лексический атлас Московской области. — М.: МОПИ, 1991. —59с. + 160 карт

55. ВалгинаН. С., Розенталь Д. Э., Фомина М. И. Современный русский язык: Учебник / Под ред. Н.С. Валгиной, 6-е изд., перераб. и доп. — М.: Логос, 2002. — 528 с.

56. Вопросник для изучения современного состояния архангельских говоров (фонетика, морфология) / Сост. Л. П. Комягина, Т. Н. Плешкова. — Архангельск: Изд. Поморского гос. ун-та, 1996. — 19с.

57. Вопросник для изучения современного состояния архангельских говоров (фонетика, морфология) / Сост. Л. П. Комягина, Т. Н. Плешкова, Н. В. Шитикова. — Архангельск: Изд. Поморского гос. ун-та, 2001. — 18с.

58. ГалузаО. Ю. О функциях лексико-морфологических вариантов слова и словообразовательных дублетов, в диалектной речи // Русские говоры Дальнего Востока. — Хабаровск, 1984. — С. 57—67.

59. Ганцовская Н. С. Лексика говоров костромского акающего острова тематики ЛАРНГ (на фоне словарного состава говоров Костромской области) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2005. — СПб: Наука, 2005. — С. 80-83.

60. Гапонова Ж. К. Лексика мологских (ярославских) говоров XIX XX вв. (историко-лексикологический и этнолингвистический аспекты): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ярославль: Тип. Яросл. гос. пед. ун-та, 2008. — 22 с.

61. Герд А. С. Материалы для этимологического словаря севернорусских говоров (Н, О, П, Р) // Севернорусские говоры. Межвузовский сборник. / Отв. редактор А. С. Герд. Выпуск 9. — СПб.: Изд. СПбГУ, 2008. — С. 209-262.

62. Герд А. С. Введение в этнолингвистику. Курс лекций и хрестоматия. — СПб: Изд. СПбГУ, 2001. — 487 с.

63. Герд А. С. К истории образования говоров Беломорья // Диалектное и просторечное слово в диахронии и синхронии. — Вологда: Волог. гос. пед. ун-т, 1987. — С. 34-39.

64. Герд А. С. Материалы для этимологического словаря севернорусских говоров (И, К, Л, М) // Севернорусские говоры. Межвузовский сборник. /

65. Отв. редактор А. С, Герд. Выпуск 8. — СПб;: Изд. СПбГУ, 2004. — С. 173-235.

66. Герд А. С. Материалы для этимологического словаря севернорусских говоров // Севернорусские говоры. Межвузовский сборник. / Отв. редактор А. С. Герд. Выпуск 6. — СПб.: Изд. СПбГУ, 1995. — С. 85-107.

67. Гецова О. Г. Диалектные различия русских архангельских говоров и их лингвогеографическая характеристика // Вопросы русского языкознания. Вып. VII. Русские диалекты: история и современность.— М.: Диалог-МГУ, 1997. — С. 87-99.

68. Головина Э. Д. К типологии языковой вариантности // Вопросы языкознания. — 1983.— №2. — С. 61.

69. Горбачевич К. С. Вариантность слова и языковая норма: на материале современного русского языка.—Л.: Наука, 1978, — 245с.

70. Горшкова К. В. Очерки исторической диалектологии Северной Руси (По данным исторической фонологии), — М.: Изд. Моск. ун-та, 1968. — 192с.

71. Горшкова К. В., Калнынь Э. О. О некоторых вопросах теории диалектологии//Вестник МГУ.—: 1984. — №6. — С. 3-10.

72. Грандилевский А. Н. Родина Михаила Васильевича Ломоносова: — СПб: Тип. Имп. Академии наук, 1907. — 304с.

73. ДАРЯ — Диалектологический атлас русского языка. Центр Европейской части СССР. Вып. III, 4.1 (Лексика) / Под ред. О. II. Мораховской: — М.: Наука, 1997.

74. Демидова К. И. К вопросу о вариативности словообразовательных средств в языке диалектного типа // Вопросы вариантности и синонимии в современном русском языке. — Свердловск: Уральский гос. ун-т, 1973. —С. 17-18.

75. Денисова И. М. Прялки зоо-орнитоморфного типа в контексте этнической истории Русского Севера // Этнографическое обозрение. — 2001. — № 2. — С. 68-90.

76. ДерягинВ. Я. О развитии диалектов Архангельской области по данным истории и географии слов: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М.: Институт русского языка АН, 1966. — 18с.

77. Дерягин В. Я. Проблемы лингвогеографии и межъязыковых контактов // Этимология, 1966. — М.: Наука, 1968. — С. 167-188.

78. Дерягин В. Я., Комягина Л. П. Из истории диалектных границ в Северной России // Вопросы языкознания. — 1968. — № 6. — С. 109123.

79. Дерягин В. Я., Комягина Л. П. Из истории и географии финно-угорских заимствований в севернорусских говорах // Диалектная лексика. 1971: сб. статей. — М. Л.: Наука, 1972. — С. 32-49.

80. Дмитриева С. И. Архитектурные и декоративные особенности традиционного жилища русских Мезени // Советская этнография. — 1980.—№6. —С. 35-49.

81. Дмитриева С. И. Народное искусство русских Мезени // Советская этнография. — 1983. — № 5. — С. 23-38.

82. Дурново Н. Н., Соколов Н. Н., Ушаков Д. Н. Опыт диалектологической карты русского языка в Европе. — М.: Наука, 1915. — 132 с.

83. Дыялекталапчны атлас беларускай мовы. / Под ред. Р. И. Аванесова, К. Крапивы, Ю. Ф. Мацкевич. — Мшск: Выд. АН БССР, 1963. — 969 с.

84. Евтихиева Л. Ю. Этнокультурный ландшафт и его отражение на лингвистической карте // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2000. — СПб: Наука, 2003. — С. 36-44.

85. Едемский М. Б. О крестьянских постройках на севере России // Живая старина. Вып. 1-2. — СПб: Изд. Отделения этнографии Рус. геогр: общества, 1913. — С. 25-116.

86. Едемский М. Б. Этнологические наблюдения в Пинежском крае Архангельской губернии в 1921г. // Север. — 1923. — №3-4. — Петрозаводск.

87. Ефименко П. С. Материалы по этнографии Русского населения Архангельской губернии. 4.1. — М.: Тип. С. П. Архипова, 1878. — 276 с.

88. Жарникова С. А. О возможных истоках образа коня-оленя в индоиранской мифологии, скифо-сакской и севернорусской орнаментальных традициях // Семиотика культуры. — Архангельск: АГПИ им. М. В. Ломоносова, 1989. — С. 72-75.

89. Залывский Н. П. Пинежский вектор развития России. — Архангельск: Поморский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова, 2007. — 477 с.

90. Захарова К. Ф., Орлова В. Г. Диалектное членение русского языка. — М.: Просвещение, 1970. — 166 с.

91. Захарова К. Ф., Орлова В. Г. и др. Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров. По материалам лингвистической географии. — М.: Наука, 1970. — 456 с.

92. Иванова А. А., Калуцков В. Н. Светлое Пинежье. Путешествие по краю.

93. М. — Архангельск Карпогоры: Эслан, 2000. -— 151 с.

94. Ильинская Н. Г. К проблеме системных отношений в лексике. Лексико-семантическая группа «Выпеченные изделия» в архангельском диалекте (семантический и лингвогеографический аспекты). — М.: Диалог-МГУ, 1998. — 320 с.

95. История русского языка и современные говоры: Межвузовский сборник научных трудов / Отв. ред. О. А. Черепанова. — Сыктывкар: СГУ, 1994.158с.

96. История СССР. С древнейших времен до конца ХУШ века. / Под ред. Б. Д. Грекова. Том 1. — М.: ОГИЗ, 1947. — 744с.

97. Карамзин Н. М. Предания веков. Сказания, легенды и рассказы из «Истории государства Российского». / Сост. Г. П. Макогоненко. — М.: Правда, 1988. — 768с.

98. Коготкова Т. С. К вопросу о дублетно-синонимических отношениях в лексике современного говора // Слово в русских народных говорах. — Л.: Наука, 1968. — С. 37-52.

99. Коготкова Т. С. О некоторых особенностях диалектной синонимии в лексической системе одного говора на современном этапе его развития // Тезисы докладов на X диалектологическом совещании 11—14 мая 1965 г. — М.: ИРЯ АН СССР, 1965. — С. 30-32.

100. КомягинаЛ. П. Лексический атлас Архангельской области. — Архангельск: Изд. Поморского гос. ун-та, 1994.:— 234 с.

101. КомягинаЛ. П. О принципах составления лексического атласа // Живое слово и жизнь. Памяти В. Я. Дерягина: сб. статей / Отв. ред. А. В. Петров. —Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2002. — С. 35-43.

102. КомягинаЛ.П. Соотношение изоглосс и изопрагм на территории современной Архангельской области // Севернорусские говоры. — Л.: Изд. ЛГУ, 1984. — Вып. 4. — С. 155-164.

103. КомягинаЛ.П. Соотношение лингвистических и этнографическихареалов на территории Архангельской области // Эволюция лексическойiсистемы севернорусских говоров. — Вологда: Изд. Волог. госпединститута, 1984. — С. 8-19.

104. Костина Л. Ю. Лексическая карта «Чердак»: комментарий // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2008. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 2008. — С. 76-80.

105. Кузнецов П. С. О говорах Верхней Пинеги и Верхней Тоймы // Материалы и исследования по русской диалектологии. Т. 1. —»М. Л.: Изд. АН СССР, 1949. — С. 5-44.

106. Культурный ландшафт Русского Севера: Пинежье, Поморье / Калуцков В. Н., Иванова А. А. и др. — М.: ФМБК, 1998. — 136 с.

107. Лагутина А. В. Абсолютные синонимы в синонимической системе языка // Лексическая синонимия. — М.: Наука, 1967. — С. 10-17.

108. Лексический атлас русских народных говоров. Проект / Отв. ред. И. А. Попов. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 1994. — 112с.

109. Лесков Н. Ф. О влиянии корельского языка на русский в пределах Олонецкой губернии // Живая старина. — 1982. — №4. — С. 97—103.

110. Лыткин В. И. Современный коми язык. Часть первая. Фонетика, лексика, морфология. — Сыктывкар: Коми книж. изд., 1995. — 312 с.

111. Майданова Л. М. Порождение групп диалектных названий для одного и того же предмета (на материале среднеуральских говоров) // Семантика и производство лингвистических единиц (проблемы деривации). — Пермь: Изд. Пермского гос. ун-та, 1979. — С. 9-13.

112. Маковецкий И. В. Памятники народного зодчества Русского Севера. — М.: Издательство АН СССР, 1955. — 182с.

113. Максимов С. В. Год на Севере. — Архангельск: Северо-Западное книжное изд., 1984. — 608с.

114. Мансикка В. О говоре Шенкурского уезда Архангельской губернии. — СПб: Тип. имп. Академии наук, 1912. — 267с.

115. Маслов В. Г. О парных синонимах в говоре (на материале говора Добринки Урюпинского района Волгоградской области) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1993. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 1994. — С. 107-115.

116. Матвеев А. К. Субстратная топонимия Русского Севера. Тт. 1-3. — Екатеринбург: Изд. Урал, ун-та, 2001—2007.

117. Матвеев А. К. Древнее население севера европейской части России. Опыт лингвоэтнической карты 1 // Известия Уральского государственного университета. Гуманитарные науки. Вып. 2. — Екатеринбург: УрГУ, 1999. — С. 80-88.

118. Мельникова Е. Г. О некоторых наименованиях средств передвижения в псковских говорах (в связи с программой ЛАРНГ) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2007. — СПб: Наука, 2008. — С. 146-151.

119. Мельниченко Г. Г. Территориальное распространение и семантика некоторых слов по данным местных говоров (Слова, обозначающие изгороди) // Вопросы русского языкознания. — 1969. — №5. — С. 85108.

120. Мильчик М. И. По берегам Пинеги и Мезени. — Л.: Искусство, 1971. — 115с.

121. Мораховская О. Н. Из опыта картографирования лексики // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1992. — СПб: ИЛИ РАН, 1994. — С. 8-12.

122. Мораховская О. Н. Крестьянский двор. История названия усадебных участков. — М.: Наука, 1996. — 200 с.

123. Мораховская О. Н. О некоторых названиях чердака в русских народных говорах // Вопросы региональной лексикологии и ономастики. — Вологда: ВГПУ, 1995. — С. 153-157.

124. Мораховская О. Н. Применение метода картографирования к лексическим диалектным различиям, осложненным этнографическими исследованиями // Лингвоэтногеография (Сборник научных трудов). — Л.: Изд. ГО СССР, 1983. — С.87-94.

125. Мораховская О. Н. Формирование группы названий жилых построек в русском языке // Общеславянский лингвистический атлас. 1978. / Отв. ред. Р. И. Аванесов.— М.: Наука, 1980 — 96 с.

126. Мызников С. А. Ареальная дистрибуция лексики сенокошения в русских народных говорах Обонежья и Приладожья // Псковские говоры и их носители (лингвогеографический аспект). — Псков, 1995. — С. 22—28.

127. Мызников С. А. Атлас субстратной и заимствованной лексики русских говоров Северо-Запада. 2-е изд., испр. и доп. — СПб: Наука, 2007. — 395 с.

128. Мызников С. А. Лексика финно-угорского происхождения в русских говорах Северо-Запада: Этимологический и лингвогеографический анализ. — СПб: Наука, 2004. — 492 с.

129. Мызников С. А. Некоторые вопросы теории субстрата (на материале русских говоров Северо-Запада) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2008. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 2008.1. С. 54-68.

130. Мызников С. А. Русские говоры Обонежья: Ареально-этимологическое исследование лексики прибалтийско-финского происхождения. — СПб: Наука, 2003. — 540 с.

131. Мызников С. А. Русские говоры Среднего Поволжья. — СПб: Наука, 2005. — 635 с.

132. Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: Историко-географическое исследование. — СПб: Наука, 2006. — 412 с.

133. Невский С. А. К истории лексики крестьянского строительства в русских говорах Карелии (кондар) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2008. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 2008«1. С. 156-160.

134. Нефедов Г. Ф. Севернорусские говоры как материал для истории // Ученые записки Ленинградского университета. — 1939. — № 33. — С. 250-259.

135. Нефедова Е. А. Региональный компонент значения слова в диалекте // Материалы и исследования по русской диалектологии II (УШ). — М.: Наука, 2004. С. 232-241.

136. Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования/ Отв. ред. Р. И. Аванесов. —М.: Наука, 1965-1996.

137. Орлов Л, М. Семантические варианты в диалектной лексической системе (на материале говоров Волгоградской области) // Филологические науки. — 1969. —№6. —С. 21-24. *

138. Орфинский В. П. Народное деревянное культовое зодчество Российского Севера: истоки развития // Народное зодчество: сборник научных трудов. — Петрозаводск: Изд. ПетрГУ, 1992. — С. 32-62.

139. Орфинский В. П., Гришина И. Е. Простейшие деревянные постройки как источник для изучения крестьянского жилища // Народное зодчество: сборник научных трудов. — Петрозаводск: Изд. ПетрГУ, 1992. — С.19-31.

140. Паникаровская Т. Г. Названия реалий крестьянского быта в вологодских говорах (Русская печь и ее части) // Эволюция лексической системы севернорусских говоров. — Вологда: Волог. гос. пед. ин-т, 1984. — С. 20-25.

141. Пермиловская А. Б. Архитектурные и конструктивные особенности пинежского жилища в конце XIX в. // Ломоносов и национальное наследие России.- Архангельск: Архангельский центр Рус. геогр. общества РАН, 1996. — С. 49-53.

142. Юб.Пецкая Т. А. Синонимы и варианты слов (на материале псковских говоров) // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1994. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 1996. — С. 123-128.

143. Пирогова Л. И. Говор Холмогорского района Архангельской области: Автореф. дис. канд. филол. наук. —М.: ЛГПИ, 1962. — 20 с.

144. Платонов С. Ф. Прошлое русского севера: Очерки по истории колонизации Поморья. — Петербург: Время, 1923. — 80 с.

145. Плешкова Т. Н. Особенности языковой ситуации Архангельского Севера и формирующие их факторы: Автореф. дис. . доктора филол. наук. — СПб: СПбГУ, 2005. — 45 с.

146. Плешкова Т. Ы., Комягина JI.IL Языковая ситуация и культура речи. — Архангельск: Изд. Поморского гос. ун-та, 2002. — 111 с.

147. Пожарицкая С. К. Русская диалектология. — Спб: Академический проект, 2005. — 256с.

148. Попов И. А. Рец. на Войтенко А. Ф. Лекисческий атлас Московской области // Вопросы языкознания. — 1993. — №5. — С. 143—144.

149. Попова Н. В. Лексический ареал и лексикографическая интерпретация к этимологии двух слов с прозрачной внутренней формой — литовка и круговерть // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. — Л.: Наука, 1977. — С. 191-195.

150. Программа собирания- сведений для Лексического атласа русских народных говоров. Научно-методическое пособие. — СПб: Изд. ИЛИ РАН, 1994. —336с.

151. Программа собирания сведений для составления Диалектологического атласа русского языка. — М. — Л.: Изд. АН СССР, 1947.

152. Нб.ПшеничноваН. Н. Лингвистическая география (по материалам русских говоров). — М: Азбуковник, 2008. — 220с.

153. ПшеничноваН. Н. Типология русских говоров. — М.: Наука, 1996. — 208с.

154. Раков Г. А. Диалектная лексическая синонимия и проблемы идеографии (семасиологический и ономасиологический анализ системных отношений в лексике). — Томск: Изд. Том. Ун-та, 1988. — 245с.

155. РодионовЕ. А. Река Пинега как устойчивая этнокультурная граница// Ломоносов и национальное наследие России. — Архангельск: Архангельский центр Рус. геогр. общества РАН, 1996. — С. 47-49.

156. Романов К. К. Жилище в районе реки Пинеги // Искусство Севера. Т. 2. Пинежско-Мезенская экспедиция. — Л.: Академия, 1928. — С. 7—32.

157. Романова Н. А. О судьбе тюркизма урос в русских говорах // Диалектная лексика 1974. — Л.: Наука, 1976. — С. 220-226.

158. Русинова И. И., БогачеваМ. В. Хрестоматия говоров северной части Пермской области // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2005. — СПб: Наука, 2005. — С. 70-79.

159. Русская диалектология / Под ред. Н. А. Мещерского. — М.: Высшая школа, 1972. — 302 с.

160. Русская диалектология / Под ред. Р. И. Аванесова, В. Г. Орловой. — М.: Наука, 1964. — 306 с.

161. Русские / Отв. ред. В. А. Александров, И. В. Власова, Н. С. Полищук — М.: Наука, 1999. — 828 с.

162. Русские. Историко-этнографический атлас / Отв. ред. П. И. Кушнер. — М.: Наука, 1970. —208 с.

163. Русский Север. Этническая история и народная культура ХУЛ — XX вв. / Отв. ред. И. В. Власова. — М.: Наука, 2001. — 848 с.

164. Русский Север: Проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики / Отв. ред. Т. А. Бернпггам, К. В. Чистов. — Л.: Наука, 1986. —220 с.

165. Рыбников Н. Н. Сборник слов, употребляемых в Олонецкой губернии // Этнографический сборник. — 1964. —Вып.6. — С. 1—24.

166. Саарикиви Я. Финно-угорский субстрат в говорах Пинежья. Перспективы историко-лингвистического изучения // Финно-угорское наследие в русском языке. Вып.1. — Екатеринбург: Изд. Урал, ун-та, 2000. —С. 49-56.

167. СамородоваН. В. Фонетические и морфологические различия в говорах Архангельской области: Дис. . канд. филол. наук. — Архангельск: Изд. Поморского гос. ун-та, 2003. — 196с.

168. Светлов Я. О. О говоре жителей Каргопольского края (Олонецкой губернии) // Живая старина Вып. 3, год второй. — СПб: Тип. С. Н. Худякова, 1892. — С. 156-164.

169. Силина В. Б. К вопросу о суффиксальной вариантности в русских народных говорах // Слово в русских народных говорах. — Л.: Наука, 1968. —С. 53-65.

170. СиминаГ. Я. Говор Пинежья (краткий очерк по материалам диалектологических экспедиций ЛГУ в Пинежский район Архангельской области) // Ученые записки Ленингр. ун-та, № 322. Серия филол. наук. Вып. 68. — Л.: Ленингр. гос. ун-т, 1963. — С. 171—184.

171. СиминаГ. Я. Материалы сплошного топонимического обследования замкнутой микротерритории (бассейн реки Юла, Пинежский р-н Архангельсокй области). — Л.: Рус. геогр. общество , 1969. — 77с.

172. СиминаГ.Я. Пинежский говор. Материалы по русской диалектологии. — Калининград: Калинингр. гос. ун-т, 1976. — 172с.

173. СиминаГ.Я. Пинежье. Очерки по морфологии пинежского говора.— Л.: ГО СССР, 1970. — 131с.

174. Симина Г. Я. Семантические диалектизмы и условия их образования (по материалам пинежского говора) // Диалектная лексика 1979. — Л.: Наука, 1982. —С. 110-118.

175. Симина Г. Я. Структура производного слова в диалекте (к вопросу о связи словообразования и семантики) // Диалектная лексика 1977. — Л.': Наука, 1979. —С. 122-128.

176. СтроговаВ. П. Об особенностях некоторых древних заимствований в новгородских говорах // Очерки по лексике севернорусских говоров. — Вологда: ВГПИ, 1975. — С. 195-199.

177. Сурхаско Ю. Ю. Семейные обряды и верования карел, конец XIX— начало XX. — Л.: Наука, 1985. — 172с.

178. Сыщиков А. Д. Проект словаря терминов русского деревянного зодчества // Севернорусские говоры. Межвузовский сборник. Вып.7 / Отв. ред. А. С. Герд. — СПб: Изд. СПбГУ, 1999: — С. 140-163.

179. ТеушО. А. Этимологизация финно-угорских заимствований в русском языке и семантический анализ // Вопросы языкознания. — 2003. — №1. — С. 99-108.

180. Филин Ф. П. Исследование о лексике русских говоров. По материалам сельскохозяйственной терминологии И Труды Института языка и мышления им. Н: Я. Марра. VI. Серия 81ауюа. №1. — М. Л.: АН СССР, 1936. —207с.

181. ХохловаН. В. Лексическое значение и внутренняя форма как способы концептуализации мира природы (на материале говоров Архангельской области): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Архангельск: Изд. Поморского гос. ун-та, 2004. — 24с.

182. Черепанова О. А. Роль этнографических данных в ареально-генетическом исследовании диалектной лексики // Лингвоэтнография. — Л.: Наука, 1983. — С. 95-103.

183. ШаброваЕ. Н. Проблемы изучения русского диалектного словообразования // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 2001-2004. — СПб: Наука, 2004. — С. 84-90.

184. Шахматов А. А. Очерк современного русского литературного языка.— М.: Учпедизд., 1941. — 288с.

185. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. — М.: Просвещение, 1973. — 186 с.

186. Шренк А. Областные выражения русского языка в Архангельской губернии // Записки Имп. Русского географического общества по отделению этнографии. — СПб: Тип. Имп. Академии наук, 1850. — С. 121-167.

187. Шустиков А. Тавреньга, Вельского уезда (Окончание) // Живая старина. Вып. 3-4, год пятый. — СПб: Тип. С. Н. Худякова, 1895. — С. 359-375.

188. Шустиков А. Тавреньга, Вельского уезда (Этнографический очерк) // Живая старина. Вып. 3, год пятый. — СПб: Тип. С. Н. Худякова, 1895. — С. 171-198.

189. Юмсунова Т. Б. Вариантность слова в говорах старообрядцев Забайкалья // Материалы и исследования по русской диалектологии I (VII). — М.: Наука, 2002. — С. 262-276.

190. Maly atlas gwar polskich opracowany przez Pracowhi^ Dialektologiczn^. Zakladu J^zykoznawstwa PAN w Krakowie pod kierunkiem Kazimierza Nitscha. Tom I—VI. — Wroclaw Krakow: Zaklad Narodowy im. Ossoliñskich, 1957-1963.

191. Reichan J., WozniakK. Polskie atlasy dialektologiczne I etnograficzne. — Kraków: Lexis, 2004.

192. Saarikivi J. On the Uralic substrate toponymy of Arkhangelsk region: Problems of research methodology and ethnohistorical interpretation //

193. Borrowing of place names in the Uralian languages. Onomastica Uralica 4. Edited by Ritva Liisa Pitkanen and Janne Saarikivi. — Debrecen — Helsinki, 2007, 45-109.

194. SlawskiF. Slownik etymologiczny j?zyka polskiego. — Kraków: Towarzystwo Milosników J^zyka Polskiego, 1953-1979. T. 1-5.

195. Sprah-und Sachatlas des Italiens und der Südschweiz von K. Jaberg und J. Jud. —Zofmger, 1928-1940.