автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Особенности семантической деривации существительных в диалектах селькупского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Особенности семантической деривации существительных в диалектах селькупского языка"

005002598 На правах рукописи

Дубровская Наталья Викторовна

ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИЧЕСКОЙ ДЕРИВАЦИИ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В ДИАЛЕКТАХ СЕЛЬКУПСКОГО ЯЗЫКА

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (самодийские языки - селькупский) 10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 7 НОЯ 2011

Москва-2011

005002598

Работа выполнена на кафедре Языков народов Сибири факультета иностранных языков Государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образован™ «Томский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Ким Александра Аркадьевна

Научный консультант: доктор филологических наук

Норманская Юлия Викторовна

Официальные доктор филологических наук, профессор

оппоненты: Кузнецова Ариадна Ивановна

кандидат филологических наук, доцент Токмашев Денис Михайлович

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Национальный исследовательский Томский политехнический университет»

. Защита состоится « 6 » декабря 2011 г. в 12:30 на заседании диссертаци-_ »3 онного совета Д 002.006.01 по защитам диссертаций на соискание ученой \ / V степени кандидата филологических наук при Учреждении Российской акаде-ч мии наук Институте языкознания РАНлто адресу: Москва125009, Б. Кисловскшгпёр., д. 1 Тел.: (495)690-35-85 E-mail: iling@iling-ran.ru Факс: (495)690-05-28

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института языкознания РАН по адресу: г. Москва, 125009, Б. Кисловский пер., д. 1

Автореферат разослан «_£у> 2011 года.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук "7 П.П. Дамбуева

Предлагаемая диссертация посвящена описанию особого типа семантической деривации, промежуточного между моносемией и полисемией, выявленного в южных диалектах селькупского языка.

Актуальность исследования определяется необходимостью изучения феномена семантической деривации, общих закономерностей формирования семантической структуры и функционирования лексических единиц, построения типологии лексического значения с точки зрения реализации семантической деривации; а также выработки стратегии представления семантической информации в селькупском лексикографическом материале. Комплексное изучение специфики формирования семантической структуры и функционирования многозначных существительных селькупского языка имеет бесспорное значение для теории лексикографии, поскольку на этом материале удается выявить ряд явлений, которые, насколько нам известно, не были описаны ранее исследователями семантики.

Целью диссертации является выявление и описание ранее неизученных особенностей структуры значения у слов с моносемией.

В соответствии с целью исследования в работе были выполнены задачи:

1) по словарям сделан выбор лексем, которые в южно- и северноселькуп-ских диалектах описаны как полисематичные, проведен анализ контекстов их употребления и выявлены слова, в которых значение должно быть описано как моносемичное;

2) проведено анкетирование носителей говора обских чумылькупов селькупского языка, а также анализ текстовых материалов из архива А.П. Дульзона с целью уточнения значения выбранных лексем, на основе анализа их употребления в текстах;

3) определены значения рассматриваемых лексем на основании современных критериев разграничения полисемии и моносемии.

Объектом исследования является семантическая деривация существительных в диалектах селькупского языка.

Источниками исследования послужили материалы, собранные во время научных экспедиций под руководством Лауреата Государственной премии, основателя Томской лингвистической школы профессора А.П. Дульзона, хранящиеся в архиве кафедры языков народов Сибири в Томском государственном педагогическом университете. Данные материалы составили базу изданного под редакцией профессора В.В. Быконя «Селькупско-русского диалектного словаря» (Томск, 2005) по васюганскому, кетскому, тымскому диалектам, елогуйскому, туруханскому и обским говорам селькупского языка. Материалом по тазовскому диалекту послужили труды представителей Московской лингвистической школы А.И. Кузнецовой, O.A. Казакевич, Е.А. Хелим-ского, Е.В. Грушкиной, Л.Ю. Иоффе «Очерки по селькупскому языку: тазов-ский диалект» (Москва, 1980; 1993).

Для объективного анализа семантической деривации существительных селькупского языка были использованы данные зарубежных исследователей: материалы М.А. Кастрена, И. Эрдейи, К. Доннера, У.Т. Сирелиуса. В работе использовались также обобщенные результаты исследования южных диалектов селькупского языка, представленные в монографии «Морфология селькупского языка. Южные диалекты» (Томск, 1995). Источником материала послужил ряд трудов Е.А. Хелимского по северным и южным диалектам, изданных при содействии зарубежных лингвистических школ и представляющих собой обработку данных первых словарей по селькупскому языку Н.П. Григоровского и Ф.Г. Мальцева, а также «Словарь маторского языка» («Die Matorische Sprache») (Szeged, 1997). В диссертационном исследовании был использован пятый выпуск гамбургского сборника «О материалах А.И. Кузьминой по селькупскому языку», выполненный в соавторстве с H.A. Тучковой (Гамбург, 2010) и вышедший в память об ушедшем из жизни Е.А. Хелимском, а также «Североселькупский словарь» Е.А. Хелимского. К глубокому сожалению, автор не успел завершить и опубликовать его, но этот материал предоставлен в электронном виде на авторском сайте [http://helimski.com/Taz_Selkup_Dictionary].

Для работы использовался также ряд трудов этимологической направленности: «Этимологический словарь уральских языков» К. Редей (Käroly Redei «Uralisches Etymologisches Wörterbuch. - Band I. Uralische und finnisch-ugrische Schicht; монография Г. Дечи «Уральский праязык: Полная реконструкция» (G. Decsy «The Uralic Protolanguage: A Comprehensive Reconstruction»).

В диссертации сохранена фонетическая транскрипция источников. Материалы словаря Я. Алатало и архивные полевые записи кафедры языков народов Сибири им. А.П. Дульзона Томского государственного педагогического университета были переведены в транскрипцию в соответствии с международным фонетическим алфавитом [http://ru.wikipedia.org/wiki/IPA].

Кроме того, эмпирической базой исследования послужили 98 селькупских текстов по южным и северным диалектам, общий объем которых составляет более 29 тысяч лексических единиц. Для формирования базы текстов были использованы материалы как архива кафедры языков народов Сибири Томского государственного педагогического университета, так и печатные материалы, содержащие тексты на селькупском языке. В корпус по северному диалектному ареалу вошли три текста, записанные Г.Н. Прокофьевым (об Иче, об Иомпе, «Шаманская песня»); двадцать восемь текстов (сказки северных селькупов), записанные представителями Московской лингвистической школы, изданные в 1993 году во второй части «Очерков по селькупскому языку»; один текст, записанный O.A. Казакевич - «Почему нельзя ночевать в лабазах (селькупская сказка)», а также сказка «Markynca - Маркынча», представляющая собой самозапись носителя селькупского языка Н. Карсавина (по мате-

риалам А.И. Кузьминой). Базу текстов южного диалектного ареала составляют шестьдесят пять текстов. Шестьдесят четыре текста являются материалами архива кафедры языков народов Сибири. Они были записаны во время научных экспедиций как самим А.П. Дульзоном, так и его учениками и последователями: Э.Г. Беккер, Е.С. Кузнецовой, Н.М. Воеводиной, Н.П. Максимовой, A.A. Ким, И.А. Ильяшенко.

Основой для проведения сравнительного анализа с целью выявления особенностей семантической деривации существительных селькупского языка послужил ряд лексикографических работ по другим языкам, а именно: словари по ненецкому, энецкому, нганасанскому, маторскому, хантыйскому, мансийскому, мордовским (эрзянскому и мокшанскому), финскому, венгерскому, саамскому, удмуртскому, коми (-зырянскому и -пермяцкому), марийскому, кетскому, корякскому, нивхскому, алтайскому, эвенкийскому, эвенскому, неги-дальскому, орочскому, удэгейскому, чжурчжэньскому, ульчскому, орокскому, нанайскому, маньчжурскому языкам.

Материалом исследования послужили также полевые записи автора, сделанные в местах проживания коренного населения. Информантами по селькупскому языку были Коробейникова Ирина Анатольевна (д. Голещихино, Парабельский р-н, Томская обл.), Прокина Татьяна Федоровна (с. Парабель, Томская обл.), Луговская Алена Юрьевна (с. Нарым, Томская обл.), Шадрина Людмила Денисовна (с. Нарым, Томская обл.), Мартынов Яков Яковлевич (п. Шпалозавод, Томская обл.), Саиспаев Василий Александрович (с. Парабель, Томская обл.), Макшина Агния Александровна (п. Нельмач, Томская обл.), Мальков Николай Анатольевич (с. Толмачево, Томская обл.).

Теоретической и методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области семантических исследований: Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, A.B. Бондарко, А. Вежбицкой, В.В. Виноградова, B.C. Виноградова, Б.Н Головина, М. Джонсона, A.A. Зализняк, С.Д. Кацнельсона, И.М. Кобозевой, В.И Кодухова, Е. Куриловича, Г.И. Кустовой, Дж. Лакоффа, Ю.И. Левина, И.А. Мельчука, Т.М. Николаевой, Е.В. Падучевой, Н.В. Перцова, H.H. Перцовой, М.М. Покровского, A.A. По-тебни, О.Л. Рублевой, Ю.С. Степанова, Л. Талми, О.Н. Трубачева, В. Туровского, Е.В. Урысон, Б.А. Успенского, A.A. Уфимцевой, Д.Н. Шмелева, Р. Якобсона и других.

Научная новизна работы определяется тем, что она стала первым специальным самостоятельным исследованием, посвященным анализу особенностей семантической деривации существительных в диалектах селькупского языка. На основе анализа семантической деривации многозначных существительных был выявлен особый тип моносемии, который по критериям, разработанным Ю.Д. Апресяном и Е.В. Урысон, занимает промежуточное положение между полисемией и моносемией.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что основные положения работы могут быть использованы в дальнейших исследованиях сферы семантической деривации селькупского и других самодийских, а также финно-угорских языков, найдут применение при разработке теоретических вопросов типологии лексического значения в целом. Новый фактический материал, впервые введенный в научный оборот, может войти составной частью в сопоставительно-типологические исследования языков народов Сибири.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что представленный в ней материал и конкретные выводы могут быть использованы в научно-исследовательской деятельности аспирантов и студентов при подготовке лекционных и семинарских занятий по общему и сравнительному языкознанию, лексической семантике, лексикологии, теории перевода. Полученные результаты могут иметь прикладное значение в преподавании селькупского языка, при составлении словарей, создании пособий и справочников по селькупскому языку.

Апробация работы. Основные положения работы излагались на международных научных конференциях ХХУ-е, ХХУ1-е Дульзоновские чтения «Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур» (Томск, июнь 2008, 2011); на XI, XII, XIII Всероссийских конференциях студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование» (Томск, апрель, 2007, 2008, 2009); на XI Российской научно-практической конференции «Мировая культура и язык: взгляд молодых исследователей» (Томск, апрель 2011).

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения, списка литературы, включающего 264 источника, списка сокращений, списка информантов и шести приложений, которые содержат рабочую схему диалектного членения селькупского языка; таблицы двух корпусов текстов по северным и южным диалектам; таблицы сплошной выборки существительных, представленных в лексикографических материалах как полисемантичные; таблицы, отражающие подсчет употребления существительных в тех или иных значениях; данные психолингвистического эксперимента «Ответ-реакция на слово-стимул». Общий объем работы составляют 244 страницы машинописного текста, основной текст диссертации излагается на 155 страницах. По теме диссертации автором опубликовано пять статей.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении сформулированы актуальность темы диссертационного исследования, цель и задачи, определен материал, явившийся источником для работы, указаны методы исследования, представлен обзор трудов, послуживших теоретической и методологической основой работы.

Глава I «Теоретические и методологические аспекты исследования семантической деривации» включает три раздела: «Лексическое значение и его компоненты применительно к системе селькупского языка», «Феномен семантической деривации и способы его описания», «Критерии разграничения лексической многозначности и полисемии».

В начале главы дан краткий обзор истории семасиологических аспектов исследования лексики в диалектах селькупского языка. Анализ предшествующих исследований показал, что в настоящее время отсутствуют работы по лексической семантике селькупского языка, в которых была бы описана семантическая деривация существительных.

Как показано в исследованиях по семасиологии, при изучении семантической деривации одной из основных задач является разграничение «полисемии» vs. «моносемии». Согласно исследованиям Ю.Д. Апресяна (см. «Избранные труды. Лексическая семантика». Москва, 1995), полисемия характеризуется объединением значений с помощью дизъюнкции (А = 'В' или 'С'), а моносе-мия - конъюнкции (то есть возможностью употребления обоих значений 'В' и 'С'в рамках одного некаламбурного контекста).

Для прояснения вопроса организации семантических компонентов того или иного типа значения в диссертационной работе приведено также исследование Е.В. Урысон ««Несостоявшаяся полисемия» и некоторые ее типы» (Москва, 1998), где произведена попытка выявления языковых факторов, наличие или отсутствие которых позволит установить удержание компонентов 'В' и 'С' в рамках одного значения, «утяжеленного» дизъюнкцией (А = 'В' или 'С'), или их распад на два отдельных значения 'В' и 'С'. В цитируемой работе также дан анализ ранее разработанных критериев разграничения полисемии и моносемии.

Критерий разграничения моносемии типа А = 'В' или 'С' и полисемии А1 = 'В', А2 = 'С', принадлежащий Ю.Д. Апресяну, по мнению Е.В. Урысон, является «функциональным, синтагматическим, обращенным к типам контекстов лексемы, к ее функционированию в высказывании» [Урысон 1998: 229]. Он выражается в нижеследующем:

«если А = 'В или С', то А = 'либо В, либо С, либо В и С одновременно'. ... Именно употребления последнего типа поддерживают единство значений: если бы не было контекстов (некаламбурных, не связанных ни с какими стилистическими эффектами), в которых одновременно реализуются оба семантических компонента, не было бы оснований говорить, что эти компоненты сосуществуют в рамках одного значения. Таким образом, исключительная дизъюнкция - признак полисемии (либо С, либо В, но не С и В вместе); выпадение употреблений типа 'В и С' из числа употреблений значения 'В или С' является достаточным условием для его распада на два новых значения -'В' и 'С'» [Апресян 1995: 186].

Принцип выделения значений, предложенный Е. Куриловичем (а затем уточненный У. Вейнрейхом), Е.В. Урысон определяет как «парадигматический критерий полисемии». Она уточняет его и формулируется следующим образом:

«если слово А допускает два разных употребления и при этом существует слово X, парадигматически связанное с данным в одном его употреблении и не связанное с ним в другом употреблении, то в этих двух употреблениях реализуются разные значения слова А»1 [Урысон 1998: 233].

Однако даже новая более полная формулировка критерия Е. Куриловича и У. Вейнрейха, предложенная Е.А. Урысон, при анализе семантики существительного русского языка небо приводит автора к «антиинтуитивным результатам», т.е. интуиция исследователя говорит ей о моносемии существительного, а в соответствии с вышеуказанным критерием небо является многозначной лексической единицей. В поиске объяснения данного парадокса автор приходит к выводу о недостаточности парадигматического критерия полисемии и должного обращения не к парадигматике слова (по крайней мере, не только к ней), а к его семантике, к организации его значения. Иными словами, главной задачей при исследовании семантики лексической единицы становится не учет всех парадигматических (внешних) связей слова, а стремление понять, как устроено значение слова «изнутри» [Урысон 1998: 233].

Таким образом, Е.В. Урысон сосредотачивает свое исследование на поиске новых критериев полисемии и предполагает существование внутренних, т.е. собственно семантических факторов, которые удерживают компоненты 'В' и 'С' в рамках одного значения или, наоборот, способствуют их распаду на отдельные. К таким факторам она относит сдвиг семантического акцента в значении лексемы. В качестве рабочего определения автором предлагается следующая дефиниция семантического акцента: «это метка, выделяющая в значении лексемы ту ее часть, которая находится в фокусе внимания говорящего» [Урысон 1998: 258]. С точки зрения тождества компонентов дизъюнкции критерий разграничения моносемии и полисемии заключается в нижеследующем:

«если в лексическом значении вида А = 'В или С' части 'В' и 'С' тождественны по своим семантическим компонентам и различаются лишь семантическими акцентами (и - как следствие - актантной структурой организующего предиката), то 'В' и 'С* не «расходятся» по разным лексемам, а сосуществуют в одном значении. При этом слово А в одном из своих употреблений может быть синонимично слову X = 'В' (или X = 'С'), и тогда нарушается приведенный выше принцип деления слова на значения Е. Куриловича и У. Вейнрейха» [Урысон 1998: 234-235].

1 Ср. формулировку Е. Куриловича и У. Вейнрейха: «если слово А допускает два разных употребления и при этом существует слово X, синонимичное ему в одном употреблении и несинонимичное ему в другом употреблении, то в этих двух употреблениях реализуются разные значения слова А» [цитата по Урысон 1989: 232].

Правила реализации компонентов лексем со значением вида А = 'В или С', где блоки 'В' и 'С' отличаются друг от друга семантическими акцентами, опираются во многих случаях на контекст, поскольку именно контексты многих видов четко детерминируют выбор одной из двух частей толкования. Однако в других контекстах такой детерминированности нет, т.е. в них реализуются обе части значения одновременно. Следовательно, вполне естественна такая интерпретация, когда «во главу угла» не ставится ни один из двух блоков значения, претендующих на главенство [Урысон 1998: 238].

Таким образом, специфика существительных, представляющих собой феномен «несостоявшейся полисемии» и состоит в «свободе реализации», предоставляемой им некоторыми контекстами. Е.В. Урысон говорит о том, что такие существительные «обладают не вполне детерминированным (или не вполне определенным) лексическим значением... Они удовлетворяют синтагматическому критерию моносемии Ю.Д. Апресяна. В данном случае этот критерий лучше удовлетворяет лингвистической интуиции, нежели парадигматический критерий многозначности Куриловича и Вейнрейха» [Урысон 1998: 238].

Содержательно схема возможных соотношений значений в рамках моносемии, разработанная Е.В. Урысон такова:

«если лексическое значение имеет вид А = 'Р' = '... В или С ...' (в частном случае А = 'Р' = 'В или С'), то:

1) фрагмент 'В или С', выделяемый в значении А = 'Р', должен быть не слишком велик относительно всего толкования; в противном случае (в том числе, если значение имеет вид А = 'В или С') п) различие между компонентами 'В' и 'С' не должно превышать некоторый порог, а именно: соотношение между блоками 'В' и 'С' должно удовлетворять одному из следующих трех условий:

а) 'В' и 'С' тождественны с точки зрения семантического состава и различаются местом семантического акцента, т.е. тем, что вершинным компонентом в блоке 'В' является компонент 'Ь', а в блоке 'С' -компонент 'с' (это влечет за собой и различие в актантных структурах семантического предиката, аргументами которого являются 'Ь' и 'с'). Пример: существительные типа шелестенье, щебетанье, журчанье и т. п., толкуемые по схеме 'ситуация, в которой имеет место определенный звук, или звук, имеющий место в определенной ситуации';

б) 'В' вкладывается в 'С' (либо 'С' вкладывается в 'В'). Пример: глагол гаснуть = 'переставать гореть или светить'; 'гореть' = 'излучать свет и тепло', 'светить' = 'излучать свет', тем самым, 'светить' целиком вкладывается в 'гореть';

в) 'В' и 'С' имеют каждый специфические семантические компоненты, отличающие данный блок от другого, но эти компоненты выражают

грамматические (для данного языка) значения. Пример: глаголы типа перезнакомиться', ср. 'все Х-ы неодновременно познакомились с У-ом; или X неодновременно познакомился со всеми У-ами'» [Урысон 1998: 256-257].

По существу, Е.В. Урысон сформулировала гипотезу относительно того, как язык различает полисемию (А 1 = 'В', А 2 = 'С') и моносемию ввда А = 'В или С'. Изучение этого явления еще раз демонстрирует динамичность, изменчивость языка, без учета которой невозможно описание не только истории языка, диахронии, но и его фиксированного состояния, синхронии. Однако автор отмечает малую разработанность основных используемых в ее исследовании лингвистических понятий и предлагает лишь содержательную схему критерия различения полисемии (А1 = 'В', А2 = 'С') и моносемии вида А = 'В или С' [Урысон 1998: 258-259], который считаем необходимым учитывать и использовать наряду с синтагматическим критерием полисемии Ю.Д. Апресяна при описании семантики существительных селькупского языка.

Но представляется, что не только моносемия, но и любая полисемия, засвидетельствованная в живых языках, может отвечать пунктам «а» - «в», предложенным Е.В. Урысон в условии «и». Поэтому более важным представляется условие «¡» фрагмент 'В или С', выделяемый в значении А = 'Р', должен быть не слишком велик относительно всего толкования». Но интересно то, что в примерах, собранных нами в селькупском языке, фрагмент 'В или С', выделяемый в значении А = 'Р', оказывается весьма значимым и относительно всего толкования в целом. Это является доказательством того, что особенности соотношения значений в рамках моносемии еще мало изучены и их анализ представляется важным как для селькупской лексикографии, так и для теории семантики.

Глава II «Несостоявшаяся полисемия» посвящена описанию особенностей семантической структуры существительных, у которых по лексикографическим селькупским материалам наблюдается полисемия. Первоначальный этап работы по изучению таких существительных селькупского языка представляет собой формирование корпуса существительных путем сплошной выборки из двух современных основополагающих лексикографических источников по селькупскому языку, к которым относятся «Селькупско-рус-ский словарь» к «Очеркам по селькупскому языку» (Москва, 1993) и «Сель-купско-русский диалектный словарь» (Томск, 2005). В этот корпус вошли все существительные селькупского языка, представленные в лексикографических источниках как полисемантичные (многозначные), т.е. те существительные, разные значения которых отделяются в пределах словарной статьи арабскими цифрами со скобкой (согласно общим правилам использования диалектологических знаков и помет словарей).

В результате проведенного нами исследования (полевой работы с носителями южных говоров селькупского языка, анализа текстов из архива А.П. Дульзона), нам удалось установить, что ряд существительных, которые отнесены к полисемантичным, на самом деле в южно-селькупских диалектах являются моносемичными, хотя и описывают с точки зрения носителя русского языка разные сущности. Именно эти существительные и их диалектные дублеты в северных диалектах явились объектом исследования в настоящей диссертации, поскольку, как отмечает Е.В. Урысон, моносемия в языках мира изучена недостаточно, и ее структура представляет значительный интерес для исследователей.

Первый раздел второй главы диссертации посвящен изучению особенностей реализации семантической деривации на примере существительного об., кет., тым., вас. таз.ро,рб; вас. рос1э.

В подробный семантический анализ существительного включены более 80-ти сложных единиц селькупского языка, в которых рд встречается как первый или финальный компонент, а также омоним, значение которого в русско-селькупских лексикографических источниках передается при помощи русск. эквивалента 'год'.

Анализ фактического материала по северным и южным диалектам селькупского языка, основывающийся на контекстологических, структурных, психолингвистических и статистических методах, позволяет выделить систему значений отдельно для южного и северного диалектных ареалов, отраженную следующей схемой:

Схема 1

С^) - северные диалекты | | - южные диалекты

А - типичная форма деревянистых растений, имеющих ствол из древесины с кроной; Б - единица летоисчисления; рб-1 (типичная форма деревянистых растений, имеющих ствол из древесины с кроной); ро-2 (отдельные куски дерева, предназначенные для сжигания для получения тепла и света); рб-3 (кусок дерева (обычно длинный, прямой) чаще всего ветка без листьев);

рб-4 (массив деревянистых растений); рб-5 (плоский с двух сторон кусок дерева небольшой толщины); рб-6 (древесный материал для построек и изделий).

При выделении значений существительного об., кет., тым., вас. таз. ро, pö; вас. poda учитывались результаты анализа корпусов текстов по северному и южному диалектным ареалам, которые демонстрируют следующее количественное и процентное соотношение: в южном диалектном ареале: рб-1 -16/0,110%; рб-2 - 20/0,137%; pö-З - 3/0,020%; рб-4 - 0/0%; ро-5 - 1/0,006%; рб-6 - 0/0%; в северном диалектном ареале: рб-1 - 43/0,295%; рб-2 -9/0,061%; рб-3 - 4/0,027%; рб-4 -1/0,006%.

Осмысление полученных данных (полевых и архивных материалов) и проверка их с помощью синтагматического критерия выявления моносе-мии приводит нас к выводу, что семантическая деривация существительного об., кет., тым., вас., таз. ро, pö; вас. poda представляет собой схему моносе-мии. Свидетельством этого служат примеры селькупского языка: об. Ч mat poppadzál'espam, которое может означать 'я рублю дрова' или 'я рублю дерево'. Приведем также в качестве примера отрывок из селькупской сказки «Три брата жили» (тазовский диалект; материалы «Очерков по селькупскому языку» (Москва, 1993)):

1. Ukkyr contöqyt qälympyptäqynty nil'cyk qoyyty nennät kos qaj atynty, qaj salty qajpö atynty. 'Наконец когда он шел так увидел: впереди что-то виднеется, то ли пень, то ли дерево виднеется'. 2. Tiilä etyrjyty tina qumöqimty. 'Подойдя подождал этих своих людей (=спутников)'. 3. Na tüntöqi tapynyk. 'Они подошли к нему'. 4. Nik ketyyyty: «Nsnnä qälympyyyli, nennät qaj pö qaj qaj atynty». 'Он так сказал: «Вперед идите, впереди то ли дерево, то ли что виднеется»'. 4. Nyny ej nsnnä qdnny. 'Потом опять вперед пошел'. 5. Cap tüa -5nyV takypyl' salty matqymmynty. 'Пришел, а (это) действительно сухой пень торчит'. 6. Nyny qumöqimty styyyty 'Потом своих людей (=спутников) подождал'. 7. Tiirjoqi qumóqity. 'Пришли его люди (=спутники)'. 8. Nik fotyyyty warqy copäqynty: «Тар pöly illä mattsäty. Mat natkuntyqorräm métyntap, a te ndty pöli paccalölnyli i tüli cotyrjyli». 'Он так сказал старшему брату: «Это дерево сруби. Я тем временем место для ночлега сделаю (приготовлю), а вы затем дров наколите и костер разожгите»'.

Следует отметить, что селькупы не занимались специальной подготовкой деревьев для переработки их в дрова (вырубка, сушка и так далее). Для дров использовалось сухое дерево, сухой пень, который находили в лесу. В представленном выше отрывке происходит изменение места семантического акцента, схема значения существительного приобретает вид А = 'В или С', причем 'В' ('дерево') и 'С' ('дрова') в контексте повествования тождественны по своим семантическим компонентам (и означают «сухое дерево»).

Приведенный материал селькупского языка, таким образом, свидетельствует о том, что значение лексемы об., кет., тым., вас. таз., тур. ро, pö; вас.

pods не является полностью жесткой структурой. На данном этапе развития селькупского языка оно обладает такими особенностями, которые свидетельствуют в пользу его лабильности. Семантическая структура существительного очень хорошо демонстрируют путь развития многозначности лексемы, или, другими словами, пользуясь терминологией Е.В. Урысон, «вызревания новых значений».

Возникает вопрос, является ли эта моносемия характерной именно для селькупского языка или она унаследована из прасамодийского языка? Как с точки зрения истории языка развивается и эволюционирует моносемия? Возникает ли она из полисемии? Окончательный ответ на эти вопросы можно будет дать лишь тогда, когда для всех самодийских языков будет проведено исследование аналогичное тому, какое предложено нами для селькупского: то есть в результате анкетирования носителей языка и обработки архивных данных будет проверено моносемия или полисемия представлена у когнатов селькупского слова. Но и в настоящее время анализ, проведенный нами по словарям самодийских, ряда уральских языков, показал, что у когнатов этого селькупского слова наблюдается близкое соотношение значений, а именно, в нганасанском, энецком, ненецком, хантыйском, мансийском, венгерском, финском, саамском, удмуртском, коми, марийском. Это свидетельствует в пользу того, что этимон селькупского слова на прасамодийском и даже прауральском уровне уже имел очень близкий набор значений. Нам представляется более вероятным, что и для праязыков у этого слова скорее следует предполагать моносемию, поскольку эволюция полисемии с одними и теми же значениями в моносемию представляется маловероятной. Интересно, что и в ряде других (не уральских) языков некоторых коренных народов Российской Федерации, принадлежащих к различным генетическим группам, также наблюдаются семантические параллели. Они были обнаружены в кет-ском, корякском, нивхском, алтайском, эвенкийском, негидальском, орочском, удэгейском, ульчском, орокском, нанайском, маньчжурском и чжурчженском языках. Дальнейшее осмысление структуры значения названия дерева в указанных языках - это дело будущего, которое позволит вывести на новый уровень и семантическую реконструкцию, поскольку можно будет не просто реконструировать праязыковое значение, но и описывать его структурную организацию (различать праязыковую моносемию vs. полисемию).

Третий раздел посвящен исследованию структуры значения существительного об. Ш, кет., вас., тым. tel, tel, кет. t'elat, têlat, об. С, Ш, тым. t'eld, об. С t'elcb, telda, об. Ш, кет. t'elt, tëlt, об. С, кет. t'élit, об. Ч, вас. eel, ел. celi, тур. cèli, таз. cèli. Анализ фактического материала по северным и южным диалектам селькупского языка, включающий исследование более 30-ти сложных лексических единиц селькупского языка (словосочетания и идиомы), компонентом которых является данное существительное, позволяет выделить четыре

значения (а также систему «подзначений», т.е. вариантов внутри значения) отдельно для южного и северного диалектных ареалов, отраженные следующей схемой семантического рисунка существительного:

Схема 2

(cS(6j)—

I / ^ ^

сё1э-4(г) :v , ,, ,,. сё1э-4(а) - Ocb-I — ::: сё!эг2

1 / 1

сё1э-4(п) — сё1э-4|б)

- северные диалекты | | - южные диалекты

Сё1у-1, сё1э-1 (дневное небесное светило); сё1у-2 (тот или иной источник освещения), сё1э-2 (свет, тепло, излучаемые дневным светилом); cely-З, сё1э-3 (лучистая энергия дневного светила делающая окружающий мир видимым);сё1у-4(а), сё1э-4(а) (промежуток времени от восхода до захода солнца); сё1у-4(б), сё1э-4(б) (промежуток времени от восхода до следующего восхода солнца); сё1у-4(в), сё1э-4(в) (промежуток времени в пределах суток, занятый или характеризуемый чем-нибудь); сё1у-4(г), сёЬ-4(г) (календарное число месяца, посвященное какому-нибудь событию, связанное с чем-нибудь).

Анализ корпусов текстов, который был проведен для системы значений по северному и южному диалектным ареалам, демонстрирует следующие результаты в количественном и процентном соотношении: в южном диалектном ареале: сё1э-1 - 12/0,082%; сё1э-2 - 0/0%; сё1э-3 - 0/0%; сё1э-4 -19/0,130%; в северном диалектном ареале: сё1у-1 - 10/0,068%; сё1у-2 - 0/0%; сё1у-3 - 1/0,006%; сё1у-4 -20/0,137%.

Осмысление полученных результатов исследования семантической деривации существительного об. Ш, кет., вас., тым. t'el, til, кет. t'elat, telat, об. С, Ш, тым. t'eld, об. С t'elds, telda, об. Ш, кет. t'elt, tilt, об. С, кет. t'elit, об. Ч, вас. eel, ел. celi, тур. celi, таз. сеЦ и анализ контекстов его употребления с помощью алгоритма различения полисемии vs. моносемии приводит нас к выводу о том, что в данном случае речь идет о моносемии, доказательством этого

служат следующие примеры как северного, так и южного диалектных ареалов: таз. ijal'a aj sürity célynty totyla orymnsntylorynndtyt 'ребенок и его звери, в то время как солнце движется (= день ото дня), растут'; об. Ч kuzat celd kojfiatpa, kibamarla orfiespadet 'день ото дня (= пока солнце огибает (поворачивается)) дети растут'; таз. céliti qatimpa 'солнце светит' и 'лампа светит'; вас. с el i di celimba 'солнце светит', об. Ч celd celimba 'солнце светит (солнце родилось, появилось на свет, только что поднимается)' и 'свет светит (свет родился, появился на свет, только что светает)'; об. Ч celdceldimbat, pócembat JTes onendz Ша%е aj m'i áfiarkak (kibazok, á kalek) fiarg'edz'embaut (pajambaut, ar-ambaut)) 'пришел день (солнце) (солнце (день) родилось (родился)) согрел всех своими лучами, и мы немного (чуть-чуть, немного) повзрослели (fiargedzembaut 'повзрослели о молодых'), (pajambaut 'постарели о женщинах', arambaut 'постарели о мужчинах')'. Особого внимания заслуживает последний пример, который демонстрирует отсутствие исключительной дизъюнкции - признака полисемии. Подлежащее об. Ч celd сочетается одновременно с двумя сказуемыми об. Ч celdimbat и pócembat, следствие -fiargedzembaut (pajambaut, arambaut) «повзрослели, постарели» соотносится со значением «день». Таким образом, наряду с употреблениями типа А = 'либо С, либо В' есть употребления по типу А = 'С и В вместе' или А = 'В или С'.

Похожий набор значений, который мы видим у селькупского существительного, отмечается в ряде других языков: в маторском, венгерском, финском, саамском, мордовских (эрзянском и мокшанском), энецком, хантыйском, мансийском, марийском, нганасанском, ненецком. Соответственно, представляется более вероятным, что речь идет о моносемии этимонов рассматриваемого слова как на прасамодийском, так и на прауральском уровне, но эта гипотеза нуждается в дальнейшей проверке.

Третий раздел посвящен изучению особенностей семантической структуры существительных, обозначающих некий «предел». Чтобы представить себе совокупность семантических связей существительного об. С, Ш, кет. йЬэ, об. Ч cib, cibat, тур. cipi, таз. cipi, вас., тым. аЬэ, его следует определить как 'то, что находится на грани (границе) чего-либо или само собой представляет (нижний (конечный)) предел в пространстве или времени'. В данном случае описательная передача семантики слова, какие бы стилистические шероховатости она ни вызывала, может вернее всего отразить значение существительного, поскольку передача значения русскими «эквивалентами» ('горизонт', 'конец', 'край', 'корма (лодки)', 'дно', 'конечность') из-за разной предметной отнесенности создает иллюзию многозначности слова.

Существительным схожей семантики является об., вас. par, par, кет. pari, рагэ, об. Ч, тым., тур. pari, рагэ, тур. poari, таз. pari. В данном случае речь идет тоже о моносемии. В отличие от существительного об. С, Ш, кет. ftЪэ, об. Ч

cib, cibat, тур. cipi, таз. cipi, вас., тым. ¿iba, в семантике которого преобладает идея нижнего предела, нижней границы чего-либо, существительное об., вас. par, par, кет. pari, рагэ, об. Ч, тым., тур. pari, рагэ, таз. pori, тур. роац чаще передает значение предела противоположного нижнему, конечному, заднему, т.е. об., вас. par, par, кет. pari, рагэ, об. Ч, тым., тур. pari, рагэ, таз. pori, тур. роагг - это предел начальный, верхний, передний. Поэтому существительное об., вас. par, par, кет. pari, рагэ, об. Ч, тым., тур. pari, рагэ, таз. pori, тур. poari может применяться в предложениях и словосочетаниях, которые на русский язык переводятся посредством существительных: 'поверхность', 'вершина', 'конец', 'кончик', 'головка', 'верх', 'макушка', 'крыша', 'верховье' - в зависимости от контекстуальной и ситуативной конкретизации.

По нашему мнению, семантическую деривацию этих существительных трудно рассмотреть как иерархичную структуру полисемантичного слова. Анализ полевых и архивных материалов показал, что каждое отдельное употребление слова представляет собой модификацию одного общего смысла, которой передается идея «ограниченности, предельности». Признак «ограниченности, предельности» соотносится с разнородными группами предметов и явлений (предметы быта, растительный мир, человек, его части тела, географические объекты), не имеющих никаких других общих признаков. В подтверждение сказанному приведем следующие примеры: об. Ч cfiecel (kadart) cib - na mannembegel cfiecel cib 'горизонт - это видимый конец земли' (горизонт = земли конец, причем определяющее слово cfiecel (kadart) не является строго фиксированным в словосочетании); об. Ч arat cibehet tab natkelbat andet cib 'в конце осени он покрасил корму лодки (= в конце осени он покрасил задний конец лодки)'; об. Ч okkir par kiget paroget mat kondzernam kanduk iidet paroget kajda cogelemba 'один раз (для передачи более точно семантического содержания okkir par 'один раз' можно перевести как «однократно») на верховье реки (доел, «на верху реки») я видел, как на поверхности воды (доел, «на водяном верху или воды верху») что-то блестит'. Интерес также представляет собой пример, который был предложен для перевода носителям селькупского языка. Он являет собой следующее предложение на русск. языке: у человека на верху головы макушка, а у дерева на верху - верхушка, а у стола - крышка, а у дома - крыша, а у гвоздя - головка, а у реки - верховье. Перевод на селькупский язык является следующим: об. Ч kut olot paroget pal'depar, pot (ponan) paroget - pot par, ostolt paroget - ostolt par, madat paroget -madatpar, kfiel'dzinan - kfiel'dzit par, kig'egit - kiget par 'у человека на головы верху макушка (pal'depar 'макушка' можно доел, перевести как «вокруг, кругом верх»), у дерева на верху - дерева верх, у стола на верху - стола верх, у дома на верху - дома верх, у гвоздя - гвоздя верх, у реки - реки верх'. Внимания заслуживает отсутствие перевода противительного союза русск. а в селькупском варианте. Можно сказать, что последний пример наглядно

демонстрирует тождество семантического состава двух смысловых частей с точки зрения селькупского языка, тогда как с точки зрения русского языка они являются различными.

Можно отметить параллелизм в семантических структурах существительных: 1) об., вас. par, par, кет. pari, рагэ, об. Ч, тым., тур. pari, рагэ, тур. poari, таз. pari и 2) об. С, Ш, кет. ИЬэ, об. Ч ¿ib, cibat, тур. íipi, таз. cipi, вас., тым. ¿iba - предел соответственно верхний / нижний, начальный / конечный, передний / задний. Хотя и нельзя говорить о полной симметричности.

Сопоставление существительных, обозначающих тот или иной предел в пространстве (во времени, в протяжении и т.п.) в ряде других уральских языков, а также языков коренных народов Российской Федерации, принадлежащих к различным генетическим языковым группам, демонстрирует, что передача значения слова только переводными русскими эквивалентами не является полностью оправданной и адекватной. Семантическая структура таких существительных зачастую не укладывается в схему полисемии (хотя в лексикографических источниках нередко представлена именно таким образом). Реальное устройство должно быть разработано в дальнейших исследованиях на материале анализа тестов и опроса носителей языка.

Четвертый раздел второй главы посвящен исследованию семантической структуры существительного таз. 1ака, об., кет., тым., вас. laga, laya, для которого характерна соотнесенность с понятием весьма широкого объема.

В селькупском языке это существительное, насколько позволяет судить материал источников исследования, как правило, выступает в роли определяемого и сопровождается определением, которое представляет собой существительное или реже прилагательное, еще реже наречие. Эти сложные комплексы можно рассматривать и как словосочетания, и как сложные единицы с различной степенью идиоматичности. Широта объема понятия, выражаемого существительным, связана с определенной лексической «опустошенностью», «бессодержательностью» языкового знака, что создает условия для его употребления в качестве суффиксоида со значением, тождественным лексическому значению слова, к которому оно относится в каждом конкретном употреблении.

Значение существительного таз. toka, об., кет., тым., вас. laga, Iaya предлагаем толковать следующим образом: представитель класса, предмет-явление, наделенный характерными признаками своего класса / группы, нечто образующее само по себе что-то отдельное (путем принятия части от чего-то исходного или соединения отдельных однородных частей). В сложных единицах с высокой степенью идиоматичности суффиксоид таким образом выражает значение единичности, с одной стороны, и собирательности - с другой. Эта особенность теперь может быть объяснена спецификой значения существительного.

Интерес представляет также экспериментальное предложение, которое

предлагалось на перевод носителям селькупского языка и вызвало затруднения в переводе второй его части. На русск. языке оно являет собой следующее: в комнате столько всего валялось: клубки, мотки, куски ниток. Затруднения были вызваны тем, что по-селькупски 'клубки ниток' - Segel laga, 'мотки ниток' - Segel laga, 'куски ниток' - Segel laga. Как вариант перевода на селькупский язык информантами предлагался, например, такой: toi matket kusaldißes ipíxa: Segel laga, Segel lagalikala 'в комнате столько всего лежало: ниток куски, ниток кусочки'.

Итак, проанализированные данные свидетельствуют о моносемичности существительного таз. laka, об., кет., тым., вас. laga, laya. Переносные значения появляются на уровне функционирования сложных единиц, в состав которых входит таз. laka: таз. ütyllaka 1) 'капля', 2) 'водяная мозоль' и таз. pöl laka 1) 'палка', 2) 'деталь упряжи: приспособление в упряжи для крепления ремня к нарте' (которая представляет собой кусок дерева - палку).

Глава III «Особенности семантической деривации некоторых соматических терминов в диалектах селькупского языка: полисемия vs. моно-семия» посвящена сопоставительному исследованию метафорических переносов у соматических терминов в ряде языков мира. В первую очередь отмечены работы Т.В. Цивьян «К семантике дома в балканских загадках» (Тарту, 1974), Л.Г. Невской «Дом в литовской загадке» (Москва, 1979), в которых описывается метафорический перенос с названий частей тела на обозначение деталей жилища; статья A.B. Дыбо «Антропоморфная и зооморфная метафора в тюркских языках» (Москва, 2006), в которой собраны и проанализированы с позиции сравнительно-исторического языкознания все возможные метафорические переносы, зафиксированные в тюркских языках в системе соматических терминов. Интересно, что в тюркских языках при обилии метафорических переносов на детали ландшафта фактически (за исключением языков Поволжья) отсутствуют мотивы антропоморфного представления о жилище. A.B. Дыбо показывает, что, рассматривая метафорические переносы с названий частей тела на детали ландшафта на материале алтайских языков, оказывается целесообразным различать принципиальную возможность использования антропоморфных мотивов при описании водного и горного ландшафтов. Учет тех или иных метафорических переносов весьма важен при описании языка, в частности, эти метафоры наследуются из праязыка и могут меняться (появляться или, наоборот, исчезать) под влиянием контактных языков. Конечно, здесь важен учет и реального ландшафтного окружения носителей тех или иных современных языков. В заключении статьи A.B. Дыбо анализируются метафорические переносы не только в тюркских, но и в других алтайских языках. В результате сравнения полученных результатов A.B. Дыбо приходит к выводу, что «космос для праалтайцев, насколько можно судить по реконструируемой лексике, так же, как и для пратюрков,

скорее зооморфен, т.е. происходит метафорический перенос на детали водного и горного ландшафта с названий частей тела животных. В специальном объяснении, таким образом, нуждается антропоморфность горного пейзажа у монголов (контактное явление?) и антропоморфность горного ландшафта для тюрков».

Как показывает наше исследование, в селькупском языке ситуация принципиально иная. Насколько можно судить по проверке текстовых примеров с помощью синтагматического критерия моносемии, разработанного Ю.Д. Апресяном, речь идет не о семантическом переносе с названия части тела животного на часть тела человека или наоборот, а о моносемии в названиях семантических терминов, которые в рамках одного и того же контекста описывают и части тела животных, и человека. Во-вторых, в селькупском языке в отличие от большинства тюркских языков распространен перенос с названий частей тела на детали жилища. В-третьих, в отличие от тюркских и монгольских языков, в селькупском фактически отсутствуют антропоморфные мотивы в названиях гор и возвышенностей. Представляется, что последние две особенности связаны 1) с относительно оседлой жизнью селькупов, у которых в отличие от кочевников тюрок жилище было постоянным и неизменным атрибутом их повседневной жизни, 2) с реальным ландшафтом, окружающим носителей языка: селькупов практически не окружают возвышенности, в отличие от тюрков, долгое время живших в предгорьях Са-яно-Алтая. Наоборот, в жизни селькупов ключевую роль играют водные пространства.

С точки зрения семантической деривации группа соматических терминов в селькупском языке особенно интересна. Оказывается, что во всех рассматриваемых в этой главе существительных («голова», «рот», «нога, ноги», «глаз, глаза» и «язык») представлена полисемия, но у ряда из них, как уже было сказано выше, некоторые значения, которые мы, как носители русского языка, описываем разными лексемами, отвечают критериям определения моносемии.

Анализ соматических терминов позволил разработать следующие стратегии презентации ряда существительных в материалах лексикографического плана:

1) Об., кет., вас., тым., тур. о1, 61, оЬ, таз. оН, кет. оЩ 'самый верх, верхняя часть тела человека, природного объекта'. Два переносных значения появляются на уровне функционирования производных лексических единиц: 1) главный, занимающий главное (верховное) положение: тур. оЩир 'глава рода'; об. Ш оИт1 'председатель'; таз. о1у($ Ца 'вожатый'; таз. оЩир (оЩир, olyt qup) 'начальник'; 2) умный (имеющий голову): таз. о1у$утуГ 'умный'.

2) Об. Ш, Ч, кет., тым. ак, щ., таз. 5к, эу, о- 1)' рот - без определяющего слова встречается в отношении трех природных объектов - человека, птицы

и реки (таз. Rottan эк 'устье реки Раггы'; на русский язык может переводиться как «проем», «вход», когда речь идет о входе в жилище: об. Ш madan ак 'дверной проем'; таз. motan эк 'вход в чум'; 2) встречается в составных наименованиях, где первый компонентом является заимствованием из русск. языка: таз. pecyt эк 'печное отверстие' и таз. okoskanok 'проем окна'. Можно предположить, что как более поздние образования они появились в селькупском языке путем переноса наименования по типу метонимии: рот —► отверстие.

3) Об., тым., вас. top, об. С, тым. tоррэ, таз., кет. topi 1) конечность (конечности) о&ьекта живой природы (человека, медведя, птицы); 2) ножка у мебели (?< русск.)

4) Об. Ч, вас. xaí об., кет. sai, saj, ел., тур. saj, тым. saj, об. С s'ej, об. С, Ч, тым. sej, таз. saji 1) глаз; 2) нечто напоминающее глаз (по форме или др. признакам).

5) Кет. sa, об. С s'e, ел. s'ej, s'ejti, об. С, кет. se, sé, об. Ш, Ч, таз., вас., тым. sé 1) подвижный орган продолговатой формы в полости рта; 2) подвижная часть а) руки: таз. utyn Sé ; об. Ч odet Se 'ладонь' (доел, руки язык); б) запора (для ловли рыбы): только таз. kiñcyt Sé 'створки запора' (доел, запора язык); 3) только в южном ареале селькупского языка орудие общения, обмена мыслями и взаимного понимания людей в обществе'; 4) только в говоре об. С t 'иЬЬэ set 'длинный язык' (о болтуне, о том, кто болтает лишнее); 5) только в говорах об. С sel ságet!; вас. sel %acet\ 'язык-твой прикуси' (не говори, сразу замолчи). Три последних значения предположительно являются результатом заимствования соответствующих понятий из русского языка.

В Заключении показано, что в результате исследования в селькупском языке были выявлены примеры моносемии, в которых фрагмент 'В или С', выделяемый в значении А = 'Р', оказывается довольно таки велик относительно всего толкования: в рассмотренных словах выделяемые компоненты значения 'дерево, дрова, лес ...' или 'день, солнце, свет' и другие хотя и отвечают синтагматическому критерию определения моносемии, предложенному Ю.Д. Апресяном, то есть, зафиксирован ряд некаламбурных контекстов, в которых одновременно реализуются оба семантических компонента значения, но различие между ними представляется весьма значительным.

Возникает вопрос: чем обусловлено наличие «несостоявшейся полисемии» со значительным различием между значениями в рассмотренных словах? Возможно, это ее причиной являются генетические факторы, в частности, нельзя исключить, что моносемия для большинства этих слов должна восстанавливаться и для праязыка. Нельзя исключить, что это связано не с генетической принадлежностью селькупского языка, а с образом жизни его носителей. Может быть, для традиционных культур более свойственно воспринимать 'день' и 'солнце', 'ноги людей' и 'лапы животных' как единое понятие. Возможно, моносемия в этих словах возникает под влиянием языковых кон-

тактов. Как было показано выше, анализ семантической структуры этих понятий в других уральских и неуральских языках коренных народов Севера позволяет выдвинуть все указанные гипотезы. Но доказать или опровергнуть их можно будет, лишь проведя тщательный текстологический анализ и опрос носителей соответствующих языков на предмет выявления контекстов, в которых реализуются оба компонента значения, которые традиционно русскими исследователями - составителями словарей описывались как разные, состоящие в отношении полисемии.

Представляется, что полученный нами результат важен, во-первых, для лексикографического описания селькупского языка и в целом для теории лексикографии. Мы постарались показать, что для выявления семантической структуры лексем необходим подробный анализ употреблений в текстах (устных и письменных), без которого невозможен правильный перевод с какого-либо языка на селькупский.

Во-вторых, адекватное описание семантики селькупских слов интересно для исследования наивной картины мира и описания особенностей мышления носителей селькупского языка. Нам кажется, что дальнейший анализ устройства соотношения компонентов значения рассматриваемых понятий в других языках Сибири позволит выявить, насколько моносемия такой природы (фактически зарождающаяся полисемия) имеет ареальную природу или наследуется из праязыка.

В связи с этим, в-третьих, оказывается, что для более детальной семантической реконструкции необходимо выявление синхронной моносемии в современных языках. Представляется, что тщательный анализ подобных явлений в самодийских и шире в уральских языках позволит значительно уточнить реконструкцию значений в праязыках: выявить, какие из них являются moho-, а какие полисемантичными.

Список сокращений

вас. - васюганский диалект

ел. - елогуйский говор

кет. - кетский диалект

об. - обский ареал (об. С, Ш, Ч)

об. С - обские говоры Сюсюкум

об. Ч - обские говоры Чумылькуп

об. Ш - обский говор Шёшкум и Шёшкуп

таз. - тазовский диалект

тур. - туруханский говор

тым. - тымский диалект

русск. - русский (язык)

Основное содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях:

Публикации в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Дубровская Н.В. Метафора отождествления как условно-метафорическая единица селькупского языка // Вестн. Том. гос. ун-та. - 2009. -№326.-С. 12-15.

2. Дубровская Н.В. Семантическая структура существительного в связи с типологией производных значений: слова широкого и общего значений в селькупском языке // Вестн. Том. пед. ун-та. - 2010. - Вып. 7(97). -С. 84-87.

Публикации в других научных изданиях

3. Дубровская Н.В. Метонимия в селькупском языке // Вестн. Том. пед. ун-та. - 2009. - Вып. 4 (82). - С. 130-133.

4. Дубровская Н.В. Относительная абстрактность широкозначных слов селькупского языка с семантической доминантой «место» // Пространство и время в языках разной типологии: мат-лы междунар. конф. «XXV Дульзоновские чтения»: сб. науч. тр. - Томск: Ветер, 2008. -С. 18-23.

5. Дубровская Н.В. Особенности семантики конкретной и абстрактной лексики (на примере селькупского языка) / Н.В. Дубровская // Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур: мат-лы междунар. науч. конф. «XXV Дульзоновские чтения». - Томск: Ветер, 2008.-С. 38-43.

Подписано в печать: 24.10.2011 г. Бумага: офсетная Тираж: 100 экз. Печать: трафаретная

Формат: 60x84/16 Усл. печ. л.: 1,39

Заказ: 607/Н

Издательство

Томского государственного педагогического университета

г. Томск, ул. Герцена, 49. Тел.: (382-2) 52-12-93 e-mail: tipograf@ tspu. edu. ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дубровская, Наталья Викторовна

ОГЛАВЛЕНИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Теоретические и методологические аспекты исследования семантической деривации.

1.1. Лексическое значение и его компоненты применительно к системе селькупского языка.

1.1.1. «Значение» и «смысл» слова.

1.1.2. Макрокомпоненты лексического значения.18*

1.1.2.1. Значение слова и действительность: денотативное и сигнификативное значения.

1.1.2.2. Лексическое значение и лексико-семантическая система языка: структурное значение.

1.1.2.3. Прагматический аспект лексического значения.

1.1.2.4. Мотивирующий компонент семантики слова.

1.1.3. Микрокомпоненты лексического значения слова.

1.2. Феномен семантической деривации испособы егоописания.

1.2.1. Семантическая деривация и смежные понятия.

1.2.2. Способы представления семантической деривации и методы ее исследования.

1.2.3. Лексическое значение с точки зрения реализации семантической деривации.

1.2.3.1. Деривационная структура полисемии: механизмы образования производных значений.

1.3. Критерии разграничения лексической многозначности и^моносемии.

1.3.1. Схема семантического толкования в описании значения А = 'В или С'.

Выводы по Главе 1.

ГЛАВА II. «Несостоявшаяся полисемия».

2.1. 'Дерево, ствол, дрова, лес, палка . ': об., кет., тым., вас., таз., тур.ро,рб; вас. pods.

2.2. 'День, солнце, свет': об. Ш, кет., вас., тым. t'el, tel, кет. t'elat, tëlat, об. С, Ш, тым. t'eld, об. С t'eldd, teldd, об. Ш, кет. t'elt, tëlt, об. С, кет. t'élit, f г г об. Ч, вас. eel, ел. celi, тур. cëli, таз. cëli.

2.3. Особенности семантической структуры существительных, обозначающих некий «предел» на примере существительных об. С, Ш, кет. tibd, об. Ч cib, cibst, тур. cipi, таз. cïpi, вас., тым. cibs и об., вас. par, par, кет. pari, рагэ, об. Ч, тым. тур. pari, рагэ,.тур. poari, таз. pôri).

2.4 'Штука': таз. laka, об., кет., тым., вас. laga, laya.Ill

Выводы по Главе II.

ГЛАВА III. Особенности семантической деривации некоторых соматических терминов в диалектах селькупского языка: полисемия vs. моносемия.

3.1. 'Голова'.

3. 2. 'Рот'.

3. 3. 'Нога, ноги'.

3. 4. 'Глаз, глаза'.

3. 5. 'Язык'.

Выводы по Главе III.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Дубровская, Наталья Викторовна

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению особенностей семантической деривации существительных на материале селькупского языка, относящегося к языкам малочисленных народов Сибири, внесенным в Красную книгу языков народов России;

Селькупский язык входит в самодийскую группу уральской языковой семьи, которая включает множество языков, некогда существовавших или существующих на территории Западной Сибири и Красноярского края Российской Федерации. Северную подгруппу составляют сохранившиеся ненецкий, нганасанский, энецкий языки. Южная подгруппа представлена исчезнувшими языками племен камасинцев, койбалов, маторов; карагасов, сойотов и единственным сохранившимся селькупским языком [СРДС 2005: 46].

Следует заметить, однако, что в силу исторически сложившихся обстоятельств единого селькупского языка не существует: как отмечает А.П. Дульзон, «селькупский язык представляет собой совокупность диалектов и говоров, объединённых общей структурной моделью »языка* звуковые элементы которой составляют ряды закономерных соответствий» рЗикоп* 1971: 43]. Данная диалектная раздробленность сохранила свою устойчивость до настоящего времени. При подаче фактического материала в качестве рабочей схемы диалектного членения селькупского языка принимается его подразделение на северный и южный диалектные ареалы с выделением диалектно-говорных подразделений внутри каждого (см. Приложение 1) [СРДС 2005: 6].

Научные исследования селькупского языка ведутся с середины 19 века и связаны с именами таких финских ученых, как М.А. Кастрен и К. Доннер. В Советском Союзе различными аспектами изучения селькупского языка занимались отдельные исследователи и научные центры. Большой вклад в изучение грамматики селькупского языка внесли Г.Н. Прокофьев и Е.Д. Прокофьева. Начало изучения селькупских диалектов Томской области связано- с именем профессора А.П. Дульзона и относится к 50-м годам XX столетия.

За последние двадцать лет на базе экспедиционных материалов по южным диалектам издан цикл монографических исследований по селькупской морфологии, выполненных Э.Г. Беккер, В.В. Быконя, И.А. Ильяшснко, Н.Г. Кузнецовой, A.A. Ким, JI.A. Алиткиной. Материалы по тазовскому диалекту представлены в публикациях А.И. Кузнецовой, Е.А. Хелимского, Е.В. Грушкиной, O.A. Казакевич [СРДС 2005: 317]. В словаре [AI., Don., Sir. 2004] изданы материалы, собранные К. Доннером и У.Т. Сирелиусом в начале XX века и дополненные данными самого Я. Алатало, принадлежащими его экспедициям конца 90-ых годов XX века. Преимущественно словарь основан на записях, сделанных в районах проживания носителей южно-селькупских диалектов, но тазовские материалы тоже представлены достаточно подробно, хотя'значительно менее полно,1 чем в!словаре Е.А. Хелимского [H.D.].

Надо отметить разную, степень разработанности фонетики и морфологии селькупских диалектов, по которым существует значительное количество работ [см., например, Морев 1973; Кузьмина 1974; Деннинг 1977, 1981, 1984, 1988; Katz 1979; Кузнецова 1980, 1993; Беккер 1985, 1995, 1995а; Janurik 1978, 1984; Купер 1987, 1990; Быконя 1996; Хелимский 2000а, 20006] и описания лексической семантики селькупского языка, которое стало активно разрабатываться лишь в последние годы [Ким 1999; Булгакова 2003; Быконя 2007; Зеремская 2008 (а, б); Монастырская* 2008; Полякова 2004; Федотова 2010; Байдак 2011].

Актуальность темы исследования вызвана необходимостью изучения феномена семантической деривации, общих закономерностей формирования семантической структуры и функционирования лексических единиц, построения типологии лексического значения с точки зрения реализации семантической деривации; а также выработки стратегии представления семантической деривации в селькупском лексикографическом материале. Комплексное изучение специфики формирования-семантической структуры и функционирования многозначных существительных селькупского языка имеет бесспорное значение и для теории лексикографии; поскольку на этом материале удается выявить ряд явлений, которые, насколько нам > известно^ не были описаны ранее исследователями;семантики. .

Целью диссертации является выявление и описание: ранее неизученных-особенностей структуры значения у слов с моносемией:

В соответствии с целью исследования в работе были выполнены задачи:

1) по словарям сделан выбор лексем, которые в южно- и северноселькупских диалектах описаны* как полисемантичные, проведен анализ контекстов их употребления и выявлены слова, в которых значение должно быть.описано как,моносемичное; :

2) проведено анкетирование носителей говора; обских чумылькупов селькупского языка, а также анализ , текстовых материалов из; архива А.П. Дульзона с целью уточнения: значения выбранных; лексем на; основе анализа их употребления в текстах;

3) определены значения рассматриваемых' лексем на основании современных критериев разграничения полисемии и моносемии.

Объектом исследования является семантическая деривация существительных селькупского языка.

Научная новизна работы определяется: тем, что она стала первым специальным исследованием, посвященным; всестороннему анализу особенностей семантической деривации существительных в диалектах селькупского языка. В результате исследования выявляется семантическая структура существительных селькупского языка, определяется набор их значений, вырабатывается стратегия представления их семантической структуры в лексикографическом материале.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что основные положения работы могут быть использованы в дальнейших исследованиях по лексикографии и теоретической семантике селькупского и других самодийских, а также финно-угорских языков, найдут применение при разработке теоретических вопросов типологии лексического значения в целом. Новый фактический материал, впервые введенный в научный оборот, может стать составной частью сопоставительно-типологических исследований языков народов Сибири.

Теоретическая значимость определяется также рядом выдвинутых и разработанных положений о характере семантической деривации существительных в диалектах селькупского языка.

Практическая ценность диссертации заключается в том, что представленный в ней материал и конкретные выводы могут быть использованы- в научно-исследовательской деятельности аспирантов и студентов при подготовке лекционных и семинарских занятий по общему и сравнительному языкознанию, лексической семантике, лексикологии, теории перевода. Полученные результаты могут иметь прикладное значение в преподавании селькупского языка, при составлении словарей, создании пособий и справочников по селькупскому языку.

Теоретической и методологической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области семантических исследований:

A.A. Потебни, М.М. Покровского, Е. Куриловича, И.А. Мельчука,

B. Туровского, O.JI. Рублевой, В.В. Виноградова, B.C. Виноградова, И.М. Кобозевой, Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, A.B. Бондарко, А. Вежбицкой, A.A. Зализняк, С. Д. Кацнельсона, Е.В. Падучевой, Ю.С. Степанова, A.A. Уфимцевой, В.И Кодухова, Б.Н Головина, В. Г. Гака, Р. Якобсона, Н.В. Перцова, H.H. Перцовой, Б.А. Успенского, Т.М. Николаевой, Ю.И. Левина, Г.И. Кустовой, Д.Н. Шмелева, О.Н. Трубачева, Е.В. Урысон, М. Джонсона, Дж. Лакоффа, Л. Талми и других.

Основными методами исследования в работе являются все известные на сегодняшний день и зарекомендовавшие себя в отечественном и зарубежном языкознании методы исследования семантической деривации: контекстологические, структурные, психолингвистические и статистические, включающие в себя элементы компонентного анализа, дистрибутивного анализа, направленного на поиск релевантных сочетаний и контекстов с тем или иным существительным; методы и приёмы этимологического анализа, а также отдельные элементы сопоставительного метода, способствующие выявлению особенностей семантической деривации, существительных в диалектах селькупского языка. При сборе материалов по диалектам селькупского языка в экспедициях использовалась традиционная методика полевых исследований, а именно: наблюдение, документирование, анкетирование и обработка языкового материала при помощи технических средств, метод лингвистического эксперимента, в частности, опрос информантов; ассоциативная методика, основанная на исследованиях слов-реакций, возникающих у информантов в ответ на слова-стимулы.

Источниками исследования послужили материалы, собранные во время научных экспедиций под руководством! Лауреата Государственной премии, основателя Томской лингвистической, школы профессора А.П: Дульзона, хранящиеся в архиве кафедрьг языков народов Сибири в Томском государственном педагогическом университете. Данные материалы составили базу изданного под редакцией профессора В.В. Быконя «Селькупско-русского диалектного словаря» [СРДС 2005] по васюганскому, кетскому, тымскому диалектам, елогуйскому, туруханскому и обским говорам селькупского языка. Материал по тазовскому диалекту был почерпнут из трудов представителей Московской лингвистической школы: А.И. Кузнецовой, О:А. Казакевич, Е.А. Хелимского, Е.В. Грушкиной, Л.Ю. Иоффе «Очерки по селькупскому языку: тазовский диалект» [ОчСЯ 1980; 1993].

Для объективного анализа семантической деривации существительных селькупского языка были использованы данные зарубежных исследователей: материалы М.А. Кастрена [C.WV; C.-L.], И: Эрдейи [Er. 1969], словарь Я. Алатало «Sölkupisches Wörterbuch aus Aufzeichnungen von Kai Donner, U.T. Sirelius und, Jarmo Alatalo»!, в который вошли, материалы. К. Доннера по тымскому диалекту, У.Т. Сирелиуса по чаинскому диалекту и материалы составителя словаря по кетскому диалекту [AI., Don., Sir. 2004]. •

В работе использовались также обобщенные результаты исследования южных диалектов селькупского языка, представленные в монографии «Морфология-селькупского языка: Южные диалекты» [M. 1995а,б].

Источником- материала? послужил ряд: трудов Е.А. Хелимского по северным и южным? диалектам, изданных" при содействии зарубежных лингвистических школ и представляющих собой обработку данных первых словарей: по селькупскому языку H.H. Григоровского; [Н. 1983;] и Ф:Г. Мальцева [IL,К. 2001], а. также; «Словарь моторского языка» («Die Matorische Sprache») [H. 1997].-Трудом автора этого цикла также-является» пятый; выпуск гамбургского сборника «О материалах А.И. Кузьминой по селькупскому языку», выполненный в соавторстве:: с: H.A. Тучковой [Тучкова, Хелимский-2010]:и вышедший в память об ушедшем из-жизни Е.А. Хелимском. В диссертационном исследовании был использован «Североселькупский словарь» E.Â. Хелимского [H.D.]. К глубокому сожалению, автор не успел завершить и опубликовать его, но этот материал предоставлен; в электронном виде на авторском сайте [http://helimski.com/TazSelkupDictionary]!.

Для работы; использовался, также ряд этимологических исследований; «Этимологический словарь уральских языков» К. Редей (Kâroly Rédei «Uralisches Etymologisches Wörterbuch. - Band I. Uralische und finnisch-ugrische Schicht; монография Г. Дечи «Уральский праязык: Полная реконструкция» (G. Décsy «The Uralic Protolanguage: A Comprehensive Reconstruction»).

- 10 В диссертации сохранена фонетическая транскрипция источников.

Материалы словаря Я. Алатало и полевых записей, хранящихся в архивах кафедры языков народов Сибири им. А .П. Дульзона Томского государственного педагогического университета, были переведены в транскрипцию в соответствии с международным: фонетическим алфавитом http://ru.wikipedia.org/wiki/lPA].

Кроме того, были сформированы^ и использовались два корпуса селькупских текстов по. южным, и северным диалектам, общий объем которых составляет более 29 тысяч лексических единиц. Для формирования корпусов текстов; были? использованы, материалы как архива кафедры языков, народов

Сибири Томского; государственного педагогического университета, так и печатные материалы, содержащие тексты.на селькупском-языке:

В корпус по северному диалектному ареалу вошли три текста, записанные

Г.И. Прокофьевым (об' Иче, об Иомпе,. «Шаманская песня»)? [Gr. 1935;

Казакевич 2009]; двадцать; восемь текстов- (сказки . северных селькупов), записанные представителями? Московской-лингвистической школы, изданные в

1993 году [ОчСЯ 1993: 8-87]; один текст, записанный4О.А: Казакевич; («Почему нельзя ночевать в лабазах (селькупская сказка)») [Мифология селькупов 2004:

331-332], а также сказка «Markynca — Маркынча»; представляющая1: собой самозапись носителя селькупского языка. IT. Карсавина (по материалам

А.И. Кузьминой) [Тучкова, Хслимский 2010: 104-131].

Корпус текстов южного диалектного ареала составляют шестьдесят пять текстов. Шестьдесят четыре текста являются материалами архива кафедры языков народов Сибири. Они были записаны во время научных экспедиций как самим А.П. Дульзоном, так и его учениками и последователями: 3.F. Беккер,

Е.С. Кузнецовой, Н.М. Воеводиной, Н.П. Максимовой, A.A. Ким,

И.А. Ильяшенко. Часть данных текстов не издавалась и хранится в виде томов рукописей в архиве кафедры языков народов Сибири Томского государственного педагогического университета. Тридцать один текст имеет печатное издание [Дульзон 1966; Беккер 1978; СНС 1996; Мифология селькупов 2004; САФТ 2009]. Текст «It'eka - Итека» принадлежит архиву А.И. Кузьминой и впервые был опубликован в 2010 году [Тучкова, Хелимский 2010: 104-131]. (Корпуса текстов представлены в Приложение 2).

Основой для проведения сравнительного анализа с целью выявления особенностей семантической деривации существительных селькупского языка послужил ряд лексикографических работ по другим уральским языкам, а также языкам коренных народов Российской Федерации: русско-алтайские словари [РАС 1963; ЭлСАЯ], «Русско-венгерский и венгерско-русский словарь ON-LINE» [http://www.vengria-hu.eu/index.php?page=slovar], «Словарь кетско-русский и русско-кетский» [СКРиРК 2002], «Словарь говорных форм кетских существительных (с формами1 множественного- числа)» [СГФКС 2002], «Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов» [ССКЗД 1961], «Коми-русский словарь» [КРС 2000], «Краткий этимологический словарь коми языка» [КЭСКЯ 1970], «Корякско-русский словарь» [КРС 1960], «Русско-корякский словарь» [РКС 1967], словари по мансийскому языку [WW 1986; СМРиРМ' 1982], «Марийско-русский словарь» [MPC 2003], русско-марийский словарь «Рушла-марла мутер» [РММ 2007], «Словарь марийского языка»- [СМЯ1-У1 1990-2001], «Этимологический. словарь мордовских (эрзянского- и мокшанского) языков» [ЭСМЯ1-Ш 2004-2005], «Эрзянско-русский словарь» [ЭРС 1993], «Мокшанско-русский словарь» [MPC 1998]; «Мордовский словарь X. Паасонена» [MW 1990-1994], «Русско-мордовский словарь» [РМС 1899]; «Эрзянско-русский словарь» [ЭРС 1949], словари по нганасанскому языку [СНРиРН 2001; ЭлСНЯ]; лексикографические работы- по ненецкому языку [Алмазова 1961; НРС 1965], «Саамско-русский словарь» [СРС 1985], «Саамский словарь» [ЭлСС]; словари по тунгусо-маньчжурским- языкам [ССТМЯ 1975, 1977; НанРС 1980; РЭС1, II 2005], словари по удмуртскому языку [РУС 1956; Электрокыллюкам]; по финскому языку [РФС 1963; SSAI, И, III 1992-2000; НБРФ 1999; БФРС 2007], лексикографические материалы по хантыйскому языку [OW 1966; РХР 1996; Рандымова 2009], «Словарь энецко-русский и русско-энецкий» [СЭРиРЭ 2001].

Материалом исследования послужили также полевые записи автора, сделанные в местах проживания коренного населения [И]. Информантами по селькупскому языку были Коробейникова Ирина Анатольевна (д. Голещихино, Парабельского р-на, Томской области), Прокина Татьяна Федоровна (с. Парабель, Томской области), Луговская Алена Юрьевна (с. Нарым, Томской области), Шадрина Людмила Денисовна (с. Нарым, Томской области), Мартынов Яков Яковлевич (п. Шпалозавод, Томской области), Саиспаев Василий Александрович (с. Парабель, Томской обл), Макшина Агния Александровна (п. Нельмач, Томской обл), Мальков Николай Анатольевич (с. Толмачево, Томской области).

Апробация работы: Основные положения работы излагались на международной научной конференции XXV-e Дульзоновские чтения «Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур» (Томск, июнь 2008, 2011); на XI, XII, XIII Всероссийских конференциях студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование» (Томск, апрель 2007, 2008, 2009); на XI Российской научно-практической конференции «Мировая культура и язык: взгляд молодых исследователей» (Томск, апрель 2011).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Особенности семантической деривации существительных в диалектах селькупского языка"

Выводы по главе III:

Анализ соматических терминов позволил разработать следующие стратегии презентации ряда существительных в материалах лексикографического плана:

1) Об., кет., вас., тым., тур. ol, di, oh, таз. olí, кет. olli 'самый верх, верхняя часть тела человека, природного объекта'. Два переносных значения появляются на уровне функционирования производных лексических единиц: 1) главный, занимающий главное (верховное) положение: тур. olqup 'глава рода'; об. Ш olimi 'председатель'; таз. oly(t) ija 'вожатый'; таз. olyqup (olqup, olyt qup) 'начальник'; 2) умный (имеющий голову): таз. olysymyl' 'умный'.

2) Об. Ш, Ч, кет., тым. ак, aij. , таз. эк, эу, 5 — 1) ' рот — без определяющего слова встречается в отношении трех природных объектов: человека, птицы и реки (таз. Rdttan эк 'устье реки Ратты'; на русский язык может переводиться как «проем», «вход», когда речь идет о входе в жилище: об. Ш madan ак 'дверной проем'; таз. mdtan эк 'вход в чум'; 2) встречается в составных наименованиях, где первый компонент является заимствованием из русск. языка: таз. pecyt эк 'печное отверстие' и таз. okoskandk 'проем окна'. Можно предположить, что как более поздние образования они появились в селькупском языке путем переноса наименования по типу метонимии: рот отверстие.

3) Об., тым., вас. top, об. С, тым. toppd, таз., кет. topi 1) конечность (конечности) объекта живой природы (человека, медведя, птицы); 2) ножка у мебели (?< русск.)

4) Об. Ч, вас. xaj об., кет. sai, saj, ел., тур. saj, тым. sáj, об. С s 'ej, об. С, Ч, тым. sej, таз. saj i 1) глаз; 2) нечто напоминающее глаз (по форме или др. признакам).

5) Кет. sa, об. С s 'е, ел. s 'ej, s 'ejti, об. С, кет. se, sé, об. Ш, Ч, таз., вас., тым. se 1) подвижный орган продолговатой формы в полости рта; 2) подвижная часть а) руки: таз. utyn sé ; об. Ч odet se 'ладонь' (доел, руки язык); б) запора (для ловли рыбы): только таз. kincyt sé 'створки запора' (доел, запора язык); 3) только в южном ареале селькупского языка - 'орудие общения, обмена мыслями и взаимного понимания людей в обществе'; 4) только в говоре об. С t'ubhd set 'длинный язык' (о болтуне, о том, кто болтает лишнее); 5) только в говорах об. С s'el sájet!; вас. sel xáceñ 'язык-твой прикуси' (не говори, сразу замолчи). Три последних значения предположительно являются результатом заимствования соответствующих понятий из русского языка.

Заключение

Целью данной работы было описание ранее не выявленных особенностей моносемии. В результате исследования в селькупском языке были выявлены примеры моносемии, в которых фрагмент 'В или С', выделяемый в значении А = 'Р', оказывается сравнительно велик относительно всего толкования: в рассмотренных словах выделяемые компоненты значения 'дерево, дрова, лес или 'день, солнце, свет' и другие хотя и отвечают синтагматическому критерию определения моносемии, предложенному Ю.Д. Апресяном, то есть, зафиксирован ряд некаламбурных контекстов, в которых одновременно реализуются оба семантических компонента значения, но различие между ними представляется весьма значительным.

Возникает вопрос, чем обусловлено наличие «несостоявшейся полисемии» со значительным^ различием между значениями в рассмотренных словах? Возможно, что ее причиной являются генетические факторы, в частности, нельзя исключить, что моносемия для большинства» этих слов должна восстанавливаться и для праязыка. Нельзя исключить, что это связано не с генетической принадлежностью селькупского языка,, а с образом жизни его носителей. Может быть, для традиционных культур более свойственно -воспринимать 'день' и 'солнце', 'ноги людей' и 'лапы животных' как единое понятие. Возможно, моносемия в этих словах возникает под влиянием языковых контактов. Как было показано выше, анализ семантической структуры этих понятий в других уральских и неуральских языках коренных народов Севера позволяет выдвинуть все указанные гипотезы. Но доказать или опровергнуть их можно будет, лишь проведя, тщательный текстологический анализ и опрос носителей соответствующих языков на предмет выявления контекстов, в которых реализуются оба компонента значения, которые традиционно русскими исследователями - составителями'- словарей описывались как разные, состоящие в отношении полисемии.

Представляется, что полученный нами результат важен, во-первых, для лексикографиеского описания селькупского языка и в целом для теории лексикографии. Мы постарались показать, что для выявления семантической структуры лексем необходим подробный анализ употреблений в текстах (устных и письменных), без которого невозможен правильный перевод с какого-либо языка на селькупский.

Во-вторых, адекватное описание семантики селькупских слов интересно для исследования наивной картины мира и описания особенностей мышления носителей селькупского языка. Нам кажется, что дальнейший анализ устройства соотношения компонентов значения рассматриваемых понятий в других языках Сибири позволит выявить, насколько моносемия такой природы (фактически, зарождающаяся полисемия) имеет ареальную природу или наследуется из праязыка.

В связи с этим, в-третьих, оказывается, что для более детальной семантической реконструкции необходимо выявление синхронной моносемии в современных языках. Представляется, что тщательный анализ подобных явлений в самодийских и шире в уральских языках позволит значительно уточнить реконструкцию значений в праязыках: выявить, какие из них являются moho-, а какие полисемичными.

Список научной литературыДубровская, Наталья Викторовна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Автоматизация подготовки словарей : учеб. пособие / Т. Б. Багаряцкая и др.. М. : Изд-во МГУ, 1988. - 170 с.

2. Ахманова 1961 — Алмазова А. В. Самоучитель ненецкого языка / А. В. Алмазова. — Л. : Учпедгиз, 1961. — 240 с.

3. Амосова 1957 Амосова Н. Н. К вопросу о лексическом значении слова // Вестник Ленинградского университета. - 1957. — № 2. — С. 152-168.

4. Амосова 1963 — Амосова Н. Н. Основы английской фразеологии / Н. Н. Амосова. Л. : Изд-во ЛГУ, 1963. - 208 с.

5. Апресян 1966 Апресян Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики : (краткий очерк) / Ю. Д. Апресян. — М. : Просвещение, 1966. - 302 с.

6. Апресян 1995а Апресян Ю. Д. Избранные труды. / Ю. Д. Апресян. — М. : Яз. рус. культуры, 1995а. — Т. 1 : Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - 472 с.

7. Апресян 19956 Апресян Ю. Д. Избранные труды. / Ю. Д. Апресян. - М. : Яз. рус. культуры, 19956. - Т. 2 : Интегральное описание языка и системная лексикография. - 767 с.

8. Апресян 1974 — Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка / Ю. Д. Апресян. — М. : Наука, 1974. — 368 с.

9. Арутюнова 1998а — Арутюнова Н. Д. Метафора // Языкознание : большой энцикл. слов. 2-е изд. - М., 1998а. - С. 296-297.

10. Арутюнова 19986 — Арутюнова Н. Д. Метонимия // Языкознание : большой энцикл. слов. 2-е изд. - М., 19986. - С. 300-301.

11. Аспекты семантических исследований / А. А. Уфимцева и др.. — М. : Наука, 1980.-354 с.

12. Ахманова 1969 — Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. 2-е изд. - М. : Сов. энцикл., 1969. - 608 с.

13. Бабаева 1997 — Бабаева Б. Э. О проекте «Исторического словаря современного русского языка» / Б. Э. Бабаева, А. Ф. Журавлев, И. И. Макеева // Вопросы языкознания. — 1997. — № 2. — С. 34-46.

14. Бабаева 1998 — Бабаева Е. Э. Кто живет в вертепе, или опыт построения семантической истории слова // Вопросы языкознания. 1998. - № 3. - С. 94106.

15. Байдак 2010а Байдак А. В: Анализ словообразовательного гнезда как один из приемов исследования концепта «смерть» в селькупском языке- // Вестник Томского государственного педагогического университета. — 2010а. -Вып. 1.-0,. 133-137.

16. Байдак 2009а Байдак А. В. Анализ словообразовательных гнезд со значением «жизнь» в селькупском языке // Вестник Томского государственного университета. - 2009а. - № 329. - С. 12-15.

17. Байдак 2002а — Байдак А. В. Дидактизация оригинального текста: селькупский язык : учеб.-метод. комплект к учеб. модулю / А. В. Байдак, Н. П. Максимова. — Томск, 2002а. 39 с.

18. Байдак 2004а — Байдак А. В. Материалы по южноселькупскому фольклору в зарубежных публикациях // Труды Томского областного краеведческого музея.-2004а.-Т. 13.-С. 129-132.

19. Байдак 20076 — Байдак А. В. Об одном ассоциативном эксперименте среди южных селькупов / А. В. Байдак, С. В. Глушков // Труды Томского областного краеведческого музея. — 20076. — Т. 11. — С. 58-63.

20. Байдак 20106 — Байдак А. В. Представления селькупов о происхождении жизни по данным мифологии и языка // Известия Томского политехнического университета. 20106. - Т. 316, № 6. - С. 224- 227.

21. Байдак 2010в — Байдак А. В. Принципы номинации селькупских посмертных жилищ в культурном контексте / А. В. Байдак, А. А. Ким-Малони // Вестник Томского государственного педагогического университета. — 2010в. -Вып. 7.-С. 88-93.

22. Байдак 20096 — Байдак А. В. Реконструкция картины мира селькупов посредством этнолингвистического анализа (на примере концепта жизнь) // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер: Филология и искусствоведение. 20096. — Вып. 3. - С. 102-106.

23. Байдак 2007в — Байдак А. В. Религиозные представления кетских самоедов // Вестник Томского государственного педагогического университета. Сер. Гуманитарные науки (Филология). 2007в. - Вып. 4. - С. 70-76.

24. Байдак 20046 — Байдак А. В. Селькупское прядение и ткачество в свете этнолингвистического анализа / А. В. Байдак, Н. А. Тучкова // Труды Томского областного краеведческого музея. — 20046. — Т. 13. — С. 133-138.

25. Байдак 20Юг — Байдак А. В. Средства выражения одушевленности / неодушевленности в селькупском языке // Вестник Томского государственного университета. 2010г. - № 338. - С. 7-13.

26. Байдак 201 Од Байдак А. В. Экспериментальные исследования концептов «жизнь» и «смерть» // Известия Томского политехнического университета. -201 Од. - Т. 316, № 6. - С. 228-232.

27. Байдак 2010е — Байдак А. В. Этнолингвистика оппозиции-.живой-неживой в селькупском / А. В. Байдак, А. А. Ким-Малони // Finnisch-ugrische Mitteilungen: Gedenkschrift fiier Eugen A. Helimski. Hamburg, 2010e. — Bd. 32/ 33.-S. 47-60.

28. Байдак 2011 Байдак А. В. Лингвокультурная репрезентация селькупской диады «жизнь-смерть» : автореф. дис. . д-ра филол. наук / А. В. Байдак. — Томск, 2011.-46 с.

29. Баранов 1993 Баранов А. Н. Немецко-русский и русско-немецкий словарь лингвистических терминов (с английскими эквивалентами) : в 2 т. / А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский. — М., 1993. — Т. 1-2.

30. Беккер 1985 Беккер Э. Г. Грамматические категории имени существительного в южных диалектах селькупского языка : автореф. дис. . д-ра филол. наук / Э. Г. Беккер. - М., 1985. — 41 с.

31. Беккер 1976 Беккер Э. Г. Категория падежа в селькупском языке / Э. Г. Беккер. - Томск : Изд-во Том. ун-та, 1976. - 207 с.

32. Беккер 1965 Беккер Э. Г. Селькупские топонимы Западной Сибири : дис. . канд. филол. наук / Э. Г. Беккер. — Томск, 1965. — 272 с.

33. Блох 2000 — Блох М. Я. Теоретические основы грамматики : учеб. пособие / М. Я. Блох. М. : Высш. шк., 2000. - 159 с.

34. Бондарко 1998 Бондарко А. В. Функциональная модель • грамматики (теоретические основы, итоги и перспективы) // Язык и речевая деятельность. — СПб., 1998.-Т. 1.-С. 17-30.

35. Булгакова 2003 — Булгакова И. В. Лексика, отражающая материальную культуру селькупов : автореф. дис. . канд. филол. наук / И. В. Булгакова. — Томск, 2003.-22 с.

36. Быконя 2007 Быконя В.В. Идея происхождения/рождения человека в языковой картине мира селькупов // Вестник Томского государственного педагогического университета. Сер. Гуманитарные науки (Филология). — 2007. -Вып. 4.-С. 88-97.

37. Быконя 1998 Быконя В. В. Имя числительное в картине мира селькупов / В. В. Быконя. - Томск : Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 1998. — 261с.

38. Быконя 1996 Быконя В. В. Структурно-морфологическая система числительных и история ее формирования в диалектах селькупского языка : дис. . д-ра филол. наук / В. В. Быконя. - Йошкар-Ола, 1996. — 340 с.

39. Василевич 2005 — Василевич Г. М. Русско-эвенкийский словарь : пособие для учащихся 5-9 кл. общеобразоват. учреждений : в 2 ч. / Г. М. Василевич. — 2-е изд., перераб. СПб. : Просвещение, 2005. — Ч. 1-2.

40. Васильев 2003 — Васильев В. М. Марийско-русский словарь / В. М. Васильев, 3. В. Учаев. — Йошкар-Ола : Марийское кн. Изд-во, 2003. — 296 с.

41. Васильев 1997 -Васильев JI. М. Методы современной лингвистики : учеб.е пособие / JI. М. Васильев. — Уфа : Башкирск. гос. ун-т, 1997. 180 с.

42. Большой финско-русский словарь / И. Вахрос, А. Щербаков ; под ред. В. Оллыкайнен, И. Сало. 7-е изд., стер. - М. : Живой язык, 2007. -816 с.,

43. Вежбицкая 1986 — Вежбицкая А. Восприятие: смантика абстрактного словаря // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986. — Вып. 18 : Логический анализ естественных языков. — С. 336-369.

44. Вежбицкая 1996а Вежбицкая А. Прототипы и инварианты // Язык. Культура. Познание. - М., 1996а. - С. 201-230.

45. Вежбицкая 1999 — Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков / А. Вежбицкая ; пер. с англ. А. Д. Шмелева ; под ред. Т. В. Булыгиной. -М. : Яз. рус. культуры, 1999. 780 с.

46. Вежбицкая 19866 —Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание : пер. с англ. / А. Вежбицкая. -М. : Рус. слов., 19966. -411 с.

47. Безносикова 2000 Безносикова Л. М. Коми-роч кывчукбр / Л. М. Безносикова, Е. А. Айбабина, Р. И. Коснырева. — Сыктывкар : Коми кн. Изд-во, 2000.-816 с.

48. Вейнрейх 1970 — Вейнрейх У. О семантической структуре языка / У. Вейнрейх // Новое в лингвистике. — М., 1970. Вып. 5. — С. 163-249.

49. Вернер 2002 — Вернер Г. К. Словарь кетско-русский и русско-кетский : учеб. пособие для учащихся начальной шк. — 2-е изд., перераб. / Г. К. Вернер. — СПб. : Дрофа, 2002. 240 с.

50. Вершинин 2005 — Вершинин В. И. Этимологический словарь мордовских (эрзянского и мокшанского) языков / В. И. Вершинин. — Йошкар-Ола : Стринг, 2004-2005.-Т. 1-3.

51. Виноградов 1953 — Виноградов В. В. Основные типы лексических значений слова //Вопросы языкознания. 1953. - № 5. - С. 3-30.

52. Виноградов 1995 — Виноградов В. В. Слово и значение как предмет историко-лексикологического // Вопросы языкознания. 1995. — № 1. — С. 5-36.

53. Виноградов 2003 — Виноградов В. С. Лексикология испанского языка : учебник / В. С. Виноградов. 2-е изд., испр. и доп. — М. : Высш. шк., 2003. — 244 с.

54. Гаврилов 1899 Гаврилов Н. Русско-мордовский словарь. Мокшанско-эрзянское наречие. С приложением кратких сведений из этимологии / Н. Гаврилов. — Пенза, 1899. — 54 с.

55. Гак 1998 Гак В. Г. Лексическое значение слова // Языкознание : большой энцикл. слов. - 2-е изд. - М., 1998. - С. 261.

56. Гак 1960 Гак В. Г. Некоторые общие семантические особенности французского слова в сравнении с русским и вопросы лексикографии // Лексикографический сборник. - М., 1960. - Вып. 4. - С. 15-28.

57. Гарьковская 2004 — Гарьковская Т. Н. О когнетивном потенциале существительных с широким значением и их функционировании в дискурсе (на материале английского языка) // Бытие и язык. — Новосибирск, 2004. — С. 324330.

58. Гемуев 2005 — Гемуев И. Н. Народы Западной Сибири : Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты / И. Н. Гемуев. М. : Наука, 2005. — 804 с.

59. Головин 1977 — Головин Б. Н. Введение в языкознание / Б. Н. Головин. —М. : Высш. шк., 1977. — 304 с.

60. Гуревич 1981 — Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры / А. Я. Гуревич. — М. : Искусство, 1981. — 359 с.

61. Давыдова 1987 — Давыдова Г. Б. Функциональный анализ конструкций с широкозначными словами в современном английском языке // Вопросы системной организации речи. — М., 1987. — С. 154-171.

62. Деннинг 1988 Деннинг Н. В. Место баишенского говора в системе селькупских диалектов (по фонетическим данным) // Фонетика и грамматика языков Сибири : сб. науч. тр. - Новосибирск, 1988. — С. 140-153.

63. Деннинг 1977 — Деннинг Н. В. О системе консонантизма тымского диалекта селькупского языка // Языки и топонимия Сибири VI. — Томск, 1977. -С. 39-48.

64. Деннинг 1984 — Деннинг Н. В. Фонетика тымского диалекта селькупского языка : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. В. Деннинг. — Томск, 1984. — 191.с.

65. Димова 1972 Димова С. Н. О полифункциональности слова с широким значением : (на материале английского существительного way) : автореф. дис. . канд. филол. наук / С. Н. Димова. — М., 1972. — 22 с.

66. Дмитриев С. Д. Рушла-марла мутер. Теналтыш класслаште тунемшевлаклан. Йошкар-Ола : Марий книга савыктыш, 2007. — 276 с.

67. Дульзон 1966 Дульзон А. П. Кетские сказки / А. П. Дульзон. - Томск : Изд-во Том. ун-та, 1966. - 167 с.

68. Дульзон 1954 — Дульзон А. П. Термины родства и свойства в языках Нарымского края и Причулымья // Ученые записки Томского государственного педагогического института. — 1954. — Т. 11. — С. 59 94.

69. Дыбо 2006 Дыбо A.B. Антропоморфная и зооморфная метафора в тюркских языках // Сравнительно-историческая грамматика. Пратюркский язык основа. Картина мира пратюркского этноса по данным языка. - М. : Наука, 2006. - С. 648 - 654.

70. Жилина 1961 Жилина Т. И. Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов; Около 25000 слов / Т. И. Жилина, М. А. Сахарова, В. А. Сорвачева ; под общ: ред. В. А. Сорвачевой. — Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1961. - 492 с.

71. Зализняк 2006 Зализняк А. А. Многозначность в языке и способы ее представления / А. А. Зализняк. - М. : Яз. славянских культур, 2006. — 672 с.

72. Зализняк 1998 — Зализняк А. А. О грамматической неоднозначности в поэтическом тексте: VIII стихотворение Катулла // Известия Российской Академии наук. Сер. Литературы и языка. 1998. - Т. 57, № 5. — С. 39 - 44.

73. Зализняк 2001 Зализняк А. А. Семантическая деривация в синхронии и диахронии: проект «Каталога семантических переходов» // Вопросы языкознания. - 2001. - № 2. - С. 13 - 25.

74. Зализняк 2004 — Зализняк А. А. Феномен многозначности и способы его описания // Вопросы языкознания. 2004. - №2. - С. 20 — 45.

75. Звягинцев 1957 Звягинцев В. А. Семасиология / В. А. Звягинцев. — М. : Моск. ун-т, 1957. - 321 с.

76. Зеремская 2008а — Зеремская Ю. А. Термины родства и свойства в селькупском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю. А. Зеремская. — Йошкар-Ола, 2008а. 17 с.

77. Зеремская 20086 — Зеремская Ю.А. Термины родства и свойства в селькупском языке : дис. . канд. филол. наук / Ю. А. Зеремская. Томск, 20086. - 145 с.

78. Ириков 1988 — Ириков С. И. Словарь селькупско-русский и русско-селькупский : пособие для учащихся начальной шк. / С. И. Ириков. JI. : Просвещение. Ленинг. отд-ние, 1988. — 224 с.

79. Казакевич 2009 — Казакевич О. А. Архив Е.Д. и Г.Н. Прокофьевых : самодийские языковые материалы // Finnisch-Ugrische Mitteilungen. — — Hamburg, 2009. Bd. 32/33. - S. 247 - 268.

80. Казакевич 1990 Казакевич O.A. Использование ЭВМ для исследования бесписьменных и младописьменных языков (на материале селькупского языка : учеб.-метод. пособие / О. А. Казакевич. — М. : Изд-во МГУ, 1990. — 132 с.

81. Кацнельсон 1965 Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение / С. Д. Кацнельсон. - М.; Л. : Наука, 1965. - 108 с.

82. Ким 1999 — Ким А. А. Селькупская культовая лексика как этнолингвистический источник: проблема реконструкции картины мира : дис. . д-ра филол. наук / А. А. Ким. Томск, 1999. — 356 с.

83. Кнорина 1995 — Кнорина Л. В. Металексика: попытка выделения // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы : тез; Междунар. конф. — М., 1995. Т. 1 : Филология. - С. 228 - 230.

84. Кобозева 2000 — Кобозева И. М. Лингвистическая семантика / И. М. Кобозева. М. : Эдиториал УРСС, 2000. - 352 с.

85. Ковтун 1955 Ковтун Л. С. О значении слова // Вопросы языкознания. -1955.-№5.-С. 65-77.

86. Ковтун 1971 — Ковтун Л. С. О неявных семантических изменениях (к истории значений слов) // Вопросы языкознания. — 1971. № 5. - С. 81- 90.

87. Ко духов 1979 Ко духов В. И. Введение в языкознание / В. И. Ко духов. -М. : Просвещение, 1979. -351с.

88. Колесникова 2000 — Колесникова С. Ю. Календарная система в традиционной культуре селькупов : автореф. дис. . канд. истор. наук / С. Ю. Колесникова. — Томск, 2000. — 18 с.

89. Колесникова 1995а Колесникова С. Ю. Материалы к описанию селькупского календаря // Языки народов* Сибири. - Томск, 1995а. — С. 146 — 153.

90. Колесникова 19976 — Колесникова С. Ю. Названия календарных сезонов в селькупском языке // Этносы Сибири: язык и культура : материалы Междунар. конф. Томск, 19976. - Ч. 1. - С. 41 - 42.

91. Колесникова 19956 Колесникова С. Ю. Отражение понимания времени селькупами в календарной лексике // Языки народов Сибири. — Томск, 19956. — С. 167-171.

92. Колесникова 1995в — Колесникова С. Ю. Проблемы самодийской лексикологии / С. Ю. Колесникова, А. А. Ким // Узловые проблемысовременного финно-угроведения : материалы I Всерос. науч. конф. финно-угроведов. Йошкар-Ола, 1995в. — С. 336 — 337.

93. Колесникова 1995г Колесникова С. Ю. Структурные модели названий месяцев в селькупском языке // Субъекты Российской Федерации в условиях реформ. - Томск, 1995г. — С. 91.

94. Колесникова 2004 — Колесникова С. Ю. Универсальная модель календаря в традиционной культуре народов мира : автореф. дис. . д-ра культурологии / С. Ю. Колесникова. Кемерово, 2004. — 34 с.

95. Колядников 1949 — Коляденков М. Н. Эрзянско-русский словарь / М. Н. Коляденков, Н. Ф. Цыганов. М. : Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1949. -292с.

96. Косничяну 1981 Косничяну М. А Хроникальные заметки о докладе Л.Я. Гросул и В.Я. Плоткина // Вопросы языкознания. - 1981. - № 1.-С. 151.

97. Костеркина 2001 — Костеркина Н. Т. Словарь Нганасанско-русский и русско-нганасанский / Н. Т. Костеркина, А.Ч. Момде, Т. Ю. Жданова. СПб. : Просвещение, 2001. — 415 с.

98. Кудрявцева 1989 Кудрявцева Н. П. Особенности дистрибуции субстантивной лексики в разговорном и техническом субъязыке // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. — Горький, 1989. — С. 62 - 69.

99. Кузнецов 1980 — Кузнецов А. М. Структурно-семантические параметры в лексике: на материале английского языка / А. М. Кузнецов. — М. : Наука, 1980. -160 с.

100. Кузнецова 1976 Кузнецова А. И. Календарные названия в самодийских языках // Языки и топонимия. — Томск, 1976. — С. 45 — 49.

101. Кузнецова 1980 — Кузнецова А. И. Очерки по селькупскому языку. Тазовский диалект / А. И. Кузнецова, Е. А. Хелимский, Е. В. Грушкина. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1980. - 412 с.

102. Кузнецова 1993 — Кузнецова А. И. Очерки по селькупскому языку. Тазовский диалект / А. И. Кузнецова, О. А. Казакевич, Л. Ю. Иоффе, Е. А. Хелимский. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. — 196 с.

103. Кузнецова 2007 — Кузнецова А. И. Селькупы Туруханского района Красноярского края на рубеже II и III тысячелетий (социолингвистическая ситуация и языковые изменения) / А. И. Кузнецова. — Воронеж : Изд.-полиграф. центр Воронеж, ун-та, 2007. 114 с.

104. Кузьмина 1974 — Кузьмина А. И. Грамматика селькупского языка. Селькупы и их язык / А. И. Кузьмина. — Новосибирск : Изд-во НГУ, 1974. — Ч. 1.-265 с.

105. Купер 1990 Купер Ш. Ц. Интерпретация длительности согласных в селькупском языке // Материалы VI Международного конгресса финно-угроведов. - М., 1990, Т. 2. - С. 111 - 112.

106. Купер 1987 Купер Ш. Ц. Типы чередования ступеней в, селькупском языке // Строй самодийских и енисейских языков. — Томск, 1987. — С. 66 — 74.

107. Курилович 1962 — Курилович Е. Очерки по лингвистике / Е. Курилович. — М. : Изд-во иностр. лит., 1962. — 456 с.

108. Кустова 1998 Кустова Г. И. Производные значения с экспериенциальной составляющей // Семиотика и информатика. — М., 1998. — Вып. 36. - С. 19-40.

109. Кустова 1994 — Кустова Г. И. Словарь как лексическая база данных / Г. И. Кустова, Е. В. Падучева //Вопросы языкознания. — 1994. — № 4. С. 96 - 106.

110. Левин 1998а-Левин Ю. И. О. Мандельштам. Разбор шести стихотворений // Избранные труды / Ю. И. Левин. М., 1998а. С. 10 - 51.

111. Левин 19986 Левин Ю. И. От синтаксиса к смыслу и далее («Котлован» А. Платонова) // Избранные труды / Ю. И. Левин. - М., 19986. - С. 392 - 419.

112. Ленца 1990 Ленца А. Л. Эврисемия в гносеологическом освещении // Структурно-семантические и прикладные исследования. — Кишинев, 1990. — С. 32-37.

113. Лотман 1970 Лотман Ю. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лотман. -М. : Искусство, 1970. - 384 с.

114. Лыткин 1970 Лыткин В. И. Краткий этимологический словарь, коми языка / В. И. Лыткин, Е. С. Гуляев ; под ред. В. И. Лыткина. — М. : Наука, 1970. -386 с.

115. Марузо 1960 Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов / Ж. Марузо ; пер. с фр. Н. Д. Андреева ; под ред. А. А. Реформатского ; предисл. В. А. Звегинцева. — М. : Изд-во иностр. лит., 1960. — 436 с.

116. Марчук 1976 Марчук Ю. Н. Контекстологический словарь для машинного перевода многозначных слов с английского языка на русский / Ю. Н. Марчук. - М. : ВЦП, 1976. - Ч. 1 : Существительные. Прилагательные. — 264 е., Ч. 2 : Глаголы наречия. — 256 с.

117. Мельчук 1997 — Мельчук И. А. Курс общей морфологии / И. А. Мельчук. — М. ; Вена : Яз. рус. культуры : Венский славистический альманах : Прогресс, 1997 — Т. 1. — 416 с.

118. Мельчук 1999 Мельчук И. А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл <-> Текст» / И. А. Мельчук. — М. : Шк. «Яз. рус. культуры», 1999. — 346 с.

119. Мельчук 1984 Мельчук И. А. Толково-комбинаторный словарь современного русского языка: Опыты семантико-синтаксического описания русской лексики / И. А. Мельчук, А. К. Жолковский. - Вена, 1984. - 992 с.

120. Мифология селькупов / Н. А. Тучкова и др. ; под. ред. В. В. Напольских. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2004. — 382 с.

121. Михайлова 2000 Михайлова Н. И. «Мой дядя самых честных правил» (Из наблюдений над текстом первой строфы «Евгения Онегина») // Известия Российской Академии наук. Сер. Литературы и языка. - 2000. - Т. 59, № 3. - С. 31-34.

122. Мокшанско-русский словарь : 41000 слов / Ин-т языка, литературы, истории и экономики при Совете Министров-Правительстве Республики

123. Мордовия; под. ред. Б. А. Серебренникова, А. П. Феоктистова, О. Е. Полякова — М. : Рус. яз., Дигора, 1998. 920 с.

124. Молл 1960 Молл Т. А. Корякско-русский словарь / Т. А. Молл. - Л. : Госучпедгиз, 1960. - 237 с.

125. Монастырская 2008 Монастырская Е. А. Лексико-семантические поля ментальности и негативных эмоций гнева, страха и горя в селькупском языке : дис. . канд. филол. наук / Е. А. Монастырская — Томск, 2008. — 169 с.

126. Мордовский словарь X. Паасонена : в 4 т. / сост. К. Хейккиля. — Хельсинки, 1990-1994.-Т. 1 -4.

127. Морев 1973 Морев Ю. А. Звуковой строй среднеобского (ласкинского) говора селькупского языка : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю. А. Морев. -Томск, 1973.-25 с.

128. Морфология селькупского языка : Южные диалекты / Э. Г. Беккер, Л. А. Алиткина, В. В. Быконя, И. А. Ильяшенко. Томск, 1995а. - Ч. 1. - 292 с.

129. Морфология селькупского языка : Южные диалекты / Э. Г. Беккер, Л. А. Алиткина, В.В. Быконя, И.А. Ильяшенко. Томск, 19956. -Ч. 2. - 284 с.

130. Невская 1979 — Невская Л.Г. Дом в литовской загадке // Ва1сашса. Лингвистические исследования. — М. : Наука, 1979. С. 222 — 227.

131. Немысова 1996 — Немысова Е. А. Русско-хантыйский разговорник / Е. А. Немысова, С. П. Кононова, Е. Н. Вожакова. М. : Икар, 1996. - 148 с.

132. Ненецко-русский словарь. Около 22000 слов / сост. Н. М. Терещенко. — М. : Сов. Энцикл., 1965.-943 с.

133. Николаева 1997а Николаева Т. М. «Слово о полку Игореве». Поэтика и лингвистика текста. «Слово о полку Игореве» и Пушкинские тексты / Т. М. Николаева. - М. : Индрик, 1997а. - 334 с.

134. Николаева 19976 Николаева Т. М. А мы швейцару: «Отворите двери»!» (в развитие идей Дмитрия Николаевича Шмелева о цельности семантики лексемы). // Облик слова : сб. ст. памяти Д. Н. Шмелева. - М., 19976. — С. 270 -276.

135. Новый большой русско-финский словарь = 111Ш УепаШЫз-ЗиотаЫпеп Биигзапаклца. Свыше 90 ООО слов и фразеологических оборотов : в 2 т. / под ред. М. Э. Куусинена. М. : Рус. яз., 1999. - 844 с.

136. Оненко 1980 Оненко С. Н. Нанайско-русский словарь : 12800 слов / С.Н. Оненко ; под ред. В. А. Аврорина ; Сиб. отд-ние АН СССР, Ин-т истории, филологии и философии. — М. : Рус. яз., 1980. - 552 с.

137. Падучева 2000 Падучева Е. В. О семантической деривации: слово как парадигма лексем // Русский язык сегодня. - М., 2000. - Вып. 1. — С. 395 — 417.

138. Падучева 1996 — Падучева Е. В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива / Е. В. Падучева. — М. : Яз. рус. культуры, 1996. — 464 с.

139. Падучева 1982 Падучева Е. В. Тема языковой коммуникации в сказках Льюиса Кэролла // Семиотика и информатика. - М., 1982. — Вып. 18. — С. 76 -119.

140. Пайар 1997 Пайар Д. Формальное описание приставки от- // Глагольная префиксация в русском языке : сб. ст. - М. : Рус. слов., 1997. — С. 87 - 113.

141. Перцов 2000а — Перцов Н. В. Загадка начала «Евгения Онегина» // Известия Российской Академии наук. Сер. Литературы и языка. — 2000а. — Т. 59, № З.-С. 25-30.

142. Перцов 2001 Перцов Н. В. Инварианты в русском словоизменении / Н. В. Перцов. - М. : Яз. рус. культуры, 2001. - 279 с.

143. Перцов 20006 Перцов Н. В. О неоднозначности в поэтическом языке // Вопросы языкознания. - 20006. - № 3. - С. 55-82.

144. Перцова 1988 Перцова Н. Н. Формализация толкования слова : учеб. пособие / Н. Н. Перцова. - М. : Изд-во МГУ, 1988. - 83 с.

145. Плотникова 2009 — Плотникова А. М. Широкозначные глаголы в современном русском языке // Известия Уральского государственного университета. 2009. - № 1/2.- С. 24-31.

146. Плунгян 1998 — Плунгян В. А. Проблемы грамматического значения в современных морфологических теориях (обзор) // Семиотика и информатика. — М., 1998. Вып. 36. - С. 324-386.

147. Покровский 2006 — Покровский М. М. Семасиологические исследования вобласти древних языков / М. М. Покровский ; вступ. ст. Н. М. Шанского. — Изд.2.е. М. : КомКнига, 2006. - 136 с.

148. Полякова 2006 — Полякова Н: В. Концепт пространство и средства его репрезентации в селькупском и русском языках / Н. В. Полякова. — Томск, 2006. 120 с.

149. Полякова 2006 — Полякова Н. В. Особенности вербализации концепта «пространство» в селькупском языке в сопоставлении с русским : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. В. Полякова. — Томск, 2004. — 19 с.

150. Поротова 2002 — Поротова Т. И. Словарь говорных форм* кетских существительных (с формами множественного числа) / Т. И. Поротова ; ред. Е. Г. Которовой, Е. А. Клопотовой. — Томск : Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 2002. -282 с.

151. Потебня 1999 — Потебня А. А. Мысль и язык / А. А. Потебня. М. : Лабиринт, 1999. - 269 с.

152. Приходько 2002 — Приходько М. С. Хомани. Книга о жизни лесных ненцев. Сказки, стихи, легенды : краткий русско-нещанский слов. / М. С. Приходько, О. Б. Приходько. СПб. : Светлячок, 2002. - 224 с.

153. Прокофьев 1935 — Прокофьев- Г. Н. Селькупский (остяко-самоедский) язык. Селькупская (остяко-самоедская) грамматика / Г. Н. Прокофьев. — Л. : Изд-во ин-та народов Севера ЦИК СССР, 1935. -Ч. 1. 138 с.

154. Прокофьева 1966 — Прокофьева Е. Д. Селькупский язык // Языки народов СССР. -М. : Наука, 1966.-Т. 3. С. 377-415.I

155. Рандымова 2009 Рандымова 3. И. Хантыйско-русский словарь : приуральский диалект Электронный ресурс. / 3. И. Рандымова. — Салехард,2009. 19 с. - Электрон, версия печат. публ. - URL: http://libraries-yanao.ru (дата обращения: 15.07. 2011).

156. Ромбандеева 1982 — Ромбандеева Е. И. Словарь мансийско-русский и русско-мансийский : около 4000 слов : пособие для учащихся начальной шк. / Е. И. Ромбандеева, Е. А. Кузакова. JI. : Просвещение, 1982. - 359 с.

157. Рублева 2004 — Рублева О. JI. Лексикология современного русского языка / О. Л. Рублева. Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 2004. - 250 с.

158. Русско-алтайский словарь. Количество слов 30000 / под ред. Н. А. Баскакова. М. : Сов. энцикл., 1963. - 876 с.

159. Русско-венгерский и- венгерско-русский словарь ON-LINE Электронный ресурс. // Венгрия. Электрон, текст, дан. — [Б. м.], 2011. — URL: http://www.vengria-hu.eu/index.php?page=slovar (дата обращения:Т5.07. 2011).

160. Русско-корякский словарь : 18 500 слов : с приложением краткого грамматического очерка корякского языка / сост. А. Н. Жукова. — М. : Сов. энцикл., 1967. — 752 с.

161. Русско-удмурдский словарь / сост. П. Н. Перевощиков. — М. : ГИС, 1956. — 1360 с.

162. Русско-финский словарь : 61000 слов / под ред. М. Э. Куусинена, X. И. Лехмуса, В. М. Оллыкайнена, А. И. Флинкмана. -М. : ГИС, 1963. 1000 с.

163. Саамско-русский словарь : 800 слов / Н. Е. Афанасьева и др. ; под ред. Р. Д. Куруч. М. : Рус. яз., 1985. - 568 с.

164. Сахарова Сахарова О. В. Флористическая лексика селькупского языка : автореф. дисс. . канд. филол. наук / О. В. Сахарова. - Йошкар-Ола, 2010. — 25 с.

165. Сборник аннотированных фольклорных текстов языков обско-енисейского языкового ареалов. — Томск : Ветер, 2009. 174 с.

166. Северноселькупский словарь Электронный ресурс. / сост. Е. А. Хелимский // Universität Hamburg. Электрон, текст, дан. — Hamburg, 2011. — URL: http://helimski.com/TazSelkupDictionary (дата обращения: 10.06.2011).

167. Селькупско-русский диалектный словарь / В. В. Быконя, Н. Г. Кузнецова, Н. П. Максимова ; под ред. В. В. Быконя. Томск : Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 2005.-348 с.

168. Сказки нарымских селькупов : кн. для чтения на селькупском языке с переводом на русский язык / пер., коммент. В. В. Быконя и др.. — Томск : НТЛ, 1996.- 187 с.

169. Словарь марийского языка / гл. ред. И. С. Галкин. -Йошкар-Ола : Map. кн. изд-во, 1990-2001.-Т. 1-6.

170. Смирницкий 1955 Смирницкий А. И. Значение слова // Вопросы языкознания. - 1955. -№ 2. - С. 87-89.

171. Сорокина 2001 Сорокина И. П. Энецко-русский и русско-энецкий словарь / И. П. Сорокина, Д. С. Болина. - СПб. : Просвещение, 2001. — 311 с.

172. Спиркин 1960 — Спиркин А. Происхождение сознания / А. Спиркин. — М. : Госполитиздат, 1960. 470 с.

173. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Материалы к этимологическому словарю / под ред. В. И. Цинциуса. Л. : Наука, 1975. - Т. 1. -690 с.

174. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Материалы к этимологическому словарю : в 2 т. / под ред. В. И. Цинциус. — Л. : Наука, 1977. -Т. 2.-992 с.

175. Степанов 1975 — Степанов Ю. С. Основы общего языкознания : учеб. пособие / Ю. С. Степанов. М. : Просвещение, 1975. — 271 с

176. Терещенко 1971 — Терещенко Н. М. К сравнительному изучению лексики самодийских языков // Советское финно-угроведение. — 1971. — № 4. — С. 285297.

177. Толковый словарь В. Даля ON-LINE Электронный ресурс. — Электрон, текст, дан. [Б. м., б. г.]. — URL: http://vidahl.agava.ru (дата обращения: 01.03.2011).

178. Толковый словарь живого . великорусского языка Владимира Даля Электронный ресурс. // Яндекс словари. -Электрон, текст, дан. [Б. м., б. г.]. -URL: http://slovari.yandex.ru (дата обращения: 01.03.2011).

179. Толковый словарь Ожегова Электронный ресурс. — Электрон, текст, дан. [Б. м.], 2005. - URL: http://www.ozhegov.ru (дата обращения: 01.03.2011).

180. Толстой, Н. И: Избранные труды / Н. И. Толстой. — М'. : Яз. рус.культуры, 1997. — Т. 1 : Славянская лексикология и семасиология. 519 с.

181. Трубачев 1976 Трубачев О. Н. Этимологические исследования и лексическая*, семантика // Принципы и методы семантических исследований. — М., 1976.-С. 147-179.

182. Туровский 1985 Туровский В. В. О соотношении значений многозначного слова // Семиотика и информатика. — М., 1985. — Вып. 26. — С. 83-104.

183. Туровский 1991 Туровский В. В. Память в наивной картине мира: забыть, вспомнить, помнить // Логический анализ языка. Культурные концепты.-М., 1991.-С. 91-95.

184. Тучкова 2010 Тучкова Н. А. О материалах А. И. Кузьминой по селькупскому языку / Н. А. Тучкова, Е. А. Хелимский. — Гамбург, 2010. — 136 с.

185. Уорф 1960 Уорф Б. Л. Наука и языкознание ( о двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление) / пер. с англ. Е. С.

186. Кубряковой, В. П. Мурат, Б. JI. Уорф // Новое в лингвистике. М., 1960. — Вып. 1.-С. 169- 182.

187. Урысон 1998а Урысон Е. В. «Несостоявшаяся полисемия» и некоторые ее типы // Семиотика и информатика. - М., 1998а. — Вып. 36. - С. 226 — 262.

188. Урысон 19986 Урысон Е. В. Языковая картина мира VS. обиходные представления (модель восприятия в русском языке) / Е.В. Урысон // Вопросы языкознания. - 19986. - № 2. - С. 3 - 21.

189. Успенский 1994 — Успенский Б. А. Анатомия метафоры у Мандельштама // Избранные труды / Б. А. Успенский. М., 1994. - Т. 2. - С. 246 - 274.

190. Федотова 2010 — Федотова Н.Л. Генезис и развитие системы глаголов плавания и названий водных пространств в селькупском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / H.JI. Федотова. — Москва, 2010. — 29 с.

191. Фельдман 1984 — Фельдман Ф. И. Номинативные функции некоторых широкозначных существительных английского языка // Семантика и структура слова : сб. науч. тр. Калинин, 1984. — С. 110-116.

192. Феоктистова 1984 — Феоктистова Н. В. Формирование семантической> структуры отвлеченного имени (на материале древнеанглийского языка) / Н. В: Феоктистова. JI. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. - 188 с.

193. Филиппова 1980а Филиппова Т. М. О древних самодийско-тюркских контактах // Сибирский диалектологический сборник, : на материале языков коренных народов Сибири. - Новосибирск, 1980а. - С. 36 - 47.

194. Филиппова 1977 — Филиппова Т. М. О методических принципах выделения тюркских заимствований в селькупском языке // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1977. — Вып. 6. -С. 92-98.

195. Филиппова 1974 Филиппова Т. М. О некоторых результатах сопоставления селькупской лексики с тюркской // Вопросы языка и литературы народов Сибири : сб. науч. тр. - Новосибирск, 1974. — С. 81 — 86.

196. Филиппова 1971 — Филиппова Т. М. О некоторых тюркских заимствованиях в селькупском языке // Тезисы докладов 9 научной конференции студентов и аспирантов. История, филология.- —. Новосибирск, 1971.-С. 88 -90.

197. Филиппова 1973 Филиппова, Т. М. О некоторых тюркских элементах в лексике селькупского языка // Происхождение аборигенов Сибири и их языков : материалы Всесоюз. конф., 14-16 июня 1973 г. — Томск, 1973. -С. 76-79;

198. Филиппова 1986а — Филиппова Т. М. Особенности фонетической адаптации тюркских заимствований^ в селькупском языке // Фонетика. языков Сибири и сопредельных регионов. — Новосибирск; 1986а. — С. 165 — 168:

199. Филиппова 19806 — Филиппова Т. М. Отражение контактов селькупов с тюркскими; народами; в лексике селькупского языка-; // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. — Новосибирск, 19806. — Вып. 9. — С. 137 — 142. . ' .' ' • . ; '

200. Филиппова : 19866 — Филиппова Т. М. Тюркизмы в! тазовском диалекте селькупского1 языка // Диалектология и ареальная лингвистика тюркских языков Сибири. Новосибирск, 19866. - С. 40-51.

201. Филиппова. 1983 — Филиппова Т. Mi Тюркизмы в южных диалектах, селькупского языка // Проблемы этногенеза и этнической истории самодийских народов;: тез: докл. обл. науч; конф: по лингвистике. — Омск, 1983; — С.,78-81.

202. Филиппова 1991 — Филиппова Т. М. Тюркские заимствования в селькупскомшзыке : дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1991. — 268 с.

203. Хелимский 2000а Хелимский Е. А. К истории диалектологии селькупского языка 7/ Компаративистика, уралистика : лекции и статьи / Е.А. Хелимский. — М. : Яз. рус. культуры, 2000. — С -.

204. Хелимский 20006 Хелимский Е. А. Критерии классификации диалектов селькупского языка // Компаративистика, уралистика : лекции и статьи / Е.А. Хелимский. — М.: Яз. рус. культуры, 2000. - С —.

205. Херберман 1999 Херберман К.-П. Компаративные конструкции в сравнении. К вопросу об отношении грамматики к этимологии и языковой типологии // Вопросы языкознания. — 1999. - № 2. - С. 43 — 73.

206. Химическая энциклопедия Электронный ресурс. // Химик : сайт о химии.- Электрон, текст, дан. Б. м., б. г.. -URL: http://www.xumuk.ru/encyklopedia/ (дата обращения: 01.03.2011).

207. Цивьян 1974 — Цивьян Т.В. К семантике дома в балканских загадках // Материалы Всесоюзного симпозиума по вторичным моделирующим системам, 1 (5). Тарту, 1974. - С. 45 - 49.

208. Шмелев 1964 — Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка / Д. Н. Шмелев. — М. : Просвещение, 1964. — 244 с.

209. Шмелев 1973 — Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка) / Д. Н. Шмелев. М. : Наука, 1973. — 280 с.

210. Шмелев 1977 — Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика / Д. Н. Шмелев. -М. : Просвещение, 1977. 335 с.

211. Щерба 1940 Щерба Л.В. Опыт общей теории лексикологии»// Известия Академии'наук СССР. Т. I. № 3. - М.: Изд-во АН СССР, 1940. - С. 89 -117.

212. Электрокыллюкам Электронный ресурс. : удмуртско-русский и русско-удмуртский словарь. — Электрон, текст, дан. — [Б. м, б. г.]. URL: http://udm2rus.ru/ (дата обращения: 15.07.2011).

213. Эрзянско-русский словарь : около 27000 слов / НИИ языка, литературы, истории и, экономики при Правительстве Мордовской ССР; под. ред. Б. А.Серебренникова, Р. Н. Бузаковой, М. В. Мосина. — М. : Рус. яз., Дигора, 1993.- 803 с.

214. Якобсон 1985а Якобсон Р. К общему учению о падеже // Избранные работы / Р. Якобсон. -М., 1985а. - С. 96-142.

215. Якобсон 1975 — Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против».-М., 1975. С. 193-230.

216. Якобсон 19856 — Якобсон Р. Морфологические наблюдения над славянским склонением // Избраные работы / Р. Якобсон. М., 19856. С. 176 — 197.

217. Яковлева 1996 — Яковлев Я. А. «И зверье, как братьев наших меньших.» // Земля каргасокская : сб. науч.-популярных очерков / отв. ред. Я. А. Яковлев. Томск, 1996. - С. 23 - 39.

218. Яковлева 1999 — Яковлева Е. С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова // Вопросы языкознания. 1999. — № 3. - С. 92 -107.

219. Castren 1960 Castren М. А. Samojedische sprachmaterialien / М. А. Castren, Т. Lehtisalo. - Helsinki: Suomalais-ugrilainen seura, 1960.-462 s.

220. Castren 1855 Castren M. A. Wörterverzeichnisse aus den samojedischen sprachen / M. A. Castren. — SPb. : Buchdr. der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften: zu haben bei Eggers, 1855. - 404 p.

221. Dulson 1971 Dulson A. Über die räumliche gliederung des sölkupischen in ihrem Verhältnis zu den alten volkstumsgruppen // Sowjetische finnisch-ugrische Sprachwissenschaft VII. - 1971. -№ 1. - S. 35-43.

222. Erdölyi 1969 Erdelyi I. Selkupisches Wörterverzeichnis. Tas dialect / I. Erdelyi. - Budapest: Akademiai kiado, 1969. -316 s.

223. Helimski 1997 Helimski E. Die matorische spräche / E. Helimski. — Szeged, 1997.-269 s.

224. Helimski 2001 Helimski E. Nordselkupisches Wörterbuch von F.G. Mal'cev (1903) / E. Helimski, U. Kahrs. - Hamburg, 2001.- 165 s.

225. Helimski 1983 Helimski E. The language of the first selkup books / E. Helimski. - Szeged, 1983. - 269 s.

226. Jahnhunen 1977 Jahnhunen J. Samojedischer Wortschatz / Juha Janhunen. — Helsinki, 1977.-186 s.

227. Janurik 1978 Janurik T. A szölkup nyelwjäräsok osztalyozasa // NyK. — 1978. 80. 77-104 o.

228. Janurik 1984 — Janurik T. Ueber die konsonantenphoneme der sölkupischen mundarten // Studien zur phonologischen beschreibung uralischer Sprachen / Hrsg. von P. Hajdü und L. Honti. Budapest, 1984. - S. 51 - 67.

229. Johnson 1987 — Johnson M. The body in the mind : the bodily basis of meaning, imagination and reason / M. Johnson. Chicago : University of Chicago press, 1987. -233 p.

230. Joki 1952 Joki A. J. Die lehnworter des sajansamojedischen (MSFOu 103) / A. J. Joki. - Helsinki, 1952. - 393 s.

231. Kilgarriff 1997 Kilgarriff A. I don't believe in word senses / A. Kilgarriff. -Brighton, 1997. - 22 p.

232. Munkacsi 1986 Munkacsi B. Wogulisches worterbuch / B. Munkacsi, B. Kaiman. - Budapest: Akademial kiado, 1986. - 950 s.

233. Redei 1988 Redei K. Uralisches etymologisches Wörterbuch / K. Redei. -Budapest: Akademiai kiadö, 1988. — Bd. 1 : Uralische und finnisch-ugrische Schicht. - 905 s.

234. Schmid 2000 Schmid H.-J. English Abstract nouns as conceptual shells, from corpus to cognition / H.-J. Schmid. - Berlin ; N. Y. : Mouton de Gruyter, 2000. - 457 P

235. Schröpfer 1979 Schröpfer J. Wörterbuch der vergleichenden Bezeichnungslehre. Onomasiologie / J. Schröpfer. - Heidelberg, 1979. - Bd. 1. — 700 s.

236. Selkupisches Wörterverzeichnis tas-dialekt von Istvän Erdelyi. — Budapest : Akademiai Kiadö, 1969. -316 s.

237. Sölkupisches Wörterbuch aus aufzeichnungen von Kai Donner, U.T. Sirelius und Jarmo Alatalo. Zusammengestellt und herausgegeben von Jarmo Alatalo. Lexica Societatis Fenno-Ugricae XXX. Helsinki, 2004. — 466 s.

238. Steinitz 1966 Steinitz W. Dialektologisches und etymologi-sches Wörterbuch der ostjakischen spräche. - Berlin, 1966. - 1992 s.

239. Suomen sanojen alkuperä / Etymologinen sanakirja / ed. E/ Itkonen, U.-M. Kulonen. Helsinki, 1992-2000 - O. 1-3.

240. Wierzbicka 1980 — Wierzbicka A. The case for surface case Linguistica extranea. Studia, 9 / A. Wierzbicka. — Ann Arbor : Karoma, 1980. 182 p.