автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Проблемы семантики и функционирования имён действия в системе языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы семантики и функционирования имён действия в системе языка"

На правах рукописи

МИРОШНИКОВА Зинаида Александровна

ПРОБЛЕМЫ СЕМАНТИКИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИМЁН ДЕЙСТВИЯ В СИСТЕМЕ ЯЗЫКА

Специальность 10. 02. 01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

Москва - 2003

Работа выполнена на кафедре теории словесности Московского ордена Дружбы народов государственного лингвистического университета

Научный консультант: Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор |А. Н. Тихонов!

доктор филологических наук, профессор Виноградов Виктор Алексеевич,

доктор филологических наук, профессор Ширшов Иван Алексеевич,

доктор филологических наук, профессор Крючкова Ольга Юрьевна.

Смоленский государственный педагогический университет.

Защита состоится «/<£?> МОЛЧАЛ 2003 г. час. на заседании диссертационного совета Д 212. 136. 01 при Московском государственном открытом педагогическом университете им. М.А. Шолохова по адресу: 109004, Москва, ул. Верхняя Радищевская, д. 16-18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГОПУ им. М.А. Шолохова по адресу: 109004, Москва, Верхняя Радищевская, д. 16-18.

Автореферат разослан «3¿^М 2003 г.

Учёный секретарь диссертационного совета

Л.Г. Чапаева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена изучению лексико-семантических и когнитивно-функциональных особенностей производных имён действия, обусловленных их ролью и местом в языковой и концептуальной системах. На современном этапе развития лингвистическая наука характеризуется разнообразием концепций, исследовательских методов и приёмов. Это вызвало необходимость осмысления их соотношения и адекватности конкретным исследовательским задачам, решаемым в рамках избранной темы, то есть необходимость в методологической рефлексии.

Как свидетельствует история науки, переосмысление методологических подходов, определение сути используемых понятий и методов, уточнение общих целевых установок в познавательном процессе и т.д. особенно важны в «переломные периоды», каким и является современный этап науки о языке. В последние десятилетия в лингвистике происходит смена научной парадигмы, меняются способы конструирования предмета лингвистического исследования и сам подход к выбору общих принципов и методов исследования, не говоря уже о частных моделях его верификации.

Содержание современной научной парадигмы в лингвистике характеризуется установкой на «обьяснительность», работающей на выявление смысла языковых единиц, переходом от «описания к объяснению» (Абаев) содержательной стороны языка, что возможно только с учётом процессов коммуникации, с одной стороны, и познавательной деятельности человека - с другой, то есть переходом от лингвистики «имманентной» (язык рассматривается «в самом себе и для себя») к лингвистике антропоцентрической. Проблематика объяснительного языкознания вызывает необходимость выхода за его пределы, к связям с другими науками - логикой, философией, психологией и др. Однако методологическая рефлексия в науке о языке должна быть направлена на решение частных гносеологических вопросов и их разработку для данной отрасли знания и учётом её специфики.

Известно, что подходы к семантическим исследованиям в лингвистике менялись со сменой научных направлений. Если в 70-80-х годах прошлого столетия семантика языковых единиц рассматривалась исключительно с точки зрения внутрисистемных связей, то в 80-90-е годы с развитием когнитивного направления в лингвистике в цешре внимания оказались вопросы о том, как вне-языковая действительность отражается в языковой семантике, то есть взаимосвязи языковой семантики и концептуальных систем, которыми оперирует человеческое сознание. И словообразование испытывает на себе воздействие новых методологических концепций. Развитие теории словообразования связано в настоящее время с разработкой двух основных научных парадигм - сие-темно-структурной и когнитивно-функциональной.

Среди научных исследований, освещающих проблемы структуры, семантики и функционирования производных единиц языка, известны работы теоре-

тического и общеметодологического направления [Гумбольдт 1984; Потебня 1899; Покровский 1959; Пешковский 1956; Виноградов 1947; Винокур 1959; Зенков 1960; Тихонов 1971; Манучарян 1975; 1981; Улуханов 1977; Ермакова 1984; Никигевич 1985; Апресян 1995; Степанов 1998; Ширшов 1999 и др.], лингвистические исследования когнитивного направления [Гийом 1992; Ла-кофф 1988; Филлмор 1983; Вежбицкая 1996; Виноград 1983; Герасимов, Петров 1988; Беляевская 1991; Кравченко 1996; Кубрякова 1997; Чернейко 1997 и др.], а также работы, которые непосредственно освещают лингвистическую природу имён действия в русском языке [Левин 1941; Свердлов 1964; Винокур 1969; Шелихова 1967; Хохлачёва 1969; Лемов 1975; Милославский 1975; Ширшов 1983; Коряковцева 1995 и др.]. Несмотря на значительные достижения в области системного изучения производной лексики (работы Е.А. Земской, И.С. Улуханова, А.Н. Тихонова, P.C. Манучаряна, И.А. Ширшова и др.), отсутствуют исследования, комплексно объединяющие системно-структурный и когнитивно-функциональный подходы к производным именам действия в современном русском языке. Как отмечает P.C. Манучарян, «общая теория словообразования в настоящее время нуждается не только в новом материале, но и в обобщении, осмыслении накопленного под определённым углом зрения». Согласно предлагаемой в настоящей работе концепции, перспективы выяснения природы содержательной стороны производных единиц языка видятся в синтезе, интеграции этих двух методологических под ходов. Как представляется, объединение разных теоретических начал обеспечивает возможность достижения целостности и континуальности в развитии научного знания. Интегративный подход даёт возможность эффективно исследовать как взаимодействие языка с другими, экстралингвистическими, явлениями, так и взаимосвязь и взаимопроникновение различных языковых подсистем.

В реферируемой диссертации предпринята попытка такого рода исследования nomina actionis с охватом всех словообразовательных моделей данного класса имён и комплексной оценки их роли в системе языка и процессах концептуализации.

Актуальность настоящего исследования определяется недостаточной изученностью избранной подсистемы словообразовательного уровня языка - отглагольных имён действия - с теоретических позиций, которые являются ведущими на современном этапе лингвистической науки. Теоретическое осмысление проблем системности словообразования осуществляется преимущественно в аспекте межкатегориального взаимодействия различных единиц словообразования, однако в этом плане взаимодействие производных nomina actionis с их производящими нуждается в уточнении. Проблемными представляются вопросы, связанные с деривационным переводом глагольных основ в именной класс слов. Идущее ог представителей зарубежной лингвистики мнение об именах действия как синтаксических дериватах, как явлении функциональной транспозиции увело лингвистов от таких задач, как исследование лексической семантики nomina actionis, закономерностей её формирования, связи

с когнитивными процессами и др. Имена действия традиционно рассматривались как единицы семантически тождественные своим производящим, что основывалось на известной способности девербативов служить целям номина-лизации, перифразирования, преобразования синтаксических предикативных единиц в номинативные. Эта позиция представителей трансформационной грамматики получила соответствующую поправку в работах, отстаивающих «лексикалисгский» взгляд на словообразовательные явления, в том числе на имена действия. Но при этом выявлялись лишь отдельные, несогласованные положения о сложных, неоднозначных лексгосо-семантических отношениях номинализаций и исходных единиц. Последовательного и системного рассмотрения вопрос о лексической семантике отглагольных nomina actíonis не получил, особенно с учётом различных моделей словопроизводства на материале современного русского языка. Малоизученным остается также вопрос о внугрипарадигматических отношениях однокоренных имён действия. При наличии в исследованиях отдельных наблюдений и замечаний о полисемии имён действия остаются неисследованными лингвистические и когнитивные механизмы полисемии в данной сфере деривации, условия вторичного означивания и т.д. Актуальность работы определяется также необходимостью дальнейшего изучения взаимосвязи языковой семантики и концептуальных систем, которыми оперирует сознание, роли языковых систем в процессах получения и переработки информации. Что касается связи словопроизводства имён действия с когнитивными процессами, то этот аспект ещё не затрагивался в специальных работах.

Объектом изучения является обширный класс отглагольных существительных, который традиционно терминируется в научной литературе как имена действия (nomina actíonis), или девербативы, составившие в процессе эволюции языковых форм систему вторичных номинаций с особым статусом носителей концептуальных структур, часто самой высокой степени обобщения и с функцией активной смыслообразующей (ментальной) семантики. Предмет исследования составляют особенноста семантики и функционирования имён действия в системе языка и их роль в процессах концептуализации внеязыко-вой действительности. Материалом исследования явились деривационно коррелирующие единицы - производные nomina actíonis, мотивированные глаголами. Всего исследовано свыше 20 ООО единиц. Исследование проводится на материале современного русского языка с привлечением данных толковых, этимологического, синонимического, словообразовательного словарей и литературных источников.

Основная цель предпринятого исследования - научное освещение системных семантических явлений в области избранной словообразовательной подсистемы современного русского языка, выявление внутренних законов системы словообразования и связанных с ними закономерностей семантических изменений производных единиц и определяющих их факторов. В работе ставится цель восполнить определённый пробел: представить, по сути, первый

опыт не только системного лексико-семантического анализа большого пласта производной лексики на материале русского языка, но и всесторонней оценки его с позиций когнитивного подхода и концептуального анализа в качестве метода, адекватного исследуемому объекту; освоить рефлексивный анализ сочетаемостных свойств лексемы, в которых проявляется закреплённый в её значении коллективный опыт носителей языка, а также исследовать когнитивные результаты процессов словообразования на материале имён действия как языкового инструмента мышления.

В соответствии с поставленной целью в настоящем исследовании решается ряд конкретных задач: 1. Анализ лексико-семантических отношений девер-батавов и их производящих в современном русском языке с позиции тождества/нетождества семантических составляющих. 2. Установление факторов, определяющих формирование семантики производных номинаций. 3. Рассмотрение сфер вторичного означивания, механизма и типов полисемии производных имён действия. 4. Системный анализ внутрипарадигматических отношений однокоренных nomina actionis на двух уровнях - словообразовательной и лексической семантики. 5. Выявление и оценка когнитивных особенностей концептуализации внеязыковой действительности, связанных с использованием отглагольных имён в языке с точки зрения основных интенций мышления.

Методика исследования вытекает из суш поставленных целей и задач и носит комплексный характер. Исследование, относящееся собственно к семантике девербативов и к разным типам вторичных значений в их развитии, осуществляется методом поля, который является наиболее эффективным и перспективным при анализе содержания языковых единиц, изучении их значений в разнообразных связях. Полевой подход исходит из принципа взаимодополнительности элементов языковой системы и непрерывности переходов между ними с учётом сложного комплекса формально-функциональных отношений. В работе используются приёмы оппозитивного, компонентного и контекстологического анализа, а также метод синтаксических преобразований в качестве средства разграничения лексико-семантических вариантов.

Научная новизна исследования определяется новыми ракурсами рассмотрения словообразовательных единиц - системно-структурным и когнитивно-функциональным в их комплексном взаимодействии. Принятие определённой научной парадигмы в исследовании и её разработка ориентированы на интегративный подход, на сближение различных парадигм знания, характеризующих современное состояние лингвистической науки. К основным результатам исследования относятся следующие. В работе в процессе теоретического рассмотрения проблем значение, смысл и знание в системе языка и мышления впервые в комплексном единстве проанализирован важнейший для понимания природы отношений языка и мышления узея вопросов с проекцией на закономерности словообразования. Установлены лексико-семантические и концегпуально-философские основы и когнитивные параметры мировоззренческого вида мышления - понятия, впервые вводимого в научный оборот, в

сфере которого языковые формы номинации - имена действия - играют определяющую роль как основные носители абстрагирующей и обобщающей мысли. Определены методологические и лексико-семантические основы смысло-образующей (абстрагирующей) рефлексии, сопровождающей словообразовательный процесс, как когнитивного приёма, механизм действия которого заключается в соединении и актуализации современного знания с опытом прошлого, закреплённого в концептах и проявляющегося через внутреннюю форму слов. С этой точки зрения отглагольные имена как свёрнутые в форму концепта пропозиции и характеризуются как результат действия абстрагирующей рефлексии, способствующей выработке нового знания на основе потенций языка.

Впервые осуществляется системный анализ производных имён действия различных моделей словообразования в плане их отношения к производящим на лексико-семантическом уровне. На основе анализа характерных особенностей природы nomina actionis уточняется проблема взаимодействия лексического, грамматического и словообразовательного значений в семантике производного слова. Устанавливаются факторы, определяющие семантическое формирование имён действия и характер их деривационно-семантической корреляции с мотивирующими глаголами. На материале параллельных образований nomina actionis дан системный анализ внутрипарадигматических отношений однокоренных единиц. Изучены условия формирования деривационно-синонимических структур в сфере nomina actionis, описаны функционально-семантические характеристики членов деривационных рядов, выявлен набор дифференциальных признаков, существенных для семантических оппозиций в рассматриваемых микросистемах. Впервые дано описание словообразовательных параллелей по дифференциальным признакам на двух уровнях: словообразовательной и лексической семантики. Исследованы различные типы смысловых связей, имеющих отношение к лексической и словообразовательной семантике; проанализированы во взаимосвязи явления полисемии и синонимии в сфере словообразования. Разработка проблемы деривационной синонимии позволила уточнить определённые стороны межуровневых взаимодействий, роль производных имён действия в процессах номинализации синтаксических единиц. Установлены первичные и вторичные номинативные функции отглагольных дериватов. На основе анализа языковых и когнитивных механизмов расширения значений в классе имён действия установлены основные семангико-понятийные сферы, а также условия и принципы вторичного означивания.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит определённый вклад в разработку методологии лингвистических исследований, ориентированной на сближение, синтез различных парадигм знания; в развитие теории лингвистической семантики и номинативной деривации, способствует более глубокому пониманию основополагающих и актуальных теоретических проблем современного языкознания.

Практическая значимость исследования заключается в возможности разнообразного применения полученных результатов. Работа существенным образом дополняет и расширяет круг вопросов, связанных с изучением отглагольных субстангивов, обогащает лексико-семантические сведения о данной группе существительных, о корреспондирующих способностях и потенции содержательной структуры глаголов как производящих, что может стать основой адекватной лексикографической обработки производных номинаций. Результаты исследования могут быть использованы в практических и теоретических курсах преподавания современного русского языка.

В соответствии с целью, общими и частными задачами исследования сформулированы следующие положения, выносимые на защиту.

1. Системный семантический анализ имён действия различных моделей в плане их отношений к производящим на семном уровне с точки зрения тождества/нетождества их семантических составляющих, позволяет пересмотреть парадигму лексико-семантических отношений словообразовательно связанных единиц и внести уточнения их интерпретацию. Последствием деривационного перевода глагольных основ в именной класс слов является не одно лишь формальное преобразование исходного предиката. При этом затрагивается глубинное семантическое содержание, сам механизм осмысления действительности; происходит глубокая перестройка лексемы «в духе» именной части речи. Преобразования концептуального и лексико-семангического плана ставят под сомнение безоговорочное определение имён действия как синтаксических дериватов.

2. Значение и функции отвлечённых имён действия детерминируются рядом языковых и внеязыковых факторов: степенью сохранности в них лексико-грамматических свойств исходных глаголов, характером их лексического значения, категориальными свойствами именного класса слов, парадигматическими и синтагматическими связями, когнитивно-прагматической установкой носителей языка, внутренними потребностями деятельности сознания, оперирующего категориями субстанции.

3. Системные лексико-семантические процессы в поле nomina actionis - полисемия и синонимия дериватов - взаимосвязаны и обусловлены типом деривации, которая имеет смешанный характер.

4. Близкие по значению аффиксы имён действия всегда порождают одно-коренную синонимию. Словообразовательная синонимия возникает, если дериваты семантически связаны с одними и теми же семами общих мотивирующих основ. Синонимия отсутствует, если однофункциональные аффиксы соединяются с одной и той же производящей основой, но репрезентируют разные лексико-семантические варианты, то есть при условии распределённой полисемии, либо если многозначные аффиксы реализуют разные значения при соединении с одной и той же основой.

5. Когнитивно-функциональная и системно-языковая роль однокоренных имён действия заключается в различной концептуализации внеязыковой дей-

ствительности, в распределении и репрезентации семантики полисемантичных базовых глаголов с помощью различных словообразовательных средств. Единицы, разные по структуре, нетождественны по способу представления действительности и её концептуализации.

6. Системные отношения в деривационных рядах поддерживаются двумя противоположными процессами: интеграцией и дифференциацией компонентов (по линии корня и аффиксов). Процессы расхождения (дивергенция), с одной стороны, и сближения (конвергенция) - с другой, создают динамичную структуру семангико-словообразователъного поля, её целостность и непрерывность.

7. В пределах деривационого поля nomina actionis словообразовательные значения типов частично противопоставлены друг другу, их функционирование и дальнейшее развитие связано с нюансировкой основного значения поля, что определяет возникновение словообразовательной синонимии. Происходит внутрисистемное перераспределение формантов, находящихся в синонимических отношениях, по продуктивности, активности, семантической и стилистической функции.

8. Взаимосвязь явлений синонимии и полисемии определяется деривационно-системными отношениями. Наличие семантико-словообразователь-ных разновидностей отглагольных существительных обусловлено полисемией мотивирующих глаголов и деривационных аффиксов, а также явлением полимотивированности.

9. Полисемия в сфере имён действия имеет системный характер, она регулярна и предсказуема, мотивирована содержанием обозначаемых базовым глаголом ситуаций с проявлением когнитивного механизма профилирования. Своеобразие словообразовательного уровня проявляется в механизмах полисемии, которая может иметь как межсловный (словообразовательный) характер (межсловная метонимическая или метафорическая мотивация), так и внутрисловный (лексико-семантическая деривация, преимущественно метафорическая). Полисемия производных имён действия проявляется в трёх разновидностях: отражённая полисемия, деривационная (обусловленная полисемией формантов) и вторичная полисемия (или внутрисловная семантическая деривация).

10. Для того чтобы интегрировать представления о лексико-семантических и концептуальных взаимосвязях в общую когнитивную систему, необходим подход, основанный на учёте закономерностей мыслительной деятельности сознания, моделирующей процессы порождения и понимания смыслов высказываний. С данной целью в диссертации разработаны концепции смысло-образующей абстрагирующей рефлексии и мировоззренческого вида мышления. Первая из обозначенных сущностей (абстрагирующая рефлексия) в качестве когнитивного приёма мышления раскрывает механизмы перерастания значения в концепт, который в соединении с опытом прошлого моделирует в своем содержании весь комплекс знаний об обозначаемом в данный историче-

ский период; а вторая - мировоззренческое мышление - выявляет механизмы концептуализации мира на основе особого вида обобщения. В процессе мыслительной рефлексии именно отглагольные существительные как свёрнутые в форму концепта пропозиции позволяют образовывать новое знание, в том числе и на основе собственных потенциальных возможностей языка, а также создают лексико-семантические и когнитивные параметры мировоззренческого мышления, наряду с прагматической стратегией познания и репрезентации внеязыковой действительности.

Основное содержание диссертационной работы изложено в 21 публикации общим объёмом 43,25 п. л.

Апробация работы. Общие результаты исследования, а также его отдельные аспекты были представлены в докладах и сообщениях на различных (международных, всероссийских, республиканских и межвузовских) конференциях в России и за её пределами: в Ташкенте (1975,1978), в Алма-Ате (1977,1978), в Гродно (1989,1992), в Томске (2001), в Ельце (дважды в 2001), в Рязани (1998, 1999, 2000), в Смоленске (дважды в 2000), в Уфе (2001); на кафедре теории словесности в МГЛУ (2000,2001,2002); на Курсах повышения квалификации учителей русского языка в Братиславе (1982).

Структура и объём диссертации. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения и библиографии. Текст работы занимает 370 страниц; библиография включает 434 названия.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

ВО ВВЕДЕНИИ обосновывается выбор предмета и объекта исследования, определяются цель, задачи и методы их решения; раскрывается история вопроса и содержание используемых в работе терминов.

В ПЕРВОЙ ГЛАВЕ - «Проблемы семантики в сфере отглагольной деривации» - рассматриваются вопросы взаимодействия имени и глагола в системе межкатегориального словопроизводства, отражения грамматических категорий глагола в семантике отглг&хшьных имён и проблемы эволюции лексической семантики имён действия.

Как известно, процесс взаимодействия является всеобщим в сфере частей речи. Он проявляется в связях на уровне словообразования, в переходе слов одной часта речи в другую, в связях на уровне формальных признаков или на уровне значений. В аспекте рассматриваемого в настоящей работе межкатегориального словопроизводства актуальными представляются вопросы взаимодействия се-мангако-грамматических свойств производящих глаголов и категориальных признаков имени существительного в процессе формирования семантики производных имен действия и проявления этих категорий в дериватах. Важной задачей является установление соответствий между формально-грамматической и семантической стороной языковых единиц. Поэтому вновь приобретает актуаль-

носгь вопрос о семантическом наполнении грамматической категории частей речи, и в первую очередь имени существительного и глашла.

Анализ специальной литературы показал, что усилия лингвистов натравлены на адекватное определение «общих категорий», то есть частей речи, и построение правил, устанавливающих принадлежность языковых единиц к тем или иным категориям. Но, несмотря на широкий круг обсуждаемых в данной связи проблем, характер и границы между основными категориями в системе частей речи по-прежнему остаются не до конпа проясненными. Попытки найти релевантные и адекватные собственно лингвистические признаки основных грамматических классов слов, имени и глагола, приводят все чаще к отказу от взгляда на части речи как на собственно языковые одноуровневые категории. Части речи рассматриваются как отражение в языке, проявление в специфичной для каяздо-ш случая языковой форме концетуапьного членения, осуществляемого человеком по отношению к внеязыковой действительности. Способы языковой категоризации все больше привлекают внимание лингвистов. Обращение к семантике как к способу отражения мира в языке открыло перспективу исследования имен действия и исходных глаголов как разных способов моделирования и репрезентации внеязыковой действительности. Положения когнитивной лингвистики используются в настоящей работе при характеристике механизмов языковой категоризации в дополнение к традиционным критериям.

Языковой статус отглагольных дериватов, единиц, возникших в результате межкатегориального перехода основ - из глагольного класса в именной - и несущих «отпечатки» этой перекатегоризации, причисление их к одной го взаимодействующих при их образовании языковых категорий - имени существительного и глагола, за которыми стоят соответствующие (и по-разному определяемые) концепты и реалии, может получить, на наш взгляд, дополнительное обоснование с позиций когнитивной лингвистики. При анализе имен действия как синтаксических преобразований глагола и предложений с глаголом-предикатом они обычно рассматриваются как их формальные варианты (номинализации), то есть в связи с глагольной системой. Субстантивная же специфика имен действия, их связь с предметными существительными остаются невыясненными и системно не описанными. Изучение связи формально-грамматической и семантической сторон языковых единиц показывает, что синтаксические свойства не отделены от семантических, что деривационный перевод глагольной основы в именной класс слов - это не просто формальная смена синтаксической позиции и функции лексемы (Е. Курилович и др.), а глубокая концешуальная перестройка лексемы «в духе» новой части речи, определяющая сдвиги в лексическом значении дериватов, расхождения в сочетаемости и т. д. Сравнивая параметры типичного (прототипического) существительного и отглагольного имени действия, можно отметить, что производные имена репрезентируют обозначаемые действия тем же способом, каким концептуализируются типичные физические объекты (предметные сущности). Так, если с прототипическими именами существительными связывается представление о конкретном объекте («вещи»), имеющем отчетли-

вые пространственные границы и относительно стабильном более или менее длительное время в своих сущностных, конституирующих свойствах, то имена действия сходным образом концептуализируют действительность: они изображают действие (событие, процесс, состояние) как количественно целое (даже до его осуществления), вне времени и фаз его протекания (ср.: мстит - мстил -будет мстить — отомстит и т. д. и месть), локализуемое в мире непосредственно, включаемое в раздельное или совокупное множество, подобно другим независимым единицам (кража - кражи, игра — игры, ссора—ссоры', но руководство, стремление, охота и т. д.); способны в речи обозначать конкретного представителя своего класса, подобно типичным («предметным») существительным, с помощью показателей детерминации (ср.: этот стол и этот побег; книга, о которой я мечтал, и любовь, о которой я мечтал и т. д.). Следовательно, имена действия, как и типичные существительные, обозначают объекты, но не как просто ограниченную в пространстве часть окружающего мира, а как некоторого носителя набора свойств в пространстве умозрения. Поэтому если у типичных («предметных») имен набор свойств имеет своего материального носителя, то для отвлеченных имен действия в окружающем мире среди реалий нет постоянных «претендентов» - носителей выделенных сознанием из континуума реальности признаков и свойств объектов. Мысль с помощью языковых форм придает этим признакам гносеологическую самостоятельность, не дает им раствориться в кошфетной целостности признаков объекта. Указанные способы концептуализации сближают имена действия с классом имен существительных. В то же время девербативы обнаруживают черты сходства с глагольным классом: в отличие от прототипических существительных, они, как и глаголы, обозначают «невоплощенные» свойства. Различает отвлеченные имена действия и глаголы то, что первые обозначают, подобно типичным именам существительным, стабильные совокупности свойств, а глагольные предикаты обозначают динамические свойства (изменяющиеся состояния, переходы от одного состояния к другому и т. д.). Следовательно, имена действия совмещают в одном языковом знаке свойства концептуальных структур глаголов и имён. Имена действия не отвечают в полной мире прототипическим признакам языковой категории «существ ительно-сга», в основе шторой лежит базовая, онтологическая категория «предмета», «предметности» и в соответствии с которой устанавливаются ингеренгные для имени существительного концепты, то есть выделяется набор признаков, выражающих «идею подобия или сходства» объединенных в категорию единиц. Такой набор базовых для типичного имени существительного концептов включает следующие признаки: целостность восприятия, непосредственная локализован-ность в пространстве, наличие границ, стабильность во времени, тождество самому себе, отделимость от фона и др. (Кубрякова). Имена действия отражают ментальную модель ситуации в соответствии с природой именного класса слов. Существительное обозначает действие (стуацию) как обособленное, независимое целое, даже по отношению к его субъекту. Что касается процессуальных

концептов, то они выявляются на глубинном уровне семантики и получают различную степень экспликации на поверхностном уровне.

Производные имена действия наследуют такие компоненты концептуальной структуры глагольного пространства, как концепты действия, состояния, процесса, отношения, события, а также их участников (агенс, пациенс, объект, результат, инструмент, место, время и др.), которые с разной степенью экеплицишоста получают отражение в лексических значениях дериватов. При этом процессуапь-ность и целостность являются обязательными и определяющими концептуальными признаками номинаций опредмеченного действия. Переход от глагольно-процессуальных к субстанциональным значениям связан с выдвижением тех или иных концептов в «фокус внимания», то есть с актуализацией динамических признаков (процессов, действий, событий) или их носителей и сопровождающих обстоятельств.

Подобное перераспределение значимости концептов, составляющих общую часть содержания деривационно связанных единиц (глагола и производного имени действия), предусматривается и языковой системой, имеющей в своем распоряжении различные языковые формы (глагольные и именные) для выражения сходного содержания, которое получает разную языковую интерпретацию, структурируется и концептуализируется по-разному. Например, в глаголе любить в фокусе внимания проявление чувства/отношения, а в производном любовь - само чувство как нечто отдельное, гносеологически самостоятельное. Таким образом, отглагольные имена действия, наследуя концепты базового глагола, отражающего сущностные свойства номинагшзируемых предикатов, репрезентируют их тем же способом, каким концептуализируют объекты типичные имена существительные.

Особенности семантики имен действия определяют их грамматические свойства и место в системе частей речи Части речи представляют собой парадигматические системы, к которым применимо понятие поля. Дифференциация частей речи происходит на уровне ядерных разрядов, а на периферийных участках происходит сближение и интеграция грамматических классов. Существительные и глаголы образуют по своим когнитивным, то есть предметно-логическим, основаниям и набору формально-грамматических признаков противоположные классы. Антитезе глагола и имени в грамматической системе языка противостоит их сближение в плане словообразования, обеспечивающее переход этих частей речи друг в фуга. В связи с этим в центре внимания оказывается изучение влияния семантических и грамматических категорий производящего слова на семантику производного и отражение этих категорий в его семантической структуре. Исследование позволяет сделать вывод, что деривационный переход глагола в имя существительное влечет за собой перестройку концептуального и грамматического порядка. При словообразовательной транспозиции глагола в имя действия актуальные для глагола грамматические признаки (вид, залог, время и т.д) переходят на уровень потенциальных семантических единиц системы языка, так как не согласуются с новой, именной, формой деривата. Однако влияние граммати-

ческих значений исходного глагола на лексическую семантику имён действия бесспорно, что подробно исследуется в диссертации. В последнем разделе рассматриваются проблемы лексической семантики производных имен действия, и в частности, факторы, оказывающие влияние на семантическое развитие nomina actionis. Этим вопросам посвящены многочисленные исследования, главным образом, в диахроническом аспекте. Рассмотрение основных проблем семантической эволюции производных имен действия позволило исследователям утверждать факт «значительного семантического отхода имени от глагола по направлению к современности» (Хохлачева) и признания явления субстантивации отглагольных образований в связи с утратой видовой соотносительности одним из основных факторов, определяющих эволюцию семантики производных имен действия. Проведенный анализ фактического материала позволяет существенным образом уточнить и дополнить выводы исследователей и поставить ряд новых проблем, касающихся семантического формирования имен действия.

ВО ВТОЮЙ ГЛАВЕ - «Лексико-семантические отношения имен действия и производящих глашлов» - рассматриваются проблемы семантической соотносительности производных и производящих: устанавливается типология лексико-семантических отношений деривационно коррелирующих единиц; выявляются факторы, определяющие формирование семантики девербагавов; значительное место уделено рассмотрению проблемы многозначности производных nomina actionis.

На основе избранных методологических принципов системности и ког-нитивизма в работе сделана попытка выявить определенные зависимости между семантическими свойствами производного слова, его словообразовательной струюурой и характером грамматических признаков. Принцип оппозиций в сочетании с процедурами дистрибутивного и трансформационного анализа послужил основой методики настоящего исследования. В основе анализа лежит принцип, в соответствии с которым производные единицы должны изучаться в связи и сопоставлении с производящими глаголами (Покровский; Винокур). Исходным является положение, что любая производная номинация может бьгп, рассмотрена в отношении к производящей с точки зрения тождества/нето-звдества их основного понятийного содержания. В основу критерия установления тождества/нетождества лексических значений исследуемых единиц положена способность производной единицы реализовать лексические связи производящего глагола. Такой подход к анализу лексико-семангических отношений дает возможность сосредоточить внимание на чисто содержательной стороне, без учета формальных различий словообразовательных коррелятов, глаголов и имен действия, так как слова разных частей речи - это всегда разные лексемы. Анализ чисто смысловых различий производных и производящих на уровне семем дает более точное, объективное представление о границах синтаксической и лексической деривации в данной области производных номинаций.

В работах последних лет по словообразованию характер отношений глаголов и производных имен действия нашел определенную интерпретацию. Имена дей-

ствия принято считать теми образованиями, которые обнаруживают максимальную степень семантического соответствия производящим глаголам, отличаясь от последних лишь грамматическим (классифицирующим) значением. Факт семантической близости имен действия и производящих глаголов был установлен исследователями при анализе языкового материала древнерусского периода. Близость эта подкреплялась регулярностью словообразовательных связей имен и глаголов, последовательным отражением видовой корреляции исходного глагола в семантике производных имен, максимальной продуктивностью модели S -ние (-ение). Но с течением времени характер семангико-словообразовательной корреляции имен действия и производящих глаголов претерпевает изменения под влиянием различных лингвистических и экстралингвистических факторов. При оценке характера семантических отношений производных nomina actíonis и их производящих в современном русском языке многими исследователями не учитывается факт исторической изменчивости семантико-словообразовательных связей производных слов, недооцениваются преобразующие возможности деривационных аффиксов, формирующих субстантивное поле отвлеченного действия/состояния, и другие факторы, влияющие на характер лексического значения производных номинаций; отождествляется лексическое значение слов и словообразовательная мотивация, которые в рассматриваемой группе производных единиц далеко не всегда совпадают. Все это ведет к поверхностному выводу о тождестве лексического значения производных имен действия и производящих. По устойчивой традиции аффиксам девербативов отказывают в наличии у них особой, семантической функции. Поэтому nomina actíonis принято считать производными лексемами с чисто транспозиционным типом деривационного значения, или синтаксическими дериватами. Проведённый системный анализ обширного класса номинаций отвлечённого действия показывает, что подход к ним как синтаксическим дериватам, лексически тождественным своим производящим, нуждается в пересмотре. Е. Курилович, различая явления синтаксической и лексической деривации, указывал на сложность их разграничения в ряде случаев. Поэтому он пишет о возможных процессах двухэтапной деривации, когда «этап синтаксической деривации» переходит в «этап лексической деривации». Следует заметить, что не совсем ясная трактовка цели дифференциации синтаксической и лексической деривации Е. Куриловичем (это «формообразование, осуществляемое в интересах синтаксиса» или «словообразование, осуществляемое средствами синтаксиса»), сущности этих явлений, соотношения между ними, отсутствие их строгого разграничения сделали в дальнейшем возможными противоречивые их толкования. Следствием этого является тот факт, что сходные единицы квалифицируются то как синтаксические дериваты, то как лексические дериваты. Проведённый анализ фактического материала показал, что транспозиция глагола в nomina actíonis регулярно сопровождается изменением не только синтаксической функции, но изменением и лексического содержания, то есть имеют место явления как синтаксической, так и лексической деривации вследствие различных семантических сдвигов, регулярных приращений в процессах межсловной и

внутрисловной деривации. Подобные явления представляется точнее обозначить как «совмещённая» деривация, учитывая регулярное образование и совмещение в смысловой структуре полисемантичных дериватов процессуальных и субстанциональных лексических значений. При оценке семантических отношений производных nomina actionis и их производящих исследователи опираются на характер мотивации. Действительно, фактор мотивации нельзя не учитывать при определении семантических отношений словообразовательно коррелирующих единиц Но, возникнув на базе производящей основы, будучи мотивированным ею, производное слово начинает функционировать в качестве самостоятельной единицы лексико-семантической системы языка, которая в значительной мере определяет его окончательное семантическое формирование и дальнейшее развитие. В результате производное начинает характеризоваться своим набором языковых и внеязыковых признаков, в разной степени обусловленных словообразовательными связями. Исследование языкового материала показало сложную картину семантического взаимодействия коррелирующих единиц, сложный путь «кристаллизации» номинативных значений производных имён действия. Реальные лексические значения дериватов оказываются гораздо сложнее и многообразнее, чем это предписывается словообразовательным значением типа. Лекси-ко-семантические отношения между производными и производящими осложняются вследствие семантических процессов как на словообразовательном, так и на лексико-семангическом уровне. В семантике производных nomina actionis появляются семантические приращения или возникают качественные коннотации, что свойственно обычно лексической деривации: nomina actionis - это не только отвлечённое «имя действия», но и «имя предмета», «имя лица» и т.д. В акте и результате деривации происходят семантические сдвиги в производных, которые нарушают семангаческое соответствие глаголов и имён, приводят в ряде случаев к смещению смыслового центра в производном слове и декорреля-ции.

В ходе анализа было установлено, что семантические отношения девербати-вов и глаголов имеют неоднородный характер, диапазон соотношений оказывается довольно широким: от максимального тождества лексических значений до случаев полного семантического разрыва и декорреляции производных и производящих. Эти отношения представляют собой крайние точки в данном противопоставлении. Между ними располагаются различные типы частичного семантического соответствия словообразовательно коррелирующих единиц. Семантические отношения производных nomina actionis и их производящих можно свести к двум основным типам: 1) тождество семем и 2) нетождество семем, сопровождаемое явлениями сужения или расширения семантической структуры, специализации или модификации. Наиболее часто наблюдаемое явление - отношения асимметрии, когда девербативы отражают лишь часть лексических значений исходных глаголов и развивают при этом самостоятельные значения, несвойственные производящим основам. Различные типы nomina actionis обнаруживают разную степень семантического соответствия мотивирующим глаголам. Наблю-

дения показали, что лишь небольшая часть исследуемых имён обнаруживает тождество семемы с соответствующими производящими. При этом тождество проявляется как по линии прямых номинативных значений сопоставляемых единиц, так и по линии вторичных, переносных значений. В подавляющей части случаев семантическая соотносительность данных единиц носит нарушенный характер Это определяется грамматической и семантико-стилистической трансформацией исходных основ в акте н результате деривации. Производные приобретают новый грамматический статус и дополнительную семантико-сгилисгиче-скую маркированность в отличие от производящих. Модификация производных носит регулярный характер и заключается в сужении, специализации или расширении (генерализации) семантического содержания. Эта явления разрушают тенденцию к воспроизводству именами действия семантики производящих слов. Поэтому если исходить из определения синтаксической деривации в понимании Е. Куриловича, то безоговорочное отнесение к этой области отглагольных имен действия не представляется правомерным.

Проведённое исследование показало, что имена действия не являются чисто «синтаксическим преобразованием» глагола и синтаксические свойства не отделены от семантических. Утверждение, что разные языковые формы - глагол и отглагольное имя - выражают «одно и то же» значение, может бьпъ принято при условии, что под значением понимается только «денотативная отнесённость». Однако нельзя не согласиться с положением, что «предметом семантики является не реальный мир, а концептуализация мира» (Вежбицкая). С этой точки зрения можно утверждать, что преобразование частеречного статуса лексемы в акте деривации меняет не только грамматическое, но и лексическое и концептуальное содержание. Имя и глагол называют одно и то же, но изображают по-разному. Отсюда, с одной стороны, семантическая соотнесенность с глаголом, с другой - со всей именной системой, словообразовательными типами, связанными внутренним семантическим единством и внутренней семантической дифференциацией. «Само значение отвлеченности и есть то семантическое усложнение, которое появляется в словообразовательном акте и делает лексические значения слов.:, нетождественными... В словообразовательной парадигме отвлеченность так же значима, как мутационность и модификахионносгц и на парадигматической оси им противопоставлена...» (Ширшов) Каждое имя действия включено в два ряда отношений' с именной системой и семантически исходным глаголом. Поэтому нет оснований сводить отношения имён действия с глаголами к отношениям в паре равнозначных единиц «глагол - имя действия», где глагол - исходная единица, а имя действия - его именная «форма», результат направленной в одну сторону номинализации или транспозиции. Необходимо представлять отношения между именами действия и глаголами как двумя системами изображения, учитывая их синонимию и расхождения, неоднородность синонимии в разных частях глагольной и соответствующей именной систем. Производные имена действия повторяют только часть или отдельные значения исходного глагола, при этом семантически и/или стилистически, но во всех слу-

чаях - концептуально - преобразуют их (ср.: слова-символы «Бег» (произведение М. Булгакова), «Разлом» (Б. Лавренёва), «Пегушихинский пролом (Л. Леонова) и др.) Асимметрия смысловых структур является объективным показателем семантического сдвига в производных именах действия по сравнению с производящими глаголами.

Наблюдения над словопроизводством вторичных номинаций со значением отвлечённого действия/состояния приводят к выводу, что оно является не пассивной объективацией в именной форме физического мира глагольного пространства, а сознательным и целенаправленным актом словотворчества, в котором познавательное (когнитивное) и ценностное (аксиологическое) сливаются в одно целое. Для такой операции ума, как абстрагирование, отвлечение от конкретного (физического), физиологического, социального, психологическою и т п. события/дейсгвия/состояния, потребовались особые принципы, механизмы языкового выражения - словообразовательные. На базе существующих в языке глагольных слов (предикатов) производятся с помощью деривационных средств номинации отвлечённого действия/состояния, ср.: игра, любовь, жизнь, битва, движение, борьба, жалость, выигрыш и т.п. Следовательно, рациональным объяснением существования в различных языках таких универсалий, как имена действия, являются требования и структура обозначаемой мысли-концепта -«идеализированной процессуальной ситуации», с одной стороны, с другой - когнитивно-прагматические установки носителей языка Словообразование использует наличные средства (аффиксы) для обозначения, оценки, актуализации реалий и их статических и динамических признаков и свойств, которые имеют практическое значение для человека в процессе освоения им действительности, что сообщает данным реалиям новый, утилитарный статус. В исследуемой сфере дериватов представлен весь набор аксиологических значений - от эмоциональных, отражающих чувственный опыт познания мира, до рационалистических

Исследование показало, что лексико-семантические отношения девербативов различных моделей с производящими глаголами не сводятся к тождеству их лексических значений. Это подтверждает выдвинутое предположение, что недифференцированное зачисление в синтаксические дериваты целого класса производных имён действия не является обоснованным. Как установлено в ходе анализа, семантико-стилистические преобразования мотивирующих основ в процессе и результате транспозиции имеют характер закономерности и обнаруживают последовательность и регулярность в рассматриваемом классе производных слов. Это определяет тот факт, что большая часть исследуемых имен, соотносительных с глаголами, обладает признаком нетождества семем с производящими основами Препятствием для сохранения тождества семем оказываются те качественные коннотации, сдвиги в семантике производных, которые возникают в результате семантических процессов как на словообразовательном, так и на лексико-семангическом уровне. Нетождесгво семем, как правило, проявляется в несовпадении семантических (когнитивных и прагматических) и грамматических компонентов содержания коррелирующих единиц: объёма, ие-

рархии и характера смысловых элементов (сем) в пределах семантической структуры сопоставляемых слов.

Принципы выявленных семантических изменений исходных основ в акте словообразования можно определить как модификацию, то есть сужение, спе-1{иализсщию и расширение, семантической структуры отглагольных номинаций. Исследование показало, что на формирование семантики производного слова, а следовательно, и на характер лексико-семантических отношений имён действия и производящих глаголов, оказывают влияние следующие факторы: 1) словообразовательный - характер взаимодействия производящей основы и деривационных аффиксов', 2) грамматический: а) общекатегориальное значение именной части речи, в которую включается производное слово; б) лексико-грамматическая семантика производящего глагола, связанная с такими грамматическими категориями, как вид, переходность, залог, 3) лексический - конкретная лексическая семантика производящего глагола (принадлежность к определённой лексико-семаншческой группе, однозначность или многозначность, степень акцшнальносги и др.); 4) системный — а) парадигматические и синтагматические связи и отношения с другими единицами языка; б) действие речевой нормы, узуса, в) функциональный фактор - характер и сфера употребления. Эти факторы взаимодействуют в реальном словообраэоватеяыюм процессе.

Заключительный раздел главы посвящён проблеме полисемии производных имён действия. Проведённый анализ подтверждает предположение о том, что расширение лексического значенйя производных nomina actionis может бьпъ обусловлено результатом как межсловной (морфо-семантической) деривации, так и внутрисловной (семантической) деривации. Существенную роль в объяснении указанных семантических процессов играет подход, учитывающий ме-журовневое взаимодействие словообразования не только с лексикой и морфологией, но и с синтаксисом. Изучение словообразовательных явлений с позиций синтаксиса позволило шире рассматривать роль производящей базы в формировании значений производных имён действия. Применение предикатно-аргументной концепции в конкретном исследовании дало возможность под новым углом зрения объяснить, чем определяется содержание системно-языковых значений производных единиц, а также типы не только первичных, но и вторичных значений девербативов. В центре внимания оказались следующие вопросы: какие факторы создают полисемию, каковы её механизмы, как соотносятся между собой первичные и вторичные значения девербативов; какие вторичные значения являются результатом межсловной деривации, а какие внутрисловной; каковы способы (и модели) образования производных значений многозначных nomina actionis. При образовании отглагольных дериватов происходит актуализация пропозициональной структуры мотивирующего глагола, в семантике производных находит отражение содержание целостной ситуации или нескольких ситуаций, обозначаемых глагольным словом. Регулярными являются'также процессы актуализации отдельных компонентов отражаемой денотативной ситуации (субъект, объект, инструмент и т.д.) в семантике исследуемых имён. Осо-

бенностью отглагольного субстантивного словообразования является совмещение разнородных значений в пределах одного словообразовательного типа. Например: выработка -1) действие по знач. глагола (выработка кислорода); 2) то, что выработано; количество выработанного; 3) заработок (годовая выработка); 4) отделка, качество выполнения (грубая выработка); 5) место добычи полезных ископаемых. Подобные факты синкретизма значений предметного и процессуального характера интерпретируются по-разному. Одни исследователи постулируют несловообразовательное происхождение многозначности, возникающей в результате различных словообразовательных процессов и являющейся «побочным продуктом этих процессов»; другие считают, что такая многозначность обязана исключительно словообразовательным механизмам лексической системы языка. Различные подходы к проблеме многозначности производных с точки зрения её механизмов, способов связи первичных и вторичных значений и др. свидетельствуют о недостаточной разработанности принципиальных теоретических вопросов. С позиций избранного подхода в настоящей работе осуществлён анализ явлений многозначности в сфере имён действия, что привело к следующим выводам. Полисемия как структурированная совокупность номинативных значений создаётся в сфере отглагольных дериватов за счёт разнородных факторов, начиная от внеязыковой обусловленности (что связано с денотативно-отражательной функцией языка, процессами концептуализации) и кончая собственно языковой зависимостью производных единиц, их мотивационными связями с производящими глаголами. Полисемия имён действия может быть обусловлена полисемией исходного глагола и потребностью в номинализации в каждом отдельном его значении, а также необходимостью представить в качестве предмета мысли (для выработки нового знания) возможные ассоциативные связи и валентности глагола. Многозначность в сфере имён действия имеет системный характер, она регулярна и предсказуема, мотивирована содержанием обозначаемых базовым глаголом ситуаций с проявлением когнитивного механизма «профилирования». В ряде случаев полисемия имён действия - лишь результат употребления, то есть имеет функциональный характер.

Проблемы полисемии производных единиц представляется целесообразным рассматривать в словообразовательном гнезде. Такой подход позволяет объяснил. источники, виды и механизмы полисемии словообразовательно связанных единиц языка и тем самым способствует отграничению явлений полисемии от омонимии производных слов. Своеобразие словообразовательного уровня обнаруживается в механизмах полисемии, которая может иметь как межсловный характер (результат синтаксической и лексический деривации), так и внутрисловный (семангаческая деривация). Установлено, что полисемия производных имён действия проявляется в трёх разновидностях: отражённой полисемии, возникающей в результате «наследования» полисемии производящих основ; деривационной полисемии, обусловленной многозначностью деривационных аффиксов; и вторичной полисемии - внутрисловной семантической деривации. Первые два тала полисемии обязаны словообразовательным механизмам языка, по-

следний тип является общим для непроизводных (первичных) и производных (вторичных) единиц языка. Эти типы в реальном словообразовательном процессе могут быть совмещены. Отражённая полисемия является результатом полной или частичной соотносительности дериватов с различными номинативными значениями мотивирующих слов, результатом дублирования производными полисемии производящих. Анализ показывает, что связь между значениями многозначного деривата опосредована значениями исходного слова, то есть «замыкается» на производящем. Лексическое единство при денотативной разобщённости обеспечивается собственно языковым (мотивационным) типом значения. В данном случае наблюдается внутриязыковая зависимость и обусловленность семантики производных единиц. Явление отражённой полисемии регулярно в сфере синтаксической деривации. Деривационная полисемия обусловлена полисемией аффиксов. Проведённый анализ показывает, что функция деривационных аффиксов имён действия сводится не только к оформлению синтаксических дериватов, то есть к изменению лишь «формальной точки зрения на предмет». Результатом словообразовательных процессов, связывающих глагол и имя, является образование имён двух основных разновидностей: абстрактных (имён действия) и конкретно-предметных или отвлечённо-предметных. Ср.: на базе одного значения глагола описать («с научной целью письменно, в Систематическом порядке изложить особенности, признаки, состав чего-либо») образуются два значения производного имени описание - 1 <едейсгеие по значению глагола» и 2 «сочинение, ставящее целью научно, систематически описывать что-л.» Источником полисемии деривата является «расщепление» одного значения мотивирующего глагола на два самостоятельных словозначения в акте синтаксической (первое значение) и лексической (второе) деривации, осуществляемой одним многозначным аффиксом. Оба значения производного восходят к одному мотивирующему значению, актуализируя («фокусируя») разные его аспекты (семантические компоненты) - действие и его (специализированный) результат.

Словообразовательный (межсловный) механизм образования разнородных значений (процессуальных и предметных) определяет их опосредованную связь через мотивирующее слово. В этом проявляется специфика полисемии производных единиц. В производных именах действия в качестве основного значения выступает значение действия/процесса. Но, обладая категориальным статусом имён существительных, девербативы приобретают органически присущие категории имён предметные значения, которые логически связаны со значением процесса Появление предметных значений как следствие усиления влияния категориальных признаков существительного сопровождается переключением референции девербативов с действия на реальных носителей действия. Эти факты обусловливают «перерастание» синтаксической деривации в лексическую и обнаруживают ориентацию дериватов на морфо-семангическое ядро имени существительного. Одной из важных задач общей теории познания, и следовательно когнитивной лингвистики, является исследование перехода номинаций из од-

ной семантической сферы в другую. Чтобы понять функции деривации, её место в системе и роль в развитии языка, необходимо рассмотрел, условия, определяющие действие семантического перехода, связанные с общей организацией речемыслительной деятельности человека. Анализ деривационно-семантических процессов полисемии в сфере отглагольных номинаций и их языковых и когнитивных механизмов показывает, что в одних случаях деверба-тивы отражают в своей семантике лишь ядерную часть пропозициональной структуры исходного суждения - содержание предикатного слова (целостный фрагмент действительности без фокусировки внимания на его отдельных участках). В этом случае девербатавы имеют только событийное (или пропозициональное) значение. Результатом когнитивного расчленения целостного фрагмента внеязыковой действительности на составные части является образование процессуальных и предметных номинаций с конкретно-предметным или отвлечённым значением, объединяемых под «крышей» одного знака. Имя действия может использоваться д ля номинации различных предметных участников событий/ситуаций, концептуально фокусируясь, например, на субъекте или объекте действия, пространственном или временном признаке события и т.д. Подобная поликатегоризация девербативов обусловлена метонимическим (или метафоро-метонимическим) осмыслением события. Это означает, что процесс номинали-зации имеет ступенчатый характер. Первая ступень процесса номинализации -обозначение самой ситуации на основе профилирования динамического признака, вторая - метонимическая интерпретация события через его отдельных участников. Из целостной ситуации вычленяются отдельные элементы (аргументы) обобщённо-предметного характера: субъект и объект действия/состояния, результат, инструмент, средство, место, время действия и т.д. Девербатавы репрезентируют эти компоненты во вторичных значениях; они могут актуализировать также отвлечённые понятия: величина (понятийная категория количества), свойство (способность), способ (приём), состояние и др. Механизм метонимии, которая связывает значения «событие» - «время события» - «субъекта-лица» и др. и отражает связь внеязыковых сущностей по их смежности, заключается в том, что часть категории замещает всю категорию для какой-либо когнитивной цели. В действии метонимии проявляется когнитивный механизм кодирования альтернативных способов представления одной и той же ситуации, базирующейся на различении «фигура - фон» как когнитивном феномене. Выбор участника речевого акта (например «событие» или «время», «субъект», «место», «инструмент» и т.д. в качестве «фигуры» связан с его коммуникативно мотивированным выдвижением. В системе языка и дискурсе происходит разделение взаимосвязанной информации на «выделенную» и «фоновую» с помощью лингвистических механизмов кодирования их различий. Так, в одних контекстах «профилируется», выступает в качестве «фигуры» значение события (жатва кончена), в других - объект-результат (обильная жатва), в третьих - «время события» (наступила жатва); полисемия «событие - время» наметилась в употреблении (во время жатвы), тогда как в имени косовица сема «время собы-

тих» системно закрепилась и выступает как самостоятельное словданачение. Анализ класса имён действия показал, что семантические «выходы» при вторичной деривации возможны как в сторону конкретно-чувственной области внеязы-ковой действительности, так и в различные абстрактные сферы. Структура полисемии имён действия отражает двойную способность сознания - обобщать и индивидуализировать, соединяя под одной «крышей» знака обозначение целой ситуации с последующим «расщеплением», вычленением из неё отдельных элементов. С одной стороны, имя действия, будучи связано семантико-словооб-разовательной связью с исходным предикатом, представляет в форме существительного «неопределённую» сущность - «свёрнутую пропозицию». Таким образом, возникает семантически более абстрактная единила по соотношению с глаголом. Единство и противоположность фермы и содержания языкового знака фиксируется в словообразовательном значении: имена действия обозначают опредмеченное или отвлечённое действие. Отглагольные субстантиваты свободно переходят в сферу иных семантических полей. При анализе установлены и описаны основные семантические (понятийные) сферы, в которые переходят отглагольные номинации: 1) пространственная сфера (обозначение места, поверхности, пространства и т.п.); 2) предметная сфера (объект действия, предметный результат, средство действия, инструмент, вещество и др.); 3) абстрактная сфера (свойство, величина, способ и т.п.); 4) субъектная сфера (лицо); 5) модальная и эмоциональная сфера (чувство, состояние, оценка); 6) темпоральная сфера (время); 7) квантитативная, параметрическая сфера (количество); 8) релятивная сфера (отношения) и др. Выделенные семантические сферы отличаются разной степенью внутренней проработанности.

Таким образом, имена действия - это производные лексические единицы, отражающие в первичной семантике пропозитивное значение глагола (моделируемый фрагмент действительности), а во вторичных лексических значениях фиксирующие компоненты отражаемой ситуации, её участников (актанш). Процессуальные значения - результат синтаксической деривации, предметные значения возникают также на основе межсловных связей как результат лексической (формально-семантической) деривации, то есть и процессуальные, и предметные значения мотивируются глаголом, являясь результатом смешанной или «совмещённой» деривации от одного производящего. Во вторичных значениях имён действия объективируются различные валентности глагола. Между процессуальными и предметными значениями многозначных дериватов существует опосредованная семантическая связь, обусловленная общим источником мотивации, общей референциальной отнесённостью, но к разным аспектам обозначаемой ситуации. Когнитивные процессы направлены на конкретизацию исходной пропозиции и актуализацию отдельных её элементов в семантической структуре девербатива. Комбинации акциональных и субстанциональных значений создают специфические семантические модели деривационной полисемии (межсловных типов образования ЛСВ), регулярность которой обусловлена репрезентацией типизированных пропозиций и актантных ролей. Набор и содержание вторичных пред-

метных значений детерминируется в первую очередь характером глагольного действия и узусом. Таким образом, свойства предикатов и семантические функции аргументов пропозициональной структуры определяют системно-языковые значения отглагольных имён, характер их первичных и вторичных значений. Возникновение полисемии имён действия определяется и таким фактором, как патшотивированность. Полимотивированные девербативы аккумулируют в системных значениях семантические характеристики разных производящих. Этот фактор повышает уровень полисемичности имён действия. Ср.: полимотивированный девербатив облом {обломать, обломаться; обломить, обламывать) актуализирует в системных и речевых значениях разные семантические признаки производящих: облом - это 1) действие по значению глагола (облом сучьев), 2) состояние (слёзы, разочарования, обломы), 3) место действия; 4) результат действия (прямолинейные обломы); 5) субъект действия (о неуклюжем, неотёсанном, грубом человеке: «Как ты был невежа, облом и грубиян, так, значит, и остался» - А. Островский). По набору значений складывается гоггнчленная семантическая модель полисемии: действие - состояние — место - результат -субъект (лицо). В роли мотивирующих по отношению к разным ЛСВ производного имени выступают различные семы глаголов, как основные, понятийные, так и фоновые.

Семантическая парадигма полисемантичных девербативов регулируется таким системным фактором, как взаимосвязь процессов полисемии и синонимии, что приводит к появлению <<распределённой.» полисемии. В этап случае происходит распределение отдельных лексических значений мотивирующего полисемантического глагола между параллельными именами действия, актуализирующими разные значения глагола и его семантические валентности в особой словообразовательной ферме. Аккумуляция различных значений в семантической структуре производного подисеманта возможна, вероятно, до тех пор, пока данная словообразовательная форма удовлетворяет потребности выражения всех этих значений. В противном случае возникает необходимость в новой форме. Этим объясняется наличие в отглагольной словообразовательной парадигме нескольких параллельных образований с общим значением отвлечённого действия и его модификаций. Рассмотренные виды полисемии девербативов связаны со словообразовательными процессами. Вторичные значения девербативов, как и первичные, имеют источником мотивирующую и формантную часть словообразовательной структуры. Полисемия имён действия возникает и путём внутрисловного развитая производных значений. Результатом внутрисловной, семантической, деривации являются, как правило, вторичные метафорические значения, несвойственные производящим.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА - «Парадигматические отношения производных имён действия» - посвящена проблеме параллельной деривации и словообразовательной синонимии. Отсутствие единой и последовательной концепции — общей теории синонимии - делает необходимым изучение данного явления, поиск новых путей для научного объяснения сущности синонимии. Одним из недостаточно

разработанных аспектов является проблема синонимии однокоренных образований. Изучение словообразовательных явлений в направлении взаимодействия деривационных типов общей значимости, то есть в известном смысле синонимических, составляет так называемый эквивалентностный аспект внутрипа-радишатических отношений на словообразовательном уровне. Проблема синонимических взаимоотношений однофункциональных производных единиц является в русистике малоисследованной областью. В реферируемой работе исследуются вопросы, связанные со словообразовательной синонимией в сфере отглагольных номинаций - производных имён действия. В круг конкретных задач входит установление основ идентификации рассматриваемого объекта -словообразовательной синонимии в сфере попила асйогив; описание специфики средств словообразовательной синонимии в исследуемой сфере номинаций, выявление типов их внутрисистемных оппозиций. Рассмотрению прежде всего подлежат вопросы, свидетельствующие о правомерности исследования единиц словообразовательного уровня в плане синонимических отношений. Попытки теоретически обосновать понятие как синонимии вообще (критериев выделения, уровневого статуса языковых единиц, подводимых под явление синонимии и т.д.), так и словообразовательной синонимии до настоящего времени не привели к желаемому результату. Вопрос по-прежнему остаётся весьма запутанным и нуждается в дальнейшем исследовании.

Недостаточная разработанность теории словообразовательной синонимии проявляется и в неупорядоченности терминологии, употребляемой в работах по языкознанию в отношении рассматриваемого явления: словообразовательные синонимы, однокоренные синонимы, словообразовательные варианты, грамматические варианты и т.д. Терминология отражает противоречия в квалификации одних и тех же явлений. В современной лингвистике наблюдается стремление вывести за пределы синонимии параллельные однокоренные слова с общим словообразовательным значением, причисление их к словообразовательным вариантам слова (Ахматова; Гинзбург и др.), или «грамматическим вариантам», «вариантам форм» (Граудина). Представляется, что проблема словообразовательной синонимии должна рассматриваться в связи с семантическими закономерностями словообразования вообще, с изучением словообразовательных процессов, вследствие которых возникает синонимичность производных слов, с функционированием однокоренных синонимов в речи и др. Основой словообразовательной синонимии являются следующие факторы: синонимия аффиксов (общность их словообразовательного значения при формальных различиях, например, аффиксов имён действия -ние / -ение, -к(а), -0, -ация, -ств{о) / -тельств(о), -б(а). -знь, -н(я) и т.д.); общность производящей базы (формальной и семантической), то есть тождество условий семангико-словообразовательной сочетаемости.

Словообразовательные синонимы как единицы словообразовательной и лек-сико-семантической системы языка в настоящей работе определяются следующими признаками: 1) общностью производящей основы, 2) общностью словооб-

разовательнога значения, выражаемого синонимичными формантами, 3) общностью лексико-семантического содержания (семантической соотнесенностью с одними и теми же JICB производящего слова). Представляется целесообразным рассмотрение словообразовательной синонимии и других видов отношений между параллельными однокоренными образованиями с синонимичными аффиксами в рамках одной словообразовательной категории или поля. Настоящее исследование ставит целью уточнить существующие представления о характере взаимоотношений однофункциональных производных на материале имён действия, рассматриваемых обычно как дублетные, эквивалентные формы в системе языка. Такое мнение является следствием недостаточной изученности функционирования параллельных имён действия. В данном разделе решается задача установления структурных типов и характера семантического взаимодействия параллельных производных имён действия, образующих деривационные ряды однофункциональных единиц Словообразовательное поле характеризуется как объединение разноаффиксапьных производных с общим словообразовательным значением. Словообразовательное поле nomina actíonis отвечает основным критериям полевой организации языковых объединений: (1) наличием семантического инварианта (общее словообразовательное значение), (2) наличием сети отношений между его элементами. Построение деривационного поля основывается на установлении семантической зоны, обозначаемой с помощью словообразовательного типа - идентификатора с достаточно широким словообразовательным значением. Значение типа-идентификатора является семантическим инвариантом, характерным для всего шля и каждого его члена. Дифференцирующие компоненты содержатся сверх значения типа-доминанты в словах других словообразовательных типов, входящих в одно словообразовательное поле, и служат основой семантических противопоставлений единиц. Сведённые в деривационные ряды, производные единицы образуют микросистемы, в которых элементы не противополагаются друг другу в функциональном плане. Взаимодействие элементов микросистем проявляется в различных аспектах, связанных как с образованием данных единиц в системе языка, так и с перераспределением «сфер влияния» в реализации сложного семантического содержания данного деривационного поля. Словообразовательные ряды субстантивного поля со значением «отвлечённого действия/состояния» представлены в современном русском языке различными структурными типами. Параллельные имена действия объединяются в ряды на основании двух признаков: 1) общности мотивирующей основы, 2) общности словообразовательной семантики. Критерием общности словообразовательной семантики является взаимозаменяемость в тождественном контексте, а также совпадение лексических связей.

Общее число исследованных деривационных рядов составляет 1420.

В ходе анализа выделены следующие структурные типы деривационных рядов: 1) двучленные ряды параллельных nomina actíonis; при моделировании возможных, комбинаций параллельных словообразовательных типов в двучленных рядах выделено 24 модели, обозначаемые формулами V —» Si - S2 (Su...),

например: V —> S (-ние) - S (-ка): вязать —> вязание - вязка; V —>■ S (-ние) - S (0-): нагревать —> нагревание - нагрев; V —* S (-ние) - S (-аж): зондировать —> зондирование - зондаж; V —> S (-ние) - S (-ыш): проигрывать —> проигрывание -проигрыш и т.д; 2) трёхчленные деривационные ряды, в составе которых зафиксировано 23 модели, например. V —> S (-ние) - S (-ка) - S (-0-): высевать —* высевание - высевка-высев; V —»S (-ние) - S (-ка) - S (-ация): фильтровать —> фильтрование - фильтровка - фильтрация; V —► S (-ние) - S (-0-) — S (-ины): смотреть —* смотрение-смотр-смотрины; V —* S (-ние) - S (-0-) - S (-ня/ -отня): визжать —> визжание - визг - визготня; V —» S (-ние) - S (-ада) - S (ура): бравировать —► бравирование - бравада - бравура; V —»S (-ние) - S (-0-) -S (юта): дремать —»дремание - дрёма - дремота; V —► S (-ние) - S (-0-) - S (-истика): шагать —» шагание — шаг - шагистика и т .д.; 3) четырёхчленные деривационные ряды, в составе которых зафиксировано 10 моделей, например:

V —> S (-ние) - S (-0-) - S (-ка) - S (-ота): ломать —> ломанье - лом - ломка - ломота; V —»S (-ние/ -нье) - S (-0-) - S (-ство) - S (-огня) бегать —» беганье - бег

- бегство - беготня; V —» S (-ние) - S (-ок) - S (-ка) - S (-ня). мазать —> мазание

- мазок —мазка—мазня; V —»S (-ние) - S (-ба) - S (-ня) - S (-ян / ка): гулять —> гуляние - гульба - гульня - гулянка; V —»S (-ние) - S (-еж) - S (-тель / ство) - S (-л / овка): грабить —» (о)грабление - грабёж - грабительство - грабиловка и т.д; 4) пятичленные деривационные ряды представлены единичными моделями:

V —> S (-ение) - S (-тва) - S (-ня) - S (-тье) - S (-0-): бить —► биение - битва -бойня - битьё - бой; V—> S (-ние) - S (-ка) - S (-ня) - S (-ба) - S (-0-): резать —* резание-резка-резня-резьба-резь.

Анализ показал, что лишь немногочисленные глаголы неспособны ((проецироваться» в имена действия; большая часть базовых глаголов образует ряды параллельных производных номинаций. В мотивации могут участвовать разные формы глагольной лексемы (видовые^ возвратяые'невозвратные и др.) Именам действия свойственна полимотивированносгь. Словообразовательные связи девер-бативов с классами русских глаголов достаточно полно описаны. Однако причины и условия появления параллельных разноаффиксальных типов имён действия (насчитывается свыше 40 суффиксальных морфем, образующих nomina actionis), особенности их семантики и функционирования не получили освещения в науке. Появление разноаффиксальных типов отглагольных имён вызвано прежде всего особенностями условий словопроизводства в процессе транспозиции глагольных основ в именной класс слов. Существуют различные ограничения, которые определяют нерегулярность образования nomina actionis с тем или иным формантом Эта ограничения сочетаемости глагольных основ с аффиксами имеют как лингвистический, так и экстралингвистический характер. К числу лингвистических факторов относятся фонетические, грамматические, стилистические и семантические причины Системность в словообразовании проявляется в зависимости набора деривационных моделей и их значений от принадлежности глаголов к тем или иным формальным или семантическим классам

Изучение производных имен действия приводит к проблеме дифференцирующей функции аффиксов, взаимодействующих как в структурном, так и функционально-семантическом аспекте. В одном случае суффиксы имён действия находэт-ся в отношениях дополнительной дистрибуции, при этом отсутствует свобода выбора словообразующего фермата, в других случаях - в отношениях свободной дистрибуции, или параллельного словопроизводства. Ср : тести —> плетение, дружить —>дружба и мазать —> мазание - мазня - маюк — мазка и т д Заразными типами производных закрепляется специфическая семантико-словообразовательная функция. Щхжзводные, соотносясь с общей исходной основой, осуществляют дифференцированную реализацию её смыслового содержания. Д ифференциация параллельных производных наблюдается не только в лексическом плане (специфическая реализация лексического значения исходной глагольной основы). Параллельными образованиями осуществляется дифференцированная реализация и словообразовательной семантики, объединяющей разносуффик-сальные производные в пределах одного словообразовательное о ряда Образование однокоренных попила айюгаБ определяется содержательной структурой глаголов, потребностью дифференцированного выражения валентностей глагала, его актангной структуры. Ср.: бить (собаку) —» битье (собаки), бьется (сердце) —> биение (сердца), бьют (часы) —>• бой (часов); бить (врага) —* бой или битва (с врагом) и т.д. С помощью различных типов дериватов разграничиваются признаки, связанные с разными событиями и участниками действия. Таким образом, различия в плане выражения соответствующего понятия неизбежно коммутируют с различиями в плане содержания и функций и определяют когнитивные и прагматические аспекты распределения имён действия.

Основой синонимических взаимоотношений однокоренных производных является, с одной стороны, общность материальной части - корневой морфемы, предопределяющая понятийное тождество рассматриваемых единиц, с другой -единство словообразовательной семантики, сближающее представителей различных словообразовательных типов имён действия в рамках соответствующего деривационного поля. Семантические отношения однокоренных образований рассматриваются на двух уровнях: (1) на уровне словообразовательной семантики (синонимия аффиксов) и (2) на уровне лексической семантики (смысловая корреляция параллельных однокоренных образований как лексических единиц). Такой подход определяется двуплановостью производных единиц языка: с одной стороны, они являются единицами системы словообразования, с другой -членами лексико-семантической системы языка Внутрисистемное сопоставление параллельных имён действия позволило определить набор семантических признаков, составляющих словообразовательные значения типов, и выделить основные типы внугрипарадигмаггаческих оппозиций на уровне словообразовательной семантики в составе деривационных рядов - представителей субстантивного поля с общим значением «отвлечённого действия». Установлено, что между параллельными образованиями существует дифференциация, оставляющая право на «глагольность» за именами на -ние. На фоне данной модели, наи-

более «глагольной» и потому наиболее склонной к дублированию семантической структуры мотивирующего глагола, выявлена семантическая специфика других моделей, таких, как S -к(а), S -cofia, S -н(я), S -ок S - (ов)ств(о), S -от(а), S -0- и др. Результаты анализа семантических взаимоотношений одноко-ренных параллелей в составе различных деривационных рядов позволили заключить, что производные nomina actionis осуществляют дифференцированную реализацию словообразовательной семантики поля «действия/состояния». Каждый аффикс обладает своим собственным диапазоном действия, своим набором значений. Сближение, совпадение параллельных номинаций идёт прежде всего по линии ядерного элемента словообразовательной семантики. Несовпадения в плане словообразовательной семантики касаются способов концептуализации глагольного действия в субстантивной форме: действие как занятие, действие как систематически проводимое мероприятие, действие как одномоментный акт, склонность к действию и т.д. Указанные признаки представляют совокупность частных значений, объединяемых в пределах общего (инвариантного) деривационного значения поля, осложняющих и обогащающих его и обусловливающих точность в выражении адекватных понятий. Системные различия семантических свойств однокоренных параллелей могут в речи актуализироваться, подчёркиваться, но могут и нейтрализоваться в определённых речевых ситуациях, что даёт возможность взаимозамены, то есть синонимии.

Выявленные системные противопоставления производных имён действия, образующих деривационные ряды параллельных образований, не разрушают единства рада. Семантическое единство деривационных рядов обеспечивается тождеством ядерного элемента словообразовательной семантики составляющих его компонентов. Как показало исследование, область идеографических значи-мостей синонимов представлена в словообразовательной синонимии, начиная от отчетливо различимых дифференциальных признаков, входящих в одну семантическую микросистему производных слов, до едва уловимых оттенков. Модальные значимости образуют особую линию противопоставлений в синонимическом ряду. Типичными в этом отношении являются синонимические ряды, в которых нейтральному опорному слову противопоставлен ряд элементов, выражающих разную степень интенсивности проявления процессуального признака (пирушка - пиршество; галдение - галдеж и т.п.). Наряду с чисто стилистическими синонимами, маркированность которых составляет их собственную функциональную значимость относительно опорного слова, экспрессивно-эмоциональные значимости, связанные с выражением отношения к предмету речи, также пополняют слой стилистически окрашенной лексики, напр.: отдохновение (устар.) - отдых, борение (высок) - борьба, жизнь - житьё (разг.) -житуха (прост.) и т.п. Часть имён действия в синонимических рядах принадлежит к стилистически сниженным пластам (житуха, объедон, хвастня), часть - к разрядам высокой книжной лексики (борение, забвение, пированье). Организующие языковую синонимику противопоставления и семантические значимости, потенциально существующие в парадигматике, актуализируются в речевых

реализациях. Значительно сложнее оказываются взаимоотношения параллельных производных на уровне лексической семантики. Наблюдается более тонкая и глубокая дифференциация в реализации лексического содержания исходных основ. Как показал анализ языкового материала, модели nomina actíonis, взаимодействуя в составе деривационных рядов, покрывают понятийную сферу данного поля, взаимно дополняя друг друга, и в большей часта случаев семантически совпадают лишь частично. Семантический анализ деривационных рядов подгвфжцаег высказанную гипотезу о зависимости набора деривационных моделей имён действия от полисубкатегориальности и полисемангичности исходных глаголов. В тех случаях, где есть параллельные девербативы при одной мотивирующей основе, наблюдается распределённая полисемия исходного глагола между параллельными образованиями, которые комплексно реализуют его содержание. Именно с целью повышения коммуникативной ясности и чёткости, при развитой полисемии мотивирующих глаголов, образуются многочисленные деривационные ряды параллельных форм nomina actíonis, распределяющих между собой лексико-семашические вариант исходных глаголов. При этом сохраняется и определённая возможность их синонимической взаимозамены, благодаря тождеству корневой морфемы и синонимичности аффиксов.

Проведённый анализ показывает, что отношения между компонентами од-нофункциональных деривационных рядов могут быть троякого рода: 1) максимальное совпадение семантических структур производных (как правило, это однозначные слова терминологического характера); такие отношения можно назвать эквивалентными; они свойственны преимущественно параллелям на -ние и -к(а) и реже другим: прессование - прессовка, закрой (спец.) — закройка (спец.) и т.д.; 2) частичное совпадение семантических характеристик параллельных nomina actíonis; такие отношения - супплементного mima - характеризуют основную массу параллельных имён действия различных моделей: S -ние - S -к(а): чтение — читка; S -ние - S -ок: бросание—бросок S-ние—S -ёж: галдение -галдеж; S -ние -S-0-S -отн(я) - S -ств(о): бегание -бег- беготня - бегство; S -ние - S -к(а) - S -б(а): резание - резка - резьба и т.д.; 3) отношения дополнительного распределения производных: гонение - гота, давление - давка и т.д. Отношения первого и второго рода хзрзстеризуются как синонимические (полностью или частично). Третий тип отношений (отношений дополнительности) выпадает из сферы синонимических явлений. Наблюдения показали, что параллельные nomina actíonis противопоставляются по ряду признаков: 1) по частоте употребления, 2) по выбору внутренней формы, 3) по семантической наполненности, 4) в оформлении моделей лексико-семантических отношений (эквивалентности, включения, пересечения, различия), 5) по соотношению категориальных сем - процессуальных и предметных, б) по соотношению когнитивных и прагматических сем (содержание одних образований включает, помимо когнитивных компонентов, прагматические, других - только когнитивный компонент, третьих - прагматический как ведущий, основной компонент значения); 7) по функции в речи - функция замещения (чистая транспозиция, номинализапия), оценочная функция, функция построения стилистических

30

фшур (явления фокализации и др.), специализации или генерализации и др. Параллельные имена действия выступают как: (1) абстрактное/конкретное, (2) нейтральное/стилистически маркированное, (3) специальное/неспециальное, (4) неидиоматичное (нелексикализованное)/идиоматичное (лексикализованное) и др. Частичное совпадение семантических характеристик обнаруживают компоненты лишь части деривационных рядов. Будучи связанными в пределах деривационного ряда общностью производящей основы и ядерной части словообразовательной семантики (что обусловливает их семантическое единство), параллельные имена действия характеризуются нетождественной семантической структурой и специфической валентностью. Таким образом, внешне отвечая условиям словообразовательной синонимии (общность корневой морфемы и единство словообразовательной семантики), параллельные nomina actionis не только не склонны к семантическому дублированию, но далеко не всегда способны синонимйзироваться. Это способствует тому, что параллельные имена удерживаются в языке не как дублетные, избыточные образования, а как специфические номинации, имеющие свою сферу функционирования в языке.

В ЧЕТВЁРТОЙ ГЛАВЕ диссертации - «Роль имён действия в концептуализации мира» - рассматриваются теоретические вопросы лингвистики, связанные с моделируемой в настоящей работе когнитивной цепочкой «знак - значение -смысл (концепт) —мышление (знание)». При определении способов концептуализации вводятся метапонятия абстрагирующая мыслительная рефлексия и мщювоззренческий вид мышления. Имена действия рассматриваются в качестве наиболее адекватных языковых форм вербализации концептуального содержания.

В первом разделе главы - «Лексическое значение и смысл» - установлено, что у языка как системы разносторонних ассоциативно-семангаческих, коммуникативных и дистрибутивных связей, отражающих взаимосвязи и отношения сущностей внеязыковой действительности, неисчерпаем запас потенциальных возможностей для выражения смыслов, осмыслений и новых знаний, что определяет необходимость изучения механизмов образования ментальных явлений в рамках различения смыслам значения акт. Как известно, лексическое значение слов по объёму отражения обозначаемых ими предметов и явлений действительности всегда $же их смыслового содержания. Но и в таком соотношении в понятие значение, признаваемого большей частью языковедов основной единицей семантической системы, вкладывается часто самый различный смысл. Для нашего исследования релевантно различение языкового значения и смысла по признаку их функциональной предназначенности в языке и мышлении - как отношений средства и цели. Языковые значения как носители смыслоразличи-тельной информации служат средством для определения и выражения смысла в каждом конкретном высказывании, что и определяет специфические отношения значения и смысла. Значение языковых единиц и передаваемый смысл находятся в отношениях перекодирования (Бондарко). При этом направление пере-

кодирования зависит от позиции говорящего и слушающего: говорящий перекодирует значения воспроизводимых им знаков в смысл. Предложенная методика рассмотрения соотношения значения и смысла в коммуникации с учётом «преобразующей» (Гумбольдт) деятельности сознания позволила обнаружить определённые механизмы смыслообразования в процессах отглагольной деривации -как явления внутрисловной (морфологической) и межсловной (синтаксической) рефлексии.

В разделе - «Лексическое значение и концепт (концептуальная система)» -рассматривается центральное понятие когнитивной лингвистики - концепт как ещё не устоявшийся в содержательном и функциональном смысле термин. Когнитивная наука интерпретирует язык как общий познавательный механизм, входящий на данном основании в более общие философские дисциплины: гносеологию, логику, онтологию; поэтому концепт - не только лингвистическое понятие, но и логико-философское. До настоящего времени приемлемая общая теория концепта в лингвистике не разработана Язык как инструмент мышления -это, в основном, результат номинативной деятельности сознания, тогда как концептуализация - это результат осмысления, понимания внеязыковой действительности. Сложные отношения этих двух этапов речемыслительной деятельности и отражает идея перекодирования, что в функциональном плане соответствует отношениям средства и цели. Однако механизмы перекодирования значения воспроизводимых знаков (единиц языка) в когнитивный (внелингвистиче-ский) смысл, в смысловой ряд концептуализации фрагменте» действительности определяются заместительными, по СЛ. Аскольдову, функциями концепта во всех случаях языковой коммуникации. Как отмечает Д.С. Лихачёв заместитель-. ная функция концепта облегчает языковое общение, позволяет преодолевать несущественные, но всегда существующие между общающимися различия в понимании слов, их толковании, отвлекаться от «мелочей». Какое из словарных значений замещает собою конц епт, выясняется обычно из контекста, а иногд а является результатом столкновения словарного значения слова с индивидуальным или общечеловеческим опытом. Потенции концепта тем шире и богаче, чем шире и богаче культурный опыт человека, что указывает на менталистскую природу концепта. О логико-философской природе концепта свидетельствуют многие его признаки и функциональные проявления. Так, основной дифференциальный признак концепта как мыслительной сущности - абстрактный, обобщённый характер его содержания, описание которого возможно лишь в логических терминах. Проявляясь в любого рода символах (картинах, знаках, схемах и т.п.), концепт «материализуется» в языке, опираясь на его знаковую природу, иногда даже без опоры на словарное значение. Так, например, у союза и иш но вряд ли можно постулировать значение, но концепт, которые за ними стоят, достаточно ясны по смыслу (соединения, противопоставления и т.п.). Концепт возникает в процессе построения в сознании смыслового ряда понятий об объектах и их свойствах, почерпнутых из опыта прошлого и свёрнутых в «сгустки» знания. Концепты труппируют разнообразие явлений, наблюдаемых в прошлом

и настоящем в их развитии - группируют в нечто единое, сводя их к общему смысловому знаменателю.

Всю познавательную деятельность человека можно рассматривать как развивающую умение ориентироваться в мире, следовательно, как мировоззренческую функцию, о чём писал еще В. Гумбольд т. В содержание этой функции входит, кроме необходимой для жизнеобеспечения ориентации, ещё и активное отношение к миру, что сопряжено с необходимостью различать, отождествлять и т.д. предметы (процесс номинации), а также находил, и формулировать жизненные смыслы (процесс осмысления - концептуализация). «Строительным материалом» и для того и другого в сознании человека являются концепты как простейшие «блоки» мыслительной деятельности. Из сказанного следует, что концепты, имея по своей природе и способу образования сложную внутреннюю структуру (мыслительный опыт прошлого в его связях и развитии; объём - широкий класс предметов и явлений, которые подходят под данное понятие; содержание - совокупность общих и существенных признаков тех предметов и явлений, которые образуют данный класс и т.д.), по определению не могут иметь сложной внешней структуры, то есть быть номинативно сложными образованиями, предложениями, например. Степень полноты их содержания (сущностные признаки) и смысловой насыщенности (жизненные координаты) зависит от степени соответствия сознания сложным реалиям действительности и полноты культурного опыта человека. Таким образом, если сознание конкретного человека не поднимается выше обыденного уровня, то и словесные обозначения самых «великих» концептов в «его мире» наполнятся лишь обыденным содержанием. Слова-концепты потенциально заключают в себе такого рода обобщения смыслов, что их охват разумом возможен лишь с точки зрения вечности, что невозможно для каждого индивидуального бытия. Однако человеческая мысль уже как бы «застолбила» в языке локусы подобных осмыслений. Язык как инструмент мышления в условиях объективной ограниченности человеческого существования открывает способы мышления (с помощью концептов, кодируемых а адекватных языковых формах) как бы без его «кратковременного деятеля», без субъекта мысли. Это и приобщает индивидуальную мысль к возможностям опыта человечества, то есть к Вечности с её «нечеловеческого ранга» обобщениями. Не это ли имел в виду A.M. Пешковский, когда говорил об «иррациональности языка» на примере «глагольных существительных», и о том, что язык сделал колоссальное завоевание в области мысли, создав представление о процессе самом по себе, вне связи с производителем процесса («отвлечение действия от действующего предмета и превращение его самого в грамматический предмет»).

Таким образом, при рассмотрении имён действия как языковой базы формирования смыслов и концептов, как языковой формы их репрезентации на основе генеративного способа образования и менталистской концепции в подходе к проблеме соотношений лингвистического значения и смыслообразовательных потенций языка сделано следующее заключение: соотношение природы смы-

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ I БИБЛИОТЕКА СПетербург ' 09 ?QO «кт I

-- |

елового содержания в словарном значении слова и концепте не просто сложно и противоречиво, - оно, как и следует из его генезиса, разносущностно, хотя диалектически неотделимо одно от другого. В теории познания первое, обозначаемое словесным знаком, отражает сферу живого созерцания, структурой и когнитивными рамками которого определяется его содержание (образ, след или слепок реальных вещей на экране человеческого сознания), а второе, выявляемое только в контексте речемыслительной деятельности, выражает сферу абстрактного мышления, что, в свою очередь, определяет его содержание. Сказанное освещает и вопрос концептуализации реального мира в мышлении - процесс, которой не может состояться иначе, как только через образование упорядоченной системы смыслов в сознании человека. Поэтому проблема системы как таковой, системных отношений в языке и мышлении как способа выявления новых, дополнительных смыслов выходит на одно из предпочтительных мест в работе. В лингвистическом аспекте исследования необходимо конкретизировать объект и пространство концептуальной системы, то есть ответить на вопрос: концептуальная система - чего и где она имеет место быть - в языке или сознании? Изучение специальной литературы позволяет сделать вывод, что в отечественной когнитивной лингвистике преобладает точка зрения, согласно которой концептуальная система есть языковая сущность, объективируемая, как правило, в общепринятой формуле: концептуальная система языка, а также в санкционированных ею частных определениях: «языковая картина мира», «ментальный лексикон», «язык мысли» и т.д. Чтобы определиться в обозначенной дилемме, нужно также ответить на вопрос: что чему предшествует - язык концептам или концеты языку? Но ив случае признания независимости концептов от языка неправомерно предположение о существовании некоторых исходных, или первичных концептов, из которых затем развиваются все остальные, образующие систему (Павилёнис и др.), без признания, в свою очередь, существования отвергнутых ещё Дж. Локком врождённых идей. Установлено, что отвлечённые понятая, то есть концепты, составляются не иначе, как только на основе конкретного знания, за которым не может не стоять чувственный опыт. Тем не менее, взгляды большей части представителей современной когнитивной лингвистики на возможности систематизации концептуальной семантики и образования на её основе «концептуальной системы» определяются представлениями об идентичности значения языковых выражений (семантики языка) и концептов -носителей смысловых обобщений о тех предметах и явлениях действительности, которые обозначены словами-концептами. Однако такое истолкование соотношения концепта и языкового значения не может быть адекватным его сущности, хотя можно, конечно, говорить о большей или меньшей предрасположенности значений слов той или иной часта речи к смысловой интенции сознания. Вместе с тем концеты - это скорее посредники между словами языка и содержанием внелингвисгической действительности, и значение слова не может быть сведено исключительно к образующим его концептам. В данном случае точнее раскрывает сущность проблемы вывод А. Вежбицкой, что даже значения в определён-

ной степени независимы от языка, не говоря уже о концептах. Однако следует подчеркнуть, что по своей природе независимы от языка именно концепты, идеи как изначальные «генераторы» смысловой сущности; и не случайно, что только часть концептов находит свою языковую объективацию.

Отсюда следует, что говорить о концептуальной системе как системе смыслов на основе совокупности определённых слов-концептов внутри языка не представляется возможным, так как на самом деле объектом концептуальной системы являются не языковые сущности как таковые, а смысловые отношения фрагментов внелингвистической действительности, но обозначенные словами, знаками. Идея «расщепления» идеального содержания языковых единиц (слов, словосочетаний) на концептуальное и лингвистическое, на понятийное и словесное, на понятия и значения не может вызвать сомнений, однако не влечёт за собой создания в голове человека «двоемирия» - «языковой» картины мира и мыслительной. Картина мира может составиться в сознании только на платформе знания, которое проявляется: а) как результат живого созерцания; б) как результат абстрагирующей деятельности мышления; в) как результат проявления опыта прошлого, накопленного и зафиксированного в значениях слов, в их внутренней форме, и, как правило, преображённого рефлексивной деятельностью сознания. Поэтому нет никакой необходимости выдвигать между объектом и его смыслом ещё и несуществующую лингвистическую модель мира «Ведь где язык, там и общение (вне общения язык не существует), а где общение, там и смысл (так как общение есть обмен мыслями, а не набором упорядоченных лингвистических значений), сообщающий языку творческий характер» (Звегинцев).

В разделе - «Язык и сознание (мировоззрение и рефлексия)» - рассматриваются наиболее существенные для настоящего исследования когнитивные сущности. Концептуализация внеязыковой действительности с помощью словесных знаков и есть один из действенных способов познавательной деятельности человека. Она заключается в осмыслении поступающей в его сознание информации, которая приводит к образованию концептов через механизмы абстрагирующей (смыслообразовательной) рефлексии - ментальной основы (совокупности минимальных смысловых единиц) для построения осмысленной через посредство языка картины мира. Конечные результаты данного процесса осмысления реальной действительности в соединении с «жизнеценносгаым» отношением к миру познающим его субъектом называются мировоззрением. Когнитивный метод изучения языка потому и получил в последнее время самое широкое распространение, что он более чем традиционный, приближен к человеческой потребности в самосознании, самоопределении. А если вникнуть глубже, то указанный метод органичней связывает словесный знак и его формы с сокровенной деятельностью человеческого сознания, то есть выявляет ресурсы высшего уровня психического отражения действительности в словесно-логическом виде абстрагирующей деятельности и в рамках словесно-логической человеческой памяти. Человеческое сознание как высший уровень познавательного отражения действительности «диктует» языку и его формам условия, определяемые природой его существования, а она не случайно характеризуется интен-

35

щюнальностью (направленностью на предмет) и мотивационно-ценностным свойством. Фундаментальные основы смыслогенерирующей и смыслоразличи-тельной деятельности сознания и его ценностные ориентации не могут быть определены ничем иным, как потребностями познающего и творящего жизненные смыслы субъекта. Поэтому научное осмысление каждого элемента языка и его системы, механизмов его эволюции и т.д. должно быть проникнуто ясным осознанием внутренних интенций сознания, определяющих все формы образования и развития языка, и, в конечном счёте, сведено к мировоззренческим ступеням человеческого самоопределения, о чём писал ещё В. Гумбольдт. В данной работе постулируется не только антропоцентрическая природа языка и форм его трансформации, но и менталистская концепция природы взаимоотношений языка и мышления. Являясь материальным (в словесных знаках) средством объективации результатов мыслительной абстрагирующей деятельности сознания, язык на определённом этапе своего развития получил статус относительно саморазвивающейся и самоорганизующейся системы с возможностями образования нового знания на своей собственной основе. Языковая основа (языковые средства) синтетического способа мышления не могла бы быть реализованной на практике без соответствующей направленности исторического и онтологического развития языка. Само создание языка, считал В. Гумбольдт, «обусловлено внутренней потребностью человечества в самоопределении. Он не только внешнее средство общения людей в обществе, но заложен в природе самих людей и необходим для развития их духовных сил и образования мировоззрения...». Одной из существенных сторон отмеченной направленности развития языка в филогенезе как саморазвивающейся системы является движение языковых форм в сторону придания субстанциональности всему, что обозначено словом, то есть опредмечивания даже непредметных сущностей. И это составляет именно когнитивный аспект развития и становления языка. Субстанция потому и является фундаментальной категорией познания, что она, являясь отражением объективной реальности в аспекте внутреннего единства всех форм её саморазвития, даёт «то постоянное, лишь в отношении с которым можно определить все временные явления» (Кант). Для выработки в сознании целостной картины мира, мировоззренческих представлений через языковые конструкции, язык в своём развитии «обеспечил» человеческую мысль такого рода формообразованиями, которые отметил A.M. Пешковский как «иррациональность языка» в цитированном выше его выводе о колоссальных завоеваниях языка в области мысли. Это открывает сознанию простор для когнитивных сближений и связей часто несоотносимых сущностей объективного мира и служит этапом выработки обобщений мировоззренческого порядка, а также языковой основой мировоззренческого мышления.

Мировоззренческий вид мышления - понятие, впервые вводимое в научный оборот, в отличие от практически-действенного, наглядно-образного и даже в определённой степени словесно-логического видов характеризуется особой пространственно-временной ориентированностью (позицией) сознания. Если созна-

ние, по определению Канта, - окно в мир, то рамой ему служат наши представления о времени и пространстве. Параметры этих представлений и являются основой для выработки мировоззрения - от обьщенного до философски-цельного. Как известно, на смену мировоззрению, построенному на мифологии, пришло мировоззрение, базирующееся на философии. Однако сама по себе философия не может бьгп. мировоззрением; мировоззрением она становится лишь тогда, когда взаимодействует с другими формами сознания - наукой, искусством, религией, моралью, правом и т.д. В плане соотношения языка и мышления указанные выше способности языка к опредмечиванию и на этой основе соединению в операциях мышления и «несоединимых» сущностей как раз и служат базой взаимодействия упомянутых форм сознания для создания параметров мировоззренческого вица мышления.

Мировоззрение выступает основным регулятором социального поведения людей, причём с позиций предельно общего контекста, когда основой для оценочной деятельности человека являются его представления о месте в системе мироздания, включая и общество. Эта позиция абсолютной и императивной всеобщности проявляется в свойственном мировоззренческой рефлексии способе обобщения как обыденных представлений, так и научных знаний. Она фиксирует знания мира в предельно общей связи миропорядка, в абсолютных границах бытия, сущности и человеческого смысла, для чего требуются особые и особым образом организованные лексико-семантические модели выражения, что обстоятельно и раскрывается в диссертации на моделях имён действия.

Когнитивный аспект исследования языка, и в частности словообразования, не может быть эффективным и полным без рассмотрения и оценки ещё одной способности человеческого сознания, активно влияющей на глубину содержания мыслительной деятельности. А именно - способности к рефлексии, смыслообра-зовательные результаты которой отражаются в языковых формах. При этом под глубиной содержания мыслительной деятельности понимается объём выявления и фиксации закодированного в концептах опыта прошлого, извлекаемого сознанием именно через процедуру рефлексии из письменных и устных источников для целей его осмысления и переосмысления. Следует также отметить, что в «языковой» рефлексии основным её материалом является внутренняя форма слов как хранитель и носитель мыслительного опыта прошлого. Отсюда и определение рефлексии в языковом аспекте может бьпь дано следующим образом. Рефлексия - это не что иное, как когнитивный приём сознания, заключающийся в направленности его мыслительной деятельности не на объекты реальней действительности, а на словесные знаки как формы упаковки знаний и, следовательно, потенциальных смыслов, для узнавания, освоения и выработки нового знания на основе контаминации того, что было, с тем, что есть (соединение индивидуального мыслительного опыта с опытом прошлого). Это сложный и многоаспектный процесс. Но «транспонирование реалий мира в собственность духа» (Гумбольдт) для целей исследования можно свести к двум составляющим - к прагматической и духовно-мировоззренческой, а в области семантики языка - к изучению на уровне представления и на уровне

37

интерпретации языкового знака при смысловом переносе в контексте высказывания. На основе обстоятельного анализа конкретной и абстрактной лексики, различаемой по степеням отвлечения, в диссертации сделан вывод, что рефлексия - это и есть основная форма абстрагирующей деятельности сознания, порождающая концепты. Концепты возникают в сознании человека не только как «намёки на возможные знания», «алгебраическое их выражение», но и как отклики на предшествующий языковой опыт в целом - поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический и т.п. Таким образом, в окончательном варианте определения абстрагирующая рефлексия представляет собой когнитивный приём, заключающийся в способности сознания соединять и актуализировать совокупность современного знания с опытам прошлого, закреплённого в мыслительных концептах и проявляющегося в акте словообразования, часто через актуализацию внутренней формы слов, которая верифицируется либо способом специального исследования (этимология), либо чаще всего - лингвистической интуицией носителей языка. В диссертации показано, что в интенсивном процессе мыслительной рефлексии именно отглагольные существительные как свёрнутые в форму концепта пропозиции играют самую активную роль, позволяющую образовывать новое знание, а также в создании параметров (особые параметры обобщения) мировоззренческого мышления. .

В последнем разделе - «Выводы и аналитические приложения» - подводятся итоги исследования теоретических вопросов, связанных с онтологическими отношениями языка и мышления на конкретном языковом материале. Принципы описания и объяснения функций и места имён действия в системе концептуализации мира были обусловлены антропоцентрическим и логическим подходами, а также методологией содержательной интерпретации данных отвлечённых вторичных образований в различных ситуациях употребления. Первый из методов связан с созданной языком возможностью представлять действие/процесс/состояние без субъекта, хотя логически, кажется, невозможно представить деятельность без отношения к деятелю и процесс вне связи с производителем процесса и т.д.; второй - с номинативностью как признаком сакрального (возвышенного, умопостигаемого в пространстве умозрения) и глагольностью как признаком профанического (внешнего, телесно-видимого, материального) мышления; третий — с «векгорностью», то есть с идеей направленности на человека или от человека; четвёртый - с признаком единства/множественности как истинности/неистинности; пятый - с едшшчно-стью/неединичностью как естественностью/неестественностью', шестой - с отнесённостью бинарных оппозиций к положительной или отрицательной оценке типа правый/левый, прямой/кривой, вперёд/назад, верх/та и т.д.; седьмой - с «сворачиваемостью» ментальных образований в компактные модели, «чёткие понятия», в «свёрнутые в слово пропозиции», при этом их компактность рассматривается кис самостоятельное «достоинство» и даже верификационный принцип; восьмой - с семантическим переносом и его «каналами» в языке; де-

вятый — с признаком активности/пассивности, динамичности/статичности языкового выражения.

Как показали наблюдения, отглагольные существительные на -ние и с нулевым суффиксом способны концептуализировать именно пространство внутреннего, духовного мира человека. Вербализуя мыслительные (метальные) конструкты, отглагольные номинации по своей природе призваны описывать пространство умозрения, которое может быть локализовано только в сознании человека. В реальном, воспринимаемом чувствами пространстве не может происходить действия без деятеля, нельзя бежать, стонать, прыгать, работать, ударять и т.п. без тех, кто производит эти действия, а в пространстве умозрения это возможно (ср.: «В скрипе новенького командирского ремня чудилось постаны-вание мышц в неутомимой жажде прыжка, работы, напряжения, удара...»). Почему это возможно? Ответ следует искать во внутренней природе отглагольных существительных, в механизмах их использования в речи и в тесной связи с когнитивными особенностями данных языковых образований. Природа имён действия по определению бинарна как в области формы, так и содержания. Здесь и заключены её особые иррациональные возможности. Глагольная основа с её преобразованием в грамматическое имя, как правило, сохраняет все свои атрибутивные признаки (действовать во времени и пространртве), а грамматическое имя обеспечивает автономность, единство и коннотативную стабильность на основе внутреннего («глубинного») субъекта и предиката

Таким образом, в результате показанных преобразований имя действия приобретает подобие логоса, становится обозначением того, что находится в материальных вещах и служит источником их развития, то есть локализованным центром с одновременным субъектным и объектным значением, источником действия/процесса в предметной оболочке и его носителем, творением и творящим, конкретным и общим, причиной и следствием и т.д. - почти универсальным началом. В. Гумбольдт утверждал, что фундаментальным законом мышления, опосредованно отражённым в языке, является стремление «бесконечно всё соединять и разъединять, связывать и развязывать». В именах действия сознание нашло для выражения мысли материализованную форму представления указанных процессов в единстве, кажущихся иррациональными. Действие (процесс) в отглагольных номинациях протекает вне времени и пространства («фиктивное» действие), да во времени нашего восприятия запёчатлённого в слове значения, смысла, содержания и в пространстве нашего восприятия, переживания, осмысления и т.д. Бинарная природа имён действия всегда образует внутри себя диалогическое пространство. Диалогическое пространство есть пространство, предназначенное для говорения. Отсюда ясно, что «утвердительные имена», приписываемые нами отношениям реальных вещей и явлений, типа знание, исследование, умозрение, восхищение, созерцание и т.п., которые, благодаря и нашему внутреннему опыту, соединяют если не всё, то многое в едином, — они сами переходом в пространство умозрения (в «диалог» с воспринимающим) свидетельствуют о принципиально антропоцентрической природе познания и о качественно новых

формах мысли, воплощённых в отвлечённых номинациях - именах действия. Будучи по форме свёрнутыми пропозициями (суждениями, умозаключениями), имена действия отождествляются в сознании с логическими понятиями по признак отсутствия в их внутреннем предикате отрицания относительно свойств отображаемых предметов или явлений реальной действительности; с понятиями их роднит и такое когнитивное свойство, как отображение в мысли только отличительных и существенных признаков вещей и явлений. Многие специалисты отмечают наличие у языка функции накопления, закрепления и передачи общественного опыта, опыта прошлого, в обобщённом значении этого понятия. В аспекте нашего исследования закономерна необходимость обращения к абстрактным именам как наиболее показательным вместилищам накапливающейся информации с лапидарно-выразительными способами её передачи. Будучи вторичными синтетическими языковыми образованиями, имена действия, благодаря ментальному опредмечиванию динамического признака и преобразованию динамики подчинённого времени движения в универсально устойчивый процесс - постоянно длящееся внутреннее движение, получают возможность конденсировать чуть ли не все состояния природы и человеческого духа, а в системе развёрнутых предикатных значений - соединять в пропозициях реальные и ирреальные, логические и метафизические и т.д. дескрштпгоные «плоскости» бытия. Анализ имён действия в когнитивно-функциональном аспекте позволил обнаружил. определённую когнитивную «специализацию» словообразовательных моделей. Так, словообразовательные модели на -ние и с нулевым суффиксом по преимуществу «обслуживают» шпенциональную способность сознания осваивать мир в его философско-мировоззренческом аспекте понимания законов развития и свойств окружающей действительности, в умозрении и в необходимом для такой цели виде мировоззренческого мышления, то есть способность реализовать «сакральную», духовно-мировоззренческую стратегию познания способом языковой концептуализации мира Из сказанного, конечно, не следует, что все отглагольные существительные указанных моделей функционально в языке и мышлении однонаправленном: часть из них ещё находится в стадии своей кон-цегауальной наполняемости, вернее - перехода к возможности быть концепго-носигелими не только обыденно-прагматических представлений, но и духовно-мировоззренческих. В свою очередь, все остальные словообразовательные модели класса имён действия, хотя также не без некоторого исключения, от самых плодотворных и интенсивных по употреблению в речемыслительной деятельности (на -к(а), -ств(о), -ация) и менее продуктивных (на -отн(я), -б(а), -н(я), -ость и т.д.), предназначены в языке дая «обслуживания» сферы мышления, которая отражает и описывает обыденные, «земные» стороны жизнедеятельности и, сле-дователбно, реализуют вторую — утилитарно-прагматическую стратегию познания, столь же необходимую для отправления человеческой жизни, как и первая, однако же реализуемую в другой аксиологической плоскости.

Основные положения диссертации представлены в следующих работах автора (всего более 43,0 а л.):

1. Проблемы семантики и функционирования имён действия в системе языка. Монография. М., 2003 - 20,45 п. л.

2. Системные отношения в словообразовании. Монография // РГПУ им. С А. Есенина.-Рязань,2001-9,0 п.л.

3. Особенности семантического взаимодействия параллельных форм nomina actionis в современном русском языке. Статья // Филологический сборник. Вып. ХП. КазГУ. - Алма-Ата, 1973 -1,0. п. л.

4. Семантическая соотносительность производных имён действия и их производящих в современном русском языке. Тезисы // Актуальные проблемы русского словообразования, I: Учёные записки Ташкентского ГПИ им. Низами. -Ташкент, 1975. Т. 143 - 0,25 п. л.

5. Семантическая соотносительность производных и их производящих в современном русском языке. Статья // Вопросы языкознания и литературоведения. Алма-Ата, 1977 -1,0 п. л.

6. Закономерности семантического становления производных (на материале имён действия). Тезисы // Актуальные проблемы русского словообразования: Тезисы докладов и краткие сообщения Ш Республиканской научной конференции (21-23 сентября 1978 г.). Ташкент, 1978 - 0,25 п. л.

7. К проблеме изучения словообразовательных гнёзд. Тезисы // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках: Тезисы докладов Ш Республиканской конференции (5-6 октября 1989 г.). Ч. I. - Гродно, 1989 - 0,25 п. л.

8. Диахронический аспект изучения словообразовательных гнёзд Статья // Исследования по истории и диалектологии русского языка: Сб. научных трудов. Алма-Ата, 1990 -0,5 п. л.

9. Проблема семантических отношений параллельных производных имён действия. Статья // Типология языковых моделей: Сб. научных трудов. Вып. 2. Рязань: РИНФО, 2000 -1,0 п. л.

10. Формирование семантики производного слова. Статья // Пятые Полива-новские чтения: Сб. научных статей. Ч. 3. Вопросы грамматики, лексикографии и методики. Смоленск: СППУ, 2000 -1,0 п. л.

11. Смысловые отношения деривационно коррелирующих единиц Статья // Типология языковых моделей: Сб. научных трудов. Вып. 2. Рязань: РИНФО, 2000-1,Оп. л.

12. Способы расширения смысловой структуры многозначного производного слова. Статья Н Вопросы методики русского языка: Сб. научных трудов. Вып. 4. РГПУ им. С.А. Есенина. - Рязань, 2000 -1,0 п.л.

13. Системные семантические отношения деривационно связанных единиц. Статья // Проблемы русистики: Материалы Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы русистики», посвящённой 70-летию проф. О.И. Блиновой. Томск: ТГУ, 2001 -1,0 п. л.

14. Факторы, влияющие на семантическое формирование производных номинаций. Статья // Исследования по семантике: Сб. научных трудов. Вып. 21. БГУ-Уфа,2(Х)1-1,0п.л.

15. Лексико-семангаческие отношения глаголов и отглагольных имён. Статья // Актуальные проблемы русского словообразования: Материалы VII Международной научной конференции, посвящённой 70-летию профессора А.Н. Тихонова. - Елец: ЕГУ, 2001-0,5 п. л.

16. Словообразовательная синонимия отглагольных имён действия в словаре В.И Даля. Статья // В.И. Даль и восточнославянская наука: Материалы межвузовской научно-практической конференции, посвящённой 200-летию со дня рождения В.И. Даля. - Елец: ЕГУ, 2001 - 0,5 п. л.

17. Влияние пропозициональной структуры глагола на значение девербатива Статья // Актуальные проблемы русского словообразования: Материалы VII Международной научной конференции, посвящённой 70-летию профессора А.Н. Тихонова. - Елец: ЕГУ, 2001-0,5 пл.

18.0 вторичных значениях отглагольных имён действия. Статья // Идеи христианской культуры в истории славянской письменности: Материалы научной конференции 24 мая 2001 г. Смоленск: СГТУ, 2001-1,0 п. л.

19. Парадигматические отношения производных имён действия. Статья // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сб. научных статей по материалам докладов и сообщений конференции. - Смоленск: «Смядынь», 2002 -1,0 пл.

20. К проблеме словообразовательной синонимии. Статья // Актуальные проблемы современной русской лексикографии Материалы Всероссийской научной конференции, посвящённой памяти проф. А.Н. Тихонова. - Елец, 2003 - 0, 25 п. л.

21. Опьтг концептуального анализа имён действия // Филологические науки. 2003. №3-0,8 п. л.

Мирошникова Зинаида Александровна

ПРОБЛЕМЫ СЕМАНТИКИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИМЁН ДЕЙСТВИЯ В СИСТЕМЕ ЯЗЫКА

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Лицензия ЛР № 020049 от 11.07.97. Подписано в печать 16. 09.2003. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Печать трафаретная. Гарнитура Times New Roman Усл. печ. л. 3,16. Уч.-изд. л. 3,33. Тираж 120 экз. Заказ № 200.

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Рязанский государственный педагогический университет имени

С.А. Есенина» 390000, г. Рязань, ул. Свободы, 46

Отпечатано в редакционно-издательском центре Pi 11У 390023, г. Рязань, ул. Урицкого, 22

Р14630

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Мирошникова, Зинаида Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПРОБЛЕМЫ СЕМАНТИКИ В СФЕРЕ ОТГЛАГОЛЬНОЙ

ДЕРИВАЦИИ.

1.1. Взаимодействие имени и глагола в системе межкатегориального словопроизводства.

1.2. Отражение грамматических категорий глагола в семантике отглагольных имён:.

1.3. Проблемы лексической семантики производных имён действия.

ГЛАВА IL ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ИМЁН

ДЕЙСТВИЯ И ПРОИЗВОДЯЩИХ ГЛАГОЛОВ.

2.1. Проблемы семантической соотносительности производных и производящих.

2.2: Типы лексико-семантических отношений имён действия и производящих глаголов.

2.3. Факторы, определяющие формирование семантики имён действия:. Ill

2.4. Вторичные значения девербативов.

ГЛАВА III. ПАРАДИШАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ПРОИЗВОДНЬ1Х

ИМЁН ДЕЙСТВИЯ:.

3.1. Проблемы словообразовательной синонимии.

3.2. Типы деривационных рядов параллельных имён действия.

3.3. Парадигматические отношения имён действия на уровне словообразовательной семантики.

3.4. Парадигматические отношения имён действия на уровне лексической семантики.

ГЛАВА IV. РОЛЬ ИМЁН ДЕЙСТВИЯ В КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ

МИРА.

4:1. Лексическое значение и смысл.

4.2. Лексическое значение и концепт (концептуальная система).

4.3. Язык и сознание (мировоззрение и рефлексия).

4.4: Язык и знание.

4.5. Выводы и аналитические приложения.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Мирошникова, Зинаида Александровна

На современном этапе развития лингвистической науки, которая характеризуется разнообразием теоретических концепций, исследовательских приёмов и методов, возшпсгта необходимость осмысления их соотношения и адекватности конкретным исследовательским задачам, то есть необходимость в методологической рефлексии

Как свидетельствует богатая поворотными этапами история науки, систематическая методологическая рефлексия, определение сути используемых понятий и методов, уточнение общих целей познания особенно важны в «переломные периоды», каким и является, по общим представлениям, современный этап науки о языке. В последние десятилетия в лингвистике происходит смена научной парадигмы, меняются способы конструирования предмета лингвистического исследования и сам подход к выбору общих принципов и методов анализа языковых явлений.

Смена научной парадигмы в лингвистике, характеризуемой в основе своей установкой «на объясиительиость», делает актуальной разработку общих и частных проблем теории познания. Однако методологическая рефлексия в науке о языке должна способствовать решению главным образом частных вопросов, так как понятно, что гносеологические проблемы отдельной науки не решают общих философских вопросов о природе и назначении познания, о верифицируемое™ теорий и т.д., но каждая наука неизбежно опирается на определённые общефилософские принципы. Важно, однако, что разрабатываются они именно для данной отрасли знания и учитывают сё специфику.

В предпринятом нами исследовании сделана попытка с учётом сложившихся познавательных тенденций поставить необходимые вопросы, требующие своего разрешения, сформулировать исходные теоретические постулаты, а также высказать своё понимание сути используемых в когнитивной лингвистике понятий с установкой, с одной стороны, применить имеющиеся методы изучения и описания избранного объекта исследования, а с другой -найти дополнительные способы разрешения актуальных проблем. Диссертационное исследование посвящено изучению лексико-семантических и когнитивно-функциональных особенностей производных имён действия, обусловленных их ролью и местом в языковой и концептуальной системах.

Объектом исследования является обширный класс отглагольных существительных, традиционно называемых именами действия (nomina actionis), или девербативами, составившими в процессе эволюции языковых форм систему вторичных номинаций с особым статусом (по нашему определению) носителей концептуальных структур, чаще всего самой высокой степени обобщения и с функцией активной смыслообразующей (ментальной) семантики.

Предмет настоящего исследования составляют особенности семантики и функционирования имен действия в системе языка и их роль в процессах концептуализации внеязыковой действительности. Исследование семантики и функционирования nomina actionis в системе языка и мышления позволяет обосновать семантико-когнитивную «самозначимость» девербативов в плане активной концептуализации внеязыковой действительности и репрезентативности в системе языка и речи. Как известно, подходы к семантическим исследованиям в лингвистике менялись со сменой научных направлений. Так, если в 70-80-х годах прошлого столетия семантика языковых единиц рассматривалась исключительно с точки зрения внутрисистемных связей, то в 80-90-е годы с развитием когнитивной лингвистики в центре внимания оказались вопросы о том, как виеязыковая действительность отражается в языковой семантике, то есть взаимосвязи языковой семантики и концептуальных систем, которыми оперирует человеческое сознание.

Обращаясь к теории и методологии когнитивной лингвистики, мы видим в когнитивной направленности исследования языка плодотворное начало, например: в «установке на объяснительиость», в обнаружении и верификации концептуальной природы лексики, в интерпретации смысловых трансформаций языковых единиц на основе абстрагирующей рефлексии человеческого сознания и т.д. «Традиционная лингвистика, - справедливо пишет В.М. Алпатов, - была такой, какой она была, поскольку до определённого периода круг ей задач не предполагал детальной, полной и непротиворечивой рефлексии языковой системы» [Алпатов 1993: 24]. Осознание роли языка в деле накопления, хранения и передачи информации среди других каналов сё накопления и трансляции (цифровые и т.д. технологии), появившихся в последние десятилетия, определило развитие когнитивного направления в лингвистической науке. Как отмечает И.Б. Шатуиовский, «по-настоящему глубокое изучение семантики невозможно без обращения к кардинальным вопросам отражения, преломления и интерпретации мира в мышлении и сознании» [Шатуновский 1996: 10-11].

Однако объяснение значений слов исключительно па основе языкового чутья (как то: метод интроспекции, с помощью «метаязыка примитивов», впервые предложенного Л. Вежбнцкой [Wierzbicka 1972], или так называемых «модельных конструетов» и «образ-схем» типа вместилище; часть -целое; источник - путь - г(ель и т.д. [Jonson 1987: XIV; LakofF 1990: 52], также «обязывающих» заниматься не чем иным, как экспликацией интуиции [Булыпша 1980: 132], или метафорический анализ в варианте, предложенном Дж. Лакоффом и М. Джонсоном [Лакофф, Джонсон 1987] на основе «теории, постулирующей метафору в роли фундаментальной когнитивной операции, обеспечивающей перенос образных схем из одной концептуальной сферы в другую.») при всём разнообразии конкретных достижений на данном этапе справедливо рассматривается «как совокупность индивидуальных исследовательских программ менее чем десятка широко известных авторов» [Паршин 1996:31].

Исходя из недостаточной изученности единиц словообразовательного уровня языка, и в частности подсистемы отглагольных имён действия, в лексико-семантическом и особенно когнитивно-функциональном аспекте, мы предлагаем подход, основанный на иной теоретико-методологической парадигме - на основании характеристики закономерностей мыслительной деятельности сознания, диктующих языку свои интенциональные условия и принципы предназначенности лексико-семантических форм в функционировании языка.

Перенос теоретико-методологических основоположений в анализе семантики с индивидуального сознания (ибо языковая интуиция есть в основном-шпутхия-информанта, обычно самого исследователя) на общественно-коллективное (ибо слово - это по преимуществу результат мыслительной деятельности социума - носителей языка — в историческом развитии) с необходимостью предполагает Fie интуитивно-шпроспективный подход, а метод изучения-объекта на основе абстрагирующих свойств сознания - свойств, с помощью которых и генерируются мысли, то есть определяется предназначенность вещей и явлений реальной действительности как для прагматических нужд человека («ж из не иные смысл ы»), так и в круговороте мироздания (философско-мировоззренческий и ьфавственно-эстетнческий аспекты); его мы определяем понятием генеративный метод, а теорию, его определяющую, — фунщионатьно-когнитнвной.

Генеративный метод как внутренне присущий сознанию способ деятельности (генерировать смыслы методом образования отвлечённых понятий) шначально ориентирован на диалектику связей «внутреннего» и «внешнего» - на природу отражательной деятельности сознания в отвлечённой форме, то есть на диалектику «антропоцентрического и системоцентри-ческого подходов к языку» [Алпатов 1993: 24], а в нашем случае - на интерпретацию смыслов-концептов, образованных на основе имён действия на определённых выше основаниях. Это одно направление нашего исследования, которое можно определить, как когнитивио-функциональное, с менталистской концепцией в подходе к триаде язык - мышление — знание; оно дискурсивпо локализовано в основном в четвёртой главе диссертации, но имплицитно присутствует в содержании всех её глав как связующая методологическая идея.

Второе направление - системно-структурное, органично связанное с первым (аналитическим) способами анализа всей базы фактического материала в его генетических и структурно-содержательных взаимосвязях и отношениях. Объединение, интеграция двух ведущих методологических подходов даёт возможность эффективно исследовать как взаимодействие языка с другими, экстралингвнстическими, явлениями, так и взаимосвязь и взаимопроникновение различных языковых подсистем. В трёх главах изложения в аспекте данного направления изучения имён действия рассматриваются системные семантические отношения деривационно коррелирующих единиц, исследуются различные типы смысловых связей, имеющих отношение к лексической и словообразовательной семантике, устанавливаются закономерности формирования семантики производных слов, анализируются явления полисемии и синонимии в сфере словообразования.

Следует сказать, что на всём протяжении истории отечественной лингвистической науки не ослабевал интерес исследователей к изучению именно системных отношений в языке. В'лингвистике-понимание системных отношений между языковыми элементами- было положено в основу описания языка в начале XX столетия Ф. де Соссюром, а в отечественном языкознании' — И.А. Бодуэном де Куртене. Ф. де Соссюр писал: «.Язык есть система, все элементы которой образуют целое, а значимость одного элемента проистекает только от одновременного наличия прочих.» [Соссюр 1977: 147].

От Ф. де Соссюра идёт широкое изучение системных отношений в языке. В настоящее время нельзя представить себе лингвистические исследова-шш без использования понятий система, структура, элементы языка. Но содержание и соотношение этих понятий у лингвистов не всегда совпадают. Так, одни авторы иод системой понимают отношения в парадигме, а под структурой - отношения в синтагме, другие под системой подразумевают понятие статическое, а под структурой — динамическое или под системой — один уровень, а под структурой - иерархию уровней [см.: Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 452-453 и др.].

Широкое распространение получило понимание системы как закономерного объединения, внутренне организованной совокупности взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, а также связывающих их отношений (В.М. Солнцев, Ф.П. Филин, Ю.С. Степанов, М.В. Панов, JI.M. Васильев и др.). Элементы системы своими отношениями друг с другом образуют определенную структуру. Эти структурные отношения между элементами языка разнообразны и далеко не все выявлены и изучены.

Изучение структурных связей и отношений между элементами системы языка является одной га актуальных задач современной лингвистики. Как известно, системы, находящиеся в отношениях иерархии, представляют собой уровни языка. Единица каждого уровня состоит га единицы игашего уровня и входит как составная часть в единицу высшего уровня. Единицы каждого уровня объединяются в инварианты, а реализуются в виде вариантов. Системный подход к анализу языковых единиц разных уровней, бесспорно, является приоритетным в лингвистической науке, что не исключает когнитивно-функционального подхода, разумеется, в рамках своей методологии исследования. По мнению Г.Л. Золотовой, «системность и функциональность как имманентные свойства языка или как принципы его изучения выступают не в качестве альтернативы, а в глубоком. взаимодействии, подчинённом высшему принципу - коммуникативному назначению языка» [Золотова 1994: 94] и целям мировоззренческого самосознания социума, а в рамках его и индивида, если ориентироваться на глубинное назначение языка, определённое В. Гумбольдтом.

Идея системности языковых явлений предполагает наличие пограничных, взаимодействующих участков разных систем, переходных звеньев и ответвлений во взаимосвязанной'системе-языка (Н.В: Крушевский, В.А. Бого-роднщеий, JI.B. Щерба, В.В. Виноградов и др.). Изучение системных отношений осуществляется методом оппозиций, позволяющим характеризовать противопоставленные элементы той или иной системы, однако при этом учитывается и наличие внесистемных образований, что, как известно, является одной из существенных черт языковой системы. При характеристике той или иной системы с необходимостью следует выделять её единицы, элементы и описывать характер отношений между этими единицами, или структуру.

Система синхронного словообразования представляет собой сложную иерархическую организацию, формируемую оппозициями разных единиц и структур, среди которых важное место занимают комплексные единицы, реализующие системные отношения: словообразовательный тип, словообразовательная парадигма, словообразовательная категория, словообразовательное гнездо и т.д. В последние десятилетия в связи с возросшим интересом к лингвистической семантике, особенно в рамках когнитивных концепций языка, усилилось внимание к семантическим явлениям и в словообразовании. Исследование данных явлений в плане системных отношений неизбежно приводит к выходу в область номинативной деривашш, к решению проблем мотивированности производных единиц, лсксико-семантических отношений производных и производящих слов, семантико-словообразоватсльного взаимодействия однокоренных производных и т.д. Системному описанию семантических отношений в словообразовании и посвящена основная часть данной работы.

Идея необходимости и целесообразности изучения системных семантических отношений словообразовательно коррелирующих единиц была впервые обоснована Г.О. Винокуром [Винокур 1928]. Решение проблем семантического анализа мотивированных единиц, исследование принципов семантической организации системы словообразования имеет большое значение для изучения' словообразовательной системы языка в целом. «Живой интерес, проявляемый. к проблемам семантики, - подчёркивает А.И. Тихонов, - объясняется тем, что значение «приводит в движение» весь механизм словообразования. определяет особенности его функционирования, лежит в основе всех словообразовательных процессов» [Тихонов 1971: 7-8]. Указанная проблема заслуживает тщательного изучения на большом фактическом материале, относящемся к разным словообразовательным категориям и способам словообразования. Исследование прогаводпых единиц как слов, ассоциируемых с другими лексическими единицами, позволяет обнаружить системные семантические связи между однокорениыми словарными единицами, а также выявить особенности концептуализации внеязыковой действительности, отражённые в структуре, лексической семантике и употреблении производных слов. Как отмечает Л.Н. Тихонов, «определение системообразующей роли различных единиц словообразования в лексике относится к наименее изученным вопросам взаимодействия лексики и словообразования. Наша лексикология до сих нор строится без учёта лексико-семаитических особенностей производных слов» [Тихонов 1989:4].

Рассматривая проблему системности лексики, Д.Н. Шмелёв указывает на важную роль словообразования в её системной организации. Он пишет, что «внутриязыковые отношения двусторонних единиц не исчерпываются их Л1шейпыми (синтагматическими) и ассоциативными (парадигматическими) связями», которые «определяют собственную значимость каждой единицы языка» [Шмелёв 1973: 191]. Существенным, но мнению автора, является третий'вид отношений между двусторонними единицами лексики, которые он назвал эпидигматическими, или деривационными (в широком- смысле слова).

Каждое производное слово находится не только в парадигматических и синтагматических, но и в деривационных отношениях с другими словами, что в первую очередь характеризует и определяет его лексическое значение. Учёные отмечают отсылочный характер семантики производного слова в языке. Так, Е.С. Кубрякова считает главным отличительным признаком производного слова «свойство двойной референции его смысловой структуры: референции к лшру действительности (отсюда индивидуальное лексическое значение каждого производного слова) и референции к миру слов (отсюда выводимость значения производного слова из значения другого, связанного с ним однокоренного образования). Последнее составляет суть деривационных связей, или же отношений выводимости одного значения из другого» [Кубрякова 1980: 90]. Деривационная связанность производных и производящих единиц определяется как мотивированность. Мотивированность - это и есть выводимость значения производной единицы любой степени сложности ш значений составляющих её частей. Мотивированность объединяет разные типы смысловых связей, имеющих отношение к лексической семантике: связи однокоренных слов по линии лекснко-семан-тичсских вариантов и их семантических компонентов; непосредственные и опосредованные лексические связи родственных слов; семантические отношения производных с их производящими и т.д., то есть все типы парадигматических и синтагматических связей однокоренных слов. О том, что производные слова «более системны в семантическом отношении», чем непро-изводпые, что в них «более ярко. чем в словах непроизводных, обнаруживается системный характер лексики», пишет и Е.А. Земская, объясняя это своеобразием структуры производных слов, тем именно, что «расчленённости их значения способствует расчленённость их формы» [Земская 1977: 111]. А.Н. Тихонов характеризует производные слова как «дважды системные», выступающие как элементы лексической и словообразовательной систем языка [Тихонов 1989: 140].

Специфические особенности производной лексики подчёркивает и Е.А. Иванникова: «Только у производных слов семантические отношения имеют формальные выражения. Общие словообразовательные аффиксы как часть структуры производных слов - единственное морфологическое средство парадигматики плана содержания, в результате чего словопроизводство является одним из существенных внутренних источников системности лексики» [Иванникова 1975: 66]. К тому же, по мнению исследователя, семантические связи производных слов отличаются большей широтой и свободой по сравнению со связями непроизводных слов. «Производные слова в силу этих особенностей образуют существенные группировки лексики. Поэтому показ системности лексики в словаре - это прежде всего показ семантических взаимоотношении производных слов» [Там же: 66]. Тот факт, что системное изучение семантических отношений в лексике и словообразовании представляется актуальным, подтверждается появляющимися в последнее время многочисленными работами, решающими эту проблему на различном языковом материале и иа разных теоретических основаниях, которые, однако, не исчерпали проблемы. Как отмечает Р.С. Манучарян, «общая теория словообразования в настоящее время нуждается не только в новом материале, но и в обобщении, осмыслении накопленного под определённым углом зрения» [Манучарян 1987].

Развитие науки о языке, в том числе и теории словообразования, связано в настоящее время с разработкой двух основных научных парадигм -системно-структурной и когшттивно-функционалыюй. Суть когиитивизма, как известно, - в поиске и обнаружении определённых корреляций между когнитивными и языковыми структурами. Это направление представляется перспективным, так как оно способствует «более глубокому пониманию концептуального анализа как направленного на выявление концептов в их двоякой функции - и как оперативных единиц сознания, и как значений языковых знаков, то есть как неких идеальных единиц, объективированных в языковых формах и категориях (концептов, «схваченных» языковыми знаками) [Кубрякова 1997: 24]. Кроме того, это направление продолжает давнюю традицию исследования языка в его связи с мышлением и логикой. Поскольку язык является одним id основных когнитивных инструментов человека, он должен рассматриваться не отдельно, а в аспекте этой когнитивной функции, то есть в свете интерпретации, упорядочения, сохранения и выражения социально-культурного опыта.

Показательно в связи с этим обращение к словообразованию, и в частности деривационному акту, «как способу номинации и категоризации предметов и явлений внешнего мира, как динамическому процессу установления связи между предметом мысли и языковым знаком, то есть в конечном счёте как к когнитивному акту, позволяющему проникнуть в тайны механизма взаимодействия жизни и языка» [Веидина 1999: 27]. Через производное слово можно обратиться к исследованию познавательных процессов, восприятию и мышлению человека, членению им универсума, так как именно во внутренней форме деривата отражаются процессы восприятия мира, способы оценки внеязыковой действительности, то есть результаты концептуализации-мира. А поскольку концептуализация носит системный характер, то выбор словообразовательно маркируемых категорий и их объективируемых признаков также носит системный характер. Из этого следует, что системно-функциональный подход к словообразованию позволяет обпаружтъ не только внутреннюю системность лексического уровня языка, но и осуществить переход к исследовашио словообразования п когнитивном и прагматическом аспектах [Там же].

Симптоматично, что в теории словообразования интерес исследований сместился на уровень речи, который потребовал изучения производных единиц с уч&гом коммуникативных и прагматических установок отправителя сообщений. Производное слово предстало не как самодовлеющая единица -«кирпичик», а как ёмкое и гибкое средство передачи интенций сознания на семантическом, морфологическом, синтаксическом, коммуникативном и прагматическом уровнях, адекватно пользоваться которым может только языковая личность, полностью осознающая свою свободу выражения в рамках системы конкретного языка.

Не случайно поэтому актуальным в лингвистических исследованиях становится антропологический подход, предполагающий в первую очередь изучение роли человеческого фактора в языке (Г.В. Колшанскии, Б.А. Серебренников, А.А. Уфимцева и др.). Это привело к обращению исследовательских интересов в сторону выявления законов функционирования языка, закономерностей употребления языковых единиц в соответствии с целями говорящего и имманентными интенциями сознания. Антропоцентрический характер современной лингвистики обусловил её тесную связь и с прагматикой. Возрождение антропологического подхода в языкознании имеет особую актуальность в области лексикологических изысканий, так как позволяет принципиально по-новому осветить системность лексики в теоретической среде менталистской концепции взаимоотношений языка и мышления.

Лингвистов в настоящее время интересуют как процессы формирования мнений, знаний и оценок, так и способы обработки информации в связи с языковыми формами, которые используются языком в качестве «упаковки» знания. Установление когнитивных и дискурсивных характеристик каждого класса языковых форм представляет обязательную ступень лингвистического анализа, особенно существенную для понимания и описания семантики производных единиц. По мнению Е.С. Кубряковой, когнитивные требования к языковым единицам видятся в том, чтобы они служили членению внеязы-ковои действительности на значимые фрагменты, способствовали их катего-ршации и их противопоставленности всем другим фрагментам мира, а дискурсивные характеристики имеют отношение скорее не к качеству информации, а к её упаковке - «распределению по поверхности слова или же в объёме слова» [Кубрякова 1998]. Когнитивная организация производного слова детерминирует не только номинативную, или репрезентативную, функцию, но и аксиологическую, с помощью которой выражается оценка говорящих или их отношение к обозначаемому. Таким образом, когнитивно-функциональная парадигма предполагает интеграцию системио-структур-ного и функционально-семантического аспектов анализа языковых форм с прагматическим и, шире, семиотическим, при котором во главу угла ставится языковая личность, доминирующая в коммуникативном пространстве языка - дискурсе.

Семантико-словообразователъные отношения различных лексико-грам-матических разрядов являются частью действующей системы языка и служат основой её дальнейшего развития. Изучение характера семантических связей между производными и производящими основами помогает выявить своеобразие семантической структуры языка в целом. Происходящие в акте и результате деривации семантические процессы в определённой лексикословообразовательной группе слов, в частности в разряде nomina actionis, изучены недостаточно, хотя это очень важно как для общетеоретических, так и прикладных целей. Семантические изменения в частной группе производных номинаций дают представление о существующих общих закономерностях семантических изменений, происходящих в системе языка. Как указывает Л.Н. Тихонов, «изучение разнообразных случаев проявления семантической соотносительности производных и производящих основ, носящих характер закономерности, может пролить свет на многие нерешённые вопросы семасиологии, лексики, слово- и формообразования, грамматики» [Тихонов 1971: 178].

Как на любом уровне языка, между единицами словообразования существуют сложные и многоплановые отношения, часто трудно выявляемые. Эти отношения имеют историко-генетический характер и в то же время отражают современные живые словообразовательные связи. Данное обстоятельство и определяет два аспекта изучения словообразовательных явлений — диахронический и синхронный. В то же время синхронные словообразовательные отношения включают в себя одновременно также два явления: словообразовательный акт и результат. Существующая двуплановость словообразовательных отношений и обусловливает два аспекта их синхронного анализа - динамический и функциональный.

Объектом динамического словообразования является процесс словопроизводства: закономерности, условия и сама техника образования слов, характер мотивационных отношений и структурно-семантического преобразования производящих основ и т.д. При другом подходе - функциональном -исследуются реальные семантические отношения словообразовательно коррелирующих слов как сложившихся единиц лекснко-семантической системы языка. В словообразовании существует три основных вида системных семантических отношений: 1) системные отношения производящей основы и словообразовательного средства; 2) смысловые отношения производящей (первичной) и производной (вторичной) единиц; 3) смысловые взаимоотношения однокорсниых производных единиц, входящих в деривационное поле с общим словообразовательным значением. Эти отношения в их взаимодействии и неразрывной связи оказываются в центре внимания диссертационной работы.

Функциональный план повой производной единицы «определяется использованием её в речи с новым значением по сравнению со значением производящего слова» [Бартошевич 1972: 86]. Семантическая структура производного слова строится на назывании отношения одного категориального значения (предметность, процессуальиость или призиаковость) к другому. Задачу классификации семантических сдвигов, наблюдающихся в актах словообразования, то есть непосредственных семантических результатов возникновения нового производного слова, можно решить путём сопоставления смысловых структур мотивирующего и мотивированного слова. Поэтому важно определить, какие типы различий характеризуют отношения между производными и производящими единицами в современном русском языке.

Последовательное описание словообразовательных процессов с этой точки зрения и со всеми особенностями проявления вновь образованных слов в коммуникации и структуре познания представляет одну из наиболее актуальных задач в области словообразования.

Теоретические обобщения в плане закономерностей лексико-семанти-ческих отношений производных и производящих единиц невозможны без исчерпывающего исследования отдельных подсистем словообразования. Одной из них является словообразовательная категория nomina actionis. Академик В.В; Виноградов, рассматривая соотношение отглагольных существительных с производящими глаголами, писал: «Вся система живых семантико-морфологических отношений, связанных с этим кругом явлений в современном русском языке, очень мало изучена» [Виноградов 1947: 119]. В тех случаях, когда в поле зрения исследователей веб же оказываются вопросы семантических взаимоотношений имён действия и глаголов, интерес направляется главным образом па выявление аспектуальных признаков в семантике отглагольных имён, наличие которых и определяет, по их мнению, характер семантической структуры производных имён - глагольность (процес-суальность) их семантики. Существующие представления о семантических отношениях глаголов (V) и отглагольных дериватов (S) имеют самый общий характер. Углублённое изучение этой проблемы па основе принципов системности и когнитивизма как ведущих методологических принципов современного языкознания приводит к переосмыслению фактов, казавшихся уже известными, а также к постановке новых проблем, исследованию которых и посвящена данная работа.

В научной литературе отглагольные имена со значением отвлечённого действия/состояния рассматриваются в разных аспектах и объёме. Можно перечислить ряд работ, исследующих отдельные разряды имён действия.

Наиболее обстоятельному исследованию подверглись отглагольные имена действия древнерусского периода языка и более поздних эпох вплоть до XIX века. Из работ, посвящённых отглагольным именам действия-в русском языке, можно назвать коллективную монографию «Изменения в словообразовании и формах существительного и прилагательного в русском литературном языке XIX века» (из серии «Очерки по исторической грамматике русского литературного языка» под редакцией акад. В.В. Виноградова и НЛО. Шведовой); исследовашге отвлечённых существительных с суффиксами -нис, -ение, -тие в русском литературном языке петровской эпохи [Никитинская 1962]; работы Г.О. Винокура, В.Д. Левина, Л.Г. Свердлова, Н.Т. Шелиховой, Т.Г. Винокур, Е.Ф. Ковалёвой и др.

Значительный вклад в системное изучение производной лексики в современном русском языке, в том числе отглагольных субстантивов, внесли работы А.Н. Тихонова, П.А. Соболевой, И.С. Улуханова, Р.С. Маиучаряна, Н.Д. Арутюновой, О.Г. Ревзиной, Г.А. Золотовой, Ю.Д. Апресяна, Е.Л. Гинзбурга, И.Г. Милославского if диссертационные исследования Э.А. Шагину-рова, А.В. Лемова, И.А. Ширшова, Е.И. Коряковцевой и др. В диссертации Е.И. Коряковцевой (1995) основным объектом исследования являются неотглагольные имена действия, а также имена со словообразовательно не мотивированным процессуальным значением. А.В. Лемов рассматривает процессы семантической трансформации имён действия на -ние/-ение в связи с их деривационной историей. Отсутствие работ обобщающего характера по поставленным проблемам, которые рождают отглагольные имена действия при их комплексном анализе и с теоретических позиций, являющихся ведущими на современном этапе, позволяет занять предлагаемому исследованию своё место среди работ сходной тематики.

Материалом настоящего исследования явились деривационно коррелирующие нары «глагол —► существительное» (производные nomina actionis, мотивированные глаголами). Имена со значением отвлечённого действия/состояния неоднородны по структуре, по семантической значимости (функции), по употребительности, а соответственно и по месту в лексической системе языка, по сфере функционирования. Данные образования представлены как большими разрядами слов, образованных по одной словообразовательной модели, так и небольшими группами, а также единичными образованиями, имеющими обособленное лексическое значение (всего исследовано свыше 20 ООО производных и производящих единиц).

По частотности (регулярности) и продуктивности среди девербативов выделяются производные, образованные с помощью суффиксов -nuj/-enuj, -к (a), -Q- и -ация. Производные с суффиксом -nuj (-enuj, -auuj-J коррелируют с подавляющим большинством глаголов в современном русском языке; наряду со словарными единицами, реально употребляющимися в языке, среди данных типов дериватов выделяется слой потенциальной лексики, которая не представлена в вокабуляре, но используется но мере того, как в ней возникает потребность, и употребление которой не является нарушением нормы. Значительно менее представленными являются образования по непродуктивным моделям с исконными и заимствованными суффиксами -ств(о) /-еств(о) /-тельств(о), ость/-ть/-пость, -б(а), -ок, -от, -и(я), -ёж, -ин(ы), -uj-, -muj-, -аж, -ищ(е), -ур(а), -ч(а), -ель, -ыш, -ух(а) / -их(а), -он, -к(и),-лк(и), -ушк(и),

-uif(a), -ень, -отк(а), -знь, -тв(а), -ад(a), -am, -ант /-ежнт, -анс, -инг, -ц(а), -овь и др. В работе подвергаются анализу не только продуктивные группы производных номинаций, но и непродуктивные. Такой подход даёт возможность полнее отразить картину сложного и закономерно обусловленного взаимодействия продуктивных и непродуктивных моделей в данной словообразовательной подсистеме языка

Источником материала для настоящего исследования послужили данные словарей русского литературного языка: «Словарь современного русского литературного языка» в 17-ти томах (M.-JI, 1948-1965); «Словарь русского языка» в 4-х томах (М., 1981-1984); В.И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка» в 4-х томах (М., 1978-1980); А.Н. Тихонов «Словообразовательный словарь русского языка» в 2-х томах (М., 1985); «Новые слова и значения: Словарь-справочник но материалам прессы и литературы 70-х годов (под ред. Н.З. Котеловой; М., 1984); 8 выпусков словарных материалов «Новое в русской лексике» (под ред. Н.З. Котеловой; М., 1980-1989); «Словарь синонимов русского языка» в 2-х томах (JI., 19701971); М. Фасмер «Этимологический словарь русского языка» в 4-х томах (М., 1964-1973) и др. Выборка из словарей осуществлена сплошная, включающая разнородный стшшспиеский материал, являющийся основой общенародного языка. Иллюстративный, цитационный состав словаря даёт наиболее полное и сбалансированное представление об интересующих фактах. Широко используется и материал литературных текстов.

Актуальность настоящего исследования определяется прежде всего недостаточной изученностью избранной подсистемы словообразовательного уровня языка - отглагольных имён действия - в лексико-семантическом и когнитивно-функциональном аспектах. Теоретическое осмысление проблем системности словообразования осуществляется преимуществешю в аспекте межкатегориального взаимодействия различных единиц словообразования, однако и в этом плане взаимодействие производных nomina actionis с их производящими нуждается в уточнении.

Проблемными представляются вопросы, связанные с деривационным переводом глагольных основ в именной класс слов. Идущее от представителей зарубежной лингвистики мнение об именах действия как синтаксических дериватах, как явлении функциональной транспозиции увело лингвистов от таких задач, как исследование лексической семантики nomina actionis, закономерностей её формирования, связи с когнитивными процессами и др. Имена действия традиционно рассматривались как единицы семантически тождественные своим производящим, что основывалось па известной' способности девербативов служить целям номинализации, перифразирования; преобразования синтаксических предикативных единиц в номинативные. Эта позиция представителей трансформационной грамматики получила соответствующую поправку в работах исследователей, отстаивающих «лексикали-стскнй» взгляд на словообразовательные явления, в том числе на имена действия. Но при этом высказывались лишь отдельные предположения о сложных, неоднозначных лексико-семантических отношениях поминализа-ций и исходных единиц. Последовательного и системного рассмотрения вопрос о лексической семантике отглагольных nomina actionis не получил, особенно с учётом различных моделей словопроизводства на материале современного русского языка. Малоизученным остаётся также вопрос о внутри-парадигматических отношениях однокоренных имён действия. В системном плане проблема параллелизма nomina actionis не рассматривалась.

При наличии в исследованиях наблюдений и замечаний о полисемии имён действия, которые сводятся обычно липп> к констатации разновидностей вторичных значений, остаются неисследованными лингвистические и когнитивные механизмы полисемии в данной сфере деривации, условия вторичного означивания и т.д. Что касается связи словопроизводства имён действия с когнитивными процессами, то этот аспект ещё не затрагивался в специальных работах. Таким образом, необходимость предпринятого исследования определяется, с одной стороны, недостаточной изученностью данной группы производной лексики в современном русском языке с точки зрения её семантики, особенно в указанном выше освещении, а с другой - потребностью в научном освещении семантико-грамматической и когнитивной природы имён действия как наиболее адекватного «инструмента» мышления в концептуализации внеязыковой действительности.

Основная цель настоящего исследования - научное освещение системных семантических явлений в области избранной словообразовательной подсистемы современного русского языка, выявление внутренних законов системы словообразования и связанных с ними закономерностей семантических изменений производных единиц и определяющих их факторов. Поскольку имена действия ещё не подвергались анализу с точки зрения одновременно двух ведущих в настоящее время подходов - когнитивно-функционального и системно-структурного, без чего анализ не может быть полным, то в работе и ставится цель восполнить этот пробел: представить, по сути, первый опыт не только системного лексико-семантического анализа большого пласта производной лексики на материале русского языка, но и всесторонней оценки его с позиций когнитивного подхода и концептуального анализа в качестве метода, адекватного исследуемому объекту; освоить рефлексивный анализ сочетаемостных свойств лексемы, в которых проявляется закреплённый в её значении коллективный (в том числе и прошлого) опыт носителей языка, а также исследовать когнитивные результаты процессов словообразования на материале имён действия как языкового инструмента мышления.

В соответствии с поставленной целью в исследовании решается ряд конкретных задач:

1. Анализ лексико-семантических отношений девербативов и их производящих в современном русском языке с позиции тождества/нетождества семантических составляющих.

2. Установление факторов, определяющих формирование семантики производных номинаций.

3. Рассмотрение сфер вторичного означивания, механизма и типов полисемии производных имён действия.

4. Системный анализ внутрипарадигматических отношений однокорен-ных nomina actionis на двух уровнях — словообразовательной и лексической семантики.

5. Выявление и оценка когнитивных особенностей концептуализации внеязыковой действительности, связанных с использованием отглагольных имён в языке с точки зрения основных интенций мышления.

Методика исследования вытекает из сути поставленных целей и задач и носит комплексный характер. В работе использованы методы, которые диктуются постановкой разных задач. Для освещения теоретических положений диссертации, связанных с когнитивным аспектом изучения nomina actionis, применён генеративный метод обоснования закономерностей образования отвлечённых номинаций. Исследование, относящееся собственно к семантике девербативов и к разным тинам вторичных значений в их развитии, осуществляется методом поля, который является, как известно, наиболее эффективным и перспективным при анализе содержания языковых единиц, изучении их значений в разнообразных связях.

Полевой подход исходит из взаимодополнительиости элементов языковой системы и непрерывности переходов между ними с учётом сложного комплекса формально-функциональных отношений. Вместе с распределением языковых явлений в иоле на центр и периферию (разной удалённости от центра) полевой подход предусматривает конкретный анализ признаков явлений переходного характера, образующих пограничные области как между единицами, входящими в одно иоле, так и между разноимёнными полями, обеспечивая этим в конечном счёте непрерывность языковой системы в целом. Полевое строение системы обусловлено асимметрическими отношениями планов выражения и содержания в языке. Обязательным условием включения языковых элементов в поле является их семантическая адекватность (полная или частичная). Значимость и удельный вес конституентов внутри поля неодинаковы. Доминирующими оказываются те из элементов, которые являются наиболее универсальными и частотными выразителями полевого инварианта. В зависимости от смысловой наполненности одни из представителей поля составляют его ядро, другие - периферию.

В семантико-словообразователыюм поле nomina actionis главенствующее место занимают имена действия на -пие, далее располагаются деверба-тивы на -к{а\ с нулевым суффиксом, S -а\\ш S -ств(о). Периферийными кон-ституентами являются многочисленные нерегулярные образования nomina actionis. В работе используются приёмы оппозитивиого, компонентного и контекстологического анализа, раскрывающего закономерности концептуализации мира с помощью языковых средств. Метод оппозиций согласуется с системным характером языка, так как имеет дело не с атомарными языковыми фактами, а с их связями (деривационными, синонимическими и др.). Компонентный анализ представляет собой часть оппозитивиого, так как сравнивать (противопоставлять и отождествлять) единицы языка можно только по тем или иным структурным компонентам, в частности, по их семантическим признакам (семам).

В основе исследования лежит методологический принцип, в соответствии с которым производные единицы должны изучаться в связи и в сопоставлении с производящими глаголами [Покровский 1959; Винокур 1959; Никитович 1970]. Любая производная номинация может быть рассмотрена в отношении к производящей с точки зрения тождества/нетождества их основного понятийного содержания. В связи с решением проблемы семантического анализа представляется целесообразным использовашю понятий сема и семема. Термин семема отражает понятие семантического содержания лексемы без учёта грамматического значения. Семантическое содержание слова не является чем-то монолитным, а представляет собой систему мельчайших смысловых элементов, которым соответствует понятие семы. Мы исходим щ понимания значения как сложного целого, представляющего собой иерархическое соединение различных сем. Помимо ядерной семы (или архисемы», «гиперсемы», «инварианта»), интегральных сем, выделяются и дифференциальные, специализированные семы, отображающие функциональные, качественные, количественные признаки предметов и явлений. Следует разграничивать семантическую структуру слова и семную структуру лексико-ссмантических вариантов (JICB). Семантическая структура - упорядоченное множество JICB, семная структура лексического значения - набор минимальных компонентов значения моиосеманта или отдельного значения полисемаита [Беляевская 1987: 73; Никитин 1988: 29].

В работе осуществляется принцип сопоставления и анализа семем словообразовательных коррелятов (глаголов и имён действия) по линии элементарных единиц содержания - сем, что способствует объективности анализа. Выделение сем - это «выявление предельных составляющих (компонентов) языковой единицы как дифференциальных признаков, способных отличать разные языковые единицы одного уровня друг от друга.» [Ахма-нова 1966: 44]. Смысловое содержание слов (семема) реализуется посредством определённых лексических связей. Лексические связи слова отражают его содержательную структуру, его семантический объём [Звегинцев 1957: 122-123]. На основании сочетаемостных свойств и объективируется семантическое содержание слов. Применение метода сопоставительного анализа семантических структур производных и производящих единиц позволяет выявить характер их реальных лексико-семантических отношений, степень их семантического соответствия.

В основу критерия установления тождества/нетождества лексических значений исследуемых единиц положена способность производной единицы реализовать лексические связи прошводящего глагола. Как отмечает Н.Ю. Шведова, «избирательная лексическая сочетаемость слов предопределяется внутренними качествами «избирающего» слова, и эти качества нужно искать в сфере значения» [Шведова 1970: 41]. Сопоставление коррелирующих единиц ведётся в соответствии с избранной методикой анализа по линии выделенных на основе дифференциальных лексических связей сем, образующих семантическую структуру слов, семему. Совокупность выделенных лексических связей объективно и конкретно отражает семантическую структуру сопоставляемых лексем и даёт возможность наглядно установить факт тождества/нетождества словообразовательно коррелирующих единиц. Формы реализации смыслового содержания слов, относящихся к разным частям речи, оказываются в ряде случаев различными, по лексическая сочетаемость может совпадать, и это служит показателем семантического тождества сопоставляемых единиц. В отдельных случаях используется метод трансформации, перифразирования для установления тождества/нетождества сопоставляемых сем. При этом сохранение смысла исходной единицы (значение производящего глагола) в грамматически преобразованной фразе -свидетельство тождества сопоставляемых смысловых элементов.

Трансформационный анализ (метод синтаксических преобразований) является важным средством разграничения лексико-семантических вариантов и выявления диффузных значений. Вместе с тем он помогает выделить метаязыковые единицы (синонимические, перифрастические и др.), способствующие выявлению ментальных значений в языке.

Научная новизна исследования определяется новыми ракурсами рассмотрения словообразовательных единиц - системно-структурным и когнитивно-функциональным в их комплексном взаимодействии. Развитие лингвистических научных парадигм, как известно, детерминируется не только обнаружением принципиально новых реальностей, но и выявлением возможностей новых интерпретаций уже известных фактов. Принятие определётпюй научной парадигмы в настоящем исследовании и сё разработка ориентированы на интегративный подход, на сближение различных парадигм знания, характеризующих современное состояние науки. Как представляется, объединение разных теоретических начал обеспечивает возможность достижения целостности и континуальности в развитии научного знания.

К основным результатам исследования относятся следующие.

1. В диссертации в процессе теоретического рассмотрения проблем значение, смысл и знание в системе языка и мышления- впервые в комплексном единстве проанализирован важнейший-для понимания природы отношений языка и мышления узел вопросов с проекцией на закономерности словообразования:

2. Установлены лексико-семантические и концептуально-философские основы и когнитивные параметры мировоззренческого вида мышления -понятия, впервые вводимого в научный оборот, в сфере которого языковые формы номинации - имена действия — играют определяющую роль как основные носители абстрагирующей и обобщающей мысли особой направленности.

3. Определены методологические и лексико-семантические основы смы-слообразующей (абстрагирующей) рефлексии, сопровождающей словообразовательный процесс, как когнитивного приёма, механизм действия которого заключается в соединении и актуализации современного знания с опытом прошлого, закреплённого в концептах и проявляющегося через внутреннюю форму слов. С этой точки зрения отглагольные имена как свёрнутые в форму концепта пропозиции и характеризуются как результат действия абстрагирующей рефлексии, способствующей выработке нового знания на основе потенций языка

4. В процессе исследования собственно языковой базы отглагольных имён действия, то есть фактического материала в его генетических и структурно-содержательных взаимосвязях и отношениях, в работе не только обобщены и учтены результат!,г отдельных наблюдений над семантикой nomina actionis, но подвергнуты пересмотру и новому осмыслению уже известные в науке факты. Впервые осуществляется системный анализ прошводньгх имён действия различных моделей словообразования в плане их отношения к производящим на лексико-семантическом уровне. Анализ словообразовательных коррелятов с точки зрения тождества/нетождества их семантических составляющих, семем, позволил пересмотреть парадигму лексико-семаитических отношении словообразовательно связанных единиц.

5. На основе анализа характерных особенностей природы nomina actionis уточняется проблема взаимодействия лексического, грамматического и словообразовательного значений в семантике производного слова. Устанавливаются факторы, определяющие семантическое формирование имён действия и характер их деривациоипо-семантической корреляции с мотивирующими глаголами, что также впервые предпринято в дериватологии.

6. На материале параллельных образований nomina actionis дан системный аналш внутрипарадигматических отношений однокорениых словообразовательных единиц. Изучетл условия формирования деривациионно-стюиимических структур в сфере nomina actionis, описаны функционально-семантические характеристики членов деривационных рядов, выявлен набор дифференциальных пршнаков, существенных для семантических оппозиции в рассматриваемых микросистемах. Впервые дано описание словообразовательных параллелей по дифференциальным признакам на двух уровнях: словообразовательной и лексической семантики. Исследованы различные типы смысловых связей, имеющих отношение к лексической и словообразовательной семантике; гтроаиалшированы во взаимосвязи явления полисемии и синонимии в сфере словообразования. Разработка проблемы деривационной сшюнимии позволила уточнить определённые стороны межуровневых взаимодействий, роль производных имён действия в процессах номииапи-зации синтаксических единиц.

7. Установлены первичные и вторичные номинативные функции отглагольных дериватов. На основе анализа языковых и когнитивных механизмов расширения значений в классе имён действия установлены основные семантнко-понятийные сферы, а также условия и принципы вторичного означивания.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит определённый вклад в разработку методологии лингвистических и сследований, ориентированной на сближение, синтез различных парадигм знания; в развитие теории лингвистической семантики и номинативной дери-вашш, способствует более глубокому, научно обоснованному пониманию основополагающих и актуальных теоретических проблем современного языкознания - системных отношений языковых знаков (деривационных, парадигматических, синтагматических), языковой вариативности, связи словообразования с когнитивными процессами, взаимодействия словообразования с другими уровнями языковой системы.

Практическая ценность проведённого исследования заключается в возможности ишрокого и разнообразного применения полученных результатов. Практическая значимость обусловлена введением в научный обиход новых аспектов осмысления отглагольных имён действия, а также демонстрацией на конкретном фактическом материале объяснительной силы предлагаемых положений. Работа существенным образом дополняет и расширяет круг вопросов, связанных с изучением отглагольных субстан-тивов, обогащает лексико-семантические сведения о данной группе существительных, о корреспондирующих способностях и потенции содержательной структуры глаголов как производящих, что может стать основой адекватной лексикографической обработки прошводных номинаций. Результаты исследования могут быть использованы в практических и теоретических курсах преподавания современного русского языка.

Проведённый анализ материала на основе достижений современной лингвистической мысли определяет научную новизну и теоретическую значимость результатов исследования и позволяет вынести на защиту следующие основные положения.

1. Системный семанпшеский анализ имён действия различных моделей в плане их отношений к производящим на семном уровне с точки зрения тождества/нетождсства их семантических составляющих, позволяет пересмотреть парадигму лекснко-семантических отношений словообразовательно связанных единиц и внести уточнения в их интерпретацию. Последствием деривационного перевода глагольных основ в именной класс слов является не одно лишь формальное преобразование исходного предиката (замена грамматических категорий глагола на именные и приобретение новых синтаксических функций). При этом затрагивается глубинное семантическое содержание, сам механизм осмысления действительности; происходит глубокая перестройка лексемы «в духе» именной части речи. Преобразования концептуального и лексико-семантического плана ставят под сомнение безоговорочное определение имён действия как сшггаксических дериватов.

2. Значение и функции отвлечённых имён действия детерминируются рядом языковых и виеязыковых факторов: степенью сохранности в mix лек-сико-грамматических свойств исходных глаголов, характером их лексического значения, категориальными свойствами именного класса слов, парадигматическими и синтагматическими связями, когнитивно-прагматической установкой носителей языка, внутренними потребностями деятельности сознания, оперирующего категориями субстанции.

3. Системные лексико-семантические процессы в поле nomina actionis -полисемия и синонимия дериватов — взаимосвязаны и обусловлены типом деривации, которая имеет смешанный характер: синтаксическая и лексическая, действующие параллельно.

4. Близкие по значению аффиксы имён действия всегда порождают одиокоренную синонимию. Словообразовательная синонимия возникает, если дериваты семантически связаны с одними и теми же семами общих мотивирующих основ. Синонимия отсутствует, если однофуикциональные аффиксы соедшшотся с одной и той же производящей основой, но репрезентируют разные лексико-семантические варианты, то есть при условии распределённой полисемии.

5. Когшггивно-функциональная и системно-языковая роль однокорен-иых образований в рассматриваемом словообразовательном поле заключается в различной концептуализации внеязыковой действительности при формировании семантического пространства поля nomina actionis, в распределении и репрезентации семантики полисемичных базовых глаголов с помощью различных словообразовательных средств. Единицы, разные по структуре, нетождественны по способу представления действительности и её концептуализации.

6. Системные отношения в деривационных рядах поддерживаются двумя противоположными процессами: интеграгщей и дифференциацией компонентов (по лшпш корня и аффиксов). Процессы расхождения (дивергенция), с одной стороны, и сближения (конвергенция) - с другой, создают динамичную структуру семантико-словообразователыюго поля, её целостность и непрерывность.

7. В пределах деривационого поля nomina actionis словообразовательные значения типов частично противопоставлены друг другу, их функционирование и дальнейшее развитие связано с нюансировкой основного значения поля, что определяет возникновение словообразовательной синонимии. С другой стороны, выражение одним суффиксом нескольких словообразовательных значений уменьшает его коммуникативную значимость. Происходит внутрисистемное перераспределение формантов, находящихся в синонимических отношениях, по продуктивности, активности, семантической и стилистической функции.

8. Взаимосвязь явлстш синонимии и полисемии определяется дери-вациоиио-системными отношениями. Наличие семаитико-словообразователь-ных разновидностей отглагольных существительных обусловлено полисемией мотивирующих глаголов и деривационных аффиксов, а также явлением полимотивированности.

9. Полисемия в сфере имён действия имеет системный характер, она регулярна и предсказуема, мотивирована содержанием обозначаемых базовым глаголом ситуаций с проявлением когнитивного механизма «профилирования». Своеобразие словообразовательного уровня проявляется в меха-пшмах полисемии, которая может иметь как межсловный (словообразовательный) характер (межсловная метонимическая или метафорическая мотивация), так и внутрисловный (лексико-семантическая деривация, преимущественно метафорическая). Полисемия производных имён действия проявляется в трёх разновидностях: отражённая полисемия, деривационная (обусловленная полисемией формантов) и вторичная полисемия (или внутрисловная семантическая деривация).

10. Для того чтобы интегрировать представления о лексико-семанти-ческих и концептуальных взаимосвязях в общую когнитивную систему необходим подход, основанный на учёте закономерностей мыслительной деятельности сознания, моделирующей процессы порождения и понимания смыслов высказываний. С данной целью в диссертации разработаны концепции смыслообразующей абстрагирующей рефлексии и мировоззренческого вида мышления. Первая из обозначенных сущностей (абстрагирующая рефлексия) в качестве когнитивного приёма мышления раскрывает механизмы перерастания значения в концепт, который в соединении с опытом прошлого моделирует в своем содержании весь комплекс знаний об обозначаемом в данный исторический период; а вторая - мировоззренческое мышление - выявляет механизмы концептуализации мира на основе особого вида обобщения. В процессе мыслительной рефлексии именно отглагольные существительные как свёрнутые в форму концепта пропозиции позволяют образовывать новое знание, в том числе и на основе собственных потенциальных возможностей языка, а также создают лексико-семантические и когнитивные параметры мировоззренческого мышления, наряду с прагматической стратегией познания и репрезентацией внеязыковой действительности.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблемы семантики и функционирования имён действия в системе языка"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При рассмотрении проблем семантики и функционирования имён действия в системно-структурном и когнитивно-функциональном аспектах воз-тнсла необходимость осмысления теоретических концепций и исследовательских методов и приёмов, отличающихся чрезвычайным разнообразием на совремешюм этапе лингвистической науки, и установления их соответствия конкретным исследовательским задачам, то есть необходимость в методологической рефлексии.

Как известно, систематическая методологическая рефлексия, определение сути используемых методов и понятий, уточнение общих целей в процессах познания особешго важны в переломные периоды, каким и является совремеш1ый этап в лингвистической науке. В последние десятилетия в лингвистике произошли существенные изменения в научных подходах и методах исследования, изменились способы конструирования предмета лингвистического анализа.

Смена научной парадигмы в лингвистике, характеризуемой главным образом «установкой на объяснительность», на интерпретирующую, а не констатирующую лингвистику, «работающую» на выявление смысла, делает актуальной разработку общих и частных проблем теории познания. При этом методологическая рефлексия в науке о языке должна способствовать раскрытию частных гносеологических вопросов, так как понятно, что проблемы отдельной науки не могут решать общих философских вопросов о природе и пазначеппи познания. На этом фоне также понятно и то, что каждая наука неизбежно опирается на определённые общенаучные, общефилософские принципы, важно, однако, что разрабатываются oini именно для дайной области знания и учитывают ее специфику.

В предпринятом нами исследовании осуществлена попытка с учётом сложившихся познавательных тенденций и научных интересов поставить необходимые вопросы, требующие своего разрешения, сформулировать исходные теоретические постулаты, а также высказать своё понимание сути используемых в когнитивной и системно-структурной лингвистике понятий и методов.

Разделяя в целом некоторое скептическое отношение известных учёных к теоретическим установкам и особенно к методологическим подходам когнитивной лингвистики, мы тем не менее видим в когнитивной направленности исследования языка плодотворное начало, например: в установке на объяс-нительность в обнаружении концептуальной природы ссма1ггикн, в интерпретации смысловых трансформаций в языке, и в частности в словообра-зовашш, на основе абстрагирующей рефлексии человеческого сознания. «Традиционная лингвистика, - справедливо пишет В.М. Алпатов, — была такой, какой она была, поскольку до определённого периода круг её задач не предполагал детальной, полной и непротиворечивой рефлексии языковой системы». Однако наступило время, когда в условиях обнаружившейся специфической и уникальной роли естественного языка в деле накопления, хранения и передачи информации на фоне других каналов её хранения и трансляции (цифровых и т.д. технологий), появившихся в последние десятилетия, когиитившлй способ исследования естественного языка сделался насущно необходимым.

Исходя также из недостаточной разработанности системного изучения производной лексики, в частности имён действия, и особенно в копиггивно-функционалыюм аспекте, мы предложили подход, основанный на адекватной целевому направлению теоретико-методологической парадигме, - на основании характеристики закономерностей мыслительной деятельности сознания, диктующему языку свои интенциональные условия и принципы функциональной предназначенности лексико-ссмантических единиц языка, в моделируемой нами когнитивной ценочке знак - значение — смысл (концепт) — концептуальная система (знание), а не в традиционной самодовлеющей системе самого языка. При данном подходе наиболее естественным и адекватно отражающем суть взаимоотношений языка и мышления является, на наш взгляд, генеративный метод как внутренне присущий сознанию способ деятельности (генерировать смыслы механизмами образования отвлечённых понятий, необходимых мышлению для установления «порядка» в познании). Генеративный метод изначально ориентирован на диалектику связей «внутреннего» и «внешнего» — на природу отражаемой сознанием действительности в отвлечённо-обобщённой форме, то есть на диалектику антропоцентрического и системоцентрического подходов к языку, а в нашем исследовании — на интерпретацию смыслов-концептов, воплощённых в формах имён действия. Это одно направление настоящего исследования, которое определяется в диссертации как когнитивно-функциональное с менталистской концепцией в подходе к триаде язык - мышление - знание; оно дискурсивно локализованно, в основном, в заключительной, четвёртой главе диссертации и сё аналитических приложениях, но имплицитно присутствует в содержании всех предшествующих глав работы как связующая методологическая идея. Определяющее направление исследования — системно-структурное, органично связанное с когнитивно-функциональным способами анализа всей базы фактического материала в его генетических и структурно-содержательных взаимосвязях и отношениях. В трёх главах диссертации рассматриваются системные семантические отношения деривационно коррелирующих лексем, исследуются различные типы смысловых связей, имеющих отношение к лексической и словообразовательной семантике, устанавливаются закономерности формирования семантики производных слов, анализируются взаимосвязанные явления полисемии и синонимш! в сфере словообразования.

В диссертации отведено соответствующее место разработке теоретических положений, описывающих и объясняющих когнитивную модель объекта изучения (имён действия в системе языка и мышления) и раскрывающих общие представления о том, как устроен и формируется избранный для научного освоения объект и почему он устроен именно так, а не иначе. Для обеспечения условии конструирования объекта (и предмета) исследования, систематизации и конкретизации основных лннгво-когнитивных понятий в рамках генеративного метода изучения семантических явлений из охватываемого теорией класса, а также для адекватной верификации выводов, в диссертации разрабатываются следующие теоретические проблемы когнитивного направления исследования: 1) лексическое значение и смысл, 2) лексическое значение и концепт (концептуальная система), 3) язык и сознание (мировоззрение и рефлексия), 4) язык и знание. Рассматривая соотношение понятий «лексическое значение», и «лексическое значение» и «концепт», мы пришли к заключению, что соотношение природы содержания в словарном значении слова и концепте не просто сложно и часто противоречиво, как принято считать в лингвистических исследованиях, - оно, вне всякого сомнения, разносуи(-ностно, хотя диалектически неотделимо одно от другого по многим признакам. В теории познания первое, обозначаемое словесным знаком, отражает сферу живого созерцания, природой, когнитивными свойствами и рамками которого и определяется его содержание (образ, след или отпечаток реальной вещи или явления на экране человеческого сознания), второе, выявляемое только в контексте словесно-мыслительной коммуникации, выражает сферу абстрактного мыишения (концепты), что, в свою очередь, и определяет его содержание.

Концепт возникает в процессе построения смыслового ряда понятий об объектах и ilx свойствах, почерпнутых га опыта прошлого и свернутых в «сгустки» знания, причем эта информация открыта процессу дальнейшего переосмысления на основе новых дшшых об обозначаемых объектах, их свойствах и вновь выявленных связях и т.д. способом когнитивной рефлексии. Понятие концепт включает в себя те представления о смыслах, которыми оперирует человек в процессе мышления и которые отражают содержание мыслительного опыта и в целом знания, то есть содержание результатов всей человеческой деятельности в области познания мира в виде константных (постоянных) сущностей. В проблеме взаимоотношения понятий «лексическое значение» и «смысл» релевантной является их интерпретация как отношения средства и цели. Языковые значения как носители только смыслораз

ЛИЧ1ГГСЛЫЮЙ информации служат средством для определения и выражения смысла в каждом конкретном высказывании. Поэтому значение языковых единиц и передаваемый смысл находятся в отношениях «перекодирования» (Бондарко), и направление перекодирования зависит от позиции говорящего и слушающего: говорящий перекодирует значения воспроизводимых им слов в смысл. Здесь и вступают в свои «права» формы и виды мышления, которые позволяют проникнуть в глубь проблемы на основе учСта закономерностей лингвокреативной деятельности человека.

Для того чтобы интегрировать представления о лексико-семантичсских и концептуальных взаимосвязях в общую когнитивную систему с менталист-ской концепцией взаимоотношений языка и мышления, раскрывающей процессы порождения и понимания смыслов высказываний и текстов, целесообразно отказаться от узкого понимания лексического значения как совокупности основных и наиболее существенных признаков обозначаемого, необходимых и достаточных для его идентификации, учитывая определяющие этот процесс внутренние закономерности деятельности мышления. В диссертации разработана концепция мыслительной абстрагирующей рефлексии и мировоззренческого вида мышления, а также показано, что в том и в другом случаях имена действия являются и материалом и результатом процессов абстрагирующей рефлексии и мировоззренческого мышления.

Мыслительной абстрагирующей рефлексией является копштивный прием мышления, заключающийся в способности сознания соединять и актуализировать всю совокупность современного наличного знания с опытом прошлого, закрепленного в мыслительных концептах и проявляющегося во внутренней форме исходных слов, которая верифицируется либо способом специального исследования, либо чаще всего (в постоянной практике вербального общения) - лингвистической шгтуицией носителей языка В диссертации показано, что в интенсивном процессе мыслительной рефлексии именно отглагольные существительные как свернутые в форму концепта пропозиции играют одну ш определяющих ролей в концептуализации мира, позволяющих образовывать новое знание, в том числе и на основе собственных потенциальных возможностей языка, а также в создании когнитивных параметров мировоззренческого мышления.

Мировоззренческий вид мышления как способ осмысления мира на концептуальной основе впервые, как н языковая рефлексия, вводится в научный оборот и раскрывается в диссертации через определение лексико-семанти-ческих и концептуально-философских основ и параметров такого вида мышления. Активное использование имён действия в репрезентант! когнитивных образований (концептов) объясняется особой номинативной значимостью имени существительного как части речи. Его широкие ономасиологические возможности обусловлены особенностями нашего восприятия действительности, осуществляемого через восприятие субстанций. Субстанция потому и мыслится фундаментальной категорией познания, что она, являясь результатом отражения объективной реальности в аспекте внутреннего единства всех форм её саморазвития, даёт «то постоянное, лишь в отношении с которым можно определить все временные явления» (Кант). Одна из основных особенностей мировоззренческого мышления заключается в характере обобщения знания о действительности, претендующего на истинность, объективность н обязательность для всех. Эта позиция абсолютной и императивной всеобщности проявляется и в свойственном мировоззренческой рефлексии способе обобщения как обыденных представлений, так и научных знаний. Она фиксирует явления мира в предельно общей связи миропорядка, в абсолютных границах бытия и человеческого смысла. В диссертатш показано, что созданные языком возможности абстрактных, обобщённых форм отображе-Ш1я внеязыковой действительности, обусловленные необходимостью накопления и передачи когнитивного опыта последующим поколениям, необходимостью осмысления действительности и самоопределения в ней (что свойственно именно философско-мировоззренческому мышлению) реализуются в категории абстрактной лексики, значительную часть которой составляют отвлечённые имена действия.

На изложенных выше основаниях в диссертации сделаны выводы о том, что некоторые положения современной когнитивной лингвистики (в частности, идея о «языковой картине мира», о «концептуальной системе языка», о существовании в самом языке «ментального лексикона», «языка мысли», «метаязыка примитивов», способных «объединить всё, что имеется в языке» и т.д.) не выдерживает критики как с точки зрения действительных законов взаимодействия языка и мышлсшш, так и с точки зрения возможности применения подобных методом при его исследовании, так как перечисленные методы «обязывают» заниматься не чем иным, как «экспликацией интуиции» (Булыгина) или «созданием индивидуальных исследовательских программ» (Паршин), опять-таки рассчитанных на шггуитивпый подход к мыслительной природе языка. По нашему убеждению, если иметь в виду действительные отношения языка и мышления, корректней будет говорить о «концептуальной системе сознания», о «мыслительной (ментальной, или умопостигаемой) картине мира», о «мысли как образовании сознания» и т.д., ибо все эти сущности целиком принадлежат человеческому сознанию, а язык как в известной степени автономная знаковая система, его единицы являются лишь носителями и только, в этом смысле—уже хранителями мысли и знания. В противном случае нужно будет безоговорочно признать концепцию «лингвистической относительности» Сепира - Уорфа - Вайсгсрбсра, что не вяжется с основополагающими современными представлениями об истинных взаимоотношениях языка и мышления.

В результате исследования собствешю языковой базы, то есть фактического материала в его генетических и структурно-содержательных взаимосвязях и отношениях, в диссертации обобщены не только результаты отдельных наблюдений над семантикой имён действия, по и подвергнуты пересмотру и новому осмыслению уже известные в пауке факты. В работе впервые осуществлён системный семантический анализ имён действия различных моделей в плане их отношения к производящим на семемном уровне, анализ словообразовательных коррелятов с точки зрения тождества/нетождества их семантических составляющих, семем, что позволило пересмотреть парадигму лсксико-ссмаитичсских отношений словообразовательных единиц в системе языка и условиях речевой деятельности. Установлены факторы, определяющие семантическое становление имён действия и характер их корреляции с мотивирующими глаголами, что также впервые предпринято в дериватологии. Осуществлён системный аналга внугрипарадигматических отношений на словообразовательном уровне (па материале параллельных имён действия). Впервые дано описание словообразовательных параллелей по дифференциальному признаку на двух уровнях: словообразовательной и лексической семантики. Исследуются различные типы смысловых связей, имеющих отношение к лексической и словообразовательной семантике; анализируются явления полисемии и синонимии в сфере словообразования. Разработка проблемы деривационной синонимии уточняет определённые стороны межуро-впевых взаимодействий, участие производных имён действия в процессах иомииализации исходных глагольных предикатов и их валентностей, способствует выявлению вторичных функций отдельных семем. При анализе деве-рбативов с процессуальной (событийной) семантикой установлены основные ссмантико-понятийные сферы (и «когнитивные мостики»), в которые переходят номинации опредмечеиного действия.

Системные лсксико-ссмантичсские процессы в сфере nomina actionis — полисемия и синонимия дериватов - взаимосвязаны и обусловлены типом деривации, которая имеет смешанный характер: синтаксическая транспозиция и лексическая деривация, действующие одновременно. Близкие по значению аффиксы имён действия всегда порождают однокореипую синонимию. Словообразовательная синонимия возникает, если дериваты семантически связаны с одними и теми же семами мотивирующих основ. Синонимия отсутствует, если однофуикциоиальные аффиксы соединяются с одной и той же производящей основой, по объективируют разные лексико-семантические варианты, то есть при условии распределенной полисемии, либо в результате реализации многозначными аффиксами разных значений при соединении с одной и той же основой (и ЛСВ).

Коммуникативная предназначенность синонимов - отображать многоплановость речевых ситуаций, репрезентировать через производные единицы ментальную картину мира Поэтому когнитивные и прагматические аспекты синонимии требуют самого пристального научного внимания. Элементы когнитивной информации по-разному представлены в словообразовательных паратлелях. В однокоренных производных именах действия они отражают индивидуальное или чаще стереотипное мировндсние и представляют вариантные способы выражения общего концепта. Изменения в картине мира определяют изменения в составе синонимических рядов имён действия, перемещение их членов из активного словаря в пассивный и наоборот, характер дифференциальных признаков, виды коннотации и другие явления. Синонимические деривационные ряды nomina actionis показывают степень лексической проработки того или иного концепта (ср.: бой — биение - битва — битьё - бойня или: гулянье - гулянка - гульба; гонение — гон - гонка - гоньба и т.п.). В синонимических группировках опосредованно представлена картина мира носителей языка и их отношение к отображаемой действительности. Рассматривая деривационные ряды параллельных образований с общим словообразовательным значением, мы пришли к выводу, что единицы, разные по струюуре, нетождественны и по способу представления дейслиггслыюсти, её концептуализации.

Когнитивно-функциональная и системно-языковая роль однокоретплх образований в рассматриваемом словообразовательном поле заключается в различном членении и категоризации виеязыковой действительности при формировании семантического пространства поля nomina actionis, в распределении и репрезентации семантики полисемичных базовых глаголов с помощью различных словообразовательных средств. Наложение (дублирование) функций приводит к словообразовательной синонимии. Процессы расхождения (дивергенция), с одной стороны, и сближения (конвергенция) - с другой создают динамическую структуру семантико-словообразовательного ноля, сё целостность и непрерывность. Анализ с достаточной определенностью показал, что в пределах одного деривационного поля словообразовательные значения типов частично противопоставлены друг другу, их функционирование и дальнейшее развитие связано с нюансировкой основного значения поля, что определяет возникновение словообразовательной синонимии. Между суффиксами имен действия устанавливаются словообразовательно-семантические синонимические связи. С другой стороны, выражение одним суффиксом нескольких словообразовательных значений уменьшает его коммуникативную значимость. Это ведет к новым изменениям словообразовательной и лексической систем. Происходит внутрисистемное перераспределение формантов, находящихся в синонимических отношениях, по продуктивности, активности или стилистической функции.

Лишив словообразовательной подсистемы имён действия показывает, что существует несколько причин ограничения сочетаемости аффиксов: лингвистических - формальные ограничения, семантические и стилистические — и экстралингвистических. Наличие ссмантико-словообразовательных разновидностей (типов) имён действия прежде всего обусловлено полисемией мотивирующих глаголов, а также явлением полимотивированности. Выявлено два противоположных процесса: интеграция значешш нескольких мотивирующих основ в семантической структуре деривата и дифференциация мотивирующих ЛСВ одного мотивата с помощью различных аффиксов.

Полисемия в сфере имён действия имеет системный характер, она регулярна и предсказуема, мотивирована содержанием обозначаемых базовым глаголом ситуаций с проявлением когнитивного механизма «профилирования». В ряде случаев полисемия—лишь результат употребления, то есть имеет функциональный характер. Своеобразие словообразовательного уровня проявляется в механизмах полисемии, которая может иметь как межсловный характер (межсловная метонимическая, реже метафорическая мотивация), так и внутрисловный (семантическая деривация).

Проблема семантики производных имбн действия является сложной и многоаспектной. Несмотря на многочисленные работы, решающие данную проблему, вей же недостаточно глубоко и системно изученными представляются такие явления, как характер семантических связей между мотивирующей и мотивированной номинациями и степень их семантического соответствия друг другу. Ещб менее изученным оказывается вопрос о факторах, определяющих тождество/нетождество лексических значений имбн действия и глаголов (на уровне семем), механизм сематтшеских преобразований исходных основ в акте и результате деривации, и проблема семантического взаимодействия параллельных номинаций. В работе сделана попытка разрешить названные проблемы в дайной области деривации в их системной связи.

Исследование языкового материала показало сложную картину семантического взаимодействия коррелирующих единиц, сложный путь «кристап-лшации», становления номинативных значений производных. Особенностью данной деривации (глагол —» nomina actionis) является то обстоятельство, что производная единица не приобретает в акте деривации иного концептуального содержания, полностью отличного от того, которое заключено в производящей основе. Это подтверждается результатами трансформаций. Ср.: ходить полезно - ходьба полезна; читать вслух - чтение вслух; бороться за мир -борьба за мир и т.д. Поэтому рассматриваемую область деривации традиционно называют синтаксической. Однако данное положение не следует абсолютизировать. Настоящее исследование показаю, что далеко не все факты, относящиеся к деривации «глагол —► nomina actionis», являют собой пример полного семантического тождества коррелятов, а следовательно, безоговорочно могут быть отнесены к категории сшггаксических дериватов.

Реальные лексические значения производных оказываются гораздо сложнее и многообразнее, чем это предписывается словообразовательной структурой типа Лексико-семантические отношения между производными и производящими осложняются вследствие семантических процессов как на словообразовательном, так и иа лексико-семантическом уровне. В семантике прошводных nomina actionis появляются семантические приращения или возникают качественные коннотации, что свойственно обычно лексической деривации: nomina actionis - это не только «имя действия», но и «имя предмета», «имя лица» и др. В акте и результате деривации происходят семантические сдвиги в прошводных, которые нарушают семантическое соответствие глаголов и имён, приводят в ряде случаев к «смещению» смыслового центра в производном слове и декорреляции.

В ходе анализа было установлено, что семантические отношения девер-бативов и глаголов имеют неоднородный характер, диапазон соотношений оказывается довольно широким: от максимального тождества лексических значений до случаев полного семантического разрыва и декорреляции прошводных и производящих. Эти отношения представляют собой крайние точки в данном противопоставлении. Между ними располагаются различные типы частичного семантического соответствия словообразовательно коррелирующих единиц. Семантические отношения производных nomina actionis и их производящих можно свести к двум типам: (1) полная семантическая соотносительность глаголов и имён, обусловленная тождеством семем и (2) неполная семантическая соотносительность глаголов и имён, обусловленная частичным тождеством семем. За пределами данных отношений оказываются случаи нарушений ссма1ггичсской соотносительности, обусловленные пето-ждеством семем. Различные типы nomina actionis обнаруживают разную степень семантического соответствия мотивирующим глаголам. При этом более редким оказывается тип отношений глаголов и имён, характершующийся тождеством лексических значений. Наблюдения показали, что лишь небольшая часть исследуемых имён обнаруживает тождество семемы с соответствующими производящими. При этом тождество проявляется как по линии прямых номинативных значений сопоставляемых единиц, так и по линии вторичных, переносных значений. В подавляющей части случаев деривационно-семантическая корреляция данных единиц имеет нарушенный хара- -ктер. Это определяется грамматической и семантико-стилистнческой трансформацией исходных основ в акте и результате деривации. Производные приобретают новый грамматический статус и дополнительную семантико-стилистичсскую маркированность в отличие от производящих. Модификация производных имеет регулярный характер и заключается в сужении, специализации или расширении (генерализации) семантического содержания. Эти явления разрушают тенденцию к воспрошводству именами действия семантики производящих слов. Факторами, определяющими характер лсксико-се-мантичсских отношений глаголов и имён, являются лексико-грамматические свойства мотивирующего глагола, категориальная природа именного класса слов, специфика деривационных аффиксов, формирующих nomina actionis. Семантическое содержание глаголов обладает богатыми и разнообразными оттенками значений. Прошводные nomina actionis в силу их именной природы более ограничены в синтаксических связях, их сочетаемостиые свойства уже, семантическое содержание шире, но беднее.

Стилистические функции имён действия отдельных моделей, в частности S -ние, также более ограниченны: отвлечённый характер семантики лишает nomina actionis широких изобразительно-выразительных возможностей, экспрессии, образности, что определяет их функциональную сферу. Многообразные суффиксы имён действия, меняя категориальное значение производящей основы, влияют и на семантическое содержание проюводиого, на его стилистические свойства и сферу функционирования. В этом плане деривационные суффиксы, «обслуживающие» субстантивное ноле «отвлечённого действия/состояния», не равнозначны функционально, обладают разным семантическим объёмом и различной стилистической характеристикой. Особенно показательно в этом плане их параллельное функционирование. Разные модели nomina actionis обнаруживают функциональное единство благодаря общности мотивирующей основы и ядерного элемента словообразовательной семантики. Но, имея точки семантического пересечения, параллельные дериваты характеризуются нетождественной лексической семантикой, специфической сочетаемостью, различными стилистическими свойствами, что обусловлено различиями деривационных аффиксов. В результате параллельные имена действия обнаруживают лишь частичное семантическое совпадение. Последовательная дифференциация свойственна им как но линии деривационной семантики, так и по линии лексической - в плане реализации лексической семантики исходной основы. Параллельные имена действия противопоставляются как семшггически наиболее нейтральные, специаппзирован-ные и максимально лексикализованныс.

Деривация глагол —* имя действия привод1гг не только к смене грамматических категорий исходного слова, но и к переходу из одного содержательного («энциклопедического») класса в другой, то есть это не формальное преобразование, а смысловая, когнитивная перестройка лексемы в «духе» другой части речи, связанная с изменениями трёх планов: концептуального, семантического, грамматического. Семантические изменения могут носить как индивидуальный, так и системный характер. Поэтому следует пересмотреть правомерность причисления всего корпуса производных имён действия только к сфере «синтаксической деривации».

Как показал анализ большого фактического материала, производные nomina actionis, взаимодействуя в составе деривационных рядов, покрывают понятийную сферу указанного поля, взаимно дополняя друг друга и в большей части случаев совпадая лишь частично. Длительное существование в языке параллельных nomina actionis является объективным свидетельством их различий, когнитивно-функциональных и системных - их роли в когнитивных процессах, в выражении соответствующих концептов, в передаче и выработке нового знания и т.д.; дериваты отличает различный смысловой объём, индивидуальные ссмантико-стилистичсские коннотации, определяющие различную сферу и активность их функционирования в русском языке. Наблюдения подтверждают проявляющуюся в современном русском языке тенденцию устранения дублетности и специализации словообразовательных средств на выражении одного или нескольких внутренне объединённых значений.

Список научной литературыМирошникова, Зинаида Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. М, 1978-1980.

2. Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х годов / Под ред. Н.З. Котеловой. М., 1984.

3. Новое в русской лексике. Словарные материалы 77-84 (8 выпусков) / Под ред. Н.З. Котеловой. М., 1080-1989.

4. Словарь русского языка / Сост. С.И. Ожегов. 9-е изд., испр. и доп. М., 1972.

5. Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1974 -1996. Вып. 1-23.

6. Словарь русского языка: В 4-х томах / Под ред. АЛ. Евгеньевой. М.,1981-1984.

7. Обратный словарь русского языка. М., 1974.

8. Словарь синонимов русского языка. В 2-х т. / Под ред. AJL Евгеньевой.1. Л., 1970-1971.

9. Словарь иностранных слов. 13-е изд., стереотип. М, 1986.

10. Словарь современного русского языка: В 17 т. М.; Л., 1950-1965.

11. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2 томах. М, 1985.

12. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д. Н. Ушакова. М, 1935 -1940.

13. Толковый словарь русского языка конца XX века. С.- П., 1995.

14. Философский словарь. М., 1986.

15. Фасмер М Этимологический словарь русского языка. В 4-х т. М, 1964-1973.1. БИБЛИОГРАФИЯL

16. Абаев В.И. Языкознание описательное и объяснительное // Вопросы языкознания, 1986. № 2.

17. Авитян Э.Г. Природа лингвистического знака. Ереван, 1968.

18. Адмони В.Г. Полевая природа частей речи (на материале числительных) // Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов). Л., 1968.

19. Адамец П. О семантико-словообразовательных функциях девербативных и деадъективных существительных // Филологические науки. 1973. №4.

20. Авалиани Ю. Ю. К словообразовательной синонимии в разноструктурных языках // Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1972. 4 1.

21. Азарх Ю.С. Проблема связи словообразования и формообразования в истории русского языка: (имя существительное) // Автореф. дис. .д-ра филол. наук. М, 1982.

22. Актуальные проблемы русского словообразования // Материалы VII Международной научной конференции, посвященной 70-летию профессора А.Н. Тихонова. Елец, 2001.

23. Алпатов В.М Из истории изучения частей речи // Части речи. Теория и типология. М., 1990.

24. Алпатов В.М: Принципы типологического описания частей речи // Части речи. Теория и типология. М., 1990.

25. Алпатов В.М. Об антропоцентрическом и системоцентрическом подходе к языку // Вопросы языкознания. 1993. № 3.

26. Апресян Ю.Д. Проблемы синонимии // Вопросы языкознания. 1957. № 6.

27. Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М, 1967.

28. Апресян Ю.Д; Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1995.

29. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и толковый словарь // Вопросы языкознания. 1986. № 2.

30. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. № 1.

31. Апресян Ю.Д. Теоретическая семантика в конце XX столетия // Известия РАН. 1999. №6. Т. 58.

32. Араева Л.А. Парадигматические отношения на словообразовательном уровне. Кемерово, 1990.

33. Арнольд ИВ. Семантическая структура слова в современном английском языке и методика её исследования. Л., 1966.

34. Арутюнова Н.Д. О номинативном аспекте предложения // Вопросы языкознания. 1971. №6.

35. Арутюнова Н.Д. Очерки по словообразованию в современном испанском языке. М., 1961.

36. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.

37. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

38. Арутюнова Н. Д. Язык и метафора (синтаксис и лексика) // Лингвистика и поэтика. М., 1979.24; Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. Антология. Под ред. В П. Нерознака. М., 1997.

39. Ахманова О.С. Очерки по общей прусской лексикологии. М., 1957.

40. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов: М;, 1969.

41. Ацаркина Т.А. Конструкции с отглагольными существительными как часть периферийного поля залоговосгги // Советское славяноведение. 1986. №5.

42. Ацаркина Т.Д. Словообразовательная специфика отглагольных существительных в современном чешском языке // Вестник МГУ, серия 9: Филология. 1984. № 4.

43. Бабайцева В.В. Зона синкретизма в системе частей речи в современном русском языке // Филологические науки. 1983. № 5.

44. Бабенко Л.Г. Перспективы изучения системной организации лексики в среде концепции языковой картины мира // Лингвистика на исходе XX века: Итога и перспективы: Тезисы докладов международной конференции. 1995: Т. 1.

45. Бабенко Л.Г. Денотативное пространство русского глагола: аспекты и перспективы изучения // Денотативное пространство русского глагола Екатеринбург, 1998.

46. Базылев В.Н. Онтологические проблемы языкознания XX века: актуальные гипотезы о динамическом представлении синхронной системы языка // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. М., 1995. Т. 1.

47. Батли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка М., 1966.

48. Бартошевич А.К. К определению системы словообразования // Вопросы языкознания. 1972. № 2.

49. Беляевская Е.Г. Семантика слова М., 1987.

50. Беляевская Е.Г. О характере когнитивных оснований языковых категорий // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Рязань, 2000.

51. Бергельсон М Б. Проблема частей речи в языках изолированного типа (на материале бамана) //Части речи. Теория и типология. М., 1990

52. Бережан С.Г. Семантическая эквивалентность лексических единиц. Кишинев, 1973.

53. Блинова О.И: Явление мотивации слов (лексикологический аспект). Томск, 1984.

54. Блумфильд Л. Язык. М., 1968.

55. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. Л., 1977.

56. Бондарко Л.В. Классификация морфологических категорий // Типология грамматических категорий. М., 1975.

57. Бондарко Л.В. Грамматическое значение и смысл. М, 1978.

58. Бондарко Л.В. Теория инвариантности P.O. Якобсона и вопрос об общих значениях грамматических форм // Вопросы языкознания. 1996. № 4.

59. Бортэ JI. В. Глубина взаимодействия частей речи в современном русском языке. Кишинёв, 1977.

60. Брагина Л.Л. Синонимы в литературном языке. MJ, 1986.

61. Будагов Р.Л. Введение в науку о языке. М., 1958.

62. Будагов Р.Л. О связи семаэтических изменении с процессами словообразования и формированиясловосочетаний (на материале французского языка) // Иностранные языки в школе. 1957. № 5.

63. Будагов Р.Л. Категория значения в различных направлениях современного языкознания // Вопросы языкознания. 1974. № 4.

64. Будагов Р.Л. Закон многозначного слова // Будагов Р.Л. Человек и его язык. М., 1976.

65. Будагов Р.Л. Семантика и антисемантика в науке о-языке-// Вопросы языкознания; 1978. № 4.

66. Будилова Е.Л. Рефлекторная теория мышления М.М. Сеченова // Исследования мышления в советской психологии. М, 1966.

67. Будиловпч Л. Начертание церковнославянской грамматики. Варшава, 1883.

68. Булатова JI.H. Отглагольные существительные на -нье, -тье в русских говорах//Труды Института языкознания: М., 1957. Т. 7.

69. Булаховский Л.Л. Введение в языкознание. М., 1953; Ч. 2.

70. Булин П.В. Отглагольные парные имена на -ние и -ка в современном русском языке. Вологда, 1963.

71. БулыгинаТ.В. Проблемы теории морфологических моделей. М., 1977.

72. Булыгина Т.В. Синхронное описание и внеэмлирические критерии его оценки // Гипотеза в современной лингвистике. М., 1980.

73. Булыгина Т.В., Шмелёв Л.Д. Когнитивные характеристики языковых выражений // Язык и логическая теория. М., 1987.

74. Булыгина Т.В., Шмелёв Л.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.

75. Бурченко ME. О семантических связях однокоренных слов, относящихся к разным частям речи. XXVI Герценовские чтения. Филологические. Лингвистика. Науч. доклады. Л., 1973.

76. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М, 1959.

77. Вайан А. Руководство по старославянскому языку. М., 1952.

78. Варина В.Г. Проблемы денотата и вопросы языкового значения // Иностранные языки в высшей школе. М., 1963. Вып. 2.65; Васильев Л.М. Значение в его отношении к системе языка. Уфа, 1985.

79. Васильев Л.М. Современная лексическая семантика. М., 1990.

80. Васильченко С.М. Формально-семантические связи русского имени существительного в семантическом и ономасиологическом аспектах. Орёл, 1996.

81. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М, 1996.

82. Вендина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования. М., 1998.

83. Вендина Т.И. Словообразование как способ дискретизации универсума // Вопросы языкознания. 1999. № 2.

84. Вимер Б. Аспекгуальные парадигмы и лексическое значение русских и литовских глаголов // Вопросы языкознания. 2001. № 2.

85. Виноград Т. К процессуальному пониманию семантики // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983. Вып. 12.

86. Виноградов В.В. Русский язык. М.; Л., 1947.

87. Виноградов В.В. Понятие внутренних законов развития языка // Вопросы языкознания. 1952. № 2,

88. Виноградов В.В. Словообразование в его отношении к грамматике и лексикологии// Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М., 1975.

89. Винокур Г.О. Глагол или имя? // Русская речь. Новая серия. JL, 1928. Выпуск 3.

90. Винокур Г.О. Заметки по русскому словообразованию // Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

91. Винокур Г.О. О некоторых явлениях словообразования в русской технической терминологии//Труды МИФ ЛИ. М., 1939. Т. 5.

92. Винокур Т.Г. Синонимия и контекст // Вопросы культуры речи. М., 1964. Вып. 5.

93. Винокур Т.Г. О семантике отглагольных существительных на -ние, -тие в древнерусском языке // Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М., 1969.

94. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1957.

95. Востоков Л.Х. Русская грамматика. СПб., 1842.

96. Гажева И.Д. Опыт концептуального анализа имени игра // Филологические науки. 2000. № 4.

97. Гайсина P.M. Лексико-семаигическое поле глаголов отношения в современном русском языке. Саратов, 1981.

98. Гайсина Р.М; Диалектика межкатегориалъного перехода понятия // Переходность и синкретизм в языке и речи. Межвузовский сб. научных трудов, М., 1991.

99. Гак В. Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976.

100. Гак ВТ., Бородина М.А. К типологии и методике историко-семантиче-ских исследований (на материале лексики французского языка). Л., 1979.

101. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998.

102. Гак В.Г. Пространство вне пространства // Логический анализ языка: Языки пространств. М., 2000.

103. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. М., 1992.

104. Гшвбург Е.Л. Сшггаксическая и лексическая деривация // Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1972. Ч. 1.

105. Гинзбург E.JI. Словообразование и синтаксис. М., 1979.

106. Гинзбург Е.Л. Конструкции полисемии в русском языке. Таксономия и метонимия. М., 1985.

107. Гинзбург Е.Л. Преобразования словообразовательных гнёзд. Синонимия однокоренных // Проблемы структурной лингвистики. 1984, М., 1988.

108. Гловинская М.Я Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. М., 1982.

109. Горнунг Б.В. О природе синонимии в языке и теоретических предпосылках составления синонимических словарей // Вопросы языкознания. 1965. № 5.

110. Городецкий Б.Ю. К проблеме семантической типологии. М., 1969;

111. Горский Д.П. Роль языка в познании // Мышление и язык. М., 1975.

112. Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970.

113. Граудина Л.К. Варианты слов и варианты форм // Актуальные проблемы русского словообразования. Ч. I. Самарканд, 1972.

114. Гречко В.А. О лексической синонимии в русском языке // Филологические науки. 1963. № 2.

115. Гречко В.А. Однокоренная синонимия и варианты слова // Очерки по синонимике современного русского литературного языка. М.; Л., 1966.

116. Григорьева А.Д. Заметки о лексической синонимии// Вопросы культуры речи. М:, 1959. Вып. 2.

117. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М, 1984.

118. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985.

119. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка М., 1980

120. Даниленко В.П. Влияет ли употребительность слов на продуктивность словообразовательной модели // Развитие словообразования современного русского языка М., 1966.

121. Демьянков В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структура представления знаний. М., 1992.

122. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. № 4.

123. Джеймс К. Контрастивный анализ // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 25. Контрастивная лингвистика. М., 1989.

124. И . Джохадзе Д.В., Стяжкин Н.Й. Введение в историю западно-европейской средневековой философии. Тбилиси, 1981.

125. Диброва Е.И. Коммуникативно-когнитивная модель текстопорождения // Семантика языковых единиц. Докл. V Международной конф. М., 1996.

126. Дистервег Л.Ф. Руководство к образованию немецких учителей // Избр. иед. соч. М., 195.

127. Жолковский Л.К., Мельчук И. А. О системе семантического синтеза // Научно-техническая информация. 1967. № 2.

128. Евгеньева А.П. Проект словаря синонимов. М., 1964.

129. Евгеньева А.П. Основные вопросы лексической синонимии // Очерки по синонимике современного русского литературного языка. М.; JI., 1966.

130. Евгеньева А.П. О некоторых особенностях лексической синонимии русского языка // Лексическая синонимия. М., 1967.

131. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958.

132. Еськова Н.А. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? // Вопросы культуры речи. М., 1964. Вып. 5.

133. Ермакова О.П. Лексические значения производных слов в русском языке. М., 1984.

134. Зализняк Анна Семантическая деривация в синхронии и диахронии: проект «Кататога семантических переходов» // Вопросы языкознания. 2001. №2.

135. Засорина Л.Н., Мороз В.Н. О принципах семантического анализа // Вопросы языкознания. 19711 № 6.

136. Захарсвич Е.Л. Словообразовательные синонимы среди существительных личного значения в болгарском языке // Уч. зап. ЛГУ. Серия филол. науки. Славянская филология, 1962. № 316: Выи. 64.

137. Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957.

138. Звегинцев В.А. История языкознания ХГХ-ХХ веков в очерках и извлечениях. М., 1964.

139. Звегинцев В. А Язык и общественный опыт // Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. М., 1970.

140. Звегинцев В. А. Язык и лингвистическая теория. Изд. МГУ, 1973.

141. Звегинцев В.А. Зарубежная лингвистическая семантика последних десятилетий // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981.

142. Земская Е.Л. Производные слова в толковых словарях русского языка // Современная русская лексикография. Л., 1977.

143. Земская Е.Л. О парадигматических отношениях в словообразовании // Русский язык: Вопросы его истории и современного состояния. М., 1978.

144. Земская Е. А. Основные тенденции развития словообразования в русском литературном языке XIX в. // Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. Изменения в словообразовании и формах существительного и прилагательного. М., 1964.

145. Земская Е.Л. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

146. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев Е.Н. Русская разговорная речь: Общие вопросы. Словообразование. М., 1981.

147. Земская Е.Л. Словообразование как деятельность. М^, 1992.

148. Зенков Г. С. Вопросы теории словообразования. Фрунзе, 1969.

149. Зенков Г.С. Принцшш организации словообразовательных элементов в систему и возможности её описания: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Краснодар, 1993.

150. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.

151. Золотова Г.А. О новых возможностях лексикографии // Вопросы языкознания. 1994. № 4.

152. Зубкова Л.Г. Язык как форма: теория и история языкознания. М., 1999.

153. Иванникова Е.Л. К вопросу об аспекте изучения категории вида у отглагольных существительных в русском языке // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1972. Т. 32. Вып. 2.

154. Иванникова Е.А. О роли мотивированности значения в синонимических отношениях слов. М., 1967.

155. Иванникова Е.А. О производных словах как объекте лексикографии // Современная русская лексикография. Л., 1975.

156. Ильенков Э.В. У истоков философии. Общественное сознание и его формы. М., 1986.

157. Ирисханова O.K. Семантика событийных имён существительных в языке и речи: Автореф. дис. .канд. филол. наук. М., 1997.

158. Исаченко А.В. Грамматический строй русского языка. Морфология. Ч. 2. Братислава, I960.

159. Исследования по семантике русского языка: лексическая и словообразовательная семантика// Межвузовский научный сб. Уфа, 1979.

160. Исследования по семантике // Межвузовский научный сб. в честь доктора филологических наук, профессора Л.М. Васильева. Вып. 21'/ Отв. Ред. P.M. Гайсина. Уфа, 2001.

161. Кадькалова Э.П. Развитие отношений между словообразовательными моделями одной семантико-словообразовательной категории: принципы и перспективы изучения // Исследования но историческому словообразованию. М., 1994.

162. Казаков В.П. Имена действия в грамматике и словаре // Филологические науки. 1993. №3;

163. Кассирер Э. Эссе о человеке. Ведение в философию человеческой культуры //Вестн. Моск. ун-та Серия 7. Философия. 1993. № 1.

164. Категоризация мира: пространство и время // Материалы научной конференции. М., 1997.

165. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.

166. Кацпельсон С.Д. Речемыслительные процессы // Вопросы языкознания. 1984. №4.

167. Кибрик А.Е. Опыт структурного описания арчинского языка. Т. 1-3. М., 1977.

168. Кибрик А.Е. Предикатно-аргументные отношения в семантически эргативных языках // Известия АН СССР. Серия литературы и языка, 1980. №4.

169. Ким Л. Л. О поняпш «тождество лексических значений» в синхронном словообразовании // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1975. Ч. I. Т. 1431

170. Кобозева Й.М. Лингвистическая семантика. М;, 2000.

171. Ковалик И.И. Смысловая структура производного слова // Актуальные проблемы лексикологии. Минск, 1970.

172. Колобова Л.С. Валентность глаголов в сопоставлении с валентностью отглагольных существительных. Автореф. .дис. канд. филол. наук. М., 1983.

173. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., 1975.

174. Комри Б. Номинализация в русском языке: словарно задаваемые группы или трансформированные предложения? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV: Современная зарубежная русистика. Mi, 1985.

175. Кондаков Н.И. Логический словарь. М:, 1971.

176. Кондильяк Э.Б. де. Соч.: В 3 т. М., 1982. Т. 2.

177. Конецкая В.П. Аксиомы закономерности и гипотезы в лексикологии // Вопросы языкознания. 1998. № 2.

178. Коряковцева Е.И: Имена действия в русском литературном языке: история, словообразовательная семантика. Автореф. .дис. д-ра филол. наук. М., 1995.

179. Кошелев А.Д. Ещё раз о значении имени существительного // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000.

180. Кравченко А.В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1996. №3. Т. 55.

181. Красильникова Е.В. Имя существительное в русской разговорной речи. Функциональный аспект. М, 1999.

182. Краткий психологический словарь. М., 1985.

183. Крылов Н А. Бессуффиксные существительные, соотносительные с глаголами в современном русском языке. М, 1963.

184. Кубрякова Е.С. Когнитивные аспекты в исследовании семантики слова // Ссмаетика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции. М., 1998.

185. Кубрякова Е С. Семантика производного слова // Аспекты семантических исследований. Мм 1980.

186. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений: Семантика производного слова М., 1981.

187. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М., 1978.

188. Кубрякова Е.С. Асимметрия смысловых структур и отграничение словообразования от других типов морфологической деривации // Русский язык. Вопросы его истории и современного состояния. М, 1978;

189. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1997.

190. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997.

191. Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М;, 1996.

192. Кузанский Николай. Об учёном незнании // Николай Кузанский. Соч.: В 2 т.М., 1979. Т.1.

193. Кузнецова Э.В. О лексической синонимии в контексте предложения // Проблемы структуры слова и предложения. Пермь, 1974.

194. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. 2-е изд. М., 1989.

195. Кун Т. Структура научных революций. Mi, 1977.

196. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962.

197. Кускова Е.В. О некоторых особенностях употребления отглагольных существительных с суффиксом -ка, -ние // Лингвистические исследования. Автореф. .дис. канд, филол. наук. Воронеж, 1984.

198. Кустова Г.И., Падучева Е.В. Словарь как база данных // Вопросы языкознания. 1994. № 4.

199. Кустова Г.И. Когнитивные модели в семантической деривации и система производных значений // Вопросы языкознания, 2000. № 4.189; Лабов У. Структура денотативных значений // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983.

200. Лаионз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М., 1978.

201. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём // Язык и моделирование специального взаимодействия. М., 1987.

202. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М., 1988.193; Левин В.Д. Имена действия в русском языке // Уч. записки Ивановского пединститута. 1941. Вып. 1.

203. Левицкий Ю.А. Категоризация, модификация и транспозиция // Словообразовательные .и семантико-синтаксические процессы в языке. Пермь, 1977.

204. Левицкий В.В;, Стернин И.А. Экспериментальные методы в семасиологии. Воронеж, 1989.

205. Левковская К. А. Теория слова, принципы её построения и аспекты изучения лексического материала. М., 1962.

206. Лскомцев Ю.К. Принципы лингпистической синхронической семантики. М., 1974.

207. Лсмов А.В. Деривационно-функциональный анализ имён действия в русском языке. Лвтореф. .дис. канд. филол наук. Д., 1975.

208. Леонтьев Л.А. Фиктивность «семантического критерия» при определении частей речи // Вопросы теории речи на материале языков различных типов. Л., 1965.

209. Лингвистический энциклопедический словарь. Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990.

210. Липеровский В.П. Части речи как грамматические классы слов в хинди // Части речи. Теория и типология. М., 1990.

211. Лингвистика: взаимодействие концепций и парадигм. Сб. Вып. I. Ч.

212. Литвинов В.П. Типологический метод в лингвистической семантике. Ростов-на-Дону, 1986.

213. Лихачёв Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. Антология. Под ред. В.П. Нерознака М., 1997.

214. Локк Дж. Опыт о человеческом разуме. М., 1981:

215. Локтионов В.И. Традиционная концепция в теории значения. «Практика и познание». М, 1973.

216. Лопатин В.В. О семантической структуре словообразовательного форманта // Русский язык. Вопросы его истории и современного состояния. М, 1978.

217. Лопатин В.В., Улуханов И.С. О формальной (фонематической) близости алломорфов // Актуальные проблемы, русского словообразования. Ч. I. Самарканд, 1972.

218. Лопатникова Н.Н. Некоторые вопросы суффиксальной синонимии в современном французском языке (на материале имён существительных с абстрактным значением) // Уч. зап. МГПИ им. В.И. Ленина. 1962. № 183.

219. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Из ранних произведений. М, 1990.

220. Маковский М.М: Соотношение свободы и необходимости в лексико-се-мантических преобразованиях // Вопросы языкознания. 1977. № 3.

221. Манучарян Р.С. Словообразовательная аллоеемия и проблемы её описания // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы республиканской научной конференции (12-15 сентября). Ч. L Самарканд, 1972.

222. Манучарян Р.С. Проблемы исследования словообразовательных значений и средств их выражения. Автореф. . дис. д-ра филол. наук. Ереван, 1975.

223. Манучарян Р.С. Словообразовательные значения и формы в русском; и армянском языках. Ереван, 1981.

224. Манучарян Р.С. Аспекты и вопросы сопоставительно-типологического изучения словообразования // Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. М:, 1987.

225. Марков В.В. Явления суффиксальной синонимии в языке судебников XV-XVI вв. // Уч. зап. Казанского гос. ун-та им. В.И. Ульянова-Ленина. Казань, 1956. Т. 116, кн. 1.

226. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20.

227. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. Mi, 1975.

228. Мегентесов С.А. Семантический перенос в когнитивно-функциональной парадигме. Краснодар, 1993.

229. Мельников Г.П. Кибернетический аспект различения сознания, мышления, языка // Мышление и язык. М., 1957.

230. Мельчук И.А. К понятию словообразования // Известия АН СССР. 1967. Т. 24. Вып. 4.

231. Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл «--"1. Текст». М;, 1974.

232. Метафора в языке и тексте / Отв. ред. В.Н. Телия. М:, 1988.

233. Мещанинов И:И. Понятийные категории в языке // Труды Военного ин-та иностранных языков. 1945. № 1.

234. Милославский И.Г. О регулярном приращении значения при словообразовании// Вопросы языкознания. 1975. № 6.

235. Милославский И Г. Вопросы синтеза производных слов по заданному семантическому различию // Филологические науки. 1977. № 6.

236. Милославский И.Г. Производное слово как фразеологическая единица // Русский язык. Вопросы его истории и современного состояния. Mi, 1978.

237. Милославский И.Г. Вопросы словообразовательного синтеза М., 1980.

238. Мирошникова З А. Проблема синонимических отношений параллельных производных имён действия // Типология языковых моделей: Сб. науч. трудов. Рязань, 2000а Вып. 2:

239. Мирошникова З А. Системные семантические отношения деривационно связанных единиц // Проблемы русистики: Материалы Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы русистики», посвященной 70-летию проф. О.И. Блиновой. Томск, 2001.

240. Мирошникова З А. Смысловые отношения деривационно коррелирующих единиц // Типология языковых моделей: Сб. науч. трудов. Рязань, 20006. Вып. 2.

241. Мирошникова З А. Способы расширения смысловой структуры многозначного производного слова // Вопросы методики русского языка: Сб. науч. трудов. Рязань, 2000в.

242. Мирошникова З.А. Формирование семантики производного слова // Пятые Поливаиовские чтения: Сб. науч. статей. Вопросы грамматики, лексикографии и методики. Смоленск, 2000г. Ч. 3.

243. Мирошшпсова З.А. Системные отношения в словообразовании. Рязань, 2001.

244. Моисеев А.И. Мотивированность слов // Учён. зап. ЛГУ. Сер. филол. науки. 1963. Вып. 68. № 322.

245. Монасгыренко З.А. (Мирошникова). Закономерности семантического становления производных (на материале имён действия) // Актуальные проблемы русского словообразования: Тезисы III Республиканской научной конференции. Ташкент, 1978.

246. Монастыренко 3. А. (Мирошникова). К проблеме -изучения словообразовательных гнёзд // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках: Тезисы докладов III Республиканской конференции. Гродно, 1989.

247. Монастыренко З.А. (Мирошникова). Особенности семантического взаимодействия параллельных форм nomina actionis в современном русском языке // Филологический сборник. Алма-Ата, 1973. Вып. 2.

248. Монастыренко З.А. (Мирошникова). Семантическая соотносительность производных имён действия л-их производящих в современном русском языке // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1975. Т. 143. Вып. I.

249. Муравьёва Г.С. Субстантивная семантика имён действия в современном итальянском языке. Автореф. .дис. канд. филол. наук. М., 1986.

250. Муравьёва Г.Д. Формальные словообразовательные различия имён действия как выражение системы семантических оппозиций // Вестник МГУ. Серия 9: Филология. 1992. № 4.

251. Мурзии JI.H. Фокализшщя морфемы в тексте и метатексте // Морфемика: Принципы и методы системного описания. JI., 1987.

252. Мурзин JI.H. Компрессия и семантика языка // Семантика и производство лингвистических единиц. Пермь, 1979.

253. Мурясов Р.З. Лексико-грамматические разряды в грамматике и словообразовании// Вопросы языкознания. 1999. № 4.

254. Мурясов Р.З. Словообразование и теория номинализации // Вопросы языкознания. 1989. №2.

255. Иикитевич В.М. Преобразования производных субстантива при определении семантической соотносительности с их производящими // Русское языкознание. Алма-Ата, 19706. Выл. 2.

256. Никитевич М.В. Основы номинативной деривации. Минск, 1985.

257. Никитин М.В. Лексическое значение слова. М., 1983.

258. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М, 1988.

259. Никитинская Р.П. Отвлечённые существительные с суффиксами на -ни-е, -ени-е, -ти-е в литературном языке петровской эпохи // Учён, зап. пед. ин-та Кемерово, 1962. Вып. 5.

260. Новакова 3. Отглагольные существительные на -ние, -тие в русском языке в сопоставлении с со словацким. Автореф. .дис. канд. филол. наук. М., 1986.

261. Новиков Л. А. Семантика русского языка. Mi, 1982.

262. Новикова И.С., Черемисина Н.В. Многомирие в реалии и общая типология языковых картин мира // Филологические науки. 2000. № 1.

263. Павилёнис Р.И. Проблема смысла. Современный логико-философский анализ языка. М., 1983.

264. Павлов В.М. Понятие лексемы и проблема отношений синтаксиса и словообразования. Л., 1985.

265. Павский Г. Филологические наблюдения над составом русского259. языка СПб., 1841.

266. Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 1996;

267. Панкрац Ю.Д: Пропозициональные структуры и их роль в формировании языковых единиц разных уровней. Минск, М., 1992.

268. Панов М.В. О слове как единице языка // Учён. зап. МГПИ им В.П. Потёмкина М., 1956. Т. 51. Вып. 5.

269. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. М., 1971.

270. Парпшн П.Б. Об исследовательской программе Леонарда Талми // Вестник Московского ун-та Серия 9: Филология. 1991. № 1.

271. Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологические мятежи в лингвистике XX века // Вопросы языкознания. 1996. № 2.

272. Пауль Г. Принципы истории языка М., 1960.

273. Пешковский A.M. Глагольность как выразительное средство // Методика русского языка, лингвистика, стилистика, поэтика М., 1925.

274. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956.

275. Пешковский A.M. В чём же, наконец, сущность формальной грамматики? // Избр. труды. М., 1959.

276. Пешковский A.M. Школьная и научная грамматика//История советского языкознания: Некоторые аспекты общей теории языка Хрестоматия. Сост. Ф.М. Березин. М., 1988.

277. Переверзев К.А. Пространства, ситуации, события, миры: к проблеме лингвистической онтологии // Логический анализ языка Языки пространств. М., 2000.

278. Перцов Н.В. Грамматическое и обязательное в языке // Вопросы языкознания. 1996. № 4.

279. Петров А.В. О залоговой семантике в отглагольных именах русского языка // Исследование лексической и грамматической семантики современного русского языка Симферополь, 1983.

280. Платон. Апология Сократа // Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. I.

281. Плоткина К.З. О полевой природе имени существительного в английском языке // Филологические науки. 1975. № 4.

282. Плотникова Л.Ф. Семантическая деривация отглагольных имён существительных на -(е)ние в современном русском языке //Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1977.

283. Плунгян В.А. Общая морфология: введение в проблематику. М., 2000.

284. Покровский М.М. Избранные работы по языкознанию. М., 1959.

285. Пономарёв В.И. Отглагольные существительные на-ние (-нье) и -тие (-тъе) // Марийский науч. исслед. ин-т языка и литературы. Йошкар-Ола, 1944.

286. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека// Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира М., 1988.

287. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Харьков, 1899. Т. 1-2.

288. Прохоров В. Ф. Этимология синонимии глагольной лексики в русском и немецком языках. Автореф. .дис. д-рафилол. наук. М:, 1998.

289. Раевская О.В. О некоторых типах дискурсивной метонимии // Известия РАН. Серия литературы и языка 1999. № 2.

290. Распопов И.П., Сычёва С.Н. Синтаксическая деривация и синтаксическая синонимия // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1974. №2

291. Рахилина Е.В. О концептуальном анализе в лексикографии А. Вежбицкой //Язык и когнитивная деятельность. М., 1989.

292. Рахилина Е.В. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления в современной американской лингвистике. Ml, 1997.

293. Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия АН. Серия литературы и языка М., 2000. № 3. Т. 59.

294. Ревзин И.И. Синонимия и словообразование // Учён. зап. Первого Московского пединститута иностранных языков. М., 1956. Т. 10.

295. Ревзин И.И. Современная структурная лингвистика Проблемы и методы. М., 1977.

296. Ревзин И И; Структура языка как моделирующей системы. М., 1978.

297. Ревзина О.Г. Структура словообразовательных полей в славянских языках. М., 1969.

298. Рсвзииа О.Г., Новакова 3. Отглагольные имена на -ние/ -nie в русском и словацком языках // Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. М., 1987.

299. Реформатский А.Л. Введение в науку о языке. М., 1955.

300. Рихтер Г.И. Словообразовательные параллели в системе однокоренных слов и-синонимов // Очерки по синонимике современного русского литературного языка. М. -Л., 1966.

301. Рогожникова Р.ГТ. Соотношение вариантов слов и синонимов // Очерки по синонимике современного русского литературного языка М.-Л., 1966.298: Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1985.

302. Романова Н.П. Имена действия в памятниках русского языка XVT века Киев, 1968.

303. Рудепко Д.И. Категория имени в основных парадигмах «философии языка». Автореф. дис. .д-рафилол. наук. М., 1990.

304. Рудепко Д.И. Когнитивная наука, лингвсфплсесфскпс парадигмы и границы культуры // Вопросы языкозишшя. 1992. № 6.

305. Русская грамматика М., 1980. Т. 1.

306. Русский семантический словарь. М., 1982.

307. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений. М, 1998. Т. 1. М., 2000. Т. 2.

308. Русский язык. Энциклопедия. М., 1979.

309. Рябцева Н.К. Размер и количество в языковой картине мира // Логический анализ языка Языки пространств. М, 2000.

310. Савицкий Н.П. Словообразовательная структура глагольных неологизмов в русском и чешском языках и некоторые общие вопросы теории словообразования // Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. М., 1987.

311. Сахарный Л.В. Словообразование как синтаксический процесс// Проблемы структуры слова и предложения. Пермь, 1974.

312. Сватко Ю.И. Имя как текст и текст как имя: лингвистические и лингво-философские основания анализа: Лвтореф. .дис. д-ра филол. наук. Краснодар. Кубанский гос. ун-т, 1994.

313. Свердлов Л.Г. Заметки по русскому словообразованию // Русский язык в школе. 1964. № 4.

314. Свердлов Л.Г. Проблема вида в отглагольных именах существительных (на материале русского литературного языка XVIII в.) // Филологические науки. 1959. № 4.

315. Семантика и категоризация. М., 1991.

316. Семантические вопросы словообразования. Производящее слово. Томск, 1991.314. Сепир Э. Язык. М., 1934.

317. Сепир Э. Положение лингвистики как науки // Звегинцев В.А. История языкознания. М., 1964.

318. Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М., 1983.

319. Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номипализации // Квадратура смысла М., 1999.

320. Сильницкий Г. Г. О парадигматическом и синтагматическом аспектах лексикологии // Семантика и производство лингвистических единиц: Проблемы деривации. Пермь, 1979.

321. Соболева П.А. Аппликагивная грамматика и моделирование словообразования: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1970.

322. Соболева П Л. Словообразовательная полисемия и омонимия. М., 1978.

323. Соболева П.А, Синонимия в словообразовательном гнезде // Проблемы структурной лингвистики. М., 1988.

324. Соколов О.М. О параллельных лексико-словообразовательных оппозициях в русском языке // Вопросы лингвистики. Учён, записки Томского университета 1966.

325. Солнцев В.М. Относительно концепции глубинной структуры // Вопросы языкознания. 1976. №5.

326. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1977.

327. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1933.

328. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977.

329. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава литературного языка (30-90-е гг. XIX в.). М.; Л., 1965;

330. Степанов Ю.Д. Семантическая структура языка (три функции и три формальных аспекта языка) // Известия АН СССР. 1973. Т. 32. Вып. 4.

331. Степанов Ю.Д. Методы и принципы современной лингвистики. М., 1975.

332. Степанов Ю.С. Имена Предикаты. Предложения. М., 1981.

333. Степанов Ю.С. В трёхмерном пространстве языка // Семантические проблемы лингвистики, философии, искусства М., 1985.

334. Степанов Ю.С. Некоторые соображения о проступающих контурах новой парадигмы // Лингвистика: взаимодействие концепций и парадигм. Харьков, 1991. Ч. I. Вып. 1.

335. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка М., 1998;

336. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2001.

337. Степанова М.Д. Вопросы компонентного анализа в лексике // Иностранные языки в школе. 1966. № 5.

338. Степанова В.В. Признаки слова как основа классификации лексических единиц. Л., 1976.

339. Степанова М.Д. О «внутренней» и «внешней» валентности слова // Иностранный язык в школе. 1967. № 3.

340. Степанова М.Д. Теория валентности и валентный анализ. М., 1973.

341. Стернин И.А. Национальная специфика мышления и проблемы лакунарности // Связи языковых единиц в системе реализации: Межвуз. сб. науч. тр. Тамбов: Изд. ТГУ, 1998.

342. Супрун А.Е. Части речи в русском языке. М., 1971.

343. Талми JI. Отношение грамматики к познанию // Вестник Московского ун-та. Серия 9. Филология. 1999.

344. Телия В.Н. Коннотативиый аспект семантики номинативных единиц. М., 1986:

345. Телия В.Н. Семантика связанных значений слов и их сочетаемость // Аспекты семантических исследований. М., 1980.

346. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М., 1988.

347. Тимофеев К.А. Заметки о словообразовании // Вопросы грамматики: Сб. статей к 75-летию акад. И.И. Мещанинова Mi, 1960.

348. Титова Л.Г. О различии между однокорениыми прилагательными с синонимическими суффиксами// Русский язык в школе. 1964. № Г.

349. Тихонов А.Н. Части речи лексико-грамматические разряды слов// Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов. Л., 1965.

350. Тихонов А.Н. О семантической соотносительности производящих и производных основ // Вопросы языкознания. 1967. 1.

351. Тихонов А Н. Проблемы составления гнездового словообразовательного словаря современного русского языка: Курс лекций. Самарканд, 1971.

352. Тихонов А.Н. Формально-семантические отношения слов в словообразовательном гнезде//Автореф. дис. .д-ра филол. наук. М., 1974.

353. Тихонов А.Н. Множественность словообразовательной структуры слова и русская лексикография // Русский язык: Вопросы его истории и современного состояния. М., 1978.

354. Тихонов А.Н., Пардаев А.С. Роль гнёзд однокоренных слов в системной организации русской лексики. Ташкент, 1989.

355. Толикина Е.И. Синонимы иди дублеты? // Исследования по русской терминологии. М., 1971.

356. Толстой Н.И. Некоторые проблемы сравнительной словесной семасиологии // Славянское языкознание. М., 1968.

357. Топоров В.Н. Пространство и текст//Текст: семантика и структура. М., 1983.

358. Топоров В.Н. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопо-этического. М., 1995.

359. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1960.358: Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М, 1996.

360. Улуханов И.С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы её описания. М., 1977.

361. Улуханов И.С. Словообразовательные отношения между частями речи // Вопросы языкознания. 1979. № 4.

362. Урысон Е. В. Синтаксическая деривация и «наивная» картина мира // Вопросы языкознания. 1996. № 4.

363. Урысон Е. В. Языковая картина мира VS Обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания, 1998. № 2.

364. Успенский В.А. О вещных коннотациях абстрактных существительных // Семиотика и информатика М., 1979. Вып. 11.

365. Уфимцева А.А. Лексическая номинация (перпичная нейтральная) // Языковая номинация. Виды наименований. М., 1977.

366. Уфимцева А.А. Лексическое значение. М., 1986.

367. Уфимцева А.А. Слово в лексико-ссмантичсской системе языка. М, 1968.

368. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. М., 1974.

369. Филин Ф.П. О слове в вариантах слова // Морфологическая структура слова в языках различных типов. М.; Л., 1963.

370. Филин Ф.П. Выступление па дискуссии по вопросам омонимии // Лексикографический сб. Л., 1960. Вып. 4.

371. Философский энциклопедический словарь. М., 1997.

372. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. М:, 1981.

373. Филлмор Ч. Основные проблемы лексической семантики // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983.

374. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания //Новое в зарубежной лингвистике. Когнитивные аспекты языка М., 1988. Вып. XXIII.

375. Флоренский П.Л. Антиномии языка // Вопросы языкознания. 1988. № 6.

376. ФрегеГ. Смысл и денотат //Семиотика и информатика. М., 1997. Вып. 35.

377. Фрумкина P.M. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология // Язык и наука конца XX века. М., 1995.

378. Фрумкина P.M. «Теория среднего уровня» в современной лингвистике // Вопросы языкознания. 1996. № 2.

379. Холодович А.А. Залог (определение и исчисление) // Категория залога (материалы конференций). Л,. 1970.

380. Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в лингвистике. М., 1962. Вып. 11.

381. Хохлачёва В Н. К истории отглагольного словообразования существительных в русском литературном языке нового времени. М., 1969.

382. Цой А.А. Лексико-грамматичсская природа отглагольных имён на -ние, -ение и их синтаксические особенности // Труды Узбекского гос. ун-та. Новая серия. 1958. № 92.

383. Части речи. Теория и типология. М., 1990.

384. Чейф У. Значение и структура языка. М., 1975.

385. Чеики А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания. 1996. № 2.

386. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997.

387. Чернейко Л.О. Абстрактное имя в семантическом и прагматическом аспектах. Автореф. д-рафилол. наук. М., 1997.

388. Чернейко Л.О. Металингвнстика: хаос и порядок // Вестник Московского университета 2001. № 3.

389. Шагинуров Э.А. Семантико-словообразовательные отношения отвлечённых имён действия к базовым глаголам в русском языке (на материале отвлечённых существительных с формантами-ние, -ение, -тие): Автореф. дне. канд. филол. наук. М., 1971.

390. Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова. М., 1996.

391. Шведова Н.Ю. Несколько замечаний по поводу статьи Ю.Д. Апресяна «Синонимия и синонимы» //Вопросы языкознания. 1970. № 3.

392. Шелихова Н.Т. Семантика отглагольных имён существительных в древнерусском языке // Филологические науки. 1967. № 2.

393. Ширина Л.И. Семантическая соотносительность компонентов словообразовательного гнезда с вершиной «сладкий» // Актуальные проблемы русского словообразования: Учён. зап. Ташкент, 1975. Т. 143.

394. Ширшов И.А. Множественность словообразовательной мотивации в современном русском языке. Изд. Ростовского ун-та, 1981.

395. Ширшов И.А. Словообразовательная цепь и явление полимотивированности // Актуальные вопросы русского словообразования. Сб. науч. статей. Ташкент, 1982.

396. Ширшов И.А. Типы полисемии в производном слове // Филологические науки. 1996. № 1.

397. Ширшов И.А. Тины производности слов в русском языке // Филологические науки, 1997. № 5.

398. Ширшов И.А. Теоретические проблемы гнездования. М., 1999.

399. Шмелёв Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

400. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика М., 1977.

401. Шмелёв Д.Н. Введение // Способы номинации в современном русском языке. М„ 1982.

402. Щерба Л.В. Опыт общей теории лексикографии // Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.

403. Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.

404. Юрченко B.C. Реальное время и структура языка (К философии языкознания) // Вопросы языкознания. 1993. № 3.

405. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.405: Яковлева Ё.С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова // Вопросы языкознания. 1998. № 3.

406. Янценецкая М.Н. Семантические вопросы теории словообразования. Томск, 1979.

407. Ярцева В.Н. О грамматических синонимах // Романо-германская филология М, 1957. Вып. I.П

408. Barsalou L. W. Frames, concepts, and conceptual fields // Frames fields, and contrasts. Hillsdale, 1992.

409. Doklil M, Tvoreni slov v cestine, Т. 1. Teorie odvozovani slov. Pr., 1962; T. 2. Odvozovani jmen podstatnych. Pr., 1967.

410. Husserl E. Cartesianische Meditationen. Eine Emfuhrang in die Phanomenologle. Hamburg, 1977.

411. JackendoffR. Semantics and cognition. Cambridge (Mass.), 1993.

412. Jonson M. The body in the mind: the bodilly basis of meaning imagination, and reason. Chicago, 1987.

413. Lakoff G. The invariance hy pethesis: is abstract reason based imaheschemas?//Cognitive linquistics v. 1. № 1.1990.

414. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live. Chicago, 1980.

415. Rosch E. Cognitive Representations of Semantic Categories // Journal of Experimental Psychology. 1975. General. 104.

416. Sepir E. Conseptual Categories in Primitive Lanquages Science. 1931.

417. Wierzbicka A. Lexicography and Conceptual Analysis. Ann Arbor, 1985.

418. Wierzbicka A. Semantics, culture and cognition. Universal human concepts in culture-specific configurations. —N. Y.; Oxford, 1992.

419. Weisgerber. Das Gesetz der Sprache als Grundlage des Sprachstudiums. Heidelberg, 1951.