автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Промысловое предпринимательство и освоение Понизового Поволжья во второй половине XVI-XVII вв.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Дубман, Эдуард Лейбович

Введение ^

Раздел 1. Понизовое Поволжье во второй половине XVI - XVII вв.

Глава 1. Регион во второй половине XVI - начале XVII вв.

§ 1. Россия и Понизовое Поволжье от присоединения края до завершения Смуты

§ 2. Начальный период предпринимательской деятельности

Глава 2. Основные направления государственной политики в регионе и его освоение в XVII в.

Раздел 2. Российские предприниматели в Понизовом Поволжье

Глава 1. Светские привилегированные предприниматели

§ 1. Дворцовое ведомство

§ 2. Придворная знать

§ 3. Привилегированное купечество

Глава 2. Церковные корпорации

§ 1. Патриарший дом

§ 2. Центральные монастыри

§ 3. Местные епархии

§ 4. Местные монастыри

Глава 3. Тяглые и приборные люди

§ 1. Жители "верховых городов и уездов"

§ 2. Местное население

Раздел 3. Основные отрасли промыслового хозяйства Понизового Поволжья

Глава 1. Рыболовецкие промыслы

§ 1. Промысловое районирование региона

§ 2. Крупнейшие предприятия астраханской дельты

§ 3. Рыболовецкие комплексы Среднего и Саратовочерноярского Поволжья

§ 4. Понизовые предприятия в рыболовецком хозяйстве крупнейших собственников России

Глава 2. Добыча соли ^

§ 1. Астраханские промыслы

§ 2. Прочие соледобывающие районы Понизовья

§ 3. Распределение продукции соляных промыслов

Введение диссертации2000 год, автореферат по истории, Дубман, Эдуард Лейбович

Для российского общества роль фактора освоения новых территорий являлась определяющей на протяжении едва ли не всего времени его исторического прошлого. "История России есть история страны, которая колонизуется. Область колонизации в ней расширялась вместе с государственной ее территорией". Так начинал свой лекционный курс В.О. Ключевский, в обобщенной форме выразив "основной факт русской истории"1. Можно согласиться с этим утверждением или оспорить его чрезмерную категоричность. Но значимость процессов расселения, государственного и хозяйственного освоения огромного пространства Евразии и тем самым "приращения могущества России" ни в коем случае нельзя преуменьшить.

В XVI веке в истории новой российской государственности начался период медленного, последовательного возвращения на благоприятные для земледельческого производства территории восточноевропейской лесостепи и степи, так называемого "Дикого поля". Государство и общество приступили к освоению огромного пространства от границ с Польшей до Урала и Сибири включительно. Этот процесс растянулся на несколько столетий. Расселение по всей территории "вмещающего ландшафта" для различных категорий российского общества происходило в условиях постоянного преодоления воздействия внешних сил и, прежде всего, кочевых образований. Поэтому оно носило военизированный, оборонительно-наступательный характер, сопровождалось строительством укрепленных пунктов и засечных линий. Обычно, под хозяйственным освоением новых территорий, историки понимают становление земледельческого хозяйства, складывание традиционной для обжитых районов страны социальной структуры населения. Но, в зависимости от местонахождения и исторического периода, государственное и экономическое вхождение новых районов на юге и юго-востоке Восточной Европы в состав России, происходило различными способами, приобретало свои оригинальные черты. Одним из интереснейших, в данном отношении, регионов являлась восточная часть "Дикого Поля", которое мы условно называем Понизовым Поволжьем. Его территория включает в себя прибрежную часть Волги и волго-яицкое междуречье. Границы Понизового Поволжья проходили по крупнейшим рекам восточноевропейской части России - Волге (включая и ее правобережье), от устья Камы до Каспия; среднего и нижнего течения Камы и Урала (Яша), а также по северному побережью Каспийского моря. Это была зона лесостепи и степи, где располагались кочевья степняков. После присоединения Среднего и Нижнего Поволжья к Российскому государству, земледельческая колонизация затронула только территорию собственно Казанского края и почти на столетие - до середины XVII в., остановилась на северных границах Понизового Поволжья: в Правобережье - на линии Алатырь - Тетюши; в Заволжье не смогла перешагнуть нижнего и среднего течения Камы. Все остальное пространство к югу, оставаясь практически вне ареала постоянного оседлого расселения, являлось сферой активной правительственной политики и интенсивной предпринимательской деятельности различных слоев российского общества. В отечественной историографии такой регион выделяется впервые. Под Средним и Нижним Поволжьем, областью Казанского дворца, Понизовых городов исследователи подразумевают более обширные территории . Поэтому, для удобства использоу вания мы вводим в качестве рабочего термин Понизовое Поволжье . Своеобразие положения Понизового Поволжья среди других аналогичных районов "Дикого поля" заключалось, прежде всего, в том, что его территория прилегала к главной транспортной артерии России - Волге, а также располагала богатейшими в стране природными ресурсами - ценными породами промысловой рыбы и легко добываемой соли. Именно Волга соединяла Россию со странами Востока, с которыми налаживались интенсивные дипломатические и торговые отношения. Эти особенности предопределили специфическую правительственную политику и своеобразный тип соотношения между военно-административным, промысловым и земледельческим освоением региона.

Хронологические рамки темы определяются вхождением региона в состав Российского государства в середине XVI века и рубежом XVII - XVIII вв. Именно в этот период в наибольшей степени выразилось своеобразие колонизационных процессов и экономического развития данной территории, позволяющее выделить ее в отдельный регион. Выбор верхней границы обусловлен тем, что политика Петра I, секуляризационные реформы начала XVIII в., в значительной степени изменили характер промыслового освоения, сЬстав и положение основных участников этого процесса, его роль в хозяйственном развитии Понизового Поволжья. Изменилось и положение региона в составе России. Этому в значительной степени способствовала ситуация на его западных и восточных границах: закрепление за Россией устья Дона в результате азовских походов, фактическая ликвидация самостоятельности донского и яицкого казачества, ряд других акций.

Характер и особенности колонизации Понизового Поволжья невозможно понять вне исторических судеб всей страны. Для российских общества и государства вторая половина ХУ1-ХУ11 вв. являлась одним из самых противоречивых и сложных периодов. Пожалуй, никогда в истории России не наблюдалось столь значительного расширения государственной территории за счет слабообжитых, полупустынных земель и столь мощных миграционных потоков, направленных на их хозяйственное освоение. Все это порождало неравномерность в развитии отдельных районов, придавало процессам, происходившим там, особый своеобразный характер. Однако, постепенно, эти специфические черты уступали место главной тенденции социально-экономического и политического развития страны. Общество, народное хозяйство, государственный аппарат, правовая система медленно, но неуклонно перестраивались в рамках единого централизованного государства. Ресурсы феодального способа производства далеко не были исчерпаны. Новые явления в экономической жизни, хозяйственная специализация отдельных районов и расширение связей между ними, ускоренное развитие мелкотоварного и товарного производства сопровождались не становлением буржуазных отношений, капиталистического уклада, а формированием системы государственного феодализма, распространением крепостничества практически на все слои тяглого населения.

Этот процесс происходил одновременно с усилением роли государства, особенно интенсивно происходившим во второй половине XVII в. Говоря о складывании абсолютистского государства в России, следует постоянно учитывать рост его могущества, активности, вмешательства в важнейшие сферы экономической и социальной жизни. Унификация, "огосударствливание" коснулись и социальной структуры российского общества. Отдельные сословия, промежуточные группы населения постепенно теряли свою обособленность, превращались в единую массу податных людей. Все эти явления не могли происходить безболезненно, порождали множество противоречий. XVII столетие не зря называют "бунташным веком". Его характеризуют острейшие социальные конфликты - массовое бегство населения, восстания городского и сельского населения, волнения приборных людей. Наиболее остро это проявлялось на вновь осваиваемых территориях. Население, ушедшее от крепостнического гнета из центральных районов страны, активно сопротивлялось распространению политики "государственного феодализма" на окраины Российского государства. Юг и юго-запад европейской части страны в XVII - XVIII вв. явились ареной развертывания мощнейших антикрепостнических движений. Эти выступления заставили государство действовать более осторожно, лавировать в своей политике.

На наш взгляд, в рассматриваемый период, именно промысловое освоение Понизового Поволжья являлось основным фактором экономического развития региона. Оно сводилось, прежде всего, к добыче рыбы и соли, организации предприятий по их переработке. В значительной степени на поставки продовольствия, материалов и оборудования для промысловых предприятий; вывоз в центральные районы страны их продукции была ориентирована волжская и камская транспортные системы. Промышленник-предприниматель шел впереди земледельца. Но, при наличии благоприятных условий, он, как правило, не отказывался от занятий сельским хозяйством. В соответствии с этим и ставится основная проблема, решению которой посвящено данное исследование, а именно, определение роли и места промыслового и промыслово-земледельческого хозяйства в освоении края и во включении его в систему социально-экономических отношений Российского государства; выявление степени участия различных категорий российского общества в этом процессе. В тоже время нельзя противопоставлять данные факторы военной и административной деятельности государства. Авторы современной обобщающей работы по истории российского крестьянства совершенно правы, утверждая: "В настоящее время противопоставлению правительственной и вольней колонизации все чаще приходит на смену мнение об их органической связи; в делом для практики освоения "украин" в XVI - XVII в.в. характерно тесное переплетение различных колонизационных форм, их постоянное взаимодействие"4. Отмечая важнейшую роль государства в военно-административном закреплении ново-присоединенных районов за Россией, следует особо выделить его экономическую деятельность в Понизовом Поволжье. Вывод Л.В. Милова о том, что: "характернейшей особенностью российской государственности являются ее хозяйственно-экономические функции"5, представляется особо актуальным для изучения процессов, происходивших на юго-востоке страны. Правительство не ограничивалось ролью гаранта безопасности края, пассивного регистратора при распределении промысловых угодий и пахотных земель. Оно, наряду с другими группами предпринимателей, активно участвовало в хозяйственном освоении Понизового Поволжья, оказывало определенное влияние на ход его социально-экономического развития. Поэтому, исследуя избранную проблему нельзя обойти вниманием характер воздействия правительственной политики на процесс промыслового освоения региона, специфику конкретных форм взаимоотношений государственной администрации и частных предпринимателей.

Всем вышесказанным и обусловлена цель данного исследования. Она состоит в конкретно-историческом изучении начального промыслового и промы-слово-аграрного освоения региона, взаимодействия различных сил российского общества в этом процессе.

Исходя из цели исследования, автор поставил перед собой задачи изучить:

- промысловую и промыслово-аграрную деятельность на территории Понизового Поволжья основных категорий российских предпринимателей;

- особенности функционирования главных промысловых центров региона;

- организацию крупных промысловых предприятий, их роль в хозяйственном освоении края;

- размеры производства на астраханских соляных промыслах и поставки товарной продукции на крупнейшие рынки страны.

Решение всех этих задач возможно только с учетом основных направлений правительственной политики на территории Понизового Поволжья, выделения главных этапов освоения региона во второй половине XVI - XVII вв. Так как в предшествующей историографии эта проблема комплексно не исследовалась, в диссертационной работе предпринята попытка определения основных параметров данного процесса.

Проблема, разрабатываемая в данной диссертационной работе, затрагивает многие аспекты российской истории, не замыкаясь только в региональных границах.

Российская историческая наука конца XIX - начала XX вв. богата трудами на тему освоения новых территорий. Эта традиция восходит к господствующей в то время концепции выдающихся историков С.М. Соловьева и В.О. Ключевского, рассматривавших важнейшие события истории России через призму колонизации. Достаточно назвать труды Д.И. Багалея, И.Н. Миклашевского, Г.И. Перетятковича и других ученых6. В их исследованиях получили отражение, прежде всего, аспекты земледельческой и государственной колонизации, вопросы исторической географии и демографии. Ведущая роль в процессе освоения новых территорий отдавалась государству. Само же это явление, по мнению историков, имело прогрессивный характер. Итоги этого этапа изучения проблемы были подведены в обобщающей работе М.К. Любавского, в силу ряда причин опубликованной только в последние годы7. Затем, наступил длительный перерыв. Не сказать, что ученые потеряли интерес к изучению колонизационных процессов. Но их внимание стали привлекать, прежде всего, темы социально-экономических отношений, феодальной эксплуатации, классовой борьбы на территории вновь осваиваемых районов. Достаточно назвать одну из лучших в этом отношении работу A.A. Преображенского, посвященную "проблемам феодальных отношений и генезиса феодализма" на Урале в Западной Сибири в конце XVI - начале XVIII вв.8

Только в последние годы вновь приходит понимание необходимости нового прочтения темы колонизации в истории России, более углубленного ее изучения9.

Вопросы колонизации Среднего Поволжья и прилегающих к нему районов в историографии второй половины XIX - первой половине XX вв. подробно рассмотрены в кандидатской диссертации И.П. Ермолаева10. Исследование сохранило свою ценность до настоящего времени, что избавляет нас от нового обращения к данной теме. Следует лишь подчеркнуть значимость для современных историков трудов Г.И. Перетятковича, написанных еще в последней четверти XIX в. Во второй своей книге, решающей в основном проблемы исторической географии, и посвященной формированию постоянного населения и землевладения, Г.И. Перетяткович дал наиболее полную детализированную картину вхождения южных районов Среднего Поволжья в ареал российской земледельческой провинции11. При всем разнообразии взглядов и позиций других исследователей конца XIX - начала XX вв., их работы в целом укладыва1 ются в русло той же проблематики . В пользу этого мнения свидетельствует содержание раздела об освоении Среднего и Нижнего Поволжья вышеупомянутого обобщающего труда М.К. Любавского, в котором фактически повторены основные выводы Г.И. Перетятковича13.

В последние десятилетия итоговыми для раскрытия важнейших характеристик политической и социально-экономической истории "Казанского края" и пограничных с ним районов Поволжья являются исследования И.П. Ермолаева. В первую очередь необходимо отметить ряд оригинальных работ историка, посвященных проблемам формирования системы управления и государственной администрации в "Казанском крае". В своей обобщающей монографии автор выходит за рамки, очерченного им региона и дает общую картину по всему Среднему и Нижнему Поволжью во второй половине XVI - XVII вв.14 В других трудах исследователя и его учеников (Д.А. Мустафиной, Ю.Н. Иванова, Е.В. Липакова) рассмотрены проблемы социально-экономического развития Казанского края, формирования системы землевладения; история крупных собственников региона и ряд других важных вопросов15.

В настоящее время появился ряд специальных и обобщающих трудов по местной истории, в том числе и средневековой, подготовленных в^крупнейших региональных центрах Понизового Поволжья16. Это явилось следствием возникновения новых научных коллективов, подъема интереса к длительное время не разрабатывавшимся проблемам региональной истории. Например, в Самаре организатором такого коллектива и инициатором целого ряда изданий явился П.С. Кабытов.

Итоги изучения колонизационных процессов на юго-востоке европейской части страны в ХУ1-ХУП вв. подведены в многотомном труде по истории российского крестьянства. Его авторы придерживаются традиционной точки зрения на историю этого региона. Они выделяют в качестве осваиваемого только район Среднего Поволжья и рассматривают его колонизацию в виде военно-административной деятельности государства, формирования на защищенных территориях аграрного хозяйства, интенсивных миграций населения и складывания системы социально-экономических (прежде всего, крепостниче

17 ских) отношений . В недавно вышедшем, обобщающем труде Б.Н. Миронова освоение российских окраин в XVII - XIX вв. рассматривается с тех же позиций. Вместе с тем исследователь отмечает важную особенность процесса вхождения новых районов в состав России, заключающуюся в том, что «подвижная граница» способствовала «формированию экономических районов, нахо

18 дившихся на разных стадиях экономического развития» .

Однако все эти исследования либо косвенно, фрагментарно освещают избранную тему, либо могут помочь в чисто методическом плане. Работ, посвященных освоению Понизового Поволжья, вхождению его в обозначенных выше территориальных и хронологических рамках в состав Российского государства, практически нет. Периодизация истории региона обычно строилась, исходя из анализа совокупности указанных выше факторов, что вполне пригодно для Среднего Поволжья, но не для всего Понизовья. Избранная для изучения проблема - промысловое и промыслово-аграрное освоение - не исследовалась как самостоятельная, для всего вышеуказанного региона. Следует отметить, что и в редких работах западных ученых, затрагивающих историю юго-восточной части европейской части России во второй половине XVI - начале XVIII вв., проблема промыслового освоения представлялась в основном как частная19. В основном их привлекали политические, а не социальные и экономические аспекты истории покорения российского "фронтира" (приграничной порубежной зоны)20. Таким образом, комплекс вопросов, поднятых в диссертации, имеет вполне оригинальный характер и в исторической литературе они для всего Понизового Поволжья не изучались.

Имеется ряд исследований, которые хронологически и в, известной степени, территориально близки к теме диссертации. К ним относятся работы, ос

21 вещающие движение под руководством С.Т. Разина . Следует отметить, что широкомасштабные социальные конфликты, другие формы разрешения социальных противоречий (бегство, подача челобитных и т.д.), происходившие на территории региона, глубоко и всесторонне изучались в исторической литературе. Исследователи, отмечая особую остроту и размах социальных столкновений, объясняли их специфику противоречиями, возникавшими в результате интенсивного освоения Понизовья и становления на его территории крепостнической системы.

Развитие городского населения региона, его хозяйственная деятельность получили отражение в обобщающих монографиях П.П. Смирнова . Рассматривая историю российских городов и их населения в первой половине XVII в., автор дал уникальную по репрезентативности картину состояния поволжских городских центров от Астрахани до Казани, рассмотрел причины их подъема. Эта тема была продолжена A.M. Карпачевым, который в своем исследовании о пятине 1634 г, подробнейшим образом охарактеризовал состояние поволжских городов, хозяйственные занятия их населения в 30-х гг. XVII в.23 Тема понизового города, но уже на более локальной территории или в виде единичного поселения, также имеет своих исследователей. Особо следует отметить труды Н.В. Голиковой, посвященные изучению городских центров Астраханского края: их населению, хозяйственным занятиям, развитию рынка наемного труда в Поволжье24. Занимаясь проблемами первой четверти XVIII в., автор постоянно делает экскурсы и в более ранний период. Формирование торгово-промышленного населения Саратова в конце XVII - первой половине XVIII вв.

О ^ стало темой работ E.H. Кушевой . Выводы автора о более сложном понимании всей совокупности городского населения, о соотношении в нем различных групп временных и постоянных жителей, вполне можно распространить на все остальные города региона. Нельзя не упомянуть неопубликованную работу A.A. Гераклитова, в которой исследователь, основываясь на материалах Печатного приказа, рассматривает состояние Самары, городские доходы, занятия его населения. Пожалуй, это единственный в российской историографии случай, когда исследование целиком построено на использовании такого источника26. Направления, обозначенные авторами этих и других работ, показывают новые возможности для дальнейшего изучения понизового города, его роли в хозяйственном освоении окружающей территории.

Сколько-нибудь серьезное исследование истории Понизового Поволжья невозможно без использования работ о демографической ситуации в регионе. Историографии исторической демографии средневековой России посвящено

27 недавно вышедшее монографическое исследование H.A. Горской . Поэтому вряд ли стоит подробно останавливаться на истории изучения этих вопросов. Отметим лишь работы Я.Е. Водарского, создателя наиболее разработанной к настоящему времени методики изучения народонаселения средневековой России. В его трудах рассмотрена как общая демографическая ситуация в стране, так и, в частности, в поволжском регионе в конце XVII - начале XVIII вв.; выявлены количество, состав и миграции российского населения, в том числе по

28 садского, дворцового, церковного и т.д.

Разнообразие затронутых в диссертации вопросов потребовало обращения к значительному массиву исторической литературы, фрагментарно или в общей форме освещающей, разрабатываемые для Понизового Поволжья проблемы. В отдельных главах работы приведены краткие историографические справки по отдельным конкретным темам. Поэтому здесь мы остановимся только на общих чертах, присущих кругу исторических сочинений по рассматриваемым вопросам.

Хозяйственно-предпринимательская деятельность дворцового ведомства в XVII в. как в целом по России, так и в частности на территории Понизового Поволжья, принадлежит к числу проблем сравнительно слабоизу^енных. Наиболее обстоятельная монография Е.И. Индовой, в которой детально исследуется развитие дворцового хозяйства России, посвящена первой половине XVIII в. Более ранний период излагается в ней лишь во введении, первой главе и в виде сжатых кратких предисловий к отдельным главам29. В получивших широкую известность работах И.Я. Гурлянда и А.И. Заозерского, рассмотрена только хозяйственная деятельность приказа Тайных дел, т.е. сравнительно небольшой период в истории дворцового хозяйства (немногим более 10 лет) . Тогда под управлением приказа Тайных дел находилось, в основном, так называемое, "царское" хозяйство, в которое входила лишь часть обширных дворцовых владений и предприятий. В большинстве других работ вопросы развития дворцовых владений, их населения исследуются либо на примере сравнительно ограниченных территорий31, либо в совокупности с другими проблемами социально-экономического характера32. Среди такого рода книг и статей следует выделить монографию Ю.В. Готье, в которой значительное место уделено рассмотрению социально-экономического положения дворцовых крестьян Замосков-ного края33. Следует отметить, что в последние годы вопросы дворцового землевладения в Понизовом Поволжье рассматривались в работах И.П. Ермолаева, Д.А. Мустафиной, Е.В. Липакова, Р.Г. Букановой, Э.Л. Дубмана34.

Литература, посвященная торгово-промысловой деятельности привилегированного купечества в конце XVI - XVII вв., весьма обширна. Лишь один ее перечень составит более сотни названий. Не ставя перед собой задачу историографического обзора, отметим лишь некоторые, важные на наш взгляд, особенности современного периода изучения данной темы35. В последние годы традиционный интерес историков к проблеме выразился в более широком обобщающем подходе к ее изучению, что, во многом является данью времени. Достаточно назвать весьма удачные попытки A.A. Преображенского воссоздать социальный облик и положение привилегированного купечества в конце XVI -XVII вв.36

Особенно значимым для изучаемой темы можно назвать цикл статей Н.Б. Голиковой и близкого к ней коллектива исследователей. Итогом ее многолетних изысканий явился уникальный по информативности труд, йосвященный составу, численности и источникам пополнения корпораций гостей и гостиной сотни во второй половине XVI - первой четверти XVIII вв.37 Эта работа позволяет исправить многие, накопившиеся в предшествующей историографии, ошибки.

Деятельность купечества, включая и крупное привилегированное, на территории Понизового Поволжья также получила определенное освещение в исторической литературе. Достаточно упомянуть работы Е.И. Заозерской о составе и промыслах членов гостиной сотни по городам Среднего Поволжья, JI.K. Ермолаевой и И.И. Степанова, касающиеся торговли и промыслов в Астраханском крае; C.B. Бахрушина о предприятиях Светешниковых и Гурьевых, H.A. Баклановой о семье нижегородских промышленников Калмыковых, Н.Ф. Филатова и ряда других исследователей38. Однако, целостного исследования, в котором были бы собраны воедино и обобщены результаты промысловой деятельности представителей купеческих корпораций в регионе, роль их в освоении его территории, пока не написано. Попытки же сделать сколько-нибудь широкие обобщения на ограниченном документальном материале нередко приводят к серьезным ошибкам.

Экономическая, в том числе и промысло-предпринимательская, деятельность церкви получила достаточно полное освещение в исторической литературе. Едва ли не по всем крупнейшим монастырям страны написаны моногра

39 фические исследования . Историки вполне правомерно отмечают активность монастырских властей в организации промыслового хозяйства, в заведении новых предприятий; важную, а в отдельных случаях и решающую, роль этих отраслей в формировании бюджета обителей40. Подробный обзор таких работ по одному из крупных регионов Понизовья - Южному Средневолжью, являвшемуся в XVII в. территорией интенсивного промыслово-аграрного предпринимательства, сделан в предшествующих работах автора41. Поэтому, имеет смысл остановиться лишь на тех аспектах, которые не получили должного рассмотрения.

Наиболее значимую роль среди церковных корпораций в промысловом и аграрно-промысловом освоении региона, несомненно, играл Патриарший дом и приписанные к нему монастыри. Круг трудов, посвященных хозяйственной деятельности этого учреждения, весьма широк. Традиция монографического изучения проблемы идет от работ В.А. Милютина, М.И. Горчакова, И.М. Покровского до вышедших в последнее время крупных исследований А.Н. Сахарова, Т.Б. Соловьевой и E.JI. Петровой42. Особый интерес для данной темы, представляет диссертация и ряд статей Т.Б. Соловьевой. В них автор рассматривает процесс формирования собственности патриаршей кафедры в России, в том числе на территории Среднего и Нижнего Поволжья; коллизии, возникающие по этому поводу между церковью и государством43. К числу важнейших относится вывод о том, что секуляризационно-ограничительная политика государства во второй половине XVII в. осталась в значительной степени декларацией намерений. Не вдаваясь в анализ дискуссии по этой проблеме, развернувшейся между историками44, отметим лишь, что точка зрения Т.Б. Соловьевой выглядит достаточно убедительной.

Значительное влияние на хозяйство и собственность духовенства в первой четверти XVIII в. оказала политика Петра I в отношении церкви45. Подробно "секуляризация" церковной собственности рассмотрена И.А. Булыгиным. Не соглашаясь с автором в трактовке этапов ее проведения и последствий, отметим, что заслугой исследователя является тщательный анализ всех материалов, связанных с действиями правительства. Кроме того, пожалуй, впервые столь серьезно изучена реформа "оброчных статей", коснувшаяся промысловых и других владений всех категорий частных и корпоративных (кроме дворцового ведомства) собственников в России46.

Проблема промыслово-торговой деятельности различных категорий тяглого населения в позднефеодальной России имеет хорошие историографические традиции. Предпринимательские интересы посадского и крестьянского населения "верховых городов", особенно Нижегородского и Казанского регионов, московских слобод простирались и на территорию Понизового Поволжья.

Об этом убедительно свидетельствуют работы В.Р. Тарловской, JLJI. Муравьевой, A.B. Демкина, других авторов47. Однако, как правило, исследователи рассматривали торговые операции в Понизовье, подряды на перевозку грузов и практически не касались организации промысловых предприятий.

В обобщающих работах, исследованиях по экономике средневековой России постоянно подчеркивается мысль о значительном месте в народном хозяйстве промыслов, в том числе и рыболовства. Однако крупных монографических исследований о развитии этой отрасли практически нет. Можно назвать лишь диссертацию A.B. Кузы, который попытался рассмотреть не только эволюцию рыболовства как технологического процесса, с точки зрения материальной культуры и навыков, но и выяснить его социальную роль. Однако хронологические рамки исследования ограничены XVI в.48 Разбирая аспекты правового пространства развития рыболовства, В.И. Вешняков, фактически, начинает свой труд с XVIII в. и ограничивается лишь кратким экскурсом в предшествующий период49. Уникальные исследования сотрудников экспедиции K.M. Бэра, других ученых освещают состояние рыболовства в XIX в. Но в них не раскрываются исторические аспекты развития данной отрасли. Состояние и организация рыболовецких предприятий, складывание рынков сбыта на территории России в конце XVI - XVII вв., также рассматривалось либо в небольших по объему, имеющих локальный характер статьях, либо в качестве сопутствующих разделов при изучении других тем, либо в работах обзорного характера. В любом случае, получить целостную картину о рыбных промыслах страны в данный период не представляется возможным. В несколько лучшем состоянии находится степень изученности этой темы по Понизовому Поволжью, и в первую очередь, по астраханско-нижнеяицкому промысловому району. Помимо значительной совокупности исследований, касающихся положения отрасли в XVIII - XX вв., можно назвать ряд конкретных работ и по более раннему периоду. Их авторы, основываясь на широкой источниковой базе, смогли поставить и отчасти решить вопросы формирования собственности на промысловые угодья, роли и места различных групп предпринимателей, типа организации производства, характера использования рабочей силы и т.д. Выводы о рыболовстве, как о наиболее массовом занятии местного населения (по крайней мере, Астраханского края), важнейшей отрасли хозяйства региона, о господстве вольнонаемного труда являются базовыми для дальнейшего исследования Понизового Поволжья. Их придерживались И.В. Степанов, A.B. Пруссак и другие исследователи50. Вместе с тем большинство ученых крайне осторожно подходят к возможности формационной интерпретации полученных результатов. По их мнению, несмотря на ряд новых явлений, развитие данной отрасли вполне вписывается в рамки феодальных средневековых отношений.

В отличие от рыболовства, еще одна важнейшая промысловая отрасль российской экономики - солеварение - к настоящему времени изучена достаточно полно. Практически по всем центрам добычи соли в XVI - XVII вв. имеются монографические работы. Повышенное внимание исследователей к этой отрасли во многом связано с попытками решить более общие проблемы. В работах российских историков нашего столетия, посвященных экономике страны в XVII в., значительное, если не преобладающее, внимание было уделено проблеме начального этапа складывания всероссийского рынка. В соответствии с этой проблематикой рассматривались темы, связанные с изучением становления отдельных крупных промысловых центров и предприятий, определением их формационной принадлежности; типологией конкретного производства, выявлением особенностей формирования региональных рынков, соотношения их друг с другом и крупными центрами оптовой и розничной торговли. Нередко, эти вопросы пытались рассмотреть на примере крупных центров солеварения - Соликамского, Поморского, Старорусского и т.д.51 Но положение всей этой отрасли в средневековой России, соотношение различных соледобывающих комплексов, их рынков сбыта, объемы производства практически, не изучались. Появившиеся в последнее время статьи по этой проблематике, имеют обзорный характер и содержащиеся в них положения нуждаются в уточнении52. Следует отметить, что имеющаяся литература о состоянии солеварения в средневековой Центральной Европе позволяет сравнить уровень развития этой отрасли в России с зарубежным . Многое неясно в развитии одного из крупнейших центров соледобычи в России XVII в. - астраханского, организации которого посвящена лишь статья И.В. Степанова54. Сомнения возникают в определении размеров производства промысла, количестве товарной продукции. Кроме астраханского, на территории Понизового Поволжья специальному исследованию подвергалось еще одно соледобывающее предприятие - Надеин-ское Усолье55. Изучение этого центра позволяет ответить на ряд вопросов, связанных с промысловым освоением ранее пустынных территорий, с особенностями предпринимательской деятельности гостей, членов гостиной сотни, крупного центрального монастыря; технологическим уровнем производства и т. п.

При изучении соледобывающей отрасли (в рыболовстве этот вопрос практически не ставился) на первый план выдвигалась проблема идентификации конкретного предприятия - единичной варницы или варничного комплекса. Споры вокруг определения его в качестве крупной кооперации или мануфактуры, неизбежно вели к последующей формационной характеристике данного производства. В этом отношении совершенно справедливым выглядит замечание И.Д. Ковальченко о неправомерности подмены содержания родового понятия (мануфактуры) одним из видовых56.

Нельзя также не признать важность изучения крупных промысловых предприятий для определения их места и роли в процессе хозяйственного освоения Понизового Поволжья. К классическому типу таких исследований принадлежит работа C.B. Бахрушина о предприятиях гостей Светешниковых и Гурьевых57.

Данный историографический очерк далеко не исчерпывает всего круга исторической литературы, примененной при решении поставленных в диссертации задач. Например, при определении места продукции промысловых отраслей Понизовья на крупнейших рынках страны широко использовались ра

58 боты Б.Б. Кафенгауза, Н.Ф. Филатова, Д.И. Тверской и других ученых . Рассмотрение общих вопросов правительственной политики и освоения региона было бы невозможно без использования исследований по истории яицкого, донского и терского казачества; ногайцев и калмыков в Понизовом Поволжье; по русской политике в "Казанском крае", Башкирии, на Северном Кавказе и т.д.

Таким образом, история вышеуказанного региона, его хозяйственное развитие получили определенное рассмотрение в исторической литературе. Но целостной работы, ни по одному из изучаемых в данной диссертации вопросов, в российской историографии не имеется. Это обстоятельство и предопределяет выбор темы исследования.

Обращаясь к данной теме, мы исходили из объективности, познаваемости и многомерности исторического процесса. Этот подход является традиционным для российской историографии. Он позволил добиться значительных успехов в изучении отечественной истории. Вместе с тем необходимо учитывать относительность наших знаний, наличие субъективных факторов, как в самой исторической реальности, так и в познании ее. Такая методологическая позиция, на наш взгляд, наиболее истинна и плодотворна.

При решении поставленных задач применялись самые различные методы, используемые в настоящее время в исторической науке: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный и другие. На наш взгляд, разнообразие исторического материала, сложность решаемых в работе проблем, требуют использования всех этих методов. Выявление общего и особенного, сочетание экономических или социологических обобщений с изучением "живой ткани истории" - все это вместе составляет работу историка, в которой необходимо соразмерное взвешенное использование самых различных методов и методик исторического исследования.

При работе над данной темой ключевыми являются термины колонизация и освоение. В отечественной исторической науке в отдельные периоды их нередко пытались противопоставить друг другу. Содержание понятия "колонизация" является более широким и, включая в себя "освоение", применяется также в смысле завоевания, захвата новых территорий. Однако в ряде ситуаций их вполне можно применять как равноценные. Используя эти термины, мы исходили из особенностей употребления их в современном русском языке, как обозначающих "заселение и хозяйственное освоение пустующих окраинных земель страны ("внутренняя колонизация")"59.

Источниковой базой исследования являлись, прежде всего, материалы, хранящиеся в архивохранилищах Москвы и Санкт-Петербурга -^Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), Архива Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории (А Спб ФИРИ), Отдела рукописей Государственной национальной библиотеки (ОР ГНБ). Обследование местных республиканских и областных архивов, музейных документальных коллекций в Казани, Ульяновске, Самаре и Саратове не дало сколько-нибудь ощутимых результатов. Из них наиболее репрезентативный комплекс источников по XVII в. сохранился в Государственном архиве Астраханской области (ГААО). Отдельные материалы удалось обнаружить в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Архивах Музеев Новодевичьего и Савво-Сторожевского монастырей, Отделе рукописей Ульяновской научной библиотеки - Дворца книги, Рукописного отдела Астраханского историко-архитектурного музея-заповедника (РО АИАМЗ).

Исследователи не однажды отмечали сложность изучения средневековой истории районов, находившихся под юрисдикцией приказа Казанского дворца. Этот приказ, по справедливому утверждению И.П. Ермолаева, представлял собой "совершенно особое, в значительной степени автономное (в пределах самодержавной власти русского царя), государственное учреждение"60. В его ведении во второй половине XVI - XVII вв. были сосредоточены практически все вопросы управления "низовскими городами". Здание приказа вместе с уникальным архивом полностью сгорело в 1701 г. Сохранилась лишь крайне незначительная часть приказного делопроизводства, находящаяся ныне в виде включений в отдельных фондах Российского государственного архива древних актов (РГАДА. Ф. 77, 119, 210, 396, 1209 и других). В связи с этим фактически исключается возможность исследования региона, основываясь на использовании одного или нескольких достаточно полных архивных фондов, как это, например, происходит при изучении истории южных территорий России, находившихся в распоряжении Разрядного приказа.

Общеизвестный постулат о крайней скудности источников по области приказа Казанского дворца, куда входило и Понизовое Поволжье, можно преодолеть лишь за счет широкой источниковедческой работы со всеми фондами, имеющими хоть какое-то отношение к данной территории, а также путем привлечения ряда, на наш взгляд, недостаточно используемых архивных коллекций.

При практически несохранившемся делопроизводстве приказа Казанского дворца, особую ценность приобретают документы центральных учреждений страны, занимавшихся регистрационной - "нотариальной" - деятельностью, к каковым, несомненно, относился Печатный приказ (РГАДА. Ф. 233). В нем должны были фиксироваться все акты, выдаваемые в Москве и провинциальных приказных избах частным лицам. Исключением являлись только дворцовые владения, где регистрация производилась в приказе Большого дворца. Записи в пошлинных и беспошлинных книгах приказа, крайне скупые в начальный период его существования (первые записные книги появились с 1613 г.), позднее становились все более пространными и насыщенными информацией. Исследователи неоднократно отмечали особую значимость сведений, содержащихся в записных книгах приказа, но обращались к ним крайне редко. Лишь небольшая часть приказного делопроизводства опубликована61. К сожалению, сохранность фонда оставляет желать лучшего. Значительная часть его документации утрачена. Например, за первое десятилетие деятельности приказа (с 1613 г.), полностью утеряны пошлинные книги за 1614/15-1617/18, 1619/20, 1622/23 гг., от книги за 1618/19 г. уцелели лишь обрывки записей, охватывающих несколько дней62. Для исследования истории Понизового Поволжья особую важность имеет скрупулезная работа по изучению делопроизводства данного приказа, проделанная в 1920-х гг. A.A. Гераклитовым. Ученый просмотрел все пошлинные и беспошлинные книги до начала 1680-х гг. (а выборочно и более позднего периода) и выписал из них все, что касалось понизовых городов (Астрахани, Черного Яра, Царицына, Саратова, Самары и, отчасти, Симбирска). Общее количество таких выписей, собранных исследователем, составляет более полутора тысяч63. Гераклитову принадлежит не потерявший своего значения до настоящего времени, анализ деятельности приказа и сохранности его архива. Рукописи A.A. Гераклитова практически не публиковались и хранятся в личном фонде исследователя в архиве Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории (А Спб ФИРИ. Ф. 38). Выборочная сверка этих выписок с записями в книгах Печатного приказа, показала высокую профессиональную точность исследователя и возможность применения его материалов в качестве достоверного источника.

Крайне редко используется в исторических исследованиях фонд Ингер-манландской (именовавшейся также Семеновской или Ижорской) канцелярии (РГАДА. Ф. 26). В ее фонде содержатся материалы об "оброчных статьях", изъятых у частных владельцев согласно указу 6 января 1704 г. Делопроизводство этого учреждения отражает процесс конфискации, переписи и дальнейшей эксплуатации, как правило, сдачи в аренду, так называемых, "оброчных статей" - рыбных ловель, конских и мельничных сборов, перевозов, мостов и т.д.64 Особый интерес для рассматриваемой темы представляют 12 томов, содержащих проведенное по всей стране описание рыболовецких промыслов65. Описания составлялись по заданию правительства, в соответствии со специально разработанной инструкцией, администрацией каждого уезда. В них должны были присутствовать подробные сведения о состоянии рыболовецких предприятий; их оценка, сделанная как представителями государства, так и владельцами; данные о количестве производимой продукции, рабочей силе и т.д. К сожалению, эта инструкция выполнялась далеко не всегда. Если по Симбирскому уезду имеются подробнейшие описи по всем мало-мальски значительным промыслам, то администрация Казанского уезда отнеслась к этому делу формально. По рыболовецким предприятиям, подведомственным самарскому и саратовскому воеводам, сохранились лишь описания отдельных промыслов; по Царицыну, Черному Яру, Гурьеву данные практически отсутствуют. Несмотря на неполноту описаний астраханских промыслов, в них содержится уникальный материал об устройстве учугов, рабочей силе на них и т.д. Значительная часть делопроизводства канцелярии была посвящена последующей эксплуатации тех промыслов, которые не удалось сдать в аренду. В диссертационной работе были использованы также данные о количестве улова, рынках сбыта, затратах на перевозку, относящиеся к первым годам эксплуатации предприятий после проведения этой реформы (1704-1705 гг.). 4

Таким образом, сохранившиеся материалы фонда позволяют представить состояние рыболовецких промыслов волжского Понизовья практически по всей его территории на рубеже XVII - XVIII вв.

Из отдельных категорий предпринимателей, принимавших активное участие в освоении региона, наиболее полно обеспечены источниками церковные собственники. Сравнительно хорошо сохранились фонды государственных учреждений, контролировавших процесс формирования владений духовенства или занимавшихся регистрацией связанных с этим документов; архивы самих корпоративных предпринимателей. К первым следует отнести дела Монастырского приказа, Коллегии экономии и фонд Грамот Коллегии Экономии. Делопроизводство Монастырского приказа (РГАДА. Ф. 237) использовали в своих трудах многие ученые, занимавшиеся экономической историей экономического и правового положения церкви при Петре I66. Особое значение имеет исследование материалов фонда, в первую очередь, дел с описанием владений духовенства, связанного с проведением секуляризационной политики в 1701 - 1705 гг., предпринятое И.А. Булыгиным67. Автор подчеркивает фискальный характер делопроизводства приказа68, с чем нельзя не согласиться (подобную оценку можно перенести и на деятельность Ингерманландской канцелярии). Для Понизового Поволжья первостепенную важность имеют "Переписная книга Казанского и Свияжского архиерейства"1703 г.69, описания понизовых вотчин костромских Ипатьева и Богоявленского монастырей, переписи населения во владениях костромского Богоявленского и кашпирского Вознесенского монастырей, приходо-расходные книги московского Высокопетровского монастыря, материалы о социальных столкновениях в новооснованных селениях московского женского Вознесенского монастыря и ряд других материалов. В фонде сохранились также приходо-расходные книги астраханского патриаршего промысла за 1680 - 1682 гг., позволяющие воспроизвести основные стороны его хозяйственного устройства70. Таким образом, делопроизводство Монастырского приказа имеет важнейшее значение для выяснения процессов, происходивших во владениях духовенства на рубеже XVII - XVIII вв.

Наиболее значительная коллекция документов, отражающих формирование собственности церкви на территории региона - жалованных грамот; межевых, писцовых, дозорных, описных книг; меновых записей и т.д., как правило, в виде копий, сохранилась в фонде Грамот Коллегии Экономии (РГАДА. Ф.

71

281). Многие из них опубликованы или указаны в реестрах документов . Нередко, качество таких публикаций оставляет желать лучшего. Поэтому, при возможности, предпочтение отдавалось использованию архивных материалов. При всей традиционности обращения историков к этому фонду, систематической работы с ним - по всем городам Поволжья от Казани, Свияжска, Уфы и до Астрахани - практически не проводилось. Меж тем, только в этом случае удается получить действительно репрезентативные материалы о предпринимательской деятельности церковных собственников в регионе, об отношении к этому процессу центральной и местной администрации. Делопроизводство самой Коллегии Экономии (РГАДА. Ф. 280), наряду с материалами фондов Генерального Межевания (РГАДА. Ф. 1312, 1334-1336, 1355) и ВУА (РГВИА. Ф. ВУА), использовалось для определения границ владений, уточнения топонимов и т.д. Нередко в этих делах, относящихся к более позднему периоду, обнаруживались сведения о событиях XVII в., копии более ранних документов и т.д.

Из хорошо сохранившихся фондов патриарших приказов, выборочно привлечены дела, относящиеся к низовским промыслам и вотчинам кафедры, предпринимательству ее приписных монастырей. Например, в фонде патриаршего Дворцового приказа (РГАДА. Ф. 236) уникальные данные содержатся в записной книге патриаршим рыбным припасам. В нее вносились сводные сведения о поставках в Москву рыбы и рыбных припасов со всех домовых промыслов за 1658 - 1676 гг.72 К сожалению, ряд дел этого приказа, с записями важной информации, находится в ветхом состоянии и не выдается исследователям. Картину деятельности понизовых промысловых предприятий Дома в последней трети XVII в. содержат делопроизводственные материалы патриаршего Казенного приказа (РГАДА. Ф. 235). Среди них своей полнотой выделяются две записные книги об астраханском учужном промысле в 1671-1696/97 и 16961703 гг.74 Для определения места и роли промысловых предприятий в экономической жизни епархии, особый интерес представляет изучение всей совокупности приходо-расходных книг Патриаршего дома. Однако, это работа требует самостоятельного длительного исследования. В диссертации была сделана попытка такого исследования, но на базе гораздо меньшей по количеству коллекции приходо-расходных книг Савво-Сторожевского монастыря за вторую половину XVII в.75 Архивная коллекция делопроизводства этого монастыря представляется одной из самых интересных с точки зрения изучения его волжских и камских промысловых предприятий. В фондах других монастырей - московских Чудова (РГАДА. Ф. 1207), Новоспасского (РГАДА. Ф. 1197), Вознесенского (РГАДА. Ф. 1185), подмосковного Троице-Сергиева (ОР РГБ. Ф. 303 I) и прочих, как правило, сохранились материалы, относящиеся к более позднему периоду, или содержащие лишь фрагментарные данные о понизовых владениях церковных корпораций. Особый интерес среди них, в том числе и по патриаршей кафедре, составляют перечни грамот и других уцелевших документов. Такие описания документов, фиксирующих собственность духовенства и его привилегии, производились неоднократно. Их использование позволяет исследователю определить полноту, имеющихся в его распоряжении источников. Архив Музея Новодевичьего монастыря интересен, прежде всего, тем, что в нем находятся неизданные работы В.Н. Нечаева, в которых особое внимание уделено изучению складывания понизовых монастырских владений . Еще более беден в этом отношении архив Музея Савво-Сторожевского монастыря. К сожалению, по ряду крупных центральных монастырей фонды не уцелели до нашего времени. Например, собрание документов Воскресенского Истринского (Новоиерусалимского) монастыря, находившееся до войны в архиве Московского областного музея в г. Истре Московской области, по мнению Н.В. Устю

77 гова полностью погибло .

В определенной степени восполнить имеющиеся лакуны позволяют коллекции фонда Монастырских дел (РГАДА. Ф. 125). В нем собраны материалы, относящиеся к разным церковным собственникам, к различным периодам их деятельности, в ряде случаев удачно закрывающие имеющиеся пробелы. К таковым, например, относятся приходо-расходные книги и выписи по волжскому

78 и камскому промыслам Савво-Сторожевского монастыря . ^

И наконец, из архивных коллекций, в которых целенаправленно собирались материалы по экономической деятельности церковных корпораций, следует отметить фонд "Астраханского судного духовного приказа" в Государственном архиве Астраханской области (ГААО. Ф. 1011). В основном он содержит актовый материал - жалованные грамоты, челобитные и т.п. местных епархии и монастырей. Для провинциальных архивов наличие весьма значительной коллекции по столь раннему периоду (1633-1707 г.) явление необычное.

В отличие от церковных корпораций, деятельность на территории Понизового Поволжья центральной и местной администрации, дворцового ведомства получила более скудное отражение в источниках. В виде единых крупных коллекций архивы дворцовых приказов не сохранились. Отдельные документы можно обнаружить как включения в фонды Оружейной палаты ((РГАДА. Ф. 396), Дворцового отдела ((РГАДА. Ф. 1239), Монастырского приказа и т.д. Например, в фонде Оружейной палаты находятся документы пятины 1634 г., содержащие подробнейшие сведения о торгово-промышленном населении ряда городов Понизовья - Тетюшей, Самары и Саратова. Исключение составляет только делопроизводство приказа Тайных дел (РГАДА. Ф. 27). Однако, дворцовое и, прежде всего "царское" хозяйство, являлось лишь одним из направлений деятельности данного общегосударственного учреждения. Материалы, касающиеся этого хозяйства, хорошо исследованы и в значительной степени

79 т-г опубликованы . Поэтому, в работе с архивным собранием изучались только единичные документы, посвященные промыслам Понизовья, описания дворцовых владений и т.д.

Делопроизводство местных государственных учреждений по городам и уездам края - съезжих изб, таможен и т.д., как правило, сохранилось плохо. Исключение составляет только гигантский фонд Астраханской приказной палаты, хранящийся в Архиве Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории (А Спб ФИРИ). Материалы этого фонда по истории промыслово-торговой деятельности в Понизовом Поволжье подробно изучены и введены в научный оборот А.В. Пруссак, И.В. Степановым, Л.К. Ермолаевой и другими исследователями. Поэтому наша задача в работе с данным собранием сводилась не к изучению всего сохранившегося делопроизводства, а к уточнению отдельных эпизодов, фактов промыслового освоения региона. Следует отметить, что в сферу деятельности астраханской администрации нередко входили территории, находящиеся вне их обычной юрисдикции. Значительная часть делопроизводства этого учреждения, в основном актовый материал, имеется в одноименном фонде Государственного архива Астраханской области (ГААО. Ф. 1010). Документы этого фонда широко использовалась при подготовке работы. В еще одном фонде этого учреждения в РГАДА содержится лишь несколько документов (РГАДА. Ф. 1104). В коллекциях приказных изб других городов Поволжья - Самары (РГАДА. Ф. 1155), Симбирска (РГАДА. Ф. 1159) и прочих документов XVII в. мало. Они, как правило, посвящены мелким внутригородским вопросам.

Материалы фонда "Таможни и кружечные дворы" (за исключением астраханской, основная часть делопроизводства которой включена в фонд приказной палаты80) по городам Понизового Поволжья, в основном, освещают более поздний период первой половины XVIII в. и лишь в отдельных случаях дают необходимую информацию по рассматриваемой теме (РГАДА. Ф. 829).

Предпринимательскую деятельность привилегированного купечества, других категорий промышленников (в том числе и дворцовых) приходится рассматривать, основываясь не на крупных фондовых собраниях документов отдельных учреждений, а исходя из как можно более полного охвата всей их совокупности, рассеянной по отдельным коллекциям. Например, в фонде Сибирского приказа сохранились уникальные материалы по самарскому промыслу гостей Светешниковых (РГАДА. Ф. 214). Такой подход, будучи необходимым, имеет ряд недостатков, главным из которых является определенная поверхностность при работе с фондами.

Ряд важных для истории региона материалов сохранился в собраниях документов, таких общероссийских учреждений как Поместный приказ (РГАДА. Ф. 1209), Сенат (РГАДА. Ф. 248), Генеральный двор в с. Преображенском и т.д. (РГАДА. Ф. 1209). В фонде Поместного приказа имеются межевые, переписные и писцовые книги по Симбирскому, Самарскому, закамским землям Казанского уезда. К таковым, например, относятся "Переписная книга города Самара и Самарского уезда" 1646 г.81; "Межевая книга И. Лосева" 1710 г. , содержащие большое количество копий земельных документов более раннего периода и т.д. В настоящее время в фонд Поместного приказа включены материалы Генерального двора в с. Преображенском (ранее Ф. 1210). Просмотр "сказок" за 1700 г., материалов о сборе вольницы Н.И. Репниным и других дел, позволяет выявить состояние поволжских владений светских феодалов и духовенства к началу XVIII в., количество и положение пришлых людей в понизовых городах . Из сенатских материалов в первую очередь использовалась сводная ведомость I ревизии по изучаемым уездам, позволяющая рассмотреть тенденции демографических процессов, происходивших в регионе после переписи 1678 г.84

Кроме того, значительное количество необходимых документов было выявлено при работе в Российском государственном архиве древних актов с такими фондами, как "Приказные дела старых лет" (Ф. 141), "Приказные дела новой разборки" (Ф. 159), "Боярские и городовые книги" (Ф. 137), "Сибирский приказ" (Ф. 214), "Сношения России с ногайскими татарами" (Ф. 127), "Духовное ведомство" (Ф. 18) и другие.

Для исследователя, занимающегося проблемами российской истории XVII в., особую значимость приобретает работа в Архиве Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории. Об отдельных фондах этого архивохранилища уже говорилось выше. Еще раз следует отметить личную коллекцию известного саратовского исследователя A.A. Гераклитова (Ф. 38). Фонд этого ученого в Государственном архиве Саратовской области невелик и не представляет для нас интереса (ГАСО. Ф. 407). Институтское же собрание уникально в связи с наличием огромного количества выписок из записных книг Печатного приказа, других фондов РГАДА, а также рядом неопубликованных рукописей по делопроизводству вышеуказанного приказа, по истории Среднего и Нижнего Поволжья85. Из последних, большую ценность имеет рукопись "Самара и Самарский уезд в XVII в.", целиком построенная на материалах Печатного приказа86. В настоящее время нами предпринята публиon кация отдельных разделов этой работы .

В других фондах архива - "Коллекции рукописных книг XVT-XIX вв." (Ф. 115), "Коллекции Ф.А. Толстого" (Ф. 133) и т.д., обнаружены только единичные документы, имеющие отношение к изучаемой теме. Но, нередко, такие находки имеют уникальный характер, как например, "Реестр грамот, присланных казанским воеводам кн. Ю.И. Ромодановскому и И.П. Акинфову в 16731675 гг."88 В книге, объемом в 173 листа, составленной, по всей видимости, в казанской приказной палате, содержится реестр и краткое содержание актового материала, проходившего через это учреждение в вышеуказанные годы. Учитывая утрату архива приказа Казанского дворца, этот источник приобретает первостепенное значение.

В меньшей степени использованы Отделы рукописей центральных библиотек в Москве и Санкт-Петербурге, что обусловлено, в первую очередь, особенностями формирования их архивных коллекций. В Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (г. Москва) большой интерес представляют материалы, связанные с деятельностью центральных монастырей в Понизовом Поволжье. Уже говорилось о коллекции грамот Троице-Сергиевой Лавры. Не меньшее значение имеет фонд И.Д. Беляева, где собраны жалованные грамоты и другие актовые материалы по самарскому промыслу нижегородского Благовещенского монастыря (ОР РГБ. Ф. 29). В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (г. Санкт-Петербург) удалось обнаружить рукописный сборник, содержащий уникальное описание соляного промысла на Самарской Луке и другие материалы по истории приволжских и камского ол предприятий Савво-Сторожевского монастыря . Для исследования астраханского промыслового хозяйства важен "Наказ ." воеводам А.П. и Ф.А. Голови-ным1681 г.90

Среди местных областных и республиканских государственных архивов уже отмечался Астраханский, с его богатой коллекцией актового материала по истории города и округи в XVII в. (ГААО. Ф. 1010, 1011). В других архивохранилищах городов Среднего и Нижнего Поволжья определенный интерес представляют "Коллекции старинных документов ." (ГАСамО. Ф. 803), фонды ученых архивных комиссий и других краеведческих общественных организаций (ГАУО. Ф. 732; ГАСамО. Ф. 518, 558; ГАСО. Ф. 407). Ряд документов, в основном копий, удалось обнаружить в личных коллекциях местных историков и краеведов - К.И. Невоструева (ГАУО. Ф. 719, 853), П.А. Преображенского (ГАСамО. Ф. 673), А.А. Гераклитова (ГАСО. Ф. 407).

Обследование фондов рукописных отделов поволжских музеев и библиотек позволило выявить интереснейшие, практически не введенные в научный оборот, документы. Например, в Рукописном отделе Астраханского историко-архитектурного музея-заповедника (РО АИАМЗ) хранится копийная книга местного Троице-Сергиева монастыря, содержащая собрание жалованных грамот, описаний угодий и других материалов по истории рыболовства в Астраханском крае во второй половине XVI - XVIII вв. В этой книге находится уникальный чертеж участка волжской дельты второй половины XVII в.91

Значительная часть документальных источников по изучаемой проблеме опубликована. Вряд ли имеет смысл подробно останавливаться на классических серийных многотомных изданиях, таких как "Первое полное собрание законов Российской империи", "Акты исторические" и "Дополнения" к ним, "Акты Археографической экспедиции", "Русская историческая библиотека" (тома с делопроизводством приказа Тайных дел), "Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшего правительствующего Синода", "Акты феодального землевладения и хозяйства" (с материалами митрополичьей и патриаршей кафедры) и других. Они постоянно применяются историками и широко известны. В последние годы появился ряд новых изданий документов, имеющих первостепенное значение для решаемых в диссертации вопросов92. Существенно расширила возможности исследователей современная академическая публикация российского законодательства второй половины XVI - первой половины XVII вв.93

В работе широко использовались повествовательные источники: книга Г.К. Котошихина; наблюдения иностранцев, побывавших во второй половине XVI - XVII вв. в Понизовом Поволжье - А. Дженкинсона, АлОлеария, Я. Стрейса и других. Были переведены и изданы с комментариями записки о регионе Э. Кэмпфера и П.Г. Брюса94.

Помимо хорошо известных изданий документальных материалов, в работе были применены весьма информативные и незаслуженно забытые издания источников, подготовленных Саратовской и Симбирской губернскими учеными архивными комиссиями, другими учреждениями и исследователями Среднего и Нижнего Поволжья95. Среди них, кроме актовых материалов, строельная книга Симбирской черты96, приходо-расходная книга Симбирской приказной

07 избы 1665-1667 гг. Уникальное издание было предпринято до революции в Симбирске, а затем в Казани по публикации "Материалов исторических и юридических района бывшего Приказа Казанского Дворца". Издано только 6 томов98, остальные хранятся в Государственном архиве Ульяновской области99. В них собраны коллекции документов из архивов местных дворянских родов, других собраний.

Трудно переоценить хронологические перечни документов, в том числе и по "Казанскому краю", подготовленные С.М. Каштановым, Д.А. Тебекиным, И.П. Ермолаевым и другими100. В последние десятилетия активной археографической деятельностью занимаются казанские историки во главе с И.П. Ермолаевым.

Для реконструкции процесса освоение региона, эксплуатации его природных богатств особую значимость приобретают результаты научных экспедиций П.С. Палласа, И.И. Лепехина, С.Г. Гмелина, Н.Я. Озерецковского, K.M. Бэра и других ученых101.

Этот обзог) источников вряд ли можно назвать исчерпывающим. Ранее уже говорилось о том, что в силу многоплановости темы, невозможности опираться только на крупные, связанные единым происхождением, коллекции пришлось использовать самые разнообразные документы. По отдельным из них, где требуются дополнительные примечания, характеристики даются в тексте разделов.

Способы типологии различных групп источников широко используются в исторической литературе и вряд ли стоит на них подробно останавливаться, тем более, что автор рассматривал этот вопрос в своей предшествующей работе102. Отметим лишь некоторые особенности этих групп, в значительной степени влияющие на изучение поставленной в диссертации темы. Совокупность источников, подтверждающих права владения на промысловые и земледельческие угодья, вполне репрезентативна и позволяет проследить процесс развития собственности на них. Несколько сложнее обстоит дело с документальными материалами, содержащими сведения о формировании населения. Особые трудности возникают при определении численности посадского и приборного населения понизовых городов, тенденций его развития во второй половине XVI - XVII вв. Практически, ни один из исследователей не смог предложить удовлетворительную картину этого процесса, что объясняется, прежде всего, трудностями источникового характера103. Важнейшим источником для решения задач, поставленных в диссертации, являются материалы о состоянии промыслового и промыслово-аграрного хозяйства, о бюджете предприятий, организации технологического цикла, рабочей силе и т.д. Их можно условно разделить на несколько групп - приходо-расходные книги метрополий и внутрихозяйственные приходо-расходные книги и черновые записи для них, составлявшиеся на самих предприятиях, во время торговых экспедиций и т.д. Эти источники, несмотря на их неполноту, в ряде случаев, наиболее полно отражают реальное хозяйственное положение промысловых хозяйств. Сохранились они только по предприятиям Патриаршего дома и центральных монастырей. Еще одну группу составили описания промыслов, их бюджета, рабочей силы и т.д., производившиеся местной государственной администрацией при конфискации владений, их секуляризации, передаче в другие руки. Наиболее представительная совокупность таких описаний появилась в начале XVIII в., при попытке поставить под государственный контроль церковную собственность и в ходе реформы "оброчных статей". Эти документы менее точны, в них в большей степени проявляется тенденциозность составителей. Например, при определении государственными и местными владельческими оценщиками стоимости оборудования и "припасов", рассчитанные ими показатели, порой отличались в 2 и более раза. *

В настоящее время, благодаря академическому изданию российского законодательства второй половины XVI - первой половины XVII вв., работа исследователей значительно облегчилась. Однако средневековое право оставляло ряд лакун, в том числе и по проблеме пользования и распределения рыболовных и других промысловых угодий. Следует отметить, что правовое обеспечение этого вида собственности, в отличие от земельного, практически не попадало в поле зрения законодателей. Можно отметить только некоторое развитие норм сервитутного права, а также ряд правовых актов, появившихся уже в начале XVIII в., в ходе разработки и проведения реформы оброчных статей. Поэтому в ряде случаев приходилось проводить дополнительные изыскания с целью реконструкции системы правового обеспечения промыслового и аграрного освоения Понизового Поволжья, как это было, например, с законодательством о "заказных городах"104.

Использование вышеперечисленных и других архивных собраний и публикаций в качестве источниковой базы, позволяет решить задачи, поставленные в диссертации.

Данная работа не претендует на систематическое рассмотрение процессов освоения Понизового Поволжья. Сложность и многоплановость избранной темы, ее слабая изученность, состояние источниковой базы вынуждают резко ограничить тему исследования. Фактически вне поля зрения остались вопросы экономики и населения понизового города, развития торговли, роли Волги как крупнейшей транспортной артерии страны, формирования районов оседлого земледельческого расселения, деятельности центральной и местной администрации; аспекты "вольной" колонизации и т.д. Некоторые из этих тем уже получили определенное освещение в исторической литературе, другие требуют специального монографического исследования.

Но и при изучении проблемы промыслового освоения, автор нередко выбирал, наиболее важные или малоизученные, на его взгляд, сюжеты. Например, в связи с тем, что организация производства в важнейшем соледобывающем центре Понизового Поволжья - астраханском - уже исследовалась специалистами, основной акцент был сделан на определении размеров добычи и вывоза соли; на изучении других, менее значительных промыслов региона. Думается, что такой подход можно считать вполне оправданным. Следует также отметить, что автор считает нецелесообразным подробное изложение в тексте диссертации конкретных положений и отдельных выводов, опубликованных в его уже вышедших работах.

Структура предлагаемого исследования в целом соответствует поставленным задачам. Работа состоит из 3-х разделов и 7 глав, в которых последовательно рассматриваются вопросы правительственной политики в регионе и этапы его колонизации во второй половине XVI - XVII вв., конкретная деятельность различных участников промыслового освоения Понизового Поволжья и, наконец, отдельные аспекты развития рыболовецких и соледобывающих промыслов, как важнейших отраслей регионального хозяйства.

Рассмотрение истории столь значительного региона, каковым является Понизовое Поволжье, требует более дробного районирования его территории. Для этого использовались, как правило, общепринятые в географической и исторической литературе термины: Среднее и Нижнее Поволжье, Южное При-уралье, Предволжье или Правобережье, Заволжье или Левобережье, Закамье (территории заволжской лесостепи, лежащие к югу от среднего и нижнего течения Камы); Астраханское Поволжье или край, охватывающий район волжской дельты и окрестности Астрахани; волго-яицкое междуречье и т.д. Под Симбирским, Самарским, Саратовским и т.д. Поволжьем или краем подразумеваются территории, находившиеся под юрисдикцией местных воевод в конце XVII в. Особо следует оговорить употребление такого понятия как Южное Стэедневолжье. Оно включает в себя территорию лесостепной зоны Среднего Поволжья, лежащую к югу от границ оседлого расселения во второй половине XVI - первой половине XVII вв. (от укрепленной линии Алатырь - Тетюши и почти до Саратова на Правобережье, а на Левобережье от среднего и нижнего течения р. Камы до долины р. Самары)105. Кроме того, в работе использовалось деление региона на внутренние промысловые районы. Обоснования для такого районирования приведены в соответствующих разделах.

В диссертации предпринята первая в историографии попытка объяснить особенности исторического развития юго-восточных окраин европейской части России, так называемого Понизового Поволжья, во второй половине XVI -XVII вв., исходя из промыслового освоения региона, формирования на его территории крупнейших в стране рыболовецкого и соледобывающего комплексов.

К числу новых подходов следует отнести комплексное рассмотрение деятельности в крае основных групп предпринимателей, начиная от самых привилегированных и заканчивая представителями тяглых сословий. При исследовании промысловых предприятий как своеобразных ячеек колонизации края, впервые в пределах столь обширного региона выявлены их важнейшие характеристики: устройство, организация процесса производства, товарность, способы использования рабочей силы.

Новой также является попытка, основываясь на максимально репрезентативной совокупности источников, определить реальные размеры астраханского соледобывающего производства, его место среди других центров солеварения России.

Полученные в ходе изучения данной темы результаты и отработанные при этом конкретные методики, могут быть использованы как в обобщающих трудах по истории России, так и в работах региональной и краеведческой направленности. Результаты исследования можно применить в конкретных разработках систем природопользования, проектов экономического и социального развития отдельных территорий Понизового Поволжья.

Основные положения диссертации изложены автором в 2-х монографиях, в 36 брошюрах, разделах коллективных трудов, статьях, в докладах на международных, всероссийских и региональных конференциях.

1 Ключевский В.О. Курс русской истории // Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. М., 1987. Т. 1.С. 50.

См., например: Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI - XVII вв. М., 1995; Смирнов П.П. Города Московского государства в первой половине XVII века. Т.1. Вып. 2. Количество и движение населения. Киев, 1919; др. работы.

3 В качестве однозначных мы используем также термины Волжское Понизовье и Понизовье.

4 История крестьянства СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. В пяти томах. Том 2. Крестьянство в периоды раннего и развитого феодализма. М., 1990. С. 405.

5 Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 561.

6 Багалей Д.И. Очерки из истории колонизации степной окраины Московского государства. М., 1887; Миклашевский И.Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. 1. Заселение и сельское хозяйство южной окраины XVII века. М., 1894; Перетяткович Г. Поволжье в XV и XVI веках (очерки из истории края и его колонизации). Москва, 1877; Его же. Поволжье в

XVII и начале XVTII века (очерки из истории колонизации края). Одесса, 1882; другие работы.

7 Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XVII века. М., 1996.

8 Преображенский A.A. Урал и Западная Сибирь в конце XVI - начале

XVIII века. М., 1972.

9 Дегтярев А. От редактора // Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века. С. 6.

10 Ермолаев И.П. Проблема колонизации Среднего Поволжья и Приура-лья в русской историографии (Вторая половина XIX - начало XX вв.). Дис. . канд. ист. наук. Куйбышев, 1965.

11 Перетяткович Г. Поволжье в XVII и начале XVIII века (очерки из истории колонизации края).

10

Фирсов H.H. Чтения по истории Среднего и Нижнего Поволжья. Казань, 1920; Гераклитов A.A. История Саратовского края в XVI - XVIII вв. Сараtob, 1923. У A.A. Гераклитова в большей степени эта тема освещена в его неопубликованном курсе лекций по истории Поволжья. См.: А Спб .ФИРИ. Ф. 38. Оп. 1. Д. 84; др. работы.

13 Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века. С. 257-284.

14 Ермолаев И.П. Среднее Поволжье во второй половине XVI-XVII вв. (Управление Казанским краем). Казань, 1982.

15 Ермолаев И.П., Липаков Е.В. Крестьяне дворцовых сел Казанского уезда в конце XVI - первой четверти XVII века (По материалам дозорных и переписных книг) // Исследования по истории крестьянства Татарии дооктябрьского периода. Казань, 1984; Мустафина Д.А. Социальное положение крестьян Казанского уезда во второй половине XVII века // Там же; Ермолаев И.П. Социально-экономическое состояние Казанского уезда в середине XVII в.(по материалам писцовой книги Семена Волынского) // Проблемы социально-экономического развития деревни Среднего Поволжья в период феодализма. Казань, 1986; др. работы.

16 Самарская летопись. Книга первая. Самарский край с древнейших времен до середины XIX века. Самара, 1993; Очерки истории Саратовского Поволжья. Т. 1. Саратовское Поволжье с древнейших времен до отмены крепостного права. Саратов, 1993; Природа и история Астраханского края. Астрахань, 1996; др. работы.

17 История крестьянства СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. Т. 2. С. 400, 405-407, 413, 419; История крестьянства России с древнейших времен до 1917 г. В пяти томах. Т. 3. Крестьянство периода позднего феодализма (середина XVII в. - 1861 г.). М., 1993. С. 136-137, 146.

18 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. Спб, 1999. Т. 1. С. 52.

19 Донелли A.C. Завоевание Башкирии Россией 1552-1740. Страницы истории империализма. M., 1995; Сереньи С.Д., Уэйд P.A. Саратов как отражение российской истории // Труды Саратовского историко-краеведческдго общества. Вып. 2. Саратов, 1992.

0С\

Barrett, Thomas M. Lines of Incertainty: The Frontiers of The North Caucasus // Slavic Revue, 54:3 (Fall 1995). C. 578-582.

21 Степанов И.В. Крестьянская война 1670 - 1671 гг. Восстание Степана Разина. Л., 1966. Т. 1; 1972; Т. 2. Ч. 1; Его же. Крестьянская война под предводительством Степана Разина в Среднем Поволжье // Учен. зап. Ленингр. ун-та. Л., 1956. № 205.; Соловьев В.М. Городское население в крестьянской войне под предводительством С.Т. Разина. Дис. . канд. ист. наук. М., 1982.

Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины

XVII века. М.-Л., 1947-1948. Т. 1-2; Его же. Города Московского государства в первой половине XVII века. Т. 1. Вып. 1. Формы землевладения. Киев, 1917; Т.1. Вып. 2. Количество и движение населения. Киев, 1919.

О'Х

Карпачев A.M. Города Московского государства и их торгово-промышленное население по пятине 1634 (142) года. Дис. канд. ист. наук. Минск, 1948; Его же. Пятина 1634 (142) года как источник для изучения социально-экономической истории // Исторические записки. М., 1950. № 33.

24 Голикова Н.Б. Очерки по истории городов России конца XVII - начала

XVIII в. М., 1982; Ее же. Наемный труд в городах Поволжья в первой четверти XVIII века. М., 1965; др. работы.

25 Кушева E.H. Сказки Генерального двора как источник по истории городов Поволжья на рубеже XVII-XVIII вв. // Города феодальной России. М., 1966; Ее же. Саратов в первой половине XVTII в. // Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971.

26 Гераклитов A.A. Самара и Самарский уезд в XVII веке (по записным книгам Печатного Приказа). Рукопись хранится в А Спб ФИРИ. Ф. 38. On. 1. Д. 72.

27 Горская H.A. Историческая демография России эпохи феодализма (итоги и проблемы изучения). М., 1994.

28 Водарский Я.Е. Население России в конце XVII- начале XVIII века. М., 1977.; Его же. Численность и размещение посадского населения^ России во второй половине XVII в. // Города феодальной России. М., 1966; Его же. Население дворцовых владений в России в последней четверти XVII в. // Вопросы географии. Сб. 83. Историческая география России. М., 1970; др. работы.

29 Индова Е.И. Дворцовое хозяйство в России. Первая половина XVIII века. М., 1964.

ЛЛ

Гурлянд И.Я. Приказ Великого государя тайных дел. Ярославль, 1902; Заозерский А.И. Царская вотчина XVII в.: Из истории хозяйственной политики царя Алексея Михайловича. 2-е изд. М., 1937.

31 Новосельский A.A. Дворцовые крестьяне Комарицкой волости во второй половине XVII в. // Вопросы сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России. М., 1961;); др. работы.

32 Степанов И.В. Хозяйственная деятельность Московского государства в Нижнем Поволжье в XVII веке // Учен. зап. Ленингр. ун-та. Сер. истории. Л., 1939. Вып. 5. №48.

33 Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. М., 1937.

34 Ермолаев И.П., Липаков Е.В. Крестьяне дворцовых сел Казанского уезда в конце XVI - первой четверти XVII века.; Мустафина Д.А. Социальное положение крестьян Казанского уезда во второй половине XVII века; Ермолаев И.П. Социально-экономическое состояние Казанского уезда в середине XVII в. (по материалам писцовой книги Семена Волынского); Буканова Р.Г. Закамская черта XVII века. Дис. . канд. ист. наук. Воронеж, 1980; Смирнов Ю.Н. и др. Самарская Лука в XVI - начале XVIII вв. Самара, 1995.

Краткая характеристика состояния изученности проблемы и новых подходов к ее решению дана Н.Б. Голиковой. См.: Голикова Н.Б. Привилегированные купеческие корпорации России XVI - первой четверги XVIII в. М., 1998. Т. 1.С. 3-4.

36 Преображенский A.A. Русское купечество XVII века: социальный облик, самосознание // Купечество в России XV - середине XVII века. Сборник статей в честь профессора A.A. Преображенского. М., 1997. С. 57-95; Преображенский A.A., Перхавко В.Б. Купечество Руси IX - XVII века. Екатеринбург, 1997; др. работы.

37

Голикова Н.Б. Привилегированные купеческие корпорации России XVI - первой четверти XVIII в.

38

Заозерская Е.И. Торги и промыслы гостиной сотни Среднего Поволжья на рубеже XVII-XVIII вв. // Петр Великий. M.-JL, 1947; Ермолаева JI. К. Торговые связи Астрахани в XVII - первой четверти XVIII в. (К проблеме формирования всероссийского рынка); Ее же. Крупное купечество России XVII-первой четверти XVIII в. (по материалам астраханской торговли) // ИЗ. М., 1986 Т. 114; Степанов И.В. Хозяйственная деятельность Московского правительства в Нижнем Поволжье в XVII веке; Его же. Организация соляных промыслов в низовьях р. Волги в XVII в.; Бахрушин С. В. Промышленные предприятия русских торговых людей в XVII веке. // Бахрушин С. В. Научные труды. М., 1954. Т. 2; Бакланова H.A. Торгово-промышленная деятельность Калмыковых во второй половине XVII века. К истории формирования русской буржуазии. М., 1959; Филатов Н.Ф. Города и посады Нижегородского Поволжья в XVII веке. Горький, 1989; Его же. Торговый дом нижегородского гостя А.Ф. Олисова // Записки краеведов. Горький, 1979; др. работы.

•2Q

См., например: Савич A.A. Соловецкая вотчина XVI - XVII вв. (опыт изучения хозяйственных и социальных отношений на крайнем севере в Древней Руси). Пермь, 1927; Прокофьева JI.C. Вотчинное хозяйство в XVII в. По материалам Спасо-Прилуцкого монастыря. M.-JL, 1959; Лохтева Г.Н. Монастырское хозяйство в XVII веке (по материалам Троицкого Гледенского монастыря). Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1964; др. работы.

40 Борисов A.M. Хозяйство Соловецкого монастыря и борьба крестьян с северными монастырями в XVI-XVII веках. Петрозаводск, 1966. С. 170-171; Дементьев Е.И. Приходо-расходные книги Савво-Сторожевского монастыря как источник для изучения экономического положения центра России во второй половине XVII века//АЕ за 1962 г. М., 1963. С. 186-191; Заозерская Е.И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI - XVII веков. К вопросу о генезисе феодализма в России. М., 1970. С. 140-141. ^

41 Дубман Э.Л. Церковно-монастырские феодалы в Симбирско-Самарском Поволжье в XVII - начале XVIII вв. Дис. . канд. ист. наук. Куйбышев, 1986. С. 6-18; Его же. Хозяйственное освоение Среднего Поволжья в XVII веке. По материалам церковно-монастырских владений. Куйбышев, 1991. С. 4-7.

42 Милютин В.А. О недвижимых имуществах духовенства в России. М., 1862; Горчаков М. Монастырский приказ (1649-1725 гг.). Опыт историко -юридического исследования. Спб., 1868; Его же. О земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и св. синода (968 - 1738). Спб., 1871; Шимко И.И. Патриарший казенный приказ // Описание документов и бумаг, хранящихся в МАМЮ. М., 1984; Покровский И.М. К истории казанских монастырей до 1764 года // ИОАИЭ. Казань, 1902; Его же. Казанский архиерейский дом, его средства и штаты, преимущественно до 1764 года. Казань, 1906; Сахаров А.Н. Русская деревня XVII века. По материалам патриаршего хозяйства. М., 1966; Соловьева Т.Б. Отношения государства и церкви по вопросам землевладения в России XVII века (по материалам патриаршего Дома). Дис. . канд. ист. наук. М., 1979; Петрова Е.Л. Патриаршие крестьяне в конце XVII - первой половине XVIII в. Дис. . канд. ист. наук. М., 1995; др. работы.

43 Соловьева Т.Б. Борьба церкви и посада за земельные владения в городе во второй половине XVII века // Правительственная политика и классовая борьба в России в период абсолютизма. Куйбышев, 1985; Ее же. Городские владения патриаршего дома и борьба за них с посадом в России XVII в. // Русский город (исследования и материалы). М., 1983. Вып. 6;др. работы.

44 Дубман Э.Л. Хозяйственное освоение Среднего Поволжья в XVII веке.

С. 6.

45 Горчаков И. Монастырский приказ; Дмитриев А.Д. Петр I и церковь. М.-Л., 1931; Козлов О.Ф. Церковная реформа I - четверти XVIII в. Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1970.

46 Булыгин И.А. Монастырские крестьяне России в первой четверти XVIII века. М., 1977. С. 59-133.

47 Муравьева JI.JI. Деревенская промышленность центральной России второй половины XVII в. М., 1971; Тарловская В.Р. Торговля России периода позднего феодализма. М., 1988; Демкин A.B. Русское купечество XVII - XVIII вв. Города Верхневолжья. М., 1990; др. работы.

48 Куза A.B. Рыбный промысел в Древней Руси. Дис. . канд. ист. наук. М., 1970.

49 Вешняков В.И. Рыболовство и законодательство. Спб., 1894. С. 440441.

50 Степанов И.В. Хозяйственная деятельность Московского правительства в Нижнем Поволжье в XVII веке; Его же. Работные люди Поволжья в XVII в. (к вопросу о характере найма) // Вопросы генезиса капитализма в России. JL, 1960; Его же. Гулящие - работные люди в Поволжье в XVII в. // ИЗ. 1951. №36; Пруссак А. Положение рабочих на рыбных промыслах Астрахани в XVII веке // Исторический сборник. JL, 1934; др. работы.

51 Устюгов Н.В. Солеваренная промышленность Соли Камской в XVII веке. М., 1957; Рабинович Г.С. Город соли - Старая Русса в конце XVI - середине XVIII вв. JL, 1973; Введенский A.A. Дом Строгановых в XVI-XVII веках. М., 1962; др. работы.

Харитонова Е.Д. География соляных промыслов Европейской России в XVII- начале XVTII вв. // Вопросы истории хозяйства и населения России XVII в. Очерки по исторической географии XVII в. М., 1974; Вдовина JI.H. Добывающие промыслы // Очерки русской культуры XVII века. М., 1979. Ч. 1.

Claus Prisner. Das deutsche Salineuwesen im frühen 17 Jahrhundert. München, 1980; Carle Walter. Beitrage zur Geschichte der Wurttembergischen Salinen. Stuttgart, 1968; Бакс К. Богатства земных недр. М., 1986; др. издания.

54 Степанов И.В. Организация соляных промыслов в низовьях р. Волги в XVII в.

55 Бахрушин С. В. Промышленные предприятия русских торговых людей в XVII в.; Дубман Э.Л. Хозяйственное освоение Среднего Поволжья в XVII веке. По материалам церковно-монастырских владений. Куйбышев, J991; Его же. Надеинское Усолье // Самарский земский сборник. Самара, 1995. С. 36-49; Его же. Описание Усольского городка и соляных варниц 1676 г. // Самарский земский сборник. Самара, 1996.

56 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987. С.

202.

57 Бахрушин С. В. Промышленные предприятия русских торговых людей в XVII в.

58 Кафенгауз Б.Б. Очерки внутреннего рынка России первой половины XVIII века (По материалам внутренних таможен). М., 1958; Тверская Д.И. Москва второй половины XVII века - центр складывающегося всероссийского рынка. М., 1959; Филатов Н.Ф. Города и посады Нижегородского Поволжья в XVII веке; др. работы.

59 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1991. С. 285, 459; Большой энциклопедический словарь. М., 1991. Т. 1. С. 604.

60 Ермолаев И.П. Среднее Поволжье во второй половине XVI - XVII вв. С

176.

61 Гоздаво-Голомбиевский A.A. Материалы для истории г. Саратова. Записки книг Печатного Приказа (1650-1675) // ЧОИДР., 1892. Кн. 3. М.; Сухотин Л.М. Первые месяцы царствования Михаила Федоровича (Столбцы Печатного приказа) // ЧОИДР. М., 1915. Кн. 4.; Документы Печатного приказа (1613-1615 гг.). М., 1994.

62 РГАДА. Ф. 233. Оп. 1. Д. 1-5; А Спб ФИРИ. Ф. 38. Оп. 1. Д. 65. Л. 23.

63 А Спб ФИРИ. Ф. 38. Оп. 1. Д. 68.

64 Дубман Э.Л. Всероссийская перепись "оброчных статей" начала XVIII в. как источник по феодальной истории Среднего Поволжья // Самарский исторический ежегодник. Самара, 1993. С. 168-171.

65 РГАДА. Ф. 26. Оп. 2. Д. 54. Ч. I-XII.

66 Горчаков М. Монастырский приказ (1649-1725 гг.); Покровский И.М.

Казанский архиерейский дом, его средства и штаты, преимущественно до 1764 года. ^

67 Булыгин И.А. Монастырские крестьяне России в первой четверти XVIII века. С. 29-37, 311-325.

68 Там же. С. 32.

69 РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 6561.

70 РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Ч. 1. Д. 3.

71 См., например: Ермолаев И.П. Казанский край во второй половине XVI - XVII вв. (Хронологический перечень документов). Казань, 1980.

72 РГАДА. Ф. 236. Оп. 1. Д. 12.

73 РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 84.

74 Там же. Оп. 2. Д. 164.

75 РГАДА. Ф. 1199.

76 Архив Музея Новодевичьего монастыря. Д. 145, 146.

77 Устюгов Н.В. Солеваренная промышленность Соли Камской в XVII века. С.24.

78 РГАДА. Ф. 125. Оп. 1. Д. 35. 1684 г.; Д. 53. 1686 г.; Оп. 2. Д. 323, 323 а.

79 Дела Тайного приказа // РИБ. Спб., 1904-1906. Т. 21-23, 28; Записки отделения Русской и Славянской Археологии императорского Русского археологического общества. Спб., 1861. Т. 2.

80 В РГАДА имеется небольшой фонд астраханской таможни, но почти все его дела (кроме одного), относятся к периоду после 1725 г. См.: РГАДА. Ф. 361.

81 РГАДА. Ф. 1209. Кн. 6468.

82 Там же. Оп. 7. Д. 159.

83 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 4. Д. 5039; Оп. 1310. Д. 18657,18658,18665 и др.

84 РГАДА. Ф. 248. Д. 1159.

85 А Спб ФИРИ. Ф. 38. Оп. 1. Д. 64-68, 72, 80, 84, 216, 220 и др.

86 Там же. Д. 72.

87 Гераклитов A.A. Самара и Самарский уезд XVII века (По записным книгам Печатного приказа). Публикация подготовлена Э.Л. Дубманом // Самарский земский сборник. Самара, 1997. № 1. С. 66-70; Гераклитов A.A. Самарские доходы. Подготовка публикации и примечания Э.Л. Дубмана // Самарский земский сборник. Самара, 1998. № 1 (2). С. 106-117.

88 А Спб ФИРИ. Ф. 115. Д. 376.

89 ОР РЫБ. Пог. 1910; Описание соляного промысла было опубликовано автором диссертации. См.: Дубман Э.Л. Описание Усольского городка и соляных варниц 1676 г. С. 91-96.

90 ОР РНБ. F. IV. Д. 724.

91 РО АИАМЗ. КП 41422/5. Л. 260 об.

92 "Сказки" торговых людей о торгах и промыслах 1704 г. М., 1984 Ч. 12.; Центры торговли Европейской России в первой четверти XVIII века. М., 1986; Описи Саввина Сторожевского монастыря XVII века. М., 1994; др. издания.

93 Законодательные акты русского государства второй половины XVI -первой половины XVII века. Тексты. Л., 1986; Законодательные акты русского государства второй половины XVI - первой половины XVII века. Комментарии. Л., 1987.

94 Дубман Э.Л., Дубинин С.И. Записки Э. Кемпфера о путешествии по Волге от Казани до Астрахани // Краеведческие записки. Самара, 1996 Вып. 8.; Польской C.B. Дубман Э.Л. Сообщение о Самарском крае в мемуарах П.Г. Брюса // Самарский земский сборник. Самара, 1997. № 1.

95 Труды СУАК. Саратов, 1886-1916; Зерцалов А.Н. Материалы по истории Симбирского края XVII и XVTII вв. Симбирск, 1900; Мартынов П. Селения Симбирского уезда (Материалы для истории Симбирского дворянства и частного землевладения в Симбирском уезде). Симбирск, 1904; Мельников С. Акты исторические и юридические и другие царские грамоты Казанской и других соседственных губерний, собранные Степаном Мельниковым. Казань, 1859. Т. 1 ; др. издания.

96 Книга строельная города Синбирска. Симбирск, 1897.

97 Зерцалов А. Материалы для истории Синбирска и его уезда. Приходо-расходная книга Симбирской приказной избы (1665-1667 гг.). Симбирск, 1896.

98 Материалы исторические и юридические района бывшего приказа Казанского дворца. Т. 1. Казань.1882; Т. 2-6. Симбирск, 1898-1912.

99 Материалы исторические и юридические района бывшего приказа Казанского дворца. Т. 8-9. Рукописи. Хранятся в библиотеке ГАУО.

100 Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. 1 // АЕ за 1957. М., 1958; Ч. 2 // АЕ за 1960 г. М., 1962; Каштанов С.М., Назаров В.Д., Флоря Б.Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. 3. // АЕ за 1966 г. М., 1968; Тебекин Д.А. Перечень иммунитетных грамот 1584-1610 гг. Ч. 1 // АЕ за 1978 г., Ч. 2 // АЕ за 1979 г. М., 1981; Ермолаев И.П. Казанский край во второй половине XVI-XVII вв.

101 Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. Ч. 1. Спб., 1773; Лепехин И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1763 и 1769 годах. Спб., 1775. Ч. 1; Гмелин С.Г. Путешествие по России для исследования трех царств природы. Часть вторая. Путешествие от Черкаска до Астрахани и пребывание в сем городе: с начала августа 1769 по пятое июня 1770 года. Спб., 1777; Описание Колы и Астрахани. Из сочинений Академика Николая Озерецковского. Спб., 1804; др. авторы.

102 Дубман Э.Л. Хозяйственное освоение Среднего Поволжья в XVII веке. С. 8-9.

103 Например, в своей работе, посвященной городам Астраханской округи, Н.Б. Голикова не смогла придти к однозначному мнению о численности населения в них в конце XVII в. См.: Голикова Н.Б. Очерки по истории городов России конца XVII-начала XVIII в. С. 15-19, 24-25,26, 28, 32-33 и др.

104 Дубман Э.Л. Формирование сельского населения в Симбирско-Самарском Поволжье в XVII-начале XVIII вв. // Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья. Йошкар-Ола, 1990. С. 19-25.

105 Салимов И.Х. Среднее Поволжье. М., 1994. С. 46-48.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Промысловое предпринимательство и освоение Понизового Поволжья во второй половине XVI-XVII вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Развитие российских государственности и общества в значительной степени обуславливалось расширением территории страны, хозяйственным освоением новых территорий, важнейшими из которых в ХУ1-ХУП вв. были "Дикое поле" и Сибирь.

Плодородные лесостепные и степные земли юга и юго-востока европейской части России во второй половине XVI - XVII вв. являлись объектом политики, основывающейся на единых принципах. Она состояла в военном противостоянии нападениям крымцев и ногайцев, сооружении отдельных крепостей и непрерывных оборонительных линий. Под их защитой шло хозяйственное освоение, которое сводилось к формированию мелкого и среднепоместного землевладения, массовым миграциям населения, складыванию районов аграрного производства. В итоге происходило медленное широтное "сползание" ареала земледельческих окраин страны. Активная деятельность государственной администрации распространялась только на примыкающую к границам оседлого аграрного расселения полосу лесостепи. Вся остальная территория "Дикого поля" оставалась во власти степняков. К рубежу ХУП-ХУШ вв. оседлое расселение достигло южной границы лесостепи.

Процесс освоения Понизового Поволжья, после присоединения его к России, существенно отличался от других районов "Дикого поля". Это своеобразие проявлялось в правительственной политике на территории региона, в деятельности различных категорий участников его колонизации, в общем направлении экономического развития. Причина такой специфичности обуславливалась природно-географическими условиями, геополитическим положением региона. В орбиту военно-правительственного и хозяйственного (прежде всего промыслового) освоения входила вся, прилегающая к водным акваториям территория Понизового Поволжья; как в меридиональном, от Камы до северного побережья Каспийского моря, так и в широтном, от Терека до низовьев Яи-ка, направлениях. Зарождение этого процесса можно отнести ко второй половине XVI в. Широкомасштабное аграрное освоение началось только в середине

- второй половине XVII в. Оно значительно запаздывало по сравнению с подобными процессами, происходившими западнее, и явилось лишь одной из составляющих экономической жизни региона, основой которых бьпйи промыслы, обслуживание транзитных транспортных путей, торговля.

Суть государственной политики в регионе состояла в закреплении его за Россией, защите юго-восточных окраин страны от нападений кочевников, охране и поддержании волжского торгового пути, хозяйственном освоении Понизового Поволжья. Во второй половине XVI - XVII вв. в ее проведении можно выделить несколько этапов. На каждом из них решались свои приоритетные задачи. На протяжении первого периода - от присоединения до середины 1580-х гг. -Москва с помощью военных и дипломатических средств утвердила свою верховную государственную власть над всей территорией края, подавила оппозиционные движения местного населения. Затем, до активных проявлений Смуты на территории края, был установлен контроль за основными стратегическими пунктами региона в среднем и нижнем течении Волги, Белой, Терека, в устье Яика; создана система военно-административных пунктов, ликвидирована возможность формирования казачьей области на берегах Волги. Большая Ногайская Орда окончательно признала свое подданство России. Одной из важнейших сфер деятельности центральной и местной администрации в этот период явилась организация и поддержка хозяйственного освоения природных богатств региона - рыболовства, добычи соли, торговли и транзита грузов.

События Смуты в Понизовье серьезно повлияли на систему, созданную Москвой в предшествующий период, но не смогли ее разрушить полностью. В период после Смуты до середины 1630-х гг. государство не только полностью восстановило свои позиции в регионе, но и значительно их усилило. Были восстановлены разрушенные города, построены новые, расширена сфера деятельности мутной администрации в волго-яицком междуречье, низовьях Яика. Казна выступила непосредственным инициатором восстановления промыслового хозяйства региона. Показателем стабильности и относительной безопасности на территории края явилось возникновение крупных центров оседлого расселения и земледелия в Закамье, к югу от Тетюшей и Алатыря, на Самарской Луке.

Середина 30-х гг. XVII в. явилась переломным этапом правительственной политики и освоения южных и юго-восточных окраин России ("Дйкого поля"). Новые моменты в развитии Понизового Поволжья проявились уже в последнее десятилетие царствования Михаила Федоровича. Край стал более военизированным и безопасным; крупные промыслы частных предпринимателей возникли в устье Яика, на Эмбе, на Самарской Луке. Были заложены предпосылки для массового земледельческого и земледельческо-промыслового освоения его северных лесостепных районов. Основой экономического развития региона остались промыслы, торговля и транзит грузов по Волге. Восточная часть единой укрепленной линии России - Симбирская (Симбирско-Корсунская) и Закам-ская черты - была сооружена только во второй половине 1640-х - 1650-х гг. Следствия их строительства и массового земледельческого освоения, защищенного этими укреплениями территорий Понизового Поволжья, для развития края вполне очевидны. Именно такие действия государства и общества являлись типичными в этот период для всей лесостепной зоны Дикого поля. Но правительство значительно усилило свою деятельность и в районах, располагавшихся к югу от оборонительных линий. Особенно активно такая политика стала проводиться с середины 1660-х гг. Началась подготовка к новому этапу военной колонизации края, строительству городов, оборонительных линий. Планомерное обследование было проведено в волго-яицком междуречье, в низовьях и среднем течении Яика. Государство приступило к созданию на территории всего Понизового Поволжья крупнейшего в стране казенно-дворцового промыслового комплекса. После ликвидации последствий массового антикрепостнического движения под предводительством С. Разина, основные направления этой политики были продолжены. Особое внимание уделялось укреплению подступов к Симбирскому Правобережью и закреплению позиций государства в низовьях Яика. Сооружение Сызрани и других военизированных поселений способствовало появлению нового крупного района аграрного расселения. Решающим для всего Понизового Поволжья, явился период с середины 1690-х гг. Взятие Азова, строительные работы в волго-донском междуречье, фактическая ликвидация автономии яицкого и донского казачества, ускоренное земледельческое освоение Правобережья - привели к новой ситуации в регионе. Об этом свидетельствует фактическая отмена законодательных норм "заповедных городов". Наряду с окончательным оформлением дворцового промыслового комплекса как крупнейшего не только в регионе, но и в стране; государство с помощью реформ начала XVIII в., фактически поставило под свой контроль все остальные крупнейшие промысловые центры региона. Реализация в регионе секуляризационной политики Петра I, его законодательства об "оброчных статьях", явилась продолжением тенденций, наблюдавшихся на территории Понизовья во второй половине XVII в. и стала четкой гранью в развитии промысловой деятельности, прежде всего, частных предпринимателей. Таким образом, рубеж ХУП-ХУШ вв. явился итоговым, решающим для Понизового Поволжья по целому ряду факторов. Завершился определенный период в его развитии. К началу XVIII в. край практически стал внутренним районом Российского государства. Государство поставило под свой контроль основные силы, находившиеся как внутри региона, так и на его границах - частных предпринимателей, яицкое и донское казачество, калмыков.

Изучение поведения различных групп российского общества на территории Понизового Поволжья позволяет сделать вывод о том, что именно, промысловое хозяйство было важнейшей сферой их деятельности. Это направление колонизации являлось многомерным процессом, инициаторами, организующей активной силой и главными участниками которого были представители едва ли не всех сословий, а также государства. Промысловое освоение оставалось основным фактором социально-экономической жизни региона на протяжении, примерно, полутора столетий, до рубежа XVII - XVIII вв. В течение рассматриваемого периода, базовыми для хозяйственного развития основной территории региона являлись промыслы и, отчасти, транзит грузов и торговля, но никак не земледелие. Именно промысловые отрасли хозяйства определяли основные тенденции в освоении региона, его место в начинающемся общероссийском разделении труда. Поэтому в пересмотре нуждается привычная схема деления истории Понизового Поволжья на два периода, гранью между которыми обычно считают сооружение в середине XVII в. засечных линий и начало массового аграрного освоения лесостепных районов Понизовья. Рассмотрение развития региона, исходя из специфики его военно-административнЪй и промысловой колонизации, развития городов и ряда других факторов, позволяет выдвинуть иные критерии для периодизации. Следует отметить, что логика активной хозяйственной деятельности крупнейших корпораций и частных предпринимателей в Понизовом Поволжье, зачастую не укладывалась в жесткие рамки единой периодизации. Каждый из них действовал, исходя из своих внутренних интересов, хотя и в значительной степени регулируемых политической линией государства. Рассматривая понятия хозяйственное освоение, колонизация в более широком смысле, не сводя их только к земледельческому освоению, трудно переоценить роль дворцового ведомства, патриаршей кафедры, центральных монастырей, купечества и других категорий предпринимателей, в постепенном превращении края во внутренний российский регион. Основываясь на феодальной крепостнической логике развития социально-экономических отношений, они вынуждены были вносить в свою деятельность известные коррективы, в частности, широко применять вольнонаемный труд.

При конкретном изучении, вполне явственно выступают общие черты в деятельности различных групп предпринимателей, прежде всего крупнейших, на территории региона. К ним относятся целенаправленные усилия по закреплению в своей собственности наиболее выгодных промысловых участков (от оброчного владения к вотчинному), обеспечение предприятий максимально возможным льготным режимом, формирование системы хозяйственно-административных подворий, перевалочных пунктов в волжских городах. Уже в первой половине - середине XVII в. наиболее предприимчивые из таких промышленников смогли создать крупные многофункциональные промысловые комплексы с постоянным населением, военными гарнизонами, развитием нескольких отраслей хозяйства.

Несмотря на всю свою логичность и кажущуюся очевидность, схема неуклонной эволюции от промыслового хозяйства к промыслово-аграрному или аграрному у крупных корпоративных предпринимателей, к каковым относились дворцовое ведомство, патриаршая кафедра, центральные монастыри, не отражает все реалии экономического освоения Понизового Поволжья. Конкретное изучение деятельности отдельных групп участников освоения показывает, что такая последовательность, как правило, осуществлялась только в районах, входивших в ареал массового формирования землевладения. Но, это была реализация сложившейся ситуации, а не главная цель предпринимательской деятельности в регионе. Хотя, разумеется, крупные предприниматели делали все возможное для того, чтобы поселить рядом с промыслами зависимое население.

В процессе промыслового освоения участвовали различные категории российского общества - от самых привилегированных до тяглых сословий, от "верхового" до местного посадского и приборного населения. Первостепенное место в этом процессе занимало государство. Его особой роли способствовала специфика владельческих прав на промысловые угодья. Собственность и право на эксплуатацию их отличались условностью, неустойчивостью, требовали постоянного подтверждения. Правовые нормы вотчинного и поместного землепользования распространялись на эти угодья в весьма ограниченной степени, что придавало промысловой собственности, не говоря уж об оброчных водах, характер временного владения, во многом зависящего от воли центральных и местных государственных органов. Вследствие этого, роль государства в регуляции этих отношений была чрезвычайно высокой. Постоянной функцией правительственной администрации являлось распределение промысловых угодий, контроль за ними и сбор откупных платежей. Нередко, местные власти должны были организовывать собственные казенные предприятия; руководить, родственными им, дворцовыми. Грань между деятельностью казны и Дворца в эксплуатации природных богатств края, провести крайне сложно. До начала 1660-х г. дворцовое ведомство либо закупало продукцию в Астрахани и Нижнем Новгороде, либо получало ее от местной администрации, собиравшей часть откупных платежей за оброчные угодья натурой. Возникновение и дальнейшее развитие собственного, крупнейшего в регионе и стране, дворцового промыслового комплекса началось лишь с 60-х гг. XVII в. В его создании непосредственное участие принимали как дворцовые, так и казенные учреждения, в частности приказы Тайных дел, Казанского дворца; местная администрация. Предприятия дворцового ведомства располагались едва ли не во всех йромысловых районах Понизовья, но крупнейшие промыслы находились в астраханской дельте и низовьях Яика. Выдающуюся роль в промысловом и промыслово-аграрном освоении Понизового Поволжья сыграли Патриарший дом и монастыри центра страны. Эти участники освоения, как и местные монастыри и епархии, являлись наиболее привилегированными (после дворцового ведомства) предпринимателями региона. Но и они не смогли полностью преодолеть условности владения промысловыми угодьями, права на которые приходилось постоянно возобновлять. Церковь не только сохранила свои позиции крупнейшего предпринимателя Понизового Поволжья на протяжении всего изучаемого периода, но и значительно их усилила во второй половине XVII столетия. Политика ограничений этого времени практически не затронула ее деятельность и владения.

Патриаршие промыслы, возникнув в начале XVII в., по-настоящему крупными стали только во второй половине столетия. Их география была ограничена астраханской дельтой и угодьями, примыкающими к Самаре. Промысловая деятельность центральных монастырей началась уже во второй половине XVI в. Она охватила всю Волгу от Казани и почти до Астрахани. Но в последующем столетии, особенно во второй его половине, наибольший размах монастырское предпринимательство получило в сравнительно небольшом районе волжской акватории, примерно, от Симбирска и до Саратова. Помимо промысловой деятельности, все перечисленные предприниматели активно занимались аграрным и промыслово-аграрным освоением региона. На территории Самарского уезда патриаршее и дворцовое ведомства владели большей частью пахотных и других сельскохозяйственных угодий. В Симбирском уезде центральные монастыри и Дворец стали собственниками ряда крупных вотчин по всему волжскому побережью и являлись в последние десятилетия XVII в. одними из основных участников земледельческого освоения, хотя, разумеется, значительно уступали в этом процессе мелко и среднепоместному дворянству.

Заведя, крупные земельные вотчины на территории Южного Средневол-жья, дворцовое и патриаршее ведомства главное внимание уделяли все же организации промысловых предприятий. Несколько отличной была^в этом отношении деятельность властей центральных монастырей. Они создали в своих владениях многоотраслевое хозяйство, в котором, нередко, главную роль играло земледелие. Именно, в таких крупных вотчинах наиболее отчетливо виден процесс воспроизводства крепостнических отношений, характерных для их владений в центральных районах страны.

Представители местных епархий и монастырей, прежде всего казанских и астраханских, также относились к крупнейшим предпринимателям Понизового Поволжья. В большинстве случаев сфера их деятельности была ограничена ближайшей округой, а полученную продукцию они реализовывали на местном рынке. В большей степени это относится к астраханским церковным корпорациям. Торговые интересы отдельных монастырей Казанского края нередко простиралась вплоть до Астрахани.

Привилегированное купечество, расцвет деятельности которого приходился на 20-е - 50-е гг. XVII в., в основном эксплуатировало наиболее продуктивные угодья Астраханского края и низовьев Яика, но его предприятия располагались по всей волжской акватории. В более поздний период купечество оказалось вытесненным из крупного понизового производства (прежде всего учужного - астраханского и нижнеяицкого). Сферой приложения его усилий остались подряды на перевозку продукции промыслов, хлеба; выполнение посреднических операций и т.д. Сравнительно небольшая группа гостей и членов гостиной сотни - Светешниковы, Шорины, Гурьевы, Никитников, смогла создать поистине гигантские промысловые предприятии, по своим размерам сравнимые только со сменившим их дворцовым комплексом. Однако значимость и экономическое могущество этих людей, прежде всего, основывались на поддержке государства. Они зачастую выступали торгово-промышленными агентами правительства. Уникальными случаями подлинной колонизации новых территорий являлись предприятия Надей Светешникова - на Самарской Луке -и Гурьевых - в устье Яика. В деятельности по созданию каменного городка и учугов на Яике, их эксплуатации отчетливо выступает теснейшая связь между государством и частным лицом, взаимное переплетение их интересов. Близкими по размерам производства и его организации к предприятиям Средних представителей привилегированного купечества (членам гостиной и суконной сотен), были заведения жителей московских слобод. Среди них необходимо выделить представителей Кадашевской слободы, роль которых в откупе доходных статей низовских городов, организации промысловых предприятий была весьма значительной. К ним же примыкали богатейшие промышленники из верховых посадов, монастырских слобод и т.д. К таковым, например, примыкали братья Калмыковы, до того как их приписали к гостиной сотне.

Многочисленность непривилегированных предпринимателей из верховых городов и уездов - посадских людей, крестьян и т.д., позволяла им сохранять за собой весьма серьезные позиции в промысловом хозяйстве Понизового Поволжья, в организации средних и мелких предприятий, транзитных перевозках и т.д.

Местное городское население являлось наиболее массовой группой предпринимателей Понизового Поволжья. Формы такого предпринимательства могли быть самыми различными - от откупов до подрядов и найма в качестве рабочей силы. Для большинства посадских и приборных людей рыболовецкие промыслы были важнейшим источником доходов. Именно поэтому, местное городское население добилось приписки к городской округе примыкающих к ней волжских вод. В подавляющем большинстве случаев размеры откупов и их продолжительность, были невелики и, как правило, не превышали года. На них, как и на промыслы верховых непривилегированных предпринимателей, практически не распространялись таможенные и другие льготы.

Базовыми для промыслового хозяйства Понизового Поволжья, несомненно, являлись рыболовство и добыча соли. Следует сразу же подчеркнуть выгодность организации производства в этих отраслях. Доходность его составляла до 200 - 250%. Несмотря на издержки при перевозке грузов, продажа продукции понизовых предприятий позволяла получать изрядную прибыль. Роль региона, как крупнейшего в стране поставщика ценных сортов рыбы и рыбных продуктов", несомненна. Общее количество вывозимой в основные торговые центры России продукции рыболовецких промыслов подсчитать невозможно. Но, ряд косвенных данных свидетельствует о том, что она составляла основную часть торговых операций с рыбой в Нижнем Новгороде, на Ма-карьевской ярмарке, в Москве. Подавляющее большинство крупных предприятий являлось товарными. Рыбу на продажу добывали представители привилегированного купечества, кадашевцы, ряд других категорий промышленников. Дворцовые и крупные предприятия церковных корпораций играли двойную роль. Они отправляли значительную часть своего улова "про обиход" в метрополию, а все остальное, поставляли на рынок. Взаимоотношение между этими потоками у различных предпринимателей могло колебаться в весьма широком диапазоне. Для центральных монастырей волжские промыслы, прежде всего, являлись поставщиками потребительских стоимостей. Деньги, вырученные от продажи, шли на поддержание самого промысла. На нужды патриаршей кафедры затрачивалось не более четверти улова волжской рыбы.

Крупнейшие предприниматели имели рыболовецкие заведения не только в Понизовье, но и в других районах европейской части России. Но роль среди них волжских промыслов, как это явствует из хозяйства патриаршей кафедры, являлась преобладающей.

Важнейшим рыболовецким промысловым районом Понизового Поволжья являлся астраханско-нижнеяицкий, откуда шел основной поток продукции и где сложились наиболее значительные рыболовецкие предприятия - учуги. Но и другие районы, такие как саратово-черноярский, самарский и другие были крупными поставщиками товарной продукции. В последней трети XVII в. значительное количество рыбы на рынок начали вывозить производители яицкого промыслового района.

Основной организационной формой промыслового освоения территории Понизового Поволжья являлись рыболовецкие предприятия. Сеть крупных и мелких, постоянных и сезонных предприятий покрывала берега Волги и других рек региона. На них сосредотачивалась большая часть наемных работных людей, из года в год появлявшихся в районах промыслов. Организаторами промысловых предприятий были представители тех самых категорий промышленников, о которых говорилось выше.

Наиболее крупными и постоянными из таких предприятий Являлись учуги и рыболовецкие заведения дворцового ведомства, патриаршей кафедры, центральных и местных монастырей и епархий, привилегированного купечества. Категорию "предприятие" мы относим не к единичной варнице или учугу, а ко всей их совокупности, сосредоточенной в локальном районе и находящейся в руках одного владельца. Большинство из них можно отнести к крупной кооперации, а в организации учужного производства вполне очевидны черты мануфактуры. Количество произведенной продукции в подобных заведениях оценивалось в денежном исчислении от одной - двух до десяти и более тысяч рублей. Ежегодно через технологический цикл единичного производства проходило несколько тысяч (до 10000 и более) пудов рыбы. Численность постоянной рабочей силы доходила до 100 и более человек. Нередко, промысловые предприятия имели свои укрепленные городки, рядом с которыми располагались слободы с постоянным населением, рабочей силой. Таковыми являлись дворцовые рыболовецкие комплексы у Саратова и в устье Усы, городки Н. Светешникова на Самарской Луке и М. Гурьева в низовьях Яика, учуги волжской дельты и т.д. При благоприятных условиях такие центры становились ядрами промыслово-аграрного освоения региона, как это, например, случилось с Надеинским Усольем, Сосновским рыбным двором и т.д.

Соляные промыслы играли меньшую роль в хозяйственном освоении края. За исключением астраханского, размеры производства других понизовых соледобывающих центров были весьма скромными. Они занимали сравнительно небольшую территорию. Для получения готовой продукции использовалась, как правило, временная рабочая сила. Но, в совокупности эти предприятия не только полностью удовлетворяли потребности хозяйства и населения близлежащей к ним округи в соли, но и поставляли ее в значительных количествах на рынок.

Астраханский центр соледобычи следует отнести к числу крупнейших в России. Он занимал второе место после Соли Камской и производил не менее

20% всей потребляемой соли страны. Следует отметить, что в отличие от старых русских центров солеварения (в том числе и Соли Камской), в астраханских озерах и на Яике получение соли являло собой совершенно йовый для тогдашнего производства тип. Соль не вываривали, что было малопродуктивно и дорогостояще, а "сгребали". Процесс производства существенно упрощался и удешевлялся. Запасы же месторождений являлись практически неисчерпаемыми. Будущее соледобывающей промышленности России было именно за этими центрами (в том числе и за озерами Эльтоном и Баскунчаком, промышленная разработка которых началась только в XVIII в.). Изучение еще одного соледобывающего комплекса Понизового Поволжья - Надеинского Усолья, который относился к предприятиям мануфактурного типа, позволяет определить ряд специфических и общих черт, характерных для российского солеварения в XVII в.

Понизовой рыболовецкий и соледобывающий комплекс, интенсивное промышленное развитие которого началось в изучаемой период, в отличие от других подобных производств европейской части России, имел блестящие перспективы. Позднее, в XVIII - XIX вв. за ним закрепилось лидирующее положение в вышеуказанных отраслях народного хозяйства.

Эксплуатация природных богатств Понизового Поволжья, несомненно способствовала дальнейшей хозяйственной специализации отдельных районов, углублению экономического районирования в России, расширению товарообмена, появлению свободных денежных средств. Вместе с тем, совершенно очевидно, что социально-экономическое развитие региона шло в направлении дальнейшего укрепления и эволюции крепостнических отношений.

Список научной литературыДубман, Эдуард Лейбович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

2. Российский государственный военно-исторический архив ГРГВИА)13.1. Военно-ученый архив. Ф. ВУА. Д. 19027, 20967, 20968, 20969, 20972.

3. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ)15.1. Эрмитажное собрание. Ф. 885. 390/1.15.2. Собрание М.П. Погодина. Д. 1910.15.3. IV. Д. 724.

4. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО)16.1. Симбирская ученая архивная комиссия. Ф. 732. Оп. 2. Д. 429.16.2. Библиотека ГАУО. Материалы исторические и юридические района бывшего приказа Казанского дворца. Т. 8-9. Рукописи.

5. Государственный архив Самарской области ГГАСямО)17.1. Преображенский П.А. Ф. 673.0п. 1. Д. 55.

6. Рукописный отдел Астраханского историко-архитектурного музея-заповедника (ТО АИАМЗ)19.1. КП 41422/5.

7. Архив Музея Новодевичьего монастыря. 1.10.1. Д. 145,146.2. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

8. Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Л.: Соцэкгиз, 1937. 308 с.

9. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею. Спб., 1836. Т. 1-4. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою ко-миссиею. Спб., 1841-1842. Т. 1-5.

10. Акты времени правления царя Василия Шуйского (1606 г. 19 мая -17 июля 1610 г.). М., 1914.-421 с.

11. Акты нижегородского Печерского Вознесенского монастыря. М., 1898.-366 с.

12. Акты, относящиеся до юридического быта древней России. Спб., 1857-1884. Т. 1-3.21. 2.2.2.3.