автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Русская рецепция Кристофера Марло

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская рецепция Кристофера Марло"

На правах рукописи

РЯБОВА АННА АНАТОЛЬЕВНА

РУССКАЯ РЕЦЕПЦИЯ КРИСТОФЕРА МАРЛО

10.01.01 — Русская литература

Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

г э и;ол 7015

Саратов -2015

005570939

005570939

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы и фольклора Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Саратовский государственный университет имени Н.Г.Чернышевского».

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Жаткин Дмитрий Николаевич

Официальные оппоненты: Ильченко Наталья Михайловна,

доктор филологических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный педагогический уш1верситет имени Козьмы Минина», заведующий кафедрой русской и зарубежной филологии; Кихней Любовь Геннадьевна, доктор филологических наук, профессор, НОУ ВПО «Институт международного права и экономики имени А.С.Грибоедова» (г. Москва), профессор кафедры истории журналистики и литературы; Чернин Владимир Константинович, доктор филологических наук, ФГБОУ ВПО «Ульяновский государственный педагогический университет имени И.Н.Ульянова», профессор кафедры методики начального образования.

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Орловский

государственный университет»

Защита состоится 2015 года в Ж часов на заседании

диссертационного совета Д.212.243.02 ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н.Г.Чернышевского» по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, д. 83, корп. XI, ауд. 301.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского и на сайте Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского http://www.smi.ru/

Автореферат разослан « 2015 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Ю.Н. Борисов

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Изучению творчества Шекспира и театра его эпохи посвящены многочисленные труды выдающихся отечественных филологов и искусствоведов, в частности, Н.И.Стороженко, М.М.Морозова, А.А.Смирнова, А.К.Дживелегова, А.А.Аникста, Л.Е.Пинского, А.В.Бартошевича и др. Существенно более скромным представляется пласт материалов, осмысливающих деятельность современников и непосредственных предшественников Шекспира, имена которых упоминаются, в большинстве случаев, в контексте творчества великого соотечественника. Вместе с тем без понимания особенностей художественного восприятия мира в произведениях Кристофера Марло, Роберта Грина, Томаса Кида, Бена Джонсона и др. нельзя должным образом осмыслить ни саму драматургию елизаветинского времени как уникальное явление в истории мировой литературы и театрального искусства, ни наследие Шекспира как самого значительного драматурга эпохи.

Судьбе наследия Шекспира в русской литературе посвящены авторитетные монографии, среди которых наиболее значительными являются коллективный труд Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН «Шекспир и русская культура» (1965), вышедший под редакцией академика М.П.Алексеева, труды Ю.Д.Левина «Шекспир и русская литература XIX века» (1988) и Н.В.Захарова «Шекспиризм русской классической литературы: тезаурусный анализ» (2008); напротив, до настоящего времени не опубликовано исследований, обращенных к русской рецепции творчества драматургов-«елизаветинцев», в том числе и тех из них, чьи произведения относительно широко переводились и осмысливались в России — Кристофера Марло и Бена Джонсона.

В свете сказанного возникла настоятельная необходимость с максимально возможной полнотой собрать и систематизировать материалы, позволяющие представить эволюцию русской рецепции Кристофера Марло на протяжении без малого двух веков - с 1820-х гг., когда появились первые достоверные отклики на его творчество в русской печати, до наших дней; при этом особое внимание должно быть уделено как переводческой рецепции, так и восприятию произведений драматурга в русской литературе, литературной критике и литературоведении. В процессе систематизации разрозненных фактов и заполнения значительных лакун научного знания собственным исследовательским материалом будет осуществлена разработка ряда вопросов, значимых для понимания специфики переводческого осмысления драматургических текстов, установлена зависимость усиления интереса к конкретным марловским текстам от процессов, происходивших в российском обществе, и т. д.

Цель исследования - выявление и анализ обстоятельств рецепции творчества английского драматурга XVI в. Кристофера Марло в русской литературе, литературной критике и литературоведении XIX — начала XXI в.

Данная цель конкретизируется в постановке следующих исследовательских задач:

1) изучить эволюцию осмысления произведений Кристофера Марло в русской литературной критике и литературоведении XIX — начала XXI в.;

2) выявить реминисценции и традиции творчества Кристофера Марло в русской литературе XIX - начала XXI в.;

3) осуществить литературоведческий анализ русских переводов произведений Кристофера Марло, осуществленных во второй половине XIX — начале XXI в. М.Л.Михайловым, С.Ф.Уваровым, Д.Д.Минаевым, Н.В.Гербелем, М.Н.Шелгуновьш, Родиславской, К.Д.Бальмонтом, И.А.Кашкиным, Г.А.Шенгели, А.Д.Радловой, Е.Н.Бируковой, Н.Н.Амосовой, Э.Л.Линецкой, Е.Г.Полонской, Вс.А.Рождественским, Ю.Б.Корнеевым, И.Н.Ждановым, В.В.Роговым, В.В.Новожиловым, Г.М.Кружковым, А.В.Лукьяновым и др.

Предмет исследования — осмысление творчества Кристофера Марло русскими писателями, переводчиками, литературным критиками, литературоведами, искусствоведами XIX — начала XXI в. Объект исследования — материалы русской литературной критики и литературоведения о жизни и творчестве Кристофера Марло, русские переводы произведений Марло, традиции его творчества в русской литературе. Материалом для анализа послужили: английские оригиналы Кристофера Марло и их русские переводы, выполненные во второй половине XIX —начале XXI в.; произведения русской литературы XIX — начала XXI в., содержащие реминисценции и традиции творчества Марло; литературно-критические публикации и литературоведческие работы XIX — начала XXI в., а также дневниковые, эпистолярные и мемуарные источники.

Новизна работы состоит в том, что в ней впервые осуществлен анализ эволюции русской рецепции творчества Кристофера Марло. При рассмотрении всей совокупности отмеченных фактов в комплексном единстве, в контексте особенностей литературного развития в России, осуществлялись систематизация и дополнение разрозненных работ предшественников, установление перекличек оригинальных произведений Кристофера Марло и русских писателей, сопоставительный анализ текстов Марло и их переводов. Особое внимание уделено концептуальным литературоведческим исследованиям Н.И.Стороженко и А.Т.Парфенова, появление которых существенным образом трансформировало представление о творчестве Марло в России, а также аналитическим работам Ф.Г.Овчинниковой, предложившей свое видение переводческого восприятия драматургии Марло, и Н.Э.Микеладзе, проследившей идейную взаимосвязь произведений Марло с более ранними сочинениями Никколо Макиавелли.

Впервые вводится в научный оборот значительный объем архивных материалов — ранее не известные и не опубликованные статьи М.М.Морозова, А.К.Дживелегова, переводы И.А.Кашкина (фрагменты из трагедии «Мальтийский еврей»), Г.А.Шенгели (начало первого акта трагедии «Эдуард II»), А.Д.Радловой (ранняя редакция «Эдуарда II», кардинально отличающаяся от перевода под редакцией А.А.Смирнова), вольная интерпретация Т.Л.Щепкиной-Куперник пасторального стихотворения Марло «Страстный пастух — своей возлюбленной», а также материалы из фондов издательства

«Художественная литература», связанные с подготовкой и изданием книг Кристофера Марло (в частности, письма переводчиков Э.Л.Линецкой, Ю.Б.Корнеева и литературоведа А.А.Смирнова, рецензия Г.А.Шенгели на перевод «Трагической истории доктора Фауста» Е.Н.Бируковой, рецензии Р.М.Самарина и др.). Таким образом, диссертационное исследование дает целостное решение научной проблемы выявления и изучения русской рецепции Кристофера Марло, что способствует пополнению научного знания в области русско-западноевропейских литературных связей, истории русской переводной художественной литературы, межкультурной коммуникации.

Теоретико-методологическая база исследования сформирована на основе фундаментальных работ классиков отечественного литературоведения и искусствоведения Александра Н. Веселовского, Алексея Н. Веселовского, В.М.Жирмунского, А.К.Дживелегова, М.П.Алексеева, Н.И.Балашова, М.Л.Гаспарова, А.А.Аникста, Ю.Д.Левина, В.Е.Багно, А.В.Бартошевича, исследований в области теории и истории русского художественного перевода и русской переводной художественной литературы (А.В.Федоров, Е.Г.Эткинд, Ф.Г.Овчинникова, А.Н.Гирнвенко, ЛЛ.Нелюбин, Г.Т.Хухуни и др.), русско-английских литературных и историко-культурных связей (Г.Н.Бояджиев, Л.Е.Пинский, Д.Н.Жаткин и др.), истории английской литературы (Н.И.Стороженко, М.М.Морозов, А.А.Смирнов, Р.М.Самарин, Ю.Ф.Шведов, Г.В.Аникин, Н.П.Михальская, А.Т.Парфенов, А.Н.Горбунов, Н.Э.Микеладзе и др.). В процессе анализа использовались культурно-исторический, сравнительно-исторический, сравнительно-типологический, историко-типологический, историко-генетический и биографический подходы, а также приемы проблемного, сопоставительного анализа художественных произведений.

Теоретическая значимость работы заключается в опыте изучения творчества зарубежного писателя в проекции на историю русской литературы и русского художественного перевода, позволяющем осмыслить обстоятельства возникновения и развития интереса к его творчеству со стороны русских писателей, переводчиков, литературных критиков, литературоведов, искусствоведов, объяснить проникновение элементов его поэтики в русскую литературную и культурную среду. Обращение к вопросам диалектики и динамики литературного развития, творческой преемственности на уровне мотивов, образов, художественного языка и др., позволяет увидеть типологическую близость писателей и произведений.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов при разработке лекционных курсов по истории русской литературы XIX - начала XXI в., истории зарубежной литературы, истории русской литературной критики, а также при подготовке изданий избранных переводов произведений Кристофера Марло, создании библиографии русских переводов и критической литературы о Марло на русском языке, текстуальном комментировании сочинений Марло и русских писателей, в творчестве которых нашли отражение традиции английского предшественника.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Отклоняя не находящие подтверждения гипотезы отдельных исследователей, усматривавших марловские традиции в одной из первых пьес русского театра «Темир-Аксаково действо», в «<Набросках к замыслу о Фаусте>» и «Скупом рыцаре» А.С.Пушкина, следует признать, что первоначальный интерес к творчеству Кристофера Марло в России возник в конце 1820-х гг. и был обусловлен публикацией перевода повести немецкого романтика Л.Тика «Жизнь поэта» («Dichterleben»), представившей Шекспира и литераторов его времени. Этот интерес в 1830 — 1850-е гг. был существенно подкреплен публикациями переводных литературно-критических статей, посвященных английской драматургии конца XVI в., а также откликами ведущих русских писателей — И.С.Тургенева («Фауст, траг. Соч. Гете. Перевод первой и изложение второй части. М.Вронченко. 1844. Санкт-Петербург», 1845), Н.А.Некрасова («От редакции», 1850), А.В.Дружинина (письма XXIII и XXV цикла «Письма иногороднего подписчика», 1851; вступление к переводу шекспировского «Короля Лира», 1856). Наиболее значимым и многоаспектным материалом русской литературной критики о творчестве Марло стал очерк С.Ф.Уварова «Марло, один из предшественников Шекспира» (1859), включавший в себя качественные подстрочные переводы фрагментов из марловских трагедий. В литературно-критических статьях последующего времени, написанных В.П.Боткиным («Литература и театр в Англии до Шекспира», 1865), А.М.Скабичевским («Драма в Европе и у нас», 1873), П.И.Вейнбергом («Английская поэзия», 1875), Н.В.Гербелем («Христофор Марло», 1875) и др., были осмыслены отдельные аспекты творчества драматурга в контексте развития английской литературы.

2. Суждения о Кристофере Марло содержатся в трудах ведущих отечественных ученых-филологов второй половины XIX - начала XX в., обращавшихся к осмыслению проблем сравнительно-исторического литературоведения и истории зарубежной литературы, - Алексея Н. Веселовского, Александра Н. Веселовского, П.И.Житецкого, Ф.Г. де Ла Барта, В.В.Чуйко, Ф.Ф.Зелинского, Н.П.Дашкевича, П.О.Морозова, Л.Ю.Шепелевича, Ф.А.Брауна, Е.В.Аничкова, С.А.Венгерова, Н.К.Бокадорова и др., однако лишь одним исследователем - Н.И.Стороженко - была сформулирована целостная концепция восприятия марловского драматургического наследия, исходящая из представления о Марло как о ровеснике и вместе с тем непосредственном предшественнике Шекспира, предопределившем и предвосхитившем дальнейшие творческие искания великого драматурга. Последующее осмысление творчества Марло осуществлялось применительно к тенденциям развития английского театрального искусства (Б.П.Сильверсван, С.К.Боянус, В.К.Мюллер и др.), к актуальным вопросам становления советского театра (С.С.Динамов, С.К.Абашидзе, К.Н.Державин и др.), причем значительная часть работ 1920 — 1930-х тт. характеризовалась вульгарным социологизаторством, прямолинейными попытками соотнесения марловских произведений с экспансионистским капитализмом, стремлением приписать Марло заслуги, связанные с появлением целого ряда шекспировских текстов. К началу 1940-х

гг. указанные тенденции были преодолены благодаря трудам М.М.Морозова, А.А.Смирнова, А.К.Дживилегова, Г.Н.Бояджиева, которые, при всех их различиях в оценках конкретных пьес Марло, их достоинств и недостатков, смогли осмыслить их в контексте конкретной исторической эпохи, сделав акцент на гуманистической и даже демократической направленности творчества Марло, чуждого любых форм подавления свободы, восторгающегося человеческой индивидуальностью. Среди исследователей второй половины XX в., обращавшихся к творчеству Марло (А.А.Аникст, Л.Е.Пинский, Р.М.Самарин, Ю.Ф.Шведов и др.), особо выделяется

A.Т.Парфенов, предложивший остающуюся актуальной и поныне концепцию творческой эволюции английского драматурга, существенно отличающуюся от представлений о его наследии, выраженных в трудах других западноевропейских и отечественных ученых и характеризующуюся акцентировкой значимого трагического начала, безграничной устремленности к гуманистическим идеалам и осознания их обреченности, соединения архаичных черт средневекового театра с кризисными ренессансными, обусловленности возрожденческого реализма сочувствием драматурга к деклассированным слоям общества.

3. Традиции творчества Марло в произведениях русских писателей XIX в. незначительны, в частности, можно говорить о влиянии «таковского» Марло на

B.К.Кюхельбекера при создании им мистерии «Ижорский», об интересе к марловскому творчеству И.С.Тургенева и Н.А.Некрасова. Ситуация кардинально изменилась к концу XIX в., когда усиление пессимистических настроений в обществе и поиск новых приоритетов и смысла жизни привлекли значительное внимание к «дьяволиаде» «Трагической истории доктора Фауста», проявившееся в появлении перевода этого произведения, выполненного К.Д.Балъмонтом, написании последним поясняющей перевод статьи «Несколько слов о типе Фауста», интересе к переводу со стороны его рецензентов Б.А.Грифцова, М.А.Кузмина, а также В.Я.Брюсова (дневниковая запись от 17-22 марта 1899 г.; рецензия на первую книгу «Елисаветинцев» И.А.Аксенова, 1916), М.И.Цветаевой («Слово о Бальмонте», 1936), А.И.Дейча («Арабески времени», 1969). Образ Марло возникает и в других произведениях К.Д.Бальмонта - сонете «Марло» (1916), статье «Избранник земли (Памяти Гете)» (1899), очерках «Чувство личности в поэзии» и «Тип Дон Жуана в мировой литературе» из авторского сборника «Горные вершины» (1904). Образы из «Трагической истории доктора Фауста» в переводе К.Д.Бальмонта стали узнаваемыми в текущем литературном процессе начала XX в., о чем свидетельствовали относящаяся к 1904 г. рецензия А.А.Блока на бальмонтовский сборник «Горные вершины», рецензия А.Белого (1907) на роман М.А.Кузмина «Крылья», статья Г.И.Чулкова «Фауст и Мелкий бес» (1908) с оценкой романа В.Я.Брюсова «Огненный ангел», рецензия Н.С.Гумилева (1912) на сборник стихов В.Я.Брюсова «Зеркало теней», а также относящееся к 1920-м гг. суждение М.М.Бахтина о затушеванном аморализме Марло как источнике аморализма К.Д.Бальмонта, известное в записи Р.М.Миркиной. Марло как самобытный драматург Раннего Возрождения

интересовал М.А.Волошина (черновая редакция лекции «Пути Эроса (Мысли и комментарии к Платонову «Пиру»)», 1907; набросок «Бурдель. Бюст Энгра» из цикла незавершенных набросков «<Современная скулъптура>», 1910 — 1911; план-конспект выступления «Сервантес», 1921; тезисы лекции «Смысл, цель и средства искусства», 1921), М.Горького (статья «Как я учился писать», 1928; статья «О пьесах», 1933; заметка «По поводу плана хрестоматии», <1935>), О.Э.Мандельштама («Разговор о Данте»), М.А.Кузмина (дневниковая запись от 23 - 26 октября 1934 г.), С.Д.Кржижановского (статья «Поэтика шекспировских хроник», 1936), Б.Л.Пастернака (беседа с А.К.Тарасенковьм от 1 ноября 1939 г., подробно воссозданная в мемуарном очерке последнего «Пастернак. Черновые записи. 1934—1939»).

4. Во второй половине XX — начале XXI в. интерес русских писателей к творчеству Марло трансформировался в осмысление догадок по поводу причин и обстоятельств его загадочной гибели, в оценки его сотрудничества с сыскными службами, в предположения относительно возможного создания Марло шекспировских пьес, гипотетического сотворчества Шекспира и Марло и т. п., что нашло отражение в произведениях С.И.Алешина (пьеса «Человек из Стратфорда», 1954), В.Григорьева (пьеса «Трагедия Кристофера Марло», 1966), Ю.О.Домбровского (новеллы «Смуглая леди», «Вторая по качеству кровать» и «Королевский рескрипт», все - 1946, опубл. в 1969 г.; очерк «"Ретлендбэконсоутгемптоншекспир": о мифе, антимифе и биографической гипотезе», 1976), А.Т.Губина (рассказ «Лондонская трагедия», опубл. в 1974 г.), Ю.М.Нагибина (новелла «Надгробье Кристофера Марло», опубл. в 1979 г.), Ф.Д.Кривина (очерк «Ответ шексмарловедам», опубл. в 1985 г.), Н.Н.Матвеевой (очерк «Опыт грез, или Историк поневоле», опубл. в 1997 г.; сонет «Кристофер Марло, или Гадание на цветах», опубл. в 1997 г.), К.Булычева (рассказы «Зависть на века. Легенда о докторе Фаусте» и «Он слишком много знал. Шпион Марло», оба опубл. в 2005 г.), Е.И.Парнова (книга «Круг чудес и превращений, или Мир вокруг "Глобуса"», 2005), Г.М.Кружкова (стихотворение «Жизнь открывается снова», 2012). В большинстве произведений подчеркнуты мистический трагизм судьбы Марло, его личностные, человеческие качества, однако собственно марловское творчество не осмысливается; отражение индивидуальности и гражданской позиции Марло в его художественных произведениях было затронуто только в новелле Ю.М.Нагибина.

5. В России XIX — начала XX в. Кристофер Марло был известен исключительно как драматург, причем внимание переводчиков привлекли три трагедии - «Трагическая история доктора Фауста», «Мальтийский еврей» и «Эдуард И». Переводческое открытие Марло в России принадлежит поэтам-демократам М.Л.Михайлову, Д.Д.Минаеву, Н.В.Гербелю, публиковавшим свои переводы в идейно близких им изданиях — журналах «Современник», «Русское слово», «Дело» — и воспринимавших марловское творчество как отвечавшее реформаторским настроениям в русском обществе. Переводы Д.Д.Минаева («Трагическая история доктора Фауста») и Н.В.Гербеля (фрагменты из «Эдуарда II»), характеризовавшиеся многословием и излишней вольностью, в

настоящее время представляют лишь историко-литературный интерес, в то время как перевод эпизода смерти Фауста из «Трагической истории доктора Фауста», выполненный М.Л.Михайловым, сохранил эстетическую значимость. Преемственными по отношению к переводам, напечатанным в демократических изданиях конца 1850-х - 1870-х гг., стали увидевшие свет в первой половине 1880-х гг. перевод «Мальтийского еврея» М.Н.Шелгунова (сына М.Л.Михайлова) и перевод «Эдуарда И» Родиславской. Наиболее значительным событием в русской переводческой рецепции Кристофера Марло в XIX в. стал осуществленный К.Д.Бальмонтом в 1899 г. перевод «Трагической истории доктора Фауста», который, несмотря на многословную гладкопись, тенденцшо к монотонному представлению действия, вызвал, в силу соответствия умонастроениям эпохи, широкий общественный резонанс и привлек к творчеству Марло многих видных литераторов Серебряного века.

6. К 1930-м гт. интерпретации произведений Марло, осуществленные во второй половине XIX - начале XX в., стали восприниматься как не соответствующие требованиям к качеству перевода, чрезмерно отклоняющиеся от подлинника, что (в совокупности с началом работ по подготовке и выпуску в издательстве «Academia» нового полного собрания сочинений Шекспира) повлекло за собой создание новых переводов, основной чертой которых было сохранение эмоциональной напряженности оригинального текста и лаконичности в прорисовке образов. Однако в силу обстоятельств (закрытие издательства «Academia», политические репрессии в отношении сотрудников издательства и переводчиков, Великая Отечественная война) ни один из переводов так и не был опубликован, часть из них сохранилась в архивах (перевод начала первого акта «Эдуарда II» Г.А.Шенгели в личном фонде переводчика (ф. 2861) в РГАЛИ; перевод фрагментов трагедии «Мальтийский еврей» И.А.Кашкина в личном фонде переводчика (ф. 2854) в РГАЛИ; перевод трагедии «Эдуард II» А.Д.Радловой в фонде журнала «Октябрь» (ф. 619) в РГАЛИ1; вольный перевод пасторального стихотворения «Страстный пастух -своей возлюбленной» Т.Л.Щепкиной-Куперник в личном фонде переводчицы (ф. 571) в РГАЛИ), часть была безвозвратно утрачена, в частности, перевод «Трагической истории доктора Фауста» Г.Г.Шпета. Новый всплеск переводческого внимания к творчеству Марло относится к концу 1940-х— 1950-м гг. и связан, в основном, с деятельностью издательства «Художественная литература», привлекшего к работе над двумя изданиями произведений Марло ведущих переводчиков (Е.Н.Бирукова, Э.Л.Линецкая, Е.Г.Полонская, Вс.А.Рождественский, Ю.Б.Корнеев и др.) и литературоведов (А.А.Смирнов, Р.М.Самарин, А.Т.Парфенов и др.).2 Качество переводов, представленных в

1 В 1941 г. фрагмент из перевода А.Д.Радловой (пятый акт трагедии) был напечатан в журнале «Ленинград»; в 1957 г. перевод был переработан А.А.Смирновым и в новой редакции, кардинально отличающейся от первоначальной, опубликован отдельной книгой в издательстве «Искусство».

2 При осмыслении данного этапа переводческой рецепции творчества Кристофера Марло нами использованы материалы авторского дела «Марло К. Трагическая история доктора Фауста. Избранное», хранящегося в фонде издательства «Художественная

изданиях «Художественной литературы», было различным — от близкого к идеальному (перевод «Парижской резни» Ю.Б.Корнеева, перевод первой части «Тамерлана Великого» ЭЛЛинецкой) и приемлемого (перевод «Трагической истории доктора Фауста» Е.Н.Бируковой) до неудовлетворительного (перевод «Мальтийского еврея» Вс.А.Рождественского, перевод второй части «Тамерлана Великого» Е.Г.Полонской), однако благодаря трудам коллектива переводчиков и литературоведов наследие Марло впервые оказалось представленным на русском языке практически в полном объеме3, причем внимание было привлечено не только к ранее не переводившимся трагедиям Марло («Тамерлан Великий», «Парижская резня»), но и к его поэзии — пасторальному стихотворению «Страстный пастух — своей возлюбленной» (перевод И.Н.Жданова) и поэме «Геро и Леандр» (перевод Ю.Б.Корнеева)4. В последующие десятилетия (с 1960-х гт. до наших дней) активно осуществлялось переводческое осмысление пасторального стихотворения «Страстный пастух - своей возлюбленной» (В.В.Рогов, В.В.Новожилов, Г.М.Кружков, А.В.Лукьянов и др.), тогда как другие произведения Марло не вызывали интереса переводчиков.

Соответствие специальности диссертации паспорту специальности, по которой она рекомендуется к защите. Диссертация соответствует специальности 10.01.01 — Русская литература и выполнена в соответствии со следующими пунктами паспорта специальности: п. 3 — история русской литературы XIX века (1800 — 1890-е годы); п. 4 - история русской литературы

XX — XXI веков; п. 6 — история русской литературной науки; деятельность отдельных выдающихся ученых-литературоведов, научных школ; п. 17 -взаимодействие русской и мировой литературы, древней и новой; п. 18 — Россия и Запад: их литературные взаимоотношения.

Достоверность выводов данного исследования обосновывается привлечением максимально полного объема известных к настоящему времени материалов русской рецепции Кристофера Марло, относящихся к XIX — началу

XXI в. В этой связи существенным представляется подробный учет литературно-критических, эпистолярных, дневниковых, мемуарных материалов, позволяющих, наряду с переводами, осмыслить обстоятельства эволюции восприятия марловских произведений в России.

литература» в РГАЛИ (ф. 613, оп. 9, ед. хр. 1193) и датируемого 1948 - 1961 гг. Помимо переводов, подготовленных для издательства «Художественная литература», в 1958 г. увидел свет перевод «Трагической истории доктора Фауста» Н.Н.Амосовой, помещенный в приложении в книге «Легенда о докторе Фаусте», подготовленной В.М.Жирмунским и напечатанной в серии «Литературные памятники».

3 Исключение составила написанная Кристофером Марло совместно с Т.Нэшем трагедия «Дидона, царица Карфагена», которая не переведена на русский язык до настоящего времени.

4 Поэма Кристофера Марло «Геро и Леандр» осталась незавершенной (поэт успел написать только две первых песни) и впоследствии была дописана Дж.Чапменом (песни 3-6 и стихотворные введения к каждой песне). По настоянию издательства Ю.Б.Корнеев перевел только текст, принадлежащий Марло; полного перевода поэмы на русский язык не существует и поныне.

Апробация работы и публикации. Материалы диссертации были представлены на Международной научной конференции «Шекспировские чтения - 2014: Шекспир в русско-английском культурном диалоге» (Москва, 2014), Международной научной конференции «Русская литература в контексте мировой культуры» (Ингам, 2013), Международной научно-методической конференции «Языковые и культурные контакты различных народов» (Пенза, 2014), Всероссийской научно-практической конференции «Вопросы теории и практики перевода» (Пенза, 2012), Всероссийской научно-практической конференции «Язык как основа современного межкультурного взаимодействия» (Пенза, 2014) и др., а также в выступлениях на внутривузовских научных конференциях преподавателей Пензенского государственного технологического университета. Основные положения работы подтверждены в авторитетных рецензиях на статьи, принятые к печати журналами, входящими в действующий перечень ВАК РФ, а также одобрены ведущими учеными кафедры, выступившими в качестве рецензентов и экспертов на обсуждении диссертации. По теме исследования осуществлены публикации в изданиях перечня ВАК РФ «Проблемы истории, филологии, культуры», «Вестник Томского государственного университета», «Известия высших учебных заведений. Поволжский регион», «XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего плюс», «Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С.Пушкина», «Мир науки, культуры, образования», «Известия Сочинского государственного университета», «Гуманитарные исследования», «Вестник Бурятского государственного университета»; одна из статей по теме исследования, помещенная в журнале «Life Science Journal» (USA), индексирована в базе данных Scopus.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и семи приложений, содержащих впервые вводимые в научный оборот архивные материалы по теме исследования.

Основное содержание работы

Во Введении определяются цель исследования и связанные с ней задачи, обосновывается актуальность решения поставленных научных проблем, а также характеризуются теоретико-методологическая база и степень разработанности вопроса; отмечаются научная новизна, теоретическая и практическая значимость.

В части первой «Осмысление творчества Кристофера Марло в русской литературе, литературной критике и литературоведении» исследована эволюция рецепции творчества английского драматурга XVI в. Кристофера Марло в произведениях русских писателей и литературных критиков, трудах отечественных ученых-литературоведов от истоков до наших дней.

В главе первой «Творчество Кристофера Марло в России: от истоков до начала XX в.» отмечается, что, несмотря на стремление отдельных исследователей (П.О.Морозов, Алексей Н. Веселовский, С.К.Богоявленский,

А.С.Булгаков, И.П.Еремин, В.Н.Всеволодский-Гернгросс) увидеть традиции творчества Кристофера Марло в одной из ранних пьес русского театра «Темир-Аксаково действо» («Малая комедия о Баязете и Тамерлане», 1675) и тем самым обосновать первое знакомство российского зрителя с произведениями английского драматурга в эпоху допетровской Руси, достоверные факты, свидетельствующие о проникновении сведений о Марло в Россию, относятся лишь к 1820-м гг.

Наиболее ранним свидетельством знакомства в России с творчеством Кристофера Марло (а конкретно — с его «Трагической историей доктора Фауста») можно считать дневниковую запись «русского европейца» А.И.Тургенева, сделанную 14 июля 1825 г.: «Вштенберг — некогда первый центральный пункт немецкого просвещения. - «Would I had never seen Wittenberg, never read book» (Marlow's Faustus?)». Первым печатным произведением на русском языке, давшим определенное представление о личности и пьесах Кристофера Марло, была повесть немецкого романтика Людвига Тика «Жизнь поэта» («Dichterleben», 1825), опубликованная в октябре — ноябре 1829 г. в переводе Пржевальского в журнале М.Г.Павлова «Атеней». Эта повесть, равно как и другие посвященные елизаветинской эпохе, Шекспиру, его предшественникам и современникам сочинения немецкого автора, активно печатавшиеся на страницах русской периодики рубежа 1820 — 1830-х гг., оказали значительное влияние на отдельных представителей отечественной романтической литературы, в частности, на В.К.Кюхельбекера при создании им мистерии «Ижорский». В библиотеке А.С.Пушкина сохранился разрезанный, но не содержащий заметок четырехтомный полный перевод на французский немецкого текста «Жизни поэта» («Œuvres complètes de L. Tieck. Contes d'Artiste. Première livraison. Shakespeare et ses contemporains», 1832), однако при этом нет никаких прямых свидетельств знакомства великого русского поэта с биографией и творчеством Кристофера Марло, в связи с чем возникают как предположения относительно вероятности подобного знакомства (Гл.Глебов, О.А.Проскурин), так и их опровержения (М.П.Алексеев, А.А.Долинин).

Усилившийся интерес к елизаветинской драме привел в 1830 — 1850-е гг. к появлению в русской печати целого ряда переводных статей — большей частью анонимных, в отдельных случаях подписанных именами Ф.Экштейна, Т.Шоу, -в которых впервые давалась общая характеристика творчества английского драматурга в контексте современной ему эпохи, причем эти статьи, будучи посвященными не конкретно Марло, а в целом английской драматургии конца XVI в., не выделяли этого автора на общем фоне других многочисленных предшественников Шекспира. В тот же период краткие суждения о Кристофере Марло появились в литературно-критических и публицистических статьях, созданных ведущими русскими писателями - И.С.Тургеневым («Фауст, траг. Соч. Гете. Перевод первой и изложение второй части. М.Вронченко. 1844. Санкт-Петербург», 1845), Н.А.Некрасовым («От редакции», 1850), А.В.Дружининым (письма XXIII и XXV цикла «Письма иногороднего подписчика», 1851; вступление к переводу шекспировского «Короля Лира»,

1856), каждый из которых, в целом благосклонно отзываясь о марловской драматургии, высказывал мысли, прямо или косвенно подчеркивавшие необходимость дальнейшего постижения русскими поэтами, переводчиками, литературными критиками творчества талантливого драматурга елизаветинского времени. В компилятивной статье Е.М.Феоктистова «Статьи Вильмена в Journal des Savants о предшественниках Шекспира», увидевшей свет в 1856 г. в одном из первых номеров «Русского вестника» М.Н.Каткова, самым ранним из марловских сочинений, отразившим все последующие их достоинства и недостатки, названа «Парижская резня», в которой «много силы, энергии и вместе с тем поразительное отсутствие вкуса», вследствие которого Марло «часто внушает читателю вместо ужаса непреодолимое отвращение»; указывая на противоречивость личности и творчества Марло, Е.М.Феоктистов видел, с одной стороны, «непонимание правды в человеческом характере, преувеличение с целью создать что-нибудь ужасное, безвкусные украшения, которыми щеголяет его речь», но с другой - «редкое умение изобразить страдание, предсмертную тоску, внезапный порыв сердца», побуждающее забыть обо всех недостатках.

Автором первого литературно-критического материала о творчестве Кристофера Марло в России стал С.Ф.Уваров, который в очерке «Марло, один из предшественников Шекспира», помещенном на страницах «Русского слова» в 1859 г., осмыслил эволюцию драматургического творчества Марло, его методы модернизации английской драмы, а также значимость его заслуг в становлении в недалеком будущем шекспировского театра. Материал очерка С.Ф.Уварова был использован В.П.Боткиным при подготовке статьи «Литература и театр в Англии до Шекспира», предварявшей первый том первого в России «Полного собрания драматических произведений Шекспира в переводе русских писателей», предпринятого Н.В.Гербелем и Н.А.Некрасовым в 1865- 1868 гг.

Существенное влияние на восприятие Кристофера Марло в России в 1860 - 1890-х гг. оказали переводные издания, среди которых можно условно выделить две группы: книга западноевропейских исследователей о Шекспире и переводные истории всемирной литературы. Авторы книг о Шекспире Г.Г.Гервинус, Р.Женэ, Э.Дауден, М.Кох, Г.Брандес, Б.Тен-Брик, Э.Энгель, высоко оценивая творчество великого драматурга, затрагивали и более раннее наследие Кристофера Марло, трагические ошибки и гениальные открытия которого, несомненно, оказали воздействие на развитие английской трагедии и английского театрального искусства, что подчеркивалось всеми исследователями, расходившимися, однако, в оценках конкретных марловских сочинений. Общие сведения о Марло, в большем или меньшем объеме представленные в переводных историях литературы И.Тэна, А.Штерна, И.Шерра, К.Вейзеля, В.Томаса, Э.Фагэ, К.Буссе и др., свидетельствовали о достаточной значимости творчества драматурга не только для английского, но и для мирового литературного процесса.

Конец 1860-х - 1880-е гг. ознаменовались появлением первого литературоведческого исследования, содержавшего упоминания о Кристофере

Марло (книга Алексея Н. Веселовского «Старинный театр в Европе», вышедшая в 1870 г.), новых литературно-критических работ, осмысливающих отдельные аспекты творчества драматурга (среди них следует отметить статью «Драма в Европе и у нас» (1873) А.М.Скабичевского), а также популяризаторских статей и компилятивных книг (Н.В.Гербель, В.В.Чуйко и др.), на фоне которых особо выделялись труды выдающегося шекспироведа Н.И.Стороженко, который в своих монографиях «Предшественники Шекспира. Эпизод из истории английской драмы в эпоху Елисаветы. Лилли и Марло» (1872), «Роберт Грин, его жизнь и произведения» (1878), а также в других исследованиях впервые защитил от нареканий нравственный облик Марло, а также дал его драматургическому творчеству выверенные оценки, опирающиеся на результаты анализа произведений в контексте развития елизаветинской драмы.

По теме «Предшественники Шекспира» Н.И.Стороженко 10 мая 1872 г. в Петербургском университете была защищена диссертация на степень магистра всеобщей литературы. Сама же книга «Предшественники Шекспира. Эпизод из истории английской драмы в эпоху Елисаветы. Лилли и Марло» вызвала сразу несколько благожелательных отзывов в журналах «Беседа», «Вестник Европы», а также в петербургском немецкоязычном журнале «Russische Revue». Так, автор «Беседы», скрывшийся под криптонимом W., отмечал, что, помимо прочего, Н.И.Стороженко очерчивает деятельность «даровитого Марло, одаренного смелою, неудержимою фантазией и глубоким поэтическим талантом и истинного провозвестника Шекспира», «знакомит с личностью писателя, пересказывает содержание лучших его произведений, переводит избранные сцены из них, подвергая затем всю пиесу строгому критическому разбору», причем существенный объем примечаний и ссылок, сведенных в конце книги, свидетельствует, что ее автор «овладел всем значительным материалом, который ему дало усилившееся в последние десятилетия изучение старого английского театра». Анонимный автор «Вестника Европы» оценивал труд Н.И.Стороженко как «образцовое критическое исследование», автор которого прослеживает эволюцию английской драмы вплоть до XVI в., когда «она вышла наружу в художественной форме из-под руки Марло, ближайшего предшественника Шекспира», и высказывал пожелания относительно разработки материала, касающегося «второстепенных драматургов, ставших между Марло и Шекспиром».

Получив во второй половине 1880-х гг. предложение подготовить для «Всеобщей истории литературы», издававшейся под редакцией В.Ф.Корша и А.И.Кирпичникова, главу «Английская драма до смерти Шекспира», Н.И.Стороженко сделал опору в своей работе на собственные книга предшествующих лет, существенно расширив материал о сводных мистериях, моралите, интерлюдиях Джона Хейвуда, трагедии Томаса Нортона и Томаса Сэквилла «Горбодук, или Феррекс и Поррекс», стоявшей у истоков елизаветинской драмы, а также о творчестве Томаса Кида, Томаса Лоджа, Джорджа Пиля, Томаса Нэша и самого Шекспира. Уже высказанную ранее оценку Марло как «даровитейшего из предшественников Шекспира»,

сумевшего придать трагедии художественную организацию, Н.И.Стороженко дополнил суждениями о нем, как о «натуре страстной <...>, способной дерзнуть на многое» и при этом самой судьбой поставленной «в ряды протестующих элементов общества». Изучение «рационалистических продуктов европейской мысли XVI в.» сделало Марло скептицистом, врагом предрассудков, научило публично высказывать свое мнение, относиться «критически и даже отрицательно ко многому тому, перед чем благоговела толпа», выступать со смелыми для своей эпохи заявлениями о том, что религия придумана попами, «чтоб эксплуатировать темную массу», что пророк Моисей был «фокусником и обманщиком», обязанным своей славой лишь тому, что ему довелось жить среди необразованного люда, и т. д. В этой связи для Н.И.Стороженко особенно закономерны образы главных героев пьес Марло -титанических личностей с «превышающими обыкновенную человеческую норму» страстями, которые резко протестуют против действительности, в конечном итоге уступающей их могучей воле: таков Тамерлан, изначально обычный пастух, который, благодаря человеческим качествам, прежде всего, воле и честолюбию, «смело переступает тесный круг, очерченный вокруг него судьбой и рядом военных подвигов и всякого рода злодейств достигает власти над миром», таков Фауст, готовый ради получения знания, способного расширить человеческие возможности, отдать свою душу Мефистофелю, таков и Варавва из «Мальтийского еврея», вступивший в единоборство с христианским миром и умирающий непобежденным, извергая проклятия.

В конце XIX - начале XX в. в силу усиления в обществе пессимистических настроений, сопровождавшихся поиском смысла существования и новых жизненных приоритетов, преобладающим стало внимание к «дьяволиаде» Кристофера Марло - его «Трагической истории доктора Фауста», что получило отражение в статьях Н.В.Шаховского («Фауст на английской сцене. Марло», 1881), М.С.Корелина «Западная легенда о докторе Фаусте. Опыт исторического исследования, 1882), М.Я.Фришмут («Тип Фауста в мировой литературе», 1887), книге В.Н.Перетца «Кукольный театр на Руси» (1895), издании переводной книга И.Матушевского «Дьявол в поэзии. История и психология фигур, олицетворяющих зло в изящной словесности всех народов и веков» (1902) и др. В частности, М.Я.Фришмут, отмечая, что за интерпретацию народной легенды о Фаусте традиционно брались поэты, которые «по натуре своей сильнее отразили в себе болезненное напряжение своего времени», подчеркивала осознание Кристофером Марло обширных возможностей фаустовского сюжета, не завершившееся, вместе с тем, ни освобождением драмы от «эпического элемента», ни выделением «элемента анекдотического и шутливого». С одной стороны, Фауст у Марло «жаждет власти и отдает душу дьяволу, чтобы пользоваться ею», но с другой - подобен первобытному человек>', что «живет в настоящем, в погоне за наслаждениями, стремится к бездне и только на краю пропасти приходит в себя». Среди особенностей марловской трагедии М.Я.Фришмут называла «быстрые переходы от одного чувства к другому, противоположному», «наивную положительность, с которой Фауст каждый раз провозглашал торжество над собой нового решения»,

наконец, отражение «враждебно-насмешливого отношения к римской курии протестантской Англии того времени». П.И.Житецкий, представляя сюжет «Трагической истории доктора Фауста», в своих «Очерках из истории поэзии», впервые напечатанных в 1898 г., приходил к выводу, что в этом произведении «психическая основа», будучи выдвинутой на передний план, несколько теснит само драматическое действие, причем Марло закономерно подводит читателя к мысли о том, что «ужас жизни заключается не во внешних потрясающих событиях, а в душе человека, в страстях его».

В набросках к статье Л.Н.Толстого «О Шекспире и о драме», создававшейся в сентябре 1903 г. — январе 1904 г., содержится единственное в творчестве великого русского писателя упоминание о Кристофере Марло, позволяющее говорить, что Л.Н.Толстой не только слышал об английском драматурге, но и читал отдельные произведения, уступавшие, на его взгляд, шекспировским пьесам: «Особенное в Шекспире, отличавшее его от других драматургов, от Грина, Марло, Бена Джонсона и других, было то, что он, будучи сам актер и человек очень умный, живой наблюдательный, умел в своих драмах особенно хорошо вести сцены, в которых выражались движения чувств». При этом, очевидно, Л.Н.Толстому не была знакома биография Марло, в частности, он не знал о том, что Марло, как и Шекспир, в определенный период жизни был актером.

В 1899 г. «Трагическая история доктора Фауста» Марло привлекла внимание К.Д.Бальмонта, который, не ограничившись переводом и написанием вступительной статьи к нему «Несколько слов о типе Фауста», стал на многие годы поклонником Кристофера Марло, подтверждением чему являются благожелательные упоминания об английском поэте в статье «Избранник земли (Памяти Гете)» (1899), очерках «Чувство личности в поэзии» и «Тип Дон Жуана в мировой литературе» из авторского сборника «Горные вершины» (1904), в эпистолярии, а также создание К.Д.Бальмонтом в 1916 г. сонета «Марло». В отклике на перевод К.Д.Бальмонта, напечатанном в №5 «Аполлона» за 1912 г., М.А.Кузмин писал, что Марло стал предтечей эпохи, в которой каждое слово полно «неискоренимой жизни, общей талантливости и чувственной, "кровяной" радости», причем, раскрывая собственное дарование, английский драматург мастерски передал и «гениальность времени», что особенно очевидно в «Трагической истории доктора Фауста», где «многие монологи Фауста и простонародные сцены имеют в себе трепет уже настоящей шекспировской эпохи». О влиянии на К.Д.Бальмонта «эпохи Шекспира во главе с Марло» размышлял впоследствии (в 1920-е гг.) М.М.Бахтин, который, отмечая умение английского автора представить «совершенно новую и своеобразную разработку» средневековой легенды о докторе Фаусте, приходил к интересному выводу, что «аморализм Бальмонта нужно искать в очень своеобразном и несколько затушеванном аморализме Марло».

Известно, что отдельное издание «Трагической истории доктора Фауста» в переводе К.Д.Бальмонта, осуществленное в 1912 г. К.Ф.Некрасовым, имелось в библиотеке А.А.Блока. Несколько ранее к размышлениям о Кристофере Марло и других английских и испанских авторах эпохи Возрождения А.А.Блока

побудил выход первой книги «Горных вершин» К.Д.Бальмонта, вызвавший появление блоковской рецензии в №6 журнала «Новый путь» за 1904 г., в которой в связи со статьей «Чувство личности в поэзии» отмечалось: «Расцвет индивидуального творчества Кальдерона и Тирсо де Молины, Марло и Шекспира обусловлен способностью действовать <...>. Кеведо, писатель старой Испании, убит шпагой на дуэли. Марло, ослепленный ревностью, убит кинжалом соперника».

В опубликованной в декабре 1908 г. в газете «Речь» статье Г.И.Чулкова «Фауст и Мелкий бес» при характеристике персонажей романа В.Я.Брюсова «Огненный ангел» был упомянут «Фауст» <«Трагическая история доктора Фауста»> Кристофера Марло: «"Фауст" Марло - "Фауст" Гете - "Фауст" Брюсова - это звучало бы недурно, если бы роковая неудача не постигла нашего современника. Мефистофелес Брюсова как-то потускнел, поглупел и стал неожиданно Мелким бесом самого малого ранга». Упоминание Марло содержится и в увидевшей свет несколько ранее (в 1907 г. на страницах «Перевала») язвительной рецензии А.Белого на роман М.А.Кузмина «Крылья», автор которого «рисуется эстетизмом»: «Обо всем этом мы, можно сказать, слыхивали. И об афродизийских разрезах глаз, и о клингеровской осиянности далей, и о Рамо, и о Дебюсси, и о Марло, и о Суинберне, и о русской старине: и о крюках, и о банщиках - тоже слыхивали; и о прочих ананасах слыхивали; и потянуло иных с ананасов на капусту».

И.И.Чекалов в книге «Поэтика Мандельштама и русский шекспиризм XX века: Историко-литературный аспект полемики акмеистов и символистов», напечатанной в 1994 г., указал, что В.Я.Брюсов и Н.С.Гумилев, рассуждая о путях развития европейской литературы, видели ее будущее в синтезе «реализма» и «идеализма», выражали неприятие концепции архаизации форм искусства, основывались на шкале ценностей XIX в., «в которой Рафаэлю и Шекспиру отводилась более высокая ступень, чем Боттичелли и Марло». В своем суждении исследователь опирался на рецензию Н.С.Гумилева на сборник стихов В.Я.Брюсова «Зеркало теней», выпущенный книгоиздательством «Скорпион» в 1912 г., в которой утверждалось, что, «кажется, впервые поэт, считающийся символистом, назвал Рафаэля вместо Боттичелли, Шекспира вместо Марло», подчеркнув «свою не звериную и не божественную, а именно человеческую природу, любовь к культуре в ее наиболее ярких и характерных проявлениях».

По сведениям А.Л.Соболева, имя Кристофера Марло можно встретить на страницах четырех материалов, опубликованных в журнале «Весы» - в «Письмах m Англии» В.-Р.Морфилла в №11 за 1904 г., №1 и №9-10 за 1905 г., в статье Е.К.Цветковской (под псевдонимом Елена Ц.) «Об Уитмане, Бальмонте, нареканиях и добросовестности» (№12 за 1906 г.), ставшей откликом на ранее опубликованную статью К.И.Чуковского «Русская Whitmaniana» и вызвавшей его ответную отповедь «О пользе брома. По поводу Елены Ц.». В частности, в №1 за 1905 г. В.-Р.Морфилл указывал на переиздание в Англии пьесы «The Devil's Charter» («Хартия дьявола», 1607) Барнабаса Барнса (Barnabe Barnes), ошибочно воспринимавшейся им в качестве

предшественницы «Трагической истории доктора Фауста» Кристофера Марло, знакомой русским читателям «в прекрасном переводе К.Бальмонта», в №12 за 1906 г. Е.К.Цветковская размышляла о выполненных К.Д.Бальмонтом «кристаллически-совершенных переводах Марло, Эдгара По, Шелли, Теннисона, Блэка, Кальдерона, испанских народных песен», оцененных не только «скромной русской публикой, более читающей, чем пишущей», но и «специалистами литературного слова и языкознания в Англии, Испании и Франции».

В черновой редакции лекции М.А.Волошина «Пути Эроса (Мысли и комментарии к Платонову «Пиру»)», написанной в январе 1907 г., отмечались содомитские склонности многих великих людей, среди которых назывался и Марло. К декабрю 1910 — январю 1911 г. относятся впервые опубликованные в 2008 г. по рукописи, хранящейся в Институте русской литературы РАН (ф. 562, оп. 1, ед. хр. 224), незавершенные наброски М.А.Волошина «<Современная скульптура>», в одной из которых - «Бурдель. Бюст Энгра», посвященной творчеству скульптора Эмиля Антуана Бурделя, последний сравнивался «с Фордом или Вебстером или Марлоу» как «современниками Шекспира», прочно заслоненными ф1пурой великого соотечественника, ибо являлся «современником Родена», скрытым его величием. Другой набросок М.А.Волошина «Сервантес», представляющий собой план-конспект выступления поэта на вечере в III советском театре в Симферополе 3 апреля 1921 г., содержит краткую оценку Марло как человека с взрывным темпераментом, погибшего от удара кинжалом чуть выше правого глаза: «Люди нового времени, как бочки с порохом. Чрезмерная взрывчатость темперамента. Марлоу <...>. Неверие, страсти, <...> кинжал в глаз». К этому же времени (ориентировочно к марту 1921 г.) относятся тезисы лекции М.А.Волошина «Смысл, цель и средства искусства», фрагмент которых приоткрывает отношение русского поэта к так называемому «шекспировскому вопросу»: «Шекспир (Вопрос о Бэконе. Невероятность гипотезы об авторстве актера Шекспира. Условия драматического труда Шекспировской эпохи. Вероятность коллективной работы Форда, Флетчера, Марлоу, Турнера, обработанной неизвестным гением)».

Благодаря подготовке и публикации в 1902 - 1904 гг. под редакцией С.А.Венгерова пятитомного собрания шекспировских произведений в серии «Библиотека великих писателей» издательства Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона, а также значительному росту общественного внимания к западноевропейской литературе, сформировавшему потребность в написании учебных книг, курсов лекций, других изданий историко-литературного содержания, упоминания о Кристофере Марло, анализ его произведений можно видеть в работах большинства наиболее значительных русских литературоведов конца XIX -начала XX в., обращавшихся к проблематике истории зарубежной литературы и сравнительно-исторического литературоведения (Алексей Н. Веселовский, Александр Н.Веселовский, П.И.Житецкий, Ф.Г. де Ла Барт, Ф.Ф.Зелинский, Н.П.Дашкевич, П.О.Морозов, Л.Ю.Шепелевич, Ф.А.Браун, Е.В.Аничков, С.А.Венгеров, Н.К.Бокадоров, С.С.Розанов и др.). Символично, что в самые

сложные, переломные годы, эпоху революций и гражданской войны (вторая половина 1910-х - первая половина 1920-х гг.) новый всплеск интереса к елизаветинскому театру привел к появлению целого ряда исследований (Б.П.Сильверсван, С.К.Боянус, А.А.Смирнов), самым значительным из которых стала книга В.К.Мюллера «Драма и театр эпохи Шекспира» (1925), характеризующая отдельные аспекты жизни и творчества Кристофера Марло применительно к тенденциям развития английского театрального искусства.

Почти десятилетие разделяет книгу В.К.Мюллера и первые работы советских литературоведов о Кристофере Марло. Вторая половина 1920-х -первая половина 1930-х гт. были временем молчания, во многом обусловленным сменой общественного уклада и необходимостью осознания степени востребованности произведений английского драматурга в новую историческую эпоху. Это затянувшееся молчание нарушалось лишь эпизодически. Так, в первую часть «Хрестоматии по истории западноевропейской литературы», увидевшую свет в 1929 г., ее составитель П.С.Коган включил фрагменты из «Трагической истории доктора Фауста» Марло. Отметим, что сделано это было по рекомендации А.В.Луначарского, содержавшейся в написанной в 1928 г. рецензии на рукопись хрестоматии, в которой Марло поначалу не был представлен: «Сильно сократив всем известного Шекспира, надо было дать хоть по одной сцене из Бен-Джонсона и Марло».

Упоминал имя Марло в своих статьях М.Горький, подчеркнувший влияние народных источников на формирование последующей фаустианы в мировой литературе. Так, в статье «О том, как я учился писать» (1928) писатель отмечал, что прочитал гетевского «Фауста» в двадцатилетнем возрасте, а «через некоторое время узнал, что лет за двести до немца Гете о Фаусте писал англичанин Кристофер Марлоу <...> и что основой всех книг о "Фаусте" служит средневековое народное сказание о человеке, который в жажде личного счастья и власти над тайнами природы <...> продал душу свою черту». В 1933 г., отмечая в статье «О пьесах», что «на Западе драма развивалась из материала "народного творчества"», М.Горький акцентировал, что «гораздо раньше Христофора Марлоу <...> ремесленники Англии и Германии во дни своих цеховых праздников разыгрывали самодельную "Комедию о докторе Фаусте"». В заметке «По поводу плана хрестоматии» (<апрель 1935 г.>), отправленной на имя А.С.Щербакова, М.Горький отмечал целесообразность подготовки трех книг, призванных показать историю развития определенных тем, связанных с образами Дон Кихота, Дон Жуана и Фауста: «"Фауст" - все, начиная от ярмарочной комедии и Морлоу до Гете, Клингера, Крашевского и т. д.».

В 1920-е - первой половине 1930-х гг. также неоднократно размышлял о Марло литературный критик Д.Мирский (Д.П.Святополк-Мирский). В статье «Байрон (К столетию со дня смерти, 1824 - 18 апреля - 1924)» в №64 газеты «Звено» от 21 апреля 1924 г., говоря о болезненном самолюбии Дж.-Г.Байрона «ч вопросах оригинальности», критик вспоминал эпизод, в котором автор «Манфреда» «вопреки всякой очевидности <...> яростно доказывал <...>, что никогда и не слыхивал о Марло». Среди статей, опубликованных между

возвращением Д.Мирского из эмиграции в Советский Союз осенью 1932 г. и его арестом в июне 1937 г., следует назвать материал «"Ромео и Джульетта" в Театре Революции» в «Литературной газете» от 15 мая 1935 г., критиковавший А.Д.Радпову как интерпретатора шекспировской драматургии, но признававший, что «металлическая, несколько сухая четкость, свойственная стиху Радловой» способна передать «"мощный стих" гениального предшественника Шекспира Марло». Статья Д.Мирского «"Отелло". Театр-студия п/р. С.Радлова» в «Литературной газете» от 29 июля 1935 г. включала характеристику одного из героев шекспировского «Отелло» Яго как «родственника героев Марло, умного и неразборчивого "макиавеллиста", злоба которого — прямой продукт его индивидуализма».

В главе второй «Творчество Кристофера Марло в России: от 1930-х гг. до наших дней» рассмотрены особенности восприятия и осмысления марловского наследия в русской литературе, литературной критике и литературоведении 1930-х гт. - начала XXI в.

В 1930-е гг. отдельные факты творческой биографии Кристофера Марло стали объектом внимания таких выдающихся писателей, как О.Э.Мандельштам, М.А.Кузмин, С.Д.Кржижановский, Б.Л.Пастернак. В книге О.Э.Мандельштама «Разговор о Данте» (апрель — май 1933) содержатся рассуждения о «кольцах ада», которыми окружен герой-изгнанник: «Кольца ада — не что иное, как сатурновы круги эмиграции. Для изгнанника свой единственный, запрещенный и безвозвратно утраченный город развеян всюду; он им окружен». В этих рассуждениях позднейшие исследователи Л.Г.Степанова и Г.АЛевинтон видят и автореминисценцию из стихотворения «Веницейской жизни, мрачной и бесплодной...» (1920), содержащего стих «Тяжелее платины Сатурново кольцо!», и подтекст из Вяч.И.Иванова, и мотив, восходящий «к одному из важных текстов "европейского демонизма"» — «Трагической истории доктора Фауста» Кристофера Марло: «У Марло Мефистофель на вопрос об аде отвечает, что ад — везде, где находится Мефистофель, он носит ад с собой, окружен им».

Вероятно, интересные суждения о Марло могли содержаться в дневнике М.А.Кузмина, который в конце творческого пути (первая половина 1930-х гг.) активно переводил драматургию Шекспира. Однако из дневников М.А.Кузмина тех лет удивительным образом уцелела лишь одна тетрадь, включавшая записи, относящиеся к маю - декабрю 1934 г. В ней (дневниковая запись от 23 - 26 октября) Марло упомянут как лирик, воспоминания о творчестве которого возникают при знакомстве с музыкой Клода Дебюсси «не только как прекрасным искусством, но и как регулирующим и стимулирующим средством»: «Листва, влага, колокола, луна, снег, море, лето и поэзия, французская поэзия, поскольку она кельтическая и хрупкая, с античными и итальянскими реминисценциями, как сонеты Шекспира, как лирика Грина и Марло, как, в принципе, прерафаэлиты и Д'Аннунцио». В относящихся к апрелю 1978 г. воспоминаниях О.Н.Гильдебрандт о своем муже, близком друге М.А.Кузмина художнике Ю.И.Юркуне, погибшем в годы Большого террора, содержался перечень «самых любимых книг Юры»: «Гете, Данте, Марло и др.

Елизаветинцы. И, конечно, Шекспир». Этот перечень, на наш взгляд, во многом приоткрывает перед нами и круг читательских пристрастий М.А.Кузмина.

В статье «Поэтика шекспировских хроник», впервые напечатанной в №1 журнала «Интернациональная литература» за 1936 г., С.Д.Кржижановский высказывал предположение, что молодому Шекспиру помогали «в его начинании», связанном с созданием цикла исторических хроник, «Марлоу, Джордж Чапман, позднее ученейший Бенджамин Джонсон».

В мемуарном очерке А.К.Тарасенкова «Пастернак. Черновые записи. 1934 - 1939», в числе прочего, передана беседа А.К.Тарасенкова и Б.Л.Пастернака, состоявшаяся 1 ноября 1939 г.: «Пастернак сказал, что он перечел бездну книг о Шекспире, книг по английской истории, в частности историю Давида Юма, книги по эпохе Елизаветы, современников Шекспира - Бен Джонсона, Марло и других». Данная запись, являющаяся единственным подтверждением знакомства Б.Л.Пастернака с творчеством Марло, полностью воспроизведена в опубликованной в сборнике «Шекспировские чтения. 2004» статье Е.В.Пастернак «Борис Пастернак о Шекспире» при характеристике основательности подхода Б.Л.Пастернака к переводу шекспировских произведений.

Появившиеся в 1930-е гг. после почти десятилетнего перерыва литературоведческие работы о Кристофере Марло (С.Р.Бабух, А.А.Гвоздев, И.А.Аксенов) характеризовались влиянием новой эпохи с ее вульгарным социологизаторством. Так, восприятие И.А.Аксеновым Шекспира как умелого трансформатора трудов предшественников (во многом опиравшееся на труды английского ученого Джемса Робертсона) привело к тому, что Кристоферу Марло и ряду других авторов были ошибочно приписаны заслуги создания целого ряда драматических произведений. Элементы вульгарного социологизма можно усмотреть в суждениях И.А.Аксенова об идеологии Марло, ее близости представлениям нарождающейся буржуазии. Вместе с тем, признавая в Марло состоявшегося драматурга, успевшего в значительной мере реализовать свой творческий потенциал, И.А.Аксенов обозначал возможный путь эволюции его творческих предпочтений от драматургии к поэзии, обусловленный как обстоятельствами внешнего порядка (чумные эпидемии, приводившие к закрытию театров), так и тем успехом, который принесли ему первые поэтические опыты.

Впрочем, уже в 1941 г. А.Л.Дымшиц подверг критике прямолинейность попыток соотнесения марловского творчества с экспансионистским капитализмом. Заметное усиление интереса к творчеству Шекспира, проявившееся, в частности, в подготовке и начале выпуска восьмитомного собрания сочинений, к созданию которого были привлечены лучшие литературоведы и переводчики, в постановке многочисленных спектаклей по произведениям Шекспира в советских театрах, повлекло появление публикаций С.С.Динамова, С.К.Абашидзе, К.Н.Державина, содержавших отдельные наблюдения над образами марловских героев и возможностями их воплощения в отечественном искусстве.

Подходы к творчеству Марло в работах ведущих отечественных шекспироведов 1930-1950-х гг. М.М.Морозова и А.А.Смирнова во многом близки, что проявляется, в частности, в восприятии обоими исследователями исторической хроники «Эдуард II» как вершины марловской драматургии, стремлении усмотреть в пьесах социальную составляющую, обусловленную эпохой нарождающегося капитализма, а также демократическую направленность, связанную с осуждением любых форм подавления человеческой личности, с усилением роли народа в общественном процессе. Несомненной заслугой М.М.Морозова стало аккуратное и аргументированное установление фактов марловских влияний в шекспировском творчестве, во многом противостоявшее антишекспировской позиции И.А.Аксенова, приписывавшего Марло многие из произведений Шекспира. В отличие от М.М.Морозова, чьи представления о Марло достаточно статичны, А.А.Смирнов как исследователь творчества английского драматурга прошел сложную эволюцию от ранних работ, в значительной мере опиравшихся на марксистскую методологию, к трудам, содержавшим капитальный анализ художественного мира марловских трагедий (в особенности «Эдуарда И»), Если М.М.Морозов в подавляющем большинстве трудов (за исключением двух небольших статей научно-популярного характера в отечественной периодике) рассматривал Марло в соотнесении с великим дарованием Шекспира, то А.А.Смирнов в целом ряде исследований (и более всего — в статье «Кристофер Марло и его историческая драма "Эдуард II"») характеризовал творчество английского драматурга как нечто самоцельное, представляющее несомненный самостоятельный научный интерес. Видимо, А.А.Смирнову была близка позиция М.М.Морозова, призывавшего активнее переводить Марло на русский язык, указывая на полное отсутствие удачных прочтений его произведений у отечественных переводчиков, однако в печатных работах он ограничился высокой оценкой осуществленного А.Д.Радловой перевода «Эдуарда И», который при этом самим же А.А.Смирновым был кардинально переработан при подготовке к публикации.

Материалы выдающегося философа Г.Г.Шпета подтверждают, что он вполне мог бы стать одним из лучших переводчиков и исследователей творчества Кристофера Марло. Опубликованные статьи, примечания и комментарии, сохранившиеся рукописи и машинописи, переписка со А.А.Смирновым и Н.И.Игнатьевой свидетельствуют о глубине проникновения Г.Г.Шпета в специфику личности и творчества Марло, а также о задумках переводов произведений английского драматурга, оставшихся неосуществленными в силу трагической гибели ученого, ставшего жертвой политических репрессий.

Труды А.К.Дживелегова, увидевшие свет в 1940-х - начале 1950-х гг., во многом содержали новые подходы к осмыслению марловской драматургии. Исследователь акцентировал тему власти как основополагающую для трех произведений английского автора — «Тамерлана Великого», «Трагической истории доктора Фауста», «Мальтийского еврея», в каждом из которых формулировался свой подход к достижению господства: феодальный — через

завоевания, гуманистический буржуазный — посредством науки, макиавеллистпческнй - при помощи золота. Впервые в отечественной филологической науке А.К.Дживилеговым было осуществлено сопоставление титанизма Марло, представлявшего внешне обыкновенных людей, поднимавшихся над окружающими своими великими страстями, дерзаниями и мечтами, и титанизма Ф.Рабле, создававшего образы гротескных великанов. Также исследователь предложил свою трактовку «Мальтийского еврея», высказав предположение, что эволюция образа Вараввы - от в целом симпатичного героя к преступнику, вызывавшему лишь отвращение, — была связана с позднейшими внешними вмешательствами в содержание трех последних актов трагедии, вызванными трансформацией восприятия макиавеллизма в сторону его полного отрицания. «Эдуард II» оценивался А.К.Дживилеговым как произведение, зрелое в художественном, но не в идейном плане, появление которого свидетельствовало об ослаблении «бури чувств» драматурга, сопровождавшемся совершенствованием умения хорошо владеть материалом, создавать образы во всей их противоречивости и многоплановости. После смерти А.К.Дживилегова его научное направление, связанное с изучением истории западноевропейского театра, получило развитие в трудах другого видного ученого - Г.Н.Бояджиева, который, однако, не столь глубоко интересовался творчеством Марло. Из суждений Г.Н.Бояджиева вызывают интерес его попытка представить первую трагедию Марло «Тамерлан Великий» как вершину творчества драматурга, а также его полемика с учеными-предшественниками, вызванная желанием доказать, что образ Тамерлана не статттчен и находится в постоянном развитии на протяжении всей марловской пьесы.

Режиссер Г.М.Козинцев, прославившийся постановками пьес Шекспира в театре и их экранизациями в кино, вслед за многими отечественными исследователями, проводил мысль о Марло как человеке периода «зари» капитализма, когда романтика еще не сменилась расчетом и прагматизмом. Его герои, благодаря неукротимой воле, чувствам, желаниям и страстям, обретают черты сверхлюдей, которым подвластно все вокруг и которые способны вершить судьбами вселенной («...стоит захотеть - можно поднять руку и сорвать звезду с неба»). Выделяя Варавву из общего числа марловских героев, Г.М.Козинцев характеризовал его как многоплановую личность, героя-одиночку, пользовавшегося несомненной симпатией самого автора в виду ориентированности на борьбу с устоями, необходимость преодоления их закостенелого влияния.

Представления А.А.Аникста о драматургии Марло, впервые отчетливо выраженные в его работах 1950-х гг., получили развитие в публикациях последующих лет в плане уточнения отдельных трактовок и нюансов описания. Высоко оценивая заслуги Марло как предшественника Шекспира, существенно повлиявшего на последующее развитие английской драмы, исследователь вместе с тем не был склонен к идеализации его творческой деятельности, отмечая, в числе прочего, неспособность Марло создать образ положительного героя, тенденцию к нарочитой пафосности и декламационное™ монологов,

доведение проявлений индивидуализма до крайних форм, наконец, элементы антисемитизма в «Мальтийском еврее».

Внимание Л.Е.Пинского привлекла, преимущественно, «Трагическая история доктора Фауста», которую он стремился осмыслить с несколько иных позиций, нежели это было принято в литературоведении прежних лет. Он воспринял образы Фауста и Мефистофеля как взаимодополняющие друг друга, попытался представить трагедию главного героя как трагедию передового сознания эпохи, во многом соотносимую с личностью самого Марло. По мнению Л.Е.Пинского, трагедия Марло оказалась ближе к изначальным народным представлениям о Фаусте, нежели немецкая народная книга в издании Иоганна Шписа. Необычной представляется и трактовка исследователем образа Эдуарда II как образа титана, подобного Тамерлану, Фаусту и Варавве, но устремленного не к власти, знанию или богатству, а к безграничному наслаждению.

Конец 1950-х - начало 1960-х гг. стали периодом существенного усиления внимания к творчеству Кристофера Марло в России, выразившегося в появлении новых переводов произведений английского драматурга на страницах подготовленного В.М.Жирмунским для серии «Литературные памятники» издания «Легенды о докторе Фаусте» и выпущенного в 1961 г. Государственным издательством художественной литературы однотомника Марло. По сути именно в этот период можно наблюдать последний всплеск переводческого интереса к Марло в России, связанный с синхронным созданием переводов Э.Л.Линецкой, Е.Г.Полонской, Н.Н.Амосовой, В.А.Рождественского, Ю.Б.Корнеева; впоследствии обращения к марловскому творчеству были единичными и ограничивались интерпретацией пасторального стихотворения «Страстный пастух — своей возлюбленной». На фоне отмеченного всплеска закономерно появление в 1965 г. статьи Ф.Г.Овчинниковой «Современники Шекспира и русские переводчики», посвященной анализу достоинств и недостатков русских переводов, выявлению особенностей творческих манер переводчиков.

Существенным стимулом к усилению интереса к творчеству Кристофера Марло стало отмечавшееся в 1964 г. 400-летие со дня рождения Шекспира, обусловившее выпуск новых книг о великом драматурге, некоторые из которых содержали фрагменты, посвященные Марло. В ряде случаев это были краткие материалы о Марло как предшественнике Шекспира, не предлагавшие чего-либо принципиально нового для понимания его творчества (М.В. и Д.М.Урновы, И.М.Дубашинский); другие же работы привнесли ряд интересных трактовок, в частности, в понимание трагического у Шекспира и его предшественников (М.Минков), в осмысление марловской концепции драмы, предполагавшее, например, внимание к незаслуженно забытой в прежние годы трагедии «Парижская резня» (Р.М.Самарин).

Еще одной особенностью данного периода стало обращение к отдельным образам и деталям в художественном творчестве Марло со стороны исследователей немецкой, польской и других европейских литератур (Н.Н.Вильмонт, Л.В.Пумпянский, Й.Станишич, Л.В.Разумовская, Б.Ф.Стахеев и

др.), позволявшее осмысливать отдельные сочинения английского драматурга в широком международном контексте.

В конце 1950 - начале 1960-х гг. о Марло писали такие разные исследователи, как И.Н.Голеншцев-Кутузов, Р.И.Хлодовский, М.А.Нерсесова, Д.Г.Жантиева; К.И.Чуковский в статье «"Бесплодные усилия любви"» (опубл. в 1960 г.) соотнес с именем Марло, поставленным в один ряд с именами Спенсера, Бен Джонсона, Шекспира, «золотую эпоху великой поэзии». Особой глубиной отличались суждения Б.И.Пуришева, представившего своеобразную иерархию марловских пьес - от наименее удачных, по его мнению, «Эдуарда II» и «Парижской резни» к величественной «Трагической истории доктора Фауста» с воссозданным в ней образом смелого вольнодумца, за мятущуюся душу которого, представшую в полных трагизма эпизодах, шла непрестанная борьба сил света и тьмы.

В результате научной деятельности А.Т.Парфенова в начале 1960-х гг. была сформулирована целостная концепция эволюции художественного творчества Кристофера Марло, которая существенно отличалась от представлений о наследии драматурга, выраженных в трудах других западноевропейских и отечественных ученых и характеризовалась акцентировкой значимого трагического начала, внимания к гуманистическим идеалам и их обреченности, соединения архаичных черт средневекового театра с кризисными ренессансными; возрожденческий реализм Марло обусловливался сочувствием к деклассированным слоям общества, благодаря которому гуманистическое мировоззрение драматурга получало бунтарский размах и трагическую окраску. Подчеркивая сохранение в марловской драматургии общих черт ренессансного гуманистического идеала (стремление человека к духовной свободе и раскрепощенности, освобождение от средневековых догм, желание обрести новое знание, проникнув в глубинные основы мироздания), А.Т.Парфенов отдельно акцентировал процесс становления индивидуальности в ее безграничном стремлении к совершенству. В концепции А.Т.Парфенова значимо системное соотнесение отдельных эпизодов из произведений Марло и фактов из его биографии; в ее рамках разработана периодизация творчества английского драматурга, опирающаяся на мысль о марловских предпочтениях высоким ренессансным героям на первом этапе и стремлении драматурга к преодолению противоречий гуманистического индивидуализма в позднейших трагедиях.

В трудах Ю.Ф.Шведова системно подчеркивалась необходимость отказа от конкретизации марловского влияния на Шекспира. Даже в тех случаях, когда исследователь напрямую не отрицал этого влияния, он существенно сглаживал, нивелировал его, переводя из пространства заимствования конкретных образов, сцен, эпизодов, художественных деталей в пространство сюжетно-мотивной взаимосвязи, в рамках которой можно было видеть некую духовную общность, единство в понимании проблем и ситуаций. Также Ю.Ф.Шведов впервые подчеркнул возможность обратного влияния Шекспира на Марло при создании последним «Эдуарда II».

Интерес к творчеству Кристофера Марло был проявлен и со стороны основателя ленинградской школы сравнительно-исторического литературоведения М.П.Алексеева, в работах которого отчетливо проявилась тенденция к осмыслению возможных взаимосвязей трагедий Марло с произведениями других авторов, относящихся к позднейшим эпохам литературного развития. М.П.Алексеев впервые исследовал «русскую тему» в творчестве английского драматурга, выявив географические и исторические реалии, связанные с Россией, в «Тамерлане Великом», «Мальтийском еврее» и «Парижской резне». В статьях других представителей этой научной школы (Ю.Д.Левин, В.Е.Багно) содержатся материалы, дополняющие русское представление о Кристофере Марло отдельными фактическими данными.

Наряду с отдельными наблюдениями над творчеством Марло, высказанными в трудах известных ученых (Г.В.Аникин, Н.П.Михальская, Ю.М.Лотман, И.Г.Неупокоева, А.Н.Горбунов), популяризаторов науки (А.М.Горбунов), подчеркнувших, в частности, освобождение литературного героя от ренессансной исключительности личности и власти над ним фантастических сил, сквозной характер образа Фауста, значимого для разных эпох, утопизм трагедий Марло, соотнесенность с марловским творчеством позднейших произведений Джорджа Чапмена и Бена Джонсона, в 1970 - 1980-е гт. появились и системные исследования значимых аспектов наследия драматурга, в частности, проблемы героя и эволюции жанра в его трагедиях (М.А.Басмаджиева), фразеологического фонда, используемого в марловских текстах (Е.Е.Клековкина), эволюции ритмики и ямбического стиха в пьесах Марло в сравнении с пьесами Шекспира (М.Г.Тарлинская), обстоятельств появления и специфики внутренней переклички стихотворений-откликов конца XVI - начала XVII в. на пастораль Марло «Страстный пастух - своей возлюбленной», позволявших подчеркнуть индивидуальные особенности творческой манеры поэтов Возрождения и тенденции развития буколики в момент зарождения «новой поэтики» (С.А.Макуренкова), философских предпочтений Марло и их влияния на его творческий метод (Е.Р.Баканова). Во второй половине 1980-х гг. в отечественной печати стали публиковаться и отдельные переводные материалы с упоминаниями Марло («Заметки об исторических пьесах Шекспира» С.-Т.Кольриджа, «Серьезные забавы» Дж.Уайтхеда), предвосхитившие издание в России 1990 - 2000-х гг. многочисленных переводных книг о елизаветинской драматургии в целом и творчестве Шекспира в частности.

Во второй половине XX - начала XXI в. загадки судьбы Марло привлекли отечественных беллетристов С.И.Алешина (пьеса «Человек из Стратфорда» (1954)), В.Григорьева (пьеса «Трагедия Кристофера Марло» (1966)), Ю.О.Домбровского (новеллы «Смуглая леди», «Вторая по качеству кровать» и «Королевский рескрипт» (1946, опубл. в 1969 г.), очерк «"Ретлендбэконсоутгемптоншекспир": о мифе, антимифе и биографической гипотезе» (1976)), А.Т.Губина (рассказ «Лондонская трагедия» (опубл. в 1974 г.)), Ю.М.Нагибина (новелла «Надгробье Кристофера Марло» (опубл. в 1979 г.)), Ф.Д.Кривина (очерк «Ответ шексмарловедам» (опубл. в 1985 г.)),

Н.Н.Матвееву (очерк «Опыт грез, или Историк поневоле» (опубл. в 1997 г.), сонет «Кристофер Марло, или Гадание на цветах» (опубл. в 1997 г.)), К.Булычева (рассказы «Зависть на века. Легенда о докторе Фаусте» и «Он слишком много знал. Шпион Марло» (опубл. в 2005 г.)), Е.И.Парнова (книга «Круг чудес и превращений, или Мир вокруг "Глобуса"» (2005)), Г.М.Кружкова (стихотворение «Жизнь открывается снова» (2012)). Анализ этих произведений показывает, что русских писателей второй половины XX — начала XXI в. лишь в немногих случаях (прежде всего, это относится к рассказу Ю.М.Нагибина «Надгробье Кристофера Марло») интересовали творческая индивидуальность Кристофера Марло, особенности его гражданской позиции, нашедшие отражение в написанных сочинениях. В большинстве произведений русских авторов основной акцент сделан на осмыслении догадок, связанных с возможным созданием Марло шекспировских пьес, предполагаемым сотворчеством Шекспира и Марло, дружескими контактами двух драматургов, о которых не сохранилось никаких сведений. Признавая сотрудничество Марло с сыскными службами, русские писатели (К.Булычев, Е.И.Парнов) высказывали по этому поводу крайне неодобрительные суждения, утверждая, в частности, что такая деятельность морально разрушает человека искусства, ведет его к преждевременной гибели. Во всех произведениях (Ю.О.Домбровский, А.Т.Губин, Ю.М.Нагибин, Н.Н.Матвеева, К.Булычев, Е.И.Парнов) особый интерес привлечен к таинственности смерти Марло, причем в отдельных текстах речь идет об инсценировке убийства ради спасения (А.Т.Губин), в большинстве же других — отстаиваются различные версии причин и обстоятельств гибели: от роковой случайности (Ю.М.Нагибт) до спланированной секретными службами ликвидации собственного агента, ставшего ненужным (К.Булычев).

Переводные исследования, увидевшие свет в постсоветской России, дополнили представление о драматургическом и поэтическом наследии Марло, сформировавшееся благодаря литературным критикам и литературоведам предшествующего времени, отдельными интересными деталями, связанными, в частности, с акцентом на «эксшшцитности» марловских пьес в противовес «имплицитности» чеховских (С. Ле Флеминг), с иным пониманием конфликта между Марло и Э.Спенсером (С.Гринблатт), с соотнесением «Трагической истории доктора Фауста» Марло и «Севильского озорника, или Каменного гостя» Тирсо де Молина (С.Мадариага), «нонсенса» Э.Лира и трагического «абсурда» Марло (О.Хаксли), осмыслением влияния Сенеки на Марло и т. н. «круг Марло» (Т.Элиот), выявлением специфики воздействия итальянского кватроченто на Марло и его современников (Я.Котт), установлением образных и речевых традиций, унаследованных Шекспиром от Марло (У.Х.Оден), и др.

В конце XX - начале XXI в. в России был опубликован ряд работ, скорректировавших понимание некоторых аспектов творческой деятельности Марло, ее влияния на русскую и зарубежную литературу. В частности, в статьях Л.Д.Бугаевой, Д.Н.Жаткина и Н.Ю.Орловой отмечены и осмыслены отдельные факты восприятия марловских произведений русскими поэтами и переводчиками, например, мотивы «Трагической истории доктора Фауста» в

сочинениях В.В.Набокова, специфика переводческого прочтения Н.В.Гербелем фрагментов из «Эдуарда II». Мысли о творчестве Марло в контексте исканий других западноевропейских писателей (в частности, Ф.Сидни, В.Гюго, Г.Гейне и др.) высказаны в материалах Н.И.Балашова, Вл.А.Лукова, В.А.Пронина. В произведениях Марло и других ренессансных авторов Н.В.Паланчук усмотрела своеобразную тендерную концептосферу, Е.А.Нильсен — метафоризацию концепта «время»; Е.А.Аникина изучила приемы гуманистической риторики у Марло и Э.Спенсера; О.И.Половинкина сопоставила мастерство Марло и Дж.Донна в жанре любовной элегии. Наиболее привлекательной для исследователей продолжала оставаться тема «Марло и Шекспир», к которой в разных аспектах обращались Н.Ф.Кастрикин, В.П.Комарова, И.И.Бурова, Т.В.Бузина (Ковалевская), А.Н.Барков, В.А.Козаровецкий, И.О.Шайтанов и др. Г.М. и М.Г. Кружковы математическим путем установили несколько большее разнообразие словаря Марло в сравнении со словарем Шекспира; появились новые статьи о ведущих марловских произведениях — «Тамерлане Великом» (Е.Г.Хайченко, Е.Н.Черноземова, О.О.Дадабоев), «Трагической истории доктора Фауста» (А.Л.Цуканов, Л.Русанова, А.В.Горбунова), «Мальтийском еврее» (А.Л.Цуканов), причем с трагедией о Фаусте связано и несколько околотемных публикаций (в частности, статья И.Л.Булатовой с упоминанием о необычной постановке произведения Е.Гратовским, статья Н.И.Ильичевой о фаустовской теме в литературе и музыке, статья Д.Г.Барышниковой о трансформации образа Фауста в литературе и т. д.).

Наиболее глубокие наблюдения над марловским творчеством содержатся в исследованиях Н.Э.Микеладзе, выявившей многочисленные факты влияния сочинений Н.Макиавелли на большинство произведений Марло, и Т.В.Бузиной (Ковалевской), предложившей свое прочтение марловских текстов, аргументированно отказавшейся от ряда заблуждений исследователей прошлого (в частности, от представлений о Фаусте как атеисте), прокомментировавшей богоборческие мотивы у Марло и выделившей «Трагическую историю доктора Фауста» на фоне других произведений писателя. Работы последних лет (Е.Н.Черноземова, Н.В.Захаров, В.Н.Макаров) вносят свое понимание ряда вопросов (акцентировка мотива неподвластной рассудку судьбы, восприятие «Эдуарда II» и «Парижской резни» как истоков английского политического театра, а самого Марло и его героя Фауста — как интеллектуалов, размышления о «фаустизации» мировой культуры и т. д.), в конечном итоге подводя к мысли о непреходящей ценности и гениальности марловского творчества.

В части второй «Творчество Кристофера Марло в русских переводах (XIX в. — начало XXI в.)» осуществлен литературоведческий анализ русских переводов произведений Марло, выполненных во второй половине XIX -начале XXI в. С.Ф.Уваровым, М.Л.Михайловым, Д.Д.Минаевым, Н.В.Гербелем, М.Н.Шелгуновым, Родиславской, К.Д.Бальмонтом, Т.Л.Щепкиной-Куперник, И.А.Кашкиным, А.Д.Радловой, Г.А.Шенгели, Е.Н.Бируковой, Э.Л.Линецкой, Е.Г.Полонской, Н.Н.Амосовой, Вс.А.Рождественским, Ю.Б.Корнеевым,

И.Н.Ждановым, В.В.Роговым, В.В.Новожиловым, Г.М.Кружковым, А.В.Лукьяновым, И.Гончаровой.

В главе первой «Ренессанская героика драматургии Кристофера Марло 1580-х гг. в восприятии и осмыслении русских переводчиков» отмечается, что у истоков переводческого осмысления марловской драматургии 1580-х гг., объединенной характерным наличием в ней ключевого образа ренессансного героя, вокруг которого концентрируется действие, стоят фрагментарные подстрочные переводы С.Ф.Уварова, включенные в его очерк «Марло, один из предшественников Шекспира», опубликованный в «Русском слове» в 1859 г. Раскрывая содержательную основу конкретных эпизодов марловских произведений - «Трагической истории доктора Фауста», «Мальтийского еврея», а также относящегося к позднейшему творчеству Марло «Эдуарда II», -С.Ф.Уваров не мог в полной мере передать особенности их поэтики, языка и стиля, воссоздать своеобразие художественной формы английских оригиналов. Годом позже в «Русском слове» увидел свет первый поэтический перевод из Марло, принадлежавший М.Л.Михайлову, представившему свое прочтение эпизода смерти Фауста в «Трагической истории доктора Фауста».

В 1850 - 1870-е гг. переводы произведений Марло публиковались (за редчайшим исключением) в изданиях демократической направленности -журналах «Русское слово», «Дело», некрасовском «Современнике», что позволяет сделать вывод об irx соответствии умонастроениям той части общества, которая считала необходимыми изменения в государственном и социальном устройстве. В этой связи характерны и имена первых переводчиков Марло - М.Л.Михайлова, Д.Д.Минаева, а также Н.В.Гербеля, входивших в близкий круг общения Н.А.Некрасова.

Из трех трагедий Кристофера Марло, созданных в 1580-е гг., только «Трагическая история доктора Фауста» смогла обрести в России XIX - начала XX в. значительную известность, что прогоошло, во многом, благодаря мастерству русских переводчиков. К настоящему времени полные переводы трагедии, выполненные Д.Д.Минаевым и К.Д.Бальмонтом, воспринимаются как не соответствующие требованиям к качеству перевода, излишне многословные, чрезмерно отклоняющиеся от подлинника, однако в момент их появления они в полной мере отвечали господствовавшим представлениям о переводе и его назначении, тенденциям в литературном процессе и общественной жизни, отражали читательские вкусы и предпочтения. Перевод Д.Д.Минаева, ориентированный на демократически настроенного читателя, характеризовался особой вольностью трактовок, приводившей к интерпретации отдельных эпизодов в направлении, кардинально противоречившем английскому оригиналу, однако вполне соответствовавшем идейной позиции разместившего его на своих страницах журнала «Дело». Создававшийся в самом начале Серебряного века перевод К.Д.Бальмонта отличался вниманием к формальным особенностям оригинала (в частности, к его ритму), которое оказывалось превалирующим и приводило к характерной многословной гладкописи, появлению чуждого марловскому духу ощущения вялости, монотонности течения событий.

Преемственным по отношению к переводам, появившимся в демократически ориентированных изданиях 1850 - 1870-х гг., можно считать выполненный М.Н.Шелгуновым, сыном М.Л.Михайлова, и опубликованный в 1882 г. полный перевод марловской трагедии «Мальтийский еврей». Несмотря на буквализм, прозаичность, невнимание к драматическим нюансам, некорректность прочтения отдельных фрагментов английского подлинника, вызванную отчасти незнанием тонкостей английского языка, отчасти поспешностью в работе, М.Н.Шелгунов смог сохранить атмосферу марловской трагедии и тем самым достаточно полно раскрыть авторский замысел.

В Российском государственном архиве литературы и искусства (ф. 2854) нами выявлен перевод «Мальтийского еврея» Марло, выполненный И.А.Кашкиным в конце 1920-х гг. и представляющий собой прочтение отдельных фрагментов пьесы — д. I, стихи 107 — 143,486 - 487; д. II, стихи 437 — 440; д. IV, стихи 50 - 100, 509 - 510; д. V, стихи 213 - 219, 246 - 330. Внимание И.А.Кашкина привлекли лишь эпизоды, связанные с пониманием веры. Для перевода оказались характерны удачное привнесение игры слов, сконцентрированность на художественных приемах, языковая и стилистическая выразительность, однако в силу фрагментарности и неизвестности он не оказал влияния на дальнейшую русскую переводческую рецепцию творчества Кристофера Марло.

В 1940 — 1950-е гг. Е.Н.Бируковой и Н.Н.Амосовой были созданы новые переводы «Трагической истории доктора Фауста», отличавшиеся верной передачей образности, сохранением орнаментальности стиля. Для первого из переводов, известного в двух вариантах — авторском и под редакцией Т.А.Кудрявцевой — оказалась свойственной тенденция к архаизации лексики, для второго — к ее осовремениванию. Если Н.Н.Амосова стремилась к точности в воссоздании деталей описания, то для Е.Н.Бируковой значимыми представлялись акцентировка лирического, проникновенного начала, привнесение новых нюансов в понимание эпизодов. Н.Н.Амосова стала единственным из переводчиков произведений Марло, подготовившим пространные комментарии к своему переводу; в них были тщательно разобраны различия двух редакций марловского произведения, впервые увидевших свет в 1604 и 1616 гг.

При подготовке издания «Сочинений» Марло 1961 г. была впервые переведена на русский язык двухчастная трагедия «Тамерлан Великий», причем перевод частей осуществлялся синхронно и независимо друг от друга двумя переводчицами - ЭЛ.Линецкой (ч. 1) и Е.Г.Полонской (ч. 2). Стремясь приблизить переводной текст к читателю, переводчицы отказались от архаизации языка, однако если у первой из них этот отказ сопровождался достаточной корректностью в языке, стиле и интонации, то Е.Г.Полонская позволила себе неоправданные вольности, приведшие к появлению существенных искажений, разрушению стилевого единства лексики, замене конкретных деталей абстракциями и описаниями. Для этого же издания Вс.А.Рождественским был выполнен новый перевод «Мальтийского еврея», во многом уступающий раннему переводу М.Н.Шелгунова. В переводе

Be. А.Рождественского можно видеть многочисленные искажения и неточности, необоснованное приписывание речи одних героев другим, утрату экспрессивного накала подлинника, опущение многих тропов и фигур речи, несших эмоциональную нагрузку, значительные сценические просчеты.

Размещенный в сети Интернет фрагмент из «Трагической истории доктора Фауста» в прочтении И.Гончаровой является единственным фактом современного внимания к марловской драматургии. Однако это вовсе не означает, что пьесы Марло были безукоризненно переведены в прошлые годы и не нуждаются в новых прочтениях. Из числа марловских пьес 1580-х гг. особенно остро ощущается необходимость подготовки новых переводов второй части «Тамерлана Великого» и трагедии «Мальтийский еврей».

В главе второй «Художественное своеобразие поздней драматургии и поэзии Кристофера Марло в осмыслении русских переводчиков» указывается, что из произведений Марло, созданных в 1590-е гг., в XIX в. в России была переведена только трагедия «Эдуард II», к осмыслению которой обратились Н.В.Гербель (в 1860-е гг.) и Родиславская (в 1880-е гг.). Н.В.Гербелем были интерпретированы фрагменты из четвертой сцены первого действия, первой и пятой сцен пятого действия, Родиславской — вероятно, была переведена вся пьеса, хотя ее публикация оборвалась после второй сцены пятого действия, а сама рукопись не сохранилась. В своей работе Н.В.Гербель использовал в качестве подстрочника прозаический перевод фрагментов из «Эдуарда II», предложенный в статье С.Ф.Уварова «Марло, один из предшественников Шекспира». Для перевода Родиславской, равно как и для перевода небольшого фрагмента из монолога Мортимера в седьмой сцене пятого акта, осуществленного К.Д.Бальмонтом в 1903 г. при написании статьи «Чувство личности в поэзии», свойственно многословие, посредством которого делалась попытка сохранения многообразия художественных деталей подлинника. Стремление отойти от буквализма и конкретики вело Родиславскую к неоправданным прочтениям отдельных фрагментов, приводившим к неожиданным выводам, не соответствовавшим марловскому замыслу. В частности, она видела у Эдуарда II стремление к справедливому управлению страной, его слова в ряде случаев звучали излишне робко и тактично; также переводчицей односторонне акцентировались душевные терзания низвергнутого короля. Родиславская позволяла себе и элементы оригинального творчества, в частности, развертывала понятие seasons («сезоны, времена года») в пространные рассуждения о смене времен года, заменяла одного героя (гуся, представшего дикобразом) двумя - гусем и дикобразом и т. д.

В Российском государственном архиве литературы и искусства нами выявлен неизвестный перевод начального фрагмента «Эдуарда II» (от списка действующих лиц до середины четвертой сцены первого действия), выполненный Г.А.Шенгели в 1930-е гг. Многочисленные правки, содержащиеся в рукописи, свидетельствуют о том, что работа над переводом шла трудно, причем рукопись дает возможность проследить последовательность смены нескольких вариантов интерпретации конкретных стихов. В отличие от предшественников, Г.А.Шенгели удалось избежать

превышения числа стихов оригинального текста, сохранить характерную лаконичность изложения, конкретизацию описания, что, в свою очередь, способствовало воссозданию эмоционального напряжения марловского текста, передаче его выразительности, насыщенности образностью.

В 1930-е гг. трагедия Марло «Эдуард И» была также интерпретирована А.Д.Радловой, чей полный перевод, завершенный в 1937 г., сохранился в фонде журнала «Октябрь» в РГАЛИ (ф. 619). При подготовке перевода к публикации в 1957 г. А.А.Смирнов осуществил его кардинальную переработку, устранив целый ряд стилистических огрехов, нарушений сочетаемости слов и иных норм языка, неточностей в выборе лексем из синонимического ряда, синтаксических несообразностей (таких, как «рубленость» фраз, сумбурность порядка слов в предложении и т. д.); именно благодаря его вмешательству перевод предстал в существенно более качественном виде по сравнению с тем, как он был выполнен А.Д.Радловой. Вместе с тем заслугой переводчицы стало не только создание первого полного перевода марловской трагедии, но и сохранение характерной орнаментальности стиля, способность избежать многословия, конкретизировать отдельные детали и образы.

В процессе работы над изданием сочинений Марло 1961 г. на русский язык были впервые переведены его последняя трагедия «Парижская резня» и принадлежащая ему начальная часть поэмы «Геро и Леандр», причем оба перевода были осуществлены Ю.Б.Корнеевым на высоком художественном уровне. Отличительной чертой переводов Ю.Б.Корнеева стало умение, сохранив не только дух, эмоциональную составляющую, но и образность марловских текстов, передать мысль оригинала «широким мазком» — своими словами, почти не отклоняющимися от оригинальных, но дающими ощущение естественности как речи героев, так и описания в целом. Благодаря языковому чутью Ю.Б.Корнееву в обоих переводах удалось разумно дополнить подлинник художественными деталями, а также опустить несущественные, незначительные подробности. Также представляется существенным погружение переводчика в историческую эпоху, проявившееся в «Парижской резне» в точном осмыслении многочисленных реалий периода Варфоломеевской ночи, в «Геро и Леандре» — в детальном воссоздании античной мифологической картины как сюжетной основы поэмы.

В последние десятилетия русские переводчики активно обращаются к осмыслению пасторального стихотворения Марло «Страстный пастух — своей возлюбленной», известного в анонимном подстрочном переводе, опубликованном в 1914 г., в вольной интерпретации Т.Л.Щепкиной-Куперник «Любовная песня пастушки (на тему из Марлоу)» (1930 — 1940-е гг.), обнаруженной нами в двух редакциях (различающихся в содержании трех стихов) в ф. 571 Российского государственного архива литературы и искусства, а также в более поздних переводах И.Н.Жданова, В.В.Рогова, В.В.Новожилова, Г.М.Кружкова, А.В.Лукьянова. Усиленный интерес к пасторальному произведению обусловливается целым рядом обстоятельств — начиная с его незначительного объема, способствующего сравнительно быстрому созданию переводов, и заканчивая интересом к данной пасторали как к яркой, значимой

части литературного процесса эпохи, соотносимой с сочинениями предшественников и современников. В переводах, выполненных И.Н.Ждановым и Г.М.Кружковым, прекрасно передано ощущение незатейливости пасторального бытия на лоне природы, чистоты идиллических отношений пастуха и пастушки, их сопряженность с первозданным природным миром.

В Заключении подводятся итоги исследования, отмечается, что на протяжении XIX - начала XXI в. к творчеству английского драматурга XVI в. Кристофера Марло обращались многие отечественные литературоведы и литературные критики, в частности, С.Ф.Уваров, В.П.Боткин, А.М.Скабичевский, П.И.Вейнберг, Н.В.Гербель, Александр Н. Веселовский, Алексей Н. Веселовский, Ф.Г. де Ла Барт, В.В.Чуйко, П.И.Житецкий, Ф.Ф.Зелинский, Н.П.Дашкевич, П.О.Морозов, Л.Ю.Шепелевич, Ф.А.Браун, Е.В.Аничков, С.А.Венгеров, Н.К.Бокадоров, В.К.Мюллер, С.С.Динамов, К.Н.Державин, А.А.Аникст, Л.Е.Пинский, Р.М.Самарин, Ю.Ф.Шведов и др. Тем не менее, наиболее значимыми, поворотными исследованиями, позволившими кардинально пересмотреть отношение к Марло к России, предопределив его на долгие годы, стали труды Н.И.Стороженко и А.Т.Парфенова. Шекспировед Н.И.Стороженко целостно осмыслил процесс эволюции творчества Марло в своих монографиях «Предшественники Шекспира. Эпизод из истории английской драмы в эпоху Елисаветы. Лилли и Марло» (1872) и «Роберт Грин, его жизнь и произведения» (1878), указал на значение английского драматурга как реформатора народной школы драматического искусства, отметил его стремление обусловить события внутренними мотивами, психологическими особенностями героев, реабилитировал нравственный облик Марло, прежде традиционно подвергавшийся осуждению критиков и исследователей. А.Т.Парфенов в целом ряде работ (вступительная статья и комментарии к однотомнику сочинений Марло (1961), монография «Кристофер Марло» (1964), диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук «Трагедии Кристофера Марло» (1965), статьи «Марло, Шекспир, Джонсон как современники» (1975), «Кристофер Марло и легенды Востока и Запада», «Легенда о Фаусте и гуманисты Северного Возрождения» (1981), «Бен Джонсон и его комедия "Вольпоне"» (1982) и др.) предложил иную концепцию эволюции художественного творчества Марло с акцентом на возникновении гуманистического идеала свободного развития гармонической личности, гуманистическом пафосе обретения нового знания, скептицизме по отношению к догмам при соединении архаичных черт средневекового театра с кризисными ренессансными и обусловленности мотивов и образов сочувствием драматурга деклассированным слоям общества.

Также значительны заслуги М.М.Морозова, А.А.Смирнова, А.К.Дживилегова, Г.Н.Бояджиева, отвергнувших вульгарно-

социологизаторские трактовки 1920 - 1930-х гг., попытки вписать произведения Марло в контекст идеолопш советской эпохи, соотнести его творчество с ранним экспансионистским капитализмом, усмотревших

гуманистическую и демократическую направленность в текстах произведений Марло и соотнесших их с тенденциями развития театра и драмы елизаветинской эпохи.

Обращается внимание на своеобразные всплески интереса к творчеству Марло в России — в литературе и литературной критике: изначально и поверхностно в творчестве некоторых значимых литературных деятелей XIX в. благодаря шекспировской книге Л.Тика «Жизнь поэта» (1825); на изломе XIX — XX вв. внимание к марловской «дьяволиаде», которое, во многом благодаря К.Д.Бальмонту, переросло в отражение традиций Марло в творчестве многих писателей Серебряного века; во второй половине XX в. интерес к мистике в судьбе английского драматурга; в переводческой деятельности: в 1860-х — начале 1880-х гг. внимание со стороны поэтов-демократов к произведениям Марло как отвечавшим реформаторским настроениям значительной части русской интеллигенции эпохи царствования Александра II; в 1930-е гг. — желание переводчиков нового поколения переосмыслить тексты современников и предшественников Шекспира в связи с изменением требований к переводу; в конце 1940-х — 1950-е гг. — активизация переводчиков в рамках публикации марловских произведений в издательстве «Художественная литература».

Проведенное нами исследование, способствующее накоплению фактических данных для решения масштабной научной задачи — создания фундаментальной истории русского художественного перевода, приоткрывает горизонты дальнейшей работы по изучению русской рецепции драматургии «елизаветинцев». В частности, несомненное значение будет иметь изучение восприятия и осмысления в России драматургии Бена Джонсона, привлекавшей существенное внимание русских писателей, переводчиков, литературных критиков и литературоведов. История русской рецепции драматургии Дж.Лили, Р.Грина, Т.Нэша, Т.Кида, Дж.Пиля, ДжЛоджа, Дж.Форда и др. небогата и потому может рассматриваться лишь в широком комплексе. Не меньший интерес может представлять характеристика творческой деятельности крупнейшего из русских переводчиков произведений «елизаветинцев» И.А.Аксенова, обратившегося не только к пьесам Шекспира («Отелло») и Бена Джонсона («Сеян», «Вольпоне»), но и осуществившего русское «открытие» многообразия имен в елизаветинской драматургии (переводы пьес Джона Форда, Джона Вебстера, Карела Тернера, Томаса Хейвуда, Томаса Деккера, Джона Флетчера). Представляется необходимым осуществление новых переводов целого ряда произведений Марло, как тех, что никогда не были интерпретированы на русском языке («Дидона, царица Карфагена», полная версия поэмы «Геро и Леандр» с учетом текста Дж.Чапмена), так и тех, что известны в некачественных или не достаточно качественных переводах (вторая часть трагедии «Тамерлан Великий», трагедия «Мальтийский еврей»).

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Монография

1. Рябова, A.A. Кристофер Марло и русская литература / A.A. Рябова. - М.: Флинта: Наука, 2015. - 508 с.

Публикации в изданиях, индексируемых в базе данных Scopus

2. Rybova, A.A. Christopher Marlowe and Konstantin Balmont / A.A.Rybova, D.N.Zhatkin // Life Science Journal (USA). - 2014. - Vol. 11. -№10. - P. 718-722.

3. Rybova, A.A. Russian Reception of Christopher Marlowe's Creative Work in the 1830 - 1850-s / A.A.Rybova, D.N.Zhatkin // Mediterranean Journal of Social Sciences (Italy). - 2015.-Vol. 6.-№3. - Supplement 3. - P. 391-397.

Публикации в ведущих рецензируемых научных зкурналах и изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

4. Рябова, A.A. Восприятие творчества Кристофера Марло в России на рубеже XIX - XX вв. (К.Д.Бальмонт, М.А.Волошин, С.С.Розанов, В.К.Мюллер) / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // Проблемы истории, филологии, культуры. - 2013. -№3 (41).-С. 226-234.

5. Рябова, A.A. Густав Шпет о Кристофере Марло / А.А.Рябова // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего плюс. Серия Социально-гуманитарные науки.-2013.-№11 (15).-Т. 1.-С. 143-146.

6. Рябова, A.A. Кристофер Марло в русской литературе, литературной критике и литературоведении 1930-х гг. / А.А.Рябова // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего. Серия Социально-гуманитарные науки. -2013.-№11 (15).-Т. 2.-С. 145-149.

7. Рябова, A.A. Кристофер Марло в творческом наследии И.А.Аксенова / А.А.Рябова // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего плюс. Серия Социально-гуманитарные науки. — 2013. — №11 (15). — Т. 2. — С. 149-154.

8. Рябова, A.A. Осмысление творчества Кристофера Марло в литературоведческих и искусствоведческих трудах А.А.Аникста / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // Мир науки, культуры, образования. - 2013. - №6 (43). - С. 359362.

9. Рябова, A.A. Очерк С.Ф.Уварова «Марло, один из предшественников Шекспира» (1859) как первый опыт литературно-критического осмысления творчества английского драматурга в России / А.А.Рябова // Мир науки, культуры, образования. - 2013. - №4 (41). - С. 20-22.

10. Рябова, A.A. Творчество Кристофера Марло в литературоведческих трудах Н.И.Стороженко / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // Гуманитарные исследования. -2013. -№4 (48). - С. 79-87.

11. Рябова, A.A. Восприятие Кристофера Марло и его творчества в России начала XX в. / А.А.Рябова // Вестник Томского государственного университета. - 2014. -№383 (июнь). - С. 42-50.

12. Рябова, A.A. К вопросу о восприятии творчества Кристофера Марло в России последней трети XIX в. / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // Гуманитарные исследования. -2014. - №4 (52). - С. 64-71.

13. Рябова, A.A. Г.М.Козинцев о Кристофере Марло: в поисках драматического героя / А.А.Рябова // Мир науки, культуры, образования. — 2014. -№3 (46). - С. 222-224.

14. Рябова, A.A. Кристофер Марло в восприятии и осмыслении М.П.Алексеева и представителей ленинградской школы сравнительно-исторического литературоведения / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // Вестник Бурятского государственного университета. — 2014. — Вып. 10. Филология. — С. 143-146.

15. Рябова, A.A. Кристофер Марло в исследовании В.В.Чуйко «Шекспир, его жизнь и произведения» / А.А.Рябова // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего плюс. Серия Социально-гуманитарные науки. — 2014. — №4 (20).-С. 374-377.

16. Рябова, A.A. Кристофер Марло и русская литература второй половины XX — начала XXI в. / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин /У Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Серия Гуманитарные науки. — 2014. - №4 (32). -С. 125- 139.

17. Рябова, A.A. Осмысление личности и творчества Кристофера Марло в трудах М.М.Морозова и А.А.Смирнова / А.А.Рябова // Гуманитарные исследования. - 2014. - №1 (49). - С. 72-80.

18. Рябова, A.A. Осмысление творчества Кристофера Марло в русской литературной критике 1880-х гг./ А.А.Рябова // Вестник Бурятского государственного университета. —2014. — Вып. 10 (2). Филология. — С. 71—75.

19. Рябова, A.A. Осмысление художественного своеобразия драматургического творчества Кристофера Марло в литературоведческих исследованиях А.Т.Парфенова / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Серия Гуманитарные науки (Пенза). — 2014. —№1 (29). — С. 150-161.

20. Рябова, A.A. Оценки творчества Кристофера Марло в переводных исследованиях, опубликованных в России в 1990-х - 2000-х гг. / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // Известия Сочинского государственного университета. — 2014. — №2 (30).-С. 91-98.

21. Рябова, A.A. Л.Е.Пинский как исследователь творчества Кристофера Марло / А.А.Рябова // Мир науки, культуры, образования. — 2014. — №3 (46). — С. 229-231.

22. Рябова, A.A. Творчество Кристофера Марло в исследованиях А.К.Дживелегова / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С.Пушкина. - 2014. - №3. - Т.1. Серия Филология. - С. 206 - 214.

23. Рябова, A.A. Творчество Кристофера Марло в России второй половины 1820-х — начала 1830-х гг. / А.А.Рябова // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего плюс. Серия Социально-гуманитарные науки. - 2014. - №4 (20). -С. 370-374.

24. Рябова, A.A. Творчество Кристофера Марло в оценках русских писателей и литературных критиков 1830 - 1850-х гг. / А.А.Рябова // XXI век:

итоги прошлого и проблемы настоящего плюс. Серия Социально-гуманитарные науки (Пенза). - 2015. -№1 (23). - Т. 2. - С. 206-212.

Публикации архивных материалов

25. Незавершенная статья М.М.Морозова «Величайший из предшественников Шекспира. Кристофер Марло» / Вступ. статья и публикация А.А.Рябовой и Д.Н.Жаткина // Художественный перевод и сравнительное литературоведение. III : сб. научных трудов / отв. ред. Д.Н.Жаткпн. - М.: Флинта; Наука, 2015. - С. 112 - 134.

26. Неизвестные опыты перевода произведений Кристофера Марло. I. Кристофер Марло. Жид с Мальты. Сцены из трагедии. Перевод И.А.Кашкина (конец 1920-х - начало 1930-х гг.). И. Кристофер Марло. Эдуард II. Трагедия. Начало I акта. Перевод Г.А.Шенгели (1930-е гг.) / Вступ. статья и публикация А.А.Рябовой и Д.Н.Жаткина // Художественный перевод и сравнительное литературоведение. III : сб. научных трудов / отв. ред. Д.Н.Жаткпн. — М.: Флинта; Наука, 2015. - С. 135 - 169.

Прочие публикации

27. Рябова, A.A. Творчество Кристофера Марло в России: от истоков до начала XX века / А.А.Рябова // Художественный перевод и сравнительное литературоведение : сб. научных трудов / отв. ред. Д.Н.Жаткпн. — М. : Флинта; Наука, 2013.-С. 3 - 112.

28. Рябова, A.A. Традиции Кристофера Марло в творчестве Л.С.Пушкина: pro et contra / А.А.Рябова // От текста к контексту : научный журнал. - Ишим: Изд-во Ишимского гос. пед. ин-та им. П.П.Ершова, 2013. — Вып. 1. — С. 120 — 125.

29. Рябова, A.A. Образ Кристофера Марло и загадка его смерти в русской литературе второй половины XX века / А.А.Рябова, Д.Н.Жаткин // XXV Шекспировские чтения 2014: Шекспир в русско-английском культурном диалоге : сборник аннотаций докладов (14-18 сентября 2014 г.) / Научный совет «История мировой культуры» РАН, Шекспировская комиссия; Институт мировой литературы им. А.М.Горького РАН; Государственный институт искусствознания; Московский гуманитарный университет, Институт фундаментальных и прикладных исследований; Российский университет театрального искусства - ГИТИС; Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы им. М.И.Рудомино; Международная академия наук (IAS). - М.: Изд-во МосГУ, 2014. - С. 146.

30. Рябова, A.A. Творчество Кристофера Марло в России 1930-х - начала 1960-х гг. / А.А.Рябова // Художественный перевод и сравнительное литературоведение. II : сб. научных трудов / отв. ред. Д.Н.Жаткин. - М. : Флинта; Наука, 2014. - С. 97 - 187.

Подписано в печать 06.07.2015 г. Формат 60x84 1/16. Бумага ксероксная. Печать трафаретная. Шрифт Times New Roman Cyr. Усл. печ. л. 2,21. Заказ 6/07. Тираж 100.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии ИП Соколова А.Ю. 440600, г. Пенза, ул. Кирова, оф. 3, тел.: (8412) 56-37-16.