автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Смысловое развитие метафоры в текстах различных жанров: семиотический и синергетический аспекты интерпретации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Смысловое развитие метафоры в текстах различных жанров: семиотический и синергетический аспекты интерпретации"

ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

БАРБАЗЮК Вера Юрьевна

СМЫСЛОВОЕ РАЗВИТИЕ МЕТАФОРЫ В ТЕКСТАХ

РАЗЛИЧНЫХ ЖАНРОВ: СЕМИОТИЧЕСКИЙ И СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ.

Специальность: 10.02.19 - Теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2013

005544692

005544692

Работа выполнена на кафедре английского языка (второго) ФГКВОУ ВПО «Военный университет».

Научный доктор филологических наук, профессор

руководитель: Иванов Николай Викторович

профессор кафедры романских языков ФГКВОУ ВПО «Военный университет»

Официальные доктор филологических наук оппоненты: Гуревич Любовь Степановна

начальник отдела международных образовательных и научных программ ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет нефти и газа имени И.М. Губкина»

кандидат филологических наук

Мартынов Владимир Сергеевич

доцент кафедры иностранных языков ФГБОУ ВПО

«Национальный исследовательский университет «МЭИ»

Ведущая ФГОБУ ВПО «Московский государственный

организация: институт международных отношений (Университет)

МИД РФ» (кафедра английского языка № 5)

Защита состоится 13 года в « » часов на заседании

диссертационного совета Д 215.005.01 в Военном университете по адресу: 111033, г. Москва, ул. Волочаевская, д. 3Л, тел. 362-41-38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Военного университета.

Автореферат разослан «р/» О/^-ГП-СО^^ 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент¡/[/ 'Нечаевский В.О.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена рассмотрению вариантов смыслового и выразительного развития метафоры в контексте.

Метафора - один из наиболее изучаемых семантических объектов в современных лингвистике, филологии, семиотике. Незатухающий интерес к метафоре объясняется известной де-автоматизированностью ее внутреннего семантического механизма, в котором противопоставленность сравниваемых значений порождает известную разделенность функций референции и смысловой характеризации объекта. С этой точки зрения метафора весьма показательна как модель внутренней семантической работы словесного знака вообще. Впрочем, метафора показательна не только в аспекте ее функционально-семантического рассмотрения. Не менее активно, причем уже с давних времен, метафора изучается как образ. Здесь также принято говорить о показательности метафоры как некой эталонной модели всякого образа. В образном аспекте открываются иррациональные свойства метафоры, ее символический потенциал. В этом же аспекте устанавливается генетическая взаимосвязь метафоры с другими типами образов — языковыми, фольклорными и пр. Генетический взгляд на метафору больше характерен для филологической традиции (A.A. Потебня, А. Белый, О.М. Фрейденберг, И.Г. Франк-Каменецкий, С.С. Аверинцев). Функциональный подход, прежде всего в контексте лингвосемантического рассмотрения, характеризуется более эксплицитной связью с семиотикой, активным использованием ряда философских категорий в аппарате анализа, в целом более развитой теорией (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак, Т.З. Черданцева, Е.О. Опарина, У.Л. Чейф, Дж. Лакофф, М. Джонсон, М. Блэк, А. Ричарде, Д. Дэвидсон).

Вместе с тем, нельзя не признать, что получившие широкое развитие генетический и функциональный подходы к метафоре все еще основываются на достаточно узких семантических предпосылках ее изучения. Метафора по большей части рассматривается статично, с узко номинативных позиций, как некий готовый образ, законченное речевое произведение. Традиционная номинативно-статическая трактовка метафоры на компаративно-семантических основаниях требует расширения, перехода на динамические принципы рассмотрения. Последнее предполагает обращение не только к эндогенным, но и к

экзогенным факторам метафорической образности, соединение номинативно-семантической трактовки метафоры с ее нарративной трактовкой.

Конфронтация образующих семантическую структуру метафоры значений (прямого и переносного, реального и виртуального) может и должна быть дополнена сравнительным противопоставлением двух стоящих за каждым из значений нарраций: контекстуальной (объективно-описательной - стоящей за прямым значением, отражающей его непосредственную контекстную включенность) и внутренней метафорической (стоящей за виртуальным значением, имплицируемой как образная модель понимания реальности). Подобное теоретическое расщирение позволит более точно и с большей степенью детализации изучать динамику процесса метафорического семиозиса. Научное рассмотрение метафоры становится более комплексным, многоаспектным. В аппарат анализа вовлекаются не только категории лингвистической семантики, но также во всем своем масштабе категории семиотики, лингвосинергетики.

Критерии гибкого нарративно-динамического подхода активно разрабатываются в современной теории метафоры (М. Блэк, К. Роджерс, Н.В. Иванов, К.В. Шнякина). Впрочем, и здесь, внутренний нарративный потенциал метафоры раскрывается недостаточно. Недостаточно учитывается взаимосвязь внутренней метафорической наррации с внешней контекстуальной. Семиозис метафоры анализируется односторонне. В свете сказанного, актуальность настоящего исследования усматривается в необходимости определения широких теоретических оснований динамического подхода к метафоре с точки зрения условий и факторов не только ее внутреннего, но и внешнего контекстного становления.

Объектом исследования выступали простые номинативные и развернутые метафоры, обладающие выраженной экспрессивно-прагматической и/или образно-поэтической нагрузкой. К рассмотрению главным образом привлекались окказиональные метафоры в условиях контекстного речевого узуса. Исследование проводилось на материале англоязычных и русских публицистических и художественных текстов.

Предмет исследования составили закономерные признаки контекстной динамики метафоры во взаимосвязи действующих в пространстве ее семиозиса номинативного и нарративного аспектов.

Цель исследования состояла в анализе и описании принципов взаимодействия сущностных факторов механизма метафорического семиозиса в их контекстной динамике. Цель исследования обусловила постановку и решение ряда предметных задач. Так, в частности, потребовалось:

- обобщить исторический опыт изучения метафоры наряду с другими видами образности в философии, семиотике, логике, филологии и лингвистике; дать общую характеристику современного состояния теории метафоры;

- исследовать на теоретическом уровне возможности широкого системного подхода к метафоре с опорой на принципы лингвосинергетики;

- раскрыть метафору как комплексную дискурсивную категорию на основе семантического, концептуального, контекстуального и интертекстуального критериев в их взаимосвязи;

- расширить компаративные основания анализа метафоры за счет подключения к традиционной семантической оппозиции двух значений (прямого и переносного) нарративной составляющей;

- осуществить отбор релевантного фактического материала в рамках принимаемого к рассмотрению корпуса публицистических и художественных текстов в английском и русском языках;

- провести комплексный многоаспектный анализ отобранного фактического материала с точки зрения принимаемых критериев; установить характерные способы контекстной эволюции рассматриваемых видов метафорических образов, провести их классификацию;

- дать общее описание аспектов взаимодействия факторов, через которые раскрывается смысловая эволюция образа в контексте.

Материал исследования составили английские и русские контекстно обусловленные простые номинативные и комплексные нарративно-развернутые метафоры. Отбор материала проводился методом сплошной выборки на базе литературных художественных (более 3 тыс. страниц) и публицистических текстов (около 5 тыс. страниц). Общий объем выборки составил около 1200 примеров в контекстном употреблении. Устанавливалась приблизительно равная пропорция объемов проанализированного текстового материала и количества примеров для каждого из языков.

При анализе материала использовалась комплексная методика исследования, включающая, прежде всего, лингвистические методы компонентного семантического, стилистического, контекстуального анализа. Указанные методы применялись в рамках более общего семиотического подхода к метафоре с опорой на поэтико-интроспективный метод, предполагающий наряду с номинативным, также нарративное сопоставление двух, образующих содержательную структуру метафоры, семантик. Параллельно применялись также элементы дискурсивного и интертекстуального анализа. В общеметодологическом плане метафора рассматривалась с позиций принципов системности как объект, в котором сталкиваются и соотносятся две сущности различной природы частично совпадающие в семантическом аспекте, но конкурирующие друг с другом по смыслу. Результаты анализа взаимодействия семантических планов метафоры в контекстной динамике дополнительно интерпретировалось в терминах лингвосинергетики.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые образная структура метафоры анализируется с точки зрения комплексной взаимосвязи номинативного и нарративного критериев, на этой основе впервые постулируются общие принципы смысловой динамики метафоры в контексте, впервые более полную системную интерпретацию получают случаи смыслового развития/усиления метафоры в контексте, а также случаи ее нарративного расширения, с этих позиций устанавливается градация видов контекстной эволюции метафоры в зависимости от степени функционального смыслового остранения, впервые образная структура метафоры описывается с позиций лингвосинергетики в терминах номинативной и нарративной конкуренции виртуальной и прямой предметной семантик.

По результатам исследования автор приходит к значимым теоретическим и практическим выводам, на основе которых формулируются следующие положения, выносимые на защиту:

1. Метафора представляет собой один из наиболее характерных видов иррациональной номинации в речи и в языке. Иррационализм метафоры изначально объясняется критериями случайной похожести соотносимых в ее семантическом пространстве объектов - виртуального (именующего) и реального (именуемого). Иррационализм метафоры не носит абсолютного характера, но более или менее подчинен (служит)

решению вполне рациональной задачи - номинации реального объекта в аспекте референциальной функции метафоры. Метафора иррациональна по своему внутреннему семантическому механизму (эндогенным условиям), но рациональна по своему внешнему функциональному предназначению (в аспекте экзогенных условий, референции).

2. Функционально метафора объединяет в себе концептуализирующее и референциальное начала. Два аспекта противостоят друг другу, и в то же время, уравновешивают друг друга в семантике метафоры. Функция концептуализации в целом иррационализирует метафору. Функцией референции очерчивается рациональное поле метафоры. В метафоре, прежде всего, значимо ее концептуальное превосходство над любым способом прямой (рациональной) номинации объекта. Концептуальное начало стремится вырваться из-под власти референциального. Концептуальное остранение, подавляя референцию, поэтизирует метафору. При этом, метафора не может «победить» референцию, абсолютно покинуть поле референции: последнее уничтожило бы метафору как образ. Речь, следовательно, должна идти о первичности/вторичности или об относительной доминантности одного из начал. Результатом функционального сопряжения концептуального и референциального начал в метафоре является оценка. Аксиологическая нагрузка метафоры служит смысловой характеризации обозначаемого объекта.

3. Номинативно-сопоставительный подход к метафоре на базе конфронтации прямого и переносного значений должен быть дополнен соотнесением двух стоящих за каждым из значений нарраций, -соответственно, реальной и виртуальной. Первая устанавливается в референциальном аспекте метафоры (т.е. связанном с прямым значением объекта) и определяется непосредственной включенностью метафоры в контекст, в логику описываемой объективной ситуации. Виртуальная наррация имплицитна и раскрывается как иноконтекстуальные ситуационные признаки, которые привносит с собой переносное значение из своего первичного номинативного опыта. Виртуальная наррация схематична. Она действует избирательно в отношении элементов реальной наррации. Структурно совпадая с последней, виртуальная наррация упрощает объективное представление. В этом мы видим скрытую метонимическую функцию метафоры, создающую

эффект «сокращения мысли» (термин A.A. Потебни). Всякая метафора скрыто метонимична.

4. Смысловое развитие метафоры в контексте так или иначе предполагает ее нарративное развитие - выдвижение нарративного аспекта метафоры на первый план. Выделяются шесть видов/вариантов смыслового статуса метафоры в зависимости от степени ее подчинения контексту или, соответственно, смыслового остранения от контекста, а также в зависимости от масштаба ее нарративного развития:

a) простая номинативная метафора (как правило, служащая смысловой аксиологической характеризации объекта);

b) кореферентные, дублирующие друг друга метафоры (несущие в себе усиление аксиологической нагрузки);

c) простое не-нарративное увеличение числа метафор в контексте (сигнализирует об усилении эмоционального состояния говорящего);

d) простое нарративное расширение метафоры в контексте (уровень оценки растет, - при этом, сохраняется подчинение метафорической наррации нарративной программе контекста, нарративное развитие метафоры параллельно контексту);

e) нарративно-поэтическое развитие метафоры в контексте (остранение усиливается, аксиологическая нагрузка падает, метафорическая наррация частично перестает подчиняться нарративной программе контекста: в ней выделяются элементы, не мотивированные референциально, способствующие возникновению поэтического эффекта в метафоре);

f) аллегорическое нарративное развитие метафоры; метафора провербиализуется, превращается в пословицу (в метафоре появляется элемент назидательности, нравственной оценки; метафора перестает подчиняться нарративной программе контекста; меняется общий вектор синергетического сопряжения: не метафора уподобляется реальной ситуации описания, но реальная ситуация уподобляется провербиально развернутой метафоре).

5. Смысловая динамика метафоры в контексте в ее номинативном и нарративном аспектах подлежит функциональному анализу и описанию в терминах лингвосинергетики - с учетом меняющейся взаимозависимости референциальной и концептуальной функций. Каждый из аспектов метафоры влияет на смысловую динамику и нарративную логику противоположного. Синергетическое сопряжение

между реальным и виртуальным моментами метафоры тем явственнее, чем выше степень смыслового и нарративного остранения метафорического образа.

Категории и термины лингвосинергетики могут служить важным критерием анализа и описания внутренней и внешней контекстной работы метафоры, дополняя их специальные лингвосемантическую и семиотическую интерпретации.

Теоретическая значимость работы заключается в общем расширении современного научного подхода к метафоре, что выражается в дополнении традиционного номинативно-сопоставительного изучения метафоры критериями ее нарративно-сопоставительного рассмотрения; раскрывая динамику метафорического семиозиса, исследование комплексным образом совмещает в себе принципы лингвистической семантики, семиотики и лингвосинергетики в анализе и разграничении различных вариантов контекстного развития метафоры; применяемый в работе комплексный подход служит дальнейшему развитию поэтико-интроспективного метода в изучении семиотики номинативных и нарративных образных форм.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его теоретических положений и практических результатов в вузовских курсах по общему языкознанию, лингвокультурологии, лингвориторике, в преподавании теории перевода, лексикологии, стилистики английского языка, в практическом обучении языку и переводу.

Работа прошла апробацию на различных международных, всероссийских, межвузовских конференциях и семинарах (2010 - 2013 гг.), а также на заседаниях кафедры английского языка (второго) Военного университета. Основные положения диссертационного исследования изложены в тринадцати публикациях, в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации результатов диссертационных исследований.

СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Работа состоит из введения, предварительного раздела, двух глав, заключения и библиографии.

Во введении обосновывается выбор темы, актуальность исследования и его проблематика, определяются цель и задачи работы, раскрывается ее научная новизна и теоретическая значимость, возможность практического применения, а также описываются методы и материал исследования.

В предварительном разделе автором излагаются теоретические принципы исследования, проводится анализ научной литературы по проблеме, сравниваются различные подходы к изучению видов языковой образности. По итогам изучения теоретических источников автор выделяет три традиции научного рассмотрения метафоры в филологии, семиотике и лингвистике. Каждая из традиций ориентируется на соответствующую методику анализа механизма внутренней работы метафоры.

• Аналитическая методика - на основе принципа сравнения двух значений. За двумя значениями, соотносящимися в семантике метафоры, прямого и переносного (реального и виртуального), стоит сравнение двух объектов. На основе сравнения выделяется общий двум объектам смысл (<ае11шт сотрагайошв») - третье сравнения. В данном подходе недостаточно учитывается субъективная функция метафоры: смысловой остаток мыслится как качество самих объектов. Данная методика больше применима к рациональным языковым метафорам.

• Синтетическая методика - на основе принципа полной символической субституции прямого значения переносным. Различие выдвигается на первый план, общее (<Лег1шт сотрага^отБ») признается нерелевантным и игнорируется (А. Вежбицка). Такой принцип рассмотрения весьма продуктивен применительно к поэтической метафоре, что показывают исследования [Иванов 2002, Шнякина 2010].

• Интеракциональный/динамический подход к метафоре. Под этим понимается анализ живого взаимодействия двух значений, включая как момент их логического смыслового согласия, так и момент их символической борьбы. Два значения, конкурируя номинативно-символически, в то же самое время поддерживают друг друга, дополняя семантические смысловые качества друг друга. Это - взаимно компенсирующее отношение [Ричарде 1990: 30-36].

Собственный динамический подход к метафоре с использованием элементов методики А. Ричардса разрабатывает Н.В. Иванов, который именует свой метод поэтико-интроспективным [Иванов 2002: 16].

Поэтико-интроспективный метод развивает семиотический подход к метафоре, существенно расширяя ее понимание в контексте как семиогенеза, так и семиозиса. В основу кладется принцип доминантности/подчиненности одного из значений на различных фазах эволюции образа как в процессе семиозиса (в опыте понимания), так и в процессе генетической эволюции (в опыте семиогенеза). Доминантность одного из значений на вершине понимания/эволюции выдает природу образа [Иванов 2002: 203-204].

Автор полагает, что поэтическая интроспекция в семиотическом анализе окказиональной метафоры в контексте должна быть дополнена элементами синергетической интерпретации.

Синергетика применительно к языковым образным объектам требует выхода за рамки статичного узко номинативного подхода к метафоре. Требуется выход в контекст, точное понимание контекстуальной функции метафоры, ее роли в описании некоторой более широкой ситуации. На первый план выдвигается не просто номинативное подавление одного значения другим, но и момент их взаимной нарративной конкуренции. Синергетический подход рассматривает два значения и стоящие за ними объекты не просто как логически (понятийно) чуждые друг другу, но и как системно несовместимые: за двумя значениями стоят различные контексты (наррации), различные нарративно-дискурсивные практики.

Первая глава работы - «Дискурс и образ как объекты изучения современной лингвосинергетики» - посвящена определению принципиальных характеристик и основных критериев описания органичной связи феноменов дискурса и образа с опорой на принципы семиотики и лингвосинергетики.

Автор указывает, что в настоящее время область предметного применения принципов синергетики к языку расширилась настолько, что стало принято говорить о формировании нового научного подхода, который претендует на дисциплинарный статус под именем «лингвосинергетика».

Подробно рассматриваются основные понятия и принципы синергетики применительно к изучению языковой реальности. Автор обращает внимание на то, что синергетика специально служит рассмотрению взаимосвязи/взаимодействия в той или иной мере чуждых, неоднородных друг другу объектов. Во всяком переходе к новому

обнаруживается момент иного, отсутствовавшего в первичном (предшествующем) состоянии языка (языкового факта в процессе его становления). Отсюда отношение двух состояний - от первичного ко вторичному или от вторичного к первичному — раскрывается через категорию инобытия, которая, как считает автор, применима ко всем аспектам или уровням языковой динамики.

Самым общим образом автор выделяет три направления синергетического изучения языковой реальности:

• область эволюционной синергетики, исследующей процессы культурно-исторического развития языка;

• область коммуникативной линейной синергетики, которая обращена к порядку смыслового и выразительного развертывания текста, к динамике высказывания;

• область образной синергетики, направленной на изучение механизмов смысловой работы образа в условиях речевого узуса.

Все области лингвосинергетики так или иначе ориентированы на изучение языковых фактов (рассматриваемых совокупным образом или в отдельности) в динамике их исторического и/или коммуникативного становления. Критерий перехода языкового факта или языковой реальности в целом из одного состояния в другое становится центральным в опыте синергетического изучения. Все это требует точного общего обозначения того пространства, в котором реализуется такого рода переход. Наиболее удачным обозначением пространства синергетического перехода (сопряжения) представляется категория дискурса. Все области синергетического изучения языковой реальности интерпретируются с точки зрения их дискурсивной динамики.

Обращение к категории дискурса закономерно для лингвосинергетики. Дискурс в его совокупном языковом понимании, можно отождествить с соссюровским термином langage, который в русском переложении трактовался как «речевая деятельность» (A.A. Холодович), или интегрально как «вся совокупность смыслового, культурно-выразительного опыта языка» (Н.В. Иванов) - с той лишь разницей, что в лингвосинергетическом подходе интегративный и процессуальный варианты понимания термина langage должны быть объединены, причем с учетом элемента развития, перехода той или иной языковой реальности в новое качество, в новое состояние. В силу сказанного, категория дискурса представляется автору наиболее

удачным термином для интегрально-процессуального представления выразительной речевой реальности языка. Лингвосинергетику интересует не сама дискурсивная линейность как таковая, а возникающий в границах того или иного линейного отношения семантический признак или категория, которая как таковая не принадлежит ни одному из моментов синергетического отношения в отдельности, но является результатом их сложения, совмещения, что трактуется в работе как момент их синергетического сопряжения, который опосредует связь двух состояний языкового факта реальности в условиях дискурсивной динамики.

Рассматриваются условия переходности в опыте эволюционной динамики языка (вопросы стиля, развития лексического состава языка), а также в опыте линейного коммуникативного становления высказывания. На всех уровнях автор усматривает некоторую образную взаимосвязь языковых состояний в линейной дискурсивной динамике - нового и старого, одно из которых подчеркивает значимость другого. Исходя из этого, образ постулируется как наиболее характерная единица дискурса на всех уровнях рассмотрения.

Автор обращается к дискурсивным характеристикам собственно номинативного языкового образа (метафоры), расширяя прямое семантическое соотнесение значений за счет категорий контекста и интертекста. Категория контекста и интертекста служит нарративной интерпретации связываемых в метафорическом образе значений.

Связь контекста и интертекста понимается автором как необходимая. Синергетическое сопряжение контекста и интертекста представляет собой сложный и противоречивый процесс, в котором в полной мере раскрывает себя смысловая феноменология номинативного образа (слова).

Синергетика требует выхода за рамки статичного узко номинативного подхода к метафоре. Нарративное расширение предполагает выход в область контекстной динамики метафоры с учетом потенциала ее смыслового и выразительного нарративного развития. Синергетический подход дополняет номинативное противопоставление двух значений в структуре метафоры (реального и виртуального) противопоставлением двух стоящих за каждым из значений нарраций -реальной, контекстуальной и виртуальной, образной.

На первый план выдвигается не просто номинативное подавление одного значения другим, но и их взаимная нарративная конкуренция. Наррация способствует повышению значимости метафоры, усиливает ее смысловой потенциал. Условием образной связи двух значений и вслед за ними двух нарраций в структуре метафоры автор, вслед за A.A. Потебней, А. Белым, А.Ф. Лосевым, Н.Д. Арутюновой, считает принципиальную чуждость, понятийную разнородность (К.В. Шнякина) двух номинативно-нарративных семантических комплексов друг другу. Образ не может возникнуть на базе связи семантически однородных друг другу значений.

Синергетический подход рассматривает два значения и стоящие за ними объекты не просто как логически (понятийно) чуждые друг другу, но и как системно несовместимые: за двумя наррациями стоят различные контексты, различные дискурсивные практики. Характерная для образа функция семантического и смыслового остранения (В.Б. Шкловский), таким образом, должна рассматриваться как комплексный феномен с учетом ряда оппозиций: номинативной и нарративной, концептуальной и референциальной, контекстуальной и иноконтекстуальной (интертекстуальной).

Анализируется ряд примеров с учетом взаимосвязи различных выделяемых автором категориальных оппозиций, характеризующих динамику становления метафоры в контекстном речевом узусе. По итогам рассмотрения автор приходит к ряду теоретических выводов, касающихся возможности синергетического изучения метафоры, взаимосвязи синергетического подхода с лингвосинергетическим и семиотическим изучением метафоры.

Во второй главе - «Функциональная эволюция образа в контексте: уровни и аспекты синергетического описания» автор проводит многоаспектный анализ окказиональных метафор в контекстной динамике. Дается семиотическая интерпретация взаимосвязи виртуального и реального семантических моментов в метафоре, которая дополняется их синергетической интерпретацией. Внутреннее семиотическое отношение в метафоре (отношение образ — реальный объект) описывается в терминах дискурсивного становления образа в порядке взаимной переходности от одного момента к другому.

Метафора концептуализирует номинацию. При этом, концептуализация в метафоре определяется границами (задачами)

референции. Референция сдерживает концептуальное развитие метафоры и, в целом, рационализирует метафору. Результатом сопряжения концептуального и референциального начал является аксиологическая нагрузка метафоры, которая служит эмоциональной и прагматической характеризации именуемого объекта. Тем не менее, мы говорим о номинативной и смысловой доминантности метафоры, которая «выигрывает» смысловую конкуренцию в сравнении с любым потенциальным прямым наименованием объекта. Метафора подавляет реальную номинацию не только концептуально, но и нарративно.

Номинативное соотнесение значений в метафоре дополняется их нарративным соотнесением. Контекстная наррация (непосредственная включенность метафоры в логику контекста) соотносится с виртуальной наррацией (первичным дискурсивным и сочетаемостным опытом образного значения). Виртуальная наррация схематична и представляет собой упрощенную модель реальной наррации (реальной ситуации описания). Анализируя ряд примеров автор показывает, что характерное для метафоры «упрощение мысли» (термин A.A. Потебни) возникает в ее скрытом нарративном аспекте. Нарративная схематизация говорит о скрытой метонимической нагрузке метафоры. Метафора упрощает описание.

Помимо непосредственного номинативного концептуально-референциального, а также ближайшего нарративного сопряжения в метафоре, в работе рассматриваются случаи расширенного нарративного сопряжения и связанного с ним смыслового развития метафоры в контексте. Контекстное развитие метафоры, как показал анализ примеров, релевантно в том отношении, что усиливает степень смыслового и, в итоге, выразительного остранения метафоры от реальной семантики объекта (ситуации описания). При всей своей концептуальной и, как следствие, номинативной доминантности, метафора подчинена общей референциальной и нарративной программе контекста, реальной ситуации описания.

В целом, исследование показало, что степень смысловой доминантности метафоры в контексте варьируется, что связано с действием таких противостоящих друг другу факторов как концептуальное поле метафоры и семантика реального объекта, виртуальная наррация образа и актуальная наррация реальной ситуации описания в контексте. Сближение этих факторов порождает аксиологию

метафоры, создает ее экспрессивную прагматическую силу. Удаление факторов друг от друга, напротив, раскрывает образную перспективу, символический масштаб метафоры, снижая при этом силу ее экспрессивного воздействия. Падает экспрессивная подвижность метафоры, размывается ее аксиологическая направленность. В целом поэтизация ослабляет оценку (что конечно не означает ослабление силы эстетического воздействия образа).

В целом, в каждой метафоре создается некоторый баланс образности и экспрессии. Два синергетических вектора в некотором отношении противостоят друг другу, борются один с другим в опыте контекстного применения метафоры. Между ними редко наблюдается внутреннее динамическое равновесие. Чаще всего одна тенденция усиливается и развивается за счет другой. В противоречии двух тенденций — сущностное противоречие самой метафоры: метафора рождается как образ с тем, чтобы породить оценку, но, порождая оценку, усиливая оценку в себе, она рационализируется и тем ограничивает образный потенциал в себе. Расширение, высвобождение образного потенциала, напротив, снижает ее экспрессивную аксиологическую нагрузку, ослабляет ее непосредственную прагматическую направленность. Вместе с тем, вырастает символическое значение метафоры.

Имея в виду указанные выше образный (символический) и аксиологический векторы синергетического сопряжения в метафоре, т.е. символическую экспансию или смысловую концентрацию, автор проводит градацию различных случаев контекстной метафоризации с учетом масштаба символического отстояния двух семантик (реальной и виртуальной), способа аксиологической смысловой оформленности метафоры и возникающих при этом нарративных совпадений/несовпадений между реальной и виртуальной ситуациями описания. Всего автором выделяются шесть типических случаев контекстуализации метафоры в зависимости от степени содержательного остранения и нарративного развития.

а) К первому типу относятся случаи простого номинативного применения метафоры в контексте. Метафора имеет вид ограниченного направленного образного переименования какого-то отдельного элемента описываемой ситуации. Может быть представлена словом или словосочетанием.

1. Tropical Depression 12 was born, giving few hints that it was an embryonic monster that would grow into Hurricane Katrina [«The New York Times», August 29, 2005].

2. Чиновничий спрут в России продолжает разрастаться... [«Частный корреспондент», 25 сентября 2012].

Как можно видеть, такая метафора, как правило, не требует дальнейшей контекстной интерпретации, каких-либо дополнительных разъяснений, раскрывающих ее смысл. Внутренняя смысловая форма такой метафоры самодостаточна. Конечно, корректное восприятие такой метафоры возможно лишь в рамках общего участникам коммуникации лингвокультурного контекста, т.е. предполагает определенное знакомство с символическим опытом слова в языке. В примерах представленных выше: «embiyonic monster» с долей иронии характеризует зарождающийся ураган; слово «спрут» также служит негативной характеризацией того, что держит других, не дает им свободы. Каждая метафора содержит в себе элемент оценки, которой определяется смысловая целесообразность ее коммуникативного применения. Оценка - прагматическая вершина метафоры.

Две нарративные структуры - реальная и виртуальная — в общем и целом, совпадают. По крайне мере, в любой метафорической номинации изначально предполагается такое совпадение как условие понимания метафоры.

Ь) Ко второму типу относятся случаи метафорического переименования, или использования нескольких метафор по отношению к одному и тому же объекту. Аксиологическая и прагматическая нагрузка метафоры возрастает.

1. His method was that of a "lone wolf' right-wing terrorist. But he also saw himself as part of an international crusade, a Nordic warrior who could inspire others [«BBC news», August 2012].

2. Бронштейн - шахматный чудак. Паганель. Дон Кихот [«Частный корреспондент», 19 февраля 2012].

Метафоры «lone wolf,... international crusade,... Nordic warrior» по своим исходным семантическим признакам, совершенно очевидно, взяты из разных областей. То же можно сказать о характеристиках личности Бронштейна: «Паганель. Дон Кихот». Метафоры как бы наслаиваются друг на друга, создавая единый смысловой блок. Смысл

становится, по сути, единственным критерием их функциональной однородности.

с) К третьему типу относятся случаи горизонтального (дисперсного, случайного) распределения образных номинаций в контексте. Имеется в виду последовательное использование метафор согласно логике описываемой ситуации: каждый объект получает собственное метафорическое наименование. Метафоры не связаны друг с другом нарративно или концептуально, именуют разные объекты по логике контекстного развертывания реальной ситуации описания.

1. ...его рано провожать в политическое небытие. Сохранение за Кудриным этих, не самых последних должностей, может свидетельствовать только о том, что политический тяжеловес пока что не покидает арены борьбы. Более того, нельзя исключить, что партия его еще далеко не сыграна. ...президент Дмитрий Медведев использовал неизбежное практически кадровое решение для того, чтобы продемонстрировать, что он не «хромая утка». ...между министром финансов и президентом давно пробегали искры [«Утро.ш», 30 сентября 2011].

2. Willard Mitt Romney stood on the verge of ultimate power as leader of the free world. Now, just moments later, he is about to vanish from the political stage. Perhaps forever. So what's a guy to do when booted from the national spotlight without a job? Well, if you're Romney, you don't have to do a whole hell of a lot. His millions spare him from worrying about putting food on the table. In six months, will he be relegated to a mere historical footnote? [«The Daily Beast», November 8,2012]

Приведенные выше примеры показывают, что автор в каждом из рассматриваемых случаев не концентрирует свое внимание на каком-то отдельном объекте или на отдельной метафоре. Авторское внимание, в первую очередь, обращено на ситуацию в целом в ее контекстом развертывании. Метафоры как будто не связаны тематически: не образуют виртуального тематического единства по своей первичной номинативной функции. 1) «политическое небытие ..., политический тяжеловес ..., арены борьбы ..., партия его еще далеко не сыграна ..., хромая утка ..., пробегали искры ...»; 2) «booted from the national spotlight» (выброшенный пинком с национальной авансцены — имеется в виду: неудачный результат участия в президентских выборах М. Ромни) — «to do a whole hell of a lot» (из кожи лезть, чтобы заработать на хлеб) -

«/worrying about/ putting food on the table», - «relegated to a mere historical footnote» (букв.: быть низведенным до простой исторической сноски внизу страницы).

Метафоризация здесь нарративно не соперничает с реальной наррацией. Логика последовательного развертывания реальной ситуации описания доминирует в контексте, и автор, как бы совершенно случайно эпизодически обращается к метафорическим номинациям, именуя тот или иной элемент описываемой ситуации. По своей первичной семантике метафоры, «обслуживающие» один и тот же контекст, взяты из разных тематических сфер. Конструктивно их связывает общая ситуация описания. Каждая из метафор «обслуживает» свой участок общей нарративной конструкции. Единой метафорической композиции (т.е. внутреннего нарративного сопряжения метафор) не возникает. В целом, в контексте доминирует нарративная программа реальной ситуации описания.

d) Четвертый случай смыслового развития метафоры в контексте -расширенная нарративно связанная конвергенция метафор. Метафоры связаны между собой, образуя некий сюжет, который, однако, продолжает находиться в полной зависимости от реальной ситуации описания: сохраняется полный сюжетный параллелизм между «метафорическим сюжетом» и сюжетной структурой реального контекста: мы без труда узнаем какой элемент реальной ситуации описания стоит за тем или иным элементом виртуальной образной наррации. Тенденция к образному остранению в такой метафоре сдерживается реальным контекстом. Метафора не превращается в аллегорию.

1. Самолет аккуратно кромсал пенные облака. Через два часа внизу появилась долина-чаша, через края которой вытекало вино белого тумана, затапливая невысокие балконные дома [«Частный корреспондент», 07 сентября 2012].

2. Still some distance from safety, Merkel alternates between shouting instructions to those haneing behind Iter on a taut and fraying rope, and wondering whether to take out her knife and cut loose some of the burden [«REUTERS», July 6, 2012].

В приведенных примерах метафора более весомо заявляет о себе с точки зрения своего выразительного присутствия. Случаи нарративного развития/расширения метафор помимо курсива и подчеркивания

выделены жирным шрифтом. В каждом случае мы представляем себе некоторую виртуальную микроситуацию описания: «долина-чаша, через края которой вытекало вино белого тумана, затапливая...»; «hanging behind her on a taut and fraying горе» и дальнейшее нарративное развитие той же метафоры в контексте: «take out her knife and cut loose some of the burden». Метафора все больше связывает себя с предикацией, оккупирует предикативный центр предложения (высказывания).

В известном смысле, сложная метафора все больше выразительно противопоставляет себя контексту. Впрочем, данное «противопоставление» является ограниченным, метафора не может «позволить» себе оторваться от контекста, уйти в безвозвратное образное остранение, поэтому сюжетная метафора этого типа «обречена» сопровождать контекст. Ее можно охарактеризовать как развернутую сопровождающую метафору. Во всех примерах нарративного развития метафор сохраняется достаточно определенная референциальная соотнесенность элементов метафорической наррации с элементами реальной ситуации описания.

Достаточно устойчивая референциальная связанность, отмечаемая в примерах данного типа, показывает, что нарративное развитие метафоры здесь не является вполне самостоятельным. Метафора, при всей своей нарративной развернутости, по большей части продолжает решать номинативную смысловую задачу - задачу смысловой (по большей части аксиологической) характеризации именуемых объектов (элементов описываемой ситуации). В целом, можно говорить об устойчивой аксиологической обусловленности такого рода нарративно развернутых метафор. В чисто внешнем выразительном плане такие метафоры, как правило, ограничены рамками одного высказывания, тяготеют к общему предикативному центру. Поэтический образный масштаб таких метафор, как правило, ограничен.

е) Пятый случай — это расширенная, контекстная аллегоризация метафоры. При этом в метафоре может отсутствовать сюжетная завершенность. Метафора, в своем образном остранении, перестает подчиняться программе реального контекста и следует собственной образной программе развития. Происходит внутреннее нарративно-образное перепрограммирование метафоры.

1. Пелагия прислонилась спиной к стволу старого вяза,... и стала смотреть на небо. И было на что. Ближняя половина высокого свода сделалась лилово-черной, будто некий небесный гимназист из озорства опрокинул на голубую скатерть фиолетовые чернила. До отдаленной

половины скатерти пятно\ еще не распространилось, и там по-прежнему царствовало солнце, а по бокам с обеих сторон выгнулись две радуги, одна поярче и поменьше, другая потусклее, но зато и побольше [Акунин Б. «Пелагея и белый бульдог»].

2. A massive asteroid has struck, sending shock waves through the

mutations

media ecosystem. Old species disappear very rapidly; meanwhile various

emerge but most of them die off too. Only a few new species will actually thrive, then diversify and take over. We don't know yet what they look like [John McQuaid «Science, Globalization, Politics, Media»].

Во всех приведенных примерах мы видим выход метафоры в своем поэтическом нарративном развитиии за рамки общего предикативного центра, т.е. своеобразную предикативную децентрализацию метафоры, что внешне выражается в том, что метафорическая наррация охватывает два, три или более высказываний (авторская пунктуация в данном случае имеет подчиненное значение).

Во всех приведенных метафорах наблюдается глубокое нарративное и образное остранение. Наррация здесь поддерживает образ в его смысловом развитии. Возникает нечто вроде нарративной экспликации или самоэкспликации метафоры. Метафора в определенной переходной точке утрачивает (или как бы утрачивает) референциальную соотнесенность с объектом. Соответствующая точка в примерах (номинативный элемент) выделена рамкой. Ее дальнейшее предикативное развитие уже характеризует не объект, а собственно эту номинативную точку, требующую дальнейшего поэтического остранения. Переходная номинативно-метафорическая точка в приведенных примерах выделена рамкой. В первом примере такими точками служат элементы «половины скатерти пятно» - «пятно растекается по скатерти», и мы уже затрудняемся соотнести этот образ с небом, по которому ползет темная туча. В английском примере, соответственно, в этой функции соответственно выступают элементы: «old species» и параллельно ему «mutations». Следует отметить, что нарративно-поэтическое остранение (своеобразное образное поэтическое «ускорение») возникает не вдруг, но подготавливается предыдущим

контекстом, где также присутствует определенные метафоры, подготавливающие последующую образную нарративную радикализацию метафоры. Так, в первом примере, радикальной поэтической метафоре предшествует образное поэтическое сравнение: «будто некий... гимназист...», «опрокинул...на скатерть чернила»; во втором примере: «media ecosystem». Характерным признаком поэтической метафоры является ее нарративная и образная избыточность. Вместо эффекта «сокращения мысли» (А.А. Потебни) возникает эффект избыточного нарративного разрастания метафоры. Метафора начинает служить самой себе. Поэтическое остранение можно понять как своеобразный образный «бунт» метафоры, которая по тем или иным причинам, начинает «тяготиться» своим подчинением реальному контексту, стремится выйти за рамки смыслового контекстного задания.

f) Шестой случай — расширенная аллегоризация метафоры, которую можно назвать завершенной. В метафоре, в ходе ее контекстного развития, возникает некий целостный микросюжет. В метафоре появляется свойство назидательности (принципиально несвойственное метафорам и ближайшим образом свойственные пословицам). Метафора стремится превратиться в пословицу, в образную назидательную сентенцию.

1. Есть интересный тип людей — они красивы, талантливы, веселы,

но при этом упоксичны\. Там где они присутствуют в ситуациях или отношениях происходит постепенное отравление окружающих. Именно талантливость, внешняя привлекательность, веселость не дают сразу же увидеть вредоносность человека. // Красивое щдовитощ растение или насекомое не осознают вреда, который они кому-то приносят. Как эта токсичность проявляется? [«Частный корреспондент», 13 мая 2013]

2. So, take positive steps each day towards building and promoting your home internet business. The reality is that you need to keep a long term focus.

// Roman empire^ wasn't built in a day // neither will your [home internet

business empire! [http://www.articles3k.com].

В представленных выше примерах мы видим относительно четкую противопоставленность виртуальной аллегорической части и реального контекста.

Виртуальная аллегорическая часть выделена жирным шрифтом и курсивом. Противопоставление аллегорического образа и реального

контекста является не только образным смысловым, но и выразительным: мы видим известное предикативное выразительное обособление образной части от остального контекста, что дополнительно маркируется взаимным разделением двух частей двумя косыми чертами (//).

Во всех примерах контекстуально развернутой аллегорической метафоры мы выделяем высокую степень доминантности, смыслового превосходства символического образа. Характерная для всякой метафоры функция сравнения меняет свою направленность: не метафора служит аналогом реального объекта, а наоборот, реальный объект на правах аналога уподобляется тому символическому прототипу, который аллегорически раскрывает метафора. По сути, мы видим эксплицитное нарративное противопоставление и сравнение двух ситуаций. Желая подчеркнуть сравнительную соотнесенность реальной ситуации описания с аллегорией, автор текста может прибегать к тем или иным выразительным формулам, эксплицирующим функцию сравнения. Понятно, что к подобного рода формулам автор прибегает в тех случаях, когда требуется подчеркнуть символическое остранение виртуального от реального. Последнее возникает тогда, когда автор, по тем или иным причинам, не уверен в том, что выделяемая им ситуационная аллегория будет воспринята как таковая, т.е. символическим образом. Инверсия функции сравнения в аллегорической пословичной метафоре получает дополнительную интерпретацию в терминах лингвосинергетики — как изменение вектора синергетического сопряжения с прямого (от метафоры к объекту) на обратный (от объекта к метафоре).

Помимо сравнительной связи виртуальной и реальной ситуаций описания в контексте, между двумя частями должна фиксироваться, с большей или меньшей наглядностью, определенная номинативная связь: те или иные номинативные элементы аллегорического пословичного прототипа должны либо непосредственно (с сохранением своей образной функции), либо косвенно (путем их образного перепрограммирования) воспроизводиться в той части сравнения, которая понимается как реальный аналог пословичного прототипа. Соответствующие элементы в примерах выделены рамкой. Так, в первом примере (здесь аллегорическая часть не предшествует контекстуальной части, а стоит после нее) такими элементами являются слова «токсичный» и «ядовитый»; в английском примере

соответствующую номинативную соотнесенность можно видеть между элементами: «Roman empire» и «home internet business empire».

В этих примерах мы не выделяем точку наивысшего остранения, поскольку такого рода метафоры-аллегории лишь в целом, а не на элементном уровне параллельны контексту, реальной ситуации описания: сама виртуальная наррация в целом раскрывает свою аналогичность реальной наррации. Сказать, что что-то в такого рода аллегориях именуется каким-то конкретным именем невозможно.

В общем плане, нарративное развитие метафоры, усиливающее момент ее символического остранения от контекста (от реального объекта) ослабляет рациональную функцию метафоры. Наррация в своем расширении подавляет номинативное начало в метафоре. В определенной точке нарративного развития метафора поэтизируется. Параллельно падает аксиологическая нагрузка метафоры, все менее диффузной, неопределенной становится референциальная соотнесенность метафоры и объекта.

В заключении дается обобщение результатов работы, формулируются теоретические выводы, определяются перспективы дальнейшего исследования. Автор приходит к выводу, что противопоставленность образной и прямой семантик в метафоре дополняется их взаимной нарративной противопоставленностью. Внутренняя наррация образа противопоставляется внешней прямой контекстуальной наррации (прямому описанию). Именно взаимная похожесть и вытекающая из этого содержательная избыточность требует вытеснения одного значения другим, создают условия для их контекстной борьбы. В метафорической номинации концептуальная сторона образа противостоит референции. Результатом такого концептуально-референциального сопряжения является оценка, которая ближайшим образом характеризует именуемый объект по смыслу. Таким образом, метафора служит решению рациональной задачи - смысловой идентификации и оценки объекта в условиях контекстного описания. Аналогичную картину можно видеть и в нарративном аспекте. Скрытая внутренняя наррация в метафоре способствует концептуализации объекта, выдвижению на первый план расширительных смысловых признаков. Концептуально-референциальное, и нарративное сопряжение образа и контекста есть ничто иное, как аспекты рационализации образа в контекстном речевом узусе.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Барбазюк В.Ю. Фразеология как научная дисциплина в отечественной и зарубежной лингвистике /В.Ю. Барбазюк //«Всероссийский научный журнал «Общественные науки» - 2010. -№5.-С.113-119.

2. Барбазюк В.Ю. Прагматическая роль метафоры как средства экспрессивности и создания оценочного эффекта в политическом дискурсе (на материале английского языка) /В.Ю. Барбазюк // Лингво-Профи: материалы Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Владимир: ВГГУ, 2010. -С.251-254.

3. Барбазюк В.Ю. Дискурс как объект лингвосинергетического исследования: к вопросу о различиях в понимании термина /В.Ю. Барбазюк // Актуальные проблемы современного языкового образования в вузе. Вопросы теории языка и методики обучения: сб. материалов науч.-практич. конф. - Коломна:МГОСГИ, 2010. -С.30-34.

4. Барбазюк В.Ю. Критерии системной методологии лингвосинергетики /В.Ю. Барбазюк // Ученые записки Российского государственного социального университета. — 2011. - №3 (91). - С.229-233.

5. Барбазюк В.Ю. О фразеологических оборотах в рамках лексикологии /В.Ю. Барбазюк // Русская речь - 2011. - № 2. -С.44-49.

6. Барбазюк В.Ю. Синергетический подход в анализе внешних и внутренних эмерджентных свойств языковых систем /В.Ю. Барбазюк // «Актуальные проблемы современной науки» - 2011. -№ 5 (61). - С.59-61.

7. Барбазюк В.Ю. Символическая функция слова и контекст: от системных к синергетическим критериям интерпретации /В.Ю. Барбазюк // Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета - 2011. - №3 - С.75-79.

8. Барбазюк В.Ю. К вопросу о связи реального и виртуального представлений в метафоре /В.Ю. Барбазюк // «Общество - Язык -Культура: актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке.

Тезисы Шестой международной научно-практической конференции. МИЛ, 7 декабря 2011 г. - М.: МИЛ, 2011. - С.55-56.

9. Барбазюк В.Ю. Семантическая основа мотивированных образных экспрессивных слов /В.Ю. Барбазюк // «Вопросы филологии» — спецвыпуск: VI Международная научная конференция «Язык, культура, общество» - Тезисы докладов. М., 2011.-С.62.

10. Барбазюк В.Ю. Дискурс: параметры и критерии лингвосинергетического изучения /В.Ю. Барбазюк // Materialy Miedzynarodowej Naukowi-Praktycznej Konferencji Rozwöj nauk humanistycznych (27.02.2012 - 29.02.2012) - Poznan, 2012. - C.l 15119.

11. Барбазюк В.Ю. Образ и дискурс: диалектика линейных и нелинейных форм понимания /В.Ю. Барбазюк // Язык в пространстве коммуникации и культуры. Материалы VI Международной научной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. 29 июня 2012 года. (ред. Н.В. Иванов). -М.:Книга и бизнес, 2012. - С.97-105.

12. Барбазюк В.Ю. Позиция образа относительно основной контекстной доминанты /В.Ю. Барбазюк // European Social Science Journal («Европейский журнал социальных наук») -М.:АНО «Международный исследовательский институт» -2012. - 10(26) Том 2. - С.210-213.

13. Барбазюк В.Ю. Смысловое усиление метафоры в контексте: номинативный и нарративный аспекты /В.Ю. Барбазюк// Аксиомы и парадоксы языка: структура, коммуникация, дискурс. Материалы VII Международной научной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. 28 июня 2013 года. (ред. Н.В. Иванов). - М.:Книга и бизнес, 2013. - С.589-594.

Работы № 4, 5, 9, 12 опубликованы в периодических изданиях, входящих в список ведущих рецензируемых изданий, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией.

Подписано в печать 29.10.2013 г. Заказ 678. Формат 60x84/16. Объем 1,5 п.л. Тир. 100 экз. Типография Военного университета.

Текст диссертации на тему "Смысловое развитие метафоры в текстах различных жанров: семиотический и синергетический аспекты интерпретации"

ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

04201365630

БАРБАЗЮК Вера Юрьевна

СМЫСЛОВОЕ РАЗВИТИЕ МЕТАФОРЫ В ТЕКСТАХ

РАЗЛИЧНЫХ ЖАНРОВ: СЕМИОТИЧЕСКИЙ И СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Специальность: 10.02.19 - Теория языка

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель доктор филол. наук Иванов Н.В.

Москва-2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ РАЗДЕЛ. Метафора как образ и как 12

номинативная единица. Аспекты научного рассмотрения в лингвистике, филологии и семиотике ПЕРВАЯ ГЛАВА. Дискурс и образ как объекты изучения современной 24 лингвосинергетики

1.1. Лингвосинергетика: философские предпосылки и перспективы 24 научного развития

1.2. Языковая реальность в масштабах синергетической 34 интерпретации

1.3. Дискурс и контекст: диалектика синергетических 45 взаимодействий

1.4. Образ - центральная единица дискурса: линейная и нелинейная 55 формы понимания

1.5. Эндогенные и экзогенные факторы в речевой работе образа. 63 Критерии синергетического сопряжения

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ 76

ВТОРАЯ ГЛАВА. Функциональная эволюция образа в контексте: 79

уровни и аспекты синергетического описания

2.1. Диалектика семантического моделирования в метафорическом 79 образе. Ближайшее нарративное сопряжение

2.2. Функция дальнейшей наррации в системе отношений образа и 88 контекста

2.3. Критерии контекстуальной работы образа: референция, оценка, 99 концепт, наррация

2.4. Варианты смыслового усиления метафоры в контексте. 104 Динамика образного остранения

2.4.1. Однократная номинативная (референциально- 112

направленная) метафора в контексте

2.4.2. Смысловая конвергенция номинативных метафор в 116

контексте (кореферентные метафоры)

2.4.3. Расширенная дистрибуция метафорической образности в 123

контексте (дисперсная метафоризация)

2.4.4. Простое (неаллегорическое) нарративное расширение 126

метафоры в контексте

2.4.5. Нарративно-поэтическое развитие метафоры в контексте 134

2.4.6. Нарративно-аллегорическое развитие метафоры в 142

контексте

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ 152

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 156

БИБЛИОГРАФИЯ 164

ВВЕДЕНИЕ

Метафора - один из наиболее изучаемых семантических объектов в современных лингвистике, филологии, семиотике. Незатухающий интерес к метафоре объясняется известной де-автоматизированностью ее внутреннего семантического механизма, в котором противопоставленность сравниваемых значений порождает известную разделенность функций референции и смысловой характеризации объекта. С этой точки зрения метафора весьма показательна как модель внутренней семантической работы словесного знака вообще. Впрочем, метафора показательна не только в аспекте ее функционально-семантического рассмотрения. Не менее активно, причем уже с давних времен, метафора изучается как образ. Здесь также принято говорить о показательности метафоры как некой эталонной модели всякого образа. В образном аспекте открываются иррациональные свойства метафоры, ее символический потенциал. В этом же аспекте устанавливается генетическая взаимосвязь метафоры с другими типами образов - языковыми, фольклорными и пр. Генетический взгляд на метафору больше характерен для филологической традиции (A.A. Потебня, А. Белый, О.М. Фрейденберг, И.Г. Франк-Каменецкий, С.С. Аверинцев). Функциональный подход, прежде всего в контексте лингвосемантического рассмотрения, характеризуется более эксплицитной связью с семиотикой, активным использованием ряда философских категорий в аппарате анализа, в целом более развитой теорией (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак, Т.З. Черданцева, Е.О. Опарина, У.Л. Чейф, Дж. Лакофф, М. Джонсон, М. Блэк, А. Ричарде, Д. Дэвидсон).

Вместе с тем нельзя не признать, что получившие широкое развитие генетический и функциональный подходы к метафоре все еще основываются на достаточно узких семантических предпосылках ее изучения. Метафора по

большей части рассматривается статично, с узко номинативных позиций как некий готовый образ, законченное речевое произведение. Традиционная номинативно-статическая трактовка метафоры на компаративно-семантических основаниях требует расширения, перехода на динамические принципы рассмотрения. Последнее предполагает обращение не только к эндогенным, но и к экзогенным факторам метафорической образности, соединение номинативно-семантической трактовки метафоры с ее нарративной трактовкой.

Конфронтация образующих семантическую структуру метафоры значений (прямого и переносного, реального и виртуального) может и должна быть дополнена сравнительным противопоставлением двух стоящих за каждым из значений нарраций: контекстуальной (объективно-описательной - стоящей за прямым значением, отражающей его непосредственную контекстную включенность) и внутренней метафорической (стоящей за виртуальным значением, имплицируемой как образная модель понимания реальности). Подобное теоретическое расширение позволит более точно и с большей степенью детализации изучать динамику процесса метафорического семиозиса. Научное рассмотрение метафоры становится более комплексным, многоаспектным. В аппарат анализа вовлекаются не только категории лингвистической семантики, но также во всем своем масштабе категории семиотики, л ингвосинергетики.

Критерии гибкого нарративно-динамического подхода активно разрабатываются в современной теории метафоры (М. Блэк, К. Роджерс, Н.В. Иванов, К.В. Шнякина). Впрочем, и здесь внутренний нарративный потенциал метафоры раскрывается недостаточно. Недостаточно учитывается взаимосвязь внутренней метафорической наррации с внешней контекстуальной. Семиозис метафоры анализируется односторонне. В свете сказанного актуальность настоящего исследования усматривается в

необходимости определения широких теоретических оснований динамического подхода к метафоре с точки зрения условий и факторов не только ее внутреннего, но и внешнего контекстного становления.

Объектом исследования выступали простые номинативные и развернутые метафоры, обладающие выраженной экспрессивно-прагматической и/или образно-поэтической нагрузкой. К рассмотрению главным образом привлекались окказиональные метафоры в условиях контекстного речевого узуса. Исследование проводилось на материале англоязычных и русских публицистических и художественных текстов.

Предмет исследования составили закономерные признаки контекстной динамики метафоры во взаимосвязи действующих в пространстве ее семиозиса номинативного и нарративного аспектов.

Цель исследования состояла в анализе и описании принципов взаимодействия сущностных факторов механизма метафорического семиозиса в их контекстной динамике. Цель исследования обусловила постановку и решение ряда предметных задач. Так, в частности, потребовалось:

- обобщить исторический опыт изучения метафоры наряду с другими видами образности в философии, семиотике, логике, филологии и лингвистике; дать общую характеристику современного состояния теории метафоры;

- исследовать на теоретическом уровне возможности широкого системного подхода к метафоре с опорой на принципы лингвосинергетики;

- раскрыть метафору как комплексную дискурсивную категорию на основе семантического, концептуального, контекстуального и интертекстуального критериев в их взаимосвязи;

- расширить компаративные основания анализа метафоры за счет подключения к традиционной семантической оппозиции двух значений (прямого и переносного) нарративной составляющей;

- осуществить отбор релевантного фактического материала в рамках принимаемого к рассмотрению корпуса публицистических и художественных текстов в английском и русском языках;

провести комплексный многоаспектный анализ отобранного фактического материала с точки зрения принимаемых критериев; установить характерные способы контекстной эволюции рассматриваемых видов метафорических образов, провести их классификацию;

- дать общее описание аспектов взаимодействия факторов, через которые раскрывается смысловая эволюция образа в контексте.

Материал исследования составили английские и русские контекстно обусловленные простые номинативные и комплексные нарративно-развернутые метафоры. Отбор материала проводился методом сплошной выборки на базе литературных художественных (более 3 тыс. страниц) и публицистических текстов (около 5 тыс. страниц). Общий объем выборки составил около 1200 примеров в контекстном употреблении. Устанавливалась приблизительно равная пропорция объемов проанализированного текстового материала и количества примеров для каждого из языков.

При анализе материала использовалась комплексная методика исследования, включающая, прежде всего, лингвистические методы компонентного семантического, стилистического, контекстуального анализа. Указанные методы применялись в рамках более общего семиотического подхода к метафоре с опорой на поэтико-интроспективный метод, предполагающий наряду с номинативным также нарративное сопоставление двух, образующих содержательную структуру метафоры, семантик. Параллельно применялись также элементы дискурсивного и интертекстуального анализа. В общеметодологическом плане метафора рассматривалась с позиций принципов системности как объект, в котором сталкиваются и соотносятся две сущности различной природы, частично

совпадающие в семантическом аспекте, но конкурирующие друг с другом по смыслу. Результаты анализа взаимодействия семантических планов метафоры в контекстной динамике дополнительно интерпретировались в терминах лингвосинергетики.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые образная структура метафоры анализируется с точки зрения комплексной взаимосвязи номинативного и нарративного критериев, на этой основе впервые постулируются общие принципы смысловой динамики метафоры в контексте; впервые более полную системную интерпретацию получают случаи смыслового развития/усиления метафоры в контексте, а также случаи ее нарративного расширения; с этих позиций устанавливается градация видов контекстной эволюции метафоры в зависимости от степени функционального смыслового остранения, впервые образная структура метафоры описывается с позиций лингвосинергетики в терминах номинативной и нарративной конкуренции виртуальной и прямой предметной семантик.

По результатам исследования формулируются следующие положения, выносимые на защиту.

1. Метафора представляет собой один из наиболее характерных видов иррациональной номинации в речи и в языке. Иррационализм метафоры изначально объясняется критериями случайной похожести соотносимых в ее семантическом пространстве объектов - виртуального (именующего) и реального (именуемого). Иррационализм метафоры не носит абсолютного характера, но более или менее служит решению вполне рациональной задачи - номинации реального объекта в аспекте референциальной функции метафоры. Метафора иррациональна по своему внутреннему семантическому механизму (эндогенным условиям), но рациональна по своему внешнему функциональному предназначению (в аспекте экзогенных условий, референции).

2. Функционально метафора объединяет в себе концептуализирующее и референциальное начала. Два аспекта противостоят друг другу, и в то же время уравновешивают друг друга в семантике метафоры. Функция концептуализации в целом иррационализирует метафору. Функцией референции очерчивается рациональное поле метафоры. В метафоре прежде всего значимо ее концептуальное превосходство над любым способом прямой (рациональной) номинации объекта. Концептуальное начало стремится вырваться из-под власти референциального. Концептуальное остранение, подавляя референцию, поэтизирует метафору. При этом метафора не может «победить» референцию, абсолютно покинуть поле референции: последнее уничтожило бы метафору как образ. Речь, следовательно, должна идти о первичности/вторичности или об относительной доминантности одного из начал. Результатом функционального сопряжения концептуального и референциального начал в метафоре является оценка. Аксиологическая нагрузка метафоры служит смысловой характеризации обозначаемого объекта.

3. Номинативно-сопоставительный подход к метафоре на базе конфронтации прямого и переносного значений должен быть дополнен соотнесением двух стоящих за каждым из значений нарраций, -соответственно, реальной и виртуальной. Первая устанавливается в референциальном аспекте метафоры (т.е. связанном с прямым значением объекта) и определяется непосредственной включенностью метафоры в контекст, в логику описываемой объективной ситуации. Виртуальная наррация имплицитна и раскрывается как иноконтекстуальные ситуационные признаки, которые привносит с собой переносное значение из своего первичного номинативного опыта. Виртуальная наррация схематична. Она действует избирательно в отношении элементов реальной наррации. Структурно совпадая с последней, виртуальная наррация упрощает

объективное представление. В этом мы видим скрытую метонимическую функцию метафоры, создающую эффект «сокращения мысли» (термин A.A. Потебни). Всякая метафора скрыто метонимична.

I

4. Смысловое развитие метафоры в контексте так или иначе предполагает ее нарративное развитие - выдвижение нарративного аспекта метафоры на первый план. Выделяются шесть видов/вариантов смыслового статуса метафоры в зависимости от степени ее подчинения контексту или, соответственно, смыслового остранения от контекста, а также в зависимости от масштаба ее нарративного развития:

a) простая номинативная метафора (как правило, служащая смысловой аксиологической характеризации объекта);

b) кореферентные, дублирующие друг друга метафоры (несущие в себе усиление аксиологической нагрузки);

c) простое не-нарративное увеличение числа метафор в контексте (сигнализирует об усилении эмоционального состояния говорящего);

d) простое нарративное расширение метафоры в контексте (уровень оценки растет, - при этом, сохраняется подчинение метафорической наррации нарративной программе контекста, нарративное развитие метафоры параллельно контексту);

e) нарративно-поэтическое развитие метафоры в контексте (остранение усиливается, аксиологическая нагрузка падает, метафорическая наррация частично перестает подчиняться нарративной программе контекста: в ней выделяются элементы, не мотивированные референциально, способствующие возникновению поэтического эффекта в метафоре);

f) аллегорическое нарративное развитие метафоры; метафора провербиализуется, превращается в пословицу (в метафоре появляется элемент назидательности, нравственной оценки; метафора перестает подчиняться нарративной программе контекста; меняется общий вектор синергетического сопряжения: не метафора уподобляется реальной ситуации

описания, но реальная ситуация уподобляется провербиально развернутой метафоре).

5. Смысловая динамика метафоры в контексте в ее номинативном и нарративном аспектах подлежит функциональному анализу и описанию в терминах лингвосинергетики - с учетом меняющейся взаимозависимости референциальной и концептуальной функций. Каждый из аспектов метафоры влияет на смысловую динамику и нарративную логику противоположного. Синергетическое сопряжение между реальным и виртуальным моментами метафоры тем явственнее, чем выше степень смыслового и нарративного остранения метафорического образа.

Категории и термины лингвосинергетики могут служить важным критерием анализа и описания внутренней и внешней контекстной работы метафоры, дополняя их специальные лингвосемантическую и семиотическую интерпретации.

Теоретическая значимость работы заключается в общем расширении современного научного подхода к метафоре, что выражается в дополнении традиционного номинативно-сопоставительного изучения метафоры критериями ее нарративно-сопоставительного рассмотрения; раскрывая динамику метафорического семиозиса, исследование комплексным образом совмещает в себе принципы лингвистической семантики, семиотики и лингвосинергетики в анализе и разграничении различных вариантов контекстного развития метафоры; применяемый в работе комплексный подход служит дальнейшему развитию поэтико-интроспективного метода в изучении семиотики номинативных и нарративных образных форм.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его теоретических положений и практических результатов в вузовских курсах по общему языкознанию, лингвокультурологии, лингвориторике, в преподавании теории перевода, лексикологии, стилистики английского языка, в практическом обучении языку и переводу.

Работа прошла апробацию