автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.03
диссертация на тему:
Социальное воспроизводство региона

  • Год: 2010
  • Автор научной работы: Корепанов, Геннадий Семёнович
  • Ученая cтепень: доктора социологических наук
  • Место защиты диссертации: Тюмень
  • Код cпециальности ВАК: 22.00.03
450 руб.
Диссертация по социологии на тему 'Социальное воспроизводство региона'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальное воспроизводство региона"

На правах рукописи

ЙЫ4604637

КОРЕПАНОВ Геннадий Семёнович

СОЦИАЛЬНОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО РЕГИОНА: ЭКОНОМИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Специальность: 22.00.03 — экономическая социология и демография

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Тюмень — 2010

004604637

Диссертация выполнена на кафедре экономической социологии ГОУ ВПО «Тюменский государственный университет»

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Мельник Владимир Владимирович

Официальные оппоненты: член-корреспондент РАН

доктор философских наук, профессор, Тощенко Жан Терентьевич

доктор социологических наук, профессор Воронов Виктор Васильевич

доктор экономических наук, профессор Рязанцев Игорь Павлович

Ведущая организация: Учреждение Российской академии наук

«Институт социологии РАН»

Защита состоится 18 июня 2010 года в 9.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.274.05 при ГОУ ВПО «Тюменский государственный университет» по адресу: 625003, Тюмень, ул. Ленина, 16, ауд. 113.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки Тюменского государственного университета.

Автореферат разослан

/V*

мая 2010 года.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор социологических наук, профессор

Г. Ф. Ромашкина

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация представляет собой научное исследование по экономической социологии, теоретическое развитие которой, обусловлено обращением к новым явлениям социального воспроизводства и пространственного развития региона. Концептуальный каркас описаний и объяснений феноменов социального воспроизводства региона находит свое выражение в переосмыслении таких понятий, как «действие/взаимодействие/поведение», «интерес», «идентичность», «общность», «коммуникация», «власть», «смысл», «пространство», содержательная трактовка которых привязана к понятию «регион», интерпретируемому в рамках основной схемы социального воспроизводства.

Актуальность темы исследования обусловлена значимостью проблемы пространственного фактора жизнедеятельности людей как жителей региона и современными научными потребностями в определении адекватной стратегии регионов России, выявления механизмов социально-экономического и пространственного их воспроизводства. Как показала практика, создание рынка и либерализация экономики в России не смогли обеспечить самофинансирование и саморазвитие регионов, качественное воспроизводство социальных отношений и индивидов. Для решения этих задач необходим учет действия рыночных сил в сочетании с государственным и местным управлением.

Актуальность диссертационного исследования диктуется также тем, что сегодня происходит наложение предметных областей разных наук социально-гуманитарного и естественного профиля, изучающих регионы как таковые (региональная экономика, социально-экономическая география, политология, культурология, экология, медицина). Поэтому, с одной стороны, наблюдается проникновение социологических идей и методов в различные исследования, с другой — все возрастающее по масштабам и глубине использование результатов, полученных этими науками, социологами, изучающими социальное воспроизводство конкретных регионов. Соискатель акцентирует внимание на тематике воспроизводственного социального процесса региона в контексте пространственного его развития, разработку которого считает своим вкладом в социологическую науку. Существует также потребность в объяснении, анализе и

дальнейшем прогнозировании неоднозначных последствий противоречивых и сложных социальных процессов в России и ее регионах. Как показывает практика, в сфере отношений между центром и регионами происходят постоянные изменения: принятие различных нормативных актов, перераспределение финансов между разными уровнями власти. Остается актуальной проблема консенсуса по этим и другим вопросам региональной социально-экономической политики в условиях коллизий разнообразных групповых интересов. Актуальность диссертационного исследования диктуется значимостью общетеоретической проблемы современного воспроизводства с учетом пространственного фактора, выяснения его эвристического потенциала и поиска социальных закономерностей экономического развития региона.

Недостаточность научной разработанности комплексного социально-экономического воспроизводства региона в современных условиях актуализирует теоретическую проблему исследования, состоящую в концептуализации категории социального воспроизводства региона с учетом пространственного и других значимых факторов, сущностно раскрывающих жизнедеятельность населения региона и показывающих, как происходит сохранение (сбережение), восстановление, обновление и создание условий его существования и развития.

Степень разработанности теоретической проблемы. Анализ научных исследований в сфере социально-экономического воспроизводства региона свидетельствует о необходимости обращения к сопрягающимся с этой проблемой различным системам социально-философских, социологических и социально-экономических знаний, раскрывающих природу и сущность агентов экономического действия (поведения) — макро-, мезо- и микроакторов с учетом их разнообразных интересов и наличия региональной идентичности.

При выборе методологических ориентиров исследования были изучены работы, в которых с социологических позиций даны либо отдельные аспекты проблематики социального воспроизводства с учетом его пространственного фактора, либо представлен глубокий концептуальный анализ. Это труды П. Бурдьё, Э. Бёрджеса, Э. Гид-денса, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, О. Конта, К. Маркса, А. Лефевра, Р. Парка, П. Сорокина. Разработка базовых теоретических представлений о воспроизводственных процессах, их условиях, структуре,

динамике представлена в трудах классиков мировой социально-экономической теории: Дж. Бьюкенена, Т. Веблена, Дж. Гэлбрейта, Дж. Кейнса, Н. Кондратьева, К. Маркса, Д. Рикардо, А. Смита, Р. Солоу, Ф. Хайека, Л. Харриса, Дж. Хикса и др. Обоснованию воспроизводственных аспектов регионального развития посвящены труды И. Арженовского, М. Безносовой, В. Бильчака, А. Гранберга, А. Добрынина, А. Дружинина, В. Игнатова, П. Ки-лина, В. Лексина, А. Липко, А. Маршаловой, Н. Михеевой, Н. Некрасова, А. Новоселова, О. Пчелинцева, Б. Орлова, Р. Шнипера и др. Проведенный анализ публикаций по регионально-воспроизводственной тематике показывает, что исследованию воспроизводственных аспектов региона в последнее время не уделяется достаточного внимания, а сам воспроизводственный подход как бы выпал из набора активного инструментария в экономике России. Научная разработка и обоснование парадигмы социализации рыночной экономики содержатся в работах Л. Абалкина, О. Богомолова, А. Бузгалина, С. Глазьева, Р. Гринберга, В. Ивантера, В. Иноземцева, Д. Львова, Ю. Ольсевича, Н. Петракова, С. Сулакшина, Ю. Яковец и др., они были учтены при анализе проблематики социальной ориентированности экономики.

По мере осознания и изучения проблем развития российских регионов научной общественности представлены работы по региональной проблематике с освещением ее воспроизводственных аспектов. Теоретическое осмысление особенностей парадигмы воспроизводственного процесса реализовано в исследованиях Р. Авдеева, А. Бузгалина, К. Вальтуха, С. Глазьева, Н. Елецкого, В. Иванова, В. Иноземцева, А. Колганова, С. Мареева, В. Рязанова, И. Рязанцева и др. Несмотря на то что идеи классической политэкономии получили свое развитие в теории социалистического воспроизводства, в современной России достигнутые в прежний (советский) период результаты оказываются слабо востребованными. Анализ самовоспроизводства основного капитала является сегодня, по мнению С. Кирдиной и В. Маевского, одним из перспективных направлений научных исследований в контексте проблематики социального воспроизводства. Исправляя «дефекты теории воспроизводства К. Маркса», С. Кирдина и В. Маевский стремились переопределить количественные параметры воспроизводства основного капитала, обеспечивающие рост экономики.

Большой вклад в развитие изучаемых в диссертации проблем внесли труды, посвященные социально-экономическому содержанию интересов субъектов экономического действия, которые своими корнями уходят к социальной философии (работы К. Гельвеция, Т. Гоббса, И. Канта, Ж. Ж. Руссо) и экономике (Ф. Бастиа, А. Смит, Дж. Стюарт, Ж.-Б. Сэй и др.). Позднее в социально-экономических науках были разработаны производственная и потребительская теории интереса через эгоизм субъекта, побуждающий к рациональной хозяйственной деятельности и обмену (О. Бём-Баверк, Ф. Визер, А. Маршалл, К. Менгер, А. Смит и др.). Социологические концепции представляют сущность интереса как силу, ведущую к совместным социальным действиям. Социологическое понятие интереса изучали социологи, работавшие в конце XIX — начале XX вв.: А. Бентли, А. Смолл, Г. Ратценхофер, Э. Росс, теоретическое наследие которых до сих пор достаточно глубоко не изучено. Названные исследователи обосновывали идеи необходимости сдерживания эгоистических интересов со стороны общества; выработки альтруистических мотивов социального поведения с помощью семьи, религии, права, морали; системы представительства интересов во власти. В экономической социологии понятие интереса изучали М. Вебер, Л. Вирт, Г. Зиммель, Э. Дюркгейм, Д. Коулмен, Р. Парк, Т. Парсонс, П. Сорокин, Ф. Тён-нис и другие, обращая внимание на обусловленность интереса социокультурными нормами. Важное место теории социального интереса отводится французской экономико-социологической школой Р. Будона, П. Бурдьё, М. Крозье, А. Турена, которые подвергли анализу социально обусловленный экономический интерес, воспроизводящий образ действия социального класса в конкретных условиях социокультурной среды.

Весомый вклад в разработку теории социально-экономического и регионального интереса внесли видные отечественные ученые, такие как А. Ахиезер, В. Бернацкий, Ю. Веселов, Н. Виноградов, Б. Гершкович, М. Горшков, Т. Заславская, А. Здравомыслов, В. Ка-манкин, В. Кошелев, Л. Логинова; Ю. Лотман, В. Радаев, Р. Рыв-кина, Б. Розенфельд, В. Тишков, Р. Туровский, В. Ядов и др. В их трудах раскрываются проблемы, касающиеся сущности социальных и экономических интересов, соотношения в них объективного и субъективного, их взаимосвязи с Потребностями, мотивами, социальными и экономическими отношениями. В работах В. Воронова,

В. Лексина, В. Маркина, В. Никитиной, Л. Рыбаковского, Ю. Савчук, Ж. Тощенко, А. Филипченко, А. Швецова и др. обосновывается сущность регионального интереса государства, рассматриваются актуальные проблемы местного регионального интереса и вопросы обеспечения условий оптимального взаимодействия социально-экономических интересов различных региональных субъектов экономического действия.

В контексте концепций становления социально ориентированных хозяйств и регионов субъекты экономического действия и их интересы рассматривались через призму институционального анализа такими авторами, как О. Бессонова, Т. Заславская, Р. Ка-пелюшников, С. Кирдина, Г. Клейнер, Н. Лебедева, Н. Манохина,

A. Олейник, Ю. Ольсевич, В. Полтерович, В. Радаев, Р. Рывкина,

B. Тамбовцев, М. Шабанова, А. Шаститко, А. Яковлев и др.

Переходя к анализу работ по социальной идентичности, нужно сказать, что в современных условиях она становится одним из центральных понятий в экономической социологии и социальной психологии, поскольку связывается с целым комплексом еще не решенных проблем социальной теории и социальной практики, с наблюдающимся кризисом идентичности (Г. Андреева, В. Ачка-сов, А. Баранов, Е. Белинская, И. Брудный, Ю. Волков, Т. Галкина, В. Гельман, М. Горшков, Ю. Громыко, Л. Дробижева, И. Задорожнюк, Н. Иванова, И. Киселев, В. Кочетков, В. Колосов, Э. Лаврик, Н. Лебедева, В. Павленко, В. Разуваев, Т. Стефаненко, А. Смирнова, Н. Тихонова, Т. Хопф, А.Р. Яппаров). Эмпирическое изучение идентичности опиралось на феноменологию А. Шюца, теорию символического интеракционизма Дж. Мида, чья концепция послужила базой конструктивного развития социологии идентичности и описания механизма формирования идентичности как субъективной реальности. Эти идеи нашли свое развитие в работах П. Бергера, Г. Гарфинкеля, И. Гофмана, Т. Лукмана и др.

Удачные попытки показать целостность социальной идентичности были осуществлены П. Бёрком, Ш. Страйкером, Д. Тернером, А. Тэд-жфелом. В России разработкой тематики социальной и региональной идентичности успешно занимаются М. Горшков, Л. Дробижева, Ю. Качанов, В. Малахов, О. Орачева, Н. Шматко, В. Ядов и др. Однако несмотря на большое количество работ по проблемам идентичности, тема себя далеко не исчерпала, особенно в сопряжении с современными проблемами регионального воспроизводства.

Последний теоретический блок, который представлен в диссертационной работе — это попытка переосмысления таких ключевых понятий социологии, как «действие/взаимодействие/поведение», в привязке их субъектов к региону в контексте анализа регионального воспроизводства. Научный интерес здесь представляют работы об экономическом поведении личности (В. Верховин, В. Воронов, Е. Михалёва, В. Половинко, Г. Соколова, В. Радаев, Н. Римашевская, Р. Рывкина, Ж. Тощенко, О. Шкаратан). Большое значение для понимания сущности субъекта экономического действия имеют акторно-социологический (Дж. Джерри, Г. Дилигенский, Т. Заславская, Р. Сведберг, Н. Смелзер, П. Штомпка, В. Ядов и др.) и агентски-функциональный (А. Булатов, Я. Кузьминов, И. Поспелов, А. Шаститко, М. Юдкевич и др.) подходы к анализу поведения социально-экономического агента. Представляются полезными исследования, посвященные содержанию социально-экономического действия и созданию условий, обеспечивающих жизнедеятельность (воспроизводство) социума (В. Верховин, М. Грановеттер, Р. Мертон, В. Парето, К. Поланьи, В. Радаев, А. Этциони). Важны также модели экономического и социологического человека, культурного, символического и социального видов капитала (В. Автономов, К. Бруннер, П. Бурдьё, П. Вайзе, А. Добрынин, С. Ивченков, С. Климова, Дж. Коулман, Р. Патнем, В. Радаев, Ф. Фукуяма).

Масштабные программы региональных исследований реализуют Уральское и Сибирское отделения РАН, Санкт-Петербургский и Южный научный центры РАН, Институт региональной экономики РАН, Институт социально-экономического развития территорий РАН (Вологда), кафедра экономической социологии ГУ-ВШЭ, Центр .изучения социокультурных изменений ИФ РАН.

Нужно отметить фундаментальные научные работы, раскрывающие важные моменты социально-экономической ситуации и социального воспроизводства в Тюменской области (А. Артюхов, В. Бакштановский, Л. Березин, И. Бобров, Н. Добрынин, М. Гано-, польский, А. Зайцева, Г. Куцев, С. Моор, М. Охотникова, Г. Ромашкина, В. Ульянов, Н. Хайруллина и др.). Так, А. Зайцева на теоретическом уровне разработала методологические основы исследования региональной специфики осуществления экономических законов воспроизводства рабочей силы. Вопросы становления региональной общности индустриального типа достаточно плодотвор-

но изучает М. Ганопольский. Ключевые моменты правового обеспечения Тюменской области как сложносоставного субъекта РФ предложил Н. Добрынин. Разрешение проблем по концептуализации социально-политического пространства в качестве теоретико-методологической основы исследования общественно-политической жизни регионов, тенденций и закономерностей их развития реализовала Г. Заболотная. Фундаментальные теории новых городов и воспроизводства человека на севере выстраивал Г. Куцев. Несмотря на большое число трудов, в которых анализируются различные аспекты социального и экономического воспроизводства на уровне регионов, тем не менее еще остается ряд теоретико-методологических проблем. Сохраняется потребность в комплексных исследованиях по региональному воспроизводству с учетом социальных факторов. Имеющиеся научные разработки по данной проблематике во многом носят фрагментарный характер.

Фундаментальные вопросы регионального развития социума на основе сбалансированного сочетания экономических и социальных функций до сих пор остаются недостаточно изученными, что явилось основанием обращения автора к данной научной тематике.

Гипотезы исследования

1. Социально-экономическое региональное пространство обладает особой институциональной силой1, которая находит свое выражение в действиях макро- и мезоакторов в рамках региона, проявляющихся в том числе через локальные идентификации и локальные солидарности. Позитивная идентичность является серьезным ресурсом для проявления активности и сплочения региональных групп и региональных элит, направленных на реализацию их региональных интересов.

2. Процессы социального регионального воспроизводства в форме повседневных практик базируются на материальном производстве

1 Концепцию институциональных сил в контексте теории конкурентного изоморфизма разработали современные классики экономической социологии П. ДиМаджио и У. Пауэлл, которые проанализировали три формы институционального воздействия: нормативные, миметические (подражательные) и коэрцитивные (принуждения) силы. См.: DiMaggio P. and Powell W. The Iron Cage Revisited: Institutional Isomorphism and Collective Rationality in Organizational Fields // American Sociological Review. 1983. № 48(2). P. 147-160.

как устойчивом источнике повторяющихся экономических действий, являющихся основой «рекурсивного (возвратного) характера социальной жизни» (Э. Гидденс). Важными инструментами оценки уровня социально-экономического воспроизводства региона являются инвестиционный процесс и производство валового регионального продукта. Позитивные показатели их динамики и структуры, в свою очередь, являются индикаторами регионального развития.

3. В основе социального воспроизводства социетального уровня, пронизывающего сверху вниз всю его структуру, заложен принцип этакратизма (власти-собственности) (Р. Нуреев, В. Радаев, О. Шка-ратан), определяющий базовые закономерности и реальные отношения в современной российской триаде: власть—бизнес—общество (под бизнесом понимается работодатель). Сущностной особенностью российской социальной системы является дефиниция «воспроизводство системы этакратизма» (взаимное поддержание властных и собственнических полномочий акторов различного уровня), когда обладание богатством жестко детерминировано властью и возможностью распоряжаться всеми видами ресурсов (синкретизм власти и собственности). Неполноценность в треугольнике отношений власть—бизнес—общество заключается в том, что бизнес де-факто лишен права на самостоятельный выбор, в результате чего воспроизводится дисбаланс интересов власти, бизнеса и общества.

4. Воспроизводство региона — процесс непрерывного возобновления рабочей силы, материальных благ и социально-экономических отношений, имеющий простую, расширенную и суженную формы. Под социальным воспроизводством региона понимается возобновление социальной структуры, ключевое значение в котором приобретает региональная элита, что должно находить свое отражение в концепции «региональной элитарности». В настоящее время региональные элиты консолидировались как самостоятельные социальные группы, действующие в своих собственных интересах, способные активно влиять на экономические, общественно-политические и институциональные структуры регионов.

Объектом исследования данной диссертационной работы выступает локализованная в пространстве сложноструктурированная региональная социально-экономическая система (мезосистема в ранге субъекта РФ), способная обеспечить воспроизводство территориальной общности — населения региона.

Предмет исследования: сущностные процессы, факторы, условия и закономерности социального воспроизводства, изучаемые в пространстве региона.

Целью настоящего диссертационного исследования является разработка в качестве самостоятельного научного направления экономико-социологической концепции социального воспроизводства и пространственного развития региона на основе синтеза взаимо-сопрягающихся компонентов: социальной идентичности, социальных интересов и социального пространства как функций производительного действия акторов макро-, мезо- и микроуровней.

Данная цель реализуется через решение следующих задач:

1. Уточнение и развитие теории и методологии экономической социологии посредством систематизации современных научных представлений, выделения предметного поля и сущностных характеристик в качестве концептуальной основы анализа социального воспроизводства региона.

2. Разработка авторской методологии в контексте общей экономико-социологической теории, теории социального механизма развития экономики; реинтерпретация зарубежных и отечественных подходов к решению проблем социального детерминизма, социального воспроизводства и пространственного развития региональных социально-экономических систем.

3. Обобщение методологических основ исследования региона в качестве особой формы социально-экономического пространства; уточнение понятийно-концептуального аппарата и определение места дефиниции социального воспроизводства в контексте экономико-социологической науки на основе выявления структурных компонентов воспроизводства как целостного образования и необходимых условий устойчивого развития региона.

4. Обоснование и разработка базовых понятий, сопрягающихся в контексте социального воспроизводства: детерминанты социально-экономического и регионального развития; территориальное пространство и пространственное развитие региона; территориальная идентичность; типы регионов и типы идентичностей населения; территориальные интересы социальных субъектов. Территориальное поведение: актор экономического действия; факторы формирования и типология экономического действия; сущностные социальные признаки, функции и социально-экономическое содержание интересов актора экономического действия; воспроизводство социально-

территориального неравенства и стратификации; изучение территориального разделения труда в регионе; регион в системе коммуникаций. Выявление социально-экономических противоречий, присущих разнообразным детерминантам регионального развития и регионального воспроизводства.

5. Оценка условий и особенностей развития экономики Тюменского региона с опорой на парадигму экономической социологии. Разработка социологического инструментария изучения новых тенденций социально-экономического развития и самоорганизации территориальных групп населения; разработка авторских методик и проведение комплексных оценок социального воспроизводства и социального развития.

6. Выявление актуальных проблем воспроизводства региональных социально-экономических систем на примере изучения Тюменского региона. Осуществление экспертно-аналитической оценки уровня развития региона — мезосистемы — на основе межрегионального подхода, выявление новых тенденций структурных трансформаций; конкретизация оценки населением социально-экономических реформ и преобразований в регионе. Систематизация и исследование социокультурных факторов, определяющих развитие социального механизма воспроизводства региона. Анализ пространственно-динамических закономерностей поляризации социально-экономического развития региона. Анализ особенностей социально-экономического развития в различных типах городских поселений и сельской местности.

7. Проведение анализа тенденций социально-экономического развития региона в современных условиях цикличности: кризисного спада, последующего роста и нового спада (1990-2010 гг.). Выявление взаимосвязей социального развития и социального воспроизводства с экономическими, политическими, демографическими, расселенческими и другими факторами на основе авторского подхода к исследованию состояния и развития региональных социально-экономических систем.

8. Осуществление статистического и социологического видов анализа современных особенностей регионального воспроизводства социально-экономических процессов в пространстве Тюменского региона. Выявление факторов и тенденций динамики доходов населения, оценка уровня и профиля бедных и богатых в регионах и поселениях разного типа. Проведение социологического анализа полученных данных по репрезентативным опросам населения, сопря-

женных с наиболее значимыми показателями регионального воспроизводства в изучаемой социальной динамике 1990-2010 гг.

Информационно-эмпирическая база исследования формировалась из нескольких типов источников. Среди них: данные Федеральной службы государственной статистики, официальные нормативно-правовые акты РФ и субъектов РФ, регулирующие социально-экономическое развитие регионов; официальная документация региональных органов управления юга Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов; данные Тюменского областного управления государственной статистики; публикации в региональной периодической печати; вторичный анализ исследований отечественных ученых. Использованы фактологические данные, собранные, обработанные, прокомментированные и введенные в научный оборот соискателем, и материалы, содержащиеся в монографических исследованиях отечественных и зарубежных ученых.

Эмпирической базой исследования стали результаты социологических исследований, проведенных исследовательскими группами в 2003-2009 гг. при участии соискателя. Эмпирическая база массового опроса Тюменского региона (включая ХМАО-Югру, ЯНАО) составила 8510 респондентов избирательного возраста по стратифицированным выборкам; экспертных опросов, проведенных в режиме неформализованного интервью (120 интервью за 20062009 годы).

Методологической основой диссертации соискателя явился комплекс фундаментальных экономико-социологических концепций, который получил обобщенное наименование «классическая социология» и связан с именами П. Бурдьё, Э. Гидденса, М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, К. Маркса, Р. Мертона, Т. Парсонса, Н. Смелзера, П. Сорокина, Ф. Тённиса, А. Турена и др.; с научными трудами по новой экономической социологии зарубежных авторов (К. Веннерлинд, М. Грановеттер, П. ДиМаджио, В. Зелизер, Дж. Коулман, Р. Сведберг, Н. Флигстин и др.), образующими концептуальное ядро теорий экономической социологии; с работами сторонников деятельностно-активистского направления в современной теории, отражающими в том числе трансформации в постсоветских странах (В. Воронов, Т. Заславская, С. Кирдина, Н. Лапин, Р. Рывкина, П. Штомпка, В. Ядов и др.); исследованиями процессов социальной идентификации в условиях социальных изменений

(Г. Андреева, Е. Белинская, М. Горшков, Е. Данилова, Н. Иванова, В. Ядов и др.) и адаптации людей к изменениям социальной среды (М. Горшков, П. Козырева, Ю. Левада, Н. Наумова, М. Шабанова и др.). Экономико-социологическая методология дополнена социокультурной парадигмой, представленность которой при анализе субъектов экономического действия показывает необходимость отхода от экономического детерминизма, что получило применение в фундаментальных работах отечественных ученых (А. Ахиезер, Н. Зарубина, А. Маршак и др.).

Решение поставленных в диссертации задач потребовало комплексного использования подходов: системного, структурно-функционального, историко-генетического, сравнительного. Территориальные социально-экономические процессы и структурные элементы рассматриваются во взаимосвязи и развитии, части и целого, в их диалектическом единстве. Методологическим принципом, расширившим возможности аналитического описания проблем воспроизводства, стал интегративный подход, позволяющий рассматривать развитие общества и региона как взаимное влияние действий социальных субъектов и социальных структур. Применены следующие социологические методы: экспертных оценок, системно-аналитические (систематизации, сопоставления, обобщения), экономико-статистические (индексный анализ, ранжирование, регрессионный, факторный и кластерный анализ) с использованием программы 5Р55-17.

Теоретической основой диссертации стали экономико-социологические и институциональные концепции социального воспроизводства; социального обмена; социальных сетей и социального капитала; современные теории регионализма; концепции, раскрывающие уровневую роль акторов в трансформационных процессах. Использовались достижения отечественных и зарубежных ученых в области региональной экономики, экономической и социальной географии, а также учитывались разработки схем размещения производительных сил и расселения, прогнозы, программы и другие материалы по территориальному развитию России и регионов с социально-экономической точки зрения в контексте социально-воспроизводственного процесса.

Результаты анализа методологических, теоретических и прикладных исследований стали основой для постановки общей проблемы диссертации.

Соответствие темы диссертации требованиям Паспорта специальностей ВАК. Исследование выполнено в рамках специальности 22.00.03 — «Экономическая социология и демография». Тема диссертации соответствует п. 1. «Социальные закономерности экономического развития», п. 15. «Социальное воспроизводство в экономическом процессе» и п. 21. «Социальные условия воспроизводства населения» Паспорта специальностей научных работников ВАК Министерства образования и науки РФ (социологические науки).

Достоверность и обоснованность результатов исследования определялись теоретическим анализом проблематики; комплексным применением теоретических разработок экономической социологии и репрезентативных эмпирических методов исследования; многошаговым и многоуровневым сопоставлением полученных эмпирических социологических и статистических данных — как авторских, так и полученных другими отечественными и зарубежными учеными.

Научная новизна диссертационного исследования

1. Дана авторская трактовка теоретико-методологических основ экономической социологии региона и предложена новая концептуальная схема изучения социального воспроизводства региона. Проведена авторская линия интеграции концепции активистской социологии, согласно которой акторы (деятельные агенты) макро- и мезоуровней способны воздействовать на факторы институциональных изменений в обществе, и осуществлен микросоциологический подход, область применения которого — анализ повседневных практик.

2. Впервые применительно к экономической социологии предложено рассматривать воспроизводство территориальной общности в контексте теорий социального пространства и социальных сетей на разных уровнях социального взаимодействия и различной степени сложности.

3. Доказано, что динамика социального воспроизводства региона воплощает в себе тенденции изменения социальной структуры, присущие как социально-экономической организации общества в целом, так и территориальной ее проекции. В социальном воспроизводстве индивида выделены следующие типы воспроизводства: демографическое, статусное, культурное, профессионально-квалификационное, которые фиксируются эмпирическими средствами.

4. В диссертации представлена и обоснована новая теоретическая схема региональной идентичности как объяснительной концепции групповых и межгрупповых феноменов в качестве компонентов

коллективного сознания социальной общности в терминах их преимущественного порождения «коллективным Я» (Э. Дюркгейм) и поддержания социального порядка как фундаментальной основы социального воспроизводства индивидов.

5. Доказано, что воспроизводственной предпосылкой феномена идентичности выступает тезис о воздействии социальной среды на характер межличностных и межгрупповых отношений, выявляемых в феномене доверия.

6. Предложена аналитическая схема территориальной идентичности, непосредственно сопрягаемая с теоретическими конструктами территориального поведения, территориальных интересов, территориального сознания и территориального субъекта в контексте теории социального воспроизводства.

7. Эмпирически показано, что ядром социального воспроизводства (в масштабах общества) выступает воспроизводство социальной структуры, а социально-демографической составляющей этого процесса на территориальном уровне является демографическое возобновление ключевых компонентов этой социальной структуры, включая социальные перемещения (мобильность) и миграцию.

8. Дополнена методика оценки развития человеческого потенциала применительно к регионам России; рассчитаны и проанализированы региональные индексы на примере Тюменской области. Разработана методика оценки уровня и качества жизни населения региона в переходный период, рассмотрены региональные различия при использовании разных вариантов индекса качества жизни. Проведен эмпирический анализ в парадигме экономической социологии и теорий регионального экономического роста применительно к социально-экономической системе Тюменской области.

Положения, выносимые на защиту.

1. Предложена новая концептуальная схема изучения социального воспроизводства на уровне региона, совмещающая несколько взаимосвязанных между собой по смыслу и содержанию концепций. Они описывают в едином категориальном поле социальную территориальную (региональную) общность, территориальную идентичность, территориальное поведение и территориальные интересы, в своей совокупности образующие спектр детерминант регионального воспроизводства, что в итоге расширяет научные представления о содержании и специфике регионального пространства. Совмещение макро- и мезосоциологических концепций активистской социо-

логии и микросоциологический подход позволяют рассмотреть социально-экономическое пространство всего общества на макроуровне (российский народ как трудоспособное население, государственная власть, крупный бизнес); мезоуровне (экономически активное население региона, региональная власть, региональный бизнес); микроуровне (собственники и руководители местных фирм, наемный персонал, местные профсоюзы и местные различные неформальные объединения и т.д.) и показать, как материальные и символические ресурсы, накопленные макро- и мезоакторами, интегрируются на этих уровнях в российском социуме.

2. Применительно к теории экономической социологии воспроизводство территориальной общности рассмотрено в контексте теорий социального пространства и социальных сетей на различных уровнях социального взаимодействия и различной степени сложности, а содержание социального пространства выступает в качестве символического продукта социально-смысловых отношений. Локализация социальных феноменов в пространстве является одним из важных параметров любых явлений, изучаемых экономической социологией, которые могут быть операционализированы в практике модельных переменных в прикладных социологических исследованиях, что представлено в результатах социологического исследования и последующего анализа данных. При этом социальное пространство воспринимается в контекстах расположения позиций, статусов и ролей в упорядочивающей их схеме актора и выявления способа организации наблюдаемых событий и связей. Индивиды используют ресурс предыдущего жизненного опыта, который воплощается в воспроизводстве его самого и в воспроизводстве референтной ему территориальной общности. Пространственная парадигма в контексте теории экономической социологии дает возможность достаточно глубоко проникать в сущность реальных процессов в воспроизводстве и развитии (или деградации) социально-экономических систем.

3. Авторское развитие методологии регионального анализа в контексте теории экономической социологии заключается в том, что показано, что в процессе общественного воспроизводства регион выполняет двойственную функцию. С одной стороны, он представляет собой локальную территорию, на которой осуществляются взаимосвязанные хозяйственные процессы, живут люди, объединенные общими территориальными интересами. С другой — регион является частью социально-экономической системы государства, и

на его развитие оказывает «давление Центр». Социальное воспроизводство жителей региона рассмотрено как самостоятельный предмет региональных исследований, связанный не только с экономическим развитием, но и с более широким кругом демографических, расселенческих, социокультурных, политических и других факторов. Выявлено, что социальное воспроизводство воплощает тенденции изменения социальной структуры, присущие социально-экономической организации всего общества. Процесс воспроизводства на уровне индивида, его статуса и потребления протекает непосредственно в региональных общностях, которые обеспечивают воссоздание его как живого носителя свойств и характеристик класса, группы, социального слоя.

4. В контексте рассмотрения динамики социального воспроизводства обнаружены тенденции изменения социальной структуры, присущие социально-экономической организации общества в целом и ее территориальной проекции. Отражение этих тенденций в эмпирическом плане выступает как социальное воспроизводство населения, проживающего на определенной территории, которое детерминирует социальное воспроизводство отдельного индивида, жителя этой территории. Социальное воспроизводство региона неотделимо от процессов демографического воспроизводства, оно обеспечивает подготовку новых поколений к выполнению необходимых общественных (экономических, политических и иных) функций. Поэтому в социальном воспроизводстве индивидов выделены социокультурный, демографический, профессионально-квалификационный, статусный, символический и иные типы воспроизводства, которые фиксируются эмпирическими средствами.

5. Разработана новая теоретическая схема региональной идентичности как объяснительной концепции групповых и межгрупповых феноменов в качестве компонентов коллективного сознания территориальной общности в терминах их преимущественного порождения «коллективным Я» и поддержания социального порядка в регионе как фундаментальной основы социального воспроизводства индивидов. Концепция региональной идентичности описывает механизмы разрешения ситуаций социальной неопределенности, демонстрируя тот факт, что и статус, и группа членства являются потенциальными детерминантами социального влияния. Поскольку опыт и формирование идентичности теснейшим образом связаны с поддержанием социального порядка, объектом исследовательского интереса являются соци-

альные роли и опосредованные ими интеракции. Показано, каким образом социальные ожидания, обусловленные социальными идентич-ностями, поддерживают тип территориального поведения, отвечающий существующим социальным нормам для данной территориальной общности. Статусно-групповая идентификация наиболее рельефно выявляется на уровне элитарных групп (элит), которые способны реализовать свой потенциал для поддержания нормативных образцов и символических знаков, укореняющих их позиции и придающих социальную устойчивость данной общественной региональной системе. При этом элитарные группы обеспечивает сохранение и воспроизводство своего материального и символического ресурса из поколения в .поколение, в чем и заключается сущность разрабатываемого соискателем этакратического подхода в отношении социального механизма воспроизводства статуса элитарных групп и контролируемых ими ресурсов региона. Воспроизводство обеспечивается циркулированием восьми основных форм капитала, используемых для полноценной хозяйственной жизни региона (экономическая; культурная; человеческая; административная; политическая; символическая; социальная; физическая), и контролируется элитарными группами. В процессе такого контроля возникает диалектическое противоречие интересов групп на различных осях взаимодействия (центр—регионы; символические—материальные ресурсы; территориальное—социо-структурное пространство и т.д.). В процессе социального воспроизводства, таким образом, движущей силой становятся воспринимаемые интересы, а региональная его проекция обеспечивается региональной идентичностью.

6. Показано, что базовой воспроизводственной предпосылкой феномена идентичности выступает тезис о воздействии социальной среды на характер межличностных и межгрупповых отношений, проявляющийся в контексте оппозиции «свой-чужой», выявляемый также в феномене доверия. Региональный контекст воздействия социальной среды на характер межличностных и межгрупповых отношений задает направление развития ситуации по типу связей и отношений «свой-чужой», которые идентифицируются в рамках конкретной локальности и социальной группы: участники коммуникации создают образ «своего» как в достаточной степени безопасного и заслуживающего доверия партнера. Эта передача смысла позволяет сформировать общий социальный опыт, объединяющий множество агентов, и, следовательно, делает возможной социальное

воспроизводство региональной группы в условиях неполной информации о намерениях других или необходимости прямого взаимодействия. Социальный механизм реализации социально-экономических интересов «своих-чужих» уровня региона обусловлен социокультурными факторами социального доверия, формирующего социальный капитал этих групп, который выступает в различных формах воздействия на акторов и в различных функциях.

7. Предложена авторская аналитическая схема взаимосвязи территориальной идентичности, территориального поведения и территориальных интересов, интегрируемых в концепцию воспроизводства территориального субъекта. Социальный механизм воплощения в жизнь территориальных (региональных) интересов предполагает детальный анализ параметров социального контекста, а именно наличия социально значимых групп, возможностей доступа в эти группы новых членов, степени их «проницаемости» и «открытости», особенностей межличностных и межгрупповых связей и контактов. Важны учет влияния идентификации на индивидуальные чувства «Я» и отношения этого «Я» с другими и действия, мотивированные социально заданными трактовками этих отношений. В таком контексте экономический механизм воспроизводства социальной структуры региона основан на реализации важнейших накопленных ресурсов (материальных, включая деньги, социокультурных, символических и других), принадлежащих, в основном, к элитарным группам, осуществляющих это воспроизводство посредством особых коммуникативных функций. Соискатель углубил и применил к анализу современности концепции Т. Парсонса, который рассматривал деньги как «символически обобщенный посредник коммуникации», и Г. Зиммеля, установившего «коммуникативные функции денег». Расширение концепции касается доверия к социально-экономическим институтам и роли категории интереса. Если индивиды участвуют с помощью денег в рыночном обмене, это означает, что они разделяют доверие друг друга к данному социальному порядку. С другой стороны, рост доверия к социально-экономическим институтам является опосредованным выражением расширенного воспроизводства существующего социального порядка, например, в поддержании социального денежного механизма как такового. И наоборот, «плохие» институты (как и «плохие» деньги) не обеспечивают его расширенного воспроизводства. Анализ фундаментальных причин заинтересованности социума приводит к выявлению границ

и условий функционирования институтов (например, денег), когда происходит взаимное согласование и координация действий, конструирование экономического поведения, что приводит также к воспроизводству региональных интересов. В этом случае акторами символических и материальных ресурсов оказываются группы лиц, представляющие региональные и федеральные элиты.

8. Функционально социальный механизм воспроизводства территориальных интересов воплощается в продуктивно работающих системах устойчивых связей и взаимосвязей акторов экономического действия различных типов и уровней по поводу использования и развития социальных норм, правил, процедур, санкций, систем социокультурных ценностей и целей, которые, закрепляясь в социально-экономических практиках, создают достаточно стабильные институциональные и социокультурные условия для поддержания жизнедеятельности людей — жителей данного региона. Спецификация функций региональных интересов (таких как мотивационная, интеграционная, регулирующая, институциональная, развития разнообразных форм человеческого капитала, инновационная и др.) проявляется в побуждении к формированию и закреплению в соответствующих ценностях, значениях, эталонах социальных норм, правил, традиций, обычаев, различных полезных процедур, необходимых для согласованной совместной деятельности, а следовательно, и для воспроизводства территориальных общностей. По-новому раскрыты соискателем противоречия социального механизма воспроизводства региона — на основе принципа социальной и культурной детерминации, при углубляющихся дисбалансах интересов микро- и мезоакторов. Условия глубокого социального неравенства региональных субъектов детерминируют устойчивую полярность их экономического сознания, что отражается в соотношении систем ценностей (коллективизма и индивидуализма, патернализма и самостоятельности), в разнонаправленное™ динамики их различных компонентов. Соискателем разработана соответствующая система разрешения этих противоречий на основе мониторингов показателей уровней социальной сферы; поддержания определенного соотношения общественной и частной форм собственности; попыток усиления контроля над бюрократией со стороны гражданского общества, создания необходимых институциональных условий для роста доходов населения региона.

9. Соискателем доказано на эмпирических данных, что ядром социального воспроизводства в масштабах общества и региона выступает статусное воспроизводство социальной структуры. Сутью соидально-демографической составляющей воспроизводства на территориальном уровне является демографическое возобновление компонентов территориально-социальной структуры, включая социальные перемещения (мобильность) и миграцию. Делается вывод, что если категория материального воспроизводства позволяет раскрыть структурные связи, эффективность, результаты деятельности как процесс созидания, то категория социального воспроизводства отражает целостную деятельность людей как процесс и раскрывает, как и в какой последовательности, вновь и вновь возобновляясь, осуществляется деятельность по созиданию, сбережению, восстановлению, обновлению, сохранению условий, средств и целей субъекта воспроизводства. Те или иные устойчивые способы реализации территориальных интересов различных акторов воплощаются в определенных формах действующего социального механизма воспроизводства различных систем социально-экономических связей и взаимосвязей, посредством которых агенты экономического действия объединяют свои усилия в рамках определенной территории (локала, региона).

10. Соискателем дополнена методика оценки развития человеческого потенциала применительно к регионам, рассчитаны и проанализированы региональные индексы на примере Тюменской области. В концептуальном плане определены методические подходы к определению и измерению человеческого капитала и качества жизни населения территории, что позволило обозначить императивы устойчивого и сбалансированного развития в пространстве региона. Выявлены специфика и взаимосвязи социального развития городов различного типа (монофункциональных и входящих в агломерации) и сельской местности в переходный период. Выделены поведенческие и поколенческие аспекты социального развития и формы адаптации населения разного возраста в городах и сельских поселениях, что представлено на примере юга Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов. Эмпирически выявлено несовпадение трендов отдельных компонентов социального развития регионов в условиях цикличности экономических процессов и, как следствия, цикличности социального воспроизводства.

11. Исследованы факторы воспроизводства социально-профессиональной структуры в регионе. Рассмотрена обобщенная характе-

ристика двух основных поколений (отец/мать — респондент), выделена ее динамика в Тюменском регионе. В рамках данного исследования показано, что в российском обществе существуют крупномасштабные группы, которые, несмотря на социальную нестабильность в период реформ 1990-х гг., воспроизвели свое социальное положение, основанное на типе поселения (в условиях проживания), роде занятости и уровне образования. Выводы, полученные в результате проведенного анализа, показали, что большинство выдвинутых гипотез имеют эмпирическое подтверждение. Представленные авторские модели регрессионного, кластерного и факторного анализа полученных социологических данных и обработанной автором статистической информации позволяют утверждать, что в регионах России восстанавливается, хотя и в более рыночных формах, та социально-иерархическая система, которая была характерна для советского времени, что существуют циклические закономерности воспроизводства региона при доминировании социетальности этакратического типа.

Теоретическая значимость работы обусловлена ее новизной и заключается в постановке и решении актуальной и значимой проблемы социального воспроизводства; в приращении теоретического знания в области экономико-социологического исследования; в развитии теории социального воспроизводства региона и социологической концептуализации этой проблемы; в расширении основы для теоретического анализа комплекса социально-экономических проблем региона; в определении совокупности показателей и получении новых эмпирических данных для развития научного направления — экономической социологии региона.

Практическая значимость настоящего исследования состоит в методологическом значении работы для региональных исследований до проблемам экономической социологии; в возможности использования выводов диссертации в межрегиональных сравнительных исследованиях. Результаты работы могут быть использованы органами власти разных уровней. Исследование позволяет обогатить теоретическим и эмпирическим материалом учебные курсы по экономической социологии региона, по управлению социально-экономическим развитием региона и ряд спецкурсов.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации представлены соискателем в 51 научной публикации общим объемом 97,1 пл., в том числе в четырех авторских и трех коллективных монографиях, 9 статьях в ведущих ре-

цензируемых журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ для публикации результатов докторских диссертаций.

Основные положения, выводы и результаты исследования докладывались автором на 27 научных конференциях международного и всероссийского уровня.

Реализация результатов диссертационного исследования. Основные положения и материалы диссертации были использованы: в программных и нормативных документах Тюменской областной Думы, разработанных с участием автора («Стратегия деятельности Тюменской областной Думы четвертого созыва»; «Концепция долгосрочного развития Тюменской области до 2020 года» и др.); в выступлениях на международных, всероссийских и региональных научных конференциях; при выполнении НИР по грантам Российского гуманитарного научного фонда 2006-2010 гг. (проекты № 06-03-00566а и № 09-03-00676а). Материалы диссертации используются автором в учебном процессе при чтении курсов «Экономическая социология» и «Управление социально-экономическим развитием региона».

Структура и объем диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих 11 параграфов, заключения, библиографии, насчитывающей 684 наименования, 8 приложений, представляющих собой комплексный анализ данных социологических репрезентативных исследований. Объем диссертации составляет 394 страницы, приложений — 125 страниц. Текст диссертации включает 12 таблиц и 29 рисунков; приложения включают 117 таблиц и 11 рисунков. В приложениях представлены: обоснование, параметры и структура выборок, основные результаты анализа данных социологических исследований 2006-2010 гг.; статистические показатели развития и анализ значимых характеристик Тюменского региона и сопряженных территорий; анализ уровня и качества жизни, социальной стратификации и мобильности населения; описание проблем государственного и муниципального управления и регионального развития; примеры факторного и кластерного анализа на основе изучения индикаторов регионального развития; анализ инвестиционного процесса региона (юг Тюменской области, ХМАО-Югра, ЯНАО-Ямал).

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении раскрывается актуальность исследуемой проблемы, определяются цель, объект, предмет, гипотезы и задачи исследования; обосновываются новизна, теоретическая и практическая значимость работы, излагаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Методология и теория экономической социологии как концептуальная основа анализа социального воспроизводства региона» представлено современное состояние теоретической и эмпирической разработки проблематики в отечественных и зарубежных публикациях как предпосылки для выработки собственной позиции автора; рассмотрена проблематика социального детерминизма процессов воспроизводства; представлены различные обоснования социального подхода к экономике и детерминирующих факторов в жизни общества; методологией экономико-социологического исследования выявлены ключевые проблемы экономического и социального воспроизводства, представлены принципы выбора авторской концепции.

Анализируя классические (Г. Зиммель, Р. Парк, Э. Бёрджесс) и современные (Е. Банго, П. Бурдьё, Э. Гидденс, А. Лефевр, Н. Лу-ман) подходы к пониманию проблематики регионального пространства, диссертант приходит к выводу о том, что логика развития фундаментального научного знания о региональном развитии потребовала использования пространственной парадигмы и внесения корректив в содержание понятийного аппарата. Благодаря идеям западных ученых: теории габитуса П. Бурдьё, производства пространства А. Лефевра, теории «локала» в парадигме структурации Э. Гидденса и других, социология пространства вышла на новый качественный уровень. Немецкий социолог Е. Банго с опорой на общую теорию социальных систем Н. Лумана предложил концепцию «социорегиона». К осознанию важности данной темы в контексте собственного теоретического анализа сегодня приходят многие российские социологи. Системное изучение феномена региона и его воспроизводства в отечественной науке началось еще в XIX в., когда экономической географией был накоплен большой массив данных. Так, дореволюционная российская экономико-географическая традиция сформировалась, прежде всего, в связи с опытом построения районов Российской империи (К. Арсеньев, А. Ермолов, Д. Менделеев, Д. Рихтер, В. Семёнов-Тян-Шанский, А. Челинцев).

Районирование стало предметом науки, занимавшейся разделением России в хозяйственном отношении на относительно однородные районы. Критериями его были преимущественно естественно-исторические и хозяйственные особенности. Районирование, выступая методологическим приемом практического познания, по сути дела, являло собой эмпирический учет хозяйственной жизни. Акцент при этом делался на характеристике частей страны как составляющих органичного целого. Россия представлялась ученым того времени единой территорией, что в целом обусловливало преобладание познавательного аспекта в районировании и создании «живой истории» страны. Исследования регионов получили свое дальнейшее развитие в экономике, социологии, демографии, этнографии, политических науках. Их проблематика находила отражение и в других науках, особенно в статистике, развитие которой обеспечивало прагматические государственные интересы. Отечественной наукой в 1930-е гг. был накоплен специфический опыт регионального планирования социально-экономического развития регионов: внедрены в жизнь концепции района как производственного комбината, территориально-производственного комплекса (совокупность производств, от размещения которых на одной площадке достигается дополнительный экономический эффект), районного энергопроизводственного цикла (как совокупности производств, объединенных связями по сырью и энергии), введенные Н. Колосовским. Позже возобладала идея социально-экономического выравнивания регионов, региональные исследования перестали представлять интерес и были практически прекращены.

Систематическое изучение регионов России возобновилось в середине 1950-х — начале 1960-х гг. в связи с реформами Н. Хрущева, для чего понадобилось научное обоснование разделения страны на экономические районы, для управления которыми создавались Советы народного хозяйства (совнархозы).

Вопрос заключался в том, что если внутри совнархоза взаимосвязи между предприятиями складывалась более или менее благополучно, то в отношениях с предприятиями «чужого» совнархоза возникали серьезные трудности. Эту проблему называли «местничеством» и списывали на счет «несознательности» руководителей совнархозов; однако дело было не в разногласиях типа «свое» — «чужое», а в том, что переход на распределенную систему управления оставил практически неприкосновенными систему старых

производственных связей и сложившиеся ранее принципы «вертикальной кооперации». С точки зрения развития страны и ее регионов в 1960-х гг. потребовался объективный диагноз, и необходимость научного осмысления состояния экономики дала ход научным дискуссиям. Одна из первых монографий по этой проблеме опубликована Б. Орловым и Р. Шнипером1. В ней были рассмотрены методологические вопросы расширенного воспроизводства региональной экономики и выявлены отличия от общесоюзного воспроизводства. Важным моментом являлось то, что в этой публикации давались конкретные предложения по совершенствованию территориального планирования в СССР, гармоничному сочетанию отраслевых и территориальных интересов. В 1970-х гг. классическая трактовка региона как территориального комплекса производственных сил и производственных отношений была предложена Н. Некрасовым2, и его подход заложил научные основы, позволяющие рассматривать территориальное образование с позиций как его экономической, так и социальной природы. Н. Федоренко указывал, что регион как хозяйственная система представляет собой «совокупность самых различных отраслей хозяйства рассматриваемой территории, охватывающих производство, распределение, обмен и потребление материальных благ и услуг»3. Социологическое изучение регионов стало проводиться в рамках разработки планов социально-экономического развития предприятий, городов и сел. Внимание таких ведущих социологов, как Н. Аитов, Г. Куцев, Н. Лапин, Ж. Тощен-ко, О. Шкаратан, было сосредоточено по большей части на социальной стратификации городов и анализе строения городской общности (выделение социально-профессиональных, доходных и других групп). В 1980-х гг. региональные исследования были продолжены на теоретико-методологических основаниях новой науки — экономической социологии. Масштабные проекты реализовывались в рамках социологии деревни и были сосредоточены на изучении поселенческих форм региональной жизни, что было отражено в классических работах Т. Заславской и Р. Рыбкиной.

1 См.: Орлов Б.П., Шнипер Р.И. Экономическая реформа и территориальное планирование. — М.: Экономика, 1961.

2 Некрасов H.H. Региональная экономика. — М.: Экономика, 1975.

3 Федоренко Н.П. Оптимизация экономики. — М.: Наука, 1977. С. 129.

Интеграция экономико-географических, социологических и экономических исследований регионов и регионального развития поставили в повестку дня выделение социологии региона. Заметным этапом ее институализации стала дискуссия о предмете социологии региона ведущих социологов страны в Уральском научном центре АН СССР. Н. Лапин, один из первых исследователей в российской социологии, стал изучать регион как самовоспроизводящуюся социальную общность, выделил несколько слоевых содержаний понятия регион: регион в территориальных границах субъекта Российской Федерации и основной элемент федеративного (политического, административно-управленческого) устройства России; регион вместе с тем — как исторически сложившаяся территориально-культурная общность, ячейка социокультурного пространства страны; наконец, регион — как «местное сообщество», содержание которого сближается с Gemeinschaft по Ф. Теннису1.

В результате анализа этих концепций диссертант пришел к выводу о том, что пространственная парадигма дает возможность познать закономерности регионального развития; позволяет идентифицировать структурно-динамические качества и признаки пространственно локализованных систем различного ранга; сопрягать региональное развитие не с одной, пусть даже важной составляющей жизни общества, например с производством, а с динамикой многих компонентов социума; определять и конструировать механизмы саморегулирования региона как воспроизводственной системы ме-зоуровня. Особенностью применения авторской методологии явился социальный подход к экономике с марксистских позиций, а именно: рассмотрение закономерностей экономического развития с позиции интересов, деятельности и отношений классов, занимающих различное (в том числе и прямо противоположное) положение в системе производства, распределения, обмена и потребления общественного продукта. Если у Маркса стержнем социального механизма развития экономики была объявлена классовая борьба, основа которой — противоположность классовых интересов в отношениях собственности на средства производства и политической власти, то, по мнению автора, этот же марксистский методологиче-

' См.: Лапин Н.И. Горизонтальная дифференциация социокультурного пространства России. Статус регионов России, разбалансированность их социокультурных функций // Мир России. 2006. № 2. С. 3-41.

ский принцип до сих пор не устарел и может быть взят за основу любого социолого-экономического исследования, в том числе и социальной структуры регионального воспроизводства.

Современные экономические социологи видят предпосылки социального воспроизводства и преемственности в наличии элементов стабильной социальной структуры, которая способствует трансляции от поколения к поколению необходимых для соответствующих видов деятельности знаний, навыков, способов поведения, образов жизни. Так, согласно Т. Заславской, социальная структура более или менее стабильно закрепляет крупные сферы жизнедеятельности за столь же крупными категориями социальных субъектов, воспроизводящимися преимущественно на собственной основе (крестьяне, индустриальные рабочие, массовая интеллигенция, чиновники, ученые, военные и др.). В настоящее время в экономической социологии накоплен богатый опыт исследования регионов на общетеоретическом и практическом уровнях. При этом используются разные методологические подходы к анализу региональных проблем: идеальных типов М. Вебера, инструментального и коммуникативного действия Ю. Хабермаса, разделение территорий на ядерные, полупериферийные и периферийные И. Валлерстайна. Важным дополнением к этому перечню является концепция социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана, согласно которой сама социальная реальность может конструироваться людьми и на коллективном, и на индивидуальном уровне. Применительно к социально-экономической теории региона это может означать, что комплексный экономико-социологический анализ региона требует изучения феноменов осознания и форм переживания людьми, проживающими на одной территории, идентификации ими данного региона; понимания сущности региональности, выражаемой ими в соотношении себя с социально-территориальным сообществом; осознанием места и роли региона в структуре государства и в проявлении соответствующей системы коммуникаций; в ключевых признаках территориального поведения; в более широком кон тексте территориального разделения труда (размещения производительных сил). Автор показал, что базовое понятие данной диссертационной работы территориальная общность (community) и ее воспроизводство рассматривается преимущественно в зарубежной литературе (например, у Н. Смелзера). Термин «общность» имеет множество оттенков значений и поэтому его трудно зафиксировать одно-

значно. Так, Л. Пал ввел понятие «местные общества». Автором показано также, что большая часть регионоведческих трудов, изданных в нашей стране, посвящена сравнительному анализу регионов, особенно в плоскости взаимоотношений типа «центр — регионы», где первостепенное внимание уделяется их экономическому развитию, рассматриваемому через призму федерализма.

Во второй главе диссертации «Разработка категориального поля понятий, репрезентирующих концептуальную схему анализа социального воспроизводства региона» были рассмотрены следующие сопряженные друг с другом концепты: региональное пространство и территориальная общность, территориальные интересы, региональная идентичность, территориальное поведение.

Проблематика регионального пространства и территориальной общности заключается в противоречивом характере социокультурного пространства современной России как «большого общества». Анализ различных определений, связанных с пространством региона, показал, что содержательная сторона понятия «регион» раскрывается в недостаточно полном объеме. Так, регион рассматривается обычно либо как подсистема национальной экономики, либо как обособленное территориально-производственное образование. С одной стороны, это пространство представляет собой исторически сложившееся целое, основу которого составляет единство базовых критериев. С другой стороны, оно сильно дифференцировано по вертикали и по горизонтали. Это проявляется в конфликтах регионов с центром и внутри самих регионов. С данной проблематикой связаны также такие методолого-теоретические проблемы, как трансформации пространственных общественных систем, которые представляют собой в том числе чередование прогресса и деградаций, стадиально-циклических и волновых социально-экономических процессов. Автором диссертации в дискурс теории социального воспроизводства вводятся понятия, раскрывающие сущностные стороны регионального воспроизводственного процесса. Важнейшее из них — «региональный интерес». Углубляясь в изучение концепции интереса, автор обращает внимание на то, что впервые эту тему начали активно разрабатывать экономисты ХУ1Н в., а одну из первых попыток превратить понятие интереса в экономико-социологическую категорию предпринял Дж. Стюарт. К выводу о том, что частные интересы надо направлять к общему благу пришел Т. Гоббс, основоположник теории социального порядка. Собственный интерес

людей он назвал «самой могущественной и самой разрушительной человеческой страстью». Б. Мандевиль показал, что помимо принуждения существует и другой способ «приручить» разрушительные человеческие страсти, связанные с эгоистическими интересами, а именно: поставить их на службу обществу. Этот способ должен был состоять в продуктивной экономической деятельности, в результате которой «страсти», ранее считавшиеся предосудительными (выгода, жадность, стяжательство), «приобретают привилегированный статус под именем интересов». Целостное представление о человеческой природе и его эгоистическом интересе в основу теоретической системы положил А. Смит. Собственный интерес, эгоизм — это «одинаковое у всех людей постоянное и неисчезающее стремление улучшить свое положение». Дж. Стиглер назвал эту систему «величественным дворцом, построенным на граните собственного интереса». Интерес, согласно социологу А. Смоллу, — не что иное, как «основная единица социологического анализа».

Экономико-социологическое понятие интереса в российской социологии было разработано и затем переосмыслено А.Г. Здраво-мысловым. Данная тема до сих пор актуальна. Современный классик экономической социологии Р. Сведберг в своей статье «Возможно ли социологическое понятие интереса?» отметил, что возможно, но социологическое понятие интереса ассоциируется при этом с экономическими науками, а не с экономической социологией, в результате чего социологи уделяют ему меньше внимания, чем оно заслуживает1. В современной науке разработка категории регионального (локального) интереса продвинулась не в региональной социологии, а в политической регионалистике. Интерес в этой науке рассматривается как конституирующая сила, представляющая собой политическое действие с целью его конкретной реализации. Введение в научный оборот категории интерес позволило изучить баланс сил, который с учетом роли идей, идеологий и когнитивных элементов становится научно значимым и релевантным в качестве воспринимаемых интересов. Именно интерес любого человека детерминирует тот уровень усилий, которые он прилагает к достижению конкретных целей в социальной жизни.

1 Swedberg R. Can there be a sociological concept of interest? // Theory a. society. — Dordrecht (Amsterdam), 2005. Vol. 34. № 4. P. 359-360.

Диссертант показывает, что в развитом локальном сообществе становятся «первичными» экономические детерминанты развития региона. Это объясняется тем, что в настоящее время в регионах вновь обостряется старая проблема, непосредственно связанная с недостаточным производством материальных благ. В ситуации нового кризиса (2008-2010 гг.) происходит рост безработицы, рост цен, снижение финансовых потоков и то, что П. Сорокин обозначал как ««Допустимо все, что выгодно» — нравственный принцип нашего времени, который дополняется болезненной озабоченностью утилитарными ценностями»1.

Раскрывая научный дискурс в контексте теории П. Сорокина объективной и субъективной сторон социального взаимодействия субъектов, диссертант делает вывод о том, что категория взаимодействие, как сущностный признак интересов, позволяет синтезировать субъективное и объективное в интересе. Интересы обусловлены положением самого субъекта в социальной иерархии общества, свобода его действий ограничена материальными условиями его жизни, социальными нормами, системой социокультурных ценностей. Понятие экономика региона связывается с хозяйственным процессом, покрывающим дефицитные ресурсы, нормальное развитие региона все более зависит от его первоначальной основы — удовлетворения материальных потребностей его жителей. Жители региона как микроакторы более или менее рационально рассчитывают свои усилия и выгоду, которую смогут получить в результате собственных действий, при этом речь идет сначала о материальных, и лишь потом о социальных выгодах. Если вознаграждение оказывается достаточным по сравнению с затраченными усилиями, то данное действие закрепляется, постепенно становится нормой (даже если оно и не оптимальное) — и потому подобные выгодные экономические действия возобновляются вновь, то есть воспроизводятся. Если вознаграждение, как материальное, так и социальное, согласно опыту микроактора недостаточное, то закрепляется избегание соответствующих форм поведения, структурирующих социальное пространство. Когда процессы такого рода в массовом порядке типизируются, то начинается закрепление деструктивных

1 Сорокин П. Социокультурная динамика // Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество: пер. с англ. — М.: Политиздат, 1992. С. 277.

практик (например, миграционный отток из региона, избегание налоговых практик, отток капиталов и т. п.).

Материальная сфера региональной экономики — это и есть то экономическое пространство, где произведенные продукты предназначены для обмена, люди работают на рынок и где стоимость этих продуктов принимает денежную форму.

Ориентация населения региона на эквивалентный обмен и использование денежного эквивалента — это важнейшие элементы социально-экономических отношений в закреплении социального воспроизводства региона. Обращаясь к примеру оптимального сочетания региональных интересов, автор указывает на программу «Сотрудничество», которая осуществляется в трех субъектах федерации: Тюменской области — юга области, ХМАО-Югры и ЯНАО. Уникальность ее состоит в том, что этот мегапроект призван сохранять и политическое, и экономическое, и социальное равновесие на всей территории Тюменской области как сложносоставного субъекта Российской Федерации с учетом ключевых региональных интересов мезо- и микроакторов. Подобного рода проект интеграции сложносоставных субъектов РФ в истории постсоветской России уникален. И хотя взаимоотношения северных округов и юга Тюменской области остаются непростыми, чреваты противостояниями по критерию разности региональных интересов, тем не менее достигается взаимовыгодный консенсус. Реализация программы «Сотрудничество» в Тюменском регионе привела к мощному синер-гетическому эффекту, одновременно усилив позитивное действие соединения интересов и ресурсов различных территорий юга Тюменской области, ХМАО-Югры и ЯНАО, минимизировав, насколько это возможно, негативные эффекты. Губернатор Тюменской области В. Якушев в этом контексте справедливо отмечает:«Интересы — двусторонние, сегодня никто не претендует на главенство. Есть понимание, что мы друг другу необходимы. Надо просто нормально двигаться, нормально сотрудничать. А кто старше, кто главнее — надо выносить за скобки»1.

Помимо категории территориального интереса в авторскую разработку поля понятий, репрезентирующих концептуальную схему

1 Якушев В. Сердце Тюмени // Тюмень: старт века. — Тюмень: Тюменский дом печати, 2006. С. 366.

анализа социально-экономического развития и социального воспроизводства региона, включено понятие региональная идентичность. Отталкиваясь от попытки ответа на вопрос «к чему я принадлежу?», социально-территориальная идентичность позволяет индивиду ощущать себя частью региональной общности и также выступает объединяющим коллективность фактором, благодаря такой идентификации обстоятельства ее социальной жизни приобретают для индивида личностный смысл. Социологический вариант теории региональной идентичности основан на теории символического интеракционизма Дж. Мида. Его концепция послужила базой дальнейшего конструктивного развития идентичности, которая нашла свое продолжение в работах П. Бергера, Г. Гарфинкеля, И. Гофмана, Т. Лукмана, А. Шюца. Идентичность, приобретающая личностный смысл посредством процесса Я-катего-ризации, во многом напоминает идею укорененности экономического действия в социальных структурах, разработанную М. Грановетте-ром. В модели А. Шюца идентификационный процесс рассматривается по аналогии с адаптационным: субъектное вхождение в сложившуюся социальную систему. В теоретическом плане органическое соединение его идей с ролевой теорией привело к появлению ряда новых социологических концепций идентичности, среди которых наиболее популярны модели Ш. Страйкера и П. Бёрка. Концепция контроля идентичности Бёрка, анализ которой важен для разработки интегральной теории региональной идентичности, относится к разряду теорий среднего уровня (Мертон). В субъективном плане региональная идентичность, по мнению соискателя, развивается как осознание локальных интересов, посредством действия индивидуальных когнитивных механизмов и мотивации, которые лежат в основе формирования межличностных связей, групповых и межгрупповых феноменов в терминах преимущественного порождения их коллективным региональным сознанием1. Региональные общности воспроизводятся таким образом, что ее члены ощущают особую региональную идентичность. Подобные чувства обнаруживаются на уровне практического сознания и часто не предполагают единодушия во взглядах или консенсуса других, не региональных ценностей. Коллективные идентичности существуют благодаря тому, что отделяют одних людей от

1 По аналогии с концепцией дюркгеймовского «коллективного сознания» (или «групповой психики»). — См.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. — М., 1991.

других при помощи определенных маркеров — показателей. Как следствие, в региональной идентичности центральная роль принадлежит дихотомии «мы — они» («свой — чужой»), проводятся границы, когда потребность в осознании себя невозможна без сопоставления, без осознания собственной «самости» и чужой «инаковости»1.

Категория идентичности используется для классификации социального пространства и одновременно — это категория разделения пространства, используемая социальными акторами. Идентичность относится к числу тех категорий, которые функционируют одновременно как теоретические и как практические инструменты, то есть как инструменты, которые представители академического и экспертного сообществ применяют и в аналитических, и в политических целях. Границы — важный элемент региональной идентичности, выступают не просто рамками (линиями), обособляющими одно территориальное пространство от другого, но приобретают статус социально значимого символа территории. Разработка символов, маркеров территории при этом — специальная задача мезоакторов, отвечающих за социальное производство своего региона. Категоризация социальной и региональной идентичности предполагает также позиционирование индивида относительно его жизненного пути. По верному мнению Э. Гидденса, индивиды позиционируются в пределах постоянно расширяющейся сферы зон — дома, на рабочем месте, по соседству, в регионе, в городе, государстве-нации и мировой системе, все в большей степени соотносящей детали повседневной жизни с социальным феноменом массового расширения социального пространства. В итоге, человек различным образом позиционируется в рамках социальных взаимоотношений, порождаемых специфическими социальными идентич-ностями. Помогая ответить на вопрос «к чему я принадлежу?», региональная идентичность позволяет индивиду ощущать себя частью своей общности, фиксируя при этом его особый интерес и выступая фактором, объединяющим его в соответствующую коллективность. В этом контексте региональная идентичность есть некая идеальная представленность социального отождествления, отра-

1 Нойманн И. Использование «Другого»: образы Востока в формировании европейских идентичностей: пер. с англ. В. Литвинова и И. Пиль-щикова, предисл. А. Миллера. — М.: Новое издательство, 2004. С. 14-15.

жающая глубинные представления человека о принадлежности к общности своих и отличии от чужих. Дискурс идентичности актуализирует задачу выявления интегрирующих и дифференцирующих признаков, заложенных в типе идентичности индивида, сопряженной с его референтной группой. В результате проведенного понятийного анализа автор утверждает, что региональная идентичность — это переживаемые и осознаваемые смыслы и ценности индивида той или иной локальной общности, формирующей его самосознание территориальной принадлежности этой группе. Вопрос региональной идентичности для них (индивида и локальной группы) является, по сути дела, вопросом смысложизненным. Еще П. Сорокин писал, что региональная идентификация для русского населения определялась не столько его национальностью, сколько его территориальной принадлежностью, придающей в собственных глазах и глазах окружающих специфические социально, психологически и культурно значимые признаки: «... из всех связей, которые соединяют людей между собой, связи по местности являются самыми сильными. Одно и то же местожительство порождает в людях общность стремлений и интересов. ...В итоге образуется группа, отмеченная колоритом данного места. Таковы в России типы «ярославца», «помора», «сибиряка» и т. п.»1.

В объективном плане региональная идентичность часто выступает как процесс интерпретации региональной уникальности, когда данный регион становится институционализированным в определенном виде сообщества. Этот процесс обусловлен и поддерживается дискурсивными практиками и ритуалами и состоит из производства региональных границ, системы символов, смыслов и институтов. Акцент делается на объединении людей по региональному признаку для выражения своих региональных (локальных) интересов в тех или иных сообществах вне прямой связи с территориальным делением. В итоге возникает сообщественный эффект, означающий: сообщество существует, оно обретает субъектность, происходит его активизация и актуализация в политическом и в социально-экономическом пространстве. Индикатором существования такого сообщества является наличие «чувства места» (Эгнью): локальной идентичности. Бурдьё выявил еще два аналогичных со-

1 Сорокин П. Система социологии: в 2 т. Т. 2. — М., 1993. С. 210, 213.

пряженных понятия — «чувство своего места» (sense of one's place) и «чувство места другого» (sense of others' place)1, которые в его теории обозначают разные способы конструирования социального пространства, связанные с концепцией габитуса. Габитус, в свою очередь, есть одновременно система схем производства практик, их восприятия и оценивания. Эти операции выражают также социальную позицию, в которой габитус был сформирован, поэтому габитус производит практики и представления, поддающиеся классификации и объективно дифференцированные.

Авторский подход к воспроизводству региональной общности в данном диссертационном исследовании заключается в группировке следующего набора понятий и модельных категорий экономической социологии: 1. Социальная сфера жизни общества и социальное воспроизводство связываются с концепцией социальной структуры в экономике, когда экономические действия акторов укоренены в конкретных системах социальных отношений. 2. Используется концепция социального механизма развития экономики, которая представляет этот процесс как результат взаимодействия различных общественных групп, имеющих различные интересы. 3. В социальном воспроизводстве ключевое место отводится укоренению отношений субординации и социальной иерархии в структуре власти, идее усиления (ослабления) властных позиций при распределении ресурсов. 4. Применяются элементы социокультурного подхода, элементы теории сетей и сети личных отношений (в различных формах солидарности). 5. Используются концепции: «укорененность отношений», «структурная укорененность» и «социальное конструирование хозяйства». 6. Рассматриваются институт денег и монетарные отношения социально-экономического обмена как реальные конструкции, которые соединяют партнеров в конкретных экономических сделках, трансакциях. 7. Анализируются детерминанты экономической культуры и процессы, когда экономическая культура «проникает» в субъекты через играемые ими роли и реализуемые статусы посредством социальных норм.

1 Бурдьё П. Социальное пространство и символическая власть // Социология социального пространства / пер. с франц., отв. ред. перевода Н. А. Шматко. — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007. С. 72, 76.

8. Применяется концепция «власть-собственность» в современной России, сопряженная с проблемой конфликтной зависимости от траектории предшествующего развития. 9. Учитывается контекстуальный момент: Россия и ее регионы находятся на такой фазе своего развития, когда отсутствуют ярко выраженные институты и достаточно слабо артикулированы интересы групп, имеющие разнонаправленные векторы. При этом учитывается, что социальные региональные процессы тесно связаны с экономическими, но не определяются только экономикой. 10. Не менее значимы типы регионального поведения и собственно социальные факторы, их детерминирующие: социокультурные нормы и традиции (различные для разных территориальных групп), накопленный человеческий капитал, мобильность и качество населения, социальный, культурный, символический типы капитала с ярко выраженной региональной спецификой, сложившейся системой расселения. 11. Воспроизводство территориальной общности имеет многоаспектную, многофакторную основу, где первичным является социальное воспроизводство.

Рис. 1. Интегративная модель воспроизводства территориальной общности

Автор приходит к выводу о том, что экономический, инвестиционный, социальный и символический типы капитала лежат в основе всего социального воспроизводства (социальных структур), а человеческий капитал — это не только носитель экономической деятельности субъекта, но и важнейший индикатор развития территории, один из инструментов измерения активности территориальной общности населения, и его самоидентификации.

Выводы по второй главе представлены в виде модели интегра-тивной схемы (рис. 1) анализа воспроизводства территориальной общности на основе базовых концепций территориальной общности, территориальных интересов, территориальной идентичности и эксплицитно связанных с ними процессов социального воспроизводства, рассмотрения экзогенного механизма цикличности социальных процессов.

1. Воспроизводство территориальной общности в контексте теоретической социологии сопряжено с тематикой пространственного измерения социальных систем. Дискурс социологии пространства отражает совмещение основных вопросов понимающей социологии: «как?» («как возможно общество?», «как возможен социальный порядок?», «что происходит и что за этим стоит?») и «где?» («где возможно общество?», «где возможен социальный порядок?», «где что-то происходит?» и «что за этим стоит?»). Воспроизводство территориальной общности указывает место процесса возобновления социальных систем, а если между индивидами нет взаимодействия, то пространство между ними — «практически говоря: ничто» (А. Филиппов). Речь в данном случае идет о том, какой смысл приобретает социальное пространство для тех, кто вступает во взаимодействие.

2. Концептуализация социального пространства имеет фундаментальное научное значение и связана с контекстами социальной и экономической стратификации, социальной и культурной мобильности, социальной дистанции, социальной позиции, а также структурой распределения капитала и дохода, местом декларируемой борьбы за редкие ресурсы. Социальное пространство производит и воспроизводит структуры власти, формы капитала и социальные неравенства.

Поэтому пространственное воспроизводство территориальной общности, понимаемое как интеграция процессов возобновления социальных систем на уровне региона, приобретает особую научную значимость.

3. Воспроизводство территориальной общности интерпретируется как интеграция четырех крупных подсистем: социальное воспроизводство (функционирование различных форм капитала: символического, социального, экономического, инвестиционного, и процессы производства материальных благ, рабочей силы, экономических отношений, социальной структуры); социальная общность (совокупности индивидов, выполняющих ту или иную совместную деятельность, для которых характерны схожие черты жизнедеятельности и сознания, наличие неких общих признаков, например осознание единства своих интересов, развитое коллективное чувство «мы»); территориальные интересы (реальные причины социальных действий, стоящих за побуждениями акторов, и системы их предпочтений (ожиданий), основанные на их отношении к данной территории); территориальная идентичность (в общем случае понимаемая как результаты когнитивного, ценностного и эмоционального процессов осознания принадлежности к своему региональному сообществу, осмысления своего места и роли в региональных взаимодействиях). При этом каждая из представленных моделей социального воспроизводства, социальной общности, территориальных интересов и территориальной идентичности имеет как самодостаточное значение, так и сопряженный контекст воспроизводства территориальной общности с другими моделями.

В третьей главе диссертации «Воспроизводство региональных социально-экономических систем: на примере изучения Тюменского региона» представлены ключевые подходы в разработке воспроизводственных циклов рыночной системы региона; проведен статистический и социологический анализы особенностей регионального воспроизводства конкретного региона. В этой главе предпринята авторская попытка переосмыслить главный (центральный) «гоббсовский» вопрос социологии «Как возможен социальный порядок?» в локальной области, а именно: ответить на вопрос «где?» («где находится то, что социология изучает?») — как в теоретическом плане, так и на примере конкретного региона. Диссертант считает, что для подобного «полного теоретического синтеза» (Дж. Тёрнер) могут быть использованы такие относительно разрозненные научные течения, как элементы структурного функционализма Т. Парсонса и его функциональные категории, характерные для систем действия (элементы схемы AGIL); теория М. Грановет-тера о встроенности экономического действия в социальное; кон-

депция территориальности Р. Сака, предполагающая «контроль над определенным пространством как способ, позволяющий контролировать доступ к вещам и отношениям»; теория социального пространства (А. Филиппов); теория конструирования пространства общезначимых смыслов, в котором индивид отождествляет себя с ролями через установленные общностью правила идентификации, институционализации и хабитуализации действия (П. Бурдьё, П. Бергер, И. Гофман, Т. Парсонс, Т. Лукман); теории символического господства, осуществляемого со стороны господствующей модели культуры (П. Бурдьё); концепции и идеи по поводу воспроизводства прежнего социетального порядка (Т. Заславская) и этакратизма (власти-собственности) (Л. Васильев, М. Во-сленский, Р. Нуреев, В. Радаев, А. Рунов, О. Шкаратан); примыкающие к ним концепции зависимости от предшествующего развития — теории «Path-dependency»(Б. Артур и П. Дэвид), теории QWERTY-эффектов (П. Дэвид и Д. Пуфферт), — в целом основанные на базовых идеях азиатского способа производства (К. Маркс); теории рынка как механизма воспроизводства власти (А. Олейник) с использованием концепта доминирования через наложение интересов на рынке, предложенного М. Вебером; теории институциональных сил в контексте теории конкурентного изоморфизма (П. ДиМаджио, У. Пауэлл); различных концепций идентичности, которые в том числе «складываются на основе многослойных отношений, в которых переплетены бизнес, репутация и дружба» (У. Пауэлл и Л. Смит-Дор).

Хотя представленный список теорий и концептов далеко не полон, тем не менее автор отметил, что на этапе теоретического синтеза полный спектр представленного круга теорий для построения социологической теории воспроизводства региона «не поднять» в силу теоретической непроработанности их «стыковых» моментов. Диссертант решил ограничиться изучением аналитических взаимосвязей предельно абстрактных понятий экономики, культуры, политики и общества (социетального сообщества), способных обозначать широкий круг социальных явлений, включая уровень региона, основываясь на теоретически проработанной четырехфунк-циональной схеме Т. Парсонса, предназначенной для анализа систем действия. По Т. Парсонсу, общество (общность) как система действия должно решать четыре проблемы выживаемости (схема AGIL): адаптацию, достижение целей, интеграцию и латентность. Для эко-

номической социологии в этой схеме анализа системы действия Т. Парсонса представляется полезным выделять такой элемент, как экономика и ее роль в повышении адаптивного потенциала. Экономика как компонент нормативного порядка, согласно Т. Парсон-су, «сопряжен с областью практического». Нельзя не отметить замечание Т. Парсонса о «фундаментальном свойстве денег»: их «способности через механизм кредита повышать производительность экономики», что «находит аналоги в действии других обобщенных средств, прежде всего власти и влияния». Говоря о социальном воспроизводстве региона, нельзя забывать и о том, что за культурной системой закрепляется в основном функция сохранения и воспроизводства образца, равно как и творческого его преобразования.

Развивая и операционализируя схему Т. Парсонса, автор считает, что в качестве территориального поля исследования может быть выбрана экономика Тюменской области, которая как таковая вбирает в себя ряд определяющих принципов и признаков, позволяющих рассматривать ее с различных позиций: как субъект РФ мезоуровня; регион — структурный элемент в государственно-территориальном устройстве страны; стратегически важнейший опорный регион с точки зрения масштабов, уровня и вклада в экономику России. Соискатель обращает внимание на социально-экономические процессы в контексте характера специализации региона как развитого регионального хозяйственного комплекса; региона со сложившимся социально-экономическим генотипом, основой которого выступает определенный тип воспроизводства.

Автором исследованы факторы и условия развития Тюменского региона, основной акцент сделан на анализе динамики величины и структуры валового регионального продукта и инвестиций как главного фактора воспроизводства, в том числе в сравнении с другими регионами и страной в целом. Ключевым требованием и главным индикатором воспроизводства (устойчивого развития) региона выступает произведенный ВРП, который исследуется соискателем в сопряжении с показателями занятости, заработной платы, инвестиционных вложений (инвестиционной активности) как фактора дальнейшего успешного воспроизводства региона. С экономической точки зрения территориальные аспекты общественного воспроизводства находятся в тесной взаимосвязи с территориальным разделением труда, которое обеспечивается размещением производительных сил в России в целом. Тюменский регион стабильно

входит в число регионов-лидеров России. Медленная трансформация исторически сложившегося социально-экономического генотипа (региональной идентичности) нефтегазодобывающей территории говорит об инерционности развития и устойчивости региона как сложноорганизованной социально-экономической системы. Диссертантом был выделен ряд существенных черт, присущих региональному воспроизводственному процессу, связанному с открытым (рыночным) характером экономики региона, обусловливающему необходимость в межрегиональных связях по поводу производства, накопления, распределения, обмена и потребления материальных благ. С одной стороны, региональная экономика функционирует на мезоуровне, участвуя в производстве и распределении совокупного продукта и национального дохода страны. С другой стороны, для представления своих интересов регион должен обеспечить развитие элементов производительных сил на макроуровне. Региональный воспроизводственный процесс связан с совокупностью единичных производств на территории, обусловливающих возможности развития экономики и решения социальных задач. Оптимизация регионального воспроизводственного процесса зависит от завершенности и зрелости социально-экономических структур региона. Так, степень освоенности района фиксируется такими признаками, как структура инвестиций, величина и сроки службы созданных фондов, завершенность комплексов доминирующих отраслей.

Концепция рыночной системы региона означает, что для эффективного функционирования экономики региона и обеспечения потребностей населения необходимо развитие системы рынков, включающих в себя потребительский рынок, рынок средств производства, рынок труда, финансовый рынок, рынок недвижимости, рынок информации и другие рынки, особенности расширенного воспроизводства в районах, находящихся на разных стадиях освоения. С позиций воспроизводственного подхода в системе региональных рынков выделяются три подсистемы: рынки, связанные с обеспечением потребностей населения региона (рынки потребительских товаров и услуг); рынки материально-вещественных потоков, связанные с обеспечением воспроизводства орудий и предметов труда (рынки средств производства, капиталов и подрядных работ); рынки трудовых, финансово-кредитных и информационных ресурсов (рынок труда, финансовый рынок, рынок информации).

Рис. 2. Социально-экономическая система регионального воспроизводства

Региональный воспроизводственный процесс включает в себя следующие компоненты: системные свойства региона; общественное разделение труда; взаимосвязи регионального воспроизводственного процесса; региональные воспроизводственные циклы. Внешнее экономическое пространство имеет решающее значение для I деятельности всех субъектов региональной экономики. Оно обеспечивает бизнес-структуры материальными, финансовыми, трудовыми ресурсами и создает основу устойчивого развития. Внутреннее экономическое пространство включает в себя условия и

Общественное разделение трудя

определяют:

определяю-

Политика

Куль таза

Региональный

СОЦИУМ

Экономика

-( КриЬоненты системы регионального воспроизводства

Взаимосвязи регионального воспрогпводственого процесса

Общеэкономические пропорции

структурные пропорции

Ретионапьнын воспроизводственный процесс

Экономико-демографические пропорции

щ

Экономико-жологаческне пропорции

Соцнапьно-жономические пропорции

Финансово-экономические пропорции

Системные свойства региона: - сложность; - структурированность, ^открытость;

Региональные восщютводственньте циклы

подпроцессы: ресурсы:

- производство - люди

- накопление - финаксн

- потребление - товары -распределение -услуги

- обмен - информация.

предпосылки для функционирования рыночной системы региона. К ним относятся расположенные в регионе элементы экономического потенциала, составляющие инфраструктурную основу регионального воспроизводственного процесса (рис. 2). Проблемы пространственного развития Тюменской области состоят в его неравномерности, что является отражением различий в типах воспроизводственных процессов, характерных для городов и районов обширной территории области.

Социально-региональная и социально-поселенческая структуры представляются как территориальная проекция в соответствии с методологическими требованиями и научно-теоретическими разработками новосибирской экономической и экономика-социологической школами. Территориальные группы подразделяются на два типа общностей — поселенческие и региональные. Особенностями поселенческих общностей являются концентрация населения и условий его жизнедеятельности на сравнительно большой территории и дискретное размещение в пространстве.

К региональному типу общностей относятся сельские районы, автономные округа, области, края, республики, субъекты Российской Федерации. Общности этого типа непосредственно граничат друг с другом и в совокупности занимают жизненное пространство. Если элементами поселенческой структуры служат социально-экономические типы поселений, особенно не учитывающие их географического положения, то элементами региональной структуры служат типы региональных объектов разного уровня. Особенно заметны различия между этими двумя типами общностей на примере Тюменского региона, который, являясь одним из крупных субъектов Российской Федерации, характеризуется высокой дискретностью социально-поселенческой структуры. В Тюменском регионе нужно выделить несколько относительно крупных региональных центров, характеризующихся высокой плотностью населения, положительной динамикой социально-демографического состава, ростом административных, производственных и социальных показателей. Это Тюмень, Сургут, Ханты-Мансийск, Нижневартовск, Салехард. Структура заселения территории определялась железнодорожными, а позднее автомобильными магистралями.

Воспроизводственный процесс в социально-экономическом региональном пространстве Тюменского региона носит характер, обусловленный структурой добычи нефти и газа, то есть потреб-

ностями добычи углеводородного сырья на уровне экономик малых городов, районов. Этим экономикам присущи типичные особенности их ресурсного потенциала: низкая доля сельского хозяйства, постоянно вводимые новые фонды, рост инвестиций в сырьевые отрасли, необходимые вложения в инфраструктурные объекты, сильный и сравнительно молодой кадровый потенциал, традиционно высокий уровень доходов населения, высокая конкурентоспособность углеводородов (в отличие от другой продукции, производимой в регионе), инвестиционная привлекательность. Экономика Тюменского региона базируется на сырьевом секторе: объем добычи полезных ископаемых составил 45,08% от российской добычи (2008). Доля в валовом региональном продукте России: Тюменской области — 9,86% (в том числе ХМАО-Югры — 6,1%, ЯНАО-Ямала — 2,2%, юга области — 1,56%). Налогов, сборов и иных обязательных платежей в бюджетную систему РФ в федеральный бюджет Тюменская область дает 38,7% (ХМАО-Югра — 29,8%, ЯНАО — 6,9%, юг области — 2,0%). По производству электроэнергии и мощности электростанций за последние десятилетия Тюменская область удерживает 1-е место в России. Тюменский регион сегодня является одним из экономически сильнейших регионов России. Доля региона в ВВП России выросла за 1994-2009 гг. почти вдвое (с 6,3 до 11,7%), в основном благодаря мировому росту цен на энергоносители и росту объемов добычи нефти. Органы государственной власти Тюменской области и автономных округов имеют благоприятные возможности для ведения социально ориентированной политики.

По индексу развития человеческого потенциала (ИРЧП) Тюменский регион в последние 15 лет устойчиво занимает первое-второе места из 79 российских регионов. Высокий показатель ИРЧП в Тюменском регионе объясняется, прежде всего, высокими душевыми доходами в ХМАО и ЯНАО. Соседние регионы отстают по этому показателю: к примеру, другие регионы, входящие в УрФО, не поднимаются в рейтинге регионов России по ИРЧП выше 33-го места. Однако высокий уровень экономического развития, доходов и расходов жителей региона не обеспечил региону высокие показатели в качестве жизни населения.

Рассмотрим некоторые данные социологических исследований. Показатели региональной идентичности. Косвенным индикато-

ром качества региональной общности и сбалансированности социокультурных функций региона являются ответы на общий вопрос «Какие чувства Вы испытываете по отношению к своему региону?» (рис. 3).

о Я рад. что живу здесь

□ В целом я доволен, но многое не устраивает ш Не испытываю особьк чувств по етому поводу

а Мне не нравится жить здесь, но привык и не собираюсь уезжать

□ Хотел бы уехать в другой регион России ш Хотел бы вообще уехать из России

Ульяновская область

Пермский край

Курская область

¿ Омская область о

° Вологодская область

ЯНАО

ХМАО

Юг ТО

ЯНАО

ХМАО

Юг ТО

Чуваиия

Рис. 3. «Какие чувства Вы испытываете по отношению к своему региону?», % от числа ответивших (без варианта «нет ответа»)*

* Здесь и далее, если не оговорено иное, при межрегиональных сравнениях привлекались опубликованные данные по ответам на аналогичные вопросы, проведенные самостоятельными творческими коллективами в рамках общего проекта по сопоставимой методике при поддержке РГНФ1.

! См.: Регионы России: Социокультурные портреты регионов в общероссийском контексте / ЦИСИ Института философии РАН // Проблемы социокультурной эволюции России и ее регионов / сост. и общ. ред. Н.И. Лапин, Л.А. Беляева. — М.: Academia, 2009. С. 269, 329, 396, 465, 536, 614.

Для сравнения приведены сравнительные данные по некоторым другим регионам, в которых проводится мониторинг в рамках всероссийского проекта «Социокультурные портреты регионов России» (рис. 3). Далее рассмотрены ответы на вопрос о том, что необходимо сделать для улучшения жизни региона. Первые три по важности проблемы для всех регионов — это занятость, здравоохранение, защита от преступности и коррупции. Внутри этой тройки проблем может меняться как рейтинг, так и выраженность индикатора в зависимости от региональной специфики или периода исследования. Четвертая проблема (общая для всех рассмотренных регионов) — это слабое развитие малого и среднего бизнеса. По объективным характеристикам все эти регионы существенно различны как по уровню жизни населения, так и другим показателям регионального развития.

Рассмотрим, как оценивают граждане свою близость с жителями различных территориальных общностей — поселение (город, село), район, область (край, республика). Респонденты отвечали на вопрос «В какой мере Вы чувствуете свою близость или отдаленность («свое-чужое») с людьми... (перечень с кем: «жители поселения, в котором я живу», «жители областного центра, хотя я там и не живу», «жители всей моей области», «жители Москвы — столицы России», «жители всей России», «жители всей Земли»)». Полученные результаты представлены на рис. 4 и в табл. 1.

Происходит постепенное выравнивание интенсивности близости, то есть максимальные по своему значению уровни снижаются, а минимальные — расширяются, отражая расширение круга общения респондентов. Следовало ожидать, что жители Тюменского региона будут максимально солидарны и испытывать максимальное чувство общности с теми жителями поселения, в котором они живут. Жители Тюменской области в первую очередь проявляют близость на поселенческом уровне: как «своих, близких» отмечают свыше 60% респондентов. На втором месте оказались жители областного центра — столицы региона (33%), на третьем — жители всей моей области (21%). Население более удаленных общностей воспринимается отстраненно — как «далекое», «чужое». С жителями Москвы тюменцы идентифицируют себя как «свое», «близкое» в наименьшей степени.

Жители поселения, в котором я живу

2006 | 2009 2006 | 2009 2006 | 2009 2006 | 2009

Жители Жители всей Жители Москвы - Жители всей

областного моей области столицы России России

центра, хотя я там

ШСвоё

□ Далекое, но не чужое

' Близкое, но не свое I Чужое

□ Не близкое, но и не далекое И Затрудняюсь, нет ответа

Рис. 4. Пространство идентичности жителей «свое-чужое», % от числа ответивших (Тюменская область в целом, 2006-2009 гг.)

Для измерения степени интенсивности слоевой близости («свое-чужое») используется коэффициент интенсивности близости (Ки6) — это отношение числа респондентов, отметивших наличие близости, к числу тех, кто отметил ее отсутствие (табл. 1). Наиболее значима для граждан внутрипоселенческая структура (коэффициент интенсивности слоевой близости по отношению к «жителям поселения, в котором я живу», имеет наибольшее значение). Ранжирование структур по степени близости оказалось чрезвычайно устойчивым, и за три года ранги интенсивности не изменились. Жители областного центра оказались на втором месте по степени близости, далее идет область (край), вся Россия, вся Земля и Москва — столица России. В этом случае наблюдается «аномальное» отклонение, поскольку следовало бы ожидать наименьшего уровня солидарности на наиболее широком «круге» — жители всей Земли.

В восприятии россиян остается ощущение того, что «Москва — не Россия» (коэффициент интенсивности слоевой близости (Ки6) для «жителей Москвы — столицы России» оказался минимальным), данный феномен носит чисто российский характер и напрямую связан с концепцией «габитуса». П. Бурдьё описывал стратегии

воспроизводства и в своем анализе сопрягал их с темой идентичности, считая, что стратегии воспроизводства «основаны не на сознательном и рациональном намерении, но на диспозициях габитуса, который спонтанно стремится воспроизвести условия своего собственного производства.

Таблица 1

Коэффициент интенсивности близости Ки6*

2006 г. 2009 г. 2006 г. 2007 г. 2008 г.

Регион (область) ЯНАО ХМАО Юг ТО ЯНАО ХМАО Юг ТО Ульяновская Чувашия Пермский край Кур-екая Омская Вологодская

Жители поселения, в котором я живу 8,9 7,3 8,9 7,0 8,4 6,0 15,8 19,7 8,4 8,6 8,7 7,6

Жители республиканского (областного) центра 1,1 1,0 1,7 1,2 1,5 1,7 5,0 5,7 3,9 3,6 2,6 2,4

Жители всей моей республики (области, округа) 0,6 0,4 0,8 0,7 0,8 0,7 3,0 4,3 1,9 1,8 1,7 1,4

Жители Москвы — столицы России 0,2 0,1 0,1 0,2 0,2 0,2 0,8 0,6 0,3 0,5 0,4 0,5

Жители всей России 0,4 0,3 0,3 0,5 0,4 0,2 0,9 1,0 0,6 0,8 0,7 0,6

Жители всей Земли 0,3 0,2 0,2 0,4 0,3 0,2 0,7 0,6 0,4 0,5 0,6 0,5

*Киб — коэффициент интенсивности близости — вычисляется как отношение доли тех, кто отметил наличие близости, к доле тех, кто отметил отсутствие близости при ответе на вопрос «В какой мере Вы чувствуете свою близость или отдаленность («свое-чужое») с такими людьми?». Варианты ответа: «свое», «близкое, но не свое», «не близкое, но и не далекое», «далекое, но не чужое», «чужое», «затрудняюсь ответить». Киб = 1 означает, что число ответивших «свое», «близкое, но не свое» равно числу ответивших «далекое, но не чужое», «чужое».

Поскольку диспозиции зависят от социальных условий, продуктом которых является габитус, они стремятся сохранить свою идентичность, которая есть различие, сохраняя разрывы, дистанции, отношения порядка, и таким образом, на практике содействуют воспроизводству всей системы различий, составляющих социальный порядок»1. Проведенный дисперсионный анализ позволил выявить наиболее важные факторы, определяющие такое отношение. В первую очередь степень близости определяется возрастом респондента. На рис. 5 представлены результаты однофак-торного дисперсионного анализа влияния возраста респондента на уровень его самоидентификации.

Своё Близкое, ноне Не близкое, но и Далекое, ноне Чужое Средний возраст

свое не далекое чужое

Рис. 5. Результаты однофакторного дисперсионного анализа при ответе на вопрос «В какой мере Вы чувствуете свою близость или отдаленность («свое-чужое») с такими людьми?», средний возраст по категориям самоидентификации

Отметим, как по-разному относятся к жителям Москвы граждане различных поколений. Поколение старше 40 лет называют москвичей своими гораздо чаще. Молодые меньше замкнуты на уровне поселения, для них повышается значимость отвлеченных общностей

1 Бурдьё П. Социология социального пространства / пер. с франц., отв. ред. перевода Н. А. Шматко. — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007. С. 106.

(«вся Земля»). Динамика самоидентификаций показывает снижение среднего возраста тех, кто слабо идентифицирует себя на местном уровне и сильно — на глобальном и всероссийском. Таким образом, подтверждается вывод о том, что стремительное распространение глобальных практик (Интернет, торговля) постепенно «выводит» граждан за пределы местного круга. На региональном уровне (область, жители областного центра), как и на всероссийском, эта тенденция проявляется, но она гораздо слабее. По всей видимости, региональный уровень, оставаясь самым трудно определимым, оказывается самым устойчивым к трансформациям.

Проблемы измерения социального расслоения решаются автором как на основе статистических данных, так и по данным социологических исследований.

Проведен факторный анализ индикаторов регионального развития и кластерный анализ муниципальных образований (МО) (за исходную базу были взяты 12 индикаторов регионального развития). Первая группа факторов может быть условно обозначена как уровень доходов/расходов населения, вторая группа факторов — экономическая активность: инвестиции в основной капитал на душу населения и строительство на душу населения. По результатам кластерного анализа все муниципальные образования области делятся на три типа (табл. 2).

Таблица 2

Конечные кластерные центры (Final Cluster Centers)*

Показатели Кластеры

1 2 3

Инвестиции в основной капитал на душу населения, рублей к прожиточному минимуму (ПМ) 90,24 5,52 170,1

Строительство на душу населения, тыс. рублей к ПМ 9,93 3,99 31,18

Среднемесячная номин. з/плата к ПМ, 2007 г. 6,47 4,76 7,42

Среднемесячная номин. з/плата к ПМ, 2008 г. 4,55 3,60 3,70

Оборот розничной торговли на душу населения, рублей к ПМ 6,78 7,55 8,06

Объем платных услуг на душу населения, рублей к ПМ 1,60 2,47 1,78

* Выделены факторы, погрешность для которых не превысила 0,01.

В первый кластер попало пять МО (Уватский, Нефтеюганск™, Нижневартовский, Сургутский, Пуровский районы). В третий кластер попало два МО (Надымский и Ямальский районы). Остальные 52 МО попали во второй кластер. Муниципальные образования, в которых в период 2006-2008 гг. сохранялся высокий уровень инвестиций, попали в первый и третий кластеры. Но в третьем кластере сохраняются высокий уровень строительства на душу населения, оборот розничной торговли на душу населения и самый высокий уровень заработной платы, данные показатели отражают инвестиции в развитие территории. Таким образом, экономико-математические модели подтверждают, что наиболее значимыми инструментами воздействия на социально-территориальную структуру в регионе остаются инвестиции в основной капитал и стимулирование потребления через заработную плату.

Тот факт, что население северных округов моложе среднероссийского, обеспечил Тюменской области показатели экономической активности выше среднероссийских и одни из самых высоких в УрФО. Но внутрирегиональная ситуация существенно различается. На юге Тюменского региона уровень экономической активности в настоящее время практически совпадает со среднероссийским уровнем, но ниже чем в ХМАО, ЯНАО. В ХМАО-Югре стабильно высокий уровень экономической активности продолжает расти.

На Ямале наблюдается снижение уровня экономической активности с одного из самых высоких в стране — 80% в 2006 г. — до 73% в настоящее время, оставаясь тем не менее одним из самых высоких в УрФО. В 2009 г., при среднем уровне экономической активности по РФ 66,9%, а в УрФО 67,6%, уровень экономической активности Тюменского региона самый высокий, это происходит за счет более молодого населения северных округов. Изменения на рынке труда, проходившие в Тюменской области после 1990-х гг., имеют два основных этапа: до 2000 г. и после. Первый период характеризовался ростом уровня безработицы на фоне институциональных изменений в структуре экономики, возникновением муниципальной собственности. Во второй период происходило снижение уровня безработицы, а институциональная структура продолжала меняться: в целом по области выросла доля частных предприятий, снизилась доля муниципальных, существенно уменьшилась доля предприятий смешанной российской формы собственности. Активно институциональные преобразования происходят в

ХМАО-Югре, где существенно выросла и продолжает расти доля предприятий совместной и смешанной форм собственности.

Уровень безработицы в Тюменской области неуклонно снижался весь период после 1995 г., после 2007 г. наметился рост уровня безработицы, причем среди мужчин темп роста выше, чем среди женщин. Так, за 2008 г. на юге области среди женщин уровень безработицы снизился с 5,8% до 5,1%, а среди мужчин вырос с 4,5% до 5,6%. В ХМАО-Югре уровень безработицы за 2008 г. снизился на 1,7%, а в ЯНАО вырос с 3% до 4,9% среди женщин и с 2,4% до 6,4% среди мужчин. Однако женщины чаще регистрируют безработицу, чем мужчины, которые, скорее всего, предпочитают работать не оформляя трудовой договор. Основная часть безработных — люди наиболее активных возрастных групп: 20-29 (в этой группе больше мужчин) и 40-49 лет (в этой группе чаще встречаются женщины). Но даже в феврале 2009 г. уровень безработицы на юге Тюменской области остался практически на уровне 2001 г. (рис. 6).

К февралю 2009 г. рынок труда в ХМАО-Югре практически не пострадал, а в ЯНАО незначительно вырос, но колебания пока не превышают среднегодовых. Ситуация, сложившаяся в сфере занятости населения, относительно стабильна, но остаются внутриобластные дисбалансы на рынке труда Тюменского региона.

Рис. 6. Динамика уровня занятости регионов Уральского федерального округа, % от экономически активного населения

Процесс социально-территориального воспроизводства, затрагивая разные стороны жизни общества, имеет в своей основе материальное воспроизводство. При этом воспроизводятся, сохраняя удивительную устойчивость, не только социальные структуры, но и территориальное неравенство. Автором изучались процессы воспроизводства социально-территориальной структуры (как на межрегиональном, так и на внутрирегиональном уровнях), социально-материального неравенства и социально-профессиональной структуры.

Транформационные процессы периода 1990-х гг. локализовались в некоторых, вполне определенных сферах (распределение собственности, доходов/расходов, структура экономики). Далее рассмотрено, как в реальности происходили эти трансформации. Анализ динамики структуры занятости по формам собственности в Тюменском регионе за последние 20 лет показал, что трансформация форм собственности в нашем регионе происходила немного медленнее, чем в центре, но не менее драматично. Первый этап — с начала 1990-х гг. по 1998 г. — быстрая перестройка отношений собственности, приватизация ряда крупных предприятий привели к резкому снижению (в разы) доли государственных предприятий, появлению предприятий частной и смешанной форм собственности. Современная структура занятости на предприятиях различных форм собственности сформировалась к 1998 г. Появились предприятия муниципальной формы собственности, и к 1998 г. на них уже работало около 340 тыс. человек. Поэтому если в 1997 г. на предприятиях государственной формы собственности работало 615,8 тыс. человек, то в 1998 г. уже 180 тыс. человек, а на частных и смешанных предприятиях работало уже 550,7 и 466,6 тыс. человек соответственно (в 1997 г. 515 и 585,4 тыс. человек соответственно). При этом, если в период до 1997 г. частные предприятия и акционерные общества создавали новые рабочие места (хотя и немного), то в 1997-1998 гг. произошло резкое снижение числа рабочих мест. Рекордными по снижению числа рабочих мест стали 1996 и 1999 гг. (табл. 3).

Таблица 3

Динамика суммарного баланса среднегодовой численности занятых в экономике по формам собственности организаций, Тюменская область, тыс. человек

Год 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008

Баланс 22,8 44 90,4 -53,3 -30,9 43,1 -45,6 88,2 36,5 36 4,6 21 -14 4,2 19

Второй этап, начавшийся после 1998 г., характеризуется плавным, нарастанием числа работников на предприятиях частной формы собственности (к 2009 г. — 1143 тыс. человек), неустойчивым ростом числа работников предприятий смешанной формы собственности, но доля таких предприятий остается невысокой, к 2009 г. в них работало всего около 84 тыс. человек, что составило около 4,5% занятого населения. Таким образом, к началу третьего этапа (после 2008 г.) на региональном рынке труда в качестве работодателя доминирует частный бизнес (61% занятых). На втором этапе собственность стала переводиться уже из смешанных форм (АО с участием государства) в частную. Число занятых на предприятиях смешанной формы собственности в 2008 г. достигло 83,8 тыс. человек, и это, безусловно, существенной роли в экономике не играет. Таким образом, вместо привлечения иностранных инвестиций даже в самом привлекательном регионе происходило перераспределение форм собственности: передача огромного числа предприятий в частные руки, в основном бывших директоров предприятий, чиновников и членов их семей. Бизнес если и создавал новые рабочие места, то не в тех масштабах, чтобы говорить об их определяющей роли в развитии экономических отношений. Работники, как правило, оказываются разочарованными сменой собственника, поскольку лично для них в лучшем случае ничего не меняется, а в худшем они просто теряют работу, что и показали результаты социологических опросов. Тем не менее сокращение рабочих мест возможно и при повышении производительности труда. Но весь период после 1990-х гг. производительность труда как отношение ВРП к числу занятых в экономике росла только пропорционально ценам на углеводороды, а производительность труда в перерабатывающем производстве фактически не росла. Конкурентоспособность региональной экономики в Тюменской области основана только на добыче нефти и газа, а не на ее переработке и инновационном развитии экономики.

Соискателем отмечены две особенности процесса трансформации структуры собственности предприятий на этом первом этапе: подавляющее, большинство крупных частных или акционерных предприятий не создавалось вновь, а передавалось (продавалось) собственникам и (или) проводилось акционирование. Спорность самих процессов акционирования и ваучерной приватизации и их последствий для неэффективности национальной экономики многократно обсуждалась. Главной особенностью этого процесса стало форми-

рование новой элиты в регионах, в том числе бизнес-элиты из прежней правящей элиты. Анализу процессов формирования новой элиты на первом этапе трансформации посвящен целый ряд работ (О. Крыштановская, В. Радаев), поэтому в диссертации подробно эта тема не рассмотрена, особенно на примере Тюменской области. Соискателем отмечается, что в экономике региона сформировались рыночные черты, фактически характерные для бюрократического рынка, построенного на обмене — торговле. В отличие, от обычного рынка (обмен товарами и услугами), здесь происходит обмен не только материальными ценностями, но и властью, престижем и т. п., что имеет какую-либо ценность. Особенно ценился на этом рынке социальный статус, который давал неизмеримо больше, чем любые деньги1. В. Радаевым был сделан вывод, что основной особенностью процессов трансформации стали контракт-отношения по формированию деловых стратегий2, не сводящиеся к «простому обмену» услугами между чиновниками и бизнесменами. Потери общества в итоге выражаются в неэффективности функционирования экономики, а выгода концентрируется в узких слоях. В Тюменском регионе неэффективность функционирования новых контракт-отношений выражалась в достаточно быстром выведении головных отделений предприятий-доноров региональной экономики из региона (а позднее и из страны), фактической передаче контроля над недрами узкому кругу лиц.

В работе изучались факторы воспроизводства социально-профессиональной структуры. Была рассмотрена обобщенная характеристика двух основных поколений (отец/мать — респондент), выделена ее динамика. Респондентам задавался вопрос об их принадлежности к определенной социально-профессиональной группе, в инструментарии 2006 г. людей спрашивали «Кем Вы и Ваши родители работали в 1990 г. и работаете сегодня?*, а в инструментарии 2009 г. — «Кем Вы и Ваши родители работали в 1998 г. и работаете сегодня?». Учитывая выбытие части опрошенных в категорию пенсионеров, а также естественную убыль населения (смертность), доли занятости по структуре, как и итоговые суммы, разли-

1 См.: Найшуль В. Высшая и последняя стадия социализма // Погружение в трясину. — М.: Прогресс, 1991.

2 См.: Радаев В.В. Социология рынков: к формированию нового направления. — М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2003.

чаются. Выявлено главное: практически полное сохранение рангов форм занятости. Ключевое различие — снижение социальных позиций матерей/отцов в сельской местности и социального статуса в среднем среди респондентов в городах.

Таблица 4

Распределение ответов на вопрос «Кем Вы и Ваши родители

работаете сегодня?» Вы/Мать/Отец (1990-2006 гг. и 1998-2009 гг., % от подвыборки по строке)

Кем Вы работаете сегодня? Кем Вы работали в 1998 г.? Кем работает Ваш отец сегодня? Кем работает Ваша мать сегодня? Кем работал Ваш отец в 1998 г.? Кем работала Ваша мать в 1998 г.?

Рабочие в промышленности, на транспорте, в связи 62 17 10 31 21

ИТР, госслужащие, средний управленческий персонал 51 11 13 17 19

Руководители госпредприятий, акционерных обществ 30 0 2 6 6

Предприниматели 38 12 8 14 11

Бухгалтеры, экономисты, работники банков 54 2 9 4 14

Врачи, преподаватели, работники культуры, юристы и т. д. 65 5 9 7 17

Работники сферы быта и услуг, торговли 50 5 16 10 24

Военнослужащие, работники правоохранительных органов 43 2 1 2 3

Руководители в сельском хозяйстве, сельская интеллигенция 37 6 7 12 73

Другие сельские жители, в том числе пенсионеры 58 67 72 69 52

В табл. 4 отражена доля сохранивших свой статус по сравнению с 1998 г. и доля сохранивших свой статус относительно статуса матери/отца в текущем году или в 1998 г., то есть диагональные элементы соответствующих таблиц сопряженности. Для выборки 2006 г. считалась соответственно доля респондентов, сохранивших свой статус относительно 1990 г. и относительно статуса отца/матери в текущем году или в 1990 г. В среднем 62% рабочих сохранили свой статус с

1998 по 2009 г., среди ИТР, госслужащих свой социально-профессиональный статус сохранили 51%, а среди руководителей предприятий — 30%. Заметно, что чем выше статус работника, тем выше его мобильность; практически нет мобильности среди сельских жителей, очень низка мобильность в среде интеллигенции. Еще более разнонаправленной выглядит межпоколенная мобильность по отношению к социально-профессиональному статусу отца/матери в 1998 г. Практически полное воспроизводство (с понижением статуса в среднем) на селе, среди рабочих, и высокая мобильность во всех остальных слоях. Выше среднего коэффициент воспроизводства среди работников сферы быта, услуг и торговли (24% относительно статуса матери и 10% со стороны отца), рабочих (31% относительно статуса отца и 21% относительно статуса матери), ИТР, госслужащих и средний управленческий персонал (17% относительно статуса отца и 19% относительно статуса матери). Интеллигенция и работники сферы быта и услуг воспроизводят свой статус главным образом по линии матери, тогда как рабочие, наоборот, со стороны отца. Неожиданно велика доля воспроизводства статуса со стороны матери среди сельских руководителей (73%).

Соискателем была также рассмотрена межпоколенная мобильность в начале трудового пути работников (в % от тех, кто имел оплачиваемую работу в начальном периоде). Заметно, что в начале трудового пути сохранивших свой социально-профессиональный статус относительно статуса родителей гораздо меньше. Это вполне объяснимо, поскольку социально-профессинальный статус должен расти на жизненном пути работника. Таким образом, 62% рабочих сохранили работу с 1998 по 2009 г., 31% рабочих сохранили свой социально-профессиональный статус относительно отца, 21% — относительно матери. В начале трудового пути только 24% тех, кто был рабочим, сохранил свой социально-профессиональный статус относительно отца и 18% — относительно матери. Подавляющее большинство сельских жителей (85-89%) сохранили свой социально-профессиональный статус в начале трудового пути, тогда как в дальнейшем многие из них переехали в город. Более высок коэффициент воспроизводства среди ИТР, госслужащих, среднего управленческого персонала (13-19%). Установлено, что свой социально-профессиональный статус не воспроизводят в региональном сообществе военнослужащие, работники правоохранительных органов. Причем среди них заметно выше доля тех, кто сначала сохранил

свой статус относительно отца, а потом, сменил место работы (8%), тогда как в итоге сохранили свой статус только 2%. Факторный анализ процесса воспроизводства (формирования) социально-профессиональной структуры был проведен при помощи теста Хи-квадрат (коэффициент V Крамера) на основе U-статистики Уилкса (лямбда Уилкса), коэффициента энтропии (неопределенности), используемого в научной школе О.И. Шкаратана при изучении становления новых форм социального расслоения в современной России1, и коэффициента контингенции на основе стандартных процедур пакета SPSS. Значимыми факторами, влияющими на воспроизводство социально-профессионального статуса, являются место работы респондента, возраст респондента, наличие дополнительной работы, места работ матери, отца, тип поселения, образование респондента (расположены по убыванию значимости влияния). Среди факторов, определяемых социально-профессиональным статусом респондента, значимыми являются наличие подчиненных, трудовая мобильность, использование компьютера, Интернета, культурные интересы, состояние здоровья, а также социальный оптимизм и социальное самочувствие.

Верификация гипотез исследования

Как показало эмпирическое исследование (массовые опросы и экспертные интервью, анализ статистических рядов), каждая из представленных выше гипотез в той или иной степени подтвердилась.

Предложенная верификация гипотезы о том, что в основу социального воспроизводства социетального порядка (макроуровня), пронизывающего сверху вниз остальные уровни этого воспроизводства («вертикаль власти»), заложены принципы развития системы этакра-тизма (власти-собственности) (Р. Нуреев, В. Радаев, О. Шкаратан), определяющие современные закономерности и реальные отношения в российской триаде «власть — бизнес — общество», в полной степени не подтвердилась. Это, очевидно, связано с тем, что не была решена задача по разработке специального научного социологического инструментария для операционализации этой гипотезы. Имеющееся понимание «неполноценности отношений» в треугольнике «власть — бизнес — общество», которое состоит в том, что бизнес

1 См.: Шкаратан О.И. Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России. — М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2009. С. 141-192.

де-факто лишен права на самостоятельный выбор, в результате чего происходит возобновляющийся процесс дисбаланса интересов власти бизнеса и общества, тем не менее в полной мере явно не операцио-нализируется. Анализ реальных практик современного российского социетального порядка и экспертные интервью в полной мере не позволили выявить различимые признаки и социальные закономерности экономического развития указанных социальных структур на уровне региона.

Апробировано положение о том, что в условиях федеративного государства сбалансированность и комплексность социально-экономического развития страны служили исходными приоритетами народного хозяйства, а интересы формирования интегрированной региональной структуры превалировали над частными интересами регионов. Тенденция перераспределения финансовых ресурсов из региона в центр за последние годы усилилась. Процессы консервации отсталости слабых регионов также усилились, все обостряющиеся проблемы в период кризиса социального слоя бедных и снижения жизненных шансов низко- и среднедоходных групп населения закреплялись в форме все более высокого социального неравенства.

То, что пространство региона предстает как сильный фактор воспроизводства и конструирования различных иерархических групп и их идентичностей в пределах территориальной общности, а также мощным фактором осознания и дальнейшей консолидации региональных интересов их носителей, наиболее ярко проявляется в процессах миграции. С одной стороны, произошло усиление оттока иностранной рабочей силы в прежние места ее пребывания (особенно в Казахстан, Киргизстан и Узбекистан); с другой стороны, произошло укоренение практически той же самой иностранной рабочей силы как нетитульных этносов в Тюменском регионе.

Рассмотрение положения о первичности этатистско-традициона-листского социетального порядка, когда интересы части местной региональной российской элиты пронизаны мотивацией извлечения и перераспределения сырьевой ренты, позволяет провести визуализацию латентных параметров, определяющих характер воспроизводственных процессов в данном (нефтегазодобывающем) регионе. Причем экспертные опросы не дали весомых доказательств реализации рассмотренного принципа на уровне местной (региональной) элиты. В первую очередь это связано с выводом данных проблем за границы региона. При этом региональная идентичность (по данным

массовых опросов) показывает (прямо коррелируя) направление осей интересов и власти, хотя на уровне экспертного знания данный процесс проявлялся в неявном, слабо артикулируемом виде. Последнее было связано с тем, что хотя мировой финансовый кризис 20082010 гг. обнажил недостатки системы этатистско-традиционалистского социетального порядка и показал, что выход из ситуации будет непростым, однако накопленные резервы и финансовые запасы позволили сохранить влиятельные экономические и политические интересы, ослабить удар, «растянув» его по времени.

В заключении приведены выводы по диссертации.

НАУЧНЫЕ ТРУДЫ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук

1. Региональная субъектность в институциональных инновациях и институциональных дисбалансах / Корепанов Г.С. // Вестник Тюменского государственного университета. 2009. № 4. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2009. С. 32-39.

2. Региональная идентичность: социокультурный и социоэкономический подходы / Корепанов Г.С. // Известия Уральского государственного университета. 2009. № 3 (65). — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2009. С. 276-284.

3. Региональная идентичность как базовая категория социологии регионального развития / Корепанов Г.С. // Власть. Сер. Социология. 2009. № 1. С. 43-50.

4. Ролевые функции Тюменской областной Думы в системе партнерского взаимодействия с правительством, наукой, образованием и бизнесом / Корепанов Г.С. // Известия высших учебных заведений. Социология. Экономика. Политика. 2008. № 4. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. нефтегазового ун-та, 2008. С. 35-37.

5. Инновации в современном российском обществе: региональный аспект / Корепанов Г.С. // Известия высших учебных заведений. Социология. Экономика. Политика. 2008. № 2. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. нефтегазового ун-та, 2008. С. 56-59.

6. Региональный интерес и региональная идентичность как базовые категории экономической социологии / Корепанов Г.С. // Вестник Тюменского государственного университета. 2008. № 4. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2008. С. 13-19.

7. Тюменский регион в современной социокультурной фазе эволюции России / Беляева Л.А., Корепанов Г.С., Куцев Г.Ф., Лапин Н.И. // Мир России. 2008. № 1. С. 50-82. (В соавт.).

8. Концептуальные подходы к изучению территориального поведения социального субъекта / Корепанов Г.С. // Вестник Тюменского государственного университета. 2007. № 2. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2007. С. 121-126.

9. Проблемы развития высшего профессионального образования в Ханты-Мансийском автономном округе / Корепанов Г.С., Сажаев С.В. // Известия высших учебных заведений «Нефть и газ». 1997. № 1. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. нефтегазового ун-та, 1997. С. 13-16. (В соавт.).

Монографии и главы в монографиях

10. Социальное воспроизводство региона: экономико-социологический анализ: монография. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2010. 566 с.

11. Уральский федеральный округ. Тюменский регион: lOrpa, Ямал, юг Тюменской области / Давыденко В.А., Ромашкина Г.Ф., Корепанов Г.С. // Регионы в России: социокультурные портреты регионов в общероссийском контексте. Тюменский регион / Институт философии РАН. Центр изучения социокультурных изменений. Научно-координационный совет секции ФСПП ООН РАН «Проблемы социокультурной эволюции России и ее регионов»; сост. и общ. ред. Н.И. Лапин, Л.А. Беляева. — М.: Academia, 2009. С. 567-651. (Раздел в колл. монографии).

12. Информационное пространство Тюменской области / Корепанов Г.С. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2009. 64 с. (4,0 п.л.).

13. Социокультурный портрет Тюменской области / под,ред. Г.С. Ко-репанова, Г.Ф. Ромашкиной, В.А. Юдашкина и др. — Тюмень: Тюменская обл. Дума, 2009. 91 с. (5,75 п.л.). (Раздел в колл. монографии).

14. Тюменская область: социально-экономический взгляд: социологические очерки / Корепанов Г.С. — Тюмень: Изд-во «Вектор Бук», 2008. 96 с. (6,0 пл.).

15. Территориальное поведение социального субъекта / Корепанов Г.С. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2007. 140 .с. (8,75 п.л.).

16. Социологический портрет Тюменского региона / Куцев Г.Ф., Давыденко В.А,, Мельник В.В., Ромашкина Г.Ф., Корепанов Г.С., Юдашкин В.А., Чеблаков А.Л. — Тюмень: Тюменская обл. Дума; Ин-т философии РАН, Тюменский гос. ун-т, 2007. 92 с. (5,75 п.л.). (Раздел в колл. монографии).

Работы, опубликованные в иных изданиях

17. Социокультурные проблемы Тюменской области на фоне институциональных инноваций / Корепанов Г.С. // Proceedings of the 51 st

International Scientific Conference of Daugavpils University. Vol. 2. — Daugavpils: Daugavpils University Academic Press «Saule», 2010. P. 265-276.

18. Социологический анализ экономического и социального воспроизводства: региональный аспект / Корепанов Г.С. // Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования: материалы XIII Международной конференции. Ч. 1 / редкол.: Е.В. Грунт, Г.Б. Кораблева, Н.А. Комлева, А.В. Меренков. — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2010. С. 333-338.

19. Образование как фактор экономического развития региона / Корепанов Г.С. // Сб. материалов региональной науч.-практ. конференции, Тюмень, 5 февраля 2010 г. — Тюмень: Тюменская обл. Дума, 2010. С. 3-8.

20. Воспроизводство региональных социально-экономических систем: на примере изучения Тюменского региона / Корепанов Г.С. // Социокультурные проблемы развития регионов России в условиях кризиса: материалы Тюменского социологического форума, Тюмень, 15-16 октября 2009 г. — Тюмень: Тюменская обл. Дума, Тюменский гос. ун-т, 2009. С. 21-28.

21. Социально-экономические проблемы регионального развития / Корепанов Г.С. // Социокультурные основания стратегии развития регионов России: сб. материалов 5-й Всероссийской науч.-практ. конференции, Смоленск, 5-9 октября 2009 г. Смоленск: Универсум, 2009. С. 101-105.

22. Идентичность регионального субъекта / Корепанов Г.С. // Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования: материалы XIII Международной конференции. Ч. 1. — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2009. С. 83-87.

23. О направлениях и факторах миграционной политики органов государственной власти в Тюменском регионе / Корепанов Г.С. // Проблемы Севера и Арктики Российской Федерации: науч.-информ. бюллетень. Вып. 10. — М.: Изд-во Совета Федерации, 2009. С. 24-27.

,24, Социально-экономические и социокультурные особенности миграци-, онных и демографических процессов в Тюменской области / Корепанов Г.С. // Конституционно-правовые основы миграционной политики Российской Федерации: материалы Всероссийской науч.-практ. конференции, Тюмень, 29-30 мая 2009 г. / под ред. Г.С. Корепанова. — Тюмень: Тюменская обл. Дума, Тюменский гос. ун-т, 2009. С. 9-22.

25. Региональная идентичность в социологическом измерении / Корепанов Г.С. // Известия Международного института финансов, управления и бизнеса: ежегодный науч. сб. Вып. 5. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2009. С. 347-356.

26. Социокультурные проблемы Тюменской области на фоне институциональных инноваций / Корепанов Г.С. // Материалы докладов 51-й международной научной конференции Даугавпилсского университета. Пленарные доклады. — Даугавпилс: Даугавпилсский ун-т, 2009. С. 165.

27. О национально-культурных особенностях региональной кадровой политики / Корепанов Г.С. // Подготовка управленческих кадров для органов публичной власти Российской Федерации: состояние, проблемы, перспективы: материалы Всероссийской науч.-практ. конференции, Тобольск, 10-11 октября 2008 г. — Тюмень: Изд-во «Вектор Бук». С. 14-21.

28. Региональный интерес и региональная идентичность как ключевые категории экономической социологии регионального развития / Корепанов Г.С. // Материалы III Всероссийского социологического конгресса. Сессия 15. Тенденции социокультурной эволюции России и

ее регионов. — М., 2008. Режим доступа: http://www.isras.ru/abstract_

bank/I208464263.pdf.

29. Анализ региональной идентичности на примере Тюменской области. / Корепанов Г.С. // Социокультурные портреты регионов России: опыт комплексной реализации: сб. материалов IV Всероссийской науч.-практ. конференции, Чебоксары, 18-22 сентября 2008 г. — Чебоксары: Чувашский гос. ин-т гуманитарных наук, 2008. С. 54-66.

30. Социологический анализ самоидентификации и территориального поведения социального объекта / Корепанов Г.С. // Социальные проблемы современного российского общества: региональный аспект: материалы Всероссийской конференции «XVII Уральские социологические чтения» / под общ. ред. Ю.Р. Вишневского. Т. I. — Екатеринбург, 2008. С. 136-142.

31. Региональная идентичность как объект социологического анализа / Корепанов Г.С. // Материалы Всероссийской науч.-практ. конференции «Современное общество и социология», Туапсе, 24-26 сентября 2008 г. Туапсе, 2008. С. 237-248.

32. Региональная идентичность в системе региональной социологии / Корепанов Г.С. // Уральские социологи в общероссийском социологическом пространстве. — Екатеринбург: ГОУ ВПО им. Первого президента России Б.Н. Ельцина, 2008. С. 95-97.

33. Духовность и культура народа региона — основа сохранения России / Корепанов Г.С. // Развитие духовных и культурных традиций народа — основа сохранения государства: материалы региональной науч.-практ. конференции, Урай, 20 января 2007 г.; Югорск, 22 января 2007 г. — Тюмень: ТОГИРРО, 2007. С. 3-14.

34. Проблемы и противоречия территориального субъекта: на статистических и социологических материалах Тюменской области / Корепанов Г.С. // Сорокинские чтения: Социальные процессы в современной России: традиции и инновации: тезисы докладов III Всероссийской научной конференции. Т. 4. — М.: КФУ, 2007. С. 125-129.

35. Конкурирующие социально-экономические и политические контексты региональных субъектов / Корепанов Г.С. // Опыт подготовки

социокультурных портретов регионов России: материалы III Всероссийской науч.-практ. конференции, Курск, 25-28 сентября 2007 г. / под ред. Е.А. Когай. — Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2007. С. 23-31.

36. Социально-региональная структура как объект социально-экономического исследования / Корепанов Г.С. // Известия Международного института финансов, управления и бизнеса: ежегодный науч. сб. Вып. 4. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2007. С. 347-356.

37. Измерение региональной идентичности: Тюменская область / Корепанов Г.С. // Известия Международного института финансов, управления и бизнеса: ежегодный науч. сб. Вып. 3. Тюмень: Изд-во «Вектор Бук», 2006. С. 172-185.

38. Социологический анализ правовых, экономических и демографических процессов в Тюменской области / Корепанов Г.С. // Опыт апробации типовой методики «Социологический портрет региона»: сб. материалов Всероссийской науч.-метод, конференции. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2006. С. 18-34.

Подписано в печать 12.05.2010. Тираж 100 экз. Объем 2,4 уч.-изд. л. Формат 60x84/16. Заказ 338. Издательство Тюменского государственного университета 625000, г. Тюмень, ул. Семакова, 10. Тел./факс (3452) 45-56-60, 46-27-32 E-mail: izdatelstvo@utmn.ru

 

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Корепанов, Геннадий Семёнович

Введение.

1. Методология и теория экономической социологии как концептуальная основа анализа социального воспроизводства региона.

1.1. Методологические основы исследования: подходы к решению проблем социального детерминизма и социального воспроизводства.

1.2. Экономическое и социальное воспроизводство в условиях рыночных отношений.

1.3. Региональные аспекты экономического и социального воспроизводства.

1.4. Сравнительный анализ методологических подходов к экономико-социологическому исследованию социального воспроизводства региона.

2. Разработка категориального поля понятий, репрезентирующих концептуальную схему анализа социального воспроизводства региона.

2.1. Региональное пространство и территориальная общность.

2.2. Территориальные интересы.

2.3. Региональная идентичность.

2.4. Территориальное поведение.

3. Воспроизводство региональных социально-экономических систем: на примере изучения Тюменского региона.

3.1. Воспроизводственные аспекты рыночной системы региона: ключевые теоретические подходы.

3.2. Статистический анализ особенностей регионального воспроизводства социально-экономических процессов.

3.3. Социологический анализ данных, сопряженных с наиболее значимыми показателями регионального воспроизводства.

 

Введение диссертации2010 год, автореферат по социологии, Корепанов, Геннадий Семёнович

Диссертация представляет собой исследование по экономической социологии, теоретическое значение которой обусловлено обращением к новым явлениям социального воспроизводства и пространственного развития региона. Основной научный результат диссертации состоит в том, что автором предлагается концептуальный каркас описаний и объяснений феноменов социального воспроизводства региона. Это находит свое выражение в переосмыслении таких ключевых понятий экономической социологии, как «действие/взаимодействие/поведение», «интерес», «идентичность», «общность», «коммуникация», «власть», «смысл», «пространство», содержательная трактовка которых привязана к понятию «регион», интерпретируемому в рамках основной схемы социального воспроизводства. Регион определяется как территория, обладающая некоторой целостностью, характеризующаяся взаимосвязанностью составляющих ее элементов и отличающаяся от других территорий рядом существенных признаков.

Актуальность темы исследования обусловлена значимостью проблемы пространственного фактора жизнедеятельности людей как жителей региона и современными научными потребностями в определении адекватной стратегии развития регионов России1, выявления механизмов социально-экономического и пространственного их воспроизводства2.

Как показала практика, создание свободного рынка и либерализация экономики в должной мере не обеспечили самофинансирования и саморазви

1 На заседании Совета по науке, технологиям и образованию В. Путин подчеркнул: «Нам нужны целенаправленные исследования по определению самого понятия макрорегиона, определение его границ, обусловленных территориальными, природными, инфраструктурными, демографическими и этнокультурологическими особенностями, с тем чтобы определить наиболее эффективные пути развития регионов для обеспечения интересов граждан, проживающих на этих территориях». См.: Стенографический отчет о заседании Совета по науке, технологиям и образованию 30 ноября 2007 года [653]. На актуальность темы социально-экономического воспроизводства и пространственного развития России и ее регионов указывает внедрение Программы Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез» № 24 (утверждена постановлением Президиума РАН от 25.11. 2008 г. № 611) [535]. тия регионов, качественного воспроизводства социальных отношений и индивидов. Для решения этих задач необходимы учет действия рыночных сил в сочетании с государственным и местным управлением и научное сопровождение воспроизводственных процессов региона. Диссертационное исследование проводилось в контексте тематики научной школы Н. Лапина, который разработал теорию антропосоциетального подхода к типологии регионов России («социокультурные портреты регионов»)1.

Актуальность диссертационного исследования диктуется также тем, что в теории развития региона сегодня происходит наложение предметных областей разных наук социально-гуманитарного и естественного профилей, изучающих регионы как таковые (региональная экономика, социально-экономическая география, политология, культурология, экология, медицина). Поэтому, с одной стороны, наблюдается проникновение социологических идей и методов в экономические, географические, политические, экологические, медицинские исследования регионов, с другой — возрастающее по масштабам и глубине использование результатов, полученных этими науками, социологами, изучающими социальное воспроизводство конкретных регионов. Поддерживая разрабатываемую в научной школе Н. Лапина [71; 187; 386-394] концепцию антропосоциетального подхода, соискатель акцентирует внимание на тематике воспроизводственного социального процесса региона в контексте пространственного его развития, разработку которого считает своим вкладом в социологическую науку.

Существует также потребность в объяснении, анализе и дальнейшем прогнозировании неоднозначных последствий противоречивых и сложных социальных процессов в России и ее регионах. Как показывает практика, в сфере отношений между центром и регионами происходят постоянные

1 Данная тематика позже была включена в качестве особого направления в Программу Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез»: Подраздел 3.1. Общее и особенное в структуре базовых ценностей населения регионов России (Социокультурные портреты регионов). Рук. проекта: академик РАН В. Степин, член-кор. РАН Н. Лапин [535]. изменения: принятие различных нормативных актов, перераспределение финансов между разными уровнями власти. Остается актуальной проблема консенсуса по этим и другим вопросам региональной социально-экономической политики в условиях коллизий разнообразных групповых интересов. Актуальность диссертационного исследования диктуется значимостью общетеоретической проблемы современного воспроизводства с учетом пространственного фактора, выяснения его эвристического потенциала и поиска социальных закономерностей экономического развития региона.

Таким образом, выбор темы диссертационного исследования связан с потребностью переосмысления содержания понятия «социальное воспроизводство региона» с учетом его пространственного фактора в контексте сопрягающихся понятий: «территориальная общность», «территориальные интересы», «территориальная (региональная) идентичность», «территориальное поведение» макро-, мезо- и микроакторов — для углубленного понимания современной социально-экономической реальности. Выбор темы определяется необходимостью разработки экономико-социологической теории социального воспроизводства региона, чему и посвящена данная диссертационная работа.

Недостаточность научной разработанности комплексного социально-экономического воспроизводства региона в современных условиях актуализирует теоретическую проблему исследования, состоящую в концептуализации категории социального воспроизводства региона с учетом пространственного и других значимых факторов, сущностно раскрывающих жизнедеятельность населения региона и показывающих, как происходит сохранение (сбережение), восстановление, обновление и создание условий его существования и развития.

Степень разработанности теоретической проблемы. Анализ научных исследований в сфере социально-экономического воспроизводства региона свидетельствует о необходимости обращения к системам социально-философских, социологических и социально-экономических знаний, раскрывающих природу и сущность субъектов экономического действия (экономического поведения) — макро-, мезо- и микроакторов с учетом их разнообразных интересов и наличия территориальной (региональной) идентичности. Исходя из этих предпосылок, обоснование авторской теоретической позиции потребовало анализа и переосмысления работ по широкому кругу сопряженных между собой теорий: воспроизводства региона (региональной общности), интересов, действия (поведения), идентичности.

При выборе методологических ориентиров исследования были изучены работы, в которых с социологических позиций даны либо отдельные аспекты проблематики социального воспроизводства с учетом его пространственного фактора, либо представлен глубокий концептуальный анализ. Это труды П. Бурдьё, Э. Бёрджеса, Э. Гидденса, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, О. Конта, К. Маркса, А. Лефевра, Р. Парка, П. Сорокина, А. Филиппова, Н. Шматко и др.

Разработка базовых теоретических представлений о воспроизводственных процессах, их условиях, структуре, динамике представлена в трудах классиков мировой социально-экономической теории: Дж. Бьюкенена, Т. Веблена, Дж. Гэлбрейта, Дж. Кейнса, Н. Кондратьева, К. Маркса, Д. Ри-кардо, А. Смита, Р. Солоу, Ф. Хайека, Л. Харриса, Дж. Хикса и др.

Обоснованию воспроизводственных аспектов регионального развития посвящены труды И. Арженовского, М. Безносовой, В. Бильчака, А. Гран-берга, А. Добрынина, А. Дружинина, В. Игнатова, П. Килина, В. Лексина, А. Липко, А. Маршаловой, Н. Михеевой, Н. Некрасова, А. Новоселова, О. Пчелинцева, Б. Орлова, Р. Шнипера и др. Проведенный анализ публикаций по регионально-воспроизводственной тематике показывает, что исследованию воспроизводственных аспектов региона в последнее время не уделяется достаточного внимания, а сам воспроизводственный подход как бы выпал из набора активного инструментария в экономике России. По мере осознания, что отказ от прежних форм организации хозяйственной жизни и переход к новому типу развития российских регионов требуют применения воспроизводственного подхода, научной общественности представлены работы по региональной проблематике с освещением ее воспроизводственных аспектов. Теоретическое переосмысление особенностей парадигмы воспроизводственного процесса реализовано в исследованиях Р. Абдеева, А. Бузга-лина, К. Вальтуха, С. Глазьева, А. Дугина, Н. Елецкого, В. Иванова, В. Иноземцева, А. Колганова, В. Костюка, С. Мареева, Ю. Осипова, В. Рязанова, И. Рязанцева и др.

Следует обратить внимание на то, что идеи классической политэкономии получили свое развитие в теории социалистического воспроизводства, но в современной России достигнутые в прежний (советский) период результаты оказываются слабо востребованными. Перспективным направлением исследований С. Кирдина считает анализ самовоспроизводства основного капитала, предпринятый в работах В. Маевского [428], который устраняя некоторые «дефекты теории воспроизводства К. Маркса», выявил сущность и количественные параметры воспроизводства основного капитала, обеспечивающие рост экономики [348, с. 8]. Принципиально новые научные идеи высказал Н. Лапин по поводу «воспроизводства прежнего социеталъного порядка» [387, с. 108] в России и ее регионах1. Научная разработка и обоснование парадигмы «социализаг^ии» рыночной экономики содержатся в работах JI. Абалкина, О. Богомолова, А. Бузгалина, С. Глазьева, Р. Гринберга, В. Иван-тера, В. Иноземцева, Д. Львова, Ю. Ольсевича, Н. Петракова, С. Сулакшина, Ю. Яковец и др., которые были учтены при анализе социальной ориентированности экономики, когда она работает для удовлетворения потребностей большинства населения страны, ее успех (рост рационализации, повышение продуктивности труда) идет на благо всему населению. Важным направлени

1 О «этатистско-традиционалистском социальном порядке» Н. Лапин упомянул в статье «Инверсия доминантных процессов социокультурной трансформации и ее акторы» [387]. В более поздней работе «Общая социология» [392] Н. Лапин показал, что этатистско-традиционалистский принцип был присущ советскому и досоветскому (не на всех этапах) обществам; российское общество 1990-х гг. было «кризисно-реформируемым», а в «нулевые годы» оно сложилось как «переходное, кластеризованное общество с ограниченной демократией. Кластеризованность означает множество синкретизмов либеральных и традиционных компонентов». Опираясь на проведенный глубокий анализ этой проблемы. (главы 20-25), Н. Лапин заключил, что «перспективным вектором социетальной трансформации является российская либерализация» [392, с. 408]. Это — теоретические выводы из эмпирического анализа длительного периода истории России. ем изучения научной традиции по теме диссертации являются труды, посвященные социально-экономическому содержанию интересов субъектов экономического действия, которые своими корнями уходят к социальной философии (работы К. Гельвеция, Т. Гоббса, И. Канта, Ж. Ж. Руссо) и экономике (Ф. Бастиа, А. Смит, Дж. Стюарт, Ж.-Б. Сэй и др.). Социально-экономической наукой были выдвинуты производственная и потребительская теории интересов, представляющие интерес как эгоизм субъекта, который побуждает лишь к исключительно рациональной хозяйственной деятельности и обмену (О. Бём-Баверк, Ф. Визер, А. Маршалл, К. Менгер, А. Смит).

Экономико-социологические концепции представляют сущность интереса как побуждающую к совместным социальным действиям силу. Именно в таком контексте понятие интереса изучали социологи, работавшие в конце XIX — начале XX вв.: А. Бентли, А. Смолл, Г. Ратценхофер, Э. Росс, теоретическое наследие которых до сих пор глубоко не изучено. Названные исследователи обосновывали идеи необходимости сдерживания эгоистических интересов со стороны общества; выработки альтруистических мотивов социального поведения с помощью семьи, религии, права, морали; системы представительства интересов во власти. В классической экономической социологии понятие интереса изучали М. Вебер, Л. Вирт, Г. Зиммель, Э. Дюрк-гейм, Д. Коулмен, Р. Парк, Т. Парсонс, П. Сорокин, Ф. Тённис, обращая внимание на обусловленность интереса социокультурными нормами. Важное место теории социального интереса отводится французской экономико-социологической школой Р. Будона, П. Бурдьё, М. Крозье, А. Турена, которые в научных трудах подвергли анализу социально обусловленный экономический интерес, воспроизводящий образ действия того или иного социального класса в конкретных условиях социокультурной среды.

Весомый научный вклад в разработку теории социально-экономического и регионального интереса внесли отечественные ученые, такие как А. Ахие-зер, В. Бернацкий, В. Верховин, В.Воронов, Н. Виноградов, Б. Гершкович, Т. Заславская, А. Здравомыслов, В. Каманкин, В. Кошелев, Л. Логинова,

Ю. Лотман, В. Радаев, Р. Рывкина, Б. Розенфельд, В. Тишков, Р. Туровский, В. Ядов и др. В их трудах раскрываются проблемы, касающиеся сущности социальных и экономических интересов, соотношения в них объективного и субъективного, их взаимосвязи с потребностями, мотивами, социальными и экономическими отношениями. В работах В. Лексина, В. Маркина, В. Никитиной, Л. Рыбаковского, Ю. Савчук, Ж. Тощенко, А. Филипченко, А. Швецова и др. обосновывается сущность регионального интереса государства, рассматриваются актуальные проблемы местного регионального интереса и вопросы обеспечения условий оптимального взаимодействия социально-экономических интересов различных региональных субъектов экономического действия.

В контексте концепций становления социально ориентированных хозяйств и регионов субъекты экономического действия и их интересы рассматривались через призму институционального анализа такими авторами, как О. Бессонова, Т. Заславская, Р. Капелюшников, С. Кирдина, Г. Клейнер, Н. Лебедева, Н. Манохина, А. Олейник, Ю. Ольсевич, В. Полтерович, В. Радаев, Р. Рывкина, В. Тамбовцев, М. Шабанова, А. Шаститко, А. Яковлев и др.

Переходя к анализу работ по социальной идентичности, следует отметить, что в современных условиях она становится одним из центральных понятий в экономической социологии и социальной психологии, поскольку связывается с целым комплексом еще не решенных проблем социальной теории и социальной практики с наблюдающимся кризисом идентичности (Г. Андреева, В. Ачкасов, А. Баранов, Е. Белинская, И. Брудный, Ю. Волков, Т. Галкина, В. Гельман, Ю. Громыко, Д. Дробижева, И. Задорожнюк, Н. Иванова, И. Киселев, В. Кочетков, В. Колосов, Э. Лаврик, Н. Лебедева, В. Павленко, В. Разуваев, Т. Стефаненко, А. Смирнова, Н. Тихонова, Т. Хопф, А. Яппаров). Эмпирическое изучение идентичности опиралось на феноменологию А. Шюца, теорию символического интеракционизма Дж. Мида, чья концепция послужила базой дальнейшего конструктивного развития социологии идентичности и описания механизма формирования идентичности как субъективной реальности. Данные концепции нашли свое развитие в работах

П. Бергера, Г. Гарфинкеля, И. Гофмана, Т. Лукмана. Удачные попытки показать целостность социальной идентичности были осуществлены П. Бёрком, Ш. Страйкером, Д. Тёрнером, А. Тэджфелом. В России разработкой тематики сог^иалъной и региональной идентичности успешно занимаются М. Горшков, Л. Дробижева, Ю. Качанов, В. Малахов, О. Орачева, Н. Шматко, В. Ядов и др. Однако несмотря на большое количество работ по проблемам идентичности, тема себя не исчерпала, особенно в сопряжении с современным региональным воспроизводством.

Последний теоретический блок, который представлен в диссертационной работе — это попытка переосмысления таких ключевых понятий социологии, как «действие/взаимодействие/поведение», в привязке их субъектов к региону и к анализу проблем регионального воспроизводства. Научный интерес здесь представляют работы социологического направления об экономическом поведении личности (В. Верховин, Ю. Веселов, Е. Михалева, В. Половинко, Г. Соколова, В. Радаев, Н. Римашевская, Р. Рывкина, Ж. То-щенко, О. Шкаратан и др.). Большое значение для понимания сущности субъекта экономического действия имеют акторно-социологический (Дж. Джерри, Г. Дилигенский, Т. Заславская, Р. Сведберг, Н. Смелзер, П. Штомпка,

B. Ядов и др.) и агентски-функцгюналъный (А. Булатов, Я. Кузьминов, И. Поспелов, А. Шаститко, М. Юдкевич) подходы к анализу поведения социально-экономического агента. Представляются полезными также исследования, посвященные содержанию социально-экономического действия, его роли в создании необходимых условий, обеспечивающих жизнедеятельность (воспроизводство) социума (В. Верховин, М. Грановеттер, Р. Мертон, В. Парето, К. Поланьи, В. Радаев, А. Этциони); посвященные моделям экономического и социологического человека; культурного, символического и социального видов капитала (В. Автономов, К. Бруннер, П. Бурдьё, П. Вайзе, А. Добрынин,

C. Ивченков, С. Климова, Дж. Коулман, Р. Патнем, В. Радаев, Ф. Фукуяма).

Нужно отметить фундаментальные научные работы, раскрывающие важные моменты социально-экономической ситуации и элементы социального воспроизводства как теоретической конструкции и эмпирических исследований в Тюменской области (А. Артюхов, В. Бакштановский, К. Барбакова, О. Барбаков, Л. Березин, И. Бобров, Н. Добрынин, М. Ганопольский, А. Зайцева, Г. Куцев, С. Моор, М. Охотникова, Г. Ромашкина, В. Ульянов, Н. Хай-руллина и др.).

Так, А. Зайцева на высочайшем теоретическом уровне разработала методологические основы исследования региональной специфики осуществления экономических законов и воспроизводства рабочей силы современной России [236-238].

А. Артюхов проанализировал роль и место семьи в процессе воспроизводства общественной жизни и социально-поселенческой структуры, обосновал теорию преемственных связей, показал, что над семейными и групповыми формами преемственности надстраиваются другие, в том числе профессиональные, этнические, а их совокупное развитие и воспроизводство составляет основу накопления опыта преодоления экстремальных условий жизни на севере Тюменской области [34, с. 22]. Системы управления регионом разработал О. Барбаков [57]. Проблемы становления региональной общности индустриального типа плодотворно изучает М. Ганопольский [139141]. Вопросы правового обеспечения отношений Тюменской области, Ханты-Мансийского автономного округа и Ямало-Ненецкого автономного округа разрабатывает Н. Добрынин [189-193]. Решение достаточно сложных проблем по концептуализации социально-политического пространства в качестве адекватной теоретической и методологической основы исследования общественно-политической жизни регионов, тенденций и закономерностей их развития реализовала Г. Заболотная [231-233].

Фундаментальные теории новых городов и воспроизводства человека на севере выстраивал Г. Куцев [383-384], что явилось уникальным материалом для современного переосмысления наших реалий и плодотворных научных обобщений. Изучение уровней согласия в Тюменском регионе провела М. Охотникова [499]. Комплексное исследование жизнедеятельности женщин Тюменской области осуществила С. Моор [456]. Концепцию моделирования регионального управления разработала Г. Ромашкина [563].

Несмотря на большое число трудов, в которых анализируются различные аспекты социального и экономического воспроизводства на уровне регионов, экономических действий субъектов и социально-экономического механизма, процессов регионализации, остается ряд теоретико-методологических проблем.

Отсутствует комплексная концепция сущности и содержания механизма социального воспроизводства региональных экономических процессов, которые отражает как действие законов социального развития, так и специфические черты развития конкретных территорий, региональные интересы, местные традиции, выраженные в ценностях и нормах межгрупповых взаимодействий и связей. Недостаточно исследованы проблемы функционирования социального механизма воспроизводства регионов, что существенно влияет на структуру и динамику современных общероссийских социально-экономические институтов.

Не раскрыты в полной мере вопросы о формах проявления социального механизма, образующих микроуровень («микроэлементы») местных сообществ (сел, деревень, сельских районов, малых, средних и крупных городов) российского государства, совокупность которых в итоге создает его как целое на макроуровне.

Автор исходил из того, что сохраняется потребность в концептуальной разработке проблемы социального воспроизводства региона с учетом новых теоретических и методологических подходов; что существует необходимость в исследованиях социально-экономического пространства на региональном уровне, определяемая динамичностью социально-экономической и политической жизни и современным состоянием региональных исследований.

В настоящее время практически не существует комплексных исследований по региональному воспроизводству с учетом социальных факторов. Имеющиеся научные разработки по данной проблематике во многом носят фрагментарный характер. Фундаментальные вопросы регионального развития социума на основе сбалансированного сочетания экономических и социальных факторов остаются недостаточно изученными и представляют обширное поле для диссертационного исследования, что явилось основанием обращения автора к данной научной тематике.

Гипотезы исследования

1. Социально-экономическое региональное пространство обладает особой институциональной силой1, которая находит свое выражение в действиях макро- и мезоакторов в рамках региона, проявляющихся в том числе через локальные идентификации и локальные солидарности. Позитивная идентичность является серьезным ресурсом для проявления активности и сплочения региональных групп и региональных элит, направленных на реализацию их региональных интересов.

2. Процессы социального регионального воспроизводства в форме повседневных практик базируются на материальном производстве как устойчивом источнике повторяющихся экономических действий, являющихся основой «рекурсивного (возвратного) характера социальной жизни» (Э. Гидденс). Важными инструментами оценки уровня социально-экономического воспроизводства региона считаются инвестиционный процесс и производство валового регионального продукта. Позитивные показатели их динамики и структуры, в свою очередь, являются индикаторами регионального развития.

3. В основе социального воспроизводства социетального уровня, пронизывающего сверху вниз всю его структуру, заложен принцип этакратизма («власти-собственности») (Р. Нуреев, В. Радаев, О. Шкаратан), определяющий базовые закономерности и реальные отношения в современной российской триаде: власть—бизнес—общество (под бизнесом понимается работодатель). Сущностной особенностью российской социальной системы является дефиниция «воспроизводство системы этакратизма» (взаимное поддержание властных и собственнических полномочий акторов различного уровня), когда обладание богатством жестко детерминировано властью и возможностью

1 Концепцию институциональных сил в контексте теории конкурентного изоморфизма разработали современные классики экономической социологии П. ДиМаджио и У. Пауэлл, которые проанализировали три формы институционального воздействия: нормативные, миметические (подражательные) и коэрцитивные (принуждения) силы [811]. распоряжаться всеми видами ресурсов (синкретизм власти и собственности). Неполноценность в треугольнике отношений власть—бизнес—общество заключается в том, что бизнес де-факто лишен права на самостоятельный выбор, в результате чего воспроизводится дисбаланс интересов власти, бизнеса и общества.

4. Воспроизводство региона — процесс непрерывного возобновления рабочей силы, материальных благ и социально-экономических отношений, имеющий простую, расширенную и суженную формы. Под социальным воспроизводством региона понимается возобновление социальной структуры, ключевое значение в котором приобретает региональная элита, что должно находить свое отражение в концепции «региональной элитарности». В настоящее время региональные элиты консолидировались как самостоятельные социальные группы, действующие в своих собственных интересах, способные активно влиять на экономические, общественно-политические и институциональные структуры регионов.

Объектом исследования данной диссертационной работы выступает локализованная в пространстве сложно структурированная региональная социально-экономическая система (мезосистема в ранге субъекта РФ), способная обеспечить воспроизводство территориальной общности — населения региона.

Предмет исследования: сущностные процессы, факторы, условия и закономерности социального воспроизводства, изучаемые в пространстве региона.

Целью настоящего диссертационного исследования является разработка в качестве самостоятельного научного направления экономико-социологической концепции социального воспроизводства и пространственного развития региона на основе синтеза взаимосопрягающихся компонентов: социальной идентичности, социальных интересов и социального пространства как функций производительного действия акторов макро-, мезо- и микроуровней.

Данная цель реализуется через решение следующих задач:

1. Уточнение и развитие теории и методологии экономической социологии посредством систематизации современных научных представлений, выделения предметного поля и сущностных характеристик в качестве концептуальной основы анализа социального воспроизводства региона.

2. Разработка авторской методологии в контексте общей экономико-социологической теории, теории социального механизма развития экономики, реинтерпретация зарубежных и отечественных подходов к решению проблем социального детерминизма, социального воспроизводства и пространственного развития региональных социально-экономических систем.

3. Обобщение методологических основ исследования региона в качестве особой формы социально-экономического пространства; уточнение понятийно-концептуального аппарата и определение места дефиниции социального воспроизводства в контексте экономико-социологической науки на основе выявления структурных компонентов воспроизводства как целостного образования и необходимых условий устойчивого развития региона.

4. Обоснование и разработка базовых понятий, сопрягающихся в контексте социального воспроизводства: детерминанты социально-экономического и регионального развития; территориальное пространство и пространственное развитие региона; территориальная идентичность; типы регионов и типы идентичностей населения; территориальные интересы социальных субъектов. Территориальное поведение: актор экономического действия; факторы формирования и типология экономического действия; сущностные социальные признаки, функции и социально-экономическое содержание интересов актора экономического действия; воспроизводство социально-территориального неравенства и стратификации; изучение территориального разделения труда в регионе; регион в системе коммуникаций. Выявление социально-экономических противоречий, присущих разнообразным детерминантам регионального развития и регионального воспроизводства.

5. Оценка условий и особенностей развития экономики Тюменского региона с опорой на парадигму экономической социологии. Разработка социологического инструментария изучения новых тенденций социально-экономического развития и самоорганизации территориальных групп населения; разработка авторских методик и проведение комплексных оценок социального воспроизводства и социального развития.

6. Выявление актуальных проблем воспроизводства региональных социально-экономических систем на примере изучения Тюменского региона. Осуществление экспертно-аналитической оценки уровня развития региона — мезосистемы — на основе межрегионального подхода, выявление новых тенденций структурных трансформаций; конкретизация оценки населением социально-экономических реформ и преобразований в регионе. Систематизация и исследование социокультурных факторов, определяющих развитие социального механизма воспроизводства региона. Анализ пространственно-динамических закономерностей поляризации социально-экономического развития региона. Анализ особенностей социально-экономического развития в различных типах городских поселений и сельской местности.

7. Проведение анализа тенденций социально-экономического развития региона в современных условиях цикличности: кризисного спада, последующего роста и нового спада (1990-2010). Выявление взаимосвязей соци-' ального развития и социального воспроизводства с экономическими, политическими, демографическими, расселенческими и другими факторами на основе авторского подхода к исследованию состояния и развития региональных социально-экономических систем.

8. Осуществление статистического и социологического видов анализа современных особенностей регионального воспроизводства социально-экономических процессов в пространстве Тюменского региона. Выявление факторов и тенденций динамики доходов населения, оценка уровня и профиля бедных и богатых в регионах и поселениях разного типа. Проведение социологического анализа полученных данных по репрезентативным опросам населения, сопряженных с наиболее значимыми показателями регионального воспроизводства в изучаемой социальной динамике 1990-2010 гг.

Информационно-эмпирическая база исследования формировалась из нескольких типов источников. Среди них: данные Федеральной службы государственной статистики, официальные нормативно-правовые акты РФ и субъектов РФ, регулирующие социально-экономическое развитие регионов; официальная документация региональных органов управления юга Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов; данные Тюменского областного управления государственной статистики; публикации в региональной периодической печати; вторичный анализ данных исследований отечественных ученых. Использованы фактологические данные, собранные, обработанные, прокомментированные и введенные в научный оборот соискателем, и материалы, содержащиеся в монографических исследованиях отечественных и зарубежных ученых.

Эмпирической базой исследования стали результаты социологических исследований, проведенных исследовательскими группами в 2003-2009 гг. при участии соискателя. Эмпирическая база массового опроса Тюменского региона (включая ХМАО-Югру, ЯНАО) составила 8510 респондентов избирательного возраста по стратифицированным выборкам; экспертных опросов, проведенных в режиме неформализованного интервью (120 интервью за 2006-2009 гг).

Методологической основой диссертации соискателя явился комплекс фундаментальных экономико-социологических концепций, который получил обобщенное наименование «классическая социология» и связан с именами П. Бурдьё, Э. Гидценса, М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, К. Маркса, Р. Мертона, Т. Парсонса, Н. Смелзера, П. Сорокина, Ф. Тенниса, А. Турена и др.; с научными трудами по новой экономической социологии зарубежных авторов (К. Веннерлинд, М. Грановеттер, П. ДиМаджио, В. Зелизер, Дж. Ко-улмен, Р. Сведберг, Н. Флигстин и др.), образующими концептуальное ядро теорий экономической социологии; с работами сторонников деятельностно-активистского направления в современной теории, отражающими в том числе трансформации в постсоветских странах (В. Воронов, Т. Заславская, С. Кирдина, Н. Лапин, Р. Рывкина, П. Штомпка, В. Ядов и др.); исследованиями процессов социальной идентификации в условиях социальных изменений (Г. Андреева, Е. Белинская, М. Горшков, Е. Данилова, Н. Иванова, В. Ядов и др.) и адаптации людей к изменениям социальной среды (М. Горшков, П. Козырева, Ю. Левада, Н. Наумова, М. Шабанова и др.). Экономико-социологическая методология дополнена социокультурной парадигмой, представленность которой при анализе субъектов экономического действия показывает необходимость отхода от экономического детерминизма, что получило применение в фундаментальных работах отечественных ученых (А. Ахиезер, Н. Зарубина, А. Маршак и др.).

Решение поставленных в диссертации задач потребовало комплексного использования подходов: системного, структурно-функционального, истори-ко-генетического, сравнительного. Территориальные социально-экономические процессы и структурные элементы рассматриваются во взаимосвязи и развитии, части и целого, в их диалектическом единстве. Методологическим принципом, расширившим возможности аналитического описания проблем воспроизводства, стал интегративный подход, позволяющий рассматривать развитие общества и региона как взаимное влияние действий социальных субъектов и социальных структур. Применены следующие социологические методы: экспертных оценок, системно-аналитические (систематизации, сопоставления, обобщения), экономико-статистические (индексный анализ, ранжирование, регрессионный, факторный и кластерный анализ) с использованием программы 8Р88-17.

Теоретической основой диссертации стали экономико-социологические и институциональные концепции социального воспроизводства; социального обмена; социальных сетей и социального капитала; современные теории регионализма; концепции, раскрывающие уровневую роль акторов в трансформационных процессах. Использовались достижения отечественных и зарубежных ученых в области региональной экономики, экономической и социальной географии, а также учитывались разработки схем размещения производительных сил и расселения, прогнозы, программы и другие материалы по территориальному развитию России и регионов с социально-экономической точки зрения в контексте социально-воспроизводственного процесса.

Результаты анализа методологических, теоретических и прикладных исследований стали основой для постановки общей проблемы диссертации.

Соответствие темы диссертации требованиям Паспорта специальностей ВАК. Исследование выполнено в рамках специальности 22.00.03 -«Экономическая социология и демография». Тема диссертации соответствует п. 1 «Социальные закономерности экономического развития», п. 15 «Социальное воспроизводство в экономическом процессе» и п. 21 «Социальные условия воспроизводства населения» Паспорта специальностей научных работников ВАК Министерства образования и науки РФ (социологические науки).

Достоверность и обоснованность результатов исследования определялись теоретическим анализом проблематики; комплексным применением теоретических разработок экономической социологии и репрезентативных эмпирических методов исследования; многошаговым и многоуровневым сопоставлением полученных эмпирических социологических и статистических данных — как авторских, так и полученных другими отечественными и зарубежными учеными.

Научная новизна диссертационного исследования

1. Дана авторская трактовка теоретико-методологических основ экономической социологии региона и предложена новая концептуальная схема изучения социального воспроизводства региона. Проведена авторская линия интеграции концепции активистской социологии, согласно которой акторы (деятельные агенты) макро- и мезоуровней способны воздействовать на факторы институциональных изменений в обществе, и осуществлен микросоциологический подход, область применения которого — анализ повседневных практик.

2. Впервые применительно к экономической социологии предложено рассматривать воспроизводство территориальной общности в контексте теорий социального пространства и социальных сетей на разных уровнях социального взаимодействия и различной степени сложности.

3. Доказано, что динамика социального воспроизводства региона воплощает в себе тенденции изменения социальной структуры, присущие как социально-экономической организации общества в целом, так и территориальной ее проекции. В социальном воспроизводстве индивида выделены еледующие типы воспроизводства: демографическое, статусное, культурное, профессионально-квалификационное, которые фиксируются эмпирическими средствами.

4. В диссертации представлена и обоснована новая теоретическая схема региональной идентичности как объяснительной концепции групповых и межгрупповых феноменов в качестве компонентов коллективного сознания социальной общности в терминах их преимущественного порождения «коллективным Я» (Э. Дюркгейм) и поддержания социального порядка как фундаментальной основы социального воспроизводства индивидов.

5. Доказано, что воспроизводственной предпосылкой феномена идентичности выступает тезис о воздействии социальной среды на характер межличностных и межгрупповых отношений, выявляемых в феномене доверия.

6. Предложена аналитическая схема территориальной идентичности, непосредственно сопрягаемая с теоретическими конструктами территориального поведения, территориальных интересов, территориального сознания и территориального субъекта в контексте теории социального воспроизводства.

7. Эмпирически показано, что ядром социального воспроизводства (в масштабах общества) выступает воспроизводство социальной структуры, а социально-демографической составляющей этого процесса на территориальном уровне является демографическое возобновление ключевых компонентов этой социальной структуры, включая социальные перемещения (мобильность) и миграцию.

8. Дополнена методика оценки развития человеческого потенциала применительно к регионам России; рассчитаны и проанализированы региональные индексы на примере Тюменской области. Разработана методика оценки уровня и качества жизни населения региона в переходный период и рассмотрены региональные различия при использовании разных вариантов индекса качества жизни. Проведен эмпирический анализ в парадигме экономической социологии и теорий регионального экономического роста применительно к социально-экономической системе Тюменской области.

Положения, выносимые на защиту

1. Предложена новая концептуальная схема изучения социального воспроизводства на уровне региона, совмещающая несколько взаимосвязанных между собой по смыслу и содержанию концепций. Они описывают в едином категориальном поле социальную территориальную (региональную) общность, территориальную идентичность, территориальное поведение и территориальные интересы, в своей совокупности образующие спектр детерминант регионального воспроизводства, что в итоге расширяет научные представления о содержании и специфике регионального пространства. Совмещение макро- и мезосоциологических концепций активистской социологии и микросоциологический подход позволяют рассмотреть социально-экономическое пространство всего общества на макроуровне (российский народ как трудоспособное население, государственная власть, крупный бизнес); мезоуровне (экономически активное население региона, региональная власть, региональный бизнес); микроуровне (собственники и руководители местных фирм, наемный персонал, местные профсоюзы и местные различные неформальные объединения и т.д.) и показать, как материальные и символические ресурсы, накопленные макро- и мезоакторами, интегрируются на этих уровнях в российском социуме.

2. Применительно к теории экономической социологии воспроизводство территориальной общности рассмотрено в контексте теорий социального пространства и социальных сетей на различных уровнях социального взаимодействия и различной степени сложности, а содержание социального пространства выступает в качестве символического продукта социально-смысловых отношений. Локализация социальных феноменов в пространстве является одним из важных параметров любых явлений, изучаемых экономической социологией, которые могут быть операционализированы в практике модельных переменных в прикладных социологических исследованиях, что представлено в результатах социологического исследования и последующего анализа данных. При этом социальное пространство воспринимается в контекстах расположения позиций, статусов и ролей в упорядочивающей их схеме актора и выявления способа организации наблюдаемых событий и связей. Индивиды используют ресурс предыдущего жизненного опыта, который воплощается в воспроизводстве его самого и в воспроизводстве референтной ему территориальной общности. Пространственная парадигма в контексте теории экономической социологии дает возможность достаточно глубоко проникать в сущность реальных процессов в воспроизводстве и развитии (или деградации) социально-экономических систем.

3. Авторское развитие методологии регионального анализа в контексте теории экономической социологии заключается в том, что показано, что в процессе общественного воспроизводства регион выполняет двойственную функцию. С одной стороны, он представляет собой локальную территорию, на которой осуществляются взаимосвязанные хозяйственные процессы, живут люди, объединенные общими территориальными интересами. С другой — регион является частью социально-экономической системы государства, и на его развитие «оказывает давление центр». Социальное воспроизводство жителей региона рассмотрено как самостоятельный предмет региональных исследований, связанный не только с экономическим развитием, но и с более широким кругом демографических, расселенческих, социокультурных, политических и других факторов. Выявлено, что социальное воспроизводство воплощает тенденции изменения социальной структуры, присущие социально-экономической организации всего общества. Процесс воспроизводства на уровне индивида, его статуса и потребления протекает непосредственно в региональных общностях, которые обеспечивают воссоздание его как живого носителя свойств и характеристик класса, группы, социального слоя.

4. В контексте рассмотрения динамики социального воспроизводства обнаружены тенденции изменения социальной структуры, присущие социально-экономической организации общества в целом и ее территориальной проекции. Отражение этих тенденций в эмпирическом плане выступает как социальное воспроизводство населения, проживающего на определенной территории, которое детерминирует социальное воспроизводство отдельного индивида, жителя этой территории. Социальное воспроизводство региона неотделимо от процессов демографического воспроизводства, оно обеспечивает подготовку новых поколений к выполнению общественно необходимых общественных (экономических, политических и иных) функций. Поэтому в социальном воспроизводстве индивидов выделены социокультурный, демографический, профессионально-квалификационный, статусный, символический и иные типы воспроизводства, которые фиксируются эмпирическими средствами. В этом контексте рассматриваются критерии эффективности социального механизма воспроизводства региона, оцениваемые автором через показатели социальной результативности (реализация территориальных интересов, отражающих степень регионализации экономики), количественные (дифференциация доходов, уровень жизни) и качественные (удовлетворенность субъектов своим материальным и социальным положением); через показатели качества функционирующих институтов (масштабы и укорененность различных социально-экономических практик); через оценку социальных норм и реальных правил игры населением, макро-, мезо- и микроакторами; через уровень социального доверия в обществе и в регионе и др.

5. Разработана новая теоретическая схема региональной идентичности как объяснительной концепции групповых и межгрупповых феноменов в качестве компонентов коллективного сознания территориальной общности в терминах их преимущественного порождения «коллективным Я» и поддержания социального порядка в регионе как фундаментальной основы социального воспроизводства индивидов. Концепция региональной идентичности описывает механизмы разрешения ситуаций социальной неопределенности, демонстрируя тот факт, что и статус, и группа членства являются потенциальными детерминантами социального влияния. Поскольку опыт и формирование идентичности теснейшим образом связаны с поддержанием социального порядка, объектом исследовательского интереса являются социальные роли и опосредованные ими интеракции. Показано, каким образом социальные ожидания, обусловленные социальными идентичностями, поддерживают тип территориального поведения, отвечающий существующим социальным нормам для данной территориальной общности. Статусно-групповая идентификация наиболее рельефно выявляется на уровне элитарных групп (элит), которые способны реализовать свой потенциал для поддержания нормативных образцов и символических знаков, укореняющих их позиции и придающих социальную устойчивость данной общественной региональной системе. При этом элитарные группы обеспечивает сохранение и воспроизводство своего материального и символического ресурса из поколения в поколение, в чем и заключается сущность разрабатываемого соискателем этакратического подхода в отношении социального механизма воспроизводства статуса элитарных групп и контролируемых ими ресурсов региона. Воспроизводство обеспечивается циркулированием восьми основных форм капитала, используемых для полноценной хозяйственной жизни региона (экономическая; культурная; человеческая; административная; политическая; символическая; социальная; физическая), и контролируется элитарными группами. В процессе такого контроля возникает диалектическое противоречие интересов групп на различных осях взаимодействия (центр—регионы; символические—материальные ресурсы; территориальное—социоструктурное пространство и т.д.). В процессе социального воспроизводства, таким образом, движущей силой становятся воспринимаемые интересы, а региональная его проекция обеспечивается региональной идентичностью.

6. Показано, что базовой воспроизводственной предпосылкой феномена идентичности выступает тезис о воздействии социальной среды на характер межличностных и межгрупповых отношений, проявляющийся в контексте оппозиции «свой-чужой», выявляемый также в феномене доверия. Региональный контекст воздействия социальной среды на характер межличностных и межгрупповых отношений, задает направление развития ситуации по типу связей и отношений «свой-чужой», которые идентифицируются в рамках конкретной локальности и социальной группы: участники коммуникации создают образ «своего» как в достаточной степени безопасного и заслуживающего доверия партнера. Эта передача смысла позволяет сформировать общий социальный опыт, объединяющий множество агентов, и, следовательно, делает возможной социальное воспроизводство региональной группы в условиях неполной информации о намерениях других или необходимости прямого взаимодействия. Социальный механизм реализации социально-экономическнх интересов «своих-чужих» уровня региона обусловлен социокультурными факторами социального доверия, формирующего социальный капитал этих групп, который выступает в различных формах воздействия на акторов и в различных функциях.

7. Предложена авторская аналитическая схема взаимосвязи территориальной идентичности, территориального поведения и территориальных интересов, интегрируемых в концепцию воспроизводства территориального субъекта. Социальный механизм воплощения в жизнь территориальных (региональных) интересов предполагает детальный анализ параметров социального контекста, а именно наличия социально значимых групп, возможностей доступа в эти группы новых членов, степени их «проницаемости» и «открытости», особенностей межличностных и межгрупповых связей и контактов. Важны учет влияния идентификации на индивидуальные чувства «Я» и отношения этого «Я» с другими и действия, мотивированные социально заданными трактовками этих отношений. В таком контексте экономический механизм воспроизводства социальной структуры региона основан на реализации важнейших накопленных ресурсов (материальных, включая деньги, социокультурных, символических и других), принадлежащих, в основном, элитарным группам и осуществляющих это воспроизводство посредством особых коммуникативных функций. Соискатель углубил и применил к анализу современности концепции Т. Парсонса, который рассматривал деньги как «символически обобщенный посредник коммуникации», и Г. Зиммеля, установившего «коммуникативные функции денег». Расширение концепции касается доверия к социально-экономическим институтам и роли категории интереса. Если индивиды участвуют с помощью денег в рыночном обмене, это означает, что они разделяют доверие друг друга к данному социальному порядку. С другой стороны, рост доверия к социально-экономическим институтам является опосредованным выражением расширенного воспроизводства существующего социального порядка, например, в поддержании социального денежного механизма как такового. И наоборот, «плохие» институты (как и «плохие» деньги) не обеспечивают его расширенного воспроизводства. Анализ фундаментальных причин заинтересованности социума позволяет выявить границы и условия функционирования институтов (например, денег), когда происходит взаимное согласование и координация действий, конструирование экономического поведения, что приводит также к воспроизводству региональных интересов. В этом случае акторами символических и материальных ресурсов оказываются группы лиц, представляющие региональные и федеральные элиты.

8. Функционально социальный механизм воспроизводства территориальных интересов воплощается в продуктивно работающих системах устойчивых связей и взаимосвязей акторов экономического действия различных типов и уровней по поводу использования и развития социальных норм, правил, процедур, санкций, систем социокультурных ценностей и целей, которые, закрепляясь в социально-экономических практиках, создают достаточно стабильные институциональные и социокультурные условия для поддержания жизнедеятельности людей — жителей данного региона. Спецификаг{ия функций региональных интересов (таких как мотивационная, интеграционная, регулирующая, институциональная, развития разнообразных форм человеческого капитала, инновационная и др.) проявляется в побуждении к формированию и закреплению в соответствующих ценностях, значениях, эталонах социальных норм, правил, традиций, обычаев, различных полезных процедур, необходимых для согласованной совместной деятельности, а следовательно, и для воспроизводства территориальных общностей. По-новому раскрыты соискателем противоречия социального механизма воспроизводства региона — на основе принципа социальной и культурной детерминации, при углубляющихся дисбалансах интересов микро- и мезоакторов. Условия глубокого социального неравенства региональных субъектов детерминируют устойчивую полярность их экономического сознания, что отражается в соотношении систем ценностей (коллективизма и индивидуализма, патернализма и самостоятельности), разнонаправленности динамики их различных компонентов. Соискателем разработана соответствующая система разрешения этих противоречий на основе мониторингов показателей уровней социальной сферы; поддержания определенного соотношения общественной и частной форм собственности; попыток усиления контроля над бюрократией со стороны гражданского общества, создания необходимых институциональных условий для роста доходов населения региона.

9. Соискателем доказано на эмпирических данных, что ядром социального воспроизводства в масштабах общества и региона выступает статусное воспроизводство социальной структуры. Сутью социально-демографической составляющей воспроизводства на территориальном уровне является демографическое возобновление компонентов территориально-социальной структуры, включая социальные перемещения (мобильность) и миграцию. Делается вывод, что если категория материального воспроизводства позволяет раскрыть структурные связи, эффективность, результаты деятельности как процесса созидания, то категория социального воспроизводства отражает целостную деятельность людей как процесс и раскрывает, как и в какой последовательности, вновь и вновь возобновляясь, осуществляется деятельность по созиданию, сбережению, восстановлению, обновлению, сохранению условий, средств и целей субъекта воспроизводства. Те или иные устойчивые способы реализации территориальных интересов различных акторов воплощаются в определенных формах действующего социального механизма воспроизводства различных систем социально-экономических связей и взаимосвязей, посредством которых агенты экономического действия объединяют свои усилия в рамках определенной территории (локала, региона).

10. Соискателем дополнена методика оценки развития человеческого потенциала применительно к регионам, рассчитаны и проанализированы региональные индексы на примере Тюменской области. В концептуальном плане определены методические подходы к определению и измерению человеческого капитала и качества жизни населения территории, что позволило обозначить императивы устойчивого и сбалансированного развития в пространстве региона. Выявлены специфика и взаимосвязи социального развития городов различного типа (монофункциональных и входящих в агломерации) и сельской местности в переходный период. Выделены поведенческие и поколенческие аспекты социального развития и формы адаптации населения разного возраста в городах и сельских поселениях, что представлено на примере юга Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов. Эмпирически выявлено несовпадение трендов отдельных компонентов социального развития регионов в условиях цикличности экономических процессов и, как следствия, цикличности социального воспроизводства.

11. Исследованы факторы воспроизводства социально-профессиональной структуры в регионе. Рассмотрена обобщенная характеристика двух основных поколений (отец/мать — респондент), выделена ее динамика в Тюменском регионе. В рамках данного исследования показано, что в российском обществе существуют крупномасштабные группы, которые, несмотря на социальную нестабильность в период реформ 1990-х гг., воспроизвели свое социальное положение, основанное на типе поселения (в условиях проживания), роде занятости и уровне образования. Выводы, полученные в результате проведенного анализа, показали, что большинство выдвинутых гипотез имеют эмпирическое подтверждение. Представленные авторские модели регрессионного, кластерного и факторного анализа полученных социологических данных и обработанной автором статистической информации позволяют утверждать, что в регионах России восстанавливается, хотя и в более рыночных формах, та социально-иерархическая система, которая была характерна для советского времени, и что существуют циклические закономерности воспроизводства региона при доминировании социетальности эта-кратического типа.

Теоретическая значимость работы обусловлена ее новизной и заключается в постановке и решении актуальной и значимой проблемы социального воспроизводства; в приращении теоретического знания в области экономико-социологического исследования; в развитии теории социального воспроизводства региона и социологической концептуализации этой проблемы; в расширении основы для теоретического анализа комплекса социально-экономических проблем региона; в определении совокупности показателей и получении новых эмпирических данных для развития научного направления — экономической социологии региона.

Практическая значимость настоящего исследования состоит в методологическом значении работы для региональных исследований по проблемам экономической социологии; в возможности использования выводов диссертации в межрегиональных сравнительных исследованиях. Результаты работы могут быть использованы органами власти разных уровней. Исследование позволяет обогатить теоретическим и эмпирическим материалом учебные курсы по экономической социологии региона, по управлению социально-экономическим развитием региона и ряд спецкурсов.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации представлены соискателем в 51 научной публикации общим объемом 97,1 п.л., в том числе в 4 авторских и 3 коллективных монографиях, 9 статьях в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК Ми-нобрнауки РФ для публикации результатов докторских диссертаций.

Основные положения, выводы и результаты исследования докладывались автором на 27 научных конференциях международного и всероссийского уровня: «Социокультурная динамика Ханты-Мансийского автономного округа сегодня и в перспективе XXI века: федеральный и региональный аспекты» (Сургут, 1999); «Системная интеграция на территории Тюменской области: проблемы, процессы, эффективность» (Тюмень, 2001); «XIV Уральские социологические чтения» (Тюмень, 2003); «Актуальные проблемы социально-экономических трансформаций России» (Тюмень, 2005); «Опыт апробации типовой методики «Социологический портрет региона» (Тюмень,

2006); «Опыт подготовки социокультурных портретов регионов России» (Курск, 2007); «Сорокинские чтения: Социальные процессы в современной России: традиции и инновации» (Москва, 2007); «Развитие духовных и культурных традиций народа — основа сохранения государства» (Урай; Югорск

2007); «Семейная политика: опыт, проблемы и перспективы ее реализации»

Тюмень, 2008); «Наследие Сибири: мировоззрение, духовность, культура» (Тюмень, 2008); «Социальные проблемы современного российского общества: региональный аспект (XVII Уральские социологические чтения)» (Екатеринбург, 2008); «Динамика социально-территориальной структуры современного российского общества» (Волгоград, 2008); «Социология и общество: пути взаимодействия» (Третий Всероссийский социологический конгресс) (Москва, 2008); «Современное общество и социология» (Туапсе, 2008); «Социокультурные портреты регионов России: опыт комплексной реализации» (Чебоксары, 2008); «Подготовка управленческих кадров для органов публичной власти Российской Федерации: состояние, проблемы, перспективы» (Тюмень; Тобольск, 2008); «Гуманитарные проблемы современности» (Тюмень, 2009); «Конституционно-правовые основы миграционной политики Российской Федерации» (Тюмень, 2009); 51-я Международная научная конференция Даугавпилсского университета (Латвия, Даугавпилс, 2009); «Социокультурные основания стратегии развития регионов России: социокультурная эволюция России и ее регионов» (Смоленск, 2009); «Северное измерение России: наука, инновации, международное сотрудничество» (Москва, 2009); «Социокультурные проблемы развития регионов России в условиях кризиса» (Тюмень, 2009) и др.

Реализация результатов диссертационного исследования. Основные положения и материалы диссертации были использованы: в программных и нормативных документах Тюменской областной Думы, разработанных с участием автора («Стратегия деятельности Тюменской областной Думы четвертого созыва»; «Концепция долгосрочного развития Тюменской области до 2020 года» и др.); в выступлениях на международных, всероссийских и региональных научных конференциях; при выполнении НИР по грантам Российского гуманитарного научного фонда 2006-2010 гг. (проекты № 06-03-00566а и № 09-03-00676а). Материалы диссертации используются автором в учебном процессе при чтении курсов «Экономическая социология» и «Управление социально-экономическим развитием региона».

 

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальное воспроизводство региона"

34. Результаты исследования свидетельствуют о неравномерном развитии компонентов, составляющих инновационную среду Тюменского региона. За последние 15 лет налицо экстенсивный рост инновационной инфраструктуры. Низка доля радикальных, экономически значимых нововведений; высока продолжительность освоения новшеств в производстве; относительно немногочисленны разработки, получившие широкое распространение на отечественном и зарубежном рынках. Кроме того, отсутствует важнейший элемент инновационной среды — защита интеллектуальной собственности. Бюджетное, налоговое, патентное законодательство на практике отторгают новации и новаторов, хотя должны стимулировать их. Если бы правовая среда мотивировала инноваторов, тогда новаторство в науке, технике и производстве развернулось бы само собой, и в случае реальной поддержки научно-технологической и финансовой инфраструктурой — венчурными инвестфон-дами, технопарками, технико-внедренческими зонами, было бы и российское производство, в котором инновационный процесс не только начинался бы инициативными людьми, но и завершался реально конкурентоспособными изделиями. Низкий уровень реальной инновационной деятельности при высоком культурном капитале населения является следствием негативных тенденций в развитии Тюменской области. В инновационном контексте стимулы для развития коммерциализации новых продуктов и формирование самой инфраструктуры коммерциализации технологий у большинства жителей северных регионов Тюменской области со временем угасают. Налицо недоиспользование инновационных возможностей Тюмени и Тюменского региона в целом, в первую очередь человеческой составляющей: необходимо более эффективно использовать культурный капитал жителей и на деле стимулировать научно-технические и институциональные новации.

35. Основные позитивные моменты социального воспроизводственного процесса в Тюменском регионе таковы: рост уровня социальной защищенности, оптимизма в дальней перспективе, оценок экологической, политической и социальной среды. Социальная, культурная среда региона приобретает большую общность, выравниваются различия в территориальном разрезе, но структурные различия только закрепляются, приобретая все большую свою завершенность и четкость.

36. В работе дана авторская интерпретация «социального и экономического воспроизводства региона» в современных условиях как решения комплекса социальных, трудовых и финансово-экономических проблем на основе совершенствования институтов, нацеленных на сбалансированность социально-трудовой сферы с учетом природной и этнокультурной специфики территорий. Выявлены и научно обоснованы особенности развития северных территорий Тюменской области в современных условиях: воспроизводство всех уровней власти региона как необходимое условие воспроизводства населения — жителей Тюменской области; реализация целевых региональных программ ХМАО, ЯНАО и юга Тюменской области; реализация программы «Сотрудничество» в контексте единой стратегии устойчивого развития Тюменского региона; международное взаимодействие, обусловленное общими проблемами труда на севере Тюменской области; создание сетевых организаций и объединений по географическому признаку, цивилизационным правилам и социально-экономическим нормам жизнедеятельности на севере. Доказана возможность адаптации отдельных элементов передового опыта северных стран в области социального и экономического развития северных территорий Тюменской области; внедрения в практику взаимодействия между ресурсодобывающими компаниями, ведущими свою деятельность на северных территориях, и местной властью (муниципалитетами); развития новых видов экономической рыночной деятельности; внедрения в практику бизнеса информирования населения о своей деятельности и социальном инвестировании.

37. На основе проведенного анализа состояния северных регионов Тюменской области выявлена степень их дифференциации по уровню социально-экономического развития, проявляющаяся в различии валового регионального продукта, величины прожиточного минимума и его соотношения со среднедушевыми денежными доходами населения, среднемесячной начисленной заработной платой, средним размером пенсий; индекса развития человеческого потенциала; коэффициента Джини, децильных коэффициентов, коэффициентов фондов; охвате и развитии информационных технологий. Доказано, что наиболее успешно развиваются те северные регионы, в которых сформирована институциональная среда, наиболее широко охватывающая интересы различных слоев населения.

38. Аргументировано, что социальная ответственность бизнеса оказывает заметное влияние на социальное и экономическое развитие региона присутствия не только дополнительными платежами в бюджеты всех уровней, но и созданием социально стабилизирующего эффекта за счет обеспечения занятости местного населения. Соблюдение принципов корпоративной социальной ответственности обеспечивает работникам достойный уровень оплаты труда, сокращает масштабы бедности, повышает качество жизни населения, развивает социальную инфраструктуру, способствует решению актуальных проблем в сфере образования, жилья, охраны здоровья и экологической безопасности.

39. Анализ развития Тюменского региона позволил автору сформулировать собственное определение понятия «социально-экономическое воспроизводство региона» в современных условиях — это постоянно возобновляемое решение ключевых вопросов по всему комплексу социальных, экономических, трудовых и финансовых проблем на основе совершенствования институтов местной власти и управления, нацеленных на сбалансированность социальной, трудовой и экономической сфер данной региональной общности с учетом природной и этнокультурной специфики.

40. Экономико-социологический анализ показывает, что воспроизводство региона всегда было тесно связано с политикой государственной поддержки. В настоящее время наступил новый период развития, в котором важная роль принадлежит новым социальным институтам, демократизации общества, достижениям научно-технического прогресса, инновациям и модернизации всех аспектов жизнедеятельности жителей региона. Инновационный прорыв могут осуществить только те регионы, в которых созданы эффективные институты рыночной экономики и одновременно сильная местная власть.

41. В процессе исследования установлено, что содержание категории «воспроизводство региона» относится к ведущим социальным группам (элитам), функционирующим в регионе. Выявлено, что все стадии воспроизводства ведущих социальных групп региона — собственно производство, распределение, обмен и потребление (использование) — имеют принципиальные отличительные особенности, обусловленные спецификой функции и социально-экономической роли ведущих социальных групп (элит), являющихся инициаторами и ключевыми факторами развития общественного воспроизводства — воспроизводства совокупного социального, креативного и интеллектуального капитала. Воспроизводство представителей власти (управления), рабочей силы и человеческого капитала осуществляется в различных формах — общественно-коллективной, личностной и региональной, реализуясь в соответствующих типах идентификации. В частности, теоретические попытки автора содержательно «конвертировать» понятие «социальная идентичность» в понятие «региональная идентичность» при заданных условиях успешно верифицированы. Было выявлено, что при учете индивидуальных мотиваций и когнитивных социальных механизмов, которые лежат в основе формирования межличностных и эмоциональных связей человека с данным местом (территорией, регионом, локалом), была реализована социально-психологическая компонента идентификации. Это стало возможно при детальном анализе параметров социального контекста, наличия социально значимых групп в данном месте (территории, регионе, локале), возможности доступа в эти группы новых членов и их адаптации, учета степени открытости таких групп, особенностей межличностных и межгрупповых контактов, учета влияния идентификации на индивидуальные чувства человека и отношения его «Я» с другими; тех или иных действий, мотивированных социально заданными трактовками этих отношений в локальном (территориальном) контексте.

42. Детальный анализ опыта и формирования региональной идентичности, тесным образом связанных с поддержанием социального порядка в данном месте (на уровне региона, территории), позволяет сделать вывод о том, что социальные ожидания, которые обусловлены «фактором места», формируют те или иные региональные роли и опосредованные ими интеракции и, в итоге, поддерживают тип поведения, отвечающий существующим социальным нормам в данном месте (территории, регионе, локале). Индивид осуществляет поиск адекватной ему социальной региональной группы (например, группы с высоким статусом), видоизменяет свои мотивации и оценки в случае, если членство в искомой группе окажется для него невозможным. Эти ситуации формируют социально-экономические механизмы адаптации индивида к данному месту и, следовательно, обеспечивают воспроизводство населения в массовом порядке, закрепляя выработанные социокультурные стереотипы, определяющие общий склад сознания жителей данного региона, их базовые жизненные ценности, мотивации, способы восприятия действительности, понимаемые как устойчивое диспозиционное образование, обеспечивающее достаточно надежную их трансляцию во времени и в пространстве. Анализируя содержательные компоненты, опосредующие условия, и учитывая воздействия пространственных элементов при эмпирическом изучении процедур «привязки» тех или иных компонентов социальной идентичности к данному месту (территории, региону, локалу), доказано, что социальная и региональная составляющие идентичности при учете указанных выше обстоятельств проникают друг в друга, в итоге это означает, что социальная идентичность «превращается» в региональную идентичность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ И ВЫВОДЫ ПО ДИССЕРТАЦИИ

Данная диссертационная работа была посвящена выявлению особенностей и закономерностей социального воспроизводства региона как определенной территориальной общности; изучению и определению способов реализации территориальных интересов; изучению проблем региональной идентичности; вариантов решения актуальных вопросов социального воспроизводства на основе оценки поведения акторов макро-, мезо- и микроуровней — с акцентом на экономическое воспроизводство региона как его базисной структуры.

В теоретическом плане были получены следующие научные результаты:

1. Проведен анализ различных концепций социального воспроизводства («воспроизводства социального мира»). Показано, что у К. Маркса и П. Бур-дьё в качестве исходной парадигмы она базируется на теории воспроизводства капитала во всех его формах. Стратегия воспроизводства по П. Бур-дьё сопряжена с темой идентичности, отношениями социального порядка, что на практике представляется как воспроизводство системы различий, составляющих социальный порядок.

2. Установлено, что Т. Парсонс в социальных механизмах непрерывности и воспроизводства различал два вида процессов, происходящих в социальной системе. Первые — это интегративные и регулирующие воспроизводственные процессы, имеющие компенсаторный характер и обеспечивающие после возмущений восстановление социального равновесия и его непрерывность и, тем самым, воспроизводство общества. Вторые — это процессы структурных изменений, затрагивающие систему основных ценностей и норм; за культурной системой закрепляется функция сохранения и воспроизводства образг^а. Данная парадигма дополняется идеями Р. Мертона, который установил социальные механизмы воспроизводства институциональных практик.

3. Выявлено, что реальное социальное воспроизводство — это поддержание такого социального порядка в обществе представителями власти, когда одним из решающих мотивов их деятельности является утверждение собственных статусных (властных) позиций и извлечение политической, экономической и административной ренты. При этом ключевое место отводится воспроизводству отношений субординации, которое в первую очередь принадлежит структуре власти и ее позициям в распределении дефицитных ресурсов. Поскольку властные отношения пронизывают любую хозяйственную систему, то реальное право контролировать финансовые и материальные средства, рабочую силу и информацию — это ключ к воспроизводству отношений субординации.

4. Показано, что региональное воспроизводство связано с процессами возобновления социальных систем на региональном уровне, которые включают материальные блага, рабочую силу, производственные отношения, социальную структуру, социальные нормы и ценности. Региональное воспроизводство связано также с проявлением социального неравенства в регионе, с процессами функционирования территориальных общностей и территориального разделения труда. При простом социальном воспроизводстве основные характеристики социальных систем возобновляются в прежних масштабах и неизменном качестве. При расширенном социальном воспроизводстве происходит возобновление основных характеристик социальных систем в возрастающих масштабах и повышающемся качестве.

5. Механизм социального воспроизводства в регионе основан на принципе преемственности способов повседневной деятельности, которая обеспечивается стереотипизацией поведения, установками и социальными нормами. Таким путем реализуется воспроизводство как естественный, исторический процесс, когда закрепляется, повторяется и обновляется опыт социальных отношений. Принцип преемственности является основополагающим при формировании новых экономических пропорций, отвечает долговременным стратегическим задачам развития региональной экономики.

6. Выявлена фундаментальная согщалъная закономерность, которая связана с проблемами воспроизводства прежнего соцнетального порядка (Т. Заславская) или этатистско-традиционалистского социетального порядка (Н. Лапин), этакратизма (власти-собственности) как «неразделимого слияния собственности и власти» (Т. Заславская) и, в более жестких терминах, как «"самовластия", семантически близкого к понятию "авторитаризм"» (В. Межуев); закрепления и функционирования власти-собственности в системе экономических отношений (JI. Васильев, М. Восленский, Р. Нуреев, В. Радаев, А. Рунов, О. Шкаратан и др.); примыкающие к ним концепции зависимости от предшествующего развития — теории «Path-dependency» (Б. Артур и П. Дэвид), теории QWERTY-эффектов (П. Дэвид и Д. Пуфферт), в целом основанные на идеях азиатского способа производства (К. Маркс); теории рынка как механизма воспроизводства власти (А. Олейник) с использованием концепта доминирования через наложение интересов на рынке (idomination by virtue of a constellation ofinterests) [490], предложенного Максом Вебером; институциональных сил в контексте теории конкурентного изоморфизма (П. ДиМаджио, У. Пауэлл). Этакратичность советской номенклатуры представлена в законах функционирования системы «власть-собственность», которая сама себя воспроизводила на любом новом уровне в любых новых условиях (М. Восленский). Основной социально-экономический закон этакратизма заключен в постоянном самовозрастании (укреплении, приумножении) власти, приводящей также и к росту собственности, форма которой не индивидуально-частная, а совокупно-частная (Р. Нуреев). Социально-экономический закон этакратизма функционирует также на уровне любого региона. Тогда начинают работать разные концепции «территориальности», предполагающие «контроль над определенным пространством как способ, позволяющий контролировать доступ к вещам и отношениям» (Р. Сак [(/?. Sack]); теория социального пространства как смысловое поле для акторов, вступающих во взаимодействие (А. Филиппов), концепция «присвоения пространства», напрямую связанного с теорией власти (П. Бурдьё, Э. Гидденс), концепция производства пространства (А. Лефевр); теория конструирования «пространства общезначимых смыслов», в котором индивид отождествляет себя с ролями через установленные общностью правила идентификации, хабитуализации и институционализации действия (П. Бур-дьё, П. Бергер, И. Гофман, Т. Лукман и др.); концепции символического господства в пространстве, осуществляемого со стороны господствующей модели культуры (П. Бурдьё), и др.

7. Представлена концепция «общество — власть — бизнес» в контексте естественного треугольника отношений для нормально функционирующего общества (если понимать под бизнесом работодателя). На основе обработки экспертных интервью отмечено, что в России и в ее регионах очевидна «неполноценность этого треугольника», которая состоит в том, что бизнес де-факто лишен права на самостоятельный выбор. Конструктивные отношення между бизнесом и властью как таковые либо просто отсутствуют, либо они носят характер, направленный в основном против бизнеса по принципу «кто сильнее». Во многих экспертных интервью отмечено, что это — на самом деле достаточно серьезная проблема для страны и ее регионов, потому что в данном треугольнике отношений: общество, власть, бизнес сегодня, по-видимому, почти не работают более или менее разумные (рациональные) рыночные «правила игры». Представленная концепция социального воспроизводства показала, что перевод регионов, предприятий и других хозяйственных субъектов на действительно рыночные отношения выдвинул новое требование к экономическому механизму, связанному с обеспечением эквивалентных ресурсных отношений между всеми звеньями хозяйственной системы. Однако эти в теории прозрачные отношения «замутнены» коррупционными практиками.

8. Теоретическая структура из категорий экономической социологии автором представлена как многоуровневая иерархия. Первый уровень образуют два самых абстрактных ряда категорий — экономическая сфера и социальная сфера (то есть область социальных отношений). Их содержание отражает характеристики общества, наиболее значимые для понимания процессов, происходящих на пересечении модельных переменных экономики и общества.

Второй уровень категорий экономической социологии образуют такие, как социальный механизм развития экономики и частные социальные механизмы регулирования отдельных социально-экономических процессов.

Далее следуют категории, конкретизирующие содержание социальных механизмов: экономическая деятельность и экономическое поведение, экономическое сознание и экономическое мышление, экономические интересы, социально-экономические стереотипы, экономическая культура и др.

Важной категорией для обозначения реальных причин и наиболее глубоких стимулов экономической деятельности и экономического поведения людей является категория экономического интереса. Экономические интересы способствуют согласованности во взаимодействии разных групп и слоев в ходе их приспособления к изменениям, формирующим это взаимодействие и помогающим осуществлять социальное воспроизводство. Закономерность взаимосвязи экономических интересов и состояния экономических отношений выражается в том, что экономические отношения, проявляясь в экономических интересах, приобретают характер движущих сил общественного развития, реально стимулируя и мотивируя хозяйственную деятельность людей.

Экономические интересы и экономический образ мышления выступают предпосылками экономического поведения, которое определяется как поведение, связанное с перебором экономических альтернатив с целью рационального выбора, в котором минимизируются издержки и максимизируется чистая выгода. Индивиды предпринимают те действия, которые принесут им наибольшую чистую пользу (пользу за вычетом возможных затрат, связанных с этими действиями). В общении между собой по поводу распределения и потребления ограниченных экономических ресурсов субъекты преследуют свои экономические интересы, удовлетворяют свои насущные потребности. Такое понимание предоставляет основу для дальнейшей разработки концепции регионального интереса.

9. Необходимость регулирования экономического поведения положена в основу понимания экономической культуры как совокупности социальных ценностей и норм Ценностные образцы), являющихся регуляторами этого экономического поведения, выполняющих функцию социальной памяти экономического развития, ориентирующих ее субъектов на те или иные формы экономической активности и служащих основой любых воспроизводственных процессов. На социальном уровне институционализированные ценностные образцы выступают в виде «коллективных представлений» (Э. Дюркгейм, Т. Парсонс), которые определяют «желаемый тип» социальной системы. Согласно концепции Парсонса, воспроизводство образца является одной из четырех основных функциональных потребностей любого общества (или иной системы действия), как поддержание основного образца институционализированных в обществе ценностей и как оформление и поддержание (воспроизводство) надлежащих мотивационных обязательств индивидов перед обществом. При этом активность социальных субъектов (акторов) во многом зависит от состояния и регулятивных возможностей экономической культуры; места и роли тех или иных социальных групп в структуре экономических связей; динамики их перемещения в иерархии этой структуры в зависимости от принципов организации связи и гибкости их социальных стереотипов; от способности различных социальных механизмов регулировать экономические отношения.

10. Анализ проблем пространственного фактора жизнедеятельности людей как жителей региона вывел на необходимость провести содержательный синтез таких категорий, как региональное пространство и территориальная общность, территориальные интересы, территориальная (региональная) идентичность и территориальное поведение, рассмотренные во второй главе диссертационной работы. Авторский подход к воспроизводству региональной общности заключался в использовании и группировке следующего набора понятий и модельных категорий экономической социологии: социальной сферы жизни общества и социального воспроизводства, связанных с концепцией социальной структуры в экономике, когда экономические действия укоренены в конкретных системах социальных отношений [М. Вебер, М. Грано-веттер]. Используется концепция социального механизма развития экономики, которая представляет этот процесс как результат взаимодействия различных общественных групп, имеющих различные интересы. В социальном воспроизводстве ключевое место отводится укоренению отношений субординации и социальной иерархии в структуре власти, усиления властных позиций при распределении дефицитных ресурсов. Применяются элементы социокультурного подхода, элементы теории сетей и сети личных отношений (в разных формах солидарности). Используются идеи укорененности (включенности, встроенности) социальных отношений, структурной укорененности и социального конструирования хозяйства. Комплексный экономико-социологический анализ региона требует изучения субъективного осознания и переживания людьми, проживающими на его территории, феномена данного региона, сущности региональное™, которая выражается в самоидентификации с данным социально-территориальным сообществом, места и роли региона в структуре регионов государства, также в проявлении в соответствующей системе коммуникаций, в признаках и формах территориального поведения и в территориальном разделении труда (в терминах экономики это региональное размещение производительных сил).

11. Рассмотрено фундаментальное инвестиционное свойство денег (по Т. Парсонсу), их способность повышать производительность экономики через механизм кредита, что находит свои аналоги в действии других обобщенных символических средств, прежде всего власти и влияния. «Контролирующая функция денег» заключается в их использовании для эффективного влияния на размещение дефицитных ресурсов в рыночных условиях, который подобен механизму власти (по Т. Парсонсу). Механизм власти, как и механизм денег, может действовать таким образом, чтобы увеличивать эффективность как политической, так и экономической подсистем в долгосрочном плане, а влияние может использоваться для повышения способности социе-тального сообщества к достижению солидарности [506, с. 45]. Институт денег и монетарные отношения социально-экономического обмена рассматриваются как реальные конструкции, которые соединяют партнеров в конкретных экономических сделках. Выявлены и проанализированы детерминанты экономической культуры и процессы, когда экономическая культура «проникает» в субъекты (акторы макро-, мезо- и микроуровней) через играемые ими роли и реализуемые статусы посредством социальных норм (ценностных образцов).

12. Учтен контекстуальный момент относительно того, что Россия и ее регионы находятся в фазе развития, когда отсутствуют ярко выраженные институты, когда формально очень слабо артикулированы интересы групп, имеющих разнонаправленные интересы. При этом учитывается, что социальные региональные процессы тесно связаны с экономическими, но не определяются только экономикой. Выявлено, что значимы те или иные типы регионального поведения и разнообразные социальные факторы, их детерминирующие: такие как социокультурные нормы и традиции (весьма различные для разных территориальных групп), накопленный человеческий капитал, мобильность и качество населения, социальный, культурный, символический типы капитала с определенно выраженной региональной спецификой и воздействиями типа сложившейся системы расселения. «Территориальная общность» («community») есть объединение людей внутри определенного географического ареала. Единое представление о процессе функционирования и развития изучаемого объекта «community» получено, исходя из учета общности как территориальной базы и условий жизнедеятельности, создающих предпосылки для формирования специфических интересов и типов поведения людей. В значительной мере ему присущи важнейшие признаки общества «community», в частности саморегулирование и самовоспроизводство, значительную роль также играют территориальная самоидентификация и территориальные интересы. Локальная территориальная общность определяется как целостная и относительно самостоятельная первичная ячейка территориальной организации общества. В основе территориальной общности, как и любой социальной общности, лежит стремление к реализации тех преимуществ, которые дает солидарность, объединение усилий, ведущие к росту эффективности индивидуальных действий, способности отстаивать свои интересы и тем самым к возможности выживания и воспроизводства.

13. Воспроизводство локальных территориальных общностей является элементом территориальной организации общества, опосредующим социально-экономическое и политическое развитие, а также социальную стабилизацию. Они сохраняют за собой важнейшие функции и приобретают новые, принимая на себя своеобразную компенсацию отчуждающего воздействия современного общества. Территориальные общности обладают структурными и функциональными характеристиками. В функциональном аспекте выделяются внешние и внутренние. Внешние функции заключаются в удовлетворении потребностей территориального общества в материальных благах, производственных и социальных услугах, информации, духовных ценностях; внутренние функции — в обеспечении нормальных условий жизнедеятельности локальных территориальных общностей, или групп населения. Социально-территориальная структура является одной из базовых характеристик, дифференцирующих территориальные общности. Дифференцирующие функции определяются тем, что социальные (в широком смысле термина) процессы территориальных (или иных) субъектов, фазы общественного воспроизводства, социальные взаимодействия осуществляются в конкретном экономическом, социальном, политическом и других пространствах со своими границами, в поле напряженных экономических, социальных, политических сил, и каждый из субъектов борется за свой интерес.

14. Выявлено, что воспроизводство территориальной общности в контексте теоретической социологии сопряжено с тематикой пространственного измерения социальных систем и социального пространства. Проблематикой социологии пространства является продолжение рассмотрения основных (главных, центральных) вопросов социологии («как возможно общество?», «как возможен социальный порядок?», «что происходит и что за этим стоит?») — с постановкой третьей части основного ее вопроса: «где» («где возможно общество?», «где возможен социальный порядок?», «где что-то происходит и что за этим стоит?»). Воспроизводство территориальной общности указывает место процесса возобновления социальных систем с учетом наличия содержания и смысла социально-пространственного взаимодействия между индивидами. Концептуализация социального пространства имеет фундаментальное научное значение и связана с контекстами социальной и экономической стратификации, социальной и культурной мобильности, социальной дистанции, социальной позиции, структурой распределения капитала и прибыли, местом декларируемой борьбы за дефицитные ресурсы. Пространство содержит в себе самом социальные отношения. Такое социальное пространство производит и воспроизводит структуры власти, формы капитала, социальные неравенства. Пространственное воспроизводство территориальной общности, понимаемое как интеграция процессов возобновления социальных систем на уровне региона, приобретает поэтому свою особую научную значимость.

15. Воспроизводство территориальной общности понимается автором как интеграция четырех крупных подсистем: социального воспроизводства (функционирование различных форм капитала: символического, социального, экономического, инвестиционного, сопряженных с процессами производства материальных благ, экономических отношений, рабочей силы, социальной структуры); согщальной общности (совокупности индивидов, выполняющих ту или иную совместную деятельность, для которых характерны схожие черты жизнедеятельности и сознания, наличие неких общих признаков, например осознание единства своих интересов, развитое коллективное чувство «мы» и т. п.); территориальных интересов (реальные причины социальных действий, стоящих за побуждениями акторов, и системы их предпочтений (ожиданий), основанные на их отношении к данной территории); территориальной идентичности (в общем случае понимаемой как результаты когнитивного, ценностного и эмоционального процессов осознания принадлежности к своему региональному сообществу, осмысления своего места и роли в региональных взаимодействиях. Выделены различные подходы к рассмотрению проблемы интереса, которые могут быть достаточно эффективно применены в практике регионального развития: тернарной культуры; автономизации субъектов и хозяйства; автономии, габитуса и символического производства.

16. Показано, что вычленение собственно регионального (локального) интереса — это сложная методологическая проблема. Интересы представляют собой одно из самых важных и определяющих явлений в жизни общества, с которым непосредственно связаны и повседневная экономическая деятельность людей, и различные формы их социальной и духовной активности. Конкретные составляющие регионального интереса имеют как идеальный (защита местных культурных особенностей), так и материальный (экономические требования) характер. Интерес — один из основных принципов, управляющий социальными процессами, которые являются подлинными причинами человеческих действий, включая социальное поведение и социальные отношения (Г. Зиммель). По И. Канту, «интерес есть то, благодаря чему разум становится практическим, то есть становится причиной, определяющей волю» [335, с. 306]. Используемая автором методология по структуризации социального пространства по интересам на микро-, мезо- и макроуровнях вносит ясность в функции акторов каждого из этих уровней и дает методологическую установку на выявление многомерности того, что П. Сорокин называл «горизонтальными и вертикальными параметрами социального пространства» [623, с. 158]. Подчеркивается, что имущественные интересы должно быть строго отделены от интересов должностных, тем не менее в России и в ее регионах это правило постоянно нарушается. Важны не только собственно интересы, но также и цели (Т. Заславская). Выделение целей макро-, мезо-, микроакторов в сочетании разбиения на индивиды, семьи, организации, локальные, региональные, корпоративные и другие общности приносит методологическую пользу при анализе региональных социально-экономических процессов. В соответствии с этим понятия «микро-», «мезо-» и «макрог/ели» относятся не к масштабам социальных субъектов (от индивидов до макрообщностей), а к целям тех уровней, ради которых действуют индивиды. Интерес рассматривается также как та конституирующая сила, которая представляет собой социально-экономическое действие с целью его конкретной реализации. Автор, стремясь внести свою лепту в переосмысление данной проблемы с точки зрения экономико-социологического подхода, пришел к выводу о том, что реализация регионального экономического интереса должна состоять в процессе комплементарного обмена, основанного на равном перераспределении выгод и издержек между взаимодействующими акторами. Об этом свидетельствует теория договорной природы тернарной культуры (Ю. Лотман [420]).

17. Организация территориальной (региональной) общности как системы на определенной территории, в терминах структурно-функционального анализа, имеет в первую очередь адаптивное значение. Взаимодействия акторов порождают сеть социальных отношений, организованную (гомеоста-зис) и интегрированную (равновесие) благодаря наличию общей ценностной ориентации (системы ценностей) таким образом, что эта система оказывается способной стандартизировать отдельные виды деятельности (роли) внутри себя самой и сохранять себя как таковую по отношению к условиям внешней среды. Общность рассматривается как система, в которой человеческое поведение, а через него и общественные явления определяются прежде всего культурными факторами, то есть правилами поведения, ценностями, ожиданиями, ролями и т. д. (Н. Лапин, Т. Парсонс). Автором приводится новая трактовка интересов (как собственно интересов, так и региональных), сопряженных с ними действий, идентичности, рациональности, ценностей культуры), институтов, социальных норм, рассматриваемых на уровне различных акторов, по мере необходимости локализуемых в региональном контексте. Если публичные интересы относятся к пользе государства на макроуровне и в регионе на мезоуровне, то частные интересы — это отражение потребностей отдельных лиц на микроуровне. Но в реальной действительности такое деление носит условный характер. Так, интересы конкретных семей представляют собой публичный интерес в той мере, в какой семья является ячейкой общества, социализации личности. Тем не менее важно четкое выделение макро-, мезо- и микроуровней в сочетании разбиения акторов на индивиды, семьи, организации, локальные, региональные, корпоративные общности при анализе социально-экономических региональных процессов.

18. Региональные интересы являются мощным стимулом для развития производства, услуг, для объединения сил, заинтересованных в. результатах активной и квалифицированной деятельности территорий. Частные интересы являются мощным стимулом для развития производства, услуг, объединения сил, привлекающих квалифицированных людей, которые включаются в бизнес-процессы и в предпринимательские структуры. Частные интересы состоят в обеспечении самостоятельности и свободы отдельных личностей, их объединений и организаций, это крайне выгодно и с позиций государственных интересов, потому что свобода дает людям возможность быть инициативными.

В свою очередь, от «критической массы» свободных людей в стране зависят сила и возможности государства, а региональные интересы состоят в обеспечении самостоятельности и свободы отдельных регионов. Когда частные интересы проводятся в жизнь последовательно и верно, то в обществе начинают действительно господствовать «горизонтальные» отношения. Тогда общество само организует взаимные услуги своим согражданам, освобождая государство для решения стратегических задач. Исходя из представленной логики этих рассуждений, в развитом локальном сообществе для широких масс социально-экономические детерминанты приобретают приоритет над политическими (властными) детерминантами развития региональной общности. Категория «локального территориального интереса» рассмотрена с теоретической и эмпирико-прикладной точек зрения. С теоретической точки зрения экономико-социологического подхода реализация регионального экономического интереса состоит в процессе комплементарного обмена, основанного на равном перераспределении выгод и издержек между акторами. Это достигается прежде всего как возможность свободно устанавливать с обеих сторон конвенциональные смыслы и значения тех критериев и правил, на основе которых устанавливается равновесие их интересов.

19. Разные региональные интересы и сопряженные с ними идентичности актуализируются в реальных прагматических выходах при реализации стратегии региона. Региональный (локальный) интерес в «чистом виде» может представлять собой синтез разнообразных интересов местного сообщества, происходящий под воздействием сугубо местных, достаточно уникальных условий. При этом важным моментом является укоренение региональной идентичности, проявляющееся в самых разнообразных формах. В настоящее время политические и идеологические интересы доминируют, но в развитом локальном сообществе доминантными представлены социально-экономические детерминанты его развития.

20. Разработана идея социального конструирования, возникшая ранее в социальной теории в рамках субъективистской традиции, трансформирующаяся в концепцию региональной идентичности. Суть и основное содержание концепции контроля идентичности состоит в моделировании и анализе связей между идентичностью (личности) и социальной структурой (общества). Интегративная модель идентичности базируется на принципах дифференциации и взаимодействия двух контекстуальных уровней ее формирования: когнитивно-репрезентативного, складывающегося в процессе отнесения индивидом себя к той или иной социальной категории; межличностного, в основании которого лежат специфические отношения с другими. В результате в рамках теоретической схемы учтены варианты локализации социальной идентичности — межличностный и межгрупповой.

21. В концепции социального воспроизводственного процесса на уровне региона нашла свое отражение и категория социального капитала. Обладая социальным капиталом, актор формирует совокупность таких отношений, которые связаны с ожиданиями того, что контрагенты будут выполнять свои обязательства без применения санкций; данная концентрация ожиданий и обязательств выражается обобщающим понятием доверия. В свою очередь, объективированную структурную основу социального капитала формируют сети социальных связей, которые используются для социального производства и производства различного рода: взаимного обучения, формирования репутаций, транслирования информации, экономии ресурсов. На основе социальных сетей, которые часто имеют тенденцию к относительной замкнутости, складывается институциональная основа социального капитала — принадлежность к определенному социальному кругу, или членство в группе, что может подкрепляться и формальными статусами, например члена региональной ассоциации, клуба. В этом случае формируется некая идентичность (клановая, территориальная, статусная и пр.).

22. Существует узкое и широкое понимание идентичности (самосознания). Согласно узкому пониманию, идентичность — это простое самоотнесение к группе, а в широком понимании такое самоотнесение дополняется более содержательными и глубокими представлениями о своей группе, о ее языке, культуре, истории, регионе,- государственности (Л. Дробижева). Дополнение этого списка представлений интересами, осознаваемыми личностью и группой, предоставляет возможность работать с идентичностью как с установочным социально-психологическим образованием, включающим когнитивный, эмоциональный и регулятивный (поведенческий) компоненты социального капитала, который, в свою очередь, влияет на культурную (сохраняющую и воспроизводственную) петлю обратной связи (в терминах системного анализа) социального воспроизводственного регионального процесса.

Тем самым региональная идентичность, процессы ее формирования и внутренней инвариантности рассмотрены в контексте социальной детерминации. В ней отражаются представления человека на данной территории о принадлежности к общности своих и одновременном отличии от чужих.

23. Показано, какие интегрирующие и дифференцирующие признаки заложены в том или ином виде идентичности. Региональная идентичность дает возможность индивиду ощущать себя частью общности, фиксируя его особый интерес и выступая важным фактором, объединяющим его в соответствующую коллективность. Региональная идентичность является в то же время идеальной представленностью социального отождествления: «Я — член территориальной общности». Этот процесс обусловлен и поддерживается дискурсивными практиками и культурными ритуалами и состоит из производства региональных границ, систем символов, смыслов и институтов. Акцент сделан именно на объединении людей по региональному признаку и для выражения своих региональных (локальных) интересов в тех или иных сообществах. Возникает позитивный сообщественный эффект, означающий, что региональное (территориальное) сообщество действительно существует, обретает свою собственную социальную, экономическую и политическую субъектность, происходит его активизация и актуализация в социально-экономическом и в политическом пространстве.

24. Рассмотрена интегративная модель соъ^иальной идентичности, главное достоинство которой в том, что она позволяет анализировать связь между социально-психологическими процессами, протекающими на трех различных (хотя и взаимосвязанных) уровнях социального контекста — категориальном (макромасштабные социальные структуры), локальном и межличностном. Первый уровень охватывает символическое измерение социальной реальности, второй уровень — локальное, региональное или пространственное измерение социальной реальности, третий — конкретные ее проявления в повседневной жизни. Прикладное значение концепции инте-гративной модели социальной идентичности состоит в том, что она дает возможность исследователю измерять на одном континууме воздействие сдерживающих и стимулирующих параметров социального контекста, где индивиды выстраивают свои стратегические отношения с другими. В инте-гративной модели социальной идентичности «Я» получает двойственное определение: в терминах его свободной социальной активности (как субъект и режиссер процесса формирования идентичности) и в качестве продукта собственной социальной позиции в рамках определенной социальной структуры. С одной стороны, индивид является субъектом выбора той или иной социальной категории, с другой — его культура или ближайшее сообщество осуществляют внешнюю принудительную его категоризацию (особенно в тех случаях, когда налицо видимые признаки категориальной принадлежности — пол, возраст, раса). Модели предполагают детальный анализ параметров социального контекста, наличия социально значимых групп, возможностей доступа в эти группы новых членов, степени их «проницаемости» и «открытости», особенностей межличностных и межгрупповых связей и контактов. Одним из ключевых моментов является изучение позитивного принятия групповой принадлежности и мотивации идентификации. Механизмами производства сог^иального капитала могут выступать взаимное восприятие и отношения, продуцируемые последствием принятия идентичности индивидов. Идентичность в одно и то же время субъективно заявлена и коллективно предписана (А. Тэджфел и Д. Тернер).

25. Позитивное включение индивида в группу как принципиальный признак социального капитала позволил проанализировать механизмы воспроизводства социального неравенства в капиталистическом обществе. Социальный капитал определяется как совокупность ресурсов, доступных индивиду благодаря его социальным связям, и как устойчивая сеть институционализированных отношений в группе. Последняя дает своим членам опору в виде коллективного капитала и репутации, позволяющей им получать социальные инвестиции во всех смыслах этого слова. Эти отношения могут существовать только в практическом состоянии, в форме материального и символического обмена, который способствует их поддержанию. Они оформляются социально и гарантированы общим именем (семьи, класса, племени, школы, партии и т. д.) или целым набором институционализирующих актов, призванных одновременно формировать и информировать тех, кто через них проходит; в этом случае они более или менее реально приводятся в действие, а затем поддерживаются и контролируются в процессе обмена (П. Бурдьё [93, с. 528]). Все эти социальные связи являются продуктом деятельности по формированию и воспроизводству социальных отношений, которые позволяют одним индивидам получить преимущество над другими в рыночной экономике. Анализ социального капитала позволяет понять, как повседневные семейные и дружеские отношения приводят к возникновению и воспроизводству социального неравенства в контексте региональной идентичности.

26. Социальная идентичность предстает также как целостное динамичное образование, выступающее в качестве системы ключевых социальных конструктов личности. Она активно конструируется субъектом, оказавшимся в ситуации пересмотра своего места в социальной среде, в ходе взаимодействия, социального сравнения и является когнитивно-мотивационным основанием восприятия индивидом новых социальных ценностей. Фокус пригодности этой системы направлен на обеспечение адаптации к социальным условиям. В качестве основной мотивации идентификации рассматривается самоуважение, которое дополняется другими видами базовой мотивации, такими как поиски смысла, развития, самозащиты. Социальная идентичность выполняет ряд следующих жизненно важных функций: адаптационную — приспособление к новым социальным условиям; ориентировочную — поиск своего места в социальном пространстве; структурную — придание определенности, упорядоченности «Я»\ голевую — целеполагание, построение четкой модели поведения; экзистенциальную — осмысление своей сущности, онтологическое прогнозирование (Н. Иванова [314, с. 232-242]). Было определено, что социальная идентичность как целостное образование представляет собой единство когнитивных, мотивационных и ценностных компонентов, объединение которых создает функциональные блоки. Эти блоки следующие: базисный — узко локализованная самоидентификация, которая обеспечивает истолкование социальной реальности на уровне этнической, региональной, семейной общности; мотивация самозащиты, ценности личной жизни, здоровья, безопасности и защищенности; индивидуально-личностный — проявляется в самоидентификации по отношению к требованиям культуры различных сообществ, обеспечивает истолкование сложившихся нравственных критериев оценки социальных общностей, связан с мотивацией самоуважения, ценностями общения, культуры; профессионально-деловой — обеспечивает истолкование и субъективную причастность к профессиональным, деловым, гражданским общностям, проявляется в мотивации самореализации, ценностях деловой и профессиональной и жизни (Н. Иванова [315, с. 7]). Выявленные функции и функциональные блоки сог^иальной идентичности как целостного образования любого человека выполняют тот же ряд жизненно важных функций на уровне региональной идентичности. Эта гипотеза была проверена и верифицирована автором на примере Тюменского региона.

В прикладном плане были получены следующие научные результаты:

27. В качестве примера цивилизованного решения проблемы регионального интереса в Тюменской области рассмотрена программа «Сотрудничество», направленная на решение конституционно обусловленной коллизии сложносоставного субъекта Российской Федерации, особенность которого проявляется в объективно большем объеме ресурсов, доступных периферии (округа) по отношению к метрополии (областной центр).

28. Доказано, что устранение сложной проблемы «сращивания власти и собственности» возможно только через согласованные (конвенциональные) процедуры разделения власти и собственности, начиная с высшего политического уровня, внедрения в жизнь принципов конкуренции, в том числе конкуренции политической. Реальный мотив сломать систему власти-собственности имеется только у реально конкурирующей политической партии, которая стремится устранить непрозрачность социально-экономических и политических отношений власти и собственности1.

29. Социологические и статистические исследования показали, что сложившиеся уровень и качество жизни в регионах Тюменского Севера и их муниципальных образованиях пока что не компенсируют в достаточной мере большинству населения воздействия суровых природно-климатических условий жизни и труда, отдаленности проживания от основных социокультурных центров, очагового характера заселения, не обеспечивают доступности комфортного жилья и других важных услуг учреждений социальной сферы. Это связано с отсутствием государственной северной политики, несовершенством налогового законодательства, низким уровнем транспортной доступности, недостаточной бюджетной обеспеченностью муниципальных образований, ослаблением роли государства на Тюменском Севере.

30. В развитии Тюменской области доминируют унаследованные от экономики социалистического периода особенности: сложившаяся в регионе структура экономики, слабая степень освоенности территории, демографическая ситуация, социокультурные особенности населения и неформальных институтов (традиций и норм), воздействующих на формы занятости, доходы, мобильность населения, а в более широком плане — на человеческий и социальный капитал. За последнюю четверть XX в. Тюменская область превратилась в развитой индустриальный регион. И на сегодняшний день она является одним из сильнейших регионов России с особыми преимуществами. Высокие темпы развития промышленности в этот период обеспечили региону особые условия, создали возможности для ведения социально ориентированной политики. По сравнению с 2009 г., в условиях мирового финансово-экономического кризиса, динамика основных социально-экономических показателей в Тюменской области и ее округах в 2008 г. остается более благоприятной, чем в среднем по России и в Уральском федеральном округе. В регионе

1 Об этом более подробно см. в докладе Института современного развития (ИНСОР), попечительский совет которого возглавляет президент России Дмитрий Медведев [568]. менее пострадала промышленность, сельское хозяйство, более других отраслей — строительство, транспорт. Позитивные характеристики для Тюменской области создаются в основном за счет ХМАО — за счет добычи и продажи сырой нефти и газа. После радикальных реформ структура регионального российского социума продолжала обеспечивать достаточно надежную трансляцию жизненных мотиваций и способов восприятия действительности на региональном уровне, и, несмотря на революционный характер изменений 1990-х гг. и кризисные явления 2009 г., социокультурные региональные стереотипы остаются устойчивыми. Высокий уровень экономического развития, доходов и расходов не обеспечил региону высокие показатели в качестве жизни населения. В Тюменском регионе недостаточна обеспеченность жильем, слабо развита перерабатывающая промышленность и в целом общеэкономическая инфраструктура. Остаются проблемы в медицинском обслуживании населения.

31. ХМАО-Югра существенно опережает всю область по уровню социального самочувствия граждан, социальная трансформация наиболее благополучного региона сопряжена с модернизированной структурой ценностей. Сближение параметров культурного потенциала населения области в разрезе трех субъектов свидетельствует о преодолении культурных различий и формировании культурной общности населения Тюменской области. Не в последнюю очередь сближение культурных параметров связано с объединением информационного поля Тюменской области, произошедшим по трем направлениям — распространение и бурный рост интернет-коммуникаций, рост сетевой связи и общее региональное телевещание, сказывается также действие программы «Сотрудничество».

32. Сохраняется расхождение между реальным и желаемым положением дел в сфере занятости. В Тюменской области к 2010 г. на рынке труда сохраняется стабильная ситуация, но она часто стабилизируется переводом явной безработицы в скрытую: сокращения заработной платы, задержки и невыплаты заработной платы, неоплачиваемые отпуска и пр. Работники не вполне готовы к работе в условиях кризиса, существуют противоречия между состоянием рынка труда и системой мотивации работников. Усилия власти по стабилизации рынка труда принесли ощутимые результаты, но они не вполне соответствуют рыночным требованиям в условиях кризиса — освобождение рынка от неэффективного производства, переоборудование и обновление сферы экономики, формирование инновационной производственной среды.

33. В Тюменском регионе закончена муниципальная реформа, и предпринимаются шаги по использованию потенциала кооперации крупного города Тюмени с окружающими территориями либо нескольких близлежащих городских территорий (города в ХМАО и ЯНАО). Однако проявляются проблемы, которые порождены муниципальной реформой. Во-первых, формально создано немало нежизнеспособных муниципальных образований (поселений), потенциал которых не позволяет решать вопросы местного значения; с течением времени эта проблема будет обостряться. Во-вторых, стали действовать факторы, приводящие к экономическим потерям в процессе решения вопросов местного значения, связанным с невозможностью обеспечить на уровне поселений «экономию за счет масштаба», а также с недоучетом транспортного фактора муниципальных услуг. К подобному результату приводит единообразное разграничение вопросов местного значения между муниципальным районом и поселением вне зависимости от плотности населения и характера расселения. Данная тенденция усугубляется в результате массового стремления на уровне поселений копировать управленческие технологии, которые характерны для гораздо более масштабных объектов управления и применяются на уровне муниципальных районов или городских округов. Наконец, многие процессы, потребность в которых ощущается в ходе реализации муниципальной реформы, не имеют адекватных правовых механизмов реализации.

 

Список научной литературыКорепанов, Геннадий Семёнович, диссертация по теме "Экономическая социология и демография"

1. Абдулатипов Р. Г. Парадоксы суверенитета. М., 1995.

2. Абельс X. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерпретативную социологию / пер. с нем.; ред. Н. А. Головин, В. В. Козловский. СПб.: Алетейя, 1999.

3. Аболафия М. Рынки как культуры: этнографический подход // Экономическая социология. 2003. Т. 4. № 2. С. 63-79.

4. Аванесова Г. А., Астафьева О. Н. Социокультурное развитие российских регионов: механизмы самоорганизации и региональная политика. М.: Изд-во РАГС, 2001.

5. Авдашева С. Б., Тамбовцев В. Л. Влияние конкуренции и антимонопольного регулирования на процессы экономической модернизации в России / под ред. С. Б. Авдашевой, В. Л. Тамбовцева. М.: ТЕИС, 2005.

6. Автономов В. С. Модель человека в экономической науке. СПб.: Экономическая школа, 1998.

7. Автономов В. С. Человек в зеркале экономической теории (Очерк истории западной экономической мысли). М., 2003.

8. Аганбегян А. Г. Социально-экономическое развитие России. М.: Дело, 2003.

9. Адаптационные стратегии населения / под ред. Е. М. Авраамовой. СПб., 2004.

10. П.Адухов А. Реформирование экономики и взаимодействие центра и регионов Российской Федерации И Вопросы экономики. 1996. № 6.

11. Азарх Э. Д., Балыкова Н. А., Хахулина Л. А. и др. Благосостояние городского населения Сибири: проблемы дифференциации (опыт социологического изучения). Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990.

12. Аитов Н. А. Социальное развитие городов: сущность и перспективы. М.: Знание, 1979.

13. Аитов Н. А. Социальное развитие регионов. М.: Наука, 1985.

14. Аитов Н. А. Отношения по расселению. Свердловск: Уральский ун-т, 1987.

15. Айвазян С. А. Интегральные показатели качества жизни населения: их построение и использование в социально-экономическом управлении и межрегиональных сопоставлениях. М.: ЦЭМИ РАН, 2000.

16. Айзатуллин Р. М., Курчаков Р. С. Актуальные вопросы социально-экономического развития регионов. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1988.

17. Алексеев А. И., Зубаревич Н. В. Кризис урбанизации и сельская местность России // Миграция и урбанизация в СНГ и Балтии в 90-е гг. / под ред. Ж. А. Зайончковской. М., 1999.

18. Алексеев А. И. Многоликая деревня: (население и территория). М.: Мысль, 1990.

19. Алексеев А. И., Зубаревич Н. В. Кризис урбанизации: формирование нового образа жизни // Проблемы прогнозирования. 2000. № 4. С. 138-146.

20. Алексеев А. И., Симагин Ю. А. Аграрный характер российского менталитета и реформы в сельской местности России // Российские регионы в новых экономических условиях / под ред. Ю. Г. Липеца. М.: ИГ РАН, 1996.

21. Алексеев П. В. Социальная философия. М.: ООО «Изд-во Проспект», 2003.

22. Алексеев С. С. Частное право. М.: Статут, 1999.

23. Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К. и др. Сравнительная политология сегодня. М., 2002.

24. Американская социологическая мысль: тексты / под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994.

25. Американская социология: Перспективы. Проблемы. Методы / сокр. пер. с англ.; ред. Т. Парсонс; под ред. Г. В. Осипова. М.: Прогресс, 1972.

26. Анализ рынков в современной экономической социологии / пер. с англ.; отв. ред. В. В. Радаев, М. С. Добрякова. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2008.

27. Аникеева Н. С. Социально-территориальная общность как среда жизнедеятельности человека: автореф. дис. . канд. социол. наук. СПб., 1997.

28. Аникин А. В. Юность науки: Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса. М., 1985.

29. Анимица Е. Г., Елохов А. М., Сухих В. А. Качество жизни населения крупнейшего города. Екатеринбург, 2000.

30. Анохин А. А. Региональные проблемы социального развития. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986.

31. Аристотель. Политика // Сочинения: в 4 т. Т. 4. М., 1984.

32. Артемов В. А. Социальное время: проблемы изучения и использования. Новосибирск: Наука, 1987.

33. Артюхов А. В. Функционирование и развитие северной семьи в системе регионального управления (опыт социального проектирования): автореф. дис. . д-ра социол. наук. Тюмень: Тюменский гос. нефтегазовый ун-т, 2002.

34. Арутюнов С. А. Процессы и закономерности вхождения инноваций в культуру этноса // Советская этнография. 1982. № 1. С. 8-21.

35. Аузан А. Договор-2008: критерии справедливости // Публичные лекции Полит.ру. 2006. 11 мая Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.polit.ru/lectures/2006/ 05/18/ аигап. Ыш1.

36. Афанасьев М. Н. Клиентелизм и российская государственность. М.: Московский общественный научный фонд, 1997; 2-е изд., доп. М., 2000.

37. Афанасьев М. Невыносимая слабость государства. М.: РОССПЭН, 2006.

38. Афанасьев М. Российские элиты развития: запрос на новый курс. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2009.

39. Афанасьев М. Общественный капитал российских элит развития // Общественные науки и современность. 2009. № 3. С. 5-16.

40. Афанасьев М. Есть ли в России спрос на модернизацию? Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ryzkov.ru/publications.php?id=8181.

41. Ахиезер А. С. Личность рабочего и общественное воспроизводство // Философия и культура. М., 1983.

42. Ахнезер А. С. Социальное воспроизводство и город// Общественное воспроизводство: экологические проблемы. М.: ИМРД, 1991.

43. Ахиезер А. С. Прогнозирование социокультурной динамики России: вопросы методологии и некоторые результаты // Проблемы прогнозирования. 1993. № 5. С. 71-77.

44. Ахиезер А. С. Социокультурное прогнозирование динамики России: микро- и макроуровни // Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. М.: Аспект Пресс, 1995. С. 262-267.

45. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. (Социокультурная динамика России). От прошлого к будущему. Т. 1. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997.

46. Ахиезер А. С. Российское пространство как предмет осмысления // Отечественные записки. 2002. № 6. С. 72-86.

47. Ашин Г. К. Современные теории элиты: критический очерк. М.: Международные отношения, 1985.

48. Аяцков Д. Ф. Исторические истоки современного российского федерализма и процесс его становления в условиях трансформации социально-экономической и политической системы России (90-е гг. XX в.): автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 1999.

49. Байдалова О. В. Социология региона: основные проблемы и методы исследования: учебное пособие. Волгоград: Перемена, 2002.

50. Байдалова О. В. Развитие региона как социальной системы: социальные показатели и индикаторы: монография. Волгоград: Изд-во ВАГС, 2002.

51. Бакштановский В. Город-шанс // Тюмень: старт века. Тюмень: Тюменский дом печати, 2006. С. 421-428.

52. Баранов А. В. Взаимодействие акторов региональных политических процессов в постсоветской России. М.: Социально-политическая мысль, 2007.

53. Баранов А. В. Историческое сознание в контексте региональной идентичности юга России // Человек. Сообщество. Управление. 2003. № 2-3. С. 86-96.

54. Баранов А. В. Региональная политическая идентичность: методы исследования в Западной Европе // Социальная политика и социология. 2006. № 1. С. 23-31.

55. Баранов А. В. Акторы региональных политических процессов в постсоветской России. Краснодар: Изд-во Кубанского гос. ун-та, 2005.

56. Барбаков О. М. Региональное управление: реалии и перспективы. СПб.: Лань, 1999.

57. Барбаков О. М. Система управления регионом: детерминанты, информационные технологии, модели: автореф. дис. д-ра социол. наук. Тюмень: ТГНГУ, 1999.

58. Барсукова С. Тенденции социального зонирования российских городов // Российское городское пространство: попытка осмысления / под ред. В. Вагина. М.: Московский общественный научный фонд, 2000.

59. Барсукова С. Сетевая взаимопомощь российских домохозяйств: теория и практика экономики дара // Мир России. 2003. № 2.

60. Барсукова С. Неформальная экономика: экономико-социологический анализ. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2004.

61. Барулин В. С. Социальная философия. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000.

62. Бахрах М. В. Территориальное воспроизводство и эффективность размещения производительных сил // Изв. АН СССР. Сер. экономическая. 1979. № 2.

63. Беккер Г. Экономический анализ и человеческое поведение // THESIS. 1993. Т. 1. Вып. 1.

64. Беккер Г. Человеческий капитал и распределение времени // Беккер Г. Избранные труды по экономической теории. Человеческое поведение: экономический подход / пер. с англ. М.: ГУ ВШЭ, 2003. С. 49-154.

65. Беккер Г. Экономический подход к человеческому поведению // Беккер Г. Избранные труды по экономической теории. Человеческое поведение: экономический подход / пер. с англ. М.: ГУ ВШЭ, 2003.

66. Белимов В. Местное самоуправление в Уральском округе хоронят под аплодисменты Электронный ресурс. Режим доступа: http://old.strana.ru/stories/01/10/19/1822/ 132064.html.

67. Беляева Л. А. Эмпирическая социология в России и Восточной Европе. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2004.

68. Беляева Л. А., Корепанов Г. С., Шафранов-Куцев Г. Ф., Лапин Н. И. Тюменский регион в современной фазе социокультурной эволюции России // Мир России. 2008. № 1. Т. XVII.

69. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медиум, 1995.

70. Бессонова О. Раздаточная экономика России: эволюция через трансформации. М.: РОССПЭН, 2006.

71. Бессонова О. Э. Образ будущего России и код цивилизационного развития. Новосибирск: ИЭОПП, 2007.

72. Бессонова О. Э., Шабанова М. А. Новосибирская экономико-социологическая школа // Социологические исследования. 2000. № 8. С. 79-88.

73. Бёрджесс Э. У. Рост города: Введение в исследовательский проект // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11, Социология. 2000. № 4. С. 122-136.

74. Бизнес как субъект социальной политики: должник, благодетель, партнер? / под ред. С. В. Шишкина; Независимый институт социальной политики. М.: ГУ ВШЭ, 2005.

75. Бирюков С. В. Региональная политическая власть: институты, структуры, механизмы. Кемерово, 2006.

76. Блау П. М. Различные точки зрения на социальную структуру и их общий знаменатель // Американская социологическая мысль: тексты / под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 8-46.

77. Богданова JI. П. Социальное воспроизводство региональной общности: содержание, процессы, механизмы. Тверь: Тверской гос. ун-т, 2006.

78. Богомолова Т. Ю., Тапилина В. С., Михеева А. Р. Социальная структура: неравенство в области материального благосостояния. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1992.

79. Богомяков В. Г. Патриотизм и гражданственность в сознании молодежи Тюменской области // Политическое развитие Тюменского региона: труды кафедры политологии. Вып. 3. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. С. 3-10.

80. Бородкин Ф. М. Трагедия провинциальной социологии // Социологические исследования. 1997. № 12. С. 108-111.

81. Бороноев А. О., Ельмеев В. Я., Орлов В. Н. О предмете социологии как общей науки об обществе // Социологические исследования. 1991. № 5. С. 35-39.

82. Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. Очерк пятый. Культура и ее этнические функции. М., 1983. С. 88-142.

83. Бурдьё П. Социальное пространство и генезис классов // Вопросы социологии. 1992. Т. 1. № 1. С. 17-36.

84. Бурдьё П. Социальное пространство и генезис классов // Бурдьё П. Социология политики. M.: Socio-Logos, 1993.

85. Бурдьё П. Социология политики / пер. с франц.; сост., общ. ред. и предисл. Н. А. Шмат-ко. M.: Socio-Logos, 1993.

86. Бурдьё П. Социальное пространство и символическая власть // THESIS. 1993. Т. 1.

87. Бурдьё П. Структура, габитус, практика // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т. 1. № 2. С. 44-59.

88. Бурдьё П. Практический смысл. СПб.: Алетейя, 2001.

89. Бурдьё П. Формы капитала// Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 5. С. 60-74.

90. Бурдьё П. Формы капитала // Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики / сост. и науч. ред. В. В. Радаев; пер. М. С. Добряковой и др. М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. С. 519-537.

91. Бурдьё П. Социальное пространство и символическая власть / пер. с франц. В. И. Иванова. М.: МГИМО МИД РФ, 2004.

92. Бурдьё П. Поле экономики // Бурдьё П. Социальное пространство: поля и практики / под ред. Н. А. Шматко. М.: Алетейя, 2005.

93. Бурдьё П. Социология социального пространства/ пер. с франц. Н. А. Шматко. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007.

94. Бурдьё П. Социальное пространство: поля и практики / пер. с франц. Н. А. Шматко. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007.

95. Бурдьё П. Социальное пространство и генезис классов // Бурдьё П. Социология социального пространства / пер. с франц. Ы. А. Шматко. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007.

96. Бурдьё П. Физическое и социальное пространства // Бурдьё П. Социология социального пространства/ пер. с франц.; отв. ред. переводаН. А. Шматко. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007.

97. ЮО.Бурдьё П. Дух государства: генезис и структура бюрократического поля // Бурдьё П. Социология социального пространства / пер. с франц.; отв. ред. перевода Н. А. Шмат-ко. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007.

98. Бусыгина И. М. Политическая регионалистика. М., 2006.

99. Бутов В. И., Игнатов В. Г. Экономика социальной сферы. М., 2006.

100. ЮЗ.Быокенен Дж. Сочинения. Т. 1: Фонд экономической инициативы / пер. с англ.; гл.ред. Р. М. Нуреев и др. М.: Таурус Альфа, 1997. (Сер. «Нобелевские лауреаты по экономике»).

101. Валентей С. Д. Федерализм: российская история и российская государственность. М., 1998.

102. Валиуллин X. X. Экономическое пространство России: валюты, нефть, инвестиции // Проблемы прогнозирования. 2007. № 2. С. 45-59.

103. Юб.Вардомский Л. В. Проблемы регионального развития России в условиях глобализации // Российские регионы и центр: взаимодействие в экономическом пространстве / под ред. Ю. Г. Липеца. М.: ИГ РАН, 2000.

104. Васильев Л. С. Феномен власти-собственности. К проблеме типологии докапиталистических структур // Типы общественных отношений на Востоке в Средние века. М., 1982.

105. Ю8.Вахитов Р. Ельцинский урок макиавеллизма// Философия практики и культура. 2005. № 1/2.

106. Вебер М. Избранные произведения / пер. с нем.; сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова; предисл. П. П. Гайденко. М.: Прогресс, 1990.

107. ПО.Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 345-415.

108. Ш.Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 602-630.

109. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма// Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 61-272.

110. Вебер М. Класс, статус и партия // Социальная стратификация. Вып. 1. М., 1992. С. 19-38.

111. Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994.

112. Вебер М. Основные понятия стратификации // Социологические исследования. 1994. №5. С. 147-156.

113. Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984.

114. Веннерлинд К. О чем молчит презренный металл? Семиотика денег и общественный контроль // Вопросы экономики. 2010. № 2. С. 65-82.

115. Верховин В. И. Предметная область экономической социологии // Экономическая социология / под ред. В. И. Верховина. М.: Академический проект: Фонд «Мир», 2006.

116. Верховин В. И. Структура и функции монетарного поведения // Социологические исследования. 1993. № 10. С. 67-73.

117. Верховин В. И. Экономическое поведение как предмет социологического анализа // Социологические исследования. 1994. № 10. С. 120-126.

118. Верховин В. И. Экономическая социология. М.: Изд-во МГУ, 1998.

119. Верховин В. И. Монетарный анализ экономического поведения Г. Зиммеля // Экономическая социология: в 2 т. Т. 1 / под ред. В. И. Верховина. 2-е изд. М.: КДУ, 2009.

120. Верховин В. И., Верховин А. В. Посредническое поведение: научное издание / под ред. В. И. Зубкова. М.: Изд-во РУДН, 2005.

121. Верховин В. И., Зубков В. И. Экономическая социология: монография. М.: Изд-во РУДН, 2002.

122. Веселов Ю. В. Экономическая социология: история идей. СПб.: Изд-во С.-Петербургского гос. ун-та, 1995.

123. Веселов Ю. В. Экономическая социология в России: история и современность // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Т. 2. Вып. 2. С. 63-70.

124. Вииоградский В. Г. Социальная организация пространства: философско-социологи-ческий анализ. М.: Наука, 1988.

125. Вишневский А. Г. Серп и рубль. М.: ОГИ, 1998.

126. Власова Н. Ю. Города-ядра экономического роста // Полюса и центры роста в региональном развитии / под ред. Ю. Г. Липеца. М.: ИГ РАН, 1998.

127. Вопросы национальных и федеративных отношений / под ред. Р. Г. Абдулатипова. Вып. 3. М.: Изд-во РАГС, 1999.

128. Воронков В. М. Эволюция правящей элиты в период перехода к демократии // Социально-стратификационные процессы в современном обществе. Кн. 2. М.: ИС РАН, 1993. С. 162-182.

129. Воронов В. В. Экономическое сознание и экономическая практика на рубеже веков. СПб.: Изд-во НИИХ СПбГУ, 2003.

130. Воронов В., Гришин А., Петрова И. Региональная экономика в условиях глобализации: проблемы, решения, перспективы / под ред. В. В. Воронова. Даугавпилс; Рига: Изд-во Ин-та транспорта и связи, 2006.

131. Воротилов В. А. Эффективность производства в регионе. JL: Наука. Ленингр. отд-иие, 1985.

132. Восленский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: Изд-во «Советская Россия»; МП «Октябрь», 1991.

133. Воспроизводственные проблемы планового управления регионом / под ред. Р. И. Шни-пера и А. С. Новоселова. Новосибирск: Изд-во ИЭОПП СО РАН, 1989.

134. Гайденко П. П. Социология Макса Вебера // Вебер М. Избранные произведения / пер. с нем.; сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова; предисл. П. П. Гайденко. М.: Прогресс, 1990. С. 5-43.

135. Ганопольский М. Г. От организации к общности // Тюмень в процессе формирования новой региональной политики. Москва; Тюмень, 1994.

136. Ганопольский М. Г. Региональный этос: истоки, становление, развитие. Тюмень: ТГНГУ, 1998.

137. Ганопольский М. Г. Региональная общность: предпосылки формирования и перспективы развития// Клуб практической философии «Честь и Свет». 2007.

138. Гельвеций. Сочинения: в 2 т. Т. 1. М., 1974.

139. Гельман В. Я. Россия регионов: трансформация политических режимов. М., 2000.

140. Гельман В. Я. Возвращение Левиафана? (Политика рецентрализации в современной России) // Полис. 2006. № 2. С. 90-109.

141. Гельман В. Я. Тупик авторитарной модернизации // Pro et Contra. 2009. № 5-6. С. 51-61.

142. Гидценс Э. Устроение общества: очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2003.

143. Гидценс Э. Социология: научное издание / пер. с англ. М.: Весь мир, 2004.

144. Глезерман Г. Е. Интерес как социологическая категория. М., 1982.

145. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Сочинения: в 2 т. М., 1991.

146. Голенкова 3. Т. Актуальные проблемы социально-классовой структуры современного югославского общества. М., 1976.

147. Голенкова 3. Т. Социальная структура и стратификация в условиях формирования гражданского общества в России: в 2 кн. М., 1995.

148. Голенкова 3. Т. Трансформация российской структуры и стратификация российского общества. М., 1998.

149. Голенкова 3. Т., Барбакова К. Г. Российские практики в глобализирующемся мире // Социологические исследования. 2007. № 4. С. 143-146.

150. Голенкова 3. Т., Игитханян Е. Д. Социальная структура общества: в поиске адекватных ответов // Социологические исследования. 2008. № 7. С. 75-85.

151. Голованов H. М„ Перекислов В. Е., Фадеев В. А. Теневая экономика и легализация преступных доходов. СПб.: Питер, 2003.

152. Голубчик M. М., Сарайкина С. В., Семина И. А. К оценке категории «качество жизни» (географический аспект) // Человек в зеркале современной географии. Смоленск, 1996.

153. Гольбах. Избранные произведения: в 2 т. Т. 1. М., 1963.

154. Горшков М. К. Российский менталитет в социологическом измерении // Социологические исследования. 2008. № 6. С. 110-114.

155. Горшков М. К. Российское общество в социологическом измерении // Мир России. 2009. С. 3-21.

156. Горшков М. К. Фобии, угрозы, страхи: социально-психологическое состояние российского общества// Социологические исследования. 2009. № 3. С. 26-32.

157. Горяченко Е. Е. Территориальный аспект социального механизма развития экономики // Пути совершенствования социального механизма развития советской экономики. Новосибирск: ИЭ и ОПП СО АН, 1985. С. 102-111.

158. Горяченко Е. Е. Территориальная общность в изменяющихся условиях // Социологические аспекты перехода к рыночной экономике: материалы к ХШ социологическому конгрессу. Ч. 1. Новосибирск: ИЭ и ОПП СО РАН, 1994. С. 63-86.

159. Горяченко Е. Е., Литвинцева (Наумова) М. В. Локальная территориальная общность в крупном городе (на примере Новосибирского академгородка) // Крупные города и вызовы глобализации. Смоленск: Ойкумена, 2003. С. 192-200.

160. Государственная социальная политика и стратегии выживания домохозяйств / H. М. Давыдова, Т. Ю. Сидорина и др.; под ред. О. И. ИГкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2003.

161. Гофман А. Б. Становление французской социологической школы: Э. Дюркгейм // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 1 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997.

162. Гофман А, Б. Формы социологического редукционизма // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 1 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997.

163. Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта / пер. с англ. М.: Ин-т социологии РАН, 2003.

164. Гранберг А. Г. Основы региональной экономики: учебник. 5-е изд. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006.

165. Грицай О. В., Иоффе Г. В., Трейвиш А. И. Центр и периферия в региональном развитии. М.: Наука, 1991.

166. Гудков JL, Дубин Б., Левада Ю. Проблема элиты в сегодняшней России: Размышления над результатами социологического исследования. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2007.

167. Гудков Л., Дубин Б. Иллюзия модернизации: российская бюрократия в роли «элиты» // Pro et Contra. 2007. Т. 11. № 3. С. 73-98.

168. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Мысль, 1989.

169. Гуриев С., Плеханов А., Сонин К. Экономический механизм сырьевой модели развития // Вопросы экономики. 2010. № 3. С. 4-23.

170. Давыдов Ю. Н. Веберовская теория капитализма — ключ к универсальной исторической социологии // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 2 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1998.

171. Давыдов Ю. Н. О. Конт и умозрительно-спекулятивная версия позитивной науки об обществе (Конт и Гегель) // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 1 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997. С. 63-87.

172. Давыдов Ю. Н. Учение О. Конта о социальной статике и социальной динамике: теоретическая социология как род социальной философии // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 1 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997. С. 88-141.

173. Данилов И. П. Конкурентоспособность регионов России: теоретические основы и методология. М.: Канон+, 2007.

174. Де Сото Эрнандо. Иной путь // Невидимая революция в третьем мире / пер. с англ. Б. Пинскер. М.: Catallaxy, 1995.

175. Демографическое развитие Сибири (прикладной и теоретический аспекты исследования) / под ред. С. В. Соболевой. Новосибирск: ИЭиОПП СО АН СССР, 1987.

176. ДиМаджио П. Культура и хозяйство // Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики / сост. и науч. ред. В. В. Радаев; пер. М. С. Добряковой и др. М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. С. 471-518.

177. Динамика ценностей населения реформируемой России / отв. ред. Н. И. Лапин, Л. А. Беляева. М.: УРСС, 1996.

178. Доббин Ф. Политическая культура и индустриальная рациональность // Экономическая социология. 2004. Т. 5. № 1. С. 43-60.

179. Добрынин Н. М. Конституционно-правовые основы отношений края и области с входящими в их состав автономными округами. Тюмень, 1998.

180. Добрынин Н. М. Проблемы правового обеспечения взаимоотношений Тюменской области, Ханты-Мансийского автономного округа, Ямало-Ненецкого автономного округа. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 1997.

181. Добрынин Н. М. Новый федерализм: модель будущего государственного устройства Российской Федерации. Новосибирск: Наука, 2003.

182. Добрынин Н. М. Построение концептуальной модели нового российского федерализма и комплексный, системный подход в оптимизации федеративных отношений // Государство и право. 2005. № 2.

183. Добрынин А. И., Дятлов С. А., Цыренова Е. Д. Человеческий капитал в транзитивной экономике. СПб.: Наука, 1999.

184. Доклад о развитии человека за 2004 г. Культурная свобода в современном многообразном мире — Программы развития Организации Объединенных Наций. Нью-Йорк: Оксфорд Юниверсити Пресс, 2004.

185. Доклад о развитии человека за 2005 г. Международное сотрудничество на перепутье: помощь, торговля и безопасность в мире неравенства — Программы развития Организации Объединенных Наций. Нью-Йорк: Оксфорд Юниверсити Пресс, 2005.

186. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2006 г. «Регионы России: цели, проблемы, достижения» — Программа развития ООН (ПРООН). М., 2007.

187. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2008 г. «Россия перед лицом демографических вызовов». М.: МГУ, 2009.

188. Долгопятова Т. Г. Становление корпоративного сектора и эволюция акционерной собственности: препринт WP1/2003/03. М.: ГУ ВШЭ, 2003.

189. Доленко Д. В. Территориальное устройство общества: социально-политический анализ. Саранск: НИИ регионологии, 1993.

190. Долинин А. А., Асеев В. Г., Еремичева Г. В. О социальном районировании СССР: (методологические проблемы и опыт ранжирования территориальных общностей по уровню социального развития) // Планирование социального развития городов. М„ 1973.

191. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / под ред. J1. Н. Ов-чаровой. М.: ГУ ВШЭ, 2005.

192. Дробижева JI. М. Социальное неравенство этнических групп. Представления и реальность. М., 2002.

193. Дробижева JI. М. Государственная и этническая идентичность: выбор и подвижность // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / отв. ред. В. С. Магун. М.: Ин-т социологии РАН, 2006.

194. Дробижева JI. М., Чирикова А. Е. Центр и регионы: современное состояние российского федерализма. Казань, 2006.

195. Дробижева JI. М., Арутюнова Е. М., Кузнецов И. М., Рыжова С. В., Щеголькова Е. Ю. Российская идентичность в Москве и регионах / отв. ред. JI. М. Дробижева. М.: Ин-т социологии РАН: МАКС Пресс, 2009.

196. Дубин Б. О коллективной идентичности в современной России: принципиальная конструкция и «слабые» формы // Пути России: Существующие ограничения и возможные варианты. М.: МВШСЭН, 2004. С. 233-238.

197. Дубин Б. Масса и власть: коллективный образ социума и проблемы его репродукции // Вестник общественного мнения. 2007. № 2. С. 12-19.

198. Дубин Б. Институты, сети, ритуалы // Pro et Contra. 2008. Т. 12. № 2. С. 25-35.

199. Дубин Б. Режим разобщения // Pro et Contra. 2009. Т. 13. № 1. С. 6-19.

200. Дэвид П. Клио и экономическая теория QWERTY // Истоки: из опыта изучения экономики как структуры и процесса. М.: ГУ ВШЭ, 2006.

201. Дюркгейм Э. Метод социологии. М., 1991.

202. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1991.

203. Дюркгейм Э. Ценностные и «реальные» суждения // Социологические исследования. 1991. №2. С. 106-114.

204. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / пер. с франц., сост., послесл. и примеч. А. Б. Гофмана. М.: Канон, 1995.

205. Дюркгейм Э. Курс социальной науки // Дюркгейм Э. Социология: ее предмет, метод, предназначение. М.: Канон, 1995.

206. Дюркгейм Э. О некоторых первобытных формах классификации. К исследованию коллективных представлений // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии. М., 1996.

207. Егоршин А. П. Концепция стратегического развития региона // Народонаселение. 2001. № 1.

208. Ельмеев В. Я. Воспроизводство общества и человека. М.: Мысль, 1988.

209. Ельмеев В. Я. Социология на службе экономики // Вестник ЛГУ. 1989. Сер. 5.

210. Ельмеев В. Я., Овсянников В. Г. Прикладная социология: Очерки методологии. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: Изд-во С.-Петербургского гос. ун-та, 1999.

211. Ельмеев В. Я., Долгов В. Г., Галактионов А. А. Социология в Ленинградском — Санкт-Петербургском университете: история становления (1985-1990 гг.) // Журнал социологии и социальной антропологии. 2003. Т. 6. № 3. С. 25-30.

212. Ельмеев В. Я., Тарандо Е. Е. Общественные блага и социализация собственности // Социологические исследования. 1999. № 1. С. 41-48.

213. Ершов Ю. Г. Государство без идеи — просто населенная территория // Альманах «Дискурс-Пи». 2005. Вып. 5. Дискурс идентичности. С. 9-11.

214. Женщина, мужчина, семья в России: последняя треть XX в. Проект «Таганрог» / под ред. Н. М. Римашевской. М.: ИСЭПН, 2001.

215. Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. М., 1995.

216. Жидких В. Федерализм как форма государственного устройства // Власть. 2009. № 7. С. 56-59.

217. Жириновский В. О собирательной роли России и молодых волках // Известия. 1994. 23 апреля.

218. Жириновский В. В. Нам нужны губернии одного Российского государства. М., 1995.

219. Жириновский В. В. Каким быть государству Российскому. М., 1995.

220. Заболотная Г. М. Социально-политическое пространство региона: социологический анализ: автореф. дис. . д-ра социол. наук. Тюмень, 2003.

221. Заболотная Г. М. Социально-политическое пространство Тюменского региона // Политические процессы в Тюменской области: труды кафедры политологии. Вып. 1. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2003. С. 4-23.

222. Завалишин А. Ю., Рязанцев И. П. Территориальное поведение. Опыт теоретико-методологического анализа// Социологические исследования. 2005. № 10. С. 83-92.

223. Зайцев А. К. Качество жизни населения региона // Народонаселение. 2001. № 1. С. 155-161.

224. Зайцева А. Н. Социалистический закон народонаселения: (региональный аспект) / под ред. А. П. Бычкова; Тюменский индустр. ин-т им. Ленинского комсомола. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1989.

225. Зайцева А. Н. Проблемы воспроизводства рабочей силы в системе общественного воспроизводства современной России // Социально-экономические проблемы развития современной России: сборник статей. Вып. № 5. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2005. С. 5-15.

226. Зайцева А. Н. Человек и экономика: взаимосвязь // Человек, общество и экономика: ХХ1-Й век. Тюмень: Вектор Бук, 2006. С. 6-29.

227. Замараева 3. П. Социальное пространство региона как объект социального анализа и регулирования (на материалах Пермской области): автореф. дис. . канд. социол. наук. М., 2000.

228. Замятин Д. Н. Гуманитарная география: Пространство и язык географических образов. СПб.: Алетейя, 2003.

229. Замятин Д. Н. Пространство как образ и трансакция: к становлению геономики // Политические исследования. 2007. № 1. С. 168-183.

230. Замятина Н. Ю. Модели политического пространства // Политические исследования. 1999. №4. С. 29-41.

231. Замятина Н. 10. Города, районы и страны в политическом рельефе российских регионов. По материалам официальных сайтов субъектов РФ // Политические исследования. 2006. №2. С. 122-138.

232. Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики / сост. и науч. ред. В. В. Радаев; пер. М. С. Добряковой и др. М.: Российская политическая энциклопедия, 2004.

233. Заславская Т. И. Проблемы зональной дифференциации целевых программ развития села // Советская социология. Т. 1. М.: Наука, 1982. С. 117-128.

234. Заславская Т. И. Теоретические вопросы исследования социально-территориальной структуры советского общества // Методологические проблемы комплексных исследований. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1983.

235. Заславская Т. И. О социальном механизме развития экономики // Пути совершенствования социального механизма развития советской экономики. Новосибирск: ИЭиОПП СО АН СССР, 1985. С. 8-38.

236. Заславская Т. И. Экономика сквозь призму социологии // ЭКО. 1985. № 7. С. 3-22.

237. Заславская Т. О стратегии социального управления перестройкой // Иного не дано: сборник. М.: Прогресс, 1989. С. 3-45.

238. Заславская Т. И. Социологический мониторинг экономических и социальных перемен в России // Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. 1993. № 1. С. 3-10.

239. Заславская Т. И. Трансформация российского общества как предмет мониторинга // Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. 1993. № 2. С. 3-8.

240. Заславская Т. И. Доходы работающего населения России // Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. 1994. № 1. С. 18-35.

241. Заславская Т. И. Российское общество: Взгляд на формирование личных доходов // Общество и экономика. 1994. № 5.

242. Заславская Т. И. О бизнес-слое российского общества // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С. 17-32.

243. Заславская Т. И. Новые данные о доходах россиян // Общество и экономика. 1995. № 6. С. 26-48.

244. Заславская Т. И. Человек в реформируемом российском обществе // Общество и экономика. 1995. № 9. С. 3-12.

245. Заславская Т. И. Социальный механизм трансформации российского общества // Социологический журнал. 1995. № 3. С. 5-21.

246. Заславская Т. И. Роль социологии в преобразовании России // Социологические исследования. 1996. № 3. С. 3-9.

247. Заславская Т. И. «Нам очень хотелось создать настоящую науку» // Социологический журнал. 1997. № 1-2. С. 132-155.

248. Заславская Т. И. Социальная структура современного российского общества // Общественные науки и современность. 1997. № 2. С. 5-22.

249. Заславская Т. И. Постсоциалистический трансформационный процесс в России // Вестник РГНФ. 1998. № 3. С. 132-147.

250. Заславская Т. И. О некоторых методологических вопросах исследования современного российского общества // Куда идет Россия?. Кризис институциональных систем: век, десятилетие, год / под общ. ред. Т. И. Заславской. М.: Логос, 1999. С. 135-143.

251. Заславская Т. И. О социально-трансформационной структуре России // Общество и экономика. 1999. № 3-4. С. 17-27.

252. Заславская Т. И. Поведение массовых групп как фактор трансформации общества // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2000. № 6. С. 13-19.

253. Заславская Т. И, Социальный механизм расхождения формальных институтов и реальных практик // Куда идет Россия?. Формальные институты и реальные практики / под ред. Т. И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2002. С. 3-15.

254. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества. Деятельно-структурная концепция. М.: Дело, 2002.

255. Заславская Т. И. Посткоммунистические трансформации в свете классических теорий // Россия, которую мы обретаем / отв. ред. Т. И. Заславская, 3. И. Калугина. Новосибирск: Наука, 2003. С. 15-30.

256. Заславская Т. И. Современное российское общество. Социальный механизм трансформации. М.: Дело: Академия народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации, 2004.

257. Заславская Т. И. Современное российское общество: проблемы и перспективы // Общественные науки и современность. 2004. № 5. С. 5-15.

258. Заславская Т. И., Беленький И. М., Бородкин С. М., Мучник И. Б. Социально-демографическое развитие села: региональный анализ. М.: Статистика, 1980.

259. Заславская Т. И., Горяченко Е. Е., Мучник И. Б и др. Развитие сельских поселений: лингвистический анализ социальных объектов. М.: Статистика, 1977.

260. Заславская Т. И., Рывкина Р. В. О предмете экономической социологии // Известия СО АН СССР. Сер. экон. и прикл. социологии. 1984. № 1. Вып. 1. С. 9-21.

261. Заславская Т. И., Рывкина Р. В. О формировании экономической социологии в Новосибирском научном центре // Новые научные направления и общество. Л.: Наука, 1983.

262. Заславская Т. И., Рывкина Р. В. Социология экономической жизни: очерки теории. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1991.

263. Заславская Т. И., Федосеева В. И., Троцковский А. Я. К вопросу о социально-территориальной структуре экономического района // Изв. СО АН СССР. Сер. экон. и прикл. социологии. 1985. № 1. Вып. 1. С. 3-12; № 7. Вып. 2. С. 34-45.

264. Заславская Т. И., Шабанова М. А. Неправовые трудовые практики и социальные трансформации в России // Общественные науки и современность. 2001. № 5. С. 5-24.

265. Заславская Т. И., Шабанова М. А. Неправовые трудовые практики и социальные трансформации в России// Социологические исследования. 2002. № 6. С. 3-17.

266. Зборовский Г. Е. Пространство и время как формы социального бытия. Свердловск, 1974.

267. Здравомыслов А. Г. Проблема интереса в социологической теории. Л., 1964.

268. Здравомыслов А. Г. Потребности, интересы, ценности. М., 1986.

269. Зиновьева А. Наша «железная леди» любит сладкое. Галина Старовойтова: анфас и в профиль // ЛГ-Досье. 1992. № 2.298.3омбарт В. Современный капитализм. Т. 1. М.: Госиздат, 1931.299.3омбартВ. Современный капитализм. Т. 3. М.: Госиздат, 1931.

270. Зубаревич Н. В. Региональные модели социальной политики // География и региональная политика. Смоленск, 1997.

271. Зубаревич Н. В. Регионы России: доходы и занятость населения // Население и общество: информационный бюллетень центра демографии и экологии человека ИНХП РАН. М., 2000. № 44.

272. Зубаревич Н. В. Поляризация городов России как следствие кризиса 1990-х гг. // Вестник Евразии. 2001. № 1 (12).

273. Зубаревич Н. В. Экономические корни политических проблем в Самарской области // Российский региональный бюллетень Института «Восток-Запад». 2002. Т. 4. № 1.

274. Зубаревич Н. В. Социальное развитие городов в переходный период: факторы неравенства // Проблемы урбанизации на рубеже веков / отв. ред. А. Г. Махрова. Смоленск: Ойкумена, 2002.

275. Зубаревич Н. В. Социально-экономическая типология регионов // Россия регионов: в каком социальном пространстве мы живем? / Независимый ин-т социальной политики. М.: Поматур, 2005.

276. Зудин А. Государство и бизнес в посткоммунистической России: цикличность и перспективы институционализации // Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. М., 1999. С. 34-46.

277. Зудин Ю. А. Неокорпоративизм в России? (Государство и бизнес при Владимире Путине) // Pro et Contra. 2001. Т. 6. № 4. С. 171-198.

278. Зудин Ю. А. Режим В. Путина: контуры новой политической системы // Общественные науки и современность. 2003. № 2. С. 67-83.

279. Иванов В. Путин и регионы: централизация России. М., 2006.

280. Иванова Н. Л. Социальная идентичность в условиях трансформации общества // Проблема идентичности: человек и общество на пороге третьего тысячелетия. М., 2003. С. 232-242.

281. Иванова Н. Л. Психологическая структура социальной идентичности: автореф. дис. . д-ра психол. наук. Ярославль: Ярославский гос. ун-т, 2003.

282. Иванова Н. Л. Гражданская идентичность как социальный капитал // Модернизация экономики и общественное развитие: в 3 кн. Кн. 2 / отв. ред. Е. Г. Ясин. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2007. С. 265-278.

283. Идентичность и организация в меняющемся мире: сборник научных статей / под ред. Н. М. Лебедевой, Н. Л. Ивановой, В. А. Штроо. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2008.

284. Интервью с Андреем Здравомысловым: «Меня никогда не интересовало коллективное производство идей» // Экономическая социология. 2008. Т. 9. № 1. С. 3-19.

285. Ионин Л. Г. Возникновение и развитие символического интеракционизма (Ч. Кули, У. Томас, Дж. Г. Мид) // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 3 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997.

286. Ионин Л. Г., Шкаратан О. И. Паркинсон и бюрократы: послесловие // Паркинсон С. Н. Законы Паркинсона / пер. с англ. СПб.; М., 1989.

287. Ионова О. Б. Предпосылки идеологии социального партнерства в концепции «духа капитализма» М. Вебера // Социальное партнерство (опыт социологического анализа). М.: МАКС Пресс, 2004. С. 104-123.

288. Ионова О. Б., Верховин В. И. Социологический синтез Т. Парсонса // Экономическая социология: в 2 т. Т. 1 / под ред. В. И. Верховина. 2-е изд. М.: КДУ, 2009.

289. Исследование закономерностей регионального процесса воспроизводства. Л., 1976.

290. История социологии в Западной Европе и США / отв. ред. Г. В. Осипов. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2001.

291. История теоретической социологии: в 4 т. Т. 1 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997.

292. История теоретической социологии: в 4 т. Т. 2 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1998.

293. История теоретической социологии: в 4 т. Т. 3 / отв, ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997.

294. История теоретической социологии: в 4 т. Т. 4 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Изд-во «Канон+»: ОИ «Реабилитация», 2002.

295. Йоас X. Джордж Мид и символический интеракционизм // История социологии в Западной Европе и США / отв. ред. акад. РАН Г. В. Осипов. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2001.

296. Каганский В. JI. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. М.: Новое литературное обозрение, 2001.

297. Калугина 3. И., Бессонова О. Э., Тапилина В. С. Основные направления региональной социальной политики // Регион: экономика и социология. 1997. № 2.

298. Калугина 3. И., Богомолова Т. Ю., Тапилина В. С. Социальное развитие Сибири // Сибирь на пороге нового тысячелетия. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1999.

299. Калугина 3. И. Личное подсобное хозяйство в СССР: Социальные регуляторы и результаты развития. Новосибирск: Наука, 1991.

300. Калугина 3. И. Личное подсобное хозяйство сельского населения: проблемы и перспективы. Новосибирск: Наука, 1984.

301. Кант И. Сочинения. Т. 4, ч. 1. М.: Мысль, 1965.

302. Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура / пер. с англ.; под науч. ред. О. И. Шкаратана. М., 2000.

303. Качаровский К. Р. Русская община. СПб., 1906.

304. Качество жизни населения Санкт-Петербурга / отв. ред. Б. М. Фирсов; С.-Петербургский филиал Ин-та социологии РАН. СПб., 1993. (Труды. Сер. 3.: Материалы текущих исследований. № 1).

305. Качество роста. 2000 / В. Томас и др. М.: Весь мир, 2001.

306. Кваша А. Я., Ткаченко А. А. Экономическая демография // Демографический энциклопедический словарь / гл. ред. Д. И. Валентей. М.: Советская энциклопедия, 1985.

307. Кимелев Ю. А. Теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса в освещении западных социологов (обзор) // Современная западная теоретическая социология. Вып. 1: Юрген Хабермас. М.: ИНИОН РАН, 1991.

308. Кирдина С. Г. Homo ínstitutius в теории институциональных матриц // Кирдина С. Г. Homo institutius — человек институциональный / под ред. О. В. Иншакова. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2005. Гл. 11. С. 259-282.

309. Кирдина С. Г. Х- и Y-экономики: институциональный анализ. М.: Наука, 2004.

310. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. 2-е изд., перераб. и доп. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 2001.

311. Кирдина С. Г. Социокультурный и институциональный подходы как основа позитивной социологии в России // Социологические исследования. 2002. № 12. С. 23-32.

312. Кирдина С. Г. Теория институциональных матриц (пример российского институцио-нализма) // Постсоветский институционализм / под ред. Р. М. Нуреева и В. В. Дементьева. Донецк: Каштан, 2005. С. 75-101.

313. Кирдина С. Г. Институциональная самоорганизация экономики: теория и моделирование: научный доклад. М.: Ин-т экономики РАН, 2008.

314. Кирпичников А. И. Взятка и коррупция в России. СПб.: Альфа, 1997.

315. Клепач А., Яковлев А. О роли крупного бизнеса в современной российской экономике: комментарий к докладу Всемирного банка // Вопросы экономики. 2004. № 8. С. 36-45.

316. Климов И. А. Социологическая концепция Энтони Гидценса // Социологический журнал. 2000. № 1/2. С. 46-67.

317. Клямкип И. М., Тимофеев Л. М. Теневая Россия: экономико-социологическое исследование. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2000.

318. Когай Е. А., Кульсеева Т. Г., Пасовец Ю. М., Телегин А. А. Социокультурный портрет Курской области. Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2008.

319. Кожевников С. Н. Социально-правовая активность личности // Советское государство и право. 1980. № 9. С. 20-27.

320. Козловски П. Этика капитализма/пер. с нем.; с коммент. Дж. Бьюкенена. СПб.: Экономическая школа, 1996.

321. Козловски П. Прощание с марксизмом-ленинизмом: о логике перехода от развитого социализма к этическому и демократическому капитализму: очерки персоналистской философии. СПб.: Экономическая школа, 1997.

322. Козловски П. Социальное рыночное хозяйство и разновидности капитализма// Социальное рыночное хозяйство. Теория и этика экономического порядка в России и Германии. СПб.: Экономическая школа, 1999.

323. Конт О. Курс положительной философии. Т. 1. СПб., 1900.

324. Конт О. Основные законы социальной динамики, или общая теория естественного прогресса человечества // Зомбарт В. Социология: хрестоматия. JL, 1926. С. 15-30.

325. Комплексное региональное планирование: Вопросы методологии / Шнипер Р. И., Маршалова А. С., Лысенко В. Л. и др. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988.

326. Кордонский С. Рынки власти: административные рынки СССР и России. М.: ОГИ, 2000.

327. Кордонский С. Г. Сословная структура постсоветской России. М.: Ин-т Фонда «Общественное мнение», 2008.

328. Косалс Л. Я., Рывкина Р. В. Социология перехода к рынку в России. М.: Эдиториал УРСС, 1998.

329. Косалс Л. Я., Рывкина Р. В., Симагин Ю. А. Рыночные реформы глазами разных поколений // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 7. С. 134-143.

330. Косолапов Н. Россия: территория в пространствах глобализирующегося мира // Мировая экономика и международные отношения. 2005. № 7. С. 3-14.

331. Котельникова 3. В. Новосибирская экономико-социологическая школа// Экономическая социология. 2004. Т. 5. № 1. С. 91-104.

332. Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. 2001. № 3. С. 122-139.

333. Кошкаров А. Ю. Геополитика Тюменского региона: базовые характеристики // Политическое развитие Тюменского региона: труды кафедры политологии. Вып. 3. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. С. 79-96.

334. Кравченко А. И. Социология Макса Вебера: труд и экономика. М., 1997.

335. Кравченко А. И. А. Смолл и социология интересов // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 1 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997.

336. Кравченко А. И. Становление американской социологии; социальные обследования в США конца XIX в. // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 1 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997. С. 350-372.

337. Кравченко А. И. Дискуссии о предмете экономической социологии // Социология. 2004. № 2. С. 32-53.

338. Крылов М. П. Региональная идентичность в историческом ядре европейской России // Социологические исследования. 2005. № 3. С. 13-23.

339. Крыштановская О. В. Формирование региональной элиты: принципы и механизмы // Социологические исследования. 2003. № 11. С. 3-12.

340. Крыштановская О. В. Современные концепции политической элиты и российская практика // Мир России. 2004. Т. ХШ. № 4. С. 3-39.

341. Крыштановская О. В. Анатомия российской элиты. М.: Захаров, 2005.

342. Крыштановская О. В. Форматы российской власти // Политические исследования. 2010. №1. С. 27-34.

343. Кузнецов А. С. Идентичность в контексте изучения проблем регионализма // Альманах «Дискурс-Пи». 2005. Вып. 5. Дискурс идентичности. С. 25-27.

344. Кузнецова О. В. Экономическое развитие регионов: теоретические и практические аспекты государственного регулирования. М.: УРСС, 2002.

345. Куцев Г. Ф. Новые города. М.: Мысль, 1982.

346. Куцев Г. Ф. Человек на севере. М.: Политиздат, 1989.

347. Лапин Н. И. Местные сообщества и территории // Муниципальный мир. 1999. № 3.

348. Лапин Н. И. Пути России: социокультурные трансформации. М.: Ин-т философии РАН, 2000.

349. Лапин Н. И. Антропосоциетальный подход: методологические основания, социологические измерения // Вопросы философии. 2005. № 2. С. 17-29.

350. Лапин Н. И. Антропосоциетальный подход // Журнал социологии и социальной антропологии. 2006. Т. IX, вып. 3. Режим доступа на сайте: http://jourssa.ni/2006/3/ lbLapin.pdf.

351. Лапин Н. И. Горизонтальная дифференциация социокультурного пространства России. Статус регионов России, разбалансированность их социокультурных функций // Мир России. 2006. № 2. С. 3-41.

352. Лапин Н. И. Общая социология. М.: Высшая школа, 2006; 2-е изд., доп. М., 2009.

353. Лапина Н. Уроки социальных реформ в России: региональный аспект: аналитический обзор / РАН. ИНИОН. Центр науч.-информ. исследований глобал. и регион, проблем. Отд. глобал. проблем. М., 2007.

354. Лапина Н., Чирикова А. Регионы-лидеры: экономика и политическая динамика. М.: ИС РАН, 2002.

355. Лапина Н., Чирикова А. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти, политический выбор. М.: ИНИОН РАН, 2000.

356. Лапина Н. Ю., Чирикова А. Е. Региональная власть: парадоксы переходного общества // Полития. 2000-2001. № 4(18). С. 84-98.

357. Лапина Н. Ю. Региональные элиты в РФ: модели поведения и политические ориентации. М„ 1999.

358. Лапина Н. Ю. Черты к портрету российской региональной элиты // Властные элиты современной России в процессе политической трансформации. Ростов н/Д, 2004. С. 268-279.

359. Лапина Н. Ю., Чирикова А. Е. Взаимодействие центра и регионов на поле социальной политики. М., 2006.

360. Лапина Н. Ю., Чирикова А. Е. Новые тенденции в развитии региональной власти // Элитизм в России: «за» и «против». Пермь, 2002. С. 167-182.

361. Латов Ю. В. Экономика вне закона (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

362. Латов Ю. В. Социальные функции теневой экономики в институциональном развитии постсоветской России: дис. . д-ра социол. наук. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2008.

363. Латышев П. М. Импульс к развитию экономики России // Регионы России. 2006. № 5. С. 8-10.

364. Латышев П. М. Значение инвестиционного мегапроекта «Урал промышленный — Урал Полярный» для социально-экономического развития Российской Федерации // Российский экономический журнал. 2007. № 11-12.

365. Латышев П. М. Мегапроект «Урал промышленный — Урал Полярный»: новый этап: доклад на заседании Президиума РАН. М.: СОПС, 2007.

366. Латышев П. М. Проект «Урал промышленный — Урал Полярный» — эффективный инструмент улучшения состояния экономики России // Экономика и управление. 2008. № 2.

367. Лаяло Г. М. Историко-географические особенности российской урбанизации // Новые факторы регионального развития / под ред. Ю. Г. Липеца. М.: ИГ РАН, 1999.

368. Левада Ю. А. Социально-пространственная структура российского общества: центр и регионы // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. М.: ВЦИОМ, 1996. № 2.

369. Левада Ю. От мнений к пониманию: социологические очерки. 1993-2000. М.: Моск. школа полит, исследований, 2000.

370. Лексин В. Л. «Региональные столицы» в экономике и социальной жизни России // Вопросы экономики. 2006. № 7. С. 84-93.

371. Лексин В. Я. Федеративная Россия и ее региональная политика. М.: ИНФРА-М, 2008.

372. Лексин В. Я., Швецов А. Н. Социальная разгрузка депрессивных территорий: северный вариант // Вопросы экономики. 2001. № 11. С. 129-139.

373. Лексин В. Я., Швецов А. Н. Муниципальная Россия: социально-экономическая ситуация, право, статистика: в 5 т., 12 кн. М.: УРСС, 2000-2001.

374. Лепехин В. Лоббизм в России и проблемы его правового регулирования // Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. М., 1999. С. 57-85.

375. Лефевр А. Производство пространства // Социологическое обозрение. Московская школа социальных и экономических наук. Центр фундаментальной социологии. 2002. Т. 2. № 3. С. 27-29.

376. Логинова Л. В. Социальный механизм институционализации социально-экономических интересов субъектов экономического действия: автореф. дис. ,. д-ра социол. наук. Саратов: Саратовский гос. социально-экономический ун-т, 2009.

377. Лотман Ю. М. История и типология русской культуры. СПб., 2002.

378. Луман Н. Власть / пер. с нем. А. Ю. Антоновского. М.: Праксис, 2001.

379. Луман Н. Общество как социальная система / пер. с нем. А. Антоновский. М.: Логос, 2004.

380. Луман Н. Дифференциация / пер. с нем. Б. Скуратов. М.: Логос, 2006.

381. Луман Н. Введение в системную теорию / под ред. Дирка Беккера; пер. с нем. К. Тимофеева. М.: Логос, 2007.

382. Лэйн Д. Преобразование государственного социализма в России: от «хаотической» экономики к кооперативному капитализму, координируемому государством? // Мир России. 2000. Т. И. № 1. С. 3-22.

383. Мадюскин П. Н. Оценка социального самочувствия населения от Москвы до Чукотки // Территориальная организация общества и управление в регионах: материалы научно-практической конференции. Воронеж, 2002.

384. Малахов В. С. «Национальный вопрос» и гражданское общество // Куда пришла Россия? Итоги социетальной трансформации / под общ. ред. Т. И. Заславской. М.: Московская высшая школа социальных и экономических наук, 2003. С. 193-200.

385. Малинова О. Ю. Символическая политика и конструирование макрополитической идентичности в постсоветской России // Политические исследования. 2010. № 2. С. 90-105.

386. Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 23. М.: Политиздат, 1962.

387. Маркс К. Капитал. Т. 3 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 25, ч. II. М.: Политиздат, 1962.

388. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. (Первоначальный вариант «Капитала») // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 46, ч. I. М.: Политиздат, 1962.

389. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. (Первоначальный вариант «Капитала») // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 46, ч. П. М.: Политиздат, 1962.

390. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 3. М.: Политиздат, 1962.

391. Мартьянов В. С. Конфликты идентичностей в современном мире: о справедливости иерархических и плюралистических стратегий урегулирования // Альманах «Дискурс-Пи». 2005. Вып. 5. Дискурс идентичности. С. 15-18.

392. Маршалова А. С., Новоселов А. С. Основы теории регионального воспроизводства. М.: Экономика, 1998.

393. Маршалова А. С., Новоселов А. С. Управление экономикой региона. Новосибирск: Сибирское соглашение, 2001.

394. Маршалова А. С., Новоселов А. С., Харитонова В. Н. Конкурентоспособность муниципальных образований как основа пространственной политики Новосибирской области // Регион: экономика и социология. 2007. № 3. С. 54-66.

395. Маслова И. С. Особенности развития человеческого потенциала в России // Территориальные проблемы социальной политики. М., 2000.

396. Медведев Н. П. Политическая регионалистика. М., 2005

397. Медведков Ю. В. Человек и городская среда. М.: Наука, 1978.

398. Межуев В. Традиция самовластия в современной России // Свободная мысль. 2000. № 4. С. 54-102.

399. Мезоэкономика переходного периода: рынки, отрасли, предприятия. М.: Наука, 2001.

400. Меньшиков С. М. Анатомия российского капитализма. М.: Международные отношения, 2004.

401. Мертон Р. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль: тексты / под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 379-448.

402. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: ACT Москва: Хранитель, 2006.

403. Методология и методика системного изучения советской деревни / отв. ред. Т. И. Заславская, Р. В. Рывкина. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1980.

404. Мид Дж. Г. Избранное: сборник переводов / Центр социал. науч.-информ. исследований. Отд-ние социологии и социал. психологии; сост. и пер. В. Г Николаев; отв. ред. Д. В. Ефременко. М.: ИНИОН РАН, 2009.

405. Миграция сельского населения / ред. Т. И. Заславская. М.: Мысль, 1970.

406. Мир на рубеже тысячелетий: прогноз развития мировой экорюмики до 2015 г. / ред-кол.: В. А. Мартынов (рук.), А. А. Дынкин и др.; ИМЭМО РАН. М.: ИД «Новый век», 2001.

407. Мирошников М. Ю. Российская политическая ментальность и дискурс идентичности // Альманах «Дискурс-Пи». 2005. Вып. 5. Дискурс идентичности. С. 36-39.

408. Можина М. J1. Распределительные отношения: доходы и потребление населения. М.: ИСЭПН РАН, 2001.

409. Монопрофильные города и градообразующие предприятия: обзорный доклад / под ред. И. В. Липсица. М.: Изд. дом «Хроникер», 2000.

410. Монофункциональный город Сибири: системная диагностика и направления развития / В. М. Пушкарев, Е. Е. Горяченко и др. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1997.

411. Моор С. М. Женщина как объект тендерных исследований (социально-экономические аспекты): автореф. дис. . д-расоциол. наук. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2000.

412. Морозов О. При решении вопроса об укрупнении Тюменской области надо искать особый вариант решения. Время регионов Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.regtime.ru/owa/rt/rtmdex. print?ajd=5700.

413. Морозова Е. В., Улько Е. В. Локальная идентичность и субъектность местного сообщества// Образование. Наука. Творчество. 2006. № 1. С. 97-101.

414. Морозова Е. В., Улько Е. В. Локальная идентичность: формы актуализации и типы // Политическая экспертиза. 2008. № 4. С. 139-151.

415. Мурзина И. Я. Методологические аспекты изучения региональной культуры // Социологические исследования. 2004. № 2. С. 60-65.

416. Мурзина И. Я. Феномен региональной культуры: бытие и самосознание: автореф. дис. . д-ра культурологии. Екатеринбург, 2003.

417. Мьтшкин В. С. Правовое регулирование местного самоуправления в субъектах РФ: на примере Ханты-Мансийского автономного округа — Югры // Чиновник. 2007. № 1.

418. На пороге новой регионализации России. Н. Новгород: Центр стратегических исследований Приволжского федерального округа, 2001.

419. Население России. 2000: восьмой ежегодный демографический доклад / под ред. А. Г. Вишневского. М.: Кн. дом «Университет», 2001.

420. Население: уровень жизни и здоровье. Проект Таганрог-IV, 1998 / отв. ред. Н. Рима-шевская. М.: ИСЭПН РАН, 2001.

421. Наумова Н. Ф. Социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения. М.: Наука, 1988.

422. Национальные счета России в 1994-2001 гг.: статистический сборник / Госкомстат России. М., 2002.

423. Некрасов Н. Н. Региональная экономика. М.: Экономика, 1975.

424. Неравенство и смертность в России: коллективная монография / под ред. В. Шкель-никова, Е. Андреева, Т. Малевой. М.: Сигнал, 2000.

425. Нефедова Т. Г., Трейвиш А. И. «Сильные» и «слабые» города России // Полюса и центры роста в региональном развитии / под ред. Ю. Г. Липеца. М.: ИГ РАН, 1998.

426. Новейший философский словарь. Минск, 1999.

427. Новоселов А. С. Регион как исходное понятие теории регионального воспроизводства // Регион: экономика и социология. 2006. № 3. С. 3-14.

428. Новоселов А. С. Рыночная система региона: воспроизводственный аспект // Регион: экономика и социология. 2007. № 1. С. 28-41.

429. Новоселов А. С. Методологические проблемы управления экономикой региона // Регион: экономика и социология. 2008. № 2. С. 49-67.

430. Нойманн И. Использование «Другого»: образы Востока в формировании европейских идентичностей / пер. с англ. В. Б. Литвинова и И. А. Пилыцикова, предисл. А. И. Миллера. М.: Новое издательство, 2004.

431. Норт Д. Институты и экономический рост: историческое введение // THESIS. 1993. Вып. 2. М.: Начала-Пресс, 1993. С. 69-90.

432. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экон. книги «Начала», 1997.

433. Норт Д., Уоллес Д., Вейнгаст Б. Концептуальный подход к объяснению истории человечества// Эковест. 2007. № 1. С. 4-59.

434. Нуреев Р. М. Экономический строй докапиталистических формаций. Душанбе: До-ниш, 1989.

435. Нуреев Р. М. Азиатский способ производства и социализм // Вопросы экономики. 1990. № 3. С. 47-58.

436. Нуреев Р. М. Политическая экономия. Докапиталистические способы производства: основные закономерности развития. М.: Изд-во МГУ, 1991.

437. Нуреев Р. М. Азиатский способ производства как экономическая система // Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти. М.: Наука, 1993.

438. Нуреев Р. М. Социальные субъекты постсоветской России: история и современность // Мир России. 2001. № 3. С. 3-66.

439. Нуреев Р. М. Экономический детерминизм и его критика Карлом Поланьи // «Великая трансформация» Карла Поланьи: прошлое, настоящее, будущее / под общ. ред. проф. Р. М. Нуреева. М.: ГУ ВШЭ, 2006.

440. Нуреев Р. М. Россия: особенности институционального развития. М.: НОРМА, 2009.

441. Нуреев Р. М., Рунов А. Б. Россия: неизбежна ли деприватизация? II Вопросы экономики. 2002. № 6. С. 10-31.

442. Нуреев Р. М., Латов Ю. В. Что такое path dependence и как ее изучают российские экономисты II Общественные науки и современность. 2006. № 2. С. 118-129.

443. Нуреев Р. М., Латов Ю. В. Россия и Европа: эффект колеи (опыт институционального анализа истории экономического развития). Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010.

444. Олейник А. Рынок как механизм воспроизводства власти // Pro et Contra. 2008. № 12 (3). С. 88-105.491.0птнер С. Л. Системный анализ для решения деловых и промышленных проблем / пер. с англ. С. П. Никанорова. М.: Изд-во «Советское радио», 1969.

445. Опыт апробации типовой методики «Социологический портрет региона»: материалы II Всероссийской научно-практической конференции. Ч. 1, 2 / ред. В. А. Давыденко,

446. B. В. Мельник, Г. Ф. Ромашкина. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006.

447. Опыт подготовки социокультурных портретов регионов России: материалы Ш Всероссийской научно-практической конференции, Курск, 25-28 сентября 2007 г. / под ред. Е. А. Когай. Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2007.

448. Орачева О. И. Региональная идентичность: миф или реальность // Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры в России. М., 1999.

449. Орлов Б. П., Шнипер Р. И. Экономическая реформа и территориальное планирование. М.: Экономика, 1961.

450. Осипов Г. В., Митина С. М. Основные направления и особенности современной западной теоретической социологии // История социологии в Западной Европе и США / отв. ред. акад. РАН Г. В. Осипов. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2001.

451. Ослунд А. Обвинения направлены не на тех // Transition — Экономический вестник о вопросах переходной экономики. 2004. № 3.

452. Очерки истории Тюменской области. Тюмень, 1994.

453. Охотникова M. М. Согласие как социальный процесс в трансформирующемся обществе: автореф. дис. . д-ра социол. наук. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2000.

454. Пал JI. К вопросу о характеристиках «местного общества» // Социальные процессы в социалистическом обществе. Варшава, 1987.

455. Пал JI. Формирование местных обществ в сегодняшней Венгрии // Венгерский меридиан. 1990. № 2.

456. Пантин И. К. Выбор России: характер перемен и дилеммы будущего // Политические исследования. 2007. № 4. С. 113-135.

457. Паппэ Я. Ш., ГалухинаЯ. С. Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 1993-2008 гг. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2009.

458. Парк Р. Экология человека // Теоретическая социология: антология / сост. и ред.

459. C. П. Баньковской. Ч. 1. М.: Ки. дом «Университет», 2002. С. 374-390.

460. Парсонс Т. Интеллектуальная автобиография // Социологический журнал. 1995. № 2.

461. Парсонс Т. Система современных обществ / пер. с англ. JL А. Седова и А. Д. Ковалева; под ред. М. С. Ковалевой. М.: Аспект Пресс, 1997.

462. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2000.

463. Парсонс Т. О социальных системах / под ред. В. Ф. Чесноковой и С. А. Белановского. М.: Академический проект, 2002.

464. Патрушев В. Бюджеты времени различных социальных групп и территориальных общностей // Социология в России / под ред. В. А. Ядова. М.: Изд-во Ин-та социологии РАН, 1998.

465. Пашин С. А. Человек в российском правовом пространстве // Кто и куда стремится вести Россию?. Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса / под общ. ред. Т. И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2001. С. 157-167.

466. Пепина А. Н. Качество жизни населения Северо-Кавказских республик: тенденции развития // Территориальная организация общества и управление в регионах: материалы научно-практической конференции. Воронеж, 2002.

467. Перегудов С. Корпорации, общество, государство: эволюция отношений. М.: Наука, 2003.

468. Петров Н. Корпоративизм vs регионализм // Pro et Contra. 2007. T. 11. № 4-5. С. 75-90.

469. Петров H. Сверхуправляемая демократия: тандем и кризис // Pro et Contra. 2009. №5-6. С. 31-50.

470. Пивоваров Ю., Фурсов А. Русская власть, русская система, русская история // Красные холмы: Альманах. М., 1999.

471. Писачкин В. А. Социология жизненного пространства. Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1997.

472. Пламмер К. Идентичность // Контексты современности. Казань, 2000.

473. Плискевич Н. Система «власть-собственность» в современной России // Вопросы экономики. 2008. № 5. С. 119-126.

474. Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя, 2002.

475. Полтерович В. М. Трансплантация экономических институтов // Экономическая наука современной России. 2001. № 3. С. 24-50.

476. Полтерович В. М. К руководству для реформаторов: некоторые выводы из теории экономических реформ // Экономическая наука современной России. 2005. № 1 (28). С. 7-24.

477. Полтерович В. М. Стратегии институциональных реформ. Китай и Россия // Экономика и математические методы. 2006. Т. 42. Вып. 2.

478. Полтерович В. М. Стратегии институциональных реформ. Перспективные траектории // Экономика и математические методы. 2006. Т. 42. Вып. 1. С. 3-18.

479. Полтерович В., Попов В. Эволюционная теория экономической политики. Ч. 1: Опыт быстрого развития // Вопросы экономики. 2006. № 7. С. 7-24.

480. Полтерович В., Попов В. Эволюционная теория экономической политики. Ч. 2: Необходимость своевременного переключения // Вопросы экономики. 2006. № 8. С. 46-64.

481. Помпеев Ю. А. Основы экономической культуры. СПб.: С.-Петербургский-гос. ун-т культуры, 1998. Режим доступа на сайте: http://bibliotekar.ni/biznes-59/l.htm.

482. Пономарев А. К., Гончар К. Р. Альянсы бизнеса и государства в инновационных проектах: препринт \УР5/2002/06. М.: ГУ ВШЭ, 2002.

483. Пономарева А. В. Территориальные особенности сопоставления уровня жизни пенсионеров России и ЦЧР // Территориальная организация общества и управление в регионах: материалы научно-практической конференции. Воронеж, 2002.

484. Попов Г. X. Отмена крепостного права в России // Истоки. Вып. 1. М.: Экономика, 1989; Вып. 2. М.: Экономика, 1990.

485. Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая реформа / ред.-сост. Ф. М. Бородкин, Л. Я. Косалс, Р. В. Рывкина. М.: Прогресс, 1989.

486. Постмодернизм: энциклопедия. Минск, 2001.

487. Предпринимательский климат регионов России. География России для инвесторов и предпринимателей / под ред. А. М. Лаврова, В. Е. Шувалова и др. М.: Начала-Пресс, 1997.

488. Проблемы демографического развития Сибири и Дальнего Востока / под ред. С. В. Соболевой. Новосибирск: ИЭиОПП СО АН СССР, 1991.

489. Проблемы управления социально-территориальным развитием аграрного сектора / ред. Е, Е. Горяченко, М. А. Шабанова. Барнаул, 1987.

490. Пространственная парадигма освоения малоизученных территорий: опыт, проблемы, решения / под общ. ред. А. И. Татаркина. Т. 2. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2009.

491. Пространственные аспекты развития региона / под общ. ред. В. А. Ильина. Вологда: Вологодский научно-координационный центр ЦЭМИ РАН, 2008.

492. Пространство и время в современной социологической теории / Ю. Л. Качанов (отв. ред.), А. Т. Бикбов (ред.-сост.). М.: Ин-т социологии РАН, 2000.

493. Радаев В. В. Формирование новых российских рынков: трансакционные издержки, формы контроля и деловая этика. М.: Центр политических технологий, 1998.

494. Радаев В. В. Стратификационный анализ постсоветской России: неовеберианский подход // Способы адаптации населения к новой социально-экономической ситуации в России / под ред. И. Бутенко. М.: Московский общественный научный фонд, 1999.

495. Радаев В. Есть ли шанс создать российскую национальную теорию в социальных науках? // Pro et Contra. 2000. Т. 5. № 3. С. 202-214.

496. Радаев В. В. Забытые властью: портрет новых бедных // Куда идет Россия? Власть, общество, личность / под ред. Т. И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2000.

497. Радаев В. В. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация // Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 4. С. 20-32. (Статья опубликована также в журнале: Общественные науки и современность. 2003. № 2. С. 5-16).

498. Радаев В. В. Популяционная экология организаций: как возникает разнообразие организационных форм // Российский журнал менеджмента. 2005. Т. 3. № 2. С. 99-108.

499. Радаев В. В. Социология рынков: к формированию нового направления. М.: ГУ ВШЭ, 2003.

500. Радаев В. В. Как возникает зависимость от предшествующего развития // Пути России: преемственность и прерывистость общественного развития / под ред. А. М. Никулина. М.: МВШСЭН, 2007. С. 31-42.

501. Радаев В. В. Экономическая социология. 2-е изд. М.: ГУ ВШЭ, 2008.

502. Радаев В. В., Шкаратан О. И. Власть и собственность // Социологические исследования. 1991. № 1.С. 50-61.

503. Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. М.: Аспект Пресс, 1996.

504. Разумов А. А., Ягодкина М. А. Бедность в современной России. М.: Формула права, 2007.

505. Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2006.

506. Рахшмир П. Ю. Идеи и люди. Политическая мысль первой половины XX в. 2-е изд., перераб. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2001.

507. Регионализация в развитии России: географические процессы и проблемы / под ред. А. И. Трейвиша, С. С. Артоболевского. М.: УРСС, 2001.

508. Региональная элита в современной России / под общ. ред. Я. Фрухтманна. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2005.

509. Региональное развитие: опыт России и Европейского союза / под ред. А. Г. Гранберга. М.: Экономика, 2000.

510. Регион в новой парадигме пространственной организации России / под общ. ред. акад. А. И. Татаркина. Екатеринбург: ИЭ УрО РАН, 2008.

511. Римашевская Н. М. Человек и реформы. М., 2003.

512. Ривера Ш., Ривера Д. К более точным оценкам трансформаций в российской элите // Политические исследования. 2010. № 1. С. 149-158.

513. Ритцер Дж. Современные социологические теории. 5-е изд. СПб.: Питер, 2002.

514. Розов Н. С. Ценности в проблемном мире: философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии. Новосибирск: Изд-во Новосибирского гос. ун-та, 1998.

515. Ромашкина Г. Ф. Моделирование в системе управления социальными процессами: Региональный аспект: автореф. дис. . д-ра социол. наук. Тюмень: Тюменский гос. нефтегазовый ун-т, 2003.

516. Российская идентичность в социологическом измерении // Информационно-аналитический бюллетень Института социологии Российской академии наук. Вып. № 3 / под ред. М. К. Горшкова. М.: Ин-т социологии РАН, 2008.

517. Россия регионов: в каком социальном пространстве мы живем? / Независимый ин-т социальной политики. М.: Поматур, 2005.

518. Россия, которую мы обретаем: исследования новосибирской экономико-социологической школы / отв. ред. Т. И. Заславская, 3. И. Калугина. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2003.

519. Россия XXI в.: образ желаемого завтра. М.: Экон-Информ, 2010.

520. Россия федеративная: проблемы и перспективы / под общ. ред. В. Н. Иванова. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2002.

521. Русакова О. Ф. Вызовы идентичности // Альманах «Дискурс-Пи». 2005. Вып. 5. Дискурс идентичности.

522. Русь — тройка с минусом. Академик Татьяна Заславская дает оценку событиям, произошедшим за последние 20 лет // Новая газета. 2005. 28 марта.

523. Руткевич M. Н., Филиппов Ф. Р. Социальные перемещения. М.: Мысль, 1970.

524. Рыбаковский JI. JL Исследование миграции населения в России // Социология в России / под ред. В. А. Ядова. М.: Изд-во «На Воробьевых»: Ин-т социологии РАН, 1996. С. 224-225.

525. Рыбальченко T. JI. Мифологемы образа Сибири в русской прозе второй половины XX в. Электронный ресурс. Режим доступа: http://mion.isu.ru/pub/sbomikSib/ 6l.html.

526. Рывкина Р. В. Образ жизни сельского населения: (методология, методика и результаты изучения социально-экономических аспектов жизнедеятельности). Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1979.

527. Рывкина Р. В. Социальная структура общества как регулятор развития экономики. Новосибирск: АН СО Ин-т экономики и организации промышленного производства, 1988.

528. Рывкина Р. В. Советская социология и теория социальной стратификации // Постижение. М.: Прогресс, 1989. С. 17-35.

529. Рывкина Р. В. Социальные последствия экономических реформ // Социологический журнал. 1995. № 3. С. 27-39.

530. Рывкина Р. В. Влияние новой правящей элиты на ход и результаты экономических реформ// Социологические исследования. 1995. № 11. С. 35-43.

531. Рывкина Р. От теневой экономики к теневому обществу // Pro et Contra. 1999. T. 4. № 1. С. 25-39.

532. Рывкина Р. В. Драма перемен: Экономическая социология переходной России. М.: Дело, 2001.

533. Рывкина Р. В. Социология российских реформ: социальные последствия экономических перемен. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2004.

534. Рябов А. Упущенный шанс для «революции ценностей» // Pro et Contra. 2009. № 5-6. С. 62-70.

535. Рязанцев И. П. Социально-экономические отношения «регион-центр»: теория, методология, анализ. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998.

536. Рязанцев И. П. Экономическая социология региона // Социология регионального и городского развития: сборник статей / под ред. И. П. Рязанцева. М.: Гаудеамус, 2006.

537. Рязанцев И. П. Социология региона. М.: КДУ, 2009.

538. Рязанцев И. П., Завалишин А. Ю. Территориальное поведение россиян (историко-социологический анализ). М.: Академический проект; Гаудеамус, 2006.

539. Рязанцев И. П., Халиков М. С. Экономическая социология: региональный аспект. 2-е изд. М.: Академический проект, 2005.

540. Сабо М. Социалистическая «рефеодализация» // Венгерский меридиан. 1991. № 1.

541. Самарская область: от индустриальной к постиндустриальной экономике / под науч. ред. А. В. Полетаева. М.: ТЕИС, 2006.

542. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / под ред. В. А. Ядова. Л., 1979.

543. Сарайкина С. В. К оценке категории «качество жизни» как критерия уровня социально-экономического развития региона // География и региональная политика: материалы международной научной конференции. Смоленск, 1997.

544. Сверкунова Н. В. Исследование региональной идентичности: исторический аспект // Социология и социальная антропология: межвузовский сборник к 60-летию со дня рождения проф. А. О. Бороноева. СПб., 1997. С. 321-329.

545. Семененко И. С. Институционализация процесса согласования интересов: к вопросу о перспективах социального партнерства в России и опыте Запада // Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. М., 1999. С. 47-56.

546. Семененко И. С. Образы и имиджи в дискурсе национальной идентичности // Политические исследования. 2008. № 5. С. 7 -19.

547. Семененко И. С., Лапкин В. В., Пантин В. И. Идентичность в системе координат мирового развития // Политические исследования. 2010. № 3. С. 40-59.

548. Семенов Ю. И. Об одном из типов традиционных социальных структур Африки и Азии: прагосударства и аграрные отношения // Государство и аграрная эволюция в развивающихся странах Азии и Африки: сборник. М., 1980. С. 102-130.

549. Сергиенко А. М., Троцковский А. Я. Социально-территориальная структура региона: диагностика и регулирование развития. Барнаул, 1996.

550. Сибирская деревня в период трансформации социально-экономических отношений / под ред. 3. И. Калугиной. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1996.

551. Сигов В. И. Региональная экономика, управление, планирование. Л.: Ленинградский фин.-экон. ин-т, 1982.

552. Симуш П. И. Социальный портрет советского крестьянства. М.: Политиздат, 1976.

553. Сиренко В. П. Проблема интереса в государственном управлении. Киев, 1980.

554. Смелзер Н. Социология экономической жизни. М.: Мир, 1965.

555. Смелзер Н. Социология экономической жизни // Американская социология: Перспективы. Проблемы. Методы / сокр. пер. с англ.; ред. Т. Парсонс; под ред. Г. В. Осипова. М.: Прогресс, 1972. С. 188-203.

556. Смелзер Н. Социология / пер. с англ. М.: Феникс, 1998.

557. Сметашок С. Моя эпоха — мой город // Тюмень: старт века. Тюмень: Тюменский дом печати, 2006. С. 376-380.

558. Смирнов С. Н. Региональные аспекты социальной политики. М.: Гелиос-АРВ, 1999.

559. Смирнова А. А. Основные тенденции массового поведения в политических процессах современной России (1990-е гг.): автореф. дне. . канд. полит, наук. Воронеж, 2003.

560. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. Т. 1. М.: Соцэкгиз, 1935.

561. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1962.

562. Смысловая география: Тюмень. Superjob Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.superjob.ru/research/artides/533/.

563. Соболева С. В. Новое в миграционных процессах Сибири // Общество и экономика: социальные проблемы трансформации: сборник докладов. Новосибирск, 2007 Электронный ресурс. Режим доступа: http://nesch.ieie.nsc.ru/4SOB8.html.

564. Соболева С. В. Демографические процессы в региональном социально-экономическом развитии. Новосибирск: Наука, 1988.

565. Соболева С. В., Чудаева О. В. О новой демографической политике России (региональный аспект) // Регион. 2006. № 8.

566. Современная американская социология / под ред. В. И. Добренькова М.: Изд-во МГУ, 1994.

567. Современная западная теоретическая социология. Вып. 1: Юрген Хабермас. М.: ИНИОНРАН, 1991.

568. Современная немецкая социология: 1990-е гг. / под ред. В. В. Козловского, Э. Ланге, X. Харбаха. СПб.: Социологическое общество им. М. М. Ковалевского, 2002.

569. Современное развитие сибирского села. Опыт социологического изучения / под ред. Л. А. Хахулиной. Новосибирск: ИЭиОПП СО АН СССР, 1983.

570. Солженицын А. О Чечне // Аргументы и факты. 1995. № 1.

571. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество / пер. с англ.; общ. ред., сост. и пре-дисл. А. Ю. Согомонов. М.: Политиздат, 1992.

572. Сорокин П. А. Система социологии: в 2 т. М.: Наука, 1993.

573. Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль: тексты / под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 358-379.

574. Сорокин П. А. Социальная мобильность / пер. с англ. М. В. Соколовой. М.: Academia — LVS, 2005.

575. Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. М.: Астрель, 2007.

576. Соуклер 3. А. Социальное и географическое пространства в концепции П. Бурдьё: научно-аналитический обзор // Социальное пространство: междисциплинарные исследования: реферативный сборник / отв. ред. Л. В. Гирко. М.: ИНИОН, 2003. С. 20-68.

577. Социальные аспекты жизни населения Ульяновской области / под ред. Н. В. Дергуно-вой, А. В. Волкова. Ульяновск: УлГУ, 2008.

578. Социокультурный портрет Республики Карелия: по результатам социологического исследования / В. М. Пивоев, В. Н. Бирин, Л. П. Швец, Н. В. Ижикова. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2007.

579. Социология регионального и городского развития: сборник статей / под ред. И. П. Рязанцева. М.: Гаудеамус, 2006.

580. Социальное положение и уровень жизни населения России: статистический сборник / Госкомстат России. М., 2002.

581. Социально-политические последствия современного кризиса и проблемы кризисного регулирования: круглый стол журнала «Полис» и ИМЭМО РАН // Политические исследования. 2010. № 1. С. 108-134.

582. Социальное пространство: междисциплинарные исследования: реферативный сборник / РАН. ИНИОН. Центр социал. науч.-информ. исследований. Отд-ние социологии и социал. психологии; отв. ред. Л. В. Гирко. М.: ИНИОН, 2003.

583. Социальная траектория реформируемой России: исследования новосибирской экономико-социологической школы / отв. ред. Т. И. Заславская, 3. И. Калугина. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1999.

584. Социальное пространство: междисциплинарные исследования: реферативный сборник / РАН. ИНИОН. Центр социал. науч.-информ. исследований. Отд-ние социологии и социал. психологии; отв. ред. Л. В. Гирко. М.: ИНИОН, 2003.

585. Социальное расслоение и социальная мобильность / под ред. 3. Т. Голенковой. М.: Наука, 1999.

586. Социальное расслоение — социальный взрыв. Лев Гудков, Андрей Шастико, Леонид Смирягин об опасностях социального расслоения в России Электронный ресурс. Режим доступа: Ьир:/Лу\у\у.зр5.ги/?1с1=220773.

587. Социально-территориальная структура пространства городской агломерации Электронный ресурс. Режим доступа: http://econom.nsc.ru/ сопЮ8/тГо/Оок1ас1/Мой1еп.с!ос.

588. Социально-экономическое развитие сибирского села / под ред. Т. И. Заславской, 3. В. Куприяновой. Новосибирск: Наука, 1987.

589. Социальные последствия рыночных реформ в России / под ред. Р. В. Рыбкиной, Л. Я. Косалса. М., 1997.

590. Социальный механизм инновационных процессов / под ред. Р. В. Рыбкиной. Новосибирск: Наука, 1989.

591. Социокультурный портрет региона. Типовая программа и методика, методологические проблемы / под ред. Н. И. Лапина, Л. А. Беляевой. М.: ИФ РАН, 2006.

592. Социокультурный портрет региона: материалы I Всероссийской научно-практической конференции. М., 2006.

593. Социологический портрет Тюменского региона / Л. А. Беляева, Г. С. Корепанов, Г. Ф. Куцев, Н. И. Лапин. Тюмень: Тюменская областная Дума, 2007.

594. Социокультурные портреты регионов России: опыт комплексной реализации: сборник материалов IV Всероссийской научно-практической конференции, 18-22 сентября 2008 г. Чебоксары: Изд-во ЧГИГН, 2008.

595. Социология регионального и городского развития: сборник статей / под ред. И. П. Рязанцева. М.: Гаудеамус, 2006.

596. Способы адаптации населения к новой социально-экономической ситуации в России / отв. ред. И. А. Бутенко. М.: Московский общественный научный фонд, 1999.

597. Средние классы в России: социальные и экономические стратегии / под ред. Т. М. Молевой. М.: ТЕИС, 2002.

598. Средний класс в России: количественные и качественные оценки. М., 2000.

599. СССР-СНГ-Россия: география населения и социальная география, 1985-1999: анали-тико-библиографический обзор. М.: Эдиториал УРСС, 2001.

600. Степанова Т. Координаторы «Сотрудничества» собрались в Тюмени // Официальный портал органов государственной власти Тюменской области Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.admtyumen.ru/news/2007/03/29/29288.

601. Стенографический отчет о заседании Совета по науке, технологиям и образованию 30 ноября 2007 г. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ras.ru/ news/shownews.aspx?id=8f5ffl54-7e0f-486f-bb8d-36015970cald&Language=en.

602. Столяров М. В. Россия в пути. Новая федерация и Западная Европа. Казань, 1998.

603. Стратегии макрорегионов России: методологические подходы, приоритеты и пути реализации / под ред. А. Г. Гранберга. М.: Наука, 2004.

604. Сусоколов А. А. Русский этнос в XX в.: этапы кризиса экстенсивной культуры // Мир России. 1994. № 2.

605. Стрелецкий В. Н. Парадигмы геопространства и методология культурной географии // Гуманитарная география: научный и культурно-просветительский альманах. Вып. 1. М.: Ин-т наследия, 2004. С. 95-119.

606. Структурные изменения в российской промышленности / под ред. Е. Г. Ясина. М.: ГУ ВШЭ, 2004.

607. Тапилина В. С. Социально-экономический статус и здоровье населения // Социологические исследования. 2004. № 3. С. 126-137.

608. Теннис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии / пер. с нем. Д. В. Скляднева. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2002.

609. Тернер Дж. Структура социологической теории / пер. с англ. М.: Прогресс, 1985.

610. Территориальные интересы: сборник научных трудов / науч. ред. А. А. Ткаченко. Тверь: Тверской ГУ, 1999.

611. Территориальные проблемы социальной политики: материалы Ш Мильнеровских чтений / науч. ред. Э. Б. Гилинская, С. Н. Смирнов. М.: ГУ ВШЭ, 2000.

612. Титков А. Модели развития региональных политических элит // Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. М., 1999. С. 17-26.

613. Тихонов В. Закрытые города в открытом обществе. М.: ИНХП РАН, 1996.

614. Тишков В. А. Межнациональные отношения в Российской Федерации. М., 1993.

615. Тишков В. А. Концептуальная эволюция национальной политики в России. М.: ИЭА РАН, 1996. (Исследования по прикладной и неотложной этнологии. № 100).

616. Тишков В. А. Культурный смысл пространства: доклад на пленарном заседании V конгресса этнологов и антропологов России, Омск, 9 июня 2003 г. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ethnonet.rU/lib/0803-02.html#ednl6.

617. Ткаченко А. А. Территориальная общность в региональном развитии и управлении. Тверь: Тверской гос. ун-т, 1995.

618. Ткаченко А. А. Территориальная общность в региональном развитии и управлении. Тверь: Тверской гос. ун-т, 1995.

619. Ткаченко А. А. Территориальная общность в системе понятий географии населения // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1982. № 4.

620. Токарская Н. М., Озерникова Т. Г. Экономическая социология. Иркутск, 1995.

621. Тодт Э. Интерес. Эмпирическое исследование одного мотивационного концепта Электронный ресурс. Режим доступа: 11ир://п^ютеНЬ.ги/уосаЬи1агу/Т/уосаЬи-lary2908.html.

622. Тощенко Ж. Т. Социальное планирование. Красноярск: КрасГУ, 1971.

623. Тощенко Ж. Т. Социальная инфраструктура: сущность и пути развития. М.: Мысль, 1980.

624. Тощенко Ж. Т. Социальное проектирование. М.: Мысль, 1981.

625. Тощенко Ж. Т. Социальное планирование в СССР. М.: Политиздат, 1981.

626. Тощенко Ж. Т. Идеология и жизнь. М.: Советская Россия, 1982.

627. Тощенко Ж. Т. Идеологические отношения. Опыт социологического анализа. М.: Мысль, 1988.

628. Тощенко Ж. Т. Социальные резервы труда. Актуальные проблемы социологии труда. М.: Политиздат, 1989.

629. Тощенко Ж. Т. Постсоветское пространство: суверенизация и интеграция. М.: Изд-во РГГУ, 1997.

630. Тощенко Ж. Т. Парадоксальный человек. М.: Гардарики, 2001.

631. Тощенко Ж. Т. Три особенных лика власти. М.: РГГУ, 2002.

632. Тощенко Ж. Т. Политическая социология. М.: Юнити, 2002.

633. Тощенко Ж. Т. Этнократия. История и современность: социологические очерки. М.: РОССПЭН, 2003.

634. Тощенко Ж. Т. Теократия: фантом или реальность. М.: Academia, 2007.

635. Тощенко Ж. Т. Социология труда. М,: Юнити, 2008.

636. Тощенко Ж. Т. Особенности современной охлократии // Политические исследования. 2010. № 2. С. 166-177.

637. Тощенко Ж. Т., Харченко С. Социальное настроение. М.: Academia, 1996.

638. Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе / ред. А. Ю. Мельвиль. М.: Московский общественный научный фонд, 1999. (Сер. «Научные доклады»).

639. Трофимова И. Н. Социальная политика в регионах РФ в контексте межсекторного взаимодействия // Политическая экспертиза. 2009. № 1. Режим доступа на сайте: http://www.politex.info/content/view/ 541/30/.

640. Троцковский А. Я. Социально-территориальная структура региона: строение и основные тенденции трансформации. Новосибирск: Ин-т экономики и организации промышленного производства СО РАН, 1997.

641. Троцковский А. Я. Теоретические вопросы изучения социально-территориальной структуры региона. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2002.

642. Туровский Р. Ф. Культурные ландшафты России. М.: Ин-т наследия, 1998.

643. Туровский Р. Ф. Центр и регионы: проблемы политических отношений: монография. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006.

644. Туровский Р. Ф. Политическая регионалистика. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006.

645. Туровский Р. Ф. Баланс политических отношений между центром и регионами в процессах государственного строительства: автореф, дис. . д-ра полит, наук. М., 2007.

646. Туровский Р. Ф. Региональные политические режимы в России: к методологии анализа// Политические исследования. 2009. № 2. С. 77-95.

647. Туровский Р. Ф. Обновление региональной элиты в России: начало нового этапа? // Материалы X Международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества: в 3 кн. Кн. 3 / отв. ред. Е. Г. Ясин. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2010. С. 365-372.

648. Уильямсон О. Экономические институты капитализма: фирмы и рынки, «отношенче-ская» контрактация. СПб.: Лениздат, 1996.

649. Ульяновский В. И. Социальное пространство региона Европейского Севера: социологический анализ, диагностика, гуманизация: автореф. дис. . д-ра социол. наук. СПб., 1999.

650. Фадеева О. П. Практика взаимопомощи в российском селе // Общество и экономика: социальные проблемы трансформации / под ред. А. Р. Михеевой. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1998.

651. Фадеичева М. А. Метафизика этнической идентичности // Альманах «Дискурс-Пи». 2005. Вып. 5. Дискурс идентичности. С. 22-24.

652. Федеральный бюджет и регионы: опыт анализа финансовых потоков / под ред. А. М. Лаврова; Ин-т «Восток-Запад». М.: МАКС Пресс, 2001.

653. Федоренко Н. П. Оптимизация экономики. М.: Наука, 1977.

654. Федоров Е. П. Рыночное жилище для малых городов России // Жилищное строительство. 1999. № 8.

655. Федоровский А. Институциональные преобразования в Китае: предпосылки, особенности, перспективы // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 4.

656. Федосеев В. И. Сельское население региона: территориальные различия условий жизни / под ред. Т. И. Заславской. М.: Мысль, 1986.

657. Федулов С. В. Географическое изучение образа жизни (методологические и методические аспекты): дис. . канд. геогр. наук. М.: МГУ, 1988.

658. Филиппов А. Ф. Элементарная социология пространства// Социологический журнал. 1995. № 1. С. 45-69.

659. Филиппов А. Ф. Ф. Теннис как основоположник немецкой социологии // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 1 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1997.

660. Филиппов А. Ф. Релятивистская социология Георга Зиммеля // История теоретической социологии: в 4 т. Т. 2 / отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М.: Канон, 1998.

661. Филиппов А. Ф. Социология пространства: общий замысел и классическая разработка проблемы//Логос. 2000. № 2 (23). С. 113-151.

662. Филиппов А. Ф. Социология пространства как теоретическая альтернатива // Россия: трансформирующееся общество / под ред. В. Ядова. М.: Канон-Пресс, 2001. С. 45-63.

663. Филиппов А. Ф. Теоретические основания социологии пространства: автореф. дис. . д-ра социол. наук. М.: Московский гос. ин-т международных отношений (Университет) МИД РФ, 2003.

664. Филиппов А. Ф. Теоретические основания социологии пространства. М.: Канон-Пресс-Ц, 2003.

665. Филиппов А. Ф. Пространство политических событий // Политические исследования. 2005. № 2. С. 6-25.

666. Филиппов А. Ф. Социология пространства: общий замысел и классическая разработка проблемы // Логос. Избранное. Т. 2. М.: ИД «Территория будущего», 2006.

667. Филиппов А. Ф. Социология пространства. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2008.

668. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983.

669. Фирсов Б. М. История советской социологии 1950-1980-х. СПб.: Изд-во Европейского ун-та в Санкт-Петербурге, 2001.

670. Фишман Л. Г. Национальная идентичность и русская идея // Альманах «Дискурс-Пи». 2005. Вып. 5. Дискурс идентичности. С. 11-14.

671. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. М., 2005.

672. Фролов Н. К. Концепт «тюменец» в речевом сознании обывателя // Филологический дискурс. Вып. V. Региональная идентичность: филологическое измерение. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. С. 6-8.

673. Фуко М. Забота о себе. Киев; М., 1998.

674. Фукс Л. П. Опыт зонирования территории Западной Сибири по степени заселения и урбанизации // Социально-территориальная структура города и села: (опыт типологического анализа). Новосибирск: ИЭиОПП СО АН СССР, 1983. С. 32-56.

675. Фуруботн Э. Г., Рихтер Р. Институты и экономическая теория: достижения новой институциональной экономической теории / пер. с англ.; под ред. В. С. Катькало, Н. П. Дроздовой. СПб.: Изд. дом С.-Петербургского гос. ун-та, 2005.

676. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / пер. с нем.; под ред. Д. В. Скляднева; послесл. Б. В. Маркова. СПб.: Наука, 2000.

677. Хабермас Ю. Этика дискурса: замечания к программе обоснования // Моральное сознание ц коммуникативное действие / пер. с нем. Д. Скляднева. СПб.: Наука, 2000.

678. Хабермас Ю. Вовлечение другого: Очерки политической теории / пер. с нем. Ю. С. Медведева; под ред. Д. А. Скляднева. М.: Наука, 2001.

679. Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М., 2004.

680. Харрисон JI. Кто процветает? Как культурные ценности способствуют успеху в экономике и политике. М.: Новое издательство, 2008. (Б-ка Фонда «Либеральная миссия»),

681. Хорев Б. С. Территориальная организация общества. М.: Мысль, 1988.

682. Холодковский К. Г. К вопросу о политической системе современной России // Политические исследования. 2009. № 2. С. 7-22.

683. Хоффман-Ланге У. Элиты и демократизация: германский опыт // Социологические исследования. 1996. № 4. С. 50-57.

684. Цыганов А. Хозяева завода получили подзавод: Владимир Путин за несколько часов решил судьбу Пикалева // Коммерсантъ. 2009. 5 июня.

685. Чернышов А. Г. Психология региональной элиты: мировоззренческие и идеологические стереотипы // Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. М., 1999. С. 28-33.

686. Чирикова А. Е. Рецентрализация и феномен губернаторской власти // Куда пришла Россия?. Итоги социетальной трансформации / под общ. ред. Т. И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2003. С. 51-54.

687. Чирикова А. Е. Региональная власть: новые процессы и новые фигуры // Региональные процессы в современной России: экономика, политика, власть. М., 2003. С. 89-114.

688. Чирикова А. Е. Взаимодействие власти и бизнеса в реализации социальной политики: региональная проекция. М.: Независимый институт социальной политики, 2007.

689. Чирикова А. Е. Возможно ли сегодня продолжение социальных реформ? // Мир России. 2007. Т. XVI. № 4. С. 19-42.

690. Чирикова А. Е. Вертикаль власти в оценках региональных элит: динамика перемен // Политические исследования. 2008. № 6. С. 98-112.

691. Чувиляев П. Бюджет не сходится // Деньги. 2010. № 10 (765).

692. Шабанова М. А. Социология свободы: трансформирующееся общество. М.: Московский общественный научный фонд, 2000.

693. Шафраник Ю. Интервью радиостанции «Эхо Москвы» от 2 июля 2009 г. Электронный ресурс. Режим доступа: http://echo.msk.ru/programs/dozor/602707-echo/.

694. Шевцова Л. Как Россия не справилась с демократией: логика политического отката // Pro et Contra. 2004. Т. 8. № 3. С. 36-55.

695. Шевцова Л. Передача власти. Разгерметизация элиты Электронный ресурс. Режим доступа: http://media-liberal.ru/articles/3604.

696. Шилз Э. Общество и общества: макросоциологический подход // Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. М.: Прогресс, 1972.

697. Шкаратан О. И. Проблемы социальной структуры рабочего класса СССР. М.: Мысль, 1970.

698. Шкаратан О. И. От этакратизма к гражданскому обществу // Рабочий класс и современный мир. 1990. № 3.

699. Шкаратан О. И., Радаев В. В. Правда этакратизма против мифа о социализме // Квинтэссенция: Философский альманах. 1991. М., 1992. С. 95-119.

700. Шкаратан О. И. Социальная политика: центр и регионы (на материалах Москвы и Санкт-Петербурга) // Куда идет Россия? Трансформация социальной сферы и социальной политики. М.: Дело, 1998.

701. Шкаратан О. И. Тип общества, тип социальных отношений. О современной России // Мир России. 2000. № 2. С. 63-108.

702. Шкаратан О. И. Становление постсоветского неоэтакратизма // Общественные науки и современность. 2009. № 1. С. 5-22.

703. Шкаратан О. И. Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2009.

704. Шматко Н. А., Качанов Ю. Л. Территориальная идентичность как предмет социологического исследования // Социологические исследования. 1998. № 4. С. 94-98.

705. Шмерлина И. А. Междисциплинарные ракурсы социологии пространства // Вестник РУДН. Сер. Социология. 2003. № 1. С. 53-66.

706. Шнипер Р. И. Региональные предплановые исследования. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние РАН, 1979.

707. Шнипер Р. И. Категории и показатели регионального воспроизводственного процесса // Комплексное региональное планирование: Вопросы методологии / Р. И. Шнипер,

708. A. С. Маршалова, В. Л. Лысенко и др. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988.

709. Шнипер Р. И, Предмет комплексного регионального планирования // Комплексное региональное планирование: вопросы методологии / Р. И. Шнипер, А. С. Маршалова,

710. B. Л. Лысенко и др. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988.

711. Шнипер Р. И. Регион: экономические методы управления. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1991.

712. Шнипер Р. И. Регион: диагностика и прогнозирование / Ин-т экономики и организации промышленного производства СО РАН. Новосибирск: СО РАН, 1996.

713. Шнипер Р. И., Воевода И. Н., Гузнер С. С. Региональная программа и принципы ее разработки. Новосибирск: Наука, 1986.

714. Шнипер Р. И., Маршалова А. С., Попов М. И. Проблемы сочетания отраслевых и территориальных интересов // Имитация процессов принятия крупных хозяйственных решений. Новосибирск, 1971.

715. Шнипер Р. И., Новоселов А. С. Региональные проблемы рынковедения: экономический аспект. Новосибирск СО РАН, 1992.

716. Штольтинг Э. Немецкая идентичность — прошлое и настоящее / беседа А. Г, Здраво-мыслова с профессором Э. Штольтиигом, Берлин, 2000 Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.riisnp.ru/contents.htm.

717. Штомпка П. Роберт Мертон: динамический функционализм. Современная американская социология / под ред. В. И. Добренькова М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 78-94.

718. Штомпка П. Социология социальных изменений / пер. с англ.; под ред. В. А. Ядова. М.: Аспект Пресс, 1996.

719. Шумпетер И. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995.

720. Шубкин В. Н. Социологические опыты: (методологические вопросы социальных исследований). М.: Мысль, 1970.

721. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М.: Прогресс, 1969.

722. Эванс П., Раух Дж. Бюрократия и экономический рост: межстрановой анализ воздействия «веберианизации» государственного аппарата на экономический рост // Экономическая социология. 2006. Т. 7. № 1. С. 38-60.

723. Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты. М.: Дело, 2001.

724. Экономическая социология в России: поколение учителей / сост., отв. ред. В. В. Рада-ев; Гос. ун-т — Высшая школа экономики; Лаб. экономико-социол. исследований. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2008.

725. Экономическая социология и перестройка / общ. ред. Т. И. Заславской, Р. В. Рыбкиной. М.: Прогресс, 1989.

726. Экономическая социология: автопортреты / отв. ред. В. В. Радаев, М. С. Добрякова. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006.

727. Экономическая социология: новые подходы к институциональному и сетевому анализу / сост. и науч. ред. В. В. Радаев. М.: РОССПЭН, 2002.

728. Экономические реформы в России: региональный аспект: отчет по совместному исследованию Экспертного института (Россия), Центра по изучению России и Восточной Европы университета Бирмингем (Великобритания). Программа ТАСИС. Т. 2. М., 1995.

729. Экономическая энциклопедия регионов России. Уральский регион. Свердловская область / гл. редкол.: Ф. И. Шамхалов (гл. ред.) и др., редкол. тома: А. И. Татаркин (гл. ред.) и др.; предисл. Э. Э. Росселя. М.: Экономика, 2003.

730. Элиас Н. Общество индивидов. М.: Праксис, 2001.

731. Этносоциальные проблемы города / под ред. О. И. Шкаратана. M.: Наука, 1986.

732. Эфендиев А. Г., Болотина И. А. Современное российское село: на переломе эпох и реформ. Опыт институционального анализа // Мир России. 2002. № 4.

733. Ядов В. А. Социальная идентификация личности в условиях быстрых социальных перемен // Социальная идентификация личности. Кн. 2 / под ред. В. А. Ядова. М.: Ин-т социологии РАН, 1994.

734. Ядов В. А. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности // Психология самосознания. Самара, 2000.

735. Ядов В. А. Солидарность россиян в повседневной жизни и в общегосударственном масштабе // Общество и экономика. 2002. № 12. С. 90-93.

736. Ядов В. А. Мастер-класс профессора В. А. Ядова. М.: Аспект Пресс, 2004.

737. Ядов В. А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций. СПб.: Интерсоцис, 2006.

738. Ядов В. А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций. 2-е изд. СПб.: Интерсоцис, 2009.

739. Яковлев А. А. Агенты модернизации / Гос. ун-т — Высшая школа экономики. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006.

740. Яковлев А. А. Спрос на право в сфере корпоративного управления: эволюция стратегий экономических агентов // Вопросы экономики. 2003. № 4.

741. Якушев В. Сердце Тюмени // Тюмень: старт века. Тюмень: Тюменский дом печати, 2006. С. 364-376.

742. Ясин Е. Модернизация экономики и система ценностей // Вопросы экономики. 2003. № 4. С. 4-30.

743. Ясин Е. Причин для роста не видно Электронный ресурс. Режим доступа: http://media-liberal.ru/articles/4712.

744. Яценко H. Е. Толковый словарь обществоведческих терминов. СПб.: Лань, 1999.

745. ЯшинаЮ. А. Экономическая социология// Социологический журнал. 1995. № 1.

746. Agnew J. Place and Politics. The Geographical Mediation of State and Society. Boston, 1987.

747. Bango J. Auf dem Weg zur postglobalen Gesellschaft: Verlorenes Zentrum, abgebaute Peripherie, «erfundene» Region. Berlin: Duncker & Humblot, 1998.

748. Bango J. Theorie der Sozioregion. Einführung durch systemische Beobachtungen in vier Welten. Berlin: Logos-Verlag, 2003.

749. Bernstein B. Class, Codes and Control // Towards a Theory of Educational Transmissions. Vol. 3. Boston: Routledge & Kegan Paul, 1975.

750. Bourdieu P. Distinction: A Social Critique of the Judgment of Taste / Transl. and ed. by R. Nice. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1984.

751. Burke P. Identities and social structure // Social psychology quart. London, 2004. Vol. 67, № 1. P. 5-15.

752. Burrows R., Gane N. Geodemographics, software and class // Sociology. New Delhi, 2006. Vol. 40. №5. P. 793-812.

753. Coleman J. Power and the Structure of Society. New York, 1974.

754. Coleman J. S. Foundations of Social Theory. Cambridge: Belknap Press of Harvard University Press, 1990.

755. DiMaggio P., Powell W. The Iron Cage Revisited: Institutional Isomorphism and Collective Rationality in Organizational Fields // American Sociological Review. 1983. № 48 (2). P. 147-160.

756. Deaux K., Martin D. Interpersonal networks and social categories: specifying levels of context in identity process // Social psychology quarterly. Albany, 2003. Vol. 66, № 2.

757. Fram M. Research for progressive change: Bourdieu and social work // Social science rev. Chicago, 2005. Vol. 78. № 4. P. 553-576.

758. Hirschman A. Passions and Interests. Princeton, 1977.

759. Lefebvre H. La production de l'espace. 3-me ed. Paris: Anthropos, 1986.

760. Mead G. H. Self and society. Chicago, 1936.

761. Merton R. K. The unanticipated consequences of purposive action // American Sociological Review. 1936. Vol. 3.№ 1.

762. Merton R. K. Manifest and latent functions // In Social Theory and Social Structure. New York: Glencoe Free Press, 1963.

763. Mitchell W. C. Lecture Notes an Types of Economic Theory. New York, 1949. Vol. 1.

764. Paasi A. Region and place: regional identity in question // Progress in Human Geography. 2003. № 4 (27).

765. Parsons T. Sociological Theory and Modern Society. London: The Free Press, 1967.

766. Ratzenhofer G. Soziologische Erkenntniss. Leipzig, 1898.

767. Rokkan S., Lipset M. S. Cleavage Structures, Party Systems and Voter Alignments: An Introduction // Rokkan S., Lipset M. S. (eds.) Party Systems and Voter Alignments. New York, 1967. P. 1-63.

768. Revsan D. A geography of marketing: integrative statement. Berkeley, 1962.

769. Sack R. D. A Geographical Guide to the Real and the Good. Rout ledge: New York, 2003.

770. Self, Identity, and Social Movements / Ed. by Sheldon Stryker. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2000.

771. Simmel G. The Philosophy of Money. London: Rout ledge, 1978.

772. Smith A. D. National Identity. London: Penguin Books, 1991.

773. Small A. General sociology. Chicago; London, 1905.

774. Stigler G. J. Smith's Travels on the Ship of State // Hist. Polit. Econ. 1971. Vol. 3.

775. Stryker S. Identity Theory: Developments and Extensions / In Yardley K., Honess T. (Eds). Self and Identity: Psychosocial Perspectives. London: Wiley & Sons, 1987.

776. Stryker S., Burke P. The past, present and future of identity theory // Social Psychology Quarterly. December 2000. Vol. 63. Issue 4. Special Millennium Issue on the State of Sociological Social Psychology. P. 284-297.

777. Stryker S. Introduction of Peter Burke, recipient of Cooley-Mead award // Social psychology quart. London, 2004. Vol. 67. № 1-4.

778. Swedberg R. Economic Sociology and Exogenous Factors // Social Science Information. 1985. Vol. 24, № 4. P. 905-920.

779. Swedberg R. Can there be a sociological concept of interest? // Theory a. society. Dordrecht (Amsterdam), 2005. Vol. 34, № 4. P. 359-390.

780. Taylor P. J., Johnston R. J. Geography of Elections. London, 1979.

781. Tajfel H. Social Identity and Intergroup Relations. Cambridge; Paris, 1982.

782. Tajfel H., Turner J. C. The Social Identity Theory of Intergroup Behavior // Psychology of Intergroup Relations. Chicago, 1986.

783. Tünnies F. Gemeinschaft und Gesellschaft. Achte, verbesserte Aufl. Leipzig, 1935.

784. Urry J. Sociology beyond societies. London; New York: Rout ledge, 2000.

785. Voronov V., Veselov J. Factors raising competitiveness of economy in latgale in the frameworks of European integration // Social sciences bulletin — Daugavpils Universitte. 2007. № 1 (5). P. 61-80.

786. Weber M. The Theory of Social and Economic Organization. New York: Glencoe Free Press, 1947.

787. Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Wissenschaftslehre. Tubingen, 1951.

788. Weber M. Economy and Society: An Outline of Interpretative Sociology. Bedminster Press, 1968.

789. Williamson O. E. Markets and Hierarchies. New York: Free Press, 1975.