автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Социокультурная политика Японии в Маньчжоу-Го

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурная политика Японии в Маньчжоу-Го"

На правах рукописи

ФОМЕНКО Вера Михайловна

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА ЯПОНИИ В МАНЬЧЖОУ-ГО (1932 - 1945 ГГ.)

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ

Диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

005566667

1 АПР 2015

Иркутск-2015

005566667

Работа выполнена на кафедре мировой истории и международных отношений исторического факультета федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Иркутский государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Кузнецов Сергей Ильич

доктор исторических наук, профессор

Карасёв Сергей Владимирович

доктор исторических наук, профессор (ФГБУН ВПО «Иркутский государственный технический университет»)

Дудин Павел Николаевич кандидат политических наук, доцент (ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет»)

Ведущая организация:

ФГБУН «Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН»

Защита состоится 24 апреля 2015г. в 10:00 на заседании диссертационного совета Д 212.074.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный университет» по адресу: 664003, г. Иркутск, ул. Карла-Маркса, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в региональной научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный университет» по адресу: г. Иркутск. Бульвар-Гагарина. 24 и на сайте ИГУ — www.isu.ru

Автореферат разослан «/<5 »///^1^2015 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

Г.В. Логунова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Японский протекторат в Северо-Восточном Китае (1932 — 1945 гг.) является одним из противоречивых периодов как в истории Китая, так и в истории Японии. Как правило, успехи японцев в развитии и модернизации Маньчжоу-Го не получали широкого освещения в историографии, поскольку сопровождались жестокостью и насилием. При этом нельзя отрицать тот факт, что политика Японии в Маньчжоу-Го выходила за рамки классического колониализма. Особенно отчетливо это прослеживается при рассмотрении социокультурной политики Японии в Северо-Восточном Китае. Под термином «социокультурная политика» мы понимаем комплекс государственных мер, направленных на развитие общества в рамках необходимых для внедрения норм и отношений, т. е. в рамках установленной властью идеологии. Социокультурная политика должна способствовать единению общества под эгидой существующей власти и приумножать число сторонников этой власти, что, несомненно, было необходимо японцам в Маньчжоу-Го. Однако социокультурная политика была не только способом завладеть «мыслями» населения для воспитания подконтрольного властям общества, но и толчком к формированию необходимой инфраструктуры для развития этого общества.

Актуальность диссертационного исследования вытекает из двух причин. Во-первых, между Страной восходящего солнца и Поднебесной существует немало спорных, нерешенных вопросов. Одним из камней преткновения в японо-китайских отношениях является нежелание обеих стран переоценить наследие марионеточного государства Маньчжоу-Го (1932 — 1945 гг.), созданного японцами. Япония до сих пор не признает, как таковую, оккупацию Северо-Восточного Китая, она также отказывается выплачивать компенсации китайцам, их семьям, пострадавшим от деятельности японских оккупантов. Как следствие, китайская сторона не желает дать новую оценку времени японского протектората в Маньчжурии. Поэтому изучение социокультурной политики Японии в Маньчжурии, ее переосмысление могли бы стать отправной точкой в перезагрузке японо-китайских отношений. Возможно, данное исследование приоткроет завесу культурно-просветительской политики Японии и в будущем поможет дать ей объективную оценку, конечно, при этом ни в коем случае не забывая обо всех злодеяниях японских властей, совершенных ими в этом регионе.

Во-вторых, политика Японии в Маньчжоу-Го в отечественной историографии исследована довольно однобоко. Практически во всех советских научных трудах говорится только об империалистических, захватнических действиях Страны восходящего солнца. Однако существует и другая сторона политики Японии в Маньчжоу-Го, которая не получила широкого освещения в отечественных исследованиях. Наряду с идеологической обработкой населения, японцами проводилась колоссальная работа по внедрению и развитию образования, масштабному градостроительству, модернизации медицины и т. д. Конечно, нельзя отрицать того, что все начинания японцев в Маньчжурии носили двойное назначение. Развитая инфраструктура должна была стать удобным плацдармом для воплощения в жизнь экспансионистских планов Японии, образованное населе-

3

ние — опорой для японцев, с помощью которой планировалось уменьшить число враждебно настроенных жителей Маньчжурии. Тем не менее, даже с учетом политики двойных стандартов, проводимой Японией в Маньчжоу-Го, ее вклад в развитие Северо-Восточного Китая весьма существенен.

Степень изученности темы. В отечественной историографии обобщающих трудов по социокультурной политике Японии в Маньчжоу-Го на сегодняшний день не существует. Тем не менее, стоит выделить монографию Г.Ф. Захаровой1, которая стала одной из первых попыток в современном отечественном востоковедении рассмотреть тему японской оккупации Северо-Восточного Китая комплексно. Помимо подробного анализа экономического положения Маньчжурии во время японского протектората, рассмотрения колонизационных кампаний японских переселенцев, было уделено внимание некоторым социокультурным и идеологическим аспектам, в частности, религиозной политике марионеточных властей и работе с представителями различных религиозных конфессий в Маньчжоу-Го. Автором были введены в научный оборот различные архивные документы, китайские и японские источники, а также материалы зарубежной прессы.

«Маньчжурский инцидент» вызвал бурю оценок в Советском Союзе, тема японской агрессии стала довольно популярной среди исследователей. В начале 30-х гг. одними из первых работ о политике Японии в Маньчжоу-Го были труды советских исследователей, так или иначе, связанных с Маньчжурией. Эти работы особенно ценны, поскольку были написаны «по горячим следам», к тому же образованными людьми, зачастую получившими востоковедческое образование.

Примером этому может послужить деятельность советского разведчика и дипломата В.Я. Аболтина, который все свои книги писал под псевдонимом Аварии. Он был генеральным консулом СССР в Харбине (в 1926 - 1927 гг.), в 1935 -1937 гг. собственным корреспондентом ТАСС в Китае, в дальнейшем занимался научной деятельностью, поэтому ценность его работ неоспорима.. Книга В.Я. Аварина «Независимая Маньчжурия»2 была написана по материалам периодических изданий 30-х гг. Среди них такие издания как: «Вестник Маньчжурии», японские газеты «Харбин Нити Нити» и «Харбин синбун», японо-маньчжурская газета «Манею Ниппо», китайские газеты «Маньчжоубао» и «Шэнцзиншибао». Безусловно, исследования В.Я. Аварина содержат просоветские «нотки», однако, информативность и скрупулезность автора в изложении делают его работу одной из ведущих среди других советских исследований 30-х гг.

Помимо вышеупомянутого В.Я. Аварина, в 30-е гг. свои исследования по Маньчжурии опубликовали такие авторы как: И.В. Сурин3, С. Тульский в соавторстве с Ф. Матросовым4 и в соавторстве с М. Федоровым,5 а также Н.Г. Трет-чиков6 и А. Южный7. Эта группа работ примечательна тем, что практически не затрагивает вопросы геополитики, а концентрируется на внутиманьчжурской по-

1 Захарова Г.Ф. Политика Японии в Маньчжурии (1932 - 1945 гг.). М., 1990. 262 с.

2 Аварии В.Я. Независимая Маньчжурия. М , 1934. 152 с.

3 Сурин В.И. Маньчжурия и ее перспективы. Б. м., 1930. 207 с.

4 Тульский С., Матросов Ф. Маньчжурия. Б. м., 1932. 48 с.

5 Тульский С., Федоров М. Маньчжурия - плацдарм для нападения на СССР. М., 1934. 73 с.

6 Третчиков Н.Г. Современная Маньчжурия в фактах и цифрах. Шанхай, 1936. 160 с.

7 Южный А. Япония. Политико-экономический очерк М., 1933. 180 с. 4

литике Японии, а также на том, что представляла собой Маньчжурия до вторжения японцев. Авторами подробно проанализирована экономическая ситуация в Северо-Восточном Китае, сделаны предположения о перспективе дальнейшего развития региона. Однако основной акцент в книгах делается на то, что коренное население Маньчжурии, находясь под «японским игом», обречено на жалкое существование.

Среди советских авторов стоит отдельно выделить работы, посвященные международной обстановке, которые, так или иначе, затрагивают «маньчжурский инцидент». К ним мы отнесли труд В.Я Аварина8, а также Е. Полевого9, И. Горшенина10, И. Трайнина11 и Е. Иогана в соавторстве с И. Таниным12. Работы последних двух авторов, настоящие фамилии которых Е.О. Иолк и О.С. Тарханов соответственно, для советского востоковедения в какой-то степени уникальны. Они вышли в середине 30-х гг., когда экспансионистские планы Японии нарастали не по дням, а по часам. Книга «Военно-фашистское движение в Японии» стала первой в мировой литературе работой, поэтапно рассматривавшей зарождение и развитие военно-фашистских идей в Стране восходящего солнца.

Среди отечественных исследований 60-х— 70-х гг. стоит выделить книгу Б.Г. Сапожникова13и работу A.M. Дубинского14. Помимо идеи о создании «Вос-точноазиатской Сферы Сопроцветания» под предводительством Японии, уделяется внимание методам японской пропаганды не только в Китае, но и в странах Юго-Восточной Азии. Эти две работы, безусловно, ценны, однако, политика Японии в Китае рассматривается лишь с точки зрения экономического ограбления региона.

Нельзя не отметить того, что некоторые аспекты нашего исследования практически не освещены в отечественной историографии. К таким мы относим, в частности, вопрос о радиовещании в Маньчжоу-Го. Параграф 2.2 был написан по архивным материалам и данным двух работ: монографии В.Ф. Камионко15 и статьи С.И. Кузнецова16. Работа В.Ф. Камионко была издана в 1989 гг., поэтому она все же обладает антияпонской «окраской», однако, это не уменьшает ее ценности и вклада в наше исследование. В монографии подробнейшим образом рассмотрена история радиовещательной корпорации NHK, которая транслировала свои пропагандистские передачи, в том числе и на территории Маньчжоу-Го. Статья С.И. Кузнецова, написанная по материалам японской периодической печати, позволила привнести в исследование статистические данные о количестве радиоприемников в Северо-Восточном Китае, о численности охваченной ими ау-

8 Аварии В .Я. Борьба за Тихий океан. М., 1952. 672 е.; Аварии В.Я. Распад колониальной системы. М., 1957. 460 с.

' Полевей Е. По ту сторону китайской границы. Белый Харбин. М., 1930. 203 с.

10 Горшенин И. Маньчжурия и угроза японо-американской войны. М., 1933. 109 с.

11 Трайнин И. Империализм на Дальнем Востоке СССР М., 1932. 178 с.

12 Иоган Е., Танин О. Военно-фашистское движение в Японии. М., 1933. 272 е.; Иоган Е., Танин О. Когда Япония будет воевать М., 1936. 240 е.; Иоган Е., Танин О. Пути экспансии японского империализма // КИ. № 2. С. 11 - 38.

13 Сапожников Б.Г. Японо-китайская война и колониальная политика Японии в Китае (1937 - 1941 гг.). М., 1970. 209 с.

14 Дубинский A.M. Освободительная миссия Советского Союза на Дальнем Востоке. М., 1966. 580 с.

,s Камионко В.Ф. Роботы и самураи. Радио и телевидение в современной Японии. М , 1989. 180 с.

16 Кузнецов С.И. Радиовещание в идеологической кампании японских властей в Маньчжурии (1931 - 1945 гг.) // Мир Центральной Азии. История, социология. Т. 2. Ч. 1. Международная научная конференция. Улан-Удэ. 2002. С. 100-104.

дитории, а также о содержании радиопередач и объеме вещания на китайском и японском языках.

Широко использовались в диссертационном исследовании труды современных японоведов, касающиеся как международных отношений, так и японской самобытности. Работы В.Э. Молодякова17, К.Е. Черевко'8 и A.A. Кошкина'9 позволили нам сформировать исторический фон диссертации, а также установить ранее неизвестные подробности «маньчжурского инцидента», что помогло в дальнейшем сделать выводы о скорости формирования прояпонского административного аппарата управления Северо-Восточным Китаем.

К исследованию был привлечен ряд изданий, на первый взгляд прямо не относящихся к теме данной диссертации. Однако работы современного японоведа А.Н. Мещерякова20 могут быть использованы практически в любом научном труде, посвященном Японии, поскольку позволяют понять культуру японцев, прочувствовать логику их мышления. Исторически сложившиеся привычки представителей Страны восходящего солнца, их быт и нравы помогли нам прийти к ряду заключений.

Нельзя не сказать о книге М.В Супотницкого в соавторстве с Н.С. Супот-ницкой"1. Эта работа посвящена методам борьбы с чумой в различных эндемических очагах, в том числе и в Маньчжурии. Тем не менее, в параграфе 3.2, в котором говорится о развитии медицины в Северо-Восточном Китае, мы широко использовали вышеупомянутое исследование. Данные о медицинских мероприятиях японцев в Маньчжоу-Го собрал советский бактериолог Н.И. Николаев22, который в 40-е гг. лично принимал участие в борьбе с чумой и холерой в Китае. М.В. Супотницкий опубликовал эти, на наш взгляд, ценные материалы в своей книге.

Кроме того, хотелось бы еще выделить книгу, изданную по случаю 65-летия управления ФСБ России по Сахалинской области, образованного в 1947 г. Здесь подробно описываются биографии и деятельность советских разведчиков, работавших в японском тылу23. Книга написана по данным архивных, ранее засекреченных материалов. И небольшой нюанс в биографии знаменитого советского разведчика Василия Ощепкова позволил нам провести параллель между его шпионской деятельностью под прикрытием кинопрокатной фирмы на Северном Сахалине и кинематографией в Маньчжоу-Го.

В диссертации были использованы работы, переведенные на русский язык, однако, стоит оговориться, что до 80-х гг. переводу подлежали только те зарубежные издания, которые вписывались в идеологическую сетку СССР. Книга

17 Молодяков В.Э., Молодякова Э.В., Маркарьян С.Б. История Японии XX век. М., 2007. 528 с.

18 Черевко К.Е. Серп и молот против самурайского меча. Военные тайны XX века. М., 2003. 384 с.

19 Кошкин A.A. Японский фронт маршала Сталина. Россия и Япония: тень Цусимы длиною в век. Факты, Документы. М., 2003. 480 с.

20 Мещеряков А.Н. Книга японских обыкновений. М., 1999. 293 е.; Мещеряков А.Н. Быть японцем. История, поэтика и сценография японского тоталитаризма. М., 2009. 428 с.

21 Супотницкий M.Ii., Супотницкая Н.С. Очерки истории чумы. Кн. 1. М., 2006. [Электронный ресурс]. URL: http://supotnitskiv.Ri/book/book3-35.html (дата обращения: 11.11.2014.).

22 Николаев Н.И. (1903 - 1981 гг.) - советский военный ученый-бактериолог. Первый в мире в 1947 г. с успехом применил стрептомицин для лечения бубонной и легочной чумы в маньчжурском очаге.

23 Без грифа «Секретно». Страницы истории органов безопасности на Сахалине и Курильских островах / Автор-составитель Н.В. Вишневский. Южно-Сахалинск, 2012. 196 с.

француза Андрэ Виолиса24 и труд китайца Вэй Цзычу25 являются яркими тому примерами.

Поэтому среди переведенных на русский язык работ особенно хотелось бы выделить исследования, посвященные истории мировой кинематографии в целом и истории киноискусства Японии в частности. Это труды таких авторов как: французский историк, кинокритик Жорж Садуль26, польский историк, киновед, доктор искусствоведения Ежи Теплищ27 и японский киновед Сато Тадао28. Эти работы позволили нам сделать выводы о том, как скоро японцам удалось поставить на поток выпуск пропагандистских фильмов в Маньчжоу-Го, а также выяснить численность кинотеатров, открытых представителями Страны восходящего солнца в Северо-Восточном Китае. Между тем, сам Сато Тадао в середине 30-х гг. был школьником, его воспоминания о школьных годах в Японии мы также приобщили к исследованию.

Также стоит отметить работу американской исследовательницы Патриции Полански29, в которой была сделана попытка библиографического описания всех русских печатных изданий в Китае, Японии и Корее. Как известно, под контролем японцев были практически все печатные издания, выходившие в Маньчжоу-Го, в том числе и на русском языке. Поэтому по перечню доступных русскоязычному населению изданий, по их названиям, нам удалось определить то, что правительство Маньчжоу-Го пыталось довести до сведения белых эмигрантов. Помимо этого, нам удалось выяснить, какие учебные пособия были выпущены для японцев, желавших изучать русский язык, а также для русских, которые занимались японским языком.

В диссертационной работе активно использовались труды западноевропейских исследователей. Отличительной особенностью англоязычных изданий является их узкая специфика, т. е. подробное рассмотрение узкопоставленной задачи. Существует ряд работ, посвященных именно японскому паназиатизму, японской пропаганде, отдельно политике Японии в Маньчжоу-Го и даже некоторым аспектам этой политики в культурно-просветительской сфере. Современные российские японоведы, рассматривая историю Японии, упоминают о «маньчжурском инциденте» только как о военной акции, совершенно не рассматривая политику Японии в Маньчжоу-Го. Например, В.Э Молодяков отметил: «С момента создания Маньчжоу-Го находилось под японским контролем, но считать его частью Японской империи неправомерно. Поэтому его историю мы не рассматриваем, — она требует отдельного исследования»30. А англоязычные авторы, напротив, рассматривая историю Японии, обязательно отводят как минимум параграф истории Маньчжоу-Го как части Японской империи.

24 Виолис А. Япония и ее империя. М, 1934. 133 с.

25 Вэй Цзычу. Капиталовложения империалистов в Китае (1902 - 1945). М., 1956. 52 с.

26 Садуль Ж. Всеобщая история кино. Т. 6. Кино в период войны (1939 - 1945 гг.). М., 1963. 372 с.

27 Теплищ Е. История киноискусства (1939- 1945 гг.). М., 1974. 315 с.

28 Сато т. Кино Японии. М., 1988. 233 с.

29 Полански П. Русская печать в Китае, Корее и Японии. М., 2002. 203 с.

30 Молодяков В.Э., Молодякова Э.В., Маркарьян С.Б. История Японии XX век М., 2007. С. 128.

Среди англоязычных исследований 30-х гг. в первую очередь стоит выделить труды Оуэна Латтимора31, который некоторое время проработал в Китае. На основе своих наблюдений он написал несколько исследовательских работ, одна из которых «Маньчжурия: колыбель конфликта». Эта книга была написана автором по наблюдениям, собранным во время девятимесячной поездки по Маньчжурии (в 1929— 1930 гг.). Кроме того, О. Латтимором был опубликован ряд статей о Маньчжурии и Монголии.

Среди работ, рассматривающих зарождение идеи о паназиатском государстве, пропаганды этой идеи в японском и китайском обществе, прежде всего, стоит выделить труды таких исследователей как: Хотта Эри32, Ли Нарангоа33, Кэвена Доака34 и книгу под редакцией Симадзу Наоко35. Хотта Эри, в своем труде «Pan-Asianism and Japan's War», досконально рассмотрел историю формирования экспансионистских идей в Стране восходящего солнца. Кроме того, автор уделяет большое внимание анализу теории о «пяти дружественных народах» (японцы, китайцы, корейцы, маньчжуры, монголы), которая, по существу, была идеологическим фундаментом Маньчжоу-Го.

Особенно хотелось бы отметить книгу под редакцией Свэна Саалера и Виктора Косхмана36. В ней опубликованы статьи японских и американских ученых об эскалации идеи паназиатизма в Стране восходящего солнца. Эта книга ценна тем, что вобрала в себя мнения как японских, так и американских исследователей, что позволяет понять точку зрения тех и других на одну и ту же проблему. Довольно информативной показалась нам монография Юки Ёсикава 7 с обширным статистическим материалом, в которой автор подробно рассматривает развитие теории расового превосходства японцев над другими азиатскими народами.

Помимо вышеупомянутых работ, широко использовались труды англоязычных авторов в области международных отношений, внешней политики и дипломатии Японии в 30-е — 40-е гг. XX в. Это, прежде всего, монографии: Т.В. Буркмана38, Брюса Рэйнольдса39 и Ниш Иана40. Хотя наше исследование посвящено социокультурной политике Японии в Маньчжоу-Го, привлечение общих работ по истории внешней политики Японии было, конечно, необходимо. Дело в том, что пропаганда, прикрытая социокультурными преобразованиями в Маньчжоу-Го, напрямую зависела от международной обстановки в АТР, в частности, от японо-китайских отношений. Исходя из этого, японцами корректировались пропагандистские радиопередачи, новостные обзоры, содержимое выпусков информационных бюллетеней и, конечно, киножурналов.

31 Lattimore O. Manchuria: Cradle of Conflict. NY., 1932. 311 p.

32 Eri Hotta. Pan-Asianism and Japan's War 1931 - 1945. NY., 2007. 290 p.

33 Li Narangoa. Imperial in Japan and national Identities in Asia (1895 - 1945). London, 2003. 278 p.

34 Doak K.W. A History of Nationalism in Modem Japan. Boston, 2007. 292 p.

35 Nationalisms in Japan. Ed. Simazu Naoko. NY., 2006. 259 p.

36 Pan-Asianism in Modern Japanese History. Colonialism, Regionalism and Borders. Ed. Sven Saaler, J. Victor Kosch-mann. NY., 2007. 288 p.

37 Japan's Asianism 1868 - 1945. Dilemmas of Japanese modernization. Ed. Yukie Yoshikawa. Washington, 2009. 145 p.

38 Burkman T.W. Japan and the League of Nations. Empire and World Order, 1914 - 1938. Honolulu, 2008. 291 p.

39 Japan in the fascist era. Ed. E. Bruce Raynolds, NY., 2002. 205 p.

40 Nish Ian. Japanese foreign policy in the interwar period. London, 2002. 212 p. 8

Что касается работ по социокультурной политике Японии в Маньчжурии, то отдельно хотелось бы выделить труд Михаэля Баскетга «The Attractive Empire Transnational Film Culture in impérial Japan»41. Автор подробнейшим образом рассматривает киноиндустрию, созданную японцами в колониях и в Маньчжоу-Го. Благодаря его исследованию стало возможным определить степень зависимости маньчжурской киноиндустрии от Японии. В отличие от отечественных исследователей, которые воспринимают Маньчжоу-Го как марионеточное государство, во всех сферах подконтрольное Японии, он утверждает, что «маньчжурская кинокомпания» была довольно независима от Японии. Некоторые фильмы, отснятые этой кинокомпанией, даже подвергались критике со стороны японцев. Мы полагаем, что неполная зависимость «маньчжурской кинокомпании» объясняется, прежде всего, желание выпускать кинопродукт, который будет востребован именно в Северо-Восточном Китае, т. е. жителями Маньчжурии.

Кроме того, неоценимый вклад в диссертационное исследование внесла работа Кушнэра Барака42. В его труде «The Thought War Japanese Impérial Propaganda», в качестве наглядного примера пропаганды показаны прояпонские и антияпонские плакаты, а также подробно разобрано их значение. Эти плакаты были изучены автором в «Национальной парламентской библиотеке» города Токио. Для нашего исследования они особенно ценны, поскольку мы полагаем, что одним из самых доступных для понимания методов пропаганды того времени были именно плакаты.

Также существенный вклад в наше исследование был сделан благодаря работам, посвященным внутренней политике Японии, но поскольку культурно-просветительскую, идеологическую работу в Маньчжоу-Го японцы строили, учитывая опыт своей страны, а в каких-то сферах просто копируя наработанные в Японии методы, то эти труды позволили нам провести ряд сравнений, причем совершенно в различных сферах. Например, Бен-Ами Шилони43 досконально рассмотрел систему средств массовой информации в Японии, дал характеристику основным печатным изданиям Страны восходящего солнца, а также проанализировал политику японского правительства в отношении цензуры печатной прессы. А поскольку крупнейшие газеты Японии распространяли свой контент и на целевую аудиторию Маньчжоу-Го, то данная монография для нас, несомненно, ценна.

В отдельную группу хотелось бы выделить несколько исследований, посвященных маньчжурской проблеме и реакции японского общества на нее. Труды таких авторов как: Сандра Вильсон44, Стюарт Лоун45, а также книга под редакцией Элис Типтон46 определили, как повлиял «маньчжурский инцидент» на самосознание японцев, что кажется нам важным. Как известно, японцами была развернута широкомасштабная колонизационная кампания по переселению жи-

41 Baskett M. The Attractive Empire Transnational Film Culture in imperial Japan. Honolulu, 2008. 216 p.

42 Kushner Barak. The Thought War. Japanese Imperial propaganda. Honolulu, 2006. 245 p.

43 Ben-Ami Shillony. Politics and culture in wartime Japan. Oxford, 1981. 239 p.

44 Wilson Sandra. The Manchurian crisis and Japanese society 1931 - 1933. NY., 2002. 252 p.

45 Lone Stewart. Provincial life and the military in imperial Japaa The phantom samurai. NY., 2010. 164 p.

46 Society and the state in interwar Japan. Ed. Elise K. Tipton. NY., 1997. 242 p.

телей Страны восходящего солнца в Северо-Восточный Китай, дабы они стали надежной опорой для Японии в Маньчжоу-Го.

Примечательным является то, что англоязычная историография богата работами японских исследователей, которые прошли обучение в Соединенных Штатах и остались там жить и работать. Также присутствуют совместные американо-японские исследовательские труды, касающиеся политики Японии в Маньчжоу-Го. В целом современные западные исследования, написанные преимущественно по данным японских источников, являются ценным блоком исторической литературы по теме нашей диссертации.

Японская историография представлена в диссертационном исследовании немногочисленными трудами как по общей истории Японии, так и по истории «маньчжурского инцидента» и политики Японии в Северо-Восточном Китае47.

Помимо прочего, был привлечен цикл видеолекций на японском языке профессора, доктора исторических наук Тайваньского университета Коу Буню48, что позволило нам понять, в каком свете преподносятся японской общественности события в Маньчжоу-Го. Кроме того, использован ряд документальных видеофильмов, посвященных воспоминаниям японцев о жизни в СевероВосточном Китае49.

Объект диссертационного исследования — политика Японии в Маньчжоу-Го.

Предметом исследования определена социокультурная политика Японии в Маньчжоу-Го.

Хронологические рамки исследования ограничены временем существования марионеточного государства Маньчжоу-Го (1932— 1945 гг.). Однако мы рассматриваем политику Японии в Северо-Восточном Китае с момента вторжения туда Квантунской армии (сентябрь 1931 г.), поскольку именно в этот период (до официального провозглашения Маньчжоу-Го, март 1932 г.) создаются органы, отвечавшие за ведение прояпонской пропаганды среди населения. После провозглашения Маньчжоу-Го планы по культурному развитию вкупе с идеологической обработкой, обозначенные ранее, реализуются на практике. Рамки исследования ограничиваются 1945 г., временем, когда марионеточное государство Маньчжоу-Го прекратило свое существование на политической карте мира.

Территориальные рамки исследования определены границами марионеточного государства Маньчжоу-Го. До марта 1933 г. в Маньчжоу-Го входило три северо-восточные провинции Китая (Хэйлунцзян, Гирин и Мукден). В марте 1933 г. в его состав, путем военного захвата, была включена провинция Жэхэ — эти четыре провинции и есть географические рамки исследования. На современной карте мира исследуемый регион включает в себя Маньчжурию (три северо-

47 Накамура Т. Сева си (История эпохи Сева). Токио, 1993. 317 е.; Хата И. Нанкин дзикэн (Инцидент в Нанкине) Токио, 1986. 269 е.; Хата И. Нитпо сэнсо си (Японо-китайские воины). Токио, 1961. 375 с.

48 Коу Бунюу сэнсэи но коги (Лекция доктора Коу Бунюу) 1. Манщю но дасихэн сэито сэито Манщю коку но иги. (Значение маньчжурского инцидента и легитимность Маньчжоу-Го) [Электронный ресурс]. URL: http://www.voutube.com/watch?v=3-nlDSwPLkc (дата обращения: 1.09.2014.)

49 Манщю каигаи хикиагэщя но щёгэн 1. (Свидетельство зарубежных репатриантов в Маньчжурии) [Электронный ресурс]. URL: http://www.voutube.com/watch?v=V-4JZcYTfwA (дата обращения: 13.09.2014.); Каигаи хикиагэщя но щёгэн мусумэ манщю 1. (Свидетельство дочери репатрианта в Маньчжурии) [Электронный ресурс]. URL: http://www.voutube.com/watch?v^f5ZwSdlOiA (дата обращения: 13.09.2014.).

10

восточные провинции КНР - Ляонин, Цзилинь и Хэйлунцзян), а также Внутреннюю Монголию, которая является автономным районом в составе КНР. В территориальные рамки исследования периодически попадает Японская империя, например: в параграфе 1.1 рассматриваются истоки идеи о паназиатском государстве; в параграфе 2.3 анализируется структура СМИ в Японии. Кроме того, в параграфе 3.4 в географические рамки исследования, помимо Японской империи, попадает часть Китая, подконтрольная прояпонскому марионеточному правителю Ван Цзинвэю, а также Северный Сахалин, на территории которого работал советский разведчик под прикрытием собственной кинопрокатной фирмы.

Целью диссертационного исследования является комплексный анализ проблемы социокультурного развития Северо-Восточного Китая, сопровождавшегося интенсивной идеологической работой с населением.

Для достижения поставленной цели был выделен ряд исследовательских

задач:

1. Определить истоки формирования экспансионистских планов Японии и ту роль, которую японцы отводили Маньчжурии в стратегии строительства Японской империи.

2. Проследить процесс реализации идеи о паназиатском государстве в Маньчжоу-Го, а именно: формирование органов, отвечавших за пропаганду среди населения; взращивание прояпонских чиновников и пропагандистов; обоснование оккупации Маньчжурии (идеологическая платформа).

3. Изучить модернизацию инфраструктуры связи (телеграф, телефон, почта, радио, СМИ), как важнейшего инструмента власти и определить ее роль в идеологической работе с населением.

4. Проанализировать политику Японии в сфере образования и здравоохранения Маньчжоу-Го, определить методы ведения пропаганды и, по возможности, ее эффективность.

5. Проанализировать связь масштабного градостроительства и развития киноиндустрии с пропагандистскими задачами марионеточных властей.

6. Определить причины провозглашения синтоизма государственной религией Маньчжоу-Го и роль религии в идеологической политике марионеточных властей.

Методологической основой диссертационного исследования являются принципы объективности и историзма, всесторонности и конкретности, научности и доказательности выдвигаемых положений. В работе был использован системно-структурный подход и статистический метод, а также историко-сравнительный метод для проведения комплексного исторического анализа.

Принципы историзма и исторической объективности позволили нам, используя разнообразные исторические источники и литературу, рассмотреть исследуемые проблемы с различных точек зрения. Так, проблема прояпонской пропаганды в Маньчжоу-Го была рассмотрена с точки зрения официальных властей Японии и с точки зрения советских работников консульских представительств в Маньчжурии. Этот метод позволил нам привнести в работу еще больше объективности. При этом предмет исследования был изучен с сохранением хронологической последовательности и раскрытием причинно-следственных связей.

Историко-сравнительный метод был применен в параграфе 2.3, в котором рассмотрена сеть средств массовой информации Северо-Восточного Китая, выстроенная по образу и подобию СМИ в Японии. Подобное сравнение было проведено при рассмотрении успехов японцев в сфере градостроительства Маньчжоу-Го, так как некоторые постройки были точными копиями зданий в Японии. Кроме того, с помощью этого метода были выявлены общие черты в системе образования Японии и Маньчжоу-Го.

Системно-структурный подход позволил определить роль прояпонских властей в Маньчжурии и т. н. японских «советников», официально не имевших звания «служащих», но, по существу, сосредоточивших всю полноту власти в своих руках. Этот подход также помог выявить роль пропагандистской организации «Кио-ва-каи» (дословно - «Общество мира и сопроцветания») в СевероВосточного Китая и понять методы этой организации в работе с населением.

Источниковую базу диссертационного исследования составили разнообразные по типам, видам, степени информативности и достоверности материалы. В диссертации использовано два типа источников: документальные и визуальные (кинематографические).

1. Материалы Архива внешней политики Российской Федерации (МИД РФ г. Москва).

Большая часть материалов по теме исследования была получена в АВП РФ, в котором находятся различные документы касательно работы генконсульств, консульств СССР в Маньчжоу-Го. К моменту образования Маньчжоу-Го на территории Северо-Восточного Китая находилось пять советских консульств: генконсульство в Харбине, генконсульство в Мукдене, консульство в Цицикаре, а также консульства на станции «Пограничная» и на станции «Маньчжурия».

Дипломатические работники вышеупомянутых консульств занимались составлением политических и экономических сводок, обзоров печатной прессы на японском, китайском и русском языках, составлением различных обращений к правительству Маньчжоу-Го по просьбе русских граждан, составлением докладных записок, донесений по важным, на взгляд дипработников, вопросам. Консулы и генконсулы Советского Союза в Маньчжоу-Го должны были отчитываться перед полномочным представителем СССР в Японии и перед Восточным отделом Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) СССР.

За всей этой работой стояли такие советские консулы как: М.М Славуцкий (в 1931 - 1937 гг. генеральный консул СССР в Харбине), Б.И. Козловский (в 1924- 1927 гг. вице-консул, управлявший генеральным консульством СССР в Харбине, в 1927 - 1928 гг. генеральный консул СССР в Шанхае), И.Д. Михайлов (консул СССР в Дайрене), Н.К. Кузнецов (генконсул СССР в Мукдене), В.В. Кузнецов (консул СССР в Цицикаре) и др.

Большое внимание работники консульских представительств уделяли анализу колонизационных кампаний по переселению японцев в Маньчжоу-Го, проводимых правительством Японии50. Кроме того, ежегодно составлялся отчет, в

50 АВП РФ. Ф. 0146. «Референтура по Японии» Оп. 4. П. 102. Д. 32. Л. 21 - 30. Народный Комисариат Иностранных Дел по Восточному отделу о колонизации Маньчжурии; АВП РФ. Ф. 1006. «Референтура по Маньчжурии» Оп. 1.П. 10. Д. 81. Л. 35. 12

котором по дням были выписаны все газетные публикации51, а точнее выдержки из них, о событиях в Маньчжоу-Го. Это могло касаться открытия новой больницы, школы, завершения строительства автодороги и т. п.

Зачастую работниками консульств делалась подборка газетных статей на различных языках (японский, китайский, русский), посвященных одной определенной теме, например, «вопросу о паназиатском объединении»52. На основе этих статей составлялась докладная записка, при этом в таких донесениях всегда четко была отражена позиция консульского работника по описанной проблеме.

В отдельную группу архивных документов стоит выделить сообщения телеграфных агентств и печатных изданий о событиях в Маньчжоу-Го. Зачастую эти сообщения были посвящены посещению Северо-Восточного Китая иностранными журналистами и путешественниками, а также прибытию школьников из других стран с ознакомительными визитами или на обучение53.

Ситуация с положением советских консульств и генконсульств изменилась после того, как СССР продал КВЖД Маньчжоу-Го (1935 г.). Японцы постепенно стали притеснять русское население. А концу 30-х гг. советское присутствие в Маньчжоу-Го существенно сократилось, что привело к сокращению консульской сети СССР. В июле-сентябре 1936 г. были закрыты: генеральное консульство СССР в Мукдене, консульство в Цицикаре, а в сентября 1937 г. консульство на станции «Пограничная». Из пяти консульств Советского Союза на территории Маньчжоу-Го осталось только два: генеральное консульство в Харбине и консульство на станции «Маньчжурия»54. Таким образом, материалы о Маньчжурии конца 30-х первой половины 40-х гг. собирались преимущественно работниками только двух консульских представительств, что, несомненно, привело к информационному «голоду» НКИД.

Более того, в 1937 г. были начаты массовые репрессии в отношении дипломатических работников всех направлений, в том числе и восточного. Практически все консулы, генконсулы, работавшие в Маньчжоу-Го, были приговорены к расстрелу за т. н. шпионаж. Из вышеперечисленных консульских работников только Б.И. Козловскому удалось остаться в живых, однако, в 1938 г. он был отстранен от работы и отправлен на службу во всесоюзную государственную библиотеку имени В.И. Ленина55.

Ценность материалов, полученных в АВП РФ, на наш взгляд, неоспорима, однако, нами была учтена специфика добытых документов. В 1936 г. Япония и Германия подписали антикоминтерновский пакт, обозначив вектор развития международных отношений. Поэтому консулы зачастую нагнетали обстановку, учитывая то, что Страна восходящего солнца могла быть потенциальным врагом

51 АВП РФ. Ф. 1006. «Референтура по Маньчжурии» Оп. 1. П. 10. Д. 81. Л. 35 - 39, 42. Ежегодный отчет о событиях в Маньчжурии.

52 АВП РФ. Ф. 0146. «Референтура по Японии» Оп. 4. П. 102. Д. 32. Л. 3 - 5. Консульство СССР в Дайрене полпреду СССР в Японии. Вопрос о паназиатском объединении.

53 АВП РФ. Ф. 1006. Оп. 1. Д. 18. П. 2. Л. 14. Интервью главы американской делегации корреспонденту газеты «Харбинское время»; АВП РФ. Ф. 146. «Референтура по Японии» Оп. 22. П. 60. Д. 86. ЛЛ. 16, 34, 44, 90; АВП РФ. Ф. 0146. «Референтура по Японии» Оп. 22. П. 60. Д. 29. ЛЛ. 2, 4, 7, 15, 19, 23; АВП РФ. Ф. 146. «Референтура по Японии» Оп. 15. П. 34. Д. 21. Л. 400 - 405. Сводка о японской прессе начала 30-х гг.

54 Очерки истории министерства иностранных дел России 1802-2002. Т. 2. М., 2002. С. 219.

55 Там же. С. 213.

СССР в грядущей войне. Тем не менее, нами в основном были использованы документы событийно-информационного характера, а не личные оценки консульских работников в отношении того или иного вопроса.

2,Опубликованные источники и документы.

К этой группе источников мы отнесли особо ценные, на наш взгляд, документальные издания. В первую очередь это издание белых эмигрантов Маньчжоу-Го, посвященное десятилетнему юбилею со дня его образования56. Неоспоримым преимуществом этой книги является подробное описание деятельности общества «Кио-ва-каи», занимавшегося культурно-просветительской и пропагандистской работой с населением Северо-Восточного Китая. Здесь же описана деятельность института Да-Тун, готовившего идеологически подкованных чиновников и кадры для ведения работы с населением. При этом все издание пропитано прояпонским пропагандистским сленгом. Особо подчеркивается божественное происхождение государства Маньчжоу-Го и братство азиатских народов, которые должны объединиться под японским стягом. Однако это не мешает вынести из книги ценную информацию.

Не менее информативным изданием является книга четвертого отдела штаба ОКДВА (Особая Краснознаменная Дальневосточная армия) г. Хабаровска57. Из нее мы вынесли ценную информацию о радиотрансляционных пунктах, существовавших до прихода японцев в Маньчжурию, а также о тех, которые были построены уже японцами. Также стоит выделить издание, которое принадлежит министерству иностранных дел Японии58. Именно здесь показаны истинные интересы Японии в отношении маньчжуро-монгольского региона.

В диссертации также используются официальные заявления японского императорского правительства, касательно вторжения Квантунской армии в Северо-Восточный Китай и т. д. Кроме того, отдельно стоит упомянуть о сборниках документов по международным отношениям, изданных МИД СССР и Российской Федерации59. Они дают представление о советской оценке политики Японии в Маньчжоу-Го.

3. Пропагандистские короткометражные фильмы, киножурналы, новостные обзоры о событиях в Маньчжоу-Го на японском и английском языках.

Этот корпус источников, на наш взгляд, является особенно ценным, поскольку он дает не только абстрактное понимание реалий тех лет, которое могло быть отражено на бумаге, но и визуальную картинку, добавляющую объективность в исследование. Для работы были подобраны разные по типам фильмы, преимущественно на японском языке. Это короткометражные пропагандистские фильмы (по продолжительности не более 15 минут); выпуски киножурналов, которые были отсняты крупнейшими газетами Японии и Маньчжурии; ряд художественных фильмов (по продолжительности от одного часа и более).

^Великая Маньчжурская Империя. К десятилетнему юбилею. Харбин, 1942. 422 с.

57 Четвертый отдел штаба ОКДВА. Захват и освобождение Маньчжурии японским империализмом. Хабаровск, 1934. 160 с.

58 Relations of Japan with Munchuria and Mongolia. Japan Gaimusho. Tokyo, 1932. 250 p.

59 Внешняя политика СССР. Сборник документов: Т. 3 - Т. 5. М., 1945 - 1947; Гримм Э.Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 - 1925). М. 1927; Документы и материалы кануна второй мировой войны (1937 - 1939) в 2. Т. М. 1990.

14

Группа короткометражных пропагандистских фильмов, рассказывающих об изменении внешнего облика крупнейших городов Маньчжурии во время японского протектората, была ориентирована на жителей Страны восходящего солнца60. Эти фильмы должны были стать дополнительным мотивирующим фактором, который побудил бы японцев переехать на постоянное местожительство в Маньчжоу-Го. Достоверность фактов, приведенных в фильмах, не вызывает сомнений, поскольку речь шла преимущественно об успехах японцев в строительной индустрии Маньчжоу-Го. Здесь же был показан японский скоростной экспресс, а также уделено внимание развитию системы образования, ориентированной как на японских, так и на китайских детей.

К диссертационному исследованию было привлечено несколько короткометражных фильмов на английском языке61. В одном из них шла речь о жизни японских школьников, о том, чем они занимались в будние и выходные дни, это позволило нам сравнить жизнь японских и маньчжурских школьников в СевероВосточном Китае с жизнью школьников в Японии.

Кроме того, нами активно использовались японские новостные обзоры, в которых зачастую шла речь о Маньчжоу-Го62. Эти новостные сводки транслировались как в Японии, так и в Северо-Восточном Китае. Было замечено, что отдельные выпуски новостей нагнетали обстановку, сопровождаясь давящей на психику музыкой, а другие, напротив, были посвящены только мирной жизни, сопровождаясь спокойными, лиричными мелодиями. Однако в основном выпуски были составлены по принципу мир-война, т. е. сначала на экране демонстрировалась мирная, спокойная, счастливая жизнь, через несколько минут картинка резко сменялась на гудящие самолеты и идущих строем солдат63. С помощью

60The largest city in Munchukuo 1/2 (1940-?). [Electronic resource], URL: htto:/Avww.voutube.com/watch?v=xg7ssIBDiew (дата обращения: 15.03.2014.); The largest city in Munchukuo 2/2 (1940-?). [Electronic resource]. URL: htto://www.voufobe-ConvWtch?%^=xg7ssIBDiew (дата обращения: 15.03.2014.); The capital of Manchukuo 1/2 (1940-?). [Electronic resource]. URL: http://w\vw.voutube.conVwatch?v=7LAAM2JSnr4 (дата обращения: 2.03.2014.); The capital of Manchukuo 2/2 (1940-?). [Electronic resource], URL: http://www.voutube.com/watch?v-=7LAAM2JSnr4 (дата обращения: 2.03.2014.); Harbin Manchukuo (1938-?). [Electronic resource], URL: http://www.voutube.comAvatch?v=W4Pr8mAOVaA (дата обращения: 12.03.2014.); Сэндзэн но Манщю э но таби. (Довоенное путешествие в Маньчжурию). 1938. URL: httD://www.voutube.com/watch?v=ilVtCrT29wc (дата обращения: 20.05.2014).

61 Manchuria under Japanese control: «Manchoukou the newborn empire» circa 1937. Beaux Art Prodaction. URL: http:/Avww.voutube.coni/watch?v=tBzm9DxM9WI (дата обращения: 15.03.2014.); Manchukou (Manchuria) 1938. URL: httn://www.voutube.com/watch?v=16IVkiVOut8 (дата обращения: 12.08.2014); Children of Japan 1941. URL: http://www.voutube.com/watch?v=5KINCq0-5wl (дата обращения: 12.06.2014).

62 Нихон но нюсу сити гаду дай ён. (Японские новости, июль 1940 г. выпуск №4.) [Electronic resource], URL: httn://www.voutube.com/watch?v=XPDjlPuJoPU (дата обращения: 10.07.2014); Нихон но нюсу сиги гацу дай го. (Японские новости, июль 1940 г. выпуск №5.) [Electronic resource], URL: http://www.voutube.corn/watch?v=E654CwMKAxI (дата обращения: 10.07.2014); Нихон но нюсу сити гацу дай року. (Японские новости, июль 1940 г. выпуск №6.). [Electronic resource]. URL: http://www.voutube.comAvatch?v=YS8b5ZYCAmg (дата обращения: 10.07.2014); Нихон но нюсу сити гацу дай на-на. (Японские новости, июль 1940 г. выпуск №7.). [Electronic resource], URL: http://\vww.voutube.comAvatch?v^2TuAl Y11 zMk (дата обращения: 11.07.2014) и т. д.

63 Нихон но нюсу джю гацу джю хати дай. (Японские новости, октябрь 1940 г. выпуск K'i 18.) [Electronic resource]. URL; http://www.voutube.comAvatch?v=VBCIziDzTJw (дата обращения: 30.08.2014); Нихон но нюсу джю гацу ни джю ити дай. (Японские новости, октябрь 1940 г. выпуск №21.) [Electronic resource]. URL: http://www.voutube.corn/watch?v"iVGK3sEIAFA (дата обращения: 30.08.2014); Нихон но нюсу джю ити гацу ни джю ни дай. (Японские новости, ноябрь 1940 г. выпуск №22.) [Electronic resource!. URL: http://www.voutube.com/watch?v=s0c0voii-Vk (дата обращения: 30.08.2014); Нихон но нюсу джю гаи гацу ни джю

15

этих новостных обзоров были сделаны выводы о тактике японцев в идеологической работе с населением.

При работе с этим корпусом источников возник ряд трудностей, о которых нельзя не упомянуть. Во-первых, некоторые из привлеченных к исследованию фильмов имеют плохое качество озвучивания. Это относится к художественному фильму «Китай ночью»64 и к короткометражке «Довоенное путешествие в Маньчжурию»65. Их довольно сложно воспринимать на слух, поскольку голоса актеров приглушаются шумовой завесой, что наверняка связано с техническими недоработками тех лет. Во-вторых, стоит сказать о сложности прочтения иероглифических надписей в большинстве фильмов. Дело в том, что японская иерогли-фика 30-х гг. XX в., по сравнению с сегодняшней, претерпела существенные изменения, а именно: многие иероглифы были упрощены, уменьшено количество черт, изменено чтение. Даже носители языка зачастую испытывают затруднения при прочтении тех или иных иероглифических надписей тех лет.

4. Периодическая печать.

В диссертационном исследовании широко используются издания периодической печати. К ним были отнесены как газеты русских белых эмигрантов, проживавших в Харбине, так и китайские, японские периодические издания. Стоит отметить, что практически все белые газеты находились под жестким контролем маньчжурских властей, т. е. японцев. Такие газеты как: «Харбинское время», «Заря», «Наш путь» несли в себе явный прояпонский подтекст, всячески подчеркивалось, что жизнь под протекторатом Японии принесла населению Маньчжурии множество благ.

Эту группу источников мы оцениваем довольно критически. Тем не менее, в свете нашего социокультурного исследования были отобраны статьи, написанные по интервью иностранцев, посещавших Маньчжурию с ознакомительными визитами. В этих статьях иностранцы делились впечатлениями от увиденного в Северо-Восточном Китае. Мы полагаем, что таким публикациям нет оснований не доверять, поскольку гость, вернувшись на родину, публиковал статью о своей поездке, поэтому корреспондентам белых газет было недальновидно писать откровенную ложь. Кроме того, интервьюированный всегда мог получить оригинал написанной статьи по взятому у него интервью.

5. Мемуары, статьи очевидцев.

К этой группе источников были отнесены мемуары совершенно разных по статусу в обществе людей, что позволило провести оценку тех или иных событий с диаметрально противоположных точек зрения. Начиная с воспоминаний маньчжурского императора Пу И66(марионетки в руках японцев), заканчивая воспоминаниями рядовой китаянки67. Кроме того, к исследованию были привлечены

сан дай. (Японские новости, ноябрь 1940 г. выпуск №23.) [Electronic resource]. URL: НИр://ууту.уои1иЬе.сотАуа1с11?у=0ГОсгуЛЬд0 (дата обращения: 30.08.2014) и т. д.

64 Тюгоку но еру 1940. (Китай ночью). [Electronic resource]. URL: httDs://translate.google.ru/#ia/ru/ (дата обращения: 2.09.2014).

65 Сэндзэн но Манщю э но таби. 1938. (Довоенное путешествие в Маньчжурию). URL: http://www.voutube.com/watch?v=iIVtCrT29wc (20.05.2014Л

66 Пу И. Первая половина моей жизни. Воспоминания Пу И - последнего императора Китая. М., 1968.

67 Чжан Юн. Дикие лебеди. Три дочери Китая. М., 2008. 384 с. 16

мемуары знаменитой маньчжурской актрисы Ли Сянлань, которая взяла японский псевдоним Ёсико (Ширли) Ямагути, что позволило дать более точную оценку японским пропагандистским художественным фильмам, в которых снималась упомянутая актриса68.

В диссертационном исследовании достаточно большое внимание уделено развитию образования в Маньчжоу-Го. Поэтому воспоминания русского эмигранта, который преподавал в одном из японских институтов Северо-Восточного Китая, ярко продемонстрировали то, что японцев интересовала не только культура дружественных им стран, но и культура потенциальных противников, в частности Советского Союза, о чем поведали воспоминания И.С. Ильина69.

Мемуары позволили нам добавить в исследование «живого слова», наполнить текст эмоциональными оценками периода японской оккупации Маньчжурии. Ввиду последнего, воспоминания итальянского разведчика Омлетто Веспы70, несомненно, обогатили диссертацию довольно резкими суждениями. В 30-е гг. этот итальянец находился на службе у японцев, общался с высокопоставленными японскими чинами, главами разведслужбы и выполнял их задания.

Нельзя не заметить того, что для всех источников этой группы характерна ярковыраженная критика японской политики в Маньчжурии, особенно это касается воспоминания Веспы. Мемуары итальянского разведчика наполнены чрезмерно пафосными высказываниями японского командования и ужасающими подробностями деятельности японцев в Северо-Восточном Китае. По нашему мнению, данная работа насквозь пропитана антияпонскими настроениями, отчетливо показано, что лозунги о братстве азиатских народов лишь прикрытие для реализации экспансионистских планов Японии.

Таким образом, источниковая база диссертационного исследования довольно разнообразна. Каждый источник возможно подвергнуть критике, однако, порой недостоверный источник может дать исследователю гораздо больше, чем достоверный, что зависит от целей исследования.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Впервые в отечественной историографии была предпринята попытка комплексного анализа социокультурных преобразований в Маньчжоу-Го, которые способствовали формированию подконтрольного и лояльного по отношению к японцам общества.

2. Модернизация инфраструктуры связи (телеграф, радио, почта) была рассмотрена как сеть двойного назначения, предназначавшаяся не только для военных целей, но и для гражданских, т. е. пропаганды среди населения Маньчжурии.

3. Политика Японии в сфере образования и здравоохранения Маньчжоу-Го рассмотрена не только с точки зрения желания взять под контроль «мысли» на-

68 Ямагути Ёсико. Сэнсо то хзива то ута рикораи кокоро но мити (Война и мир, песня рикоран - дорога к сердцу). Токио, 1993. 213 с.

69 Ильин И.С. На службе у японцев // Новый журнал. Нью-Йорк. 1965. № 24. С. 179 - 203; Ильин И.С. На службе у японцев // Новый журнал. Нью-Йорк. 1966. № 25. С. 193 - 211.

Белоусов С. Дважды перевербован //Проблемы Дальнего Востока. 1991.№6. С. 160-175.

селения, но и с точки зрения социокультурной модернизации, которая способствовала развитию общества.

4. Впервые в отечественной историографии была предпринята попытка анализа японских пропагандистских короткометражных фильмов, рассказывавших о том, какие социокультурные изменения произошли в Северо-Восточном Китае благодаря Японии.

На защиту вынесены следующие положения:

1. Созданное японцами марионеточное государство Маньчжоу-Го рассматривалось ими не только как удобный плацдарм для воплощения в жизнь экспансионистских планов, но и как место единения азиатских народов, где предстояло проверить, возможно ли мирное сосуществование японцев, китайцев, маньчжуров, монголов, корейцев и организация на базе Северо-Восточного Китая паназиатского государства в миниатюре.

2. Исходя из вышесказанного, период японского протектората в Маньчжоу-Го, несомненно, нельзя определять только как время экономического ограбления и насилия.

3. Для консолидации населения Северо-Восточного Китая японцами была создана специальная организация «Кио-ва-каи», которая проводила как интенсивную идеологическую работу (основанную на принципах «Ван Дао» и идеи о паназиатском государстве), так и оказывала населению разного рода помощь.

4. Идеологическая работа с населением Маньчжурии заключалась не только в пропаганде необходимых японцам догм, но и в приобщении населения к образованию, культуре и современному медицинскому обслуживанию.

5. Модернизация инфраструктуры связи (телеграф, почта, радио) и ударные темпы строительства городов были направлены не только для подготовки удобного военного плацдарм, но и для ведения пропаганды среди гражданского населения.

6. Наследие социокультурной политики Японии в Маньчжоу-Го, несомненно, повлияло на дальнейшее развитие Китая в целом, однако, нежелание обеих сторон переоценить эту политику не позволяет уничтожить недоверие и неприязнь японцев и китайцев по отношению друг к другу.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется недостаточной исторической разработанностью темы исследования в отечественной историографии. Результаты проведенного исследования могут быть использованы в академической и образовательной сфере, в том числе при разработке учебных курсов и пособий по подготовке специалистов в области международных отношений на Дальнем Востоке, истории Японии. А также для многостороннего изучения истории Северо-Восточного Китая и взаимоотношений этого региона с Японией в 30 — 40-е гг. XX в.

Апробация исследования проходила на следующих научных конференциях: IV и V конференциях молодых японоведов «Japans Report» (Москва НИУ ВШЭ 2012, 2013 гг.); Первой научной конференции молодых востоковедов (Москва, ИДВ РАН, 2013 г.); Всероссийской молодежной конференции «Философия и наука в культурах Запада и Востока» (Томск, НИ ТГУ, 2012 г.); ежегодных научных конференциях Центра Азиатско-Тихоокеанских исследований (Иркутск, 18

ИГУ, 2011, 2012, 2013 гг.); образовательно-исследовательском семинаре «Этно-миграционные и диаспоральные процессы в переселенческом обществе (Иркутск, 2013 г.).

Основные положения диссертационного исследования отражены в 10 научных публикациях, четыре из которых опубликованы в изданиях, рекомендуемых ВАК.

Структура работы выстроена по проблемно-хронологическому принципу. Она состоит из: введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит обоснование актуальности, научной новизны и практической значимости темы, определение предмета, хронологических и территориальных рамок исследования. Здесь формулируются цель, задачи и методологическая основа диссертации, дается обзор историографии и источников по избранной проблеме.

Первая глава «Идея о паназиатском государстве и начало ее реализации в Северо-Восточном Китае» посвящена стратегии строительства Японской империи и роли, которая была отведена Маньчжурии в реализации идеи о паназиатском государстве. Рассмотрен процесс подчинения Северо-Восточного Китая японцами и формирование органов для ведения идеологической работы с населением Маньчжурии.

В первом параграфе «Стратегия строительства Японской империи — идея о паназиатском государстве» рассмотрена сущность и истоки принципов «Хакко ити у» («восемь углов под одной крышей») и «Коо Доо» («единство императорского пути»), которые в 1871 г. были провозглашены императором Мэид-зи для сплочения нации, а в 20-е - 30-е гг. XX в. искажены в сторону мирового господства Японии. Апогеем стало желание японских военных создать паназиатское государство во главе со Страной восходящего солнца. План по объединению азиатов разделен нами на «план-минимум» (территориальное объединение Японии, Кореи, Китая, Маньчжурии и Монголии) и «план- максимум» (помимо перечисленных, объединение Турции, Персии, Афганистана, Дальнего Востока СССР, Индии). В Маньчжурии японцы планировали создать паназиатское государство в миниатюре, т. е. реализовать «план-минимум», но в территориальных рамках Северо-Восточного Китая.

Второй параграф «Реализация «плана-минимум» в Северо-Восточном Китае и реакция мировых держав» посвящен процессу подчинения Маньчжурии японскими военными, а также тому, как аргументировала свои действия Япония и реагировали на происходившее мировые державы. Экспансионистские планы Страны восходящего солнца, безусловно, вызывали опасения у ведущих стран мира, тем не менее, реакция Лиги Наций, как гаранта безопасности мирового порядка, на действия Японии в Северо-Восточном Китае была невразумительной, что позволило ей взять под свой контроль территорию Маньчжурии и провозгласить там независимое государство Маньчжоу-Го. Особый статус Севе-

ро-Восточного Китая японцы объясняли тем, что Маньчжоу-Го создано по воле маньчжурского народа, якобы желавшего получить право на самоопределение, а японцы лишь помогли реализовать им это право.

Третий параграф «Идеологическая платформа Маньчжоу-Го и формирование органов пропаганды» посвящен процессу становления прояпонско-го пропагандистского аппарата для работы с населением и анализу идеологической платформы Маньчжоу-Го. Японцы стремились не только подчинить население Северо-Восточного Китая, но и воспитать полезное им, образованное, развитое общество. Ответственность за культурно-просветительскую и идеологическую работу была возложена на организацию «Кио-ва-каи», которая помимо разъяснения сути принципов «Ван Дао» («божественная дорога») и идеи о паназиатском государстве — идеологической платформы Маньчжоу-Го, оказывала различную помощь населению. Для воспитания подконтрольного чиновничества был создан специальный институт Да-Тун. Формально все японцы числились «советниками» при какой-либо должности в Маньчжоу-Го, на самом же деле, именно в их руках находились важнейшие рычаги управления. А провозглашение в 1934 г. Пу И императором Маньчжоу-Го должно было сплотить население и замаскировать управленческую руку Японии.

Вторая глава «Модернизация технических средств связи — важнейшего инструмента власти» посвящена реорганизации почты, телеграфа, радио и СМИ, которые использовались как для идеологической работы с населением Маньчжурии, так и для нужд военных и журналистов.

В первом параграфе «Реорганизация и развитие инфраструктуры телеграфной и почтовой связи: цели и методы» рассмотрен процесс модернизации почтовых отделений и телеграфных линии, которые существовали до прихода японцев в Северо-Восточный Китай и которые были построены уже японцами. Для консолидации всех средств связи в 1933 г. была создана специальная организация Маньчжурская телефонно-телеграфная компания (ММТ). С помощью контроля над почтой японцы ограждали население Маньчжоу-Го от красной пропаганды и распространяли необходимое им «печатное слово». А телеграфные линии, помимо военного предназначения, использовались и журналистами для быстрого освещения каких-либо событий.

Во втором параграфе «Радиовещание в Северо-Восточном Китае (сеть двойного назначения): пропаганда, военная связь» анализируется предназначение и оснащение радиостанций, существовавших до прихода японцев в Маньчжурию и тех, которые были построены уже во время японского протектората. Вся сеть коротковолновых станций может рассматриваться как сеть двойного назначения. В зависимости от задач ее можно было использовать как для служебной связи в военных целях, так и для радиовещания населению.

В 1934 г в столице Маньчжоу-Го начала работать радиостанция общества ММТ, которая не только успешно конкурировала с китайскими радиостанциями, но и заглушала трансляции из-за рубежа. Для населения Маньчжоу-Го были выпущены малобюджетные радиоприемники, что позволило в течение шести лет (с 1934 г. по 1940 г.) увеличить число радиослушателей в семь раз. Передачи ММТ состояли из программ японской корпорации >ШК, которые, безусловно, были 20

нацелены на сплочение населения подконтрольных территорий и Маньчжоу-Го вокруг Японии. А в конце 30-х гг., когда союз Германии и Японии еще больше укрепился, участились совместные радиопередачи Маньчжоу-Го, Японии и Германии, что, как бы то ни было, формировало общественное мнение населения Северо-Восточного Китая. Поскольку радио, по существу, было новинкой, то контент передач был не так важен для населения, как сам факт того, что они получают информацию через радиоприемник или репродуктор на улице.

В третьем параграфе «Структура СМИ Маньчжоу-Го и роль «печатного слова» в японской пропаганде» анализируется сеть средств массовой информации Маньчжоу-Го, которая к 1936 г. была практически полностью взята под контроль японскими властями. Большинство газет и журналов выходило на японском языке, их тираж в девять раз превосходил издания на местных языках. Всего в Маньчжоу-Го выходило около 35 газет на японском, китайском, английском и русском языках. Помимо газет, к «печатному слову» относятся и листовки, именно они были самым кратчайшим способом донести до жителей нужные японским властям идеи. Более того, в листовках, в отличие от газет, пропаганда была выражена намного ярче. Текст писался с упором на принципы «Ван Дао», смысл которых довольно сложно понять даже грамотному человеку. Понятно, что такие листовки не были действенны даже среди купечества, не говоря уже о крестьянах. Широкое распространение получили пропагандистские плакаты. Они были одним из действенных способов печатной пропаганды, поскольку даже малограмотный, не умевший читать человек, мог понять их смысл.

Не менее важной сферой деятельности представителей СМИ Маньчжоу-Го было развитие сотрудничества с зарубежными mass media. Иностранные журналисты приезжали в Маньчжурию как с ознакомительными визитами, так и с желанием прощупать почву для дальнейшего сотрудничества. Завоевать расположение иностранцев, а особенно влиятельных людей, было очень важным делом для японцев, поскольку могло не только ускорить признание Маньчжоу-Го иностранными державами и создать благоприятные условия для экономического сотрудничества, но и помочь узнать о впечатлениях «белых колониалистов» о деятельности Японии в Северо-Восточном Китае.

Третья глава «Социокультурная модернизация - главный инструмент идеологической пропаганды в Маньчжоу-Го» посвящена культурно-просветительским мероприятиям, которые японцы проводили не только для идеологической обработки населения, но и для развития общества в целом. Кроме того, социокультурная модернизация могла продемонстрировать всему миру современную Японию, показать, что «желтые» ничем не уступают «белым».

В первом параграфе «Развитие системы образования и ее идеологическая роль» рассмотрен процесс приобщения населения Северо-Восточного Китая к изучению грамоты, истории и культуры стран Восточной Азии. Уровень грамотности здесь был довольно низок, следовательно, японцам было крайне сложно вести среди жителей свою пропаганду. Во-первых, были организованы различного рода подготовительные курсы, ориентированные как на молодежь, так и на взрослых под эгидой вышеупомянутого общества «Кио-ва-каи». В 1933 г. более чем в 30 пунктах Маньчжоу-Го были открыты курсы японского и мань-

21

чжурского языков, которые прошли около 10 тыс. человек. Курсы позволяли дать ученикам хотя бы минимальные знания языка для тех, кто по возрастному порогу не мог обучаться в школе.

Особый упор японцы сделали на воспитание подрастающего поколения. Ими было введено обязательное начальное образование, которое хоть и было крайне идеологизировано, что характерно для любых тоталитарных стран, все же развивало детей. С четвертого класса все школьные предметы преподавались только на японском языке, кроме того, жизнь школьников была насыщена различными церемониалами, в которых всячески подчеркивалось, что Япония дружественная Маньчжоу-Го страна. Для девочек были созданы особые школы, где они обучались сугубо женским делам. Условия обучения японцев и китайцев зачастую отличались друг от друга, не в пользу последних.

Во втором параграфе «Развитие здравоохранения Северо-Восточного Китая — политика двойных стандартов» дана оценка действиям японцев по развитию медицины в Маньчжурии. Дело в том, что медицинское обслуживание, понятие о надлежащей санитарии были чужды населению Северо-Восточного Китая. Люди предпочитали лечиться с помощью методов нетрадиционной медицины. А эпидемия чумы, которая дважды бросала вызов людям в белых халатах (в 1934 г. и в 1940 г.), требовала серьезных действий. Японцами была создана сеть противочумных учреждений, отлажена работа по ликвидации чумных очагов, предприняты попытки вакцинации населения. Хотя число выздоровевших увеличивалось, найти лекарство от чумы им так и не удалось. Общество «Кио-ва-каи» и здесь оказывало помощь населению по получению дешевых лекарств и упрощению погребальных церемоний.

Однако население с недоверием относилось к традиционной медицине еще и потому, что зачастую попросту боялось японских врачей. Некоторые из врачей были задействованы в преступлениях против человечества, т. е. проведении опытов над человеческим организмом для установления границ его возможностей (деятельность «Отряда 731»). Все санитарно-эпидемиологические мероприятия, проводимые японцами, вполне возможно рассматривать, в том числе и как способ пропаганды, с помощью которой они пытались склонить на свою сторону население Маньчжурии.

В третьем параграфе «Модернизация инфраструктуры городов Мань-чжоу-Го» дана оценка успехам японцев в градостроительстве СевероВосточного Китая. Разнообразный стилистический подход можно интерпретировать как косвенную пропаганду, в которой было выражено равенство народов. Присутствовали здания, построенные в китайском, японском и европейском стилях. Кроме того, нередким явлением было строительство зданий, сочетавших в себе смешанные архитектурные стили: японо-китайский, японо-европейский, китайско-европейский.

Помимо ударного строительства автомобильных и железных дорог, инфраструктура Маньчжурии была достаточно удобной для свободного времяпрепровождения детей разных возрастов. В Синьцзине был построен большой, комфортабельный ипподром, на котором проводились соревнования по конному спорту, в том числе и международного уровня. Однако исключительное место в спор-22

гивных занятиях японских и китайских школьников занимали гольф и бейсбол. Крупные города Маньчжурии были оборудованы идеальными полями для игры. Таким образом, японцам в кратчайшие сроки удалось коренным образом изменить внешний облик Северо-Восточного Китая.

В четвертом параграфе «Прояпонская кинематография в Маньчжоу-Го: художественное и документальное кино» проведен анализ различных документальных и художественных фильмов, демонстрировавшихся в Маньчжоу-Го. Северо-Восточный Китай был одним из самых значительных поставщиков целлюлозы, которая использовалась для изготовления кинопленки, однако, кинематография получила здесь широкое распространение лишь с приходом японцев. Для жителей Маньчжурии повсеместно стали открываться кинотеатры. В первой половине 30-х гг. в Маньчжурии было около 80 кинотеатров, а также несколько передвижных киноустановок. К 1942 г. их уже было более 200, не считая передвижных киноустановок.

Все фильмы разделены нами на четыре группы. 1. Короткометражные документальные фильмы, освещавшие успехи японцев в градостроительстве и сфере образования Маньчжоу-Го. 2. Короткометражные киножурналы и японские новостные обзоры, 3. Документальные японские фильмы и картины о дружественных Японии странах, в частности о Германии. Зрители Маньчжоу-Го могли также смотреть американские фильмы, однако, с началом войны на Тихом океане (1941 г.) все европейские и американские фильмы были запрещены для просмотра, исключение составили только немецкие картины. 4. Полнометражные художественные фильмы, которые можно разделить на картины, снятые японцами и японцами совместно с китайцами.

Производством последней, наиболее показательной с пропагандистской точки зрения группы фильмов, занималась, созданная в 1937 г., «Маньчжурская кинокомпания» («Manchurian Motion Picture Corporation»). Решение об ее организации исходило от правительства Японии. Практически в каждый художественный фильм был привнесен нужный правящим кругам подтекст. Например, через сюжет, в котором китаянка сближается с японцем, скрыто пропагандировались браки между китайскими девушками и японскими мужчинами. В фильме «Серенада Сучжоу» (1941 г) актриса Ширли Ямагути сыграла антияпонски настроенную молодую женщину, которая впоследствии влюбляется в японца. Кульминацией фильма был эпизод, когда японец бьет китаянку, а она, вместо страха и ненависти, испытывает благодарность. Сложно оценить эффективность такой пропаганды, поскольку фильмы зачастую вызывали открытое возмущение у зрителей Северо-Восточного Китая. Таким образом, с помощью кино японцы, с одной стороны, вели необходимую пропаганду, с другой стороны, организовывали досуг населения.

В пятом параграфе «Религиозная политика марионеточных властей, введение синтоизма — последняя попытка консолидировать азиатов» анализируется религиозная политика в Маньчжоу-Го. Согласно официальной идеологии правящих кругов, государство Маньчжоу-Го имело божественное происхождение, оно создано благодаря родоначальнице Японии богине Аматэрасу. В 1940 г. государственной религией Маньчжоу-Го был объявлен синтоизм, это событие

было приурочено к 2600-летию со дня основания Японии. Синтоизм в Маньчжурии вводился путем принуждения. Власти приняли закон, по которому лица, проявившие неуважение к синтоизму, подвергались тюремному заключению на срок до одного года.

Почему синтоизм, а не буддизм? Буддизм проник в Японию из Поднебесной, т. е. получается, что японцы приняли учение Будды из Китая. Эта концепция вряд ли могла устроить японцев, ибо все, что они насаждали в Маньчжурии, должно было зародиться ни где-нибудь, а именно в Японии. Почему синтоизм провозглашен лишь в 1940 г.? Во-первых, сразу же объявлять синтоизм государственной религией было крайне невыгодно. Это незамедлительно привело бы к увеличению числа антияпонских настроений. Во-вторых, не исключено, что провозглашение синтоизма государственной религией Маньчжоу-Го произошло спонтанно. Японцы уже чувствовали неумолимое приближение большой войны, им было необходимо любыми способами сплотить население Маньчжурии.

В заключении обобщены основные результаты проведенного исследования. Идея о закреплении Японии в Маньчжурии высказывалась политическими деятелями Страны восходящего солнца задолго до «маньчжурского инцидента». В начале 30-х гг. она достигла своего апогея, воспользовавшись мировым экономическим кризисом, японцы в сентябре 1931 г. инсценировали «маньчжурский инцидент» и ввели свои войска в Северо-Восточный Китай. Несмотря на протесты мировых держав, они создали марионеточное государство Маньчжоу-Го, при этом объявили, что оно было образовано по желанию населения Маньчжурии, которые устало от гнета Пекина.

Еще до официального провозглашения Маньчжоу-Го японцами было создано общество «Кио-ва-каи», которое занималось непосредственной работой с населением Северо-Восточного Китая. Это общество было связующим звеном между чиновниками и народом. Что же японцы пытались донести до жителей Северо-Восточного Китая? Во-первых, мысль о том, что японцы благодетели, которые помогли населению Маньчжурии создать собственное государство. Во-вторых, идею о единении всех азиатских народов под предводительством Японии. В-третьих, сущность принципов «Ван Дао», по которым должно было жить население Маньчжурии. Как можно заметить, все вышеперечисленное выглядит довольно пространно.

Для того чтобы доносить до населения эти постулаты, японцы использовали разные способы и методы воздействия. В первую очередь ими были усовершенствованы уже существовавшие телеграфные, телефонные, почтовые и радиосети, сразу же начата работа по консолидации всех этих средств связи под «своим крылом». Почта должна была оградить население от красной пропаганды западных районов Китая и СССР, а также наладить собственные каналы по распространению пропагандистской печати, как за пределами Маньчжоу-Го, так и внутри страны. Телеграф и телефон были скорее необходимы японским военным и журналистам, тем и другим нужно было оперативно передавать информацию. И, наконец, радио. Японцы построили в Маньчжурии радиостанции двойного назначения, как для нужд военных, так и для трансляции радиопередач населению. К 1933 г. представителям Страны восходящего солнца удалось сосредоточить в 24

своих руках управление почтой, телеграфом, телефоном и радио. При этом эти средства связи, так или иначе, были использованы в ведении пропагандистской работы, в особенности, конечно, радио.

Радиопропаганда это скорее новшество, а вот «печатное слово» было на вооружении идеологов достаточно давно. В Северо-Восточном Китае выходили газеты на разных языках (японский, китайский, русский, английский), однако, большинство из них было подчинено непосредственно японцам, соответственно, писать газеты могли только угодную им информацию. В ходе исследования мы пришли к выводу о том, что в газетной печати прямых прояпонских призывов не было. В основном газеты Маньчжурии сообщали об экономических изменениях, о впечатлениях иностранных гостей, посетивших Маньчжоу-Го. А вот в печатных листовках мы обнаружили прямые прояпонские призывы к миру и сотрудничеству с японцами. Однако эффективность печатной пропаганды вызывает большие сомнения, поскольку японцы составляли листовки, опираясь на т. н. принципы «Ван Дао», сущность которых было сложно понять даже чиновничеству, не говоря уже о малограмотных деревенских жителях.

Таким образом, с помощью модернизации инфраструктуры связи, японцы не только смогли вести идеологическую работу с населением, но и подготовили удобный, современный плацдарм для будущих завоеваний.

Организация системы образования как для японских, так и для китайских школьников является яркой страницей деятельности японцев в Маньчжурии. Было введено обязательное начальное образование для всех детей Маньчжоу-Го. Школы стали рассадниками идеологических постулатов, каждый день дети выполняли всевозможные церемониалы, которые, так или иначе, подчеркивали факт дружбы с Японией. Для тех, кто по возрастному порогу не мог обучаться в школах, открывались специальные клубы по борьбе с безграмотностью. Что касается действенности пропаганды, то мы полагаем, что на школьников начальной ступени пропаганда действовала, в отличие от детей постарше, в особенности тех, кто обучался в ВУЗах.

Достаточно много японцы сделали в сфере здравоохранения Маньчжоу-Го. Помимо открытия больниц и приемных пунктов, которых толком и не было до прихода японцев, велась тотальная борьба с чумой и прочими болезнями. Медицину мы тоже рассматриваем как сферу, через которую японцы вели пропаганду. К эффективным методам мы относим «агитационный поезд», экипаж которого состоял из нескольких врачей и одного-двух пропагандистов, они читали лекции, делали доклады, при этом людям оказывалась медицинская помощь.

К скрытым методам пропаганды мы отнесли политику прояпонских марионеточных властей в сфере градостроительства. Во время японского протектората Северо-Восточный Китай кепросто преобразился, а стал неузнаваемым для посещавших его иностранных гостей. Здесь необходимо отдать должное японцам, они за десять лет практически полностью изменили внешний облик крупнейших городов Маньчжурии, включая строительство автомагистралей, проведение асфальтированных дорог там, где их никогда и не было. Пропаганда в таком масштабном строительстве заключается в разных стилистических построй-

ках, а в некоторых случаях в смешении разных стилей, например, фасад выполнен в китайском, а внутренняя отделка в японском стиле.

Наряду с автодорогами, был создан целый культурно-оздоровительный комплекс для детей всех возрастов: площадки для гольфа, бейсбола, волейбола, ипподромы и кинотеатры. Жители Маньчжурии имели возможность смотреть японские, японо-китайские, немецкие и американские кинофильмы. Кинематограф стал одним из способов пропаганды угодных японцам идей, однако, его эффективность под большим вопросом, поскольку некоторые фильмы маньчжурские зрители воспринимали с открытым протестом.

В 1940 г. государственной религией Маньчжоу-Го был объявлен синтоизм. С помощью введения синтоизма японцы, в очередной раз, попытались подчеркнуть, что жители Северо-Восточного Китая всем обязаны именно им, японцам, к тому же это можно рассматривать как последнюю попытку сплотить население. Эффективность религиозной пропаганды вызывает сомнения, поскольку за проявление неуважения к синтоизму грозил тюремный срок.

Таким образом, в диссертационном исследовании мы попытались проследить то, как японцы создавали подконтрольное им общество и какие инструменты они использовали для этого. В отечественной историографии политика Японии в Маньчжурии рассматривалась с точки зрения империалистических планов Страны восходящего солнца. Надеемся, что это исследование будет полезно как для отечественной, так и для китайской историографии. Возможно, пришло время Китаю и Японии открыто оценить период японского протектората в Маньчжурии, признать свои ошибки и воздать всем по заслугам.

В приложениях приведены данные о структуре СМИ в Японии, с учетом которой была выстроена подобная сеть СМИ в Маньчжурии; статистические данные по борьбе с чумой, численность и расположение противочумных учреждений Маньчжоу-Го; наглядные примеры пропагандистских плакатов и их подробная расшифровка с комментариями.

Основные публикации по теме исследования: Научные статьи в журналах списка ВАК

1. Фоменко В.М. Японская система образования в Маньчжурии (1931 - 1945 гг.) И Вестник Бурятского государственного университета. Серия «Востоковедение». - Улан-Удэ. 2014. № 8. С. 169 - 172. (0.9 п. л.).

2. Фоменко В.М. Информационная политика Японии в отношении молодежи Северного Китая в 30-е гг. XX в. // Вестник Иркутского государственного технического университета. — Иркутск, 2013. № 5. С. 290 — 294. (0.6 п. л.).

3. Фоменко В.М. Культурные преобразования японцев в Маньчжурии: свидетельства современников // Известия Иркутского государственного университета. Серия «Политология и религиоведение». - Иркутск, 2013. № 2.2. С. 325-335.(1.2 п. л.).

4. Фоменко В.М. Роль СМИ в проблеме освещения переселения японцев в Маньчжоу-Го // Известия Иркутского государственного университета. Серия «Политология и религиоведение». - Иркутск, 2013. №2.2. С. 138-147. (1.1 п. л.).

Публикации в других изданиях

5. Фоменко В.М. Формирование японского сеттльмента в Маньчжоу-Го // Материалы 4-й конференции молодых японоведов (Москва, отделение востоковедения НИУ ВШЭ, Российская ассоциация японоведов 12- 13 декабря 2013 г.). -М.: Наталис, 2013. - С. 124 - 129. (0.4 п. л.).

6. Фоменко В.М. Mass media Японии в Маньчжурии в 30-е гг. XX в. // Материалы 5-й конференции молодых японоведов (Москва, отделение востоковедения НИУ ВШЭ, Российская ассоциация японоведов 12 - 13 декабря 2014 г.). - М.: Алетейя, 2014. С. 233 - 240. (0.5 п. л.).

7. Фоменко В. М. Переселенческая политика японского правительства в отношении колоний как способ решения проблем метрополии // Материалы международной конференции «Философия и наука в культурах Запада и Востока». - Томск, 2012. С. 545 - 550. (0.6 п. л.).

8. Фоменко В.М. Влияние русско-японских отношений в контексте международных договоров на жизнь японской общины на Дальнем Востоке России // Человек на Востоке и Западе: взгляд из Сибири. - Иркутск, 2012. С. 96 — 100. (0.9. п. л.).

9. Фоменко В.М. К вопросу о деятельности японцев на Дальнем Востоке Российской Империи в трудах Амурской экспедиции 1910 г. //' Пятые байкальские международные социально-гуманитарные чтения. Т. 4. - Иркутск: ИГУ, 2011.С. 115-117. (0.2. п. л.).

Ю.Фоменко В.М. Метаморфозы крупнейших городов Маньчжурии во время японской колонизации (1931 - 1945 гг.) // Материалы всерос. науч. конф. (16 мая 2014 г.) Повседневность на Востоке и Западе: взгляд из Сибири. - Иркутск: ИГУ, 2014. - С. 25 - 30. (0.7. п. л.).

Научное издание

ФОМЕНКО Вера Михайловна

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА ЯПОНИИ В МАНЬЧЖОУ-ГО (1932 - 1945 ГГ.)

АВТОРЕФЕРАТ

Подписано в печать 02.03.2015. Формат 60х90 1/16 Усл. печ. л. 1,6. Тираж 100 экз. Заказ 1011

Издательство ИГУ 664003, Иркутск, бульвар Гагарина, 36