автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Субкультура рыцарства в контексте политической и правовой культуры Средневековой Европы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Субкультура рыцарства в контексте политической и правовой культуры Средневековой Европы"



На правах рукописи

Карповский Андрей Сергеевич

СУБКУЛЬТУРА РЫЦАРСТВА В КОНТЕКСТЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ И ПРАВОВОЙ КУ.ИКТУРЫ ГРГЛнгтгтйпй ЕВРОПЫ

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Москва - 2003

Диссертация выполнена в секторе теории и истории культуры Российского института культурологии РАН и МК РФ

Нгушык руководитель мОшОр филт-ифччнл наук,

профессор Флиер А.Я.

Официальные оппоненты: доктор философских наук

Данилова О.Н.

кандидат культурологии, доцент Полетаева М.А.

Ведущая организация: Государственная академия

славянской культуры

Защита состоится « / » /у^/ЩЛЛ, 2003 года в часов на засе-

дании диссертационного совета^ Д 21 (/.010.04 при Московском государственном университете культуры »'искусств по адресу: 141406, Московская обл., г.Химки - 6, ул.Библиотечная, 7, зал защиты диссертаций.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного университета культуры и искусств.

Автореферат разослан « 2 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент ^

Малыгина 11В.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ] БИБЛИОТЕКА С.Петербург V 03 З0«3 ак*

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. На протяжении XX века в гуманитарных науках Запада и России начало складываться новое направление, синтезирующее в своих недрах данные истории, этнологии, социологии, психологии и ряда иных наук о человеке и обществе, которое в разных странах получило разные названия: «новая история» (histoir nouvelle) или «тотальная история» (total 1иЧ-tory). В отличие от традиционной «классической» истории, сконцентрированной на описании и объяснении цепи быстротекущих событий, новая «тотальная история» (мы предпочитаем это название) обратилась к изучению сравнительно устойчивых состояний, культурно-цивилизациопных черт, свойственных тому или иному обществу на том или ином этапе его развития. Разумеется, речь идет об относительной статике; но, тем не менее, мы можем выделить такие явления, как Античность, Средневековье или Возрождение как сравнительно устойчивые культурно-цивилизационные состояния обществ.

Этот новый ракурс изучения истории общества и культуры сравните иьнп автономно начал проявлять себя в таких научных направлениях, как теория ментальностей (французская «Школа Анналов»), теория локальных цивилизаций (распространенная в науке всего мира, но имеющая, безусловно, российское происхождение), теория модернизации и перехода от доиндустриального к индустриальному уровню развития (школа американской антропологии) В принципе к тотальной истории можно отнести и марксистскую теорию социально-экономических формаций, хотя интерес к динамике социального развития здесь явно доминирует над вниманием к культурно-цивилизационпой статике.

В последние десятилетия исследования, относимые к тотальной истории, в России сконцентрировались преимущественно в рамках культурологии. Здесь мы позволим себе сослаться на ставшее уже классическим определение А.Я. Флиера, назвавшего историю динамикой того, что в статике называется культурой . Именно этот подход к истории как к форме реализации культуры во времени и стал по существу квинтэссенцией тотальной истории.

Эта преамбула понадобилась нам для того, чтобы сразу определить, в рамках какого научного направления проводилось наше исследование и чем был вызван наш интерес именно к этой теме. В ходе работы будет показано, что политико-правовая культура европейского Средневековья была одной из наиболее устойчивых ее черт.

Вместе с тем в науке сложилось традиционное мнение, что основными истоками политико-правовой культуры Средневековья являлись, во-первых.

•Флиер А Я Культура и история: потребность в пережинании социального опьпа или основании исторической культурологии // Флиер А Я. Культурология для купктурологов. М , 2000. С. 25.

римское право, сохранявшее свой огромный авторитет, и, во-вгорых, каноническое право, основанное на христианской догматике. Но при этом не следует забывать и о третьем источнике - древнегерманских традициях военной демократии с их акцентом на личной свободе и достоинстве вооруженного человека («праве меча» и обычая в отличие от «писаного права»). Вместе с тем субкультура рыцарства как социально доминировавшего сословия эпохи Средневековья базировалась именно на этом третьем источнике (праве обычая), что в последующем сыграло важную роль в становлении идеологемы свободной личности.

Таким образом, актуальность нашего исследования определяется противоречием между тенденцией к обезличиванию, характерной для всей социальной культуры Средневековья («все равны перед Богом»), и остро выраженной тягой к личностному самоопределению, персональной самоидентификации и защите личного и родового достоинства, на чем в существенной мере выстраивалась вся сословная идеология и субкулыура рыцарс!ва. Сюлкиовение этих двух тенденций и их постоянное взаимовлияние представляется одним из важнейших результатов развития средневековой Европы, приведшего сначала к Возрождению, затем к Просвещению и, наконец, к гражданскому обществу наших дней. I

Степень изученности проблемы. Следует отметить, что работ, посвященных непосредственно поднимаемой нами теме, нет. Вместе с тем существу- « ет значительное число исследований, непосредственно или косвенно затрагивающих отдельные проблемы, анализируемые в нашей диссертации.

В числе источников, из которых мы черпали непосредственные постулаты политико-правовой культуры Средневековья, следует назвать сочинения Блаженного Августина, Беды Достопочтимого, Вильяма Оккама, Кутюмы де Бовези, Фомы Аквинского, Марсилия Падуанского, аббата Су] ерия, Фрэнсиса Бэкона, Никколо Макиавелли, а также ряд папских булл и имперских указов XXIV вв. Отдельно следует упомянуть знаменитый «Молот ведьм» Я.Шпренгера к Г. гхксткторкса.

Научная литература, на которую мы опирались, прежде всего представлена работами, посвященными политико-правовой культуре Средневековья в целом. Здесь следует отметить труды М.М.Бицилли, М.Блока, Ф.Броделя, О.И.Ва-рьяша, Л.П.Карсавина, Ж.Ле Гоффа, Э.А.Позднякова, Л.Февра, О.Хёффе, а также ряда иных специалистов.

Проблему соотнесенности рыцарской идеологии и официальных политико-правовых установлений средневекового общества, на наш взгляд, полнее других раскрыл Й.Хейзинга в своей знаменитой «Осени Средневековья», хотя этот вопрос и не являлся непосредственной темой его исследования.

Нравы рыцарского сословия в их реальном социальном контексте описаны в исследованиях Ф.Арьерса, Н.И.Басовской, ЮЛ .Бессмертного, А.Брай-анта, Э .Виоле-Ле-Дюка, А.Я.Гуревича, В.П.Даркевича, Г.-А.Диснера. О.А.Добиаш-Рождественнской, Ж.Дюби, Ф.Кардини, С.Лебека, М.Мельвиль, Л.Мюссе, Дж. Плейди, Р.Перну, О.Рана, Ж.Ришара, Л.П.Репиной, Л.Тейс, Дж,-М.Уоллес-Хедрилл, К.Фаулера, Е.А.Шервуд. А.Л.Ястребицкой и мнопгх дру гих.

Цель работы: выявить роль рыцарской субкультуры во всех ее гюздне-варварских особенностях и атавизмах как основного социального исючника будущей идеологии либерализма и утверждения личностного начала в культуре, в отличие от римского и канонического права как источников формирования системы и идеологии гражданского этатизма европейской цивилизации.

Последовательно решались задачи:

- проследить и обосновать порождение рыцарской субкультуры полиш-

ш1/ч'11 щи ирпппиамн ^мзк" Средневековья ^

- выявить степень и характер влияния рыцарского «обычного права» на правовую ситуацию зрелого и позднего Средневековья.

• Объект исследования: политико-правовая культура средневековой Нв-

! ропы как постантичный этатистский контекст формирования и развития высо-

коперсонифицированной субкультуры рыцарского сословия.

Предмет исследования: субкультура рыцарского сословия как сложный , и противоречивый источник идеологии и культуры евро-амсриканского либе-

рализма.

I Методология и методы. Сам исторический объект исследования и необ-

ходимость его анализа в динамике нескольких веков диктуют единственно возможную методологию работы — классический эволюционизм с присущими ему историзмом и диалектичностью подхода.

Многообразие объектно-предметной сферы, с которой нам пришлось иметь дело по ходу работы, детерминировало и столь же многообразную пали-ТОУ методов исследования, в числе кптппыу генетиирпсий яняпм'з к-л11трит_ анализ, компаративный анализ, факторный анализ, динамический анализ этапов развития, системный анализ, семантический анализ изменения смыслового наполнения отдельных понятий, структурно-функциональный анализ.

Научная гипотеза исследования заключается в предположении 101 о, что если экономической подоплекой либерализма, несомненно, стал свободный рынок товаров и услуг, то его культурные основания ведут свою родословную отнюдь не из буржуазной среды, а именно от аристократических идеалов имманентной свободы и независимости воина, чье право покоится на традициях родовой чести и обеспечивается не государственными законами (исполняемыми от случая к случаю), а реальной вооруженностью и боевой выучкой само! о

правоносителя. Именно эта идеологическая установка лежит в основе выделения личности, свершающей какие-либо социально значимые действия, в запоминании потомками имени автора чего-либо значимого (в том числе и художественного произведения; вспомним рыцарей-трубадуров) и прочих аспектов преодоления обезличенности человека, диктуемой средневековым каноническим правом. В средневековой культуре именно свободный и надменный рыцарь первым обрел свое имя, сначала родовое (герб), а потом и личное; из нею позднее вырос дуэлянт-мушкетер и вообще дворянин, для которою личная честь и достоинство стали дороже жизни. А далее - уже только шаг до 1ероев американских вестернов и т.п.

Теоретическая значимость работы. Основное научно-теоретическое достижение исследования видится в расширении наших знаний о социальной базе формирования современной европейской культуры.

В числе элементов непосредственной научной новизны работы мож-

- не только предположение, но и научную аргументацию происхождения рыцарской субкультуры из традиций поздневарварских германских племенных образований эпохи военной демократии; «

- выявление сложного и противоречивого характера взаимодействия между римским и каноническим правом, с одной стороны, и рыцарской субкультурой «независимого вооруженного человека», с другой;

- построение генезиса идейных принципов современного либерализма и культа свободной личности из рыцарской субкультуры Средневековья;

- выявление контаминации понятий «свободный», «блаюродный» и «вооруженный», характерной как для эпохи военной демократии, гак и большей части Средневековья;

- генетический анализ прямой взаимосвязи многих принципов социальной культуры дворянства Нового времени с идеологией средневековой рыцарской субкультуры (разумеется, при существенной трансформации большинс1ва непосрепственных форм):

- генетический анализ прямой взаимосвязи между романтизированной в литературе рыцарской субкультурой и образом (во мноюм художес! венным) «независимого вооруженного человека» в современной культуре Запада.

Практическая значимость работы. Результаты проведенного исследования прежде всего могут быть реализованы в учебном процессе в рамках курсов «Социология культуры», «Культура повседневности», «История культуры и цивилизации Средневековья». Можно надеяться, что выявленные в результате исследования факты могут оказаться полезными для корректировки художественного освещения эпохи Средневековья и определенной дероманппации гра-

диций так называемого «готического романа», как известно, не имеющего никакого отношения к подлинной истории и позиции исторической науки.

Положения, выносимые на защиту:

1. Политико-правовая культура европейского Средневековья была весьма гетерогенна. Однако ее фундаментальное основание составляли принципы римского государственного и христианского канонического прав«, которые и обеспечили формирование последующей эгагистски ориешированной политико-правовой культуры Запада, вершинами которой по праву считаются Американская конституция и Гражданский кодекс Наполеона.

2. Идеология либерализма, прав и свобод независимой личности обеспечивалась этой политико-правовой системой лишь косвенно, а порой и просто декларативно. В основе как римского, так и каноническо1 о права (и вытекающей из этого политической идеологии) стояли коллективные интересы общины

I (совокупности граждан или сообщества верующих). Свободная личность и ее хшттинилл/япьнпр нпгтпингтпп гугмми политико-правовыми системами деклара тивно манифестировались, но всерьез не предусматривались.

3. Либерализм как идеология и как практика социального устройства об-• щества явился не порождением буржуазного сознания, а своеобразным атавиз-

II мом идеологии аристократии с ее маниакальной ориентированностью на личное достоинство человека и склонностью к крайним формам его защиты (дуэлям и т.п.).

4. Истоком либерализма в его описанных характеристиках (разумеется, не исчерпывающих всю совокупность его черт) явилась субкультура рыцарского сословия европейского Средневековья, которая уже на самом раннем этапе своего формирования включала в себя принципы личной свободы и достоинства (сначала родового, а позднее и индивидуального) «независимого вооружен— ного человека».

5. Эта идеология и субкультура ведут свое происхождение не от римского и канонического христианского права (с которыми рыцарская субкультура многие века боролась за право на существование), а от дрсвпегерманских и отчасти кельтских поздневарварских принципов военной демократии, построенной на принципах свободного вооруженного человека как социальной основы общества.

6. Естественно, что на ранних этапах своего формирования и развития эта рыцарская воинская субкультура отличалась склонностью к крайностям в проявлении неограниченного насилия. Однако именно эти крайности, как и социальное доминирование рыцарства в средневековом обществе, вынудили иные структуры власти (прежде всего, монархическую) считаться с собой и во многих вопросах идти на уступки этой самой рыцарской (позднее дворянской) вольности. Поздние примеры такого рода уступок нам известны вплоть до

XVIII в. Благодаря художественной культуре (особенно эпохе романтизма) описанное явление было романтизировано в общественном мнении и даже декларировало как своеобразный эталон поведения подлинно свободного и современного человека. Определенного рода отголоски этой тенденции мы наблюдаем до сих пор в произведениях, демонстрирующих нам эталонные обращы ПОБСДОНИл свободного '15ЛСВ21\3, 1!& СГриНИЧСииСГС НЯЧСМ, ¡\p\4nS О з *1 !!»>V ■ ч.«» собственной силы оружия. Описанные феномены представляют собой непо-средсгвенные проявления традиции рыцарской субкультуры в истории.

7. Традиция рыцарской субкультуры никогда не прерывалась в европейской культуре; лишь все больше и больше романтизировалась, что, безусловно, тоже не случайно. Современные идеологи демократии проявляют не вполне адекватный интерес к античной эпохе (что тоже есть продукт определенной культурной традиции, противопоставляющей Античное 1ь как «правильную эпоху» остальной «неправильной» истории) и огульно отвергают опыт эпохи

опйиили Л0Мпи*паТМ14 1ГО V а гру^\т|рп0п^1тти1;1и1 !!ССЛСДСии!'|!С Г!0|\М

зывает, что у демократии как минимум два лица: общественное, ведущее свое происхождение, несомненно, от традиций Античности, и прпвашое, являющееся наследием европейского варварства.

Апробация работы происходила по нескольким направлениям:

1. Результаты исследования докладывались автором на следующих конференциях: «Современные методы исследования культуры, № 3». Научно-методологическая конференция преподавателей и стажеров ВШК. Москва, 5-6 ноября 2001 г.; Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная 70-летию РИК. Москва, 14-15 мая 2002 г.; «Науки о культуре - шаг в XXI век». Научно-теоретическая конференция РИК. Москва, 23-24 декабря 2002 г.

2. На основании материалов исследования автором были подготовлены и опубликованы две статьи (см. список публикаций в конце авюреферата).

3. Материалы исследования были использованы при подготовке двух учебных курсов: «История религии» и «История цивилизации и культуры Европы». читаемых в Высшей школе культурологии МГУКИ (Акт п внпмтчти рл 89-с/43).

4. Диссертация прошла обсуждение и была рекомендована к ищите на заседании сектора теории и истории культуры Российского института культурологии (Протокол № 1 от 8 сентября 2003 г.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Во Введении раскрываются актуальность и степень разработанности темы, формулируются объект и предмет, цели и конкретные задачи исследова-

ния, определяются его научная новизна и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Порождение института рыцарства политической культурой средневековой Европы» прослеживается становление полжиче-ской культуры Средневековья в течение У-ХУ1 вв., выявляются истоки возникновения института рыцарства и его влияния на полишческую и иищесч венную жизнь европейскот о Средневековья.

В первом параграфе первой главы дается общая характерисшка политической культуры средневековой Европы, прослеживаются этапы зарождения политических норм Средневековья и их трансформация с выступлением на политическую арену рыцарства. По существу, можно выделить три крупных периода в развитии средневековой Европы. Первый этап - ранний (У-Х1 вв.), в течение которого феодализм лишь консолидируется и оформляется как новая общественная формация. Второй этап (середина XI - начало XV вв.) - расцве! феодального строя; он характерен ьизрастанисм роли централизованных Си\_ло-вных монархий. И, наконец, третий этап (ХУ-ХУ1 вв.) - позднее Средневековье, когда зарождаются капиталистические отношения; а политическая культура этого времени представлена по преимуществу абсолютной монархией*.

При этом такой характер развития средневековой политической культуры обусловливал особенности и динамику средневековой политико-правовой мысли. Особое влияние на нее имела христианская религия. В таких условиях и политическая культура (как, впрочем, и другие социальные области) была просто отраслью богословия, со всеми вытекающими последствиями (законами, образом жизни, культурой, общественной структурой и карательными мерами). 11а протяжении всей политической истории европейского Средневековья шла ожесточенная борьба между римской церковью и светскими феодалами за главенствующую роль в обществе. ^

Борьба за утверждение диктата Церкви над обществом, стремление во что бы то ни стало умалить значение государства даже толкнули теологов бл.Авгус-1йна и ч'ОлГу АкбИпСкого на признание государства как организации низшего порядка по отношению к Церкви. Но при этом монархическая идея оставалась непоколебимой, будучи одним из самых значимых и устойчивых компонентов политико-правового сознания средних веков, хотя сама ее трактовка претерпела ряд последовательных изменений.

Вся средневековая мысль символична. Она, как правило, закодирована в совокупности определенных символов, в каждом из которых содержится «шак свыше». Расшифровкой этого знака решается генеральная «гносеоло! ическая» задача - познание Божественного промысла. Однако при эюм все же намети-

* В своей периодизации Средневековья мы солидаризируемся с позицией И Хензимгц (см . Чемзиша И Осень Средневековья. М., 1988).

лась тенденция к сгрогости мышления. Именно эго стремление к логике давало возможность рационального изучения объектов, обоснования рационалистической методологии, которую в XVII веке блистательно использовали Р.Декарг, Б. Спиноза, Г.Лейбниц и др.

Усложняющиеся общественные процессы требовали постепенного расширения и углубления знаний о политике, государстве и праве. Эн> началось и динамики взглядов на военную стратегию, и этических норм, и обязанностей монарха, и сути государственности.

Во втором параграфе первой главы главы рассматриваются истоки рыцарской идеологии, которые беруг свое начало в переоценке отношения к войне средневекового общества. Война перестает быть «абсолютным» злом и начинает приобретать некий «положительный» оттенок, за счет введения поия!ия «справедливой» войны.

Эта эволюция взглядов на войну сопровождается, однако, запретом на участие в войне духовенства, в результате раннее средневскивис иищесгво разделилось по этому критерию на две категории: вооруженные миряне и духовенство, которое ни при каких условиях не брало оружие в руки. Таким обраюм возникла необходимость разработки двух идеологий, одну из них впоследствии назовут «рыцарской». ^

Такая эволюция отношения к войне привела и к новой оценке воина. Само понятие «воин» (пиШев) в раннем Средневековье полисеманшчно, его упот- > ребляют в адрес аристократов, простых солдат, слуг и даже в отношении монахов. Это понятие еще не имеет выраженной социальной окраски, оно не означает ни класса, ни статуса, ни даже узкой профессиональной кате) ории. В равной мере оно касается и непосредственных функций монарха.

Различные политико-правовые обязанности короля можно классифицировать по нескольким разделам - они подробно рассмотрены в работе. Для нас же интересна военная функция правителя, от которой в дальнейшем ведет генезис и рыцарская этика. Миссия короля обильно включает исполнение воинской

функции — ¿ащпТа ГОДИНЫ, 1а,СрКПИ, бсДИЫХ, слабых, Сирот I; ЕДС}П. М!!'.'!

формулы, использовавшиеся для благословления короля при коронации, позже попадут в ритуал посвящения в рыцари; и наконец, большинство военных этических требований перейдут от королей к рыцарям.

Лишь в самом конце X в, начинается постепенное выравнивание и подъем социального уровня собственно воинов и превращение их в некую специфическую социальную группу. Многие из них уже являлись собственниками ¡емли и крестьян, владельцами крупных замков. Это демонстрируй социальный уровень «новых воинов» - прообраза будущих рыцарей.

Один из главных этапов эволюции, приведшей к образованию института рыцарства и формированию ею идеилогии, приходится на 30-е п. XI в., что

знаменует собой перелом в структуре средневекового общества. Именно в что время возникают организационные формы объединения рыцарства в особые констелляции и специфическая рыцарская субкультура, с ее неоднозначным, полисемантическим содержанием.

В третьем параграфе первой главы прослеживается становление рыцарской субкуль 1 уры как определенного этоса, в котором воедино сплавлены военные, сословные и религиозные составляющие, которые очень трудно внутренне дифференцировать. Военный аспект, например, связан прежде всею с искусством владения оружием и верховой езды, истинного мастерства в котором трудно достичь, если не родиться в богатой семье. Сословный - не только с происхождением, но и с определенной шкалой ценностей, которая харамерм-зует средневековую военную аристократию. Таким образом рыцарская субкультура - это определенный образ жизни, в котором мы выделяем важную для

нашею исследования идейно-сословную составляющую, со всей онределенно----------- ---------------------------— „„„„,, „„„„,,„„„„

111 А?Д ил М Ц V Г\? Н |,а )ПП IV лии ьцииидиш« 1ллши л I > 'V . I | У V I - . I ^ I ^ | *

манской военной демократии.

С этого момента рыцарство можно рассматривать как некий институт. ] Его ритуал посвящения значительно усложняется и обогащается мно! очислен-

Ь ными деталями. В это же время утверждается аристократический характер ры-

царства, обосновываются его сословные привилегии. Коль скоро рыцарство -I) прежде всего совокупность воинов, это определило и ту социальную, мораль-

ную, религиозную значимость, которая придавалась войне и воинам. В диссертации прослеживается процесс выработки специфически рыцарских функций, религиозной миссии и социальной этики. По сути речь идет об истории развития двух явлений: субкультуры рыцарства с ее сложным генезисом и культурно-этическими последствиями и политических норм европейского Средневековья, которые с последней четверти XII в. будут находиться под непосредственным влиянием рыцарской идеологии.

Также устанавливается вполне определенный образ жизни рыцаря, имевший СВОИ с0*5стиенныс нгтыиргъ'и иртк-ир \яра*трпигтиь-и К*плмр ппяпрния

боевым искусством, рыцаря отличает и специфика манер, объединенных в понятие «куртуазности». Поэтому придворный этикет занимает в жизни рыцаря практически столько же места, сколько и мир военного лагеря.

Склонность к публичности и демонстративности поведения соогве!ство-вала специфике социальной коммуникации в средневековом обществе, к тому же вооруженном. Это требовало особой знаковой системы, демоне фирующей мирные намерения. Праздничное торжество включало наибольшее число соответствующих знаков, и сам праздник был нацелен па подобную демонстрацию. Политическая история сквозь призму праздничной рыцарской кулыуры проявляется довольно выпукло. В работе анализируются политические функции

праздников и дается оценка их роли в урегулировании различных политических конфликтов. Таким образом, рыцарь был фигурой исключительно светской, что очень повлияло на политический климат средневековой Европы. Рыцарство -феномен культурный и общественный одновременно, социальный и политический. В зрелом Средневековье и сама война, и рыцарь-вони должны рассматриваться как культурные феномены, имеющие прямое влияние как на идеологию, так и на всю общественную жизнь эпохи.

В четвертом параграфе первой главы исследуется эта особенная роль рыцарства в общественной и политической жизни Средневековья. Проблему определения степени влияния рыцарской идеологии на общественную и политическую культуру позднего Средневековья можно решить, учитывая два момента в идеальном портрете рыцаря. Один из них - подчеркнутая верность рыцаря своему господину, второй - его индивидуализм. Эти две позиции, безусловно, противоречат друг другу, и снятие данного противоречия может стать ключом в решении этой сложной проблемы.

С одной стороны, когда средневековый воин вставал под знамена свое! о суверена, то полностью отдавал себя в его распоряжение. С другой - чтобы владеть достойными воинами, которые станут надежной опорой вождя, правитель страны всячески поддерживал и поощрял тот благородный рыцарский стиль жизни и стимулировал активность имущих во имя зашиты неимущих. Эти социальные амбиции поддерживали культ рыцаря как в трактовке его религиозной миссии, так и в глазах сеньора. Кроме того, это «работало» на повышение значимости рыцарской службы и на высокую общественную репутацию рыцарства.

Там возникал тот специфический симбиоз такой традиционной рыцарской добродетели, как преданное служение суверену, лежавшее в основе вссй рыцарской этики,-и параметров родовой и личностной выделенности рыцаря, связанных, в первую очередь, с его религиозным благочестием и социальным покровительством. «Служи старшему и покровительствуй младшим» - наверное, 1аким девизом мижни иСилпачиIь и^пийы рыцар^елли лии ь сш идеальных проявлениях. Именно это обеспечивает отмеченный симбиоз рыцаря как беззаветного слуги суверена и столь же гарантированного (на словах) покровителя бедных.

В пятом параграфе первой главы анализируются различные формы рыцарских объединений. Именно уставы различных рыцарских орденов служили базой, гармонично сочетавшей как верную службу, так и выдающиеся личные достоинства рыцарей.

Например, институт Столов Чести, созданный рыцарями Тевтонского ордена, поощрял стремление к боевым отличиям, придавал этому ритуальное выражение, но, главное, декларировал потребности рыцарского общества иметь

официальное признание его высоких задач и целей. То же самое можно сказать и о других многочисленных светских рыцарских орденах и братствах, созданных в течение Х1У-Х\/ вв.

Различались три крупных типа рыцарских союзов: «придворные (куриальные)» ордена, «демократические (вотальные)» ордена и «братства». У этой классификации есть существенное достоинство — она непосредственно выявляет те исходные цели, которые преследовались при учреждении тех или иных типов орденов их создателями. В работе описываются специфические особенности каждого из этих типов рыцарских союзов, а также их взаимосвязи. Члены рыцарских орденов страстно отстаивали военную этику и стремились ей следовать. В центре всей системы законов и правил в уставах различных орденов лежал один принцип: прославление воинской верности и доблести. Таким образом, образование рыцарских орденов внесло отромный вклад в формирование политической и дипломатической культуры позднего Средневековья.

Препппинимая попытку культурологического проч!ения феномена средневекового рыцарства, следует рассмотреть и некоторые особенности политической культуры этого сословия. Этому посвящен шестой параграф первой главы.

Политический статус рыцаря почти уравнивал его в правовых отношениях с сеньором. Этот же принцип распространялся и на отношения с самим королем, с которым рыцарь-вассал (особенно крупный) мог позволить себе общаться практически «на равных». Кроме того, статус рыцаря предполагал также его личную неприкосновенность, то есть рыцарь не мог быть подвергнут какой бы то ни было экзекуции. Это лишний раз напоминает нам. о том, что рыцарство являлось не просто особой социальной группой, но и специфическим этосом как собственного социального поведения, так и норм поведения сверкой власти по отношению к этому сословию.

Наиболее ярко рыцарское влияние определяет политическую эволюцию в сфере ограничения политического деспотизма, где рыцарство (именно как чюс, эталонный даже для монарха) выступает в качестве ее основания. Монарх, рассчитывающий на добровольную поддержку значительной части национального рыцарства, не мог выступать в роли узурпатора его исторически сложившихся прав. Рыцарские политические традиции во многом обусловливали развитие средневсковото общества; его идеалы, религиозные установки и ритуалы сыграли особую роль в процессе индивидуализации культурных проявлений в эпоху феодализма. Рыцарство было далеко не однозначным явлением, однако и в этой своей противоречивости оно, безусловно, определяло ход становления феномена свободной личности в культурных нормах эпохи Средневековья. Политические традиции рыцарства также сыграли решающую роль в формировании понятий «истинного правителя» и «истинного дворянина». Рыцарство как бы оиу-

тывало паутиной ментальных ассоциаций социальные добродетели и достоинства дворянства, его верность феодальному служению и одновременно - внутреннюю независимость. Концепция, выкованная рыцарством из благородной борьбы за славу «героя-индивида», была сильна и живуча; западная культура до сих пор живет под влиянием этой романтической идеологемы. Региональная специфика этого феномена наиболее ярко иллюстрируется таким примером- невозможно представить себе византийского стратио1а, русского дружинника или мусульманского воина, щит которого был бы украшен его фамильным гербом; но точно так же немыслим западноевропейский рыцарь или японский самурай, лишенный этого личностного атрибута.

Во второй главе «Правовая культура средневековой Европы и идеологии рыцарства» рассмотрены истоки феодальной правовой культуры, процесс ее формирования с точки зрения ментальности средневекового человека и влияние на юридические и правовые институты рыцарской идеологии.

Псрпый параграф второй главы иос2ящ**ч ч-1 ппяиппгш (гV п итV-

ры в эпоху Средневековья. Здесь анализируются те необходимые предпосылки, которые оформили правовую систему Средневековья. Таких предпосылок выделяется, по крайней мере, три: экономические, социальные и культурные - все они рассмотрены в работе весьма подробно.

Огромный вклад в правовую культуру средних веков внесла диалектика. Именно на основе диалектического метода впервые удалось свести все известные правовые нормы в целостную, удобную для анализа единую систему, и уже на этой базе изучать юридическую технику в современном ее понимании. В работе рассматриваются правовые позиции выдающихся мыслителей этой эпохи -Фомы Аквинского, Марсилия Падуанского, английского философа Вильяма Оккама и др., также оказавших большое влияние на правоведение Средневековья. В диссертации анализируются специфические черты канонического, городского и поместного права, подчеркиваются различия между ними.

Каноническое или церковное право было хорошо продуманной системой, нснешггнир чего имело последовательно системный порядок, основанный на единых принципах. Оно стояло на более высоком уровне развития юридической техники, чем широко использовавшееся в юриспруденции римское право. Вследствие этого светский правопорядок и государственные органы правосудия в этот период радикально уступали в эффективности порядкам, диктовавшимся каноническим правом.

Право городское и поместное отражало точки зрения двух различных социокультурных систем и двух разных ментальностей. Это обусловило также различия между этими правопорядками. Городское право отражало интересы торговли, а поместное - защиту права владения. Кроме того, городское право

было более развито по уровню практики применения законов, поместное же -было гораздо скромнее.

Второй параграф второй главы посвящен анализу ментальное! и человека средних веков. Правовые ситуации всегда порождаются деяниями людей и поэтому не может быть юридических установлений, которые рассматривают лишь поступки людей, не касаясь их сознание мотивации и т.п. Поэтому изучение ментальностей, присущих тем или иным социальным группам, анализ их систем ценностей и детерминированного всем этим поведения - неотъемлемая часть исследования средневековой правовой культуры.

Ментальность - довольно широкое понятие, но, в конечном счете, речь всегда идет об одном предмете - модели мира и его компонентах. Неопределенность ментальное™ в известной мере обусловлена самой размытостью границ модели мира людей любой эпохи. Ментальность вездесуща, она пронизывает всю жизнь человека, присутствуя на всех уровнях сознания и поведения людей, и потому так- тпупнп пиести и какие-то рамки. Одновременно, нелыя говорить о единой ментальности человека какой-либо эпохи, - это всегда характеристика разных социальных групп общества. История ментальностей -

"> это история способов мировосприятия разных слоев общества. В свою очередь

I построение модели мира ставит проблему соотношения культуры юридической

и социальной.

В работе правовая культура рассматривается прежде всего с социальной стороны, как проявление поведения человека в группе, в обществе; и предлагаемая модель становится уже не просто культурной, а, в первую очередь, социокультурной. Тем самым культура и социум выступают в качестве двух ипостасей единой саморегулирующейся системы.

Однако «модель мира» не могла быть одинаковой у предстает елей разных общественных слоев и классов феодального общества. Вряд ли совпадало отношение к миру рыцаря и бюргера, профессора университета и крестьянина. Все это не могло не отразиться и на отношении к праву. А анализ правовых проблем, отношения к собственности, к закону находится в прямой зависимости от социальной принадлежности разных представителей этого общества, дифференцируется применительно к тому, как эти категории воспринимались крестьянами, бюргерами, духовенством, рыцарством и знатью.

В третьем параграфе второй главы прослеживается движение правовой культуры от варварства к феодализму. Большинство европейских народов в эпоху Античности еще были варварами, поэтому было бы корректнее говорить о двух «моделях мира»: варварской (для Западной Европы, прежде всего германской) и постепенно сменяющей ее христианской модели.

Жизнь традиционного варварского общества строго подчинялась установленным канонам, всеобщей регламентации. В варварском обществе человек

)

(

! I

I

уже рождается с определенным наследственным правом: он принадлежит либо к знатному роду, либо к роду рядовых свободных людей, либо к потомкам несвободных и пользуется теми правами, которые соответствуют его социальному происхождению. Регламентация права тесно увязывается с магическими процедурами, и соблюдение их строго обязательно.

Христианизация варварских протогосударственных образовании ¡¡с пре одолела до конца варварское представление о праве как историческом обычае. В Средневековье выстраивается иерархия заслуг и служб, которзя обусловливает собой неодинаковые права индивидов. Не взаимосогласие, а безусловное послушание, верность подданных - основной компонент права. Монарх имеет неограниченную одностороннюю власть по отношению к своим подданным, он также обладает властью над их собственностью и может распоряжаться ею в интересах общины. Закон рассматривается как правило и мерило всех действий монарха и свободных вооруженных членов общины (будущих рыцарей).

илАпсишИм аСПСКТОГч ОПраБДаНИл СуЩССТиСССШшИХ перядкеи 'Лыл:: ¡¡¡I терпретация взглядов античных классиков философской и политико-правовой мысли (особенно Аристотеля) в духе христианского богословия и схоластики. Важным признаком права была его «старина». В работе подробно излагается < средневековая доктрина «седой старины» по отношению к законотворчеству. '(

В четвертом параграфе второй главы рассматривается правовая культура рыцарства и ее влияние на средневековое законотворчество. Право понималось не только как всеобщее состояние общества в целом, но и как важнейший при- ( знак каждого его члена. Люди характеризовались прежде всего своим правовым статусом. I

Изменение статуса происходило в тех случаях, когда, например, рядовой человек, принеся омаж (присягу верности сеньору), мог стать рыцарем >! соответственно приобретал подобающие рыцарскому сословию юридические пра- , ва.

Беднейший рыцарь, например, обладал более широкими юридическими .

Права?.™, Чем С^МЫЙ богатый так* гтрнкш и гтячп* ПА;] КП|:>и I

мельная собственность не дают официального признания прав аристократа. I Еще раз напомним, что феодальное общество было прежде всего обществом сословным. При подобных установках в отношении права его роль в системе общественных связей была поистине огромна.

Еще более возрастала роль правовых отношений вследствие высокой ри-туализированности общественной практики. Все важнейшие события в жизни рыцарей были подчинены ритуалу, при несоблюдении которых правовой акт просто аннулировался. Следовательно, вне ритуала деятельность рыцаря была немыслима и недействительна. Причиной ритуальности средневекового права являлась не апелляция к архаической эпохе, а сама природа феодального обще-

ства, строящегося на строгой регламентированности поведения всех своих членов. Ритуал и символ служили формами рыцарской правовой культуры. Обладая максимумом юридической свободы, которая могла иметь место в эпоху всеобщей зависимости, рыцари тоже не были свободны в выборе форм поведения, поэтому индивидуальность рыцаря неизбежно выражалась только в принятых формах.

По теме диссертации опубликованы следующие работы автора:

1. От варварства к феодальной правовой культуре // Вопросы гуманитарных наук.- 2003.- № 5. - С. 174-179. •

2. Политические традиции средневекового рыцарства // Вопросы гуманитарных наук,- 2003.- № 5. - С. 180-186.

>

I

»1

4

s

í

i

<8212

* 1821 2

Подписано в печать 21.10.2003 г. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз. Заказ Ротапринт МГУКИ.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Карповский, Андрей Сергеевич

Введение.

ГЛАВА I. ПОРОЖДЕНИЕ ИНСТИТУТА РЫЦАРСТВА ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРОЙ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ.

1.1. Общая характеристика политической культуры средневековой Европы.

1.2. Истоки рыцарской идеологии.

1.3. Становление феномена рыцарства.

1.4.Влияниерыцарства на общественную и политическую жизнь европейского Средневековья.

1.5. Формы рыцарских объединений.

1.6. Политические традиции средневекового рыцарства.

ГЛАВА 2. ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ

И ИДЕОЛОГИЯ РЫЦАРСТВА.

2.1. Формирование европейской правовой культуры в эпоху Средневековья.

2.2. Ментальность и правовое сознание человека средних веков.

2.3. От варварства к феодальной правовой культуре.

2.4. Правовая культура рыцарства и обычай.

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Карповский, Андрей Сергеевич

Актуальность исследования. На протяжении XX века в гуманитарных науках Запада и России начало складываться новое направление, синтезирующее в своих недрах данные истории, этнологии, социологии, психологии и ряда иных наук о человеке и обществе, которое в разных странах получило разные названия: «новая история» (histoir nouvelle) или «тотальная история» (total history). В отличие от традиционной «классической» истории, сконцентрированной на описании и объяснении цепи быстротекущих событий, новая «тотальная история» (мы предпочитаем это название) обратилась к изучению сравнительно устойчивых состояний, культурно-цивилизацион-ных черт, свойственных тому или иному обществу на том или ином этапе его развития. Разумеется, речь идет об относительной статике; но, тем не менее, мы можем выделить такие явления, как Античность, Средневековье или Возрождение как сравнительно устойчивые культурно-цивилизационные состояния обществ.

Этот новый ракурс изучения истории общества и культуры сравнительно автономно начал проявлять себя в таких научных направлениях, как теория ментальностей (французская «Школа Анналов»), теория локальных цивилизаций (распространенная в науке всего мира, но имеющая, безусловно, российское происхождение), теория модернизации и перехода от доинду-стриального к индустриальному уровню развития (школа американской антропологии). В принципе к тотальной истории можно отнести и марксистскую теорию социально-экономических формаций, хотя интерес к динамике социального развития здесь явно доминирует над вниманием к культурно-цивилизационной статике.

В последние десятилетия исследования, относимые к тотальной истории, в России сконцентрировались преимущественно в рамках культурологии. Здесь мы позволим себе сослаться на ставшее уже классическим определение А.Я.Флиера, назвавшего историю динамикой того, что в статике называется культурой*. Именно этот подход к истории как к форме реализации культуры во времени и стал по существу квинтэссенцией тотальной истории.

Эта преамбула понадобилась нам для того, чтобы сразу определить, в рамках какого научного направления проводилось наше исследование и чем был вызван наш интерес именно к этой теме. В ходе работы будет показано, что политико-правовая культура европейского Средневековья, была одной из наиболее устойчивых ее черт.

Вместе с тем в науке сложилось традиционное мнение, что основными истоками политико-правовой культуры Средневековья являлись, во-первых, римское право, сохранявшее свой огромный авторитет, и, во-вторых, каноническое право, основанное на христианской догматике. Но при этом не следует забывать и о третьем источнике - древнегерманских традициях военной демократии с их акцентом на личной свободе и достоинстве вооруженного человека («праве меча» и обычая в отличие от «писанного права»). Вместе с тем субкультура рыцарства как социально доминировавшего сословия эпохи Средневековья базировалась именно на этом третьем источнике (праве обычая), что в последующем сыграло важную роль в становлении идеологемы свободной личности.

Таким образом, актуальность нашего исследования определяется противоречием между тенденцией к обезличиванию, характерной для всей социальной культуры Средневековья («все равны перед Богом»), и остро выраженной тягой к личностному самоопределению, персональной самоидентификации и защите личного и родового достоинства, на чем в существенной мере выстраивалась вся сословная идеология и субкультура рыцарства. Столкновение этих двух тенденций и их постоянное взаимовлияние представляется одним из важнейших результатов развития средневековой Европы, при ФлиерАЛ. Культура и история: потребность в переживании социального опыта или основания исторической культурологии // Флиер А.Я. Культурология для культурологов. М., 2000. С. 25. ведшего сначала к Возрождению, затем к Просвещению и, наконец, к гражданскому обществу наших дней.

Степень изученности проблемы. Следует отметить, что работ, посвященных непосредственно поднимаемой нами теме нет. Вместе с тем существует значительное число исследований, непосредственно или косвенно затрагивающих отдельные проблемы, анализируемые в нашей диссертации.

В числе источников, из которых мы черпали непосредственные постулаты политико-правовой культуры Средневековья, следует назвать сочинения Блаженного Августина, Беды Достопочтимого, Вильяма Оккама, Кутю-мы де Бовези, Фомы Аквинского, Марсилия Падуанского, аббата Сугерия, Френсиса Бэкона, Никколо Макиавелли, а также ряд папских булл и имперских указов X-XIV вв. Отдельно следует упомянуть знаменитый «Молот ведьм» Я.Шпренгера и Г. Инститориса.

Научная литература, на которую мы опирались, прежде всего представлена работами, посвященными политико-правовой культуре Средневековья в целом. Здесь следует отметить труды М.М.Бицилли, М.Блока, Ф.Броделя, О.И.Варьяша, Л.П.Карсавина, Ж.Ле Гоффа, Э.А.Позднякова, Л.Февра, О.Хё-ффе, а так же ряда иных специалистов.

Проблему соотнесенности рыцарской идеологии и официальных политико-правовых установлений средневекового общества, на наш взгляд, полнее других раскрыл Й.Хейзинга в своей знаменитой «Осени Средневековья», хотя этот вопрос и не являлся непосредственной темой его исследования.

Нравы рыцарского сословия в их реальном социальном контексте описаны в исследованиях Ф.Арьерса, Н.И.Басовской, Ю.Л.Бессмертного, А.Бра-йанта, Э.Виоле-Ле-Дюка, АЛ.Гуревича, В.П.Даркевича, Г.-А.Диснера, О.А. Добиаш-Рождественнской, Ж.Дюби, Ф.Кардини, С.Лебека, М.Мельвиль, Л.Мюссе, Дж.Плейди, Р.Перну, О.Рана, Ж.Ришара, Л.П.Репиной, Л.Тейс,

Дж.-М.Уоллес-Хедрилл, К.Фаулера, Е.А.Шервуд, А.Л^Ястребицкой и многих других.

Цель работы. Выявить роль рыцарской субкультуры во всех ее позд-неварварских особенностях и атавизмах как основного социального источника будущей идеологии либерализма и утверждения личностного начала в культуре, в отличие от римского и канонического права как источников формирования системы и идеологии гражданского этатизма европейской цивилизации.

Задачи работы последовательно решались в двух главах диссертации:

- проследить и обосновать порождение рыцарской субкультуры политическими условиями жизни раннего Средневековья;

- выявить степень и характер влияния рыцарского «обычного права» на правую ситуацию зрелого и позднего Средневековья.

Объект исследования: политико-правовая культура средневековой Европы как постантичный этатистский контекст формирования и развития высоко персонифицированной субкультуры рыцарского сословия.

Предмет исследования: субкультура рыцарского сословия как сложный и противоречивый источник идеологии и культуры евро-американн-ского либерализма.

Методология и методы. Сам исторический объект исследования и необходимость его анализа в динамике нескольких веков диктуют единственно возможную методологию работы - классический эволюционизм с присущими ему историзмом и диапектичностью подхода.

Многообразие объектно-предметной сферы, с которой нам пришлось иметь дело по ходу работы, детерминировало и столь же многообразную палитру методов исследования, в числе которых можно перечислить генетический анализ, контент-анализ, компаративный анализ, факторный анализ, динамический анализ этапов развития, системный анализ, семантический анализ изменения смыслового наполнения отдельных понятий, структурно-функциональный анализ.

Научная гипотеза исследования заключается в предположении того, что если экономической подоплекой либерализма, несомненно, стал свободный рынок товаров и услуг, то его культурные основания ведут свою родословную отнюдь не из буржуазной среды, а именно от аристократических идеалов имманентной свободы и независимости воина, чье право покоится на традициях родовой чести и обеспечивается не государственными законами (исполняемыми от случая к случаю), а реальной вооруженностью и боевой выучкой самого правоносителя. Именно эта идеологическая установка лежит в основе выделения личности, свершающей какие-либо социально значимые действия, в запоминании потомками имени автора чего-либо значимого (в том числе и художественного произведения; вспомним рыцарей-трубадуров) и прочих аспектов преодоления обезличенности человека, диктуемой средневековым каноническим правом. В средневековой культуре именно свободный и надменный рыцарь первым обрел свое имя, сначала родовое (герб), а потом и личное; из него позднее вырос дуэлянт-мушкетер и вообще дворянин, для которого личная честь и достоинство стали дороже жизни. А далее -уже только шаг до героев американских вестернов и т.п.

Теоретическая значимость и научная новизна работы. Основное научно-теоретическое достижение исследования видится в расширении наших знаний о социальной базе формирования современной европейской культуры. В числе элементов непосредственной новизны можно назвать:

- не только предположение, но и научную аргументацию происхождения рыцарской субкультуры из традиций поздневарварских германских племенных образований эпохи военной демократии;

- выявление сложного и противоречивого характера взаимодействия между римским и каноническим правом, с одной стороны, и рыцарской субкультурой «независимого вооруженного человека», с другой;

- построение генезиса идейных принципов современного либерализма и культа свободной личности из рыцарской субкультуры Средневековья;

- выявление контаминации понятий «свободный», «благородный» и «вооруженный», характерной как для эпохи военной демократии, так и большей части Средневековья;

- генетический анализ прямой взаимосвязи многих принципов социальной культуры дворянства Нового времени с идеологией средневековой рыцарской субкультуры (разумеется, при существенной трансформации большинства непосредственных форм);

- генетический анализ прямой взаимосвязи между романтизированной в литературе рыцарской субкультурой и образом (во многом художественном) «независимого вооруженного человека» в современной культуре Запада.

Практическая значимость работы. Результаты проведенного исследования прежде всего могут быть реализованы в учебном процессе в рамках курсов «Социология культуры», «Культура повседневности», «История культуры и цивилизации Средневековья». Можно надеяться, что выявленные в результате исследования факты могут оказаться полезными для корректировки художественного освещения эпохи Средневековья и определенной де-романтизации традиций так называемого «готического романа», как известно, не имеющего никакого отношения к подлинной истории и позиции исторической науки.

Положения, выносимые на защиту.

1. Политико-правовая культура европейского Средневековья, разумеется, была весьма гетерогенна. Однако ее фундаментальное основание составляли принципы римского государственного и христианского канонического права, которые и обеспечили формирование последующей этатистски ориентированной политико-правовой культуры Запада, вершинами которой по праву считаются Американская конституция и Гражданский кодекс Наполеона.

2. Идеология либерализма, прав и свобод независимой личности обеспечивалась этой политико-правовой системой лишь косвенно, а порой и просто декларативно. В основе как римского, так и канонического права (и вытекающей из этого политической идеологии) стояли коллективные интересы общины (совокупности граждан или сообщества верующих). Свободная личность и ее индивидуальное достоинство этими политико-правовыми системами декларативно манифестировались, но всерьез не предусматривались.

3. Либерализм как идеология и как практика социального устройства общества явился порождением не буржуазного сознания, а своеобразным атавизмом идеологии аристократии с ее маниакальной ориентированностью на личное достоинство человека и склонностью к крайним формам его защиты (дуэлям и т.п.).

4. Истоком либерализма в его описанных характеристиках (разумеется, не исчерпывающих всю совокупность его черт) явилась субкультура рыцарского сословия европейского Средневековья, которая уже на самом раннем этапе своего формирования включала в себя принципы личной свободы и достоинства (сначала родового, а позднее и индивидуального) «независимого вооруженного человека».

5. Эта идеология и субкультура ведут свое происхождение не от римского и канонического христианского права (с которыми рыцарская субкультура многие века боролась за право на существование), а от древнегерман-ских и отчасти кельтских поздневарварских принципов военной демократии, построенной на принципах свободного вооруженного человека, как социальной основы общества.

6. Естественно, что на ранних этапах своего формирования и развития, эта рыцарская воинская субкультура отличалась склонностью к крайностям в проявлении неограниченного насилия. Однако именно эти крайности, как и социальное доминирование рыцарства в средневековом обществе, вынудили иные структуры власти (прежде всего, монархическую) считаться с собой и во многих вопросах идти на уступки этой самой рыцарской (позднее дворянской) вольности. Поздние примеры такого рода уступок нам известны вплоть до XVIII в. Благодаря художественной культуре (особенно эпохе романтизма), описанное явление было романтизировано в общественном мнении и даже декларировано как своеобразный эталон поведения подлинно свободного и современного человека. Определенного рода отголоски этой тенденции мы наблюдаем до сих пор в произведениях, демонстрирующих нам эталонные образцы поведения свободного человека, не ограниченного ничем, кроме возможностей собственной силы оружия. Описанные феномены представляют собой непосредственные проявления традиции рыцарской субкультуры в истории.

7. Традиция рыцарской субкультуры никогда не прерывалась в европейской культуре; лишь все больше и больше романтизировалась, что, безусловно, тоже не случайно. Современные идеологи демократии проявляют не вполне адекватный интерес к античной эпохе (что тоже есть продукт определенной культурной традиции, противопоставляющей Античность как «правильную эпоху» остальной «неправильной» истории) и огульно отвергают опыт эпохи военной демократии как якобы грубо первобытный. Наше исследование показывает, что у демократии как минимум два лица: общественное, ведущее свое происхождение, несомненно, от традиций Античности, и приватное, являющееся наследием европейского варварства.

Апробация работы происходила по нескольким направлениям:

1. Результаты исследования докладывались автором на следующих конференциях: «Современные методы исследования культуры, № 3». Научно-методологическая конференция преподавателей и стажеров ВШК. Москва, 5-6 ноября 2001 г.; Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная 70-летию РИК. Москва, 14-15 мая 2002 г.; «Науки о культуре шаг в XXI век». Научно-теоретическая конференция РИК. Москва 23-24 декабря 2002 г.

2. На основании материалов исследования автором были подготовлены и опубликованы две статьи (см. список публикаций в конце автореферата).

3. Материалы исследования были использованы при подготовке двух учебных курсов «История религии» и «История цивилизации и культуры Европы», читаемых в Высшей школе культурологии МГУКИ (Акт о внедрении № 89 - с/43). 4. Диссертация прошла обсуждение и была рекомендована к защите на заседании сектора теории и истории культуры Российского института культурологии (Протокол № 1 от 8 сентября 2003 г.).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Субкультура рыцарства в контексте политической и правовой культуры Средневековой Европы"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Мы рассмотрели правовую и политическую культуру Средневековья и влияние на нее рыцарской идеологии. Проведенный анализ показал глубокую взаимосвязь этих сфер. Эта связь основана прежде всего на том, что сам мир воспринимался и мыслился людьми в качестве нерасчлененного целого, и все части этого единого мира осознавались не как самостоятельные, отдельные составляющие, а как различные грани этого единого целого и должны нести на себе его отпечаток.

Все существующее восходит к главному регулятивному принципу, составляет стройную иерархию и находится в гармонии с другими элементами космоса. А поскольку главный регулятивный принцип средневекового мира — Бог, который мыслится как высшее благо и совершенство, то и сам мир и все его составляющие части получают нравственную окраску. В средневековой «модели мира» нет этически нейтральных компонентов; все они соотнесены с космическим конфликтом добра и зла и тесно увязаны с понятием спасения души. Поэтому и право и политика Средневековья связаны прежде всего с их моральностью и добротностью, особый, всеобъемлющий миропорядок.

Рыцарская идеология также тесно связана с нравственностью, в свете которой даже война мыслится прежде всего как средство спасения души, через такие категории, как благородство, бесстрашие, честь и верность своим идеалам. Военные кампании в свете рыцарской идеи рассматриваются в качестве источника «добрых» дел, не бедствия, разрушений и гибели людей.

Нравственная сущность средневекового мировосприятия, средневекового менталитета, в сущности есть ни что иное, как проявление этого единства и внутреннего родства всех компонентов данного средневековому человеку мира. То, что человеку средних веков представлялось единым, находящим свое завершение в высшей силе — божестве, и на самом деле обладало единством, так как являлось основой нравственного мира людей этой эпохи. Именно поэтому, чтобы понять смысл отдельных составляющих средневековую ментальность, их необходимо рассматривать не изолированно друг от друга, но в виде компонентов целостности — средневековой культуры.

Личность в средние века - это не завершенная система, свойства которой внутренне связаны и нерасторжимы, и не индивидуальность, ценность которой именно в ее особенностях. Главное в средневековой личности - это типическое, похожее, а потому - качества, которые пригодны для общения и коллективного действия с себе подобными, то есть сословная связь становится здесь определяющей и в поведении человека, и в восприятии им мира. Нормативность мышления человека и его действия, отражающая его сословную принадлежность и проявляющаяся и в культуре права и политической культуре была рассмотрена в работе достаточно подробно, в особенности применительно к институту рыцарства.

Сопоставляя человек нового времени с человеком Средневековья мы невольно провоцируемся на критику последнего, то есть говорим о том, чего у него не было. Но это сопоставление не должно создавать впечатления, что личности в средние века вообще не было или что она была недоразвита; такая оценка возможна лишь в том случае, если индивидуализм человека нового времени принимать за эталон и единственно возможный тип личности. Мы вовсе не преследовали подобную цель и стремились выявить специфику человеческой личности в средневековую эпоху. Она характеризуется не только отсутствием ряда признаков, конструктивных для личности в новое время, но и наличием особых качеств человека, которые впоследствии были им утрачены. Это особая близость человека к природе, столь тесная его связь с ней, что часто было невозможно провести четкую линию между средневековым человеком и природной средой. Многое в восприятии средневекового человека (право, политика, собственность, богатство, время, труд и т.д.) свидетельствует о полноте бытия, не расчлененного еще рефлексией на части, и не превращенного в отвлеченные категории. Человек еще не стал субъектом, не соотносит все существующее с собой как личностью. Непосредственность отношения к жизни, органическое ее переживание, целостное миросозерцание -именно таково мироотношение людей в средневековом обществе, — обществе, в котором нет господства вещей над самим человеком, а это означает, что средневековый индивид живет в обществе, не знающем сколь-либо развитого отчуждения и силе, благодаря которой ему присуща такая мера цельности и нерасчлененности его общественной практики, которая исчезает при переходе к более развитому и дифференцированному буржуазному обществу. Поэтому истинную оценку средневековой культуры - такой же великой и значимой, как и культура Античности или культура нового времени - можно дать только, если учитывать взгляды и представления средневекового человека о мире и о самом себе.

Список научной литературыКарповский, Андрей Сергеевич, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абрамсон МЛ. Социальная структура крупного южноитальянского города (ХП-ХШ вв.) // Классы и сословия средневекового общества. М., 1988. С. 116-121.

2. Августин. «О Граде Божием». Спб.-Киев, 1998. 68 с.

3. Аверинцев С.С. Августин. Августианство // Философский энциклопедический словарь. М., 1980. С. 8-9.

4. Аврелий Августин. Исповедь // Творения блаженного Августина. М., 1991.488 с.

5. Альтамира-и-Крева Р. История средневековой Испании. СПб., 2003. 608 с.

6. Амбелен Р. Драмы и секреты истории. М., 1993. 304 с.

7. Аннерс А. История европейского права. М., 1994. 397 с.

8. Арьерс Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992. 528 с.

9. Барбер М. Процесс тамплиеров. М., 1998. 492 с.

10. Бассовская Н.И. Столетняя война 1337-1453 гг. М., 1975. 184 с.

11. Бассовская Н.И. Идеи войны и мира в западноевропейском средневековом обществе // Средние века. М., 1990. Вып. 53. С. 44-51.

12. Бассовская Н.И. Столетняя война: леопард против лилии. М., 2002.430 с.

13. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.443 с.

14. Безрогов В.Г. Раннесредневековые генеалогии знатных родов в системе этнического самосознания // Элита и этнос Средневековья. М., 1995. С. 20-28.

15. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века. М., 1991. 240

16. Бессмертный Ю.Л. Политические традиции средневекового рыцаря в свете исторической антропологии // Политическая история на пороге XXI века: традиции и новации. М., 1995, с. 103-111.

17. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. СПб., 1995.244 с.

18. Благой Д.Д. О традициях и традиционности // Традиции в истории культуры. М., 1978. С. 28-36.

19. Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1986. 256 с.

20. Блок М. Феодальное общество. М., 2003. 504 с.

21. Блунчли И.К. История общего государственного права и политики от 16 века по настоящее время. СПб., 1874. 391с.

22. Брайант А. Эпоха рыцарства в истории Англии. СПб., 2001. 576с.

23. Бычков В.В. Античные традиции в эстетике раннего Августина // Традиции в истории культуры. М., 1978. С. 85-104.

24. Бэкон Ф. История правления короля Генриха VII. М., 1990. 324 с.

25. Варьяш О.И. Человек перед судом. Вступительное слово // Право в средневековом мире. СПб., 2002. С.3-5.

26. Варьяш О.И. Донос и его социальная роль в эпоху рецепции римского права // Право в средневековом мире. СПб., 2002. С.210-218.

27. Васильев А.А. История средних веков // Виппер Р.Ю. История древнего мира. Васильев А.А. История средних веков. М., 1993. С. 288-432.

28. Виоле-ле-Дюк Э.Э. Жизнь и развлечения в средние века. СПб., 1997. С. 384.

29. Всеобщая история. Эпоха Крестовых походов. Под ред. Э.Лавис-са и А.Рамбо (переиздание издания 1897 г.). М., 2002. 1088 с.

30. Гарро А. Людовик Святой и его королевство. М., 2002. 254 с.

31. Глогер Б. Император, Бог и дьявол. Фридрих Гогенштауфен в истории и легенде. СПб., 2003. 288 с.

32. Город и городская культура. Средневековье и начало Нового времени. Л., 1986.279 с.

33. Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. М., 1987. 428с.

34. Гуревич А.Я. История и сага. М., 1972. 198 с.

35. Гуревич А.И. «Эдда» и сага. М., 1979. 192 с.

36. Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. 350 с.

37. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989, 367 с.

38. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., 1993327 с.

39. Гуревич А.Я. Начало феодализма в Европе // Гуревич А.Я. Избранные труды. Т.1 Древние германцы. Викинги. М.-СПб., 1999. С. 189-342.

40. Гуревич А.Я. Избранные труды. Средневековый мир. М.-СПб., 1999. 560 с.

41. Гуревич А.Я., Харитонович Д.Э. История средних веков. М., 1995. 336 с.

42. Гутнова Е.В. Классовая борьба и общественное сознание крестьянства в средневековой западной Европе (XI-XV вв.). М., 1984.443 с.

43. Гутнова Е.Р. Средневековье: место в европейской историографии // Средние века. М., 1990. Вып. 53. С. 21-43.

44. Даркевич В.П. Народная культура Средневековья. М., 1992. 287 с.

45. Дворецкая И.А. Западная Европа V-IX веков. М., 1990. 323 с.

46. Деннисон Дж. История конницы. М., 2001. Т.1. 478 с.

47. Джованни Виллани. Новая Хроника, или история Флоренции. М., 1997.491 с.

48. Дионисий Ареопагит св. Мистическое богословие // Мистическое богословие. Киев, 1991. С.3-11.

49. Добиаш-Рождественская О.А. Духовная культура Западной Европы вв. // Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского Средневековья. М., 1987. С. 156-214.

50. Добиаш-Рождественская О.А. Крестом и мечом: Приключения Ричарда I Львиное Сердце. М., 1991. 190 с.

51. Добиаш-Рождественская О.А. Культ святого Михаила в латинском Средневековье V-XIII вв. // Мир культуры, 2002, №1. С. 76-95; 2003, №1-4. С. 77-95 (те же стр. в каждом номере).

52. Дюби Ж. Европа в средние века. Смоленск, 1994. 316с.

53. Дюби Ж. Средние века (987-1460) от Гуго Капета до Жанны д'Арк. М., 2000. 416 с.

54. Дюби Ж. Время соборов. Искусство и общество. 980-1420. М., 2002. 379 с.

55. Жофруа де Виллардуэн. Завоевание Константинополя. М., 1993.297 с.

56. Заборов М.А. Введение в историографию крестовых походов. М., 1971.382 с.

57. Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. М., 1980. 322 с.

58. Иванов К.А. Трубадуры, труверы и миннезингеры. М., 1997. 360с.

59. Иванов К.А. Многоликое средневековье. М., 1996. 342 с.

60. Идеология феодального общества в Западной Европе: проблемы культуры и социально-культурных представлений средневековья в современной зарубежной историографии. Реферативный сборник ИНИОН АН СССР. М., 1980.288 с.

61. История политических и правовых учений. Средние века и Возрождение. М., Наука, 1986. 347с.

62. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987. 360 с.

63. Карсавин Л.П. Культура средних веков. Киев, 1995. 199с.

64. Карсавин Л.П. Монашество в средние века. М., 1992. 192 с.

65. Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в XI-XIII веках. СПб, 1997.420 с.

66. Кенигсбергер Г. Средневековая Европа. 400-1500 гг. М., 2001.374 с.

67. Керров В.Л. Идейно-политические истоки и ведущие принципы этического учения Августина // Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества. Л., 1980. Вып. 3. С. 104-115.

68. Кин М. Рыцарство. М., 2000. 516 с.

69. Классы и сословия средневекового общества. М., 1988. 215 с.

70. Колесницкий Н.Ф. «Священная Римская империя»: притязания и действительность. М., 1977. 200 с.

71. Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1972. 696 с.

72. Корсунский А.Р. История Испании IX-XII веков. М., 1976.239 с.

73. Корсунский А.Р., Гюнтер Р. Упадок и гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств. М., 1984.256 с.

74. Корьев А.А. Наемная гвардия хускерлов короля Кнута Великого (к вопросу о структуре англосаксонской знати в первой половине XI в.) // Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества. Л., 1980. Вып. 3. С.21-26.

75. Куглер Б. История крестовых походов. Ростов-на Дону, 1995. 512с.

76. Кулаков В.И. Прусская дружина в V—XII вв. // Элита и этнос Средневековья. М., 1995. С.105-112.

77. Культура и общество в средние века: методология и методики современных зарубежных и отечественных исследований. Сборник аналитически и реферативных обзоров. М., 1989. 299 с.

78. Культура и общество в средние века и раннее новое время. Методика современных историко-антропологических и социокультурных исследований. Сборник аналитических и реферативных обзоров. М., 1998. 316с.

79. Лаптева М.П. Веберовский инструментарий анализа политической культуры // Политическая история на пороге XXI века: традиции и новации. М., 1995. С.171-417.

80. Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. 286 с.

81. Лебек С. Происхождение франков. V-IX века. Новая история средневековой Франции. М., 1993. 352 с.

82. Ле Гофф Ж. Другое Средневековье. Екатеринбург, 2002. 298 с.

83. Ле Гофф Ж. Цивилизация Средневекового Запада. М., 1992, 373с.

84. Ле Гофф Ж. С небес на землю. (Перемены в системе ценностных ориентаций на христианском Западе XII-XIII в). М., 1992. С 222 с.

85. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001. 240 с.

86. Лот Ф. Последние Каролинги. СПб., 2001. 320 с.

87. Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Труды по знаковым системам. Тарту, 1965. №2. С. 88-124.

88. Лучицкая С.И. Образ другого. Мусульмане и христиане в хрониках крестовых походов. СПб., 2001. 412 с.

89. Люшер А. Французское общество времен Филиппа-Августа. СПб., 1999.414 с.

90. Ляпустина Е.В. Романизация провинций и формирование галло-римской знати // Элита и этнос Средневековья. М., 1995. С.9-19.

91. Мадоль Ж. Альбигойская драма и судьбы Франции. СПб., 2000.320 с.

92. Мажуга В.И. Королевская власть и церковь во франкском государстве // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI-XVII вв. Л., 1990. С. 46-70.

93. Макиавелли Никколо. Государь. М., 1990. 84 с.

94. Макиавелли Никколо. История Флоренции. М., 1987. 446 с.

95. Малинин Ю.П. Салический закон о престолонаследии и концепция королевской власти во Франции XIV-XV вв. // Проблемы социальной истории и культуры Средних веков и Нового времени. СПб., 1996. С. 130140.

96. Малов А. Образ меча в ирландских сагах // Зеркало истории. Личность в истории. М., 1995. Вып. 2. С. 23-32.

97. Мейлах М.Б. Язык трубадуров // Жизнеописания трубадуров. М., 1975. 453-618.

98. Мелетинский Е.М. Скандинавская мифология как система // Труды по знаковым системам. Тарту, 1975. №7. С. 13-42.

99. Мельвиль М. История ордена тамплиеров М., 1999. 368 с.

100. Мельникова Е.А. Рождение христианского образа мира. Синтез античной и библейской традиций // Мельникова Е.А. Образ мира. М., 1998. С. 49-108.

101. Мельникова Е.А. Меч и лира. М., 1987. 203 с.

102. Мельникова Е.А. Происхождение правящей династии в ранне-средневековой историографии. Легитимизация иноэтничной знати // Элита и этнос Средневековья. М., 1995. С. 39-44.

103. Миллер В.И. Кровная месть и примирение // Культура и общество в средние века и раннее новое время. Методика современных историко-антропологических и социокультурных исследований. Сборник аналитических и реферативных обзоров. М., 1998. С. 197-207.

104. Минаков С.Т. Социальная структура североиспанского города в Х1-ХП1 вв. (по материалам Саагуна) // Классы и сословия средневекового общества. М., 1988. С. 133-138.

105. Мифы народов мира. Т. 1. М., 1980. С. 672 е.; Т.2. М., 1981. 712с.

106. Монтень М. Опыты. М., 1981. Т.2. 287 с.

107. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. 573 с.

108. Муравьева М.Г. Объявление вне закона за государственную измену в средневековой Англии // Право в средневековом мире. СПб., 2002. С.289-289.

109. Нерсесянц B.C. Право и закон: Из истории правовых учений. М., 1983.207с.

110. Новоселов В.Р. Суд длинных копий (Recht der langen Spissen) немецких ландскнехтов XVI столетия по «военному уложению» Карла V // Право в средневековом мире. СПб., 2002. С. 166-173.

111. Новоселов В.Р. Дуэль и социальная репутация во Франции XVI в. // Право в средневековом мире. СПб., 2002. С.240-252.

112. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М., 1987. 528 с.

113. Перну Р. Крестоносцы. СПб., 2001. 240 с.

114. Перну Р. Алиенор Аквитансая. СПб., 2001. 336 с.

115. Перну Р., М.-В.Клэн. Жанна д'Арк. М., 1992. 560 с.

116. Петр из Дусбурга. Хроника земли прусской. М., 1997. 384 с.

117. Петров М.Т. Итальянский полицентризм и культура XIII-XIV вв. // Город и городская культура. Средневековье и начало Нового времени. JI., 1986. С. 3-8.

118. Поздняков Э.А. Философия политики. М., 1994. Т.1. 275 е.; Т.2.292 с.

119. Политико-павовые институты в историческом развитии. М., 1980. 612 с.

120. Поснов М.Э. История Христианской церкви. Брюссель, 1964.614 с.

121. Право в средневековом мире. СПб., 2002. 246 с.

122. Проблемы феодализма. Реферативный сборник. М., 1975. Ч 1.288 с.

123. Проблемы феодализма. Реферативный сборник. М., 1977. Ч 2.256 с.

124. Политическая история на пороге XXI века: традиции и новации. М., 1995.256 с.

125. Райцес В.И. Процесс Жанны д'Арк. Л., 1964. 146 с.

126. Ратобыльская А.В. Родовая знать в раннефеодальных государствах Центральной Европы // Элита и этнос Средневековья. М., 1995. С.72-78.

127. Рейснер М.А. Государство. М., 1911. 4.1. 327с.

128. Репина Л.П. Феодальные элиты и процесс этнической консолидации в Средневековой Англии // Элита и этнос Средневековья. М., 1995. С. 228-237.

129. Ришар Ж. Латино-Иерусалимское королевство. СПб., 2002. 448с.

130. Рихер Реймский. История. М., 1997. 336 с.

131. Робер де Кпари. Завоевание Константинополя. М., 1986. 176 с.

132. Рутенбург В.И. Город и городская культура. Вместо предисловия // Город и городская культура. Средневековье и начало Нового времени. Л., 1986. С. 3-8.

133. Рутенбург В.И. Генуэзский вариант итальянской синьории // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI-XVII вв. Л., 1990. С. 71-79.

134. Сванидзе А.А. Элиты в контексте этнокультурного взаимодействия //Элита и этнос Средневековья. М., 1995. С. 5-6.

135. Сказкин С.Д. Из истории социально-политической и духовной жизни Западной Европы в средние века: Материалы научного наследия. М., 1981,184с.

136. Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980. 653 с.

137. Спиркин А.Г. Человек, культура, традиция // Традиция в истории культуры. М., 1978. С. 5-14.

138. Стам С.М. Учение Иоахима Калабрийского // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1959. №7. С 57-72.

139. Стюард Д. Генрих V. М., 1995. 396 с.

140. Тейс JI. Наследие Каролингов. Века IX-X. Новая история средневековой Франции. М., 1993. 272 с.

141. Традиции в истории культуры. М., 1978. 280 с.

142. Трубецкой Е.Н. Религиозно-общественный идеал западного христианства в V в. М., 1882. 4.1. 345с.

143. Тушина Г.М. Некоторые данные о социальной структуре городского населения в Провансе в период классического средневековья // Классы и сословия средневекового общества. М., 1988. С. 111-116.

144. Тушина Г.М. Человек перед судом в средневековом Провансе XIII-XIV вв.: источники и современные исследования // Право в средневековом мире. СПб., 2002. С.17-36.

145. Уваров П.Ю. Лучшие люди христианства, лучшие люди королевства: интеллектуалы Средневековья // Элита и этнос Средневековья. М., 1995. С. 206-218.

146. Уколова Е.Н. Социальные аспекты в учении Аврелия Августина // Классы и сословия средневекового общества. М., 1988. С. 23-28.

147. Уколова Е.Н. Человек, время, судьба в трактате Боэция «Об утешении философией». М., 1973. 232 с.

148. Уоллес-Хедрилл Дж.-М. Варварский Запад. Раннее Средневековье (400-1000). СПб., 202. 224 с.

149. Фаулер К. Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498). СПб., 2002. 352 с.

150. Февр JI. Бои за историю. М., 1991. 630 с.

151. Филипп де Комин. Мемуары. М.,1986. 496 с.

152. Флиер А .Я. Культура и история: потребность в переживании социального опыта или основания исторической культурологии // Флиер А.Я. Культурология для культурологов. М., 2000. С. 19-33.

153. Флори Ж. Идеология меча. Предыстория рыцарства. СПб., 1999,313с.

154. Фома Аквинский. О правлении государей // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI-XVII вв. JL, 1990. С. 217244.

155. Франциск Ассизский св. Сочинения. М., 1995. 288 с.

156. Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции XIII-XV вв. М., 1989. 372 с.

157. Хейзинга Й. Осень Средневековья. М., 1988. 540 с.

158. Хёффе О. Политика. Право. Справедливость. Основоположение критической философии права и государства. М., 1994. 328 с.

159. Хидашели Ш.В. К вопросу об античных традициях в средневековой философии // Традиции в истории культуры. М., 1978. С. 105-127.

160. Хлопин А.Д. О способах интерпретации причинно-следственных связей в хрониках XIV века // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М., 1979. С. 142-156.

161. Чичерин Б.Н. История политических учений. 4.1. Древность и средние века. М., 1869.259с.

162. Шервуд Е.А. От англосаксов к англичанам. М., 1988. 240 с.

163. Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. М., 1990.352 с.

164. Штокмар В.В. История Англии в Средние века. JI., 1973. 273 с.

165. Элита и этос Средневековья. М., 1995. 278с.

166. Ястребицкая АЛ. Западная Европа XI-XIII веков. М., 1987. 176с.

167. Augustin. Epitre. 189. P. L., 33. p. 856.

168. Augustin. Epistola. 189, P. L. 33. p. 850.

169. AlthofF G. Fest und Bundnis // Feste und Feiern im Mittelalter: Paderborner Symposion des Mediavistenverbandes. Thorbecke, 1991. S. 298.

170. Bumke J. The Concept of Knighthood in the Middle Ages. N.Y., 1982, ch. III. p. 84-105.

171. Bosl K. Noble Unfreedom: the rise of the ministeriales in Germany. // T. Reuter (ed.). The Medieval Nobility. Oxford, 1978. p. 362.

172. Brown P. The Cult of the Saints. Chicago, 1981. p. 432.

173. Delumeau J. La peur en Occident (XIV XVIII siecles). Une cite as-siegee. Paris, 1978. p. 569.

174. Erdmann C. Die Entstehung des Kreuzzugsgedankens. Stuttgard, 1935. S. 118.

175. E. von Berchen, D.L. Galbreath and O. Hupp. Die Wappenbucher des Deutsches Mittelalters. 1939, no. 3. S. 4-16.

176. Ley H. Geschichte der Aufklarung und Atheismus. В., 1971, Bd 2/2. S. 308.

177. LeiserK. The German aristocracy in the early middle ages. //Past and Present. 1968. p. 25-53.

178. Lemarignier J. F. Le gouvermement royal aux premiers temps ca-petiens. // L' Europe aux IX XI siecles. Aux origins des etats nationaux. Var-sovie, 1968. p. 43-55.

179. Le GoffJ. Metiers licites et metiers illcites// Pour un autre Moyen Age. Paris, 1977. P. 93-106.

180. Le GoffJ. Les mentalites. Une history ambique. Paris, 1986. P. 442.

181. Molinet J. Chronique//Ed. Buchon. 5 Vol. P. 1827.

182. MenestrierC. Le Veritable Art du blazon. Lyons, 1672. P. 250.

183. Meslin M. et Palanque J. Le Christianisme antique. Paris, 1967. P.110.

184. Nithard H. Histoire des fils de Louis le Pieux. P. Ph. Lauer, 1926.1. P. 93.

185. PullarB. A History of early Renaissance Italy. London, 1973. p.286.

186. Smail R.C. Crusading Warfare. Cambridge, 1967. p. 413.

187. St. Albaus. Chronicle. Ed. V.H. Galbriath. Oxford, 1937. p. 100.

188. Russel F.H. The Just War in the Middle Ages. Lonlon, 1975. p.331.

189. Ullmann W. Individual and Society in the Middle Ages. Baltimore, 1966. p. 343.

190. Ullmann W. Law and Politics in the Middle Ages. Cambridge, 1973. p. 464.

191. Ullmann W. Law and Politics in the Middle Ages: An Introduction to the Sources of Medieval Political Ideas. Ithaca; N.Y., 1975. p.27-39.

192. Wagner A.R. Cataloque of English Medieval Rolls of Arms. Oxford, 1950. p. 3-11.

193. Wolff Ph., Mauro F. Histoire generale du travail, 2. Paris, 1960.1. P. 454.