автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Традиционная и авторская символика в бурятской эпической поэме второй половины XX в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиционная и авторская символика в бурятской эпической поэме второй половины XX в."

На правах рукописи

4850105

САМБЯЛОВА Туяна Владимировна

ТРАДИЦИОННАЯ И АВТОРСКАЯ СИМВОЛИКА В БУРЯТСКОЙ ЭПИЧЕСКОЙ ПОЭМЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX в.

Специальность 10.01.02 - литература народов Российской Федерации (сибирская литература: алтайская, бурятская, тувинская, хакасская, якутская)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 6 ¡ООН 2011

Улан-Удэ-2011

4850105

Работа выполнена на кафедре бурятской литературы ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет»

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Бадмаев Булат Бадмаевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Сивцева-Максимова Прасковья Васильевна

доктор филологических наук, доцент Серебрякова Зоя Александровна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Иркутский государственный университет»

Защита состоится « 27 » июня 2011 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.022.04 при Бурятском государственном университете (670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет», конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Бурятского государственного университета (670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет»).

Электронная версия автореферата размещена на сайте www.bsu.ru ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет» 26 мая 2011 г.

Fax (301-2) 21-05-88 E-mail: dissovetbsu@bsu.ru

Автореферат разослан «Яб » мая 2011 г. Ученый секретарь ^____

диссертационного совета С - > Бадмаев Б.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Известно, что со второй половины XX в. в русской литературе традиционная эпическая поэма с ее проработанными характерами, четким сюжетом и более или менее обозначенным социально-историческим фоном объективно переживала (и во многом переживает до сих пор) не лучшие времена. Между тем в литературах народов России поэма постоянно развивается и обновляется. Так, эпическая поэма в бурятской литературе, хотя и не являлась доминирующим жанром на протяжении всей истории ее развития (значительные эстетические достижения связаны с другими эпическими и лирическими жанрами), тем не менее имеет богатые генетические корни: во многом это могло быть связано с тем, что в фольклоре бурятского народа существенное развитие получил такой эпический жанр, как улигер, ставший одним из источников возникновения и формирования в начале XX в. художественной литературы. Исполняемые улигершинами (как отмечал Ц. Жамцарано, «улигер поют (сказывают)»), эти сказания героического содержания в стихах во многом предшествовали образцам первых лирических и лиро-эпических произведений в бурятской литературе, поскольку наряду с эпическим повествованием в улигерах активно присутствовал лирический пафос.

У истоков создания бурятской эпической поэмы стояли поэты С. Туя, X. Намсараев, Д. Дашинимаев, Б. Базарон, Б. Абидуев, Ж. Балданжабон и др. Во второй половине прошлого столетия формированию жанра способствовало творчество поэтов Д. Жалсараева, Н. Дамдинова, Ц. Галсанова, Ц.-Д. Дондоковой, Л. Тапхаева, Ш. Бай-минова, Ц. Дондогой, Г. Раднаевой и др. Образы-символы, созданные ими, благодаря своей богатой содержательности и национальной узнаваемости особенно активно выполняли сюжето- и жанрообразую-щие функции.

Актуальность темы данного исследования обусловлена общими тенденциями современного отечественного литературоведения к ре-интерпретации литературных явлений, фактов и событий XX в., определена неразработанностью проблем развития и современного состояния бурятской эпической поэмы, системной неизученностью в ней специфики национального. Малоизученными в связи с этим ос-

таются проблемы взаимодействия, динамики и трансформации эпического и лирического начал в жанре поэмы и концептуально значимый для поэмы Нового времени уровень символического обобщения в них.

Степень научной разработанности проблемы. Бурятские литературоведы, накопив содержательный опыт научных подходов к изучению жанра поэмы, в том числе эпической, проявили избирательный интерес прежде всего к вершинным явлениям жанра - поэмам X. Намсараева, Д. Жалсараева, Н. Дамдинова.

В томах «Истории бурятской литературы» и исследованиях, посвященных бурятской поэзии, рефлексия о поэме носила, главным образом, обзорный характер. Единственной специальной работой, посвященной бурятской поэме, тенденциям ее развития, следует назвать диссертационную работу М.М. Хамгушкеевой по теме «Жанр поэмы в бурятской литературе» (1990), основные положения которой были опубликованы в 1998 г.1 Рассматривая историю развития и формирования жанров бурятской поэмы 20-80-х гг. XX в., автор останавливается на наиболее ярких произведениях национальной поэзии, и к лучшим образцам лиро-эпической поэмы она относит поэмы Ж. Тумунова «Сухэ-Баатар» («Сухэ-Батор», 1946), Н. Дамдинова «Эсэгын нэрэ» («Имя отца», 1962), «Доржо Банзаров тухай дуун» («Песня о Доржи Банзарове», 1969), Ц.-Д. Дондоковой «Байгалай басаган» («Девушка с Байкала», 1963), «Шулуунууд дуулана» («Камни поют», 1968), Ч.-Р. Намжилова «Эхын зурхэн» («Сердце матери», 1964), М. Самбуева «Мамайн добуунЬаа дурдалга» («Воспоминания на Мамаевом кургане», 1975) и др. В процессе взаимодействия эпического и лирического начал, как совершенно верно заключает исследователь, обнаруживается «эпизация лирики», определившая ее новаторский характер, ее новую идейно-эстетическую ориентацию, связанную с усилением личностного начала, расширением сферы лирического выражения, внутренних границ поэзии, тягой к философичности. В своей монографии «Бурятская поэзия XX века: истоки, поэтика жанров» (2002) Е.Е. Балданмаксарова останавливается на

1 Хамгушкеева М.М. Поэма как жанр бурятской литературы // М.М. Хамгуш-кеева Бурятская поэзия. - Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1998. - С. 3-57.

проблемах развития поэмы в XX в.2 Так, она, сравнивая созданные по мотивам исторических песен поэмы А. Хамгашалова «Шоно Баатар» («Шоно Батор», 1940) и Н. Дамдинова «Шилдэй занги тухай дуун» («Песня о Шилдэе занги», 1965), приходит к выводу об изменениях, произошедших в бурятской литературе в 1960-е гг.: если в поэме А. Хамгашалова нет еще трансформации фольклорной трактовки, нет творческого переосмысления героико-исторического содержания, то у Н. Дамдинова фольклорное содержание приобретает множество дополнительных оттенков, обогащаясь идеями реальности.

О конкретных художественных достижениях данного жанра в бурятской литературе также писали Г.М. Старикова, Т.Н. Очирова, Л .С. Дампилова, М.Ц. Цыренова и др\ Однако работы вышеперечисленных ученых, посвященные изучению бурятской поэмы, не получили продолжения: до сих пор нет монографических, диссертационных исследований, где бы научно обоснованно был исследован путь развития бурятской эпической поэмы как жанра, создающегося путем взаимодействия эпического и лирического начал, и найдена точка их пересечения и развития от естественного синкретизма, традиции героического эпоса в том числе, до внутреннего художественного равновесия родовых начал лиро-эпики в поэме, а также процессов доминирования одного из этих начал в художественной природе лирической и эпической поэмы.

Поэма формируется, активно взаимодействуя с эстетикой эпоса и лирики, образуя самые разнообразные виды родового и жанрового синтеза. Родовая характерность исторически возникающих жанровых разновидностей поэмы должна определяться, если воспользоваться терминологией Б.О. Кормана, типом сочетания формально-

2 Балданмаксарова Е.Е. Бурятская поэзия XX века : истоки, поэтика жанров. -М.: Компания Спутник+, 2002. - 363 с.

3 Старикова Г.М. Принципы сатирической типизации в поэме «Исповедь старого гэлэна» X. Намсараева // Социалистический реализм в творчестве X. Намса-раева. - Новосибирск : Наука, Сиб. отд.-ние, 1979. - С. 29-34; Очирова Т.Н. Николай Дамдинов. Литературный портрет. -М.: Сов. Россия, 1980. - 112 е.; Дампилова Л.С., Цыренова М.Ц. Современная бурятская поэзия : учеб. пособие. — Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 1988. - 125 е.; Цыренова М.Ц. Образ птицы в поэме Г. Раднае-вой «Орел» // Вестник Бурятского университета. Сер. Филология, 1999. - Вып. 3. -С. 134-138.

субъектной и содержательно-субъектной организации. Эстетика символа в поэме и считается одной из сторон ее субъектной организации.

Объектом исследования является бурятская поэма второй половины XX в.

Предмет исследования - особенности художественной символики в бурятских эпических поэмах 1950-1990-х гг.

Цель диссертационной работы - выявить традиционные и индивидуально-авторские образы-символы в бурятской эпической поэме второй половины XX в. в ее историко-литературном контексте, тем самым определить их роль в сюжетной и жанровой организации произведения. Поставленная в работе цель достигается посредством решения следующих задач:

1. Определить художественно-эстетическую роль образов-символов в развитии жанра эпической поэмы в бурятской литературе второй половины XX в.

2. Раскрыть эстетическую природу символики бурятских эпических поэм, созданных на материале фольклора, и их роль в формировании жанра героической поэмы в бурятской литературе.

3. Определить роль символической образности в лирико-повествовательной поэме, эпической поэме с сюжетом, основанным на интуиции, видениях, сновидениях и др., лирико-философской эпической поэме, поэтической драме.

4. Раскрыть эстетическую природу символики бурятских эпических поэм, созданных на основе индивидуально-авторских образов-символов.

5. Выявить и обосновать типологию символов в эпической поэме второй половины XX в.

Методологические принципы исследования обусловлены комплексным подходом, в рамках которого применяется литературоведческий анализ с элементами сравнительно-типологического, мифопо-этического, биографического, семиотического и герменевтического методов.

Теоретической и методологической базой исследования послужили труды С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, Б.О. Кормана, Д.С. Лихачева, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Е.М. Мелетинского, Г.Н. Поспелова, A.A. Потебни, Б.Н. Путилова, Л.И. Тимофеева, В.Н. Топорова, О.М. Фрейденберг и др.

В диссертации использованы также материалы, основные положения и выводы, содержащиеся в работах алтайских, бурятских, монгольских, тувинских, хакасских, якутских и т.д. исследователей.

Основным материалом исследования послужили поэмы Ш. Байминова «Жамбал баатар» («Жамбал батор», 1978), «Сэргэ ха-дын сээжэдэ» («На груди скалы-коновязи», 1983), «Уулын уВДэр убгэд» («Мудрецы седых вершин», 1986), «Алтай тайжа» («Князь Алтай», 1986), а также поэмы Ц. Галсанова «Багша тухай Байгалай домоглол» («Байкальские легенды о вожде», 1969), Н. Дамдинова «Ангар хуухэнэй домог» («Легенда об Ангаре», 1953), «Зунай аадар» («Гроза», 1965), «Шилдэй занги тухай дуун» («Песня о Шилдэе Зан-ги», 1965), «Шэнэ газар» («Новая земля», 1965), «Доржо Банзаров тухай дуун» («Песня о Доржи Банзарове», 1969), Ц. Дондогой «Эхэ тухай поэмэ» («Поэма о матери», 1966), «Эхэнэрэй уреэл» («Благо-пожелание женщины», 1984), «Наян-Наваа» (1992-1993), «Бабжын Ьэлмэ» («Меч Бабжа батора», 1998), «Ьуниин поэмэ» («Ночная поэма», 2007), Ц.-Д. Дондоковой «Байгалай басаган» («Девушка с Байкала», 1963), «Шулуунууд дуулана» («Камни поют», 1968), «Манай басаган» («Наша девушка», 1972), Л. Тапхаева «Ёохор» («Ёхор», 1984), Д. Жалсараева «Баатар тухай домог» («Сказ о баторе», 1969), Г. Раднаевой «Зуудэнэй дурдалга» («Призывание сна», 1987), «Бургэд» («Орел», 1996) и другие произведения, отражающие эволюцию бурятской эпической поэмы второй половины XX в., процесс традиционной и индивидуально-авторской творческой символизации.

В качестве сравнительного материала привлечены отдельные региональные тексты.

Научная новизна диссертации состоит в системном исследовании жанра эпической поэмы и ее типологии в бурятской литературе второй половины XX в. Жанр бурятской эпической поэмы впервые рассматривается в русле процесса символизации современного искусства. В исследовании впервые ставится и решается вопрос о влиянии символической образности на процессы сюжетостроения и формирования жанровых особенностей бурятской поэмы. Впервые исследовано и введено в научный оборот творчество народного поэта Бурятии Ш. Байминова, в самобытной поэтической системе которого ярко проявляется своеобразие национальной эстетики и поэтики,

чей вклад в развитие героической эпической поэмы еще не был объектом научного изучения.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В бурятской эпической поэме активна роль фольклорно-мифологических традиций, особенно в развитии жанра героической поэмы. Функционирование в ней фольклорного сюжета неизбежно ставит вопрос о символизации в структуре произведения, в изображении образа богатыря и его атрибутики (конь, меч), в образе-символе героического пути, образе повествователя - улигершина-певца. Поэтическая переработка фольклорных образов и их архетипов в поэмах Ц. Галсанова, Н. Дамдинова, Д. Жалсараева и др. оправдана индивидуально-творческими целями авторов.

2. В эпических поэмах Ш. Байминова изображение исторических событий и личностей активизирует героическое, возвышенное и обусловливает их символичность.

3. В бурятской поэзии второй половины XX в., в частности в поэмах Ц. Дондогой, Ц.-Д. Дондоковой, Г. Раднаевой, Л. Тапхаева и др., обнаруживается наиболее богатое напластование образов-символов, объединенных общим образом человеческих исканий, странствий по лабиринтам своей памяти и души. За условностью фантастического и мистического сюжета кроется эпическая готовность героя, повествующего о своем странствии, стать героем нового мифа или эпоса. Так, авторская символика, соединяющая бытовой и бытийный планы, реализует жанровую природу поэмы - синтез эпической, повествовательной интонации и интимно-лирического выражения чувства.

4. Жанр лирико-философской поэмы (каковыми являются поэмы Н. Дамдинова), где лейтмотивом выступает образ-символ судьбы, позволяет автору связывать реальность с вечностью, соединить эхо прошлого и голос будущего. Истину реальной жизни способен познать человек, имеющий чуткую душу. Таковы герои эпических поэм Н. Дамдинова, наделенные этим бесценным даром.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что ее основные положения и выводы развивают и дополняют существующие в бурятском литературоведении научные представления о закономерностях развития бурятской эпической поэмы, способствуют более глубокому пониманию поэтики символа и теоретических

аспектов изучения жанра поэмы. Исследование расширяет представление о двуединой природе жанра, предлагая свой подход к интерпретации лиро-эпического произведения с точки зрения национального своеобразия его символической образности.

Практическая значимость работы состоит в эффективности использования основного материала в вузовском преподавании бурятской литературы второй половины XX в., в организации научно-исследовательской работы студентов. Полученные результаты могут быть привлечены в дальнейшем изучении бурятской литературы, проблем творческой эволюции поэтов - представителей других национальных республик Сибири, в разработке школьных спецкурсов по истории бурятской литературы, элективных семинаров по проблемам развития поэтических жанров, новых учебных и учебно-методических комплексов.

Апробация и реализация результатов работы. Основные положения диссертационного исследования изложены в докладах на международных научных чтениях «Баяртуевские чтения-2. Пространство национальной культуры: проблемы сохранения и трансформации» (Улан-Удэ, 2010), на всероссийской научно-практической конференции «Монгольский мир: новый век - новые вызовы (Улым-жиевские чтения-4)» (Улан-Удэ, 2011), на региональном научном симпозиуме с международным участием «ЭТНО: литературоведение и литературное образование: перспективы и приоритеты, посвященном 75-летию проф. С.Ж. Балданова» (Улан-Удэ, 2010), на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей, сотрудников и аспирантов Бурятского государственного университета (Улан-Удэ, 2008; 2009; 2010; 2011).

По теме диссертации опубликовано 10 работ, в том числе 1 статья в рецензируемом научном издании «Вестник Бурятского государственного университета» (Улан-Удэ, 2009) и 1 монография (Улан-Удэ, 2010).

Основные результаты диссертационного исследования используются в практике вузовского преподавания истории бурятской литературы в Национально-гуманитарном институте Бурятского государственного университета (г. Улан-Удэ).

Диссертация обсуждена на заседании кафедры бурятской литературы Бурятского государственного университета (2011).

Соответствие диссертации паспорту научной специальности.

Диссертационная работа посвящена исследованию бурятской эпической поэмы второй половины XX в. в историко-литературном контексте, выявлению в ней художественных функций традиционных и индивидуально-авторских образов-символов, определению их роли в сюжетной и жанровой организации произведения. Полученные результаты соответствуют формуле специальности 10.01.02 - литература народов Российской Федерации (филологические науки), пунктам 4 и 5 области ее исследования.

Структура, объем и содержание работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и литературы, включающей библиографический указатель рассматриваемых произведений. Общий объем работы составляет 163 е., из них основного текста - 148 с. Список использованной литературы включает 163 наименования. В структуре отражена логика данной работы. Первая глава посвящена исследованию фольклорно-мифологических символов, их доминирующих функций в сюжетостроении бурятских эпических поэм. Во второй главе рассматривается роль авторских образов-символов в бурятской эпической поэме.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, степень научной разработанности проблемы, формулируются цель и задачи, определяются предмет и объект, методологические основания и научная новизна, объясняется выбор материала, раскрывается теоретическая и практическая значимость диссертационной работы, указываются соответствие диссертации паспорту научной специальности, формы апробации и реализации ее основных результатов.

Первая глава «Фольклорно-мифологические образы-символы и их функции в сюжетостроении бурятской эпической поэмы» состоит из трех разделов, в которых рассматривается символика бурятских эпических поэм, сюжет которых построен на материале бурятского героического эпоса и народных исторических песен.

Раздел 1.1. «Символы как образ в поэме (теоретический аспект)» освещает вопросы, связанные с понятием символа в науке, на основе концепций и положений ученых, развивших теорию символа

в художественной литературе. Проблема символа рассматривается в историческом аспекте (А.Ф. Лосев), в аспекте знаковости (Гегель), многозначности, функциональности (С.С. Аверинцев). Для диссертационного исследования важна неразрывная связь проблемы символа с изучением таких понятий, как «миф», «образ», «архетип», «аллегория», «метафора» и др.

Эпоха символизма дала толчок к «академическому», строго научному изучению символа. В той или иной степени и форме научное сознание XX в. развивает идеи символа, отрефлектированные в эстетике символистов.

По Ю.М. Лотману, символ связан с памятью культуры и целый ряд символических образов пронизывает по вертикали всю историю человечества или большие ее ареальные пласты. Этим свойством определяется близость символа к мифу. Своеобразный синтез теорий символа предложен С.С. Аверинцевым: категория символа указывает на выход образа за собственные пределы, на присутствие некоего смысла, нераздельно слитого с образом, но ему не тождественного. Переходя в символ, образ становится «прозрачным»; смысл «просвечивает «сквозь него».

Образы-символы, особенно в эпической поэме, неизбежно проявляются в структуре жанра. Эпическая поэма несет в себе устойчивую генетическую память об абсолютной ценности «естественного» единства человека с миром и мирозданием, идею «утвердительного» (Г. Гачев) изображения бытия. Отсюда важную роль приобретает такая особенность, как приверженность, тяготение к мифу и символу.

Как подтверждает история искусства, символизация возможна и в реалистическом «ключе», т.е. как цель и результат объективирования, адекватного отражения природного бытия, социальной реальности.

В поэзии XX в. именно поэме принадлежит ведущая роль в изображении событий глазами народа, что не отменяет собственного взгляда автора поэмы и его индивидуальных приемов символизации. В каждой национальной литературе есть поэты, которые в создании собственного художественного языка опираются на вечные образы и мифы, считая их наиболее эмоционально воздействующими на современного читателя. Именно в жанре поэмы, а не в лирике они находят возможность существования образам, родившимся в недрах

традиционного мифа. В бурятской поэзии, например, к таким поэтам следует отнести Ш. Байминова. Интерпретация сюжета каждой из его эпических поэм может осуществляться не столько в конкретном, «житейски-реальном», сколько в мифологическом ключе.

В хакасской литературе, например, следует назвать М. Баинова, автора ряда поэм, в том числе написанной на основе героического эпоса алыптых нымах поэмы «Хан Тонис на темно-сивом коне» (2007) - героического сказания о богатыре (алыпе) Хане Тонисе, его подвигах. А в поэме якутского поэта Таллан Бюрэ «Золотой рог» (1972) используется старинное якутское сказание об огромном быке, приносящем страшный холод на Землю. Мифический образ быка под пером поэта превратился в глубоко индивидуальный, динамичный образ-символ. В обработках фольклорного сюжета национальные авторы вносят свой индивидуальный вклад в развитие жанра поэмы, используя закономерности символической образности.

Таким образом, символ - это универсальный способ художественной образности. В литературном произведении символ-образ или образ символического значения имеет двуединую природу: в нем на равных живут совершенно разные стихии - реальности и ирреальности; это и предмет, имеющий свою вполне ощутимую оболочку, и миф, в котором хранится память о прошлом. Особенность символа не только в этой двуединой структуре, но и в том, что он может выполнять не только смысловую функцию, но и сюжетообразующую; образы-символы также проявляются в структуре жанра.

В разделе 1.2. «Фольклорно-мифологическая основа символа как первоэлемента сюжета в бурятских эпических поэмах» рассматривается динамика заимствования мифо-фольклорных элементов и структур авторами бурятских эпических поэм. Прежде всего, обращается внимание на те фольклорно-мифологические символы в эпических поэмах, которые играют сюжетообразующую роль.

В творчестве бурятских поэтов Ш. Байминова, Ц. Галсанова, Н. Дамдинова, Ц. Дондогой, Д. Жалсараева, Г. Раднаевой и др., обращающихся к мифологическим и фольклорным мотивам, символ направлен на то, чтобы погрузить каждое частное явление в стихию «первоначал» бытия и дать через это явление целостный образ мира.

В поэме Д. Жалсараева «Баатар тухай домог» («Сказ о баторе») главным сюжетообразующим образом-символом стал батор, бога-

тырь, народный защитник, который явлен как идеал и как конкретная личность - В.И. Ленин. Автор поэмы соединил в образе-символе идеальное и реальное, мечту народа о новом Гэсэре или Аламжи Мэргэне и образ подлинного батора - народного заступника в лице Ленина. Так, мечта о новом баторе, навеянная народу улигерами и их исполнителями - улигершинами, претворяется в образе-символе батора; раскрывается также мысль о единстве личности и народа, дополняется потенциал образа символическим образом народа-богатыря.

Сюжетно-композиционное строение поэмы Ц. Галсанова «Багша тухай Байгалай домоглол» («Байкальские легенды о вожде»), опубликованной в 1969 г., следуя фольклорным традициям, начинается с «Дурдалга» («Призывания»), затем следуют три легенды, причем, первая названа «Убгэн Бобойн ульгэр» («Улигер старого Бобоя»), заканчивается произведение «Туурээлгэ» («Воспеванием»), В первой части поэт называет своего героя Ленина «батором» и «мэргэном», определяя тем самым его богатырский статус. Поэт вводит образ улигершина Ерэнцэйн Бобоя как символ народной мудрости, неразрывности эстафеты традиций, преемственности поколений, архети-пической памяти народа. В его уста Ц. Галсанов вкладывает новый литературный улигер о баторе, который добрался до горы Сумбэр и нашел золотую книгу о счастье народа. Образы золотой книги и Учителя-солнца (Ленина) - символы света - в третьей легенде дополняются образом Байкала, поющего новые песни о пребывании Ленина на бурятской земле. Для художественной концепции советского поэта Ц. Галсанова естествен примат классовых партийных ценностей, и его поэма «Багша тухай Байгалай домоглол» («Байкальские легенды о вожде») ограничена идеологическими рамками.

Свой весомый вклад в художественное освоение бурятских мифов и легенд внесла Ц. Дондогой, создав по мотивам улигера «Бабжа баатар» поэму «Бабжын Ьэлмэ» («Меч Бабжи батора»). Меч - важнейший богатырский атрибут - становится магическим орудием, побывав в мирах теистического верха - у властителей небес. По сути, этот меч является космогоническим творящим оружием: он разрушает черные силы хаоса, разбивает, отодвигает существующее. В поэме Ц. Дондогой меч связывается с понятием божественного творения,

тем самым становится божественным атрибутом, предвестником благодати.

В поэме Н. Дамдинова ««Шилдэй занги тухай дуун» («Песня о Шилдэе занги») особый статус героя получает повествователь, и этот образ становится символом народного певца, стремящегося своими сказаниями облегчить жизнь народа. Образ-символ улигершина, как и образы батора и меча, отвечает принципу историзма, связывая судьбу отдельного человека и историю народа. На материале народной исторической песни о реальной личности - Шилдэе занги Н. Дамдинов создал эпическое сказание о вожде (занги) одного из бурятских племен, который, устав от тягот кочевой жизни и военных столкновений, выбрал для своего народа место постоянной жизни - у Байкала, стал подданным русского царя. И, волей судьбы оказавшись со своими баторами на чужбине, в маньчжурском плену, не изменил русскому подданству и принял героическую смерть.

Эпическая мысль автора о взаимосвязи жизни отдельного человека и истории народа рождена желанием понять моменты исторического бытия, осознать место своего народа в общем историческом развитии. Отсюда жгучий интерес к общности судеб русского и бурятского народов, ставшей основой сюжета поэмы. О том, что этот интерес был неслучайным, свидетельствует ранняя поэма Н. Дамдинова «Ангар хуухэнэй домог» («Легенда об Ангаре»). К осмыслению образа Ангары-реки в поэме следует подойти с точки зрения специфики авторской символики: это вечный символ свободного выбора человеком своей судьбы и одновременно символ исторического выбора бурятского народа, прошедшего испытание временем. Таким образом, разнообразные фолыслорно-мифологические мотивы и символы, составляющие основу поэтики указанных поэм Н. Дамдинова, углубляют представление о реальной жизни, выводят рассуждения поэта на социально-исторический и общечеловеческий аспекты.

В разделе 1.3. «Образная символика в структуре сюжета героических поэм Ш. Байминова» рассматривается система национальных образов-символов в творчестве поэта.

На основе художественных принципов народного творчества, выразительных образных возможностей устной народной поэзии Ш. Байминов сумел создать свою образную систему, свой стиль и поэтику.

Поэмы «Сэргэ хадын сээжэдэ» («На груди скалы-коновязи»), «Алтай тайжа» («Князь Алтай») следует отнести к жанру героической поэмы, предметом изображения которой является какое-либо героическое событие.

Обращение к образам-символам в героических поэмах Ш. Бай-минова сопряжено с основным принципом его творчества - обнаружить начала, связующие современность с историей, доказывающие их единую метафизическую природу. В поэме «Алтай тайжа» («Князь Алтай») нет батальных сцен, эпических картин поединков богатырей друг с другом, нет и мифологических чудовищ, но есть события, которые указывают на мифологичность сюжета: сон Буубэй батора, длившийся 18 лет, после которого и он, и его конь оживают, эпизод с поражением стрелами врагов - олетских баторов. Часто при этом используется прием снижения как тенденция к дегероизации и демифологизации символических образов. По нашему мнению, этот прием помогает характеризовать непрекращающуюся братоубийственную войну олетов и халхасцев как трагическую картину человеческих жертв, выразить протест против абсурда войны. Все это говорит о существенной трансформации фольклорной поэтики в литературном творческом процессе.

В основу поэмы «Сэргэ хадын сээжэдэ» («На груди скалы-коновязи»), о которой уже не раз упоминалось, положена легенда о Лэвээнтэе, известная у тункинских и закаменских бурят. Герой Лэвэ-энтэй показан в начале поэмы бесстрашно сражающимся с превосходящими силами маньчжурских завоевателей, огнем и мечом подавляющих восстание монголов. Потерпев поражение, израненный герой бежит от преследующих врагов в Россию, чтобы найти там помощь для дальнейшей борьбы с поработителями. Пройдя через испытания, которые в поэме являются трансформированным обрядом инициации эпического героя, Лэвээнтэй своими подвигами, добрыми деяниями в защиту слабых и униженных снискал славу и добрую память последующих поколений. Использование фольклорных элементов происходит в сюжете и образостроении, когда художественный конфликт поэмы преломляется через сложную систему национально самобытных образов-символов. Актуализированы такие образы-символы, как меч, доспехи батора, одеяние батора, арса (можжевельник), бык, камень (шурбэЬэн шулуун), соёмбо, неомифологема «дву-

главый Гаруди», змея, колокол, наконец - образ скалы-коновязи (сэр-гэ хада). Наряду с ними особенный мир поэмы формируют архетипи-ческие образы-символы старухи, мальчика, коня, всадника.

В актуализации мотива героического пути важная роль отводится образу-символу меча. Меч Лэвээнтэя выступает в качестве рубящего, разящего, секущего оружия, что делает его своеобразным символом, способным изменить движение событий. С первой символической идентификацией губительного меча, несущего в себе смерть, страдание, автор выстраивает ассоциативный ряд: кровь и грязь - мертвые тела - душевное состояние мести, ненависти, граничащего с одержимостью. Вторая символическая идентификация - меч оберегающий, освобождающий, его функция - быть на страже. В сценах противоборства с медведями, со змеей, с маньчжурским шпионом меч оберегает жизнь.

Одержимость героя связана с образом-символом скалы-коновязи (сэргэ): когда-то Лэвээнтэй потерял родину, его семья и близкие были убиты врагами, которые разорили его улус, сожгли сэргэ. Но теперь в Тунке он обретает новую родину, возле скалы-коновязи встречает свою любовь - красавицу Аюу, и уже ни один враг не сможет срубить или сжечь его скалу-коновязь. Эта его коновязь вечна, как вечна Земля и вечно Синее небо, - таков эпический сюжет поэмы -ситуация, представляющая собой неустойчивое равновесие мировых сил (добра/зла, жизни/смерти) и необходимость восстановления этого равновесия в кругообороте бытия.

Обращение Ш. Байминова к историческому прошлому в поэме «Уулын учдэр убгэд» («Мудрецы седых вершин») было вызвано его раздумьями над современной ему действительностью. Интересный исторический материал - события XVIII - начала XX вв., когда бурятский народ активно защищал и отстаивал свои национальные интересы от имперской политики царских чиновников, православного духовенства, - был почерпнут автором из устных легенд и преданий, бытующих в Тунке. И поэтический рассказ о реальных людях, ставших героями народных преданий и легенд, написан поэтом в рамках высокого эпического произведения. Образы исторических личностей выведены поэтом в его литературных улигерах, где автор выступает рассказчиком-певцом в духе древнего сказителя, повествующего о деяниях богатыря.

В поэме «Жамбал баатар» («Жамбал батор»), используя фольк-лорно-мифологический опыт, образы и мотивы мифов и легенд, Ш. Байминов воспевает ратный подвиг Героя Советского Союза, прославленного снайпера Жамбала Тулаева и его боевых товарищей, воинов разных национальностей. Поэт утверждает торжество их правого дела - защиты Родины от иноземных захватчиков в годы Великой Отечественной войны, вопрос победы добра над злом решается автором с помощью и в духе улигерной поэтики.

Образ улигершина, мифологемы рода, небесного воителя Хан Шаргай нойона, элементы, свойственные мифам (двойничество, рефрены-повторы), сказкам (чудесные превращения), а также различные фольклорные жанры народных песен, благопожеланий, хвалебных песен, заклинаний в поэмах Ш. Байминова - все это выполняет важные функции в изображении национального характера, особенностей национального быта, мировосприятия, в создании глубоко национального поэтического образа мира.

Символическая образность эпических поэм, созданных на основе фольклорных традиций, близка бурятскому героическому эпосу и исторической песне, но преследует индивидуально-творческие цели и решает задачи авторов-художников: сюжеты таких поэм построены как рассказ певца-сказителя о ратных подвигах героя-богатыря; в жанровом отношении это героические поэмы; образы-символы прочитываются в них как символы, понимаемые гораздо шире: как многозначные образы, в которых воплощена духовная сущность героической личности. Символы, созданные на фольклорно-мифологической основе, почти не требуют интерпретации, они узнаваемы, доступны.

Вторая глава «Роль авторских образов-символов в бурятской эпической поэме» включает три раздела, в которых рассматривается образная символика в эпических поэмах: лирико-повествовательной (повести в стихах), поэме с сюжетом, основанным на интуиции, сновидениях и др., лирико-философской поэме, поэтической драме.

В разделе 2.1. «Символика образа в лирической поэме 19601980-х гг.» анализируются поэмы, в которых исторические факты, образы, вставные рассказы выполняют не просто фонообразующую функцию, а привлекаются в качестве важных доказательств утверждаемой автором идеи. Немаловажную роль при этом играет стерж-

невой образ-символ, очень часто он вынесен в название поэмы. Например, название эпической поэмы Ц.-Д. Дондоковой «Шулуунууд дуулана» («Камни поют») содержит символический образ поющих в степи каменных курганов. Поэма основана на реальных событиях: тайша хоринских родов Дамба-Дугар Иринцеев, будучи сам бездетным, руками беременных женщин возвел на берегу реки Алан семь каменных обоо-курганов, омытых кровью многих несчастных женщин.

В большой поэме, охватывающей двухсотлетнюю историю народа, запечатлен обобщающий образ бурятской женщины. Причем, о ее дореволюционном прошлом, как и о настоящем - жизни в условиях советской действительности, могут спеть легенды эти вечные исполины-камни. Уподобление камней человеку, повествующему легенду, отражающее архаическую форму мифологического мышления -одухотворение явлений природы, использовано поэтессой в качестве образа-символа, который «держит» сюжетно не связанные между собой главы.

Осмысление судьбы подневольной женщины в поэме происходит под воздействием современности, выстраиваются параллели между прошлым и настоящим, характеризующимися социально-экономическими и политическими изменениями в реальной жизни.

Поэме Ц.-Д. Дондоковой «Манай басаган» («Наша девушка») присущ особый ритмико-синтаксический строй поэтического и прозаического повествования, придающего открытую исповедальность тексту своими богатыми и разнообразными интонациями. Первые три главы из девяти написаны в форме прозаического рассказа о де-вушке-чабанке Зое, который автор-повествователь ведет, обращаясь к спутницам, по дороге в Хоринск, где и живет героиня. Лирическому общению автора-повествователя по имени Цырен-Дулма Дондо-кова с воображаемыми спутницами сопутствует документально-публицистическая стилистика текста, когда в своем рассказе она опирается на реальные факты, называет имена реальных людей.

Остальные главы стихотворные, построенные в форме лирического монолога Зои и автора-повествователя - их голоса тесно переплетаются и пересекаются. Поэтический рассказ-монолог имеет свой сюжет, в котором отсутствует хронологическая последовательность, но мысль героини или автора-повествователя движется ассоциация-

ми, воспоминаниями, сменой их чувств и настроений. Кульминация поэтических глав - воспоминание о страшном испытании, когда Зоя спасла отару во время сильной пурги.

Лирический рассказ о ее обыкновенной и в то же время необычной судьбе - пример удачного использования документального материала в бурятской лироэпической поэме.

В поэме «Ёохор» («Ёхор») Л. Тапхаева в образе кругового танца поэт передает идею вращения, движения солнца по небосклону, что позволяет создавать модель народного универсума, а также социума, звучит авторская идея гармонии народной жизни, символа единения народа перед лицом главного эпического события - Великой Отечественной войны, когда общее движение, пение сплачивает сердца людей. Отнести произведение Л. Тапхаева к жанру лирико-повествовательной поэмы позволяет «отстраненная» авторская точка зрения, т.е. передача права голоса объективному повествователю. Да и сам танец ёхор отделен от субъективной точки зрения и персонифицирован - это эпический, самостоятельно действующий герой.

Создание индивидуально-авторского образа-символа, превращающегося в новый миф, происходит в стихотворении Г. Базаржапо-вой «Сог-айлшан» («Гость-уголек», 1983), которое по содержанию и форме близко к поэме: оно насыщено элементами повествования и драматического диалога. Уголек в очаге стал живым символом, затронувшим в душе героини-девочки и в восприятии взрослых глубокие чувства, вызвал мгновенный отклик - ее фантазию, ее миф о путешественнике - ламе, пришедшем к ним в дом из легендарной древней прародины - Наян-Наваа, воспетой народом в песне. Несомненно, перед нами поэмное событие, созданное Г. Базаржаповой.

Безусловно, подобный новаторский прием обогащал бурятскую поэму: значительно расширило границы лирики, а в лирико-повествовательной поэме происходит углубление эпичности за счет усиления повествовательного начала историческими фактами, реальными историческими героями, вставными рассказами. Все это повлияло на изменение природы жанра и появление во второй половине XX в. лирико-повествовательной поэмы.

В разделе 2.2. «Национальное своеобразие образов-символов в эпической поэме» рассматривается символика в поэмах Ц. Дондо-гой, Г. Раднаевой, Н. Дамдинова, связанная с функцией снов, фанта-

зий, прозрений героев, обладающих особым даром чуткости души. Такая модификация эпической поэмы с упоминавшейся ранее природой условного сюжета основана на своеобразном повествовании; рамки сюжета расширяются за счет условно-поэтических средств: особой природы символов, аллегории, гиперболы, притчи, сказки, снов, воспоминаний, видений и т.д.

В бурятских поэмах часто можно увидеть поэтику, основанную на символе пути, дороги, странствия: очень часто это сны, мечты, грезы, фантазии - символы душевных странствий человека в лабиринтах памяти и воображения.

«Ьуниин поэмэ» («Ночная поэма») Ц. Дондогой, в первой публикации в 1984 г. имевшая другое название - «Эхэнэрэй уреэл» («Бла-гопожелание женщины»), развивает образ пути. Поэма описывает критический момент болезни девочки, когда она находилась между жизнью и смертью. Матери, измученной бессонными ночами, гнетущим вопросом «почему?», сама природа, как и тьма за окном, кажется недоброй силой, готовой отнять ее дорогое дитя. Шум ветра, подобный волчьему вою, - знак беды, условно-символический сюжет становится еще драматичнее: злые силы, тьма не останавливаются перед окном, они проникают в дом и начинается борьба матери за жизнь дочери - борьба света и тьмы.

В другом произведении «Эхэ тухай поэмэ» («Поэма о матери») Ц. Дондогой создала реалистически достоверный образ своей матери, рано ушедшей из жизни. Образ-символ пути как духовного странствия передает мысль о мистическом повторении судьбы матери в жизни дочери - лирической героини. В обеих поэмах Ц. Дондогой мы видим условно-мистический сюжет встреч, разговоров с духами (заянами), которые есть не только моменты откровений, а знаки культуры, то, что делает искусство содержательным, а художника -сверхчутким. Автор опирается на память человеческую, ее глубинные архетипы. Это почти инстинкт, но инстинкт очеловеченный, одухотворенный. Художественная философия памяти, связи времен и духовных сущностей в творческой практике многих поэтов воплощается в трансформации и переосмыслении вечных сюжетов и вечных образов-символов.

В поэме Г. Раднаевой «Зуудэнэй дурдалга» («Призывание сна») героиня видит сон, где она встречается с мифологической черепахой,

которая в народном эпосе символизирует начало всего. Окаменевшая навеки черепаха безмолвно, без усилий речи способна передать свои мысли о вечном чутко внимающему сердцу героини-поэта. Путь героини по мифологическому пространству продолжается в столкновении с хтоническими существами, некими силами - архонтами, стремящимися завладеть зародившимся миром. Встречи с этими чудовищами символизируют своего рода чистилище, куда приводит поэт свою героиню. Победив в противоборстве с этими силами, она просыпается. Пробуждение возвращает все на круги своя и завершает сюжет, символический смысл которого заключается в том, что все события «мифосна», обладающие очистительным, сакральным смыслом, дают героине шанс на новое духовное возрождение.

Сон в поэмах Ц. Дондогой, Г. Раднаевой - это «мост» из мира реального, несовершенного в мир иной, это попытка художника, творческой личности высвободиться из временных «ограждений» в другое духовное пространство, которое может приблизить его к совершенному, желаемому.

В другой поэме Г. Раднаевой «Бургэд» («Орел») мысли лирической героини совпадают с мыслями повествователя о том, что героиня и Орел - дети степи, объединенные общими чувствами и мыслями. Но взгляд вечной птицы - символа «былинной страны» - заставляет ее по-новому осмыслить свою жизнь, свое существование: Орел, будучи материализацией духа степи, проникает в душу героини и находит в ней живой отклик. Но и Орел чудесным образом преображается: «бесцельно блуждающая, нахохлившаяся тень Орла / стала неузнаваемо сильной, могучей». Происходит диалог как таинство сопереживания, единомыслия - героине удается увидеть и пережить историю родной степи; и образная символика Орла позволяет выйти к главному символу родины, родной земли: ее защищают и к ней возвращаются легендарные Бальжин-хатан и Бабжа Барас-батор, и степь помнит их, людей с орлиной волей.

Таким образом, авторы поэм опирались на условные сюжеты, используя в качестве источников вечные образы мифов и легенд. И в поэмах с условными сюжетами, передающими содержание снов, видений героя, условность фантастического и мистического сюжета не ограничивает эпической готовности героя, повествующего о своем странствии, стать героем нового мифа или эпоса. И произведение о

таком герое становится философско-притчевой поэмой в ее разновидности форм выражения различного состояния.

В разделе 2.3. «Роль символики в эпических поэмах Н. Дамди-нова» анализируются поэмы Н. Дамдинова, в которых эпическое начало тесно связано с глубоко своеобразной системой образов-символов, появившихся благодаря, на наш взгляд, лиро-философскому таланту поэта. Это поэмы, не связанные с народными преданиями и легендами, - «Зунай аадар» («Гроза»), «Доржо Банза-ров тухай дуун» («Песня о Доржи Банзарове»), - это подробный поэтический рассказ о реальных обстоятельствах или событиях, имевших место в действительности.

Так, в поэме «Доржо Банзаров тухай дуун» («Песня о Доржи Банзарове») картины природной жизни, бытовые зарисовки, весь вещный мир даны крупно, где даже детали и мелкие подробности приобретают самостоятельную значимость. И этот пристальный интерес к чертам национальной жизни не противоречит, а наоборот, тесно связывает повествование с его философскими обобщениями.

Главный же образ в поэме - мальчик Доржи, в реальном облике которого обнаруживается символическое обобщение: он выступает как символ, как предвестник расцвета бурятского народа.

Образ повествователя раскрывается в особой близости к герою: в сцене, когда Доржи вдруг слышит волнующий зов за пределами юрты, и это чувство можно назвать зовом судьбы. И тем самым повествователь предрекает: скоро-скоро «судьба затрубит» и властно потребует от героя выполнить свое предназначение.

Образ судьбы - лейтмотив поэмы, он может быть вполне реальным, осязаемым, когда повествователь замечает в первой главе «Юрта»: «На свете каждому свое судьба приберегла». Далее идет подробный рассказ о судьбе бурята-степняка, во многом связанный с жилищем кочевника, о том, как отличаются юрты бедняка и богача, о вечном смысле человеческого жилища, а значит, человеческой судьбы. Конкретный образ-символ человеческой жизни-судьбы позволяет автору далее выйти к главной теме поэмы - противостоянию света и тьмы, силы разума и гнета бессловесности, которое особенно волнует автора, если взглянуть на жизнь своего народа в прошлом. Лирическое приобретает смысл философско-эпического обобщения, отвле-

ченный образ-символ судьбы получает зримое воплощение в образе главного героя поэмы, который исторически реально - конкретен.

Лирически близкий герою повествователь в поэмах Н. Дамдинова может иногда слиться с ним, как произошло в его небольшом произведении «Зунай аадар» («Гроза»), которое следует отнести к жанру эпической, стихотворной повести. В структуре поэмы особую, художественную значимость приобретает образ-символ грозы, давший название поэме.

Грохот грозы отзовется в снах Балто, который вдруг явственно услышит голос матери, полный любви, радости, надежды. Этот голос приведет его на могилу матери. Спасительный голос матери и очистительная гроза названы автором «сигналом природы» - он подобен тому звуку, который был услышан мальчиком Доржи в поэме «Дор-жо Банзаров тухай дуун» («Песня о Доржи Банзарове»). Образ-символ не имеет ничего общего с каким-либо мистическим откровением - это способность человека почувствовать ответный отклик, это природой отпущенный талант отозваться, услышать, заслужить эту очистительную свежесть своего драматического состояния.

Жанровая природа этих поэм Н. Дамдинова отличается от жанра обычной повести в стихах. Да, они представляют собой поэтические сказания о талантливых личностях, которые сродни сказаниям об исторических личностях, воспетых в народе. Однако их образная символика направлена на стремление автора увидеть чудесную способность личности приблизить быт к бытию, овладеть бытийным языком, чтобы выйти к произведениям с философским содержанием. Именно символы судьбы, грозы в этих поэмах делают их философски обогащенными, будучи направленными на мощь человеческой души, на тот природный дар, который необходимо воспеть языком поэзии. Вот почему жанровую природу такого произведения можно определить как лирико-философскую поэму.

Стихотворная, поэтическая драма Н. Дамдинова «Декабристын бэЬэлиг» («Кольцо декабриста», 1982) посвящена трагической судьбе H.A. Бестужева, декабриста, ученого, художника, чья судьба оказалась связанной с Бурятией, которая стала для него второй родиной и на земле которой он похоронен. Здесь так же, как и в эпических поэмах Н. Дамдинова, настоящее, реальное оказывается временным

обиталищем, в котором человек, имеющий чуткую душу, может обрести будущее.

Резюмируя, мы отмечаем, что образы-символы родины, пути, судьбы создаются в произведениях Н. Дамдинова двумя взаимосвязанными и скрепленными воедино пластами - реально-бытовым и символически-обобщенным, эпическим и лирическим. Единство двух начал как родовая особенность поэмы обогащается индивидуально-специфическим образным видением поэта, позволяющим развивать ее жанровые особенности, дополнять, совершенствовать, обновлять уже освоенные поэмные модификации.

В Заключении подводятся итоги проведенного диссертационного исследования, формулируются его основные выводы. Сохраняя свою связь с устным народным творчеством, бурятская эпическая поэма второй половины XX в. выразила идеи, волновавшие общественное сознание, в тех жанровых модификациях, где образ-символ обладает большим актуально-историческим смыслом: героической поэме, созданной на материале народных сказаний и исторических песен, лирико-повествовательной (повести в стихах), поэме с сюжетом, основанным на интуиции, сновидениях, лирико-философской поэме.

Образы-символы фольклорного происхождения - это, прежде всего, образ героя-богатыря, могучего, доброго защитника угнетенных, воплощение справедливости, это его ратные подвиги как этапы пути становятся дорогами к народному счастью. Наряду с образом героя - народного заступника в эпических поэмах выведен и образ певца-улигершина. Авторы поэм (Ш. Байминов, Н. Дамдинов, Ц. Галсанов, Д. Жалсараев и др.) прочитали этот образ как образ-символ: с его помощью авторы передают духовную значимость героической личности, очищенную от всего поверхностного и преходящего. Символы, созданные на фольклорно-мифологической основе, почти не требуют интерпретации, они узнаваемы, доступны, тогда как авторские образы-символы многозначны, соединяя в себе реально-конкретный и обобщенно-отвлеченный смыслы.

Символы в поэмах Н. Дамдинова, Ц. Дондогой, Г. Раднаевой -это истолкования душевных состояний, кроющихся за конкретными реалиями, это истины человеческой души; конкретно реальные образы становятся символами, когда они переводятся на уровень художе-

ственного освоения с помощью интуиции, прозрения героя, обладающего даром чуткости души. Бурятские эпические поэмы, созданные на основе индивидуальных авторских образов-символов, приобретают с помощью символов бытия подлинную поэзию, подлинный драматизм, углубленное обобщение и осознание философии жизни, реализуемую в жанре поэмы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Монография

1. Самбялова Т. В. Традиционная и авторская символика в бурятской эпической поэме второй половины XX в. - Улан-Удэ: Изд-во ГУП ИД «Буряад унэн», 2010.-158 с.

Статьи

2. Самбялова Т. В. Фольклорно-мифологические мотивы в поэме Ш. Байминова «Жамбал баатар» // Вершины: литературно-художественный журнал. - Улан-Удэ, 2008. - №4. - С. 200-206.

3. Самбялова Т. В. Мифологические мотивы поэмы Ш. Байминова «Сэргэ хадын сээжэдэ» // Баяртуевские чтения-2. Пространство национальной культуры: проблемы сохранения и трансформации: материалы междунар. науч. чтений. - Улан-Удэ: Изд-во ГУП ИД «Буряад унэн», 2010. -С. 181-184.

4. Самбялова Т. В. Мифопространство поэмы Ч-Р. Намжилова «Сердце матери» («Эхын зурхэн») // Байкал: Литературно-художественный журнал. - Улан-Удэ, 2010. - №4. - С. 176-179.

5. Самбялова Т. В. Ц. Галсановай «Багша тухай Байгалай домоглол» поэмын удха буридуулгын yYP1"3™ мифологемэнууд Н Байгал: уран зохёолой болон ниитэ улас турын сэтгуул. - Улаан-Удэ, 2010. - №4. -Н. 65-67.

6. Самбялова Т. В. Мифологемэ «умай» буряад поэдуудай зохёолнууд соо // Морин хуур: олониитын уран зохёолой сэтгуул. - Улаан-Удэ, 2010. -№2.-Н. 212-214.

7. Самбялова Т. В. Образ улигершина в бурятской эпической поэме // Филологические чтения памяти А.Б. Соктоева. — Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2010. - С. 88-95.

8. Самбялова Т. В. Фольклорно-мифологическая основа символа как первоэлемента сюжета в бурятских эпических поэмах // ЭТНО: литературоведение и литературное образование: перспективы и приоритеты: мате-

риалы регион, науч. симпозиума с междунар. участием, посвящ. 75-летию проф. С.Ж. Балданова. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2010. - Ч. 1. -С. 267-269.

9. Самбялова Т. В. Образы-символы в структуре сюжета героических поэм Ш. Байминова // Монгольский мир: новый век - новые вызовы (Улымжиевские чтения-4): материалы всерос. науч.-практ. конф. (24-25 июня 2010 г.). - Улан-Удэ: Бэлиг, 2011. - С. 159-161.

Статья в рецензируемом издании

10. Самбялова Т. В. Фольклорно-мифологические основы поэмы Ш. Байминова «Жамбал баатар» И Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Филология. - Улан-Удэ, 2009. - С. 40-42.

Подписано в печать 25.05.11. Формат 60x84 1/16. Усл. печ. л. 1,51. Тираж 100. Заказ 1197. riobsu@gmail.com

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Самбялова, Туяна Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ФОЛЬКЛОРНО-МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫ И ИХ ФУНКЦИИ В СЮЖЕТОСТРОЕНИИ БУРЯТСКОЙ ЭПИЧЕСКОЙ ПОЭМЫ.

1.1. Символ как образ в поэме (теоретический аспект).

1.2. Фольклорно-мифологическая основа символа как первоэлемента сюжета в бурятских эпических поэмах.

1.3. Образная символика в структуре сюжета героических поэм Ш. Байминова.

ГЛАВА II. РОЛЬ АВТОРСКИХ ОБРАЗОВ-СИМВОЛОВ В БУРЯТСКОЙ ЭПИЧЕСКОЙ ПОЭМЕ.

2.1. Символика образа в лирической поэме 1960-1980-х гг.

2.2. Национальное своеобразие образов-символов в эпической поэме.

2.3. Роль символики в эпических поэмах Н. Дамдинова.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Самбялова, Туяна Владимировна

Изучение символической образности — одного из ведущих направлений в современном литературоведении позволяет расширить и углубить теорию его поэтики. В связи с этим и осуществлялось диссертационное исследование символики в бурятской эпической поэме второй половины XX в.

Образная система любой национальной поэзии всегда строится на базе традиционного и нового. Веками существовал специальный поэтический язык, для которого решающее значение имеют устоявшиеся формулы, берущие начало в архаичной культовой традиции, устном народном творчестве, исторически развивающиеся и передающиеся от одной поэтической системы к другой. Художественные приемы, позволяющие эффективно использовать известные формулы, образы и сюжеты для создания новой художественной образности, широко распространены в мировой литературе.

Универсальная символика активно используется в жанре поэмы. Поэма как синтетический, лироэпический и монументальный жанр, позволяющий сочетать эпос мировых потрясений и «стихию» сокровенных чувств; как нельзя лучше может представить синтез традиционно-повторяющихся и индивидуально-неповторимых образов-символов.

Поэма, безусловно, остается продуктивным жанром, особенно в российских национальных литературах. Об этом свидетельствует немалое количество диссертаций, посвященных этому жанру в татарской, горской, адыгейской, мордовской, хакасской и других литературах. Развитие эпической поэмы в литературах народов Российской Федерации XX в. отличается от тех процессов, которые идут в русской поэме, в которой эпическое требование «зримой» событийности согласуется с открыто выраженным лирическим пафосом: автор - участник или комментатор события (В.В. Маяковский, А.Т. Твардовский). Русская поэма 1920-1930-х гг. сохранила выработанные предшествующей литературой сущностные и эстетические свойства жанра, но вместе с тем приобрела и свои особые характерные приметы. Структурные изменения в поэме 1920-1930-х гг. связаны, с одной стороны, с художественным постижением характера революционного народа и развитием полифонического начала народного многоголосья, а с другой - формированием лирического эпоса, открытой монологической формы. Утвердилась также бессюжетно-лирическая поэма, например, «Поэма без героя» A.A. Ахматовой [32].

Во второй половине XX в. традиционная поэма с проработанными характерами, четким сюжетом, социально-историческим фоном объективно переживала (и во многом переживает до сих пор) не лучшие времена. В русской литературе в 1970-1990-е гг., как подметили некоторые критики (А. Немзер и др.), сохранять верность поэме было не просто трудно, а очень трудно. Мешал не только близкий контекст (эксплуатация поэмы эпигонами, знаковый отказ от нее одних мастеров и радикальная трансформация жанра у других), но и контекст всей русской поэзии. Лироэпический вид сочинений в русской поэзии действительно «девальвировался», с отточенностью формулы подобный скепсис выразил А. Кушнер в стихотворении «Отказ от поэмы» (первая половина 1970-х гг.): «Зачем поэмы сочинять, / Вести себя высокопарно? / Сошлемся на старенье жанра.» [39: 56].

В это же самое время в литературах народов России поэма не считается «старым» жанром и занимает особое место. Эпическое начало в ней связывается с активным использованием фольклорных традиций. Эпическая поэма в бурятской литературе, хотя и не являлась доминирующим жанром на протяжении всей истории ее развития (значительные эстетические достижения связаны с другими эпическими и лирическими жанрами), тем не менее имеет богатые генетические корни. Дело в том, что в фольклоре бурятского народа сильное развитие получил такой эпический жанр, как улигер, ставший одним из источников возникновения и формирования в начале XX в. художественной литературы. Это «крупные эпические поэмы <.> в которых преломились мифологические представления и тысячелетняя история, борьба предков современных бурят за этническое единство, их взаимоотношения с окружающими племенами и народами» [136: 12]. Исполняемые улигершинами («улигер поют (сказывают)», как отмечал Ц.Ж. Жамцарано) сказания героического содержания в стихах во многом предшествовали образцам первых лиро-эпических произведений в бурятской литературе, поскольку наряду с эпическим повествованием в улигерах присутствовало лирическое начало: «.все крупные сказители прошлого в той или иной мере оставили свою печать на "лике" улигеров» [134: 13].

Бурятская эпическая поэма во второй половине XX в. достигла своего определенного уровня развития и отличается не только широким повествовательным началом - неспешной манерой и исторической широтой, глубиной и зоркостью, но и умением поэта вобрать в себя и личностно-эмоционально выразить явления судеб разных индивидуальностей, обобщить отдельные события и образы до уровня художественно-национального опыта. Это было связано во многом с социальными переменами послеоттепельной поры. Как отмечали исследователи С.Ж. Балданов [54], В.Ц. Найдаков [107], М.М. Хамгушкеева [141] и др., это был исключительно благоприятный период, после ликвидации культа личности. В распоряжении молодого поколения поэтов было большое разнообразное поэтическое наследие прежних лет. Оно постепенно освобождалось от недостатков, присущих поэзии 19301940-х гг., подняв на новую высоту идейно-художественный уровень и реалистическую традицию бурятской советской поэзии.

Движение лирики к синтезу с эпическим отмечено исследователями как тенденция рассматриваемого периода. Поэма как синтетический жанр в полной мере соответствовала требованиям времени и благодаря своей двуединой природе сопутствовала новаторским поискам поэтов второй половины XX в. новых образов-символов. Вследствие неразработанности теории о бурятской образной символике, нам приходится использовать общее в литературоведении понимание символа, символики.

Актуальность темы исследования обусловлена общими тенденциями современного отечественного литературоведения к реинтерпретации литературных явлений, фактов и событий XX в., определена неразработанностью проблем развития и современного состояния бурятской эпической поэмы, системной неизученностью в ней специфики национального. Малоизученными в связи с этим остаются проблемы взаимодействия, динамики и трансформации эпического и лирического начал в жанре поэмы и концептуально значимый для поэмы Нового времени уровень символического обобщения в них.

Задачи исследования этого литературного жанра давно известны. Но его основная задача состоит прежде всего в том, чтобы в процессе анализа выяснить качественный уровень взаимодействия эпического и лирического начал, найти «точку» их пересечения в диапазоне от естественного синкретизма (героический эпос) до равновесия родовых начал (лиро-эпическая поэма) или явного доминирования одного из них (лирическая поэма, эпическая поэма).

Методологическим основанием изучения эпической поэмы может послужить, наряду с другими трудами учёных о героическом эпосе, исследование Б.Н. Путилова «Фольклор и народная культура» (1994), обозначившего в качестве исходного суждения положение: «Нет "вечных" законов эпического творчества, но есть единство устойчивых и развивающихся закономерностей» [118: 15].

Поэма формируется, активно взаимодействуя с эстетикой эпоса и лирики, образуя самые разнообразные виды родового и жанрового синтеза. Родовая характерность исторически возникающих жанровых разновидностей поэмы должна определяться, если воспользоваться терминологией Б.О. Кормана, типом сочетания «формально-субъектной и содержательно-субъектной организации». «Взаимодействие родов происходит таким образом, - справедливо утверждал ученый, — что наибольшей устойчивостью обладает формально-субъектная организация; ею и определяется в основном качественная определенность рода. Содержательно же субъектная организация оказывается сферой, в гораздо большей степени подверженной изменениям» [91: 112].

Понятие «поэма» в настоящее время неоправданно расширено, под него подводят и циклы стихов, для которых необязательно единство внутренних связей, и большие лирические стихотворения, которым свойственна однотипность и стремление «сжать», «сконцентрировать» тему, чтобы выиграть в силе идейно-эмоционального воздействия.

На деле современная поэма — это сложное и объемное стихотворное произведение с национально-исторической проблематикой, состоящее из цепи событий и переживаний, связанных авторской идеей, осмысленное на более высоком философско-эстетическом уровне художественного обобщения.

Степень научной разработанности проблемы. На формирование теории и истории жанра поэмы в предшествующем и современном отечественном литературоведении существенное влияние оказали поддержанные многими учеными труды Л.И. Тимофеева, поставившего вопрос о необходимости выделения самостоятельного лиро-эпического рода. Эта точка зрения, изложенная в общем виде в середине 1930-х гг., фактически не претерпела существенных изменений в дальнейшем. К лиро-эпическому роду учёный отнес роман в стихах, поэму, балладу и басню. В качестве их жанровых констант Л.И. Тимофеев выделил наличие сюжета, «законченные характеры» и «не связанные с сюжетом» субъективированные переживания. Это определение с явными элементами терминологической неточности и неполноты вошло во многие энциклопедические издания, теоретические, историко-литературные исследования (Л.И. Тимофеев, H.A. Гуляев, В.Г. Базанова, Л.Г. Юдкевич,

C.B. Тураев и др.), монографические труды (Г.Л. Абрамович, Л.К. Долгополов, И.Г. Неупокоева, Л.К. Швецова и др.).

А.Н. Соколов не принял «широкого» толкования поэмы и попытался уточнить и конкретизировать его «узкое», «специфическое» определение как особого вида стихотворного повествования, уходящего своими корнями в устное народное творчество и вырастающего из потребности народа сохранить в памяти значительные события своей истории, из потребности прославить своих героев [122].

Современные бурятские литературоведы при изучении жанра поэмы, в том числе эпической, проявили избирательный интерес прежде всего к вершинным явлениям жанра - поэмам X. Намсараева, Д. Жалсараева, Н. Дамдинова. Происходило то, о чем в свое время писал В.М. Жирмунский: «. наше литературоведение шагало по вершинам».

В томах «Истории бурятской литературы» и исследованиях,, посвященных бурятской поэзии, рефлексия о поэме носила, главным образом, обзорный характер. Единственной специальной работой, посвященной бурятской поэме, тенденциям ее развития, следует назвать диссертационную работу М.М. Хамгушкеевой «Жанр поэмы в бурятской литературе» (1990), основные положения которой были опубликованы в-1998 г. [141]. Рассматривая историю развития и формирования жанров бурятской поэмы 1920-1980-х гг. XX в., исследователь останавливается на значительных и актуальных, наиболее ярких произведениях национальной поэзии; так, лучшими образцами лиро-эпической поэмы названы поэмы «Эсэгын нэрэ» («Имя отца», 1962) Н. Дамдинова, «Байгалай басаган» («Девушка с Байкала», 1963), «Шулуунууд дуулана» («Камни поют», 1968) Ц.-Д. Дондоковой, «Эхын зурхэн» («Сердце матери») Ч.-Р. Намжилова, «Мамайн добуунИаа дурдалга» («Воспоминания на Мамаевом кургане», 1975) М. Самбуева и др. А поэмы, Ж. Тумунова «Сухэ-Баатар» («Сухэ-Батор», 1946), Н. Дамдинова «Доржо Банзаров тухай дуун» («Песня о Доржи Банзарове», 1969) исследователь относит к числу лучших эпических поэм. Она отмечает, что современная бурятская поэма сохраняет верность своему эпическому роду. В процессе взаимодействия эпического и лирического начал обнаруживается «эпизация лирики», определившая ее новаторский характер, ее новую идейно-эстетическую ориентацию, связанную с такими тенденциями, как усиление личностного начала, расширение сферы лирического выражения, внутренних границ поэзии, тяги к философичности. В своей докторской диссертации и монографии «Бурятская поэзия XX века: истоки, поэтика жанров» (2002) Е.Е. Балданмаксарова- останавливается на проблемах развития поэмы- в XX в. [52]. Так, она, сравнивая созданные по мотивам исторических песен поэмы А. Хамгашалова «Шоно Баатар» («Шоно Батор», 1940) и Н. Дамдинова «Шилдэй занги тухай дуун» («Песня о Шилдэе занги», 1965), приходит к выводу об изменениях, произошедших в бурятской литературе в 1960-е гг.: если в поэме А. Хамгашалова нет еще трансформации фольклорной трактовки, нет творческого переосмысления героико-исторического содержания, то у Н. Дамдинова фольклорное содержание приобретает множество дополнительных оттенков, обогащаясь идеями реальности. О конкретных художественных достижениях данного жанра в бурятской литературе также писали Г.М. Старикова [124; 125], Т.Н. Очирова [112; 113], Л.С. Дампилова, М.Ц. Цыренова [70; 145] и др.

Объектом исследования является символика в художественной литературе.

Предмет исследования - особенности традиционной и авторской символики в бурятской эпической поэме 1950-1990-х гг.

Цель диссертационной работы - выявить традиционные и индивидуально-авторские образы-символы в бурятской эпической поэме второй половины XX в. в ее историко-литературном контексте, тем самым определить их роли в сюжетной и жанровой организации произведения. Поставленная цель достигается посредством решения следующих задач:

1. Определить художественно-эстетическую роль образов-символов в развитии жанра эпической поэмы в бурятской литературе второй половины XX в.

2. Раскрыть эстетическую природу символики бурятских эпических поэм, созданных на материале фольклора, и ее роль в формировании жанра героической поэмы в бурятской литературе.

3. Определить роль символической образности в лирико-повествовательной поэме, эпической поэме с сюжетом, основанным на интуиции, видениях, сновидениях и др., лирико-философской эпической поэме, поэтической драме.

4. Раскрыть эстетическую природу символики бурятских эпических поэм, созданных на основе индивидуально-авторских образов-символов.

5. Выявить и обосновать типологию символов в эпической поэме второй половины XX в.

Методологические принципы исследования обусловлены комплексным подходом, в рамках которого применяется литературоведческий анализ с элементами сравнительно-типологического, мифопоэтического, биографического, семиотического и герменевтического методов.

Теоретической и методологической базой исследования послужили труды С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, Б.О. Кормана, Д.С. Лихачева, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, Е.М. Мелетинского, Г.Н. Поспелова, A.A. Потебни, Б.Н. Путилова, Л.И. Тимофеева, В.Н. Топорова, О.М. Фрейденберг и др.

В диссертации использованы также материалы, основные положения и выводы, содержащиеся в работах алтайских, бурятских, монгольских, тувинских, хакасских, якутских и т.д. исследователей.

Основным материалом исследования послужили поэмы Ш. Байминова «Жамбал баатар» («Жамбал батор», 1978), «Сэргэ хадын сээжэдэ» («На груди скалы-коновязи», 1983), «Уулын ундэр убгэд» («Мудрецы седых вершин», 1986), «Алтай тайжа» («Князь Алтай», 1986), а также поэмы Ц. Галсанова «Багша тухай Байгалай домоглол» («Байкальские легенды о вожде», 1969), Н. Дамдинова «Ангар хуухэнэй домог» («Легенда об Ангаре», 1953), «Зунай аадар» («Гроза», 1965), «Шилдэй занги тухай дуун» («Песня о Шилдэе Занги», 1965), «Шэнэ газар» («Новая земля», 1965), «Доржо Банзаров тухай дуун» («Песня о Доржи Банзарове», 1969), Ц. Дондогой «Эхэ тухай поэмэ» («Поэма о матери», 1966), «Эхэнэрэй уРеэл>> («Благопожелание женщины», 1984), «Наян-Наваа» (1992-1993), «Бабжын Ьэлмэ» («Меч Бабжа батора», 1998), «Ьуниин поэмэ» («Ночная поэма», 2007), Ц.-Д. Дондоковой «Байгалай басаган» («Девушка с Байкала», 1963), «Шулуунууд дуулана» («Камни поют», 1968), «Манай басаган» («Наша девушка», 1972), Л. Тапхаева «Ёохор» («Ёхор», 1984), Д. Жалсараева «Баатар тухай домог» («Сказ о баторе», 1969), Г. Раднаевой «Зуудэнэй дурдалга» («Призывание сна», 1987), «Бургэд» («Орёл», 1996) и другие произведения, отражающие эволюцию бурятской эпической поэмы второй половины XX в., процесс традиционной и индивидуально-авторской творческой символизации.

В качестве сравнительного материала привлечены отдельные региональные тексты.

Научная новизна диссертации состоит в системном исследовании жанра эпической поэмы и ее типологии в бурятской литературе второй половины XX в. Жанр эпической поэмы впервые рассматривается в русле процесса символизации современного искусства. В исследовании впервые ставится и решается вопрос о влиянии символической образности на сюжетостроение и формирования жанровых особенностей бурятской поэмы. Впервые исследовано и введено в научный оборот творчество народного поэта Бурятии Ш. Байминова, в самобытной поэтической системе которого ярко проявляется своеобразие национальной эстетики и поэтики, чей вклад в развитие героической эпической поэмы еще не был объектом научного изучения.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В бурятской эпической поэме активна роль фольклорно-мифологических традиций, особенно в развитии жанра героической поэмы. Функционирование в ней фольклорного сюжета неизбежно ставит вопрос о символизации в структуре произведения, в изображении образа богатыря и его атрибутики (конь, меч), в образе-символе героического пути, образе повествователя — улигершина-певца. Поэтическая переработка фольклорных образов и их архетипов в поэмах Ц. Галсанова, Н. Дамдинова, Д. Жалсараева и др. оправдана индивидуально-творческими целями авторов.

2. В эпических поэмах Ш. Байминова изображение исторических событий и личностей активизирует героическое, возвышенное и обусловливает их символичность.

3. В бурятской поэзии второй половины XX в., в частности в поэмах Ц. Дондогой, Ц.-Д. Дондоковой, Г. Раднаевой, Л. Тапхаева и др., обнаруживается наиболее богатое напластование образов-символов, объединенных общим образом человеческих исканий, странствий по лабиринтам своей памяти и души. За условностью фантастического и мистического сюжета кроется эпическая готовность героя, -повествующего о своем странствии, стать героем нового мифа или эпоса. Так, авторская символика, соединяющая бытовой и бытийный планы, реализует жанровую природу поэмы — синтез эпической, повествовательной интонации и интимно-лирического выражения чувства.

4. Жанр лирико-философской поэмы (каковыми являются поэмы Н. Дамдинова), где лейтмотивом выступает образ-символ судьбы, позволяет автору связывать реальность с вечностью, соединить эхо прошлого и голос будущего. Истину реальной жизни способен познать человек, имеющий чуткую душу. Таковы герои эпических поэм Н. Дамдинова, наделенные этим бесценным даром.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что её основные положения и выводы развивают и дополняют существующие в бурятском литературоведении научные представления о закономерностях развития бурятской эпической поэмы, способствуют более глубокому пониманию поэтики символа и теоретических аспектов изучения жанра поэмы. Исследование расширяет представление о двуединой природе жанра, предлагая свой подход к интерпретации лиро-эпического произведения с точки зрения национального своеобразия его символической образности.

Практическая значимость работы состоит в эффективности использования основного материала в вузовском преподавании бурятской литературы второй половины XX в., в организации научно-исследовательской работы студентов. Полученные результаты могут быть привлечены в дальнейшем изучении бурятской литературы, проблем творческой эволюции поэтов — представителей других национальных республик Сибири, в разработке школьных спецкурсов по истории бурятской литературы, элективных семинаров по проблемам развития поэтических жанров, новых учебных и учебно-методических комплексов.

Апробация и реализация результатов работы. Основные положения диссертационного исследования изложены в докладах на международных научных чтениях «Баяртуевские чтения — 2. Пространство национальной культуры: проблемы сохранения и трансформации» (Улан-Удэ, 2010), на всероссийской научно-практической конференции «Монгольский мир: новый век - новые вызовы (Улымжиевские чтения -4)» (Улан-Удэ, 2010), на региональном научном симпозиуме с международным участием «ЭТНО: литературоведение и литературное образование: перспективы и приоритеты, посвященном 75-летию проф. С.Ж. Балданова» (Улан-Удэ, 2010), на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей, сотрудников и аспирантов Бурятского государственного университета (Улан-Удэ, 2008; 2009; 2010; 2011).

По теме диссертации опубликовано 10 работ, в том числе 1 статья в рецензируемом научном издании «Вестник Бурятского государственного университета» (Улан-Удэ, 2009) и 1 монография (Улан-Удэ, 2010).

Основные результаты диссертационного исследования используются в практике вузовского преподавания истории бурятской литературы в Национально-гуманитарном институте Бурятского государственного университета (г. Улан-Удэ).

Диссертация обсуждена на заседании кафедры бурятской литературы Бурятского государственного университета (2011).

Соответствие диссертации паспорту научной специальности., Диссертационная работа посвящена исследованию бурятской эпической поэмы второй половины XX в. в историко-литературном контексте, выявлению в ней художественных функций традиционных и индивидуально-авторских образов-символов, определению их роли в сюжетной и жанровой организации произведения:. Полученные результаты соответствуют формуле специальности 10.01.02 — литература народов Российской Федерации (филологические науки), пунктам 4 и 5 области ее исследования.

Структура, объём- и содержание работы. Диссертация состоит из. введения, двух глав, заключения и литературы, включающей библиографический указатель рассматриваемых произведений. Общий объём работы составляет 163 е., из них основного текста — 148 с. Список использованной литературы включает 163 наименования. В структуре отражена логика данной работы. Первая глава посвящена исследованию фольклорно-мифологических символов, их доминирующих функций в сюжетостроении бурятских эпических поэм. Во второй главе рассматривается роль авторских образов-символов в бурятской эпической поэме.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиционная и авторская символика в бурятской эпической поэме второй половины XX в."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационной работе исследовано своеобразие процесса символизации в бурятской эпической поэме второй половины XX в. Это прежде всего сюжетообразующие образы-символы фолыслорно-мифологического происхождения. К поэтам, которые считают, что эмоционально действенны именно вековечные образы и мифы, относится Ш. Байминов. Именно в жанре поэмы, а не в лирике поэт дает преимущественное право на существование образам, родившимся; в недрах традиционного мифа и фольклора.

Нами были рассмотрены созданные бурятскими^ поэтами основные образы-символы, придающие жанру эпической; поэмы новаторские черты. Поэмы Н. Дамдинова — именно такой образец жанра, где эпическое начало тесно связано с глубоко своеобразной системой образов-символов.

Символ необходим поэту, как средство глубинного- и многозначного знания, как переход к многомерности жизни, и ее сокровенной тайне. Сохраняя свою связь с устным народным? творчеством, бурятская эпическая поэма во «второй половине XX в. выразила идеи, волновавшие общественное сознание, воплотила идею создания национального лиро-эпоса, — он воплотился в тех жанровых модификациях, где образ-символ обладает большим актуально- историческим смыслом: в поэмах «Шулуунууд дуулана» («Камни поют»), «Манай басаган» («Наша девушка») Ц.-Д. Дондоковой, «Зунай аадар» («Гроза»), «Доржо Банзаров тухай дуун» («Песня о Доржи Банзарове») Н. Дамдинова, «Сэргэ хадын сээжэдэ» («На груди скалы-коновязи») Ш. Байминова тдр;

Формируется^ жанровая; типология бурятской эпической поэмы: наряду с героической поэмой, созданной на материале народных сказаний и исторических песен, творчески переосмысленных, поэтами осваиваются жанры лирической повести, притчевой и лирико-философской поэмы, драматической поэмы. Наряду с ними в бурятской литературе второй половины XX в. появились и другие жанровые разновидности эпической поэмы, например, роман в стихах «Газарай татаса» («Земли притяжение») В. Петонова (1981) о строительстве Байкало-Амурской магистрали, но это пока периферийный по своему экспериментальному характеру жанр.

Таким образом, фольклорные жанры — легенды, сказания, исторические песни, присутствуя в эпических поэмах как код национальной самобытности и самоидентификации, используются их авторами прежде всего в процессе символизации. Чаще всего, образы-символы фольклорного происхождения — это прежде всего образ героя-богатыря, могучего, доброго защитника' угнетенных, воплощение справедливости, это его ратные подвиги как этапы его пути, дороги к народному счастью. Готовая эпическая форма подвергается эстетической- художественной обработке, переносится из ценностно-временной формы прошлого в современность. Бурятская эпическая поэма второй половины XX в., не отвергая пафоса эпического мировосприятия, создает реальные картины жизни, используя художественно-эпическую идеализацию фольклора. Художественно вписанный в совершенно иную социокультурную среду традиционный образ приобретает новое качество, становясь более многоплановым и многозначным, превращаясь в символ большой художественной силы.

В эпических поэмах Ш. Байминова «Сэргэ хадын сээжэдэ» («На груди скалы-коновязи»), «Алтай тайжа» («Князь Алтай») посредством персонажей, их сознания раскрывается социально-исторический «характер» времени: середины второй половины. XVIII в. В поэме Ш. Байминова «Жамбал батор» образ главного героя - Жамбала Тулаева, прославленного снайпера, Героя Советского' Союза, изображается в широком нравственном и торическом контексте, наблюдается становление и развитие его характера.

Символы, созданные на фольклорно-мифологической основе, почти не требуют интерпретации, а авторские образы-символы многозначны, соединяя реально-конкретный и обобщенно-отвлеченный смыслы.

Как в символизме, где цель искусства - проникновение в глубинные срезы существования, в бурятской поэзии миф, символ служат ключом к входу в эти глубины. Символы в поэмах Ц. Дондогой, Г. Раднаевой, Н. Дамдинова — это истолкования душевных состояний, кроющихся за конкретными реалиями, это истины человеческой души. Но для художника конкретно-реальные образы становятся символами, когда они переводятся на уровень художественного освоения с помощью интуиции, прозрения героя, обладающего даром чуткости души.

И/ бурятские эпические поэмы, созданные на основе индивидуальных авторских образов-символов, приобретают с помощью символов* бытия подлинную поэзию, подлинный драматизм, углубленное обобщение и осознание философии жизни, реализуемую в жанре поэмы.

Углубленное мировосприятие, самобытное образное мышление отражаются в проблематике эпических поэм Ц.-Д. Дондоковой, Ч.-Р. Намжилова, Н. Дамдинова, Г. Раднаевой и др. Образы-символы в поэмах Н. Дамдинова отличает углубленная философская идея, что определяется концептуальной волей автора, его индивидуальной творческой манерой, уникальностью его художественного дара.

Данное исследование не претендует на исчерпывающее решение рассмотренной проблемы, так как изучение эстетической природы символики бурятских эпических поэм, выявление и обоснование типологии символов в бурятской поэзии не исключает возможностей анализа в другом направлении. Однако выбранный нами ракурс исследования оправдывается тем, что теоретический материал логически» сочетается* с особенностями и диапазоном бурятских эпических поэм второй половины XX в., с учетом особенностей исторических и социальных реалий этого периода.

Список научной литературыСамбялова, Туяна Владимировна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Абай Гэсэр хубуун / согсолон найруулагша Н. Балдано Улаан-Удэ :

2. Буряад. ном. хэбл., 1959. — 525 н.

3. Байминов Ш. Тунхэнэй ундэрнууд. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл.,1972. 64 н.

4. Байминов Ш. Баатарай соло. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1978. —64 н.

5. Байминов Ш. Axa нютагай домог. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл.,1983.-64 н.

6. Байминов Ш. Уулын ундэр убгэд. — Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл.,1986.- 110 н.

7. Байминов Ш. Турын туурээлгэ. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл.,1989. 80 н.

8. Байминов Ш. Мунхэ золой мунгэн шуудэр. — Улаан-Удэ : Буряад унэн,2007. 300 н.

9. Галсанов Ц. Багша тухай Байгалай домоглол. — Улаан-Удэ : Буряад.ном. хэбл., 1969. — 56 н.

10. Дамдинов Н. Доржо Банзаров тухай дуун. Улаан-Удэ : Буряад. ном.хэбл., 1970.-64 н.

11. Дамдинов Н. Зунай аадар. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1972. — 95 н.

12. Дамдинов Н. Шулэгууд, поэмэнууд. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1982.-352 н.

13. Дамдинов Н. Декабристын бэЬэлиг // Дамдинов Н. Г. Избранные произведения : в 3 т. — Улан-Удэ : Респ. тип., 2007. — Т. 2. 648 н.

14. Дондогой Ц. Эхэ тухай поэмэ. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1966.-92 н.

15. Дондогой Ц. Эсэгэдээ бэшэг. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1969. -52 н.

16. Дондогой Ц. Ьуниин поэмэ // Наян-Наваа. Улаан-Удэ : Буряад унэн, 2007. - 136 н.

17. Дондогой Ц. Энээхэн ногоон дэлхэй дээрэ. — Улаан-Удэ : Буряад унэн, 2002.- 112 н.

18. Дондокова Ц.-Д. Байгалай басаган. Шулэглэмэл повесть. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1963. - 136 н.

19. Дондокова Ц.-Д. Шулуунууд дуулана. — Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1968.- 152 н.

20. Дондокова Ц.-Д. Гараа угыш, хун! Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1970. - 76 н.

21. Дондокова Ц.-Д. Манай басаган. — Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1972.-48 н.

22. Жалсараев Д. Замай, сагай сууряанууд. — Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1985.-432 н.

23. Намжилов Ч.-Р. Эхын зурхэн. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1964.- 58 н.

24. Раднаева Г. НабшаЬадай Ьаршаганаан. — Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1979.-120 н.

25. Раднаева Г. Хун шубуун. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1987. -128 н.

26. Раднаева Г. Турэлгын зоболон. Улан-Удэ : Ассоц. молод, писат., 1996. - 174 с.

27. Сагай духэриг. Буряад пгулэгэй антологи (1983-1998). Улаан-Удэ : Наран, 1998. - 143 н.

28. Самбуев М. Мамайн добуунЬаа дурдалга : поэмэ. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1975. - 99 н.

29. Сыренов Б. Эрмэлзэл. Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1977. — 96 н.

30. Улзытуев Д. Шэлэгдэмэл зохёолнууд. — Улан-Удэ : Священный Байкал, 1996.-112 с.

31. Цыдендамбаев Ч. Зурхэнэйм дуунай дээжэ. — Улаан-Удэ : Буряад. ном. хэбл., 1977. 288 н.

32. Цыдендамбаев Ч. Буряадай угалзанууд. — Улаан-Удэ : Буряад унэн, 2003.-230 н.1. На русском языке

33. Ахматова А. Поэма без героя. М. : Изд-во МПИ, 1989. - 288 с.

34. Баинов М. Р. Дорога — вечная тревога. Стихи и поэмы. — Абакан : Хакас, кн. изд-во, 2000. 128 с.

35. Баинов М. Р. Хан Тонис на темно-сивом коне / Пер. с хак. Н. М. Ахпашевой. Новосибирск : Новосибирск, кн. изд-во, 2007. - 384 с.

36. Гэсэр : бурятский героический эпос : в 2 кн. / пер. с бурят. Вл. Солоухина. М. : Современник, 1988. - Кн. I. - 397 с.; Кн. II. — 215 с.

37. Даржай А. Звон стремян : стихи и поэмы. — Кызыл : Тув. кн. изд-во, 1980. 132 с.

38. Дондогой Ц. Песнь о матери / Пер. с бурят. Г. Чиж. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1973. - 32 с.

39. Жалсараев Д. Прибайкалье мое. Стихи и поэмы. — Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1979. 592 с.

40. Кушнер А. Отказ от поэмы // А. Кушнер Избранное. М. : Время, 2005. - С. 56-59.

41. Таллан Бюрэ. Золотой рог // Таллан Бюрэ. Лена прекрасная. М. : Сов. писатель, 1972. - С. 38-50.

42. Тапхаев Л. Сияние в Саянах : Стихи / Пер. с бурят. В. Бояринова, Ю. Кузнецова. М.: Современник, 1976. — 63 с.

43. Тобуроков П. Искры снега. Стихи и поэма. — М. : Сов. писатель, 1976. -86 с.

44. Тобуроков П. Стерхи над Леной : стихотворения и поэмы / Пер. с якут. П. Тобурокова. — М. : Сов. Россия, 1983. — 88 с.

45. Научные, критические и иные труды

46. Аверинцев С. С. Символ художественный // Краткая литературная энциклопедия : в 9 т. М. : Сов. энцикл., 1971. - Т. 6. - С. 826-831.

47. Алексеев Н. А. Традиционные религиозные верования тюркоязычных народов Сибири. — Новосибирск : Наука. Сиб. отд-е, 1992.-239 с.

48. Ангархаев А. Л. Происхождение монгольских народов в свете мифопоэтических традиций Центральной Азии. — Улан-Удэ : Изд-во ГУП ИД «Буряад унэн», 2005. 260 с.

49. Антонов В. И. Символизация как специфическая форма ценностно-эстетического «синтеза» прошлого, настоящего и будущего // Семиотические проблемы культуры и общества : сб. науч. ст. -Улан-Удэ : Изд-во ВСГТУ, 2002. С. 5-24.

50. Аристотель. Обискусстве поэзии. — М. : Худож. лит., 1957. 183 с. — (Памятники мировой эстетической и критической мысли).

51. Бабкинова Л. В. Мифопоэтика современной бурятской поэзии. -Иркутск : Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2009. — 124 с.

52. Баевский В. С. История русской поэзии. 1730-1980. Компендиум. — М. : Новая школа, 1996. 320 с.

53. Балданмаксарова Е. Е. Бурятская поэзия : традиции и новаторство (20-80-е гг.). Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. - 138 с.

54. Балданмаксарова Е. Е. Бурятская поэзия XX века : истоки, поэтика жанров. М. : Компания Спутник+, 2002. — 363 с.

55. Балданов С. Ж. Народно-поэтические истоки национальных литератур Сибири (Бурятии, Тувы, Якутии). — Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1995. 447 с.

56. Балданов С. Ж. Общность литератур народов Сибири (Бурятия, Тува, Якутия). — Улан-Удэ : Бэлиг, 2001. — 200 с.

57. Балданов С. Ж., Бадмаев Б. Б., Буянтуева Г. Ц.-Д. Литература народов Сибири : этнотрадиция, фольклорно-этнографический контекст. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2008. - 304 с.

58. Барт Р. Мифологии / Пер., вступ. ст. и коммент. С. Н. Зенкина. — М. : Изд-во им. Сабашниковых, 1996. 234 с.

59. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М. : Искусство, 1979.-424 с.

60. Белинский В. Г. Полное собрание сочинений : в 13 т. — Т. II. — М.— Л. : Изд-во АН СССР, 1953.-768 с.

61. Белинский В. Г. Полное собрание сочинений : в 13 т. — Т. III. — М.— Л. : Изд-во АН СССР, 1953.-513 с.

62. Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и прим. Л. А. Сугай. М. : Республика, 1994. - 528 с. - (Мыслители XX в.).

63. Буддизм : Словарь / Под общ. ред. Н. Л. Жуковской, А. Н. Игнатовича, В. И. Корнева. — М. : Республика, 1992. — 288 с.

64. Веселовский А. Н. Миф и символ // Русский фольклор. Вопросы теории фольклора. 1979. - Вып. 19. - С. 186-199.

65. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л. : Наука, 1940. — 648 с.

66. Вяткина К. В. Культ коня у монгольских народов // Советская этнография. 1968. -№ 1. - С. 117-144.

67. Гармаева С. И. Поэтика национального образа и картина мира в бурятской литературе // Вестник Бурятского университета. Сер. 6. Филология. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2004. - Вып. 6. — С. 16-23.

68. Гачев Г. Д. Национальные образы мира. -М. : Сов. писатель, 1988. 447 с.

69. Гегель Г. В. Ф. Эстетика: в 4 т.— М. : Искусство, 1969. — Т. 3. — 493 с.

70. Гомбоин Д. Д. Характеристика сюжетов эхирит-булагатских улигеров // Типология традиционных жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2007. - С. 32-53.

71. Гуляев Н. А. Введение // История зарубежных литератур XVIII века / Под ред. Н. А. Гуляева. — М. : Высш. шк., 1967. С. 31.

72. Дампилова Л. С., Цыренова М.Ц. Современная бурятская поэзия : учеб. пособие. Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 1998.- 125 с.

73. Дампилова Л: С. Образ-символ в современной бурятской поэзии // Традиции и современные процессы в фольклоре и литературе : материалы науч. конф. : в 2 ч. — Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2006.-Ч. 1,2.-С. 221-227.

74. Дампилова Л. С. Поэтика лирики Галины Раднаевой : учеб.пособие. Улан-Удэ : Бэлиг, 2007. - 148 с.

75. Долгополов Л. К. По законам притяжения (о литературных традициях в «Поэме без героя» Анны Ахматовой) // Русская литература. 1979. - №4. - С. 38-57

76. Донгак У. А. Тувинское стихосложение. Кызыл : Тув. кн. изд-во, 2006.- 152 с.

77. Дугаров Б. С. Концепт Буха-нойона в контексте унгинскои Гэсэриады // Традиции и современные процессы в фольклоре и литературе : материалы науч. конф. : в 2 ч. Улан-Удэ : .И1зд-во БНЦ СО РАН, 2006. - Ч. 1,2. - С. 34-54.

78. Дугаржапова Т. М. Поэтика Дондока Улзытуева. Улан-~УДЭ : Бурят, кн. изд-во, 2001. - 187 с.

79. Дугаржапова T. M. Поэтика бурятского стиха. — Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2002. 180 с.

80. Жирмунский В. М. Поэтика русской поэзии. СПб. : Азбука-классика, 2001. - 486 с.

81. Жуковская H. JI. Категория и символика традиционной культуры монголов. -М. : Наука, 1988. 194 с.

82. Зомонов М. Д. Знаки бурятского шаманизма как знаки традиционного искусства. Улан-Удэ : ИПК ВСГАКИ, 2007. - 95 с.

83. Зомонов М. Д. Из истории духовности тункинских бурят // Тунка : история и современность. Улан-Удэ : Изд-во ГУП ИД «Буряад унэн», 1998.-С. 48-50.

84. Зомонов М. Д., Зомонов Ж. М. Бурятский шаманизм : учеб. пособие. 4-е изд., доп. Улан-Удэ : ИПК ВСГАКИ, 2008. - 160 с.

85. История бурятской советской литературы. Буряадай совет уран зохёолой туухэ / Акад. наук СССР, Сиб. отд-ние, Бурят, фил., Бурят, ин-т обществ, наук. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1967. — 472 с.

86. История бурятской литературы. — Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. T. III. Современная бурятская литература (1956-1995). - 298 с.

87. Киндикова H. М. Эволюция образной системы в алтайской лирике. Горно-Алтайск : Изд-во ГАГУ, 1989. - 146 с.

88. Киндикова H. М. Проблема алтайской лирики (генезис, поэтика, искусство перевода). — Горно-Алтайск : Изд-во ГАГУ, 2003. 192 с.

89. Киндикова H. М. Статьи об алтайской литературе. Горно-Алтайск : А. В. Орехов : изд-во и тип., 2010.- 176 с.

90. Кляшторный С. Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках // Тюркологический сборник. М. : Наука, 1981. - С. 117-138.

91. Коваленко С. А. Поэма как жанр. М.: Знание, 1982. - 110 с.

92. Корман Б. О. Изучение текста художественного произведения. — М. : Просвещение, 1972. — 110 с.

93. Косидовский 3. Библейские сказания / пер. с польск. — Ростов н/Д. : Феникс, 2000. 572 с.

94. Кошелева А. Л. Хакасская поэзия 1920-1990 гг. : типология и закономерности развития. — Абакан : Изд-во Хакасского гос. ун-та им. Н. Ф. Катанова, 2001. 320 с.

95. Куулар Д. С. Тувинская поэзия. Очерк истории. Кызыл : Тув. кн. изд-во, 1970. - 139 с.

96. Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А. Н. Николюкина. М. : НПК «Интелвак», 2003. — 1600 с.

97. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М. : Сов. энцикл., 1987. — 752 с.

98. Лихачев Д. С. Поэтика литературных средств // Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. СПб. : Алетейя, 2001. - С. 146285. - (Славян, б-ка).

99. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. — М. : Искусство, 1976. — 320 с.

100. Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М. : Политиздат., 1991. - 525 с. - (Мыслители XX века).

101. Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста : статьи. СПб. : Искусство, 1996. — 846 с.

102. Маковский М. М. Язык. Миф. Культура : символы жизни и жизнь символов. — М. : Наука, 1996. 329 с.

103. Максимова П. В. Жанровая типология якутской поэзии : Вопросы эволюции и классификации форм. Новосибирск : Наука, 2002. - 255 с.

104. Мамардашвили М. К. Символ и сознание. Метафизические размышления о сознании, символике. — М. : Школа «Языки русской культуры», 1999. 224 с.

105. Мелетинский Е. М. От мифа к литературе : учеб. пособие по курсу «Теория мифа и историческая поэтика повествовательных жанров». М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 2000. — 170 с.

106. Михайлов Т. М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен по XVIII в.). — Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1980.-320 с.

107. Найдаков В. Ц. Путь к высотам // Дамдинов Н. Избранные произведения : в 2 т. М. : Сов. Россия, 1981. - Т. 1. Стихотворения. Поэмы / пер. с бурят. — С. 5-10.

108. Найдаков В. Ц. Традиции и новаторство в бурятской советской литературе. — Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1976. — 424 с.

109. Найдаков В. Ц., Имихелова С. С. Бурятская советская драматургия. — Новосибирск : Наука, 1987. — 272 с.

110. Найман А. Рассказы об Анне Ахматовой. М. : Вагриус, 1999.-432 с.

111. Неклюдов С. Ю. Героический эпос монгольских народов. Устные и литературные традиции. — М. : Наука, Гл. ред. вост. лит., 1984. 310 с. - (Исследования по фольклору и мифологии Востока).

112. Неупокоева И. Г. История всемирной литературы : Проблемы системного и сравнительного анализа. М. : Наука, 1976. - 359 с.

113. Очирова Т. Н. Николай Дамдинов. Литературный портрет. — М. : Сов. Россия, 1980. 112 с.

114. Очирова T. H. Жанрово-стилевые искания в современной бурятской поэзии и фольклор // Взаимодействие литератур народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск : Наука, 1983. - С. 244-253.

115. Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. Сер. : Античная библиотека. Философия / Сост. М. А. Солопова. СПб. : Алетейя, 1995. - 672 с.

116. Плутарх. Сравнительные жизнеописания : Трактаты ; Диалоги ; Изречения. М. : ACT : НФ «Пушкин, б-ка». - 2004. — 954 с. - (Золотой фонд мировой классики / Сост. К. Н. Атарова, А. Я. Ливергант).

117. Поспелов Г. Н. Лирика среди литературных родов. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1976. - 208 с.

118. Потебня А. А. Эстетика и поэтика. — М. : Искусство, 1976. — 614 с.

119. Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура. СПб. : Наука, 1994.-238 с.

120. Сагалаев А. М. Урало-алтайская мифология. Символ и архетип. -М. : Наука, 1991. 156 с.

121. Сагалаев А. М. Алтай в зеркале мифа. Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1992. - 176 с.

122. Советская литература и фольклор Бурятии. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1962. -Вып.1. - 40 с.

123. Соколов А. Н. Очерки по истории русской поэмы XVHI и первой половины XIX века. — М. : Изд-во Моск. ун-та, 1955. 692 с.

124. Соктоев А. Б. Становление художественной литературы Бурятии дооктябрьского периода. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1976.-492 с.

125. Старикова Г. М. Новаторская поэма Бато Бгзарона // Байкал. — 1976. — № 4. С. 139-142.

126. Старикова Г. М. Принципы сатирической типизации в поэме «Исповедь старого гэлэна» X. Намсараева // Социалистический реализм в творчестве X. Намсараева. — Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1979. С. 29-34.

127. Стеблин-Каменский М. И. Историческая поэтика. Л. : Изд-во Ленинградского ун-та, 1976. - 174 с.

128. Тамарченко Н. Д. Теория литературных родов и жанров. Эпика. — Тверь : Твер. гос. ун-т, 2001. — 72 с.128: Тамарченко Н. Д. Теоретическая поэтика: Введение в курс. -М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 2006. — 208 с.

129. Телегин С. М. Анатомия мифа. — М. : Изд-во УРАО, 2005. — 236 с.

130. Тимофеев Л. И. Стих и проза. Теория литературы для начинающего писателя. М. : Гослитиздат, 1935. - 203 с.

131. Тодоров Ц. Теории символа / пер. с фр. Б. Нарумова. М. : Дом интеллектуальной книги, 1998. — 408 с.

132. Токарева Г. А. Мифологическое и сказочное в художественном мире М.М. Пришвина. Петропавловск-Камчатский : Изд-во КамГУ им. В. Беринга, 2009. - 124 с.

133. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ : исследования в области мифологического : Избранное. — М. : Прогресс-Культура, 1995.-624 с.

134. Тулохонов М. И. Бурятский героический эпос «Аламжи Мэргэн» // Бурятский героический эпос / Сост. М. И. Тулохонов. — Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1991. С. 10-37. - (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока).

135. Тураев С. В. Гете и формирование концепции мировой литературы. М. : Наука, 1989. — 270 с.

136. Тюпа В. И. Анализ художественного текста. М. : Академия, 2006.-336 с.

137. Уланов А. И. Бурятский героический эпос. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1963. - 220 с.

138. Федорова Л., Федоров Д. Слово и символ в эстетике Павла Флоренского // Вестник Московского государственного университета. Сер. 7. Философия. 1997. -№ 2. — С. 3-16.

139. Филипс Э. Д. Монголы. Основатели империи великих ханов / Пер. с англ. О. И. Перфильева. — М. : Центрполиграф., 2004. — 174 с.

140. Хализев В. Е. Ценностные ориентации русской классики. — М. : Гнозис, 2005. 430 с.

141. Хамгушкеева М. М. Поэма как жанр бурятской литературы // Хамгушкеева М. М. Бурятская поэзия. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1998. - С. 3-57.

142. Хорло П. Народная песенная поэзия монголов (Проблема жанрового состава). Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1989. -150 с.

143. Хундаева Е. О. Бурятский эпос о Гэсэре: символы и традиции. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 95 с.

144. Цыбикова С. Ж. Цветовая символика в фольклоре // Традиции и современные процессы в фольклоре и литературе : материалы науч. конф. : в 2 ч. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. - Ч. 1,2.-С. 162-170.

145. Цыренова М. Ц., Дампилова Л. С. Образ птицы в поэме Г. Раднаевой «Орёл» // Вестник Бурятского университета. Сер. 6. Филология. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. - Вып. 3. -С. 134-138.

146. Цыренова М. Ц., Дампилова Л. С. Основные тенденции в развитии современной бурятской поэзии : учеб. пособие. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2000. - 144 с.

147. Червяченко Г. А. Поэмы в советской литературе. Ростов н/Д. : Изд-во Ростовского гос. ун-та, 1978. - 187 с.

148. Чертыкова А. А. Героическое сказание произведение современной хакасской литературы (о поэме М.Р. Баинова «Хан Тонис на темно-сивом коне») // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. Сер. Филология. - СПб., 2009. -№ 117. - С. 230-235.

149. Шаракшинова Н. О. Бурятский фольклор. Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1959. - 228 с.

150. Шаракшинова Н. О. Героический эпос бурят. Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1968. - 160 с.

151. Шаракшинова Н. О. Бурятское народное поэтическое творчество : учеб. пособие. Иркутск : Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1975.-234 с.

152. Швецова JL К. Современная советская поэма (1950-1970-е гг.). М. : Просвещение, 1984. - 144 с.

153. Элиаде М. Аспекты мифа / пер. с фр. М. : Академический Проект, 2000. - 223 с.154. «Этой жизни стремительный бег.» : к 70-летию народного поэта Бурятии JI. Тапхаева. Улан-Удэ : Издат. центр ГУП ИД «Буряад унэн», 2010.- 108 с.

154. Юдкевич JI. Г. Лирический герой Есенина. — Казань : Изд-во Казанск. ун-та, 1971.-211 с.

155. Юнг К. Г. Сознание и бессознательное / пер. с англ. А. А. Алексеева. — СПб. : Университетская книга, 1997. — 544 с.1. Электронный ресурс

156. Барт Р. Избранные труды: Семиотика. Поэтика Электронный ресурс. // Переводчики: Зенкин С. Н., Косиков Г. К., Козлов С. Л. -М. : Директ-Медиа, 2007. 978 с. - ISBN: 978-5-94865-999-2. -Систем, требования: Браузер класса Internet Explorer 6.0 и выше;

157. Adobe Reader 6.0 и выше. Режим доступа : http://www.biblioclub.ru/book/36044/.