автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.09
диссертация на тему: Язык исторических произведений Т. Керашева

Полный текст автореферата диссертации по теме "Язык исторических произведений Т. Керашева"

На правах рукописи

БЛИПАШАОВА Мира Довлетовна

ЯЗЫК ИСТОРИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Т.КЕРАШЕВА

Специальность 10.02.09 - Кавказские языки

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нальчик - 1998

Работа выполнена на кафедре адыгейской филологии Адыгейского государственного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Керашева З.И.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Апажев М.Л.

кандидат филологических наук, доцент Курашинов К.Х.

Ведущая организация:

Кабардино-Балкарский научно-исследовательский институт истории, филологии и экономики Кабардино-Балкарского научного центра РАН

Защита диссертации состоится 1998 г. в У

час. на заседании Диссертационного совета К.063.88.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Кабардино-Балкарском государственном университете им. Х.М.Бербекова по адресу:

360004, Кабардино-Балкарская республика г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета им.Х.М.Бербекова.

Автореферат разослан " ¿¿(¿Р/??!^ 1998 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета,

доктор филологических наук, Л <"~

1Ы>

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность тем-ы. Проблемы развития и исследования литературного языка всегда находились и находятся в центре внимания современного языкознания. Как известно, художественная литература имеет большое значение в формировании и развитии литературного языка. Особенно это касается младописьменных языков, к которым относится адыгейский язык. Поэтому одна из важных задач языкознания - изучение языка писателей, обогативших литературный язык.

В русском языкознании проблемам языка художественной литературы и языка писателя уделено большое внимание, в адыгейском языкознании вопрос о языке художественной литературы почти не затрагивался. Язык произведений Т.Керашева, основоположника адыгейской прозы, сыграл большую роль в становлении и развитии адыгейского литературного языка. Однако до сих пор язык произведений писателя не был предметом специального лингвистического анализа. Изучение языка произведений Т.Керашева важно и для исследования истории развития литературного языка, и для определения роли писателя в обогащении родного языка. Этими обстоятельствами и обусловлена актуальность избранной темы диссертации.

Цель и задачи исследования. Цель диссертации - изучить языковые особенности исторических произведений писателя, показать его мастерство в использовании выразительности и емкости средств родного языка. В соответствии с этим в работе ставятся такие задачи как: выявить лексическое богатство, синтаксические особенности языка Т.Керашева, показать народность языка писателя, отшлифованность национального языка, поднятие его мастером слова на новый уровень развития.

Методы и источники исследования. Для решения поставленных задач использовались описательный, семантико-стилистический, структурно-семантический методы, метод лингвистического исследования, а также применялся сравнительно-сопоставительный метод. Источником исследования явились тексты исторических произведений Т.Керашева на языке оригинала - романа "Шыу закъу" ("Одинокий всадник"), повестей "Хъадж-рэт" ("Абрек"), "Шапсыгъэ пшъашъ" ("Дочь шапсугов"), "Шахъомрэ пшъэшъэ пагэмрэ" ("Месть табунщика"), рассказа "Абдзэхэ шэк1ожъыр" ("Абадзехский охотник").

Новизна работы. .Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые в адыгейском языкознании исследуется язык произведений Т.Керашева; выявляется роль Т.Керашева в становлении литературного языка; устанавливаются пути и формы отбора писателем из множества сосуществующих тождественных морфологических формантов для введения в литературный язык емких, сложных синтаксических образова-

ний с инфинитными конструкциями для более наглядной характеристики героев и описываемых явлений. В работе впервые анализируются авторские новообразования, фиксируются устаревшие слова, исследуются онимы, использованные в исторических произведениях автора; выявляются синтаксические особенности языка Т.Керашева.

Теоретическая и практическая значимость работы Актуальность темы и научная новизна работы определяют ее теоретическое, значение. Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы в лингвистическом анализе текста художественных произведений. Теоретические вопросы, рассмотренные в диссертации, имеют непосредственное отношение к практике. Результаты и положения данной работы окажутся полезными для более глубокого изучения языка адыгейской художественной литературы. Материалы диссертации найдут применение в практике преподавания адыгейского литературного языка в вузах, колледжах, гимназиях, лицеях и национальных общеобразовательных школах Республики Адыгея.

Апробация исследования. Основные положения диссертации были изложены в публикациях, изданных в Тбилиси, Майкопе, Черкесске, Нальчике, в сообщениях на научно-практических конференциях (Майкоп, 1991; Майкоп, 1993; Черкесск, 1994; Нальчик, 1997). По теме работы имеется 11 публикаций.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и принятых сокращений.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность темы, изложены цель и задачи, методы и источники исследования, определяется научная новизна работы, теоретическая и практическая значимость диссертации, ее апробация. Во введении изложено теоретическое определение понятий "литературный язык" и "язык художественной литературы", их границ и взаимоотношений в современной лингвистике.

В круг проблем изучения языка художественной литературы входят проблемы языка художественного произведения и языка писателя. Язык писателя - тот словарный состав и грамматический строй, которые черпаются автором из общей сокровищницы национального языка и используются им, те лингвистические средства, с помощью которых выражается идейное и эмоциональное содержание литературных произведений.

Адыгейский язык - младописьменный. Адыгейский литературный язык возник после Октябрьской революции. Становление и развитие адыгейского литературного языка проходило в два. этапа: первый - с появле-

ния адыгейской письменности до начала сороковых годов, второй этап охватывает период с 1945 года по настоящее время.

Интенсивность становления и развития норм литературного языка зависит от состояния национальной художественной литературы. В первые годы формирования адыгейской национальной литературы, когда адыгейский литературный язык во многих отношениях еще не получил вполне отчетливой и единой нормы, проблема соотношения "язык писателя" -"литературный язык" стояла неизмеримо более остро, чем для литературы настоящего времени. И поэтому для истории адыгейского литературного языка особенно важно значение писателей - основоположников адыгейской национальной литературы.

Для решения вопросов развития адыгейского литературного языка важное значение имеет анализ языка произведений Т.М.Керашева, основоположника адыгейской художественной прозы.

Язык произведений Тембота Керашева является неотъемлемой частью общенародной речи. Изучение языка произведений автора важно как для исследования истории развития литературного языка, так и для определения роли писателя в обогащении адыгейского литературного языка. Из существующего общенародного языка мастер слова отбирал самые специфичные в национальном языке слова и выражения, посредством которых передавал свои идеи, мысли, чувства. Используя лексические богатства и художественно-выразительные средства национального языка, автор создал также и новые формы художественного изображения, расширил возможности родного языка, обогатив его лексико-семантическими инновациями.

Первая глава диссертации посвящена лексике исторических произведений Т.Керашева. Исследование лексики писателя имеет особо важное значение, поскольку в ней заключена вся образность языка произведений автора. Одной из ведущих составляющих лексико-семантической системы литературного языка являются синонимы и антонимы. Обращаясь в своих произведениях к синонимическим и антонимическим ресурсам национального языка, Тембот Керашев всегда стремится наиболее точно выразить свои мысли.

Основу словарного состава исследуемых текстов с точки зрения ее происхождения составляет исконная адыгейская лексика. Подбор исконных слов, их вариации дают представление о лексическом богатстве общенародного языка, они характерны для самобытной речи адыгов и отражают национальное своеобразие адыгейского языка. Для своих произведений Т.Керашев берет из национального языка наиболее специфичные языковые средства для описания эпохи, портрета героев.

В диссертации отмечается наличие адыгейско-кабардинских интер-ферентных явлений при исследовании происхождения лексики истори-

ческих произведений. Сравнительный анализ двух литературных языков - кабардинского и адыгейского - представляет большой интерес с точки зрения установления расхождений, возникших в результате дифференциации в прошлом единого языка адыгов, а также для историко-этимологи-ческого исследования адыгских языков. В работе выявлены примеры, когда такие языковые единицы, как слова, словосочетания, используемые автором, не употребляются в современном адыгейском языке: плъыр "дозор", "охранник", пхъэры "погоня", пш1ибл "семьдесят", сэбэп "польза", тхьзкъун //тхъэкъуфэн "завладеть", уанэм теу1убагъэу "опрокинутый на седло", чъыг хат "сад" и др. Отмечены случаи использования Т.Кераше-вым кабардинизмов в качестве синонимических дублетов к адыгейским выражениям, например: бгъурыш1агъ "пристегнуто", гуч1ахьэ хъун "засесть в душу", ишылъэ нифысыгъ "добрался на коне", къеблэгъагъэх "подошли", 1ахьыли лыджани "родственники-друзья".

, В адыгейском литературном языке немало заимствованных слов, это подтверждается и лексикой исторических произведений Т.Керашева. Из довольно большого числа заимствований писатель отбирает иноязычные слова, ассимилированные адыгейским языком, маловоспринимаемые как иноязычные и вошедшие в число слов общенародного языка: къалэ "город", къамэ "кинжал", къэрабгъ "трус", ошэкур "матрас", чых1эн "одеяло" и т.д. При переходе из одного языка в другой большая часть иноязычных слов подвергается влиянию заимствующего языка, иноязычные слова, использованные в исследуемых текстах, позволяют проследить этот процесс: они приспосабливаются к фонетике, морфологии нового для них языка: алтзс "атлас", инэрал "генерал", платыку "платок", фэтэр "квартира", ча-пыч "копейка" и др.

В словарном составе произведений автора заимствованная лексика представлена в основном русскими, арабскими, тюркскими словами.

Заимствования-русизмы в исследуемых текстах обозначают явления общественной жизни, предметы быта, описания одежды, окружающей среды, названия месяцев и т.д.: демонстрацие, забастовка, платыку, реформэ, сентябрь, фасон, фэнтан. У Т.Керашева выработана своя позиция в отношении русизмов и интернациональных слов, заимствованных через посредство русского языка: автор включает в полотно своих произведений лишь те русизмы, которые составляют органическое единство с лексикой общенародного языка, и поэтому он с особой тщательностью отбирает русские заимствования из большого ряда иноязычных слов, например, граждан заор "гражданская война", колхоз шэхъожъ "колхозный конюх", музеим ч1элъ "лежит в музее", отрядим хэт "находится в отряде", революцием имафэ-хэр "дни революции", реформэу к1уагъэр "прошедшая реформа", станицэ гъунэгъур "соседняя станица". Заимствования-русизмы, привлекаемые автором, влившись в лексический фонд с момента становления норм адыгей-

ского литературного языка, и в настоящее время остаются частью его активного словарного состава.

В произведениях Т. Керашева в делом ряде случаев встречаются слова, заимствованные из арабского языка, которые можно разделить на две группы: 1) слова, относящиеся к общеупотребительной лексике, обозначающие абстрактные понятия, предметы быта, описания одежды, окружающей среды: алтэс "атлас", амал "возможность", джэуап "ответ", къэтабэ "бархат", мылъку "имущество", мэхъапэ "смысл", сэнэхъат. "профессия", уахътэ "время" и 2) лексика, представляющая религиозные термины: азан "призыв к молитве", азэнэджап1э "место, откуда призывают к молитве", минарет "башня при мечети", му1азин "служитель мечети, призывающий к молитве с минарета".

Из тюркизмов в исторических произведениях Т.Керашева встречаются названия предметов домашнего обихода, различных орудий и предметов труда, видов одежды и обуви, слова, выражающиее торговые и денежные отношения и т.д.: аркъэн "аркан", ахъщ "деньги", джэрз "бронза", къазгъыр "лопата", къумгъан "сосуд для воды", сом "рубль", тэлмащ "переводчик", щазмэ "сапоги", 1алълэкъ "переметная сумка".

В анализируемых произведениях нет нагромождения заимствований, писатель обращается к заимствованным словам строго по необходимости, когда это вызывается требованием смысла и употребление исконного слова-синонима вместо данного заимствования не в состоянии передать всех нюансов мысли и чувств автора, то есть при отсутствии языкового эквивалента иноязычного слова.

С точки зрения активности и пассивности функционирования в национальном языке в лексике исследуемых произведений автора выделяются устаревшие слова и неологизмы.

В диссертации подчеркнуто, что историзмы в произведениях автора выполняют функцию воссоздания соответствующей эпохи, являются важным лингвистическим средством обозначения исчезнувших реалий. Способствуя воссозданию колорита эпохи, устаревшая лексика в то же время служит стилистическим архаизирующим средством ее художественной характеристики. С этой целью Т.Керашев использует в романе "Одинокий всадник" историзмы типа ашъо "кольчуга", къожъый "колышек в стене", пхъэцуакъэ "котурны, высокая деревянная обувь-подставка, на которую становились девушки", саг-ъындакъ "колчан", тандж "шлем", уагъэ "сутаж", чысэ "кисет" и др.

В рассматриваемых произведениях устаревшие слова обозначают явления общественно-политической и культурно-бытовой жизни адыгов в прошлом. В этих целях функционируют историзмы и архаизмы пхъаны1у "деревянный ковш", ныщыпхъэ "убойный скот для гостя", хъардж "расход", чарэ "выгода", ша1о "высокая плетенная изгородь".

В устаревшей лексике произведений Т.Керашева особое место занимают историзмы, относящиеся к терминам коневодства, что свидетельствует о глубоком знании писателем этой важнейшей отрасли хозяйства адыгов. Например, в работе рассматриваются названия пород адыгских лошадей из повести "Дочь шапсугов": абыкъу, ачэтыр, бэчкан, егъэн, есэный, жьыраштэ, къундет, къырым шъокъал, гпрам, хъагъундэкъо, шъэолихъу, щагъдый, щэджэрокъо; другие термины коневодства в этом же произведении: чъэрсын "знак резвости в беге", цы хъырзэ хъурай "завиток шерсти на теле лошади", шыш1о1у "коновязь", бжъэ быдз ц1ык1у // бжъэ такъыр ц1ык1у "уплотнение из мягкой кости в геле лошади, признак хороших качеств коня".

Исторические произведения Т.Керашева не перенасыщены устаревшими словами. Особенностью языка писателя является то, что каждый историзм и архаизм использованы мотивированно, строго по назначению, • выполняют свои определенные историко-познавательные, художественно-эстетические и лексико-стилистические функции.

В диссертации выделены авторские неологизмы. Художник слова Т.Ке-рашев, создавая яркие, впечатляющие образы, стремясь найти свежие, более емкие по значению слова, прибегает к индивидуальному словотворчеству. Яркую образность, эмоциональный накал придают контексту авторские неологизмы в словосочетаниях гуе1э макъ "отчаянный голос", гъэплъэхъ-улъэ ыш1игъ "соорудил обманку", мэзк1оц1ырыхьэ гъогу "скзозьлесная дорога", нэгу у1эигъэр "неприглядное лицо", ош1э-дэмыш1э пак1ом ифед "польза неожиданного первоходетва", хэук-ъуагъэ 1эк1эш1эн "ошибиться", щабзэм икъэ1эт "поднятие лука".

Писатель обогащает лексику родного языка, используя резервы общенационального языка. По образцу и аналогии с уже существующими в языке словами на базе действующих в речи продуктивных моделей словообразования автор создает новые слова: винтыгъаз "отвертка", егузэжъок-1ыи "поспешить", епэсэк1ын "подсидеть" и др. Особую яркость, емкость и выразительность тексту придает неологизм шыгъэ: уеплъынк1э дэхэк1ай, бжьыш1о, ау шыгъэ ш1агъо хэлъэп (Ш.пшъ. -362). "На вид красивый, статный, но качеств хорошего коня в нем нет". По аналогии со словообразованием отвлеченного имени существительного и,1ыфыггэ образован неологизм шыгъэ (шы -1- гъэ), обозначающий у автора совокупность качеств коня.

В адыгейском языке лексическое значение слова п1э "место". В диссертации выделен ряд неологизмов с формантом -п1э в значении "место": зэик1ып1э "равнина", лъэуцуп1э "место для ног", нэгуужьып1э "место отдыха", пц1энап1э "пустырь", пэт1ысып1э "место подсидки", тхъапап1э "место скопления листвы", цэу1уап1э "приставание", букв: "место долбления зубом" и др.

Интересны авторские неологизмы Т.Керашева в сравнении с их рус-

ским переводом. Удивительная четкость, меткость и безукоризненность неологизмов придает тексту большую художественно-выразительную силу: быракъ1ыгъ "знаменосец", ку шъхьарыхъуагъ "кибитка", къошъо зэгуапх "катамаран", нэ бзыхъагъ "разрез глаз", сатыу зэпеу "аукцион", ухъумак1о "караульный", уцы 1уант1 "пучок травы", шъхъэгъэщ "поклон", 1эгу занд "ребро ладони".

Богатая синонимика языка - одно из ярких свидетельств его словарного богатства, она дает возможность выразить самые тонкие оттенки мысли, возможность разнообразить речь, делает язык образным, действенным, выразительным. В ряде случаев индивидуально-стилистические неологизмы Т.Керашева оказываются синонимами к уже существующим в общенародном языке словам, например: гъэ1эрыфак1 "использование", къэбар-гъэ1у "вестник", псыкъечъэх "водопад", фиуч1ынэт1ыгъ "направился".

Обогащая словарный состав адыгейского языка, писатель создает оригинальные фразеологическое неологизмы: анэш1у къытепсэп "облагодетельствовать", цэу1уап1э ыш1ыгъ "пристал", щэ1у къы1умызэу "терпеливо", ына1э к-ъык1эуцуагъ "предстал перед глазами", ы 1алъэ ек1угъэп "(его) рука не поднялась", 1упш1э рыгуш1оу "насмешливо".

Представляет определенный интерес словообразовательный анализ неологизмов в исследуемых текстах^ Самый продуктивный способ образования авторских неологизмов - сложение основ, которые чаще состоят из двух словооснов: быракъ1ыгъ (быракъ + 1ыгъын) "знаменосец", аркъэныо-(аркъэн 4- он) "бросок аркана", псиечъэх (псы + ечъэхын) "водопад", шъхъэгъэщ (шъхьэ + гъэщын) "поклон", щэефых (щэ + ефыхът) "шомпол". Автор иногда использует каузативную форму глагольной словоосновы, которая занимает постпозитивное положение в двусоставных неологизмах: шхонч-гъао (шхонч + гъэон) "ружейная стрельба", кълбаргъэ!у (къэбар -I- гъэ1ун) "вестник". Частым морфологическим способом образования неологизмов у писателя являются аффиксы отрицания: мы-, -эп, -нчъэ; такие индивидуально-стилистические новообразования создают необычность выражения' мысли и содействуют обогащению словарного состава языка: мычъыягъэ-ти "не спавший", сэ сымыш1агъэ шъхьай "хотя я не знал", е мыгъэгъу "не прощающий зла", гъэщтагъэп "не пуган", гупшысэнчъэ бгъэкъагъ "бездумное самодовольство". Выделяется и морфолого-синтаксический способ образования неологизмов, встречается ряд субстантивированных новообразований - лексических единиц, получивших новое значение и смысловой оттенок в связи с переходом из других частей речи в разряд существительных: дауш фэхъуапс "зависть похвале", къэралыгъом изыфэдэр "каково государство", лъытэ фаш1ы "почитают", сэшхо рыджэгухэр "игры с саблей", хэукъуагъэ 1эк1эш1агь "ошибся", щабзэм икъэ1эт "поднятие лука".

Использование неологизмов у Т.Керашева не является самоцелью. Индивидуально-стилистические новообразования писателя служат опре-

деленным художественно-выразительным задачам, эмоционально-экспрессивным целям. Авторские новообразования показывают высокое мастерство писателя, художника слова, обогащают словарный состав адыгейского общенародного языка.

Лексико-тематические группы - древнейшие объединения, выявленные человеком в языке и наиболее изученные в словарном составе всех литературных языков. В диссертации выделены следующие лексико-тема-тические группы исторических произведений Т.Керашева: а) специальная (профессионально-терминологическая, или отраслевая) лексика; б) этнографическая лексика.

К специальной лексике отнесены термины коневодства; воинская терминология; лексика, отражающая флору и фауну.

Показывая историю народа в прошлом, Т.Керашев подчеркивает значение коневодства для адыгов. Писатель называет самые известные породы адыгских лошадей, отмечает, что многие породы лошадей назывались в честь знатных коневодов, выводивших эти породы: абыкъу (Абуков), къун-дет (Кундетов), шрам (Трамов), хъагъундэкъо (Хагундоков) и др. Адыги выработали целый институт коневодства, с этим связаны такие термины, как бгъэрыш1 "нагрудник", джэрыш1 "пахва", лъэрыгъ "стремя", лъэрыгъ-ыпс "путилище", ныбэпх "подпруга", онэшъхьант, "седельная подушка", шхо "уздечка", шхомлак1э "повод", шыш1о1у "коновязь", шы1ыгъ "коневод", щылбыр "аркан". В произведениях автора называются конно-спортивные игры шыурыджэгу "игры всадников", шыуе1эбэх "джигитовка", шыу л1ы зэбэн "состязания всадников", шыбгъэ зэзау "битва лошадей".

Одной из больших групп специальных терминов является воинская терминология. В эту группу включены такие термины, как къамэ "кинжал", кьэлат. "кремневый пистолет", псагъэ "мишень", сэшхо "сабля", шхонч "ружье", шхончк1эк1 "наган", щабз "лук", 1ашэ "оружие" и др. Среди адыгов в прошлом выявлялись искусные ружейные мастера, которые умели изготовлять отличные ружья, выработали четкую технологию изготовления пороха. Писатель передает это посредством слов шхонч "ружье", шхон-чыш1 э "ружейный мастер", гыны "порох", гын мыл "пороховой лед", гын огъу "порция пороха". В исторических произведениях Т.Керашева немало терминов, обозначающих воинское снаряжение: ашъо джан "кольчуга", бжъэкъожъый "пороховница", зек1ол1 "воин", к1эпщ "плеть", мэ1у "щит", псылъ "баклажка", сагъындакъ "колчан", тэхъутэй "чехол для ружья", хьа-зырхэр "газыри", шъонт "бурдюк", щабз "лук", щэбзащ "стрела", 1убырылъ //1утп1ырылъ "кобура" и др. Они помогают автору создать образ адыга, умеющего владеть оружием и управлять конем, нарисовать собирательный образ адыга-воина.

Большую группу специальной лексики в исследуемых текстах составляют слова, называющие флору и фауну земель адыгов. Из этой довольно

обширной лексики автор чаще берет слова активного запаса языка. Кроме них, в произведениях Т.Керашева использован целый ряд из терминологии флоры и фауны пассивного словарного запаса адыгейского языка: бэд-жэшъы "шакал", домбай "зубр", ек1апц1э "ольха", енэбы "папоротник", къаз-мэкъ уц "облепиха", к!ай "ясень", мэзкъатыхъу "рысь", остыгъае "пихта", отабэ "лозняк", пкъынэ"хна", псае // псэи "черноклен", пхъэфы "береза", пхъэцы "мох", тфэи "граб", хъыу "сойка", къыдыр "мул", къохъужъ "боров", къохъусэжъ "кабан", ныбадж "беркут", ч1ыбжъэ "шмель", цунды "ворон", чэтыук1э уц "тысячелистник", шык1экъищ, шэбый уц "коротконожка-перистая". Многие из этих слов зафиксированы в различных изданиях, но в современном разговорном языке они малоупотребительны, нехарактерны для разговорной речи и поэтому их использование Т.Керашевым имеет особую, большую весомость и ценность, и это еще раз подтверждает, что писатель является знатоком адыгейского языка. Лексика флоры и фауны в произведениях автора несет информативно-разъяснительную функцию, эстетическую нагрузку, используется при описании красоты окружающей природы, употребляется в целях сравнения, служит для дополнительной характеристики героев, выполняет эмоционально-выразительные функции.

Вторую лексико-тематическую группировку в исторических произведениях Т.Керашева составляют этнографизмы, как слова, показывающие особенности быта, нравов и культуры адыгейского народа. Этнографизмы помогают создать яркий образ эпохи и более точно раскрыть идейно-художественное содеражание произведения, этнографический материал у писателя подчинен задаче реалистического постижения действительности. Этнографизмы в произведениях автора подразделены на группы: 1) слова, отражающие историю, обычаи, традиции народа в прошлом; 2) лексика, отражающая материальную культуру адыгов (жилрще, одежда, пища) и ДР-

История адыгов в прошлом связана с социальным разделением общества на классы. Слова и словосочетания - историзмы типа зышъхьэ фит ц1ифхэр "свободные крестьяне", л1экъолъэш "дворянин", оркъ "дворянин", пщы "князь", пщыл1и "крепостной крестьянин", унэ1ут "дворовый", фэкъ-ол1 "свободный крестьянин" привлекаются автором для большей конкретизации образов, описываемых картин.

Автор приводит общепринятые речевые сочетания, выражающие правила гостеприимства. Слова и словосочетания адыгэ хабз "адыгский обычай", нахъыжъ т1ысып1 "место старшего", жант1э "место у очага, самое почетное место в доме", .к1апщ "обычай проведения игр, сопровождавших в прошлом лечение раненого или больного", ш1ыхъаф "обычай взаимопомощи" привлекаются для описания обычаев, для показа адыгского этикета. Представляют интерес для истории языка этнографические фразеологизмы - историзмы зы мэфэ джэгу "однодневная свадьба", мэфищ джэгу

"трехдневная свадьба", мэфибл джэгу "семидневная свадьба", мэфэ джэгу "свадьба, проводимая днем".

Ценным источником для исследования истории адыгейского' языка является этнографическая лексика, отражающая материальную культуру адыгов: жилище, одежду, пищу.

Автор привлекает этнографизмы при описании жилых помещений, хозяйственных построек адыгского двора в прошлом: бгъэнышъхъэ "крыша, крытая осокой", гурхъощ "место для просорушки", .коны "зернохранилище", джэхашъу "пол", лъэгуц "открытая узкая веранда с подпорками", мэкъощ "хранилище для сена", пшъэшъэ уиэ "девичья комната", собэ "комната". При этом иногда встречаются этнографические синонимы: унэшхо "большой дом", лэгъунэ "дом, комната для молодых, молодоженов", хьак1эщ "кунацкая". Значение некоторых слов, привлекаемых автором, изменилось, утратился или забывается их смысл, и они стали переходить в разряд историзмов: бгыкъу "балка", к1эсэн "столб, деревянная колонна", лъэгуц "открытая узкая веранда с подпорками", джэгу "очаг", джэныкъу "место перед очагом", ет1эбай "сооружение из глины, воздвигаемое за очагом", онджэкъ "дымоход", шъхъаныгъупчъэ хъурай "круглое окно", щэрэбышъу "бычий пузырь" и др.

Для обозначения одежды и обуви адыгов в прошлом Т.Керашев привлекает слова типа дышъэ naly "золотая шапочка", къэптан "бешмет", leíanlo "бурка", пхъэцуакъэ "котурны", сай "женский национальный костюм", тандж "шлем", хъазырхэр "газыри", цъш "черкеска", цокъэ маистэхэр "полусапожки из сафьяна", шъохъетан "корсет из кожи", шъхъарыхъон "башлык", хъурышъо nal у "смушковая шапка". Слова хъурышъо и шъынашъо / / мэлышъо - синонимы. В сочетании со словом nal о "шапка" автор чаще использует слово хъурышъо "смушка", "мерлушка". Это свойственно адыгейскому языку вообще и объясняется тем, что слово хъурышъо в языке является более древним, первичным (см.: хъурет1 - возглас, которым подгоняют овец: хъун "пастись", мэлхэр мэхъурыхъух "овцы пасутся") по сравнению с синонимами шъынашъо "шкура ягненка" или мэлышъо "овчина".

Из лексики пищи писатель подбирает самые традиционные слова, отражающие национальную культуру и быт адыгов в прошлом: бахъсымэ "буза", лы гъэгъугъ "сушеное, вяленое мясо", хъалыу "сладкое кондитёрское изделие из пшена", хьатыкъ "маленький круглый хлеб из пшена или кукурузной муки", чэтлыбжь "жареная курица", шъуатэ "буза", гцыгъу-nlacm "хлеб-соль (доел.: соль-каша)". Слова, обозначающие пищу, функционируют в устойчивых словосочетаниях и фразеологических единицах: щыгъу-п1астэ 1уфэн "попробовать хлеба-соли", гъомылэм хэ1эн "попробовать пищи", мэлэхъо lyc "пища пастухов", хъак1э шхын "пища для гостей". Для истории языка представляет особый интерес слово ныщы //ныщыпхъэ "убойный скот для гостя".

Кроме перечисленных групп этнографизмов, в исторических произведениях Т.Керашева можно выделить и другую этнографическую лексику, которую трудно объединить в какую-то единую тематическую группу -она представляет немалый лингвистический интерес и для современного адыгейского языка и для истории языка, например, названия народных музыкальных инструментов: шык1эпщын "адыгский смычковый инструмент", къамыл "род духового инструмента", пщынэ т1аркъу "гармоника-рогатка"; лексика времяисчисления и слова, используемые для исчисления расстояния: ахъшам "вечернее время после захода солнца", бгъэшхъо-огъу "время ястребиного боя", пчэдыжъ щай ешъогъу "время утреннего чаепития", мзфж1о гъогу "расстояние, проходимое за один день", куогъу "расстояние, на которое будет слышен крик", шхончогъу "расстояние, которое пролетит пуля от выстрела", пхъэ1эшэ мэфажъу "площадь, которую можно пропахать плугом за один день".

В диссертации предпринята попытка проанализировать изобразительно-выразительные средства в произведениях Т.Керашева.

Наиболее распространенным изобразительно-выразительным средством в исследуемых текстах являются сравнения. Используя образные сравнения, автор достигает большей художественной выразительности, сравнения "оживляют" контекст, придают новизну и наглядность повествованию: итеплъэ къзцпанэм фэд "вид, словно колючка шиповника", шхъум фэдэу епк1ы "прилипает, как репейник", пыжъым фэдэу зиущэрэхъыгъ "свернулся, как еж", пчык1эм фэдэу дысхэу "резкие, как молния", к1эк1о ш1уц-1эхэр цундым фэдэу "черные бурки, как ворон".

В структурном отношении языку произведений Т.Керашева свойственны сравнения-слова, оформленные вспомогательным словом фэдэу: дом-баим фэдэу "как зубр", мыжъосыним фэдэу "словно каменное изваяние". чэтыум фэдэу "словно кошка". Чаще встречается сравнение-словосочетание - имя существительное с одним или несколькими определениями, в этом случае также сигнализатором сравнения являются вспомогательные слова фэдэу, фэд: алрэгъу къолэным фэд "как пестрый ковер" , пчык1э нэфынэм фэдэу "словно яркая молния", хъэ щтагъэм фэдэу "словно испуганная собака", пхъэ1эшэ цобзэ мыт1ырыш1у фэдэу "словно крупный лемех деревянной сохи", пхъэцыр зытыриш1ыхьэгъэ чъыгэе къутэмэжъ фэдэу "словно обомшелый старый дубовый сук". Вспомогательное слово п1о-нэу, функционирующее в адыгейском языке, почти не привлекается автором. Писатель иногда использует сравнения-словосочетания и без вспомогательных слов: уц к1ырыр алрэгъу шхъуант1эу "густая трава, как зеленый ковер", шхончэо макъэр шыблэ гъогъо мэкъэ щынагъоу "ружейный выстрел, словно страшый громовый раскат".

Т.Керашев привлекает- сравнения при описании окружающей среды: унэм фэдэу мыжъошхохэр "огромные камни, как дом", тыгъэр лэгъуп

плгыгъэ хъурэешхоу" "солнце, как огромный раскаленный котел",бгы ш1у-ц1эхэр к1ак1омэ ак1оц1ыщыхьэгъэ иныжъ ныбжьыкъу фэдэхэу "черные скалы, словно укрытые бурками тени великанов". Сравнения являются средством передачи мыслей, переживаний, показа психологического мировосприятия действующих лиц, и особенно выразительны у автора сравнения при описании внешнего вида героев: анэгушъхъэхэр къэбым фэдэу "щеки, как тыквы", ынэгу мы1эрысэ зэлъагъэм фэдэу "лицо, как сморщенное яблоко", ынапцэхэр бгъэнышъхъэ ш1уц1эу "брови, словно копны черной осоки", ыпак1эхэр бжъэ ш1уц1э гъэщыгъэхэу "усы, как черные изогнутые рога". Последнее сравнение, когда автор образно сравнивает усы с черными рогами, является постоянным сравнением, почти во всех исследуемых текстах при портретной характеристике главных действующих лиц функционирует данное сравнение.

Эпитеты - одно из ярких художественно-выразительных средств в языке Т.Керашева, они помогают четко и наглядно обрисовать предмет, явление, создать емкий, запоминающийся художественный образ, например: бгъэ уп1ышк1угъ "сплюснутая грудь", дышъэ па1у "золотая шапочка", мэкъэ чъы! "холодный голос", нэпцэ хъылъ "тяжелые брови", нэ 1эл ябг "дикие, злые глаза", унэ пц1ан "голая комната", шъхъэ п1уак1 "плоская голова".

Морфологически у автора представлены: а) прилагательные-эпитеты

- бзыу к1эрак1 "нарядная птица", л1ы быхъу "широкий мужчина", пчъэ 1ущ "перекошенная дверь", пшъэшъэ жэхъу "языкастая девушка", пэк1э къобэ-бжъаб "корявые усы", б) причастия-эпитеты - л1ы п1ыт,1ыгъ "сдавленный мужчина", л1ыжъ уп1ышк1угъ "сморщенный, помятый старик", нэплъэгъу щтагъ "испуганный взгляд", нэфынэ 1онт,1агъ "преломленный свет", пкъышъол гъонлагъ "высохшее тело", тхьэлэгъэ макъ "сдавленный голос", нэгу мылыдж "хмурое лицо".

Одним из выразительных средств языка Т.Керашева является метафора. Посредством метких, точных метафор автор описывает впечатляющие картины, портреты, характеры персонажей: гур зэхиц1ъщ1эу "сдавливая сердце", гъэхъунэр 1удык1ыгъ "поляна обшита", па1ор ышъхъэ къеупсэ-к1ыгъ "голова обтянута шапкой", ынэгу жак1эр къегъэт1 ылъэк! ыгъ "лицо обложено бородой". В произведениях писателя метафоризуются слова-имена

- губж маш1у "огонь гнева", губ ж гъуагъор "гром гнева", гущы1э пчык1эр "словесная молния", жьау нэгъуцу "хмурая тень", ш1улъэгъум инэфын "свет любви" и слова-действия, глаголы и отглагольные образования - к1элэжъ бгъакъэр ч1ым хи1ул1агъ "самонадеянного парня вбил в землю", ц1ыфхэр чэумэ а1уусэягъэу "люди, прислоненные к заборам", Пщыгьот бзаджэу къы-фыхэцэкъык1ыгъ "Пщигот зло отгавкнулся".

Представляет интерес анализ метафор автора с точки зрения их распространенности в языке, их стилистической роли в речи. По этому при-

знаку можно выделить три группы керашевской метафоры: 1) первичные метафоры - первоначально возникшие путем метафористического переноса, но уже не воспринимаемые как образные переносные значения, то есть окаменевшие, стертые метафоры: гъогум ыгъэзагъ "дорога повернула", ма-фэхэр мак1ох "дни идут", тыгъэм ыжъагъ "солнце спалило"; 2) образные общеязыковые метафоры: жак1эр къегъэт1ылъэк1ыгг "обложено боро'дой", нэплъэгъу фаб "теплый взгляд", пшт>ашт.эм зиут1эрэхъыгъ "девушка замкнулась"; 3) индивидуально-авторские метафоры - слова, наиболее ярко выражающие особенности языка писателя: гущъйэ хъытыу къагъэпсы "плетут словесную сеть", гъонлагъэу къэшъо "вяло танцует", гущы1э щэна-ут хи1угъ "воткнул ядовитое слово", къэбар чысэ "кисет вестей", пчъэм мэзахэр и1ухъу "дверь занавешана тьмой", щы1эныгъэм игукъытео "сердцебиение жизни", ынэхэр гъощагъэу мэзек1ох "глаза заблужденно двигаются", индивидуальные метафоры в произведениях писателя очень выразительны, возможности авторских "изобретений", создаваемых для конкретной речевой ситуации, неисчерпаемы.

В процессе метафоризации Т.Керашев использует олицетворение, которое придает повествованию особую выразительность, образность, большую оживленность: тыгъэ нэбзыйхэр мэджэгух "солнечные лучи играют", мэз 1ужъум зыде1атые "поднимается густой лес", бгы шхъонт.1э блэрыр дэк1уае "поднимается гряда лесистых гор", унэмэ къыса1о "твои глаза мне говорят", къушъхъэ цэк1э иныжъхэр уашъом дэбэнаех "огромные скалы цепляются за небо".

В диссертации определена роль авторской рени и речи персонажей в произведениях Т. Керашева. Речевой портрет - яркое средство, используемое художником для изображения героев. Речь персонажей, речь повествователя - одно из главных характеризующих элементов стиля писателя.

В первой главе выделено три основных стилистических пласта лексики исторических произведений Т.Керашева - нейтральный, разговорный и книжный. К нейтральному пласту относятся немаркированные, стилистически неокрашенные языковые единицы. Разговорный пласт представлен разговорно-литературной, разговорно-обиходной и фольклорной лексикой. Особое место занимает фольклорная лексика, к ней относятся, например, такие слова и словосочетания, как блэгъожъ шъхъибл "семиглавый дракон", гъыбзэ "плач", атэкъэшы "петух-конь", джынэхэр "духи", джынэ 1оф "нечистая сила", иныжъ нэзакъу "одноглазый великан", дунай хьаф "бренный мир", зиусхьан "господин", зышъхьэ пгымылъэгъоу, зигугъу тигъал1эу "которого мы не видели, но о ком наслышаны" и др. Фольклоризм языка произведений Т.Керашева подчеркивается введенными в тексты народными пословицами, поговорками, притчами, названиями народных героико-исторических песен, плачей. С именем Т.Керашева связано творческое ос-

воение фольклора адыгов; используя элементы устного народного творчества, языка фольклора, автор углубляет его традиционно сложившиеся закономерности; нередко делая отступления от канонов устно-поэтической речи, писатель тщательно перерабатывает каждый языковой элемент,'^потребляемый им в своих произведениях. К книжному пласту лексики относится основной словарный фонд языка произведений автора. Рассмотрение стилистической дифференциации лексики произведений Т.Керашева помогает лучше понять мотивы и причины отбора языковых единиц в том или ином конкретном случае, понять мысли, чувства автора, которые он доносит до своего читателя.

Вторая глава диссертации посвящена ономастическому пласту лексики исторических произведений Т.Керашева. Весь ономастикон автора подчинен основной идее изображения жизни и быта адыгских племен в определенный период. В исследуемых текстах встречаются примеры всех разделов ономастики: топонимы, антропонимы, этнонимы, космонимы, тео-нимы, зоонимы; центральное место среди них занимают топонимы и антропонимы.

В произведениях писателя использовано более ста топонимических названий. По характеру объектов в них выделяются ойконимы, гидронимы, оронимы и др. Рассматриваемый материал охватывает как макротопонимы, так и названия микрообъектов. Особенно важное место занимают микротопонимы, отражающие наиболее древнее состояние топонимии адыгов: ойконимы - Алджэрыкъуай "Альджерукай", Джэджан "Джеджан", Зэ-якъо "Заяко", Хъыдыжъ "Хадыженск", Цуук1эй "Чуучей"; гидронимы -Елбудз "Ельбудз", Лэбэжъый "Малая Лаба", Фарз "Фарс", Щалбыкъу "Щаль-бук"; оронимы - Ахын "Ахун", Ет1экъо бжъап "Етако", Тамбыр 1уашъхь "Тамбыр курган", Хьанжъобг "Ханжобг"; священные урочища - Тхъач1эгъ мэз "лес Божий кров", Цуук1зй мэз тхьалъэ1уп1 "урочище Чуучей". Средствами топонимии автор показывает географическое расположение некоторых субэтносов адыгского народа: Зэякъо - махошевский аул; Хъыдыжъ, Цуук1эй - абадзехские; Цжэджан, Алджэрыкъуай - темиргоевские аулы. Иногда писатель дает более конкретные сведения о топонимах, например, небольшая речка Щэчрэн - приток реки Шъхъэгуащэ "Белая"; Къощ - так абадзехи называли местность, где сейчас расположен г.Майкоп.

С точки зрения употребления в современном адыгейском языке в текстах автора выделяются современные названия топообъектов: Псыбай "Псебай", Уарп "Уруп", Улэ "Улька", Ц1эмэз "Новороссийск" и топонимические историзмы, например, Къощ - старое название местности, где сейчас расположен г.Майкоп, Темыркъап къал - город Темрюк, Хъэрэкъол - название местности около теперешней ст. Кавказской, Цуук1эй мэз тпхъалъэ1уп1 - священное урочище Чуучей и др.

В ономастиконе исторических произведений автора антропонимы за-

нимают одно из ведущих мест. Т.Керашев пользуется ограниченным количеством антропонимов, по сравнению с топонимами их гораздо меньше. Но исследование авторского именника представляет значительный интерес, так как в антропонимике всегда заключен исторический потенциал, определяющий условия жизни народа в ту или иную историческую эпоху. Автор в своих произведениях использует как личные имена - Анцокъу "Анчок", Ахъмэд "Ахмед", Гулэз "Гулез", Ерстэм "Ерстэм", Къаймэт "Кай-мет", Суанд "Суанд", 7рам "Трам", так и родовые, фамильные имена - Алд-жэрыкъо "Альджеруко", Болэтыкъо "Болотоко", Залэкъо "Залэко". В структурном отношении в исследуемых текстах одинаково часто представлены и однокомпонентные личные имена, и двухкомпонентные антропонимы, состоящие из личных и родовых имен собственных.

Арсенал личных имен произведений Т.Керашева этимологически неоднороден. Личные имена собственные по происхождению делятся на исконно адыгские и заимствованные. В произведениях писателя функционирует весьма ограниченное количество исконно адыгских личных имен, например: Гу1атыжъ "Гуатыж", Кул "Куля", Лахъужъ "Лахуж", Мэзагъу "Мэзаго", Хьатыу "Хатыу", Хьасас "Хасас" и др. Антропонимы часто являются средством дополнительной характеристики образа персонажей произведений. Так, из адыгского именника автор подбирает для своих героев семантически нагруженные личные имена: Гу1атыжь "вдохновляющий сердце", Гъужъыгъ "засохший", Гъуч1ыпс "железная душа", Пщыгъот "удачливый князь", Хьауд "собака-ведьма", Шъэок1ас "любимый сын". Состав личных имен адыгов обусловлен их культурно-историческими контактами с людьми других национальностей, взаимопроникновением различных антропонимических систем. Об этом свидетельствуют такие заимствованные антропонимы в произведениях автора, как Айдэмыркъан. "Айдемир-кан", Джанчзрый "Джанчерий", Къадырбэч "Кадырбеч", Тыркубый "Турку-бий", Щэлэбый "Щелебий" и др.

При подборе личных имен для своих героев Т.Керашев старается, чтобы имя соответствовало описываемому образу его носителя. Например, имя главного героя романа "Одинокий всадник" - Ерстэм, в переводе с перс. яз. оно означает "могучий телом", именно таким могучим витязем описывается и сам герой, носящий это звучное личное имя собственное.

Т.Керашев в своих произведениях привлекает целый ряд этнонимов. В исследуемых текстах представлены этноэтноним адыгэ "адыг" и экзоэт-ноним черкес "черкес", встречаются названия черкесских племен как ныне живущих: абдзах "абадзех",- бжъэдыгъу "бжедуг", к1эмгуй "темиргой", шап-сыгъ "шапсуг", так и племен, прекративших свое существование: еджэркъ-уай "егерухай", мамхыгъ "мамхег", мэхъош "махош". От некоторых наименований адыгских племен образованы этнотопонимы: Абдзэхэ ч1ыгу "Абад-зехия", Бжъэдыгъу хэгъэгу "Бжедугия", К1эмгуе хэгъэгу "Темиргой", Мам-

хыгъэ ч1ыгу "Мамхегия", Шапсыгъэ хэку "Шапсугия". Подобные этнонимы и этно-топонимические словосочетания писателя восстанавливает картину исторического прошлого Черкесии, когда отдельные племена представляли собой мощное социально-политическое объединение.

В произведениях Т.Керашева немалый интерес представляют и другие онимы - космонимы, теонимы (мифонимы), зоонимы. Количество зафиксированных космонимов очень ограничено, писатель обращается только к тем космонимам, которые необходимы ему с точки зрения развития сюжета, В романе "Одинокий всадник" представлены космонимы Жъогъо-бын "Созвездие", Жъогъо Зэшибл "Большая Медведица", относящиеся к адыгской космогонии, и заимствованный космоним Темыр къэзэкъ жъу-агъу "Полярная звезда". Для изучения истории и языка адыгов в дохристианский период большое значение имеют теонимы, использованные в произведениях Т.Керашева: Тхъэ "Бог", Мэзытхъ "Бог, покровитель лесов", ЗехИотхъ "Божество наездничества", Созэрыхъ //Созэрэщ "Бог, покровитель рогатого скота". Немалый интерес представляет древний адыгский мифоним Мэзыл1 (мэзы "лес" + л1ы "мужчина") - мифический сказочный, загадочный полубог-получеловек, живший в лесах. Автор в некоторых случаях использует зоонимы, в частности, клички лошадей Налмзс "Нальмес", Сумум "Сумум", змеи Лащын "Лащина".

В третьей главе диссертации анализируются морфология и синтаксис языка произведений Тембота Керашева.

Для изучения языка писателя представляет интерес исследование морфологии языка произведений автора. В диссертации рассматриваются особенности функционирования таких частей речи, как существительное, прилагательное, глагол и отглагольные образования.

Анализ функционирования имени существительного позволяет выявить некоторые особенности языка Т.Керашева, в частности, авторского словообразования существительных. Одной из особенностей языка писателя является сочетание двойных существительных типа гугъэ-гупшысэхэр "надежды-мысли", ззо-бан "война-борьба", щы1эк1э-псэук1 "житье-бытье". Подобные сочетания, объединяясь в одну смысловую языковую единицу, несут большую семантическую нагрузку, шире и глубже выражают мысль автора. Используя метод сложения словооснов, писатель создает такую комбинацию схемы сложных существительных как "существительное + гла-тол":нысэдак1о "провожатая", ун.эшгош1ы "распорядитель", шы1ыгъ "коневод". Заметной особенностью языка писателя является частое образование существительных посредством словообразовательного форманта -niэ. Например, встречаются двух- и трехкомпонентные имена существительные с фиксированным п1э в постпозиции: лъэужып1э "след", ныбжьып1з "возраст", плъап1э "взор", хъаджрэпгып1э "абречество", щэуап1э "стрельбище", т.1ыедзыхып1э "место сбрасывания ягнят". Автор иногда прибегает и

к такому способу образования существительных, как субстантивация. Посредством суффикса -гъэ образованы абстрактные имена существитель- . ные, субстантивированные прилагательные дзхагъз "красота", ебгагъэ "злость", бгъэкъагъэ "самодовольство", ш1уц1агъэ "чернота". Привлекаются также субстантивированные прилагательные в форме притяжательных существительных: и1эш1у "его сладость", и1ае "его неприглядность", ида-хэ "его красота", тикъэрэжъ "наш вороной". Иногда субстантивируется чистая глагольная основа без суффиксальных формантов: лъытэ "почитание", к1о "ход", зек1о "поход", гуш1о "радость" и т.д.

Язык Т.Керашева характеризуется точным употреблением слов, характеризующих человека или описываемые предметы, поэтому он Тщательно отбирает прилагательные. Одним из основных функций качественных прилагательных в языке является обозначение цветов. В исследуемых текстах широко использованы качественные прилагательные для цве-тообозначения. Для языка писателя характерно использование несамостоятельного прилагательного пц1э со значением "темный" в качестве цвето-обозначающего. Широко привлекаемые автором прилагательные с компонентом -пц1э къуапц1э "смуглый", ч1апц1э "темный" служат большему живописанию. Кроме того, встречаются сложные слова - имена существительные с компонентом - пц1э, в которых -пи,1э указывает на цвет: ет1ап-ц1э "чернозем", ч1ыпц1э "темная земля", уцыпц1э "темная, густая трава", пэнлпц1э "черная, густо сплетенная колючка". Для обозначения цвета писатель часто обращается к отыменным прилагательным, которые показывают цвет при помощи сравнения с другим предметом: ежьашъо "серый", шхъомчышъу "каштановый", гъоплъашъо "цвет меди", дышъашъо "золотистый" и др.

Для выражения интенсивности, большей эмоциональной окраски изображаемого явления писатель иногда усиливает значение степеней сравнения прилагательных определенными приложениями: фыжьыбзэ ос "совсем белый, как снег", плъыжьыбзэ тзп "ярко красный, как раскаленный уголь". Акцентируя внимание читателя на степени прилагательного, автор искусно подчеркивает, выделяет то или иное качество предмета. Это достигается посредством использования словосочетания типа "существительное 4- односложное прилагательное + частица дзд + неопределенное местоимение горэ", например: губгъэнышхо дэдэ гор "какая-то великая обида", к1оч1эш-хо дэдэ гор "какая-то великая сила", чъыгышхо дэдэ гор "какое-то огромное дерево", к1элэк1э дэдэ гор "какой-то очень молодой парень".

Синтаксис Т.Керашева исключительно оригинален и своеобразен. При анализе синтаксических особенностей языка писателя в диссертации рассматриваются словосочетания, простые и сложные предложения.

В произведениях автора представлены предикативные и непредикативные словосочетания; из непредикативных выделяются атрибутивные,

объектные, обстоятельственные словосочетания, из которых превалируют атрибутивные синтагмы.

Автор чаще привлекает глагольные и именные словосочетания - с главным словом - именем существительным. Адъективные и адвербиальные словосочетания встречаются у автора редко.

Для автора характерно частое использование копулятивных словосочетаний, в которых однородные, равноправные компоненты связаны сочинительной связью посредством коррелятивных союзов -рэ - -рэ или -и - -и, например: жъымрэ к1эмрэ "и стар и млад", Гулэзрэ Анцокгорэ "и Гулез и Анчок", гури псэри "и сердце и душа", ик1ак1уи ипа1уи "и бурка и шапка", чэщыми мафэми "и днем и ночью" и т.д.

По своей структуре словосочетания в произведениях Т.Керашева подразделяются на простые и сложные; сложные словосочетания в основном трехчленные, четырехчленные сложные словосочетания менее употребительны в исследуемых произведениях и почти не встречаются сложные сочетания из пяти компонентов.

Т.Керашев в равной степени использует двусоставные и односоставные, полные и неполные, синтаксически членимые и синтаксически нечленимые, распространенные простые предложения. Нераспространенные предложения употребляются редко и не свойственны языку писателя.

В произведениях автора одинаково часто функционирует и простое, к составное сказуемое. Особый интерес представляет использование составного сказуемого. В исследуемых текстах чаще представлено двухког.ш"-нентное составное сказуемое: к1уагъэу щытыгъэп "не был"; гуръйогъуаеу щыт "непонятно", сы1ук1агъэу хъугъэ "встречался", к1он фае "должен поехать", ыш1эн ылгэк1рэп "не может понять". При этом в составном сказуемом лексическое значение передается чаще деепричастием с суффиксом -зу или инфинитным глаголом с суффиксом -к, а грамматическое значение представлено вспомогательными глаголами. Для автора также характерно использование составного сказуемого, состоящего из трех и более компонентов, это индивидуализирует Т.Керашева как писателя, выделяет язык и стиль автора: фэсакъын фаеу хъущтыгъэ " приходилось следить", зыфагъэ1орыш1э аш1оигъоу пылъых "хотят подчинить", и1эфэдэу къыщыхъу фежъагъ "начало казаться, что у него есть".

Представляет определенный интерес анализ синтаксических конструкций предложений в текстах Т.Керашева. В исследуемых произведениях выделяются все типы синтаксических конструкций адыгейского языка: индефинитная, эргативная, номинативная конструкция с субъектом в именительном падеже и сказуемым, выраженным непереходным глаголом; номинативная же конструкция со сказуемым, выраженным отыменным статическим глаголом типа: Цыер куплъыгъэ "Черкеска была бордовая", не свойственна автору и почти не встречается. В произведениях

автора иногда используется инверсивная конструкция, в которой сказуемое выражено инверсивным глаголом: Абдзахэмэ пщы-оркъхэр пый джэгъ-уап1эу я1агъ (Ш.з. -8). "Князья и уорки были вечными врагами абадзе-хов".

Одной из ярких особенностей, отличающих язык Т.Керашева, является часто наблюдаемая инверсия в предложениях - прием, используемый для большей актуализации, выразительности и образности раскрываемой картины, передаваемой мысли. Автор прибегает к инверсии второстепенных членов предложения: Чэщыбгым лъэмакъэ горэм къыгъэущыгъ Ерстэм (Ш.з. -227) "В полночь какие-то шаги разбудили Ерстэма". "Ерстэм чы-жьэк1аеу дэк1оягъ псышъхъэмк1э (Ш.з. -226). "Ерстэм забрался далеко вверх по течению реки". Щэджэгъо нэмазыл му1азиным азан къызихьы-к1э сыкъек1ол1эн ащ (Ш.з.-312). "В полдень, когда муазин созовет на молитву, я подойду туда". Для Т.Керашева также свойственна частая инверсия подлежащего: Гъэш1эрэ гуапэу сыгу илъын ар (Ш.з.- 328). "Вечной радостью будет у меня в сердце оно". О уизек1уак1э икъэбар икъу фэдизэу зэхэтхыгъэ тэ (Ш.з. - 55). "О твоих походах наслышаны мы". Л1ыгъэк1э зэнэкъокъужъэу, къэрэбгъагъэр зыфэзимыгъэгъужъырэ адыгэл1мэ ащыщыгъ ар (Ш.з. - 173). "Из адыгских мужей, испытывающих себя мужеством, не прощающих себе трусость, был он". Также, хотя и редко, автор прибегает к инверсии сказуемого: Зэхихыщтыгъэ Ерстэм ятэ идауш Абдзахэ зэрэщы-1урэр зыфэдэр (Ш.з.-10). "Слышал Ерстэм, какое почтение отдавалось отцу в Абадзехии".

В исторических произведениях Т.Керашева часто наличествует осложненное предложение. Из ряда категорий, осложняющих простое предложение, особо выделяются инфинитные и присоединительные конструкции как наиболее подчеркивающие индивидуальные особенности языка писателя.

Своеобразие языка Т.Керашева проявляется и в том, что писатель часто использует предложения с ияфинитными конструкциями. Включением нескольких инфинитных образований в состав одного простого предложения создаются сложные синтаксические конструкции, характерные для автора. При этом преобладают предложения с двумя или тремя инфинит-ными конструкциями, например: -Мыщ ятыгъэкъыкъок1ык1и нэмык1, -ы1уи, Ерстэм ыгу къэк1ыжъи, къок1ып1э лъэныкъомк1э инэплъэгъу ыд-зыгъ (Ш.з. -15). "И восход солнца у них другой, вспомнил Ерстэм, и бросил взгляд на восток". А шыур апэу зелъэгъум, къежэрэм фэдэу, сакъэу къаа-лъэу ч1ып1э итыгъ (Ш.з. - 21). "Сначала, когда он увидел всадника, он стоял, не двигаясь, будто ждал его". Пшъашъэр къэмыщтахэу, пчъэ игъэчъ-ыгъэми ш1ок1и, убзэ гущъйэ дахэхэр къыпчъызэ, шым ек1ол1агъ (Ш.пшъ. - 423). "Девушка уверенно прошла за перекладины и, продолжая лепетать нежные слова, подошла к коню". В произведениях автора чаще встречают-

ся инфинитные конструкции времени, образа действия. Особенно часто использованы инфинитные конструкции со значением союза типа к1уи къы-хъыгъ "пошел и принес".

Одним из признаков осложненного предложения, подчеркивающих индивидуальность языка Т.Керашева, являются присоединительные конструкции. В произведениях автора присоединение выполняет определенные стилистические функции, оно придает тексту естественность разговорной речи, еще больше подчеркивает народные корни языка писателя. Посредством присоединения автор добивается большей информативности, эмо-ционально-экспрессивности, выразительности своих высказываний.

По составу присоединительные конструкции в исследуемых текстах делятся на две группы: а) конструкции с присоединяемой частью - словом и словосочетанием; б) конструкции с присоединяемой частью - целым предложением. В структурно-грамматическом и смысловом отношении среди первой группы можно выделить различные присоединяемые члены предложения: Ерстэм ащ зи пигъодзыжъыгъэп. Зиушъэфыгъ (Ш.З.-79). "Ер-стэм на это ничего не ответил. Замолчал". Илъэсыбэрэ шведмэ язаоу пылъ-ыгъ ар, ык1и атек1уагъ (Ш.З.-55). "Много лет он воевал со шведами, и победил". Ар зыш1эщтыр Тен к1ыб щы1э нэгъойхэр ары. Е къалмэкъых (Ш.3.-244). "Это могут сделать только ногайцы, живущие за Теном. Или калмыки". Ш1ыхъагъэм ык1ыбк1э аскэр ухъумэк1уищ 1упг,ренэу къак1у-хьэу (Ш.З.-318). "За оградой три воина стоят, постоянно прохаживаясь". При этом характерно, что присоединяемая часть связана с основным высказыванием интонационно или посредством союзов ык1и, ау, е. Примеры этой группы присоединительных конструкций встречаются чаще, они более характерны для языка Т.Керашева, чем примеры второй группы - с присоединенными предложениями: Ар зызэхехым, Ерстэм ишъыпкъэу къэ-гумэк1ыгъ. Суанд пае къэщынагъ (Щ.3.-75). "Услышав это, Ерстэм не на шутку встревожился. Встревожился за Суанд". Цуук1эй мэз тхъалгэ1уп-1эм пэмычыжъэу Цуук1эй къоджэ ц1ык1ури щысыгъ. Ерстэм зыдэс кгуад-жэр арыгъэ (Ш.З.-156). "Вблизи от священного урочища Чуучей расположился и аул Чуучей. Аул, где жил Ерстэм".

Сложные предложения у Т.Керашева в большинстве случаев состоят из двух предикативных частей, объединенных в синтаксическое целое. В исследуемых текстах используются как бессоюзные, так и союзные сложные предложения, при этом у автора превалируют бессоюзные предложения, например: Бэ темыш1эу ц1ыфхэр къызэрэугъоихэу фежъагъэх, л1ыжъ заулэ хъак1эщым къихьагъ (Ш.ппгь.-367). "Вскоре стали собираться люди, несколько стариков зашли в кунацкую". Хъаным иунашъо боу пхъашэ, сэ сшъхьэ хэслъхьанэу сыфэяхэп (Ш.з.-ЗОЗ). "Ханский указ очень строг, я не хочу лишиться головы". Пхъэ къутэ мэкъэшхор пы1ук1эу пчъэр къы1уау-тыгъ, мэзахэм къыхэмыщырэ ц1ыф ныбжьыкъу ш1уц1эхэр унэм къибэ-

нагъэх (Ш.пшъ.п.-489). "Дверь со страшным скрипом выбили, темные фигуры ворвались в дом".

Из союзных сложных предложений языку писателя более свойственны сложносочиненные предложения. Предикативные части сложносочиненного предложения у Т.Керашева связаны чаще посредством противительного союза ау или соединительной частицы -и, например: Болэтыкъо пщы к1алэм шапсыгъэмэ шъхъак1оу къарихыгъэр зыпэсырэр Гулзз зэу гу-ры1уагъзп, ау чылэм дэс ц1ыфхэр, а гущы1э шъхъак1омэ зэу гу лъати, къэзэрэгъэгубжыгъэх (Ш.пшъ.-388). "Гулез не сразу поняла меру оскорбления, нанесенного княжичем шапсугам, но весь аул был возмущен его обидными словами". Гущы1эу зэпагъэугъэр къырагъэжьэжъыгъ, ау джы гу-щы1эм нэмык1 гъэзап1э ыгъотыгъэу хъугъэ (Ш.пшъ.-362). "Прерванная беседа возобновилась, но разговор теперь принял другой оборот". Пчыхъэ мэзахэр къепсыхыгъ, къушъхъэ осэпсыри къехэу ыублагъ (Ш.З.-233). "Сгустились сумерки, и горная роса начала выпадать". Болэтыкъор т1ысып1э к1ыхъэм щет1ысэхыгъ, унэм итыгъэтэ анахъыжъхэри т1ысыгъэх (Ш.пшъ.-385). "Болотоко присел на длинную скамью, старшие из присутствующих тоже сели". Использование присоединительного союза ык1и не характерно для писателя и в функции связующего элемента предикативных частей сложносочиненного предложения встречается редко.

В заключении диссертации содержатся основные положения и выводы проведенного исследования.

Язык писателя, язык художественного произведения неотделимы от литературного языка. Литературный язык связан с появлением письменности и литературы. В становление и развитие норм адыгейского литературного языка большой вклад внесли писатели - основоположники адыгейской национальной литературы.

Для решения вопросов развития адыгейского' литературного языка важное значение имеет анализ произведений Тембота Керашева, основоположника адыгейской художественной прозы. Язык произведений автора лег в основу адыгейского литературного языка. Язык исторических произведений Т.Керашева является неотъемлемой частью общенародной речи, он развил лучшие достижения речевой культуры своего народа. Используя все богатства национального языка, его художественно-выразительные средства, автор создал также и новые формы художественного изображения, расширил возможности родного языка, обогатив его лексико-семанти-ческими инновациями.

Таким образом, язык исторических произведений Тембота Керашева - это обобщение всего наилучшего, что было в общенародном языке. Автор внес большой вклад в развитие и обогащение адыгейского литературного языка.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1. Этнографизмы в произведениях Т.Керашева // Научная конференция аспирантов и молодых научных работников. - Тбилиси: Мецниереба, 1989. - С.36-37.

2. Бытовая лексика в произведениях Т.Керашева // Региональная теоретическая конференция молодых ученых Северного Кавказа, поев. 50-летию АГПИ. - Майкоп, 1990. - С. 139.

3. Структурно-семантический анализ топонимических этнографизмов / / Молодые исследователи Адыгеи. - Майкоп, 1993. - С.87-95.

4. Топонимы в исторических произведениях Т.Керашева // Мысли об адыгских языках. Сб.статей АРИГИ. - Майкоп, 1994. - С.122-130.

5. Ономастика и взаимосвязь разных народов (на материале исторических произведений Т.Керашева) // 1 Республиканская научно-практическая конференция "Национальные традиции народов Адыгеи: генезис, сущность и проблемы воспитания". - Майкоп, 1994. - С.264-272.

6. Историзмы и архаизмы в романе Т.Керашева "Одинокий всадник" на занятиях по развитию речи учащихся // Развитие личности в процессе педагогической деятельности. Материалы ХШ научно-практической конференции вузов Юга России. - Майкоп. 1994. - С.17.

7. Язык писателя и развитие речи учащихся (на материале исторических произведений Т.Керашева) // Региональная научно-практическая конференция "Фольклорно-литературные и языковые связи как фактор развития культур народов Северного Кавказа".-Черкесск, 1994.-С.74-75.

8. Кабардинизмы в исторических произведениях Т.Керашева //Материалы научной конференции "Актуальные проблемы общего и кавказского языкознания", поев. 80-летию со дня рожд. Б.Х.Балкарова. -Нальчик, 1997. - С.62-63.

9. Место и функции прилагательных в романе Т.Керашева "Одинокий всадник" //Выпуск аспирантского сборника АТУ. - Майкоп, 1998. В производстве. - 0,5п.л.

10. Стилистическая роль лексики фауны в исторических произведениях Т.Керашева // Выпуск аспирантского сборника АТУ. - Майкоп, 1998. В производстве. - 0,5 п.л.

11. Исконно адыгская и заимствованная лексика (по историческим произведениям Т.Керашева) // Юбилейная научно-практическая конференция, поев. 100-летию со дня рожд. Д.А.Ашхамафа.-Майкоп, 1998. В производстве. -0,5п.л.