автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Языковые особенности манифестации гипертекстовой модели мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковые особенности манифестации гипертекстовой модели мира"

На правах рукописи

МАКСИМОВА Екатерина Сергеевна

ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ МАНИФЕСТАЦИИ ГИПЕРТЕКСТОВОЙ МОДЕЛИ МИРА (на материале романа Д. Галковского «Бесконечный тупик»)

Специальность 10 02 01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

"ИЩи

Ростов-на-Дону - 2009

Работа выполнена на кафедре русского языка ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Научный руководитель

доктор филологических наук, доцент

Изотова Наталья Валерьяновна

Официальные оппоненты

доктор филологических наук, доцент

Сидорова Марина Юрьевна

кандидат филологических наук, доцент

Козакова Александра Алексеевна

Ведущая организация

ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет имени ХМ Бербекова»

Защита состоится 2009 г в /Г на заседании диссертаци-

онного совета Д 212 208 09 по филологическим наукам при Южном федеральном университете по адресу 344006, г Ростов-на-Дону, ул Пушкинская, 150, факультет филологии и журналистики ЮФУ, ауд 22

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Южного федерального университета (г Ростов-на-Дону, ул Пушкинская, 148)

Автореферат разослан «/•& HQ&jhS 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета

Ф Г Самигулина

Реферируемая работа посвящена исследованию лингвистических особенностей литературного гипертекста в свете теории постмодернизма

Актуальность исследования связана с тем, что постмодернизм как тип культурной парадигмы породил ряд игровых художественных текстов, в которых особенности структуры и семантики находятся в сложных, взаимообу-словливающих отношениях С одной стороны, гипертекст воспринимается как способ видения мира, как модель мышления, с другой - гибкая открытая структура является идеальной формой представления гетерогенной информации Нелинейность, фрагментарность, способность к непредсказуемому ветвлению - все это характеризует как содержательные, так и формальные особенности постмодернистского гипертекста Объяснение этих особенностей с позиций лингвистики представляется актуальным

Объектом исследования является гипертекстовый роман литературы русского постмодернизма

Предметом исследования стали языковые особенности гипертекста, участвующие в реализации теоретических установок постмодернизма

Цель настоящей работы - выявить и описать лингвистические средства репрезентации гипертекстовой модели мира в постмодернистском тексте

Задачи исследования состоят в следующем

- рассмотреть наиболее характерные черты постмодернистских гипертекстовых произведений на примере романа Д Галковского «Бесконечный тупик»,

- показать, как основные принципы постмодернистской поэтики связаны с гипертекстовой моделью мира,

- определить на синтаксическом уровне особенности реализации принципа нелинейности, непосредственно связанного с «сетевой» природой гипертекста,

- описать специфику языкового воплощения метаповествовательности как особой приметы литературы постмодернизма,

- рассмотреть особенности реализации постмодернистского принципа пародийности, представленного многочисленными концептуальными связями романа

Основными методами работы с материалом стали общенаучный метод наблюдения, описательный метод, метод функционального анализа, направленный на выявление языковых средств, которые участвуют в репрезентации гипертекстовой модели мира

Новизна исследования заключается в том, что в работе впервые постмодернистский роман рассматривается в качестве гипертекстовой модели мира, языковые особенности репрезентации которой, в свою очередь, обусловлены спецификой структуры гипертекста как художественного игрового произведения Такие особенности постмодернистского текста, как нелинейность, ме-таповествовательность, пародийность, получают в работе лингвистическое обоснование

Выбор материала для исследования обусловлен поставленными целью и задачами Поскольку в центре внимания будут находиться те особенности постмодернистской поэтики, которые обусловлены гипертекстовой структурой произведения, в первую очередь к исследованию привлекались романы-гипертексты игровой литературы XX века Выбор текстов не случаен это произведения признанных мастеров мировой литературы (М Павича, X Кортасара, П Корнеля, И Кальвино), новаторство которых напрямую связано с эксплуатацией структурных возможностей гипертекста Особое внимание уделяется роману Д Галковского «Бесконечный тупик» как произведению изначально интерактивной природы с эксплицированной гипертекстовой разметкой и собственной «идеологически мотивированной» концепцией постмодернизма Для иллюстрации особенностей гипертекстовых произведений были проанализированы 949 примечаний, составляющих гипертекстовое пространство романа Д Галковского «Бесконечный тупик», «Исходный текст», вынесенный за рамки изданий романа, а также сопроводительные паратек-сты-руководства Д Галковского, проясняющие особенности гипертекстовой организации произведения. Методом сплошной выборки были исследованы

фрагменты текста «Бесконечного тупика», в которых так или иначе отразились особенности постмодернистской игровой поэтики

Теоретическая значимость работы состоит в том, что установлена взаимосвязь между свойствами ризоморфной структуры гипертекста и теоретическими положениями постмодернизма, обоснована обусловленность языковых особенностей репрезентации гипертекстовой модели мира постмодернистским типом культуры

Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских курсах по языку художественной литературы, по культурологии

На защиту выносятся следующие положения:

1 Лингвистические особенности гипертекстовых произведений могут быть определены с учетом «ризоморфной» модели мира, понятой в качестве аналога постмодернистской картины мира

2 Специфика неиерархической прозы, «мерцающий» синтаксис которой близок «блуждающей» точке зрения писателя-постмодерниста, позволяет достичь адекватного описания языковых особенностей постмодернистского гипертекста

3 Лингвистические особенности романа Д Галковского «Бесконечный тупик» обусловлены такими чертами художественного гипертекста, как

— нелинейность (мультилинейность),

— метаповествовательность,

— пародийность

4 Языковые особенности манифестации гипертекстовой модели мира отвечают пониманию игрового гипертекстового романа как текста, организованного по принципу «двойного кодирования»

Апробация работы. Положения и выводы исследования обсуждались на международных научных конференциях «Литература в диалоге культур-4», Ростов-на-Дону, РГУ, 2006, «XXXVI Международная филологическая конференция», Санкт-Петербург, СПбГУ, 2007, «Языковая система и речевая дея-

тельность», Ростов-на-Дону, ЮФУ, 2007, «Языковая семантика и образ мира», Казань, КГУ, 2008, «Текст филологический и библиопсихологический анализ», Таганрог, ТГПУ, 2008, «Язык Дискурс Текст», Ростов-на-Дону, ПИ ЮФУ, 2009, «Слово и текст коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты», Ростов-на-Дону, ЮФУ, 2009 Основные материалы исследований по теме диссертации отражены в 16 публикациях (общим объемом более 4 и л), одна из которых опубликована в издании, включенном в утвержденный ВАК перечень ведущих научных журналов и изданий

Структура и объем работы. Работа состоит из введения, трех глав и заключения К диссертации прилагается список использованной научной и художественной литературы, словарей и других исследованных источников

Во Введении обосновывается выбор темы, мотивируется ее актуальность и научная новизна, обозначается ее теоретическая и практическая значимость, определяются цель, задачи и методы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту

В первой главе «Теоретические основы исследования» рассматриваются различные подходы к определению гипертекста - от наиболее узких, актуализирующих «генетические» характеристики гипертекста как компьютерной технологии, до предельно обобщенных, осмысливающих гипертекст как особую модель мира В этой главе рассматриваются «технические» и философские истоки гипертекста

Генетическая связь литературного гипертекста с виртуальными компьютерными реальностями актуализирует проблему соотношения реальности и текста, важную для гуманитаристики XX века и одну из центральных в теории постмодернизма Тотальная текстуализация реальности, проявившаяся в постмодернистском постулате «мир как текст», размывание границ между текстом и реальностью, связанное с компьютерными технологиями (синдром «жизни в сети»), проблема гиперреальности, интерес XX века к измененным состояниям сознания - все это потребовало новых форм освоения в художественной литературе На смену традиционному книжному тексту как атрибуту классической «древовидной» культурной парадигмы пришел текст-ризома,

принципиально нелинейный, ставший моделью неклассической культуры «корневищного типа» (термин Ж Делеза и Ф Гваттари)

Нелинейность гипертекста и связанная с этим множественность (путей чтения, «версий», интерпретаций и т д) отвечает особенностям постмодернистского сознания Плюралистичности постмодернистской картины мира соответствует многократно ветвящаяся система гиперссылок, игровому началу - усложненная организация гипертекста в расчете на заинтересованного читателя Текст, устроенный таким образом, что он может трансформироваться в целую систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и множество текстов, уходит от тотальности и предзаданности линейного письма, что также коррелирует с постмодернистской тенденцией ухода от лого-центризма Система гиперссылок - это транскрипция движения ассоциаций, которая гарантирует пространственную и временную обратимость, характерную для постмодернистской картины мира с ее интересом к серийному мышлению, пограничным состояниям сознания и мифологичности Взгляд на гиперссылку как «визуализированную аллюзию» (по М Визелю) обычного текста позволяет рассматривать гипертекст как идеальную форму интертекстуального романа

Гипертекст становится своеобразной текстовой проекцией постмодернистской картины мира Множественность, фрагментарность, «рассыпан-ность» характеризуют и постмодернистское знание, и гипертекстовые структуры Оказавшись инструментом, адекватным теоретическим и эстетическим запросам постмодерна (в определенном смысле - их порождением), гипертекст из смелой научной идеи превратился в востребованную технологию и популярный тип игрового художественного текста

Кроме того, гипертекст - это своего рода веха в теоретическом осмыслении текстовых категорий Гипертекст отчетливо обозначил отступление от многовековой «книжной» традиции, закрепив опыт высокого модернизма, поставившего под сомнение фундаментальные принципы связности текста

Во второй главе «Лингвистическое своеобразие романа Д. Гал-ковского "Бесконечный тупик"» языковые особенности гипертекстового романа русского постмодернизма описываются в связи со спецификой «неие-

рархической» прозы Здесь же рассматривается своеобразие гипертекста Д Галковского как метаповествовательного произведения, что на синтаксическом уровне обозначается конструкциями, маркирующими «зону присутствия» автора

В параграфе 2.1. «"Мерцающий" синтаксис художественной литературы как знак "ризоморфной" парадигмы культуры» языковые особенности художественного произведения рассматриваются в соотношении с типом господствующей культурной парадигмы «Мерцающий» синтаксис актуализирующей прозы описывается в связи с особенностями неклассической эстетики, как знак «ризоморфной» парадигмы культуры Актуализирующая проза игнорирует линейную логику традиционного синтаксиса, уходит от привычных отношений центра и периферии, четкого начала и конца, адекватно реализуя постмодернистский интерес к аструктурности и децентрации Кроме того, принципам «монтажности», «цитатности» и «разнокалиберное™» мира-текста соответствует важная роль интертекста в романе

В параграфе 2.2. «Нелинейность как признак гипертекстовой модели мира» особенности «разветвленной» структуры и невозможность единственного (линейного) прочтения гипертекста связываются с постмодернистским отказом от авторитарности и иерархии Нелинейность, фрагментарность, ассоциативный принцип «связывания» примечаний «Бесконечного тупика» гарантируют констатацию «мозаичности» гипертекстовой модели мира На лингвистическом уровне «разомкнутость», фрагментарность структуры гипертекста усиливается за счет использования присоединительных конструкций в тексте «Бесконечного тупика»

В подпараграфе 2.2.1. «Присоединение как синтаксическое средство реализации нелинейности» рассматриваются особенности структуры и семантики присоединительных конструкций в романе Д Галковского Под присоединением понимается широкий круг синтаксических явлений, отвечающих логике «нанизывания» смыслов (при этом конструкции, формально совпадающие с парцеллированными, рассматриваются как частный случай присоединения) Специфика нелинейного произведения позволяет использо-

вать присоединение таким образом, что оно выступает одновременно как средство «слияния» и средство «расчленения» текста За счет присоединения, с одной стороны, обеспечивается «разрастание» примечаний внутри текста «Бесконечного тупика», а с другой - усиливаются «разрывы» между фрагментами, создается эффект внезапного «погружения» в текст романа

В подпараграфе 2.2.1.1. «Структурные особенности присоединительных конструкций в гипертексте романа "Бесконечный тупик"» конструкция присоединения рассматривается с точки зрения ее «расположения» в гипертексте Присоединение в «Бесконечном тупике» представлено трояко присоединительная конструкция функционирует на уровне отдельно взятого примечания (внутри каждого из 949 примечаний), на уровне текста романа (между примечаниями гипертекста, когда начало одного фрагмента -это присоединяемая часть конструкции, присоединяющая часть которой - финал другого примечания), на уровне двух различных текстов (примечание «Бесконечного тупика» содержит присоединяемую часть конструкции «Исходного текста»)

Невозможность линейного прочтения текста обеспечивается в первую очередь фрагментарностью, которая возникает вследствие использования присоединительных конструкций на уровне двух разных произведений Так, «Исходный текст» «Бесконечного тупика» содержит присоединяющую часть конструкции, а непосредственно «Бесконечный тупик», являющийся корпусом примечаний к основному тексту, включает присоединяемый компонент конструкции «То есть "зло"-это добро, а "добро" - зло», - так начинается 5-ое примечание «Бесконечного тупика» Это примечание первого порядка, которое комментирует предложение «Язык, где смещены сами понятия добра и зла» «Исходного текста» (Д Галковский) При этом сам «Исходный текст» вынесен за рамки гипертекста, так что актуализировать обратную ссылку не представляется возможным В результате фрагмент «Бесконечного тупика» начинается с присоединяемой части в условиях невозможности восстановления контекста усиливается ощущение «отсутствия всяких начал», свойственное постмодернистскому мировосприятию

Обратные ссылки поддаются актуализации в том случае, когда присоединительная конструкция функционирует на уровне текста романа между отдельными примечаниями Финал одного примечания является присоединяющей частью конструкции, а начало другого примечания (к которому читатель обращается, открывая гиперссылку) - это присоединяемая часть «А также его опасная непродуманность, легкомыслие», — так начинается 55-ое примечание «Бесконечного тупика» По отношению к «Исходному тексту» -это примечание второго порядка, т е «примечание к примечанию» № 40 «Бесконечного тупика» «Меня всегда пугала пространственная сложность материального мира» (Д Галковский) Это наиболее интересный вид присоединения с точки зрения структурной организации «Бесконечного тупика» он связан одновременно с явлением фрагментарности (на уровне отдельного примечания) и с «тенденцией к слиянию» (на уровне гипертекста) Кроме того, именно эти конструкции подчеркивают игровой характер произведения, рассчитанного на читателя, который воспользуется обратимостью текста

В подпараграфе 2.2.1.2. «Семантические особенности присоединительных конструкций в гипертексте романа "Бесконечный тупик"» все случаи присоединения в романе классифицируются по двум направлениям присоединение с семантикой расширения информации и присоединение с семантикой амбивалентности

Присоединительные конструкции с семантикой расширения информации отвечают ассоциативной логике «нанизывания» смыслов, а также работают на важную для постмодернизма идею неразличения центра и периферии Каждый элемент конструкции самодостаточен, находится вне иерархических отношений Развертывание присоединительной цепочки осуществляется прихотливой логикой ассоциации Важный для игрового гипертекста эффект «кружения» мысли вокруг одного предмета усиливают присоединительные конструкции с повтором в тексте «Бесконечного тупика» По сути, повтор -это внутритекстовый аналог развертывания гиперссылки текст развивается не логически-линейно, а ассоциативно, создается ощущение «подхвата» мысли Присоединительные конструкции с семантикой расширения способствуют

уточнению, акцентированию значений, ритмической и стилистической экспрессии текста, ориентированного на изображение самого процесса письма

При этом специфика «Бесконечного тупика» как нелинейного игрового романа связана с использованием присоединительных конструкций с семантикой амбивалентности Семантика такой конструкции не только соответствует резкому «скачку» ассоциативного движения мысли, но также может рассматриваться как преломление принципа «двойного кодирования», характеризующего постмодернистскую поэтику в целом

Присоединяемая часть конструкции выступает, как правило, в качестве существенной корректировки смысла «Сипягина "поправили" через полтора года Из револьвера» (Д Галковский) В подобных случаях экспрессивная ценность присоединительной конструкции связана с эффектом «обманутого ожидания» предполагалось, что «министра внутренних дел Сипягина» «поправят» в ходе культурной дискуссии, но получилось иначе Неожиданное разрешение сюжетной коллизии подкреплено на уровне синтаксической конструкции Этой же логикой можно объяснить отношения между частями присоединительной конструкции в 185-ом примечании «Абсочютно творческая нация Где даже полная бездарность - "созидает" » (Д Галковский) Присоединяемая часть дискредитирует семантику присоединяющей В результате вполне оптимистичное определение звучит как приговор Становится понятно, на каких основаниях наречие меры и степени «абсолютно» соседствует с не допускающим градации качества прилагательным под «абсолютным» подразумевается «ничтожное»

Таким образом, особая роль в поэтике постмодернистского игрового романа, отвечающего принципу «двойного кодирования», отводится присоединительным конструкциям с семантикой амбивалентности Семантика присоединяемого элемента в таких конструкциях способствует существенному переосмыслению или полному отрицанию значения присоединяющей части Эти присоединительные конструкции имеют особую важность с точки зрения представления постмодернистской картины мира, в основе которой лежит логика амбивалентности, пародийности и многозначности

В параграфе 2.3. «Метаповеетвование в постмодернистском романе как "зона присутствия" автора» метаповеетвование, нацеленное на размывание границ текста и реальности, рассматривается как одна из характерных черт игровой поэтики постмодернистских произведений

В подпараграфе 2.3.1. «Маркеры авторского присутствия в романе "Бесконечный тупик"» особенности гипертекста описываются в связи со спецификой метаповествовательного произведения, что на уровне организации текста проявляется в намеренном обнажении используемых приемов, комментировании структурных и повествовательных возможностей, в бесконечной рефлексии над самим процессом письма Моделирование позиции автора осуществляется с помощью имитации живого, неформального общения воображаемые диалоги с читателем, поиски нужного слова, автокомментарии, самоперебивы, уточняющие вопросы обыгрывают подвижность границ оппозиции «текст-реальность» в духе эстетики высокого модернизма Имитация спонтанности письма, необходимая для обозначения «хаосмоса» мира и безнадежности попыток «зафиксировать» мысль на одном предмете, определяет стилистические особенности романа как образца постмодернистской ме-тапрозы

«Спонтанность» изложения, имитирующая сам процесс создания литературного произведения, конструирует в тексте особый хронотоп «изнанки» литературы («здесь» и «сейчас»), где время автора совпадает с временем читателя (маркеры этого единого для автора и читателя «времени-пространства» «еще», «сейчас», «здесь», «тут») «Тема "разбитой вазы" получит сейчас свое продолжение на примере личного опыта» (Д Галковский), «Здесь проведем на кривом кульмане еще черточку» (Д Галковский), «Какой тут пример привести7 Просто глаза разбегаются Какого русского писателя ни возьми, везде допросы, допросы, допросы» (Д Галковский)

Весь «Бесконечный тупик» - это «роман в сносках», написанный «на полях» Примечания первого порядка написаны «на полях» «Исходного текста», остальные - «на полях» других примечаний Но в тексте романа есть еще один пласт примечаний, которые не развернуты в гиперссылки, но напрямую связаны с метатекстовой природой романа Это комментарии повествователя,

помещенные в скобки Парентеза в этом случае не только создает эффект спонтанности (за счет нарушения привычной контактности), но и способствует качественному «расширению» текста (литературоведческий комментарий обеспечивает новый уровень прочтения)

С точки зрения традиционной организации текста, скобки - это маркер «второстепенного», «зона» комментирования Эти маргинальные функции текста эксплуатирует игровая поэтика Текст «в скобках» «Бесконечного тупика» - это дополнительный пародийный пласт романа, обнаруживающий голос автора-повествователя Это и «заметки на полях», вынесенные в текст романа вместе с текстом, на котором они «паразитируют», и дополнительный филологический комментарий текста, с помощью которого любые события рассматриваются как набор литературных ходов, приемов, штампов

Весь текст в скобках можно прочитать как «мотивный анализ» романа любое описанное в тексте событие получает соответствующий комментарий филолога «на полях», т е в скобках Жизнь становится комментарием к тексту, а литература оказывается реальнее реальности В результате «мир текста» комментирует «текст мира» (жизнь АП Чехова прогнозируют его рассказы, похороны М Е Салтыкова-Щедрина «разыгрываются» по сценарию басни И А Крылова), события, изображаемые как реальные, описываются в виде набора литературных тем и сюжетов «И мне надо его спасать (вообще, тема "спасения" — одна из основных в моем дорассудочном периоде) Я специально плакач» (Д Галковский)

Постмодернистский уход от иерархичности и связанное с этим неразличение центра и периферии (признание «разнокалиберное™» мира) соотносимы с пониманием метатекста как экспликатора «изнанки» литературы Повествование превращается в серию «попыток письма», установка на имитацию спонтанности высказывания создает впечатление «роения мыслей» вокруг одного предмета Важную роль в создании этого эффекта играют отглагольные существительные, выступающие в качестве «филологического предохранителя» «рассыпающейся» гипертекстовой модели мира в тексте «Бесконечного тупика»

В подпараграфе 2.3.2. «Отглагольные существительные как лингвистическое средство "фиксации" "рассыпающейся" постмодернистской картины мира» рассматриваются дополнительные средства создания мета-текста В метаповествовательном романе невозможность «сосредоточиться и начать писать», «выхватить» среди роящихся в сознании одну мысль и сделать ее предметом описания как раз и становится предметом описания «Мысль работает четко, аккуратно следует за написанным, но что-то параллельно летит, недоумевает Связано ли это с собственно "думанием"? Да, и очень тесно» (Д Галковский) Отглагольные существительные позволяют «приостановить» разбегание смыслов, показать динамику через статику Существительное «думание» указывает на непрерывный процесс и при этом обозначает его как субстанцию Сам процесс постмодернистского письма Д Галковский определяет как «оправдывание», «осаждение умонеохватной идеи», «загораживание стилем от реальности», «интимничание» Процесс чтения — это «прозревание баланса истин», «постепенное догадывание об общем замысле», «чисто интуитивное "шарахание"» (Д Галковский)

Несовершенный вид глагола позволяет передать семантику повторяемости, «тупиковости» действия, недостижимости результата, так как сам процесс и есть результат Пользуясь терминологией теоретиков постмодернизма, можно сказать, что «оправдание» способно стать объектом описания, а «оправдывание» - только письма-фиксации Окказиональное существительное «оправдывание», образованное от глагола несовершенного вида «оправдываться», усиливает семантику незавершенности, точнее принципиальной невозможности достижения желаемого результата в виде «оправдания», указывает на мизерную роль субъекта действия, низводит само действие до частного проявления «национального рока», который, по Д Галковскому, и есть «бесконечный тупик» «Оправдывание» — это бесконечный процесс, сизифов труд писателя, дописывающего и переписывающего нескончаемый русский палимпсест

Форма окказионализма фактически вступает в конфликт с семантикой производящей основы Если рассматривать видовую пару глаголов «прозреть - прозревать», то по нормам русского языка существительное образуется от

глагола совершенного вида Существительное «прозрение», как и глагол «прозреть», обладает семантикой завершенности необратимого процесса «перехода из одного состояния в другое» (в прямом значении был слепым, а стал зрячим, в переносном не понимал чего-то, а потом понял) Существительное образовано от глагола со значением однократного действия, и его семантика предполагает необратимость результата, «прозрение» связано с коренной ломкой картины мира и случается с человеком ограниченное количество раз «Прозревание» же указывает на некий аморфный процесс, запрограммированный на повторяемость, но также связанный с ментальным «переворотом» Семантика несовершенного вида глагола, актуализированная в окказиональном существительном «прозревание», работает на общую идею романа, представляет действие как «бесконечный тупик», порочную повторяемость, дурную бесконечность «Цементирующий» элемент статики, гарантированный именем существительным, позволяет осуществить «фиксацию» ассоциаций постмодернистского сознания Размытость, полутона, безопор-ность, характеризующие постмодернистский тип мышления, нуждаются в подобном «филологическом предохранителе», связывающем ассоциативный полет, но передающем при этом «ощущение зыбкости»

Таким образом, нелинейность гипертекста, коррелирующая с постмодернистской идеей множественности (смыслов, миров и т д), делает фрагментарность произведения принципиальным условием его существования, способствует размыванию традиционной оппозиции «автор-читатель» Синтаксические средства реализации принципа нелинейности определяются характером прозы актуализирующего типа, соответствующей постмодерну как «ризо-морфной» парадигме культуры, а специфика метаповествования в постмодернистском романе связана с лингвистическими особенностями моделирования позиции автора-постмодерниста

Третья глава «Особенности репрезентации интертекста русской литературы в гипертексте романа Д. Галковского "Бесконечный тупик"»

посвящена выявлению специфики постмодернистской пародии в гипертекстовом произведении, обусловливающей особенности репрезентации интертекста русской литературы в романе

В параграфе 3.1. «Роль постмодернистской пародии в организации интертекста русской литературы в романе Д. Галковского "Бесконечный тупик"» гипертекст рассматривается как постмодернистская форма сохранения традиции глобальный интертекст русской литературы ветвится по многочисленным примечаниям «Бесконечного тупика» в виде пародируемых претекстов Структурные возможности романа позволяют рассмотреть одно явление с разных сторон - дублирование как важная черта игровой поэтики обретает формальную легитимизацию в гипертексте При этом пародийность как презумпция «вторичности» постмодернистской культуры вписывается в оригинальную концепцию «оборачиваемости» русской литературы Д Галковского Постмодернистская интерпретация теории интертекстуальности как бесконечной, лишенной смысла амплификации, «орущего общего места», пустоты, тупика дает название всему роману Отказ от предзаданности и закрытости в пользу множественности и непредсказуемости связан не только с теоретической установкой постмодерна, но и со свойствами самого «материала» дискредитация логоцентризма, по логике Д Галковского, осуществляется не только сознанием постмодерна, но и всей русской культурой

В параграфе 3.2. «Особенности репрезентации концепта "дурак" в гипертексте романа Д. Галковского "Бесконечный тупик"» пародийностью, понятой как соотношение произведения с многочисленными претекста-ми, объясняются особенности репрезентации одного из центральных для русской культуры концептов (концепт «дурак») в тексте романа «Бесконечный тупик» При этом гипертекст, запрограммированный на множественность прочтений, становится адекватной формой для репрезентации амбивалентного концепта Обращение к концепту «дурак» мотивировано двояко интересом литературы XX века к «измененным состояниям сознания» и презумпцией «иррациональности» русского человека, созвучной «национальной» интерпретации теории постмодернизма Д Галковского Структурные возможности гипертекста позволяют осуществить характеризующее постмодернистскую картину мира «смешение языков и стилей» В результате особенности репрезентации концепта «дурак» в гипертексте позволяют собрать воедино различ-

ные смыслы от бытового до сакрального В тексте романа реализуется постмодернистская установка на сохранение «версий» («дурак» в советском и историческом дискурсах, в дискурсе высокой литературы), что обеспечивает множественность прочтений и интерпретаций

Гипертекст становится проекцией идеи «соположения дискурсов» (термин И С Скоропановой) в постмодернистской картине мира В результате в романе «Бесконечный тупик» реализуется постмодернистская трактовка «концепта» как симулякра, референция которого переносится в текст и зависит от конкретного контекста В качестве таких «контекстов» в романе рассматриваются советский, исторический дискурсы и дискурс высокой литературы (многочисленные претексты классической русской литературы и литературной критики), обусловливающие специфику репрезентации концепта «дурак»

В каждом из дискурсов выделяются ведущие жанры в советском - допрос, представленный хармсовским претекстом и диалогами-дознаниями героев Ф М Достоевского, в историческом - фальсифицированные документы и идеологически «правильные» статьи энциклопедий, пародирующие постмодернистское «сомнение в метанаррациях», в дискурсе высокой литературы -классический русский роман, превращающийся в ходе комментирования-деконструкции в бесконечный постмодернистский палимпсест

Соположение дискурсов дает возможность прокомментировать любое событие на разных уровнях Так, актуализируя ссылки определенным образом, мы можем прочитать «историю безумия» отдельно взятого государства и попытки «выучить и вылечить» советского школьника Одинокова Показательно, что семантика имени этого «автора-персонажа» продолжает «дурацкую» традицию положительно-прекрасных «идиотов» ФМ Достоевского (идиот как одинокий, «частный» человек) Если актуализировать другие ссылки, проложить другую «дорожку», то бытовое событие может быть прокомментировано на историческом или философском уровне Корни конкретной «дурацкой» ситуации можно найти в кипучей деятельности величайших дураков истории и в прорицаниях гениальных русских юродивых

Гипертекстовая модель мира фрагментарна, она не имеет единства описания и предлагает множество истин Это подвижная модель мира, и амбивалентный концепт «дурак» может идеально проявить свою полярность дурак может обернуться умным, а умный может оказаться в дураках Исторический дискурс и дискурс высокой литературы можно назвать метадискурсами по отношению к дискурсу советскому здесь обнаруживается социальное, историческое, литературное и философское объяснение конкретного советского «дурака» Одинокова Если проводить аналогии с классификацией В В Колесова (простак - искажение в мысли, дурак - в деле, юродивый - в слове) (Ко-лесов 2004), то соположение дискурсов в «Бесконечном тупике» дает возможность показать все три стороны «дурака»

В подпараграфе 3.2.2.1. «Особенности репрезентации концепта "дурак" в советском дискурсе "Бесконечного тупика"» центральный признак концепта «дурак» — «отклонение от нормы» - представлен как отклонение в области мысли

«Дурак» в советском дискурсе - это искажение в мысли-сознании Русское сознание, по Д Галковскому, изначально иррациональное, со свойственной ему «динамикой рассыпания», русский по определению «неспособен к логически упорядоченному мышлению» (Д Галковский) Советская идеология диаметрально противоположна «исходным данным» это торжество рационализации и «материализации», стремление к усредненности и нивелированию всяких различий Советский дискурс - это мир перевернутых отношений, антимир Дурак - норма в системе координат перевернутого мира

По мысли писателя, «рационализация» на этой почве превращается в «одурачивание», «зомбификацию» Советский антимир, каким он представлен в романе, - это мир, где всех «учат и лечат», в результате чего все одуревают и умирают Так, «одуревает от водки» отец Одинокова, умирает дядя, которого до смерти «залечили» в советской больнице Это абсурдный мир, мир антифизиса, где прививается любовь к «очень вкусному» скисшему молоку и вареному луку на случай «если в стране голод»

По логике «Бесконечного тупика», позиционно в координатах антимира дурак находится наверху, умный - внизу Начальник-дурак, учитель-дурак,

врач-дурак и т д - такова, согласно Д Галковскому, реализация лозунга «Кто был никем, тот станет всем» В результате именно «дурак» задает «интеллектуальную» планку, до которой «умному» приходится опуститься

Господствующая идеология описана Д Галковским в «психиатрических» терминах «больное сознание», «бред», «шизофрения» «Дурак» в советском дискурсе предстает предельно «материально», в духе булгаковских фантасмагорий с отрыванием голов и «прозаседавшихся» чиновников В В Маяковского Особая роль в репрезентации концепта «дурак» в советском дискурсе отведена семантеме «идиот»

По Д Галковскому, «идиот» - это «высший сорт» советского человека Сама «идиотическая идеология» «прививается» на физиологическом уровне советское образование становится расшатыванием психического здоровья, «навязыванием невроза» (в координатах антимира - это, напротив, гармонизация, терапия) «Да наша школа, я думаю, каждый год сотни тысяч психически неполноценных людей в жизнь выпускает Математикой занимаешься? — Негармонично' Пускай рисует А этот, что, рисует ? - В математику его Или еще лучше - пускай в мячик играет Главное, чтоб гармонично» (Д Галковский) Д Галковский подчеркивает нездоровую, танатоидальную подоплеку большевистской идеологии, указывая на важную роль «мортального сюжета» в советской мифологии, рассуждая о символике «мумификации Ленина», отмечая «колоссальное значение» похорон в официальной государственной жизни

Таким образом, «дурак» в советском дискурсе предстает как отклонение от нормы в мысли-сознании со знаком минус, как отклонение от психической нормы, как не-здоровье, как диагноз Концепт вербализуется терминами «фи-зиса» («диагноз», «шизофрения», «бред») - это уровень материальных, физических, бытовых смыслов

В подпараграфе 3.2.2.2. «Особенности репрезентации концепта "дурак" в историческом дискурсе "Бесконечного тупика"» рассматривается «отклонение от нормы» «дурака», проявляющееся в «деле» «Дурак» действует не так, как все (а точнее, хоть как-то действует) и оказывается в позиции умного Историю, по мысли Д Галковского, делают дураки, потому что это

вообще единственная действующая сила русских Это «отклонение» со знаком плюс «Дурак» русской истории предстает как Иван-дурак, воплощающий особую сказочную стратегию, основанную не на постулатах практического разума, но на поиске сиюминутных решений, которые, несмотря на противоречие здравому смыслу, оказываются успешными

«Дурак» в этом контексте - это особый деятельный «русский ум», внутри культуры не встречающий одобрения «Русские — самый бездеятельный народ Чем умнее европеец, тем он активнее, деятельнее У русских "делание" - синоним глупости» (Д Галковский) Дурак - это «отсутствие ума» как западного рацио, но понимание ситуации, действие без «просчитывания» каких-либо ходов Происходит обратная проекция если предприимчивость -это «чужое» для русского, отмеченное негативной оценкой (активность - это признак «малоумия»), то дурак - это единственный, кто способен действовать вопреки генетической пассивности русского «Умный» живет в собственном иллюзорном мире, а попадая в мир реальный (в исторический контекст), оказывается «слишком прав» и замещает позицию дурака

Хронотопом Ивана-дурака живет вся русская история, по Д Галковско-му, совершенно бессмысленная Это авантюрно-бытовой хронотоп (в терминологии М М Бахтина), в котором событие развивается внутри серии, а серии между собой никак не связаны Нет смысла говорить об «уроках истории», ведь «абсолютная бессмысленность русского человека приводит к очень сильной воспроизводимости ситуации» (Д Галковский) Каждый раз будет появляться новый Иван-дурак и предлагать новое нетривиальное и чисто интуитивное решение В результате у русской истории нет смысла, а у «умного» русского - цели, мотивации и практического выхода ума

Таким образом, «дурак русской истории» предстает как деятельный, имеющий смысл (в отличие от умного), социально реализованный Дурак предстает как отклонение от нормы в деле со знаком плюс Это сильная социальная роль При этом авторская интерпретация архетипического образа Иванушки-дурачка (как злого представителя злой силы) не противоречит его позитивной оценке Иванушка-дурачок, действующий бездумно и «без-умно», -это единственно возможная и успешная модель поведения русского

В подпараграфе 3.2.2.3. «Особенности репрезентации концепта "дурак" в дискурсе высокой литературы "Бесконечного тупика"» рассматривается сакральный смысл концепта «дурак» Если в двух предыдущих дискурсах концепт «дурак» выявлялся в оппозиции «здоровый - нездоровый» (дурак как «человек с диагнозом») и «целесообразный - бесцельный» (дурак - имеющий смысл и цель), то в дискурсе классической литературы «дурак» рассматривается как коррелят гения-святости Центральный признак - «отклонение от нормы» в первом случае проявляется в мысли-сознании со знаком минус («пустая голова», «идиот», «безголовый»), во втором - в деле со знаком плюс (дурак - тот, кто действует) В дискурсе высокой литературы «отклонение от нормы» происходит в слове

По мысли Д Галковского, русское слово обладает мощной креативностью (все сказанное превращается в действительность), а также способностью «оборачиваться» (все сказанное-написанное действительно «выходит» в реальность, но в искаженном и неузнаваемом виде) С одной стороны, этот взгляд на русское слово (на его «высокий вариант» в виде русской классической литературы) соответствует хрестоматийной истине о том, что русская литература в XIX веке заменила искусство, философию, общественную трибуну и действительно мощно воздействовала на реальность С другой — теория креативного слова - это переосмысление положения постмодерна о размывании границ текста и реальности

За репрезентацию бытийного уровня концепта «дурак» отвечает семантема «юродивый» Дурак-юродивый - это «отклонение от нормы» в слове со знаком плюс Русские гении, по мысли Д Галковского, - это юродивые, прозревающие истины Юродивый «творит» словом, материализует нематериальное, т е совершает чудо С этим связана сакрализация юродивого

Представление сакрального смысла концепта в дискурсе высокой литературы связано с тем, что «дурак» здесь выступает как инверсия ума, но не ума-умствования, сухого и рассудочного, а одухотворенного ума (латинская этимология «гения» - «дух»), в том значении, в котором слово «ум» было зафиксировано с XI в в старославянском и древнерусском языках, где означало

«некоторый симбиоз ума, души и сердца», т е ум понимался как «часть духа» (Срезневский 1958)

Именно зрячий ум, способность «прозреть» истину отличает дурака-юродивого от Иванушки-дурачка Это подчеркивает важную роль интуиции в познании для русского человека у русского писателя есть «третий глаз» - он не только «ведает» (знает истину), но и «видит» (прозревает истину) «Удивительно, как точно понимал Достоевский суть национальной психологии У него ведь не было никакой определенной концепции, "теории" Просто он ВИДЕЛ» (Д Галковский)

Юродство предстает в русской культуре как «самоизвольное мученичество» (А М Панченко) Русский гений - это юродивый, гений, отказавшийся от своей гениальности, гений-ничтожество Это свойственный русской культуре апофатический вариант поиска истины, познания явления через его противоположность (чтобы стать лучше, нужно страдать, чтобы стать выше -принизиться) «Манихейская» сущность юродства приводит к тому, что русский гений, как и всякий русский вообще, полярен По шкале самоидентификации юродивый колеблется от ничтожества до гениальности Отсюда чертовщина и сумасшедшие Н В Гоголя, эпилептики и идиоты Ф М Достоевского, юродство А П Чехова и Л Н Толстого

Юродивый действует «от противного» Язык юродивого - это молчание, косноязычие, «словеса мутна» Молчание - это язык русских гениев, косноязычие, немота, бормотание - это и есть смысл «великой русской литературы» «"Шинель" я прочел лет в 9-10 И вполне понял и осмыслил там только одну бессмысленную фразу Акакия Акакиевича "Вы это, того этого не того это"», - содержание «Шинели» для повествователя сводится к «того этого», а содержание чеховского «Вишневого сада» - к лопахинскому «ме-е-е» Это дань формальной традиции (пародия на рассуждения Б Эйхенбаума о гоголевской «Шинели») и постмодернистская борьба с трактовкой произведений в духе реальной критики «Шинель» Н В Гоголя - это повесть не о «маленьком человеке», а «Вишневый сад» А П Чехова - не трагедия «угасания дворянских гнезд», это - «бормотание» юродивых, слово не о быте, не о соци-

ально-исторических условиях, но о бытии Слово в вечности и слово о вечном (о страхе, о любви)

Дурак-юродивый - это коррелят гения обратная сторона русской традиции сакрализации поэта («Поэт в России больше, чем поэт») Слово гения делает его святым (провидцем) и намечает единственный русский путь к постижению истинного знания (нерационального, знания-знахарства, знания как прозрения, интуиции) Центральный признак концепта «дурак» («отклонение от нормы») представлен в дискурсе высокой литературы как «отклонение от нормы» в слове со знаком плюс

В результате «дурак» в тексте «Бесконечного тупика» показан на бытовом уровне (на уровне физиса), на социальном (как социальная роль) и на уровне бытийном (сакральный смысл концепта) Гипертекстовая форма романа, ориентированная на возможность множественного прочтения, адекватна особенностям репрезентации амбивалентного концепта, меняющего свои аксиологические характеристики на противоположные

Таким образом, языковые особенности репрезентации гипертекстовой модели мира в романе Д Галковского «Бесконечный тупик», с одной стороны, отвечают основным принципам игровой поэтики постмодерна, в частности, принципу амбивалентности (многоуровневость, установка на сохранение «версий»), а с другой - вытекают из структурных особенностей самого текста, организованного по принципу комментариев и ссылок в гипертекст

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования и формулируются выводы, которые можно свести к следующему

Особенности манифестации гипертекстовой модели мира в контексте основных положений теории постмодернизма могут быть описаны на лингвистическом уровне в связи со спецификой «неиерархической» прозы

Гипертекстовая модель мира, понятая как аналог постмодернистской картины мира, на лингвистическом уровне коррелирует с явлением присоединения, выступающим одновременно как средство «слияния» и средство «расчленения» текста Децентрация и нелинейность, свойственные «ризоморф-

ной» модели мира, проявляются в нарушении основных принципов связности текста

Принцип нелинейности, связанный с «сетевой» природой гипертекста и изначально выступающий как формальная характеристика, приобретает в романе идеологическую мотивированность Конструкции присоединения, функционирующие на уровне «корпуса примечаний» «Бесконечного тупика» (когда начало одного примечания - это присоединяемая часть конструкции, присоединяющую часть которой содержит другое примечание) гарантируют «обратимость» гипертекста, а значит «подвижность» гипертекстовой модели мира, коррелирующую с идеей креативного «хаосмоса» постмодерна

Особенности романа «Бесконечный тупик» как метаповествовательного произведения определяются синтаксическими конструкциями, маркирующими «зону присутствия» автора Децентрация, свойственная постмодернистской картине мира, проявляется в расшатывании повествовательных структур, размывании оппозиции «автор-читатель», в смещении акцентов в сторону «периферии» текста

Спецификой постмодернистской пародии обусловлены языковые особенности репрезентации интертекста русской литературы в гипертексте романа, а также особенности представления культурно-значимого концепта В гипертексте романа реализуется постмодернистская установка на сохранение «версий», что обеспечивает поливариантность прочтений и интерпретаций и приближает читателя к постижению множественности истин

Языковые особенности репрезентации гипертекстовой модели мира в романе Д Галковского «Бесконечный тупик» отвечают основным принципам игровой поэтики, важное место в которой занимает принцип «двойного кодирования» Конструкции присоединения с семантикой амбивалентности, особенности репрезентации амбивалентного концепта «дурак» в гипертексте романа имеют особую важность с точки зрения представления постмодернистской картины мира, в основе которой лежит логика многозначности

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

1 Максимова Е С «Национальная» интерпретация теории постмодернизма в романе Д Галковского «Бесконечный тупик» // Известия высших учебных заведений Северо-Кавказский регион Общественные науки - Ростов-н/Д, 2009 - 0,4 п л

2 Максимова Е С Гипертекст как явление постмодернизма // Материалы недели науки-2005 - Ростов-н/Д, 2005 - 0,1 п л

3 Максимова Е С Гипертекст в литературе XX века // Концептуальные проблемы литературы художественная когнитивность Материалы международной научной конференции - Ростов-н/Д, 2006 -0,1 п л

4 Максимова Е С Стилистические особенности манипулятивной речи // Русский язык и русская речь в XXI веке проблемы и перспективы Материалы международной научно-практической конференции -Ижевск,2006 -0,1 пл

5 Максимова Е С Интертекст русской литературы в гипертексте романа Д Галковского «Бесконечный тупик» // Литература в диалоге культур - 4 Материалы международной научной конференции -Ростов-н/Д, 2006 - 0,3 п л

6 Максимова Е С Синтаксические особенности диалогов с внутренней речью в поздней романной прозе Ф М Достоевского// Русский синтаксис в лингвистике третьего тысячелетия Материалы международной конференции - Воронеж, 2006 - 0,3 п л

7 Максимова Е С Нелинейное письмо особенности структуры гипертекстовых произведений // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии Межвузовский сборник научных статей Вып 1 - Тамбов, 2006 - 0,2 п л

8 Максимова Е С Амбивалентность как знак «расколотого сознания» в романах Ф М Достоевского // Доклады молодых исследователей - Ростов-н/Д, 2006 - 0, 3 п л

9 Максимова Е С Теория постмодернизма и практика гипертекста роман Д Галковского «Бесконечный тупик» // Доклады молодых исследователей - Ростов-н/Д, 2006 - 0, 3 п л

10 Максимова Е С Адресат в условиях языковой агрессии // Человек в информационном пространстве Межвузовский сборник научных трудов Вып 5 - Ярославль, 2006 - 0,1 п л

11 Максимова Е С Трансляция национальных гипертекстов как реализация межкультурной функции перевода // Материалы XXXVI Международной филологической конференции - СПб, 2007 - 0,2 п л

12 Максимова Е С Автор и читатель в лабиринтах гипертекста // Языковая система и речевая деятельность Материалы международной научной конференции - Ростов-н/Д, 2007 - 0,3 п л

13 Максимова Е С Гипертекст и постмодернизм структура и семантика // Языковая семантика и образ мира Материалы международной научной конференции - Казань, 2008 - 0,3 п л

14 Максимова Е С Роль метатекста в романе Д Галковского «Бесконечный тупик» // Текст филологический и библиопсихологиче-ский анализ - Таганрог, 2008 - 0,3 п л

15 Максимова ЕС Интертекст и гипертекст в тексте романа Д Галковского «Бесконечный тупик» // Язык Дискурс Текст Материалы международной научной конференции - Ростов-н/Д, 2009 -0,1 п л

16 Максимова Е С Присоединение как синтаксическое средство реализации нелинейности в романе Д Галковского «Бесконечный тупик» // Слово и текст лингвокультурный, коммуникативный и исторический аспекты Материалы международной научно-практической конференции - Ростов-н/Д, 2009 - 0,2 п л

Подписано в печать 16 11 09 г Формат 60x84/16 Бумага офсетная Печать цифровая Объем 1,0 уч-изд л Тираж 100 Заказ № 16/11

Отпечатано в типографии ООО «Диапазон» 344011, г Ростов-на-Дону, пер Островского, 124 Лиц ПЛД № 65-116 от 29 09 1997 г

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Максимова, Екатерина Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1. Определение гипертекста. Широкое и узкое понимание

1.2. Гипертекст и средства массовой коммуникации

1.3. Гипертекст и постмодернизм

1.3.1. От произведения к тексту

1.3.2. От интертекста к гипертексту

1.3.3. От структуры к деконструкции

ГЛАВА II. ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ

РОМАНА Д. ГАЛКОВСКОГО «БЕСКОНЕЧНЫЙ ТУПИК»

2.1. «Мерцающий» синтаксис художественной литературы как знак «ризоморфной» парадигмы культуры

2.2. Нелинейность как признак гипертекстовой модели мира

2.2.1. Присоединение как синтаксическое средство реализации нелинейности

2.2.1.1. Структурные особенности присоединительных конструкций в гипертексте романа «Бесконечный тупик»

2.2.1.2. Семантические особенности присоединительных конструкций в гипертексте романа «Бесконечный тупик»

2.3. Метаповествование в постмодернистском романе как «зона присутствия» автора

2.3.1. Маркеры авторского присутствия в романе «Бесконечный тупик»

2.3.2. Отглагольные существительные как лингвистическое средство «фиксации» «рассыпающейся» постмодернистской картины мира

ГЛАВА III. ОСОБЕННОСТИ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ИНТЕРТЕКСТА РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В ГИПЕРТЕКСТЕ РОМАНА Д. ГАЛКОВСКОГО «БЕСКОНЕЧНЫЙ ТУПИК»

3.1. Роль постмодернистской пародии в организации интертекста русской литературы в романе Д. Галковского «Бесконечный тупик»

3.2. Особенности репрезентации концепта «дурак» в гипертексте романа

Д. Галковского «Бесконечный тупик»

3.2.1. «Дурак» как культурно-значимый концепт русской ментальности

3.2.2. Репрезентация концепта «дурак» в «Бесконечном тупике»

Д. Галковского

3.2.2.1. Особенности репрезентации концепта «дурак» в советском дискурсе «Бесконечного тупика»

3.2.2.2. Особенности репрезентации концепта «дурак» в историческом дискурсе «Бесконечного тупика»

3.2.2.3. Особенности репрезентации концепта «дурак» в дискурсе высокой литературы «Бесконечного тупика»

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Максимова, Екатерина Сергеевна

В конце XX века гипертекстовые мультилинейные структуры становятся характерной приметой информационного пространства, развивающегося сразу во многих направлениях. Активное освоение гипертекста актуально в условиях постоянного увеличения объемов информации и использования компьютера в качестве основного средства коммуникации. Сетевая структура гипертекста позволяет органично осваивать разнородные потоки информации, обеспечивая ее мобильность и обратимость, тем самым избавляя человека от ощущения «головокружения», потерянности в тексте.

Структурные возможности гипертекста эксплуатирует и игровая поэтика постмодернистской литературы, ищущая опору в новых средствах коммуникации. Генетическая связь литературного гипертекста с виртуальными компьютерными реальностями актуализирует проблему соотношения реальности и текста, важную для гуманитаристики XX века и одну из центральных в теории постмодернизма. Тотальная текстуализация реальности, проявившаяся в постмодернистском постулате «мир как текст», размывание границ между текстом и реальностью, связанное с компьютерными технологиями (синдром «жизни в сети»), проблема гиперреальности, интерес XX века к измененным состояниям сознания — все это потребовало новых форм освоения в художественной литературе.

В случае с гипертекстом «связь с проблемой текста и реальности очевидна, так как гипертекст — это нелинейный лабиринт, своеобразная картина мира» [Руднев 1999, с. 33]. Нелинейность гипертекста и связанная с этим множественность путей чтения и интерпретаций отвечает особенностям постмодернистского сознания. Плюралистичности постмодернистской картины мира соответствует многократно ветвящаяся система гиперссылок, игровому началу — усложненная организация гипертекста в расчете на заинтересованного читателя. Текст, устроенный таким образом, что он может трансформироваться в целую систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и множество текстов, уходит от тотальности и предзадан-ности линейного письма, что также коррелирует с постмодернистской тенденцией ухода от логоцентризма. Взгляд на гиперссылку как «визуализированную аллюзию» (по М. Визелю) обычного текста позволяет рассматривать гипертекст как идеальную форму интертекстуального романа.

Многие писатели-постмодернисты (М. Павич, И. Кальвино, X. Кортасар) обращаются к ризоморфной структуре гипертекста, отвечающей магистральной тенденции эстетики постмодернизма, связанной с нарушением целостности мировосприятия, утратой единого центра, общим состоянием «беспокойства дискурса» (термин Ж.-Ф. Лиотара). Литературный гипертекст - «текст, ни на что не похожий, абсолютно антироманный по форме» — становится воплощением многих положений теоретиков постмодернизма, пространственной материализацией постулируемого Р. Бартом процесса «идеального письма-чтения», в котором совпадают автор и его читатель [Барт 1989 (а), с. 415]. Гипертекст размывает функции писателя и читателя, позволяя последнему выбирать определенные комбинации маршрутов, создавая тем самым собственное произведение. Книга, устроенная по принципу гипертекста, всегда «содержит множество книг», и читатель вправе обращаться с ней «как птица трясогузка, которая летает только по четвергам, или же перетасовывать и перекладывать ее страницы бесчисленными способами, как кубик Рубика» [Павич 2002, с. 23].

Роман Д. Галковского «Бесконечный тупик» — это, по замечанию самого автора, гипертекст «в самом прямом и точном смысле этого слова», более того — «единственное серьезное гипертекстовое произведение» (Д. Галковский 1994, с. 245). Текст романа принципиально фрагментарен, «Бесконечный тупик» образуют 949 разнородных примечаний к исходному произведению, которое - в духе игровой литературы XX века — не имеет никакой важности и выносится за пределы романа. В отдельном виде «Исходный текст» «Бесконечного тупика» напечатан в 1994 г. в журнале «Континент» (№ 81), но в роман, изданный в 1997г., он не включен. В данной работе в скобках после примеров из текста «Бесконечного тупика» указываются номера примечаний, «Исходный текст» приводится по журнальному изданию, предисловия к «Бесконечному тупику» цитируются по электронному источнику.

В. Руднев посвящает роману Д. Галковского отдельную статью в своем гипертекстовом «Словаре культуры XX века». Он рассматривает текст «Бесконечного тупика» в одном ряду с «Хазарским словарем» М. Павича и «Бледным огнем» В.В. Набокова как один из текстов, способных «прояснить концепцию культуры XX века». В. Руднев отмечает, что в «Бесконечном тупике» последовательно применены три основные риторические фигуры поэтики XX века: «"текст в тексте" (комментарии к собственным размышлениям); интертекст (коллаж цитат — скрытых и явных) и гипертекст (читать "Бесконечный тупик" можно по-разному - сплошняком, как он написан; ориентируясь по номерам и страницам гипертекстовых отсылок; или "тематически", как это делалось при фрагментарных журнальных публикациях романа)» [Руднев 1999, с. 33].

Показательно, что В. Руднев определяет «Бесконечный тупик» как «чрезвычайно своеобразный, но все же роман и, может быть, даже последний великий русский роман», а самого Д. Галковского называет «последним великим русским писателем», имея в виду его отношение к традиции русской классической литературы, в противоположность многим другим писателям-постмодернистам (тот же В. Сорокин, по мнению В. Руднева «находится уже по ту сторону традиций русской прозы — это писатель эры "постхьюман"») [Руднев 1999, с. 33].

Часть примечаний «Бесконечного тупика» — это примечания к основному тексту романа, не включенному в гипертекст, другая часть — это внутренние комментарии (т.е. «примечания к примечаниям», «примечания к примечаниям примечаний» и т.д.), поддающиеся «двусторонней» актуализации и гарантирующие «обратимость» текста. Таким образом, изначально паратекстуальная конструкция романа («Бесконечный тупик» - это система примечаний к основному тексту) «обрастает» примечаниями нового порядка. Кроме того, дополнительный паратекстуальный пласт образуют игровые «вставки» романа: это «руководства по эксплуатации» гипертекста, проясняющие отношения между элементами текста и направляющие «заблудшего читателя», а также ряд пародийных статей-рецензий на роман «Бесконечный тупик». Все эти разнородные «вкрапления» становятся дополнительным пародийным комментарием романа, предупреждающим возможные аргументы критиков.

Сам Д. Галковский определяет «Бесконечный тупик» как «философский роман, посвященный истории русской культуры Х1Х-ХХ вв., а также судьбе "русской личности" — слабой и несчастной, но всё же СУЩЕСТВУЮЩЕЙ» (Д. Галковский www.samisdat.ru). В результате автору приходится удерживать «во взаимном притяжении элементы колоссального по объему, "рассыпающегося" мира-текста, сотканного из "материала" философии и литературы» [Скоропанова 2001, с. 351]. Ближайшие претексты «Бесконечного тупика» - это «Опавшие листья» и «Уединенное» В.В. Розанова, «Бледное пламя» и «Дар» В.В. Набокова, «Человек из подполья» и «Дневник писателя» Ф.М. Достоевского, «Записки сумасшедшего» и «Мертвые души» Н.В. Гоголя, «Палата №6» и «Вишневый сад» А.П.Чехова. «Плотность» цитирования сопоставима только с глобальностью постмодернистской пародии. Всего в списке именного указателя «Бесконечного тупика» 1259 собственных имен, так или иначе упоминаемых в тексте романа.

Языковая специфика представления гипертекстовой модели мира в романе Д. Галковского «Бесконечный тупик» связана с лингвистическими особенностями неиерархической прозы, отражающей общую тенденцию постмодернистского сознания к децентрации. Специфика гипертекста как метаповествовательного произведения определяется синтаксическими конструкциями, маркирующими «зону присутствия» автора в постмодернистском тексте. Специфика постмодернистской пародии отражается в особенностях репрезентации интертекста русской литературы и одного из центральных для русской культуры концептов (концепт «дурак») в тексте романа «Бесконечный тупик».

Актуальность исследования связана с тем, что постмодернизм как тип культурной парадигмы породил ряд игровых художественных текстов, в которых особенности структуры и семантики находятся в сложных, взаимообусловливающих отношениях. С одной стороны, гипертекст воспринимается как способ видения мира, как модель мышления, с другой — гибкая открытая структура является идеальной формой представления гетерогенной информации. Нелинейность, фрагментарность, способность к непредсказуемому ветвлению — все это характеризует как содержательные, так и формальные особенности постмодернистского гипертекста. Объяснение этих особенностей с позиций лингвистики представляется актуальным.

Объектом исследования является гипертекстовый роман литературы русского постмодернизма.

Предметом исследования стали языковые особенности гипертекста, участвующие в реализации теоретических установок постмодернизма.

Цель настоящей работы — выявить и описать лингвистические средства репрезентации гипертекстовой модели мира в постмодернистском тексте.

Задачи исследования состоят в следующем:

- рассмотреть наиболее характерные черты постмодернистских гипертекстовых произведений на примере романа Д. Галковского «Бесконечный тупик»;

- показать, как основные принципы постмодернистской поэтики связаны с гипертекстовой моделью мира;

- определить на синтаксическом уровне особенности реализации принципа нелинейности, непосредственно связанного с «сетевой» природой гипертекста;

- описать специфику языкового воплощения метаповествователь-ности как особой приметы литературы постмодернизма;

- рассмотреть особенности реализации постмодернистского принципа пародийности, представленного многочисленными концептуальными связями романа.

Основными методами работы с материалом стали: общенаучный;метод наблюдения, описательный метод, метод функционального анализа, направленный на выявление языковых средств, которые участвуют в репрезентации гипертекстовой модели;мира.

Новизна исследования заключается в том; что в, работе впервые постмодернистский роман рассматривается в качестве гипертекстовой модели-мира, языковые особенности репрезентации которой^ в свою очередь, обусловлены спецификой структуры гипертекста как художественного: игрового^ произведения. Такие особенности постмодернистского текста, как нелинейность, метаповествовательность, пародийность, получают в работе лингвистическое обоснование.

Выбор материала для исследования; обусловлен поставленными целью/ и задачами. Поскольку в центре внимания будут находиться те особенности; постмодернистской - поэтики, которые обусловлены гипертекстовой^ структурой произведения, в первую очередь. к исследованию привлекались романы-гипертексты, игровой литературы XX века. Выбор текстов не случаен: это произведения признанных мастеров мировой литературы. (М. Павича, X. Кортасара, П. Корнеля, И. Кальвино), новаторство которых напрямую связано с эксплуатацией структурных возможностей гипертекста. Особое внимание уделяется роману Д. Галковского «Бесконечный тупик» как произведению изначально интерактивной природы с эксплицированной гипертекстовой; разметкой и собственной «идеологически мотивированной» концепцией постмодернизма. Для иллюстрации особенностей гипертекстовых произведений были проанализированы 949 примечаний, составляющих гипертекстовое пространство романа Д. Галковского «Бесконечный тупик», «Исходный текст», вынесенный за рамки изданий романа, а также сопроводительные паратексты-руководства Д. Галковского, проясняющие особенности гипертекстовой организации романа. Методом сплошной выборки были исследованы фрагменты текста «Бесконечного тупика», в которых так или иначе отразились особенности постмодернистской игровой поэтики.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что установлена взаимосвязь между свойствами нелинейной структуры гипертекста и теоретическими положениями постмодернизма; обоснована обусловленность языковых особенностей репрезентации гипертекстовой модели мира постмодернистским типом культуры.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских курсах по языку художественной литературы, по культурологии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Лингвистические особенности гипертекстовых произведений могут быть определены с учетом ризоморфной модели мира, понятой в качестве аналога постмодернистской картины мира.

2. Специфика неиерархической прозы, «мерцающий» синтаксис которой близок «блуждающей» точке зрения писателя-постмодерниста, позволяет достичь адекватного описания языковых особенностей постмодернистского гипертекста.

3. Лингвистические особенности романа Д. Галковского «Бесконечный тупик» обусловлены такими чертами художественного гипертекста, как:

- нелинейность (мультилинейность);

- метаповествовательность; пародийность.

4. Языковые особенности манифестации гипертекстовой модели мира отвечают пониманию игрового гипертекстового романа как текста, организованного по принципу «двойного кодирования».

Апробация работы. Положения и выводы исследования обсуждались на международных научных конференциях: «Литература в диалоге культур-4», Ростов-на-Дону, РГУ, 2006; «XXXVI Международная филологическая конференция», Санкт-Петербург, СПбГУ, 2007; «Языковая система и речевая деятельность», Ростов-на-Дону, ЮФУ, 2007; «Языковая семантика и образ мира», Казань, КГУ, 2008; «Текст: филологический и библиопсихологиче-ский анализ», Таганрог, ТГПУ, 2008; «Язык. Дискурс. Текст», Ростов-на-Дону, ПИ ЮФУ, 2009; «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультур-ный и исторический аспекты», Ростов-на-Дону, ЮФУ, 2009. Основные материалы исследований по теме диссертации отражены в 16 публикациях (общим объемом более 4 п.л.), одна из которых опубликована в издании, включенном в утвержденный ВАК перечень ведущих научных журналов и изданий.

Структура и объем работы. Работа состоит из введения, трех глав и заключения. К диссертации прилагается список использованной научной и художественной литературы, словарей и других исследованных источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковые особенности манифестации гипертекстовой модели мира"

Выводы. Особенности постмодернистской пародии позволяют реализоваться «сознательному эклектизму постмодернизма» (термин Н. Маньковской) в романе Д. Галковского «Бесконечный тупик». Роман, формально организованный как комментарии к «Исходному тексту», который в свою очередь является «комментарием розановского вопроса», имеет программно заявленный претекст — «Опавшие листья» В.В. Розанова (Д. Галковский, прим. 1). Однако, как отмечают исследователи творчества Д. Галковского, количество претекстов «Бесконечного тупика» неизмеримо выше [Антоничева 2004; Руднев 1999]. Среди наиболее значимых можно отметить набоковский, чеховский, пушкинский претексты, постмодернистскому пародированию подвергается творчество Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского. Дополнительный пародийный пласт романа образуют многочисленные автопародии.

Гипертекстовая форма романа дает возможность рассмотреть одно явление с разных сторон - дублирование как важная черта игровой поэтики обретает формальную легитимизацию в гипертексте «Бесконечного тупика». При этом пародийность как презумпция «вторичности» постмодернистской культуры вписывается в оригинальную концепцию «оборачиваемости» русской литературы Д. Галковского.

Постмодернистская дискредитация логоцентризма обретает «национальную» мотивировку в романе Д. Галковского. Русская нация как изначально иррациональная, не способна мыслить линейно: гипертекст, по мысли автора, - это траектория движения русской мысли. Постмодернистское открытие оказывается аутентичной формой русского мышления. «Дурак», один из ключевых концептов русской литературы и культуры в целом, обретает особый статус в условиях «национальной» интерпретации теории постмодернизма в романе Д. Галковского. С одной стороны, это постмодернистский интерес к «измененным состояниям сознания», позволяющий осуществить «шизоанализ» и деконструкцию национального архетипа, с другой — это поддерживаемое культурологической традицией отношение к русскому человеку как иррациональному («без-умному»).

Особенности репрезентации концепта «дурак» в романе Д. Галковского «Бесконечный тупик» связаны со структурно-семантическими особенностями гипертекстового произведения. Гипертекст становится проекцией идеи «соположения дискурсов» (термин И.С. Скоропановой) в постмодернистской картине мира. В результате в романе «Бесконечный тупик» реализуется постмодернистская трактовка «концепта» как симулякра [Прохоров 2008], референция которого переносится в текст и зависит от конкретного контекста. В качестве таких «контекстов» в романе рассматриваются советский, исторический дискурсы и дискурс «высокой литературы», обусловливающие специфику репрезентации концепта «дурак».

Центральный признак концепта «дурак» («отклонение от нормы») представлен в трех вариантах: как «отклонение от нормы» в мысли-сознании со знаком минус, как «отклонение от нормы» в деле со знаком плюс и как «отклонение от нормы» в слове со знаком плюс. Таким образом, «дурак» показан на бытовом уровне (на уровне физиса), на социальном (как социальная роль) и на уровне бытийном (сакральный смысл концепта).

Гипертекстовая форма романа, ориентированная на возможность множественного прочтения, становится наиболее адекватной для репрезентации амбивалентного концепта, меняющего свои аксиологические характеристики на противоположные.

185

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В романе Д. Галковского «Бесконечный тупик» находят воплощение наиболее характерные черты постмодернистских гипертекстовых произведений. Принципы нелинейности и метаповествовательности, акцентирующие интерес к формальной стороне произведения, дополняющие и взаимообу-словливающие друг друга, обеспечивают специфику романа Д. Галковского «Бесконечный тупик» как игрового гипертекстового произведения. Соотношение романа с многочисленными претекстами характеризует его как интертекстуальный постмодернистский роман, рассчитанный на квалифицированного читателя, способного оценить искусность аллюзивного узора.

Языковые особенности представления гипертекстовой модели мира в романе Д. Галковского «Бесконечный тупик» связаны со спецификой неиерархической прозы, отражающей общую тенденцию постмодернистского сознания к децентрации. «Мерцающий» синтаксис «актуализирующей» прозы разрушает линейную логику традиционного синтаксиса, уходит от привычных отношений центра и периферии, четкого начала и конца, адекватно реализуя постмодернистский интерес к аструктурности. Кроме того, принципам «монтажности», «цитатности» и «разнокалиберности» мира-текста соответствует важная роль интертекста в романе. При этом основные приемы игровой поэтики постмодернизма обретают в романе «национальную» обоснованность. Гипертекст, в соответствии с логикой автора, — наиболее адекватная форма реализации русского «спохватывающегося» сознания (Галковский http://www.samisdat.ru). Д. Галковский объясняет синтаксические особенности своего произведения органическим соответствием логике самого русского языка, дающей простор для «додумываний» и «дописываний».

Постмодернистский отказ от авторитарности и иерархии проявляется в невозможности единственного (линейного) прочтения текста. Нелинейность, фрагментарность, ассоциативный принцип «связывания» примечаний «Бесконечного тупика» гарантируют поливариантность прочтений романа. На лингвистическом уровне «разомкнутость», фрагментарность структуры гипертекста усиливается за счет активного использования присоединительных конструкций в тексте «Бесконечного тупика». Специфика' нелинейного произведения позволяет использовать присоединение таким образом, что оно выступает одновременно как средство «слияния» и средство «расчленения» текста. За счет присоединения, с одной стороны, обеспечивается «разрастание» примечаний внутри текста «Бесконечного тупика», а с другой — усиливаются «разрывы» между фрагментами, создается эффект внезапного «погружения» в текст романа (в случае, когда присоединение функционирует на уровне различных примечаний, а тем более текстов: собственно «Бесконечного тупика» и «Исходного текста»).

Принцип нелинейности, связанный с «сетевой» природой гипертекста и изначально выступающий как формальная характеристика, приобретает в романе идеологическую мотивированность. Нелинейность, «обратимость» гипертекста отвечает потребностям «национальной идеи» - магистральной содержательной категории романа — в «оборотничестве» и «повторяемости». В романе Д. Галковского характерные приемы игровой поэтики постмодернизма неизбежно обретают «национальное» обоснование, в связи с чем В. Руднев замечает: «"Бесконечный тупик" написан на художественном языке XX века - все эти предательства, оборотничества, речевой садизм, превращение текста в реальность и наоборот — все это было в XX веке. Но все эти "признаки" и "приемы" изящной словесности оборачиваются, по логике же "Бесконечного тупика", в такую "посконную" глобальную русскую правду, что в этом и открывается чисто русское величие этого "безраздельного" произведения» [Руднев 1999, с. 36].

Особенности романа «Бесконечный тупик» как метаповествовательного произведения определяются синтаксическими конструкциями, маркирующими «зону присутствия» автора. Моделирование позиции автора осуществляется с помощью имитации живого, неформального общения: воображаемые диалоги с читателем, поиски нужного слова, автокомментарии, самоперебивы и уточняющие вопросы обыгрывают подвижность границ оппозиции «текст-реальность» в духе эстетики высокого модернизма. Имитация спонтанности письма, необходимая для обозначения «хаосмоса» мира и безнадежности попыток «зафиксировать» мысль на одном предмете, определяет стилистические особенности «Бесконечного тупика» как образца постмодернистской метапрозы.

Децентрация, свойственная постмодернистской картине мира, проявляется в расшатывании повествовательных структур, размывании оппозиции «автор-читатель», в смещении акцентов в сторону «периферии» текста. «Антиизбирательная» логика постмодерна наделяет самодостаточностью изначально «вспомогательный» текст, основной же, подчиненный традиционной логике линейности («Исходный текст»), выносит за рамки рассмотрения. Точно так же вынесенный «за скобки» текст (комментарии в скобках) становится самодостаточным пластом романа, обнаруживающим «голос» автора.

Спецификой постмодернистской пародии обусловлены особенности репрезентации интертекста русской литературы в гипертексте романа «Бесконечный тупик». Гипертекст становится постмодернистской формой сохранения традиции: глобальный интертекст русской литературы ветвится по многочисленным примечаниям «Бесконечного тупика» в виде пародируемых претекстов. Постмодернистская интерпретация теории интертекстуальности как бесконечной, лишенной смысла амплификации, «орущего общего места», пустоты, тупика дает название всему роману. Отказ от предзаданности, закрытости, тотальности в пользу поливариантности и нелинейности, гарантированный гипертекстом, связан не только с теоретической установкой постмодерна, но и со свойствами самого «материала»: дискредитация логоцентризма, по логике Д. Галковского, осуществляется не только постмодернистским сознанием, но и всей русской культурой. В свете «национальной» интерпретации теории постмодернизма в романе Д. Галковского «Бесконечный тупик» особый статус приобретает один из ключевых концептов русской культуры - концепт «дурак». При этом гипертекст, запрограммированный на множественность прочтения, становится адекватной формой для репрезентации амбивалентного концепта. Обращение к концепту «дурак» мотивировано двояко: интересом литературы XX века к «измененным состояниям сознания» и презумпцией «иррациональности» русского человека. Структурные возможности гипертекста позволяют осуществить характеризующее постмодернистскую картину мира «смешение языков и стилей» [Скоропа-нова 2002, с. 136]. В результате особенности репрезентации концепта «дурак» в гипертексте позволяют собрать воедино различные смыслы: от бытового до сакрального.

В тексте романа реализуется постмодернистская установка на сохранение «версий» («дурак» в советском и историческом дискурсах, в дискурсе «высокой литературы»), что обеспечивает поливариантность прочтений и интерпретаций и приближает читателя к постижению множественности истин. Специфику «Бесконечного тупика» как постмодернистского игрового романа, отвечающего принципу «двойного кодирования», обеспечивают особенности репрезентации амбивалентного концепта, а также конструкции присоединения с семантикой амбивалентности. Эти присоединительные конструкции имеют особую важность с точки зрения представления постмодернистской картины мира, в основе которой лежит логика амбивалентности, пародийности и многозначности.

Таким образом, языковые особенности репрезентации гипертекстовой модели мира в романе Д. Галковского «Бесконечный тупик», с одной стороны, отвечают основным принципам игровой поэтики, а с другой -вписываются в оригинальную авторскую концепцию «национального» обоснования теоретических постулатов постмодернизма.

189

Список научной литературыМаксимова, Екатерина Сергеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Автономова Н.С. Постструктурализм // Современная западная философия: Словарь. -М.: ТОН: Остожье, 1998.-С. 330-334.

2. Алещанова И.В. Газетный текст как разновидность массово-информациорнного дискурса // Языковая личность: проблемы институционального и персонального дискурса. Волгоград: Перемена, 2000. - С. 131140.

3. Антоничева М.Ю. Способы репрезентации «набоковского текста» в романе Д. Галковского «Бесконечный тупик» // Литература в диалоге культур 2. Материалы международной научной конференции. - Ростов-н/Д: Изд-во РГУ, 2004.-С. 116-118.

4. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М.: Просвещение, 1966. - 305 с.

5. Арутюнова Н.Д. Введение // Логический анализ языка: Ментальные действия. М.: Наука, 1993. - С. 3-7.

6. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 136-137.

7. Арутюнова Н. Д. О синтаксических типах художественной прозы // Общее и романское языкознание. М.: Наука, 1972. - С. 188-199.

8. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность: Антология. -М.: Academia, 1997. С. 267-279.

9. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. — М.: Советская энциклопедия, 1966. 608 с.

10. Бабайцева В.В. Синкретизм парцеллированных и присоединительных субстантивных фрагментов текста // Филологические науки. 1997. — №4.-С. 56-65.

11. Багно В.Е. Отрочество как призвание и судьба // Кортасар X. Игра в классики. Рассказы. — М.: НФ «Пушкинская библиотека», ООО «Издательство ACT», 2003.-С. 5-16.

12. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М.: Едиториал УРСС, 2003.-360 с.

13. Барт Р. (а) От произведения к тексту // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. - С. 413-423.

14. Барт Р. (б) Смерть автора // Избранные работы: Семиотика. Поэтика.-М, 1989.-С. 384-391.

15. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советский писатель, 1963. -363 с.

16. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы и эстетики. — М.: Худож. лит., 1975. — С. 234-407.

17. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1979.-424 е.,

18. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

19. Берестнев Г. Особенности концептуального абсурда у Д.А. Пригова // Балтийский филологический курьер. 2000. - № 1. - С. 87-96.

20. Бисималиева М.К. О понятиях «текст» и «дискурс»// Филологические науки. 1999. - №2. - С. 78-86.

21. Блинова М.П. Функции интертекстуальных связей в малой постмодернистской прозе с мортальным сюжетом // Литература в диалоге культур — 2. Материалы международной научной конференции. — Ростов-н/Д: Изд-во РГУ, 2004.-С. 210-212.

22. Бодрийар Ж. Войны в заливе не было // Художественный журнал. -1993,- №4.-С. 33-36.

23. Болдырев H.H. Когнитивная семантика. Тамбов: Изд-во Тамбовского ун-та, 2001. - 123 с.

24. Болдырева A.A. Категория авторитетности в научном дискурсе// Язык, коммуникация и социальная среда. Вып. 1. - Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2001.-С. 58-70.

25. Борботько В.Г. Принципы формирования дискурса. От психолингвистики к лингвосинергетике. — М.: Едиториал УРСС, 2004. 288 с.

26. Борботько В.Г. Элементы теории дискурса. Грозный: Изд-во Чечено-Ингушского университета, 1981. — 113 с.

27. Борхес X.J1. Стихотворения. Новеллы. Эссе. — М.: ООО «Издательство ACT», 2003.-618 с.

28. Бусурина Е.В. Лингвокультурема «дурак» в русской языковой картине мира. Дис. . канд. филол. наук. — СПб., 2004. — 209 с.

29. Вайнштейн, О.Б. Homo deconstructivis: философские игры постмодерна // Апокриф. 1993. - №2. - С. 12-32.

30. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М.: Рус. яз., 1979. - 296 с.

31. Ванников Ю.В. Существует ли присоединительная связь предложений? // Тр. Ун-та Дружбы народов. т.8. -М., 1965.-С. 163-183.

32. Вежбицкая А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. - С. 402-421.

33. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М.: Изд-во «Языки славянской культуры», 2001. - 288 с.

34. Визель М. Поздние романы Итало Кальвино как образцы гипертекста // http://www.litera.ru/slova/viesel

35. Визель М. Гипертексты по ту и эту стороны экрана // Иностранная литература. 1999. - №10. - С. 169-177.

36. Виноградов A.A. К вопросу о дифференциации явлений парцелляции и динамического присоединения // Вопросы языкознания. — 1981.- №3.-С. 98-110.

37. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании// Филологические науки.- 2001.- №1. С. 64-72.

38. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: Наука, 1981.-139 с.

39. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века М.: Наука: Вост. лит., 1994. - 304 с.

40. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М.: Изд-во «НЛО», 1996. - 352 с.

41. Гачев Г.Д., Кожинов В.В. Содержательность литературных форм // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. М.: Наука, 1964.-С. 17-36.

42. Грановская P.M. Функции модели мира // Психологическая защита. СПб: Изд-во «Речь», 2007. - 480 с.

43. Грузберг Л.А. Концепт // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 181-184.

44. Грязнов А.Ф. Аналитическая философия. М.: Высшая школа, 2006.-376 с.

45. Давыдова К.В. Гипертекстуальность как свойство художественного текста: На материале английских художественных текстов. Дис. . канд. фи-лол. наук. Армавир, 2006. — 205 с.

46. Даль В. (а) Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1.— М.: Русский язык, 1981. 699 с.

47. Даль В. (б) Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4 -М.: Русский язык, 1982. 683 с.

48. Дедова О.В. Графическая неоднородность как категория гипертекста. // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2002. - №6. - С. 91-103.

49. Дедова О.В. Теория гипертекста и гипертекстовые практики в Рунете. М.: МАКС Пресс, 2008. - 284 с.

50. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. — М.: Прогресс, 1989.-312 с.

51. Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома // http://www. philosophy.ru

52. Демьянков В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и научном языке // Вопросы филологии. 2001. - № 1. - С. 35-47.

53. Деррида Ж. Конец книги и начало письма // http://www. philosophy.ru

54. Деррида Ж. Грамматология // http://www.rinet.ru

55. Деррида Ж. Есть ли у философии свой язык? // http://www.antropolog.ru

56. Долинин А. Цветная спираль Набокова // Набоков В. Рассказы. — М.: Книга, 1989. С. 438-469.

57. Женетт Ж. Фигуры. Работы по поэтике. Т. 1. — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. - 470 с.

58. Живов В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVIII веков. — М.: Изд-во «Языки славянской культуры», 2004. 656 с.

59. Залевская A.A. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методические проблемы когнитивной лингвистики. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 2001.-С. 36-44.

60. Захаренко И.В. Прецедентные имена. Иван-дурак // Русское культурное пространство. Лингвокультурологический словарь. — М.: Гнозис, 2004.-С. 198-200.

61. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М.: Изд-во МГУ, 1976. - 306 с.

62. Зубов A.B., Зубова И.И. Информационные технологии в лингвистике. М.: Academia, 2004. - 208 с.

63. Зусман В. Концепт в системе гуманитарного знания // Вопросы литературы. 2003. - №2. - С. 3-29.

64. Иванов В.В., Топоров В.Н. Иван Дурак // Мифологический словарь.- М.: Советская энциклопедия, 1991. С. 228-229.

65. Иванчикова Е.А. Парцелляция, ее коммуникативно-экспрессивные и синтаксические функции // Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. М.: Наука, 1968. - С. 277-301.

66. Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм.- М.: Интрада, 1996.-256 с.

67. Ильин И. Постмодернизм от истоков до конца нашего столетия. -М.: Интрада, 1998.-255 с.

68. Кальвино И. Если однажды зимней ночью путник // Иностраннаялитература.- 1994.- № 4. С. 40-157.

69. Кальвино И. Незримые города. // Замок скрещенных судеб. Киев: Лаб1ринт, 1997. - С. 217-388.

70. Карасик В.И. Языковой круг: Личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. - 390 с.

71. Карымова М.Г. Гипертекст в философии постмодернизма // http://www.utmn.ru

72. Карымова М.Г. Гипертекст и сетература в контексте теории постмодернизма. Постмодернизм: pro et contra. Тюмень: Изд-во «Вектор-Бук», 2002. - С. 63-68.

73. Кашкин В.Б. Сопоставительные исследования дискурса // Концептуальное пространство языка. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2005. — С. 337-353.

74. Кибрик А.А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания. 1994. - №5. - С. 126-139.

75. Ковалева Н.Ф. Комментарии к тексту как лингвистический гипертекст. Автореф. дис. . канд. фил. наук. Самара, 2004 — 22 с.

76. Колесов В.В. Язык и ментальность. — СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2004. 240 с.

77. Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. — СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2007. 640 с.

78. Компаньон А. Демон теории. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2001. -336 с.

79. Корнель П. Пути к раю // Иностранная литература. 1999. - №5. -С. 161-212.

80. Кортасар X. Игра в классики. Рассказы. — М.: НФ «Пушкинская библиотека», ООО «Издательство ACT», 2003. 843 с.

81. Косиков Г.К. Структурализм versus постструктурализм // «На границах». Зарубежная литература от средневековья до современности. М.: ТОО «ЭКОН», 2000. - С. 74-87.

82. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи М.: Педагогика-Пресс, 1994.-248 с.

83. Кристева Ю. (а) Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М.: ИГ «Прогресс», 2000. - С. 427-457.

84. Кристева Ю. (б) Разрушение поэтики // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М.: ИГ «Прогресс», 2000. - С. 458483.

85. Кубрякова Е.С., Александрова О.В. Виды пространств текста и дискурса // Категоризация мира: пространство и время. М.: Диалог-МГУ, 1997.-С. 15-26.

86. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996.-245 с.

87. Кузнецов М.М. Гипертекст в виртуальной реальности // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Вып. 4 М., 1998. - С. 151-156.

88. Кузнецов С. Обучение хаосу // Иностранная литература. 1996. — №3. - С. 223-229.

89. Купер И.Р. Гипертекст как способ коммуникации // http://www.nir.ru

90. Купина Н.А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции. Екатеринбург-Пермь: Изд-во УрГУ: ЗУУНЦ, 1995.- 144 с.

91. Курицын В. Постмодернизм: новая первобытная культура // Новый мир. 1992. - №2. - С. 225-232.

92. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М.: Прогресс, 1988. - С. 12-51.

93. Левин Ю.И. Повествовательная структура как генератор смысла: Текст в тексте у Борхеса // Учен. зап. Тартуского государственного ун-та. Вып. 567, Тарту, 1981. - С. 45-64.

94. Лингвистическая энциклопедия // http://www.gramma.ru

95. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. — СПб.: Алетейя, 1998. 160с.

96. Лиотар Ж.-Ф. Заметка о смыслах «пост» // Иностранная литература. 1994. -№ 1.-С. 56-59.

97. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка. // Известия РАН. Сер. лит. и яз.-Т. 52.- 1993.-№1.-С. 3-9.

98. Лихачев Д.С. Смех как мировоззрение // Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984. - С. 7-71.

99. Лотман Ю. Выход из лабиринта // Имя розы. М.: Книжная палата, 1990.-С. 468-481.

100. Лотман Ю.М. Текст в тексте // Учен. зап. Тартуского государственного ун-та. Вып. 567, Тарту, 1981. - С. 3-18.

101. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970.-384 с.

102. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст — семи-осфера - история. — М.: «Языки русской культуры», 1996. — 464 с.

103. Лучинская E.H. Постмодернистский дискурс: семиологический и лингвокультурный аспекты интерпретации. — Краснодар: Кубанский госуниверситет, 2002. 197 с.

104. Люксембург A.M. Поэтика метапрозы и проблемы структурной организации игрового текста // Филология на рубеже тысячелетий. Материалы Международной научной конференции. Вып. 3 — Ростов-н/Д: «Донской издательский дом», 2000. С. 15-16.

105. Люксембург A.M., Рахимкулова Г.Ф. Магистр игры Вивиан Ван Бок. Ростов-н/Д: Изд-во РГУ, 1996. - 202 с.

106. Ляпидевская Н.С. О некоторых структурах экспрессивного синтаксиса в публицистическом тексте //Русский язык для студентов-иностранцев. Сборник методических статей. Вып. 18. - М.: Русский язык, 1979. - С. 133139.

107. Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода // Концепты. — Архангельск: Изд-во Поморского госуниверситета, 1997. С. 11-35.

108. Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. Тверь: Изд-во Тверского госуниверситета, 1998. - 200 с.

109. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. — М.: Гнозис, 2003. 280 с.

110. Мак-Люэн М. Галактика Гуттенберга: Сотворение человека печатной культуры. Киев: Ника-Центр, 2003. - 432 с.

111. Максимов Л.Ю. Присоединение, парцелляция и текст // Русский язык в школе. 1996. - №4. - С. 80-83.

112. Малишевская H.A. Игровые практики в дискурсе постмодерна. -Ростов-н/Д: Изд-во РГУПС, 2007. 248 с.

113. Манин Д. Как писать роман. Заметки к теории литературного гипертекста // http://www.litera.ru

114. Маньковская Н.Б. Париж со змеями. Введение в эстетику постмодернизма. М.: Изд-во РАН, 1995. - 220 с.

115. Маньковская Н. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000. -347 с.

116. Маркова Т.Н. Стилевые тенденции в прозе конца XX века: специфика речевых форм // http://proceedings.usu.ru

117. Маркова Т.Н. Формотворческие тенденции в прозе конца XX века (В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин). Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Екатеринбург, 2003. - 46 с.

118. Масалова М.В. Гипертекстуальность как имманентная текстовая характеристика. Дис. . канд. филол. наук. Ульяновск, 2003. - 123 с.

119. Маяцкий И.А. Деконструкция // Современная западная философия: Словарь. -М.: ТОН: Остожье, 1998. С. 118-119.

120. Медарич М. Владимир Набоков и роман XX столетия // В.В. Набоков. Pro et contra. СПб.: РХГИ, 1997. - С. 454-473.

121. Михайлова Е.В. Интертекстуальность в научном дискурсе (на материале статей). Автореф. дис. .канд. филол. наук. — Волгоград, 1999. 23 с.

122. Можейко М.А. Ризома // Постмодернизм. Энциклопедия //http://infolio.asf.ru/

123. Мокрецова Н.М. Схематизм дискурса мемуаров// Языковая реальность познания: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. — Иркутск 2001. — №3. — С. 76-80.

124. Моррис Ч. У. Основания теории знаков // Семиотика: Антология. — М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 45-97.

125. Набоков В. Рассказы. Воспоминания. М.: Современник, 1991. — 653 с.

126. Набоков В. Соглядатай. Отчаяние. М.: Изд-во ВЗПИ, 1991.-192с.

127. Нагорная H.A. Сон и текст в модернистской и постмодернистской прозе XX века // Литература в диалоге культур 2. Материалы международной научной конференции. - Ростов-н/Д: Изд-во РГУ, 2004. - С. 171-173.

128. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. СПб.: Азбука-классика, 2007. - 208 с.

129. Новейший Философский Словарь//http://theory.sinp.msu.ru

130. Новиков В.И. Книга о пародии. М.: Советский писатель, 1998. — 540 с.

131. Ованесбеков Л.Г. Технология построения гипертекстов. Автореф. дисс. . канд. физ.- мат. наук. — М., 1993. 26 с.

132. Овчинников В.Г. Автоматизированные ГТС // Научно-техническая информация. Сер. 1. Организация и методика информационной работы. — 1990.-№12.-С. 35-41.

133. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1990. — 917 с.

134. Олянич A.B. Презентационная теория дискурса. Волгоград: Парадигма, 2004. - 507 с.

135. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства //Самосознание европейской культуры XX века. М.: Политиздат, 1991. - С. 230-263.

136. Павич М. Начало и конец романа // http://lib.ru

137. Павич М. Корнель и нелинейное письмо // Иностранная литература. 1999. — №5. - С. 160.

138. Павич М. Хазарский словарь: Роман-лексикон. Женская версия. -СПб.: Азбука-классика, 2002. 384 с.

139. Панченко A.M. Смех как зрелище // Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984. - С. 72-153.

140. Панченко H.H. Средства объективации концепта «обман» (на материале английского и русского языков). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1999.-23 с.

141. Пелевин В. Зомбификация: опыт сравнительной антропологии // www.aprop.alone.ru

142. Пелевин В. Омон Ра: Повесть. Рассказы. М.: Текст, 1992. - 285 с.

143. Петрова Н.В. Текст и дискурс// Вопросы языкознания. 2003. - № 6.-С. 123-131.

144. Пирс Ч.С. Избранные философские произведения. — М.: Логос, 2000-448 с.

145. Плотникова С.Н. Неискренний дискурс (в когнитивном и функциональном аспектах). Иркутск: ИГЛУ, 2000. - 244 с.

146. Покровская Е.А. Динамика русского синтаксиса в XX веке: лингво-культурологический анализ. Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Ростов-н/Д, 2001.-42 с.

147. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. М.: ACT: Восток - Запад, 2007. - 314 с.

148. Постмодернизм. Энциклопедия// http://infolio.asf.ru

149. Потапова P.K. Новые информационные технологии и лингвистика.- М.: МГЛУ, 2002. 573 с.

150. Прохоров Ю.Е. В поисках концепта. М.: Флинта: Наука, 2008. -176 с.

151. Пятигорский A.M. Избранные труды. М.: «Языки русской культуры», 1996.-590 с.

152. Ревзина О.Г. Дискурс и дискурсивные формации // Критика и семиотика. -Новосибирск: Изд-во НГУ, 2005. — С. 66-78.

153. Ревзина О.Г. Язык и дискурс // Вестник МГУ. Серия 9. Филология.- 1999.- №1. С. 25-33.

154. Реймон А. Избранное: измерения исторического сознания. М.: РОССПЭН, 2004. - 528 с.

155. Романов A.A., Черепанова И.Ю. Суггестивный дискурс в библиотерапии. М.: Лилия, 1999. - 128 с.

156. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М.: Просвещение, 1985. - 399 с.

157. Руднев В. Винни Пух и философия обыденного языка. М.: Аграф, 2000. - 320 с.

158. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1999. - 384 с.

159. Руднев В.П. Философия русского литературного языка в «Бесконечном тупике» Д.Е. Галковского. Логос. 1993. - №4. — С. 297-308.

160. Серио П. Анализ дискурса во французской школе // Семиотика: Антология. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001 — С. 549-562.

161. Серио П. О языке власти: критический анализ // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков: Око, 1993. - С. 83-100.

162. Сидорова М.Ю. Грамматика художественного текста М., 2000. — 416 с.

163. Сковородников А.П. О соотношении понятий «парцелляция» и «присоединение»// Вопросы языкознания. — 1978. — №1. С. 118-129.

164. Сковородников А.П. О функциях парцелляции в современном русском литературном языке // Русский язык в школе. — 1980. №5. - С. 86-91.

165. Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. — Томск: Изд-во Томского университета, 1981.-255 с.

166. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. М.: Флинта: Наука, 2001. - 608 с.

167. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык. СПб.: Невский Простор, 2002. — 416 с.

168. Словарь русского языка (а). В 4-х т. Под ред. А.П. Евгеньевой. — Т.1. -М.: Русский язык, 1999. 702 с.

169. Словарь русского языка (б). В 4-х т. Под ред. А.П. Евгеньевой. Т. 4. - М.: Русский язык, 1999. - 797 с.

170. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. — М,-Л.: АН СССР, Институт русского языка, 1948-1965. 8160 с.

171. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. — М.: Academia, 2000. — 128 с.

172. Слюсарева H.A. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М.: Наука, 1982. - 192 с.

173. Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. - 1632 с.

174. Сорокин Ю.А. Политический дискурс: попытка истолкования понятия //Политический дискурс в России. Материалы рабочего совещания— М.: Институт языкознания РАН, 1997. -С. 52-66.

175. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1977. 696 с.

176. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Т. 3 М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1958. — 1648 с.

177. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука, 1985.-335 с.

178. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 824 с.

179. Степанов Ю.С. Семиотика концептов // Семиотика: Антология. -М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001 С. 603-612. '

180. Субботин М.М. Теория и практика нелинейного письма // Вопросы философии. 1993.- №3.-С. 36-45.

181. Субботин М.М. Гипертекст: Новая форма письменной коммуникации // Итоги науки и техники. Сер. Информатика Т. 18. - М.: ВИНИТИ, 1994.-С. 1-158.

182. Теория функциональной грамматики. Л.: Наука, - 1990. — 262 с.

183. Толковый словарь по информатике. — М.: Финансы и статистика, 1995.-544 с.

184. Толковый словарь русского языка (а). Под ред. Д.Н. Ушакова. — Т. 1. М.: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство ACT», 2000. -848 с.

185. Толковый словарь русского языка (б). Под ред. Д.Н. Ушакова. Т. 4. - М.: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство ACT», 2000. -. 752 с.

186. Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения. Под ред. Г.Н. Скляревской. СПб.: Фолио-Пресс, 1998. - 704 с.

187. Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика. Под ред. Г.Н. Скляревской. М.: ЭКСМО, 2006. - 1136 с.

188. Тураева З.Я. Категория времени: время грамматическое и время художественное. М.: Высшая школа, 1979. - 219 с.

189. Уайт X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века. Екатеринбург: Изд-во Урал, 2002. - 528 с.

190. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 4. М.: Прогресс, 1986.-864 с.

191. Фатеева H.A. Контрапункт интертекстуальности, или интертекст в мире текстов. М.: Агар, 2000. - 280 с.

192. Фаулз Дж. Подруга французского лейтенанта. Д.: Худож. лит., 1985.- 480 с.

193. Формановская Н.И. Стилистика сложного предложения. М.: Русский язык, 1978. - 240 с.

194. Фрейденберг О.М. Происхождение пародии // Учен. зап. Тартуского ун-та Вып. 308. - Тарту, 1973. - С. 490-497.

195. Фриш М. Назову себя Гантенбайн. СПб.: Симпозиум, 2003. - 637с.

196. Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-центр, 1996. - 208 с.

197. Хализев В.Е. Теория литературы. — М.: Высшая школа, 2007 — 479 с.

198. Халипов В. Постмодернизм в системе мировой культуры // Иностранная литература. 1994. - №1. - С. 235-240.

199. Хартунг Ю., Брейдо Е. Гипертекст как объект лингвистического анализа // Вестник МГУ. Сер.9. Филология. 1996. - №3. - С. 61-77.

200. Хобракова JI.M. Оценочность в дискурсе бизнес-плана// Вопросы языковой политики и языкового планирования в условиях информационного общества. Иркутск: Изд-во ИГЛУ, 2001. - С. 134-136.

201. Худяков A.A. Концепт и значение // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. - С. 97-103.

202. Ченцова H.H. Интертекстуальность как способ сохранения литературной традиции // Литература в диалоге культур — 2. Материалы международной научной конференции. — Ростов-н/Д: Изд-во РГУ, 2004. С. 230-232.

203. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка. Т. 2. М.: Изд-во «Русский язык», 1999. - 560 с.

204. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М.: Гнозис, 2004.-236 с.

205. Шкловский В.Б. Искусство как прием // О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983. - С. 9-62.

206. Эко У. Заметки на полях «Имени розы» // Имя розы. М.: Книжная палата, 1990. - С. 425-467.

207. Эко У. Имя розы. М.: Книжная палата, 1990. - 496 с.

208. Эко У. Маятник Фуко. СПб.: Симпозиум, 1998. - 764 с.

209. Эко У. От Интернета к Гутенбергу: текст и гипертекст //http://www.philosophy.ru

210. Энциклопедия постмодернизма // http://slovari.yandex.ru

211. Эпштейн B.JI. Введение в гипертекст и гипертекстовые системы //http://www.ipu.rssi.ru

212. Эпштейн B.JI. Гипертекст новая парадигма информатики //Автоматика и Телемеханика. - 1991.- №11. - С. 17-28.

213. Эпштейн М.Н. О виртуальной словесности //http://www.russ.ru

214. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX-XX вв. М.: Советский писатель, 1988. - 416 с.

215. Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. — 464 с.

216. Якимович А. Парадигмы XX века // Вопросы искусствознания. -1997.-№2.-С. 121-133.

217. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

218. Галковский Д. Бесконечный тупик. М., 1997. - 708 с. Галковский Д. Бесконечный тупик: Исходный текст // Континент. 1994. -№81.-С. 220-307.

219. Галковский Д. Предисловия к «Бесконечному тупику» http://www.samisdat.ru.