автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Антибольшевистское движение и германская интервенция в период Гражданской войны, 1917-1920 гг.

Текст диссертации на тему "Антибольшевистское движение и германская интервенция в период Гражданской войны, 1917-1920 гг."

-

уу -

ВОЛГОГРАДСКАЯ АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ

На правах рукописи

Гражданов Юрий Дмитриевич

АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И ГЕРМАНСКАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ В ПЕРИОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1917 -1920 гг.)

07.00.02 - Отечественная история Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

I/

v

(| Президиум ВАК России | | (решений от "

|| присудил ученую степень ДО К' ГОР А

I _______^УК

Начальник у^рав^ний ВАК России

чАО^ис

г. Волгоград - 1998

СОДЕРЖАНИЕ

Введение......................................................................................................................................3

ГЛАВА I.

Германская антибольшевистская контрреволюция в России: идеология и

стратегия борьбы..............................................................................................................108

ГЛАВА II.

Становление и развитие прогерманской ориентации в антибольшевистском

движении на северо-западе России (октябрь 1917 - ноябрь 1918 гг.)....................141

ГЛАВА 1П.

Украинский вариант германской интервенции и организации сил белого

движения в апреле 1918 - марте 1919 гг........................................................................180

ГЛАВА IV.

Антибольшевистский Крым и Германия весной - осенью 1918 г........................267

ГЛАВА У.

Всевеликое Войско Донское в 1918 году...................................................................303

§ 1. Всевеликое Войско Донское: рождение государства.................................................303

§ 2. Донская армия в 1918 году..............................................................................................328

§ 3. Внешняя политика ВВ Д: враги, друзья и союзники антибольшевистского Дона в

1918 году............................................................................................................................387

§ 4. Политическая система и внутренняя политика ВВ Д в1918г....................................416

§ 5. Всевеликое Войско Донское в конце 1918 - начале 1919 гг. : конец суверенитета и

отставка Краснова...........................................................................................................465

ГЛАВА VI.

Германский фактор в стратегии и тактике «Белого дела» с ноября 1918 до

конца 1920 гг......................................................................................................................476

Заключение............................................................................................................................506

Примечания............................................................................................................................512

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ....................................594

ВВЕДЕНИЕ

Вполне естественно, что последние несколько лет, в связи с изменением государственного строя нашей страны, а следовательно, и всей системы международных отношений, вызвали резкое смещение ряда акцентов в изучении истории Гражданской войны 1917 - 1920 годов.

Момент актуализации минувших событий указанного периода неизбежно присутствовал, а порой даже доминировал в отечественной публицистике и науке начала 90-х годов. Частично он был перенесен в область исследования ряда смежных с историей наук - философии, политической социологии, молодой российской политологии.

Что же касается собственно исторической науки, то большинство ее профессиональных осуществителей получило долгожданную возможность заново или более углубленно приступить к изучению так называемых «белых пятен» в российском социально-политическом катаклизме восьмидесятилетней давности. Как и намечалось специалистами, преимущественное развитие в первом пятилетии 90-х годов получил такой аспект истории Гражданской войны, как антибольшевистский лагерь в ней \

Конкретным предметом исследования данной диссертационной работы является один из крупнейших отрядов последнего, а именно тот, который строил свои расчеты победы над большевизмом при опоре на Германию, в отличие от других антибольшевиков, остававшихся верными союзническим (проантантовским) обязательствам дореволюционной России. Иначе говоря, научный интерес автора вполне определенно ограничивался двумя сюжетами связанными во-первых, с социально-политическими последствиями революционных событий 1917 года на западных и южных рубежах бывшей Российской империи (собственно история прогерманского антибольшевизма,

включая сюда его внутренний, в том числе государственный анализ) и, во-вторых, с международным значением глобального российского катаклизма, кардинально повлиявшего на расстановку сил в мире и самой России (история германской интервенции и ее взаимодействия с антибольшевистскими силами внутри страны).

Обе частные темы неразрывно связаны между собой в контексте специфики отечественной Гражданской войны.

Актуальность названной проблематики обусловливается несколькими важнейшими обстоятельствами. Первым из них представляется соблазн компаративистско-сравнительного анализа двух кризисно-переходных эпох в истории России начала и конца XX века и накопления на этой основе базы информативных данных, позволяющих расширить комплекс научного знания о закономерностях и факторах повторяемости отечественной истории. В частности, факт показательного сходства геополитических изменений, происходивших а) с бывшей Российской империей в 1917-1918 годах и б) с Советским Союзом в конце 80-х начале 90-х годов: изменение географических границ государства, численности его населения, национального состава, экономического потенциала, стратегии внешней и внутренней политики, - вряд ли можно считать полностью осмысленными исторической наукой, вошедшими в структуру массового сознания, а также утилизированным и учтенным в практике деятельности современных российских политиков и администраторов. Между тем, не обладая знанием опыта минувшей, но далеко не завершенной, по существу, Гражданской войны, нельзя судить о ценности этого опыта в определении политического курса Российской Федерации сегодня. А это, в свою очередь, обрекает носителей стерилизованной исторической памяти - как персональных носителей власти, так и просто гипотетических «граждан» на неизбежное воспроизводство малопродуктивных политических решений, уже принятых в России, но отвергнутых парадигмой прогресса 80 лет тому назад. В

данном аспекте обобщения и использования исторического опыта для политики «на худой конец» (не говоря уж о большем) несомненно желательным представляется путь даже приблизительного выхода на уровень благосклонного отношения к исторической науке со стороны нашего чиновничьего корпуса хотя бы в духе позитивистской концепции с ее основополагающим тезисом: «знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы предотвратить».

Во-вторых, сравнение эпохи Гражданской войны с современностью неизбежно актуализирует проблематику взаимоотношений России с великими державами и особенно с Германией. Распад СССР, как и распад в свое время имперской государственности, сопутствовал историческому проигрышу нашей страны на межгосударственной арене. Кризис вновь, подобно имевшему место в 1918 году, породил глобальную задачу поиска новых ориентиров во внешней политике. При этом геополитический «закат» России происходит на фоне исчезновения Восточной Европы как буфера между нами и Западом, резкого усиления вновь объединившейся Германии и превращения ее в региональную супердержаву.

Весьма показательны в качестве реакции на подобную ситуацию до не которой степени эволюционные ее оценки отечественными исследователями. Если пять лет тому назад факт растущей «германизации» европейского политического порядка характеризовался историками и политологами преимущественно сдержанно и с преобладанием достаточно оптимистичных надежд на союз Российской Федерации с объединенной Германией в противовес заокеанским «неовильсонианцам», при условии несомненного признания Германией «исторических рубежей и интересов России» например, на Балканах, то в последнее время все чаще появляются в научной печати сентенции о «возрождении пангерманского гегемонизма». «Россию, - пишет один из наших авторитетных авторов, - выталкивают из Европы к тем рубежам,

которые она занимала несколько столетий назад, превращая в «азиатскую державу»3.

Однако и историосовские расчеты на евразийское мессианство России как на последнюю гарантию сохранения за ней статуса великой державы в самое последнее время тоже выглядят значительно поблекшими. Немалую роль тут сыграло подписание российско-натовского соглашения, касающегося отказа от конфронтации в разрешении международных конфликтов. Хотя факт этого соглашения и подвергается анализу с точки зрения возможных его геополитических последствий отечественными специалистами, в итоговых резюме все же можно отметить преобладание скепсиса, а также патриотической ностальгии по утраченным внешнеполитическим позициям и традициям «сверхдержавного» прошлого СССР, да еще с ретроспекцией на преемственность применительно к дореволюционному имперскому наследию. Чего, например, стоит только одна, но очень типичная констатация того факта, что, «вступив на путь сближения с НАТО, Россия молчаливо признает либо невозможность (в основном экономического и военного плана), либо историческую исчерпанность, либо даже надуманность своих претензий на исключительность, «несводимость» с другими цивилизованными формами своей «евразийской цивилизации»4.

Даже максимально спокойные оценки, вроде признания отсутствия в расширении «североатлантического альянса» на Восток «непосредственной угрозой для России», соседствуют с убеждениями о в общем-то негативном влиянии названной разновидности «мирной» экспансии на заметно пошатнувшуюся российскую безопасность, «пусть и не непосредственно, но через изменение общей ситуации в Европе»5.

Наконец, иные создатели научных публикаций по геополитической тематике вовсе уж в тревожном тоне указывают на жестокую связь «нестабильности социально-политической и экономической обстановки в

России» с «возможностью при определенных условиях возвращения Запада к политике военно-силового давления на Российскую Федерацию», вплоть до попыток «новых центров силы» установить господство не только над регионами, «имеющими жизненно важное значение» для нашей страны, но «даже над некоторыми районами» ее самой .

Таким образом, призрак новой интервенции в наложении на очередной виток российского кризиса чрезвычайно повышает актуальность исторической тематики, в русле которой интерпретируются закономерности кризисного ритма государства и общества, свойственного именно России.

Отсюда третьим моментом «привязки» истории Гражданской войны к проблемам настоящего служит сопоставимость между фактом пребывания российской государственности в оковах традиционализма и ее положением: а) в начале и б) в конце XX века. Под государственностью в данном случае следует понимать определенное состояние общества, динамичное развитие органов власти и государственных учреждений и их внутренней политики, т.е. государство, взятое в развитии. Хотя абсолютизация роли государства в смысле силы, определяющей «судьбу России» особенно в переходные эпохи, вряд ли допустима, нельзя и отрицать, что относительная стабильность (т.е. временная концентрация устойчивого развития) в нашей стране практически всегда оказывалась связана с инициативой верховной власти, не раз выступавшей в качестве инициатора и гаранта реформаторского политического курса.

Эта управленческая эволюция (а вовсе не революция) «сверху», как недавно казалось многим, осуществлялась в русле содержательного процесса (лишь отраженного в концепции) догоняющего развития, представлявшего собой следствие исторического выбора феодальных верхов восточно-русских земель в пользу жестко централизаторской внутренней политики и организации власти по ордынским образцам.

Выбор сей, хронологически, в основном пришелся на Х1У-Й век. Именно тогда и произошла закладка «первого камня» в фундамент авторитарной традиции, только впоследствии обретшей наиболее наглядное воплощение в государственных деяниях целой галереи самодержцев, а также их соратников и временщиков, в каком бы политическом обличии они ни выступали.

В итоге средневекового развития русской государственности народ, разведенный по сословиям, принадлежность к которым все более жестко фиксировалось в законодательстве, быстро лишился остатков инициативы в государственном управлении. При отсутствии гражданских различий в обществе сословных корпораций относительно вседовлеющей воли трона (т.е. при развивавшемся равенстве бесправия) сословные права, по справедливому заключению В.О. Ключевского, теряли смысл, исчезали или превращались в сословные повинности»7.

Логика властвования - управления средневековой Москвой под давлением формировавшейся традиционалистской детерминированности подталкивала государственную власть к проведению в жизнь принципа «разделяй и властвуй» непрерывно. Общество русского средневековья, - писал Ключевский, - представляло собой «постоянно движущийся калейдоскоп: дробилось на все более мелкие разряды постоянно»8.

Данное обстоятельство само по себе служило серьезным препятствием для утверждения института частной собственности как овеществленного базиса гражданской свободы и гражданственности. Именно такое понимание причинно-следственной обусловленности авторитаристского

(патерналистского, патримониального) властного начала в ходе укрепления государственной традиции в России демонстрировалось и продолжает демонстрироваться представителями различных историографических течений9.

Модернизация российской государственности, начавшаяся примерно 300 лет назад, в целом происходила на основе описанной традиционалистской

модели. Суть главного противоречия этого процесса заключалась в дилемме между объективной задачей преодоления несоответствия различных архаичных форм социальной, хозяйственной жизни, бытовавших в других странах (преимущественно в западных), и мировыми стандартами, отождествлявшимися с благом и субъективными стремлениями государственной власти в России максимально предохранить свои исторически - традиционалистские устои от разрушительного воздействия модернизационных инноваций.

Названное противоречие имеет частный, но острый аспект, очень важный для познания существенной стороны кризисного ритма российской истории и роли в нем государства, как относительно самостоятельного субъекта общественных отношений. Так один из коренных факторов модернизации в России - крестьянский вопрос заведомо, в ходе его разрешения подлежал мотивации в двух плоскостях.

С одной стороны, здесь преследовалась цель эффективного соединения крестьянина с землей в интересах не только государства, но и всей общественной системы в целом, с другой, - крестьянский вопрос для государственной власти, замкнутой в данном случае на собственный интерес, являлся частью общеполитического «вопроса о власти». При этом первая ипостась политики в области аграрных отношений больше характерна для «стабильных эпох» в истории России, а вторая, как правило, задействовалась в эпохи «переходные». Аналогично распределялись и целеполагающие установки Российского государства в модернизационной политике по национальному, геополитическому и другим вопросам.

В начале XX века перенапряжение институтов власти в результате волнообразной модернизации, перемежавшейся с мерами усиления охранительной тенденции, в отношении к государственному началу привело к очередному кризису российской государственности, закончившемуся в 1917 начале 1918 гг. распадом ее единства.

Изучение антибольшевистского «государственнического»

экспериментаторского в движении истории, исходя из вышесказанного, позволяет учесть опыт проб и ошибок в методах, средствах, применявшихся противниками большевистской диктатуры вплоть до провозглашения курса на создание правового государственного порядка. Особенно ценным тут представляется использование фактического материала по внутренней политике государственных образований на некоторых национальных окраинах бывшей царской империи, поскольку и ныне эти районы являют собой своеобразное сосредоточение «соревнования суверенитетов». Думается, что ретроспективное осмысление «государственной» истории Гражданской войны будет способствовать дальнейшим разработкам по теории российской государственности, позволит лучше понять, во-первых, что сейчас происходит с Россией в государственно-правовой сфере и, во-вторых, каким образом наша государственность связана с теми или иными общественными процессами, а также эволюцией массового сознания.

Исследование этого фактора модернизации в контексте событий Гражданской войны нужно считать четвертым моментом актуальности диссертационной темы. Дело в том, что проблема создания необходимого уровня консенсуса, общественного договора между разнообразными социальными группами российского населения в русле общецивилизационной теории, выступала и продолжает выступать в качестве главного (отправного) усл�