автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Армия, власть и общество: военный фактор в политике Российской империи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Армия, власть и общество: военный фактор в политике Российской империи"

На правах рукописи

Волкова Ирина Владимировна

Армия, власть и общество: военный фактор в политике Российской империи

Специальность 07.00.02,- Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва- 2006

Работа выполнена на кафедре всеобщей и отечественной истории Государственного университета - Высшая школа экономики

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Владислав Якимович Гросул

доктор исторических наук, профессор Вячеслав Петрович Зимонин

доктор исторических наук Сергей Николаевич Базанов

Ведущая организация: Московский государственный университет

им. М.В. Ломоносова

Защита состоится «08» июня 2006 г. в 11.00. часов на заседании диссертационного совета Д. 002.018.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте российской истории РАН по адресу: 117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института

российской истории РАН.

Автореферат разослан « » мая 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук

Е.И. Малето

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена традиционно высокой ролью, которую вооруженные силы России играли в ее социально- политическом развитии.В рамках своих постоянных связей с гражданским населением армия прямо и косвенно влияла на формирование системы ценностей и верований, политических представлений и поведенческих стереотипов различных сегментов общества. Военный истеблишмент вносил существенную лепту в формирование ведущих направлений правительственной политики, а публичные войсковые презентации служили важнейшим элементом легитимации политического порядка.

По линиям призывной системы армия вбирала в себя массы гражданских лиц и по истечении определенного срока возвращала обществу преобразованный ею «человеческий материал», который обогащал социально- бытовой уклад в рамках своей популяции новыми знаниями и навыками. При рекрутской повинности, когда действовали сверх - длительные сроки службы и взятый в армию воин редко возвращался после демобилизации на свою малую родину, поле, на котором происходило взаимное оплодотворение военного и гражданского социумов, также было весьма широким. Множественные пересечения армии с ячейками гражданского общества возникали по маршрутам движения и в точках дислокации воинских частей, на путях исполнения административных и фискальных обязанностей воинских чинов. Каналом военного воздействия на гражданскую сферу являлись трудовые повинности, выполнявшиеся податным населением в пользу армии. Даже короткие и эпизодические контакты не проходили бесследно, а длительные и интенсивные вызывали известные ответвления и отклонения в ходе естественной эволюции гражданских сообществ.

Политическое участие армии в большом и многосоставном государстве неизбежно простиралось и на область отношения центра с периферией. Выдвинутая по воле Петра] на передовые рубежи имперского строительства, российская армия на протяжении всего последующего периода развития служила орудием приобретения новых территорий и инструментом встраивания населяющих их народов в систему имперской государственности. Военнослужащие армии выступали в амплуа колонизаторов, администраторов, арбитров, культурного десанта по отношению к отсталым этносам окраин. Положение военных администраторов на территории культурно продвинутых окраин было более сложным: оно требовало умения вести диалог с представителями высоко организованных и далеко не всегда дружественных национальных элит, а процесс наведения мостов с некоторыми разрядами местных контрагентов отнюдь не всегда протекал гладко. Однако и при этих условиях имперская конструкция России составляла незыблемую аксиому для военного сообщества. До конца старого порядка армия была носительницей имперской системы ценностей и проявляла повышенную чуткость к вызовам имперской целостности в эпоху политического пробуждения наций. Поиски путей преодоления нарастающей диссоциации в теле империи, переоформления оснований содружества наций волновали умы лучших представителей военного «сословия», в особенности тех, кто был непосредственно причастен к административному менеджменту в национальных регионах.

Отдельные воинские подразделения, некоторые представители высшего командования периодически предпринимали атаки на власть. Эту традицию представляют дворцовые перевороты ХУШ в., декабристский мятеж, тонкая политическая игра генерала М.Д. Скобелева, интрига высшего военного командования и бунт петроградского гарнизона на этапе Февральской революции. Вместе с

попыткой противодействия тоталитарной перспективе, предпринятой генералом Л.Г. Корниловым в августе 3917 г., они отражали политическую активность военного корпуса в течение всего дооктябрьского периода отечественной истории. Разумеется, каждое из этих выступлений имело свою подоплеку, равно как и влекло за собой определенные поправки в схему отношений верховной власти и армии.

Системное изучение связей армии с обществом и государством на протяжении длительного исторического периода позволяет существенно расширить картину военно- гражданского взаимодействия: выявить оптимальные условия военно- гражданских отношений, при которых армия исправно служит интересам государства и общества, понять причины возникновения функциональных нарушений в военной организации при определенных изменениях в устройстве и целевом назначении армии, осмыслить предпосылки и направленность несанкционированных военных вторжений в область политики. Исторический опыт военно- гражданских отношений во всем его многообразии дает возможность выработать важные ориентиры и в сегодняшнем реформировании вооруженных сил. В частности, он крайне важен в определении оптимального сочетания призывной и контрактной службы в современном военном строительстве, в разработке стимулов и санкций для военнослужащих, содействующих повышению качества военной службы.

Комплексное изучение попыток военного вмешательства в политический процесс дает важный материал для наблюдений и выводов о причинах, закономерностях политизации военного корпуса и специфических особенностях политического участия военных. Несмотря на удаленность военного корпуса от политической борьбы в настоящее время, нельзя исключить вероятность его включения в эту борьбу при определенных поворотах внутриполитического развития. Историческое знание этого предмета служит важным основанием для моделирования

политического процесса и принятия необходимых решений в целях минимизации риска военного вмешательства в политику.

Предметом исследования является формирование основ военной службы и военно- гражданских отношений на переломных рубежах исторического развития (в периоды двух российских модернизаций), а также роль вооруженных сил в обслуживании государственного аппарата и общественных потребностей, выполняемая как на базе предписаний верховной власти, так и в порядке личных инициатив отдельных представителей военной профессии.

Объектом исследования является военный корпус, рассматриваемый в разных ипостасях - и как базовый конструкт системы национальной защиты и государственной безопасности, и как средоточие многообразных функций на «внутреннем фронте».

Хронологические рамки исследования обусловлены временем становления и деятельности регулярной армии старой России. Точкой отсчета являются стрелецкие мятежи, давшие мощный толчок формированию регулярной армии Петра I и косвенно повлиявшие на оформление стандартов ее взаимодействия с властью и обществом. А конечным рубежом - так называемый «корниловский мятеж», который подвел собой итоговую черту под историей Российской империи и открыл дорогу для радикальной смены политической элиты и оформления нового общественно- политического строя.

Целью исследования является всесторонняя оценка веса, структуры, качества и значения военного фактора в политике страны на протяжении имперского периода ее истории.

Главная целевая установка реализуется через решение следующих задач: оценку кардинальных военных реформ первой четверти ХУШ в и 60-70- х гг. XIX в. в контексте изменений, внесенных ими в структуру общественных отношений; выяснение военного вклада в создание империи и выявление доминанты военного подхода к ее

организационным основам; выявление объема и вектора участия военных профессионалов в оформлении политического курса и принятии ответственных политических решений, а также форм и методов продвижения групповых интересов военных на высшем уровне; определение места армии и парадно- праздничных представлений армии в разработке и насаждении официальной идеологической доктрины самодержавия; последовательное воссоздание эпизодов нелигитимного включения военных в политическую борьбу- с учетом военной компоненты в мышлении и образе действий.

Методологическая основа диссертации. Современные исторические исследования характеризует освоение классического наследия западной социологической и политологической мысли, использование ее понятийного аппарата и концептуальных разработок в осмыслении документального материала.

Базовым понятием, позволяющим соединить армию, власть и общество в единый предмет изучения, служит понятие политики. Именно такое направление научного поиска отраженно в заголовке диссертационной работы.

Категория политики, основополагающая для всех общественных наук, имеет множество трактовок. Вместе с тем в них присутствует общий компонент, который подчеркнут в определении английского социолога Э. Гидденса: «Политика - это средство, к которому власть прибегает для осуществления своих целей, и основное содержание деятельности правительства» (1). По определению большинства политологов, главной смысло-образующей категорией политики является власть. «Власть является категорией, идентичной или близкой к категории господства», указывает французский социолог политических отношений Д. Кола (2).

1. Гидденс Э. Социология. М„ 1999. С. 289.

2. Кола Д. Политическая социология. М., 2001. С. 75.

Среди всех социальных институтов армия располагает наивысшим ресурсом власти. По замечанию американского военного социолога С. Файнера, этой исключительностью она обязана трем преимуществам: превосходству в организации, высокому символическому статусу и монополии на вооружение (1). При этом армия является частью государственного аппарата и направляет свою мощь на выполнение задач, стоящих перед государством. Таким образом, она изначально встроена в систему государственной власти.

Несмотря на то, что армия является силовой структурой, ее назначение не исчерпывается выполнением задач сопротивления, подавления и принуждения. В определенных ситуациях она способна принять на себя созидательные функции и даже подменить собой некоторые институты гражданского общества в части содействия новым элементам политического порядка и социального взаимодействия, подготовки управленческих кадров, просвещения масс гражданского населения. В этих аспектах армейского применения в полной мере воплощается смысл политики как объединяющей людей области деятельности. Как полагает Д. Кола, этот раздел политики подлежит изучению с точки зрения производства и претворения процедур, механизмов, тактик и стратегий объединяющего характера (2). Именно по этой причине в материале, привлеченном в диссертации, уделяется внимание тем сторонам деятельности армии, которые имели формирующее и направляющее значение для гражданской сферы. В диссертации выдвигается предположение о способности военной машины в рамках ее постоянных связей с обществом затруднить, либо, наоборот, облегчить продвижение модернизации.

1. Finer S.E. The Man on Horseback.The Role of the Military in Politics. Boulder, Colorado, 1988. P. 5

2. Кола Д. Указ. соч. С. 77

В изучении структурных предпосылок военных вторжений в политику важное методологическое значение имеет разработанная М. Вебером концепция политического господства, охарактеризованного им как «султанизм». С точки зрения классика немецкой социологии, «султанизм» представлял собой тип правления, свободный от ограничений и приближенный к неуправляемому деспотизму. Как полагал Вебер, он в большей степени опирался на вынужденное подчинение подданных, нежели на их повиновение в силу привычки и закона. В своей практике «султанизм» широко использовал милитаристскую организацию. Главный парадокс такого правления Вебер усматривал в возрастающей зависимости деспотического правителя от его вооруженной опоры (1). Отмеченная закономерность хорошо прослеживалась и на примере самодержавной России, в которой окрепший милитаризм при известном стечении обстоятельств порождал силы, бросавшие вызов неограниченной верховной власти. Эта тенденция выразилась в серии дворцовых переворотов XY1II - начала XIX вв.

Большой вклад в осмысление феномена политической активности военных внесли труды С. Хантингтона, С. Файнера, посвященные обществам преторианского типа и складывающимся в них формам политической борьбы с участием вооруженных сил (2). Глубокий анализ предпосылок, методов и результатов военного вмешательства в политику в индустриальную эпоху развития содержится в работах Д. Ростоу, В. Томпсона, Э. Нордлингера (3).

1. Weber M.The Theory of Social and Economic Organization. N.Y., 1947.P. 347.

2. Huntington S. The Soldier and the State. The Theory and Politics of Civil- Military

Relations.Cambridge, London, 1981; Finer S. Op.cit.

3.RostowD.A.A World of Nations.Problems of Political Modermization.

N.Y.Washington,1967; ThompsonW.R. The Grievances of Military Coup

Makers.Floride State University, 1973; Nordlinger E. Soldiers in Politics. Military Coups

and Governments. Prentice-Hall, New Jersey, 1979.

Базовые теоретические положения, сформулированные этими социологами, в диссертации конкретизируются и уточняются на материале отечественной истории.

Научная значимость и теоретическая новизна диссертации состоит в комплексном рассмотрении вооруженных сил, эволюции отношений в гражданском обществе и механизмов функционирования политической власти. Впервые в историографии предпринимается попытка проследить взаимосвязь военных, социальных и политических институтов, проявлявшуюся в конкретных условиях исторического процесса ХУ1Н - начала XX вв. На большом хронологическом отрезке времени исследуется прямое и косвенное воздействие военной организации на многообразные аспекты жизнедеятельности общества, включая его адаптацию к преобразовательным программам правительственной власти, уровень конфликтности в общественных отношениях, способность социальных сил к консолидации перед лицом внешних вызовов, их готовность к идентификации с имперской государственн остью.

В работе ставится и раскрывается вопрос о роли милитаризма в выработке официальной идеологической доктрины самодержавия и продвижении этой доктрины на широкий социум. В частности, предлагается новая трактовка военно- парадных зрелищ, формировавших праздничную культуру обеих столиц и других городов империи, как своеобразного субститута средств массовой коммуникации в эпоху, предшествовавшую появлению структурированного информационного пространства и широкого потребителя печатных СМИ.

В диссертации реализуется самостоятельный авторский подход к изучению политических атак на власть, предпринимавшихся с участием военных сил. С одной стороны, они рассматриваются на фоне

устройства политической системы соответствующих периодов, состава ее институциональных субъектов и правил политической игры. С другой, увязываются с состоянием самого военного корпуса: соотношением собственно военных и гражданско- административных обязанностей в сфере его полномочий, местом военной организации в системе правительственных приоритетов, общественным восприятием военного дела и военной профессии. Последовательное воссоздание этих эпизодов политического участия армии в рамках одного исследования позволяет проследить эволюционную линию в традиции военного вмешательства в политику, выявить общее и особенное в сравнении с технологиями и направленностью аналогичных акций в других странах.

Практическая значимость диссертационного исследования

состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы при написании монографий и статей по военной тематике и военно-гражданским отношениям в истории России; при разработке вузовских программ и курсов по отечественной истории и истории военного дела, при создании учебных пособий по этим дисциплинам. Отдельные положения диссертационного исследования могут быть востребованы при разработке концептуальных основ современного военного строительства РФ.

Апробация работы и выносимых на защиту положений осуществлена в монографии автора «Русская армия в русской истории. Армия, власть и общество: военный фактор в политике Российской империи» (М., Эксмо- Яуза, 2005;33.6 п.л.), а также серии статей и учебных пособиях по отечественной истории, написанных при участии автора.

Диссертационное исследование прошло обсуждение и было рекомендовано к защите на заседаниях кафедры общей социологии и

кафедры всеобщей и отечественной истории Государственного университета - Высшая школа экономики при правительстве РФ.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, девяти глав, заключения, а также списка источников и литературы. < • ;. ;

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

ВоВведении обосновывается актуальность и научная значимость темы, определяются цели и задачи исследования, его новизна и практическая значимость, приводится обзор историографии и источников.

Обзор историографии. Военная тематика всегда занимала почетное место в системе исторических знаний. На сегодняшний день накоплен огромный объем публикаций по истории войн и военных кампаний, родов оружия, военного искусства и военной мысли, отдельных структурных единиц вооруженных сил, военных традиций, ритуалов и символов. Немалое количество научных трудов посвящено военным реформам и отдельным выдающимся представителям военной профессии.

Фундаментальные труды по истории вооруженных сил, созданные как до 1917 г., так и в советский период, затрагивали систему отношений армии с обществом и государством. Однако область внимания исследователей ограничивалась, главным образом, принципами наборов от гражданского населения в армию, участием военных подразделений в сборе подушной подати в ХУ1П в., организацией поставок в армию продовольствия и фуража от сельских производителей, устройством и функционированием военных поселений. В советской историографии важное место занимало изучение вклада гражданского населения в организацию отпора неприятельским армиям, вторгавшимся на территорию России, изучение деятельности революционных групп и восстаний внутри самой армии. Данные сюжетные линии освещались в

контексте наиболее разрабатываемых научных направлений, связанных с конкретизацией участия народных масс в историческом процессе, а также со становлением и развитием революционного движения в России.

В пост-советской исторической науке значительно расширился список изучаемых тем, заметно обогатился методический арсенал научных изысканий. В общем потоке научных публикаций последних пятнадцати лет можно выделить несколько важнейших проблемных «узлов». Первый включает в себя изучение комплектования, устройства, обучения и боеспособности российского войска на решающих для защиты национально- государственных интересов рубежах исторического развития России. В работах В.В. Пенского, В.А. Артамонова, В.А. Золотарева, Ю.Н. Смирнова, А.Г. Кавтарадзе и других исследователей раскрываются основные технологии военного строительства, показывается преломление опыта противников и собственных традиций в создании отечественной модели вооруженных сил. Вместе с тем в стороне от внимания авторов еще остается социальное измерение военных преобразований, в частности, их роль в формировании определенных образцов социальных отношений в общегражданской сфере, влияние на восприятие государственной власти среди широких масс населения.

Второй проблемный блок сформировали исследования, посвященные образовательной и воспитательной деятельности военно- учебных заведений царской России, подготовке командирских кадров, корпоративной культуре, этосу русского офицерского корпуса. Изучение данной совокупности вопросов позволило воссоздать социокультурную ауру российской военной элиты, при этом существенно расширив подход к явлению за счет включения таких объектов

изучения, как неформальные отношения в системе военной школы, тандем воспитатель и воспитанник в учебно- образовательном процессе, ментальность и поведенческие стереотипы российского офицерства.

Третий крупный комплекс исследований вырос на основе обращения к армейской повседневности как на войне, так и на службе в мирное время. В трудах Е.С. Сенявской, H.A. Копылова, О.С. Поршневой, А.Б. Асташова, H.H. Смолина раскрываются механизмы социально-психологической адаптации разных групп военнослужащих к военной обстановке, исследуется багаж представлений о государственной политике, смысле войны и понимании своего места в ней, который несли с собой защитники отечества. Отдельное место в рамках этого направления занимает изучение смены социальной позиции, перехода на иную жизненную траекторию людей, которых втягивала в свою орбиту армия. Именно на базе освоения указанной проблематики сложились новые точки роста научного знания, в частности, оформилось перспективное направление — военно - историческая антропология. Вместе с тем, следует отметить, что при большом разнообразии рассмотренных сюжетов абсолютное большинство исследований так и не вышло за пределы институциональной, то есть собственно военной сферы. Иными словами, в круг исследовательского поиска еще не включены важные аспекты постоянных военно- гражданских коммуникаций, следствием которых становилось проникновение в толщу гражданского общества практических навыков, ценностей, психологических установок, выработанных военной корпорацией.

Это заключение может быть распространено и на освещение отношений военного корпуса с государственным аппаратом, преломления корпоративных военных потребностей в принятии ответственных политических решений, участия армии в реализации государственной политики на разных уровнях власти. В историографии не ставились и не обсуждались вопросы о предпосылках государственного спроса на

военные кадры и услуги военных чинов в делах администрирования, об особых приметах военного «почерка» в осуществлении предначертаний власти на государственной службе, о способах «лоббирования» военных потребностей в коридорах власти и конкурирования с другими группами интересов.

Более обстоятельно изучен вклад военных деятелей в воспроизводство имперской целостности России, в первую очередь - отправление административных полномочий в национальных окраинах. Это -четвертый крупный проблемно - тематический компонент научных изысканий, создавший значительный массив ценных публикаций. В трудах, посвященных имперскому устройству России и жизни ее отдельных национальных регионов, получили всестороннюю оценку институты генерал- губернаторского и военно - народного управления. В поле зрения историков остается и деятельность воинских контингентов, а также конкретных военачальников на национальных территориях, порождавших сильные сепаратистские движения.

К исследованиям, специализирующимся на реконструкции роли армии в укреплении и сохранении имперского строения России, примыкают работы, отражающие национальную политику властей внутри самой армии. В трудах В. Лапина, Д. Байрау, М. фон Хагена и других авторов российская армия представляется как репрезентат имперского сообщества народов, создававшийся целенаправленными усилиями государственной власти.

Констатируя незначительный удельный вес трудов, посвященных отношениям армии с гражданским обществом и государственной властью, выделим те работы, в заглавии которых обозначена данная тема. Примечательно, что в ее постановке лидировали зарубежные историки. В трудах Д. Байрау, Дж. Кипа, B.C. Фулера, В.Д. Тейлора в качестве центральной исследовательской задачи формулируется выявление связей военного корпуса с социальными институтами за

длительный исторический период (1). Однако в большинстве случаев, привлекая большой фактический материал, авторы остаются в плену привычного подхода. Эволюция гражданского общества и история вооруженных сил по- прежнему отображаются как процессы, стыкующиеся только на этапах военных реформ, вносивших изменения в отношения гражданских сил к военной службе. Следование шаблону проявляется и в освещении политического участия армии: сфера последнего ограничивается дворцовыми переворотами и декабристским мятежом. Исключение составляет монография В. Фулера, в которой на большой документальной базе прослеживается формирование конфликтных зон в военно- гражданских отношениях и исследуются формы конфронтационного поведения военной элиты в

позднеимперский период.

Серьезным продвижением в изучении темы военно- гражданского взаимодействия стала фундаментальная монография К.Ф. Шацилло «От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политика» (М., 2000), в которой анализируются усилия правительственных чиновников, царя и парламентариев по воссозданию и усилению военного потенциала России между двумя решающими войнами, выявляются причины их неспособности преодолеть узкие места обороноспособности страны.

Оценивая путь, проделанный за последние пятнадцать лет исторической наукой в разделах, прямо относящихся или близких к теме диссертационного исследования, следует подчеркнуть две взаимосвязанные тенденции: во- первых, дальнейшую фрагментацию исследовательского поля и, во- вторых, слабую интеграцию результатов научных изысканий, выражающуюся в отсутствии обобщающих 1. Beyrau D. Militär und Gesellschaft im vorrevolutionären Russland. Bohlau, Koln,Wien,1984; Keep J.L.H. Soldiers of the Tsar Aimy and Society in Russia. 1462-1874. Claredon Press, Oxford, 1985; Füller W.C. Civil-Military Conflict in Imperial Russia. 18811914. Princeton, 1985; Taylor B.D. Politics and the Russian Army. Civil-Military Relations.1689-2000.Cambridge University Press,2003.

монографий. К этому следует добавить важную характеристику, данную историком В.В. Пенским: избыток описательных работ и острый дефицит аналитических трудов. При этом абсолютное большинство научных разработок, как верно подмечает исследователь, целиком и полностью остаются в границах отечественной истории, абстрагируясь от тех процессов в военном строительстве и инноваций в военном деле, которые имели место в странах - противниках и партнерах России (1).

Значительно более обстоятельное освещение в историографии получили политические выступления с участием военных. Темы дворцовых переворотов, декабристского восстания, политической деятельности генерала М.Д. Скобелева, участия военной верхушки в свержении царизма в 1917 г., так называемого «мятежа» генерала Л.Г. Корнилова представлены сотнями и тысячами научно- исторических публикаций, список которых неуклонно пополняется и в настоящее время. Однако необходима существенная оговорка: главным образом, эти эпизоды изучались в контексте гражданской истории. Данное обстоятельство объясняет недостаточную разработанность аспектов, связанных с военно- профессиональными склонностями и представлениями участников событий. Кроме того, каждое политическое выступление военных в историографии рассматривалось изолированно от предшествующего и последующего, что затрудняло возможность проследить моменты преемственности и разрывов в способах военного вмешательства в политику, структурных предпосылках, мотивации и целевых установках организаторов этих акций. Последовательное освещение этих эпизодов в рамках единого труда позволяет восполнить данный недостаток.

1. Пенской В.В. Военная революция в Европе и вооруженные силы России второй половины ХУ-ХУШ вв : от дружины к регулярной армии. М, 2004. С. 34.

Сделанные замечания о состоянии научных разработок в области изучения систематических военно- гражданских отношений и участия военных в политическом процессе предопределили необходимость данной диссертационной работы.

Источники. При написании диссертационного исследования был привлечен широкий круг источников, который подразделяется на несколько групп. Первую составили законодательные акты. устанавливавшие принципы комплектования армии, порядок наборов от населения, внутренний режим функционирования вооруженных сил, а также регламентировавшие отношения воинских подразделений с гражданским населением по ходу реализации возложенных на них государственных задач и обеспечения их собственных каждодневных нужд.

Вторую группу источников составляют статистические документы, созданные чиновниками военного ведомства. Для решения задач, поставленных в диссертационном исследовании, важное значение имеют статистические материалы, характеризующие ход военной реформы Д.А. Милютина, в том числе, в аспекте распространения грамотности среди рядового состава армии. Ценные статистические сведения, касающиеся численности, вооружения, материальной части армейского быта содержат записки и воспоминания военных министров: Д.А. Милютина, А.Н. Куропаткина, А.Ф. Редигера. Статистические данные о технической оснащенности российского войска и неприятельских армий в канун и в ходе военных кампаний начала XX в., а также данные о боевых потерях сведены в сборнике «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил» (М., 2001).

Третью группу источников составляют произведения публицистики. Сильный субъективный уклон, полемическая направленность, как правило, присущая этой группе документов, определяют ее ценность в выявлении центрального «нерва»

злободневной военной проблематики, в определении расклада сил и мнений в области насущных задач военного дела и военного реформирования. Значительное количественное возрастание

произведений военной публицистики пришлось на XIX и начало XX столетий. Публицистические труды военных профессионалов этого времени опубликованы в выпусках «Российского военного сборника» (отв. ред. А.Е. Савинкин). В эту группу источников входят также труды российских военачальников, написанные по «горячим следам» военных кампаний и других важных событий в истории армии (А.Н. Куропаткина, H.H. Головина, А.И. Деникина и других), в которых дается глубокий анализ приобретенного боевого опыта и формулируются задачи на ближайшее будущее.

Четвертую группу источников составляют составляют воспоминания, дневники, письма и записки военнослужащих — ветеранов войн, организаторов и свидетелей преобразований в армии, представителей военной бюрократии, участников и наблюдателей всплесков политической активности в армии, а также хорошо осведомленных об этих событиях гражданских лиц.

Пятую группу источников, использованных при работе над диссертационным исследованием, составляют материалы следственных дел декабристов и участников «корниловского мятежа». Первые сосредоточены в томах «Восстание декабристов. Документы и материалы». При работе с этими документами необходимо учитывать не только тенденциозность следователей, априори выбравших

обвинительный уклон и оперировавших недоказанными фактами в своих заключениях, но и определенную податливость таким методам дознания, которую проявляли сами подследственные. Материалы расследования «корниловского мятежа», включающие протоколы допросов большого числа свидетелей и действующих лиц, приведены в сборнике документов «Дело генерала Л.Г. Корнилова. Материалы

Чрезвычайной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном Главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 г. - июнь 1918 г. В 2-х томах». (М„ 2003). Взятые в целом, перечисленные группы источников позволяют решить исследовательские задачи, поставленные в диссертации.

Глава I «Военная организация и военные технологии в модернизации первой четверти ХУНТ в.» включает в себя рассмотрение следующих вопросов: влияние стрелецких мятежей конца ХУ11 в. на процесс формирования армии нового образца в России; место регулярной армии Петра I среди движущих сил преобразовательного процесса; оценка военного строительства первой четверти ХУШ в. в контексте социальных изменений долгосрочного характера; выявление линий преемственности и деформации «петровского» военного проекта в исторической перспективе.

Стрелецкие мятежи конца ХУН в. оцениваются ■ как пролог военной реформы Петра I. В главе пересматриваются некоторые стереотипы, сложившиеся в исторической науке в отношении стрелецкого войска. В частности, доказывается, что главная причина его неприятия Петром I коренилась не в его реальных боевых качествах, а в неспособности встать в независимое положение относительно общественных групп и быть эффективным орудием их трансформации по воле венценосного реформатора. Доведенный Петром I до кровавого финала стрелецкий розыск анализируется в контексте реформаторского старта. Показанное с пугающим натурализмом уничтожение стрельцов парализовало сопротивление группировок, враждебных

преобразовательному курсу и дало дыхание первой серии инновационных внедрений.

Дефицит твердой опоры среди гражданского населения, трудность мобилизации сил общественной поддержки с неизбежностью определяли ставку Петра I на регулярную армию в продвижении своих

планов.Организация воинской службы, адекватная задачам

модернизации, и дисциплинарный порядок, гарантирующий четкое исполнение приказов власти, с естественной необходимостью делали армию главным локомотивом преобразовательного процесса. В этом плане ее функция может быть описана как непрерывная передача преобразовательных установок на социальное пространство с неуклонно расширяющимся радиусом охвата. Втягивание широких масс населения в зону влияния военной машины нарушало вековую непроницаемость и неподвижность социальных структур в сельских поселениях, обусловливало их восприимчивость к инновациям и готовность к социальному партнерству. Таким образом, при активном участии военных агентов верховной власти в области гражданских отношений, хотя и с меньшей степенью выраженности, утверждались те же начала, которые действовали в самой военной организации.

Вышедшие из рук одних и тех же военных исполнителей реформы первой четверти ХУ1И в. отличались высокой степенью взаимной согласованности и увязки. Достигнутая на этой основе координация перемен облегчала их вживление в ткань социальной жизни и обеспечивала преемственность в историческом времени.

В тексте главы проводится сравнение военной реформы Петра I с близкими ей по времени аналогичными мероприятиями в Османской империи, Франции и Швеции. В итоге сравнения делается вывод о формирующей роли военного строительства по отношению к сфере общегражданских отношений. В странах, где военные реформы проводились на старой военно-ленной основе, ограничивались частичными изменениями воинской службы и не затрагивали устоявшихся привилегий феодальной знати, наблюдались прогрессирующее отпадение от нормативного порядка высшего сословия и дезинтеграция общества.

Привлечение к исполнению воинского долга на общих основаниях -социальных низов через рекрутскую повинность и дворянства через поголовную мобилизацию - позволило в России осуществить прорыв в деле государственной обороны, одновременно дав толчок оформлению консолидационных механизмов в обществе.

Продуктивность заложенных Петром I принципов военного строительства и взаимодействия армии с гражданским населением доказала стабильная повторяемость мобилизационных откликов социума на внешнюю опасность на протяжении полутора столетий с момента инициирования этой реформы - даже вопреки деформирующим коррективам, внесенным в войсковую модель преемниками Петра I.

Глава 2. «Армия, власть и общество на этапе капиталистической перестройки» посвящена анализу перестройки призывной системы и солдатской службы, осуществленной в ходе реформы Д.А. Милютина, а также изменений, внесенных ею в организацию и профессиональную деятельность офицерского корпуса. Военная реформа Д.А. Милютина исследуется в сравнительно-историческом контексте, на фоне современных ей реорганизаций армий в европейских странах. Ее итоги оцениваются также и с точки зрения задач социального управления, которые закладывались в концепцию военного строительства западными экспертами и практиками.

Армия индустриальной эпохи, систематически извлекающая силы самой дееспособной части населения, была призвана содействовать утверждению современного общества. В частности, на нее падали высокие нагрузки в деле адаптации призывников из застойных сегментов общества к требованиям новой эпохи. Заторы, которые возникали на путях исполнения армией этой роли, оборачивались нарушениями в общественном устройстве и подрывали основания жизнестойкости наций. В главе показывается, что военное реформирование, осуществленное Д.А. Милютиным в рамках второй российской

модернизации, в течение последующих пятидесяти лет обнаружило немало дефектов. Поражения России в войнах начала XX в., утверждение среди гражданского населения прохладного и неоднозначного отношения к воинской повинности и военной профессии показывали просчеты творцов реформы. Однако полоса отчуждения, которая выросла между армией и гражданами, являла собой лишь одну сторона дела. Другая состояла в том, что армия милютинского образца не только не способствовала внутренней консолидации общества, но и усиливала заряд его конфликтности. Отсюда следует вывод о неадекватности модели военного строительства, заимствованной у ряда стран - индустриальных лидеров, внутреннему состоянию и уровню развития российского общества.

В результате анализа делается следующее заключение: попытка насаждения демократической модели военной организации до того, как были заложены основы демократического строя в стране, с неизбежностью вела к аберрациям самой этой модели. А ее практическая реализация вносила серьезные нарушения в систему общегражданских отношений, создавая препоны и заторы в продвижении модернизации. Принятый за канон в подавляющем большинстве развивающихся стран прусско- германский образец был эффективен ровно в той мере, в какой военное ведомство в этих странах было способно обеспечить методичное и последовательное претворение всех его элементов, а общественность была готова предоставить свою безоговорочную поддержку.

В главе рассмотрены и перемены, затронувшие офицерское сообщество в результате реформ 60-70-х годов XIX в. Утрата российским офицерством статуса фаворитной группы, ухудшение его материального положения и общественной репутации необратимо вели и к снижению качественного состава младших, средних и высших командиров армии. Особенно резко эти негативные симптомы

проступали на фоне профессиональной подготовки и социального положения офицерства в высокоразвитых странах Запада. Отчасти переломить нежелательные тенденции пыталась и сама офицерская среда в России. В главе рассмотрены и проанализированы методы внутригрупповой регуляции, которые активно пытались внедрить в своих рядах сами военнослужащие, а также причины их малой результативности.

В Главе 3 «Державный орел и армейская «решка»: имперская политика российских властей и ее военные агенты» рассматриваются; роль военных структур и военных действий в процессе становления империи в первой четверти ХУ111 в.; пути имперского строительства после Петра I и военные поиски «ответа» на национальный вызов на заключительном этапе Российской империи.

В главе раскрываются далеко идущие последствия, которые имело решение Петра 2 о размещении частей регулярной армии в гуще гражданского населения и наделении военных чинов административными полномочиями. Благодаря этому решению власть обретала способность к интервенции в общественный организм на «клеточном» уровне. Ставка на армейский потенциал позволяла максимально приблизить высший слой управляющих к управляемым, вне зависимости от разделявшей их географической дистанции, а также запрограммировать сам ход модернизации.

В главе показывается специфика российского варианта имперского строительства, заключавшаяся в превращении практически всей населенной территории государства в операционный базис. Средствами реализации этой технологии являлась милитаризация великорусского социума за счет его подключения к обслуживанию нужд воюющей армии и приобщение некоторых инородческих групп населения к военным действиям, которые вела Россия в царствование Петра I.

В главе доказывается и подчеркивается глубоко органичный для активной фазы имперского роста приоритет военного администрирования, незаменимость военных управленцев в деле налаживания связей центра с окраинами и выполнения предначертаний верховной власти на местах.

После - петровская практика имперского строительства подтвердила высокий коэффициент полезного действия армии в среде с низкой способностью к самостоятельной реорганизации. Цивилизующее влияние армии, проявившееся на Кавказе, а потом и Средней Азии, придавало очеловеченный облик имперской власти. Лидирующее положение военных в ряду прочих агентов имперской политики наделяло российский «империализм» и «колониализм» чертами «участнического» и прогрессивного.

Высоко-рангированные представители военного корпуса, выполнявшие обязанности администраторов в национальных окраинах, по мере сил и возможностей пытались в своей практической деятельности сгладить неровности правительственной линии и утвердить жизнеспособную модель отношений с нетитульными этносами. В культурно и экономически развитых регионах эта тактика выражалась в определенном поддержании той институциональной организации, которая во многих случаях опережала и превосходила собственно русские образцы. В отсталых национальных окраинах - в политике щадящего приобщения туземцев к российским порядкам, сочетавшейся с максимально возможным сохранением привычных для них форм юрисдикции и управления. В условиях политического пробуждения наций, соответствующего индустриальной эпохе, многие опытные военные управленцы выдвигали перспективные идеи переоформления сообщества наций на началах федерализма, а также подчеркивали необходимость интенсификации технико-

экономического развития центральных регионов с великорусским

населением в целях удержания имперской целостности. В усиливающихся расхождениях позиций правящей элиты и военных деятелей по имперской проблематике следует видеть один из источников военно- гражданского конфликта, набиравшего силу на заключительном витке имперской истории.

Глава 4 «Военное участие в политическом процессе» включает рассмотрение вопросов систематического участия военного корпуса в выработке политического курса в период нарастания и пика военного влияния, пришедшегося на дореформенное время; места и роли военных в системе институциональных субъектов и методов политики в пореформенное время; а также функций армии в идеологическом аппарате самодержавия на протяжении всего имперского периода.

В главе анализируется формы и методы воздействия военных консультантов и сотрудников царствующих особ на принятие важнейших политических решений. Особо выделяется значение военного влияния в годы правления Николая 1. Именно тогда оно приобрело масштабы, превратившие представителей военной элиты в «привратников у структурных дверей» в политическую систему. Этим понятием в современной политологии принято обозначать лиц, осуществляющих передачу импульсов от общества к средоточию власти. На них возложена миссия посредников между обществом и центром принятия решений, которая реализуется через отбор, артикуляцию и направление по нужным каналам социальных запросов и требований. Дефекты восприятия и передачи информации через «привратников» оборачиваются утратой связи власти с социальным базисом и ослаблением ее реального контроля.

На конкретном историческом материале в главе показывается неадекватность военно- служебного опыта и организационных навыков, имевшихся за плечами у подавляющего большинства николаевских выдвиженцев, задачам и приемам социального управления середины

XIX в. На фоне предпосылок к автономизации военной и гражданской сфер деятельности, заложенных в непрерывно усложняющемся общественной устройстве, доминирование в высших эшелонах власти «привратников» в погонах смотрелось как неправомерное явление. С этими перегибами николаевской кадровой политики были непосредственно связаны трагические просчеты в планировании внешней политики и осмыслении положения дел внутри страны.

Осознание этого факта ближайшим окружением Александра II привело к новой расстановке сил в правительственной среде. Снижение доли военного участия в разработке основ правительственной политики и санкционированное свыше межведомственное бюрократическое состязание при дележе материальных ресурсов существенно изменили стиль действий военных чинов.

При плохо определенных процедурах принятия решений на высшем уровне, слабом гражданском контроле над вооруженными силами и весомом монархическом участии в разработке политического курса, побуждение к наступательным действиям становилось главным рычагом воздействия на царя и удержания остатков политического влияния военных. Вопросы внешнеполитической экспансии, вооруженного вмешательства в международные конфликты превращались в последний, любовно отстроенный бастион влияния военных пассионариев. Именно здесь наблюдалось наибольшее скопление энергетически сильной военно- профессиональной массы. На данном направлении деятельности военная элита пыталась взять реванш за утрату своего лидирующего положения в условиях запущенного сверху бюрократического конфликта и институционального плюрализма. А кроме того, -компенсировать недостачу государственных благ и военного профессионализма мирного времени.

Развивающийся с петровских времен на протяжении полутора столетий милитаризм служил главным фондом идей и артефактов в

идеологических исканиях самодержавия. Увенчавшая эти искания теория официальной народности органично сочеталась с

милитаристским каркасом и декорумом империи. Вместе с тем сокращение сферы влияния милитаризма и ухудшение имиджа военной службы в пореформенный период объективно подводили к необходимости пересмотра идеологической формулы, сопрягающейся с милитаристским образом державы. Косность правящей элиты, помешавшая реализации этой задачи, дорого обошлась стране: пролонгация идеологических ориентиров, акцентировавших внимание на незыблемом военном могуществе государства, усиливала

травматическое переживание социумом военных поражений России начала XX в..

Глава 5 «Дворцовые перевороты XУ111 в.» посвящена «феноменологии преторианства»; участникам и методам политической борьбы в условиях российской абсолютной монархии; гвардии как политического фактора ХУ111 в.; структуре дворцового заговора, а также совокупности задействованных в нем ролей и исполнителей.

Политическая нестабильность, характерная для России ХУ1Н в., в главе связывается с однобокими и половинчатыми изменениями, которые внесла в социальную сферу петровская модернизация. Приоткрыв двери в высокие сферы для выходцев из не престижных слоев, молодой российский абсолютизм породил ситуацию ажиотажного спроса на чины и должности, сопряженные с принадлежностью к системе власти. Слабо подкрепленный

соответствующими правовыми и политическими регуляторами, такой призыв создал серьезную угрозу самой государственной безопасности.

Недостаточная регламентация личного возвышения, отсутствующие механизмы разрешения межличностных и межгрупповых конфликтов в конкретных условиях политической деятельности возмещались интригой, заговором, дворцовыми революциями. При неразделенное™

военной и гражданской служб в большинстве не западных стран (даже в условиях разворачивающейся модернизации) любая относительно широкая оппозиция строилась по типу военно- гражданского блока. А эпизоды с лидирующим участием гвардии становились маркером наиболее ожесточенных форм политической борьбы.

Наиболее лаконично технологию подготовки переворотов с участием гвардии можно описать как тонкую настройку ситуативных факторов, при которой потенциальные исполнители подвергались активной идейно- психологической обработке со стороны «заказчиков». В свою очередь эти рычаги управления ситуацией были функциональны только в границах примитивной политии, где, кроме верховной власти, не действовали никакие постоянные и независимые институциональные субъекты и альтернативные источники информации. Положение безраздельного монополиста лишало абсолютизм мотива вести борьбу за умы и сердца своих подданных.

Именно на это поле, не освоенное государственной властью, врывалась мощная пропагандистская машина заговора. Легко устраняя защитные барьеры в сознании, она быстро приводила к идейно- политическому отложению элитных военных частей. А совмещение военных и гражданских функций в руках отдельных титулованных заговорщиков позволяло создавать проникающие формы контроля над общественным мнением, когда информация из окружающей социальной среды удачно соединялась с управляемыми настроениями гвардейских кругов. В результате образовывалась своеобразная интерференция влияний, содействовавшая сильной однонаправленной политизации военных и их вовлечению в конспиративные группы.

Укоренение традиции дворцового заговора в политической действительности ХУШ в. вело к специализации участников по ролевым функциям (головной штаб, боевые отряды рядовых

исполнителей, военные посредники в лице средних и младших командиров, гражданские эксперты). Вместе с тем, при нарастающей изощренности в организации и технике исполнения, традиция переворотов не обогатила фонда общественной мысли. Автором был проведен контент- анализа записок участников дворцовых заговоров и переворотов. Результаты обработки информационного массива позволяют дать небольшой набросок к психологическому портрету того социального персонажа, который энергично включался в политические состязания с использованием гвардейской силы. Проделанный анализ позволяет предположить в нем личность, травмированную чужим успехом. Жажда самоутвердиться и одолеть более удачливых соперников составляла центральный мотив ее деятельности, отодвигая на задний план идеальные цели и конструктивные помыслы. Свою ущербность и слабосилие она компенсировала принадлежностью к могущественной группировке. Этот путь давал ей многократное увеличение потенциала. Идентификация с коллективными ценностями помогала вытеснить из сознательной части психики те мысли и желания, которые расходились с общепринятой моралью.

В Главе 6 «Мятеж декабристов» рассматриваются коллективные представления участников декабристского движения об устройстве политической власти в случае возможной победы, анализируются внутренняя организация тайных обществ, планировавшаяся и примененная на практике тактика действий. Значительное место отводится сравнению декабристской оппозиции с дворцовыми переворотами в России ХУШ в. и военными революциями первой трети XIX в. в Западной Европе.

Как и многие участники дворцовых переворотов, члены тайных обществ первой четверти XIX в. обостренно реагировали на неполадки в государственных делах. Разница состояла только в том, что осмысление общественно- политической проблематики у первых

преломлялось через ущемленные корпоративные интересы и умелое манипулирование своекорыстных политических дельцов. У вторых -было подготовлено идейным «самовозгоранием» в ходе столкновения с иной социальной реальностью и иным интеллектуальным фондом во время заграничного похода русской армии. И если в дворцовых заговорах линия на вестернизацию, реформы составляла побочный мотив, то для декабристов - центральный. Различие с дворцовыми заговорщиками состояло и в основаниях групповых образований. Перманентные войны начала XIX в., открывали возможность быстрого роста в чинах и званиях за счет личной доблести и профессиональной компетентности и понижали значение ценных личных связей и фамильных преимуществ, отодвигая на второй план привычные патронажно - клиентарные способы ускорения карьеры. За счет этих изменений постепенно высвобождалось пространство для более совершенных типов объединения, основанных на общности идеологических мотивов и социально- нравственных идеалов.

В то же время существенные ограничения на политическую эффективность вольнодумствующих группировок наложила либерализация монархического режима в первую половину царствования Александра I, Несмотря на поворот вправо во вторую половину царствования, фрондирующие офицеры по- прежнему оценивали этот режим сквозь призму не утраченного либерализма державного лидера. Это обстоятельство определило их неустойчивую приверженность революционным идеалам и методам борьбы. Даже поверженные участники тайных обществ, находясь под следствием, не изжили иллюзий о возможном плодотворном сотрудничестве с властью. Это касалось и ключевых фигур движения - П.И. Пестеля, П.Г. Каховского, С. П. Трубецкого, М.П. Бестужева- Рюмина, которые продолжали верить в высочайшее прощение и клялись строить

вторично дарованную жизнь на началах «верности, усердия и полной и исключительной преданности личности и семейству Его Величества».

Еще одну степень защиты военных - участников тайных обществ -от ресоциализации на базе деструктивных идеологий и экстремистских организаций создавала их глубокая органическая связь с системой власти. Усвоенные «с младых ногтей» позиционные отношения, определявшиеся Табелью о рангах, создавали непреодолимый барьер для интеграции офицеров в общность, сконструированную по иным принципам. В этом пункте заключалось серьезное отличие русских фрондеров от их зарубежных современников - создателей «мятежных братств» и организаторов военных революций. Если последние ставили групповые и корпоративные интересы выше государственных и без колебаний шли на штурм правящих режимов, то декабристы постоянно «соскальзывали» с позиции оппонентов на позицию соучастников в существующей политической организации. В этом выборе отразилась более сильная самоидентификация с системой государственной службы, нежели с революционным подпольем. Таким образом, недостатки декабристов-революционеров были продолжением достоинств декабристов - кадровых офицеров действующей армии.

Глава 7 «Всадник на белом коне: образ военных революций и военных революционеров в развивающихся странах» - посвящена военным революциям конца XIX - первой половины XX вв. В отличие от военных революций первой трети XIX в. с преобладающим участием младших и средних офицеров, интегрированных в конспиративные военно - гражданские союзы, новый тип военных революций был связан с однородным, собственно военным, составом участников и лидерами из высшего военного командования. Плеяду руководителей военных революций представляли основоположники Реставрации Мейдзи в Японии, так называемые «демократические цезари» в странах Латинской Америки, Кемаль Ататюрк в Турции и Г.А.

Насер в Египте. Их призванием становилось исправление ошибок и недочетов гражданских политиков в проведении модернизации.

В отличие от многих гражданских революционеров деятели этого типа поначалу стремились не столько ликвидировать институты и знаковый фон старого режима, сколько поставить их себе на службу. В своих начинаниях они воздерживались от фронтальных, сокрушительных ударов по персональным и полномочным представителям старого режима. Единовременному слому структурообразующих политических институтов предпочитали возведение «обводных каналов», организуя таким способом свободное перетекание власти от старых центров к новым. В равной мере политикам этой формации претило установление единоличной диктатуры с опорой на вооруженную силу. По такому пути не пошли ни отцы - основатели современного японского государства, ни Ататюрк.

В той же манере пошаговых изменений с наименьшими издержками они строили и свою социальную политику. Всячески содействуя подъему национальных экономик, они заключали прочный союз с восходящими социальными силами. Благодаря умелой нейтрализации старых элит им удавалось предотвратить контрреволюцию. Сопротивление умеренной оппозиции в административно-

бюрократической среде было зажато вследствие того, что она находилась в подчинении инициаторов революций - функционеров высокого ранга в иерархии как старой, так и новой власти. Партизанские действия гражданского населения и леворадикальный экстремизм сдерживала объявленная всенародным делом борьба за национальное возрождение.

Сопоставимая по масштабу с социальной революцией, военная революция «сверху» исключала мобилизацию масс, равно как и обращения к радикальной идеологии. В этом смысле она являлась антиподом радикальному восстанию масс.

В контексте этих прецедентов в главе исследуется и политическая деятельность генерала М.Д. Скобелева. При всей своей незавершенности она обнаруживала определенное типологическое сходство с реализованной линией военных революционеров в развивающихся странах. Активная вербовка потенциальных союзников из разных общественных кругов и политических группировок, которой занимался генерал, сделанные им наброски плана экономического прорыва, с упором на поддержку отечественного предпринимательства, сложная политическая игра, в которую он вступил с самодержавием, - указывали на его способность обогатить мировой опыт военных революций «сверху» еще одним самобытным вариантом.

В главе также пересматриваются некоторые устоявшиеся в историографии представления о М.Д. Скобелеве, в частности, как о незадачливом российском Бонапарте и стороннике силовой акции по типу пронунсиаменто.

Глава 8 «Февральская революция сквозь призму военного фактора: генералы и солдаты» посвящена участию командной верхушки русской армии и петроградского гарнизона в низложении монархической власти и становлении нового режима.

В главе воссоздаются перипетии борьбы политических кругов за лояльность армии в канун Февраля 1917 г., рассматриваются позиции самих военачальников в вопросе о судьбах монархии, исследуются мотивы, побудившие вождей русской армии оказать содействие революционному лагерю, восстанавливаются конкретные действия по разрушению правящего режима.

Причины радикального расчета с царизмом, произведенного генералами, усматриваются прежде всего в корпоративном недовольстве кадрового костяка армии правительственной властью, обнаружившемся уже в ходе кризиса вооружения в начале войны. Весомым фактором политического самоопределения военных явились

забастовочно - митинговое движение социальных низов и бунт петроградского гарнизона в феврале 1917 г., определившие склонность военачальников к тактическому объединению с думскими деятелями. Выбирая между двух «зол» - продлением николаевского правления и обновлением политической системы на волне революционной активности масс - военачальники предпочли последнее. В этом отношении российские военные повторили путь многих преторианцев за рубежом. Однако российская революция продемонстрировала и одну довольно редкую черту: военные - посредники обычно не самоустраняются от политики после успешного переворота, а продолжают контролировать политический процесс в качестве «стражей» или «правителей». (Разница между ними состоит в том, что «стражи» контролируют порядок «снаружи», а «правители» «изнутри», то есть доминируют в правительственном аппарате). Между тем, российские военачальники были оттеснены от этих ролей искушенными гражданскими игроками, нацеленными на исключение военного фактора из политической жизни. В результате к концу лета 1917 г. армия утратила управляемость.

Начало невосполнимым разрушениям, как известно, было положено изданием Приказа Xsl. Вопрос о предпосылках его появления на свет раскрывается как часть более общей проблемы о происхождении и роли восстания петроградского гарнизона в событиях февраля- марта 1917 г.

Этот сюжет в диссертации исследуется сквозь призму наблюдений и выводов социальной психологии. В частности, поведение воинского контингента анализируется при помощи теории напряженных систем, характеризующихся потенциальной склонностью . к агрессии, но в то же время внутренней устойчивостью в силу монотонного режима своего существования. Нарушение равновесия подобной системы и расторможение агрессивных реакций, по

наблюдениям американского психолога Д. Майерса, зачастую обусловливается случайными возмущающими обстоятельствами: скандирующими выкриками толпы, бросанием камней, пением хором и.т. п. Следует полагать, что именно митинговые страсти, закипавшие на улицах и площадях Петрограда, сыграли роль спускового крючка, вытолкнувшего солдат в анархическую вольницу.

Несмотря на прямую зависимость восстания нижних чинов от городских волнений, мы не можем сделать вывода об идейной близости или даже классовом сотрудничестве военных и рабочих. Увлеченное ритмикой и напором городских волнений, солдатское движение все же было подчинено собственной логике. В первую очередь в нем просматривалось яростное стремление к высвобождению из-под прессинга военной машины, олицетворявшейся в командирах, военачальниках и других субъектах государственной власти.

В главе делается вывод о поисках организационного противовеса и способов структурирования солдатской отвязанной активности, в которые были одинаково вовлечены представители как цензовой, так и бесцензовой демократии. Для тех и других единственно возможная тактика политических действий в обстановке бесшабашного солдатского загула заключалась в осторожной попытке сбить его амплитуду и сузить ареал распространения. Собственно на эту самую задачу - первичного упорядочения неупорядоченного военного насилия — и был ориентирован Приказ №1. В главе приводятся доводы, опровергающие довольно устойчивое представление об этом документе как о продукте коварного изобретательства «левых» сил и показывается, что в стиле, сообразном с его буквой и духом, действовали и «правые».

В главе показывается, как под действием военно- анархической угрозы и опасений инициативных политических решений со стороны высшего генералитета в февральско- мартовские дни совершилось

форсированное становление новых органов революционной власти, а гражданские лидеры разных лагерей проявили гораздо большую склонность к компромиссу, чем то в принципе допускали их идеологические разногласия. В экстремальной обстановке с обоюдного согласия революционной и либеральной демократии были приняты конъюнктурные решения, касавшиеся устройства политии и армии. Разрядив в краткосрочной перспективе социальную и политическую напряженность, в долгосрочной они создали препятствия для стабилизации политической обстановки и закрепления итогов демократических преобразований.

Глава 9 «Шаги командора» посвяшена так называемому «мятежу» генерала Л.Г. Корнилова. В ней исследуются обстоятельства подготовки операции по наведению порядка в Петрограде летом 1917 г., анализируются шансы, упущенные главковерхом, а также объективные препятствия в выполнении его миссии, связанные с состоянием общества и политики переходного периода.

Осмысление поставленных вопросов опирается на выводы военной и политической социологии о композициях сил, благоприятных для установления военной диктатуры. Так, военная или военно- гражданская диктатура легко входила в среду с малым количеством невлиятельных, либо с большим количеством раздробленных политических участников. Первый вариант был типичен для слаборазвитых стран Азии и Африки, второй — для некоторых стран Латинской Америки и Европы. Однако в любом варианте, с точки зрения временных параметров политического процесса развивающихся стран, наибольшие удобства для военного вторжения представляет собой незавершенная либерализация, либо осложненная социально- экономическим кризисом, проблемная и не продвинутая демократизация. В первом случае вероятно установление так называемой «опекунской» демократии - под надзором военного

аппарата. Во втором - в итоге «обратной волны» демократизации -авторитарного режима с доминирующим положением военных.

В главе показывается, что российским мягким диктаторам фатально не везло с фоновыми условиями. Противоестественная акселерация всех процессов перехода к демократии между февралем и августом 1917 г. в России попросту не оставляла зазора, в который могли бы вклиниться отечественные преторианцы с корниловской методологией действия. Поход войск на Петроград в том виде, в каком он был задуман и воплощен, безнадежно опоздал. Величина демократизации к тому времени превзошла степень, при которой еще был возможен сбор многочисленных сторонников военной диктатуры в обществе. А провал похода лишний раз подтвердил неоднократно наблюдавшийся в истории эффект поляризации социальных сил от волевых попыток консолидации глубоко дез -интегрированного общества.

В главе также анализируется техническое исполнение замысла Корнилова. Одна из главных его ошибок состояла в упорном стремлении к соглашению с министром-председателем А.Ф. Керенским: проистекавшие отсюда слабая конспирация «заговора» и утечка информации из Ставки позволили вражескому стану заблаговременно принять меры к отпору. Этот и другие организационные просчеты главковерха (задержка с отправкой первого эшелона войск, отсутствие частей-дублеров Особой армии A.M. Крымова, необеспеченность двигающейся на Петроград войсковой колонны средствами связи со Ставкой, опоздание с формированием «пятой колонны» в самой столице) в конечном счете были обусловлены механизмом кадрового отбора, который создала русская революция. Из всех крупных фигур военной системы, потенциально пригодных к роли вождя армии на этапе демократического транзита, шансы им стать были только у Корнилова, выходца из социальных

низов, сделавшего именно в этот период головокружительную карьеру. По общему признанию коллег и сослуживцев, человек сумасшедшей отваги, Корнилов не был наделен умом и волей политика: именно это сочетание личных качеств, доставившее ему признание либеральных лидеров режима, в конечном итоге предопределило бесславный финал его акции.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования.

Главный вывод, который вытекает из изучения опыта старой армии, состоит в признании широкого спектра общественных проблем, находящихся под прямым или косвенным воздействием военного строительства. Выбранная армейская модель способна повлиять на направление и динамику общественной эволюции, затруднив, либо, наоборот, облегчив реализацию прогрессивных тенденций

общественного развития на каждом этапе.

Открыв реальную возможность для выходцев из социальных низов, наравне с высшим сословием, достигать высоких чинов и рангов, а также приобретать права потомственного дворянства на службе, Петр 1 создал образец вознаграждения по заслугам. Благодаря ему армия утверждается как главное звено в системе социального восхождения, как основной механизм в отборе наиболее способных и эффективных кадров на государственной службе. Универсальным способам ранжирования служащих по критерию профессиональной пригодности и должностного соответствия становился регламент службы, закрепленный в воинском Уставе и Табели о рангах.

Регулярная армия Петра I полной мере оправдала расчеты ее создателя. С ее помощью Россия достигла высокого геополитического статуса и заняла почетное место в мировом сообществе.

Одновременно верховная власть получила гибкий инструмент направления процессов модернизации на всех уровнях государственного аппарата и общественной организации. Заложенный

в военном проекте Петра Великого механизм социальной регуляции выходил за рамки собственно военной сферы и проникал в общественные отношения, позволяя до известной степени сглаживать социальные антагонизмы. Подвергавшийся не раз в петровское и послепетровское время испытанию на прочность, российский социум демонстрировал умение единым фронтом противостоять угрожающим ему вызовам. Несмотря на ряд уклонений от принципов Петра I в последующее время, прежде всего поочередное отпадение от воинской обязанности всех сколько-нибудь привилегированных групп населения, основы взаимодействия армии с властью и обществом на протяжении длительного времени сохраняли свою силу в воспроизводстве обороноспособности страны и служили определенной матрицей связей внутри общества.

Между первой и второй кардинальными военными реформами пролегала дистанция длиной в полтора с лишним века. Невзирая на разницу в условиях и конкретных задачах, решавшихся в ходе этих реформ, они могут быть сопоставлены в параметрах прямых и побочных социальных следствий. Если петровское военное строительство исправно выполняло интегрирующую роль в обществе и государстве, то армия пореформенной России утратила эту полезную функцию. Осложненная множественными изъятиями, льготами, различиями в отбывании воинской повинности, связанными с социальным статусом, призывная модель работала не столько на консолидацию общества, сколько на закрепление его расколотого характера. Между тем, в теоретическом варианте сильная и монолитная армия, на равных представляющая все слои населения, должна была содействовать превращению гетерогенного общества в единую нацию граждан.

Наконец, пореформенная российская армия перестала действовать и как инструмент социальной циркуляции, с одной стороны,

организующий отток криминогенных и неблагополучных элементов из их среды обитания, а, с другой стороны, предоставляющий отличную альтернативу гражданской неустроенности в виде военной карьеры.

Собственно, на нереализованные в пореформенном военном строительстве функции армии можно посмотреть и шире. Пореформенная армия не состоялась как элемент формирования национальной идентичности, как амортизатор опасных тенденций в развитии общественного порядка, как опорное звено в системе воспроизводства базовых государственных ценностей, как структурный элемент в самоопределении страны и сохранении ее статусных позиций в окружающем мире. Разумеется, эти значения армии возникали в виде приложения к ее основным функциональным обязанностям, состоявшим в обеспечении безопасности государства и отражении внешних угроз. Однако исторический опыт показывал, что основные и побочные функции были взаимосвязаны: только могучая, опирающаяся на всемерную поддержку властей и общества, армия могла выступать в роли объединяющего начала.

Наконец, на протяжении двух веков армия являлась движущей силой, гарантом имперского развития России. Подключение военных чинов к вопросам организации и управления являлось особым способом освоения имперской модели, при отсутствии других мощных источников и предпосылок формирования имперского общежития (прежде всего в лице торгового, промышленного и финансового капитала), на которые опирались высоко развитые страны западного мира в установлении своего колониального владычества. Военное администрирование, оттачивавшееся и приспосабливавшееся к условиям национальных окраин, было не только щитом и мечом империи, но генератором идей, рассчитанным на устойчивое существование имперской общности. В накапливавшихся расхождениях между порядком, который поддерживался на окраинах правящей элитой, и перспективой

имперской перестройки, к которой склонялись крупные военные администраторы на этапе национального пробуждения этносов, виделись признаки растущего отчуждения между военной и политической элитой.

Собственная политическая активность военных, как и вся история военного корпуса, выражала сопряженность с общественным развитием. Дворцовые перевороты ХУ111 в., отчасти декабристский мятеж 1825 г. являлись продуктами неполной отделенности военного корпуса от гражданского общества и выражали как волю определенных общественных кругов, так и корпоративные устремления военных.

Дело генерала М.Д. Скобелева, политическая интрига высшего генералитета в преддверии и в ходе Февральской революции и даже попытка генерала Л.Г. Корнилова воплощали уже личную инициативу отдельных представителей армии и отражали ее автономное положение среди других социальных институтов. Планирование политических акций со стороны военных сил опиралось на собственный анализ ситуации и военную методологию политической борьбы.

В известной мере это заключение можно отнести и к бунту петроградского гарнизона в дни Февральской революции: хаотичные, импульсивные действия солдат были реакцией особого армейского контингента на провоцирующие условия внешней среды. Иными словами, возможность этого выступления, определялась скорее спецификой поведения в чрезвычайной ситуации людей в военной форме, чем классовым инстинктом рядовой массы.

Политическая оппозиционность военных, независимо от ее конкретных форм и результатов, всякий раз вырастала из серьезнейших проблем в отношениях власти с армией и власти с обществом. В кризисные моменты исторического процесса и в отсутствие эффективного политического руководства военный корпус показывал готовность к взятию на себя устроительной и арбитражной миссии.

По теме диссертации опубликованы следующие работы: Монографии:

1. Волкова И.В. Сергей Михайлович Соловьев. Очерк жизни и творчества.// С.М. Соловьев. Общедоступные чтения о русской истории. М., Республика, 1992. (Юа.л.)

2. Волкова И. Русская армия в русской истории. Армия, власть и общество: военный фактор в политике Российской империи. М., Эксмо-Яуза, 2005. (33.6. а.л.)

Авторские статьи и учебные пособия:

3. Волкова И.В. Северная Семирамида.// На Российском престоле. 1725-1796. Монархи Российские после Петра Великого. М., Интерпракс, 1993. (авторский текст - 2.5 а.л.)

4. Волкова И.В. Курукин И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XYI1I-XX вв. // Вопросы истории. 1995.№ 5-6. (2 а.л.)

5. История России с древности до наших дней. Учебное пособие для поступающих в вузы. Под ред М.Н. Зуева. М., Высшая школа, 1997. (авторский текст- 4 а.л.)

6. История России. Учебное пособие для школьников старших классов и абитуриентов. Под ред. М.Н. Зуева. М., Новая волна, 2002. (авторский текст-3.5 а.л.)

7. Волкова И.В. Армия как двигатель прогресса.// Отечественные записки. 2002..№8. (0.5. а. л.)

8. Курукин И.В. Волкова И.В. Леонов C.B. История Отечества. Учебное пособие для школьников старших классов и поступающих в вузы. М., Дрофа, 2003. (авторский текст-12 а.л.)

9. Волкова И.В. Военное строительство Петра I и перемены в системе социальных отношений в России. // Вопросы истории. 2006. №3. (1.5 а.л.)

10. Волкова И.В. Всадник на белом коне. И Скобелевскому комитету 100 лет. Сб. ст. Под ред. Е.А. Глушенко. В.И. Гусарова. Ю.Т. Дрожжина. М., 2006. (1 а.л.)

11. Волкова И.В, М.Д. Скобелев: мифы и несбывшиеся ожидания «белого генерала»- политика. // Военно-исторический архив. 2006. №5. (0.5. а.л.)

12. Волкова И.В. Военная реформа в свете социального управления (на примере дореволюционной российской армии). // Социология власти. 2006. №3. (0.5. а.л.)

13. Волкова И.В. Мятеж декабристов в сравнении с дворцовыми переворотами в России и военными революциями в странах Западной Европы. // Общественные науки и современность. 2006. №4. (1 а.л.) ( в печати).

Подписано в печать 2 мая 2006 г

Формат 60x88 1/ 16

Уч. изд. л.-2.2.

Тираж 100 экз. Заказ №629

Типография ГУ ВШЭ. 125319, Москва, Кочновский проезд,3.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Волкова, Ирина Владимировна

Введение. 5

Глава 1. Военная организация и военные технологии в модернизации первой четверти XYIII в. 42

1.1. У истоков военной реформы: стрелецкий политический дебют и его уроки.

1.2. Регулярная арм"ия в составе движущих сил преобразовательного процесса.

1.3. Военное строительство Петра I в контексте социальных изменений долгосрочного характера.

1.4. Военный проект Петра I в исторической перспективе: линии социального наследования и деформаций.

Глава 2. Армия, вль и общво на этапе капиталичой перройки 151

2.1. Реорганизация призывной системы и солдатская служба.

2.2. Офицерская служба.

Глава 3. Державный орел и армеая «решка»: импеая политика риих влей и ее военные агенты 228

3.1. Становление империи: роль военных структур и военных действий.

3.2. Пути имперского строительства после Петра I: военная и гражданская парадигмы.

3.3. Закат империи: военные поиски ответа на национальный «вызов».

Глава 4. Военное участие в политическом процессе . 358

4.1. Военный корпус - «привратник у структурных дверей» в политическую систему: нарастание и пик военного влияния в дореформенную эпоху.

4.2. Военные в системе институциональных субъектов и методов политики в пореформенное время.

4.3. Армия в идеологическом аппарате самодержавия.

Глава 5. Дворцовые перевороты XYIII в 435

5.1. Феноменология преторианства.

5.2. Политические гонки в российском контексте: участники и методы.

5.3. Гвардейская рулетка и ее вращатели.

5.4. Заговор: роли и исполнители.

Глава 6. Мятеж декабров514

6.1. Российские офицеры- инсургенты: коллективный портрет на фоне отечественных предшественников и зарубежных современников.

6.2. Царь и мятежники: реконструкция взглядов Николая I на предысторию и историю 14 декабря 1825 г.

Глава 7. дник на белом коне; образ военных революций и военных революционеров в развивающиранах 589

7.2. Мировой опыт: приход в большую политику и деятельность военных революционеров.

7.3. Россия 70-х - начала 80-х гг. XIX в.: продолжение темы.

Глава 8. Февралая революциявозь призму военного фактора: генералы илдаты645

8.1. Игры генералов.

8.2. Солдатский бунт.

Глава 9. Шаги командора 697

9.1. Упущенные шансы и роковые обстоятельства в деле генерала Л.Г. Корнилова.

9.2. Исторические альтернативы «корниловского мятежа».

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Волкова, Ирина Владимировна

Вооруженные силы традиционно играли большую роль в социально- политическом развитии России. В рамках своих постоянных связей с гражданским населением армия прямо и косвенно влияла на формирование системы ценностей и верований, политических представлений и поведенческих стереотипов различных сегментов общества. Военный истеблишмент вносил существенную лепту в формирование ведущих направлений правительственной политики, а публичные войсковые презентации служили важнейшим элементом легитимации политического порядка.

По линиям призывной системы армия вбирала в себя массы гражданских лиц и по истечении определенного срока возвращала обществу преобразованный ею «человеческий материал», который обогащал социально- бытовой уклад в рамках своей популяции новыми знаниями и навыками. При рекрутской повинности, когда действовали сверх - длительные сроки службы и взятый в армию воин редко возвращался после демобилизации на свою малую родину, поле, на котором происходило взаимное оплодотворение военного и гражданского социумов, также было весьма широким. Множественные пересечения армии с ячейками гражданского общества возникали по маршрутам движения и в точках дислокации воинских частей, на путях исполнения административных и фискальных обязанностей воинских чинов. Каналом военного воздействия на гражданскую сферу являлись трудовые повинности, выполнявшиеся податным населением в пользу армии. Даже короткие и эпизодические контакты не проходили бесследно, а длительные и интенсивные вызывали известные ответвления и отклонения в ходе естественной эволюции гражданских сообществ.

Политическое участие армии в большом и многосоставном государстве неизбежно простиралось и на область отношений центра с периферией. Выдвинутая по воле Петра I на передовые рубежи имперского строительства, российская армия на протяжении всего последующего периода развития служила орудием приобретения новых территорий и инструментом встраивания населяющих их народов в систему имперской государственности. Военнослужащие армии выступали в амплуа колонизаторов, администраторов, арбитров, культурного десанта по отношению к отсталым этносам окраин. Положение военных администраторов на территории культурно продвинутых окраин было более сложным: оно требовало умения вести диалог с представителями высоко организованных и далеко не всегда дружественных национальных элит, а процесс наведения мостов с некоторыми разрядами местных контрагентов отнюдь не всегда протекал гладко. Однако и при этих условиях имперская конструкция России составляла незыблемую аксиому для военного сообщества. До конца старого порядка армия была носительницей имперской системы ценностей и проявляла повышенную чуткость к вызовам имперской целостности в эпоху политического пробуждения наций. Поиски путей преодоления нарастающей диссоциации в теле империи, переоформления оснований содружества наций волновали умы лучших представителей военного «сословия», в особенности тех, кто был непосредственно причастен к административному менеджменту в национальных регионах.

Отдельные воинские подразделения, некоторые представители высшего командования периодически предпринимали атаки на власть. Эту традицию представляют дворцовые перевороты XYIII в., декабристский мятеж, тонкая политическая игра генерала М.Д. Скобелева, интрига высшего военного командования и бунт петроградского гарнизона на этапе Февральской революции. Вместе с попыткой противодействия тоталитарной перспективе, предпринятой генералом Л.Г. Корниловым в августе 1917 г., они отражали политическую активность военного корпуса в течение всего дооктябрьского периода отечественной истории. Разумеется, каждое из этих выступлений имело свою подоплеку, равно как и влекло за собой определенные поправки в схему отношений верховной власти и армии.

Системное изучение связей армии с обществом и государством на протяжении длительного исторического периода позволяет существенно расширить картину военно- гражданского взаимодействия: выявить оптимальные условия военно- гражданских отношений, при которых армия исправно служит интересам государства и общества, понять причины возникновения функциональных нарушений в военной организации при определенных изменениях в устройстве и целевом назначении армии, осмыслить предпосылки и направленность несанкционированных военных вторжений в область политики. Исторический опыт военно- гражданских отношений во всем его многообразии дает возможность выработать необходимые ориентиры и в сегодняшнем реформировании вооруженных сил. В частности, он крайне важен в определении оптимального сочетания • призывной и контрактной службы в современном военном строительстве, в разработке стимулов и санкций для военнослужащих, содействующих повышению качества военной службы.

Комплексное изучение попыток военного вмешательства в политический процесс дает обширный материал для наблюдений и выводов о причинах, закономерностях политизации военного корпуса и специфических особенностях политического участия военных. Несмотря на удаленность военного корпуса от политической борьбы в настоящее время, нельзя исключить вероятность его включения в эту борьбу при определенных поворотах внутриполитического развития. Историческое знание этого предмета служит важным основанием для моделирования политического процесса и принятия необходимых решений в целях минимизации риска военного вмешательства в политику.

Предметом исследования в диссертационной работе является формирование основ военной службы и военно- гражданских отношений на переломных рубежах исторического развития (в периоды двух российских модернизаций), а также роль вооруженных сил в обслуживании государственного аппарата и общественных потребностей, выполняемая как на базе предписаний верховной власти, так и в порядке личных инициатив отдельных представителей военной профессии.

Объектом исследования является военный корпус, рассматриваемый в разных ипостасях - и как базовый конструкт системы национальной защиты и государственной безопасности, и как средоточие многообразных функций на «внутреннем фронте».

Хронологические рамки исследования обусловлены временем становления и деятельности регулярной армии старой России. Точкой отсчета являются стрелецкие мятежи, давшие мощный толчок формированию регулярной армии Петра I и косвенно повлиявшие на оформление ее стандартов взаимодействия с властью и обществом. А конечным рубежом - так называемый «корниловский мятеж», который подвел собой итоговую черту под историей Российской империи и открыл дорогу для радикальной смены политической элиты и оформления нового общественно- политического строя.

Целью исследования является всесторонняя оценка веса, структуры, качества и значения военного фактора в политике страны на протяжении имперского периода ее истории.

Главная целевая установка реализуется через решение следующих задач: оценку кардинальных военных реформ первой четверти XYIII в и 60-70- х гг. XIX в. в контексте изменений, внесенных ими в структуру общественных отношений; выяснение военного вклада в создание империи и выявление доминанты военного подхода к ее организационным основам; выявление объема и вектора участия военных профессионалов в оформлении политического курса и принятии ответственных политических решений, а также форм и методов продвижения групповых интересов военных на высшем уровне; определение места армии и парадно- праздничных представлений армии в разработке и насаждении официальной идеологической доктрины самодержавия; последовательное воссоздание эпизодов нелигитимного включения военных в политическую борьбу - с учетом военной компоненты в мышлении и образе действий их участников.

Современные исторические исследования характеризует освоение классического наследия западной социологической и политологической мысли, использование ее понятийного аппарата и концептуальных разработок в осмыслении документального материала.

Базовым понятием, позволяющим соединить армию, власть и общество в единый предмет изучения, служит понятие политики. Именно такое направление научного поиска отраженно в заголовке диссертационной работы. Понятие политики, основополагающее для представителей общественных наук, имеет множество трактовок. Вместе с тем в них присутствует общий элемент, который подчеркнут в определении английского социолога Э. Гидденса. «Политика, - пишет Гидденс, - это средство, к которому власть прибегает для осуществления своих целей, и основное содержание деятельности правительства» (1). По определению большинства политологов, главным смыслообразующей категорией политики является власть. «Власть является категорией, идентичной или близкой к категории господства», - указывает французский социолог политических отношений Д. Кола (2). Как считает польский социолог Е. Вятр, любая власть представляет собой сочетание четырех компонентов: существование не менее двух индивидуальных или групповых партнеров; выраженная воля того, кто осуществляет власть, по отношению к тому, кто ей подчиняется; подчинение подвластных субъектов обладателю власти; общественные нормы, устанавливающие правомочность одного субъекта отдавать приказ другому (3). Что касается политической власти, то, помимо наличия указанных элементов, ее реализация требует общественного разделения между группой (или группами), осуществляющими власть, и группой (группами), по отношению к которым эта власть применяется

4)

Среди всех социальных институтов армия располагает наивысшим ресурсом власти. По замечанию американского военного социолога С. Файнера, этой исключительностью она обязана трем преимуществам: превосходству в организации, высокому символическому статусу и монополии на вооружение (5). При этом армия является частью государственного аппарата и направляет свою мощь на выполнение задач, стоящих перед государством. Таким образом, она изначально встроена в систему государственной власти.

Несмотря на то, что армия является силовой структурой, ее роль не исчерпывается функциями принуждения и насилия. В определенных ситуациях она способна принять на себя созидательные функции и даже подменить собой некоторые институты гражданского общества в части содействия новым элементам политического порядка и социального взаимодействия, подготовки управленческих кадров, просвещения масс гражданского населения. В этой части армейского применения в полной мере воплощается смысл политики как объединяющей людей области деятельности. Как полагает Д. Кола, этот раздел политики подлежит изучению с точки зрения производства и претворения процедур, механизмов, тактик и стратегий объединяющего характера (6). Именно по этой причине в привлекаемом фактическом материале уделяется внимание тем сторонам деятельности армии, которые имели формирующее и направляющее значение для гражданской сферы. Эта деятельность вооруженных сил имела систематический характер, строилась на легитимной основе и вытекала из фундаментальных задач, стоявших перед политическим руководством страны.

Наряду с тем, включения военных в политику могли носить эпизодический и несанкционированный характер. Значительная доля таких прецедентов вырастала из природы традиционного политического господства, метко названного М. Вебером «султанизмом». С точки зрения классика немецкой социологии, «султанизм» представлял собой тип правления, свободный от традиционных ограничений власти и приближенный к неуправляемому деспотизму. Как полагал Вебер, в большей степени он опирался на вынужденное подчинение подданных, нежели на их повиновение в силу привычки и закона. В своей практике «султанизм» использовал милитаристскую организацию, которая могла принимать разные формы. Это могла быть армия, состоявшая из невольников, подданных, колонов, которые наделялись землей. Это также могла быть армия из невольников, предназначавшихся только для несения воинской службы; или же армия, укомплектованная из лиц, получавших земельные наделы только в обмен на выполнение воинских обязанностей; либо армия, набранная из подданных, руководимая представителями высших классов общества. Главный парадокс правления, основанного на принципах милитаризма, Вебер усматривал в возрастающей зависимости деспотического правителя от его вооруженной опоры (7).

Отмеченная закономерность хорошо прослеживалась и на примере самодержавной России, в которой отдельные воинские подразделения, некоторые представители высшего командования периодически предпринимали атаки на власть. Эту традицию представляют дворцовые перевороты XYIII в., декабристский мятеж, тонкая политическая игра генерала М.Д. Скобелева, интрига высшего военного командования и бунт петроградского гарнизона на этапе

Февральской революции. Вместе с попыткой противодействия тоталитарной перспективе, предпринятой генералом Л.Г. Корниловым в августе 1917 г., они отражали политическую активность военного корпуса в течение всего дооктябрьского периода отечественной истории. Разумеется, каждое из этих выступлений имело свою подоплеку, равно как и влекло за собой определенные поправки в схему отношений верховной власти и военного корпуса.

Большой вклад в осмысление феномена политической активности военных внесли труды С. Хантингтона, С. Файнера, посвященные обществам преторианского типа и складывающимся в них формам политической борьбы с участием вооруженных сил (8). Глубокий анализ предпосылок, методов и результатов военного вмешательства в политику в индустриальную эпоху развития содержится в работах Д. Ростоу, В. Томпсона, Э. Нордлингера (9). Базовые теоретические положения, сформулированные этими социологами, в диссертации конкретизируются и уточняются на материале отечественной истории.

Научная значимость и теоретическая новизна диссертации состоит в комплексном рассмотрении вооруженных сил, эволюции отношений в гражданском обществе и механизмов функционирования политической власти. Впервые в историографии предпринимается попытка проследить взаимосвязь военных, социальных и политических институтов, проявлявшуюся в конкретных условиях исторического процесса XYIII - начала XX вв. На большом хронологическом отрезке времени исследуется прямое и косвенное воздействие военной организации на многообразные аспекты жизнедеятельности общества, включая его адаптацию к преобразовательным программам правительственной власти, уровень конфликтности в общественных отношениях, способность социальных сил к консолидации перед лицом внешних вызовов, их готовность к идентификации с имперской государственностью.

В работе ставится и раскрывается вопрос о роли милитаризма в выработке официальной идеологической доктрины самодержавия и продвижении этой доктрины на широкий социум. В частности, предлагается новая трактовка военно- парадных зрелищ, формировавших праздничную культуру обеих столиц и других городов империи, как своеобразного субститута средств массовой коммуникации в эпоху, предшествовавшую появлению структурированного информационного пространства и широкого потребителя печатных СМИ.

В диссертации реализуется самостоятельный авторский подход к изучению политических атак на власть, предпринимавшихся с участием военных сил. С одной стороны, они рассматриваются на фоне устройства политической системы соответствующих периодов, состава ее институциональных субъектов и правил политической игры. С другой, увязываются с состоянием самого военного корпуса: соотношением собственно военных и гражданско- административных обязанностей в сфере его полномочий, местом военной организации в системе правительственных приоритетов, общественным восприятием военного дела и военной профессии. Последовательное воссоздание этих эпизодов политического участия армии в рамках одного исследования позволяет проследить эволюционную линию в традиции военного вмешательства в политику, выявить общее и особенное в сравнении с технологиями и направленностью аналогичных акций в других странах.

Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы при написании монографий и статей по военной тематике и вонно-гражданским отношениям в истории России; при разработке вузовских программ и курсов по отечественной истории и истории военного дела, при создании учебных пособий по этим дисциплинам. Отдельные положения диссертационного исследования могут быть востребованы при разработке концептуальных основ современного военного строительства РФ.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, девяти глав, заключения, а также списка источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Армия, власть и общество: военный фактор в политике Российской империи"

Заключение

Российскую царскую армию от сегодняшних вооруженных сил Российской Федерации отделяет большой промежуток времени. Однако ее исторический опыт представляет интерес и сегодня в плане концептуализации и программирования деятельности армии. Главный вывод, который вытекает из изучения опыта старой армии, состоит в признании широкого спектра общественных проблем, находящихся под прямым или косвенным влиянием военного строительства. Выбранная армейская модель способна повлиять на направление и динамику социальной эволюции, затруднив, либо, наоборот, облегчив реализацию прогрессивных тенденций общественного развития на каждом этапе. В свою очередь отношение общества во всех его сегментах к действующей армии является важнейшей составляющей ее профессиональной состоятельности.

Петр I создавал свою армию как мощный репрезентат общества. В период ужесточенной сословной парадигмы и режима крепостного права организация военной службы, исполняемой на общих основаниях разнородными общественными элементами, носила характер смелого эксперимента. Открыв реальную возможность для выходцев из социальных низов, наравне с высшим сословием, достигать высоких чинов и рангов, а также приобретать права потомственного дворянства на службе, Петр I создал образец вознаграждения по заслугам. Благодаря ему армия утверждается как главное звено в системе социального восхождения, как основной механизм в отборе наиболее способных и эффективных кадров на государственной службе. Универсальный способ ранжирования государственных служащих по критерию профессиональной пригодности и должностного соответствия давал регламент службы, закрепленный в Уставе воинском и Табели о рангах. Заявленный и соблюдаемый государственной властью подход к

оцениванию личных вкладов в дело защиты Отечества создавал мощнейшую мотивацию для раскрытия лучших качеств на служебном поприще.

Регулярная армия Петра I в полной мере оправдала расчеты ее создателя. С ее помощью Россия достигла высокого международного статуса и заняла почетное место в мировом сообществе. Одновременно верховная власть получила гибкий инструмент направления процессов модернизации на всех уровнях государственного аппарата и общественного организма. Придвинутые вплотную к ячейкам гражданского общества части регулярной армии служили средой, передающей импульсы власти на низовой уровень. Одновременно с тем военная машина превращалась в мощный источник воздействия на привычки, социально-бытовой уклад и систему знаний о мире для крестьянских сообществ. Через систематическое и плотное взаимодействие с военнослужащими в недра общественной организации просачивался комплекс понятий о государстве как об объекте верного и самоотверженного служения, как об арбитре, одинаково нейтральном к частным и групповым интересам.

Итоги пребывания военнослужащих среди мирных жителей простирались и на область внутри-гражданских отношений: разрозненные ячейки крестьянского мира постигали азы взаимодействия с новым и чуждым им по своей социальной природе кругом контрагентов, учились навыкам общения поверх социальных барьеров. Несмотря на материальные издержки, которые несло гражданское население от беспокойных постояльцев, равнодействующая военно-гражданских контактов была позитивной. Подвергавшийся не раз в петровское и после-петровское время испытанию на прочность, российский социум демонстрировал умение единым фронтом противостоять угрожающим ему вызовам. Заложенный в военном проекте Петра Великого механизм внутренней социальной регуляции

выходил за рамки собственно военной сферы и проникал в общественные отношения, позволяя до известной степени сглаживать социальные антагонизмы. Несмотря на ряд уклонений от принципов Петра I в последующее время, прежде всего поочередное отпадение от воинской обязанности всех сколько-нибудь привилегированных групп населения, основы взаимодействия армии с властью и обществом на протяжении длительного времени сохраняли свою силу в воспроизводстве обороноспособности страны и служили определенной матрицей связей внутри общества.

Между первой и второй кардинальными военными реформами пролегала дистанция длиной в полтора с лишним века. Невзирая на разницу в условиях и конкретных задачах, решавшихся в ходе этих реформ, они могут быть сопоставлены в параметрах прямых и побочных социальных следствий. Если петровское военное строительство исправно выполняло интегрирующую роль в обществе и государстве, то армия пореформенной России утратила эту полезную функцию. Причины были заложены в неадекватности модели, заимствованной у ряда стран -лидеров западного мира, финансово-экономическим потенциям российского государства и социо-культурному состоянию российского общества. Осложненная множественными изъятиями, льготами, неравномерным распределением по социальным и этно-социальным группам, призывная модель работала не столько на консолидацию общества, сколько на закрепление его расколотого характера. Между тем, в теоретическом варианте сильная и монолитная армия, представляющая все слои населения, должна была содействовать превращению гетерогенного общества в единую нацию граждан. В обстоятельствах кризиса государственности, утраты части государственной территории и нарушения привычных условий существования граждан такая армия могла бы стать главным объектом самоидентификации граждан и поддержать ослабленные жизненные силы сообщества. Однако подобная

возможность в российском случае была безнадежно мала ввиду низкой репутации армии в обществе и психологической неустойчивости личного состава, разделенного при отбытии воинской повинности не менее жесткими перегородками, чем в гражданской жизни.

Наконец, пореформенная российская армия перестала действовать и как инструмент социальной циркуляции, с одной стороны, организующий отток криминогенных и неблагополучных элементов из их среды обитания, а, с другой стороны, предоставляющий отличную альтернативу их гражданской неустроенности в виде военной карьеры. Между тем, потребность и в этом назначении военной службы возрастала на этапе общественных трансформаций, выбрасывающих за борт привычной жизни и превращающих в маргиналов массы людей.

Собственно, на нереализованные в пореформенном военном строительстве функции армии можно посмотреть и шире. Пореформенная армия не состоялась как амортизатор опасных тенденций в развитии общественного порядка, как опорное звено в системе воспроизводства базовых государственных ценностей, как структурный элемент в самоопределении страны и сохранении ее статусных позиций в окружающем мире. Разумеется, эти значения армии возникали в виде приложения к ее основным функциональным обязанностям, состоявшим в обеспечении безопасности государства и отражении внешних угроз. Однако исторический опыт показывал, что основные и побочные функции были взаимосвязаны: только могучая, опирающаяся на всемерную поддержку властей и общества, армия могла выступать в роли объединяющего начала.

Наконец, на протяжении двух веков армия являлась движущей силой, гарантом имперского развития России. Подключение военных чинов к вопросам организации и управления являлось особым способом освоения имперской модели, при отсутствии других мощных источников и факторов формирования имперского общежития (прежде всего в лице

торгового, промышленного и финансового капитала), на которые опирались высоко развитые страны западного мира в установлении своего колониального владычества. Военное администрирование, оттачивавшееся и приспосабливавшееся к условиям национальных окраин, было не только щитом и мечом империи, но и генератором идей, рассчитанным на устойчивое существование имперской общности. В накапливавшихся расхождениях между порядком, который поддерживался на окраинах правящим режимом, и перспективой имперской перестройки, к которой склонялись крупные военные администраторы на этапе национального пробуждения этносов, виделись признаки растущего отчуждения между военной и политической элитами.

Углублению этого взаимного непонимания содействовала и утрата военным корпусом положения профессиональной корпорации, первенствующей как в распределении государственных благ, так и символической близости к носителям верховной власти. Эти изменения являлись результатом сознательного выбора, сделанного общественными и государственными деятелями периода великих реформ Александра II. Несомненно, подобная переориентация государственных предпочтений была тесно связана с негативным восприятием бесконтрольного доминирования военной машины в системе принятия политических решений и в проведении правительственного курса на протяжении всего предшествующего царствования. Однако резкая смена приоритетов в системе национально-государственных интересов имела двоякое значение. С одной стороны, вытеснение из высших правительственных сфер военного влияния и укрепление позиций гражданской бюрократии были адекватны задачам модернизации и стремлению власти к расширению каналов связей с обществом. С другой, резкий поворот от максимального благоприятствования к ограничению военного начала повлек за собой цепную реакцию непредвиденных тягостных

последствий. С низведением армии на второстепенные роли не смирилась наиболее активная прослойка военных. Поиски возмещения за потерю статуса первенствующей профессиональной группы толкали ее на путь расширенной внешнеполитической экспансии, подрывавшей стратегическую безопасность государства. Однако это было не единственное следствие.

Перестройка отношения правительственных кругов к армии не успела откристаллизоваться в образе государства, который создавала официальная пропаганда, и который закрепился в общественном сознании. В идеологической плоскости Россия по-прежнему выглядела как милитаристское государство. А ее военные поражения осмысливались как крушение основополагающих устоев социума и открывали простор для спекуляций и подрывной деятельности антирежимных сил. На эту сторону общественного восприятия указывала несоразмерность глубокого пост-травматического шока, охватившего общество после поражения в русско- японской войне, реальному масштабу самой полученной травмы. Эта ситуация вскрывала узкое понимание российскими властями отношений военных институтов с гражданским обществом.

Собственная политическая активность военных, как и вся история военного корпуса, выражала сопряженность с общественным развитием. Дворцовые перевороты XYIII в., отчасти декабристский мятеж 1825 г. являлись продуктами неполной отделенное™ военного корпуса от гражданского общества и выражали как волю определенных общественных кругов, так и собственные корпоратавные устремления военных. Дело генерала М.Д. Скобелева, политическая интрига высшего генералитета в преддверии и в ходе Февральской революции и даже попытка генерала Л.Г. Корнилова воплощали уже личную инициатаву отдельных представителей армии и отражали ее автономное положение среди других социальных институтов. Планирование политических акций

со стороны военных кругов опиралось на собственный анализ ситуации и военную методологию политической борьбы.

В известной мере это заключение можно отнести и к бунту петроградского гарнизона в дни Февральской революции: хаотичные, импульсивные действия солдат были реакцией особого армейского контингента военного времени на провоцирующие условия, исходившие от внешней среды. Иными словами, возможность этого выступления, определялась скорее спецификой психологии и поведения в чрезвычайной ситуации людей в военной форме, чем классовым инстинктом рядовой массы и солидарностью с митингующими городскими низами.

Следует признать, что в большинстве этих эпизодов властей предержащих подводило плохое знание самого предмета политизации и политического участия военного корпуса. Осознание недостатков в системе взаимоотношения с ним приходило пост- фактум, а практические выводы носили половинчатый характер. Так, профилактическая работа с потенциальными гвардейскими участниками дворцовых заговоров строилась, главным образом, на подкупе и заигрывании с гвардией, что не только не устраняло опасности ее новых политических операций, но и всячески благоприятствовало им. Символическое устранение дистанции между верховной властью и ее военной опорой при Александре I по сути снимало препятствия на пути спонтанного включения военных в политическую деятельность при последующих колебаниях этой монаршей линии. А отсутствие четкого регламента в военном чинопроизводстве на фоне беспрерывных войн начала ХГХ в., плодивших головокружительные военные карьеры, подогревало тягу честолюбивых службистов к авантюрным предприятиям. Соединение бурлящей офицерской активности с прогрессистскими концепциями своего времени вылилось в декабристское движение. Подавив декабристский мятеж и установив четкие нормы военной службы и

взаимоотношений с военным корпусом, власть снизила вероятность новых военных вторжений в политику. Однако не устранила их полностью.

Появление мощной фигуры Скобелева на авансцене политической жизни 70-х - начала 80- х годов XIX в. свидетельствовало о нарождении генерации военных политиков с изощренным складом интеллекта и умением расчетливо двигаться к своей цели, преодолевая сопротивление политической конъюнктуры и дефицита средств легитимной деятельности. Феномен Скобелева отражал растущую профессионализацию российского офицерского корпуса и его озабоченность перспективами страны с ненадежным ресурсом выживания в столкновении с сильным противником. Преждевременная кончина Скобелева не позволила его планам воплотиться в жизнь. Тем не менее спустя тридцать пять лет партия генерала была доиграна другой группой военачальников. Сумев дать расчет царскому режиму, высшее военное командование, однако, уступило инициативу в организации нового порядка гражданской политической элите. А запоздалая и плохо подготовленная попытка генерала Л.Г. Корнилова остановить сползание страны к тоталитарному строю лишь ускорила приход к власти большевиков.

Итак, политическая оппозиционность военных, независимо от ее конкретных форм и результатов, всякий раз вырастала из серьезнейших проблем в отношениях власти с армией и власти с обществом. А в кризисные моменты исторического процесса и в отсутствие эффективного политического руководства военный корпус показывал готовность к взятию на себя устроительной и арбитражной миссий.

Источники:

Законодательные и нормативные докуменнты:

1. Воскресенский Н.А. Законодательные акты Петра Великого. M-J1., 1945.

2. Военное и военно-судебное законодательство. // Полное собрание законов Российской империи. Собр. I.Tt. III-YU, XYI-XYII,XX; Собр. II. Тт. XLIII, XLYII, XLIX; Собр. III. Т. XXXU.

3. Законодательство Петра I. Под ред. А.А. Преображенского. М., 1997.

4. Петр Великий на севере. Сб. статей и указов, относящихся к деятельности Петра I на Севере. Под ред. А.Ф. Шидловского. Архангельск, 1909

5. Российское законодательство Х-ХХ веков в девяти тт. Т. 4.М., 1986; Т.5.М., 1987.

Делопроизводственные и статистические источники:

1. Восстание декабристов. Материалы. Т.2. M.-JI., 1926.

2. Восстание декабристов. Материалы. Т. 4.M.-JI., 1927.

3. Восстание декабристов. Документы. Т. 17. М.; 1980.

4. Всеобщая воинская повинность в Российской империи за первое десяшлетие. 1874-1883. Под ред. А. Сырнева. СПб., 1886.

5. Дело генерала Л.Г. Корнилова. Материалы Чрезвычайной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном Главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 г. - июнь 1918 г. В 2-х тт. Т. 1. М., 2003. Т.2. Показания и протоколы допросов свидетелей и обвиняемых. М., 2003.

7 Исторический очерк деятельности Военною управления в России Т. 3 СПб, 1879

8. Император Павел Петрович Приказы по войскам // Русская старина 1873 Т. 8; Приказы императора Павла I по армии // Русская старина. 1882 Т 36.

9. Кириллов И К. Цветущее состояние Российского государства. М. 1977

10. Первые месяцы царствования Екатерины Великой. Из донесений Прусского посланника Гольца //Русский архив 1901 №1

11. Письма и бумаги Петра Великого. Т X. М 1956 12 Письма и бумаги Петра Великого. Т XI. М 1962

13. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил Статистическое исследование. М., 2001

14. Сенатский архив Т 14 СПб 1910

15 Список с черновика собственноручного доклада графа Н И Панина //Сб. Русского исторического общества (далее Сб РИО).Т 7. СПб., 1871.

Публицистические сочинения-

1 Блок М. Странное поражение. Свидетельство, записанное в 1940 году. М., 1999.

2 Буонарроти Ф. Заговор во имя равенства. Т 1 М., 1963

3. Гистория Свейской войны (Поденная записка Петра Великого). Вып. I. Сост. Т.С. Майкова. М., 2004.

4. Головин Н.Н Военные усилия России в мировой войне М 2001

5. Головин Н.Н. Кавалергарды в Великую и гражданскую войну. Таллин, 1930

6. Давыдов И.И. Возможна ли у нас германская философия? // Москвитянин. 1841. №4.

7. Записка о русской армии во второй половине екатерининского царствования С.М. Ржевского. // Русский архив. 1879. Кн.1. №3.

8. Карамзин Н.М. Неизданные сочинения и переписка. Ч. 1. СПб., 1862.

9. Куропаткин А.Н. Внутреннее положение России в конце XIX в. // Куропаткин А.Н. Русская армия. СПб., 2003.

10. Куропаткин А.Н. Русско- японская война. 1904- 1905. Итоги войны. СПб., 2002.

11. О долге и чести воинской в российской армии. Сб. материалов, документов и статей. Под ред. В.Н. Лобова. М., 1990.

12. О повреждении нравов в России князя М. Щербатова // О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева. Факсимильное издание. М, 1983.

13. Отнять у крамолы Материальную и Нравственную силу". // Источник. 1995. №2 (15).

14. Погодин М.П. Историко- критические отрывки. Кн.1. М., 1846.

15. Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве и другие сочинения. М., 1951.

16. Прокопович Ф. История о избрании и о восшествии на престол блаженной и вечнодостойной памяти Государыни Императрицы Анны Иоанновны, самодержицы Всероссийския. СПб, 1837.

17. Российский военный сборник. Вып. 16. Военная мысль в изгнании. Творчество русской военной эмиграции. М., 1999.

18. Российский военный сборник. Вып. 9. Какая армия нужна России? Взгляд из истории. М., 1995.

19. Российский военный сборник. Вып. 13. Душа армии: Русская военная эмиграция о морально-психологических основах российской вооруженной силы. М., 1997.

20 Российский военный сборник. Государственная оборона России Императивы русской военной классики. М., 2002

21 Самарин ЮФ Соч Т 7 М, 1889

22 Татищев В Н Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении государственном // Татищев В Н Избранные произведения J1, 1972,

23. Шевырев СП. Взгляд русского на образование Европы// Москвитянин 1841 №1.

Записки, воспоминания, дневники, письма1

1 Александр Иванович Гучков рассказывает. Воспоминания председателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства М,1993

2. Ашенбреннер МЮ Военная организация парши «Народной воли» (Воспоминания). // Былое. 1907. №6.

3. Барон Н Врангель. Воспоминания (от крепостного права до большевиков). Берлин, 1924

4. Барсуков П.А. Князь Григорий Григорьевич Орлов. //Русский архив 1873 №2.

5 Безвременье и временщики. Воспоминания об эпохе «дворцовых переворотов» (1720-е- 1760-е годы.). J1., 1991.

6. Беспятых Ю Н. Иностранные источники по истории России первой четверти XYIII в. (Ч. Уигворт, Г. Грунд, Л.Ю. Эренмальм). СПб., 1998

7. Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991.

8. Болотов А.Т Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков Т. 1. М., 1993.

9. Брандес Г. Русские впечатления. М., 2001

10 Брусилов А А Мои воспоминания. М 1983.

]1 Бубнов АД В царской Ставке // Конец российской монархии М, 2002

12 Верные Сыны Отечества. Воспоминания участников декабристского движения в Петербурге. JI, 1982

13. Верховский А И На трудном перевале М 1959

14. Взгляды МД Скобелева на военное дело // О долге и чести воинской в российской армии Сб материалов, документов и статей Под ред В.Н.Лобова М 1990

15. Вигель Ф.Ф Записки М,2000.

16. Воспоминания ^барона П Н Врангеля. Ч 1 М,1992

17. Воспоминания генерал - фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Мил тина 1860- 1862 гг. М 1999.

18. Воспоминания генерал - фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина 1863-1864 М, 2003.

19. Воспоминания генерала А.С. Лукомского Т 1 Берлин, 1922.

20 Врангель ПН Записки (ноябрь 1916 г - ноябрь 1920 г.). 4.1 // Белое дело. Избранные произведения в 6 кн Кн. 4 М, 1995

21. Галахов А.Д. Записки человека. М., 1999.

22. Гейфельдер О.Ф. Воспоминания врача о М.Д. Скобелеве 1880-1881 гг. // Русская старина. 1886. №11.

23. Гельбиг Г. Русские избранники и случайные люди в XYIII в// Русская старина. 1887. Март.

24. Генерал Курлов. Гибель императорской России. Воспоминания. М., 2002.

25. Герцен А.И. Былое и думы. Ч. 1-3. М., 1982.

26. Герцен А И Собр. соч Т. 15. М 1958. Т 16. М 1959.

27. Глинка С Н Записки. СПб 1895

28 Глинка Ф.Н. Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием

Отечественной и заграничной войны с 1812 по 1814 год. 4.IY. М 1815. 4.YI М 1815.

29 Горбачевский И И Записки. Письма М,1963

30. ГорсейДж Записки о России XY1-начала XYI1 вв М., 1990.

31. Граф де Сегюр. Поход в Россию Мемуары адъютанта. М., 2002 32 Грулев М. Записки генерала- еврея Париж, 1930

33. Данилов Ю. На пути к крушению Очерки последнего периода Российской монархии М 2000.

34. Дашкова Е.Р. Записки 1743-1810. Л., 1985

35. Две характеристики. (Из записок графа ФМ Головкина) // Русская старина. 1896. Т 88 №11

36. Деникин А И. Очерки русской смуты Крушение власти и армии Февраль- сентябрь 1917 г М 1991

37. Деникин А.И. Очерки русской смуты Борьба генерала Корнилова Август 1917-апрель 1918 гг. М, 1991.

38. Деникин А И Путь русского офицера М., 1990

39. Дмитриев И.И. Взгляд на мою жизнь М., 1861.

40. Дневник Александра Чичерина. 1812-1813 М., 1966

41. Дневник графа П.А. Валуева. 1877-1884. Пг., 1919

42. Дневник ДА. Милютина. 1881-1882. Т4 Под ред. П.А. Зайончковского М., 1950.

43. Дневник П А. Валуева, министра внутренних дел. В 2 it. Тт. 1-2. М., 1961.

44. Долгоруков П. Петербургские очерки. Памфлеты эмигранта. 18601867. М., 1992.

45. Елисеев Ф.И С корниловским конным. М., 2003.

46. Епанчин Н.А На службе трех императоров. Воспоминания М 1996

47. Желябужский И А Записки. // Россия при царевне Софье и Пегре I. Записки русских людей. Сост. А.П. Богданов М 1990.

48. Записки АП Ермолова 1798-1826. М., 1991

49 Записки Александра Михайловича Тургенева //Русская старина 1887. Февраль

50 Записки гр Бассевича о России при Петре Великом М 1866.

51 Записки графа Н П Игнатьева. // Исторический вестник. 1915. №3. 52. Записки императрицы Екатерины Л СПб., 1907

53 Записки Николая I //14 декабря 1825 года и его истолкователи (Герцен и Огарев против барона Корфа) М 1994

54. Записки Федора Петровича Лубяновского // Русский архив 1872. №1.

55. Записки Якова Ивановича де Санглена (1776-1831 гг ) //Русская старина. 1882. Т 36

56. Засосов Д Пызин В Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX-XX веков. М., 2003.

57. Игнатьев А А. 50 лет в строю. T.l. М 1989

58. Из дневника генерала Патрика Гордона. Публикация документа В.А. Рыбина // Военно- исторический журнал 1991 №10.

59. Из записок Ю.Н. Бартенева. Рассказы А.Н. Голицына. // Русский архив 1886 №№9-10

60. Из истории борьбы за власть в 1917 году. Сб. док Составители: Г И. Злоказов Г.З. Иоффе. М., 2002

61. Империя после Петра 1725-1765. Я.П. Шаховской. В.А. Нащокин. И.И. Неплюев М,1998

62. Кейзерлинг А. Воспоминания о русской службе. М., 2001.

63. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте Мемуары. М 1993.

64. Кони А Ф. На жизненном пути. Т. 3. Ревель - Берлин, 1922.

65. Корб И. Г. Дневник путешествия в Московию (1698 и 1699 гг.). СПб., 1906.

66. Кропоткин П.А. Дневники разных лет М 1992

67. Кропоткин П А Записки революционера М 1988.

68. Лавры Полтавы Ю Юль OA Плейер М,2001

69 Лемке М 250 дней в Царской Ставке (25 сентября 1915- 2 июля 1916) Пг., 1920

70 Людендорф Э Мои воспоминания о войне 1914 - 1918 гг. Т. 1. М 1923

71 Маннергейм К Г Мемуары. М 1999

72 Массон К Секретные записки о России и в частности о конце царствования Екатерины II и правлении Павла I T.l. М 1918.

73 Мемуары декабристов Северное общество Под ред В А. Федорова М, 1981.

74 Милюков П Н. Воспоминания М, 1991.

75. Милюков П.Н. Февральские дни // Февральская революция Мемуары Сост. С.А. Алексеев М.-Л 1926

76. Михаил Дмитриевич Скобелев Слово белого генерала. Слово современников Слово потомков. М 2000

77. М Д Скобелев. Из воспоминаний С А Драгомировой // Исторический вестник. 1915. №3.

78 На войне в Азии и Европе В В Верещагина М., 1898.

79. Неистовый реформатор. И.Г. Фоккеродт. Ф.В. Берхгольц М., 2000.

80. Немирович - Данченко В.И. Личные воспоминания и впечатления. // Белый генерал. М., 1992.

81 Николай I и его время. Документы. Письма, дневники, мемуары, свидетельства современников и труды историков. Тт. 1-2. М., 2000

82 Октябрьская революция. Мемуары. Сост С.А. Алексеев. М., 1991.

83. Осада Кавказа Воспоминания участников Кавказской войны XIX в СПб, 2000.

84. Отрывки из корреспонденций, написанных во время русско-турецкой войны о Скобелеве. // Исторический вестник 1915. №3.

85 Палеолог М. Царская Россия накануне революции М., 1991.

86 Перевороты и войны. X Г. Манштейн Б Миних Э Миних Неизвестный автор М., 1997.

87 Переписка великого князя Павла Петровича с графом Пегром Паниным в 1778-1779 гг //Русская старина 1882 Т XXXIII

88 Петербургские страницы воспоминаний графа Соллогуба В А СПб, 1993

89. Петр Великий Воспоминания Дневниковые записи Анекдоты Париж - Москва - Нью - Йорк, 1993.

90 Петровская бригада' полки лейб-гвардии Преображенский и Семеновский. 1863-1883.//Русская старина 1883 Май.

91. Поливанов А А Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника 1907-1916 гг. Под ред AM Зайончковского. Т. 1. М, 1924

92. Рассказы служившего в 1-м егерском полку полковника Михайла Петрова о военной службе и жизни своей и грех родных братьев его, зачавшейся с 1789 г. // 1812 год Воспоминания воинов русской армии Из собрания отдела письменных источников государственного Исторического музея. М 1991.

93. Редигер А История моей жизни. Воспоминания военного министра Тт.1-Н. М., 1999.

94. Родзянко М.В. Крушение империи. Харьков, 1990.

95. Ростопчин Ф.В. Последний день жизни императрицы Екатерины II и первый день царствования императора Павла I. // Чтения Общества истории и древностей Российских (далее: ЧОИДР). 1864. Кн. 2.

96. Россия и русские Николая Тургенева. Ч 1 М 1907.

97. Россия первой половины XIX в глазами иностранцев. JI, 1991

98. Сазонов С Д Воспоминания. Минск, 2002.

99. Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 17251825. М., 1991.

100. Соловьев С М Избранные пруды Записки М., 1983

101 Сто лет тому назад Из записок Д П. Рунича //Русская старина 1896. Т. 88

102 Суворин А Дневник М 1992

103 ТирпицА фон Воспоминания М,1957

104. Три последних самодержца Дневник А В Богданович М-Л., 1924

105 Трубецкой В Записки кирасира М., 1991

106 Февральская революция 1917 Сб документов и материалов Под ред АД Степанского М 1996

107 Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников СПб, 1907.

108 Чичерин БН Воспоминания // Русские мемуары 1826-1856 М, 1990.

109. Шапошников Б М Воспоминания. Научные труды. М 1982. 110 Шульгин В. Последний очевидец Мемуары. Очерки Сны М., 2002.

Список научной литературыВолкова, Ирина Владимировна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Абрамова ИЛ Сословная политика Павла 1. Автореферат канд дисс. М., 1990.

2. Аврааменко А М Матвеев О.В Матюшенко П П Ратушняк В Н. Об оценке кавказской войны с научных позиций историзма. // Кавказская война. Уроки истории и современность Материалы научной конференции. Краснодар, 1995.

3. Аврех А.Я. Царизм накануне свержения М, 1989

4. Айрапетов О. А. На восточном направлении. Судьба Босфорской экспедиции в правление Николая II. // Последняя война императорской России. Сб ст. под ред. О.Р. Айрапетова М , 2002.

5. Айрапетов О Р Забытая карьера «русского Мольтке». Н.Н. Обручев (1830-1904) СПб., 1998.

6. Лкишин М О. Полицейское государство и Сибирское общество Эпоха Петра Великого Новосибирск, 1996

7. Александрова Н В Военная служба в жизни российского дворянина XYIII в // Человек и война Под ред И В Нарского и О Ю Никоновой М, 2001

8. Альтерматт У Этнонационализм в Европе М., 2000

9. Амиров Р.З. Армия как полицейская сила в механизме Российского государства в период становления и укрепления абсолютной монархии Уфа, 1997.

10. Андреев В.В Представители власти в России после Петра I. СПб., 1870

11. Анисимов Е Подагная реформа Петра I Введение подушной подати в России 1719- 1728 гг Л., 1982.

12. Анисимов Е В И.И Шувалов деятель Российского Просвещения // Вопросы истории 1985. №7

13. Анисимов Е В. Время петровских реформ. Л., 1989

14. Анисимов Е.В. Петр I рождение империи // История Отечества: люди, идеи, решения Т 1 М., 1991.

15. Анисимов Е.В. Путники, прошедшие прежде нас. // Безвременье и временщики. Воспоминания об «эпохе дворцовых переворотов» (17201760-е годы) Л, 1991

16. Анисимов ЕВ. Россия в середине XYIII века. Борьба за наследие Петра М, 1986.

17. Анисимов ЕВ. Юный град Петербург времен Петра Великого. СПб., 2003

18. Антонова К.А Английское завоевание Индии в XYIII в. М., 1958.

19. Апресян ЮД Избранные труды Тт. 1-2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.,1995.

20. Артамонов В.А. Русская армия после Петра I. // Военно-исторический журнал. 1997 №3.

21. Артамонов В А Боевой дух русской армии XY-XX вв // Военно-историческая антропология Ежегодник 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002.

22. Арутюнова Н Д Язык и мир человека. М , 1998.

23. Архипов ИЛ Российская политическая элита в феврале 1917 психология надежды и отчаяния СПб , 2000.

24. Архипова Т Г. Румянцева М Ф Сенин А.С. История государственной службы в России XYIII-XX века. М., 1999

25. Арш ГЛ Тайное общество "Фелики Этерия" из истории борьбы Греции за свержение османского ига М., 1965

26. Асташов А Б Русский крестьянин на фронтах Первой мировой войны // Отечественная история 2003 №2

27. Асташов А Б Русские солдаты и Первая мировая война, психоисторическое исследование военного опыта //Социальная история. Ежегодник 2001/2002 М., 2004.

28. Аурова 11 Н Атмосфера и быт в кадетских корпусах в конце XYIII- первой половине XIX вв // Военно- историческая антропология Ежегодник 2002 г. Предмет, задании перспективы развития. М., 2002.

29. Афанасьев И Л К вопросу использования опыта мобилизации масс при разгроме корниловского мятежа в канун вооруженного восстания. // Великий Октябрь торжество идей марксизма- ленинизма. М., 1987.

30. Ахременко АС Сценариомехники в аналитическом обеспечении процедуры принятия политических решений // Вестник МГУ. Серия 12 Политические науки 1997. №5

31. Бабкин В И Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года М, 1968

32. Бади Б. Бирнбаум П Переосмысление социологии государства //Международный журнал социальных наук. 1994 №4

33. Базанов С Н К исюрии развала русской армии в 1917 году. // Армия и общество. 1900-1941 Статьи, документы. Под ред. ВП Дмитренко М, 1999.

34. Байрау Д Империя и ее армия //Новый часовой, 1997 №5

35. Бантыш- Каменский Н Н Обзор внешних сношений (по 1800 г). Ч 1.СП6., 1894

36. Барон Нольде Б Э Юрий Самарин и его время Париж, 192638 Барт Р. Мифоло1 ии М,1996

37. Бахтурина АЮ Окраины российской империи, государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914-1917 гг) М , 2004

38. Бескровный JIF Русская армия и флот в XIX веке. Военно-экономический потенциал России М , 1973.

39. Бескровный JI Г Русская армия и флот в XYIII в (Очерки) М , 1958.

40. Бескровный J1 Г Армия и флот России в начале XX в Очерки военно- экономического потенциала М , 1986

41. Беспалов А. Армия Петра III. 1755-1762. Голштинский корпус в России. М, 2003.

42. Бильбасов В А История Екатерины II. Тт.1-2. Берлин, 1900.

43. Блок М Апология истории, или Ремесло историка М,1973.

44. Блумер Г Коллективное поведение // Американская социологическая мысль Р. Мертон, Дж Мид, Т. Парсонс, А Шюц. М., 1996.

45. Богданов А П Историческое самосознание дворянства в период реформ // Проблемы российской истории. Магнитогорск, 2003

46. Богданович МИ Восточная война 1853-1856 годов Т 4 СПб., 1877

47. Богословский М М Областная реформа Петра Великого. Провинция 1719- 1727 гг М., 1902.

48. Богучарский В Я Из истории политической борьбы в 70-х и 80- х XIX в. Партия «Народная воля», ее происхождение, судьба и гибель. М, 1972.

49. Борисенок 10. Хозяин мятежного края. Штрихи к образу фельдмаршала Паскевича. // Родина 1994. №12.

50. Борисов Ю В Дипломатия Людовика XIY. М , 1991

51. Брачев В С Русское масонство XYIII-XIX вв СПб, 2000.

52. Брикнер А Смерть Павла I. СПб., 1907

53. Бродель Ф. Время мира. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XY- XYIII вв. Т. 3 М , 1992.

54. Бродель Ф Динамика капитализма. Смоленск, 1993

55. Буганов В.И Московские восстания конца XYII века. М , 1969. 58 Буганов В И Петр Великий и его время М., 1999.

56. Булдаков В П Истоки и последствия солдатского бунта: к вопросу о психологии «человека с ружьем». // 1917 год в судьбах России и мира Февральская революция. От новых источников к новому осмыслению. Под ред. П.В. Волобуева. М., 1997.

57. Бурдье П. Социология политики. М , 1993.

58. Бэрон Э. Ричардсон Д. Агрессия. СПб., 1998.

59. Валюженич А В Внешнеполитическая пропаганда США Исгорико политический очерк М , 1973.

60. Вандалковская М.Г. П.Н. Милюков А.А Кизевепер История и политика М,1992

61. Васильев J1.С История Востока. Тт. I.-2. М. 1998

62. Вебстер НХ Всемирная революция. Заговор прошв цивилизации Киев, 2001

63. Величко Ст Численность бюрократии и армии в Российской империи в сравнительной перспективе // Российская империя в зарубежной историографии Работы последних лет Антология Сост П. Верт, П С. Кабыгов, А.И. Миллер. М., 2005.

64. Вернадский ТВ Манифест Петра III вольности дворянской и законодательная комиссия 1754 1766 гг. // Историческое обозрение 1915. Т XX

65. Верт Н. История советского государства 1900-1991 М., 2001.

66. Виноград Т Флорес Ф. О понимании компьютеров и познания // Язык и интеллект М , 1995.

67. Виноградов В.Н Цена междоусобиц Из летописи ранних славяноосманских отношений. // Славянские народы: общность истории и культуры. М., 2000.

68. Витевский В В. И.И. Неплюев, организатор Оренбургского края. Казань, 1894.

69. Витол А В. Османская империя (начало XYIII в ) М , 1987

70. Водарский Я.Е Служилое дворянство в России в конце XYII-начале XYIII в. // Вопросы военной истории России. XYIII и первая половина XIX века. М., 1969.

71. Военные традиции России- история, психология, культура: материалы научной конференции СПб., 2000.

72. Возгрин В.Е. Россия и европейские страны в годы Северной войны. Л., 1986.

73. Волк С С Народная воля. 1879-1882 М-Л., 1966

74. Волков СБ Русское офицерство как историко-культурный феномен // Военно- исюрическая антропология. Ежегодник 2002 г.

75. Волкова ИВ Курукин ИВ. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XYII-XX вв // Вопросы истории 1995 № 5/6.

76. Волкова ИВ Сергей Михайлович Соловьев. Очерк жизни и деятельности // Соловьев С.М. Общедоступные чтения о русской истории М,1992

77. Волконский НА. Погром Чечни в 1852 г.// Военно-исторический журнал. 1996 №1

78. Вооруженные силы иностранных государств. Вып 2. Сухопутные силы Германии. М., 1914.

79. Вооруженные силы Японии история и современность. К 40-летию разгрома Японии во второй мировой войне Под ред А И. Иванова. М., 1985.

80. Восточный вопрос во внешней политике России конца XYIII -начала XX в. Под ред. Н.С. Киняпиной. М., 1978. 88 Всемирная история Национально- освободительные войны Минск-М., 2000.

81. Вятр Е Социология политических отношений. М., 1979.

82. Габаев Г.С. Гвардия в декабрьские дни 1825 г. (военно- историческая справка). // Пресняков А Е 14 декабря 1825 года. М.- Л., 1926

83. Гатагова Л.С. Империя: идентификация проблемы. // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996.92 ГелертГ Мафия М, 1983.

84. Геннеп А Обряды перехода Систематическое изучение обрядов. М., 1999.

85. Гершензон М О Очерки прошлого. М.Ф. Орлов. // Гершензон М.О Грибоедовская Москва ПЯ Чаадаев Очерки прошлого М., 1989.

86. Гиббон Э Закат и падение Римской империи Т 1 М,1997

87. Гидденс Э Социология. М., 1999

88. Голубев А В Запад глазами советского общества (основные тенденции формирования внешнеполитических стереотипов в 30-х гг.) // Отечественная исюрия. 1996. №1

89. Гордин Я. Кавказ: земля и кровь. Россия в кавказской войне XIX века СПб, 2000

90. Гордин Я.А. Мистики и охранители Дело о масонском заговоре СПб, 1999

91. Гордин Я.А События и люди 14 декабря. Хроника. М , 1985.

92. Гордин Я.И. Декабристы и Кавказ. Имперская идеология либералов // Империя и либералы. СПб., 2001

93. Город и деревня в Европейской части России: сто лет перемен. М., 2001.

94. Готье Ю.В. История областного управления в России от Петра I до Екатерины И. T.I. М., 1913.

95. Граф Никита Петрович Панин. // Русская старина. 1873. Т. 8.

96. Грибовский В М. Высший суд и надзор в России в первую половину царствования императрицы Екатерины II. СПб., 1901. 110. Давыдов М.А Оппозиция Его Величества. М., 1994.

97. Даме X С. Франсиско Франко Солдат и глава государства Pociob на Дону, 1999

98. Даневский. История образования Государс1 венного Совета в России. СПб, 1859

99. Данилевич И В Государство и институты гражданского общества в период перехода от авторитаризма к демократии (Чили, Португалия, Испания) М., 1996

100. Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликт. // Социс. 1994. №5.

101. Дарол А. Тайные общества М , 1998.

102. Де Токвиль А Старый порядок и революция М,1997

103. Дейч М Шикман С Ш. Конфликт, социально- психоло1 ическая перспектива // Политическая психология: современные проблемы и подходы М, 1988

104. Декабристы. 1825-1925. Сб. статей и материалов Под ред и с предисловием С Я Штрайха. М , 1925.

105. Демин В А Государственная Дума России (1906-1917) механизм функционирования М, 1996.

106. Дьяков В А Миллер И.С. Революционное движение в русской армии и восстание 1863 г М., 1964.

107. Дьякова Н.А Чепелкин М.А. Границы России в XYII-XX веках Т.1.М., 1995.

108. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда М.,1996

109. Европейские революции 1848 года. «Принцип национальности» в политике и идеологии М., 2001.

110. Егоров А.Б Рим на грани эпох. Проблемы рождения и формирования припципата JI., 1985

111. Езерская И. Собирался ли Наполеон отменять крепостное право в России?//Родина. 1992 №6/7

112. Емец В А Механизм принятия внешнеполитических решений в России до и в период Первой мировой войны. // Первая мировая война Дискуссионные проблемы М , 1994

113. Емец В А Очерки внешней политики России в период Первой мировой войны Взаимоотношения России с союзниками по вопросам ведения войны М , 1977

114. ЕрасовБС Цивилизации Универсалии и самобытность М.,2002. 129 Жмакин И Коронации российских императоров и императриц // Русская старина 1883 Т XXXY1I Март.

115. Жуковская Т Н Тайное общество декабристов европейские влияния и российский контексг. // Империя и либералы. М , 2001.

116. Жуковский В II Военное образование в России: преемственность, опыт, традиции Сараюв, 1999

117. Зайончковский А М Первая мировая война. СПб , 2002

118. Зайончковский Г1 А Военные реформы 1860-1870 годов в России. М, 1952.

119. Зайончковский ПА. Самодержавие и русская армия на рубеже XIХ-XX столетий 1881-1903 гг. М , 1973.

120. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М, 1978.

121. Зайончковский П А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970.

122. Зайончковский П А Русский офицерский корпус накануне Первой мировой войны. // Зайончковский П.А. 1904-1983. Статьи, публикации и воспоминания о нем М., 1998.

123. Зайончковский ПА. Высшее военное управление. Император и царствующий дом.// Зайончковский П.А. 1904-1983. Статьи, публикации.

124. Зализняк Анна А Глагол говорить' три этюда к словесному портрету //Язык о языке Под ред. Н Д. Арутюновой . М.,2000.

125. Заозерский А И Фельдмаршал Б Г1. Шереметев. М , 1989.

126. ЗаозерскийАИ Царская вотчина XYII в М,1937

127. Западно-европейская социология XIX-начала XX в Под ред. В ИДобренькова М,1996

128. Записки по истории военного искусства в России. Генерального шгаба полковник ДФ. Масловский Вып 1. СПб, 1891. Вып 2 СПб., 1894.

129. Захарова JI Г Александр II. // Российские самодержцы 1801-1917. М, 1994.

130. Захарова О В Светские церемонии в России XYIII начале XX в. М , 2001.

131. Зелинский ФФ Римская империя СПб., 1999.

132. Зиммель Г Избранное Т.2. Созерцание жизни М , 1996.

133. Золотарев В А Апостолы армии российской. М., 1993

134. Золотарев В.А Россия и Турция Война 1877- 1878 гг. М., 1983. 150 Золотова ГА Ониненко НК. Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка М.,1998 .

135. Зорин А. Кормя двуглавого орла. Литература и государственная идеология в России в последней трети XYIII первой трети XIX века М, 2001.

136. Иванов С А Характеристика общественных настроений в начале 80-х годов. // Былое. 1907. №9.

137. Иконникова Т.Я. Очерки истории взаимоотношений России и Японии в конце XIX в. 1917 г. Хабаровск, 2001.

138. Ильин М.В. Мельвиль АЮ. Федоров ЮЕ Демократия и демократизация //Полис. 1996.№5.

139. Ильин П.В М С. Воронцов и его окружение. // Из глубины времен. 1995. №4

140. Империи и колонии. Взбудораженная Европа. М., 1995

141. Индова Е И Крестьяне и город центральной России в XYIII в. // Проблемы социально- экономической истории России. М , 1984.

142. Индова Е К вопросу о дворянской собственное i и в поздний феодальный период // Дворянство и крепостной строй в России XY1-XYIIIbb М, 1975

143. Институт генерал губернаторства и наместничества а Российской империи Под ред В В. Черкесова. СПб , 2001.

144. ИонинЛ.Г Социология культуры М,1998

145. Иоффе Г.3 «Белое дело». Генерал Корнилов М., 1989.

146. Иоффе Г.З Семнадцатый год Ленин Керенский. Корнилов М, 1995.

147. Иоффе Г.З Революция и судьба Романовых М , 1992

148. Исдейл Ч Дж Наполеоновские войны. Ростов на Дону, Москва, 1997.

149. Искендеров А А Закат империи М , 2001.

150. Исламов Т.М Австро- Венгрия в Первой мировой войне Крах империи //Новая и новейшая история 2001 №5.

151. Исламов Т.М Империя Габсбургов. Становление и развитие. // Новая и новейшая история. 2001. №2

152. Испанские короли 18 исторических пор грето в отсредних венков до современности Под ред. В Л Бернекера, К К. Сейделя и II. Хозера Ростов на Дону, 1998.

153. Истомина ЭГ. Дороги России в XYIII- начале XIX вв// Исследования по истории России XYI-XYII вв. Сб. статей в честь 70-летия Я.Е Водарского М., 2000.

154. История Италии в 3-х тт. Под ред С Д. Сказкина Т 2 М., 1970.

155. История Византии в 3-х тт. Под ред. С. Д. Сказкина Т. 2 М,1967

156. История внешней политики России Вторая половина XIX века. М , 1997.

157. История внешней политики России. Первая половина XIX в М, 1995.

158. История дипломатии. Т. 1 М., 1941.

159. История Первой мировой войны в 2-х гг. Т 1. М , 1975.

160. История русской культуры Х-XX вв Под ред Л В Кошман М., 2002

161. История Северной войны 1700-1721 гг. Под ред ИИ Ростунова М, 1987

162. Кузнецов 10 Д Павлицкая Г Б. Сырицын ИМ История Японии. М, 1988.

163. К.Н В. Дворянская грамота. //Исторический вес шик. 1885 Март.

164. Кабузан В М Немецкое население в России в XYIII начале XX века численность и размещение) // Вопросы истории. 1989. №12.

165. Кабузан В М Народы России в XY11I в. Численность и этнический состав М , 1990

166. Кавтарадзе Л Г Военные реформы в России. 1905-1912 гг. //Реформы и реформаторы в истории России М , 1996

167. Каждан АП Литаврин Г.Г. Очерки истории Византии и южных славян СПб, 1998

168. Казанцев С.М. К вопросу о «правительственном конституционализме» в России в начале XIX в. // Конституция СССР и критика буржуазного конституционализма Л., 1985.

169. Каменский А Б ОТ Петра I до Павла I. Реформы в России XYIII века. Опыт целостного анализа. М., 1999.

170. Кантор В К Второе норманнское влияние// Человек между царством и Империей. Сб. материалов международной конференции Под ред М С. Киселевой. М., 2003.

171. Капланов Р М Судьбы западно- европейского либерализма в XX в. // Демократия в Западной Европе в XX в. Под ред ММ. Паринского. М, 1996.

172. Каппелер А Россия многонациональная империя Возникновение. История Распад М,1997.

173. Кара- Мурза А.Л От царства к империи // Человек между царством и Империей

174. Каррер д Анкос Э Ленин М , 2002.

175. Каспэ И С Имперская политическая культура в условиях модернизации. //Поли iия 1998 №3

176. Катков Г М Дело Корнилова, М , 2002.

177. Кепнис Б. Г Офицерский корпус русской армии весной 1828 г (к вопросу о его боеготовности и социальном составе) // Из глубины времен. 1995. №4

178. Керсновский А И История русской армии в4-хтт М., 1992-1993

179. Кигурадзе ГШ Пробуждение армии. // Французский ежегодник Статьи и материалы по истории Франции. М , 1986.

180. Киняпина Н С Блиев М М. Дегоев В В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. М , 1984.

181. Кирова К.Э. Заговорщики и народ. М., 1991

182. Киянская О И Декабрист Михаил Бестужев-Рюмин //Вопросы истории. 2000. №6.

183. Клейнман Г.А Армия и реформы Османский опыт модернизации М, 1989.

184. Клочков MB Очерки правительственной деятельности времен Павла 1.Пг., 1916.

185. Ключевский В.О. Курс русской истории.// Ключевский В О. Соч. в 8-ми тт.Т.4 М , 1958.

186. Ключевский В О. Неопубликованные произведения М., 1983.

187. Кнорринг Н Н. Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев Исторический этюд //Белый генерал. М , 1992.

188. Ковальская МИ Движение карбонариев в Италии. 1808- 1821 гг М., 1971

189. Козер Л. Функции социального конфликта М , 2000.

190. Комаровский Е Л Воспитательные аспекчы кадетских традиций в российских императорских корпусах XIX начале XX вв // Военно-историческая антропология Ежегодник 2002 г

191. Комлектование и устройство вооруженной силы Соствил А Редигер, Генерального штаба генерал от инфашерии и заслуженный профессор военной администрации СПб ,1913

192. КолаД Политическая социоло1 ия М , 2001

193. Копылов II Первая мировая война и русское офицерство. Некоторые аспекты проблемы. // Сравнительно- исторические исследования Сб студ работ М., 1998.

194. КорминаЖ В Рекрутский обряд структура и семантика М,2000.

195. Корпеев В В Управление Туркестанским краем, реальность и «правовые» мечтания (60-е годы XIX в. февраль 1917 года) // Вопросы истории. 2001 №7

196. Королев А. Сопас как феномен власти // Человек между царством и Империей.

197. Корсаков ДА А П. Волынский и его конфиденты // Из жизни русских деятелей XYIII века. Казань, 1891

198. Корсаков Д А А П Волынский. Биографический очерк. // Древняя и новая Россия. 1876. №1.

199. Коцонис Ян Подданный и гражданин: налогообложение в Российской империи и Советской России и его подтекст // Россия и Первая мировая война Материалы международного научного коллоквиума. СПб., 1999.

200. Крадин Н.Н. Общественный строй кочевников, дискуссии и проблемы //Вопросы истории. 2001 №4.

201. Крадин II.H Кочевничество в цивилизационном и формационном развитии //Цивилизации. Вып. 3. М , 1995

202. Кризис самодержавия в России 1895-1917 Под ред Б В. Ананьича JI., 1984

203. Кропоткин П А Великая Французская революция 1789-1793 М, 1979

204. Крюков В В Военная служба рязанского дворянства во второй половине XYIII века //Россия в XYI1I столетии Вып.1 Под ред В.В. Рычаловского М, 2002

205. Кудряшов И Призрак Великой Литвы Об одной малоизвестной странице войны//Родина 1992 №6/7

206. Курукин И.В "Время, чтоб самодержавию не бьпь".// Вопросы истории 2001 №5

207. Курукин И В Анна Леопольдовна //Вопросы истории 1997. №6.

208. Кухарук А В Конно- мусульманский полк в составе действующей армии (30-50-е годы XIX века) // Россия и Воеiок. проблемы взаимодействия 3-я международная научная конференция 4.1 Челябинск, 1995

209. Кухарук С Николай Евдокимов. // Родина. 1994 №3/ 4.

210. Лавров А С PeieHTCiBO царевны Софьи Алексеевны. М.,1999.

211. Ланда С С Дух революционных преобразований Из истории формирования идеологии и политической организации декабристов. 1816-1825 М., 1975

212. Лапин В. Армия империи империя в армии организация и комплектование вооруженных сил в России в XYI- начале XX вв. // Ab Imperno. 2001. №4.

213. Лапин В.В. К вопросу о революционном движении в русской армии в первой половине XIX века// Исторический сборник. Межвузовский сб науч. трудов Вып 17. Саратов, 1998

214. Лапин В В Семеновская история. 16-18 октября 1820 года. Л., 1991

215. Лаптев ГЕ Президентская республика: латиноамериканский вариант //Латинская Америка 1994. №7/8

216. Ледонн Дж П Правящий класс в России характерная модель // Международный журнал социальных наук 1993 №3

217. ЛежниковА Отец народа //Родина 1998 №5/6

218. Лейпхарт А Многосоставные общества и демокрашческие режимы //Полис 1992 №№1-2.

219. Леонтович В В. История либерализма в России 1762-1914 М., 1995

220. Ливен Д Аристократия в Европе.1815-1914. СПб , 2000

221. Литаврин Г Г Византийское общество и государево в X-XI вв. М , 1977

222. Лотман Ю.М Искусство жизни // Лотман 10 М Беседы о русской культуре Бы г и традиции русского дворянства (XYIII -начало XIX века). СПб, 1994.

223. Лотман Ю М Поэтика бытового поведения в русской культуре XYIII в. // Ученые записки Тартусского университета Вып. 411 Тарту, 1977.

224. Луночкин А Михайлов А. Григорий Засс и Яков Бакланов // Родина. 1994. №3/4.

225. Лушников AM Армия, государство и общееiво: системавоенного образования в социально-политической истории России1701-1917 гг.). Ярославль, 1996.

226. Мавродин В.В Рождение новой России. Л., 1988.

227. Майерс Д Социальная психология. СПб., 1999.

228. Моммзен Т. История Рима. СПб., 1993.

229. Майский ИМ. Испания в 1808- 1917. Исторический очерк. М., 1957.

230. Макарова И Ф. Болгары и Османская империя в XY-XYI вв : роль имперского фактора в формировании этнического самосознания // Славяне и их соседи Вып. 8. М., 1998.

231. Макарычев АС Неформальные структуры власпи и механизм политического лидерства на переломных этапах истории (сопоставительный анализ) //Человек и его время М , 1991

232. Масальский В Скобелев. Исторический портрет М , 1998

233. Матвеев В А К вопросу о последствиях Кавказской войны и вхождении северо кавказских народов в состав России // Кавказская война Уроки истории и современность.

234. Махлаюк А В Воинская сходка в жизни Римской армии и политическом механизме Римской империи // Власть, человек, общество в античном мире М , 1997

235. МашкинНА Принципат Августа M-J1., 1949

236. Медведев В Сублимационная эротика войны как способ бегства мужчины от женщины. Психоаналитические подходы к интерпретации кинофильма «Белое солнце пустыни» // Russian Imago 2000 Исследования по психоанализу культуры. СПб, 2001

237. Медведев В Черкасов С. Философская культурология классического психоанализа: основные принципы психоанализа культурной среды // Russian Imago 2000. Исследования по психоанализу культуры

238. Медушевский А И. Утверждение абсолютизма в России. Сравнительное историческое исследование. М.,1994.

239. Мельгунов С На путях к дворцовому заговору (Заговоры перед революцией 1917 г) Париж, 1931.

240. Мендра А Основы социологии. М., 2000.

241. Меннинг Б. Фрагменты одной загадки: Ю.Н. Данилов и М В. Алексеев в русском военном планировании в период, предшествующий Первой мировой войне // Последняя война императорской России.

242. Ментер III Кемализм. зарождение, влияние, актуальность М, 1998

243. Мид Дж Oi жеста к смыслу // Американская социолог ическая мысль Под ред В И Добренькова. М , 1996.

244. Миллер А Ф Турция Акгуальные проблемы новой и новейшей исюрии М , 1983

245. Милов Л В Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса М , 1998

246. Милюков II Н Очерки по истории русской культуры в 3-х тт. Т 3 М, 1995.

247. Мировые войны XX века Кн.1 Первая мировая война Исторический очерк Под ред В Л Малькова М , 2002

248. Мировые войны XX века Кн 2 Докуменш и материалы М , 2002 265. Мироненко С В Николай I//Российские самодержцы 1801-1917.

249. Миронов БН Социальная история России Тт 1-2 СПб, 1999.

250. Мирский Г. Выйде1 ли армия из казарм? // Pro et contra! 996 №1

251. Мирский Г И Роль армии в политической жизни стран "третьего мира". М., 1989.

252. Молчанов Н Н Дипломатия Петра Великого, М , 1990.

253. Морошкин М Иезуиты в России в царствование Екатерины II и до настоящего времени Ч 1 СПб., 1888

254. Мосс М Общества Обмен Личность Труды по социальной антропологии М,1996

255. Мурзин Л.П Штерн А.С Текст и его восприятие Свердловск, 1971.

256. Мурьянов. Отражение символики артуровского цикла в русской культуре XYIII в II XYIII век. Вып. 10. М., 1975.

257. На путях к регулярной армии. Армия и флог в эпоху Петра Великого Под ред В А. Золотарева и Ю П Квятковскою СПб , 2002.

258. Нагорная О С Экстернализация военного опыта как попытка преодоления кризиса мужской идентичности ( германское общее!во до и после Первой мировой войны). //Человек и война

259. Назаретян АП Политическая психология. предмет, концептуальные основания, задачи // Общественные науки и современность 1998 №1

260. Наумов ВП Удивительный самодержец загадки его жизни и царствования // На российском престоле Монархи Российские после Петра Великою М , 1993

261. Небренчин СМ Мусульманский Восток и русская армия // Военно- исторический журнал. 1995 № № 4-5.

262. НемовР.С Психология. Кн.1 М,1997

263. Нечкина М В Движение декабристов Тт 1-2 М,1955

264. Никифоров JI А Основные задачи внешней полшики России после Ништадтского мира // Международные отношения и внешняя политика СССР История и современность. М , 1977

265. Николай Михайлович, Великий князь Импераюр Александр I Опыт исторического исследования Пг., 1914.

266. Новейшая исюрия Отечества. XX век. В 2-х тт Под ред А.Ф Киселева и Э М Щашна Т. 1 М., 2002.

267. Нойман Э. Глубинная психология и новая эшка. СПб , 1999.

268. Норман Б Возвышение современного государства в Японии. М.,1961

269. Нэх В.Ф. Политический конфликт. Технология инициирования, регулирования, разрешения. //Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. 1995. №5

270. О Коннор Дж. Сеймор Д. Введение в нейролингвистическое программирование Челябинск, 1998.

271. ОбушенковаЛА Королевство Польское в 1815- 1830 гг М.,1979

272. Овсянников 10 Петр Великий. М., 2001.

273. Окунева Л С Историческая траектория длиной в пять столетий. // Латинская Америка 2000. №5.

274. Опрышко О J1 Кавказская конная дивизия 1914-1917 Возвращение из забвения Нальчик,!999.

275. Опыт российских модернизаций XYIII- XX века Под ред В В Алексеева М, 2000

276. Орешкова СФ Государственная власть и некоюрые проблемы формирования социальной структуры Османского общества. //Османская империя Система государственного управления, социальные и этнорелш иозные проблемы М., 1986

277. Орешкова С Ф Султанский двор и гарем в Османской империи первой половины XYII в // Политическая интрига на Востоке Под ред Л.С. Васильева М , 2000.

278. Орешкова С Ф Примечания. //Русский посол в Стамбуле М , 1985. 296 Орлик О В Декабристы и внешняя политика России М , 1984

279. Ортега-и-Гассст X. Восстание масс.//Психология масс М, 1998.

280. Оссовская М Рыцарь и буржуа Исследования по истории морали М., 1987.

281. Охлябинин С Честь мудира Чины. Традиции Лица Русская армия от Петра 1 до Николая II. М., 1994/

282. Очерки исюрии Министерства иностранных дел России в 3-х тт Под ред. И.С. Иванова Т. 1. 860-1917. М , 2002.

283. Очерки по истории русской культуры XYIII века Ч 1. М., 1985

284. Павленко НИ Петр I. К изучению социально-полшических взглядов // Россия в период реформ Петра I М., 1973.

285. Павленко Н И Петр Великий. М.,1990.

286. Павленко Н И. Птенцы гнезда Петрова М., 1988.

287. Перевернутый мир бесконечной войны Материалы круглого с гола //Родина 1994 №3/4

288. Петров AM Запад- Восток Из истории идей и вещей Очерки М, 1996

289. Петровский ПЬерн Й Евреи в русской армии. 1827-1914 М., 2003

290. Петросьян А А Шотландский наставник Петра I и его «Дневник».// Вопросы истории 1994 №9

291. Пивоваров ЮС Концепция политической культуры в современной науке // Политическая наука Теоретико-методологические и культурные исследования. Сб обзоров М , 1996

292. Погосян Е Петр 1 архитектор российской истории СПб , 2001

293. Подколозина И А Проблемы дефиниции и оценки политического риска в зарубежных исследованиях. // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки 1996 №5.

294. Пожарская С Г1 Воскрешение монархии в Испании: почему это оказалось возможным? // Политическая история на пороге XXI века: традиции и новации М,1995.

295. Пожарская СП Шубин А В. Гражданская война и франкизм в Испании. // Тоталитаризм в Европе XX века Из исюрии идеологий, движений, режимов и их преодоления. Под ред Я С Драбкина, Н.П. Комоловой. М , 1996

296. Поликарпов В В Военная контрреволюция в России. 1905-1917 гг. М., 1990.

297. Политический риск. Анализ. Оценка Прогнозирование. Управление Под ред Ш.З. Султанова. М., 1992.

298. Попов А И Великая армия в России Потоня за миражом Самара, 2002

299. Попов В В Горцы честью служили России // Военно-исторический журнал 1997 №2.

300. Поршнев Б Ф Социальная психоло! ия и история М ,1979

301. Поршиева ОС Менталитет и социальное поведение рабочих, крес!ьян и солда! в период Первой мировой войны (1914-1918). Екатеринбург, 2000

302. Потапова IIД "Что есть истина?" Крижка следственных показаний и смена исторических парадигм (Еще один взгляд на проблему "движения декабристов") // Исторические записки Т 3 (121) М ,2000

303. Пресняков А Е Российские самодержцы. М , 1990 324. Пресняков А Е 14 декабря 1825 года. М -Л , 1926

304. Прокопьев В II Армия и государство в истории Германии Х-ХХ вв М, 1982.

305. Пузыревский А К Развитие постоянных регулярных армий и состояние военного искусства в век Людовика XIY и Петра Великого. СПб, 1889

306. Пушкарев И И История императорской Российской гвардии. 4.1. СПб, 1844

307. Пыляев II Эпоха рыцарских каруселей и аллегорических маскарадов // Исюрический вестник. 1885. № 8.

308. Пыпин А Н Общественное движение в России при Александре I. СПб, 2001

309. Рабинович А Революция 1917 года в Петрограде Большевики приходят к власти М , 2003.

310. Рабинович МД Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной армии в конце Северной войны. // Россия в период реформ Петра I. Под ред Н И. Павленко М, 1973.

311. Рабинович М Д Формирование регулярной русской армии накануне Северной войны. // Вопросы военной истории России. XYIII и первая половина XIX века. М, 1969.

312. Райт Д Подготовка граждан царский режим и военное обучение молодежи 1906 1914 //Последняя война императорской России

313. Ратинов А Р Ефремова Г.Х Правовая психология и преступное поведение Красноярск, 1988

314. Рахматуллин М А Кого считать декабристом?( Историографические заметки) // Империя и либералы

315. Рсвякин А В Война и интеллигенция во Франции // Первая мировая война Пролог XX века Под ред В JI. Малькова М , 1998

316. Ремнев А В. Дальневосточное наместничество (1903-1905 гг). // Россия и Восток проблемы взаимодействия 3-я международная науч. конф

317. Рибер А Изучая империи// Исторические записки. Т 6 (124). М ,2003

318. Росс JI Нисбетт Р Человек и ситуация Уроки социальной психологии М., 1999

319. Российская дипломатия в портретах М , 1992

320. Российская многонациональная цивилизация. Единство и противоречия. Под ред. В.В. Трепавлова М., 2003

321. Российские офицеры // Военно- исторический журнал 1994. №№3-4.

322. Россия в революционной ситуации на рубеже 1870-1880-х годов. Под ред. Б С Итенберга М , 1983.

323. Россия, государственные приоритеты и национальные интересы. Под ред. О.В. Волобуева. М., 2000.

324. Рудницкая Е JI. Феномен Пестеля. // Империя и либералы

325. Русская армия в конце XY1II века. Каталог выставки. Под ред Д И. Петерса. Звенигород, 1990.

326. Русские Под ред В.А. Александрова. М , 1997

327. Рындзюнский П Г Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в М , 1983

328. Савельева ИМ Полетаев А В Исюрия и время В поисках утраченного MJ997

329. Сазонов ОН Сепченков В А Российская армия в войнах XYIII-начала XX веков СПб , 1997

330. Салмин AM Современная демократия' очерки аановления. М, 1997

331. Сафонов М М Конституционный проект П А Зубова- Г. Р Державина //Вспомогательные исторические дисциплины Вып 10. JI, 1978

332. Сафонов ММ. Проблема реформ в правительственной полишке России на рубеже XYIII- начала XIX вв Л , 1988

333. Сахновский Е В Фисанов В П Австро- Веж ерская монархия под прицелом бршанской пропаганды в 1914- 1918 п Черновцы, 1984 Деп В ИНИОН 16619 от 8 05. 1989

334. Свечин А А Эволюция военного искусства Т 2 М JI, 1928

335. Сеа Л Философия американской исюрии Судьбы Латинской Америки. М, 1984

336. Селезнев JIИ Политические системы современности Сравнительный анализ СПб , 1995

337. Селищев А С Японская экспансия: люди и идеи Иркутск, 1993. 359 Семевский В И Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. Т. I. СПб, 1903

338. Семевский М И Слово и дело. 1700-1725. СПб , 1884.

339. Семевский М И Наталья Федоровна Лопухина // Русский вестник 1860 №5

340. Семенова А В Временное революционное правительство в планах декабристов М , 1982

341. Сенявская Е С Психология войны в XX веке Исторический опыт России М , 1999

342. Сергеев ПК) «Иная земля, иное небо » Запад и военная элига России (1900- 1914 и-) М ,2001

343. Серебряков НА Революционеры во cjwoie // «Народная воля» и «Черный передел» J1, 1989

344. Сивков КБ Подпольная политическая литера1ура в России в последней треш XYIII в // Исторические записки Вып 19. М , 1946. 367. Сикеринский С С После Крымской войны дилеммы нового царствования // Россия i осударственные приоригеш и национальные интересы

345. СилиДж Р КрэмбА Бри 1анская империя М , 2004

346. Скворцов Н Г Этничность и трансформационные процессы. //Этничность Национальные движеиия Социальная практика СПб, 1995.

347. Смелзер Н Социология М,1994.

348. Смилянская ПН Сценарии политической жизни Сирии и Египта XYIII в. // Политическая интрж а на Востоке.

349. Смирнов IIII Февраль и российская государственность //Россия в XIX -XX вв Под ред А А Фурсенко СПб , 1998

350. Смирнов Ю Н Русская гвардия в XYIII веке Куйбышев 1989.

351. Смолин Н Н Характерные черты массового героизма русских войск в ходе Крымской войны 1853-1856 гг // Военно- историческая антропология Ежегодник 2003 /2004.

352. Соколов О Капитан N Происхождение младших офицеров армии Наполеона // Родина 1992. №6/7.

353. Солганик Г Я Сгилистика текста. М.,1997.

354. Соловьев С М. История России с древнейших времен Кн. YII. М, 1962

355. Соловьев СМ Исюрия России с древнейших времен Кн YIII. М., 1962.

356. Соловьев СМ Исюрия России с древнейших времен Кн XI М, 1963

357. Соловьев С М Исюрия России с древнейших времен Кн XIII М , 1965

358. Соловьев С М Публичные чтения о Пегре Великом М,1984

359. Сорокин II Социальная и кулыурная мобильность // Сорокин П Человек. Цивилизация Общество М,1992

360. Сорокин К) А Российский император Павел I. Автореферат канд дисс М, 1989.

361. Социальный облик Востока Под ред РГ Ланды М,1999

362. Старцев В И Внутренняя политика Временного правительства Л,1980.

363. Степанов В Г1 Убийство Павла I и " вольная поэзия". //Литературное наследие декабристов Л , 1975.

364. Степанов Д Имам Шамиль //Родина. 1994 №3/4

365. Стра1егические решения и вооруженные силы, новое прочтение Т 1. Книги первая и вюрая. Под ред В А Золотарева М ,2000.

366. Строганов А И Латинская Америка в XX веке. М , 2002

367. Строчной А И Новейшая история стран Латинской Америки. М, 1995.

368. Строев В М Бироновщина и Кабинет министров. Ч. 1.М, 1909.

369. Тарле Е В Северная война и шведское нашествие на Россию М, 2002.

370. Тарле Е В Военная революция на Западе Европы и декабристы. // Тарле Е.В. Соч. в 12-1и тт. Т. 5 М, 1958.

371. Тарле ЕВ Из записной книжки архивиста Речь генерала Скобелева в Париже в 1882 г. // Красный архив. 1928 Т 2 (27)

372. Тарле Е В Крымская война. Т. 1. М.-Л, 1944 , Т 2 М -Л , 1945.

373. Тартаковский А Г. Летописец или «просто человек». // В раздумьях о России (XIX век) М,1996.

374. Твардовская В А Идеолотия пореформепноюсамодержавия (М Н Катков и его издания) М , 1978

375. Телицын В JI Русская революция 1917 г деревня против города или перманентная война. //Академик П В Волобуев Неопубликованные работы Воспоминания Статьи Под ред акад Г.Н Севостьяпова М , 2000.

376. ТеринВП Массовая коммуникация Исследование опыта Запада М., 2000

377. Тиморин А А О взаимосвязи армии и общества (некоторые методологические аспекты) // Армия и общество 1900-1941 гг. Статьи. Документы

378. Тихомиров А В Чапкевич ЕИ Русская гвардия в Первой мировой войне //Вопросы истории 2000 №9

379. Тихонов 10 А Феодальная рента в помещичьих имениях центральной России в конце XYII-первой четверти XYIII в. (владельческие повинности и государственные налоги) // Россия в период реформ Петра I

380. Троицкий Н А Александр I и Наполеон М , 1994

381. Троицкий II А Михаил Илларионович Кутузов Факты Версии. Мифы. (К 250-летию со дня рождения) //МИ Кутузов и русская армия на втором этапе Отечественной войны 1812 года Материалы научной конференции Малоярославец, 1995

382. Троицкий С.М Русский абсолютизм и дворянство XYIII в. Формирование бюрократии. М., 1974

383. Тройно Ф П Кавказская война и судьбы горских народов. // Кавказская война Уроки и современность

384. Ульянов Н И. Происхождение украинского сепаратизма М, 1996.

385. Ульянов НИ Роковые войны России // Скрипты Ann Arbor, Michigan, 1981

386. Уортман Р С Сценарии власти Мифы и церемонии русской монархии от Петра Великого до смерти Николая I М , 2002

387. Уредссон С Карл XII и падение шведскою великодержавия в историографии и традиции; Карл XII // Царь Ileip и король Карл Два правителя и их народы М , 1999

388. Успенский Б А Царь и Бог Семиошческие аспекты сакрализации монарха в России // Успенский Б А Избранные труды Т1 М, 1994

389. Уткин А Забытая трагедия Россия в Первой мировой войне Смоленск, 2000

390. Утченко С J1 Кризис и падение Римской республики М, 1965

391. Фадеев Р Вооруженные силы России М,1868

392. Фадеева ИЛ Официальные доктрины в идеологии и политике Османской империи (осмапизм панисламизм) XIX - начало XX в М, 1985

393. Фаизова ИВ «Манифест о вольносж» и служба дворянства в XYIII в. М, 1999

394. Федоров В А Армия и модернизация в странах Востока М , 1999

395. Фельдман Д М Конфликты в мировой политике. М , 1997

396. Филиппов А Ф. Гетеротопология родных просторов// Отечественные записки 2002. №6.

397. Филиппов АФ Смысл империи к социологии политического пространства. // Иное Хрестоматия нового российского самосознания Т.З.М., 1995

398. Филмор Ч Дело о падеже. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X М ,1981

399. Фишер Р Юри У Путь к согласию (соглашение без ущерба для договаривающихся сторон). // Язык и моделирование социальною взаимодействия М, 1998

400. Флорииский М Ф Сове1 министров и военное ведомство в 19071914 ir // Аюуальные проблемы дореволюционной 01ечсственной истории Ижевск, 1993

401. Франки Дж Неизведанное Я. М , 1998

402. Фрейд 3 Психоанализ Религия Культура М,1992.

403. Фромм Э Анатомия человеческой десфуктивности М,1998

404. Фромм Э Hei с гво от свободы М, 1990

405. Фуко М Надзирав и наказывать Рождение тюрьмы М , 1999

406. Фурсенко В Конференции и консилиумы в царствование Елисаветы Петровны // Журнал Министерства Народного просвещения 1913 Июнь

407. Фурсова С В Армия и школа 1874-1904 Грамотность новобранцев как показатель степени развития народною образования (по материалам Тамбовской губернии) //Армия в истории России. Материалы межвузовской научной конференции Курск, 1997

408. Хаген М Великая война и искусственное усиление этического самосознания в Российской империи // Россия и Первая мировая война (материалы международного коллоквиума)

409. Хаген М Пределы реформы национализм и русская императорская армия в 1874-1917 юды // Отечественная история. 2004. №5

410. Харитонова О Г Генезис демократии (Попытка реконструкции логики транзитоло1ических моделей) //Полис. 1996 №5.

411. Хасегава Ц Февральская революция консенсус свидетелей?//1917 год в судьбах России и мира.

412. Хачатуров К А Латиноамериканские уроки для России. М., 1999.

413. Хмелевская 1010 «Большая игра»? Роль спортивной этики в поддержании морального духа британской армии в Первой мировой войне // Человек и война

414. Хобсбаум Э Век империи 1875- 1914 Ростов на Дону, 1999.

415. Хок С Л Крепостное право и социальный kohiроль в России Петровское село Тамбовской губернии М , 1993

416. Хрусталев Е Ю Батьковский А М Балычев С10 «Размер денежного довольствия офицера представляв гея предметом первоегеиенной важноеiи». // Военно исторический журнал 1997. №1

417. ХьюТ Гражданская война в Испании 1931-1939 ir М , 2003

418. Цымбурский В Остров Россия (Большое примечание к "Острову Россия")//Иное Т 2 М , 1995.

419. Цымбурский В Земля за Великим Лимитрофом // Бизнес и политика 1995. №9

420. Чернов А В Вооруженные силы русского государства в XY-XYIIbb М,1954

421. Чечулин Н Д Екатерина II в борьбе за пресюл. Л , 1924

422. Чис1яков А С Исюрия Петра Великого М , 1992

423. Шанин Т. Революция как момент истины 1905-1917 1917-1922 М, 1997.

424. Шанский Д И К характеристике высших государственных учреждений России XYIII в (20-60-е годы) //Государственные учреждения России XYI- XYIII вв М,1991.

425. Шапиро А Л Русская историография с древнейших времен до 1917 г. М, 1993

426. Шацилло К Ф Общество и вооруженные силы России в начале XX века // Армия и общество 1900-1941.

427. Шацилло К.Ф От Портсмутского мира к Первой мировой войне. Генералы и политика М , 2000.

428. ШварценбергР Ж Полишческая социология. Т 1 М,1992.

429. Шевченко М М Правительство императора Николая I и политика С С. Уварова //П.А Зайончковский (1904-1983гг.) Статьи, публикации и воспоминания о нем

430. Шевырин ВМ Земский и юродской союзы (1914-1917) Анапи1ический обзор М , 2000

431. Шепелев JI Е Чиновный мир России XY11I начало XX в СПб , 1999

432. Шеремет В И Становление Османской империи XIII-XYI вв // Вопросы истории 2001 г №1

433. Шильдер Н К Император Павел I СПб, 1901

434. Шишов А В «На негодующий Кавказ подъялся наш орел. .» // Военно-исторический журнал 1997 №3

435. Шмидт X Наполеон I. 1799/1804 1814/1815 // Французские короли и императоры Под ред ПК. Харгмана Ростов на Дону, 1997.

436. ШтомпкаП Социология социальных изменений М,1996

437. IIJiурман Д У края бездны Корниловский мятеж глазами историка и современников //Новый мир 1993 №7

438. Шульговский А Ф Армия и политика в Латинской Америке М , 1979.

439. Щеблыгина ИВ Нравственная позиция AT. Болоюва в системе его ценностных ориентаций. (К вопросу о системе ценностей русского образованного дворянства во второй половине XYIII в) // Человек эпохи Просвещения М , 1999

440. Щербинин П П Военный фактор в повседневной жизни русской женщины в XYIII- начале XX в Тамбов, 2004,

441. Эйзенштадт Ш Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999

442. Экшут CAB поисках исторической альтернативы. Александр I. Его сподвижники Декабристы М, 1994.

443. Элиаде М Тайные общества Обряды инициации и посвящения М -Спб, 1999

444. Энтин Дж Теории заговоров и конспиражвисгский менталитет //Новая и новейшая история 2001 №1

445. Эпштейн АД История Германии о г позднего средневековья до революции 1848 г М , 1961

446. Ямщиков С В Социальная психология солдат тыловых гарнизонов русской армии накануне 1917 года и в первые месяцы после свержения самодержавия // Академик П В Волобуев Неопубликованные работы. Воспоминания Статьи.

447. Almond G A Verba S The Civil Culture Political Attitudes against democracy in five Nations N J , 1963

448. Aschworth T Soldiers not Peasants'The Moral Basis of the February Revolution of 1917 // Sociology The Journal of British Sociological Association Vol. 5. 1999. №3

449. Beyrau D. Militar und Gesellschaft im vorrevolutionaren Russland Bohlau, Koln,Wien,1984.

450. Bratton J S Of England, Home and Duty. The Image of England in Victorian and Edwardian Juvenile Fiction // Imperialism and Popular Culture. Ed. by J M. Mackenzie. Manchester University Press, 1986

451. Calvert P Politics, Power and Revolution An Introduction to Comparative Politics. Thatford, Norfolk, 1983.

452. Comaroff J. L. Images of Empire. Contests of Conscience Models of Colonial Domination in South Africa // Tensions of Empire Colonial Cultures in a Bourgeois World. Ed. by F. Cooper and A. L. Stoler. Berkley, London, 1997.

453. DahlR. Polyarchy. New Haven, 1971

454. De Nardo J Power in Numbers The Political Strategy of Protest and Rebellion. Princeton, New Jersey, 1985

455. Decalo S. Coups and Army Rule in Africa. Studies in Military Style. New Haven and London, 1976.

456. Eisenstadt S.N. Political Systems of Empires N Y, Glencoe, 1963

457. Eisenstadt S N Roniger L Patrons, Clients and Friends Interpersonal Relations and the Structure of Trust in Society. Cambridge, 1984

458. Feuer L. Imperialism and the Anti imperialist Mind Buffalo, NY,1986

459. Finer S E The Man on Horseback The Role of the Military in Politics Boulder, Colorado, 1988.

460. Fischer F Griff nach der Welt Macht Die Kriegspolitik des Keiserlichen Deutchland 1914/1918 Dusseldorf, 1967

461. Frye N Anatomy of Criticism. Four Essays. Princeton, 1973.

462. Fuller W.C. Civil Military Conflict in Imperial Russia 1881-1914 Princeton, 1985.

463. Gooch J. Armies in Europe London, 1980

464. Gooch J Army, State and Society in Italy. 1870-1915 Hampshire and London, 1989

465. Hale W Turkish Politics and Military London and N.Y , 1994.

466. Harding R Corruption and the Moral Boundaries of Patronage in the Renaissance // Patronage in the Renaissance. Ed G.F Lytle and St. Orgel Princeton, New Jersey, 1981.

467. Headnck D R The Tools of Empire. Technology and European Imperialism in the Nineteenth Century. N.Y., Oxford, 1981

468. Howard M British Grand Strategy in World War I. // Grand Strategies in War and Peace Ed by P. Kennedy. New Haven and London, 1991.

469. Huntington S. Political Order in Changing Societies. New Haven, Yale University Press, 1968.

470. Huntington S P The Third Wave Democratization in the Late Twentieth Century University of Oklahoma Press, 1991.

471. Huntington S. The Soldier and the State. The Theory and the Politics of Civil- Military Relations. Cambridge, London, 1981

472. Johnson J. The Latin -American Military as a Politically Competing Group in Transitional Society. // The Role of the Military in Underdeveloped Countries. Ed. by J. Johnson. Princeton, New Jersey, 1962.

473. Keep JLI1 Soldiers of the Tsar Army and Society in Russia 14621874. Claredon Press, Oxford, 1985;

474. Kennedy G The Military in the Third World Duckworth, 1974

475. Kennedy P. The Rise and Fall of Great Powers London, 1988

476. Kweit M.G Kweit R. G. Concepts and Methods for Political Analysis New Jersey, 1981

477. Le Donne I.P. Catherine'sGovernors and Governors-general //Cahiers du monde russe et sovietigue. Paris, 1979. № 20

478. Lehnert W G Plot Limits A Narrative Summarization Strategy // Strategies for Natural Language Processing. Ed by W G Lehnert and M 11 Ringle. London, 1982

479. Lieven D. Empire The Russian Empire and its Rivals London,2000. 503. Mangan J A The Grit of Our Forefathers. Invented Traditions. Propaganda and Imperialism. // Imperialism and Popular Culture Ed by J. M Mackenzie Manchester University Press, 1986

480. Mehta U.S. Liberal Strategies of Exclusion // Tensions of Empire Colonial Cultures in a Bourgeois World.

481. Merton R. K. Social Theory and Social Structure. Glencoe, 1957

482. Muller E.N Weed E Cross National Variation in Political Violence Rational Action Approach. // Journal of Conflict Resolution 1990 №4 Vol 34.

483. Neumann F. Behemoth. The Structure and Practice of National Socialism. London, 1942.

484. Nordlinger E. Soldiers in Politics Military Coups and Governments Prentice Hall, New Jersey, 1979.

485. Pagden A. Lords of all the World. Ideologies of Empire in Spain Britain and France. C. 1500- 1800. London , 1995.

486. Peck L.L. Court Patronage and Government Policy The Yacobean Dillemma. // Patronage in the Renaissance.

487. Porch D Armies and Alliances French Grand Strategy and Policy in 1914 and 1940 // Grand Strategy in War and Peace 512 Pye LW Armies in the Process of Political Modernization // The Role of the Military in Underdeveloped Countries.

488. Rapoport A Approaches to the Study of Conflict N Y ,1989

489. Roniger L. Modern Patron-Client Relations and Historical Clientelism. Some Clues from Ancient Republican Rome. // Archives Europeennes de Sociologie V. 24 1983. №1.

490. Russel D. E H Rebellion, Revolution and Armed Force N Y., San-Francisco, London, 1974.

491. Rustow D.A. A World of Nations. Problems of Political Modernization. N.Y , Washington, 1967.

492. ShowalterDE Total War for Limited Objectives an Interpretation of German Strategy.// Grand Strategy in War and Peace

493. Steiner Z.S. Britain and Origins of the First World War. London, 1977.

494. Stoler A. L. Cooper F. Between Metropole and Colony// Tensions of Empire Colonial Cultures in a Bourgeois World.

495. Taylor В D. Politics and the Russian Army Civil-Military relations. 1689-2000.Cambridge University Press,2003.

496. Thompson W. R The Grievances Of Military Coup Makers. Floride State University, Beverly Hills, London, 1973.

497. Tilly Ch. From Mobilization to Revolution, Addison, Wesley, 1978. 525 Trimberger E К Military Bereaucrats and Developement in Japan, Turkey, Egypt and Peru. New Brunswick, New Jersey, 1978

498. Valenzuela J S Valenzuela A. Introduction // Military Rule in Chile Dictatorship and Oppositions Ed by J.S. and A Valenzuela Baltimore and London, 1986

499. Weber M The Theory of Social and Economic Organization N.Y, 1947

500. Whaley В Deception its Decline and Revival in International Conflict. // Propaganda and Communication in World History. Vol 2. Emergence of Public Opinion in the West Ed by H D. Laswell, D. Lener, H. Speier.Hawan, Honolulu, 1980.