автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии, периодизации и этнополитической истории

Полный текст автореферата диссертации по теме "Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии, периодизации и этнополитической истории"

1 1 % РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ

НА ПРАВАХ РУКОПИСИ

Скрипкин Анатолий Степанович

АЗИАТСКАЯ САРМАТИЯ. ПРОБЛЕМЫ ХРОНОЛОГИИ, ПЕРИОДИЗАЦИИ И ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ

Исторические науки 07.00.06 — АРХЕОЛОГИЯ

НАУЧНЫЙ ДОКЛАД, ПРЕДСТАВЛЕННЫЙ В КАЧЕСТВЕ ДИССЕРТАЦИИ НА СОИСКАНИЕ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ ДОКТОРА ИСТОРИЧЕСКИХ НАУК

МОСКВА 1992

Работа выполнена на историческом факультете Волгограде* государственного университета

Официальные оппоненты: Академик АН Таджикистана Литвинский Б.А., доктор исторических наук Виноградов В.Б., доктор исторических наук Мошкова М.Г.

Ведущая организация — Государственный Эрмитаж

Защита состоится « // * ^¿.Сйдр/ 199»/ г. в _ /О чао на заседании специализированного совета Д002.18.01 по защ диссертации на соискание ученой степени доктора наук при Инстит археологии РАН — г.Москва, 117036, ул.Дм.Ульянова, 19, 4 эт конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Инстит археологии РАН

Научный доклад разослан « ¿? » 199*€

г

Ученый секретарь специализированного совета

З.М.Сергее

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ. В древней истории Евразии сарматы нимают видное место. На рубеже нашей эры они расселялись на обширных епных пространствах от Западной Сибири до Дуная. С этого времени |рматы являются основными представителями северо-восточной гриферии варварского мира, находящегося в постоянных ¡аимоотношениях с античными и древневосточными цивилизациями. Они эинимали активное участие в политических событиях Средней Азии, в 1кавказьс, входившем в зону соперничества Рима с Понтийским •сударством, а также затяжного парфяно-римского конфликта. Сарматы хггоянно оказывали давление на дунайские границы Pffмcкoй империи, ни представляли значительную политическую силу, с которой риходилось считаться Риму в период установления своей гегемонии в 1ссейне Черного моря.

Древнейшей территорией обитания сарматов были степные ространства, расположенные преимущественно к востоку от Дона. С оследних веков до н.э. он.1 начинают быстро осваивать земли, продвигаясь Кавказу и на территорию Северного Причерноморья. Значительно величивается численность сарматского населения, устанавливаются геные контакты его с различными народами. Взаимоотношения сарматов с естным населением были многоаспектными, они включали в себя олитические и экономические связи, культурные взаимовлияния, рхеологический, а в отдельных случаях антропологический и ингвистический материал, свидетельствует об усложнении этнических роцессов в районах проникновения сарматов. Сарматский этнический омпонент принял участие в формировании ряда народностей Северного Кавказа, Восточной Европы, а также Средней Азии. Изучение тнокультурных процессов в отмеченных регионах невозможно без ыяснения той исторической роли, которую сыграли в них сарматы. При ассмотрении названных проблем приходится решать вопросы, связанные с ременем проникновения сарматов в тот или иной район, определять, какие онкретно сарматские объединения участвовали в этих передвижениях, 'спешное их решение во многом зависит от степени изученности сарматской [стории и культуры на их исконной территории. Привлечение всей овокупности археологических источников, происходящих из оно-волго-уральских степей, возможность сопоставления их с [исьменными свидетельствами древних авторов позволяют поставить и в шределенной мере ответить на целый ряд основных вопросов сложной темы, вязанной с изучением «сарматского феномена».

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ И ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ.

освоением сарматами Северного Причерноморья Сарматиюс начала наи лры стали делить на Европейскую и Азиатскую, граница между которы проходила по Танансу (Дон) и восточному побережью Меотийск« ; Д.¡опекою) моря. С юга она граничила с Колхидой, Иберией и Арменией г.осгока ее ограничивали Гирканскос (Каспийское) море и Скиф| простирающаяся к востоку от реки Ра (Волга). Северные грани пикавшему впервые Азиатскую Сарматию Птолемею не были извест» Наши представления о территории Азиатской Сарматии, основанные распространении памятников сарматской культуры, несколькоотличакг от сведений античной географин. В основном это "асается восточных гран! К востоку от Дона сарматские памятники охватывают левобережье Нижн< и Среднего Подонья, Нижнего и частично Среднего Поволжья, Западн Казахстан и Южное При/ралье. В пределах междуречья Волги и Дс южной границей исследовавшихся нами сарматских памятников бы Ростовская область, Калмыцкая республика и Астраханская область. 3 граница не является каким-либо объективным этническим и. политическим рубежом. Сарматские памятники в этом регионе с последи веков до н.э. распространяются к югу. включая Северный Кавказ. Однак< плане развития исторических процессов районы Северного Кавказа многом отличаются от более северных областей, в первую очере; взаимодействием сарматской культуры с культурами меотов и различи) кавказских народов. В дальнейшем при разработке историческ! реконструкций этот район неоднократно будет привлекаться в наш< исследовании.

В работе рассматривается период наивысшей активности сармате приходящийся на последние века до н.э. — первые века н.э. археологическом отношении он ограничивается, с одной сторон! завершением становления раннесарматской культуры, с другой окончанием среднесарматской культуры. Традиционная дата этих событ! — III в. до н.э. — начало II в. н.э. Памятники этого времени в предел; Азиатской Сарматии были подвергнуты всем процедурам археологическ! исследований. Кроме того, для выявления некоторых закономерност* развития сарматской истории и культуры автору приходилось выходить , вышеуказанные временные пределы как в ту, так и другую сторону.

ИСТОЧНИКОВАЯ БАЗА. Основными источниками исследован! являлись археологические материалы. Это, в первую очередь, сарматсю курганные погребения. В пределах вышеочерченной территории был собрг и проанализирован материал, происходящий из раскопок различны

кспедиций, начиная с конца прошлого пека. В работу органически пошли (езультаты двадцатипятилетней полевой деятельности самого автора, а акже коллективов, руководимых им, археологических лабораторий начала в педагогическом институте, а затем в университете Волгограда. В :ыборку, предназначеннуюдля исследования, включено 1045 погребальных :омплексов ранне- и среднесарматской культур.

В интерпретации археологического материала использовались шсьменные источники. Это преимущественно известия античных авторов (ллинистического и римского времени, а также некоторые данные китайских шформаторов.

ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. На более широкой источниковой базе рассмотреть спорные вопросы хронологии ранне- и среднесарматской сультур, внести коррективы в имеющуюся периодизацию развития :арматских культур. Другой, взаимосвязанной с названными, задачей шляется изучение основных закономерностей процесса формирования :арматских культур. Это весьма актуальная проблема, сложность которой не шет однозначных ее решений. В отношении ее имеется широкий спектр •шений отсугубо автохтонистского до крайне миграционистского характера. 3 заключении на основании разработок предыдущих вопросов тредпринимается попытка реконструкции этно-политических процессов в Азиатской Сарматии на фоне широкого евразийского степного ареала.

Все эти проблемы уже не раз поднимались автором в докладах и :ообшениях на многочисленных конференциях от местного до всесоюзного уровня, на заседаниях скифо-сарматского отдела Института археологии РАН, в более чем пятидесяти публикациях, из которых две— монографии. Некоторые итоги исследований были подведены автором в недавно аышедшей книге (Скрипкин A.C., 1990).

ПРОБЛЕМЫ ХРОНОЛОГИИ И ПЕРИОДИЗАЦИИ. Объективность изучения любого древнего общества во многом зависит от разработанности периодизации его истории. Разработка периодизации развития культуры ;арматов на археологическом материале завершилась к концу 40-х а\дов Злагодаря исследованиям М.И.Ростовцева, П.Д.Pay, Б.Н.Гракова, К.Ф.Смирнова. Была создана довольно стройная четырехчленная периодизация савромато-сарматской культуры, которая используется в научных изысканиях вплоть до настоящего времени.

Интенсивное накопление археологического материала в последние два-три десятилетия на сарматской и сопредельной территориях, рассмотрение его в хронологическом плане привели в отдельных случаях к

возникновению противоречий с существующей периодизационной схемой рассматриваемой как всеобщая для сарматской культуры. Стало очевидныи что на фоне массового материала и более широкой территори распространения сарматских памятников эту периодизацию следует считат частной для Поволжья и Южного Приуралья, да и для этого района следус поставить вопрос о ее проверке и коррекции, особенно в отношени уточнения дат отдельных культур.

Те или иные периоды в истории сарматской культуры, как показывай: исследования, тесно связаны с этническими изменениями в евразийски степях. Дальнейшая разработка хронологии и периодизации, таки образом, позволяет с большей полнотой осветить этническую истори] сарматов.

Первой по времени сарматской культурой является прохоровская, ил раинесарматская культура. М.И.Ростовцев, впервые опубликовавши материалы Прохоровских курганов, предварительно датировал их Ш-И В1 до н.э., оставляя открытым вопрос об общей дате памятников этого типа. О отмечал, что характерный для них культурный уклад в оренбургских степя? вероятно, сохранялся вплоть до эпохи римской империи (Ростовцев М.И 1918). Б.Н.Граков, используя новые материалы своих раскопок, в конце 20-годов выделил прохоровско-нежинскую культуру, датировав ее IV-! вв. д н.э. (Граков Б.Н., 1928). В более поздней обобщающей работе он отходит с первоначальной своей датировки прохоровской культуры и определяет е рамками 1\М1 вв. (Граков Б.Н., 1947). Эта дата стала традиционной дл прохоровской культуры. Если начало этого периода специальн рассматривалось рядом исследователей, то завершением его до последнег времени никто специально не занимался. Окончание прохоровско культуры было установлено опосредствованно по отношению к начально дате сусловской (среднесарматской) культуры.

Для уточнення, в первую очередь, конца раннесарматской и начал среднесарматской культур были использованы наиболее представительны категории археологического материала, которые в большей мере несу хронологическую информацию: керамика, вооружение, бусы, бронзовы зеркала, пряжки, ритуальные сосудики, парные курильницы, фибулы костяные проколки, каменные плиты, молоточковидные предметы костяное оправы гребней. Проверка их на взаимовстречаемость выявила дв большие группы с повышенной встречаемостью отдельных типов внутр каждой из них. В первую группу вошли те типы вещей, которые наибольшей мере характеризуют сложившуюся раннесарматскую культуру во вторую — среднесарматску ю. В ранней группе мало точно датирующихс

типов вещей, за исключением, пожалуй, фибул, большинство из которых представлено среднелатенскими схемами, датирующимися преимущественно второй половиной 11—Ж вв. до н.э. В сарматских погребальных комплексах эти фибулы обнаружены с типично раннесарматским набором вещей. Причем среднелатенские фибулы — не самый поздний тип, обнаруженный в раннесарматских погребениях. В последнее время в Нижнем Поволжье открыто несколько раннесарматских комплексов с лучковыми одночленными фибулами (Петрунино II, кург. i, погр. 9; кург. 4, погр. 3; вероятно, лучковую конструкцию имели фибулы из погребений: Солодовка I, кург.5, погр. 6; Быково, кург.7, погр. 2; Барановка, кург. 10, погр. 9), появление которых обычно относят к началу н.э. (Амброз А.К., 1966.). Пожалуй, только Б.Ю.Михлиным было высказано мнение в предположительной форме, по материалам Беляусского могильника, о возможном появлении лучковых фибул в конце I в. до н.э. В основном же они там датировались первой половиной I в. н.э. (Михлин Б.Ю., 1980). Так или иначе, лучковые фибулы в степях Причерноморья появляются посте среднелатенских, и более приемлемая версия — о зависимом их происхождении от фибул среднелатенской схемы, что хорошо подтверждается и материалами Беляусского могильника. Какой-то период времени старый и новый тип фибул сосуществовал вместе, о чем свидетельствует их совместное нахождение (Гей O.A., Бажан И.А., 1990).

Следует отметить, что комплексы с лучковыми фибулами — типично раннесарматские как по составу находок, так и по обряду с отсутствием каких-либо черт среднесарматской культуры. Стабильность раннесарматского обряда погребения со столь поздними находками свидетельствует о более длительном времени его существования и вероятной его массовости в более позднее время, нежели это считалось раньше.

т

Последнее предположение подтверждается и тем, что, как правило, погребения с фибулами среднелатенской схемы и лучковыми располагались под курганными насыпями в определенной системе — по кругу, не нарушая друг друга, что свидетельствует об относительной одновременности их сооружения. Все они также типично раннесарматские. К этому следует добавить, что на территории Азиатской Сарматин известно много аналогичных погребений, которые не имеют точно датированных вещей и традиционно относимых к III-II вв. до н.э. Вероятно, значительная часть их — более позднего времени. Кроме фибул, все больше в раннесарматских комплексах встречается привозная керамика: «мегарские» чаши, кубанские кувшины с горизонтальной ручкой, в отдельных случаях лаковые сосуды,

датируемые 11-1 вв. до н.э., импортная металлическая посуда I в. до н.э. (Крестовый курган, Косика).

Раннесарматская культура как феноменальное явление оказывала влияние на различные районы Евразии, которые входили в зону контакта с ней, пли впитывала достижения других культур. Это даст возможность уточнить хронологию раннесарматскои культуры по некоторым синхронным явлениям в развитии материальной культуры Кубани, Северного Кавказа, Скифии, Средней Азии и Сибири.

Обратимся сначала к новым разработкам по хронологии археологических памятников раннего железного века Кубани, который традиционно использовался для установления дат сарматских погребальных комплексов. Обширные исследования, проведенные в последнее время в кубанском степном правобережье, дали значительный курганный материал, представляющий наибольший интерес для нашей проблемы. Весь он был обобщен в диссертационном исследовании И.И.Марченко (1988). Тщательно разработанная им хронология погребальных комплексов дала следующую картину. Первая хронологическая группа, датируемая им IV-III вв. до н.э.. сохраняет традиции савроматскои культуры. Следующая группа, включающая 32 комплекса и датирующаяся преимущественно III в. до н.э., только в одном случае содержит зеркало прохоровского типа. Этот комплекс датируется пантикапейскои монетой первой половины III в.1 до н.э. Единичный случай нахождения монеты не исключает и, возможно, более позднее ее попадание в погребение.

Типично прохоровские черты в материальной культуре курганных погребений правобережья Кубани начинаю^ появляться в следующей хронологической группе, датируемой концом III-II вв. до н.э., сохраняются они в группе, датируемой II-I вв. до н.э. Это мечи с серповидным навершием; бронзовые зеркала с валиками; поясные пряжки с неподвижным язычком; керамика, украшенная вертикальными пучками линий. Совокупно к этим двум хронологическим группам относится 270 погребальных комплексов, что свидетельствует о значительном увеличении здесь населения в последние века до н.э.

В датировке раннесарматскои культуры часто используются различные типы наконечникоа стрел» отдельные из них находят полные аналогии в кубанских памятниках. Так, например, на Кубани известно 18 комплексов с железными втульчатыми наконечниками с узкой длинной головкой. В Поволжье они обнаружены в типично раннесарматских комплексах, обычно датируемых Ш-11 вв. до н.э. (Мошкова М.Г., 1963; Шилов В.П., 1975). На

Кубани этот тип наконечников стрел в ряде комплексов достаточно точно затируется по сопровождающим вещам: I комплекс — II в. до н.э.; I — II -1 зв. до н.э.; I — конец 11—I вв. до н.э.; I — конец II - первая половина I вв. до i-э.; 2 — I в. до н.э. (данные Шевченко Н.Ф.).

Для Северного Кавказа стало уже традиционным памятники :арматского времени хронологически расчленять по рубежу эр (Виноградов В.Б., 1963; Керефов Б.М., 1988; Абрамова М.П., 1989). Здесь также з погребениях II-I вв. до н.э. (Нижнеджулатскнй могильник, Чегемский курган) встречаются вещи типичные для раннесарматской культуры: мечи с серповидным навершисм, бронзовые зеркала с валиком по краю диска, фибулы среднелатенской схемы, отдельные типы керамики, курильницы, пряжки.

То же можно сказать и в отношении некоторых древностей Средней Азии. В могильниках Северной Бактрии, например, мечи, зеркала и пряжки, характерные для раннесарматской культуры, доживают до начала н.э. (Мандельштам A.M., 1966, 1975).

Б.А.Литвннский и А.В.Седов, отметив находки кинжалов прохорсзского типа в могильниках Северной Бактрии — Тохаристана, датируемых позже традиционной даты раннесарматской культуры, вынуждены были говорить о несоответствии линий эволюционного развития близких типов оружия на территории обитания сарматов и в Средней Азии. Однако если рассматривать сарматские и северобактрииские памятники с позиции сделанной выше коррекции в отношении хронологии раннесарматской культуры, то таких резких несоответствий между ними не возникает (Литвинский Б.А., Седов A.B., 1984).

Примеры параллелизма в материальной культуре сарматов в последние века до н.э. с другими культурами можно продолжить. Интересным фактом является наличие однотипных вещей на завершающем этапе раннесарматской культуры и в памятниках тесинского этапа (I1-I вв. до н.э.) тагарской культуры:миниатюрные копии бронзовых котлов, костяныс игольники, костяные и роговые проколки, мечи с кольцевым навершнем, некоторые типы пряжек, ложковидные застежки, берестяные короба и некоторые другие вещи (Пшеннцына М.Н., 1975).

В настоящее время мы располагаем определенными данными для уточнения завершающей даты раннесарматской культуры и на территории к западу от Азиатской Сарматии. Большое значение имеет тот факт, что Северное Причерноморье и Поволжско-Уральский регион со П в. до н.э.

являлись зоной сплошного заселения сарматами и общие процессы развитии их культуры здесь шли в большей степени синхронно.

Уточнение хронологии скифской степной культуры не выявило пок, опорных памятников 1IM1 вв. до н.э. Зависимое же выделени раннесарматских памятников от скифских не дает возможности датироват их указанным временем. Приводимые в свое время П.Д.Рау с территори! Скифии памятники, которые он датировал Ш-П вв. до н.э., давн( передатированы. Выделеная им хронологическая группа наконечнико! стрел Ш-П, использовавшаяся затем в датировке сарматских памятников основана на неверно датированных комплексах Северного Причерноморь: (Полин С.П., 1989).

На территории прежней Скифии сарматские памятники начинаю' массово распространяться только со II в. до н.э. Проделанный Полиным С.В и Симоненко A.B. хронологический анализ раннесарматскнх комплексов н; ¡ерритории Украины привел авторов к убедительному выводу в отношенш их датировки II—1 вв. до н.э. (Полин C.B., Симоненко A.B., 1990).

Вышесказанное позволяет заключить: раннесарматская культура с< всеми своими атрибутами существовала вплоть до начала н.э.

Для второй взаимосвязанной группы вещей, более показательной i хронологическом отношении, характерно обилие типов серолощено1 круговой керамики с преобладанием кувшинных форм; зеркала с валикои по краю и выпуклостью на оборотной стороне диска и штырем для насадк! ручки (иногда у этого типа зеркал валик украшен фасетками) зеркала-подвески с конической выпуклостью на диске; плоские зеркал; небольших размеров; представительный набор типов бус из стекла египетского фаянса, гагата, сердолика, хрусталя, янтаря; из оружия — меч! с кольцевым навершием и железные трехлопастные наконечники стрел i основном с короткими черешками разных типов; фибулы, с преобладание^ лучковых конструкций.

Хронологический анализ большинства типов этой близкой по времен! группы вещей даст следующие даты: I в. н.э.; 1 — начало II вв.; 1 — перва5 половина II вв.; 1-Й вв. Весьма показателен набор фибул, входящих в эт) группу, общее число которых составляет 33 экземпляра. Лучковые фибуль в основном представлены ранними типами, по своим характеристикам близкими 1 и 2 вариантам (по Аброзу А.К.), они датируются I в. н.э; дв£ фибулы типа «Авцисса» и две воинские фибулы того же времени; две шарнирные фибулы с ромбическим щитком без эмалевого покрытия второй половины I — первой половины II вв; пружинные фибулы с гладким

корпусом и с кнопкой на конце пластинчатого приемника конца I — первой половины II вв., смычковая фибула 1-Н вв.; две ранние профилированные фибулы, производство которых складывается в Северном Причерноморье в конце I — начале II вв.

Вся эта совокупность типов вещевого материала характеризует :реднесарматскую культуру и представляет единый хронологический пласт, который складывается ко времени не ранее I в. н.э. Это не значит, что этдельные из типов не могут встречаться в более раннее время (например, чечи с кольцевым навершием или небольшие плоские зеркала). Однако, исходя из определения археологической культуры как устойчивого :очетания типов, мы вправе заявить, что такая ситуация наступает после эубежа эр. В подтверждение более поздней даты начала среднесарматской культуры, нежели принимавшаяся ранее, можно привести целый ряд убедительных фактов.

Обратимся к сарматским диагональным погребениям. Начиная с Л.Д.Рау считалось, что они являются одной из наиболее ярких черт заннеримской стадии или среднесарматской культуры. К.Ф.Смирнов в >дной из своих ранних работ практически отождествлял «культуру шагональных погребений», которая, по его мнению, сложилась к концу ¡1 в. ю н.э. в Поволжье, с среднесарматской культурой (Смирнов К.Ф., 1947). Это .шенне сохраняется и по настоящее время.

Интенсивное накопление археологического материала в последующее ¡ремя значительно увеличило число открытых диагональных погребений. Автором преимущественно в Азиатской Сарматии было учтено !97 [иагональных погребений. Однако число их в указанном районе было •ораздо больше, о чем свидетельствует множество ограбленных погребений | квадратных ямах (более 100) в могильниках, где находились диагональные югребения.

Анализ всей совокупности этого рода памятников позволяет разделить IX на две хронологические группы с относительно большим временным шрывом между ними. Первая хронологическая группа по вещественному 1атериалу, а также некоторым деталям обряда может быть датирована в сновном У-1У вв. до н.э. К этой группе относится 38 комплексов. Вторая фонологическая группа наиболее обширна, она включает 159 погребений, ней примыкает значительная часть ограбленных погребений. Огромный ещественный материал этой группы, среди которого выделяются фибулы, [мпортная металлическая посуда, зеркала, бусы, различные типы ерамики, позволяет достаточно точно очертить время ее существования.

В указанной выборке диагональных погребений найдено 28 экземпляров фибул: лучковые одночленные с подвязным приемником 1 и 1 вариантов, маленькие фибулы с плоской спинкой и спиральным завитком, с пластинчатой спинкой и кнопкой на конце приемника, сильнс профилированные фибулы — все они датируются в пределах I-II вв Наиболее поздними являются две лучковые фибулы 4 и 5 вариантов, обща« дата которых — вторая половина II — первая половина III вв. В ограбленньа погребениях найдено 14 фибул I-II вв. Таким образом, ни в одноь^ диагональном погребении пока не найдено ни одной фибулы, датируемо? ранее рубежа н.э., хотя фибул 11—I вв. до н.э. в сарматских погребения? известно уже достаточно много.

В диагональных погребениях обнаружена импортная металлическа* посуда, хотя и в небольшом количестве, но она весьма показательна t хронологическом отношении. Бронзовые ковши (Старица, кург. 11 Третьяки, кург. 16; Сладковский, кург. 12; Займо-Обрыв, кург. 20 Авиловский II, кург. 11; Глинище), которые по многочисленным находкам i южнорусских степях датируются 1-Й вв. Бронзовые патеры (Никольское кург. 12; Сладковский, кург. 21, погр. 2), первая из них датируется I в. н.э. вторая — не ранее середины I в. н.э. К первам векам н.э. относятся находк! котлов типа «Ровное» в диагональных погребениях.

Довольно часто встречаемая в этих погребениях серолощеная кругова! керамика имеет широкие аналогии в памятниках I—II вв. Северного Кавказа Кубани, Причерноморья.

Хронологический анализ поздней группы диагональных погребений hi позволяет датировать их временем раньше I в. н.э. Интересен, в частности такой факт: при частой встречаемости в них оружия, не было обнаружено hi одного меча с серповидным навершием, типичной находкой в погребения: раннесарматской культуры, которые, как теперь известно, встречаются i фибулами вплоть до начала н.э. Новая датировка диагональных погребешй как одного из существенных признаков среднесарматской культуры — ещ один аргумент в пользу пересмотра ее начальной даты.

Теперь рассмотрим некоторые аспекты хронологии эпонимноп памятника среднесарматской культуры — Сусловского курганной могильника. Из 65 его погребений, время которых можно определить, 35-относится к среднесарматскому времени. Большинство из них бьип сооружено в квадратных ямах с положением погребенных по диагонали (14) остальные — в прямоугольно-удлиненных, с заплечиками, в подбойных и одном случае в круглой яме.

В среднесарматских погребениях Сусловского могильника обнаружен начительный, в основном стандартный для этой культуры вещественный штериал. Среди керамики преобладают различные формы серолощеной юсуды. Это, в первую очередь, одноручные кувшины с высоким горлом и |нзким биконическим туловом, иногда с богатой орнаментацией и со сливом. $ пределах Азиатской Сарматии их известно более 40 экземпляров. Там, где :омплексы, в которых они найдены, имеют более точную дату, — это I-II вв. Этот тип кувшинов в указанное время был широко распространен в Неверном Причерноморье. К этому же времени относятся другие типы сувшинов, мисок, кружек. В хронологическом отношении весьма юказательны отдельные типы бус из этой группы сусловских погребений, «готовленные из мозаичного стекла, горного хрусталя, сердолика, гагата, ¡гипетского фаянса, — все они датируются I в. н.э. или I—11 вв. В курганах 45 ■I 51 найдены уникальные наконечники стрел, находящие аналогии далеко т востоке, в хуннских памятниках первых веков н.э.

Следует отметить, что все 35 погребений из Сусловского могильника, этносимых к среднесарматской культуре, очень близки между собой вне зависимости от типа могильных ям. Судя по всему, все они принадлежали здному какому-то сарматскому подразделению и должны датироваться I — началом II, а в ряде случаев и, вероятно, первой половиной II в. Верхнюю границу указанной даты подтверждает ряд деталей, которые следует рассматривать как влияние уже позднесарматской культуры, начинающее проявляться с первой половины II в.: северная ориентировка погребенных в курганах 1, 18, 51 с диагональным положением костяков, искусственно деформированный череп у погребенного в кургане 35, находка меча без металлического перекрестия и навершия из кургана 32.

Таким образом, вопреки мнению Б.Н.Гракова, критиковавшего П.С.Рыкова и П.Д.Рау за позднюю дату известных тогда среднесарматских погребений, рассматриваемые сусловские комплексы не могут датироваться временем с конца II в. до н.э. Материалы Сусловского курганного могильника, ставшие эталонными в выделении среднесарматской культуры, не подтверждают ее прежней даты. И если, отдавая дань традиции, сохранять название «сусловская культура», то оно должно распространяться на сарматские памятники I — начала II вв.

Заключая рассмотрение вопроса об определении времени среднесарматской культуры, обратимся к тому, как она была передатирована. Среднесарматская культура в лице стадии А была впервые выделена П.Д.Рау, которую он датировал I—11 вв. Для К.Ф.Смирнова, удревнившего ее начало, одним из основных аргументов было определение

времени появления и распространения в Северном Причерноморь подвязных фибул. Исследование на эту тему представлялособой одну из гла его кандитатской диссертации, которая осталась не опубликованной Опираясь на раскопки Б.Ф.Фармаковского в Ольвии и Н.И.Всселовского н Кубани, он пришел к выводу, что подвязной тип фибул появляется в города: Причерноморья одновременно или почти одновременно с среднелатенским! фибулами, не позже II в. до н.э. На территорию Поволжья подвязные фибул í попадают в I в. до н.э. Это довольно ранняя дата появления подвязных фибу. (а речь шла о фибулах, которые сейчас принято называть лучковыми подвязной ножкой) значительно удревняла и кубанские, и поволжски памятники, обнаруживающие между собой сходство. Это позволил! К.Ф.Смирнову утверждать, что кубанские погребения конца II-I вв. до н.з дают все главные типы вещей среднесарматскон культуры.

Определенное влияние на выводы К.Ф.Смирнова оказала работа А.П Калитинского (1927), в то время одна из немногих, характеризующи: фибулы юга России. А.К.Амброз, отзываясьотворчестве А.П.Калитинского отмечал, что его исследования по фибулам были шагом назад даже п< сравнению с работами конца XIX в. и что его попытки уточнить хронологии умозрительны и неудачны (Амброз А.К., 1963).

В распоряжении К.Ф.Смирнова был очень ограниченный материал Всего две находки подвязных фибул из Ольвии и Кубани, на которы; основывалось их появление во II в. до н.э., и одна якобы ранняя находк; фибулы в Поволжье (с.Лебяжье). Что касается ольвийского погребения i фибулой (№101, 190) г.), то еще Т.Н. Книпович на основанш краснолаковой посуды датировал его I в. н.э. (Книпович Т.Н., 1949) А.К.Амброз датировал фибулу из этого погребения второй половиной I ил! началом 11 вв. Не подтвердилась ранняя дата лучковой фибулы и из раскопо! Н.И.Всселовского на Кубани. Лебяжинская фибула из Нижнего Поволжы принадлежит к совершенно иному типу и не можетбыть прямо сопоставлен; с предыдущими находками.

В настоящее время период бытования лучковых фибул уже давне пересмотрен в сторону его омоложения. Большое число хорошс датированных памятников юга европейской части России позволяет очертит:, основное время их существования в пределах I-III вв. Выясняется таким образом, следующая ситация: дата лучковых фибул был! пересмотрена, а начальная дата среднесарматской культуры, основанная нг и;, старой датировке, осталась и широко используется в литературе.

Высказанное впервые в 1984 г. автором мнение о необходимости изменения дат ранне- и среднесарматских культур прозвучало диссонансом. Однако в последующее время к этому выводу пришли и другие исследователи (Полин C.B., 1987; Захаров A.B., 1987; Симоненко A.B., 1990; Максименко, 1990). К интересному выводу о синхронном з?вершении таких периодов, как эллинизм, латен и раннесарматская культура, и смене их примерно на рубеже эр римской эпохой, а относительно степных районов Восточной Европы — среднесарматской и последовавшей за ней позднесарматской культурой, пришел Н.Е.Берлизов, исследовавший катакомбные погребения сарматского времени (Берлизов Н.Е., 1990).

Относительно длительный период существования раннесарматской культуры предполагает выделение более дробных периодов ее развития. В прошлом такая попытка уже предпринималась. Было выделено три периода: IV в. — переходный; IV-III — завершение ее становления; III-II —ее расцвет (Мошкова М.Г., 1963). Такое хронологическое членение раннесарматскои культуры в настоящее время вызывает ряд возражении. Неясно, например, какие датированные ориентиры положены в основу выделения последнего, наиболее представительного периода. Как оказалось, памятники III в. до н.э. крайне слабо представлены в степных районах Северного Причерноморья (Полин C.B., 1989). Попытка найти среди них опорные комплексы для датировки сарматских погребений не увенчалась успехом. Об этом, в частности, говорит и нечеткая хронологическая позиция III в. до н.э. в приведенной выше периодизации.

Представляется более реальным выделение двух периодов в рамках раннесарматской культуры, датируемых IV-III и II-I вв. до н.э., причем еще предстоит работа по более четкому определению сарматских памятников собственно III в. до н.э. Создается впечатление, что к востоку от Дона население в это время не было столь многочисленным, как в последующее время, по крайней мере в Нижнем Поволжье.

Собственно прохоровские курганы в настоящее время датируют обычно рубежом IV-JII вв. до н.э. К этому времени относят изготовление так называемых серебряных «блюд» из кургана 1. Однако хронологический диапазон прохоровских комплексов, вероятно, был шире. Так, в кургане 3 были найдены бронзовые наконечники стрел, а в кургане 2 — только железные. Да и упомянутые «блюда», если и были изготовлены в указанное время, то в курган попали несомненно позже. В целом в курганах прохоровской группы еще сохраняются традиции предшествующей савроматской культуры. Это широкие овальные ямы (кург. 1 и 4), плоские зеркала с ручками (кург. 2 и 3), каменное блюдо (кург. 4), ребра лошади в

качестве напутственной пищи (кург. 1). Погребальные комплексы, синхронные по времени собственно прохоровским, имеют целый ря; специфических черт, отличающих их от поздней группы. Для ни> характерен высокий процент индивидуальных погребений под курганным! насыпями, дромосные ямы, широкие прямоугольные ямы иногда < диагональным положением погребенных, значительное распространена бронзовых стрел, определенный набор типов керамики со специфическо! орнаментацией. Печать скифо-савроматских традиций в этот перио; особенно сказывается в памятниках искусства. Об этом красноречив< свидетельствуют хотя бы находки Филипповского кургана 1, которьп относится к началу раннесарматской (прохоровской) культуры. Найденное в нем большое число вещей, изготовленных из золота, выполенных i зверином стиле, обнаруживают широкие аналогии в культурах скифскоп круга Евразии (Пшеничнюк А.Х., 1989).

Памятники позднего периода раннесарматской культуры во много! отличаются от раннего. Исчезают дромосные ямы и диагональны погребения, значительно сокращается число широких прямоугольных яы Преобладающими становятся узкие подобные ямы и без подбоев, которы обычно являются впускными в насыпи курганов эпохи бронзы, част располагаясь в них по кругу. Преобладает лепная плоскодонная посудг железные наконечники стрел, зеркала с валиком по краю диска, обычно в фрагментах. Резко сокращается число находок художественных веще? выполненных в зверином стиле, причем представляют они уже hhvi изобразительную манеру. Появляется серия новых категорий находо» ажурные поясные пряжки, мечи с кольцевым навершием, игольник котловидные подвески и некоторые другие.

Исследуемая проблема позволяет под новым углом зрения рассмотрен само содержание понятия «прохоровская культура». Следовало бы вооби: отказаться от этого названия и использовать в научном обиход употребляющийся адекватный ему, но более соответствующий реальное! термин «раннесарматская культура». Эта необходимость вызвана тем, чп эпонимный памятник характеризует только часть культуры, ее ранний эта] Правильнее было бы ввести название «прохоровский этап» раннесарматскс культуры. В этом случае можно было бы подобрать и эпонимное назван! для позднего этапа.

Недавно было высказано мнение о возможном исключении из общ( сарматской периодизации среднесарматской культуры в связи с изменение даты раннесарматской культуры и практическим слиянием ее позднесарматской культурой (Симоненко A.B., 1989). Это соображение, i

1аш взгляд, в большой мере имеет отношение к Северному Кавказу, Кубани, I также к западной периферии распространения сарматской культуры, где гга стадия четко не выделяется. Что же касается Азиатской Сарматии, то 5десь эта культура достаточно четко обозначена археологически, в связи с лем имеет право на существование. Только время ее бытования здесь юкращается до I — начала 11 вв.

К особенностям периодизации сарматской культуры следует отнести и гакой фактор, как хронологическая и территориальная неравномерность распространения тех или нных сарматских культур не только на всей территории, занимаемой сарматами, но и-в пределах Азиатской Сарматии. Так, раннесарматская культура складывается в Южном Приуралье в IV н. до н.э., а на Дону ее памятники появляются со II в. до н.э. Ранний этап этой культуры в большей мере характерен для Южного Урала, тогда как поздний охватывает значительно большую территорию, включая Азиатскую и Европейскую Сарматию. Создается впечатление, что традиции позднего этапа раннесарматской культуры несколько дольше сохраняются на Дону и в междуречье Волги и Дона. Так же как и среднссарматская культура в этом регионе удерживает свои позиции, видимо, в течение первой половины II в. н.э. Скорее всего, эта ситуация свидетельствует о некой закономерности складывания и распространения сарматских культур, связанной с движением сарматских народов, которое шло с востока на запад.

ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ САРМАТСКИХ КУЛЬТУР. Одним из сложных вопросов в сарматской археологии является выявление механизма формирования ее культур. В теоретическом плане развитие и смена археологических культур обычно рассматриваются как обусловленное взаимодействие традиций и инноваций в их диалектической взаимосвязи (Ковалевская В.Б., 1990). Традиции обеспечивают устойчивость и преемственность археологической культуры, а инновации определяют ее развитие.

Природа инноваций достаточно обширна, они могут быть внутреннего и внешнего происхождения, последние — как следствие различного рода диффузий или миграций. В развитии сарматских культур имели место все виды инноваций, их можно с определенной долей вероятности дифференцировать. Внутренние инновации должны быть присущи только определенной сарматской культуре, и выход их за ее пределы по вертикали и горизонтали происходит в последующее время и уже, как правило, в форме традиций. Внешние инновации должны находить аналогии на исходной территории за пределами сарматской культуры, где они датир> юте я обычно более ранним временем.

В выявлении соотношения традиций и инноваций в сарматски культурах следует иметь ввиду подвижность кочевого мира евразийски степей. Этот факт довольно часто отмечался письменными источникам! Диодор говорил о переселении савроматов скифами из Мидии; Страбо называл сираков и аорсов «изгнанниками племен, живущих выше»; Плини перечисляет множество племен, перешедших Танаис в своем движении востока на запад; аланы, как известно, прошли через всю Европу. В предела Азиатской Сарматии более или менее статичные периоды сочетались бурными передвижениями, что приводило к всплескам инокультурны инноваций.

Следует отметить, что не все внешние инновации обязательн свидетельствуют о появлении нового населения. Но если, кром археологических находок, есть другие дополнительные данные, в частносту письменные источники, и если движение археологических инноваций сообщения информаторов письменных источников совпадают, то в это1 случае можно ставить вопрос о миграционном происхождсни рассматриваемых инноваций.

К этому необходимо заметить, что не следует всегда ожидать полног сходства инноваций и их аналогий на другой территории, потому чт ушедшее населенне может представлять собой только часть народ исходного ареала, культура которого может быть представлена нескольким локальными вариантами, которые к тому же, могут быть еще и не выделен1 к настоящему времени исследователями. В процессе передвижения такж могут быть потеряны или приобретены те или иные культурные элементы. По материалам Азиатской Сарматии можно выделить, по крайней мере, четыре всплеска инноваций в археологическом материале, которые совпадают со свидетельствами письменных источников о появлении здесь нового населения.

В IV в. до н.э. на Нижнем Дону появляется серия дромосных 1 диагональных погребений (дромосные: Шолоховский курган; Кащеевскш курган 1; Сладковский курган 4 и др.; диагональные: Высочино, кург. 17 погр. 3; Крешшский II, кург. 3, погр. XI; Житков II, кург. 3, погр.2). В таког сочетании эти погребальные конструкции достаточно широко известны : Южном Приуралье в синхронное и более раннее время, что определяе исходный пункт и направление предполагаемого передвижения. Этот тези подтверждается и анализом вещественных находок в этих кургана: (Смирнов К.Ф., 1982, 1984).

Вероятно, с этими археологическими инновациями связано I появление в письменных источниках нового этнонима «сирматы»

гриурачиваемого к Дону (Евдокс Книдский 370-365 гг. до н.э., Тсевдо-Скилак 338 г. до н.э.).

Следующее совпадение археологических инноваций и передвижения (аселения, по письменным источникам, приходится на II в. до н.э. В «атериальной культуре сарматов появляются ажурные поясные пряжки, шниатюрные модели бронзовых котлов, мечи с кольцевым навершием, южковидные застежки, костяные игольники и другие типы вещей, входящие аналогии далеко к Востоку от Волги на территории •аспространения тагарской культуры на ее заключительном этапе, в [амятннках позднепазырыкского круга.

С конца III в. — во II в. до н.э. нарушается относительная стабильность кифо-сибирского мира, усиливается подвижность его подразделений, что фиводит к значительным переменам в этнополитической карте вразийских степей. На востоке активность хуннов приводит к •аспространению их влияния на северо-западе до Минусинского края. На ападе хунны контролируют территории до Восточного Туркестана. Из :итайских источников, описавших хунно-юечжийский конфликт, видно, 1то эти события повлекли за собой передвижения целого ряда народов с сстока на запад. Античные авторы сообщают о появлении в Северном Причерноморье в это же время новых группировок кочевников. Между 1оном и Днепром впервые упоминаются роксоланы, в Крыму — сатархи. Ко I в. до н.э., вероятно, относится сообщение Плиния о переходе многих [лемен через Дон. Есть все основания полагать, что активизация хуннов на остоке, падение около середины II в. до н.э. Греко-Бактрии, появление осточных инноваций в культуре сарматов и увеличение населения в 1ижнем Поволжье и на Дону, давление кочевников на Северный Кавказ и Субань, занятие сарматами Скифии не ранее середины II в. до н.э. — все эти обытия взаимосвязаны и представляют собой звенья единого исторического [роцесса.

Новое усиление инновационных процессов приходится на I в. н.э. Они ыразились в появлении целой серии «царских» погребений, значительная 1асть которых сосредоточена на Нижнем Дону, в которых обнаружены вещи [вно восточного происхождения, некоторые из них выполнены в так озываемом «золото-бирюзовом» стиле. С этого времени в сарматских югребениях распространяются китайские и «бактрийского» типа зеркала; 1ебольшие литые бронзовые котлы со сливами и ручками в виде фигурок животных, по ряду деталей близких сакской культовой посуде; браслеты с ;оническими утолщениями на концах, имеющие широкий круг аналогий в реднеазиатских древностях; некоторые типы оружия (парадные кинжалы в

ножнах с лопастями для крепления, луки с костяными накладками, хуннские наконечники стрел). С этого времени в Северном Причерноморье широко распространяются тамги, находящие себе близкие параллели в среднеазиатских и монгольских древностях.

Эти инновации в культуре сарматов совпадают с появлением в европейских степях по письменным источникам алаиов (Сенека, Лукан, Валерий Фракк, Плиний, Иосиф Флавий).

И заключительный всплеск инноваций в материальной культуре и погребальном обряде сарматов, который может быть связан с появлением в доно-волжских степях нового населения, приходится на II в. н.э. У сарматов появляются новые типы мечей без перекрестия, иногда с халцедоновыми нанершнями и нефритовыми скобами, кубической формы курильницы, новые типы зеркал, лепной керамики. Широко распространяется северная ориентировка погребенных, часто практикуется обычай искусственной деформации черепа.

По материалам Танаиса, отмечается совпадение в появлении отмеченных выше инноваций и новых иранских имен, не встречавшихся ранее в Северном Причерноморье, что дает основание утверждать о включении в сарматскую среду нового этнического компонента, продвинувшегося в Поволжье и Подонье с востока (Шелов Д.Б., 1972).

Наряду с более или менее крупными передвижениями, имели место, вероятно, и микромиграцни, которые трудно сейчас восстановить на археологическом материале.

Миграции, зачастую на длительные расстояния, — одно из характерных явлений евразийского степного пояса, начиная с туманных сообщений о приходе скифов в Северное Причерноморье до более конкретных сведений о многих передвижениях в эпоху средневековья, начало которым положили гунны, продвинувшись от северных границ Китая до Центральной Европы. Миграции в сарматскую эпоху вполне вписываются в общий контекст этого процесса.

Они оказывали существенное влияние на развитие сарматских культур, последствия отдельных из них были столь значительными, что приводили к их смене. Подчеркивая роль миграций в становлении и развитии сарматских культур, мы ни в коей мере не считаем, что каждая новая волна миграции напрочь сметала прежнее население. Сарматские культуры — более сложное явление, нежели смена миграций. В становлении каждой из них решающую роль играли два начала: инновации миграционного происхождения и культурные традиции местного населения, их сплав давал

новую культуру, которая уже не совпадала механически с первоначальными своими компонентами. Говоря о миграциях, следует иметь в виду, что новое население не обязательно должно было преобладать над коренным, его в первую очередь отличали, вероятно, организованность и превосходство в военном отношении. История знает тому множество примеров. Так гунны составляли отнюдь не большинство в том конгломерате народов, который им удалось подвинуть к границам Римской империи и который складывался под их именем. Так же как и монголы не составляли преобладающего населения в Золотой Орде.

Имевшие место вторжения и завоевания не приводили, как правило, к полной смене населения, по крайней мере, в Азиатской Слрматии: оставшаяся его часть входила в состав новых этнополитических объединений. Определенные доказательства этому содержатся в письменных источниках. Это известный пассаж Аммиака Марцеллина об утверждении гегемонии аланов с постепенным включением в их состав других народов и распространением на них своего имени. На этот же счет есть весьма интересное сообщение у китайского историка Бань Гу. Сообщая о разгоме саков юечжами, а затем юечжей усунями, он отмечал: «Поэтом} среди усуней есть потомки сэ (саков. — A.C.) и потомки больших юечжейч Надо полагать, что когда юсчжи разгромили саков, то часть их влилась в состав юечжей, а затем те и другие вошли в состав новых победителей.

Об этом же говорит и наличие у античных авторов составных сарматоидных этнонимов: аланорсы, утидорсы. О том. что в данном сл}чае могло происходить объединение разных народов, свидетельствуют многочисленные примеры из истории Северного Причерноморья, где часто отмечались двойные этнонимы, отражающие реалии своего времени: тавро-скифы, греко-сарматы, эллино-скифы. кельто-скифы, кельтыберы. Все это вписывается в общую концепцию, разрабатываем} ю историками и этнографами, по которой в эпоху разложения первобытного общества на смену сегментации племен приходят процессы этнического объединения в форме консолидации, ассимиляции и интеграции, которые обычно выступают в тесной взаимосвязи (Бромлей Ю.В., 1973, 1979).

История сарматов разворачивалась в тот период, когда для большинства народов евразийских степей были характерны восннодемократичсские отношения, обычно определяемые как период наивысшего разложения родовых отношении и зарождение институтов государства. Наиболее типичной политической организацией у .сарматов в это время были союзы племен, в которые могли входить племена разной степени родства.

Анализ письменных источников показывает, что такие союзы могли распадаться и возникать на новой основе, из них могли выделяться отельные подразделении, «грающие в дальнейшем самостоятельную роль Так освоение сарматами Северного Причерноморья шло из-за Дона. Нг этой исходной территории в последние века до н.э. основной политическо* силой являлись аорсы, верхние аорсы и сираки. В Причерноморье после падения Скифии мы встречаем новые названия народов, явно пришедшие сюда с востока, из-за Дона, но там не упоминавшиеся ранее: роксоланы языги, амаксобии, в том числе претендующие на сарматскук принадлежность сан, урги, савдараты, фисаматы. Из ннх, пожалуй, толькс языгн могут быть сопоставлены с язаматами и амаксобии с аорсам!-I Плиний), но, вероятно, те и другие уже не представляли абсолютной: тождества со своими восточными предшественниками.

Перечисленные Плинием более десятка наименований различны> народов, перешедших Дон и принявших участие в освоении бывшей Скифии, в большинстве своем нигде в дальнейшем не фигурируют как самостоятельная политическая сила. Вероятно, они были включены е племенные союзы с другими названиями.

Следует обратить внимание и еще на один фактор. Усилившееся движение сарматов со II в. до н.э. в северопричерноморские степи и далее л границам Римской державы и в сторону Кавказа не привело к запустеник Поволжья и Подонья. Здесь исследовано много крупных курганные могильников последних веков до н.э. — начала н.э., свидетельствующих ( высокой плотности населения, что, в свою очередь, навряд ли было бь возможно без достаточной подпитки этого района с более восточнь» территорий.

Возвращаясь к археологическому материалу, попытаемся выяснить насколько он позволяет выявить особенности становления сарматски) культур. Обратимся к наименее исследованной и наиболее дискуссионно» теме — происхождение среднесарматской культуры. Этот частный вопрос как и становление других сарматских культур, рассматривался обычно начиная с работ П.Д.Рау и Ь.М.Гракова, с позиции преимущественной рад» автохто::ных, эволюционных процессов, что привело к формировании представления о генетическом родстве савромато-сарматского мира.

Считалось, что отдельные элементы среднесарматской культурь появляются уже во II в. до н.э., постепенное их усиление приводит в завершению ее становления к 1 в. до н.э. Собственно дату этого процесс« могли дать только вещи. Одним из убедительных аргументов считается

довольно раннее появление мечей с кольцевым навершием, ставших к среднесарматское время наиболее типичным видом оружия. Рассмотрим, можно ли появление этих мечей связывать с зарождением элементов иозой культуры. В свое время А.М.Хазанов предпринял попытку обосновать происхождение этих мечей на местной основе, ранними прототипами которых могли быть, по его мнению, мечи с волютообразным навершием. Наиболее ранние находки мечей со сформировавшимся кольцевым навершием он относил к III в. до н.э. (Хазанов A.M., 1971). Однако при ближайшем рассмотрении эта ранняя дата не имеет под собой достаточной хронологической аргументации. Наиболее ранние находки мечей с кольцевым навершием связаны в основном с нахождением их вместе с мечами с серповидным навершием. Таких находок известно более десяти, все они вписываются в хронологический пласт сарматских памятников, датируемых II-I вв. до н.э. Нет пока убедительных данных м о местном генезисе этого типа мечей у сарматов, в то время какк востоку от сарматских земель мечи с кольцевым навершием з сформировавшемся виде существовали задолго до того, как они появились у сарматов. Кинжалы с кольцевым навершием известны в памятниках карасукского времени (Членова Н.Л., 1976). На территории Алтая, Тувы и Северо-Западного Китая этот тип оружия существовал, по крайней мере, с раннескифского времени. Они встречаются там в изображениях на оленных камнях и в находках и существуют довольно долго (Грязное М.П., 1980; Кубарев В. А., 1980; Ковалев A.A., 1987).

В плане выявления условий появления этого типа меча у сарматов интересна такая деталь. По целому ряду находок з Поволжье и на Дону выяснено, что мечи с кольцевым навершием были снабжены ножнами с лопастями в нижней и верхней частях. Такой тип ножен был широко распространен в последние века до н.э. на Алтае (Кубарев В.А., 1987), Учитывая, что мечи с кольцевым навершием у сарматов появляются на фоне других восточных инноваций, близких культурным традициям вышеуказанных районов, наиболее вероятным будет утверждать, что в восточноевропейские степи они попадают в результате заимствования готовой формы, которая затем получает дальнейшее развитие.

Ранним элементом средиесарматскоу культуры, появляющимся в предыдущей культуре, иногда считают плоские бронзовые зеркала без ручек небольших размеров. Однако этот тип зеркал очень нейтрален в отношении культурной принадлежности. Он известен с эпохи бронзы и отмечен во всех сарматских и других культурах. Увеличение их числа в сарматских памятниках в последние века до н.э. и в начале н.э. объясняется их широким

распространением в это время у меотов Кубани, где они во множестве встречаются s грунтовых моптльииках. Так что распространение этой категории находок у сарматов, скорее всего, определялось временем hol н-пления их в степи и не имеет никакого отношения к преемственности культур

Мнение о зарождении элементов среднесарматской культуры во II в. до н.э. о существовании некого переходного периода и окончательного сложения стереотипа новой культуры в 1 в. до н.э. не согласуется с рядом новых открытии. Выше уже сообщалось о типично раннесарматских комплексах с лучковыми фибулами, которые широкое распространение получают с начала н.э. В теории, складывание нового стереотипа культуры мри преимущественном эволюционном развитии приводит к уничтожению стереотипа старой культуры. С этой точки зрения никак не объяснить наличие погребальных комплексов раннесарматской культуры после свершения становления среднесарматской культуры.

Для того, чтобы разобраться в этом, необходимо определить место памятников II-I вв. до н.э. в общем генезисе сарматских культур. Раннесарматская культура, сложившаяся на основе южноуральского варианта савроматской археологической культуры, несмотря на целый ряд . ноьых признаков, вначале сохраняет достаточно много черт в погребальном обряде и вещевом комплексе, роднящих ее с предыдущей культурой. Своеобразный скифский оттенок этой культуры сохраняется, вероятно, в течение IV-I1I вв. до н.э.

С рубежа III-II вв. до н.э. начинают происходить значительные изменения в этническом ситуации в восточном степном евразийском поясе. На историческую арену выходят новые силы: хунны, усуни, юечжи. Происходят изменения в культурном облике Южной Сибири. Казахстана, Средней Азии. Старые скифские культурные традиции подвергаются основательной переработке, формируются новые культурные стереотипы. Специалисты по древней истории Сибири уже давно выделили гуино-сарматскии период, отличающийся от скифского. Эти события оказали влияние и на западные территории, вплоть до Черного моря. Новые культурные традиции здесь не испытывали сильной конкуренции, так как к этому времени в Причерноморье произошло значительное ослабление скифской культуры. К началу III в. до н.э. степная Скифия прекращает свое существование, савроматская археологическая культура также претерпела значительные изменения и практически перестала существовать.

Отмоченные инновации в материальной культуре сарматов со I! <> то н.э. логически связаны со всеми этими процессами. Всвоеи совокупности они связаны с теми традициями, которые зародились на востоке Евра-ч.м С начала нашей эры на территории Азиатской Сарматии вновь отмечается усиление инновационных процессов. Обший анализ показывает, -то их истоки были несколько иными, ближайшие аналогии они на ход*' г, древностях Средней Азии.

В сарматских погребениях в курганном могильнике Дачи в Ростовской и с.Косика в Астраханской областях были обнаружены парадные кинжалы и мечи, рукояти и ножны которых обтянуты золотом и инкрустированы камнями. Абсолютно аналогичное оружие происходит из царского некрополя Тилля-Тепе в Северном Афганистане (Сарианиди В.И., 1987). В это время у сарматов появляются длинные узкие мечи с ромбическим бронзовым перекрестием, находки которых известны в Средней Азии, а также в слоях Таксилы к Северной Индии, датируемых I в. н.э. (Обельченко О.В.. 1978; Marchai J.. 1951). В пределах степей Восточной Европы частыми находками становятся китайские зеркала. Открытые в последнее время хорошо датированные комплексы свидетельствуют о том, что появляются они здесь не ранее I в. н.э. (Raev В.А., 1986; Прохорова Т., Гугуев В., 1989). Ближайшим районом распространения в синхронное и предшествующее время таких зеркал является Средняя Азия (Литвинский Б.А.. 1978; Горбунова Н.Г., 1990). Тамже находят близкие аналогии и бронзовые зеркала с коническим умбоном и валиком к краю диска так называемо:-1'* «бактрийского» типа, браслеты с коническим утолщением на конца,-., спаренные сосудики, некоторые типы колокольчиков и керамики с зооморфными ручками.

Для инноваций начала нашей эры можно выделить и такие, которое имеют более восточное происхождение, нежели среднеазиатский район, но которые в своем движении на запад пошли через Среднюю Азию и в ряде случаев подверглись основательной переработке. Таковым является распространение тамг от Монголии через Среднюю Азию в Северное Причерноморье (ВайнбергБ.И., НовгородоваЭ.А., 1976). Упомянутые мечи из Тилля-Тепе и их аналогии в сарматских памятниках имеют наиболее ранние прототипы в древностях Алтая — курганах Уландрыка и других. На их основе в Бактрии была выработана парадная форма этого оружия, которое затем попадает в степные районы.

Такой же эволюционный путь прошли и уникальные памятники искусства, относящиеся к началу нашей эры, обнаруженные в восточноевропейских степях, выполненные в полихромно-бирюзовом стиле

и поразительно схожие с находками из Тилля-Тепе. Анализ этих ювелирных изделий позволил автору раскопок на Тилля-Тепе В.И.Сарианиди выявить достаточно много черт, роднящих их с изобразительными традициями искусства Западной Сибири и Горного Алтая, особенно пазырыкских курганов. Он разделяет наиболее распространенное мнение о принадлежности пазырыкских и близких им горноалтайских курганов скифам, которые, по С.И.Руденко, в китайских источнцках известны под именем юечжей. Основываясь на этих данных, В.И.Сарианиди полагает, что новый подъем угасающего звериного стиля в Средней Азии связан с приходом сюда юечжей, возглавивших движение кочевников. В скифской среде Сибири и Алтая традиции звериного стиля оказались более живучими и консервативными. В Бактрин происходило соединение нескольких традиций: скифского сибиро-алтайского звериного стиля, переднеазиатского искусства и местного компонента. Сложившееся новое искусство, представленное тиллятепинскими находками, — синкретическое по своему характеру. Все это, по мнению В.И.Сарианиди, подтверждает точку зрения М.И.Ростовцева, что находки вещей, выполненных в полихронном стиле, в курганах сарматов и из Сибирской коллекции — восточно-иранского или, точнее, бактрийского происхождения (Сарианиди В.И., 1987).

Встав на позиции сторонников широкой даты средыесарматской культуры (конец II в. до н.э. — I в. н.э.), мы вынуждены были бы объединить в рамках одной культуры два периода, существенно отличающихся по направленности своих инновационных характеристик, за которыми скрываются, видимо, и этнические различия. Инновации II в. до н.э. попадают к сарматам по степному коридору, минуя Среднюю Азию. Наложившись на сформировавшиеся традиции раннесарматской культуры, они в определенной степени изменили ее облик, но эта культура сохраняет ряд ведущих своих признаков вплоть до начала нашей эры. Памятники 11-1 вв. до н.э. — раннесарматские по своей культурной принадлежности. И например, ранние находки мечей с кольцевым навершием, воспринимаемы« как один из элементов зарождения среднесарматской культуры, являются одной из характерных черт заключительного этапа раннесарматской культуры. Почему этот тип мечей сохраняется в среднесарматское время, эт< вопрос иного порядка.

Наиболее существенные изменения происходят в начале н.э., в то» числе и в погребальном'обряде, что связано со становление» среднесарматской культуры. Охарактеризовать эти изменения дае' возможность выборка, состоящая из 831 довольно точно датированной

сомплекса, из которых 523 относились преимущественно к $аключительному этапу раннесарматской культуры и 308 - к :реднесарматской (Скрипкин A.C., 1990). Для раннесарматских погребений характерно преобладание узких прямоугольных ям, наличие которых по этношениюк другим типам нарастает от Дона к востоку. В междуречье Волги я Дона на их долю приходится 27,5%, в Заволжье — 37%, в Южном Приуралье — 60%. Для междуречья и Заволжья в это время достаточно высок процент погребений в подбойных ямах, соответственно 26,7% и 31,6%, а также впускных в насыпи — 31% и 16,5%. Все известные датированные катакомбы относятся к раннесарматскому времени. Для всех районов в этот период времени характерно преобладание впускных погребений. В междуречье они составляют 94%, в Заволжье — 97,6% и в Южном Приуралье — 88%. Для них типична частая встречаемость в одном кургане от нескольких погребений до нескольких десятков, часто расположенных в определенной системе вокруг центра кургана.

Отличительной чертой среднесарматской культуры является широкое распространение квадратных и подквадратных ям с диагональным положением погребенных, занимающих практически во всех районах довольно высокий процент. Так, в междуречье диагональные погребения составляют 17%, с учетом же ограбленных погребений в квадратных ямах, обнаруженных преимущественно в тех же могильниках, их процент возрастает до 35,7%. В Заволжье диагональные погребения составляют 37,5% (с ограбленными —40,9%), в Южном Приуралье — 47%. Несколько сокращается пстречаемость в узких прямоугольных ямах. На их долю приходится 21 % в междуречье, в Заволжье — 37,5%, в Южном Приуралье — 31,6%. Подбойные ямы составляют в междуречье и Заволжье соответственно 19% и 12%. В отличие от предшествующего времени, значительно возрастает число основных погребений, их совокупный процент составляет около 80%. В это время уже не встречаются погребения, расположенные по кругу под курганной насыпью.

Как уже было сказано, с начала нашей эры широко распространяются диагональные погребения, считающиеся наиболее характерной чертой среднесарматской культуры. Причем их появление не является результатом эволюции непосредственно предшествующих обрядовых традиций. Для раннесарматской культуры этот обряд оказался по каким-то причинам неприемлемым. Новая волна диагональных погребений появляется как-то сразу и достаточно широко.

В литературе, посвященной выявлению смысловой нагрузки, которую заключают в себе сарматские диагональные погребения, в настоящее время

доминируют представления, что они отражают социальные ил1 социально-религиозные представления и, следовательно, по этой причиш не могут считаться этническим признаком. Такое противопоставлент навряд ли правомочно. Во-первых, диагональные погребения не являются общесарматскоп чертой. Они были характерны только для погребальной: обряда отдельных сарматских группировок и в определенное время (V-1V вв до н.э. и 1-11 вв. н.э.). Во-вторых, в 1-11 вв., в период наивысшего своегс распространения, диагональные погребения занимали далеко не век территорию, освоенную сарматами. Так, в междуречье Волги и Дона южног границей их распространения является бассейн Манычей. Далее к югу онг не встречаются. На Кубани и всем Северном Кавказе в это время доминируют катакомбы. Следовательно, для сарматов этих районор диагональные погребения не являлись частью их культуры.

Если считать, что основными носителями раннесарматской культуры е Азиатской Сарматии, по крайней мере во 11-1 вв. до н.э., были аорсы, тотогдг следует заключить, что они не практиковали диагональный обрял погребения, не был он характерен и для сираков в это время. Не могли диагональные погребения принадлежать и роксоланам, которых письменные источники фиксируют в Северном Причерноморье со II в. до н.э. Распространение диагональных погребений в Восточной Европе совпадает с появлением здесь аланов. Причем иногда это совпадение касается более конкретных районов. Так, на Дону во второй половине I в. н.э. письменные источники помещают аланов, здесь же и в это время были сооружены курганы с диагональным положением погребенных. Вероятно, между двумя этими явлениями есть определенная связь. Правда, трудно установить, принадлежали ли диагональные погребения раннеаланекому этносу или какой-то части его, или иным группировкам, входившим в союз племен, возглавляемых аланами. В целом же диагональные погребения — эте специфическое новое явление, связанное с началом установления гегемонии аланов в восточноевропейских степях.

Новой чертой погребального обряда среднесарматской культуры является преимущественное сооружение погребений под индивидуальной курганной насыпью, что прямо противоположно раннесарматской культуре. Это явление иногда рассматривают как результат социальных изменений в среде сарматского общества, произошедших в результате экономической активизации античных центров Северного Причерноморья, в частности Боспора, в 1 в. н.э., что отразилось и на окружающем кочевом мире. Однако это утверждение требует серьезной аргументации по многим аспектам, чтобы превратиться в доказательство. Во-первых, какие могли произойти

ущественные социальные изменения в среде кочевников обширного (егиона, каким является Азиатская Сарматия, в связи с оживлением 1Кономики Боспора, которые бы привели к пересмотру т.пого :онсервативного явления, как погребальный обряд? Наоборот, [сследователи отмечают незыблемость экономического уклада и оциальных отношений в среде кочевых обществ в течение длительного Фемени, охватывающего даже разные эпохи (Марков Г.Е., 1976; Хазанов ^.М., 1975). Во-вторых, переход от преобладания захоронений под [ндивидуальными насыпями к впускным и наоборот отмечен несколько раз : течение смен культур савромато-сарматского круга. Тогда какими оциальными изменениями можно обьяснить смену погребений под [ндивидуальными насыпями в савроматскоо время на значительное 'величение впускных погребений в раннесарматской культуре? По С.Ф.Смирнову, погребения савроматской культуры Поволжья и Южного Триуралья конца У1-1У вв. до н.э. дают 55% основных, по 5.Ф.Железчикову, для Южного Приуралья —59,9% (Смирнов К.Ф., 1964; Келезчиков Б.Ф., 1980), в то время как основные погребения аключительного периода раннесарматской культуры составляют 5,4 %. а в реднесарматской культуре их уже около 80%.

Навряд ли периодичность одной из деталей обряда отражает оцнальные изменения в обществе сарматов. Социальные различия у арматов во все времена фиксировались в первую очередь богатством опровождающего инвентаря, затратой трудовых ресурсов на устройство югребальных сооружений. И в курганах-кладбищах раннесарматской ультуры социально престижные погребения выделялись в первую очередь тими признаками.

В увеличении погребений под индивидуальной насыпью с начала наше;'! ры, так же как и распространение диагональных погребений, следует видеть озрождение старых традиций, прерванных не по социальным, а иным, корее всего, этническим причинам.

Становление новой среднесарматской культуры ознаменовалось озрождением старых черт не только в погребальном обряде, но и в [атериальной культуре. К началу нашей эры относится появление серии оротких мечей с волютообразным навершием; лепной керамики, ипологически близкой савроматской; значительно увеличивается процент елых зеркал, в отличие от раннесарматской культуры, когда в погребения асто клали их фрагменты; часто встречаются каменные плиты рямоугольной или круглой формы, что отмечается и в савроматской ультуре. К этому следует добавить появление женских погребений с

высоким социальным статусом (Хохлач, Александрова, Соколова могила), что как бы является возрождением старых гинекократическнх традиций.

Таким образом, вырисовывается еще один круг инноваций в формировании среднесарматской культуры, представляющих собой возрождение старых традиций, которые были подавлены раннесарматской культурой и не проявлялись на сарматской территории в течение длительного времени. Это еще один аргумент, противоречащий идее бесспорной преемственности ранне- и среднесарматских культур.

Появление инноваций первого порядка (инокультурного происхождения) и второго (возрождение старых традиций), вероятно, взаимосвязано между собой. Скорее всего, они были привнесены на сарматскую территорию, одни — впервые, другие — вновь. Инновации первого порядка навряд ли можно объяснить только диффузионными процессами. Это, в первую очередь, относится к памятникам искусства, выполненным в так называемом «золото-бирюзовом стиле», отдельные находки которого являются инсигниями власти. Исследователи уже давно заметили локальные различия звериного стиля отдельных районов Евразии, которые, как правило, совпадают с различными группировками скифо-сибирского мира. В резолюции, принятой по итогам III Всесоюзной конференции по скифо-сарматской археологии, отмечалось, «что в дальнейшем следует обратить особое внимание на возможность установления связей отдельных локальных вариантов скифо-сибирского звериного стиля с определенными этническими группировками древнего населения СССР» (Козенкова В.И., 1974). Имеется возможность, таким образом, использовать памятники звериного стиля в реконструкции этнических процессов. Принято считать, что семантика изображений в сарматском искусстве связана с сакрально-магическим их назначением. В таком случае звериный стиль опосредствован мировоззренческими представлениями, существовавшими в мифологии конкретного общества. По этой причине заимствование новых персонажей в сарматском искусстве не может выглядеть как некий механический процесс. Они первоначально должны занять соответствующее место в сакрально-магической системе представления сарматов, а этот процесс не может совпадать только с заимствованиями. В рассматриваемом случае трансформация идей не может осуществляться без их носителей. Недавно было подвергнуто критике мнение о преемственности в развитии савромато-сарматского искусства и высказаны убедительные соображения о дискретности отдельных его периодов (Засецкая И.П., 1989). Искусство полихромно-бирюзового звериного стиля не обнаруживает истоков в раннесарматском искусстве. На

местной основе невозможно выделить хотя бы короткий период его эволюции. Оно появляется сразу в законченных формах и существует достаточно ограниченное время в I-первой половине II вв. до н.э. Ближайшие ему аналогии на территории древней Бактрии позволяют говорить о передвижении какого-то населения в волго-донские степи, ранее обитавшего по соседству с бактрийскими центрами златоделия.

Инновации второго порядка труднее всего поддаются объяснению. Навряд ли они в течение двух-трех веков каким-то образом сумели все же здесь сохраниться, не будучи подкрепляемыми повседневной практикой. Единообразие и определенная нивелировка погребального обряда раннссарматской культуры не позволяет этого утверждать. Об их происхождении можно пока высказаться только предположительно.

Взаимодействие сарматского мира с народами Средней Азии было постоянным и разноплановым, мирные периоды чередовались с военными походами. Дай, которых Страбон поселял в Северо-Восточном Прикаспии, совершали набеги до Гиркании. Из сообщений Курция Руфа, Арриана, Орозия известно, что они сражались на стороне персов в битве при Гавгамелах, воевали в войске Спитамена против Александра Македонского, который потом включил их в состав своего войска. Образование Парфянского государства в середине III в. до н.э. связанос кочевниками того же круга, из среды которых вышла Аршакидская династия. И не зря античные авторы отмечали, что парфяне и сарматы во многом сходны межд} собой. В известной «угрозе Евтидема» (Полибий) речь шла о многочисленных полчищах кочевников, оказывавших давление на Греко-Бактрию в конце III в. до н.э. Среди них могли быть и сармать События середины II в. до н.э., связанные с падением Греко-Бактрии, eun более усилили кочевой элемент в Средней Азии. Косвенным доказательством возможного участия сарматов в этих событиях, кроме целого ряда археологических параллелей, может быть сокращение коче:чч о населения Южного Приуралья. Зафиксировала пребывание некогда в этдельных районах Средней Азии сарматского этноса и историческая топонимика в лице таких топонимов как «сармат», «самат», «сирак».

Все это предполагает наличие сарматского компонента в Средней Азии : довольно раннего времени. В плане гипотезы можно высказать предположение, что возрождение старых традиций было обусловлено зозвращением на исконные территории какой-то части сарматского вселения, ушедшего ранее в Среднюю Азию. Правда, на этот счет мы не шеем каких-то четких археологических доказательств. Опять же можно зысказать предположение, что диагональный обряд погребения находит

некоторые параллели в особенностях погребального обряда Приаралья. Для з,того региона характерно сооружение погребальных усыпальниц в виде квадрата, вписанного в круг с выраженными действиями огня, что, по мнению Л.А.Лелекова, являлось отражением религиозно-мифических представлений древних иранцев, связанных с культом Йимы. Такая конструкция погребальных сооружений ассоциировалась с царством Йимы — квадратной Варой, обителью бессмертия (Лелеков Л.А., 1976). Собственно диагональные погребения под индивидуальными насыпями могут быть одним из примеров проявления таких представлений, поскольку в плане представляют собой квадрат, вписанный в круг. Огонь в обряде диагональных погребений также играл определенную роль. Так или иначе, представляется перспективным исследование семантики этогс погребального обряда сарматов по данным индоиранской мифологии, традиции которой, вероятно, были сильны у населения Приаралья.

Интересны в плане сопоставления и некоторые другие параллели I развитии культуры отдельных районов Средней Азии и сарматов начала н.э Так, например, на Нижней Сырдарье на материалах Алтынасарскогс могильника в погребениях первой половины I тыс. н.э. прослеживает« довольно ощутимое переживание старых традиций (Левина Л.М., 1989), чтх наводит на мысль о близких истоках этого явления у населения Приаралы и у сарматов Восточной Европы.

Представляет интерес и исследование эпоса народов Приаралья Исследователи считают, что каракалпакский эпос «Кырк кыз» и нартскш эпос имеют общие корни и восходят к единой сако-массагетской традиции. I том и другом эпосах нашли отражение образы девушек-воительниц, который участвуют в ратных делах, совершают подвиги. По мнению Л.С.Толстовой фольклор народов Приаралья очень богат «амазонскими и матриархальным] мотивами». Вероятно, здесь более длительное время сохраняются I действительности гинекократические элементы. Эти устои были принесен! в начале нашей эры в восточноевропейски: степи и выразились в высоко! социальном статусе отдельных женских погребений.

Вместе с тем, в материальной культуре и погребальном обряде ранне-1 среднесарматской культур есть целый ряд черт, свидетельствующих I некоторой преемственности между ними. Так, упоминавшиеся мечи кольцевым навершием появляются в раннесарматскос время, господствующим типом становятся в среднесарматское. То же можно сказат и о ряде типов железных наконечников стрел. В среднесарматское врем широко распространяется обычай помещать в погребения парны курильницы, поставленные одна в другую. Подобные находки в таком ж

сочетании отмечены в ряде случаев и в раннесарматских комплексах, различия заключаются только лишь в типах курильниц. Алебастровые сосудики, наиболее характерные для сарматских погребений (-II вв.. также появляются в предшествующее время. При некоторых вариантах отклонений для той и другой культур ведущим является южный сектор ориентировок погребенных. Обращает на себя внимание и тот факт, что в среднесарматское время при общем преобладании основных погребений повышенный процент впускных дают прямоугольно-удлиненные ямы. что. видимо, является частичным сохранением прежних традиций, так как этот тип ям являлся преобладающим в раннесарматское время.

В переходе от одной сарматской культуры к другой лежат радикальные изменения в погребальном обряде и материальной культуре, которые обусловлены перегруппировками этнического характера. Сохранение традиций прежней культуры свидетельствует о включении местного населения в процесс формирования новой культуры. Сруктура этого процесса может быть представлена следующим образом. Прежнее население включается в новое политическое объединение, которым является племенной союз. Так, например, аланы-танаиты были включены в племенное объединение, возглавляемое гуннами. Автохтонное население продолжает существовать на какой-то части территории и сохранять традиции своей культуры, в соответствии с защитной способностью этноса сохранять свою целостность. Этот срок может быть различным. При такой ситуации теоретически ни можем допустить на каком-то отрезке времени существование двух культур: одной, связанной с преимущественным сохранением традиций частью оставшегося населения, другой — базирующейся на инновациях, привнесенных иноэтничным населением. В дальнейшем эти культурные различия нивелируются. Возможно, подтверждением этому является нахождение однотипных лучковых фибул в комплексах ранне- и среднесарматской культур. Можно привести другие примеры. Так, появление в IV в. до н.э. на Нижнем Дону серии погребений явно южноуральского происхождения, в которых начинают прослеживаться, некоторые элементы раннесарматской культуры, не привели здесь к прекращению существования савроматской культуры. С распространением позднесарматской культуры еще долгое время сохраняются диагональные погребения как элемент среднесарматской культуры. С течением времени они начинают приобретать черты новой культуры и затем исчезают во второй раз и окончательно, не согласуясь с погребальными традициями новой культуры.

ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ. Одной из главных зада' p. изучении сарматской истории является определение времени и причт превращения их в ведущую политическую силу в евразийских степях i начата активных контактов с древними цивилизациями. Сложившеес: представление о продвижении из Южного Приуралья в Нижнее Поволжь населения прохоровской культуры на рубеже IV-III вв. до н.э., вытеснение i частичная ассимиляция им савроматов пока не находит убедительной подтверждения ни в археологических, ни в письменных источниках. Пр| принятии традиционной гипотезы мы сталкиваемся с парадоксально: .нт>ациеи. Междуречье Волги и Дона и Нижнее Поволжье, по эти? представлениям, уже в III в. до н.э. были заняты многочисленны! сарматским населением, а опустевшие степи бывшей Скифии, по крайне) мере, до середины II в. до н.э. сарматами почему-то не занимались.

Решение данной проблемы во многом упирается в выделени с арматских памятников III в. до н.э., которые пока не имеют достаточно опоры в синхронных хронологических системах. Обратимся к ранней работ vi.Г Мошковой, которая до сих пор остается единственной, где приведе хронологический список всех раннесарматских памятников, известных на т время 'Мошкова М.Г.. 1963). Для Нижнего Поволжья еюбыло приведено2 погребений конца IV — начала III вв. и 327 — III-II вв. до н.э. Что касаетс ранней группы погребений, то она датирована в основном по нахождению них бронзовых наконечников, или сочетания бронзовых и железны наконечников, или железных втульчатых, или железных лопастных длинными черешками. Исходя из сегодняшних представлений о датах это категории находок, следует отметить, что ни в одном случае они не могу абсолютно гарантировать ранний возраст комплексов в рамка раннесарматской культуры. Бронзовые наконечники стрел доживают до II i ло н э., то есть, по традиционной дате, практически до конц раннесарматской культуры, причем те из них, которые датируются IV-II bi до н.э., типологически трудно различимы. Железные наконечники стрел длинными черешками встречаются в комплексах с фибулами второ половины 1I-I вв. до н.э. (Скрипкин A.C., 1980, 1990).В известно сарматском комплексе из кургана 3 у хут. Алитуббыло найдено 70 железны втульчатых наконечников вместе с бронзовой сковородкой тип «Айлесфорд», нижняя дата которой, по уточненным данным, — 90 г. до н.: (Raev В.А., 1986). Железные втульчатые наконечники стрел на Нижне Дону встречаются в сарматских комплексах I в. н.э. (Высочено VII, кург. 21 погр. 1; Высочино V, кург. 1, погр. 1; Ново-Александровка I, кург.38, пог] 1; Дачи, 1986 г. По данным Беспалого Е.И.).

Какая-то часть погребений Нижнего Поволжья, дотированных в свое эемя М.Г.Машковой в пределах конца IV — начала III вв. до h.j., вероятно, гносится к этому времени, но их было очень мало на столь обширный :гион. Значительная часть раннесарматских погребений здесь более эзднего времени. Раскопки последующих лет еще более увеличил': эту 1евиднуюдиспропорцню. Причем, ввиду неопределенности в выделении ill до н.э. и более четкой датировки памятников II-I вв. до н.э., которые дают эмплексы типично раннесарматской культуры, большая часть их гноснтся, скорее всего, к двум последним векам до н.э.

Создается впечатление об относительно слабой заселенности Нижнего [оволжья в послесавроматское время вплоть до II в. до н.э., когда чачительно возрастает население этого региона. Ситуация в Поволжье ерекликается и с соседним Подопьем, где новый прилив населения, зязанный с появлением там памятников раннесарматской культуры, гносится к этому же времени, о чем свидетельствуют наиболее точно атируемыс комплексы (Максименко Е.В., 1990). Эти события не замедлили тразиться и на Скифии, где интенсивно начинают распространяться аннесарматские памятники.

В настоящее время распространенным является мнение, что основными осителями и распространителями прохоровской кумьтуры были аорсы, о оторых наиболее подробные сведения содержатся в «Географии» Страбона. !ак известно, Страбон при написании XI книги своего труда использовал в ачсстве источников сочинения авторов преимущественно II-I вв. до Ростовцев М.И., 1914; Виноградов В.Б., 1975). В данном случае сведения !трабона о населении к северу от Кавказа одновременны с заключителы;и v тапом раннесарматской культуры. Здесь он поселяет енраков и aopo>s I.Ф.Смирнов считал, что сиракскими могут быть курганные погребе" ", л 1редкавказье с западной ориентировкой, северной границей которых влялся Маныч. Памятники, расположенные к северу от сиракских, ол.кны, по Страбону, принадлежать аорсам (Смирнов К.Ф., i 974>. Тоявление тех и других ставилось в определенную зависимость. Как авление «прохоровцев», ядро которых составляли аорсы, на саяроматов 'еродота, на основе которых складывается сиракский союз, появление ираков в Прикубанье предопределяло и появление аорсов к северу ог них. Сазалось, что ранний выход на историческую арену сираков, а ледовательно и аорсов, находит опору в существующем мнении, по оторому первое упоминание сирзков связано с политическими событиями Прикубанье в самом конце IV в. до н.э., описанными Диодором, где речь

идет о борьбе за боспорский престол преемников Перисада (Десятчико! Ю.М., 1977).

Однако звенья этой реконструкции недостаточно убедительны Попытка аргументировать раннее появление аорсов в степях Подонья I Поволжья не выходит за пределы оригинальных предположений. Мнени< К.Ф.Смирнова о связи становления прохоровской культуры с ранне! историей аорсов гипотетично, оно является результатом ретроспекции боле< поздних событий. Это в определенной мере относится и к сиракам Поддержанную рядом исследователей гипотезу К.Мюллера о том, что 1 упомянутом пассаже Диодора о борьбе на Боспоре за власть допущена описк; позднейшими переписчиками и вместо «фракийцы» следует читат! «сираки», навряд ли можно признать убедительной с палеографическое точки зрения (Шелов-Коведяев, 1990). Да и с исторической она вызывае' возражения. Заявив о себе активным участием в упомянутых событиях ] конце IV в. до н.э., затем в течение длительного времени вплоть до I в. дон.э (Страбон), сираки здесь почему-то не упоминаются.

Аорсы в отведенных им Страбоном местах, так же, как, видимо, 1 сираки, скорее всего, появляются в результате имевших место активны: перемещений населения в евразийском степном поясе во II в. до н.э., чтч находит очевидное подтверждение в письменных источниках (Мачински! Д.А., 1974). Именно с этого времени происходят значительные изменени: этнокарты восточноевропейских степей. Наряду с одноименным] топонимом «Сарматия» и этнонимом «сарматы» начинает употреблятьс: много новых названий народов, относимых обычно к сарматам или скифам

В литературе существует мнение о том, что аорсы продвигаются 1 восточноевропейские степи из Семиречья во II в. до н.э. и подчиняю племена прохоровской культуры (5иЦгшге1и Т., 1970). Это мнение може оказаться недалеким от истины, если вспомнить о появлении в то же врем сатархов в Крыму, которые по письменным источникам были известны Средней Азии (Солин), а по Плинию, они в своем движении с востока н запад перешли Дон. В подтверждение сказанному можно привести I появление также не ранее II в. до н.э. таких этнонимов, как «тагоры (Плиния) и «тагры» (Птолемей) в Северном Причерноморье, которы сопоставляют с тохарами Страбона, принявших участие в разгром Греко-Бактрии. Учитывая, что последние отождествляются с юечжам китайских источников (Рерих Ю.Н., 1963), следует предположит появление в европейских степях отдельных группировок восточноскифског происхождения. Тохарский пласт топонимики выявлен на Северно! Кавказе, который связывается с продвижением сюда племен с востока во 1

!. до н.э. (Керефов Б.М., 1988). Высказывалось мнение о массагетском 1роисхождении роксоланов, также появившихся в Северном 1ричерноморье во II в. до н.э. (Мачинский Д.А., 1974; Смирнов К.Ф.. !г'84).

Античные источники довольно часто относят упомянутые народы к шслу скифов. В эллинистическое и римское время в географии существовало федставление об обширных территориях к востоку от Каспийского моря, тселенных скифскими народами. Птолемей называл эту область Азиатской Зкифией, которая на востоке граничила с Китаем. Анализ письменных 1сточ н и ков, подтверждаемый и археологическими данными, видетельствует о передвижении ряда народов этого обширного юсточноскифского мира по направлению к Северному Причерноморью.

Китайские сообщения о движении народов с востока на запад в первой юловине II в. до н.э., причиной которого был рост могущества хуннской [ержавы, охватывали довольно узкую полосу к югу от обширных степных [ространств (Ганьсу — Джунгария — Бактрия). Однако, видимо, эти 1ередвижениябыли более крупномасштабными и охватывали значительные )айоны северной периферии. Известно, что влияние хуниов 1аспространялось далеко на северо-запад, вплоть до Енисея, где они нанесли ¡сражение ряду живущих там народов. Эти события могли произвести такой ке эффект, как п разгром юечжей, и привести в движение народы более еверных районов, нежели описанные в китайских источниках, что пособствовало пополнению сарматского контингента во II в. до н.э. за счет кифских народов восточных районов Евразии.

Территория волго-донских степей не являлась проходным коридором, !ерез который орды кочевников устремлялись далее на запад и юг. Здесь фоисходило оформление новых этнополитических объединен;!/). )собенности кочевого хозяйства и постоянное демографическое напряжение тали основной причиной сарматской экспансии, исходившей из этого айона.

С середины I в. н.э. письменные источники начинают фиксировать в Неверном Причерноморье аланов. Они упоминаются в каквказских сбытиях, на Дону и на Дунае. Существует мнение, что аланы появляются восточноевропейских степях только после так называемой сирако-аорскон ойны 49 г. н.э. (Тацит). Однако навряд ли правомернособытиям этой войны ридавать всеобщий характер, имевший резонанс и в глубинных степях ¡осточноп Европы. Конфликт этот носил, скорее всего, локальный характер, хватизший низовье Кубани и Восточное Приазовье. Роль сираков и аорсов этих местах общеизвестна, тогда как политическая ситуация к северу от

этого района могла уже измениться. Вероятно, между появлением аланов в восточноевропейских степях и тем, когда они попали на страницы сочинений античных авторов, должно было пройти какое-то время, так же, как аорсы и сираки в поле зрения античной истории и географии попали гораздо позже своего появления к северу от Кавказа. Это вытекает и из отрывка об аланах > Аммиана Марцеллина, который отмечал, что им потребовалось много времени для подчинения различных народов и утверждения господствующего положения.

Исследователями было замечено, что существенные изменения в этнокарте Северного Причерноморья, связанные с подвижкой сарматского мира к западу, к дунайским границам Римской империи, приходятся на время между сведениями Страбона и Плиния. М.Б.Щукин ограничивал это время 18-79 гг., от последних вставок в сочинении Страбона до года гибели Плиния (Щукин М.Б., 1989). Но, вероятно, диапазон этого времени был несколько шире, поскольку навряд ли Страбон вносил коррективы касательно расселения народов Предкавказья. В данном случае он пользовался сведениями историков митридатовых войн. По крайней мере, у самого Страбона имеется хронологическая привязка в отношении сираков и аорсов — это время правления Фарнака (63-47 гг. до н.э.). Скорректировать дату рассматриваемых событий может начало освоения сарматами Северо-Западного Причерноморья. Как показывают письменные и археологические источники, начавшаяся активизация сарматов во II в. до н.э. привела к освоению ими территории между Доном и Днепром. На карте Агриппы еще во второй половине I в. до н.э., как известно, граница Сарматии проходила по Днепру. Только с начала I в. н.э. начинается активное заселение сарматами междуречья Днепра и Дуная (Симоненко A.B., Лобай Б.И., 1991).

Продвижение значительных масс сарматского населения на новые территории навряд ли оставляло пустые ниши в восточных степных районах. Скорее всего, это передвижение было обусловлено давлением с востока. Такой силой могли быть носители бирюзово-золотого стиля, «движущиеся как бы в арьергарде сарматского потока..., предваряя следующую волну движения на запад» (Щукин М.Б., 1989). Таковыми могли быть только аланы.

В письменных источниках аланы не отождествляются с предыдущим сарматским населением. Одни из них называют аланов скифским народом (Иосиф Флавий), другие — массагетами (Дион Кассий, Аммиан Марцеллин), причем последнее отождествление оказалось наиболее устойчивым, оно повторяется даже в средневековых источниках.

Наиболее ранние сообщения, имеющие, вероятно, отношение к аланам риходятся на середину II в. до н.э. Связаны они со среднеазиатскими эбытиями, с падением Греко-Бактрии под ударами кочевников. Страбон эеди народов, по его словам, отнявших у греков Бактрню. называет -.гнев, [омпей Трог, в передаче Юстина, рассказывая о тех же сопынчч. поминает асианов. Иранист Э.А.Грантовский отмечал, что этноним ;к (и> достаточно надежно определяется в некоторых личных именах Северного Iричерноморья, причем в оформлении, явно указывающем на 1рмато-осетинскую среду» (Грантовский Э.А., 1975). В асиях Страбона и :ианах Помпея Трога исследователи обычно видят раннее упоминание ланов. В.И.Абаев, исходя из перекрестных сопоставлений данных атинских, армянских, грузинских, арабских, византийских и русских сточников, пришел к выводу, что под названием асов и аланов скрывается дин и тот же народ (Абаев В.И., 1949).

Если придерживаться определенной взаимосвязи между асиями и лапами, то есть некоторые основания считать, что их появление в Средней зии связано с нападением на Греко-Бактрию юечжей, по китайским сточникам. Ю.Н.Рерих в свое время заметил, что в переводах IV в. н.э. уддийских трактатов на китайский язык название «тохары» переводилось ак «малые юечжи». Известно, что малые юечжи — это часть юечжей. эосновавшаяся в Наньшане после разгрома их усунями. У Помпея Трога ггь интересное упоминание об «асианских царях тохаров». Что касается :исв-асианов, то некоторые исследователи допускают отождествление и> сунями. Из «Ханьшу» известно, что прибывшие з Джунгарию поел, оражения от хуннов юечжи были вторично разгромлены усунями озможно, этот эпизод и имел ввиду Помпей Трог, когда усуни-асианы. обедившие юечжей-тохаров, стали их царями. Древнейшей территорией эитания усуней, по китайским источникам, были земли близ озе^а аркуль, по соседству с юечжами, откуда они вслед за послстпими родвинулись в долину р. Или. По этой версии, вероятные предки а;шпон в ице асиев-асианов продвинулись в Среднюю Азию с востока. Выстроенная зким образом цепь событий, в определенной мере, предположительна, так ак не все ее звенья абсолютно доказаны. Следует иметь ввиду и сложность гнических процессов при частых передвижениях и военныхетолкноьеииях. го приводило к распаду одних этнополитических объединений и созданию эвых.

Основа аланского этноса складывалась в Средней Азии на базе кочевых зродов, волей судеб попавших туда в последние века до н.э., среди которых ¿ли восточные скифы и, вероятно, какие-то контингенты сарматского

происхождения. Надо учитывать и то, что собственно аланский этнос мс составлять консолидирующее ядро племенного союза, в который входили другие народы, но на внешнеполитической арене скрывавшиеся под имене племени объединителя.

О пребывании аланов в Средней Азии свидетельствует ряд фактов, науке распространено мнение о роли аланского этноса в складывании ря; среднеазиатских народов: туркмен, узбеков, каракалпаков (Васильев Г.П 1964: Толстова JI.C., 1978). Известно наличие аланской топонимики Хорезмском оазисе (Снесарев Г.П., 1975). У Ал-Бируни (XI в.) ест интересное сообщение об изменении руста Аму-Дарьи, что привело переселению аланов и асов, о которых говорится, что «язык их тепе| смешанный из хорезмийского и печенежского» (Волин С., 1941). Следу( отметить, что описанные Ал-Бируни события произошли задолго до е: жизни и, надо полагать, раньше язык тех и других был чисто иранскш близким хорезмийскому (Якубовский А.Ю., 1947). Ал-Хваризми, автор I в., сочинения которого являются переработкой «Географическо! руководства» Клавдия Птолемея, используя богатые сведения из античне литературы, помещает центр страны аланов далеко на востоке за Волге (Калинина Т.М., 1988). Древнекитайская история в начале нашей эр зафиксировала появление страны под названием Аланья, местонахождеш которой приурочивается к Аральскому морю (Бичурин Н.Я., 1950).

Затянувшийся спор об исходных позициях походов аланов в Закавказ: (Гамрекели В.Н., 1961; Виноградов В.Б., 1963; Ковалевская В.Б., 198 Берлизов Н.Е., 1990), скорее всего, имеет компромиссное решение. Аланг был известен путь в Закавказье и из Средней Азии. Об этом говорит хотя f то, что, появившись к северу от Кавказа, они активно включаются закавказские события.

До появления в Европе аланы, скорее всего, входили в состав Кангк Китайские источники характеризуют его как сильное государство, осно которого составляли кочевники. Кангюйцы по своему образу жизни многом были сходны с юечжами и народом Яньцай (Бичурин Н.Я., 195( Современные исследователи считают, что центром этого государства мог. быть районы Средней Сырдарьи. В период расцвета в его состав входи, значительные территории к югу и юго-востоку от Аральского моря. Э время, когда на бывшей территории Греко-Бактрии после ее разгро) образовалось пять враждующих между собой владений. Судя по китайаа источникам, после ста с лишним лет от падения Греко-Бактрии один правителей усилившегося гуйшуанского владения подчиняет се остальные, что положило начало кушанской государственности. Лишивши

)Зможности проводить активную политику на юге, Кангтой распространяет юе влияние к северу и северо-западу. Все это, скорее всего, свидетельствует завоевании Яньцай аланами в рамках политики, проводимой Канпоем. В ом плане интересно наблюдение, сделанное Л.А.Мацулевичем в связи с томинанием у Лукана (середина I в. н.э.) где-то в низовьях Дуная ¡арварекой Коны». В одной из схолий к Лукану говорится о том, что наряду дунайской Коной существует и другая, государство или страна, 1Сположенная далеко на востоке на исходе сарматской земли. .А.Мацулевич делает предположение, не является ли эт;1 вторая Кона 1ХО-массагетским Кангюем Средней Азии (Мацулевич Л.А., 1947). Такое )едположение может быть вполне правдоподобным, если учесть, что аланы 1ервые появляются на Нижнем Дунае не позже 65 г. н.э.

Характер инноваций начала нашей эры в волго-доиских степях, метивших появление аланов, достаточно ярко характеризует их )едыдущую историю. Насыщенность сарматских памятников этого >смсни культурными традициями, зародившимися на обширной рритории от Алтая до Средней Азии, определяет истоки и направление (грации, во главе которой стояли аланы.

История аланов в Европе имеет множество своих проблем, еще далеких своего решения. Это и роль аланов в исторических событиях и этнических юцессах от Кавказа до Гибралтара, отождествление с аланами хсологических памятников на разных территориях и в разное время. >рмирование позднесарматской культуры и многие другие, которые по оему содержанию являются самостоятельными темами исследования.

СОДЕРЖАНИЕ ЭТНОНИМА «САРМАТЫ». Несмотря на то, что рматам посвящена обширная литература, до сих пор нет специальной боты, касающейся анализа содержания самого этнонима «сарматы->. шчно принято считать, что это собирательное название племен, итавших с IV в. до н.э. по IV в. н.э. сперва к востоку от Дона, а затем нявших и Северное Причерноморье. В археологии в 40-50-е гг. сложилось едставление о преимущественной савроматской основе сарматов, об их геной генетической связи» (Граков Б.Н., 1947; Смирнов К.Ф., 1954). Этот 'вод в определенной мере базировался на выделении савроматской льтуры на обширной территории от Дона до Южного Урала и Западного 13ахстана. Здесь же были выявлены и памятники практически всех эматских культур.

В настоящее время все отчетливее выявляется тот факт, что кеологическая савроматская культура скрывала ряд народов, имевших

а

собственные названия, кроме савроматов, даев, вероятно, исседонов некоторые племена сако-массагетского круга. Кроме того, с довольн раннего времени начинают ощущаться различия в развитии двух локальны вариантов этой культуры. В Южном Приуралье с VI-V вв. до н.э. начинаю проявляться те черты, которые приведут к складыванию здес археологического комплекса раннесарматской (прохоровской) культуры IV в. до н.э. (Пшеничнюк А.Х., 1983; Таиров А.Д., Гаврилюк А.Г., 1988). Поволжье же в это время продолжает существовать савроматская культур£ а на Нижнем Дону ее традиции сохраняются до III в. до н.э. (Макснменк Е.В., 1983).

Поскольку античная традиция собственно савроматов помешает районах Приазовья и левобережья Дона, то выходит, что становление перво сарматской культуры происходило не на савроматской основе. В последни своих работах известный специалист по сарматам К.Ф.Смирнов так» отошел от жесткого отождествления савроматов и сарматов, которого с придерживался ранее, полагая, что сарматы сложились на основе не толь* савроматов, но и родственных им дахо-массагетов и исседонов (Смирне К.Ф., 1984). Он считал, что район формирования сарматов был ограничь территорией от Зауралья и Северного Приаралья до Дона, откуда вышли * политическую арену все известные истории сарматские объединения.

Однако, как показывает анализ всей совокупности археологических письменных источников, усиление в разное время миграционных процессе приводило к появлению в степях Южного Приуралья и Поволжья населени которое первоначально обитало в довольно отдаленных районах, вплоть i Алтая и северных границ Китая. Таким образом, по происхождени различные народы, которых принято относить к сарматам (языги, сирак аорсы, роксоланы, аланы и другие), могли значительно отличаться друг i друга и быть связанными с различными этносами, населявшими обширш евразийские степи.

В отношении определения сарматской принадлежности перечислены!: выше народов античные письменные источники противоречивы. С одн< стороны, в некоторых из них вроде бы сарматам противопоставляются ала» и роксоланы (Мачинский Д.А., 1974), с другой стороны, в античн« географии сложилось устойчивое представление о Сарматии, населенна различными племенами, в том числе роксоланами и аланами. Судя по всем этноним «сарматы» имел определенное значение в греческой и римской сре и в меньшей мере воспринимался теми, к кому он адресовался. Упомянут) в письменных источниках сарматские объединения были самостоятельны! в политическом и экономическом отношениях, различались i

роисхождению, самоназваниям, судя по всему, между ними были и зыковые различия, они вели войны не только против несарматских народов, о и между собой.

ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ:

Монографии:

1. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры. Саратов: Изд-во СП 1984. С.149.

2. Азиатская Сарматня: проблемы хронологий и ее исторически аспект. Саратов: Изд-во СГУ, 1990. С. 298.

Статьи:

3. Некоторые вопросы исследования позднесарматской культур .'/Материалы XXII научной конференции Волгоградского пединститут; Волгоград, 1968.

4. Археологические раскопки и разведки на реке Иловле //Материал XXIII научной конференции Волгоградского пединститута. Волгоград, 196' С. 66-69."

5. Случайные находки сарматских котлов на территории Волгоградско области //СА. 1970. № 4. С. 206-209.

6. Из истории исследования Иловлинских.древностей //Вопрос: историографии всеобщей истории. Волгоград, 1970. С. 177-189.

7. Раскопки курганов на Иловле //Историко-краеведческие записк! Волгоград, 1973. Вып. 1. С. 95-109.

8. Позднесарматскос катакомбное погребение и^ Черноярского район Астраханской области //КСИА. 1975. №140. С.57-63.

9. Изделия египетского фаянса у сарматов Поволжь //Историко-краеведческие записки. Волгоград, 1975. Вып. 3. С.92-97.

Ю.Две бронзовые пряжки из Сусловского курганного могильник //СА. 1976. №3.

11.К вопросу о происхождении- позднесарматской культур! //Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья с Сибирью, Средне Азией и Казахстаном в эпоху железа. Уфа, 1976. С.28-30.

12.Фибулы Нижнего Поволжья (по материалам сарматски погребений).//СА. 1977. №2. С. 100-120.

13.06 одном новом типе позднесарматских кинжалов //СА. 1977. N94. С.286-287 (соавтор В.И.Мамонтов).

М.Позднесарматский комплекс из Нижнего Поволжья //Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 5978. С.77-81,

15.Некоторые вопросы хронолопш памятников Азиатской Сарматии 11-1У вв. //IX Крупновские чтения (тезисы докладов). Элиста, 1979. С. 33.

16.К датировке некоторых типов сарматского оружия//СА. 1980. №1. С.273-275.

17.Материалы к истории племен раннего железного зека северо-западных районов Волгоградской области //Древняя история Поволжья. Куйбышев, 1979. С. 136-160.

18.Азиатская Сарматия 11-1У вв. (некоторые проблемы исследования) //СА. 1982. №2. С.43-57.

19.К проблеме хронолопш археологических памятников Азиатской Сарматии Н-1У вв. //Древние и средневековые культуры Поволжья. Куйбышев, 1981. С.73-87.

20.К.Ф.Смирнов — исследователь савромато-сарматской культуры //История и культура сарматов. Саратов, 1983. С.5-18.

21.Археологические раскопки в Кавказском районе Краснодарского края //Материалы к научно-практическому семинару археологов на тему: «Итога полевых исследований археологических памятников Краснодарского края в 1982-1983 пг. и задачи на 1984-1985 гг.». Краснодар. 1984. С.21-22.

22.Два погребения раннего железного века из Прикубанья //'Древности Евразии в скифо-сарматское время. М., 1984. С.218-224.

23.Итоги и перспективы работ Волгоградского университета в зоне новостроек Поволжья //Археологические исследования в зонах мелиорации, итоги и перспективы их интенсификации. Л., 1985. С.54.

24.Проблемы хронологии сарматской культуры и ее исторический аспект //Задачи советской археологии в свете решений XXVII съезда КПСС. Гезисы докладов. М„ 198?. С.231.

25.Проблемы расселения и этнической истории сарматов Нижнего Поволжья и Дона //Древняя и средневековая история Нижнего Поволжья. Маратов, 1986. С.82-98.

26.Некоторые итоги изучения хронологии сарматской культуры '/Античная цивилизация и варварский мир в Подонье-Приазовье. Новочеркасск, 1987. С.34-35.

27.Проолемы этнической истории Азиатской Сарматии //Проблемы археологии степей Евразии. Кемерово, 1987.

28 Этнические проблемы сарматской культуры //Вопросы древней и среднеы'котп! истории Южного Урала. Уфа, 1987. С.88-104.

29.Комплексы сарматского времени из Прикубанья //СА. 1988. №3.

С. 175-197 цоавгор В.Н.Игнатов).

30 Азиатская Сарматия: проблемы истории и культуры //Проблемы лрматской археологии и истории (тезисы докладов конференции). Азов,

:98& С II8-¡32.

31.Археологические и исторические данные о появлении аланов в Восточной Европе - Т Кубанская археологическая конференция. Тезисы докладов. Краснодар, 1989. С.86-88.

32.Савроматы //Историко-краеведческие записки. Волгоград, 1989 С.86-95 (соавтор Б.Ф.Железчиков).

33.К проблемам генетической преемственности савроматов и сармато! //'Проблемы археологии и этнографии Северного Кавказа. Краснодар, 1988 С.23-31.

34.Определение даты среднесарматских погребальных комплексе! Сусловского курганного могильника //Тезисы докладов VI научно! конференции профессорско-преподавательского состава ВолГУ. Волгоград 1989. С.43-44.

35.Погребальный комплекс с уздечным набором из Котлубани I некоторые вопросы этнической истории сарматов //СА. 1989. №4 С.172-181.

36.0 хронологии сарматской культуры //Археологи: Восточно-европейской степи. Саратов, 1989.

37.0 конечной дате раннссарматской культуры в Нижнем Поволжь //Вопросы хронологии юга Восточной Европы. Элиста, 1990. С.105-117.

38.Рецензия: Керефов Б.М. Памятники сарматского времен Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1988 //СА. 1991. №3, С.288-291.

39.06 уточнении хронологии сарматских культур //Проблем! хронологии сарматской культуры. Саратов, 1991.

40.Роль миграций в становлении сарматских культур Дона и Нижнег Поволжья //Вопросы краеведения. Волгоград, 1991. Вып. 1. С.10-15.