автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Эстетическая концепция В.Г. Сорокина и ее художественное отражение в малой прозе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эстетическая концепция В.Г. Сорокина и ее художественное отражение в малой прозе"

На правах рукописи

Голубкова Дарья Михайловна

ЭСТЕТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ В.Г. СОРОКИНА И ЕЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ОТРАЖЕНИЕ В МАЛОЙ ПРОЗЕ

Специальность 10.01.01. -русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2010

00469124:

004601241

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы филологического факультета РУДН

Научный руководитель:

доктор филологических наук,

профессор Коваленко Александр Георгиевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Ничипоров Илья Борисович

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

кандидат филологических наук Бугославская Ольга Витальевна Литературный журнал «Знамя»

Ведущая организация: Институт международного права и

экономики им. A.C. Грибоедова

Защита состоится 23 апреля 2010 года в 15.00

на заседании диссертационного совета Д 212.203.23

при Российском университете дружбы народов

по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6, ауд. 436.

С диссертацией можно ознакомиться в Учебно-научном информационном библиотечном центре (Научная библиотека) Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д.6.

Автореферат размещен на сайте РУДН (www.rudn.ru) Автореферат разослан 22 марта 2010 года

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 212.203.23 кандидат филологических наук, доцент

f/h^^J А.Е. Базанова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Писатель Владимир Сорокин — известная фигура в современных литературных кругах. Кампании, развернутые против произведений писателя, привлекли к нему общественное внимание и создали ему громкое имя. Однако ажиотаж, создаваемый журналистами вокруг Сорокина, затрудняет адекватное восприятие и интерпретацию его творчества. Данная работа представляет собой попытку уйти от эмоционального и поверхностного восприятия и посмотреть на творчество Сорокина как на значительное и своеобразное явление современной литературы.

Творчество Владимира Сорокина охватывает достаточно протяженный промежуток времени (на сегодняшний момент более 20 лет), при том что публикация его произведений в России началась лишь в 1990 году. Еще до событий, принесших писателю известность, его произведения привлекали внимание критиков и исследователей литературы. Впоследствии этот интерес оказался подкреплен тем общественным резонансом, который получили судебные процессы и акции, направленные против писателя. При этом концепция творчества Сорокина, как она представлена в работах о современном литературном процессе, представляется неполной, а подчас нуждающейся в уточнениях и корректировке.

Актуальность данного исследования главным образом связана с тем, что творчество В.Г. Сорокина крайне сложно и требует вдумчивого и непредвзятого анализа. В диссертации предпринимается попытка исследования художественной системы писателя не только в постмодернистском, но также и в модернистском контексте, чрезвычайно важном для творческого метода В.Г. Сорокина.

Задача работы состоит в том, чтобы рассмотреть малую прозу В.Г. Сорокина в контексте модернистских и постмодернистских тенденций в современной русской литературе. В работе предпринят подробный монографический анализ трех произведений малой эпической формы, написанных в разные годы и позволяющих показать различные стороны модернистской картины мира, созданной писателем. В соответствующих параграфах работы показывается деконструкция образа соцреалистической идиллии в раннем рассказе «Сергей Андреевич», предпринимается попытка анализа образа тоталитарного мира, созданного в рассказе «Месяц в Дахау», а так же исследуются мифологемы советского быта в рассказе середины 2000-х годов «Кухня». Обращение к знаковым для Сорокина произведениям трех разных десятилетий (1980-х, 1990-х и 2000-х годов), четко выражающим его эстетические принципы в тот или иной период, позволяет хотя бы отчасти показать эволюцию, проделанную писателем, - от постмодернистского

з

мироощущения ко все более и более знаковым для его творчества последних лет модернистским тенденциям. При этом основное внимание уделяется анализу именно содержательной стороны произведений, предпринимается попытка показать авторскую позицию, выявить ее этические основания и художественные средства выражения.

Конечно, без анализа самых современных произведений писателя картина исследования выглядела бы неполной. В связи с этим в диссертации уделено внимание двум последним произведениям В.Г. Сорокина - повести «День опричника» (2006) и циклу рассказов «Сахарный кремль» (2008).

Научная новизна диссертации обусловлена тем, что рассказы В.Г. Сорокина исследуются в контексте современной версии модернизма, дается детальный анализ текстов этих рассказов, позволяющий по-новому, более адекватно проанализировать их содержание и элементы художественной формы. Основополагающей становится мысль о том, что творчество Сорокина не соответствует постмодернистским эстетическим принципам, а, напротив, соотносится с современной версией модернизма.

Методологической основой данного исследования являются теоретико-литературные и культурологические работы Ю. Кристевой, Р. Барта, Ж. Делёза, Ж. Дерриды, А. Компаньона, И.П. Ильина, Б. Гройса, И.П. Смирнова, М.К. Рыклина, В.В. Бычкова, Б.М. Парамонова, Н.Б. Маньковской, В.Е. Хализева, X. Ортеги-и-Гассета и других исследователей. В диссертации использовано сочетание теоретико-литературного и историко-литературного подходов, а также элементы структуралистского (нарратологического) и феноменологического анализа.

Практическая ценность данной диссертации состоит в том, что ее материалы могут быть включены в курс лекций и спецкурсы по истории новейшей русской литературы. Кроме того, данная работа может быть использована в теоретико-литературных и культурологических исследованиях, посвященных проблемам современного русского литературного процесса.

На основе проведенного обзора научных и литературно-критических работ, посвященных анализу творчества В.Г. Сорокина, можно сказать, что задача адекватного восприятия произведений этого писателя до сих пор не решена. Большинство критиков склонно воспринимать его тексты при помощи тех или иных литературоведческих штампов, игнорируя весьма сложное содержание интерпретируемых произведений и чаще всего неадекватно воспринимая их художественную форму. До сих пор проза В.Г. Сорокина чаще всего анализируется скорее в публицистическом контексте, чем в намного более адекватном литературно-художественном. Все это свидетельствует о необходимости намного более глубокого филологического прочтения литературных текстов данного писателя. Художественный мир В.Г. Сорокина

чрезвычайно сложен, в частности, это касается и его рассказов. Кроме того, обращение писателя к малой эпической форме отнюдь не случайно: жанр рассказа позволяет автору создать художественно завершенный мир в рамках одного сравнительно небольшого произведения. Вместе с тем малая проза В.Г. Сорокина весьма репрезентативно отражает особенности его художественного мышления, творческой манеры, образно-метафорического языка. Рассказы В.Г. Сорокина являются отражением всего его творчества, поэтому данная диссертация, посвященная анализу малой прозы В.Г. Сорокина, фактически показывает основные особенности всей совокупности его художественных текстов. В центре диссертации - монографический анализ рассказов писателя, в которых проявились наиболее репрезентативно черты его эстетики.

Апробация работы прошла на межвузовской конференции «Личность в межкультурном пространстве», которая проводилась 24-25 ноября 2006 г. (доклад «Роман В. Сорокина «Роман»»), а также в ходе педагогической практики со студентами филологического факультета РУДН.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и новизна темы диссертации, определяются ее предмет, объект, цели и основные задачи. Автор характеризует методологию исследования, степень разработанности темы, выявляет ее научное и практическое значение, дает обзор источников и литературы.

В первой главе «Эстетическая концепция В.Г. Сорокина в контексте теории постмодернизма» предпринята попытка исследования теоретических основ постмодернизма, используя западноевропейские и русские источники, а также отражения этих теорий в творчестве В.Г. Сорокина.

В параграфе 1.1 «Теоретические основы постмодернистского художественного сознания» описываются концепции, возникшие в конце 1960-1970-х гг. во Франции. Опираясь на статьи исследователей Юлии Кристевой «Бахтин, слово, диалог и роман» (1967), Ролаиа Барта «Смерть автора» 1968, Дерриды «О грамматологии», Ж. Делеза «Платон и симулякр» и др., автор работы вводит понятия, заложившие основу постмодернистской концепции. Речь идет о таких понятиях, как интертекстуальность, мозаика цитаций, смерть автора, появление вместо него скриптора, и, как результат, рождение читателя. Также для понимания постмодернистской теории важны такие понятия, как логоцентризм, деконструкция и симулякр.

В параграфе 1.2. «Концепции русского постмодернизма» описываются специфические особенности процесса становления такого явления, как русский постмодернизм. Исследуются такие понятия, как соц-арт, концептуализм, а также такое понятие, как «постмодернизм без берегов».

В параграфе 1.3. «Эстетика русского модернизма» уделено внимание творчеству современных писателей-модернистов, таких, как Т.Толстая, П. Крусанов и В. Сорокин, которые, используя постмодернистские художественные приемы, разрабатывают в своем творчестве новую версию модернизма, существенно отличающуюся от традиционной и обогащенную постмодернистским опытом, преодолевают релятивистские крайности постмодернистской типизации, откликаясь на вызовы современной эпохи.

В параграфе 1.4. «Художественные принципы В.Г. Сорокина в контексте модернистской и постмодернистской поэтики» анализируются особенности творческого метода В.Г.Сорокина, совмещающего в себе элементы модернизма, реализма и постмодернизма.

В.Г. Сорокин в своих рассказах соединяет элементы модернисткой, постмодернистской и реалистической художественных систем, однако при этом безусловно доминирующим оказывается модернистское начало. В.Г. Сорокин, как и многие современные писатели (Т.Ю. Кибиров, Т.Н. Толстая, П.В. Крусанов, A.B. Королев и другие), тяготеет к новой, сугубо современной версии модернизма, отражающей все основные культурно-психологические и художественно-интеллектуальные тенденции современного мира и потому вбирающей в себя некоторые постмодернистские элементы (при явном доминировании модернистского начала). В.Г. Сорокин отказывается от релятивистского абсурда, характерного для творчества «ортодоксальных постмодернистов» (Д.А.Пригова и В.О.Пелевина), поскольку это ведет к тотальному обессмысливанию текста и «мира как текста». Напротив, писатель стремится в своем творчестве, и, в частности, в своих рассказах, по-новому, очень глубоко и современно осмыслить самые важные события XX столетия. И прежде всего это относится к феномену тоталитаризма. В то же время В.Г. Сорокин безусловно разделяет этическое и эстетическое начала, очень ярко и художественно убедительно демонстрируя, что самые чудовищные бытийные явления (такие, как, например, сталинский или гитлеровский тоталитаризм) могут в то же самое время быть эстетически привлекательными. Такое восприятие страшного опыта XX столетия позволяет взглянуть на него стереоскопически, воспринять сам феномен тоталитаризма амбивалентно-неоднозначно, при этом не оправдывая его в этическом плане. «Чисто эстетическое» восхищение попытками воплощения в жизнь «тоталитарного художественного проекта» позволяет В.Г. Сорокину передать глубинную

б

неоднозначность и трагизм воссоздаваемой им эпохи, одновременно и чудовищной, и величественно-грандиозной.

Вместе с тем художественные средства, которыми пользуется писатель, очень необычны. С одеюй стороны, В.Г.Сорокин создает заведомо «нереальный» художественный мир, который сам автор склонен воспринимать лишь как «буквы на бумаге». С другой же стороны, писатель сознательно стремится к созданию иллюзии жизнеподобия, «телесной конкретности», создаваемых им (и, с точки зрения автора, совершенно «нереальных») словесных образов. Поэтому «телесная конкретность» этих образов оказывается лишь сугубо литературной фикцией.

При создании своих произведений В.Г. Сорокин использует сложнейшую систему реализованных метафор, которые связаны с бытийной реальностью не прямо, а лишь опосредованно. Писатель «реалистически конкретным» образом описывает события, которые были бы совершенно невозможны в реальной жизни, однако эти шокирующие неподготовленного читателя «события» являются всею лишь реализованными метафорами, фактически отсылающими нас не к бытийной реальности как таковой, а к тем или иным речевым структурам, которые, в свою очередь, отсылают нас к реальной бытийной проблематике. В своих рассказах писатель обращается к важнейшим проблемам, возникшим перед человечеством в XX веке, однако автор чаще всего выражает свое отношение к этим проблемам не «реалистически прямолинейно», а лишь опосредованно, используя для этого сложнейшую систему реализованных метафор, которые позволяют через обращение к конвенционально-условной стихии человеческой речи воссоздать трагически страшную и прекрасную картину мира XX столетия. «Псевдореальная» система образов в рассказах В.Г. Сорокина не уводит читателя от подлинных жизненных проблем, а напротив, заставляет воспринять их с еще большей отчетливостью и остротой.

Феномен тоталитаризма, который В.Г. Сорокин склонен воспринимать не идеологически, а по преимуществу эстетически, является предметом особого художественного внимания писателя. «Чисто эстетический» взгляд на тоталитарный мир дает возможность воспринимать его как своеобразное произведение искусства, созданное по единому проекту и потому отличающееся художественной целостностью. По мнению В.Г. Сорокина, тоталитарный мир, представляющий собой художественно законченную эстетическую систему, по-своему совершенен, и потому красив. Писатель заворожен красотой и целостностью тоталитарного космоса. Но вместе с тем В.Г. Сорокин ни в малейшей степени не скрывает, настолько этот тоталитарный мир на бытийном уровне ужасен, бесчеловечен, чудовищен...

Таким образом, в главе I предпринимается попытка показать, что в основе постмодернизма как художественно-эстетической системы лежит представление о релятивистской бессмысленности всех без исключения текстов, а также «мира как текста». Любой текст, согласно постмодернистским представлениям, можно и должно интерпретировать самым произвольным образом, приписывая ему какой угодно смысл, поскольку никакого «истинного» значения, согласно постмодернистским представлениям, попросту нет. Любой намек на существование какой бы то ни было смысловой целостности воспринимается сторонниками постмодернизма как «ересь» и как утверждение «тоталитарного» начала. Именно на этом, в частности, основана и постмодернистская концепция «смерти автора», на место которого приходит «читатель», произвольно приписывающий всем без исключения текстам абсолютно любые семантические значения. При этом тексты самих теоретиков постмодернизма фактически предлагается читать и воспринимать вполне «традиционным» способом, не подвергая их обессмысливающей деконструкции, поскольку в противном случае мы не смогли бы воспринять ту самую содержащуюся в них постмодернистскую идеологию, которая фактически «обязывает» нас к «непониманию» семантического значения любых текстов и человеческой речи вообще. Постмодернистская теория отрицает сама себя, смысл текстов, провозглашающих релятивистские «истины» постмодернизма.

Широкое распространение постмодернистского учения в современном мире связано прежде всего с тем, что оно во многом согласуется с весьма распространенной в наше время либеральной версией антропоцентризма. Если каждый человек воспринимается как «аксиологический центр мира», неизбежный конфликт между бесчисленным множеством этих перцептивно-аксиологических «центров мира» «снимается» при помощи релятивистски абсурдной постмодернистской мифологемы, которая навязывает нам тотальное обессмысливание и принципиальное уравнивание всех без исключения точек зрения, тем самым создавая иллюзию бесконфликтного либерального псевдопримирения между ними. Именно это свойство постмодернистской теории принесло ей популярность во всем западном мире.

В СССР пропостмодернистские тенденции возникли в принципиально иной культурно-политической ситуации, резко отличающейся от западной. В условиях жесткого диктата советской тоталитарной идеологии релятивистская аксиология воспринималась либеральной интеллигенцией 1960-х гг. как путь к освобождению от всевластного тоталитарного монолога, навязывающего всем и вся «единственно правильную» официальную точку зрения. Советская либеральная интеллигенция увидела в релятивистском абсурде путь к освобождению от тоталитарного рабства.

Позже, в 1970-1980-е гг., в СССР возникает литература, которую можно в точном смысле этого слова называть постмодернистской. Она связана прежде всего с именами Д.А.Пригова и В.О.Пелевина. В произведениях этих писателей, в точном соответствии с постмодернистским каноном, самым настойчивым образом утверждаются идеи о принципиальной релятивисткой бессмысленности любого текста и «мира как текста».

Вместе с тем в средс «постмодернистской критики» получила широкое распространение концепция «постмодернизма без берегов». Ее возникновение связано с тем, что не только постмодернистски ориентированные критики, но и некоторые филологи-литературоведы поспешили «записать» в ряды постмодернистов как можно большее количество современных писателей. Делалось это часто несмотря на резкие протесты тех самых авторов, которых, вопреки их собственной воле, объявили сторонниками постмодернизма... Подлинно научный филологический подход требует отказа от вульгаризаторски «расширенного» представления о постмодернизме и введения его в совершенно конкретные теоретико-литературные «границы».

Следует учитывать, что далеко не все писатели, на которых в той или иной мерс оказало влияние постмодернистское мышление, пошли по пути «ортодоксального постмодернизма». Некоторые современные русские писатели, такие, как В.Г. Сорокин, Т.Ю. Кибиров, Т.Н. Толстая, П.В. Крусанов, A.B. Королев и некоторые другие, стали использовать в своих произведениях лишь отдельные элементы, характерные для постмодернистской эстетической системы. В целом же эти писатели, отказываясь от тотальной релятивистской бессмыслицы, фактически создали новую, современную версию модернизма, включающую в себя некоторые элементы, характерные для постмодернистского мышления, но в целом непостмодернисткую. Важно отметить, что и в эстетическом, и в онтологическом плане позиция этих писателей представляется куда более перспективной, чем позиция «ортодоксальных» постмодернистов.

Одним из таких писателей является и В.Г. Сорокин, творческое мышление которого в высшей степени оригинально и необычно. С одной стороны, В.Г. Сорокин изображает в своих произведениях заведомо «нереальный» художественный мир, который сам писатель склонен воспринимать как «буквы на бумаге». С другой же стороны, В.Г. Сорокин сознательно стремится к созданию иллюзии жизнеподобия, «телесной конкретности», создаваемых им (и, с точки зрения автора, совершенно «нереальных») образов. Поэтому на буквальном уровне «телесная конкретность» этих образов оказывается сугубо литературной фикцией. Однако при создании своих произведений В.Г. Сорокин использует сложную систему реализованных метафор, которые все-таки связаны с бытийной реальностью, но

не прямо, а лишь опосредованно. Писатель «реалистически конкретным» образом описывает события совершенно невозможные в реальной жизни, однако эти шокирующие неподготовленного читателя «события» являются всего лишь реализованными метафорами, фактически отсылающими нас не к бытийной реальности как таковой, а к тем или иным речевым структурам, которые, в свою очередь, уже отсылают нас к реальной бытийной проблематике. Таким образом, художественное мышление В.Г. Сорокина глубочайшим образом метафорично, а чересчур «буквальное» прочтение его произведений неизбежно ведет к их неадекватному восприятию. Только проникнув в сложную систему реализованных метафор, характерную для творческой манеры В.Г. Сорокина, мы можем воспринять подлинный смысл его произведений.

В главе II «Антиномия этического и эстетического в рассказах В.Г. Сорокина» предпринимается попытка продемонстрировать особенности творческого метода В.Г. Сорокина на примерах его рассказов, относящихся к разным периодам творчества писателя.

В параграфе 2.1. «Соцреалистическая вдиллия и ее художественное восприятие в рассказе «Сергей Андреевич» анализируется рассказ В.Г. Сорокина, относящийся к 80-м годам XX века.

В рассказе «Сергей Андреевич» В.Г.Сорокин, изображая банальную, псевдогармоничную картину мира, воплощающую нестерпимо-слащавую соцреалистическую идиллию, провоцирует у читателя желание ее разрушить, а затем писатель сам и осуществляет это «разрушение», прибегая к системе реализованных метафор. При всем шокирующем характере изображения копрофагии в финале рассказа, этот сугубо метафорический мотив выражает авторское нравственное неприятие советской системы воспитания, калечащей еще не сформировавшиеся детские души. Вся сугубо советская, пошло-тривиальная система мышления «идеального» школьного учителя есть чудовищное убожество и мерзость.

В финале рассказа «Сергей Андреевич» на фоне разрушенной соцреалистической идиллии открывается совершенно иная картина мира, возвышенно-зловещая и эстетически привлекательная. Финал этого произведения, совсем не вписывающийся в слащавый соцреалистический дискурс, приобщает читателя к подлинной красоте и тем самым производит ощущение освобождения, приобщения к чему-то очень страшному, но подлинному.

В параграфе 2.2. Этика тоталитаризма в рассказе «Месяц в Дахау»

предпринимается попытка подробного анализа данного рассказа.

В рассказе «Месяц в Дахау» В.Г. Сорокин показывает, насколько эстетически привлекательным может быть тот самый тоталитарный мир, где

совершаются чудовищные злодеяния... Писатель обращается к эстетике оксюморона: из сочетания ужасающего и прекрасного рождается эстетический эффект очень большой выразительной силы. И именно этот контраст, это оксюморонное соединение, казалось бы, несоединимо полярных жизненных явлений, в свою очередь, осмысливается как эстетически прекрасное, и это потрясает воображение читателя, завораживает его, заставляет еще более пристально вглядываться в изображаемое, в этот чудовищно-прекрасный тоталитарный космос.

Попытка принять систему ценностей нацистского тоталитарного мира приводят героя «Месяца в Дахау» к чудовищной духовной деградации, к необходимости принять своеобразную национал-социалистическую «религию сатанизма». Но в последний момент главный герой отказывается от «райского» существования и счастья с любимой женщиной, ощущая этическую и психологическую невозможность вхождения в только что открывшийся перед ним «нацистский рай», который основан на мучении и гибели великого множества ни в чем повинных людей. Неразрешимый конфликт между героем и окружающим его изысканно-красивым и абсолютно чудовищным тоталитарным миром оказывается настолько глобальным и всеохватным, что придает финалу этого рассказа подлинно трагическое звучание.

В параграфе 2.3. «Ностальгический миф о советском быте конца 1970-х гг. в рассказе «Кухня» исследуется произведение В.Г. Сорокина, написанное в 2005 году. В последние годы в творчестве В.Г. Сорокина наметилось некоторое изменение стратегии, связанное с попытками писателя перейти от экспериментов в сфере художественной формы к обретению новой содержательности. Если в раннем своем творчестве В.Г. Сорокин был склонен (по крайней мере, на теоретическом уровне) абсолютизировать значимость формальной стороны своих произведений, то со временем писатель все больше внимания уделяет содержательной стороне собственных текстов: «Я попрощался с концептуализмом. Мне хотелось двигаться в сторону нового содержания, а не формы текста»1. Не случайно в своей статье «Меа Culpa?» В.Г. Сорокин подчеркивал: «Авторы <...>, как правило, меняются во времени и пишут совсем не то, что двадцать лет назад»2. Существенно и то, что в последних произведениях В.Г. Сорокина уже гораздо меньше или почти нет шокирующих мотивов.

Новая творческая манера писателя проявилась, в частности, и в рассказе «Кухня», вошедшем в сборник В.Г. Сорокина «4» (2005).

1 Сорокин В.Г. Прощай, концептуализм! / Беседу вел А. Неверов // Итоги. 2002. № 11. С. 49.

1 Сорокин В.Г. Меа culpa? : я недостаточно извращен для подобных экспериментов // Соколов, Б.В. Моя книга о Владимире Сорокине. С. 198.

И

В этом произведении проявилась новая творческая манера В.Г. Сорокина, отражается амбивалентно-неоднозначное отношение писателя к советскому образу жизни, и, прежде всего к советскому быту. Своеобразное двойное зрение (психологические точки зрения маленького мальчика и взрослого присутствуют здесь одновременно), на котором основано восприятие предметов в этом рассказе, позволяет, несмотря на все материальное и культурно-идеологическое убожество советского мира, увидеть и то хорошее, которое все же присутствовало в нем. Сердечная теплота, пронизывающая весь художественный мир этого рассказа, очевидно, очень дорога его автору. Финал рассказа, заставляющий острейшим образом осознать невозвратимость причудливого мира детства и непреодолимость барьеров времени, с еще большей остротой заставляет ощутить чувство ностальгии по навсегда ушедшему в небытие миру «советской кухонной идиллии».

Глава III «Образ тоталитарного мира в жанре антиутопии» (повесть «День опричника» и цикл «Сахарный кремль»)» посвящена двум на данный момент последним опубликованным произведениям писателя.

Владимир Сорокин - писатель постоянно ищущий и обновляющийся. Свидетельством тому стали две его последние повести, составившие своеобразную дилогию, - «День опричника» (2006) и «Сахарный кремль» (2008). В них находят дальнейшее развитие тенденции, ставшие предметом осмысления в настоящей работе, и в первую очередь - образ тоталитарного мира, который теперь разрабатывается в жанре антиутопии.

Действие повести «День опричника» разворачивается в 2028 году и представляет собой один день из жизни опричника Андрея Даниловича Комяги. В России восстановлена монархия, в белокаменных палатах Кремля, как раньше, располагаются хоромы великого государя и государыни. Известное здание на Лубянке принадлежит Тайному приказу, а на площади перед ним красуется памятник грозному Малюте, Григорию Лукьяновичу Скуратову-Бельскому. Опричники новой России - те же самые опричники, что появились при Иване Грозном.

Почему же такое странное и так мало просуществовавшее явление, как опричнина, вновь оживает на страницах современного текста? Сам автор говорит о том, что опричнина - часть русской метафизики, которая никогда и не покидала Россию, еще недавно её тень мы видели в сталинских репрессиях. Именно она виновница кровавых событий в России: смут, революций и войн. Опричнина всегда стояла рядом с властью, как невидимый ангел-хранитель, и, как показывает Сорокин, так и остается охранять новую. «Эта идея

пропитывает все наше общество, живет в головах больших и маленьких чиновников»3, - говорит писатель в одном из интервью.

Тоталитарное сознание всегда было интересно Сорокину, и в этом смысле повесть «День опричника» не столько открывает эту тему, сколько, наоборот, продолжает и развивает, поскольку истоки тоталитаризма XX века он видит как раз во времена правления Ивана Грозного, в частности, в появлении опричнины. Вот как Сорокин отвечает на вопрос, почему тоталитаризм так ему интересен: «Потому что он, как редкое и ядовитое растение. Тоталитаризм расцветаег раз в тысячу лет; он очень экзотичен и опасен, а потому его лучше рассматривать из-за стекла. Тоталитаризм явление из ряда вон выходящее: десятки миллионов людей внезапно становятся одержимы одной и той же идеей, можно сказать, начинают жить вместе. В человеческой истории это происходит крайне редко. Поэтому данный феномен интересует меня как писателя и как социолога, хотя покончить с ним очень тяжело. Для этого необходимо изменить менталитет»4.

Россия в «Дне опричника» изображена во вневременном пласте, Сорокин создает некое мифологическое пространство. Сам писатель называет эту повесть «лубочной», и в этом лубке и заключено представление писателя о власти. У читателя «Дня опричника» возникает ощущение, что во все времена власть, пусть даже держащаяся в разных руках, несет один и тот же смысл, заложенный с самого основания Московского государства - «находиться вне права и над ним»5. В народном же сознании вера в доброго царя была непоколебима, зато мысль, что «все народные беды идут от чиновников, которые обманывают государя и искажают его волю»6 до сих пор живут в сознании людей. Об этом стереотипе отношений между народом и власть имущими несомненно много размышляет Сорокин в повести «День опричника», описывающей один день жизни человека, наделенного сверхполномочиями и возможностями.

«Чем уникальна наша жизнь в России? У каждого из нас есть один метафизический вопрос: что нас ждет? И у каждого, черт, возьми, есть на это ответ! Мы только и занимаемся, что гадаем по любому поводу на тему будущего России. Это говорит о том, что оно по-настоящему непредсказуемо. В этом уникальность нашей страны. Моя книга - одно из подобных гаданий. Я дал себе возможность смоделировать некую ситуацию: если Россия решит

3 Сорокин В.Г. Мой "День опричника" - это купание авторского красного коня / Беседу вела Софья Широкова И Известия. 2006.25 августа.

* Сорокин В.Г. Тоталитаризм — растение экзотическое и ядовитое, крайне редкое и опасное [Электронный ресурс] / ИноСМИ.Яи. 2002; беседу вели П. Вою и Р. Фернандес. Режим доступа: http://www.mosmi.ru/print/159243.htmI

5 Сергеева А.В.«Русские. Стереотипы поведения. Традиции. Ментальность», С. 164.

"Там же, С. 165.

построить Великую Стену и отгородиться от западного мира, погрузившись в себя»7 - слова автора в очередной раз подтверждают все сказанное выше.

В 2008 году в свет вышла новая книга Владимира Сорокина "Сахарный Кремль" - сборник рассказов, живописующих мир недалекого российского будущего. Действие рассказов происходит в далеком 2028 году. Обращение к будущему не случайно. Сам автор говорит о том, что этот литературный прием — способ взглянуть на жизнь России как бы со стороны. «... «День опричника» и «Сахарный кремль» - не только размышления о будущем, но и экскурс в прошлое. Тогда была создана вертикаль власти: та самая, которая над нами

всеми, как столб темного, спертого воздуха, висит и довлеет. <.....> Это

разговор о России, а будущее — площадка для установки прибора наблюдения. Мне удобнее разглядывать Россию из 2028 года»8.

В "Сахарный Кремль" - антиутопию в рассказах Владимира Сорокина -перекочевали герои и реалии романа "День опричника". Здесь тот же сюрреализм и едкая сатира, фантасмагория, сквозь которую просвечивают узнаваемые приметы современной российской действительности. В продолжение темы автор детализировал уклад России будущего, где топят печи в многоэтажках, строят кирпичную стену, отгораживаясь от врагов внутренних, ходят по улицам юродивые и калики перехожие, а в домах терпимости девки в сарафанах и кокошниках встречают дорогих гостей.

Рассказы объединяет общая стилистика. «Сахарный Кремль» вслед за предшествующей повестью рисует Россию изолированной от остального мира тоталитарной православной Империей со своим Тайным сыском и Опричниной. Опричники и уже знакомый читателю Комяга также эпизодически появляются на страницах новой книги. В одном из интервью на вопрос, является ли «Сахарный кремль» продолжением «Дня опричника», В.Г. Сорокин ответил: «И да, и нет. Я бы сказал, что это разговор на ту же тему, но с другой интонацией. Если "День опричника" - это монолог главного героя, то "Сахарный Кремль" - это хор голосов, говорящих на ту же тему. Обе книги -это попытка выделить экстракт российской власти и попробовать его на вкус»9.

Все рассказы читаются как единое произведение. Автор не случайно и не впервые обращается к жанру антиутопии. Антиутопические тексты часто определяют формулой «книга-предостережение». Сам Сорокин в другом интервью на эту тему сказал следующее: «Когда я писал "День опричника", это во многом было поиском метафоры для современной России. С другой

7 Сорокин В.Г. Мой "День опричника" - это купание авторского красного коня / Беседу вела Софья Широкова // Известия. 2006.25 августа.

8 Сорокин В.Г. Это сладкое слово «Кремль». [Электронный ресурс]; /Беседу вел А.Долин, режим доступа: http://newtimes.ni/articles/detail/3115/

Сорокин В.Г. Опричнина - очень русское явление [Электронный ресурс] / Беседу вел Б. Соколов. Режим доступа http://www.grani,nj/iaterview/soko!ov5.shtml. 16.04.2008

стороны, это был и шарж, и гротеск. И предостережение из этого получилось -об этом мне сказал один мой друг. Ты, говорит, написал такой как бы заговор, чтобы этого не случилось. Но к моменту написания "Сахарного Кремля" у меня появилось ощущение, что все это и вправду может быть, что путь, который выбирает Россия, может именно этим и кончиться. И первые читатели "Сахарного Кремля", видимо, это почувствовали: почти все они сказали, что это более страшная книга, чем "День опричника". Хотя она, может быть, не менее веселая»10. Герои Сорокина, и правда, живут в довольно страшном мире. Из мелочей и частностей складывается пугающая картина. Оппозиции у строя по существу нет. Смутьянов быстро усмиряют, вовремя ловят, сажают и порют. А те, кто не пойман, решаются на что-то только в состоянии наркотического опьянения или во время кабацких попоек. В общем-то, единственное, что нужно жителям новой империи, - это удовольствия, будь то секс, наркотик или сахарный кремль, который посасывают в каждом рассказе. Этот кондитерский сахарный кремль - основная художественная деталь, объединяющая все 15 рассказов сборника и придающая ему целостность.

Основная задача, которую ставил автор при написании сборника рассказов «Сахарный кремль», - воспроизвести некие надисторические константы русской истории, которые носят универсальный характер. Эта задача решается на нескольких уровнях.

В первую очередь, необходимо отметить конкретно-исторический или бытовой уровень. В произведении последние достижения прогресса совмещены с реалиями предшествующих эпох. Отключение лифтов по выходным в связи с экономическими соображениями, очереди, дефицит, - отсылают читателя к советскому периоду истории страны. При этом герои книги топят печь для обогрева и приготовления пищи как в 19 веке. Подобные реалии легко сосуществуют с новейшими техническими изобретениями. Домашний робот, который предугадывает каждое желание хозяина, может заменить горничную, повара и даже психотерапевта. Вместо бумажных носителей герои книги используют голограммы, которые возникают в любом месте но запросу. Подобных примеров можно обнаружить много, не говоря о привычных нам мобильных телефонах («мобило», которым пользуется Комяга, здесь называется более патриотично - «дальнеговорухой»).

Помимо конкретно-исторического, заслуживает внимания стилистический уровень. Автор еще раз демонстрирует свое виртуозное умение играть с разными литературными стилями. Древнерусская стилистика

10 Сорокин В.Г. В России вполне бы ужились высокие технологии и телесные наказания на площадях [Электронный ресурс]; /Беседу вел К. Решетников. Режим доступа: http://www.gzt.ru/culture/2008/08/06/223007.html06.08.2008

совмещается с советской. В рассказе «Кабак» мы видим стилизацию физиологического очерка.

В.Г. Сорокин обыгрывает множество концептов, сложившихся в разные времена русской истории, но не потерявших свою актуальность и носящих надврсмснной характер. Это и Кремль как олицетворение власти, опричник как человекоединица карательных органов, концепт внешнего и внутреннего врага. Помимо этого, во многих рассказах имеется отсылка к сталинским репрессиям.

На примере рассказа «Петрушка» можно более подробно проиллюстрировать все вышесказанное. Начинается рассказ с того, что «лилипут Петр Самуилович Борейко, служащий скоморохом в Кремлевской Потешной Палате, вернулся к себе домой после пятничного концерта для Внутреннего Кремлевского Круга в третьем часу пополуночи» (с. 151). Здесь видна стилизация под хронику, бытописание из советской жизни. Далее мы видим совмещение реалий, относящихся к разным эпохам (пластиковый ключ с трудом совмещается с исписанной дверью подъезда и отключенным на выходные лифтом).

Дома Петрушку встречает заботливый робот-домохозяйка Егорр. Это -еще одно достижение научно-технического прогресса. Егорр угощает усталого Петрушу водкой, наливает ему ванну, кормит ужином. Он способен вести примитивный диалог и великолепно предугадывает желания хозяина.

После ужина изрядно опьяневший Петрушка включает голограмму, на которой изображена его возлюбленная Ритуля. В небольшом рассказе фактически описывается вся биография шута-лилипута. Выясняется, что Ритуля отбывает наказание по делу кремлевских лилипутов. Таким образом Сорокин адресует читателя к конкретным моментам российской истории, актуализирует в читательском сознании память о репрессиях 30-х - 50-х гг. XX века.

Таким образом, и в повести «День опричника», и в цикле рассказов «Сахарный кремль» В.Сорокин продолжает осмысление в гротескно-фантастической форме природы тоталитаризма, — на сей раз используя традиции жанра антиутопии.

В заключении подводятся итоги работы, формулируются выводы и обобщения по ключевым проблемам изучаемой темы.

Результаты проведенного диссертационного исследования позволяют выделить следующие выводы.

В.Г. Сорокин в своих рассказах соединяет элементы модернисткой, постмодернистской и реалистической художественных систем, однако при этом безусловно доминирующим оказывается модернистское начало.

Художественные средства, которыми пользуется писатель, очень необычны. В.Г. Сорокин создает заведомо «нереальный» художественный мир,

однако при этом сознательно стремится к созданию иллюзии жизнеподобия создаваемых им словестных образов.

При создании своих произведений В.Г. Сорокин использует сложнейшую систему реализованных метафор, которые связаны с бытийной реальностью не прямо, а лишь опосредованно.

Предметом особого художественного внимания писателя оказывается феномен тоталитаризма, который В.Г. Сорокин склонен воспринимать не идеологически, а по преимуществу эстетически. При этом В.Г. Сорокин ни в малейшей степени не скрывает, настолько этот тоталитарный мир бесчеловечен на бытийном уровне.

По теме диссертации опубликовано 4 работы:

1) Голубкова Д.М. « День опричника» В. Сорокина - повесть о Москве // Вестник Российского университете дружбы народов. 2008. № 2. С. 20-26.

2) Голубкова Д.М. Своеобразие поэтики рассказов В.Г. Сорокина (в соавторстве с Голубковой В.П.) // Опыты: Сборник научных статей аспирантов и студентов. Вып. 3. -РУДН, 2008. С. 42-47.

3) Голубкова Д.М. Художественное переосмысление соцреалистической идиллии в рассказе «Сергей Андреевич» // Опыты: Сборник научных статей аспирантов и студентов. Вып. 3. - РУДН, 2008. С. 48-53.

4) Голубкова Д.М. Роман В. Сорокина «Роман» // Личность в межкультурном пространстве: Материалы межвузовской конференции. 24-25 ноября 2006 г. -М.,РУДН, 2007. С. 28-34.

Голубкова Дарья Михайловна (Россия) Эстетическая концепция В.Г. Сорокина и ее художественное отражение

в малой прозе

Диссертация посвящена изучению малой прозы В.Г. Сорокина, относящейся к разным периодам его творческой биографии. На примере рассказов писателя предпринимается попытка анализа его необычного творческого метода, сочетающего элементы модернизма и постмодернизма. Также уделяется внимание восприятию автором советского прошлого и феномена тоталитаризма.

Golubkova Daria Mikhaylovna (Russia) The esthetic position of V.Sorokine and its reflection in short stories by this writer

The thesis is devoted to the analysis of the short stories by Vladimir Sorokine relating to different periods of his biography. On the example of these short stories we try to analyse the pecularity of the author's writing manner which combines the elements of modernism and postmodernism. We also pay attention to writer's attitude to the soviet history and to the phenomenon of totalytarysm.

Подписано в печать:

22.03.2010

Заказ № 3422 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Голубкова, Дарья Михайловна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. Эстетическая концепция В.Г. Сорокина в контексте теории постмодернизма.

1.1. Теоретические основы постмодернистского художественного сознания.

1.2. Концепции русского постмодернизма.

1.3. Эстетика русского модернизма.

1.4. Художественные принципы В.Г. Сорокина в контексте модернистской и постмодернистской поэтики.

Глава 2. Антиномия этического и эстетического в рассказах

В.Г. Сорокина.

2.1. Соцреалистическая идиллия и ее художественное восприятие в рассказе «Сергей Андреевич».

2.2. Этика тоталитаризма в рассказе «Месяц в Дахау».

2.3. Ностальгический миф о советском быте конца 1970-х гг. в рассказе «Кухня».

Глава 3. Образ тоталитарного мира в жанре антиутопии (повесть

День опричника» и цикл «Сахарный Кремль»).

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Голубкова, Дарья Михайловна

Писатель Владимир Сорокин — известная фигура в современных литературных кругах. Кампании, развернутые против произведений писателя, привлекли к нему общественное внимание и создали ему громкое имя. Однако ажиотаж, создаваемый журналистами вокруг Сорокина, затрудняет адекватное восприятие и интерпретацию его творчества. Данная работа представляет собой попытку уйти от эмоционального и поверхностного восприятия и посмотреть на творчество Сорокина как на значительное и своеобразное явление современной литературы.

Творчество Владимира Сорокина охватывает достаточно протяженный промежуток времени (на сегодняшний момент более 20 лет), при том что публикация его произведений в России началась лишь в 1990 году. Еще до событий, принесших писателю известность, его произведения привлекали внимание критиков и исследователей литературы. Впоследствии этот интерес оказался подкреплен тем общественным резонансом, который получили судебные процессы и акции, направленные против писателя. При этом концепция творчества Сорокина, как она представлена в работах о современном литературном процессе, представляется неполной, а подчас нуждающейся в уточнениях и корректировке.

Актуальность данного исследования главным образом связана с тем, что творчество В.Г. Сорокина крайне сложно и требует вдумчивого и непредвзятого анализа. В диссертации предпринимается попытка исследования художественной системы писателя не только в постмодернистском, но также и в модернистском контексте, чрезвычайно важном для творческого метода В.Г. Сорокина.

Задача работы состоит в том, чтобы рассмотреть малую прозу В.Г. Сорокина в контексте модернистских и постмодернистских тенденций в современной русской литературе. В работе предпринят подробный монографический анализ трех произведений малой эпической формы, написанных в разные годы и позволяющих показать различные стороны модернистской картины мира, созданной писателем. В соответствующих параграфах работы показывается деконструкция образа соцреалистической идиллии в раннем рассказе «Сергей Андреевич», предпринимается попытка анализа образа тоталитарного мира, созданного в рассказе «Месяц в Дахау», а так же исследуются мифологемы советского быта в рассказе середины 2000-х годов «Кухня». Обращение к знаковым для Сорокина произведениям трех разных десятилетий (1980-х, 1990-х и 2000-х годов), четко выражающим его эстетические принципы в тот или иной период, позволяет хотя бы отчасти показать эволюцию, проделанную писателем — от постмодернистского мироощущения ко все более и более знаковым для его творчества последних лет модернистским тенденциям. При этом основное внимание уделяется анализу именно содержательной стороны произведений, предпринимается попытка показать авторскую позицию, выявить ее этические основания и художественные средства выражения.

Конечно, без анализа самых современных произведений писателя картина исследования выглядела бы неполной. В связи с этим, в диссертации уделено внимание двум последним произведениям В.Г. Сорокина, - повести «День опричника» (2006) и циклу рассказов «Сахарный кремль» (2008).

Научная новизна диссертации обусловлена тем, что рассказы В.Г. Сорокина исследуются в контексте современной версии модернизма, дается детальный анализ текстов этих рассказов, позволяющий по-новому, более адекватно проанализировать их содержание и элементы художественной формы. Основополагающей становится мысль о том, что творчество Сорокина не соответствует постмодернистским эстетическим принципам, а, напротив, соотносится с современной версией модернизма.

Методологической основой данного исследования являются теоретико-литературные и культурологические работы Ю. Кристевой, Р. Барта, Ж. Делёза, Ж. Дерриды, А. Компаньона, И.П. Ильина, Б. Гройса, И.П. Смирнова, М.К. Рыклина, В.В. Бычкова, Б.М. Парамонова,

Н.Б. Маньковской, В.Е. Хализева, X. Ортеги-и-Гассета и других исследователей. В диссертации использовано сочетание теоретико-литературного и историко-литературного подходов, а также элементы структуралистского (нарратологического) и феноменологического анализа.

Практическая ценность данной диссертации состоит в том, что ее материалы могут быть включены в курс лекций и спецкурсы по истории новейшей русской литературы. Кроме того, данная работа может быть использована в теоретико-литературных и культурологических исследованиях, посвященных проблемам современного русского литературного процесса.

По теме диссертации опубликовано 4 работы. * А

Многие критики и литературоведы причисляют В.Г. Сорокина к писателям-постмодернистам. Исследователь В.Н. Курицын утверждает, что «тексты Сорокина интересны <.> тем, что они являют собой сам феномен литературности. <.> Сорокина можно читать, абсолютно не понимая значения слов»1.

Б.И. Тух придерживается более традиционной точки зрения и утверждает, что творчество В.Г. Сорокина есть «предательство русской культуры»2. По мнению Туха, «задача, которую себе ставит Владимир Сорокин, предельно ясна. Он осуществляет разрыв с прошлым — ради того, о чтобы претворить в жизнь постмодернистскую утопию» . В ответ на подобные утверждения писатель неоднократно подчеркивал, что в жизни он скорее консерватор, и уж ни в коем случае не «революционер»: «Я считаю себя буржуазным человеком. Люблю комфорт, имущество, собак, литературные занятия. И шахматы еще люблю. Как Маяковский, или как

1 Курицын В.Н. Свет нетварный // Лит. газ. 1995. 1 нояб. № 5. С. 4.

1 Тух Б. Бумага все стерпит : Владимир Сорокин // Тух, Б. Первая десятка современной русской литературы. М.: Оникс 21 век, 2002. С. 280.

3 Там же. С. 289.

Горький кричать, что скоро грянет буря — мне это неинтересно. Борьба общественных страстей, диссидентство — это все не по мне»4, — подчеркивает писатель.

И.С. Скоропанова, автор классического труда по истории и теории отечественного постмодернизма, проецируя известные постулаты западной версии постмодерна на тексты В.Г. Сорокина, склонна воспринимать произведения писателя как «образцово правильные» постмодернистские тексты: «<.> постмодернисты обращаются как бы к объективированному, но абсолютно безличностному типу письма, лишь имитирующему код авторского повествования, а на самом деле демонстрирующему явление "смерти автора". Данный тип письма избирает Владимир Сорокин <.>»5. Конечно, В.Г. Сорокин — великолепный стилист, он обладает виртуозным даром имитаций разных типов дискурса, и стилизация является приемом, часто используемым этим писателем, однако Сорокин не ограничивается только одной имитацией чужих стилей, в его произведениях очень сильна и значительна содержательная сторона. К тому же следует отметить, что само по себе использование различных стилей еще не означает «смерти автора», которая возможна лишь если мы согласимся с тотальным релятивистским обессмысливанием всех без исключения текстов. Иначе говоря, «смерть автора» — это следствие определенного прочтения текста, а не имманентное свойство самого этого текста. Кроме того, Скоропанова отождествляет частое использование приема стилизации с отсутствием индивидуальной манеры письма («абсолютно безличностный тип письма»). Сам В.Г. Сорокин в интервью газете «Известия» подчеркивает: «У меня, в отличие от всех этих литераторов, нет своего устоявшегося литературного стиля, по которому обычно писателя опознают. Все мои книги написаны как бы разными авторами»6. Иначе говоря, В.Г. Сорокин создает в своих произведениях

4 Сорокин В.Г. Я работаю не с матом, а с языком [Электронный ресурс] / ВЛДМР СРКН. 2002; беседу вел О. Кашин. Режим доступа: http://www.srkn.ru/interview/kashin.shtml.

5 Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература. М.: Флинта : Наука, 2001. С. 260.

G Сорокин В.Г. Моя жена предпочитает Томаса Манна / Беседу вела Ю. Рахаева // Известия. 2002. различные образы автора, которыми он оперирует точно так же, как и образами персонажей. Образ автора очень резко отличается от реального автора, написавшего данный текст, но при этом никак нельзя утверждать, что этот образ автора «безличен». Напротив, как правило, каждый из таких образов ярко индивидуален и своеобразен. Отчасти иная ситуация наблюдается лишь в том случае, когда В.Г. Сорокин воспроизводит «канонический» соцреалистический дискурс, для которого характерна усредненно-обезличенная нормативистская манера письма. Но и здесь эта «обезличенность» образа автора исходит не столько от В.Г. Сорокина, сколько от воспроизводимой им дискурсивной традиции. На это обращает внимание, в частности, и И.П. Смирнов, который подчеркивает: «Мнение о том, что индивидуально-авторское начало у Сорокина вовсе отсутствует, — преувеличение, привносящее в его прозу раннепостмодернистскую идею смерти автора»7.

И.С. Скоропанова сводит творчество В.Г. Сорокина к деконструкции соцреализма и шизоанализу советской литературы. По ее мнению, В.Г. Сорокин «усваивает и в духе шизоанализа преобразует приемы соц-арта <.>»8. В статье «Меа culpa?», которая является ответом на статью В. Шевцова «Путь моралиста»9 о романе В.Г. Сорокина «Путь Бро», писатель весьма резко критикует чрезмерно ортодоксальное и некритическое восприятие постмодернистских теорий, характерное, в частности, и для книги Скоропановой: «Хватит смотреть на живых писателей сквозь пласт розоватого мармелада, сваренного Дерридой и Делёзом на хилом костре псевдореволюции 68-го года. Хватит навешивать на нас гнилых собак, порожденных вашим высокомерием, самоуверенностью и леностью ума. Хватит прятаться за цитаты. Хватит впаривать высоколобую туфту. Хватит

17 февр. № 29. С. 8.

7 Смирнов И.П. Видимый и невидимый миру юмор Сорокина [Электронный ресурс] / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/ smirnovl.shtml.

8 Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. С. 260.

9 Шевцов В. Путь моралиста [Электронный ресурс] / ТОПОС . Режим доступа: http://vvww.topos.ni/article/2810. лепить горбатых шоколадных зайчиков шизоанализа и деконструкции»10. При этом, говоря о работах самих постмодернистских теоретиков, В.Г.Сорокин замечает: «<.> я как-то разочаровался в философах. Это произошло лет семь назад. Я достаточно много читал философов-постмодернистов — Дерриду, Фуко, Делёза, Гваттари. Меня стал раздражать их атеизм и самоуверенность»11.

Многие исследователи называют В.Г. Сорокина последовательным концептуалистом. Так, О.В. Богданова утверждает, что «для понимания прозы Сорокина необходимо исходить из того, что он не просто постмодернист, но концептуалист»12, причем «предметом творчества Сорокина по-прежнему остается современный человек, современное общество, современная жизнь в (более или менее) современных условиях со всеми присущими им пороками и порывами, идеями и идеалами, страстями

13 мордастями"» . С этим высказыванием Богдановой можно согласиться лишь отчасти. Главным предметом изображения В.Г. Сорокина является все же не современность, а скорее тоталитарный мир, феномен тоталитаризма и природа человека: «Всю жизнь мучительно размышляю о природе человека. Я не сомневаюсь, что человек рожден как богоподобное существо, которое должно совершить долгий эволюционный путь»14.

H.JI. Лейдерман и М.Н. Липовецкий так же, как и О.В. Богданова, полагают, что поэтика Сорокина «представляет собой наиболее последовательный пример концептуализма в прозе»15. «Сорокин начинал с деконструкции соцреализма, — пишут исследователи, — разрабатывая вслед за художниками Виталием Комаром и Александром Меламидом, Ильей

10 Сорокин В.Г. Меа culpa? : я недостаточно извращен для подобных экспериментов // Соколов, Б.В. Моя книга о Владимире Сорокине. М.: АРИО, 2005.С. 198-199.

11 Сорокин В.Г. Дух или тело [Электронный ресурс] / ВЛДМР СРКН; беседу вел Б. Соколов. Режим доступа http://www.srkn.ruyinterview/sokolov5.shtml.

12 Богданова О.В. Современный литературный процесс : к вопросу о постмодернизме в русской литературе 70-90-х годов XX века. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2001. С. 75.

13 Там же. С. 77.

14 Сорокин В.Г. Дух или тело.

15 Лейдерман H.JI. Современная русская литература : в 3 кн. / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий. М.: Эдиториал УРСС, 2001. Кн. 3 : в конце века (1986-1990-е годы). С. 54.

Кабаковым, Эриком Булатовым, Леонидом Соковым, и Д.А. Приговым такую версию концептуализма, как соц-арт <. >»16.

Раннее творчество В.Г. Сорокина действительно отчасти связано с творчеством московских концептуалистов. Сам писатель признавал влияние концептуалистов на свои тексты, но не соглашался с тем, что сам он концептуалист. В интервью С. Шаповалу В.Г. Сорокин ясно и определенно

1*7 — заявляет, что никогда не считал себя концептуалистом . Говоря об эволюции своей творческой манеры, писатель еще определеннее сказал о своих расхождениях с концептуалистами: «Я попрощался с концептуализмом. Мне хотелось двигаться в сторону нового содержания, а не формы текста. Концептуалисты — это художники. Человек, который может напечатать роман только буквой "А", — концептуалист, но это визуальное произведение, а не литература. У меня же были лишь элементы

1 о этого влияния» . В.Г. Сорокин неоднократно подчеркивал, что традиции поп-арта, являющегося одним из наиболее ярких феноменов модернизма, для него намного важнее, чем концептуалистские {постмодернистские) традиции: «Я больше благодарен поп-арту, который дал мне ключ. Я впервые понял, что я делаю, хотя до этого бессознательно делал приблизительно то же самое. В первых моих вещах было много литературщины, но тем не менее я уже тогда использовал некие литературные клише, не советские, а постнабоковские. Но благодаря картинам Булатова (он, конечно, никакой не концептуалист, а типичный поп-артист, если могут быть советские поп-артисты) я вдруг увидел формулу: в культуре поп-артировать можно все. Материалом может быть и "Правда", и Шевцов, и Джойс, и Набоков. Любое высказывание на бумаге — это уже вещь, ею можно манипулировать как угодно. Для меня это было как открытие атомной энергии. Меня назвали

16 Там же.

17 См.: Сорокин В.Г. «В культуре для меня нет табу.» [Электронный ресурс] / Беседу вел С. Шаповал. Режим доступа: http://www.mediapolis.com.rU/alphabet/s/sorokinvladimir/sorokinvladimirtaboo.htm.

18 Сорокин В.Г. Прощай, концептуализм! / Беседу вел А. Неверов // Итоги. 2002. № 11. С. 49. концептуалистом, потому что никто из нашего круга не применял эти принципы к макролитературным структурам, на уровне романа. Но я думаю, что поп-арт все-таки первичней концепта»19. В интервью газете «Известия» В.Г. Сорокин отмечал: «Моя проза связана с русским театром абсурда, и в этом смысле я представляю русскую метафизику»20.

Н.Л. Лейдерман и М.Н. Липовецкий склоны содержательную сторону всего творчества В.Г. Сорокина сводить к бессмыслице и абсурду: «Власть языка и порядка в интерпретации Сорокина неизменно переходит во власть

01 абсурда» . Следует, однако, отметить, что сорокинский абсурд не похож на постмодернистский абсурд, основанный на концепции обессмысливания текста и «мира как текста». Абсурд у В.Г. Сорокина, пусть не прямо, а опосредованно, связан с определенным образом осмысляемой бытийной проблематикой и в конечном счете никогда не сводится к бессмыслице.

Более того, как справедливо отмечает В.Б. Катаев, в творчестве

В.Г. Сорокина обнаруживается «образ автора, пытающегося выразить какоето традиционное для русской литературы онтологическое ощущение, т. е.

22 суждение о жизни, о смысле бытия, размышление о природе человека» .

Д.В. Шаманский, сводя весь творческий метод В.Г. Сорокина к «одному единому приему — столкновению различных стилей»23, воспринимает все творчество этого писателя как тотальную бессмыслицу: «Прием столкновения и сосуществования стилей опять же не нов. Вспомнить хотя бы Фолкнера или Джойса, мастеров "чужой речи". Однако отличия будут существенные. И у Фолкнера, и у Джойса, да и во всей литературе модернистов стиль был функционален, а сопоставление стилей было путем явления нового смысла. Ничего похожего нет у Сорокина. Стиль его

19 Сорокин В.Г. «В культуре для меня нет табу.».

20 Сорокин В.Г. Моя жена предпочитает Томаса Манна.

21 Лейдерман Н.Л. Современная русская литература: в 3 кн. Кн. 3 : в конце века (1986-1990-е годы). С. 56.

22 Катаев В.Б. Игра в осколки: судьбы русской классики в эпоху постмодернизма. М.: изд-во Моск. ун-та, 2002. С. 226.

23 Шаманский Д.В. Абсурд (о творчестве Владимира Сорокина) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://learning-russian.gramota.ru/journals.html?m=niirrs&n=2001-02&id=239. текстов" — мертвая структура, а результатом столкновения мертвых структур становится еще одна, и последняя, тотальная смерть— смерть любого смысла»24.

В.Б. Катаев в своей книге «Игра в осколки», посвященной проблеме постмодернистской рецепции произведений русской классики, называет В.Г. Сорокина «наиболее радикальным и спорным прозаиком-постмодернистом»25. Исследователь приписывает этому писателю стремление свести «человека по преимуществу к его первичным телесным отправлениям, видеть в людях, за исключением 23 тысяч избранных, "мясомашины", "ходячих мертвецов"" <.> — подобная мизантропия тоже

97 не нова в нашей литературе» , — замечает Катаев. В связи с этим утверждением известного ученого возникает вопрос, почему мировоззренческие позиции сорокинских героев приписываются самому писателю? Кроме того, в текстах, которыми пользуется Катаев, речь идет не столько о мизантропии, сколько о гностической ереси, предполагающей глобальную ненависть ко всему материальному миру. К тому же своих героев, стремящихся уничтожить нашу вселенную, сам писатель называет сектантами28 и отнюдь не отождествляет себя со своими героями: «<.> это идеология лишь моих героев, отнюдь не моя»29. Писатель подчеркивает: «Я — не член описанного в романе братства, многое в героях мне чуждо. Я им, безусловно, сочувствую как людям, пытающимся исправить свою природу. Их мучительный путь к счастью вызывает у меня слезы. Мне

30 их просто жалко. Но я — не брат Света, я скорее мясная машина» . А в

24 Там же.

25 Катаев В.Б. Игра в осколки : судьбы русской классики в эпоху постмодернизма. С. 216.

26 Имеются в виду трилогия В.Г. Сорокина «Путь Бро», «Лед», «23000».

27 Катаев В.Б. Игра в осколки : судьбы русской классики в эпоху постмодернизма. С. 226.

28 См.: Сорокин В.Г. Кому бы Сорокин Нобелевскую премию дал [Электронный ресурс] / ТОПОС. 2004; Беседу вел Д.В. Бавильский. Режим доступа: http://www.topos.ru/article/3358., Сорокин, В.Г. Я могу обороняться, но жить скандалом — не могу / Беседу вела Л. Новикова// Коммерсант-Daily. 2004. 15 сент. № 171. С. 22.

29 Сорокин В.Г. Я написал «Лед» вместе с собакой Саввой [Электронный ресурс] / Грани.Ру. 2002; беседу вел Б. Соколов. Режим доступа: http://www.grani.rU/Calture/Literature/p.6372.html.

30 Сорокин В.Г. Я — не брат Света, я скорее мясная машина [Электронный ресурс] / Ta3eTa.Gzt.Ru; беседу вел К. Решетников. Режим доступа: http://gzt.ru/rub.gzt?rubric=reviu&id=64050700000029002. другом интервью В.Г. Сорокин вводит важное уточнение: «Я попытался провести такой эксперимент - увидеть людей глазами не людей. И в итоге остался на стороне людей, на стороне "мясных машин"»31.

Говоря о прозе В.Г. Сорокина, В.Б. Катаев подчеркивает: «Несомненное мастерство стилизации и феноменальная изобретательность в придумывании все новых проявлений отвратного и безобразного — две отличительных особенности его писательской манеры» .«<.> Сорокин — писатель, говоря старым, условным, может быть, для него самого не приемлемым языком, с трагическим восприятием мира»33.

А.С. Немзер, в отличие от В.Б. Катаева, трагического начала в книгах В.Г. Сорокина не видит. Известный критик утверждает, что в произведениях этого писателя «со страстью поэтизируется зло. Со страстью разоблачается величие, человечность, сила духа, дар. Ибо, согласно Сорокину и его единомышленникам, всего этого нет и быть не может. Человек по природе низок, жесток, труслив и подл. Стихия его — дерьмо, приправленное кровью и спермой. Извращение — норма. Потому и пленительна коммуно-фашистская сволочь с ее "большим стилем". А так называемые "добрые чувства", всякие там "вера", "любовь", "свобода", "ответственность", "поэзия" — дурман, изготовляемый лицемерами. Что тоже хотят вкусить сталинско-гитлеровских радостей, да только боятся. А потому и производят в промышленных масштабах мертвые слова, что прельщают таких же рабов и пакостников»34. По мнению А.С. Немзера, «хоронит Сорокин вовсе не литературу (он не самоубийца). И даже не "дурную литературу". (Сорокину по-своему нравятся те "образцы", клонированием которых он занят; допускаю, что он рассчитывает и на "наивное" восприятие своих текстов, причем не только из презрения к дураку-читателю.) Ему важно похоронить

31 Сорокин В.Г. Многие будут плакать [Электронный ресурс] / Полит.ру 2005; беседу вела M. Кучерская. Режим доступа: http://www.polit.ru/culture/2005/03/09/sorokinprint.htral.

32 Катаев В.Б. Игра в осколки : судьбы русской классики в эпоху постмодернизма. С. 227.

33 Там же. С. 226.

34 Немзер А.С. Не все то вздор, чего не знает Митрофанушка// Немзер, А.С. Замечательное десятилетие русской литературы. М.: Захаров, 2003. С. 398. иное — способность суждения и различения, оценочные критерии, вкус, предполагающий сочетание личного выбора и опоры на традицию»35. А.С. Немзер приписывает В.Г. Сорокину радикальнейший имморализм на том основании, что в текстах писателя много шокирующего, страшного, чудовищного.

В.Г. Бондаренко воспринимает тексты В.Г. Сорокина несколько менее однозначно. Известный критик напоминает, что он «еще в 1991 году в газете "День" первым написал статью "Фекальная проза Сорокина Вовы", указав на неестественную страсть этого литератора к описанию экскрементов». И продолжает: «Не изменил я своего мнения о тех произведениях и до сих пор. Но меня удивляет, что уголовное дело против плохого писателя Сорокина завели в нашей послушной путинским властям Генеральной прокуратуре <.> именно тогда, когда впервые в сорокинской прозе зазвучали социальные мотивы, обвинения в адрес рыжего вице-премьера36, когда писатель впервые признал, что для него стало "на первом месте не форма, а содержание", и даже попробовал заговорить о Боге. Не собираюсь на этом основании оправдывать во всем писателя, тем более и ницшеанство в этом последнем романе лезет изо всех щелей. Но разве не может измениться в лучшую сторону даже такой порнограф, как Сорокин? Покаяться, эволюционизировать, переболеть этой заразой разрушения? Киньте камень,

47 кто из вас не грешник!» — восклицает В.Г. Бондаренко.

Как справедливо замечает Б.В. Соколов, «нормальная, чаемая автором реакция на те места в его произведениях, которые более всего шокируют простодушную, воспитанную на традиции "литература это жизнь и даже больше чем жизнь", публику, — это, чаще всего, смех. А критики многое принимают чересчур буквально»38. Справедливо указывая на постоянное

35 Немзер А.С. Клону — клоново : Владимир Сорокин верен себе// Время новостей. 2005. 13 мая. №81. С. 10.

36 Имеется в виду Уф (герой романа В.Г. Сорокина «Лед»), прототипом которого является А.Б. Чубайс. — Авт.

37 Бондаренко В.Г. Христианские постмодернисты // День лит. 2002. 18 окт. № 10. С. 1.

38 Соколов Б.В. Моя книга о Владимире Сорокине. М.: АРИО, 2005. С. 24. использование в творчестве В.Г. Сорокина реализованных метафор, Б.В. Соколов нередко склонен к восприятию сорокинских текстов в качестве шуточно-несерьезных. Так, говоря, о рассказе В.Г. Сорокина «Месяц в Дахау», Б.В. Соколов утверждает: «Раз ужасы Второй мировой войны, преступления нацизма и коммунизма обратились в материал для шутки, пародии, карнавального пиршества плоти, ни Германию, ни немцев (и, соответственно, ни Россию, ни русских) уже невозможно ненавидеть всерьёз»39.

Некоторые исследователи воспринимают произведения В.Г. Сорокина в контексте бахтинской теории карнавализации. Например, О.Ю. Осьмухина находит у В.Г. Сорокина карнавальную стихию, обнаруживая в его творчестве «прямо-таки раблезианский хронотоп»40. Однако, как справедливо замечает Б. Гройс, «пафос "народного карнавала" <.> полностью утрачивается у Сорокина <.>. Сорокин не произвольно комбинирует и цитирует различные типы литературных дискурсов, а стремится выявить их внутреннюю имманентную близость — в этом, если угодно, Сорокин скорее просто реалист, нежели постмодернист. Он не смешивает "свое" и "чужое" в карнавальном экстазе, добиваясь "разрушения границ" и слияния в мистерии и в искусстве того, что в жизни разделено, но обнаруживает за этим внешним разделением скрытое единство мифологической сети»41. Гройс указывает на во многом мифологический характер художественного мышления В.Г. Сорокина. Как известно, для писателей-модернистов характерно стремление создать «художественный миф», некую «творимую легенду», которая, в свою очередь, приобщила бы нас к первоосновам бытия, и такого рода мышление в высшей степени характерно для В.Г. Сорокина.

М.К. Рыклин, говоря о творчестве В.Г. Сорокина, приходит к

39 Там же. С. 34.

40 Осьмухина О.Ю. О новых тенденциях в российском романе рубежа XX-XXI веков (В. Пелевин, В. Сорокин, П. Курсанов)// Филологические исследования. 2002. Саранск, 2003. С. 193.

41 Гройс Б. Искусство утопии. М.: Знак : Худож. журн., 2003. С. 126-127. следующему выводу: «В результате сорокинских текстуальных опытов оказывается, что нравственная проблематика в русской литературе — это по сути упоение речью в ее тотальности <.>»42. В ранних произведениях писателя действительно обнаруживается критическое отношение к «упоению речью» (в первую очередь, когда писатель воспроизводит советский тоталитарный дискурс).

Г.Л. Нефагина считает, что «В. Сорокин не столько пародирует, сколько шоковым путем разрушает эстетику соцреализма. При этом безобразное, ужасное, натуралистическое <.> опрокидывает "любовный", "пейзажный" или другой "добропорядочный" сюжет на композиционном, лексическом и синтаксическом уровнях. <.>. Произведения В.Сорокина разоблачают ритуал соцреализма, обнажая его истинный смысл»43. Похожую точку зрения высказывает и С. Беляева-Конеген, которая в своем эссе, посвященном ранним рассказам В.Г.Сорокина, отмечает, что «<.> ощущение <.> "выхолощенности" текста в конце концов с лихвой подтверждается благодаря подстраиваемой автором "ловушки", специального механизма — того или другого, — ломающего эту гладкую поверхность текста и сваливающего его в заведомый абсурд, обсценные мерзости и другие опасные ямы. Такого рода прием — а на нем построена большая часть сорокинских рассказов — без ложного стыда обнажает восхитительную несвязность образной и лексической структуры текста соцреализма с некоторым "реальным" языковым и попросту бытовым нашим опытом. Вот эта-то несвязность и является, похоже, главным возбуждающим любовным импульсом для Сорокина»44. Сам писатель говорил об этом следующее: «То, что литература фальшива, вовсе не значит для меня, что она неинтересна. Чем фальшивей роман, чем больше он претендует на изображение жизни и чем больше там картонных декораций, тем больше он

42 Рыклин М.К. Террорологики. Тарту ; М.: Эйдос-Культура, 1992. С. 207.

43 Нефагина Г.Л. Русская проза конца XX века. М.: Флинта : Наука, 2003. С. 268.

44 Беляева-Конеген С. Хорошо забытое, или расстрелять без суда (о прозе Владимира Сорокина) // Стрелец. Париж; Нью-Йорк; М.: Третья волна, 1992. № 2. С. 153. мне интересен»45. Следует учитывать и то, что В.Г. Сорокин воспринимает любую словесную конструкцию (а не только тексты соцреалистического типа) как сугубо условную: «Меня, собственно, в литературе притягивали те гиперусилия, которые прикладывали авторы, чтобы оживить бумагу. Гиперусилия Толстого, например, потрясающи, но я как-то всегда чувствовал, что это бумага»46.

П.Л. Вайль и А.А. Генис в совместной статье, пытаясь объяснить суть «поэтики непонятного» и «необъяснимого» в творчестве В.Г. Сорокина, замечают: «Автор, обнажая границы стилевого поля, демонстрирует главный принцип авангарда: искусство всегда условность. Жизнеподобность произведения всегда мнимая. То, что наивный читатель принимает за истинную реальность, есть лишь продукт ее художественного преобразования. Как писатель показывает мир — зависит от того, каким стилем он пользуется. Любая художественная манера неизбежно ограничена в своих попытках отразить действительность»47.

Д. Маккозленд (США) в статье, посвященной анализу ранних произведений В.Г. Сорокина, делает верное замечание: «Безобразное в его [В.Г. Сорокина. — Авт.] рассказах и романах может быть отождествлено <.> со специфическими характеристиками советской действительности либо человеческого состояния в целом»48. При этом исследовательница, характеризуя стиль В.Г. Сорокина как «бегство от метафоричности подражающей не только соцреализму, но и реалистической поэтике в целом»49, утверждает, что «сорокинская проза страдает аллергией к метафорам и избегает их любой ценой. Его слова стремятся иметь только

45 Сорокин В.Г. Литература или кладбище стилистических находок// Постмодернисты о посткультуре: интервью с современными писателями и критиками / сост., авт. предисл. и ред. С. Ролл. 2-е изд. М.: ЛИА Элинина, 1998. С. 117-118.

46 Сорокин В.Г. Насилие над человеком — это феномен, который меня всегда притягивал. [Электронный ресурс] / Русский журн. 1998; беседу вела Т. Восковская. Режим доступа: http://www.russ.ru/journal/inie/98-04-03/voskov.htm.

47 Вайль П.Л. Поэзия банальности и поэтика непонятного / П.Л. Вайль, А.А. Генис. Звезда. 1994. №4. С. 191.

48 Маккозленд Д. Поэтика Владимира Сорокина : к постановке проблемы // Русская литература XX века : направления и теория. Екатеринбург, 1996. Вып. 3. С. 149. прямое значение, его проза старается значить именно то, что она говорит»50.

В.В. Ерофеев, говоря о произведениях В.Г. Сорокина, утверждает: «Проза эта пестрит и просто фекалиями, и копрофагией, и каннибализмом, и некрофилией, и вообще черт-те каким фрейдизмом»51. Сам писатель относится к фрейдизму более чем критически. Так, в интервью с С. Шаповалом В.Г. Сорокин замечал: «Открытие текстов Фрейда было для меня, конечно, событием, мне было лет 18, и это произвело довольно сильное впечатление на меня и легло на благоприятную почву. Но увлечение психоанализом прошло быстро, и я больше не возвращался к нему. Лет двадцать я не перечитывал ни Фрейда, ни Юнга, поэтому сказать, что я был под сильным гипнозом психоанализа, я не могу. Психоанализ — не наука. Это очень литературное явление. Я уверен, психоанализ умрет вместе с XX

СП веком» . Б.М. Парамонов, анализируя особенности «парадоксальных сочинений» В.Г. Сорокина, утверждает, что «парадокс и специфика Сорокина в том, что он создает чистое искусство — чище не бывает! — средствами на вид и на слух "грязными" — обсценная лексика, садистические ситуации, натурализм, выходящий за пределы натуры. И правильной остается мысль, что Сорокин превращает литературу даже не в слова, а в буквы»53.

Б. Кенжеев, находя причину «глубинной привлекательности» рассказов В.Г. Сорокина в «их антисоветском (и в меньшей степени антикультурном пафосе)», считает, что «главная задача автора — сообщить нам ощущение безысходной пустоты, исходящее от жизни»54.

Некоторые критики находят в произведениях В.Г. Сорокина натуралистские мотивы. Так, М. Берг утверждает, что «являясь искусным стилизатором, автор сначала достаточно точно воспроизводит стилистику

49 Там же.

50 Там же. С. 150.

51 Ерофеев В.В. Русские цветы зла // Русские цветы зла. М. : Подкова, 1997. С. 27.

52 Сорокин В.Г. «В культуре для меня нет табу.».

53 Парамонов Б.М. Чистое искусство Владимира Сорокина [Электронный ресурс] / Радио Свобода. Режим доступа: http://euro.svoboda.Org/programs/rq/2002/rq.012402.asp. некоего канона <.>, а затем соединяет канон с процедурой редукции или демонстрацией семантического всплеска жестокого натурализма или абсурда»55. Б.М. Парамонов, как уже говорилось выше, также обнаруживает у В.Г. Сорокина «натурализм, выходящий за пределы натуры»56. Однако те жестокие и чудовищные мотивы, которые присутствуют в произведениях В.Г. Сорокина, нельзя назвать натуралистскими. Как известно, в основе натуралистического взгляда на мир лежит позитивизм. Художники-натуралисты воспринимают человека сугубо механистически — в виде некой детерминированной внешними обстоятельствами «физиологической машины», и именно поэтому они с таким удовольствием описывают непристойные, грязно-физиологические моменты человеческой жизни. Для натуралиста такие мотивы имеют «положительный» смысл, поскольку с"? раскрывают «подлинную», грубо-физиологическую «правду» о человеке .

По мнению П.В. Басинского, «у Сорокина несомненно есть выдающийся художественный талант. В отличие от Пелевина, который кроит свои тексты из кусков чужих стилей, не понимая их, не чувствуя и оттого неизбежно опошляя, Сорокин кожей чувствует материю, с которой он работает. Это такой гигантский солитер, вживляющийся в чужую поэтику и го уничтожающий ее изнутри» . По мнению критика, «писателя из Сорокина не получается. Из Пелевина получается, даже из тишайшего Акунина получается, а из Сорокина — нет! Почему? В нем нет разделения автора и текста. Сорокин сам и есть текст. Сам себе солитер»59.

Итак, на основе проведенного обзора научных и литературно-критических работ, посвященных анализу творчества В.Г. Сорокина, можно сказать, что задача адекватного восприятия произведений этого писателя до

54 Кенжеев Б, Антисоветчик Владимир Сорокин // Знамя. 1995. № 4. С. 203-204.

55 Берг М. Литературократия : проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М. : Новое, лит. обозрение, 2000. С. 106.

56 Парамонов Б.М. Чистое искусство Владимира Сорокина.

57 См.: Толмачёв В.М. Натурализм // Литературная энцикл. терминов и понятий. М.: НПК «Интелвак», 2001. Стб. 613.

58 Басннский П.В. Сам себе солитер [Электронный ресурс] / Грани.Ру. Режим доступа: http://\v\vw.grani.ru/Culture/m.6366.html. сих пор не решена. Большинство пишущих об этом писателе склонно воспринимать его тексты при помощи тех или иных литературно-критических штампов, игнорируя их весьма сложное содержание и чаще всего неадекватно воспринимая их художественную форму. До сих пор проза В.Г. Сорокина чаще всего анализируется скорее в публицистическом контексте, чем в намного более адекватном литературно-художественном. Все это свидетельствует о необходимости намного более глубокого филологического прочтения литературных текстов данного писателя. Художественный мир В.Г. Сорокина чрезвычайно сложен, в частности, это касается и его рассказов. Кроме того, обращение писателя к малой эпической форме отнюдь не случайно: жанр рассказа позволяет автору создать художественно завершенный мир в рамках одного сравнительно небольшого произведения. Вместе с тем малая проза В.Г. Сорокина весьма репрезентативно отражает особенности его художественного мышления, творческой манеры, образно-метафорического языка. Рассказы В.Г. Сорокина являются отражением всего его творчества, поэтому данная диссертация, посвященная анализу малой прозы В.Г. Сорокина, фактически показывает основные особенности всей совокупности его художественных текстов. В центре диссертации - монографический анализ трех рассказов писателя, в которых проявились наиболее репрезентативно черты его эстетики.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эстетическая концепция В.Г. Сорокина и ее художественное отражение в малой прозе"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, на основании проведенного исследования можно придти к выводу, что В.Г. Сорокин в своих рассказах соединяет элементы модернисткой, постмодернистской и реалистической художественных систем, однако при этом безусловно доминирующим оказывается модернистское начало. В.Г. Сорокин, как и многие современные писатели (Т.Ю. Кибиров, Т.Н. Толстая, П.В. Крусанов, А.В. Королев и другие), тяготеет к новой, сугубо современной версии модернизма, отражающей все основные культурно-психологические и художественно-интеллектуальные тенденции современного мира и потому вбирающей в себя некоторые постмодернистские элементы (при явном доминировании модернистского начала). В.Г. Сорокин отказывается от релятивистского абсурда, характерного для творчества «ортодоксальных постмодернистов» (Д.А. Пригова и В.О. Пелевина), поскольку это ведет к тотальному обессмысливанию текста и «мира как текста». Напротив, писатель стремится в своем творчестве, и, в частности, в своих рассказах, по-новому, очень глубоко и современно осмыслить самые важные события XX столетия. И прежде всего это относится к феномену тоталитаризма. В то же время В.Г. Сорокин безусловно разделяет этическое и эстетическое начала, очень ярко и художественно убедительно демонстрируя, что самые чудовищные бытийные явления (такие, как, например, сталинский или гитлеровский тоталитаризм) могут в то же самое время быть эстетически привлекательными. Такое восприятие страшного опыта XX столетия позволяет взглянуть на него стереоскопически, воспринять сам феномен тоталитаризма амбивалентно-неоднозначно, при этом не оправдывая его в этическом плане. «Чисто эстетическое» восхищение попытками воплощения в жизнь «тоталитарного художественного проекта» позволяет В.Г. Сорокину передать глубинную неоднозначность и трагизм воссоздаваемой им эпохи, одновременно и чудовищной, и величественно-грандиозной.

Вместе с тем художественные средства, которыми пользуется писатель, очень необычны. С одной стороны, В.Г. Сорокин создает заведомо «нереальный» художественный мир, который сам автор склонен воспринимать лишь как «буквы на бумаге». С другой же стороны, писатель сознательно стремится к созданию иллюзии жизнеподобия, «телесной конкретности», создаваемых им (и, с точки зрения автора, совершенно «нереальных») словесных образов. Поэтому «телесная конкретность» этих образов оказывается лишь сугубо литературной фикцией.

Вместе с тем при создании своих произведений В.Г. Сорокин использует сложнейшую систему реализованных метафор, которые связаны с бытийной реальностью не прямо, а лишь опосредованно. Писатель «реалистически конкретным» образом описывает события, которые были бы совершенно невозможны в реальной жизни, однако эти шокирующие неподготовленного читателя «события» являются всего лишь реализованными метафорами, фактически отсылающими нас не к бытийной реальности как таковой, а к тем или иным речевым структурам, которые, в свою очередь, отсылают нас к реальной бытийной проблематике. В своих рассказах писатель обращается к важнейшим проблемам, возникшим перед человечеством в XX веке, однако автор чаще всего выражает свое отношение к этим проблемам не «реалистически прямолинейно», а лишь опосредованно, используя для этого сложнейшую систему реализованных метафор, которые позволяют через обращение к конвенционально-условной стихии человеческой речи воссоздать трагически страшную и прекрасную картину мира XX столетия. «Псевдореальная» система образов в рассказах В.Г. Сорокина не уводит читателя от подлинных жизненных проблем, а напротив, заставляет воспринять их с еще большей отчетливостью и остротой.

Феномен тоталитаризма, который В.Г. Сорокин склонен воспринимать не идеологически, а по преимуществу эстетически, является предметом особого художественного внимания писателя. «Чисто эстетический» взгляд на тоталитарный мир дает возможность воспринимать его как своеобразное произведение искусства, созданное по единому проекту и потому отличающееся художественной целостностью. По мнению В.Г. Сорокина, тоталитарный мир, представляющий собой художественно законченную эстетическую систему, по-своему совершенен, и потому красив. Писатель заворожен красотой и целостностью тоталитарного космоса. Но вместе с тем В.Г. Сорокин ни в малейшей степени не скрывает, настолько этот тоталитарный мир на бытийном уровне ужасен, бесчеловечен, чудовищен.

В рассказе «Сергей Андреевич» В.Г. Сорокин, изображая банальную, псевдогармоничную картину мира, воплощающую нестерпимо-слащавую соцреалистическую идиллию, провоцирует у читателя желание ее разрушить, а затем писатель сам и осуществляет это «разрушение», прибегая к системе реализованных метафор. При всем шокирующем характере изображения копрофагии в финале рассказа, этот сугубо метафорический мотив выражает авторское нравственное неприятие советской системы воспитания, калечащей еще не сформировавшиеся детские души. Вся сугубо советская, пошло-тривиальная система мышления «идеального» школьного учителя есть чудовищное убожество и мерзость.

В финале рассказа «Сергей Андреевич» на фоне разрушенной соцреалистической идиллии открывается совершенно иная картина мира, возвышенно-зловещая и эстетически привлекательная. Финал этого произведения, совсем не вписывающийся в слащавый соцреалистический дискурс, приобщает читателя к подлинной красоте и тем самым производит ощущение освобождения, приобщения к чему-то очень страшному, но подлинному.

В рассказе «Месяц в Дахау» В.Г. Сорокин показывает, насколько эстетически привлекательным может быть тот самый тоталитарный мир, где совершаются чудовищные злодеяния. Писатель обращается к эстетике оксюморона: из сочетания ужасающего и прекрасного рождается эстетический эффект очень большой выразительной силы. И именно этот контраст, это оксюморонное соединение, казалось бы, несоединимо полярных жизненных явлений, в свою очередь, осмысливается как эстетически прекрасное, и это потрясает воображение читателя, завораживает его, заставляет еще более пристально вглядываться в изображаемое, в этот чудовищно-прекрасный тоталитарный космос.

Попытка принять систему ценностей нацистского тоталитарного мира приводят героя «Месяца в Дахау» к чудовищной духовной деградации, к необходимости принять своеобразную национал-социалистическую «религию сатанизма». Но в последний момент главный герой отказывается от «райского» существования и счастья с любимой женщиной, ощущая этическую и психологическую невозможность вхождения в только что открывшийся перед ним «нацистский рай», который основан на мучении и гибели великого множества ни в чем повинных людей. Неразрешимый конфликт между героем и окружающим его изысканно-красивым и абсолютно чудовищным тоталитарным миром оказывается настолько глобальным и всеохватным, что придает финалу этого рассказа подлинно трагическое звучание.

В рассказе «Кухня», в котором нашла отражение новая творческая манера В.Г. Сорокина, отражается амбивалентно-неоднозначное отношение писателя к советскому образу жизни, и прежде всего к советскому быту. Своеобразное двойное зрение (психологические точки зрения маленького мальчика и взрослого присутствуют здесь одновременно), на котором основано восприятие предметов в этом рассказе, позволяет, несмотря на все материальное и культурно-идеологическое убожество советского мира, увидеть и то хорошее, которое все же присутствовало в нем. Сердечная теплота, пронизывающая весь художественный мир этого рассказа, очевидно, очень дорога его автору. А финал, заставляющий острейшим образом осознать невозвратимость причудливого мира детства и непреодолимость барьеров времени, с еще большей остротой заставляет ощутить чувство ностальгии по навсегда ушедшему небытие миру «советской кухонной идиллии».

Новые произведения В.Г. Сорокина «День опричника» и «Сахарный кремль», созданные в жанре антиутопии, многогранно и весьма репрезентативно отражают особенности по-настоящему новаторской творческой манеры этого писателя, для которой характерно обращение к новой, сугубо современной версии модернизма, «вбирающей» в себя некоторые элементы как постмодернистской, так и реалистической художественных систем. В своем творчестве В.Г. Сорокин обращается к важнейшим проблемам, возникшим перед человечеством в XX веке, однако писатель чаще всего выражает свое отношение к этим проблемам не «реалистически прямолинейно», а использует к сложнейшую систему реализованных метафор, которые опосредованно, через обращение к конвенционально-условной стихии человеческой речи, воссоздают трагически страшную и прекрасную картину мира XX столетия.

Список научной литературыГолубкова, Дарья Михайловна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Сорокин, В.Г. Собр. соч. : в 3 т. М. : Ad Marginem, 2002. T.l-3.

2. Сорокин, В.Г. Утро снайпера. М. : Ad Marginem, 2002. 360 с.

3. Сорокин, В.Г. 4. М. : Захаров, 2005. 204, 2. с.

4. Сорокин В.Г. День опричника. М.: Захаров, 2006. 224 с.

5. Сорокин В.Г. Сахарный кремль. М. : ACT Астрель, 2008. 347 с.1. AAA

6. Сорокин, В.Г. Меа culpa? : я недостаточно извращен для подобных экспериментов // Ex Libris НГ. 2005. № 13. С. 5.

7. Сорокин, В.Г. Вести из онкологической клиники / беседу вели П. Вайль, А. Генис // Синтаксис. Париж, 1992. № 32. С. 138-143.

8. Сорокин, В.Г. «В культуре для меня нет табу.» Электронный ресурс. / беседу вел С. Шаповал. Режим доступа: http://mediaplis.com.ru/alphabet//s/sorokinvladimir/sorokinvladimirtaboo. htm.

9. Сорокин, В.Г. Владимир Сорокин не хочет быть пророком, как Лев Толстой Электронный ресурс. / беседу вел А. Зайцев. Режим доступа: http://www.religare.ru/print5693.

10. Сорокин, В.Г. Владимир Сорокин привез в Новосибирск Достоевского Электронный ресурс. / беседу вела А. Пахомова. Режим доступа: http://nsk.kp.ru/daily/culture/doc5362/.

11. Сорокин, В.Г. В этом фильме выживают только призраки Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. 2001; беседу вели Т. Восковская и С. Тетерин. Режим доступа: http://www.srkn.ru/interview/moskva.shtml.

12. Сорокин, В.Г. Для меня это первая попытка эпопеи Электронный ресурс. / Грани.Ру. 2004; беседу вел Б. Соколов. Режим доступа:http ://www. grani.ru/Culture/Literature/p.76583.html.

13. Сорокин, В.Г. Дух или тело Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН; беседу вел Б. Соколов. Режим доступа: http://www.srkn.ru/intcrview/sokolov5.shtml.

14. Сорокин, В.Г. Застольная беседа с писателем Электронный ресурс. / Грани.Ру. 2000; беседу вел Б. Соколов. Режим доступа: http://www.zeka.ru/sorokin/articles/sorokinmt/.

15. Сорокин, В.Г. «.И запируем на просторе» / беседу вел Г. Шульпяков // Ex Libris НГ. 2000. № 21. С. 2.

16. Сорокин, В.Г. Интервью сайту Км.ги Электронный ресурс. / Км.га. 2001. Режим доступа:http://www.km.ru/magazin/viewprint.asp?id= {14А00АВ2-29Е5-41Е8-A854-84D544812D1C}.

17. Сорокин, В.Г. Клоны и ангелы Электронный ресурс. / беседу вел И.П. Смирнов. Режим доступа: http://clone.ru/articles/1001.htm.

18. Сорокин, В.Г. Книжное казино Электронный ресурс. / Эхо Москвы. 2004; беседу вела К. Ларина. Режим доступа: http://www.echo.msk.ru/programs/kazino/32846/index.phtml.

19. Сорокин, В.Г. Кому бы Сорокин Нобелевскую премию дал Электронный ресурс. / Топос. 2004; беседу вел Д.В. Бавильский. Режим доступа: http://www.topos.ru/article/3358.

20. Сорокин, В.Г. Лед, а, лед, ты кто? / беседу вел Н. Алексеев // Иностранец. 2002. 21 мая. № 17. С. 14-15.

21. Сорокин, В.Г. Литератор — это не изготовитель конфет Электронный ресурс. / беседу вела П. Лимперт. Режим доступа:w ww.srkn .ru/interview/limpert. shtml.

22. Сорокин, В.Г. Литература или кладбище стилистических находок / февр. 1995 // Постмодернисты о посткультуре : интервью с современными писателями и критиками / сост., авт. предисл. и ред. С. Ролл. 2-е изд. М. : ЛИА Элинина, 1998. С. 117-120.

23. Сорокин, В.Г. Литература создает некоторый щит между миром и мной Электронный ресурс. / Грани.Ру. 2002; беседу вела Л. Горалик. Режим доступа: http.7/grani.ru/Culture/p.6389.html.

24. Сорокин, В.Г. Мне неинтересно наблюдать за тем, как другие давятся тараканами // Известия. 2004. 17 февр. № 28. С. 10.

25. Сорокин, В.Г. Мне нравится харкать против ветра Электронный ресурс. / беседу вел А. Ванденко. Режим доступа: http://www.kp.ru/daily/22614.5/11620.

26. Сорокин, В.Г. Многие будут плакать Электронный ресурс. / Полит.ру 2005; беседу вела М. Кучерская. Режим доступа: http://www.polit.ru/culture/2005/03/09/sorokinprint.html.

27. Сорокин, В.Г. Моя жена предпочитает Томаса Манна/ беседу вела Ю. Рахаева // Известия. 2002. 17 февр. № 29. С. 8.

28. Сорокин, В.Г. Народ у нас как пластилин / беседу вела М. Кормилова // Новые известия. 2005. 18/25 марта. № 46. С. 1, 29.

29. Сорокин, В.Г. Насилие над человеком — это феномен, который меня всегда притягивал. Электронный ресурс. / Русский журн. 1998; беседу вела Т. Восковская. Режим доступа: http://www.russ.ru/journal/inie/98-04-03/voskov.htm.

30. Сорокин, В.Г. На хвосте у Сорокина / беседу вел А.Н. Архангельский // Огонек. 2003. № 34. С. 48-49.

31. Сорокин, В.Г. Новым партийным писакам далеко до сталинских соколов / беседу вел А. Архангельский // Огонек. 2003. № 48. С. 27.

32. Сорокин, В.Г. Образ без подобия / В.В. Сорокин, В.Г. Сорокин; беседу вел Л. Карахан // Искусство кино. 1994. № 6. С. 35-44.

33. Сорокин, В.Г. Они вмерзли Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. 2004; беседу вел Н. Алексеев. Режим доступа: http://www.srkn.ru/interview/alexeev3.shtml.

34. Сорокин, В.Г. «Перед истинным искусством — вечность» / беседу вел М. Крупин // Воин России. 2000. № 6. С. 22-23.

35. Сорокин, В.Г. По Большому / беседу вела JI. Гучмазова// Итоги. 2005. № 10. С. 63-65.

36. Сорокин, В.Г. Пока не пришли ко мне домой и не вывели на улицу. / интервью израильского ТВ Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. 2005. Режим доступа: http://\vww.srkn.ru/interview/mozgovaya.shtml.

37. Сорокин, В.Г. Привод гражданина Сорокина в «Колокол» / беседу вел М. Болотовский // Колокол. Лондон, 2002. №5. Электронный ресурс. Режим доступа:http://www.kolokolmagazine.com/Sorokin/PrivodgrazhdaninaSorokina/.

38. Сорокин, В.Г. Процесс порождения текстов протекает у меня как контролируемый приступ эпилепсии Электронный ресурс. / Epistopology.com. 2003; беседу вел Д. Иоффе. Режим доступа: http://www.epistopology.com/ioffesorokin.html.

39. Сорокин, В.Г. Прощай, концептуализм! / беседу вел А. Неверов // Итоги. 2002. № 11. С. 49-51.

40. Сорокин, В.Г. «Путь Бро» Электронный ресурс. / Время; беседу вела К. Рождественская. Режим доступа: http://www.vremea.net/news/2004-09-14/15:39:44.html.

41. Сорокин, В.Г. Россия остается любовницей тоталитаризма Электронный ресурс. / Грани.Ру. 2005; беседу вел Б. Соколов. Режим доступа: http://grani.ru/Culture/Literature/p.86612.html.

42. Сорокин, В.Г. «Россия — это снег, водка и кровь» / беседу вела Ю. Шигарева // Аргументы и факты. 2001. 5 дек. № 49. С. 23.

43. Сорокин, В.Г. Русская литература — это бренд, как водка или черная икра / беседу вела М. Кормилова // Новые известия. 2004. 23/29 апр. №72. С. 1, 17.

44. Сорокин, В.Г. Самое скучное — это здоровые писатели // Столица. 1994. № 42. С. 43-45.

45. Сорокин, В.Г. Сорокин-сан / беседу вела М. Чаплыгина// Огонек. 2000. №39. С. 48-51.

46. Сорокин, В.Г. Стеклянный поезд — это для молодых Электронный ресурс./ Грани.Ру. 2001; беседу вел Н. Руденский. Режим доступа: http://grani.rU/Society/Media/Television/p.6173.html.

47. Сорокин, В.Г. Табуретка для вечности Электронный ресурс. / Gif.Ru; беседу вел К. Рубахин. Режим доступа:http://www.gif.ru/themes/culture/zhournal-catalogue/sorokiri/viewprint/.

48. Сорокин, В.Г. Текст как наркотик / беседу вела Т. Рассказова // Сорокин, В.Г. Сб. рассказов. М. : РУССЛИТ, 1992. С. 119-126.

49. Сорокин, В.Г. Тоталитаризм — растение экзотическое и ядовитое, крайне редкое и опасное Электронный ресурс. / HhoCMH.Ru. 2002; беседу вели П. Бонэ и Р. Фернандес. Режим доступа:http: //www.inosmi .ru/print/159243 .html.

50. Сорокин, В.Г. Чревовещатель / беседу вел И.П. Смирнов // Итоги. 2000. № 47. С. 78-79.

51. Сорокин, В.Г. «Я в совок опять не хочу. И в андерграунд — тоже»/ беседу вела Н. Кочеткова // Известия. 2005. 5 авг. С. 14.

52. Сорокин, В.Г. Я литературный наркоман, но я еще умею изготовлять эти наркотики / беседу вела Н. Кочеткова // Известия. 2004. 15 сент. С. 14.

53. Сорокин, В.Г. Я могу обороняться, но жить скандалом — не могу/ беседу вела Л.Новикова// Коммерсант-Daily. 2004. 15 сент. №171. С. 22.

54. Сорокин, В.Г. Я написал «Лед» вместе с собакой Саввой Электронный ресурс. / Грани.Ру. 2002; беседу вел Б. Соколов. Режим доступа: http ://www. grani.ru/Culture/Li terature/p.6372.html.

55. Сорокин, В.Г. Я — не брат Света, я скорее мясная машина Электронный ресурс. / Ta3eTa.Gzt.Ru; беседу вел К. Решетников. Режим доступа: http://gzt.ru/rub.gzt?rubric=reviu&id=64050700000029002.

56. Сорокин, В.Г. Я не Гитлер / беседу вел А. Дельфин // Эксперт. 2000. 4 сент. № 32. С. 48^-9.

57. Сорокин, В.Г. Я не циник и не провокатор Электронный ресурс. /беседу вел С. Самойленко. Режим доступа: http://newsib.cis.ru/2003/200341/artssl.htm.

58. Сорокин, В.Г. Я писал про число 4, а фильм получился про Россию / беседу вела Н. Кочеткова // Известия. 2005. 7 февр. № 21. С. 15.

59. Сорокин, В.Г. Я учу говорить «собака» / беседу вел Н. Алексеев //

60. Иностранец. 2000. 4 апр. № 13. С. 16-17.* *

61. Ахматова, А.А. Собр. соч. : в 7 т.. М. : Эллис Лак, 1998-2004. Т. 1-7.

62. Битов, А.Г. Пушкинский дом. СПб. : изд-во Ивана Лимбаха, 1999. 544, 1.с.

63. Булгаков, М.А. Собр. соч. : в 5 т. М. : Худож. лит., 1992. Т. 1-5.

64. Блок, А.А. Собр. соч. : в 8 т. М.; Л. : ГИХЛ, 1960-1963. Т. 1-8.

65. Гейне, Г. Стихи. М. : ГИХЛ, 1954. 726, 1. с.

66. Гоголь, Н.В. Собр. соч. : в 9 т. М. : Рус. книга, 1994. Т. 1-9.

67. Достоевский, Ф.М. Собр. соч. : в 15 т. СПб. : Наука, 1988-1996. Т. 1-15.

68. Ерофеев, Вен.В. Москва — Петушки. М. : Вагриус, 2001. 573 с.

69. Кибиров, Т.Ю. Стихи. М. : Время, 2005. 854, 1. с.

70. Королёв, А.В. Быть Босхом. М. : Гелеос, 2004. 310, 2. с.

71. Крусанов, П.В. Укус ангела. СПб. : Амфора. 349, 2. с.

72. Лермонтов, М.Ю. Собр. соч. : в 4 т. Л. : Наука, 1979-1981. Т. 1-4.

73. Маяковский, В.В. Сочинения : в 2 т. М. : Правда, 1987. Т. 1-2.

74. Пушкин А.С. Собр. соч. в 10 т. М.: Правда, 1981. Т. 3.

75. Сатир, Г.В. Избранное. М.; Париж; Нью-Йорк : Третья волна, 1993. 252, 4. с.

76. Сатир, Г.В. Собр. соч. : в 4 т. М.; Париж : Третья волна, 1999. Т. 1. 314, 6. с.

77. Терц, А. (Синявский, А.Д.). Собр. соч. : в 2 т. М. : СП «Старт», 1992. Т. 1-2.

78. Оруэлл, Дж. 1984 / пер. с. англ. В. Голынева. СПб. : Азбука, 2004. 314,3. с.

79. Петрушевская, JT.C. Мужская зона: кабаре// Драматург. 1994. №4. С. 76-81.

80. Пригов, Д.А. Говорит Дмитрий Александрович Пригов / И. Балабанова. М. : ОГИ, 2001. 164, 3. с.

81. Пригов, Д.А. Написанное с 1975 по 1989. М. : Новое лит. обозрение,1997. 285 с.

82. Пригов, Д.А. Написанное с 1990 по 1994. М. : Новое лит. обозрение,1998. 287 с.

83. Пригов, Д.А. Портретная галерея Д.А.П. / Пригов, Д.А., Шаповал, С.И. М. : Новое лит. обозрение, 2003. 164, 2. с.

84. Пригов, Д.А. Мерцание между телом и словом Электронный ресурс. / беседу вел В. Сальников. Режим доступа: www.mss.ru/journal/inie/98-04-06/salmk.htm.

85. Пушкин, А. С. Собр. соч. : в 10 т. Л. : Наука, 1977-1979. Т. 1-10.

86. Симонов, КМ. Стихотворения и поэмы. Л. : Сов. писатель, 1982. 622,1.с.

87. Солженицын, А.И. Собр. соч. : в 8 т. М. : Центр «Новый мир», 1990. Т. 1-8.

88. Толстая, Т.Н. Кысь. М. : Подкова, 2002. 318, 1. с.

89. Уайльд, О. Избр. произведения : в 2 т. М. : Республика, 1993. Т. 1-2.

90. Холин, И.С. Избранная проза. М. : Новое лит. обозрение, 2000. 643,1.. с.

91. Холин, И.С. Избранное. М. : Новое лит. обозрение, 1999. 316, 1. с.

92. Цветаева, М.И. Собрание стихотворений, поэм и драматических произведений : в 3 т. 1990-1993. Т. 1-3.

93. Шаламов, В.Т. Новая книга: Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела. М. : Эксмо, 2004. 1066 с.

94. Шекспир, У. Полное собр. соч. : в 8 т. М. : Искусство, 1957-1960. Т. 1-8.1.. Литература о В.Г. Сорокине

95. Соколов, Б.В. Моя книга о Владимире Сорокине. М. : АРИО, 2005. 222 с.1. AAA

96. A.M. О прозе Сорокина // А -Я. Elancourt, 1985. № 1. С. 74-76.

97. Александров, Н. Сорокин окунулся в «ледниковый» период // Известия. 2004. 15 сент. С. 14.

98. Алексеев, Н. Подтаявший Сорокин Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/alexeev4.shtml.

99. Бабенко, Н. Феномен нарратива В. Сорокина, или Рецептура «Голубого сала» // Балт. филол. курьер. Калининград, 2000. № 1. С. 72-76.

100. Бавилъский, Д. Голем, русская версия Электронный ресурс. / Рус. журн. 2002. Режим доступа: http://old.mss.rU//krug/20020402bavil.html.

101. Бавилъский, Д. Новости книжного мира Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/bavilsky3.shtml.

102. Бавилъский, Д. Сорокин forever Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/bavilsky2.shtml.

103. Бавилъский, Д. Танго и Кэш Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/bavilskiy5.shtml

104. Басинский, П.В. Надутый Сорокин // Лит. газ. 1998. 4 февр. № 10. С. 10.

105. Басинский, П.В. Сам себе солитер Электронный ресурс. / Грани.Ру. Режим доступа: http://www.grani.ru/Culture/rn.6366.html.

106. Бирюкова, Е. Дети Розенталя попали в хорошие руки// Известия. 2005. 25 марта. № 49. С. 23.

107. Бугославская, О.В. Оборотничество в «Романе» Владимира Сорокина//

108. Голоса молодых ученых : сб. науч. публ. иностр. и рос. аспирантов-филологов. М., 2000. Вып. 8. С. 118-147.

109. Бугославская, О.В. Постмодернистский роман: принципы литературоведческой интерпретации : («Роман» В. Сорокина и «Последний сон разума» Д. Липскерова) : автореф. дис. . канд. филол. наук / МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2001. 28 с.

110. Бондаренко, В.Г. Христианские постмодернисты// День лит. 2002. 18 окт. № 10. С. 1.

111. Бондаренко, Г. Политкорректный гностицизм : роман Владимира СОРОКИНА «Путь Бро» Электронный ресурс. / ПРАВАЯ-RU. Режим доступа: http://www.pravaya.rU/idea/20/l 192.

112. Бондаренко, М. Роман-аттракцион и катафатическая деконструкция// Новое лит. обозрение. 2002. № 56. С. 241-248.

113. Бродский, В. Бро с ледяными кулаками Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/brodsky.shtml.

114. Вайль, ПЛ. Консерватор Сорокин в конце века // Лит. газ. 1995. 2 февр. № 5. С. 4.

115. Вайль, П.Л. Похвальное слово штампу, или Родная кровь // Иностранная лит. 1996. № 1. С. 232-234.

116. Вайль, ПЛ. Поэзия банальности и поэтика непонятного / П.Л. Вайль, А.А. Генис. Звезда. СПб., 1994. № 4. С. 189-192.

117. В гостях у циклопов Электронный ресурс. / Полит.ру. 2005. Режим доступа: http://www.polit.ru/culture/2005/04/l7/ciklopy.html.

118. Вербицкий, М. Предательство Владимира Сорокина Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http:// www.srkn.ru/criticism/verbitcskij. shtml.

119. Вознесенский, А. Человек — мясная машина/ А.Вознесенский, Е. Лесин Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticisrn/lesin.shtml.

120. Воробьев, К. Грязный классик Сорокин Электронный ресурс. / ВЛДМР1. СРКН. Режим доступа:http:// www.srkn.ru/criticism/vorobiev. shtml.

121. Гареев, 3. Как не должно быть : о прозе В. Сорокина// Столица. 1992. № 24. С. 49-50.

122. Генис, А.А. Душа без тела // Звезда. СПб., 2002. № 12. С. 212-213.

123. Генис, А.А. Мерзкая плоть: В.Сорокин// Синтаксис. Париж, 1992. № 32. С. 144-148.

124. Генис, А.А. Пляска смерти на костях соцреализма// Лит. газ. 1994. 23 февр. № 8. С. 4.

125. Генис, А.А. Страшный сон : о романе Владимира Сорокина «Голубое сало» Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http ://www. srkn.ru/criticism/genis. shtml.

126. Гиллеспи, Д. Гласность и русский постмодернизм : Владимир Сорокин // Рус. яз. и лит. в современном диалоге культур : VIII международный конгресс МАПРЯЛ : тез. докл. Регенсбург, 1994. С. 34-35.

127. Гладильщиков, Ю. Москва. Как много Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http://www.srkn.ru/criticism/gladilschikov.shtml.

128. Гольдштейн, А. Скромное обаяние социализма: неосентиментализм в советской литературе 30-х годов// Новое лит. обозрение. 1993. №4. С. 255-263.

129. Горалик, JI.B. Сорокин — Гланг-тхабс здравого смысла Электронный ресурс. / Грани.Ру. Режим доступа:http ://www. grani .ru/Culture/m.6373 .html.

130. Горохов, А. Дальнейшее расчленение Сорокина/ А.Горохов, В. Шевцов. Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http://www.srkn.ru/critici sm/ gorokho v. shtml.

131. Гройс, Б. Русский роман как серийный убийца, или поэтика бюрократии // Новое лит. обозрение. 1997. № 27. С. 432-443.

132. Гулыга, А. О постматернизме, художественной импотенции и прочем //

133. Москва. 1995. № 6. С. 155-156.

134. Гундлах, С. Персонажный автор // А-Я. Elancourt, 1985. № 1. С. 76-77.

135. Давыдов, О. Совок, который всегда с тобой// Независимая газ. 1993. 14 сент. № 174. С. 7.135 .Давыдова, М. Все, что вы не знали о Сорокине Электронный ресурс. / ИЗВЕСТИЯ.РУ. Режим доступа: http://www.izvestia.ru/culture/article43056.

136. Дёготь, Е. Безумный Фриц, Либо и Боль : несколько соображений о нацистских мотивах в современном искусстве// Искусство кино. 1994. № Ю. С. 49-55.

137. Дёготь, Е. Другое чтение других текстов : московский концептуализм перед лицом идиоматического документа// Новое лит. обозрение. 1996. №22. С. 243-251.

138. Добренко, Е. Преодоление идеологии: заметки о соц-арте// Волга. Саратов, 1990. № 11. С. 164-184.

139. Евангели, A. VRP в своем лабиринте Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/evangelli.shtml.

140. Ерофеев, Вик.В. Русские цветы зла// Русские цветы зла. М. : Зебра Е : ЭКСМО, 2001. С. 5-30.

141. Жогов, С.С. Визуальный компонент в текстах Владимира Сорокина// Филол. этюды : сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов : изд-во Сарат. ун-та, 2000. Вып. 3. С. 13Ф-137.

142. Зорин, A.JI. О котлетах и мухах// Зорин, A.JI. Где сидит фазан. М. : Новое лит. обозрение, 2003. С. 63-69.

143. Иг, Е. Бумеранг не вернется : теплая машинерия и Ледяной молоток Электронный ресурс. / ТОПОС. 2004. Режим доступа:http://www.topos.ru/article/2855.

144. Иг, Е. Фынцыхуа : Голубой Сорокин? Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http ://www. srkn.ru/criticism/ iz. shtml.

145. Иванов, С. Во всем виноват Уф Электронный ресурс. / Еженедельный журн. Режим доступа:http ://supernew.ej .ru/ 017/life/art/01 column/index.html. 141. Иванова, Н.Б. Преодолевшие постмодернизм// Знамя. 1998. №4. С. 193-204.

146. Иванцов, Е. Спасение, или Апокалипсис : эсхатология любви в романе

147. B. Сорокина «Лед» / Е. Иванцов, Е.Романова Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/romanova.shtml.

148. Икуо Камэяма. Террор текста или текст террора: к проблематике телесности у Владимира Сорокина // Русская культура на пороге нового века. Sapporo, 2001. С. 70-83.

149. Кенжеев, Б. Антисоветчик Владимир Сорокин// Знамя. 1995. №4.1. C. 202-205.

150. Кокшенёва К. Провокация : о пьесе В. Сорокина «Землянка» // Подъем. Воронеж, 1996. № з. с. 230-234.

151. Костырко, С.П. Чистое поле литературы// Новый мир. 1992. №2. С. 225-232.

152. Котов, А. Копейка как жизнь и судьба Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/kotov.shtml.

153. Кузьминский, Б. Впасть к концу, как в детство Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/lcuzm.shtml.

154. Кузницын, О. После смерти он обрадовался.: опытпосттеоретического комментария к заседанию завкома В. Сорокина// Новое лит. обозрение. 1999. № 39. С. 280-285.

155. Кукулин И. Every trend makes a brand// Новое лит. обозрение. 2002. № 56. С. 249-252.

156. Кукушкин, В. Мудрость Сорокина// Новое лит. обозрение. 2002. № 56. С. 253-268.

157. Кукушкин, В. Сорокин-дайджест, или Поедание концептуализма Электронный ресурс. / Полит.Ру. 2001. Режим доступа: http://www.polit.ru/documents/398696.html.

158. Курицын, В.Н. Свет нетварный // Лит. газ. 1995. 2 февр. № 5. С. 4.

159. Куталов-Постолль, К. Вокруг да около нового романа Сорокина Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http ://www. srkn.ru/criticism/p ostoll. shtml.

160. Лаврова, JI. Апофигей Кота Мурра// Дружба народов. 1999. №10. С. 207-210.

161. Латынина, А.Н. Рагу из прошлогоднего зайца// Лит. газ. 2001. 7/13 марта. № 10. С. 10.

162. ХбЪ.Лёвшин, И. Этико-эстетическое пространство Курносова-Сорокина// Новое лит. обозрение. 1993. № 2. С. 283-288.

163. Лидин, С. Советская Лолита// Независимая газ. 1996. 3 февр. № 22. С. 7.

164. Липовецкий, М.Н. Голубое сало поколения, или Два мифа об одном кризисе//Знамя. 1999. № 11. С. 207-215.

165. Липовецкий, М.Н. «Театр жестокости» Владимира Сорокина : поэтика концептуалистской прозы В. Сорокина// Стрелец. Париж; Нью-Йорк; М. : Третья волна, 1997. № 1. С. 212-237.

166. Маккозленд, Д. Поэтика Владимира Сорокина: к постановке проблемы // Русская литература XX века: направления и теория. Екатеринбург, 1996. Вып. 3. С. 147-155.

167. Матизен, В. МоСКВа! Как мало в этом звуке. Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/matizen.shtml.

168. Небрезгливых, В. Владимир Сорокин. Месяц в Дахау : поэма в прозе/рец. // Новый мир. 1994. № 6. С. 250-251.

169. Неверов, А. Большой эксперимент // Итоги. 2002. № 24. С. 48-49.

170. Неверов, А. Сердечный разговор // Там же. № 11. С. 50.

171. Недель, А. Доска трансгрессий Владимира Сорокина : сорокинотипы // Митин журн. 1998. Вып. 56. С. 247-287.

172. Немзер, А.С. Клону — клоново : Владимир Сорокин верен себе // Время новостей. 2005. 13 мая. № 81. С. 10.

173. Немзер, А.С. Заметка для полосы «На рынке»// Там же. 2002. 13 мая. № 82. С. 10.

174. Немзер, А.С. Хрен редьки не слаще// Время новостей. 2004. 16 сент. № 168. С. 10.

175. Новиков, В.И. Владимир Новиков представляет постмодернистскую новеллистику // Знамя. 1993. № 2. С. 205-207.

176. Новиков, В.И. Сорокин Владимир Георгиевич (р. 1955) // Новиков, В.И. Заскок : эссе, пародии, размышления, критика. М. : Книжный сад, 1997. С. 272-279.

177. Носков, А. Жизнь отличается (о фильме «Москва») Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/noskov.shtml.

178. Осьмухина, О.Ю. О новых тенденциях в российском романе рубежа XX-XXI веков (В. Пелевин, В. Сорокин, П. Курсанов) // Филол. исследования. 2002. Саранск, 2003. С. 189-196.

179. Парамонов, Б.М. Чистое искусство Владимира Сорокина Электронный ресурс. / Радио Свобода. Режим доступа: http://euro.svoboda.org/programs/rq/2002/rq.012402.asp.

180. Петровская, Е. Голубая вата// Новое лит. обозрение. 2000. №41. С. 414-417.

181. Пирогов, Л. «.В жертву остальным цветам голубого не отдам» Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/pirogov.shtml.

182. Пирогов, JI. Приятного аппетита! : новый роман В. Сорокина «Голубое сало» // Лит. газ. 1999. 14/20 июля. № 28. С. 10.

183. Поздняков, К. С. Гипертекстуальная природа прозы Владимира Сорокина : автореф. дис. . канд. филол. наук / Самарск. Гос. пед. ун-т. Самара, 2003. 24 с.

184. Пономарев, Е.Р. К вопросу о боро : роман и Слово в творчестве В. Сорокина / Е.Р. Пономарев, И.Д. Саблин. Звезда. СПб., 2000. № 8. С.200-207.

185. Потапов, В. Бегущие от дыма : соц-арт как зеркало и последняя стадия соцреализма / послесл. к пов. В. Сорокина «Падёж». // Волга. Саратов, 1991. №9. С. 29-34.

186. Потапов, В. На выходе из «андерграунда»// Новый мир. 1989. № 10. С. 251-257.

187. Пригов, Д.А. А им казалось: В Москву! В Москву! // Сорокин, В.Г. Сб. рассказов. М.: Русслит, 1992. С. 116-118.

188. Пуханов, В. История отношений с романом «Роман» В.Сорокина// Грани = Grani. Frakfurt/M., 1995, № 177. С. 303-309.

189. Пуханов, В. Роман «Роман» Владимира Сорокина// Рус. мысль. Париж, 1995. 9 марта. № 4068. С. 13.

190. Рейтман, М. Очередь за славой Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/reitman.shtml.

191. Ремизова, М. Роман умер, да здравствует Сорокин!// Лит. газ. 1995. 15 февр. № 7. С. 4.

192. Рубинштейн, JI.C. Предисловие к пьесе В.Сорокина «Пельмени».// Искусство кино. 1990. № 6. С. 158.

193. Руднев, В.П. Конец поствыживания// Худож. журн. 1996. № 9. С. 104— 105.

194. Рыклин, М.К. Медиум и автор// Рыклин, М.К. Время диагноза. М. : Логос, 2003. С. 213-235.

195. Сердюченко, В. Литература, которой нет// Нева. СПб., 2000. № 1.1. С. 182-190.

196. Смирнов, И.П. Владимир Сорокин. Путь Бро Электронный ресурс./ ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http: //www. srkn .m/criticism/smirno v3. shtml.

197. Смирнов, И.П. Видимый и невидимый миру юмор Сорокина Электронный ресурс. / Владимир Сорокин. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/ smirnovl .shtml.

198. Смирнов, И.П. Оскорбляющая невинность : о прозе В. Сорокина и самопознании // Место печати. 1995. № 7. С. 125-147.

199. Смирнов, И.П. «О друзьях. пожарищах.»: о прозе В.Сорокина и картинах И. Захарова-Росса// Новое лит. обозрение. 1994. № 7. С. 285289.

200. Смирнова, Д. Плохой хороший Сорокин Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/sor2.shtml.

201. Смоляницкий, М. Убить метафору// Независимая газ. 1994. 12нояб. №217. С. 7.

202. Соколов, Б.В. Два лица постсоветской литературы : о прозе Юрия Полякова и Владимира Сорокина// Дружба народов. 1997. № 6. С. 185191.

203. Соколов, Б.В. Жрать «Пир» Владимира Сорокина Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http ://www. srkn .ru/criticism/sokolo v3. shtml.

204. Соколов, Б.В. Преодолевший табу Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/sokolov2.shtml.

205. Шаманский, Д.В. Абсурд (о творчестве Владимира Сорокина) // Мир рус. слова. СПб., 2001. № 2. С. 71-74.

206. Шаталов, А. Владимир Сорокин в поисках утраченного времени // Дружба народов. 1999. № 10. С.204-207.

207. Шевелёв, И. Ледяной апокалипсис Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/shevelev.shtml.

208. Шулъпяков Г. Поцелуй меня в звезды : «Голубое сало» Владимира Сорокина — это роман о том, как закалялась сталь русской литературы Электронный ресурс. / ВЛДМР СРКН. Режим доступа: http://www.srkn.ru/criticism/shulp.shtml.

209. Шевцов, В. Лед тронулся? : короткий ответ В. Сорокину // Ex Libris НГ. 2005. № 13. С. 5.

210. Шевцов, В. Путь моралиста Электронный ресурс. / ТОПОС. Режим доступа: http://www.topos.ru/article/2810.

211. Шевцов, В. Словесный театр : можно ли верить В. Сорокину? // НГ. Ех Libris 2005. № 12. С. 6.

212. Эбаноидзе, И. Subject: Sorokin : послания западным провинциалам : о романе В. Сорокина «Голубое сало» // Лит. учеба. 2000. № 4. С. 53-68.

213. Яцутко, Д. Гром. Совершенная дребедень Электронный ресурс./ ВЛДМР СРКН. Режим доступа:http://www.srkn.ru/criticism/yatsutko 1 .shtml.*

214. I. Научная и критическая литература

215. Аппинъянези, Р. Знакомьтесь: постмодернизм/ Р. Аппиньянези, К. Гэррет, П. Карри и 3. Сардара / пер. с англ. В. Правосудова. СПб. : Академический проект, 2004. 173, 3. с.

216. Барт, Р. Избр. работы : Семиотика. Поэтика. М. : Прогресс : Универс,1994. 615 с.

217. Барт, P. S/Z. 2-е изд., испр. М. : Эдиториал УРСС, 2001. 230 с.

218. Берг, М. Литературократия : проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М. : Новое, лит. обозрение, 2000. 342 с.

219. Бердяев, Н.А. Судьба России. М. : Сов. писатель, 1990. 346 с.

220. Бланшо, М. Пространство литературы / пер. с фр. М. : Логос, 2002. 281 с.

221. Богданова, О.В. Современный литературный процесс : к вопросу о постмодернизме в русской литературе 70-90-х годов XX века. СПб. : Филол. фак. СПбГУ, 2001. 250, 2. с.

222. Гандлевский, С.М. Порядок слов. Екатеринбург: У-Фактория, 2000. 431 с.

223. Генис, А.А. Вавилонская башня : искусство настоящего времени. М. : Независимая газ., 1997. 256 с.

224. Генис, А.А. Иван Петрович умер : статьи и расследования. М. : Новое лит. обозрение, 1999. 334, 1. с.

225. Голубков, М.М. Русская литература XX века : после раскола / учеб. пособие для вузов. М.: Аспект-Пресс, 2002. 267 с.

226. Гройс, Б. Искусство утопии. М. : Худож. журн., 2003. 319, 1. с.

227. Гудрик-Кларк Н. Оккультные корни нацизма : тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию. СПб. : Евразия, 1996. 242, 2. с.

228. Гурко, Е. Деконструкция : тексты и интерпретация / Е. Гурко, Ж. Деррида. Мн. : Экономпресс, 2001. 319 с.231 .Делёз, Ж. Различие и повторение. СПб. : Петрополис, 1998. 384 с.

229. Деррида, Ж. Голос и феномен. СПб. : Алетейя, 1999. 208 с.

230. Деррида, Ж. Жак Деррида в Москве : деконструкция путешествия. М. : РИК «Культура» : Ad Marginem, 1993. 199 с.

231. Деррида, Ж. О грамматологии. М. : Ad Marginem, 2000. 511 с.

232. Деррида, Ж. Письмо и различие. СПб. : Академический проект, 2000. 428 с.

233. Женетт, Ж. Фигуры : в 2 т. М. : изд-во им. Сабашниковых, 1998. Т. 12.

234. Зайцев, В.А. История русской литературы второй половины XX века/

235. B.А. Зайцев, А.П. Герасименко. М. : Высш. шк., 2004. 455 с.

236. Затонский, Д. В. Модернизм и постмодернизм : мысли об извечном коловращении изящных и неизящных искусств. М. : ФОЛИО ACT, 2000. 255, 1. с.

237. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М. : Интрада, 1996. 255, 2. с.

238. Ильин, И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия : эволюция научного мифа. М. : Интрада, 1998. 256 с.

239. Интенциональность и интертекстуальность. Томск: Водолей, 1998. 319 с.

240. Кант, И. Основы метафизики нравственности ; Критика практического разума ; Метафизика нравов. СПб. : Наука, 1995. 528 с.

241. Катаев, В.Б. Игра в осколки : судьбы русской классики в эпоху постмодернизма. М. : изд-во Моск. ун-та, 2002. 251 с.

242. Компаньон, А. Демон теории : литература и здравый смысл / пер. с фр.

243. C. Зенкина. М. : изд-во. им. Сабашниковых, 2001. 333, 1. с.

244. Кристева, Ю. Избр. труды : разрушение поэтики / пер. с фр. М. : Российская политическая энцикл., 2004. 652, 1. с.

245. Кулаков, В. Поэзия как факт. М., 1999.

246. Курицын, В.Н. Русский литературный постмодернизм. М. : ОГИ, 2001. 287 с.

247. Лейдерман, Н.Л. Современная русская литература: в 3 кн. / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий. М. : Эдиториал УРСС, 2001. Кн. 3 : в конце века (1986-1990-е годы). 159 с.

248. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм: очерки исторической поэтики. Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т., 1997. 317 с.

249. Литературные манифесты от символизма до наших дней. М. : XX век —

250. Согласие, 2000. 606, 1. с.

251. Манъковская, Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб: Алетейя, 2000. 347 с.

252. Набоков, В.В. Лекции по русской литературе / пер. с англ. Ив. Толстого. М. : Независимая газ., 2001. 435, 3. с.

253. На путях постмодернизма : сб. обзоров и рефератов / ИНИНОН РАН. М., 1995. 187 с.

254. Немзер, А. С. Замечательное десятилетие русской литературы. М. : Захаров, 2003. 600 с.

255. Нефагина, ГЛ. Русская проза конца XX века. М. : Флинта : Наука, 2003. 239 с.

256. Ортега-и-Гассет, X. Избр. труды. М. : ИНФРА-М : Весь мир, 2000. 697, 4. с.

257. Парамонов, Б.М. Конец стиля. СПб. : Алетейя ; М. : Аграф, 1999. 449, 2. с.

258. Постмодернизм : pro et contra: материалы междунар. науч. конф. 1619 апр. 2002 г. Тюмень : Вектор бук, 2002. 291 с.

259. Постмодернизм и культура : сб. статей / АН СССР. Ин-т философии. М., 1991. 138 с.

260. Постмодернисты о посткультуре: интервью с современными писателями и критиками / сост., авт. предисл. и ред. С. Ролл. 2-е изд. М. : ЛИА Элинина, 1998. 195 с.

261. Поэтика исканий, или Поиск поэтики: материалы междунар. конф.-фестиваля «Поэтический язык рубежа XX-XXI веков и современные литературные стратегии» 16-19 мая. 2003 г. / ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова РАН. М., 2002. 589 с.

262. Руднев, В.П. Прочь от реальности : исследования по философии текста. М. : Аграфа, 2000. 428, 1. с.

263. Рыклин, М.К. Деконструкция и деструкция : беседы с философами. М. : Логос, 2002. 269 с.

264. Рыклин, М.К. Террорологики. Тарту ; М. : Эйдос-Культура, 1992. 351 с.

265. Семиотика : в 2 т. Благовещенск: Благовещенский Гуманит. Колледж им. И.А. Бодуэна деКуртенэ, 1998. Т. 1-2.

266. Сере, Ф. Тоталитаризм и авангард : в преддверии запредельного / пер. с англ. С.Б. Дубина. М. : Прогресс-Традиция, 2004. 332, 3. с.

267. Скоропанова, И. С. Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык. 2-е изд., доп. СПб. : Невский проспект, 2001. 415 с.

268. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература: учеб. пособие. 3-е изд., испр. М. : Флинта : Наука, 2001. 607 с.

269. Скороспелова, Е.Б. Русская проза XX века : от А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака («Доктор Живаго»). М. : ТЕИС, 2003. 358 с.

270. Смирнов, И.П. Психодиахронологика: психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М. : Новое лит. обозрение, 1994.351 с.

271. Соцреалистический канон. СПб. : Академический проект, 2000. 1036, 3. с.

272. Текст. Интертекст. Культура : сб. докл. междунар. науч. конф. 47 апр. 2001 г. М. : АЗБУКОВНИК, 2001. 607 с.

273. Терещенко, Н.А. Постмодерн как ситуация философствования / Н.А. Терещенко, Т.М. Шатунова. СПб. : Алетейя, 2003. 190, 1. с.

274. Терц, А. (Синявский, А.Д.). Путешествие на черную речку и другие произведения. М. : Захаров, 1999. 478, 1. с.

275. Тодоров, Ц. Введение в фантастическую литературу/ пер. с фр. Б. Нарумова. М.: Дом интеллектуальной книги. 136 с.

276. Толстая, Н.Н. Двое : разное / Н.Н. Толстая, Т.Н. Толстая. М. : Подкова, 2002. 382 с.

277. Тух, Б. Первая десятка современной русской литературы : сб. очерков. М. : Оникс 21 век, 2002. 380, 2. с.

278. Фёдорова, Л.Ф. Философские основания эстетики постмодернизма/

279. ИНИОН РАН. М., 1993. 41, 1. с.

280. Французская семиотика : от структурализма к постструктурализму. М. : Прогресс, 2000. 533 с.

281. Хализев, В.Е. Теория литературы. 3-е изд., испр. и доп. М. : Высш. шк.,2002. 436, 1. с.2%\.Цурина, И.В. Социально-политически контекст философии постмодернизма / ИНИОН РАН. М., 1994. 52 с.

282. Шмид, В. Нарратология. М. : Языки славянской культуры, 2003. 311 с.

283. Эпштейн, М.Н. Постмодерн в России : литература и теория. М. : Р. Элинина, 2000. 368 с.

284. Эпштейн, М.Н. Постмодерн в русской литературе. М. : Высш. шк., 2005. 495 с.

285. Эпштейн, М.Н. Философия возможного. СПб. : Алетейя, 2001. 334 с.•к -к -к

286. Андреев, Л.Г. Чем же закончилась история второго тысячелетия? // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000: учеб. пособие / под ред. Л.Г. Андреева. М. : Высш. шк., 2001. С. 292-334.

287. Голубков, М.М. Когда началась современная литература? // Современная филология : итоги и перспективы : сб. науч. тр. / Гос. ин-т рус. яз. им. А.С. Пушкина. М., 2005. С. 309-325.

288. Голубков, М.М. Русский постмодернизм : начала и концы // Лит. учеба.2003. №6. С. 71-92.

289. Гройс, Б. Полуторный стиль: социалистический реализм между модернизмом и постмодернизмом// Новое лит. обозрение. 1995. № 15. С.44-53.

290. Добренко, Е. Преодоление идеологии// Волга. Саратов, 1990. №11. С. 164—184.

291. Иванова, Н.Б. Преодолевшие постмодернизм// Знамя. 1998. №4. С. 193-204.

292. Ильин, И.П. Постмодернизм и дух времени : 80-е годы в западном литературоведении // Наука в литературе в XX веке : (история, методология, литературный процесс) : сб. ст. М. : ИНИОН РАН, 2001. С.149-165.

293. Ильин, И.П. Проблема взаимоотношения постмодернизма с поздним модернизмом в современном литературоведении // Литературоведение на пороге XXI века. Материалы междунар. науч. конф. (Моск. гос. ун-т, май 1997 г.). М., 1998. С. 41-46.

294. Косиков, Г.К. Постструктуралистская стратегия Ролана Барта : о кн. «S/Z» // Наука о литературе в XX веке : (история, методология, лит. процесс) : сб. ст. М. : ИНИОН РАН, 2001. С. 124-148.

295. Кузьмин, Д. Постконцептуализм// Новое лит. обозрение. 2001. №50. С. 459—476.

296. Куллэ, В.А. Перформанс в длинною в жизнь : этика выживания, или Портрет художника в старости/ рец. на кн.: Призов, Д.А. Говорит Дмитрий Александрович Пригов / И. Балабанова. М. : ОГИ, 2001. 164, 3. с. // Ex libris НГ. 2001. 1 нояб. № 41. С. 6.

297. Курицын, В.Н. О некоторых попытках противостояния «авангардной парадигме» // Новое лит. обозрение. 1996. № 20. С. 331-360.

298. Курицын, В.Н. Постмодернизм : новая первобытная культура// Новый мир. 1992. № 2. С. 225-232.

299. Некрасов, Вс.Н. На «Смерть Автора» Электронный ресурс. Режим доступа: http://levin.rinet.ru/FRIENDS/NEKRASOV/SmertAvtora.html.

300. Некрасов, Вс.Н. «Постмодерн» и третья реальность Электронный ресурс. Режим доступа:http://levin.rinet.ru/FRIENDS/NEbCRASOV/3Real.html

301. Рейнгольд, С. Русская литература и постмодернизм : неслучайные итоги новаций 90-х годов : эссе // Знамя. 1998. № 9. С. 209-220.

302. Седакова, О.А. Постмодернизм : усвоение отчуждения // Седакова, О.А. Поэзия. Проза : в 2 т. М. : Эн Эф Кью/Ту Принт, 2001. Т. 2. С. 334-343.

303. Солженицын, А.И. С Варламом Шаламовым// Новый мир. 1999. №4. С.163-169.

304. Спиваковский, П.Е. Постмодернизм и его влияние на современную русскую литературу // Современная филология : итоги и перспективы : сб. науч. тр. / Гос. ин-т. рус. яз. им. А.С. Пушкина. М., 2005. С. 326-338.

305. Хализев, В.Е. Один из «китежан» // Континент. М. ; Париж, 1995. № 82. С. 206-215.1.. Энциклопедические и справочные издания

306. Большой энциклопедический слов. : в 2 т. М. : Сов. энцикл., 1991. Т. 1-2.

307. Западное литературоведение XX века : энцикл. / ИНИОН РАН. М. : Intrada, 2004. 559 с.

308. Ильин, И.П. Постмодернизм: слов, терминов. М. : Интрада : ИНИОН РАН, 2001.384 с.

309. Лексикон нонклассики : худож.-эстетическая культура XX века/ под общ. ред. В.В. Бычкова. М. : РОССПЭН, 2003. 607 с.

310. Лит. энцикл. терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. М. : НПК «Интелвак», 2001. 1600 стб.

311. Мифологический слов. М. : Сов. энцикл., 1991. 736 с.

312. Новейший философский слов. 2-е изд., переработанное и доп. Мн.:

313. Интерпрессервис : Книжный Дом, 2001. 1279 с.

314. Постмодернизм: энцикл. / сост. и науч. ред. А.А. Грицанов, М.А. Можейко. Мн. : Интерпрессервис : Книжный дом, 2001. 1040 с.

315. Руднев, В.П. Энцикл. слов, культуры XXвека: ключевые понятия и тексты. М. : Аграф, 2001. 599 с.

316. Слов, терминов московской концептуальной школы. М. : Ad Marginem, 1999. 221, 2. с.