автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.05
диссертация на тему: Этос японского общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этос японского общества"

На правах рукописи

Сосновская Елена Александровна

ЭТОС ЯПОНСКОГО ОБЩЕСТВА

Специальность 09.00.05 - Этика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Новосибирск - 2006

Работа выполнена на кафедре философии ГО У ВПО «Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета» (Снбстрнн).

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Соина Ольга Сергеевна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Апресян Рубен Грантович доктор философских наук, профессор Ан Светлана Андреевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Владивостокский государственный университет экономики и сервиса»

Защита состоится «.26» 2006 г. в 70 часов на заседании

диссертационного совета КМ 212.171.01 при ГОУ ВПО «Новосибирском государственном архитектурно-строительном университете» (Сибсгрин) по . адресу: 630008, г. Новосибирск, ул. Ленинградская, 113, ауд. 239.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Новосибирского государственного архитектурно-строительного

университета» (Снбстрнн).

Автореферат разослан «23 » 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

А.В. Колесникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Интерес Запада к этическим аспектам философии Востока, в том числе и философии Японии, носит давний и постоянный характер. Исследователей разных стран привлекает совершенно особый тип мышления, особый способ освоения и понимания мира, весьма характерный для японского национального сознания. Однако, сталкиваясь с принципиально иным, «незападным» типом мышления, нерефлексивным (в привычном, европейском понимании) философским знанием и отсутствием философского понятийного аппарата, языковыми трудностями, эмоциональной замкнутостью японской куль-туры и пр., исследователи ограничиваются общим обзором религиозно-филосо фских воззрений японцев н не более того. Так сфера интересов западных исследователей в ряде фундаментальных работ по проблемам японской культуры в основном переносится на аспекты исгорико-культурологического характера, а под изучением собственно «японской философии», чаще всего, подразумевается исследование узких проблем философии дзэн-буддизма.

Ситуация в отечественном востоковедении представляется еще более сложной. Российскому востоковедению менее ста лет. Изучение культурных и духовных традиций Японии шло в основном в рамках филологических и исторических исследований, при этом периодически возникали явные спады интереса к Японии в различных школах востоковедения. На данный момент при наличии широкого круга исследований, посвященных проблемам культуры Японии, мы можем зафиксировать недостаточное внимание к ее духовно-нравственным основаниям. А ведь все общественные процессы, равно как и поведение отдельно взятого человека, в контексте японских социокультурных традиций рассматриваются и оцениваются преимущественно с религиозных и этических позиции. Так нормы морали, а также связанные с ними духовные ценности, оставаясь актуальными и востребованными от глубокой древности и до настоящего времени, выполняют исключительно важную регулирующую функцию в японской культуре и потому имеют гораздо более определяющее в мировоззренческом плане значение, чем, например, нормы права. Именно синкретизм религиозных воззрений японцев, сочетающийся со своеобразными духовными представлениями, определившими специфику и роль морали в японском обществе, обеспечивает устойчивость и стабильность японской культуры на протяжении всей истории этой островной страны.

Актуальность темы исследования обусловлена не только сравнительно малой изученностью этико-философского пласта японской культуры, а также области нравов и моральных аспектов поведения японцев в обществе. Без пристального изучения духовно-нравственных оснований, мировосприятия и миропонимания японцев невозможно понимание сути и смысла внутреннего содержания самых различных проявлений японской культуры, а также затруднительно и выстраивание адекватного общения между европейским и восточным типами социумов. Так для налаживания конструктивных отношений между

Россией и Японией, которые всегда носили крайне сложный, а зачастую и напряженный характер, совершенно необходимо учитывать не только социально-экономические особенности развития нашего восточного соседа, его политику н дипломатию, но и особенности самоощущения японцев, в частности глубинные метафизические смыслы, детерминирующие специфику мышления, цели и ценности, формы, а также способы и принципы функционирования морали в японском обществе.

Несомненную актуальность данного исследования подчеркивает и тот факт,'что в настоящее время в Японии явно растет интерес к проблемам самоопределения нации. Как и другие страны мира, страна «восходящего солнца» столкнулась с проблемой утраты самобытной национальной культуры вследствие глобализации социально-экономических отношений. Необходимость исследования национальной духовной культуры, актуализации для подрастающих поколений традиционной системы ценностей рассматривается современными японскими исследователями как залог самоидентификации и сохранения японской нации в духовном, этическом и гражданском аспектах.

Степень разработанности темы. Японская социокультурная и духовно-этическая традиции представляют в целом принципиально иной тип этико-философской рефлексии, нежели тот, который свойственен культуре Запада, крайне сложный по своим социально-гражданским и этическим представлениям для аналитики н восприятия западного человека; Японцам не свойственно строго абстрактное мышление, даже в их языке практически отсутствуют общие категории. Для образа мышления японцев характерно обращение к первоначальному, внутреннему опыту, при этом акцент делается на' непосредственном, интуитивном постижении вещей. В силу конкретности, «приземленностн» мышления невозможны н любые умозрительные построения о должном и правильном, поэтому у японцев нет абсолютных и универсальных ценностей; ситуативность этических оценок конкретных поведенческих реалий является одной из специфических черт японского этоса. Именно поэтому для этико-философского осмысления духовных оснований японской культуры, специфики нравственного сознания японцев необходимо привлечение широкого круга этико-философских, культурологических и исторических исследований.

Данная работа направлена на восполнение пробела в исследовании морали и нравственных отношений японцев, но поскольку последние не существуют в «чистом виде», а сложным образом связаны с их религиозными, эстетическими, идеологическими и др. воззрениями и ценностями и неотделимы от их самобытного образа жизни автор счел логически правомерным и теоретически оправданным исследование именно этоса японского общества. Этос будет рассматриваться нами как особое, устоявшееся в этико-философской литературе понятие, выражающее некую устойчивую целостность моральных отношений в обществе, идентифицируемое на уровне ментальных установок, жизненных образцов, общественных привычек (А.А. Гусейнов) и воссоединяющее в себе местопребывание, образ жизни и нравы людей, вынужденных в силу ряда причин сосуществовать вместе и подчиняться сложившимся в том или ином

социуме стереотипам поведения. Это понятие максимально соответствует социально-гражданским н этическим представлениям японцев, ибо в японской моральной культуре мы действительно встречаемся с уникальным единством местопребывания и моральных отношений людей, складывающихся в процессе сосуществования в едином географическом и социокультурном пространстве.

В исследовании этоса сложились целые философские традиции, достаточно разнообразные, но представленные в основном в европейской культуре. Становление понятия этоса шло крайне сложно, оно то исчезало из сферы внимания философов, то вновь становилось востребованным. По особенностям смыслового наполнения, по характеру использования, этос — очень широкое понятие. Мы сделаем попытку перенести понятие этоса в японскую культуру, однако, прежде всего, представляется необходимым остановиться на понимании этоса в западной социально-философской и этической мысли.

«Этос» в древнегреческом языке означает местопребывание -человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. Позднее данное слово приобретает новый смысл и начинает обозначать некую устойчивую природу какого-либо явления, в том числе характер, внутренний нрав живых существ, и в особенности, - человека (A.A. Гусейнов, Р.Г. Апресян). В данном значении оно широко использовалось в античной философии: Эмпедокп говорил об это се первоэлементов; Гераклит об этосе человека, имея в виду то, что на русский язык переводится словами «образ жизни», «характер»; в произведениях Аристотеля «Большая этика» н «Никомахова этика» слово «этос» используется при содержательном описании этических добродетелей. Смещение и углубление значения слова «этос» (от местопребывания человека — к его характеру) является симптоматичным: здесь можно усмотреть зависимость характера, устойчивой природы человека н животных от их совместного проживания, обще-жития.

Проблема исследования этоса как совокупности нравов, ценностных ориентиров и стереотипов поведения вновь актуал изируется в XVHI веке. В "частности, ИТ. Гердер пытался увязать функционирование моральных ценностей с географической средой, а также с условиями существования людей в определенном природном и социальном пространстве. Он исследовал значение нравственных ценностей в обществе той или иной страны, с присущими ей традициями, нравами и особенностями характера и жизневосприятия народов, ее населяющих. Н хота он не использовал собственно термин «этос», но, тем не менее, ему удалось уловить некоторые внешние черты проявления этого феномена в социальной и этнокультурной действительности европейских народов.

С несколько иной точки зрения систему принятых в обществе ценностей, норм поведения рассматривает в своих трудах М. Вебер, по сути дела, исследуя социокультурную, ментальную н профессиональную характеристику этоса. В своей работе «Протестантская этика и дух капитализма» он противопоставляет капиталистическому этосу, основанному на протестантской религии, феодальный этос, сложившийся под сильным влиянием католической церкви. М. Вебер

предложил расширенное понимание морали, объективированной в укладе, строе жизни, мироощущении людей. Немецкий философ XX века М. Шел ер рассматривал конкретный этос индивида, исторической эпохи, семьи, народа и др. как систему оценок, потребностей, влечений, отличающих ментальность людей разных поколений. Этос зафиксирован в качестве аспекта профессиональной деятельности у английского социолога Р. Мертона, пытавшегося применить понятие «этос» для характеристики моральных нормативов научного сообщества. Б. Анчел подразумевала под этосом, нравственные начала, не проявляющиеся в повседневной жизни, М. Оссовская, утверждала, что единство этоеу задает система базовых духовных ориентиров, различающихся в конкретно-историческом плане.

Несмотря на различное толкование понятия «этос», оно несводимо к нравам и представляет собой некие устойчивые морально-этические доминанты, инвариантные для определенного типа общества. Этос, в известном смысле, понятие, отражающее сферу духовно-ценностного и социокультурного синкретизма, поскольку в нем соединяются местопребывание человека, характер, привычки, устои народа, ментальные характеристики, и отчасти даже профессиональная деятельность людей. Именно в силу этой предметной уникальности понятие «этос» представляется уместным для изучения и осмысления японского морального сознания, поскольку у японцев сосуществование в едином этнокультурном и географическом пространстве подразумевает не только совместную жизнедеятельность людей, но и полноправное участие в жизни социума божеств, духов предков, природы, что в действительности и порождает совершенно особый тип морального сознания, где духовность, обусловливая нравственные представления людей, будет рассматриваться в качестве фундаментального основания культуры.

В отечественную философскую литературу понятие «этос» ввел A.A. Гусейнов, определив некий характер предметной типологизации этоса по типам добродетелей, устойчиво фиксируемых в той или иной культуре. В частности, он указывает на то, что в древнегреческих общественных нравах следует выделять две доминанты этнокультурных отношений - это аристократический или гомеровский этос и мещанский или геснодовский этос. Аристократический этос ориентирован на мужество, честь, храбрость, щедрость и т.д., а мещанский — на бережливость, трудолюбие, законопослушание. A.A. Гусейнов первым в нашей философии исследовал золотое правило нравственности как наиболее точно выражающие специфику моральной регуляции человеческих взаимоотношений. В свете данной работы представляется интересным суждение о том, что отношения людей друг к другу должны строиться на отношениях взаимности, а краткой формулой взаимности отношений людей друг к другу и является золотое правило нравственности. Система отношений долженствования в японском обществе также строится на принципе взаимности, выражающемся в таких категориях японской этики как благодарность, сострадание, человеколюбие. Изучению норм японской морали, механизмов н принципов, на которых строятся отношения в японском социуме

посвящены работы японских исследователей: Ю. Айда, Б. Гинск, Ё. Ириэ, X. Кансин, Ф. Катаяма, К. Като, Р. Кацураги, Р. Косан, Э. Маэда, К. Нагано, К. Отэй, X. Рнжи, Т. Садзая, М. Саго, К. Томинага, М. Умэхара, К. Хидо, Т. Хорио, Г. Фурукава. С анализом понятия «этос» связаны работы отечественных авторов В.И. Бакштановского, М.Г. Гонопольского, В.Т. Бфнмова,

A. Ф. Лосева, А.Б. Франца.

При рассмотрении моральных понятий японской этической системы оказались важны работы, так или иначе затрагивающие категорию «долга». Это исследования отечественных авторов (Л. Богословский, И.Д. Ладанов, В .А. Пронников, Е.Г. Спальвин), европейских (Р. Бенедикт, Дж.Б. Сэнсом, Л. Херн) и японских исследователей (С. Гэн, О. Ивао, Б. Кавасима, О. Кюсаки, Т. Сибарё, Т. Такахаси, С. Такэуги).

На концептуализацию исследовательского подхода к проблеме, пусть не прямое, а опосредованное влияние оказали труды представителей русской религиозно-философской традиции (Ф.М. Достоевский, Вл. Соловьев, H.A. Бердяев, И.А. Ильин, Л. П. Карсавин и др.), утверждавших приоритетность духовных оснований жизнедеятельности общества над этическими и социально-гражданскими формами его существования. Для автора данного исследования также являются актуальными работы Р.Г. Апресяна, посвященные анализу базовых нормативно-этических программ; исследования В.Ш. Сабирова, указывающего, что формирование определенного типа морального сознания имеет духовную и метафизическую детерминацию, и О.С. Соиной, показавшей зависимость нравственного бытия индивида от ментальных и культурологических данностей.

Философское же осмысление национального сознания японцев требует не только общетеоретических знаний, но и глубинного постижения ценностных смыслов исследуемого социума, привлечение результатов исторических, культурологических, этнографических исследований. При рассмотрении японской социокультурной традиции, с присущим ей особым типом человеческой ментальное™ и мировосприятия, особым складом характера индивида, духовно-нравственными особенностями его мышления и поведения автор опирался на труды зарубежных и отечественных исследователей {В.М. Алпатов, Н.Г. Анарина, С. Бухиро, НА. Волгин, Т.П. Григорьева, Л.Д. Гришелева, Ч. Данн, Н. Инадзо, H.A. Иофан, Б. Ирэтани, С. Какуми, Н. Камисима, К.П. Кнрквуд, Н.И. Конрад, М.Н. Корнилов, О. Кюсаки, И.А. Латышев, С.Б. Маркарян, А.Н. Мещеряков, Д. Накаяма, Н.С. Николаева, В.В. Овчинников, М. Оку, Б. Пильняк, Б.В. Поспелов, И. Сабуро, Т. Сакан, X. Сато, Т.Н. Сннтко, Дне. Б. Сэнсом, С. Тани, ЮЗ. Твардовский, X. Тихо, И.С. Тихоцкая, A.A. Ткачев, С. Токуан, Л. Херн, А. Ямакава). В связи с глубокой укорененностью японской морали в нескольких типах религиозной традиции автор обращался к исследованиям по синтоизму (С. А. Арутюнов, Б.С. Бакшеев, В. Н. Еремин, ЛИ. Ермакова, ДМ. Кишава, СБ. Маркарьян, АЛ. Мещеряков, Ю.Д. Михайлова,

B.Э. Молодяков, Э.В. Мол од якова, A.A. На корче веки й, Г.Е. Светлов, Е.К. Симонова-Гудзенко, М. Сонода, М. Такэмицу, К. Ходзава), буддизму

(Т.П. Григорьева, А.Н. Игнатович, Л.Б. Карелов, У.Л. Кинг. Ю.Б. Козловский, А.Н. Мещеряков, A.A. Нагорчевский, К. Нукарня, О.О. Розенберг, H.H. Трубникова, Д. Судзуки, Б, Сукан) и конфуцианству (Т. К урода, KT. Маранджян, Я.Б. Радуль-Затуловский, Е.Г. Спальвин, С. Тернбулл).

В процессе выявления особенностей мировосприятия, образа мышления, способов решения типичных ситуаций нравственного выбора автор опирался на летописные мифологические своды «Кодзики» («Записи о деяниях древности», 712 г.), «Нихонсёки» («Анналы Японии», 720 г.). «Фудоки» («Описание земель и обычаев», 713 - 733 гг.). «Нихонрёики» (Японские легенды о чудесах», 822 г.). а также на художественные произведения, статьи, дневники, опросы и другие материалы, публикуемые на японских сайтах Интернета.

Объектом исследования является японский этос н связанные с ним религиозные и духовные традиции японского общества. Предмет исследования — система нравственных представлений японцев, фиксируемая в духовных основаниях, моральных понятиях и нормах поведения.

Цель диссертационного исследования - осуществление анализа этоса японского общества как особого типа духовно-ценностного и нравственного бытия, актуализируемого в различных формах долженствования, определяющих семейную, гражданскую и общественную жизнь японцев.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач исследования:

1. Осмысление этоса японского общества, формирующего систему духовных, ценностных, социокультурных и ад ми нистратнвно-гражданских воззрений японцев;

2. Выявление специфических характеристик японского этоса, таких как: духовный и ценностный синкретизм, а также глубокая обусловленность собственно моральных ценностей духовно-религиозными основаниями;

3. Определение роли каждого духовного основания (синтоизма, конфуцианства, буддизма) в формировании моральных понятий японцев;

4. Осуществление анализа особенностей морального сознания японцев;

5. Осуществление этической категоризации моральных понятий японцев и выделение на этой основе особой системы долженствования, соответствующей ментальным и этнокультурным представлениям японцев;

6. Аналитика структуры феномена долга как ключевого понятия японского морального сознания;

7. Выявление н исследование основных сущностных характеристик долга благодарности — он;

8. Аналитика проявлений понимания долга, как долга-обязанности (гири, гиму) в нравственных поведенческих установках японцев.

Методологические основы исследования. В своем диссертационном исследовании автор опирался на философские традиции московского этического сообщества (PJ\ Апресян, A.A. Гусейнов, О.Г. Дробниц&ий, А.И. Титаренко, А.П, Скрипник и др.), рассматривающей мораль как особый способ духовно-практического (А.И. Титаренко), ценностного (АА. Гусейнов,

S

способ духовно-практического (А.И. Титаренко), ценностного (АЛ. Гусейнов, ОХ. Дробницкнй), освоения мира, а также опосредующей их философской рефлексии. При исследовании японской и западноевропейской социокультурных традиций широко привлекался метод философско-культурологической компаративистики, позволяющий осуществлять сопоставление философских школ и направлений Востока и Запада. В рассмотрении отдельных возникавших в ходе исследования вопросов был использован сравнительно-типологический метод, благодаря которому на основе изучения различного рода источников и литературы были выявлены общие и специфические черты морального сознания японцев. Этический анализ нравственного сознания, моральных категорий, норм поведения японцев осуществлялся на широком культурологическом материале, в связи с чем для данного исследования был крайне актуален герменевтический метод с подходом к объекту исследования как к результату исторического накопления смыслов (Г.-Х. Гадамер, В. Дильтей, М. Хайдегтер), что дало возможность теоретически бесконечно углублять понимание содержания интерпретируемого объекта. Также в диссертационном исследовании применялся структурно-семиотический подход - метод, подходящий для синхронных описаний культурных объектов, относительно однородных и устойчивых во времени (Вяч.Вс. Иванов, Ю.М. Лотман, Е.М. Мелетинский, В.Н. Топоров, К Успенский).

Научная новизна исследования заключается в философском анализе этоса японского общества, воспроизводящего имманентные ему формы нравственной регуляции жизнедеятельности японцев в гражданском, семейном и интеллектуально-ментальном аспектах. В згой связи:

1. Впервые выявлены и описаны основные черты, гфисущне этосу японского общества, определяющие и специфику нравственной культуры японского социума, и самобытность морального сознания японцев.

2. Проанализированы духовные основания японского общества, представляющие собой сложный синкретизм синтоизма, буддизма и конфуцианства.

3. Определена роль н значимость влияния каждой духовной «составляющей» (синто, конфуцианства и буддизма) на формирование нравственных представлений японцев.

4. Выявлена специфика и структура морального сознания японцев, доказано, что моральные представления японцев относятся не к культуре стыда, как пишет Р. Бенедикт, а к культуре долга.

5. Исследована моральная категория долга в японской культуре в качестве основного «стержневого» понятия японской этической системы. Рассматривается специфика толкования долга в японской этической традиции как структурно сложного, многомерного понятия, включающего в себя разные уровни понимания (долг-благодарность, долг-обязанность и др.) и проявления соответствующих ему нравственных поведенческих установок.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. На формирование нравственных представлений японцев существенное влияние оказала национальная самобытность данного народа, веками находив-

шегося в культурной изоляции и очень избирательно ассимилировавшего впоследствии понятия, ценности и нормы, выработанные другими народами. Специфику морального сознания японцев и особенности функционирования морали в японском обществе обусловили следующие основные факторы; географическая компактность проживания, особое восприятие народом природы и окружающего мира, вертикальная иерархия социальной структуры общества, синкретизм религиозной жизни.

2. Для этоса японского общества характерна глубокая укорененность морали в духовно-религиозных основаниях, подчинивших себе собственно моральные представления и определивших устойчивость, как системы нравственных ценностей японцев, так и всей японской культуры в целом. Система этических представлений японцев имеет ярко выраженный синкретический характер. Развитие моральных категорий целиком н полностью осуществлялось в рамках религиозных учений конфуцианства, буддизма и синтоизма, каждое из которых оказало серьезное влияние на отбор и формирование элементов структуры морального сознания островного народа.

3. Моральное сознание японцев представляет собой сложную, многомерную структуру, для которой в целом характерна высокая степень совпадения моральных требований и реального поведения. Все значимые понятия японской системы ценностей (честь, преданность, благодарность, стыд, человеколюбие и др.) объединены стержневым нормативным принципом - долгом, который скрепляет и активизирует ценностное содержание всех остальных моральных категорий.

4. Категория долга наиболее полно отражает ценностную ориентацию, принятую в японской этнокультурной традиции, поскольку человек в японской культуре оценивается не как целостная личность, а исключительно с точки зрения отношений долженствования.

5. Феномен долга в японской культуре имеет сложную, многоуровневую структуру и включает в себя и долг благодарности, и обязательство, и ритуал. Ядром категории долга, а также системообразующим началом всей совокупности взаимоотношений в японском обществе, является долг благодарности — он. Осмысление долга как обязанности (гиму) будет представлять собой следующий смысловой слой понятия долга, а долг-гм£>и являет собой практическое выражение понятия долга в повседневной жизни. Долг не только организует и стимулирует нравственное поведение японцев, но и объединяет японский социум в единое моральное целое.

Теоретическая н практическая значимость работы. Теоретическая значимость работы заключается в комплексном этико-философском анализе японской социокультурной и этнокультурных традиций, благодаря которому были раскрыты основные черты этоса японского общества и выявлена специфика и структура системы нравственных представлений японцев. В исследовании представлено авторское описание категории «долга», являющейся базовой категорией японского морального сознания. Выводы, полученные в результате осмысления сущностных, структурных и функциональных характеристик

морального сознания японцев, могут представлять основу для глубокого исследования моральной культуры японского общества, а также обстоятельного изучения системы моральных представлений японцев, в целом расширяющих общетеоретические представления о социокультурных версиях морали, а также духовных и ментальных основаниях нравственного сознания человека.

Практическая значимость данного исследования имеет социально-политический аспект, а, возможно, и политико-дишю матнческий, ибо, как показывает практика, налаживание конструктивных отношений с нашим ближайшим восточным соседом — Японией непродуктивно без учета особенностей ментальности и тех специфических ценностных установок, которые глубоко укоренены в японском обществе и нравственном сознании японцев, углубленному исследованию которых как раз и посвящена настоящая диссертация.

Практическая значимость данного диссертационного исследования заключается также в том, что материалы диссертации могут быть использованы при составлении учебных курсов, методических пособий и спецкурсов на факультетах регионоведческой, исторической, культурологической направленности в средиеслециальных и высших учебных заведениях.

Апробация работы. Основные положения диссертации получили отражение в ряде докладов на межвузовской конференции «Глобальная безопасность — региональное развитие» (Новосибирск, 2003), ежегодной апрельской Научно-технической конференции Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета (НГАСУ) (2005, 2006), межвузовской конференции «Перспективы исторического и культурологического образования в школе и вузе: теория и практика» (Новосибирский государственный педагогический университет (НГПУ) 2005), международной научно-практической конференции «Философия образования Востока и Запа-дафазвитие диалога» (Новосибирск, 2006), а также на заседаниях кафедры философии Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета (НГАСУ). Тезисы докладов и статьи опубликованы в соответствующих сборниках. Материалы диссертации легли в основу спецкурса «Япония: культура, религия, общество» (2000, 2003) и «Общественная мысль и художественная литература Японии» (2005), читаемые автором в НГПУ.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, восьми параграфов, заключения и библиографического списка (204 наименования). Общий объем работы — 181 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяется степень научной разработанности проблемы, формулируются объект и предает, цель и задачи исследования, характеризуется его методологические основания, раскрывается научная новизна работы, излагаются основные положения, выносимые на защиту, устанавливается теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе, «Мир богов и мир людей: от духовных оснований — к моральным представлениям», даются исходные для анализа темы диссертации теоретические установки, вводится применительно к японской социально-гражданской этике понятие «этос». Выявляются основные черты этоса японского общества, определяющие специфику и самобытность морального сознания японцев, а также раскрывается роль и значимость влияния каждого из духовных оснований японской социокультурной традиции (представляющих собой синкретизм синтоизма, буддизма и конфуцианства) на формирование системы нравственных представлений японцев. Автор устанавливает и доказывает влияние духовно-религиозных оснований японской культуры на формирование структуры и ценностного содержания системы нравственных представлений японцев.

Параграф 1,1, «Характерные особенности японского этоса»' посвящен выявлению особенностей н анализу факторов, повлиявших на формирование специфики этоса рассматриваемого общества. Констатируется глубокая этнокультурная детерминация нравственных представлений японцев. Особенности восприятия окружающей природы, социальной организации, познавательной деятельности, религиозной жизни не только обусловили специфику бытовых и социогражданских проявлений, но и заложили особый способ развития и функционирования глубинных структур японского самосознания.

Особый характер мировосприятия японцев заключается в том, что окружающий мир рассматривался в их этнокультурной традиции как гармоничное единение жизни человека с жизнью природы. Физическое пространство, а именно природа, для японца не таарно, а самостийно, не отделено от человека или противопоставлено ему, а слитно с ним, обожествляется им (М. Сонода). И в традиционных, религиозных представлениях Синто, и в Учении Дзен-Буддизма постоянно происходила сакрализация мирского как средства познания сверхъестественного начала^ которое не строго обособленно от метафизического пространства, а как бы приближенно к нему, в силу чего, между земным и сверхъестественным никогда не существовало чёткой дифференциации. Подобное сосуществование в прямом контакте с божественным, само проживание наполовину в священном и наполовину в земном мире, конечно, оказало значительное влиянии на специфику самосознания японцев.

Географическая компактность, теснота добровольного проживания сформировали не только специфическое восприятие природы и окружающего мира в целом, но и особый способ «видения» мира, способ осмысления действительности. Японскому образу мышления присуща «близорукость», «мелочность», сосредоточение всех своих духовных сил на малом, что стало одной из причин неразвитости строго абстрактного мышления (А.Н. Мещеряков). Важным становится внимание к мелочам, деталям, чуть заметным «движениям сердца», а для того, чтобы проникнуть в глубины реальности требуется не интеллект, а живая, илн экзистенциональная интуиция (Д. Судзуки). Дм мышления японцев характерно также и обращение к первоначальному, внутреннему опыту человека, поэтому это всегда было скорее не теоретическое, а чувственное знание,

пережитое в экстазе откровений бытия. В снлу того, что мышление японцев не склонно к абстрактным построениям, в системе этических представлений японцев нет иекнх абсолютных ценностей; все моральные предписания также носят сугубо конкретный характер, причем, в зависимости от ситуации они могут значительно разниться. Ситуативность норм и правил морали является одной из самых интересных черт морального сознания японцев (Э. Хамагугн).

Особый взгляд на окружающий мир н, действительно, особый тип сознания обусловили и специфику социальной организации общества. Строгая вертикальная иерархия отношений регламентирует социальную жизнь японца. Иерархия для японца т это и есть должным образом упорядоченный космос, в котором каждый занимает принадлежащее ему по праву «подобающее место» (Р. Бенедикт). Японцы привыкли отождествлять досконально разработанную иерархию с безопасностью и стабильностью. Чёткая фиксация положения каждого человека порождает сложную структуру взаимоотношений. В процессе любых отношений японец невольно[или осознанно берег на себя какие-либо обязательства и таким образом вступает в отношения долженствования. В силу жесткой иерархичности японского ¡общества категория долга приобретает первостепенное значение для всей системы японского этоса.

На фоне таких сложных, многослойных и подчас противоречивых явлений культуры складывается и довольно самобытное духовное сознание японцев. Здесь теснейшим образом переплелись ритуальные элементы, идеи и верования синтоизма, конфуцианства, буддизма,, позднее христианства, а также различные идеи и представления светской западной культуры.

Слияние, взаимное дополнение Синто, буддизма, идей конфуцианства породило удивительный синкретизм духовной жизни японцев. Синкретизм стал определяющим в формировании всех сторон жизни японского общества. При этом происходило не просто заимствование идей, а тщательная адаптация, растворение, переработка под потребности и особенности своей культуры. В итоге получилась единая, стройная система понимания и организации бытия, причём как мира феноменов, мира невидимого, божественного, но при этом постоянно присутствующего рядом, так и мира вполне реального, земного. Синкретизм духовной жизни японцев в полной мере нашел отражение и в системе моральных ценностей японцев.

В параграфе 1.2, *Синто — духовное основание японской этики», анализируется влияние синтоизма на формирование морального сознания японцев. Синтоизм - традиционная национальная религия японцев, возникает на основе анимистических культов, обожествляющих мир природы. Синто представляет собой довольно сложное явление, свой особенности в интерпретации синто есть у каждого храма и исследователя. Кроме того, следует различать «народное» и «храмовое» синто от, например, «государственного синто», используемого в качестве государственной идеологии (A.A. Накорчевскнй). Однако существуют некие общепринятые толкования, подходы и принципы, на которые мы и будем опираться. '

В данной работе синто рассматривается как некий единый комплекс идей и представлений, что позволяет говорить о синто как о «глубинной структуре» (АЛ. Накорчевский), той духовно-нравственной основе, на которой выстраивается вся система этических представлений японцев или, если говорить более широко, - все японское общество. В понимании японцев, сннто — это гармоничный порядок всего сущего, это естественный природный путь, существующий с незапамятных времён, которым должен следовать каждый, рождённый в этой стране.

Согласно синтоистским представлениям, весь японский социум наполнен духами предков и различными божествами, которые постоянно присутствуют рядом с человеком, поэтому «истинный облик жизни» - это неявленная сакральность окружающего мира. Человек в японской традиции - это чуть больше, чем человек. Он пусть очень дальний, но потомок какого-либо божества, а в перспективе, после смерти, сам также станет божеством — духом-покровителем своей семьи. В нем как бы соприкасается прошлое и будущее, не только в физическом, но и в сакральном выражении. Отсюда столь характерное для Японии искреннее почитание пожилых людей и просто старших.

Духовная связь с прошлым, поддерживаемая через почитание н умиротворение душ умерших предков (богов-коми), тесно связанна с чувством благодарности к прошлому, которое занимает видное место среди нравственных переживаний синтоизма. По сути, почитание предков — это и есть выражение глубокой благодарности за всё наследие, как материальное, так и духовное, которое получает человек. Это моральное признание долга перед прошлым, это глубокое животворное, религиозное чувство, выражающее уважение, признательность н любовь. Принцип « благодрность» формировался под влиянием конфуцианского понятия дзин (человечность, милосердие). А как практическая моральная установка более полное выражение и применение получил в сформированном под влиянием буддизма моральном принципе долженствования — он.

Синто, особенно раннее, древнее синто не выдвигает чёткой системы моральных ценностей. Основными требованиями, которые предъявляет сннто, будет требование чистоты и следование естественному порядку вещей. При этом в рамках синто не проводилось особенного различия между чистотой физической и чистотой духовной (A.A. Накорчевский). Все основные категории и понятия сишо вытекают, либо находятся в тесной взаимосвязи с требованием соблюдения чистоты.

Синто заложило основу, общие установления по поводу того, каким должно быть общество и человек, сформировало особый тип нравственности, для которого характерна духовная связь поколений, трепетное отношение к предкам, особое восприятие семьи н социума. Это позволило японцам не только сохранить свои корни и традиции, но н обеспечило устойчивость моральных установок японского общества.

В параграфе 1.3. рассматривается «Конфуцианская составляющая японской этической системы». Хотя японская этика и развивалась под

влиянием трёх важнейших духовных традиций: синтоизма, конфуцианства и буддизма, на формирование этических представлений японского народа, несомненно, наибольшее влияние оказало конфуцианство, В конфуцианстве японское общество позаимствовало не только готовую систему организации н управления обществом, но и этическую систему. В частности, японцами была заимствована теория «пяти добродетелей», согласно которой лишь соблюдение и развитие в себе пяти этических добродетелей — человеколюбия, справедливости, благонравия, мудрости, искренности — является необходимым условием благого существования человека в обществе.

Адаптируя конфуцианство под особенности своей культурной традиции, японцы постоянно корректировали учение Конфуция и его последователей в соответствии с текущими потребностями японского общества. Наполняя теоретические идеи конфуцианской этики национальным содержанием, японцы сохранили актуальность конфуцианских этических принципов вплоть до настоящего времени. В частности, профессиональные уставы, уставы предприятий и корпораций, система организации отношений «подчинённый -начальник» в самых различных компаниях до сих пор строятся по конфуцианским принципам единой семьи, сыновней почтительности и преданности главе компании. |

Конфуцианская мысль в Японии развивалась в основном в русле чжусианства. И это не случайно. Во-первых, в учении Чжу Си, который упорядочил и увязал в одно целое учение Конфуция и его первых учеников, наиболее полно и чётко обоснован именно этический аспект конфуцианства. А во-вторых, в качестве основного принципа, чжусианство выдвигало положение, согласно которому все теоретические этические построения должны обязательно иметь практическое выражение, поскольку без применения на практике моральные принципы теряют свой смысл. Японцам с их склонностью к конкретному мышлению и житейской практичности импонировала идея единства моральной теории и практики.

Наиболее широкое воплощение этические идеи конфуцианства получили в кодексе чести военного сословия самураев — «Бусидо». Но из всей этической системы конфуцианства в данном кодексе развитие получили лишь те добродетели, которые имели наиболее широкое практическое применение, поэтому безусловно активных элементов оказалось немного: соблюдение верности и исполнение долга. Все остальные добродетели, а именно, человеколюбие, благонравие, мудрость, правдивость занимают в Бусндо служебное положение.

Заимствованное конфуцианское этическое учение о «пяти постоянства*» упорядочило и систематизировало | моральные ценности японцев. Как и синтоизм, конфуцианство придавало особое значение почитанию и отправлению культа предков, учило дисциплине, повиновению, уважению к старшим. Нашли своё подтверждение в конфуцианстве и синтоистские требования о «верности долгу», послушании и повиновении господину и императору. Не новым для японцев было и требование морального совершенствования посред-

ством строжайшего соблюдения установлений семьи, общества И государства. Китайская мысль «накрыла» японское чувство своей логикой (В. и Д. Елисеевы). И хотя японские исследователи часто не признают столь уж существенной роли конфуцианства в развитии японской культуры, но в сфере морали, несомненно, конфуцианство господствовало на протяжении всей истории Японии.

В параграфе 1.4. «Буддизм - путь добродетели», анализируется роль и значение буддизма в японской социокультурной традиции. Буддизм не выдвигает никаких новых норм поведения, нет в нем и жестко регламентированного свода правил. Не возводятся в абсолют какие-либо моральные требования, как, например, конфуцианское требование соблюдения пяти добродетелей, среди которых человеколюбие рассматривается как главная добродетель, представляющая высшую ценность для человека и включающая в себя всё положительное, содержащееся в других добродетелях. Значение буддизма в формировании японского этоса гораздо существеннее, чем привитие определенных норм морали. Став органичной составляющей японской духовной культуры, буддизм продуцирует особый образ мышления, новый способ' осмысления, восприятия и отношения к миру и самое важное — к человеку.

Действительно, если синтоизм играет роль духовной константы японской культуры, конфуцианство регулирует отношения между людьми, рассматривая человека исключительно как часть государственного организма, то буддизм берет на себя разрешение вопросов метафизического порядка. Именно через учение Будды японцы пытались объяснить смысл существования всего сущего, познать свой внутренний мир, определить место и предназначение человека в масштабах вселенной.

Наиболее важным вкладом буддизма в систему нравственных представлений японцев было обоснование необходимости следования по пути добродетели каждым человеком. Именно буддизм прививает японцу жесткое осознание причинно-следственной связи поступков, личной ответственности, необходимости нравственного роста. Буддизм привносит в осмысление смерти идею воздаяния за грехи. Буддизм наполняет моральные понятия японцев глубоким онтологическим смыслом.

Синкретизм духовной жизни в полной мере нашел отражение в миропонимании и системе моральных ценностей японцев. В силу ряда причин в японской культуре никогда не происходило секуляризации морали, и это создаёт совершенно особый тип духовно-нравственного самоощущения, где переплелись традиции, заимствования, устойчивые духовные основания, подчинившие себе собственно моральные представления.

Во второй главе, «Система этических ценностей японского общества», раскрывается спецификация морального сознания японцев и анализируется, возникающий на этой основе феномен категории долга, обладающий сложным структурным строением.

В параграфе 2.1. раскрывается «Специфика и структура морального сознания японцев». Особый тип культуры, особые свойства ментальностн,

мышления и восприятия мира сформировали специфический тип морального сознания японцев. В системе их этических представлений мы сталкиваемся с неким парадоксом, сложно осмысляемым рациональным сознанием, с одной стороны, к человеку не предъявляется прямых моральных требований, но, с другой стороны, все нравственные нормы являются безусловными и обязательными дня практического исполнения.

Моральные установки в японской традиции всегда воспринимались как нечто само собой разумеющееся, уже заданное этнокультурной традицией, как следование естественному пути, который извечно гарантирует порядок в отношениях между людьми. Японская культура не устанавливает некие высокие нравственные идеалы, она как бы очерчивает бесконечно далекую перспективу возможности нравственного развития личности. Человек в своем нравственном росте может двигаться быстрее, медленнее, но он не может быть вне этого пути. Проступок, преступление расцениваются как отклонение от верного пути и, если человек вовремя не осознал этого и не вернулся на путь добродетели, то его дальнейшее существование не представляется возможным. Существование вне морали невозможно, так как это подрывает устои общества, ведет к хаосу, однако при этом для нравственного сознания японцев решительно неприемлема жестко ригористичная нормативность этических предписаний.

Структура моральных представлений японцев представляет собой не столько систему уровней, сколько некую уникальную целостность, где все взаимосвязано и где каждый элемент получает смысл лишь в особой связи с другими элементами. Для этической системы японцев характер связи, способ соподчинения элементов важнее, чем содержание того или иного отдельного элемента. Все фундаментальные понятия японской морали, а именно, честь, преданность, благодарность, человеколюбие, стьщ и т.д., объединены стержневым нормативным принципом, который и скрепляет все части структуры моральных представлении японцев в единое целое. Таким генерализирующим началом является понятие «долга». Категория долга не только связывает все главные элементы морального сознания японцев, но и наиболее полно отражает сложную систему ценностей нравственных представлений японцев. Чувство долга является всеобъемлющей, базовой категорией, на которой будет строиться вся система ценностей японского общества.

Каждый человек, занимая определенное место в иерархической системе общества, вступая в любые житейские отношения, тем самым, автоматически принимает на себя, или накладывает на другого некие определенные обязательства. Выполняя роль несущих конструкций, все обязательства в японском обществе являются добровольными, но выступают в качестве подлежащих безусловному осуществлению. При этом безусловность выполнения обязательств никогда не гарантировалась посредством мер контроля н наказания. И в этом понимание долга в японской традиции схоже с философскими воззрениями Иммануила Канта, который определяет долг как необходимость поступка из уважения к нравственному закону. Согласно Канту, нет разницы между юридическими и моральными законами и в интересах воссоздания

идеального общественного жизнеустройства было бы желательно, чтобы законы моральные утверждались так же непререкаемо, как и законы юридические, и человек принуждался бы к моральности юридическими средствами. Долг является субъективной опорой, благодаря которой нравственный закон приобретает действенность. Но понимание долга японцами строится на совершенно иных основаниях нисходит не столько из уважения к закону (пусть и нравственному), сколько под внешним давлением общественного мнения. Более того, в отличие от теоретических построений Канта, японская мораль ориентирована на практическое воплощение принципов долга в повседневной жизни людей.

Как нам представляется, на подобное восприятие долга японцами большое влияние оказали корпоративность социального устройства и ориентация поведения людей относительно внешней оценки. Занимая определенное место в социальной иерархии, японец должен всегда проявлять осмотрительность, как в отношениях с вышестоящими, так и в отношениях с нижестоящими. Только неукоснительное соблюдение всех отношений-обязательств позволяло либо сохранить свое место, либо продвинуться вверх по иерархической лестнице.

Долг как нравственное понятие можно разделить на три разновидности -долг-од долг-гнлу и долг-гири. Долг в японской культуре, хотя и рассматривается как внутренне принимаемые обязательства, как нравственно аргументированное принуждение к поступкам, тем не менее, специфика понимания долга в японской традиции заключается в превалировании в содержании понятия долга значения обязанности. Долг в значении обязанности часто понимается как нечто обусловленное узами общения с другими людьми, общностью их жизни. Долгом и долг-дшу являются обязанностями, которые рассматриваются как долженствования, детерминированные внутренним побуждением, хотя и не без воздействия некоторой внешней мотивации. Долг-гири, на наш взгляд, является долгом-обязанностью в его узком значении — как форма долженствования, требующая от лица строго определенных действий.

Долг в японской культуре охватывает, без преувеличения, все человеческие отношения, формируя особую структуру морального сознания. Человек одновременно оказывается втянутым в сравнительно независимые круги обязательств. В каждом круге отношений есть свои правила и свои требования. В результате происходит оценка человека не как целостной личности, а с точки зрения круга того или иного долга. Жизнь японца — это постоянное балансирование между требованиями отношений того или иного долга (Р. Бенедикт). В силу этого нет необходимости во всеобщих моральных заповедях. Самой тяжелой нравственной дилеммой является конфликт между требованиями разных долговых отношений. Поступок оценивается не с точки зрения морального абсолюта, а относительно требований взаимных обязательств, того круга отношений, в котором он совершается.

В параграфе 2.2. «Он — долг благодарности», раскрываются сущностные характеристики и структура феномена долга. Понятие долга в японской культуре представляет собой сложную, многослойную структуру. С одной стороны,

мы достаточно четко можем выделить разновидности долга, такие как он, гири, гиму, но вместе с тем, все они являются лишь отдельными элементами единого, комплексного понятия, наполняющего смысловым содержанием все составляющие японского этоса.

Даром японского понимания категории долга, а если говорить более широко, то и системообразующим началом всей совокупности взаимоотношений в обществе, является долг благодарности - он. Благодарность, как чувство обязанности и уважения к другому человеку за оказанное благодеяние, в японской культуре является смысловым содержанием и выражением долга-ои. Долг благодарности - это, прежде всего, внутренне осознаваемая необходимость свершения поступка, это личный барометр моральности. Человек не может не быть благодарен за оказываемые ему благодеяния только в силу того, что он Человек. Именно искреннее чувство благодарности делает чувства человека глубокими. С точки зрения нравственных представлений японцев, проблемы, существующие в обществе, напрямую связаны с ослаблением осознания своего долга-ок.

В долге-ом главным является даже не требование или попытка «выплаты» долга, а внутреннее принятие, осознанное переживание ис1фенней благодарности, которое и будет создавать внутреннюю мотивацию и обусловливать обязательность ответного действия. И чем глубже это осознание, тем более нравственным будет жизненный путь человека. Японская моральная система настаивает на том, что человек ни в коем случае не должен забывать он, так как потеря этого чувства ведет к потере морального основания поступков человека, обеднению его души.

Японская культура придаёт возвышенный, нравственный смысл отношениям долга. Долг-о« возникает лишь при наличии чувства искренней благодарности, которая воспринимается как специфическая обязанность. Долг-ом - это такая обязанность, которая не предполагает никакого права у благотворителя на ее получение. Но в то же время, отсутствие этого права не освобождает получившего благодеяние от обязанности благодарности. Логично сделать вывод, что так как вместе с благодеянием человек обрекается и на благодарность, благодеяние может восприниматься и как бремя. Но истинный долг-««, отличается от всех остальных как раз искренностью испытываемого чувства благодарности. Если вместе с чувством благодарности человек испытывает чувство напряженности, то это будет уже долг-обязанность, исполнение которого также обязательно, но уже не обладает такой высокой моральной ценностью.

Японцы не считают долг-ок устаревшим понятием. Напротив, в современном японском обществе все чаще ведется речь об актуальности данного понятия, долгом — это то, без чего невозможно существование человека, то, что никогда не должно исчезнуть из жизни людей. Долг-он - это некое глубинное основание морального выбора субъекта. Японская культура рассматривает он как движущую силу, организующую мир вокруг, как фундаментальное моральное основание, позволяющее человеку существовать.

В параграфе 2.3, «Долг-гиму», исследуется понимание долга как обязанности. Долг-гиду изначально рассматривался японской культурой как

священный служебный долг перед господином, удельным князем. Позднее, с изменением политической структуры государства — как долг перед императором и государством в целом. При этом происходит сознательное усиление священного характера гиму перед императором. В современном сознании японцев гиму понимается как отношения-обязательства человека как гражданина своей страны. При этом в обыденном сознании японцев, на наш взгляд, произошло постепенное слияние долга-гилу и долга-ол. Долг-гиму охватывает исполнение всех обязанностей прямо или косвенно направленных на благо государства. Современный японец может считать своим гиму и уплату налогов, и защиту своей страны, и добросовестную учебу в школе, и заботу о своих родителях и т.д. и т.п. Как нам представляется, усиление значения долга-йшу как гражданского долга произошло под сильным влиянием европейских социально-правовых идей.

Для японцев гиму - не просто моральное принуждение или ограничение, - в силу которого невозможно что-либо не сделать или сделать, в силу которого просто нельзя поступить иначе. Все обязательства, диктуемые гиму, для японца являются естественными, ибо исходят из занимаемого им положения в обществе. Занимая определенную социальную позицию, человек автоматически получает и определенные обязанности, которые он считает своим долгом-гиму. В зависимости от возраста и социального положения степень обязательств, накладываемых гиму, может значительно отличаться. Чем выше человек поднимется по социальной лестнице, тем «тяжелее» его долг перед обществом н государством. Согласно пониманию долга-ггшу японской культурой, негативное восприятие, либо чувство вынужденного характера тех или иных действий, полностью снимается естественным характером происхождения гиму. Если исполнение обязательств носит принудительный характер, то, скорее всего, это обязательства другого вида долга — долга-гцрн. Неисполнение долга означает признание своего несоответствия занимаемому социальному положению. Поднимаясь по социальной лестнице, японец очень четко осознает, что вместе с приобретением ряда привилегий и выгод возводятся в степень н его обязанности, диктуемые долгом-еиму.

Понимание гиму как естественных обязанностей, подлежащих абсолютному исполнению, формирует совершенно особенное представление о взаимосвязи человека и общества, обязанностей и прав человека. Исполнение долга не преследует целью получение выгоды, для японцев главное - сам факт исполнения долга. Признанием и исполнением долга всякий раз подтверждается незыблемость норм и устоев, которые обеспечивают стабильность и государству, и культуре. Гиму наполняет поступки современного человека нравственным содержанием, придавая смысл его существованию.

Но в реальной жизни поступки современного японца чаще всего совершаются не из чувства глубокой благодарности {он) или из осознания естественности обязательств {гиму), а под давлением общественного мнения. Необходимость исполнения подобных обязательств будет обосновываться н регулироваться в рамках долга гири.

В параграфе 2.4. «Долг обязательство — гири», рассматривается категория японской морали дапт-гири, являющийся наиболее доступным для наблюдения и анализа проявлением долга, так как представляет собой непосредственное выражение нравственных норм в реальной жизни японцев.

И японские, и западные авторы признают, что гири представляет собой совершенно особенную разновидность долга, которая свойственна только японцам. Гири охватывает обязанности самого различного свойства - от формальных проявлений благодарности — до долга мести.

Гири, в отличие от гиму, это обязанности, совершаемые не добровольно, из чувства благодарности, либо священности происхождения долга, а необходимо совершаемые под давлением общественного мнения. Долг-он и цолг-гшиу возможны между людьми, которых связывают крепкие, теплые взаимоотношения. Если необходимость исполнения требований долга он или гиму возникает в результате внутреннего осознания естественности их происхождения, подкрепленного чувством глубокой благодарности, то обязательства гири, напротив, «диктует» исключительно общественное мнение. Необходимо отметить, что и долг-гири, и долг-гклу являются лишь составными частями целого понятия долга в японской культуре, поэтому очень часто бывает достаточно сложно четко очертить границы каждого из понятий. Характер тех или иных долговых обязательств, принадлежат ли эти обязательства кругу гири, гиму или он, зависит от искренности и степени внутренне переживаемого чувства благодарности.

Согласно предписаниям японской морали, исполнение любого долга носит обязательный характер, но для японцев очень важно, как он будет исполнен, будет ли это порыв души или формальная обязанность. Будут ли обязательства долгом гиму или гири полностью зависит от самого человека, от его духовности, от того, насколько развито его нравственное чутье. Нравственная жизнь японца - это постоянная напряженная внутренняя работа, постоянный поиск единственно-правильного решения среди бесчисленного множества вариантов. Современному нравственному сознанию японцев присуще восприятие гиму и он как неких безусловных моральных ценностей. Сфера же практической нравственной жизни полностью регулируется в рамках долга гири. И свои обязанности гиму, возможно по причине прагматизма в жизненных подходах, столь характерного для современного человека, японцы сознательно переводят в круг гири.

Чувство долга является основной моральной категорией японского общества, которая организует и стимулирует нравственное поведение. Как сложное многослойное понятие долг проявляется посредством самых различных отношений-обязательств. Каждый японец соединён огромным количеством невидимых, но очень крепких связей отношений долга с окружающими его людьми. Посредством долга японский социум организован в единое моральное поле. Признание долга, его исполнение, выражение ответной благодарности является необходимым условием для сохранения целостности и гармоничности японского общества как единой моральной системы.

В Заключении обобщаются результаты диссертационного исследования и намечаются перспективы дальнейшего исследования указанной проблематики.

Основные положения диссертации содержатся в следующих публикациях автора:

1. Сосновская ЕА. Этические аспекты японской культуры (механизмы регуляции взаимоотношений и коммуникативные проблемы общества) / ЕА. Сосновская // Общество и коммуникация: Сборник научных статей. -Новосибирск: Изд. НГПУ, 2003. - С. 115-133.

2. Сосновская Е.Л. Эгос японского общества (к постановке проблемы) / Е.А. Сосновская // Школа мысли: Альманах гуманитарного знания. - Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2003. - № 3. - С. 68-75.

3. Сосновская Е.А. Японский опыт государственного регулирования в сфере морально-этического развития современных обществ / Е.А. Сосновская Я Глобальная безопасность - региональное развитие: Сборник научных статей. -Новосибирск: Изд-во ИППКС ФСБ РФ, 2003. - Вып. 2. - С. 32-36.

4. Сосновская ЕА. Духовные основания японского этоса / Е.А. Сосновская // Тезисы докладов 62-й научно-технической конференции, посвященной 75-летию ИГА СУ (Сибстрин). - Новосибирск: Изд-во НГАСУ (Снбстрин), 2005. — С. 142-143.

5. Сосновская ЕА. Синкретизм японской этической системы / ЕА. Сосновская // Труды НГАСУ. - Новосибирск: Изд-во НГАСУ (Сибстрин), 2005. - Т. 8, № 3 (33) - С. 118-122.

6. Сосновская Е.А. Категория долга в японской культуре / ЕА. Сосновская // Материалы межвуз. конф. «Перспективы исторического и культурологического образования в школе и вузе: теория н практика» (Новосибирск. НГПУ 7-9 ноября 2005г.). - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2006. - С 86-91.

7. Сосновская ЕА. Система нравственных ценностей японского общества I ЕА. Сосновская // Тезисы докладов 63-й научно-технической конференции. -Новосибирск: Изд-во НГАСУ (Сибстрин), 2006. - С. 156-158.

8. Сосновская ЕА. Особенности морального сознания японцев / ЕА. Сосновская // Государства Дальнего Востока: История, политика, культура. - Новосибирск: Изд-во ИППКС ФСБ РФ, 2006. - С. 142-150.

9. Сосновская БА. Этическая система японского общества: специфика и структура / ЕА. Сосновская // Философия образования. — Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2006. - №2 (16). - С. 128-132.

10. Сосновская ЕА. Долг благодарности как основание японской нравственности / ЕА. Сосновская И Философия образования. — Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2006. - Л"йЗ (17). - С. 161-163.

Подписано в печать 15.11.06. Формат бумаги 60x84/16

Пронумеровано 24 с.

РИГ, зак. № 6-302. тир. 100 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Сосновская, Елена Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. МИР БОГОВ И МИР ЛЮДЕЙ: ОТ ДУХОВНЫХ ОСНОВАНИЙ

МОРАЛЬНЫМ ПОНЯТИЯМ.

§1.1. Характерные особенности японского этоса.!.

1.1.1. Человек и природа.

1.1.2. Специфика образа мышления японцев.

1.1.3. Социальная структура японского общества.

1.1.4. Религиозные представления японцев.

§1.2. Синто - духовное основание японской этики.

1.2.1. «Божественное» происхождение японской нации.

1.2.2. Культ предков. Боги и люди.

1.2.3. Чувство благодарности.

1.2.4. «Жить со всеми и для всех».

1.2.5. Моральные установки синто.

1.2.6. Чистота - харэ.

1.2.7. «Следование естественному пути».

§1.3. Конфуцианская составляющая японской этической системы.

1.3.1. Сыновняя почтительность.

1.3.2. Японское конфуцианство.

1.3.4. «Пять добродетелей».

1.3.5. Бусидо - моральный кодекс самураев.

§1.4. Буддизм - путь добродетели.

1.4.1. Буддизм и японское государство.

1.4.2. Пути спасения.

1.4.3. Концепция кармы.

ГЛАВА II. СИСТЕМА ЭТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ ЯПОНСКО] ОБЩЕСТВА.

§2.1. Специфика и структура морального сознания японцев.

2.1.1. Культура стыда - мораль видимостей.]

2.1.2. Система нравственных представлений японцев.:

2.1.3. Понятие долга в европейской этической традиции

2.1.4. Долга в японской этической традиции.!

§2.2. Он - долг благодарности.

2.2.1. Долг-он, получаемый при рождении.

2.2.2. Долг-он, полученный в общении.

2.2.3. Онгаэси - возврат долга.

§2.3. Долг гыму.]

2.3.1. Права и обязанности человека в японской моральной культуре.]

§2.4. Долг обязательство гири.

2.4.1. Гири и ниндзё.

2.4.2. Долг чести.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Сосновская, Елена Александровна

Актуальность исследования. Интерес Запада к этическим аспект философии Востока, в том числе и философии Японии, носит давний постоянный характер. Исследователей разных стран привлекает совершен особый тип мышления, особый способ освоения и понимания мира, весь характерный для японского национального сознания. Однако, сталкиваяс! принципиально иным, «незападным» типом мышления, нерефлексивным привычном, европейском понимании) философским знанием и отсутстви философского понятийного аппарата, языковыми трудностями, эмоциональь замкнутостью японской культуры и пр., исследователи ограничиваются общ обзором религиозно-философских воззрений японцев и не более того. 1 сфера интересов западных исследователей в ряде фундаментальных работ проблемам японской культуры в основном переносится на аспекты истори: культурологического характера, а под изучением собственно «японсь философии», чаще всего, подразумевается исследование узких пробл философии дзэн-буддизма.

Ситуация в отечественном востоковедении представляется еще бо: сложной. Российскому востоковедению менее ста лет. Изучение культурны: духовных традиций Японии шло в основном в рамках филологических исторических исследований, при этом периодически возникали явные спа интереса к Японии в различных школах востоковедения. На данный мом* при наличии широкого круга исследований, посвященных проблемам культу Японии, мы можем зафиксировать недостаточное внимание к ее духов] нравственным основаниям. А ведь все общественные процессы, равно Kai поведение отдельно взятого человека, в контексте японских социокультурн традиций рассматриваются и оцениваются преимущественно с религиозны: этических позиций. Так нормы морали, а также связанные с ними духовн ценности, оставаясь актуальными и востребованными от глубокой древност] до настоящего времени, выполняют исключительно важную регулирующ функцию в японской культуре и потому имеют гораздо более определяюще мировоззренческом плане значение, чем, например, нормы права. Имен синкретизм религиозных воззрений японцев, сочетающийся со своеобразны духовными представлениями, определившими специфику и роль морали японском обществе, обеспечивает устойчивость и стабильность японск культуры на протяжении всей истории этой островной страны.

Актуальность темы исследования обусловлена не только сравнитель малой изученностью этико-философского пласта японской культуры, а так области нравов и моральных аспектов поведения японцев в обществе. I пристального изучения духовно-нравственных оснований, мировосприятия миропонимания японцев невозможно понимание сути и смысла внутренне содержания самых различных проявлений японской культуры, а так затруднительно и выстраивание адекватного общения между европейским восточным типами социумов. Так для налаживания конструктивных отношен между Россией и Японией, которые всегда носили крайне сложный, а зачаст и напряженный характер, совершенно необходимо учитывать не тол! социально-экономические особенности развития нашего восточного соседа, < политику и дипломатию, но и особенности самоощущения японцев, в частнос глубинные метафизические смыслы, детерминирующие специфику мышлен: цели и ценности, формы, а также способы и принципы функционировав морали в японском обществе.

Несомненную актуальность данного исследования подчеркивает и : факт, что в настоящее время в Японии явно растет интерес к проблем самоопределения нации. Как и другие страны мира, страна «восходящ< солнца» столкнулась с проблемой утраты самобытной национальной культу вследствие глобализации социально-экономических отношен] Необходимость исследования национальной духовной культуры, актуализаи для подрастающих поколений традиционной системы ценное] рассматривается современными японскими исследователями как зш самоидентификации и сохранения японской нации в духовном, этическом гражданском аспектах.

Степень разработанности темы. Японская социокультурная духовно-этическая традиции представляют в целом принципиально иной т: этико-философской рефлексии, нежели тот, который свойственен культу Запада, крайне сложный по своим социально-гражданским и этичесю представлениям для аналитики и восприятия западного человека. Японцам свойственно строго абстрактное мышление, даже в их языке практичес отсутствуют общие категории. Для образа мышления японцев характер обращение к первоначальному, внутреннему опыту, при этом акцент делает на непосредственном, интуитивном постижении вещей. В силу конкретное «приземленности» мышления невозможны и любые умозрительные построен о должном и правильном, поэтому у японцев нет абсолютных и универсальн: ценностей; ситуативность этических оценок конкретных поведенческих реал является одной из специфических черт японского этоса. Именно поэтому i этико-философского осмысления духовных оснований японской культур специфики нравственного сознания японцев необходимо привлечем широкого круга этико-философских, культурологических и историческ исследований.

Данная работа направлена на восполнение пробела в исследован морали и нравственных отношений японцев, но поскольку последние существуют в «чистом виде», а сложным образом связаны с их религиозны! эстетическими, идеологическими и др. воззрениями и ценностями неотделимы от их самобытного образа жизни автор счел логичес правомерным и теоретически оправданным исследование именно эт< японского общества. Этос будет рассматриваться нами как особое, устоявше* в этико-философской литературе понятие, выражающее некую устойчив целостность моральных отношений в обществе, идентифицируемое на ypoi ментальных установок, жизненных образцов, общественных привычек воссоединяющее в себе местопребывание, образ жизни и нравы люд Гусейнов А.А. Возможно ли глобальное общество без глобального этоса? / Гуманитарная культура как фа) преобразования России. СПб., 1998 //Интернет версия: <http://guseinov.ru/publ/globethos.html>. вынужденных в силу ряда причин сосуществовать вместе и подчинят] сложившимся в том или ином социуме стереотипам поведения. Это пошл максимально соответствует социально-гражданским и этическ представлениям японцев, ибо в японской моральной культуре ] действительно встречаемся с уникальным единством местопребывания моральных отношений людей, складывающихся в процессе сосуществовани едином географическом и социокультурном пространстве.

В исследовании этоса сложились целые философские традиц; достаточно разнообразные, но представленные в основном в европейсь культуре. Становление понятия этоса шло крайне сложно, оно то исчезало сферы внимания философов, то вновь становилось востребованным, особенностям смыслового наполнения, по характеру использования, этос очень широкое понятие. Мы сделаем попытку перенести понятие этосг японскую культуру, однако, прежде всего, представляется необходим остановиться на понимании этоса в западной социально-философской этической мысли.

Этос» в древнегреческом языке означает местопребывание человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. Позднее данное сл< приобретает новый смысл и начинает обозначать некую устойчивую прирс какого-либо явления, в том числе характер, внутренний нрав живых сущест! в особенности, - человека2. В данном значении оно широко использовалос античной философии: Эмпедокл говорил об этосе первоэлементов; Гераклит этосе человека, имея в виду то, что на русский язык переводится слова «образ жизни», «характер»; в произведениях Аристотеля «Большая этика) «Никомахова этика» слово «этос» используется при содержательном описаь этических добродетелей. Смещение и углубление значения слова «этос» местопребывания человека - к его характеру) является симптоматичным: зд

2 Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. М., 1998. С. 9. можно усмотреть зависимость характера, устойчивой природы человека животных от их совместного проживания, обще-жития .

Проблема исследования этоса как совокупности нравов, ценности! ориентиров и стереотипов поведения вновь актуализируется в XVIII веке, частности, И .Г. Гердер 4 пытался увязать функционирование моральш ценностей с географической средой, а также с условиями существования люд в определенном природном и социальном пространстве. Он исследов значение нравственных ценностей в обществе той или иной страны, присущими ей традициями, нравами и особенностями характера жизневосприятия народов, ее населяющих. И хотя он не использое собственно термин «этос», но, тем не менее, ему удалось уловить некотор: внешние черты проявления этого феномена в социальной и этнокультурн действительности европейских народов.

С несколько иной точки зрения систему принятых в общест ценностей, норм поведения рассматривает в своих трудах М. Вебер, по су дела, исследуя социокультурную, ментальную и профессионалы^ характеристику этоса. В своей работе «Протестантская этика и р капитализма»5 он противопоставляет капиталистическому этосу, основанно на протестантской религии, феодальный этос, сложившийся под сильн] влиянием католической церкви. М. Вебер предложил расширенное понимав морали, объективированной в укладе, строе жизни, мироощущении люд Немецкий философ XX века М. Шелер рассматривал конкретный э: индивида, исторической эпохи, семьи, народа и др. как систему оцен потребностей, влечений, отличающих ментальность людей разных поколенш Этос зафиксирован в качестве аспекта профессиональной деятельности английского социолога Р. Мертона, пытавшегося применить понятие «этос» ; характеристики моральных нормативов научного сообщества.

3 Голик Н.В. Тайна этоса // Религия и нравственность в секулярном мире. Материалы научной конферен] СПб., 2001. С. 87.

4 Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977.

5 Вебер М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. М., 2006.

6 Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Этос // Этика: Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 600.

Е. Анчел подразумевала под этосом, «нравственные начала, проявляющиеся в повседневной жизни»7, М. Оссовская, утверждала, г единство этосу задает система базовых духовных ориентиров, различающихс. конкретно-историческом плане 8.

Несмотря на различное толкование понятия «этос», оно несводимс нравам и представляет собой некие устойчивые морально-этические доминан инвариантные для определенного типа общества. Этос, в известном смыс, понятие, отражающее сферу духовно-ценностного и социокультурнс синкретизма, поскольку в нем соединяются местопребывание челове характер, привычки, устои народа, ментальные характеристики, и отчасти да профессиональная деятельность людей. Именно в силу этой предмета уникальности понятие «этос» представляется уместным для изучения осмысления японского морального сознания, поскольку у япош сосуществование в едином этнокультурном и географическом пространс: подразумевает не только совместную жизнедеятельность людей, но полноправное участие в жизни социума божеств, духов предков, природы, чт действительности и порождает совершенно особый тип морального сознан: где духовность, обусловливая нравственные представления людей, бу; рассматриваться в качестве фундаментального основания культуры.

В отечественную философскую литературу понятие «этос» ввел А Гусейнов, определив некий характер предметной типологизации этоса по тип добродетелей, устойчиво фиксируемых в той или иной культуре. В частнос он указывает на то, что в древнегреческих общественных нравах след] выделять две доминанты этнокультурных отношений - это аристократическ или гомеровский этос и мещанский или гесиодовский этос. Аристократическ этос ориентирован на мужество, честь, храбрость, щедрость и т.д., а мегцанск - на бережливость, трудолюбие, законопослушание9. А.А. Гусейнов первые нашей философии исследовал золотое правило нравственности как наибод

7 Анчел Е. Этос и история. М., 1988. С. 4,

8 Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М., 1987.

9 История этических учений. М., 2003. точно выражающие специфику моральной регуляции человеческ взаимоотношений 10 . В свете данной работы представляется интересы] суждение о том, что отношения людей друг к другу должны строиться отношениях взаимности, а краткой формулой взаимности отношений лкц друг к другу и является золотое правило нравственности. Система отношен долженствования в японском обществе также строится на принципе взаимное выражающемся в таких категориях японской этики как благодарное сострадание, человеколюбие. Изучению норм японской морали, механизмо! принципов, на которых строятся отношения в японском социуме посвяще] работы японских исследователей: Ю. Айда, Б. Гинеи, Ё. Ириэ, X. Кансин, Катаяма, К. Като, Р. Кацураги, Р. Косан, Э. Маэда, К. Нагано, К. Отэй, X. Рю1 Т. Садзая, М. Сато, К. Томинага, М. Умэхара, К. Хидо, Т. Хорио, Т. Фурука: С анализом понятия «этос» связаны работы отечественных авторов В, Бакштановского, М.Г. Гонопольского, В.Т. Ефимова, А. Ф. Лосева, А.Б. Фран

При рассмотрении моральных понятий японской этической систег оказались важны работы, так или иначе затрагивающие категорию «долга». Э исследования отечественных авторов (JI. Богословский, И.Д. Ладанов, В. Пронников, Е.Г. Спальвин), европейских (Р. Бенедикт, Дж.Б. Сэнсом, Л. Хер и японских исследователей (С. Гэн, О. Ивао, Б. Кавасима, О. Кюсаки, Т. Сиба Т. Такахаси, С. Такэути).

На концептуализацию исследовательского подхода к проблеме, пус не прямое, а опосредованное влияние оказали труды представителей русск религиозно-философской традиции (Ф.М. Достоевский, Вл. Соловьев, Н. Бердяев, И.А. Ильин, Л. П. Карсавин и др.), утверждавших приоритетное духовных оснований жизнедеятельности общества над этическими социально-гражданскими формами его существования. Для автора данно исследования также являются актуальными работы Р.Г. Апресяь посвященные анализу базовых нормативно-этических программ; исследован: В.Ш. Сабирова, указывающего, что формирование определенного ти:

10 Гусейнов А.А. Золотое правило нравственности. М., 1979. морального сознания имеет духовную и метафизическую детерминацию, и О Соиной, показавшей зависимость нравственного бытия индивида ментальных и культурологических данностей.

Философское же осмысление национального сознания япош требует не только общетеоретических знаний, но и глубинного постижеЕ ценностных смыслов исследуемого социума, привлечение результат исторических, культурологических, этнографических исследований. Е рассмотрении японской социокультурной традиции, с присущим ей особ: типом человеческой ментальности и мировосприятия, особым склад характера индивида, духовно-нравственными особенностями его мышление поведения автор опирался на труды зарубежных и отечественн исследователей (В.М. Алпатов, Н.Г. Анарина, С. Бухиро, Н.А. Волгин, Т Григорьева, Л.Д. Гришелева, Ч. Данн, Н. Инадзо, Н.А. Иофан, Б. Ирэтани, Какуми, Н. Камисима, К.П. Кирквуд, Н.И. Конрад, М.Н. Корнилов, О. Кюса И.А. Латышев, С.Б. Маркарян, А.Н. Мещеряков, Д. Накаяма, Н.С. Николае В.В. Овчинников, М. Оку, Б. Пильняк, Б.В. Поспелов, И. Сабуро, Т. Сакаи, Сато, Т.Н. Снитко, Дж. Б. Сэнсом, С. Тани, Ю.В. Твардовский, X. Тихо, И Тихоцкая, А.А. Ткачев, С. Токуан, Л. Херн, А. Ямакава). В связи с глубо! укорененностью японской морали в нескольких типах религиозной традиг автор обращался к исследованиям по синтоизму (С. А. Арутюнов, Е.С. Бакш В. Н. Еремин, Л.И. Ермакова, Д.М. Китагава, С.Б. Маркарьян, А.Н. Мещеряк Ю.Д. Михайлова, В.Э. Молодяков, Э.В. Молодякова, А.А. Накорчевский, Г Светлов, Е.К. Симонова-Гудзенко, М. Сонода, М. Такэмицу, К. Ходза] буддизму (Т.П. Григорьева, А.Н. Игнатович, Л.Б. Карелов, У.Л. Кинг, К Козловский, А.Н. Мещеряков, А.А. Накорчевский, К. Нукария, О.О. Розенбе Н.Н. Трубникова, Д. Судзуки, Б. Сукаи) и конфуцианству (Т. Курода, Ъ Маранджян, Я.Б. Радуль-Затуловский, Е.Г. Спальвин, С. Тернбулл).

В процессе выявления особенностей мировосприятия, обр мышления, способов решения типичных ситуаций нравственного выбора ав' опирался на летописные мифологические своды «Кодзики» («Записи о деян] древности», 712 г.), «Нихонсёки» («Анналы Японии», 720 г.), «Фудок («Описание земель и обычаев», 713 - 733 гг.), «Нихонрёики» (Японсв легенды о чудесах», 822 г.), а также на художественные произведения, стат] дневники, опросы и другие материалы, публикуемые на японских сайт Интернета.

Объектом исследования является японский этос и связанные с н религиозные и духовные традиции японского общества. Предм исследования - система нравственных представлений японцев, фиксируема: духовных основаниях, моральных понятиях и нормах поведения.

Цель диссертационного исследования - осуществление анализа эт( японского общества как особого типа духовно-ценностного и нравственш бытия, актуализируемого в различных формах долженствован определяющих семейную, гражданскую и общественную жизнь японцев.

Достижение поставленной цели предполагает решение следукж задач исследования:

1. Осмысление этоса японского общества, формирующего систе духовных, ценностных, социокультурных и административно-граждансь воззрений японцев;

2. Выявление специфических характеристик японского этоса, таь как: духовный и ценностный синкретизм, а также глубокая обусловленное собственно моральных ценностей духовно-религиозными основаниями;

3. Определение роли каждого духовного основания (синтоиз: конфуцианства, буддизма) в формировании моральных понятий японцев;

4. Осуществление анализа особенностей морального созна! японцев;

5. Осуществление этической категоризации моральных понят японцев и выделение на этой основе особой системы долженствован соответствующей ментальным и этнокультурным представлениям японцев;

6. Аналитика структуры феномена долга как ключевого поняг японского морального сознания;

7. Выявление и исследование основных сущностных характерна долга благодарности - он;

8. Аналитика проявлений понимания долга, как долга-обязанно< (гири, гиму) в нравственных поведенческих установках японцев.

Методологические основы исследования. В своем диссертационв исследовании автор опирался на философские традиции московсю этического сообщества (Р.Г. Апресян, А.А. Гусейнов, О.Г. Дробницкий, А Титаренко, А.П. Скрипник и др.), рассматривающей мораль как особый спо< духовно-практического, ценностного, освоения мира, а также опосредующей философской рефлексии. При исследовании японской и западноевропейс! социокультурных традиций широко привлекался метод философе культурологической компаративистики, позволяющий осуществл сопоставление философских школ и направлений Востока и Запада, рассмотрении отдельных возникавших в ходе исследования вопросов £ использован сравнительно-типологический метод, благодаря которому основе изучения различного рода источников и литературы были выявле общие и специфические черты морального сознания японцев. Этический ана нравственного сознания, моральных категорий, норм поведения япон: осуществлялся на широком культурологическом материале, в связи с чем , данного исследования был крайне актуален герменевтический метод подходом к объекту исследования как к результату исторического накопле] смыслов (Г.-Х. Гадамер, В. Дильтей, М. Хайдеггер), что дало возможно теоретически бесконечно углублять понимание содержания интерпретируем объекта. Также в диссертационном исследовании применялся структур семиотический подход - метод, подходящий для синхронных onncai культурных объектов, относительно однородных и устойчивых во врем< (Вяч.Вс. Иванов, Ю.М. Лотман, Е.М. Мелетинский, В.Н. Топоров, Успенский).

Научная новизна исследования заключается в философском анал этоса японского общества, воспроизводящего имманентные ему фор нравственной регуляции жизнедеятельности японцев в гражданском, семейн и интеллектуально-ментальном аспектах. В этой связи:

1. Впервые выявлены и описаны основные черты, присущие этс японского общества, определяющие и специфику нравственной культу; японского социума, и самобытность морального сознания японцев.

2. Проанализированы духовные основания японского общест представляющие собой сложный синкретизм синтоизма, буддизма конфуцианства.

3. Определена роль и значимость влияния каждой духовн «составляющей» (синто, конфуцианства и буддизма) на формировав нравственных представлений японцев.

4. Выявлена специфика и структура морального сознания японц доказано, что моральные представления японцев относятся не к культуре сть: как пишет Р. Бенедикт, а к культуре долга.

5. Исследована моральная категория долга в японской культуре качестве основного «стержневого» понятия японской этической систем Рассматривается специфика толкования долга в японской этической традип как структурно сложного, многомерного понятия, включающего в себя разн уровни понимания (долг-благодарность, долг-обязанность и др.) и проявлен соответствующих ему нравственных поведенческих установок.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. На формирование нравственных представлений японцев существен! влияние оказала национальная самобытность данного народа, века находившегося в культурной изоляции и очень избиратель ассимилировавшего впоследствии понятия, ценности и нормы, выработанн другими народами. Специфику морального сознания японцев и особенное функционирования морали в японском обществе обусловили следуюп основные факторы: географическая компактность проживания, ocof восприятие народом природы и окружающего мира, вертикальная иерарх социальной структуры общества, синкретизм религиозной жизни.

2. Для этоса японского общества характерна глубокая укорененно морали в духовно-религиозных основаниях, подчинивших себе собствеь моральные представления и определивших устойчивость, как систе нравственных ценностей японцев, так и всей японской культуры в цел* Система этических представлений японцев имеет ярко выраженн синкретический характер. Развитие моральных категорий целиком и полное! осуществлялось в рамках религиозных учений конфуцианства, буддизма синтоизма, каждое из которых оказало серьезное влияние на отбор формирование элементов структуры морального сознания островного народа

3. Моральное сознание японцев представляет собой сложи; многомерную структуру, для которой в целом характерна высокая степ< совпадения моральных требований и реального поведения. Все значил* понятия японской системы ценностей (честь, преданность, благодарность, ст человеколюбие и др.) объединены стержневым нормативным принципов долгом, который скрепляет и активизирует ценностное содержание в остальных моральных категорий.

4. Категория долга наиболее полно отражает ценностную ориентац] принятую в японской этнокультурной традиции, поскольку человек в японс] культуре оценивается не как целостная личность, а исключительно с то1 зрения отношений долженствования.

5. Феномен долга в японской культуре имеет сложную, многоуровнев структуру и включает в себя и долг благодарности, и обязательство, и рит) Ядром категории долга, а также системообразующим началом В' совокупности взаимоотношений в японском обществе, является д< благодарности - он. Осмысление долга как обязанности (гиму) бу, представлять собой следующий смысловой слой понятия долга, а долг-г; являет собой практическое выражение понятия долга в повседневной жиз Долг не только организует и стимулирует нравственное поведение японцев, и объединяет японский социум в единое моральное целое.

Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретичесь значимость работы заключается в комплексном этико-философском анал! японской социокультурной и этнокультурных традиций, благодаря которо были раскрыты основные черты этоса японского общества и выявле специфика и структура системы нравственных представлений японцев, исследовании представлено авторское описание категории «долг являющейся базовой категорией японского морального сознания. Вывод полученные в результате осмысления сущностных, структурных функциональных характеристик морального сознания японцев, moi представлять основу для глубокого исследования моральной культу японского общества, а также обстоятельного изучения системы моральн представлений японцев, в целом расширяющих общетеоретичесь представления о социокультурных версиях морали, а также духовных ментальных основаниях нравственного сознания человека.

Практическая значимость данного исследования имеет социаль] политический аспект, а, возможно, и политико-дипломатический, ибо, i показывает практика, налаживание конструктивных отношений с наш ближайшим восточным соседом - Японией непродуктивно без уч< особенностей ментальности и тех специфических ценностных установ которые глубоко укоренены в японском обществе и нравственном сознан японцев, углубленному исследованию которых как раз и посвящена настояп диссертация.

Практическая значимость данного диссертационного исследовав заключается также в том, что материалы диссертации могут быть использова при составлении учебных курсов, методических пособий и спецкурсов факультетах регионоведческой, исторической, культурологичесь направленности в среднеспециальных и высших учебных заведениях.

Апробация работы. Основные положения диссертации получи отражение в ряде докладов на межвузовской конференции «Глобалы безопасность - региональное развитие» (Новосибирск, 2003), ежегодн апрельской Научно-технической конференции Новосибирске государственного архитектурно-строительного университета (НГАСУ) (20 2006), межвузовской конференции «Перспективы исторического культурологического образования в школе и вузе: теория и практш (Новосибирский государственный педагогический университет (НГПУ) 200 международной научно-практической конференции «Философия образовав Востока и Запада: развитие диалога» (Новосибирск, 2006), а также заседаниях кафедры философии Новосибирского государствен» архитектурно-строительного университета (НГАСУ). Тезисы докладов и стат опубликованы в соответствующих сборниках. Материалы диссертации легл: основу спецкурса «Япония: культура, религия, общество» (2000, 2003) «Общественная мысль и художественная литература Японии» (2005), читаем автором в НГПУ.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух гл восьми параграфов, заключения и библиографического списка (1 наименования). Общий объем работы - 181 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этос японского общества"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей диссертационной работе автор исследовал структуру выделил основные характеристики японского этоса, показав, что < специфической особенностью является опосредование моральн представлений японцев духовными основаниями. Была очерчена структ) морального сознания японцев, в которой долг рассматривается в качес: стержневого понятия, структурирующего всю систему их нравственн ценностей.

Япония во многих отношениях страна уникальная: с одной стороны, культура наиболее четко отражает основные черты, так называем! традиционных, восточных обществ, с другой стороны, - имеет св< оригинальную специфику, в том числе и в сфере морали. Формирован этической системы японцев проходило под влиянием синтоиз? конфуцианства и буддизма. Синкретизм, присущий в целом японской культу] нашел яркое проявление и сфере морали. Основные структурные момен своей этической системы японцы позаимствовали из конфуцианства, но японской почве содержание всех основных положений китайской этики бы изменено, практически до неузнаваемости. Японская культура не прос заимствовала те или иные элементы китайского или буддийского учения, тщательнейшим образом адаптировала, перерабатывала их, приводя соответствии со своими представлениями о целях и ценностях существования

Духовно-нравственной основой, той глубинной структурой, на котор< выстраивается вся система этических воззрений японцев, а если говорить бол широко - строится существование всего японского общества, является синто традиционная, национальная религия японцев. Для японцев синто - это даже ] религия, а сама жизнь, естественный и гармоничный порядок, существующий незапамятных времён, которому неукоснительно должен следовать каждь рождённый в этой стране. Именно синто задает вектор развития японскта этосу, обусловив адекватность и устойчивость моральных установок. Синг закладывает основу духовного существования нации; общие установления поводу того, каким должно быть общество и человек японской культуры; свою очередь конфуцианство дополнит идеи синтоизма практическ конкретизацией моральных требований, а буддизм привьет японцам жесть осознание причинно-следственной связи поступков, личную ответственность наконец, обоснует необходимость нравственного роста индивида. Моральг сознание японцев, а также целостная система нравственных ценное! японского общества представляют собой пример удивительного синкретиз духовной культуры.

Современное японоведение располагает достаточно широким круг серьезных работ, исследующих самые разнообразные сферы духовной материальной культуры Японии, однако в силу ряда причин, никто так и описал японский этос во всей его духовно-ценностной уникальности, в е отличии и от западноевропейской, и от восточной этических традищ поскольку специальных исследований, посвященных собственно проблем морали и этики японского общества практически не существует.

Внешняя простота японского этоса обманчива, за казалось бы схожи] моральными понятиями скрыты глубокие сущностные различия. Так известной книге американской исследовательницы Рут Бенедикт «Хризанте и меч: модели японской культуры» (1944г.) высказывается ряд тонких и верш замечаний относительно особенностей национальной психологии механизмов поведения японцев, описана система долженствования, котор признается в качестве центрального аспекта японской культуры, но, как н кажется, сущностные черты моральных представлений японцев, так и не бы вскрыты автором. В настоящем исследовании мы не можем полност! согласиться и с предложенной структурой японской версии долга, о чем а неоднократно писали в нашем исследовании. В полемике с Рут Бенедикт авт считает необходимым подчеркнуть, что японскую культуру невозмож: толковать только как «культуру стыда», поскольку, на наш взгляд, она являет скорее культурой долга, причем совершенно особенного, во мноп диссонирующего с европейской системой долженствования. В отличие представителей западной .культуры у японцев совершенно ин культурологические и ментальные феномены существования, иная систе целей и ценностей, иная структура морального сознания, а потод следовательно, и иная природа долга. Нравственные представления японце! это целостная и эффективно функционирующая система, существовав которой возможно только в пространстве японской социокультурной традищ Устойчивость японской морали, ее уникальность и исключительная жизнен! сила заключается в том, что она в высочайшей степени детерминирова своеобразной духовностью японцев, оригинальными особенностями ментальности.

В настоящей диссертационной работе автор попытался раскрь: доминантные качества, сущностные черты японского этоса. В этом смыс общей замысел работы и его предметная реализация представля исключительную сложность, ибо от автора требовалось знание традиций нравов Японии, широкого пласта востоковедческих работ, философск литературы, связанной с философией, теорией морали, феноменом это< категорией долга и пр. Для автора данной диссертационной рабо представляется несомненным, что японское общество - это специфический т социума, для морального самосознания которого характерно отсутствие нравственной жизни различия между реальным и идеальным, в силу которс японцам в целом присуща высокая степень совпадения моральных требован и реального поведения.

Глубокая укоренённость морали в духовности, синкретизм культуры нравственного самосознания японцев, а также корпоративная структу общества оказали значительное влияние на структуру их этическ представлений, стержневым понятием которой стала категория долга. Япон всю свою жизнь выстраивает в зависимости от тех или иных долгов] обязательств. Понятие долга гармонизирует отношения в общестз стимулирует нравственную жизнь японцев. Все наиболее значимые ценности] установки японского общества либо вытекают из сложной систем долженствования, либо дублируют и подкрепляют систему взаимн] «долговых отношений». Поступок, его мотив, цель рассматриваются относительно какого-либо морального абсолюта, а относительно требован взаимных обязательств, того круга отношений, в котором он совершается, японской традиции долг рассматривается не только как основной скрепляющ элемент всей этической системы, но и как необходимое моральное основан существования человека на земле.

Специфика нравственных представлений японцев формируется не толь под влиянием особенностей окружающей среды, жесткой иерархии партикуляризма социальной структуры общества, особенностей мышления ментальности японцев, но и под воздействием вполне конкретных основаш Автор полагает, что специфика японского этоса, заключается в укорененное этических представлений в широком ареале того, что мы называ духовностью, и именно религиозные представления японцев, устойчив духовные традиции опосредуют моральную рефлексию, моральные данное японского этоса.

Мораль японцев, строго говоря, несмотря на обилие работ востоковедению для европейского сознания есть по прежнему явлен малоизученное и это обстоятельство открывает для нас самые широк исследовательские перспективы. Мы надеемся на дальнейшее продолжен нашего исследования, и в будущем, автор предполагает рассмотреть влияние мораль японской ментальности, изучить сферу категориальных представлен японцев и более обстоятельно сравнить трактовки основных моральн] категорий японской и европейской философско-этическими традициями, также сопоставить японский этос с этическими основаниями друг национальных культур.

Автор убежден, что осмысление сущностных, структурных функциональных характеристик морального сознания японцев, осуществленн в данном диссертационном исследовании, позволит достичь не только бол

1 ut глубокого понимания самых различных аспектов японской культуры, но собственно более четко осмыслить самобытность отечественной культуры.

Список научной литературыСосновская, Елена Александровна, диссертация по теме "Этика"

1. Алпатов, В.М. Япония: язык и общество / В.М. Алпатов. М.: Мурав< 2003.-208 с.

2. Анарина, Н.Г. Три статьи о японском менталитете / Н.Г. Анарина. М.: Т( Агентство «Информат», 1993. - 44с.

3. Антология дзэн / под ред. С.В. Пахомова; пер. с англ. С.Л. Бурмистрова СПб.: Наука, 2004.-403 с.

4. Анчел, Е. Этос и история / Е. Анчел / пер. с венг. М.А. Хевеши. М.: Мыс: 1988.- 128 с.

5. Апресян, Р.Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программ! Р.Г. Апресян. М.: ЦОП ИФ РАН, 1995.-353 с.

6. Аристотель. Этика / пер. Н.В. Брагинской, Т.А. Миллер. М.: ОС «Издательство ACT», 2004. - 492 с.

7. Арутюнов, С.А. Современный быт японцев / С.А. Арутюнов. М.: Hayi 1968.-232 с.

8. Арутюнов, С.А. Старые и новые боги Японии / С.А. Арутюнов, Г.Е. Светл -М.: Наука. -200 с.

9. Бакшеев, Е.С. Понятие «души», «жизни» и «сердца» в раннеяпонск духовной культуре / Е.С. Бакшеев // Япония 2000-2001. Ежегодник. -МАКС Пресс, 2001. С.207-225.

10. Ю.Бакштановский, В.И. Этос / В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов // Этш Энциклопедический словарь / под ред. Р.Г, Апресяна и А.А. Гусейнова. .\ Гардарика, 2001. - 671 с.

11. П.Бенедикт, Р. Хризантема и меч: модели японской культуры / Р. Бенедш пер. с англ. Н.М. Селиверстова. СПб.: Наука, 2004. - 360 с.

12. Бердяев, Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека / Н.А. Бердж М.: ООО «Издательство ACT», 2002. - 688 с.

13. З.Богословский, JI. К вопросу о характеристике японцев / Л. Богословски: Удар солнца или Гири чувство чести / сост. B.C. Пинхасович. - М.; СГ Рос. гос. б-ка: Летний сад, 1999. - С. 83-89.

14. М.Буддизм в Японии / отв. Ред. Т.П. Григорьева. М.: Наука. Издательс: фирма «Восточная литература», 1993. - 704 с.

15. Васильев, Л.С. История религий Востока / Л.С. Васильев. М.: Книжн дом «Университет», 1998. - 432 с.

16. Вебер, М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер М.: Издательство «РОСПЭН», 2006. 651 с.

17. Волгин, Н.А. Японский опыт решения экономических и социально-трудов проблем / Н.А. Волгин. -М.: ОАО«Издательство «Экономика», 1998. 25

18. Генон, Р. Очерки о традиции и метафизике / Р. Генон; пер. с фр. В.; Быстрова. СПб.: Азбука, 2000. - 318 с.

19. Гердер, И.Г. Идеи к философии истории человечества / И.Г. Гердер / Пер прим. А.В. Михайлова. М.: Наука, 1977. - 703 с.

20. Говорунов А.В. Культура «подобающего места» // Бенедикт Р. Хризантем; меч: модели японской культуры / Р. Бенедикт; пер. с англ. Н. Селиверстова. СПб.: Наука, 2004. с. 5 - 38.

21. Голик, Н.В. Тайна этоса / Н.В. Голик // Религия и нравственность секулярном мире. Материалы научной конференции. Санкт-Петербург, 2 30 ноября 2001 г. СПб., 2001. - С. 86-90.

22. Горегляд, В.Н. Дневники и эссе в японской литературе X XIII вв. / В. Горегляд. -М.: Наука, 1975.-380 с.

23. Горегляд, В.Н. Японская литература VIII XVI вв.: Начало и развит: традиции / В.Н. Горегляд. - СПб.: Уентр «Петерб. востоковедение», 1997. 397с.

24. Григорьев, М.П. Лик Японии. Пер. с яп. и эссе / М.П. Григорьев. М.: й РАН, Институт буддизма, 1997. - 338 с.

25. Григорьева, Т.П. Дао и логос (встреча культур) / Т.П. Григорьева. IV Наука, 1992.-424с.

26. Григорьева, Т.П. Дзэн как свобода / Т.П. Григорьева // Человек. 2004. JV -С. 76-90.

27. Григорьева, Т.П. Красотой Японии рождённый: В 2 т. / Т.П. Григорьева М.: Альфа-М, 2005.-416 с.

28. Григорьева, Т.П. Синтоистская основа японской культуры / Т.П. Григоры // Синто путь японских богов. Т.1. Очерки по истории синто / отв. ред. Е Ермакова, Г.Е. Комаровский, А.Н. Мешеряков. СПб.: Гиперион, 2002. -509-544.

29. Гришелева, Л.Д. Формирование японской национальной культуры: кое XVI начало XX вв. / Л.Д. Гришелева. - М.: Наука, 1986. - 285 с.

30. Гришелева, Л.Д. Японская культура нового времени. Эпоха Мэйдзи / Л Гришелева, Н.И. Чегодарь. М.: Издательская фирма «Восточ! литература» РАН, 1998. - 240 с.

31. Гусейнов, А.А. Возможно ли глобальное общество без глобального этоса А.А. Гусейнов / Гуманитарная культура как фактор преобразования. СЕ 1998 // Интернет версия: <http://guseinov.ru/publ/globethos.html>.

32. Гусейнов, А.А. Золотое правило нравственности / А.А. Гусейнов. I Молодая гвардия, 1979. - 223 с.

33. Гусейнов, А.А. Социальная природа нравственности / А.А. Гусейнов. I МГУ, 1974.- 157 с.

34. Гусейнов, А.А. Этика: Учебник / А.А. Гусейнов, Р.Г. Апресян. I Гардарика, 1998.-472 с.

35. Данн, Ч. Повседневная жизнь в Японии / Ч. Данн; пер. с англ. М.А. Глухов М.: ИД «Муравей», 1997. - 272 с.

36. Диалог Тойнби-Икеда. Человек должен выбрать сам / Пер. с англ. Б Губман и др. М.: Леан, 1998. - 448 с.

37. Древне китайская философия. Памятники философской мысли / сост. . Хин-Шун. Т.1. М.: МП «Принт», 1994. - 363 с.

38. Дробницкий, О.Г. Моральная философия. Избранные труды / О Дробницкий. М.: Издательство «Гардарика», 2002. - 524 с.

39. Дух Ямато в прошлом и настоящем / сост. А.А. Долин. М.: Наука, 1989 210 с.

40. Елисеефф В, Японская цивилизация / В. Елисеефф, Д. Елисеефф; пер. с с{ И. Эльфонд. Екатеринбург: У-Фактория, 2005. - 528 с.

41. Ерёмин, В.Н. Синто в наши дни / В.Н. Ерёмин //Синто путь японских бог Т.1. Очерки по истории синто / отв. ред. Е.М. Ермакова, Г.Е. Комаровскг А.Н. Мешеряков. СПб.: Гиперион, 2002. - С. 352-385.

42. М.: Наука, 1987.-319 с. 45 .Игнатович, А.Н. Буддийская философия периода Хэйан / А.Н. Игнатович Буддийская философия в средневековой Японии / отв. ред. Ю.Б. Козловскг -М.: Янус-К, 1998.-С. 96-196.

43. Игнатович, А.Н. «Среда обитания» в системе буддийского мироздания / А. Игнатович // Человек и мир в японской культуре: сб. ст. / отв. ред. Т. Григорьева. М.: Наука, 1985. - С. 48-72.

44. Идеалы самураев / сост. и ред. У.С. Уилсон; пер. с англ. Р.В. Котенко. СГ Евразия, 1999.-319 с.

45. Из истории общественной мысли Японии XVII-XIX вв. / отв. ред. В. Горегляд. -М.: Наука, 1990. 215 с.

46. Инадзо, Нитобэ. Бусидо: Дух Японии / Инадзо Нитобэ; пер. с яп. К. Семен -Киев: София, 1997.- 110с.

47. Иофан, Н.А. Культура древней Японии / Н.А. Иофан. М.: Наука, 1974. 261 с.

48. История китайской философской мысли / пер. с кит. B.C. Таскина; общ. р< M.JI. Титаренко. -М.: Прогресс, 1989. 552 с.

49. История этических учений / общ. ред. А.А. Гусейнов. М.: Гардарика, 201 -911с. ' '

50. История Японии. В 2х т. / отв. ред. А.Е. Жуков. М.: Инстш востоковедения РАН, 1999. - 663 с.

51. Кант, И. Критика практического разума / И. Кант; под. ред. Ю.В. Перо: К.А. Сергеева, Я.А. Слинина. СПб.: Наука, 1995. - 528 с.

52. Карелова, Л.Б. Синто-буддийский синкретизм XIII-XV вв. // БуддийсБ философия в средневековой Японии / отв.ред. Ю.Б. Козловский. М.: Ящ К, 1998.-С. 241-263.

53. Кирквуд, К.П. Ренессанс в Японии. Культурный обзор семнадцатс столеотия /К. Кирквуд. -М.: Наука, 1988. 303 с.

54. Китагава, Д.М. Религия в истории Японии / Д.М. Китагава; пер. с англ. Н.' Селиверстова. СПб.: Наука, 2005. - 588с.

55. Книга японских обыкновений / сост. А. Н. Мещеряков. М.: Наталис, 19* -399 с.

56. Кодзики Записи о деяниях древности / Пер. и коммент. Е. М. Пинус. СПб.: ШАР, 1993.-320с.

57. Козловский, Ю.Б. Японский амидаизм в эпоху средневековья / Ю Козловский // Буддийская философия в средневековой Японии / отв.р« Ю.Б. Козловский.-М.:Янус-К, 1998.-С. 17-30.

58. Конрад, Н.И. Очерк истории культуры средневековой Японии: VII-XVI ве / Н.И. Конрад. -М.: Искусство, 1979. 144 с.

59. Корнилов, М.Н. Категории японской культуры: Пространство / М. Корнилов // Япония: общество и культура: реф.сб. М.: ИНИОН РАН., I9i -С. 119-170.

60. Латышев, И.А. Семейная жизнь японцев / И.А. Латышев. М.: Наука, 19£ -288 с.

61. Латышев, И.А. Япония, японцы и японоведы / И.А. Латышев. Ъ Алгоритм, 2001.-832 с.

62. Лукьянов, А.Е. Лао-цзы и Конфуций: Философия Дао / А.Е. Лукьянов. Ъ Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. - 384 с.

63. Марандясян, К.Г. Конфуцианское учение в интерпретации Огто Сорай / К Маранджян // Из истории общественной мысли Японии 17-19 вв / под р< В.Н. Горегляд. -М.: Наука, 1990. С. 28-73.

64. Маркарян, С.Б. Образ жизни и ценностные ориентации японцев преддверии XXI века / С.Б. Маркарян // Япония: мифы и реальность. Jap; Myths and Realities : M.: Издательская фирма «Восточная литература» Р/ 1999.-С. 137-160.

65. Маркарян, С.Б. Праздники в Японии / С.Б. Маркарян, Э.В. Молодякова. М.: Наука, 1990.-248 с.

66. Мещеряков, А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины / А. мещеряков. -М.: Наука, 1988. -232с.

67. Мещеряков, А.Н. Древняя Япония: культура и текст / А.Н. Мещеряков. Ъ Наука, 1991.-224 с.

68. Мещеряков, А.Н. Книга японских символов. Книга японских обыкновени:

69. A.Н. Мещеряков. М.: Наталис, 2004. - 556 с.

70. Мещеряков, А.Н. Синто и буддизм / А.Н. Мещеряков // Синто п) японских богов. Т.1. Очерки по истории синто / отв. ред. Е.М. Ермакова, Г, Комаровский, А.Н. Мещеряков. СПб.: Гиперион, 2002. - С. 136-148.

71. Мир по-японски: Эстетические и этические ценности в японской культуре под ред. Г. Чхартишвили. СПб.: Издательство «Северо-Запад», 2000. - 569 с

72. Мисима, Юкио. Хагакурэ нюмон / Юкио Мисима // Самурайская этика современной Японии / пер. А. Мищенко. СПб.: Евразия, 1998. - 330 с.

73. Михайлова, Ю.Д. Мотоори Норинага и «школа национальных наук» / Ю. Михайлова // Из истории общественной мысли Японии 17-19 вв / под ре

74. B.Н. Горегляд. М.: Наука, 1990. - С. 73-117.

75. Молодяков, В.Э. Синто и японская мысль / В.Э. Молодяков // Синто пу японских богов. Т.1. Очерки по истории синто / отв. ред. Е.М. Ермакова, Г Комаровский, А.Н. Мешеряков. СПб.: Гиперион, 2002. - С. 634-689.

76. Молодякова, Э.В. Мацури традиционные праздники Японии / Э. Молодякова, С.Б. Маркарян. - М.: ЗАО «Японии сегодня», 2004. - 282с.

77. Молодякова, Э.В. Синто в послевоенные годы / Э.В. Молодякова //Синтс путь японских богов. Т.1. Очерки по истории синто / отв. ред. Е.М. Ермако Г.Е. Комаровский, А.Н. Мешеряков. СПб.: Гиперион, 2002. С. 312-352.

78. Молодякова Э.В. Среда обитания современных японцев / Э.В. Молодякова Япония 2000-2001. Ежегодник. М.: МАКС Пресс, 2001. - С. 148-169.

79. Мораль и этическая теория / под ред. О.П. Целиковой. М.: Наука, 1974 295 с.81 .Нагата, Хироси. История философской мысли Японии / Хироси Нагата; ш с яп. А.Н. Игнатовича, Б.П. Лаврентьева, Т.А. Розанова. -М.: Прогресс, 19 -416с.

80. Нагата, Хироси. История японского материализма / Нагата Хироси; пер. с Л.Ш. Шахназаровой. М.: Мысль, 1990. - 333 с.

81. Назаров, В.Н. Опыт хронологии русской этики XX в.: третий период (196 1990) / В.Н. Назаров // Этическая мысль. Вып. 4. М.: ИФ РАН., 200: Интернет версия: <http://ethics.iph.ras.ru/em/em4/ll.html>.

82. Накорчевский, А.А. Синто / А.А. Накорчевкий. СПб.: «Азбука-классикг «Петербургское Востоковедение», 2003. - 448 с.

83. Накорчевский, А.А. Японский буддизм: история людей и идей (от древнос к раннему средневековью: магия и эзотерика) / А.А. Накорчевский. СП «Азбука-классика»; «Петербургское Востоковедение», 2004. - 384 с.

84. Николаева, Н.С. Япония-Европа. Диалог в искусстве. Середина ХУ1-ХХве / Н.С. Николаева. -М.: Изобраз. Искусство, 1996. 400 с.

85. Нихон рёики // Волшебная Япония / под. ред. Н. Баулина. -М.: Издательст: «Северо-Запад Пресс», 2001. 536 с.

86. Нихон сёки Анналы Японии: В 2 т. / Пер. с яп., коммент. Л. М. Ермаков и А. Н. Мещарекова. - СПб.: Гиперион, 1997. - 432 с.

87. Норинага, Мотоори. Душа бога Наоби / Мотоори Норинага // Синто п> японских богов. Т.2. Тексты синто / отв. ред. Е.М. Ермакова, Г Комаровский, А.Н. Мешеряков. СПб.: Гиперион, 2002. - 496 с.

88. Нукария, К. Религия самураев. Исследование дзен-буддийской философго практики в Китае и Японии / К. Нукария; пер. с англ. О.Б. Макаровой СПб.: Наука, 2003.-245 с.

89. Овчинников, В.В. Ветка сакуры: рассказ о том, что за люди японцы / В Овчинников. М.: Мол. гвардия, 1988. - 222 с.

90. Пильняк, Б. Корни японского солнца / Б. Пильняк; пер. с фр. Г. Шумилова М.: Три квадрата, 2004. 332 с.

91. Поспелов, Б.В. Очерки философии и социологии современной Японии / Б Поспелов. М.: Наука, 1974. - 302 с.

92. Постмодернизм и культурные ценности японского народа: Науч.-анал. обзор / отв. ред. М. Н. Корнилов. М.: ИНИОН, 1995. - 38 с.

93. Пронников, В.А. Японцы (этнопсихологические очерки) / В.А. Пронник* И.Д. Ладанов. -М.: Издательство «ВиМ», 1996.-400 с.

94. Радуль-Затуловский, Я. Б. Из истории материальных идей Японии в XVI первой половине XIX в. / Я.Б. Радуль-Затуловский. М.: Наука, 1972. - 291

95. Раудль Затуловский, Я.Б. Конфуцианство и его распространение в Япон / Я.Б. Радуль-Затуловский. - М., Л.: Издательство Академии Наук ССС 1947.-359 с.

96. Розенберг, О.О. Труды по буддизму / О.О. Розенберг. М.: Наука, 1991 295 с.

97. Сабиров, В.Ш. Идея спасения в русской философии / В.Ш. Сабиров Школа мысли: Альманах гуманитарного знания (сборник научных трудо Выпуск №5. Новосибирск: Издательство НИПКиПРО, 2005. - С. 5-21.

98. Сабиров, В.Ш. Проблема добра и зла в христианской этике / В. Сабиров // Человек. 2001. №5 - С.125-135; №6 - С.104-111.

99. Сабиров, В.Ш. Основы философии: Учебник для студент негуманитарных специальностей / В.Ш. Сабиров, О.С. Соина. Новосибирск: НГАСУ, 2004.-260 с.

100. Сабуро, Иэнага. История японской культуры / Иэнага Сабуро; пер. с : B.C. Гривнин. М.: Прогресс, 1972. 229 с.

101. Сайте. Гаммон («Обращение к Будде с желаниями») // Буддизм в Япою -М., 1993.

102. Сакаия, Таити. Что такое Япония? / Таити Сакаия; пер. с яп. B.C. Гривн -М.: ИТАР-ТАСС, 1992.-334 с.

103. Сато, Хироаки. Самураи: история и легенды / Хироаки Сато; пер. с ан: Р.В. Котенко. СПб.: Евразия, 1999. - 416 с.

104. Светлов, Г. Е. Колыбель японской цивилизации : Нара : Истор. религия, культура] / Г.Е. Светлов. -М: Искусство, 1994. 270 с.

105. Светлов, Г.Е. Путь богов (Синто в истории Японии) / Г.Е. Светлов. I» Мысль, 1985.-240 с.

106. Скрипник, А.П. Моральное зло в истории этики и культуры / А. Скрипник. М.: Политиздат, 1992. - 349 с.

107. Снитко, Т.Н. К вопросу о специфике организации японского культурно пространства / Т.Н. Снитко // История и культура Японии: сб.ст. Ъ Институт востоковедения РАН; Издательство «Крафт+», 2002. - С. 252-27(

108. Соина, О.С. О религиозных откровениях Ф.М. Достоевского / О.С. Сои //Человек.-2004. №5.-С. 129-141; №6. С. 91-102.

109. ИЗ. Соина, О.С. «Пушкинская речь» Ф.М. Достоевского (Опыт современно прочтения) / О.С. Соина // Человек. 2001. №3. - С. 153-163; №4. - С. 165-1

110. Соина, О.С. Читаем Достоевского: опыт философского осмыслен мировоззрения и творчества писателя / О.С. Соина, В.Ш. Сабиров. Новосибирск: Наука, 2005. 300с.

111. Соина, О.С. Этическая пропедевтика / О.С. Соина // Школа mbicj Альманах гуманитарного знания (сборник научных трудов). Выпуск №5 Новосибирск: Издательство НИПКиПРО, 2005. С. 30-43.

112. Сонода, М. Мир синто / Минору Сонода; пер. с яп. В. Еремин. .N Научная книга, 2001. - 78 с.

113. Сонода, М. «Священные рощи» и праздники: основы формирован японской общины и культура синто / Минору Сонода // Япония 2002-20( Ежегодник-М.: МАКС Пресс, 2003. С. 184-191.

114. Сосэки, Нацумэ. Мальчуган / Нацумэ Сосэки // Избранные произведен! СПб.: Гиперион, 2005. - 704 с.

115. Спальвин, Е.Г. Конфуцианские идеи в этическом учении японскс народа / Е.Г. Спальвин // Удар солнца или Гири чувство чести / сост. В, Пинхасович. -М.; СПб.: Рос. гос. б-ка: Летний сад, 1999. - С. 153-185.

116. Стражева, И.В. Со скоростью "Хикари" / И.В. Стражева. М.: Hay. 1990,- 199 с.

117. Судзуки, Д. Основы Дзэн Буддизма / Д. Судзуки, С. Кацуки; пер. с аи В.А. Шериев // Дзэн-Буддизм. - Бишкек: МП «Одиссей», 1993. - 672 с.

118. Сэммё. Указы древних императоров // Синто путь японских богов. Т Тексты синто / отв. ред. Е.М. Ермакова, Г.Е. Комаровский, А.Н. Мешеряк< СПб.: Гиперион, 2002. - 496 с.

119. Сэнсом, Дж. Б. Япония: Краткая история культуры / Дж. Б. Сэнсом; пер англ. Е. В. Кириллов. СПб.: Евразия, 1999. - 576 с.

120. Такуан, Сохо. Самураи: меч и душа / Такуан Сохо, Миямото Мусаси; п< А. Мищенко. СПб.: Евразия, 2000. - 352 с.

121. Тани, С. Метафизика В л. Соловьева с точки зрения буддизма махаяны / Тани // Человек. 2004. №6. - С. 67-75.

122. Твардовский, Ю.В. Загадки "японского духа" / Ю.В. Твардовский. Ъ Сов. Россия, 1989.- 126 с.

123. Тёрнбулл, С. Самураи. Военная история / С. Тёрнбулл; пер. с англ. А Никитина. СПб.: Издательская группа «Евразия», 1999. - 432 с.

124. Ткачев, А.А. «Новые религии» Востока/ А.А. Ткачев. -М.: Наука, 1991 216 с.

125. Титаренко, А.И. Структуры нравственного сознания. Опыт этш философского исследования / А.И. Титаренко. М.: Мысль, 1974. - 278 с.

126. Тихоцкая, И.С. Семья в Японии: традиции и современность / И Тихоцкая // Япония 2000-2001. Ежегодник. М.: МАКС Пресс, 2001. -170-193.

127. Трубникова, Н.Н. «Различение учений» в японском буддизме IX в. Кук о различениях между тайным и явным учениями / Н.Н. Трубникова. } «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. - 368 с.

128. Кинг, У.Л. Дзэн и путь меча. Опыт постижения психологии самурае: Уинстон Л. Кинг; пер. Р.В. Котенко. СПб.: Евразия, 1999. - 320 с.

129. Федоров, Н.Ф. Из «Философии общего дела» / Н.Ф. Федоров; сост. С. Титаренко. Новосибирск: Кн. изд-во, 1993. - 214 с.

130. Федоров, Н.Ф. Сочинения / Н.Ф. Федоров; вступ. статья, прим., сост. С Семенова.-М.: Мысль, 1982.-711с.

131. Хэрн, Л. Душа Японии / Л. Хэрн; пер. Е. Маурина. М.: Издательск Дом «Муравей», 1997. - 352 с.

132. Цунэтомо, Ямамото. Хагакурэ / Ямамото Цунэтомо // Самурайская эте в современной Японии / пер. А. Мищенко. СПб.: Евразия, 1998. - 330 с.

133. Человек и мир в японской культуре: сб. ст. / отв. Ред. Т.П. Григорьева М.: Наука, 1985.-280 с.

134. Шелер, М. Ресентемент в структуре моралей / М. Шелер; пер. с нем. А. Малинкина. СПб.: Наука, 1999. - 231 с.

135. Юдзан, Д. Наставления вступающему на путь воина / Юдзан Дайдозк Идеалы самураев / сост. и ред. У.С. Уилсон; пер. с англ. Р.В. Котенко. СГ Евразия, 1999.-319 с.

136. Япония и мировое сообщество. Социально-психологические аспек интернационализации / Е.Ю. Архипов, В.Н. Бунин, Е.В. Верисоцкая, В. Горегляд, Л.Л. Громковская, А.А. Козлов. М.: МИКАП, 1994. - 240 с.

137. Айда, Ю. Нихондзин но кодзо. Фудо, рекиси, сякай (Структура японскс сознания. Окружающее пространство, история, общество) / Айда Юдан. Токио: Коданся, 1972. 237 с.

138. Арима, С. Нихонринригакуси (История японской этики) / Ари Сукэмаса. Токио: Коданся, 1954. - 432 с.

139. Бухиро, С. Хан то нихондзин (Клановость и японцы) / Бухиро Сэйити Токио: РНР Синее, 1999.-205 с.

140. Гиму (долг). Дайдзитэн (Большой толковый словарь) // Интерн< <http://www.lcenritogimujisyoyori.html>.

141. Гинеи, Б. Рёсин. Дотоку исики но кэнюо (Совесть. Исследован морального сознания) / Гинеи Будзо. Токио: Ибунся, 1977. - 306с.

142. Гэн, С. Гири то ниндзё нихонтэки синсэй но иккосай (Долг человеколюбие - размышления о японской ментальности) / Гэн Сиэн. Токио: Чю:око:рон, 1999.-218 с.

143. Гэн, С. Гири (Долг) / Гэн Сиэн. Токио: Сансёдо:, 1996. - 139.с.148. Ёкояма, Г. Сион но тайсэцуса (Важность долга) / Ёкояма Гэнсю Интернет: <http://www.riimou.net/cont04/rengo/2006-02.html>.

144. Ивао, О. Гири то ниндзё (Долг и человеколюбие) / Ивао Оцука Интернет: <http://iwao-otsuka.com/enqb/res/dwgirininjoul/htm>.

145. Иноуэ, Т. Тэцугакуси сэйрицу но гэмба (Условия становления философ: / Иноуэ Тэцудзиро. Токио: Кобундо, 1997. - 224 с.

146. Ириэ, Ё. Нихон га ками но куни датта дзидай (Эпоха когда Япония бы «страной богов») / Ириэ Ё:ко. Токио: Иванами, 2001. - 233 с.

147. Ирэтани, Б. Нихондзин но сюдансинри (Групповая психология японце! Ирэтани Бино. Токио: Синкосэнкё, 1986. - 263 с.

148. Итасака, Т. Хадзимэтэ но кодзики (Первые Кодзики) / Итасака Тосикад -Токио: Нихонбунгэйся, 1993. -253 с.

149. Кавасима, Б. Нихондзин но он но исики но дзицуно (Реальное осознан японцами долга) / Кавасима Бусэн. Токио: Иванами, 1951. - 315 с.

150. Какуми, С. Нихондзин но икиката (Образ жизни японцев) / Каку: Сюнсюкэ. Токио: Коданся, 1966. - 238 с.

151. Камисима, Н. Нихондзин но хассо (Образ мышления японцев) / Камиси Ничиро. Токио: Коданся, 1975. - 222с.

152. Кансин, X. Хадзи то иси ( Стыд и нрав) / Кансин Хатиро. Тою Коданся, 1998.- 187 с.

153. Катаяма, Ф. Нихондзин-но кокоро (Душа японцев) / Катаяма Фумихико Токио: Синдзигбуцуо:райся, 2002. 317 с.

154. Като, К. Моноготари но нака но сякай то айдентити (Общество отображении художественной литературы и самоидентификация) / Кг Киичи // Интернет версия: <http://www.ritsumei.ac.jp>.

155. Като, К. Нихондзин това наника (Кто такие японцы) / Като Киити. Токио: Коданся, 1976. 214 с.

156. Кацураги, Р. Дзию то нандаро. Гробаризейсён то нихондзин но ринрик ( Что такое свобода. Глобализации и взгляд японцев на мораль) / Кацура Рюо. Токио: Асахисимбунся, 2002. - 189 с.

157. Кикучи, К. Он о каэсу ханаси (Рассказ о возврате долга) // Кикути Kai Танпэн то гикёку (Малые произведения и драмы). Токио: Сансёдо. 1988. 514 с.

158. Киндаичи, К. Синмэйкакукокугодзитэн (Новый толковый слова родного языка) / Киндаичи Кё:сукэ, Ямада Тадао, Сибата Такэсии. Тою Сансёдо, 1997.- 1558 с.

159. Косан, Р. Ватасино айкокусин (Мой патриотизм) / Косан Рика. Тою Чикумасинсё, 2004. - 216 с.

160. Курода, Т. Нихон тю:сэй-но сякай то сю:кё: (Общество и религ: средневековой Японии) / Курода Тосио. Токио: Иванами, 1990. - 390 с.

161. Кусуноки, Н. Он о мэгуру нихондзин (Японцы, окруженные долпж Кусуноки Наби // Интернет: <http://www.ritsumei.ac.jp/inng/gl/koho/ 020603/special/special02060302b.html>.

162. Кюсаки, О. Нихондзин но сейкаку (Характер японцев) / Кюсаки Оня. Токио: Токиосёбаку, 1977. 286 с.

163. Маэда, Э. Ринри тоиу чикара (Сила морали) / Маэда Эйги. Тою Коданся, 2001.- 187 с.

164. Мори, О. Маихимэ (Танцовщица) / Мори Огай. Токио: Сансёдо, 1985 276 с.

165. Нагаясу, Ю. Гимусэнкосэцу но сайкочику (Пересмотр существуют; теории долга) / Нагаясу Юкимаса // Интернет: <http://rc.moralogy.jp/ronbu: 35.html>.

166. Нагано, К. Нихондзин ва надзэ ицумо мосивакэнай то омоимас (Поче. японцы всегда чувствуют себя виноватыми) / Нагано Кэйко. Токио: Сёсс 2003.-261 с.

167. Накаямя, Д. Сэнрякусикодэкинай нихондзин (Японцы, необладаюш стратегическим мышлением) / Накаяма Дзи. Токио: Тикумасинсё, 2001 206с.

168. Окада, X. Рекисито ва нани ка (Что такое история) / Окада Хидэхиро. Токио: Бунгэнсю, 2001. 222с.

169. Окада, X. Чюгоку бунмэй но рэкиси (История китайской цивилизации Окада Хидэхиро. Токио: Коданся, 2004. - 264 с.

170. Оку, М. Ниппон исэеннэнки моноготари (Япония тысячелетн повествование) / Оку Мури, Одзима Тосу. - Токио: Майнитичисимбут 2001.-254 с.

171. Он но ханаси (Беседы об он ) // Интернет: <http://www.hokurilcu.ne /genkai/9 8 shuj о. html>.

172. Отэй, К. Сэкининттэ нандэска (Что такое ответственность) / Отэй Кэн Токио: Коданся, 1998. 262 с.

173. Рюки, X. Нихондзин но синдзёринри (Этическое чувство японцев) / Рю Хакусиба. Токио: Коданся, 1976. - 214 с.

174. Садзая, Т. Сёсэцу: Ринригакукоги ( Повесть: Лекции о морали) / Сал Тому. Токио: Коданся, 1997. - 228 с.

175. Сакураи, А. Он (Долг) / Сакураи Ацутаро // Сякайкагаку дзитэн (Слова общественных наук). Токио: Бодзиндзя, 1968. - 1878 с.

176. Сато, М. Нихонринрисисоси (История японской этической мысли) / Са Масахидэ. Токио: Токиодайгаку, 2003. - 214 с.

177. Сато, М. Надзэ дотоку ва хицуё нанока (Почему нужна мораль) / Са Масахидэ. Токио: Морародзикэнкюдзё, 2005. - 191 с.

178. Сибарё, Т. Нихондзин но учи то сото (Внешнее и внутреннее у японце! Сибарё Таро. Токио: Чюосинсё, 1978. - 174 с.

179. Синтодзитен (Словарь Синто) / сост. Иноуэ Нобутака, Окада Сед: Сакамото Корэмару. Токио: Кобундо, 1999. - 831 с.

180. Синмэйкакукокугодзитэн (Новый толковый словарь родного языка' Киндаичи Кё:сукэ, Ямада Тадао, Сибата Такэсии. Токио: Сансёдо, 1997 1558 с.

181. Сион ни цуйтэ (О долге сион) // Интернет: <http://www.lci.rim.or. ~kyo/hitorigoto/onnituite.html>.

182. Судзуки Д. Дзэн то нихонбунка (Дзэн и японская культура) / Судзу Дайсэцу. Токио: Иванамисётэн, 1977. - 286 с.

183. Сукаи, Б. Буке то ринри ( Буддизм и мораль) / Сукаи Бунси. Токр Чикумасинсё, 1996. - 252 с.

184. Такахаси Т. Нихондзин но качикан (Ценности японцев) / Такахаси Тэцу Токио: Чю:око:ронсинся, 2003. 222с.

185. Такэмицу, М. Ниппон но камигами о сиру синто (Синто, знаюш японских богов) / Такэмицу Макото. Токио: Аохару, 2005. - 96 с.

186. Тихо, X. Нихондзии то энкинхо (Японцы и представления о ближнем дальнем) / Тихо Харуо. Токио: Чикумасинсё, 1998. - 187 с.

187. Такэути, С. Нихонтэкисэйкаку то киндайка (Характер японцев модернизация) / Такэути Сигуми. Токио: Цуридзиннобэрудзу, 1991.-23!

188. Томинага, К. Нихон но киндайка то сякайкодо (Модернизация Японии социальные перемены) / Томинага Кэничи. Токио: Коданся, 1990. - 479 с

189. Намикава, Э. Има косо нихондзин га минаосубэки кёику (Педагоги которую необходимо понять японцам именно сейчас) / Намикава Эйта. Токио: Гома, 1998.-235 с.

190. Умэхара, М. Сюкё то дотоку (Религия и мораль) / Умэхара Mo. Toki Бунгэнсю, 1996. - 291 с.

191. Уэно, Т. Хоон гоко ни ойтэ (Лекции о долге воздаяния) / Уэно Тоне Интернет: <http://www.ki.rim.or.jp/~kyo/hitorigoto/onnituite.html>.

192. Фурукава, Т. Эйю то Сэйдзин (Герои и святые мудрецы) / Фурукава. Токио: Фукумура Тэцуси, 1958. 217 с.

193. Ханаяма, С. Буке но субэтэ (Все о буддизме) / Ханаяма Сё:ю. Тою РНР Кэнкюсё, 1991.- 128 с.

194. Хидо, К. Кавариюку нихондзин (Меняющиеся японцы) / Хидо Косиба Токио: Номурасогокэнкюдзё, 2001. 361 с.

195. Хироси, И. Гимурон но мондайтэн (Проблемные вопросы теории долге Хироси Икэ // Интернет: <http://www.asahi-net.or.jp/~rz7t-tcy/class/ethi' introduction/lec8 .html>.

196. Ходзава, К. Нихондзин но синватэки сико ( Мифологическ представления японцев) / Ходзава Катакуни. Токио: Коданся, 1979. - 180

197. Хорио, Т. Гэндзай сякай то кёику (Современное общество и образован! / Хорио Тэрухиса. Токио: Иванами, 1997. - 249 с.

198. Ямасаки, С. Синтэцугаку нюмон (Введение в современную философию Ямасаки Сэйичи, Хироси Сигава. Токио: Сансёдо, 1968. - 453с.

199. Ямакава А. Хэйсэйбусидо. Нихонкиндайсисако ( Бусидо эпохи Хэйс: Переосмысление современной японской истории) / Ямакава Аокаи. Тою Киндайбунгэйся, 1995. - 129 с.