Феноменологическая редукция в эпистемологии социальной науки

Юдин, Григорий Борисович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Феноменологическая редукция в эпистемологии социальной науки

Год: 2012
Автор научной работы: Юдин, Григорий Борисович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Феноменологическая редукция в эпистемологии социальной науки'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феноменологическая редукция в эпистемологии социальной науки"

На правах рукописи

Юдин Григорий Борисович

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕДУКЦИЯ В ЭПИСТЕМОЛОГИИ СОЦИАЛЬНОЙ НАУКИ

Специальность 09.00.01 - онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук

005056589

Москва 2012

6 ЛЕН 2012

005056589

Работа выполнена в Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» на кафедре онтологии, логики и теории познания факультета философии

Научный руководитель:

Филиппов Александр Фридрихович

доктор социологических наук, профессор, зав. кафедрой практической философии НИУВШЭ

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Дмитриева Нина Анатольевна

доктор философских наук, доцент, Московский Педагогический

Государственный Университет, профессор кафедры философии факультета

социологии, экономики и права

Ямпольская Анна Владимировна

кандидат философских наук, доцент, Российский Государственный

Гуманитарный Университет, доцент учебно-научного центра феноменологической философии философского факультета

Европейский Университет в Санкт-Петербурге

Защита состоится «18» декабря 2012 г. в 16.00 на заседании диссертационного совета Д 212.048.12 при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» по адресу: 109028, г. Москва, Малый Трехсвятительский пер., д. 8/2, ауд. 102.

С работой можно ознакомиться в научной библиотеке Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» по адресу: 101000, г. Москва, ул. Мясницкая, д. 20.

Автореферат разослан «17» ноября 2012 г. Ученый секретарь

диссертационного совета _

кандидат философских наук, доцент асп;

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования

Заявления о том, что социальная наука находится в кризисе, столь часто раздаются всё время её двухвекового существования, что могут восприниматься даже как доказательство нормальности существующего положения дел1. В самом деле, развитие и достижения эмпирических социологических исследований в различных областях указывают скорее на успешность социальной науки. В то же время, у сложившейся сегодня ситуации есть свои важные особенности, отличающие её от многих предыдущих кризисных состояний.

Во многих частях мира социальная наука переживает кризис институциональной легитимности, вызванный дефицитом эпистемологических обоснований. Упрочивающееся господство натуралистических моделей познания вынуждает её либо уходить на периферию вслед за свободными искусствами (liberal arts), либо механически перенимать естественнонаучные стандарты. Такое положение дел отчасти напоминает ситуацию вековой давности, однако отличие состоит в том, что сегодня социальной науке недостаёт эпистемологической рефлексии, которая позволила бы осознанно разрешить этот кризис идентичности. Задача такой рефлексии состоит в том, чтобы быть обращенной к конкретным методологическим нуждам социальной науки, и в то же время обеспечивать её философскими ресурсами для обоснования своих познавательных притязаний и исторической миссии.

Можно выделить ряд серьёзных испытаний, которым подвергаются в настоящее время претензии социальной науки 'на объективное и общезначимое знание:

' В отечественной науке схема анализа развития социальной науки через кризисы была реализована в классическом коллективном труде под редакцией Ю. Давыдова (История теоретической социологии в

5 томах. М.: Гаудеамус, 2010).

- развитие релятивистской социологии науки и научного знания и распространение экстерналистских объяснений содержания научных теорий стало вызовом для эпистемологии в целом, и в особенности - для социально-научного познания2;

- исторические исследования места социальной науки в современном обществе показали, что зачастую она навязывает объекту определённые классификационные схемы и образцы рациональности. Тем самым социальная наука осознанно или неосознанно способствует воспроизводству отношений власти, укреплению технократических систем, подавлению локальных свобод и богатства культуры3;

- наконец, сегодня на повестке дня в науке находятся возможности когнитивных нейронаук в объяснении человеческой социальности и взаимопонимания4. Усиление натуралистических позиций традиционно ставит под сомнение возможность существования собственных стандартов объективности в социально-научном познании5.

2 Barnes В. Relativism as a completion of the scientific project // The problem of relativism in the sociology of (scientific) knowledge / Ed. by R. Schantz, M. Seidel. Frankfurt, Paris, Lancaster, New Brunswick: Ontos, 2011. P. 23-40; Gellner E. Relativism and the social sciences. Cambridge: Cambridge University Press, 1985; Meja V., Stehr N. Social science, epistemology, and the problem of relativism II Social Epistemology. 1988. Vol. 2, No. 3. P. 263-271.

3 Foucault effect. Studies in govemmentality / Ed. by G. Burchell, C. Gordon, P. Miller. Chicago: University of Chicago Press, 1991; Miller P., Rose N. Governing the Present: Administering Economic, Social and Personal Life. Cambridge; Maiden: Polity Press, 2008; Скотт Дж. Благими намерениями государства. М.: Университетская киига, 2005;. Asad Т. (ed.) Anthropology and the Colonial Encounter. London: Ithaca Press, 1973. Несмотря на внутреннюю неоднородность, данный подход объединяется критикой рациональности в ницшеанском духе: «разум, отождествивший себя с наукой, претендует на рационализацию всего мирового устройства, втискивает в своих схемы жизненную действительность», - так резюмирует эту позицию В. Порус (Рациональность. Наука. Культура. M.: Гриф и К, 2002).

* Jacob P. What do mirror neurons contribute to human social cognition? // Mind and Language. 2008. Vol. 23, No. 2. P. 190-223; Spaulding S. Mirror neurons are not evidence for the Simulation Theory // Synthese. 2012. Vol. 189, No. 3. P. 515-534.

5 Turner S. Brains/practices/relativism: Social theory after cognitive science. London, Chicago: University of Chicago Press, 2002.

им самим не осознаются и воздействуют помимо его воли. Можно ли в таком случае рассчитывать на объективность социально-научного познания? Каким образом можно найти путь к действительности — к смыслу действия изучаемого объекта, к социальным причинам его поведения, к структурам его сознания? Как избежать подмены нового знания проекциями собственных представлений субъекта? Можно ли сформулировать соответствующие методические процедуры и где найти гарантии и критерии их выполнимости?

Одна из наиболее фундированных и обстоятельных философских трактовок проблем субъект-объектных отношений и данности действительности была предложена феноменологической философией. В известном введении в феноменологию Л. Эмбри следующим образом определяет её проблемное поле: «тема феноменологии - столкновение с объектами, как они встречаются нам»6. Развитый теоретический аппарат для прояснения модусов данности предметов и конституирования действительности субъектом делает феноменологию одним из наиболее перспективных направлений для исследования оснований социально-научного познания и поиска методологических решений.

' Эмбри Л. Рефлексивный анализ. Первоначальное введение в феноменологию. М.: Три квадрата, 2005. С. 29.

7 Turner S., Roth Р. lntroduction. Ghosts and the machine: Issues of agency, rationality, and scientific methodology in contemporary philosophy of social science // The Blackwell guide to the philosophy of the social sciences / Ed. by S. Turner, P. Roth. Maiden; Oxford: Blackwell Publishing, 2003. P. 2.

сознание в поле, недоступное эмпирической социальной науке, и поэтому феноменология отделена от социального исследования методологическим барьером8. По этой причине вне поля зрения философии социальной науки оставался оригинальный и продуктивный способ решения проблемы отношения субъекта познания к действительности, предложенный основателем феноменологии Э. Гуссерлем в. рамках учения о феноменологическом методе.

Однако возросший в последнее время в феноменологии интерес к проблеме метода позволяет иначе взглянуть на соотношение методов феноменологии и социальной науки. Феноменологическая философия субъективности отталкивается от состояния захваченности действительностью и решает задачу преодоления этого состояния посредством редукции. В связи с этим учение о редукции должно быть исследовано на предмет его эпистемологических возможностей в решении проблемы познавательного отношения к действительности в социальной науке.

8 Шюц А. Значение Э. Гуссерля для социальных наук // А. Шюц. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М.: РОССПЭН, 2004. С. 151-160.

' Г. Зиммель указывал, что вопросы обоснования социальной науки должны решаться в рамках специальной еб субдисциплины - «философской социологии». Она занимается вопросами, которые «лишь в широком смысле можно обозначить как социологические, но которые .по характеру своему являются философскими» (Grundfragen der Soziologie. Individuum und Gesellschaft. Berlin; Leipzig: Sammlung Göschen, 1917).

науки к действительности, является актуальной задачей в свете вызовов, стоящих перед современной философией социальной науки. Только при условии хронологически корректного и методологически ориентированного сопоставления этих предпосылок с позициями феноменологической философии можно провести эпистемологический анализ возможностей феноменологического метода в сощ^шьно-научном познании.

Степень разработанности темы

Общий контекст для сопоставления различных подходов к проблемам объективности и доступа к действительности в социальной науке формирует дискуссия об отделении гуманитарных наук от естествознания - так называемый «спор о методе». Спор вызвал полемику между многими влиятельными течениями в философии XX в., и поэтому выступает естественной точкой противопоставления аргументов с различных позиций, объединённых антинатуралистической ориентацией - герменевтики, феноменологии, неокантианства баденского и марбургского направлений. Одним из итогов спора о разделении наук стала закладка философской основы социальной науки и её академическая институционализация, осуществлявшаяся усилиями Г. Зиммеля, Э. Дюркгейма, М. Вебера, Ф. Тенниса, X. Фрайера. В ряде критических работ показано, что используемые в эмпирических социологических исследованиях методологические решения и их ограничения в сильной степени зависят от стоящих за ними теоретико-познавательных и метафизических предпосылок. Эта зависимость была продемонстрирована для разных направлений социальной науки Ф. Рингером10, Х.Х. Брууном", Р. Маккрилом12,

10 Ringer F. Max Weber's methodology. The unification of the cultural and social sciences. CambridgeHarvard University Press, 1997,

2007 BrUUn H " Sc'ence' va'UeS and Politics in Max Weber's methodology. Aldershot: Ashgate Publishing,

12 Makkreel R. Dilthey: Philosopher of the human studies. New Jersey: Princeton University Press 1992

Ф. Дастюр13, Г. Вагнером14, Й. Хайлброном15, Ф. Ванденберге16, К.К. Кёнке17, Г. Оуксом18, Дж. Роуз19. Среди отечественных исследователей философских предпосылок социальной науки следует отметить Ю.Н. Давыдова20, П.П. Гайденко21, А.Б. Гофмана22, В.А. Куренного23, А.Ф. Филиппова24, Л.Г. Ионина25, Н.С. Плотникова26.

Современная философия социальной науки наследует у её основателей проблематику специфики социально-научного познания, его объективности и доступа к действительности. Наиболее значимые критические исследования в этой области выполнены Дж. Боманом27, П. Ротом28, С. Тернером29, С. Люксом30. Следует отметить, что в той или иной степени переосмысление результатов «спора о методе» осуществлялось едва ли не всеми известными социальными теоретиками. При этом, однако, доминирующая линия рецепции феноменологии, заданная А. Шюцем31 и продолженная

,J Dastur F. La problématique catégoriale dans la tradition néokantienne (Lotze, Rickert, Lask) // Revue de Métaphysique et de Morale. 1998. No. 3. P. 389-403.

" Wagner G. Geltung und normative? Zwang. Freiburg; MOnchen: Karl Alber, 1987. I! Heilbron J. The rise of social theory. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1995. " Vandenberghe F. A philosophical history of German sociology. New York: Routledge, 2009. " KOhnke K.C. Die Wechselwirkung zwischen Ditheys Soziologiekritik und Simmels Soziologischer Methodik // Georg Simmel. Critical Assessments. London, New York: Routledge, 1994. Vol. 2. P. 3-22.

" Oakes G. Weber and Rickert: Concept formation in cultural sciences. Cambridge; London: MIT Press,

1988.

" Rose G. Hegel contra sociology. London; Atlantic Highlands, NJ: Athlon, 1995 (1981). и Давыдов Ю. О. Конт и умозрительно-спекулятивная версия позитивной науки об обществе (Конт и Гегель) // История теоретической социологии. М.: Канон, 1997. T. 1. С. 64-86.

Гайденко П. Научная рациональность и философский разум. М.: Прогресс-Традиция, 2003. а Гофман А. Классическое и современное: Этюды по истории и теории социологии. М.: Наука,

2003.

" Куренной В. Функции понимания в философии и методологии гуманитарных наук (На материале немецкой философии XIX - начала XX вв.) // Логос. 2007. № 5. С. 3-20.

" Филиппов А. О понятии теоретической социологии // Социологическое обозрение. 2008. Т. 7, № 3. С. 75-114; Ясность, беспокойство и рефлексия: к социологической характеристике современности // Социологическое обозрение, 2008. Т. 7, № 1. С. 96-117.

" Ионин Л. Понимающая социология. М.: Наука, 1979.

" Плотников Н. Жизнь и история. Философская программа Вильгельма Дильтея. Мл Дом интеллектуальной книги, 2000.

" Bohman J. New Philosophy of Social Science: Problems of Indeterminacy. Boston: MIT Press, 1991. ™ Roth P. The philosophy of social science in the twentieth century: Analytic traditions: Reflections on the Rationalitatstreit // The Sage Handbook of the philosophy of social sciences / Ed. by I. Jarvie and 1. Zamorra-Bonilla. London; Thousand Oaks: Sage, 2011. P. 103-118.

" Turner S. Explaining the normative. Cambridge; Maiden: Polity Press, 2010.

30 Lukes S. Different cultures, different rationalities? // History of the Human Sciences. 2000. Vol. 13, No. 1. P. 1-18.

" Шгац А. Феноменология и социальные науки // А. Шюц. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М.: РОССПЭН, 2004. С. 180-201.

Г. Гарфинкелем32, эксплицитно отвергает учение о редукции в качестве теоретико-познавательного решения для социальной науки. Показательным является высказывание Н. Лумана, который модифицировал редукцию в рамках своей теории социальных систем, но при этом констатировал, что многим редукция представляется скорее нервным расстройством, нежели методом33. Наибольший интерес в связи с использованием феноменологического метода в социологии представляют работы П. Бурдьё34, предложившего проект эпистемологии социальной науки, основанный на критике структур обыденного восприятия мира. Однако Бурдьё не обозначил ясных связей с феноменологическим методом и не предложил философского определения научности, которое подразумевается его концепцией. Вследствие этого теория познания Бурдьё редко связывается с феноменологической философией; важным исключением являются работы отечественных исследователей - H.A. Шматко35, А.Т. Бикбова36 и особенно Ю.Л. Качанова37.

В рамках литературы, посвященной феноменологическому подходу к разделению наук, проблемам социальной науки уделяется мало внимания -данная литература фокусируется на изучении соответствующих трудов Э. Гуссерля. Интерес к этой теме возрос в последнее время в связи с публикацией циклов лекций «Природа и дух», прочитанных Гуссерлем в 1919 (повторён в 1921/22) и 1927 гг.38. Реконструкция подхода Гуссерля

32 Garfinkel G. Studies in ethnomethodology. Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice-Hall, 1967.

" Luhmann N. Sinn als Grundbegriff der Soziologie // Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie: Was leistet die Systemforschung? / Ed. by J. Habermas and N. Luhmann. Frankfurt: Suhrkamp, 1971. S. 30.

" Bourdieu P. Méditations pascaliennes. Paris: Editions de Seuil, 2003; Bourdieu P., Passeron J.-C., Chamboredon J.-C. Le métier de sociologue: préalables épistémologiques. Hague: Mouton de Gruyter, 2005 [1968].

15 Шматко H. Введение в социоанализ Пьера Бурдьё // П. Бурдьё. Социология политики. M.: SocioLogos, 1993. С. 7-26.

" Бикбов А. Бурдьё/Хайдеггер: контекст прочтения // П. Бурдьй. Политическая онтология Мартина Хайдеггера. М.: Праксис, 2003. С. 197-244.

1 Качанов Ю. Начало социологии. СПб.: Алетейя, 1999.

" Husserl Е. Natur und Geist. Vorlesungen Sommersemester 1919 / Husserliana Materialen IV. Dordrecht: Kluwer, 2002; Husserl E. Natur und Geist. Vorlesungen Sommersemester 1927 / Husserliana XXXII. Dordrecht: Kluwer, 2001.

осуществляется в работах П. Рикёра , И. Керна40, У. Мелле41, Л. Ландгребе42, Э.В. Орта43, Д. Макинтоша44. В отечественной литературе данный вопрос затрагивался преимущественно в связи с отношением между феноменологией и психологией (см. работы Л.С. Выготского45, В .А. Куренного46, H.A. Михайлова47, И.Н. Шкуратова48, A.A. Шиян49).

Исследования, посвящённые проблеме редукции как методу феноменологического исследования, составляют отдельный корпус источников, и в настоящее время их число и значение заметно возрастают. Разные подходы к интерпретации редукции были ранее предложены в рамках феноменологии М. Шелером50, М. Мерло-Понти51, Ж.-Л. Марьоном32. Возможно, наибольший интерес в настоящее время вызывает учение о редукции, развитое Гуссерлем в поздних работах совместно с О. Финком33. Среди последних критических исследований в данной области следует выделить, прежде всего, работы С. Люфта и, в первую очередь, книгу

" Ricœur P. Analyses et problèmes dans Ideen II // P. Ricœur. A l'école de phénoménologie. Paris: Vrin,

2004.

40 Kern I. Husserl und Kant: Eine Untersuchung über Husserls Verhältnis zu Kant und zum Neukantianismus. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1964.

41 Melle U. Nature and spirit // Issues in Husserl's Ideas II / Ed. by L. Embree, T. Nenon. Dordrecht: Kluwer, 1996. P. 15-36.

42 Landgrebe L. Seinsregionen und regionale Ontologien in Husserls Phänomenologie // L. Landgrebe. Der Weg der Phänomenologie. Das Problem einer ursprünglicher Erfahrung. Gütersloh: Gerd Mohn, 1967. S. 143-162.

4J Orth E.W. «Natur und Geist» in der husserlschen Phänomenologie // Phänomenologische Forschungen. 2003. S. 23-38.

44 Mclntosh D. Husserl, Weber, Freud, and the Method of the Human Sciences // Philosophy of the Social Sciences. 1997. Vol. 27, No. 3. P. 328-353.

" Выготский Л. Исторический смысл психологического кризиса // Л. Выготский. Психология развития человека. М.: Смысл; Эксмо, 2005. С. 11-89.

46 Куренной В. Психологизм и его критика Эдмундом Гуссерлем //Логос. 2010. № 5. С. 166-182.

47 Михайлов И. Переписка Дильтея и Гуссерля // История философии. 1997. № 1. С. 71-80.

41 Шкуратов И. Феноменологическая психология Э. Гуссерля: опыт имманентной критики. М.: Современные тетради, 2004.

49 Шиян А. Один путь психологии и куда он ведёт//Логос. 2010. № 5. С. 154-165.

!0 Шелер М. Положение человека в космосе // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С. 31-95; Феноменология и теория познания // Шелер М. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994.

51 Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента, Наука, 1999.

" Marion J.-L. Réduction et donation. Recherches sur Husserl, Heidegger et la phénoménologie. Paris:

PUF, 2004.

" Fink E. VI. Cartesianische Meditation. Teil I: Die Idee einer transzendentalen Methodenlehre /

Husserliana Dokumente II/I. Dordrecht: Kluwer, 1988.

«Феноменология феноменологии»54. Важные рассуждения о методе феноменологии у Гуссерля содержатся также в работах Э. Штрёкер35, И. Керна56, К. Хельда57, В. Бимеля58, М. Фишера59, Х.Р. Зеппа60. Для настоящего исследования особое значение имеет работа A.C. Стаити, в которой рассматривается связь между подходом Гуссерля к разделению наук и его учением о методе61. Среди отечественных авторов проблемы метода феноменологии глубоко исследовали Н.В. Мотрошилова62, В.И. Молчанов63, А.Г. Черняков64, A.B. Ямпольская65.

Объект и предмет исследования

Объектом данного исследования являются основные философские концепции, определяющие специфику познавательного отношения субъекта к действительности в социальной науке, вытекающие из них взгляды на особенности предмета и метода объективного социально-научного познания.

" Luft S. "Phänomenologie der Phänomenologie": Systematik und Methodologie der Phänomenologie in Auseinandersetzung zwischen Husserl und Fink. Dordrecht: Kluwer, 2002; Subjectivity and lifeworld in transcendental phenomenology. Evanston: Northwestern University Press, 2011.

" Ströker E. Das problem der Epoche in der Philosophie Edmund Husserls // Annalecta Husserliana. 1971. Vol. 1. S. 170-185.

!S Kern 1. The three ways to transcendental phenomenological réduction in the phitosophy of Edmund Husserl // Husserl: expositions and appraisals / Ed. by F. Elliston & P. McCormick. Notre Dame: University of Notre Dame Press, 1977. P. 126-149.

" Held K. Husserls neue Einführung in die Philosophie: Der Begriff der Lebenswelt // Lebenswelt und Wissenschaft. Studien zum Verhältnis von Phänomenologie und Wissenschaftstheorie / Hrsg. von C.F. Gethmann. Bonn: Bouvier Verlag, 1991. S. 79-113.

31 Biemel W. Zur Bedeutung von Doxa und Episteme im Umkreis der Krisis-Thematik // Lebenswelt und Wissenschaft in der Philosophie Edmund Husserls / Hrsg. von E. Ströker. Frankfurt: Vittorio Klostermann, 1979. S. 10-22.

!® Fischer M. Différente Wissensfelder - einheitlicher Vernunftraum. Ober Husserls Begriff der Einstellung. München: Wilhelm Fink Verlag, 1985.

60 Sepp H.R. Epoché vor Theorie // Epoché und Reduktion: Formen und Praxis der Reduktion in der Phänomenologie / Hrsg. von R. Kühn, M. Staudigl. Würzburg: Königshausen & Neumann, 2003. S. 199-212.

61 Staiti A. Geistigkeit, Leben und geschichtliche Welt in der Transzendentalphänomenologie Husserls. Würzburg: Ergon, 2010.

2 Мотрошилова H. «Идеи I» Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию. М.: Феноменология - Герменевтика, 2003.

63 Молчанов В. Аналитическая феноменология в «Логических исследованиях» Эдмунда Гуссерля // Э. Гуссерль. Логические исследования. М.: Гнозис, 2001. С. 13-58.

Черняков А. Феноменология как строгая наука? Парадоксы «последнего обоснования // Историко-философский ежегодник 2004. M.: «Наука», 2005. С. 360-400.

" Ямпольская А. Феноменологическая редукция как философская конверсия // Вопросы философии. 2012. №9. С. 157-166.

Предмет данного исследования составляют эпистемологические возможности метода феноменологической редукции в контексте наукоучения Э. Гуссерля и значение данного метода для философии социальной науки.

Цель и задачи исследования

Цель данной работы состоит в историко-теоретической реконструкции метода феноменологической редукции и обосновании его значения для социально-научного познания.

Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

1) Выявление ключевых теоретико-познавательных и онтологических предпосылок, на которых базируется социальная наука. Это позволит очертить круг философских ресурсов, используемых для решения методологических проблем социально-научного познания, и выделить их ограничения.

2) Сопоставление концепций действительности в наиболее влиятельных проектах социальной науки и реконструкция их истоков. Тем самым определяется философское содержание понятия «действительность» в ведущих теориях социально-научного познания.

3) Экспозиция феноменологической альтернативы основным проектам разделения наук, предложенной Э. Гуссерлем. Данный анализ проводится с акцентом на методе и месте наук о духе в системе наук.

4) Раскрытие содержания феноменологической редукции в контексте сравнения методов феноменологии и науки о духе. Решение данной задачи предполагает критический разбор идеи научности и анализ условий, при которых науки о духе могут удовлетворять критериям научности.

позиции должны быть приняты социальной наукой, опирающейся на метод редукции, и в чём могут состоять результаты такой рецепции.

Методологическая основа исследования

Исходя из того, что метод должен быть адекватным предмету, в настоящем исследовании мы будем в первую очередь использовать критический метод, чтобы определить, на что может рассчитывать социальная наука, руководствующаяся методом редукции. Тем самым мы задаём теоретический статус данной работы: не отрицая значения натурализованной эпистемологии в её различных версиях, мы сознательно делаем выбор в пользу нормативного подхода. Мы будем руководствоваться вопросом о том, как должно осуществлять социально-научное познание, и поэтому наши рассуждения будут обладать нормативным содержанием.

Для решения поставленных задач мы предпринимаем историко-генетическую реконструкцию, чтобы восстановить содержание ключевых для данного исследования понятий и определить их взаимное соотношение. Это даст возможность также проследить трансформацию наиболее значимых идей. Наконец, это позволит определить семантическое пространство основных понятий работы, зафиксировать их смысл с опорой на значимые для данной работы философские традиции.

Сравнительный метод даст нам возможность выявить проблемные поля, разработка которых объединяет различные интересующие нас позиции, а также обнаружить отличия между этими позициями, проявившиеся как в непосредственной полемике, так и в общей дивергенции философских школ.

Научная новизна исследования

1. В диссертации выявлены интеллектуальные истоки проблематизации отношения к действительности в социальной науке и определены противоречия, которые заложены в теоретико-познавательный

фундамент социальной науки. Предложена философская реконструкция, которая позволяет зафиксировать общие эпистемологические и метафизические предпосылки различных версий социальной науки.

2. Реконструированы и сопоставлены различные подходы к проблеме разделения наук, разработанные Э. Гуссерлем, выдвинуто объяснение их эволюции и продемонстрировано их значение для феноменологии. Предложены аргументы в пользу невозможности последовательно провести разделение наук на основании дифференциации региональных онтологий.

3. Предложен критический анализ полемики между феноменологией, неокантианством и герменевтикой в рамках «спора о методе». Показана актуальность феноменологического подхода к разделению наук для решения основополагающих проблем социальной науки.

4. Проанализировано содержание учения о методе в работах позднего Гуссерля и продемонстрирована связь между учением о редукции и систематикой наук. Раскрыто содержание идеи феноменологии как универсальной науки о духе и эксплицирована связанная с ней концепция научности.

5. Продемонстрировано, что учение о редукции и связанное с ним понимание научности может быть использовано для решения проблемы отношения субъекта к действительности в эпистемологии социальной науки.

6. Предложена интерпретация эпистемологии П. Бурдьё - одного из наиболее авторитетных и философски ориентированных проектов в социальной науке. Интерпретация х позиций учения о редукции позволяет избавиться от противоречий в методологии эмпирического исследования, сформулировать последовательную нормативную концепцию социально-научного познания и добиваться новых результатов на уровне конкретных исследований. Предложена аргументация в пользу решения задачи феноменологической критики феноменологии средствами социальной науки.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Теоретико-познавательные основания социальной науки формируются как ответы на два основных вызова: а) требование обоснования научности; б) требование обоснования автономии социально-научного познания. В социальной науке наиболее влиятельным ответом на эти вызовы стала неокантианская модель «науки о действительности».

2. Данная модель с самого начала содержала в себе ключевое противоречие между императивом понимания исторического своеобразия действительности (требованием «приближения к действительности»), с одной стороны, и критическим противопоставлением разума «иррациональной действительности», с другой стороны. Несмотря на значительные достижения эмпирических социальных наук, указанное противоречие ставит под сомнение их притязания на объективное познание действительности.

3. Феноменологическое разделение наук на основании разграничения равноправных регионов бытия «природа» и «дух» и коррелятивных им субъективных установок несостоятельно, поскольку основывается на онтологическом преимуществе духа над природой, что не позволяет философии занять метанаучную позицию по отношению к наукам о духе. Кроме того, идея наук о духе, практикуемых в естественной установке, не удовлетворяет разработанному Э. Гуссерлем критерию научности, так как в таких науках сохраняется наивное полагание окружающего мира.

4.- Альтернативой данному проекту разделения наук является концепция трансцендентальной феноменологии как единственной подлинной универсальной науки о духе. В качестве её предмета выступает духовный мир - общественно-историческая действительность, данная в допредикативном опыте.

5. Универсальная наука о духе определяется следующими особенностями: её началом является состояние захваченности непосредственно переживаемой действительностью, её целью -эпистемологический прорыв посредством критической объективации доксы, а её методом - феноменологическая редукция.

6. Социально-научное познание представляет собой реализацию идеи универсальной науки о духе. В этом качестве трансцендентальная феноменология выступает теоретико-познавательной и методологической альтернативой неокантианскому представлению о соотношении между субъектом социально-научного познания и действительностью, находящемуся в основании классической и, опосредованно, современной социологии.

7. Действительность исходно дана в наивно-естественной установке, и адекватным способом социально-научного познания действительности является преодоление самоочевидности посредством редукции. Решение этой задачи имеет эпистемологическое (прояснение социально-исторических условий конституирования доксы), экзистенциальное (схватывание субъектом собственной действительности) и методологическое (критика редукции в её фактичности) значение.

Научно-практическая значимость работы

Выводы данной работы могут быть использованы при разработке методологических рекомендаций для социального исследователя и при оценке объективности и общезначимости выводов социальных исследований.

Материал данной работы используется при чтении курса «Рефлексивная социология», а также может быть задействован при чтении основных и специальных курсов по философии и методологии социальной науки, феноменологии, истории западной философии.

Апробация результатов работы

Основные положения и результаты исследования были отражены в выступлениях автора и прошли обсуждение на академических семинарах и конференциях, среди которых:

13-й Ежегодный Круглый Стол по философии социальной науки (Париж, Высшая Нормальная Школа, 2011). Доклад «Reflexivity at the crossroads: From reflexive objectivation to reflexive subjectification»;

XVI международный симпозиум «Пути России» (Москва, МВШСЭН, 2009). Доклад «О возможности рефлексивной социологии: от действительности к недействительности»;

Летняя школа ВШЭ «Неоинституциональный поворот в социальных науках» (Подмосковье, 2009). Доклад «Возможна ли институционализация перманентной рефлексии? Постановка проблемы полвека спустя»;

XXII Международный конгресс по философии (Сеул, Сеульский национальный университет, 2008). Доклад «Sense in epistemology of social science».

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения, трёх глав и заключения. Три главы разделены на одиннадцать параграфов.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность исследования феноменологической редукции в связи:с ключевыми проблемами социальной науки, обсуждается степень разработанности соответствующей проблематики в философии социальной науки и в феноменологии, формулируются объект и предмет исследования, ставится цель, определяются основные задачи работы и её методологические основания, раскрывается научная новизна и заявляются положения, выносимые на защиту, а также определяется научная и практическая значимость данного исследования.

Первая глава «Генезис социальной науки и идея науки о действительности» нацелена на выявление общих теоретико-познавательных оснований социальной науки и определение предпосылок, на которых в философии социальной науки строится постановка проблемы отношения к действительности.

В первом параграфе «Специфика предмета и специфика метода в гуманитарном познании» мы обращаемся к основополагающей для философии социальной науки дискуссии о разделении наук, так называемому «спору о методе». Наиболее влиятельными в рамках этой полемики оказались позиции В. Дильтея и неокантианцев баденской школы, которые предложили разные альтернативы исходно позитивистскому проекту социальной (моральной) науки. Дильтей основывал автономию наук о духе на различении чувственного опыта и переживания. В отличие от естествознания, науки о духе имеют дело с изначально целостным переживанием, и их метод должен определяться спецификой их предмета. Противоположная позиция В. Виндельбанда исходит из единства опыта, но предполагает разные способы его дискурсивной обработки. Соответственно, наука, находящаяся за пределами естествознания - это идиографическая историческая наука, направленная на отображение единичного события.

Во втором параграфе «Идея «науки о действительности» в контексте спора о методе» продолжается анализ критики Дильтея неокантианцами. Согласно распространённому мнению, неокантианский подход к разделению наук представляет собой критику разума, предпосланную эмпирическим наукам, которые имеют дело с трансцендентными сознанию вещами. Однако это кантианское прочтение вводит в заблуждение: неокантианство формировалось как сложный и во многом противоречивый синтез кантианских и метафизических мотивов, что наложило отпечаток и на теорию познания. В философии Г. Риккерта научное познание определяется как познание действительности. Однако становление самой действительности осуществляется под управлением независимого от неё царства ценностей, и именно ценности составляют трансцендентный сознанию предмет познания.

Онтологическое содержание категории действительности формируется под влиянием философии Г.В.Ф. Гегеля и Р.Х. Лотце. Гегель существенно перетолковывает кантовское понятие «действительности», что позволяет ему выдвинуть проект философского познания истории, которое представляет собой органический элемент процесса разумного саморазворачивания исторической действительности. В философии Лотце вводится понятие вечно значимых «ценностей», эманации которых осуществляются в действительности, а претензии научного познания на объективность обосновываются через значимость ценности истины. Таким образом, научное познание обретает гарантии в своей принадлежности действительности, подчиняющейся движущим силам разума и истины.

В результате неокантианская теория познания заключает в себе

противоречие: унаследованному от Канта убеждению в существовании

принципиального разрыва между понятийным познанием и «иррациональной

действительностью» - hiatus irrationalis (Э. Ласк), противостоит гегельянский

мотив объединяющей рациональности и взаимной доступности субъекта и

объекта познания. Гуманитарная наука, определяемая как «наука о

действительности» в строгом смысле, наследует одновременно историографии и философии истории, и потому получает противоположные импульсы: со стороны трансцендентализма - запрет на спекулятивные притязания на отождествление с исторической действительностью, а со стороны телеологии -императив приближения к действительности. Таким образом возникает теоретико-познавательная и методологическая проблема определения такой дистанции по отношению действительности, которая делала бы возможным гуманитарное познание.

Парадигматическое значение этой проблемы для философии социальной науки раскрывается в третьем параграфе «Социальная наука как наука о действительности». Наиболее влиятельные подходы к обоснованию научности социального познания, благодаря которым произошла академическая институционализация социальной науки, сформировались под влиянием неокантианства и унаследовали присущие ему противоречия. Это верно как по отношению к проекту социологии Г. Зиммеля, который первым ввёл идею «науки о действительности» в философский оборот, так и по отношению к проекту М. Вебера, чьё наукоучение формировалось под большим влиянием философии Риккерта. То же относится и к проекту социологии Э. Дюркгейма, который имеет корни во французском неокантианстве, прежде всего в философии Ш. Ренувье и Э. Бутру.

В рамках данного параграфа демонстрируется, что в социальной науке

начиная с ранних этапов её самостоятельного существования поддерживалось

напряжение между претензией на научную объективность и необходимостью

обеспечить доступ к духовной жизни объекта. В случае Вебера это напряжение

привело к размежеванию с Риккертом по вопросу о существовании

универсальной иерархии ценностей и, в то же время, к неспособности

предложить удовлетворительное теоретическое решение проблемы

интерпретации субъективного смысла. В случае Дюркгейма стремление

гарантировать научность социологии привело к весьма сходному

размежеванию с Бутру по проблеме свободы духа и произвольности интерпретации человеческого поведения.

Дальнейшее развитие социальной науки и реакция, направленная против позитивизма, сциентизма и «свободы от оценки», демонстрирует, что неокантианская проблема дистанции по отношению к действительности содержит в себе антиномию и предопределяет дальнейшее маятниковое движение социальной науки между позитивной наукой и философией истории.

В поисках решения выявленной проблемы мы обращаемся во второй главе «Архитектоника науки в учении Э. Гуссерля» к теории разделения наук, составляющей альтернативу рассмотренным ранее. Рассмотрение позиции Э. Гуссерля тем более важно, что позволяет привлечь для разрешения интересующего нас вопроса ресурс феноменологической философии.

В первом параграфе «Общие проблемы гуссерлевой архитектоники» мы рассматриваем проект системы наук, который разрабатывал Гуссерль, и указываем на некоторые трудности, связанные с ним. Проблема разделения наук была не частным, а принципиальным вопросом для общего проекта феноменологии Гуссерля, так как возникновение феноменологии связано с реакцией на натурализм в психологии. Разделение наук является необходимым условием обоснования психологии за пределами естествознания.

Феноменология возникает благодаря обнаружению интенциональности сознания в качестве самостоятельного поля психологического исследования, которое противопоставлено натуралистическому исследованию психофизиологического организма. Эти исследования имеют дело с разными предметностями, отличающимися по способу их данности сознанию - а значит, с точки зрения интенционального анализа, по модусу бытия. Именно на различении «регионов бытия» - духа и природы - Гуссерль строит свой подход к разделению наук.

В рамках этого взгляда над эмпирическими науками о духе и о природе

надстраиваются «региональные онтологии», задающие категориальный и

аксиоматический каркас соответствующих эмпирических дисциплин. Однако региональным онтологиям, которые имеют дело с соответствующими предметностями как с очевидностями, предшествует исследование самих регионов. Такое исследование необходимо является исследованием сознания, и притом чистого сознания (в противовес эмпирическому) - именно здесь находит своё место трансцендентальная феноменология как теория познания.

В завершение параграфа мы фиксируем три проблемы, связанные с разграничением наук разного уровня в архитектонике Гуссерля. Трудности возникают с отделением: а) трансцендентальной феноменологии от региональных онтологий; б) региональных онтологий от эмпирических наук; в) трансцендентальной феноменологии от феноменологической психологии (и, в целом, с местом последней в системе наук).

Эти трудности ставят под сомнение идею онтологического равноправия регионов, на которой базируется вся гуссерлева система наук. Данное рассуждение проводится во втором и третьем параграфах. Второй параграф «Регионы бытия и специальные теоретические установки» посвящён анализу работы «Идеи II», не опубликованной при жизни Гуссерля. Особенность предлагаемого нами прочтения данной работы состоит в том, что мы отказываемся рассматривать её как законченную теоретическую конструкцию, но видим в ней отпечаток хода мысли Гуссерля, эволюцию его философии. Это даёт возможность сформулировать важные возражения против исходной концепции Гуссерля, воспользовавшись его собственной критической переработкой.

В «Идеях И» Гуссерль показывает, что природа может быть дана двумя

способами: с одной стороны, как природа, подчинённая законам причинности, а

с другой стороны - как природа, данная нам в обыденном, донаучном опыте. В

первом случае природа посредством воздействия на живое тело детерминирует

психические процессы на уровне души, во втором она представляет собой

результат конститутивной активности духа. Именно первый модус данности

соответствует природе как предметности естествознания, методом которого является объяснение причинных связей. Различию между двумя типами природы соответствует различие между коррелятивными им типами сознания -«установками». Природе естествознания соответствует натуралистическая установка, в то время как донаучной природе - естественная установка.

Рассуждая аналогичным образом, Гуссерль утверждает, что духу как особой предметности соответствует «персоналистическая» установка, в которой я есть член окружающего социального мира. В отличие от натуралистической установки, которая предполагает некоторую теоретическую абстракцию от естественным образом данного мира, в персоналистической установке я как личность уже всегда заранее нахожу данный мне мир, частью которого я являюсь. Предметы в этом мире связаны не законами причинности, но законами мотивации. Именно изучение мотивации и составляет задачу наук о духе, их методом является понимание, а возможность познания мотивации (её понятность) обеспечивается тем, что мир мотивационных связей - это и есть естественный мир духовно-научной субъективности (сознания в персоналистической установке).

Как науки о природе, так и науки о духе стоят на естественной установке, т.е. осуществляют непрерывное полагание естественным образом данного мира. Однако если наукам о природе требуется некоторая теоретическая абстракция, чтобы увидеть мир как мир res extensae, то для наук о духе не требуется никакой модификации естественного опыта. Таким образом, методы, подобающие различным наукам, определяются специфическими для них предметностями и коррелятивными установками.

В третьем параграфе «Персоналистическая установка как

естественная установка» мы показываем, что предложенное разграничение

методов не может быть последовательно проведено, так как оно базируется на

идее онтологического равноправия природы и духа. Однако такое равенство

приводит к необходимости совмещать две взаимно противоречащие картины

мира: в одной из них сознание каузальным образом зависит от природы, в другой природа конституируется духом и не имеет автономного онтологического статуса. Мы раскрываем это противоречие, демонстрируя двусмысленность понятия «тело» у Гуссерля: поскольку живое тело выступает точкой перехода между духом и природой, приходится совмещать психофизическую и интенциональную концепции тела.

Это противоречие, представляющее собой наследие картезианского дуализма, Гуссерль разрешает, отказываясь от равноправия между духом и природой и постулируя взамен онтологическое превосходство духа над природой. Согласно этому решению, природа относительна, в то время как дух абсолютен, и конститутивная активность духа первична по отношению к естественной детерминации. Это влечёт серьёзные последствия для теории установок: более невозможно рассматривать натуралистическую и персонапистическую установки как рядоположенные и содержащиеся внутри естественной установки. Поскольку общественно-исторический окружающий мир духа феноменологически первичен по отношению к естественнонаучной природе, персоналистическая установка обладает приоритетом по отношению к натуралистической. Более того, поскольку мир духа - это и есть естественным образом данный донаучный мир, то персоналистическая установка - это и есть естественная установка.

Применительно к проблеме разделения наук это означает, что методы наук о природе и наук о духе не могут быть симметричными односторонними тематизациями, как это изначально предполагалось в системе Гуссерля. Во-первых, освоение натуралистической установки требует существенной модификации естественным образом данного окружающего мира, приостановки его полагания, т.е. выхода из естественной установки. Во-вторых, если науки о духе пребывают в естественной установке и сохраняют непосредственное обладание миром, то в чём состоит их отличие от любых других, ненаучных духовных актов?

Данный вопрос приводит к необходимости пересмотреть представление о задачах и методе наук о духе. Мы прослеживаем соответствующие изменения в теории познания Гуссерля в четвёртом параграфе «Позиция Гуссерля в полемике с В. Дильтеем и Г. Риккертом». Под влиянием Дильтея Гуссерль, во-первых, обращается к проблематике духа как собственной проблематике феноменологии. Благодаря этому концепция сознания как статичной корреляции между субъективностью и интенциональными предметами сменяется теорией постоянно становящего сознания, захваченного текучестью своей жизни и поглощённого конституируемым им жизненным миром. Во-вторых, полемизируя с Дильтеем, Гуссерль начинает рассматривать философское познание как укоренённое в духовном мире. Поскольку дух является одновременно субъектом и темой феноменологии, отдельной задачей становится обоснование возможности самопознания духа, т.е. поиска такого отношения духа к себе, которой давало бы возможность трансцендировать проживаемый в жизни духа окружающий мир.

Решение этой задачи Гуссерль ищет в полемике с неокантианством. Свою

критику философии Риккерта он разворачивает вокруг трансцендентальной

дедукции априорных понятий и, косвенным образом, вокруг проблемы

отношения субъекта познания к действительности. С точки зрения Гуссерля, в

неокантианстве не ставится вопрос о модусе данности действительности:

действительность просто постулируется, а её познаваемость предполагается по

умолчанию. Гуссерль фактически констатирует разрыв в неокантианстве между

кантианским и антикантианским мотивами, который мы отмечали ранее: с

одной стороны, познаваемость действительности находится в пределах её

понятийной обработки; с другой стороны, вопрос о конституировании

действительного мира не ставится. В результате в терминах феноменологии

можно сказать, что философия Риккерта остаётся в естественной установке: не

поставив под сомнение естественную данность мира, она не в состоянии

увидеть сущностные различия в модусах данности регионов и потому не может

провести ясное разграничение наук - разница между методами наук о природе и наук о культуре всегда остаётся относительной.

В то же время, между позициями Риккерта и Гуссерля обнаруживаются параллели, важные для разрешения основного вопроса настоящей работы. Противопоставлению наглядной действительности и данной в абстракции природы у Риккерта соответствует противопоставление естественным образом данного мира и конституированной в абстракции естественнонаучной природы у Гуссерля. Соответственно, неокантианское различение типов познавательного интереса при исследовании природы и духа и связанная с ним проблема поиска верной дистанции до действительности переводится в феноменологии в различие между установками. Вместе с этим переключение между установками становится ключевым методологическим вопросом и получает в трансцендентальной феноменологии развитие, которого оно было лишено в неокантианстве.

Третья глава «Феноменологическая редукция и преодоление наивной действительности» посвящена проблеме метода переключения между установками и его значению для социальной науки.

В первом параграфе «Феноменология как универсальная наука о духе» рассматриваются следствия противоречий в разработанной Гуссерлем теории установок. Ключевым вопросом является определение установки, соответствующей задачам научного познания духа - т.е. такой установки, в которой были бы даны связи, составляющие жизнь духа. В соответствии с изначальным взглядом Гуссерля на систематику наук, науки о духе находятся в персоналистической, т.е. в естественной установке, и не нуждаются ни в каком переключении. Несмотря на то, что такая концепция удерживалась в работах Гуссерля вплоть до позднего периода, она неспособна ответить на вопрос: как, оставаясь в состоянии наивного постулирования жизненного мира, можно понять сущностные элементы жизни духа?

Наряду с этим Гуссерль разрабатывает другой подход к познанию духа. В его рамках дух рассматривается не как регион бытия, противопоставленный природе, но как конституирующее начало, благодаря которому становится возможной сама природа как предметность, созданная естествознанием Нового времени. Исследование духа в этом смысле представляет собой онтологию жизненного мира современного европейского человека. Науку, которая наделяется этой функцией, Гуссерль называет «универсальной наукой о духе». Она не может совпадать ни с частными эмпирическими науками, осуществляемыми в естественной установке, ни с региональной онтологией, поскольку для них недоступны наиболее самоочевидные и потому наиболее существенные структуры духовной жизни. В рамках данного параграфа мы показываем, что универсальная наука о духе необходимым образом совпадает с трансцендентальной феноменологией, которая только и способна увидеть мир как коррелят сознания. Используя известную интерпретацию Гуссерля Ж. Деррида, мы демонстрируем, что трансцендентальная феноменология оказывается трансцендентальной историей духа, «трансцендентальным эмпиризмом», имеющим дело с особыми историческим материалом - фактами исторического становления духа.

Проблема выхода из естественной установки обсуждается во втором параграфе «Метод редукции и идея подлинной науки». Перемещение между установками предполагает выполнение редукции, которая в ходе развития гуссерлевой феноменологии связывается с переходом от наивности к научности. Несмотря на то, что существует целый ряд типов редукций, наибольшим значением обладает трансцендентальная редукция, поскольку только она способна осуществить приостановку полагания естественным образом данного мира и тем самым приблизиться к идеалу «подлинной науки».

Согласно идее научности у позднего Гуссерля, подлинная наука возможна не путём постепенного прогресса знания, но путём радикального

сомнения во всём знании, которое до сих пор представлялось самоочевидным.

Данная концепция развивает платоновское противопоставление доксы и эпистемы как противопоставление наивно-естественной и феноменологической установки. Только достижение феноменологической установки средствами трансцендентальной редукции и выхода в сферу чистого сознания позволяет осуществить радикальную критику жизни человечества, увидев общественно-исторические структуры не как самоочевидные, но как созданные активным духовным началом. Правильное познавательное отношение к наивно полагаемой естественной действительности состоит не просто в её преодолении, но в её тематизации. Окончательное преодоление доксы невозможно, поскольку результат феноменологической критики всегда оседает в форме самоочевидности и сам нуждается в критическом преодолении. Тем самым феноменология Гуссерля предполагает одновременно как философскую критику наивности и наивного отношения к действительности, так и реабилитацию наивности в качестве предмета подлинно научного исследования.

Тем самым обозначается адекватное с феноменологической точки зрения отношение субъекта науки о духе к действительности. В отличие от неокантианства, феноменология исходит из захваченности духа действительностью и необходимости преодоления этой захваченности для прорыва к философско-научному сознанию. Научная деятельность приобретает тем самым экзистенциальное измерение, обусловленное необходимостью выхода за пределы естественного жизненного мира.

Опираясь на этот промежуточный результат, мы обсуждаем в третьем

параграфе «Феноменология феноменологии и критика невовлечённого

зрителя» вопрос о возможности редукции. Что делает возможным преодоление

естественной установки? Каким образом можно практиковать редукцию и как

можно определить, следует ли считать редукцию удавшейся? Эти вопросы

являются предметом трансцендентального учения о методе,

разрабатывавшегося Гуссерлем в конце жизни. Используя рассуждения

С. Люфта о феноменологии феноменологии, мы рассматриваем способность к редукции в филогенетическом и онтогенетическом аспектах. Возможность редукции связана с потенциалом внутреннего расщепления Я, которое разделяется на заинтересованное и незаинтересованное (невовлечённое) сознание.

Рассматривая теорию редукции М. Шелера и её критику Гуссерлем, мы приходим к выводу, что последовательное и радикальное проведение редукции не может останавливаться на наивной уверенности в осуществлении редукции. Фактичность редукции всегда сама становится элементом жизненного мира, и потому сама должна подвергаться сомнению, чтобы избежать наивности на новом уровне. Феноменология феноменологии представляет собой критику невовлечённого зрителя - критику полагаемой им незаинтересованности. На этом этапе рассуждений обосновывается необходимость критики редукции как акта, коренящегося в наивно-естественной установке и потому обладающего общественно-исторической фактичностью. Феноменология феноменологии венчает феноменологическое предприятие, освобождая феноменологию от последней наивности: здесь трансцендентальный зритель совпадает сам с собой, выступая и в качестве субъекта, и в качестве объекта рефлексии. При этом вслед за М. Мерло-Понти мы показываем, почему редукция никогда не может быть полностью завершена, а последнее обоснование, предоставляемое феноменологией феноменологии, не следует считать окончательным.

В заключение параграфа мы формулируем подход Гуссерля к проблеме отношения субъекта к действительному миру с учётом его метода критики невовлечённого зрителя. Выделяется несколько стадий, на которые может быть аналитически разложена трансформация отношения сознания к миру в ходе познания.

Руководствуясь концепцией универсальной подлинной науки о духе, осуществляемой методами редукции и критики невовлечённого зрителя, мы

рассматриваем в четвёртом параграфе «Эпистемологический проект

П. Бурдьё как реализация программы феноменологии феноменологии»

влияние разработанного Гуссерлем учения о методе на теоретико-познавательную дискуссию в социальной науке. В данном параграфе демонстрируется, что эпистемологическая позиция П. Бурдьё не только сохраняет ключевые элементы учения о редукции, но и обогащает его конкретными теоретическими инструментами критики незаинтересованного наблюдателя.

Обосновывая внимание, которое уделяется в настоящей работе концепции Бурдьё, мы показываем, почему наиболее известное направление рецепции идей Гуссерля в социальной науке, связанное с трудами А. Шюца, расходится с трансцендентальным учением о методе. Шюц использует для обоснования позиции субъекта раннюю систематику наук Гуссерля, несостоятельность которой была продемонстрирована нами в предшествующем изложении с помощью анализа развития феноменологии Гуссерля. В этой связи идея социальной науки из естественной установки, разрабатываемая Шюцем, не позволяет использовать потенциал феноменологического учения о методе для решения ключевых проблем теории социально-научного познания.

Эпистемология Бурдьё, напротив, основывается на посылках, чрезвычайно близких представлению Гуссерля о научном познании. Под влиянием Г. Башляра Бурдьё разворачивает теорию дисконтинуального познания, осуществляемого посредством эпистемологических прорывов, преодоления барьеров, которые выставляет на пути научного духа некритичное полагание самоочевидностей. Бурдьё не только осмысляет познание как преодоление естественной установки, но и видит задачей познания критику естественной установки. Феноменологию позднего Гуссерля и рефлексивную социологию Бурдьё объединяет то, что теория познания предстаёт именно как эпистемология - как критическое преодоление доксы, экзистенциальный прорыв в направлении эпистемы.

Традиционная критика эпистемологии Бурдьё вызвана тем, что она исходит из неокантианского образа познания и, в частности, из неокантианских представлений об объективности. Подход Бурдьё, в свою очередь, не нацелен на достижение «паноптической» объективности, но способствует становлению субъекта посредством техники объективации объективации. Данное методологическое решение представляет собой развитие критики невовлечённого зрителя, или критики схоластического разума. В социологизированной эпистемологии Бурдьё реализуется функция критики общественно-исторических условий возникновения незаинтересованности, потребность в которой была зафиксирована в трансцендентальном учении о методе Гуссерля.

В заключении работы подведены основные итоги проведённого исследования и намечены проблемы, которые позволяет поставить синтез философии социальной науки и феноменологического учения о редукции.

Основные результаты исследования отражены в следующих публикациях автора:

Работы, опубликованные автором в ведущих рецензируемых научных журналах и журналах, рекомендованных ВАКом Министерства образования и науки России:

1. Юдин Г.Б. Объективация и объективность в эпистемологии П. Бурдьё // Социологический журнал. 2011. № 2. С. 5-20. (объём 0,9 п. л.)

2. Юдин Г.Б. Рефлексивная социология между действительностью и недействительностью // Социологический журнал. 2009. № 3. С. 96-117. (объём 1,3 п. л.)

Другие работы, опубликованные автором по теме кандидатской диссертации:

1. Юдин Г.Б. О возможности рефлексивной социологии: от действительности к недействительности // Пути России. Современной интеллектуальное пространство: школы, направления, поколения. М.: Университетская книга, 2009. С. 271-279. (объём 0,5 п. л.)

2. Юдин Г.Б. Смысл самоубийства // Социологическое обозрение. 2009. Т. 8, № 2. С. 80-93. (объём 1 п. л.)

Лицензия ЛР № 020832 от 15 октября 1993 г. Подписано в печать 16 ноября 2012 г. Формат 60x84/16 Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1 Тираж 100 экз. Заказ № 76 Типография издательства НИУ ВШЭ 125319, г. Москва, Кочновский пр-д, д. 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Юдин, Григорий Борисович

Оглавление.

Введение.

Глава 1. Генезис социальной науки и идея науки о действительности.

1.1 Специфика предмета и специфика метода в гуманитарном познании.

1.2 Идея «науки о действительности» в контексте спора о методе.

1.3 Социальная наука как наука о действительности.

Глава 2. Архитектоника науки в учении Э. Гуссерля.

2.1 Общие проблемы гуссерлевой архитектоники.

2.2 Регионы бытия и специальные теоретические установки.

2.3 Персоналистическая установка как естественная установка.

2.4 Позиция Гуссерля в полемике с В. Дильтеем и Г. Риккертом.

Глава 3. Феноменологическая редукция и преодоление наивной действительности.

3.1 Феноменология как универсальная наука о духе.

3.2 Метод редукции и идея подлинной науки.

3.3 Феноменология феноменологии и критика невовлечённого зрителя.

3.4 Эпистемологический проект П. Бурдьё как реализация программы феноменологии феноменологии.

Введение диссертации2012 год, автореферат по философии, Юдин, Григорий Борисович

Актуальность темы исследования

1 В отечественной науке схема анализа развития социальной науки через кризисы была реализована в классическом коллективном труде под редакцией Ю. Давыдова (История теоретической социологии в 5 томах. М.: Гаудеамус, 2010).

Можно выделить ряд серьёзных испытаний, которым подвергаются в настоящее время претензии социальной науки на объективное и общезначимое знание:

- исторические исследования места социальной науки в современном обществе показали, что зачастую она навязывает объекту определённые классификационные схемы и образцы рациональности. Тем самым социальная наука осознанно или неосознанно способствует воспроизводст ву отношений власти, укреплению технократических систем, подавлению локальных свобод и богатства культуры [Burchell, Gordon, Miller 1991; Miller, Rose 2008; Скоп* 2005; Asad 1973]2;

- наконец, сегодня на повестке дня в науке находятся возможности когнитивных нейронаук в объяснении человеческой социальности и взаимопонимания [Jacob 2008; Spaulding 2012]. Усиление натуралистических позиций традиционно ставит под сомнение возможность существования собственных стандартов объективности в социально-научном познании [Turner 2002].

В результате этих эпистемологических новаций в методологии социальной науки происходит обострение и переосмысление проблемы доступа к социальной действительности. Познавательная деятельность социального учёного детерминирована физиологическими процессами, социальными интересами, культурными ограничениями, многие из которых им самим не осознаются и воздействуют помимо его воли. Можно ли в гаком случае рассчитывать на объективность социально-научного познания? Каким образом

2 Несмотря на внутреннюю неоднородность, данный подход объединяется критикой рациональности в ницшеанском духе: «разум, отождествивший себя с наукой, претендует на рационализацию всего мирового устройства, втискивает в своих схемы жизненную действительность», - так резюмирует эту позицию В. Порус [Порус 2002]. можно найти путь к действительности - к смыслу действия изучаемого объекта, к социальным причинам его поведения, к структурам его сознания? Как избежать подмены нового знания проекциями собственных представлений субъекта? Можно ли сформулировать соответствующие методические процедуры и где найти гарантии и критерии их выполнимости?

Одна из наиболее фундированных и обстоятельных философских трактовок проблем субъект-объектных отношений и данности действительности была предложена феноменологической философией. В известном введении в феноменологию J1. Эмбри следующим образом определяет её проблемное поле: «тема феноменологии - столкновение с объектами, как они встречаются нам» [Эмбри 2005: 29]. Развитый теоретический аппарат для прояснения модусов данности предметов и констигуирования действительности субъектом делает феноменологию одним из наиболее перспективных направлений для исследования оснований социально-научного познания и поиска методологических решений.

Несмотря на это, до сих пор феноменологии не уделялось достаточного внимания в рамках философии социальной науки - дисциплины, сосредоточенной на обосновании возможности научного социального познания и определении критериев его истинности [Turner, Roth 2003: 2]. Причина, в первую очередь, состоит в том, что основной феноменологический метод прояснения способов данности предмета, метод редукции, традиционно считался нерелевантным для социально-научного познания. Согласно распространённому взгляду, феноменологическая редукция выводит сознание в поле, недоступное эмпирической социальной науке, и поэтому феноменология отделена от социального исследования методологическим барьером [Шюц 2004а]. По этой причине вне поля зрения философии социальной науки оставался оригинальный и продуктивный способ решения проблемы отношения субъекта познания к действительности, предложенный основателем феноменологии Э. Гуссерлем в рамках учения о феноменологическом методе.

Однако возросший в последнее время в феноменологии интерес к проблеме метода позволяет иначе взглянуть на соотношение методов феноменологии и социальной науки. Феноменологическая философия субъективности отталкивается от состояния захваченное™ действительностью и решает задачу преодоления этого состояния посредством редукции. В связи с ЭТИМ учение о редукции должно быть исследовано на предмет его эпистемологических возможностей в решении проблемы познавательного отношения к действительности в социальной науке.

Следует отметить, что философия социальной науки как область исследований не существует в отрыве от самой социальной науки и не может рассматриваться только как пропедевтика^ Этим обусловливается необходимость в постоянном критическом диалоге с основоположниками социальной науки, которые сформулировали ключевые проблемы её философского обоснования и предложили наиболее влиятельные решения. Философские течения, составившие фундахмент социальной науки, одновременно ограничивают круг доступных ей методологических ходов. Выявление базовых предпосылок, определяющих отношение социальной науки к действительности, является актуальной задачей в свете вызовов, стоящих перед современной философией социальной науки. Только при условии хронологически корректного и методологически ориентированного сопоставления этих предпосылок с позициями феноменологической философии можно провести эпистемологический анализ возможностей феноменологического метода в социально-научном познании.

Степень разработанности темы

3 Г. Зиммель указывал, что вопросы обоснования социальной науки должны решаться в рамках специальной её субдисциплины - «философской социологии». Она занимается вопросами, которые «лишь в широком смысле можно обозначить как социологические, но которые по характеру своему являются философскими» [51тте1 1917].

Общий контекст для сопоставления различных подходов к проблемам объективности и доступа к действительности в социальной науке формирует дискуссия об отделении гуманитарных наук от естествознания - так называемый «спор о методе». Спор вызвал полемику между многими влиятельными течениями в философии XX в., и поэтому выступает естественной точкой противопоставления аргументов с различных позиций, объединённых антинатуралистической ориентацией - герменевтики, феноменологии, неокантианства баденского и марбургского направлений. Одним из итогов спора о разделении наук стала закладка философской основы социальной науки и её академическая институционализация, осуществлявшаяся усилиями Г. Зимме-ля, Э. Дюркгейма, М. Вебера, Ф. Тённиса, X. Фрайера. В ряде критических работ показано, что используемые в эмпирических социологических исследованиях методологические решения и их ограничения в сильной степени зависят от стоящих за ними теоретико-познавательных и метафизических предпосылок. Эта зависимость была продемонстрирована для разных направлений социальной науки Ф. Рингером [Ringer 1997], Х.Х. Брууном [Bruun 2007], Р. Маккрилом [Makkreel 1992], Ф. Дастюр [Dastur 1998], Г.Вагнером [Wagner 1987], Й. Хайлброном [Heilbron 1995], Ф. Ванденберге [Vandenberghe 2009], K.K. Кёнке [Köhnke 1994], Г. Оуксом [Oakes 1988], Дж. Роуз [Rose 1995]. Среди отечественных исследователей философских предпосылок социальной науки следует отметить Ю.Н. Давыдова [Давыдов 1997], П.П. Гайденко [Гайденко 2003], А.Б. Гофмана [Гофман 2003], В.А. Куренного [Куренной 2007], А.Ф. Филиппова [Филиппов 2008а, 20086], Л.Г. Ионина [Ионин 1979], Н.С. Плотникова [Плотников 2000].

Современная философия социальной науки наследует у её основателей проблематику специфики социально-научного познания, его объективности и доступа к действительности. Наиболее значимые критические исследования в этой области выполнены Дж. Боманом [Bohman 1991], Г1. Рогом [Roth 2011], С. Тёрнером [Turner 2010], С. Люксом [Lukes 2000]. Следует отметить, что в той или иной степени переосмысление результатов «спора о методе» осуществлялось едва ли не всеми известными социальными теоретиками. При этом, однако, доминирующая линия рецепции феноменологии, заданная А. Шюцем [Шюц 2004с] и продолженная Г. Гарфинкелем [Garfïnkel 1967], эксплицитно отвергает учение о редукции в качестве теоретико-познавательного решения для социальной науки. Показательным является высказывание Н. Лумана, который модифицировал редукцию в рамках своей теории социальных систем, но при этом констатировал, что многим редукция представляется скорее нервным расстройством, нежели методом [Luhmann 1971]. Наибольший интерес в связи с использованием феноменологического метода в социологии представляют работы П. Бурдьё [Bourdieu 2003; Bour-dieu, Passeron, Chambordeon 2005(1968)], предложившего проект эпистемологии социальной науки, основанный на критике структур обыденного восприятия мира. Однако Бурдьё не обозначил ясных связей с феноменологическим методом и не предложил философского определения научности, которое подразумевается его концепцией. Вследствие этого теория познания Бурдьё редко связывается с феноменологической философией; важным исключением являются работы отечественных исследователей - H.A. Шматко [Шматко 1993], А.Т. Бикбова [Бикбов 2003] и особенно Ю.Л. Качанова [Качанов 1999].

В рамках литературы, посвящённой феноменологическому подходу к разделению наук, проблемам социальной науки уделяется мало внимания -данная литература фокусируется на изучении соответствующих трудов Э. Гуссерля. Интерес к этой теме возрос в последнее время в связи с публикацией циклов лекций «Природа и дух», прочитанных Гуссерлем в 1919 (повторён в 1921/22) и 1927 гг. [Husserl 2002/Hua Mat IV; Husserl 2001/Hua XXXII]. Реконструкция подхода Гуссерля осуществляется в работах П. Рикё-ра [Ricœur 2004], И. Керна [Kern 1964], У. Мелле [Melle 1996], Л. Ландгребе [Landgrebe 1967], Э.В. Орга [Orth 2003], Д. Макинтоша [Mcintosh 1997]. В отечественной литературе данный вопрос затрагивался преимущественно в связи с отношением между феноменологией и психологией (см. работы Л.С.Выготского [Выготский 2005], В.А. Куренного [Куренной 2010], И.А.Михайлова [Михайлов 1997], И.Н. Шкуратова [Шкуратов 2004], A.A. Шиян [Шиян 2010]).

Исследования, посвященные проблеме редукции как методу феноменологического исследования, составляют отдельный корпус источников, и в настоящее время их число и значение заметно возрастают. Разные подходы к интерпретации редукции были ранее предложены в рамках феноменологии М. Шелером [Шелер 1988, 1994], М. Мерло-Понти [Мерло-Понти 1999], Ж.-Л. Марьоном [Marion 2004]. Возможно, наибольший интерес в настоящее время вызывает учение о редукции, развитое Гуссерлем в поздних работах совместно с О. Финком [Fink 1988/Hua Dok 11/1]. Среди последних критических исследований в данной области следует выделить, прежде всего, работы С. Люфта и, в первую очередь, книгу «Феноменология феноменологии» [Luit 2002, 2011]. Важные рассуждения о методе феноменологии у Гуссерля содержатся также в работах Э. Штрёкер [Ströker 1971], И. Керна [Kern 1977], К. Хельда [Held 1991], В. Бимеля [Biemel 1979], М. Фишера [Fischer 1985], Х.Р. Зеппа [Sepp 2003]. Для настоящего исследования особое значение имеет работа A.C. Стаити, в которой рассматривается связь между подходом Гуссерля к разделению наук и его учением о методе [Staiti 2010]. Среди отечественных авторов проблемы метода феноменологии глубоко исследовали Н.В. Мотрошилова [Мотрошилова 2003], В.И. Молчанов [Молчанов 2001J, А.Г. Черняков [Черняков 2004], A.B. Ямпольская [Ямпольская 2012].

Объект и предмет исследования

Цель и задачи исследования

Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

3) Экспозиция феноменологической альтернативы основным проектам разделения наук, предложенной Э. Гуссерлем. Данный анализ проводит-" ся с акцентом на методе и месте наук о духе в системе наук.

5) Определение границ, а также эпистемологических и онтологических следствий применения метода феноменологической редукции в социальной науке. Тем самым определяется, какие философские позиции должны быть приняты социальной наукой, опирающейся на метод редукции, и в чём могут состоять результаты такой рецепции.

Методологическая основа исследования

Для решения поставленных задач мы предпринимаем историко-генетическую реконструкцию, чтобы восстановить содержание ключевых для данного исследования понятий и определить их взаимное соотношение.-Это даст возможность также проследить трансформацию наиболее значимых идей. Наконец, это позволит определить семантическое пространство основных понятий работы, зафиксировать их смысл с опорой на значимые для данной работы философские традиции.

Научная новизна исследования

1. В диссертации выявлены интеллектуальные истоки проблемаги-зации отношения к действительности в социальной науке и определены противоречия, которые заложены в теоретико-познавательный фундамент социальной науки. Предложена философская реконструкция, которая позволяет зафиксировать общие эпистемологические и метафизические предпосылки различных версий социальной науки.

3. Предложен критический анализ полемики между феноменолог ией, неокантианством и герменевтикой в рамках «спора о методе». Показана актуальность феноменологического подхода к разделению наук для решения основополагающих проблем социальной науки.

6. Предложена интерпретация эпистемологии П. Бурдьё - одною из наиболее авторитетных и философски ориентированных проектов в социальной науке. Интерпретация с позиций учения о редукции позволяет избавиться от противоречий в методологии эмпирического исследования, сформулировать последовательную нормативную концепцию социально-научного познания и добиваться новых результатов на уровне конкретных исследований. Предложена аргументация в пользу решения задачи феноменологической критики феноменологии средствами социальной науки.

Основные положения, выносимые на защиту

3. Феноменологическое разделение наук на основании разграничения равноправных регионов бытия «природа» и «дух» и коррелятивных им субъективных установок несостоятельно, поскольку основывается на отологическом преимуществе духа над природой, что не позволяет философии занять метанаучную позицию по отношению к наукам о духе. Кроме того, идея наук о духе, практикуемых в естественной установке, не удовлетворяет разработанному Э. Гуссерлем критерию научности, так как в таких науках сохраняется наивное полагание окружающего мира.

4. Альтернативой данному проекту разделения наук является концепция трансцендентальной феноменологии как единственной подлинной универсальной науки о духе. В качестве её предмета выступает духовный мир -общественно-историческая действительность, данная в допредикативном опыте.

5. Универсальная наука о духе определяется следующими особенностями: её началом является состояние захваченное™ непосредственно переживаемой действительностью, её целью - эпистемологический прорыв посредством критической объективации доксы, а её методом - феноменологическая редукция.

Научно-практическая значимость работы

Апробация результатов работы

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения, трёх глав и заключения. Три главы разделены на одиннадцать параграфов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феноменологическая редукция в эпистемологии социальной науки"

Заключение

Настоящее исследование посвящено проблеме отношения субъекта познания к действительности в социальной науке. В течение столетия, прошедшего с тех пор, как социальная наука получила институциональное признание, эта проблема стимулировала основные эпистемологические дискуссии. Может ли социальное познание претендовать на объективность? Чем может обеспечиваться объективность - использованием статистических данных, насыщенным личным опытом взаимодействия с объектом или длительным существованием в привычных для объекта условиях? Какую ответственность должен нести социальный учёный и перед кем - перед лицом истины, перед обществом, перед историей, перед собственным объектом? Какое место в его работе должны занимать практические оценки - следует ли их рассматривать как основной мотив, побочный результат или опасное препятствие для научного поиска? Чем должен определяться научный интерес, тематика исследования, форма его представления? Где находится подобающее для социального учёного место в структуре общества - следует ли стремиться к автономии социальной науки и можно ли её достичь? Следует ли социальному учёному сторониться политической борьбы?

Все эти нормативные вопросы могут получить последовательное разрешение только при условии формирования цельного образа социально-научного познания и определения соотношения между субъектом познания и познаваемой действительностью. История социальной науки показывает, что новые взгляды на миссию социальной науки, благодаря которым становилось возможным обнаружение новых исследовательских полей, сопровождались попытками пересмотра доминирующих представлений об адекватной дистанции по отношению действительности. Эту закономерность можно обнаружить в разных исторических обстоятельствах, разных нациях и разных субдисциплинах. Спор о свободе от оценок в немецкой социальной науке завершился радикализацией «науки о действительности» с одной стороны и появлением критической теории - с другой, предопределив расходящиеся пути послевоенной немецкой социологии. Перенос доктрины свободы от оценок на американскую почву привёл к уходу в тень локальных этнографических проектов довоенного периода и вызвал к жизни традицию масштабных эмпирических обследований, весьма влиятельную и сегодня. Наследие французской социологической школы было подвергнуто критике за наивность и ревизовано антропологической теорией. Сама антропология, усвоившая неокантианство и герменевтику лишь в 1970-80-е гг., претерпела в этот период фундаментальную теоретико-познавательную трансформацию, заставившую переосмыслить собственное отношение к объекту, и по сегодняшний день остаётся в значительной степени под влиянием проекта антропологической критики антропологии.

Это лишь некоторые примеры пересмотра дистанции до действительности, в значительной степени переопределившие облик социальной науки, её теоретическое содержание, методологический инструментарий, значение в общественной жизни. В данной работе мы показали, что осмыслением отношения к действительности через континуум большей или меньшей удалённости от неё социальная наука обязана своим философским истокам: в первую очередь, неокантианской философии науки, а в более широком смысле - тем теоретико-познавательным дискуссиям, вокруг которых формировалось неокантианство. Образ осциллирующей науки использовал Вольф Лепенис, описывая историю социологии как колебания «между научной ориентацией, которая понуждала подражать естествознанию, и герменевтической установкой, сдвигавшей дисциплину в направлении литературы» [Ьерешез 1992: 1]. Тонкое наблюдение Лепениса акцентирует вопрос внешней формы бытования социальной науки; в то же время, более серьёзное противоречие кроется в её осмыслении собственной исторической миссии. В социальном познании науку нельзя было воспринимать как данную раз и навсегда - именно поэтому любой проект философского обоснования социальной науки был вынужден иметь дело с общими проблемами философии науки. Дискуссии о разделении наук неслучайно концентрировались вокруг обоснования науки за^ пределами естествознания и определения научной интерпретации. Отнюдь не все попытки выработки критической дистанции по отношению к действительности ориентировались на естествознание, точно так же как не все проекты «возвращения» действительности отказывались от претензий на научность.

Мы продемонстрировали в настоящей работе, что колебания между отстранённостью от действительности и призывами вернуться к утерянной действительности - которые порой напоминают колебания маятника - в значительной мере обусловлены противоречием, заложенным в неокан тианский фундамент социальной науки. Мы описали его как противоречие между кантианским и гегельянским мотивами - между понятийной обработкой чуждой действительности и философско-историческим растворением в ней. В своих крайних формах эти конфликтующие начала дают портреты «свободно парящей интеллигенции», мучимой своим непреодолимым разрывом с «простым человеком» и непричастностью к самым глубоким и важным сдвигам в обществе, и политического борца, вещающего от имени истории и страдающего от невозможности даже на время сменить пыл соревнования жизненных сил на спокойное удовольствие одновременного постижения разных мировоззрений. Сколько бы фигур ни уместилось в промежутке между этими полюсами, все они объединены напряжённым поиском верного способа примирить разум с действительностью.

Предложенное нами рассмотрение феноменологического учения о редукции в качестве ресурса для преодоления этого противоречия имело целью нарисовать иной образ социального исследователя. По мере развития феноменологии для Гуссерля становилось всё яснее, что непосредственная данность действительности, включённость в её поток - не искушение и не цель подлинной науки, но её основная проблема. Настоящий учёный Гуссерля непрестанно ищет пути преодоления действительности - преодоления не посредством отвержения, но путём её отчуждения и последующего присвоения разумом.

Мы показали, что выработка этой позиции у Гуссерля происходила в полемике с неокантианством, герменевтикой и философией жизни - течениями, задававшими интеллектуальные координаты спора о методе. Несмотря на то, что Гуссерля изначально отличала оригинальная позиция в это противостоянии, наиболее продуктивный подход был предложен им в тот момент, когда основная дискуссия, в целом, завершилась. Исходное разграничение наук о природе и наук о духе по субъективным установкам и коррелятивным регионам бытия оказалось несостоятельным в качестве самостоятельного проекта разделения наук, однако открыло дорогу к по-настоящему новому методологическому решению, когда само разделение уже фактически состоялось.

В сравнении со своими оппонентами, не стеснявшимися загачивать свою философию для описания наиболее важных событий общественной жизни (которых эпоха поставляла в избытке), Гуссерль выглядит образцовым обитателем башни из слоновой кости, занятым вечными вопросами логики и трансцендентальной философии. Тем более неожиданным выглядит усиливающееся к концу его жизни ощущение ответственности за судьбу европейского человечества. Из бури насыщенной и пластичной мысли позднего Гуссерля выходят всё более рельефные очертания фигуры героя метафизического эпоса - греко-европейского философа, прокладывающего себе дорогу самопреодолением и самоотрицанием. Предлагаемая Гуссерлем критика повседневности, возможно, более радикальна, чем то, на что претендует критическая теория, а его философ-учёный, практикующий редукцию - персонаж революционный, постоянно настроенный на вскрытие глубинных структур собственного привычного бытия.

Научный дух стремится к обретению эпистемы через объективацию доксы, а поскольку докса является ноэмагическим коррелятом духа как конституирующей инстанции, подлинная наука может быть только наукой о духе, наукой о его свершениях. Это было ясно уже позднему Гуссерлю и стало центральной идеей Башляра. Настоящий подвиг научного духа состоит в обнаружении собственной наивности, в критическом противопоставлении себя этой наивности и её последующем присвоении посредством сё объяснения, осознания как собственной наивности. Истина не может быть достигнута, прежде чем дух ответит себе на вопрос «как я раньше мог ошибаться, пребывать в наивности?», прежде чем он достигнет примирения с доксой. Поскольку наука всегда имеет своим настоящим предметом доксу, научный анализ становится анализом общественно-исторических условий её становления. Научное открытие, эпистемологический прорыв - это выход за пределы наивного полагания, объективирующий это полагайие как осаждённую хаби-туальность на плато трансцендентальной истории духа.

Эту концепцию духа не может удовлетворить фигура философа, равнодушно взирающего свысока на безутешные метания и страсти человеческого бытия, поглощённого сиюминутными заботами повседневности. Научный дух не найдёт покоя в скептическом созерцании тщеты бытия. Как справедливо замечает А. Черняков, «героическая метафизика» Парменида и Платона, которой наследует Гуссерль, существенно расходится с этической позицией Пиррона - философа-скептика, у которого Гуссерль заимствует фигуру еяохл [Черняков 2005: 397]. Раз научный дух не довольствуется самолюбованием от собственного возвышения над повседневностью, раз он осознаёт себя в своей неизбежной погружённости в повседневную жизнь духа, его критическая установка должна принять форму самокритики.

Проект феноменологической самокритики, предложенный в работах Финка и позднего Гуссерля, остаётся одним из наиболее амбициозных и многообещающих в наследии основателя феноменологии. Лишь в последнее время он стал получать должное внимание, однако пока речь идёт преимущественно об определении его места в системе идей Гуссерля и её эволюции. Более трудная задача состоит в том, чтобы превратить феноменологию феноменологии в методологический инструмент и потребовать от неё конкретного результата. Наше намерение в данной работе состояло в том, чтобы показать, что задача взаимного перевода феноменологической философии и социальной науки решается в эпистемологии Бурдьё. Она, с одной стороны, рассматривает социальные структуры как застывшие хабитуальности, продукты конститутивной активности сознания, предопределяющие его дальнейшую перцептивную работу, а с другой - насыщает феноменологический анализ категориями, позволяющими более тонко различать феноменологически значимые сдвиги обыденного сознания, заполнять трансцендентальную историю не только великими переломами, но и более мелкими трансформациями. Тесное сближение эпистемологии и социологии, которое Бурдьё осуществил в развитие идей Башляра, позволило преодолеть зависимость социальной науки от поиска досоциологического теоретико-познавательного обоснования и способствовало разворачиванию единого поля социально-научного и философского исследования познания, которое стало главным результатом развития философии науки и социологии науки в последние десятилетия.

В эпистемологии Гуссерля и Бурдьё на первый план выходит фигура незаинтересованного (невовлечённого) наблюдателя (зрителя). Учреждение незаинтересованности, из которой возникает античная мысль, и для Гуссерля, и для Бурдьё является важнейшим моментом истории науки, а возможность и условия её становления - ключевой проблемой как для методологии, так и для этики. Но исключительно важно, что незаинтересованный зритель не выступает здесь образцом отношения к миру, как это зачастую видится логоцентричным метафизикам. Напротив, он подвергается радикальной критике - критике схоластического разума. Но и эта критика — не критика традиционных интеллектуалов в духе Грамши; она не стремится ни избавиться от зрителя, ни перевербовать его на сторону практического преобразования мира. Если она разоблачает наблюдателя в его привязанности к действительности, то лишь для того, чтобы узнать и преодолеть в нём себя и за счёт этого добиться знания о самой действительности.

С точки зрения нормативного наукоучения проект рефлексивной критики невовлечённого зрителя оставляет немало неразрешённых вопросов. Поскольку редукция осуществляется изнутри естественной установки, её свершение должно иметь объективные общественно-исторические условия. Это известное возражение против редукции, и ответить на него - значит дать настоящее феноменологическое обоснование феноменологии. Подсказка, которую Гуссерль оставил в своих рассуждениях о судьбе европейского человечества, хотя и не даёт исчерпывающего ответа, но задаёт направление поиска: становление античной философии становится возможным благодаря осознанной греками необходимости сосуществования с чужими народами, благодаря опыту инаковости, который открылся в коммуникации. Эту мысль развивает и Бурдьё, который усматривает изоморфность между опытом зкко1ё и опытом антрополога, вынужденного рефлексировать собственное доксическое полагание мира, встречаясь с Другим Человеком.

То, что научное познание есть, с одной стороны, результат, а с другой -предпосылка коммуникации с Другим, что редукция осуществляется в некотором смысле посредством Другого - всё это указывает на необходимость искать решение проблемы редукции в области социальной онтологии. Учение Гуссерля о редукции, в особенности в его поздней модификации, не случайно вызвало отторжение у последователей его ранней теории интерсубъективности. Обоснование возможности совместного обладания миром, которое предлагается этой теорией, применимо только к миру естественному, в котором Я растворяется в коллективной личности, фундированной в допредика-тивном опыте. Возможность коммуникации с Другим, не осуществляющим моих (наших) наивных полаганий, в этой теории обосновать затруднительно. И наоборот, выход в трансцендентальное поле лишает меня разделяемого мира и помещает меня в опасную близость к состоянию solus ipse, из которого интерсубъективность в указанном смысле кажется немыслимой.

Однако указание на связь между редукцией и опытом радикальной инаковости заставляет предположить, что редукция открывает доступ к Другому в некотором ином смысле, расшифровка которого является задачей отдельного исследования. Осознание опыта научно-философской рефлексии как опыта социального прокладывает дорогу к построению иной социальной онтологии, к иному ответу на вопрос о возможности совместного бытия. Для феноменологической философии, обладающей сегодня богатым арсеналом для анализа условий возможности сообщества, последовательный анализ опыта редукции выглядит важным инструментом для обоснования альтернативного социально-онтологического проекта. Разработка такого проекта позволит сформулировать этическую доктрину, способную стать двигателем подлинной науки о духе.

Список научной литературыЮдин, Григорий Борисович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Апель К.-О. Трансформация философии. М.: Логос, 2001.

2. Башляр Г. Психоанализ огня. М.: Прогресс, 1993.

3. Бикбов А. Бурдьё/Хайдеггер: контекст прочтения // П. Бурдьё. Политическая онтология Мартина Хайдеггера. М.: Праксис, 2003. С. 197-244.

4. Бурдьё П. Включённая объективация // Социологический журнал. 2011. №2. С. 21-38.

5. Бугру Э. Наука и философия // Логос. 1910. Т. 1. С. 62-85.

6. Быкова М. Гегелевский феномен современности, или Насколько Гегель близок к модерну // Логос. 2001. № 5-6. С. 95-111.

7. Быкова М. Мистерия логики и тайна субъективности: О замысле феноменологии и логики у Гегеля. М.: Наука, 1996.

8. Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания / Пер. с нем. М. Левиной // М. Вебер. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 345-414.

9. Вебер М. Наука как призвание и профессия / Пер. с нем. М. Левиной // М. Вебер. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 707-735.

10. Вебер М. Хозяйство и общество. Глава 1 / Пер. с нем. А. Филиппова // Социологическое обозрение. 2008. Т. 7, № 2. С. 89-127.

11. П.Выготский Л. Исторический смысл психологического кризиса // Л. Выготский. Психология развития человека. М.: Смысл; Эксмо, 2005. С. 11-89.

12. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988.

13. Гайденко П. Научная рациональность и философский разум. М.: Прогресс-Традиция, 2003.

14. Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб: Наука, 2000.

15. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. СПб: Наука, 1997.

16. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990.

17. Гегель Г.В.Ф. Эницклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики. М.: Мысль, 1974.

18. Гемпель К.Г. Функция общих законов в истории // К.Г. Гемпель. Логика объяснения. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998. С. 16-31.

19. Гирц К. С точки зрения туземца: о природе понимания в культурной антропологии / Пер. с англ. И.Ф. Девятко // Модели объяснения и логика социологического исследования. М., 1996. С. 89-116.

20. Гофман А. Классическое и современное: Этюды по истории и теории социологии. М.: Наука, 2003.

21. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. СПб: Владимир Даль, 2004.

22. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. СПб: Владимир Даль, 2004.

23. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000. С. 626-665.

24. Гуссерль Э. Начало геометрии. М.: Ad Marginem, 1996.

25. Гуссерль Э. Феноменология. Статья в Британской энциклопедии // Логос. 1991. № 1. С. 12-21.

26. Давыдов Ю. О. Конт и умозрительно-спекулятивная версия позитивной науки об обществе (Конт и Гегель) // История теоретической социологии. М.: Канон, 1997. ТА. С. 64-86.

27. Деррида Ж. Введение // Гуссерль Э. Начало геометрии. М.: Ас1 Маг-ginem, 1996. С. 9-209.

28. Дильтей В. Введение в науки о духе // В. Дильтей. Собрание сочинений. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000. Т. 1. С. 270-730.

29. Дильтей В. Описательная психология. СПб.: Алетейя, 1996.

30. Дильтей В. Построение исторического мира в науках о духе / Пер. с нем. под ред. В.А. Куренного // В. Дильтей. Собрание сочинений. М.: Три квадрата, 2004. С. 43-413.

31. Длугач Т. И. Кант: От ранних произведений к «Критике чистого разума». М.: Наука, 1990.

32. Дройзен И.Г. Возведение истории в ранг науки // И.Г. Дройзен. Историка. СПб.: Владимир Даль, 2004. С. 526-548.

33. Дюркгейм Э. Метод социологии // Э. Дюркгейм. Социология. Её предмет, метод, предназначение. М.: Канон, 1995.

34. Зиммель Г. О социальной дифференциации / Пер. с нем. Н. Вокач, И. Ильина // Г. Зиммель. Избранное. Т.2 (Созерцание жизни). М.: Юристъ, 1996. С. 301-465.

35. Ионин Л. Понимающая социология. М.: Наука, 1979.

36. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // И. Кант. Сочинения. М.: Мысль, 1966. Т.6. С. 5-23.

37. Кант И. Критика чистого разума. Мн.: Литература, 1998.

38. Качанов Ю. Начало социологии. СПб.: Алетейя, 1999.

39. Конт О. Курс положительной философии // Западно-европейская социология XIX века / под ред. В. Добренькова. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. С. 94-119.

40. Куренной В. Функции понимания в философии и методологии гуманитарных наук (На материале немецкой философии XIX начала XX вв.) // Логос. 2007. № 5. С. 3-20.

41. Куренной В. Психологизм и его критика Эдмундом Гуссерлем // Логос. 2010. №5. С. 166-182.

42. Луман Н. Социальные системы. СПб.: Наука, 2007.

43. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента, Наука, 1999.

44. Михайлов И. Переписка Дильтея и Гуссерля // История философии. 1997. № 1. С. 71-80.

45. Молчанов В. Аналитическая феноменология в «Логических исследованиях» Эдмунда Гуссерля // Э. Гуссерль. Логические исследования. М.: Гнозис, 2001. С. 13-58.

46. Молчанов В. Различение и опыт // В. Молчанов. Исследования по феноменологии сознания. М: Территория будущего, 2007. С. 197-454.

47. Мотрошилова Н. «Идеи I» Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию. М.: Феноменология Герменевтика, 2003.

48. Платон. Менон //Платон. Собр. соч. в 4-х томах. Том 1. М.: "Мысль", 1990.

49. Плотников Н. Жизнь и история. Философская программа Вильгельма Дильтея. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000.

50. Порус В. Рациональность. Наука. Культура. М.: Гриф и К, 2002.

51. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб.: Наука, 1997.

52. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М.: Республика, 1998.

53. Риккерт Г. О понятии философии // Логос. 1910. Т. 1. С. 19-61.

54. Риккерт Г. Философия жизни. Киев, 1998.

55. Савельева И., Полетаев А. Становление исторического метода: Ранке, Маркс, Дройзен // Диалог со временем. Вып. 18. M.: URSS, 2007. С. 6896.

56. Скотт Дж. Благими намерениями государства. М.: Университетская книга, 2005.

57. Теннис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. СПб.: Владимир Даль, 2002.

58. Филиппов А. О понятии теоретической социологии // Социологическое обозрение. 2008. Т. 7, № 3. С. 75-114.

59. Филиппов А. Ясность, беспокойство и рефлексия: к социологической характеристике современности // Социологическое обозрение, 2008. Т. 7,№ 1. С. 96-117.

60. Фома Аквинский. Дискуссионные вопросы об истине (часть 2) / Пер. с лат. К. Бандуровского // Благо и истина: классические и неклассические регулятивы. М.: Институт философии РАН, 1998. С. 143-175.

61. Фрайер X. Революция справа. М.: Праксис, 2010.

62. Черняков А. Феноменология как строгая наука? Парадоксы «последнего обоснования // Историко-философский ежегодник 2004. М.: «Наука», 2005. С. 360-400.

63. Шел ер М. Положение человека в космосе // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С. 31-95.

64. Шелер М. Феноменология и теория познания / Пер. с нем. А. Денеж-кина // Шелер М. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994.

65. Шиян А. Один путь психологии и куда он ведёт // Логос. 2010. № 5.• С. 154-165.

66. Шкуратов И. Феноменологическая психология Э. Гуссерля: опыт имманентной критики. М.: Современные тетради, 2004.

67. Шматко Н. Введение в социоанализ Пьера Бурдьё // Бурдьё П. Социология политики. M.: Socio-Logos, 1993. С. 7-26.

68. Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. М.: Логос, 2002.

69. Шюц А. Значение Э. Гуссерля для социальных наук // А. Шюц. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М.: РОССПЭН, 2004. С. 151-160.

70. Шюц А. О множественных реальностях // А. Шюц. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М.: РОССПЭН, 2004. С. 401-455.

71. Шюц А. Феноменология и социальные науки // А. Шюц. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М.: РОССПЭН, 2004. С. 180-201.

72. Эмбри Л. Рефлексивный анализ. Первоначальное введение в феноменологию. М.: Три квадрата, 2005.

73. Юдин Г. Смысл самоубийства // Социологическое обозрение. 2009. Т. 8, №2. С. 80-93.

74. Ямпольская А. Феноменологическая редукция как философская конверсия // Вопросы философии. 2012. № 9. С. 157-166.

75. Abel P. Operation called Verstehen // The American Journal of Sociology. 1948. Vol. 54, No. 3. P. 211-218.

76. Apel K.-O. Dilthey's Distinction Between "Explanation" and "Understanding" and the Possibility of Its "Mediation" // Journal of the History of Philosophy. 1987. Vol. 25, No. 1. P. 131-149.

77. Asad T. (ed.) Anthropology and the Colonial Encounter. London: Ithaca Press, 1973.

78. Bachelard G. La formation de 1'esprit scientifique. Paris: Vrin, 2004.

79. Backhaus G. Alfred Schiitz's critical analysis of Husserl's transcendental phenomenology // Analecta Husserliana. 2005. LXXXVIII. P. 381-391.

80. Bakker J.I. Wilhelm Dilthey: Classical sociological theorist // Quarterly Journal of Ideology. 1999. Vol. 22, No. 1 & 2. P. 43-82.

81. Barnes B. Relativism as a completion of the scientific project // The problem of relativism in the sociology of (scientific) knowledge / Ed. by R. Schantz, M. Seidel. Frankfurt, Paris, Lancaster, New Brunswick: Ontos, 2011. P. 23-40.

82. Beiser F. Hegel's historicism // The Cambridge companion to Hegel / Ed. by F. Beiser. Cambridge: Cambridge Univesrsity Press, 1993. P. 270-300.

83. Beiser F. The German historicist tradition. New York: Oxford University Press, 2011.

84. Biemel W. Zur Bedeutung von Doxa und Episteme im Umkreis der Krisis-Thematik // Lebenswelt und Wissenschaft in der Philosophie Edmund Hus-serls / Hrsg. von E. Ströker. Frankfurt: Vittorio Klostermann, 1979. S. 1022.

85. Bohman J. New philosophy of social science: Problems of indeterminacy. Boston: MIT Press, 1991.

86. Bohman J. Reflexivity, agency and constraint: The paradoxes of Bourdieu's sociology of knowledge // Social Epistemology. 1997. Vol. 11, No. 2. P. 171-186.

87. Bollnow O.F. Dilthey. Eine Einführung in seine Philosophie. Stuttgart; Berlin; Köln; Mainz: W. Kohlhammer Verlag, 1967.

88. Bourdieu P. Esquisse d'une théorie de la pratique. Paris: Droz, 1972.

89. Bourdieu P. Homo Academicus. Paris: Les Editions de Minuit, 1984.

90. Bourdieu P. In other words. Cambridge: Polity Press, 1990.

91. Bourdieu P. L'objectivation participante // Actes de la recherche en sciences sociales. 2003. No. 150. P. 43-58.

92. Bourdieu P. Le sens pratique. Paris: Les Editions de Minuit, 1980.

93. Bourdieu P. Les stratégies matrimoniales dans le système de reproduction // Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. 1972. Vol. 27, No. 4-5. P. 1105-1127.

94. Bourdieu P. Méditations pascaliennes. Paris: Editions du Seuil, 2003.

95. Bourdieu P. Response to Throop and Murphy // Anthropological Theory. 2002. Vol. 2, No. 2. P. 209.

96. Bourdieu P. Science de la science et réflexivité. Paris: Raisons d'agir, 2001.

97. Bourdieu P. Sociology in question. London: Sage, 1993.

98. Bourdieu P., Passeron J.-C., Chamboredon J.-C. Le métier de sociologue: préalables épistémologiques. Hague: Mouton de Gruyter, 2005 1968.

99. Bourdieu P., Wacquant L.J.D. An invitation to reflexive sociology. Chicago, Cambridge: Polity Press, 1992.

100. Boutroux E. De la contingence des lois de la nature. Paris: Félix Alcan, 1898.

101. Bruun H.H. Science, values and politics in Max Weber's methodology. Aldershot: Ashgate Publishing, 2007.

102. Bruzina R. Edmund Husserl & Eugen Fink: Beginning and ends in phenomenology. New Haven, London: Yale University Press, 2004.

103. Bubner R. Geschichtsprozesse und Handlungsnormen. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1984.

104. Burchell G., Gordon C., Miller P. (Eds.) Foucault effect. Studies in gov-ernmentality. Chicago: University of Chicago Press, 1991.

105. Capeillères F. To reach for metaphysics: Emile Boutroux's philosophy of science // Neo-Kantianism in contemporary philosophy / Ed. by R. Makkreel and S. Luft. Bloomington; Indianapolis: Indiana University Press, 2010. P. 192-249.

106. Cläsges U. Edmund Husserls Theorie der Raumkonstitution. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1964.

107. Crapanzano V. Tuhami: Portrait of a Moroccan. Chicago: University of Chicago Press, 1985.

108. Croce B. What is living and what is dead of the philosophy of Hegel. New York: Russell & Russell, 1969.

109. D'Amico R. Husserl on the foundational structures of natural and cultural sciences // Philosophy and Phenomenological Research. 1981. Vol. 42, No. 1. P. 5-22.

110. Dastur F. La problématique catégoriale dans la tradition néokantienne (Lotze, Rickert, Lask) // Revue de Métaphysique et de Morale. 1998. No. 3. P. 389-403.

111. Dilthey W. Die geistige Welt. Einleitung in die Philosophie des Lebens. Erste Hälfte. Abhandlungen zur Grundlegungen der Geisteswissenschaften // W. Dilthey. Gesammelte Schriften. Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1990. Bd. 5.

112. Dilthey W. Über vergleichende Psychologie/Beiträge zum Studium der Individualität // W. Dilthey. Gesammelte Schriften. Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1990. Bd. 5. S. 241-316.

113. Drüe H. Edmund Husserls System der phänomenologischen Psychologie. Berlin: Walter de Gruyter, 1963.

114. Fay B. Contemporary philosophy of social science: a multicultural approach. Oxford: Blackwell Publishers, 1996.

115. Fink E. Die Idee der Transcendentalphilosophie bei Kant und in der Phänomenologie // Fink E. Nähe und Distanz. München: Alber, 1976. S. 744.

116. Fink E. Reflexionen zu Husserls phänomenologischer Reduktion // Fink E. Nähe und Distanz. München: Alber, 1976. S. 299-322.

117. Fink E. VI. Cartesianische Meditation. Teil 1: Die Idee einer transzendentalen Methodenlehre / Husserliana Dokumente II/I. Dordrecht: Kluwer, 1988.

118. Fischer M. Differente Wissensfelder einheitlicher Vernunftraum. Über Husserls Begriff der Einstellung. München: Wilhelm Fink Verlag, 1985.

119. Fourny J.-F., Emery M. Bourdieu's uneasy psychoanalysis // SubStance. 2000. Vol. 29, No. 3. P. 103-112.

120. Freyer H. Soziologie als Wirklichkeitswissenschaft: Logische Grundlegung des Systems der Soziologie. Stuttgart: B.G. Teubner Verlagsgesellschaft, 1964 (1930).

121. Fuller S. Humanity 2.0: What it means to be human past, present and future. Basingstoke; New York: Palgrave Macmillan, 2011.

122. Garfinkel G. Studies in ethnomethodology. Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice-Hall, 1967.

123. Gellner E. Relativism and the social sciences. Cambridge: Cambridge University Press, 1985.

124. Gerhardt U. Immanenz und Widerspruch. Die philosophischen Grundlagen der Soziologie Georg Simmeis und ihr Verhältnis zur Lebensphilosophie Wilhelm Diltheys // Zeitschrift für philosophische Forschung. 1971. Bd. 25, H. 2. S. 276-292.

125. Giddens A. Politics, sociology, and social theory. Stanford: Stanford University Press, 1995.

126. Golomb J. Psychology from the phenomenological standpoint of Husserl // Philosophy and Phenomenological Research. 1976. Vol. 36, No. 4. P. 451471.

127. Gunn J.A. Modern French philosophy: A study of the development since Comte. New York: Dodd, Mead and company, 1922.

128. Haag K.H. Der Fortschritt in der Philosophie. Frankfurt am Main: Suhr-kamp, 1983.

129. Habermas J. On the logic of the social sciences. Cambridge, MA: MIT Press, 1988.

130. Hacking I. The social construction of what? Harvard: Harvard University press, 1999.

131. Halfpenny P. Positivism and sociology. London: George Allen and Unwin, 1982.

132. Hamauzu S. Schütz und Husserl: Zur Phänomenologie der Intersubjektivität // Focus Pragenesis IV. S. 115-137.

133. Harrington A. Dilthey, Empathy and Verstehen: A Contemporary Reappraisal // European Journal of Social Theory. 2001. Vol. 4, No. 3. P. 311329.

134. Heap J., Roth P. On phenomenological sociology // American Sociological Review. 1973. Vol. 38, No. 3. P. 354-367.

135. Hegel G.W.F. Glauben und Wissen oder die Reflexionsphilosophie der Subjektivität in der Vollständigkeit ihrer Formen als Kantische, Jacobische und Fichtesche Philosophie // G.W.F. Hegel. Werke. Frankfurt am Main, 1979. Bd. 2. S. 301-433.

136. Heidegger M. Kants These über das Sein // M. Heidegger. Gesamtausgabe. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1976. Bd. 9. S. 445-480.

137. Heilbron J. The rise of social theory. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1995.

138. Held K. Husserls neue Einführung in die Philosophie: Der Begriff der Lebenswelt // Lebenswelt und Wissenschaft. Studien zum Verhältnis von Phänomenologie und Wissenschaftstheorie / Hrsg. von C.F. Gethmann. Bonn: Bouvier Verlag, 1991. S. 79-113.

139. Herrschaft L. Theoretische Geltung: Zur Geschichte eines philosophischen Paradigmas. Würzburg: Königshausen und Neumann, 1995.

140. Hindess B. The "phenomenological" sociology of Alfred Schütz // Economy and Society. 1972. Vol. 1, No. 1. P. 1-27.

141. Hodges H.A. The philosophy of Wilhelm Dilthey. London: Routledge and Kegan Paul, 2000.

142. Hoffmann A. Zufall und Kontingenz in der Geschichtstheorie. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 2005.

143. Husserl E. Briefwechsel. Neukantianer / Husserliana Dokumente V. Dordrecht: Kluwer, 1994.

144. Husserl E. Briefwechsel. Philosophenbriefe / Husserliana Dokumente VI. Dordrecht: Kluwer, 1994.

145. Husserl E. Die Krisis der europäischen Wissenschaften und die transzendentale Phänomenologie / Husserliana VI. Den Haag: Martnius Nijhoff, 1976.

146. Husserl E. Einleitung in die Ethik. Vorlesungen Sommersemester 1920 und 1924 / Husserliana XXXVII. Dordrecht: Kluwer, 2004.

147. Husserl E. Erste Philosophie. Zweiter Teil / Husserliana VIII. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1959.

148. Husserl E. Formale und transzendentale Logik: Versuch einer Kritik der logischen Vernunft / Text nach Husserliana XVII. Hamburg: Meiner, 1992.

149. Husserl E. Idee der vollen Ontologie // E. Husserl. Erste Philosophie. Zweiter Teil / Husserliana VIII. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1959. S. 212218.

150. Husserl E. Ideen II. Phänomenologische Untersuchungen zur Konstitution / Husserliana IV. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1952.

151. Husserl E. Ideen III. Die Phänomenologie und die Fundamente der Wissenschaften. Hamburg: Meiner, 1986 (Text nach Husserliana V).

152. Husserl E. Ideen III. Die Phänomenologie und die Fundamente der Wissenschaften / Husserliana V. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1952.

153. Husserl E. Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie / Husserliana III/l. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1976.

154. Husserl E. Natur und Geist. Vorlesungen Sommersemester 1919 / Husserliana Materialen IV. Dordrecht: Kluwer, 2002.

155. Husserl E. Natur und Geist. Vorlesungen Sommersemester 1927 / Husserliana XXXII. Dordrecht: Kluwer, 2001.

156. Husserl E. Natur und Geist. Vortrag in der Kulturwissencshaftlichen Gesellschaft Freiburg // E. Husserl. Aufsätze und Vortäge 1911-1921 / Husserliana XXV. Dordrecht: Martinus Nijhoff, 1987. S. 316-323.

157. Husserl E. Naturwissenschaftliche Psychologie, Geisteswissenschaft und Metaphysik // Issues in Husserl's Ideas II / Ed. by L. Embree, T. Nenon. Dordrecht: Kluwer, 1996. P. 3-7.

158. Husserl E. Phänomenologische Psychologie / Husserliana IX. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1962.

159. Husserl E. Phenomenology and anthropology // Husserl E. Psychological and transcendental phenomenology and the confrontation with Heidegger (1927-1931). Dordrecht; Boston: Springer; Kluwer Academic Publishers, 1997. P. 485-500.

160. Husserl E. Zur Phänomenologie der Intersubjektivität. Texte aus dem Nachlass. Zweiter Teil: 1921-1928 / Husserliana XIV. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1973.

161. Husserl E. Zur phänomenologischen Reduktion / Husserliana XXXIV. Dordrecht: Kluwer, 2002.

162. Hyppolite J. Introduction to Hegel's philosophy of history. Gainesville: University Press of Florida, 1996.

163. Iggers G. Deutsche Geisteswissenschaft: Eine Kritik der traditionellen Geschichtsauffassung von Herder bis zur Gegenwart. Wien: Böhlau, 1997.

164. Jacob P. What do mirror neurons contribute to human social cognition? // Mind and Language. 2008. Vol. 23, No. 2. P. 190-223.

165. Jahoda G. Theodor Lipps and the shift from "sympathy" to "empathy" // Journal of the History of the Behavioral Sciences. 2005. Vol. 41, No. 2. P. 151-163.

166. Jalbert J. Husserl's position between Dilthey and the Windelband-Rickert school of Neo-Kantianism // Journal of the History of Philosophy. 1988. Vol. 26, No. 2. P. 279-296.

167. Jing M. Dilthey zur Einführung. Hamburg: Junius, 1996.

168. Jones R.A. The development of Durkheim's social realism. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

169. Kant I. Kritik der Urtheilskraft. Leipzig: Modes und Baumann, 1839.

170. Kern I. Husserl und Kant: Eine Untersuchung über Husserls Verhältnis zu Kant und zum Neukantianismus. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1964.

171. Kern I. The three ways to transcendental phenomenological reduction in the philosophy of Edmund Husserl // Husserl: expositions and appraisals / Ed. by F. Elliston & P. McCormick. Notre Dame: University of Notre Dame Press, 1977. P. 126-149.

172. Kögler H.H. Alienation as epistemological source: Reflexivity and social background after Mannheim and Bourdieu // Social Epistemology. 1997. Vol. 11, No. 2. P. 141-164.

173. Köhnke K.C. Die Wechselwirkung zwischen Ditheys Soziologiekritik und Simmeis Soziologischer Methodik // Georg Simmel. Critical Assessments. London, New York: Routledge, 1994. Vol. 2. P. 3-22.

174. Konopka A. The role of Umwelt in Husserl's Aufbau and Abbau of the Natur/Geist distinction // Human Studies. 2009. Vol. 32. P. 313-333.

175. Landgrebe L. Seinsregionen und regionale Ontologien in Husserls Phänomenologie // L. Landgrebe. Der Weg der Phänomenologie. Das Problem einer ursprünglicher Erfahrung. Gütersloh: Gerd Mohn, 1967. S. 143162.

176. Lask E. Fichtes Idealismus und die Geschichte. Tübingen; Leipzig: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), 1902.

177. Lavigne J.-F. La réduction phénoménologique dans les Recherches Logiques selon leur première édition, 1901 // Alter. Revue de phénoménologie. 2003. No. 11 (La réduction). P. 23-50.

178. Lepenies W. Between literature and science: The rise of sociology. Cambridge: Cambridge University Press, 1992.

179. Levine D. Simmel reappraised: Old images, new scholarship // Reclaiming the sociological classics: the state of the scholarship / Ed. by Ch. Camic. Oxford; Maiden, Blackwell Publishers, 1997. P. 173-207.

180. Levy H. Die Hegel-Renaissance in der deutschen Philosophie mit besonderer Berücksichtigung des Neukantiansmus. Charlottenburg: Pan (Verlag Rolf Heise), 1927.

181. Lohmar D. L'idée de la réduction. Les réductions de Husserl et leur sens méthodique commun//Alter. 2003. № 11. P. 91-110.

182. Lotze H. Logik (System der Philosophie. Erster Teil: Drei Bücher der Logik). Leipzig: Felix Meiner, 1912.

183. Lotze H. Mikrokosmus. Ideen zur Naturgeschichte und Geschichte der Menschheit. Zweiter Band. Leipzig: Verlag von S. Hirzel, 1858.

184. Luft S. "Phänomenologie der Phänomenologie": Systematik und Methodologie der Phänomenologie in Auseinandersetzung zwischen Husserl und Fink. Dordrecht: Kluwer, 2002.

185. Luft S. Subjectivity and lifeworld in transcendental phenomenology. Ev-anston: Northwestern University Press, 2011.

186. Luhmann N. Sinn als Grundbegriff der Soziologie // Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie: Was leistet die Systemforschung? / Ed. by J. Habermas andN. Luhmann. Frankfurt: Suhrkamp, 1971. S. 25-100.

187. Lukes S. Emile Dürkheim, his life and work: a historical and critical study. Stanford: Stanford University Press, 1985.

188. Lukes S. Different cultures, different rationalities? // History of the Human Sciences. 2000. Vol. 13, No. 1. P. 1-18.

189. Lynch M. Against reflexivity as an academic virtue and source of privileged knowledge // Theory, Culture & Society. 2000. Vol. 17, No. 3. P. 2654.

190. Makkreel R. Dilthey: Philosopher of the human studies. New Jersey: Princeton University Press, 1992.

191. Makkreel R. Wilhelm Dilthey and the neo-kantians: The distinction of the Geisteswissenschaften and the Kulturwissenschaften // Journal of the History of Philosophy. 1969. Vol. 7, No. 4. P. 423-440.

192. Makkreel R., Luft S. Introduction // Neo-Kantianism in contemporary philosophy / Ed. by R. Makkreel and S. Luft. Bloomington; Indianapolis: Indiana University Press, 2010. P. 1-24.

193. Marbach E. Einleitung // E. Husserl. Philosophie als strenge Wissenschaft. Hamburg: Felix Meiner Verlag, 2009. S. vii-xlvi.

194. Marcelle G. The ontological priority of spirit over nature. Husserl's refutation of psychophysical parallelism in Ideas II // Philosophy Today. 2006. Vol. 50, Supplement. P. 75-82.

195. Marion J.-L. Réduction et donation. Recherches sur Husserl, Heidegger et la phénoménologie. Paris: PUF, 2004.

196. Mcintosh D. Husserl, Weber, Freud, and the Method of the Human Sciences // Philosophy of the Social Sciences. 1997. Vol. 27, No. 3. P. 328-353.

197. Meja V., Stehr N. Social science, epistemology, and the problem of relativism // Social Epistemology. 1988. Vol. 2, No. 3. P. 263-271.

198. Melle U. Nature and spirit // Issues in Husserl's Ideas II / Ed. by L. Embree, T. Nenon. Dordrecht: Kluwer, 1996. P. 15-36.

199. Mill J.S. The logic of the moral sciences. London: Gerald Duckworth & Co.: 1987.

200. Miller P., Rose N. Governing the present: Administering economic, social and personal life. Cambridge; Maiden: Polity Press, 2008.

201. Misch G. Einleitung // H. Lotze. Logik (System der Philosophie. Erster Teil: Drei Bücher der Logik). Leipzig: Felix Meiner, 1912. P. ix-cxxii.

202. Misch G. Lebensphilosophie und Phänomenologie. Stuttgart: B.G. Teubner, 1967.

203. Myles J. From doxa to experience: Issues in Bourdieu's adoption of Hus-serlian phenomenology // Theory, Culture, Society. 2004. Vol. 21, No. 2. P. 91-107.

204. Naberhaus T. The problem of the motivation for the phenomenological reduction // Philosophy Today. 2005. Vol. 49, SPEP Supplement. P. 212-221.

205. Ng K. Hegel's logic of actuality // Review of Metaphysics. 2009. Vol. 63, No. l.P. 139-172.

206. Oakes G. Weber and Rickert: Concept formation in cultural sciences. Cambridge; London: MIT Press, 1988.

207. Olesen S.G. Wesen und Phänomen: eine Untersuchung der ontologischen Klärung der Wissenschaften bei Edmund Husserl, Alexandre Koyré und Gaston Bachelard. Würzburg: Königshausen und Neumann, 1997.

208. Orth E.W. «Natur und Geist» in der husserlschen Phänomenologie // Phänomenologische Forschungen. 2003. S. 23-38.

209. Owensby J. Dilthey and the narrative of history. New York: Cornell University Press, 1994.

210. Pazanin A. Wissenschaft und Geschichte in der Phänomenologie Edmund Husserls. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1972.

211. Pels D. Unhastening science: Autonomy and reflexivity in the social theory of knowledge. Liverpool: Liverpool University Press, 2003.

212. Perreau L. Phénoménologie et «sciences de l'esprit»: la distinction NaturGeist dans la phénoménologie husserlienne // Alter. Revue de phénoménologie. 2003. No. 11 (La réduction). P. 355-394.

213. Pester R. Hermann Lotze: Wege Seines Denkens Und Forschens: Ein Kapitel Deutscher Philosophie- und Wissenschaftsgeschichte im 19. Jahrhundert. Würzburg: Königshausen und Neumann, 1997.

214. Piché C. Hermann Lotze et la genèse de la philosophie des valeurs // Les études philosophiques. 1997. No. 4. P. 493-518.

215. Rabinow P. Reflections on the fieldwork in Morocco. Berkeley: University of California Press, 1977.

216. Rang B. Kausalität und Motivation. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1973.

217. Reid J. Dilthey's Epistemology of the Geisteswissenschaften: Between Lebensphilosophie and Wissenschaftstheorie // Journal of the History of Philosophy. 2001. Vol. 39, No 3. P. 407-436.

218. Renouvier Ch. Essais de critique générale. Premier essai. Paris: Librarie philosophique de Ladrance, 1854.

219. Revill J. Emile Boutroux, redefining science and faith in the Third Republic // Modern Intellectual History. 2009. Vol. 6, No. 3. P. 485-512.

220. Rickert H. Der Gegenstand der Erkenntnis. Freiburg: Mohr/Siebeck, 1892.

221. Ricœur P. Analyses et problèmes dans Ideen II // P. Ricœur. A l'école de phénoménologie. Paris: Vrin, 2004.

222. Ringer F. Max Weber's methodology. The unification of the cultural and social sciences. Cambridge: Harvard University Press, 1997.

223. Ringer F. The decline of German mandarins: the German academic community, 1890-1933. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1969.

224. Rose G. Hegel contra sociology. London; Atlantic Highlands, NJ: Athlon, 1995 (1981).

225. Sakakibara T. The relationship between nature and spirit in Husserl's phenomenology revisited // Continental Philosophy Review. 1998. Vol. 31. P. 255-272.

226. Sandmeyer B. Husserl's constitutive phenomenology its problem and promise. New York, London: Routledge, 2009.

227. Sayer A. Method in social science: a realist approach. New York; London: Routledge, 1992.

228. Schmidt E. Hegels System der Theologie. Berlin: Walter de Gruyter, 1974.

229. Schnädelbach H. Geschichtsphilosophie nach Hegel. Freiburg, München: Verlag Karl Alber, 1974.

230. Schnädelbach H. Philsophy in Germany 1831-1933. Cambridge: Cambridge University Press, 1984.

231. Sepp H.R. Epoché vor Theorie // Epoché und Reduktion: Formen und Praxis der Reduktion in der Phänomenologie / Hrsg. von R. Kühn, M. Staudigl. Würzburg: Königshausen & Neumann, 2003. S. 199-212.

232. Sepp H.R. Max Scheler // Epoché und Reduktion: Formen und Praxis der Reduktion in der Phänomenologie / Hrsg. von R. Kühn, M. Staudigl. Würzburg: Königshausen & Neumann, 2003. S. 243-248.

233. Simmel G. Grundfragen der Soziologie. Berlin: Göschen, 1917.

234. Simmel G. Probleme der Geschichtsphilsophie. Erste Auflage. Leipzig: Duncker & Humblot, 1892.

235. Simmel G. Probleme der Geschichtsphilsophie. Zweite Auflage. Leipzig: Duncker & Humblot, 1923.

236. Sinha D. Studies in phenomenology. The Hague: Martinus Nijhoff, 1969.

237. Spaulding S. Mirror neurons are not evidence for the Simulation Theory // Synthese. 2012. Vol. 189, No. 3. P. 515-534.

238. Staiti A. Geistigkeit, Leben und geschichtliche Welt in der Transzenden-talphänomenologie Husserls. Würzburg: Ergon, 2010.

239. Staiti A. Systematische Überlegungen zu Husserls Einstellungslehre // Husserl Studies. 2009. Vol. 25. P. 219-233.

240. Stedman Jones S.G. Charles Renouvier and Emile Dürkheim: "Les règles de la méthode sociologique" // Sociological Perspectives. 1995. Vol. 38, No. 1. P. 27-40.

241. Steinmetz G. Bourdieu's disavowal of Lacan: Psychoanalytic theory and the concepts of "habitus" and "symbolic capital" // Constellations. 2006. Vol. 13, No. 4. P. 445-464.

242. Ströker E. Das problem der Epoche in der Philosophie Edmund Husserls // Annalecta Husserliana. 1971. Vol. 1. S. 170-185.

243. Ströker E. Husserls letzter Weg zur Transzendentalphilosophie im Krisis-Werk //Zeitschrift für philosophische Forschung. 1981. Band 35. S. 165184.

244. Ströker E. Phänomenologie und Psychologie. Die Frage ihrer Beziehung bei Husserl // Zeitschrift für philosophische Forschung. 1983. Band 37. S. 319.

245. Stumpf C. Zur Einteilung der Wissenschaften. Berlin: Verlag der königlicher Akademie der Wissenschaften, 1907.

246. Szilasi W. Einführung in die Phänomenologie Edmund Husserls. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1959.

247. Throop C.J., Murphy K. Bourdieu and phenomenology: A critical assessment // Anthropological Theory. 2002. Vol. 2, No. 2. P. 185-207.

248. Turner S. Brains/practices/relativism: Social theory after cognitive science. London, Chicago: University of Chicago Press, 2002.

249. Turner S. Explaining the normative. Cambridge; Maiden: Polity Press, 2010.

250. Vandenberghe F. A philosophical history of German sociology. New York: Routledge, 2009.

251. Vogt P. Kontingenz und Zufall: Eine Ideen- und Begriffsgeschichte. Berlin: Akademie Verlag, 2011.258. von Wiese L. Soziologie: Geschichte und Hauptprobleme. Berlin; Leipzig: Walter de Gruyter & Co., 1931.

252. Wagner G. Geltung und normativer Zwang. Freiburg; München: Karl Alber, 1987.

253. Wagner H. The limitations of phenomenology: Alfred Schütz's critical dialogue with Edmund Husserl // Husserl Studies. 1984. Vol. l.P. 179-199.

254. Waldenfels B. Die verachtete Doxa. Husserl und die fortdauernde Krisis der abendländischen Vernunft // B. Waidenfels. In den Netzen der Lebenswelt. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1985.

255. Weber M. Roscher und Knies und die logischen Probleme der historischen Nationalökonomie // M. Weber. Gesammelte Aufsätze zur Wissenschaftslehre. Tübingen: Mohr, 1985. S. 1-202.

256. Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tübingen: Mohr/Siebeck, 2002.

257. Windelband W. Die Erneuerung des Hegelianismus. Festrede. Heidelberg: Carl Winter's Universitätsbuchhandlung, 1910.

258. Windelband W. Geschichte und Naturwissenschaft. Rektoratsrede. Strass-burg, 1900.

259. Windelband W. Was ist Philosophie? // W. Windelband. Präludien. Tübingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), 1907. S. 24-77.