Философская интерпретация литературно-художественного текста: проблема метода

Кушнаренко, Сергей Петрович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Философская интерпретация литературно-художественного текста: проблема метода

Год: 2000
Автор научной работы: Кушнаренко, Сергей Петрович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Томск
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Философская интерпретация литературно-художественного текста: проблема метода'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философская интерпретация литературно-художественного текста: проблема метода"

На нравах рукописи

РГ5 ОД

15 ям г:О

КУШНАРЕНКО Сергей Петрович

ФИЛОСОФСКАЯ ИН1ЕРПРЕТАЦИЯ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА: ПРОБЛЕМА МЕТОДА

Специальность 09.00.01 - онтология и теория познания

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Томск - 2000

Работа выполнена на кафедре философии Новосибирского государственного технического университета.

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор В.В.Крюков. Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Г.И.Петрова кандидат философских паук, ст. преп. A.B.Носков

Ведущая организация: Новосибирская академия архитектуры и искусства,

Кафедра гуманитарных и социально-политических наук

Защита состоится 26~XII-2000 г. в --^час. на заседании диссертационного совета Д 063.53.06 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Томском государственном университете по адресу: 634050, г. Томск, просп. Ленина, 36, ТГУ, <3^, 2 (Зно^п^с ТУЗУ.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Томского государственного университета.

Автореферат разослан " 26 " нол^рл 2000 г.

Ученый секретарь диссертационного совета .

кандидат философских наук, доценг О.Г.Мазаева

Ю№Л%0

ют-н^ч.^о

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

Сейчас, в начале XXI века, уже стало очевидным, что век XX оказался только предтечей к совершенно новому состоянию культуры, и что начатые в нём процессы радикальных перемен отнюдь не завершены. Грандиозный эксперимент "расплавления" одних форм и структур в системе культуры и "кристаллизации" других по новым, формирующимся в самом процессе силовым линиям ещё не закончен. В настоящем диссертационном исследовании конкретизируется и проясняется проблемное поле, задающее контекст соотношения "философия и искусство". За преобразованием соотношения этих культурных форм в XX веке, состоящем в сближении их в одних аспектах и отдалении в других, угадываются контуры их возможного состояния в будущем. Настоящее исследование имсгт целью внести посильгый вклад в то, чтобы эти контуры оказались более четко очерчены и зримы. Самоопределение философии по отношению к другим сферам культуры всегда остается одним из живительных ее истоков и импульсом к дальнейшему развитию. Тяготение современной философии к искусству или явное (как в экзистенциализме и вообще эмоционально-насыщенном философствовании), или скрытое (как, например, у Л.Витгенштейна и С.Крипке, чьи логические построения необыкновенно эстетичны) свидетельствует о попытке вновь окунуться в этот животворный для самой философии источник творческих энергий и воображения. Но, в то же время, явно угадывается и обратное движение: в самом современном искусстве уже не выполняется требование "непосредственной понятности". Поэзия С.Малларме и Г.Тракля, картины П.Сезанна и А.Малевича, "странные рассказы" Д.Сэлинджера и Ф.Кафки требуют серьезной "философской направленности ума" реципиента, без которой эстетическое восприятие их теряет полноту впечатления. Философия, которая еще только строится, которой еще все предстоит, и которая угадывается в озарениях Э.Гуссерля и М.Хайдеггера, интуици-ях этнологов и психоаналитиков, в рабочгх представлениях раннего Маркса, вначале "апробируется" в "инобытии" этих идей в культуре в форме некатегориального философствования,- прежде чем вернуться в свое изначальное, исходное лоно в виде системы философских категорий. Именно по этой причине будущая философия более явно усматривается в произведениях современного искусства, нежели чем внутри самой философии. Вот почему задача выявления того философского содержания, которое уже присутствует, налично в произведениях современной художественной литературы, и перевода его на язык философских понятий и категорий, весьма актуальна для современной философии. Выбор "художественной литературы" из всех видов искусства для выполнения данной задачи обусловлен тем, что именно "литература" поставляет наи-

более подготовленный как в смысловом, так и в языковом отношении материал для философии, как "рефлексии над культурой".

Состояние разработанности проблемы. В зарубежной философии искусства еще с конца XIX века определилось два основных подхода к вопросу об истоках и сущности философского содержания художественного произведения. Первый подход, получивший достаточно полное выражение в гегелевской философии художественного творчества, свя )ан с недооценкой познавательных возможностей писателя, его идейной самостоятельности в освоении философской проблематики. С этой точки зрения, искусство - низшая форма познания в сравнении с философией, тем более в отношении познания той стороны реальности, которая традиционно относится к сфере действия философского познания (отношения в системе "мир - человек"). Искусство "снимается" высшей формой познания - теоретической философией. Тогда философское содержание художественного произведения тождественно его основной, рационально выразимой идее (или системе художественно оформленных философских идей). Такой подход можно найти в работах Д.Л. Росса, С.Л. Росса, Д.Фшишпса и других авторов сборника "Философия и искусство", в книге Г.Менде "Мировая литература и философия", и других.

Второй подход связан с преувеличением роли художника в философском познании, с неоправданным вознесением интуитивного философствования над рационально-логическим мышлением (он выражен в известном высказывании А.Камю: "хочешь быть философом, пиши роман!"). Эта тенденция обнаруживается, например, в философии Ф.Шеллинга i А.Шопенгауэра. В частности , для Шеллинга искусство " в деле воспроизведения бесконечного стоит на равной ноге с философией", и даже более того, "оказывается органом философии". В русле этого направления находятся исследования М.Хайдеггера о внутренней взаимосвязи искусства и философии. Здесь же можно назвать Э.Сурио, считавшего, что философские идеи возникают вначале в искусстве и только потом извлекаются из него философией.

В отечественной философии проблема взаимосвязи философии и искусства рассматривается в различных аспектах. Историко-философский аспект проблемы представлен исследованиями С.С. Аверинцева, В.В. Бибихина, Т.В. Васильевой, М.С. Глазмана, Ю.Н. Давыдовой, анализами но отдельным вопросам Т.А. Акиндиной, П.П. Гайденко, К.С. Свасьяна, и других. Интересные наблюдения и философски значимые выводы содержатся в работах литературоведов и искусствоведов (A.A. Потебни, С.Л. Выготского, С.Е. Великовского, М.М. Бахтина, И.Л. Гаяинской, Г.Д. Гачева, С.А. Маймина, В.А. Якимчика, Н.С. Лейтес и других).

Наиболее детально разработан в от> чественной литературе социокультурный аспект проблемы, в частности, исследована зависимость философского содержания, имеющегося в произведениях писателя, от определенных фрагментов философской теории, которая оказала влияние на становление его ин-

дивидуалыюго мировоззрения, творческого метода и стиля (Ю.Б.Борев, А.Ф. Лосев, A.B. Гулыга, Е.В. Кондратьева, Б.С. Мейлах, Л.И.Коган и другие).

Очень интересные наблюдения о сущности искусства, поднимающегося до исследования предельных оснований человеческого бытия, проходящие уже по ведомству философии, можно найти у самих художников и писателей (П.Валери, Ф.Гельдерлин, P.M. Рильке, П.Клее, М.Пруст, И.В. Гете, В.Кандинский, А.Арто и другие).

Господствовавшее в 50 - 60 гг. гносеологическое истолкование специфики форм общественного сознания (П.В. Копнин, В.Ж. Келле и другие),в частности, философии и искусства, породило несколько упрощенные представления о том, что искусство для философии служит всего лишь одним из способов "иллюстрации" философских идей и концепций. Эти тенденции можно проследить и у авторов, например, книги "Современный философский роман", Л., 1979г., в частности, у Э.Ф. Володина, который пишет о "художественной проработке" фклософских идей. Вместе с тем в последние годы появилось множество работ о соотношении философского мышления и художественного творчества (A.B. Гулыга, А.Я. Зись, М.С. Коган, Е.Б. Кондратьева, А.В.Водолагин, Л.И. Морева, В.С.Горский, А.И. Гагарин и другие). Они затрагивают специфику концептуального мышления писателя, проникающего в область собственно философской проблематики. "Художественное творчество находит в философии концептуальные ориентации, философия в искусстве - выражение действительности, схваченное в ее живом и непосредственном течении,- отмечает А.Я. Зись.-...Как в самой фитософии есть определеш ое "художественное" начало, так и искусству органически присуще философское содержание... Было бы наивно полагать, что "художественное" начало привносится в философию извне, только как анализируемый художественный материал, точно так же, как и философское начало в искусстве проявляется вовсе не в том, что художник занимается открыто философскими реминисценциями, заимствованными из философских трактатов". Решение вопроса о философском содержании художественного произведения проводится в них в том ключе, что искусство способно рефлексировать над смысложизненными вопросами и, поднимаясь до вершин типизации образов (Гамлет, Фауст, Дон-Кихот и другие), неминуемо приходит к рассмотрению отношений в системе "мир-человек", но только через призму человека: "если "художественность" - это стремление представить (осуществить) универсум в модусе человечности, то "философичность" - это стремление осуществить (представить) человека в модусе универсальности" (Л.М. Морева).

всех этих работах мы видим только или результаты проведенного исследования в виде выделенно о философского содерж: ния (но совершенно непонятно, каким образом это было сделано), или же определенное движение мысли, посредством которого было осуществлено проникновение в философские идеи автора художественного произведения (однако неясно, можно ли использовать этот опыт для расшифровки философского содержания другого произведения),- но нигде мы не видим общего метода выделения содержания такого рода. Вот почему данное исследование представляется вполне оправданным.

Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования выступает феномен литературно-художественного текста. Предметом исследования являются методологические проблемы философской интерпретации литературно-художественного текста.

Цель и основные задачи исследования. Главная цель исследования состоит в определении целостной системы принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста.

Реализация поставленной цели осу цествляется посредством решения следующих основных задач:

- обоснование необходимости обращения к типологии философских учений для выявления философских оснований существующих теорий интерпретации литературно-художественного текста и постановка проблемы их типоло-гизации;

- определение числа основных принципов, лежащих в основе выделенных типов классической и неклассической рациональности; содержательное раскрытие соотношения принципов классического и неклассического типов рациональности между собой;

- разделение всех представлений о тексте и его интерпретации путем отнесения их в плане фундирующих их философских предпосылок к классическому или, соответственно, к неклассическому типу рациональности;

- определение топоса методологических проблем философской интерпретации литературно-художественного текста как основания для решения этих проблем в их взаимосвязи друг с другом;

- содержат« пьное раскрытие бытий юга аспекта топоса литературно-• художественного текста как основание для решения проблемы адекватности и

определения принципа адекватности;

- содержательное раскрытие аспекта "структуры сознания" в топосе литературно-художественного текста как основание для решения проблемы полноты и определения принципа полноты;

- содержательное раскрытие аспекта "человеческой субъективности" в топосе литературно-художественного текста как основание для решения проблемы конгениальности и определения принципа конгениальности.

Методологические предпосылки исследования. Данное диссертационное исследование носит замкнутый, "круговой" характер,- поскольку те методологические предпосылки (принципы), на основании которых ведется анализ (выявление и решение) методологических проблем философской интерпретации литературно-художественного текста, определяются в процессе исследования как следствия из принципов, являющихся решениями этих же самых исследуемых методологических проблем. Во "вхождении" в этот "круг" диссертант опирался прежде всего на работы М.К.Мамардашвили (в т.ч. с идеей, которую тот находит еще у Сократа: "идти можно только к тому, что уже знаешь") и Аристотеля (в т.ч. с его идеей "топоса"). Кроме этих работ были использованы классические произведения прошлой и современной мировой философской мысли. Широко использованы топический (в аристотелевском смысле), фено-менолого-герменевтический, компаративный методы.

Новизна диссертационного исследования. Впервые в отечественной литературе выявлена совокупность проблем, решение которых позволяет решить проблему определения принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста. Как показано в работе, это проблемы адекватности, полноты и конгениальности. Найдены решения этих проблем, -т.е. определены принципы адекватной, полной и конгениальной философской интерпретации литературно-художественного текста.

Основные положения, выносимые на защиту. Новизна полученных результатов позволяет вынести на защиту следующие положения:

1. Отсутствие единой парадигмы интерпретации литературно-художественного текста в современном литературоведении, ведущее к несогласованности различных критериев адекватности интерпретации тексту, имеет источником различие философских предпосылок, лежащих в основании представлений о тексте и его интерпретации. Существующие типологии философских учений имеют, однако, серьезные недостатки, - связанные с непрояснен-ностью вопросов относительно основания деления, числа и содержания принципов, определяющих каждый тип. Проблема типологизации ставится в диссертационной работе как совокупность трех взаимосвязанных подпроблем: 1) выбора основания деления, 2) определения содержания соответствующего типа ("число и вид" (Аристотель) принципов, определяющих каждый тип) , 3) соотношение выделяемых типов между собой.

лее ни к чему не сводимых, независимых друг от друга и составляющих "полную" (т.е. достаточную для преобразования любой части реальности в часть упорядоченной ее "картины") должно быть конечным. Принципы классической рациональности (классического "идеала рациональности")- это принципы, определяющие соотношения этих элементов между собой. Неклассические же принципы рациональности (неклассического "идеала рациональности") - это принципы, раскрывающие внутреннее содержание самих "элементов", их "собственное". Число классических принципов рациональности равно 4-м, неклассических принципов - 3-м. 4 принципа классической рациональности - это принципы: 1) "локальной данности целого", 2) "единства сознания и бытия", 3) "включенности человека в процессы сознания", 4) "свободы". 3 принципа неклассической рациональности - это принципы: 1) "адекватности", 2) "полноты", 3) "конгениальности". Эти типы рациональности выступают в качестве уровней постижения реальности, и они представлены в любом настоящем философском учении - по крайней мере на уровне философского акта как основания философского учения и его адекватного символического выражения в тексте.

3. С точки зрения "классического" понимания текста и интерпретации текст - это завершенный и целостный продукт понимания, являющийся исходной данностью для интерпретатора. С точки зрения неклассического понимания текста и его интерпретации текст интерпретатору не преддан. Это связано, в свою очередь, с необходимостью включения в текст его контекста - автора, возможного потребителя (аудиторию) и непосредственно связанного с произведением фрагмента культурной реальности, в который включается интерпретируемый текст. В неклассическом подходе, в отличие от классического, процесс интерпретации вводится как необходимый элемент конституирования смысла текста. Показано, что, в отличие от классического, в неклассическом подходе текст рассматривается не как отражение предметной действительности, а как выражение деятельности субъекта. Таким образом, классический подход профанирует действительную природу текста как явления сознания, - что не позволяет выявить философское содержание (смысл), адекватное интерпретируемому литературно-художественному тексту.

4. Найдена целостная замкнутая система методологических проблем философской интерпретации литературно-художественного текста. Систему этого рода (как вариант топологической реализации топоса) составили проблемы адекватности, полноты и конгениальности. Топое принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста включает в себя: 1) принцип адекватности, 2) принцип полноты, 3) принцип конгениальности. Решение проблем, входящих в соответствующий топос, заключается в нахождении соответствующих "композиционных форм (структур)" - репрезентантов элементов топоса в самом тексте.

сти. Тем самым определена адекватным существу текста образом граница между смыслами, имманентными интерпретируемому литературно-художественному тексту, и смыслами, трансцендентными этому тексту

5. "Мост", как "композиционная структура", позволяет раскрыть аспект "структуры сознания" литературно-художественного текста, представляющего топос и тем самыяг дать содержательное оп »еделение принципа (критерия) полноты.

6. "Пространство-время" ("хронотоп") как "композиционная структура" позволяет раскрыть аспект "авторской субъективности" в топосе литературно-художественного текста и тем самым дать содержательное определение принципа (критерия) конгениальности.

7. Заложено принципиальное основание для решения проблемы теоретического представления человеческой субъективности (бытия человека) именно как субъективности, без утраты специфики присущего человеку способа бытия. Бытие человека суть "текст в тексте" для топоса любого философского учения. Но тогда то "разворачивание" структуры "текста в тексте", которое осуществляется согласно принципам адекватности, полноты и конгениальности, может (т.е. имеет право) выступить в качестве метода для раскрытия бытия человеческой субъективности, как основа для построения теории субъективности как субъективности. Эти принципы, расширенные (по принципу "метафизического апостериори") до уровня общефилософских принципов неклассической рациональности, выстугают тогда в роли принщ пов, на которых основывается данная теория.

8. Получено новое обоснование важнейших специфических характеристик самой философии:

1) Дано обоснование самоосповмго характера любого философского учения. В частности, гегелевская "спираль развития" и гадамеровский "герменевтический круг", - представляющие, с одной стороны, принцип отнесенности содержания любой философской системы к элементам, которые существуют "сами через себя", а с другой стороны, принцип соотнесенности данного содержания с реальностью, которые в совокупности и составляют содержание принципа самоосновности философской системы, - получают обоснование в идее "текста в тексте", оказываясь различными вариантами модификации данной универсальной структуры, эксплицирующей соотнесение философии с реальностью как условием своего бытия. По принципу "метафизического апостериори" это утверждение есть следствие из принципа адекватности.

2) Содержательно определен критерий предельности философского знания (как характерная черта специфически философского знания). В качестве этого критерия выступает выполнение условия полноты представления структуры сознания, задаваемой топосом данного философского учения, в ее интерсубъективных аспектах. По принципу "метафизического апостериори" это условие есть следствие из принципа полноты.

3) Раскрыта необходимость связи содержания данной философской системы с личностью ее автора (т.е. раскрыт личностный характер любого философского учения). Из принципа конгениальности следует, что истинный смысл данной философской системы можно понять, только проделав ту же духовную работу, которую проделал автор, и которая позволила ему создать свое произведение.

Апробация работы. Был прочитан и обсужден доклад по теме диссертации на аспирантском семинаре кафедры философии НГТУ. Отдельные результаты исследования нашли свое отражение в публикациях автора.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, - состоящих из семи п зраграфов, заключения и :писка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В главе I "Методологические основания исследования" осуществляется сравнение теорий интерпретации литературно-художественного текста по типу принадлежности их философских оснований к классической или неклассической системе принципов рациональности.

В § 1 "Постановка проблемы типологизации философских оснований литературоведческих учений" рассматриваются причины отсутствия единой парадигмы интерпретации в современной литературоведческой науке.

В настоящее время в литературоведении отсутствует единая парадигма интерпретации литературно-художественного текста. Наличие множества самых различных подходов к существу интерпретации приводит к тому, что решение одной из важнейших проблем в этой области - проблемы адекватности интерпретации то сту - приводит к соверш шно различным критериям адекватности, несогласованным между собой. Таким образом, можно говорить о кризисе самих оснований литературоведческой теории.

Причина этого кризиса заключается, в свою очередь, в неразрешенности общей для гуманитарных наук проблемы теоретического представления существа человека (человеческой субъективности), учитывающей в полной мере специфику его бытия. Существующие же подходы к решению этой проблемы (объективистский, субъективистский, герменевтически-феноменологический) являются неудовлетворительными. В частности, подход с точки зрений метода, использующегося в естественных науках, позволяет получить теорию, - но при этом теряется специфика человеческого бытия. Субъективистский подход (в "понимающей методологии" В.Дильтея, например) позволяет удержать специфику человеческой субъективности, - но при этом мы не можем построить относительно ее теорию, - поскольку все отдается на откуп индивидуальному таланту интерпретатора. Подход герменевтической феноменологии ( Г.Гадамер) в силу отсутствия единой теории природных и культурных объектов заменяет

субъективизм психофизический субъективизмом культурно-историческим, - а на этой основе также нельзя построить теорию. Постструктуралисты ( Р.Барт, Ж.Деррида и др.), игнорируя авторскую субъективность интерпретируемого текста, заменяют ее субъективизмом интерпретатора. Во всех этих подходах мы имеем тем самым прямым или опосредованным образом субъективизм в понимании самой человеческой субъективности.

Таким образом, единой теории интерпретации в эксплицитном виде в настоящее время нет, а такая теория необходима, чтобы обсуждать на уровне теоретической строгости соответствующие проблемы интерпретации, в том числе и проблемы философской интерпретации литературно-художественного текста. С целью прояснения источника разнообразия подходов к интерпретации следует обратиться к их основаниям, которые фундированы соответствующими философскими предпосылками. Здесь можно выдвинуть гипотезу, согласно которой различие представлений о тексте и его интерпретации обусловлено различием философских предпосылок, лежащих в основании этих представлений. Для проверки этой гипотезы необходимо , в свою очередь, выделить типы философских учений.

Существующие типологии философских учений имеют, однако, серьезные недостатки, - связанные с непроясненностыо вопросов относительно основания деления, числа и содержания принципов, определяющих каждый тип. Эти разногласия в качестве своей скрытой причины также имеют нерешенность проблемы теоретически адекватного представления субъективности. Сами разногласия ярко проявились именно в XX в. - что было связано с обращением философии XX в. к субъективности как объекту исследования и возникающей в связи с этим проблемой выработки совершенно новой методологии подхода к исследованию объектов нового типа - имеющих "внутреннее", т.е. обладающих размерностью сознания. Проблема типологизации ставится в диссертационной работе как совокупность трех взаимосвязанных подпроблем: 1) выбора основания деления, 2) определения содержания соответствующего типа ("число и вид" (Аристотель) принципов, определяющих каждый тип) , 3) соотношение выделяемых типов между собой.

В § 2 "Типология философских учений: классический и неклассический идеалы рациональности" показано, что в качестве основания разделения всех философских учений на типы можно выбрать "логос", - в том смысле, в каком это слово употреблялось в древнегреческой философии. А именно, несмотря на все различие понимания существа "логоса" в античной философии, в большинстве философских учений этого периода принимается, что логос имеет свойства: 1) самоосновности, 2) доступности чувственному восприятию, 3) "меры" между чувственным и сверхчувственным мирами. Указано, что основанием для разрешения совокупности подпроблем, составляющих проблему типологизации философских учений, может выступить представление "логоса" в виде "топоса" - некоторой целостной замкнутой совокупности принципов, на основании кото-

рых можно познать (понять) любой фрагмент реальности. "Топос" выступает в этом случае "оператором преобразования" сверхчувственного в чувственное, -переводя любой элемент реальности "самой по себе" в элемент некоторой упорядоченной картины этой реальности. Указано, что ставить вопрос о возможности самого логоса-топоса - бессмысленно, так как этому противоречит вся история человеческой культуры, и в частности, история человеческого познания, и что более продуктивной представляется следующая постановка вопроса: допустим, что человек способен познать объективную истину - т.е. что логос существует, - каким тогда должно быть число его "элементов", конечным или бесконечным? И сколько их, если их число конечно? И каковы они по содержанию? Указано, что число структурных "элементов" топоса - т.е. простейших, далее ни к чему не сводимых, независимых друг от друга и составляющих "полную" (т.е. достаточную для преобра; звания любой части реальности в часть упорядоченной ее "картины") должно быть конечным. Показано, что необходимым условием возможности познания реальности является представление ее как непредданной нашему ее познанию. С другой стороны, реальность должна быть структурирована, чтобы ее можно было познать. Кроме того, принцип структурации бытия, - в качестве которого выступает сознание, должен воплощаться в локальном, материальном целом. Наконец, это "локальное целое" появляется при обязательном участии в его создании человеческой субъективности. Получаем, таким образом, следующие четыре принципа, выступающие в качестве совокупности необходимых условий возможности объективного познания реальности:

1) принцип "локальной данности целого" - как принцип наличия в сознании бытийного слоя (или принцип "трансцендентальной объективности");

2) принцип "единства сознания и бытия", - который устанавливает наличие сознания в бытии как неотъемлемой составляющей последнего;

3) принцип "включенности человека в процессы сознания", - который фиксирует неустранимость "человечески-субъективного" элемента в сознании, завязанность последнего на конечное и ограниченное человеческое бытие;

4) принцип "свободы", - согласно которому, условием свободы индивида является вхождение его в определенную "структуру сознания".

Указано, что по этим четырем принципам может быть установлен 5-й принцип - "онтотематической открытости человека соответствующей ему истине (пониманию) бытия", - установленный М.Хайдегтером, - который и определяет доступность истины о реальности для человека.

Показано, далее, что три "элемента", составляющие топос - это "бытие", "сознание" и "человек". Тогда определением предмета философии (а тем самым и самой философии) будет - "предельные основания отношения человека к бытию". Показано, что принципы классической рациональности - это принципы, определяющие соотношения этих элементов между собой. Неклассические же принципы рациональности - это принципы, раскрывающие внутреннее содержание самих "элементов", их "собственное". Указано, что топос выступает в

качестве так называемого "тела понимания". Его "измерения" - "пространство" и "время". Указано, что "пространство", имеющее "естественное" членение на четыре элемента, выделяет 4 "классических" элемента топоса (которые при их разворачивании дают 4 принципа классической рациональности). "Время" же, имеющее "естественное" членение на три - прошлое, настоящее и будущее,-определяет 3 "неклассических" элемента топоса (которые при их разворачивании дают 3 принципа неклассической рациональности). У:сазан путь к содержательному раскрытию (определению) элементов топоса.

Показано, что различие классического и неклассического типов рациональности определяется тем, что первый направлен на изучение природных явлений, а второй - сознательных явлений. Соответственно же смене объектов познания, в согласии с мыслью Аристотеля: "принципы должны быть той же природы, что и их объекты", должны менять« и принципы адекватного их познания. Прояснено соотношение этих типов рациональности между собой. Выяснено, в частности, что оба этих типа представлены в любом настоящем философском учении - на уровне философского акта и его адекватного символического выражения в тексте. Указано, что, однако, не всегда эти типы представлены и эксплицитно, - и, даже если и представлены, - то никогда синхронно, но лишь в последовательности. Эти типы выступают в действительности в качестве уровней познания реальности (за трансцендентальным субъективизмом, другими словами, всегда скрывается трансцендентальный объективизм). Показано, что в классическом подходе результат познания - истина - не зависит ни от пути к этой истине (получающего формализованное выражение в методе), ни от субъективности самого исследователя. Указано, что, тем не менее, редуцирование субъективности и метода в "классике" имеет вполне оправданный смысл, как необходимое условие объективно-научного познания.

Выявлен так называемый "псевдонеклассический" тип рациональности (представленный на эксплицитном уровне в философских учениях, например, Маркса, Фрейда, Гуссерля) - который сводится к классическому типу, - поскольку за сведением классического "сознания" к "бессознательному" угадывается в качестве основания последнего опять-таки само же это "сознание". Зависимость же от "пути" постигаемой истины, которая в них имеется, предполагает позицию внешнего наблюдения "пространства" объектов, имеющих "внутреннее", - поскольку именно с такой позиции это "пространство" выглядит "искривленным", - а сами объекты - "отклоняющимися" и имеющими "неестественный" тип поведения. Указано, что в философских учениях М.Мамардашвили, Р.Декарта, и в учении о "перво-Я" Э.Гуссерля (из его рукописного наследия) имеется адекватное природе субъективности ее теоретическое представление на основе эксплицитно развернутого неклассического уровня рациональности. Указано, что ошибка Г.Гадамера состояла в том, что он, сделав упор на неприменимость метода объективных наук к исследованию объектов гуманитарного познания, вообще ушел от решения проблемы теоретически адекватного представления субъективности. В действительности же

теорию человеческой субъективности невозможно построить на иной основе, кроме как на боле^- фундаментальной объек гивности, нежели объективность естественных наук, - но которая скрывается как раз в недрах самой научной объективности.

В $ 3 "Представления о тексте и его интерпретации: компаративный подход" показано, что различия в понимании существа текста и его интерпретации определяются тем уровнем рациональности, на который они опираются. Показано, что с точки зрения "классического" понимания текста и интерпретации текст - это завершенный и целостный продукт понимания, являющийся исходной данностью для интерпретатора. Смысл заложен в текст изначально, проблема лишь в том, чтобы его оттуда извлечь. С этой точки зрения возможность присутствия философского содержания в литературно-художественных текстах исключается с самого начала. С точки зрения неклассического понимания текста и его интерпретации текст интерпретатору не преддан. Это связано, в свою очередь, с необходимостью включения в текст его контекста - автора, возможного потребителя (аудиторию) и непосредственно связанного с произведением фрагменте культурной реальности, в который включается интерпретируемый текст. Здесь мы имеем своего рода аналогию с включением операций и средств наблюдения в саму наблюдаемую систему, как и в неклассической науке (например, в квантовой механике). Выделены примеры псевдонеклассиче-ского понимания текста и интерпретации. В неклассическом подходе, в отличие от классического, сам процесс интерпретации вводится как необходимый элемент конституирования смысла текста. Показано, что, в отличие от классического, в неклассическом подходе текст рассматривается не как отражение предметной действительности, а как выражение деятельности субъекта. Сделан вывод, что при неклассическом понимании текста нам не даны заранее ни личность автора, ни личность читателя, ни смысл текста. Классический же подход профанирует действительную природу текста как явления сознания, - что не позволяет выявить философское содержание (смысл), адекватное интерпретируемому литературно-художественному тексту.

В главе II "Взаимосвязь методологических проблем философской ине-терпретаг^ии пишчратурно-художественн ко текста" выделяется целостная замкнутая совокупность проблем философской интерпретации литературно-художественного текста и осуществляется решение этих проблем.

В § 1 "Топос методологических проблем философской интерпретации литературно-художественного текста" указано, что проблема определения принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста сводится к проблеме содержательного разворачивания (экспликации) элементов толоса этого текста в принципы. Найден топос методологических

проблем философской интерпретации литературно-художественного текста -состоящий из проблем адекватности, полноты и конгениальности.

Вместо классического принципа объективности как принципа соответствия интерпретации предданному тексту вводится иеклассический принцип адекватности - как' принцип соответствия тому интертексту, который должен быть создан через непосредственное участие в его создании самого акта интерпретации. Вместо классического принципа абсолютности трансцендентальной субъективности как взятой "на пределе" человеческой субъективности (как того содержания, которое выделяется в процессе философской интерпретации) вводится неклассический принцип интерсубъективности как принцип полноты представления универсального Сознания е конечной совокупности его аспектов. Вместо классического принципа редуцирования субъективности с целью достижения объективности выделяемого смысла вводится неклассический принцип конгениальности как принцип необходимости максимально полного выражения своей уникальной индивидуальности для интерпретатора.

Вышеназванные проблемы уже встречались ранее в литературе. Но, в силу их непрояснениости, они формулировались неадекватно своему собственному существу (особенно явно это видно на примере проблемы конгениальности). Проблема же полноты без исследования, подобного данному, вообще не может быть поставлена. (Решение этой проблемы необходимо для того, чтобы выделить авторскую субъективность на основе бытийного содержания его произведения," а иначе все сводится или к голому объективизму науки, или к чистому субъективизму "эмпатии". И в том, и в другом случае мы не получаем метода для гуманитарной науки). По этой причине разрешение их и представляло такие трудности. Прояснение существа названных выше проблем позволяет уточнить их формулировки и найти путь к содержательному их раскрытию -т.е. разрешению.

В § 2 "Проблема адекватности " прояснены причины тех трудностей, с которыми столкнулись постструктурализм и герменевтика в построении теории интерпретации и указывается решение главной проблемы любой теории интерпретации — проблемы адекватности интерпретации тексту.

Существующие теории интерпретации текста следует признать неудовлетворительными, поскольку в них истинный смысл текста тем или иным образом субъективизируется.

В постструкурализме представляется, что сам смысл - "множественный", т.е. что произведение включает в себя множество самых различных его интерпретаций. Однако, с точки зрения М.К.Мамардашвили, "любая интерпретация "ЭдиНа" есть содержание "Эдипа". По Ж.Делезу же, напротив, "содержания конституируются точками зрения, а не предшествуют им. Это подрывает любую онтологию, допускающую независимую от точки зрения или интерпретации реальность".

Ж.Делез, а также Ж.Деррида, правда, утверждают идею, которая позволяет снять оппозицию генезиса и структуры - идею "трансцендентального поля", которое характеризует трансцендентальные предпосылки самого сознания и потому не заключено в пределах сферы, имманентной сознанию. Тем самым теоретически строго определен источник генезиса смысла (как его конституи-рования), происходящий в форме пассивного синтеза, т.е. определена форма этого генезиса. Однако не решена проблема структуры процесса конституиро-вания смысла, без решения которой мы не можем считать проблему конституи-рования полностью решенной, - поскольку в последнем случае не прояснена связь между исходным основанием генезиса и полученным смыслом. Причиной этому выступает то, что в идее "трансцендентального поля" как способа, отталкиваясь от сознания, выйти за пределы сферы, имманентной сознанию, разрывается изначальное единство сознания и бытия (принимаемое, например, И.Кантом и МК.Мамардашвили). Реальным воплощением этого единства выступает, по М.К.Мамардашвили, символ. Поскольку в постструктурализме не был указан этот реальный источник генезиса смысла, постольку сознание и бытие изначально оказались в нем разорванными и постструктуралисты были вынуждены для характеристики данного источника исходить лишь из отрицательных определений того, что не является символом (само "трансцедентальное поле" вводится, например, как поле "уже не только сознания"). Тем самым исходное представление в силу своей неуточненности приводило к постоянным сползаниям такой псевдонеклассической позицчи обратно к классике. По этой же причине непроясненное™ понятия "трансцендентального поля" в постструктурализме не могла быть проведена четкая граница,, разделяющая смыслы имманентные и трансцендентные интерпретируемому тексту. И все сводилось к субъективности интерпретатора. Напротив, М.К.Мамардашвили, начиная с исходного принципа единства сознания и бытия, воплощающегося в символе, продвинулся дальше. Благодаря тому, что структуры символа могут быть репрезентантами соответствующей структуры топоса сознания-бытия, можно выделить объективные характеристики символа, которые как раз и выступают в качестве условий для содержательного (а не только формального) определения критерия для различения смыслов имманентных и трансцендентных тексту, -смотря по тому, относятся ли эти смыслы к структуре символа как интерпретационной структуре, определяющей множество имманентных тексту смыслов, или нет. Хотя Р.Барт и указывает, что "множественный смысл" - это и есть символ, объективные характеристики самого символа у него также не выделены. Символ - это символ сознания. Чтобы выделить объективные характеристики символа, необходимо тематизгровать бытие сознания. Идея "трансцендентального поля" - это переход именно на уровень рассмотрения сознания в аспекте его бытия, введение принципа "трансцендентальной объективности", углубляющего принцип "трансцендентальной субъективности". Но то, что именно символ и есть бытие сознания, не было продумано постструкту-ралйстами с достаточной четкостью и определенностью. Бытие и сознание в

символе - нераздельны и неслиянны, В постструктурализме был сделан акцент на неслиянности, и упущен момент нераздельности. Поэтому акцентирование на моменте произвола интерпретатора свелось к абсолютизации этого произвола. Тем самым произошел отход от реальности текста, и подход к данному предмету исследования в силу этого следует признать неадекватным.

В герменевтике отсутствует основание для рассмотрения физических и сознательных явлений с единых позиций по причине отсутствия принципа "трансцендентальной объективности". Но исходная данность для интерпретатора - не текст, а реальность. Текст - лишь средство для вхождения в соприкосновение с бытием. Мы понимаем не текст, а реальность - через текст как символ. В том случае же, когда речь идет о понимании мира-в-тексте, мы понимаем опять-таки не текст, а самих себя, поскольку мир-в-тексте есть выражение онтологического устройства нас самих. По принципу дополнительности можно понимать ч го-то одно - или себя, ил I мир, - что, собственно, и фиксируется положением о невозможности одновременной экспликации класического и неклассического уровня рациональности. Истина у Гадамера потому и оказалась "выше" метода, что связь истины и метода была разорвана, и отсюда возник их дуализм. П.Рикер, также работающий в русле герменевтической традиции, отвергает этот дуализм, - но символ лишается у него бытийного статуса (смысл в символе указывает на другой смысл, а не на само бытие, также как и у Р.Барта). Поскольку этим самым он теряет основу для единения различных видов адекватных интерпретаций, интерпретации оказываются у него не в согласованности, а в конфликте, они взаимно исключают друг друга. Именно тема-тизация бытия сознания позволяет ввести принцип единства сознания и бытия и решить тем самым проблему выделения объективных характеристик символа как символа. Через репрезентанты реальности в самом тексте может быть введен объективный критерий адекватности интерпретации тексту и тем самым решена проблема адекватности интерпретации тексту, от решения которой зависит решение и остальных проблем интерпретации.

Найдена ' композиционная фору 1" в структуре литературно-художественного текста, позволяющая решить проблему содержательного раскрытия бытийного аспекта топоса (т.е. проблему адекватности) - имеющая название "текст в тексте". Указано, что исходный топос произведения может быть представлен как "текст в тексте" по отношению к реальности, понимаемой в качестве Текста ("текста текстов"), - что позволяет использовать структуру "текста в тексте" для обоснования самого философского знания. Показано, что бытийный аспект топоса художественного произведения имеет два аспекта -апофатический ("изначальное метафизическое переживание") и катафатический ("текст в тексте"). Раскрыта сущностная взаимосвязь двух этих аспектов, в т.ч. на примерах выявления философского содержания "Гамлета" В.Шекспира и "Моби Дика" Г.Мелвилла.

В § 3 "Проблема полноты" содержательно раскрыт аспект "структуры сознания" дяя топоса художественного произведения (т.е. решена проблема полноты). Показано, что число структурных элементов (интерсубъективных аспектов) "структуры сознания" конечно и равно семи. Эти элементы содержательно раскрыты в виде "проекций" на аспект "сознания" в топосе других элементов. Найдена "композиционная форма", позволяющая содержательно раскрыть структуру сознания, - которая получила название "мост". "Мост" выступает концентрированным выражением "духовного пути", т.е. трансцендирова-ния. Сознание трансцендирования, будучи принципом структурации бытия, задается как раз посредством выделения структуры трансцендирования в явном виде как структуры "текста в тексте". Тем самым содержательно раскрыта идея "встроенности" сознания в духовный опыт. Выделены "элементы" этого "духовного пути". Трэйная структура "пути" (остоит из следующих трех элементов: 1)"впечатление", 2)"апория", 3)"извлечение смысла". Концентрированным выражением "апории" служит, в свою очередь, "кульминация". "Кульминация", согласно Аристотелю, имеет тоже три элемента: 1)"перипетия", 2)"узнавание", 3)"патос". Три аспекта "узнавания" таковы: 1)"незнание себя", своего "места в бытии", 2)"перелом", 3)"обретение себя" (осознание своего "не-алиби в бытии"). Всего, в линейном развертывании этой структуры, получаем 7 элементов. Указано, что основанием "предельного" характера самой философии может выступить критерий полноты как критерий адекватной, конечной и полной реализации всех интерсубъективных аспектов "структуры сознания" топоса литературно-художественного текста.

С точки зрения позиции, представляемой в диссертации, дано объяснение числу жителей "идеального государства" у Платона, которое равно N=5040. Структура такого государства коррелятивна, по Платону, структуре Мировой души, выражающей у него концепцию сознания. Таким образом, число N дает число аспектов сознания. N=7!, а это суть число всех перестановок из 7-ми элементов. Т.е., 5040 - это то же "число" 7, н > только как число в пифагорейско-платоническом смысле, т.е. как характеристика структурной организации соответствующего объекта, которой он обладает "сам по себе", - как число всех различных возможных расположений из 7-ми элементов друг относительно друга, составляющих данную структуру Фактически, теория перестановок - это способ представления топологии в алгебраическом (решеточном, клеточном, числовом ) виде. Топологически определены только эти 7 элементов, - но путем непрерывных деформаций можно установить самое различное расположение (порядок) элементов в данной системе. В качестве инварианта для данного топологического объекта выступает число сишулярностей, которое и фиксируется числом 7, характеризующим данный тип топологической реализации топоса.

Раскрыта также мистическая символика "числа Христа" N=33. Это число представляет идею духовной трансформации в процессе развития и перехода с одного этапа на другой. Рассматривая 7 элементов в качестве этапов, получим, используя "числа Фибоначчи" как характеризующие именно идею развития,

следующий ряд: 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13. Сложив их, как раз и получим искомое число N=33. "Отклонение" ряда Фибоначчи от обычного натурального ряда чисел репрезентирует, по Э.Сороко, геометрию не гвклидового типа, возникающую в ОТО, а именно, риманову геометрию. В то же время, как указал П.Флоренский, именно этот тип геометрии имеет структура мира у Данте в его "Божественной комедии", представляющая, в свою очередь, структуру духовного пути человека. Получаем, что тот тип топологической реализации топоса, который характеризуется числом 7, есть объект, подчиняющийся законам римановой геометрии.

В античной литературе (Эсхил, Софокл и др.) в качестве "моста" выступает пространство "апории". В "Гамлете" Шекспира - "мост" раскрывается на отрезке пьесы от встречи Гамлета с Призраком до "Мышеловки".

В § 4 "Проблема конгениальности" содержательно раскрыт аспект "человеческой субъективности" топоса литературно-художественного текста. Найдена "композиционная форма", позволяющая содержательно раскрыть субъективность автора как критерия конгениальности ( т.е. решить проблему конгениальности). Эта "композиционная форма" получила название "пространства-времени текста" или "хронотопа". "Настоящее", как "собственное" времени, как раз и раскрываетс.1 через бытийный аспект топоса (который определяет границы "пространства" топоса) и через аспект сознания (который определяет "время" топоса). "Собственного" же "самого по себе" аспект "человеческой субъективности" не имеет. Указано, что "элементами Я" выступают "другие Я", -только не в смысле психофизиологических индивидуальностей, а в смысле платоновских "душ". На это указывает даже и этимологическая близость слов "семь" и "самость", которую подметил В.Н.Топоров . И если само произведение - результат трансцендирования автора, то отражением его в тексте может выступить описание того, что происходит с его героем (или героями - воплощающими разные интерсубъективные аспекты одной авторской субъективности). "Текст в тексте" же выступает как "произведение искусства", которое создает герой, чтобы обрести свое подлинное бытие. Это бытие, как цель, к которой стремится герой, имеет непредметный характер. В случае "Гамлета" - это "Мышеловка", "пьеса в пьесе", которую ставит Гамлет, чтобы обрести истину. Показана зависимость конечного результата "пути" к истине не только от процесса самого пути, но и от того, "кто" по нему движется. Указано, что знание субъективности аьтора позволяет определил философское содержание литературно-художественного текста полностью.

В "Заключении" работы проясняются основные идеи и ход решения поставленной в диссертации проблемы определения принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста, а также намечаются перспективы дальнейшего развития темы.

Из решения проблем адекватности, полноты и конгениальности решение исходной проблемы вытекает следующим образом.

Первая проблема, с которой имеет дело любая интерпретация, - это проблема адекватности интерпретации. Проблема заключается, собственно, в нахождении той грани объективной данности философского содержания литературно-художественного текста, которая могла бы выступить критерием, позволяющим ограничить субъективность произвола интерпретатора и отделила бы смыслы, имманентные тексту, от трансцендентных ему. Эта проблема решается, в диссертации посредством содержательного определения бытийного аспекта топоса интерпретируемого текста. Два аспекта топоса - катафатический (выражаемый в композиционной форме "текста в тексте") и апофатический (выражаемый в фиксации "невыразимости" этого аспекта) определяют полностью содержательно искомую границу и потому могут выступить в качестве критерия (принципа) отделения смыслов, имманентных тексту, от трансцендентных ему в отношении выделяемого философского содержания этого текста.

В принципе адекватности, однако, мы имеем неопределенность множества возможных адекватных философских интерпретаций данного текста как в отношении их числа, так и относительно их содержания. В принципе полноты фиксируются те ограничения, которые определяются аспектом "структуры сознания" топоса интерпретируемого текста. Согласно этому принципу, множество топологически различных типов адекватных философских интерпретаций -конечно и равно семи.

Однако, остается еще неопределенность, связанная с проблемой выбора среди этого уже конечного и содержательно определенного множества типов адекватных философских интерпретаций какого-то одного из них. Эта неопределенность разрешается введением, согласно принципу конгениальности, того ограничения на множество адекватных интерпретаций, которое определяется субъективностью интерпретатора. Парадоксальным образом именно полное и свободное самовыражение личности интерпретирующего позволяет выделить ту авторскую субъективность, которая выражена посредством текста. Тем самым соответствующий топологически содержательный тип адекватной интерпретации полностью определен, и потому можно говорить о решении проблемы определения принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста.

Значение диссертационной работы состоит в том, что в ней выделены объективные характеристики литературно-художественного текста, позволяющие задать критерий возможности представления данного литературно-художественного текста в качестве символа некоторого топоса, (т.е. критерий "топосности" данного литературно-художественного текста, выполнение которого позволяет с уверенностью утверждать, что в данном литературно-художественном тексте действительно присутствует философское содержание). Тем самым решена в принципе проблема экспликации перехода от "реальной философии" к "философии учений и систем" (в терминах М.К.Мамардашвили), частным случаем которой и выступает исходная проблема данной диссертации как проблема выявления философского содержания, присутствующего в лите-

ратурно-художественном тексте, и перевода его на язык философских понятий. В качестве этих объективных характеристик и выступают "композиционные структуры значение которых выходит за рамки литературно-

художественного -екста и применимо ко в -ем произведениям культуры. Установлена также связь данных объективных характеристик с интерсубъектив-нымн условиями их выделения. Указано, что эти характеристики не выделяются "автоматически" и требуют совершения самим интерпретатором нового философского акта.

Список публикаций по теме исследовании:

1 .Фидософско-исторические основания смысла науки (в соавторстве с Окладным В.А.) //Высшая школа и проблемы духовно-нравственного становления личности: Тез. межвуз. научно-практ. конф. /Под ред. Н.С.Белого. - Новосибирск: Изд-во НГТУ, 1995.-С.74. -0,1 л.л./0,05 п.л.

2.Онтологический статус ценности в философии Н.Гартмана и Р.Ингардена (в соавторстве с Кушнаренко Я.В.) // Материалы XXXV Международной научной студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс": Философия и проблемы социаш ного развития / Новосиб. Ун-т. Новосибирск, 1997. - С.57-58,- 0,2 п.л./ 0,1 п.л.

3.Личностный аспект истины // Материалы Международной конференции "Новые образовательные технологии в стратегии духовного развития общества" (март 2000).Часть 1. - С.224-230. - 0,5 п.л.

4.Философия как структурообразующий элемент образования ( в соавторстве с КушнаренкоЯ.В. )//Сборник тезисов докладов Х1Л Научно-методической конференции СИБГУТИ: Роль образования в социальном и экономическом развитии общества. Новосибирск, 2000. - С.60-61. - 0,1 п.л./ С,05 п.л.

5. О соотношении так называемых "первичных", "вторичных" и "третичных" "качествах". - В печати. - 0, 6 п.л.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Кушнаренко, Сергей Петрович

Введение.

Глава I. Методологические основания исследования.

1.1. Постановка проблемы типологизации философских оснований литературоведческих учений.

1.2. Типология философских учений: классический и неклассический идеалы рациональности.

1.3. Представления о тексте и его интерпретации: компаративный подход.

Глава II. Взаимосвязь методологических проблем философской интерпретации литературно-художественного текста.

11.1. Топос методологических проблем философской интерпретации литературно-художественного текста.

11.2. Проблема адекватности.

И.З. Проблема полноты.

11.4. Проблема конгениальности.

Введение диссертации2000 год, автореферат по философии, Кушнаренко, Сергей Петрович

Актуальность темы исследования.

Сейчас, в начале XXI века, уже стало очевидным, что век XX оказался только предтечей к совершенно новому состоянию культуры и что начатые в нем процессы радикальных перемен отнюдь не завершены. Грандиозный эксперимент "расплавления" одних форм и структур в системе культуры и "кристаллизации" других по новым, формирующимся в самом процессе силовым линиям еще не закончен. В настоящем диссертационном исследовании конкретизируется и проясняется проблемное поле, задающее контекст соотношения "философия и искусство". За преобразованием соотношения этих культурных форм в XX веке, состоящем в сближении их в одних аспектах и отдалении в других, угадываются контуры их возможного состояния в будущем. Настоящее исследование имеет целью внести посильный вклад в то, чтобы эти контуры оказались более четко очерчены и зримы. Самоопределение философии по отношению к другим сферам культуры всегда остается одним из живительных ее истоков и импульсом к дальнейшему развитию. Тяготение современной философии к искусству или явное (как в экзистенциализме и вообще эмоционально-насыщенном философствовании), или скрытое (как например, у Л.Витгенштейна и С.Крипке, чьи логические построения необыкновенно эстетичны) свидетельствует о попытке вновь окунуться в этот животворный для самой философии источник творческих энергий и воображения. Но, в то же время, явно угадывается и обратное движение: в самом современном искусстве уже не выполняется требование "непосредственной понятности". Поэзия С.Малларме и Г.Тракля, картины П.Сезанна и А.Малевича, "странные рассказы" Д.Сэлинджера и Ф.Кафки требуют серьезной "философской направленности ума" реципиента, без которой эстетическое восприятие их теряет полноту впечатления. Философия, которая еще только строится, которой еще все предстоит, и которая )гадывается в озарениях Э.Гуссерля и М.Хайдеггера, интуи-циях этнологов и психоаналитиков, в рабочих представлениях раннего Маркса, вначале "апробируется" в "инобытии" этих идей в культуре в форме некатегориального философствования,- прежде чем вернуться в свое изначальное, исходное лоно в виде системы философских категорий. Именно по этой причине будущая философия более явно 'сматривается в произведениях современного искусства, нежели чем внутри самой философии. Вот почему задача выявления того философского содержания, которое уже присутствует, на-лично в произведениях современной художественной литературы, и перевода его на язык философских понятий и категорий, весьма актуальна для современной философии. Выбор "художественной литературы" из всех видов искусства для выполнения данной задачи обусловлен тем, что именно "литература" поставляет наиболее подготовленный как в смысловом, так и в языковом отношении материал для философии, как "рефлексии над культурой".

Состояние разработанности проблемы. В зарубежной философии искусства еще с конца XIX века определилось два основных подхода к вопросу об истоках и сущности философского содержания художественного произведения. Первый подход, получивший достаточно полное выражение в гегелевской философии художественного творчества, связан с недооценкой познавательных возможностей писателя, его идейной самостоятельности в освоении философской проблематики. С этой точки зрения, искусство - низшая форма познания в сравнении с философией, тем более в отношении познания той стороны реальности, которая традиционно относится к сфере действия философского познания (отношения в системе "мир - человек"). Искусство "снимается" высшей формой познания - теоретической философией. Тогда философское содержание художественного произведения тождественно его основной, рационально выразимой идее (или системе художественно оформленных философских идей). Такой подход можно найти в работах Д.Л. Росса, С.Л. Росса, Д.Филлипса и других авторов сборника "Философия и искусство", в книге Г.Менде "Мировая литература и философия", и других.

Второй подход связан с преувеличением роли художника в философском познании, с неоправданным вознесением интуитивного философствования над рационально-логическим мышлением (он выражен в известном высказывании А.Камю: "хочешь быть философом, пиши роман!"). Эта тенденция обнаруживается, например, в философии Ф.Шеллинга и А.Шопенгауэра. В частности , для Шеллинга искусство " в деле воспроизведения бесконечного стоит на равной ноге с философией", и даже более того, "оказывается органом философии". В русле этого направления находятся исследования М.Хайдеггера о внутренней взаимосвязи искусства и философии. Здесь же можно назвать Э.Сурио, считавшего, что философские идеи возникают вначале в искусстве и только потом извлекаются из него философией.

В отечественной философии проблема взаимосвязи философии и искусства рассматривается в различных аспектах. Историко-философский аспект проблемы представлен исследованиями С.С. Аверинцева, В.В. Бибихина, Т.В. Васильевой, М.С. Глазмана, Ю.Н. Давыдовой, анализами по отдельным вопросам Т.А. Акиндиной, П.П. Гайденко, К.С. Свасьяна, и других. Интересные наблюдения и философски значимые выводы содержатся в работах литературоведов и искусствоведов (A.A. Потебни, C.JI. Выготского, С.Е. Великовского, М.М. Бахтина, И.Л. Галинской, Г.Д. Гачева, С.А. Маймина, В.А. Якимчика, Н.С. Лейтес и других).

Наиболее детально разработан в отечественной литературе социокультурный аспект проблемы, в частности, исследована зависимость философского содержания, имеющегося в произведениях писателя, от определенных фрагментов философской теории, которая оказала влияние на становление его индивидуального мировоззрения, творческого метода и стиля (Ю.Б.Борев, А.Ф. Лосев, A.B. Гулыга, Е.В. Кондратьева, Б.С. Мейлах, Л.И.Коган и другие).

Jl.И. Морева, В.С.Горский, А.И. Гагарин и другие). Они затрагивают специфику концептуального мышления писателя, проникающего в область собственно философской проблематики. "Художественное творчество черпает в философии концептуальные ориентиры. Философия в искусстве - выражение действительности, схваченной в ее живом и непосредственном течении,- отмечает А.Я. Зись.- .Как в самой философии есть внутреннее "художественное" начало, так и искусству органично присуще философское содержание."[70,с.24]. Было бы наивно полагать, что "художественное" начало привносится в философию извне, только как анализируемый художественный материал, точно так же, как и философское начало в искусстве проявляется вовсе не в том, что художник занимается открыто философскими реминисценциями, заимствованными из философских трактатов. Решение вопроса о философском содержании художественного произведения проводится в них в том ключе, что искусство способно рефлексировать над смысложизненными вопросами и, поднимаясь до вершин типизации образов (Гамлет, Фауст, Дон-Кихот и другие), неминуемо приходит к рассмотрению отношений в системе "мир-человек", но только через призму человека: "если "художественность" - это стремление представить (осуществить) универсум в модусе человечности, то "философичность" - это стремление осуществить (представить) человека в модусе универсальности"[133,с.11].

Можно считать очевидным тот факт, что философия в других сферах культуры имеет довольно широкое "хождение" (в частности, в древнерусском искусстве ее находят Б.Раушенбах, Б.Успенский, E.H. Трубецкой). Есть довольно много работ, раскрывающих философское содержание конкретных произведений (Е.Ь. Кондратьева, Е.В. Петровская, A.B. Гулыга, Г.Менде, Ю.Г. Кудрявцев, В.П. Руднев, В.Подорога, М.Бахтин, Л. В. Воробьев, A.B. Водола-гин, М.К. Мамардашвили, В.А.Кругликов, Л.В. Карасев и другие). Однако во всех этих работах мы видим только или результаты проведенного исследования в виде выделенного философского содержания (но совершенно непонятно, каким образом это было сделано), или же определенное движение мысли, посредством которого было осуществлено проникновение в философские идеи автора художественного произведения (однако неясно, можно ли использовать этот опыт для расшифровки философского содержания другого произведения),- но нигде мы не видим общего метода выделения содержания такого рода. Вот почему данное исследование представляется вполне оправданным.

Реализация поставленной цели осуществляется посредством решения следующих основных задач:

- содержательное раскрытие бытийного аспекта топоса литературно-художественного текста как основание для решения проблемы адекватности и определения принципа адекватности;

Методологические предпосылки исследования. Данное диссертационное исследование носит замкнутый, "круговой" характер,- поскольку те методологические предпосылки (принципы), на основании которых ведется анализ (выявление и решение) методологических проблем философской интерпретации литературно-художественного текста, определяются в процессе исследования как следствия из принципов, являющихся решениями этих же самых исследуемых методологических проблем. Во "вхождении" в этот "круг" диссертант опирался прежде всего на работы М.К.Мамардашвили (в т.ч. с идеей, которую тот находит еще у Сократа: "идти можно только к тому, что уже знаешь") и Аристотеля (в т.ч. с его идеей "топоса"). Кроме этих работ были использованы классические произведения прошлой и современной мировой философской мысли. Широко использованы топический (в аристотелевском смысле), феноменолого-герменевтический, компаративный методы.

2. Различие философских предпосылок определяется "идеалом рациональности" (классическим или неклассическим), который лежит в основе философского учения. "Идеал рациональности", в свою очередь, есть аспект "логоса". Основанием для разрешения совокупности подпроблем, составляющих проблему типологизации философских учений, может выступить представление "логоса" в виде "топоса" - некоторой целостной замкнутой совокупности принципов, на основании которых можно познать (понять) любой фрагмент реальности. Число структурных "элементов" топоса - т.е. простейших, далее ни к чему не сводимых, независимых друг от друга и составляющих "полную" (т.е. достаточную для преобразования любой части реальности в часть упорядоченной ее "картины") должно быть конечным. Принципы классической рациональности (классического "идеала рациональности")- это принципы, определяющие соотношения этих элементов между собой. Неклассические же принципы рациональности (неклассического "идеала рациональности") - это принципы, раскрывающие внутреннее содержание самих "элементов", их "собственное". Число классических принципов рациональности равно 4-м, неклассических принципов - 3-м. 4 принципа классической рациональности - это принципы: 1) "локальной данности целого", 2) "единства сознания и бытия", 3) "включенности человека в процессы сознания", 4) "свободы". 3 принципа неклассической рациональности - это принципы: 1) "адекватности", 2) "полноты", 3) "конгениальности". Эти типы рациональности выступают в качестве уровней постижения реальности, и они представлены в любом настоящем философском учении - по крайней мере на уровне философского акта как основания философского учения и его адекватного символического выражения в тексте.

3. С точки зрения "классического" понимания текста и интерпретации текст - это завершенный и целостный продукт понимания, являющийся исходной данностью для интерпретатора. С точки зрения неклассического понимания текста и его интерпретации текст интерпретатору не преддан. Это связано, в свою очередь, с необходимостью включения в текст его контекста - автора, возможного потребителя (аудиторию) и непосредственно связанного с произведением фрагмента культурной реальности, в который включается интерпретируемый текст. В неклассическом подходе, в отличие от классического, процесс интерпретации вводится как необходимый элемент конституирования смысла текста. Показано, что, в отличие от классического, в неклассическом подходе текст рассматривается не как отражение предметной действительности, а как выражение деятельности субъекта. Таким образом, классический подход профанирует действительную природу текста как явления сознания, -что не позволяет выявить философское содержание (смысл), адекватное интерпретируемому литературно-художественному тексту.

4. Найдена целостная замкнутая система методологических проблем философской интерпретации литературно-художественного текста. Систему этого рода (как вариант топологической реализации топоса) составили проблемы адекватности, полноты и конгениальности. Топос принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста включает в себя: 1) принцип адекватности, 2) принцип полноты, 3) принцип конгениальности. Решение проблем, входящих в соответствующий топос, заключается в нахождении соответствующих "композиционных форм (структур)" - репрезентантов элементов топоса в самом тексте.

4. Такая "композиционная структура", как "текст в тексте", позволяет раскрыть бытийный аспект литературно-художественного текста как топоса и тем самым дать содержательное определение принципа (критерия) адекватности. Тем самым определена адекватным существу текста образом граница между смыслами, имманентными интерпретируемому литературно-художественному тексту, и смыслами, трансцендентными этому тексту

5. "Мост", как "композиционная структура", позволяет раскрыть аспект "структуры сознания" литературно-художественного текста, представляющего топос и тем самым дать содержательное определение принципа (критерия) полноты.

6. "Пространство-время" ("хронотоп") как "композиционная структура" позволяет раскрыть аспект "авторской субъективности" в топосе литературнохудожественного текста и тем самым дать содержательное определение принципа (критерия) конгениальности.

7. Заложено принципиальное основание для решения проблемы теоретического представления человеческой субъективности (бытия человека) именно как субъективности, без утраты специфики присущего человеку способа бытия. Бытие человека суть "текст в тексте" для топоса любого философского учения. Но тогда то "разворачивание" структуры "текста в тексте", которое осуществляется согласно принципам адекватности, полноты и конгениальности, может (т.е. имеет право) выступить в качестве метода для раскрытия бытия человеческой субъективности, как основа для построения теории субъективности как субъективности. Эти принципы, расширенные (по принципу "метафизического апостериори") до уровня общефилософских принципов неклассической рациональности, выступают тогда в роли принципов, на которых основывается данная теория.

8. Получено новое обоснование важнейших специфических характеристик самой философии:

1) Дано обоснование самоосновного характера любого философского учения. В частности, гегелевская "спираль развития" и гадамеровский "герменевтический круг", - представляющие, с одной стороны, принцип отнесенности содержания любой философской системы к элементам, которые существуют "сами через себя", а с другой стороны, принцип соотнесенности данного содержания с реальностью, которые в совокупности и составляют содержание принципа самоосновности философской системы, - получают обоснование в идее "текста в тексте", оказываясь различными вариантами модификации данной универсальной структуры, эксплицирующей соотнесение философии с реальностью как условием своего бытия. По принципу "метафизического апостериори" это утверждение есть следствие из принципа адекватности.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, - состоящих из семи параграфов, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философская интерпретация литературно-художественного текста: проблема метода"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данном диссертационном исследовании была рассмотрена проблема определения принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста. Эта проблема заключается, собственно говоря, в нахождении системы принципов интерпретации, которые определяли бы выделяемое философское содержание полностью. Сложность решения данной проблемы, как показывается в настоящей работе, связана с отсутствием метода для гуманитарных наук, - который позволял бы решать проблемы в рамках гуманитарных исследований сообразно специфике исследуемого в этой области предмета - человеческой субъективности.

В работе показано, что существующие подходы к решению этой общей для гуманитарных наук проблемы (объективистский, понимательный, герменевтически-феноменологический) ее в действительности не решают. В частности, подход с точки зрения метода, использующегося в естественных науках, позволяет получить теорию, - но при этом теряется специфика человеческой субъективности именно как субъективности. Понимательный же подход (в герменевтике В.Дильтея и Ф.Шлейермахера, например) позволяет удержать специфику человеческой субъективности, - но при этом мы не можем построить относительно ее теорию. Подход герменевтической феноменологии (например, у Г.Гадамера) в силу отсутствия единой теории природных и культурных объектов заменяет субъективизм психофизиологический субъективизмом культурно-историческим, а на этой основе также нельзя построить теорию. Постструктурализм (Р.Барт, Ж.Деррида и др.), игнорируя авторскую субъективность интерпретируемого текста, заменяет ее субъективизмом интерпретатора. Во всех этих подходах мы имеем прямым или опосредованным образом субъективизм в понимании самой человеческой субъективности.

В связи с этим в современном литературоведении отсутствует единая теория интерпретации, на основании которой можно было бы обсуждать различные методологические проблемы интер третации (в т.ч. и методологические проблемы философской интерпретации литературно-художественного текста).

Для анализа же и сравнения различных представлений о тексте и его интерпретации с целью построения такой общей теории необходимо обратиться к философским предпосылкам, фундирующим эти представления. В работе выдвигается гипотеза, согласно которой различие представлений о тексте и его интерпретации связано с различием философских предпосылок, лежащих в основании этих представлений. Для проверки этой гипотезы, в свою очередь, необходимо обратиться к разделению всего многообразия философских учений на определенные типы. В диссертации утверждается, что существующие типологии философских учений имеют серьезные недостатки, - связанные с невыясненностью вопросов относительно основания деления, числа и содержания принципов, определяющих каждый тип, а также объема для каждого типа. Поэтому мы и имеем разногласия относительно решения этих вопросов. Эти разногласия в качестве своей скрытой причины также имеют нерешенность проблемы теоретически адекватного представления субъективности, - поскольку связаны с обращением философии XX века к субъективности как объекту исследования и возникающей в связи с этим проблемой выработки совершенно новой методологии подхода к исследованию объектов нового типа - имеющих "внутреннее", т.е. обладающих размерностью сознания. Проблема типологизации ставится как совокупность проблем: 1) выбора основания деления, 2) определения содержания соответствующего типа, 3) соотношения выделяемых типов между собой.

В диссертации показывается, что основанием разделения всех философских учений на типы может выступить "логос" - в том смысле, в каком это слово понималось в древнегреческой философии. "Логос", имеющий свойства: 1) самоосновности, 1) доступности чувствен!.ому восприятию, 3) "меры" между чувственным и сверхчувственным мирами, может быть представлен в виде "топоса" - такой целостной совокупности принципов, на основании которых можно познать (понять) любой фрагмент реальности. В диссертации указано, что ставить вопрос о возможности самого логоса-топоса - бессмысленно, - поскольку в случае отрицательного ответа мы не можем иметь вообще никакого знания, - что противоречит всей истории развития человеческой культуры. Более продуктивной поэтому представляется следующая постановка вопроса: допустим, что логос существует - т.е. что человек способен познать объективную истину - каким тогда должно быть число его "элементов", конечным или бесконечным? И сколько их, если их число конечно? И каковы они по содержанию?

Обоснование того, что число структурных элементов топоса должно быть конечным, получается как следствие из выделяемых четырех принципов, выступающих в качестве необходимых условий возможности объективного познания.

1-ый принцип - "единства бытия и сознания" - получается следующим образом. Реальность должна быть непредданной нашему ее познанию, - иначе мы сталкиваемся с невозможностью разрешения проблемы "третьего человека". Бытие, реальность тогда - это то, что устанавливается в самом акте его познания. В то же время реальность должна быть структурирована, иметь преду-порядоченность, - иначе, как "чистое ничто", она недоступна для познания и понимания. Имеш о сознание и выступает ] ринципом структурации бытия, наделяя его предупорядоченностью. В философских предпосылках и допущениях философского характера фиксирующих этот порядок в бытии "самом по себе", эксплицируется в действительности тот акт сознания, посредством которого бытие получило свою определенность в качестве именно "бытия", а не чистого "ничто".

2-ой принцип - "локальной данности целого" - может быть усмотрен у Аристотеля, Декарта и Канта. Этот принцип прямо следует из допущения о самой возможности познания (т.е. возможности логоса), - которая определяется апостериорным характером того мира, который мы познаем, по отношению к акту его познания, и идеи топоса как целостной системы элементов (или принципов).

3-ий принцип - "свободы" - получаете я так. Акт познания как акт свободный сам собой тем не менее не происходит. Именно вхождение конечной и ограниченной психики человека в ту или иную "структуру сознания" переводит ее в тот-режим бытия, посредством которого человек преодолевает свою конечность и тем самым открывает новые истины.

4-ый принцип - "включенности человека в процессы сознания" - связан с той идеей, что сознание не существует вне его материального воплощения в "телах понимания". Завязанность сознания на "человечески-субъективный" элемент определяется возможностью адекватного символического выражения "структуры сознания" и идеей уникальности бытия человека во Вселенной.

Из целостности и единства топоса и из выясненных отношений между его элементами (которые фиксируются в приведенных выше принципах) следует 5-й принцип - "онтотематической открытости человека соответствующей ему истине", который и фиксирует возможность для человека познать те истины, которые необходимым образом связаны с его собственной личностью. Акт трансцендирования имеет в этом смысле два взаимосвязанных аспекта - постижение себя и постижение мира.

Следующий вопрос - о том, сколько именно этих элементов - решается на основании идеи "естественного членения". Эта идея является конкретным выражением "онтологической абстракции", - посредством которой осуществляется выявление предданной нам (хотя и апостериорным образом) структуры бытия. "Естественное членение" топоса - на три элемента - в качестве которых выступают бытие, сознание и человек. Общее число принципов в топосе равно семи: 4 принципа, в которых фиксируются отношения элементов между собой (это принципы классической рациональности) и 3 принципа, посредством которых содержательно раскрывается и определяется "собственное" этих элементов (это принципы неклассической рациональности).

Принципы неклассической рациональности позволяют адекватно исследовать сознательные явления, классической рациональности - наиболее пригодны для изучения природных явлений. Поскольку в любом философском акте удерживаются . щновременно все сторог л "структуры сознания", постольку эти принципы выступают в качестве уровней философской системы. Но не все эти уровни имеются в данной философской системе на эксплицитном уровне, -хотя на уровне адекватного символического выражения они в любой настоящей философской системе, как выражении акта трансцендирования философа -автора этой системы - безусловно должны быть. Кроме них, имеется еще так называемый исевдонеклассический тип философствования. В нем имеется понимание неприменимости метода объективных наук к исследованию сознательных явлений, - но, с другой стороны - отказ от идеалов "классики". В действительности же метод для гуманитарных наук (метод теоретически адекватной концептуализации человеческой субъективности) скрывается в недрах научной объективности, - поскольку, во-первых, принципы неклассической рациональности выступают в качестве уровня, слоя самой классической рациональности, являясь фундаментом и обоснованием ее, а во-вторых, "внутренняя структура" элементов топоса определяется(как и для "топоса" в математическом смысле) через посредство установления соотношения этих элементов между собой (которые определяются в принципах классической рациональности). То есть, отношение классической и неклассической рациональности - это отношение "метафизического априори" и "метафизического апостериори".

Содержательное раскрытие "собственного" элементов топоса выражается в их развернутом определении, - которое первоначально появляется в форме суждений, утверждений о соотношениях данного элемента со всеми остальными и самим топосом как целостным единством своих элементов.

Методологические проблемы адекватной философской интерпретации -это и есть проблемы "разворачивания" элементов в принципы. Решение их заключается в нахождении соответствующих "композиционных форм" - репрезентантов элементов в самом тексте.

Первая проблема, с которой имеет дело любая интерпретация, - это проблема адекватности интерпретации. Проблема заключается, собственно, в нахождении той грани объективной данности философского содержания литературно-художественного текста, которая могла бы выступить критерием, позволяющим ограничить субъективность произвола интерпретатора и отделила бы смыслы, имманентные тексту, от трансцендентных ему. Эта проблема решается в диссертации посредством содержательного определения бытийного аспекта топоса интерпретируемого текста. Два аспекта топоса - катафатический (выражаемый в композиционной форме "текста в тексте") и апофатический (выражаемый в фиксации "невыразимости" этого аспекта) определяют полностью содержательно искомую границу и потому могут выступить в качестве критерия (принципа) отделения смыслов, имманентных тексту, от трансцендентных ему в отношении выделяемого философского содержания этого текста.

Однако, остается еще неопределенность, связанная с проблемой выбора среди этого уже конечного и содержательно определенного множества типов адекватных философских интерпретаций какого-то одного из них, соответствующего авторской субъективности. Эта неопределенность разрешается введением, согласно принципу конгениальности, того ограничения на множество адекватных интерпретаций, которое определяется субъективностью интерпретатора. Парадоксальным образом именно полное и свободное самовыражение личности интерпретирующего позволяет выделить ту авторскую субъективность, которая выражена посредством текста. Тем самым соответствующий топологически содержательный тип адекватной интерпретации полностью определен, и потому можно говорить о решении проблемы определения принципов метода философской интерпретации литературно-художественного текста.

Следствия:

1 )для соотношения философии и искусства. Посредством вышеприведенного анализа можно уточнить, в чем искусство и философия расходятся, а в чем они едины. Идея топоса, в частности, позволяет отвлечься от "конфессиональных" различий между текстами философскими и художественными, - что и выступает в конечном счете основой возможности эксплицировать то философское содержание, которое находится в произведениях художественной литературы в свернутом, опосредованном, "снятом" виде, без искажения.

2)для искусства. Здесь в качестве вывода может служить утверждение о том, что в любом настоящем произведении искусства обязательно имеется философское содержание. И это верно вне зависимости от того, является ли данное произведение современным или нет.

3)для философии. Из принципов неклассической рациональности мы получаем уточнение специфических черт самой философии. В частности, из принципа адекватности получаем содержательное обоснование новизны того философского содержания, которое находится в форме "реальной философии" по отношению к "философии учений и систем", - поскольку априорные принципы, из которые выводится все содержа ше данной философской системы, принципы, на которых она стоит, имеют смысл "метафизического апостериори" (т.е. смысл "текста в тексте") по отношению к самой системе (понимаемой в качестве "текста"). Из принципа полноты - обоснование "предельного" характера самой философии, - поскольку из этого принципа следует возможность полного представления структуры сознания, связанной с данным топосом, в конечной совокупности ее интерсубъективных аспектов. Из принципа конгениальности - взаимосвязанность содержания данной философской системы с личностью ее автора, - поскольку истинный смысл данной философской системы можно понять, только проделав ту же духовную работу, которую проделал автор, когда писал свое сочинение.

4) для метода философской интерпретации. Вместо классического принципа объективности как принципа соотве -ствия интерпретации предданному тексту вводится неклассический принцип адекватности - как принцип соответствия тому интертексту, который должен быть создан через непосредственное участие в его создании самого акта интерпретации. Вместо классического принципа абсолютности трансцендентальной субъективности как взятой "на пределе" человеческой субъективности (как того содержания, которое выделяется в процессе философской интерпретации) вводится неклассический принцип интерсубъективности как принцип полноты представления универсального

Сознания в конечной совокупности его аспектов. Вместо классического принципа редуцирования субъективности с целью достижения объективности выделяемого смысла вводится неклассический принцип конгениальности как принцип необходимости максимально полного выражения своей уникальной индивидуальности для интерпретатора.

5) для метода философии. Представление проблемы метода для данной философской системы как проблемы разворачивания элементов топоса этой системы в принципы позволяет содержательно раскрыть и эксплицировать переход от изначальной интуиции, лежащей в основании системы к ее отрефлек-сированной концептуализации. Тем самым концептуально раскрывается сам переход от "реальной философии" к "философии учений и систем".

6) для метода гуманитарных наук. Именно бытие человеческой субъективности оказывается "метафизическим апостериори" для "духовного пути" и потому может быть положено в качестве его априори. Человеческая субъективность как локальное, содержательно определенное целое выступает тем самым в качестве "т жста в тексте" для фило офского логоса, представляемого в качестве топоса. Сам логос-топос, в то же время, играет роль "текста в тексте" для мира. Человек в этом случае выступает в качестве микрокосма, в котором по "голографическому" принципу отражается устройство всего мироздания в целом. Р.Декарт поэтому (в интерпретации М.К.Мамардашвили) и говорил, что человек, познавший себя до конца, может получить знание обо всей Вселенной. Установка на то, что "самопознание стоит прежде познания" как раз и проясняет связанность любого философствования с рефлексией (взять, например, Сократа с его максимой "познай самого себя"). Именно путем самопознания можно получить абсолютно достоверное знание о мире. Человек оказывается как бы "миром в миниатюре" по "количеству", но тождественным с целым миром по его качественной сложности. Но тогда то "разворачивание" структуры "текста в тексте", коте рое осуществляется согл юно принципам адекватности, полноты и конгениальности, может выступить в качестве метода раскрытия бытия человеческой субъективности, как основы для построения теории субъективности как субъективности. Выделенные принципы неклассической рационально

174 сти тогда могут играть роль принципов, на которых может быть основана данная теория. В подтверждение этой позиции можно указать, например, что те три принципа теории субъективности, которые В.Ильин находит у М.К.Мамардашвили - принципы "понимания сделанным", системности и фундаментализма - могут быть получены в качестве следствий из, соответственно, принципов адекватности, полноты и конгениальности.

Данное исследование открывает широкие перспективы для дальнейших изысканий. Здесь следует назвать, прежде всего:

- построение метода для гуманитарных наук на основе предложенных принципов неклассической рациональности;

- исследование специфики бытия человеческой субъективности в сравнении с природными объектами и произведениями культуры;

- применение полученных принципов философской интерпретации для научных и религиозных текстов;

- и,наконец, построение общей теории философской интерпретации любого произведения культуры.

Список научной литературыКушнаренко, Сергей Петрович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Абрамов С.С. Неявная субъективность. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1990.-208 с.

2. Аверинцев С.С. Античная риторика и судьбы античного рационализма //Античная поэтика. Риторическая теория и литературная практика. М.: Наука, 1991.-256 С.-С.З-26.

3. Акчурин И.А. Топология и идентификация личности //Вопросы философии. 1994. - № 5. - С.143-149.

4. Антипов Г.А. От философии к литературе, от литературы к философии //Философия и ее место в культуре. Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1990. - 240 с.

5. Аристотель. Сочинения: В 4т. Т.1. М.: Мысль, 1976. - 550 с.

6. Аристотель. Соч. Т.2. - 1978. - 678 с.

7. Аристотель. Соч. Т.З. - 1981.-613 с.

8. Аристотель. Со i. Т.4. - 1984. -830 с.

9. Арто Антонен. Театр и его двойник. Театр Серафима. М.: Мартис, 1993. -192 с.

10. Ю.Ахутин A.B. Дело философии //Ахутин A.B. Тяжба о бытии. М.: Русское феноменологическое общество, 1998.-С.16-71.11 .Ахутин A.B. Открытие сознания //Ахутин A.B.Тяжба о бытии. С. 117-160.

11. Ахутин A.B. В стране Мамардашвили //Произведенное и названное. М.: Ad Marginem, 1998. - С.29-71.

12. П.Бабаев Э.Г. Творчество А.С.Пушкина. М.: Изд-во МГУ, 1988. - 206 с.

13. Балабушевич В.Ю. Религиозный текст: диалектика содержания и интерпретации: Автореф. дис. канд. филос. наук. Новосибирск, 1997. - 19 с.

14. Барт Р. Критика и истина //Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. М.: Изд-во МГУ, 1987. - С.349-387.

15. Барт Р. От произведения к тексту //Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Изд. группа "Прогресс", "Универс", 1994,- С.413-423. - 616 с.

16. Барт Р. S/Z. М.: РИК "Культура", Изд-во "Ad Marginem", 1994. - 303 с.

17. Батищев Г.С. Найти и обрести себя; особенности культуры глубинного общения //Вопросы философии. 1995. - №3. - С. 103-129.

18. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986. - 541 с.

19. Бахтин М.М. Проблема текста //Вопросы литературы. 1976. - №10. - С. 122151.

20. Бахтин М.М Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. - М.: Сов. Россия, 1979.-318 с.

21. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. 2-е изд. - М.: Искусство, 1986.-445 с.

22. Беккет С. Трилогия (Моллой, Безымянный, Мэлоун умирает). СПб.: Изд-во Чернышева, 1994. - 464 с.

23. Бергсон А. Философская интуиция //Новые идеи в философии. Сб. 1. Философия и ее проблемы. СПб.: "Образование", 1912. - С.1-28.

24. Бибихин В.В. Язык философии. М.: Изд-ая группа "Прогресс", 1993. -416с.

25. Богин Г.И. Субстанциальная сторона понимания текста. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1993.- 137 с.

26. Борев Ю.Б. Митодология анализа худе кественного произведения (вместо введения) //Методология анализа литературного произведения. М.: Наука, 1988.-C.3-32.

27. Борев Ю.Б. Эстетика. 4-е изд. - М.: Политиздат, 1988. - 496 с.

28. Борисов Е.В. Эволюция трансцендентально-феноменологических оснований онтологии в работах Э.Гуссерля и экзистенциальной аналитике М.Хайдеггера: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1995. - 21 с.

29. Борхес Х.Л. Коллекция: Рассказы; Эссе; Стихотворения. СПб.: Северо-Запад, 1992.-639 с.

30. Брудный A.A. Экспериментальный анализ понимания /Понимание как фило-софско-методологическая проблема (Материалы "Круглого стола". Часть 3) //Вопросы философии. 1986. - №9. - С.49-65.

31. Быкова М.Ф. Проблема субъективности у Гегеля //Логос. 1992. - №3. -С. 190-207.

32. Быстрова Т.Ю. Онтологический аспект искусства: Автореф. дис. канд. фи-лос. наук. -М., 1995. 19 с.

33. Вдовина И.С. Феноменолого-герменевтическая методология анализа произведений искусства //Феноменология искусства. М.: ИФРАН, 1996. - 263 с. - С.139-159.

34. Витгенштейн J1. Философские работы. 4.1. М.: Изд-во "Гнозис", 1994. -612 с.

35. Водолагин A.B. Философское содержание художественного текста: Автореф. дис. канд. филос. наук. -М., 1982. 27 с.

36. Встреча с Декартом: Философские чтения, посвященные памяти М.К.Мамардашвили. 1994 г. М.: Ad Marginem, 1996. - 438 с.

37. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. - 367 с.

38. Гадамер Г.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. — М.: Прогресс, 1988.-704 с.

39. Гайденко П.П. Учение Канта и его экзистенциальная интерпретация //Философия Канта и современность. М.: Мысль, 1974. - С.378-419.

40. Гайденко П.П. Введение. Проблема рациональности на исходе XX века //Исторические типы рациональности. Т.2. М.: ИФРАН, 1996. - С.4-23.

41. Галенко С.П. Идея трансцендентализма в западноевропейской философии //Историко-филосфский ежегодник '92. М.: Наука, 1994. - С.46-64.

42. Галинская И.Л. Литература и философия: проблемы взаимодействия //Новая литература по культурологии. -М.,1995. №2. - С.60-77.

43. Гараджа A.B. Критика метафизики в неоструктурализме (по работам Ж.Дерриды 80-х гг.). М.: ИННОН, 1989. - 49 с.

44. Гераклит Эфесский //Фрагменты ранних греческих философов. М.: Наука, 1989.-575 с. - С.176-256.

45. Голдблатт Р. Топосы: Категорный анализ логики. М.: Мир,1983. - 486 с,

46. Голосовкер Э.Я. Имагинативная эстетика //Символ. 1993. - №29. - С.73-128.

47. Горский B.C. Историко-философское истолкование текста. Киев: Наукова думка, 1982. - 206 с.

48. Грюнбаум А. Философские проблемы гц остранства и времени. М.: Изд-во "Прогресс", 1969.-590 с.

49. Гумилев Л.Н. Стихи. Письма о русской поэзии. М.: Художественная литература, 1990. - 446 с.

50. Гулыга А.А. Кант. 3-е изд. - М.: Соратник, 1994. - 304 с.

51. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: "Наука" "Ювента", 1998. -316с.

52. Гуссерль Э. Логические исследования. 4.1. СПб.: Образование, 1909. -224с.

53. Гуссерль Э. Начало геометрии. М.: Ас1 Ма^тет, 1996. - 268 с.

54. Гуренко Е.Г. Проблемы художественной интерпретации (философский анализ) . Новосибирск: Наука, 1982. - 256 с.

55. Грифцов Б.А. Психология писателя. М.: Художественная литература, 1988. -462 с.

56. Декарт Р. Сочинения в 2т. Т.1. -М.: Мысль, 1988. 654 с.

57. Делез Ж. Логика смысла. М.: Академия, 1995. - 298 с.

58. Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: ТОО ТК "Петрополис", 1998. -384с.

59. Деррида Ж. Введение //Гуссерль Э. Начало геометрии. С. 11-202.

60. Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. -СПб.: "Алетейя", 1999. -208 с.

61. Деррида Ж. Театр жестокости и закрытие представления //Общественные науки за рубежом. Реф. журналы. 1991. - №5. - С.95-107, №6. - С.83-94; 1992. -№1.-С.61-68.

62. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только. Мн.: Современный литератор, 1999. - 832 с.

63. Деррида Ж. Подпись событие - контекст //Дискурс. - Н-ск, 1996. - №1. -С.37-49.

64. Деррида Ж. Шпоры: стили Ницше //Философские науки. 1991. - №№2,3.

65. Дюфрен М. Вклад эстетики в философию //Феномен человека: Антология. -М.: Высшая школа, 1993. 349 с. - С.341-348.

66. Евзлин М. Космогония и ритуал. М.: Радикс, 1993. - 344 с.

67. Желязны Р. Хроники Амбера. Кн. 2. -Тб.: Ганатлеба, 1991. 352 с.

68. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. - М.: Изд-во МГУ, 1987.70.3ись А.Я. Искусство и философия // Зись А.Я. В поисках художественного смысла.-М.: Искусство, 1991. - С. 19-221.

69. Ильин В.В. Рец. на кн.: Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М., 1984. //Вопросы философии. 1986. - №8. - С.162-164.

70. Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М.: Изд-во МГУ, 1993.- 165 с.

71. Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология. М.: Изд-во МГУ, 1994. -136с.

72. Ингарден Р. Исследования по эстетике. М.: Изд-во иностр. лит-ры,1962. -572 с.

73. Ингарден Р. Примечания к фр. Переводу "Картезианских размышлений" //Гуссерль Э. Картезианские размышления. С.295-311.

74. История современной зарубежной филос эфии: компаративистский подход. -СПб.: Изд-во "Лань", 1997. 480 с.

75. История философии и культура. Киев: Наук. Думка, 1991. - 288 с.

76. Калиниченко В.В. Понятие "классического" и "неклассического" в философии М.К.Мамардашвили //Встреча с Декартом. М.: 1996. - С.51-73.

77. Калиниченко В.В. Язык и трансценденция //Логос. М.,1996. - №6. - С.5-46.

78. Кант И. Критика способности суждения. М.: Искусство, 1994. — 367с.

79. Карасев Л.В. Онтология и поэтика //Вопросы философии. 1996. - №7. -С.55-83.

80. Карасев Л.В. Флейта Гамлета //Вопросы философии 1997. - №5. - С.58-72.

81. Касавин И.Т., Сокулер З.А. Рациональность в познании и практике-М.: Наука, 1989. 191 с.

82. Коссак Е. Экзистенциализм в философии и литературе. М.: Политиздат, 1980.-360 с.

83. Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М.: Наука. Изд-ая фирма "Восточная литература", 1993. - 432 с.

84. Кормин H.A. Вместо заключения. Проблема эстетического метода //Эстетический логос. С. 130-139.

85. Кормин H.A. Онтология эстетического. М.: Наука, 1992. - 120 с.

86. Кузьмина Т.А. Проблема субъективности и способ ее анализа в современной буржуазной философии //Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига: Зинатне, 1988. - С. 10-28.

87. Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М.: Изд-во МГУ,1991.- 192 с.

88. Кузнецов В.Г. Герменевтика: эволюция идей и современное состояние //Вестник МГУ. Сер. 7. - Философия. - 1992. - №2. - С.64-75.91 .Критика феноменологического направления современной буржуазной философии Р.: Зинатне, 1981. 231 с.

89. Кржижановский С. Возвращение Мюнхгаузена: Повести; Новеллы. JL: Ху-дож. лит., 1990. - 576 с.

90. Кругликов В.А. Метафорический поиск смысла. Философия и поэзия //Сознание в социокультурном измерении. -М.: ИФАН, 1990. С.96-119.

91. Кругликов В.А. Эстетика эссеизма: Автореф. дис. д-ра филос. наук. М., 1993.-49 с.

92. Крымский С.Б. Интерпретация как логическая операция //Вопросы философии. 1965. - №11. - С.47-57.

93. Крюков В.В. Диалектическая методоло1 ия и релятивистская модель реальности: Автореф. дис. д-ра филос. наук. Томск, 1995. - 36 с.

94. Лашкевич A.B. Герменевтика и рецептивная эстетика в современном англоамериканском литературоведении. Проблемы истории, теории и методологии: Автореф. дис. д-ра филос. наук. М.,1994. - 51 с.

95. Левидов A.M. Литература и действительность. Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение, 1987. - 432 с.

96. Лосев А.Ф. Аристотель и поздняя классика.- М.: "Искусство", 1975. -776с.

97. Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. -M.: Мысль, 1993.-958 с.

98. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль, 1993. - 959 с.

99. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис: Изд. группа "Прогресс", 1992.-271 с.

100. Лотман Ю.М. Текст в тексте //Тартусский университет. Ученые записки Тартусского университета. 1981. - Вып. 567. - С.3-18.

101. Лотман Ю.М. Двойственная природа текста //Текст и культура: общие и частные вопросы. М.: Изд-во АПН, 1985. - С.3-20.

102. Лотман Ю.М. Семиотика культуры г понятие текста //Ученые записки Тартусского ун-та. 1981. -Вып. 515. - С3-1.

103. Луканин Р.К. "Органон" Аристотеля. М.: Наука, 1984. - 303 с.

104. Любимова Т.Б. Об историзме и мнимой нищете феноменологии //Феноменология искусства. М.: ИФРАН, 1996. - 263 с. - С.213-217.

105. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М.: Изд. группа "Прогресс", "Культура", 1992.-412 с.

106. Мамардашвили М.К. Кантианские вариации. М.: Аграф, 1999.

107. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. М.: Изд. группа "Прогресс", "Культура", 1993. - 352 с.

108. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М.: Изд-во "Лабиринт", 1994.-90 с.

109. Мамардашвили М.К. Лекции о Прусте. M.: Ad Marginem, 1995. - 547 с.

110. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М.: Аграф, 1997. - 320 с.

111. Мамардашвили М.К. Необходимость себя. М.: Изд. "Лабиринт", 1996. -432 с.

112. Мамардашвили М.К. Психологическая топология пути. СПб.: Изд-во Рус. Христиан, гуманит. ин-та, 1997. - 571 с.

113. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. - 235 с.

114. Мамардашвили M.K. Стрела познания (набросок естественноисториче-ской гносеологии). М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. - 304 с.

115. Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., Швырев B.C. Две эпохи в развитии буржуазной философской мысли: классическая и современная //Философия в современном мире. Философия и наука. Критические очерки буржуазной философии. М.: Наука, 1972. - С.28-94.

116. Мандельштам О.Э. Слово и культура: Статьи. — М.: Сов. писатель, 1987. -320 с.

117. Мандельштам О.Э. Стихотворения //"Закрыт нам путь проверенных орбит". -М.: Изд-во УДН, 1990. 384 с.

118. Маргвелашвили Г.Т. Аксиологическое значение различия между экзистенциальным и категориальным в хайдеггеровском онтологическом учении.- Тб.: Мецниереба, 1979. -165 с.

119. Маргвелашвили Г.Т. Сюжетное время и время экзистенции. Тб.: Мецниереба, 1975. - 73 с.

120. Медведева Н.М. Принцип объективности в современном марксистском литературоведении: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1987. - 21 с.

121. Менде Г. Мировая литература и философия. М.: Прогресс, 1969. - 174 с.

122. Мерло-Понти М. В защиту философии. М.: Изд-во гуман. лит-ры. 1996.- 248 с.

123. Мир Кьеркегора: Русские и датские интерпретации творчества С.Кьеркегора. М.: Ad Marginem, 1994. - 122 с.

124. Михайлов A.B. О некоторых проблемах современной теории литературы //Известия РАН. Серия литературы и языка. Т.53. №1 М., 1994. - С.15-24.

125. Могильницклй Б.Г. Введение в меаэдологию истории. М.: Высшая школа, 1989. - 175 с.

126. Молчанов В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М.: Высш. шк., 1988. - 143 с.

127. Молчанов В.И. Парадигмы сознания и структуры опыта //Логос. 1993. -№3. - С.

128. Морева JI.M. Ratio ad abtractum и конкретные коллизии философствования //Логос: Ежегодник / Ленинградские междунар. Чтения по философии культуры, ЛГУ Кн. 1.-Л., 1991. - C.SÎ -118.

129. Морева Л.М. Философия и искусство в системе культуры: Автореф. дис. канд. филос. наук. Л., 1987. - 18 с.

130. Мотрошилова Н.М. Гуссерль и Кант: проблема "трансцендентальной философии" //Философия Канта и современность. -М.: 1974. С.329-378.

131. Мусхелишвили Н.Л., Шрейдер Ю.А. Постижение versus понимание //Тартусский университет. Ученые записки Тартусского ун-та. Тарту, вып.855,- 1989.-С.З-18.

132. Наказание временем /Филос. идеи в совр. русской лит-ре. М.: Изд. Российского открытого ун-та, 1992. - 258 с.

133. Ницше Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей. М.: REFE-book, 1994. -352 с.

134. Нуржанов Б.Г. Бытие как текст. Философия в эпоху знака (Хайдеггер и Деррида) //Историко-философский ежегодник'92. -М.: Наука, 1994. С.166-182.

135. Орлов Е.В. Кафолическое в теоретической философии Аристотеля. Новосибирск: Наука. Сиб. изд-ая фирма Рос. Акад. наук,1996. -220 с.

136. Островский А.Н. Бесприданница //Островский А.Н. Сочинения. В 3-х т. Т.З. М.: Худож. лит-ра, 1987. - 527 с. - С.284-354.

137. Петровская Е.В. Кит как текст //Логос. 1992. - №2. - С.240-261.

138. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т.2. М.: Мысль, 1993. - 528 с.

139. Платон. Сочинения. В 3-х т. Т.З. 4.1.-М.: Мысль, 1971.-687 с.

140. Подорога В.А. Выражение и смысл. M.: Ad Marginem,1995. - 428 с.

141. Подорога В.А. Феноменология тела: введ. в филос. антропологию: Материалы лекц. Курсов 1992-1994 гг. M.: Ad Marginem, 1995.-339 с.

142. Подорога В А. Философское произве, ;ение как событие //Постмодернизм и культура (материалы "круглого стола"). Вопросы философии, - 1993. -№3. - С.9-12.

143. Подорога В.A. Erectio: Гео-логия языка и философствование М.Хайдеггера //Философствование М.Хайдеттера и современность. М.: 199i.-C.98-l 12.

144. Подорога В.А. Жало в плоть. Физическая экономия веры //Мир Кьеркего-ра. С.21-44.

145. Порус В.Н. Рациональность философии //Эстетический логос. М.: ИФАНД 990.-С.З 6-52.

146. Потебня А. А. Мысль и язык //Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. - 614 с. - С.35-213.

147. Пруст М. По направлению к Свану. М.: Республика, 1982. - 368 с.

148. Пруст М. Пленница. М.: Художественная литература, 1992. - 432 с.

149. Пушкин A.C. Собрание сочинений: В 10 т. 4-е изд. Т.2. - Д.: "Наука". Ленингр. отделение., 1977. - 399 с.

150. Ревель Ж.-Ф. О Прусте: Размышляя о цикле "В поисках утраченного времени". -М.: Знак-СП, 1995. 192 с.

151. Рикер П. Конфликт интерпретаций. М.: "Мирум", $>95. - 415 с.

152. Розин В.М. "Существование " и "реальность": смысл и эволюция понятий в европейской культуре //Вопросы методологии. 1994. - №3-4. - С.57-68.

153. Рорти Р. Тексты и куски //Логос. №8. - С. 173-189.

154. Рутманис К.В. Идея рациональности в филоосфии. Рига: Зинатне, 1990. - 156 с.

155. Свасьян К.А. Феноменологическое познание: пропедевтика и критика. -Ереван: Ид-во ; ,Н Арм. ССР, 1987. 198 с.

156. Сагатовский В.Н. Основы систематизации всеобщих категорий. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1973.

157. Современное зарубежное литературоведение: Страны Зап. Европы и США: Концепции, шк., термины: энцикл. справ,- М.: Инграда, 1996. 319 с.

158. Сороко Э. Структурная гармония систем. Минск: Наука и техника, 1984.-264 с.

159. Текст как явление культуры. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1989.- 196 с.

160. Топоров В.Н. "Господин Прохарчин". К анализу петербургской повести Достоевского //Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. С. 112-193.

161. Топоров В.Н. "Минус-пространство" Сигизмунда Кржижановского//Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. С.476-574.

162. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исслед. в обл. мифопоэт.: Избранное. М.: Изд. группа "Прогресс"- "Культура", 1995. - 623 с.

163. Топоров В.Н. Еще раз о дрвнегреческой SOOIA: происхождение слова и его внутренний смысл //Структура текста. М.: Наука, 1980. - С. 148-173.

164. Топоров В.Н. О числовых моделях в архаических текстах //Структура текста.-С.3-58.

165. Топоров В.Н. Пространство и текст //Текст: семантика и структура. М.: 1983. - С.229-283.

166. Тульчинский Г.Л. Текст как интонированное бытие и инорациональность семиотики //Фглософия языка и семиот жа. Ив.: Изд-во Ивановского гос. ун-та, 1995. - С.44-52.

167. Тульчинский Г.Л. Интерпретация и смысл //Интерпретация как историко-научная и методологическая проблема. Новосибирск: Изд-во "Наука" Сибирское отделение, 1986. - С.33-48.

168. Филимонов А.Л. Способ философской рефлексии: классическая и неклассическая формы: Автореф. дис. канд. филос. наук. Томск, 1995. - 23с.

169. Философские и эстетические традиции в зарубежных литературах. -СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1995. 149 с.

170. Философия Э.Гуссерля и ее критика. М.: ИНИОН, 1983. 208 с.

171. Флоренский П.А. Анализ пространственности и временности в художественно-изобразительных произведениях. М.: Изд-ая группа "Прогресс", 1993.-324 с.

172. Флоренский П.А. Мнимости в геометрии. -М.: Лазурь, 1991. 96 с.

173. Флоренский П.А. Пифагоровы числа //Тартусский университет. Ученые записки Тартусского гос. Университета. 1971. - Вып.284. - С.504-513.

174. Фок H.A. Квантовая физика и философские проблемы //Бор Н. Избранные научные труды: В 2т. Т.2. М.: Изд-во "Наука", 1971. - С.648-651.

175. Фрагменты ранних греческих философов. 4.1. М.: Изд-во "Наука", 1989.-576 с.

176. Фрейберга Э. "Письмо" и "онтология" в воззрениях Ж.Деррида //Проблемы онтологии в срвременной буржуазной философии. Рига: Зи-натне, 1988.-334 с,-С.268-281.

177. Фрейбергер Э. Густав Шпет: теория интерпретации как теория понимания //Шпетовские чтения в Томске 1991. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1991. - С.135-145.

178. Фихте и Гуссерль: в поисках интенциональности //Общественные науки за рубежом. Реф.сборники. 1992. - №1. - С.7-11.

179. Фуко М. Забота об истине //Вопросы методологии. 1994. - №3-4. - С.48-56.

180. Хайдеггер М. Бытие и время. M.: Ad Marginem, 1997. - 451 с.

181. Хайдеггер Ы. Исток художественног > творения //Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М.: Изд-во МГУ, 1987. - С.264-313.

182. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге: Сборник. М.: Высш.шк.,1991. - 192 с.

183. Что такое философия? (Материалы "круглого стола") // Вестник МГУ. Серия 7. 1995. - №2. - С.3-18. - №3. - С.3-14.

184. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. - 448 с.

185. Шевченко А.К. Проблема сознания в работах М.К.Мамардашвили //Философская и социологическая мысль. 1991. - №8. - С. 14-41.

186. Шевченко А.К. Эстетические идеи М.М.Бахтина в свете неклассического идеала рациональности //Философская и социологическая мысль. 1989. -№7. - С.28-39.

187. Шекспир У. Собр. соч. в 8 т. Т.1 М.: Изд-во Интербук, 1992. - 752 с.

188. Шекспир У. Собр. соч. в 8 т. Т.8. М.: Изд-во Интербук, 1993.

189. Шпет Г. Герменевтика и ее проблемы //Контекст 1989, 1990, 1991, 1992. - М.: Наука.

190. Шпет Г. Эстетические фрагменты // Шпет Г. Сочинения. М.: Изд-во "Правда", 1989. - С.345- 474 .

191. Шпет Г. Внутренняя форма слова. M., 1927.187

192. Шпет Г. Сознание и его собственник //Шпет Г. Философские этюды. -М.: Изд-ая группа "Прогресс", 1994. С.20-116.

193. Шрейдер Ю.А., Шаров A.A. Системы и модели. М.: Радио и связь, 1982. - 152 с.

194. Эйдлин В.И., Юртайкин В.В. Рассуждения о тексте и сознании //Философские науки. 1991. - №12. - С.153-162.

195. Эстетический логос: сб.ст. М.: ИФАН, 1990. - 140 с.

196. Якобсон Р. Чингвистика и поэтика / Структурализм: за и против. М.: Прогресс, 1975.

197. Brusina R. Logos and eidos. The concept in phenomenology. Hague. P., Mouton, 1970. - 184 p.

198. Daniel S. Myth and modern philosophy. Philadelphia: Temple univ. press, 1990.-232 p.

199. Natanson M. Literature, philosophy and social sciences. The Hague, Nijhoff? 1962.-220 p.

200. Literature as philosophy, philosophy as literature. Edited by Donald G.Marshall. University of Iowa Press. Iowa City, 1987. 341 p.

201. Literature and the questions of philosophy. Bait., L.: Hopkins, 1987. - XVIII, 333 p.

202. Philosophy and literature. Cambr.: CUP., 1984. - 233 p.

203. Husserl E. Erfahrung und Urteil. Copyright by Academia Verlagsbuchhandlung, 1939. - 480 s.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философская интерпретация литературно-художественного текста: проблема метода"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Кушнаренко, Сергей Петрович

Введение диссертации2000 год, автореферат по философии, Кушнаренко, Сергей Петрович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философская интерпретация литературно-художественного текста: проблема метода"

Список научной литературыКушнаренко, Сергей Петрович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

Похожие темы диссертаций