Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности

Борисов, Сергей Николаевич

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности

Год: 2005
Автор научной работы: Борисов, Сергей Николаевич
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Белгород
Код cпециальности ВАК: 09.00.13

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности"

БОРИСОВ Сергей Николаевич

ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

ФЕНОМЕНА ТЕРРОРИЗМА В МИРЕ ТРАДИЦИОНАЛИЗМА И СОВРЕМЕННОСТИ

Специальность 09.00.13 - Религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Белгород - 2005

Работа выполнена на кафедре культурологии и теологии Белгородского государственного университета

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Римский Виктор Павлович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, доцент Юрков Сергей Евгеньевич кандидат философских наук, доцент Гибелев Игорь Владимирович

Ведущая организация:

Белгородский юридический институт

Защита состоится ^ декабря 2005 г. в часов на заседании

диссертационного совета Д 212.015.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Белгородском государственном университете (308600 г. Белгород, ул. Преображенская, 78, социально-теологический факультет).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Белгородского государственного университета (308015 г. Белгород, ул. Победы, 85)

Автореферат разослан « £ » ноября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор философских наук, доцент Климова С.М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Насилие сопровождает человечество на всех этапах его исторического развития, нередко облекаясь в форму терроризма. На протяжении всей мировой истории «человек разумный» соседствует с «человеком террористическим», «тень» которого становится особенно явной в периоды войн, социальных потрясений и трансформаций, в ситуациях апокалиптических ожиданий. Закат одних цивилизаций и обществ, последующее становление и развитие других, переселение народов, утрата привычных связей и очевидности устоявшихся ценностей - все это приводило не только к изменению картины мира, но к насилию и террору, репрессиям, казням, войнам.

XX столетие вместило в себя две мировые войны, установление тоталитарных режимов, грандиозные экономические катаклизмы, что повлекло за собой кризис идей «демократического модерна» (А. Панарин) -прогресса, рациональности и гуманизма. Разрушение религиозных устоев, нравственных норм и ценностей, обострение социальных противоречий в мире «традиционных культур» под давлением «развитых стран» вольно или невольно актуализировало проблему терроризма. Постмодернистская глобализация XXI века наряду с политико-идеологическим терроризмом породила и его новые формы — религиозный, информационный, национальный, экономический, биологический.

Терроризм перерос рамки государств и отдельных регионов, став проблемой всего мирового сообщества. Угроза, носящая столь комплексный характер и имеющая столь же сложную природу, требует такого же комплексного решения и междисциплинарного исследования на стыке философии, религиоведения, культурологии, антропологии, социологии, истории, политологии, психологии. Выяснение истоков терроризма, его сущности и типологических форм невозможно без исследования социокультурной природы данного феномена.

Степень разработанности проблемы. В культурно-идеологической практике понятия «террор» и «терроризм» в современном значении стали употребляться в период Французской революции 1791-1794 гг. В XVIII в. начиная с М. Робеспьера возникает традиция рассмотрения террора как жестокого насильственного действия в сфере политики с целью реализации политических прав субъектами революционной власти от имени «народа». Революционная риторика апеллировала к теории общественного договора Руссо как гаранту своей правоты и основе легитимности чрезвычайных мер, репрессивных законов 1791-1792 гг. Общественное состояние, государство, обеспечивающее реализацию прав и свобод каждого, в случае внешней или внутренней угрозы своему существованию, было вправе отменить свободу индивидуальную, ибо, говоря словами Монтескье, «спасение народа есть высший закон».

От идей Локка о необходимости и неизбежности чрезвычайных властных полномочий, «прерогатив власти», к необходимости исправления описанного Гоббсом естественного состояния войны и испорченности человеческой природы посредством революционных преобразований вели чрезвычайные законы, крайние меры, трибуналы, террор.

Продолжили традицию рассмотрения насилия, а равно и терроризма, как социально-политического феномена Е. Дюринг, К. Маркс, Ф. Энгельс. И если у Е. Дюринга насилие есть основа социального и политического устройства, то у К. Маркса и Ф. Энгельса это материальные достижения, а значение насилия неоспоримо лишь в том, что оно необходимо для сохранения всех форм общества. Наряду с этим насилие играет и так называемую революционную роль, выступая «повивальной бабкой» всякого стареющего общества. Иначе говоря, насилие, как и террор, представляет собой орудие разрушения устаревших политических форм. В полной мере теоретические воззрения К. Маркса и Ф. Энгельса о революционной сути насилия получили практическое подтверждение на «русской почве».

Конец XIX века, прошедший под знаменем русских революционеров-террористов, внес существенную поправку в проблему понимания и определения феномена терроризма. Весной 1862 г. в камере Тверской полицейской части Петр Заичневский пишет прокламацию «Молодая Россия», и отныне террор становится по преимуществу средством реализации политических притязаний оппонентов официальной власти. Именно как эффективное средство изменения господствующего политического строя рассматривается терроризм практиками и теоретиками русского террора конца XIX - начала XX века.

Революционный террор трансформировался в террор «тоталитарный», что позволяет нам рассматривать феномен терроризма сквозь призму концептов теории тоталитаризма, в котором полицейский терроризм определяется как один из основных типологических признаков этой культурно-цивилизационной системы. В работах Э. Фромма, К. Поппера, X. Арендт, Р.Н. Арона, Ф.А. Хайека, К.З. Бжезинского исследуются психологические, социальные, экономические основания тоталитаризма и насилия. На исходе XX века появляются отечественные исследования - в основном философско-культурологические и философско-антропологические - феномена тоталитаризма и терроризма. Можно выделить работы

A.C. Ахиезера, К.С. Гаджиева, Н.В. Загладина, Ю.И. Игрицкого,

B.М. Катукова, A.A. Кара-Мурзы, М.П. Одесского, A.C. Панарина, В.А. Подороги, В.П. Римского, Д.М. Фельдмана и др. Несмотря на значительность исследований тоталитаризма в прошлом веке, интерес к данной теме не ослабевает. Значительный культурологический материал по проблеме терроризма содержится в работах Дж. Массе «Нацизм и культура» (2003) и Ш. Плаггенборга «Революция и культура» (2000).

работе О.В. Будницкого «История терроризма в России» и А. Гейфман «Революционный террор в России 1894 - 1917». В новой и оригинальной работе «Политика революционного террора 1789 - 1794» (2003) французский исследователь Г. Патрис подробно анализирует социологический, психологический, политический и дискурсивный аспекты террора Французской революции. Доминирующий подход к определению феномена терроризма как политически обусловленного, нелегитимного насилия представлен в работах Б. Хоффмана, И.М. Ильинского, А. Бернгарда, В. Маллисона, С. Маллисона, Д. Лонга, В. Петрищева, В.В. Лунева, В.Н. Кудрявцева, Ю.С. Ромашева, Ю.И. Авдеева, Б.С. Крылова.

Трактовка терроризма как разновидности войны находит выражение в работах ряда зарубежных авторов. М. Либиг, Ф. А. Фрайхер фон дер Хейдте, П.А. Шерер, Д. Стерлинг, Л. Ларуш не выделяют терроризм как самостоятельный феномен. Акцентируется внимание на том, что терроризм является довольно эффективным средством достижения государством своих интересов (М. Либиг); в терроризме усматривают разновидность войны (современную нерегулярную малую войну), которая характеризуется рядом специфических свойств и применением «террористических тактик» (Фон дер Хейдте); феномен терроризма определяется как террористическая война, некая новая форма войны, характеризующаяся «силой бессилия» и «игровым характером» (X. Хофмайстер). Проблему террора в контексте эволюции войны затрагивает также А.Е. Снесарев («Философия войны», 2003).

Рассмотрение сущности терроризма, являющегося прежде всего насилием, невозможно без обращения к работам 3. Фрейда, К. Лоренца, К.Г. Юнга, Э. Фромма, раскрывающих биологическую и социокультурную природу насилия и агрессии. С позиции психологии проблема терроризма находит свое отражение в работах таких современных авторов, как Д.В. Ольшанский, М. Коупленд, Ч. Руби, в которых терроризм раскрывается как психологический феномен.

Большое значение для определения терроризма как социокультурного феномена имеют работы таких крупных западных и отечественных ученых, как М. Мосс, Р. Жирар, Р. Кайуа, Ж. Батай, Д. Кемпбелл, А.Ф. Лосев, Р. Апресян, Н. Фоушин, В. Остроухое, С.Е. Юрков, В. Никитаев. Работы М. Элиаде, Е.М. Мелетинского, С.А. Токарева, Г.В. Драча, Л.Н. Гумилева, А.Я. Гуревича, П.С. Гуревича, А. Дж. Тойнби, Э. Тоффлера, О. Шпенглера, А. Лейтеса, Й. Хейзинги, Дж. Ф. Бирлайна и многих других авторов позволяют проследить феноменологию насилия и терроризма в глубинных культурно-исторических контекстах, исследовать культурный хронотоп терроризма в пространстве мифа, игры, религии.

Выделение культурно-феноменологических типов терроризма невозможно без использования конкретно-исторического и теоретического материала, изложенного в трудах А. Парфрея, Г. Джемаля, А. Ландабасо Ангуло, А. Коновалова, В.А. Тишкова, А. Рашида, Ф. Дафтари, А. Панченко, У. Майнхоф, Т. Вэйга, С. Кутба, О.Г. Большакова, А.М. Васильева, С.М. Прозорова, А.Л. Дворкина, А.И. Хвыля-Олинтер.

Таким образом, терроризм достаточно изучен с позиций многих социально-гуманитарных наук, но, если не считать некоторых философско-культурологических работ, феномен терроризма почти не исследован в философско-культурологическом, религиоведческом и культурно-антропологическом аспектах. Очевидна необходимость целостного философско-культурологического, философско-антропологического и философско-религиоведческого рассмотрения феномена терроризма, что определяет объект, предмет, конкретную проблему, цель и задачи исследования.

Объектом исследования выступают культурно-исторические формы терроризма.

Предметом исследования являются культурно-антропологические и общесистемные основания терроризма в мире традиционализма и современности.

Основная проблема диссертационного исследования определяется противоречием между необходимостью философско-культурологического осмысления проблемы терроризма как специфического феномена и фактическим отсутствием специальных диссертационных и монографических работ, где проводилось бы такое исследование.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы -философско-культурологическое исследование терроризма как культурно-идеологического феномена, имеющего в основании конкретные архетипы человеческой деятельности и возникающего в особых пространственно-временных условиях человеческого бытия.

Реализация цели обусловила следующие задачи исследования:

- предложить философско-культурологическое определение понятия «терроризм»;

- исследовать культурно-антропологические предпосылки терроризма;

- определить основные культурно-феноменологические типы терроризма;

- произвести описание форм культурно-конфессионального, этнокультурного и политико-идеологического терроризма. Теоретико-методологические основы исследования.

В работе автор использует общенаучные методы анализа и синтеза, обобщения и экстраполяции, системный подход.

При исследовании терроризма как специфического социокультурного феномена применяются общефилософский, философско-антропологический, культурно-антропологический и философско-культурологический подходы, сравнительно-исторический и структурно-функциональный методы. Научная новизна диссертационного исследования:

- дано определение терроризма как нелегитимного, антисистемного насилия;

- выявлены культурно-антропологические предпосылки терроризма;

- разработана типология основных феноменологических форм терроризма;

- дано описание политико-идеологического, этнокультурного и конфессионального терроризма.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Терроризм определяется не просто как нелегитимное насилие, но и как антисистемное насилие, обусловленное природно-антропологическими и социокультурными факторами, «отпечатанными» в устойчивых культурных формах - архетипах. Мы выделяем два основных мифологических архетипа насилия: жертвоприношение и война.

2. Разрушительная сущность насилия обусловливает появление культурно-антропологических механизмов его сдерживания и ограничения, что осуществляется в рамках легитимных форм (ритуалы жертвоприношения и войны), которые посредством сакральных запретов вытесняют и локализуют насилие на периферию социума и в сферу бессознательного (коллективного и индивидуального). В рамках сакрально-символического кризиса легитимные формы насилия -жертвоприношение и война - трансформируются в терроризм (коллективный, индивидуальный, магический и т.п.). Кризис сакрального характеризуется разрушением традиционного хронотопа. Новые пространственно-временные характеристики сакрально-символического кризиса характеризуются безвекторностью и апокалиптичностью, что поддерживает в обществе и в сознании индивида соответствующие психологические эмоции и ожидания (страх, ужас и т.п.).

3. Антисистемные, террористические проекты делятся нами, исходя из доминирующих мифологем, на культурно-конфессиональный, этнокультурный и политико-идеологический, которые могут совпадать в культурно-историческом пространстве, накладываться друг на друга,

высвобождая неуправляемую, антисистемную энергетику социальных групп и индивидов.

4. Культурно-конфессиональный терроризм, рождаемый сакрально-символическим кризисом, предстает как кризис культурно-цивилизационный и религиозный одновременно, характеризуется актуализацией мифологем религиозной войны, жертвоприношения, героя, врага. Сакрально-символический кризис в рамках этнокультурного террористического проекта есть кризис идентичности, который меняет акценты традиционных мифологем (национального героя, земли-Родины, врага) и задействует инструменты террора. Политико-идеологический терроризм есть следствие утраты легитимности как внешнего отражения утраты сакрального. Данный проект характеризуют мифологемы героя-правителя, героя-революционера, Отечества-партии. Теоретическая и научно-практическая значимость исследования. Результаты исследования имеют практическое значение в качестве теоретико-методологической основы разработки методических рекомендаций и технологий профилактики терроризма, в экспертизе государственных и общественно-культурных проектов, моделировании региональных систем безопасности и профилактики терроризма.

Диссертационная работа будет использоваться в дальнейшей научно-исследовательской работе в сфере социально-гуманитарных дисциплин; в преподавании философии, культурологии, религиоведения, политологии в высшей школе; в научно-просветительской деятельности среди населения и молодежи.

на I Международных Иоасафовских чтениях (Белгород, 2003 г.), на конференции молодых ученых «Науки о культуре - шаг в XXI в.» (Москва, 2004 г.), на Международной научной конференции «Наука, идеология, религия» (Санкт-Петербург, 2005 г.), III Международной научно-практической конференции «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов, 2005 г.) и других.

Часть материалов диссертации подготовлена при поддержке и в рамках научной программы «Университеты России 2004 г., 2005 г.» (проект № 573 «Культурная антропология терроризма в трансформирующемся мире модерна и тоталитаризма» и проект №487 «Культурная антропология терроризма в пространстве традиционализма и постмодерна»).

По теме диссертации опубликовано 8 научных работ общим объемом 2,1 п.л. Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии и теологии Белгородского государственного университета.

Струю-ура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении раскрывается актуальность темы исследования, дается характеристика состояния и степени разработанности проблемы, определяются цель и задачи диссертационного исследования, формулируется новизна результатов и основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Философско-культурологические и антропологические определения феномена терроризма» посвящена рассмотрению культурных архетипов человеческой деятельности, легших в основу терроризма, определению мифологической «телесности» терроризма, реконструкции хронотопического измерения феномена терроризма.

В первом параграфе «Философские парадигмы в определении понятия «терроризм»» рассматриваются основные философско-культурологические и логико-методологические предпосылки определения терроризма. Отмечается, что традиция применения понятий «террор» и «терроризм» преимущественно в политической сфере является устоявшейся и коренится в зарубежной и отечественной философской и социально-гуманитарной мысли.

Один из походов в осмыслении насилия, опирающийся на идеи Н. Макиавелли, К. Маркса, Е. Дюринга, К. Клаузевица, видит в насилии, прежде всего, социально-политический феномен - применение различных форм принуждения с целью приобретения или сохранения экономического и политического господства, утверждается в монопольном (и легитимном) праве государства на насилие (М. Вебер, Р. Даль).

Сторонники представленного подхода ставят легитимность в зависимость от выполнения государством определенных функций, будь то обеспечение «материальных интересов», безопасности, свободы, возможности реализации потребностей каждого. В этом случае оппозицией законному насилию государства становится нелегитимное насилие -терроризм. Однако если государство не обеспечивает эти потребности, то насилие неизбежно делегитимируется. В ситуации столкновения двух государств, обладающих правом легитимного насилия, складывается двойственность легитимности. Привязка права на власть, принуждение и насилие к обеспечению потребностей отдельного человека и всего общества в целом привносят в проблему легитимности террора момент относительности, что отражает ценностно-нейтральный, «прагматический» подход в определении террора, который сводит террористическое насилие к актам насилия, грабежам, убийствам, но не определяет универсального критерия дозволенности его применения.

«Абсолютистский подход», фиксирующий за понятием насилия зло во всех его проявлениях, позволяет рассмотреть данный феномен с позиции

традиционализма. В традиционном понимании (религиозном в своей основе) насилие и терроризм (зло) могут являться онтологической категорией (гностико-манихейство) или духовно-нравственной (христианство), но легитимным, дозволенным, признается только сакральное. Именно сакральное имеет истинную ценность и право на существование, законность. Власть государства, его право на насилие в традиционном обществе, не ставится под сомнение и не носит характера относительности, так как правитель, сама государственная система есть часть божественной иерархии мироздания. Терроризм же в этом случае предстает не только как нелегитимное насилие, но также покушающееся на сами основы мироздания, насилие антисистемное. Таким образом, терроризм определяется нами как использование нелегитимного, антисистемного насилия.

Террористический акт - изначально акт насилия. Насилие, нелегитимное насилие, составляет суть и природу терроризма. Ограниченность понимания терроризма как феномена сугубо политической сферы требует обращения к буквальному значению слова «terror» (лат.) -страх, ужас, возникающий вследствие насилия, что приводит нас к культурно-психологическим интерпретациям террора. Историко-философский анализ концепций насилия (3. Фрейд, К. Лоренц, Э. Фромм) позволяет говорить о том, что насилие, будучи обусловлено как природно-антропологическими, так и социокультурными факторами, «отливается» в устойчивые культурные (опытные) формы - архетипы, среди которых мы выделяем два наиболее социально значимых: жертвоприношение и война.

Во втором параграфе «Культурно-антропологические предпосылки терроризма» исследуются архетипы и мифологемы как культурно-символические формы человеческой деятельности в традиционных обществах, которые и легли в основание зрелых форм терроризма эпохи модерна и постмодерна. Рассматривается хронотопическое измерение терроризма.

Исследуя терроризм как насилие, выходящее за рамки легитимности, необходимо отметить то, что существуют строго определенные культурно-

ритуальные формы насилия, которые прослеживаются с древности: это жертвоприношение и война. Насилие, антисоциальное и разрушительное по своей сути, локализуется и вытесняется на периферию социума и в бессознательное (коллективное и индивидуальное), и этот механизм самосохранения сакрален, подтверждением чему служат многочисленные этнографические и мифологические примеры.

Жертвоприношение исключает насилие из сообщества, направляя его вовне, то есть на «чужих», посторонних. Вместо взаимных нападок члены одного общества объединяются в едином насильственном акте, где каждый нейтрализует свое насилие. Устранение насилия позиционируется как повеление всемогущего Бога, и чем более скрыт смысл заместительного насилия, тем эффективнее его вытеснение.

Сакральность есть тот «верховный арбитр», который определяет, «что такое хорошо и что такое плохо», определяет дозволенность употребления насилия в жертвоприношении и акте суда, а также нелегитимность насилия вне этих культурных институтов. В ситуации угасания сакрального (что является закономерным в силу сущностных свойств сакрального) основанные на нем механизмы сдерживания насилия разрушаются, стирается грань между легитимным жертвоприношением и незаконной местью, убийство на улице схоже с решением суда. Таким образом, сакрально-символический кризис и есть рождение терроризма, в котором происходит «перекодировка» жертвоприношения, и оно уже не только не сдерживает насилие, но еще и способствует его распространению. В обществах, где судебная система, да и государство вообще, заменили жертвоприношение, сакрально-символический кризис проявляется в виде утраты властью легитимности и одновременно ее десакрализации как подлинной основы любой легитимности.

Еще одна форма существования насилия - война. Несмотря на существование всевозможных военных конвенций, правил ведения войны и тому подобного, нигде грань между законным насилием и незаконным так не зыбка.

Война, как в случае борьбы за территорию, не только следствие витальных потребностей человека (вызванных потребностью в пище, размножении и т.д.), но также средство вытеснения агрессии, насилия из общества, во вне определенной группы. Как и в случае с жертвоприношением, война тесно связана с сакральным. Насилие, пусть даже и направленное вне сообщества, опасно, «ведь оно может вернуться вместе с воинами после битвы и поразить окружающих». Сакральной преградой служат разнообразные ритуалы и обряды, будь то ритуалы умиротворения духов погибших или очищения от осквернения пролитой крови вернувшихся воинов. Эволюция механизмов, призванных подчинить губительное насилие, обусловливает появление ограничений в ведении войны, впоследствии - норм военного права.

На примере концепции Джихада рассматривается сакральный механизм сдерживания насилия, комплекс религиозных правил ведения войны, который оформился еще при жизни Пророка и со временем эволюционировал в отрасль мусульманского права - «сийар».

Таким образом, в основе легитимности, дозволенности насилия (в его легальных формах) жертвоприношения и войны лежит сакральное. Сакральное, выступающее «гарантом» локализации насилия и дозволенности его применения, периодически угасает, изливается в профанное (что является сущностным свойством сакрального). С разрушением сакрапьно-профанной оппозиции связана утрата оппозиций дозволенного-запретного и соответственно легитимного насилия. Складывается ситуация сакрально-символического кризиса. Сакрально-символический кризис - это кризис разделения сакрального, а вместе с тем и легитимности насилия, которое строится на этой иерархии. Таким образом, ситуация кризиса сакрального и есть рождение терроризма (нелегитимного насилия). Причем, происходит «перекодировка» легитимных форм жертвоприношения и войны, которые не только не сдерживают насилие, но еше и способствуют его распространению.

В исследовании на основе историко-культурологического анализа религиозной ситуации в Аравии накануне появления ислама, пророческого движения VII в., отмечается, что сакральный хронотоп традиционного общества сдерживает насилие, вытесняет его за пределы священной территории святилищ, ограничивает временными рамками священных месяцев. Это позволяет говорить о сакральной системе запретов, как пространственной, так и временной, легитимизирующей насилие, ограничивающей его во времени (священные месяцы) и пространстве (священные территории, харам).

Ситуация угасания сакральности, сакрально-символический кризис, характеризующийся неопределенностью сакрально-профанных оппозиций, рождающий терроризм, для общества традиционного есть конец цикла, конец времени и пространства, апокалипсис. Кризис сакрального порождает смешение сакральных категорий святого и скверного, дозволенного и запретного, изменяет сакральные характеристики хронотопа, который характеризуется безвекторностью и апокалиптичностъю. Смешение базовых оппозиций сакрального и профанного, разрушение границ (табу) инструментами насилия (превращенные формы жертвоприношения и войны) дополняются также усилением противостояния этих оппозиций, что служит основанием для актуализации в превращенной форме мифологем войны-апокалипсиса, жертвоприношения, героя-антигероя.

Во второй главе «Культурно-историческая типология терроризма» предпринята попытка выделения и описания основных террористических проектов как некой вариантности, характеризующей всякий кризис, сочетания свободы и детерминации, потенций и стихийной реализации этих возможностей.

Отмечается, что существование терроризма, возникновение и развитие антисистемы невозможно без актуализации соответствующих архетипов, формирования мифологем, которые «обслуживают» антисистемный проект. Соответственно, антисистемные проекты делятся нами, исходя из

доминирующих мифологем, на: 1) культурно-конфессиональный; 2) этнокультурный; 3) политико-идеологический.

В первом параграфе «Культурно-конфессиональный терроризм» рассматривается религиозный антисистемный проект, реализуемый в наши дни, к которому мы можем отнести израильский, исламский терроризм, терроризм многочисленных деструктивных культов и сект, американских радикальных «христиан-патриотов».

Культурно-конфессиональный терроризм рождается в сакрально-символическом кризисе в контексте столкновения традиционной культуры и цивилизации и мира модерна, западной цивилизации и «прозападной» культуры автохтонной элиты.

Анализ концепции террористической исламской организации Хизб-ут-Тарир позволяет выделить типичные черты кризиса, проявляющиеся в угасании сакральности (пренебрежение истинной религией, ее искажение), наличии образа врага, «чужого» (Запад - враг, ненавидящий мусульман), противостоянии сакральной «избранной» группы (Хизб-ут-Тарир) профанному Западу, неизменной апелляции к культурным героям религиозной системы, на основе которой «паразитирует» антисистема. Так, для ислама это Мухаммед и праведные халифы, сподвижники Пророка, а также «герои» дня сегодняшнего - члены «избранной» группы. Ситуация угасания сакрального, бесконтрольного насилия, обусловливает манифестацию мифологемы «героя-воина», моджахеда, шахида.

Путь антигероя повторяет основные стадии «приключений» героя: первый этап - сепаративная стадия (отделение личности от группы, в которую она входила). Антигерой отвергает «скверный» внешний мир. Дистанция от окружающего мира может мотивироваться культурными, расовыми, религиозными и экономическими факторами, однако в основе неизбежно самоощущение антигероем своей избранности и святости по отношению к скверному, греховному миру Эта стадия связана не только с профанизацией и осквернением мира в глазах антигероя (как следствие

утраты «истинной» веры), но также с утратой легитимности (еше один довод к проявлению антисистемного, нелегитимного насилия - террора).

Вторая стадия - лиминальная или «нахождения на грани» - есть стадия пересечения границ, вступления в кризисный хронотоп, где нет привычной сакрально-профанной дуальности. И если в итоге герой, пройдя эту стадию, восстанавливает систему, то антигерой живет и активно поддерживает существование системы на этой стадии, конструируя ангисистему инструментами насилия: войны и жертвоприношения. Естественно, о заключительной стадии пути героя - восстановительной (регенерация системы), об эволюции антигероя речи идти не может.

Актуализация традиционных мифологем войны - неизменный атрибут религиозно-традиционалистского антисистемного проекта. Война как средство управляемого насилия, сдерживаемого правилами, в условиях антисистемы меняет «валентность» и «превращается» в террор. И если сакральные правила системы сдерживали насилие, то сакрально-символический кризис предписывает его. Так джихад становится «священным» террором.

Не менее активно в религиозном проекте используются мифологемы жертвоприношения.

Во втором параграфе «Этнокультурный терроризм» отмечается, что терроризм, будучи антисистемным феноменом, воспроизводит и «перекодирует» не только религиозные элементы системы, но также «паразитирует» как превращенная форма на этнических и национальных основаниях бытия человека, всю совокупность которых можно обозначить как этнокультурный антисистемный проект.

Рассматриваемый нами кризис системы, который в религиозном проекте проявляется как кризис сакральности, для проекта этнокультурного -кризис идентичности, который меняет акценты традиционных мифологем, задействует инструменты насилия (террора). Причем, если в конфессиональном антисистемном проекте сакрально-символический кризис

позиционируется в сакрально-профанных категориях, воспринимается мистически и метанеторически, то для этноса/нации переживание кризиса предельно реально и исторично.

Кризис рождает Героя, и в этнокультурном антисистемном проекте этот архетип актуализирует этнического/национального героя. Для Израиля это Менахем Бегин, Владимир Жаботинский; для Кипра - Джордж Гривас; Алжира - Рамдан Абан, Саади Асеф. Биографии национальных героев копируют путь мифического героя. Борьба национального героя, его путь преследуют одну цель - освобождение, защита Родины, «своего» пространства. Базовое противостояние сакрального и профанного в преломлении национальной мифологии находит выражение в архетипе «Великой Родины-Матери» (В. С. Полосин). Герой призван защитить священную территорию, Родину от захватчиков, и ради столь высокой миссии он вправе преступить границы применения насилия, он уполномочен на не-легитимное насилие.

Святость родной земли есть основа легитимности насилия, употребляемого при сё защите. Характерное отношение к «своей» территории мы можем наблюдать в арабо-израильском конфликте, где доказательство сакральной принадлежности палестинской земли санкционирует нелегитимное насилие. Национальная мифология, закрепляя за собственной территорией и народом статус святости и чистоты, наделяет оппонентов противоположными качествами: греховности и нечистоты (то в условиях жертвенного кризиса санкционирует террор).

Наряду с мифологемами «своей» святой земли, легитимизирующими насилие, в условиях кризиса активно реанимируются мифологемы угрозы, мифологемы «заклятого врага» нации:

• врага, претендующего на территорию;

• врага онтологического, как воплощение вселенского зла;

• врага, наделенного качествами сакральной скверны, нечистоты.

Священная история национального мифа повествует не только о герое

- спасителе нации, священной земле и её врагах, но также о победе над ними.

В третьем параграфе «Политико-идеологический терроризм» рассматривается еще один облик сакрально-символического кризиса, рождающего терроризм, - кризис политический, который имеет следствием политико-идеологический антисистемный проект.

В рамках данного проекта мы можем говорить о кризисе политической сферы, который включает реальный или воображаемый кризис той или иной политической системы, а также связанной с ним политической мифологии. Очевидно, что механизм правосудия, призванный сдерживать насилие, дает сбои. На этом пути правосудие само становится средством распространения террора, так как для выхода из кризиса необходимы чрезвычайные меры, та самая сверхлегитимность.

Утрата легитимности «старой» системой, «превращение» правосудия в инструмент террора есть внешнее отражение утраты сакральности. Ведь только сакральное имеет право на насилие. Только Правитель, Царь, Государство вправе карать и миловать. Сакральный герой-правитель, стоящий во главе государства, - носитель не только легитимности, но и сверхлегитимности. Таким образом, сверхлегитимность есть в конечном итоге шаг на пути утраты сакральной легитимности героем-правителем, а соответственно и возникновения террора, возникновения героя-революционера, оппонента прежней системы. И именно этот новый человек, герой-революционер, заявляет права на обладание правом легитимности, и этим правом его мог наделить только народ, как это было в начале XX века в России, о г лица которого возможно осуществление политики.

Образ народного заступника, под которого успешно мимикрировал новый человек, столь же удачно дополнился образом жертвы, мученика и страдальца за народ. Новый человек конструирует антисистему, более простую и потому более эффективную в условиях кризиса. Террористические организации часто подменяли собой государство и узурпировали его функции, как-то: сбор налогов, суд, административное управление.

К 1917 г. был сформирован героический пантеон новых людей, борцов со старым режимом, бунтарей, каждый из которых был носителем некой сакральности, пассионарности, духа революции. Реализовав право, дарованное им народом, герои-революционеры «на обломках самовластья», то есть системы, формируют антисистему. Большевистская партия оказалась той альтернативой государству, которая в условиях кризиса не только перехватила, но и удержала «знамя» власти и легитимности. Позиционируя себя как партию, выражающую волю народа (рабоче-крестьянская партия), она стала Отечеством, сакральной Родиной-матерью, рождающей бессмертного лидера-вождя. В лице вождя партии сочетаются мифологические и реальные черты.

Насущные задачи построения новой социокультурной системы, стоявшие перед большевистской партией, обусловливали создание партийного и государственного аппарата - новой бюрократии, тоталитарной бюрократии (В.П. Римский). На смену герою-революционеру, противостоящему нелегитимным насилием легитимному государству, приходит Отечество-партия, во главе с лидером - Великим Отцом и тоталитарной бюрократией, от имени народа-массы правящая и наделенная сверхлегитимностью.

Хронотоп политической антисистемы, «Новый мир», зарождается в горниле Революции. Сама Революция оказывается вне времени или в мифическом времени, в котором нет прошлого (отвергнутого), а настоящее опрокинуто в будущее (большевики и ведомые ими массы сами есть носители этого «светлого будущего»), или же совмещении времен, но и в том и другом случае - времени апокалиптичном (время «последнего и решительного боя»), дарующем герою право на террор.

В заключении подводятся итоги исследования, определяются направления дальнейшей разработки поднятых в работе проблем, обосновывается практическая значимость полученных результатов.

Результаты диссертационного исследования опубликованы в следующих работах:

1. Борисов, С.Н. Игра в террор на грани гибели цивилизаций / С.Н. Борисов, В.П. Римский // Современная социокультурная динамика и духовная жизнь сб. статей молодых ученых, аспирантов и докторантов. Вып. 2. - Белгород, 2003. - С. 51-55.

2. Борисов, С.Н. Террор - проблема религиозно-философского определения / С.Н. Борисов // Иоасафовские чтения : материалы I Международных Иоасафовских чтений. - Белгород, 2004. - С. 28-32.

3. Борисов, С.Н. Геохронополитика ислама: от племени курайш к халифату / С.Н. Борисов И Духовная жизнь и культура российской провинции : материалы IV межвузовской конференции студентов, молодых ученых, аспирантов и докторантов. - Белгород, 2004. - С.21-27.

4. Борисов, С.Н. Джихад как манифестация архетипа Анимы / С.Н. Борисов // Опыт духовного просвещения в современной системе образования : научно-богословский сб.; под ред. В.П. Римского. -Белгород, 2004. - С.33-34.

5. Борисов, С.Н. Террор - актуализация хаоса / С.Н. Борисов // Кондаковские чтения I. Проблемы культурной преемственности. -Белгород, 2005. - С. 290-292.

6. Борисов, С.Н. Терроризм: насилие вне легитимности / С.Н. Борисов // Наука и вера : материалы Международной научной конференции «Наука, идеология, религия» (30 марта - 2 апреля 2005 г.); сост. H.A. Печерская, под ред. A.A. Волковых. - СПб, 2005. - Вып. 7. - С. 36-38.

7. Борисов, С.Н. Терроризм как антисистемный феномен / С.Н. Борисов // Философия и будущее цивилизации : тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005г.): в 5 т. - М., 2005. - Т.4. - С. 263-264.

8. Борисов, С.Н. Терроризм как культурная антисистема / С.Н. Борисов // Светско-религиозное взаимодействие в изменяющейся России : материалы Всероссийской научной конференции (Белгород, 6-7 октября 2004 г.); под ред. Л.Я. Дятченко и С.Д. Лебедева. - Белгород, 2005.-С. 182-184.

Подписано в печать 21 10 2005. Формат 60x84/16. Гарнитура Times. Усл. пл. 1,22 Тираж 100 экз Заказ 198. Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в издательстве Белгородского государственного университета 308015 г Белгород, ул Победы 85

»21829

РНБ Русский фонд

2006-4 16951

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Борисов, Сергей Николаевич

Введение 3-

Глава I. Философско-культурологические и антропологические определения феномена терроризма

§ 1. Философские парадигмы в определении понятия «терроризм» 13

§2. Культурно-антропологические предпосылки терроризма 30

Глава 2. Культурно-историческая типология терроризма.

§1. Культурно-конфессиональный терроризм 88

§2. Этнокультурный терроризм 103

§3. Политико-идеологический терроризм 117

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Борисов, Сергей Николаевич

Актуальность исследования. Насилие сопровождает человечество на всех этапах его исторического развития, нередко облекаясь в форму терроризма. На протяжении всей мировой истории «человек разумный» соседствует с «человеком террористическим», «тень» которого становится особенно явной в периоды войн, социальных потрясений и трансформаций, в ситуациях апокалиптических ожиданий. Закат одних цивилизаций и обществ, последующее становление и развитие других, переселение народов, утрата привычных связей и очевидности устоявшихся ценностей - все это приводило к насилию и террору, репрессиям, казням, войнам и, в конце концов, к изменению картины мира и повседневности жизни человека.

XX столетие вместило в себя две мировые войны, установление тоталитарных режимов, грандиозные экономические катаклизмы, что повлекло за собой кризис идей «демократического модерна» (А. Панарин) — прогресса, рациональности и гуманизма. Разрушение религиозных устоев, нравственных норм и ценностей, обострение социальных противоречий в мире «традиционных культур» под давлением «развитых стран» вольно или невольно провоцировало проблему терроризма. Постмодернистская глобализация XXI века наряду с политико-идеологическим терроризмом актуализировала и другие его формы - биологический, этнокультурный, религиозный, экономический, информационный и т.п.

Терроризм перерос рамки государств и отдельных регионов, став проблемой всего мирового сообщества. Угроза, носящая столь всеобъемлющий характер и имеющая сложную природу, требует такого же комплексного решения и междисциплинарного исследования на стыке философии, религиоведения, культурологии, антропологии, социологии, истории, политологии, психологии. Выяснение истоков терроризма, его сущности и культурно-типологических форм невозможно без исследования социокультурной природы данного феномена.

Революционная риторика апеллировала к теории «общественного договора» как гаранту своей правоты и основе легитимности чрезвычайных мер, репрессивных законов 1791-1792 гг. От идей Локка о необходимости и неизбежности чрезвычайных властных полномочий, «прерогатив власти», к необходимости исправления описанного Гоббсом естественного состояния «войны всех против всех» и испорченности человеческой природы посредством революционных преобразований, вели чрезвычайные законы, крайние меры, трибуналы, террор. Государство, обеспечивающее реализацию прав и свобод каждого в случае внешней или внутренней угрозы своему существованию, было вправе отменить свободу индивидуальную, ибо «спасение народа есть высший закон» (Монтескье).

Продолжая сложившуюся традицию, насилие (и терроризм) рассматривается как социально-политический феномен Е. Дюрингом, К. Марксом, Ф. Энгельсом. И если у Е. Дюринга насилие есть основа социального и политического устройства, то у К. Маркса и Ф. Энгельса это материальные достижения, а значение насилия неоспоримо лишь в том, что оно необходимо для сохранения всех форм общества. Наряду с этим насилие играет так называемую «революционную роль», выступая «повивальной бабкой» всякого стареющего общества. Иначе говоря, насилие и террор представляют собой орудие разрушения устаревших социально-экономических и политико-идеологических форм. В полной мере теоретические воззрения К. Маркса и Ф. Энгельса о революционной сути насилия получили практическое подтверждение на «русской почве».

Конец XIX века, прошедший под знаменем русских революционеров-террористов, внес существенный акцент в проблему понимания и определения феномена терроризма. Весной 1862 г. в камере Тверской полицейской части Петр Заичневский пишет прокламацию «Молодая Россия»: отныне террор становится по преимуществу средством реализации политических притязаний оппонентов официальной власти.

Именно как эффективное средство изменения господствующего политического строя терроризм рассматривается практиками и теоретиками русского террора конца XIX - начала XX вв.: организатором тайного общества «Народная расправа» C.F. Нечаевым, основателем «Земли и воли» В.А. Осинским, членом «Земли и воли» С.М. Кравчинским (Степняк), теоретиком «Народной воли» Н.А. Морозовым, народовольцем, идеологом» бланкистского направления в народничестве и организатором покушений на Александра II А.И. Желябовым, а также публицистом, философом и литературным критиком П.Н. Ткачевым, основателем и руководителем «Союза русских революционеров» Х.О. Житловским, одним из основателей «Рабочей партии политического освобождения России» Г.А. Гершуни, позже присоединившимся к эсерам, ведущим теоретиком, идеологом и автором большинства программных документов партии эсеров В.М. Черновым, руководителем Боевой организации эсеров Б.В. Савинковым (Ропшин) и другими.

Революционный террор трансформировался в террор «тоталитарный», что позволяет нам рассматривать феномен терроризма сквозь призму концептов теории тоталитаризма, в котором полицейский терроризм определяется как один из основных типологических признаков этой культурно-цивилизационной системы. В работах Э. Фромма, К. Поппера, X. Арендт, Р.Н. Арона, Ф.А. Хайека, К.З. Бжезинского исследуются психологические, социальные, экономические основания тоталитаризма и насилия. На исходе XX века появляются отечественные исследования феномена тоталитаризма и терроризма. Можно выделить работы А.С.

Ахиезера, К.С Гаджиева, Н.В. Загладина, Ю.И. Игрицкого, В.М. Кайтукова, А.А. Кара-Мурзы, М.П. Одесского, А.С. Панарина, В.А. Подороги, В.П. Римского, Д.М. Фельдмана и др. Несмотря на значительность исследований тоталитаризма в уже прошлом веке, интерес к данной теме не ослабевает.

Значительный культурологический материал по проблеме терроризма содержится в работах Дж. Массе «Нацизм и культура»1, а также Ш. Плаггенборга «Революция и культура»2.

11 сентября 2001 года, по мнению многих исследователей, открыло новую эпоху - «глобального терроризма», что обусловило обилие исследований и публикаций по проблеме терроризма. Новый взгляд на историю русского терроризма конца XIX - начала XX веков представлен в? работе О.В. Будницкого «История терроризма в России» и А. Гейфман «Революционный террор в России 1894-1917»3. В новой и оригинальной работе французского автора Г. Патрис «Политика революционного террора 1789-1794», подробно анализируется социологический, психологический, политический и дискурсивный аспекты террора Французской революции4. Доминирующий подход к определению феномена терроризма как политически обусловленного, нелегитимного насилия, представлен в работах Б. Хоффмаиа, И.М. Ильинского, А. Бернгарда, В. Маллисона, С. Маллисона, Д. Лонга, В. Петрищева, В.В. Лунева, В.Н. Кудрявцева, Ю.С. Ромашева, Ю.И. Авдеева, Б.С. Крылова.

Трактовка терроризма как разновидности войны находит выражение в работах таких зарубежных авторов, как М. Либиг, Ф. А. Фрайхер фон дер Хейдте, П. А. Шерер, Д. Стерлинг, Л. Ларуш, которые не рассматривают его как самостоятельный феномен. Акцентируется внимание на том, что

1 Моссе Дж Нацизм и культура Идеология п культура национал-социализма/ Пер с англ ЮД Чупрова -М , 2003 -446с

2 Плаггепборг Шг Революция и культура Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эплхоп сюлшшзма/ Пер с нем Ирины Карташевой -СПб,2000 -416с История 1ерроризма в России в документах, биографиях, исследованиях Ростов-на-Дону 1996 - 576 с , Геифмаи Л Революционный ieppop в России, 1894 — 1917/ Пер с англ С Дорман -М, 1997 -448 с 1 Генифе Па i рис 11олшика революционного террора 1789 - 1794 Пер сфр/Подред АВ Чудинова-М,

2003 -320 с терроризм является довольно эффективным средством достижения государством своих интересов (М. Либиг); в терроризме усматривают разновидность войны (современная нерегулярная малая война), которая характеризуется рядом специфических свойств и применением «террористических тактик» (Фон дер Хейдте); феномен терроризма определяется как террористическая война, некая новая форма войны, характеризующуюся «силой бессилия» и «игровым характером» (X. Хофмашпер). Проблему террора в контексте эволюции войны затрагивает также А.Е. Снесарев1.

Рассмотрение сущности терроризма, являющегося, прежде всего насилием, невозможно без обращения?, к работам 3. Фрейда, К. Лоренца, К.Г. Юнга, Э. Фромма, раскрывающим биологическую и социокультурную природу насилия и агрессии. С позиции психологии проблема терроризма находит свое отражение в работах таких современных авторов, как Д.В. Ольшанский, М. Коупленд, Ч. Руби, в которых терроризм раскрывается как психологический феномен.

Большое значение для определения терроризма как социокультурного феномена имеют работы таких крупных западных и отечественных ученых, как М. Мосс, Р. Жирар, Р. Кайуа, Ж. Батай, Д. Кемпбелл, А.Ф. Лосев, Р. Апресян, Н. Фоушин, В. Остроухов, С.Е. Юрков, В. Никитаев. Работы М. Элиаде, Е.М. Мелетинского, С.А. Токарева, Г.В. Драча, Л.Н. Гумилева, А.Я. Гуревича, П.С. Гуревича, А. Дж. Тойнби, Э. Тоффлера, М.А. Шенкао, О. Шпенглера, А. Лейтес, И. Хейзинги, Дж. Ф. Бирлайна и многих других авторов, которые позволяют проследить феноменологию насилия и терроризма в глубинных культурно-исторических контекстах, исследовать культурный хронотоп терроризма в пространстве мифа, игры, религии.

1 Снесарсн Л С Философия воины - М,2003 -287с

Ангуло, А. Коновалова, В.А. Тишкова, А. Рашида, Ф. Дафтари, А. Панченко, У. Майнхоф, Т. Вэйга, С. Кутба, О.Г. Большакова, A.M. Васильева, С.М. Прозорова, A.JI. Дворкина, А.И. Хвыли-Олинтера.

Таким образом, терроризм достаточно изучен с позиций многих социально-гуманитарных наук, но, если не считать некоторых философско-культурологических работ, феномен терроризма почти не исследован в философско-культурологическом, религиоведческом и культурно-антропологическом аспектах. Очевидна необходимость целостного философско-культурологического, философско-антропологического и философско-религиоведческого рассмотрения феномена терроризма, что определяет конкретную проблему, цель и задачи исследования.

Объектом исследования выступают культурно-исторические формы терроризма.

Основная проблема диссертационного исследования определяется противоречием между необходимостью философско-культурологического осмысления проблемы терроризма как специфического феномена, и фактическим отсутствием специальных диссертационных и монографических работ, где проводилось бы такое исследование.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы — философско-культурологическое исследование терроризма как культурно-идеологического феномена, имеющего в основании конкретные архетипы человеческой деятельности и возникающего в особых пространственно-временных условиях человеческого бытия

Реализация цели обусловила следующие задачи исследования:

- предложить философско-культурологическое определение понятия «терроризм»;

- исследовать культурно-антропологические предпосылки терроризма;

- определить основные культурно-феноменологические типы терроризма;

- произвести описание форм культурно-конфессионального, этнокультурного и политико-идеологического терроризма;

Теоретико-методологические основы исследования.

Научная новизна диссертационного исследования:

- дано определение терроризма как нелегитимного, антисистемного насилия;

- выявлены культурно-антропологические предпосылки терроризма;

- разработана типология основных феноменологических форм терроризма,

- дано описание политико-идеологического, этнокультурного и конфессионального терроризма;

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Терроризм определяется не просто как нелегитимное насилие, но и как антисистемное насилие, обусловленное природно-аптропологическими и социокультурными факторами, «отпечатанными» в устойчивых культурных формах - архетипах. Мы выделяем два основных мифологических архетипа насилия: жертвоприношение и война.

2. Разрушительная сущность насилия обуславливает появление культурпо-антрпологических механизмов его сдерживания и ограничения, что осуществляется в рамках легитимных форм (ритуалы жертвоприношения и войны), которые посредством сакральных запретов вытесняют и локализуют насилие на периферию социума и в сферу бессознательного (коллективного и индивидуального). В рамках сакрально-символического кризиса легитимные формы насилия - жертвоприношение и война — трансформируются в терроризм (коллективный, индивидуальный, магический и т.п.). Кризис сакрального характеризуется разрушением традиционного хронотопа. Новые пространственно-временные характеристики сакрально-символического кризиса характеризуются безвекторностью pi апокалиптичностью, что поддерживает в обществе и в сознании индивида соответствующие психологические эмоции и ожидания (страх, ужас и т.п.).

3. Антисистемные, террористические проекты делятся нами, исходя из доминирующих мифологем, на культурно-конфессиональный, этнокультурный pi политико-идеологический, которые могут совпадать в культурно-историческом пространстве, накладываться друг на друга, высвобождая неуправляемую, антисистемную энергетику социальных групп и индивидов.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования

Результаты исследования имеют практическое значение в качестве теоретико-методологической основы разработки методических рекомендаций и технологии профилактики терроризма, в экспертизе государственных и общественно-культурных проектов, моделировании региональных систем безопасности и профилактики терроризма.

Диссертационная работа будет использоваться в дальнейшей научно-исследовательской работе в сфере социально-гуманитарных дисциплин; в преподавании философии, культурологии, религиоведения, политологии в высшей школе, в научно-просветительской деятельности среди населения и молодежи.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались на межвузовских конференциях молодых ученых, аспирантов и докторантов «Духовная жизнь и культура российской провинции» (Белгород, 2002, 2003 гг.); на региональной научно-практической конференции «Опыт духовного просвещения в современной системе образования» (Белгород, 17 апреля 2003 г.); на I Международных Иоасафовских чтениях (Белгород, декабрь 2003 г.); на конференции молодых ученых «Науки о культуре - шаг в XXI» (Москва, 2-3 декабря 2004 г.); на Международной научной конференции «Кондаковские чтения: проблема культурной преемственности» (Белгород, 15-16 октября 2004 г.); Международной научной конференции «Наука, идеология, религия» (Санкт-Петербург, 30 марта - 2 апреля 2005 г.); III Международной научно-практической конференции «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов, 1 марта 2005 г.), IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 24-28 мая 2005 г.) и других. По теме диссертации опубликовано 8 научных работ общим объемом 2,1 п.л. Часть материалов диссертации подготовлена при поддержке и в рамках научной программы «Университеты России» (проект № 573 «Культурная антропология терроризма в трансформирующемся мире модерна и тоталитаризма»); а также при содействии конкурса 2004 года для поддержки научно-исследовательской работы аспирантов государственных образовательных учреждений высшего профессионального образования, находящихся в ведении Федерального агентства по образованию (проект А 04-1.1-68

Мифологемы и социокоды современного терроризма»).

Диссертация обсуждалась и была обсуждена на аспирантском семинаре социально-теологического факультета, рекомендована к защите на совместном заседании кафедры культурологии и теологии и кафедры философии Белгородского государственного университета.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема насилия и терроризма всегда довольно остро стояла перед человечеством. «Человек разумный» века XX и, как показывают события дня сегодняшнего, века XXI всегда «оглядывался» и «скрывал» тень «человека террористического», который шел следом и как порождение «хтонических» сил постоянно стремился к манифестации, что, надо признать ему нередко удавалось и особенно в кризисные и переломные периоды. Однако никогда еще эта попытка не была столь комплексной, многогранной и затрагивающей^ сами основы человеческого бытия. Кажется, что глобальный терроризм современности объединил в едином антисистемном порыве все прошлые «маски» террористического1 человека: религиозные, национальные, политические. И, несомненно, такая метаморфоза насилия, требует столь же комплексного рассмотрения и анализа, что позволяет нам говорить об актуальности философско-культурологического определения терроризма, результаты исследования которого представлены в заключении.

В первой главе диссертации были рассмотрены основные подходы к интерпретации насилия и терроризма. В результате анализа насилия как специфического социокультурного феномена диссертантом дано определение терроризма не только как использования нелегитимного насилия, но, прежде всего насилия антисистемного. Показано отличие терроризма от таких форм насилия как война, гражданская война, партизанская война. Насилие, будучи обусловлено как биологическими, так и социокультурными факторами отливается в устойчивые опытные формы -архетипы, являющиеся неким образцом, вбирающим в себя все многообразие эмпирического опыта. Нами выделяются два архетипа насилия, к которым мы возводим терроризм: это жертвоприношение и война.

Архетипы терроризма, понимаемого как нелегитимное, запретное, табуируемое насилие тесно связаны с запретом как таковым, возникшем впервые в виде интердиктивного комплекса который подчинил себе не только трудовую деятельность, но и другие сферы жизнедеятельности палеоантропов: обучение, половые отношения и проявления насилия и агрессии. Миф, вместивший имитативно-интердиктивный комплекс, выполнял функцию ограничения насилия посредством индивидуальных и коллективных форм суггестии и сакрального запрета-пресечения, вмещая в себя как архетипы легитимного насилия (жертвоприношения и войны), так и нелегитимного (терроризма). Более того, мы можем еще на ранних стадиях развития человека наблюдать некую цикличность, выражающуюся в смене периодов господства интердикции и соответственно механизмов ограничения насилия (сакральные преграды в виде табу, воплощенные в языковой телесности мифа) и периодов возврата к архаическим формам поведения, когда запреты и ограничения не срабатывали и насилие «поглощало» общество, и именно такое насилие (вне категорий дозволенного и легитимного) и представляется нам как архетип нелегитимного насилия/терроризма.

Разрушительная сущность насилия обуславливает появление механизмов его сдерживания и ограничения. Вытеснение и локализация насилия вне общества осуществляется в двух базовых формах -жертвоприношении и войне. Эффективность механизмов вытеснения» насилия обеспечивается наличием сакральных запретов. Угасание сакральности, которое мы обозначили как сакрально-символический кризис, находит свое «внешнее» выражение в упадке жертвоприношения и войны как механизмов локализации и подавления насилия. «Внутренняя сторона» кризиса сакральности проявляется в том, что иерархия мироздания, структурированная священным, рушится - наступает хаос. Сакрально-символический кризис - это кризис разделения сакрального, а вместе с тем и легитимности насилия, которое строится на этой иерархии. Таким образом ситуация сакрального кризиса есть рождение терроризма как не легитимного, антисистемного насилия.

Сакрально-символический кризис разрушает сакральный хронотоп традиционного общества, который ограничивает насилие, вытесняет его за пределы священной территории святилищ, ограничивает временными рамками священных месяцев. Смешение в жертвенном кризисе святого насилия и скверного изменяет сакральные характеристики жертвоприношения и войны (насилия легитимного), а также не легитимного. Ранее определенное, священное, место локализации насилия (жертвоприношения) - десакрализуется, и в свою очередь совершенно профанное место может приобретать качества священного. То же и со временем, которое больше не является сакральным временем для всех. Возникает «произвольность» в соотношении сфер сакрального и профанного, насилия законного и незаконного. Насилие больше не сдерживается никакими рамками, нет прежней локализации, насилие может возникать везде и в любое время (безвекторность).

Апокалиптичность сакрально-символического кризиса неизбежно рождает героя. Необходимость в герое возникает тогда, когда мир находится на грани, устоявшиеся и общепринятые культурные, социальные, сакральные и все другие нормы испытывают глубокий кризис, мир износился и постарел. Герой призван обновить мир своими действиями (обряды перехода), на этом пути он нарушает существующие запреты, в том числе и сакральные ограничения насилия (архетип антигероя-террориста), стремясь создать «новый мир» погружается в хаос. В условиях рассогласованности, относительности сфер сакрального и профанного, святого и скверного, его действия не могут быть однозначно интерпретированы (как легитимные или нелегитимные, чистые или скверные, сакральные или профанные), примером чему служит двоякое отношение к террору и террористам в Палестине и Израиле, Кипре и других странах. Нарушение и разрушение сложившихся границ, правил и запретов, будь они сакральными, профанными, культурными и социальными (маргинальность, социальная энтропия), лишение всяких ориентиров (сакральных, моральных и нравственных) - то, что можно с уверенностью сказать о человеке сакрально-символического кризиса.

Во второй главе диссертации мы постарались раскрыть феномен терроризма как системного социокультурного явления, показать, что проявление нелегитимного насилия (терроризма) и возникновение различных антисистемных проектов закономерно в кризисные периоды.

Нами показано, что существование терроризма, возникновение и развитие антисистемы невозможно без актуализации соответствующих архетипов, формирования мифологем, которые «обслуживают» антисистемный проект. Опыт антисистемности, лежащий в основе феномена терроризма, не однороден. Соответственно антисистемные проекты делятся нами, исходя из доминирующих мифологем, на: ^конфессиональный; 2)этнокультурный; 3)политико-идеологический проекты.

Диссертант отмечает, что ни одна религия не избежала «паразитизма» антисистемы. К конфессиональному антисистемному проекту, реализуемому в наши дни, мы можем отнести израильский, исламский терроризм, терроризм многочисленных деструктивных культов и сект. Сакрально-символический кризис конфессионального проекта есть, прежде всего, кризис религиозный. Анализ концепции террористической исламской организации Хизб-ут-Тарир позволяет выделить типичные черты этого кризиса, проявляющиеся в угасании сакральности (пренебрежение истинной религией, ее искажение), наличии образа врага, «чужого» (Запад - враг, ненавидящий мусульман), противостоянии сакральной «избранной» группы (Хизб-ут-Тарир) профанному Западу, неизменная апелляция к культурным героям религиозной системы на основе которой «паразитирует» антисистема, для ислама это Мухаммед и праведные халифы, сподвижники Пророка, а также «герои» дня сегодняшнего - члены «избранной» группы. Ситуация «сакрального кризиса», бесконтрольного насилия, обуславливает манифестацию мифологемы «героя-воина», моджахеда, шахида. Активно используются традиционные мифологемы ислама

Путь антигероя повторяет основные стадии «приключений» героя: первый этап - сепаративная стадия (отделения личности от группы в которую она входила): антигерой отвергает «скверный» внешний мир. Эта стадия связана не только с профанизацией и осквернением мира в глазах антигероя (как следствие утраты «истинной» веры), но также с утратой легитимности (еще один довод к проявлению антисистемного, нелегитимного насилия - террора). Вторая стадия — лиминальная или «нахождения на грани», есть стадия пересечения границ, нарушения правил и запретов. И если в итоге герой, пройдя эту стадию, восстанавливает систему, тог антигерой »живет и активно поддерживает существование системы Hat этой стадии, конструируя антисистему инструментами насилия: войны и жертвоприношения (естественно о заключительной стадии пути герол -восстановительной (регенерация системы), в эволюции антигероя речи идти не может). Война, как средство управляемого насилия, сдерживаемого правилами, в условиях антисистемы меняет «валентность» и «превращается» в террор. И если сакральные правила системы сдерживали насилие, то сакрально-профанность «сакралъно-сгтволического кризиса» предписывает его. Так джихад становится- «священным» террором. Не менее активно в конфессиональном проекте используются мифологемы жертвоприношения (шахид, герой-мученик).

Сакрально-символический кризис, воплощенный в этнокультурном антисистемном проекте, есть, прежде всего, кризис идентичности, проявляющийся в возврате к упрощенным схемам дуально-этнического противостояние «мы-они». Причем если в религиозном антисистемном проекте сакрально-символический кризис, кризис сакральности, позиционируется в сакрально-профанных категориях, воспринимается мистически и трансисторически, то для нации переживание кризиса предельно реально и исторично.

Закономерное рождение антигероя в кризисе сакрально-символическом в этнокультурном проекте претворяется в национальном герое, путь которого, преследует одну цель - освобождение, защита Родины, «своего» пространства. Базовое противостояние сакрального и профанного в преломлении национальной мифологии находит выражение в архетипе «Великой Родины-Матери», которую и призван защитить герой. Ради столь высокой миссии он вправе преступить границы применения насилия, он уполномочен на не-легитимное и сверх-легитимное насилие.

Святость родной земли есть основа легитимности насилия, употребляемого при её защите. В обосновании прав на «свою» территорию происходит смеъиение истории «реальной» и истории сакральной. В этнокультурном проекте история «реальная» не только соседствует, но дополняется и подкрепляет историю «священную». Реанимированная! архаическая модель противостояния «мы-они» в национальной мифологии, закрепляет за собственной* территорией и народом статус святой и чистой, наделяя оппонентов противоположными качествами: греховности и нечистоты, что в условиях сакрально-символического кризиса санкционирует террор. Мы можем говорить о том, что в условиях сакрально-символического кризиса, кризиса идентичности, актуализируются террористические архетипы. Причем антисистемное насилие этнокультурного проекта может скрываться под вполне легитимной «маской» мифологем борьбы с врагом, последней битвы с ним.

Говоря о политико-идеологическом террористическом проекте, мы вправе утверждать, что монопольное право государства на насилие, сменившее сакральные запреты, в условиях сакрально-символического кризиса (для данного проекта кризиса политического) обуславливает нелегитимное насилие, насилие которое выходит за установленные законной властью рамки; и насилие сверхлегитимное, которое проявляется как превышение тех же границ самой властью в критических ситуациях. То есть, террор действительно изначально присущ политике как средству сдерживания насилия. Только «крен» в сторону превышения или неспособности локализации насилия определяет характер террора, но в любом случае оно (насилие) носит антисистемный характер, проявляется в условиях кризиса системы.

Утрата легитимности «старой» системой, «превращение» правосудия в инструмент террора, есть внешнее отражение утраты сакральности, так как только сакральное имеет право на насилие. Только Правитель, Царь, Государство вправе карать и миловать. Сакральный герой-правитель, стоящий во главе государства, носитель не только легитимности, но и сверхлегитимности, выступающей как потенциальная возможность террора. Более того, сверхлегитимность есть в конечном итоге шаг на пути утраты сакральной легитимности героем-правителем (сверхлегитимность выступает не только как превышение легитимности, но и как выход за ее пределы)^ а соответственно и возникновения террора.

Утрата сакральности одним субъектом, ведет к неизбежной сакрализации другого, мы можем говорить о рождении нового героя и наделении его правом на насилие. Французская-революцияшрошла этот путь, лишив легитимности монарха и даровав» ее народу, его выборным представителям (новому герою-правителю, герою-революционеру, новому человеку). Новым человеком, новым революционером позиционируется и русский революционер-террорист 1894-1917 годов. Право на насилие, на внелегитимность (а, по их мнению, на подлинную легитимность) герой-революционер черпает в народе, истинном и единственном носителе сакральности (в условиях сакрально-символического кризиса правитель лишается сакральности и ею наделяется его «оппонент» - народ).

Новый человек активно конструирует антисистему, более простую и потому более эффективную в условиях кризиса. Террористические организации, представлявшие собой своеобразный квазиэтнос, основанный на извращенной первобытной дуальности «мы-они», обладали неоспоримым преимуществом перед официальными структурами, они были более действенными в силу их архаичности. Именно по этой причине они часто подменяли собой государство и узурпировали его функции, как-то: сбор налогов, суд, административное управление. Большевистская партия оказалась той альтернативой государству, которая в условиях кризиса не только перехватила, но и удержала «знамя» власти и легитимности. Позиционируя себя как партию, выражающую волю народа, она (рабоче-крестьянская партия) стала Отечеством, сакральной Родиной-матерью, рождающей бессмертного лидера-вождя.

Насущные задачи построения новой социокультурной системы, стоявшие перед большевистской партией, обуславливали создание партийного и государственного аппарата - новую бюрократию, тоталитарную бюрократию (В.П. Римский). На смену герою-революгрюнеру, противостоящему нелегитимным насилием легитимному государству, приходит Отечество-партия, во главе с лидером - Великим OmifOM и тоталитарной бюрократией от имени народа-массы правившей и наделенной сверхлегитгтностъю.

Таким образом, представленный в диссертации философско-культурологичекий анализ проблемы терроризма позволил не только рассмотреть статичные элементы (архетипы) насилия (терроризма) как социокультурного феномена, но также процесс «превращения» образной телесности (мифологем). Дал возможность увидеть за ними реального человека, обреченного на вечный поиск себя, примеряющего на этом пути «извращенные» маски антисистемности, эволюционирующего не только от человека «разумного» к человеку «террористическому», но от героя системы к антигерою антисистемы. Попытка целостного рассмотрения терроризма как социокультурного феномена, заданная методологией исследования, позволит, на наш взгляд, приблизится к пониманию, а значит и решению проблемы глобальной угрозы терроризма.

Список научной литературыБорисов, Сергей Николаевич, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Авдеев, Ю.И. Терроризм как социально-политическое явление/ Современный терроризм: состояние и перспективы. - М.: 2000. - 240 с.

2. Агрономов, А.И. Джихад: «священная» война мухамедцан./ А.И. Агрономов. М.: Издательство «Крафт+», 2002. - 512 с.

3. Акаев, В. Чечня. Суфийские братства и ваххабиты/ В. Акаев// Азия и Африка сегодня. 1998. - № 2. - С. 47-54.

4. Акопян, Р. Фундаментализм идеология исламской' солидарности/ Р. Акопян// Диалог. - 1997. - № 5. - С. 21-22.

5. Ал-Мавдуди, А.А. К чему призывает Ислам/ А.А. ал-Мавдуди. 1. изд. -М.: Бадр, 2001.-31 с.

6. Аллах не любит Америку./ Под редакцией А. Парфрея. М.: Ультра. Культура, 2003. - 432.

7. Аль-Маудуди, Мы и западная цивилизация./ Аль-Маудуди. М.: ТВИС, 1993.- 174,(1) с.

8. Ал-Калби. Книга об идолах./ пер. с араб, послесл. и прим. В.В. Полосина. М.: Наука, 1984. - 64 с.

9. Ю.Антимодернизаторское исламское духовенство как источник и носитель исламизма. Режим доступа к изд.: http://piss.ru/Publikations/islam/antimod.html - Систем, требования: IBM3 PC, Internet Explorer.

10. Ат-Тамими, M. ибн С. Ат-Тамими. 3. испр., перераб. изд. - М.: БАДР, 1999.-279 с.

11. Ахундов, М.Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция и перспективы/ М.Д. Ахундов. М.: Наука, 1982. - 222 с.

12. Бартольд, В.В. Сочинения. Т. 6./В.В. Бартольд. М., 1966.

13. Батай, Ж. Теория религии. Литература и Зло/ Пер. с фр. Ж. Гайковой, Г. Михалковича. Мн.: Современный литератор, 2000. - 352с.

14. Баранов, А.С. Революционный терроризм как феномен русской культуры конца XIX начала XX века: Автореф. дис. . канд. культурологии: 24.00.02/РГГУ/ А.С. Баранов. - М., 2000. - 26 с.

15. Белл, Д. От священного к светскому/ Д. Белл // Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии / Сост. В.И. Гараджа, Е.Д. Руткевич. М.: Аспект Пресс, 1996. - С. 148-152.

16. Беляев, Е.А. Мусульманское сектанство (Ист. очерки): (Перевод)./ Е.А. Беляев. Баку: Ел. ред. Азерб. энцикл., 1991. - 100, (2) с.

17. Бердяев, Н.А. Судьба России./Н.А. Бердяев. -М.: Эксмо-пресс, 1990. -731 с.

18. Бирлайн, Дж. Ф. Параллельная мифология. Пер. с англ. А. Блейз./ Дж. Ф. Бирлайн. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. - 336 с.

19. Блешо, Э. Джихад и универсальные ценности/ Э. Блешо// BocTOK=Oriens. М.: Наука, 1999. - № 3. - С. 35-44.

20. Бог человек - общество в традиционных культурах Востока. - М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1993. - 224 с.

21. Большаков, О.Г. История Халифата. В 4 т. Т.1. Ислам в Аравии (570633)/ О.Г. Большаков; Отв. ред. М.Б. Пиотровский. М.: Вост. лит, 2002.-312 с.

22. Большаков, О.Г. История Халифата. В 4 т. Т. 2. Эпоха великих завоеваний (633-656)/ О.Г. Большаков; Отв. ред. М.Б. Пиотровский. — М.: Вост. лит, 2002. 294 е.: ил., карты.

23. Бородай, Ю.М. Миф и культура/ Ю.М. Бородай // Опыты: Литеатурно-философский ежегодник. -М.: Советский писатель, 1990. С. 175-209.

24. Борисов, Я. Современные исламские течения: цели, стратегия, тактика/ Я. Борисов // Азия и Африка сегодня. 1997. - № 10. - С. 42-45.

25. Борьба с терроризмом/ Науч. ред. В.Н. Кудрявцев; сост. J1.B. Брятова; Обществ.-консультативный совет по проблемам борьбы с международным терроризмом. М.: Наука, 2004. - 238 с.

26. Большой энциклопедический словарь 2-е изд. - М.: СПб., 1997. -1434, (20) с.

27. Васильев, A.M. История Саудовской Аравии./ A.M. Васильев. М.: «Классика плюс», 1999. - 672 с.

28. Ваххабиты. XVIII-XX века. Составители С.А. Шумов, А.Р. Андреев. Историческое исследование. М.: Монолит-Евролинц-Традиция, 2000. -32 с.30.«Ваххабизм» правда и вымысел: Пер. с араб. - М»: БАДР, 2002. - 32 с.

29. Вебер, М. Избранные произведения./ М. Вебер. М.: Прогресс, 1990. -808 с.

30. Война и ислам на Северном Кавказе XIX-XX вв./ JI.C. Гатагова, Д.И. Исмаил-Заде, В.И. Котов и др.; Отв. ред.: В.В. Трепавлов; Рос. акад. наук. Ин-т рос. истории. М.: Изд. Центр Ин-та рос. истории РАН, 2000. - 52, (2) с.

31. Волков, А. Религиозный экстремизм и палестинская проблема/ А. Волков// Азия и Африка сегодня. 1998. - № 5. - С. 71-75.

32. Волков, В. О природе исламского радикализма./ В. Волков. Режим доступа к изд.: http://www.strana-oz.ru/?numid= 14&artikle=70 Систем, требования: IBM PC, Internet Explorer.

33. Военный энциклопедический словарь./ Пред. Гл. ред. комиссии Н.В. Огарков. М.: Воениздат. 1983. - 863 с.

34. Вэйг, Том. Телемечтатели: Фракция Красной Армии: 1963-1993/Пер. с англ. О. Сивко./ Т. Вейг. Гродно: ГОУПП «Гродн. тип.», 2004. - 128 с.

35. Гаджиев, Р.Г. Ваххабизм: особенности его проявления на Северном Кавказе./ Р.Г. Гаджиев. Махачкала: Дагестанское кн. изд-во, 2002. -255 с.

36. Генифе, Патрис. Политика революционного террора 1789-1794: пер. с фр. / Под ред. А.В. Чудинова./ П. Генифе. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 320 с.

37. Гегель. Философия истории. Соч. Т. VIII. M.-JL: Государственное социально-экономическое издательство, 1935. - 470 с.

38. Гегель, Г. Феноменология дха/ Г. Гегель// Сочинения. Т. 4. М.: Наука, 1959.-440 с.

39. Гейфман, А. Революционный террор в России, 1894-1917/ Пер. с англ. Е. Дорман./ А. Гейфман. М-.: КРОН-ПРЕСС, 1997. - 448 с.

40. Голосовкер, Я.Э. Логика мифа./ ЯЗ. Голосовкер. М.: Гл. ред. Вост. лит-ры изд-ва «Наука», 1987. - 218'с.

41. Гностики или о «Лжеименном» знании». Киев.: «УЦИММ-ПРЕСС», 1997.-476 с.

42. Гумилев, Л.Н. Этносфера: история людей и история природы./ Л.Н. Гумилев. Спб: ООО «Издательский Дом «Кристалл»», 2003. - 576 с.

43. Гумилев, Л.Н. География этноса в исторический период./ Л.Н! Гумилев. Ленинград: «Наука» Ленинградское отделение, 1990. - 280 с.

44. Гумилев, Л.Н. Древняя Русь и Великая степь./ Л.Н. Гумилев. М.: Товарищество Клышников, Комаров и К°», 1993. - 336 с.

45. Гумилев, Л.Н. Этногенез и биосфера Земли./ Л.Н. Гумилев. Л.: Гидрометеоиздат, 1990. - 528'С.

46. Гусейнов, А.А. Понятия насилия и ненасилия./ А.А. Гусейнов// Вопросы философии. 1994. - №6. - С. 35-41.

47. Гуревич, П.С. Видный мыслитель XX века // Фромм Э. Душа человека. -М.: Республика, 1992.-429 с.

48. Давидович, В.Е. Теория идеала/ В.Е. Давидович. Ростов н/Д: Изд-во Ростов, ун-та, 1983. - 184 с.51 .Давидович, В.Е., Жданов, Ю.А. Сущность культуры./ В.Е. Давидович, Ю.А. Жданов. Ростов н/Д: Изд-во Ростов, ун-та, 1979. - 264 с.

49. Дафтари, Ф. Краткая история исма'илизма: Традиции мусульманской общины/ Ф. Дафтари; пер. с англ. JI.P. Додыхудоевой, JT.H. Додхудоевой. М.: ООО «Издательство ACT»: «Ладомир», 2004. - 273 е., (2) с.

50. Димаева, Ф.В. Ислам в современной чеченской республике/ Ф.В. Димаева. М.: 2002. - 36 с. - (Исследования по прикладной и неотложной этнологии/ Рос. акад. наук. Ин-т этнологии и антропологии; № 159).

51. Дмитриев, И. Ваххабиты: вперед в прошлое/ И. Дмитриев// Воин России. 1998. - № 9'. - С. 49-55.

52. Добаев, И.П. Исламский радикализм в международной политике: (На примере регионов Ближ., Сред. Востока и Сев. Кавказа)./ И.П. Добаев. Ростов н\Д: Ростиздат, 2000. - 200 с.

53. Добаев, И.П. Политический радикализм в современном исламе: На материалах Ближнего, Среднего Востока и Северного Кавказа: Автореферат дис. .канд. полит, наук: 23.00.02/ Сев.-Кавказ. Акад. гос. службы./ И.П, Добаев. Ростов н\Д, 2000. - 27 с.

54. Доусон, К.Г. Религия и культура/ К.Г. Доусон; Пер. с англ., вступ. и коммент.: Кожурин К.Я. СПб.: Алетея, 2000. — 281 с.

55. Драч, Г.В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики/ Г.В. Драч. М.: Гардарика, 2003. - 318 с.

56. Дюркгейм, Э. Самоубийство: Социологический этюд/Пер, с фр. с сокр.; Под ред. В. А. Базарова./ Э. Дюркгейм. — М.: Мысль, 1994.— 399, 1. с.

57. Джемаль, Гейдар. Революция пророков/ Гейдар Джемаль. — М.: Ультра. Культура, 2003. 359, (3) с.

58. Жданов, С.В. Ваххабиты и их покровители./ С.В. Жданов. М.: ЗАО «Газета «Правда»», «Кодекс-М», 2000. - 32 с.

59. Жданов, С.В. Исламская концепция миропорядка./ С.В. Жданов. М.: Междунар. отношения, 2003. - 568 с.

60. Жирар, Р. Насилие и священное/ Р. Жирар; Перевод с французского Г. Дашевского. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 400 с.

61. Журавский, А.В. Христианство! и ислам: социокультурные проблемы диалога/ А.В. Журавский; АН СССР, Ин-т востоковедения. -М: Наука, 1990.- 126 с.

62. Иванов, В.Н, Современный терроризм./ Вг.Н1 Иванов. М.: Акад. сощ наук, 2004. - 52 с.

63. Иванова, Е.Ф. Феномен внутренней эмиграции/ Межкультурный диалог: исследования и практика/ Под ред. Г.У. Солдатовой, Т.Ю.» Прокофьевой, Т.А. Лютой./Е.Ф. Иванова. М-., 2004. - 304 с.

64. Игнатенко, А. А. Халифы без халифата: Исламские неправительственные религиозно-политические организации на Ближнем Востоке: история, идеология, деятельность./ А.А. Игнатенко. М.: Наука, 1988. - 205, (2) с.

65. Иерусалим и цивилизационный вызов, http://www.palestine-info.ru

66. Ильинский, И.М. О терроре и терроризме/ И.М. Ильинский. М., 2001.

67. Ионин, Л.Г. Социология культуры: Учебное пособие/ Л.Г. Ионин. М.: Издательская корпорация «Логос», 1996. - 280 с.

68. Исламизм и экстремизм на Ближнем Востоке: (Сб. ст.) Ин-т изучения Израиля и Ближ. Востока, Акад. геополитики и безопасности; (Сост. М.Р. Арунова). М.: Ин-т изучения Израиля и Ближ. Востока, 2001. -256 с.

69. Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри/ Моск. Центр

70. Карнеги; Под ред. Алексея Малашенко и Марты Брил Олкотт. -Москва: Арт-Бизнес-Центр, 2001 320 с. ил.

71. Каган, М.С. Человеческая деятельность. (Опыт системного анализа)./ М.С. Каган. -М.: Политиздат, 1974. 328 с.

72. Кайуа, Р. Миф и человек. Человек и сакральное/ Пер. с фр. и вступ. ст. С.Н. Зенкина./ Р. Кайуа. М.: ОГИ, 2003. - 296 с.

73. Кара-Мурза, С.Г. Советская цивилизация. Книга первая. От начала до Великой Победы/ С.Г. Кара-Мурза. М.: Алгоритм, 2001. - 528 с.

74. Кара-Мурза, С.Г. Советская цивилизация. Книга вторая. От Великой Победы до наших дней/ С.Г. Кара-Мурза. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. - 768 с.

75. Кассирер, Э. Избранное. Опыт о человеке./ Э. Кассирер. М.: Гардарика, 1998. - 784 с.81.«Качества моджахедов». Исламский институт «Кавказа» Режим доступа к изд.: http:// www.kavkaz.org Систем, требования: IBM PC, Internet Explorer.

76. Кенан, Г. Веспен, Энслин, Баадер. Немецкий терроризм: начало спектакля./ Г. Кенан. Екатеринбург.: Ультра. Культура, 2004. - 470 с.

77. Кларк, У.К. Как победить в современной войне: (Ирак, терроризм и Америк, империя)/ Уэсли, К. Кларк. М.: Альпина Бизнес Букс, 2004. — 237 с.

78. Кэмпбелл, Дж. Мифы, в которых нам жить/ Дж. Кэмпбелл. К.: «София»; М.: ИД «Гелиос», 2002. - 256 с.

79. Кэмпбелл, Дж. Тысячеликий герой. Пер. с англ./ Дж. Кэмпбелл. М.: «Рефл-бук», «АСТ», К.: «Ваклер», 1997. - 384 с.

80. Коранические истины по палестинской проблеме. — Режим доступа к изд.: http://www.palestine-info.ru Систем, требования: IBM PC, Internet Explorer.

81. Коран./ Пер. и коммент. И.Ю. Крачковского. М.: МПО «ВОЛОКНОР»; СП «ТРЕКИНГТУР», 1990. - 727 с.

82. Коровиков, А.В. Исламский экстремизм в арабских странах./ А.В. Коровиков; АН СССР, Ин-т востоковедения. М.: Наука, 1990. - 167, (3>с.

83. Красников, А. Религиозный фактор в политике/ Проблемы свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного^ этноконфессионального экстремизма. / А. Красников. Курган, 2000. -С. 14-26.

84. Кризисный социум. Наше общество в трех измерениях. М.: ИФРАН, 1994.-245 с.91 .Культурология. Уч. пособие. Ростов-на-Дону: изд-во «Феникс». 1998. — 576 с.

85. Кулиев, Э. Пророчества о приближении Конца света./ Э. Кулиев. М.: УММА, 2002.-91 с.

86. Кудряшова, И.В. Фундаментализм в пространстве современного мира/ И.В. Кудряшова// Полис. 2002. - № 1. - С. 66-77.

87. Кутб, С. Иод сенью Корана/ С. Кутб. -М.: УММА., 2003. 537 с.

88. Кутб, С. Будущее принадлежит исламу/ С. Кутб. М.: ТОО «Сантлада», 1993. - 104 с.

89. Кутб, С. Война, мир и исламский джихад/ С. Кутб. Режим доступа к изд.: http.7/www.strana-oz.ru/print.php?tvpe=artikle&numid=14 - Систем требования: IBM PC, Internet Explorer.

90. Ландабасо Ангуло А.И., Коновалов A.M. Терроризм и этнополитические конфликты. Книга вторая. Терроризм сегодня./ А.И. Ландабасо Ангуло, А.И. Коновалов. М.: «ОГНИ», 2004. - 416 с.

91. Ландабасо Ангуло А.И., Коновалов A.M. Терроризм и этнополитические конфликты. Книга первая. Из истории басков./ А.И. Ландабасо Ангуло, А.И. Коновалов. М.: «ОГНИ», 2004. - 384 с.

92. Лебедев, С.Д. К пониманию религиозного фундаментализма/ С.Д. Лебедев// Религия в изменяющейся России. Материалы II Российской научно-практической конференции (11 мая 2004 г.) В 2-х тт. Т. 1. — Пермь: Изд-во Пермского гос. тех. ун-та, 2004. С. 85-87.

93. Леви-Брюль, Л. Сверхестественное в первобытном мышлении./ Л. Леви-Брюль. М.: Педагогика-Пресс, 1994. - 608 с.

94. Леви-Строс, К. Мифологики. В 4-х тт. Т. 1. Сырое и приготовленное./ К. Леви-Строс. - М.; СПб.: Университетская? книга, 2000. - 406 с.

95. Леви-Строс, К. Мифологики. Т. 2. От меда к пеплу./ К. Леви-Строс. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - 442 с.

96. Леви-Строс, К. Мифологики. Т. 3. Происхождение застольных обычаев./ К. Леви-Строс. — М.; СПб.: Университетская книга, 2000. -461 с.

97. Либиг, М. Стратегический контекст современного иррегулярного ведения войн./ М. Либиг. Режим доступа к изд.: / htp://www.df.ru -Систем требования: IBM PC, Internet Explorer.

98. Либера, Ален де. Средневековое мышление./ Ален де Либера. -М.: Праксис, 2004. 368 с.

99. Лифшиц, М.А. Мифология древняя и современная./ М.А. Лифшиц. -М.: Искусство, 1980. 582 с.

100. Лоренц, К. 3. Агрессия./ К. 3. Лоренц. М.: Прогресс: Изд. фирма «Универс», 1994.-269 с.

101. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа/ Сост., полг. текста, общ. ред. А.А. Тахо-Годи, В.П. Троицкого./ А.Ф. Лосев. -М.: Мысль, 2001. 558 с.

102. Лунев, В.В. Организованная преступность, уголовный терроризм в условиях глобализации// Социс. М. «Наука». 2002, №5.

103. Лукач, Дж. Конец двадцатого века и конец эпохи модерна./ Дж. Лукач. СПб.: Наука, 2003. - 25 с.

104. Лучицкая, С.И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов/ С.И. Лучицкая; Отв. ред.: А.Я. Гуревич. СПб.: Алетейя, 2001.-396 с.

105. Майнхоф, У. От протеста к сопротивлению. Из литературного наследия городской партизанки. / У. Майнхоф. М.: Гилея, 2004. -190 с.

106. Маркс К., Энгельс Ф«. Соч. Т.23.

107. Маркузе, Г. Одномерный человек./ Г. Маркузе. М.: «REFL-Ьоок», 1994.-368 с.

108. Медведко, Л.И. Россия, Запад, Ислам: «столкновение цивилизаций»? Миры в мировых и «других» войнах на разломе эпох./ Л.И. Медведко. Жуковский; М.: Кучково поле, 2003. - 512 с.

109. Мелетинский, Е.М!. Поэтика мифа. 3-е изд., репринтное./ Е.М. Мелетинский. М*.: «Восточная литература» РАН, 2000. - 407 с.

110. Мельков, С. Ислам и война/ С. Мельков// Религия и право. 2000. -№2(17)-С. 18-19.

111. Межкультурный диалог: исследования и практика/ Под ред. Г.У. Солдатовой, Т.Ю. Прокофьевой, Т.А. Лютой. М.: Центр СМИ МГУ им. М.В. Ломоносова, 2004. - 304 с.

112. Межу ев, В.М. Культура и история. (Проблемы культуры в философско-исторической теории марксизма)/ В.М. Межуев. М.: Политиздат, 1977. - 199 с.

113. Минин, А.Н., Пузанов, В.Д. Религиозный экстремизм и секулярное общество/ А.Н. Минин, В.Д. Пузанов// Проблемы свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного этноконфессионального экстремизма. Курган, 2000. - С. 52-54.

114. Мир в войне: победители/побежденные. 11 сентября 2001 глазами французских интеллектуалов. М.: Фонд «Прагматика культуры», 2003.-204с.

115. Митрохин, Л.Н. Религия и культура: (Филос. очерки)/ Л.Н. Митрохин; Рос. акад. наук. Ин-т философии. М.: ИФ РАН, 2000. -316 с.

116. Мифологии древнего мира. М.: Наука, 1977. - 455 с.

117. Мифологический словарь/ Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Сов. энциклопедия, 1991. - 736 с.

118. Мифы народов мира. Энциклопедия. (В 2 томах). Главный редактор С.А. Токарев. М.: «Советская энциклопедия», 1988. - Т. 1. А-К.-671 с.

119. Мифы народов мира. Энциклопедия. (В 2 томах). Главный редактор С.А. Токарев. М.: «Советская энциклопедия», 1988. - Т. 2. К-Я. - 791 с.

120. Модестов, С.А. Геополитика ислама./ С.А. Модестов. М.: Мол. Гвардия, 2003. - 190 с.

121. Могильнер, М. Мифология «подпольного человека»: радикальный микрокосм в России начала XX века как предмет семиотического анализа./ М! Могильнер. М.: Новое литературное обозрение, 1999.-208 с.

122. Мосс, М. Социальные функции священного./ М. Мосс. СПб.: «Евразия», 2000. - 448 с.

123. Моссе, Дж. Нацизм и культура. Идеология и культура национал-социализма/ Пер. с англ. Ю.Д. Чупрова./ Дж. Моссе. М.: ЗАО Центрполиграф, 2003. - 446 с.

124. Набиев, З.Т., Арунова, М.Р. Талибский Афганистан как опорная база международного терроризма/ З.Т. Набиев, М.Р. Арунова// Исламизм и экстремизм на Ближнем Востоке. М., 2000. - С. 158-169.

125. Назаретян, А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. (Синергетика исторического прогресса). Курс лекций./ А.П. Назаретян. М.: «Наследие», 1996. - 184 с.

126. Некрасова, Н.А. Феномен духовности: бытие и ценность: Монография./ Н.А. Некрасова. Белгород: Изд-во БелГУ. 2003. - 232 с.

127. Никитаев, В. «Терроризм и убийство»./ В. Никитаев. Режим доступа к изд.: www.russ.ru - Систем требования: IBM PC, Internet Explorer.

128. Новая философская энциклопедия: В 4 т./ Ин-т философии РАН, Нац. общ.-науч. фонд; Научно-ред. Совет: преде. B.C. Степин, заместители преде.: А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин, уч. Секр. А.П. Огурцов. М.: Мысль, 2000. Т. Г. - 721, (2>с.

129. Новая философская энциклопедия: В 4 т./ Ин-т философии РАН, Нац. общ.-науч. фонд; Научно-ред. Совет: преде. B.C. Степин, заместители преде.: А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин, уч. Секр. А.П. Огурцов. -М.: Мысль, 2001. Т. IV. 605, (1) с.

130. Новые религиозные объединения России деструктивного и оккультного характера: Справочник. Белгород, 2002. - 446 с.

131. Нравственные ограничения войны: Проблемы и примеры/ Под общей редакцией Б. Коппитерса, Н. Фоушина, Р. Апресяна. М. Гардарики, 2002. - 407 с.

132. Нуруллаев, А.А. Религиозно-политический экстремизм и пути его преодоления/ А.А. Нуруллаев// Проблемы свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного этноконфессионального экстремизма. Курган, 2000. - С. 6-62.

133. Нухаев, Х.-А. Т. Россия и Чечения: мир по формуле «Победа -Победа»/ Х.-А. Т. Нухаев. М.: Астрея - 2000, 2002. - 78, (1) с.141. «О борьбе с терроризмом». Федеральный закон № 138 ФЗ от 25 июля 1998 г. Ст. 3/ Собрание законодательства РФ. -М., 1998.

134. Ожегов, С.И. Словарь русского языка. 18-е изд. М., Русский язык. 1986.

135. Ольшанский, Д. Психология терроризма./ Д. Ольшанский. -СПб.: Питер, 2002. 288 с.

136. Осадченко, Ю.С., Дмитриева, JI.B. Введение в философию мифа./ Ю.С. Осадченко, JI.B. Дмитриева. М.: Интерпакс, 1994. - 176 с.

137. Остроухов, В.В. Насилие сквозь призму веков: историко-философский анализ./ В.В. Остроухов. М.: ОЛМА-ПРЕСС. 2003. -191 с.

138. Панарин, А.С. Православная цивилизация в современном мире/ А.С. Панарин. М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 544 с.

139. Панченко, А. А. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект./ А.А. Панченко. 2-е изд. - М.: ОРИ, 2004. - 541 с.

140. Петрищев, В. Заметки о терроризме./ В. Петрищев. М.: УРСС, 2001.-281 с.

141. Пиотровский, М.Б. Ю. Аравия в раннее средневековье./ М.Б. Пиотровский. М. 1985.

142. Плаггенборг, Шт. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма./ Шт. Плаггенборг. СПб.: Журнал «Нева», 2000. - 416 с.

143. Платон. Государство/ Платон// Сочинения в 3-х томах. Т. 3, ч I. — М.: Мысль, 1971. С. 89-454.

144. Политическая психология/ Под общ. ред. А.А. Деркача, В.И. Жукова, Л.Г. Лаптева. М.: Академический проект, 2001.

145. Полосин, B.C. Миф. Религия. Государство./ B.C. Полосин. М.: Ладомир, 1999. - 440 с.

146. Поляков, К.И. Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма./ К.И. Поляков 2. изд., стер. - М.: УРСС, 2003. -157 с.

147. Поршнев, Б.В. Социальная психология и история./ Б.В. Поршнев. -М., 1979.-232 с.

148. Поршнев, Б.Ф. О начале человеческой истории/ Б.Ф. Поршнев. — М.: Мысль, 1974.-487 с.

149. Природа и древний человек. (Основные этапы развития природы, палеолитического человека1 и его культуры на территории СССР' в плейстоцене). М.: Мысль, 1981. - 223 с.

150. Программа политической партии «Хизб ут-Тахрир» ("Hizb ut-Tahrir") Режим доступа к изд.: http://ctaj.elcat.kg/aOOO.htm - Систем требования: IBM PC, Internet Explorer.

151. Постмодернизм и культура (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. - № 3. - С. 3-16.

152. Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - 1040 с.

153. Почта, Ю.М. Возникновение ислама и мусульманского общества. Филос.-методол. Анализ./ Ю.М. Почта. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1993. - 145, (1) с.

154. Почта, Ю.М. К вопросу о европейских «истоках» исламского фундаментализма/ Ю.М. Почта// Актуальные проблемы гуманитарных наук. М., 1995.-С. 53-56.

155. Рагузин, В.Н. Роль религиозного фактора в межнациональных конфликтах/ В.Н. Рагузин; Рос. акад. гос. службы при Президенте РФ. -М.: РАГС, 1998.- 100 с.

156. Ражбадинов, М.З. Радикальный исламизм в Египте: На примере деятельности орг. «Аль-Джихад» и «Аль-Гаммаа аль-исламийа»/ М.З.

157. Ражбадинов; Ин-т востоковедения РАН, Ин-т изуч. ИИИзраиля и Б. Востока. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2003. - 271 с.167. «Размышления о терроризме» Режим доступа к изд.: http:// elements.rema.ru - Систем требования: IBM PC, Internet Explorer.

158. Рашид, А. Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии. Пер. с англ. М. Поваляева./ А. Рашид. М.: Библион - Русская книга, 2003. - 368 с.

159. Режабек, Е.Я. Становление мифологического сознания и его когнитивности/ Е.Я. Режабек // Вопросы философии. 2002. - № 1. — С. 52-66.170». Рикер, П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера./ П. Рикер. М.: Искусство, 1996. - 270 с.

160. Римский, В.П. Демоны на перепутье: культурно-исторический образ тоталитаризма./ В.П. Римский. Белгород: Изд-во БелГУ, 1997.

161. Римский, В.П. Тоталитарный космос и человек./ В.П. Римский. -Белгород: Изд-во БелГУ, 1998. 126 с.

162. Римский, В.П. Культура и тоталитаризм: Учеб. пособие по спецкурсу./ В.П. Римский. Белгород: Изд-во Белгород, гос. ун-та, 1999.

163. Римский, В.П. Миф и религия: К проблеме культурно-исторической специфики архаических религий. Монография./ В.П. Римский. Белгород: Крестьянское дело, 2003. — 184 с.

164. Ротарь, И. Ислам и война/ И. Ротарь. М.: АИРО-ХХ, 1999. - 69, (1) е.; 20 см. - (Серия «АИРО - научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века»/ Ассоциация исследователей рос. о-ва XX века; Вып. 2.).

165. Руновский, А. Мюридизм и газават по объяснению Шамиля./ А. Руновский. Махачкала: ИПО «Юпитер», 1996. - 95 с.

166. Сагадеев, А. Джихад: концепция войны и мира в исламе/ А. Сагадеев.// Наука и религия. 1986. - № 6. - С. 18-20.

167. Сахих аль-Бухари. Мухтасар. Полный вариант. Пер. с араб, и комм. В.А. Нирша./ аль-Бухари. М.: Умма. 2003. - 960 с.

168. Сайят, Абу. Мусульмане и христиане: друзья или недруги? / Изложил Абу Сайят; Акад. гуманитар, исслед., Междунар. фонд защиты от дискриминации, за соблюдение конституц. прав и основных свобод человека./ Абу Сайят. М.: Гуманитарий, 2001. - 31 с.

169. Сайят, Абу. Что скрывается за призывами к. джихаду? / Изложил Абу Сайят; Акад. гуманитар, исслед., Междунар^ фонд защиты от дискриминации, за соблюдение конституц. прав и основных свобод человека./ Абу Сайят. -М.: Гуманитарий, 2001'. 25 с.

170. Свечин, А.А. Эволюция* военного искусства./ А.А. Свечин. Ml: Академический проект: Кучково поле, 2002. - 858 с.

171. Севостьянов, И. Исламский фундаментализм и исламский экстремизм это не совсем одно и тоже/ И. Севостьянов// Международная жизнь. - 1996. -№ 5.-С. 31-40.

172. Селиванова, Н'.А. Мусульманское сектантство. Анализ причин образования сект и их классификация/ Н.А. Селиванова// материалы второй научной конференции преподввателей и студентов Восточного института. Владивосток, 1997. - С. 24-25.

173. Сиван, Э; «Радикальный ислам»: причины и последствия террористического насилия. / Э. Сиван // International Politik. 1997. -№ 8.-С. 6-15.

174. Сидорина, Т.Ю. Философия кризиса: Учебное пособие./ Т.Ю. Сидорина. М.: Флинта: Наука, 2003. - 456 с.

175. Сикоев, P.P. Талибы (религиозно-политический портрет)./ P.P. Сикоев. М.: Институт востоковедения РАН, 2002. - 159 с.

176. Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и походов. -М.: Прогресс-Традиция, 2000. 536 с.

177. Словарь иностранных слов./ Сост. Спиркин А.Г., Акчурин И.А., Карпинская Р.С. 10-е изд. - М.: Русский язык, 1983.

178. Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского филос. общ., 2001. -300 с.

179. Снесарев, А.Е. Философия войны./ А.Е. Снесарев. М.: Финансовый контроль, 2003. - 287 е.: ил. 17.

180. Тайлор, Э.Б. Миф и обряд в первобытной культуре./ Э.Б. Тайлор. Смоленск: Русич, 2000. - 624 е., илл.

181. Тайлор, Э. Первобытная культура./ Э. Тайлор. М.: Соцэкономгиз, 1939. - 567 с.

182. Терроризм угроза человечеству в XXI веке. - М.: «Крафт+», 2003. - 272 с.

183. Терроризм в России и проблемы системного реагирования: (Сб. ст.). -М.: Рос. криминол. ассоц., 2004. 192 с.

184. Терроризм в современном мире. Опыт междисциплинарного анализа (материалы «круглого стола»).// Вопросы философии. 2005. -№6.-С. 3-36.

185. Терроризм. Ин-т изучения Израиля и Ближ. Востока. М.: ООО тип. Авангард, 2004. - 123 с.

186. Терроризм и контртерроризм в современном мире: аналит. материалы, документы, глоссарий: науч.-справ. изд. (авт.-сост. А.А. Варфоломеев и др.); под ред. О.А. Колобова. М.: Экслит, 2003. - 479 с.

187. Терроризм: это должен знать каждый/ (Под ред. А.А. Кокорева). М.: Изограф, 2002. - 46 с.

188. Терроризм: история и современность. Кофман Б.И., Миронов G.H., Сафаров А.А., Сафиуллин Н.Х.; М-во внутр. дел России. Каз. юрид. ин-т МВД России. Казань.: ГУП Полигр. - издат. комп., 2002. — 807 с.

189. Терроризм и политический экстремизм: вызовы и поиски адекв. ответов: (Сб. ст.) Ин-т полит, и воен. анализа. М.: Ин-т полит, и воен. анализа, 2002. - 239 с.

190. Терроризм: современные аспекты: Сб. науч. ст. М.: Акад. упр. МВД России, 1999. - 102 с.

191. Тишков, В.А. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны)./ В.А. Тишков. М.: Наука, 2001. - 552 с.

192. Тойнби, А. Дж. Постижение истории/ А. Дж. Тойнби; Пер. С англ./ Сост. Огурцов А.П.; Вступ. ст. Уколовой В.И.; Закл. ст. Рашковского Е.Б./ Дж. А. Тойнби. -М.: Прогресс, 1991. 736 с.

193. Тойнби, А. Дж. Цивилизация перед судом истории: Сборник/ А. Дж. Тойнби; пер. с англ. М.: Рольф, 2002. - 592 с.

194. Токарев, С.А. Религия в истории народов мира./ С.А. Токарев. -Иез. 3-е, испр. и доп. -М.: Политиздат, 1976. 575 с.

195. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопотического/ В.Н. Топоров// Избранное. М.: Изд-я группа «Прогресс» - «Культура», 1995. - 624 с.

196. Тоффлер, Э. Третья волна./ Э. Тоффлер. М.: ООО «Изд-во ACT», 2002. - 477, (2) с.

197. Фромм, Э. Бегство от свободы./ Э. Фромм. М.: Прогресс, 1990. -272 с.

198. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности/ Пер. с англ. Э.М. Телятникова, Т.В. Панфилова./ Э. Фромм. Мн.: ООО «Поппури», 1999. - 624 с.

199. Философский энциклопедический словарь/ Редкол.: С.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф! Ильичев и др. 2-е изд. - М.: Сов. Энциклопедия, 1989. - 815 с.

200. Фрезер, Дж. Золотая ветвь: исследования магии и религии./ Дж. Фрезер. М.: Политиздат, 1980! - 831 с.

201. Фуко, М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук/ М. Фуко. СПб.: A-cad, 1994. - 406 с.21'6. Фукуяма, Ф. Конец истории?/ Ф. Фукуяма.// Вопросы философии. -1990. -№3.~ С. 134-148.

202. Хабермас, Ю. Модерн незавершенный проект/ Ю. Хабермас// Вопросы философии. - 1992. - № 4. - С. 40-52.

203. Хейзинга, Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня./ Й. Хейзинга. -М.: Прогресс, 1992. 464 с.

204. Хоффман, Б. Терроризм взгляд изнутри./ Б. Хоффман. - Ml, Ультра. Культура, 2003. - 264 с.

205. Хохлышева, О.О. Конфликт в Боснии: помощь исламских стран боснийским мусульманам в 1992-1993 гг./ О.О. Хохлышева// Современный ислам в диалоге культур. Н. Новгород, 1996. - С. 162166.

206. Христиане и мусульмане: проблемы диалога. Хрестоматия: Межконфессион. и межрелигиоз. диалог/ Сост., вступ. ст. и коммент. А. Журавского. М.: Библ.-богосл. ин-т Св. Апостола Андрея, 2000. -558 с.

207. Хюбнер, К. Истина мифа./ К. Хюбнер. М.: Республика, 1996. -448 с.

208. Шавдонаев, X. Записки из лагеря муджахедов/ X. Шавдонаев// Диа-Логос Религия и общество 2000-2001. Альманах. Культурно-просветительский центр «Духовная библиотека», 2001. - 218-227 с.

209. Шенкао, М.А. Специфика мифоэпического сознания. (На материалах эпоса «Нарты»). Автореферат дис. канд. филос. наук./ М.А. Шенкао. Ростов н\Д, 1982. - 16 с.

210. Шенкао, М.А. Смерть как социокультурный феномен./ М.А. Шенкао. Киев: Ника-Центр, Эльга; М.: Старклайт, 2003. - 320 с.

211. Шпенлер, О. Закат Европы/ О. Шпенглер; Вступ. ст. и комм», д.ф.н., проф. Г.Вг. Драча при участии Т.В. Веселовой и В.Е. Котляровой. -Ростов н\Д: изд-во «Феникс», 1998. 640 с.

212. Штернберг, Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии. Исследования, статьи, лекции./ Л.Я. Штернберг. Л.: Изд-во инст-та нар. Севера, 1936. - 572 с.

213. Штомпель, О.М. Социокультурный кризис (теория и методология исследования проблемы). Автореф. дис.док. филос. наук/ О.М. Штомпель. Ростов н/Д, 1999'. - 52 с.

214. Шулевский, Н.Б. Метафизика России и терроризм/ Н.Б. Шулевский. М.: ТЕИС, 2004. - 720 с.

215. Элебаева, А. Распространение ваххабизма/ А. Элебаева// Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. -М., 1998.-№ 19.-С. 70-71.

216. Элиаде, М. Азиатская алхимия. Сборник эссе/ М. Элиаде; Перевод с рум., фр., англ. М.: Янус-К, 1998. - 604 с.

217. Элиаде, М. Аспекты мифа./ М. Элиаде. М.: Академ. Проект, 2000. - 222 с.

218. Элиаде, М. Избранные сочинения. Очерки сравнительного религиоведения. Перевод с англ./ М. Элиаде. М.: Ладомир, 1999. -448 с.

219. Элиаде, М. Космос и история./ М. Элиаде. М.: Прогресс, 1987. -312 с.

220. Элиаде, М., Кулиано, И. Словарь религий, обрядов и верований. Миф, религия, культура./ М. Элиаде, И. Кулиано. М.: «Рудомино»; СПб.: «Университетская книга», 1997. -414 с.

221. Элиаде, М. Священное и мирское./ М. Элиаде. М., Изд-во МГУ, 1994.- 144 с.

222. Эткин, М. Ваххабизм и фундаментализм: термины-«страшилки»/ М. Эткин// Центральная Азия и Кавказ. 2000. - № 1 (7). - С. 126-137.

223. Эткинд, A.M. Хлыст. Мистические секты и русская литература. Начало двадцатого века/ A.M. Эткинд М.: Новое литературное обозрение, 1998. - 688 с.

224. Юнг, К.Г. Архетип и символ./ К.Г. Юнг. М.: Ренессанс, 1994. -304 с.

225. Юнг, К.Г. Бог и бессознательное/ К.Г. Юнг. М.: Олимп, ООО «Издательство ACT-ЛТД», 1998. - 480 с.

226. Юнг, К.Г. Душа и миф: шесть архетипов./ К.Г. Юнг. Киев: Гос. библиотека Украины ля юношества, 1996. - 384 с.

227. Юрков С.Е. Эстетика мета-нормативного поведения в русской культуре XI начала XX веков. Автореф. дис.док. филос. наук/ С.Е. Юрков. - СПб, 2004. - 40 с.

228. Юсуфзода, М. Современный джихад война во имя. дискредитации ислама?/ М. Юсуфзода. Режим доступа к изд.: http://www.stability.uz/pravia.html - Систем, требования: IBM PC, Internet Explorer.

229. Ярлыкапов, A.A. Проблема ваххабизма на Северном Кавказе./ А.А. Ярлыкапов. М., 2000. - 22 с.

230. Ярлыкапов, А. Кредо ваххабита/ А. Ярлыкапов// ДиаЛогос: Религия и общество. 2000-2001. Альманах. Культурно-просветительский центр «Духовная библиотека», 201. - 228-249 с.

231. Ясперс, К. Смысл и назначение истории./ К. Ясперс. М.: Политиздат, 1991. - 528 с.

232. Яхья, X. Ислам проклинает террор/ X. Яхья. Астана: Classik-M, 2002. - 105 с.

233. Chomsky, N. The culture of terrorism./ N. Chomsky/ Boston (Md.): South End. , 1988.-269 p.

234. Days of Terror (in the presence of the international forces)/ Z/ Andjelkovic, S. Scepanovic, G. Prlincevic. — Belgrade: Tipografic plus, 2000. 349 p.

235. Dahl, R. Modern Political Analysis. Englwood Cliffs, 1963.

236. Die terroristische Herausforderung/ Mit Beitr. von: Aquera M., Dietl W., Kuhlmann A. et al. Munchen: Atwerb - Verl., 2002. - 141 S.

237. Die Welt der Muslime/ (Mit Beitr. von.): Steinbach U., Nienhaus V., Joffe G. et al. Bielefeld: Bertelsmann 2002. - 132 S.

238. Emadi, H. Radikal Islam, Л1т1 and civil war in Afganistan/ H. Emadi// Intern. Asien forum=Intern. Qurt for studies. Munchen etc., 1999: -Jg. 30, H.-P. 1-19.

239. Fiscal consequences of armed conflict and terrorism in low and middle - income countries/ Gupta. S., Wach.: IMF, 2002. - 28 p.

240. Krebs, M. Ulrike Meinhof: Ein Leben in Widerspruch. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1995.-287 S.

241. Leites, A. Temps beni et temps transhistrique: Deux conceptions religieuses du temps dans la Tradition musulmane// Studia Islamica. P., 1999.-N89.

242. Simon, R. Muhammad and the jihad/ R. Simon// Acta orientalia. -Budapesht, 1999. Vol. 52, # 314. - P. 235-242.

243. Terrorismus: Unters. zur Struktur u. Strategie revolutionarer Geweltpolitik/ Hrsg.: Funke . Kronberg/ Ts.: Athenaum; Dusseldorf. 1977. -319 S.

244. Weber, M. The Theory of Social and Economikal Organization. N.Y., 1947.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Борисов, Сергей Николаевич

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Борисов, Сергей Николаевич

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности"

Список научной литературыБорисов, Сергей Николаевич, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

Похожие темы диссертаций