Фольклоризм "Уральских рассказов" Д.Н. Мамина-Сибиряка

Коноплёва, Оксана Сергеевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Фольклоризм "Уральских рассказов" Д.Н. Мамина-Сибиряка

Год: 2005
Автор научной работы: Коноплёва, Оксана Сергеевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Екатеринбург
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Фольклоризм "Уральских рассказов" Д.Н. Мамина-Сибиряка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фольклоризм "Уральских рассказов" Д.Н. Мамина-Сибиряка"

На правах рукописи

КОНОПЛЁВА Оксана Сергеевна

Фольклоризм «Уральских рассказов» Д. Н. Мамина-Сибиряка

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Екатеринбург - 2005

Диссертация выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Уральский государственный университет им. А. М. Горького» на кафедре фольклора и древней литературы

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор В. В. Блажес

Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор Ю. М. Проскурина кандидат филологических наук, доцент Л. М. Слобожанинова

Ведущая организация

Курганский государственный университет

Защита диссертации состоится «_» декабря 2005 г. в _ часов на

заседании диссертационного совета Д 212.286.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Уральском государственном университете им. А. М. Горького по адресу: 620083, г.Екатеринбург, К-83, пр. Ленина, д. 51, комн. 248.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Уральского государственного университета им. А. М. Горького

Автореферат разослан 22 ноября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор М. А. Литовская

^о&л- 22МР/Я

Актуальность темы исследования. Исследования, посвященные творчеству уральского писателя (работы И. А. Дергачева, Е. А. Боголюбова, М. Г. Китайника, К. В. Боголюбова, А. И. Лазарева, А. И. Груздева), должны быть дополнены новыми аспектами. В советском литературоведении произведения Д. Мамина рассматривались прежде всего в социальном плане, а сам писатель воспринимался обычно как писатель-демократ, обличитель социальной несправедливости. Однако Д. Мамин прежде всего художник, писатель-гуманист. Современное прочтение и осмысление его произведений невозможно без проникновения в художественное мышление писателя, без выявления народно-поэтических истоков произведений Д. Мамина, без учета его следования фольклорным традициям.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней представлено системное изучение народно-поэтических истоков «Уральских рассказов» Д. Мамина. Мы обращаем внимание на недостаточно освещенные маминоведами аспекты поэтики рассказов уральского писателя, а также на малоизученные идейно-тематические аспекты, раскрываем их гуманистическую направленность. Исследование рассказов Д. Мамина с позиций фольклоризма позволяет выявить степень его мастерства и самобытности, более глубоко проникнуть в художественную ткань произведений и осмыслить их содержательность.

Объектом исследования являются «Уральские рассказы» Д. Мамина.

В качестве предмета исследования выбрана связь рассказов с народной традицией, фольклорной культурой.

Цель работы: выявить новое в прочтении «Уральских рассказов» Д. Мамина через исследование их фольклоризма, органичной связи с традиционной народной культурой.

Достижение цели предполагает решение следующих задач:

1РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ 1 БИБЛИОТЕКА I

у ¿"УЗУо]

- историографическое изучение работ по творчеству Д. Мамина, а также исследований по проблеме «литература и фольклор»;

- выявление круга фольклорных интересов Д. Мамина и его предпочтений при собирании устно-поэтических и речевых жанров;

- исследование способов творческого освоения фольклора и его функциональности в «Уральских рассказах» Д. Мамина;

- изучение коммуникативного пространства героев «Уральских рассказов» в его связях с традициями народного поведенческого и речевого этикета.

Методологическую основу диссертации определяют теоретические подходы к фольклору и фольклоризму В. Я. Проппа, Б. Н. Путилова, И. А. Дергачева, М. К. Азадовского, Д. Н. Медриша. В культурологическом аспекте для нас значимы труды Д. С. Лихачева, Ю. С. Степанова. Используется методика типологического, сравнительно-исторического, историко-культурного анализов.

«Уральские рассказы» мы исследуем по такому авторитетному изданию, как 12-томное издание 1948-1851 гг. под редакцией Е. А. Боголюбова. Наш выбор не случаен, так как данное издание отличается ценными комментариями к произведениям Д. Мамина, подготовленными Е. А. Боголюбовым, обстоятельной вступительной статьей.

Практическая ценность работы. Результаты научных наблюдений могут быть использованы в общих и специальных курсах по русской литературе XIX века, по устному народному творчеству, в спецкурсах и спецсеминарах для студентов-филологов, в практике вузовского и школьного преподавания.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Фольклорное произведение, фольклорный мотив используются Д. Маминым для маркирования места, ситуации, для конкретизации событийного пространства или играют сюжетообразующую роль, но чаще

всего приобретают полифункциональность при изображении народных типов.

2. У Д. Мамина доминирует стремление к адекватности реальной и литературной ситуаций - отсюда введение бытовой конкретики и попытки вербального обозначения внетекстовых элементов фольклорных произведений.

3. Д. Мамин в «Уральских рассказах» показывает регламентацию народной жизни понятиями и установлениями, освященными только устной культурной традицией - в этом проявляется одна из основных национальных особенностей.

4. Наследием народной культуры, в частности фольклора, являются речевые жанры русского этикета, широко привлекаемые Д. Маминым при изображении разных типов: от сплавщиков, старателей до приказчиков и владельцев приисков - все они хорошо владеют родной речью, этикетом общения, и это необходимое условие национальной общности.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации и результаты исследования сообщались и обсуждались в докладах на Дергачевских чтениях - 2000, посвященных 80-летию Уральского университета и 60-летию филологического факультета (Екатеринбург, 2000); краеведческой конференции, посвященной 160-летию Нижнетагильского государственного музея-заповедника горнозаводского дела Среднего Урала. (Нижний Тагил, 2001); региональной научной конференции, посвященной 150-летия со дня рождения Д. Н. Мамина-Сибиряка (Нижний Тагил, 2002); межрегиональной конференции «Речевая культура в разных сферах общения» (Нижний Тагил, 2004); научно-практической региональной конференции, посвященной 125-летию со дня рождения П. П. Бажова (Нижний Тагил, 2004); изложены в шести научных публикациях автора.

Структура диссертационного исследования определяется намеченными задачами: оно состоит из введения, двух глав, заключения. К диссертации прилагается список использованной литературы.

Основное содержание работы

Во Введении излагается история исследования фольклоризма Д. Н. Мамина-Сибиряка, проведен обзор литературы, обосновывается актуальность темы диссертации, определяется предмет исследования, формулируются цели и задачи работы, её научная новизна. Здесь же уточняется содержание основных терминов, используемых в работе.

Первая глава «Фольклорные жанры в «Уральских рассказах» Д. Н Мамина-Сибиряка» посвящена анализу фольклорных жанров, используемых писателем в «Уральских рассказах». Глава состоит из семи параграфов.

В первом параграфе рассмотрены факторы, повлиявшие на мировоззрение уральского писателя, а также истоки фольклоризма Д. Мамина; отмечен интерес писателя к языку народа.

Второй параграф посвящен песне и ее роли в судьбе героев Д. Мамина. Писатель не только хорошо знал русскую народную песню, он понимал ее органическую включенность в праздничное и повседневное время русского человека. Он видел в песне эстетическую силу, способную затронуть душевные струны людей разного возраста и социального опыта.

В «Уральских рассказах» Д. Мамин использовал проголосные уральские песни, студенческие, разбойничьи, свадебные, шуточные, трудовые и многие другие. Песни у Д. Мамина - это часть жизни. Писатель подчеркивает общерусский характер песен. О многих песнях он говорит: «обошла... всю Россию» или «ее по всем приискам поют». С другой стороны, песни, обошедшие Россию, являются и частью уральской жизни, а, следовательно, через песню происходит приобщение уральской жизни к общерусской. Жизнь Урала отражает типические черты жизни всей России. Песенные мотивы выполняют в творчестве Д. Мамина следующие функции:

используются как средства художественного изображения жизни; выражают эмоциональное отношение к событиям или какие-либо чувства и переживания героя; служат для поэтизации героев; характеризуют отношения между героями; рассказывают о каком-либо историческом событии или о знаменитом человеке; помогают человеку организовать трудовой процесс; выполняют сюжетообразующую роль; являются композиционно необходимым элементом для более эмоционального восприятия описанных событий.

Проведенный анализ песенного материала позволяет говорить о полифункциональности народной песни в рассказах Д. Мамина, которая, с одной стороны, отражает реальную полифункциональность песни в народной жизни, а с другой стороны, свидетельствует о широком привлечении писателем песенного материала для решения чисто художественных задач. Все герои, добывающие хлеб насущным физическим трудом, органично связаны с традиционной песенной культурой, и это проявляется в том, что основную гамму душевных переживаний они выражают не вербально, а через песню, привлекая полюбившуюся им её жанровую разновидность. Заметим, что о своих интимных чувствах они скорее поют, чем говорят, у них как бы нет совсем или очень мало слов для выражения чувства любви, любовного влечения, любовных переживаний.

Д. Мамин продолжает литературную традицию изображения внутреннего мира человека через контакт с песней, которая воплотилась в «Капитанской дочке» Пушкина, «Певцах» Тургенева, «Грозе» Островского, в «Житии одной бабы» Лескова и в других произведениях русских классиков.

В третьем параграфе рассмотрена «темная» сторона народной жизни -суеверия и предрассудки. Даже служители культа чрезвычайно суеверны. Например, дьячок Фомич («Лес») «на свое ружье... смотрел как на что-то живое и, когда делал из него промах, обвинял не себя, а то, что «дурит» ружье. Больше всего на свете Фомич боялся, как бы к его сокровищу не

прикоснулась какая-нибудь женщина: тогда бросай все и заводи новое». «Оно хозяина знает», - совершенно искренне считает Фомич. Человек в «Уральских рассказах» вписан в систему суеверий. Таким образом реализуется «особое русское двоеверие» (Ю. Степанов), основанное на наличии в обществе двух систем: языческой и христианской. Через систему суеверных предрассудков Д. Мамин раскрывает глобальную для русского человека тему судьбы, показывая ее разные грани: а) женская доля, б) мотив семейного рока (мотив расплаты за грехи предков), в) гадания и вещие сны как средство выявления дальнейшей судьбы.

В четвертом параграфе мы освещаем приметы практические, т.е. основанные на наблюдениях за природным миром, и суеверные, основанные на мифических представлениях человека. Приметы в «Уральских рассказах» выполняют следующие функции: 1) отражают жизненный опыт героев, усвоение ими некоторых закономерностей природы (в том числе календарь земледельца); 2) помогают в создании образов «премудрых» героев. (Лука Шапкин); 3) отражают мифические представления об окружающем мире человека XIX века; указывают на неоднозначные отношения человека с окружающим миром, в том числе, с миром природы; 4) играют сюжетообразующую роль (рассказ «Вольный человек Яшка»), Можно констатировать, что герои Д. Мамина ощущают себя в сфере влияния неких природных сил, действие которых проявляется через приметы. Последние воспринимаются героями как знаки, требующие определенной реакции, обеспечивающей позитивность результата или хотя бы нейтрализации негативных последствий - и эту рефлексию писатель вводит в сюжет как важный художественный элемент.

Параграф пятый посвящен преданиям и легендам в «Уральских рассказах». С точки зрения героев Д. Мамина, предания несут достоверную информацию. Им верят целиком и полностью, потому что порой это единственное доступное свидетельство о далеком прошлом. В «Уральских

рассказах» писатель использовал несколько разновидностей топонимических преданий, которые, в основном, представлены рассказами о чусовских скалах-«бойцах». Предания, отмеченные писателем, можно условно разбить на несколько групп по способу объяснения топонима: 1) предания, в которых географическому объекту дается название на основе внешнего сходства с каким-либо предметом (качеством, функцией, действием) (бойцы Столбы, Печка); 2) предания, в которых топоним объясняется при помощи перевода с другого языка (топоним Кын); 3) предания, в которых название топониму дано в связи с событием, происходившем в этом месте (предание о Татарском острове); 4) предания, в которых названия географических объектов связываются в народном сознании с деятельностью реального человека (Н. А. Демидов, Ермак, Строгановы); 5) предания, основанные на суеверных представлениях (предание о горе Чёртова Почта). В этом же параграфе рассмотрены патронимические предания, или предания о первонасельниках («Родительская кровь»), предания о гибели чуди («Гроза»), о первых заводчиках («Лес»), о благородных разбойниках («Бойцы»), предания о силачах. Также уточняется разница в значении слов предание и легенда. Можно сделать следующие выводы: 1) включая в тексты рассказов народные предания с различной тематикой, Д. Мамин учитывал прежде всего их информативную ценность. Предания и легенды содержат народную оценку событий и фактов прошлых лет, выявляют миропонимание народа; 2) соотношение народных преданий с историческими свидетельствами может быть различным: содержащиеся в них мнения и оценки порою не расходятся с историческими данными, что усиливает достоверность последних; иногда предания содержат сведения, дополняющие официальные источники; 3) расхождение народных свидетельств и официальных исторических данных далеко не всегда может быть осмыслено как следствие искажения народной памятью реальных событий. Народный взгляд на исторические события может оказаться более правдивым. Эту особенность использовал Д. Мамин,

дополняя исторические сведения данными народной памяти, народной оценкой прошлого времени; 4) в преданиях проявляются психолого-эстетические начала как в отборе жизненного материала, так и в реализации его в сюжете и образах. Из прошлого как бы выделены те факты и события, те люди, которые в представлениях «отбирающей» среды и конкретного рассказчика отмечены печатью возвышенного или низменного.

Шестой параграф раскрывает особенности употребления Д Маминым пословично-поговорочного материала. Пословицами и поговорками насыщены все очерки, рассказы, повести и романы Д. Мамина. Писатель высоко ценил людей, у которых крылатое слово естественно входило в живую разговорную речь. Пословицы и поговорки в «Уральских рассказах» рассмотрены в следующей последовательности. 1. Общерусские. К данному виду относятся пословицы и поговорки, широко распространенные в разных регионах России. Применяя пословицы и поговорки для раскрытия социально-психологических особенностей действующих лиц, Мамин часто определяет пословично-поговорочными элементами: душевное состояние героя (Ухватился, как утопающий за соломинку; Будет мне на орехи); физическое состояние (Пьянее вина; Взять двумя пальцами, и переломится); умственные способности (Своего ума к чужой коже не пришьешь); характер отношений героев (Связался старый с малым; Мир их не берёт; Старуха на мир три года сердилась, а мир и не знал); даёт оценку героям (Вся цена им -расколотый грош; «нехристь она нехристь и есть... в подмётки не годится»; Видно птицу по полёту). Многие пословицы и поговорки содержат этикетные правила и поведенческие рекомендации: Будешь все знать, скоро состаришься; К часу надо слово молвить; Хозяин что чирей: где захочет, там и сядет; В гостях воля хозяйская; Сидят, сидят, да и домой ходят. 2. Горнозаводские пословицы и поговорки. В «Уральских рассказах» к горнозаводским пословицам и поговоркам относятся те, в которых отражается труд горнорабочих. 3. Окказиональные пословицы и поговорки.

Авторские, или окказиональные пословицы и поговорки - явление довольно частое в произведениях Д. Мамина. Писатель очень хорошо знал образ мыслей и язык русского народа, что позволяло ему, корректируя народный афоризм, доносить до читателя авторские оттенки смысла. Например, поговорка, зафиксированная в очерке: «Бойцы щелкают наши барочки, как бабы орехи. По мерной воде еще ничего, можно пробежать, а как за пять аршин перевалило - тут держись только за землю. Как в квашёнке месит...» Земля в мировой фольклорной традиции - символ жизни, жизненной силы. Д. Мамин в письме к брату вспоминал героя древнегреческого мифа Антея, сына земли, который терял силу, как только отрывался от земли, и русских былинных богатырей, падавших на мать сыру землю, чтобы набраться сил.1 В таком контексте герои Д. Мамина, бурлаки-сплавщики, приобретают масштабность. Появляется эпическая тональность. Перед нами уже не просто бурлаки, а русские герои, борющиеся с природными стихиями, с разбушевавшейся Чусовой. 4. Библейские заимствования. Многие высказывания, особенно из псалмов, притч и посланий, близкие к афористической форме, были усвоены народом. Они в процессе бытования приняли ёмкую пословичную форму, но в своем содержании сохранили связь с церковным первоисточником. Например: протопоп Мелетий («Верный раб») «не считал унижением» бывать в доме Злобиных, несмотря на то, что «вся злобинская родня были отъявленные раскольники». «Все мы, ваше превосходительство, грешны да божьи, - объяснял Мелетий, хитро улыбаясь. - А господь разберет, кто прав, кто виноват, и кто чего стоит...». 5. Пословицы и поговорки, употребляемые раскольниками. Д. Мамин часто насыщает прямую речь героев одной и той же среды пословицами, близкими по своему идейному звучанию. По этим пословицам нетрудно определить миропонимание и социальную практику целых общественных групп.

1 Примечание. В письме Д Н Мамина-Сибиряка к брату Владимиру встречаются строки- «Припомни «братца Антея» и наших богатырей, которые, падая на сырую землю, получали удесятеренную силу». Письмо цят. по- Боголюбов Е. А Творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка. М., 1953 С б.

Например, в «Уральских рассказах» все раскольники употребляют одинаковые или близкие по смыслу пословичные афоризмы: «Бог дал, бог взял»; «В лесу один Микола бог»; «Грех-то впереди нас бежит»; «Враг силен». Отметим основные особенности употребления пословично-поговорочного материала. 1. Пословичные элементы даются в авторской речи, в языке действующих лиц, организуют целые диалоги, формулируют идею автора и т.д. Использование пословично-поговорочного материала в авторской речи сближает ее с репликами героев. 2. Д. Мамин сначала дает мнение героя (или авторское), а потом напоминает народное суждение по этому вопросу. Таким образом, действующие лица во всех рассказах постоянно напоминают, как по тому или иному поводу судит народная мудрость. Речевое общение героев при помощи насыщения речи афоризмами переводится в разряд топического, поучительного, включающего и изложение ситуации, и ее народную оценку. 3. Колоссальный запас пословиц и поговорок, воспринятых Д. Маминым в народном быту, среди самых различных общественных слоев и прослоек, дал ему возможность обогатить русскую литературу новыми пословичными речениями. И в этом большая заслуга уральского писателя не только перед русской литературой, но и перед русской фольклористикой.

В седьмом параграфе мы анализируем прозвища и оценочные характеристики героев Мамина-Сибиряка. Вопросы, связанные с составом прозвищных наименований, способностью прозвища сочетаться в речи с другими антропонимическими компонентами, рассматривались в работах П. Т. Поротникова, В. А. Флоровской, 3. П. Никулиной, Н. Н. Ушакова и других ученых. В «Уральских рассказах» Д. Мамина нами выделено несколько прозвищных групп. 1 Семейно-родовые прозвища. Называют не только одно лицо, но и представителей целой семьи или рода, т.е. группы семей, находящихся в родственных отношениях. Отличительная особенность

семейно-родовых прозвищ - передача их, как и фамилий, по наследству от отца к сыну, от деда к внуку и т.д.

2. Лично-индивидуальные прозвища, которые указывают на конкретное лицо без его отношения к определенной семье. В отличие от семейно-родовых почти все лично-индивидуальные прозвища сохраняют мотивировку их возникновения (внутреннюю форму), те. чаще всего известно, почему человеку дали именно такое прозвище. Способны заменяться другими прозвищами на протяжении жизни одного человека, поскольку сохраняется мотивировка возникновения лично-индивидуальных прозвищ, они обычно экспрессивны, более обидны, чем семейно-родовые Прозвища указывают на какой-то один характерный признак человека. На материале маминских рассказов можно выделить следующие критерии, служащие для возникновения прозвищ: внешний вид. В прозвищах отражаются различные признаки внешности человека. Например, завсегдатай кабака «Плевна» Корнилыч («Башка») прозывается «ерошкой», потому что у него взъерошенные, «остриженные щеткой волосы». Черты характера, особенности поведения, привычки В рассказе «Башка» сидельца «Плевны», «толстого и рябого мужика», обыкновенно звали «Иван Василичем, а под сердитую руку просто Ванькой Каином». В качестве прозвища использовано имя библейского героя, совершившего подлое убийство своего брата. Ванька Каин порой тоже обходится с посетителями кабака, по их мнению, подло Специальность и характер деятельности Например, прозвище Отрава. Героиня из одноименного рассказа «прославилась» тем, что «верных человек сто стравила». Семейные отношения. Дьячок Фомич («Лес») называет свою жену «матерёшкой». Прозвище от «мать», «матерь». Поскольку Фомич к женщинам вообще «питал чисто философское презрение, как к предмету недостойному», а своей жене «не доверял ни в чем и даже хлеб пек собственными руками», постольку и прозвище носит насмешливо-пренебрежительный характер. С другой стороны жизнь Фомича - это

«вполне законченное, органическое целое», которое получается из собаки Лыски, дочери Енафы, самого Фомича и той самой «матерёшки», без которой жить Фомич уже не сможет. Прозвище, являясь пренебрежительным, обладает и дополнительной коннотацией: несет в себе тепло домашнего очага, семейных отношений.

3. Коллективные прозвища. Это прозвища целых групп людей, объединенных не родственными отношениями, а по каким-либо внешне социальным признакам или территориально, то есть можно выделить а) коллективно-социальные прозвища («шпитонки» и «копчушки») и б) коллективно-территориальные прозвища («долгоспинники», «вороняки», «варнаки» и «челдоны», «новожилы», «пиканники», «лапотники»). Коллективные прозвища чаще всего употребляются во множественном числе.

Прозвище - одно из средств, создающих художественный образ. Оно может охарактеризовать социальную принадлежность персонажа, передать местный колорит, т.е. прозвище - это сообщение дополнительной художественной информации.

Прозвища в «Уральских рассказах» выполняют следующие функции: 1) они не только называют героев, но часто используются автором в ситуациях, когда необходимо охарактеризовать личность, дать ей оценку, выразить свое отношение и отношение других героев к ней в более яркой, эмоциональной форме; 2) люди, носящие прозвища, в чем-то обделены: морально, физически, социально. Это один из художественных приемов писателя; 3) прозвища выражают различные оттенки насмешки, причем эти оттенки вносятся в текст как героями рассказов, так и самим автором.

Прозвища играют огромную роль в закреплении и регулировании народных этических традиций. Они отражают репутацию отдельного лица, репутацию семьи, переходят из поколения в поколение, и сама община имеет определенные прозвища среди окрестных селений. Такое же значение

прозвища имеют и в профессиональных коллективах. Они выражают народную, прежде всего этическую оценку и закрепляют ее в устной традиции.

Оценочные характеристики. Оценочная лексика апеллирует к чувствам человека, вызывает переживание, создает экспрессивный эффект. Одним из признаков красоты в народно-крестьянской среде считалась полнота, «толщина». Отсюда берут начало такие оценочные характеристики' «Только и хорошего в ней, что из себя толстая, как сальная свеча» («Из уральской старины») или «Вот так девка: вся яблоком...» («Из уральской старины»). Народная характеристика звучит и в рассказе «Родительская кровь». «Четыре братана Мяконьких» - «чистяк народ», по выражению лесного сторожа Секрета. Секрету вторит Евстрат Важенин: «Да что уж говорить: осетры... Большак-от Мишка, вон какой лоб... и другие ничего - чистые ребята». Люди, с точки зрения других людей совершающие неправильные, дурацкие действия, получают соответствующую характеристику: дурак по всем трем измерениям, двояко-выпуклый дурень, круглая дура Интересны у Д. Мамина характеристики со словом "дерево". Очевидно, они связаны с некогда существовавшим отношением человека к дереву как к существу живому. На таком отношении основаны положительные характеристики («Дерево-деревом, а не баба. Настоящая работница, не чета другим бабенкам» («Летные»), «Гришка-то вон какой, Христос с ним, настоящий деревянный черт, за двоих ворочает» («Бойцы»)). Однако, с другой стороны, в сознании народа закрепилось и другое отношение к дереву - негативное. Дерево может являться символом тупоумия, глупости («Ну и глупа же ты, матушка. Этакое дерево смолевое\у> («Поправка доктора Осокина»)).

Очень близки к оценочным характеристикам обращения, ведь, обращаясь к кому-либо, мы тоже показываем свое отношение, оцениваем человека. Например, обращения «милушка», «шельмецы, аспиды, разбойники, мошенники», «голова с мозгом». Оценочные характеристики, как и прозвища,

характеризуют личность, дают ей эмоциональную (одобрительную или неодобрительную) оценку; выражают различные оттенки насмешки. Характеризуются мужчины или женщины, причем есть сугубо мужские (страмец, деревянный чёрт) и сугубо женские (изъедуга-баба, старая чертовка, мак девка) характеристики. Это могут быть самохарактеристики или оценочные высказывания о других героях. Герои определяются по внешним признакам, по внутренним душевным качествам, по уровню интеллекта Характеристика может представлять собой пословично-поговорочное выражение, стихотворные строки, словосочетание или отдельное слово. Употребление определенных языковых средств для выражения оценки характеризует и самого говорящего с точки зрения социального происхождения, уровня образованности и т.д.

Вторая глава «Народный этикет» состоит из пяти параграфов.

Первый параграф посвящен этикету поведения. В народе издавна существует неписаный этикет, который затрагивает буквально веб: нормы поведения в обществе, в семье, правила речевого поведения. Мы выделяем следующие позиции народного этикета.

1. Жизнь «по понятиям». Понятия - это сложившиеся в народе представления о том, «что такое хорошо и что такое плохо», это и обязательства людей друг перед другом, это неписаные законы. Жизнь «по понятиям» предполагает доверительность и честность по отношению друг к другу. Это своеобразный кодекс чести, который нужно соблюдать неукоснительно; фактически, вера в честное слово. Основное понятие -справедливость - высшая категория народного миропонимания. Отсюда вытекают все остальные народные понятия: совести, чести, добра и зла.

2. Одной из граней жизни по совести является ответственность за содеянное. Савка Крохаленок («На шихане»), например, считает себя ответственным за каждую без вины загубленную животину. С кулаками кинулся Савка на немца-управляющего, застрелившего собаку. «У!

нехристь...», - шипел Савка, ибо только человек нечестивый, неправедный, бессовестный способен, по мнению Крохаленка, убить живое существо.

3. По народным представлениям любое зло должно быть наказано. Савоська («Бойцы») убил разбойника Федьку. Савоську мучает совесть. Он нарушил неписаный закон - и жизнь пошла наперекосяк. Д. Мамин говорит здесь о том, что человек должен выстрадать себе душевное спокойствие. Таким образом, реализуется народно-этический принцип: искупать содеянное страданием.

4. Жизнь по понятиям переплетается с православной моралью, которая входит в народное понимание жизни (не убий, не укради, не возжелай зла ближнему). То есть понятие маминских героев - это соединение моральных правил, выработанных народной традицией, с православной моралью.

В этом же параграфе мы говорим о трудовом этикете, о правилах поведения в семье, касаемся этикета одежды.

Второй параграф описывает речевые жанры извинения, благодарности, просьбы, поздравления, приветствия. Мы рассматриваем стереотипные речевые формулы, которые встречаются в "Уральских рассказах", и сопутствующие им ситуации общения.

В третьем параграфе рассматривается такое социальное явление, как пьянство, а также описываются особенности поведения и словоупотребления пьющих людей. В "Уральских рассказах" встречается множество разговорно-этикетных речевых формул, характеризующих все, что относится к алкоголю: названия спиртных напитков или процесса винопития, манеру пить или поведение пьяного человека, а также различные формы приглашения выпить. Подобные речевые формулы употребляются автором и активно используются в речи персонажей, органически входят в их разговорную речь. С одной стороны, это повседневное общение пьяниц, но, с другой стороны, в подобном общении проявляется искусство народного слова, искусство устной речи. Несомненно, что в речи пьяниц отражается

образное мышление, чувство юмора, любовь к меткому словцу, столь характерные для русского человека. Речевое пространство русского застолья является частью нашего быта, традиционной русской культуры, что нашло реалистическое воплощение в художественном творчестве Д. Мамина.

Четвертый параграф посвящен обычаям и нравам раскольников. Осознание Д. Маминым особенностей уральской жизни во многом связано с изображением старообрядчества. В «Уральских рассказах» можно проследить два противоречащих друг другу момента. С одной стороны, для раскольников характерен прочный духовный стержень как основа для будущих поколений. Савостьян Кожин («Бойцы») происходит из семьи коренных уральских староверов и соблюдает все нравственные нормы и принципы поведения старообрядцев: совестливость, беспрекословное подчинение старшим, вина ни капли. Савоська - сплавщик, потому что «весь род сплавщики». Родовое сознание, передача мастерства, профессиональных навыков от отца к сыну характерны для раскольников. Но, с другой стороны, традиции старообрядцев как бы «консервировали» жизнь, оставляя ее в неподвижности, без развития. Д. Мамин показывает, что раскольники чуждаются всех новшеств, порой принимая их за деяния нечистой силы. Например, дедушка Лупан («Бойцы»), хоть и «якшался с православными», «придерживался старинки». В силу своих убеждений он «не пил чаю, который называл антихристовой травой». Феномен старообрядчества рассматривается Д. Маминым не только в религиозном смысле, но и как философия, мировоззрение, особый тип языка, фольклора, обрядов и этики

Пятый параграф характеризует комический дублет русского речевого этикета. Русский человек умеет осмеять свои слабости и пошутить над другими. «Остроумие - одна из форм... творческого самовоскрешения народа, созидающего недовольства собой и действительностью».2 Высмеиваются люди всех сословий и возрастов, их привычки и слабости.

1 Борев Ю Б. Комическое М., 1970 С. 28

Через шутку можно осудить какой-нибудь порок или недостаток человека, например, пьянство, мотовство. Предметом насмешек становятся люди, имеющие какой-нибудь физический недостаток или просто не попадающие под понятие красоты, нормы, например, хилые, тщедушные люди (заседатель Блохин («Из уральской старины»)), и наоборот, физическая сила, мощь всегда вызывает восхищение, даже в таком странном проявлении, как храп («Как ведёрный самовар зажаривает», - восхищается Вахрушка попом Ильей («Отрава»)). Дурным тоном в народной среде считается излишняя эмоциональность, особенно при проявлении негативных эмоций. Высмеиваются ворчливость, склочность. «Да ты нешто с того свету пришел, дедушка, чего больно ругаешься-то?.. Мотри, к ненастью...» - подшучивают над стариком Федей старатели. Очень важное место в общении русских занимает языковая игра. Сфера шутливой тональности разговорной речи в «Уральских рассказах» непосредственно соприкасается с собственно поэтическим творчеством. Однако такое речетворчество возможно лишь в том случае, если человек обладает ассоциативным мышлением, чувством юмора, знанием традиций и т.д. Шутовство, балагурство является одной из национальных черт русских. Ироничным у русского человека может быть даже отношение к смерти. Например, такое отношение наблюдается у Якова Шипицына («Переводчица на приисках»). Он разорился, одиннадцать дочерей «чичеревели в девках» как бесприданницы, лучший друг предал. «Вот тут уж я и закурил окончательно, - рассказывает он переводчице Ираиде Филатьевне, - а жена, старуха-то моя, маялась, маялась, да и догадалась: померла». К числу русских этикетных традиций можно отнести и такое явление, как отнекивание. Иногда отнекивание принимает форму самоуничижения, порой наигранного. Яков Шипицын, разорившийся купец, объясняет отказ пообедать вместе с Ираидой Филатьевной тем, что «весьма понимает свое место». «Куда уж мне в лаптишках с господами иностранцами обедать... уж увольте, сударыня» («Переводчица на приисках»).

В Заключении диссертации подводятся итоги исследования.

Проведенный анализ позволяет определить сюжетно-жанровый корпус фольклорных произведений, зафиксированных Д. Маминым и использованных им в «Уральских рассказах». Иными словами, можно говорить о собирательской работе Д. Мамина (о чем писали О. Б. Алексеева, И. А. Дергачев), но и иметь в виду, что осуществлял ее все-таки писатель, а не фольклорист. В первую очередь следует назвать предания, к которым писатель обращался как к источнику народных исторических сведений. Это патронимические, топонимические и собственно исторические предания. Д. Мамин передает народный принцип наименования населенного пункта, прииска, рудника, завода, особое внимание уделяет названиям чусовских камней-бойцов (смысловое наполнение их названий у Д. Мамина совпадает с фольклорными записями в сборнике «Предания реки Чусовой»), чусовским разбойникам, пребыванию Ермака на Урале и походу в Сибирь, и отдельно следует выделить цикл преданий о местных силачах. Более двадцати песен использовано в «Уральских рассказах»: трудовая «Дубинушка», сатирическая «Как сибирский генерал...», «острожная», как ее назвал Д. Мамин, песня в «Лётных», причет невесты в «Золотухе» - остальные лирические. Широко представлены народные суеверия как неотъемлемая часть воззрений людей всех сословий, начиная от «озорника» Спиридона, который верит в колдунов и колдуний, насылающих на людей любовные присушки, и кончая дьяконом Органовым, принимающим нечистую силу как реально существующую. Всеобщая суеверность героев «Уральских рассказов» сопряжена с верой в бога одних и безразличным отношением или неверием других. Д. Мамин наделяет своих героев хорошим знанием родного языка, умелой речью. Среди них встречаются молчаливые, немногословные, но нет косноязычных, плохо владеющих родной речью, испытывающих этикетные затруднения. В частности, в рассказах много афоризмов, вобравших опытные знания народа, и герои постоянно употребляют

пословицы, поговорки в различных коммуникативных ситуациях, повседневных и праздничных.

«Уральские рассказы» - это синтез множества тем сложной и неоднозначной жизни Урала XIX столетия. Д. Мамин осмыслил вечные вопросы сущности человека. Важной для уральского писателя была ориентация на представления народа, его мораль и мудрость. Фольклорное начало в маминских произведениях органически сливается с реально-событийным и конкретно-историческим. Фольклор в произведениях Д. Мамина выполняет разнообразные идейные, эстетические, композиционные функции и подвергается определенной трансформации в соответствии с творческим замыслом. Мамин обладает способностью переводить конкретные предметы и понятия в план философских обобщений, соотносить художественный материал с реальными событиями, историей, характером русского народа.

По теме диссертации опубликованы следующие работы.

1. К вопросу о философско-этических и религиозных взглядах Д. Н. Мамина-Сибиряка // Тагильский край в панораме веков. Вып. 2. Сборник материалов краеведческой конференции, посвященной 160-летию Нижнетагильского государственного музея-заповедника горнозаводского дела Среднего Урала / Отв. ред. Е. Г. Неклюдов. Нижний Тагил, 2001. С. 332-335.

2. Пословицы и поговорки в «Уральских рассказах» Д. Н. Мамина-Сибиряка // Художественное, научно-публицистическое и педагогическое наследие Д. Н. Мамина-Сибиряка в современном мире. Материалы региональной научной конференции, посвященной 150-летия со дня рождения Д. Н. Мамина-Сибиряка / Отв. ред. И. В. Милостной. Нижний Тагил, 2002. С. 70-73.

3. Этикетные речевые формулы (на материале «Уральских рассказов» Д. Н. Мамина-Сибиряка) // Речевая культура в разных сферах общения:

Сборник статей сотрудников проблемной лаборатории «Речевая культура в разных сферах общения». Вып. I / Сост.: Т. С. Кириллова, Г. А. Авдеева. Нижний Тагил, 2003. С. 86-92.

4. Культ силы в сказах П. П. Бажова и «Уральских рассказах» Д. Н. Мамина-Сибиряка // Жил на Урале великий русский сказитель. Материалы региональной научно-практической конференции, посвященной 125-летию со дня рождения П. П. Бажова / Отв. ред. И. В. Милостной. Нижний Тагил, 2004. С. 47-51.

5. «Станут смеяться, и мы посмеемся»: сфера шутливой тональности в «Уральских рассказах» Д. Н. Мамина-Сибиряка // Ученые записки НТГСПА. Филологические науки / Отв. ред. Н. Е. Букина. Нижний Тагил, 2004. С. 72-76.

6. Речевое пространство русского застолья: пьянство и пьяницы в «Уральских рассказах» Д. Н. Мамина-Сибиряка // Речевая культура в разных сферах общения: Сборник статей сотрудников проблемной лаборатории «Речевая культура в разных сферах общения». Вып. II / Сост.: Т. С. Кириллова. Нижний Тагил, 2004. С. 60-65.

Подписано в печать 17.11.05. Формат 60x80/16 Бумага для множ. аппаратов. Печать плоская. Усл. печ. л. 1 Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 70 . Бесплатно.

Нижнетагальская государственная социально-педагогическая академия Отдел множительной техники. 622031, г. Нижний Тагил, ул. Красногвардейская, 57

р 2 5 2 3 в

РЫБ Русский фонд

2006-4 28175

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Коноплёва, Оксана Сергеевна

Введение.

Глава I. Фольклорные жанры в «Уральских рассказах» Д. Н. Мамина-Сибиряка.

1. Истоки фольклоризма Д. Н. Мамина-Сибиряка.

2. Полифункциональность народной песни.

3. Суеверия и предрассудки.

4. Приметы.

5. Предания и легенды.

6. Пословицы и поговорки

7. Прозвища и оценочные характеристики.

Глава II. Народный этикет.

1. Этикет поведения.

2. Речевой этикет

3. Речевое пространство русского застолья.

4. Обычаи и нравы раскольников.

5. Комический дублет русского речевого этикета.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Коноплёва, Оксана Сергеевна

Д. Н. Мамин-Сибиряк внес существенный вклад в русскую литературу своими многочисленными романами, повестями, очерками, рассказами, сказками. Его творчество высоко оценивали М. Е. Салтыков-Щедрин, А. П. Чехов, М. Горький и другие литераторы, эстетическому чутью которых можно безусловно доверять. Можно констатировать, что Д. Мамин -оригинальный самодостаточный писатель, произведения которого вошли в фонд русских национальных ценностей и в «большое время» (термин М. М. Бахтина), так как и сегодня, в начале XXI века, они востребованы читателем.

О творчестве Д. Мамина написано достаточно много исследований, но интересующая нас проблема фольклоризма освещалась в работах лишь нескольких авторов, причем все они жили или живут на Урале. Это показательно в том плане, что именно уральцы ощущают изначальную и органичную связь произведений «певца Урала» с региональной народнопоэтической традицией, ощущают укорененность Д. Мамина в культуру горнозаводского Урала. Не случайно именно на Урале, в Уральском государственном университете, возник центр по изучению творчества Д. Н. Мамина-Сибиряка, который инициировал П. П. Бажов.

П. П. Бажов приветствовал открытие филологического факультета в Уральском университете в 1940 году, познакомился с деканом И. А. Дергачевым, и они в первый же год работы факультета проведи научную конференцию, посвященную Д. Н. Мамину-Сибиряку. В программу входили доклады П. С. Богословского (Караганда), Е. А. Боголюбова (Молотов), Б. Д. Удинцева, И. И. Халтурина (Москва), А. П. Груздева (Ленинград) и большой группы свердловчан: К. В. Боголюбова, А. С. Ладейщикова, К. В. Рождественской, П. А. Вовчка, В. П. Новоселова и других. Работу конференции освещала областная газета «Уральский рабочий», в частности, были опубликованы итоговые суждения П. П. Бажова. Он сказал корреспонденту, что его полностью удовлетворил лишь доклад Е. А.

Боголюбова о ранних рассказах Д. Мамина, которые иногда публиковались даже анонимно. Докладов о связи творчества Д. Мамина с фольклором не было, но сам П. П. Бажов эту связь отметил в своем выступлении, указал на интерес писателя к народному разговорному слову, к устному рассказу. Ради этого Д. Мамин ходил в екатеринбургскую шумную, пьяную «обжорку» (столовую для простого люда), хотя был уже известным человеком.1 Писатель собирал здесь народные песни, прибаутки, «а иногда и целые рассказы о жизни местных уральцев - и богачей, и бедняков, и приисковых рабочих». М. Пришвин прислал конференции приветственное письмо, в котором говорил о «домовитой провинции», о «домовитости» Д. Мамина. П. П. Бажов не согласился с М. Пришвиным. И. А. Дергачев вспоминал, что П. П. Бажов считал данное свойство присущим самому М. Пришвину: «У него чувство родины какое-то мягкое, домашнее, будто хозяин все осматривает и в порядок приводит», а у Д. Мамина острое чувство родины сочетается со знанием истории, экономики и хозяйства Урала, со знанием техники, основных социальных типов населения, народной культуры и языка. Поэтому в его произведениях проглядывает не домовитая провинция, а весь Урал с мощным потенциалом, устремленным в будущее.3 Корреспонденту «Уральского рабочего» П. П. Бажов сказал, что он в целом удовлетворен итогами работы, что «конференция определила центр по изучению творчества и личности Д. Мамина - это, прежде всего, филологический факультет Свердловского университета и музей Мамина-Сибиряка в Свердловске» («Уральский рабочий», 1941, 14 февраля). Это было чрезвычайно важное решение, сыгравшее большую роль, в частности, в судьбе И. А. Дергачева. До войны он не занимался Д. Маминым,4 но,

1 Бажов П. П. Публицистика. Письма. Дневники. Составители В. А. Бажова, М. М. Батин. Свердловск, 1955. С. 85. Здесь выступление П. П. Бажова ошибочно датировано 1947 г. - см. об этом Дергачев И. А. Дела литературные // Мастер, мудрец, сказочник: Воспоминания о П. Бажове. М., 1978. С. 345.

2 Воспоминания о Д.Н.Мамине-Сибиряке. Свердловск, 1936. С. 83.

3 Дергачев И. А. Дела литературные. С. 346-347.

4 Об И. А. Дергачеве в довоенное время см.: Блажес В. В. У истоков. К 60-летаю филологического факультета Уральского государственного университета // Известия Уральского государственного университета. Гуманитарные науки. Вып. 3. Екатеринбург, 2000. С. 67 и след. вернувшись с фронта, сразу же подключился к работе музея, который был открыт в мае 1946 года: участвовал в заседаниях Ученого совета музея, подготовил и прочитал на конференции в 1947 г. доклад «Д. Н. Мамин-Сибиряк и современность».

Вторую конференцию по творчеству Д. Н. Мамина-Сибиряка П. П. Бажов провел 25-27 декабря 1947 года. Выступали И. А. Дергачев, А. С. Ладейщиков, А. К. Шарц, Б. В. Павловский, К. В. Боголюбов, М. А. Генкель и другие, а также были заслушаны тезисы докладов авторов, не приехавших, но приславших свои тексты: В. Д. Бонч-Бруевича, директора Государственного литературного музея в Москве, и Ф. Ф. Сыромолотова, автора статьи-некролога в «Правде» в день смерти Д. Мамина. В. П. Бирюков говорил о фольклоре Урала: его собирании, содержательном богатстве, необходимости изучать его отдельно и в связи с творчеством Д. Мамина. В то время еще были живы многие люди, помнившие Д. Мамина, и В. П. Бирюков считал нужным сбор рассказов-воспоминаний о писателе, вообще всех фольклорно-этнографических материалов. Последнее было подвергнуто критике. «Нельзя собирать все, что попадается под руку. Строгий, принципиально партийный подход к отбору материала - вот что должно определять работу краеведа» - эту точку зрения, высказанную И. А. Дергачевым, поддержали Б. Д. Удинцев, А. К. Шарц, А. А. Анфиногенов. И.А. Дергачев назвал также неудачным доклад А. С. Ладейщикова «Д. Н. Мамин-Сибиряк как художник», потому что автор необоснованно стремится «найти следы всех литературных школ и течений». И здесь Дергачева поддержал П. П. Бажов.5 Выступление П. П. Бажова дошло в изложении И. А. Дергачева в его воспоминаниях. Он пишет, что П. П. Бажов много говорил об историзме романов и рассказов Д. Мамина, о широте его исторических познаний, приводил много фактов, например, подробно говорил о «горном городе» Екатеринбурге в творчестве Д. Мамина. Вообще П. П. Бажов считал,

5 Научная конференция, посвященная Д. Н. Мамину-Сибиряку// Уральский рабочий, 1947, 31 декабря. что в структуре исторических знаний Д. Мамина большое место занимают народные предания и легенды, которые часто содержат информацию очень важную, отражающую оценку событий прошлого народными массами. При этом П. П. Бажов ссылался как на романы, так и на очерковые вещи Д. Мамина, например, очерк «Екатеринбург», в котором пересказывается несколько городских легенд о золотопромышленниках, по устным рассказам (меморатам) излагается история екатеринбургского театра.

В 1952 году И. А. Дергачев принимал активное участие в юбилейной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Д. Н. Мамина-Сибиряка, а в 1953 г. защитил кандидатскую диссертацию в ЛГПИ им. Герцена по роману «Три конца». Продолжая научную деятельность, И. А. Дергачев руководил аспирантами, среди которых были Ю. М. Проскурина, Л. И. Миночкина, О. К. Лагунова, В. Л. Удалов и другие. ^

В эти же годы начинает заниматься изучением творчества Д. Мамина доцент М. Г. Китайник. В. В. Блажес пишет, что М. Г. Китайник закладывал на филологическом факультете УрГУ основы изучения фольклора Урала и фольклоризма литературы.6 М. Г. Китайник пришел на факультет в октябре 1943 года после госпиталя и сразу начал читать лекции по фольклору (кстати сказать, до него читали профессора П. Г. Богатырев и Н. Н. Арденс, эвакуированные из Москвы), кроме того, он организовал семинар по фольклору Урала, полевое изучение народного творчества - первая фольклорная экспедиция была в 1944 году, затем они стали ежегодными. М. Г. Китайник много общался с П. П. Бажовым, который часто бывал на факультете: выступал перед членами фольклорного кружка, помогал редактировать сборник «Фольклор Урала» (Свердловск, 1948), читал доклад на юбилейной конференции университета в 1945 году. Высказывания П. П. Бажова об уральском фольклоре М. Г. Китайник приводит в своих

6 Блажес В. В. У истоков. К 60-летию филологического факультета. С. 17 и след. воспоминаниях. Занимаясь уральским фольклором, М. Г. Китайник, конечно, не мог пройти мимо Д. Мамина. В конце сороковых годов он начал разрабатывать проблему фольклоризма. В 1952 году вышла в свет статья «Пословицы и поговорки в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка».8 Затем Китайник опубликовал книгу «Д. Н. Мамин-Сибиряк и народное творчество».9 Поскольку это первая работа по фольклоризму Д. Мамина, на ней нужно остановиться подробнее. t—

Вначале обратим внимание на термин «фольклоризм». В 30-е годы (М. К. Азадовский, Ю. М. Соколов и др.) «фольклоризмом» было принято называть «неакадемические» занятия фольклором. М. К. Азадовский применял этот термин для характеристики «фольклорных интересов» писателей, литературных критиков, публицистов, историков и т.д. (например, фольклоризм декабристов, М. Ю. Лермонтова и др.). В. А. Жирмунский рассматривал фольклоризм как широко распространенное общественное явление, которое «связано с интерпретацией и использованием фольклора в русской литературе и культуре». С середины 60-х годов термином «фольклоризм» стали обозначать «вторичные» явления фольклора: воспроизведение фольклора на сцене, в самодеятельном искусстве, на фольклорных фестивалях и т.п.10 В современной науке фольклоризмом называют использование фольклора в музыке (музыкальный фольклоризм), на эстраде, в литературе (литературный фольклоризм). Наше исследование посвящено литературному фольклоризму Д. Мамина. Для краткости будем называть это явление просто фольклоризмом. '

Подход М. Г. Китайника к фольклору и фольклоризму Д. Мамина, конечно, обусловлен тем временем. Фольклором исследователь считает лишь устную поэзию «трудового народа», фольклор других прослоек общества,

7 Китайник М. Г. Бажов о фольклоре // Павел Петрович Бажов в воспоминаниях. Сост. К. Боголюбов и С. Самсонов. Свердловск, 1953. С. 240-247.

8 Китайник М. Г. Пословицы и поговорки в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка // Уральский современник. Альманах Сверял, отделения Союза писателей СССР. 1952, № 3 (23).

9 Китайник М. Г. Д. Н. Мамин-Сибиряк и народное творчество. Свердловск, 1955.

10 См.: Народные знания. Фольклор. Народное искусство. Свод этнографических понятий и терминов. Вып.4. М., 1991. С. 150-151. других социальных групп просто выводится из поля внимания - так определялся фольклор в 1940-50-е гг., и М. Г. Китайник остается в рамках этого понимания. Своеобразно понимался и фольклоризм. Относительно последнего М. Г. Китайник пишет: «Не подражание, не стилизация под фольклор, а критическое и творческое освоение его, как неиссякаемого источника познания и изображения жизни и лучших духовных черт народа вот что было исходным и определяющим фольклоризм передовых деятелей русской культуры, в том числе и Д. Н. Мамина-Сибиряка».11 Понятно, что исследователь везде видит у писателя «фольклор трудового народа», при этом еще и «критически» освоенный, т.е., видимо, отобранный с социальноэстетической точки зрения. Отсюда интерес исследователя к преданиям и легендам о вольных людях, разбойниках, хотя много внимания уделено народной афористике и песням. К сожалению, М. Г. Китайник часто говорит слишком общо о характере включенности того или иного фольклорного текста в авторский. Например, он пишет, что в очерке «Бойцы» Д. Мамин мастерски вплетает народную песню в сюжет. В этом отношении полна глубокого смысла концовка «Бойцов»: Савоська рассказывает о трагических обстоятельствах своей жизни, и в этой своеобразной исповеди он дает

12 глубокое объяснение причин любви к народной песне». Из сказанного совершенно не понятна судьба героя и роль песни в его судьбе, а если бы исследователь начал вводить конкретику, тогда пришлось бы говорить о том, что герой в драке убил человека, что он верит в реальность демонической силы, что эта сила вмешивается и разрушает семью героя (смерть жены после длительной болезни, смерть ребенка) - в конечном итоге пришлось бы говорить о всеобщей суеверности, о вере героя в нечистую силу. А такие вещи не принято было писать в то время о фольклоре трудового народа. Можно было бы найти и другие подобные примеры - сегодня легко увидеть

11 Китайник М. Г. Д. Н. Мамин-Сибиряк и народное творчество. С. 166.

12 Там же. С. 143. недочеты в работе, написанной полвека назад, поэтому следует отметить достоинства.

К ним относится сама постановка проблемы фольклоризма и некоторые пути ее решения: М. Г. Китайник предлагает изучение роли уральского фольклора в социализации юного Д. Мамина, затем исследование собирательской работы, освоение им фольклорно-этнографической литературы - все это должно перейти в выявление народно-поэтических мотивов, сюжетов, их функций в произведениях писателя. М. Г. Китайник показал, что Д. Мамин широко использовал рабочий фольклор в своих сочинениях. «Его опыт работы над устным творчеством горнорабочих Урала

- замечательная страница в истории русской литературы и фольклористики»,

- писал М. Г. Китайник.13 Позже это наблюдение поддержит исследовательница рабочего фольклора О. Б. Алексеева и И. А. Дергачев.14 Нас также будет интересовать вклад Д. Мамина в фольклористику. В частности, в одной из рецензий на работу М. Г. Китайника15 в заслугу автору ставится то, что Китайник выступает против существующего мнения, будто Д. Мамин не собирал специально произведения фольклора, а стремился запомнить из услышанного лишь только необходимое ему для художественного творчества. М. Г. Китайник показал, что Д. Мамин сознательно собирал и осмысливал фольклор как ценный материал для изучения особенностей фольклорной традиции.

М. Г. Китайник в 1957 г. уехал в другой город. Фолыслоризмом Д. Мамина он, очевидно, перестал заниматься, по крайней мере, библиографические источники не содержат информации об этом. В 1970 г. появилась лишь одна статья М. Г. Китайника в соавторстве.16 Фольклористическую работу в УрГУ возглавила В. П. Кругляшова,

13 Китайник М. Г. Д. Н. Мамин-Сибиряк и народное творчество. С- 166-167.

14 Алексеева О. Б. Устная поэзия русских рабочих: Дореволюционный период. Л., 1971. С. 7. Дергачев И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк // Русская литература и фольклор (конец XIX века). Л., 1987. С. 277.

15 См.: Финкелыптейн Н. Д. Н. Мамин-Сибиряк и народное творчество // Уральский современник. Альманах Свердл. отделения Союза писателей СССР. 1956, № 3 (33). С. 302-305.

16 Китайник М. Г., Павлова И. В. Фольклор в записных книжках Д. Н. Мамина-Сибиряка // Ученые записки МГПИ им. Ленина. M., 1970, № 405. С. 350-363. прошедшая в 1948-1951 гг. аспирантуру у М. Г. Китайника. Она внесла существенный вклад в изучение фольклоризма Д. Мамина, хотя ее работа связана с полевой фольклористикой. В 1959 г. она организовала и провела фольклорную экспедицию по Чусовой.

С одной стороны, В. П. Кругляшова руководствовалась опытом П. П. Бажова, который всегда подчеркивал большую роль Чусовой в промышленном развитии Урала. Сам П. П. Бажов, когда еще работал учителем, ездил по чусовским деревням в летние каникулы, записывал местные «побаски», «речения» типа «Честно живем, а от Разбойника кормимся», «Печка не топится, а тепло дает» (Разбойник и Печка - названия береговых скал на Чусовой). В них П. П. Бажова привлекал узколокальный колорит (его выражение).18 «В своей работе по собиранию уральских преданий университетская экспедиция сознательно пошла путем, указанным П. П. Бажовым», - пишет В. П. Кругляшова во вступительной статье к сборнику.19

С другой стороны, о Чусовой всегда с любовью писал Д. Мамин, и в его очерках и рассказах «Русалки» (1876), «На реке Чусовой» (1881), «В камнях» (1883), «Бойцы» (1883) постоянно встречаются пересказы и фрагменты чусовских преданий, и можно было проверить, какие сюжеты и мотивы сохранились в бытовании. Собранный экспедицией материал интересен во многих отношениях, но отметим лишь то, что связано с Д. Маминым.

В 1959 г. продолжали бытовать фактически все сюжеты преданий о чусовских скалах, которые слышал писатель в 1880-ые годы, например, о камне Оленьем, камне Ермак с его пещерой, в которой будто бы знаменитый атаман останавливался со своими казаками. В разделе «О чусовских камнях-бойцах» представлены предания, перекликающиеся с теми, которые слышал Д. Мамин и ввел в свои очерки о Чусовой, например, в те же «Бойцы».

17 Сведения из статьи В. В. Бпажеса «П. П. Бажов и Уральский государственный университет», находящейся в печати.

18 Подробнее см.: Блажес В. В. П. П. Бажов и рабочий фольклор. Свердловск, 1982. С. 23 и след.

19 Предания реки Чусовой. Составитель и автор статей В. П. Кругляшова. Свердловск, 1961. С. 5.

Интересно, что в Усть-Утке и Сулеме местных сплавщиков Лупана и Окиню считали прототипами сплавщиков из очерка «Бойцы». Вообще жители чусовских поселков постоянно вспоминали этот очерк, зато очерк «Балабурда» о местном силаче Василии Балабурде ни разу не был упомянут, хотя предания о силаче бытовали по всей Чусовой. Во вступительных статьях к разделам сборника В. П. Кругляшова дала анализ полевых записей в их сопоставлении с фольклорными мотивами из произведений Д. Мамина.

В 1960-1964 гг. под научным руководством В. П. Кругляшовой проходило фольклорное обследование типичного горнозаводского поселка Висим, родины Д. Мамина. За пять лет был собран объемный материал, составивший уникальный сборник.20 Своеобразие сборника в том, что это собрание фольклора, бытующего в одном поселке, - подобных изданий на горнозаводском Урале больше нет. Но главное, конечно, что в сборнике представлен фольклор, органически восходящий к тому, который бытовал во времена детства, отрочества, который слышал и впитывал будущий писатель. В первую очередь даны жанры несказочной прозы, затем песни, народная драма, пословицы и т.п.; все тематические группы прокомментированы, в нужных случаях приводятся примеры из произведений Д. Мамина или дается отсылка к ним. Сборник доносит колоритные картины народной жизни, мечты и идеалы тружеников, их социальный оптимизм - ту духовную атмосферу, в которой возрос Д. Мамин.

Как уже было отмечено, с 1950-х годов И. А. Дергачев активно занимается изучением творчества Д. Мамина. Ежегодно он публикует статьи, рецензии, группирует вокруг себя студентов и аспирантов, разрабатывавших маминскую тематику. С 1966 г. кафедра русской литературы начинает выпускать Ученые записки «Русская литература 1870 - 1890 годов», где И. А. Дергачев выступает как ответственный редактор. Он приглашает публиковать свои статьи ученых из других вузов, и появляются в

20 Фольклор на родине Д. Н. Мамина-Сибиряка (в уральском горнозаводском поселке Висим). Составитель, автор статьи и примечаний В. П. Кругляшова. Свердловск, 1967. последующих выпусках работы Е. Н. Евстафьевой, В. А. Ковалева, А. И. Лазарева, И. И. Степановой и других исследователей, посвященные Д. Мамину. Кроме того, факультет совместно с Музеем писателей Урала проводит конференции, приуроченные ко дню рождения писателя, и, конечно, юбилейные конференции, и всем этим руководит И. А.Дергачев.

В 1970-е годы в посеже Висим записывали фольклор студенты Нижнетагильской социально-педагогической академии. Записи ведутся и сейчас и хранятся на кафедре литературы и в кабинете диалектологии и фольклора. В 2002 году широко отмечался 150-летний юбилей Д. Н. Мамина-Сибиряка. Были проведены конференции в Екатеринбурге и Нижнем Тагиле. По итогам конференции в Нижнем Тагиле был выпущен сборник «Художественное, научно-публицистическое и педагогическое наследие Д. Н. Мамина-Сибиряка в современном мире». В сборник вошли доклады участников конференции, в которых исследуется своеобразие художественного метода уральского писателя в отражении социально-нравственных проблем, его художественное мастерство. Значительное место отводится рассмотрению темы детства в творчестве Д. Мамина. В этом же году в «Известиях УрГУ»21 опубликован блок исследовательских статей по творчеству Д. Н. Мамина-Сибиряка. Авторами статей являются И. А. Дергачев, Б. В. Кондаков, Л. Н. Житкова, В. В. Блажес, Г. К. Щенников, Л. М. Шайхинурова (Митрофанова), Е. Е. Приказчикова, Л. С. Соболева, Л. М. Слобожанинова. В год 150-летнего юбилея ассистент УрГУ Л. М. Шайхинурова (Митрофанова) защитила кандидатскую диссертацию «Приваловские миллионы» и «Уральские рассказы» Д. Н. Мамина-Сибиряка: аспекты комического и иронический контекст».

В 2003 году по решению Правительства Свердловской области в Екатеринбурге началось издание полного собрания сочинений Д. Н. Мамина-Сибиряка в 20-ти томах. Подготовку издания осуществляет филологический

21 См.: Известия УргУ. Гуманитарные науки. Вып. 5. 2002. № 24. С. 5 - 97. факультет Уральского университета им. Горького под руководством профессора Г. К. Щенникова и профессора JI. П. Щенниковой. Вышло уже

ЯЛ два тома; JI. М. Слобожаииновой опубликована положительная рецензия.

Снова переводя разговор в историографическое русло, скажем, что представление о Д. Мамине у его современников, по мнению И. А.

Дергачева, во многом сложилось под влиянием «Уральских рассказов».23 Сам

Мамин говорил об этой книге литературоведу Ф. Батюшкову: «Это лучшее, что у меня есть». «Уральские рассказы» позволяют увидеть в Д. Мамине не только художника, но и знатока этнографии. В «Вестнике Европы» отмечалось: «Нам кажется, что при том материале сведений, каким владеет автор, и при том умении наблюдать живой быт, он мог бы дать и такую картину уральского края, которая послужила бы чрезвычайно любопытным материалом для историка народного быта и этнографа».24

В. А. Михнюкевич отмечает, к примеру, что для создания исторического и этнографического колорита Д. Мамин часто использует народные песни и предания. В заслугу Д. Мамину ставится то, что он был «первым писателем, который ввел в литературу предания уральских горнорабочих и старателей». А. И. Лазарев пишет о том, что очерки и рассказы на горнозаводские уральские темы «целиком строятся на фольклорном материале, вбирая в себя местные устные предания и легенды или городские рассказы.», чего не скрывал и сам Д. Мамин. Дело здесь в том, считает А.

И. Лазарев, что в горнозаводских рассказах писателя фольклор является объектом изображения», следовательно, он «предстает перед нами в

26 живом» виде, точнее, в творческом процессе».

22 Урал. 2005. №10.

23 Дергачев И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Личность. Творчество. Свердловск, 1981. С. 133.

24 Цит. по: Дергачев И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк / Русская литература и фольклор (конец XIX века). Л., 1987. С. 281.

25 Михнюкевич В. А. Истоки жанра литературного сказа (уральские предания в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка) / Проблемы изучения русского устного народного творчества. Науч. сб. Вып. 2. М., 1976.

26 Лазарев А. И. Отражение творческого процесса горнозаводского фольклора в произведениях Д. Н. Мамина-Сибиряка / Русская литература 1870-1890 годов. Сб. ст. Отв. ред. И. А. Дергачев. Вып. 12. Свердловск, 1979. С. 145.

В рассказах и очерках сборника перед читателем проходят социально очерченные типы людей: от бурлаков, старателей, бродяг («лётных») до приказчиков и владельцев приисков и заводов. Мамина интересуют «реальные пропорции всех сил, составляющих социальный организм. он обладал особым даром чувствовать «целокупность», - пишет И. А.

Дергачев и он же отмечает в маминских рассказах и очерках обилие публицистических пояснений. Писатель вводит в произведения этнографически точные описания места действия, дает развернутые исторические справки, подтверждает в отдельных случаях точность своих сведений ссылкой на научные источники. Полнокровные художественные образы Д. Мамин сочетал с этнографическими зарисовками, а в «Бойцах» даже с математическими расчетами, статистическими сведениями и т.д. Но писатель не отделяет систему знаний народа и знаний «ученых». Часто, рассказывая о каком-либо событии или историческом процессе по научным источникам, он тут же дополняет их данными народной исторической памяти или народной трудовой практики. В «Бойцах», объясняя, как движется барка, он делает это с полным знанием дела и тут же подчеркивает, что до этих законов бегущего по реке судна додумались простые мужицкие головы. В «Бойцах» же приводятся сведения о судьбе семьи раскольника Якова Солнышкина, взятые из письменного источника («Дела Преображенского приказа», 1722 год). Сведения дополняются народными слухами (толками, враками): «Старицы-сёстры Варсонофия и Досифея прибавили к этому (курсив наш - O.K.), что государь-де сжился с царицею Екатериной Алексеевной прежде венца, и что от царевича-де, Алексея Петровича, родился от шведки царевич, мерою аршин с четвертью и с зубами, не прост человек». О Ермаке в том же очерке говорится на основе исторических документов, но общая его оценка воспроизводит народное понимание, как оно сложилось в фольклоре о Ермаке. В «Родительской крови» справка,

27 Дергачев И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Личность. Творчество. Свердловск. 1981. С. 135. которую дает сам повествователь, из истории Пластунских заводов дополняется и корректируется народной оценкой «прошлого времени».

Такое соотношение двух типов сознания, по мнению И. А. Дергачева, означает «ориентацию автора на некоторое единство эпического национального сознания - единство, которое только и приближает писателя к подлинной художнической проницательности, передавая сложный народный мир в его истинной глубине».28

И. А. Дергачев написал также три статьи по фольклоризму Д. Мамина. Это статьи «Фольклорные основы ранних рассказов Д. Н. Мамина-Сибиряка» и «Жанр легенды в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка и пути развития русской литературы в 1890 гг.», опубликованные в названных выше Ученых записках (№ 3, 1970 и № 5, 1973) и его итоговая статья «Д. Н. Мамин-Сибиряк» в сборнике «Русская литература и фольклор (конец XIX в.)» (JL, 1987). В этой статье И. А. Дергачев рассматривает фольклоризм писателя, привлекая все его рассказы, очерки, повести и романы, и приходит к выводу о существенной роли фольклора в его сочинениях. «Фольклоризм Мамина-Сибиряка, - пишет И. А. Дергачев, - оригинальное, самобытное явление, тесно связанное с коренными особенностями той ветви реализма 1880-1890-х гг., которая была сильна устремленностью к социальному анализу и искала опоры в коллективных народных ценностях, находя их в характере этических представлений трудящихся, в особенности их художественного мышления».29

Относительно «Уральских рассказов» И. А. Дергачев говорит, что в них предстает жизнь простого люда вместе с его песнями, преданиями, остроумными шутками, выразительными пословицами, и иллюстрирует примерами из рассказов «Золотуха», «Родительская кровь», «Бойцы», «Лес» и некоторых других.

28 Дергачев И.А. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Личность. Творчество. Свердловск. 1981. С. 162- 163.

29 Дергачев И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк / Русская литература и фольклор (конец XIX в.). Л., 1987. С. 301.

В общих чертах о фольклоризме «Уральских рассказов» высказывались Е. А. Боголюбов, А. И. Груздев, Б. Д. Удиицев и другие. Их наблюдения мы в дальнейшем используем. Сейчас же отметим, что все исследователи понимают фольклор несколько сужено, относя к нему лишь вербально оформленные афористические, прозаические, песенно-обрядовые произведения. Между тем, если идти от произведений Д. Мамина, то можно увидеть, что герои «Уральских рассказов» часто руководствуются в своих действиях определенными установлениями, «понятиями», письменно не зафиксированными, но освященными жизненными традициями; кроме того, коммуникативное пространство героев регламентируется традиционными нормами, точнее, правилами поведенческого и речевого этикета, включающего многочисленные и разнообразные вербальные формулы с выраженной образностью. Обычно этот материал остается вне внимания исследователей, но он важен и значителен, поскольку открывает новые грани в облике отдельных героев и новые смыслы в содержании рассказов. Поэтому мы считаем правомерным рассмотрение поведенческого и речевого этикета в русле народного искусства слова.

Соединение бытовой детализации с фольклорным выражением некоторых сторон народного мировоззрения и психологии, строя чувств и эстетических представлений создает ощущение эпического начала жизни, которое возникает при чтении произведений Д. Н. Мамина-Сибиряка.

Таким образом, историографический обзор проблемы фольклоризма Д. Мамина показывает недостаточность ее разработки.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней представлено системное изучение народно-поэтических истоков «Уральских рассказов» Д. Мамина. Мы обращаем внимание на недостаточно освещенные маминоведами аспекты поэтики в рассказах уральского писателя, а также на малоизученные идейно-тематические аспекты, раскрываем их гуманистическую направленность. Исследование рассказов Д. Мамина с позиций фольклоризма позволяет выявить степень его мастерства и самобытности, более глубоко проникнуть в художественную ткань произведений и осмыслить их с общечеловеческих позиций.

Объектом исследования являются «Уральские рассказы» Д. Мамина.

В качестве предмета исследования выбрана связь рассказов с народной традицией, народной культурой.

Достижение цели предполагает решение следующих задач:

- историографическое изучение работ по творчеству Д. Мамина, а также теоретических исследований по фольклору и проблеме «литература и фольклор»;

Уральские рассказы» мы исследуем по такому авторитетному изданию, как 12-томное издание 1948-1851 гг. под редакцией Е. А. Боголюбова. Наш выбор не случаен, так как данное издание отличается ценными комментариями к произведениям Д. Мамина, подготовленными Е. А. Боголюбовым, обстоятельной вступительной статьей.

Основные положения, выносимые на защиту.

4. Наследием народной культуры, в частности фольклора, являются речевые жанры русского этикета, широко привлекаемые Д. Маминым при изображении разных типов от сплавщиков, старателей до приказчиков и владельцев приисков - все они хорошо владеют родной речью, этикетом общения, и это необходимое условие национальной общности.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Фольклоризм "Уральских рассказов" Д.Н. Мамина-Сибиряка"

Выводы ко II главе.

Д. Н. Мамин-Сибиряк в «Уральских рассказах» широко осветил русский народный этикет в разных аспектах. Это жизнь по понятиям - неписаные правила, требующие обязательного выполнения, т.е. народный кодекс чести. Основные требования такого кодекса - справедливость, жизнь по совести, ответственность за сделанное. По \справедлив0сти, по народным представлениям, действует разбойник Рассказов, так как «никогда не трогал-своего брата мужика, а только купцов и богатых служащих». Жизнь по совести и ответственность за свои дела тесно связаны между собой. Д. Мамин показывает, что если человек усыпляет совесть и совершает нечто греховное, то его рано или поздно настигает Божья кара, т.е. человек все равно «привлекается к ответственности», наказывается.

Также уральский писатель показал своеобразие трудового этикета, правила поведения в крестьянской семье, манеру одеваться, подробно описал раскольничий быт и стиль общения с внешним миром, коснулся правил

30 См. подробнее: Блажес В. В. Комический дублет русского народного разговорного этикета / Культурно-речевая ситуация в современной России. Сб. статей. Екатеринбург. 2000. С. 186-196. речевого этикета. Правила этикета позволяют маминским героям быстро ориентироваться в ситуации, так как их знание делает поведение людей предсказуемым. Д. Мамин - один из немногих писателей, кто подробно описал этикетное поведение пьяниц, а ведь пьянство и связанный с ним ритуал давно уже стали частью традиционной русской культуры.

Таким образом, система этикетных правил, представленных в «Уральских рассказах», позволяет рельефно обозначить грани русского и, в частности, уральского менталитета, сложившегося во второй половине XIX века.

Заключение

Более двадцати песен использовано в «Уральских рассказах»: трудовая «Дубинушка», сатирическая «Как сибирский генерал.», «острожная», как ее назвал Д. Мамин, песня в «Лётных», причет невесты в «Золотухе» -остальные лирические. Показательно, что в рассказах Д. Мамина герои не поют частушки, очевидно, в 1870-80-ые годы этот жанр еще не получил широкого распространения на Урале (в скобках заметим, что фактически не упоминается также гармонь).

Широко представлены народные суеверия как неотъемлемая часть воззрений людей всех сословий, начиная от «озорника» Спиридона, который верит в колдунов и колдуний, насылающих на людей любовные присушки, и кончая дьяконом Органовым, принимающим нечистую силу как реально существующую. Всеобщая суеверность героев «Уральских рассказов» сопряжена с верой в бога одних и безразличным отношением или неверием других.

Д. Мамин наделяет своих героев хорошим знанием родного языка, умелой речью. Среди них встречаются молчаливые, немногословные, но нет косноязычных, плохо владеющих родной речью, испытывающих этикетные затруднения. В частности, в рассказах много афоризмов, вобравших опытные знания народа, и герои постоянно употребляют пословицы, поговорки в различных коммуникативных ситуациях, повседневных и праздничных. Например, весенний праздник сплава наполнен не только поговорками, но и поздравительными присловьями типа «С весной!», «С вешней водой!», «Со сплавом!», «С веселенькой хваткой!» и т.п. народное словотворчество представлено Д. Маминым в рассказе «Золотуха», где старатели придумали свой жаргон.

Д. Мамин не случайно назвал сборник именно так - «Уральские рассказы»: сразу обозначено, что в книге нет какой-то одной проблемы или героя, что главное - Урал, Уральские горы, уральцы. Урал предстает в книге как особая, даже обособленная территория, провинция, область России: здесь все русское, но и свое - уральское. Последнее несет в себе многие смыслы: приход на Камень, Урал, вынужденное или добровольное соседство с иноязычными народами, освоение новой территории, причем освоение не только хозяйственно-промышленное, но и духовное, изначально протекавшее в народно-поэтических формах.

Д. Мамин пишет о двух историях Урала: одну, или первую творит природа, вторую - народ. Первую можно увидеть (именно увидеть), например, на Чусовой: в наслоениях горноизвестковой формации чередуются песчаники, сланцеватые глины, известняки, пропластки доломитов. в изломах вкраплены сростки известкового кремния, гипс, слюда, гнезда металлических руд. - «это превращенная в камень история», - пишет Д. Мамин. И Чусовая «с чисто геологическим терпением ждет русских ученых, чтобы развернуть перед их глазами свои сокровища» («Бойцы»).

Вторую историю, по Д. Мамину, создает народ. Поэтому фольклор, отразивший духовное освоение народом Урала, был для писателя важнейшим источником фактической информации наряду с историческими сочинениями. Поэтому он вводит в художественную ткань рассказов мотивы предания о голутвенных людишках, старообрядцах-скитниках, о березе, которая начала расти в местных лесах перед приходом людей «белого царя»; вводит мотивы патронимических преданий, а также сюжеты или сюжетные ситуации из Ермаковского цикла, возникшего в конце XVI в.: здесь покоритель Сибири выступает как храбрый землепроходец, верноподданный Ивана Грозного, и как вольный казак и носитель сверхъестественного.

Показателем духовного освоения уральской территории были для Д. Мамина топонимические предания, в которых объяснялись угро-финские, тюркские и русские наименования. Он здраво оценивал народную этимологию и однотипность русских названий Березовка, Кедровка, Липовка. Позволял себе даже легкую иронию: «Отыскался и ключик, и речка Смородинка, на которой стоял заброшенный прииск Ягодный - таких Смородинок на Урале не один десяток, как приисков «Ягодных» и «Белых гор» («Лес»). В его рассказах масса названий, в основе которых народный принцип наименования «по реке»: город Пропадинск, заводы Пластунский, Кургатский, Журавлевский, прииски Коковинский, Вогульский, Мочга -принцип названия русский, хотя наименования русские и нерусские вперемешку, что свидетельствует о том, что иноязычные названия приняты, усвоены, и Д. Мамин в этом видел уральское своеобразие, как и в реальной соположенности селений. «Обошли озеро Кокур, потом по речонке Истоку перебрались на озеро Чизма-Куль, обошли его кругом. можно было передохнуть в деревушке Юлаевой, но Вахрушка. потянул в Шатуново» -этот пример из рассказа «Отрава» рисует обычную уральскую ситуацию русско-тюркского соседства, имеющего свою историю в народных преданиях.

Д. Мамину претила однотипность, повторяемость, он иронизировал по поводу дублированных названий, поэтому в его рассказах топонимы индивидуальны и выразительны, будь то придуманные (уездный городок Пропадинск, губернский Мохов) или выбранные из народного обихода, например, камни-бойцы на Чусовой - их названия в большей мере поэтичны, чем информативны. Предания помогают писателю соотнести прошлое и настоящее: в тех же «Бойцах» изображается сплав, битва с природными препятствиями как почти героическая борьба, и на этом фоне Д. Мамин рассказывает сам или устами героев о покорении Сибири, о борьбе с аборигенами, о следах пребывания Ермака на Урале.

На фоне смертельно опасного сплава, в котором задействованы сотни и тысячи людей, рассказывается о чусовских разбойниках, ведущих вольный и вольготный образ жизни. Кто-то из них грабит только богатых, но другие -всех остальных. Противопоставлены два образа жизни. Народная мораль допускает материальный достаток, обеспеченный трудом, поэтому привлекательно-загадочной жизнь разбойника кажется немногим работным людям.

В России всегда котировалась физическая сила мужчины в первую очередь как крепость труженика, добывающего хлеб насущный, материально обеспечивающего благополучие семьи. Производство, основанное во многом на использовании физической силы, породило на Урале настоящий культ последней. Д. Мамин считал этот культ важным, писал о нем (см., например, рассказ «Балабурда» о чусовском силаче), в «Уральских рассказах» он многих героев наделил недюжинной силой, мощью, необычной крепостью, и уже этим его герои привлекательны. Герой Д. Мамина может остановить на скаку тройку, рогатиной заколоть медведя, двумя пальцами согнуть любую металлическую монету, кулаком забить двухвершковый гвоздь в стену, себе на грудь поставить двух человек, за передние ноги поднять жеребца, загнать зверя (зимой за лосем пройти на лыжах стайерскую дистанцию в тридцатьтридцать пять километров) и многое другое. Физической крепостью могут обладать также женщины, например, Анна Асафовна («Гроза»).

По «Уральским рассказам» чувствуется, что Д. Мамин знал толк в народной песне. Он умело обращается с лирическими, обрядовыми, трудовыми и прочими песнями, включая их в художественную ткань рассказов с той или ной функцией. Можно было бы повторить то, что сказано о песенной полифункциональности в первой главе, но обратим внимание на другую сторону функционирования жанра. Герои Д. Мамина часто не высказываются о своем душевном состоянии или каком-то чувстве, а выражают его пением, привлекая одну-две песни и не стремясь к их разнообразию. Эта особенность - выражение песней, а не вербально душевных переживаний, в том числе любовных - не является особенностью только маминских героев, так вообще было принято вести себя в среде простого люда. Объяснить последнее обстоятельство трудно, однако можно предположить, что здесь сказалась вековая традиция создавать семью не на основе любви мужчины и женщины, а из-за потребности в репродуцировании семьи, семейной традиции. Родители парня могли выбрать ему невесту, которую он даже в глаза не видел, - главное, чтобы она была здорова, без физических недостатков, из работящей семьи и т. п. В русской народной культуре отсутствует культ чувственных отношений между мужчиной и женщиной, культ телесного наслаждения, наоборот, поощрялась душевная закрытость, сдержанность, поэтому фольклорная лирика построена на образной символике, а не на открытом изображении обоюдной или безответной любви.

Герои маминских рассказов испытывают ту же вербальную беспомощность при выражении своих душевных переживаний и так же прибегают к помощи песни, как это делают простые люди в обычной жизни. К помощи песни прибегают обычно женщины и лишь некоторые мужчины. Последние часто просто далеки от песни, и Д. Мамин показывает драму мужчины, не познавшего, эмоционально не освоившего фольклорную или литературную лирику, как, например, Башка из одноименного рассказа или Спиридон («Озорник»). А в целом можно сказать, что Д. Мамин, изображая жизнь старателей, сплавщиков, крестьян, работных людей, воссоздает в рассказах идентичную реальной ситуацию «человек и песня».

Урал являет себя в человеческих типах всех сословий - от уличной проститутки Фигуры, бродяг, или «лётных», как их звали местные жители, до бар, заводовладельцев, священнослужителей. Люди все - разные, но Д. Мамин показывает, что их объединяет национальное, точнее, традиционная русская культура. Если отбросить тех, кто занимает верхние ступени социальной иерархии, то у остальных тяжелая, даже тяжкая жизнь. Не случайно писатель первым поместил рассказ «В худых душах», повествующий о несчастной судьбе семьи священника Якова: старший сын уехал от родителей, младший сын и дочь стали участниками революционного движения и оказались в ссылке; дочь бежала, скрывалась у матери в бане, потом сошла с ума, а сын вернулся из ссылки неизлечимо больным. И матушка Руфина, с печалью поведав о своих детях, признается: «Так в худых душах и живем: ни живы, ни мертвы, а один страх.» Герои рассказов справляются или не справляются с трудностями каждый по-своему, принимая тяжелую жизнь как данность. И хотя кто-то из них ведет себя активно в предложенных обстоятельствах: тот же философствующий Башка пытается осмыслить закономерности бытия, кто-то, например, Кинтильян, Аня пробуют участвовать в революционном преобразовании общества и терпят фиаско, - но, повторим, большинство принимает жизнь такой, какая она есть, и живет, сообразуясь с писаными, а чаще неписаными законами. Д. Мамин воссоздает весь этнографический, народно-поэтический контекст уральской жизни второй половины XIX в., уделяя должное внимание неписаным установлениям, освященным культурной традицией. Все эти правила общественного бытия образуют своеобразную систему, регламентирующую повседневность и праздничное время человека, его поведение в различных обстоятельствах, начиная от соблюдения (или нарушения) правил жизни «по понятиям» и кончая коммуникативными контактами. Сознательное нарушение героем установления может принимать у Д. Мамина сюжетообразующий характер, как в рассказе «Переводчица на приисках», или служить яркой краской образа, например, Наталья, впервые встретив свекровь, поздоровалась с ней лишь кивком, а когда начали пить чай, она демонстративно читала книгу и при этом «цигарку курила» («В худых душах»). Даже если старый человек нарушил жизненное правило, его можно поставить на место: когда поп Андрон застал свою семнадцатилетнюю дочь Марину целующейся с Федором, он его избил в кровь, а Марину хотел высечь; но она вырвала розги: «Да ты в уме ли тятенька? Разве таких больших девок отцы дерут? Как это тебе, тятенька, не совестно? Уходи отсюдова». И отец ушел. Он имел право наказать дочь, но иначе, и сама Марина об этом говорит, вытолкнув отца в двери: «Вот шцо выдумал!. Ну, посылай в монастырь, за волосы оттаскай, а то накося!» («Из уральской старины»). (В скобках заметим, что священник имел право любого прихожанина за какую-либо провинность отправить в ближайший монастырь на несколько недель выполнять самую грязную работу).

Регламентации подвергается и речевое поведение героев. Речевые формулы часто несут информацию о запрете, а следовательно, об этикетной норме. Излишнее любопытство считается в народной среде дурным тоном: собеседник сам скажет то, что посчитает нужным, поэтому крепостная актриса Антонида Васильевна, досадившая старой няне Улитушке (которая в силу своего возраста является носителем этикетных традиций) расспросами, получает ответ: «Будешь всё знать, скоро состаришься» («Доброе старое время»). Излишняя назойливость и несвоевременность также подвергается осуждению: «К часу надо слово молвить», - упрекает казачок Мишка Сосунова («Верный раб»). Герои Д. Мамина обладают особой деликатностью, в силу которой, например, лётные «избегали интимных разговоров о том прошлом, которое всех загнало в далекую и холодную Сибирь» («Лётные»). Эта мужицкая деликатность проявляется даже в тоне речи, который «делает дальнейшие расспросы излишними» («В худых душах»). Владение речевым этикетом способствует приобретению авторитета, порождает доверие и уважение у собеседников. Герои «Уральских рассказов» придерживаются правил вежливого общения, которые позволяют им быстро ориентироваться в ситуации: как принято ответить на приветствие («Мир на стану» - охотникам, «Бог в помощь» -работающим), своевременно принести извинения («Прости ты меня, ради Христа!»), когда нужно - приунищиться, подчеркнув тем самым значительность гостя («Не взыщи ты на мне, на старухе, за глупый мой разговор»).

Д. Мамин - один из немногих писателей, кто подробно описал этикетное поведение пьяниц, а ведь пьянство и связанный с ним ритуал давно уже стали частью традиционной русской культуры. Пьянство на Руси, по мнению психологов, является следствием свойственного русским высокого порога репрессивности (Молчи - сойдешь за умного. Слово - серебро, молчание -золото). И только в пьяном виде человек мог раскрепоститься, выговориться (Что у трезвого на уме, у пьяного на языке). Именно эта черта национального характера присуща Савоське Кожину, который после окончания сплава по Чусовой, напившись «невообразимой бурды, которую ярославец продавал за настоящую вишневую наливку», раскрывает рассказчику причину своих душевных страданий и, соответственно, своего пьянства. Тема пьянства -сквозная тема уральской прозы Д. Мамина. Автор воспринимает пьянство по-народному - как неизбежное зло, хотя довольно часто тема пьянства звучит иронически, а по причине этого пьянство утрачивает негативную окраску и становится частью нормального течения российской жизни.

Сфера шутливой тональности разговорной речи в «Уральских рассказах» непосредственно соприкасается с собственно поэтическим творчеством. Однако такое речетворчество, языковая игра возможны лишь в том случае, если человек обладает ассоциативным мышлением, чувством юмора, знанием традиций и т.д. Шутовство, балагурство является одной из национальных черт русских. Причем шутники и балагуры, выведенные в «Уральских рассказах», - это не пустословы (хотя и «неудержимо» болтливы), не знающие настоящего труда, а профессионалы. Таков Окиня («Бойцы») - меженный сплавщик. Д. Мамин в примечаниях пишет, что «из сплавщиков на пристанях особенно ценятся меженные, т.е. те, которые плавают по Чусовой летом, по межени, когда река стоит крайне мелко и нужно знать до мельчайших подробностей каждый вершок ее течения». Окиня жизнелюбив, весел, обладает способностью к эмоционально-критической оценке явлений. Таков подгубщик Исачка Бубнов. Подгубщики выбирались «из самых сильных и опытных бурлаков». К тому же Исачка из «камешков» - это «самый отчаянный народ и замечательно ловко работавший». Он выделяется «бесконечными шутками, раскатистым смехом и самым добродушным весельем». Пустая, на первый взгляд, болтовня задает тон всей артели, ведь без шутки «не работается русскому человеку».

Таким образом, «Уральские рассказы» - это синтез множества тем сложной и неоднозначной жизни Урала XIX столетия. Д. Мамин осмыслил вечные вопросы сущности человека. Важной для уральского писателя была ориентация на представления народа, его мораль и мудрость. Фольклорное начало в маминских произведениях органически сливается с реально-событийным и конкретно-историческим. Суеверия, приметы, предания, песни заостряют авторскую позицию, вызывают необходимые ассоциации. Писатель воспроизвел особенности речевого этикета и культуры общения народа, показав глубину, меткость и выразительность русского языка. Страницы «Уральских рассказов» изобилуют пословицами, поговорками, диалектизмами, жаргонными и профессиональными словами. В маминском искусстве оказываются представленными практически все жанровые виды русской народной поэзии, сопровождавшей жизнь его героев.

Фольклор в произведениях Д. Мамина выполняет разнообразные идейные, эстетические, композиционные функции и подвергается определенной трансформации в соответствии с творческим замыслом. Мамин обладает способностью переводить конкретные предметы и понятая в план философских обобщений, соотносить художественный материал с реальными событиями, историей, характером русского народа.

Систематическое обращение Д. Мамина к народной словесности обогатило его художественное наследие и русскую литературу.

Список научной литературыКоноплёва, Оксана Сергеевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Мамин-Сибиряк Д. Н. Собрание сочинений в 12-ти томах. Под ред. Е.

2. A. Боголюбова. Свердловск, 1948-1951. Источники

3. Даль В. И. Пословицы русского народа. Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий и пр. Владимира Даля. Изд. 3-е, без перемен. В 5-ти томах. М., 1904.

4. Даль В. И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа: Материалы по русской демонологии. СПб., 1994.

5. Даль В. И. Пословицы русского народа. М., 1994.

6. Дореволюционный фольклор на Урале. Собр. и сост. В. П. Бирюков. Свердловск. 1936.

7. Исторические песни XDI-XVI веков. Изд. Б. Н. Путилов, Б. М. Добровольский. М.- JL, 1960.

8. Крылатые слова на Урале. Сост. В. П. Бирюков. Свердловск, 1960.

9. Мифы, предания, сказки хантов и манси. Перевод с хантыйского, мансийского, немецкого языков. Сост. Н. В. Лукина. Под ред. Е. С. Новик. М., 1990.

10. Народное песенное творчество Свердловской области. Сб. песен. Запись JI. Христиансена. Свердловск, 1953.

11. Ю.Песни уральского революционного подполья. Сост. М. С. Кашеваров, К. В. Боголюбов. Свердловск, 1935.

12. Предания и легенды Урала. Фольклорные рассказы. Свердловск, 1991.

13. Предания реки Чусовой. Ученые записки. Вып. 18 (фольклорный). Сост.

14. B. П. Кругляшова. Свердловск, 1961.

15. Русские народные сказки Урала. Под ред. П. Галкина, М. Китайника, Н. Куштум. Свердловск, 1959.

16. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылин. Репринтное воспроизведение издания 1880 года. М., 1992.

17. Урал в его живом слове. Дореволюционный фольклор. Собр. и сост. В. П. Бирюков. Свердловск, 1953.

18. Уральские песни. Сост. и муз. редактор Е. П. Родыгин. Свердловск, 1981.

19. П.Уральские частушки. Сост. П. Галкин, Н. Куштум. Свердловск, 1963.

20. Уральский фольклор. Под ред. М. Г. Китайника. Свердловск, 1949.

21. Устные рассказы уральских рабочих. Под ред. М. Г. Китайника. Свердловск, 1953.

22. Фольклор на родине Д. Н. Мамина-Сибиряка (в уральском горнозаводском поселке Висим). Ученые записки № 60. Серия филологическая. Вып. 5. Свердловск, 1967.

23. Частушки Среднего Урала. Сост. П. Галкин, Е. Калуцкий. Свердловск, 1980.1. Словари и справочники

24. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1991.

25. Жуков В. П. Словарь русских пословиц и поговорок. М., 2000.

26. Народные знания. Фольклор. Народное искусство. Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 4. М., 1991.

27. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М., 1995.

28. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М., 2001.

29. Традиционная культура Урала. Этноидеографический словарь. Вып.2. Народная свадьба.1. Статьи и монографии

30. Адоньева С. Б. О ритуальной функции женщины в русской традиции // Живая старина. 1998. № 1.

31. Азадовский М. К. История русской фольклористики. М., 1963.

32. Акишин М. Побратался поп с шайтаном: Православные идолопоклонники в Сибири XVIII века // Родина. 1997. № 5.

33. Акишина А. А., Формановская Н. И. Русский речевой этикет. Пособие для студентов-иностранцев. М., 1983.

34. Алексеева О. Б. Устная поэзия русских рабочих. Л., 1971.

35. Аникин В.П. Об историческом приурочении пословиц, поговорок и загадок // Советская этнография. 1960. № 4.

36. Аншценков В. Древо жизни // Очаг. 1995. № 1.

37. Антропонимика. Сб. статей. Ред. В. А. Никонов, А. В. Суперанская. М., 1970.

38. Афанасьев А. Н. Живая вода и вещее слово. М., 1988.

39. Бабушкин Н. Творчество народа и творчество писателя. Новосибирск, 1966.

40. Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.

41. Банин А. А. Трудовые артельные песни и припевки. М., 1971.

42. Белов А. Справедливость высшая моральная категория язычества // Наука и религия. 1991. № 9.

43. Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX -начала XX века: Половозрастной аспект традиционной культуры. Л., 1988.

44. Блажес В. В. Комический дублет русского народного разговорного этикета / Культурно-речевая ситуация в современной России. Отв. ред. Н. А. Купина. Екатеринбург, 2000.

45. Блажес В. В. Поэтическое в очерках «Бойцы» Д. Н. Мамина-Сибиряка // Известия УрГУ. Гуманитарные науки. Вып. 5. 2002. № 24.

46. Блажес В. В. П. П. Бажов и рабочий фольклор. Учеб. пособие по спецкурсу. Свердловск, 1982.

47. Блажес В. В. Предания о рабочих династиях / Фольклор Урала. Вып. 4: Рабочий фольклор. Свердловск, 1978.

48. Блажес В. В. Сатира и юмор в дореволюционном фольклоре рабочих Урала. Свердловск, 1987.

49. Блажес В. В. Фольклор Урала: Народная история о Ермаке. Екатеринбург, 2002.

50. Боголюбов К. В. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Биографическая повесть. Свердловск, 1949.

51. Боголюбов Е. А. Творчество Д. Н. Мамина-Сибиряка. М., 1953.

52. Борев Ю. Б. Комическое. М., 1970.

53. Введенская М. А., Павлова Л. Г. Культура и искусство речи. Ростов на/Д, 1995.

54. Веселовский С. Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М., 1974.

55. Вигзелл Ф. Зарисовки российского быта ХУШ-Х1Х веков: гадалки и их клиенты // Отечественная история. 1997. № 1.

56. Волошина Т. А., Астапов С. Н. Языческая мифология славян. Ростов н/Д, 1996.

57. Вопросы литературы и фольклора. Сб. статей. Науч. ред. С. Г. Лазутин. Воронеж, 1973.

58. Вопросы ономастики: Собственные имена в системе языка. Свердловск, 1980.

59. Вопросы поэтики литературы и фольклора. Сб. статей. Науч. ред. С. Г. Лазутин. Воронеж, 1976.

60. Воспоминания о Д. Н. Мамине-Сибиряке. Сост. 3. А. Ерошкина. Свердловск, 1936.

61. Восточно-славянская ономастика. Сб. статей. М., 1972.

62. Галеева Р. Листая семейную книгу Маминых // Урал. 2002. № 11.

63. Ганичев В. Русский смех// Наш современник. 2001. № 1.

64. Генкель М. А. Из наблюдений над словарным составом исторической повести Мамина-Сибиряка «Охонины брови» / Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Сто лет со дня рождения: Материалы научной конференции. Свердловск, 1953.

65. Гончаров Б. П. Фольклор в творчестве писателей // Литература в школе. 1995. №3.

66. Горбаневский М. В. В мире имен и названий. М., 1983.

67. Горелов А. А. Н. С. Лесков и народная культура. Л., 1988.

68. Горелов А. А. Соединяя времена. М., 1978.

69. Грибанов А. Православие // Наука и жизнь. 1993. № 6.

70. Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века. М., 1986.

71. Груздев А. И. Деревенская тема в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка (Рассказ «Лётные»). Свердловск, 1960.

72. Груздев А. И. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Критико-биографический очерк. М., 1958.

73. Груздев А. И. Новое в изучении творчества Мамина-Сибиряка // Урал. 1959. № 10.

74. Гусев В. Е. Эстетика фольклора. Л., 1967.

75. Гуськова Т. К. Заводское хозяйство Демидовых в первой половине XIX века. Н. Тагил, 1995.

76. Д. Н. Мамин-Сибиряк в воспоминаниях современников. Под ред. И. А. Дергачева. Свердловск, 1962.

77. Давлетов К. Фольклор как вид искусства. М., 1966.

78. Далгат У. Б. Фольклор и современный литературный процесс / Фольклор. Поэтика и традиции. М., 1982.

79. Дергачев И. А. В главном русле литературы (Д. Н. Мамин-Сибиряк в 80-е годы) //Уральский современник. № 3 (23). Свердловск. 1952.

80. Дергачев И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк. Личность. Творчество. Свердловск, 1981.

81. Дергачев И. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк / Русская литература и фольклор. Конец XIX века. Отв. ред. А. А. Горелов. Л., 1987.

82. Дергачев И. А. Книги и судьбы. Свердловск, 1973.

83. Дергачев И. А. Настоящее народное поэтическое слово // Урал. 1962. № 11.

84. Дергачев И. А. Фольклор в художественной системе Д. Н. Мамина-Сибиряка// Фольклор Урала. 1976. Вып. 2.

85. Дергачев И. А. Фольклорные основы ранних рассказов Д. Н. Мамина-Сибиряка / Д. Н. Мамин-Сибиряк в литературном контексте 2-ой половины XIX века. Екатеринбург, 1992.

86. Дмитриева С. И. Фольклор и народное искусство русских Европейского Севера. М., 1998.

87. Дунаев М. М. Православие и русская литература: Учеб. пособие для студентов духовных академий и семинарий: В 5 ч. М., 1996.

88. Дурницына О. Пояс с молитвой: Старообрядцы в культуре Урала // Тагильский рабочий. 1996. 25 янв.

89. Елпидин П. А. Из бесед с теми, кто помнит Мамина / Д. Н. Мамин-Сибиряк в воспоминаниях современников. Свердловск. 1936.

90. Емельянов Л. О. Методологические вопросы фольклористики. Л., 1978.

91. Емельянов Л. О. О функциях фольклора // Русская литература. 1978. №1.

92. Живая речь уральского города. Сб. науч. трудов. Свердловск. 1988.

93. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.

94. Жукас С. О соотношении фольклора и литературы / Фольклор. Поэтика и традиции. М., 1982.

95. Зеленин Д. К. Избранные труды: Статьи по духовной культуре. 19011913. М., 1994.

96. Земская Е. А. и др. Русская разговорная речь: Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М., 1981.

97. Земская Е. А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М., 1979.96.3емцовский И. И. Искатели песен: Рассказы о собирателях народныхпесен в дореволюционной и Советской России. Л., 1967.

98. Зимин С. И. Введение в русскую антропонимию. Пособие для студентов-заочников. Ташкент, 1972.

99. Зуева Т. В., Кирдан Б. П. Русский фольклор: Учебник для высших учебных заведений. 6-е изд., испр. М., 2003.

100. История Урала с древнейших времен до конца XIX века. Под ред Б. В. Личмана. Екатеринбург, 1998.

101. Калужникова Т. И. Традиционный русский музыкальный календарь Среднего Урала. Екатеринбург-Челябинск, 1997.

102. Капустин Н. С. Особенности эволюции религии (на материале древних верований и христианства). М., 1984.

103. Карташова И. Ю. Прозвища-присловья в русском фольклоре / Фольклор Урала. Вып. 8. Современный фольклор старых заводов. Свердловск, 1984.

104. Кирсанова Р. Правила столового этикета // Родина. 2000. № 4.

105. Китайник М. Г. Библиография уральского фольклора. Свердловск, 1949.

106. Китайник М. Г. Д. Н. Мамин-Сибиряк и народная песня / Д. Н. Мамин-Сибиряк. Сто лет со дня рождения: Материалы научной конференции. Свердловск, 1953.

107. Китайник М. Г. Пословицы и поговорки в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка / Д. Н. Мамин-Сибиряк и народное творчество. Свердловск, 1955.

108. Китайник М. Г. Пословицы и поговорки русских рабочих / Фольклор. Поэтика и традиции. М., 1982.

109. Китайник М. Г. Собиратели народной поэзии Прикамья (Из истории русской фольклористики второй половины XIX века) / Проблемы русской литературы. Сб. трудов. М., 1973.

110. Кондратьева Т. Н. Собственные имена в русском эпосе. Казань, 1967.

111. Копорский С. А. Воровской жаргон в среде школьников // Вестник просвещения. 1927. № 1.

112. Копысова К. С. Уральские песни и сказания. Записано В. Н. Курбатовой. Под ред. М. Г. Китайника. Свердловск, 1947.

113. Кравцов Н. И. Русская проза второй половины XIX века и народное творчество. М., 1972.

114. Кравцов Н. И. Славянский фольклор. Учеб. пособие для филол. спец. ун-тов. М., 1976.

115. Кравцов Н. И., Лазутин С. Г. Русское устное народное творчество. Учебник для филол. спец. ун-тов. М., 1983.

116. Кругляшова В. П. Жанры несказочной прозы уральского горнозаводского фольклора. Свердловск, 1974.

117. Крупянская В. Ю., Полшцук Н. С. Культура и быт рабочих горнозаводского Урала (конец XIX начало XX века). М., 1971.

118. Курочкин Ю. М. Вокруг Мамина. Забытая дружба / Уральские находки. Свердловск, 1982.

119. Лазарев А. И. Поэтическая летопись заводов Урала. Челябинск, 1972.

120. Лазарев А. И. Предания рабочих Урала как художественное явление. Челябинск, 1970.

121. Лазарев А. И. Рабочий фольклор Урала: Об основных этапах становления и развития нового типа художественного мышления народа. Иркутск, 1988.

122. Лазутин С. Г. Поэтика русского фольклора. Учеб. пособие для филол. спец. ун-ов. М., 1989.

123. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.

124. Лезов С. Национальная идея и христианство: Опыт в двух частях // Октябрь. 1990. № 10.

125. Литературный текст: проблемы и методы исследования. Мотив вина в литературе: Сб. науч. трудов. Тверь, 2002.

126. Лихачев Д. С. Возникновение русской литературы. М.-Л., 1952.

127. Лихачев Д. С. О национальном характере русских // Вопросы философии. 1990. № 4.

128. Личные имена в прошлом, настоящем, будущем. Проблемы антропонимики. М., 1970.

129. Лосский Н. Характер русского народа // Культурно-просветительная работа. 1991. № 10.

130. Ляховская Л. П. Энциклопедия православной обрядовой кухни. Праздники, традиции, обычаи, обряды. СПб., 1993.

131. Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1994.

132. Маслова Г. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обьиаях и обрядах ХЕХ начала XX века. М., 1984.

133. Медриш Д. Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980.

134. Миронов Б. Время деньги или праздник? (Трудовая этика российских крестьян) // Родина. 2001. № 10.

135. Михальская А. К. Русский Сократ. Лекции по сравнительно-исторической риторике. М., 1996.

136. Михнюкевич В. А. Д. Н. Мамин-Сибиряк как предшественник П. П. Бажова / Литературный сказ Урала. Иркутск, 1990.

137. Модификация художественных форм в литературном процессе: Д. Н. Мамин-Сибиряк художник: Сб. науч. трудов. Отв. ред. Г. К. Щенников. Свердловск, 1989.

138. Мокиенко В. М. Язык и образы фольклора // Русская речь. 1980. №4.

139. Мосин А. Г. Уральский исторический ономастикон. Екатеринбург, 2001.

140. Народная культура Урала в эпоху феодализма. Сб. науч. трудов. Свердловск, 1990.

141. Никитин А. Триграмма сознания человека (наука, религия, мистика) // Наука и религия. 1995. № 2.

142. Никитина С. Е. "Смерть" в русском религиозном фольклоре // Живая старина. 2000. № 1.

143. Никитина С. Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.

144. Никонов В. А. Имя и общество. М., 1974.

145. Пентикайнен Ю. Взаимодействие коренного населения Урала с русскими старообрядцами / Традиционная народная культура населения Урала: Материалы международной научно-практической конференции. Пермь, 1997.

146. Полякова Е. Н. Из истории русских имен и фамилий: Книга для учащихся. М., 1975.

147. Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975.

148. Померанцева Э. В. Народные верования и устное поэтическое творчество / Фольклор и этнография. Л., 1970.

149. Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1958.

150. Прядильщиков В. Ведьмы и колдуны деграданты тамплиерства // Чудеса и приключения. 1997. № 4.

151. Пушкарев Л. Н. Духовный мир русского крестьянина по пословицам ХУП-ХУШ веков. М., 1994.

152. Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX -начале XX века. Сб. статей. Отв. ред. Л. П. Потапов, С. В. Иванов. Л., 1971.

153. Русский фольклор: Материалы и исследования / РАН. Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом). Вып. 30. Отв. ред. А. Н. Розов. СПб., 1999.

154. Русский фольклор. XXVIH Эпические традиции. Материалы и исследования. СПб, 1995.

155. Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987.

156. Сергеева Н. «Птицы райские и котлы кипучие». Представления о рае и аде в русской народной вере // Наука и жизнь. 1995. № 8.

157. Симонов Р. А. Счастливый и несчастливый день, час // Русская речь. 1995. № 5.

158. Славянский фольклор. Сб. статей. Отв. ред. Б. Н. Путилов, В. К. Соколова. М., 1972.

159. Соболева JI. С. Истоки представлений о старообрядчестве в творчестве Д. Н. Мамина-Сибиряка // Известия УрГУ. Гуманитарные науки. Вып. 5. 2002. № 24.

160. Современное состояние фольклора Урала и Сибири: Тезисы докладов преподавателей и студентов на межвузовской научной конференции. Челябинск, 1999.

161. Сонин JI. От идолов к кресту // Урал. 1992. № 2.

162. Сопер П. Основы искусства речи. М., 1992.

163. Специфика фольклорных жанров. Отв. ред. Б. П. Кирдан. М., 1973.

164. Стариков В. «Жить тысячью жизней». Свердловск, 1986.

165. Суслова А. В., Суперанская А. В. О русских именах. JL, 1991.

166. Тагер Е. Б. Новый этап реализма / Русская литература конца XIX начала XX века. 90-е годы. М., 1968.

167. Тихомирова Т. А. Традиционное отношение к чистоте в крестьянской среде // Живая старина. 2001. № 3.

168. Токарев С. А. Восточнославянский этнографический сборник. Очерки народной материальной культуры русских, украинцев и белорусов в XIX начале XX века. М., 1956.

169. Токарев С. А. Ранние формы религии. М., 1990.

170. Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1965.

171. Традиционная народная культура населения Урала. Материалы междунар. научно-практической конференции. Пермь, 1997.

172. Традиционные верования и быт народов Сибири. XIX начало XX века. Отв. ред. И. Н. Гемуев, А. М. Сагалаев. Новосибирск, 1987.

173. Удинцев Б. Д. Фольклор в записных книжках Д. Н. Мамина-Сибиряка. Свердловск, 1966.

174. Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей: Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского. М., 1982.

175. Ферапонтов И. Е. Зарубежная фольклористика в современных городских легендах // Живая старина. 2002. № 2.

176. Финкелыптейн Н. Д. Н. Мамин-Сибиряк и народное творчество // Уральский современник. № 3 (33). Свердловск, 1956.

177. Фольклор в современном мире: Аспекты и пути исследования. М., 1991.

178. Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Сб. науч. трудов. Под ред. Б.Н. Путилова. JL, 1984.

179. Фольклорная традиция в русской литературе. Отв. ред. Д. Н. Медриш. Волгоград, 1986.

180. Фольклор. Поэтическая система. Сб. статей. Отв. ред. А. И. Баландин, В. М. Гацак. М., 1977.

181. Фольклор Урала. Вып.1. Исторические сказы и песни (дооктябрьский период). Сост. В. П. Бирюков. Под ред. И. Н. Розанова. Челябинск, 1949.

182. Фольклор Урала. Вып. 4: Рабочий фольклор. Свердловск, 1978.

183. Фольклор Урала. Сб. науч. тр. Вып. 9: Фольклор в духовной культуре современного рабочего класса. Свердловск, 1986.

184. Формановская Н. И. Вы сказали: «Здравствуйте!»: Речевой этикет в нашем общении. М., 1987.

185. Формановская Н. И. Русский речевой этикет: лингвистический и методический аспекты. М., 1982.

186. Фрезер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М., 1980.

187. Фурсова Е. Ф., Неймёнок А. С. Традиции и новации в гаданиях подростков // Живая старина. 2002. №2.

188. Харченко В. К. Эстетика народной приметы // Русский язык в школе. 1997. № 4.

189. Чистов К. В. Народные традиции и фольклор. JL, 1986.

190. Чистов К. В. Фольклор и культура этноса // Советская этнография. 1979. №4.

191. Шуклин В. В. Мифы русского народа. Учеб. пособие. Екатеринбург, 1995.

192. Щетинин JI.M. Имена и названия. Ростов н/Д, 1968.

193. Этико-эстетические основы русского фольклора. Тезисы докладов и сообщений. Свердловск, 1991.

194. Этнография имен. Сб. статей. М., 1971.1. Авторефераты диссертаций

195. Абрамзон Т. Е. Суеверные представления и их осмысление в русской литературе 2-ой половины XVIII века. Автореферат дис. кандидата филолог, наук. СПб, РГПУ, 1998.

196. Батурина Н. В. Народно-поэтические истоки творчества JI. Леонова 20-х годов. Автореферат дис. кандидата филолог, наук. Челябинск, ЧГУ, 2000.

197. Бахтина О. Н. Проблемы поэтики старообрядческой литературы (агиографические аспекты). Автореферат дис. доктора филолог, наук. Томск, ТГУ, 2000.

198. Борхвальдт О. В. Лексика золотопромышленности в аспекте исторического терминоведения русского языка. Автореферат дис. доктора филолог. наук. Томск, ТГУ, 2000.

199. Вардугина Г. С. Фольклоризм как элемент поэтики А. И. Куприна. Вопросы типологии и эволюции. Афтореферат дис. кандидата филолог, наук. Челябинск, ЧГУ, 1996.

200. Гвазава В. И. Русский речевой этикет: социокультурный аспект. Автореферат дис. кандидата филолог наук. Краснодар, Кубанский гос. ун-тет, 2000.

201. Голованова Е. И. Становление уральской горнозаводской терминологии в XVIII начале XIX века. Автореферат дис. кандидата филолог. наук. Челябинск, ЧГУ, 1995.

202. Иванова Е. Э. Топонимия среднего течения реки Чусовой. Автореферат дис. кандидата филолог, наук. Екатеринбург, УрГУ, 1993.

203. Панова Е. П. Фольклорные традиции в прозе А.С.Пушкина. Автореферат дис. кандидата филолог, наук. Волгоград, ВГПУ, 2000.

204. Ю.Тарасенко Т. В. Этикетные жанры русской речи: благодарность, извинение, поздравление, соболезнование. Автореферат дис. кандидата филолог, наук. Красноярск, Красноярский гос. ун-тет, 1999.

205. П.Феоктистова И. К. Русские предания об исчезнувших народах (система мифологических мотивов). Автореферат дис. кандидата филолог, наук. Омск, ЧГУ, 1999.

206. Шайхинурова JI. М. «Приваловские миллионы» и «Уральские рассказы» Д. Н. Мамина-Сибиряка: аспекты комического и иронический контекст. Автореферат дис. кандидата филолог, наук. Екатеринбург, 2002.