автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Государственно-церковные отношения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Государственно-церковные отношения"

Российский государственный социальный университет

На правах рукописи

□ОЗОВ8Э6Э

Логинов Андрей Викторович

ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Специальность 23 00 02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Москва - 2006

003068969

Работа выполнена на кафедре политологии и политической психологии Российского государственного социального университета.

Научный консультант

Академик РАН

Жуков Василий Иванович

Официальные оппоненты:

член-корреспондент РАН

Иванов Вилен Николаевич

доктор философских наук, профессор

Ирхин Юрий Васильевич

доктор политических наук, профессор

Алисова Любовь Николаевна

Ведущая организация

Институт переподготовки и повышения квалификации при МГУ им М В. Ломоносова

Защита состоится 22 ноября 2006 года в 14:00 на заседании диссертационного Совета Д 212 341 02 по историческим и политическим наукам в Российском государственном социальном университете по адресу 129226, Москва, ул. Вильгельма Пика, д 4, кори 2, 4 этаж, зал заседаний диссертационных Советов

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного социального университета по адресу 129226, Москва, ул. Вильгельма Пика, д. 4, корпус 3

Автореферат разослан _22 октября_2006 г.

Ученый секретарь диссертационного Совета доктор философских наук, профессор \

Общая характеристика работы

Актуальность темы.

Начало XXI в, опровергнув ожидания предшествующих десятилетий, не внесло ясности в стратегические вопросы развития человечества Развитие информационных и коммуникационных технологий поставили мир на порог политического, научного и социально-культурного феномена «информационного общества», привнесшего качественно новое измерение в устоявшиеся представления о месте и роли традиционных общественных институтов -властных, экономических, правовых и религиозных Нестабильность, непредсказуемость и неоднозначность происходящих в стране и в мире процессов повышают востребованность политологического и теоретико-методологического анализа, в фокусе которого в том числе оказываются государственно-церковные отношения, вероисповедная политика, их цивилизационные особенности

Многогранный процесс становления и развития гражданского общества немыслим без установления цивилизованных взаимоотношений государства с религиозными институтами Эта задача порождает проблемы, связанные с анализом взаимоотношений государства и церкви, форм и особенностей, которые они могут приобрести в многоконфессиональной и полиэтнической стране, особенно такой, как Россия В каком объеме они должны учитывать интересы традиционных, повсеместно распространенных конфессий и небольших новообразований17 Это также исследование воздействия на них современной светской культурной среды с приоритетами науки, технического прогресса, образования и информатики Кроме того - это выбор оптимального варианта вероисповедной политики государства для решения основной задачи модернизации страны Теоретическое и практическое решение проблем далеко неоднозначно Ответы на них предлагаются разные — от механического копирования чужестранных моделей до простого воспроизведения отечественной старины

Изучение, анализ процесса становления и развития государственно-церковных отношений, как и их современных особенностей, в разных странах, - научная основа для выработки и совершенствования отечественной вероисповедной политики В то же время фундаментом, без которого невозможно рассчитывать на оптимальное решение российских проблем, является доскональное знание особенностей культуры, правовых и духовно-нравственных норм и ментальности своего народа Взвешенное, разумное сочетание мирового опыта, с одной стороны, социально-политической и культурно-духовной ситуации в России, с другой, позволят достигнуть искомого результата - предложить концепцию вероисповедной политики, способствующую демократическому обновлению Российского государства

Осознанные усилия по построению современной модели государственно-церковных отношений невозможны без понимания роли и места религии в

истории и жизни российской цивилизации, без всестороннего исследования культурной и исторической традиции, уходящей в ряде случаев своими корнями в античную древность. Наличие в стране значительного количества верующих, основанный на поликонфессиональном религиозном опыте, неповторимый национально-культурный облик, ускоренность религиозного компонента в различных сферах общественном жизни, умноженные на духовный и мировоззренческий потенциал православия, ислама, буддизма, иудаизма и других религии, придают религиозному фактору ведущую системообразующую роль в сохранении и развитии российской цивилизации

При разработке модели государственно-вероисповедных отношений для современной России особую актуальность приобретает обращение к незападному культурно-историческому опыту, в частности выработанному в русле восточно-христианской культурной традиции Разумеется, рецепция государственно-вероисповедных отношений, существовавших в эпоху православно-христианских империй, как Византийской, так и Российской, в условиях постсоветской России представляется совершенно нереальной Разрабатывая современную концепцию государственно-церковных отношений и политические механизмы ее практической реализации не следует забывать, что восточно-христианский опыт наиболее близок России в цивилизапионном плане, а большая часть россиян независимо от религиозных и политических предпочтений, учитывая провалы, потери и неудачи при проведении реформ 1990-х п , не стремится к возвращению в дореформенное прошлое, но выступае1 за совмещение традиционных ценностей российской цивилизации с базовыми правами и свободами в условиях социально ориентированной рыночной экономики, что подтверждают результаты многочисленных социологических опросов последних лет, согласно которым большинство верующих и неверующих граждан Российской Федерации отвергают атеистический диктат советского периода и одновременно негативно относятся к идее клерикализации государства, признавая при этом аксиологическое значение религиозной веры

Это требует научного теоретико-методологического осмысления долговременных исторических факторов, включая роль системных составляющих российской цивилизации

Ошибочно полагать, что проблема гармонизации государственно-церковных отношений является тактической задачей, решаемой, с одной стороны, с помощью администрирования, а с другой - применением современных политических технологий и РЯ-методов

Недооценка роли и влияния религиозной составляющей на происходящие процессы национального возрождения и обновления чревата разбалансированием базовых подходов к преодолению кризиса и реформированию российского общества

Актуальной для политической науки является проблема раскрытия взаимодействия религиозного мировоззрения и политической воли, протекающего в конкретной системе государственных и общественных

координат В прикладном выражении она определяется структурными и содержательными аспектами моделей государственно-церковных отношений, присущих различным цивилизациям Научный интерес представляет раскрытие различных подходов к построению новой модели государственно-церковных отношений - от радикально-либерального до консервативно-протекционистского, в какой степени эти подходы обеспечили качественное совершенствование государственной вероисповедной политики, гармонизацию межконфессиональных отношений, дан ли ответ ожиданиям российского общества на полноценное возрождение религиозной жизни Выбор осложнился беспрецедентным внешним давлением, ставшим неизбежным в утверждавшемся в России открытом гражданском обществе

В ряду этих проблем все большую актуальность приобретает глубокий анализ событий, предшествовавших нынешней обстановки в России, а также политических процессов сегодняшнего дня, который позволит найти правильные решения острых задач, стоящих в области

государственно-вероисповедных отношений Углубление социально-экономических реформ в условиях глобализирующегося мира и стабилизация российской государственно-политической системы в начале XXI в создали объективные предпосылки для последовательного разрешения назревших вопросов, связанных с определением роли и места религиозного фактора в преобразовании российского общества, а также задач государства по установлению правового режима регулирования социально-политических и организационных аспектов взаимодействия власти и церкви

В современной России религиозные объединения, духовно окормляя значительную часть населения, выступают важным структурным элементом гражданского общества, укрепляющего свои позиции в ходе протекающих демократических процессов От состояния государственно-церковных отношений, таким образом, во многом зависит развитие эффективного, конструктивного диалога между обществом и государством, гражданский мир и согласие

Знание истории становления и развития, а также современных особенностей государственно-церковных отношений в разных странах, - важная предпосылка для выработки и совершенствования отечественной государственной вероисповедной политики Вместе с тем российская модель государственно-церковных отношений должна отвечать национальным цивилизационным традициям, обогащенным мировым опытом, а не представлять собой чужеродный, навязываемый извне компонент внутренней политики государства

Источниковая база исследования и степень научной разработанности проблемы.

Поднимаемые в работе вопросы имеют обширную источниковедческую базу и богатую историографию, представленную философской, политологической, исторической, богословской, религиоведческой, социологической, юридической литературой

Генезис государственно-церковных отношений в античности рассмотрен на греко-римском материале по классическим историческим трудам Н Д Фюстеля де Куланжа и Т Моммзена, а также религиоведческим исследованиям Шантепи де ла Сосея и Мирча Элиаде Сочинения Тита Ливия, Плутарха, Гая Петрония, Марка Теренция Варрона, а также древние юридические памятники - законодательство Солона и Клисфена, древнеримские «Царские законы» и более позднее собрание «Законов XII таблиц» - наряду с археологическими древностями детально и глубоко раскрывают роль религии в качестве формообразующего фактора по отношению к гражданским и государственным институтам Исторический материал, введенный в научный оборот историками-позитивистами XIX в, послужил одним из источников формирования социально-философских взглядов российских мыслителей Ивана Ильина и Льва Тихомирова, чьи взгляды и выводы на предмет исторической эволюции государственно-церковных отношений широко использованы в исследовании

Возникновение христианства и становление учения о царстве небесном и царстве земном в греко-римском мире широко освещено в библейских текстах и трудах раннехристианских авторов, заложивших теоретический фундамент учения об отношениях божественной и земной власти в исторических реалиях Римской империи начала нашей эры Основы «внешней экклесиологии» (учения

0 бытии Церкви в мире) изложены в посланиях апостола Павла и в вероучительном сборнике «Дидахи» («Учение Двенадцати апостолов»), датируемом кон I - нач II вв Более детально положения о «внешнем бытии» Церкви раскрыты в г н «Писаниях мужей апостольских» - церковных писателей

1 - сер II вв , непосредственно связанных с апостолами и писавших, следуя руслу апостольской проповеди, «по образу их». Церковная традиция относит к ним апостола Варнаву («апостола из 70-ти»), Дионисия Ареопагита, Климента Римского, Игнатия Антиохийского, Поликарпа Смирнского, Папия Иерапольского и Ерма (Герма)

Эпоха гонений отражена в римской историографии, начиная с трудов римских историков Светония и Корнелия Тацита, а также писем государственного деятеля и писателя Плиния Младшего Роль идеологического обоснования религиозной политики римской власти сыграли труды античных критиков христианства (Элий Аристид, Кресценций, Лукиан Самосатский, Фронтон, Цельс и др), изученные и систематизированные в исследовании А Б Рановича Ответ на критику вероучения в сочинениях раннехристианских апологетов II - III вв ознаменовал следующий этап развития философской концепции отношения христианства к государственной власти Наибольший интерес для задач исследования представляют сочинения Иустина (Юстина) Философа, Аполлония, Феофила Антиохийского, богословские труды латиноязычных писателей африканской Церкви - Тертуллиана, Киприана Карфагенского, Лактанция, а также наследие восточной греческой апологетики, представленной писателями Александрийской богословской школы - Климентом Александрийским, Оригеном, Григорием Неокесарийским, Дионисием и Феоном Александрийскими

Событийная канва воцерковления Римской империи и становления христианского государства, ставшего колыбелью христианских цивилизаций средних веков и нового времени, достаточно известна и многократно описана в трудах церковных и светских историков, начиная с 10-томной «Церковной истории» и «Жития императора Константина» современника событий епископа Евсевия Кесарийского (Евсевия Памфила) Ему же принадлежит авторство теории христианской империи, определившей строй и алгоритмы развития византийской цивилизации напоследующее тысячелетие Знакомый с суждениями о божественной природе царственности Плутарха и трудами древнегреческих философов II - III вв Диотогена, Экфанта и др, а также с идеями Филона Александрийского и Оригена об избранности Римской империи, Евсевий сформулировал идеальную концепцию государственно-церковных отношений, утвердившуюся в реалиях византийской жизни

Эпоха Константина Великого и его преемников, безусловно, воспринималась исследователями как пролог к истории Византийской империи, ставшей, в свою очередь, важнейшим этапом развития восточно-христианской и, впоследствии, российской цивилизации Соответственно, она получила широкое освещение в работах церковных и светских отечественных историков -Ф Курганова, А Лебедева, В Сокольского, Ф Успенского, Ю Кулаковского, А Васильева, А Карташева, Г Литаврина, Иоанна Мейендорфа и др Особо следует выделить работы выдающегося русского церковного историка профессора Казанской духовной академии Ф Курганова, которые, по словам Льва Тихомирова, «так глубоко проникнуты Византийским духом, как будто автор явился прямо из Константинополя времен Юстиниана» Примечательны также рассуждения о роли византийской цивилизации выдающегося русского мыслителя К Н Леонтьева («Византизм и славянство») Из современных исследователей византийской модели ГВО, ее особенностей и исторического воплощения использованы работы С Рансимена, А Дворкина, прот В Асмуса, В Сокольского и А Кузнецова

Источниками по византийской церковно-политической философии, воплотившейся в концепции «симфонии свяшенства и царства», служат труды христианских богословов (начиная с трех «великих каппадокийцев», вселенских отцов и учителей Церкви - Василия Великого, его младшего брата Григория Нисского и Григория Богослова, а также близкого к ним Иоанна Златоуста), исторические хроники и юридические акты византийских императоров Среди последних выделяются «Кодекс Феодосия» 438 г и, особенно, «Кодекс Юстиниана» 529 г - обширный свод императорских законов в 12 книгах, содержащий 4600 государственных актов Новые законы Юстиниана, принятые после выхода этого Кодекса, назывались «Новеллы» (всего их известно 175) Другими источниками права являлись «Дигесты» - извлечения из трудов римских юристов, а также «Институции» - систематические изложения римского права Начиная с XII в, «Кодекс Юстиниана», «Новеллы», «Дигесты» и «Институции» в совокупности составили Свод гражданского права (Corpus Juris Civilis), положенный в основу правовых систем христианских государств Европы

В «Новеллах Юстиниана» юридическая мысль менее скована установлениями классического римского права и более исходит из насущных проблем государственной и общественной жизни Не случайно основные законоположения о государственно-церковных отношениях были сформулированы именно в «Новеллах», адресованных для исполнения Константинопольскому патриарху

Обширное и разнообразное законодательство Юстиниана по церковным вопросам в последние годы его правления систематизировалось канонистом Иоанном Схоластиком в сборнике из 50 глав Позднее этот сборник вошел в состав «Номоканона» («Законоправила») - свода канонического права, составленного патриархом Фотием С именем последнего связана подготовка законодательного сборника «Эпанагога» (886 г ), наиболее полно и всесторонне изложившего существо «симфонии священства и царства». Содержавшиеся в императорских установлениях идеи в дальнейшем обосновывались и развивались византийскими канонистами, в число которых наряду с упомянутым Иоанном Схоластиком и патриархом Фотием входили Феодор IV Вальсамон (XII в) и Матфей Властарь (XIV в ).

Генезис государственно-церковных отношений в Древней Руси и особенности рецепции византийской «симфонии» нередко оказывались в фокусе внимания исследователей славянских древностей, однако комплексное, всестороннее изучение этой темы еще ждет своего часа. Наряду с В.Ключевским, М Тихомировым, Р Скрынниковым, Я Щаповым, Н Никольским и другими учеными Х1Х-ХХ вв взаимоотношения власти и Церкви в древнерусском обществе и влияние на них византийской традиции затрагивали в своих трудах церковные историки и богословы (А Карташев, Е Голубинский, игумен Иоанн Экономцев, прот А Шмеман и др) Основой их исследований служили летописные источники («Повесть временных лет», «Житие святого Владимира») и идейно-философское наследие древнеславянских религиозных мыслителей, особенно «Слово о Законе и Благодати» Киевского митрополита Иллариона, ярко выразившее мироощущение молодого русского народа, обратившегося к христианской вере

Рецепция византийской модели ГВО на древнерусской почве наиболее отчетливо проявилась в правовой сфере Для целей предлагаемого исследования проанализированы древнерусские «Кормчие книги», составленные на основании переводных сборников византийских законов («Мерило Праведное» и «Закон Судный людям»), нормы русско-славянской правовой системы, изложенной в «Русской правде», а также тексты княжеских уставов, утвердивших статус Церкви в русском государстве В их числе следует указать «Устав князя Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных» и «Устав князя Ярослава о церковных судах», не имевшие прямых аналогов в византийском законодательстве и регламентировавшие источники и порядок материального обеспечения духовенства и монастырей, а также судебные прерогативы епископата и его иммунитетные права

Монголо-татарское нашествие и золотоордынский период с их глобальными цивилизационными последствиями оказали глубокое воздействие

на развитие российской модели ГВО Основы религиозно-политической доктрины чингизизма раскрывают современники событий - историки Ата-Мелик Джувейни, Абу-Хашим Ал-Макризи и Абуль-Фарадж, в переложении которых сохранилось содержание Великой Ясы («Запретов и законов Чингисхана») -общемонгольского свода законов, утвержденного курултаем 1225 г

Никоновская и Лаврентьевская летописи, сочинения русских книжников, «Правило» Собора 1274 г и тексты ханских ярлыков - иммунитетных грамот, выдававшихся русскому священноначалию золотоордынскими правителями, наряду с работами отечественных философов, историков и культурологов (Л Тихомирова, Г Вернадского, Б Грекова, А Горского и Б Успенского) служат источниками и историографией состояния ГВО и поддерживающей их политической философии в золотоордынский период В свою очередь, в классических работах академика В Бартольда «Халиф и султан» и «Теократическая идея и светская власть в мусульманском государстве» детально проанализирована исламская концепция государственности, в которую со временем органически погрузилась доктрина чингизизма

Становление Московского государства как своеобразного преемника Византийской империи и Золотой Орды на рубеже XV-XIV вв сопровождалось формированием сложного комплекса религиозно-идеологических представлений, получивших свое выражение в формуле «Москва - Третий Рим» Переводы исторических «Повестей о Вавилонском царстве» и появившиеся вслед за ними «Сказание о князьях Владимирских» и «Послание о Мономаховом венце» предшествовали посланиям старца Филофея, адресованным в 1514-1524 гг великокняжескому дьяку Михаилу Мунехину и великому князю Василию III Именно в них были сформулированы основы российской имперской идеи Вытекавшую из нее развернутую концепцию царской власти изложин в своих трудах современник Филофея Иосиф Волоцкий, чьи идеи оказали глубокое влияние на политическую философию Ивана IV Грозного

Драматические страницы российской истории ГВО в XVI-XVII вв привлекали внимание не только историков (Г Вернадский, НКаптерев, А Карташев, Р Скрынников, Н Никольский) и культурологов (Б Успенский), но и выдающихся российских философов И Ильина, В Зеньковского, Г Флоровского, С Булгакова и К Леонтьева Их суждения и выводы раскрывают особенности и пути развития русского православия, его могучий вклад в формирование российской цивилизационной общности

Становление принципиально новой модели государственно-церковных отношений при Петре Великом отражают законодательные установления царя-реформатора («Духовный регламент» 1721 г с «Прибавлением о правилах пригча церковного и чина монашеского»), а также сочинения Стефана Яворского и Феофана Прокоповича В проповедях и трактатах последнего («Слово о власти и чести царской», «Правда воли монаршей», «Розыск о понтифексе») в противовес византийской симфонии обосновывалась идея абсолютного верховенства власти государя над любой иной властью, включая церковную

Правовой статус православной церкви в Российской империи и синодальная модель государственно-церковных отношений устанавливались различными императорскими указами, но окончательно оформились в своде «Основных государственных законов», принятом в 1832 г Источники по петербургскому периоду российской истории достаточно многочисленны и широко отражены в обширной историографии Особенности вероисповедной политики имперских властей проанализированы многими современными исследователями - В Федоровым, С Римским, А Полуновым, О Курило, С Цатуряном, Э Бакаевой, О Ершовой, Л Митрохиным и другими Кризисные явления в модели государственно-церковных отношений на рубеже XIX и XX вв и воспоследовавшие им реформы отражены в публицистике тех лет, работах К Победоносцева, императорском манифесте и указах («Об укреплении начал веротерпимости», 17 апреля 1905 г), статьях и выступлениях С Витте и П Столыпина Среди тех, кто активно высказывался в печати по проблемам государственно-церковных отношений и чьи работы позволяют полно представить религиозную ситуацию в стране, отношение в обществе к государственной церковной политике, почувствовать ожидаемые верующими и неверующими перемены, назовем К К Арсеньева, В Иванова, С А Котляревского, М А Рейснера, П В. Каменского, А В Карташева, А Орлова, В Д Бонч-Бруевича

Постановления и декреты Временного правительства и другие вероисповедные законы, направленные на формирование либеральной (демократической) модели государственно-церковных отношений, равно как и документальные материалы Поместного собора, восстановившего патриаршество, позволяют раскрыть тенденции утверждения в общественной и религиозной жизни либеральных принципов буржуазных свобод, не отрицавших вместе с тем цивилизационного значения традиционных вероисповеданий

Об антирелигиозной политике советской власти и драматической судьбе миллионов верующих написаны десятки книг, при этом следует выделить философские наблюдения С Булгакова, А Игнатова и В Шубарта, отмечавших квазирелигиозный характер коммунистической идеологии Положение религии, церкви и верующих в России и, особенно, в Советском Союзе всегда было объектом научных интересов зарубежных ученых Среди них У Коларз, У Флетчер, А Бурдо, Д Эллис, Д Поспелогский и др, чьи труды известны российской научной общественности и содержат в себе немало ценных и точных наблюдений, объективных выводов об истории государственно-церковных отношений в Советской России

Событийную канву масштабных антирелигиозных гонений в коммунистическую эпоху помогают восстановить официальные документы советской власти, воспоминания современников (в тч церковных иерархов и государственных деятелей) и истозические изыскания, однако уникальная «антимодель» государственно-цермэвных отношений, возникшая в ходе глобального по своим цивил!зационным последствиям социального эксперимента, еще ждет всесторннего изучения и анализа Для целей

настоящего исследования эта задача особо актуальна в связи с поиском путей гармонизации государственно-церковных отношений в пореформенной России

Большинство отечественных исследований относится к 1990-м - нач 2000-х гг и характеризуются введением в научный оборот ранее не публиковавшихся архивных материалов и результатов социологических исследований Плодотворно разрабатывают данную проблематику В Алексеев, Ю Зуев, А Ионова, А Кашеваров, Г Керимов, А Лещинский, Л Митрохин, А Нуруллаев, Ф Овсиенко, М Одинцов, В Пинкевич, В Савельев, Н Трофимчук, Э Филимонов, Д Фурман, М Шкаровский, В Цыпин Тема ГВО стала предметом докторских и кандидатских диссертаций В Алексеева, Ю Бабинова, О Васильевой, Н Волкова, Н Кривовой, М Нечаева, В Полосина, А Трухачева, Г Фаизова

Последнее десятилетие характерно и тем, что резко возрос объем литературы, издаваемой религиозными центрами и издательствами В ней содержится неизвестная ранее информация о жизни и деятельности религиозных организаций, их взаимоотношениях с государством и, одновременно, их точка зрения на существо государственно-церковных отношений на различных этапах российской истории Выделим публикации таких авторов, как митрополитов Иоанна (Снычева) и Кирилла (Гундяева), игумена Иннокентий (Павлова), А Кураева, В Цыпина, С Гордуна

В целом, отечественная историография преодолевает былые недостатки в исследовании проблем свободы совести и вероисповеданий в истории России Не все указанные работы имеют одинаковую теоретическую и практическую значимость В некоторых встречаются недостаточно точные оценки процессов коммунистической секуляризации, религия в них рассматривается исключительно как «пережиток прошлого», ее воспроизводство не связывается с современными социальными деформациями и противоречиями С другой стороны, процесс секуляризации предстает как исключительно навязанное сверху «упразднение» религии, недооценивается его исторически объективный характер, уходящий корнями в социально-экономические и духовные изменения XX в Тем не менее, указанные работы содержат богатый эмпирический материал, а многие положения и выводы представляют значительный интерес для проблематики нашего исследования

Идейно-философские истоки понятий свободы совести и вероисповеданий мы находим в трудах мыслителей ХШ-Х1У вв - У Оккама и Марсилия Падуанского Последний в трактате «Защитник мира» впервые предложил отделить церковь от государства, предоставив ей исключительно духовную жизнь людей, и подчинить священнослужителей светскому суду и светской власти В эпоху Возрождения и в Новое время наибольший вклад в разработку концепции свободы совести и свободы вероисповеданий внесли Н Макиавелли, Т Мор, Б Спиноза, 'Г Гоббс, Дж Локк и французские просветители XVIII в, ставшие радикальными проводниками идей религиозной свободы

На понимание свободы совести как права на свободу религиозного или безрелигиозного мировоззренческого выбора оказали большое влияние взгляды немецких философов Гегеля и П Канта, показавших в том числе, что система религиозных представлений изначально влияет на формирование нравственных,

правовых и культурных ценностей общества, придавая им императивный характер С их идеями перекликаются мысли И Ильина, глубоко раскрывшего в работе «Аксиомы религиозного опыта» приоритет автономии совести над религиозной гетерономией, навязываемой человеку государственной властью

Правовая интерпретация понятия религиозной свободы как системной категории изложена в работах современных российских правоведов (А Ловишоков, И Куницын и др ) и основывается на международно-правовом определении принципов свободы совести и свободы вероисповеданий Определяющую роль в оформлении современной модели государственно-церковных отношений сыграли «Всеобщая декларация прав человека» 1948 г, «Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод» 1950 г, «Международный пакт о гражданских и политических правах», вступивший в силу в 1976 г.

Европейские декларации по правам человека, включающие разделы, посвященные свободе совести, как правило, связаны с деятельностью Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) В работе использованы «Заключительный Акт», подписанный в Хельсинки в 1975 г., в частности гл УН «Уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений», итоговые документы Мадридской (1983 г) и Венской (1989 г ) встреч представителей государств-участников СБСЕ

В Российской Федерации приверженность закрепленным в международно-правовых актах принципам религиозной свободы подтвердили Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» (1990 г) и его новая редакция - Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» (1997 г), «Декларация прав и свобод человека и гражданина» (1991 г) и «Конституция Российской Федерации» (1993 г.)

Сходные подходы к содержанию религиозной свободы формулировались в документах международных религиозных организаций - на Амстердамской ассамблее Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) в 1948 г и генеральных ассамблеях ВСЦ в Ныо-Дели (1961 г) и Найроби (1975 г) В работе использованы материалы ассамблей Всемирной Лютеранской Федерации в Дар-эс-Саламе (1977 г) и в Будапеште (1984 г), документы проходящих раз в десять лет Ламбертских конференций Англиканской церкви, а также «Декларация о религиозной свободе», принятая Вторым Ватиканским Собором в 1965 г

Позицию православного мира в вопросах религиозной свободы раскрывают декларация «Об отношениях Церкви и государства», принятая в 1917 г Всероссийским Поместным Собором по докладу профессора С Булгакова, адресованная Правительству СССР «Памятная записка соловецких епископов» и «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», принятые юбилейным Архиерейским Собором в августе 2000 г

В свете рассматриваемых проблем в работе проанализированы «Каирская декларация прав человека в исламе» (1990 г), принятая государствами-членами организации «Исламская конференция», и вышедший в 2001 г программный документ Совета муфтиев России «Основные положения социальной программы российских мусульман»

Экклесиологическое и философское обоснование принципа отделения религиозных институтов от государства рассмотрены на основании трудов крупнейшего представителя отечественного славянофильства XIX в философа и публициста А Хомякова («Церковь одна», «Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях»), цикле лекций «Основы христианской культуры» И Ильина и созвучных им работах видного протестантского теолога XX в швейцарца Карла Барта («Христианин в обществе» и «Познаваемость Бога») Для обоснования необходимости определения границ применения «либерального стандарта» религиозной свободы потребовалось обратиться к углубленной трактовке понятия «права человека», нашедшей отражение в трудах мыслителей XX в (С Франк, И Ильин, X Ортеги-и-Гассет, А Солженицын)

Секуляризации общественно-духовной жизни, правовым основаниям и социальным последствиям формирования и развития различных моделей государственно-церковных отношений посвящен ряд публикаций в периодических изданиях последних лет («НГ-Религии». «Свободная мысль», «Социологические исследования», «Вопросы философии», «Государство и право», «Мировая экономика и международные отношения», «Православная беседа»), из авторов которых следует назвать В Чаплина, А Себенцова, А Малашенко, М Тульского, И Смирнова, Э Соловьева, В Лекторского, Л Иванову, Л Морозову, Е Рашковского, А Зубова и других современных исследователей Получивший широкое распространение феномен новой (альтернативной) религиозности рассмотрен в работах А Авиловой, А Полонского, М Штерина, Н Трофимчука, А Дворкина, Э Филимонова, в свою очередь широко использовавших труды зарубежных философов и социологов

Для целей исследования детально проанализированы конституции и законодательство зарубежных стран, выдержки из которых по вопросам государственно-церковных отношений обобщены в сборниках, изданных под редакцией А Протопопова

Также были проанализированы три концепции современной модели ГВО, разработанные кафедрой религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации (июнь 2001 г), Институтом государственно-конфессиональных отношений и права и Главным управлением Министерства юстиции Российской Федерации (июль 2001 г), Историко-правовой комиссией Русской Православной Церкви (апрель 2003 г) В исследовании рассмотрены законодательные инициативы, устанавливавшие критерии традиционности для российских религиозных объединений Для разработки цивилизационного подхода к формированию российской модели государственно-церковных отношений наряду с идеями знаменитого английского социолога XX в А Тойнби использованы взгляды культуролога Б Ерасова и современного исследователя М Мчедлова, разрабатывающего методы цивилизационного анализа применительно к российской действительности

Завершая источниковедческий и историографический обзор, отметим, что задача научного изучения места и роли государственно-церковных отношений в

системе цивилизационнообразующих факторов и характеристик осталась до конца неразрешенной, и исследователям пока не удалось воссоздать целостную картину становления и развития государственно-церковных отношений в рамках цивилизационного подхода Учитывая это обстоятельство, диссертант предпринял исследование данной проблемы

Объект исследования - государственно-церковные отношения.

Предмет исследования - анализ моделей государственно-церковных отношений, причинно-следственных связей, факторов, детерминирующих процесс их формирования и функционирования на различных этапах политической истории мира и России

Исследовательская гипотеза.

Автор исходит из научного предположения о том, что отношения между государственной властью и религиозными институтами являются динамично развивающейся системой, отражающей, с одной стороны, текущее, исторически обусловленное состояние взаимоотношений властных и религиозных структур, а с другой, выражающей имманентные характеристики, присущие данной цивилизационной модели развития Характер государственно-церковных отношений оказывает прямое воздействие на уровень общественно-политической стабильности, формы и методы презентации и отстаивания акторами политического процесса своих интересов, представления о целях и назначении политической деятельности Конструктивный диалог власти и церкви - один из ведущих механизмов легитимации власти и ее решений, формирования и эффективного функционирования гражданского общества

Цель и задачи исследования

Цель исследования в разработке теоретико-методологического инструментария и оценки государственно-церковных отношений в качестве неотъемлемого цивилизационнообразующего фактора и важнейшей цивилизационной характеристики, осмыслении их влияния на культурный, социально-политический ландшафт, исторические особенности развития и современные реалии российского общества

Сформулированная цель исследования определила необходимость решения следующих теоретических и эмпирических задач:

• выявить детерминанты становления и функционирования моделей государственно-церковных отношений, акцентировав внимание на теоретико-методологических основах осмысления цивилизационного развития, научных мировоззренческих источников и политических реалиях соответствующих эпох,

• проанализировать основные этапы становления и эволюции государственно-церковных отношений в рамках своеобразного цивилизационного «ствола», ретроспективно уходящего своими корнями в

российскую, золотоордынскую, древнерусскую, византийскую и римскую историю,

• дать научно-критический анализ диалектики государственно-церковных отношений с учетом их цивилизационной составляющей,

• раскрыть сущность, содержание, принципы и основные итоги реализации исторических и цивилизационных моделей государственно-церковных отношений, оценить эффективность их функционирования, изучить исторический опыт решения «религиозного вопроса»,

• провести сравнительный анализ современных моделей правового регулирования государственно-церковных отношений в различных странах,

• изучить особенности религиозного состояния общества в условиях нарастающих глобалистских и секуляризационных процессов,

• определить роль и место либерального стандарта свободы совести в регулировании современных государственно-церковных отношений

• проанализировать участие русской православной церкви в политическом процессе современной России,

• разработать концептуально оформленные рекомендации, направленные на гармонизацию и дальнейшее совершенствование государственно-церковных отношений в Российской Федерации

Теоретико-методологическая база исследования.

Исследование осуществлено на основе положений политической теории, социальной и политической философии и философии наук К теоретико-методологической основе относятся также концептуальные положения теорий модернизации, глобализации, модерна и постмодерна, институционализм, функционализм, социокультурной и цивилизационной парадигм, представляющих многоуровневый комплекс принципов и методов познания, присущих современной науке, обеспечивающих междисциплинарный характер исследования

В решении поставленных задач применялись принципы диалектики, историзма, системности, комплексности, общенаучные методы наблюдения, систематизации, классификации явлений, контент-анализ а также элементы метода экспертных оценок Большое влияние уделялось сравнительному методу исследования государственно-церковных отношений, позволившему выявить общее и особенное в политической практике выстраивания отношений и взаимодействий этих акторов социально-политической жизни в различные исторические периоды и разных странах В исследовании применялся также нормативно-ценностный подход, подразумевающий оценку установленных фактов в контексте их содействия или, напротив, противодействия государственно-церковным отношениям

В диссертации использованы положения основополагающих исторических и государственных документов, касающихся государственно-вероисповедных отношений, правовых актов России и зарубежных стран, относящихся к исследуемой проблеме Важное значение придавалось многомерности анализа,

осуществления принципа единства теоретического и эмпирического в познании сущности и типов моделей государственно-церковных отношений

Ведущее место принадлежит анализу государственно-церковных отношений в контексте цивилизационной теории, концептуальные положения которой отличаются как от формационного подхода, так и от изучения специфических особенностей конкретных политических и социально-экономических систем Социально-культурные характеристики любой цивилизации исторически устойчивы и действуют на протяжении длительного, иногда тысячелетнего, периода, переживая смену не только политических режимов, но и общественных систем Для целей нашего исследования ценность цивилизационного анализа состоит в том, что он предполагает соотнесение и сопоставление ценностей цивилизаций, существовавших, в том числе, и в разные эпохи

Цивилизационный анализ предполагает вычленение глубинных факторов, архетипических черт, долговременных признаков, таких как культурные, религиозные и этнические характеристики, исторические традиции, поведенческие и психические стереотипы В этом контексте возможно исследование не только государственно-церковных, но и государственно-вероисповедных отношений, представляющих совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей между институтами власти и религиозными образованиями Лежащие в основе государственно-церковных отношений традиционные представления о месте и роли религии в жизни общества сопричастны духовной идентификации и определяют специальность общественной политической жизни, являясь, таким образом, объектом цивилизационного анализа

Цивилизационная парадигма позволила вписать историю государственно-церковных отношений как самостоятельной сферы в общий процесс цивилизационного развития России и предшествующих ей империй, вычленить применительно к каждому из рассматриваемых этапов устойчивую сумму качеств и системных характеристик отношений государства и религиозных институтов, которая определяется нами как «модель государственно-церковных отношений» Сравнительный междисциплинарный анализ моделей государственно-церковных отношений, существовавших в разные эпохи позволил выявить новые грани и проблемы, ранее не поднимавшиеся в науке

В рамках той или иной «модели государственно-церковных отношений» выделяются три составных компонента Первый компонент касается теоретико-методологических основ взаимоотношений государства и религиозных организаций, в политико-философском и богословско-аксиологическом осмыслении которых участвуют представители властных и церковных институциональных структур Второй компонент государственно-церковных отношений - правовая база, включающая конституционные, законодательные и иные нормативные акты, определяющие содержание понятий «свободы совести», «свободы вероисповеданий», регулирующих деятельность религиозных организаций, права и обязанности верующих граждан Организационно-управленческие структуры и механизмы, призванные реализовать политику

государства в вопросах свободы совести и вероисповеданий, институализировать взаимодействия власти и церкви составляют третий компонент модели государственно-церковных отношений

Последовательная смена таких моделей, сравнительный анализ их сущности, принципов и практики реализации обнаруживает общие цивилизационные закономерности и специфику их национального проявления, что расширяет представления об оптимальной конструкции государственно-вероисповедной политики на современном этапе российской истории

Научная новизна диссертации:

- в работе впервые систематизирован разнообразный и многоаспектный исторический, правовой, религиоведческий и философско-методологический материал, позволяющий получить обобщенное представление о сущности и эволюции государственно-церковных отношений в цивилизационной истории Римской империи, Византии и России,

- впервые в научный оборот вводится и обосновывается понятие «модели государственно-вероисповедных отношений», «модели государственно-церковных отношений» устанавливается историческая преемственность моделей государственно-церковных отношений в рамках цивилизационного цикла, завершившегося формированием самобытной и уникальной российской цивилизации,

на основании разносторонних исторических данных впервые доказывается цивилизационная преемственность модели государственно-церковных отношений, складывающейся в пореформенной России, органически воспринявшей принципы международного права о свободе совести и вероисповеданий,

- исследование содержания и состояния государственно-церковных отношений и их эволюции в зависимости от исторических условий, динамики и структуры общественного развития, распространения норм демократии и тд позволило по-новому раскрыть процессы возникновения составных элементов демократической вероисповедной политики,

сравнительно-правовой анализ механизмов регулирования государственно-церковных отношений в современных государствах Европы и Северной Америки приводит к выводам о возможных путях дальнейшего совершенствования данной сферы государственной деятельности и социально-политических отношений,

- выделены и охарактеризованы сущностные компоненты государственно-церковной политики, реализуемой властными структурами в течение веков,

- обоснована тенденция поступательного, хотя и непрямолинейного процесса демократизации государственно-церковных отношений,

- введен в научный оборот значительный объем ранее неизвестных, архивных, научных материалов и документов, позволяющих по-повому осветить эволюцию государственно-церковных отношений,

- доказана необходимость переоценки политики государства в религиозном вопросе в советский период,

- раскрывается динамика складывания религиозной ситуации в мире в конце ХХ-начале XXI вв ,

- прогнозируется спад общественного интереса к религии и церкви по мере развития демократических свобод, преодоления экономических и социальных кризисов, укрепления законности и правопорядка

Основные положения, выносимые на защиту

] Авторская трактовка цивилизации как предельно широкой, стабильной социокультурной общности, существующей в определенных пространственно-временных координатах, исходит из объективного факта присутствия в ней устойчивых социальных, материальных и духовных ценностей, в числе которых религиозная и опосредованная ею государственно-вероисповедная составляющие играют ведущие роли Локальные цивилизации, в формировании которых находит выражение дискретный характер всемирно-исторического процесса, выступают организуемыми религиями гигантскими суперэтническими общностями

2 Развитая религиозная система функционирует в двух взаимосвязанных плоскостях - эсхатологической и духовно-практической, определяющей духовную жизнь общества через регуляцию повседневного поведения его членов, а также политическую жизнь, во многом обуславливая механизмы принятия и механизмы политических решений, характер формирования и взаимодействия институтов власти, элиты и народа, структур гражданского общества Подвергая регламентации общественные ценности, религия обеспечивает системное функционирование нормативно-ценностных компонентов, направленное на обеспечение единства своих приверженцев в деле спасения Последнее, являясь конечной целью религиозных усилий человека, есть предельное и всеобъемлющее его состояние, достигаемое индивидуально или в соединении с другими людьми в границах определенной общности

3 Религия формирует всеобщую социокультурную связь индивидуумов, групп, социальных ячеек и структур локального уровня Она создает крупномасштабное единство во времени и пространстве, перекрывающее в ряде отношений политические и экономические связи Поэтому культурно-религиозные общности являются в сравнении с иными социальными и политическими структурами более устойчивыми единицами Они обнаруживают самую высокую степень жизнеспособности в периоды социальных потрясений и политических катаклизмов, обеспечивая социальную регенерацию и поддержание культурно-цивилизационной традиции.

4 Согласно церковному канону, повиновение земной власти кончается там, где она стремится подменить собой власть небесную, и отсюда произросли корни глубочайшего конфликта христианской Церкви и Римского государства, правители которого были наделены в глазах подданных божественными прерогативами Тем самым закладывались основы воцерковления самой Империи и появления принципиально нового исторического и политического

феномена - христианского государства Событие, повернувшее европейскую и, в широком плане, мировую историю, не было случайным, а явилось результатом объективной эволюции позднеримской государственности периода домината, в том числе и усвоения римской политической философией ветхозаветного учения о царе и царстве Следствием осознания особой роли Церкви в государстве и одновременно своей особой миссии в отношении Церкви стало формирование ее принципиально нового социального статуса и последовательное воцерковление империи

Претерпев за свою историю существенную геополитическую трансформацию, восприемник Древнего Рима Византийское государство сохранило единство и преемственность религиозно-политической философии и имперского самосознания, нашедших выражение в идее Вселенской Империи, сочетавшейся нерасторжимым союзом с Вселенской Церковью и объединяющей под властью государя - носителя теократического царского сложения - весь христианский мир

5 Существующая во всякой развитой цивилизации отделенность духовных структур от собственно политических порождала потребность в образовании взаимодополняющих форм социальной интеграции В византийской (восточнохристианской) традиции это было осознано и воплощено в модели государственно-церковных отношений, получившей название «симфонии священства и царства» Поворотным пунктом в христианской истории явилось разделение церквей в XI веке, породившее две принципиально различные модели государственно-церковных отношений, которые повлияли на все последующее цивилизационное развитие

Византийская симфония, построенная на краеугольных догматах христианской веры, стала моделью государственно-церковных отношений всего восточно-христианского мира и создала цивилизационный алгоритм, упрочившийся в государствах-веропреемниках империи и показала себя более гармоничной и позитивной, нежели утвердившийся в Западной Европе римско-католический клерикализм

6 Глубину усвоения Древней Русью византийских начал обусловило то, что оно пришлось на период наивысшего расцвета византийской цивилизации Русь не столько подражала реальной Византии, сколько стремилась воплотить своеобразный «византийский идеал» Вполне обоснованно рассматривать Россию как особую цивилизационную целостность, в наиболее полной и чистой форме воплотившую духовные заветы Византии, не осуществленные ею самой

7 Завоевания Чингисхана привели к радикальной геополитической перестройке евразийского мира Для анализа средневековой модели государственно-церковных отношений принципиальное значение имеет тот факт, что идеология чингизизма заявила о себе как надконфессиональная доктрина Византийская религиозно-политическая доктрина, гласившая, что всякое царство утверждается Богом, в условиях ордынского господства трансформировалась в идею о богоустановленности любой монархической власти независимо от ее конкретного культурно-конфессионального содержания

8. К сер XV в Русское государство как единственная сохранившая государственную и церковную независимость часть «византийского содружества» заняло в сознании современников место Византийской империи Имперская идея Московского царства представляла сложный комплекс религиозно-идеологических представлений об эсхатологическом смысле и предназначении российской государственности Центральное место в нем занимала идея удерживающей государственности

Не меньшее значение для формирования имперской идеи Московской Руси имели религиозно-идеологические элементы восточного происхождения, позволяющие рассматривать Московское царство не только в плане метаисторической преемственности от Второго Рима, но и как территориально-политического преемника Золотой Орды.

9 В эпоху Петра реформирование церковного управления, начавшись с ситуативных мероприятий, приняло кардинальный, системный и глубокий характер и заложило основы синодальной модели государственно-церковных отношений, окончательно сложившейся во второй четверти XIX века Доктринальные истоки реформы, поставившей церковное управление в строгую подчиненность светской власти, следует искать в церковно-политической идеологии Реформации XVI в, однако европейский опыт не был механически перенесен на русскую почву

10 Нарастание системного цивилизационного кризиса определило состояние государственно-церковных отношений на рубеже Х1Х-ХХ вв Пытаясь удержать трансформировавшееся российское общество в тоталитарных рамках имперской политической системы, власть искала опору в традиционных мировоззренческих устоях, емко выраженных в формуле «самодержавие, православие, народность» Жизнь диктовала необходимость серьезных преобразований в вероисповедной области, где требовалось решить две взаимосвязанные задачи - реформирование синодального строя и построение новой системы отношений государства с неправославными исповеданиями. Главной задачей модернизации государственно-церковных отношений стало освобождение православной Церкви от опеки и контроля со стороны государства и предоставление ей полной свободы в решении собственных дел На левом фланге политического спектра и среди религиозных философов набирали силу идеи широкой религиозной свободы, ставшие основой либеральной модели государственно-церковных отношений,

11. В советский период утвердилась атеистическая модель государственно-церковных отношений, происходило не столкновение безбожия с религией, а противоборство господствующей псевдорелигии со всеми остальными религиозными учениями В то же время государственная религиозная политика в стране, несмотря на сохранение своей сущностной атеистической основы, претерпела серьезные модификации, а гонения на верующих, как и в древнеримской истории, приобретали волнообразный характер Несмотря на некоторые послабления, идеология «воинствующего атеизма» сохраняла свое господствующее положение на всем протяжении «коммунистического периода» истории российской цивилизации, а верность ее догматам всегда брала верх над

государственными интересами И в период «перестройки» государственная власть не имела четкого понимания о подходах к реформированию системы государственно-церковных отношений в радикально менявшейся стране Бессистемные действия в религиозной политике не добавили популярности партийно-советскому руководству и не предотвратили крах коммунистического режима

12 В XX в. на базе международно-правовых актов сформировался «либеральный стандарт» свободы совести

Последнее представляет собой системную правовую категорию, состоящую из взаимосвязанных структурных элементов, среди которых выделяется три группы, представляющие минимум вероисповедных прав право на исповедание любого вероучения является первичным, оно вбирает в себя личные права верующих действовать в соответствии со своим религиозным выбором, их право на коллективную деятельность в составе религиозного объединения, право распространять религиозные воззрения, являющиеся частным случаем реализации права граждан на свободу распространения информации

Формирование и утверждение западного «либерального стандарта» религиозной свободы шло вне византийско-российского «ствола» цивилизационного развития Его повсеместное утверждение в развитых странах Запада стало возможным благодаря противоречивым и неоднозначным по своим результатам процессам, достигшим апогея к нашему времени, - секуляризации социальной и духовной жизни и росту религиозного многообразия

13 Отделение религии и религиозных объединений от государства не является абстрактным принципом, носит противоречивый характер Оно предполагает формирование и развитие целостной системы позитивного взаимодействия государства и религиозных институтов, направленной на осуществление общих целей, что особенно отчетливо прослеживается на примере становления системы государственно-церковных отношений в современной России Ключевым для нее стал вопрос соотношения стандартов религиозной свободы и традиционных религиозных ценностей В результате утверждение «либерального стандарта» религиозной свободы привело не только к возрождению традиционных российских конфессий, но и к росту и усилению влияния квазирелигиозных структур

14 Все многообразие существующих моделей государственно-церковных отношений можно свести к двум основным типам правового регулирования статуса религиозных объединений - универсальному и дифференцированному В большинстве европейских стран утвердился дифференцированный тип, выступающий основой кооперационной модели государственно-церковных отношений, именуемой также «партнерством особого рода» В рамках указанной кооперационной модели можно выделить три вида правового положения религиозных объединений статус государственной церкви, договорной (консенсуальный) статус, статус официально признанных (традиционных) конфессий Россия исторически является государством европейской христианской (более точно - евразийской христианско-исламской) цивилизации,

в связи с чем ей ближе кооперационная модель государственно-церковных отношений,

15 Российская цивилизация выступает как культурно-историческая общность универсального типа, характеризующаяся наличием в пределах общего цивилизационного ареала сразу нескольких религий, историческое значение которых было далеко не одинаковым Некоторые вероисповедания приобрели характер цивилизационной доминанты, определив этническую, географическую и геополитическую среду истории страны восточное православное христианство и ислам, сыгравшие государствообразующую роль и явившиеся для России основными источниками цивилизационного синтеза, в ходе которого локальное многообразие культур интегрировалось вокруг фундаментальных ценностей В данном аспекте именно приоритетное партнерство государства с традиционными вероисповеданиями, направленное на расширение участия последних в духовном просвещении и культурном возрождении, позволит России обрести собственное самоопределение в системе цивилизационных координат Только в этом случае она будет способна занять адекватное место в складывающемся многополярном мире

Научно-практическая значимость исследования.

Проведенное исследование, существенно дополняя имеющиеся по этой проблематике работы, расширяет возможности дальнейшего изучения сущности государственно-церковных отношений, особенностей их функционирования и развития в политической истории России и мира, углубляет представления о моделях государственно-церковных взаимодействий, условиях, факторах, детерминирующих вероисповедные отношения

Полученные теоретические выводы и практические рекомендации могут содействовать совершенствованию системы государственного управления, деятельности органов государственной власти, институтов гражданского общества в разработке и осуществлении религиозной политики

Собранный и проанализированный материал по истории государственно-церковных отношений, выявленные тенденции процесса их демократизации, прогнозы относительно динамики развития, религиозной ситуации в мире и России в ближайшей перспективе, практические рекомендации и выводы, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы государственными структурами, политическими партиями и общественными организациями при выстраивании взаимоотношений с религиозными организациями, а также гармонизации сферы межконфессиональных и этно-конфессиональных отношений Предложения диссертанта могут лечь в основу модернизации государственно-церковных отношений, конструктивного диалога выстраивания паритетного партнерства государства с традиционными вероисповеданиями, направленного на расширение участия последних в духовном просвещении и культурном возрождении общества, что будет способствовать самоидентификации России в системе цивилизационных координат

Теоретический и фактологический материал может быть использован в исследовательской работе светских и церковных научных центров и учреждений, преподавателями ВУЗов при чтении курсов лекций и спецкурсов по религиоведению, отечественной истории, политологии, политической истории России, правоведению, а также в лекционно-просветительской работе

Апробация диссертации.

Основные положения и выводы диссертации изложены соискателем в научных публикациях объемом более 50 п л.

Результаты исследования апробированы в выступлениях автора на международных и всероссийских научных и церковно-богоеловских конференциях, семинарах, «круглых столах», излагались в лекциях, выступлениях, интервью Многие положения концептуального характера были реализованы автором во 2-ой половине 1990-х гг XX века в работе Совета по взаимодеиствию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации и деятельности Управления внутренней политики Администрации Президента Российской Федерации В 2000-2006 гг автор апробировал положения диссертации в своей деятельности в качестве полномочного представителя Правительства Российской Федерации в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации и члена правительственной комиссии по вопросам религиозных объединений

Диссертация обсуждалась на совместном заседании кафедр и политологии и политической психологии и всеобщей истории РГСУ

Структура диссертации подчинена исследовательской концепции и включает Введение, пять глав, заключение, список источников и литературы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, характеризуется степень научной разработанности проблемы, определены объект и предмет изучения, теоретические и методологические основы исследования, сформулированы цели и задачи, отражена научная новизна результатов исследования, показаны формы их апробации, теоретическая и практическая значимость работы

В первой главе -« Генезис государственно-церковных отношений: греко-римский мир» раскрывается сущность религии, ее функции, интеллектуальный, эмоциональный и деятельностный компоненты религиозности в условиях греко-римского мира, вероисповедная политика Римской империи, модели взаимоотношений государства и церкви этого периода

В первом параграфе - «Религия как формообразующий фактор гражданских и государственных институтов» рассматривается историческое развитие религиозных представлений и становление первых общественных и государственных институтов, констатируется, что у всех древних народов они протекали параллельно Причем на ранних этапах человеческой истории разделения жизненных сфер на сакральную и профанную просто не существовало, вследствие чего государство и религия представали как единое и неразделимое целое, а само государство было практически растворено в универсуме древних религиозных систем, будь то египетская, шумерская, ассиро-вавилонская, древне - иудейская или античная (греко-римская) При этом религия в древности выступала в качестве формообразующего фактора по отношению ко всем гражданским и государственным институтам

Не претендуя на всесторонний анализ этой проблемы, автор считает целесообразным рассмотреть основные тенденции данного процесса на материале греко-римского мира, поскольку именно он составил первоначальную базу формирования христианских цивилизаций, к одной из которых в значительной мере относит себя и российская Подобная задача существенно облегчается наличием классического труда выдающегося французского историка Н Д Фюстель де Куланжа (1830-1889) "Древняя гражданская община", опубликованного в 1864 г, к основным положениям и выводам которого диссертант обращаться при рассмотрении генезиса отношений государства и религиозных институтов

Как цивилизационный феномен в своих ранних формах государственно-вероисповедные отношения восходят к продолжительному переходному этапу, объединяющему эпоху от расцвета родового строя до формирования первых протогосударственных образований. Этот процесс наиболее отчетливо прослеживается на материале ранней истории Древнего Рима

Характер античной гражданской общины как религиозного союза в течение длительного времени обусловливал ее закрытость — качество, ставшее неотъемлемой чертой института гражданства на протяжении всей истории его существования Дарование прав гражданства чужеземцу требовало соблюдения гораздо большего числа условий и формальностей, чем даже объявление войны Полноправными гражданами могли быть только члены семей, имевших наследственный культ, для которых религия гражданской общины явтялась отцовским наследством Таковыми были греческие эвпатриды и римские патриции Для того чтобы получить минимум прав, негражданину (чужеземцу или освобожденному рабу) было необходимо вступить под покровительство полноправного гражданина, который особым обрядом причислял его к своему

* Наше обращение к труду Фюстель де Куланжа обусловлено не только тем, что его содержание сохранило свое научное значение до настоящего времени, но и той значительной ролью, которую сыграли идеи этого французского историка в качестве одного из источников социально-философской концепции великого русского мыслителя И Ильина, отмечавшего, что "всякий образованный человек должен однажды со вниманием прочесть и продумать глубокомысленный труд Фюстель де Куланжа "Древняя гражданская община", вдумываясь особенно в собранный и дословно приведенный этим гениальным историком аутентичный материал подстрочных примечаний" (8 Т 2 С 180)

семейному культу, делая как бы младшим членом семьи (институт клиентеллы в Риме)

Религия античной гражданской общины породила понятия отечества и патриотизма Землей отцов (terra patria) называлась земля гражданской общины, освященная покровительством богов отеческого культа Античный гражданин любил свое отечество потому, что почитал его богов-покровителей, ибо вне отечества богов для него не существовало Следовательно, нападение на отечество означало нападение на землю богов-покровителей и на религию, а античный патриотизм являлся своего рода благочестием древних

В первом параграфе анализируется такая характерная черта римской политики, как введение у себя культов соседних гражданских общин завоевывая другие народы, Рим одновременно завоевывал и их богов, вступая тем самым с этими народами в религиозный союз Так создавалась одна из предпосылок превращения Рима из полиса в мировую державу Поскольку социальный и религиозный прогресс неизменно дополнял друг друга, античное общество развивалось в той мере, в какой расширялось влияние его религиозных верований

Анализ религиозного характера гражданской общины позволил автору диссертации сделать вывод о практически полном поглощении индивида государством, которое было в одинаковой степени характерно для античных полисов как с аристократическим (Спарта, Рим), так и с демократическим (Афины) государственным устройством Человеческая личность значила крайне мало по сравнению с божественной властью государства Индивидуальные интересы и ценности растворялись в системе ценностей и устремлений общины или полиса, и самым страшным наказанием была участь изгнанника, отлученного от общинных и религиозных уз

Самого понятия свободы совести античный мир просто не знал ни один человек не мог свободно избирать свои верования, а обязан был верить в богов той гражданской общины, к которой принадлежал Одно лишь сомнение в могуществе богов отечества уже рассматривалось как государственная измена а потому строго каралось (как, например, осуждение и смертная казнь великого древнегреческого философа Сократа в Афинах в 399 г до н э)

Во втором параграфе - «Религиозная природа верховной власти в античных государствах» раскрывается религиозная сущность и природа политической власти в античных государствах Греческая философия впитала многие персидские и египетские представления, и они наложились на традиционные представления античности о гениях и героях, по существу стиравшие грань между человеком и божеством Идеальный властелин, по утверждению Аристотеля, должен был быть земным образом Зевса, а по мнению Исократа,— земным образом Геркулеса Наиболее полное развитие комплекс идей, связанных с обожествлением земных владык, получил в Риме, трансформировав религию богов отечества в культ обожествленного императора Параллельно с трансформацией древнеримской религии претерпевала изменения и традиционная политическая философия Рима,

причем ее понятия часто приобретали в изменившихся обстоятельствах совершенно иное звучание

Римский император юридически не являлся монархом наподобие восточных владык, а был первым среди равных ему в правах сенаторов, магистратов и простых граждан Сама власть императора-принцепса продолжала рассматриваться как временное поручение от сената Хотя она и была неограниченной, но не являлась самодержавной, поскольку считалась делегированной от сената и народа Рима, которые с точки зрения римской правовой культуры продолжали оставаться носителями суверенного права на власть В действительности ни один римлянин не мог представить себе такой государственной реорганизации, которая не касалась бы одновременно и существа религии

Отсутствие веры в божественную сущность императора и уклонение от посвященных ему религиозных обрядов рассматривались как государственная измена, подпадая под категорию преступлений, связанных с оскорблением величества Итогом эволюции религии античной гражданской общины стала официальная религия императорского Рима, которая реализовывалась в сакрализации верховной власти Причем сама власть включала в себя как политические, так и религиозные компоненты Главная функция римской религии, связанная с сакрализацией власти, обусловила ее крайнюю догматическую упрощенность и сосредоточенность на тщательном исполнении гражданско-религиозного ритуала Рассматривая функционирование в обществе тех или иных современных социальных и государственных институтов, целесообразно выделять их генетическую религиозную основу, как бы они в дальнейшем ни изменились Кроме того, обращение к наследию античной цивилизации помогает нам лучше понять современную роль религии как формы общественного сознания, в значительной степени определяющей социально-культурное развитие

Рассмотрение официальной государственной религии античного времени необходимо также для понимания феномена современной гражданской религии как своеобразного сакрально-символического измерения общественно-политической жизни, по-разному проявлявшегося в разных странах в течение XX в, будь то секулярная квазирелигия США с ее сакрализацией и мифологизацией понятий свободы и демократии или же советская мифология с ее праздничной ритуальной и сакральной символикой

В третьем параграфе - «Идеальная модель государственно-церковных отношений с появлением и распространением христианства и вероисповедная политика Римской Империи» диссертант раскрывает принципиальную новизну, сущностные аспекты и содержательную сторону новой системы государственно-церковных отношений

Восприятие новой религиозной веры было в определенной мере подготовлено духовными исканиями поздней античности Принципиально важными для нашего исследования представляются два аспекта анализ переосмысления в христианстве ветхозаветного учения о Мессии и мессианском царстве и появление института Церкви, которого не знал античный мир

Христианское вероучение не приобрело бы столь сильного влияния и не получило бы столь широкого распространения, если бы не показало своим последователям земное выражение Царства Божия, которым и стала христианская Церковь Этим термином (от греческого ekklesia — созывать) в греко-римском мире обозначалось правомочное собрание граждан, созванных для решения общественных дел В греческом переводе Ветхого Завета (так называемая Септуагинта, III в до н э) этим понятием обозначено уже молитвенное собрание народа Божия В текстах Нового Завета Церковью называется христианская община, осознаваемая как собрание людей, объединенных верой в Иисуса Христа, т е составляющих новый народ Божий Отсюда возникло еще одно наименование Церкви — "новый Израиль"

Переосмысление в христианстве ветхозаветного учения о Мессии и мессианском царстве обусловило появление таких принципиальных обязанностей христианина во внецерковной жизни, как добросовестное исполнение законов и повиновение существующим властям "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены» Таким образом, согласно апостольскому учению, повиновение земной власти кончается там, где она стремится подменить собой власть небесную В этом причина глубочайшего конфликта христианской Церкви и Римского государства, правители которого были наделены в глазах подданных божественными прерогативами,

Началась эпоха великих испытаний, выковавшая христианскую веру и придавшая ей историческую стойкость и вселенское звучание. "Кровь мучеников — это семя Церкви",— писал по этому поводу Тертуллиап

Последнее и наиболее значительное гонение на христиан, давшее наибольшее число мучеников, относится ко времени правления императора Диоклетиана (284-305) и его преемников, считавших религиозное единство вокруг старых римских богов важнейшим условием утверждения режима домината. Никакой альтернативы христианству Диоклетиан не имел, и в 311 г один из его преемников (империя была разделена между несколькими правителями) — Галерий — вынужден был отменить религиозные преследования

В работе обосновывается концепция взаимоотношений империи и Церкви в трудах раннехристианских апологетов II-III вв. В апологии Иустина впервые в церковной письменности зазвучала мысль о полезности христианской религии для благосостояния государства Согласно Феофилу, царь не вообще существует от Бога, а лишь постольку, поскольку ему Богом вверено судить праведно Законная же честь, воздаваемая царю, заключается не в его богочеловеческом культе, а исполнении гражданских обязанностей

По мнению автора диссертации в сочинениях христианских апологетов II-III вв уже представлен основной идейный спектр "внешней экклесиологии", который получил свое дальнейшее развитие в богословской мысли Восточной и Западной Церкви В них впервые нашла отражение положительная норма взаимоотношений между Церковью и государством, основными элементами которой стали постулаты

Коренные изменения в отношениях христианской Церкви и Римской империи, положившие начало становлению принципиально нового религиозно-политического феномена — христианского государства, были связаны с именем императора Константина I Великого Власть делалась абсолютнейшей, не ограниченной ни совестью, ни разумом Но в то же время она не становилась прочной, т е не исключала постоянных попыток возмущения и государственных переворотов Это неизбежное последствие абсолютизма

В конце Ш-1У вв происходит расширение и утверждение прав христианской Церкви в Римской империи Она по существу обрела статус корпорации публичного права, которую государство наделило рядом своих прерогатив Это способствовало значительному возвышению авторитета Церкви и особенно ее епископата, хотя оборотной стороной явилось внесение в церковную сферу несвойственных ей мирских интересов Принципиально важным для последующей практики государственно-церковных отношений явилось определение Константинопольского Собора относительно статуса столичного епископа

Во второй главе - «Византийская модель государственно-церковных отношений соотношение двух властей внутри Империи» выявлены объективные факторы, условия и источники формирования новой модели государственно - церковных отношений

В первом параграфе - «Особенности системы вчастных отношений христианской империи и христианской церкви» рассматривается эволюция системы властных отношений в Римской империи

Римская империя считалась неуничтожимой независимо от тех или иных политических перипетий, а византийцы, рассматривая себя в качестве носителей римской имперской идеи, продолжали именоваться ромеями (римлянами) Византийская империя, возникнув в восточной части греко-римского мира, за тысячу лет своего существования претерпела весьма существенную трансформацию от мировой империи Юстиниана Великого, объединившего под своей властью не только восток, но и часть западных провинций Древнего Рима, до небольшого греческого государства при последних Палеологах

Религиозное сознание византийского общества было довольно противоречивым Византийцы мыслили свою империю как единое церковно-государственное тело, охватывавшее весь христианский народ Поэтому, в интересах нашего исследования речь должна идти не об отношениях между Церковью и государством, а о соотношении двух властей внутри империи — священства (басегёоиит) и царства (ипрепит)

Примечательна в связи с этим мысль выдающегося русского философа К Леонтьева о двух основных опорах византийской государственности — римском праве и христианской религии, высказанная им в капитальном труде "Византизм и славянство"

Церковные каноны, становясь государственными законами после утверждения их императором, теряли свою обособленность, что в свою очередь открывало перед монархами широкое поле законодательной деятельности в

церковных делах Наиболее интенсивное законотворчество в сфере церковной дисциплины и управления приходится на время правления императора Юстиниана, который считал благоустройство Церкви одной из важнейших забот христианского государя В Кодексе и Новеллах Юстиниана содержатся точные определения, касающиеся иерархического порядка церковных диоцезов, посвящения в клир и монашество, работы церковных благотворительных учреждений, церковного и монастырского имущества, образа жизни церковнослужителей

В Византийской империи светское законодательство, исходившее от императоров, определяло практически все стороны церковной жизни Однако, по византийским воззрениям, в своем законотворчестве императоры не могли выходить за пределы церковных канонов согласно эдикту Юстиниана от 530 г, церковное и светское законодательства имели в государстве одинаковую силу, причем последнее не могло противоречить первому

Вместе с тем церковные каноны становились государственными законами только в соответствии с санкцией императоров, отчего значение последних как церковных законодателей могло даже превосходить аналогичную роль духовной власти

Все более утрачивая фактическую власть, византийские императоры, таким образом, продолжали рассматриваться как возглавители своеобразного византийского содружества наций — народов и государств, включенных в сферу восточнохристианской цивилизационной общности, границы которой к концу византийского периода ее истории уже в значительной мере определились

Именно в византийский период в длительном соработничестве священства и царства были заложены основы той стыдливой культуры, которая стала впоследствии одной из наиболее характерных черт восточнохристианской цивилизации, унаследованной в том числе и Россией В целом итог практического осуществления симфонии, несмотря на многочисленные отступления от нее, все же можно считать положительным

Во втором параграфе - «Споры вокруг Символа веры и императорская власть» анализируются пути устройства государственно - вероисповедных отношений в условиях разделения церквей

Энергичные попытки императоров законодательно декретировать монофелитство породили угрозу нового церковного раскола, как на Западе, так и на Востоке На Западе монофелитское учение осудил папа Римский Мартин I (649-653), в 649 г созвавший для этой цели церковный Собор в Латеранском дворце Все попытки императорской власти обеспечить единство Вселенской Церкви как основу единства вселенской империи посредством декретирования догматических компромиссов к успеху не привели Христологические споры в монофизитском расколе не имели самодовлеющего значения, выступая отправной точкой для культурного и политического размежевания восточных провинций с эллинистическим миром, наследницей которого являлась Византийская империя

Церковь в византийскую эпоху наделила императора довольно широкой экклесиастической властью при условии его правоверия Соответственно монархи, чьи религиозные взгляды признавались Церковью еретическими, не могли навязывать церковному сообществу такое богословие, которое оно не принимало Последнее особенно наглядно проявилось в драматической истории православно-католической унии (ХШ-ХУ вв.), идея которой в значительной мере исходила от императоров

Разделение Церквей, безусловно явившееся поворотным пунктом в цивилизационном развитии христианского мира, имело догматический и исторический аспекты

В соответствии с этим в Западной Церкви первенство Римской кафедры понималось юридически, в смысле канонического подчинения ей других поместных Церквей, тогда как на Востоке оно оставалось лишь нравственным понятием, опирающимся на апостольское предание (первенство чести, а не власти)

Принципиально различное понимание сущности и характера отношений Церкви и государства на Западе и Востоке, а повлияли на все последующее цивилизационное развитие (западная модель отношений государства и религиозных институтов в силу своей юридической жесткости стала одной из причин многолетних религиозных войн в средневековой Европе) На данном историческом фоне на Западе сложилась принципиально иная, чем на Востоке, концепция государственно-церковных отношений Окончательный разрыв между Церквами произошел 16 июля 1054 г

Интересно отметить, что опасность духовного вторжения римского католицизма ощущалась населением Византийской империя гораздо сильнее, чем страх перед нашествием турок-мусульман, которое с помощью унии пытались предотвратить византийские императоры Не без влияния такой позиции стал возможен переход православных народов Балканского полуострова под власть Османской империи Несмотря на всю тяжесть иноземного господства, греки и славяне благодаря веротерпимости ислама смогли сохранить свое религиозное своеобразие, а с ним и культурно-цивилиза-ционную идентичность

В третьем параграфе - «Императорская власть и государственная политика в отношении нехристианского населения Византийской империи» подводятся итоги отношениям Церкви и государства в Византийской империи, принявшим характер симфонии священства и царства Следуя учениям отцов Церкви, правители Византии искренне пытались построить христианскую человеческую общность, которая бы была созвучна небесной На протяжении тысячелетней истории этот идеал сохранял свое высокое значение, как бы далеко не отступало его практическое воплощение

Традиционно отношения, при которых император являлся верховным повелителем Церкви, фактически выполняя роль ее первосвященника, именуются цезарепапизмом При такой организации государственно-вероисповедных отношений различия между Церковью и государством фактически сводились на нет В Византийской империи, как и в других

православных государствах византийского содружества наций, государь, что бы он ни символизировал, был, прежде всего, человеком Коронация не делала царя священником, и по сути дела речь может идти о цезарепапистских тенденциях, наиболее проявившихся в деятельности императоров-иконоборцев, которым при этом так и не удалось в угоду земным интересам навязать Церкви свою волю в области исповедания веры

Во все периоды византийской истории Церковь сохраняла духовную самостоятельность и в итоге неизменно брала верх Император не мог единолично высказываться по вопросам богословия, которое было делом Соборов всех епископов Будучи выше закона, император должен был уважать закон как гарантию общественного согласия и не переступать границ общеустановленной морали Но и патриархи, несмотря на усилия таких личностей, как Фотий и Михаил Кируларий, оставались в безусловном подчинении императоров Общественное мнение побуждало патриарха блюсти совесть императора и всей империи, но ему не дозволялось ставить себя наравне с императором или вмешиваться в светскую политику

В третьей главе - «Государственно-церковные отношения в политической истории России (досоветский период)» раскрываются проблемы государственно-вероисповедных отношений, рецепция византийской симфонии священства и царства на древнерусской почве, церковно-политическое развитие России с периода принятия христианства

В первом napai рафе - '<Генезис государственно-вероисповедных отношений и особенности рецепции византийской симфонии на Руси (IX-XIII вв )» исследуются проблемы становления новых отношений между властью и верой, церковной юрисдикции и судебные прерогативы епископата

Результатом христианизации славянских народов, в ходе которой происходили адаптация и трансформация византийской цивилизации, стало формирование своеобразного цивилизационного ареала, получившего наименование "византийское сообщество (содружество) наций" Причем в истории славянских государств и народов принятие христианства по византийскому образцу с самого начала приобрело значение, далеко выходящее за пределы сугубо религиозного выбора

Принятие христианства открывало перед славянскими племенами возможность влиться в число великих семей рода человеческого, наиболее значительной из которых в го время была византийская Поскольку обе вышеупомянутые власти (священство и царство) пребывали в «симфоническом» единстве, крещение других стран и народов рассматривалось как их вхождение не только во Вселенскую Церковь, но и одновременно во вселенскую империю, составлявшие единое церковно-государственное тело В модели православно-христианского мира в виде "византийского содружества" во главе с императором просматривается своеобразная христианская интерпретация древнего римского понятия федерации как сообщества союзных народов Рима (coca popule Romani) Благодаря принятию христианства Древнерусское государство, возникшее в процессе развития славяно-норманно-

угро-финской этнополитической общности, смогло выйти на уровень стран —-непосредственных преемниц античной цивилизации

Со стороны княжеской власти можно видеть понимание той исключительной роли, которую играла Церковь в становлении молодого Древнерусского государства, вводя в обиход правовые, нравственные и культурно-бытовые нормы, отражающие потребности формирующегося раннефеодального общества Вследствие этого князья не только брали на себя материальное обеспечение церковной организации с ее священноначалием, но и гарантировали широкий судебный и вотчинный иммунитет Церкви

В ХП-ХШ вв высшие церковные институты Древней Руси — епископские кафедры и монастыри — обрели собственные источники материального обеспечения в виде обширного фонда церковных земель Это не только способствовало усилению экономических позиций и социальной роли Церкви, но и сделало церковную иерархию более независимой от княжеской власти

Особенностью положения Церкви в Древней Руси являлось наличие широких пределов церковной юрисдикции, узаконенных княжескими уставами судебные прерогативы не были узурпированы церковной иерархией, а добровольно передавались ей князьями Византийские государственные законы и церковные каноны в древнерусской правовой мысли не отделялись друг от друга Не случайно "Мерило праведное" и "Закон судный людем" вошли в состав правил церковного суда, приведенных в древнерусских "Кормчих книгах"

Распространение церковной юрисдикции на сферы, непосредственно к культу не относящиеся, каковыми являлись взаимоотношения полов, семья и брак, имело последствия огромной исторической важности Церкви на Руси в Х-ХН вв удалось выявить те области правоотношений, которые княжеская власть оставила за пределами своих непосредственных интересов, включить их в церковное ведение и таким образом реформировать общественные институты, связанные с жизнью древнерусской семьи Тем самым Церковь объективно помогала княжеской власти в укреплении нового государственного и социального строя, а также связанных с ним низших форм социальной организации — моногамии, христианского брака и индивидуальной семейной ячейки

Церковь в Древней Руси при поддержке князей получила статус публичного государственно-правового института с широкими полномочиями, который не вторгался в область непосредственных государственных интересов, а выполнял важную восполняющую функцию по отношению к светскому княжескому судопроизводству Необходимо также отметить, что взимание пошлин церковным судом дало Русской Церкви независимый от светской власти источник материального обеспечения, которого не имела Церковь в Византийской империи

Наиболее значительно роль Церкви в становлении древнерусской государственности проявилась в формировании принципиально новой политической философии на основе православно-христианского учения о

сущности земной власти византийские церковные иерархи привнесли на Русь идею о богоустаноеленности княжеского правления Составной частью новой политической философии стал выводимый из идеи богоустановленности княжеской власти тезис об ответственности светского правителя за поддержание авторитета и интересов Церкви Заложенная на древнерусском этапе истории модель веротерпимого отношения к иноверцам ознаменовала начальный этап развития поликонфессионалъности - важной составляющей духовной основы российской цивилизации

Во втором параграфе - «Государство и религиозные институты в период господства Золотой Орды (XIII-XV вв )» - анализируется монгольская имперская идея как политико-идеологическое завершение и надстройка над традиционной системой древних верований, Золотая Орда и ислам, пути к церковной автокефалии

Монголо-татарское нашествие XIII в привело к радикальной геополитической перестройке всего евразийского мира Завоевателям удалось объединить под своим владычеством большую часть локальных цивилизаций и протоцивилизационных образований Евразии в границах крупнейшей во всемирной истории вселенской империи по территориальному охвату и разнообразию конфессиональных и этнических элементов Pax Mongohca многократно превосходил Pax Romana

Одновременно для религиозной системы монголов были характерны черты стихийного монотеизма, выраженного в поклонении Вечному Голубому Небу Понятие Неба как верховного покровителя скотоводов-кочевников являлось своего рода базисной религиозной идеей тюркских и монгольских народов, восходящей к древнему евразийскому культу Тенгри-хана — владыки Верхнего мира, божественного предка и защитника ханских династий

Доктрина чингисизма предусматривала иерархию божественной власти Монгольской империи над миром, элементами которой являлись Бог (Вечное Голубое Небо), Чингисхан (как Данный Небом) и правящий Великий хан чингисидской династии. В данной шкале власти Чингисхан являлся связующим звеном между Небом и правящим Великим ханом, своего рода направляющим духом империи, возглавляемой его потомками

В целом можно отметить, что нахождение различных культурно-конфессиональных общностей в составе единой евразийской державы под властью веротерпимых правителей Чингисидов стало залогом их толерантного сосуществования Во многом поликонфессиональность Российского государства была унаследована от империи Чингисхана

В силу своей надконфессиональности доктрина чингисизма могла легко вступать в симбиоз с любой идеологической системой либо в той или иной форме инкорпорироваться в ее состав

Политика золотоордынских ханов в отношении Церкви, отраженная в их ярлыках, вполне соответствовала основным идеям монгольского правления Однако одновременно это был и весьма удачный политический шаг, обеспечивший лояльность к Золотой Орде наиболее образованного и авторитетного социального слоя Древней Руси

Византийская религиозно-политическая доктрина, гласившая, что всякое царство утверждается Богом, в условиях ордынского господства трансформировалась в идею о богоустановленности любой монархической власти независимо от ее конкретного культурно-конфессионального содержания

Золотоордынские ханы, покровительствуя православной Церкви, в конечном счете все же сделали свой вероисповедный выбор в пользу ислама, Тем не менее "крещение Орды" на рубеже XIII- XIV вв было вполне вероятным

Под властью ислама было возможно торжество принципа терпимости среди самих христиан, в XII в произошло примирение между противоположными сирийскими вероучениями, хотя каждое осталось при своих догматах, в XIII в римской нетерпимости был противопоставлен принцип равенства всех вероучений на Востоке (omnes sunt unum apud nos) Даже христианские паломники из Европы находили в мусульманском мире больше безопасности для своей жизни и имущества, чем у себя на родине Сходное веротерпимое отношение к религиям покоренных народов было свойственно золотоордынскому политическому сознанию и обществу

Сделавшись исламским государством, Золотая Орда, тем не менее, сохранила поликонфессиональный характер В течение всего периода своего существования она являла собой образец религиозной терпимости, беспрецедентный для средневековой Европы с ее религиозными войнами Именно в золотоордынский период были заложены основы мирного сосуществования православных и мусульманских народов в составе единого евразийского государства, преемником которого впоследствии стала Российская империя

В третьем параграфе - «Государство и церковь в Московской Руси (XV-XVII вв ) Российская имперская идея и истоки российского евразийства» -автор исходит из того, что Российское государство с центром в Москве, ставшее политической формой исторического бытия русского, а также других народов Евразии, на рубеже XV-XVI вв выступило в качестве своеобразного преемника Византийской империи и Золотой Орды

Образованные слои русского общества в полной мере усвоили имперскую модель мироустройства, восходящую еще к ветхозаветным пророчествам, переосмысленным в русле восточнохристианской византийской традиции Центральное место в этой модели занимала идея удерживающей государственности Богоустановленное государство как форма организованного бытия народа в его служении замыслу Божию мыслилось в качестве силы, противостоящей разгулу мирового зла и удерживающей мир от беззакония

К сер XV в единственной частью "византийского содружества", сохранившей свою государственную и церковную независимость, оказалась Московская Русь Соответствующим образом московские государи стали единственными независимыми правителями во всем православном ареале В сознании современников Русское государство заняло место Византийской

империи, а московских великих князей стали рассматривать в качестве преемников экуменического величия императоров Второго Рима Так возник базис религиозно-политической доктрины "Москва — Третий Рим", ставшей сердцевиной имперской идеи Московского царства Концепция царской власти получила свое обоснование в русской религиозно - политической философии ХУ1 в Укоренение на русской почве идеи перехода к московским государям вселенского царского достоинства византийских императоров явилось важной вехой в цивилизационной истории российского народа, осознавшего себя последним носителем "удерживающей" православной государственности Тот факт, что русский государь оказался законным преемником ханов Золотой Орды, существенно облегчал признание его верховной власти мусульманскими народами Волго-Уральского и Западносибирского регионов Если в восприятии своих русских подданных и европейских монархов московский царь выступал как государь Третьего Рима, то по отношению к оказавшемуся в составе Русского государства тюркскому мусульманскому населению он стал "белым царем" (ак падишахом) — носителем священной для правоверных царской власти Во многом благодаря этому тюркские мусульманские народы вошли органической частью в российское содружество — этнополитическую основу Российской евразийской империи

Важную роль в интеграции мусульманской знати золотоордынского происхождения в русское общество и государство сыграл также институт служилых ханов

В четвертом параграфе - «Синодальная модель государственно -церковных отношений (XVIII — нач XX в)» доказывается необходимость преобразований в сфере церковного управления, сущность и истоки радикальных перемен в государственно - церковных отношениях

Петровская реформа, поставившая церковное управление в строгую подчиненность светской власти, явилась своеобразной рецепцией отдельных элементов протестантской государственной церковности, сложившейся в германских княжествах Личная религиозность Петра и его приближенных, попавших под сильное влияние западной секупярной культуры и протестантских церковно-политических идей, не включала в себя мистического восприятия Церкви "духовный чин" рассматривался ими лишь с точки зрения государственной пользы Европейский опыт не был механически перенесен на русскую почву Со всей очевидностью Петр признавал неорганичность для России теократическо-светского режима (наподобие Священной Римской империи с ее князьями-архиепископами), равно как и невозможность поставления православия в положение "дешевой церкви" наподобие протестантской

По обстоятельствам своего времени Петр I не имел планов разрушения Церкви или замены религии Он объективно оценивал российскую реальность — упадок и оскудение духовной жизни, убожество и малограмотность чрезмерно умножавшегося клира, несоразмерное число монашествующих, экономическое могущество монастырей, общее состояние застоя и

консерватизма духовенства — и видел в изменении сложившейся ситуации мощный ресурс хозяйственных и политических преобразований

Церковь в синодальный период смогла не только сберечь, но даже приумножить свои силы и возможности Благодаря этому в ней получило развитие такое явление, как православное миссионерство, произошло становление русской духовной школы и богословского образования, наблюдался расцвет монашеской жизни

Но окончательно синодальная модель церковно-государственных отношений в России оформилась в годы правления императора Николая I (1825-1855) Это нашло свое отражение в принятых в 1832 г "Основных государственных законах Российской империи", утвердивших господствующее положение православного вероисповедания "Первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть христианская православная кафолическая восточного исповедания Император, престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме православной" (179 Т 1 С 11)

К значительным результатам синодального переустройства церковного управления следует отнести секуляризацию вотчинных владений монастырей и архиерейских домов Государство, включив в свое ведение все церковные дела, в том числе имущественную сферу Церкви, закономерно свело на нет ее роль как самостоятельного правомочного субъекта экономических отношений При этом оно брало на себя ответственность за материальное обеспечение церковных институтов

Еще одним важным последствием синодального строя явилось возникновение сословной замкнутости духовенства, которое, согласно "Законам о состоянии", наделялось особыми правами (освобождение от подушной подати, военной службы и телесных наказаний)

Важным достижением петербургского периода стало формирование механизмов интеграции иноверческих этноконфессиональных сообществ в Российскую империю, отношение к которым в государственном законодательстве ХУШ-Х1Х вв было строго дифференцированным В отличие от течений, выделившихся из православной Церкви, традиционные верования изначально неправославных народов рассматривались как законные и имеющие полное право на государственное покровительство

Коренной перелом в отношении к исламу произошел при Екатерине II Своим указом Синоду "О терпимости всех вероисповеданий " от 17 июня 1773 г она разрешила строительство мечетей с дозволения гражданских властей, указав, "что как Всевышний Бог на земли терпит все веры, языки и исповедания, то и Ея Величество, из тех же правил, сходствуя Его святой воле, и в сем поступать изволит" (140 Т 19 № 13996) Мусульмане получили свободу строить мечети и духовные школы, а муллам было назначено содержание из казны

В пятом параграфе - «Необходимость реформирования синодального строя и построения новой модели государственно-вероисповедных отношений на рубеже XIX - XX вв » раскрываются нарастание кризисных явлений в

системе государственно-вероисповедных отношений, содержание вероисповедных реформ, базовые принципы новой, либеральной модели

Общее направление вероисповедной политики Российской империи на рубеже XIX-XX вв определило нарастание системного цивилизационного кризиса Пытаясь удержать трансформировавшееся российское общество в тоталитарных рамках имперской политической системы, власть искала опору в традиционных мировоззренческих устоях, емко выраженных в формуле "самодержавие, православие, народность"

Автор солидаризируется с мнением тех исследователей, которые считают, что противоречивость вероисповедной политики правительства во время обер-прокурорства К П Победоносцева при Александре III заключалась в том, что она, с одной стороны, стремилась активизировать деятельность православной Церкви, но с другой — усилением опеки и контроля за этой деятельностью практически лишала ее самостоятельности, что приводило в конечном счете к кризисному состоянию Церкви, в каком она оказалась на рубеже XIX и XX вв Известен факт отрицания религиозного философа Вл. Соловьева к Николаю II с просьбой освободить Церковь от крепостной зависимости от государства и тем самым придать импульс ее развитию

В начале XX в в правительственных кругах в связи с резким ослаблением влияния Победоносцева на государственную политику при новом императоре Николае II возобладала точка зрения о необходимости модификации государственно-вероисповедных отношений с учетом изменявшейся социально-экономической и политической ситуации в стране Особому совещанию Комитета министров во главе с его председателем С Витте было предписано пересмотреть узаконение о правах раскольников и неправославных исповеданий Результатом этой работы явился императорский указ от 17 апреля 1905 г "Об укреплении начал веротерпимости", отменивший запрет на выход из православия и иные гонения за веру Всем лицам, причисленным к официальной Церкви, но реально исповедующим иную религию, официально разрешалось (вместе с детьми до 14 лет) переходить в то вероисповедание, которого они придерживаются сами или которому следовали их предки

П Столыпин предлагал законодательно закрепить и защитить правовыми механизмами гармоничное сочетание сохранения православных основ российской цивилизации с эволюционным расширением границ религиозной свободы Однако эта концепция не нашла поддержки у думских депутатов и была подвергнута ожесточенным нападкам как справа, так и слева В этот период идеи широкой религиозной свободы набирали силу как на левом фланге политического спектра, так и среди религиозных философов Либеральные публицисты пропагандировали лозунг "Свободная церковь в свободном государстве" и тезис "В правовом государстве не может быть господствующей церкви"

В параграфе анализируются базовые принципы новой, либеральной модели государственно-вероисповедных отношений, сформулированных усилиями разновекторных общественно-политических сил, в соответствии с ними религия признавалась частным делом граждан, на которое не должно

распространяться вмешательство государства, провозглашалась свобода религии как полное невмешательство государства в область религии, полное разграничение интересов церкви и государства После Февральской революции 1917 г вышеуказанные принципы попыталось реализовать Временное правительство

Более радикальных взглядов придерживались большевики, которые считали, что в области государственно-вероисповедных отношений не должно быть никакой господствующей веры или церкви, все они должны быть равны перед законом, а государство из казенных денег не должно поддерживать их материально

Четвертая глава - «Вероисповедная политика советской власти (1917-1991)» посвящена изучению круга проблем, связанных с антирелигиозной политикой большевистской власти, компромиссной деятельностью государства в отношении к церкви

В первом параграфе - «Феномен политической борьбы с религией и государственная религиозная политика в СССР Советская модель государственно-церковных отношений» диссертант анализирует Декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 г "О свободе совести, церковных и религиозных обществах" (26 января в собрании узаконений РСФСР его опубликовали под названием "Об отделении церкви от государства и школы от церкви") Он приходит к выводу, что при формальном, поверхностном подходе может показаться, что декрет развивал положения аналогичного вышеупомянутого документа Временного правительства Религиозный и мировоззренческий выбор объявлялся в декрете личным делом каждого гражданина, гарантией чего провозглашалось полное отделение Церкви от государства и школы от Церкви Церковным и религиозным обществам отказывалось в государственных субсидиях, и они подчинялись общим узаконениям о частных обществах и союзах

Однако более скрупулезный анализ свидетельствует о том, что декрет не соответствовал демократическим нормам Отделение от государства трактовалось как радикальное исключение религиозных учреждений из сферы гражданско-правовых отношений Церковные организации лишались права юридического лица, а все их имущество объявлялось "народным достоянием", т е фактически становилось государственной собственностью, из которой необходимые для богослужения предметы и церковные здания могли передаваться в пользование религиозных общин В результате вместо свободы от государства религиозные объединения оказывались в полной от него зависимости

Автор считает, что феномен политической борьбы с религией нельзя объяснить лишь обстановкой гражданской войны, во время которой духовенство было преимущественно на стороне противников советской власти Главное заключалось в том, что коммунистическая идеология выступала не просто против религии Она являла собой некую эрзац-религию, подражающую христианству, где все основные элементы христианского религиозного

комплекса имели свои аналоги эсхатология и дихотомия добра и зла, пророки и апостолы, святые и мученики, святыни и обряды, церковная иерархия и еретики

Причина особой ожесточенности антирелигиозной борьбы, следовательно, заключалась в том, что речь здесь шла не о столкновении безбожия с религией, а о противоборстве господствующей псевдорелигии со всеми остальными религиозными учениями В итоге, как отмечали многие российские мыслители (Н Бердяев, С Булгаков, И Ильин, Л Карсавин и др ) государство, провозгласив де-юре отделение церкви от него, де-факто стало единственным в мире конфессиональным государством, в котором господствующей религией стал воинствующий коммунистический атеизм

Автор подчеркивает, что государственная религиозная политика в СССР, несмотря на сохранение своей атеистической основы, претерпевала серьезные модификации, а гонения на верующих в годы советской власти, как и в древнеримской истории, приобретали волнообразный характер Несмотря на лояльное отношение к советской власти, к 1939 г церковная организация была практически разгромлена на территории СССР, действовало лишь несколько сот православных храмов, а на свободе оставалось всего четыре архиерея Только в 1922 г по обвинениям, выдвинутым в связи с конфискацией церковных ценностей, расстреляны 2691 священнослужитель, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц, а общее число жертв судебных и внесудебных расправ над духовенством достигло 15 тыс человек

В отношении ислама советское руководство первое время проявляло подчеркнутую благожелательность, исходя из задач привлечения "угнетенных царизмом народов Востока" на сторону мировой революции Мусульманская интеллигенция джадидистской ориентации и близкое к ней духовенство в целом благожелательно приняли советскую власть, увидев в ней возможность осуществления своих национальных и религиозных ожиданий Помимо осторожной политики большевистского руководства сыграло свою роль внешнее сходство ислама и коммунистической идеологии Сокрушительным ударом по исламской традиции, ставшей неотъемлемой частью российской цивилизации, явились действия по искоренению языка Корана Двукратная смена алфавита в татарском и башкирском языках — в 1926 г с арабской графики на латинскую и в 1936 г с латиницы на кириллицу — привела к утрате мусульманской образованности

Завершением периода своеобразного "религиозного нэпа" стало постановление Президиума ВЦИК от 8 апреля 1929 г "О религиозных объединениях", которое с некоторыми изменениями и дополнениями действовало вплоть до 1990 г, знаменовав собой резкое ужесточение антирелигиозной политики Оно фактически уравняло в бесправии все вероисповедания, чья деятельность отныне сводилась лишь к "отправлению культов" Благотворительная, миссионерская и проповедническая деятельность были запрещены

Антирелигиозная пропаганда, запретительное законодательство, репрессии против священнослужителей и верующих за неполных два

десятилетия поставили на грань уничтожения духовную основу российской цивилизации, а последствия глобального коммунистического эксперимента вышли далеко за рамки социальной и политической жизни Атеистическая модель государственно-вероисповедных отношений, развиваясь в русле, проложенном Лениным и большевистским руководством в начале 20-х гг, самоупростилась до форм тотального террора и запугивания верующих, полного исключения религиозно-духовной составляющей из всех сфер жизни общества

Во втором параграфе - «Поворот в вероисповедной политике советского руководства накануне и в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период» раскрываются причины формирования новой модели государственно-церковных отношений и основные направления религиозной политики советской власти

К началу 1940-х гг в СССР наметились существенные изменения в государственной религиозной политике В 1939 г на страницах органа ЦК ВКП(б) журнала "Большевик" сплошное закрытие церквей характеризовалось уже как "рецидив контрреволюционного троцкизма" Подобная корректировка курса в отношении религии во многом объяснялась внешнеполитической обстановкой накануне второй мировой войны Однако такой поворот имел и более глубокие причины Во-первых, несмотря на политический и идеологический террор, религиозность в стране так и не была уничтожена В ходе Всесоюзной переписи 1937 г 57% респондентов заявили о своей вере в Бога И хотя к концу 1930-х гг, по социологическим данным, в церковной ограде остались верующие преимущественно среднего и пожилого возраста, за двадцать лет советской власти в результате репрессий и безудержной антирелигиозной пропаганды от православия, выступавшего на протяжении без малого тысячелетия составной частью российской цивилизации, отошла только треть сельского населения и не менее двух третей городского (См • Русское православие вехи истории М Политиздат, 1989 С 173, 646) Во-вторых, когда в форме СССР была фактически восстановлена Российская империя с преобладанием русского населения, у "вождя всех народов" возникла потребность укрепить свой режим с помощью традиционных национально-патриотических ценностей российской цивилизации, сложившихся под влиянием православия

Окончательно контуры сталинской модели вероисповедной политики сложились в годы Великой Отечественной войны под влиянием активной патриотической позиции православной Церкви и других религиозных организаций

В 1944-1945 гг были сделаны определенные шаги навстречу интересам католической, лютеранской, армяно-григорианской, старообрядческой Церквей и некоторых протестантских организаций Сложившаяся в период войны модель вероисповедной политики сохранялась и в первые послевоенные годы Русская Православная Церковь и другие религиозные объединения рассматривались руководством страны как серьезный внешнеполитический инструмент, призванный помочь в установлении контроля над Восточной

Европой, противодействии Ватикану и оказании влияния на русскую эмиграцию

Однако, к концу 40-х гг XX века внешнеполитическое значение Церкви в условиях нарастающей глобальной конфронтации с Западом заметно снизилось Об этом отчасти свидетельствуют неудачи в создании под эгидой Московской патриархии всемирного антипапского движения христианских Церквей К тому же и в Восточной Европе утвердились режимы "народной демократии", сделавшие излишней просоветскую миссию Церкви в этом регионе

В параграфе анализируются причины и последствия противоборства между группами внутри партийной элиты по стратегическим вопросам развития государственно-вероисповедных отношений, что нашло отражение в двух постановлениях ЦК КПСС, появившихся с интервалом в пять месяцев в 1954 г

Автор отмечает, что Хрущевские ограничения религиозной жизни имели отличия от послереволюционных антицерковных кампаний:

- они не сопровождались массовыми арестами и физическим уничтожением священнослужителей и верующих,

- несмотря на антирелигиозные действия внутри страны, активно развивалось сотрудничество Церкви и государства во внешнеполитической сфере Однако сила идеологической инерции была столь велика, что после прихода в 1985 г к власти М Горбачева в первые годы политический антирелигиозный курс не изменился Лишь события 1991 г. создали принципиально новую политическую ситуацию, поставив задачу формирования качественно иной модели государственно-церковных отношений, учитывающей принципы религиозной свободы, но основанной при этом на российских цивилизационных традициях

В пятой главе - «Выбор новой модели государственно-церковных отношений в постсоветской России» исследуется проблемы становления новых взаимоотношений между властью и верой, государством и церковью, выясняется сущность, источники и объем понятия свободы совести, секуляризация общественно-духовной жизни и ее последствия Автором намечаются общие контуры современной российской модели отношений государства и религиозных институтов

В первом параграфе - «Теоретико-методологические основы современной модели государственно-вероисповедных отношений в России» раскрываются идейно-философское содержание и международно-правовое понимание понятий «свобода совести» и «свобода вероисповедания», основы социальной концепции Русской Православной Церкви

Крах атеистической модели отношений государства и религиозных институтов, в различных модификациях существовавшей на протяжении советского периода способствовал формированию необходимых условий для утверждения базовых принципов свободы совести и вероисповедания (религиозной свободы) в процессе реализации вероисповедных прав граждан

России В параграфе содержание понятий, связанных с построением современной концепции государственно-вероисповедных отношений, исследуется специфика их интерпретации в международном праве и современном российском законодательстве

Анализируя источник свободы совести, который заключается в свободе воли человека, позволяющей ему определить свое отношение к разнообразным воздействиям внешнего мира, сформулировать собственные мировоззренческие ориентации, выражающиеся в убеждениях и действиях, автор подчеркивает, что данный процесс объективно находится вне сферы правового регулирования со стороны государства Однако свобода совести для государства является одной из основ формирования гражданского правосознания, а для религиозных сообществ - свободного распространения их вероисповедания

Автор рассматривает два значения понятия вероисповедания как систему убеждений (догматы и вероучение) о сверхприродной реальности, образующих целостную картину мировосприятия, а также связанные с приверженностью этой системе канонические установления и общие нормы поведения Во-вторых, это конкретное направление той или иной религии (деноминация, течение, согласие, толк и т п), имеющее уникальное наименование и выступающее как система убеждений и норм поведения, по большинству своих параметров принадлежащая к определенной религии, но отличающаяся от других родственных направлений важными особенностями вероучения и богослужения В современной политико-правовой практике понятия «свобода совести» и «свобода вероисповедания» нередко рассматриваются как равнозначные

Диссертант доказывает необходимость более четкого разграничения дефиниций во избежание юридической путаницы, которая может создать весьма серьезные препятствия для реализации мировоззренческого выбора Анализируя работы российских правоведов относительно основополагающих элементов свободы совести, среди которых называется равенство всех граждан перед законом независимо от их мировоззренческой ориентации, автор разделяет их точку зрения по градации степени выражения свободы совести, устанавливаемые государственной властью веротерпимость, свобода вероисповедания и свобода совести Веротерпимость — это установление господствующего вероисповедания, поддерживаемого государством, при одновременной терпимости к другим официально признанным вероисповеданиям (последние могут иметь разный юридический статус) Государство само определяет правовой статус граждан, исходя из их вероисповедной принадлежности

Опираясь на материалы Итогового документа Венской встречи представителей государств — участников СБСЕ от 15 января 1989 г, в диссертации дается развернутое изложение и детализация принципов, обеспечивающих религиозную и мировоззренческую свободу и делается вывод о том, что на базе международно-правовых актов, посвященных правам и свободам человека, сформировался своего рода либеральный стандарт свободы совести

Развернутое суждение о свободе совести в ее православном понимании было сформулировано в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви, принятых юбилейным Архиерейским Собором в августе 2000 г Аналогичные принципы в разделе «Права и свободы человека» развивает и вышедший в 2001 г программный документ Совета муфтиев России В диссертации подробно раскрываются структурные элементы правового определения свободы совести и свободы вероисповедания

Во втором параграфе - «Государство и религиозные институты в условиях секуляризации и вероисповедного плюрализма» раскрываются особенности правового и экклесиологического обоснования принципа отделения религиозных институтов от государства, секуляризации общественно-духовной жизни и ее последствий, конфессионального многообразия в современном глобализирующемся мире, как следствие секуляризационных процессов, нетрадиционных религиозных движений и их влияние на духовно-религиозную эволюцию человечества

Автор исходит из положения, о том, что осуществление свободы совести в качестве базового принципа государственно-вероисповедных отношений предполагает институциональное, отделение религиозных объединений от государства Данное положение, имеющее характер конституционного принципа (ст 1-1 Конституции Российской Федерации), выступает одновременно как гарантия свободы совести и ее результат, являясь, таким образом, неотъемлемой составной частью либерального стандарта религиозной свободы Основополагающими условиями отделения религиозных организаций от государства при этом становятся светский характер государства, равенство всех граждан перед законом независимо от их мировоззренческой ориентации и вероисповедной принадлежности, равенство перед законом религиозных объединений, что является следствием светского характера государства, которое, не связывая себя ни с какой идеологией (религиозной или безрелигиозной), лишается тем самым права устанавливать правоспособность гражданина, исходя из его мировоззрения и вероисповедания Указанное установление зафиксировано в ст 19 Конституции Российской Федерации и конкретизировано в пп 3 и 4 ст 3

Учитывая вышеизложенные базовые принципы, в работе постулируется своего рода разграничение сфер компетенции государства и религиозных объединений, предполагающее их невмешательство во внутренние дела друг друга при условии взаимного соблюдения сторонами действующего законодательства

Значительное внимание в работе уделено секуляризации общественно -духовной жизни и ее последствиям Автор определяет секуляризацию как глобальный процесс оттеснения религии на периферию духовной жизни, где место религиозных ценностей все более занимают аксиологические характеристики нерелигиозного характера и для религии как таковой в секуляризованном мире места практически не остается, а сформированные в лоне традиционных вероисповедных систем нравственные предписания и культурные парадигмы лишаются позитивного смысла

В диссертации делается вывод о том, что в настоящее время обнаруживаются две противоречивые тенденции Первая тенденция находит свое выражение в идее формирования некой универсальной суперрелигии Одновременно с возникновением политических и гражданских религий, служащих сакрализации современных государственных институтов и связанных с ними политических идей западного мира, все большее распространение получает стремление заменить существующие религиозные системы, якобы исчерпавшие свой позитивный потенциал, новой синтетической идеологией При этом последняя по замыслу должна сочетать в себе как религиозные, так и нерелигиозные компоненты В числе элементов подобной «религии будущего» называются научное знание, существующие религиозные системы, идеи либерального гуманизма, «экологическое мышление»

Вторая тенденция связана с тем, что параллельно с секуляризацией идет процесс актуализации религиозной веры, которая может принять разнообразные формы Это может быть «возвращение к истокам», т е реальное включение в вероисповедную общность, к которой ранее человек принадлежал лишь формально (по рождению), принятие иного вероисповедания (из числа традиционных или новых) в результате самостоятельного духовного поиска либо создание собственной системы религиозных воззрений Результатом такого процесса является рост конфессионального многообразия

Автор солидаризируется с мнением видного иерарха Константинопольской патриархии епископа Диоклетийского Каллиста (Уэра), который считает, что в период разрушения традиционных связей Церкви, государства и нации, личный религиозный выбор приобретает первостепенное значение

В условиях духовной секуляризации и признания фактически неограниченной свободы мировоззренческого выбора рост вероисповедного многообразия может принимать формы, зачастую весьма далекие от стремления обрести подлинную веру Это, прежде всего, касается появления в последней четверти минувшего столетия феномена, получившего наименование «религия нового века», или Пью Эйдж (New Age) В диссертации раскрываются типологические особенности нетрадиционных религиозных движений и их влияние на духовно-религиозную эволюцию человечества В качестве одной из главных причин успеха новых религиозных движений отмечается кризис традиционных мировых, национальных и локальных речигиозных систем, порожденный их неспособностью дать адекватный ответ на глобальные вызовы современности

Подводя итоги, автор делает вывод, согласно которому утверждение свободы совести и отделение религиозных объединений от государства совсем не означают его устранения от участия в вопросах вероисповедного характера и полного ухода из религиозной сферы

В третьем параграфе - «Российские реалии религиозной свободы и проблемы духовной безопасности» анализируется государственно-

вероисповедная политика в условиях процесса религиозного возрождения страны

Утверждение в России либерального стандарта религиозной свободы стало закономерным следствием смены модели государственно-вероисповедных отношений, происшедшей на рубеже 1980-х-1990-х гг, что являлось составной частью процесса социально-экономического и политического реформирования страны по западным образцам По мнению автора, падение атеистического диктата уже само по себе обеспечило высокие темпы вероисповедной институционализации, явившейся результатом активного процесса вероисповедной самоидентификации россиян В целом по России, по данным социологических опросов, уровень религиозности, выраженный в процентах доли верующих в составе населения, возрос приблизительно с 20 в 1980-х гг до 40-45% в нач 1990-х гг и до 50-60% в конце последнего десятилетия XX в1 Следствием этого стало резкое увеличение числа религиозных объединений, усиление существовавших ранее и формирование новых религиозных центров и вероисповедных структур Другим важным показателем процесса религиозного возрождения стал выход российских конфессий из «социального гетто», в котором они находились в течение практически всего советского периода российской истории

Наиболее тревожной тенденцией в религиозной сфере, на взгляд диссертанта, следует считать острые конфликтные ситуации в ряде религиозных центров, вызвавшие расколы и образование параллельных вероисповедных струкгур, массированное наступление на позиции традиционных российских вероисповеданий со стороны иностранных религиозных миссий и их активный прозелитизм, а также стремительный рост новых религиозных движений иностранного и отечественного происхождения

Утверждение в России в 1990-х гг либерального стандарта религиозной свободы обернулось тем, что на территорию страны проникли и обосновались практически все значительные качения «Ныо Эйдж» Одновременно отмечалось распространение новых религиозных движений, возникших в постсоветское время непосредственно на российской почве Среди отечественных новых религиозных движений встречаются группы с достаточно неординарной вероисповедной ориентацией Значительным деструктивным потенциалом на фоне других течений «Нью Эйдж» обладают сатанинские и демонические культы В работе анализируются их наиболее характерные черты

В четвертом параграфе - «Государственно-вероисповедное партнерство опыт политико-правового регулирования» - значительное внимание диссертант уделяет анализу типов государственно-вероисповедного партнерства, выявлению сущностной взаимосвязи государства и религиозных институтов и предпосылок формирования их демократического союза в странах западной цивилизации, сепарационной модели государственно-вероисповедных отношений как универсальному типу правового

1 Вероисповедная политика Российского государства М РАГС С 59)

регулирования, кооперационной модели государственно-вероисповедных отношений как дифференцированному типу правового регулирования, модели договорных (консенсуальных) отношений с религиозными организациями, статусу традиционного вероисповедания в условиях кооперационной модели государственно-вероисповедных отношений В параграфе также анализируются особенности формирования и функционирования гражданского общества в кооперационной модели государственно-вероисповедных отношений, место и роль религиозных организаций в структуре гражданского общества

Анализируя сущность, содержание и функции кооперационной модели государственно-вероисповедных отношений, диссертант, приходит к выводу о том, что она является специфическим вариантом социального партнерства государства с ассоциациями и корпоративными институтами гражданского общества, интегрирующими социальные и духовные интересы отдельных лиц При этом гражданское общество рассматривается как особое социокультурное сообщество, созданное и функционирующее на основе взаимодействия трех начал общезначимого эгалитарного нрава, предполагающего обладание минимумом внешних свобод, право-огражденности собственности, обязательного признания внутренней свободы человека

В пятом параграфе - «Общие контуры современной российской модели отношений государства и религиозных институтов» раскрываются объективные основы и субъективные факторы, а также принципы выбора модели государственно-вероисповедных отношений для новой России

В диссертации доказывается, что складывающаяся в современной России модель государственно-вероисповедных отношений не должна быть адекватна дореволюционной модели, хотя она должна учитывать и воспринять ее жизнеспособные элементы Это обусловлено тем, что Россия исторически является государством европейской христианской (более точно — евразийской христианско-исламской) цивилизации, где религия прочно укоренена в культурно-исторической почве, в отличие, например от США, которые с самого начала складывались как страна переселенческой культуры, в которой конфессиональные сообщества выступали в качестве полифункциональных социальных объединений на нейтральной культурной почве

В свете вышеизложенного автор считает, что историческим и социокультурным традициям страны более адекватна кооперационная модель государственно-вероисповедных отношений, основанная на

дифференцированном типе правового регулирования религиозной сферы Она предполагает отношения приоритетного государственного партнерства с традиционными для российской цивилизации вероисповеданиями в условиях свободы в рамках закона других религиозных объединений и правовой «карантин» новых религиозных и квазирелигиозных движений

В такой модели государственно-вероисповедных отношений в сочетании с глубокой верой большинства народа (или хотя бы значительных и социально активных групп российских граждан) религия способна стать важнейшим фактором духовного возрождения российского общества посредством

возвращения государству его изначальных нравственных основ и целей Общественно-политические дискуссии по поводу Федерального Закона «О свободе совести» и «О религиозных объединениях» (1997г), проекты концепций государственно-конфессиональных отношений красноречиво свидетельствуют о большой актуальности проблемы для современной России Кооперационная модель государственно-церковных отношений, основанная на сочетании законодательного и консенсуального выделения традиционных конфессий, способна обеспечить конструктивное партнерство государства и вероисповедных сообществ в самых разнообразных сферах, поэтому ей отдается предпочтение

В диссертации также анализируются традиционные вероисповедания Российской Федерации К ним автор относит государствообразующие реалии и религии, имеющие локальное культурообазующее значение

Государствообразующие религии — это православное христианство и ислам, обладающие наиболее универсальным воздействием на весь ход российской истории и современный духовный облик народов страны, а также на характер ее социально-государственных и правовых институтов Религии, имеющие локальное кулътурообразующее значение — это течения и направления мировых, национальных и местных конфессий, которые исторически укоренились в российской цивилизации, образовав свои специфические ответвления, а также традиционные автохтонные религиозные верования и культы отдельных народов и малочисленных этнических общностей России

Консенсуальный вариант правового регулирования статуса религиозных объединений в сочетании с корректно обоснованным выделением традиционных вероисповеданий не должен ущемлять ничью вероисповедную и мировоззренческую свободу В то же время он способен отсечь от проникновения в государственные структуры квазирелигиозные новообразования, нередко под религиозным прикрытием реализующие невероисповедные цели, в том числе враждебные государству и обществу В этом плане очерченная модель государственно-вероисповедных отношений сама по себе, без каких-либо дополнительных мер запретительного характера, может стать важным фактором обеспечения духовной безопасности страны

В работе делается вывод об утверждении в рамках дифференцированного типа правового регулирования статуса религиозных объединений кооперационной модели государственно-вероисповедных отношений, основанной на сочетании законодательного и консенсуального выделения традиционных конфессий

В заключении подведены итоги проведенного анализа и излагаются выводы диссертационного исследования

В конце XX века четко обозначилась тенденция возвращения религии в жизнь российского общества При этом речь идет не только о возрождении влияния религии на частную жизнь, но и об усилении религиозного фактора как

самостоятельного в общественно-значимых сферах жизнедеятельности социума, в том числе и политической

Новые реалии оказывают значительное влияние на сущность и формы реализации принципа разделения политики и религии, власти и церкви, обуславливая его трансформацию и коррекцию Многие страны стоят перед выбором той или иной стратегии взаимодействия государства и церкви, которая отражает две основные тенденции пролонгировать секулярную модель политики на современные реалии, ущемляя религиозно ориентированные слои, или, отказавшись от секуляризма, создать благоприятные условия для активного, эффективного, конструктивного участия носителей религиозного сознания и самой церкви в общественно-политической жизни страны

Политика может принять церковную идею как вполне совместимую с государственными интересами и церковь, следовательно, не мыслит себя вне государства Церковь "отдает себя государству" при условии, что последнее будет действовать сообразно с волей божьей, т е его политика должна быть проникнута нравственно-религиозными началами, достойными христианина Именно церковь, в отношении государства есть хранительница этого нравственно-религиозного указания и проверки общественной жизни В этом ее власть выше государственной Государство и церковь суть учреждения только сосуществующие, но не сливающиеся по самому различию характера власти каждого из них

При проведении современной государственной религиозной политики важно учитывать уроки истории В Византии отношения государственной и церковной власти были поставлены на почву союза, который с одной стороны, избавил Византию от борьбы церкви и государства, а с другой, верховная власть получила огромный авторитет Церковная доктрина провозглашала нравственность связующим элементом между политикой и религией Политика соединена с религией этическим элементом Эти положения и сегодня во многих странах лежат в основе взаимоотношений церкви и государства

Для государства практическое значение имеет не непосредственно религия, а порождаемый ею нравственный элемент общества, без которого государство не может существовать и исполнять свои функции, и это его заставляет в высшей степени дорожить религией Потребность государства в этике приводит его к необходимости уважать религию, а так как религия невозможна без церкви, то отсюда - государство вынуждено столь же ценить существование церкви Отношение государства к церкви один из самых сложных и деликатных вопросов политики

Возвращение религии в общественную жизнь, превращение церкви в актора общественно-политического взаимодействия происходит в России на иной, чем в западных странах, основе

В России революционный характер перестройки обусловил и революционный, радикальный разрыв с советским атеистическим прошлым, необходимость формирования новой модели государственно-церковных отношений, во многом на протяжении почти всего XX века являющейся антиподом существовавшей советской модели

Анализируя сущность, содержание и функции различных типов моделей государственно-вероисповедных отношений, существующих в мировой практике, диссертант приходит к выводу о том, что России гораздо ближе кооперационная модель, основанная на дифференцированном типе правового регулирования религиозной сферы Она предполагает отношения приоритетного государственного партнерства с традиционными для российской цивилизации вероисповеданиями в условиях свободы в рамках закона других религиозных объединений и правовой карантин новых религиозных и квазирелигиозных движений

Основные публикации по теме диссертации:

1 Логинов А В Власть и вера Государство и религиозные институты в истории и современности М Большая Российская энциклопедия 2005 496 с • ил 40,3 п л

2 Логинов А В. Государственно-церковные отношения в политической истории России М ИНИОН РАН, 2006г 8,5 п л

3 Логинов А В Этническая природа религиозной свободы и свободной самоидентификации личности /Ученые записки РГСУ, №3,2006 , 0,6 п л

4 Логинов А В Истоки и основные этапы формирования индейского населения Оклахомы //Вестник Московского Университета Серия 8 История 1983 №4 С 47-59 0,5 п л

5 Логинов А В Т Coy элл. Этническая Америка история Нью-Йорк. 1981//Новая и новейшая история 1983 №2 С 195-198 0,3 п л

6. Логинов А В Религиозная ситуация в России и принятие закона «О свободе совестим и о религиозных объединениях» //Полития Вестник фонда «Российский общественно-политический центр» Москва 1997-1998 № 4 (6) С 85-94 1 п л

7 Логинов А В Политическое и историческое измерения религиозной толерантности /Картины мира и образы насилия М Изд-во ГИТИС 2006 С 176-200 1,5 п л

8 Логинов А В Государственная политика и этноконфессиональные отношения в истории и современности (цивилизационный аспект) /Вера, этнос, нация М 2006 1 п л

9 Логинов А В Этико-правовые основы свободы совести как предпосылки свободной самоидентификации личности /Религиозный фактор идентификационных процессов М , 2006 1 п л

10 Логинов А В Толерантность в государственно-конфессиональных отношениях /Толерантность Под общ ред М П Мчедлова М «Республика» 2004 С 110-141 1,5 п л

11 Логинов А В Актуальные проблемы государственно-конфессиональных отношений /О социальной концепции русского православия Под общ Ред МП Мчедлова Москва 2002 С 68-90 1,5 п л

12 Логинов А В «Государственно-церковные отношения», «Межконфессиональные отношения», «Поликонфессиональность российской

цивилизации», «Экстремизм религиозный» Статьи /Российская цивилизация Этнокультурные и духовные аспекты Энциклопедический словарь Отв ред МП Мчедлов М «Республика» 2001 С 46-48, 185-187,291-293,505-507 1 п л

13 Логинов А В Поликонфессиональность российской цивилизации /Российская цивилизация Учебное пособие для вузов /Под общ ред МП Мчедлова М «Академический проект» 2003 С 306-310 0,25 п л

14 Логинов А В Проблемы разработки современной концепции государственно-конфессиональных отношений в Российской Федерации /Государство и религиозные объединения (Материалы научно-практической конференции 25 января 2002 г ) Москва 2002 С 31-40 0,5 п л

15 Логинов А В Эволюция правового положения индейцев Оклахомы (кон XVIII - нач XX вв ) //Вестник Московского Университета Серия 8 История 1982, №4 С 38-49 0,5 п л

16 Логинов А В Конец «Индейской территории» в США //Вопросы истории 1984 №5 С 184-189, 0,75 п л

17 Логинов А В Североамериканские индейцы в прошлом и настоящем Обзоры и рефераты /М ИНИОН АН СССР 1985 С 69-86, 207224,286-312 4 п л

18 Логинов А В Пуштунские племена на переломе истории //Планета за неделю Кабул 1987 № 85 34с 2пл

19 Логинов А В Этнологические подходы в американском религиоведении /Этнология в США и Канаде М Наука 1989 С 241-257 I п л

20 Логинов А В «Государственно-церковные отношения», «Межконфессиональные отношения», «Поликонфессиональность российской цивилизации», «Экстремизм духовный» Статьи /Российская цивилизация Этнокультурные и духовные аспекты /Энциклопедический словарь Отв ред М П Мчедлов М «Республика» 2001 С 46-48, 185-187, 291-293,505-507 1 п л

21 Логинов А В Коренные американцы и капиталистическая экспансия США в XXI //История Индейской территории М МГУ 1994, 168 с 10,5 п л -

22 Логинов ABO культурной самобытности индейцев конфедерации криков в 70 -80-х годах XIX в /Исторические судьбы американских индейцев Проблемы индианистики М «Наука» 1985 С 155-165 0,75 п.л

23 Логинов А В Изучение коренного населения Северной Америки в советской этнографической литературе /Историография этнографического изучения народов СССР и зарубежных стран М Изд-во МГУ 1989 С 173-200 1п л

24 Логинов А В Статьи по племенам североамериканских индейцев //Народы мира историко-этнографический справочник Гл ред ЮВ Бромлей М . Советская энциклопедия 1988 1,5 п л

Отпечатано в ООО «Компания Спутпик+» ПД № 1 -00007 от 25 09 2000 г Подписано в печать 20 10 06 Тиране 60 экз Уел пл 3,13 Печать авторефератов (495) 730-47-74, 778-45-60

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Логинов, Андрей Викторович

Введение.

Глава I. Генезис государственно-церковных отношений: греко-римский мир.

1. Религия как формообразующий фактор гражданских и государственных институтов.

2. Религиозная природа верховной власти в античных государствах.

3. Идеальная модель государственно-церковных отношений с появлением и распространением христианства и вероисповедная политика Римской Империи.

Глава II. Византийская модель государственно-церковных отношений: соотношение двух властей внутри Империи.

1. Особенности системы властных отношений христианской империи и христианской церкви.

2. Споры вокруг Символа веры и императорская васть.

3. Императорская власть и государственная политика в отношении нехристианского населения Византийской империи.

Глава III. Государственно-церковные отношения в политической истории России (досоветский период).

1. Генезис государственно-вероисповедных отношений и особенности рецепции византийской симфонии на Руси (IX—XIII вв.).

2. Государство и религиозные институты в период господства Золотой Орды (XIII-XV вв.).

3. Государство и церковь в Московской Руси (XV-XVII вв.). Российская имперская идея и истоки российского евразийства.

4. Синодальная модель государственно - церковных отношений (XVIII — нач. XX в.).

5. Необходимость реформирования синодального строя и построения новой модели государственно-вероисповедных отношений на рубеже XIX-XX вв.

Глава IV. Вероисповедная политика советской власти (1917-1991).

1. Феномен политической борьбы с религией и государственная религиозная политика в СССР. Советская модель государственно-церковных отношений

2. Поворот в вероисповедной политике советского руководства накануне и в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период.

Глава V. Выбор новой модели государственно-церковных отношений в постсоветской России.

1. Теоретико-методологические основы современной модели государственно-вероисповедных отношений в России.

2. Государство и религиозные институты в условиях секуляризации и вероисповедного плюрализма.

3. Российские реалии религиозной свободы и проблемы духовной безопасности.

4. Государственно-вероисповедное партнерство: опыт политико-правового регулирования.

5. Общие контуры современной российской модели отношений государства и религиозных институтов.

Введение диссертации2006 год, автореферат по политологии, Логинов, Андрей Викторович

ВВЕДЕНИЕ

Начало XXI в., опровергнув ожидания предшествующих десятилетий, не внесло ясности в стратегические вопросы развития человечества. Развитие информационных и коммуникационных технологий поставили мир на порог политического, научного и социально-культурного феномена «информационного общества», привнесшего качественно новое измерение в устоявшиеся представления о месте и роли традиционных общественных институтов -властных, экономических, правовых и религиозных. Нестабильность, непредсказуемость и неоднозначность происходящих в стране и в мире процессов повышают востребованность политологического и теоретико-методологического анализа, в фокусе которого в том числе оказываются государственно-церковные отношения, вероисповедная политика, их цивилиза-ционные особенности.

Многогранный процесс становления и развития гражданского общества немыслим без установления цивилизованных взаимоотношений государства с религиозными институтами. Эта задача порождает проблемы, связанные с анализом взаимоотношений государства и церкви, форм и особенностей, которые они могут приобрести в многоконфессиональной и полиэтнической стране, особенно такой, как Россия. В каком объеме они должны учитывать интересы традиционных, повсеместно распространенных конфессий и небольших новообразований? Это также исследование воздействия на них современной светской культурной среды с приоритетами науки, технического прогресса, образования и информатики. Кроме того - это выбор оптимального варианта вероисповедной политики государства для решения основной задачи модернизации страны. Теоретическое и практическое решение проблем далеко неоднозначно. Ответы на них предлагаются разные — от механического копирования чужестранных моделей до простого воспроизведения отечественной старины.

Изучение, анализ процесса становления и развития государственно-церковных отношений, как и их современных особенностей, в разных странах, - научная основа для выработки и совершенствования отечественной вероисповедной политики. В то же время фундаментом, без которого невозможно рассчитывать на оптимальное решение российских проблем, является доскональное знание особенностей культуры, правовых и духовно-нравственных норм и ментальности своего народа. Взвешенное, разумное сочетание мирового опыта, с одной стороны, социально-политической и культурно-духовной ситуации в России, с другой, позволят достигнуть искомого результата - предложить концепцию вероисповедной политики, способствующую демократическому обновлению Российского государства.

Осознанные усилия по построению современной модели государственно-церковных отношений невозможны без понимания роли и места религии в истории и жизни российской цивилизации, без всестороннего исследования культурной и исторической традиции, уходящей в ряде случаев своими корнями в античную древность. Наличие в стране значительного количества верующих, основанный на поликонфессиональном религиозном опыте, неповторимый национально-культурный облик, ускорен-ность религиозного компонента в различных сферах общественном жизни, умноженные на духовный и мировоззренческий потенциал православия, ислама, буддизма, иудаизма и других религии, придают религиозному фактору ведущую системообразующую роль в сохранении и развитии российской цивилизации.

При разработке модели государственно-вероисповедных отношений для современной России особую актуальность приобретает обращение к незападному культурно-историческому опыту, в частности выработанному в русле восточно-христианской культурной традиции. Разумеется, рецепция государственно-вероисповедных отношений, существовавших в эпоху православно-христианских империй, как Византийской, так и Российской, в условиях постсоветской России представляется совершенно нереальной. Разрабатывая современную концепцию государственно-церковных отношений и политические механизмы ее практической реализации не следует забывать, что восточно-христианский опыт наиболее близок России в цивилизационном плане, а большая часть россиян независимо от религиозных и политических предпочтений, учитывая провалы, потери и неудачи при проведении реформ 1990-х гг., не стремится к возвращению в дореформенное прошлое, но выступает за совмещение традиционных ценностей российской цивилизации с базовыми правами и свободами в условиях социально ориентированной рыночной экономики, что подтверждают результаты многочисленных социологических опросов последних лет, согласно которым большинство верующих и неверующих граждан Российской Федерации отвергают атеистический диктат советского периода и одновременно негативно относятся к идее клерикализации государства, признавая при этом аксиологическое значение религиозной веры.

Это требует научного теоретико-методологического осмысления долговременных исторических факторов, включая роль системных составляющих российской цивилизации.

Ошибочно полагать, что проблема гармонизации государственно-церковных отношений является тактической задачей, решаемой, с одной стороны, с помощью администрирования, а с другой - применением современных политических технологий и PR-методов.

Недооценка роли и влияния религиозной составляющей на происходящие процессы национального возрождения и обновления чревата разбалансированием базовых подходов к преодолению кризиса и реформированию российского общества.

Актуальной для политической науки является проблема раскрытия взаимодействия религиозного мировоззрения и политической воли, протекающего в конкретной системе государственных и общественных координат. В прикладном выражении она определяется структурными и содержательными аспектами моделей государственно-церковных отношений, присущих различным цивилизациям. Научный интерес представляет раскрытие различных подходов к построению новой модели государственно-церковных отношений - от радикально-либерального до консервативно-протекционистского, в какой степени эти подходы обеспечили качественное совершенствование государственной вероисповедной политики, гармонизацию межконфессиональных отношений, дан ли ответ ожиданиям российского общества на полноценное возрождение религиозной жизни. Выбор осложнился беспрецедентным внешним давлением, ставшим неизбежным в утверждавшемся в России открытом гражданском обществе.

В ряду этих проблем все большую актуальность приобретает глубокий анализ событий, предшествовавших нынешней обстановки в России, а также политических процессов сегодняшнего дня, который позволит найти правильные решения острых задач, стоящих в области государственно-вероисповедных отношений. Углубление социально-экономических реформ в условиях глобализирующегося мира и стабилизация российской государственно-политической системы в начале XXI в. создали объективные предпосылки для последовательного разрешения назревших вопросов, связанных с определением роли и места религиозного фактора в преобразовании российского общества, а также задач государства по установлению правового режима регулирования социально-политических и организационных аспектов взаимодействия власти и церкви.

В современной России религиозные объединения, духовно окормляя значительную часть населения, выступают важным структурным элементом гражданского общества, укрепляющего свои позиции в ходе протекающих демократических процессов. От состояния государственно-церковных отношений, таким образом, во многом зависит развитие эффективного, конструктивного диалога между обществом и государством, гражданский мир и согласие.

Знание истории становления и развития, а также современных особенностей государственно-церковных отношений в разных странах, - важная предпосылка для выработки и совершенствования отечественной государственной вероисповедной политики. Вместе с тем российская модель государственно-церковных отношений должна отвечать национальным цивилизаци-онным традициям, обогащенным мировым опытом, а не представлять собой чужеродный, навязываемый извне компонент внутренней политики государства.

Источниковая база исследования и степень научной разработанности проблемы.

Поднимаемые в работе вопросы имеют обширную источниковедческую базу и богатую историографию, представленную философской, политологической, исторической, богословской, религиоведческой, социологической, юридической литературой.

Генезис государственно-церковных отношений в античности рассмотрен на греко-римском материале по классическим историческим трудам Н.Д.Фюстеля де Куланжа и Т.Моммзена, а также религиоведческим исследованиям Шантепи де ла Сосея и Мирча Элиаде. Сочинения Тита Ливия, Плутарха, Гая Петрония, Марка Теренция Варрона, а также древние юридические памятники - законодательство Солона и Клисфена, древнеримские «Царские законы» и более позднее собрание «Законов XII таблиц» - наряду с археологическими древностями детально и глубоко раскрывают роль религии в качестве формообразующего фактора по отношению к гражданским и государственным институтам. Исторический материал, введенный в научный оборот историками-позитивистами XIX в., послужил одним из источников формирования социально-философских взглядов российских мыслителей Ивана Ильина и Льва Тихомирова, чьи взгляды и выводы на предмет исторической эволюции государственно-церковных отношений широко использованы в исследовании.

Возникновение христианства и становление учения о царстве небесном и царстве земном в греко-римском мире широко освещено в библейских текстах и трудах раннехристианских авторов, заложивших теоретический фундамент учения об отношениях божественной и земной власти в исторических реалиях Римской империи начала нашей эры. Основы «внешней экклесиологии» (учения о бытии Церкви в мире) изложены в посланиях апостола Павла и в вероучительном сборнике «Дидахи» («Учение Двенадцати апостолов»), датируемом кон. I - нач. II вв. Более детально положения о «внешнем бытии» Церкви раскрыты в т. н. «Писаниях мужей апостольских» - церковных писателей I - сер. II вв., непосредственно связанных с апостолами и писавших, следуя руслу апостольской проповеди, «по образу их». Церковная традиция относит к ним апостола Варнаву («апостола из 70-ти»), Дионисия Ареопагита, Климента Римского, Игнатия Антиохийского, Поликарпа Смирнского, Папия Иерапольского и Ерма (Герма).

Эпоха гонений отражена в римской историографии, начиная с трудов римских историков Светония и Корнелия Тацита, а также писем государственного деятеля и писателя Плиния Младшего. Роль идеологического обоснования религиозной политики римской власти сыграли труды античных критиков христианства (Элий Аристид, Кресценций, Лукиан Самосат-ский, Фронтон, Цельс и др.), изученные и систематизированные в исследовании А.Б.Рановича. Ответ на критику вероучения в сочинениях раннехристианских апологетов II - III вв. ознаменовал следующий этап развития философской концепции отношения христианства к государственной власти. Наибольший интерес для задач исследования представляют сочинения

•ч

Иустина (Юстина) Философа, Аполлония, Феофила Антиохийского; богословские труды латиноязычных писателей африканской Церкви - Тертул-лиана, Киприана Карфагенского, Лактанция; а также наследие восточной греческой апологетики, представленной писателями Александрийской богословской школы - Климентом Александрийским, Оригеном, Григорием Неокесарийским, Дионисием и Феоном Александрийскими.

Событийная канва воцерковления Римской империи и становления христианского государства, ставшего колыбелью христианских цивилизаций средних веков и нового времени, достаточно известна и многократно описана в трудах церковных и светских историков, начиная с 10-томной «Церковной истории» и «Жития императора Константина» современника событий епископа Евсевия Кесарийского (Евсевия Памфила). Ему же принадлежит авторство теории христианской империи, определившей строй и алгоритмы развития византийской цивилизации напоследующее тысячелетие. Знакомый с суждениями о божественной природе царственности Плутарха и трудами древнегреческих философов II - III вв. Диотогена, Экфан-та и др., а также с идеями Филона Александрийского и Оригена об избранности Римской империи, Евсевий сформулировал идеальную концепцию государственно-церковных отношений, утвердившуюся в реалиях византийской жизни.

Эпоха Константина Великого и его преемников, безусловно, воспринималась исследователями как пролог к истории Византийской империи, ставшей, в свою очередь, важнейшим этапом развития восточно-христианской и, впоследствии, российской цивилизации. Соответственно, она получила широкое освещение в работах церковных и светских отечественных историков - Ф.Курганова, А.Лебедева, В.Сокольского, Ф.Успенского, Ю.Кулаковского, А.Васильева, А.Карташева, Г.Литаврина, Иоанна Мейендорфа и др. Особо следует выделить работы выдающегося русского церковного историка профессора Казанской духовной академии Ф. Курганова, которые, по словам Льва Тихомирова, «так глубоко проникнуты Византийским духом, как будто автор явился прямо из Константинополя времен Юстиниана». Примечательны также рассуждения о роли византийской цивилизации выдающегося русского мыслителя К.Н.Леонтьева («Византизм и славянство»). Из современных исследователей византийской модели ГВО, ее особенностей и исторического воплощения использованы работы С.Рансимена, А.Дворкина, прот. В.Асмуса, В.Сокольского и А.Кузнецова.

Источниками по византийской церковно-политической философии, воплотившейся в концепции «симфонии священства и царства», служат труды христианских богословов (начиная с трех «великих каппадокийцев», вселенских отцов и учителей Церкви - Василия Великого, его младшего брата Григория Нисского и Григория Богослова, а также близкого к ним Иоанна Златоуста), исторические хроники и юридические акты византийских императоров. Среди последних выделяются «Кодекс Феодосия» 438 г. и, особенно, «Кодекс Юстиниана» 529 г. - обширный свод императорских законов в 12 книгах, содержащий 4600 государственных актов. Новые законы Юстиниана, принятые после выхода этого Кодекса, назывались «Новеллы» (всего их известно 175). Другими источниками права являлись «Ди-гесты» - извлечения из трудов римских юристов, а также «Институции» -систематические изложения римского права. Начиная с XII в., «Кодекс Юстиниана», «Новеллы», «Дигесты» и «Институции» в совокупности составили Свод гражданского права (Corpus Juris Civilis), положенный в основу правовых систем христианских государств Европы.

В «Новеллах Юстиниана» юридическая мысль менее скована установлениями классического римского права и более исходит из насущных проблем государственной и общественной жизни. Не случайно основные законоположения о государственно-церковных отношениях были сформулированы именно в «Новеллах», адресованных для исполнения Константинопольскому патриарху.

Обширное и разнообразное законодательство Юстиниана по церковным вопросам в последние годы его правления систематизировалось канонистом Иоанном Схоластиком в сборнике из 50 глав. Позднее этот сборник вошел в состав «Номоканона» («Законоправила») - свода канонического права, составленного патриархом Фотием. С именем последнего связана подготовка законодательного сборника «Эпанагога» (886 г.), наиболее полно и всесторонне изложившего существо «симфонии священства и царства». Содержавшиеся в императорских установлениях идеи в дальнейшем обосновывались и развивались византийскими канонистами, в число которых наряду с упомянутым Иоанном Схоластиком и патриархом Фотием входили Феодор IV Вальсамон (XII в.) и Матфей Властарь (XIV в.).

Генезис государственно-церковных отношений в Древней Руси и особенности рецепции византийской «симфонии» нередко оказывались в фокусе внимания исследователей славянских древностей, однако комплексное, всестороннее изучение этой темы еще ждет своего часа. Наряду с В.Ключевским, М.Тихомировым, Р.Скрынниковым, Я.Щаповым, Н.Никольским и другими учеными XIX-XX вв. взаимоотношения власти и Церкви в древнерусском обществе и влияние на них византийской традиции затрагивали в своих трудах церковные историки и богословы (А.Карташев, Е.Голубинский, игумен Иоанн Экономцев, прот. А.Шмеман и др.). Основой их исследований служили летописные источники («Повесть временных лет», «Житие святого Владимира») и идейно-философское наследие древнеславянских религиозных мыслителей, особенно «Слово о Законе и Благодати» Киевского митрополита Иллариона, ярко выразившее мироощущение молодого русского народа, обратившегося к христианской вере.

Рецепция византийской модели ГВО на древнерусской почве наиболее отчетливо проявилась в правовой сфере. Для целей предлагаемого исследования проанализированы древнерусские «Кормчие книги», составленные на основании переводных сборников византийских законов («Мерило Праведное» и «Закон Судный людям»), нормы русско-славянской правовой системы, изложенной в «Русской правде», а также тексты княжеских уставов, утвердивших статус Церкви в русском государстве. В их числе следует указать «Устав князя Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных» и «Устав князя Ярослава о церковных судах», не имевшие прямых аналогов в византийском законодательстве и регламентировавшие источники и порядок материального обеспечения духовенства и монастырей, а также судебные прерогативы епископата и его иммунитет-ные права.

Монголо-татарское нашествие и золотоордынский период с их глобальными цивилизационными последствиями оказали глубокое воздействие на развитие российской модели ГВО. Основы религиозно-политической доктрины чингизизма раскрывают современники событий -историки Ата-Мелик Джувейни, Абу-Хашим Ал-Макризи и Абуль-Фарадж, в переложении которых сохранилось содержание Великой Ясы («Запретов и законов Чингисхана») - общемонгольского свода законов, утвержденного курултаем 1225 г.

Никоновская и Лаврентьевская летописи, сочинения русских книжников, «Правило» Собора 1274 г. и тексты ханских ярлыков - иммунитет-ных грамот, выдававшихся русскому священноначалию золотоордынскими правителями, наряду с работами отечественных философов, историков и культурологов (Л.Тихомирова, Г.Вернадского, Б.Грекова, А.Горского и Б.Успенского) служат источниками и историографией состояния ГВО и поддерживающей их политической философии в золотоордынский период. В свою очередь, в классических работах академика В.Бартольда «Халиф и султан» и «Теократическая идея и светская власть в мусульманском государстве» детально проанализирована исламская концепция государственности, в которую со временем органически погрузилась доктрина чингизизма.

Становление Московского государства как своеобразного преемника Византийской империи и Золотой Орды на рубеже XV-XIV вв. сопровождалось формированием сложного комплекса религиозно-идеологических представлений, получивших свое выражение в формуле «Москва - Третий Рим». Переводы исторических «Повестей о Вавилонском царстве» и появившиеся вслед за ними «Сказание о князьях Владимирских» и «Послание о Монома

13 ховом венце» предшествовали посланиям старца Филофея, адресованным в 1514-1524 гг. великокняжескому дьяку Михаилу Мунехину и великому князю Василию III. Именно в них были сформулированы основы российской имперской идеи. Вытекавшую из нее развернутую концепцию царской власти изложил в своих трудах современник Филофея Иосиф Волоцкий, чьи идеи оказали глубокое влияние на политическую философию Ивана IV Грозного.

Драматические страницы российской истории ГВО в XVI-XVII вв. привлекали внимание не только историков (Г.Вернадский, Н.Каптерев, А.Карташев, Р.Скрынников, Н.Никольский) и культурологов (Б.Успенский), но и выдающихся российских философов И.Ильина, В.Зеньковского, Г.Флоровского, С.Булгакова и К.Леонтьева. Их суждения и выводы раскрывают особенности и пути развития русского православия, его могучий вклад в формирование российской цивилизационной общности.

Становление принципиально новой модели государственно-церковных отношений при Петре Великом отражают законодательные установления царя-реформатора («Духовный регламент» 1721 г. с «Прибавлением о правилах притча церковного и чина монашеского»), а также сочинения Стефана Яворского и Феофана Прокоповича. В проповедях и трактатах последнего («Слово о власти и чести царской», «Правда воли монаршей», «Розыск о понтифексе») в противовес византийской симфонии обосновывалась идея абсолютного верховенства власти государя над любой иной властью, включая церковную.

Правовой статус православной церкви в Российской империи и синодальная модель государственно-церковных отношений устанавливались различными императорскими указами, но окончательно оформились в своде «Основных государственных законов», принятом в 1832 г. Источники по петербургскому периоду российской истории достаточно многочисленны и широко отражены в обширной историографии. Особенности вероисповедной политики имперских властей проанализированы многими современными исследователями - В.Федоровым, С.Римским, А.Полуновым, О.Курило, С.Цатуряном, Э.Бакаевой, О.Ершовой, Л.Митрохиным и другими. Кризисные явления в модели государственно-церковных отношений на рубеже XIX и XX вв. и воспоследовавшие им реформы отражены в публицистике тех лет, работах К.Победоносцева, императорском манифесте и указах («Об укреплении начал веротерпимости», 17 апреля 1905 г.), статьях и выступлениях С.Витте и П.Столыпина. Среди тех, кто активно высказывался в печати по проблемам государственно-церковных отношений и чьи работы позволяют полно представить религиозную ситуацию в стране, отношение в обществе к государственной церковной политике, почувствовать ожидаемые верующими и неверующими перемены, назовем К. К. Арсеньева, В. Иванова, С. А. Котлярев-ского, М. А. Рейснера, П. В. Каменского, А. В. Карташева, А. Орлова, В. Д. Бонч-Бруевича.

Постановления и декреты Временного правительства и другие вероисповедные законы, направленные на формирование либеральной (демократической) модели государственно-церковных отношений, равно как и документальные материалы Поместного собора, восстановившего патриаршество, позволяют раскрыть тенденции утверждения в общественной и религиозной жизни либеральных принципов буржуазных свобод, не отрицавших вместе с тем цивилизационного значения традиционных вероисповеданий.

Об антирелигиозной политике советской власти и драматической судьбе миллионов верующих написаны десятки книг, при этом следует выделить философские наблюдения С.Булгакова, А.Игнатова и В.Шубарта, отмечавших квазирелигиозный характер коммунистической идеологии. Положение религии, церкви и верующих в России и, особенно, в Советском Союзе всегда было объектом научных интересов зарубежных ученых. Среди них У. Коларз, У. Флетчер, А. Бурдо, Д. Эллис, Д. Поспеловский и др., чьи труды известны российской научной общественности и содержат в себе немало ценных и точных наблюдений, объективных выводов об истории государственно-церковных отношений в Советской России.

Событийную канву масштабных антирелигиозных гонений в коммунистическую эпоху помогают восстановить официальные документы советской власти, воспоминания современников (в т.ч. церковных иерархов и государственных деятелей) и исторические изыскания, однако уникальная «антимодель» государственно-церковных отношений, возникшая в ходе глобального по своим цивилизационным последствиям социального эксперимента, еще ждет всестороннего изучения и анализа. Для целей настоящего исследования эта задача особо актуальна в связи с поиском путей гармонизации государственно-церковных отношений в пореформенной России.

Большинство отечественных исследований относится к 1990-м - нач. 2000-х гг. и характеризуются введением в научный оборот ранее не публиковавшихся архивных материалов и результатов социологических исследований. Плодотворно разрабатывают данную проблематику В.Алексеев, Ю.Зуев, А.Ионова, А.Кашеваров, Г.Керимов, А.Лещинский, Л.Митрохин, А.Нуруллаев, Ф.Овсиенко, М.Одинцов, В.Пинкевич, В. Савельев, Н.Трофимчук, Э.Филимонов, Д.Фурман, М.Шкаровский, В.Цыпин. Тема ГВО стала предметом докторских и кандидатских диссертаций В.Алексеева, Ю.Бабинова, О.Васильевой, Н.Волкова, Н.Кривовой, М.Нечаева, В.Полосина, А.Трухачева, Г.Фаизова.

Последнее десятилетие характерно и тем, что резко возрос объем литературы, издаваемой религиозными центрами и издательствами. В ней содержится неизвестная ранее информация о жизни и деятельности религиозных организаций, их взаимоотношениях с государством и, одновременно, их точка зрения на существо государственно-церковных отношений на различных этапах российской истории. Выделим публикации таких авторов, как митрополитов Иоанна (Снычева) и Кирилла (Гундяева), игумена Иннокентий (Павлова), А. Кураева, В.Цыпина, С.Гордуна.

В целом, отечественная историография преодолевает былые недостатки в исследовании проблем свободы совести и вероисповеданий в истории России. Не все указанные работы имеют одинаковую теоретическую и практическую значимость. В некоторых встречаются недостаточно точные оценки процессов коммунистической секуляризации, религия в них рассматривается исключительно как «пережиток прошлого», ее воспроизводство не связывается с современными социальными деформациями и противоречиями. С другой стороны, процесс секуляризации предстает как исключительно навязанное сверху «упразднение» религии, недооценивается его исторически объективный характер, уходящий корнями в социально-экономические и духовные изменения XX в. Тем не менее, указанные работы содержат богатый эмпирический материал, а многие положения и выводы представляют значительный интерес для проблематики нашего исследования.

Идейно-философские истоки понятий свободы совести и вероисповеданий мы находим в трудах мыслителей XIII-XIV вв. - У.Оккама и Марсилия Падуанского. Последний в трактате «Защитник мира» впервые предложил отделить церковь от государства, предоставив ей исключительно духовную жизнь людей, и подчинить священнослужителей светскому суду и светской власти. В эпоху Возрождения и в Новое время наибольший вклад в разработку концепции свободы совести и свободы вероисповеданий внесли Н.Макиавелли, Т.Мор, Б.Спиноза, Т.Гоббс, Дж.Локк и французские просветители XVIII в., ставшие радикальными проводниками идей религиозной свободы.

На понимание свободы совести как права на свободу религиозного или безрелигиозного мировоззренческого выбора оказали большое влияние взгляды немецких философов Гегеля и П.Канта, показавших в том числе, что система религиозных представлений изначально влияет на формирование нравственных, правовых и культурных ценностей общества, придавая им императивный характер. С их идеями перекликаются мысли И.Ильина, глубоко раскрывшего в работе «Аксиомы религиозного опыта» приоритет автономии совести над религиозной гетерономией, навязываемой человеку государственной властью.

Правовая интерпретация понятия религиозной свободы как системной категории изложена в работах современных российских правоведов (А.Ловинюков, И.Куницын и др.) и основывается на международноправовом определении принципов свободы совести и свободы вероисповеданий. Определяющую роль в оформлении современной модели государственно-церковных отношений сыграли «Всеобщая декларация прав человека» 1948 г., «Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод» 1950 г., «Международный пакт о гражданских и политических правах», вступивший в силу в 1976 г.

Европейские декларации по правам человека, включающие разделы, посвященные свободе совести, как правило, связаны с деятельностью Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). В работе использованы «Заключительный Акт», подписанный в Хельсинки в 1975 г., в частности гл. YII «Уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений», итоговые документы Мадридской (1983 г.) и Венской (1989 г.) встреч представителей государств-участников СБСЕ.

В Российской Федерации приверженность закрепленным в международно-правовых актах принципам религиозной свободы подтвердили Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» (1990 г.) и его новая редакция - Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» (1997 г.), «Декларация прав и свобод человека и гражданина» (1991 г.) и «Конституция Российской Федерации» (1993 г.).

Сходные подходы к содержанию религиозной свободы формулировались в документах международных религиозных организаций - на Амстердамской ассамблее Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) в 1948 г. и генеральных ассамблеях ВСЦ в Нью-Дели (1961 г.) и Найроби (1975 г.). В работе использованы материалы ассамблей Всемирной Лютеранской Федерации в Дар-эс-Саламе (1977 г.) и в Будапеште (1984 г.), документы проходящих раз в десять лет Ламбертских конференций Англиканской церкви, а также «Декларация о религиозной свободе», принятая Вторым Ватиканским Собором в 1965 г.

Позицию православного мира в вопросах религиозной свободы раскрывают декларация «Об отношениях Церкви и государства», принятая в 1917 г. Всероссийским Поместным Собором по докладу профессора С.Булгакова, адресованная Правительству СССР «Памятная записка соловецких епископов» и «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», принятые юбилейным Архиерейским Собором в августе 2000 г.

В свете рассматриваемых проблем в работе проанализированы «Каирская декларация прав человека в исламе» (1990 г.), принятая государствами-членами организации «Исламская конференция», и вышедший в 2001 г. программный документ Совета муфтиев России «Основные положения социальной программы российских мусульман».

Экклесиологическое и философское обоснование принципа отделения религиозных институтов от государства рассмотрены на основании трудов крупнейшего представителя отечественного славянофильства XIX в. философа и публициста А.Хомякова («Церковь одна», «Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях»), цикле лекций «Основы христианской культуры» И.Ильина и созвучных им работах видного протестантского теолога XX в. швейцарца Карла Барта («Христианин в обществе» и «Познаваемость Бога»). Для обоснования необходимости определения границ применения «либерального стандарта» религиозной свободы потребовалось обратиться к углубленной трактовке понятия «права человека», нашедшей отражение в трудах мыслителей XX в. (С.Франк, И.Ильин, Х.Ортеги-и-Гассет, А.Солженицын).

Секуляризации общественно-духовной жизни, правовым основаниям и социальным последствиям формирования и развития различных моделей государственно-церковных отношений посвящен ряд публикаций в периодических изданиях последних лет («НГ-Религии», «Свободная мысль», «Социологические исследования», «Вопросы философии», «Государство и право», «Мировая экономика и международные отношения», «Православная беседа»), из авторов которых следует назвать В.Чаплина,

A.Себенцова, А.Малашенко, М.Тульского, И.Смирнова, Э.Соловьева,

B.Лекторского, Л.Иванову, Л.Морозову, Е.Рашковского, А.Зубова и других современных исследователей. Получивший широкое распространение феномен новой (альтернативной) религиозности рассмотрен в работах А.Авиловой, А.Полонского, М.Штерина, Н.Трофимчука, А.Дворкина, Э.Филимонова, в свою очередь широко использовавших труды зарубежных философов и социологов.

Для целей исследования детально проанализированы конституции и законодательство зарубежных стран, выдержки из которых по вопросам государственно-церковных отношений обобщены в сборниках, изданных под редакцией А.Протопопова.

Также были проанализированы три концепции современной модели ГВО, разработанные: кафедрой религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации (июнь 2001 г.); Институтом государственно-конфессиональных отношений и права и Главным управлением Министерства юстиции Российской Федерации (июль 2001 г.); Историко-правовой комиссией Русской Православной Церкви (апрель 2003 г.). В исследовании рассмотрены законодательные инициативы, устанавливавшие критерии традиционности для российских религиозных объединений. Для разработки цивилизационного подхода к формированию российской модели государственно-церковных отношений наряду с идеями знаменитого английского социолога XX в. А.Тойнби использованы взгляды культуролога Б.Ерасова и современного исследователя М.Мчедлова, разрабатывающего методы цивилизационного анализа применительно к российской действительности.

Завершая источниковедческий и историографический обзор, отметим, что задача научного изучения места и роли государственно-церковных отношений в системе цивилизационнообразующих факторов и характеристик осталась до конца неразрешенной, и исследователям пока не удалось воссоздать целостную картину становления и развития государственного церковных отношений в рамках цивилизационного подхода. Учитывая это обстоятельство, диссертант предпринял исследование данной проблемы.

Объект исследования - государственно-церковные отношения.

Предмет исследования - анализ моделей государственно-церковных отношений, причинно-следственных связей, факторов, детерминирующих процесс их формирования и функционирования на различных этапах политической истории мира и России.

Исследовательская гипотеза. Автор исходит из научного предположения о том, что отношения между государственной властью и религиозными институтами являются динамично развивающейся системой, отражающей, с одной стороны, текущее, исторически обусловленное состояние взаимоотношений властных и религиозных структур, а с другой, выражающей имманентные характеристики, присущие данной цивилизацион-ной модели развития. Характер государственно-церковных отношений оказывает прямое воздействие на уровень общественно-политической стабильности, формы и методы презентации и отстаивания акторами политического процесса своих интересов, представления о целях и назначении политической деятельности. Конструктивный диалог власти и церкви -один из ведущих механизмов легитимации власти и ее решений, формирования и эффективного функционирования гражданского общества.

Цель и задачи исследования.

Цель исследования в разработке теоретико-методологического инструментария и оценки государственно-церковных отношений в качестве неотъемлемого цивилизационнообразующего фактора и важнейшей цивили-зационной характеристики, осмыслении их влияния на культурный, социально-политический ландшафт, исторические особенности развития и современные реалии российского общества.

Сформулированная цель исследования определила необходимость решения следующих теоретических и эмпирических задач:

• выявить детерминанты становления и функционирования моделей государственно-церковных отношений, акцентировав внимание на теоретико-методологических основах осмысления цивилизационного развития, научных мировоззренческих источников и политических реалиях соответствующих эпох;

• проанализировать основные этапы становления и эволюции государственно-церковных отношений в рамках своеобразного цивилизационного «ствола», ретроспективно уходящего своими корнями в российскую, золото-ордынскую, древнерусскую, византийскую и римскую историю;

• дать научно-критический анализ диалектики государственно-церковных отношений с учетом их цивилизационной составляющей;

• раскрыть сущность, содержание, принципы и основные итоги реализации исторических и цивилизационных моделей государственно-церковных отношений, оценить эффективность их функционирования, изучить исторический опыт решения «религиозного вопроса»;

• провести сравнительный анализ современных моделей правового регулирования государственно-церковных отношений в различных странах;

• изучить особенности религиозного состояния общества в условиях нарастающих глобалистских и секуляризационных процессов;

• определить роль и место либерального стандарта свободы совести в регулировании современных государственно-церковных отношений.

• проанализировать участие русской православной церкви в политическом процессе современной России;

• разработать концептуально оформленные рекомендации, направленные на гармонизацию и дальнейшее совершенствование государственно-церковных отношений в Российской Федерации.

Теоретико-методологическая база исследования.

Исследование осуществлено на основе положений политической теории, социальной и политической философии и философии наук. К теоретикометодологической основе относятся также концептуальные положения теорий модернизации, глобализации, модерна и постмодерна, институциона-лизм, функционализм, социокультурной и цивилизационной парадигм, представляющих многоуровневый комплекс принципов и методов познания, присущих современной науке, обеспечивающих междисциплинарный характер исследования.

В решении поставленных задач применялись принципы диалектики, историзма, системности, комплексности, общенаучные методы наблюдения, систематизации, классификации явлений, контент-анализ, а также элементы метода экспертных оценок. Большое влияние уделялось сравнительному методу исследования государственно-церковных отношений, позволившему выявить общее и особенное в политической практике выстраивания отношений и взаимодействий этих акторов социально-политической жизни в различные исторические периоды и разных странах. В исследовании применялся также нормативно-ценностный подход, подразумевающий оценку установленных фактов в контексте их содействия или, напротив, противодействия государственно-церковным отношениям.

В диссертации использованы положения основополагающих исторических и государственных документов, касающихся государственно-вероисповедных отношений; правовых актов России и зарубежных стран, относящихся к исследуемой проблеме. Важное значение придавалось многомерности анализа, осуществления принципа единства теоретического и эмпирического в познании сущности и типов моделей государственно-церковных отношений.

Ведущее место принадлежит анализу государственно-церковных отношений в контексте цивилизационной теории, концептуальные положения которой отличаются как от формационного подхода, так и от изучения специфических особенностей конкретных политических и социально-экономических систем. Социально-культурные характеристики любой цивилизации исторически устойчивы и действуют на протяжении длительного, иногда тысячелетнего, периода, переживая смену не только политических режимов, но и общественных систем. Для целей нашего исследования ценность цивилизационного анализа состоит в том, что он предполагает соотнесение и сопоставление ценностей цивилизаций, существовавших, в том числе, и в разные эпохи.

Цивилизационный анализ предполагает вычленение глубинных факторов, архетипических черт, долговременных признаков, таких как культурные, религиозные и этнические характеристики, исторические традиции, поведенческие и психические стереотипы. В этом контексте возможно исследование не только государственно-церковных, но и государственно-вероисповедных отношений, представляющих совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей между институтами власти и религиозными образованиями. Лежащие в основе государственно-церковных отношений традиционные представления о месте и роли религии в жизни общества сопричастны духовной идентификации и определяют специальность общественной политической жизни, являясь, таким образом, объектом цивилизационного анализа.

Цивилизационная парадигма позволила вписать историю государственно-церковных отношений как самостоятельной сферы в общий процесс цивилизационного развития России и предшествующих ей империй, вычленить применительно к каждому из рассматриваемых этапов устойчивую сумму качеств и системных характеристик отношений государства и религиозных институтов, которая определяется нами как «модель государственно-церковных отношений». Сравнительный междисциплинарный анализ моделей государственно-церковных отношений, существовавших в разные эпохи позволил выявить новые грани и проблемы, ранее не поднимавшиеся в науке.

В рамках той или иной «модели государственно-церковных отношений» выделяются три составных компонента. Первый компонент касается теоретико-методологических основ взаимоотношений государства и религиозных организаций, в политико-философском и богословскоаксиологическом осмыслении которых участвуют представители властных и церковных институциональных структур. Второй компонент государственно-церковных отношений - правовая база, включающая конституционные, законодательные и иные нормативные акты, определяющие содержание понятий «свободы совести», «свободы вероисповеданий», регулирующих деятельность религиозных организаций, права и обязанности верующих граждан. Организационно-управленческие структуры и механизмы, призванные реализовать политику государства в вопросах свободы совести и вероисповеданий, институализировать взаимодействия власти и церкви составляют третий компонент модели государственно-церковных отношений.

Последовательная смена таких моделей, сравнительный анализ их сущности, принципов и практики реализации обнаруживает общие цивилизаци-онные закономерности и специфику их национального проявления, что расширяет представления об оптимальной конструкции государственно-вероисповедной политики на современном этапе российской истории.

Научная новизна диссертации:

- в работе впервые систематизирован разнообразный и многоаспектный исторический, правовой, религиоведческий и философско-методологический материал, позволяющий получить обобщенное представление о сущности и эволюции государственно-церковных отношений в цивилизационной истории Римской империи, Византии и России;

- впервые в научный оборот вводится и обосновывается понятие «модели государственно-вероисповедных отношений», «модели государственно-церковных отношений» устанавливается историческая преемственность моделей государственно-церковных отношений в рамках цивилизационного цикла, завершившегося формированием самобытной и уникальной российской цивилизации;

- на основании разносторонних исторических данных впервые доказывается цивилизационная преемственность модели государственно-церковных отношений, складывающейся в пореформенной России, органически воспринявшей принципы международного права о свободе совести и вероисповеданий;

- исследование содержания и состояния государственно-церковных отношений и их эволюции в зависимости от исторических условий, динамики и структуры общественного развития, распространения норм демократии и т.д. позволило по-новому раскрыть процессы возникновения составных элементов демократической вероисповедной политики;

- сравнительно-правовой анализ механизмов регулирования государственно-церковных отношений в современных государствах Европы и Северной Америки приводит к выводам о возможных путях дальнейшего совершенствования данной сферы государственной деятельности и социально-политических отношений;

- выделены и охарактеризованы сущностные компоненты государственно-церковной политики, реализуемой властными структурами в течение веков;

- обоснована тенденция поступательного, хотя и непрямолинейного процесса демократизации государственно-церковных отношений;

- введен в научный оборот значительный объем ранее неизвестных, архивных, научных материалов и документов, позволяющих по-новому осветить эволюцию государственно-церковных отношений;

- доказана необходимость переоценки политики государства в религиозном вопросе в советский период;

- раскрывается динамика складывания религиозной ситуации в мире в конце ХХ-начале XXI вв.;

- прогнозируется спад общественного интереса к религии и церкви по мере развития демократических свобод, преодоления экономических и социальных кризисов, укрепления законности и правопорядка.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Авторская трактовка цивилизации как предельно широкой, стабильной социокультурной общности, существующей в определенных пространственно-временных координатах, исходит из объективного факта присутствия в ней устойчивых социальных, материальных и духовных ценностей, в числе которых религиозная и опосредованная ею государственно-вероисповедная составляющие играют ведущие роли. Локальные цивилизации, в формировании которых находит выражение дискретный характер всемирно-исторического процесса, выступают организуемыми религиями гигантскими суперэтническими общностями.

2. Развитая религиозная система функционирует в двух взаимосвязанных плоскостях - эсхатологической и духовно-практической, определяющей духовную жизнь общества через регуляцию повседневного поведения его членов, а также политическую жизнь, во многом обуславливая механизмы принятия и механизмы политических решений, характер формирования и взаимодействия институтов власти, элиты и народа, структур гражданского общества. Подвергая регламентации общественные ценности, религия обеспечивает системное функционирование нормативно-ценностных компонентов, направленное на обеспечение единства своих приверженцев в деле спасения. Последнее, являясь конечной целью религиозных усилий человека, есть предельное и всеобъемлющее его состояние, достигаемое индивидуально или в соединении с другими людьми в границах определенной общности.

3. Религия формирует всеобщую социокультурную связь индивидуумов, групп, социальных ячеек и структур локального уровня. Она создает крупномасштабное единство во времени и пространстве, перекрывающее в ряде отношений политические и экономические связи. Поэтому культурно-религиозные общности являются в сравнении с иными социальными и политическими структурами более устойчивыми единицами. Они обнаруживают самую высокую степень жизнеспособности в периоды социальных потрясений и политических катаклизмов, обеспечивая социальную регенерацию и поддержание культурно-цивилизационной традиции.

4. Согласно церковному канону, повиновение земной власти кончается там, где она стремится подменить собой власть небесную, и отсюда произросли корни глубочайшего конфликта христианской Церкви и Римского государства, правители которого были наделены в глазах подданных божественными прерогативами. Тем самым закладывались основы воцер-ковления самой Империи и появления принципиально нового исторического и политического феномена - христианского государства. Событие, повернувшее европейскую и, в широком плане, мировую историю, не было случайным, а явилось результатом объективной эволюции позднеримской государственности периода домината, в том числе и усвоения римской политической философией ветхозаветного учения о царе и царстве. Следствием осознания особой роли Церкви в государстве и одновременно своей особой миссии в отношении Церкви стало формирование ее принципиально нового социального статуса и последовательное воцерковление империи.

Претерпев за свою историю существенную геополитическую трансформацию, восприемник Древнего Рима Византийское государство сохранило единство и преемственность религиозно-политической философии и имперского самосознания, нашедших выражение в идее Вселенской Империи, сочетавшейся нерасторжимым союзом с Вселенской Церковью и объединяющей под властью государя - носителя теократического царского служения - весь христианский мир.

5. Существующая во всякой развитой цивилизации отделенность духовных структур от собственно политических порождала потребность в образовании взаимодополняющих форм социальной интеграции. В византийской (восточнохристианской) традиции это было осознано и воплощено в модели государственно-церковных отношений, получившей название «симфонии священства и царства». Поворотным пунктом в христианской истории явилось разделение церквей в XI веке, породившее две принципиально различные модели государственно-церковных отношений, которые повлияли на все последующее цивилизационное развитие.

Византийская симфония, построенная на краеугольных догматах христианской веры, стала моделью государственно-церковных отношений всего восточно-христианского мира и создала цивилизационный алгоритм, упрочившийся в государствах-веропреемниках империи и показала себя более гармоничной и позитивной, нежели утвердившийся в Западной Европе римско-католический клерикализм.

6. Глубину усвоения Древней Русью византийских начал обусловило то, что оно пришлось на период наивысшего расцвета византийской цивилизации. Русь не столько подражала реальной Византии, сколько стремилась воплотить своеобразный «византийский идеал». Вполне обоснованно рассматривать Россию как особую цивилизационную целостность, в наиболее полной и чистой форме воплотившую духовные заветы Византии, не осуществленные ею самой.

7. Завоевания Чингисхана привели к радикальной геополитической перестройке евразийского мира. Для анализа средневековой модели государственно-церковных отношений принципиальное значение имеет тот факт, что идеология чингизизма заявила о себе как надконфессиональная доктрина. Византийская религиозно-политическая доктрина, гласившая, что всякое царство утверждается Богом, в условиях ордынского господства трансформировалась в идею о богоустановленности любой монархической власти независимо от ее конкретного культурно-конфессионального содержания.

8. К сер. XV в. Русское государство как единственная сохранившая государственную и церковную независимость часть «византийского содружества» заняло в сознании современников место Византийской империи. Имперская идея Московского царства представляла сложный комплекс религиозно-идеологических представлений об эсхатологическом смысле и предназначении российской государственности. Центральное место в нем занимала идея удерживающей государственности.

Не меньшее значение для формирования имперской идеи Московской Руси имели религиозно-идеологические элементы восточного происхождения, позволяющие рассматривать Московское царство не только в плане метаисторической преемственности от Второго Рима, но и как территориально-политического преемника Золотой Орды.

9. В эпоху Петра реформирование церковного управления, начавшись с ситуативных мероприятий, приняло кардинальный, системный и глубокий характер и заложило основы синодальной модели государственно-церковных отношений, окончательно сложившейся во второй четверти XIX века. Доктринальные истоки реформы, поставившей церковное управление в строгую подчиненность светской власти, следует искать в церковно-политической идеологии Реформации XVI в., однако европейский опыт не был механически перенесен на русскую почву.

10. Нарастание системного цивилизационного кризиса определило состояние государственно-церковных отношений на рубеже XIX-XX вв. Пытаясь удержать трансформировавшееся российское общество в тоталитарных рамках имперской политической системы, власть искала опору в традиционных мировоззренческих устоях, емко выраженных в формуле «самодержавие, православие, народность». Жизнь диктовала необходимость серьезных преобразований в вероисповедной области, где требовалось решить две взаимосвязанные задачи - реформирование синодального строя и построение новой системы отношений государства с неправославными исповеданиями. Главной задачей модернизации государственно-церковных отношений стало освобождение православной Церкви от опеки и контроля со стороны государства и предоставление ей полной свободы в решении собственных дел. На левом фланге политического спектра и среди религиозных философов набирали силу идеи широкой религиозной свободы, ставшие основой либеральной модели государственно-церковных отношений,

11. В советский период утвердилась атеистическая модель государственно-церковных отношений; происходило не столкновение безбожия с религией, а противоборство господствующей псевдорелигии со всеми остальными религиозными учениями. В то же время государственная религиозная политика в стране, несмотря на сохранение своей сущностной атеистической основы, претерпела серьезные модификации, а гонения на верующих, как и в древнеримской истории, приобретали волнообразный характер. Несмотря на некоторые послабления, идеология «воинствующего атеизма» сохраняла свое господствующее положение на всем протяжении «коммунистического периода» истории российской цивилизации, а верность ее догматам всегда брала верх над государственными интересами. И в период «перестройки» государственная власть не имела четкого понимания о подходах к реформированию системы государственно-церковных отношений в радикально менявшейся стране. Бессистемные действия в религиозной политике не добавили популярности партийно-советскому руководству и не предотвратили крах коммунистического режима.

12. В XX в. на базе международно-правовых актов сформировался «либеральный стандарт» свободы совести.

Последнее представляет собой системную правовую категорию, состоящую из взаимосвязанных структурных элементов, среди которых выделяется три группы, представляющие минимум вероисповедных прав: право на исповедание любого вероучения является первичным, оно вбирает в себя: личные права верующих действовать в соответствии со своим религиозным выбором, их право на коллективную деятельность в составе религиозного объединения, право распространять религиозные воззрения, являющиеся частным случаем реализации права граждан на свободу распространения информации.

Формирование и утверждение западного «либерального стандарта» религиозной свободы шло вне византийско-российского «ствола» цивили-зационного развития. Его повсеместное утверждение в развитых странах Запада стало возможным благодаря противоречивым и неоднозначным по своим результатам процессам, достигшим апогея к нашему времени, - секуляризации социальной и духовной жизни и росту религиозного многообразия.

13. Отделение религии и религиозных объединений от государства не является абстрактным принципом, носит противоречивый характер. Оно предполагает формирование и развитие целостной системы позитивного взаимодействия государства и религиозных институтов, направленной на осуществление общих целей, что особенно отчетливо прослеживается на примере становления системы государственно-церковных отношений в современной России. Ключевым для нее стал вопрос соотношения стандартов религиозной свободы и традиционных религиозных ценностей. В результате утверждение «либерального стандарта» религиозной свободы привело не только к возрождению традиционных российских конфессий, но и к росту и усилению влияния квазирелигиозных структур.

14. Все многообразие существующих моделей государственно-церковных отношений можно свести к двум основным типам правового регулирования статуса религиозных объединений - универсальному и дифференцированному. В большинстве европейских стран утвердился дифференцированный тип, выступающий основой кооперационной модели государственно-церковных отношений, именуемой также «партнерством особого рода». В рамках указанной кооперационной модели можно выделить три вида правового положения религиозных объединений: статус государственной церкви, договорной (консенсуальный) статус; статус

32 официально признанных (традиционных) конфессий. Россия исторически является государством европейской христианской (более точно - евразийской христианско-исламской) цивилизации, в связи с чем ей ближе кооперационная модель государственно-церковных отношений,

15. Российская цивилизация выступает как культурно-историческая общность универсального типа, характеризующаяся наличием в пределах общего цивилизационного ареала сразу нескольких религий, историческое значение которых было далеко не одинаковым. Некоторые вероисповедания приобрели характер цивилизационной доминанты, определив этническую, географическую и геополитическую среду истории страны: восточное православное христианство и ислам, сыгравшие государствообразую-щую роль и явившиеся для России основными источниками цивилизационного синтеза, в ходе которого локальное многообразие культур интегрировалось вокруг фундаментальных ценностей. В данном аспекте именно приоритетное партнерство государства с традиционными вероисповеданиями, направленное на расширение участия последних в духовном просвещении и культурном возрождении, позволит России обрести собственное самоопределение в системе цивилизационных координат. Только в этом случае она будет способна занять адекватное место в складывающемся многополярном мире.

Научно-практическая значимость исследования.

Проведенное исследование, существенно дополняя имеющиеся по этой проблематике работы, расширяет возможности дальнейшего изучения сущности государственно-церковных отношений, особенностей их функционирования и развития в политической истории России и мира, углубляет представления о моделях государственно-церковных взаимодействий, условиях, факторах, детерминирующих вероисповедные отношения.

Полученные теоретические выводы и практические рекомендации могут содействовать совершенствованию системы государственного управления, деятельности органов государственной власти, институтов гражданского общества в разработке и осуществлении религиозной политики.

Собранный и проанализированный материал по истории государственно-церковных отношений, выявленные тенденции процесса их демократизации, прогнозы относительно динамики развития, религиозной ситуации в мире и России в ближайшей перспективе, практические рекомендации и выводы, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы государственными структурами, политическими партиями и общественными организациями при выстраивании взаимоотношений с религиозными организациями, а также гармонизации сферы межконфессиональных и этно-конфессиональных отношений. Предложения диссертанта могут лечь в основу модернизации государственно-церковных отношений, конструктивного диалога выстраивания паритетного партнерства государства с традиционными вероисповеданиями, направленного на расширение участия последних в духовном просвещении и культурном возрождении общества, что будет способствовать самоидентификации России в системе цивилизационных координат.

Теоретический и фактологический материал может быть использован в исследовательской работе светских и церковных научных центров и учреждений, преподавателями ВУЗов при чтении курсов лекций и спецкурсов по религиоведению, отечественной истории, политологии, политической истории России, правоведению, а также в лекционно-просветительской работе.

Апробация диссертации. Основные положения и выводы диссертации изложены соискателем в научных публикациях объемом более 50 п.л.

Результаты исследования апробированы в выступлениях автора на международных и всероссийских научных и церковно-богословских конференциях, семинарах, «круглых столах», излагались в лекциях, выступлениях, интервью. Многие положения концептуального характера были реализованы автором во 2-ой половине 1990-х гг. XX века в работе Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации и деятельности Управления внутренней политики Администрации Президента Российской Федерации. В 2000-2006 гг. автор апробировал положения диссертации в своей деятельности в качестве полномочного представителя Правительства Российской Федерации в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации и члена правительственной комиссии по вопросам религиозных объединений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Государственно-церковные отношения"

Заключение

В конце XX века четко обозначилась тенденция возвращения религии в жизнь российского общества. При этом речь идет не только о возрождении влияния религии на частную жизнь, но и об усилении религиозного фактора как самостоятельного в общественно-значимых сферах жизнедеятельности социума, в том числе и политической.

Новые реалии оказывают значительное влияние на сущность и формы реализации принципа разделения политики и религии, власти и церкви, обуславливая его трансформацию и коррекцию. Многие страны стоят перед выбором той или иной стратегии взаимодействия государства и церкви, которая отражает две основные тенденции: пролонгировать секулярную модель политики на современные реалии, ущемляя религиозно ориентированные слои, или, отказавшись от секуляризма, создать благоприятные условия для активного, эффективного, конструктивного участия носителей религиозного сознания и самой церкви в общественно-политической жизни страны.

Политика может принять церковную идею как вполне совместимую с государственными интересами и церковь, следовательно, не мыслит себя вне государства. Церковь "отдает себя государству" при условии, что последнее будет действовать сообразно с волей божьей, т.е. его политика должна быть проникнута нравственно-религиозными началами, достойными христианина. Именно церковь, в отношении государства есть хранительница этого нравственно-религиозного указания и проверки общественной жизни. В этом ее власть выше государственной. Государство и церковь суть учреждения только сосуществующие, но не сливающиеся по самому различию характера власти каждого из них.

При проведении современной государственной религиозной политики важно учитывать уроки истории. В Византии отношения государственной и церковной власти были поставлены на почву союза, который с одной стороны, избавил Византию от борьбы церкви и государства, а с другой, верховная власть получила огромный авторитет. Церковная доктрина провозглашала нравственность связующим элементом между политикой и религией. Политика соединена с религией этическим элементом. Эти положения и сегодня во многих странах лежат в основе взаимоотношений церкви и государства.

Для государства практическое значение имеет не непосредственно религия, а порождаемый ею нравственный элемент общества, без которого государство не может существовать и исполнять свои функции, и это его заставляет в высшей степени дорожить религией. Потребность государства в этике приводит его к необходимости уважать религию, а так как религия невозможна без церкви, то отсюда - государство вынуждено столь же ценить существование церкви. Отношение государства к церкви один из самых сложных и деликатных вопросов политики.

Возвращение религии в общественную жизнь, превращение церкви в актора общественно-политического взаимодействия происходит в России на иной, чем в западных странах, основе.

В России революционный характер перестройки обусловил и революционный, радикальный разрыв с советским атеистическим прошлым, необходимость формирования новой модели государственно-церковных отношений, во многом на протяжении почти всего XX века являющейся антиподом существовавшей советской модели.

Анализируя сущность, содержание и функции различных типов моделей государственно-вероисповедных отношений, существующих в мировой практике, диссертант приходит к выводу о том, что России гораздо ближе кооперационная модель, основанная на дифференцированном типе правового регулирования религиозной сферы. Она предполагает отношения приоритетного государственного партнерства с традиционными для российской цивилизации вероисповеданиями в условиях свободы в рамках закона других религиозных объединений и правовой карантин новых религиозных и квазирелигиозных движений.

Религия формирует всеобщую социокультурную связь индивидуумов, групп, социальных ячеек и структур локального уровня. Она создает крупномасштабное единство во времени и пространстве, перекрывающее в ряде отношений даже политические и экономические связи. Поэтому культурно-религиозные общности являются в сравнении с иными социальными и политическими структурами более устойчивыми единицами. Они обнаруживают самую высокую степень жизнеспособности в периоды социальных потрясений и политических катаклизмов, обеспечивая социальную регенерацию путем поддержания культурной традиции.

Для нашей проблематики особый интерес представляет вопрос о соотношении в системе цивилизационной всеобщности институтов религии и государства. Существующая во всякой развитой цивилизации отделенность духовных структур от собственно политических порождает потребность в образовании взаимодополняющих форм социальной интеграции. В восточ-нохристианской (византийской) традиции, как уже говорилось выше, это осознается в категориях симфонии священства и царства. Рамки государственного единства обычно у€же цивилизационных, хотя и более жесткие в повседневных мирских делах. В то же время религиозный институт способен брать на себя задачу поддержания единства, намного превосходящего государственные границы.

Мировые религии в той или иной мере снижают значение земных порядков. Они создают дистанцию между "градом небесным" и "градом земным", благодаря которой последний может быть подвергнут как критике, так и исправлению с позиции первого. Одновременно в каждой развитой религиозной системе культивируется собственное представление об идеальной земной власти и ее носителе, выступающих в качестве вторичных относительно трансцендентного начала ("власти Бога").

Таким образом, высшие принципы религии и ее идейная доктрина, зафиксированные в Священном Писании и Священном Предании — носителях сакрального знания о путях спасения, становятся важнейшими источниками формирования не только моральных и правовых норм, но и соответствующих им государственных институтов. В данном случае можно говорить даже не о культурообразующей (в широком смысле), а о государствообра-зующей роли религии в становлении локальных цивилизаций. Российская цивилизация выступает как культурно-историческая общность универсального типа, характеризующаяся наличием в пределах общего цивилизацион-ного ареала сразу нескольких религий.

К традиционным вероисповеданиям Российской Федерации можно отнести: государствообразующие религии — православное христианство и ислам, обладающие наиболее универсальным воздействием на весь ход российской истории и современный духовный облик народов страны, а также на характер ее социально-государственных и правовых институтов; религии, имеющие локальное культурообразующее значение,— течения и направления мировых, национальных и местных конфессий, которые исторически укоренились в российской цивилизации, образовав свои специфические ответвления, а также традиционные автохтонные религиозные верования и культы отдельных народов и малочисленных этнических общностей России.

Отнесение вероисповедания к разряду традиционного, исходя из вышеназванных критериев, должно производиться на основе его всесторонней экспертной оценки. Оно может в свою очередь служить основанием для заключения между государством и соответствующей религиозной организацией договора о партнерстве и сотрудничестве, в котором обе стороны выступают как взаимодополняющие.

Такое соглашение становится основой для принципиально новой симфонии властей в современных условиях — своеобразной актуализации ряда идей из византийского духовного наследия российской цивилизации. Область взаимодополняющего партнерства, определяющая объем государственно-вероисповедного соглашения, а также степень расширения правосубъектности той или иной религиозной организации будут зависеть от вклада данного вероисповедания в развитие российской цивилизации и его специфической роли.

Общие принципы заключения государственно-вероисповедных соглашений, условия их подписания, взаимные обязательства сторон, а также перечень возможных конкретных направлений сотрудничества государства с религиозными организациями может зафиксировать предлагаемый рядом экспертов законодательный акт "О социальном партнерстве государства и религиозных организаций".

В качестве возможных направлений подобного партнерства выделяются: совместное использование, охрана и восстановление культовых объектов — памятников истории и культуры федерального и местного значения, сохранение культурного наследия конфессионального происхождения, поддержание и развитие обычаев и традиций народов России, сформировавшихся в русле той или иной конфессии; социальное служение религиозных организаций, включающее не только создание конфессиональных учреждений здравоохранения и социального обеспечения, но также формирование их автономных отделений и служб в соответствующих государственных учреждениях; сотрудничество в сфере образования, науки и культуры, в том числе преподавание конфессионально ориентированных предметов в государственных учебных заведениях, предоставление эфира электронными СМИ для религиозно-просветительских программ, осуществление совместной научно-исследовательской работы; возможность участия религиозных организаций в воспитательном процессе в местах лишения свободы, а также работа с личным составом вооруженных сил и других силовых структур.

Представляется целесообразным предусмотреть право на государственную финансовую поддержку религиозных организаций в зависимости от социального эффекта их деятельности. При этом помимо всеобъемлющих соглашений кодифицированного характера возможно подписание частных договоров с отдельными государственными учреждениями и ведомствами по отдельным вопросам взаимодействия.

Консенсуальный вариант правового регулирования статуса религиозных объединений в сочетании с корректно обоснованным выделением традиционных вероисповеданий не должен ущемлять ничью вероисповедную и мировоззренческую свободу. В то же время он способен отсечь от проникновения в государственные структуры квазирелигиозные новообразования, нередко под религиозным прикрытием реализующие невероисповедные цели, в том числе враждебные государству и обществу. В этом плане очерченная модель государственно-вероисповедных отношений сама по себе, без каких-либо дополнительных мер запретительного характера, может стать важным фактором обеспечения духовной безопасности страны.

Следование традиционным для нашей страны принципам религиозного плюрализма позволяет не просто сосуществовать разным конфессиям, не утрачивая при этом идентичности и свойственных им различий, но и видеть в каждом сегменте вероисповедного разнообразия самостоятельную ценность, отнюдь не заслуживающую игнорирования.

Вопреки точке зрения сторонников тотальной секуляризации общественной жизни религиозное возрождение совсем не тождественно архаизации. Напротив, оно несет в себе позитивный потенциал, способный обеспечить эффективность модернизационных процессов в духовной сфере. В рамках этого возрождения культурное сознание в соединении с сакральным началом приобретает степень всеобщности и значимости, а феномен культурно-религиозного единства получает зримую эффективность, благодаря чему происходит укрепление цивилизационных основ всего российского общества.

В данном аспекте именно приоритетное партнерство государства с традиционными конфессиями, направленное на расширение участия последних в духовном просвещении и культурном возрождении, позволит России самоопределиться в системе цивилизационных координат. Только в этом случае она будет способна занять адекватное место в складывающемся многополярном мире.

Вместе с тем предложенная схема отнюдь не является жесткой. В современных условиях она выступает лишь как отправная точка для дальнейшей концептуальной и нормотворческой работы, основанием которой должно стать выявление цивилизационного потенциала духовного наследия традиционных российских религиозных институтов, в первую очередь тех, которые носят государствообразующий характер.

Список научной литературыЛогинов, Андрей Викторович, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Августин Аврелий. О Граде Божием. М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1994. Т. 1-4.

2. Авилова А. О "Ныо Эйдж" — "Новом веке" // НГ-Религии. 1997. 25 дек.

3. Алов А. А., Владимиров Н. Г., Овсиенко Ф. Г. Мировые религии. М.: Приор, 1998.

4. Андреев А. Л. Российская цивилизация: Учеб. пособие / Под общ. ред. М. П. Мчедлова. М.: Академический проект, 2003.

5. Андреева Л. "Местник Божий" на царском троне: христианская цивили-зационная модель сакрализации власти в российской истории. М., 2002.

6. Асмус В., прот. Отношения Церкви и государства по законам императора Юстиниана I (Великого) // Исторический вестник. М.; Воронеж, 1999. Вып. 2. С. 85-92.

7. Астафьев П. Е. Философия нации и единство мировоззрения. М.: Мысль, 2000.

8. Бажан Т. А. Оппозиционная религиозность в России. Красноярск, 2000.

9. Бакаева Э. П. Буддизм в Калмыкии: Историко-этнографические очерки. Элиста, 1994.

10. Бангеарский А. Франция объявила войну сектам // НГ-Религии. 2000. 28 июля.

11. Бартольд В. В. Сочинения. М.: Наука, 1966. Т. 6: Работы по истории ислама и Арабского халифата.

12. Бенешевич В. Н. Древнеславянская кормчая XIV титулов без толкований. СПб., 1906. Т. 1. Вып. 1-3.

13. Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. М.: Канон+, 1998.

14. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Репринт. М.: Наука, 1990.

15. Булгаков С. #., прот. Автобиографические заметки. Париж: ИМКА-пресс, 1947.

16. Булгаков С. Н., прот. Православие: Очерк учения православной Церкви. М.: Терра, 1991.

17. Бурьянов С., Мозговой С. Цели и методы религиозной политики // НГ-Религии. 2001. 24 окт.

18. Васильев А. А. История Византийской империи: В 2 т. Переизд. СПб.: Алетейя, 1998.

19. Векторы развития культуры на грани тысячелетий: Мат-лы междунар. науч. конф. / СПб. гос. ун-т культуры и искусства. СПб., 2001.

20. Вернадский Г. В. История России: Монголы и Русь. М.; Тверь: Леан-АГРАФ, 1997.

21. Вернадский Г. В. Московское царство: В 2 т. М.; Тверь: Леан-АГРАФ, 1997.

22. Вероисповедная политика Российского государства / Отв. ред. М. О. Шахов. М.: Изд-во РАГС, 2003.

23. Византийская империя // Еврейская энциклопедия. М., 1991. Т. 5. С. 546-554.

24. Винер Б. Кому доверяют простые евреи? // НГ-Религии. 2000. 12 янв.

25. Винтер Э. Папство и царизм. М.: Прогресс, 1964.

26. Владимир (Иким), митр. Земля потомков патриарха Тюрка. М.: Изд-во Московской патриархии, 2002.

27. Власть и церковь в СССР и странах Восточной Европы 1939-1958. (Дискуссионные аспекты). М., 2003.

28. Ворожейкина Т., Рашковский Е., Умное А. Гражданское общество и религия // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 8. С. 113-120.

29. Вступая в третье тысячелетие: Религиозная свобода в плюралистическом обществе: Мат-лы междунар. конф. (Москва, 23-24 марта 1999 г.). М.: Междунар. Ассоциация религиозной свободы, 2000.

30. Выговская поморская пустынь и ее значение в истории русской культуры: Тез. докл. междунар. науч. конф. (Петрозаводск, 13-17 сент. 1994 г.). Петрозаводск, 1994.

31. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990.

32. Гегель Г. В. Ф. Философия религии: В 2 т. М.: Мысль, 1976. Т. 1-2.

33. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1-3. М.: Мысль, 1974-1977.

34. Горский А. А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000.

35. Государственно-церковные отношения в России: (Опыт прошлого и современное состояние). М.: Изд-во РАГС, 1996.

36. Гумилев JJ. Н. География этноса в исторический период. Д.: Наука, 1990.

37. Дворкин А. Идеал вселенской теократии в поздней Византии // Альфа и Омега. 1994. № 1. С. 57-72.

38. Дворкин А. Л. Тоталитарные секты и молодежные религии // Рождественские чтения: Сб. докл. IV Междунар. Рождественских образовательных чтений. М., 1996. С. 224-238.

39. Денисов Е. Ю. Монофизитство: Ересь или схизма? // Восток. 1994. № 5. С. 93-108.41 .ДжувейниАль ad-Дин. История покорителя Вселенной // Родина. 1997. № 3-4. С. 45-47.

40. Донини А. У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана): Пер. с итал. 2-е изд. М.: Политиздат, 1989.

41. Дорджиева Г. Ш. Буддизм и христианство в Калмыкии: Опыт анализа религиозной политики правительства Российской империи (Середина XVI — начало XX вв.). Элиста: Джангар, 1995.

42. Древнерусские княжеские уставы XI-XV веков / Подгот. Я. Н. Щапов. М.: Наука, 1976.

43. Духовный регламент Всепресветлейшаго державнейшаго государя Петра Перваго, императора и самодержца Всероссийскаго. М., 1904.46 .Дьяконов М. Власть московских государей. СПб., 1889.

44. Дюрант В. Цезарь и Христос. М.: Крон-Пресс, 1995.

45. Евсевий Памфил. Церковная история. М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1993.

46. Ерасов Б. С. Культура, религия и цивилизация на Востоке: Общий очерк теории. М.: Наука, 1990.

47. Ершова О. П. Старообрядчество и власть. М.: Уникум-Центр, 1999.

48. Журавский А. В. Христианство и ислам: Социокультурные проблемы диалога. М.: Наука, 1990.

49. Заватски В. Евангелическое движение в СССР после второй мировой войны. М.: ИЦ-Гарант, 1995.

50. Зеньковский В. В., прот. История русской философии: В 2 т. 2-е изд. Париж, 1989.«

51. Иванова JI. О. Религия и права человека // Социологические исследования. 1998. №6. С. 102-106.

52. Игнатов А. Отрицание и имитация: две стороны коммунистического отношения к религии // Вопросы философии. 2001. № 4. С. 25-30.

53. Идейно-философское наследие Илариона Киевского: В 2 ч. / АН СССР; Ин-т философии. М., 1986. (Памятники философской этической мысли).

54. Из истории русской культуры. М.: Языки рус. культуры, 2000. Т. 1: Древняя Русь.

55. Из истории спецслужб Бурятии: Мат-лы науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию ВЧК-ФСБ. Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1997.

56. Иисус Христос в документах истории / Сост. Б. Г. Деревенский. 4-е изд. СПб.: Алетейя, 2001.

57. Иларион, митр. Киевский. Слово о Законе и Благодати. М.: Столица: Скрипторий, 1994.

58. Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта: Исследование / Сост. И. Н. Смирнов. М.: Рарогъ, 1993.

59. Ильин И. А. О грядущей России: Избр. ст. М.: Воениздат, 1993.

60. Ильин И. А. Одинокий художник: Статьи. Речи. Лекции. М.: Искусство, 1993.

61. Ильин И. А. Сочинения: В 2 т. М.: Медиум, 1994.

62. Иоанн (Экономцев), игумен. Православие. Византия. Россия. М.: Христианская литература, 1992.

63. История политических и правовых учений. Средние века и Возрождение / Л. С. Васильев и др. М., 1986.

64. История российских немцев в документах: 1763-1992. М.: МИГУП, 1993.

65. Итоговый документ научно-практической конференции "Духовная безопасность России. Пути возрождения Отечества" // Десятина. 2002. № 3.

66. Казаков М. М. Епископ и империя: Амвросий Медиоланский и Римская империя в IV веке. Смоленск, 1995.

67. Как была крещена Русь. 2 изд. М.: Политиздат, 1989.

68. Как выстраивать взаимоотношения власти и конфессий в новом веке: Основы политики Российского государства в сфере свободы совести и свободы вероисповедания: Опыт концептуального подхода. // НГ-Религии. 2001.27 июня.

69. Кант И. Критика практического разума. СПб.: Наука, 1995.

70. Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович: В 2 т. Сергиев Посад, 1909-1912.

71. Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. 2-е изд. Сергиев Посад, 1914.

72. Карташев А. В. Воссоздание Святой Руси. М.: Столица, 1991. Репринт: Париж, 1956.

73. Карташев А. В. Вселенские соборы. М.: Республика, 1994.

74. Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви: В 2 т. Репринт. М.: Наука, 1991.

75. Карташев А. В. Церковь. История. Россия: Статьи и выступления. М.: Пробел, 1996.

76. Кашеваров А. Н. Государство и Церковь: Из истории взаимоотношений Советской власти и Русской Православной Церкви, 1917-1945 гг. СПб., 1995.

77. Кирилл (Гундяев), митр. Обстоятельства нового времени: Либерализм, традиционализм и моральные ценности объединяющейся Европы // Журнал Московской Патриархии. 1999. № 7. С. 60-65.

78. Киселева М. С. Древнерусские книжники и власть // Вопросы философии. 1998. №7. С. 127-147.

79. Кляшторный С. Г., Султанов Т. И. Государства и народы Евразийских степей: Древность и средневековье. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2000.

80. Костюк К Я. Богословие и политика в жизни и творчестве Карла Барта//Вопросы философии. 2001. № п. с. 136-142.

81. Коул Дьюрем У. Религиозная свобода и национальная идентичность // Религия и национализм: Сб. ст. / Сост. А. В. Пчелинцев.— М.: Ин-т религии и права, 2000. С. 167-176.85. "Крещение Руси" в трудах русских и советских историков: Сб. ст. М.: Мысль, 1988.

82. Кривова Н. Власть и Церковь в 1922-1925 гг. Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства. М.: "Аиро-ХХ", 1997.

83. Кузнецов М., Понкин И. Противоречит ли понятие "традиционные организации" Конституции России? // НГ-Религии. 2001. 28 нояб.

84. Кулаковский Ю. А. История Византии. Переизд. СПб.: Алетейя, 1996. Т. 1-3.

85. Кульпин Э. С. Золотая Орда: Проблемы генезиса Российского государства. М.: Московский лицей, 1998.

86. Куницын И. А. Правовой статус религиозных объединений в России: Исторический опыт, особенности и актуальные проблемы. М.: РОО "Православное дело": Отчий дом, 2000.

87. Курбатов Г. Л., Фролов Э. Д., Фроянов И. Я. Христианство. Античность. Византия. Древняя Русь. JL: Лениздат, 1988.

88. Курганов Ф. А. Византийский идеал царя и царства и вытекающие отсюда, по сравнению его с идеалом Церкви, отношения между Церковной и гражданской властью. Казань, 1881.

89. Курганов Ф. А. Отношения между Церковной и гражданской властью в Византийской империи: Обзор эпохи образования и окончательного установления характера взаимоотношений между Церковью и гражданской властью в Византии (325-565 годы). Казань, 1880.

90. Курило О. В. Очерки по истории лютеран в России: (XVI-XX вв.). М.: ИЭА РАН, 1996.

91. Ламаизм в Бурятии XVIII — начала XX века: Структура и социальная роль культовой системы. Новосибирск: Наука, 1983.

92. Латышев С. Церковь Греции борется за свои права // Православная Москва. 2000. №22.

93. Лебедев А. П. Очерки внутренней истории Византийско-восточной церкви в IX, X и XI веках. Кн. 1.; он же. Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца XI до середины XV века. [Кн. 2]. СПб.: Алетейя, 1998.

94. Легойда В. Современная религиозность: феномен гражданской религии в США // Журнал Московской Патриархии. 1997. № 11. С. 60-69; Гражданская религия и христианство // 2000. № 2. С. 65-75; № 5. С. 76-80.

95. Лекторский В. А. Христианские ценности, либерализм, тоталитаризм, постмодернизм // Вопросы философии. 2001. № 4. С. 3-9.

96. Ленин В. И. Письмо В. М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б) 19 марта 1922 г. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 190-195.

97. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. 5-е изд. М., 1958-1965. Т. 1-55.

98. Леонтьев К. Н. Избранное. М.: Рарогъ: Московский рабочий, 1993.

99. Лившиц А. Э., Уразова С. А. Отношение Православной церкви к смертной казни в древнерусском обществе // Юриспруденция. Тольятти, 1995. №2. С. 44^8.

100. Ловинюков А. С. Свобода совести (анализ, практика, выводы) // Государство и право. 1995. № 1. С. 24-36.

101. Логинов А. Религиозная ситуация в России и принятие закона "О свободе совести и религиозных объединениях" // Политая. 1997/1998. № 4(6). С. 85-94.

102. ЛоккДж. Сочинения: В 3 т. М.: Мысль, 1985.

103. Мак Дональд С. ".Испробовав сладкого, не можем возвращаться к горькому" // Радонеж. 1997. № 7.

104. Малахова Е., Елисеев А. В оккультной мгле // НГ-Религии. 2001. 11 Дек.

105. Малашенко А. В. 80-е годы: новый политический старт ислама// Восток. 1991. №5. С. 52-63.

106. Махнач В. Забытые корни Крутицкой епархии // НГ-Религии. 2000.22 марта.

107. Мировой опыт государственно-церковных отношений. М.: Изд-во РАГС, 1998.

108. Митрохин Л. Н. Баптизм: история и современность: (Философско-социологические очерки). СПб.: Рус. христианский гуманитарный ин-т, 1997.

109. Митрохин Л. Н. Философия религии: Опыт истолкования Марксова наследия. М.: Республика, 1993.

110. Михаил Семенов., иеромонах. Законодательство Римско-византийских императоров о внешних правах и преимуществах Церкви, от 313 до 565 года. Казань, 1901.

111. Михайлов Г. Некоторые проблемы взаимоотношений государства и религиозных организаций в Российской Федерации // Религия и государство в современной России / Под ред. М. Олкотт и А. Малашенко. М.: Моск. Центр Карнеги, 1997. С. 47-66.

112. Моммзен Т. История Рима: Пер. с нем. М.: Изд-во ACT; Харьков: Фолио, 2001. Т. 1-5.

113. Морозов А. Равенство и конкордат// НГ-Религии. 1997. 28 авг.

114. Мусин А. Церковь. Общество. Власть: Опыт патрологического исследования. СПб.; Петрозаводск, 1997.

115. Мусульманские духовные организации и объединения Российской Федерации / Сост. Д. И. Купаева. М.: Духовное управление мусульман Европейской части России, 1999.

116. Мухаметишна Д. Умма России перед выбором // НГ-Религии. 2000.23 февр.

117. Мчедлов М. П. Приоритет традиции или права?: О функциях традиционных и нетрадиционных религий // Религия и право. 2003. № 2. С. 4-6.

118. Народы и религии мира: Энциклопедия, М.: Большая Рос. Энциклопедия, 1998.

119. Николин А., свящ. Церковь и государство: (История правовых отношений). М.: Сретенский монастырь, 1997.

120. Никольский Н. М. История Русской церкви. 3-е изд. М.: Политиздат, 1983.

121. Новые религиозные культы, движения и организации в России: Словарь-справочник. М.: Изд-во РАГС, 1997.

122. Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера: Справочник / Миссионерский отд. Моск. Патриархата, Пра-восл. Миссионерский фонд РПЦ. Белгород, 1997.

123. О будущих взаимоотношениях конфессий и государства: Дискуссия продолжается // НГ-Религии. 2001. 22 авг.

124. О деятельности некоторых иностранных религиозных организаций в России: Справка Министерства внутренних дел. М.: МВД РФ, 1996.

125. О социальной концепции русского православия / Под общ. ред. М. П. Мчедлова. М.: Республика, 2002.

126. Оболенский Д. Связь между Византией и Русью в XI-XV вв. М.: Наука, 1970.

127. Одинцов М. И. Государство и Церковь: история взаимоотношений 1917-1938 гг. М.: Знание, 1991.

128. Ореханов Г., иерей. На пути к Собору: Церковные реформы и первая русская революция. М.: Православный Свято-Тихоновский богословский ин-т, 2002.

129. Основные положения социальной программы российских мусульман. М.: Духовное управление мусульман европ. части России, 2001.

130. От политики государственного атеизма — к свободе совести: Мат-лы семинара-совещания (Москва, 23-26 мая 2000 г.). М.: Изд-во РАГС, 2000.

131. Памятники русского канонического права. СПб., 1908. Ч. 1: Памятники XI-XV вв. (Русская историческая библиотека; Т. 6).

132. Памятники русского права: В 8 вып. М.: Госюриздат, 1952-1963.

133. Панарин А. С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке. М.: Логос, 1998.

134. Победоносцев К. П. Великая ложь нашего времени. М.: Рус. книга, 1993.

135. Поликарпов Б. Центр жизни и точка разрыва // НГ-Религии. 1997. 23 окт.

136. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1: (1640 — 12 декабря 1825). СПб, 1826-1830. 45 т.

137. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2: (12 декабря 1825 — 1 марта 1881). СПб, 1830-1884. 55 т.

138. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3: (1 марта 1881 — 1913). СПб, 1885-1916. 33 т.

139. Полонский А. Соблазн глобализма и вера во Вселенскую церковь // НГ-Религии. 1999. 24 февр.

140. Полунов А. 10. Под властью обер-прокурора. М.: АИРО-ХХ, 1996.

141. Полывянный Д. И. Средневековая Болгария между Востоком и Западом: Мировые координаты болгарской державной идеи // Славяне и их соседи. М.: Наука, 1995. Вып. 8: Имперская идея в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. С. 19-25.

142. Послания Ивана Грозного. М.; Л.: АН СССР, 1951. (Лит. памятники).

143. Послания Иосифа Волоцкого / Ин-т рус. лит-ры (Пушкинский дом): Подгот. текста: А. А. Зимин, Я. С. Лурье. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1959.

144. Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX веке. М.: Республика, 1995.

145. Права человека: Сб. универсальных и региональных междунар. док-тов / Сост. Л. Н. Шестаков. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990.

146. Православие и христианские разделения: Ист. очерк / Под ред. И. Свиридова. М., 1996.

147. Путешествия русских послов XVI-XVII вв.: Статейные списки. М.; Л.: АН СССР, 1954. (Лит. памятники).

148. Рамм Б. Я. Папство и Русь в X-XV веках / Ред. М. М. Шейман // АН СССР. Музей истории религии и атеизма. М.: АН СССР, 1959.

149. Ранович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М.: Политиздат, 1990.

150. Рансимен С. Восточная схизма. Византийская теократия: Пер. с англ. М.: Наука, 1998.

151. Рашковский Е. Церковь, государство, гражданское общество // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 4. С. 140-144.

152. Regnum Aeternum: Царство вечное. М.; Париж: Наш дом, 1996.

153. Религии народов современной России: Словарь. М.: Республика, 1999.

154. Религия и закон: Конституционно-правовые основы свободы совести, вероисповедания и деятельности религиозных организаций: Сб. правовых актов / Сост. А. О. Протопопов. М.: Ин-т религии и права: "Паллада", 1996.

155. Религия и закон: Правовые основы свободы совести и деятельности религиозных объединений в странах СНГ и Балтии: Сб. правовых актов / Сост. А. О. Протопопов. М.: Юриспруденция, 2002.

156. Религия, свобода совести, государственно-церковные отношения в России: Справочник. М.: Изд-во РАГС, 1997.

157. Рим, Константинополь, Москва: Сравнительно-историческое исследование центров идеологии и культуры до XVII века: VI Междунар. семинар историч. исследований "От Рима к Третьему Риму" (Москва, 28-30 мая 1986 г.). М., 1997.

158. Римский С. В. Русская Православная Церковь в XIX веке. Ростов-на-Дону: Гефест, 1997. (Ученые записки / Дон. юрид. ин-т; Т. 7).

159. Римско-константинопольское наследие на Руси: Идея власти и политическая практика: IX Междунар. семинар историч. исследований "От Рима к Третьему Риму" (Москва, 29-31 мая 1989 г.). М., 1995.

160. Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: Эн-цикл. словарь. М.: Республика, 2001.

161. Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9 т. М.: Юридическая литература, 1984-1994.

162. Россия и Восток: геополитика и цивилизационные отношения // Цивилизации и культуры: Науч. альманах. М.: Наука, 1996. Вып. 3.

163. Россия и Восток: проблемы взаимодействия: Докл. междунар. науч.-практ. конф., Москва, 14-16 дек. 1992 г. Ч. 2. М., 1993.

164. Россия и Европа: Поиск единства или апология самобытности: Бюллетень науч. семинара молодых ученых. М., 1997. Вып. 3.

165. Россия и Запад: Сб. ст. СПб.: Изд. С.-Петерб. ун-та, 1996.

166. Рудинский Ф. М. Институт свободы совести. М., 1971.

167. Русская историческая библиотека. Т. 6: Памятники древне-русского канонического права. Ч. 1: Памятники XI-XV веков / Под ред. А. С. Павлова. 2-е изд. СПб., 1908.

168. Русское зарубежье в год Тысячелетия Крещения Руси / Сост.: М. Азаров. М.: Столица, 1991.

169. Русское православие: вехи истории. М.: Политиздат, 1989.

170. Рыбаков С. Г. Устройство и нужды управления духовными делами мусульман в России. Пг., 1917.

171. Салмин А. Русская православная церковь и постсоветская политая: самоопределение во времени, пространстве, культуре (1988-1998 гг.) // Политая. 1998. № 4(6). С. 7-26.

172. Сборник законодательства Российской Федерации. 1997. № 1. Ст. 52.

173. Свобода совести в современном демократическом государстве и обществе: Мат-лы междунар. конф. (Москва, 21-22 февраля 1996 г.) / Сост. Ю.

174. П. Зуев. М.: Рос. акад. гос. службы при Президенте РФ; Междунар. ассоциация религиозной свободы, 1996.

175. Свобода совести и государственно-церковные отношения в Российской Федерации: Документы и материалы / Сост. Э. И. Юрченко. М., 1998.

176. Свод законов Российской империи: В 16 т. СПб., 1857.

177. Себенцов А. Е. Будет ли "министерство веры"? / Беседу вел А. Лам-пси // НГ-Религии. 2001. 26 сент.

178. Силуянова И. В. Этика врачевания: Современная медицина и православие. М.: Изд-во Моск. подворья Св.-Троицкой Сергиевой лавры, 2001.

179. Синицына Н. В. Третий Рим: Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV-XVI вв.). М.: Индрик, 1998.

180. Сипко Ю. Две концепции и семь принципов // НГ-Религии. 2001. 10 окт.

181. Скрынников Р. Г. Крест и корона: Церковь и государство на Руси IX-XVII веков. СПб.: Искусство-СПб., 2000.

182. Сокольский В. О характере и значении Эпанагоги: Очерк по истории византийского права//Византийский временник. СПб., 1994. Т. 1. Вып. 1. С. 17-54.

183. Солженицын А. И. Публицистика: В 3 т. Ярославль: ВерхнеВолжское кн. изд-во, 1995-1997.

184. Солженицын А. И. Россия в обвале. М.: Рус. путь, 1998.

185. Соловьев Э. Ю. Секуляризация — историцизм — марксизм // Вопросы философии. 2001. №4. С. 31-37.

186. Сосей Ш. История религий. СПб.: Изд-во В. Битнера, 1905. Т. 1-2.

187. Социально-политическое измерение христианства: Избранные теологические тексты XX века / Сост. С. В. Лёзов. М.: Наука, 1994.

188. Средневековое Православие от прихода до патриарха: Сб. науч. ст. Волгоград, 1997. Вып. 1.

189. Старообрядчество в России, XVII-XVIII вв. М.: Археографический центр, 1994. (Исслед. по рус. истории; Вып. 2).

190. Старообрядчество в России: (XVII-XX века). М.: Языки русской культуры, 1999.

191. Старообрядчество: Лица, события, предметы и символы: Опыт эн-цикл. словаря / С. Г. Вургафт, И. А. Ушаков. М.: Церковь, 1996.

192. Столыпин П. А. Нам нужна великая Россия.: Полн. собр. речей в Гос. Думе и в Гос. Совете 1906-1911 гг. М.: Мол. гвардия, 1991.

193. Судебники XV-XVI веков. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952.

194. Тихомиров JI. А. Монархическая государственность. М.: ГУП "06-лиздат": ТОО "Алир", 1998.

195. Тростников В. Н. На выбор остается все меньше времени // Православная Москва. 2001. № 21(255). С. 4-5.

196. Трофимчук И. Миссионерская деятельность в современной России // От политики государственного атеизма — к свободе совести: Сб. М.: РАГС, 2000. С. 87-98.

197. Трофимчук Н. Новые религиозные движения: понятия, критерии // Религия и политика в современной России / Под ред. Н. А. Трофимука, С. Д. Яковлева. М.: Изд-во РАГС, 1997. С. 57-65.

198. Трофимчук Н. О роли религиозных миссий в геополитической экспансии Запада//НГ-Религии. 2001.28 марта.

199. Тульский М. Изменение религиозной принадлежности населения мира за 100 лет//НГ-Религии. 2001. 17янв. С. 4.

200. Тульский М. Роль Церкви в странах Европы и Северной Америки // НГ-Религии. 2000. 27 сент. С. 6.

201. Уроки Холокоста и современная Россия: Мат-лы круглого стола ме-ждунар. симпозиума (Москва, 6-8 апр. 1994 г.). М., 1995.

202. Успенский Б. А. Избранные труды: В 2 т. М.: Гнозис, 1994.

203. Успенский Б. А. Царь и патриарх: Харизма власти в России: (Византийская модель и ее рус. переосмысление). М.: Языки рус. культуры, 1998.

204. Успенский Ф. И. История Византийской империи. М.: Астрель: ACT, 2001. Т. 1-5.

205. Фаизов Г. Б. Государственно-исламские отношения в Поволжье и Приуралье. Уфа: УНЦ РАН, 1995.

206. Федоров В. А. Русская православная церковь и государство: Синодальный период, 1700-1917 гг. М.: Русская панорама, 2003.

207. Федоров-Давыдов Г. А. Религия и верования в городах Золотой Орды // Историческая археология: традиции и перспективы. М., 1998. С. 28-39.

208. Федотов Г. П. Русское религиозное сознание: Киевское христианство, X-XIII вв. // Актуальные проблемы Европы. М., 1998. Вып. 3: Православие и католичество. Социальные аспекты. С. 122-152.

209. Филатов С. Государственно-церковные отношения в России перед демократическим вызовом // Религия и государство в современной России / Под ред. М. Олкотт и А. Малашенко. М.: Моск. Центр Карнеги, 1997. С. 6783.

210. Фирсов С. Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. СПб.: Рус. христианский гуманитарный ин-т, 1996.

211. Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. 3-е изд. Киев: Путь к истине, 1991.

212. Франк С. Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992.

213. Фюстель де Куланж Н. Д. Гражданская община древнего мира. СПб., 1906.

214. Хомяков А. С. Сочинения: В 2 т. М.: Медиум, 1994.

215. Хрестоматия по древней русской литературе / Сост. Н. К. Гудзий. М.: Аспект пресс, 2002.

216. Христианский мир и "Великая Монгольская империя": Мат-лы францисканской миссии 1245 г. СПб.: Евразия, 2002.

217. Христианство и культура: К 2000-летию христианства: Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. (Астрахань, 15-18 мая 2000 г.): В 2 ч. Астрахань, 2000.

218. Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства. М.: ИНСАН, 1991.

219. Царь и царство в русском общественном сознании // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI-XX вв.). М, 1999. Вып. 2.

220. Цатурян С. Трансформация отношения русского православия к Армяно-Григорианской церкви в XIX веке. Ереван: Об-во "Знание", 1988.

221. Церковь и государство в русской православной и западной латинской традициях: Мат-лы конф. (С.-Петербург, 22-23 марта 1996 г.). СПб, 1996.

222. Церковь и мир: Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: Даниловский благовестник, 2000.

223. Церковь, общество и государство в феодальной России. М.: Наука, 1990.

224. Цыпин В., прот. История Русской церкви: 1917-1997 // История Русской церкви. М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1997. Кн. 9.

225. Цыпин В., прот. Начало автокефалии Русской церкви // Десятина. 2001. № 12.

226. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве: Гос.-церк. отношения в СССР в 1939-1964 гг. М.: Об-во любителей церк. истории, 1999. (Мат-лы по истории Церкви).

227. Шмеман А., прот. Исторический путь Православия. М.: Паломник, 1993. Репр. изд.: 1954.

228. Шмеман А., прот. Церковь. Миссия. Мир: Мысли о православии на Западе. М.: Православный Св.-Тихоновский Богословский ин-т, 1996.

229. Штерин М. Новые религиозные движения в России 1990-х годов // Старые церкви, новые верующие: Религия в массовом сознании постсоветской России / Под ред. К. Каариайнена, Д. Фурмана. М.; СПб.: Летний сад, 2000. С. 150-181.

230. Шубарт В. Безбожие западное и восточное // Даугава. Рига, 1993. № 4. С. 134-137.

231. Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI—XIII веках. М.: Наука, 1978.

232. Щапов Я. Н. Княжеские уставы и Церковь в Древней Руси XI-XVI веков. М., Наука, 1972.

233. Щапов Я. Н. Римское право на Руси до XVI века: (Новые аспекты проблемы) // Феодализм в России. М.: Наука, 1987. С. 211-219.

234. Шимон И. Я. Отношения советского государства и русской православной церкви в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. дисс. доктора исторических наук. М., 1995.

235. Элиаде М. История веры и религиозных идей. Т. 1-3. М.: Критерион, 2002.

236. Юдин В. П. Орды: Белая, Синяя, Серая, Золотая. // Казахстан, Средняя и Центральная Азия в XVI-XVIII вв. Алма-Ата: Наука, 1983. С. 106-165.

237. Языки, духовная культура и история тюрков: Традиции и современность: Тр. Междунар. конф. (Казань, 9-13 июня 1997 г.). М.: ИНСАН, 1997. Т.З.