автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Государство и черносошные крестьяне России XVII в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Государство и черносошные крестьяне России XVII в."

РГ6 од

российская академия наук 2 б ДПР ШЗордеиа трудового красного знамени институт российской истории

На правах рукописи

Шввйковокая Елана Николаевна

ГОСУДАРСТВО И ЧЕРНОСОШНЫЕ КРЕСТЬЯНЕ РОССИИ ХУЛ в.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на ооискание ученой степени доктора исторических наук

Москва 1993

Работа выполнена в Института российской истории РАН

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ:

Доктор исторических наук В.А. Александров Доктор исторических наук В.И. Буганов Доктор исторических наук Б.Н. Флоря

Ведущая организация Московский Государственный Университет им. м.в.Ломоносова

в_ часов на заседании Специализированного совета

Д.002.33.02. по истории России дооктябрьского периода по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте российской истории РАН (117036, Москва, ул. Дм. Ульянова,

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института рос ийской истории РАН.

Защита состоится

Автореферат разослан

Ааоп^ля ч 19эз г

Ученый секретарь Специализированного совета кандидат исторических наук

Т.Н. Джаксон

Феодализму на каждом из длительных этапов его существования присущи разнив социальные формы, многообразно. Одна из модификаций феодализма в России представлена видом общественных отношений, при которых занятый сельскохозяйственным производством крестьянин лично не зависел от власти частного феодала, работал на земле, которая была по существу разновидностью крупной частой собственности, ассоциированной собственностью сословия феодалов. I) ХУ-ХУП вв. таким видом феодальной собственности была государственно-корпоративная, выраженная землевладением черных (черносошных) крестьян. В ХУ-ХУ1 вв. она, по разному сочетаясь с частно-феодальной (вотчинной, поместной), домениальной (дворцовой), была смапанно распространена по территории Соперо-Лосточной Русн. В ХУЛ в. средоточием черносошных крестьян оставался север Европейской России. Именно эта категория крестьян, находившаяся в орбите государственно-централизованной эксплуатации стала предметом внимания.

Россия в ХУЛ в. представляла собой унитарное государство, а по форме правления была сословно-нредставительной монархией. В течение ХУИ в. политические институты государственной влаоти эволюционировали к абсолютной монархии. Страданием этого процесса било затухание активной деятельности Земских соборов, все более сильная централизация местного управления. Обеспечение функционирования политического режима, регулирование социальных отношений во избежание нарушения равновесия и высвобождения деструктивных сил, поддержание правопорядка, таковы основные задачи государства. В то se время оно способствует развитию и упрочению господствующих феодальных окономических отношений, и этим целям служат органы властвования и управления. Через адчгш-стративно-судебные и фискальные opraini местного и центрального управления происходили контакты черкосоиных крестьян с феодалами, и не непосредственно как в частной вотчине, п опосредованно. Отсутствие на черносошюм ('онире l'ony крестьянами и государством хоаяйственно-упрап^анччского зн?'п, дистанцирование черносопннх крестьян от ^о'одплои см.гчпгью

условия внешне проявлявшейся свободы.

Необходимость изучения обусловленных оамим ходом исторического развития тесных взаимосвязей государства (его институтов) и черносошных крестьян ставится в работе на порвый план в качестве самостоятельной проблемы исследования. Такой целонаправленный подход к теме, во-первых, диктуется дискуссионным состоянием вопроса о характере землевладения черносошных крестьян в современной иоториографии. Во-вторых, определяется самим существом политико-правовых и социально-экономических контактов государства и сословий феодального общества. В-третьих, открывает новые аспекты в рассмотрении проблемы, устремленной, в конечном счете, на изучение многогранности феодализма как общественно^ системы. Эти направления основной задачи исследования и определяют ого актуальность.

Основной задачей в рамках поставлена-*} темы стало изучение широкого спектра земельных отношений северо-рус-ской деревни. Она включает несколько самостоятельных вопросов. Во-первых, рассмотрение межкрвстьянских от ¡ошений по поводу земли, при сосредоточении на таком важном и пока слабо изученном сюжете как имущественные и правовые отношения. Поземельные отношения и трудовые в качестве их составной и неотъемг^мой части менее других подвергались воздействию государственного законодательства, они покоились на обычном праве. Во-вторых, выяснение взаимоотношений черносошных крестьян с государством как верховным собственником земли, проявлявшихся через устойчивые связи крестьян с политико-властными органами государства. Именно эти вопросы - наиболее дискуссионные в историографии.

Другая задача, непосредственно ьвтекающая из первой и практически неисследованная, состоит в раскрытии сосущест-вовг ля в рамках государственного законодательств обьп'но--правовнх норм, которыми руководствовались крестьяне на практике и которые можно считать сословным правом крестьян.

Необходимый компонент пр,1 анализе социально-экономического положения чорносо-чнх крестьян - показ проявления.

свободы при сословной непривилегированности и несвободе. Чп|> нооошные крестьяне лично не были закрепощаю» и уто в силу этого располагали большей свободой, чем поместно-вотчишшо, однако ато обстоятельство не избавляло их от феодальной зависимости. .

Известна активность общин на черносошннх землях, в том числа в поземельных делах, 'тяглом обложении, самоуправлении. Поэтому еще одна задача работ« формулируется как интеграция общинного самоуправления в систему государственной власти. При ее раскрытии внимание уделено сочетанию земского самоуправления и государственного администрирования, взаимоотношениям мирской и государственной властей; наряду с этим назрела настоятельная необходимость определить положенно общинной власти в системе местной государственной администрации.

Историографическая разработка хозяйствования и своеобразного положения поморских крестьян имеет давнюю традицию. Несмотря на незатухающий интерес историков к проблеме землевладения и самоуправления черносошннх крестьян, остаются вопроси, не получившие достаточного освещения. В то т время пристальное внимание уче!шх, особенно в (30-70 гг. тонущего столетия, к выяснению характера обладания черносокншх крестьян землей и степени их свобода, существование противоположных взглядов на эти неразрывно связанные вопроси и позволили обратить внимание на имущественно-правовой аспект ; рестьянского землевладения, включенность крестышина через общину и ее представителей в самоуправление и в отношения о чинами мастной государственной администрации, на осознание крестьянами своего места в вертикали сословие-общественной иерархии. Эти сгаети наименее изучены для теми о черносошной землевладении крестьяг, а также в приложении к другим категориям сельскохч» населения Фоодпльной России ХУ1-ХУШ вв.

Район исследования - поморский Север предопределен существованием именно в нем чериосошого кр^стышстил. !!.л:о-оредственно изучении подверглись ТотемскиЛ, Уст>яскгЛ, Саль-

пнчогодский уезды, Устьянскив волости и Чарондская округа, где сельское хозяйство играло существенную роль и дополнялось промыслами. Все они входили в ведомство Устюжской чет-перти, упровлявшвй ими. Этот факт также повлиял на избрание территориального объекта исследования. По социальной принадлежности - это уезды преобладания черносошных крестьян с вкраплением монастырских и частнофеодальных (Строгановых).

Хронологически работа охватывает 20-70-е гг. ХУГ. в. К 20-м гг. правительство справилось с последствиям!" Смутного времени. На них пришлась активная кадастровая деятельность дли выявления экономических, финансовых и людских расурсов страны. К концу 70-х гг. относится реформа системы прямых налогов, включающая изгенение принципа обложения. Она была важна для социально-экономического развития России в целом и региона в частности. И территориальные и хронологические рамки не жестки, они раздвигаются при изучении.

Документальную основу работы составили, по преимуществу, архивные источники. Они разноплановые, требующие каждый своего методического подхода, разных приемов обработки и анализа сведений. В первую очередь изучению -одверглись поземельные акты - купчие, закладные, меновныо и др., оформление различные поземельные сделки крестьян и целенаправленно выявлявшиеся в архиве. Причем акцент сделан на грамотах, относящихся к сделкам на недвижимое имущество в меж-крестьянсиой среде, ибо они изучены гораздо слабее сделочных актог между крестьянами и феодалами. При совершении поземельных сделок между крестьяг ля не пшсугствовали представители государственной феодальной администрации. Поземельные отношения крест ян предстают в наиболее чистом виде, не осложненные никаким влиянием.

Источники другого *°да - это писцовые описания изучаемых уездов 20-х гг. ХУЛ в. Сре-ч них выделяется описание (•ольвнчегсдского у. 1624/25 гг. Оно позволило ответить из до сих пор но ставившийся вопр о - о способах приобретения и

тех основаниях, на которых крестьяне владели своими землями. Поземельные акты вкупе со сведениями писцовой книги Сольвычегодского у. дали массовый материал для убедительного суждения о характере землевладения черносошных крестьян .

Самостоятельную группу архивных материалов составили приходные и расходные книга разных общественных ячоек, источники учетного характера. Прежде всего, книга Устюжской четверти, и затем, книги земских миров Сольвичегодска, Устюга а Тогьмы. Обстоятельная источниковедческая характеристика книг, их систематизация и типология составили самостоятельный параграф работы. Приходные и расходные книги Устюжской четверти,характеризуют поступление и расходование государственных средств, а также социальную направленность фискальной политики. Оценить вклад черносошных крестьян п поступления казны и узнать, какие именно расходы покрывались емп, в тйком новом ракурсе использованы материалы приходных и расходных книг Устюжской четверти. Приходные и ' расходные книги земских властей, хотя велись в городах, однако концентрировали поступления каждого волощанина ьо всоземокую касоу и траты из нее. Расходные книги раскрывают каждодневные взаимоотношения мира и государственной администрации - воеводы и аппарата приказной избы. Наряду с перечисленными группами источников использованы разнохарактерные документы, отложившиеся в результате работы Ус-•. таской четверти.

Работа состоит из введения, иести глав и заключения. Во введении обосновывается актуальность темы, формулируется цель и задачи исследования. Наряду о постановкой проблемы показана общая изученность темы в науке и дан краткий обзор источников. Историографический очерк и источниколод-чоскал характеристика одного из основных видов источнюсоп - приходных п расходных книг выделены в главах в спуостин-тельные разделы.

Основные положения и выводы работы оцуолииоррнн рт-де отатей в журнале "История СССР" и тематических сеори: .

ках; кроме того, неоднократно докладывалиоь и обсуждались на заседаниях отдела истории России ХШ-ХУШ вв. ИРИ, сессиях Всесоюзного симпозиума по изучению проблем аграрной истории (1980, 1964, 1989), Чтениях памяти ученых: Л.В. Че-репнина (1985, 1989), A.A. Зимина (1990), А.Л. Станиславского (1991), В.Б. Кобрина (1992), а также на конференциях: Вологодского проблемного объединения по аграрной истории Европейского севера России (1980, 1992), Института всеобщей истории РАН на тему "Труд и трудовая этика в историческом развитии" (1990), ИсторикЪ-архивного института РПУ на тему "Источниковедение XX столетия" (1993), совещаниях по изучению и изданию писцовых книг (1990, 1991).

Первая глава диссертации посвящена аграрному пейБажу и землодельческому освоению изучаемого края. В первом разделе прослежены зависимость территориального деления Поморья, характера расселения и поселений от iipnpoдно-географической среды. Таежный лес и реки - это те константные природные условия, которые определяли освоение и природопользование региона. Речные системы в-.этой северной зоне по сравнению с другими природными объектами подвергались наиболее сильному антропогенному воздействию. Разветвленной гидрографической сети было подчинено сложившееся к ХУП в. администратк: ное деление Поморья. Наиболее распространен в крае прибрежно-речной тип заселения местности с очаговым или оазисным расселением „аревнями малых размеров, которые вытягивались вдоль речных берегов.

Деревня - преобладающий тип поселения на Севере, также как и Центре,=означала не только место обитания крестьян, но и сферу приложения их труда - пахотную землю и сельские угодья. В Чарондской округе, Тоте..,ском у. Устьянских вол. деревни насчитывали 5-7 дворов, а в Сольвычегодском и Устюж {ом уездах - 2-4 двора. Прослеженные за пер-од 20-70 гг. ХУП в. общая численность поселений и дворов в изучаемых уездах, количество дворив на одно селение, соотношение жилых ;т зппустевших селений и дворов, а также пустошей показали [«анообразие поуездннх хтрактеристик и неоднозначность

совершавшихся в каждом из уездов изменений.

Оценив состояние и эволюцию поселений в течение ХУЛ е., было констатировано, что количество селений сокращалось, а число дворов на одну деревню возрастало. Однако этот про-цесо не был.прямолинейным, ибо в то же время происходило запустошение, по разному проявлявшееся в уездах. Оно корректировало восстановление'селений посла Смуты и их укрупнение.

Наряду с генеральной линией развития поселений - их укрупнением шло становление новых деревень, причем с разной интенсивностью в отдельных местностях Поморья. Образование починков в изучаемых уездах, отраженное писцовыми описаниями 20-х гг. ХУЛ в., показало неодинаковое освоение земель в уездах: продолжавшееся вовлечение их б сельское хозяйство в Солквычегодском и Устюжском уездах, и практически прекратившееся в Устьянских вол. и Чарондской округе.

Описания Устюжского, Сольвычегодского и Тотемского уездов 20-70-х гг. ХУЛ в. засвидетельствовали перераспределение видов пашни: тяглой и оброчной. Уменьшение площадей первой происходило во всех уездах, оброчная же увеличилась в Устюжском (в 2,8 раза), Тотемском (в 1,6) уездах, а в Сольвычегодском у. она сократилась. Сенокосы незначительно приросли в Тотемском у., а в двух других уездах они уменьшились. Такое перераспределение пашен, хотя казывалась на аграрном пейзаже, однако не столь явно, как запустошение угодий, когда лес поглощал результаты труда человека. Запустевшие угодья поступали в перелог, становились резервом для будущего восстановления.

Характерной чертой аграрного пейзажа Поморья было использование крестьянами окружающих микро.-эндгоа^тов для устройства пахотных полей л сенокосов. Наиболее цепюыи и ранее освоенными были возвышенные участки. Топогрл'ня деревенских полей отличалась ыозаичностью, розбросшпостьп участков одного владельца, что отражало твудоеыкий процесс освоения каждого клочка пашни или сенокоса. На с?аро::зх<:т-

них "приселышх" землях существовала парозерновая система земледелия в форме трехполья с регулярным удобрением почвы, я на низких или островных местах - двуполья. Мелиорация сырых, подверженных затоплению участков была одним из обычных агротехнических приемов северного земледелия. Наряду со старопахотными землями каждый двор имел участки, расчищенные из-под леса. Не только в ХУЛ в., но и ранее, а также позднее в ХУШ в., в хозяйстве черносошных крестьян сочетались земли разной освоенности. Расчистки были непременным р^ри-бутом северной агрикультуры. Подсока как система земледелия дополняла парозерновую и совмещалась с ной. Она не имела на Севере самодовлеющего значения и служила средством для постепенного расширения и увеличения пахотных площадей.

Непременным признаком сельского пейзажа были также ое-нокосы и выгоны, угодья для обеспечения,домашнего животноводства. Сенокосам присуща та же лоскутности, что и пашням, и под них использовались оамые разнообразные, даже неудобные низинные места. Расположение поскотин также подчинялось микроландшафтам.

Во втором параграфе I гл. уделено внимание видам земледельческого освоения, которое многие века было уделои крестьян с их традиционными орудиями труда, сельскохозяйственными навыкат, поведенческими нормами. Освоение земель заключалось в продвижении агрикультуры на новые территории, а также в дальнейшем введе. ли пахотных площадей в старозем-ледельчвских районах. Хотя к ХУЛ в. рассматриваемые уезды продстовляли собой области давнишней эемледельческой колонизации, но в них имелось достаточно мест как для первичного, так и повторного освоения.

Одним из видов освоения земли была расчистка. Она свидетельствует о расширении массивов пахотных и сенокосных угодий которое совершались за счет: I/ увеличения количества старопахотных земель, 2/ возобновления земледельчес-ксй культуры на запустевыих землях, 3/ образования и заведения нового земледельческого хозяйства. Все эти способы с оччт.ч.теоь в хозяйствах черн-сошных, да и других категорий

крестьян. Они были общими для аграрной экономики. В периоды ее восстановления, какими были 20-40 гг. ХУЛ в., более характерен второй способ расширения земледельческих площадей. Для произведения расчисток необходим ряд условий: I/ наличие годной для сельскохозяйственной обработки земли, не находившейся конкретно ни в чьем пользовании; 2/ наличие в крестьянском хозяйстве рабочей силы, направляемой на расчистку; 3/ существование непредельного уровня эксплуатации крестьянского двора-, 4/ бытование при про обладании парозерновой системы земледелия с трехпольным севооборотом таких экстенсивных систем как подсека и перелог. Расчистка земель нередко сопровождалась возникновением нового поселения -.починка.

Сельскохозяйственные угодья, разрабатываемые в ходе длительного освоения, подразделялись по ландшафтному местоположению, удаленности от деревни. П.А. Колесников для выяснения масштаба освоения земель Поморья и уровня земледельческого производства классифицировал угодья Севера, исходя из степени их освоения (старопахотные, целинные), производственного назначения, а также с точки зрения систем земледелия и характера землепользования. В диссертации предложена более общая группировка сельскохозяйственных угодий, основанная не только на производственно-земледельческом принципе. Угодья подразделяются по: I - местоположению I/ ландшафтному, 2/ территориальной удаленности а/ нга-с^ьные, <3/ отхожие, наезжие. П - системам земледелия I/ на старопахотных трехпольных землях, 2/ переложных я подсечных участках. Ш - условиям землепользования А. 1/ подворноучаотковые (отводные; наделышо в части отвода лышх вотчинах), 2/ арендные (вненаделыгые в частно<;«о-дальных вотчинах), 3/ льготные. Б. I/ ингтззкдупдьнно, 2/ скляднические, 3/ общинные. ¿У - принципам землчвл.1линия I/ потомотвенно-наоледственныо, 2/ приобретенные по сделкам: купли-продажи, заклада, отдача и др. - <*".*склль-но-подотной обязанности I/ тяглые, 2/ абрдчтш. Тнкзя группировка послужит ориентиров для клпссй'икации угоди,? и

феодальных владениях, так как в ней связаны признаки, действующие одновременно. Каждое крестьянское хозяйство сочетало земли, .которые отвечали в большей или меньшей мере этим признакам. Отсутствие какой-то их части в хозяйстве говорит о его пониженном уровне. Приведенная систематизация угодий позволяет тем самым судить о социальной градации крестьянских хозяйств.

В разделе рассмотрен также статус угодий: тяглых -ирисельных и других старопахотных участков, подлежащи- общинным сервитутам; оброчных - раочистных участков казной давности, находившихся в индивидуальном владении. Уделено внимание мерам правительства, которые способствовали поддержанию доходности земли; одной из них была податная льгота, сопровождавшая земледельческое освоение. При ее предоставлении правительство проявляло фискальную заинтересованность. Льгота, получаемая крестьянами, была оильным стимулом земледельческого освоения, а для государства и частных феодалов признанной мерой для развертывания сельскохозяйственного производства.

В третьем параграфе I гл. речь идет о труде как традиционном, органичном праве крестьян на обладание землей. Сам земледельческий труд и выработанное им право сществовали и взаимно подкреп: 1ли друг друга веками. И потому при рассмотрении этого вопроса правомерно расширить временные и территориальные границы, используя материал ХУ-ХУ1 вв., относящийся к Центру страны. Крестьянам принадлежала инициатива в сельском строительстве, которую поощряли и использовали как государство, так частные феодалы. Сезонная цикличность сельскохозяйственных работ и ве^ь уклад крестьянского хозяйства способствовали занятости в нем лсех работоспособных членов семьи. Это обстоятельство вызвало к жизни в ученой с1 де в 00-90 гг. ХхХ в. взгляд на семью как ;удову^ ассоциацию, который офотшлся как "трудовая теория" или "теория трудового начала", ото воззрение породило большую ли-торагуру, которая в нашей науке была востребована в 60-70 гг. в связи с возобновление' интереса к истории сельской

общины, крестьянской семьи и обычного права. В разделе рассмотрены следующие аспекты вопроса: I/ закрепление в антропонимическом названии сначала починка, а потом деревни, крестьянской инициативы, а главное труда, вкладываемого в подъем нового участка, постройку двора, становление полноценного земледельческого хозяйства; 2/ сохранение в памяти крестьян даже за пустошью вложенного в ее разработку когда-то труда; 3/ долговременная на протяжении поколений и потому прочная связь креотьян с обрабатываемым участком, ведущая к потомственному держанию земли; 4/ существование . крестьян "знахорей" и "добрых людей" - хранителей и носителей коллективной памяти в общине; 5/ определение границ окультуренных земель, отраженное в формуле "куда топор и соха и кося ходили", о также в выражениях о межах в отводных, разъезжих и др. актах; 6/ учет при обложении тяглом и взаимных налоговых расчетах крестьян полного цикла сельскохозяйственных' работ; 7/ формирование у крестьян взгляда на возделываемый из поколения в поколение участок как на личный, исключительно крестьянину принадлежавший. Все это сформировало у крестьян фактическое право на освоение и обработку земли. Сила традиции состояла в том, чтобы иметь землю и обрабатывать ее. Это трудовое право основывалось на обладании землей как условии аграрного производства и жизнеобеспечения крестьян.

Вторая глава посвящена распорядительным сделкам креоть-г.л с недвижимым имуществом (землей) и действовавшим при их заключении обычно-правовым кормам, а также влиянию государственно-законодательных установлений, которые корректировали традиционные нормы. Рассмотрению этого основного вопрос?! главы предпослан историографический очерк о черной волости (§ I). Целесообразность ого включения именно в главу, а не во введение объясняется том, что проблема "черно:?" волости, особенно дискутируемая в историографии 60-70 гг. непосредственно связана с вопросом о распоряжении ч»р»осогшнх крестьян землей. „

Зомолыше порядки черных крестьян привлекли внимание ученых еще в середине прошлого века в связи с выяснением генезиса, эволюции и судеб русской сельской общины. При разных точках зрения на происхождение общины и объем ее поземельных прав ученые второй половины XIX в. (Б.Н. Чичерин, H.A. Соколовский, A.C. Лаппо-Данилевский, Н.П. Павлов-Силь-ванский, В.О. Ключевский, М.М. Богословский, М.Ост-

ровская и др.) считали черных крестьян России,и Поморья в частности, владельцами и пользователями земли из тя-тга и отмечали существование распорядительных сделок с нев. Противоречиво воззрение А.Я. Ефименко, которая оценивала поземельное ярево крестьян в силу присущего ему распоряжения как "полную собственность" и в то же время признавала собственность государства на всю землю, а "тем более крестьянскую". Из этого противоречия исследовательница вышла, выделив два вида собственности: вотчинную, крестьянскую и государеву оброчную. Ее представления подверглись критике, в частности со стороны C.B. Пахмана.

Свобода хозяйственной инициативы поморских крестьян, отсутствие в этой сфере какой-либо регламентации были отмечены почти всеми упомянутыми учеными. Благодаря их изысканиям стали известны размеры деревень, численность крестьянского дв.ра, особенности землевладения и землепользования. Самоуправление северных миров, финансовая деятельность мирских властей Оилл исследованы с наибольшей полнотой. Дореволюционная историография создала довольно прочный фундамент концептуальных построений не только по интересующему, но и по разным вопросам отечественной истории, исходя из существовавших в тогдашней (второй половины XJX - начала XX вв.) наука мировоззренческих направлений. Советская историческая наука использовала достижения пред-пес ленников, не принимая их концепций объяснен *д закономерности исторического развития.

Вопрос о землевладении черной волости также, как и проблема закрепощения крестьян, опричнина и др., перешел в ci-iitJTcKy» из дореволюционной историографии. Однако из со-

путствутацего при изучении общкяи он выше л нв пярвиЯ плчн. И рассматривался он в контексте выяснения путей формирования феодальной собственности в Х1У-ХУ1 вв., ео эволюционного развития и функционирования во второй полоышв ХУ[--ХУП вв. Заняв место в столь важной проблеме как характер феодализма в России, черносошное землевладение исследовалось через призму общего понимания» феодальной земельной собственности как системы общественных отношений. При трактовке этой проблемы советскими учеными, также как в свое время дореволюционными, выявились противоположна взгляды, обозначившиеся в начала 50-х гг. и ставшие предметом дискуссии московских и ленинградских ученых в 60-70-е гг.

А.И. Копанев в монографии о землевладеши Белозерского ррая в ХУ-ХУ1 вв. высказал взгляд о то1.:, что черные крестьяне владели землей "на правах частной собсг. еннос-ти", основывалоь на фактах продажи, обмена, завещания крестьянами их земель монастырю. Л.В. Черепнин в ряда статей 50-х гг. н монографии об образовании единого русского государства оценил черные земли как разновидность феодальной земельной собство1шостп, которая ыонопольнв, со-словна, иерархичнз, п потому кростьяие - пользователи таких земель и подчинены князю как верховному собственнику земли. А.Д. Горский, Л.В. Данилова, H.H. Покровский 1 сно-их монографиях, написанных в 50-х гг., при емовиэйся индивидуальной разноплановости работ, считали, что земли, насаленные черносошными крзстышомп, находились в верховной собственности государства (великого князя).

С выходом в 196° г. рецензии И.И, Смирнова на книгу Л.В. Черэтгаш "Образование Руоского централизованного государство" полэмпка по поводу чорцосопного змлавладенкя приобрело дискуссионное^. В 60-70 гг. дебаты велась в связи с разработкой двух крупных том, одно из них - pMB:m-'j фэодальпой ^изльноД ооботвенноотп, то капрпвл*ч1:э оо • ящик, которое выражалось а погдоцэнт: чо^них -¿моль час.-шг.ш фзодаламп; другая - внзрэвагша гпяяоОурзупзимх отношений с ХУ1 в. ооновские ученые Л.В. Чорашшп, H.H. Ibtt-

ровский, А.Д. Горский, С.М. Каштанов, A.M. Сахаров, В.Л. Янин и Др. считали черносошное землевладение одним из проявления, видов феодальной земельной собственности, когда черносошный крестьянин - пользователь своей земли (с правом распоряжения ею) при верховной собственности великого князя (государя), ленинградские ученые И.И. Смирюв, Е.Г. Кочин, Н.Е. Носов, А.И. ^опанев, Ю.Г. Алексеев и др. придерживались точки зрения на черносошных крестьян как непривилегированных собствен, лков своих участков земли в силу свободного распоряжения ими при номинальной власти великого князя (государя). Феодальную собственность они связывали с развитием крупных вотчинно-сеньориальных форм. Третье воззрение принадлежит'А.Л. Шапиро, И.Я. Фроянову и др., по нему черносошное землевладение - расщепленная собственность государства в лице великок,гчкеской власти и крестьянской общины. В самом начале 70-х гг. Л.В. Черепнин в работе о спорных вопросах феодальной земельной собственности на Руси в 1Х-ху вв. еще раз основательно аргументировал свою позицию на проблему и подвел некоторый итог, полемике. Именно в этой работе ученый сформулировал мнения о черной волости как три точки зрения на проблему.

торонники всех точек зрения активно выступали на рубеже 60-70-х и в 70-е гг. с обоснованием своих позиций: А.И. Копанев и Н.Е. Носов, поддерживая друг друга, отстаивали взгляд о неограниченной мобилизации земель в По-двиньо в ХУ1 в., об обладании ею крестьянами "как своей собственностью" и усилили его положением о возросшей имущественной дифференциации и зарождении предбуржуазных связей (крестьянской предбуржуазии в середине ХУ1 в. и начале периода первоначального накопления - Н.Е. Носов). Заслуживает внимания вопрос, поставленный Н.Е. Носовым в ходе полемики, об альтернативе развития России по некрепостническому пути, возможной в середине ХУ1 в.

А.И. Копанев в двух монографиях о крестьянах Русского севера в ХУ1 и ХГП вв. (Л., is78; 1884) концентрированно высказался о "частной собственности" кре тьян на свои земли,

которая создавала "правовую основу" для активного их обрч-щония; фактам распоряжения землей - разным сдолкам с нем он придавал ведущее значение при определении характера черных земель. Во второй книге А.И. Копанев смягчил формулирование отдельных положений, например, об участках земли - вотчинах крестьян, которые в книге 1978 г. - "полная собственность" с неограниченным правом распоряжения, а в книге 1984 г. ужо владение "о правом владельца распоряжаться ею (вотчиной -Е.Ш.) без какого-либо контроля со стороны государства".

Но эта корректировка не выдержана на протяжении книги. По-прежнему видя в свободе распоряжения "атрибут права собственности", А.И. Копанев и на материалах ХУЛ в. делает вывод о "поземельной собственности черносошных крестьян". Работы ученого стали переходным моотом между отношением к • черной волости как ячейке феодального - (фсод-алпзпрутацегося обпрства Ю.Г. Алексеев) и как колыбели, в которг ' в ХУ1 т>. вырастали предбуржуазные (Н.Е. Носов), а в ХУЛ в. буржуазные отношения (НЗ. Устюгов, АЛ. Преображенский и др.).

Ученые, относившие генезис капитализма к ХУЛ в . прет характеристике процессов имущественного неравенства, поводившего к "социальному расслоению", миграций населения, оттока его на Урал и в Сибирь высказывались относительно сущности черносошного землевладения - "граничившего с правом чаотпой собственности". В оделках крестьян с зем^Л они видели свидетельство ее мобилизации в руках немногочисленной группы п подтверждение "социального расслоения".

Представляет интерэо методологическая попытка C.U. Каштанова, предпринятая на рубеле 60-70-х гг., выяснит содержание понятий соб^-тонность, владение п внеэкономическое принуждение в их тесной взаимосвязи с феодальным иммунитетом - атрибутом земельной собственное I. Разбирая опрэделенпя собственност" п работах A.B. Вонедиктова, Л.И. Дамбо, ЯЛ. Кронрода, Н.. . Колгоново н др., он обратил внпмяше hl то, что термин "присвоение", паяуд^сл едапс-• вэ1шо возможным определением собственности» не лозволяс? разграничить оо от владения. С.М. Каштанот! счел порспак-

Г/

тивной попытку М.В. Колганова связать проблему соотношения собственности и владения с вопросом о потребительной и меновой стоимостях. Основываясь на этой связи и определив собственность и владение как экономические категории, а также правовое их содержание, С.М. Каштанов подчеркнул, что распоряжение есть признак не только права собственности, но оно свойственно ч праву владения, и праву пользования. Наполняя эти определения историческим содержанием, ученый отметил, что государство восприняло от родоплемен-ной знати функции номинального' земельного собственника и с введением поземельного налога с непосредственных производителей превратило их из реальных собственников во владельцев. Поэтому в условиях феодального государства "платящие поземельный налог крестьяне не могут быть собственниками, даже если они меняют или промчит свои учаотки".

В 1876 г. на сессии симпозиума по изучению проблем аграрной истории еще раз обсуждался вопрос о сущности феодальной земельной собственности. Были представлены оба направления, московское докладом А.Д. Горского, а ленинградское - совместным докладом'Ю.Г. Алексеева, А.И. Ко-панчва и Н.Е. Носова. Сторонники обеих концепций в очереди Л раз обосновали овои позиции на социальную природу черной волости, доведи до логической завершенности главные мотивы: черносошные земли - I/ разновидность феодальной земелькой собственности и эксплуатации и 2/ мелкокрестьянская собственность - источник формирования феодальной вотчины, а позже буржуазных отношений. На этой ке сессии прозвучала точка зрения Ю.Л. Бессмертного, поставившего вопрос, достаточно ли аргументирован подход к сеньориальной и государственной собственности при развитом феодализма как к обособленным и противоречивым формам. Опираясь на фактический материал, западноевропейский ХТ-ХУ вв. и русски!! Х1У-ХУ1 вв. он проследил собственнические отношения по двум линиям - частновладельческой и государственно/ и компонентам (верховенство, власть, взимания), ел.'.!!Ш1." в основных вариантах с бственнических от-

ношений у оеньоров и государей. Поэтому по разному взвешенные в конкретно-исторических условиях "сеньориальная и государственная собственность" не самостоятельные структуры, а диалектически связанные части неразрывно сочлененного целого - феодальной собственности; каждая из чих вариант единой по сущности и строению формы собственности.

Подход, предложенный Ю.Л. Бессмертным, оказался плодотворным, Он воплотился в главах о судьбах крестьянстве на Руси в труде по истории крестьянства в Европе, статье П.В. Советова о типологии феодализма в России и Дунайских княжествах, Истории крестьянства СССР (т. 2), а также'докладах, прозвучавших на Кишиневской сессии Чтений, посвященных памяти Л.В. Черепнина (1989 г.).

Известно, что право европейских государств восприняло отдельные нормы, части римского права. В России влияние риыокого я византийского права шло через кормчие ; гиги, и ' больше сказалось на праве церковном, а через него и на се-ыейном. Буржуазное право европейских стран разрабатывало свои положения о собственности, основываясь на римск д праве. Римские юристы, говорит специалист по истории древне 'О Рима ЕЛ. Штаерман, не дали однозначного определения собственности и оамого близкого к собственности права на вещь -владения, долгое время от собственности не отделявшегося. Исследовательница проследила соотношение собственности римской гражданской общины п гражданина во времена Республики п Имлерпи, а такгз подчеркнула, что критерии римской собственности отличны от прилагаемых к собственности капиталистической, что к римской собственности нопргмонк критерий отчуадаемости. "е отчуждение (а оно было связано с собственностью не так непоеродственно пак при капитализме) еоть празпай чаотной собственности, а плеши гарангарован-нооть прав по зомлю, обря-'чтываенуп п приносившую, дох од, во-перзых, н оовобоадаемуи о? унялты земельного нологэ, но--вторнх. Принцип верховной собственности и рясп^плаош'л

доЯотвоввл для подав етгпэго больсянства собственников и

«

укреплялся в связи о фискальными инте^оей!! государства,

сочетаясь с правом на контроль п распоряжение со стороны общин р июго тина (городских, сельских). Эти высказывания Е.М. Штаорман важны, ибо каоаются социально-экономических порядков зарождавшегося феодального строя.

Трактовка вопроса в книге Е.М, Штаерман показывает, что отчуждение не есть решающий показатель собственности, что как вид распоряжения оно присуще частной собственности докапиталистических обществ. Выдвижение ленинградскими историками, особенно Л.И. Копаневым, распорядительных оде-яок черносошных срестьян в качестве главного аргумента при доказательстве собственнических прав этих кряотьян малоубедительно, и потому еще, что крестьяне были не только' плетельщиками поземельных налогов, но их права на участки земли не били гарантированы. Именно об отсутствии такой гарантии и свидетельствуют пожалования князьями в Х1У -первой половине ХУ1 вв. черных земель феодалам с крестьянами на них "сидящими", массовые раздачи в поместье во второй половине ХУ1 - нгчале ХУЛ вв., а также в более поздние времена.

Прежде чем охарактеризовать поземельно-имущественные отношения, в работе выясняется правовой статус черносошных "рестьян по Соборному Уложению 1649 г. и ряду указов. Уложение не уравнивало черносошных крестьян с частновладельческими в прикреплении к наделу, а обеспечивало казне исправного тяглеца и налогоплательщика. Со всей очевидностью прослеживается тенденция правительственного курса 1Ю—10 Г1.. ХУП в. к удержанию черносошных крестьян на их тяглых землях. Продворянская политика государства, острие которой направлено на закрепощение частновладельческих крестьян, не оставила вне сферы своего действия и черносошных, допустив в областях их расселения сыск беглых. Тем ое 1м степень свободы черносошных крестьян подвергалась сужению и ограничению.

Поземельные сделки черносошных крестьян стали пред-мотом рассмотрения § 2 второй главы, причем как выражение мкх.чрестьянских отношений, при которк- реализовались обыч-

ио-празовна норма, бытовавяае срздп крестьян. Разнообразно распорядительных сделок, соверзшинхся крестьянами, отразилось в разновидностях актов - купчих, закладных, данных, меновых, раздельных н др. Изучены, во-первых, окило 600 актов поземельных сделок, заключенных крестьянами Сольвыче-годсг.ого у. мепду собой в первой половине ХУГ1 в. Во-вторых, писцовая книга того га уезда 1625/26 г. Сочетание атпх источников обеспечило выявление не только превалпро-вавеэго вида оделок, но и степени ах распространения в разных волостях уезда. Изученные акты охватывают хронологически столетне с сер. ХУ1 по сор. ХУ11 в. Напбольшэ число поземельных сделок и отводов земли пришлось на двадца-гилэтга с I6II ni? 1630 гг. - 41,]$. Грамоты за I5?I-IbS0, I53I-I6I0 гг. составили по 15^, а за I63I-I650 гг. - 13;*'. Купля-продаяа земли была самой распространенной из сделок - 59,8$, заклад составил лись 6$, а раздел и обкат - вкупе 3,1$. Данных £рзмот на отвод земли - 12$, а челобитных об orci! - 10,6$; хотя данное, чалобитныя - не акты поземельных сделок, НО ОНИ прямо СВПДОХдЛЬОТВуВ? О них, Л по' )му были ьюгачоны в рассмотрение.

Писцовая книга Сольвычегодского у. наряду с обычными показателями говорит о способа приобретения участка каядом дворохозяшом. Владение по купчем грамотам составило 61$, a по старпно - 39$. Однако оборот земли в волостях преходил по разному, сильнее км охвачона Окологороднпя вол. (купчие -80,9$, старина - 11,5$) аэ-эа своей близости к посаду и принадлоапости к району старой земледельческой колонизации (данные - 2,5$); з волостях, где сохраня .ici, возможности для хозяйственного освоения земель,сделки наблюдались реве (вол. Лузскоя.Порлца - лишь 14,6$ дворов владели по купчий, о 81$ по старике).

Купчие грамогн - акт" фиксации поземельной смотл. Наряду о прямым своп« назначением они позволили выявить порядок обрмвння земли, отрэзивпайся в них. Он складывался в соответствии с бытовавшими норыамд, устоЛчшшыа обычаями, нозавпойишдп от законодательных'установлений.

Основными кормамп были: I/ обоснование владения землей, 2/ принявле приобретателям вместе с отчуждаемой землей поземельных платежей, 3/ гарантия полноты отчуждения, 4/ условие "очищения" земли от возможных притязаний. Все вида обоснования владения крестьяне осознавали как традиционные, а правительство признавало их. Среда этих обоснований - ссылки на старину, прежние купли, наследование по духовной, владение по разделам. Способ приобретения участка был в представлении крестьянин- решающим фактором, придававшим основательность 1. закоцность влЬдению. Выявляется четкая тенденция: когда-то совершенная купля, переходившая к потомкам, становится вотчиной; ее следует понимать как наело лсгвенноэ владение семьи.

Обоснованием владения служили также писцовые книги, они - неопровержимый государственный документ, гарантировавший крестьянину бесспорное владение участком. Сочетаете в обосновании владения ссылок на писцовые книги или другие документы государственно! л характера и на земельно-распорядительные акты свидетельствует о сосуществовании при земельном распоряжении норм обычно-правовых и государствен-но-админпстртш'чх.

"ри сделке менялся землевладелец, с приобретением земли крестьянин принимал на себя соответственные тягло-податные и мирские платежи. Слитность земли и платежей с нее крестьяне воспринимали как прочно установившийся порядок землевладения. Всякое отчуждение земли сопровождалось сменой тяглецов к передачей тягла, продавец в момент продажи освобождался от всех тяглых обязательств, которые принимал на себя покупатель.

Поземельные сделки исключали возможность обратного отчуждения деревень. Полнота отчуждения была выражена форлу-лой о лдаже "впрок без выкупа". Эта норла указывала на реализацию свободно отчуждаемого наследственного индивидуального владения, но стесненного притязаниями родственников. В то чет время она гарантировала приобретателю вступление во владение приобретенной землеР ч охраняла в даль-

найшвм его владельческие права. Норма была выработана имущественно-наследственной традицией малой (неразделенной) семьи.

Приобретая землю, крестьянин должен быть уварен, что она не обременена долгами или заложена, что о»а "чиста". Крестьяне соблюдали норму, которой продавец заверял приобретателя о свободе участка от задолженности и своей ответственности в атом вопросе. Норма служила для приобретателя эемли гарантией стабильности его владения.

Заклад земли, тесно связанный с куплей-продажей, рас- . смотрен в § 3, Неисполнение обязательства по закладной- кабале одним из контрагентов сделки превращало ее в купчую. Заемные сделки, издавна бытовавшие вообще и между крестьянами в частности, обеспечивались залогом, закладом имущества. В качестве заклада чаще всего выступала недвижимость - земля, двор, иногда движимые имущества, залогом огла быть и работа: Как правило, крестьяне занимали деньги. Срок займа не превышал обычно года, чо был и короче (1-3 месяца, полгода). Распространен был беспроцентный займ " 13 роста". Просрочка.займа вела к утере крестьянином-заямщ/ ком имущественного залога. Закладная операция предусматривала, что уплата долга в срок ликвидирует заемное обязательство и сам заклад, и вместе с ним прекращается притязание кредитора на заемное имущество. Неисполнение обязательства по закладной имело следствием передачу залогового имущества кредитору. Предвидя такой исход, закладная также, как купчая, содержала норму о полном отчуждении хозяйственных угодий - "впрок без выкупа". Она гарантировала з мо-давцу владельческие п~ша на приобретенную по сделке землю. Закладные грамоты предоставляли кредитору-покупателю право полного владения с вытекающим из него .»следутхипм распоряжением. Заклад во >"чогих случаях превращался в продажу, но не абсолютно всегда. Заимщики выкупали угодья, чему есть подтверждения. Закладные акты, так же купчие, отражали реальные имущественные отношенияч в коюрыв всту-

пали крестьяне в повседневной жизни, а заклад был способом поддержания экономического уровня крестьянского хозяйства. Кродитно-заемные сделки отчетливо проявляют имущественное неравенство крестьян.

Итак, крестьяне вступали в разнообравные имущественные отношения между собой, они землю передавали по наследству, брали под нее займы, продавали и покупали. Поземельные отношения регулировались традиционными нормами, которые служили незыблемым правилом при заключении сделок и обеспечивали приобретателю право владенкя землей. •

Фактам отчуждения черносошными крестьянами и посадскими людьми Поморья земельных участков придавали большое значение ученые, относившие генезис буржуазных отношений к ХУ11 в. Мобилизация земли наряду с непосильным фискальным гнетом, считали Н.В. Устюгов и его последователи, вела к расслоению северной деревни. Результатом этого процесса был уход разоренных крестьян и посадских с насиженных мест в поисках заработка в промышленности или крестьянствования в Сибири. Об отрыве крестьян и посадских от своих занятий исследователи судили по числу мигрантов, нашедших работу в других местах. Однако ограничиться только такими подсчетами недостаточно, чтобы судить об интенсивное t подобного отрыва.

Дополнительно необходимо определить, каково число жи-?!!лей, порвавших со своим хозяйством и покинувших какой-ля-уезд Поморья, по отношению ко всему населению этого уег»-;ki. Такие подсчеты были г.роделанн. Для них использованы :о!фры, ''риведенные в работах Н.В. Устюгова, A.A. Преобра-ÄUHcKoro, В.П. Червяков«, H.A. Колесн"КОва, а также В.А. Александрова; кроме того, привлечены итоги поуездной численности населения из чабот Я.Е. Водарского. Из И Зу1! В в М X пяти уездов, как показали эти вычисления, мигранты в Сель Камскую в 1646-1687 гг составили 0,2 - 0,7$ от числа всех кителей каждого из уездов вых^ча. К последней четверти аУП ь. (на IG78 г.) жители, покинувшие Поморье и обосно-

вавшився в Сибири, по отношению ко всему населению Поморья составили Сделанные подсчеты убедили, что существовавший отток населения из Поморья до последней четверти ХУП в. сравнительно незначителен. Он был весом для механического прироста населения в колонизуемых районах северного Урала и Сибири, составлял важный компонент в формировании постоянного населения этих регионов. Размер оттока свидетельствует, что подавляющая часть населения Поморья не отрывалась от земли.

Земельные сделки крестьяне заключали без внешне видимого контроля государства. Правительственная администрация не только не препятствовала бытованию поземельных порядков у черносошных крестьян, но и признавала все нормы, обеспечивавшие подворно-участковое пользование и потомственно-наследственное владение землей. Однако правительство требовало, чтобы при сделках земля, будь то полный хозяйственный комплекс или отдельное угодье, не теряла тяглого статуса. Оно неоднократно издавало указы и распоряжения, запрещавшие чернооошным крестьянам отчуждать земли феодалам и беломеотцам в 1624, 1646, 1651, 1690 гг. Не мешая перераспределению земли среди черносошных крестьян-тяглецов, государство расценивало выход ее из тягла как посягательство на источник дохода казны. Именно в этом ключе следует говорить об имевшемся контроле государства за черносошным земельным фондом.

Таким образом, тесная взаимосвязь земли и вложенног в нее несколькими поколениями крестьян труда, с одной стороны, я тягла с земельными участками, с другой, свидетельствует о том, что обращение земли между крестьянами гзло в рамках феодального порядка. Сделки ртулировали экономическое состояние крестьянок ас хозяйств, подперчивали уровень их тяглоспособнооти. При обращении "емли сменялись держателя участков, а приобретатели принимали все тяглые обязательства но ним. Если тягло я поступление налогов но прерывались, то правительственным администраторам было с«з-

различно, кокой именно крестьянин держал и обрабатывал тот или иной участок. Тем более, что сделки совершались внутри общины-волости, и именно такое положение было преобладающий . Широко распространенное обращение земли между крестьянами говорит о достаточно высокой развитости товарно-денежных отношений.

Оценивая в целом поземельные отношения черносошных крестьян, необходимо констатировать следующее. Как держатели зомли они обладали объемными правами, сочетавшими се-мейно-наследстве^юе владение й индивидуально-подворное пользование участками с распоряжением ими. Сделки с землей (завещание, купля-продажа, заклад, обмен) ни в коей мере не могут затушевать того, что крестьяне, платившие поземельный налог, подвергались государственно-централизованной эксплуатации. Следовательно, черг^сошныв крестьяне были владельцами своих земель.

В третьей главе диссертации внимание удалено землям, находившимся в пользована крестьян, однако эксплуатировавшимся не на тягло-податном, а на -срочно-договорном основании. Тяглые земли с упрочившимся их потомственно-на-слодсгвенным дер-анием находились в долговременном владении крестьян, оии представляли, стабильный массив обрабатываемых земель. Угодья краткосрочного, в сравнении с тяглым, держания были представлены участками, во-первых, отдававшимися крестьянам на льготу, во-вторых, нанимаемых из оброка за фиксированную плату. Оба вида срочного землепользования основывались на договоре, заключаемом меа-ду крестьянином и совокупным собственником земли в ладе представителей государственной власти, а не на внеэкономическом принуждении как тяглый.

Сущность льготы заключалась в освобождении на опте-делоннь.. срок вводимой в хозяйственную обработку земли о? различных рентных платежей. Длительность льготы предполагала, что к ее истечения крестьянское хозяйство окрепло к и нем кроле ноооходимого создается прибавочный труд, до-

статочный для его отчуждения. Имеющиеся в литературе, кратко рассмотренные, мнения о льготе показали, что она была тем социально-экономическим, приемом, который сопутствовал сельскохозяйственному производству на длительном периоде существования феодализма с ХУ по ХУП в.

На конкретном материале автор убедился, что состояние отдаваемого на льготу участка (лесная целина, пустошь или заброшенный участок в деревне), труд и рабочие силы, необходимые для его подъема или восстановления, отсутствие дворовых построек или их остатки - все это принимали во внимание писцы в сер. 20-х гг. ХУП в., определяя срок льготы. Ясно видна хозяйственная зависимость длительности льготы от положения того угодья, на которое выдана грамота. Запустевшие участки в килых деревнях нередко брали на льготу прежние владельцы или их потомки. Претендуя на льготные угодья крестьяне приводили такие ко обоснования на влрчение тли как и в купчих грамотах.

Деятельность писцов по отводу земли крестьянам шла в руоле общегосударственных землеустроительных мероприятии и была кратковременной. Воеводы также как и писцы отдавали на льготу запустевшие угодья и новоросчистнна участки, радея о фискальных интересах казны. Льготные грамоты, выданные правительственными администраторами, показывают процедуру отдачи-отвода земли крестьянам, которая отряжала об-тцзге^дарственный порядок.

Однако наряду с местными алшглстраторшп землеустроительными делами занималась ойщ>:на. Ее должностные лица отдавали на разработку пустспя п заброшенные участки в деревнях. В мирских данных г^мотах речь идет, в основном, о ранее уже окультуренных угодьях, а н« о цс тане. Так как обпяно хорошо осведомлена о хозяйственном состоянии своих зе.'/сль, то никаких подтверждений но требовалось. В мирских данных грамотах есть элементы, покаэнваюпне реальную слитность общинной и государственно-административно;; доятель-

¿■■оря ппмли на льготу, кичетьянп во вег- случаях ноя

■ завались разработать ее в течение льготного срока. За выпол-

■ ноние взятых льготчикои обязательств несли ответственность

V крестьяне-поручители. По истечении срока льготы участки

I становились тяглыми. Крестьяне несли с них полагавшиеся

государственные подати, а также мирские расходы, причем платежи определялись в соответствии о окладом по последнему и ближайшему по времени к льготной описании. Но не только массив тяглых земель пополняли вышедшие из льготы участки, но и оброчных. Платежи за них - оброчные Деньги общинные власти собирали однс- ременно о тяглыми и вместе доставляли их в казн,. В поступлениях Устюжской четверти деньги за вышедшие из льготы угодья составляли группу новоприбылых доходов. Они свидетельствуют о реальном действии принимаемого по льготной грамоте обязательства о несении государственных и мирских налогов и повинностей. При изучении вопроса была обнаружена ранее не известная особенность льготного землепользования. При льготе на запустевшие участки в жилых деревнях крестьяне платили в льготные годы оброк, причем он взимался за пользование еще не восстановленными или частично восстановленными угодьями как сеноко-оами. Так своеобразно проявлялась в ХУЛ в. роль льготных угодий, при которой освобождение от главных тяглых платеже" казна компенсировала взиманием в льготные годы оброчных платежей.

Такиц образом, в период развитого феодализма льгота -это способ земледельческого производства, направленный к вовлечению переложно-залежных и целинных земель в сельскохозяйственное освоение. Способ результативный,благодаря временному отказу феодалов от присвоения ренты, он вел в конечном счете к расширению материально-производственной базы в стране. Наряду с этим он демонстрирует гибкость и приспособляемость социально-аграрных отношений феодализма.

^ще одним видом срочного пользования были оброчные земли. Приведенный в главе историографический акокуро вн-лвил две точки зрения на аренду: I/ она - явление зарокда-пдегося капитализма, 2/ она обычна для феодальной экономике

ки как вид эксплуатации земли и работника. Оброчные земли существовали во всех изучаемых уездах. Рассмотрение соотношения оброчных и тяглых угодий в целом по уездам и распределение этих же угодий в среднем на двор на ?°-е и 70-е гг. ХУЛ в. убедило в том, что тяглая пашня была равна или превышала оброчную, либо несколько меньше оброчной. В течение ХУП в. в Устюжском и Тотемском у., несмотря на преобладание пашни тяглой, оброчная увеличивалась, а в Соль-вычегодном у. сочетание пашен выровнялось и стало подобным положению в двух других уездах.

Оброчные угодья часто сочетали пашню и сенокос, разнообразились по своим размерам е оброчной плате. Величина оброчных пашен в 20-х-гг. ХУП в. колебалась от полуосьми-ны-осьыины до полудесятины и до 1-2 десятин. Покосы отдавались на оброк по 3 ден. за део., а пахотная земля ы> I алт. за дес. В порядке вещей было долговременное, многолетнее пользование оброчными угод* -ми, а также распорядительные сделки о ними. При сделках с оброчными угодьями упоминались те же обоснования, что и для деревенских тяглых участков: старина, деревенские купчие.

Мнение правительства об оброчных эемлях было определенно :во-первых, продажа и заклад оброчных угодий сменял" их временных держателей, а не сам характер пользования или; во-вторых, сделки с землей не должны лишить государство прибыли, оброчной платы, повышенной за счет наддачи, йз воззрения государственной администрации вытекает, что массивы тяглой и оброчпсй земеяь фискально разнородны, обособлены. Тяглые земл:. лак бы выделены, отведонк э бессрочное владение крестьян, а оброчные - времен»'огэ пользования, передаваемые "охочим людям". Собственно, пеоед нами два равноправных типа эк1. .луатации земли, отличающиеся способом отчуж ?ния прибавочного продукта.

Правительство было осведомлено о безоброчном ользо-ваиии угодьями. Оно взыскивало деньг' за такое пользование, например, в г., причем с 1612/ 3 г., давая рассрочку в платеже малоимущим крестьянам. Налаживая осле

Смуты финансово-податную систему, правительство стремилось пополнить казну за счет компенсации не поступивших в свое время платежей. Выявление государственной администрацией безоброчного пользования угодьями входило в круг ее деятельности в течение всего исследуемого времени. Государство не допускало ни владения тяглой землей, ни пользования оброчной без своей санкции, выраженной "данной грамотой". Это направление экономической политики в реальной действительности сталкивалось с фактически захватным владением крестьян пахотными и сенокосными угодьями До тех пор, пока крестьяне владели угодьями, утаивая их от уплаты, они были их собственниками, но фиск феодального госу-дарствЕГ настигал их.

По рассмотренным материалам более распространена индивидуальная (6ОД, нежели коллективная (40£) аренда. При разнообразии оброчной платы 6<? оброчных угодий вносили не более полурубля, также 60$ угодий оыли в индивидуальном пользовании, и потому аренды о такой платой можно считать индивидуальными. Крупные аренды с платой выше I руб. и до 3-4 руб. были чаще групповыми или коллекх^ными. В целом аренда угодий носила потребительский характер. Завершая рассмотрение вопроса об оброчных угодьях, убеждаемся, что при общем снижении в обеспечении крестьян землей доля оброчной в течение столетия увеличивалась. Пользование съеЛными землями из оброка настолько обыкновенно, что практиковалось их мн.голетнее. и даже по многу десятков лег держание. И эта долгосрочное« подчеркивает обычность такого рода землепользования. Однако все это не исключало поряоброчки и увеличения оброчной платы, и никоим образом но создавало условий для г^рехода оброчных угодий в собственность крестьян. Перевод оброчь х земель в тягло, такая разновидность временно-оброчного держания как отдача уча-тков "до жильца" ^идетельствовали о перелг 1 ренгч, по-требитвльно-стоиыоптной по своей оудь.сти, из одной ее разновидности в дк-гую.

Глава четвертая пось..дена выяснению вклада чернооощ-

ных крестьян в общегосударственный доход. Госудзрствшшо--централизованные взимания с крестьян в ней рассмотрены на с точки зрения фискальных тягот, а в ракурса оценки роли этих поступлений для общегосударственного дохода. Однако, прежде необходимо било охарактеризовать приходо-расходные книги как вид источника, так как они дали основной материал для изучения этого вопроса, а также из-за типичности их для хозяйственной практики разных уровней.

Классификации, типологии приходных и расходных книг предпослан краткий историографический очерк. Он показчл преимущественное внимание историков к книгам центрально-русских монастырей, и в особенности Иосифо-Волоколэмского, и меньшее использование книг центральных приказов. Монастырские приходные и расходные книги привлекались для изучения: I/ собственно вотчинного хозяйства (Б.Д. Греков, М.Н. Тихомиров, А.Г. Маньков, H.A. Горская, В.И. Колычева и др.), 2/ прикрепления крестьян (Б.Д. Греков, A.A. Зимин, В.И. Корецкий, Р.Г. Скрынников), 3/ восстания Болотникова (включая публикацию книг Г.Н. Бибиков, A.A. ¿¡и-мин, М.Н. Тихомиров и Б.Н. Флоря), 4/ развития ремесла, торговли, уровня цен, складывания рынков (с частичным привлечением книг приказов А.Г. Маньков, C.B. Бахрушин, Д.И. Тверская; А.Ц. Мерзон, Ю.А. Тихонов иэучвли эти поп-росы по преимуществу по книгам других видов), 5/ арендного землепользования (H.A. Горская, А.Н. Сахаров). А.Г. Манькову принадлежит источниковедческая характеристика монастырских книг учета, в том числе приходных и расходных.

Другой вид таких книг образовался в рчооте центральных приказов-четвертей и дворцовых приказов. Книги четвертей были известны дореволюционным ученым A.C. Лаппо-Дян::-лявскому, H.H. Милюкову, С.Б. Веселовскому. Онл опубликовали цтд книг и изучили на их материале Финансовую деятельность четвертей и обеспечение жалованием служилых лту-

дей. Вопрос о взимании налогов о опрэделанного рсйонк s-aic-яо характеризовался недавно по книгам Новгородской четверти (H.A. Мацук), Приходные и расходные книги приказных пзб, в частности Псковской, лишь недавно стали продаогом'источниковедческого рассмотрения (А¿П. Богданов, А.И. Плигузов, D.Ji. Моппель).

Ученые занимались еще одной разновидностью приходных и расходных книг, ведшихся в общинах черносошных и монастырских крестьян, но в гораздо меньшей степени чем монастырскими. По книгам общин монастырских крестьян -ыяснялась практика извлечения денежной ренты в центральчоруоских монастырях (H.A. Горская), организационная структура обгцшш, круг et? деятельности, соотношение государственных, воучкн-ншс и мирских платежей (E.H. Бакланова-Швейковокая j. Книге старост черносошных обиин дали сведения для сукдз1ш; об отношениях воевод и северных миров (H.H. Богословский), р-ыоолах и изделиях на рынка Устюга (Ю.А. Тихонов), тяжеогд налоговых к мирских платежей (А.И. Копянов), Предпринимались и публикация расходных книг волостных общинных должностных лиц (АЮБ; A.A. Преображенский).

Итак, разные ячейки'феодального общества - вотчина, в данном случае монастырская, и креотьянская общпна - черносошная к владельческая, будучи пропзводст-ченно-эконоиичоо-ккми структурами создали в результате своей деятельности одйюковые документы - приходные п раоходные книги, Оып же образовались и в непроизводственной сфере - в работо административных учреждений, центральных приказах и приказных избах на местах.

Далее в раздела приводится источниковедческая характеристика использованных v работе приходных и расходных книг: всеуездных мирских должной..ых лиц Сольвычегодска IG53/54 г., Уотюга 1666/67 и Тотьмы 1675/76 г., о также чиг Устюжской че^ерти приходных за 1625/26 1652/53 с расходных зя 1626/27, 1653/54 гг. Прь^одаые в раоходгшо книги, возникшие г разных общественных ячейках, объединяет юс назначения. Оно сос i)Et? в учете денежных средотв.

Учет - во? главный стержень, организующий все эти книги. Именно этот общий признак позволяет выделить их в самостоятельный тип источника.

Типологическая общность книг сказывается на (Т'орие их ведения, подаче сведений, на некоторой идентичности записал, совпадении отдельных статей формуляра. Все они охватывают календарный год, записи ведутся по месяцам и дням. Содержание книг зависит от той социальной ячейки, в которой они возникли. Именно характерность содержания позволяет проделать внутрнтиловое подразделение приходных и расходных книг. Наиболее простое их членение - по происхождению, то-есть по тому комплексу, в котором они составлялись: I/ общинные, 2/ вотчинные, 3/ приказные и т.д. Предложен и другой классификационный'вариант. Обпнят и вотчина были элементами экономической структуры, о четверти - административно-управленческой. Учитывая этот факт, внутритиповое деление книг выглядит следующим образом.

Приходо-расходные книги: Т - хозяйственно-экономические: I/ общинные, а/ крестьянские, аа/ черносошных крестьян, аб/ дворцовых, ав/ владельческих; б/ посадские... 2/ вотчинные, а/ монастырские, аа/ патриаршие, аб/ архиерейских домов; б/ частнооеньориальннэ. Я - государственно-хозяйственные: I/ центрального управления, а/ четой, б/ других приказов и т.д., 2/ местного управления.

Содержание приходных и расходных книг обусловлено функциями хозяйственных и административных единиц. Книги разных организаций содержат сведения одной и той же тема-' тики, но неодинакового объема и разной степени информативности. Например, обстоятельность и конкретность данных приходных книг общинных старост о налогах у-упаат место абстрагированному от конкретного налогоплательщика фиксированию сумм в приходных книгах четвертой. Исследователь сталкивается с количественным и качественным изменением информации в приходных и расходных книгах по определенному вопросу, это во-первых. Разновидности однотипного источника характеризуют исторические объекты - общину, мо-

пастырь и его хозяйство и т.д., находившиеся на разных ступенях феодального общества, во-вторых. При изучении книг одного типа за длительный временной период встают вполне определенные вопросы полноты и достоверности их сведений. Книги разных типов, но одного вида позволяют выделить и установить вариации полноты данных по тому или иному вопросу в зависимости от типа книг, а также сквозные сюжетные линии, присущие виду в целом. Взаимосвязное рассмотрение книг со всей очевидностью вытекает из сказанного. Целесообразно подходить к ним ка-" комплексному источнику. Он дает возможность выявить общие, свойственные им всем (или большинству) характеристики, а-также специфические и особенные.

В разделе о вклада северна крестьян в общегосударственный доход отмечены вопросы, изучаемые историками в связи с системой налогообложения, как то единицы облоп-ния, их введение и «лена, группы податного населения, способы раскладки и взимания платежей и др. Они характеризуются в историографии о точки зрения оценки тягот налогообложения для податного населения. При валности такого подхода - это один аспект в исследовании темы. Другой, связанный с первым, состоит в выяснении назначения, распределения и использования поступавших налоговых средотв; ому уделя .тся значительно меньше внимания, а он заслуживает пристального рассмотрения.

Разносторонняя взаимос^зь вопросов, выявляемая втит ыи двумя аопектами, обнаруживается в действии финансовой системы государства. Отчетливее всего финансовая организация государства выражена в бюджете. Бюджетная роспиоь через приход (доход) и рр^ход денеиных средств отрезало две важнейшие функции феодальнох государства: отчуждение и присвоение (распределение), Бюдяет - ото качественная чтупянь в развитии финансово-налоговой сиот щ. Центраяи-зоаанннв государственной бюджет - 81^ прежде воего общий $кнанссвиа закон, /тверяданный верховной властью и выра-оматой доходов н расходов. Отличительная черта бюд-

жата - его единство. Бюджетная роспись охватывает доходи и расходы всех без исключения ведомств страны, не допуская обособления сумм ни одним из них; для нее характерна строгая финансовая дисциплина и обязательное расходование отпущенных суш в течение бюджетного года. О едином бюджете в России можно говорить,-начиная с 1862 г., а до того государственные сметы (и в первой половине XIX в.) механически соединяли в себе сметы отдельных ведомств. В России ХУЛ в. не существовало единого центрального финансового учреждения, а разнообразные финансовые дела были рассредоточены в разных приказах и сочетались с административно-управленческими и судебными. Отсутствовала и общая для всего государства казна. Финансы но выделились в самостоятельную отрасль государственного хозяйства. Поэтому к до-бюджетному периоду правильнее применять понятие "смета" или "роспись доходов и расходов".

Судить о приходе и расходе в добюджетный период достаточно сложно, а тем более получить обобщенную картину в общегосударственном масштабе. При слабой изученности финансовой истории России в ХУЛ в. автор счел необходимым составить представление о доходах и расходах одного из центральных учреждений ХУЛ в., а.именно Устюжской четверти. Это выполнено на материале приходных и расходных книг четверти.

В приходных книгах 1625/26, 1652/53 гг. обозначены сошный оклад, номенклатура налогов, их размер по видам, общая сумма по территориальной единице (волости, стану) и записаны с указанием даты поступавшие взносы или вся сумма окладных налогов. Фиксировались также неокладные поступления - всякого рода пошлины: с судных дел, печатные, свадебные, сборы с угодий краткосрочного найма и другие непредвиденные платежи.

Сделанные автором подсчеты по книгам 1625/26 и 1652/53 гг. показали, что доходы Устюжской четверти на 80,' состояли из сборов с пяти изучаемых уездов, а 2.0?, причло г ь на уезды центральнорусские, также находившиеся в ведомт -

В9 четверти. Дохода четверти были распределены по двум группам: налоги ("четвертные" - данные и оброчные, за стрелецкий хлеб) и сборы (таможенные, кабацкие, неокладные). В 1625/26 г. поступившие с Севера налоги составили 60$, а сборы 40$, а в 1652/53 г. северные уезды доставили 53$ налогов и 47$ сборов. В целом же в доходе четверти налоги на обе эти даты были несколько меньшими, чем сборы.

В работе установлена доля поступлений Устюжской четверти в общероссийский доход. Она выразилась в 3,5-5$, а вклад черносошных крестьян изучаемых уездов в доу>де казны составил 2,8-4$. Жители этих уездов насчитывали 2$ от численности феодально-зависимого населения России в 1678 г., и они1 давали 3-4$ общероссийского дохода.

Приход четвертных налогов, исчислявшийся по итоговому окладу писцовых книг, пополнился за сче® новоприбылых платежей. Они поступали с тех земельных угодий, которые отдавались на оброк или выходили из льготы. Уезды Севера в 1625/26 г. дали новоприбылых доходов 11$ от суммы четвертных налогов, а в 1652/53 г. - лишь 1$.

Государство в своей деятельности по сбору налогов прилагало усилия к тому, ч*обы все объекты обложения приносили доход. Четверти как центральные финансовые учреждения побуждали местную администрацию и зегские органы самоуправления следить за включением в оклад и платеж тех земелй, срок освобождения которых от государственных налогов истекал. Получение доходов с земель, предоставленных крестьянам, "прибыльность" всех угодий, это воззрение, укорененное у государственных чиновников,'внушалось крестьянам и отражало сословно-клаосовую структуру общеотва.

деньги, собранные в Устжской четверти, как показали рясхпдные книги 1626/27 г. и 1653Д1 гг., тратились, прежде всего на жалование "Устюжские четверти кормленщиком". Т овнх на дапокном довольотвии четверги нэсч1 ывало^ь соответственно по годам 847 и 3641 человек. По своей социальной принадлежнос** - ето феодалы розных рангов о окла-ПЧМЕ ОТ 600-500 руб. до 50 Ууб. у окольничих, стольников,

бояр, дьяков приказов, дворян московских, жильцов и от 49 до 5 руб. у городовых дворян, а их 84% и 94^ от всех "кормленщиков" четверти. Непосредственно в четверти Феодалы получали деньги сравнительно редко, для этого приходилось обращаться в Разряд. По памятям из него выдавался оклад дворянам, "закрепленным" за Устюжской четвертью. Правительство не могло обеспечить ежегодным жалованием московских и провинциальных дворян из-за нехватки средств. Записи расходных книг, основываясь-на поступавших из Разряда документах, отразили изменения в служилой карьере Феодалов .

Расходы Устюжской четверти распределялись из нее в приказы: Разряд, Стрелецкий, Иноземский, Поместный, Большую казну и Казенный двор и др. Наибольшая часть денежных средств в 1626/27 и 1653/54 гг. шла на обеспечение военной службы дворян (через Разряд и др. приказы) и содержание стрелецкого войска, достигая двух третей всей расходной суммы Устюжской четверти. Существенна суша расходов на дворцовые нужды.

Таким образом, приходные и расходные книги Устюжской четверти показывают реальный вклад крестьян северных уездов в государственный доход страны. Податные поступления с населения концентрировались в четверти, составляя часть государственной казны. В силу специфики самой финансовой структуры государства, деньги, поступавшие в четверть, переливались в другие центральные учреждения. Такое перераспределение средств между звеньями государственного аппарата не должно затушевывать главного - в налогах реализовалась часть средств, получаемых крестьянами со своих земельных держаний.

В пятой главе исследуется вопрос о воеводской власти и связи ее с Центром и местным населением. Крестьяне, яивя в рамках малых социальных групп - семьи, сельской обпинн вступали в контакты вне привычного круга взаимоотношений, и прежде всего с представителями местной административной власти. В городах, столичном и уездных, находились оргаш

управления: центральные и местные. Через них реализовалась политическая и экономическая власть государства.

На рубеже ХУ1-ХУП вв. завершалось формирование центральных органов власти - приказов, претерпевала изменения и местная власть, деформированная опричниной. Во время Смуты оказались в кризисе и центральная, и местная власти. В эти годы наряду с неугасшей генеральной линией развития -централизацией власти проявлялись рецидивы прошлого: кормления "удельного времени", казацкие приставства, а также порядки земско-вечевого народоправства. В города:" Севера сочетались военно-административное и земско-мирское управление. С 1613 г. повсеместно вводится воеводская власть, военно-административная по своей сути, располагавшая реальной силой (подкрепленная стрелецкими отрядами). На Севере она устанавливалась вместо земокого управления, просуществовавшего чуть менее полувека; выборность меотной власти была заменена назначением из Центра, о "коллегиальность" единоначалием.

Уделив внимание вопросу о закреплении территорий 8а четвертями и явственно обнаруживаемой, непосредственной связи между ними и Разрядом, автор в работе сделал наблюдение о руководящей ролл Разряда по отношению к четвертям, которые играли роль как бы его отделений, но вполне самостоятельных. При взгляде на четверти в таком ракурсе болео поця?на их территориально-областная ориентация как центральных учреждений.

Воеводы в северные уезды назначались в Москве, в Устюжской четверти. Наказы, получаемые кип при назначении, распоряжения и всякого рода запросы, пооылаеыые им из четверти, характеризуют руководящую с контрольную роль четверти по отношению к иоотиой адаи-истращш. В первой четверти ХУЛ в. приказы находились в гавзрезщой фазе озоег^ армирования п ощи ие затвердила фушгаиИ к г шцкпг^ работы, Вгонмоптношенв* Четроргей о воево^а^ показывав» что руководство я нонч^дь еиэ ие огдэелш друг от друга. Их «чогшнопнооть находится в ряду таких явлений отого про-

мени как неотделанность следствия и суда, процессуального и уголовного права, которые тоже находились в стадии обособления.

Назначенные в северше города воеводы принадлежали к достаточно крупным феодалам и по происхождению, * по служебному положению. Воевода - феодал-вотчинник по своей сути и государственный администратор по овоему служилому состоянию. В воеводства как виде службы скрещивались обязанности п личные интересы феодала-землевладельца. Крестьяне Севера для приезжавшего воеводы, так же как и центрально-русские (и его собственные как феодального владетеля) были неполноправными и обязанными нести тягло - совокупность налогов и повинностей. Средоточием правительственной власти в уезде были воевода и Съезжая изба с ее аппаратом. Наряду со Съезжей в северных городах существовала другг г изба Земская, где также концентрировалась власть, но иного рода, а именно мирская, общинная. О появлением воевод земское управление не прекратило своь^о существования, одк :о полномочия Земской избы ужа далеко не те, что были при самоуправлении.

В первой.половине ХУЛ в. в местном управлении сосуществовали два самостоятельных течения, и государственно-административное не могло действовать без мирского. Последнее было как бы встроено в систему местного аппарата. Общинные власти соучаствовали в судебно-полицейских, налого-во-финансовых, управленческих делах уезда. Община выбирала из своей"среды таможенных и кабацких голов, нанимала пс ь-ячих в Съезжую, Таможешгт избы, а главное оплачивала их работу. Документы развертывают целый спектр участия посадских и крестьянских общин в оплате подьяческое звена местного аппарата: от полного содержания за счет мира в Тоть-ме до частичного в Устюге. Единообразия не было даже среди уездных центров, подчиненных одной четверти. В пег-ой половине ХУЛ в. четверть отрабатывала порядок оплаты местных администраторов, ориентированный на уезд 'й "бюджет". Наряду с неокладными дьлодами его источниками были ямсие, та-

поденные и кабацкие деньги, а'также мирские сборы, другими f словами, не фиксированные налоги, а именно сборы - податные и общинные.

В государственном управлении четко выявляется линия: четь - воевода (Съезжая изба) - община (Земская изба). Аппараты Съезжей и Земской изб комплектовались по совершенно различным принципам. В первую он назначался центральной властью из феодалов, "а исключением нижних чинов, во вторую - избирался местными кителями из крестьянско-посадской среды. Разными были и источники финансирования должностных лиц в этих изоах. Назначаемые в город воеводы при своем отъезде получали жалование в соответствии с окладом. Средства .на выплату жалования брались из статьи раоходов казны, в которую деньги притекали как налЬги от податного населения, в той числе и от тех же черносошных крестьян. Отчужденные от плательщика-крестьянина, пройдя через четверти как кассы и поступив из них в иные приказы, податные деньги превращались в обезличенные государственные доходы, которые обеспечивали службу фе-^далов. Аппарат земских изб формировался на совершенно противоположной приказным избам основе. Мирской сход избирал на год должностных лиц - старосту, целовальников, дьячка и др. и уполномочивал их вести все деле На их содержание шли деньги, получаемые путом "мирских розрубов".

•Итак, на Севере действовали две, принципиально разнохарактерные администрации в местном управлении, что прида-. вало ему своеобразие, а также вело к известному параллелизму. Общинные власти, будучи традиционной управленческой структурой, в согласии с обычаем решали разнообразные дела, и земельно-имущественные как наиболее органичные для нее. Воевода был проводником центральной власти на месте, на него возлокена одна из огветотвеннейших задач - обеспечение сбор- налогов с населения в условиях хронического дефицита государственной каэин.

Податное обложение и взимание налогов веди к тесному узеамодоЯсгв!'.» государственной а общинной властей. Воевод-

екая администрация, руководимая четвертью, обеспечивала взимание налогов и сборов, отбывание повинностей. Земская власть раскладывала сумму здждого налога, приходящуюся на уезд как податной округ, учитывая состоятельность каждого крестьянского хозяйства, собирала и доставляла илйтежи; она на практике реализовала государственное обложение. Однако не только по поводу налогов сотрудничали Съезжая я Земская избы, но и в поземельных делах. Хорошо известно, что разнообразные вопросы землепользования были прерогативой общины. Отвод земли крестьянам по мирским даннкм, соблюдение и поновление межей, поддержание сервитутов, соблюдение при распорядительных оделках тяглого оклада, соразмерного участку, все эти вопросы были для общины насущными, обеспечивающими жизнь. Землеустроительная деятельность местной администрации, которая по некоторым фу. дням совпадала с общинной, была направлена в конечном счете к удовлетворению государственных г феодально-корпоративных нужд.

Местная администрация и общинная власть вели демографический учет населения, имея в виду хозяйственный потенциал. Земские власти следили за изменениями населенности дворохозяйств и состоянием земельных участков, особенно их запустением, стремились к поддержанию платежеспособности земельного фонда общины. Демографические колебания, сказывавшиеся на финансово-экономическом соотоянии уезда, побуждали воеводу к осведомленности, и тем более, что этого требовала четверть. Используя инфордацию общинных власч-Л, и привлекая их непосредс ^енно, например, к досмотрам пуотых угодий» Съезжая изба переписывала запустевшие участки, оформляла передачу их на льготное и оброчне^ держание.

Таким образом, налицо соучастие земокой власти и воеводской администрации в определенных сферах хозяйственной деятельности. Мирская власть в этом тандеме была г"'третным исполнителем внутренне присущих сельской общине функций. Воеводская администрация, занимаясь т принципе такими же делами, была по отношению к земской побудительн^-распо-

рядительным органом, обладавшим реальной мерой воздействия на нее.

L другом разделе главы проолежены сеньориальные элементы феодальной собственности при явном преобладании ее государственных компонентов в изучаемых уездах. Автор походит из точки прения, высказанной ЮД. Бессмертным о двух диалектически связанных - государственной и сеньориальной частях, феодальной собственности. Воевода, приехавший из центра в северный город и облеченный полнотой власти, господствовал над населенны вверенного ему уезда подобно оеньору. Это иистоятельство было замечено A.C. Лаппо-Дани-левским и U.M. Богословоким. Должность воеводы давала ему .частнохозяйственные доходы, что следует из материалов расходных книг земских властей Сольвычегодска, Устюга, Тоть-мы.

Прибыв в город, воевода получ'т "въезжее", корм, собиравшийся посошно, а кроме него регулярные кормы на Рождество, Пасху, праздник Петра и Павла и Успение, Среди праздничных корлов - традиционные бараны, говяжьи туши, свиные полти, рыба, масло* яйца, хлебы, калачи, деньги. Праздничные корма во всех общинах'старосты приносили натурой. Они фиксировали тгчты на них как оделанные по мирокому приго-во у. Воеводы трех городов получали праздничные корма приблизительно одинаковой чтоимости. Корыы на 4 праздника, а также кормы и деньги на другие праздники - Новый год, престольные, дни тезоименитств были ранжированными. Если-во- . овода получал корм условно выраженный I единицей, то подь-чий около Т/2, жена воеводы также 1/2, слуги на воеводском дворе в 1/Ю.

Соотношение корлов воевода и подьячему, выражающееся как 1:1/2, привлекает внимание, ибо ассоциируется с регламентацией корвиов в наместничьих грамотах. Такие грамоты, отно :щиеся к северным облаотям, содержат таксировку кормов на три праздника - Рождество, Пасху и Петров день в продуктах и деньгах, Для данной работы важно, что соотношение ксруа цяуйотиихв и тиуна выражалось как 1:1/2, в твк-

же, что кормы собирали сами общинные власти и доставляли их наместнику в город. Кормленые грамоты оформили и документально закрепили длительно действовавший порядок, ставдай юридической нормой, регулировавшей отношения я обязательства сельокой и посадской общин и администратора, ирежде покоившиеся на старине. По прошествии времени побори по кормленым грамотам снова стали традиционными.

Намеотничье правление было единоначалышм, а с середины ХУ1 в. его сменили земские выборные учреждения. С вводением воевод выборность местной власти уступила назначению из центра, а "коллегиальность" снова - единоначалию. Утратившая элементы самоуправления п выборности местная государственная администрация, поворот к единоначалию трансформировали прежний порядок: бытовавшая когда-то традиция кормов, стала узаконенной нормой и после многолетнегг перерыва восстановилась опять же как обычно-правовая норма. Однако, возобновившись в новых условиях, она несколько изменилась, добавился еще прээднячн^д корм, расширился нп ¡р продуктов в составе кормов.

Кроме указанных кормов мирские власти в течение года обеспечивали воеводу и подьячего Оъезжей избы продуктами питания, дровами, свечами и т.д..Старосты скрупулезно фиксировали траты на содержание воеводы, а также деньги в "почесть". Так, мир Устюга в 1666 г. истратил на содержание воеводы 65,3$ от воей суммы годового раохода, а община То-тьмы в 1675 г. - 64$, Сольвычегодский староста снабжал воеводу не только продуктами, но выплачивал ому "харчевые деньги по рублю в наделг Необходимые поделки, ремонт на воеводском и подьяческом дворах, вскапывание воеводского огорода, уборка двора весной и др. работы опла..вал староста из мирских денег. Собг-венно, развернут весь спектр натуральных от^боток, ггечти не отличающийся от таких повинностей в хозяйстве любого частного феодала. В р-гуляр-ных продуктовых поставках и денежных приносах, в которых были овеществлены собранные с крестьян П" мирским разрубам деньги, воеводь получал отчисления от их прибавочного трудя.

Доставка налогов из волостей в уездный город, их отправка в Москву тоже были доходны для воеводы и подьячего. Они сопровождались "подносаии в почесть", особенно просьбы об отсрочке каких-либо платежей. Но не только местные администраторы получали содержание от крестьян и посадских уезда, н° и государственные чиновники, приезжавшие о различными поручениями: писцы, сыщики по губным делам и г.д. Содержание вое- )ды в глазах мира - покоящаяся на обычном праве повинность. Все ати сборы не вызывали у креотьян недовольства, если они не превышали традиционных размеров. При чрезмерности поборов зарвавшегося воеводы мир не выдерживал и добивался его смещения. Посредническое положение воевод между крестьянами и верховным собственником, их судабно-адаинистративная власть позволяла им подобно частным феодалам эксплуатировать краоть-яя, соучаствуя в распределении ф эдальной ренты.

Итак, на черносошном Севере при преобладании государственных элементов феодальной собственности явственны ое сеньориальные компоненты. Их обнаружение позволяет по новому оценить роль воевод и их аппарата в меотном управлении. В их поведении, Действиях сказывались не пережитки наместшг эско-кормленческой системы, а конкретные проявления сеньориальной эксплуатации, которая покоилась на вековых устоях феодг -ькой собственности, а также на традиционных нормах, которые крестьяне блюли и защищали.

В шестой главе характеризуются социальные представ-. лекия черносошных крестьян о земле и власти. Северный крестьянин был свободен в хозяйственной инициативе, как землевладелец он претворял в жизнь наследственно-распорядительные права, как член общины-мира участвовал в самоуправлении. Важно рассмотреть отношение самих крестьян я такой жизненной ситуации к своему месту в социальной 01уйтификации общества. Земля и власть - »то те реальности бытия, в которых существовал крестьянин и которые Алркнровалв его мировосприятие. Трудовое право выработало у крестьян восприятие земли как своей. Притяжательными

местоимениями "мой", "свой", "наш" применительно к участкам земли наполнены поземельные акты. Длительное держание и хозяйствование на нем способствовали выработке и укоренению взгляда как на личный, исключительно крестьянину принадлежащий. Распорядительные оделки о землей уси.хивали это восприятие настолько, что оно-стало стереотипом. Он воплотился в понятии крестьянской "вотчины", которое сконцентрировало единение крестьянской семьи (потомственных обладателей) с землей, в ней труженик видел как бы продолжение своего "я". Крестьянин вел себя на земле как ее хозяин, прилагая к ней свою рабочую силу в соединении с орудиями труда, при этом он не испытывал над собой воздействия и регламентации другого лица. Однако хозяйственная инициатива крестьянина была ограничена тяглыми обязанностями.

Свойства крестьянского землевладения проявились 1 хорошо известных по литературе выражениях: земля - "Божья да государя великого князя, а роспчпш и ржи наши", "царева и великого князя, а моего владении , "государева" или " 1-сударева царева вотчина, а мое владение". В них обнаруживается несколько понятийных уровней: земля-деревня - владение крестьянина, аккумулировавшее его труд (роспашь); земля - великого князя или государева (в зависимости от статуса и титула верховного сюзерена); земля - Божья. Характерно, что пласты понятий варьируют от абстрактно-обобщенного до предельно-конкретного. Формулы синтезировали феодальную иерархию и христианско-церковную доктрину. Они закрепили также отношение крестьян к власти и земле на длительном временном пер-пдэ.

На определенном хронологическом отрезке этого периода действовало сочетание: земля "государя и веского князя" и на ней "роспаши" и "деревни" крестьян. Последние акцентировали внимание на пользовании и разработке угодий. С какого-то момента положение изменилось: земля "п-оева и великого князя", а крестьянское (мое) "владение". Изменению подверглись оба элемента формулы. Епг один этап трансформации отражен ее вариантом: земля "государева п">рева

вотчина*, а "владение" крестьян. Выражение "государево царева вотчина" по отношению к.черной земле - квинтэссенция в восприятии той земли, которой они владели. Эволюция отношения крестьян к земле, на которой они хозяйствовали, показательна. Это отношение сформировалось под воздействием хозяйстве,гно-трудовой деятельности крестьян, и в то же время тех изменений, которые претерпевал во времени общественный строй.

Привлеченные к рассмотрению документы обнаружили зыбкость крестьянской своьоды, ее ограниченность. Положение чернооошных креотьян определяла оппозиция свобода - зависимость, вытекающая из сущностных для феодализма н воеобъ-, вмлющих: отношений господства-подчинения. Зависимость крестьян как раз и оказалась в восприятии ими черных земель в ХУП в. как "государевой вотчины". Акцент сделан на моменте зависимости, что не означал^ полной потери свободы, а ее сильное ограничение, выражение крестьянской "несвободной" свободы. Формула существовала и о более мягким сочетанием элементов: земля - "государева царева" и также крестьянское "владение". Сосуществование более мягкого и жесткого вариантов одной 'формулы, говорит о подвижности отепеней свободы, действовавших в толще одного обществен-ь го слоя, каким были черносошные крестьяне.

В работе рассмотрено также понимание крестьянами своего 'статуса. В каждодневной обстановке среди своих соое-дей-однодеревенцев или ооволощан крестьяне но заявляли о . своей социальной принадлежности. Свидетельства такого рода появлялись, когда крестьяне попадали в неординарные положения, когда угроза разрыва привычных социальных связей активизировала сознание. Опираясь на судные дела Уо-тижской четверти, возникшие по искам крестьян, захваченных при разных оитуациях феодалами, убеждаемся в том, что кре тьянв доказывают свою потомственную принадлежность к "государевым крестьянам0 о большой твердостью, противополагая себя к свой статус помещичьим крестьянам. Характерно, что статус черносошные крестьяне подтверждали фактами

своей тяглоспособности и исправной платежеспособности. Обязанность нести налогово-повинностнне тяготн становится залогом сохранения крестьянином своего социального положения, показателем гражданской дееспособности.

В текущей повседневности крестьянин не выделялся иэ среды своих товарищей. Однако-выключенный из своего социума черный крестьянин - личность самостоятельная, правоспособная. Он защищал себя от произвола феодалов, обращался в судебную инстанцию и не местную, а центральную. Его хозяйствование на деревенском участке, подтвержденное платежеспособностью, вычленяет крестьянина, но но иэ ряда своих собратьев государственных крестьян, а отличает его как представителя именно этой прослойки от других прослоек.

Устюжская четверть - та административная инстанция с судебными функциями, в которую обращались крестьяне северных уездов о исками на частных фео-талов. Четверть разбирала конфликты п решала их в пользу креотыш, о не феодалов. Обращение черносошных крестьян к публичной власти оставалось их правом на протяжении ХУ-ХУП вв., но конечный результат.таких обращений изменился с течением времени. В русле охраны черносошного земельного фонда и фискальных забот правительства находились оперативные решо-ния Устюжской четверти по сохранению крестьян налогоплательщиков. Потребности феодального государства в целом гораздо важнее и весомее для правительствешшх чиновников, ведавших черносошных креотьян, чем отдельных феодалов.

Крестьяне, подтверждая свою социальную принадлежность, говорили: жил "за тобою государем", "твил государев крестьянин',' "человек де он г сударев крестьянин". Вместо "государев" в локументах частнофеодального происхождения стоит имя любого бодала. Перед нами выражения од тип-ные, ставшие стандартными, но по разному градуированные. Черносошный крестьянин связывает себя с .обой государя. Подчеркивая это, черносошные крестьяне выделяли се*я из

других сословных групп крестьян именно как пранадлекавпих государю - правителю страны. В сознании средневековых людей, не отделявших государя от государства, персона властителя олицетворяла государство. Отсутствие на черносошных землях посредника (частного феодала) между государем и крестьянами сокращало дистанцию между ними, подданными своего государя, и самим государем. Отсюда - крестьянин как всякий поддашь-' выражает свою непосредственную принадлежность государю в словах: "твой", "за тобою" и т.д. В них нет абстракции, они конкретны, личноотны, а именно личностными связями пронизанн отношения при феодализме.

Устойчивые понятия черносошных крестьян о земле, находившейся в их владении и одновременно принадлежавшей государю - суверенному властителю, были сформированы длительным бытийным опытом. Мировосприятие крестьян как осознание этого опыта синтезировало обычно-правовые традиции и государственные порядки.

В заключении подводятся итоги и выводы работы. Установлено, сосуществование, во-первых, в рамках государственного законодательства обычно-правовых норл, которыми руководствовались кресгИлне в поземельно-имущественных отношениях; во-вторых, действовавшего в местном государственном управлении общинно-выборного течения. Реальность сословного права крг тьян и неизжитые почти до конца ХУП в,'элементы земокого предсташтельотва (особенно явныо в первой половине столетия) йыли важнейшими чертами в характеристике черносошных креотьян как сословной группы. В совокупности с личной независимостью от частных феодалов эти черты, будучи системообразующими, когда-то сформировали, а в изучаемое время питали в обширной поморском региона вариант феодализма, называемый "государственным".

По тема диссертации опубликованы следующие работы:

1. Земельный оборот и правовые порядки у черносошны., крестьян ХУЛ в. // Вклад северного крестьянства в развитие материальной и духовной культуры. Тезисы годичного ооб-рания проблемного объединения "Северного отделения археографической комиссии". Вологда, 1960. 0,25 п.л.

2. Обычно-правовые нормы в земельно-распорядительных сделках крестьян ХУЛ в. // Социально-политический и культурный облик деревни в его историческом развитии. Тезисы ХУШ сессии Всесоюзного симпозиума по... аграрной истории. М., 1980. 0,25 п.л!

3. Поземельные права крестьян Поморья и Сибири в ХУП в. // Сибирь в прошлом, настоящем и будущем. Вып. I. Тезисы докладов... Всесоюзной научной конференции. Новосибирск, 1981. 0,25 п.л.

4. Норлы обычного права в земельно-распорядительных сделках крестьян русского Севера п^^ой половины ХУП в. ' История СССР. 1985, Л 2. 1,5 п.л.

5. Заклад земли как вид имущественного распоряжения крестьян Севера России в ХУП в. // Феодализм в России. Тезисы юбилейных Чтений памяти Л.В, Черепнина. М., 1985. 0,25 п.л.

6. Крестьянская семья и сельская община как категории социальной структуры феодальной России (конец ХУ - ХУП вв.) // Социально-демографические процеосы в российской деревне (ХУ1 - начало XX в.). Вып. I. Таллин, 1986. 0,8 п.л.

7. Рецензия на книгу: Власова ИЗ. Традиции крестьянского землепользования в Поморье и Западной Сибири а ХУП-ХУШ вв. М., 1984 // История СССР. 1986. Л 6. 0,5 п.л.

8. Заклад земли у крестьян Севера в ХУП в. // Феодализм в России. М., .1.987 . 0,5 п.л.

9. Из истории финансово-налоговой системы в России ХУП в. // История СССР. 1988. Л 5. 1,5 п.Л.

10. Сеньориальные элементы феодальной собственности на Севере в ХУИ в. // Общее и особенное в развитии феодализма в России и Молдавии. Проблемы феодальной государственной собственности и государственной эксплуатации. Тезисы Чтений памяти Л.В. Черепнина. М., 1988. 0,25

п.л.

11. Льгота как способ сельскохозяйственного пользования землей (Север, ХУП в.) // Крестьяне и сельское хозяйство Росоии в Х1У-ХУШ вв. М., 1989. I п.л.

12. Воеводская администрация на Севере в ХУП в.: связь о Центром и .леотным населением // Взаимосвязи города, и деревни в их историческом развитии. Тезиоы ХХП сосопи Всесоюзного симпозиума по... аграрной истории. М.,

1989. 0,25 п.л.

13. Социально-экономические, демографические и политические предпосылки крестьянокой колонизации. Споообы освоения земли // История крестьянства СССР. Т. 2. М., 1990. 0,7 п.л.

14. Внутренняя колони лщя и ее значение для развития форм землевладения и землепользования // История крестьянства СССР. Т. 2. М., 1990. 0,3 п.л.

15. Приходо-расходные книги ХУ1-ХУЛ вв.: типология и классификация // Спорные вопросы отечественной истории XI-ХУШ вв. Тезисы Чтений памяти A.A. Зимина. М., 1990. «,25 п.л.

16. Писцовые книги н хозяйственная документация ХУП в. // . Тезисы докладов и сообщений Ш Всероссийского совещания по вопросам изучения писцовых книг... Вологда,

1990. 0,25 п.л.

17. Мир - универсальная общественно-социальная отруктура феодальной России (ХУ-ХУП вв.) // Реализм исторического мышления. Проблемы отечественной нотории периода '«одализма. Тезисы Чтений памяти АД. Станиславского. Ы., 1991, 0,25 п.л.

18. К характеристике мировосприятия черносошных крестьян (ХУЛ век. Север) // История СССР. 1992. » I. 1.5 л.

19. Общинная власть в система феодально-адоинистратилно-го управления России ХУП в. // Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма. Тезисы Чтений памяти В.Б. Кобрина. М., 1992, 0,25 п.л.

20. Приходо-раоходнне книги ХУ1-ХУП в.: типология и классификация // Проблемы историографии и истсчниковеде-

■ ния истории Европейского Севера. Межвузовский сб. Вологда, 1992. I п.л.

21. Земельные отношения чернооошных крестьян в ХУЛ в. // Крестьянское хозяйство: история и современность. Материалы к Всероссийской научной конференции. Ч. I. Вологда, 1992. 0,75 п.л.

22. Социальные представления черносошных крестьян ХУП в.: земля и власть // Система государственного феодализма в России. М., 1993. I п.л.

23. Труд в представлениях крестьян России в ХУ-ХУП вв. / Организация труда и трудовая этика. Античность, средние века, современность. М., 1993. 0,75 п.л.

24. Приходные.и расходные книги ХУ1-ХУП вв. в отечественной историографии 1930-1990-х гг. // Источниковедение XX столетия. Тезисы докладов и сообщений научной конференции . М., 1993. 0,25 п.л.

Подписано в печать 198 г.

Зака^ № (О Тираж 100 экз.

Участск оперативной псяиграйии Института истотяег СССР СССР Москва, ул.Дмитрия Улья, за, 19.