автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Храм в Гандзасаре. Архитектура и рельефы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Храм в Гандзасаре. Архитектура и рельефы"

094605780

На правах рукописи

Казарян Гаяне Вараздатовна

ХРАМ В ГАНДЗАСАРЕ. АРХИТЕКТУРА И РЕЛЬЕФЫ

Специальность 17.00.04-Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Москва-2010

2 4 ИЮН 2010

004605780

Работа выполнена на кафедре всеобщем истории искусства исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

доктор искусствоведения, профессор Попова Ольга Сигнзмундовна

Официальные оппоненты:

доктор искусствоведения, профессор Седов Владимир Валентинович

кандидат искусствоведения Стерлигова Ирина Анатольевна

Ведущая организация:

Институт востоковедения РАН

Защита диссертации состоится « ^2010 г. в часов на заседании

диссертационного совета Д.501.001.81 кафедры всеобщей истории искусства исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова по адресу: 119991, Москва, ГСГ1-1, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, исторический факультет, ауд. А-416.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки МГУ им. М. В. Ломоносова в новом учебном корпусе (3-ий этаж).

Автореферат разослан «. 2010 года

Ученый секретарь

диссертационного совета, ,, доктор искусствоведения, доцент _ / -- С.С. Ванеян

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация представляет собой монографическое комплексное исследование храма и притвора монастыря Гандзасар, расположенного в исторической армянской области Арцах, ныне - на территории Нагорного Карабаха. Являясь одним из крупнейших в Армении духовных центров Средневековья, Гандзасарский собор вместе с тем представляет собой не только уникальный памятник архитектуры последнего расцвета монументального искусства в средневековой Армении, но и образец неповторимого сочетания архитектуры и скульптуры. В работе предпринят анализ сложения архитектурного ансамбля монастыря, его храма и притвора. Особое место занимает анализ архитектуры и рельефов соборной церкви.

Актуальность темы исследования. Наши знания о художественных качествах сооружений этого монастырского комплекса несоизмеримо малы по сравнению с тем значением, которое имеет ансамбль по предварительным оценкам историков и искусствоведов. Это определяет актуальность темы исследования, которая также обусловлена растущим интересом российских ученых к явлениям и памятникам восточнохристианского мира.

Раскрытие художественных сторон архитектуры и рельефов памятников Гандзасара, выяснение замысла пластического убранства и определение места произведений синтеза искусств ансамбля Гандзасарского монастыря в истории архитектуры и искусства Армении и окружавших ее средневековых стран составляет предмет исследования.

Историография памятника условно разделена, во-первых, на анализ тех источников, в которых упоминается Гандзасарский комплекс; во-вторых, источников по истории архитектуры, которые имеют несомненное значение в плане его исследования; в-третьих, исследований, посвященных декоративно-прикладному искусству, скульптуре и миниатюре средневековой Армении.

Наиболее ранние, хотя и краткие, описания и замечания об архитектуре и

рельефах комплекса, а также об эпиграфических данных, относятся к XIX в., и

содержатся в работах С. Джалалеанца, О. Шаххатунянца, Г. Алишана, М.

Бархутарянца. Значительным вкладом в изучение истории и культуры Арцаха и

Хаченского княжества стала статья И.А. Орбели (1909) посвященная, в частности,

деятельности строителя Гандзасарского собора Асана Джалала, с привлечением

широкого круга летописных сведений и эпиграфики. Однако она оставила без

1

внимания архитектуру собора. Лишь статья A.JI. Якобсона (i960), впоследствии переиздававшаяся с дополнениями, не только обобщила исторические сведения, но и предложила первый архитектурный и скульптурный анализ сооружений в Гандзасаре, чем стимулировала новые обращения ученых к этому памятнику.

Также большую роль в исследовании Гандзасарского храма сыграла небольшая по объему статья М. Асратяна и Ж.М. Тьерри (1981), подробно осветившая вопросы истории постройки, архитектурные особенности, скульптурные детали, а также впервые представившая фотографический материал и прорисовки рельефов. В другой своей работе М.М. Асратян рассматривает постройки Гандзасара в рамках Арцахской школы армянской архитектуры. Несомненно, отдельного упоминания заслуживает альбом о Гандзасарском памятнике, подготовленный Б. Улубабяном и М. Асратяном, обильно наполненный иллюстрациями, картами региона, но в тексте во многом повторяющий статью М. Асратяна и Ж.М. Тьерри. Кроме того, упоминания о Гандзасаре встречаются также в трудах крупных европейских и отечественных арменоведов: С. Тер-Нерсесян, Ж.М. Тьерри и П. Донабедяна, JI.A. Дурново, В.М. Арутюняна. Трудно обойти вниманием и монографию Г. Акопяна об искусстве средневекового Арцаха. Особо стоит отметить полемику A.JI. Якобсона и М.М. Асратяна с азербайджанскими исследователями, в своих публикациях пытающихся приписать Гандзасарский собор к памятникам культурного наследия Азербайджана.

В качестве материала для сравнительного анализа послужили работы Н.С. Степанян и A.C. Чакмакчян, С. Тер-Нерсесян, Л. Азаряна, С.Х. Мнацаканяна, H.A. Аладашвили, А.Ю. Казаряна. Полезными для проведения стилистического и отчасти иконографического анализа оказались исследования армянской книжной иллюстрации В. Казаряна, А. Мирзоян, Р.Г. Дрампяна, Л. Дурново, Л.Б. Чукасзяна, С.С. Манукян, Т. Мэтьюса и К. Санджияна.

Анализ литературы об архитектуре и рельефах Гандзасара выявил в целом слабый уровень изучения этого интересного памятника. Недостаточно описаны его особенности, отмечен очень узкий круг их параллелям, не говоря уже о проблематичности выяснения истоков композиционных решений и стилистических находок.

Цель исследования - выяснение места произведений Гандзасара в искусстве средневековой Армении. Исходя из этого, определены следующие задачи исследования:

- выяснение исторических обстоятельств и историко-культурного контекста создания произведений монастыря;

- всесторонний анализ архитектуры ансамбля в целом и его отдельных построек;

- раскрытие структуры рельефов и изучение их иконографии;

- изучение стилистических особенностей построек Гандзасара;

- поиск аналогий в других видах армянского искусства;

- анализ особенностей взаимопроникновения архитектурных и скульптурных форм;

- выявление общего замысла произведений Гандзасарского монастыря.

Научная новизна состоит, прежде всего, в том, что это первое подробное монографическое исследование памятника. Продолжая традицию российской науки в изучении Гандзасара (И. Орбели, А. Якобсон), работа рассматривает историю создания, данные о восстановлении и реставрации монастыря, архитектуру, резное и рельефное убранство построек в комплексе, с наибольшей глубиной анализа отдельных композиций, стилистических особенностей на широком фоне искусства Востока.

Теоретическая и методологическая основа. Основным методом исследования является всесторонний анализ сохранившегося материала и его сопоставление с другими произведениями эпохи. Свод письменных источников об истории монастыря и уточнение строительных надписей осуществлены на основе имеющихся публикаций и сравнения содержащихся в них сведений с оригинальными эпиграфическими надписями. Анализ архитектуры и рельефной пластики памятника базируется на изучении построек в натуре, сопровождавшемся подробной фотофиксацией, а также проводился с учетом высказывавшихся ранее мнений ученых. С целью поиска аналогий архитектурным и художественным решениям, проведения сопоставительного анализа проводились поездки по памятникам архитектуры в Армении и Нагорном Карабахе. Представлению произведений на более широком фоне способствовали экспедиции в страны, где во множестве сохранились памятники византийского зодчества и исламского искусства эпохи сельджуков: в Турцию, Грецию, Италию, на Балканы.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается, прежде всего, в том, что получивший новую, более точную оценку памятник займет свое достойное место в наших представлениях о развитии зодчества Армении и Христианского Востока. Материалы и результаты исследования могут быть

использованы в учебно-методических целях, в частности они позволят обогатить существующие лекционные курсы по истории средневекового искусства и архитектуры. Уже сейчас Гандзасар является местом паломничества и туризма, в том числе и граждан России, и настоящая работа будет способствовать развитию этого процесса и по возможности точного представления значения и особенностей главного монастырского комплекса Арцаха.

Апробация исследования. Основные положения работы были изложены в статьях в сборнике, включенном в список рекомендуемых ВАК рецензируемых изданий, в ежегодном сборнике научных трудов «Архитектурное наследство», статье для «Православной энциклопедии», а также составили основу докладов автора на международных конференциях, среди которых XIV Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов», 11-14 апреля 2007 г., конференция «Архитектурное наследство», посвященная 100-летию О.Х. Халпахчьяна (НИИ теории архитектуры и градостроительства РААСН, октябрь 2007 г.).

Структура и объем работы подчинены целям и задачам исследования. Она состоит из введения, трех глав, заключения и двух приложений, содержащих иллюстрации и представленных отдельным томом. К тексту работы прилагается библиографический список, включающий в себя 271 наименование.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается общая характеристика работы, обосновывается актуальность темы исследования, определяются его цели и задачи, объект и предмет изучения, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «История создания памятника» приводятся исторические сведения, связанные с существованием в Гандзасаре церкви и монастыря. В первую очередь рассматривается период, предшествовавший созданию нынешних построек. Обозначается роль монастыря с X в. в качестве важного политического и религиозного центра.

Подробно рассматриваются сведения, касающиеся строительной деятельности в

XIII в. Из источников приводятся сообщение о строительстве церкви современника

гандзасарского храма Киракоса Гандзакеци (около 1200-1271 гг.), а также предание о

помещении в основании храма усеченной головы Иоанна Крестителя, описанное у 4

Мовсеса Каланкатуаци (VII или X вв.), из которого складывается посвящение церкви XIII в. в честь Св. Иоанна Крестителя. Освещаются основные сведения о жизни заказчиков, причинах начала и времени строительства собора. Даты начала и завершения возведения здания - 1216 и 1238 гг. - известны из полностью сохранившейся ктиторской надписи, находящейся на стене северного рукава, над купелью храма. Эта надпись содержит имя главного ктитора храма - властителя Арцахского края и царя Хоханаберда Асана Джалала Дола, приступившего к его возведению по завещанию отца, оставленному ему и его матери Хоришах, дочери «великого князя князей» Армении и главнокомандующего объединенным грузино-армянским войском Саргиса Закаряна Долгорукого. Большая длительность возведения церкви - 22 года вместо обычных 5-6 лет - видимо, была связана с ведением войн и возможными перерывами в строительстве. В диссертации проводится сравнение указанной надписи с уже существующими ее переводами, а также дается уточнение некоторых фрагментов текста.

Сведения о возведении гавита (жаматуна, притвора) церкви, связываемые с мученической смертью Асана Джалала в 1261 г., черпаем из надписи на внутренней стене этого сооружения. В этом тексте указывается время окончания строительства -1266 г. В связи с упоминанием имени ктитора в надписи постройки, начатой при его жизни, но завершенной уже после его смерти, за срок начала строительства принимается 1260 г.

Специальное место уделено хронологии событий, связанных с религиозной, культурной и политической составляющими жизни монастыря, а также освещаются даты проведения основных реставрационных работ, проводившихся особенно часто начиная с середины XVI-XVII вв.

Большое внимание уделено прослеживанию историко-культурного контекста строительства Гандзасарского монастыря. Являясь центром Албанской Церкви -составной части Армянской - монастырь в полной мере вписывался в контекст духовной жизни и художественной культуры армянского народа. Несмотря на различия в топонимах, во многом обусловленных частыми геополитическими изменениями, в целом этот регион имеет исторические границы области Арцах (на севере - Утик, на западе - Грузия (Иберия), на юге, и вплоть до озера Севан - Сюник).

Первые сведения об Арцахе содержат клинописные надписи Ванского (Араратского) царства VIII в. до н.э., в пределах которого сформировалась Армения Ервандидов, а в VI в. появляется топоним Уртехи-Адахуни, созвучный традиционному

5

армянскому названию Арцах. В последующие века Арцах был частью государства Оронтидов (Ервандидов), Ахеменидов, а после победы Александра Великого над персами примкнул к армянскому царству Арташесидов. Во II в. Арцах считался десятой провинцией царства Великой Армении (по нумерации, указанной в Географии V в. «Ашхарацуйц»), Сохранились свидетельства, как у греческих, так и у римских авторов, называвших Арцах Орхистеной.

Средневековый Арцах являлся одним из тех ашхаров (провинций) Армянского нагорья, политическая принадлежность которого с течением времени подвергалась изменению. Спустя некоторое время с момента упразднения царства Великая Армения (428 г.), а точнее в конце V в., провинция была передана Сасанидским Ираном Албанскому марзпанству - одной из трех закавказских областей региона (Армн -Армения, Варджан - Иберия и Ран - Албания).

Вскоре роль армянской политической элиты, Церкви и культуры в расширившемся марзпанстве Албания (Аран) настолько возросла, что сюда, на правый берег Куры переехал Албанский католикосат и переместился административный центр этой провинции Иранского государства. С конца VII в. армянские историографы понимают под «страной Албанией» уже всю территорию марзпанства от Аракса до Дербента.

История христианизации Албании в пределах марзпанства изложена в армяноязычном труде Мовсеса Каланкатваци (Дасхуранци) и возведена к деятельности апостола Фаддея и его ученика Егише (Елисей), предание о которой относится к VII в., когда Албанская Церковь начала доказывать свое равноправие с Армянской. Следующий этап христианизации Албании связывается с деятельностью св. Григориса, назначенного епископом «восточных областей» армянским царем Трдатом.

Никогда не выходя за пределы армянского культурного ареала, Арцах в эпоху послеарабского возрождения постепенно оказался и в политической структуре Армении. В 885 г. халифат признал царем Армении князя князей (ишханац-ишхан) Ашота I. Армения, как и Арцах, таким образом, обрели относительную независимость. Развитие всего региона в эпоху расцвета царств Багратидов сменилось резким упадком после вторжения турок-сельджуков.

Однако во времена правления грузинского царя Георгия III (1156-1184 гг.) начинается постепенное освобождение Армении, во многом благодаря Закаре и Иване Закарянам (Захаридам), возглавившим армяно-грузинское войско. С конца XII - начала XIII вв. на освобожденных территориях начали образовываться различные армянские 6

княжества, находившиеся в вассальной зависимости от Грузинского царства. Свобода от тюркского ига привела к культурному процветанию Арцаха и политико-экономической стабильности, которая утрачивается лишь с нашествием монгольской армии под предводительством Чармахана в 1236 г. После этого Армения вошла в состав монгольской империи, в своеобразный ее удел - ильханство. Но некоторые княжества сохраняли автономию, что способствовало продолжению развития культуры. В частности, благодаря усилиям суверенного князя Арцах-Хачена Асана Джалала край не только удается спасти от разрушений, но и создать условия для кратковременного расцвета церковного строительства и искусств.

Несмотря на армяно-грузинское восстание 1259-1261 гг., сначала монголы, а затем Тохтамыш, Тамерлан и другие тюркские правители продолжали владеть армянской территорией около столетия, что привело к крайне неблагоприятным условиям для развития армянской культуры и, в частности, монументального искусства, прекратившегося почти полностью к концу XIV в.

Расцвет искусств конца XII - начала XIV в. представляет собой уникальное явление культурного и религиозного подвижничества, существовавшего не благодаря, а скорее вопреки глобальным историческим процессам в регионе. Арцах был одной из динамически развивавшихся областей того времени, а его монастыри стали важными центрами армянской культуры. В сложившемся историческом контексте был создан Гандзасарский собор, который позже, с конца XIV в. и вплоть до XIX в. являлся кафедральным собором Албанского католикоса (архиепископа Армянской Церкви), В связи с особенностью первоначальной функции монастыря важно отметить, что еще с XII в. здесь находилось традиционное место погребения властителей феодального княжества Хачен (от арм. хач - крест).

В этот благоприятный период конца XII - начала XIV в. в историческом Арцахе были построены не только обители, архитектурные комплексы, находящиеся на территории нынешнего Нагорного Карабаха - Гандзасар, Хотаванк или Дадиванк, Гтич, Бри Ехци и др., но и монастыри на северо-западе исторической провинции, входящие в Тавушский марз Республики Армения: Хоранашат, Гошаванк или Нор Гетик, Макараванк, Агарцин. Большинство этих архитектурных сооружений были созданы до середины XIII в., примерно одновременно со строительством основной группы зданий архитектурного ансамбля Гандзасара.

Обители Арцаха, порой основанные на месте христианских святилищ IV в.,

существовали и ранее, но именно в первой половине XIII в. архитектура Арцаха

7

прерывает многовековую провинциальную традицию и вновь вливается в контекст центрального явления армянского зодчества, а своими отдельными произведениями явно заявляет о лидерстве в этом явлении.

Развитие архитектуры не происходило изолированно от других видов искусства, прежде всего от монументальной пластики и стенной росписи (Киранц, Дадиванк). Расцветает характерное для армянской культуры искусство хачкаров (крестных камней), шедевры которых находятся в монастырях Гошаванк, Дадиванк, Гтич. Орнаментация на стенах храмов, рельефные образы перекликаются с произведениями книжной миниатюры, пережившей наивысший расцвет в XIII - XIV вв. Гандзасар также являлся крупнейшим центром письменности Арцаха.

Во второй главе «Архитектура ансамбля, собора и гавита Гандзасарского монастыря» рассматривается ядро монастырского ансамбля, который составляют собор, посвященный Св. Ованнесу Мкртичу (Св. Иоанну Крестителю), и примыкающий к нему с запада более низкий, но просторный гавит (притвор). Уровнем строительной техники храм и гавит резко выделяются от остальных монастырских построек. Типологически и художественно будучи созданными в контексте армянского зодчества, они отличаются редкой выразительностью, совершенством архитектурных форм, богатством сюжетов скульптурного декора, его активной и органически связанной с архитектурой ролью на фасадах. А.Л. Якобсон назвал эти две постройки «энциклопедией армянского зодчества XIII столетия»1.

Монастырь занимает огражденную крепостной стеной квадратного плана площадку. По всей длине северной стены, за исключением ее западного конца, в один ряд построены монашеские кельи и трапезная, а в восточном углу расположен епископский дворец. Ровно посередине южной стены построены монументальные врата. Второй, и ныне действующий вход в монастырь устроен в западной стене, чуть к северу от ее середины. Центрально стоящие здания храма и гавита сдвинуты чуть к востоку, а также к южной стороне настолько, что северная граница этого ядра, представляющая стену гавита, лежит на оси запад-восток всего комплекса.

Исторические источники сообщают о существовании церкви на этом месте с X в. (Ананий Мокаци). Не позднее XIII в. Гандзасар уже являлся монастырем, а позже -центром Албанского католикосата, что подразумевало наличие и других строений.

1 Якобсон А.Л. Из истории армянского средневекового зодчества (Гандзасарский монастырь XIII в.) // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и Восточных провинций Армении. Т.1. Ер., 1991. С. 447. 8

Располагая точными датами о восстановлении монастыря в XVII в., а также точными датировками существующих построек, относящихся к более позднему времени (трапезной - 1689 г., школы - 1898 г.), открытым остается вопрос: являются ли нынешняя ограда и постройки вдоль нее оригинальными произведениями, или повторяют сооружения, существовавшие с X или с XIII в. Основная же часть построек: монашеские кельи, трапезная и здание епископа были созданы, скорее всего, в XVII в.

Тип застройки ансамбля, имеющий в основе четкий квадрат, с церковью и главными постройками в центре практиковался в византийском монастырском строительстве (особенно на Афоне) и укрепился в Грузии. В Армении эта традиция получает развитие лишь с XVII в. (застройки Эчмиадзинского монастыря, монастырей Татев, Татеви Мец Анапат в Сюнике, Амарас и др.), что указывает на вероятность организации такой структуры в Гандзасаре не ранее второй половины XVII или в XVIII в. Тем самым, можно предположить, что первоначально1аналогично Дадиванку, Гтичу, Агарцину, Гошаванку, Ахпату, Санаину, Оромосу, Сагмосаванку и др. собор не создавался посреди замкнутого двора и свободно обозревался со значительного расстояния. Это обусловило разработку экстерьера собора, с их динамически развивающимися кверху формами и детальной разработкой аркатуры на фасадах.

Обе главные постройки Гандзасара возведены в традиционной для средневекового монументального зодчества Закавказья технике: гладкие поверхности стен церкви и гавита с прилегающими друг к другу крупными блоками осуществлены чистой оттеской с окантовкой их лицевой поверхности, а бутобетон связывает два слоя каменной кладки и покрывает каменные конструкции арок и сводов. Зрительно конструкции выглядят исполненными из чистого камня, в котором созданы и все скульптурные и резные элементы. В отличие от часто встречающегося туфа, здесь использована самая твердая вулканическая порода - базальт.

В разделе «Архитектура собора» предпринимается подробный анализ церкви. Ее архитектурный тип - крестообразная купольная постройка с дополнительными помещениями в двух этажах по четырем углам здания, основной ярус которой вписан в параллелепипед внешнего объема - был весьма распространен в средневековой Армении. Среди первых однотипных Гандзасару храмов X в. - нач. XI в. - церковь Аствацацин (Богородицы) монастыря Санаин и соборы Санаина и Ахпата, церковь в крепости Амберд; а среди подобных крестово-купольных построек XIII в. близостью решений и пропорций выделяются церковь Богородицы монастыря Арич (1201 г.), главные храмы в Гегарде (1215 г.) и в Ованнаванке (1217 г.).

Композиция Гандзасарского собора составляет вписанное в прямоугольный периметр стен крестово-купольное ядро с апсидой на востоке и сводчатыми рукавами с трех других сторон, а также размещенные по углам в два яруса помещения с пониженными угловыми зонами. Структура отражена и во внешних формах, где доминирует купольная глава с остроконечным шатром. Рукава завершены двускатными кровлями, а боковые помещения - пониженными односкатными. Вход в храм располагается по оси западного рукава, тогда как по всем осям постройки стены прорезаны световыми проемами. Барабан прорезан четырьмя узкими оконными проемами по осям, а также в диагональных направлениях размещены еще четыре небольших круглых окна.

Апсиду занимает алтарное возвышение храма, к которому по ее сторонам ведут две каменные лестницы: оно задумывалось при основании, поскольку с его уровня начинаются восточные пилоны. Угловые помещения, по всей видимости, служили часовнями или приделами, кроме восточных, игравших роль пастофориев.

Кроме чисто архитектурных достоинств Гандзасарский храм выделяется, резным убранством, являющим собой уникальный пример богатства рельефного декора. Так, в интерьере все тектонически важные элементы и уровни выделены рельефными тягами и орнаментальными поясами. Особенно интересна рельефная отделка каждого из парусов.

Чрезвычайно редким качеством обладает барабан храма, украшенный с внутренней стороны изящной аркатурой из полуколонн и арок. Среди других примеров использования аркатуры в качестве внутреннего декора можно назвать лишь храмы Звартноц и Банак (оба VII в.), тогда как аналогичный декор барабана присутствует в церкви Чанглы (XI в.) и в ряде грузинских церквей (Х1-ХП вв.), а из армянских, хронологически следующих за Гандзасаром - в монастыре Гегард (1238 г.). Кроме этой местной традиции, отдаленным источником гандзасарской аркатуры мог быть барабан храма Св. Гроба в Иерусалиме, перестроенный крестоносцами в XII в.

Своим богатым декоративным оформлением выделяется также упоминавшееся выше алтарное возвышение (его аналоги - храмы в Ариче (1201 г.) и в Макараванке (1241 г.)).

Аркатурой украшены все три видимые ныне фасады собора, на каждом из

которых по пять арок повторяющих внутреннюю структуру храма. Тяги центральной

арки на всех стенах кроме западной развиваются кверху в виде пластического креста

(сохранились на южной и северной стенах). Особо крупный крест располагается на 10

западном фасаде, где он высится над окном и служит основой рельефного изображения Распятия, также органично сочетающимся со строгими композиционными формами экстерьера. Другим примером удачного взаимопроникновения архитектурной структуры и скульптурных элементов служит декорация щипцов моделями-акротериями.

Однако самой оригинальной формой в Гандзасаре является 16-гранный барабан, увенчанный зонтичным шатром. Грани барабана разделены тройными пучковыми полуколонками. Треугольные фронтоны в завершениях граней богато декорированы, как и треугольные ниши, чередующиеся с окнами на барабане. Его прототипами служат Эчмиадзинский купол (620 г.), храмы анийской школы (Мармашен и Хцконк (оба 1209 г.)), аналогами - монастыри начала XIII в. - Аричаванк и Ованнаванк, тогда как пример сочетания окон и ниш в гранях аркатуры известен лишь один - храм в селении Ченгеллы (XI в.). Покрывает купол Гандзасарского собора складчатый зонтичного типа шатер, опирающийся на зигзаговидный кольцевой карниз.

Останавливаясь подробнее на формах барабана, отметим, что его шестнадцать граней отделяются друг от друга тройными полуколонками на подушках, соответствующих сечению пучка кубовидными основаниями и формами капителей. Поверху эти пучки объединяет ломаный карниз, формирующий щипец над каждой гранью барабана. Образованные треугольные фронтоны заполнены орнаментальной резьбой или рельефными изображениями. Остальные фигуративные изображения и элементы резного декора размещены в вертикально вытянутых прямоугольных полях граней.

Для удобства изучения барабана мы используем предложенную А.Л. Якобсоном нумерацию граней, начиная с востока на запад в направлении через юг. Грани 1, 5, 9, 13 ориентированы по сторонам света и прорезаны узкими длинными окнами, тогда как окна на 3 и 7 гранях окна имеют круглую форму, а на 15-й - в виде четырехлистника -все вписаны в поддерживаемые вертикальной тягой прямоугольные или квадратные рамы с декоративными кружевными орнаментами. Другие грани барабана, чередующиеся с описанными, содержат треугольные ниши с полуколонками в глубине и различными скульптурными фигурами. С целью оценки внешних форм барабана Гандзарской церкви специальное место в исследовании отведено анализу развития купольных глав армянских храмов XIII в., результаты которого свидетельствуют об отсутствии в этом столетии как изобретений новых форм купольных глав, так и нового типа декора, но вместе с тем о создании подчас совершенно новых сочетаний

11

архитектурных форм и скульптурной пластики, существовавших на фоне устоявшихся традиций. Во многом расшатывание канонических архитектонических композиций было обусловлено новыми социополитическими и экономическими реалиями (сосуществование множества княжеств, становление независимых монастырей), внешнеполитическими связями с Грузией, Византией, с мусульманским миром. Вместе с тем основные понятия тектоники оставались прежними. Более того, Гандзасарский собор во многом возродил традицию украшения барабана рельефной пластикой, идущую от барабана Эчмиадзина, созданного при реконструкции этого собора ок. 620 г. Он, очевидно, служил ориентиром для строителей Гандзасара.

Анализу другой главной постройки гандзасарского ансамбля посвящен раздел «Архитектура гавита», который открывается, представленной на ряде примеров типологией этого типа притвора, существующего с X в. и специфического только для армянской церковной архитектуры. Далее следуют подробные описание и анализ форм и системы убранства гавита.

Следует отметить, что построенный, по всей видимости, с мемориальной функцией, гавит (или жаматун) Гандзасара занимает примерно ту же площадь, что и церковь, уступая лишь в высоте. Гавит почти целиком перекрыт сводом на скрещивающихся арках, поперечные из которых опираются на пристенные пилоны, тогда как продольные своими западными концами опираются на пару свободно стоящих колонн, а восточные - на меньшие пилоны, пристроенные к церкви. Основным же акцентом архитектуры гавита является сталактитовый свод, образованный на перекрестии арок перекрытия центральной ячейки, сочетающий сложную конструкцию из камней с богатым скульптурным декором.

Тщательное исследование арочных сводов позволило отличить конструкцию

Гандзасарского гавита от его аналогов, таких как гавит церкви Сурб Ншан в Ахпате

(кон. ХП-нач. XIII вв.) и притвор Мшкаванка. Ряд уточнений позволил сделать вывод о

том, что зодчий Гандзасарского гавита преобразовал композицию ахпатского

памятника, который, как свидетельствуют исторические источники, был известен и

ктитору постройки. Однако этот мастер не мог быть архитектором Ахпатского или

Мшкаванского притворов, на что в частности указывает применение им здесь

сталактитового свода и целого ряда сталактитовых рядов под другими сводами. Тем

самым его деятельность была связана с памятниками центральных областей Армении:

Ани (в XIII в. административный центр страны, где тип конструкции сводов церкви

Апостолов аналогичен гандзасарскому) и гаваров Котайк, Ниг, Арагацотн (большие 12

сталактитовые своды известны по гавитам монастырей Гегард (20-е гг. XIII), Арич (до 1224 г.), Аствацнкал (сер. XIII в.) и др.).

Важно отметить, что образцы сталактитовых сводов приблизительно этого же времени, обнаруженные в сельджукских постройках Армянского нагорья и Восточной Анатолии, указывают на взаимовлияние армянской христианской и тюркской и иранской мусульманской архитектуры, что, в частности, отражено в Гандзасаре. Здесь опять же сказывается как то, что Армения оказалась на перекрестке торговых и военных путей, связывающих Европу и Малую Азию с Ираном, Средней Азией и Китаем, так и то, что в период с ХН-ХШ вв. торговые и культурные контакты между Арменией и другими государствами активизировались.

Подчеркивая тюркское влияние особенно в плане орнаментации рельефными гирляндами несущих подкупольных арок и насыщенного внешнего оформления барабана, что традиционно не было свойственно армянскому зодчеству, вместе с тем нельзя не отметить присущее именно зодчим средневековой Армении умение органично сочетать различные архитектурные элементы в единство, складывавшееся порой в течение столетий.

В этом отношении очевиден параллелизм собора и гавита, выражающийся в том, что оба здания центрические и у обоих наличествует центральная повышенная купольная и шатрово-сводчатая ячейка. Однако гавит, основное пространство которого перекрыто единым сводом на скрещивающихся арках, оставляет впечатление бесстолпного здания, хотя в западной стороне его интерьера присутствуют две колонны. Строгий облик гавита, лишенный аркатуры, несколько противоположен экстерьеру собора, но вместе с тем благодаря общему объему, высоте его цоколя и пропорциям ступеней, он очень удачно вписывается в двухчастную структуру комплекса. В соответствии с общей сдержанностью экстерьера, формы перекрытий гавита обобщены под его четырехскатной кровлей со срезанной вершиной под основание шестиколонной ротонды, замененной новой в 1907 г.

На фоне гладких стен гавита выделяются большие порталы, особенно западный, акцентирующий главный вход не только в гавит, но и в ансамблевую группу. Этот портал украшен традиционной для армянской архитектуры композицией, состоящей из тимпана (здесь - с инкрустацией из переплетенных колец) и арки над пучками колонок, но также обрамлен двумя орнаментированными разной формы валами с двумя рельефами павлинов по верхним углам портала. Северный портал строже, с

гладкой рамой, тянущейся от цоколя, с резной многолепестковой розеткой и двумя рельефными львами в верхних углах.

Третья глава «Сюжетные рельефы монастыря Гандзасар» рассматривает пластические образы и сюжетные композиции, содержащиеся на стенах основного объема и на барабане, органично вписанные в архитектурную композицию. Рельефы Гандзасарской церкви являются оригинальным примером декора и созданы в рамках единой программы.

В разделе «Структура рельефов» вслед за предыдущими исследователями проводится попытка понять систему образов, их последовательность в регистрах, взаимную согласованность. Отдельное место в разделе занимает вопрос о расположении рельефов на барабане, классификация их на группы, ориентированные по сторонам света. Раскрывается необходимость осмотра рельефов барабана, начиная с западной стороны и далее, с обходом здания против часовой стрелки. Рельефы на трех западных гранях тесно связаны с композицией Распятия в верхней части западного фасада, под щипцом западного рукава. Пристроенный гавит закрыл западное окно и затруднил осмотр огромного рельефного креста, в центр которого включена отмеченная композиция Распятия - безусловно, главное изображение в структуре рельефов Гандзасара. Первоначально именно Распятие и композиция в западной части барабана должны были встречать входящих в храм.

Используя принятую нумерацию граней, можно уточнить, что на барабане представлены фигуративные рельефы на гранях 1, 4, 6, 8, 10, и зооморфные - на гранях 2, 12, 14, 16. Грани 1, 3, 5, 7, 11, 13, 15 содержат либо вертикальные окна в рамах, либо украшены формами, напоминающими рипиды, со вписанными точечными оконными проемами.

На трех западных гранях барабана представлены Адам и Ева, фланкированные мужскими образами с моделями храмов над их головой, и благословляющий Христос, помещенный под щипцом этой грани. Южные грани барабана, по сравнению с восточными и северными, наиболее насыщены рельефами. Оба фасада были выбраны для размещения наиболее значимых композиций с учетом хорошей освещенности в дневные часы. Дополнительные рельефные изображения на северном и восточном фасадах позволяют рассматривать барабан и все здание в целом, нижняя зона которого украшена рельефной аркатурой, как пластически трактованное произведение.

Три южные грани также представляют собой цельную композицию. В ниши

боковых граней вписаны женские коленопреклоненные в молитвенной позе фигуры, с 14

мифическими крылатыми существами непосредственно над их головами. Своими жестами они обращены к изображению Богоматери, венчающей фронтон центральной грани. Во фронтоне крайней правой грани находится еще одно изображение Богоматери с Младенцем, несколько нарушая композиционную идею распределения рельефных групп по основным осям постройки.

Восточная композиция состоит из Распятия небольшой величины, вставленного непосредственно между окном и фронтоном, и боковых рельефов голов рогатых животных, вписанных в тромпы ниш и, по сути, размещенных в одном регистре с ним. Наконец, северная группа изображений сохранила два боковых образа в виде птиц с распростертыми крыльями, вписанные в тромпы ниш.

Внутри и снаружи храм дополнен резным декором: в парусах подкупольного перехода ' представлены горельефные головы животных, многообразные кресты, сплетенные тягами на фасадах, орнаментальные розетты, тяги и зубчики, оформляющие углы объемов храма и гавита, профилированные изогнутые бровки окон. Аркатура собора вступает с ними в активное взаимодействие и во многом организует его выразительность.

Раздел «Распятие» посвящен большому рельефному кресту с Распятием, основанному над круглой орнаментированной розеткой, поставленной непосредственно на обрамление центрального окна западного фасада. Крест выполнен в довольно высоком рельефе и состоит из толстого полувала между двумя уплощенными полосами, богато украшенными плетеным орнаментом и пальметтами. Фигура Спасителя предстает в строго фронтальной и симметричной иератичной позе, с большой головой, вписанной в круглый крестчатый нимб, и хрупким длинным туловищем. Фигура Христа дополнена двумя предстоящими в молельной позе светскими персонами по сторонам от него, ниже распростертых рук, и двумя крылатыми существами, восседающими над руками Спасителя. Вся композиция вписывается в близкое к квадрату поле.

Нужно заметить, что иконография Христа твердо стоящего на кресте с

закрытыми глазами в армянском искусстве до XIII в. встречается нечасто. Примерами

могут служить лист со сценой Распятия из Евангелия, приписываемого ученику

Григора Татеваци (№ 7482, лист 252а, 1297-1378 гг., Матенадаран) и изображение

Распятия в миниатюре Гладзорского Евангелия (Arm. Ms.l, fol. 561, Сюник, 1300-1307

гг., U.C.L.A.). Подобное иконографическое решение рельефа Гандзасарского

монастыря и в Гладзорском Евангелии создает напряженный, контрастный образ

15

Христа, принимающего крестную смерть и вместе с тем являющего жизнь, символически выражая одновременность встречи жизни и смерти в теле Спасителя. Гандзасарское Распятие соответствует иконографическим традициям Великой Армении, о чем свидетельствуют изображения в манускриптах Игнатия Анийского (Всеспаситель № 36, fol. 8v, 1236 г., колл. мон. Спасителя, Нор Джуга), Тороса Таронеци (№ 1917, fol. 143v, 1307 г., Венеция, Сан Лазарро и № 206, fol. 509, 1318 гг., Матенадаран), Киракоса Табризского (Всеспаситель № 47, fol. 8., Матенадаран, 1330 г. колл. мон. Спасителя, Нор Джуга).

В раннесредневековом искусстве коренной Армении образ креста заменял Распятие. Вместе с тем, известна великолепная по исполнению деревянная рельефная икона Распятия X в. из обители Авуцтар с сценой «Снятия с креста», с фигурами Иосифа Аримафейского и Никодима, Именно этот сюжет уже в XIII в. получает развитие на хачкарах, называемых Аменапркич (Всеспаситель) (в Ахпате (1273 г.), в селе Урц (1279 г.), Дсех (1281 г.), Марц (1285 г.)). На них представлен совершенно отличный от гандзасарского образ Христа. Сходство ощущается лишь в некоторой статичности, при этом отличаясь персонажами, сопровождающими Христа. Но некоторые, поздние хачкары (Гергер, около 1290 г., Севан, 1448 г.) изображают малофигурные композиции, где Распятие сопровождают лишь двое предстоящих, как в Гандзасаре.

Присутствие у ног Христа двух молящихся фигур - нововведение в сюжет. Мы выдвигаем две версии по их интерпретации. Это могли быть либо Асан Джалал и его сын Атабег, завершивший постройку гавита, либо Асан Джалал и его отец Вахтанг, ставший инициатором строительства. Наиболее вероятной гипотезой является последняя, основывающаяся, в частности, на сходстве одежд персонажей с костюмами и головными уборами князей братьев-заказчиков Саака и Аракела Закарянов близкого по времени Ахпатского Евангелия, а также изображение юного князя Вахтанга из Хаченского Сборника (XIII в., № 155, лист 106Ь, Матенадаран).

Рельефные кресты появляются на фасадах армянских храмов именно в эту эпоху. Подобный крест присутствует на западном фасаде Санаинской колокольни (1211-1235 гг.), тогда как в большинстве других случаев он на восточной стене.

Раздел «Западная композиция на барабане», посвященный сюжетам на трех

западных гранях, открывается описанием поясного образа юного безбородого Христа,

держащего в левой руке книгу, представленным во фронтоне на фоне орнаментального

поля. Христос, соединив большой палец с безымянным, совершает благословляющий 16

жест, упоминающийся в толковании на Божественную литургию Св. Патриарха Германа I Константинопольского, как числовое истолкование архиерейского благословления по прочтении Евангелия перед удалением оглашенных. Подобный жест совершает Христос в сюжете Вознесения с рельефного медальона из села Довех (VI—VII вв.). Таким образом, можно предположить, что мы имеем перед собой образ Христа Иерея, творящего небесную литургию.

Под фигурой Христа, на плоскости грани 9, над орнаментальным наличником окна в неглубоких нишах изображены фигуры Адама и Евы, стоящие по сторонам от Древа Познания, по которому ползет Змий. Среди кроны Древа по центру -распустившийся цветок, который может напоминать и чашу. На нем сидят с соприкасающимися клювами две птицы. Это сюжет, по нашему мнению, можно понимать, как «Фонтан жизни» - источник, из которого,' согласно Откровению Иоанна Богослова (22:1,22:2), вытекают реки Рая. Аналогиями этой, восходящей к раннехристианской традиции композиции могут служить пара севанских деревянных капителей IX в. и лист с изображением хорана из Четвероевангелия (№ 378, 1212 г., Матенадаран).

На том же камне, по бокам от кроны древа - надписи пояснительного характера. С левой стороны - в две строки заглавными буквами на армянском языке: «Адам Это Змей». Справа от кроны подписано: «Ева». По сторонам лица Адама вторая надпись: «Адам» - по две буквы с каждой стороны.

Этот сюжет начинает встречаться в живописи только с XIV века в Киликийской и Сюникской школах, например, в Евангелии Гладзорской школы (1318 г., №206 fol. ЗЬ, Матенадаран), в манускрипте Тороса Таронеци (1317 г., №345, Матенадаран), в Библии Саргиса Пицака (1338 г., №2627, Матенадаран). В скульптуре он был реализован еще в храме Сурб Хач на острове Ахтамар (915-921 гг.), где композиция более оживленная, но очень схожая, особенно, в построении фигур. Влияние Ахтамарского рельефа кажется нам вполне вероятным.

В ниши соседних граней барабана 8 и 10, по сторонам от Адама и Евы вписаны

две мужских фигуры в нимбах. Восседающие на тонких резных полуколонках на

вытянутых руках, они возносят над собой поставленные на длинные плиты модели

церквей. Именно поэтому принято считать их изображениями ктиторов. Сидящие по-

восточному фигуры близки изображению царя в рельефах восточной стены

Ахтамарского храма, интерпретируемого в качестве Гагика Арцруни. По

интерпретации A.JI. Якобсона, Л. Дурново и Ш. Мкртчяна - это строитель храма Асан

17

Джалал. Так же они сходятся в трактовке второго ктитора, как Атабега, сына Асана Джалала. Ж.М. Тьерри и М. Асратян считают, что Асан Джалал изображен дважды с разными моделямим церквей, которые он построил. С.Х. Мнацаканян предлагает видеть во втором персонаже именно отца Асана Джалала - князя Вахтанга.

Что касается моделей церквей, которые несут ктиторы, то правая из них своей аркатурой на фасадах близка формам Гандзасарского собора, хотя и имеет коническое, а не зонтичное завершение. Левая представляет центрическую круглую церковь, но глава ее подобна зонтичному покрытию купольной главы Гандзасара, что делает ее похожей на церковь Саргиса в Хцконке (1029 г.) или храм Спасителя в Ани (1036 г.). С.Х. Мнацаканян предполагает, что это могли быть несохранившиеся постройки Асана Джалала: церковь Мецаренц или церковь в Вачаре.

Согласно классификации каменных моделей церквей по П. Кунео, они делятся на модели в ктиторских группах, модели-реликвари, модели-акротерии на вершинах щипцов и, макеты, изготовлявшиеся при проектировании храма, Гандзасарские модели принадлежат к первой группе. Наиболее ранние примеры можно найти в ряде армянских памятников Х-Х1 вв.: на западном фасаде церкви на острове Ахтамар, где царь Гагик Арцруни держит в руках обращенную в сторону Христа модель, на барабане церкви в Долискана в Шавшетии (X в.), на рельефе царя Гагика Багратуни из Сурб Григор Гагикашен в Ани (1001 г.), на восточных фасадах главных храмов монастырей Санаин и Ахпат. Традиция распространилась и в зодчестве ХШ-Х1У вв.: в Дадиванке - на южном и восточном фасадах, в Нораванке - на колонне перекрытия второго яруса церкви Буртелашен, в Аричаванке (1201 г.) и необычный вариант темы на восточном фасаде Агарцине (1281 г.).

Барабан в армянской архитектуре трактовался в виде части купольной, небесной

сферы, и изображенные фигуры должны были соответствовать этой иерархии.

Наличие нимбов у фигур на западных гранях собора в Гандзасаре позволяет

выдвинуть предположение об изображении на барабане строителей не конкретного

здания, а Церкви, то есть апостолов или отцов Церкви, которыми в данном случае,

учитывая историко-культурный контекст Арцаха, могли быть Григорий Просветитель,

основатель всей Армянской Церкви, и Дади - основатель Албанской Церкви. Эти

исторические персоны, возведенные в ранг святых, могли быть представлены с

нимбами и условно на одно лицо. Исходя из этого предположения, оказывается

понятной условность передачи архитектурных композиций на двух, поддерживаемых

ими моделях. Каждой из них намеренно приданы черты Гандзасарского собора, и в 18

каждой подчеркнуты формы, не имеющие связи с этим храмом, дабы исключить конкретику восприятия моделей. Это символические образы Армянской и Албанской Церквей в виде каменных моделей.

Композиция на западных гранях барабана и Распятие с западной стороны основного объема церкви позволяют усматривать в декорации западного фасада единый замысел и очевидный догматический смысл: под благословляющим Христом, представленном в резком ракурсе, скульптор изображает Грехопадение и его Искупление в образе Распятия. И именно Христу-Искупителю донаторы подносят свои церкви.

Второй смысловой группе изображений на трех южных гранях посвящен раздел «Южная композиция на барабане». На фронтоне грани 5 представлена Богоматерь с Младенцем. На боковых гранях 4 и 6 на приставных резных полуколонках, в глубине ниш представлены коленопреклоненные в профиль фигуры с повернутыми в фас лицами, с вытянутыми вперед и воздетыми вверх руками, обращенные друг к другу. А.Л. Якобсон называет центральный образ схематичным изображением Богоматери с запеленатым младенцем, Ж.М. Тьерри называет сцену «Положением во гроб» в сокращенной редакции.

Во фронтоне над 4 гранью также изображена Богоматерь с Младенцем. Проработкой и тщательностью рельеф отличается от левого. В углах композиции помещены восьмикрылые серафимы. Элементы оформления на этом фронтоне, как и растительная орнаментация соседнего с востока тимпана, стилистически отличается от орнаментации всех остальных фронтонов. Мы выдвигаем гипотезу, что эти два фронтона могли быть сделаны позднее, во время одного из ремонтов собора. Во всяком случае их стиль перекликается орнаментами Эчмиадзинской колокольни XVII в., а восьмикрылые серафимы встречаются на барабане Сурб Степанос в Дарашамбе (16431655 гг.). Можно предположить, что их поместили взамен утраченных, а произошло это, скорее всего, в 1653 или 1689 гг., что также объясняет нарушение симметрии.

Для изображения Богоматери на грани 4 был применен иконографический тип «Ласкающей». Главной же особенностью, незамеченной другими исследователями, является то, что Младенец сжимает в своей правой руке Змия, что может символически указывать на противостояние между христианским и языческим миром, ведь Асан Джалал умер мученической смертью. А также, может иметь непосредственную связь с темой Грехопадения. Сжимая Змия в руке Младенец как бы

попирает его, что можно принять в смысле будущего Искупления грехов Христом, в том числе грехов Адама и Евы.

Соседний рельеф на грани 5 мы предлагаем рассматривать как сцену Оплакивания. Расположенный слева он становится смысловым продолжением изображения Богоматери Ласкающей. Хотя мы и не видим на ней очевидного лобзания Марией мертвого Христа, ясно, что фигура держит на руках спеленатое тело, и перед нами - последние объятия. Объединив эти две сцены единым смыслом, можно совместить два главных этапа жизни Марии - ласкание Сына, рожденного для жертвы, и оплакивание Его, уже мертвого.

Далее в работе представлена традиция изображения Богоматери в армянском искусстве и в частности в скульптурном рельефе. Одним из древнейших рельефов с подобным образом является капитель колонны или мемориальной стелы из Двина (VI-VII вв.), более искусно проработанной можно назвать тронную Богоматерь с Младенцем из ниши северной стены церкви в Одзуне (VI - нач. VII вв.). К VII в. относятся основание стелы с тронной Богоматерью с Младенцем и предстоящими ангелами из Талина и сильно поврежденная композиция над входом в крестовокупольный храм в Пемзашене. Сидящая на троне Богоматерь с Младенцем с южной стены Ахтамарской церкви являет собой один из искуснейших образцов. Интересным является и отдельно стоящий рельеф с полукруглым завершением из монастыря Агарцин (XIII в.). Рассмотренный выше ряд изображений приводит к заключению, что иконография Богоматери «Ласкающей» не встречается ни в одном известном скульптурном рельефе, созданном ранее рельефов церкви в Гандзасаре. Подобную композицию удалось лишь найти в искусстве миниатюры (заглавный лист Евангелия от Луки (№ 4023,2 пол. XIII в., Матенадаран)).

Возвращаясь к изображениям на боковых южных гранях, нужно отметить необычные образы фантастических существ в облике птиц над каждой из коленоприклоненных фигур, их лики проработаны также как и у первой пары ктиторов, как у Христа, Адама и Евы, поэтому можно говорить об их единовременное™. Птица эта может быть трактована как сирин (А.Л. Якобсон), как ангел или Святой Дух (Ж.М. Тьерри и М. Асратян) или как феникс. В любом случае, по нашему мнению, она символизирует божественную энергию, веру, победу бессмертия над смертью, Воскресение.

Во второй ктиторской паре можно видеть мать Асана Джалала Хоришах, которая, как следует из надписи, вела благочестивый образ жизни и почила в 20

Иерусалиме, и его жену Мамкан, которая вместе с его сыном Атабегом пристроила к собору гавит и, таким образом, довела начатое супругом строительство до конца.

Таким образом, складывается сюжетная линия (южные рельефы в совокупности нельзя называть программой, из-за, вероятно, более позднего создания одного из них) изображений на южных гранях. Женщины-ктиторы из рода Джалалов преклоняются перед Марией и просят у нее о заступничестве. Два рельефа с образом Богоматери «Ласкающей» и «Оплакивающей» символизируют начало и конец земного пути Христа во плоти.

В разделе «Восточная и северная композиции на барабане» рассматриваются группы рельефов по этим сторонам света. Изношенную и отличную по цвету, квадратную плиту с Распятием с предстоящими Богоматерью и Иоанном Богословом на грани 1 фланкируют представленные на соседних с ним гранях (2 и 16) головы рогатых животных, быка слева и барана справа. Изображения жертвенных животных могли развивать тему, представленную на центральной грани. Именно бычьи головы, связываемые с жертвенной тематикой, присутствуют у алтарного окна на соборе Свети-Цховели в Грузии (1010-1029 гг.).

На северных 12 и 14 гранях в тромпы ниш вписаны орлы в анфас с распростертыми крыльями и развернутыми в стороны головами. Над восточной из этих птиц высечена надпись и дата, прочесть можно лишь несколько букв, а также дату -1851 г., которая, вероятно, была настолько значимой, что была введена в структуру декора грани и помещена в центр трехчастной композиции северной стороны барабана. Напомним, что в Армении в эпоху Багратидов и Захаридов орлы, как царские птицы, образы стража-охранителя являлись геральдическими символами.

В разделе «Рипиды и другие декоративные элементы на барабане» рассматривается пластический декор, которым оформлены грани и фронтоны барабана собора. Эти элементы, состоящие из тяг, поддерживающих орнаментированные квадраты и диски, встречаются также на барабанах монастырских соборов Аричаванка, Ованнаванка и удивительно напоминают рипиды. Изображение рипид, неотъемлемых атрибутов ангелов, вероятно, еще более способствует выразительности образа небесной церкви, придает ему литургический оттенок.

Между рипидами и фронтонами присутствуют еще и декоративные диски или звезды, и такие же многолепестковые розетки высечены над осевыми окнами барабана. В армянской традиции подобные розетты ассоциируются с лучами солнечного, а также божественного света.

В разделе «Рельефы в парусах» рассматриваются выполненные в горельефе, головы, объемно выступающие в верхней зоне каждого из парусов, непосредственно под кольцевым карнизом барабана. В изображении на северо-восточном парусе можно узнать голову тельца, на юго-восточном парусе - львиную голову, на юго-западном парусе - орла, изображенного en face в полный рост, и, наконец, изображение человеческой головы на северо-западном парусе.

Рельефные символы евангелистов имеют древнюю традицию изображения в Армении. Впервые эти образы появляются в церкви-мартирии Сурб Саргис в Текоре (480-е гг.), в углах купольного квадрата, в основе купольного свода. Этот мотив был востребован особенно в Армении в X в. Головы появляются в основе дополнительных подкупольных арок церкви Аствацацин монастыря Санаин (930-е гг.), где четко прослеживаются черты человеческой маски, голов быка и барана и образ орла. Головы животных можно обнаружить в церкви Святых Апостолов в Карее (930-943 гг.), в церкви Святых Мучеников в Гндеванке (936 г.), Макараванке (1241 г.). Крупные, в высоком рельефе, скульптурные символы евангелистов присутствуют в основе тромпов подкупольного перехода так называемой церкви Кумбет близ Карса, (вероятно, XI в.). Можно предположить, что именно гандзасарский зодчий возрождает эту традицию в искусстве XIII в., и ярким воплощением ее в XIV в. можно считать очень развитые рельефные и исполненные в другой стилистике образы на всей поверхности парусов церкви в Арени (1321 г.), а также в своде второго яруса церкви Буртелашен в Амагу Нораванке (1339 г.).

Раздел «Программа рельефов собора» является размышлением над разделом сюжетами гандзасарского барабана и западного фасада в целом, приводящим к выводу, что все рельефные композиции барабана собора пронизаны общей темой заступничества, искупления грехов и жертвы, приносимой для этого.

Стилистическим особенностям рельефов и резных орнаментальных элементов и их роли на фасадах, взаимодействию с архитектурным декором посвящен соответствующий раздел. Можно констатировать, что гандзасарские рельефы и резные орнаменты в полной мере соответствуют стилистическим веяниям эпохи развитого Средневековья, в частности, армянского зодчества XIII в. Они вписываются в ряд произведений скульптурной пластики на постройках ансамблей: Арич, Ованнаванк, Гегард, Бардзракаш, Макараванк, церковь Тиграна Оненца в Ани и многих других. При этом они несут образное представление, связанное с местной армянской традицией и имеют условный знаковый характер с крупными обобщенными формами. Качество 22

архитектурных особенностей храма и пластики на его стенах свидетельствуют о работе мастеров высшей квалификации. Все фигуры в высшей степени выразительны, четки и ясны по прорисовке контуров и обработке объемов и устремлены к предельной схематизации форм, будь то части тела, черты ликов или одежды. Безусловно, это является особенностью установки, заказа. Так, например, многие персонажи лишены глаз, их лица превратились в своеобразные маски округлой формы, лишенные также бород, волос, головных уборов. Диспропорции тел разнообразны по характеру. Многие персонажи имеют узкие руки с маленькими кистями, тогда как Христос вверху западного фасада представлен с подчеркнуто большими кистями рук.

В рельефной пластике стран Закавказья и, в особенности Армении в У1-УН вв. выделяются два, казалось бы, взаимоисключающих направления. Одно из них, связанное с центральными районами Армении характеризуется обобщенными гладкими поверхностями, с лаконичными чертами и крупными локонами причесок (Двин). Ярким примером служат рельефы храма Звартноц (641-661 гг.). Мастера второго направления, тесно связаны с грузинской раннесредневековой пластикой, при столь же обобщенно переданных, «диспропорциональных» телах с особой тщательностью оформляются прически и одежды с параллельно ниспадающими драпировками (Одзун, Джвари во Мцхете, основание стеллы из Талина и др.). Оба направления продолжают свое развитие: первое - главным образом в центральной Армении, второе - на северо-востоке страны и в Грузии. Гандзасарские мастера, бесспорно, принадлежат к продолжателям традиций центрально-армянского искусства, среди которых можно упомянуть мастеров Бхено-Нораванка, Ахтамара, Ахпата, Гагикашена в Ани, Авуцтара, а из хронологически более близкого времени - особенно мастеров Аричаванка, Гегарда и церкви Спитакавор в Вайоц-дзоре. Именно в первой четверти XIII в. мастера этого направления находят более эффектное средство выделения своих произведений на фоне стен, помещая их в поле, покрытое сплошным орнаментом, что мы видим на фронтонах и на Распятии Гандзасара.

Ранее считалось, что впервые разделение образов друг от друга архитектурными элементами произошло именно на барабане Гандзасара. Однако, с учетом новых данных по реконструкции образа купольной главы Эчмиадзинского собора, чередование рельефов с элементами архитектурного ордера сформировалось на поверхности его барабана в 20-е гг. VII в., а Гандзасарский барабан можно считать самым ярким образцом развития подобной идеи.

Скульптурному убранству значительно более строго решенного притвора посвящен раздел «Рельефы гавита: иконография и стилистические особенности». Декоративный центр гавита составляет западный портал, находящийся на продольной оси комплекса. Обрамление состоит из внешней и средней рамы оформленными орнаментальными розетками неповторяющихся форм. В верхних углах внутреннего обрамления, по сторонам от прямоугольного окна помещены обращенные к нему большие павлины. Близким по образу оформления портала является портал южного фасада соборной церкви в Гегарде. Тимпан портала украшен полихромной мозаикой из шести различного оттенка кругов. Подобная декорация встречается в таких постройках Армении XIII в. как Ани, на порталах гавитов Сагмосаванка, Макараванка и других. Но портал Гандзасара представляется одним из самых сложных и художественно совершенных в средневековой армянской архитектуре.

Северный портал выглядит значительно скромнее. Его арка, вписанная в прямоугольную раму в виде гладкого вала, не украшена резьбой. Над аркой присутствует двенадцатилепестковая розетка, а по сторонам от портала - шагающие по направлению друг к другу львы или барсы. Так что и здесь значительна роль парных зооморфных фигур.

Нельзя не отметить роли культурных пересечений в Армении, Иране и Малой Азии в эпоху создания Гандзасара, которые породили традицию, называемую «сельджукской». Порталы Гандзасарского гавита, особенно западный, служат ярким примером развития этого синтеза.

Таким образом, в области развития рельефной пластики, собор и гавит Гандзасара являются, пожалуй, ведущими памятниками среди многих шедевров первой половины XIII в., оказавшими существенное влияние на профессиональную традицию, развивавшуюся в отдельных областях Армении вплоть до середины XIV в.

В заключении приводятся основные выводы исследования.

Оно выявило практически все особенности архитектурной композиции, декоративного оформления и сюжетных рельефов построек Гандзасарского монастыря, с большей точностью определило место этого выдающегося памятника средневекового зодчества в искусстве Арцаха и армянском искусстве в целом.

Подробное изучение истории создания памятника, основывающееся на учете

ктиторских надписей и свидетельствах историков, приводит к выводу о большом

влиянии и значении личности, а также личных устремлений, князя-строителя собора

Асана Джалала, которые, вероятно, определили и основное направление, и сюжеты 24

программы рельефной декорации, как на барабане собора, так и на его западном фасаде. Подчеркиваемые в источниках личные характеристики ктитора могли повлиять на создание столь значимого памятника Средневекового искусства.

Создание двух главных построек монастыря - соборной церкви и притвора -происходило в период последнего расцвета средневекового армянского зодчества и было обусловлено культурным подъемом в стране и политическим возвышением Арцаха или Хаченского княжества. Несмотря на то, что мастера того времени не изобретали принципиально новых форм, они владели всей системой знаний, формами и приемами, унаследованными из зодчества предшествовавших периодов расцвета культуры. Это позволяло им мастерски импровизировать и даже воплощать новые идеи и технически сложные задачи. На их творчестве своеобразно отразились художественные устремления искусства XIII в. и тесные контакты с Византией, Грузией, западным и мусульманским мирами.

Композиция собора, его величина, богатство архитектурного и рельефного убранства, и высокое качество обработки форм ставит этот ансамбль в ряд самых значительных армянских церквей, а именно соборов крупнейших монастырей страны, расположенных между ее столицей Армении Ани и Арцахом. Образ гандзасарского собора, насыщенность оформлением аркатурой разных типов, купольная глава с пучковыми пилястрами, поддерживающими зонтичный шатер отражают высокие амбиции заказчика, его программное обращение к лучшим образцам центральной Армении. А гармоничность осуществления сложного замысла свидетельствует о мастерстве зодчего, одного из лучших в ту эпоху и в истории армянской архитектуры в целом.

Взяв за основу наиболее распространенный в то время тип большого храма,

мастера придали его пространству особую образность, а отдельным формам новое

звучание. Мощные пучковые пилоны, орнаментированные арки и кольцевой

подкупольный карниз, а также ажурное оформление поверхности барабана необычной

аркатурой, создают новый, неповторимый образ пространства этой церкви. В

обыгрывании деталей интерьера проявились тенденции к живописной стилистике,

развивавшейся в данную эпоху. Еще более насыщены декором внешние формы собора.

Аркатура особого ритма и рельефные кресты украшают основной объем здания. Такой

декор связан с традицией Ани и произведениями, отразившими развитие грузинской

фасадной пластики с большими крестами под щипцами. Барабан, предельно

насыщенный активно выступающими архитектурными формами и рельефами -

25

редчайший образец, идея создания которого могла основываться на новой интерпретации купольных глав с зонтичным покрытием, особенно глав соборов Эчмиадзина и Аричаванка.

Зодчий гавита Гандзасарского монастыря талантливо преобразовывал известную ему композицию двухколонного ахпатского гавита, укоротив западную часть структуры и перекрыв центральную секцию большим сталактитовым сводом, характерным ряду построек XIII в. в центральной Армении - в Ани и областях Котайк, Ниг, Арагацотн. Экстерьер гавита, сдержанный, строгий и практически нерасчлененный противопоставлен образу его интерьера, да и внешнему облику собора. В то же время, низкий и широкий, распластанный по отношению к собору объем гавита удачно вписывается в двухчастную структуру комплекса.

Собор и гавит появились со значительным хронологическим расхождением, что исключает работу над ними одного зодчего или одной артели мастеров. Как и при строительстве собора, возводившие гавит мастера вряд ли имели сугубо местное происхождение. Во всяком случае, они не являлись представителями Арцахской школы зодчества, которая выявляется исследователями на фоне общего развития армянской архитектуры. Их деятельность, связанная с крупнейшими заказами на территории Армении, не могла ограничиваться рамками отдельных региональных школ.

Отдельное, особенное место в монастырском комплексе Гандзасара занимает скульптурная пластика, органично вписанная в архитектурные поля и элементы. Рельефная пластика на фасадах храмов и ее сочетание с филигранной резьбой типичны для многих произведений армянского зодчества, но лишь отдельные его шедевры могут быть сравнимы с собором Гандзасара по содержательности, сложности композиций и чистоте исполнения. Этими качествами постройка занимает особое место в искусстве ХП-ХШ вв.

Рельефы отличаются острой образностью. Черты персонажей лаконичны, пластика объемна, но формы крайне обобщены и условны. Отдельные рельефные композиции выделяются на фоне гладкой стены, но часто они контрастируют с мелким орнаментом поля, что отражает развитие стилистических концепций, ярко проявившихся уже в начале XIII в.

Анализ иконографии рельефов на западном фасаде и барабане собора послужил

развитию предположений, высказывавшихся предшествовавшими исследователями

относительно программы и отдельных образов, а также позволил внести 26

корректировки в существовавшие представления. Прежде всего, это касается персонажей западной композиции барабана, поддерживающих макеты церквей, в лице которых предложено видеть образы основателей Армянской и Албанской Церквей. Исследование также выявило принадлежность двух рельефов Богоматери с младенцем, как и небольшой плиты с изображением Распятия с предстоящими (вписана в восточную грань) ко времени позднесредневековых ремонтов собора.

XIII в. явился временем особой творческой активности, приведшей к эволюции разнообразных форм в архитектуре армянских храмов. И проведенное исследование собора и гавита Гандзасара пополнило наши знания об этом блестящем периоде подъема зодчества. Особенностью эпохи явилось развитие христианской культуры в отдельных горных политических анклавах, обладавших автономией. Вероятно поэтому «классическая» архитектурная традиция, характеризующаяся высоким уровнем и богатым элегантным фасадным декором проникает в территориальную зону, где ранее господствовало провинциальное зодчество.

Гандзасар - уникальный памятник во всей восточнохристианской архитектуре XIII в. Нигде внешний образ храма не звучит настолько выразительно, не представляет цельную скульптурную композицию с яркой пластикой из архитектурных форм и рельефных композиций. Отличается собор и своей необычной для этого столетия величиной, пространственностью интерьера. Всем этим, наряду с лучшими армянскими и грузинскими произведениями XIII в., Гандзасарский собор и его гавит восходят к древним местным образцам и перекликаются с масштабностью и выразительностью соборов латинского Запада.

Целый ряд новых памятников XIII в. и в особенности Гандзасар, возведенные мастерами из центральных и северных областей Армении, способствовали особому дальнейшему развитию в Арцахе своеобразной архитектурной школы.

Основные положения и выводы диссертационной работы нашли отражение в следующих публикациях:

1. Дадиванк // Православная энциклопедия. Т. XIII / Под ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. М.: Православная энциклопедия, 2006. С. 638— 639.

2. Рельефы собора Гандзасар в контексте армянской пластики XIII в. // Материалы докладов XIV Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов», 11-14 апреля 2007 / Отв. Ред. И.А. Алешковский, П.Н. Костылев. [Электронный ресурс]. М.: Издательский центр Факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 2007.

3. Гандзасарский собор: синтез скульптуры и архитектуры в армянских памятниках XIII века // Архитектурное наследство / Отв. ред. И.А. Бондаренко. Вып. 48. М.: ЛКИ, 2008. С. 40-47.

4. Купольная глава Гандзасарского собора и пластика барабанов армянских церквей XIII века // Научно-аналитический журнал «Дом Бурганова. Пространство культуры». 2009. № 1. С. 109-118.

Заказ № 121-1/05/2010 Подписано в печать 11.05.2010 Усл. п.л. 1,4 Тираж 100 экз.

ООО "Цифровичок", тел. (495) 649-83-30 wiuw.cfr.ru; e-maitinfo@cfr.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Казарян, Гаяне Вараздатовна

Введение С. 3—

Глава 1. История создания памятника

1.1. Письменные источники и датировка построек С. 16

1.2. Княжество Арцах-Хачен в XIII в. Историко-культурный контекст строительства Гандзасарского монастыря С. 23

Глава 2. Архитектура ансамбля, собора и гавита Гандзасарского Монастыря С. 35

2.1. Архитектура собора С. 41

2.2. Архитектура гавита С. 60

Глава 3. Сюжетные рельефы монастыря Гандзасар

3.1. Сюжетные рельефы на соборе: программа и вопросы иконографии

3.1.1. Структура рельефов С. 78

3.1.2. Распятие С. 82

3.1.3. Западная композиция на барабане С. 93

3.1.4. Южная композиция на барабане 110

3.1.5. Восточная иверная композиции на барабане 122

3.1.6. Рипиды и другие декоративные элементы на барабане С. 124

3.1.7. Рельефы в парусах С. 127

3.1.8. Программа рельефов собора С. 129

3.2. Стилистические особенности рельефов. Их роль на фасадах, взаимодействие с архитектурным декором С. 131

3.3. Рельефы гавита: иконография и стилистические особенности

С. 136

Введение диссертации2010 год, автореферат по искусствоведению, Казарян, Гаяне Вараздатовна

В горной местности исторической армянской области Арцах, на территории современного Нагорного Карабаха, на вершине высокой горы расположился комплекс средневековых построек монастыря Гандзасар, с церковью 1216-1238 гг., посвященной Иоанну Предтече. Сам этот крестово-купольный храм и примыкающий к нему обширный притвор или гавит являются признанными шедеврами средневекового зодчества, выдающимися образцами взаимодействия пластических искусств и архитектуры. Сложению архитектурного ансамбля монастыря, изучению архитектуры и рельефов древнейших его построек посвящено настоящее исследование.

Монастырский комплекс Гандзасар является одним из интереснейших памятников средневекового зодчества Армении, обладает богатейшей историей и ценным архитектурным наследием. Недаром современник гадзасарского монастыря, историк Армении Киракос Гандзакеци назвал его «богоподобным храмом славы божьей»1, а советский исследователь армянской архитектуры A.JL Якобсон - «энциклопедией армянского зодчества XIII столетия» . Пожалуй, как ни один другой памятник XIII века он являет собой уникальное и органичное взаимопроникновение архитектурных и скульптурных форм.

1 Киракос Гандзакеци. История Армении / Пер. с древнеарм., предисл. и комм. J1.A. Ханларян. М., 1976. С. 171.

2 Якобсон A.JI. Из истории армянского средневекового зодчества (Гандзасарский монастырь XIII в.) // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и Восточных провинций Армении. Т. 1. Ереван, 1991. С. 447.

Монастырь находится в Мардакертском районе Нагорно-Карабахской Республики , к юго-западу от села Банк' (в переводе с арм. — «монастырь») в западной части Хаченской долины, на вершине зеленой горы Банк на левом берегу реки Хачен. Со склона открываются живописные виды окружающих монастырь лесистых склонов, холмов и долин.

Являясь одним из крупнейших духовных центров средневековья, Гандзасарский собор представляет собой не только уникальный памятник архитектуры периода последнего расцвета монументального искусства в средневековой Армении. Его исследование, начатое A.JI. Якобсоном полстолетия назад, далеко не исчерпано не только в плане изучения иконографии и стиля рельефов, но и в области архитектурного декора и рельефов с точки зрения их участия в тектонической структуре памятника.

Это один из редких памятников средневековья, состояние которого не вызывает особого беспокойства. Будучи несколько столетий центром Албанского католикосата в составе Армянской Церкви, монастырь имел богатую историю, пережил несколько ремонтов и просуществовал вплоть до первой четверти XX в. (1923 г.4), но затем, в середине столетия его сооружения начали ветшать. Восстановленные в конце советского периода и в конце 90-х гг. прошлого века его основные постройки находятся в целости и служат важнейшей святыней армян Карабаха и местом паломничества и

3 В годы советской власти Нагорно-Карабахская область входила в состав Азербайджанской ССР в качестве автономии. С 1988 г. ее руководство и составлявшее большинство армянское население взяли курс на отделение от Азербайджана, и фактически Нагорно-Карабахская республика по сей день является независимой, несмотря на юридическую нерешенность вопроса.

4 В результате драматических событий и агрессии со стороны советского Азербайджана Нагорный Карабах был включен в Азербайджанскую ССР и монастырь Гандзасар перестал действовать. притягательным объектом туризма из Армении, России и многих стран мира.

Тем не менее, наши знания о художественных качествах сооружений этого монастырского комплекса несоизмеримо малы по сравнению с тем значением, которое имеет ансамбль согласно предварительным его оценкам историками и искусствоведами. Это определяет безусловную актуальность темы исследования, которая, с другой стороны, обусловлена растущим интересом российских ученых к явлениям и памятникам восточнохристианского мира.

Раскрытие художественных сторон архитектуры и рельефов памятников Гандзасара, выяснение замысла пластического убранства и определение места произведений ансамбля Гандзасарского монастыря в истории архитектуры и искусства Армении и окружавших ее в Средневековье стран составляет предмет исследования.

Цель работы - выяснение места памятников Гандзасара в искусстве средневековой Армении. Исходя из этого, определены задачи исследования: выяснение исторических обстоятельств и историко-культурного контекста создания произведений монастыря; всесторонний анализ архитектуры ансамбля в целом и его отдельных построек; раскрытие структуры рельефов и изучение их иконографии; изучение стилистических особенностей построек Гандзасара; поиск аналогий в других видах армянского искусства; анализ особенностей взаимопроникновения архитектурных и скульптурных форм; выявление общего художественного замысла построек Гандзасарского монастыря.

Основным методом исследования является детальный многосторонний анализ всего сохранившегося материала и его сопоставление с другими произведениями предшествующей или последующей созданию памятника эпохи. На основе имеющихся публикаций и на сравнении их с оригинальными эпиграфическими данными, были уточнены важнейшие сведения об истории монастыря и его постройки5. Анализ архитектуры и рельефной пластики памятника осуществлялся с учетом мнений, высказанных в существующих публикациях, и, главным образом, путем изучения построек в натуре, с подробной фотофиксацией. С целью проведения сопоставительного анализа проводились поездки по памятникам архитектуры в Армении и Нагорном Карабахе. Представлению произведений на более широком фоне способствовали экспедиции по странам, где во множестве сохранились памятники византийского зодчества и исламского искусства эпохи сельджуков: в Турцию, Грецию, Италию, на Балканы.

Научная новизна работы состоит, прежде всего, в том, что это первое монографическое исследование памятника со столь подробным сопоставительным анализом. Продолжая традицию российской науки в изучении Гандзасара (И. Орбели, А. Якобсон), работа рассматривает историю создания, данные о восстановлении и реставрации монастыря, архитектуру, резное и рельефное убранство построек в комплексе, с наибольшей глубиной анализа отдельных композиций, стилистических особенностей и на широком фоне искусства Востока.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается во всестороннем анализе малоисследованного памятника средневековой культуры, позволяющем не только выявить его историко-культурное и эстетическое значение, но и существенно расширить представление о средневековом искусстве и культуре

5 Автор выражат свою благодарность В.А. Казаряну и А.Ю. Казаряну за помощь в прочтении публикаций на армянском языке.

Закавказья и Христианского Востока. Материалы и результаты исследования могут быть использованы в учебно-методических целях, в частности они позволят обогатить существующие лекционные курсы по истории средневекового искусства и архитектуры.

Апробация исследования. Основные положения работы были изложены в статьях в сборнике, включенном в список рекомендуемых ВАК рецензируемых изданий, в ежегодном сборнике научных трудов «Архитектурное наследство», в ряде статей для «Православной энциклопедии», а также составили основу докладов автора на международных конференциях, среди которых XIV Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов», 11-14 апреля 2007 г., конференция «Архитектурное наследство», посвященная 100-летию О.Х. Халпахчьяна (НИИ теории архитектуры и градостроительства РААСН, октябрь 2007 г.), Расширенный доклад о рельефах Гандзасарского монастыря был прочитан на семинаре по византийскому и древнерусскому искусству на Историческом факультете Московского Государственного Университета.

Историография вопроса условно может быть разделена, во-первых, на обзор тех письменных источников, в которых упоминается Гандзасарский комплекс; во-вторых, тех исследований по истории архитектуры, которые его не упоминают, но имеют несомненное значение в плане его исследования; в-третьих, тех, которые посвящены декоративно-прикладному искусству, скульптуре и миниатюре средневековой Армении. В комплексе все работы, относящиеся к этим трем группам, позволили, с одной стороны уточнить историко-культурный и культурно-художественный контекст, а с другой стороны, предоставили материал для аналогий, позволивших выявить как общее типологическое сходство (на уровне стилистики, иконографии, композиции и т.д.), так и отличия, говорящие об уникальности памятника.

Гандзасар, как один из важнейших монастырей в Закавказье, интересовал ученых еще с XIX в. Краткие описания и замечания о зданиях комплекса, об архитектуре и рельефах построек, первые публикации надписей на стенах Гандзасарского собора присутствуют в работах арменоведов С. Джалалеанца, О. Шаххатунянца, Г. Алишана, М. Бархутарянца6.

Статья И.А. Орбели 1909 г.7 явилась выдающейся, по глубине исследования истории и культуры Арцаха и Хаченского княжества, работой, в частности, деятельности строителя Гандзасарского собора Асана Джалала с привлечением широкого круга летописных сведений и эпиграфики, Однако ученый не уделяет внимания архитектуре монастыря. Также были учтены и другие работы Орбели, как вышедшие отдельно, так и статьи из сборника его избранных трудов, в частности посвященные рельефам на хаченских хачкарах8.

Затем, вплоть до 60-х гг. прошлого столетия памятник, как и многие другие постройки Нагорного Карабаха, не привлекал внимания исследователей: сказывалось напряжение в регионе при негласном межэтническом противостоянии.

6 Джалалеанц С. Путешествие в Великую Армению. Т. 1-2. Тифлис, 1842^48 (на арм. яз.); Шаххатупянц О. Описание Эчмиадзинского собора и пяти гаваров Айрарата. Эчмиадзин, 1842 (на арм. яз.); Алишан JI. Арцах. Ер., 1993 (первое изд.: Венеция, 1893) (на арм. яз.); Бархутарянц, архиеп. Макар. Арцах. Баку, 1895. (на арм. яз.) и др.

7 Орбели И.А. ЬАсана Джалал, князь Хаченский // Орбели И.А. Избранные труды. Ер., 1963. С. 146-174 (Первое изд.: Орбели И.А. ЬАсана Джалал, князь Хаченский // Известия императорской Академии наук. 1909. Серия VI. Т. III. № 61).

8 Выделим прежде всего следующие работы И.А. Орбели: «Нефритовая кинжальная рукоять с армянской надписью», «Проблема сельджукского искусства». См.: Избранные труды. Ер., 1963.; Орбели И.А. Бытовые рельефы на хаченских крестных камнях XII-XIII вв. // Зап. Вое. отд.-ния рус. археол. о-ва. 1915. Т. 22. Вып. 3-4. С. 326-335. Орбели И.А. Избранные труды: в 2 т. Т. 1. Из истории культуры и искусства Армении X—XIII вв. / Ред. кол. А.Н. Болдырев и др. М.: Наука, 1968.

Публикация статьи А.Л. Якобсона о памятниках Гандзасара с авторскими обмерами плана в одном из центральных советских изданий фактически открыла новую эпоху, способствовала активизации научных поисков и дала новый виток обращения к этому памятнику9. Впоследствии, эта статья переиздавалась с дополнениями10. В работе, в разной степени, обращено внимание как на архитектуру, так, отчасти, и на скульптурный декор.

Далее в 70-е гг. XX в. появилась краткая описательная статья Б. Карапетяна11 на армянском языке в «Историко-филологического журнале».

Нельзя не упомянуть и ряд публикаций азербайджанских авторов, пытающихся приписать Гандзасарский собор к памятникам культурного наследия Азербайджана, называя его «произведением не армянской архитектуры, а культуры Албании (следовательно, и 12 зодчества) », «.отчужденным от азербайджанского народа, неповторимым произведением его архитектуры и искусства»13. Вся скульптурная декорация на фасадах и барабане трактуется как многоступенчатая митраистская картина мира. В жаркую полемику с этими авторами вступают А.Л. Якобсон и М.М. Асратян, указывая на необоснованность в изучении художественного содержания и на

9 Якобсон А.Л. Из истории армянского средневекового зодчества (Гандзасарский монастырь XIII в.) // Исследования по истории культуры народов Востока (сб. в честь академика И.А.Орбели). М.,Л., 1960. С. 145-158.

10 Якобсон А.Л. Из истории армянского средневекового зодчества (Гандзасарский монастырь XIII в.) // Вестник общественных наук / АН Арм. ССР. 1977. № 12.С. 59-75, ил.

11 Карапетян Б. «Горельефы Гандзасара» // Историко-филологический журнал. Ер., 1974. №3. С. 258-262.

1 9

Геюшев Р.Б. О конфессионально-этнической принадлежности Гандзасарского монастыря // Материальная культура Азербайджана. Т. VII. Баку, 1973. С. 366-368. К числу публикаций, имеющих те же цели, что и у Геюшева, имеющих схожие подходы, относится и работа Мамедовой Ф. Дж. Политическая история и историческая география Закавказской Албании (III в. до н.э. — VIII в. н. э.). Баку, 1986.

13 Ахундов Д.А. Архитектура Древнего и раннесредневекового Азербайджана. Баку, 1986. С. 229-236. искажение исторических сведений14. Как, в частности, пишет М. Асратян, в работах азербайджанских специалистов, начиная с 1970-х гг. «намечается заранее заданная цель — албанизация (а в понимании авторов - азербайджанизация) этих памятников»15.

Наряду с A.JI. Якобсоном, большую роль в исследовании Гандзасарского храма сыграла работа М. Асратяна и Ж.М. Тьерри 1981 г., посвященная исключительно анализу изучаемого памятника. Эта небольшая по объему статья, тем не менее, подробно осветила вопросы истории постройки, архитектурные особенности, скульптурные детали, а также впервые дала фотографический материал, прорисовки рельефов и новые, по сравнению со сделанными Якобсоном, планы монастыря и собора с притвором16.

Отдельно изданным монографическим исследованием о Гандзасарском памятнике стал альбом Б. Улубабяна и М. Асратяна, вышедший в итальянской серии «Документов по армянской

17 архитектуре» («Documenti di architettura Armena») . Обильно наполненный иллюстрациями, картами региона, но в тексте во многом повторяющий статью Ж.М. Асратяна и М. Тьерри.

О новом интересе к памятнику свидетельствует также работа Ш.М. Мкртчяна, чья монография «Историко-архитектурные памятники

14 Якобсон A.JI. Гандзасарский монастырь и хачкары: Факты и вымыслы // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и восточных провинций Армении / Сост. П.М.Мурадян. Ер., 1991. С. 448-456; Якобсон A.JI. Гандзасарский монастырь и хачкары: Факты и вымыслы // Историко-филологический журнал. 1984. № 2. С. 146-152; Якобсон A.JI. Из истории армянского средневекового зодчества (Гандзасарский монастырь XIII в.) // Вестник общественных наук / АН Арм. ССР. 1977. № 12. С. 59-75.

15 Асратян М. Арцахская школа армянской архитектуры: факты и фальсификации // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и восточных провинций Армении. Ер., 1991. С. 465.

1 Hasratian М., Thierry М. Le couvent de Ganjasar // Revue des Etudes Armeniennes. 1981. Vol. 15. P. 289-316.

17 Gandzasar / Ed. by B. Ulubabian and M. Hasratian. Milano, 1987. (Documenti di architettura Armena; vol. 17).

1 я

Нагорного Карабаха» впервые на русском языке (а до этого она была издана на армянском) после A.JI. Якобсона включала в себя, вместе с рядом памятников региона, также довольно подробный обзор Гандзасара, повторяя, между тем, не только выводы, но материалы и основное содержание работы Якобсона.

Из более общих трудов, посвященных армянскому средневековому искусству (прежде всего, архитектуре и декоративно-прикладному искусству), отметим работы таких заметных арменоведов как С. Тер-Нерсесян19, Ж.М. Тьерри и П. Донабедян20, где встречаются упоминания о Гандзасаре. Последний труд строится в алфавитном порядке и представляет собой короткий экскурс в историю памятника. Каталог, написанный Донабедяном, включает в себя и краткую статью

0 Гандзасаре, в которой упомянуты все рельефные композиции на барабане.

Среди отечественных исследователей арменоведов Гандзасару

2 j посвятила несколько страниц JI.A. Дурново . Правда необходимо отметить ошибочно данную в работе датировку памятника и неточное оперирование фактами. В тексте указывается неверная датировка храма 1316—1341 гг., а в описании рельефов не упоминаются композиции Распятия на западном фасаде и Грехопадения на западных гранях.

Искусство средневекового Арцаха в целом освещается в книге Г. Акопяна . Автор указывает, что Арцах являлся той областью Армении, где строительная деятельность достигла исключительного расцвета23, особенно к XIII в. Поверхностному, очень краткому описанию

1 Я

Мкртчян Ш.М. Историко-архитектурные памятники Нагорного Карабаха. Ер., 1988. С. 14-19.

19 Der Nersessian S. Armenian Art. L., 1978.

20 Thierry J.M. Les Arts armeniens. Paris, 1987.

9 1

Дурново JI.A. Очерки изобразительного искусства средневековой Армении. М., 1979.

22 Акопян Г.Г. Искусство средневекового Арцаха. Ер., 1991.

23 Ibid. С. 44 подвергнут и Гандзасар. Тем не менее, в книге воспроизведен ряд миниатюр, использованных нами для стилистического анализа.

Важной, во многом пролившей свет на вопросы о происхождении купольной главы Гандзасара, монографией, посвященной известнейшему памятнику Армении собору Эчмиадзин, представляется книга А.Ю. Казаряна" .

Начать обзор литературы по архитектуре можно с серии монографических альбомов-исследований по армянской архитектуре и искусству, уже упомянутых выше, которые под разным авторством, издавались в 70-80-е гг. XX в. совместной арменоведческой редакцией

25

Италии и Армении в Милане . Среди них можно выделить альбомы, посвященные таким монастырям как Ахпат, Гегард, Агарцин и др., а также выпуск об армянских хачкарах.

Статья из «Истории армянской архитектуры» В.М. Арутюняна ограничивается лишь описанием собора26.

Так же стоит отметить и хорошо иллюстрированную, обширную и весьма полезную для ознакомления с архитектурными ансамблями на территории Арменииработу О.Х. Халпахчьяна27, но, к сожалению, в нее также не вошел Гандзасарский монастырь.

24 Казарян А.Ю. Кафедральный собор Сурб Эчмиадзин и восточнохристианское зодчество IV—VII веков. М., 2007.

25 В серию «Documenti di Architettura Armena» вошли следующие тома: Mnazakanian S., Alpago-Novello A. II complesso monastico di Hakhpat (X-XIII sec.). Milano, 1970. (vol. 1); Azarian L.R., Manoukian A. Khatchkar (croci di pietra). Milano, 1970. (vol. 2); Chalpaktchian O. Kh., Alpago-Novello A. Sanahin. Milano, 1970. (vol. 3); Tokarskij N.M., Alpago-Novello A. Amberd. Milano, 1972. (vol. 5); Sahinian A., Manukian A., Vahramian H. Gheghard. Milano, 1978. (vol, 6); Zarian A., Vahramian H. Goshavank. Milano, 1974. (vol. 7); Hasratian M., Alpago-Novello A. Ketcharis. Milano, 1982. 5(vol. 11); Jakobson A.L. K'asakhi Vank'er: Hovhannavank' / Saghmosavank'. Milano, 1986. (vol. 15); Cuneo P., Zarian A., Uluhogian C., Thierry N., Thierry J.M. Ani. Milano, 1984. (vol. 12); Zarian A., Manoukian A. Haghartzin. Milano, Edizioni Ares, 1984. (vol. 13); Alpago-Novello A., Ieni G. Amaghu Noravank'. Milano, 1985. (vol. 14) и др.

26 Арутюнян В.М. История армянской архитектуры. Ер., 1992. (на арм. яз.). С. 336-337.

27 Халпахчьян О.Х. Архитектурные ансамбли Армении 8 в. до н.э. - 19 в. н. э. = Architectural ensembles of Armenia 8 с. В. С. - 19 A. D. М.,1980.

Отдельные исследования, подробно освещающие некоторые архитектурные проблемы, такие как формирование и развитие притворов и порталов армянских храмов, принадлежат С.Х. Мнацаканяну28 и Ш.Р. Азатяну29.

30

Составленный Н.С. Степанян и А.С. Чакмакчян , богатый иллюстрациями альбом, посвященный декоративно-прикладному искусству Армении, странным образом обходит гандзасарский памятник стороной и рассматривает лишь памятники на территории страны.

Отдельного рассмотрения требуют посвященные скульптуре работы, послужившие нам в качестве материала для сравнительного анализа. Л. Азарян рассматривает раннесредневековую скульптуру Армении31. С.Х. Мнацаканяну принадлежит ряд исследований по армянской пластике32. Изучению и поиску аналогий в Грузии послужили, как монография Н.А. Аладашвили, так и ее отдельные

33 труды .

Стоит выделить и некоторые исследования о самом насыщенном рельефами памятнике армянского Средневековья — церкви Св. Креста на острове Ахтамар. К числу работ наиболее ярко раскрывающих систему декорации церкви можно отнести труды С. Тер-Нерсесян и С. Мнацаканяна34.

28 Мнацаканян С.Х. Архитектура армянских притворов / Ред. В. Арутюнян. Ер., 1952.

29 Азатян Ш.Р. Порталы в монументальной архитектуре Армении IV—XIV вв. Ер., 1987.

30 Декоративное искусство средневековой Армении / Сост.: Н.С. Степанян, А.С. Чакмакчян, ред. М. Климова. JL, 1971.

31 Азарян JI. Армянская раннесредневековая скульптура. Ер., 1975.

32 Мнацаканян С.Х. Армянский светский рельеф IX—XIV вв. Ер., 1976.

33 Аладашвили Н.А. Монументальная скульптура Грузии. Фигурные рельефы V—XI веков. М., 1977. Аладашвили Н.А. Об изображении ктиторов в монументальной скульптуре Армении и Грузии (VI—VII и X вв.): 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер., 1978.

3 Der Nersessian S. Aght'amar: Church of the Holy Cross. Cambridge, MA., 1965. Mnats'akanian S. Aghtamar. The Church of the Holy Cross, 915-921. Los Angeles, 1986.

Что касается исследований по армянской книжной иллюстрации, то важными работами для проведения стилистического и отчасти иконографического анализа послужили общие альбомы В. Казаряна35, А. Мирзоян36, Р.Г. Дрампяна37, J1. Дурново38, Л.Б. Чукасзяна39, С.С. Манукян40 и фундаментальное совместное исследование Т. Метьюса и К. Санджияна, посвященное гладзорской школе живописи и конкретно одному из Евангелий этой школы41.

Л.Б. Чукасзяном наиболее подробно изучена иконография Распятия в армянском искусстве в связи с анализом творчества миниатюриста Тороса Рослина, часто обращавшегося к этой сцене при иллюстрировании Евангелий42. Исследователь считает эту тему традиционной и устойчивой в армянском искусстве.

Изданный в 1988 г. труд «Армянская архитектура с IV по XIX вв.» П. Кунео43, явившийся большим прорывом в арменоведении, дал возможность не только проследить развитие архитектуры региона, благодаря кратким обзорам с тщательно выверенной библиографией по каждому памятнику, но, что еще важнее, благодаря колоссальному иллюстративному материалу, организованному как по каждому

35 Армянская миниатюра. Портреты. Под ред. В.Г. Казаряна. Ер., 1982.

36 Армянская миниатюра. Григор Татевади и аноним из Сюника / Сост., вст. ст. и комм. Альвиды Мирзоян. Ер., 1987.

37 Армянская миниатюра / Под ред. Р. Г. Дрампяна, JI. Дурново. Ер., 1969.

38 Дурново JI.A. Краткая история древнеармянской живописи. Ер., 1957.

39 Чукасзян Л.Б. Творчество армянского миниатюриста Тороса Рослина в контексте культурных связей Киликийской Армении XIII века. Дис. на соиск. уч. степ, доктора иск. М., 2001.

40 Казарян В.О., Манукян С.С. Матенадаран. Т. 1. Армянская рукописная книга VI— XIV веков. М., 1991.

41 Mathews T.F., Sanjian К.A. Armenian Gospel Iconography: The Tradition of the Glajor Gospel. Washington, D.C., 1991.

42 Чукасзян JI. Тема «Распятия» в искусстве Тороса Рослина // Handes Amsorya. Jan.-Dec. 1988. P. 191-218 (на арм. яз.); Чукасзян Л.Б. Творчество армянского миниатюриста Тороса Рослина в контексте культурных связей Киликийской Армении XIII века. Дис. на соиск. уч. степ, доктора иск. М., 2001. С. 130-171; Chookaszian L. The Art of Toros Roslin // National Gallery of Art. CENTER 13. Record of Activities and Research reports. Washington D.C., 1993. P. 53-54.

43 Cuneo P. Architettura Armena dal quarto al diaciannovesimo secolo. Roma: De Luca Edizioni, 1988. памятнику в отдельности, так и по типам архитектурных элементов, на множестве примеров позволил наглядно сравнить различные архитектурные элементы и виды декора. В частности, появилась возможность провести сравнительный анализ Гандзасарского монастыря и ряда других памятников.

По сути, несмотря на профессиональное исследование памятника со стороны A.JI. Якобсона, ценные дополнения М.М. Асратяна и Ж.М. Тьерри, большое число вопросов, связанных с анализом архитектурной композиции, интерпретацией рельефных изображений и представления их целостной программы, и даже художественных особенностей памятника, оставались нерешенными по сей день.

Многие вопросы архитектуры и рельефов Гандзасара перекликаются с исследованиями других средневековых памятников Армении и соседних стран, что нашло отражение в многочисленных научных трудах. Мы старались учитывать результаты их анализа, что отражено в тексте основных глав и в списке литературы, где фигурируют статьи и книги по зодчеству ряда армянских средневековых монастырей, Ирана, Азербайджана, Грузии и других стран региона.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Храм в Гандзасаре. Архитектура и рельефы"

5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование выявило практически все особенности архитектурной композиции, декоративного оформления и сюжетных рельефов построек Гандзасарского монастыря, с большей точностью определило место этого выдающегося памятника средневекового зодчества в искусстве Арцаха и армянском искусстве в целом.

Подробное изучение истории создания памятника, основывающееся на учете ктиторских надписей и свидетельствах историков, приводит к выводу о большом влиянии личности и значении личных устремлений князя-строителя собора Асана Джалала, которые, вероятно, предопределили выбор основных сюжетов рельефной декорации, как на барабане собора, так и на его западном фасаде. Несомненно, фигура Асана Джалала, его личные характеристики, подчеркнутые в современных созданию церкви и притвора источниках, могли повлиять на создание столь значимого памятника средневекового искусства.

Создание двух главных построек монастыря - соборной церкви и притвора — происходило в период последнего расцвета средневекового армянского зодчества и было обусловлено культурным подъемом в стране и политическим возвышением Арцаха или Хаченского княжества. Несмотря на то, что мастера того времени не изобретали принципиально новых форм, они владели всей системой знаний, формами и приемами, унаследованными из зодчества предшествовавших периодов расцвета культуры. Это позволяло им мастерски импровизировать и даже воплощать новые идеи и технически сложные задачи. На их творчестве своеобразно отразились художественные устремления искусства XIII в. и тесные контакты с Византией, Грузией, западным и мусульманским мирами.

Композиция собора, его величина, богатство архитектурного и рельефного убранства, и высокое качество обработки форм ставит этот ансамбль в ряд самых значительных армянских церквей, а именно соборов крупнейших монастырей страны, расположенных между древней столицей Армении Ани и Арцахом.

Образ гандзасарского собора, насыщенность оформлением аркатурой разных типов, купольная глава с пучковыми пилястрами, поддерживающими зонтичный шатер, отражают высокие амбиции заказчика, его программное обращение к лучшим образцам центральной Армении. А гармоничность осуществления сложного замысла свидетельствует о мастерстве зодчего, одного из лучших в ту эпоху и в истории армянской архитектуры в целом.

Взяв за основу наиболее распространенный в то время тип большого храма, мастера придали его пространству особую образность, а отдельным формам новое звучание. Мощные пучковые пилоны, орнаментированные арки и кольцевой подкупольный карниз, а также ажурное оформление поверхности барабана необычной аркатурой, создают новый, неповторимый образ пространства этой церкви. В обыгрывании деталей интерьера проявились тенденции к живописной стилистике, развивавшейся в данную эпоху. Еще более насыщены декором внешние формы собора. Аркатура особого ритма и рельефные кресты украшают основной объем здания. Такой декор связан с традицией Ани и произведениями, отразившими развитие грузинской фасадной пластики с большими крестами под щипцами. Барабан, предельно насыщенный активно выступающими архитектурными формами и рельефами — редчайший образец, идея создания которого могла основываться на новой интерпретации купольных глав с зонтичным покрытием, особенно глав соборов Эчмиадзина и Аричаванка.

Зодчий гавита Гандзасарского монастыря талантливо преобразовал известную ему композицию двухколонного ахпатского гавита, укоротив западную часть структуры и перекрыв центральную секцию большим сталактитовым сводом, характерным ряду построек XIII в. в центральной Армении - в Ани и областях Котайк, Ниг, Арагацотн. Экстерьер гавита, сдержанный, строгий и практически нерасчлененный противопоставлен образу его интерьера, да и внешнему облику собора. В то же время, низкий и широкий, распластанный по отношению к собору объем гавита удачно вписывается в двухчастную структуру комплекса.

Нельзя не отметить, несмотря на все пространственные различия и различия в объемах, и удачное сочетание гавита с собором, что выявляется не только в его интерьере, но и в весьма строгом внешнем облике, имеющем, правда, контрастно выделенные, роскошно' декорированные порталы (в особенности — западный).

Особое место в монастырском комплексе Гандзасара занимает скульптурная пластика, органично вписанная в архитектурные поля и элементы. Рельефы отличаются острой образностью. Черты персонажей лаконичны, пластика объемна, но формы крайне обобщены и условны. Отдельные рельефные композиции выделяются на фоне гладкой стены, но часто они контрастируют с мелким кружевным орнаментом поля, что отражает развитие стилистических концепций, ярко проявившихся уже в начале XIII в. В целом, рельефная пластика на фасадах храмов и ее сочетание с филигранной резьбой типичны для многих произведений армянского зодчества, но лишь отдельные его шедевры могут быть сравнимы с собором Гандзасара по содержательности, сложности композиций и чистоте исполнения рельефов. Этими качествами постройка занимает особое место в искусстве XII-XIII вв.

Анализ иконографии рельефов на западном фасаде и барабане собора послужил уточнению предложенных ранее интерпретаций программы и отдельных образов. Прежде всего, это касается персонажей западной композиции барабана, поддерживающих макеты церквей, в лице которых нами предложено видеть образы основателей Армянской и Албанской Церквей.

Исследование также выявило принадлежность одного из двух рельефов Богоматери с младенцем, как и небольшой плиты с изображением Распятия с предстоящими, вписанной в восточную грань, ко времени позднесредневековых ремонтов собора.

Важно отметить, что Гандзасарская рельефная композиция, исключительно индивидуальна и является первым и единственным примером использования сюжета Распятия для декорирования фасада, хотя большие рельефные кресты появляются на фасадах армянских храмов именно в эту эпоху.

Подчеркнем, что собор и гавит появились со значительным хронологическим расхождением, что исключает работу над ними одного зодчего или одной артели мастеров. Как и при строительстве собора, возводившие гавит мастера вряд ли имели сугубо местное происхождение. Во всяком случае, они не являлись представителями, так называемой, Арцахской школы зодчества, которая некоторыми исследователями нередко выделяется среди общего развития армянской архитектуры. Их деятельность, связанная с крупнейшими заказами на территории Армении, не могла ограничиваться рамками отдельных региональных школ. Более того, именно в первой половине XIII в. архитектура Арцаха прерывает многовековую провинциальную традицию и вливается в контекст центрального явления армянского зодчества, а своими отдельными произведениями явно заявляет о своем лидерстве.

Относительно спокойная политическая и экономическая обстановка этого периода, а также достаточно независимый статус региона, обусловили то, что именно в такие, практически независимо развивавшиеся княжества перетекали творческие силы народа, не способные созидать на территориях, находившихся под властью кочевых племен. Художники, зодчие, каменщики могли найти в Арцахе применение их способностей, получить достойные заказы, что мы видим и в случае строительства основных сооружений Гандзасарского монастыря.

Несомненно, XIII в. явился временем особой творческой активности, приведшей к эволюции разнообразных форм в архитектуре армянских храмов. И проведенное исследование собора и гавита Гандзасара пополнило наши знания об этом блестящем периоде подъема зодчества. Особенностью эпохи явилось развитие христианской культуры в отдельных горных политических анклавах, обладавших автономией. Вероятно поэтому «классическая» архитектурная традиция, характеризующаяся высоким уровнем и богатым элегантным фасадным декором проникает в территориальную зону, где ранее господствовало провинциальное зодчество.

Гандзасар — уникальный памятник во всей восточнохристианской архитектуре XIII в. Нигде внешний образ храма не звучит настолько значительно, не представляет цельную скульптурную композицию с яркой пластикой из архитектурных форм и рельефных композиций. Отличается собор и своей необычной для этого столетия величиной, пространственностью интерьера. Всем этим, наряду с лучшими армянскими и грузинскими произведениями XIII в., Гандзасарский собор и его гавит восходят к древним местным образцам и перекликаются с масштабностью и выразительностью соборов латинского Запада. Неслучайно целый ряд новых памятников XIII в., и в особенности Гандзасар, возведенных мастерами из центральных и северных областей Армении, способствовал дальнейшему развитию в Арцахе своеобразной архитектурной школы.

Список научной литературыКазарян, Гаяне Вараздатовна, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. Аветисян К. Изображения «Богоматери с младенцем» в средневековом армянском искусстве (Одигитрия) // Восьмая республиканская научная конференция по армянскому искусству. Тезисы докладов. Ер., 1997. С. 7-8. (на арм. яз.).

2. Азарян JI. Армянская раннесредневековая скульптура. Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1975. 137 с. (на арм. яз.).

3. Азарян Л.Р. О некоторых иконографических особенностях армянских мемориальных памятников раннего средневековья: Доклад. 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 11 с.

4. Азатян Ш.Р. Порталы в монументальной архитектуре Армении IV— XIV вв. Ер.: Советакан грох, 1987. 56 е., 146 табл.

5. Айриванк или Св. Гегард. СПб.: Араке, 1892. С. 31-39. (на арм. яз).

6. Акопян А.А. Албания-Алуанк в греко-латинских и древпеармянских источниках. Ер.: Изд. АН АрмССР, 1987. 302 с.

7. Акопян А.А., Мурадян М.М., Юзбашян К.Н. К изучению истории Кавказской Албании // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и восточных провинций Армении / Сост. П.М.Мурадян. Ер.: Изд. Ереван, ун-та, 1991. С. 321-352.

8. Акопян Г.Г. Искусство средневекового Арцаха. Ер.: Парберакан, 1991. 94, 1. е.: ил. (текст парал. на арм., рус. и англ. яз).

9. Аладашвили Н.А. Монументальная скульптура Грузии. Фигурные рельефы V—XI веков. М.: Искусство, 1977. 276 с.

10. Аладашвили Н.А. Об изображении ктиторов в монументальной скульптуре Армении и Грузии (VI—VII и X вв.): 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 15 с.

11. Алишан Г. Арцах. Ер., 1993. (на арм. яз.).

12. Амиранишвили Ш.Я. История грузинского искусства. М.: Искусство, 1963. 470 е., 150 л. ил.

13. Аракелян Б.Н. Города и ремесла Армении в IX—XIII веках: в 2 т. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1958-1964. (на арм. яз).

14. Аракелян Б.Н. Сюжетные рельефы Армении IV-VII веков. Ер.: Изд. АН АрмССР, 1949. 123 е., 82 рис.

15. Армянская миниатюра / Под ред. Р. Г. Дрампяна, JI. Дурново. Ер.: Айастан, 1969. 236 с.

16. Армянская миниатюра. Григор Татеваци и аноним из Сюника / Сост., вст. ст. и комм. Альвиды Мирзоян. Ер.: Советакан грох, 1987. 168 с.

17. Армянская миниатюра. Портреты. Под ред. В.Г. Казаряна. Ер.: Советакан грох, 1982. 248 с.

18. Армянские соборы. Святой Эчмиадзин / Авт. текста и сост. Багдасар Арзуманян. Лиссабон: Фондационна Галуст Кюльбенкяи, б.г.. 262 с.

19. Армянские хачкары: Альбом / Сост., вступ.ст. Л. Азарян, ред. В. Арутюнян. Эчмиадзин, 1973. 32 е.: ил.

20. Арутюнова-Фиданян В.А. Армяно-византийская контактная зона (X— XI вв.). М.: Наука, 1994. 234 с.

21. Арутюнян Б. Система административно-политического деления Великой Армении по «Ашхарацуйцу». Часть 1: Западные и южные провинции. Ер.: Изд. Ереван, ун-та, 2001. 404 с. (на арм. яз.).

22. Арутюнян В.М. История армянской архитектуры. Ер., 1992. (на арм. яз.)

23. Арутюнян В.М. Каменная летопись армянского народа. Ер.: Советакан грох, 1985. 200 е., 119 ил.

24. Арутюнян В.М. Преемственность в развитии зодчества средневековой Армении: 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 11 с.

25. Арутюнян В.М., Сафарян С.А. Памятники армянского зодчества. М.: Изд. литер, по строит, и арх., 1951. 241 е., 192 табл. ил.

26. Арутюнян Б.А. Когда отсутствует научная добросовестность // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и восточных провинций Армении / Составитель П.М.Мурадян. Ер.: Изд-во Ереван, ун-та, 1991. С.353-382.

27. Асратян М. Арцахская школа армянской архитектуры. Ер.: Изд. АН Армении, 1992. (на арм. яз.).

28. Асратян М. Арцахская школа армянской архитектуры: факты и фальсификации // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и восточных провинций Армении / Сост. П.М.Мурадян. Ер.: Изд-во Ереван, ун-та, 1991. С. 457^169.

29. Асратян М.С. Егвард. Ер.: Айастан, 1984. (на арм. яз.).

30. Асратян М.С. Ованаванк. Ер.: Айастан, 1984. (на арм. яз.).

31. Асратян М.С. Очерк армянской архитектуры = Essai sur l'architecture Armenienne / Пер. на фр. Аиды Чархчян. М.: Сов. художник, 1985. 152 е.: цв. ил. (нарус. и фр. яз.).

32. Афанасьев К. О соразмерности в архитектурных ансамблях Армении: (Санаин, Ахпат, Гошаванк): 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 22 с.

33. Ахпат: Фотоочерк. / Авт. текста К. JI. Оганисян. Ер.: Айастан, 1978. (на арм. яз., текст парал. на рус. яз.).

34. Ахпат: Фотоочерк. / Авт. текста М. Шагинян. Ер.: Айастан, 1970. (на арм. яз.).

35. Ахундов Д.А. Архитектура Древнего и раннесредневекового Азербайджана. Баку: Азербайджанское гос. изд-во, 1986. 311 е., ил.

36. Бабаян JI.O. Социально-экономическая и политическая история Армении XIII-XIV вв.: Автореф. дис. на соискание д-ра ист. наук. Ер., 1962.

37. Бархударян С.Г. Средневековые армянские архитекторы и мастера по камню. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1963. (на арм. яз.).

38. Бархутарянц, архиеп. Макар. Арцах. Багу: Арор, 1895. 461 с. (на арм. яз.).

39. Беридзе В.В. Место памятников Тао-Кларджети в истории грузинской архитектуры. Тб.: Мецниереба, 1981. 339 с. 131 табл.

40. Бретаницкий JI.C. Зодчество Азербайджана в XII-XV вв. и его место в архитектуре Ближнего Востока. М.: Наука, 1966. 556 е.: ил.

41. Бретаницкий JI.C., Веймарн Б.В. Искусство Азербайджана IV-XVIII веков. М.: Искусство, 1976. 271 е., ил.

42. Буниатов Н.Г., Яралов Ю.С. Архитектура Армении I-XIX вв.. М.: Госизд. архитектуры и градостроительства, 1950. 143 е.: ил., карт. (Очерки по истории архитектуры народов СССР).

43. Вопросы средневековой армянской архитектуры и искусства: Реф. сб. / Ред. кол. Х.А. Барсегян (гл. ред.) и др. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 61 с. (Новая сов. арм. лит. по обществ, наукам. Арменоведение в СССР, сер. I, № 4 (22)).

44. Воронина B.JI. Средняя Азия и Закавказье в архитектуре (опыт сопоставления) // Архитектурное наследство / Под ред. О.Х. Халпахчьяна. Вып. 34: Преемственность и влияния в архитектуре народов СССР. М.: Стройиздат, 1986. С. 75-86.

45. Вторая республиканская научная конференция по проблемам культуры и искусства Армении: Тез. докл. / Ред. В.О. Казарян, Н.С. Степанян. Ер.: АН Арм. ССР, 1976. 192 с.

46. Гарни — Гегард: Фотоочерк. / Авт. текста Аракелян Б.Н., Саинян А.А. Ер., 1959. 20 с. (на арм. яз.).

47. Гарни — Гегард: Путеводитель / Сост. Т.А. Беликова. Ер., 1969. 21 е., ил.

48. Геворгян А.Б. Ремесла и быт в армянских миниатюрах. Ер.: Айастан, 1978. 156 е., ил.

49. Гегард: Фотоочерк. / Авт. текста О.Х. Халпахчьян. М., 1972. 8 с.

50. Геюшев Р.Б. Гандзасар памятник Кавказской Албании. Баку: Элм, 1985. 8 е., ил. (Памятники материальной культуры Азербайджана).

51. Геюшев Р.Б. О конфессионально-этнической принадлежности Гандзасарского монастыря // Материальная культура Азербайджана. Т.VII. Баку: Издательство АН Азербайджанской ССР, 1973. С. 366-368.

52. Геюшев Р.Б. Христианство в Кавказской Албании (по данным археологии и письменных источников). Баку: Элм, 1984. 192 е., ил.

53. Григорян А.Г., Степанян Н.С. Ереван ; Гарни ; Гегард ; Эчмиадзин ; Аштарак = Erevan; Garni; Gueghard; Echmiadzin; Achtarak. M.: Искусство, 1985. 207 е., ил. (Архитектурно-художественные памятники).

54. Григорян А. Проблемы визуального восприятия средневековых армянских архитектурных ансамблей (на примере Ахпата и Санаина) // 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 12 с.

55. Григорян Г.М. Очерки истории Сюника. IX—XV вв. / Отв. ред. Х.А. Торосян, Б. А. Улубабян.; АН Арм. ССР, Ин-т археологии и этнографии. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1990. 390 е., [31] л. ил.

56. Декоративное искусство средневековой Армении / Сост.: Н.С. Степанян, А.С. Чакмакчян, ред. М. Климова. Л.: Аврора, 1971. 61 е., 80 л. ил.

57. Демус О. Мозаики византийских храмов: Принципы монументального искусства Византии / Пер. с англ. М.: Индрик, 2001. 157, 5. л. ил.

58. Джалалянц С. Путешествие в Великую Армению. Т. 1-2. Тифлис, 1842-1848. (наарм. яз.).

59. Донабедян П.З. Вайоц-Дзорская школа армянской скульптуры (XIII-XIV вв.): 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 11 с.

60. Донабедян П.З. Сюжетные барельефы архитектурных памятников Вайоц-дзора XIII—XIV вв.: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Ер., 1980. 16 с.

61. Донабедян П.З. Тимпан Ехегисского надгробного памятника 1273 г. // Историко-филологический журнал / АН Арм. ССР. 1979. № 3. С. 189-206, ил.

62. Дрампян И.Р. Торос Рослин. Ер.: Тигран Мец, 2000. 288 е., 32 ил.

63. Дрампян И.Р., Корхмазян Э.М. Художественные сокровища Матенадарана. М.: Искусство, 1976. 175 е., 12 л. ил.

64. Дурново JI.A. Краткая история древнеармянской живописи. Ер.: Айпетрат, 1957. 58 е.: ил.

65. Дурново JI.A. Очерки изобразительного искусства средневековой Армении / Авт. предисл. Н. С. Степанян. М.: Искусство, 1979. 331 е., ил.

66. Егвард : фотоочерк. / Авт. текста: М.М. Асратян. Ер.: Айастан, 1984. 8 с.

67. Егиазарян А.С. Спитакавор Аствацацин и его описаиие // Эчмиадзин. 1966. № 6. С. 34-40. (на арм. яз.).

68. Егиазарян О. Памятники культуры Азизбековского района / Ред. В. Арутюнян, М. Асратян. Ер.: Госиздат, 1955. 108 е., 46 л. ил.

69. Есаян С.А. Скульптура древней Армении / Отв. ред. Б.Б. Пиотровский ; Ин-т археологии и этнографии АН Арм. ССР. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1980. 76 е., 65 ил.

70. Жамкочян А., Калантарян А. Изразцы Егвардской церкви Богоматери // Историко-филологический журнал / АН Арм. ССР. 1971. № 4. С. 277-281. (на арм. яз.).

71. Жоливэ К. Княжеская иконография в скульптурах Ахтамара: 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 12 с.

72. Закарян Л.Д. Об одном рельефе Ованаванка // Историко-филологический журнал / АН Арм. ССР. 1973. № 1. С. 292-296, ил.

73. Закарян Л.Д. Образы Петра и Павла в армянской монументальной скульптуре и их грузинские параллели: 4-ый Международный симпозиум по грузинскому искусству / АН ГССР, Ин-т истории груз, искусства им. Г. Н. Чубинашвили. Тб.: Мецниереба, 1983. 10 с.

74. Закарян Л.Д. Стилистические особенности армянской скульптуры конца XIII-начала XIV века // Четвертый международный симпозиум по армянскому искусству: Тез. докл. / Ред. Р.В. Зарян и др. ; АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1985.

75. Зарян А. Гегард // Советская Армения. 1975. № 12. С. 38-39. (на арм. яз.)

76. Измайлова Т.А. Связи архитектурного декора грузинских и армянских памятников XIII века: 4-ый Международный симпозиум по грузинскому искусству / АН ГССР, Ин-т истории груз, искусства им. Г. Н. Чубинашвили. Тб.: Мецниереба, 1983. 6 с.

77. Измайлова Т.А. Севанские капители // Труды отдела истории культуры и искусства Востока / Гос. Эрмитаж. 1940. Т. 3. С. 225—241., ил.

78. Измайлова Т.А., Айвазян M.A. Искусство Армении. M.: Искусство, 1962. 260 е.: ил.

79. Казарян А.Ю. Армяно-мусульманские архитектурные взаимосвязи в свете средневековой практики архитектурного проектирования // Вопросы всеобщей истории архитектуры. Вып. 2. М., 2004. С. 46-54.

80. Казарян А.Ю. Реликвии в архитектуре средневековой Армении // Восточнохристианские реликвии / Ред.-сост. A.M. Лидов. М.: Прогресс-Традиция, 2000. С. 93-120.

81. Казарян А.Ю. Древнейшие рельефы собора Эчмиадзин // Исторический вестник. 1999. № 2. С. 130-152; 2000. №1 (5). С. 183— 198.

82. Казарян А.Ю. Кафедральный собор Сурб Эчмиадзин и восточнохристианское зодчество IV—VII веков. М.: Locus Standi, 2007. 216 е., илл.

83. Казарян А.Ю. Скульптурные тимпаны гавита Нораванка в контексте традиции армянской пластики // Искусство христианской Армении: Сб. стат. Ер., 2001. С. 34-35.

84. Казарян В.О. Сюжетная миниатюра в Киликии (конец XIII — начало XIV века). Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1984. (на арм. яз.).

85. Казарян В.О., Манукян С.С. Матенадаран. Т. 1. Армянская рукописная книга VI-XIV веков. М.: Москва Книга, 1991. 284 е., илл.

86. Карапетян Б. «Горельефы Гандзасара» // Историко-филологический журнал. Ер., 1974. №3. С. 258-262.

87. Карташяи Г.К. Архитектура монастырского комплекса «Шхмурад» и вопросы его восстановления // Вопросы истории и теории архитектуры.

88. Межвузовский тематический сборник научных трудов. Ер., 1985. (на арм. яз.).

89. Кафадарян К.Г. Ахпат. Архитектурные сооружения и надписи на камнях. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1963. (на арм. яз.).

90. Кафадарян К.Г. Санаинский монастырь и его надписи. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1957. 209 е., ил. (на арм. яз.).

91. Киракос Гандзакеци. История Армении / Пер. с древнеарм., предисл. и коммент. JI.A. Ханларян. М.: Изд-во АН СССР, 1976. 357 с.

92. Кириллова Ю. Армения открытый музей. М.: Искусство, 1969. 176 е., ил.

93. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери: Связь греческой иконописи с итальянской живописью раннего Возрождения. СПб.: Т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1910. 216, 17, VII с.

94. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери: в 2 т. СПб.: Типография Императорской АН, 1914-1915. 387 е.; 451 с.

95. Корюн. Житие Маштоца / Пер. с древнеарм. яз. Ш.В. Смбатяна и К.А. Мелик-Оганджаняна. Ер.: Айпетрат, 1981. 164 с. (текст на арм., рус., англ. яз.).

96. Лазарев В.Н. История Византийской живописи: в 2 т. М.: Искусство, 1986. 330 е., ил.; 14 е., 209 л. ил.

97. Маилов С.А. Пластика архитектурных форм средневековой Армении // Четвертый международный симпозиум по армянскому искусству: Тез. докл. / Ред. Р.В. Зарян и др. ; АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1985.

98. Мамедова Ф. Дж. Политическая история и историческая география Закавказской Албании (III в. до н.э. VIII в. н. э.). Баку: Элм, 1986. 280 с.

99. Манкуни. Айриванк или Гегардский монастырь. Вагаршапат, 1871. 55 с. (на арм. яз.).

100. Марр Н.Я. Санаинская скульптурная группа ктиторов: Фресковое изображение Парона Хутлубуги в Ахпате // Христианский Восток. 1912. Т. 1. Вып. 3. С. 350-353, табл.

101. Матенджян А. Айриванк или Гегардский монастырь // Эчмиадзин. 1956. № 8-9. С. 70-72. (на арм. яз.).

102. Мемориальные памятники средневековой Армении (хачкары IX—XIII веков) / АН АрмССР, Ин-т археологии и этнографии; Отв. ред. Б.Н. Аракелян. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1984. 77 с. 67 л. ил. (на арм. яз.).

103. Миклухо-Маклай Н.Д. Географическое сочинение XIII в. на персидском языке // Ученые записки Института востоковедения АН СССР. 1954. Т. IX. С. 175-210.

104. Мирзоян А.С. О двух рельефах монастыря Нораванк: 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 13 с.

105. Мкртчан Ш.М. Историко-архитектуриые памятники Нагорного Карабаха. Ер.: Айастан, 1988. 360 с. : рис., илл.

106. Мнацаканян С.С. Формирование анийской архитектурной школы в XII—XIV вв. и проблемы «живописного стиля» // Вестник общественных наук / АН Арм. ССР. 1987. № 3. С. 41-53.

107. Мнацаканян С.С. Ахтамарский храм в контексте художественной культуры Переднего Востока: 4-ый Международный симпозиум по грузинскому искусству / АН ГССР, Ин-т истории груз, искусства им. Г.Н. Чубинашвили. Тб.: Мецниереба, 1983. 14 с.

108. Мнацаканян С.С. Ктиторские рельефы из Бардзракаша и Эчмиадзина // Науч. сообщ. / Гос. музей искусства народов Востока. 1978. Вып. 10. С. 30-37.

109. Мнацаканян С.Х. Аван-Гарни-Гегард // Наука и техника. Ер., 1967. № п. С. 16-25 ; 1968. № 2. С. 28-40. (на арм. яз.).

110. Мнацаканян С.Х. Армянский светский рельеф IX—XIV вв. Ер.: Изд-во Арм. ССР 1976. 179 е.: ил. (на арм. яз.).

111. Мнацаканян С.Х. Архитектура армянских притворов / Ред. В. Арутюнян. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1952. 146 е., ил. (Сектор истории и теории искусств АН Арм. ССР).

112. Мнацаканян С.Х. Ахтамар. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1983. 175 е., 45 л. ил.с. (на арм. яз.).

113. Мнацаканян С.Х. Звартноц: Памятники армянского зодчества VI—VII веков / Ред. К.Г. Глонти. М.: Искусство, 1971. 160 е., ил. (Памятники древнего искусства).

114. Мнацаканян С.Х. Новые материалы по истории армянского зодчества IX—X вв. // Известия / АН Арм. ССР. Сер. Обществ, науки. 1957. № 2. С. 56-76, ил.

115. Мнацаканян С.Х. Сюникская школа армянского зодчества. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1960. 267 е., ил. (на арм. яз.).

116. Мнацаканян С.Х., Оганесян K.JL, Саинян А.А. Очерки по истории архитектуры Древней и Средневековой Армении / Отв. ред. K.JI. Оганесян. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 159 е., 49 л. ил.

117. Мнацаканян С., Степанян Н. Памятники архитектуры в Советской Армении. Л.: Аврора, 1971. 67 е., 108 ил.

118. Мовсес Каланкатуаци. История страны Алуанк / Пер. с древнеарм., предисл. и коммент. Ш.В. Смбатяна. Ер.: Изд-во АН АрмССР, 1984. 48, 383 с.

119. Мовсес Хоренаци. История Армении / Перев. с древнеарм., введение и коммент. Г. Саркисяна. Ер.: Изд-во АН АрмССР, 1991. 485, 66. с.

120. Монастырь Гандзасар: Фотоочерк. / Текст Ш.А. Погосян. Ер.: Айастан, 1972. 14 с. (на арм. яз., параллельно на рус. яз.).

121. Новосельцев А.П. К вопросу о политической границе Армении и Кавказской Албании в античный период // К освещению проблемистории и культуры Кавказской Албании и восточных провинций Армении / Сост. П.М.Мурадян. Ер.: Изд. Ереван, ун-та, 1991. С. 7-15.

122. Новосельцев А.П. Христианство, ислам и иудаизм на Кавказе // Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования. М., 2000. С. 434-453.

123. Нораванк: Фотоочерк. / Автор текста С.Х. Мнацаканян. Ер.: Айастан, 1981. (на арм. яз.).

124. О восстании дома Алуанк господина Анании католикоса. Ер., Арарат, 1896.

125. Ованаванк: Фотоочерк. / Авт. текста М.М. Асратян. Ер.: Айастан, 1984. 8 с.

126. Овсепян Г. Авуцтарский Спаситель и одноименные памятники // Овсепян Г. Материалы и исследования по истории армянского искусства. Т. 2 / Подг. и комм. М.М. Казарян. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1987. С. 5-108. (на арм. яз.).

127. Оганесян K.JI. Санаин Ахпат: Путеводитель. Ер.: Айастан, 1975. 57 с. (на арм. яз.).

128. Орагян А. Армянская средневековая архитектура. Очерк. Каир, 1951. 17 с.

129. Орбели И.А. ИАсана Джалал, князь Хаченский // Орбели И.А. Избранные труды. Ер., 1963. С. 146-174 (Первое изд.: Орбели И.А. ЬАсана Джалал, князь Хаченский // Известия императорской Академии наук. 1909. Серия VI. Т. III. № 61).

130. Орбели И.А. Нефритовая кинжальная рукоять с армянской надписью // Орбели И.А. Избранные труды. Ер., 1963. С. 135-145.

131. Орбели И.А. Проблема сельджукского искусства // Орбели И.А. Избранные труды. Ер., 1963. С. 362—367.

132. Орбели И.А. Армянские надписи на камне // Христианский Восток. 1916. Т. 5. Вып. 2. С. 147-155.

133. Орбели И.А. Бытовые рельефы на хаченских крестных камнях XII—XIII вв. // Зап. Вое. отд.-ния рус. археол. о-ва. 1915. Т. 22. Вып. 3-4. С. 326-335.

134. Орбели И.А. Избранные труды: в 2 т. Т. 1. Из истории культуры и искусства Армении X-XIII вв. / Ред. кол. А.Н. Болдырев и др. М.: Наука, 1968. 587 е., ил.

135. Очерки по истории армянского изобразительного искусства / Отв. ред. М.А. Айвазян и др. ; Ин-т искусств АН Арм. ССР. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1979. 216 с., 82 л. ил.

136. Памятники армянской архитектуры в фотографиях и чертежах / Сост. JI. Егиазаров, Р. Мартиросянц, ред. Д. Гримм. Вып. 1-5. СПб., 1904-1905.

137. Путеводитель по Айриванку или Гегардскому монастырю = Guidebook of Geghard Vank. Эчмиадзин.: Майратор, 1985. 16 е., 4 л. ил. (Текст парал. на арм. и англ. яз.).

138. Риторика, послание и речи Нерсеса Ламбронаци епископа Тарсийского. Венеция Остров Св. Лазаря, 1838. (на арм. яз.).

139. Сагумян С.Т. Изображения Распятия и Ада в средневековой скульптуре // International Conference Biblical Armenia. Oshagan, 1999. Theses of reports. S. Etchmiadzin, 1999. P. 119-122. (на арм. яз.).

140. Саинян А.А. Архитектурные памятники Гарни и Гегарда / Ред. Б. Аракелян. Ер.: Айастан, 1969. 44 е., ил., 28 л. ил.

141. Саинян А.А. Гарни Гегард = Garni — Geghard: Архитектурные памятники. Ер.: Советакан грох, 1978. 52 е., 24. л. ил.

142. Саргсян Е.С. Монастырь Гегард. Основательная реконструкция // Эчмиадзин. 1980. № 11. С. 54-56. (на арм. яз.).

143. Саргсян Э., Саргсян М. Группа строительных объектов Гегарда // Вестник армянских ученых. 1981. № 4. С. 107-111. (на арм. яз.).

144. Св. Гегард: Альбом. / Авт. текста Саинян А.А. Эчмиадзин: Эребуни, 1978. 3 с. (на арм. яз.).

145. Св. Герман Константинопольский. Сказание о Церкви и рассмотрение таинств / Вступ. ст. П.И. Мейендорфа. Псрев. и предисл. Е.М. Ломизе. М.: Мартис, 1995. 90 с.

146. Свод армянских надписей. Вып. 5: Арцах / Сост. С.Г. Бархударян. Ер., 1982. (на арм. яз.).

147. Селим: Фотоочерк. / Авт. текста В.М. Арутюнян. Ер.: Айастан, 1984. 8 с.

148. Сидман JI. Стилистические связи между армянским архитектурным рельефом и украшением рукописей XI—XIV вв.: 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / Ин-т искусств АЫ Арм. ССР. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 11 с.

149. Советская Армения / Авторы: Акобян Т.Х., Оганян К.О. и др. Ер.: Митк, 1967. 256 с. (на арм. яз.).

150. Ставиский Б. Капители с зооморфными мотивами в Центральной Азии и Закавказье: 4-ый Международный симпозиум по фузинскому искусству / АН ГССР, Ин-т истории груз, искусства им. Г.Н. Чубинашвили. Тб.: Мецниереба, 1983. 10 с.

151. Стапанос Орбелян. История области Сисакан. Тб., 1910. (на арм. яз.).

152. Степанян Н.С. Армения. Духовный опыт: зримый образ // Декоративное искусство. 1985. №8. С. 5-12.

153. Степанян Н.С. Искусство Армении: Черты историко-художественного развития. М.: Сов. Художник, 1989. 310, 1. с. ил.

154. Суренян Н. Хачкары: о монументальной скульптуре средневековой Армении в форме креста // Декоративное искусство СССР. 1967. № 4. С. 34-36.

155. Тер-Даниелян М. Гандзасар // Эчмиадзин. 1948. №3-4. С. 62-67. (на арм. яз.).

156. Тер-Нерсесян С. Армянское искусство в средние века. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1975. 134 е., 77 с. ил.

157. Ткаченко А.А. Благословение // Православная энциклопедия. Т. V. М., 2002. С. 316-321.

158. Токарский Н.М. Архитектура Армении IV—XIV вв. / Ред. М.Д. Мазманян. Ер.: Армгосиздат, 1961. 388 е., ил., 100 л. ил., 1 л. табл.

159. Токарский Н.М. Архитектура Древней Армении / Отв. ред. И.А. Орбели. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1946. XVI, 381 е., 96. л. ил. (Ин-т истории АН Армянской ССР).

160. Токарский Н.М. Гегард: (Армения) / Под общ. ред. В. Веснина, Д. Аркина. М.: Изд. Акад. Архитектуры СССР, 1948. 36 е., 13 л. ил. (Сокровища зодчества народов СССР).

161. Токарский Н.М. По страницам истории армянской архитектуры / Ред. М.Д. Мазманян. Ер.: Айастан, 1973. 87 е., ил., 36 л. ил.

162. Тораманян Т.А. Материалы по истории армянской архитектуры. Т. 1. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1942. (на арм. яз.).

163. Тьерри Ж.-М. Скульптурный декор собора Св. Апостолов в Карее (X в.): 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 12 с.

164. Тьерри Н. Росписи церкви Святого Креста в Ахтамаре (915-921 гг.): 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 11 с.

165. Улубабян Б. О границах древнего Агванка // Вестник Ереванского университета. 1977. № 1. С. 109-124. (на арм. яз.).

166. Улубабян Б. Церковь и культура. Ер.: Тиграп Мец, 1998. 456 с.+16 с. ил. (на арм. яз.).

167. Халпахчьян О.Х. Резное дерево Армении // Архитектурное наследство. Т. 32. М., 1984. С. 125-144.

168. Халпахчьян О.Х. Архитектура Армении // Всеобщая история архитектуры: в 12 т. Т. 3. 2-е изд. M.,-JI.: Стройиздат, 1966. С. 197—299, ил.

169. Халпахчьян О.Х. Архитектурные ансамбли Армении 8 в. до н.э. 19 в. н. э. = Architectural ensembles of Armenia 8 с. В. С. - 19 A. D. М.: Искусство, 1980. 480 е., прил. 1 л. вкл. 16 с. (текст парал. на рус. и иностр. яз.).

170. Халпахчьян О.Х. Архитектурные памятники Ахпата // Архитектура республик Закавказья: Сб. статей. М.: Гос. изд-во архитектуры и градостроительства, 1951. С. 321-355.

171. Халпахчьян О.Х. Гражданское зодчество Армении: (Жилые и обществ, здания). М.: Стройиздат, 1971. 248 е., ил.

172. Халпахчьян О.Х. Санаин: Архитектурный ансамбль Армении X—XIII веков / Ред. К.Г. Глонти. М.: Искусство, 1973. 88 е., ил., 58 л., ил. (Памятники древнего искусства).

173. Халпахчьян О.Х. Средневековое зодчество Армении и его значение в истории мировой архитектуры // Историко-филологический журнал / АН Арм. ССР. 1968. № 4. С. 51-60.

174. Христианская Армения. Энциклопедия. Ер.: Гл. изд-во Армянской энциклопедии, 2002. 1076 е., ил. (на арм. яз).

175. Хрушкова Л.Г. Скульптура раннесредневековой Абхазии V—X века. Тб.: Мецниереба, 1980. 127, XLVIII с. ил.

176. Четвертый международный симпозиум по армянскому искусству: Тез. докл. / Ред. Р.В. Зарян и др. ; АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1985. 326 с.

177. Чукасзян Л. Тема «Распятия» в искусстве Тороса Рослина // Handes Amsorya. Jan.-Dec. 1988. P. 191-218 (на арм. яз.).

178. Чукасзян Л.Б. Творчество армянского миниатюриста Тороса Рослина в контексте культурных связей Киликийской Армении XIII века. Дис. на соиск. уч. степ, доктора иск. М., 2001. 362 с.

179. Шахкян Г.С. Лори каменные страницы истории. Ер.: Айастан, 1986. 167 с. ил.

180. Эльберн В. Элементы декоративного искусства в армянской архитектуре: 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН АрмССР, 1978. 20 с.

181. Этингоф О.Е. Образ Богоматери. Очерки византийской иконографии XI-XIII вв. М.: Прогресс-традиция, 2000. 311 е., ил.

182. Якобсон А.Л. Из истории армянского средневекового зодчества (Гандзасарский монастырь XIII в.) // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и Восточных провинций Армении. Т. 1. Ер.: Изд. Ереван, ун-та, 1991. С. 433-448.

183. Якобсон А.Л. Об армянских хачкарах: Историко-художественные заметки // Историко-филологический журнал / АН АрмССР. 1978. № 1. С. 215-224.

184. Якобсон А.Л. Армянские хачкары. Ер.: Айастан, 1986. 102, 2. е., [46] л. ил.

185. Якобсон А.Л. Архитектурные связи Кавказской Албании и Армении // Историко-филологический журнал / АН АрмССР. 1977. № 1. С. 69-84.

186. Якобсон А.Л. Гандзасарский монастырь и хачкары: Факты и вымыслы // Историко-филологический журнал / АН АрмССР. 1984. № 2. С. 146-152.

187. Якобсон А.Л. Гандзасарский монастырь и хачкары: Факты и вымыслы // К освещению проблем истории и культуры Кавказской Албании и восточных провинций Армении / Сост. П.М.Мурадян. Ер.: Изд. Ереван, ун-та, 1991. С. 448^56.

188. Якобсон А.Л. Из истории армянского средневекового зодчества (Гандзасарский монастырь XIII в.) // Вестник общественных наук / АН Арм. ССР. 1977. № 12.С. 59-75, ил.

189. Якобсон А.Л. Из истории армянского средневекового зодчества (Гандзасарский монастырь XIII в.) // Исследования по историикультуры народов Востока (сб. в честь академика И.А.Орбели). M.,-JI., 1960. С. 145-158.

190. Якобсон A.JI. Из истории зодчества средневековой Армении: Агарцин, Сагмосаванк, Нор-Гетик // Ежегодник института истории искусств / АН СССР. 1952. С. 317-356, ил. 2 л. ил.

191. Якобсон А.Л. Искусство хачкаров армянских крестных камней: 2-ой Международный симпозиум по армянскому искусству / АН Арм. ССР, Ин-т искусств. Ер.: Изд-во АН Арм. ССР, 1978. 11 с.

192. Якобсон А.Л. Очерк истории зодчества Армении V—XVII вв. / Под общ. ред. Н.М. Багинского. М.,-Л.: Гос. изд-во архитектуры и градостроительства, 1950. 164 е., ил., 1 л. карт.

193. Alemshah G.M. Architecture religieuse Armenienne du Moyen Age. Venise: St. Lazare, 1973. 38 p.

194. Alpago-Novello A., Ieni G. Amaghu Noravank'. Milano: Edizioni Ares, 1985. 61, (3) p., 30 p. ill. (Documenti di architeltura armena ; vol. 14).

195. Architettura Armena IV—XVIII secolo: Catalogo guide. Milano, 1968. 68 p., ill.

196. Architettura medievale armena. Roma: De Luca Edizioni, 1968. 168 p., 60 f. ill.

197. Atti del Primo Simposio Internazionale di Arte Armena: (Bergamo, 28-30 giugno 1975). Venezia: SanLazzaro, 1978. 1085 p.

198. Atti del Terzo Simposio Internazionale di Arte Armena. Venezia: San Lazzaro, 1984. 659 p., ill.

199. Azarian L.R., Manoukian A. Khatchkar (croci di pietra). Milano: Edizioni Ares, 1970. 63, 64. p. : ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 2).

200. Baltrusaitis J. Etudes sur l'art medieval en Georgie et en Armenie / Pref. par H. Focillon. Paris: Librerie E. Leroux, 1929. XV, 107 p., 101 f. ill.

201. Bank A. Certains monuments de la sculpture Byzantine ct leurs liens avec l'art de Transcaucasie : II International Symposium on Armenian Art. Yerevan, 1978. lip.

202. Bock U. Die armenische Baukunst: Geschichte und Problematik ihrer Erforschung. Koln: Abt. Architektur d. Kunsthistor. Inst., 1983. VIII, 325 S.: 111.

203. Brentjes В., Mnazakanjan S., Stepanjan N. Kunst dcs Mittelalters in Armenien: Kulturgeschichte, Architektur, Plastik, Wandmalerei, Buchmalerei, angewandte Kunst. Berlin: Union Verlag, 1981. 349 S., ill.

204. Chalpaktchian O. Kh., Alpago-Novello A. Sanahin. Milano: Edizioni Ares, 1970. 48 p., ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 3).

205. Chookaszian L. The Art of Byzatium. Countries of the Latin West and the Heritage of Toros Roslin // The 17th International Byzantine Congress. Dumbarton Oaks/Georgetown University, Washington D.C. August 3-8, 1986.

206. Chookaszian L. Abstracts of Short Papers. Washington D.C., 1986. P. 6163.

207. Chookaszian L. The Creative Activity of Toros Roslin and Byzantine Book Painting // XVIII International Congress of Byzantologists. Theses of Reports. Vol. 1. M.V. Lomonosov Moscow State University. August 8-15, M., 1991. P. 232-233.

208. Chookaszian L. The Art of Toros Roslin // National Gallery of Art. CENTER 13. Record of Activities and Research reports. Washington D.C., 1993.

209. Costa E. Schede degli edifici // Architettura medievale armena. Roma: De Luca Edizioni, 1968. P. 73-161.

210. Crimee J., Brosset M. Description des Monasteres Armeniens d'Haghbat et de Sanahin: Avec notes et appendice par M. Brosset. St. Pelersbourg, 1863. 94 p.

211. Cuneo P. Architettura Armena dal quarto al diaciannovesimo secolo. Roma: De Luca Edizioni, 1988. 997 p.

212. Cuneo P. Les modeles en pierre de l'architecture armenicnne // Revue des etudes armeniennes. 1969. Т. VI. P. 201-232.

213. Cuneo P. L'Architettura della scuola rcgionalc di Ani nell1 Armenia Medievale. Roma: Accademia Nazionale dei Lincei, 1977. 80 d., 64 f. ill.

214. Cuneo P. Gandjasar // Cuneo P. Architettura Armena dal quarto al diciannovesimo secolo. Vol. 1. Roma: De Luca Editorc, 1988. Kat. n. 240. P. 443-445.

215. Cuneo P., Zarian A., Uluhogian C., Thierry N., Thierry J.M. Ani.

216. Milano: Edizioni Ares, 1984. 103, 61. p. : ill. (Document! di architettura armena; vol. 12).

217. Davies J.G. Medieval Armenian Art and Architecture: The Church of the Holy Cross, Aght'amar. L.: Pindar Press, 1991. II, 210, 69. p. : ill.

218. Der Manuelian L. The Monastery of Gegard: New revelations on its architectural sculpture // Atti del Terzo Simposio Intcrnazionale di Arte Armena. Venezia : SanLazzaro, 1984. — P. 143-157.

219. Der Nersessian S. Armenian Manuscripts in the Walters Art Gallery. Baltimore, Maryland: Trustees of the Walters Art Gallery, 1973. x, 108 p.

220. Der Nersessian S. Manuscrits armeniens illustres des XIIc, XHIe, et XlVe siecles de la Bibliotheque des Peres Mekhitaristes de Venise, Texte. Paris: Ed. de Boccard, 1937. xi, 202 p.

221. Der Nersessian S. Aght'amar: Church of the Holy Cross. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1965. 60 p., 36 1. ill.

222. Der Nersessian S. Armenia and the Byzantine Empire: A Brief Study of Armenian Art and Civilization. 2nd ed. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1947. XXI, 148, XXXII p.: ill.

223. Der Nersessian S. Armenian Art / Translated from the French by Sheila Bourna, Angela O'Shea. L.: Thames and Hudson, 1978. 270, 1. p. : ill. (Harvard Armenian texts and studies ; vol. 1).

224. Der Nersessian S. Deux tympans sculptes armeniens dates de 1321 // Cahiers arcl^ologiques fide l'antiquite et Moyen Age. 1976. Tome XXV. P. 109-122.

225. Der Nersessian S. The sculpture of the church of the Holy Cross at Aghtamar // Hayastanyats yek. 1943. P. 72-79.

226. Der Nersessian S., Vahramian H. Achtamar. Milano: OEMME Edizioni, 1987. 141 S.

227. Djevahirdjian S. La sculpture decorative armeniennc // Haigasian armenological review. 1979. Vol. 7. P. 105—202, ill.

228. Donabedian P. La sculpture armenienne des XII-XIV siecles et l'Occident // Atti del Terzo Simposio Internazionale di Arte Armena. Venezia: San Lazzaro, 1984. P. 159-163.

229. Donabedian P. Le tympan du monument a deux khackars d'eglis // Revue des Etudes Armeniennes. 1980. Vol. 14. P. 393-413.

230. Durnovo L.A. Miniatures armeniennes / Prcf. de Sirarpie Der Nersessian. Paris: Eds. Cercle d'Art, 1960, 183 p., ill.

231. Erdmann K. Das Anatolische Karavansaray des 13. Jahrhunders. Berlin: Mann, 1961. Bd. 1.217 S.

232. Gandzasar / Ed. by B. Ulubabian and M. Hasratian. Milano: OEMME Edizioni, 1987. (Documenti di architettura Armena; vol. 17). 67 p., ill.

233. Ghalpakhtchian O.Kh., Alpago-Novello A. II complesso monastico di Sanahin (X-XIII sec.). Milano: Edizioni Arcs, 1980. 47, 27. p.: ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 3).

234. Ghazarian A., Ousterhout R. A Muqarnas Drawing from Thirteenth-Century Armenia and the Use of Architectural Drawings during the Middle Ages // Muqarnas. An Annual on the Visual Culture of the Islamic World. Vol. 18. Leiden: Brill, 2001. P. 141-154.

235. Gink, K., Gombos, K. Armenia; Landscape and architecture / Phot, by K. Gink, text by K. Gombos. Budapest, 1972. 631. 71 f., ill.

236. Gink K., Gombos K. Die Baukunst Armenicns / Foto von K. Gink, Text vonK. Gombos. Leipzig: Seeman, 1972. 638 S., 71 Bl. ill.

237. Grabar A. Les images de la Vierge de Tendrcssc, type iconographique et theme // Zograf. 1975. Vol. 6. P. 25-30.

238. Grabar A. Sculptures byzantines du moyen age: Xle—XlVe siecle. Paris: Picard, 1976. x, 166 p., 164 p. of plates: ill. (Bibliolheque des cahiers archeologiques ; 12).

239. Harb U. Ilkhanidische Stalaktitengewolbe: Beitrage zu Entwurf und Bautechnik. Berlin: Reimer, 1978. 66 S.

240. Hasratian M., AIpago-Novello A. Ketcharis. Milano: Edizioni Ares, 1982. 59, 31. p.: ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 11).

241. Ipsiroglu M.S. Die Kirche von Achtamar: Bauplastik im Leben des Lichtes. Berlin: Florian Kupferberg, 1963. 137, 3. p.

242. Jakobson A.L. K'asakhi Vanlc'er: Hovhannavank' / Saghmosavank'. Milano: Edizioni Ares, 1986. 73, (3) p., 40 p. ill. (Documenti di architettura armena; vol. 15).

243. Jerphanion de G. Les eglises rupestres de Cappadoce: Une nouvelle province de Tart byzantin. Paris: Geuthner, 1925-1942.

244. Khandanian A. Le theme de la sireneoiscau dans Tenluminure des manuscripts armeniens // Atti del Primo Simposio Intcrnazionale di Arte Armena / Ed. Giulio leni, Levison B. Zekiyan. Venezia: s.n., 1978. P. 377394.

245. Kitzinger E. The Coffin Reliquary // The Reliques of Saint Cuthbert / Ed. C.F. Battiscombe. Oxford: Clarendon, 1956. P. 202-304.

246. Maranci C. The Architect Trdat: Building Practices and Cross-Cultural Exchange in Byzantium and Armenia // Journal for the Society of Architectural Historians. 2003. № 9. P. 294-305.

247. Mathews T.F. Art and Architecture in Byzantium and Armenia: Liturgical and Exegetical Approaches. Aldershot: Variorum, 1995. 312 p.: ill. (Collected Studies Series ; vol. 510).

248. Mathews T.F., Sanjian K.A. Armenian Gospel Iconography: The Tradition of the Glajor Gospel. Washington, D.C.: Dumbarton Oaks Research Library and Collection, 1991. XXII, 246, 168. p.: ill. (Dumbarton Oaks Studies ; vol. 29).

249. Mathews T.F., Taylor A. The Armenian Gospels of Gladzor. The Life of Christ Illuminated. Los Angeles: The J. Paul Getty Publications, 2001. 120 p.: ill.

250. Mnats'akanian S. Aghtamar. The Church of the Holy Cross, 915-921 / Translated by К. H. Maksoudian. Los Angeles: Editions Erebouni, Alex Manoogian Cultural Fund, 1986. 43, 9. p., [85] p.: ill.

251. Mnazakanian S., Alpago-Novello A. И complesso monasLico di Hakhpat (X—XIII sec.). Milano: Edizioni Ares, 1970. 47 p.: ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 1).

252. Necipoglu G. The Topkapi Scroll: Geometry and Ornament in Islamic Architecture. Santa Monica, Calif.: Getty Center for the History of Art and the Humanities, 1995. xiii, 398 p.

253. Ousterhout R. The Art of the Kariye Camii. Istanbul: Scala, 2002. 128 p.

254. Richardson H. Remarks on the liturgical fan, flabellum or rhipidion // The Age of Migrating Ideas: Early Medieval Art in Britain and Ireland / Ed. by R.M. Spearman and J. Higgitt. Edinburgh: National Mus. Scot., 1993. P. 2734.

255. Sahinian A., Manukian A., Vahramian H. Gheghard. Milano: Edizioni Ares, 1978. 73, 25. p.: ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 6).

256. Sarkisian A. Notes on the Sculpture of the Church of Akhtamar // The Art Bulletin. 1943. Vol. 25. P. 346-357.

257. Strzygowski J. Die Baukunst der Armenier und Europa. Wien: A.Schroll, 1918. Bd. I. 455 S., ill. ; Bd. II. 488 S., ill.

258. Thierry J.M. A Propos de Quelques Monuments Chretiens du Vilayet de Kars (Turquie) 11 A propos de quelques monuments Chretiens du vilayet du Kars (Turquie) // Revue des Etudes Arm6niennes. 1966. Vol. III. P. 73-90.

259. Thierry J.M. Essai de definition d'un atelier de sculpture du Moyen-Age en Gogarene // Revue des Etudes Georgiennes et Caucasiennes. 1985. Vol. I. P. 169-223.

260. Thierry J.M. Les Arts armeniens / Jean-Michel Thierry, Patrick Donabedian. Paris: Editions Mazenod, 1987. 624 p.: ill.

261. Thierry J.M. La sculpture des portails au bas Moyen Age // Archeologie. 1979. № 126. P. 42-52.

262. Thierry J.M. Les sculptures de la couple de l'Ermitage dc Spitakavor en Siounie // Revue Pazmavep (Bazmavep). 1977. P. 638-648, ill.

263. Thierry N. Notes d'un second voyage en Haute-Svanetie (Georgie) // Bedi Kartlisa. 1980. № 38. P. 51-95.

264. Thierry N., Thierry M. Notes sur des monuments armeniens cn Turquie // Revue des Etudes Armeniennes. 1965. Vol. II. P. 164-184.

265. Tokarskij N.M., AIpago-Novello A. Amberd. Milano: Edizioni Ares, 1972. 56, 26. p.: ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 5).

266. Wessel K. Das autonome Marienbild des Ostens // Schiller G. Ikonographie der Christilchen Kunst. Gutersloh: Mohn, 1980. Bd 4/2: Maria. S. 19-30.

267. Zakaryan L. Affmites de la sculpture Armenienne des XHIe-XIVe siecles avec la sculpture Byzantine // Quinto Simposio Internazionale di Arte Armena. Venezia, 1988. P. 651-661.

268. Zarian A., Manoukian A. Haghartzin. Milano: Edizioni Ares, 1984. 57, 19. p.: ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 13).

269. Zarian A., Vahramian H. Goshavank. Milano: Edizioni Ares, 1974. 59, 23. p.: ill. (Documenti di architettura armena ; vol. 7).

270. Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова1. На правах рукописи042.0 1 0 5 7 73 3

271. Казарян Гаяне Вараздатовна

272. Храм в Гандзасаре. Архитектура и рельефы

273. Специальность 17.00.04 -Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

274. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения