автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Идеология радикального национализма в современной России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идеология радикального национализма в современной России"

На правах рукописи 0034Ь 1и

ШАРОВА Вероника Леонтьевна

ИДЕОЛОГИЯ РАДИКАЛЬНОГО НАЦИОНАЛИЗМА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Специальность: 23.00.02 - Политические институты и процессы, политическая конфликтология, политические технологии.

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

3 0ЯНВ2ССЗ

Москва 2009

003461014

Работа выполнена в секторе философии российской истории Института философии Российской академии наук

Научный руководитель: доктор философских наук Кара-Мурза Алексей Алексеевич

Ведущая организация: кафедра государственной политики факультета философии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Защита состоится: 19 февраля 2009 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д.002.015.05 по политическим наукам Института философии РАН по адресу: 119991, г. Москва, ул. Волхонка, д. 14, стр. 5

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии РАН

Автореферат разослан: К/^ января 2009 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета Д.002.015.05 Ильинская С.Г.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, доцент Малинова Ольга Юрьевна кандидат политических наук Мюрберг Ирина Игоревна

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования.

В последние годы теория и практика крайнего, агрессивного национализма приобрели в России беспрецедентный размах. Количество фиксируемых случаев экстремистских действий, совершенных на почве этнической и этноконфессиональной ненависти вышло в постсоветский период жизни России на такой уровень, что говорить об отдельных маргинальных проявлениях уже не представляется возможным. Сегодня о радикальном национализме в российском обществе мы говорим уже не как об отдельных проявлениях социальной патологии, а как о явлении, хоть и маргинальном, но системном, регулярном, - в общем, обыкновенном, но не ставшим от этого менее взрывоопасным. С сожалением приходится констатировать, что мы имеем дело с новой социальной реальностью, с тенденцией, с которой невозможно не считаться. От того, насколько успешно удастся осмыслить и урегулировать проблему радикал-национализма, зависит безопасность общества и государства -без преувеличения, национальная безопасность.

В диссертации сделана попытка рассмотреть идеологию радикального национализма как вариант реализации социальной и

■

политической мифологии на этапе смены общественной парадигмы. Россия является не только в юридическом смысле правопреемницей СССР - "государства, победившего фашизм", но и в более широком плане наследует обществу, где интернационализм был одним из базовых начал социальной мифологии. Советская идеология и основанная на ней практика государственного строительства в значительной степени политизировали этичность, тесно связав ее с административными образованиями. Примордиалистский подход к национальности при формировании границ субъектов в границах

РСФСР не в последнюю очередь сработал в пользу сепаратистских тенденций первой половины 1990-х гг. А кризис идентичности, испытываемый российским обществом на протяжении 15 лет вследствие распада СССР, породил у значительной части этого общества острую ностальгию по государственному могуществу и национальной консолидации на фоне явной нехватки идей, способных задать положительную мобилизационную динамику. На смену советско-имперской идентичности пришли русская этническая и российская гражданская идентичности. Поиск наиболее приемлемой формы осложняется тем, что старые ("имперские", по сути) формы ушли в прошлое, а новые до сих пор не найдены. Между тем этнические и национальные мифологемы способны объединить общество, сообщая своим носителям своеобразный сигнал «это - мы», дистанцируясь, соответственно, от тех, кто «не мы». Однако, продолжая логический ряд, несложно предположить: как только это сравнение перерастает в оценочное противопоставление, этичность приобретает патологические формы этноцентризма и ксенофобии как агрессивной формы неприятия "не нас". Формы претворения этих установок в жизнь на примере современной российской действительности проанализированы в данной работе.

Степень научной разработанности проблемы.

Национализм в его современном понимании принято считать достаточно "молодым" явлением, но, несмотря на это, дискурс о национализме на протяжении около двух столетий неизменно находится в фокусе пристального внимания мирового научного сообщества. Проблематика национальной идентичности и нациестроительства издавна была предметом теоретических исследований не только политологов и социологов, но и философов, культурологов, других мыслителей. Вспоминая классиков теории

национализма, следует назвать такие имена как лорд Актон,1 Эрнест Рснан,2 Отто Бауэру с известной долей допущения можно утверждать, что идеи национализма отстаивает Фихте в своем «Замкнутом торговом государстве»; концепция «Volksgeist», «народного духа» принадлежит И. Гердеру; о «душе нации» и национальном характере размышлял Г. Лебон. Крупный вклад в развитие европейского дискурса о национализме внесли Гегель, Ницше. Список наших современников, внесших наиболее значительный вклад в исследования данной проблематики, очень обширен. Достаточно перечислить лишь нескольких: Г. Кон,4 Э. Хобсбаум,5 К. Дойч, Б. Андерсон,6 Э. Геллнер,7 Р. Брубейкер,8 И. Берлин,9 Л. Снайдер,10 Э. Балибар,11 Т. Нейрн,12 М. Хрох,13 Д. Бройи,14 Э. Д. Смит15 и другие. В России академическая традиция в сфере исследований национализма еще моложе, однако,

1 Лорд Актон, «Принцип национального самоопределения» // Нации и национализм - М: Праксис, 2002.

2 Ренан Э. Что такое нация? // Реяан Э. Собрание сочинений в 12-ти томах - Киев, 1902.

3 Барр О. Национальный вопрос и социал-демократия » // Нации и национализм - М.: Праксис, 2002.

4 Kohn H. Nationalism, its Mcaning and History - Princeton, 1955.

5 Hobsbamn E. Nations and Nationalism since 1780. Program, Myth, Reality. Cambridge, 1990.

6 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма -М.: Канон-Прссс-Ц, Кучково поле, 2001.

7 Геллнер Э. Пришествие национализма // Нации и национализм. - М: Праксис, 2002.

8 Bmbaker R. Myths and Misconceptions in the Study of Nationalism // Jota Hall (Ed.), The State of the Nation

9 Берлин И. Философия свободы. Европа //Новое литературное обозрение, 2001.

10 Snydcr J., Ballentine К. Nationalism and the maiketplace of ideas // International Security, 1996,21 (2)

" Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. - М: Логос-Альтсра, 2003.

12 Нейрн Т. Интернационализм и второе пришествие // Нации и национализм. - М: Праксис, 2002.

13 Хрох М. От национальных движений к полностью сформировавшейся нации: процесс строительства наций в Европе // Нации и национализм. - М: Праксис, 2002.

14 Бройи Д. Подходы к исследованию национализма // Нации и национализм. - М.: Праксис, 2002.

15 Смит Э. Д Национализм и историки // Нации и национализм. - М: Праксис, 2002.

представлена значительными именами: о судьбах национализма в начале XX века размышляли Н. Бердяев,16 И. Ильин,17 Ф. Степун,18 В. Розанов,19 Н. Устрялов20 и другие. Спорной, но небезынтересной для исследователя является теория этногенеза Л. Гумилева. Долгое время в отечественной научной традиции классическим считалось понимание нации в рамках концепции Ю. Бромлея. Сегодня проблематику национализма и этничности в России исследует ряд авторов -политологов, этнологов, социологов. Этнолог В. Тишков одним из первых порвал с советской примордиалистской традицией в области изучения «национальных отношений», заложив основы

конструктивистского подхода к проблематике нации в российской пауке, начиная со статьи «Забыть о нации». Политолог В. Малахов -автор книг и статей, посвященных проблемам миграции, этничности, мультикультурализма; в частности, учебного пособия "Национализм как политическая идеология",21 одной из самых подробных и хорошо систематизированных работ, выходивших в России последнее время. Об идентичности и перспективах России в терминах государства-империи и государства-нации, о путях нациестроительства в нашей стране размышляют политолог и философ А. Кара-Мурза,22 историк А. Миллер. Проблематикой ксенофобии, социального антагонизма последовательно занимается Центр исследования межнациональных отношений Института социологии РАН; вклад в разработки Центра вносят JI. Дробижева, В. Мукомель, Э. Паин и другие. Нельзя обойти вниманием работы историка и политолога В. Илюшенко. Исследованиям формирования и бытования этнических мифов

16 Бердяев Н. Судьба России - М: ООО "Издательство ACT", 2004.

" Ильин И. О русском национализме - М: Российский фовд культуры, 2006.

18 Степун Ф. Нация и национализм // Встречи (сборник статей) - М.: Аграф, 1998.

19 Розанов В. Сила национальности // Нация и империя - М: Сюшень, ПРЕНСА, 2004.

20 Устрялов Н. К вопросу о сущности национализма // Нация и империя - М: Скимень,

ПРЕНСА, 2004.

21 Малахов В. Национализм как политическая идеология. - М: КДУ, 2005.

22 Кара-Мурза А. Как возможна Россия? - М., 1999.

посвящен ряд работ этнолога В. Шнирельмана. Следует упомянуть и таких авторов, как О. Малинова, 3. Сикевич, В. Коротеева, А. Осипов, С. Чешко, внесших весомый вклад в разработку современного российского дискурса о национализме.

Поскольку в данной работе мы пытаемся проследить, как радикальный национализм в общественном сознании являет себя через призму социальной и политической мифологии, в сфере внимания также исследователи собственно проблематики мифа, в том числе и такой его разновидности, как миф социальный. Среди них - такие мыслители как К.-Г. Юнг,23 Э. Кассирер,24 Р. Барт,25 К. Хюбнер,26 X Ортега-и-Гассет,27 А. Лосев28 и другие.

В то же время стоит отметить, что осмысление проблематики именно радикального национализма во многом отдано на откуп журналистам и публицистам, в лучшем случае является предметом статистического наблюдения социологов и правозащитников; серьезные теоретические исследования идеологии радикального национализма в его отечественном изводе пока еще сравнительно немногочисленны.

Цели и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является систематизация и теоретическое осмысление проявлений радикального национализма в современной России. В этих целях в работе были поставлены следующие задачи:

23 Юнг КГ. Архетип н символ. - М: Ренессанс, 1991.

24 Кассерер Э. Опыт о человеке - М., Гардарика, 1998.

25 Барг Р. Миф сегодня // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М., Издательски группа

"Прогресс", "Универс", 1994.

26 Хюбнер К. Истина мифа - М.: Республика, 1996.

я Ортсга-и-Гассет X. Идеи и верования // Ортсга-и-Гассст X Эстетика. Философия культуры,

М., 1991.

18 Лосев А. Диалектика мифа. -М.: Мысль, 2001.

1) Проанализировать определения национализма, данные различными зарубежными и отечественными исследователями. Выявить качественные отличия радикального национализма от остальных «национализмов» и сопоставить теоретический план данного явления с его практическими проявлениями в условиях современной России. Нашей первостепенной задачей является разведение «широкого» националистического дискурса и сферы, касающейся именно радикального национализма как специфического явления российской общественно-политической действительности.

2) Рассмотреть проблематику социальной и политической мифологии как таковой, сосредоточившись в итоге на особенностях формирования и бытования национального мифа в общественном сознании; проследить, какие особенности социальной мифологии и какие объективные обстоятельства способствуют «радикализации» национального мифа, в частности, в российском постсоветском обществе.

3) Проанализировать явление радикального национализма на материале отечественной истории: особый интерес вызывает феномен черносотенного движения начала XX века. В работе сделана попытка провести аналогии между "оригинальным" черносотенством и его эпигонами в современной России. Помимо этого направления, дается обзор ключевых моментов другого тренда ксенофобии в современном российском обществе — антимигрантского направления в идеологии и практике соответствующих общественно-политических организаций и движений.

4) Исследовать, каким образом этнонационалистические стереотипы и мифологемы сознания преломляются на уровне повседневной практики, в том числе и политической. Проанализированы различные виды этнофобий, рассмотрена проблема "языка вражды" в СМИ, и также исследован ряд примеров того, как

националистическая мифология эксплуатируется политическими деятелями, как маргинальными, так и "респектабельными".

Методологические основы исследования

В данном исследовании использован метод сравнительного анализа при рассмотрении различных концепций и взглядов на проблему национализма. Использован также метод исторической аналогии при исследовании связи между националистическими движениями в России начала XX века и современными проявлениями идеологии этого типа. При анализе явления «язык вражды» использовался метод контент-анализа материалов прессы. В целом работа построена на базе междисциплинарного подхода к материалу.

Положения, выносимые па защиту

1) Национализм трудно поддается концептуализации; мы, скорее, можем вести речь о "национализмах", так как это явление во многом специфично для каждого государства и, шире, для каждой общности, являющейся носителем данной идеи. Многообразие современных подходов к исследованию этого явления можно с известной долей допущения свести к двум направлениям: примордиализму (он же -эссенциализм или субстанциализм) и конструктивизму (он же номинализм или инструментализм). Чтобы не путаться в «-измах», можно с известной долей упрощения пояснить, что в русле первого направления нация мыслится как нечто реально существующее, как совокупность отношений в качестве вещей. Второй же подход подразумевает, что нация есть не вещь, но символ, а национализм, соответственно - «политическое использование символа нации через дискурс и политическую активность, а также как эмоции, которые

29 Малахов В. Национализм как политическая идеология. - М.: КДУ, 2005.

заставляют людей реагировать на использование этого символа», как, например, формулирует Кэтрин Вердери.30 Радикальный национализм, во многом носящий иррациональный характер, тяготеет к первому направлению, но не сводится к нему. В данной работе мы стремимся обосновать следующее утверждение: радикальный национализм не является просто некоей крайней степенью националистических настроений. Это явление, которому свойственны характерные идеологические черты и особенности проявления на практике, позволяющие приписывать ему определения «экстремистский», «ультра-» и так далее. Национализм становится радикальным, когда приобретает новую качественную характеристику, а не просто в количественном отношении «прирастает» радикализмом. Основная интенция радикального национализма состоит в непрестанных поисках ответа на вопрос не "что делать?", а "кто виноват?" и в непосредственных попытках "наказания" предполагаемого виновного в неудачах нации. Постоянное наличие в поле зрения того или иного врага/ врагов, - необходимая особенность радикального национализма, который обвиняет его/их в неудачах "своей" общности, то есть нации, мыслимой им как объективно существующее культурно гомогенное целое.

2) Ключевым ресурсом радикального национализма являются свойственные человеческому сознанию архетипы, мифологемы. Стержневым элементом ультранационалистической мифологии следует признать образ Врага. Расовая, национальная, социальная, конфессиональная принадлежность Врага, прочие его отличительные черты могут существенно варьироваться в зависимости от конкретной ситуации, особенностей восприятия носителей стереотипов. И все же существует ряд факторов, способствующих формированию данной мифологемы общественного сознания; мы выделяем их в данной

30 Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм»? //Нации и национализм - М.: Праксис,

2000-стр. 298

работе. Мы исходим из того, что оппозиция "мы - они" является одной из самых древних; ее даже можно назвать архетипической. В "образ мы" включены автостереотипы, которые формируются на основании соотнесения с гетеростереотипамн (представлениями "о других"), а также представления об объективных факторах окружающей действительности, очерчивающей сферу "мы": культуре, языке, территории проживания, историческом прошлом, государственности -существующих на групповом уровне сознания. Продолжая же логическую последовательность, сознание идентичности "мы" с необходимостью предполагает наличие некоторых "они", то есть других, "не своих", "чужих" или даже "враждебных" - таков, в общих чертах, механизм формирования ксенофобии в общественном сознании. Ксенофобия - сложное явление социопсихологии, далеко не всегда прогнозируемое, зачастую стихийное, способное интенсифицироваться и затухать, менять объекты, на которые она направлена; явление гибкое, но крайне сложно поддающееся искоренению в силу своей иррациональной природы. Радикальный национализм, в сбою очередь, - это идеологизированная, схематизированная ксенофобия, оформленная в качестве политической теории и зачастую руководства к практическому действию.

3) Востребованность социальной мифологии повышается в кризисных обществах, на этапе транзита, так как в данной ситуации неизбежна не только смена институтов и схемы общественных отношений, но и ломка идентичностей. Фрустрированное общество стремится вновь осознать себя и обрести, таким образом, внутреннюю стабильность, но процесс поиска рациональных решений, как правило, является длительным и сложным. Социальная мифология, в свою очередь, предлагает готовые и простые решения; но здесь же кроется опасность повышения градуса агрессии по отношению к условному вра1у. В силу же того, что ксенофобия является одним из древнейших и наиболее прочных социальных фобий, то именно она зачастую

становится формой проявления кризиса идентичности и способом канализации социальной напряженности. Если в первой половине 1990-х гг. казалось, что Россия, еще в бытность свою в составе СССР, получила эффективную «прививку» антифашизма и обладает достаточным иммунитетом против национал-радикализма, последующий период по сию пору показал, что это предположение, к сожалению, оказалось ошибочным.

4) Идеология радикального национализма в России возникла не в последние годы; во многом ее предшественником является черносотенное движение начала XX века, многие идеи которого позаимствованы сегодняшними радикальными националистами. Краеугольным камнем черносотенной идеологии являлся вопрос национальный. По мнению ряда исследователей, само появление черносотенства явилось следствием национальных противоречий в Российской империи, и призывы к защите русского народа от инородческой опасности вызвали отклик у широких слоев населения. На протяжении многих лет казалось, что идейный и политический потенциал черносотенцев исчерпан, но сегодня мы сталкиваемся с неким возрождением черносотенных идей в российском обществе. Конечно, учитывая объективные обстоятельства, смену уже двух эпох и массу прочих изменений, отличия налицо, и они весьма существенны. Так, черносотенные организации начала XX века, несмотря на свою раздробленность, имели в основе своей идеологии безоговорочную поддержку монархического самодержавного правления. Сегодняшние же черносотенцы, в отличие от своих предшественников, настроены резко оппозиционно, приписывая власти недостаточность усилий по защите русского народа от «инородцев». Крайне правые начала XX века исходили из представления о полной тождественности русских, украинцев и белорусов; сегодня этот "геополитический" проект невоспроизводим. Черносотенцы начала XX века исходили из того, что преобладающее большинство населения

России с уверенностью исповедует христианско-православные, монархически-самодержавные и народно-национальные убеждения. Однако ход истории показал, что такое представление было во многом иллюзорным, и нынешние последователи Черной Сотни не могут рассчитывать на массовую поддержку населения. Тем не менее, воспринимать черносотенство в его сегодняшнем воплощении лишь как некое недоразумение было бы недальновидно: идеи черносотенцев с их приверженностью жесткому порядку и авторитарной власти, с четко очерченным "образом врага" обладают серьезным деструктивным потенциалом.

5) Спектр объектов ксенофобии в сегодняшней России достаточно велик: ими являются как отдельные этнические и этноконфессиональные группы (евреи, цыгане, выходцы с Кавказа и Средней Азии, а также мусульмане в целом), но в регионах компактного проживания нерусского населения России (регионах "титульных наций") фиксируются случаи русофобии. Таким образом, мы не можем говорить о радикальном национализме в России, оперируя такими клише, как "русский фашизм" - спектр его агентов гораздо шире, нежели один этнос, пусть и самый крупный.

6) Радикальный национализм в России — явление маргинальное, но приходится констатировать: соответствующие настроения в обществе вольно или невольно стимулируются и "подогреваются" со стороны СМИ (в том числе и так называемых "респектабельных"), а также силами действующих политиков, эксплуатирующих националистическую риторику. В ситуации наличия "социального заказа" на межнациональную рознь даже на первый взгляд безобидные формулировки могут стать причиной обострения напряженности. В развитие этого тезиса мы подробным образом анализируем явление «языка вражды» в российских СМИ и информационных материалах избирательных кампаний.

7) В заключение мы делаем вывод, что межнациональная неприязнь в современном российском обществе не может быть ликвидирована отдельными и, по сути, паллиативными мерами, касающимися миграционной политики, запрета на торговлю для иностранцев, попыток запусков механизмов (далеко не всегда всесторонне осмысленных и проработанных) «мультикультурализма», «толерантности» и так далее. Это - системная проблема, и ее решения должны лежать, в том числе, в сфере образования, воспитания, формирования национальной идентичности по общегражданскому, а не этническому или конфессиональному критерию.

Научная новизна исследования

В советский период "национализм" фактически не рассматривался как предмет научного исследования, фигурируя в основном в политической риторике как оценочное понятие, как эпитет, причем используемый в негативном ключе. Сегодня отечественный дискурс о национализме в целом находится в русле мировой дискуссии об этом явлении; тем не менее, в силу того, что российские исследователи сравнительно недавно обратились к данной проблематике, корпус серьезных исследований о национализме, в том числе и его крайних проявлениях, не так уж обширен. Кроме того, произведена попытка рассмотреть радикальный национализм не только со "статистических" позиций констатации самого факта его существования, но и исследовать его в качестве одного из проявлений архаических, глубинных пластов общественного сознания - в качестве реализации устойчивых мифологем, установок и образов. Подобный междисциплинарный подход, затрагивающий помимо социологического и политологического аспекта сферы психологии, культурологии, истории, психолингвистики, представляется нам

наиболее уместным и эффективным при исследовании проблематики радикального национализма.

Научно-практическая ценность исследования

Научно-практическая значимость исследования состоит в систематизации разрозненных проявлений радикального национализма в российском обществе и их осмысления с целью минимизации этого опасного социопсихологического явления. Результаты, полученные в ходе работы, могут быть учтены при дальнейших исследованиях заявленной проблематики. Это особенно может быть актуально в период избирательных кампаний, так как согласно сделанным выводам, идеи радикального национализма могут быть использованы в качестве значительного электорального ресурса - а это, в свою очередь, не может не беспокоить как теоретиков, так и в целом людей с ответственной граледанской позицией.

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы и других источников информации, содержащего 136 позиций. Общий объем диссертации - 209 страниц.

2. Основное содержание диссертации

Во Введении диссертации обоснован выбор исследуемой проблематики, ее актуальность, формулируется цель и основные задачи работы, раскрывается степень научной проработанности заявленной темы. Основная часть главы 1. «Миф о нации» посвящена анализу социальной мифологии, закономерностей и механизмов становления и функционирования. В параграфе 1.1. «Идеология и национализм как

понятия: теория, история, терминология», анализируется тенденция к выделению в корпусе научной литературы двух основных направлений существования и развития национализма: его "западной гражданской" форме и "восточной этнической" (или, по выражению канадского политолога Бернарда Яка, национализм «идентификации» и «лояльности»31). Эта дихотомия, подробно разработанная, в частности, влиятельным немецким исследователем Гансом Коном,32 представляется нам слишком условной и не вполне достоверной. Автор согласен с мнением, что национализм - не единообразная теория или политическая практика, которая может быть механически спроецирована на то или иное конкретное государство или социокультурную общность, а во многом уникальная для каждого конкретного случая система теоретических взглядов и политических практик, обусловленных целым рядом объективных и субъективных факторов, далеко не всегда поддающихся прогнозированию. Но данной работе мы делаем попытку пойти дальше и обосновать следующее утверждение: радикальный национализм не является крайней степенью национализма, а формируется как особое явление политической действительности и, что важно, особое состояние общественного сознания. Общность черт радикального национализма задает такой фактор, как наличие как у каждого конкретного индивида, так и у социума в целом (в "коллективном бессознательном", пользуясь термином К.-Г. Юнга) ряда устойчивых символов, образов, стереотипов, которые можно подвести под общее определение "мифологемы".

В связи с этим в параграфе 1.2. «Механизмы мифотворчества и социальный миф» рассматриваются пути становления социального мифа и характер его воздействия на общественное сознание. Мы делаем акцент на том, что востребованность мифов повышается в

31 Як Б. Миф гражданской нации // Прогаозис, №2(6), лето 2006.

32 Kohn H. Nationalism, its Meaning and History - Princeton, 1955.

кризисной ситуации, когда возрастает потребность общества консолидироваться перед лицом реального или, чаще, мнимого врага в целях защиты и сохранения (или восполнения) собственной идентичности. Анализу феномена возникновения образа Врага посвящен параграф 1.3. «Образ Врага в ксенофобном сознании». Здесь мы отмечаем, что миф о Враге является одним из наиболее древних, уходящих корнями к самым истокам человеческой социальности, и даже к более раннему периоду, что дает нам основания говорить о ксенофобии как о механизме зоопсихологии. В качестве примера приведены цитаты авторов ультранационалистического толка, в своих заявлениях о необходимости соблюдения чистоты нации прибегающих к расологическим, биологизаторским аргументам.

Параграф 1.4 «Мифологизация истории как механизм радикальной националистической идеологии» посвящен еще одному необходимому элементу мифа о нации - мифологизации истории и ее интерпретации в этноцентристском русле. Опираясь на работы зарубежных и отечественных исследователей (в частности, К. Хюбнера33 и В. Шнирельмана34), мы делаем вывод, что интерпретированная не столько в строго исторических, сколько в общих социокультурных терминах «слава предков» в достаточно размытых очертаниях и унаследовавший от него все лучшие черты, но такой же туманный «Золотой век» впереди - вот пространство, в котором бытует этнонационалистический миф. Мифологизация истории - один из наиболее эксплуатируемых и эффективных механизмов националистической идеологии. Апеллируя к прошлому, миф фактически строит внеисторическую схему, представляющую народ вечной и неизменной целостностью. Стоит отметать при этом, что идеализируется, как правило, достаточно отдаленное прошлое; это

33 Хюбнер К. Истина мифа - М.: Республика, 1996.

34 Шнирельман В. Ценность прошлого: этноцентристские исторические мифы, идентичность и этиодадитика // Реальность этнических мифов - М.: Гецдальф, 2000.

вполне закономерно, так как события относительно недавнего времени, как правило, освещены и более подробно, и более достоверно, а значит, являются «некачественным» материалом для мифотворчества.

Глава 2. «Этнофобии как источник и следствие пропаганды радикального национализма» посвящена истории и современному состоянию ксенофобных установок как центрального элемента радикал-националистической идеологии.

В параграфе 2.1 рассмотрены «Истоки и преемственность праворадикальной идеологии в России»: черносотенное движение в период между двумя русскими революциями (1905 и 1917 гг.), а также "новое черносотенство", начиная с 1980-х гг. и до наших дней. Сравнивая два этих феномена, мы делаем вывод, что современные русские националисты позаимствовали целый ряд программных положений у своих предшественников вековой давности и унаследовали их риторику. В работе исследованы программные положения ряда современных российских организаций, причисляющих себя к "наследникам" Черной Сотни. Следующие параграфы, посвященные различным формам этнофобии в российской обществе, иллюстрируют примеры, свидетельствующие о преемственности праворадикальной идеологии в России.

Параграф 2.2 посвящен самой древней и устойчивой разновидности ксенофобии - антисемитизму. Отмечая, что эта фобия присуща далеко не только россиянам (в частности, исследователи отмечают очередной всплеск антисемитизма в Европе в последние годы, не говоря уж об исламском мире), мы, тем не менее, констатируем, что в современной России антисемитизм не только жив, но и активно себя проявляет. В последние годы наиболее распространенным проявлением антисемитизма являются акты вандализма: нападения на еврейские кладбища, культурные центры и синагоги. В ряду преступлений, совершаемых на почве национальной ненависти, регулярно фиксируются нападения на лиц еврейского

происхождения (или тех, кто просто "попадает под подозрение" в том, что является евреем). Антисемитские лозунги (замаскированные под "антиолигархические") регулярно звучат на митингах членов национал-патриотических организаций. Тем не менее, опираясь на дашше социологов, мы делаем вывод, что основной массе россиян антисемитизм не свойствен; во всяком случае, в последние годы число тех. кому присущ именно этот вид ксенофобии, несколько снизилось.

Параграф 2.3 посвящен ромафобии - неприязненному отношению к цыганам. Как и антисемитизм, ромафобия - давняя и не специфически российская разновидность ксенофобии. В то же время, в современной России антицыганские лозунги, под предлогом борьбы с наркомафией, являются распространенным и устойчивым элементом радикал-националистической риторики. Цыгане являются излюбленным объектом "языка вражды" в СМИ. Такое положение дел вызывает справедливое возмущение у граждан России с цыганской этнической самоидентификацией, но решение вопросов в судебном порядке представляется сложным: отечественная судебная практика предполагает иски в защиту чести и достоинства личности или деловой репутации организации, но в российском законодательстве не существует норм, позволяющих требовать возмещения морального вреда за стигматизацию и дискредитацию целого народа. Традиционная аполитичность цыган и их децентрализованность, работают против них и не дают возможности противостоять все ухудшающемуся общественному мнению. В работе мы отмечаем, что в связи с этим важны усилия активистов, деятелей науки и культуры, как цыганског о происхождения, так и других этнических групп, ясно и четко озвучивающих свои аргументы против стереотипов, демонстрирующих позитивные стороны жизни этого древнего народа с оригинальной культурой.

Исламофобяя и часто отождествляющаяся с ней кавказофобия являются предметом рассмотрения в параграфе 2.4. Исламофобия -

активное неприятие ислама - явление, на сегодняшний день характеризующее не только и не столько ситуацию в российском обществе; складывающаяся политическая ситуация в мире такова, что градус исламофобии растет в целом ряде государств мира, в Европе, США, в Израиле и т.д. События в постсоветской России спровоцировали резкое, лавинообразное нарастание страха и неприязни, в ряде случаев вплоть до ненависти, к исламу как религии и культуре и к тем, кого согласно самоидентификации или по неким внешним критериям можно отнести к мусульманам. С учетом объективных факторов исламофобия в России зачастую сливается с кавказофобией и, конкретнее, чеченофобией. В работе приведены примеры агрессивных действий и правонарушений, совершенных на почве кавказофобии, в качестве самого показательного случая рассмотрены события в карельском городе Коццопога. Кондопожские события отличаются тем, что во время них активно проявили себя организации праворадикального толка, доказав высокую мобилизующую способность националистических идеологем в условиях наличия социальной напряженности. Кондопога стала примером быстрого и масштабного перехода социального конфликта в межэтнический, и, как мы прогнозируем, в предвыборной борьбе этот механизм может использоваться различными политическими силами, как лровластными, так и оппозиционными, в своих целях.

Параграф 2.5 посвящен такой разновидности ксенофобии в России, как русофобия. При том, что доля граждан, идентифицирующих себя как русских, составляет более 80% населения России, национализм этнических меньшинств по отношению к большинству в рамках федерального государства до определенной степени также имеет место. В нашей работе мы отмечаем, что Россия является асимметричной федерацией, унаследовав эту структуру географического и политического пространства от РСФСР. Марксистско-ленинское понимание нации, сформулированное

Сталиным в "каноническом" виде ("нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры") легло в основу диспропорционального национально-территориального федеративного устройства страны. Существование принципа «титульных» наций спровоцировало резкий всплеск сепаратистских настроений в российских регионах в начале 1990-х гг. и в ряде случаев стал основанием для регионального же национализма - направленного, в том числе, и против русского, «нетитульного» населения. Многочисленные этнические и территориальные конфликты на постсоветском пространстве (Нагорный Карабах, Абхазия, Приднестровье и др.), две войны в Чечне - вот последствия недальновидной национальной политики советского государства. В других субъектах Российской Федерации сепаратистские настроения не вылились в вооруженное противостояние; однако существенный подъем националистических настроений на фоне провозглашенного Центром лозунга "берите суверенитета столько, сколько можете проглотить", был отмечен практически во всех национальных республиках и не исчерпан до сих пор. В нашей работе мы отмечаем два уровня проявлений дискриминации или неприязни по отношению к русским со стороны нерусского населения России "элитный" и "низовой". В качестве примера первого типа ксенофобии можно привести проявления дискриминации при кадровых назначениях в национальных республиках в составе России. Практически везде в этих регионах верхний слой назначенцев составляют исключительно представители титульной нации. "Низовой" уровень ксенофобии по отношению к русскому населению, в той или иной степени интенсивный, фиксируется в ряде регионов Восточной Сибири и дальнего Востока, Кавказа, до некоторой степени в Поволжье. В продолжение нами рассмотрена интерпретация термина "русофобия" с

точки зрения радикальных националистов - как одна из наиболее востребованных мифологем радикал-националистической идеологии.

В параграфе 2.6 мы анализируем мигрантофобию как форму ксенофобии, не имеющей четкой привязки к этничности символического врага. При этом мигрантофобия сегодня - одна го самых развитых форм ксенофобии во многих государствах мира, и то же явление наблюдается в России. Именно эта разновидность ксенофобии имеет наибольший потенциал в качестве механизма спекуляции на общественных настроениях со стороны политических деятелей. Борьба с миграцией стала основным лозунгом наиболее политически активной части национал-радикалов, причем зачастую под этой борьбой подразумевается враждебное отношение ко всему условно «нерусскому». В связи с этим мигрантофобию мы рассматриваем не только как форму ксенофобии, но и как составляющую часть одной из специфических форм национализма, которую Роджерс Брубейкер называет защитным, протекционистским и национально-популистским.35

В связи с демографическим спадом, вызванным социоэкономическими трудностями 1990-х гг. и на фоне постепенного экономического роста, который наблюдается сегодня, потребность России в трудоспособном населении велика и, по прогнозам специалистов, в ближайшие годы будет возрастать. Образовавшуюся вилку между потребностями экономики и возможностями населения обеспечить заполняемость рабочих мест призвана ликвидировать, в том числе, и миграция. Но так как культурные особенности по часта динамизма, гибкости и изменчивости существенно проигрывают современному свободному рынку, можно утверждать и то, что конфликты на межэтнической, межкультурной почве по-прежнему будут привычным элементом социальной реальности в мировом

35 Rogers Brabaker. Myths and Misconceptions in the Study of Nationalism // John Hall (Ed.), The State of the Nation Ernest Gellner and the Theory of Nationalism. Cambridge, UK, 1998.

масштабе. Ассимиляционный потенциал России проверен веками; в полиэтничности - основа специфической российской государственности и культуры. И то, насколько адекватно удастся задействовать его в нынешних условиях, будет определять успешность развития российской экономики и уровень социальной стабильности в ближайшие годы и десятилетия.

В главе 3. «Реализация ксенофобных установок в социальной и политической практике» автор анализирует особенности реализации ксенофобных установок в российском обществе в сфере СМИ и в политической практике. В параграфе 3.1. «Язык вражды» отмечается, что, если традиционный миф передается изустно от рассказчика реципиенту, от старшего поколения - младшему, то современный социальный и политический миф транслируется при помощи технических средств и не столько стихийно, сколько целенаправленно. Мифология в современном сознании существует не per se, благодаря некоей «генетической памяти» или «коллективному бессознательному», но формируется и прирастает благодаря внешним воздействиям, самым, пожалуй, мощным из которых является система средств массовой информации и коммуникации. Образ Врага, растиражированный в СМИ, обретает ряд черт, четко фиксирующихся в общественном сознании, складывающихся в цельную структуру, то есть - мифологизируется. В связи с этим мы анализируем такое явление, как "язык вражды", на примере современной российской прессы.

«Язык вражды» в чистом виде встречается в СМИ не так часто; как правило, неприкрытые призывы к межнациональной розни, изгнанию или искоренению "инородцев" - все же удел маргинального сегмента рынка СМИ - ультранационалистических газет, более напоминающих агитационные листовки. Тем не менее, приходится констатировать: "слова вражды" не обязательно явно звучат в содержании газетного материала, телевизионной или радиопередачи:

они могут угадываться в тональности, стиле заголовков, подборе фотографий и видеоряда, а также и в отсутствии редакционного комментария, и этому подвержены даже так называемые "респектабельные" СМИ. В работе мы приводим данные контент-анализа ряда газетных статей, содержащих примеры "языка враязды", а также анализируем статистические данные мониторинга "языка вражды" в российских СМИ. На сегодняшний день проявления «языка вражды» настолько многообразны, что проанализировать их в полном объеме невозможно, и все же основные тенденции позволяют сделать вывод: от того, насколько толерантно преподносятся средствами массовой информации этнически окрашенные материалы, во многом зависит формирование взглядов и настроений в обществе, и, следовательно, - градус напряженности или, напротив, взаимного миролюбия в обществе.

Параграф 3.2 посвящен проявлениям национал-радикальной идеологии в применении к политической практике в России. Мы отмечаем, что радикальный национализм - в том числе и его низовой слой, бытовая ксенофобия - нередко становятся эффективным ресурсом в политической борьбе. Эта тенденция бытует в российской политике с середины 1990-х гг., и на протяжении примерно десяти лет можно было фиксировать повышение ее "градуса", причем как в рамках предвыборных кампаний на уровне российских регионов, так и на федеральных выборах. В работе приведен ряд примеров эксплуатации шовинистических, ксенфобских идеологем в ходе предвыборных кампаний в регионах и в Москве, на выборах местного и федерального масштаба. По мнению специалистов, ксенофобия, на которой спекулируют подобные политические деятели, зачастую является следствием того, что применение санкций, предусмотренных действующим законодательством, на практике маловероятно, и избиркомы и органы прокуратуры не всегда фиксируют такого рода нарушения - не говоря уж о том, что не применяются действенные

меры. Более того, встречающиеся проявления ксенофобии не в каждом случае даже получают соответствующую оценку, осознаются как таковые.

Несмотря на то, что многие аналитики констатируют заметную демаргинализацию националистического дискурса в России в последние два-три года, все же можно с уверенностью говорить: нет оснований прогнозировать приход радикальных националистов не только к власти, но и вообще в "серьезную" политику - по крайней мере, в обозримом будущем. Тем не менее, сбрасывать со счетов негативно-мобилизационный потенциал шцишгал-радикалыгой идеологии было бы недальновидно.

Продолжая тему, затронутую в главе 3, в Заключении автор констатирует, что отрицать очевидное невозможно: фактор социальной напряженности на почве межнациональный отношений - объективная реальность, и наивно было полагать, что он не будет задействован (и не задействуется уже сейчас) для извлечения "политических дивидендов" как в предвыборной борьбе, так и в повседневной практике. Подъем национального чувства может послужить на пользу государству, находящемуся в сложных условиях "демократического транзита" и связанного с ним распада прежней формы идентичности, казавшейся такой надежной и устойчивой. Но чувство это не должно противоречить самой природе российского государства -многонационального, многоконфессионального, федеративного по форме и разнопланового по внутреннему содержанию. За пределами желательной стадии "национального пробуждения" национализм становится чрезвычайно опасным. Нами подведены итоги, сделаны выводы и приведено свое видение того, какие меры могут быть приняты государством и обществом для того, чтобы свести к минимуму возможные опасные последствия реализации и развития идей радикального национализма в современной России. Радикальный национализм в современной России - проблема, связанная не только с

миграционной ситуацией, или неустроенностью и безработицей в среде молодежи, или огромным разрывом в благополучии различных регионов, или пробелами в сфере образования и воспитания. Это -системная проблема. Пока вирусом ксенофобии заражена меньшая часть населения; но недооценивать эту опасность в таком государстве, как Россия, недопустимо. Фактически, российское общество находится сегодня в "точке бифуркации", выбирая: пойти ли по пути формирования гражданской нации, осуществляя, по знаменитому выражению Эрнеста Ренана, "ежедневный плебисцит", а значит -руководствуясь здравым смыслом, соображениями целесообразности и демократическими ценностями. Или же в поисках идентичности мы обречены цепляться за удобные, но чреватые многими опасностями мифы - а, точнее сказать, антимифы - "крови и почвы" (Blut & Boden, что является классической установкой национал-социализма). Автор выражает надежду, что гражданам России в обозримом будущем удастся все же достичь той стадии развития общественного сознания, чтобы национальное в нашем обществе не превращалось бы с неизбежностью в националистическое.

Диссертант имеет следующие научные публикации:

1. Неоконсерватизм как идеологическая основа системы Pax Americana // Космополис, №1(7), 2004.

2. Трудовая миграция в России: неизбежность и проблемы // Труд и социальные отношения, №3(45), 2008.

3. Визуализация образа Врага // Визуальный образ. (Междисциплинарные исследования) - М: ИФРАН, 2008.

4. Преемственность праворадикальной идеологии в России // Политико-философский ежегодник - М., ИФРАН, 2008.

Подписано в печать: 15.01.2009

Заказ № 1431 Тираж -100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Шарова, Вероника Леонтьевна

1. Миф о нации

1.1. Идеология и национализм как понятия: теория, история, терминология.стр.

1.2. Механизмы мифотворчества и социальный миф.стр.

1.3. Образ Врага в ксенофобном сознании.стр.

1.4. Мифологизация истории как механизм радикальной националистической идеологии.стр.

2. Этнофобии как источник и следствие пропаганды радикального национализма

2.1. Истоки и преемственность праворадикальной идеологии в России: черносотенное движение и "новое черносотенство".'.стр.

2.2. Антисемитизм.стр.

2.3 Ромафобия.стр.

2.4. Исламофобия и кавказофобия. «Кондопожский синдром».стр.

2.5. Русофобия в российских регионах.стр.

2.6. Мигрантофобия как частный случай ксенофобии.стр.

3. Реализация ксенофобных установок в социальной и политической практике

3.1 Язык вражды.стр.

3.2 Радикальный национализм как ресурс практической политики.стр.

Введение диссертации2009 год, автореферат по политологии, Шарова, Вероника Леонтьевна

Актуальность темы исследования

В последние годы теория и практика крайнего, агрессивного национализма приобрели в России беспрецедентный размах. Количество фиксируемых случаев экстремистских действий, совершенных на почве этнической и этноконфессиональной ненависти вышло в постсоветский период жизни России на такой уровень, что говорить об отдельных маргинальных проявлениях уже не представляется возможным. Сегодня о радикальном национализме в российском обществе мы говорим уже не как об отдельных проявлениях социальной патологии, а как о явлении, хоть и маргинальном, но системном, регулярном, - в общем, обыкновенном, но не ставшим от этого менее взрывоопасным. С сожалением приходится констатировать, что мы имеем дело с новой социальной реальностью, с тенденцией, с которой невозможно не считаться. От того, насколько успешно удастся осмыслить и урегулировать проблему радикал-национализма, зависит безопасность общества и государства — без преувеличения, национальная безопасность.

В диссертации сделана попытка рассмотреть идеологию радикального национализма как вариант реализации социальной и политической мифологии на этапе смены общественной парадигмы. Россия является не только в юридическом смысле правопреемницей СССР - "государства, победившего фашизм", но и в более широком плане наследует обществу, где интернационализм был одним из базовых начал социальной мифологии. Советская идеология и основанная на ней практика государственного строительства в значительной степени политизировали этничность, тесно связав ее с административными образованиями. Примордиалистский подход к национальности при формировании границ субъектов в границах РСФСР не в последнюю очередь сработал в пользу сепаратистских тенденций первой половины 1990-х гг. А кризис идентичности, испытываемый российским обществом на протяжении 15 лет вследствие распада СССР, породил у значительной части этого общества острую ностальгию по государственному могуществу и национальной консолидации на фоне явной нехватки идей, способных задать положительную мобилизационную динамику. На смену советско-имперской идентичности пришли русская этническая и российская гражданская идентичности. Поиск наиболее приемлемой формы осложняется тем, что старые ("имперские", по сути) формы ушли в прошлое, а новые до сих пор не найдены. Между тем этнические и национальные мифологемы способны объединить общество, сообщая своим носителям своеобразный сигнал «это — мы», дистанцируясь, соответственно, от тех, кто «не мы». Однако, продолжая логический ряд, несложно предположить: как только это сравнение перерастает в оценочное противопоставление, этничность приобретает патологические формы этноцентризма и ксенофобии как агрессивной формы неприятия "не нас". Формы претворения этих установок в жизнь на примере современной российской действительности проанализированы в данной работе.

Степень разработанности проблемы.

Национализм в его современном понимании принято считать достаточно "молодым" явлением в сфере общественно-политической практики; история его исследования в качестве категории политической науки еще короче. Хотя дискурс о нации на протяжении около двух столетий неизменно находится в фокусе пристального внимания мирового научного сообщества, и проблематика национальной идентичности и нациестроительства издавна была предметом теоретических исследований не только политологов и социологов, но и философов, культурологов, других мыслителей, предметом теоретического осмысления национализм стал лишь в первой половине XX века если быть точнее - в 1920-е годы). Справедливости ради следует отметить, что у истоков теории национализма стояли историки: американские

1 2 исследователи К. Хэйес, X. Кон , а в Европе большой вклад в формирование дискурса о национализме внес историк

М. Хрох. К середине века относятся работы

1 Hayes С. Essays of Nationalism. New York, 1929.

2 Kohn H. Nationalism, its Meaning and History - Princeton, 1955.

3 Хрох M. От национальных движений к полностью сформировавшейся нации: процесс строительства наций в Европе // Нации и национализм. - М.: Праксис, 2002 влиятельного социолога и политолога К. Дойча,4 а несколько позже, в 1964 г. корпус работ по национализмоведению пополнился "программной" статьей Э. Геллнера.5 Начиная с середины XX века можно говорить о том, что исследования национализма постепенно оказались разведены по двум доминирующим направлениям: так называемым примордиалистскому и конструктивистскому. В духе первого (отметим, восходящего корнями к немецким романтикам XIX века) выдержаны работы П. ван дер

6 7 8

Берге, Э. Смита, К. Гирца, Н. Глейзера, Д. Мойнихана.9 Основной корпус работ теоретиков, придерживающихся конструктивистского подхода, сформирован несколько позже, в 70-80-е гг. Ф.Бартом,10 Б.Андерсоном,11 Э.Хобсбаумом,12 Э. Кедури,13

4 Deutsch K.W. Nationalism and Social Communication: An Inquiry into the Foundations of Nationality. Cambridge (Mass.), 1953.

5 Gellner E. Nationalism // Idem. Thought and Change. Chicago: Chicago University Press, 1964.

6 Van den Berghe, Pierre L. Intergroup Relations: Sociological Perspectives. New York: Basic Books, 1972.

7 Смит Э. Д. Национализм и историки // Нации и национализм. - М.: Праксис, 2002.

8 Geertz С. Thoughts on Researching Nationalism. Institute for Advanced Study, Princeton University, 1997.

9 Glezer N., Moynihan D. P. (Hg.) Ethnicity: Theory and Experience. Cambridge (USA), 1976.

10 Barth F. Ethnic Groups and Boundaries: the Social Organization of Culture Difference. Boston: Little, Brown and Company, 1969.

11 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма - М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001.

12 Hobsbawm Е. Nations and Nationalism since 1780. Program, Myth, Reality. Cambridge, 1990.

13 Nationalism in Asia and Africa. L., 1971 // Ed. E. Kedourie упомянутым нами Э.Геллнером14 и другими. Отметим, что двумя этими подходами классификации теорий национализма не исчерпываются: современные исследователи говорят о функциональном, инструментальном, институциональном, перенниалистском и иных подходах в исследовании проблематики национализма.

Спектр концепций национализма значительно обогатили 1990-е годы, плавно перешедшие в "нулевые": в это время опубликованы исследования таких видных теоретиков, как Р. Брубейкер,15 Дж. Армстронг,16 Д. Бройи,17 X. Бхабха,18 П. Чаттерджи,19 И. Валлерстайн,20 К. Вердери,21 М. Манн,22 Дж. Снайдер,23 JI. Гринфельд,24 Р. Шпорлюк25 и другие. Политико

14 Геллнер Э. Пришествие национализма // Нации и национализм. — М.: Праксис, 2002.

15 Brubaker R. Myths and Misconceptions in the Study of Nationalism // John Hall (Ed.), The State of the Nation.

16 Armstrong, J. Nations Before Nationalism. Chapel Hill, University of North Carolina Press, 1982.

17 Бройи Д. Подходы к исследованию национализма // Нации и национализм. — М.: Праксис, 2002.

18 Bhabha Н.К. Nation and Narration. London: Routledge. 1990.

19 Чаттерджи П. Воображаемые сообщества: кто их воображает // Нации и национализм. - М., Праксис, 2002.

20 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. - М.: Логос-Альтера, 2003.

21 Вердери К. Куда идут "нации" и "национализм" // Нации и национализм. -М., Праксис, 2002.

22 Манн М. Нации-государства в Европе и на других континентах: Разнообразие форм, развитие, неугасание // Нации и национализм. - М., Праксис, 2002.

23 Snyder J., Ballentine К. Nationalism and the marketplace of ideas // International Security, 1996.

24 Greenfeld, L. Nationalism. Five Roads to Modernity. Cambridge, Mass., Harvard University Press, 1992. философские аспекты национализма рассмотрены С.

ОН 9Я

Бенхабиб, Ч. Тейлором, И. Берлином, Э.

OCJ

Балибаром, Ю. Хабермасом. Работы этих авторов по сей день пользуются популярностью и авторитетом у исследователей проблематики национализма, национальной идентичности, этнонациональных конфликтов и т.д., что доказывает неиссякающую по сей день актуальность проблематики национализма -обширной и многогранной.

В России академическая традиция в сфере исследований национализма еще моложе, однако, представлена значительными именами: о судьбах национализма в начале XX века размышляли Н. Бердяев,30 И. Ильин,31 Ф. Степун,32 В. Розанов,33 Н. Устрялов34 и другие. Спорной, но небезынтересной для исследователя является теория этногенеза JI.

25 Шпорлгок Р. Империя и нации (из исторического опыта Украины, России, Польши и Беларуси) - К.: Дух и Буква, 2000.

26 Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. М., Логос, 2004.

27 Taylor С. Sources of the Self: The Making of Modem Identity. Harvard University Press, 1989.

28 Берлин И. Философия свободы. Европа // Новое литературное обозрение, 2001.

29 Хабермас 10. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства // Нации и национализм. - М.: Праксис, 2002.

30 Бердяев Н. Судьба России - М.: ACT, 2004.

31 Ильин И. О русском национализме - М.: Российский фонд культуры, 2006.

32 Степун Ф. Нация и национализм // Встречи (сборник статей) - М.: Аграф, 1998.

33 Розанов В. Сила национальности // Нация и империя — М.: Скимень, ПРЕНСА, 2004.

34 Устрялов Н. К вопросу о сущности национализма // Нация и империя - М.: Скимень, ПРЕНСА, 2004. пг

Гумилева. Долгое время в отечественной научной традиции классическим считалось понимание нации в

3 б рамках концепции Ю. Бромлея. Сегодня проблематику национализма и этничности в России исследует ряд авторов — политологов, этнологов, социологов. Этнолог В. Тишков одним из первых порвал с советской примордиалистской традицией в области изучения «национальных отношений», заложив основы конструктивистского подхода к проблематике нации в российской науке, начиная со статьи «Забыть о нации». Политолог В. Малахов - автор книг и статей, посвященных проблемам миграции, этничности, мультикультурализма; в частности, учебного пособия "Национализм как политическая идеология",38 одной из самых подробных и хорошо систематизированных работ, выходивших в России последнее время. Об идентичности и перспективах России в терминах государства-империи и государства-нации, о путях нациестроительства в нашей стране размышляют

3 Q политолог и философ А. Кара-Мурза, историк А. Миллер.40 Проблематикой ксенофобии, социального антагонизма последовательно занимается Центр исследования межнациональных отношений Института социологии РАН; вклад в разработки Центра вносят Л.

35 Гумилев Л. Этногенез и биосфера земли. - М.: ACT, 2001.

36 Бромлей Ю. Этносоциальные процессы: теория, история и современность. М.: Наука, 1987.

37 Тишков В. Забыть о нации // Вопросы философии, №8, 1998.

38 Малахов В. Национализм как политическая идеология. - М.: КДУ, 2005.

39 Кара-Мурза А. Как возможна Россия? - М., 1999.

40 Миллер А. Национализм и империя. - М.: ОГИ, 2005.

Дробижева,41 Э. Паин,42 В. Мукомель и другие. Нельзя обойти вниманием работы историка и политолога В. Илюшенко.43 Исследованиям формирования и бытования этнических мифов посвящен ряд работ этнолога В. Шнирельмана.44 Следует упомянуть и таких авторов, как О. Малинова,45 3. Сикевич,46 В. Коротеева,47 А. Осипов,48 С. Чешко,49 Ж. Тощенко,50 М. Мнацаканян,51 внесших весомый вклад в разработку современного российского дискурса о национализме. Отдельный (и немалый) интерес представляют исследования зарубежных авторов, специализирующихся на рассматриваемой нами проблеме — явлении национализма в России, в том числе

41 Дробижева Л. Российская и этническая идентичность: противостояние или совместимость // Россия реформирующаяся. М.: ИС РАН, 2002.

42 Паин Э. Между империей и нацией: Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. - М.: Новое издательство, 2004.

43 Илюшенко В. Ксенофобия. Национализм. Фашизм. Лики русского неонацизма - М.: Academia, 2005.

44 Шнирельман В. Ценность прошлого: этноцентристские исторические мифы, идентичность и этнополитика // Реальность этнических мифов - М.: Гендальф, 2000.

45 Малинова О. Либеральный национализм (середина XIX - начало XX века) -М.: РИК Русанова, 2000.

46 Сикевич 3. О соотношении этнического и социального // Журнал социологии и социальной антропологии, №2(2), 1999.

47 Коротеева В. Теории национализма в зарубежных социальных науках - М.: РГГУ, 1999.

48 Осипов А. Национальное равноправие в России: перспективы, проблемы и ловушки // Россия в постсоциалистическом мире. М.: 2006.

49 Чешко С. Человек и этничность // Этнографическое обозрение, №6, 1994.

50 Тощенко Ж. Этнократия: история и современность (социологические очерки) - М.: РОССПЭН, 2003.

51 Мнацаканян М. Нации и национализм. Социология и психология национальной жизни - М.: ЮНИТИ, 2004. и в его радикальных формах. Взгляд со стороны

52 отражен в работах таких авторов, как А. Умланд, У. Лакёр,53 М. Ларюэль,54 С. Шенфилд55 и др.

Поскольку в данной работе мы пытаемся проследить, как радикальный национализм в общественном сознании являет себя через призму социальной и политической мифологии, в сфере внимания также исследователи собственно проблематики мифа, в том числе и такой его разновидности, как миф социальный. Среди них - такие

Г У' с*7 ГО мыслители как К.-Г. Юнг, Э. Кассирер, Р. Барт, 0 К. Хюбнер,59 X. Ортега-и-Гассет,60 А. Лосев61 и другие.

В то же время стоит отметить, что осмысление проблематики именно радикального национализма во многом отдано на откуп журналистам и публицистам, в лучшем случае является предметом статистического наблюдения социологов и правозащитников; серьезные теоретические исследования идеологии радикального

52 Умланд А. Три разновидности постсоветского фашизма // Русский национализм: идеология и настроение - М.: Центр "Сова", 2005.

53 Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма - М.: Текст, 1994.

54 Ларюэль М. Русский национализм. Социальный и культурный контекст - М.: НЛО, 2008.

55 Shenfield S. Russian Fascism. Traditions, Tendencies, Movements. Armonk: M.E.Sharpe, 2001.

56 Юнг К.Г. Архетип и символ. - M.: Ренессанс, 1991.

57 Кассерер Э. Опыт о человеке - М., Гардарика, 1998.

58 Барт Р. Миф сегодня // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М., Издательская группа "Прогресс", "Универс", 1994.

59 Хюбнер К. Истина мифа - М.: Республика, 1996.

60 Ортега-и-Гассет X. Идеи и верования // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры, М., 1991.

61 Лосев А. Диалектика мифа. - M.: Мысль, 2001. национализма в его отечественном изводе пока еще сравнительно немногочисленны.

Объектом диссертационного исследования является идеология радикального национализма в современной России, ее основные мифологемы и следствия их реализации в массовом сознании россиян.

Предметом диссертационного исследования является изучение сущности радикального национализма в современной России как социально-политического феномена, а также анализ его проявлений в политической и повседневной практике.

Цель исследования — систематизация и теоретическое осмысление проявлений радикального национализма в современной России. В этих целях в работе были поставлены следующие задачи:

1) Проанализировать определения национализма, данные различными зарубежными и отечественными исследователями. Выявить качественные отличия радикального национализма от остальных «национализмов» и сопоставить теоретический план данного явления с его практическими проявлениями в условиях современной России. Нашей первостепенной задачей является разведение «широкого» националистического дискурса и сферы, касающейся именно радикального национализма как специфического явления российской общественно-политической действительности.

2) Рассмотреть проблематику социальной и политической мифологии как таковой, сосредоточившись в итоге на особенностях формирования и бытования национального мифа в общественном сознании; проследить, какие особенности социальной мифологии и какие объективные обстоятельства способствуют радикализации» национального мифа, в частности, в российском постсоветском обществе.

3) Проанализировать явление радикального национализма на материале отечественной истории: особый интерес вызывает феномен черносотенного движения начала XX века. В работе сделана попытка провести аналогии между "оригинальным" черносотенством и его эпигонами в современной России. Помимо этого направления, дается обзор ключевых моментов другого тренда ксенофобии в современном российском обществе — этнофобий и антимигрантского направления в идеологии и практике соответствующих общественно-политических организаций и движений.

4) Исследовать, каким образом этнонационалистические стереотипы и мифологемы сознания преломляются на уровне повседневной практики, в том числе и политической. Проанализированы различные виды этнофобий, рассмотрена проблема "языка вражды" в СМИ, и также исследован ряд примеров того, как националистическая мифология эксплуатируется политическими деятелями, как маргинальными, так и "респектабельными".

Теоретико-методологической основой диссертационной работы являются основополагающие положения политической философии, этнополитологии, этнопсихологии и др. В целях всестороннего изучения проблематики радикального национализма в современной России были использованы научные труды отечественных и зарубежных политологов, философов, историков, социологов, а таюке документы государственных органов власти России, общественных организаций и объединений, материалы периодических научных и массовых изданий.

Эмпирическую базу исследования составили: программы и заявления политических партий и общественных организаций; нормативно-правовые документы: Конституция РФ 1993 года, ряд федеральных законов Российской Федерации; материалы пресс-конференций, научных конференций, съездов политических партий и собраний общественных организаций; материалы федеральных и региональных средств массовой информации; статистические данные социологических опросов, проведенных на протяжении конца 1990-х - 2000-х годов.

Научная новизна исследования: в советский период «национализм» фактически не рассматривался как предмет научного исследования, фигурируя в основном в политической риторике как оценочное понятие, как эпитет, причем используемый в негативном ключе. Сегодня отечественный дискурс о национализме в целом находится в русле мировой дискуссии об этом явлении; тем не менее, в силу того, что российские исследователи сравнительно недавно обратились к данной проблематике, корпус серьезных исследований о национализме, в том числе и его крайних проявлениях, не так уж обширен. Кроме того, произведена попытка рассмотреть радикальный национализм не только со "статистических" позиций констатации самого факта его существования, но и исследовать его в качестве одного из проявлений архаических, глубинных пластов общественного сознания — в качестве реализации устойчивых мифологем, установок и образов. Подобный междисциплинарный подход, затрагивающий помимо социологического и политологического аспекта сферы психологии, культурологии, истории, психолингвистики, представляется нам наиболее уместным и эффективным при исследовании проблематики радикального национализма.

Научно-практическая значимость исследования состоит в систематизации разрозненных проявлений радикального национализма в российском обществе и их осмысления с целью минимизации этого опасного социопсихологического явления. Результаты, полученные в ходе работы, могут быть учтены при дальнейших исследованиях заявленной проблематики. Это может быть особенно актуально в период избирательных кампаний, так как согласно сделанным выводам, идеи радикального национализма могут использоваться в качестве значительного электорального ресурса - а это, в свою очередь, не может не беспокоить как теоретиков, так и в целом людей с ответственной гражданской позицией. Идеи и выводы данной работы могут быть использованы для дальнейшей разработки теории и практики исследования и разрешения социальных конфликтов, воспринимаемых как межэтнические, в области этнополитологии, этносоциологии, психологии массового сознания и др.

Апробация результатов исследования: основные положения работы изложены в ряде публикаций автора.

Структура диссертации: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы и других источников информации, содержащего 136 позиций. Общий объем диссертации - 209 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идеология радикального национализма в современной России"

Заключение

С необычайной силой вспыхнули в нашем мире древние расовые и национальные инстинкты. Национальные страсти терзают мир и грозят гибелью европейской культуре. Это свидетельствует только о том, как силен атавизм в человеческих обществах, насколько подсознательное глубже сознательного, как поверхностен был процесс гуманизации. современный национализм есть дегуманизация и бестиализация человеческих обществ. Это есть возврат от категорий культурно-исторических к категориям зоологическим». Сказано ли это кем-то из наших современников в ответ на актуальные события мировой политики и общественной жизни? Нет, это цитата из работы Н. А. Бердяева "Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи"239, написанной знаменитым русским философом в первой половине 1930-х гг. XX века. За несколько десятилетий, похоже, не так много изменилось. «Может ли общество существовать без изощренной лепки образа врага? Есть ли у человечества другие способы консолидации мыслей и чувств людей?», задает вопрос философ Павел Гуревич. И отвечает утвердительно, но при этом с горечью констатирует: «Отработаны социальные технологии, развернута индустрия имиджмейкерства, созданы затейливые персонификации зла. Мир вряд ли может обойтись без исламской угрозы, без тоталитарных сект,

239 Бердяев H. Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи. // Философия свободного духа. M.: Республика, 1994. без олигархов, на которых можно было бы списать собственные просчеты.»240

Подъем национального чувства может послужить на пользу государству, находящемуся в сложных условиях "транзита" и связанного с ним распада прежней формы идентичности, казавшейся такой надежной и устойчивой. Но чувство это не должно противоречить самой природе российского государства — полиэтничного, поликонфессионального, федеративного по форме и многогранного по внутреннему содержанию. За пределами желательной стадии "национального пробуждения" национализм становится чрезвычайно опасным, ведет, по выражению политолога В. Илюшенко, к «расчеловечиванию» общества. Между тем, как заметил еще А. Герцен в «Былом и думах», «исключительное чувство национальности никогда до добра не доводит». В лучшем случае оно может привести к самодовольному провинциализму и, как следствие, изоляционизму, а в худшем - к авторитаризму этнического толка — и то, и другое является показателем незрелости общественно-политического сознания. Как отмечает Н. Бердяев, размышляя об особенностях российского отношения к проблеме национальности, "Россия национально самодовольная и исключительная - означает нераскрытость, невыявленность начала мужественного, человеческого и личного.1,241

240 Гуревич П. Образ врага // Независимая газета, 13 марта, 2001.

241 Бердяев Н. Судьба России - М.: ООО "Издательство ACT", 2004, С. 41.

Нерефлексивное, некритичное, "ленивое" сознание - наиболее благоприятная почва для роста и развития мифологем и стереотипов. Опираясь на эту почву и взывая к благим, в общем-то, целям -патриотизму, целостности и силе России, радикальные националисты по недомыслию ли (не ведают, что творят?) или намеренно подрывают эту самую целостность и способствуют ослаблению социальных связей в обществе, росту напряженности и подозрительности. Дело в том, что негативная мифология (а мифы радикального национализма изначально "заряжены" отрицательно) обладает экспансивным характером; поиск врагов в лице "других" - самовоспроизводящийся механизм. Гипотетически, минимизировав или устранив одну угрозу, ксенофобное сознание почти непременно найдет новый объект для возложения вины за те или иные социальные, экономические и прочие проблемы. Поэтому заведомо неверным является путь преодоления ксенофобии в обществе лишь путем изоляции актуального на данный момент фактора раздражения: в конце концов, запрет иностранцам торговать на российских рынках не привел к прекращению случаев насилия над гастарбайтерами, регулярному появлению свастик на зданиях синагог, к значительному сокращению проявлений "языка вражды" в СМИ. Напряжение антагонизма не снимается сиюминутными паллиативными мерами; «светлое будущее» здесь - за системным подходом, требующим, в том числе, и немалой политической воли для разрешения конфликтов, которые можно интерпретировать и как политические. Ведь именно антагонистическая пара «друг - враг», согласно концепции Карла Шмитта, выражает суть политического; но ведь есть и альтернатива подобному жесткому, манихейскому дуализму. Куда более оправданной и перспективной представляется нам подход постмарксистского теоретика Шанталь Муфф: в своей критике Шмитта она предлагает иную схему конституирования отношений «мы — они»: не «антагонизма», но «агонизма»: соревновательного, конкурентного метода в разрешении конфликтов. «В сознании коллективной идентичности мы всегда имеем дело с созданием «нас», способных существовать только через противопоставления себя «им»», отмечает теоретик, но становится ли это противопоставление «локусом антагонизма» с необходимостью? Хочется согласиться с Шанталь Муфф, по мнению которой «можно так трансформировать антагонизм, что в результате форма оппозиции «мы — они» станет совместимой с плюралистической демократией». Более того, приходит к выводу Муфф, самая «задача демократии заключается в том, чтобы трансформировать антагонизм в агонизм».242 Что ж: коль скоро Россия встала на путь демократизации, иметь в виду это умозаключение более чем целесообразно. Говоря сегодня о феномене радикального национализма в России, мы не можем не учитывать и того, что страна, пройдя период выборов в

242 Муфф Ш. Политика и политическое // Политико-философский ежегодник, вып.1, М.: ИФ РАН, 2008 органы государственной власти, вступила в новый политический цикл и, до какой-то степени, в новый этап своего исторического развития.

Подытоживая вышесказанное, приходится констатировать — социальный заказ на национализм в России есть. Это не доминирующее направление, если верить официальной статистике. Но отрицать очевидное невозможно: фактор социальной напряженности на почве межнациональный отношений — объективная реальность, и наивно было полагать, что он не будет задействован (не задействуется уже сейчас) для извлечения "политических дивидендов" в политической борьбе. Радикальный национализм в современной России — проблема, связанная не только с миграционной ситуацией, или неустроенностью и безработицей в среде молодежи, или огромным разрывом в благополучии различных регионов, или пробелами в сфере образования и воспитания, хотя все эти факторы нельзя сбрасывать со счетов и по отдельности. Но в сущности, это — системная проблема. Пока вирусом ксенофобии заражена меньшая часть населения; но недооценивать эту опасность в таком государстве, как Россия, недопустимо. Можно урегулировать миграционную ситуацию, добиться сокращения в разрыве экономического развития регионов, восстановить систему организации внешкольной деятельности подростков — это вопросы, скорее, юридического, да и просто технического плана. Но придется затратить еще годы на то, чтобы в сознании людей восстановилось понимание интернационализма в его уже не идеологическом, а культурном, общечеловеческом смысле. Насущная проблема не может и не должна оставлять равнодушными тех, кто может не в меньшей, а то и в большей степени «расшевелить» общественное мнение, чем политики: философов, журналистов, в общем — интеллигенцию. Нельзя не вспомнить слова русского философа, гуманиста Федора Степуна: «национально настроенный человек не может быть «соборным эгоистом», он внутренне знает, что быть собой нельзя, не любя другого и не служа ему. Быть русским значит быть

243 всечеловеком». Осмыслить это утверждение философа в современных категориях и реализовать в актуальных практиках — задача не теоретической, но практической значимости. Фактически, российское общество находится сегодня в "точке бифуркации", выбирая: пойти ли по пути формирования гражданской нации, осуществляя, по знаменитому выражению Эрнеста Ренана, "ежедневный плебисцит", а значит -руководствуясь здравым смыслом, соображениями целесообразности и демократическими ценностями. Или же в поисках идентичности мы обречены цепляться за удобные, но чреватые многими опасностями мифы -а, точнее сказать, антимифы — «крови и почвы» (Blut & Boden, что является классической установкой национал-социализма). Хочется верить, что удастся все же достичь той стадии развития общественного сознания, чтобы национальное не превращалось бы с

243 Степун Ф. Нация и национализм // Встречи (сборник статей) - М.: Аграф, 1998. неизбежностью в националистическое; чтобы естественный патриотизм в сегодняшней и завтрашней России органично сочетался с ценностями, не менее необходимыми любому обществу, любой нации -свободой и гуманизмом.

Список научной литературыШарова, Вероника Леонтьевна, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. «The Washington Times», 7 декабря, 2004.2. «Завтра», №42(622), 19 октября, 2005.3. «Литературная газета», №37, 10-16 сентября, 2003.4. «Русский Порядок» №8(11), август 1993.5. «Я русский», №19 (125), 2004.

2. Brubaker R. Myths and Misconceptions in the Study of Nationalism // John Hall (Ed.), The State of the Nation -Cambridge: UK, 1998.

3. Freeden M. Ideologies and Political Theory: A Conceptual Approach Clarendon Press, Oxford. 1996.

4. Freeden M. Is Nationalism a Distinct Ideology? // Liberal Languages: Ideological Imaginations and Twentieth-century Progressive Thought Princeton University Press, 2004.

5. Kohn H. Nationalism, its Meaning and History -Princeton, 1955.

6. McLuhan M. Culture is Our Business, NY Toronto, 1970.

7. Snyder J., Ballentine K. Nationalism and the marketplace of ideas //International Security, 1996, 21 (2)

8. Schmemann S. The World: Grand Illusions; What's Wrong With This Picture of Nationalism // The New York Times, 21 февраля, 1999.

9. Агамиров К., Егорова А. Дискриминация цыган происходит при участии властей и СМИ // Радио "Свобода", 20 апреля, 2006.

10. Айламазьян В., Осипов А., Сапожников Р. Правовые механизмы противодействия этнической дискриминации и разжиганию этнической вражды в

11. России, возможности их использования и степень эффективности // ИПЦ «Мемориал», 2002.

12. Алешина М. Легализация национализма // Московские новости, №18, 2007.

13. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001.

14. Ачкасов В. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора // Журнал социологии и социальной антропологии, 1999 год, том II, выпуск 1

15. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. -М.: Логос-Альтера, 2003.

16. Барт Р. Миф сегодня // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. -М., 1994.

17. Барт Р. Мифологии. М., 1996.

18. Бенхабиб С. Притязания культуры: равенство и разнообразие в глобальную эру. М.: Логос, 2005.

19. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. — М.: "Медиум", 1995.

20. Бердяев Н. Судьба России М.: ООО "Издательство ACT", 2004.

21. Бердяев Н. О русском национальном сознании // Слово, №643, 1908.

22. Бердяев Н. Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи. // Философия свободного духа-М.: Республика, 1994.

23. Бердяев Н. Христианство и антисемитизм // Дружба народов, №10, 1989.

24. Берлин И. Философия свободы. Европа // Новое литературное обозрение, 2001.

25. Большая энциклопедия русского народа // Институт Русской Цивилизации, http://www.rusinst.ru/

26. Брандес М. Идеология и миф: общие черты // Политическая наука, №4, 2003.

27. Бройи Дж. Подходы к исследованию национализма // Нации и национализм — М.: Праксис, 2002.

28. Быков П., Власова О. Хороший плохой национализм // Эксперт, №18, 16 мая, 2005.

29. Вебер М. Отношения этнической общности // Журнал социологии и социальной антропологии, №2, том VII, 2004.

30. Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм»? // Нации и национализм. — М.: Праксис, 2002.

31. Верховский А. Перспективы радикального русского национализма в сегодняшней России // Индекс/Досье на цензуру, №25, 2007.

32. Владимир Илюшенко: "Человек унаследовал ксенофобию от животных" // Известия, №53, 25 марта, 2004.

33. Вортман Р. Национализм, народность и российское государство // Неприкосновенный запас, №3(17), 2001.

34. Всероссийская организация "Черная сотня", программное заявление // http ://www. sotnia.ru

35. Гатагова JI. Между страхом и ненавистью: исламофобия в России // Родина, №6, 2006.

36. Геллнер Э. Пришествие национализма // Нации и национализм. — М.: Праксис, 2002.

37. Гирц К. Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение, №27.

38. Грамши А. Тюремные тетради. М.: Политиздат, 1991.

39. Грингмут В. Руководство черносотенца-монархиста // Московские ведомости, 3 июня, 1906.

40. Гуревич П. Образ врага // Независимая газета, 13 марта, 2001.

41. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. -М.: Русский язык, 1979.

42. Дробижева JI. Российская и этническая идентичность: противостояние или совместимость // Россия реформирующаяся — М., 2002. .

43. Дубнов А. Скорбь и политика // Время новостей, №13, 28 января, 2005.

44. Еврейское счастье, русские слезы. Вторая серия // Русское Небо (со ссылкой на газету "Русь Православная"), 21 марта, 2005 // http://rus-sky.com/cgi-bin/publisher/show.pl?s=news&a=show news&n=003723& m=3&y=2005

45. Зайончковская Ж. Демографическое будущее // Отечественные записки, №3, 2003.

46. Закон Российской Федерации «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991 года № 2124-1. М.: «АСТ», 2002.

47. Зорин В. Игры массового сознания // "Русский Журнал", 4 марта 2003, www.russ.ru/politics/20020304-zor.html

48. Иванов (Сухаревский) А. Русская национальная идея // http ://nnpr 1 .rusrepublic.ru/stat/iv/rni .htm

49. Ильин И. Черносотенство — проклятие и гибель России // «Вопросы философии», №9, 1994.

50. Ильичев Г., Тропкина О. Двадцать депутатов расписались в антисемитизме // Известия, 25 января, 2005.

51. Кара-Мурза А. Как возможна Россия? М., 1999.

52. Кассерер Э. Опыт о человеке М., 1998.

53. Касториадис К. Воображаемое установление общества. -М.: Логос, 2003.

54. Кирьянов Ю. Численность и состав крайних правых партий в России (1905-1917 гг.): тенденции и причины изменений // Отечественная история, №5, 1999.

55. Клямкин И., Лапкин В. Русский вопрос в России // Полис, №1, 1996.

56. Клямкин И., Лапкин В. Русский вопрос в России // Полис, №5, 1995.

57. Кожевникова Г. Радикальный национализм в России: проявления и противодействие. Обзор событий 2004 года // Центр "СОВА", 2005.

58. Кожинов В. Загадочные страницы истории XX века. "Черносотенцы" и революция. -М.: Прима В, 1995.

59. Козлов В. Национализм, национал-сепаратизм и русский вопрос // Отечественная история, №2, 1993.

60. Конституция Российской Федерации. М.: ACT, 2006.

61. Коротеева В. Существуют ли общепризнанные истины о национализме? // Pro et Contra, т. 2, лето 1997.

62. Круглый стол о национализме 7 марта 2007 года // http://www.demushkin.com/content/articles/index.php7artic 1е=1982

63. Крымин А., Энгельгардт Г. Исламофобия // «Отечественные записки», №5, 2003.

64. Кусова С. Россия между «Норд-Остом» и Бесланом. По материалам федеральных СМИ. — М.: Academia, 2005.

65. Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М.: Текст, 1994.

66. Лаку-Лабарт Ф., Нанси Ж.-Л. Нацистский миф СПб.: "Владимир Даль", 2002.

67. Лорд Актон, «Принцип национального самоопределения» // Нации и национализм М.: Праксис, 2002.

68. Лосев А. Диалектика мифа. М.: Мысль, 2001.

69. Любомудров М. Русофобия как орудие всемирного разрушения // http://www.rusk.ru/st.php?idar=1000447

70. Малахов В. Национализм как политическая идеология. М.: КДУ, 2005.

71. Малинова О. Когда идеи становятся "идеологиями"? К вопросу об изучении "измов" // Философский век. Вып. 18. История идей как методология гуманитарных исследований. 4.2. -— СПб.: Санкт-Петербургский Центр Истории Идей, 2001.

72. Малькова В. «Не допускается разжигание межнациональной розни.» М.: Academia, 2005.

73. Мамардашвили М. Введение в философию, http://www.philosophy.ru/librarv/mmk/vved.html

74. Мамардашвили М. Превращенные формы // Мамардашвили М. Как я понимаю философию, М., 1992.

75. Мангейм К. Идеология и утопия // Диагноз нашего времени. -М.: Юрист, 1995.

76. Маргинальность в современной России: Коллективная монография / Е. Балабанова, М. Бурлуцкая, А. Демин и др. — М.: Московский общественный научный фонд, 2000.

77. Маркс К., Энгельс Ф. Новая публикация первой главы " Немецкой идеологии", М., 1966.

78. Матц У. Идеологии как детерминанта политики в эпоху модерна//Полис, №1, 1992.

79. Миронов Б. Иго жидовское, http ://lindex.ni gilist.ru/Est/3 03 0.htm

80. Мнацаканян M. Нации и национализм — М.: Юнити, 2004.

81. Монастырская И. Проблема архетипов в русской культуре // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 2001.

82. Мухин Ю. Убийство Сталина и Берии М., 2003, http://lindex.nigilist.ru/Lindex4/Text/8890.htm

83. Никитин А. Манифест русского национал-патриотизма // http ://pzrk.ru/index.php?id:=3 3 2

84. Новая философская энциклопедия, М., 2001.

85. Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностей. -М.: Новое издательство, 2004.

86. Ортега-и-Гассет X. Идеи и верования // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры, М., 1991.

87. Острецов В. Путь на голгофу. Краткая история Чёрной Сотни // "Черная Сотня", №1 1992.

88. От абсолютизма к демократии. Политическая жизнь капиталистической России (1861 — февраль, 1917) — Екатеринбург, УрГУ, 1991.

89. Панасенко Н., Калинина Ю. Не хочу учиться, хочу плодиться! // Московский Комсомолец, 1 августа, 2005.

90. Платонов О. Святая Русь и окаянная нерусь. Русская цивилизация против мирового зла. — М.: Алгоритм, 2005.

91. Политическая энциклопедия, М., 1999.

92. Политические партии России в контексте ее истории — Ростов-на-Дону, «Феникс», 1998.

93. Политические партии России: история и современность М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 2000.

94. Полный сборник платформ всех русских политических партий. С приложением высочайшего манифеста 17 октября 1905 г. и всеподданейшего доклада графа Витте М., 2001.

95. Прикладная конфликтология для журналистов, сборник. М.: Права человека, 2006.

96. Программа и устав Русского Народного союза им. Михаила Архангела // Международный политический журнал, N4, июль-август, 1999.

97. Ренан Э. Что такое нация? // Ренан Э. Собрание сочинений в 12-ти томах Киев, 1902.

98. Российская социологическая энциклопедия, М., 1998.

99. Ротарев И. Якутские корешки // Новая газета, № 8, 27 ноября, 2003.

100. Рылов В. Вопросы дефиниций правого движения в России в начале XX века // Доклад на конференции "Право-консервативные проекты выхода из социально-политического кризиса в начале XX века и современность. К 100-летию Союза Русского Народа".

101. Савельев А. Зачем нужна расология? // http://dpni.Org/articles/antropolog/4131/

102. Савельев А. Очерк русской идеологии // http://savelev.ru/article/show/?id=355&t:=l

103. Сальников В. Отчет монитора МБПЧ по Адыгее за июнь 2005 г. // Московское бюро по правам человека, 2005.

104. Севастьянов А. Время быть русским! -М.: ЭКСМО, Яуза, 2004.

105. Сидорина Т. Кризис XX века: Прогнозы русских мыслителей. -М.: ГУВШЭ, 2001.

106. Сикевич 3. О соотношении этнического и социального // Журнал социологии и социальной антропологии, 1999 год, том II, выпуск 2

107. Смит Э. Д. Национализм и модернизм. М.: Праксис, 2004.

108. Соколов-Митрич Д. Легко ли быть русским в Адыгее // Известия, 20 марта 2007.

109. Соловей Т. Русские мифы в современном контексте // Базовые ценности россиян. М., 2003.

110. Степанов А. Русские националисты в начале XX века: возникновение политического движения — ИА «Русская линия», http://www.rusk.ru/st.php?idar=6028

111. Степанов С. Черная сотня. -М.: ЭКСМО, Яуза, 2005.

112. Степун Ф. Нация и национализм // Встречи (сборник статей) М.: Аграф, 1998.

113. Стомахин Б. «Русские идут», часть вторая // http://rko.marsho.net/articl/rus idut.htm

114. Тарский Д. Пороховая бочка России // Мир новостей, 12 октября, 2004.

115. Темирханов И. Республика Тува Тыва Республика: мифы и реальность // Политический мониторинг, №7, 1993.

116. Тишков В. Забыть о нации // Вопросы философии, №9, 1998.

117. Тишков В. Закон о гражданстве, миграции и межэтнические отношения //Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, №41, 2002.

118. Топорков А. Мифы и мифология в современной России // Неприкосновенный запас, №6(8), 1999.

119. Топорков А. Мифы и мифология XX века: традиция и современное восприятие // http://www.ruthenia.ru/folklore/toporkov 1 .htm

120. Хобсбаум Э. Дж. Нации и национализм после 1780 года.-СПб., 1998.

121. Хобсбаум Э. Дж. Принцип этнической принадлежности и национализм. — Нации и национализм, М.: Праксис, 2002.

122. Хюбнер К. Истина мифа-М.: Республика, 1996.

123. Чарный С. О русофобии явной и мнимой // Московское бюро по правам человека, 2005.209 -f-а

124. Чарный С. Расизм, ксенофобия, антисемитизм, этническая дискриминация в Российской Федерации в 2005 г. // Московское бюро по правам человека, 2006.

125. Шафаревич И. Русофобия -М.: ЭКСМО, 2005.

126. Шнирельман В. Очарование седой древности: Мифы о происхождении в современных школьных учебниках // "Неприкосновенный запас", №5(37), 2004.

127. Шнирельман В. Ценность прошлого: этноцентристские исторические мифы, идентичность и этнополитика // Реальность этнических мифов М.: Гендальф, 2000.

128. Шрадер X. Глобализация, (де)цивилизация и мораль // Журнал социологии и социальной антропологии, 1998. Том I. № 2 (2)

129. Штильмарк А. Клеветникам России // "Чёрная Сотня", № 33-34, 1995.

130. Экс-главу Роспечати начали судить за расизм. Рогозин нашел в России "еврейскую преступность" // http://www.newsru.com/russia/22feb2007/mironov print.ht ml

131. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.

132. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1990.

133. Як Б. Миф гражданской нации // Прогнозис, №2(6), лето 2006.