автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Игра как феномен бытия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Игра как феномен бытия"

На правах рукописи

Белоглазова Людмила Алексеевна

Игра как феномен бьпия

специальность 09 00 01 - онтология и теория познания

Авюрефера1

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

ООЗ175323

Воронеж - 2007

003175323

Работа выполнена в Воронежском государс! венном университете

Научный руководитель

доктор философских наук, профессор Мещерякова Наталия Аркадьевна

Официальные оппоненты

док! ор философских наук, профессор Первушина Валентина Николаевна

кандидат философских наук, доцен г Кириченко Ольга Викторовна

Ведущая организация

Воронежская государственная лесотехническая академия кафедра философии

Защита состоится 02 ноября 2007 г В 14 часов на заседании диссертационного Совета Д 212 038 01 по философским наукам Воронежского государственного университета по адресу 349000, Воронеж, пр- г Революции, 24, ауд 312

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Воронежского государственного университета

Автореферат разослан «¿У» ^¿/'Уие^г^ 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета

Комисарова Э С

7^0 ' '

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Проблематика, связанная с категорией игры, прочно вошла в философский дискурс во многом благодаря постмодернизму, ставшему почти что генеральным направлением современной мысли «Онтологический вопрос», являющийся на протяжении всей истории развития европейской философии одним из важнейших, в контексте указанного современного направления осмысливается исключительно сквозь призму категории игры

Однако не с постмодернизма проблема игры начинайся и уж тем более не от него следует ожидать ее позитивных решений Есть и другие направления поиска, адекватные онтологическим прозрениям XX - начала XXI вв Это прежде всего идея о принципиальной незавершенности мира, чреватого множеством возможностей, испробование которых и составляв! вечный поиск человека

Другой существенно важной особенностью современного онтологического дискурса, позволяющего приоткрыть завесу над тайной игры в ее неразрывной связи с самой жизнью ( «что наша жизнь -игра1»), является обостренный интерес к таким феноменам бытия, как случайность, свобода, творчест во

Постмодернизм также осуществляет nepecMOip классической онтологии, но этот пересмотр с его отказом oi всякой субстанциальной глубины имеет своим итогом разрушение диалектики бьпия и игры, превращение бьпия в игру, а игры в бытие Платой за подобный онтологический произвол, давно перешагнувший теоретические рамки философии, стала разрушительная мощь игромании, с которой не замедлила столкнуться европейская культура, ориентированная на установки постмодернизма Популярная формула homo ludens фиксирует игру как существенную характеристику человеческого бытия, не проясняя, однако, какова структура человеческого бытия, впускающая в свое пространство игру Тем самым вопрос, что превращает человека из играющего в игромана, остается без ответа

Поэтому онтологический анализ игры, вопрос о ее соотношении с бытием, видится в настоящий момент чре5вычайно аюуальным Актуальным как в теоретическом, так и в практическом смысле Более того, это тот редкий случай, когда связь философской теории и непосредственной жизненной практики очевидна

Степень разработанности проблемы. Интерес к игровой проблематике всегда прослеживался в истории философии, хотя и существовал скорее в качестве некоего теоретического осадка в размышлениях об истоках бытия и специфике человеческой реальности

Так, отдельные смутные догадки об игре в ее тесной связи с вечно становящимся миром, прис>тсгвукл у Гераклита, уподоблявшего зон «играющему дигя», то есть игра здесь рассматривается как своеобразная модель вселенной На ранних этапах формирования европейской метафизики еще сохраняется представление о множественности возможных путей развития становящегося мира, которое уже с трудом вписывается в рамки рационалистической логики в ее классическом варианте Мысль о том, что мир управляется разумной волей, формирует представление об игре как сценической роли, предписанной свыше Наиболее отчетливо эта позиция представлена у Платона У Аристотеля уже явно присутствует иная (преобладавшая вплоть до Нового времени) тенденция рассмотрения игры в ее прикладных возможностях досуга и воспитания

Отдельные догадки об игре присутствуют в работах Паскаля Дальнейшее философско-теоретическое осмысление игровой деятельности связано с развитием классической немецкой философии, прежде всего с именем И Канта В его работах на первый план выдвигается эстетический аспект игры, в контексте которого впервые появляется постановка проблемы «искусство и игра»

Немецкие романтики Ф Шиллер и Ф Шлегель рассматривали игру как способ развития интеллектуальной деятельности, как одну из форм нравственности, непосредственно связанную с искусством, где в «свободном общении» человек реализует свою индивидуальность

Однако в проблемном поле рационалистической философии в ее классических формах невозможна постановка вопроса об онтологической самоценности игры и ее соотношении с бытием, так как адекватная самому рационализму предметность располагается в сфере замкнутой самотождес!венной субстанциальности, которая исключает проблемы наличия альтернативного мира ( что есть основное условие игры) Только на пути переосмысления традиционного рационализма игровая проблематика обретает соответствующее ей теоретическое пространство, предполагающее спошанность существования, свободу, непредзаданность, случайность Существенный шаг в изменении классических

представлений о природе случайного и возможного был впервые осуществлен в рамках математической теории вероятностей, предпосылки которой связаны с подсчетом вероятности в азартных играх (середина XVII века) Постепенно случайность и неопределенность из «недостатков нашего разума» (Спиноза) превращаются в ключевые аспекты, стоящие у истоков бытия, и входят в поле науки как самостоятельные объекты исследования Не имея возможности подробно рассматривать обозначенные теории, необходимо особо подчеркнуть, что во многом благодаря математическим концепциям, обосновывающим случайность,

появляется возможность теоретических размышлений об игре как автономном феномене без превращения последней в служебную функцию

Своеобразным итогом европейской мысли в отношении феномена игры, его сущности и функций, явилось фундаментальное исследование Й Хейзинга «Homo ludens», где вся человеческая культура в ретроспективе рассматривается сквозь игровую призму Игре как феномену культуры посвящены работы М М Бахтина Акцент на эстетическую сущность игры явно прослеживается у X -Г Гадамера, во многом опиравшегося на разработки Хейзинга Интересные игровые концепции были предложены Р Кайуа и Э Берном, Г Бейтсоном

Особое место в рассмотрении интересующей нас проблематики принадлежит Э Финку, впервые осуществившему анализ игры как одного из феноменов человеческого существования в контексте философской антропологии Феноменологическая онтология в лице Ж,-П Сартра вводит в сферу своих интересов игру как необходимую составляющую своей концептуальности Во второй половине XX в игровые концепции обретают особенную популярность в философии во многом благодаря деятельности Иельских постструкгуралистов, среди которых, пожалуй, наиболее авторитетным является Ж Деррида На современном этапе развития философской мысли проблема игры наиболее явно присутствует как фундаментальная интенция постмодернистского дискурса в работах Р Барта, Ю Кристевой, Ж Делеза, Ж Бодрийяра

Проблема игры составляет содержание размышлений отечественных психологов, среди которых особую важность представляют работы Д Б Эльконина, Л С Выготсткого, А Н Леонтьева, Д Н Кавтарадзе

Существенный вклад в разработку указанной проблемы внесли Б В Марков, П С Гуревич, Л Т Ретюнских, М Т Рюмина, В М Розин, Н Б Маньковская, М Ф Овсянников, В О Пигулевский, М Н Липовецкий, Ю М Лотман, И В Кузин, В А Кравченко, И П Ильин, М Р Жбанков, К Б Сигов, Л Н Столович, А А Тахо-Годи, В И Устиненко, А К Якимович, А Б Демидов, А В Вислова, И Е Берлянд, Т А Апинян и др Вместе с тем, несмотря на достаточно интенсивную разработку проблемы игры классической мыслью и современной философией, еще не получил достаточного осмысления вопрос о соотношении бытия и игры Это в значительной степени обусловлено тем, что онтологический анализ игры становится возможным лишь с момента становления неклассическою философствования, которое открывает новые горизонты для исследования обозначенной проблемы не только в отдельных ее эмпирических проявлениях, но как фундаментальной особенности бьпия Думается, что именно в области «фундаментальной онтологии», а также «феноменологической онтологии», становление которых непосредственно связано с феноменологией Э Гуссерля, возможен выход к концептам бытия и игры в их сопряженности Соответствующий анализ обнаруживает

не только глубинный, позитивный смысл игры, но и негативные возможности, скрытые в игре, а, следовательно, и опасность абсолютизации игрового принципа в постмодернистской культуре

Цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ игры как феномена бытия, обнаружение ее онтологических корней с последующим выходом в пространство современной культуры, ориентированной на игровые установки постмодернизма Задачи исследования

концептуализация проблемы игры в пространстве философской онтологии,

■ анализ игры в проблемном пространстве свободы,

■ выявление соотношения бытия и игры в пространстве человеческой бытийности (проблемы, противоречия), анализ возможных путей редукции бытия к игре в контексте постмодернистской онтологии

Объект исследования: Бытие и игра

Предмет исследования' Проблемно-онгологическое пространство игры (решения, противоречия, перспективы) Методы исследования:

феноменологический метод, обнаруживающий структуры самораскрывающегося бытия в имманентных ему формах явленности, которые собственно и есгь феномены,

историко-философский метод, выявляющий основные подходы к игре в контексте становления игровых форм европейской культуры,

• логико-проблемный метод, связанный с обнаружением основных проблемных узлов и выявлением онтологических противоречий игры Научная новизна работы:

■ осуществлен целостный анализ игры как онтологического феномена,

" выявлен онтологический статус игры, что позволяет

преодолеть ограниченность и противоречивость любого дискурса, не доходящего до экспликации предельных онтологических оснований исследуемого феномена,

обнаружена связь онтологии, задаваемой постмодернизмом и выдаваемой им в качестве преодоления «тотализирующего дискурса», с социокультурной ситуацией «игрового апокалипсиса» На защиту выносятся следующие положения:

■ Обоснование игры следует искать в существенных определениях бытия как принципиально незавершенного, включающего в себя случайность, ветвящуюся множеством субстанциально непредопределенных возможностей В игре происходит обратимое, а следовательно лишенное трагического риска испытание возможностей, через разыгрывание которых человек вводит их в пространство

собственной бытийности, а значит и собственного жизненно важного выбора,

■ игра рассматривается как глубинный момент человеческой

реальности, где ее открытость всегда подразумевает возможность другой жизни, что позволяет заглянуть «за край», чтобы узнать меру свободы, конституирующей приемлемый для человека мир и самого человека (бытие-в-мире),

• игра как один из путей реализации свободы прерывает

действительность посредством творческого выхода за пределы наличной данности При этом игра обретает реальность в бытийном пространстве и имеет для играющего не символический, знаковый, а жизненный, бытийный характер

входя в пространство игры, человек пытается овладеть случаем и утвердиться в собственном бытии как неслучайном Удача для игрока выступает онтологическим оправданием его существования Азартная игра - это в первую очередь желание оправдания собственного бытия перед лицом случая, победа над случаем

бытие как незавершенная открытость и игра как способ вхождения в нее, сопряженные в пространстве человеческой бытийности, рождают способы, которыми человек присваивает бесконечный простор бытия Тем не менее, игра, сопринадлежная в своих истоках исходным структурам человеческого бытия, всегда содержит возможность отрыва от своей бытийной основы Отсюда помимо позитивных смыслов игры, возможны и ее разрушительные аспекты, связанные с редукцией бьпия к игре Именно здесь следует искать истоки игромании,

онтология современности, испытывающая на себе непосредственное влияние постмодернистского подхода, имманентной себе тенденцией имеет подмену бытия игрой, в культуре, реализующей постмодернистские принципы, происходит смысловой сдвиг в сторону понимания мира как в своей сущностной основе представляющего собой чистую видимость, простую совокупность изображений, вследствие чего активно эксплуатируется способность игры имитировать реальность

Практическое значение диссертации:

результаты исследования, представленные в работе, могут способствовать более глубокому пониманию сложной и противоречивой проблемы игры на уровне фундаментального философского и общенаучного дискурса, создают перепек шву дальнейшей разработки указанного вопроса в контексте пересечения психологических, культурологических, философско-антропологических и иных научных сфер, посвященных попыткам разрешения проблемы игромании,

материалы диссертации могут быть использованы в преподавательской деятельность при чтении общих курсов по

философском онтологии, исюрии философии, культурологии, а также специализированных курсов, посвященных различным аспектам как философской,так и психологической антропологии

Апробация работы: Положения и выводы диссертации нашли отражение в 5 публикациях автора Материалы работы докладывались на ежегодных заседаниях научной сессии факультета, пленарном заседании, а также JV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (г Москва, 2005)

Структура и обьём работы: Диссертация изложена на 137 страницах машинописного 1екста, состоит из введения, трех глав, заключения, списка ли1ературы, включающего 222 источника (из них 214 отечественных и 8 иностранных)

II. Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, освещается степень ее разработанности в философской литературе, осуществляется постановка цели исследования и соответствующих этой цели задач, указываются методы диссертационного исследования, выявляются положения научной новизны, формулируются положения, выносимые на защиту, указывается практическое значение диссертации

Глава первая «Бытие и игра, онтологические корни игры» определяв! значимость концепта игры как смыслового центра различных дискурсов, возникающих в XX веке Осуществляется постановка проблемы, анализ различных подходов в понимании феномена игры, концешуализируются и гематизируюгся противоречия и ограниченность дискурсов, избеоющих обращения к онтологическим основаниям указанного феномена Обнаруживайся связь игры с фундаментальными феноменами бытия - свободой и случайностью, что позволяет ввести «игру» в проблемное пространство онтологии

В первом параграфе «Игра как испробование возможностей вопрошающего о себе бытия» в качестве отправной точки современного философского дискурса, посвященного игре, рассматривается введенная голландским культурологом, историком Й Хейзинга формула homo ludens - человек играющий, что не только добавляет к имеющимся в культуре многим другим образам человека еще один (кстати, на первый взгляд, весьма эпагажный), по и является новым и очень важным словом в котексте вопрошающею о себе бьпия Но это вовсе не то вопрошание, не ia игра, которую зшевает посшодерниjm с бьпием, превращая мир в видимоыь, совокупность изображеиий, текст и тд А потому понятно, почему при всей своей игровой направленности, постмодернизм избегает постановки вопроса о самом феномене игры в его имманентной самости В силу самой специфики постмодернистского дискурса проблема

бытийных основ игры, ее онтологического ciaryca, соошошения бытия и игры принципиально не может быть поставлена в конгексге соответствующим образом ориентированной философии Содержание формулы homo ludens фиксирует игру в качестве существенной характеристики человеческого бытия Однако непонятно, каким должен быть способ этого «быть», чтобы впустить игру В ситуации «игрового апокалипсиса» вопрос о том, что превращает человека из играющего в игромана, является чрезвычайно актуальным Этот момент указывает на необходимость привлечения собственно философского анализа, выявляющего онтологические основы игры Попытка выйти к феномену игры сквозь призму философской рефлексии, когда анализу подлежит проблема «бытие и игра», способна обнаружить нечто в самом бьпийном пространстве, делающее возможным не только пснитивные смыслы игры, но и ее разрушительные аспекты, связанные с редукцией быгия к игре

Проблемное поле рационалистической философии в ее классических формах не позволяет осуществить постановку вопроса об онтологической значимости игры Онтологическая перспектива, открываемая философией XX века, позволяет отвлечься от широко распросграненного в литературе представления об игре как служебной функции по отношению к более важным жизненным целям, таким как тренировка, подготовка к будущей серьезной деятельности, как способ воспитания и социализации и г д Выход к концептам бытия и игры в их сопряженности адекватным образом может быть обнаружен в теоретическом пространстве, задаваемым фундаментальной онтологией Здесь происходит обращение к самому способу бытия человека как существа, хранящего себя в выходе за собственные пределы, которое «лишь экзистируя есть своя самость», и мира как размыкающего и впускающего всякое «вну гримирное сущее» 1 Игра без границ и гарантий соответствует человеческой онтологии как существа свободного, непредзаданного, негарантированного Для существа, не обладающего себетождественностью, игра выступает как выход за пределы наличной данности, как создание воображаемых (и в этом смысле мнимых) ситуаций, обогащенных опытом иной жизни Игра как особая форма онтологической реальности, нередуцируемой к биологическим кодам, рассматривается как исключительно человеческая возможность, так как только человек всегда находится в отношении к собственному бытию, вынужден пребывать в поисках собственного определения Иными словами, бытие для него всегда проблема

Бытийный образ обретается им посредством обращения к себе как человеку возможному, через испробование полноты всех возможностей своего бытия Через разыгрывание неких возможностей, человек реализует их, вводит в пространство собственной быгийносги Игра здесь выступает

Хайяигер М Ьытие и время -М Ad-matgincm 1497 -С 117

как при-своение, о-своение возможного Игра как испробование возможностей вопрошающего о себе бытия открывает возможность заглянуть за край, а значит, узнать собственную меру через испытание меры возможного, а, следовательно, и меру собственной свободы Здесь преодолевается традиционное противопоставление «серьезного-несерьезного» в рассмотрении игры Игра же так или иначе истолкованная вслед за Аристотелем как забава, досуг и вообще некое внешнее отношение к «серьезному» статусу бытия, лишается своей подлинной проблемности и не затрагивает глубинного отношения человека к миру открытых возможностей

Таким образом, предлагаемый в диссертационном исследовании подход к игре способен раскрыть бытие как мир осваиваемых человеком возможностей, мир существенно случайный и никогда не завершенный Бытие и игра, таким образом, сущностно сопряжены друг с другом

Во втором параграфе «Игра в проблемном пространстве свободы» раскрывается связь потребности в игре со спонтанностью мира и непредзаданностью человеческого бытия, являющей себя как свобода и творчество

Человеческая реальность не содержит в себе ничего гарантированно предопределенного, здесь присутствует только одна непреложная необходимость — необходимость реализовывать собственную свободу, осуществляя выбор среди множества возможностей, предоставляемых жизнью При этом свобода как возможность быть подразумевает не просто широкий спектр определенных возможностей, а возможность как таковую в самом широком смысле Не случайно Кьеркегор полагает антиномичную свободу как метафизический страх перед ничто, результатом которого является желание человеческого духа обрести точку опоры в предметности В игре раскованность человеческого духа такова, что присутствующая в ней свобода есть не переживание ужаса ничто, а радостное переживание Игровая реальность позволяет «впасть» в предметность, при этом свобода, избавленная от ужаса ничто, наслаждается собой, так как всякий раз может отказаться от выбранной предметности В фундаментальной онтологии Сартра присутствует положение когда человек обнаруживает себя как свободного, его деятельность становится игрой В игре он выступает как основание собственного бытия, самовластно устанавливая ценность и правила своих действий В свободном полагании себя, через испытание в игре собственных возможностей «быть» происходит набрасывание контуров, становление человеческой личности на фоне бытия как горизонта чистой возможности

В реальности человек всегда имеет дело с возможностями как чем-то внеположенным, что уже предшествует акту выбора При этом человеческая конечность означает, что, совершив выбор в пользу одной,

остальные безвозвратно утеряны В игре же, и именно здесь крокнся точки пересечения игры и подлинной свободы, которая всегда стремится стать основанием только в самой себе, человек сам создает свои возможности, и, отдавая предпочтение какой-либо одной, не делает прочие недосягаемыми, ибо в игре как таковой нет необратимости решений, свойственной бытию Поэтому игра есть реализация свободы, когда сама свобода перестает быть тяжким бременем, к которому человек навеки приговорен, Подчеркивая фантазийный характер игры, необходимо помнить, что игра есть фантазия, обретшая реальность в бытийном пространстве, где форма реализации фантазии имеет для играющего не символический, знаковый характер, а жизненный, бытийный Онтологическая «привлекательность» игры обусловлена тем, что испробование бытия, испытание возможностей, осуществляемое в ней, лишено, хотя бы отчасти, той трагической необратимости, которой сопровождается рискованное испробование бытия, осуществляемое не в игровом, а в собственно жизненном пространстве

Пытаясь определить игру как феномен, с необходимостью входящий в онтологическую структуру человека, мы приходим к следующему определению игры игра есть испробование бытия, опредмечивающее возможности, содержащиеся в бытии, не покидая при этом своего «здесь и сейчас» Это и делает процесс испробования возможностей ображмым, что снижает степень соответствующих рисков, а следовательно, и трагичности неадекватного выбора

Ситуация человеческого существования такова, что оно, взятое в форме фактичности, является чистой случайностью, чем обусловлена возможность постановки вопроса о том, почему мое собственное бытие именно такое, а не иное Само присутствие человека по отношению к миру таково, что всегда существует сомнение - является ли он основой собственного существования Сила игровой фантазии состоит в том, что она способна, пусть в области воображаемого, освободить человеческое существование от фактичности «так бытия»

Мир как чистая спонтанность сам бросает человеку вызов к игре, к игре без всякой страховки Поэтому, прибегая к мысли Деррида, скажем, что человечество в порыве ограничить онтологически недоступную ему широту бытийности мира, « на протяжении всей истории метафизики или онто-теологии, т е всей своей историей как таковой грезило о полноте присутствия, о некоем успокоительном основании, о начале и о цели игры» 1

Мир как становящийся и в своем становлении конституированный случайностью соответствует человеческой «беспочвенности» В своих

'ДерридаЖ Структура, ¡иак и рлличие о дискурсе |>м<ишгармыч наук Письмо и рашичие М Академический проект 2000 - С 465

1 1

истоках игра выводит к бытию с его случайностью в чистом виде Посредством испробования бытийных возможностей обживается изначальный бытийный хаос В игре человек предстает лицом к лицу перед напряженной неопределенностью случая, где сам случай ветвится различными возможностями, вечно колеблясь, пребывает в промежутке «или-или» Случай всегда предполагает и нечто иное Удача в игре свидетельствует для игрока о его «неизлишности» и убеждает в онтологической оправданности существования Жажда победы есть жажда утвердиться в своем бытии как неслучайного Прорываясь к царству чистого случая, бросая ему вызов, человек преследуем желанием оправдания собственного бытия И в этом смысле нет различия между игрой в рулетку и игрой на бирже Именно в азартной игре более всего очевидны негативные возможности, скрытые в игре и связанные с ее способностью замещать бытие, устранять бытийную многомерность человека, порывая его связь с последними глубинами его существования Игра удовлетворяет глубинную потребность человека в обретении собственной бытийности как оправданной перед лицом тотальности бытия Но когда игрок ставит на карту свою судьбу, предавая ее на волю Судьбы, он самим актом бросания жребия утрачивает и свободу, и онтологическую обоснованность своего существования, превращаясь из игрока в марионетку Таким образом, соотношение игры и свободы носит сложный, противоречивый характер И только возвращение игры бытию способно преодолеть указанное противоречие

Глава вторая «Человек играющий» в контексте европейской культуры» посвящена исторической эволюции игровых форм европейской культуры от античности до наших дней

В параграфе первом «Игра как феномен культуры» проблема игры развертывается в широком контексте, связанном с анализом «человека играющего» в логике европейского культурного процесса вообще Раскрывается историческая перспектива становления европейской философской мысли, одним из существенных измерений которой является закрепление стремления человека к поиску различных путей укорененности в бытии Поиск подлинности человеческой бытийности является важнейшим моментом европейской метафизики и мироощущения взращенного ею человека Античность преодолевает экзистенциальное человеческое переживание негарантированности собственного бытия через превращение многообразной живой реальности в логический конструкт, охватывающий мировой порядок Здесь смысл человеческого бытия сводится к необходимости мирового порядка, который выглядит как полная безучастность в отношении собственной судьбы Однако на уровне индивидуального переживания звучит мотив человеческой судьбы как предопределенности свыше, неизбежности, приговоренности Необходимость логическая, перемещенная в непосредственные жизненные

смыслы, приобретает оттенок слепой случайности В этом контексте игра есть наиболее достойный и даже единственно возможный способ пребывания в мире, далеком от совершенства идеального космоса

Христианская традиция, несущая онтологический дуализм, порождает и закрепляет ситуацию двумирия При этом посюсторонний мир, истолкованный как «эпизодическое преддверие к потустороннему» (Хайдеггер), не исключает его смысловой значимости для человека Игра, требующая наличия, по выражению М Бахтина, второго мира и второй жизни оказывается здесь вполне уместной 1 Карнавализация есть восстановление непосредственной жизненности посюстороннего, реабилитация земного измерения человечности Игры средневековья есть выражение стремления в стихии празднества приобщиться к буйству жизни в материально-телесном аспекте Ренессанс в своем стремлении ограничить «сферы влияния» божественного, содержал в себе опасность устранения нравственного абсолюта Утверждая человечность в самом широком смысле, эпоха Возрождения обнаружила ситуацию произвола и самообольщения человека, лишенного соотнесенное ги с абсолютом Устранение божественной иерархии, изъятие из нее человека впервые открывает небывалый простор для реализации игрового отношения к жизни Не случайно, что Хейзинга характеризует Ренессанс как ситуацию игры

Особое место в европейской культуре занимает немецкий романтизм и шиллеровский идеал самовыявления человека в игре Полагалось, что содержание человеческой жизни заключается в игре, где сам дух обретает свободу Игровая свобода как свобода выбора, обращаясь к новым ситуациям, ставит под сомнение любые обнаруженные смыслы Игра оказывается скольжением по поверхности, отчуждающим всякий абсолют Примечательно, что культ эстетства и аморализма возникает именно в контексте романтизма Дальнейшая абсолютизация игрового принципа в европейской культуре связана с постмодерни шом, где сам мир истолкован как поверхность, и соответственно, жизнь оказывается скольжением по ней

Во втором параграфе «Бытие-к-игре как фундаментальная интенция постмодернистского дискурса» анализируются

онтологические решения постмодернизма и игры как его основного стратегического принципа, а также противоречия между стремлением освобождения от «тотализирующего дискурса», и теми игровыми путями на которых оно обретается В постмодернистском дискурсе игра претендует на статус единственно возможной констанш в ситуации, лучше всего характеризуемой объявленным Р Бартом принципом «абсолютной неустойчивости, ни к чему (ни к какому содержанию, ни к

1 См Ьахгин М М [ворчесгво ФрансА 1 Рабле и народна» кулыура срсднеиекош я и !Чни-сшса М Худ лит 1994 -С 11

какому выбору) не ведающей почтения» 1 При этом игра понимается в самом широком смысле, во всей ее многозначности, как игра текста, читателя, автора, игра как способ ускользания от неумолимой власти «тотализирующих дискурсов», утверждение полнейшей свободы, освящающей право опрокидывания всяких произвольно установленных правил самой игры, сталкивающей и не принимающей всерьез ни одно из них Игра превращается в универсальный онтологический принцип, определяющий облик культуры в целом В строгом смысле, перед человеком не стоит выбор играть или не играть, поскольку, как мы видели, феномен ш ры обусловлен самим специфически - человеческим способом быть Но, по выражению Хейзинга, «зло нашего времени» состоит в том, что современная культура, освященная постмодернистскими принципами, превращает игру в инструмент произвольного манипулирования самим человеком Прилагая принцип игры к человеческой реальности в необратимой спошанности существования, постмодернизм замещает ее тем, «что можно эквивалентно воспроизвести» И в итоге оказывается, что « реальность — не просто то, что можно воспроизвести, а то, что уже всегда воспроизведено Гиперреальность» 2 Игровой принцип находится в полном соответствии с постмодернистской гиперреальностыо, превращенной в многосложную игровую комбинацию, в обыгрывание языковой условности, лишенной эквивалента действительной реальности

Изначальный постмодернистский пафос «освобождения» в конечном итоге приводит не к свободе, а к абсолютной детерминированности человека, заданного культурными текстами Что в свою очередь оборачивается отказом человека как от собственной сущности, так и от существования, а может быть и от самого себя Культура, произрастающая на пост модернистской почве, полагает своим делом изобретение все новых и новых игровых, ролевых и прочих опосредовании, способных поддерживать ситуацию лицедейства и самообмана Поэтому все чаще говорят о дефиците чувства подлинности как характерном феномене мироощущения человека эпохи постмодерна

В Главе третьей «Игра вместо бытия проблема редукции» исследуются феномены эстетства и игромании как возможные пути редукции бытия к игре

В первом параграфе «Эстетство как форма игрового забвения бытии» рассматриваются опасности, связанные с эстетством как способом разрушения смысловых основ бытия При этом суть эстетства заключается в перемещении жизненных смыслов на поверхность чувственного наслаждения Эстетизм, понятый указанным образом, как обьект философской рефлексии впервые обнаруживается у С Кьеркегора Опасность абсолюти?ации эстетических принципов в отношении

' Бар г Р Избранные работ ы Ссшюшад Портика - М Прогресс - С 421 ~ Бодрийяр Ж Символический обмен и смерть - М Добросав! 2000 - С 151

действительности наиболее явно прослеживается в постмодернизме, сделавшем невозможной всякую этику, заменив ее искусственностью, игрой знаков, те эстетикой в ее самом упрощенном, одномерном понимании Отождествление красоты, истины и добра сосредотачивает в себе множество проблем и противоречий Красота в ее «чистом», самодовлеющем значении, этически нейтральна и одинаково возможна как во зле, так и в добре Причем красота зла может быть более привлекательной и завораживающей Высказывания Ф М Достоевского, Л Н Толстого, Н А Бердяева, М И Цветаевой и многих других однозначно свидетельствуют о противоречивости нравственности и искусства как царства красоты и опасностях погони за пей, чреватой подменой жизни ее символами, а бытия - игрой

Ситуация эстетства как упоения чувственным наслаждением впервые становится возможной в христианстве, о I крывшем трансцендентное, что и положило конец религии красоты греков и внедрило в сознание европейского человека неизгладимый раскол чувственности и духа Эстетизм античного человека не уводил его от бытия, не перемещал на поверхность чувственности, поскольку само бытие несло на себе печать этой чувственности В хрисжанстве появляется упоенность собственной чувственностью как духовный принцип Причем чувственное наслаждение является необходимым моментом отологии человека как существа телесного Но чувственность, если она вступает в противоречие с духом, заманивая и соблазняя его, приобретает демонический характер Эстетический принцип «все равно» здесь возводится в квадрат, поскольку, с одной стороны, красота, будучи безразличной к добру и злу, одинаково принимает и то, и другое, а с другой стороны, для мысли вообще не существует непримиримых противоположностей, нет никаких реальностей, которые нельзя было бы, согласно Кьеркегору, примирить в разуме То есть принцип разума «или-или - все равно», помноженный на эстетическую необязательность, рождает тот тип личности, для которого действительность превращается в театральные подмостки, а жизнь не проживается, а проигрывается в форме комедии или трагедии Подделка действительности — вот результат эстетства как чистого эстетизма, доведенного до крайности

Современная культура в целом характеризуется в качестве культуры зрелища, культивирующей глобальную эстетизацию сознания Более юго, думается, что одной только сферой сознания дело не ограничивается Эстетская идеология самыми изощренными, но в то же время и самыми доступными (и действенными) методами, используя иллюзионистскую мощь искусства, «стратегии соблазна» (Бодрийяр), способствует редукции бытия к игре Эстетствующий дух пронизывает собой всю действительность, обнаруживая себя через «театрализацию сегодняшней социальной и духовной жизни», таким образом, что «создание новой

теории театра стало равносильным созданию новой теории общества» 1 Эстетизированное общество потребления объектом своего воздействия имеет даже не человека во всей его духовно-смысловой глубине, а то, что затейливо обозначается как «желающая машина», или «машина желания» Смысловое содержание этого странного термина закрепляет момент абсолютной детерминированности человека (индивида), или «сингулярности», дискурсами рекламы, политики, психоанализа и т д Не случайно, что именно в постмодернизме наиболее остро проявлена проблема бытия и игры Но всякий раз, когда человек оказывается отторгнутым от своих бытийных корней, метафора «жизнь - игра» (порожденная отнюдь не XX веком), перестает быть просто метафорой и превращается в скрытый (или, как в рамках постмодернизма - вполне прозрачный) жизненно-смысловой ориентир

Во втором параграфе «Игровой апокалипсис» как путь к антропологической катастрофе» анализируется игромания как

ключевая тенденция постмодернистской культуры В ситуации деструкции и деконструкции как генеральных онтологических стратегиях под вопросом оказывается человеческое бытие, смысловые основы которого размываются посредством универсализации постмодернистских принципов Человек, превращенный в онтологически пустой симулякр, с легкостью становится источником и объектом бессмысленных, но от этою не менее разрушительных, игровых манипуляций Если образ homo sapiens нес в себе абсолютизацию, приведшую человека в цивилизационные тупики (экологический кризис - один из них), то относительно новое понимание человека как homo ludens содержит в себе опасность антропологической катастрофы Несмотря на то, что феномен болезненной тяги человека к игре обнаруживается впервые вовсе не в контексте современной культуры, тем не менее со всей прозрачностью и недвусмысленностью эта ситуация обнаружила себя именно в пространстве существования современного человека Массовый характер игромании во многом обусловлен сложившимися в самой реальности условиями, являющимися прямым следствием постмодернистской ориентированности нашей цивилизации Содержательная основа феномена игромании заключается в замене жизненных смыслов игровыми, забвении различия между бытием и игрой, то есть это есть парадоксальная форма редукции, когда игра становится бытием Постмодерн, сводящий бытийную глубину человека исключительно к плоскости «homo ludens» и делающий ценности любых культурных эпох достоянием лишь игровой ситуации и, соответственно, играющего ума, обнажил и довел до предела проблему, когда противоположность жизни и игры стирается Игромания

1 См Ильин И П Постмодернизм от истоков до конца столетия - М Интрада 1996 - С 184

есть побочный (а точнее и резче - необходимый1) продукт отологии, требующей «минимум реальности» и «максимум симуляции»

Феномен игромании, не может ограничиться в поиске путей своего разрешения только областью естественнонаучного дискурса, тем более, что бессилие медицины равно как и психологии в разрешении этой проблемы становится все более очевидным Здесь неразрывным образом переплетены узловые моменты, составляющие пространство человеческой субъективности Сложность игромании связана с тем, что сам азарг есть выражение духовности 1 Стремление современного человека играть есть выражение желания имитировать событийность полнокровной жизни, особенно там, где ее собственное содержание выхолощено и заполнено чуждыми смыслами В игре человек каждый раз замещает самого себя на другого, причем это замещение, как и сама игра, не содержит в себе цели, не знает, где остановиться Существование игрока - это существование с замещенным содержанием, которое удовлетворяет тягу человека наполнять повседневную жизнь «сакральным», каждый раз бросая вызов случаю и судьбе Проблемпость в излечении болезненной тяги человека к игре обусловлена как культурной ситуацией, так и экзистенциально-онтологическими трудностями Для человеческой реальности «быть» означает всякий раз отрицание, бытие, конституирующееся по собственному проекту, посреди вом «ничюжения» собственной предметной определенности Свобода, «укорененная» в ничто (Сартр), с неизбежностью сокрушает свободное и искреннее решение игрока больше не играть, вчерашнее сознательно-волевое решение «больше не играть» оказывается бессильным Онтологическая потребность игра!ь не обнаруживает никаких преград в пространстве человеческой субъективности Экзистирующая природа человеческого бытия означает отделенность от всякой предметно воплощенной сущности, каковой и является принятое в прошлый момент решение больше не играть

Сама возможность одержимости игрой проистекает из противоречивого характера свободы так, что игромания есть своего рода плата за право свободно возводить собственную сущность Экзистенциально-онтологические трудности усугубляются трагизмом ситуации, с которой сталкивается современный человек Культурные реалии постмодерна таковы, что не только не обозначены никакие сдерживающие предохранительные механизмы, но, напротив, всячески поощряется игра ради игры, что еще и еще раз говорит о том, что увлечение постмодернизмом просто опасно

Homo ludens отнюдь не тождествен игроману или постмодернистскому симулякру, хотя в любой момент способен им оказаться Достаточно только разрубить нить, связывающую игру с

'См Игромания Koiaa азар! становится опасен для жиши/http // www ural 1 и/ncws/lilc/ntw-60726html

бытием и возвести первое над последним Существует и противоположный вариант разрыва, когда «серьезность» бытия лишает человека радости свободного творчества, осуществляемого в игровом пространстве испробования возможностей, самим же бытием и предоставляемых Игра есть феномен бьпия - эту линию размышления мы и пытались провести на протяжении всего текста

В заключении формулируются основные выводы, полученные в ходе диссертационного исследования, намечаются перспективы дальнейшей разработки и области возможного применения полученных результатов

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора

1 Белоглаюва Л А Бытие и игра (постановка проблемы) / Л А Ьелоглазова // Вестник научной сессии факультета философии и психологии Воронежского государственного университета - Вып - 6 / Под ред И И Борисова -Воронеж ВГУ, 2004 - С 18-22

2 Белоглазова Л А Эстетический человек в критике С Кьеркегора / Л А Белоглазова // Вестник научной сессии факультета философии и психологии Воронежского государственного университета - Вып - 7 / Под ред И И Борисова - Воронеж ВГУ, 2005 - С 40-44

3 Белоглазова ЛАК проблеме игры / Л А Белоглазова // Философия и будущее цивилизации Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г)В5т Т4 - М Современные тетради, 2005 -С 23-24

4 Белоглазова Л А «Человек играющий» в контексте европейской культуры / Л А Белоглазова // Вестник Воронежского государственного университета Серия Гуманитарные науки - Воронеж Изд-во Воронежского государственного университета, 2006 - Вып 2 -Т2 - С 316

5 Белоглазова Л А Игра как фундаментальный принцип постмодернистского дискурса / Л А Белоглазова // Вестник Воронежского государственного технического университета Серия «Гумантарные науки» — Воронеж, 2007 - Т 3 - №3 - С 73-76

Из них 2 (две) публикации (№4, №5) размещены в ведущих рецензируемых научных журналах, соответствующих списку журналов и научных изданий, рекомендованных ВАК для публикации результатов кандидатских и докторских диссертаций

Подписано в печать 28 09 07 Формат 60х84 '/¡6 Уел печ л 1,2 Тираж 80 экз Заказ 2014

Отпечатано с готового орш инала-макета в типографии Издательско-полиграфического центра Воронежского государственного универешега 394000, Воронеж, ул Пушкинская, 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Белоглазова, Людмила Алексеевна

Введение

Оглавление:

Глава 1. Бытие и игра: онтологическое корни игры

§1.1. Игра как испробование возможностей вопрошающего о себе бытия.

§ 1.2. Игра в проблемном пространстве свободы.

Глава 2. «Человек играющий» в контексте европейской культуры

§2.1. Игра как феномен культуры.

§ 2.2. Бытие - к - игре как фундаментальная интенция постмодернистского дискурса.

Глава 3. Игра вместо бытия: проблема редукции

§3.1. Эстетство как форма игрового забвения бытия.

§ 3.2. «Игровой апокалипсис» как путь к антропологической катастрофе.

Введение диссертации2007 год, автореферат по философии, Белоглазова, Людмила Алексеевна

Актуальность темы исследования. Проблематика, связанная с категорией игры, прочно вошла в философский дискурс во многом благодаря постмодернизму, ставшему почти что генеральным направлением современной мысли. «Онтологический вопрос», являющийся на протяжении всей истории развития европейской философии одним из важнейших, в контексте указанного современного направления осмысливается исключительно сквозь призму категории игры.

Однако не с постмодернизма проблема игры начинается и уж тем более не от него следует ожидать её позитивных решений. Есть и другие направления поиска, адекватные онтологическим прозрениям XX - начала XXI вв. Это прежде всего идея о принципиальной незавершённости мира, чреватого множеством возможностей, испробование которых и составляет вечный поиск человека.

Другой существенно важной особенностью современного онтологического дискурса, позволяющего приоткрыть завесу над тайной игры в её неразрывной связи с самой жизнью (. «что наша жизнь - игра!»), является обострённый интерес к таким феноменам бытия, как случайность, свобода, творчество.

Постмодернизм также осуществляет пересмотр классической онтологии, но этот пересмотр с его отказом от всякой субстанциальной глубины имеет своим итогом разрушение диалектики бытия и игры, превращение бытия в игру, а игры в бытие. Платой за подобный онтологический произвол, давно перешагнувший теоретические рамки философии, стала разрушительная мощь игромании, с которой не замедлила столкнуться европейская культура, ориентированная на установки постмодернизма. Популярная формула homo ludens фиксирует игру как существенную характеристику человеческого бытия, не проясняя, однако, какова структура человеческого бытия, впускающая в своё пространство игру. Тем самым вопрос, что превращает человека из играющего в игромана, остаётся без ответа.

Поэтому онтологический анализ игры, вопрос о её соотношении с бытием, видится в настоящий момент чрезвычайно актуальным. Актуальным как в теоретическом, так и в практическом смысле. Более того, это тот редкий случай, когда связь философской теории и непосредственной жизненной практики очевидна

Степень разработанности проблемы. Интерес к игровой проблематике всегда прослеживался в истории философии, хотя и существовал скорее в качестве некоего теоретического осадка в размышлениях об истоках бытия и специфике человеческой реальности. Так, отдельные смутные догадки об игре в её тесной связи с вечно становящимся миром, присутствуют у Гераклита, уподоблявшего эон «играющему дитя», то есть игра здесь рассматривается как своеобразная модель вселенной. На ранних этапах формирования европейской метафизики ещё сохраняется представление о множественности возможных путей развития становящегося мира, которое уже с трудом вписывается в рамки рационалистической логики в её классическом варианте. Мысль о том, что мир управляется разумной волей, формирует представление об игре как сценической роли, предписанной свыше. Наиболее отчётливо эта позиция представлена у Платона. У Аристотеля уже явно присутствует иная (преобладавшая вплоть до Нового времени) тенденция рассмотрения игры в её прикладных возможностях досуга и воспитания.

Отдельные догадки об игре присутствуют в работах Паскаля. Дальнейшее философско-теоретическое осмысление игровой деятельности связано с развитием классической немецкой философии, прежде всего с именем И. Канта. В его работах на первый план выдвигается эстетический аспект игры, в контексте которого впервые появляется постановка проблемы «искусство и игра».

Немецкие романтики Ф. Шиллер и Ф. Шлегель рассматривали игру как способ развития интеллектуальной деятельности, как одну из форм нравственности, непосредственно связанную с искусством, где в «свободном общении» человек реализует свою индивидуальность.

Однако в проблемном поле рационалистической философии в её классических формах невозможна постановка вопроса об онтологической самоценности игры и её соотношении с бытием, так как адекватная самому рационализму предметность располагается в сфере замкнутой самотождественной субстанциальности, которая исключает проблемы наличия альтернативного мира (что есть основное условие игры). Только на пути переосмысления традиционного рационализма игровая проблематика обретает соответствующее ей теоретическое пространство, предполагающее спонтанность существования, свободу, непредзаданность, случайность. Существенный шаг в изменении классических представлений о природе случайного и возможного был впервые осуществлён в рамках математической теории вероятностей, предпосылки которой связаны с подсчётом вероятности в азартных играх ( середина XVII века). Постепенно случайность и неопределённость из «недостатков нашего разума» (Спиноза) превращаются в ключевые аспекты, стоящие у истоков бытия, и входят в поле науки как самостоятельные объекты исследования. Не имея возможности подробно рассматривать обозначенные теории, необходимо особо подчеркнуть, что во многом благодаря математическим концепциям, обосновывающим случайность, появляется возможность теоретических размышлений об игре как автономном феномене без превращения последней в служебную функцию.

Своеобразным итогом европейской мысли в отношении феномена иг

KJ ры, его сущности и функций, явилось фундаментальное исследование И. Хейзинга «Homo ludens», где вся человеческая культура в ретроспективе рассматривается сквозь игровую призму. Игре как феномену культуры посвящены работы М. М. Бахтина. Акцент на эстетическую сущность игры явно прослеживается у Х.-Г. Гадамера, во многом опиравшегося на разработки Хейзинга. Интересные игровые концепции были предложены Р. Кайуа и Э. Берном, Г. Бейтсоном.

Особое место в рассмотрении интересующей нас проблематики принадлежит Э. Финку, впервые осуществившему анализ игры как одного из феноменов человеческого существования в контексте философской антропологии. Феноменологическая онтология в лице Ж.-П. Сартра вводит в сферу своих интересов игру как необходимую составляющую своей концептуальное™. Во второй половине XX в. игровые концепции обретают особенную и популярность в философии во многом благодаря деятельности Иельских постструктуралистов, среди которых, пожалуй, наиболее авторитетным является Ж. Деррида. На современном этапе развития философской мысли проблема игры наиболее явно присутствует как фундаментальная интенция постмодернистского дискурса в работах Р. Барта, Ю. Кристевой, Ж. Делёза, Ж. Бодрийяра.

Проблема игры составляет содержание размышлений отечественных психологов, среди которых особую важность представляют работы Д. Б. Эльконина, Л. С. Выготсткого, А. Н. Леонтьева, Д.Н. Кавтарадзе.

Существенный вклад в разработку указанной проблемы внесли Б. В. Марков, П. С. Гуревич, Л. Т. Ретюнских, М. Т. Рюмина, В. М. Розин, Н. Б. Маньковская, М. Ф. Овсянников, В. О. Пигулевский, М.Н. Липовецкий, Ю. М. Лотман, И. В. Кузин, В. А. Кравченко, И. П. Ильин, М. Р. Жбанков, К. Б. Сигов, Л. Н. Столович, А. А. Тахо-Годи, В. И. Устиненко, А. К. Якимович, А. Б. Демидов, А. В. Вислова, И. Е. Берлянд, Т. А. Апинян и др.

Вместе с тем, несмотря на достаточно интенсивную разработку проблемы игры классической мыслью и современной философией, ещё не получил достаточного осмысления вопрос о соотношении бытия и игры. Это в значительной степени обусловлено тем, что онтологический анализ игры становится возможным лишь с момента становления неклассического философствования, которое открывает новые горизонты для исследования обозначенной проблемы не только в отдельных её эмпирических проявлениях, но как фундаментальной особенности бытия. Думается, что именно в области «фундаментальной онтологии», а также «феноменологической онтологии», становление которых непосредственно связано с феноменологией Э. Гуссерля, возможен выход к концептам бытия и игры в их сопряжённости. Соответствующий анализ обнаруживает не только глубинный, позитивный смысл игры, но и негативные возможности, скрытые в игре, а следовательно и опасность абсолютизации игрового принципа в постмодернистской культуре.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ игры как феномена бытия, обнаружение её онтологических корней с последующим выходом в пространство современной культуры, ориентированной на игровые установки постмодернизма.

Задачи исследования: концептуализация проблемы игры в пространстве философской онтологии; анализ игры в проблемном пространстве свободы; выявление соотношения бытия и игры в пространстве человеческой бытийности (проблемы, противоречия); анализ возможных путей редукции бытия к игре в контексте постмодернистской онтологии.

Объект исследования: Бытие и игра.

Предмет исследования: Проблемно-онтологическое пространство игры (решения, противоречия, перспективы).

Методы исследования: феноменологический метод, обнаруживающий структуры самораскрывающегося бытия в имманентных ему формах явленности, которые собственно и есть феномены; историко-философский метод, выявляющий основные подходы к игре в контексте становления игровых форм европейской культуры; логико-проблемный метод, связанный с обнаружением основных проблемных узлов и выявлением онтологических противоречий игры.

Научная новизна работы: осуществлён целостный анализ игры как онтологического феномена; выявлен онтологический статус игры, что позволяет преодолеть ограниченность и противоречивость любого дискурса, не доходящего до экспликации предельных онтологических оснований исследуемого феномена; обнаружена связь онтологии, задаваемой постмодернизмом и выдаваемой им в качестве преодоления «тотализирующего дискурса», с социокультурной ситуацией «игрового апокалипсиса».

На защиту выносятся следующие положения:

Обоснование игры следует искать в существенных определениях бытия как принципиально незавершённого, включающего в себя случайность, ветвящуюся множеством субстанциально непредопределённых возможностей. В игре происходит обратимое, а следовательно лишённое трагического риска испытание возможностей, через разыгрывание которых человек вводит их в пространство собственной бытийности, а значит и собствен- ч ного жизненно важного выбора; игра рассматривается как глубинный момент человеческой ре- £ альности, где её открытость всегда подразумевает возможность другой жизни, что позволяет заглянуть «за край», чтобы узнать меру свободы, конституирующей приемлемый для человека мир и самого человека (бытие-в-мире); игра как один из путей реализации свободы прерывает действительность посредством творческого выхода за пределы наличной данности. При этом игра обретает реальность в бытийном пространстве и имеет для играющего не символический, знаковый, а жизненный, бытийный характер. входя в пространство игры, человек пытается овладеть случаем и утвердиться в собственном бытии как неслучайном. Удача для игрока выступает онтологическим оправданием его существования. Азартная игра - это в первую очередь желание оправдания собственного бытия перед лицом случая, победа над случаем. бытие как незавершенная открытость и игра как способ вхождения в неё, сопряжённые в пространстве человеческой бытийности, рождают способы, которыми человек присваивает бесконечный простор бытия. Тем не менее, игра, сопринадлежная в своих истоках исходным структурам человеческого бытия, всегда содержит возможность отрыва от своей бытийной основы. Отсюда помимо позитивных смыслов игры, возможны и её разрушительные аспекты, связанные с редукцией бытия к игре. Именно здесь следует искать истоки игромании; онтология современности, испытывающая на себе непосредственное влияние постмодернистского подхода, имманентной себе тенденцией имеет подмену бытия игрой; в культуре, реализующей постмодернистские принципы, происходит смысловой сдвиг в сторону понимания мира как в своей сущностной основе представляющего собой чистую видимость, простую совокупность изображений, вследствие чего активно эксплуатируется способность игры имитировать реальность.

Практическое значение диссертации: результаты исследования, представленные в работе, могут способствовать более глубокому пониманию сложной и противоречивой проблемы игры на уровне фундаментального философского и общенаучного дискурса; создают перспективу дальнейшей разработки указанного вопроса в контексте пересечения психологических, культурологических, философско-антропологических и иных научных сфер, посвященных попыткам разрешения проблемы игромании; материалы диссертации могут быть использованы в преподавательской деятельность при чтении общих курсов по философской онтологии, истории философии, культурологии, а также специализированных курсов, посвященных различным аспектам как философской, так и психологической антропологии.

Апробация работы: Положения и выводы диссертации нашли отражение в 5 публикациях автора. Материалы работы докладывались на ежегодных заседаниях научной сессии факультета, пленарном заседании, а также IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (г. Москва, 2005).

Структура и объём работы: Диссертация изложена на 132 страницах машинописного текста, состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы, включающего 222 источника (из них 214 отечественных и 8 иностранных).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Игра как феномен бытия"

Заключение.

Завершая данное исследование, попытаемся подвести некоторые итоги. Сразу отметим, что игра не рассматривалась нами как особый в-себе и для-себя вид деятельности. Тогда это было бы другое исследование, ориентированное на совершенно другую проблемность (наличие определённого места и времени, правил и средств), собственно ту, которая интересна прежде всего психологии, социологии, культурологи и т.д. Бесспорно, указанные аспекты имеют отношение к философии игры, но на наш взгляд, не затрагивают тех глубинных основ, которые выявляют проблемность игры как феномена бытия. А потому в представленном диссертационном исследовании мы предприняли попытку выявить иной, наиболее глубинный срез проблемы игры. А именно тот, на уровне которого обнаруживается место игры в бытии как одной из форм его имманентной явленности, что собственно и есть феномен.

Бытие, обращённое к человеку своей принципиальной непредопределённостью, предполагает игру как испробование возможностей, из пространства которых человек обретает собственную приемлемую для себя бы-тийность. Экзистенциальность как открытость навстречу бытию никогда не явлена как «что», но человек как экзистирующий обретает себя именно как «что», в котором и через которое сбывается его судьба. Играя, человек черпает своё «что», о-сваивает и при-сваивает его, при этом, проигрывая возможности, человек не покидает это бытие как действительность здесь и сейчас. В игре, лишённой трагической необратимости неадекватного выбора, человек обнаруживает возможности бытия как собственные, чтобы затем реализовать их в своём существовании, сделав их уже жизненно значимыми. Иными словами, игра позволяет человеку найти себя в форме Базат (бытие-в-мире), преодолев радикальную случайность своей фактичности. Собственно это и есть подлинный итог встречи бытия и экзистенции. Всё сказанное позволяет нам определить игру (игра как феномен бытия) следующим образом: игра есть испробование бытия, опредмечивание возможностей, в нём содержащихся, не покидая при этом своего здесь и сейчас, что делает процесс испробования возможностей обратимым, снижая степень соответствующих рисков.

Современная культура, слепо и бездумно санкционируя данное самим бытием право на игру, игнорирует опасность «антропологической катастрофы», обусловленной безграничной эксплуатацией человеческой способности играть. В этой ситуации экзистенциально-онтологический характер игры, указывающей человеку через испытание бытийных возможностей меру его свободы, превращается в пустое скольжение по поверхности. Вместо обретения собственной бытийности, человек-игрок, стремящийся испытать судьбу, всякий раз рискует утратить свободу и онтологическую обоснованность своего существования.

Постмодернизм имманентной тенденцией имеет сведение бытийной глубины человека к плоскости «homo ludens», в которой предельно обнажается проблема соотношения бытия и игры. Эта проблема в указанном контексте однозначно решается в пользу редукции бытия к игре. Очевидно, что разрушительная ситуация игромании есть побочный продукт онтологии, требующей «минимум реальности» и «максимум симуляции».

Способность игры замещать бытие, устраняя бытийную многомерность человека, в современной культуре становится инструментом деонтологиза-ции жизненной действительности. Противоречивость и сложность проблемы соотношения бытия и игры обусловлена тем, что игра без границ и гарантии, безусловно, соответствует онтологии человека как существа непредзаданно-го, негарантированного и свободного. При этом бытие, всякий раз конституирующее себя через ничтожение предметной определённости, неизбежно ставит под сомнение и сокрушает решение игрока отказаться от игры. Это одна из причин, почему религия, во избежание игрового соблазна, выводящего человека за край, налагает запрет на саму игру, в которой всегда содержится опасность преступить черту. Однако здесь под флагом идолоборчества присутствует и крайность борьбы с игрой вообще, что не может не означать и умаления самой свободы.

Игромания с её всё возрастающей катастрофичностью, бесспорно, связана с общей эволюцией постмодернистской культуры. Постмодернизм начинался как революционное движение, призванное освободить человека от тупиков объективистской прямолинейности («тотализирующий дискурс»), сделав своим орудием игру. Но в итоге оказалось, что реальная жизнь людей, поглощённая игрой, утрачивает свои бытийные основы. Незримый поворот в сознании европейского человека осуществился в пользу тотальной игры (и чем это не новый «тотализирующий дискурс»?!). Постмодернизм, начинавшийся как расправа над прошлым, ставит под сомнение и будущее создаваемой им цивилизации, оказавшейся под прямой угрозой «игрового апокалипсиса».

Если принять «homo ludens» в качестве последней, самой глубокой антропологической истины, то во всей очевидности предстаёт человеческая онтологическая «беспочвенность», обусловленная свободой, укоренённой в ничто. Однако такое стояние в «безымянном просторе» оказывается для человека столь невыносимым, что он с готовностью отдаётся всему, в чём ощутится хоть какое-то подобие бытия. Игра вместо бытия - уже не игра, это и есть подобие, постмодернистская замена, симулякр бытия.

Эта экзистенциально-онтологическая ситуация растерянности современного человека усугубляется тем, что культура, отчуждённая от традиционных ценностных ориентиров, превращается в нейтральную оценочную зону и неспособна дать смысловую опору. Культура абсолютной вседозволенности, любовно взращивающая всякого рода отклонения от норм (и сама норма здесь столь же условна, как и реальность в целом) столь же опасна, как и культура, стремящаяся истребить элементы новизны, могущие нарушить жёсткую необходимость. Идея «общества возможностей», прочно вошедшая в плоть и кровь нашего времени, создает и абсолютизирует условный модус существования. Безусловно, такая потенция неизбывно соответствует человеку как существу, лишённому от природы жёстко предзаданных свойств. Однако апологетика «человека без свойств» в постмодернистской культуре порождает такие химеричные образования как «антропология после смерти человека», «постчеловек», «постчеловеческая персонология», «посттелест-ность» т. д. И в конечном итоге побуждает к постановке вопроса в духе Ж. Бодрийяра- что делать после оргии - вопроса, в котором выражена растерянность человека, ввергнутого в бесконечную игру знаковых перекодировок отчужденной реальности. В этой ситуации игромания и есть феномен отчуждённой реальности, обретший в постмодернизме философскую легитимность.

С чего должно начаться «возрождение», возвращение к жизни, предстоит решить будущему философствованию. И анализ игры как феномена бытия здесь окажется словом не только важным, но и необходимым.

Список научной литературыБелоглазова, Людмила Алексеевна, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Аббаньяно Н. О. О методе философии / Николо Аббаньяно // Аббаньяно Н. Структура экзистенции. Введение в экзистенциализм. Позитивный экзистенциализм. - СПб.: Алетейя, 1998. -С. 471-497.

2. Аверинцев С. С. Бахтин, смех, христианская культура / С. С. Аверинцев. М., 1992. - С. 7-19.

3. Аверинцев С. С. Культурология Й. Хейзинги / С. С. Аверинцев // Вопросы философии. 1969. - № 3. - С. 169-184.

4. Апинян Т. А. Красота игры без правил / Т. А. Апинян // Этическое и эстетическое: 40 лет спустя. Материалы науч. конференции. Тезисы докладов и выступлений. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С. 14-18.

5. Аристотель. Поэтика / Аристотель // Аристотель. Собр. соч.: В 4т. М.: Мысль, 1983. - Т. 4. - С. 645-680.

6. Барт Р. «Актовая лекция» / Ролан Барт // Постмодерн в философии, науке, культуре: Хрестоматия. Харьков, 2000. С. 196203.

7. Барт Р. «Смерть автора» / Ролан Барт // Постмодерн в философии, науке, культуре: Хрестоматия. Харьков, 2000. С. 203207.

8. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Ролан Барт. -М.: Прогресс, 1994. 615 с.

9. Барц Э. Игра в глубокое: Ведение в юнгианскую психодраму / Эллинор Барц. М.: Независимая фирма «Класс», 1997. - 144с.

10. Бахтин М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук / Михаил Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

11. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса / Михаил Бахтин. М.: Худ. лит., 1994.-543 с.

12. Бейтсон Г. Экология разума: Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии / Г. Бейтсон. М.: Смысл, 2000.-476 с.

13. Белоглазова Л. А. Бытие и игра (постановка проблемы) / Л. А. Белоглазова // Вестник научной сессии факультета философии и психологии Воронежского государственного университета. -Вып. 6. / Под. ред. И. И. Борисова. - Воронеж: ВГУ, 2004. -С. 18-22.

14. Белоглазова Л. А. К проблеме игры / Л. А. Белоглазова // Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.) В 5 т. Т.4. М.: Современные тетради, 2005. - С. 23-24.

15. Белоглазова Л. А. Игра как фундаментальный принцип постмодернистского дискурса / Л. А. Белоглазова // Вестник Воронежского государственного технического университета. Серия «Гумантарные науки». Воронеж, 2007. - Т.З. - №3. -С.73-76.

16. Бердяев Н. А. Конец Ренессанса и кризис гуманизма. Разложение человеческого образа / Николай Бердяев // Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. М.: Искусство; ИЧП «Лига», 1994. - Т.1. - С. 392-406.

17. Бердяев Н. А. О назначении человека / Н. А. Бердяев. М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 1998.-384 с.

18. Бердяев Н. А. Самопознание (опыт философской автобиографии) / Н. А. Бердяев. М.: Междунар. отношения, 1990. - 336 с.

19. Бердяев Н. А. Философия свободы / Николай Бердяев. М.: ООО «Изд-во ACT», 2004. - 333 с.

20. Берлянд И. Е. Игра как феномен сознания / И. Е. Берлянд. -Кемерово: «Алеф». Гуманитарный центр, 1992. 94 с.

21. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры / Эрик Берн. Санкт-Петербург-Москва: «Университетская книга» ACT, 1998. - 398 с.

22. Библер В. С. Цивилизация и культура: Философские размышления в канун XXI века / В. С. Библер. М.: РГТУ, 1993. - 47 с.

23. Блинов А. Л. Семантика и теория игр / А. Л. Блинов. Новосибирск: Наука, 1993.-129 с.

24. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального / Жан Бодрийяр. Екатеринбург, 2000. - 95с.

25. Бодрийяр Ж. В тени Тысячелетия или Приостановка Года 2000 //http://anthropology.ru/ru/texts/baudrill/shmill.html

26. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла / Жан Бодрийяр. М. М.: Доб-росвет, 2000. - 258 с.

27. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Жан Бодрийяр. М.: «Добросвет», 2000. - 387 с.

28. Бодрийяр Ж. Соблазн / Жан Бодрийяр. М.: Ad Marginem, 2000.-320с.

29. Больнов О. Ф. Философия экзистенциализма / Отто Ф. Боль-нов. СПб.: Изд-во «Лань», 1999. - 224 с.

30. Борхес X. Л. Время / X. Л. Борхес // Борхес X. Л. Собр. соч.: В 4т. История ночи: Произведения 1970-1979 годов. СПб.: Амфора, 2001. - Т. 3. - С. 506- 516.

31. Бубер М. Проблема человека / Мартин Бубер // Бубер М. Два образа веры. М.: ООО «Изд-во ACT», 1999. - С. 202-300.

32. Бычков В. В. Игра / ВВ. Бычков, О. В. Бычкова // Новая Философская энциклопедия. М., 2001. - Т. 2. - С. 67-70.

33. Бычков В. В. Феномен неклассического эстетического сознания / В. В. Бычков // Вопросы философии. 2003. - №10; №12. -С.61-71; С. 80-92.

34. Бычков В., Бычков Л. XX век: предельные метаморфозы культуры / В. Бычков, Л. Бычкова // Полигнозис. 2000. - №2. - С. 63-76; №3.-С. 67-85.

35. Винникотт Д. В. Игра и реальность / Дональд Винникотт. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002. - 267 с.

36. Вислова А. В. На грани игры и жизни (Игра и театральность в художественной жизни России «серебряного века») / А. В. Вислова // Вопросы философии. 1997. - № 12. - С. 28-38.

37. Витгенштейн Л. Лекции и разговоры об эстетике, психологии и религиозной вере / Л. Витгенштейн // Современная западноевропейская и американская эстетика: Сб. переводов / Под ред. Е. Г. Яковлева. М.: Кн. Дом «Университет», 2002. - 224 с.

38. Выготский Л. С. Из записок-конспекта Л. С. Выготского по психологии детей дошкольного возраста / Л. С. Выготсткий // Д. Эльконин. Психология игры. М. 1978. - С 289-294.

39. Гадамер X. Г. Истина и метод: основы философской герменевтики / X. - Г. Гадамер. - М.: Прогресс, 1997. - 704 с.

40. Гайденко В. П. Тема судьбы и представление о времени в древнегреческом мировоззрении / В. П. Гайденко // Вопросы философии. 1969. - №9. - С. 88-98.

41. Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. / П. П. Гайденко. М.: Республика, 1997. - 495 с.

42. Гайденко П. П. Трагедия эстетизма: О миросозерцании Серена Кьеркегора / П. П. Гайденко. М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - 248 с.

43. Гвардини Р. Конец Нового времени / Романо Гвардини // Вопросы философии. 1990. - №4. - С. 127-163.

44. Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии / Г. В. Ф. Гегель. СПб.: Наука, 1999. - Кн. 2. - 423 с.

45. Гегель Г. В. Ф. О карточной игре / Г. В. Ф. Гегель // Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет: В 2т. М.: Мысль, 1972. - Т. 1. С. 234.

46. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа / Г. В. Ф. Гегель. М.: Наука, 2000.-ХЬ VII, 495 с.

47. Гелен А. О систематике антропологии / А. Гелен // Проблема человека в западной философии: Сб. переводов. М.: Наука, 1998.-С. 152-201.

48. Генис А. Треугольник (Авангард, соцреализм, постмодернизм) / Александр Генис // Иностр. литература. 1994. - № 10. - С. 244-248.

49. Гессе Г. Игра в бисер / Герман Гессе. СПб.: Азбука-классика, 2003.-496 с.

50. Гиренок Ф. И. Ускользающее бытие / Ф. И. Гиренок. М.: Изд-во Ин-та философии РАН, 1994. - 220 с.

51. Гиренок Ф. И. Философский манифест археоавангарда / Ф. И. Гиренок. http://www.antropolog.ru/doc/persons/fedor/girenok4

52. Горфункель А. X. Философия эпохи Возрождения / А. X. Гор-функель. М.: Высшая школа, 1980. - 368с.

53. Губин В. Д. Онтология. Проблема бытия в современной европейской философии / В. Д. Губин. М.: Наука, 1998. - 236 с.

54. Гурко Е. Тексты деконструкции / Елена Гурко // Гурко Е. Тексты деконструкции; Деррида Ж. Difference. Томск: Водолей,1999.- С. 1-123.

55. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия / Э. Гуссерль // Культурология XX век: Антология . М.: Юристъ, 1995. - С. 297-330.

56. Данилова JI. Чума XXI века. Игромания как болезнь / JI. Данилова // http:/www.sgzt/archive/content/2005/l 0/138/sections/S001 /articles/ Р04АООПРОО

57. Делёз Ж. Логика смысла / Жиль Делёз // Делёз Ж. Логика смысла; Фуко М. Theatrum philosophicum // Жиль Делёз; Мишель Фуко. М.: «Раритет», Екатеринбург: «Деловая книга», 1998.-С. 13-437.

58. Делёз Ж. Различие и повторение / Жиль Делёз. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. - 384 с.

59. Делёз Ж. Что такое философия? / Жиль Делёз, Феликс Гватта-ри. М.: Ин-т эксперимент, социологии; СПб.: Алетейя, 1998.-288 с.

60. Демидов А. Б. Феномены человеческого бытия. Пособие для студентов высших учебных заведений / А. Б. Демидов. -Минск: Бел фонд Сороса: «Амита- Маркетинг, Менеджмент», 1997.-192 с.

61. Деннет Д. Постмодернизм и истина. Почему нам важно понимать это правильно / Д. Денет // Вопросы философии. 2001. -№8. -С. 93-100.

62. Деррида Ж. Differans / Жак Деррида // Гурко Е. Тексты деконструкции; Деррида Ж. Differans. Томск: Водолей, 1999. - С. 124-158.

63. Деррида Ж. Насилие и метафизика / Жак Деррида // ЛДевинас Э. Избранное. Тотальность и Бесконечное. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - С. 367-403.

64. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только / Жак Деррида // Деррида Ж. Минск: Соврем, литератор, 1999. - 832 с.

65. Деррида Ж. Письмо японскому другу / Ж. Деррида // Вопр. философии . 1992. - №4. - С. 53-57.

66. Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук / Ж. Деррида //Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический проект, 2000. - 495 с.

67. Джил Э. Игра в семейной терапии / Элиана Джил. М.: Эксмо, 2003.-287 с.

68. Достоевский Ф. М. Игрок / Ф. М. Достоевский // Достоевский Ф. М. Бедные люди. Игрок. Воронеж: Центр. - Чермноземное кн. изд-во, 1983. - С. 136-280.

69. Дубровский Д. И. Постмодернистская мода / Д. И. Дубровский // Вопросы философии. 2001. - №8. - С. 42-55.

70. Жбанков М. Р. Игра / М. Р. Жбанков // Пост-модернизм: Энциклопедия / Сост. и науч. Ред. А. А. Грицанов, М. А. Можей-ко. Минск: Кн. Дом «Интерпрессервис», 2001. - С. 293-294.

71. Иванченко Г. В. К эстетике возможного / Г. В. Иванченко // Человек.- 2002.-№3.-С. 150-159.

72. Игра со всех сторон (книга о том, как играют дети и прочие люди). Современные исследования, междисциплинарный подход, практические рекомендации, взгляд в будущее. М.: Фонд научных исследований « Прагматика культуры», 2003. - 432 с.

73. Игромания //www.beltico.ru

74. Игромания: героин нашего времени // Мр:/гс1пе1:.ги/?ГО=302788

75. Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И. П. Ильин. Москва: Интрада, 1998.-255 с.

76. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. / И. П. Ильин. -М.: Интрада, 1996,256 с.

77. Исаков С. В. Социальные и медицинские последствия азартных игр. Влияние азартных игр на психическое здоровье человека. Использование азартных игр в психотерапии / С. В. Исаков // http:/www.adib92.ru/main.mhtm/?Part= 125

78. Кавтарадзе Д. И. Обучение и игра. Введение в активные методы обучения / Д. И. Кавтарадзе. М.: Московский психолого-социальный институт, изд-во «Флинта», 1998. - 192 с.

79. Кайуа Р. Игры и люди. Маска и головокружение / Р. Кайуа // Кайуа Р. Игры и люди; Статьи и эссе по социологии культуры. М.: ОГИ. - 2007. - С. 33-206.

80. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде / А. Камю // Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990. - С. 23-101.

81. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Кант И. Соч. в 6-ти томах. Т 6. М.: «Мысль», 1964. - С. 394-588.

82. Кант И. Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного // Кант И. Соч. в 6-ти томах. Т 2. М.: «Мысль», 1964. -С.125-184.

83. Кант И. Основы метафизики нравственности; Критика практического разума; Метафизика нравов / Иммануил Кант. СПб.: Наука, 1995.-528 с.

84. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человек / Э. Кассирер. М.: Гардарика, 1998. - 784 с.

85. Козловски П. Современность постмодерна, современность свободная и современность идеологическая / Петер Козловски // Постомодерн в философии, науке, культуре: Хрестоматия. -Харьков, 2000. С. 11-21.

86. Коноров Ю. «Игромания»: лечить можно вылечить нельзя / Ю. Коноров // http:/www.gudok.ru/index.php/32337

87. Котляревский С. А. Марк Аврелий / С. А. Ктоляревский // Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М.: Республика, 1995.-С. 386-413.

88. Кравец А. С. Природа вероятности ( философские аспекты) / А. С. Кравец. М.: «Мысль», 1976. - 174 с.

89. Кравченко В. А. Наука как игра и игра как культура / В. А. Кравченко // Наука, культура и человек: Межвуз. сб. науч. трудов. Кемеровский гос. ун-т, 1992. Кемерово, 1992. - С. 95103.

90. Кристева Ю. Душа и образ / Юлия Кристева // Интенциональ-ность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей. - 1998. - С. 253-296.

91. Кузин И. В. Экзистенциальная «пропозиция» игры: парадоксальный модус бытия / И. В. Кузин // Социальная аналитика ритма. Сб. материалов конференции. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. - С. 91-99.

92. Курицын В. Постмодернизм. Новая первобытная культура / В. Курицын // Новый мир. 1992. - №2. - С. 24-36.

93. Кутырёв В. А. Пост-пред-гипер-контр-модернизм: концы и начала / В. А. Кутырёв // Вопросы философии. 1998. - №5. - С. 135-143.

94. Кутырёв В. А. Философия иного, или Небытийный смысл трансмодернизма / В. А. Кутырёв // Вопросы философии. -2005. № 7, № 12. - С. 21-33, С. 3-19.

95. Кутырёв В. А. Экологический кризис, постмодернизм и культура / В. А. Кутырёв // Вопросы философии. 1996. - №11. - С. 23-31.

96. Киркегор С. Наслаждение и долг / Сёрен Киркегор. Киев AirLand, 1994. - 505 с.

97. Кьеркегор С. Понятие страха / Сёрен Кьеркегор // Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. - С. 13-112.

98. Кьеркегор С. Страх и трепет / С. Кьеркегор. М.: Республика, 1993.-382 с.

99. Кэррол JI. Логическая игра / Льюис Кэрролл. М.: Наука, 1991. -191 с.

100. Леонтьев А. Н. Психологические основы дошкольной игры / А. Н. Леонтьев // Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения в 2-х т. М.:Педагогика, 1983. Т.2. - 317 с.

101. Лиотар Ж. Ф. Заметка о смыслах «пост» (письмо Джессамин Блеу, Милуоки, 1 мая 1985 г.) / Ж. Ф. Лиотар. // Постмодерн в философии, науке, культуре: Хрестоматия. Харьков, 2000. С. 8-11.

102. Лиотар Ж. Ф. Ответ на вопрос: Что такое постмодерн? / Ж. Ф. Лиотар. // Постмодерн в философии, науке, культуре: Хрестоматия. Харьков, 2000. С. 5-8.

103. Лиотра Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Жан-Франсуа Лиотар. М.: Ин-т экспериментальной психологии; Спб.: Алетейя, 1998.-160 с.

104. Липовецки Ж. Эра пустоты: эссе о современном индивидуализме / Жиль Липовецки. СПб.: «Владимир Даль», 2001. -332 с.

105. Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм (Очерки исторической поэтики) / М. Н. Липовецкий. Екатеринбург, 1997. - 317 с.

106. Литвинский В. М. Ускользающая красота зрелища / В. М. Лит-винский // Научные исследования и разработки в спорте. Вестник Санкт-Петербрургской гос. акад. физ. Культуры им. П. Ф. Лесгафа. СПб, 1999. - С. 45-54.

107. Лосев А. Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития: В 2 кн. М.: Искусство, 1994. - Кн. II. - 604 с.

108. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон / А. Ф. Лосев. М.: ACT, 2000. - 846 с.

109. Лосев А. Ф. Поздние стоики / А. Ф. Лосев // Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Макр Аврелий. М.: Республика, 1995. - С. 364-385.

110. Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения / А. Ф. Лосев. М.: Мысль, 1998.-623 с.

111. Лотман Ю. М. Тема карт и карточной игры в русской литературе начала 19 века / Ю. М. Лотман // Труды по знаковым системам. 1975. - Вып. 7. - С. 230-264.

112. Мамардашвили М. К. О призвании и точке присутствия ( Из курса лекций о Марселе Прусте) / М. К. Мамардашвили // Конгениальность мысли. О философе Мерабе Мамардашвили. -М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. 240 с.

113. Мамардашвили М. К. Проблема человека в философии / М. К. Мамардашвили // Мамардашвили М. К. Необходимость себя. Введение в философию, доклады, статьи, философские заметки.-М.: Лабиринт, 1996. С. 351-359.

114. Маньковская Н. Б. Художник и общество: Критический анализ концепций в современной французской эстетике / Н. Б. Маньковская. М.: Искусство, 1985. - 208 с.

115. Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма / Н. Б. Маньковская. СПб.: Алетейя, 2000. - 347 с.

116. Марков Б. В. Философская антропология: очерки истории и теории / Б. В. Марков. СПб.: Изд-во «Лань», 1997. - 384 с.

117. Марков Б. В. Философская антропология «после смерти человека» в России и на Западе / Б. В. Марков // Вече: Альманахрусской философии и культуры. СПб., 1997. - Вып. 9. Февраль-май.-С. 155-171.

118. Мещерякова Н. А. Детерминизм в философском рационализме: от Фалеса до Маркса / Н. А. Мещерякова. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1998. - 168 с.

119. Мещерякова Н. А. Проблема автора и постмодернисиская парадигма / Н. А. Мещерякова Вестник научной сессии факультета философии и психологии Воронежского гос. ун-та. -Вып.2 / Под. ред. И. И. Борисова. Воронеж: Изд-во Воронеж. Гос. ун-та, 2000.-С. 34-36.

120. Можейко М. А. Игра истины / М. А. Можейко // // Постмодернизм: Энциклопедия / Сост. и науч. Ред. А. А. Грицанов, М. А. Можейко. Минск: Кн. Дом «Интерпрессервис», 2001. -С. 295-296.

121. Моисеев Н. Н. Расставание с простотой / Н. Н. Моисеев. М.: «Аграф», 1998.-480 с.

122. Мюрэ Ф. После истории. Фрагменты книги / Филипп Мюрэ // Иностр. литература. 2001. - №4. - С. 224-241.

123. Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм / Фридрих Ницше // Ницше Ф. Так говорил Заратустра; К генеалогии морали; Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм: Сборник. Мн.: ООО «Поппури», 1997. - С. 453-591.

124. Носов С. Литература и игра / С. Носов//Новый мир. 1992. № 2.-С.

125. Овсянников М. Ф. Искусство как игра / М. Ф. Овсянников // Вестник МГУ. сер.7. - философия. - 1996. - №2. С. 84-88

126. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства / Хосе Ортега-и-Гассет // Ортега-и-Гассет X. Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991. - С. 230-263.

127. Ортега-и-Гассет X. Избранные произведения / Хосе Ортега-и-Гассет. М. «Весь мир», 2000. - 704 с.

128. Паскаль Б. Письма к провинциалу / Блез Паскаль // Лабиринты души. Симферополь: «Реноме», 1998. - С. 219-408.

129. Паскаль Б. Мысли / Паскаль // Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии: Древний мир эпоха Просвещения. - М.: Политиздат, 1991. - С. 282-286.

130. Пигулевский В. О. Ирония и вымысел: от романтизма к постмодернизму / В. О. Пигулевский. Ростов-на-Дону: Изд-во «Фолиант», 2002. - 418 с.

131. Пико дела Мирандола. Речь о достоинстве человека / Пико дела Мирандола; пер. Л. М, Брагиной // Хрестоматия по западной философии: Античность. Средние века. Возрождение. М.: Астрель; Аст, 2003. - С. 709-724.

132. Платон Государство / Платон // Платон. Собр. соч.: В 4т. М.: Мысль, 1994. - Т.З. - С. 79-420.

133. Платон. Пир / Платон // Платон. Собр. соч.: В4 т. М.: Мысль, 1993.-Т.2. - С.81-134.

134. Плеснер X. Ступени органического и человек / X. Плеснер // Проблема человека в западной философии: Сб. переводов. -М.: Наука, 1988.-С. 96-151.

135. Плотин. Эннеады / Плотин. Киев: УЦИМ - ПРЕСС, 1995. -392 с.

136. Подорога В. А. Событие: бог мёртв / В. А. Подорога // Комментарии. 1996. - №10. - С. 3-31.

137. Порус В. Н. Обжить катастрофу Своевременные записки о духовной культуре России / В. Н. Порус // Вопросы философии. -2005. №3- С. 24-36.

138. Постмодернизм и культура (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. - №3. - С.3-16.

139. Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный дом, 2001. - 1800 с.

140. Рассел Б. История западной философии и её связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней / Бертран Рассел. Новосибирск: Изд-во Новосибирского унта, 1999.-815 с.

141. Ретюнских JI. Т. Философия игры / JI. Т. Ретюнских. М.: Вузовская книга, 2002. - 256 с.

142. Рикёр П. Человек как предмет философии / П. Рикёр // Вопр. философии. 1989. - №2. - С.41-50.

143. Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М.: Республика, 1995.-464 с.

144. Розин В. М. Методологический анализ деловой игры как новой области научно-технической деятельности и знания / В. М. Розин // Вопросы философии. 1986. - №6. - С. 66-74.

145. Розин В. М. Природа и генезис игры (опыт методологического изучения) / В. М. Розин // Вопросы философии. 1999. - №6. -С. 26-36.

146. Рорти Р. Случайность, ирония, солидарность / Ричард Рорти. -М.: Рус. Феноменологическое об-во, 1996. 279 с.

147. Рорти Р. Философия и будущее / Ричард Рорти // Вопросы философии. 1994. - №6. - С. 29-34.

148. Рорти Р. Философия и зеркало культуры / Ричард Рорти. // Постмодерн в философии, науке, культуре: Хрестоматия. Харьков, 2000. С. 159-195.

149. Рюмина М. Т. Эстетика смеха. Смех как виртуальная реальность / М. Т. Рюмина. М.: Эдиториал УРСС, 2003. - 320 с.

150. Сартр Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / Ж. П. Сартр. М.: Республика, 2000. - 639 с.

151. Сартр Ж.-П. Произведение искусства / Ж.-П. Сартр // Современная западно-европейская и американская эстетика: Сб. пер. М.: Кн. Дом «Университет», 2002. С. 16-25.

152. Сартр Ж. П. Экзистенциализм это гуманизм / Ж. П. Сартр // Сумерки богов. -М.: «Политиздат» , 1989. - С. 319-344.

153. Сачков Ю. В. Вероятностная революция в науке ( Вероятность, случайность, независимость, иерархия). М.: Научный мир, 1999.-144 с.

154. Семёнов С. Найден препарат, спасающий от игромании / С. Семёнов // http:/www.utro.ru/articles/2006/02/06/519259.shtm/

155. Сенека JI. А. Нравственные письма к Луцилию / Луций Анней Сенека. М.: Наука, 1977. - 384 с.

156. Сергеев К. А. Ренессансные основания антропоцентризма / К. А. Сергеев. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993.-258 с.

157. Сигов К. Б. Игра / К. Б. Сигов // Современная западная философия: Словарь / Сост.: В. С. Малахов, В. П. Филатов. М.: Политиздат, 1991.-С. 110-112.

158. Сигов К. Б. Человек вне игры и человек играющий. Ведение в философию игры. Статья вторая / К. Б. Сигов // Философская и социологическая мысль. 1990. - №10. - С. 46-62.

159. Сигов К. Б. Человек вне игры и человек играющий. Статья первая / К. Б. Сигов // Философская и социологическая мысль. -1990.-№4.-С. 31-47.

160. Силичев Д. А. Ж. Деррида: деконструкция или философия в стиле постмодерн / Д. А. Силичев // Философские науки. -1992. №3. - С. 103-117.

161. Современная западно-европейская эстетика: Сб. переводов / Под ред. Е. Г. Яковлева. М.: Книжный дом «Университет», 2002.-224 с.

162. Солженицын А. И. Ответное слово на присуждение литературной награды Американского национального клуба искусств / А. И. Солженицын // Новый мир. 1993. - №4. - С. 3-6.

163. Соловьёв В. С. Жизненная драма Платона. / В. С. Соловьёв // Соч. в двух томах. М.: Мысль, 1990. - Т. 2. - С. 582-626.

164. Степанов Н. И. Наука и игра: сопоставление и аналогия / Н. И. Степанов // Теория познания и современная физика. М.: Наука, 1984.-С. 75-87.

165. Столович JI. Н. Искусство и игра / Л. Н. Столович. М.: Знание, 1987.-64 с.

166. Столович JI. Н. Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстетической аксиологии / Л. Н. Столович. М.: Республика, 1994. -464 с.

167. Столович Л. Н. Философия красоты / Л. Н. Столович. М.: Политиздат, 1978. - 118 с.

168. Тахо-Годи A.A. Жизнь как сценическая игра в представлении древних греков / А. А. Тахо-Годи // Искусство слова. М.: Изд-во «Наука», 1973. - С. 306-313.

169. Тейяр де Шарден П. Феномен человека / П. Тейяр де Шарден. -М.: ACT, 2002. 553 с.

170. Толстой JL Н. Что такое искусство? / JI. Н. Толстой // Поли, собр. соч. -М., 1951.-Т. 30.

171. Трубецкой Е. Н. Смысл жизни / Е. Н. Трубецкой. М.: Республика, 1994.-432 с.

172. Тульчинский Г. JI. Слово и тело постмодернизма: от феноменологии невменяемости к метафизике свободы / Г. J1. Тульчинский // Вопросы философии. 1999. - № 10. - С. 35-53.

173. Устиненко В. И. Место и роль игрового феномена в культуре /

174. B. И. Устиненко // Философские науки. 1980. - №2. - С.

175. Фейерабенд П. К. Против методологического принуждения / П. К. Фейерабенд // Постмодерн в философии, науке, культуре: Хрестоматия. Харьков, 2000. С. 388-402.

176. Финк Е. Основные феномены человеческого бытия / Е. Финк // Проблема человека в западной философии. М.: Наука, 1998.1. C. 375-403.

177. Фихте И. Г. Назначение человека / Иоганн Готлиб Фихте // Фихте И.Г. Соч.: В 2 т. СПб.: Мифрил, 1993. - T. II. - С. 65224.

178. Фрагменты ранних греческих философов. 41. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. - М.: Наука, 1989.-576 с.

179. Франк С. JI. Реальность и человек / С. JI. Франк. М.: Республика, 1997.-479 с.

180. Фрейд 3. Художник и фантазирование / 3. Фрейд. М.: Республика, 1995.-400 с.

181. Фуко М. История безумия в классическую эпоху / Мишель Фуко. СПб.: «Университетская книга», 1997. - 576 с.

182. Фуко М. Ницше, Фрейд, Маркс / Мишель Фуко // Кентавр. -1994.-№2.-С. 48-56.

183. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М. Фуко. СПб.: A-cad, 1994. - 406 с.

184. Фуко М. Что такое автор? // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Магистериум - Касталь, 1996. - 448 с.

185. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне / Юрген Хабер-мас. М.: Изд-во «Весь мир», 2003. - 416 с.

186. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер. М.: Ad-marginem, 1997.-451 с.

187. Хайдеггер М. Европейский нигилизм / Мартин Хайдеггер // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. - С.63-176.

188. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме / М. Хайдеггер // Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М.: Республика, 1993.-С. 192-220.

189. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / Йохан Хейзинга. -М.: «Прогресс», 1992.-464 с.

190. Хейзинга Й. Homo ludens.4eflOBeK играющий. Статьи по истории культуры / Й Хейзинга. М.: Айрис-пресс, 2003. - 496 с.

191. Цветаева М. Искусство при свете совести / Марина Цветаева // Об искусстве. М.: Искусство, 1991. - С. 72-102.

192. Шелер М. Положение человека в космосе / М. Шелер // Шелер М. Избранные произведения. М.: «Гнозис», 1994. - 414 с.

193. Ф. Шиллер. Письма об эстетическом воспитании человека / Ф. Шиллер // Шиллер. Ф. Собр соч. в 7 т. М.Политиздат, 1958. -Т. 6.-423 с.

194. Шеллинг Ф. В. Й. Философское исследование сущности человеческой свободы и связанных с нею предметах / Ф. В. И.

195. Шеллинг // Немецкая классическая философия. М.: ЗАО Изд-во Эксмо-Пресс, Харьков: Изд-во Фолио, 2000. - Т.1. - 784 с.

196. Шилков Ю. М. Мышление как игра / Ю. М. Шилков // Диалектика. Творчество. Гуманизм: Межвуз. сб. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.-С. 146-158.

197. Широкова И., Филиппова И, Болотова А. Игромания: Когда азарт становится опасен для жизни / И. Широкова, И Филиппова, А. Болотова // http:/www.ural.ru/news/life/new-60726htm/

198. Шишова Т. Ловушка для одинокого игромана / Т. Шишова // http:/www.gazetanv.ru/article/7id=264

199. Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика / Ф. Шлегель // Шлегель Ф. Собр. соч.: В 2т. М.: Мысль, 1983. т. 2.-365 с.

200. Шопенгауэр А. Основные идеи эстетики / А. Шопенгауэр // Шопенгауэр А. Избранные произведения. М.: Просвещение, 1993.- С.413-474.

201. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории / Освальд Шпенглер. Т.1. Мн.: «Поппури», 1998. - 688 с.

202. Эко У. Заметки на полях об «Имени розы» / Умберто Эко // Иностр. Лит. 1988 -№10. С. 193-230.

203. Эпштейн М. Пост-атеизм, или Бедная религия / Михаил Эп-штейн // Октябрь. 1996. - №9. - С. 158-165.

204. Эпштейн М. Прото-, или Конец постмодернизма / Михаил Эпштейн // Знамя. 1996. - №3. - С. 196-209.

205. Эпштейн М. Философия возможного / М. Эпштейн. СПб. Алетейя, 2001.-250с.

206. Юнг К. Г. Воспоминания. Сновидения. Размышления / Карл Густав Юнг. Киев: А1гЬапё, 1994. - 405 с.

207. Юнг К. Г. Человек и его символы / К. Г. Юнг. М.: Серебряные нити, 1997. - 368 с.

208. Якимович А. К. Художники Нового времени. К описанию социопсихологического типажа / А. К. Якимович // Вопросы философии. 2005. - №12. - С. 71-80.

209. Brown S. (1994, December). Animal at play. National Geographic. 186(6), 2-35.

210. Derrida J. Speech and phenomena and other essays onHusserl's theory of signs. ~ Evanston, 1973. ~ X3II, 166 p.

211. FokkemaD. Literary history, modernism, and post modernism.-Amsterdam, 1984. VIII, 63 p.

212. Foucault M. The order of things: An archeology of human sciences.

213. Fredric Jameson. Postmodernism, or The Cultural Logic of Late Capitalism. Ducham: Duke University Press, 1993, p. 374.

214. Hassan I. The dismemberment of Orpheus: Toward a postmodernist literature. ~ Urbana, 1971. — 297 p.

215. Hassan I. The Culture of Postmodernism /1. Hassan // Modernism: Challenges and Perspectives. Urbana and Chicago, 1986. L., 1970. --XXIV, 387 p.

216. Wittgenstein L. Lectures and Conversations on Aesthetics, Psychology and Religious Belief. Oxford, 1996. P. 1-29.