автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: "Илэтхэл шастир" как источник по истории ойратов

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Санчиров, Владимир Петрович

ВВЕДЕНИЕ.

Источники по истории ойратов

История изучения "Илэтхэл шастир".

ГЛАВА I.

Илэтхэл шастир" как исторический источник . . •

ГЛАВА П.

Этнический состав ойратов ХУ-ХУШ вв. по данным "Илэтхэл шастир".

ГЛАВА Щ.

Ойраты в Цинской империи в конце ХУШ века. НО

ЗАКЛШЕНИЕ.

Введение диссертации1984 год, автореферат по истории, Санчиров, Владимир Петрович

Ойраты, народ центральноазиатского происхождения, являются предками калмыков, одного из многочисленных народов нашей страны. Они появились на территории Восточной Европы и обосновались в ее крайнем юго-восточном углу, в Нижнем Поволжье,сравнительно недавно, всего три с половиной века тому назад. В 1984 г. будет отмечаться знаменательная дата в истории калмыцкого народа - 375-летие добровольного его вхождения в состав Русского государства. Именно тогда калмыки прочно связали свою судьбу с Россией и ее народами, в первую очередь - с русским народом. С этого времени история калмыцкого народа сделалась неотъемлемой составной частью истории многонационального Российского государства.

Основная масса калмыков прикочевала в Россию непосредственно из Джунгарии. Поэтому дореволюционная история калмыцкого народа отчетливо делится на два главных периода: ойратский или джунгарский период, когда предки калмыков - ойраты (западные монголы), близкородственные монголам по языку и культуре, кочевали в степях Западной Монголии и Джунгарии; и собственно калмыцкий период, начиная с конца ХУ1 - начала ХУЛ вв., то есть со времени появления в степях Западной Сибири крупных ой-ратских этно-политических объединений торгутов и дэрбэтов и последующего их расселения в низовьях Волги. Таким образом, калмыки имели общую с ойратами древнюю и средневековую историю, протекавшую на территории Центральной Азии. И после откочевки их из Джунгарии и поселения в Нижнем Поволжье их история продолжала быть тесно связанной с историей ойратов, с которыми они поддерживали более или менее тесные связи вплоть до гибели ойратского феодального государства - Джунгарского ханства в 1758 г,

В настоящее время в Калмыцком научно-исследовательском институте истории, филологии и экономики ведется работа по написанию трехтомной истории калмыцкого народа, что практически невозможно без расширения существующей источниковедческой базы исследований. Поэтому настоятельно необходимы специальные источниковедческие разработки источников, относящихся ко всем периодам калмыцкой истории, включая и историю ойратов. Задача исследователя, занимающегося изучением исторического прошлого ойратов и калмыков, существенно осложняется тем, что в специфических условиях кочевого образа жизни ойратов и калмыков и перенесенных ими потрясений значительная часть собственно ойрат-ских источников не сохранилась.

Академик Б.Я.Владимирцов в своем обзоре монгольской литературы указывал, что "среди оригинальных произведений ойрат-ской литературы на первом месте стоят исторические произведения" /33, 1147, подчеркивая этим тот факт, что историографическая традиция, наиболее сильно развитая у монголов, была также богато представлена и у ойратов. Эту традицию ойраты, откочевавшие из Джунгарии, принесли с собой и на берега Волги. Об этом можно судить по дошедшим до нас историко-литературным произведениям приволжских калмыков ХУШ - первой половины XIX вв., таким как "Сказание об ойратах" эмчи (врача) Габан-Шараба, "Сказание о дербен-ойратах" Батур-Убаши Тгаменя, "Краткая история калмыцких ханов" анонимного автора и некоторым другим /120, 61/. Несмотря на то, что авторами указанных произведений являются, главным образом, выходцы из среды калмыцкой феодальной аристократии, они имеют особую ценность, поскольку в них жизнь калмыцкого общества и историческое прошлое калмыков, включая и ойратский период их истории, изображаются самими калмыками. В них нашли отражение не только жизнь и взгляды феодальных кругов, но и, в известной мере, жизнь и настроения народных масс, что позволяет исследователю взглянуть на события калмыцкой и ойратской истории как бы "изнутри".

И все же, приходится признать, что дошедшие до нас собственно ойратские и калмыцкие источники содержат крайне мало сведений о жизни ойратов как в ранний период их истории, так и в ХУЛ и ХУШ вв. В.Л.Котвич, говоря о разнообразии произведений исторической литературы у ойратов, справедливо отмечал, что "в отношении положительных исторических данных они, за исключением генеалогических перечней и текста законов, отличаются большою скудностью, и для освещения рассматриваемого периода истории ойратов приходится обращаться главным образом к тем источникам, которые хранятся у народов, приходивших с ними в соприкосновение, а именно у русских, китайцев, манджур, монголов и мусульман" /?2, 99/. В своей не утратившей до сих пор научной ценности статье "Русские архивные документы по сношениям с ой-ратами в ХУЛ и ХУШ вв." В.Л.Котвич помимо русских архивных документов подробно охарактеризовал и известные в его время источники на восточных языках (монгольские, и собственно ойратские, китайские, маньчжурские, а также среднеазиатские персо-язычные и тюркоязычные источники) /727.

Первые сведения об ойратах в восточных источниках относятся к самому началу ХШ в., когда в степях Монголии происходил процесс объединения разрозненных и враждовавших друг с другом монгольских племен и племенных союзов в единое феодальное государство. Тогда же ойратские пламена, обитавшие в таежных районах Западного Прибайкалья и верховьев Енисея, были завоеваны Чингис-ханом. Став на путь внешней экспансии, монгольское государство при Чингис-хане и его преемниках довольно быстро превратилось в мировую Монгольскую империю, 0 событиях этого времени повествуется в выдающемся памятнике древнемонгольской литературы "Тайной истории монголов" (1240 г.) /6QJ и в труде персидского историка и политического деятеля Рашид-ад-Дина (I247-I3I8) - "Джами<ат-таварих" ("Сборник летописей") /127/, где есть сведения и об ойратах»

Захватническая политика правителей Монгольской империи, превративших монгольский народ в воинов, а Монголию - в огромный военный лагерь, имела пагубные последствия для развития производительных сил в стране и отрицательно сказалась на состоянии культуры. Не менее разрушительные последствия имела и наступившая в Монголии вслед за падением Юаньской династии в Китае в 1368 г, и изгнанием монголов из Китая феодальная раздробленность и порожденные ею частые междоусобные войны. Феодальные междоусобицы нарушили нормальный ход развития культуры и у монголов, и у ойратов.

Хотя имеются указания монгольских и тибетских источников о том, что практика ведения родословных и составления исторических трудов не прерывалась, многое из созданного в этот период (ХУ-ХУ1 вв.) до нас не дошло. Не случайно, этот период получил в монголоведной литературе название "темного" периода /ЪЪ, 997. Автор написанной в 1735 г. "Истории монгольского рода Борджигид" ( <Магро£ iotjlcjld oSoy-ип ttkke, ) Ачи Ломи возлагает вину за утрату многих исторических и генеалогических записей на феодальные междоусобицы монгольских и ойратских феодалов. Он писал: ". после того, как мы, монголы, выехали за границы Китая (т.е. бежали из Китая после крушения Юаньской империи. - B.C.), мы утратили оставшиеся семейные реестры ( 4-ь ) из-за того, что много раз ввязывались в вызванные ойратами неурядицы" /цитирую по: 202, т.1, II, примеч.lj%

Поэтому при изучении истории ойратов Х1У-ХУ1 вв. мы вынуждены довольствоваться теми скудными и противоречивыми сведениями,которые содержатся в монгольских источниках более позднего периода - конца ХУ1-ХУП вв. В этот период в связи с некоторой стабилизацией положения, правда, вскоре прерванной маньчжурской экспансией, и наступлением затишья в феодальных войнах, а также массовым обращением монголов в буддизм в стране активизировалась литературная деятельность. ". Первые исторические произведения этого времени были тесно связаны с буддийской религией и ее распространителями и даже внешне имели форму ламаистских религиозных сочинений", - указывает западногерманский монголист В.Хайссиг $02, т.1, II/. К собственно монгольским источникам этого периода относятся хроники ХУЛ в., как анонимная "Алтан Тобчи" /11; 1907, "Алтан Тобчи" Лубсан-Данзана /187; 90/, "Эр-дэнийн Тобчи" Саган-Сэцэна /213; 182/, "Шара Туджи" анонимного автора /163/. Появляются и литературные произведения ойратско-го происховдения, такие как биография Зая-пандиты /Ё83; 181/, эпическая "Песня о разгроме ойратами халхаского Шолой-Убаши--хунтайджи" /Ё1; 69/ и некоторые другие. В основу этих произведений легли передававшиеся из поколения в поколение преимущественно устным путем родословные, генеалогические списки, предания о славных делах и подвигах прошлого, свидетельства очевидцев тех или иных событий, эпические сказания о богатырях и другие произведения устного народного творчества.

Сюда же относятся и сочинения об истории распространения буддизма в Монголии, написанные большей частью на тибетском языке и принадлежавшие перу монгольских ученых лам. В этих тибето-язычных монгольских источниках содержится обильный фактический материал по истории, культуре и религии средневековой Монголии. Они до сего времени еще не введены полностью в научный оборот, at но о его богатстве и научной ценности мы можем судить хотя бы на основании тех данных, которые были сообщены монгольским ученым Ш.Бира в его труде о монгольской тибетоязычной исторической литературе /24/.

Указанные две группы монгольских источников содержат главным образом данные о политических, религиозных и военных событиях в жизни владетельных князей и ламаистских иерархов, но в них почти полностью обходятся вниманием социально-экономические факторы, влиявшие на развитие ойратского и монгольского общества в ХУ-ХУП вв. Недостатком этих источников является также крайняя бедность содержащихся в них сведений о внешних политических и торговых связях ойратов с соседними странами и народами.

Для исследования общественного строя монголов и ойратов в качестве основного источника исключительную важность имеет сборник средневекового монголо-ойратского права "Икэ Цааджин бичиг" ("Великое уложение") 1640 года и два дополнения к нему, сделанные Галданом-хунтайджи. До нас дошел только ойратский текст, сохранившийся у волжских калмыков /38; 60/. Эти законы дают представление о внутренней жизни и общественных отношениях у монголов и ойратов эпохи, непосредственно предшествовавшей времени их составления, т.е. конца ХУ1 - первой трети ХУЛ века.

Долгое время почти единственным источником по истории ойратов, особенно "темного" периода (ХУ-ХУ1 вв), служили китайские династийные хроники, исторические труды, географические описания и проч., относящиеся ко времени правления в Китае династий Мин (1368-1644) и Цин (I644-I9I2). К сожалению, далеко не все из них доступны для историков-монголистов, не владевдих китайским языком. Пользование китайскими источниками стало возможным главным образом благодаря трудам основоположника русской синологии Иакинфа (Н.Я.Бичурина) 28, 26/, Д.Покотилова /1227, П.Попова /196/, В.Успенского /146/, Э.Бретшнейдера /191/, П.Пелльо /5210/, А.Анби /199/ и др., которые обогатили науку о монголах новыми переводами и пересказами китайских хроник и исторических сочинений. В трудах указанных авторов содержится немало ценных сведений и об ойратах. Однако к сведениям китайских источников следует подходить осторожно, учитывая свойственную им тенденциозность и политическую обусловленность в трактовке истории сопредельных с Китаем народов.

Следующую большую группу источников по истории ойратов составляют среднеазиатские персоязычные и тюркоязычные сочинения ХУ-Х1Х вв. По мнению И.Я.Златкина, ". учитывая многовековое соседство и разносторонние связи ойратов с тюркоязычными народами Восточного Туркестана и Средней Азии, можно предполагать, что в литературе этих народов содержится немало важных сведений об ойратах, их жизни, быте и истории" /56, 17/. Об этом лишний раз свидетельствуют публикации переводов сочинений персоязычных и тюркоязычных авторов по истории народов Средней Азии, полностью либо в извлечениях /134; 94; 93,' 92; 141; 164/. Однако при этом следует иметь в виду, что сведения об ойратах попали в эти извлечения более или менее случайно, так как составители сборников не ставили себе целью выявление материалов, относящихся непосредственно к истории ойратов. Ценность сведений, сообщаемых этими источниками, сколь немногочисленными бы они ни были, увеличивается тем обстоятельством, что вышеупоямнутые монгольские и китайские источники приводят очень' мало данных об ойратах второй половины ХУ - первой половины ХУЛ вв. Их изучение под утлом зрения историка-калмыковеда способствовало бы заполнению ряда белых пятен в истории ойратов ХУ-ХУП вв.

Что же касается русских источников, то в них первые упоминания об ойратах появляются лишь только в конце ХУ1 в., а исключительно важное значение они приобретают при изучении истории ойратов последующей эпохи - ХУЛ и ХУШ вв., когда ойраты вступили в оживленные политические и торгово-экономические отношения с Русским государством. Они в русских документах того времени называются "дальними", "черными" или "зенгорскими калмыками" (см.,напр., приложения в /§7/, а также /131/,/132/). Подробно о. русских архивных источниках писал В.Л.Котвич /72/.

ХУЛ и ХУШ вв. вошли в историю монгольских народов как время бурных и трагических событий, когда народы Центральной Азии, в том числе монголы, и ойраты, стали жертвой экспансионистской политики Цинской империи и в подавляющем своем большинстве утратили независимость. Маньчжурские завоеватели, захватившие власть в Китае в первой половине ХУЛ века и превратившие его в мощную агрессивную державу - Цинскую империю, усвоили опыт многих правителей феодального Китая и переняли традиционные формы и методы их внешней политики, основанные на унаследованных от китайских императоров концепциях великодержавия и великоханьского шовинизма, в том числе и китаецентристскую концепцию превосходства цивилизации Срединной империи.

Интересы сложившегося в стране реакционного союза маньчжурских и китайских феодалов обслуживала историография того времени. Следует отметить, что в традиционной китайской культуре историографии отводилась исключительно важная роль. В Китае с незапамятных времен история воспринималась как воплощение бессмертия: еще древние китайские мыслители полагали, что все в мире преходяще и единственным доступным человеку способом достижения бессмертия является сохранение в памяти потомков имен, событий и дат. Китай - единственная страна в мире, правящие круги которой возвели составление династийных историй в ранг государственного дела особой важности, так что уже из древнейшего летописного свода "Цзо чжуань" можно узнать о том, что происходило в стране каждый месяц за семь веков до нашей эры.

Следуя этой давней китайской традиции, цинские историки, состоявшие на государственной службе, собрали и обобщили огромный документальный материал, относившийся к делопроизводству высших государственных органов империи, и составили на их основе множество исторических произведений, призванных прославить царствующую династию Цин (I644-ISI2). Во многих китайских источниках цинского периода (исторических хрониках, историко-гео-графических описаниях, сборниках официальных распоряжений и установлений, записках об отдельных военных походах и событиях и т.п.) содержится также немалый фактический материал по истории монголов и ойратов. Специфический характер указанной группы источников по истории ойратов был в последние года достаточно полно исследован в трудах советских китаеведов (С.JI.Тихвинского, Г.В.Мелихова, Л.И.Думана, И.С.Ермаченко, В.С.Мясникова, В.А.Моисеева, К.Ш.Хафизовой и др.). Как указывает B.C.Мясников, "к началу XX века маньчжуро-китайская историография создала картину деятельности дипломатии Цинской империи, искаженную в трех направлениях: а) концептуальном, б) в плане интерпретации отдельных событий, в) в связи с прямой фальсификацией документальных источников" /108/. Поэтому данные цинских источников нуждаются в строго критическом переосмысливании и ими следует пользоваться с большой осторожностью, все время различая действительные исторические факты, политическую реальность того времени от их китаецентристского истолкования в цинских документах. В целом, однако, надо признать, что основные цинские источники по истории монголов и ойратов ХУП-ХУШ вв. все еще слабо изучены.

Особую актуальность их разработка и изучение приобретает в наши дни в связи с тем обстоятельством, что в Китае с начала 60-х годов в результате проявившихся в партийном и государственном руководстве страны буржуазно-националистических и вели-кодержавно-гегемонистских настроений некоторые историки стаж превратно освещать историю ойратов и других народов, в свое время завоеванных Цинской империей (см.об этом /46; 45; 143; 64, 3-33; 44/). "Корректируя" прошлое, современная маоистская историография оценивает цинскую экспансию на севере и северо-западе Китая как прогрессивное явление, направленное якобы на обеспечение "целостности" территории Китая. В угоду великодержавному курсу Пекина во внутренней и внешней политике, всячески отрицается захватнический характер войн маньчжурских императоров Китая против соседних монгольских и тюркских народов и очерняется освободительная борьба, которую они вели с чужеземными завоевателями. Вопреки историческим фактам идеализируются взаимоотношения Цинской империи с народами центрально-азиатского региона, в том числе и с ойратами.

Последние, в частности, объявляются "ветвью одного из народов нашей страны - монголов", которые будто бы являются составной частью Сединой китайской нации". В "Документе МИД КНР" от 8 октября 1969 года утверждалось, например, что "усмирение Цинской династией Джунгарского ханства относилось к внутренним вопросам Китая". Стремясь преувеличить сферу политического влияния Цинокой империи в Центральной Азии, официальные историки КНР росчерком пера вычеркивают из истории такой непреложный факт как существование независимого ойратского государства -Джунгарского ханства, игравшего в свое время ведущую роль в Средней, Центральной и Восточной Азии. "Подлинные факты истории, - говорится в статье сотрудников кабинета по изучению древней истории Монголии при Университете Внутренней Монголии, -свидетельствуют, что джунгары (то есть ойраты, - Авт.) . с древности имели кровные связи с китайской территорией и являлись составной частью Китая. Джунгары никогда не объединялись в независимое государство" (цитирую по Д4,44J). Дальнейшие события в Джунгарском ханстве истолковываются не менее "оригинально". Группа китайских историков, укрывшихся под весьма цретенциозным псевдонимом Ши Юйсинь, что означает дословно "историк, обновляющий вселенную", писала: "В 1677 г. вождь джунгарских монголов - ойратов Галдан провозгласил себя ханом и стал самостийничать. После этого джунгарские вожди то покорялись цинскому правительству, то изменяли ему и непрерывно занимались расколом родины. В 1755 г. династия Цин усмирила мятеж в Джунгарии. Это было внутреннее дело Китая, а вовсе не завоевание одного государства другим" (цитирую по ^43, 80-81/)* Такого рода утверждения далеки от действительности.

Неблаговидная деятельность нынешних маоистских историков была вызвана прежде всего стремлением пекинского руководства активно использовать историю в качестве одного из средств и^еоло гической борьбы с Советским Союзом, мировым социалистическим лагерем и марксистско-ленинской наукой, а также "научно" обосновать территориальные притязания Китая к соседним странам. В статье академика С.Л.Тихвинского "Великоханьский гегемовдзм и публикации на исторические темы в КНР" особо подчеркивалось, что "научное опровержение и разоблачение маоистских фальсификаций исторического процесса, и в особенности маоистской версии новой и новейшей истории, - ответственная интернациональная задача историков-марксистов всех стран" /143, 64/. Основой для научной критики маоистских фальсификаций могут служить специальные исследования в области китайской историографии и источниковедения, так как содержащиеся в самих китайских источниках факты относительно прошлого ойратов убедительнее всего доказывают всю несостоятельность концепций маоистской историографии.

Предметом исследования данной работы является один из важных китайских источников цинского периода, известный в монголоведении под сокращенным названием "Илэтхэл шастир" и представляющий собой своеобразный справочник по генеалогии и биографиям монгольских, ойратских и восточно-туркестанских князей. Хотя "Илэтхэл шастир" стала известна в европейской востоковедной науке с 20-х годов прошлого века, но она до сих пор еще недостаточно изучена: отсутствует полный перевод монгольского текста на русский, либо какой-нибудь другой европейский язык, все еще никем не было предпринято всестороннего источниковедческого и историографического исследования этого источника.

Для диссертационного исследования "Илэтхэл шастир" как исторического источника по истории ойратов ХУ-ХУШ вв. автором был выполнен полный перевод на русский язык со старописьменного монгольского языка той ее части, которая содержит родословные и биографии ойратских князей (около одной трети всего источника).

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Ниже во введении рассматривается история изучения "Илэтхэл шастир". Б первой главе диссертации освещаются вопросы точного перевода названия "Илэтхэл шастир", различных ее изданий, авторства, времени и места составления, обстоятельств и цели создания этого источника, его структура и содержание, источники, положенные в основу при написании "Илэтхэл шастир", и др.вопросы. Вторая глава посвящена сравнительно-сопоставительному анализу данных "Илэтхэл шастир" об этническом составе ойратов ХУ-ХУШ вв., о времени появления крупных этно-политических объединений (джун-гаров, дэрбэтов, торгутов, хошутов и хойтов), их происхождении, родословных их князей, о месте и роли указанных ойратских объединений в жизни ойратского общества ХУ-ХУШ вв. В третьей главе говорится об ойратах в Цинской империи в конце ХУШ века и рассмотрены вопросы военно-административной (хошунной) системы управления ойратами, их расселения и численного состава ойратского населения в Цинской империи, ойрато-цинских отношений и времени "принятия подданства" различными ойратскими группами, агрессивной политики Цинов в отношении ойратов, т.е. тех вопросов, которые нашли наиболее полное освещение в "Илэтхэл шастир".

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Илэтхэл шастир" как источник по истории ойратов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Б данной диссертационной работе предпринята попытка дать источниковедческую оценку одного из главных цинских источников по истории Монголии - биогра^ическо-генеалогического справочника "Илэтхэл шастир" на примере родословных и биографий ойратских князей. Составленная придворными историками "Илэтхэл шастир" относится к официальным изданиям правительственной документации, она призвана была увековечить "щедроты" и "милости" императоров правившей в Китае маньчжурской династии Цин в отношении владетельных князей Монголии, Джунгарии, Тибета и Восточного Туркестана, перешедших к ним на службу.

В предпринятом исследовании нами взято за основу монгольское издание "Илэтхэл шастир" 1802 года и оставлено в стороне ее издания на маньчжурском и китайском языках. Поступая так, автор исходил из предположения, что в монгольской версии монгольская специфика может быть передана лучше, чем в китайском оригинале, так как это издание посвящено Монголии и написано частично на основании монгольских источников. Автор отдает себе отчет в том, что исчерпывающее исследование источниковедческой ценности "Илэтхэл шастир" невозможно без сопоставительного анализа и сличения текстов всех трех ее версий - китайской, маньчжурской и монгольской. Идеальным вариантом было бы обращение к изучению этого источника квалифицированного источникове-да-синолога, вооруженного помимо знания китайского языка еще и знанием маньчжурского и монгольского языков. Без знания монгольского языка и без привлечения монгольской версии "Илэтхэл шастир" исследователь неизбежно столкнулся бы со значительными трудностями в своей работе, в особенности в деле правильного прочтения и идентификации бесконечного числа монгольских имен, географических названий и средневековых монгольских титулов. Возможно, этим и объясняется тот факт, что синологи до сих пор старательно обходили изучение этого источника.

В составлении и написании "Илэтхэл шастир", а тем более в редактировании монгольского издания без участия самих монголов едва ли удалось бы Пекину довести дело до конца. Монгольская версия является добросовестно выполненным дословным переводом и имеет такое же значение, как и маньчжурский и китайский оригиналы.

Официальный характер монгольского издания подтверждается еще и тем, что сразу же по выходе из печати Китайская палата внешних сношений (Лифаньгоань) разослала его в количестве 360 экземпляров по всем монгольским аймакам и хошунам Д18, XXX/, чем объясняется широкое использование "Илэтхэл шастир" монгольскими историографами XIX века в качестве исторического источника. "Илэтхэл шастир" являлась официальным, служебным документальным сборником, изданием которого центральное пекинское правительство преследовало свои чисто утилитарные цели - использовать его в качестве руководящего документа в монгольских хошун-ных канцеляриях. Поэтому монгольскому изданию в некотором отношении можно отдать предпочтение.

Илэтхэл шастир" является типичным образцом традиционной феодальной китайской историографии. По своему содержанию это компиляция, в которой составители подобрали по определенному плану оригинальные материалы по интересующим их вопросам из других источников, систематизировали их и расположили в хронологической последовательности по тематическим грушам. Однако, несмотря на значительный компилятивно-обобщающий элемент в своей работе, авторам "Илэтхэл шастир" удалось собрать и систематизировать массу разрозненных данных, а затем свести их в одно стройное, целостное произведение, В "Илэтхэл шастир" содержится обширный фактический материал, относящийся к политической истории монголов и ойратов ХУЛ-ХУШ вв. и истории цинско-монгольских и цинско-ойратских отношений в указанный период. Особый интерес для историка-монголиста представляют имеющиеся в "Илэтхэл шастир" точные даты событий и тексты различного рода официальных документов (иногда полностью, а чаще всего в сокращенном виде).

Хронологические рамки "Илэтхэл шастир" ограничиваются в основном периодом ХУЛ и ХУШ столетий, с момента начала установления отдельными монгольскими и ойратскими князьями отношений с маньчжурским двором в первой половине ХУЛ века и кончая 57-м годом Тэнгри-йин тэтхугсэн, т.е. 1792 годом европейского летоисчисления. В то же время следует отметить, что родословные у монголов, как правило, восходят ко временам чингис-хана, а у ойратов - к концу Х1У - началу ХУ века.

При написании данного труда авторы-составители "Илэтхэл шастир" использовали широкий круг источников, в том числе и секретных, которые были им доступны в силу их служебного положения в качестве придворных историков. При выяснении источниковой и историографической основы "Илэтхэл шастир" обращает на себя внимание, во-первых, разносторонность использованных ее составителями материалов; во-вторых - довольно значительный удельный вес источников монгольского и ойратского происхождения, главным образом, родословных и генеалогических списков представителей знатных монгольских и ойратских княжеских фамилий. Какая-то часть сведений о родословных монголов и ойратов собиралась, по-видимому, и при дворе в Пекине во время приезда князей на аудиенцию к императору, и на местах правительственными чиновниками путем устных расспросов.

Источниковая основа "Илэтхэл шастир" чрезвычайно широка. Отсутствие ссылок на использованные составителями "Илэтхэл шастир" материалы - обычный для китайских средневековых авторов прием - сужает возможности исследователя, владеющего китайским языком, дать исчерпывающую оценку "Илэтхэл шастир" в текстологическом отношении в сравнении с другими аналогичными источниками.

Илэтхэл шастир" заслуживает большего внимания по сравнению с другими цинскими источниками благодаря тому, что ее сравнительно небольшой объем и сжатый характер изложения позволяет с наименьшей затратой времени и усилий познакомиться с разнообразным и богатым фактическим материалом, содержащимся в китайских источниках пинского периода. Она дает в достаточно полном и концентрированном виде сводку исторических данных о монголах и ойратах в ХУЛ и ХУШ вв. в том виде, в каком они освещались в традиционной китайской историографии. Особенно полезным этот источник может быть для исследователей, занимающихся историей ойратов, где круг монгольских и собственно ойратских источников весьма ограничен.

Вместе с тем "Илэтхэл шастир" является типичным произведением традиционной историографии цинского периода со свойственной ей тенденциозностью и другими характерными чертами. Она подготовлена к изданию состоявшими на государственной службе историками и прошла апробацию маньчжурского императорского двора, поэтому как официальное издание по истории монголо-цинских и ой-рато-цинских отношений в значительной степени отражает моменты, угодные маньчжурским завоевателям. Тенденциозность наложила отпечаток на полноту описания, характер освещения и оценки рассматриваемых в этом источнике событий и лиц, на подбор представленных родословных и биографий, на выбор документальных материалов, на основе которых они были написаны.

Цинская историография основывалась на официально утвержденных концепциях и идеях, в основе которых лежал китаецентризм. Б соответствии с великодержавным китаецентристским подходом к соседним народам, когда Китаю отводилось высшее место среди прочих стран и народов, взаимоотношения Китая с ними рассматривались по традиционной схеме: сюзерен (китайский император) - вассалы (все остальные феодальные правители и государи). В связи с этим в "Илэтхэл шастир" все ойратские феодальные княжества и ханства, вступавшие в контакты с Китаем, вопреки исторической правде и независимо от их реального положения зачисляются в разряд "вассальных", "даннических" государств. Подарки, которые привозили посольства от ойратских феодальных правителей ко двору цинского императора, трактуются как "подношение дани" ( oit&cx, ■SootigjUr ) 9 а посольские грамоты - как "верноподданнические послания " ( iUJit улХыъ QUjitcLolcyowyA ). История знатных родов ойратских феодальных правителей излагается лишь в связи с историей Китая, а все, что не втискивается в рамки этой тематики, оставлено без внимания.

Таким образом оказались более или менее подробно освещены военно-политические и дипломатические отношения Китая с монголами и ойратами в ХУП-ХУШ вв., в то время как различные аспекты внутренней жизни этих народов, в первую очередь, проблемы общественного строя, их взаимоотношений между собой и другими государствами данного региона помимо Китая, совершенно не интересовали составителей "Илэтхэл шастир", так как представлялись им не имеющими существенного значения. Отсюда и основная сложность работы с этим источником - скудность и бедность извлекаемого фактического материала, а иногда и полное отсутствие необходимых сведений по целому ряду вопросов в монотонных, повторяющих друг друга документах.

В "Илэтхэл шастир" излагается официальная версия событий из истории монголо-цинских и ойрато-цинских отношений в ХУП-ХУШ вв., что предполагает, зная особенности средневековой китайской историографии, наличие сознательно заложенной в нее щиро-кой дезинформации в трактовке описываемых событий. Тенденциозность источника, составленного в целях прославления князей, принявших подданство Цинской империи, проявляется в данном вопросе особенно четко.

Поэтому не все периоды ХУП-ХУШ вв. в истории монголов и ойратов освещены с достаточной полнотой. Главный отсчет времени для авторов "Илэтхэл шастир" начинается только с момента установления тем или иным князем контактов с цинским двором либо принятия им подданства. Чем ближе событие ко времени составления "Илэтхэл шастир", тем подробнее становится ее рассказ.

Говоря об "Илэтхэл шастир" как об источнике по истории ойратов, необходимо отметить, что рассматриваемое нами официальное издание цинского периода представляет собой скорее материалы для исследования истории, а не систематическое изложение истории ойратов, хотя материалы в ней и расположены в хронологическом порядке. Все сведения по истории ойратов даны нецеленаправленно, а отражены попутно, разбросаны в разных местах, поэтому их приходится собирать воедино путем сплошной проработки всего текста.

Вычленение в источнике достоверных сведений об ойратах следующий необходимый этап в работе исследователя. Полученные таким путем факты вопреки намерениям составителей "Илэтхэл шастир" рисуют далеко не столь идиллическую картину действительного положения монгольских и ойратских князей в Цинской империи, не говоря уже о положении простого народа. Теоретически обладая наследственными правами, князья тем не менее должны были всякий раз обращаться за подтверждением своих прав к маньчжурскому императору. Несмотря на свои титулы и привилегии,- они с установлением маньчжурского господства и введением знаменной системы превратились в простых исполнителей чужой власти. Окончательные решения принимались в Пекине, а сами князья находились под бдительным надзором Лифаньюань. Хозяйничанье Цинов на покоренных территориях Монголии и Джунгарии отрицательно сказалось на развитии экономики и уровне жизни их населения.

Постоянно встречающиеся в "Илэтхэл шастир" утверждения о том, что монгольские и ойратские владетельные князья добровольно приняли цинское подданство, превратившись в покорных "данников" маньчжурских императоров, опровергаются содержащимися в ней же многочисленными сообщениями о всякого рода "изменах", "мятежах", "служебных проступках" князей. Эти и подобные им факты свидетельствуют об упорном сопротивлении, оказанном монгольским и ойратскими правителями, не желавшими подчиняться диктату чужеземных завоевателей.

Свидетельство авторов "Илэтхэл шастир" об установлении ойратскими правителями отношений с цинским двором только в 40-х годах ХУП века прямо противоречит тезису буржуазно-националистической гоминьдановской и маоистской пропаганды о якобы "исконной" принадлежности ойратов к китайской нации.

Как известно, в результате агрессии пинского Китая в Центральной Азии в середине ХУШ века и массового истребления ойратского населения Джунгарского ханства ойраты исчезли с лица земли как отдельная народность. Поэтому введение в научный оборот новых фактов "китайского происхождения" при условии их строго научного критического переосмысления и сопоставления с данными независимых источников (монгольских, русских) позволит в будущем существенно расширить источниковую базу при написании подлинно научной истории ойратов, без чего невозможно положить конец маоистским фальсификациям на темы ойратской истории.

Список научной литературыСанчиров, Владимир Петрович, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Маркс К., К критике политической экономии. Маркс К. и Энгельс Ф., Сочинения. Изд.2-е, Т.13. М., Политиздат, 1959, с.1-167.

2. Маркс К. и Энгельс Ф., Немецкая идеология. Маркс К. и Энгельс Ф., Сочинения. Изд. 2-е, Т.З. М., Политиздат, 1955,с.7-544.

3. Энгельс Ф., Крестьянская война в Германии. Маркс К. и Энгельс Ф., Сочинения. Изд. 2-е. Т.7. М., Политиздат, 1956,с.343-437.

4. Энгельс Ф., Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. Маркс К. и Энгельс Ф., Сочинения. Изд. 2-е,

5. Т.21. М., Политиздат, 1961, с.269-317.

6. Ленин В.И., Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов? Ленин В.И., Полное собрание сочинений. T.I. М., Политиздат, 1971, с.125-346.

7. Ленин В.И., Развитие капитализма в России. Ленин В.И., Полное собрание сочинений. Т.З. М., Политиздат, 1971, с.1-609.

8. Ленин В.И., К вопросу о нашей фабрично-заводской статистике. Ленин В.И., Полное собрание сочинений. Т.4. М., Политиздат, 1959, с.1-34.

9. Ленин В.И., Партийная организация и партийная литература. -Ленин В.И., Полное собрание сочинений. Т.12. М., Политиздат,1972, с.99-105.

10. Ленин В.И., Материализм и эмпириокритицизм. Ленин В.И., Полное собрание сочинений. Т.18. М., Политиздат, 1961, с.7-384.

11. Бадмаев А.В., Г.С.Лыткин как калмыковед. К истории калмыцкой письменности. в сб.: Ученые записки Калм.НИИ ЯЛИ, вып.5, серия филологии. Элиста, 1967 f с.115-124.13. 6н же, Калмыцкая дореволюционная литература. Элиста, Калм.кн.изд-во, 1974, 167 с.

12. Банзаров Д., Собрание сочинений. Подгот.к печати и примечания Г.Н.Румянцева. М., Изд-во Акад.наук СССР, 1955, 375 с.с илл.

13. Баранов А. Словарь монгольских терминов (А Н). - Материалы по Маньчжурии и Монголии. Вып.XI, Харбин, 1907, 138, 4с.; (0 - Ф). Вып. ХХХУ1, Харбин, I9II, 140-266, 2 с.

14. Бира Ш., Монгольская тибетоязычная историческая литература (ХУП-Х1Х). Улан-Батор, I960, 82 с.25. он же, Монгольская историография. (ХШ-ХУП вв.). М., Наука, 1978* 319 с.

15. В 2-х частях. 4.2. Статистическое описание Маньчжурии, Монголии, Восточного Тюркистана и Тибета. СПб., 1842, 348 е., I л. табл.

16. Бруннерт И.С. и Гагельстром В.В., Современная политическая организация Китая. Пекин, 1910, У1 + 532 с.

17. Валиханов Ч.Ч., Собрание сочинений. T.I, Алма-Ата, Изд-во Акад.наук КазССР, 1961, 777 с.

18. Васильев В.П., Материалы по истории китайской литературы. СПб., 1887, 292 е., с прил. 1-386 с.

19. Внешняя политика государства Цин в ХУЛ веке. М., Наука, 1977, 385 с.

20. Грумм-Гржимайло Г.В., Западная Монголия и Урянхайский край. Т.З. Исторический очерк этих стран в связи с историей Средней Азии. Л., 1926, 896 с.

21. Гуревич Б.П., Международные отношения в Центральной Азии в ХУЛ первой половине XIX в. М., Наука, 1979, 311 с.

22. Гуревич Б.П., Моисеев В.А., Взаимоотношения цинского Китая и России с Джунгарским ханством в ХУП-ХУШ вв. и китайская историография. "Вопросы истории", 1979, № 3, с.43-55.

23. Долбежев Б.В., Судьба калмыков, бежавших с Волги. -в кн.: Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Издание Военно-ученого комитета Главного штаба. Вып.86. СПб., 1913, с.1-52.

24. Доронин Б.Г., К характеристике "биографий" в династий-ной истории (на примере "Мин ши"). Пятая научная конференция "Общество и государство в Китае". Тезисы и доклады, 4.1. М.,1974, с.140-142.

25. Ермаченко И.С., Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в ХУЛ веке. М., Наука, 1974, 196 с.

26. Жамцарано Ц.Ж., Монгольские летописи ХУЛ в. М.-Л., Изд-во Акад.наук СССР, 1936. 120 с.

27. Захаров И., Полный маньчкурско-русский словарь. СПб., 1875, XXX + 1129 с. + 6 с.

28. Иориш И.И., Материалы о монголах, калмыках и бурятах в архивах Ленинграда. История, право, экономика. М., Наука, 1966. 206 с.

29. История Монгольской Народной Республики, Издание 2-е, переработанное и дополненное. М., Наука, 1967. 537 с.

30. Историческая наука в КНР. М., Наука, 1971. 303 е.; Изд. 2-е, перераб. и доп. М., Наука, 1981, 357 с.

31. Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе, Элиста, Калм.кн.изд-во, 1969, 203 с.

32. Кара Д., Книги монгольских кочевников. М., Наука, 1972. 194 с. + 30 с. илл.

33. Кафаров Палладий, Дорожные заметки на пути по Монголии в 1847 и 1859 гг. Введение Э.В.Бретшнейдера и замеч. A.M. Позднеева. отд.оттиск из: "Записки РГО по отделению географии". Т.22, вьш.1. СПб., 1892, 238 с. с карт.

34. Китай и соседи в новое и новейшее время. М., Наука, 1982, 454 с.

35. Китайско-русский словарь. Под ред.проф.И.М.Ошанина. М., Гос.изд-во иностр. и нац.словарей, 1952, ХШ + 891 с.

36. Ковалевский 0., Монгольско-русско-французский словарь. T.I. Казань, 1844, Х1У + 594 е.; Т.П. Казань, 1846, 595-1546 е.; Т.Ш. Казань, 1849, 1547-2690 с.

37. Конрад Н.И., 0 работе И.Я.Златкина "История Джунгарского ханства". в кн.: Конрад Н.И., Избранные труды. История. М., Наука, 1974, с.181-187.

38. Костенков К., Исторические и статистические сведенияо калмыках, кочующих в Астраханской губернии. СПб., 1870, 171 с.+ + I л. карта.

39. Кочетов А.Н., Буддизм. М., Наука, 1983, 177 с.75. он же, Ламаизм. М., Наука, 1973, 199 с.

40. Крюков М.В., Сыма Цянь и его "Исторические записки". -в кн.: Сыма Цянь, Исторические записки ("Ши цзи"). T.I. М., Наука, 1972, с.12-65.

41. Кычанов Е.И., Савицкий А.С., Люди и боги страны снегов. Очерк истории Тибета и его культуры. М., Наука, 1975, 302 с. +14 с. илл.

42. Кюнер Н.В., Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., Изд-во вост.лит-ры, 1961, 392 с.

43. Лауфер В., Очерк монгольской литературы. Л., Ленингр. Вост.институт, 1927, XXI + 95 с.

44. Лубсан Данзан, Алтан Тобчи ("Золотое сказание"). Перевод с монгольского, введение, комментарий и приложения. Н.П.Шас-тиной. М., Наука, 1973, 440 с.

45. Маньчжурское владычество в Китае. М., Наука, 1966, 387 с.

46. Материалы по истории казахских ханств ХУ-ХУШ веков (извлечения из персидских и тюркских сочинений). Алма-Ата, Наука, 1969, 651 с.

47. Материалы по истории киргизов и Киргизии. М., Наука, 1973, 280 с.

48. Материалы по истории туркмен и Туркмении. Т.П, ХУ1

49. XIX вв. Иранские, бухарские и хивинские источники. М.-Л., Ин-т востоковедения АН СССР, 1938, 700 с.

50. Матусовский 3., Географическое обозрение Китайской империи. СПб., 1888« XX + 358 с.

51. Мелихов Г.В., "Да Цин личао шилу" как исторический источник. в сб.: Страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии (Проблемы истории и экономики). М., Наука, 1969, с.68-79.

52. Миллер Г.Ф., История Сибири. T.I. М.-Л., Изд-во Акад. наук СССР, 1937, 607 с.+ I л.карта; Т.П. М.-Л., Изд-во Акад. наук СССР, 1941, 637 с.+ 3 л.карт.

53. Михайлов Г.И., Литературное наследство монголов. М., Наука, 1969, 175 с.

54. Монгольско-русский словарь. Под общей редакцией А.Лув-сандэндэва. М., Гос.изд-во иностр.и нац.словарей, 1957. 715 с.

55. Мясников B.C., Империя Цин и Русское государство в ХУЛ в. М., Наука, 1980, 312 с.

56. Новая история Китая. М., Наука, 1972, 636 с. с илл. НО. Новолетов М., Калмыки. Исторический очерк. СПб., 1884,77 с.

57. Общественные науки в МНР. М., Наука, 1977, 228 с.

58. Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М., Наука, 1967, 479 с.

59. Паллас П.С., Собрание исторических сведений о монгольских народах. "Санкт-Петербургский вестник", 1778, ч.1, № I, 2, 3, 4, 5.114. он же, 0 разделении народов мунгальского поколения. -"Месяцослов исторический и географический на 1797 г.". СПб.,с.51-83,

60. Позднеев Д.М., К вопросу о пособиях при изучении монголов в период Минской династии. "Записки Восточного отделения Русского археологического общества", т.IX, СПб., 1895, с.93-102.

61. Покотилов Д., История восточных монголов в период династии Мин. 1368-1634 (по китайским источникам). СПб., 1893,1. У1 + 230 с.

62. Преображенская П.С., Калмыки в первой половине ХУЛ века. Принятие калмыками (торгоутами и дербетами) русского подданства. Автореферат кандидат, диссертации. М., Ин-т истории1. АН СССР, 1963, 16 с.

63. Рерих Ю.Н., Монголо-тибетские отношения в ХУ1 и начале ХУП в. в кн.: Монгольский сборник. История, экономика и археология. М., Изд-во вост.лит-ры, 1959.

64. Русско-китайские отношения в ХУШ века, т.1, 1700-1725. М., Наука, 1978, 702 с.

65. Русско-монгольские отношения. 1607-1636. Сборник документов. М., Изд-во вост.лит-ры, 1959, 352 с.

66. Русско-монгольские отношения. 1636-1654. Сборник документов. М., Наука, 1974, 469 с.

67. Санчиров В.П., Теократия в Тибете и роль Гуши-хана в ее окончательном утверждении. в сб.: Ламаизм в Калмыкии. Элиста, Калм.НИИ ЯЛИ, 1977, с.14-25.

68. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. т.П. Извлечения из персидских сочинений, собранные В.Г.Ти-зенгаузеном и обработанные А.А.Ромаскевичем и С.Л.Волиным. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1941, 308 с.

69. Семенюк Г.И., Проблемы истории кочевых племен и народов периода феодализма, (на материалах Казахстана). Калинин, Калининский гос.ун-т, 1973, 148 с.

70. Скачков П.Е., Библиография Китая. М., Изд-во вост. лит-ры, I960, 691 с.137. он же. Очерки истории русского китаеведения. М., Наука, 1979, 505 с.

71. Старицина П.П., рец. на кн.: Златкин И.Я., Исзюрия Джунгарского ханства (1635-1758). М., 1964. "Народы Азии и Африки", 1965, J& 6, с. 165-167.

72. Стратанович Г.Г., Военная организация триадного типа и ее судьбы. в сб.: Проблемы алтаистики и монголоведения. Вып.1, серия литературы, фольклора и истории. Элиста, Калм.НИИ ЯЛИ, 1974, с.220-230.

73. Стратанович Г.Г., Эрдниев У.Э., Опыт анализа социальной терминологии (доклад на УП Международном конгрессе антропологических и этнографических наук). М., Наука, 1964, II с.

74. Султанов Т.И., Краткое описание сочинения Сейфи

75. ХУ1 в.). "Известия АН КазССР, серия общественная", Алма-Ата, 1970, № I, январь-февраль, с.46-50.

76. Сумба-Хамбо, История Кукунора, называемая "Прекрасные ноты из песни Брахмы". Пер.с тибетского, введение и цримечания Б.Д.Дандарона. М., Наука, 1972. 166 с.

77. Успенский В., Страна Кукэ-нор или Цин-хай с прибавлением краткой истории ойратов и монголов. "Записки Имп. Русского географического общества по отделу этнографии", т.6. СПб., 1880, 140 с.

78. Филология и история монгольских народов. Памяти Бориса Яковлевича Владимирцова. М., Изд-во вост.лит-ры, 1958, 348 с. с илл.

79. Фишер И.Е., Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. СПб., 1774,631 с.

80. Халха-Джирум. Памятник монгольского феодального права ХУШ в. Сводный текст и перевод Ц.Ж.Жамцарано, подготовка текста к изданию, редакция перевода, введение и примечания С.Д. Дылы-кова. М., Наука, 1965, 340 с.

81. На примере политики Китая в Центральной Азии). в сб.: Шестая научная конференция "Общество и государство в Китае". Тезисы и доклады. T.I. М., Наука, 1975, с.179-183.

82. Ходжаев А., Захват цинским Китаем Джунгарии и Восточного Туркестана. Борьба против завоевателей. в сб.: Китай и соседи в новое и новейшее время. М., Наука, 1982, с.153-202.

83. Хохлов А.Н., Об источниковедческой базе работ Н.Я. Бичурина о цинском Китаев. "Народы Азии и Африки", 1978, № I, с.129-137.

84. Чулууны Далай, Монголия в ХШ-Х1У веках. М., Наука, 1983, 232 с.

85. Шах-Махмуд ибн Мирза Фазил Чурас, Хроника. Критический текст, перевод, комментарии, исследование и указатели О.Ф. Акимушкина. М., Наука, 1976, . 405 с. + 122 с.

86. Ширендыб Б., Монголия на рубеже XIX-XX веков (История социально-экономического развития). Улан-Батор, 1963, 518 с.166. он же, Избранные произведения. М., Наука,1973, 339 с.

87. Эрдниев У.Э., Проблемы калмыцкой этнонимии (о происхождении некоторых "этнонимов"). "Вестник Калм. НИИ ИЛИ",10, серия этнографии. Элиста, 1974, с.24-35.1. На монгольском языке

88. Алтан товч. Хэвлэлд бэлтгэсэн Ц.Шагдар. УБ., Улсын хэвлэлийн газар, 1957, 205 с.

89. Бадамхатан С., Хевсгелийн дархад ястан. УБ., ШУА-йн хэвлэл, I960, 257 с. с илл.

90. Б/гд Найрамдах Монгол Ард Улсын т//х. Тэрг//н боть. УБ., Улсын хэвлэлийн хэрэг эрхлэх хороо, 1966, 499 с.

91. Галдан, Эрдэнийн эрхи. УБ., Эрдэм Шинжилгээний хэвлэл, I960, 183 с.

92. Гонгор Д.Халхын Товчоон. I. УБ., ШУА-йн хэвлэл, 1970, 339 с.

93. Далай Ч., Юан г/рний /еийн Монгол. УБ., ШУА-йн хэвлэл, 1973, 218 с.

94. Дамдинс/рэн Ц., Монголын нууц товчоон. УБ., Улсын Хэвлэлийн газар, 1976, 238 с.

95. Насанбалжир Ц., Манж Чин улсад Ар Монголоос нийл^/лж байсан алба (I69I-I9II). УБ., ШУА-йн хэвлэл, 1963, 186 с.

96. Нацагдорж Ш., Халхын т//х. УБ., Улсын хэвлэлийн хэрэг эрхлэх хороо, 1963, 284 с.

97. Олон улсын монголч эрдэмтний П их хурал. I боть. УБ., 1973, 368 с.

98. Олон улсын монголч эрдэмтний Ш их хурал. I боть. УБ., 1979, 368 с.

99. Сандаг Ш., Монголд Манжийн ноёрхолыг устгаж /ндэс-нийхээ тусгаар тогтнолыг сэргээн тунхагласан нь /Богд хаант Монгол улс/. I850-I9II. УБ., 1971, 334 с.

100. Содномдагва Ц,, Манжийн захиргаанд байсан /еийн мон-голын засаг захиргааны зохиол байгуулалт. I69I-I92I. УБ., 1961, 190 с.

101. Ratnabhadra, Rabjamba бау-а bandida-yin tuyigi saran-u gerel kameku ene metu bolai, Ulanbator, 1959. 69c.

102. Sayang Secen, Erdeni-yin Tobci. C. Nasunbaljur keblel-dii beledgebe. Ulanbator, 1958. 347 c.

103. Biography of Caya Pandita in oirat characters. Ulanbator, 1967. 101 c.

104. Qayan-u bicigsen tabun jiiil-un usug-iyer qabsuruysan manju ugen-u toli bicig. Begejin, 1957. t. I. 13 + 1667 c.; t.II. 1669-3396 c.; t. III. 3397-4973 + 72 c.

105. На западноевропейских языках.

106. Altan Tobci. A brief history of the Mongols by bLo-bzanbsTan'jin. With a critical introduction by A. Mostaert. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1952. XXVI + 193 + 161 c.

107. Baddeley J., Russia, Mongolia and China. Vols. 1-2. London, Macmillan, 1919. T. 1. 14 + CCCLXV p.; T. 2. XII + 445 p.

108. Barkman Ch. D., The return of the Torghuts from Russia to

109. China. "Journal of Oriental Studies", vol. II, N 1. Hong-Kong, Hong-Kong University Press, 1955, pp. 89115.

110. Bawden Ch. R., The Mongol chronicle Altan Tobci. Wiesbaden, Harrassowitz, 1955. X + 205 p.

111. Bretschneider E., Mediaeval researches from Eastern Asiatic sources. Vol. II. London, Paul e.a., 1910. X + 352p.

112. Cahen G., Histoire des relations de la Russie avec la

113. Chine sous Pierre le Grand (1689-1730). Paris, Alcan, 1912. 274 + CCXVII p.

114. Courant M., L'Asie Centrale aux XVII et XVIII siecles, Empire Kalmouke on Empire Mantchou. (Annales de l'Univ. de Lyon. Nouvelle stpie II: Droi, lettres. fasc.26). Lyon, 1912. 151 p.

115. Fletcher J.P., A source of Erdeni-yin Erike. "Harvard

116. Journal of Asiatic Studies", vol. 24, 1962 1963. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1963, pp. 229-239.

117. FuchsW., Chinesische und mandschurische Handschriften undseltene Drucke. Wiesbaden, Steiner, 1966. XIII + 160S.

118. Oh же, Beitrage zur mandschurischen Bibliographie und1.teratur. Tokyo, 1936. 8 + 146 + 17 S.

119. Gardner Ch.S., Chinese traditional historiography. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1961. XI+124p.

120. Giles H.A., A catalogue of the Wade collection of the Chinese and Manchu books in the library of the University of Cambridge. Cambridge, Cambridge University Press,1898. VIII + 169 p.

121. Hambis L., Documents sur l'histoire des Mongols a l'epoquedes Ming. Paris, Presses universitaires de Prance,1969. XCII + 271 p.

122. Hauer E., Huang-Ts'ing k'ai-kuo fang-lueh. Die Grundungdes mandschurischen Kaiserreiches. Berlin und Leipzig, de Gruyter, 1926. XXV +710 p.

123. Heissig W., Mongolische Handschriften, Blockdrucke, Landkarten beschrieben von Walther Heissig und Mitarbeit von Klaus Sagaster, Wiesbaden, Steiner, 196O.

124. Он же, Die Familien und Kirchengeschichtsschreibungder Mongolen. Teil I: 16-18. Jahrhundert. Bd.I. Wiesbaden, Harrassowitz, 1959. 206S.+ 111 faks.j Bd. II, 1. Wiesbaden, Harrassowitz, 1965. XX + 129 S.

125. Он Же, Geschichte der mongolischen Literatur. Bd. 1-2.

126. Wiesbaden, Harrassowitz, 1972. T. 1. XIX + 453 S.j T. 2. 454 969 S.

127. Hummel A.W. (ed.), Eminent Chinese of the Ch'ing period1644-1912). Vols. I-II. Washington, U.S. Governmentprinting office, 1943-1944. T. 1 (A О). XI + 604 p.; T. 2 (P - Z). 605-1ЮЗ p.

128. Krueger J.R., The Ch'ien-lung inscription of 1755 and175S in Oirat Mongolian. - "Central Asiatic Journal", vol. XVI, N 1. Wiesbaden, Harrassowitz, 1972.

129. Lee R.H.G., The Manchurian frontier in Ch'ing history. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1970. 12 + 229 p.

130. Li Teh Ch'i, Union catalogue of Manchubooks in the national library of Peiping and the library of the Palace Museum. Peiping, 1933, III + 14 + 126 p.

131. Pallas P.S., Sammlungen historischer Nachrichten uber diemongolischen Volkerschaften. I-er Theil. SPb., 1776. XIV + 232 S.

132. Pelliot P., Repertoire des "collectiones Pelliot "A" et

133. B" du fond chinois de la Bibliotheque Nationals. -"T'ong Pao", vol. XIV. Leide, Brill, 1913, pp.695781.

134. Он же, Notes critiques d'histoire kalmouke. Texte. Tableaux genealogiques. Paris, Adrien. Maisonneuve, 1960. VI + 235 p.

135. Petech L., China and Tibet in the early 18th century.1.iden, Brill, 1950. X + 286 p.

136. Rockhill W., The Dalai lamas of Lhasa and their relationswith the Manchu emperors of China. "T'oung Pao", vol. XI. Leide, Brill, 1910, p. 1-104.

137. Schmidt I.J., Geschichte der Ost-Mongolen un^ihres Furstenhauses verfasst von Ssanang Ssetsen Chungtaidschi der Ordus etc. SPb., 1829. 509 S.

138. Он же, Die Volksstamme der Mongolen als Beitrag zur Geschichte dieses Volkes und seines Furstenhauses, I

139. Abhandlung. "Memoires de l'Alcademie imperiale des sciences de St. - Petersbourg. VI serie, Sciences poli-tiques, histoire et philologie", t. II. SPb., 1834.

140. Schulemann G., Geschichte der Dalai Lamas. Leipzig, Harrassowitz, 1958, 519 S.

141. Serruys H.,. Рец. на кн.: Зпаткин И.Я., История Джунгарскогоханства (1635-1758),М.1964

142. Journal of the American Oriental Society", vol. 85, N 2, New Haven (Conn.), American Oriental Society, 1965, p. 224 227.

143. Veit V., Алimportant aspect of Mongol historiography inthe 18th century. в кн.: Олон улсын монголч эрдэмтний Ш их хурал. I боть. УБ., 1979,с. 362-364.

144. Она же, Die in Deutschland befindliche Portrats desvon Ch'ienlung 1754-1755 unterworfenen Olotenfursten. -"Zentralasiatische Studien"-, Bd. 4. Wiesbaden, Harras-sowitz, 1970, S. 199-237.

145. Она же, Die Regierungsperiode Ch'ienlung (1736-1796)in der Darstellung der Mongolischen Chronik "Bolur Toli" (1834-1837). "Zentralasiatische Studien", Bd. 10. Wiesbaden, Harrassowitz, 1976, S. 171-219.