автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Категория одушевленности-неодушевленности в свете теории поля

Полный текст автореферата диссертации по теме "Категория одушевленности-неодушевленности в свете теории поля"

p p g од На правах рукописи

" 8 ОКТ 1996

НАРУШЕВИЧ

Андрей Георгиевич

КАТЕГОРИЯ ОДУШЕВЛЕННОСТИ-НЕОДУШЕВЛЕННОСТИ В СВЕТЕ ТЕОРИИ ПОЛЯ

10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических

наук

Таганрог - 1996

Работа выполнена на кафедре русского языка Таганрогского государственного педагогического института.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Л.Д. Чеснокова.

Официальные оппоненты: - доктор филологических наук,

профессор Е. И. Диброва - кандидат филологических наук, доцент Л.С. Ширина

Ведущая организация Кубанский государственный

университет

Защита состоится сдлСу^¿Ъ^ 1996 г. в . на заседании

диссертационного совета К 113.68.01 при Таганрогском государственном педагогическом институте по адресу: Таганрог , ул. Инициативная 48.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Таганрогского государственного педагогического института.

Автореферат разослан Дл^о^-Я 1996 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук

Миргородская В.В

Категория одушевленности-неодушевленности имен существительных русского языка неоднократно подвергалась исследованию в работах различных ученых. К настоящему времени в целом реконструирован процесс формирования данной категории: (A.A. Шахматов ; Л.А.Булаховский ; Г.А. Хабургаев; Ю.С.Степанов; П.С.Кузнецов ;В.В.Мадоян ; Е.И.Кедайтене и др.), изучено функционирование категории одушевленности-неодушевленности в современном русском языке (В.В.Виноградов; Л.Ельмслев ; А.А.Зализняк ; А.В.Бондарко; О.Г.Ревзина ; В.А.Ицкович; Е.И.Кедайтене ; Л.Д.Чеснокова и др.).

Актуальность исследования определяется тем, что до настоящего времени в лингвистической науке не было осуществлено системное описание одушевленности-неодушевленности в свете теории поля, интегрирующее разноуровневые средства выражения значения одушевленности-неодушевленности. По этой причине вопрос о связи семантики субстантива и грамматических средств выражения одушевленности-неодушевленности остается открытым. В лингвистической литературе недостаточное внимание уделяется изучению переходных языковых явлений, связанных с одушевленностью-неодушевленностью, отсутствует описание значений имен существительных, совмещающих семы, указывающие на живое и неживое. Недостаточно изучены признаковые слова (глаголы и имена прилагательные ),способные указывать на значение одушевленности - неодушевленности имени существительного. Не был осуществлен анализ сочетаемости имен существительных с другими языковыми единицами в аспекте одушевленности-неодушевленности .

Объектом исследования в диссертации является семантическая система категории одушевленности - неодушевленности, а также лек-

сические, морфологические и синтаксические средства ее выражения в современном русском языке.

Научная новизна исследования. В отличие от традиционного подхода к определению категории одушевленности-неодушевленности, связывающего разделение имен существительных на одушевленные и неодушевленные с объективным различием между живыми и неживыми предметами, в реферируемом исследовании выдвигается и обосновывается положение о том, что в основе языковой категории одушевленности-неодушевленности лежит характер осмысления фактов объективного мира носителями языка. В диссертации вьщеляются и исследуются лексико-семантические группы имен существительных, имеющих специфические различия в семантике одушевленности-неодушевленности, в том числе промежуточные группы субстантивов, совмещающих семы, указывающие на живое и неживое. Впервые осуществляется системное описание одушевленно- и неодушевленно-маркированных глаголов и имен прилагательных.

В данном исследовании морфологические свойства одушевленности- неодушевленности связываются не с традиционным противопоставлением двух форм винительного падежа имен существительных /В.=Р. и В.=И./, а с противопоставлением двух частных парадигм склонения, различающихся формами винительного падежа и служащих для выражения различных лексических и грамматических значений. Впервые доказывается, что наличие переходных (промежуточных) явлений в аспекте одушевленности-неодушевленности, а также колебания морфологического показателя одушевленности-неодушевленности обусловлено контаминацией признаков живого и неживого в понятиях предметов на гносеологическом уровне.

Проводится исследование сочетаемости имен существительных с одушевленно- и неодушевленно-маркированными словами, не стано-

вившейся ранее предметом специального анализа. Указанные факторы послужили основанием выбора темы диссертации.

Цели и задачи исследования. Настоящее исследование ставит своей целью изучить и описать категорию одушевленности-неодушевленности в современном русском языке с позиций теории поля (направление исследования от содержания к форме). Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) выявить лексико-семантические группы имен существительных, чет-

ко противопоставленные по одушевленности-неодушевленности, и группы субстантивов, совмещающих в своих значениях семы, указывающие на живое и неживое (промежуточные группы);

2) дать описание лексико-семантических групп глаголов и прилага-

тельных, способных указывать на значение одушевленности-неодушевленности субстантива (одушевленно- и неодушевленно-маркированных);

3) исследовать взаимосвязь между значением и морфологическим пока-

зателем одушевленности-неодушевленности имен существительных выделенных групп в беспредложном употреблении, а также при употреблении их в предложно-падежных конструкциях;

4) изучить особенности семантической сочетаемости имен существи-

тельных выделенных групп с одушевленно- и неодушевленно-маркированными глаголами;

5) описать механизм семантической трансформации имен существи-

тельных и глаголов при олицетворении.

Методы исследования. В соответствии с поставленными задачами в работе использовались следующие методы исследования:

- метод наблюдения и описания (в терминах структурно-семантического подхода), позволяющий проанализировать форму и семантику рассматриваемых языковых единиц;

- метод лингвистического моделирования, дающий возможность четко представить лексические, морфологические и синтаксические средства выражения одушевленности-неодушевленности и выявить их специфические особенности;

- метод компонентного анализа, позволяющий вскрыть глубинную семантику рассматриваемых языковых единиц;

- метод постановки вопросов "кто?" и "что?", помогающий выявить значение одушевленности-неодушевленности имен существительных.

Теоретическое и практическое значение работы. Результаты исследования могут способствовать формированию более точных представлений о категории одушевленности-неодушевленности; исследование данной категории способствует решению общей проблемы соотношения субъективных и объективных факторов в языке. Материалы и выводы могут быть использованы в общих и специальных курсах современного русского языка в педагогических университетах и институтах, при создании учебно-методических пособий для вузов, а также в процессе проведения занятий на курсах повышения квалификации учителей-словесников.

Материал исследования. Диссертация выполнена на материале текстов из художественных и публицистических произведений русских (пишущих на русском языке) писателей от Пушкина до наших дней, а также из периодических и научных изданий второй половины XX века (около 5000 примеров).

На защиту выносятся следующие положения:

1. В основе языковой категории одушевленности-неодушевленности

лежит характер осмысления носителями русского языка фактов объективного мира, языковая категория одушевленности-неодушевленности формируется на базе понятийных категорий гносеологического уровня, отражающих явления объективного мира.

2. На уровне лексической семантики выделяются группы имен су-

ществительных, четко противопоставленные по одушевленности-неодушевленности, и группы субстантивов, совмещающих в своих значениях семы, указывающие на живое и неживое.

3. Наличие субстантивов, совмещающих семы, указывающие на живое

и неживое, а также большинство случаев колебания грамматического показателя одушевленности-неодушевленности обусловлены контаминацией признаков живого и неживого в понятиях предметов на гносеологическом уровне.

4. Сема "одушевленность"("неодушевленность") выявляется не только

в значениях имен существительных, но и в значениях имен прилагательных и глаголов.

5. На уровне морфологии различение слов, отражающих предметы,

осмысливаемые как живые или неживые, находит выражение в противопоставленности двух частных парадигм склонения имен существительных во множественном числе (а также в единственном числе для слов мужского рода), различающихся в формах винительного падежа.

6. На синтаксическом уровне семантическое взаимодействие имен су-

ществительных и сочетающихся с ними одушевленно- и неодушевленно-маркированных глаголов обнаруживает следующие закономерности:

1) семантическое согласование в аспекте одушевленности- не-

одушевленности приводит к усилению значения одушевленности (неодушевленности) субстантива;

2) семантическое рассогласование в аспекте одушевленности- не-

одушевленности приводит к семантической трансформации сочетающихся единиц, осуществляющейся за счет мены семы одушевленности на сему неодушевленности или наоборот.

7. Основой художественного приема олицетворения является семантическое рассогласование в аспекте одушевленности-неодушевленности, преодолевающееся за счет актуализации контекстуально-обусловленной семы "живое" (в некоторых случаях семы "лицо") в значении персонифицированного существительного.

Апробация работы. Основные идеи данного исследования получили отражение в докладах на региональной научно-технической конференции при Ростовской-на-Дону государственной академии строительства (апрель 1996 г.), на научно-методических конференциях Таганрогского государственного педагогического института (секция русского языка) в 1995, 1996 гг., а также в трех публикациях по теме исследования.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. В работе имеются чертежи (таблица и схема).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В разделе "Введение" обосновывается принятый в реферируемой работе подход к изучению категории одушевленности-

неодушевленности. Традиционный подход к категории одушевленности-неодушевленности связывает данную категорию с разделением окружающего мира на живое и неживое, отраженным в языке. Однако внимание исследователей постоянно привлекают случаи несоответствия объективного статуса предмета характеристике по одушевленности-неодушевленности обозначающего данный предмет имени существительного: "различие предметов одушевленных и неодушевленных в русской грамматике вовсе не соответствует различению живого и неживого в науках о природе"1. Указанное несоответствие наводит на мысль о необходимости выделения, кроме известного онтологического, еще и гносеологического основания для категории одушевленности-неодушевленности, представляется необходимым специально обратить внимание на особенности осмысления объектов окружающего мира носителями языка.

Как показывает анализ языкового материала, одушевленные и неодушевленные субстантивы обозначают не объективно живые или неживые предметы, а предметы, осмысливающиеся как живые или неживые. Кроме того, между членами оппозиции "мыслимый как живой - мыслимый как неживой" существует ряд промежуточных образований, совмещающих признаки живого и неживого, наличие которых обусловлено ассоциативными механизмами мышления:

1. мыслимый как бывший живым ("мертвец", "покойник", "усопший"и др.);

2. мыслимый как будущий живым ("эмбрион", "зародыш", "плод");

3. мысленно представляемый живым ("русалка", "леший", "вампир", "киборг" и др.)

1 Грамматика современного русского литературного языка. - М. : Наука, 1970. - С. 321.

4. мыслимый как подобие живого ("кукла", "пупс", "валет", "ферзь" и др.);

5. мыслимый как совокупность живого ("народ", "толпа", "стая", "сшадо" и др. ) ;

6. мыслимый как часть живого ("рука", "нога", "голова" и др.).

Признаки живого (неживого), нашедшие отражение в понятии на гносеологическом уровне, становятся конструктивными компонентами значения слова на уровне языка и формируют значение одушевленности-неодушевленности субстантива. В свою очередь, грамматическое обобщение семантики обусловливает наличие двух противопоставленных частных царадигм склонения имен существительных во множественном числе (а также в единственном числе для существительных мужского рода), в одной из которых форма винительного падежа совпадает с формой родительного /В.=Р./, а в другой - с формой именительного падежа /В.=И./.

Таким образом, многие случаи несоответствия свойств, обнаруживаемых предметами на онтологическом уровне, и грамматических признаков одушевленности-неодушевленности имен существительных на уровне языка обусловлены совмещением признаков живого и неживого в понятиях о данных предметах на гносеологическом уровне. В этом смысле мы считаем возможным говорить о ведущей роли гносеологического основания для категории одушевленности-неодушевленности.

Поскольку значение одушевленности-неодушевленности находит выражение на лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях языка, представляется целесообразным рассматривать различные средства репрезентации одушевленности - неодушевленности интегрирование: в системе языкового поля - определенным образом структурированной совокупности разнородных средств передачи единого по-

нятийного содержания. В реферируемой работе построение языкового Поля Одушевленности-Неодушевленности осуществляется в соответствии с основными принципами теории поля, разработанными в трудах российских лингвистов: В.Г. Адмони, Г.С. Щура, М.М. Гухман, Е.В. Гулыги, Е.И. Шендельс, A.B. Бондарко и др.

В первой главе "Лексические средства выражения одушевленности-неодушевленности в современной русском языке" осуществляется компонентный анализ имен существительных, позволяющий выделить в структуре лексического уровня Поля Одушевленности-Неодушевленности ряд лексико-семантических групп субстантивов, обнаруживающих специфические различия в семантике одушевленности-неодушевленности.

Имена существительные, четко противопоставленные по одушевленности-неодушевленности, объединяются в две основные группы, образующие ядерные зоны Поля Одушевленности и Поля Неодушевленности:

1) "абсолютно-одушевленные" - объединены общим семантическим компонентом "живое существо"( "человек", "мужчина", "ребенок", "учитель"'"животное", "птица", "рыба", "насекомое" и др.)

2) "абсолютно-неодушевленные" - объединены общей семой "неживой

предмет" ( "гора", "река", "камень", "дом", "стол" и др.).

На лексическом уровне не все имена существительные четко противопоставлены по одушевленности - неодушевленности. Зону пересечения Поля Одушевленности и Поля Неодушевленности составляют имена существительные, совмещающие в своих значениях семы, указывающие на живое и неживое.

Так, например, субстантивы, обозначающие умерших людей, на онтологическом уровне соотносятся с неживыми предметами, ранее обладавшими жизнью. На гносеологическом уровне происходит со-

вмещение признаков живого, обобщающихся в компоненте "человек", и признаков неживого - "умерший". Характерно, что признак " умерший", указывающий на неживой (в данный момент) объект, одновременно несет информацию о том, что понятие отражает объект, ранее обладавший жизнью. Понятие "труп", в отличие от других понятий данного класса , основывается на ином признаке - "тело умершего" и не содержит признака "человек" (может быть соотнесено как с мертвым человеком, так и с умершим животным). На уровне языка сема "человек" обусловливает постановку к названиям умерших вопроса "кто?", указывающего на одушевленность: видеть мертвецов, покойников, умерших - видеть кого? К слову "труп" под влиянием семы "тело умершего" задается вопрос "что?": видеть трупы - видеть что?

Промежуточные группы имен существительных объединяются следующим образом:

1. Имена существительные, обозначающие предметы, представленные в языке как одушевленные (с преобладанием сем, указывающих на живое):

1) названия умерших людей (семы "человек", "бывший живым");

2) названия персонажей мифов, сказок, легенд и фантастических произведений (семы "вымышленное существо", "представляемое живым").

2. Имена существительные, обозначающие предметы, представленные в языке как неодушевленные (с преобладанием сем, указывающих на неживое):

1) названия совокупностей живых существ (сема "совокупность"),

2) названия частей тела человека и животных (семы "неживой предмет", "часть живого существа"),

3) названия растений (сема "неживой предмет").

3. Имена существительные с примерно одинаковым набором сем, указывающих на живое и указывающих на неживое :

1) названия человека и животных на стадии эмбрионального развития (семы "организм", "формирующийся", "неспособный к самостоятельной жизнедеятельности");

2) названия животных в качестве пищи (семы "пища", "приготовленная из животного");

3) названия кукол (семы "неживой предмет", "внешнее подобие живого", "функциональное подобие живого");

4) названия игровых фигур (семы "неживой предмет", "функциональное подобие живого").

4. Имена существительные, обозначающие предметы, не получающие однозначного осмысления в языковом сознании говорящих : названия микроорганизмов (способны актуализировать как сему "живое существо", так и сему "неживой предмет").

Сема "живое" ("неживое") может проявляться не только в значениях имен существительных, но и в значениях признаковых слов. Это проявляется в том, что глаголы и прилагательные могут обозначать признаки предметов, характеризующие данные предметы как живые или неживые. Таким образом, все глаголы русского языка по своим семантическим свойствам распределяются по следующим группам:

1) Одушевленно-маркированные - обозначают действия, совершающиеся живыми существами {"болеть", "дышать", "размышлять" и др., а также действия, направленные на живых существ ("кормить", "воспитывать", "обучать" и др.)-,

2) Неодушевленно-маркированные - обозначают действия, совершающиеся неживыми предметам^ "лышбся", "скрипеть", "испаряться" и др.), а также действия ^направленные на неживые предметы ("конструировать", "консервировать", "ломать"и др.)\

3) Нейтральные - обозначают действия, общие для живых и неживых предметов f "Овигшпься", "падать", "лежать" и др.), а также действия, которые могут быть направлены как на живые, так и на неживые предметы("видеть ", "любить ", "рассматривать" и др.).

Аналогичное деление осуществляется среди имен прилагательных :

1) Одушевленно-маркированные - обозначают признаки живых существ ("флегматичный", "вспыльчивый", "добрый", "злой", "умный", "настойчивый" и др.);

2) Неодушевленно-маркированные - обозначают признаки неживых предметов("жидкий", "редкий", "глубокий", "пряный", "кислый", "горький", "прочный"и др.);

3) Нейтральные - обозначают признаки, общие для живых и неживых предметов( "левый", "правый", "высокий", "маленький", "тяжелый", "белый", "красный"и др.).

Во второй главе "Морфологические средства выражения одушевленности-неодушевленности в современном русском языке" отмечается неоднозначность подходов к морфологической оппозиции "одушевленность-неодушевленность". Традиционной трактовке одушевленности-неодушевленности как грамматической категории (В.В. Виноградов, А.Н. Гвоздев, В.А. Ицкович, Грамматика 1954, Грамматика 1970 и др.) противостоит мнение о том, что данное противопоставление представляет собой оппозицию лексико-грамматических разрядов имени существительного (A.B. Бондарко, Грамматика 1980 и др.).

Исследование морфологических средств выражения одушевленности-неодушевленности позволяет утверждать, что противопоставление имен существительных по признаку одушевленности-неодушевленности характеризуется единством смыслового и формаль-

ного планов, не свойственным ни одному из выделяемых лексико-грамматических разрядов имен существительных.

Противопоставление значений одушевленности и неодушевленности находит морфологическое выражение в противопоставленности двух парадигм склонения имен существительных во множественном числе (а также в единственном числе дая существительных мужского рода), различающихся формами винительного падежа. Это позволяет рассматривать одушевленность-неодушевленность как грамматическую (лексико-грамматическую, классифицирующую) категорию.

Наиболее последовательное выражение категория одушевленности-неодушевленности находит среди субстантивов основных групп:

1) "абсолютно одушевленные " имена существительные под влиянием архисемы "живое" имеют парадигму, где В. = Р.;

2) "абсолютно неодушевленные " имена существительные под влиянием архисемы "неживое" имеют парадигму, где В. = И.;

Совмещение в семантической структуре имен существительных промежуточных групп сем, указывающих на живое и неживое, создает условия для колебания грамматического показателя одушевленности-неодушевленности данных лексем. Субстантивы промежуточных групп по своим грамматическим и семантическим свойствам объединяются следующим образом:

1. Грамматически одушевленные имена существительные. Доминантные семы данных субстантивов, содержащие признаки, указывающие на живое, обусловливают формирование морфологического показателя одушевленности (парадигма, где В.=Р.). Семы, отражающие признаки, указывающие на неживое, не находят морфологического выражения:

1) имена существительные, обозначающие умерших людей (кроме слова "труп") - морфологический показатель одушевленности обусловлен доминированием сем "человек", "бывший живым";

2) имена существительные, обозначающие персонажи мифов, сказок, легенд и фантастических произведений - морфологический показатель одушевленности обусловлен доминированием семы "представляемое живым";

2. Грамматически неодушевленные имена существительные. Доминантные семы данных существительных, отражающие признаки, указывающие на неживое, обусловливают формирование морфологического показателя неодушевленности (парадигма, где В.=И.). Семы, содержащие признаки, указывающие на живое, морфологически не проявляются:

1) имена существительные, обозначающие совокупности живых существ - морфологический показатель неодушевленности обусловлен доминированием семы "совокупность";

2) имена существительные, обозначающие части тела - морфологический показатель неодушевленности обусловлен доминированием семы "неживое";

3) имена существительные, обозначающие растения - морфологический показатель неодушевленности обусловлен доминированием семы "неживое";

3. Имена существительные с колеблющимися грамматическими признаками одушевленности-неодушевленности. Данные субстантивы обнаруживают примерно одинаковый набор сем, указывающих на живое и неживое. Колебание морфологического показателя одушевленности-неодушевленности (парадигма, где В.=Р. или В.=И.) обусловлено актуализацией сем, указывающих на живое, или сем, указывающих на неживое:

1) имена существительные, обозначающие человека и животных на стадии эмбрионального развития - колебание морфологического показателя одушевленности- неодушевленности обусловлено доминированием семы "организм" или сем "формирующийся", "неспособный к самостоятельной жизнедеятельности";

2) имена существительные, обозначающие кукол - колебание морфологического показателя одушевленности-неодушевленности обусловлено доминированием семы "неживое" или сем "внешнее подобие живого", "функциональное подобие живого";

3) имена существительные, обозначающие игровые фигуры - колебание морфологического показателя одушевленности-неодушевленности обусловлено доминированием семы "неживое" или сем "функциональное подобие живого", "старшинство";

4) имена существительные, обозначающие животных в качестве пищи - колебание морфологического показателя одушевлен-

^ ности-неодушевленности обусловлено меной семы "живое" на сему "пища" с изменением значения;

5) имена существительные, обозначающие микроорганизмы - колебание морфологического показателя одушевленности-неодушевленности обусловлено возможностью актуализации как семы "живое", так и семы "неживое" в значениях данных субстантивов.

Анализ примеров показал, что в качестве актуализаторов семантики одушевленности (неодушевленности), определяющей склонение субстантивов по одушевленному или неодушевленному типу, могут выступать одушевленно- и неодушевленно-маркированные глаголы и

адъективные слова. Например: "...Мечников установил, что белые кровяные шарики - лейкоциты способны захватывали) живых патогенных микробов и уничтожать их" (Учебное пособие для санитарных дружинниц. Под редакцией Ф.Захарова) - "Очень много антител накапливается в крови животных, если им многократно вводить убитые микробы" (Там же).

Морфологические различия между одушевленными и неодушевленными существительными, как правило, сохраняются и при употреблении субстантивов в предложно-падежных сочетаниях. Исключение составляют некоторые конструкции с предлогом "в" ("выйти в люди", "играть в коршуны" и т.п.), в которых сохраняется архаическая форма винительного падежа /В.=И./, что связано с трансформацией значения одушевленных субстантивов в данных конструкциях.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что возможность колебания морфологического показателя одушевленности-неодушевленности имен существительных промежуточных групп обусловлена совмещением в их семантической структуре компонентов, указывающих на живое и неживое. Влияние контекста, традиция словоупотребления и "языковое чутье" носителей языка являются теми факторами, сочетание которых определяет выбор формы винительного падежа в каждом отдельном случае.

В третьей главе "Синтаксические средства выражения одушевленности-неодушевленности в современном русском языке" рассматриваются сочетаемостные свойства имен существительных в аспекте одушевленности-неодушевленности.

На синтаксическом уровне значение одушевленности - неодушевленности находит выражение в специфике сочетаемости имен существительных с глаголами, именами прилагательными и другими элементами речевой цепи, то есть во взаимодействии существительного

с контекстом, несущим информацию об актуализации конкретного значения слова .

Рассматривается сочетаемость имен существительных с одушевленно- и неодушевленно-маркированными словами, способными воздействовать на семантику одушевленности-неодушевленности субстан-тива.

По отношению к семантике одушевленности-неодушевленности сочетающихся единиц выделяются следующие типы семантического взаимодействия:

1) семантика ближайшего контекста поддерживает значение одушевленности-неодушевленности имени существительного: "В комнате на-ходится высокий мужчина. ", "В комнате находится высокий шкаф ";

3) семантика ближайшего контекста противоречит значению одушевленности ( неодушевленности ) имени существительного: : "У меня на столе златообрезный Гоголь." (М. Булгаков. Похождения Чичикова ); "Эх, Додерляйна бы сейчас почитать!" (М.Булгаков. Записки юного врача); "...Как белое платье пело в луче." ( А. Блок. Девушка пела в церковном хоре...); "В химчистке: - Витя! Квитанция у тебя ? Этот бежевый пиджак опять недоволен ( В.Леви. Искусство быть другим).

"Все по-прежнему печальна, зелена Думу думает тяжелую сосна."

( А. Мей. Сосна).

В реферируемой работе исследование указанных типов семантического взаимодействия строится на примере сочетаний имен существительных и глаголов, поскольку, как правило, глагол является конструктивным и смысловым центром предложения.

Исследование семантического взаимодействия имен существительных и сочетающихся с ними одушевленно- и неодушевленно-маркированных глаголов обнаруживает следующие закономерности:

1) "абсолютно-одушевленные" субстантивы сочетаются преимущественно с одушевленно-маркированными глаголами, что усиливает значение одушевленности имени существительного;

2) "абсолютно-неодушевленные" субстантивы сочетаются преимущественно с неодушевленно-маркированными глаголами,

что способствует усилению значения неодушевленности; 3) имена существительные промежуточных групп могут употребляться как с одушевленно-, так и с неодушевленно-маркированными глаголами, что подтверждает положение о совмещении в значениях этих субстантивов сем, указывающих на живое и неживое. Например: "Это заводная кукла Анабелла. Я завожу ее где-то на спине...и кукла начинает ходить...Поворачиваю другой рычажок...и кукла начинает танцевать и петь" (Л. Пантелеев. Наша Маша) - завожу что?, кто начинает танцевать? ; "Вот бегом прошли стрельцы, народ расступился..." (А. Толстой. Петр Первый) - кто расступился?; "Отряд ловко дробился, через каждые десять, двадцать шагов от него отскакивал верховой..." (М. Горький. Жизнь Клима Самгина.) - что дробилось ?

В процессе исследования были выделены две нормативные синтагматические модели, отвечающие требованиям закона семантического согласования - необходимого повторения одних и тех же сем в сочетающихся единицах :

1. одушевленное имя существительное+одушевленно-маркированный глагол;

2. неодушевленное имя существительное+неодушевленно-маркированный глагол.

Сочетания, не соответствующие указанным моделям, представляют собой случаи семантического рассогласования и предполагают либо нарушение нормы, либо переосмысление одного из членов сочетания за счет мены семы одушевленности на сему неодушевленности и наоборот.

Анализ языкового материала позволяет выделить следующие способы преодоления семантического рассогласования имен существительных и глаголов в аспекте одушевленности-неодушевленности:

1. одушевленное имя существительное + неодушевленно-маркированный глагол :

а) согласование достигается за счет метафорического изменения значе-

ния глагола: "собеседниквскипел", "прохожий испарился", "отделать обидчика";

б) согласование достигается за счет метонимического изменения зна-

чения субстантива: "читать Толстого ", "изучать Гегеля ", "слушать Чайковского"; 2. неодушевленное существительное + одушевленно-маркированный глагол:

а) согласование достигается за счет формирования переносного мета-

форического значения глагола ("живая" метафора) или производного значения глагола, генетически связанного с метафорическим преобразованием (генетическая метафора): "солнце выглянуло", "луна спряталась", "встают города";

б) согласование достигается за счет метонимического изменения зна-

чения субстантива: "Как белое платье пело в луче"(А. Блок. Девушка пела в церковном хоре...); "Больше всех скандалит выцветшее пальто с собачьим воротником " ( А. Гладилин. Дым в глаза);

в) согласование достигается за счет метафорического изменения значения субстантива (олицетворение):

"Но Осень затаит глубоко Все, что она пережила В немую ночь, и одиноко Запрется в тереме своем "

(И. Бунин. Листопад). Особое внимание в реферируемой работе уделяется художественному феномену олицетворения, анализу лингвистической основы данного художественного приема, его взаимосвязи со смежными художественными явлениями, затрагивающими семантику одушевленности-неодушевленности имен существительных.

Сущность олицетворения как особого художественного феномена усматривается в формировании особого "гибридного" понятия, появляющегося в результате интерференции двух исходных понятийных форм: понятия о некотором предмете или животном и понятия о человеке. Наложение друг на друга исходных понятий создает новую понятийную форму, совмещающую признаки предмета (вещи) и человека или человека и животного. Это понятие отображает особую художественно-поэтическую "реальность", создаваемую воображением.

"Солнышко утром в колодезь озер Глянуло - месяца нет... Свесило ноги оно на бугор, Кликнуло - месяца нет."

(С. Есенин. Пропавший месяц)

В лингвистическом аспекте олицетворение связывается с актуализацией в значении персонифицированного субстантива контекстуально обусловленной семы "живое" (в отдельных случаях также актуализи-

руются видовые семы "лицо" или "животное"), что отражает намеченный понятийный сдвиг на гносеологическом уровне и определяет употребление по отношению к персонифицированному имени существительному местоимения "кто?": "... Книжка решила осмотреться на новом месте... Первым, кто ей встретился, был отрывной календарь, который висел на стене" (Ф. Кривин. В стране вещей).

В "Заключении" подводятся итоги исследования, обобщаются результаты анализа лексических, морфологических и синтаксических средств выражения одушевленности-неодушевленности в современном русском языке, намечаются дальнейшие перспективы исследования. Лингвистическая категория одушевленности-неодушевленности на лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях языка обнаруживает, соответственно каждому из этих уровней, специфические средства выражения значения одушевленности-неодушевленности. Исследование категории одушевленности-неодушевленности позволяет поставить вопрос о гносеогенном факторе формирования значений и о специфике выражения в языке особенностей познавательного опыта освоения человеком окружающего мира.

Библиография диссертации включает 145 наименований.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Нарушевич А.Г. Категория одушевленности-неодушевленности в свете теории поля II Сборник научных трудов молодых ученых. - Таганрог: Изд-во ТГПИ, 1994. - С. 95-97.

Нарушевич А.Г. К вопросу о семантическом определении категории одушевленности-неодушевленности // Сборник научных трудов

аспирантов и соискателей ТГПИ.- Таганрог: Изд-во ТГПИ, 1995. -С. 129-132.

Нарушевич А.Г. Влияние семантики одушевленности- неодушевленности имен существительных на сочетаемость с глаголами и прилагательными // Сборник научных трудов аспирантов и соискателей ТГПИ.-Таганрог: Изд-во ТГПИ, 1995.-С.125-128.