автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Кодикология древнерусских памяиников письменности. Надписи ХI-ХIV вв. как объект кодикологического исследования.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Кодикология древнерусских памяиников письменности. Надписи ХI-ХIV вв. как объект кодикологического исследования."

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ № ПО ДйШ НАУКИ И ВЫС1ИШ ШКОЛЫ

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

СТОЛЯРОВА Любовь Викгоровна

КОДИКОЛОГШ ДРЕВНЕРУССКИХ ПАМЯТНИКОВ ПИСЬМЕННОСТИ. Надписи Х1-ХЛУ вв. как объект кодикологического исследования.

Специальность: 07.00.09 - "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 1993

Работа выполнена на кафедре вспомогательных исторических дисциплин Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель: доктор исторических наук,

профессор С.М.Каштанов

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор А.С.Демян доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник М.Б.Свердлов

Ведущая организация: Московский педагогический университет,

кафедра отечественной истории и культуры.

Защита состоится ..-Л____Г094 г. в 14 часов

на заседании специализированного Совета Д.063.49.02. Российского государственного гуманитарного университета по адресу: Москва, ул. К.Готвальда, 15, зал № 2 (6 этаж).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке университета.

О <?

Автореферат разослан "....." декабря 1993 г.

Ученый секретарь специализированного совета кандидат исторических наук, профессор

Т.В.Кузнецова

I. Общая характеристика работы

Настоящая диссертация посвящена изучению надписей на древнерусских пергаменных кодексах Х1-Х1У вв., а также разработке новых методов исследования сохранившихся памятников письменности Древней Руси.

Актуальность темы диссертации определяется необходимостью углубленного изучения древнерусской книжности Х1-ХТУ вв. как объекта современного источниковедения и истории культуры. Скудость и отрывочность сведений по начальной истории древнерусского книгописания обусловили недостаточную изученность этом проблематики в отечественной науке. Отдельные приемы кодикологического анализа в дореволюционной русской историографии вырабатывались при изучении литературных памятников (груды АЛ.Востокова, К.Ф.Калайдовича, И.И.Орезневс-кого, й.Ф.Карского, Н.М.Каринского, В.Н.Шепкина). Применение кодикологическях методов исследования к сборникам, содержащим литературные памятники, существенно расширилось в советской науке (М.Н.Сперанский, А.Н.Насонов, Я.С.Лурье, А.А. Зимин, С.0.Шмидт, Л.П.Жуковская, Г.ИГ.Прохоров, Н.В.Синицына, Б.М.Клосс, Л.М.Костюхина, Е.М.Шварц и др.). Кодикологическая методика стала применяться в XX в. и к изучению рукописных сборников юридического характера: копийных книг, формулир-ников, подборок законодательных материалов (Н.П.Лихачев, Л.В.Чорепнин, А.А.Зимин, С.М.Каштанов, Л.Я.Ивина, Б.М.Клосс, В.Ц.Назаров, А.А.Амосов, Г.В.Семепченко, А.Н.Плигузов). Во всех этих трудах главные аспекты кодикологического исследования ограничиваются анализом состава сборников, их почерков и бумаги. Однако при изучении пергаменных рукописей особенно актуальным оказывается также исследование надписей на них. Объектом кодикологического исследования являются сами рукописные сборники, их содержание, а также общие признаки их внешней я внутренней формы.

Надписи входят в состав кодекса в качестве "вторичных текстов", которые могут быть связаны с содержанием основного текста, а могут заключать в себе информацию, не имеющую к нему прямого отношения. Являясь частью общего состава внешней и внутренней формы кодекса, надписи имеют свою собственную внешнюю и внутреннюю форму. Надписи существенно

дополняют информацию летописных, агиографических, актовых, эпистолярных источников Древней Руси, являются одним из важнейших источников для изучения политической истории, социальной психологии, истории функционирования древнерусских скрипториев, происхождения ряда кодексов и т.п.

Если общая методика кодикологических исследований подробно разработана в западноевропейской и отчасти в отечественной историографии*, го особенности изучения надписей как объекта кодикологии еще не получила систематического освещения.

Предметом исследования является проблема происхождения и содержания надписей Х1-Х1У вв. на древнерусских пергаменных кодексах, вопросы классификации этих надписей, изучение эволюции их внешней и внутренней формы. Анализируются надписи на 308 рукописных книгах. Кроме собственно исследовательской части, в работе имеется Свод записей писцов Х1-Х1У вв., который представляет собой воспроизведение 504 записей писцов на 147 рукописях и содержит комментарий к каждой из них.

Хронологические рамки исследования. Начальная хронологическая грань определяется временем возникновения древнейших из сохранившихся рукописных книг русского извода.Конечная грань избрана в связи с тем, что в конце Х1У в. происходят важные перемены как в использовании материала для письма (распространение бумаги), гак и в организации кяигописания

* Подробнее см.: Киселева Л.И. Западноевропейская рукописная и печатная книга Х1У-ХУ вв.: Кодикологический и книговедческий аспекты. I., 1985; Дубров1на Л.А. Кодиколог1я та кодикограф 1я укра'£нсько'С рукописной книги. Ки'Св, 1992; Дубровина Л.А;, Гальченко О.М. Кодикограф1я укра'Снсько'С

• та ехидноелов»янськоХ рукописное книги I кодикологична модель структури формал1зованого опису рукопису. КиЕв, 1992.

(появление скрипториов в крупных монастырях-землевладельцах). Таким образом, изучаемый период характеризуется абсолютным преобладанием пергаменных кодексов и сосредоточением кнпгописания в соборах, ктиторских монастырях и их церквях. Существенной особенностью данного периода является преобладание среди сохранившихся кодексов рукописей нов-; городского и псковского происхождения.

Цель и задача исследования. Целью настоящей работы является разработка методики изучения надписей Х1-Х1У вв. на древнерусских пергаменных книгах и на основании анализа надписей уточнение происхождения ряда рукописных сборников и их фрагментов.

Теоретической основой работы служит представление о развитии видов и разновидностей исторических источников в тесной связи с эволюцией общественной жизни и культуры, во взаимовлиянии различных групп письменных источников. Происхождение источников изучается с учетом исторических условий и социальных потребностей, вызвавших их появление, а таюке в связи с проблемой авторства во всех ее аспектах. При исследовании внешней и внутренней формы источников уделяется внимание. проблемам истопии письма и языка, текстологическим основой и традициям той или иной разновидности памятников. Содержание надписей рассматривается в сравнении с данными других письменных источников и с учетом влияния литературной формы на содержание информации как таковой. Автор исходит также из понимания строгой соподчяненности отдельных элементов внутренней и внешней формы рукописной книги и тесной связи их с основным текстом.

Научная новизна диссертации. Комплексное кодикологичес-кое исследование сохранившихся древнерусских рукописей XI-ХХУ вв. в историографии еще не предпринималось; изучались лишь отдельные рукописи. Объектом кодикологического исследования в отечественной науке традиционно являлись почерки и бумажные водяные знаки, а также декор, переплет и оклад. Отдельные элементы внутренней и внешней формы кодексов XI-ХУ вв. (кроме текста, графики, декора, переплетов и окла-дов)оставались за пределами внимания исследователей. Практически не изученными являются такие элементы внешней и внут-

ренней формы древнерусских пергаменных кодексов, как разлиновка пергамена, система складывания и разрезания листов, надписи и т.д. В настоящей диссертации впервые разработана методика исследования надписей как объекта кодикологии. Систематическое изучение надписей на древнерусских пергаменных кодексах Х1-ХГУ вв. позволило ввести в научный оборот новые данные по истории книжной культуры Древней Руси, уточнить существующие представления об истории древнерусского книгописания, осветить малоизученные стороны деятельности отдельных писцов и скрипториев, решить спорные вопросы происхождения ряда рукописей, изменить традиционные датировки многих кодексов. Впервые в отечественной историографии был составлен Свод записей писцов ХЕ-ХГУ вв., содержащий тексты всех известных к настоящему времени записей пионов и полную библиографию по каждой надписи.

Практическое значение работы состоят в том, что конкретные наблюдения автора могут быть использованы при создании синтетической истории древнерусской книги Х1-Х1У вв., а также для составления каталогов и описаний рукописных собраний. По материалам исследования читаются два спецкурса в Исторп-ко-архивном институте РГГУ: С) Кодикология древнерусских памятников письменности ХГ-ХЕУ вв.; 2) История древнерусской рукописной книги XI-ХШ вв.

Апробацией результатов диссертационного исследования стало их обсуждение на заседаниях кафедры вспомогательных исторических дисциплин Исгооико-архивного института РГГУ, научного семинара проф. С.М.Каштанова "Проблемы источниковедения российской истории XI—XЕХ вв." в МИ РГГУ, отдела отечественной истории ХШ-Х.УШ вв. Института истории СССР АН СССР (1989 г.), общемосковского семинария исследователей русской культуры Х1-ХУ1П вв. в !1ШМ им. А.М.Горысого ЛИ СССР (1989 г.). По теме диссертации опубликованы специальные работы, сделаны доклады на конференпип студентов и молодых ученых МГИАИ (1986, 1989 гг.), П и Ш конференциях "Проблемы средневекового города" (г. Торопец, 1991 и 1992 гг.), чтениях памяти проф. А..П.Станиславского (1991 г.), чтениях памяти проф. В.Б.Кобрина (1992 г.), конференции "Истооия и культура Ростовской земли" (г. Ростов Великий, Г>92 г.),

ференции "Источниковедение Л столетия" ([993 г.), П Уваровс-ких чтениях (г.Муром, 1993 г.), конференции "Российское государство ХУП-начала XX вв." (г. Екатеринбург, 1993 г.), чтениях памяти чл.-корреспондента АН СССР В.Т.Пашуто "Восточная Европа в древности и средневековье" (1993 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из двух частей. В первой части содержится исследование надписей Х1-Х1У вв. кагс объекта кодикологии. Данная часть состоит из введения, десяти глав, заключения и приложений. Во второй части диссертации помещен Свод записей писцов Х1-Х1У вв. на древнерусских пергаменных рукописях. Свод предворяется введением, в котором излагаются правила воспроизведения надписей. К Своду прилодены именной и географический указатели.

П. Содержание работы

Введение содержит постановку теш исследования. В нем кратко обосновывается научная актуальность и значимость избранной проблематики, а также определяются задачи исследования и его структура.

Глава I. - "История издания и изучения надписей на древнерусских рукописных и печатных книгах" посвящена проблемам "надписеведения" в отечественной и зарубежной историографии. Научный интерес к надписям возник в России более 150 лет назад, когда в начале XX в. Н.М.Карамзин в своей "Истории" отметил исгочниковуга ценность надписей на богослужебных книгах. Вслед за ним, в 1821 г. К.Ф.Калайдович также упомянул о надписях как о возможном источнике для исторических изысканий. Публикация надписей началась во второй четверти XIX в. Надписи издавались в составе первых российских описаний рукописей, В описании славяно-русских рукописей собрания графа Ф.А.Толстого, выполненном К.Ф.Калайдовичем и П.М. Строевым (1825 г.), публиковались надписи, имевшие дату, указание имени писца, владельца или вкладчика. В ряде случаев полная передача текста надписей заменялась весьма приблизительным пересказом.

В 1842 г. А.Х.Востоков осуществил систематическую публикацию надписей при описании рукописей Румянцевского музея. Он учел и прокомментировал подавляющее большинство надписей на рукописных книгах описываемого собрания. Однако следы

редакторской правки, различные пометы и приписки к основному тексту в этом издании, как правило, не отмечались, В целом описание рукописей Румянцевского музея, воспринятое современниками как энциклопедия отечественной литературы и книжности Х1-Х.УШ вв., на долгие годы определило развитие теории и практики научного описания рукописей.

Примерно в то же время исследованием надписей на кинорусских рукописях занимался А.И.Петрушевич. В своих работах 1840-1860 гг. он указал на выдающееся значенп.. аднлсей для исследования древнерусской истории и культуры и впервые заявил о необходимости создания Свода надписей па рукописных и печатных книгах.

С конца 1860-х годов надписи на древнерусских кодексах, будучи одним из памятников "русского письма и языка", стали объектами исследований И.И.Срезневского. С огромным вниманием отнеслись к проблеме публикации надписей А.В.Горский и К.И.Невоструев в описании рукописей Синодальной (б.Патриаршей) библиотеки (1855-Г869, 1917 гг.). Горский и Невосгруев не только стремились к самому полному и точному воспроизведению надписей описываемых кодексов, но и сопровождали их обстоятельными палеографическими и историческими комментариями. В 1850-70-х годах появляются многочисленные обозрения рукописей и старопечатных книг монастырей и соборов, патриарших и митрополичьих ризниц, частных коллекций и государственных собраний, где о разной степенью полноты и на разном археографическом уровне воспроизводились надписи на книгах. В 80-90-х годах XIX в. надписи публиковались в основном как элемент археографического описания рукописных книг частных собраний (В.М.Ундольский, А.И.Викторов). Принципы издания надписей определялись каждым археогоафом особо и зависели от хронологического и тематического состава описываемых коллекций. В 1896 г. А.Н.Лебедев впервые обобщил накопленный материал и дал обзор надписей "на старинных книгах", разбив их на многочисленные тематические группы.

С конца XIX в. и по 1917 г. надписи становятся важным материалом для книговедческих исследований. В 1912 г. В.П. Адрианова опубликовала работу по истории цен на рукописные

и печатные книги в России ХУ1-ХУШ вв., обобщив в своем исследовании данные известных к началу XX отология точно датированных надписей на книгах, где указывалась их пена.

В конце XIX - начале XX в. внимание ученых было привлечено к нстооии развития рукописной книжности отдельных территории и кпигописных центров Древней Руси (Д.Н.Абрамович, М. II. Оле панский).

Новый этап в исследовании вторичных текстов книги насту-плл п Н'фвоя четверги нашего столетия, когда надписи стали рассматриваться в учебных пособиях ло палеографии (А.И.Соболевский, Карский) и вышло в свет первое систематическое исследование происхождения рукописей (новгородско-псковс-ких) на основе анализа надписей (А.А.Покровский).

Во второй четверти XX в. появились исследования, в которых на материалах надписей затрагивались вопросы производства и бытования кино-русской рукописной книги (Я.Рижен-ко, Ю.А.Явопский, И.В.Панкевич).

В конце 30-х - сеоедине 50-х годов XX в. специального изучения надписей на русских книгах не велось, хотя некоторые из них публиковались в описаниях рукописей.

Подготовка планомерных публикаций и исследований надписей на книгах стала вестись со второй половины 50-х годов XX в. и продолжается по сию пору. Основы научного издания надписей в советские время были заложены акад. М.Н.Тихомировым (г.). Появились систематические публикации и исследования надписей на рукописях различных собраний библиотек и музеев (К.М.Асафов, Т.Н.Прогасьева, М.Н.Тихомиров, Л.М.Кос-тюхина, Н.А.Бакланова, О.И.Сметанина).

С конца 50-х и в 60-х годах наблюдается подъем в исследовании графической системы памятников древнерусской письменности. Надписи на книгах изучаются как источник по истории языка, исследуются внешние признаки их формы (И.Э.Еселе-вич). С середины 60-х годов наметилась тенденция изучения надписей для воссоздания истории бытования той или иной рукописи (или группы кодексов) в различных социальных слоях населения. К систематическому исследованию надписей на рукописных книгах ННБ АН УССР в 1970-х годах обратилась

Е.М.Аланович. В 70-х - начале 80-х годов надписи впервые стали привлекаться в качестве источника по истории книго-производства и библиотечного дела в России (с.п.луппов, м.и. Сдуховской, М.В.Кукушкина, Н.Н.Розов, А.Я.Копанев, Б.В.Сапунов). В последнее время (1980-е - начало 90-х годов) надписи все чаще используются для уточнения обстоятельств происхождения рукописных книг (Л.П.Жуковская, В.Л.Янин, Г.И.Вздор-нов, В.В.Калугин, Б.М.Клосс).

Несмотря па го, что интерес к надписям на книгах в последние два десятилетия ощутимо вырос, их изуч-'j-гь остается явно недостаточной. Необходимо дальнейшее целенаправленное и систематическое выявление и исследование надписей.

Глава П. - "Терминология и классификация надписей на книгах" - посвящена уточнению определений конкретных групп и разновидностей надписей. Подробно рассматриваются термины, принятые в отечественной и зарубежной историографии как в отношении всего этого вида источников, так и отдельных его групп.

По своему целевому назначению и происхождению, признакам внешней и внутренней Форш, содержанию надписи на книгах, рассматриваемые в целом как вид, делятся Fia многочисленные подвиды и разновидности. Нами выделены десять основных подвидов надписей. Почти все они делятся на ряд разновидностей: I. Осведомительные записи :

записи:

- выходные;

- вкладные;

- дарственные;

- завещательные;

- кабальные;

- запродажные.

Записи повествовательного характера:

- дневниковые;

- молитвенные;

- "эмоциональные"

- владельческие;

- именные;

- книгохрачительные;

- об исправлении книг;

- об украшении;

- о переплетных работах;

- о переводе.

ТУ. Фо^^лошые^загшси:

- загадки;

- считалочки;

- пословицы и погопоо-

ки;

- эпистолярные. - духовные стихи и песни. У. Пометы,. УП. Приписки.

•У[. Пометки: У1И. Редактооская правка.

- архивные шифры; IX. Дроб1^пе|Ю.

- этикетки; X. Рисунки.

- наклейки;

- экслибрисы.

Деление надписей на подвиды и разновидности - не единственная форма классификации вторичных текстов. Важным критерием для классификации является авторский признак. Не всегда авторство записи модно установить точно. Краткие или почти угасгаие древние тексты трудно поддаются идентификации.

По авторскому признаку различаются надписи:

- писцов; - книгохрпнителей;

- изографов; - вкладчиков;

- переводчиков; - дарителей и завещателей;

- переплетчиков; - владельцев;

- справщиков; - читателей.

Выделяемые по авторскому признаку записи читателей и

записи владельцев - категории условные. Под записями читателей мы понимаем все записи лиц, державших ту или иную рукопись в руках, если в этих записях не выражены отношения дарения, завещания, вклада, владения, купли-продакя, а также не закреплен факт окончания каких-то ремесленных работ над рукописью. Записями владельцев мы называем не только собственно владельческие записи, фиксировавшие принадлежность рукописи тому или иному лицу, но и записи любой разновидности, сделанные на конкретной рукописи, если факт принадлежности их перу владельца (владельцев) не вызывает сомнения.

По своему местоположению в кодексе надписи делятся на помещенные:

- на полях; - на окладах;

- на свободных от основного - на миниатюрах и инициалах;

текста листах; - внутри заставки;

- на переплетных досках; - над заставкой;

- на переплетных ремнях; - под заставкой;

- на застежках; - в основном тексте;

- на средниках; - под основным текстом.

Материалом для письма надписей служили:

- пергамен (XI-XX вв.); -ткань (с ХУП в.?);

- бумага (с ХСУ в.); - кожа переплетных досок

- картон (с ХУШ в.); (с Х1У в.?);

- металл (с Х1У в.); - дерево (с XI-XÏÏ вв.).

Средством письма могли быть чернила, киноварь, цветные

краски или то и другое вместе. Нам известен только один случай использования для письма надписи золота - в именной записи Жадена на Мстиславовом евангелии (ок. liV1 гг.). Орудием письма для надписей Х1-Х1У вв. на книгах чаще всего служило птичье перо. Кроме того, надписи могли быть процарапаны острым предметом на коже переплета, пергамене, переплетных досках, обрезе; отчеканены и отлиты на окладах, застежках и средниках. Пакопеи, надписи могли быть вышиты по ткани, которой бывали обтянуты переплетные доски.

Глава Ш. - "О зависимости сохранности надписей от Физических повреждений кодексов". В данной главе рассматривается проблема влияния распада единого блока книги с последующими утратами листов и целых тетрадей (прежде всего в начале и конце кодекса) на сохранность записей писца. В 37 из 59 рукописей XI-XUJ вв., дошедших с автографами писцов, надписи помещались в начале или конце. Не имеют надписей 100 рукописей указанного периода, дошедшие в отрывках и состоящие менее чем из 5 тетрадей, а также 13 кодексов, представляющие собой отождествленлые отрывки из разных хранилищ, общий объем которых для каждого кодекса превышает 5 тетрадей. Исключением из правила является наличие на 8-листном отрывке служебной минеи ХШ в. записи писца Григория, переписавшего книгу для монастыря Михаила Архангела в Новгороде или Псконе^. Классическим примером записи, утонченной вместе с фрагментом рукописи, является известная теперь только по публикациям

о

РНБ (в прошлом - ГИБ).Q.n.Г.53. Л. Р.; см.: Грансгрем Е.Э. Описание русских и славянских рукописей [ГПБ]. JI., [Э53. С. 28.

¡1.И.Срезневского и Л.А.Покровского именная запись XГ-Х1Т или а Г.У в., помещавшаяся на л. 155 об. (по нумерации до утраты) Триоди цветной Х1-ХП вв. из библиотеки Синодальной типографии^. Однако есть ли у нас какие-либо основания считать, что каждая или почти каждая рукопись с физическими утратами ранее была сопровождена автографом писца?

В исследованиях, затрагивающих проблему сохранности древнерусских пергаменных кодексов, приводятся разные цифры, отпа-саюшие представления ученых о количестве дошедших рукописей XI-XI11 вв. В ряде случаев при подобных подсчетах допускаются смешения таких понятий, как "рукопись" и "единица хранания". Наличие в наших архивохранилищах неотоэдест-вленных отрывков рукописей XI-X11I вв., хранящихся под разными архивными номерами, неизбежно приводит к тому, что "единиц хранения" всегда оказывается больше, чем кодексов. В го же время часть отрывков уже идентифицирована, и это нельзя не учитывать при подсчетах сохранившихся книг.

В настоящее время можно говорить не более чем о 262 кодексах XI-XIIJ вв. В это число не входят рукописи, неопределенно датированные в Сводном каталоге (СК) рубежом ХШ-Х1У вв., т.к., по нашим наблюдениям, значительное их число тяготеет скорее к Х.1У, чем к ХШ в. В своих подсчетах мы опирались на сведения об уже отождествленных отрывках рукописей Х[-ХН1 вв.

По нашим подсчетам, от XI в. дошло 34 пергаменных кодекса, из них в отрывках - 12 рукописей: TÎ объемом менее 5 тетраде'' каждая и I рукопись, хранящаяся в разрозненных отрывках, общим объемом менее 5 тетрадей. Рукописей, сохранившихся в виде цельных кодексов (т.е. дошедших без утрат или с утратами, но общим объемом не менее 10 тетрадей на кодекс, или в виде отождествленных отрывков общим объемом более 10

1 опезневский П.И. Древние памятники русского письма и язы-

ка. СПб., 1882. Стб. 42; Покровский A.A. Древнее псковско-

новгородское письменное наследие. М., 1916. С. 242, 245, 256-257; CK. С. 87.

Т2

тетрадей на кодекс), насчитывается 22. Рукописи с утратами составляют 69,1 /а от общего числа цельных кодексов. Из 9 рукописей ХТ в., дошедших без нотепь в начале и конце, надписи отсутствуют только в одной4. 89 2 рукописей XI в. без утрат (т.е. подавляющее большинство) дошло с разнохарактерными записями писцов. Рукописей с утратами, сохранивших одновременные надписи, только 7/1% от всего числа цельных кодексов.

От ХП в. нам известно всего 95 кодексов. Вычитал из общего числа 24 рукописи, дошедшие в виде о^....... . составляющих менее 5 тетрадей на кодекс, один отрывок объемом менее ГО тетрадей. 2 рукописи, хранящиеся в разрозненных отрывках, общим объемом менее 10 тетрадей каждая, и один конволют, получаем 67 рукописей XII в., сохранившихся в более или менее цельном виде. Подавтяющее большинство рукописей ХП в. без утрат в начале и конце (24) догало без надписей. Рукописи без утрат в начале и конце и с записями составили только 9,5:2 от общего числа книг ХП в. 23.2 рукописей с утратами от обигего числа кодексов ХП в. имеют именные и некоторые другие записи "'шиглих списателей". Таким образом, количество рукописей XII в. с утпатами начала и конца, имеющих записи, превышает число рукописей с ¡записями, но относительно лучшей! сохранности. Mo-c.no говооить только о 252 цельных кодексов с записями от общего числа книг ХП в.

Иначе обстоит дело с рукописями XIII в., обшее число которых довольно значительно - ГЗо. чч отого числа надо исключить 64 отрывка объемом менее Ь тетрадей каждый, I рукопись ХШ в. в виде двух отождествленных отрывков общим обкомом менее 5 тетрадей, I рукопись, хранящуюся г. виде разрозненных отрывков общим объемом к;ное ГО тетрадей, а тпк-с Г рукопись, представляющую собой цгя отождествленных отрывка, один из которых составляет 5 тетпадей, а объем другого, хпл-

4 ГИМ. Воскр. 30.

пящегося в Королевской библиотеке в Стокгольме, нам не известен. Таким образом, мы располагаем 66 более или менее цельными кодексами XII! в. Количество цельных кодексов с утратами составляет 66,6'/? от общего числа цельных кодексов. Нз /2 рукописей, дошедших практически без утрат в начале и конце,'10 (т.е. 45,55?) надписей не имеют. В 24% рукописен с более ичи менее значительными утратами надписи, однако наличествуют. Отсюда видно, что зависимость сохранности иадппсо.'; от физической целостности кодексов XIЧ в. отнюдь но является абсолютной.

Та;™ образом, нельзя думать, что именно на выпавших листа;: и в затерявшихся тетрадях всегда были записи с именами писцов, хотя в ряде случаев такое совпадение и могло иметь место.

Глава ГУ. - "Палеография надписей Х1-Х1У вв. на древнерусских пергаменных кодексах" - посвящена исследованию внешней формы надписей разных видов. Вопросам палеографии надписей на книгах уделялось мало внимания в историографии. Имеется только одно специальное исследование о палеографии надписей на книгах, подготовленное Н.Э.Еселевич (1964 г.). Отдельные вопросы палеографии надписей в связи с изучением рукописных книг, на которых они были сделаны, затрагивались в трудах Л.II.Чуковской, 0.А.Князевской, Н.Н.Розова, Г.И. Вздошгова.

Выявление графических особенностей надписей важно для разработки целого ряда вопросов палеографии, а именно: для исследования истории развития и взаимоотношения "книжного" и "делового" письма, идентификации почерков, установления графических норм отдельных скрипториев и кпигописных центров и т.д. Проведенное т» настоящей главе сопоставление графики основного и вторичных текстов, написанных одной рукой, показывает, что для текстов разного назначения писцы использовали разные варианты своих индивидуальных почерков. Пмонные, выходные и некоторые другие записи и их разновидности как тексты, требующие особой тщательности, чаще всего писались.торжественным (книжным) вариантом почерка. Эмоциональные, молитвенные, дневниковые и некоторые другие дела-

лалиоь, за редким исключением, обыденным (некнижным) вариантом почерка.

Формированию различных вариантов одного и того же почерка способствовали непривычные условия, в которых прихо-'лилось работать писцу, а также присущие ему в момент переписки психофизические состояния. Лалобы на обстоятельства, мешавшие писцу писать, встречаем в именных, дневниковых, молитвенных, эмоциональных записях: "Въздремал есмь", "Похме-ленъ есмь", "Плечи болягь, не могу псати", "Пх. и др.

Эти обстоятельства могли влиять на изменение ооычного почерка писца.

Глава У. - "О фопмуляре выходных записей XГ—XIII вв."- посвящена систематическому изучению внутренней фонда выходных записей (далее - ВЗ) - древнейшей разновидности удостовери-тельных записей на древнерусских пергаменных кодексах XТ—XIII вв. В русской палеографии и кодикологии исследованию структуры ВЗ уделялось мало внимания. Некоторое исключение составляют груды й.Ф.Карского и Н.П.Розова, но даже в них членение записи на отдельные статьи и компоненты не выражается в четких и строго определенных понятиях. Между тем привлечение методов формулярного анализа для исследования внутренней формы ВЗ Х1-ХШ вв. является практически единственным способом точной их интерпретации и критики0.

Подобно духовным и некоторым данным грамотам, большинство ВЗ XI в. открывалось инвокагдией. Погословская формула Ьо XI в. либо свидится к ппосдавлению господа, результатом по-

^ Каштанов С.М. Дипломатический состав древнерусского акта // Вспомогательные исторические дисциплины (далее - В'1(0. II., 1969. Т. 2. С. МЗ-Ь'Ю; Он же. Очерки русской дипломатики. М., 1970. 0. 26-47; Он же. Богословская преамбула „салопап-ных грамот // ВИД. Л., Ю73. Т. 5. 81-Ш7; Он -л. Русская дипломатика. 1.1., 1:')°». С. 169-193; Осменченко Г.В. Удостоверителыюл часть духовных грамот ХТУ-ХУ пв.,// 13 V1,. Л., 1987. Т. 19. 0. 52-Г,5.

бурлящих действий которого явилась переписка кодекса ("Слана тебе, господи, яко сподобл мп паписати"), либо к благодарению Incycy Христу за состоявшийся факт переписки ("По-глошгг') Хрчотового написашася..."). Единственный случай упот-пойчоччк. в Ш Х£ в. символической ипвокапии отмечается в записи писцов Матфея и Лаврентия ок. Ю00-ГП0 гг. па »отоскоп минее из комплекса Лазаревских миней.

Среди 133 ХП в. инвокация нам встретилась лишь однажды г, надо заключительного компонента формулпоа. Имеется в виду символическое богословие ГО на Нантелеймоновом евангелии пубежа ХП-ХЫ вв.

И из ХП-ХН1 вв. наблюдается тенденция к отказу от употребления инвокации в качестве начального компонента формуляра. Теперь ВЗ открываются, как правило, датой, которая содержится п формуле "13 лето..." В этом проявилось влияние летописей.

ь шести КЗ XL в. содержится указание писца. В именной части четырех из них имеется указание на социальный статус писцов. Два из них определили себя словом "поп", один - "ди-ак", один - "сын... прозвутера", два писца употребили формулу "аз грешный".

13о всех трех ВЗ ХП в. указание писцов сопровождалось определением их социального статуса: инок Антоний, дьяк Константин-;!,обрило, священник ("попин") Максим Тошинич и безымянный святешшк ц. св. Вознесения )"грешный и мыши по-нпч").

Оказание писца имело место в 9 из i I ВЗ Х1Ч в. Наиболее часто указание писцов в ВЗ ХШ в. приводится в формуле "аз грешный". В записи Псалтири кнг. Марины 1269 г. переписчик .впервые определен словом "писец". В ВЗ Хг! в. содержатся указания па социал!)ный статус писцов: среди них названы 2 овштсплпка, 1 пономарь, 3 поповича, Г дьячок. Три писца ХШ в. определили себя по церковной корпоп.-итп, в которой служили либо они сами, либо их отцы. Так, ниссц Тимофей (1262 или 12Г!2 г. ) таазал, что он был пономарем ц. "святого Якова".

К ХШ в. в ВЗ открисгаллизовываются формулы, в которых содержится указание заказчика ("стяжателя"): "...повелением

X."повелением X, а олагосяовением X....", "стяжением

Л'

X..." и др. Все ВЗ и их подразновидиооти XI - псовой половины ХШ в. в качестве заказчиков указывает либо князей, либо представителей княжеской администрации, либо церковных иерархов. В записи Евангелия Г270 г. в качестве "стяжателя" выступает чернец новгородского Юрьевского монастыря Симеон. В ВЗ Захариинского паремейника [271 г. говорится о том, что кодекс был предназначен "матигоопам за Волок", т.е. заказ на рукопись был коллективным. Ото первый случай коллективного заказа кодекса.

В ВЗ ХШ в. впервые появляются такие части текста, как указание будущего владельца кодекса наряду с указанием заказчика ("стяжателя"), санкция, летописные известия, указание места переписки и др. Древнейшие ВЗ Х1-ХШ вв. содержат сведения, позволяющие думать, что кодексы переписывались не для частных библиотек, а составляли основу монастырских и церковных книгохранилищ, куда попадали путем вклада.

Глава У1. -"О глаголических надписях на древнерусских рукописях Х1-ХШ вв.". В главе рассматриваются 6 глаголических записей на пергаменных кодексах Х1-ХШ вв. По содержанию 2 глаголические надписи ноедетавляют собой именные, 2 -молитвенные тексты, Г - пробу пера в гиде начальных букв азбуки. Одна надпись ирочтепиа не поддается и, вероятно, представляет собой обоазоп псевдоглаголицы. Молитвенными и именными являются также и глаголические граффити Киевского и Новгородского Софийских соборов. Общее число именных и молитвенных книжных записей и граффити, написанных глаголицей, ничтожно мало по сравнению с аналогичными кирилловскими надписями ХТ-ХШ вв. Так, только именных и молитвенных записей, сделанных кириллицей, никак не менее 80.

Тексты двух из шести глаголических надписей, написанных почерками писцов основного текста, почти полностью воспроизведены и кирилловскими буквами. И четырех надписях имеются либо отдельные кириллические буквы, либо их текст продолжают связные фразы, на писанные кириллицей. Но всех без исключения глаголических .надписях ояд букв нлписан упоо-щенно и искаженно. Смешение кириллических и глаголических

начертаний или вкрапления в глаголическую надпись кириллических буки и целых фраз наблюдается и в надписях-граффити Новгородского Софийского собора.

'••1 надписи на книгах, и граффити ХГ-ХП вв. не дают никаких оснований утверждать, что их автопы широко пользовались глаголической азбукой. Она была известна определенному кругу грамотных людей, прежде всего писцам (которым, вероятно, приходилось иметь дело с глаголическими протографами), но на письме в Древней Руси практически не употреблялась. Среди известных сегодня почти 700 берестяных грамот пет ни одной, написанной глаголицей. Возможно, это связано с тем, что сам материал для письма берестяных грамот был недостаточно хорош для округлых глаголических начертаний. Впрочем, для фиксации на бересте таких кириллических букв, как а, о, б, м, и некоторых других, состоящих из

округлых петель и полупзтель, были выработаны специальные приемы, когда петли писались слегка заостренными и в несколько росчерков. Такая упрощенная передача петель на письме известна и в глаголических надписях-граффити Новгородского Софийского собора.

Характер глаголических надписей на книгах не позволяет считать их тайнописными. Тайнописной, пожалуй, является только одна запись, сделанная глаголицей. Она расположена на одном из "финляндских отрывков"®.

М.П.Сперанский считал, что только с Х111 в. (во всяком

случае, не ранее рубежа ХП - XIII вв.) глаголица стала пре-

7

вращаться в тайнопись . Однако записи ХГ-ХП вв. и записи ХШ в. по своему содержанию однотипны. Если в Х1-ХП вв. глаголические надписи на книгах не были тайнописью (что признавал и Сперанский), то не стали они таковой и в ХШ в. Многочисленные криптографические азбуки появились на Руси только

6 БЛН. 4.9.39 (Финл. й 39). Л. 2.

7

Сперанский М.Ц. Тайнопись в юго-славянских и русских памятниках письменности. Л., Г92Э. С. 62-63.

Т8

в ХТУ-ХУ вв. Известные сегодня записи на книгах и граффити позволяют судить об употреблении гтаголигды в X [-ХШ вв. как проявлении влияния южной и западно славянской письменных культур, не получившего разпития на оусской почве.

Глава УП. - Летописные записи ХП - ХТУ вв. на древнерусских пергаменных кодексах". Значение надписей на книгах но ограничивается тем, что они являются объектом изучения со стороны кодикологии, книговедения и палеографии. Эти надписи могут служить историческим источником в самом широком смысле слова.

Под летописными записями на книгах (далее - 13) мы понимаем тексты, содержащие сведения об исторических событиях и помещенные в рукописи вне прямой связи с ее основным содержанием. Записи летописного характера могут существовать либо самостоятельно (собственно ЛЗ), либо в качестве структурной части некоторых надписей удостовернтельного или осведомительного подвидов, прежде всего вкладных и ¡33.

ЛЗ следует отличать от дневниковых. Поолед'чш представляют собой заметки о повседневных впечатлениях частного лица и отличаются выраженной битоион тематикой. ЛЗ повествуют о социально значимых событиях. Между тем летописные вкрапления могут быть частью дневниковых записей.

Летописные известия о оостлио 03 « штонат^оо известны

о

несколько лучше, чем собственно ЛЗ". :л\> .'/ълп:л.згся преимущественным вниманием исследователей к датированным записям самих переиисчиков, т.к. они елтжат наиболее надежным основанием для датировки рукописей, самостоятельные ЛЗ, напротив, редко составлялись -¡пыигл писцом кодекса. Иоэтоот они не рассматривались как точные ориентиры для датировки рукописи-И чаще всего оставались за пределами внимания иссло-

Покровский A.A. Древнее псковоко-новгоподское письменное наследие. С. 140 141 и др.; Янин В.Л. Новгородский скрипторий рубежа ХТ-ХП вв. Лазарев монастырь // Ali за 198Г год. М., 1983. С. 57-38 и до.

дователей. Текст собственно летописных записей начинается обычно с указания года. Напротив, летописный текст выходных и вкладных записей никогда не содержит точного указания года, а начинается с оборота типа: "Сего же лета..."; "Того лета..."; "В то же лето..."; "В то впемя...". Это объясняется тем, что БЗ ХШ-Х1У вв. начинались, как и статьи ле-toiihc'ihx сводов, оборотом "В лето..." и содержали дату. Летописные известия ВЗ помещались, как правило, в конце записи, либо перед словом "аминь", либо после указания заказчика или года написания рукописи. Своим началом ("Того же лета...") эти летописные сообщения напоминают го статьи летописных сводов, которые продолжали известия какого-то уле ранее обозначенного года.

13 подавляющем большинстве случаев ЛЗ помещались в традиционных богослужебных книгах (Свангелиях, Апостольских чтениях, Минеях).

На сегодняшний день известно 17 ,13 ХН-Х1У вв., а также 9 выходных-летописных записей Ш-Х1У вв. и одна вкладная запись начала ХГУ в., содержащая летописное известие, т.е. всего 2G записей с информацией летописного типа.

В процессе исследования уточняются некоторые традиционные датировки кодексов путем выяснения того, каким стилем летосчисления пользовался автор той или иной ЛЗ.

В записях ХП-Х [У вв. исторического характера нередко упоминаются лица, не известные по другим источникам, а также лица и события, не нашедшие достаточного освещения в летописях. В ряде записей содержатся первые достоверные упоминания некоторых духовных корпораций.

Глава У1И. - "Надписи на древнерусских пергаменных кодексах как генеалогический источниВ". Вопрос о надписях на рукописных и печатных книгах был впервые поставлен Н.П.Лихачевым9. Однако его замечание о ценности надписей в этом

Q

Лихачев П.П. Летописи и записи в рукописях на книгах как генеалогический материал // Известия русского генеалогического общества. Вып. I. СПб., 1900. С. 133-149.

качестве осталось без внимания. Между тем в надписях нередко упоминаются липа, не известные г го другим памятникам письменности. Чаще всего такие упоминания встречаются в летописных поминальных записях, сообщающих дату смерти того или иного лица.

В настоящей главе рассматриваются два возможных случая использования надписей как генеалогического источника: I) когда надпись является единственным упоминанием того или иного лица (запись о смерти кн. Василия Даниловича) и 2) когда надпись существенно дополняет известные ев-: V о нем (запись о смерти кнг. Марии Домонтовой). Рассмотрим первый случай.

На л. 198 Толкового апостола кон. Х1У в. помещена ЛЗ о смерти некоего кн. Василия Даниловича 7 июня Г>°>98 (1390) г., в среду, на память св. великомученика Федота, в канун дня Перенесения мощей св. Федора Стратилата, при суздальско-ниже-городском и городецком архиепископе Звфросине. Несмотря на го, что эта запись известна со втооой половины лIX. в. (впер вые ее текст был опубликован в Г883 г. И.И.Срезневским) и впоследствии неоднократна воспроизводилась в различных описаниях рукописей, как исторический источник она не изучалась. Кто был кн. Василий Данилович, о смерти которого сообщает запись, не ясно.

По-видимому, отсутствие каких бы то ни было сведений о кн. Василии Даниловиче побудило составителей каталога рукописей Погодинского собрания ГПБ (1088 г.) считать эту запись поддельной. Некоторые сомнения в подлинности записи вызвало, очевидно, и специфическое расположение листа с записью в рукописи: он приклеен к нижней крышке переплета и поэтому воспринимается как чужеродный в данном кодексе. К тому же, еще И.И.Срезневский заметил, что 7 июня Г390 г. не

10 РНБ (в прошлом - ГПБ). Погод. 30.

было средой: среда приходилась на 7 июня следующего, [391 г. Поэтому указание года в запаси признавалось ошибочным, а сама запись недостовеоной.

Однако внешние признаки л стилистические особенности записи не позволяют считать ее поддельной. Приклеенный к переплетной доске Толкового апостола лист с записью изначально принадлежал этому кодексу. Вместе с л. 197 он составляет один развернутый лист, который по размеру, цвету, качеству выдел'си кота и характеру разлиновки соответствует всем основным листам рукописи. Запись сделана полууставом конца .X1У в. светлыми коричневыми чернилами, почерком, очень схожим с почерком У писца рукописи (писец Д), переписавшего л. 1096 -148г. И.Э.Гранстрем (1953 г.), а вслед за пей и Г.И.Вздорной (1980 г.) не без основания высказывали предположение о тождестве почерка писца записи с почерком одного из писцов основного текста рукописи. Формуляр записи соответствует структуре ЛЗ ХП-Х1У вв. на древнерусских кодексах. Запись открывается оборотом "В лето...". Сообщение о смерти князя сопровождается указанием месяца, числа и дня недели, дат церковного календаря, после чего говорится об архиепископстве Евфросина. Заключительный компонент записи (указание писца) обрывается на формуле "А писал верной и..." (имя писца отсутствует).

Несоответствие года смерти князя дню недели, указанному в записи, можно было бы объяснить ошибкой писца, поставившего в 6898 год вместо 6899. Однако это маловероятно. Исследуемая запись в целом лишена хронологической несообразности. Так, архиепископ суздальский, нижегородский и Городецкий Евфросин был хиротонисан из архимандритов нижегородского Печерского монастыря именно в указанном в записи ГЗЗО г. 7 июня действительно является днем памяти св. Фео-дора Отратилата, отмечаемого церковью 8 июня. Указывая дату смерти кн. Василия Даниловича, автор записи, скорее всего, спутал не год, а день недели, поскольку вторник 7 июня 1390 г. предшествовал дню памяти Федора Старгилата, приходившемуся в Г390 г. на среду.

МО »-'. t- >

Судя по записи, кн. Василии Данилович умер едва ли не ребенком ("еще бо оун"). По чьим он мог быть сыном?

Даниилом звали старшего из сыновей Дмитрия Донского и Евдокии Дмитриевны, дочери суздальско-ничегородского кн. Дмитрия Константиновича. Годился он, видимо, вскоре после 1366 г., когда был заключен этот брак. Некоторые исследователи предлагают более неопределенную датировку его рождения - до 1372 г. Сведения о Данииле Дмитриевиче достаточно скупы, что может являться свидетельством его ранней, ene г, отрочестве, смерти. Едва ли он был отцом наз' . .';о в записи кн. Василия Даниловича.

Упоминанием суздальско-нижегородского архиепископа Ев-фросина (1390-1407 гг.) запись дает намек на принадлежность кн. Василия Даниловича к суздальско-нижегоподскому княжескому дому. Даниилом звали младшего из четырех сыновей Василия Дмитриевича Кардяпы, кн. Суздальского (¡"388-1392 гг.) и Нижегородского (i388-Г39Г гг.). О Цаичлло Васильевиче известно только, что он погиб в битве пои с. Лыскове в l.'l [ I г., не оставив потомства. Никаких сведении о том, были ли у него дети, родившиеся до Т390 г. и умершие в младенчестве, нет.

Вероятнее видеть в кн. Василии Даниловиче сына Суздальс-ко-нижегородского кн. Даниила 1;описовича. В генеалогической литературе долгое время считалось, что v Даниила Борисовича был единственный cutí - Александр Взметень ( иОО-И '9 гг.). По А.А.Зимину, однако, Александр Изм;тень - сын Ивана Тугого Лука, брата Даниниз Бооисовича. Л.Л.Кучкин, гмпзпаэетий Александра Взметпя сыном Даниила ¡.Ърлсовлчл, обнаружил у пего и другого сипа - Ивана Дзпптюпнча, уномшптого в ¡р-молинской летописи под 69 Ю (14 10) г. Не исключено, что до Ивана Даниловича у кн. Даниила Борисовича и его супруги Марии были еще дети, умершие в паннем возрасте. Монет быть, одного.из них и звали Василием?

Учитывая сходство почерков автопа записи и писца П., можно предположить, что сама рукопись была переписана незадолго до июня 1390 г.

Перейдем к рассмотрению такого слагая, когда запись существенно пополняет известные сведения о каком-либо псион-

ческом липе.

В Псковской П летописи, содержащей т.н. "Сказание о благоверном князи Домонте и о храбрости его", имеется довольно глухое известие о женитьбе псковского кн. Цовмонга (Домонта)-Тимофея на Марии, дочери владимирского в.кн. Дмитрия Александровича. Это известие помещено перед сообщением о Раковорском походе русских князей на немцев, в котором принимал участие Довмонт. Согласно Псковской I и Новгородской П летописям, Раковорское сражение произошло в субботу 18 февраля 6776 (Г268) г. Из "Сказания..." как бы следует, что женитьба псковского князя на Марии Дмитриевне состоялась за год до Раковорского похода, т.е. в 1267 г. Однако вероятнее всего ото событие произошло .ок.1281 г. (поход кн. Довмонта fia Ладогу я Копорье).

Упоминание Марии Дмитриевны в "Сказании..." считалось единственным, где она названа женой кн. Довмонта. Однако имеется еще одно свидетельство об этой женщине.

На л. 40 Служебника рубежа ХШ-Х1.У вв.^ помещена запись о смерти кнг. Марии Домонговой, отнесенная к 6 ноября 6025 г., дню памяти св. Павла Исповедника.В Отчете ИПБ за 1905 г. дано краткое описание Служебника (оя датируется Х1У в.) и воспроизведен полный текст рассматриваемой записи. В отношении даты говорится, что в ней пропущено число сотен - "UJ" (=800). ¡Ч.Э.Грансгрем (1953 г.) полагала, что запись сделана полууставом ХУ1 в., ив дате "6025" усмотрела искаженное "70 !5", а так как в ХУТ в. господствовало сентябрьское начало года, для сентября следовало вычесть 5509. Отсюда выведенная 1'ранстрем дата - 1516 г. В Сводном каталоге (ТЭ84 г.) запись Фигурирует под T5I7 г. Однако более правильным является высказанное в Отчете ИПБ за Т905 г. предположение, что автор записи пропустил число сотен, написав 6025 вместо 6825. Вероятно, дата смерти княгини дана в записи по мар-

11 РПБ (прежде - ГПБ). Q.n.1.67.

товскому стилю, т.е. из 6825 для ноября надо вычесть 5508 (а не 5509). Это даст 131.7 г. Следовательно, Мария Домонто-вая умерла 6 ноября 1317 г. Ни одна русская княгиня этого времени, кроме Марил Дмитриевны, не могла иметь имя "Аомон-товая".

Глава IX. - "Некоторые спорные вопросы происхождения древнерусских кодексов XI-X111 вв." Вопросы, связанные с изучением деятельности отдельных скрипториев и самих писцов, являются наименее изученными и наиболее спорными в отечественных палеографии и кодикологии. В данной г-т ■ "сследует-ся происхождение нескольких древнерусских рукописей XI-X11I вв. с учетом текста надписей, поглощенных в них.

Древнейший русский список 13 Слов Григория Богослова, относящийся к XI в.12, содержит рисунки писцов, редакторскую правку и дидактическую запись: "Челле, кривая главо, пиши право" (л. 101 об.). Нами установлено, что почерк основного текста, заставки и инициалы, маргинальные рисунки принадлежат перу не одного, как это считалось раньше, а двух переписчиков: Л и Б. Писец А переписал л. Т-ЗЭ об., 231г (10 строк)-233 об., 281-292 об., писец Б - л. 40-231, 235-281, 293-377. Писец по имени Чегол и писец Б - одно и то же лицо. Им выполнены многочисленные маргинальные рисунки и образцы елочной разновидности "украшеного" письма. Рисунки писца были продублированы неизвестным но имени писцом А, видимо, забавлявшимся в своих попытках скопировать рисунки товарища. Оба переписчика - Чегол и писец А - вероятно, принадлежали к одному скрипгоршо. Об этом свидетельствует как характер художественного убранства рукописи, выдержанный в общей для обоих писцов манере, гак и сходство их почерков.

Рукопись была сильно обрезана при переплетении. При этом пострадали не только маргинальные рисунки, но и падпи -си. Одна из таких записей представляет особый нчтеэес. По-

12 РНБ (прежде - ГПБ). Q,.n.I.I6.

мешена она на верхнем поле л. 84 и срезала наполовину. Ее текст восстанавливается следующим образом: "А се псаль Чьгль". Записи такого рода и близкие к ним ("Микоулины книги", "Лавра нсал" и др.) довольно часто встречаются в рукописях. Так писцы либо обозначали границы своего груда, либо помечали своим именем переписанные листы текста.

Б настоящей главе рассматривается также вопрос о времени создания, заказчике и писце Мчлягина евангелия'. [Га основании анализа его выходной записи автор приходит к выводу о том, что рукопись, получившая в историографии название "Ми-ллтино евангелие", была переписана в конце ХП - начале XIII в. с несохранившегося протографа вместе с его выходной записью. Известие попа Домки о том, что евангелие переписано им "в голодное яето" следует отнести к периоду между 1092 и III5 гг., когда создавался протограф "Милятина" евангелия. Вполне вероятно, что миниатюра, вшитая в "Милятино" евангелие, прежде принадлежала его несохрапившемуся протографу - евангелию "нопа святого Лазоря" Домки. Архаичную орфографию "Милятина" евангелия, вероятно, можно также объяснить воздействием оригинала рубежа ХТ-ХП вв. Потто песохтпившегося евангелия I092-1115гг. ("Звангелия Домки"), послужившего оригиналом рукописи конца ХП - начала XIII в,, попом Доимой были переписаны еще по крайней мере три рукописи - минеи служебные на сентябрь (Т095-Т096 гг.) и октябрь (1096 г.), а также не-сохрапившийся Апостол. Местом переписки этих четырех рукописей был, вероятно, новгородский Лазаревский монастырь.

В главе изучается происхождение не только "Милятина", но и т.н. "Пантелеймонова евангелия" конца ХП - начала XIII в.^. Начало его выходной записи (ВЗ) утрачено. Оно помещалось на вырезанном листе, предшествовавшему последнему в кодексе л. 224. На л. 224 расположены миниатюра с изображением св. Пантелеймона и йкатерины и сохранившаяся часть ВЗ.

[3 ИШ ( в прошлом - ГПБ). F.n.1.7. '4 ГИБ. Соф. X I.

Специального исследования рассматриваемого фрагмента ВЗ нет, хотя текст его публиковался неоднократно.

От утраченной части записи на небольшом корешке пергамена сохранились следы текста в 14 строк, по 1-3 буквам в строке. Первоначально запись содержала 51 строку текста. Первая, утраченная часть записи, очевидно, включала в себя дату и указание имени заказчика кодекса. Поскольку сохранившаяся на л. 224 часть записи с благопожеланием заказчику открывается союзом "и", можно предположить, что начало благо-пожелательной формулы также находилось на несохранившемся листе.

Некоторые элементы записи как бы дублируют друг друга:

5. аз же 12. аз же

6. попин святого 13. грешный и мыши попин Иоана Предтеча святого ВъзнеСсеЗния

Господня

7. написах 14. написах

8. 4 еуангелия сия 15. сию грамотицю

В литературе утвердилось мнение, что автором записи является Максим Тошинич - священник двух новгородских церквей - Иоанно-Предгеченской и Святого Вознесения^. Однако едва ли возможно, чтобы один и гот гее "попин" служил сразу в двух церквях. К тому же, в записи определенно сказано, что священник церкви св. Иоанна Предтечи Максим Тошинич написал "4 еуангелин сия", т.е. был писцом евангелия. Поп же церкви св. Вознесения Господня, назвавшийся "грешным и мьниим" (т.е. меньшим, малым), но не указавший своего имени, написал "гра-мотицу сию". Под "грамотицей" следует понимать исследуемую запись.

Таким образом, запись была составлена от имени двух писцов - автора записи и переписчика евангелия Максима Тоиш-нича. Сравнительный анализ почерков основного текста Кванге-лия и записи подтвердил предположение, что они сделаны паз-ными людьми. Представляет интерес то обстоятельство, что

15 СК. 1 146. С. 167.

некий Пантелеймон заказал рукопись не там, куда предполагал ее пожертвовать вкладом и где имелся грамотный переписчик (церковь св. Вознесения), а там, где в это время действовал скрипирий (церковь Иоанна Предтечи). Упомянутую в записи церковь св. Иоанна Предтечи можно отождествить с одной из двух новгородских церквей: либо это была церковь Иоанна Предтечи (Ишкова) на Торговшце, либо собор Иоанна Предтечи у Немецкого двора.

Далее в главе рассматривается вопрос о месте создания и заказчике Захариияского паремейника 1271 г. Здесь анализируется ВЗ писца Захарии, содержащая. сведения о переписке Паремейника "матигорцам за Волок", а также копия этой записи ХУ1 в., дополненная сведениями о том, что Захария был священником новгородской церкви св. Дмитрия. Пытаясь установить место переписки кодекса, автор приходит к выводу, что Захария мог быть попом либо псковской церкви св. Дмитрия в Стене, либо новгородской Дмитриевской церкви на Славкове улице. Заказчиками кодекса были, скорее всего, прихожане Борисоглебского прихода Матигорской волости в Заволочье на Двине.

Наконец, в главе делается попытка рассмотреть судьбу библиотеки ростовского епископа Кирилла I после состоявшегося в 1229 г. княжеского суда над ним. По нашему мнению, Кирилл I владел "кунами", "селами", "товаром" и книгами только в качестве главы ростовской епархии. Смещение его с владычной кафедры вследствие суда было равнозначно изъятию из его ведения имущества ростовской церковной организации, в том числе - епископской библиотеки. Исследование надписей на списке Жития Нифонта 1219 г. и Апостола 1220 г. позволило предположить, что местом переписки книг, составивших основу епископской библиотеки, был ростовский Успенский собор.

Глава X. - "Подделки ХУШ-Х1Х вв. надписей на древнерусских пергаменных кодексах". В данной главе рассматриваются некоторые поддельные надписи на рукописях, сделанные в ХУШ-ХГХ вв. Подложные записи ХУШ-ХТХ вв. на древнерусских пергаменных кодексах, а также записи на подложных рукописях мы

рассматриваем как отражение знаний этого времени о подлинных рукописях, хотя разные авторы были в разной степени знакомы с оригинальными записями писцов XI—XГУ вв. Все поддельные записи появились как следствие о швления интереса к российским древностям, возникшего в России в связи с развитием исторической науки и зарождением частного коллекционирования в конце ХУП и особенно в ХУШ в. Подло шые записи на книгах создавались в тот период, когда в русской историографии еше не были разработаны вполне надежные палеографически^ и текстологические критерии для датировки рукописных текигшз по почерку, формуляру и т.п.

В Заключении подведены основные итоги изучения в диссертации надписей ХГ-ХьУ вв. на древнерусских пергаменных рукописях как объекта кодикологии. Настоящее исследование содержит ряд наблюдений и выводов, касающихся развития графики основных и вторичных текстов рукописных кодексов ХТ-ХТУвв. В диссертации разработаны подробные методы формулярного анализа надписей, и эти методы реализованы на практике, благодаря чему удалось уточнить датировку самих надписей и несущих их кодексов, выяснить авторство ряд;1, надписей, раскрыть их содержание и идентифицировать ряд лиц, упомянутых во вторичных текстах. ;очог"!ИО приемов н?яеогояфцческого и формулярного анализа позволяло бояоп пргумгигипопшшо, чем оань-не, представить оаботу дпсвнсгусокп" скриптооиев, роль в них различных пиеттов, распределение обниаппоотой между ними, функциональное значение чторичннч текстов. Лзучете надписей на усовершенствованной методической основе позволило такте реконструировать сложную картину взаимоотношений между скрипгорием, заказчиками книги гоич корпорация-ш, для которых книги заказывались. Впервые в историографии установлено пеное различие между "заказчиками ("стяжателями") книги и получателями заказанной ггоодукцип. В целом это дает "юз-мо-'ность нарисовать более динамичную, чем прежде, картину развития древнерусской книжно": ¡ггпът^ры Х1-Х1У вв..

В Приложениях к диссертации помешены: I) Хронологический перечень "Древнерусские писцы ХГ-Х1У вв."; У.) Хронологический перечень "Заказчики ("стяжатели") доевперусских

кодексов Х1-Х1Увв."; 3) Хронологический перечень "Владельцы древнерусских кодексов Х1-Х1У вв."; 4) Хронологический перечень "Церковные корпорации Х1-ХТУ вв., указанные писцами как место переписки кодексов".

Вгорую-часть диссертации сосгавляет"Свод записей писцов Х1-Х1У вв. на древнерусских пергаменных кодексах". В Своде в орфографии подлинника воспроизведены 504 записи, к каждой из которых сделаны^комментарий, палеографические примечания, а также приведена вся сопутствующая библиография. К Своду приложены именной и географический указатели.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Г. Словосокращения в записях писцов на древнерусских кодексах ХТ-Х1У вв. // Тезисы докладов научной конференции студентов и молодых ученых "Уральские археографические чтения". Свердловск, 1989. С. 25-28.

2. "Смета у Дмитрея Селунского домовных книг..." // Там же. С. 28-30 (соавтор - К.В.Баранов).

3. К истории рукописной книги ХШ в. (О месте создания и заказчике Захариинского паремейника 1271 г.) // 40 лет научному студенческому кружку источниковедения истории СССР. М., 1990. С. 113-121.

4. О времени создания и писце Милятина евангелия // Археография и источниковедение истории России периода феодализма. Тезисы докладов научной конференции студентов и молодых ученых. Свердловск, 1991. С. 7-II.

5. О "стяжании" древнерусских рукописей Х1-ХТУ вв. // Реализм исторического мышления. Проблемы отечественной истории периода феодализма. Чтения, посвященные памяти А.Л.Станиславского. П., 1991. С. 241-242.

6. Подделки надписей на древнерусских пергаменных кодексах. ХУ1Н-Х[X вв. // 0 подлинности и достоверности исторического источника. Казань, 1991. С. 49-59.

7. Мария Дмитриевна - жена псковского князя Довмонта // Чтения памяти В.Б.Кобрина. Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма. М., 1992. С. 167-170.

8. О записях писцов на древнерусских пергаменных кодексах Х1-ХШ вв. / 1ЫЫ МесИаемёп. МипсЬел , 1992.Т. УП, I, Р.16-22.

9. Современная кодикология: историографический аспект // Лсточниковедение XX столетии. М., 1993. С. 59-60. ЕО. Малоизвестная запись о поездке кн. Владимира Васильковича в Орду (1286 г.) // Российское государство ХУП - начала XX вв.: Экономика, политика, культура. Тезисы докладов конференции, посвященной 380-лети:о восстановления российской государственности (ТбГЗ-туэЗ). Екатеринбург, 1993. С. Т59-162 „

И. О социальном составе древнерусских писцов XI-X1L1 вв. // Восточная Европа в древности и средневековье. • проблемы истории. Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР Владимира Терентьевича Пашуто. Тезисч докладов. М., 1993. С. 73-75.

12. О производстве рукописей в Ростове в XTIT в. (йще раз.

о судьбе библиотеки ростовского епископа Кирилла Т) // История и культура Ростовской земли. т992. Ростов, 1993. С. 38-53.

13. О происхождении Пантелеймонова евангелия // Проблемы истории и культуры. Ростов, 1994. 1 п.л. (в печати).

14. Кто был кн. Василий Данилович, умерший в 1390 г.? // Историческая генеалогия, й 2. Екатеринбург, 1994. 0,5 п.л.

(в печати).