автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Мифологические персонажи в представлениях русских Центрального Черноземья XIX - начала XXI века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифологические персонажи в представлениях русских Центрального Черноземья XIX - начала XXI века"

На правах рукописи

005534973

Титова Ольга Юрьевна

МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ПЕРСОНАЖИ В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ РУССКИХ ЦЕНТРАЛЬНОГО ЧЕРНОЗЕМЬЯ XIX - НАЧАЛА XXI ВЕКА (АРЕАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ)

Специальность 07.00.07 - этнография, этнология, антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

17 ОКТ 2013

Москва - 2013

005534973

Работа выполнена в Отделе русского народа Федерального государственного бюджетного учреждения науки Ордена Дружбы народов Института этнологии и антропологии имени Н.Н. Миклухо-Маклая Российской Академии Наук

Научный руководитель: доктор исторических наук, главный научный сотрудник Отдела русского народа ИЭА РАН

Власова Ирина Владимировна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Отдела восточного славянства Института славяноведения РАН

Левкиевская Елена Евгеньевна

доктор исторических наук, ведущий

научный сотрудник Сектора кросс- Морозов Игорь Алексеевич

культурной психологии и этнологии человека ИЭА РАН

Ведущая организация: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Защита состоится «12» ноября 2013 г. в 14:30 часов на заседании диссертационного совета Д. 002.117.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата исторических наук при Институте этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН по адресу: 119991, г. Москва, Ленинский проспект, 32-а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института Этнологии и шгтропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН

Автореферат разослан «7» октября 2013 г. Ученый секретарь диссертационного совета,

доктор исторических наук Е.С. Данилко

Общая характеристика работы

Актуальность исследования

Важной составной частью русской традиционной культуры являются мифологические представления. Изучение таких представлений различных народов - это одно из направлении в области этнографических, религиоведческих, исторических, филологических культурологических исследований, что обусловлено несколькими причинами. Во-первых' мифологические представления являются отражением исторических судеб народ! его прошлого. Отжившие общественные отношения, древние формы быта, культурные связи с соседними народами - все это в той или иной мере отражалось в мифологии1 Во-вторых в мифологических представлениях проявляется символика сакрального, которая составляет важнейшую мировоззренческую основу как традиционной, так и современной культуры. Изучение этой символики, в свою очередь, может способствовать пониманию сути мировосприятия народа на протяжении длительного исторического времени.

Крайнее разнообразие региональных и локальных особенностей русской народной культуры, обусловленное спецификой этнической истории русского народа, существенно осложняет ее изучение. Это касается и мифологической традиции русских, которая также представлена большим количеством своих локальных вариантов. В этой связи актуально стоит проблема изучения истории русской народной культуры и ее носителей в рамках отдельно взятого региона. Для решения рассматриваемой проблемы большое значение имеют материалы по мифологическим представлениям русских Центрального Черноземья. Этот регион представляет интерес для изучения как русской народной культуры в целом, так, в частости, и рассматриваемых в работе отдельных мифологических представлений его населения. Это связано, во-первых, со сложным этническим составом региона: кроме наиболее многочисленных русских здесь проживали и проживают представители других этнических общностей и славянских (украинцы, белорусы), и неславянских (мордва, татары и др.). Во-вторых, самобытна и уникальна традиционная культура населения Центрального Черноземья, вобравшая в себя как архаичные культурные элементы древнего населения юга Восточной Европы, так и распространившиеся здесь с XVI века в связи с колонизацией земель «Дикого Поля» особенности культуры русских из центральных и северных уездов России.

Исчезновение из жизни элементов традиционной культуры и неумолимое сокращение информативного поля делают настоятельной необходимостью осуществлять полевые исследования периферийных ареалов, где для освещения вопросов этнокультурного развития народа историко-культурные ценности имеют большое значение. Научные исследования всех этих проблем призваны разъяснять традиционную «картину мира» показать трансформации, которые затронули те или иные ее стороны, выявить степень бытования подобных представлений и причины их сохранения или отмирания. Это существенно поскольку под влиянием кардинальных изменений, происходящих в жизни современных людей, уходят в прошлое многие элементы мировоззрения, связанные с традиционными верованиями и представлениями. На фоне их утраты идет процесс новообразования иных форм религиозно-мифологического сознания и культа, ничего общего не имеющих с традиционным народным мировоззрением, но находящих сторонников в самых разнообразных слоях общества. В то же время в сознании наших современников (особенно людей пожилого возраста и живущих в сельской среде) до сих пор сохраняются элементы традиционных религиозно-мифологических представлений, которые необходимо успеть зафиксировать и изучить.

Все сказанное в полной мере относится и к предпринятому в настоящей диссертации изучению одной из важнейших сторон мифологии русских Центрально-Черноземного региона - представлений о мифологических персонажах. Изучение «персонажной» систе-

1 Токарев СА Религиозные верования восточнославянских народов XIX - начала XX в. М.; Л., 1957. С. 3.

мы «низшей» мифологии выбрано в качестве темы не случайно: именно демонологические верования «можно признать центральным стержнем всей системы мифологических представлений об устройстве мира, поскольку они пронизывают все сферы, жанры и уровни архаического мировоззрения»2.

Таким образом, в настоящей работе затронут ряд принципиально важных вопросов, требующих своего разрешения. Одним из наиболее актуальных из них следует признать необходимость ареального изучения мифологических представлений, интерпретации аре-альных данных по этой теме, комплексного подхода к характеристике такого сложного явления, как мифология в целом, так и составляющие ее компоненты. Рассмотрению такого отдельного компонента - мифологических персонажей в представлениях русского населения Центрального Черноземья - и посвящено данное исследование.

Разработанность проблемы

Интерес к изучению духовной жизни русского народа зародился в конце XVIII -начале XIX века Именно тогда были предприняты первые попытки собрать и привести в систему сведения о дохристианских представлениях русского крестьянства3.

С появлением во второй половине XIX - начале XX века обширных архивных фондов по этнографии русского народа, собранных сотрудниками Русского Географического общества, Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, «Этнографического бюро» В.Н. Тенишева начинается изучение региональных и локальных особенностей русской мифологии. В трудах Д.Н. Ушакова4, C.B. Максимова5, В.И. Даля6, Д.К. Зеленина7 и других исследователей были выделены характерные особенности мифологических представлений населения южнорусских, севернорусских, белорусских и украинских областей.

В 1950-е гг. в отечественной науке были заложены основы теории ареальных исто-рико-этнографических исследований русской культуры. Один из пионеров в этой области, советский этнограф П.И. Кушнер в статье «О русском историко-этнографическом атласе» указал главные задачи и возможности этого направления научных исследований - изучение проблем этногенеза русских, межэтнических взаимосвязей, определение границ исто-рико-этнографических областей8. За этим последовали многочисленные ареальные исследования русской народной культуры9.

Работу в рамках указанной проблематики, но уже относительно мифологических представлений, в разной степени осуществляли исследователи второй половины XX нача-

2 Виноградова Я.И. Южнорусские народные верования в контексте славянской традиционной культуры И Славянский альманах. 1997. М., 1998. С. 242.

" Чуйков М.Д. Абевега русских суеверий и идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шеманства и пр. М., 1786; Попов М. И. Описание древнягославенска-го языческаго баснословия, собраннаго из разных писателен, и снабденнаго примечаниями. Salamandra Р., 2010; Глинка Г. Древняя религия славян. Митава, 1804; Снегирев ИМ. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1837-1839. Вып. 1-4; Сахаров И.П. Сказания русского народа о семейной жизни своих предков. М.. 1841-1849. Т. 1-2.

Ушаков Д.Н. Материалы по народным верованиям великорусов // Этнографическое обозрение (Далее -ЭО). М., 1896. № 2-3.

'Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903.

Даль В.И. Пословицы русского народа: сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий и пр.: В 2-х т. СПб. 1879; он же. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа. СПб., 1996.

Зеленин Д.К. Великорусские говоры с неорганическим и непереходным смягчением задненебных согласных в связи с течениями позднейшей великорусской колонизации. СПб., 1913; он же. Очерки русской мифологии. Умершие неестественной смертью и русалки. Пг., 1916. Кушнер П.И. О русском историко-этнографическом атласе // Краткие сообщения Института этнографии

АН СССР (Далее - КСИЭ АН СССР). М„ 1955. Вып. 22. С.3-11.

Си., например: Русские: Историко-этнографический атлас (Земледелие. Крестьянское жилище. Крестьянская одежда). Середина XIX - начало XX века. М., 1967., Мос.юаа Г.С Опыт составления карт распространения русской народной одевды // КСИЭ АН СССР. М., 1958. Вып. 22.

ла XXI века - С.А. Токарев10, Э.В, Померанцева", Л.Л. Тульцева12, СЛ. Дмитриева13 Баибурин , В.И. Харитонова , H.A. Криничная16 и другие. Было показано что Южнорусская этнографическая зона имеет своеобразные черты как в материально-бытовой так и в духовной культуре.

Широкий размах исследования по славянской мифологии получили в последние десятилетия, когда были составлены различные региональные сборники мифологических рассказов (быличек и бывалыцин) и указатели мифологических мотивов17, увидел свет целый ряд словарей и справочников по славянской (русской) мифологии18, появились труды, в которых анализировались особенности мифологической лексики19, были выпущены обобщающие исследования, посвященные русской мифологической традиции20. Эти работы содержат множество обобщений по интересующей нас теме.

О необходимости ареалогического подхода, выявления и картографирования диалектных разновидностей фрагментов традиционной культуры в разных зонах славянского мира неоднократно заявляли ученые Московской этнолингвистической школы21, в последние десятилетия проводившие ареальные исследования славянской мифологии. Их труды представляют несомненную значимость для нашей работы22.

10 Токарев ('. А Указ. соч.

1Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М„ 1975; она же Межэтническая общность поверий и быличек о полуднице // Славянский „ балканский фольклор (Генезис. Архаика. Традиции). М., 1978. С. 143-158. к

Тульцева Л.А. Рябина в народных поверьях // Советская этнография (Далее - СЭ). М 1976 № 5 С 88-99-она же. Религиозные верования и обряды русских крестьян на рубеже XIX и XX веков (по" материала^

среднерусской полосы)//СЭ. М„ 1978. Ks 3. С. 31-46.

'^Дмитриева СИ. Фольклор и народное искусство русских Европейского Севера. М.: Наука, 1988; она же Дохристианские народные верования //Русские: Народная культура. М, 2002. Т.5. С. 170-204. Батурин А.К. Обряды при переходе в новый дом у восточных славян (конец XIX - начало XX в ) // СЭ

1976. №5, он же. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. JI, 1983.

Харитонова В.И. Заговорно-заклинательное искусство восточных славян: проблемы традиционных интерпретации и возможности современных исследований. М.,1999. Ч. 1-2.

Криничная НА. Русская народная мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов- В 3 т Т 1 Былички, бывальщины, легенды, поверья о духах-«хозяевах». СПб., 2001; Т. 2. Былички бывальщины легенды, поверья b людях, обладающих магическими способностями. Петрозаводск, 2000- она же Русская мифология: Мир образов фольклора. М„ 2004.

" Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири / сост. В П. Зиновьев. Новосибирск 1987; Мифологические рассказы и легенды Русского Севера / сост. O.A. Черепанова. СПб 1996 и другие раооты. '

" Русский демонологический словарь / Авт.-сост. Т. А. Новичкова. СПб., 1995; Власова М. Русские суеверия-Энциклопедический словарь. СПб., 2000; Славянская мифология: энциклопедический словарь / отв ред. С М. Толстая. М„ 2002; Очерки традиционной культуры Ульяновского Присурья. Этнодиалектаый словарь в 2-х т./Колл. авт.: И.С. Кызласова (Слепцова), А.П. Липатова, М.Г. Матлин, И.А. Морозов и др М 20Р и другие раооты. '

Черепанова O.A. Мифологическая лексика Русского Севера. Л , 1983 и другие работы. Козлова H.a. Восточнославянские былички о змее и змеях. Мифический любовник- Указатель сюжетов и тексты. Омск, 2000; Криничная H.A. Указ. соч.; Русские Рязанского края / отв. ред. С.А. Иникова Т 2 М 2009 и другие работы.

Толстой H.H. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. С 47-Толстая СМ. Географическое пространство культуры // Живая старина. 1995. №4. С. 2-6; Виноградова Л.Н. Указ. соч. С. 234.

-Толстая СМ. Славянские мифологические представления о душе // Славянский и балканский фольклор Народная демонология. М, 2000. С. 52-96; она же. Полесские поверья о ходячих покойниках // Восточнославянский этнолингвистический сборник: исследования и материалы. М, 2001. С. 151-205; Виноградова Л.Н. Указ. соч., она же. К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии // Славянский и балканский фольклор: верования, текст, ритуал. М„ 1994. С. 16-44; Левкиевская ЕМ. Мифы русского народа. М„ 2004, она же. Мифологический персонаж: имя и образ // Славянские этюда: Сборник к юбилею С.М. Толстой. М., 1999. С. 243-257; Агапкина ТА. Демоны как персонажи календарной мифологии // Славянский и балканский фольклор. М., 2000. С. 212-242 и другие их работы

Важным для нас является четырехтомное издание материалов Полесского архива, осуществленное Л.Н. Виноградовой и Е.Е. Левкиевской23. Эти данные необходимы нам, в том числе, и для выявления аналогий тех или иных сюжетов южнорусских мифологических нарративов с украинскими и белорусскими (в настоящей работе используются первые два тома).

Среди исследований конца XX - начала XXI столетия большое значение для нас имеют работы В.И. Дынина, в которых были прослежены региональные различия между севернорусским и южнорусским комплексами религиозно-мифологических представлений XIX - XX века. Исследователь также указал на некоторые особенности «Верхнеокской» и «Нижневолжской» зоны южнорусских народных верований24, что послужило отправной точкой для нашего исследования.

Цели и задачи исследования

В связи с конкретной направленностью настоящей работы, объектом диссертационного исследования являются традиционные мифологические представления русского населения Центрального Черноземья.

Предметом исследования выступают мифологические персонажи («низшей» мифологии) русского населения Центрально-Черноземного региона, входящего в состав Южнорусской историко-культурной области.

Цель настоящего исследования заключается в сравнительном анализе мифологических представлений русских Центрально-Черноземного региона XIX - начала XXI века (на примере мифологических персонажей), выявлении локальной специфики этих представлений и их трансформации к XXI веку с увязкой с этнокультурной историей данной территории. Диссертация посвящена ареальному анализу мифологических представлений о сверхъестественных существах. Именно эта область народных представлений и верований образует важнейший содержательный стержень всей традиционной культуры, сохраняя «устойчивые элементы архаической этнокультурной информации»25.

Цель исследования обуславливает его конкретные задачи: 1) рассмотреть историю заселения региона и формирование этнокультурных особенностей его населения; 2) выявить характерные особенности персонажной мифологической системы русских Центрального Черноземья в целом по ее состоянию на XIX - начало XX века; 3) проследить локальные особенности народных представлений, связанных с мифологическими персонажами у разных историко-культурных групп русских указанного региона; 4) выявить специфические ареалы мифологических персонажей XIX - начата XX века путем их картографирования и сопоставить их с данными других ареальных исследований традиционно-бытовой культуры изучаемого населения; 5) рассмотреть трансформации представлений о мифологических персонажах русских региона на протяжении XX - начала XXI века и степень их сохранности в современной повседневно-бытовой культуре сельского населения.

Территориальные рамки исследования охватывают Центрально-Черноземный регион. Согласно административному делению конца XIX - начала XX века, существовала Центральная Земледельческая область, в состав которой были включены Рязанская, Тульская, Калужская, Орловская, Курская, Воронежская, Тамбовская, Пензенская губернии . В 1928 г. на территории бывших Воронежской, Курской, Орловской и Тамбовской губерний образована Центрально-Чернозёмная область с центром в городе Воронеже. В

"Народная демонология Полесья: Публикации текстов в записях 80 - 90-х гг. XX века. Т. 1.Люди со сверхъестественными свойствами. М., 20! 0. Т.2. Демонологизация умерших людей. М., 2012. Дыню В.И. Народные верования русских Европейской части России XIX - XX веков: Сравнительно-географическое исследование. Воронеж, 2004. С. 146-148.

Виноградова Л.Н. Славянская народная демонология: проблемы сравнительного изучения. Автореф. дисс. ...док. филологии, наук. М., 2001. С. 1.

6 Волости и важнейшие селения Европейской России. Санкт-Петербург, 1880. Выпуск I. Губернии Центральной Земледельческой области.

1934 г. область была упразднена, однако, условное административное деление и выделение региона сохранилось. На сегодняшний день Центрально-Черноземный регион включает в себя Воронежскую, Курскую, Тамбовскую, Липецкую, Белгородскую области, и под этим названием подразумевают экономический район. Однако, с точки зрения этнографического районирования, он входит в Южнорусскую историко-культурную зону.

Хронологические рамки работы охватывают XIX, XX и начало XXI века. Современные мифологические представления населения Центрального Черноземья часто включают в себя очень архаичные элементы, зафиксированные источниками периода XIX - начала XX века. К XXI веку некоторые элементы этих представлений продолжили (главным образом в трансформированном виде) свое существование.

Методология и методы исследования

Использованные автором при разработке настоящей темы методы исследования относятся к двум основным уровням - сбор фактического материала; его интерпретация и анализ. Изучение религиозно-мифологических представлений, безусловно, предполагает комплексный подход к проблеме с использованием сравнительно-исторического, истори-ко-типологического, картографического, историко-генетического методов. Ареальное изучение, к которому мы прибегаем в настоящей работе, достигается с помощью выбора определенных фрагментов (в данном случае - мифологических персонажей), выявления их наличия или отсутствия в отдельных зонах, их территориальных разновидностей в отношении формы, содержания и функции.

Типологический метод предполагает создание типологических схем, позволяющих проанализировать локальные различия в системе мифологических представлений русских Центрального Черноземья. Сравнительно-исторический метод дает возможность проследить хронологический возраст тех или иных элементов мифологических представлений, выявить вероятные заимствования. Картографический метод был использован для целей этногеографического анализа отдельных элементов мифологических представлений в Южнорусской историко-культурной зоне.

Теоретическая и практическая значимость работы

Полученные данные могут быть использованы для дальнейшего комплексного изучения традиционно-бытовой культуры русского народа, для разработки спецкурсов и других научно-методических работ, в лекционной деятельности, в работе школьных этнографических кружков, в научных и общественных дискуссиях по проблемам народной культуры.

Источниковая база исследования

При разработке научно-исследовательской темы были использованы различные этнографические, фольклорные и лингвистические источники. К числу этнографических источников относятся: поверья, дающие основную массу сведений о мифологических персонажах, некоторые сведения содержатся в данных по обрядам календарного цикла, ритуально-магическим действиям, запретам и соционормативным предписаниям. Лингвистические источники дают ценный материал для изучения мифологических персонажей в представлениях русских. Прежде всего, это русская мифологическая лексика: названия персонажей, их сверхъестественные свойства, действия, и т.п. Важными для исследования темы работы явились данные традиционного фольклора, в которых сохранилось большое число архаичных сюжетов и мотивов. Фольклорные, этнографические и лингвистические данные, используемые в работе, содержатся в архивных документах. Ими явились:

1) Материалы полевых исследований лаборатории «Этнография ЦентральноЧерноземных областей России» при Воронежском государственном университете в 19952005 гг., хранящиеся в Архиве лаборатории. Эти исследования проводились с целью сбора первоначальных этнографических сведений для выяснения степени сохранности традиционных элементов духовной культуры в представлениях современного сельского населения Центрального Черноземья.

2) Полевые материалы автора, работавшего в научно-исследовательских практиках в 2003 г. в Тамбовской области, а также проводившег о самостоятельные исследования в Таловском районе Воронежской области в 2007-2008 гг. Комплекс данных, собранных в ходе экспедиционных работ автора, включает материалы по современному состоянию мифологической традиции у сельского населения указанных областей.

3) Материалы Кафедры теории литературы и фольклора Воронежского государственного университета по центрально-черноземным областям 1990-х - начала 2000-х гг. Эти материалы отражают современное состояние фольклорно-мифологической традиции в изучаемом регионе.

4) Материалы Архива Кабинета народной музыки Воронежской государственной академии искусств (ВГАИ), собранные в Воронежской, Белгородской, Курской и Липецкой областях в 1990 - начале 2000-х гг. сотрудниками кафедры этномузыкологии ВГАИ. Сделанные записи касаются различных сторон традиционно-бытовой культуры сельского населения рассматриваемых областей и показывают отражение традиционных представлений и бытование мифологических персонажей в современных обычаях, обрядах, песенно-музыкальном творчестве.

5) Материалы Архива Кафедры русского устного народного творчества Московского государственного университета, собранные участниками фольклорных практик МГУ 1970-1980-х гг. в южнорусских областях. Они представляют собой записи быличек и бывальщин о ряде персонажей южнорусской мифологии.

6) Материалы Архива Русского Географического общества (РГО) (Санкт-Петербург) представляют собой присланные в РГО ответы на вопросы анкеты Н. Надеждина, касающейся различных сторон простонародной культуры и быта крестьян ряда губерний Южнорусской историко-культурной зоны. Эти материалы содержат богатые фольклорно-этнографические данные, позволяющие проследить бытование и особенности религиозно-мифологической традиции южнорусского населения в середине

XIX века.

7) Материалы Архива Российского Этнографического музея (РЭМ) (Санкт-Петербург), фонда 7 («Этнографическое бюро» князя В.Н. Тенишева) содержат данные о народных верованиях русского населения Европейской части России конца XIX - начала

XX века.

8) Материалы Архива Института этнологии и антропологии РАН, фонда Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ) (Москва). Основная масса этих документов посвящена мифологическим представлениям крестьянства, бытовавшим во второй половине XIX - начале XX века в Курской, Тульсхой, Рязанской и Саратовской губерниях.

Кроме архивных источников, богатый фактический материал по народной культуре населения Центрального Черноземья содержится в публикациях различных журналов и периодических изданий конца XIX - начала XX столетия («Этнографическое обозрение», «Живая старина» и других). В этих изданиях местными краеведами было опубликовано немало статей, посвященных русским народным верованиям и содержащих сведения о мифологических представлениях южнорусского крестьянства.

Научная новизна работы

В настоящем диссертационном исследовании, относящемся к области исторической этнографии, путем комплексного анализа проблем выявляются ареалы мифологических персонажей в представлениях изучаемого населения, их бытование, распространение, степень сохранности на протяжении длительного времени в XIX - XX веке и состояние к началу XXI столетия. Выявление региональных и локальных мифологических традиций осуществлено с помощью метода картографирования данных по мифологическим персонажам. Привлекаются новые материалы по этнографии русских Южнорусской историко-культурной зоны, собранные в процессе полевых экспедиционных исследований 1990-х - начала 2000-х гг.

Положения, выносимые па защиту.

1. Комплекс представлений о мифологических персонажах у населения Центрального Черноземья отличается от аналогичных представлений других регионов или групп русского народа, имеет свои региональные и локальные особенности.

2. Специфика представлений об этих персонажах в Южнорусской историко-культурной зоне обусловлена целым рядом факторов, в числе которых: природные условия, формы хозяйственной деятельности и быта, этническая история и длительное культурно-историческое взаимодействие местного населения с другими этническими группами.

3. Локальные особенности мифологических представлений русских ЦентральноЧерноземного региона определенным образом коррелируют с группами говоров южнорусского наречия, антропологическими типами изучаемого населения, а также вариантами его традиционно-бытовой культуры.

Апробация исследования

Основные положения диссертационного исследования были изложены автором в докладах на IX (Воронеж, 2008) и X (Воронеж, 2009) научных конференциях «Этнография Центрального Черноземья России», на научных конференциях молодых ученых «Историко-культурное наследие и современная этнология» (Москва 2010), «Культурные границы и границы в культуре» (Москва, 2012), в выступлении на заседании Отдела русского народа Института этнологии и антропологии РАН в 2013 году, а также в ряде публикаций.

Структура и основное содержание диссертационной работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений и приложений. В приложениях размещены 16 карт и 3 таблицы, иллюстрирующие основной текст.

Во введении обосновывается актуальность, новизна, практическая значимость работы, формулируется цель и задачи исследования, определяются хронологические и географические рамки, дается характеристика источников и историографический обзор по теме, излагаются методологические основы и методика исследования, структура диссертации, сведения об апробации ее основных положений.

В основу структурного деления основной части работы положены сформулированные во введении задачи. В первой главе диссертации «Центральное Черноземье: этническая история и формирование населения» рассматриваются история заселения региона, специфика миграционных и этнических процессов, в ходе которых сформировалось население Черноземья и его культурные традиции, к последним относятся и представления об изучаемых в работе мифологических персонажах.

Анализ топонимии региона показывает, что он является «стыковой» зоной, где сходятся несколько топонимических пластов, имеющих разную хронологическую глубину27. Область балтийской гидронимии охватывает весь бассейн реки Десны и правобережье ее левого притока Сейма, а низовье Десны и поречье Сейма выделяются исследователями как «область балто-иранского пограничья»28. Ареал древнемордовских племен охватывал в 1 тыс. н.э. бассейны рек Оки, Цны, Мокши, Суры и Волги (в ее среднем течении)29. Данные топонимии указывают также на большое число в пределах

37 Дынин Б.И. Неславянская топонимия Центрального Черноземья // ЭЦЧР. Воронеж, 2004. Вып. 4. С. 25.

Топоров В. Я. Трубачев О.И. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962. С. 230232.

2'Мо!:шин И.Ф. Мордовский этнос. Саранск, 1989. С. 28.

Рязанской, Пензенской, Тамбовской, Воронежской областей финно-угорских названий, выводимых из мордовских языков30.

Появление восточных слазян на исследуемой территории относится к середине I тыс. н.э. Из письменных источников и уточняющих их археологических данных известно, что вятичи обитали в бассейне верхней и средней Оки и по ее притокам, северяне - на Десне, Ворскле, Сейме и по левым притокам Днепра, а славянская группировка, условно называемая донскими славянами, - на Дону3'.

После монголо-татарского нашествия в начале XIII века южнорусские степи обезлюдили и получили название «Дикого Поля». Однако, во многом традиционное для исторической науки XIX - начала XX столетия предположение о практически полном отсутствии на территории региона в это время славянского населения, не представляется в настоящее время бесспорным. По данным диалектологических и этнографических особенностей населения Южнорусской зоны выявляется в его составе наличие ряда локальных этнокультурных групп, возможно, связанных по происхождению с местным домонгольским славянским населением32.

Важным событием, ускорившим заселение Центрального Черноземья, явилось создание оборонительных линий, начавшееся после свержения золотоордынского ига (1480). Их строительство продолжалось весь XVI век, и было завершено в первые десятилетия XVIII столетия 3. Колонизация «Поля», проходившая на разных этапах в различных формах (вольная, правительственная, помещичья, монастырская), явилась сложным историко-социальным процессом. Освоение региона состояло в смещении русского населения из более заселенных северных и западных районов к югу34, при этом исследователи отмечают некоторую специфику в колонизации его западной и восточной части. Так, в заселении южнорусских земель по левобережью Дона, более активное участие принимали выходцы из рязанских, тульских, орловских городов и уездов. Их этнический состав, в свою очередь, был результатом взаимодействий потомков раннего славянского населения, впитавших элементы угро-финской культуры, с более поздними мигрантами, среди которых были выходцы из московских и замосковных уездов35. В освоении же западной части региона существенную роль оказали переселенцы из соседних западных и южнорусских районов (бассейн верховий Оки и Десны). В этих более древних по времени заселения землях взаимодействовали потомки древнего населения домонгольского периода с более поздними выходцами из центральных и южных районов России36.

Эти этносоциальные процессы обусловили неоднородность населения Южнорусской историко-культурной зоны, в составе которого сформировались различные по происхождению локальные группы, отличавшиеся названиями (или самоназваниями), языковыми и культурными особенностями37.

На сложный характер протекания этнокультурных процессов в регионе оказало влияние и этническое окружение. На северо-западе его территория смыкается с этнической территорией белорусов, на западе и юге - с ареалом расселения украинцев. Украинцы длительно проживают в соседстве с русскими в целом ряде Центрально-

10Затровский ИМ. Историческая топонимика Воронежского края. Воронеж, 1973. С. 27-29, Дынин В.И. Неславянская топонимия... С. 25-28.

"Садов В.В. Восточные славяне в VI - XIII вв. М., 1982. С. 143,147-151.

Титова О.Ю. Локальные группы русского населения южнорусской этнографической зоны // Берегиня. 777. Сова. Воронеж, 2013. №1. С. 8. '^Там же. С. 9.

мЧижикоааЛ.И. Этнокультурная история южнорусского населения И ЭО. 1998. № 5. С. 34.

Qua же. Русско-украинское пограничье: История и судьбы традиционно-бытовой культуры. М.,1988. С. 59. .

36 Там же. С. 34.

Титова О.Ю. Локальные группы русского населения южнорусской этнографической зоны...С. 12.

и

Черноземных областей: в Воронежской, Белгородской, Курской и других. В отдельных районах Рязанской и Тамбовской областей, чересполосно с русскими оказалась мордва. На востоке, юго-востоке русские соседствуют и сейчас с тюркоязычными татарами.

Все это привело к формированию «пестрого» по составу населения изучаемого региона, что не могло не отразиться на его духовной культуре, одна из форм которой -мифологические представления, рассматриваются нами в следующих главах диссертации.

Вторая глава диссертации «Особенности представлений о мифологических персонажах у русских Центрально-Черноземного региона и их трансформация в XIX - начале XXI века» посвящена анализу мифологических представлений населения Центрального Черноземья в частности и Южнорусской историко-культурной зоны в целом, связанных с образами мифологических персонажей.

При описании мифологические персонален изучаемого региона XIX - начала XXI века подразделяются нами на две большие категории: 1) персонажи, имеющие общеюжнорусское распространение, и 2) локально специфичные мифологические образы. Характеристика персонажей первой категории дается по принципу места их обитания (персонажи, не имеющие определенной локализации; персонажи природного пространства; персонажи, обитающие в зоне пространства «дом»). Отдельно в работе рассматриваются «реальные персонажи, имеющие ирреальные черты и свойства»38 -ведьмы и колдуны, принадлежащие в мифологических нарративах изучаемого населения сразу двум мирам: реальному и потустороннему. Далее дается характеристика персонажей второй категории, представления о которых встречались не повсеместно, а только в отдельных районах изучаемого региона. Особое внимание уделяется степени сохранности и трансформации таких представлений в XXI веке.

Любой персонаж народных верований в разных локальных традициях может иметь различные наименования, внешний облик, наборы функций и т.д., чем объясняется потребность описания демонологических представлений, в том числе, и через указатель присущих им функций39. Для своего описания мы выбираем несколько основных групп признаков и функций южнорусских мифологических персонажей, позволяющих дать им сравнительно-географическую характеристику: набор и наименования (мифонимы) персонажей; визуально-акустические особенности, специфика места и времени их появления; акциональиые характеристики, включая типичные занятия и функции.

Осуществленный в главе анализ материалов показывает, что представления населения изучаемого региона XIX- начала XX века о мифологических персонажах крайне разнообразны. Отдельные их элементы носят исключительно южнорусский характер, другие в той или иной мере присущи русским других регионов. Произведенное в диссертации картографирование наглядно демонстрирует локализацию некоторых компонентов таких представлений в пределах западной и восточной зоны изучаемого региона. Вариативность обнаруживается уже в самом наборе персонажей, их номинациях, а также в присущих им визуальных, акциональных и акустических характеристиках.

Проведенное исследование позволяет говорить и об определенных различиях между южнорусскими мифологическими представлениями XIX - начала XX века и таковыми второй половины XX - начала XXI столетия. В целом, множество рассмотренных нами мифологических персонажей продолжает жить в представлениях людей. Однако, образы некоторых из них со временем были утрачены, другие же бытуют в трансформированном виде и лишь основные «традиционные» характеристики немногих из них сохранились до настоящего времени практически в неизменном виде (по сравнению с данными начала XX века).

В третьей главе «Этнокультурная характеристика представлений русского населения Центрального Черноземья о мифологических персонажах» с помощью

18 Черепанова О. Л. Указ. соч. С. 15.

39 Виноградова Л.Н. Славянская народная демонология... С. 20.

картографирования производится сравнительно-исторический анализ выявленных различий в мифологии, в ее ареалах и сопоставление полученных результатов с другими ареальными исследованиями традиционно-бытовой культуры населения Южнорусской историко-культурной зоны.

Выявленная в предыдущей главе узкая локализация многих компонентов мифологии изучаемого региона служит основанием для выделения внутри южнорусского мифологического комплекса двух локальных вариантов - западного и восточного, специфика которых подробно рассматривается нами в данной главе диссертации.

Западный вариант мифологии Южнорусской историко-культурной зоны охватывает территорию, лежащую преимущественно к западу от верхнего и среднего течения р. Дон в пределах Калужской, Брянской, Орловской, Тульской, Курской, Белгородской областей. В числе мифологических персонажей, представленных исключительно или преимущественно в этой части Южнорусского ареала: блуд, лесовиха, боровик, моховик, межевой, луговой, колодезный, дворовой, кикимора, банный, овинный, святочница, хгшавлян. Некоторые из них (как, например, лесовиха, боровик, моховик, дворовой, кикимора, банный, овинный) более характерны для мифологических представлений русских других регионов (в первую очередь, для севернорусского населения) и не являются типичными для южнорусской мифологии. Другие же (межевой, святочница, химавлян) - принадлежат западно-южнорусской локальной традиции.

Показано, что специфика мифологических представлений населения этой части Южнорусской зоны находит свое яркое выражение в поверьях, связанных с цветовой символикой, морфологией, метаморфозами целого ряда мифологических персонажей. Для данного варианга мифологии характерны также отдельные мифонимы, применяемые для обозначения персонажей, нетипичные для этих образов в других локальных южнорусских традициях. Отмечено, что в рамках западного варианта южнорусской мифологии явно специфичны отдельные мифологические представления полехов Калужской, Смоленской и Орловской губерний.

Диссертант констатирует, что целый ряд представлений, локально ограниченных этой зоной, находит аналогии в севернорусской мифологической традиции, как то: некоторые мифонимы (например, еретик, обозначающий колдуна), метаморфозы персонажей, в частности, лешего (его способность принимать женское обличье, фитоморфные превращения). Выявлено также, что представления о черном цвете тела (часто фигурирующие в севернорусских поверьях), относящиеся к лешему и полевому, отмечены исключительно в западных губерниях региона.

Проведенное исследование показывает, что в выделенном западно-южнорусском варианте обнаруживается немало схожих черт с представлениями украинцев и белорусов. Особенно это касается мифологических образов ведьмы и колдуна (в меньшей степени).

Далее нами рассмотрен восточный вариант мифологии Южнорусской историко-культурной зоны, охватывающий территорию, лежащую к востоку от верхнего и среднего течения Дона в пределах Рязанской, Липецкой, Воронежской, Тамбовской, Пензенской областей. Данный вариант характеризуется преобладанием общеюжнорусских особенностей. Однако кроме типичного набора персонажей, здесь наблюдается и некоторое количество других мифологических образов: вихрь, дикинькие мужички, коловерти, маньяки, колокольный мертвец, еретица, представленных преимущественно у населения крайней восточной зоны региона Здесь также выявлены отдельные локализмы в наименованиях, применяющихся для обозначения ряда персонажей, специфичные поверья об их метаморфозах и функциях. Отмечено, что в рамках восточного варианта своеобразием отличаются мифологические представления русской мещеры.

Осуществленный анализ материалов позволяет говорить, что в восточно-южнорусских представлениях прослеживается существенное влияние финно-угорской и тюркской мифологий, что проявляется как в специфических наименованиях персонажей, так и в наборе присущих им свойств. Так, например, мифоним шайтан, обозначающий

черта, явно заимствован из финно-угорской и тюркской мифологии, наименования колдуна акудесник/акудник и ведьмы - акудница, предположительно могут быть связаны с финно-угорскими языками.

Анализ полевых этнографических материалов конца XX - начала XXI века показывает, что многие мифологические образы вплоть до настоящего времени сохраняют свои традиционные черты, но есть и такие персонажи, персонификация которых постепенно утрачивается. Это, прежде всего, покойник, водяной, леший, полевой. Зачастую для их обозначения (как, впрочем, и многих других) используются обобщающие наименования «нечистая сила», враг, черт, и подчас трудно определить, о каком именно персонаже идет речь в том или ином рассказе.

Весьма своеобразными представляются современные представления о домовом: сохраняя, по большей части, свои традиционные черты, в то же время ему приписываются способности, незафиксированные в материалах XIX - начала XX века. Так, например, особый способ предсказания данного персонажа представлен в этнографических материалах начала 2000-х гг. по Воронежской области - домовой, предвещая несчастье, образует на потолке мокрое пятт, яъет с яатопка. Еще большее внимание привлекают представления населения Липецкой и Воронежской обласюй, в которых наблюдается противопоставление двух особых «домовых» персонажей, обитающих в доме. Один из них - хозяин, благодетельное существо, оберегающее дом; второй - собственно домовой, выступающий как представитель нечистой силы.

Современные материалы наглядно демонстрируют, что наиболее устойчивыми в народных представлениях оказались образы ведьмы и колдуна, сохранившие вплоть до настоящего времени свои «традиционные» черты, более того, данные фольклорно-этнографических исследований в Центрально-Черноземных областях России свидетельствуют о расширении народных представлений о вредоносной деятельности этих персонажей. Помимо типичных для XIX века представлений о порче людей, скота и урожая, в настоящее время встречаются рассказы о том, что колдун может испортить автомобиль, задушить спящего или защекотать человека до смерти и т.д.

Сопоставление имеющихся в нашем распоряжении современных полевых материалов по Центральному Черноземью с материалами Полесской экспедиции 70-х - 90-х гг.' XX века показывают, что в образе современной южнорусской ведьмы появилось и множество других, незафиксированных ранее характеристик, присущих украинской и белорусской ведьме (отбирание ведьмой молока в зооморфной ипостаси (ужа) и проч.).

Также отмечено, что влияние финно-угорской мифологии прослеживается и в современных нарративах восточной части Цетрального Черноземья. Это касается, в первую очередь, зафиксированных в Тамбовской и Воронежской областях поверий о вихре (Вихрь-Иваныче), который, на наш взгляд, может быть сопоставлен с аналогичными персонажами традиционной мордовской мифологии, как Варма-ава и соответствующий ей мужской персонаж (Варма-атя).

Центральное место в главе занимает сопоставление выявленных нами ареалов южнорусской мифологии с результатами диалектологических, антропологических и этнографических исследований, в разное время проводившихся в Южнорусской историко-культурной зоне. Данные схематических карт, помещенных в приложении к работе, показывают, что западный и восточный варианты мифологии изучаемого региона определенным образом коррелируют с группами говоров южнорусского наречия, выделяемыми диалектологами. Так, зона восточного варианта южнорусской мифологии в целом соответствует восточной (рязанской) группе говоров. Что же касается западного варианта южнорусской мифологии, то он располагается в зоне преимущественного распространения различных «западных» группировок южнорусского наречия.

Выявляется и определенная корреляция локальных вариантов мифологии с антропологическими типами в составе населения Южнорусской зоны. Выделенный в диссертации западный вариант мифологии соответствует географической зоне

верхнеокского антропологического типа. Ареал восточного варианта лежит преимущественно в пределах распространения трех других антропологических типов (дон-сурского, степного и средневолжского).

Раскрытая в работе специфика вариаций мифологии региона находит свои аналоги и применительно к народному костюму населения Южнорусской зоны XIX - начала XX века. Исследователи отмечают, что в западной ее части сохранялись общие черты с костюмом белорусов и украинцев, тогда как в костюме восточной части прослеживалось влияние культурных связей русских с народами Поволжья40.

Таким образом, сопоставление ареалов этнографических, антропологических и диалектологических на южнорусском пространстве XIX - начала XX века и, в частности, на территории Центрального Черноземья, показало наличие в изучаемом регионе двух больших историко-культурных зон: западной и восточной, границей между которыми приблизительно служит верхний и средний Дон. Население западной зоны Южнорусского ареала антропологически едино, но чрезвычайно разнообразно в диалектологическом отношении. Это диалектологическое разнообразие дополняется присутствием большого числа локальных историко-культурных групп, сосредоточенных в западной части Южнорусской зоны, проживающих в непосредственной близости от белорусского и украинского населения. Носителями западного варианта южнорусской мифологии выступают преимущественно архаичные группы населения изучаемого региона (полехи, горюны, саяны), которые по своему происхождению, вероятно, связны с древним восточнославянским населением региона. Проведенное исследование позволяет предположить, что здесь сохранилось гораздо больше архаических черт, восходящих к древнерусской мифологии. На это указывает, в том числе, наличие ряда мифологических персонажей (боровик, моховик, банный), присутствующих как в западно-южнорусском ареале (в первую очередь у поле-хов Калужской и Орловской губерний), так и у русских других регионов (в частности, у северных русских). Сохранение этих персонажей в непосредственной близости к украинскому и белорусскому Полесью приводит к предположению о древности и исконности этих мифологических образов.

Восточная зона южнорусской историко-культурной области достаточно единообразна в диалектологическом, антропологическом и этнокультурном отношении. Из архаичных историко-культурных групп русского населения здесь выделяются: цуканы (преимущественно в левобережных районах Среднего Дона) и русская мещера (на севере региона). Последняя является носителем чрезвычайно специфичных мифологических представлений. Основную же массу населения восточной части региона составляли разные группы однодворцев и помещичьих крестьян. Территориально зона примыкает к Среднему Поволжью, где русское население живет в соседстве с разными группами финно-угорского и тюркского населения. Мифологические представления южнорусского населения восточной зоны обладают меньшим числом архаичных форм и элементов, по сравнению с западной зоной. В то же время, можно предположить, что специфика мифологических представлений этого населения отчасти является следствием влияния мифологий восточных народов.

Заключение

Анализ материалов, использованных в настоящем исследовании, привел к следующим наблюдениям и выводам.

Специфика славянских мифологических представлений обусловлена исторической трансформацией некогда единой мифологической системы у различных славянских народов и их отдельных групп в разные хронологические периоды на разных территориях славянского мира. Древние мифологические представления в видоизмененных формах про-

J° Русские: Историко-этнографический атлас (Земледелие. Крестьянское жилище. Крестьянская одежда). Середина XIX - начало XX века. М., 1967. С. 257.

должали существовать в сознании русских крестьян XIX - начала XX века, имея ряд региональных и локальных вариантов. Одним из региональных вариантов русской (и шире -славянской) мифологии выступают мифологические представления южнорусского населения. Отличие мифологии этого населения от таковой у русских других регионов обусловлено их разной этнической историей, выразившейся в характере этнических и миграционных процессов, являвшихся следствием природно-географических, социально-экономических, исторических условий.

Сложные этносоциальные процессы привели к формированию изучаемого нами населения, неоднородного по своему этническому, сословному составу, обладающего определенными специфичными чертами в диалектологическом, антропологическом и культурном отношениях. Этим же было обусловлено и мировоззрение южнорусского населения и, в частности, его мифологические представления. Анализ материалов по этим представлениям (на примере персонажей «низшей» мифологии) позволил выделить в них круг различавшихся и по своему содержанию, и по времени своего возникновения представлений.

В синхронном плане южнорусская мифология представлена рядом вариаций, бытовавших на разных территориях изучаемого региона. Проведенный анализ локальной специфики поверий о мифологических персонажах XIX - начала XX века дал возможность выделить в пределах рассматриваемой зоны два ареала представлений, в которых имеются довольно существенные различия в наборе персонажей, их наименованиях, визуальных и функциональных характеристиках. Западный вариант, охватывающий главным образом территорию к западу от верхнего и среднего течения р. Дон в пределах современных Курской, Белгородской, Калужской, Брянской, Орловской, Тульской, областей, характеризуется некоторыми локальными особенностями мифологических представлений, нетипичными для основной части Южнорусской зоны, но находящими соответствия или аналоги в севернорусских поверьях. Более того, в сюжетах многих нарративов населения этой части региона наблюдаются устойчивые параллели с представлениями, характерными для мифологических традиций украинцев и белорусов. Восточный вариант южнорусской мифологии простирается к востоку от верхнего и среднего течения Дона в пределах современных Липецкой, Воронежской, Тамбовской, Рязанской, Пензенской областей. Некоторые признаки мифологических представлений данного варианта зафиксированы в поверьях русского населения ряда районов Поволжья. Кроме того, в представлениях русских бывших Тамбовской, Пензенской губерний отмечается влияние финно-угорской и тюркской мифологий. Параллели выявляются как в специфических наименованиях персонажей, так и в их наборе. Принимая во внимание территориальную близость восточно-южнорусского ареала к районам Поволжья, интересно было бы выявить детальные элементы культурного взаимовлияния русского и местных неславянских народов в системе мифологических представлений, что может быть предметом изучения в дальнейшем.

Указанные варианты южнорусских мифологических представлений сопоставимы с ареалами, выделенными по антропологическим (физический облик), диалектологическим (группы говоров южнорусского наречия) и этнографическим данным. Так, зона восточного варианта географически совпадает с ареалом распространения восточной (рязанской) группы говоров, тогда как западный вариант охватывает область расположения «западных» группировок южнорусского наречия. Выявленные в диссертации варианты южнорусской мифологии территориально соответствуют и зонам распространения тех или иных антропологических типов в составе изучаемого населения: верхнеокского (западный вариант) и дон-сурского, степного и средневолжского (восточный вариант). Западная и восточная части Южнорусской историко-культурной области различны и по размещению этнокультурных групп населения. В восточной части, где наименьшее количество групп говоров, размещались в основном однодворцы, небольшая часть мещеряков в Тамбовской губернии и цуканов в Воронежской. В западной же - с наибольшим числом групп говоров - остальные историко-культурные группы населения: кроме подавляющего числа одно-

дворцгв, здесь размещались полет, саяны, мананки, карамыши, цуканы, горюны. В этих двух ареалах прослеживаются и отличия в культуре, составляя локальные ее варианты, о чем свидетельствуют этнографические исследования по региону.

Таким образом, настоящим исследованием подтверждается наличие в регионе двух больших историко-культурных ареалов - западного и восточного. Таким территориальным распределением характеризуется комплекс представлений о мифологических персонажах, зафиксированный в этнографических источниках, относящихся к XIX - началу XX века. Более поздние фольклорно-этнографические материалы (второй половины XX - начала XXI века), используемые в настоящей работе в некоторой степени подтверждают наличие этой локальной вариативности.

В диахронном плане можно говорить об определенных различиях между южнорусскими мифологическими представлениями XIX - начала XX века и поверьями второй половины XX - начала XXI века. Первый из указанных диахронных срезов характеризуется значительно большей архаичностью мифологических представлений, наличием разнообразных персонажей и широким кругом поверий, связанных с ними. Для второго диахрон-ного среза характерны трансформация в сторону обобщения или исчезновения к концу данного периода целого ряда мифологических образов, их заметный сдвиг в сторону фольклора.

Устойчивое сохранение многих элементов традиционных представлений в современном народном сознании обусловлено не только недостаточно высоким уровнем культуры и образованности в среде сельского населения. Гораздо более мощным фактором, на наш взгляд, является тенденция всплеска так называемого «неоязыческого)> мировосприятия, которое стало возникать в противовес процессу духовного возрождения русского народа в условиях недостаточной осведомленности и знаний об этом процессе. Религиозно-мифологические представления, связанные с языческим мировосприятием, уходят своими корнями в глубинную духовную культуру славянских народов. И даже у вполне цивилизованной и образованной части современного общества в настоящее время бытует множество рассказов о паранормальных существах и явлениях, не укладывающихся в рамки обыденной действительности. В современных свидетельствах о таких явлениях можно обнаружить немало аналогий и даже полных совпадений с сюжетами народных мифологических рассказов. Так, например, в сообщениях конца XX века о популярном отечественном «полтергейсте» - «барабашке», приведенном в статье С.И. Дмитриевой, можно узнать представления о подобных духах в русской мифологии XIX - начала XX века (ки-коморе, домовом и др.). То же касается и образов современных НЛО-навтов, которые зачастую напоминают чертей и других представителей нечистой силы, а в рассказах о снежном человеке прослеживаются некоторые черты лешего41.

В целом можно констатировать, что мифологические представления были распространенным явлением южнорусской народной культуры XIX - начала XX века, они оказываются реалиями в некотором отношении и в конце XX - начале XXI века.

Сопоставление ареалов этнографических, антропологических и диалектологических на южнорусском пространстве и, в частности, на территории Центрального Черноземья, показало, что границы их не обязательно совпадают между собой, а тем более не совпадают порой с административно-территориальным делением. Точного совпадения и не могло быть, так как изучаемый регион и его население сформировались в результате «переплетения» сложных этнических и миграционных процессов на протяжении длительного времени, и каждый временной период оставлял свой след в историко-культурном развитии населения региона.

Рассмотрение мифологических представлений, предпринятое в настоящей работе, может помочь в решении ряда вопросов, служить подтверждением или опровержением

"" СИ. Дмитриева. Мифологические представления русского народа в прошлом и настоящем (былички рассказы об НЛО) // Этнографическое обозрение. 1994 г. №6. с. 97-110.

уже исследованных проблем, касающихся этнокультурного развития, как южнорусского населения, так и русских в целом. Особенно это можно отнести к изучению мировоззренческих аспектов. Рассмотрение таких аспектов по материалам мифологических представлений выявило существование регионального, а также локального сознания южнорусских, которое сопоставимо с общерусским народным сознанием.

Список работ, опубликованных автором по теме диссертации

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ: 1. Титова, О. Ю. К проблеме формирования групп русских в Воронежском крае / О. Ю. Титова//Этнографическое обозрение. -2010. -№ 2. -С. 41-55 (1,1 п.л.). г Титова, О. Ю. Об особенностях поверий о ведьмах у южнорусского населения /

0. Ю. Титова // Вестник Московского государственного областного университета, Сер История и политические науки. - 2011. - № 4. - С. 19-24 (0,6 пл.).

3. В печати: Титова, О.Ю. К вопросу о мифологических персонажах русских Центрального Черноземья (XIX - начало XXI века) / О. Ю. Титова // Этнографическое обозрение. - 2014. - № 2. (1,2 п.л.).

Публикации в других изданиях:

1. Дынин, В. И.: Колшкова, С.Ю.; Кузнецова [Титова], О.Ю.; Титов, С.А. Полевые исследования учебно-научной лаборатории «Этнография Центрально-Черноземных областей России» в Тамбовской области. Июль 2003 г. / В. И. Дынин, С. Ю. Колпакова, 0.10. Кузнецова [Титова], С. А. Титов // Этнография Центрального Черноземья России : материалы Ш межвузовских научных чтений. - Воронеж, 2003. - Вып. 3 - С 86-91 (авт. вклад 0,2 п.л.).

2. Титова, О. Ю. Народные верования жителей поселка Манидинский Таловского района Воронежской области : конец XIX - XX вв. / О. Ю. Титова // Этнография Центрального Черноземья России : сборник научных трудов. - Воронеж, 2008. - Вып. 7. - С 120-128 (0,45 п.л.).

3. Титова, О. Ю. Народные верования Таловского района Воронежской области / О. Ю. Титова // Этнография Центрального Черноземья России : сборник научных трудов - Воронеж, 2009. - Вып. 8. - С. 141-151 (0,5 п.л.).

4 .Дынин, В. И.; Титова, О.Ю. Огненный змей в народных верованиях южнорусского населения XIX - начала XX века / В. И. Дынин, О. Ю. Титова // Вопросы истории славян • сборник научных трудов.-Вып 20.-Воронеж, 2010.-С. 99-121 (авт. вклад 0,45 п.л.).

5. Титова, О. Ю. Образ колдуна в мифологических представлениях южнорусского населения XIX - XX вв. / О. Ю. Титова // Историко-культурное наследие и современная этнология : Материалы конференции молодых ученых. Москва, 16-17 декабря 2010 г - М 2011,-С. 106-117 (0,7 п.л.).

6. Титова, О. Ю. Локальные группы русского населения южнорусской этнографической зоны / О. Ю. Титова // Берегиня : 777: Сова. - 2013. - № 1. - С. 6-14 (0,9 п. л.).

7. Титова, О. Ю. Образ домового в поверьях населения Центрального Черноземья / О. Ю. Титова // Культурные границы и границы в культуре: Материалы конференции молодых ученых.Москва, 5-7 декабря 2012 г. - М., 2013. - С. 186-195 (0,5 п.л.).

Формат 60x84/16. Усл.-псч.л. 1.125. Тнрпж 150 эп. Заказ № 3<£

ООО Фирма «Ин-гварто» 119034, Москва, Курсовой пер., 17 Тел. 8(495)233-27-98