автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Мотив "водной девы" в творчестве немецких и русских писателей эпохи романтизма

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мотив "водной девы" в творчестве немецких и русских писателей эпохи романтизма"

На правах рукописи

005002808

МАТАСОВА УЛЬЯНА ВАЛЕРИЕВНА

МОТИВ «ВОДНОЙ ДЕВЫ» В ТВОРЧЕСТВЕ НЕМЕЦКИХ И РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ЭПОХИ РОМАНТИЗМА

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (немецкая литература) 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ Диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

- 1 ДЕК 2011

Нижний Новгород 2011

005002808

Работа выполнена на кафедре всемирной литературы филологического факультета ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный педагогический университет»

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Ильченко Наталья Михайловна

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Родина Галина Ивановна доктор филологических наук, профессор Зотов Сергей Николаевич

Защита диссертации состоится «23» декабря 2011 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.166.02 в ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им. Н.И.Лобачевского» (603000, г. Н.Новгород, ул.Большая Покровская, 37, ауд.312). С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им. Н.И.Лобачевского» (603950, г.Н.Новгород, пр-т Гагарина, 23).

Текст автореферата размещён на сайте ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им. Н.И.Лобачевского»: www.unn.ru

Автореферат разослан « » кси^иг-у, 2011г. Учёный секретарь диссертационного совета

Ведущая организация

Государственный институт русского языка им. А.С.Пушкина

кандидат филологических наук, доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ В эпоху романтизма, зародившегося в конце XVIII - начале XIX вв. в Германии1, усилился интерес к мифологии, к фольклору. Новая романтическая философия мифа формировалась в русле мифологической школы, философской основой2 которой стали идеи Ф.В. Шеллинга и братьев Шлегель. Миф трактовался как «эстетический феномен»3, ему придавалось особое значение как прототипу художественного творчества, имеющему глубокое символическое значение. Источниками новой мифологии стали греческая мифология, средневековое католичество, дополненное натурфилософским мистицизмом Я. Бёме. Эти идеи разрабатывались применительно к фольклору гейдельбергскими романтиками А. фон Арнимом, К. Брентано4, братьями В. и Я. Гримм5.

Фольклор воспринимался как проявление высшей художественности. Это обусловило возникновение в произведениях немецких и русских романтиков образа «водной девы», формирование которого происходило под воздействием различных факторов: фольклорно-мифологических элементов, средневековых легенд, представлений о существовании различных стихий, а также взаимодействия различных литературных традиций, заимствования, постоянной переработки, авторской интерпретации этого образа.

Образ «водной девы» возник в русской литературе XIX века в результате «начала европейского диалога русской литературы»6, который стал возможен благодаря «синхронизации русской и европейской

'Начало романтизма связывают с именами двух немецких писателен - В.Г. Вакенродера и Л. Тика и их совместной книгой «Сердечные излияния любящего искусство монаха» (1797).

2 Философская основа романтизма была разработана И.Кантом («Критика способности суждения» (1790), И.Г. Фихте («Система учения о нравственности (1798) и Ф. Шеллингом («Идеи к философии природы» (1797), «Философия искусства» (1802-1803), «Философия мифологии» (1843).

3Шеллинг Ф. Философские исследования о сущности человеческой свободы//П1еллинг Ф. В. И. Сочинения: В 2 т. - М.: Мысль, 1989. - Т. 2. - С.374.

4 Они собирают песни и публикуют два сборника под названием «Волшебный рог мальчика» (1806, 1808). Эти книги показали богатство и своеобразие немецкой народнопоэтической традиции. 'Братья Гримм издают «Детские и семейные сказки» (1812-1814), «Немецкие предания» (1816-1818), Я.Гримм создаёт труд «Немецкая мифология» (1835), где опираясь на огромный фактический материал,

разнообразные фольклорные и мифологические источники, прослеживает генеалогию германских богов, проводя параллель с античной, скандинавской, восточной мифологией.

6Луков Вл.А.Русская литература: генезис диалога с европейской культурой: Научная монография. - М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. - С.27.

литератур«7 в XVIII веке. В его основе лежала переводческая деятельность В.А. Жуковского.

Германию и Россию всегда связывали особые отношения. И.В. Добряк отмечает: «Противоречия и конфликты порой разделяли немецкий и русский народы. Но ни с одним из неславянских народов русские не имели такого тесного, хотя и очень «домашнего» соприкосновения и такого интенсивного, хотя и очень своеобразного общения и противоборства, как с немцами»8. Начало русско-немецкого диалога связано с именами И.В. Гёте, Ф. Шиллера и В.А. Жуковского.

Актуальность диссертационной работы обусловлена насущной потребностью исследования принципов взаимодействия различных культур. Одним из аспектов данной проблемы явился вопрос о характере и степени восприятия одной ментальности другой как в историческом, так и типологическом плане.

Образ «водной девы» в немецком литературоведении был проанализирован в разных аспектах. В. Мертенс9, М. Гайер-Борувка рассматривали его как проявление мотива Мелюзины10. Исследователь И.Стефан видел в образе «водной девы» проявление женского начала, связанного с жизнью и смертью". О. Флёк12, Ю. Хаупт13, М. Шмиц-Эманс14 представляли его как воплощение одного из первоначальных природных элементов. В работах П. Матга15 и А. Борманна16 особое внимание уделено

7Там же. — С .26.

8ДобрякИ.В. Диалог культуры и русско-немецкие связи // веская и европейская философия: пути схождения, - СПб, 1999. - С. 14.

9 Mertens V. Melusinen und Undinen in der Literatur vornehmlich des 20. Jahrhunderts// Die deutsche Literatur im 20. Jahrhundert. - Berlin, 1993. - S. 475-491; Mertens V. Melusinen, Undinen. Variationen des Mythos vom 12. bis zum 20. Jahrhundert // Festschrift Walter Haug und Burghart Wachinger. - Tübingen, 1992. - S. 201-231.

10 Geier-Boruvka M.: Wasserfrauen suchen ihre Seele. Ober Venus, Undine, Melusine und andere Nixen in ihrem Element // Literatur in Bayern, 2006. - № 21. - S. 1.

11 Stephan I. Weiblichkeit, Wasser und Tod. Undinen, Melusinen und Wasserfrauen bei EichendorfF und Fouque // Weiblichkeit und Tod in der Literatur. Hg. von Renate Bergerund Inge Stephan. - Köln, 1987. - S. 117-139.

12 Floeck O. Die Elementargeister bei Fouque und anderen Dichtem der romantischen und nachromantischen Zeit. -Bielitz, 1910.

" Haupt J. Elementargeister bei Fouque, Immermann und Hoffmann. - Leipzig, 1923.

14 Schmitz-Emans M. Wasserfrauen und Elementargeister als poetologische Chiffren // Liebe und Gesellschaft. Das Geschlecht der Musen. Hg. von Hans-Georg Pott. - München, 1997. - S. 181-229.

15 Matt P. Liebesverrat. Die Treulosen in der Literatur. - München, Wien, 1989.

теме измены, которая связана с мотивом «водной девы». И. Рёблинк в предисловии к книге «Томление и Сирены. Четырнадцать сочинений о водных фантазиях»17 назвал образ «водной девы» «комплексным культурным феноменом» ("komplexen Kulturphänomens") и трактовал интерес к Сиренам, Нимфам, Ундинам, Никсам, Нереидам, Океанидам в рамках тендерного подхода. С историко-экологической точки зрения исследовал взаимоотношения олицетворяющей природу «водной девы» и человека М.Фогель18. Немецкая исследовательница Бетгина Менке19 рассматривала образ «водной девы» как персонализацию звука, голоса (Stimmen), эха (Echos).

В отечественном литературоведении образу «водной девы» - Лорелеи -посвящена работа A.C. Бакалова20. Исследование образа Лорелеи как героини немецкой романтической баллады представлено В.А. Прониным при рассмотрении творчества Г. Гейне21. К повести «Ундина» обращена статья Д.Л. Чавчанидзе «Романтическая сказка Фуке»22. Перевод повести «Ундина» Жуковским, восприятие его в контексте русской культуры П.А. Плетнёвым,

A.И. Герценом, В.Ф. Одоевским, И.С. Тургеневым, создание «своей» оперы «Ундина» было рассмотрено в статье Е.В .Ланды «Ундина» в переводе

B.А. Жуковского и русская культура»23.

Бытование образа русалки в произведениях A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя отражено в статье H.A. Борисовой «Арзамасские» истоки пушкинской «Русалки»24. Ю. Манн, соотнося

16 Bormann А. Das dämonische Weib. Liebesverrat und unerlöste Kraft bei Fouque, Brentano und Eichendorff //Codierungen von Liebe in der Kunstperiode. Hg. von Walter Hinderer. - Würzburg, 1997. - S. 213-235.

17 Sehnsucht und Sirene. Abhandlungen zu Wasserphantasien/I.Roebling. - Pfaffenweiler. - 1991.

" Vogel M. «Melusine... das lässt aber tief blicken». Studien zur Gestalt der Wasserfrau in dichterischen und

künstlerischen Zeugnissen des 19. Jahrhunderts. - Bern, 1989.

" Menke B. Prosopopoiia: Stimme und Text bei Brentano, Hoffinan, Kleist und Kafka. - München, 2000. - S.492.

Бакалов A.C. И. фон Эйхенаорф и Щамиссо (очерки поэтического творчества): Монография. - Самара'

СамГПУ, 2003. - 219 с.

!1 Пронин В.А. Поэзия Генрих Гейне: генезис и рецепция. - М.: Наука, 2011.-244 с. Чавчанидзе Д.Л. Романтическая сказка Фуке // Фуке Ф. де ла Мотг «Ундина». - М.: Наука, 1990. Ланда Е.В. «Ундина» в переводе В.А.Жуковского и русская культура // Фуке Ф. де ла Мотг «Ундина». -

М.: Наука, 1990.

Борисова H.A. «Арзамасские» истоки пушкинской «Русалки» // Литературное общество «Арзамас»: культурный диалог эпох: Материалы международной научной конференции. - Арзамас: АГПИ, 2005.

фантастическое и реальное, увидел в образе русалки (повесть «Майская ночь, или Утопленница») единственное проявление добрых сверхъестественных образов в творчестве Гоголя25.

Отдельное внимание уделено образу «водной девы», бытующему на сцене, в сопоставлении с драматическим воплощением Пушкина. Это работы И.Н. Жданова26 и Н.В. Губкиной27.

Анализу мотива «водной девы» в славянской и других европейских литературах посвящена работа Р. Грюбеля28.

В учебниках и учебных пособиях по истории зарубежной литературы XIX века мотив «водной девы» обычно представлен в связи с рассмотрением творчества Г. Гейне и образом Лорелеи29.

В последние годы были защищены кандидатские диссертации, исследующие в разных аспектах творчество анализируемых авторов. Это работы Григорьевой И.С.30, Петривней Е.К.31, Прощиной Е.Г.32, Никоновой Н.Е.33.

Работа Е.Г. Прощиной посвящена изучению мифотворчества Ф. де ла Мотт Фуке «в контексте философско-эстетических исканий романтиков в области теории мифа»34. Григорьева и Прощина впервые исследовали творчество Фуке, представленное до них в отечественной науке эпизодически. Интересен труд Никоновой, которая, проанализировав

15 Манн Ю. В. Фантастическое и реальное у Гоголя // Вопросы литературы, 1969. - №. 9. - С. 106-125. 36 Жданов И.Н. «Русалка» Пушкина и "Das Donauweibchen" Генслера И Жданов И.Н. Сочинения: в 2 томах. -СПб: Изд-во Отделения русского языка и словесности Академии наук, 1907. - T.2.

27 Губкина Н.В.Немецкий музыкальный театр в Петербурге в первой трети XIX века. - СПб: Дмитрии Буланин, 2003.

28Grübel R. G. Sirenen und Kometen. Axiologie und Geschichte der Motive Wasserfrau und Haarstern in slawischen und anderen europäischen Literaturen. - Frankfurt am Main, 1995.

25 История зарубежной литературы XIX века / Под ред Н.А.Соловьёвой. - М., 1991; История зарубежной

литературы XIX века. В 2-х.ч.: 4.1 / Под ред.А.С.Дм1приева. - М., 1979.; Храповицкая Г.Н. ГЪмантазм в зарубежной литературе. (Германия, Франция, США). Практикум. - М.: Академия, 2003. '"Григорьева И.С. Специфика ранней драматургии и новеллистки Ф. де ла Мотт Фуке. Мировоззрение и поэтика: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. - М., 1998.

"Петривняя E.K. Немецкая романтическая литературная баллада, I половина XIX века: К. Брентано, Э.Мерике: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. Наук. - H. Новгород, 1999.

32Прощина Е.Г. Романтическая концепция мифа и её отражение в малой прозе Ф.де ла Мотт Фуке: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. - Н.Новгород, 2004,

13Никонова Н.Е. Стихотворные повести В.АЖуковского 1830-х годов: проблема перевода и мифопоэтики: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. - Томск, 2005.

34 Прощина Е.Г. Романтическая концепция мифа и её отражение в малой прозе Ф.де ла Мотт Фуке: Автореф. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. - Н.Новгород, 2004. - С.4.

6

переводы Жуковского (в частности «Ундину»), выделила морской мотив, мотив ундины и др.

Объектом изучения стали произведения немецких и русских писателей эпохи романтизма, в которых воплотился мотив «водной девы».

Предметом нашего исследования явился мотив «водной девы» в творчестве немецких и русских писателей-романтиков первой половины XIX века.

Материалом исследования послужили оригинальные тексты немецких писателей-романтиков: К. Брентано «Лорелея» ("Die Lore Lay" (1801-1802), «Рейнские сказки» ("Rheinmärchen" (1811-1812), JI. Тика («Сирена», ("Die Sirene" (1799-1800), Ф. де ла Мотг Фуке («Ундина» ("Undine" (1811), Й. Эйхендорфа «Лесной разговор» ("Waldgesprach" (1812), «Тихая долина» ("Der stille Grund" (1835), «Река Заале» ("Die Saale" (1839), братьев Гримм (сказки «Русалка» ("Die Wassernixe" (1816) и «Русалка в пруду» ("Die Nixe im Teich" (1818), О.Г. фон Лебена («Скала Лорелеи» ("Der Lurleyfels"(1821), Г. Гейне («Лорелея»("Гоге1еу" (1823), Э. Мёрике («История Прекрасной Лау» ("Die Historie von der schönen Lau" (1853), цикл баллад «Сказки о моряках и русалках» ("Schiffer- und Nixen-Märchen" (1824) и др., а также произведения отечественных писателей эпохи романтизма: A.C. Пушкина (стихотворение «Русалка» (1825), драма «Русалка» (1829 - 1830), Н.В. Гоголя («Страшная месть» (1829 - 1832), «Майская ночь, или Утопленница» (1831-1832), «Вий» (1833), М.Ю.Лермонтова (баллада «Русалка» (1832), «Морская царевна» (1841), А.И. Одоевского («Василько» (1832), О.М. Сомова («Русалка» (1829), «Купалов вечер» (1831), В.И. Даля «Башкирская русалка» (1843) и др.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые осуществлено комплексное рассмотрение мотива «водной девы» в литературе эпохи романтизма Германии и России, выявлены его фольклорно-мифологические корни, проанализированы художественные особенности воплощения, обусловленные национальной принадлежностью.

Цель диссертационной работы - исследование художественного воплощения мотива «водной девы» в творчестве немецких и русских романтиков.

Поставленная цель обусловила следующие задачи исследования:

1) проследить истоки возникновения мотива «водной девы»;

2) выявить особенности его функционирования в немецкой и русской литературе эпохи романтизма;

3) сравнить оригинальную немецкую повесть Ф. де ла Мотг Фуке «Ундина» с русским стихотворным переводом В.А.Жуковского и выявить особенности воплощения мотива «водной девы», а также связанных с ним мотивов «души» и «свободы» в творчестве изучаемых авторов;

4) дать анализ драматического воплощения образа «водной девы» в русской культуре, как реализацию синтеза западноевропейских и русских фольклорных, литературных, театральных традиций.

Поставленные задачи определили методологию исследования. В работе использованы сравнительно-исторический, культурно-исторический и мотивный методы.

Центральное теоретическое понятие исследования - «мотив» -представленно в работах А.Н. Веселовского, А.Л. Бёма, А.И. Белецкого, В.Я. Проппа, Б.В. Томашевского, В.Б. Шкловского, А.П. Скафтымова, Е.М. Мелетинского, Ю.М. Лотмана, О.М. Фрейденберг, В.Е. Хализева, Б.М. Гаспарова, С. Томпсона, В. Кайзера, Г.фон Вильперта, Э. Френцель, Р. Грюбеля и др.

В диссертации под мотивом, вслед за Б.М. Гаспаровым, понимается «любой феномен, любое смысловое «пятно», событие, черта характера, элемент ландшафта, любой предмет, произнесенное слово, краски, звуки и т.д.; единственное, что определяет мотив - это его репродукция в тексте»35.

35 Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. - М.: Наука, 1944. - С.306.

8

Положения, выносимые на защиту:

1. Мотив «водной девы» в немецком и русском романтизме имеет в своей основе общий мифологический образ «облачной девы», который остался в фольклорном воплощении в виде отдельных черт. На становление фольклорного образа немецкой и русской «водной девы» оказали влияние различные исторические, климатические, мировоззренческие факторы. Образ из устного народного творчества стал основой литературного мотива «водной девы». В русской литературе его формирование было обусловлено влиянием немецкой культуры, которое реализовывалось через переводческую деятельность и заимствование образов, сюжетов.

2. В немецкой литературе мотив «водной девы» представлен как определённый комплекс мотивов (мотив «очаровывания», «вины», «обмана», «запрета», «мести», «смерти» и др.), который воплощается даже при отсутствии центрального образа «водной девы».

3. «Водная дева» в русской литературе представлена в мифологическом плане как «облачная» (это можно увидеть в сказках «Марья Моревна», «Морской царь и Василиса Премудрая»), что отразилось в творчестве Н.В. Гоголя, где героиня воспринималась как «светящееся» существо, противопоставленное злу, страдающее. В русской литературе получил распространение образ русалки, вышедший из обрядовых действий (отразилось в жанровом воплощении: драма «Русалка» Пушкина) и подвергшийся влиянию православия, что явилось причиной изображения либо однозначно демонического, греховного (например, «Русалка» Пушкина, «Василько» Одоевского, «Купалов вечер» Сомова, «Русалка» Муравьёва), либо существа, не осознающего своей вины (Лермонтов «Русалка»).

4. Православное влияние выражено и в переводной повести В.А. Жуковского «Ундина». На образном уровне это проявилось в использовании христианских образов-символов голубки, трилистника (у Фуке - фиалка). Для воплощения мотива «водной девы» ключевыми стали такие мотивы, как «душа», «страдание» и мотив свободы.

9

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты помогают расширить представление о русско-немецких литературных связях эпохи романтизма, выявляют национальные особенности воплощения мотива «водной девы» и способствуют формированию более полной картины литературного процесса начала XIX века.

Практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут использоваться для подготовки лекционных и семинарских занятий по курсу истории русской и зарубежной литературы XIX века, а также при составлении учебных пособий по русско-зарубежным литературным связям и межкультурной коммуникации.

Апробация работы. Материалы диссертационной работы явились обобщением теоретических и эмпирических исследований, проводившихся автором. Ключевые положения исследования отражены в 20 публикациях. Отдельные положения диссертации были представлены в виде докладов на научных конференциях: XXI Пуришевских чтениях (Москва, 2009), международном молодежном научном форуме «Ломоносов-2010» (Москва, 2010), всероссийской научной школе для молодёжи «Текстология сегодня: итоги, проблемы, методы» (Москва, 2010), международной конференции молодых учёных «Проблемы языковой картины мира на современном этапе» (Нижний Новгород, 2007, 2008, 2009, 2010, 2011), всероссийской научной конференции «Русско-зарубежные литературные связи» (Нижний Новгород, 2006, 2008, 2010), всероссийской научной конференции «Интеграционные технологии в преподавании филологических дисциплин» (Нижний Новгород, 2009).

Структура работы соответствует поставленным цели и задачам и включает в себя: введение, четыре главы, каждая из которых состоит из двух параграфов, заключение и библиографический указатель литературы, насчитывающий 299 наименования, из них 65 на немецком языке. Общий объём диссертации составляет 226 страниц.

10

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении рассматривается история вопроса, даётся обзор отечественных и зарубежных исследований, посвященных мотиву «водной девы», определяется актуальность и новизна выбранной темы, устанавливается цель исследования и задачи, решение которых необходимо для достижения поставленной цели, обосновывается теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава - «Фольклорно-мифологические истоки мотива «водной девы» - устанавливает общие для немецкой и русской культур мифологические корни мотива «водной девы», восходящие к представлениям о «всесветном океане» и «облачной деве»36.

Отмечено, что женские образы, которые у разных народов являлись олицетворением водной стихии, воплощали заложенное в ней противоречие: возможность давать и забирать жизнь.

Первый параграф «Фольклорные истоки немецкой «водной девы» раскрывает особенности фольклорно-мифологического бытования нескольких видов «водных дев», ставших источником появления мотива в литературе. Я. Гримм в книге «Немецкая мифология» ("Deutsche Mythologie" (1835) указывал на двоякое проявление образа духов воды ("der Wassergeist"): в качестве мудрых дев, валькирий, показывающихся в источнике в виде лебедей ("Schwanjungfrauen"), и непосредственно водных жителей ("Meerwunder", "Wassermann", "Seejungfer" и др.)37. Автор подчёркивал значимость для водных духов искусства танца, песни и музыки. Ф. Шонверт выделял несколько видов «водных дев», которые фигурировали в немецких сказаниях и которые сам народ очень чётко разделял: "Sirenen" ("Meerfräulein'V'Meerfrau" oder "Seenjungfrauen"), "die

36 В своих рассуждениях мы опирались на исследования Я. Гримма («Немецкая мифология» ("Deutsche Mythologie" (1835), который первым заговорил об исконном родстве н едином происхождении всех индоевропейских народов на основании родства мифологии, и его последователя в отечественной науке A.H. Афанасьева (Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий н верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов (1865-1869 гг).

Grimm J. Deutsche Mythologie. - Göttingen, 1835. - S.275.

11

Nixe" ("Wasserfräulein"/"Wasserfrau"), "Wasserweiblein"38. Сирены с чудным голосом, являющиеся романским заимствованием, жестокие и губящие обманом, русалки, которые способны на жестокость только из мести и водные женщины - бродячие души. Отдельное место уделено легенде о Лорелеи, ставшей всемирно известной в XIX веке благодаря творчеству романтиков. Она стала началом воплощения мотива «водной девы» в литературе.

«Облачные/водяные девы» и русалки славянского фольклора» рассмотрены во втором параграфе. Отмечена тесная связь славянской фольклорной «водной девы» с «облачной», так как образ русалки часто соотносился с птицей (сказка «Морской царь и Василиса Премудрая», сказочная поэма «Садко»). Воплощение в устном народном творчестве «водной/облачной девы» связано с мотивом «отдать то, чего дома не знаешь» (как плата за любопытство), характерным и для немецких сказок. Большое влияние на формирование образа русалки в русской культуре оказало принятие христианства: дух языческого пантеона стал восприниматься как демонологическое существо.

В параграфе рассмотрены народные представления о происхождении русалок, отмечена связь с весенне-летними обрядами, выделены их вредоносные свойства: они нападают и замучивают до смерти (щиплют, кусают, душат, щекочут). Вслед за Д.К. Зелениным39 подчёркнуто своеобразие и неповторимость русской фольклорной «водной девы». Представлены особенности воплощения образа в фольклорных жанрах: как отмечала Э.В. Померанцева40, русалка встречалась преимущественно в быличках и бывальщинах, в восточнославянских лирических песнях (это единственный образ низшей мифологии, который присутствовал в песне), редко «водная дева» воплощалась в сказках.

'8 Schönwerth F. Aus der Oberpfalz. Sitten und Sagen. - Augsburg, 1858. - S. 190-199.

v* Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и

русадки. - М: Индрик, 1995.

Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. - М.: Наука, 1975.

12

Вторая глава - «Мотив «водной девы» в произведениях немецкого и русского романтизма» - представляет собой анализ особенностей появления и воплощения мотива в творчестве немецких и русских писателей-романтиков.

В первом параграфе «Художественное воплощение мотива «водной девы» в произведениях немецких романтиков» было проанализировано зарождение мотива в жанре баллады, близком к устному народному творчеству. Произведением, предвосхищающим тему «водной девы» в немецкой литературе, стала баллада И.В. Гёте «Рыбак» ("Der Fischer" (1778), однако в ней героиня лишена конкретных характеристик, она является воплощением водной стихии. Источником распространения образа «водной девы» в немецком романтизме стала баллада гейдельбергского романтика Брентано «Лорелея» ("Lore Ley"), в которой появился мотив пения героини -земной женщины, познавшей разочарование в любви и страдающей от собственной красоты, а также важный хронотопический мотив скалы. Образ Лорелеи привлёк внимание другого немецкого романтика -И. Эйхендорфа, который ввёл в описание героини элемент, ставший устойчивым атрибутом немецкой «водной девы», - золотые волосы. Данная деталь - черта мифологической «облачной девы». Эйхендорфу свойственно для реализации мотива «водной девы» использование образа леса («Лесной разговор» ("Waldgesprach"), «Тихая долина» ("Der stille Grund") и др.). В творчестве автора воплотился мотив заманивания, где главным являлась не волшебная красота, а материальные блага («Река Згшле» ("Die Saale"), и мотив «узнавания/неузнавания» героини («Лесной разговор» ("Waldgesprach").

Л. Тик связывал образ «водной девы» с мотивом томления, плотской любовью («Сирена» ("Die Sirene").

О. Г. фон Лебен в «Скале Лорелеи» ("Der Lurleyfels") отказался от описания золотых волос и отодвинул мотив пения на второй план. Для него визуальные характеристики в образе девушки приобрели

13

доминирующее значение.

Всемирную известность получило стихотворение Г. Гейне («Лорелея» ("Loreley"), не обладающее балладной фабулой Брентано. Лорелея Гейне -это образец традиционного воплощения образа «водной девы»: красота девушки, золото волос, расчёсываемых золотым гребнем, прекрасное пение, заманивающее путников и губящее их (элемент, заимствованный у образов античных сирен).

Особое воплощение мотив «водной девы» нашёл в сказках. Пограничное положение между жанром баллады и сказки занял стихотворный цикл Э. Мёрике «Сказки о моряках и русалках» ("Schifferund Nixen-Märchen"). Взаимоотношения с «водной девой» в цикле сказок оказались для героя губительными (или угрожали гибелью), но в большинстве случаев это результат необдуманной деятельности его самого. При воплощении мотива «водной девы» автор актуализировал мотив вины героя (тщеславие, жажда богатства, нарушение запрета и др.). Мёрике в «Истории Прекрасной Лау» ("Die Historie von der schönen Lau") соотнёс героиню с образом обыкновенной женщины: в центре оказалось понятие счастья, связанного с рождением ребёнка, которого возможно достичь лишь рассмеявшись. Поэтому важен мотив смеха, приблизивший Лау к людям, которые помогли ей достичь желаемого.

В «Рейнских сказках» ("Rheinmärchen") Брентано, которые наполнены реминисценциями и аллюзиями на известные мифологические, сказочные сюжеты, древненемецкие легенды и предания, важную роль для создания мотива «водной девы» сыграл мотив «узнавания/неузнавания». «Водные девы» в сказках служили воплощением источников: рек, колодцев. Автор уделил большое внимание этнографическим описаниям. Образ Лорелеи связан с легендой о кладе Нибеллунгов, являясь также натурфилософским представлением о воплощении одной из природных стихий. Большую роль для реализации сюжета в сказках сыграли мотив нарушения запрета, мотив превращения, восходящий к легенде о Мелюзине.

14

В главе также была рассмотрена авторская интерпретация фольклорных представлений о «водной деве» - литературные сказки братьев Гримм 18161818 гг. - «Русалка»('Т)1е Wassernixe") и «Русалка в пруду» ("Die Nixe im Teich"). Сюжет последней был воплощён в сказке JI. Бехштейна «Мельник и русалка» (Der Müller und die Nixe (1847). При сравнительном анализе двух вариантов одного сюжета выявлено их концептуальное отличие. На фоне враждебного отношения к человеку «водной девы» важным стало понятие счастья, соотносимое с материальным благополучием, которым пленился герой, заманиваемый «водной девой». У Бехштейна на лексическом уровне акцент поставлен на доминирующей концепции счастья, как возможности быть рядом с близким и любимым человеком.

На основании анализа текстов Брентано, Гейне, Эйхендорфа, Лебена, Мёрике, братьев Гримм и др. был сделан вывод о том, что для воплощения мотива «водной девы» важен комплекс таких мотивов, как: неравенства (герои принадлежат к разным социальным мирам, или реальному/нереальному миру) - мотив запрета, наложенного героиней (с ним связан мотив узнавания, как нарушение запрета, и мотив обмана) - мотив брака - мотив выбора (другой жены, как правило, равной герою) - мотив вины героя (понятие «вины» широкое: из-за нарушения запрета, из-за собственного тщеславия, жажды богатства и др.) - мотив мести - мотив очаровывания героя (пение, внешняя красота) - мотив смерти героя (как правило, по его собственной вине). Характерно наличие хронотопических образов-мотивов: скала (замок на скале), река (как правило, это Рейн, Дунай, либо любой другой водоём: озеро, пруд, колодец), лес; полночь, луна, тени, тишина. Вариация каждого из указанных мотивов в итоге создала особый мотив «водной девы», для воплощения которого не обязательно присутствие всех элементов данной схемы. Пропуск какого-либо из мотивов, не разрушая общей картины, явился способом вариации. Образ «водной девы» не обязательно проявлялся в тексте: на его месте могло быть воплощение других стихий, или образ вообще отсутствовал, но мотив «водной девы» был

15

представлен.

Во втором параграфе «Мотив «водной девы» в русской литературе эпохи романтизма: синтез культурных mpadutfuü» было рассмотрено творчество Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Даля в свете интересующей проблемы. Выявлено, что в русской литературе XIX века прослеживалась тесная связь мотива «водной девы» с образом «всесветного океана», однако под воздействием национальной культуры, религиозных воззрений образ «водной девы» трансформировался, отделившись от своей «воздушной», «облачной» прародительницы. Мифологический и фольклорный образы органично соединились в творчестве Н.В. Гоголя: автор наделил русалку характеристиками «сверкания» и «света», что сблизило её с мифологической девой зари.

В русской литературе часто возникал мотив искушения телесной красотой, который сливался с образом русалки, как языческого персонажа, противопоставлялся христианскому мировоззрению и выражался в мотиве «водной девы». В немецкой литературе также реализовалась тема взаимоотношений «водной девы» и религиозного мировоззрения, но она не приобрела негативной окраски (Брентано «Лорелея», «Рейнские сказки», Мёрике «История Прекрасной Jlay»), Я.Гримм в предисловии к «Немецкой мифологии» 1844 г. объяснял соседство язычества и христианства (католичества) тем, что католическая вера, хоть и не являлась многобожьем, была склонна к почитанию многочисленных святых и реликвий.

A.C. Пушкин в ранней балладе «Русалка» использовал приём двоемирия: противопоставлены мир аскетизма и мир плотской красоты, которую воплощает «водная дева». Монах, всю жизнь проведший в молитве, напуган неведомым ему желанием телесной красоты. Автор соотнёс понятие телесной красоты с природным началом. Такое соотношение характерно и для «Русалки» Муравьёва. Пушкин внёс важную характеристику в образ «водной девы» - хохот - громкий оглушительный смех, который в русской культуре связан с понятием греха. Мотив смеха был выделен в

16

произведениях Сомова («Купалов вечер»), Одоевского («Василько»), Муравьёва («Русалка»), Гоголя («Майская ночь, или Утопленница», «Страшная месть»). Было отмечено, что Гоголь в «Майской ночи, или Утопленнице» отошёл от традиционной трактовки смеха, говоря об усмешке-улыбке. Автор не рассматривал образ «водной девы» как воплощение греховного начала: она совершила самоубийство, но грех искупился перенесенными ею страданиями.

В балладах М.Ю. Лермонтова «Русалка» и «Морская царевна» мотив «водной девы» также связан с концепцией двоемирия. Но автор подчеркнул: в соприкосновении двух миров - мира человека и мира природы - тот, кто попал из своего мира в чужой, погиб.

Романтическое двоемирие, когда один из миров представлял собой плотское (природное) начало, под влиянием христианского мировоззрения трансформировалось в противопоставление мира православного и языческого (природного, демонического), который связан с образом русалки, воплощающей концепцию греха. Впервые это отразилось в поэме А. Одоевского «Василько». В русской литературе при отражении противостояния и сочетания языческой и христианской культур важным являлся образ Днепра (Одоевский «Василько», Сомов «Русалка», «Купалов вечер», Муравьёв «Русалка»). Несмотря на то, что в повести О.М. Сомова «Русалка» во многом повторился традиционный немецкий сюжет, мотив «водной девы» воплотился концептуально в ином русле, благодаря образу героини. Она связана с русальной неделей, лишена красоты, поскольку человек, совершивший тяжкий грех - самоубийство, не может быть привлекателен.

В авторской обработке фольклорной легенды повести В.И. Даля «Башкирская русалка» воплощение мотива «водной девы» подчинено влиянию исламской культуры, устанавливающей определённое место женщины в обществе. Именно этим объясняется отсутствие мотивов, сформированных в немецкой литературе и ставших традиционными в

17

воплощении мотива «водной девы». Здесь нет мотива измены, выбора между земной девушкой и девушкой - представительницей природной стихии, поскольку в исламской культуре принято многоженство, эта проблема потеряла свою актуальность. Фантастический элемент был отодвинут на второй план, он служил объяснением исторических и географических фактов, особенностей ландшафта.

Зародившись в жанре баллады, в немецкой и русской литературе мотив «водной девы» нашёл разные жанровые формы для воплощения: для немецкой традиции - это баллада, стихотворение, литературная сказка; для русской - баллада, поэма, повесть. В немецкой балладе мотив более конкретизирован, чем в стихотворении, где зачастую образ «водной девы» отсутствовал. В авторских обработках фольклорных сказок братьев Гримм доминирующим явился образ самой русалки. В литературных сказках мотив-схема «водной девы» представлен вариативно более полно. Русской балладой был воспринят не столько мотив, сколько романтическая концепция двоемирия, одиночества личности, тогда как проблема мотива «водной девы» решилась в ином ментальном ключе. В повестях отмечено тяготение к фольклорным представлениям о «водной деве», которая здесь близка к «облачной деве» (повести Гоголя). Вместе с тем в этом жанре выражены общественные и мировоззренческие проблемы. В лиро-эпической поэме Одоевского «Василько», где проблема личности изображена на фоне исторических событий, «водная дева» стала элементом, отражающим противостояние язычества и православия на Руси. В романтической же поэме Пушкина «Руслан и Людмила» мотив «водной девы» явился средством разрешения внутреннего конфликта личности героев, индикатором их порядочности и нравственности.

Третья глава - «В.А. Жуковский и Ф. де ла Мотт Фуке: опыт сравнительного анализа» - посвящена выявлению национальных особенностей воплощения мотива «водной девы» в немецкой оригинальной повести и её русском переводе.

Первый параграф «Особенности вхождения повести Ф. делаМотт Фуке в историко-литературный процесс 30-х гг. XIX века» раскрывает восприятие немецкой повести в русской литературной среде. В параграфе была отмечена особая роль Жуковского-переводчика, благодаря которому русский читатель первой половины XIX века познакомился с поэтическим переводом повести Фуке, которая уже существовала в прозаическом переводе, но не приобрела популярности.

Второй параграф «Повесть Ф. делаМотт Фуке и поэма В.А. Жуковского: мотив души и свободы в оригинальном тексте и его интерпретации» посвящен детальному сравнению немецкого и русского текста, выявлению мотива «водной девы» и, связанных с ним мотивов в национальном контексте

Ундина в повести Фуке - воплощение натурфилософских идей, это дух водной стихии. Жуковский, полностью следуя за сюжетом оригинального немецкого произведения, трактовал образ Ундины с точки зрения православных взглядов. Он показал эволюцию героини (о чём свидетельствовал образ птицы, соотносимый с представлениями об «облачной деве», конкретизированный в христианский образ-символ голубки), а не превращение её из существа бездушного в настоящего человека с живой отзывчивой душой, как это можно увидеть в немецкой повести. Жуковский объяснил поведение девушки детскостью и непосредственностью. Её близость к природе, принадлежность к природной стихии - это отражение «детства» человечества, со свойственным ему восприятием мира. У Фуке получение души было целью героини. Важную роль в этом сыграла плотская любовь. В понимании Фуке, душа - это человеческая способность страдать, у Жуковского - это сострадание и главное - христианское смирение. С темой христианства связан и образ трилистника - родинки на теле Бертальды - христианском символе духовной сущности, соотносящимся с христианским пониманием души. В повести Фуке - это фиалка, являющаяся символом печали, скорби, неоправданных

19

ожиданий. С образом Ундины в повести Фуке и стихотворном переводе Жуковского связан мотив свободы, воплощённый также в образах священнослужителя, Кюлеборна (в переводе Жуковского - Струя) и рыцаря.

Важной в переводном тексте явилась реализация оппозиции «свет-тьма», связанная как с христианской традицией, так и уходящая вглубь славянской мифологии. Семантика света воплощена в образах небесного света и огня, соотнесена с главным героем Гульдбрандом (об этом свидетельствуют: в переводе имя героя - Гульбранд41; сочетание оттенков красного, фиалково-голубого и золотого в описании его одежды, что выстроило небесно-солнечную картину восприятия героя; сравнение с Перуном). Семантика тьмы соотнесена с образом леса. С мотивом «водной девы» связан мотив «узнавания/неузнавания» героини, традиционный для немецкого романтизма, но у Фуке он нейтрализован: герой вступает в брак, зная, что перед ним дух.

«Драматическому воплощению образа «водной девы, его истокам, традициям, новаторству» посвящена Четвёртая глава работы.

В первом параграфе «История театрального «русалочьего сюжета» было рассмотрено восприятие мотива «водной девы» театральным искусством (речь идёт об интерпретации российским литератором Н.С. Краснопольским и композиторами С.И. Давыдовым и К. Кавосом австрийского зингшпиля "Das Donauweibchen", появившегося на сцене под названием «Днепровская русалка»), через которое он попал в литературу и воплотился в драме Пушкина. В «Днепровской русалке» были изменены имена героев, действие перенесено в древнюю Русь, акцент сделан на патриотических чувствах. Русский текст насыщен российскими эквивалентами немецких пословиц и поговорок, русифицированным пониманием душевных состояний, что придало национальный колорит. Кроме того, текст был значительно сокращён: отсутствовали «чувственные»

41 "Huldbrand": die Huld" - милость, благосклонность, с пометкой «выс.»; "der Brand" - пожар, горение, обжиг, пер. пыл. Жуковский снимает «возвышенность», убирая из имени букву «д», сохраняя при этом значение огня, которое в переводе было доминирующим, но осталось бы не замеченным русским читателем

20

речи Гульды, фрагменты мистики, а также те, которые противоречили русским обрядам (например, кубок в руках невесты - на Руси молодым запрещали употреблять алкоголь во время свадьбы), намёки на запретный смысл любовных отношений в российском варианте были «замаскированы».

Во втором параграфе «Драма A.C. Пушкина «Русалка»: традиционное и новое», помимо сюжетного сходства, была проанализирована общность мифопоэтики повести Н.М.Карамзина «Бедная Лиза» и драмы A.C. Пушкина. Точкой соприкосновения явился воплощающий в себе концепцию мирового древа образ дуба, который сопровождал драматическую и эпическую героинь, их переход из мира живых в мир мёртвых. Был рассмотрен также связанный с образом дуба шум опадающих листьев, свидетельствующих о приближающейся зиме-смерти. В драме Пушкина выявлена особая роль образов-символов, связанных с дубом: ворон, ожерелье-змея, которое опутало шею девушки.

Вслед за И.Н.Ждановым, были отмечены черты сходства «Русалки» Пушкина и «Русалки» Краснопольского. Проанализированы отличительные особенности произведений, в основе которых лежало представление о национальном колорите. В основе - традиционный сюжет об обманутой любви бедной девушки, покончившей самоубийством и ставшей русалкой. У Пушкина этот образ получил живое, психологически-реальное воплощение.

В параграфе отмечено, что заимствованный Пушкиным сюжет «Русалки» оказался закономерен для русской культуры, воплотившись в жанре драмы, поскольку образ фольклорной русалки восходил к обрядовым действам. В немецкой литературе воплощение мотива «водной девы» в жанре драмы отмечено не было42.

В Заключении подводятся итоги исследования. Мотив «водной девы», сформировавшийся в эпоху гейдельгбергского романтизма и выраженный в литературе первой половины XIX века, имел общие мифологические корни.

42 ЭХА. Гофман создал оперу «Ундина» (1816), либретто к которой написал Фуке. В 1845 г. появилась опера А. Лорцинга «Ундина», либретто было написано самим композитором.

21

Концептуальное отличие мотива «водной девы» в немецкой и русской литературе эпохи романтизма состояло в том, что для реализации немецкого мотива «водной девы» характерны многообразные вариации определённой схемы, состоящей из сочетания устойчивых мотивов-образов, мотивов-сюжетов. При этом отсутствие или видоизменение какого-либо из мотивов не мешало реализовываться общей концепции. При таком рассмотрении терминологически мотив «водной девы» прочитывался как бродячий сюжет. Однако в контексте соотношения с русской литературой, которая не только создала вариации исследуемого мотива, но и особое национальное воплощение, часто не связанное с немецкой традицией, для которого концептуально важен мотив-образ русалки, понятие мотива особенно ярко отразило специфику немецкой и русской литератур.

В отечественной литературе эпохи романтизма присутствовало две

основные тенденции воплощения мотива «водной девы»: героиня,

принадлежащая демоническому миру, сознательно губила героя или

выступала как враждебное начало, отражая борьбу языческого и

христианского мировоззрений (Сомов «Купалов вечер», Одоевский

«Василько», Муравьёв «Русалка»); «водная дева» представляла собой

существо, которое, не осознавая того, являлось причиной гибели (Лермонтов

«Русалка»), или смерть героя была актом его доброй воли, не связанным с

местью героини (Даль «Башкирская русалка»), русалка могла помогать

человеку (Гоголь «Майская ночь, или Утопленница»).

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях: Публикации в журналах, входящих в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК:

1. Христианские (православные) образы и мотивы как отражение национальной картины мира в переводном тексте (на примере анализа повести Ф. де ла Мотг Фуке «Ундина» и стихотворного перевода В.А. Жуковского «Ундина») // Вестник Вятского государственного университета. Филология и искусствоведение. Научный журнал. - 2010. -№1 (2). С.-145-149.-0.3 п.л.

Публикации в журналах и сборниках научных трудов:

2. «Лорелея» К. Брентано и «Ундина» Ф. де ла Мотт Фуке: две

интерпретации образа «водной девы» в немецком романтизме // Анализ художественного произведения мировой литературы в школе и вузе. Методические рекомендации для студентов филологического факультета. -Выпуск XIV. - Н.Новгород, 2006. - С.29-34. - 0,3 пл.

3. Образ «водной девы» в творчестве немецких и русских романтиков // Русско-зарубежные литературные связи: Межвуз.сб.науч.тр. -Н. Новгород: НГПУ, 2006. - С.327-337. - 0,6 п.л.

4. Общность мифопоэтической образности повести Н.М.Карамзина «Бедная Лиза» и драме A.C. Пушкина «Русалка» // Проблемы языковой картины мира на современном этапе: Сб. статей по материалам Всероссийской научной конференции молодых учёных. Bbm.VI. 14-15 марта 2007г. - Н.Новгород: НГПУ, 2007. - С. 205-207. - 0,1 п.л.

5. Мифопоэтическая образность повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза» и драмы А.С.Пушкина «Русалка»//НЕОФИТ. Вып.4: Сб. научно-практической конференции студентов и магистрантов НГПУ. - Н.Новгород: НГПУ, 2007. - С.76. - 0,1 п.л.

6. Мотив цветка в художественном мире немецких и русских романтиков (на примере анализа повести Ф. де ла Мотг Фуке «Ундина» и поэтического перевода В.А. Жуковского «Ундина») // Синтез культурных традиций в художественном произведении; Межвуз.сб.науч.тр - Н.Новгород: НГПУ, 2007. - С.47-50. - 0,2 п.л.

7. Мотив «души» в художественном мире немецких и русских романтиков (на примере анализа повести Ф. де ла Мотг Фуке «Ундина» и поэтического перевода В.А.Жуковского «Ундина»)//Проблемы языковой картины мира на современном этапе: Сб. статей по материалам Всероссийской научной конференции молодых учёных. Вып. VII. 12-13 марта 2008. - Н.Новгород: НГПУ, 2008. - С.235-237. - 0,1 пл.

8. Образ Днепра в картине мира русских романтиков (на примере повести О.М. Сомова «Русалка» и поэмы А.И. Одоевского «Василько»)//НЕОФИТ. Вып.5: Сб.научно-практической конференции студентов и магистрантов НГПУ. - Н.Новгород: НГПУ, 2008. - С.6. - 0,1 п.л.

9. Мотив «свободы» в художественном мире немецких и русских романтиков (на примере анализа повести Ф. де ла Мотг Фуке «Ундина» и поэтического перевода В.А. Жуковского «Ундина») // Анализ художественного произведения мировой литературы в школе и вузе. Методические рекомендации для студентов филологического факультета. Bbin.XVI. - Н.Новгород: НГПУ, 2008. - С.29-33. - 0, 3 п.л.

10. Специфика сюжета в прозе немецкого и русского романтизма//Русско-зарубежные связи: Межвуз.сб.науч.тр. Вып.З. -Н.Новгород: НГПУ, 2008. - С.133-137. - 0, 3 пл.

11. Повесть Ф. де ла Мотг Фуке «Ундина» и её оперное воплощение // Пуришевские чтения: Сборник статей и материалов международной конференции. - М., 2009. - С.161-162. - 0,1 пл.

12. Антитеза «свет-тьма» в оригинальном и переводном текстах (на

примере анализа повести Ф. де ла Мотт Фуке «Ундина» и стихотворного перевода В.А. Жуковского «Ундина») // Проблемы языковой картины мира на современном этапе: Сб. статей по материалам Международной научной конференции молодых учёных. Вып. XII. 24-25 марта 2009. - Н.Новгород: НГПУ. - С. 186-189. - 0, 2 пл.

13. Проблема перевода, отражение культурных традиций в оригинальном и переводном текстах на уроках литературы и иностранного языка в средне-специальных учебных заведениях (На примере рассмотрения особенности воплощения образа Лорелеи в немецком и русском текстах) // Интеграционные технологии в преподавании филологических дисциплин: Материалы II Всероссийской научной конференции. -Н.Новгород: НГПУ, 2009. - С.201 -205. - 0,3 пл.

14. Опера «Ундина» Э.Т.А. Гофмана как реализация музыкального потенциала повести Ф. де ла Мотт Фуке «Ундина» // Синтез культурных традиций в художественном произведении: Межвуз.сб. науч.тр. -Н.Новгород: НГПУ, 2009. - С.58-61. - 0,2 пл.

15. Отражение национальных особенностей в изображении образа «водной девы» в оригинальном и переводном тексте (на примере анализа стихотворения К. Брентано «Лорелея» и перевода А. Ревича) // Электронный носитель. Ломоносов-2010: Материалы Международного молодежного научного форума Ломоносов-2010. Москва: МАКС-Пресс, 2010 ISBN 978-5317-03197-8.

16. Образ «водной девы» в картине мира Э. Мёрике (на примере анализа цикла «Сказок о моряках и русалках») // Проблемы языковой картины Международной научной конференции молодых учёных. ВыпЛХ. 17-18 марта 2010. - Н.Новгород: НГПУ, 2010. - С. 243-249. - 0,4 пл.

17. Мотив «счастья»: интерпретация одного сюжета о «водной деве» в сказках братьев Гримм «Русалка в пруду» и Л. Бехштейна «Мельник и русалка» // Русско-зарубежные литературные связи: Межвуз.сб.науч.тр. ВыпЛУ. - Н.Новгород: НГПУ, 2010. - С.132-135. - 0,2 пл.

18. Баллада И.В.Гёте «Рыбак»(1778) как начало традиции воплощения образа «водной девы» в немецком романтизме и перевод В.А.Жуковского («Рыбак», 1818) как концептуальное выражение идей автора//Текстология сегодня: итоги, проблемы, методы: Материалы Всероссийской научной школы для молодёжи. 8-20 ноября 2010 г. - М.: РУДН, 2010. - С.114-118. -0,3 пл.

19. Мотив «водной девы» в творчестве Й. Эйхендорфа//Проблемы языковой картины мира на современном этапе. Сб. статей по материалам Международной научной конференции молодых учёных. Вып.Х. 16-17 марта 2011. - Н.Новгород: НГПУ, 2011. - С. 222-225. - 0,2 пл.

20. Мотив «водной девы» в русской литературе эпохи романтизма // Вестник Вятского государственного университета. Филология и искусствоведение. Научный журнал. - 2011. - №4 (2). - 0,5 пл.

МАТАСОВА Ульяна Валериевна

МОТИВ «ВОДНОЙ ДЕВЫ» В ТВОРЧЕСТВЕ НЕМЕЦКИХ И РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ЭПОХИ РОМАНТИЗМА

АВТОРЕФЕРАТ Диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 16.11.11. Формат 60x84/16 Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз. Заказ № 483.

Отпечатано «Издательский салон» ИП Гладкова О.В. 603022, Нижний Новгород, Окский съезд, 2, оф. 501 тел./факс: (831) 439-45-11; тел.: (831) 416-01-02

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Матасова, Ульяна Валериевна

Введение.

Глава 1. Фолыслорно-мифологические истоки мотива «водной девы»

§ 1. Фольклорные истоки мотива!немецкой «водной девы».'.

§2 «Облачные/водяные девы» и русалки славянского фольклора.

Глава 2. Мотив «водной девы» в произведениях немецкого и русского романтизма.

§1. Художественное воплощение мотива «водной девы» в произведениях немецких романтиков.:.;.

§ 2. Мотив «водной девы» в русской литературе эпохи романтизма: синтез культурных традиций.!.„. 1.

Глава 3. В .А. Жуковский и Ф. дела Мотт Фуке: опыт сравнительного анализа.;. 141?

§1. Особенности вхождения повести Ф. де ла Мотт Фуке в историко-литературный процесс 30-х гг. XIX века.

§ 2. Повесть Ф. де ла Мотт Фуке и поэма В.А. Жуковского: мотив души и свободы в оригинальном тексте и его интерпретации.:.

Глава 4. Драматическое воплощение мотива «водной девы»: истоки, традиции, новаторство.1. 183s

§1 . История театрального «русалочьего сюжета». 183Í

§ 2. Драма A.C. Пушкина «Русалка»: традиционное и новое.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Матасова, Ульяна Валериевна

В эпоху романтизма, зародившегося в конце XVIII — начале XIX вв. в Германии1, усиливается интерес к мифологии, к фольклору. Новая романтическая философия мифа формируется в русле мифологической школы, философской основой которой становятся идеи Ф.В. Шеллинга и о братьев Шлегель. Миф трактуется как «эстетический феномен» , ему придаётся особое значение как прототипу художественного творчества, имеющему глубокое символическое значение. Источниками новой мифологии становятся греческая мифология, средневековое католичество, дополненное натурфилософским мистицизмом Якоба Бёме. На их основе романтики создают «свои мифы». Шеллинг в «Философии искусства» ("Philosophie der Kunst"(1802-1803) писал: «Всякий великий поэт призван превратить в нечто целое открывающуюся ему часть мира и из его материала создать собственную мифологию»4. Философ сформулировал положение о том, что каждый народ в начале своей истории обладал высшей истиной, которая была утрачена, но воспоминания об этом и следы этой культуры остаются у каждого народа.

Эти идеи разрабатывают применительно к фольклору гейдельбергские

Начало романтизма связывают с именами двух немецких писателей - В.Г. Вакенродера и Л. Тика. Их письма друг другу, основанные на размышлениях после путешествия по Германии, стали основой книги «Сердечные излияния любящего искусство монаха» ("Herzensergiessungen eines kunstliebenden Klosterbruders" (1797). Идеи этой книги были использованы и получили дальнейшее развитие у романтиков.

2 Философская основа романтизма была разработана И.Кантом (1724-1804), И.Г.Фихте (1762-1814) и Ф.Шеллингом (1775-1854). Кант в своей работе «Критика способности суждения» ("Kritik der Urteilskraft"(1790) рассматривает поэзию как высшую форму искусства, выделяя нравственный смысл и преобразующую силу искусства.

И.Г. Фихте позволил своей философской системой прийти романтикам к понятию романтической иронии. В своей книге «Система учения о нравственности ("System der Sittenlehre nach Principien der issenschaltelehre" (1798) он высказал представление о свободе субъекта, властвующего над действительностью, понимая под «я» не отдельного индивида, а некое абсолютное «я». Романтики перенесли данное положение на «я» отдельной личности. Из этого выводилось требование критики общества и произвола художника по отношению к изображаемой действительности.

Ведущим теоретиком романтизма стал Ф.Шеллинг. В своём труде «Идеи к философии природы» ("Ideen zur Philosophie der Natur" (1797) он размышляет о всеобщем дуализме природы. Опираясь на идею рассмотрения материи как единства противоположностей, Шеллинг стремится раскрыть тайну жизни и природы. Философия искусства Шеллинга выходит из идей И.Канта. По Шеллингу творцом вкладывается в произведение некая бесконечность, которую он называет «бесконечность бессознательности». В результате подлинное произведение искусства содержит множество толкований, как будто автор имел бесконечное множество замыслов. К 1800 г. складывается философия мифологии Шеллинга.

3Шеллинг Ф.Философские исследования о сущности человеческой свободы// Шеллинг Ф.В.И. Сочинения: В 2-х т. - М.: Мысль, 1989. - Т. 2. - С.374.

4 Шеллинг Ф. Философия искусства. - М.: Мысль, 1966. - С. 147. романтики (А. фон Арним, К. Брентано5) и братья В. и Я.Гримм6. Они считают, что народная поэзия имеет «божественное происхождение»; фольклор — бессознательное и безличное творчество коллективной народной fi души . Пристальное внимание к фольклору гейдельбергских романтиков обусловлено влиянием в этот период (1805-1808) наполеоновских войн, внутренней политической обстановкой (Германия была разделена на мелкие графства и княжества) остро поставивших проблему немецкой государственности, национального самосознания.

Значимость фольклора подчёркивал и отечественный писатель XIX в. О.М. Сомов, который отмечал, что в «духе народном, в воображении своих о иноземцев» видит способ «найти новое, никем не замеченное, дать вид и осязаемость словам и понятиям»9, то есть основу «Поэзии Русской».

Писатели-романтики часто обращаются в своих произведениях к фольклору, считая эту сферу проявлением высшей художественности. Так возникает в произведениях немецких и русских романтиков образ «водной девы». Формирование этого образа происходит под воздействием различных факторов: фольклорно-мифологических элементов, средневековых легенд, представлений о существовании различных стихий (например, «Книга о нимфах, сильфах, карликах, саламандрах и подобных им духах» средневекового алхимика Парацельса, по словам Ф. де ла Мотт Фуке, послужила источником повести «Ундина»), а также взаимодействия различных литературных традиций, заимствования, постоянной переработки, авторской интерпретации этого образа. Появление в русской литературе XIX

5Брентано и Арним собирают песни и публикуют два сборника под названием «Волшебный рог мальчика» ("Des Knaben Wunderhorn" (1806, 1808). Эти книги показали богатство и своеобразие немецкой народнопоэтической традиции, раскрыли народную основу немецкой культуры.

6Братья Гримм издают «Немецкие предания» «Детские ' и семейные сказки» ("Kinder- und Hausmärchen"( 1812-1814), ("Deutsche Sagen"(1816-1818).

Я.Гримм создаёт труд «Немецкая мифология» ("Deutsche Mythologie" (1835), где, опираясь на огромный фактический материал, разнообразные фольклорные и мифологические источники, прослеживает генеалогию германских богов, проводя параллель с античной, скандинавской, восточной мифологией. Автор описывает изменения, происходившие в облике и «характере» разных богов, подчёркивает различное понимание того или иного божества у разных германских народов.

7 Grimm J. Deutsche Mythologie. - Göttingen, 1835. - S. 152.

8 Сомов О.М. О романтической поэзии. - Л.: Типография Императорского Воспитательного дома, 1823. -С.94.

9 Там же. века образа «водной девы» возникает в результате «начала европейского диалога русской литературы»10, , в основе которого лежит переводческая деятельность В:А. Жуковского. Несмотря на то, что «отдельные пунктиры литературного взаимодействия»11 можно выделить; и в древнерусской литературе, диалог стал возможен; благодаря «синхронизации- русской и европейской литератур»12 в XVIII веке, при которой, однако, отечественная, литература в ряде отношений сохранила- свое независимое развитие. Русско-английский, литературный диалог связан^ с именами* У. Шекспира и Дж. Г. Байрона (переводы Й.И. Козлова- В.А. Жуковского, А.Ы: Плещеева, М.Ю. Лермонтова): Творчество? последнего породило особый' тиш героя — байронический — который имеет концептуальное значение для. развития русской литературы. Вт русско-французских литературных связях ведущее, место занимают Ф;Р." де Шатобриан, П. Мериме (взаимный диалог, с

Щшкиньш^переводыЖ^

Особые отношения всегда; связывали? Германию и; Россию:,ИЖ Добряк» отмечает: «Иротиворечияш^1сонфликтышоройгразделяли1немецкитифусскиш народы. Но ни- с одним; из»неславянских?« народов русские не имели такого тесного,:хотя?и: очень «домашнего»»соприкосновения и такого интенсивного, хотя и очень- своеобразного общения и- противоборства;, как с немцами»13. Начало русско-немецкого- диалога связано с именами И;В: Еёте, Ф. Шиллера и В.А. Жуковского. • . .

Актуальность диссертационной работьг определяется насущной потребностьюисследования принципов взаимодействия различных культур. Одним из аспектов! данной проблемы является: вопрос о характере и степени восприятия одной- ментальности другой как в историческом, так и типологическом плане.

10Луков Вл. А.Русская литература: генезис диалога с европейской культурой: Научная монография. - М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. - С.27. .

Там же.-С. 17.

12Там же. - С.26. ".■■';•

Добряк И.В. Диалог культуры и русско-немецкие связи // Русская;: и европейская философия: пути схождения. - СПб, 1999.-С. 14.

Мотив «водной девы» получает распространение в эпоху гейдельбергского романтизма. К образу русалки обращаются немецкие писатели-романтики: К. Брентано «Лорелея» ("Die Lore Lay" (1801—1802), i

Ф. де л а Мотт Фуке («Ундина» ("Undine" (1811), Й. Эйхендорф «Лесной разговор» ("Waldgesprach" (1812), «Река Заале» ("Die Saale" (1839), братья Гримм (сказки «Русалка» ("Die Wassernixe" (1816) и «Русалка в пруду» ("Die Nixe im Teich"(1818), О.Г. фонЛебен («Скала Лорелеи» ("Der Lurleyfels"(1821), Г.Гейне («Лорелея»('Тоге1еу" (1823), Э. Мёрике (цикл баллад «Сказки о моряках и русалках» ("Schiffer- und Nixen-Märchen" (1824): «Хор семи русалок» ("Vom Sieben-Nixen-Chor"), «Русалка Камышовая нога» ("Nixe Binsefuß"), «Двое возлюбленных» ("Zwei Liebchen"), «Волшебный маяк» ("Der Zauberleuchtturm"), («История Прекрасной Лау» ("Die Historie von der schönen Lau" (1853). Образ «водной девы» можно встретить и в произведениях отечественных авторов эпохи романтизма: у A.C. Пушкина (драма «Русалка» (1829-1830), стихотворение «Русалка» (1825), Н.В. Гоголя («Майская ночь, или Утопленница» (1831-1832), «Страшная месть» (1829 -1832), «Вий» (1833), М.Ю. Лермонтова (баллада «Русалка» (1832), «Морская царевна» (1841), А.И.Одоевского («Василько» (1832), О.М.Сомова («Русалка» (1829), «Купалов вечер» (1831) и др.

И в русской, и в немецкой литературе формируется свой образ «водной девы». Однако часто русские писатели и поэты эпохи романтизма заимствуют западноевропейские сюжет и образы (так было, например, с неоконченной драмой A.C. Пушкина «Русалка», которая родилась благодаря опере немецкого композитора К. Фр. Генслера «Дева Дуная» ("Das Donauweibchen"), известной в XIX веке в театральных кругах Петербурга) или переводят произведение немецких писателей на русский язык, но в результате художественного перевода оно превращается в достояние русской культуры. Такова судьба повести немецкого писателя-романтика Ф. де ла Мотт Фуке «Ундина», переведённой на русский язык В.А. Жуковским (1831-1836).

Объект изучения — произведения немецких и русских писателей эпохи романтизма, в которых воплотился мотив «водной девы».

П]редмет нашего исследования — мотив «водной девы» в творчестве немецких и русских писателей-романтиков первой половины XIX века.

Многоликость образа «водной девы», распространение его; в немецкой литературе, ставят вопрос об истоках образа, его интерепретации, условиях, способствовавших появлению.

В: немецком литературоведении много работ посвящено образу «водной девы». Многие из них — это статьи. Они посвящены теме «водной девы» и рассматривают её' разносторонне. Один из1 аспектов? анализа, - это рассмотрение образа «водной: девы» как проявление: мотива. Мелюзины: t В: Мертенс «Мелюзина, Ундина. Вариация мифа от XII по XX столетие»14;' •В'г-Мёртенс: «Мелюзина и Ундина; главным/ образом^ в у литературе 20 столетия»15;. М: Гайер-Борувка «Водная женщина в; поисках души.Венера, Ундина, Мелюзина и другие никсы в своих стихиях»16. .

Образ «водной: девы» рассматривается как проявление женского начала, женственности, связанной с жизнью и смертью; И-. Стефан «Женственность, Вода и-смерть. Ундина;: Мелюзина? ш водные девы, у Эйхендорфа. и Фуке» . Как воплощение одного из первоначальных природных элементов образ исследуется в работах: О. Флёк «Духи природы у Фуке и других писателей романтизма^ и постррмантизма»?8;. диссертациям Ю!Хаупта* «Духи природы у Фуке, Иммермана и Гофмана»19; М. Шмиц-Эмаис «Водная дева» и Духи природы ; как . поэтический: шифр»20. Особое внимание уделяется и теме и,Mertens V. Melusinen, Undinen. Variationen des Mythos vom 12. bis zum 20. Jahrhundert// Festschrift Walter Haug und Burghart Wachingen - Tübingen, 1992; - S: 201-231.

15 Mertens V. Melusinen und Undinen in der Literatur vornehmlich des 20. Jahrhunderts// Die deutsche Literatur im 20. Jahrhundert. - Berlin, 1993: - S. 475-491.

16 Geier-Boruvka M.: Wasserfrauen suchen ihre Seele. Über Venus, Undine, Melusine und andere Nixen in ihrem Element//Literatur in Bayern; 2006.-№ 21: - S: 34-41.

17 Stephan I. Weiblichkeit, Wasser und Tod. Undinen, Melusinen und Wasserfrauen bei Eichendorff und Fouquö // Weiblichkeit und Tod in der Literatur. Hg. von Renate Berger und Inge Stephan. - Köln,.1987. - S. 117-139:

18 Floeck O. Die Elementargeister bei Fouquö und anderen Dichtern der romantischen und nachromantischen Zeit. -Bielitz, 1910.

19 Haupt, Julius: Elementargeister bei Fouquö, Immermann und Hoffmann. - Leipzig, 1923.

20 Schmitz-Emans M. Wasserfrauen und Elementargeister als poetologische Chiffren // Liebe und Gesellschaft. Das Geschlecht der Musen. Hg. von Hans-Georg Pott. - München, 1997. - S. 181-229:

7 . ■ • . измены, которая связана с реализацией; мотива, «водной девы»: П. Матт 21 «Любовная измена. Неверность в. литературе» ; Ä. Борманн «Демоническаяженщина. Любовная» измена и освободительная, сила у Фуке, Брентано и

Гофмана» . Ирмгард Рсблинк в предисловии к книге «Томление и Сирены. по ,

Очерки о водных фантазиях» трактует. интерес к Сиренам, Нимфам, Ундинам, Никсам, Нереидам, Океанидам в рамках тендерного подхода;. Автор отмечает, что произведений, где героини, . олицетворяющие водный; поток и являющиеся традиционно мужской фантазией- подчиняются мужчинам, мало: Это ответ на мужское засилие текстов: "In Verhältnis zu der Flut tradierter männlicher Wasserfrauenphantasien sind nur wenige Bilder, oder Texte vom Frauen mit Wasserfrauensujets überliefert, und die wenigen bisher bekannten sind: zumeist deutlich Reaktionen, sind! Antworten auf Nannertexte"24. Он считает, что для* интерпретации такого комплексного- культурного феномена ("komplexen Kulturphänomens'');: как «водная дева», необходимо руководствоваться? психологическими- или социально-психологическими критериями: •- . ' ' \

С историко-экологической точки зрения рассматривает взаимоотношения олицетворяющей природу «водной^девы»> и человека?М! .Фогель!5.

Немецкая* исследовательница" Беттина Менке в работе «Прозопопея. Звук/голос и текст у Брентано, Гофмана, Клейста и Кафки» (Bettine Menke "Prosopopoiia. Stimme und Text bei Brentano; Hoffman, Kleist und Kafka''), которая посвящена исследованию: голоса/шума/звука: в тексте как образа, фигуры, рассматривает образ сирены (81гепеп), называя так героишо баллады ' И. Гёте «Рыбак», Лорелею К. Брентано, как персонализацию звука; голоса (Stimmen), эха (Echos): "Darum und: für, diese Unlokalisierbarkeit einen: anderen

21 Matt P. Liebesverrat. Die Treulosen in derXiteratur.- München, Wien, 1989.

22Bormann A. Das dämonische Weib: LiebesveiTat und unerlüste Kraft bei Fouquö, Brentano und EichendorfF //Codierungen von Liebe in der Kunstperiode. Hg. von Walter Hinderer. - Würzburg, 1997. - S. 213-235.

23 Sehnsucht und Sirene. Abhandlungen zu Wasserphantasien/I.Roebling. - Pfaffenweiler. - 1991.

Z4TaM ace. — S: 105.

25 .Vogel M. «Melusine. das lässt aber-tief blicken». Studien zur Gestalt der Wasserfrau in dichterischen und künstlerischen Zeugnissen des 19. Jahrhunderts. - Bern, 1989;

Stimme präsentieren Texte Brentanos Sirenen-Stimmen als Echo-Pänomene"26.

Термин, присутствующий в названии книги "Prosopopoiia"- прозопопея — олицетворение, - настраивает на определённое восприятие и толкование образов: через прозопопею (риторическую фигуру) в тексте конкретные вещи и абстрактные понятия выступают как говорящие персонажи, личности. Исследование образа Лорелеи как «водной девы» можно увидеть в работе В. Бельмана «Баллада «Лорелей» К. Брентано и античный эхо-миф»27; в монографии отечественного исследователя А.С.Бакалова «Й. фон Эйхендорф

ОЙ и Шамиссо (очерки поэтического творчества)» .

Исследование образа Лорелеи как героини немецкой < романтической баллады представлено В.А. Прониным при рассмотрении творчества Г. Гейне

I ЛЛ 4 в работе «Поэзия Генриха Гейне: генезис и рецепция» .

Повести «Ундина», её жизни на сцене театра, посвящена статья

Д.Л. Чавчанидзе «Романтическая сказка Фуке»30. О переводе повести

Ундина» Жуковским, восприятии перевода в контексте русской культуры i

П.А. Плетнёвым, А.И. Герценом, В.Ф. Одоевским, И1С. Тургеневым, создании «своей» оперы «Ундина» говорится в статье Е.В. Ланды «Ундина» в переводе В.А. Жуковского и русская культура»31.

Бытование образа русалки в русской литературе отражено в статье H.A. Борисовой «Арзамасские» истоки пушкинской «Русалки» . Автор анализирует образ русалки, сформировавшийся в произведениях A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя. Ю. Манн, соотнося фантастическое и реальное, рассматривает образ русалки («Майская ночь, или Утопленница») как единственное проявление добрых

26 Menke В. Prosopopoiia: Stimme und Text bei Brentano, Hoffman, Kleist und Kafka. - München, 2000. - S.492.

27 Bellmann W. Brentanos Lore Lay-Ballade und dar antike Echo-Mythos // Brentano C. Beitrage des Kolloquiums im Freien Deutschen Hochstift. - Tübingen, 1980.

28 Бакалов A.C. Й. фон Эйхендорф и Шамиссо (очерки поэтического творчества): Монография. — Самара: СамГПУ, 2003.

29Пронин В.А. Поэзия Генрих Гейне: генезис и рецепция. - M.: Наука, 2011.

30Чавчанидзе Д.Л. Романтическая сказка Фуке // Фуке Ф. де ла Мотт «Ундина». - М.: Наука, 1990.

31Ланда Е.В. «Ундина» в переводе В.А.Жуковского и русская культура // Фуке Ф. де ла Мотт «Ундина».

M.: Наука, 1990.

•"Борисова H.A. «Арзамасские» истоки пушкинской «Русалки» // Литературное общество «Арзамас»: культурный диалог эпох: Материалы международной научной конференции. - Арзамас, 2005. сверхъестественных образов в творчестве Гоголя33. JI.A. Софронова подчёркивает, что русалка отличается от многих других демонологических персонажей в народной культуре, подчёркивая подобное выражение и в произведениях Гоголя34.

Отдельное внимание уделяется образу «водной девы», бытующему на сцене, в сопоставлении с драматическим воплощением Пушкина. Это работы

Л Г

И.Н. Жданова «Русалка» Пушкина и "Das Donauweibchen"" Генслера» , Н.В.Губкиной «Немецкий, музыкальный театр в г Петербурге в первой трети XIX века»36.

Анализу мотива «водной1 девы» в славянской и других европейских литературах посвящена работа Р. Грюбеля1 «Сирены и кометы. Аксиология-и история мотивов1 русалки и кометы в славянских и< других европейских литературах»37.

В-учебниках и учебных пособиях по истории; зарубежной литературы XIX« века, мотив «водной девы» обычно • представлен, в связи с рассмотрением творчества Г. Гейне и образом« Лорелеи («История« зарубежной литературы. XIX века» под ред. Н:А. Соловьёвой38). Более побробно? тема освещена в «Истории зарубежной- литературы. XIX века» под ред». A.C. Дмитриева39: говорится- о зарождении образа- Лорелеи в творчестве К.Брентано, о его бытовании у Г. Гейне, упоминается^ и об использовании сюжета в стихотворениях Эйхендорфа, Лебена- без каких-либо дальнейших комментариев.

В последние годы были защищены^ кандидатские диссертации, исследующие в разных аспектах творчество анализируемых авторов. Это

33 Манн Ю. В. Фантастическое и реальное у Гоголя // Вопросы литературы, 1969. - №. 9. - С. 106-125.

34 Софронова Л.А. Мифопоэтика раннего Гоголя. - М.: Алетея, 2010.

35 Жданов И.Н. «Русалка» Пушкина и "Das Donauweibchen" Генслера // Жданов И.Н. Сочинения: в 2 томах. -СПб: Типография императорской академии наук, 1907. -T.2.

36 Губкина Н.В.Немецкий музыкальный театр в Петербурге в первой трети XIX века. - СПб: Изд-во Дмитрий Буланин, 2003.

Griibel R. G. Sirenen und Kometen. Axiologie und Geschichte der Motive Wasserfrau und Haarstern in slawischen und anderen europäischen Literaturen. - Frankfurt am Main, 1995.

38 История зарубежной литературы XIX века / Под ред. Н.А.Соловьёвой. - М., 1991.

39 История зарубежной литературы XIX века. В 2-х.ч.: 4:1 / Под ред.A.C.Дмитриева. - М., 1979. работы ; Григорьевой И.С.40, Петривней Е.К.41, Прощиной Е.Г.42, Никоновой Н.Е.43.

Работа Е.Г. Прощиной посвящена изучению1 мифотворчества Ф. де ла Мотт Фуке «в контексте философско-эстетических исканий романтиков, в области теории, мифа»44. Григорьева и Прощина впервые исследовали творчество Фуке, представленное до них в отечественной науке эпизодически: Интересен труд Никоновой, которая, проанализировав; переводы Жуковского (в- частности «Ундину»), выделила . морской мотив-. мотив ундины и др.

Научная новизна^ работы состоит в том, что в ней впервые осуществлено комплексное: рассмотрение мотива , «водной девы» в литературе эпохи романтизма Германии и России; выявлены его фольклорно-мифологические корни; проанализированы художественные особенности воплощения, обусловленные национальной принадлежностью.: / :

Цель диссертационной: работы. — исследование.' художественного воплощения мотива, «водной девы» в творчестве-немецких' ш русских романтиков. . , . - •

Поставленная' цель обусловила следующие задачи исследования:

1) проследить истокитозникновенияшотивашводноШдевы»;

2); выявить особенности; его' функционирования« в-; немецкой« и- русской литературе эпохи-романтизма;

3) сравнить. оригинальную немецкую повесть Ф» де ла Мотт Фуке «Ундина» с русским стихотворным переводом« В ;Л. Жуковского и выявить особенности воплощения; мотива-; «водной девы», а также связанных с ним мотивов «души» ш «свободы»» в творчестве изучаемых авторов;

40Григорьева.И;С, Специфика ранней драматургиисишовеллистки Ф; де ла Мотт Фуке. Мировоззрение и поэтика: Дис. на соискание уч; степ. канд. фш10Л. наук; -М:, Л998: 1

41Петривняя Е.К. , Немецкая романтическая; литературная, баллада, I половина XIX века: К. Брентано, Э.Мерике: Дис. на соискание уч. ст^п. канд. фшгол; Наук. - Н. Новгород, 1999:

42Прощина Е.Г. Романтическая концепция мифа и её отражение в малой прозе Ф.де ла Мотг Фуке: Дис. на соискание уч. степ, канд; филол. наук. - Н.Новгород, 2004;

43Никонова Н.Е. Стихотворные повести В.Л.Жуковского: 1830-х годов: проблема перевода и мифопоэтики: Дис. на соискание уч. степ, канд: филол. наук. - Томск, 2005.

44 Прощина Е.Г. Романтическая концепция мифа и её отражение в малой прозе Ф.де ла Мотт Фуке: Автореф. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. - Н;Новгород, 2004. — С.4.

11

4) дать анализ драматического воплощения образа ,«водной девы»; в русской культуре, как реализацию синтеза западноевропейских и русских фольклорных, литературных, театральных традиций.

Поставленные задачи определили методологию исследования. В работе использованы сравнительно-историческищ культурно-исторический и мотивный методы. ; •

Центральное теоретическое понятие работы — «мотив». Термин «мотив» в современном , литературоведении является многозначным. Он использовался еще И.В.Гете и Ф.Шиллером для характеристики составных частей сюжета45. Литературоведческий словарь Л.К. Незванкиной, Л.М. Щемелёвой определяет мотив как, «устойчивый; формально-содержательный компонент литературного; текста. Мотив может быть выделен как в пределах одного или нескольких произведений писателя, так и в контексте всего его творчества, а также литературного; направления или литературы • целой эпохи»-6. В' словарях подчеркивается генетическое происхождение мотива, связанное со сказочной мифологией47 и основное свойство мотива—повторяемость48. , - 1 * ' *

В отечественном литературоведении как- категория мотив начинает исследоваться в конце XIX — начале XX века. Начало исследования связано с именем А. II. Веселовского («Поэтика сюжетов», 1897—1906; «Историческая поэтика», 1913), который понимал мотив- как простейшую неразложимую содержательную единицу сказочного повествования: «Под мотивом я разумею простейшую. повествовательную единицу, образно ответившую на разные запросы первобытного ума или бытового наблюдения»49. .

А.Л. Бём - последователь А.Н. Веселовского и' сторонник семантического подхода в теории мотива в исследовании «К уяснению историко

45 Гете И.В:, Шиллер Ф. Об эпической и драматической поэзии // Гете И.В. Собрание сочинений: В 10 т. -М., 1980.-Т. 10.-С.351. •

46 Незванкина Л.К., Щемелева Л.М. Мотив // Литературный энциклопедический словарь. - М., 1987. - С.230.

47 Большой энциклопедический словарь. - М., 1974. — С.61.

48 Лермонтовская энциклопедия. - М.: Совлнц., 1981. -С.290:

49 Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - Mi: Высшая школа, 1989.- С.304. литературных понятий»50 представляет анализ мотива, заключающийся в определении его фабульных вариантов и последующем их сравнении, в результате которого выявляется^ инвариант мотива: и система дифференциальных признаков, семантически варьирующих данный мотив.

A.И. Белецкий в работе «В; мастерской художника слова»51 (1923) также приходит к проблеме соотношения? инвариантного? значения мотива и множественности его конкретных фабульных вариантов. Ученый, оттолкнувшись от наблюдений А.Л. Бема^ связал в единую1 систему два полярных начала в структуре мотива*- — и: семантическому инварианту мотива поставил в соответствие его фабульные; варианты., Силантьев¡ИШ; в «Поэтике: мотива» (2004) отмечает, что' это был; «принципиальный; шаг .вперед, послуживший' основой для г развития? дихотомической теории мотива»52.

B.Я. Пропп в работе «Морфология- сказки» (1928) в качестве неделимого элемента вместо мотива предлагает «функцию» — важный для- развития сюжета поступок действующего лица: Под. функцией: он« понимал: «поступок! действующего лица, определенный с точки зрения его) значимости длжхода действия»53. ' ',.••■'.'•.

Вяч.Вс.Иванов и В.Н. Топоров идут за идеей- В1Ж Проппа;, предлагают: рассматривать мотив- как функцию: «Под функцией имеется в виду отношение,, в котором могут находиться® друг к другу некоторые предметы; Если указано нё только это отношение* (функция), но и? сами? предметы, то ? в таком случае возникает мотив»54 :

Идеи Веселовского и Проппа развивает Б.НХГутилов, отмечая; что «мотив есть, не только элемент, слагаемое, конструирующее сюжет. В известном смысле эпический мотив программирует и обусловливает сюжетное

50 Бём А. К уяснению историко-литературных понятий // Известия Отделения русского языка и литературы. академии наук.-Т.23.КН.1.- СПб,1919. • ,

51 Белецкий А.И; В мастерской художника слова// Вопросы-теории и психологии творчества, 1923. - Вып. 8.

Силантьев И.В. Поэтика мотива. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - G.30.

53 Пропп В.Я. Морфология сказки. - M;: Наука, 1969; - С.25.

54 Иванов, B.B., Топоров В:Н. К реконструкции праславянского текста//Славя некое языкознание (V Международный съезд славистов.- М;, 1963. - С. 112! 13 развитие. В мотиве так или иначе задано это развитие. Мотив обладает моделирующими качествами»55.

Б.В. Томашевский определяет мотив через категорию темы: «Понятие темы есть понятие суммирующее, объединяющее словесный материал произведения. Тема может быть у всего произведения, и в то же время каждая часть произведения обладает своей темой (.) Тема неразложимой части произведения называется мотивом. В сущности — каждое предложение обладает своим мотивом»56.

К тематической трактовке мотива примыкают рассуждения В.Б. Шкловского о мотиве (В.Б. Шкловский «О теории прозы», 1929.). Но его понимание мотива как темы отлично от трактовки Б.В.Томашевского. В.Б. Шкловский рассматривает мотив как тематический итог фабулы (или её целостной части), поэтому его семантика не дана изначально, но возникает в процессе сюжетного развёртывания произведения. И.В. Силантьев обращает внимание на тот факт, что для В.Б. Шкловского «мотив важен как единица типологического анализа сюжетики литературной эпохи в целом»57.

В понимании А.П. Скафтымова (статья «Тематическая композиция романа «Идиот»» 1924 года) мотив также тематичен, но при этом соотносится не с уровнем фабульного действия, а с уровнем психологической темы как одного из аспектов смыслового обобщения фабулы в сюжете. Мотив в трактовке А.П. Скафтымова репрезентирует целостное психологическое качество действующего лица («мотив гордыни», «мотив детскости», «мотив эгоизма в любви»), именно поэтому он целостен и неделим.

Е.М.Мелетинский (статьи «Проблемы структурного описания волшебной сказки» 1969 года, «Семантическая организация мифологического повествования и проблема создания семиотического указателя мотивов и сюжетов» 1983 года) рассматривает мотив в качестве сложного целого в структуре сюжета, уподобляет структуру мотива построению предложения. I

Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент // Типологические исследования по фольклору. - М., 1975.-С. 149

56 Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. - М., 1931. - С. 136-137.

57 Силантьев И.В. Поэтика мифа. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 35.

14

Ю.М. Лотман выделяет в качестве единицы сюжета «событие», в принципе равнозначное мотиву: «Событие принимается за мельчайшую неразложимую единицу сюжетного построения, которую- Веселовский определил как мотив»58.

Значительный вклад в развитие семантической теории мотива внесла О.М. Фрейденберг. Понятие мотива для неё неразрывно связано с понятием персонажа: «В сущности, говоря о персонаже,- тем самым пришлось говорить и о мотивах, которые в нем получали стабилизацию; вся морфология^ персонажа представляет собой морфологию сюжетных мотивов»59.

В.Е. Хализев характеризует мотив как «компонент произведений, обладающий повышенной значимостью (семантической насыщенностью). Он активно причастен теме и концепции (идее)' произведения, но им не тождественен»60.

Среди зарубежных работ в области теории мотива важное место занимает исследование американского учёного С. Томпсона, который определял мотив как «наименьший элемент сказки, способный, удерживаться в традиции»61,

62 принципиально подчеркивая его повествовательныи характер .

В: немецкой науке фундаментальная традиция., изучения мотивов связана с именем В. Кайзера63, заложившего основы понимания! мотива как повторяющегося- и семантически значимого элемента^ литературного повествования. Сходные рассуждения^ о-мотиве присутствуют в ¿работе Г.фон* Вильперта64.

В исследованиях Э. Френцель ("Stoff der Weltliteratur" (1962), "Stoff- und Motivgeschichte. Grundlagen der Germanistik"(1966),"Motive der Weltliteratur"(1976) мотив» определяется как «образные и сюжетные

58

Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении//Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3-х т.-Таллин, 1992.-T.1.-C.280.

50 Фрейденберг О М. поэтика сюжета и жанра/Под ред. Н.В. Брагинской. — М.: Лабиринт, 1997. -С.280.

60 Хализев В.С Теория литературы. - М. 1999. - С. 266.

61 Thompson S. The Folklore. - New York, 1951. - S. 415.

62 Thompson S. Narrative Motif Analysis as a Folklore Method. - Helsinki, 1955. - S. 7-8.

63Kayser W. Das sprachliche Kunstwerk: eine Einfuhrung in die Literaturwissenschaft Text. - Bern, 1951. - S.60.

Wilpert von G Der verlorene Schatten. Varianten eines literarischen Motivs. - Stuttgart, 1978. - S.2. элементы»65, то есть выстраиваются отношения* мотива и сюжета как части и целого. Мотив как ситуационный элемент, связанный с содержанием текста, получает конкретную реализацию в контексте, приобретая при* этом, то доминирующий, то сопутствующий или орнаментальный характер.

В работе под мотивом, вслед за' Б.М. Гаспаровым, понимается! «любой феномен, любое смысловое «пятно», событие; черта характера, элемент ландшафта, любой предмет, произнесенное слово, краски; звуки и т.д.; единственное, что определяет мотив - это его репродукция в-тексте»66. Положения, выносимые на защиту:

1. Мотив «водной девы» в немецком и русском романтизме имеет в своей основе общий мифологический'образ «облачной! девы», который остался-^в фольклорном воплощении в виде отдельных черт. На становление фольклорного образа немецкой и русской «водной« девы» оказали влияние различные исторические; климатические, мировоззренческие факторы. Образ из устного, народного творчества стал* основой литературного мотива-«водной девы». В; русской- литературе его формирование было обусловлено1 влиянием немецкой» культуры, ; которое реализовывалось через переводческую деятельность и заимствование образов, сюжетов.

2. В немецкой литературе мотив' «водной девы» представлен, как определённый комплекс мотивов1 (мотив «очаровывания», «вины», I обмана», «запрета», «мести», «смерти» и др.); который «воплощается даже при отсутствии центрального »образа «водной девы».

I ,

3. «Водная дева» в русской литературе представлена в мифологическом! плане как «облачная» (это можно увидеть в сказках «Марья Моревна», I

Морской царь и Василиса. Премудрая»), что отразилось в творчестве Н.В. Гоголя, где героиня воспринималась как «светящееся» существо, противопоставленное злу, страдающее. В русской литературе получил распространение образ русалки, вышедший из обрядовых действий

65Frenzel Е. Stoff- und Motivgeschichte. Grundlagen der Germanistik. - Berlin, 1974. - S.12.

66 Гаспаров Б.М Литературные лейтмотивы. - М.: Наука, 1944. - С.306. отразилось в жанровом воплощении: драма «Русалка» Пушкина) и подвергшийся влиянию православия, что явилось причиной изображения либо однозначно демонического, греховного (например, «Русалка» Пушкина, «Василько» Одоевского, «Купалов вечер» Сомова, «Русалка» Муравьёва), либо существа, не осознающего своей вины (Лермонтов «Русалка»).

4. Православное влияние выражено и в переводной повести В.А. Жуковского «Ундина». На образном уровне это проявилось в использовании христианских образов-символов голубки, трилистника (у Фуке - фиалка). Для воплощения мотива «водной девы» ключевыми стали такие мотивы, как «душа», «страдание» и мотив «свободы». отразилось в жанровом воплощении: драма «Русалка» Пушкина) и подвергшийся влиянию православия, что явилось причиной изображения либо однозначно демонического, греховного (например, «Русалка» Пушкина, «Василько» Одоевского, «Купалов вечер» Сомова, «Русалка» Муравьёва), либо существа, не осознающего своей вины (Лермонтов «Русалка»).

4. Православное влияние выражено и в переводной повести В.А. Жуковского «Ундина». На образном уровне это проявилось в использовании христианских образов-символов голубки, трилистника (у Фуке - фиалка). Для воплощения мотива «водной девы» ключевыми стали такие мотивы, как «душа», «страдание» и мотив «свободы».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мотив "водной девы" в творчестве немецких и русских писателей эпохи романтизма"

Заключение

Активное обращение к фольклору в XIX веке писателей-романтиков привело к возникновению и распространению в произведениях немецкой и русской литературы мотива «водной девы», имеющего общие мифологические корни. В ходе работы были выделены художественные особенности воплощения образа «водной девы» в творчестве немецких и русских писателей эпохи романтизма.

Мотив «водной девы» немецкого романтизма, каким он стал известен в мировой литературе и культуре, складывался постепенно. В балладе И.В. Гёте «Рыбак», которая была этапом зарождения и распространения этого мотива, образ «водной девы» ещё не персонифицирован и не индивидуализирован, конкретных визуальных характеристик нет. Это олицетворённое воплощение стихии воды, дающей и забирающей жизнь.

Традиции воплощения мотива «водной девы» сформировались в эпоху гейдельбергского романтизма. С появлением баллады К. Брентано «Лорелея» образ приобрёл конкретные черты. Здесь героиня — земная женщина, обладающая чудесной красотой и испытывающая из-за её губительной силы чувство вины. Мотив перехода/превращения из человека в русалку из-за < несчастной любви, обмана, присутствующий в балладе, стал устойчивым в произведениях немецкого романтизма, воплощающих мотив «водной девы». Однако мотив вины героини за собственную красоту исчез и появился другой - вины героя, присутствующий ещё в балладе Гёте: герой первым нарушил границы миров, проник в водный мир, неся гибель, за что и поплатился жизнью. Этот мотив проявлялся по-разному, особенно он был актуализирован в «Сказках о моряках и русалках» Мёрике, где выражался в форме тщеславия, жажды богатства, нарушения запрета и др. Часто в немецкой литературе возникала ситуация, когда за проступок одного человека расплачивались другие, ни в чём неповинные юноши.

Й.Эйхендорф, который обратился к мотиву вслед за Брентано, ввёл в ' описание героини элемент, ставший устойчивым атрибутом немецкой водной девы», - золотые волосы, конкретизируя и детализируя образ. Данная характеристика — черта мифологической «облачной девы». В сказках Брентано присутствовал не золотой, а светлый цвет волос героини. В стихотворении Гейне появилось и описание прекрасного голоса, которым девушка: заманивала путников в водоворот. Очаровывание голосом — элемент, заимствованный у образов античных сирен, являющийся также частью древнего языческого обряда жертвоприношения. Однако в немецком романтизме мотив «водной девы» не равен мотиву «сирен», которые осознанно губили невинных людей. Гибель героев от действий «водных дев» закономерна, поскольку они сами так, или иначе явились причиной своей смерти. Для художественного мира Й. Эйхендорфа характерно использование образа леса, непосредственно связанного с воплощением мотива «водной девы»: в лесу разворачивались основные события («Лесной разговор»), лесное уединение, служило средством заманивания героя («Искушение/соблазн»), образ леса становился связующим звеном между верхним и нижним уровнями пространства, а шум деревьев служил сигналом опасности («Тихая долина»). При воплощении мотива «водной девы» в творчестве Брентано выделена черта, на которую указывал Эйхендорф: соединение религиозности и языческих представлений («Лорелея»). Его набожные герои преклонялись перед языческими божествами («Рейнские сказки»). Это не мешало автору: иронизировать над представителями церкви, подчёркивая их бюргеровскую сущность («Рейнские , сказки»). Такое видение свойственно и Мёрике («История Прекрасной Лау»).

С мотивом «водной девы» связан мотив «узнавания/неузнавания» героини. Например, он является основополагающим в стихотворении Эйхендорфа «Лесной разговор». В «Рейнских сказках» Брентано этот мотив играет иную роль. Герои, вступая в брак с девушками, ничего не знают о их происхождении, о том, что они принадлежат к другому миру. «Узнавание», как нарушение запрета, проникновение в другой мир, .преступление границы миров приводит к гибели. В: произведении Фуке также присутствует мотив узнавания, но он нейтрализован: герой вступает в брак, зная, что перед ним дух. В повести Фуке «Ундина» произошло изменение ставшего традиционным сюжетного хода: переход/превращение: не из человека в «водную деву», а наоборот, существо, являющееся представителем, водной стихии, путём-страдания? (Жуковский; делает акцент и на смирении) стало человеком с живой отзывчивой душой. Так же как и в других произведениях немецкого романтизма., воплощающих: мотив' «водной; девы», здесь присутствовал мотив неразделённой- любви и мотив нарушения« запрета. Сначала: рыцарь нарушил слово; верности, данное: при венчании; потом обещание: не произносить; ругательств в адрес Ундины вблизи воды.Всё; это способствовало тому, что Ундина; перестала существовать в мире; людей, переместившись в мир водяных духов. Но рыцарь,и в третий раз переступил через; данное им слово - не вступать второй раз в: брак даже после смерти Ундины. Мотив; нарушениям запрета пришёл из- легенд oí рыцаре. Штрауфенберге и нашёл также воплощение в «Рейнских сказках» Бреитано. Переворачивая таким образом* сложившийся в литературе немецкого романтизма сюжет Фуке-пришёл.к.традиционному разрешению конфликта -смерти-рыцаря; которую;.не по;своешволе, принёсла ему Ундина; Последний; ' обмашгероя; ;повлёкшийза;соб0й!его;смерть, превратил Ундину в ручеёк, что? провозгласило высшее проявление души: несмотря ни-, на что, любым возможным способом - героиня осталась с любимым человеком. В'результате анализа, оригинального немецкого и переводного текстов, исследования художественных особенностей мотива «водной девы»,; связанных с мировоззренческими позициями авторов, их национальной' принадлежностью, были отмечены концептуальные отличия мотива в творчестве -Ф- де л а Мотт Фуке и В. А. Жуковского. Ундина в повести Фуке -воплощение натурфилософских идей (натурфилософские представления о духах четырёх стихий представлены, также; и в- «Рейнских сказках» Брентано),. это? дух водной стихии. Природным происхождением объяснялось и её стихийность, эмоциональность, непоследовательность. Жуковский, полностью следуя за сюжетом оригинального немецкого произведения; трактовал образ: Ундины с точки зрения христианских взглядов; Он показал эволюцию героини (о чём свидетельствовал образ птицы, соотносимый с; представлениями об «облачной деве», конкретизированный; в христианский образ-символ голубки, олицетворяющей . Святой Дух Троицы; число, «двенадцать» - количество1 лет, проведённых, в доме рыбака, , которое символизировало завершение определённого цикла духовного: развития девушки); а не превращение её из существа бездушного в настоящего человека с живою отзывчивой' душой; как это- можно увидеть в немецкой повести. Жуковский объяснил поведение девушки детскостью и. непосредственностью. Её близость к. природе, принадлежность к природной стихии - это отражение «детства» человечества, со свойственным ему восприятием мира. Завершающим этапом эволюции! героини ? у Жуковского стала любовь к рыцарю, как духовное и нравственное чувство. Об этом свидетельствовал символичный образ- меча между молодыми? людьми во время; их первой; встречи; отсутствие сцены, первой? брачной' ночи. У Фуке получение души — цель героини; Большую роль в этом сыграла плотская любовь. Таким образом,, связанный с главной? героиней мотив «души» стал основополагающим' для понимания художественного? мира каждого из авторов; Душа-в понимании: Фуке - это человеческая ¡способность страдать^у В.А.Жуковского - это сострадание и главное - христианское смирение. 1

С темой христианства связан и образ трилистника - родинки на теле Бертальды - христианском символе духовной сущности, соотносящимся с христианским пониманием души. В повести Фуке - это фиалка, являющаяся символом печали, скорби, неоправданных ожиданий. Родимое пятно в форме фиалки на теле Бертальды может рассматриваться как символ судьбы героини. С образом Ундины в повести Фуке и стихотворном переводе Жуковского связан мотив свободы, воплощённый также в образах священнослужителя и рыцаря. В переводе поэт реализовал три основных трактовки понимания «свободы». Понимание свободы немецкими идеалистами выразилось в образе рыцаря Гульбранда: понятие свободы для него связано, прежде всего, с рыцарской честью. Свобода и необходимость сосуществуют, и, в конечном итоге, свобода подчиняется высшей необходимости. Свободу, как воплощение концепции естественного человека, представлял образ Струя, который соотносился русским переводчиком с начальным периодом становления личности, с детством. Свобода, как вера, представлена в образе священника Лаврентия; свобода, как всеобщее смирение, сострадание и любовь воплощена в образе Ундины. В оригинальном произведении Фуке Кюлеборн — властитель и господин, для которого свобода — это скорее своеволие.

Важной является реализация оппозиции «свет-тьма», связанная как с христианской традицией, так и уходящая вглубь славянской мифологии. Семантика света воплощена в образах небесного света и огня, соотнесена с главным героем Гульдбрандом. Образ тьмы соотнесен с лесом.

Таким образом, мотив «водной девы», функционирующий в повести Фуке и поэме Жуковского, представляет собой два концептуально разных воплощения в оригинальном и переводном текстах.

Мотив «водной девы» в русской литературе XIX века связан с воплощением мифологического образа «водной/облачной девы» и русалки.

Имея в своей основе общие с немецким образом мифологические корни, фольклорный образ русалки под воздействием национальной культуры, религиозных воззрений трансформировался: христианство (православие) перенесло русалку в разряд демонологических существ, отделив от своей «воздушной», «облачной» прародительницы. В немецкой литературе взаимоотношения «водной девы» и религиозного сознания не носили характера противоборства, в силу специфики католической веры.

Мифологический и фольклорный образы органично соединились в творчестве Н.В.Гоголя: образ русалки наполнен светом, он может выступать как противопоставленный тьме, злу.

Соединение народных представлений и христианского влияния отразилось в повести О.М.Сомова «Русалка»: главная героиня лишена красоты, поскольку человек, совершивший тяжкий грех, не может быть привлекателен. Героиня связана с национальными обрядовыми действами — русальной неделей.

В творчестве русских писателей-романтиков часто воплощался мотив искушения телесной красотой, который слился с образом русалки, как языческого, демонического персонажа, противопоставлялся христианскому мировоззрению и выражался в мотиве «водной девы». В произведениях немецкого романтизма телесная красота, плотскость не получили негативной коннотации, хотя могли трактоваться как греховные (Брентано «Лорелея»), У Фуке плотская любовь служит неотъемлемым элементом получения души Ундины, у Тика она связана с мотивом томления, в «Истории Прекрасной Лау» Мёрике поцелуй с человеком явился для героини решающим событием, подарил возможность быть счастливой. Смех, который был залогом счастья у немецкой Лау, в национальном аспекте творчества русских писателей -атрибут демонического, бесовского начала (Одоевский «Василько», Муравьёв «Русалка»).

Показательна в плане соотношения заимствованных европейских черт и проявления национальных особенностей мотива «водной девы» драма А.С.Пушкина «Русалка», влияние на которую оказала русская переделка австрийского зингшпиля. Сам жанр драмы отразил своеобразие русского образа русалки, выросшего из обряда, где центральным было действие. Наличие славянской мифопоэтической образности сроднило драму и повесть Н.М. Карамзина «Бедная Лиза», которая появилась в конце XVIII века и не испытывала влияния немецкого мотива «водной девы», сложившегося только в начале XIX века.

Русская русалка лишена психологических противоречий. В немецкой литературе героиня знала о чудесных свойствах красоты и тяготилась ею, но была бессильна что-то изменить, губила героя, но главным образом потому, что он сам был тому причиной. В отечественной литературе эпохи романтизма присутствовало две основные тенденции воплощения мотива «водной девы»: героиня, принадлежащая демоническому миру, сознательно губила героя или выступала как враждебное начало, отражая борьбу языческого и христианского мировоззрений (Сомов «Купалов вечер», Одоевский «Василько», Муравьёв «Русалка»); «водная дева» представляла I собой существо, которое, не осознавая того, являлось причиной гибели (Лермонтов «Русалка»), или смерть героя была актом его доброй воли, не связанным с местью героини (Даль «Башкирская русалка»), русалка могла помогать человеку (Гоголь «Майская ночь, или Утопленница»).

Проанализировав творчество немецких и русских писателей эпохи романтизма, которые обращались к традиции бытования мотива «водной девы», воплощая в художественном мире своих произведений индивиуально-авторское видение, можно говорить о мотивах, являющихся показательными для национальной культуры. Такими ключевыми мотивами в контексте данной работы становятся: «душа», «свобода», «страдание/сострадание», «смех», «телесная красота/плотскость». Воплощение мотива «водной девы» становится ключевым для художественного мира немецких и русских писателей эпохи романтизма.

Для реализации мотива «водной девы» в немецкой литературе характерны многообразные вариации определённой схемы, состоящей из сочетания устойчивых мотивов-образов, мотивов-сюжетов. При этом I отсутствие или видоизменение какого-либо из мотивов не мешает реализовываться общей концепции. При таком рассмотрении терминологически мотив «водной девы» прочитывается как бродячий сюжет. Однако в контексте соотношения с русской литературой, которая не только создала вариации исследуемого мотива, но и сформировала особое национальное воплощение, часто не связанное с немецкой традицией, для которого концептуально важен мотив-образ русалки, понятие мотива наиболее ярко отразило специфику немецкой и русской литератур.

Список научной литературыМатасова, Ульяна Валериевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Goethe J.W. Berliner Ausgabe. Poetische Werke. In 6 b— Berlin: Gemeinfrei, i960.-B.l. S. 116-118.

2. Bechstein L. Deutsches Sagenbuch. Meersburg und: Leipzig: Gemeinfrei, 1930. - 643 s.

3. Brentano G. Werke: In 3 b-München: Hanser, 1968. B.l. - 645 s., B.2. -907 s., B.3.-615 s., B.4. - 842 s.

4. Eichendorff J. Werke: In 1 b. Berlin und Weimar, 1975. — 344 s.5. ; Eichendorf J. Werke: In 3 b. München, 1970. - B.l. - 370 s. : •6. : Fouque F.de la Motte Romantische Erzählungen. München: Winkler,1977.-116 s.

5. MörikeE. Sämtliche.Werke: In.2b: München:,Taschenbuch, 1967: - Bil-780s. ■ ' , • '■■ ; "'■. ■;■ ' . /

6. Mörike E. Die Historie von der schönen Lau. — Frankfurt: Taschenbuch, 2004. 95 s. . ;

7. Гримм В: и Я; Сказки/Пер; с нем. Г.Нетникова. Mi: Худ. лит-ра;,1978.-509 с.

8. Даль В.И. Башкирская русалка // Москвитянин, 18431 №10 — С. 97-119; 19; Жуковский^;B"iA. Сочинения. - М;: Худ. лит-ра, 1954. - 563 е.,

9. Карамзин Н.М: Собрание сочинений: В 2 т. Л., 1984: -Т.1. - 252 с.

10. В стране легенд: Дет. лит-ра. М., 1972. - 349 с.

11. Муравьёв А.Н. Русалка //«Здравствуй, племя младое.»: Антология поэзии пушкинской поры: Кн. III/ Сост. Вл.Муравьёв. М.: Советская Россия, 1988.-С.137-139; • • ;

12. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: В 4 т. М.: Худ. лит-ра, 1983. -Т.1. -471 с. •• ' : •24: Народные русские сказки: H.A.Афанасьева: В 3 т. М.: Наука, 1936. -Т;1. — 639 е.; М;: Наука, 1938. —Т.2. — 660 с.

13. Одоевский А.И. Василько //Русская романтическая поэма. М.: Правда, 1985.-С. 361-395

14. Поэзия немецких романтиков / Сост. предисл. и коммент. А. В. Михайлова. М.: Худ. лит-ра, 1985. - 526 с.

15. Пушкин A.C. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Академия наук, 1994.-Т.2. - 462 е., Т.З. - 558 е., Т.4. - 481 е., Т.7. - 765 с.

16. Сомов О. М. Русалка // Русская романтическая повесть. М.: Изд-во Московского ун-та, 1983. - С. 165-170.29.* Сомов О.М. Купалов вечер //Сомов О.М. Купалов вечер. Избранные произведения. Киев: Дшпро, 1991. - С. 93-94.

17. Фуке Ф.де Ла Мотт Ундина/Пер. с нем. Н.А.Жирмунской. — М.:Наука, 1990.-552 с.

18. Научно-исследовательская литература:

19. Айзикова И.А. В.А.Жуковский переводчик прозы: Автореферат диссертации на соискание уч. степ. канд. филол. наук - Томск, 1988.

20. Афанасьев В.В. Жуковский. М.: Молодая гвардия, 1987. - 400 с.

21. Базаров И.И. Воспоминания о В.А. Жуковском // Известия Отдела русского языка и словесности. — СПб, 1853. С.3-13.

22. Бакалов A.C. И. фон Эйхендорф и Шамиссо (очерки поэтического творчества): Монография. Самара: СамЕПУ, 2003. — 219 с.

23. Балашов' Н.И. Структура стихотворения Брентано «Лорелея» и неформальный анализ // Филологические науки, 1963.- №3. — С.93-107.

24. Басистов П.С. Очерки жизни и творчества Жуковского., — М.: Типография ведомственной Московской городской полиции, 1854. 302 с.

25. Бельский Л.П. В.А.Жуковский и еп> значение в истории русской литературы. М., 1904. — 171 с.

26. Белецкий А.И. В мастерской художника слова // Вопросы теории и психологии творчества, 1923. Вып. 8. - С.245-246.

27. Булкина И. «Днепровские ' русалки» и «Киевские богатыри» //Пушкинские чтения в Тарту 4: Пушкинская- эпоха: Проблемы рефлексии' и комментария: Материалы международной конференции. Тарту, 2007. -С.214-237.

28. Бучилина Ю.Н. Мифологические архетипы «Песни о Нибелунгах» и их интерпретация в немецкой литературе XIX века: Автореферат диссертации на соискание уч. степ. канд. филол. наук Н.Новгород, 2009. - 22с.

29. Бурова Е.Г. Немецкая романтическая лирика в русских переводах второй половины, XIX века: Автореферат диссертации на соискание уч. степ, канд. филол. наук СПб, 2009. - 25 с.

30. Веселовский А.Н. В!А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения».-М.: Интрада, 1999: —221 с.

31. Галахов А.Д Серия статей о Жуковском // Отечественные записки. -1852. -№11; 1853.-№6.

32. Гинзбург М-. Редкий экземпляр «Ундины» // Книжные новости, 1936. -№ 19.-С.24.

33. Гримм Я. Немецкая мифология / Я.Гримм. М.: Директ-Медиа, 2007. -45 с.

34. Тройская О.Н. Лингвистические средства реализации образа автора в текстах немецких романтических литературных сказок (В.Гауф,

35. Э.Т.А.Гофман, К'Брентано): Автореферат диесерт; на соискание учёной степени к.филол.н., Л., 1987. — 26 с.

36. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. — М.: Интрада, 1995; — 318 с. • .48; Жданов И.Н. «Русалка» Пушкина и "БаБ ОопаишеИэсИеп" Генслера // Жданов И.11. Сочинения: В 2 т. — СПб: Типография императорской академии наук, 1907.-Т.2. ' " ' ■ /

37. Жуковский В.А. Письма дневники 1814-1815гг.- СПб, 1907.- 74 с.

38. Жирмунский:В1М.-Гёте:в.русской литературе. — Л.: Худ. лит-ра, 1981. — 687с. ; ■ ' ' : ' ; . " '51. , Жуковский В1А. В- воспоминаниях современников. — МС:: Языка культуры, 1999. 609 с. •

39. Жуковский В.А. и литература конца ХУШ-ХХХ в. — М.: Наука, 1988. — 320с. . .53: Жуковский В;А. Отрывок из письма- о Саксонии в 1821г. // Московский; телеграф, 1827. № 1.- С: 20-32. : '

40. Зарубежнаяшоэзия; впереводе Жуковского:;В!2'т. М:;Радуга;. 1985;.— Т.1. -574 с. Г . Л , . ; ■■:'•'. ''55; Зейдлиц К.К. Жизнь и поэзия В.А. Жуковского 1783-1852/ Предисл. П.А.Вйсковатого. СПб.: Типография М.М. Сгасюлевича, 1883. - 256 с.

41. Зорин А., Зубков' Н;, Иемзер А. Свой подвиг совершив: О судьбе произведений; Г.Р:Державина,. К.Н.Батюшкова, В:А. Жуковского. М;: • Книга, 1987.-382 с. . 7 / , . , ; , / ' '

42. Зотов С.Н. Художественное пространство — мир Лермонтова. —' Таганрог: Издгвб Таганрог.гос.пед. ун-та, 2001.-321 с.59:, История романтизма, в русской литературе 1790-1825гг. М.:, Наука,1979.-312е. . . .-:' .■■ ■■,■,'■.:•.■

43. Корш Ф. В. Опыты окончания «Русалки» // Пушкин 'й его современники: Материалы и исследования / Комис. для изд. соч. Пушкина при- Огд-нии рус. яз. и словесности Имп. акад. наук. — СПб, 1905. -Вып. 3;,с: 1-22. ' ; , ■• '

44. Костылева О.Б; На перекрёстке литературных дорог: фантастическое и реальное в прозе О.М.Сомова //. Вестиик Ставропольского государственного университета. 2008. -Вып.54 (1). - С. 102-106.

45. Лазурский "ВгФ^ Западноевропейский романтизм и романтизм Жуковского. Одесса, 1902. — 16 с.

46. Ланда Е.В. «Ундина» в переводе В.А. Жуковского и русская культура // Фуке Ф; де ла Мотт Ундина. М1: Наука, 1990. - 0.472-536; .

47. Луков Вл. А.Русская литература: генезис диалога с европейской культурой: Научная монография. М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. —100 с.

48. Маймин Е.А. Созерцательный романтизм Жуковского // О русском романтизме. -М.: Просвещение, 1975. С.25-52.

49. Манн Ю. В. Фантастическое и реальное у Гоголя // Вопросы литературы, 1969. №. 9. - С. 106-125.

50. Маркович В.М. Дыхание фантазии//Русская фантастическая проза эпохи романтизма (1820-1840). — Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1991.-С.5-47.

51. Назарова И.Г. Лирика И.Эйхендорфа: Автореферат диссертации на соискание уч. степ. канд. филол. наук — СПб, 2000. — 25 с.

52. Нюрнберг О. Лорелея. Легенды средневековой Европы // Партнер, 2003. №74 (11). - С.10-14. . .

53. Письма В.А. Жуковского и А.И. Тургенева. М. Изд-во Русского архива, 1895. - 215 с.

54. Плетнёв П.А. О жизни и сочинениях Жуковского. — СПб: Академия наук, 1853.- 148 с.

55. Полевой Н. Критики Жуковского // Московский телеграф, 1827. № 18. -С.17-20.

56. Пронин В.А. Теория литературных жанров. М.: Изд-во МГУП, 1999. - 196 с.

57. Пронин В.А. Поэзия Генрих Гейне: генезис и рецепция. М.: Наука, 2011.-244 с.

58. Реморова Н.Б. Жуковский и немецкие просветители. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1989. - 285 с.

59. Родина Г.И. Зудерман и Россия: рецепция творчества в культурном пространстве рубежа XIX-XX веков. Монография. М.: МПГУ, 2004. — 230 с.

60. Родина Г.И. Немецкая драма конца XIX начала XX века. Поэтика драматургии Г. Зудермана, сценическая история, рецепция в России: учебное пособие. - Арзамас: АГПИ, 2009. - 196 с.

61. Русский романтизм /Под ред. Н.А.Гуляева. М.: Высшая школа, 1974. -360 с.

62. Софронова Л.А. Мифопоэтика раннего Гоголя. М.: Алетейя, 2010. -296 с.

63. Суслова С.В. Звуковая метафора в немецкой романтической поэзии: на материале лирики К.Брентано: Автореферат диссертации на соискание уч. степ. канд. филол. наук СПб, 2001. - 19с.

64. Сухова А.П. Образ Лорелеи в немецкой романтической литературе // Поэтический текст и текст культуры: Международный сборник научных трудов. Томск, 2004. - С. 118-202.

65. Ундина. Старинная повесть // Библиотека для чтения. СПб, 1835.1. Т.12. С.7-14.

66. Чавчанидзе Д.Л. Романтическая сказка Фуке // Фуке Ф. де ла Мотт Ундина. -М.: Наука, 1990. С.421-472.

67. Чавчанидзе Д. Л. Феномен искусства в немецкой романтической прозе: средневековая модель и ее разрушение. М.: Изд-во МГУ, 1997. - 296 с.

68. Чешихин В.А. Жуковский как переводчик Шиллера. — Рига, 1895. -346с.

69. Шевырёв С. Русская словесность: О значении Жуковского в русской жизни и поэзии. Речь, произнесённая в торжественном собрании Императорского Московского университета. М., 1853.

70. Шестаков В.П. Заметки к переводам Жуковского из немецких и английских поэтов. — Казань, 1902. — 101 с.

71. Швыров А.В. Легенды европейских народов. // Приложение к «Вестнику иностранной литературы». СПб: Типография П.Ф.Пантелеева, 1904.-314 с.

72. Янушкевич А.С. В мире Жуковского. М.: Наука, 2006. - 524 с.

73. Эстетика немецких романтиков: Сборник/ Сост. А.В.Михайлов. СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. - 575 с.

74. Эстетика и творчество русских и зарубежных романтиков: Сборник научных трудов. — Калинин: Изд-во Калининского госун-та, 1983.

75. Теоретическая и критическая литература:

76. Абрамовский Г. Русская опера первой трети XIX века. М. Музыка, 1971.-77 с.

77. Аверинцев С.С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе: Сборник в честь 75-летия Е. М. Мелетинского. М.: Российский ун-т, 1993.-С. 341-345.

78. Айдачич Д. В. Смех демона в славянских литературах XIX века // Славянские этюды. Сборник к юбилею С.М. Толстой. М.: Индрик, 1999. -С. 491-538.

79. Анализ драматического произведения/ Под ред. Маркович. Л.: Издательство ЛГУ, 1988. - 366 с.

80. Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи. — М.: Современник, 1982.-464 с.

81. Афанасьев А.Н. Живая вода и вещее слово. М.: Советская Россия, 1988.-508 с.

82. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: "В 3 т. М.: Современный писатель, 1995.

83. Бахтин М.М. Время и пространство в произведениях Гете // Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. - С. 181-225.

84. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы и эстетики. М.: Худ. лит-ра, 1975. - С. 115-211.

85. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1979.424 с.

86. Берковский Н.Я.Романтизм в Германии. — СПб: Азбука-классика, 2001. -510 с.

87. Бём А. К уяснению историко-литературных понятий // Известия Отделения русского языка и литературы академии наук. Т.23.Кн.1. СПб, 1919.-С.225-245. ■ /

88. Бидерман Г. Энциклопедия символов. —М.: Республика, 1996. 155с.

89. Богданова ОТО. О восприятии художественной литературы. //Урок литературы в России — ХХ: век. — Н.Новгород, 1994. С.3-20.

90. Большой немецко-русский словарь! -М;: Рус.яз-Медиа, 2006. 1038 с. 108;,Большойэнциклопедический словарь. - М:, 1974.

91. Бородин A.I L Число и мистика. Донецк, 1975. - 157 с.

92. Борисова H.A. «Арзамасские» истоки пушкинской «Русалки» // Литературное общество «Арзамас»: культурный диалог эпох: Материалы международной научной конференции. — Арзамас, 2005. — С.90-100.

93. Г. Вайсгербер Й.Л. Язык и философия //Вопросы языкознания, 1993. №2.- С. 114-124.

94. Вакенродер В.-Г. Фантазии об искусстве / Пер. с нем. А. С. Дмитриева.- М.: Искусство, 1977. 263 с.1,13; Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая, школа, 1989. -408 с. ' ■ - •

95. Вестник Европы, 1809.- Ч. LXVIII.- №21, ноябрь.

96. Вестник Европы, 1810. 4.XLIX . - №4, февраль. •

97. Вопросы сюжета и композиции: Межвузовский сборник. Горький, 1980.- 169 с.

98. Вяземский П.А. Эстетика и. литературная критика. М.: Искусство, 1984.-463 с. ; ' .

99. Гаспаров Б.М. Литературные; лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века;:М;: Наука, 1994.-304 с. , .

100. Гачев Г. Национальные образы мира. М.: Совесткий писатель, 1988. — 448 с.

101. Гиривенко А.Н. Из истории русского художественного перевода первой половины XIX века: Эпоха романтизма. М.: Флинта, 2002. - 280 с.

102. Гете И.В., Шиллер Ф. Об эпической и драматической поэзии // Гете И.В. Собрание сочинений: ВЦО т. М;, 1980. - Т. 10; - С. 274-276.

103. Ленингр. гос. ин-т театра, музыки и кинематографии, 1963. 464 с.

104. Тройская О.Н. Лингвистические средства реализации образа автора в текстах романтических литературных сказок: Автореферат диссертации на соискание уч. степ. канд. филол. наук. — Л., 1987. 26 с.

105. Губкина Н.В.Немецкий музыкальный театр в Петербурге в первой трети XIX века. СПб: Изд-во Дмитрий Буланин, 2003. - 564 с.

106. Грушко Е. Словарь славянской мифологии. — Н.Новгород: Рус. купец; Братья славяне, 1995. — 367 с.

107. Гуревич А.М. Романтизм в русской литературе. М.: Просвещение, 1980.-100 с.

108. Дашкевич Н.П. Романтика на Западе и в поэзии В.А. Жуковского // Статьи по новой русской литературе. СПб, 1914. - С. 330—397 с.

109. Дейч А. Судьбы поэтов. -М.: Худ. лит-pá, 1968. 574 с.

110. Диксон О. Символика чисел. М.: Рефл-бук, 1996. — 288 с.

111. Добряк И.В. Диалог культуры и русско-немецкие связи // Русская и европейская философия: пути схождения. СПб, 1999. — С. 11-17.

112. Европейский романтизм / Под ред. И.Г. Неупокоевой. М., 1973.

113. Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма. М.: Издание С.И. Сахарова, 1919.-204 с.

114. Жолковский А.К., Щеглов Ю. К Работы по поэтике выразительности: Инварианты Тема - Приемы - Текст. — М.: Прогресс-Универс,1996. - 341 с.

115. Жуковский В.А. Эстетика и критика. М., 1980.

116. Жюльен Н. Словарь символов / Пер. с фран. — Челябинск: Урал'Л.Т.Д., 1999.-257 с.

117. Зарубежная литература XIX века. Романтизм. Хрестоматия/ Под ред. Я.Н.Засурского. М.: Просвещение, 1976. - 512 с.

118. Зализняк А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. — М.: Языки славянской культуры, 2005. — 457 с.

119. Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М.: Индрик, 1995. — 432 с.

120. Замотин И.И. Романтизм 20-х годов XIX века в русской литературе: В 2 т.-СПб, 1903.-Т.1.

121. Златковская Т.Д. Rosalia — русалии? // «VIII Международный съезд славистов: История, культура, этнография и фольклор славянских народов». -М., 1978. — С.210-226.

122. Золотницкий Н.Ф. Цветы в легендах и преданиях. М: Дрофа-плюс, 2005.-320с.

123. Зусман В.Г. Диалог и концепт в литературе. Литература и музыка. -Н.Новгород: Деком, 2001. 167 с.

124. Иванов В.В. Славянские языковые моделирующие системы. М.: Наука, 1965.-251 с.

125. История зарубежной литературы XIX века. В 2-х ч./ Под ред. A.C.Дмитриева. М., 1979.

126. История зарубежной литературы XIX века/ Под ред. Н.П.Михальской. -М., 1991.

127. История зарубежной литературы XIX, века / Под ред. Н.А.Соловьёвой. -М., 1991.

128. История русского драматического театра: В 7 т. — М.: Искусство, 1977.

129. История русской литературы IX-XIX вв./Под ред. В.И.Коровина. — М.: • Наука, 2001.-392 с.

130. История костюма.Эпоха. Стиль. Мода.- СПб: Г1аритет, 2004. — 118 с.

131. Кант И; Критика способности суждения. Mir. Аспект-пресс,. 2006. — 83с. . . . ' ■ . ■ '.'Л/'-' ' '156: Канунова Ф.З. Вопросы. мировоззрения и эстетики Жуковского; — Томск: Изд-во Томского ун-та, 1890; 184 с. . : ,

132. Канунова Ф.З., Айзикова И.А. Нравственно-эстетические искания русского романтизма; и религия (1820-1840гг.). — Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001.-302 с. •

133. Караулов Ю. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. - 356 с.

134. Г63. Копалинский В;СЗюварь символов/ . Пер. , с . пол. В.П. Зорин -Калининград: Янтар. сказ, 2002.— 263 с. ,

135. Комиссаров B.IT Общая?теорияшеревода:; проблемы переводоведения в освещении зарубежных учёных /Учебное пособие. — М.:;ЧёРо,.2000° — 134;с.

136. Корнилов O.A. Языковые картины . мира как производные: национальных менталитетов; М;::ЧеРо,' 2002. — 349-'С.-.,166; Корнилова-. E.IT. Мифологическое сознание, и мифопоэтика зацадноевропейского'романтизма. — Mi: ИМЛИШАН; Наследие; 2001.—.448 с.

137. Королёв^ К. Энциклопедия сверхъестественных существ. — М.: Эксмо; СЙб:.Мйтгард, 2007: -720 с. , •. : ;

138. Кошемчук Т. Русская поэзия- вv контексте: православной культуры. -СПб: Наука, 2006. 639 с.

139. Крашенинников А.Е. Психостилистическиё поля текста в аспекте художественного перевода: Учебно-методическое пособие. Магадан: СМУ, 1999.-16 с.

140. Криволапова IO.K. Философско-аитропологическое. измерение немецкого: романтизма: Авторефщис., на соискание уч. степ.канд. филол. наук. Тула, 2007. - 20 с. , ' '

141. Криничная H.A. Персонажи преданий: становление и эволюция образа. -Л.: Наука, 1988.-192 с.

142. Критика и библиография. Обозрение русской литературы в 1824г.

143. Московский телеграф, 1825. №1. - С.76-88.

144. Куприянова E.H., Макогоненко Г.П. Национальное своеобразие русской литературы: Очерки и хроники. — М.: Наука, 1976. — 413 с.

145. Левин Ю.Д. Русский перевод XIX века и развитие художественного перевода. Л.: Наука, 1985. - 299 с.

146. Левкиевская Е. Мифы русского народа. — М.: Астрель, 2000. 526 с.

147. Леонтьев А.Н. Образ мира // Избранные психологические произведения: В 2 т. М.: Педагогика, 1983. - Т.2. - С. 251-261.

148. Лермонтовская энциклопедия. -М.: Сов. энцикл, 1981. 746 с.

149. Литературный энциклопедический словарь/ Под общ. ред. В.М.Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. энциклопедия, 1987. - 752 с.

150. Ливанова Т.Н.Протопопов Р.В. Оперная критика в России // Вестник Европы, 1810. XLIX. - №4, февраль.

151. Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение. СПб: Алетейя, 1997. - 566 с.

152. Лихачёв Д.С. Внутренний мир художественного произведения// Вопросы литературы, 1968. № 8. - С. 74-87.

153. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семио -сфера - история. - М.: Языки русской культуры, 1996. — 464 с.

154. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.: Просвещение, 1988. - 352 с.

155. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин: Александра, 1892. - Т.1. — 480 с.

156. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970.-384 с.

157. Луков Вл.А. История литературы. Зарубежная литература от истоков до наших дней. М.: ИЦ «Академия», 2005. - 245 с.

158. Луков Вл.А. Русская литература: генезис диалога с европейской культурой: Научная монография. — М.: Наука, 2006. 683 с.

159. Мелетинский Е.М. Избранные статьи, воспоминания. — М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1998. 576 с.

160. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М.: РГГУ, 1994. - 136 с.

161. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1995. - 407 с.

162. Мелетинский Е.М. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Труды по знаковым системам -IV.- Тарту, 1969. С.86-135.

163. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. — М.: НИ «Большая Российская энциклопедия», 1997. -Т.1.-671 е., Т.2. 719 с.

164. Особенности перевода как двуязычной коммуникации // Тверской меридиан: Теоретический сборник. Вып.З. Тверь: ТвГу, 1999. - С.62-71.

165. От мифа к литературе: Сборник в честь 75-летия Е.М.Мелетинского.-М.: РГГУ, 1993.-352 е.

166. Парацельс О нимфах, сильфах, пигмеях, саламандрах и прочих духах. -М.: Эксмо, 2005. 400 с.

167. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. — М.: Наука, 1975.- 183 с.

168. Постовалова В. Картина мира в жизнедеятельности мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. -С.8-69.

169. Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. - 613 с.

170. Похлёбкин В.В. Словарь международной символики и эмблематики. — М.: Центрполиграф, 2000. 563 с.

171. Поэты-переводчики: от Тредиаковского до Пушкина. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1973. - 248 с.

172. Проблемы общей теории перевода. — Таллин: Валгус, 1988. 197 с.

173. Пропп В .Я. Морфология сказки. М.: Наука, 1969. - 319 с.

174. Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент// Типологические исследования по фольклору. М.: Наука, 1975. - С. 141-155.

175. Пыпин А.Н. Характеристики литературных мнений от 20-х до 50-х гг. Исторические очерки. СПб: Колос, - 1906. — 582 с.

176. Российская национальная библиотека. Ф.286.0п.1. Ед.хр.70а.Л.9,10,13.

177. Русские писатели о переводе 18-19 вв./ Под ред. Ю.Д.Левина и А.В.Фёдорова. Л.: Сов. писатель, 1960. - 696 с.

178. Силантьев И.В. Поэтика мотива. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 294 с.

179. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: Очерк историографии. Новосибирск: Изд-во ИДМИ, 1999. - 103 с.

180. Скафтымов А.П. Тематическая композиция романа «Идиот» // Скафтымов А. Нравственные искания русских писателей. М.: Худ. лит-ра, 1972.-С. 182-217.

181. Славянские древности. Этнолингвистический словарь /Под ред. Н.И.Толстого: В 5 т. М.: ИС РАН, 2004. -Т.4. - 656 с.

182. Славянские этюды. Сборник к юбилею С.М.Толстой М.: Индрик, 1999.-594 с.

183. Смирнов С.Д. Психология образа: проблема активности психического отражения. М.: Изд-во МГУ, 1985. - 231 с.

184. Соколов А.Н. История русской литературы XIX века. Первая половина -М.: Высшая школа, 1985. 641 с.

185. Сомов О.М. О романтической поэзии. СПб: Типография Императорского Воспитательного дома, 1823. - 102 с.

186. Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов. М.:, 1996. - 231 с.

187. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. — М., 1931.

188. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. -М.: Наследие, 2000. 120 с.

189. Топоров В.Н. О числовых моделях в архаичных текстах // Структура текста. М.: Наука, 1980. - С. 3-58.

190. Трессидер Дж. Словарь символов. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2006. - 448 с.

191. Тернер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. - 277 с.

192. Уртминцева М.Г. Литературный портрет в русской литературе второй половины XIX века. Генезис, поэтика, жанр. — Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2005.-232 с.

193. Федоров A.B. Введение в теорию перевода. М.: Высшая школа, 1953. -336 с.

194. Федоров A.B. Язык и стиль художественного произведения. — М. — Л.: Гослитиздат, 1963. — 132 с.

195. Фёдоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время. — Рига: Зинатне, 1988. — 413 с.

196. Фитерман А. Взгляды Жуковского на перевод // Учёные записки 1-го Московского пед.университета ин.яз. -М., 1958. Т. 13. - С. 89-135.

197. Фихте И.Г. Система учения о нравах согласно принципам наукоучения. Наукоучение 1805 г. Наукоучение 1813 г. Наукоучение 1814 г. / Пер. с нем., вступ.ст.В.В.Муромског СПб.: Изд-во С.-Петерб.ун-та, 2006. - 618 с.

198. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра/Под ред. Н.В.Брагинской. М.: Лабиринт, 1997. - 449 с.

199. Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления / Пер. с нем. И комм. В.В. Бибихина. М.: Республика, 1993. — 392 с.

200. Хализев В.Е. Драма как род литературы (Поэтика, генезис, функционирование). -М.: Изд-во МГУ, 1986. 260 с.

201. Хализев B.C. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. - 397 с.

202. Хохловкина А. Западноевропейская опера конца XVIII нач. XIX век века. Очерки. — М.: Музгиз, 1962. - 367 с.

203. Храповицкая Г.Н. Романтизм в зарубежной литературе. (Германия, Франция, США). Практикум. М.: Академия, 2003. - 288 с.

204. Чичерин A.B. Очерки по истории русского литературного стиля. М.: Наука, 1985.-447 с.

205. Шеллинг Ф.В.И. Идеи к философии природы как введение в изучение этой науки. СПб: Наука, 1998. - 518 с.

206. Шеллинг Ф.В.И. Сочинения: В 2т. М.: Мысль, 1897. - Т.1. - 637 е.; М.: Мысль, 1989. - Т.2. - 636 с.

207. Шеллинг Ф.В.И. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. - 86 с.

208. Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира — М.: Языки славянской культуры, 2005. — 624 с.

209. Энциклопедия символов/ Сост. В.М.Рошаль. М.: ACT, 2007. - 286 с.

210. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / В. Андреева.- М.: Астрель, МИФ, ACT, 2001.-576 с.

211. Эстес К.П.Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях/ Пер. Т.Науменко. М.: Наука, 1995. - 290 с.

212. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира. (Модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994. - 234 с.

213. Литература на иностранных языках:

214. Asche S. Die Liebe, der Tod und das Ich im Spiegel der Kunst: Die Funktion des Weiblichen in Schritten der Frühromantik und im erzählerischen Werk

215. E.T.A.Hoffman. Königstein, 1985.

216. Brandstetter G. Erotik und Religiosita. Eine Studie zur Lyrik C.Brentanos. München, 1986.

217. Bellmann W. Brentanos Lore Lay-Ballade und dar . antike Echo-Mythos // Brentano C. Beitrage des Kolloquiums im Freien Deutschen Hochstift. —Tübingen, 1980. ;

218. Bormann A. Das dämonische Weib. Liebesverrat und unerlöste Kraft bei Fouque, Brentano und Eichendorff. //Codierungen von Liebe in der Kunstperiode. Hg. von Walter Hinderer.- Würzburg, 1997.

219. Dahn F.-und T. Germanische Götter- und Heldensagen.- 2004.

220. Daemmrich I l.S. und I. Themen und Motive in der Literatur. Tubingen,; Basel: Francke, 1995.-.410 s.

221. Fetzer J. Romantic Orpheus. Profiles of Clemens. Brentano. Berkeley, 1974. ■■ ' ' ' . ' . •." ''

222. Floeck ö. Die Elementargeister bei Fouque und anderen Dichtern der romantischen und nachromantischen Zeit:In zwei Bänden. -Bielitz, 1910. ;

223. Frenzel: IL Motive der Weltliteratur. Ein Lexikon dichtungsgeschichtlicher Längsschnitte Stuttgart: Kröner, 1976.

224. Frenzel E. Stoff- und Motivgeschichte. Grundlagen der Germanistik. — Berlin:. Kröner, 1974. ' : .

225. Eichendorff J. Die neuere Romantik // Eichendorff J. Geschichte der poetischen Literatur Deutschlands, 1857.253: Eichstädt H.; Zukovskij als Übersetzer. 3 Studien zu Übersetzungen V.A. Zukovskijs aus dem Deutschen und Französischen. München,: 1970.

226. Grässe J.G.T. Sagenbuch des Preußischen' Staates: In zwei Bänden. -Glogau, 1871. V . '

227. Grimm J. Deutsche Mythologie. -Göttingen, 1835.-906 s; ; 259:^^ Grimm J.Deutsche Mythologie. Göttingen, 1844. - 1314: s.

228. Grübel R. G. Sirenen und Kometen. Axiologie und Geschichte der Motive Wasserfrau und Haarstern in slawischen und anderen europäischen Literaturen. -Frankfurt am.Main, 1995. -470 s.

229. Grunewald E. Undine kommt, zur Genese eines romantischen Märchens. // Aurora, 2003. №63. - S. 85-97.

230. Günzel K. Romantikerschichsale Porträtgalerie. Berlin, 1987.

231. Haupt J. Elementargeister bei Fouque, Immermann und Hoffmann. — Leipzig, 1923. -123 s. '

232. Höffman W. C.Brentano. Leben und Werk. München, 1966.

233. Lahnstein P: E.Mörike. Leben und Milieu eines Dichtes. München, 1986.

234. Kayser W. Das sprachliche Kunstwerk: eine Einfuhrung in. die,1.teraturwissenschaft Text. — Bern: Franke, 1951. — 437 s.

235. Matt P. Liebesverrat. Die Treulosen in der Literatur — München, Wien, 1989.

236. Menke B. Prosopopoiia: Stimme und Text bei Brentano, Hoffman, Kleist und Kafka. München, 2000. - 874 s.

237. Merea S. Lebe der Liebe und Liebe das Leben der Brifwechsel von C.Brentano und Sophie Mereau. Frankfurt an Mein, 1983.

238. Mertens V. Melusinen, Undinen. Variationen des Mythos vom 12. bis zum 20. Jahrhundert // Festschrift Walter Haug und Burghart Wachinger. — Tübingen, 1992.-S. 201-232.

239. Mertens V. Melusinen und Undinen in der Literatur vornehmlich des 20. Jahrhunderts// Die deutsche Literatur im 20. Jahrhundert. Berlin, 1993.

240. Meyer E. H. Germanische Mythologie. Berlin, 1891.-337 s.

241. Mogk E. Germanische Religionsgeschichte und Mythologie. Bohmeier, 2010.-96 s.

242. Moser H. Sage und Märchen in deutschen Romantik // Die deutsche Romantik: Poetik, Formen und Motive. Göttingen, 1989. - S. 253-276.

243. Müller W. Germanische Mythologie. Bohmeier, 2008. -216 s.

244. Reinhold G. C.Brentano und die Bruder Grimm. — Stuttgart und Berlin, 1914.-290s.

245. Seidlin O. Brentanos Melusinen // Euphorion, 1978. №72'. - S.369-399. ,

246. Sehnsucht und Sirene. Abhandlungen zu Wasserphantasien/ Roebling I. — Pfaffenweiler. 1991. - 337 s.

247. Schmidt H.W. Erlösung der Schrift zum Buchmotiv im Werk C.Brentanos. — Wien, 1991.

248. Schmitz-Emans M. Wasserfrauen und Elementargeister als poetologische Chiffren // Liebe und, Gesellschaft. Das Geschlecht der Musen. Hg. von PlansGeorg Pott. München, 1997. - S. 181-229.

249. Scholr F. C.Brentano und Goethe.- L'eihzig, 1927. -260»s.

250. Schulhof H. Die Frauen in Eichendorffs Dichtung // Aurora, 1932. №2. - S. 18-21.

251. Schultz H. Schwarzer Schmetterling: Zwanzig Kapitel aus Leben des romantischen Dichters C.Brentano. Berlin, 2000. — 538 s.

252. Stephan I. Weiblichkeit, Wasser und Tod. Undinen, Melusinen und Wasserfrauen bei Eichendorff und Fouque // Weiblichkeit und Tod in der Literatur . Hg. von Renate Berger und Inge Stephan. Köln, 1987. - S. 117-139.

253. Strich F. Die Mythologie in der deutschen Literatur. Bern und München, 1970.

254. Thompson S. The Folklore. New York, 1951.

255. Thompson S. Narrative Motif Analysis as a Folklore Method. Helsinki, 1955.

256. Stuby A.M. Liebe, Tod und Wasserfrau. Myhen des Weiblichen in der Literatur. Opladen, 1992 - 252 s. ■ , .

257. Traum-Diskurse der Romantik. Berlin, 2005. - 128 s.

258. Tunner E.Sirene und Dirne. Chiffren der Dichterexistenz und der Poesie in

259. Brentanos lyrischem Werk// Rechneres Germaniques, 1979. № 9. - S.19-32.

260. Vogel M. «Melusine. das lässt aber tief blicken». Studien zur Gestalt der Wasserfrau in dichterischen und künstlerischen Zeugnissen des 19. Jahrhunderts. — Bern, 1989.-243 s.

261. Weiman R. Literaturwissenschaft und Mythologie. Vorfragen ~ einer methodologischen Kritik. Berlin, 1967.

262. Wilpert von G. Der verlorene Schatten. Varianten eines literarischen Motivs. Stuttgart: Kröner, 1978. - 155 s.1. Диссертации:

263. Григорьева И.С. Специфика ранней драматургии и новеллистки Ф. де ла Мотт Фуке. Мировоззрение и поэтика: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. М., 1998.

264. Малышева Л.Г. Проза Э.Мёрике: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. М., 1975.

265. Никонова Н.Е. Стихотворные повести В.А.Жуковского 1830-х годов: проблема перевода и мифопоэтики: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. Томск, 2005.

266. Новикова H.H. Развитие романтических традиций в лирике К.Брентано: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. М., 1964.

267. Петривняя Е.К. Немецкая романтическая литературная баллада, I половина XIX века: К. Брентано, Э. Мерике: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. Наук. Н. Новгород, 1999.

268. Прощина Е.Г. Романтическая концепция мифа и её отражение в малой прозе Ф. де ла Мотт Фуке: Дис. на соискание уч. степ. канд. филол. наук. — Н.Новгород, 2004.