автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Описание художественного мира А. Платонова по данным языка

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Михеев, Михаил Юрьевич

О ЧЕМ ЭТА ДИССЕРТАЦИЯ?.

Введение формальное.

Введение содержательное.

ГЛАВА I. ЛЕКСИКО-СТАТИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ КАК ОСНОВА «МЕДЛЕННОГО ЧТЕНИЯ».

§1. Статистический пробег по лексическим константам писателя.

§2. Нормативное и "насильственное" использование словосочетания. Рождение предположений.

§3. Родительный падеж (пролетарий от грамматики, он же - гегемон в языке

Платонова).

§4. Жизни мышья беготня или тоска тщетности? О метафорической конструкции с родительным падежом.

§5. Че[в]-вен[г]-гур<т> - множественное осмысление.

ГЛАВА II. ЦИТАТНЫЙ И СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ.

§1. Избыточность и недоговоренность (плеоназм, парадокс, анаколуф и языковой ляпсус у Платонова).

§2. Слагаемые стилистической игры Платонова: советская новоречь и славенщизна".

§3. Индивидуальный стиль с точки зрения цитат и интертекста.

§4. Заметки о стиле ранней прозы Набокова-Сирина.

§5. Не-остранение или авторское самоотстранение?.

ГЛАВА III. ФРАГМЕНТЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА ПЛАТОНОВА.

§1. Портрет человека у Платонова.

§2. Народ и история - неорганизованная масса и навал событий.

§3. Деформации пространства (пустота и теснота).

§4. Скупость, Жадность, Ум и Чувства.

§5. Отражения "души" в наивной мифологии русского языка (опыт размытого описания образной коннотативной семантики слова).

§6. О платоновской душе.

§7. Причины и следствия (мифология вместо причинности).

§8. Время у Платонова.

§9. Платоновская сказка (извод "Безручки").

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Михеев, Михаил Юрьевич

Актуальность исследования

О Платонове сейчас пишут много, но работы таких платоновских «первооткрывателей», как Лев Шубин, Сергей Бочаров, Елена Толстая-Сегал, Иосиф Бродский, написанные еще в начале 1970-1980-х гг., и на сегодня остаются во многом непревзойденными. В них высказаны о творчестве писателя наиболее ценные и значимые догадки, но - на уровне интуиции, озарения. Между тем сейчас, наконец, у русскоязычных читателей Андрея Платонова все его тексты перед глазами. Уже позднее, с конца 1980-х - начала 1990-х гг., появились работы и практически исследующие платоновский язык - статьи Ю.И. Левина, И.М. Кобозевой и Н.И. Лауфер, М.Бобрик, М.А. Дмитровской, Т.Б. Радбиля и др. В Институте мировой литературы в Москве и в Институте русского языка ("Пушкинский дом") в Санкт-Петербурге в последние десять лет проводятся конференции, издаются сборники ("Страна философов" и "Творчество Андрея Платонова"), начато комментированное издание его рукописей, готовится к изданию научное собрание сочинений. Теперь становится необходимым планомерное истолкование особенностей, деталей и подробностей платоновского художественного мира - с созданием словаря, а также исчерпывающего тезауруса его языка. Подходы к этому и предлагает настоящая работа.

Научная новизна и результаты работы

Автора как лингвиста интересует в первую очередь то, как Платонов употребляет слова, как из, казалось бы, тавтологий и топтаний мысли на месте рождаются истинные перлы его языка и стиля. В диссертации разбор особенностей языка объединен с разбором самих художественных образов, эти вопросы оказываются неразделимы - внесение ясности в первые способствует прояснению последних и наоборот.

Новизна работы состоит в том, что в ней впервые сделана попытка рассмотрения целостного образного мира Платонова, показаны те собственно платоновские отклонения от общеупотребительных выражений русского языка, которые, среди прочего, отличают этого писателя от остальных. В работе разобрано более 200 специфически платоновских словосочетаний из различных произведений писателя, при этом продемонстрированы присущие ему способы каламбурной игры с языком, "наращивания" семантической и прагматической составляющих слова, стилистической игры. На примере разных предметных, языковых и философских категорий исследованы особенности мировидения писателя и заложены основы (предложена конкретная методика, даны иллюстрации) для построения тезауруса.

Материал и методы работы

Основной метод толкования специфически платоновских выражений, используемый в работе, это разложение словосочетания на составляющие - на те нормальные сочетания русского языка (как свободные, так и фразеологически связанные), которые в платоновском языке задействованы имплицитно, и на которые его собственные словосочетания-неологизмы указывают (смысл которых они хранят в себе компрессивно, стягивая в эллиптической контаминации).

Материалом служат известные произведения писателя: в основном, это повести, романы и рассказы - "Котлован", "Чевенгур", "Счастливая Москва", "Река Потудань", "Ювенильное море", "Сокровенный человек", "Усомнившийся Макар", "Впрок", "Джан", "Бессмертие" и другие, менее известные, а также платоновский вариант русской сказки "Безручка", публицистика писателя и его "Записные книжки" (за вычетом пьес и стихов, которые в работе не рассматриваются). Для контрастного сопоставления стилистики Платонова привлекаются произведения В.Набокова, Ильфа и Петрова - в некотором смысле его антиподов, а также авторов более близких по стилистике - Зощенко и Пришвина.

Главной "отмычкой" при толковании ключевых мест Платонова и его поэтических приемов во всей работе выступает предположение - то есть отрезок смысла, способный служить законченным целым при толковании отдельного места текста, и представляющий собой стандартный языковой оборот. Каждое используемое предположение соответствует, как правило, какому-то уже имеющемуся в языке словосочетанию или синтаксической конструкции, организующей вокруг себя смысл данного места. Некоторую гарантию исчерпанности всех рассмотренных предположений дает метод медленного чтения, то есть многократные возвращения с пересмотром, поправками и дополнениями к первоначально выдвинутых версий (но полной гарантии правильности получаемого в итоге толкования, конечно, в принципе быть не может).

Как известно, Платонов комбинирует смыслы сразу нескольких стандартных языковых конструкций в одном, по преимуществу, неправильном с точки зрения языка сочетании, выражая тем самым их сгущенный, стянутый в целое смысл, что было названо, в разное время, "спрямлением" (Л.Боровой), "подстановкой" (А.Цветков), "анаколуфом" (М.Бобрик). Если обращаться к терминам поэтики и лингвистики, этот прием можно квалифицировать как контаминацию, эллипсис, солецизм, иногда - как силлепсис (Нонака 2004). Так, к примеру, следующее платоновское выражение из "Котлована" (когда про одного из героев говорится, что на его лице получилась) морщинистая мысль жалости, - следует понимать как некую равнодействующую, по крайней мере, из трех смыслов (предположений)1: 1) <на его лице изобразилась какая-то мысль>,

1 Здесь и далее используются угловые скобки для обозначения собственных предположений автора-читателя, толкующих чужую мысль (мысль первоначального автора). В том случае,

2) <его лицо выразило жалость>, 3) ?-<всё лицо покрылось / по лицу побежали / его избороздили — морщины>.

В ходе такого толкования привлекаются по возможности все предположения, помогающие как-то прояснить данное трудное с точки зрения понимания место, то есть вопросы, возникающие на уровне ассерций, на уровне презумпций, но главным образом, на уровне следствий, аллюзий и иного вида непрямых «выводов» из высказывания, - также, например, путем восстановления скрытых в тексте цитат, языковой игры или иных, еще более "тонких" смыслов.

Рассмотрим фразу из незаконченного произведения "Технический роман", где говорится, что сердце [героя] сбилось с такта своей гордости. Выделенное выражение может значить просто, что у героя - гордое сердце, которое обычно бьется ровно и надежно, как бы в такт своей гордости (гордости героя собой — собственно, это презумпция), но при этом герой из-за чего-то вдруг сбился со своей мысли, осекся, может быть, усомнился в правильности того, что делал, или у него просто ёкнуло сердце, сбившись с привычного ритма (это может быть отнесено к ассерции). Дополнительный образ, или толкующее сравнение, которое можно привлечь к толкованию (для его иллюстрации) и которое тут как бы само напрашивается, следующее: <так, например, человек сбивается с шага, когда старается идти (или попадать) с кем-то в ногу>. На заднем фоне (уже на уровне аллюзии или скрытой цитаты) имеется в виду, возможно, еще и лермонтовское "пустое сердце бьется ровно " - из известного всем по школе стихотворения. Итак, здесь ассерция, презумпция, аллюзия и образ вместе взятые формируют пространство предположений, необходимых для осмысления данного высказывания. Иначе говоря, всё это - напрашивающиеся читательские <или редакторские> комментарии к тексту, которые не сделаны самим автором, но в которых нуждается читатель и которые вы-нуждаются принципиальной неполнотой текста. Информация, составляющая предположение, в некотором смысле излишня, избыточна (во всяком случае потому, что автор не посчитал необходимым нам ее сообщить), но с другой точки зрения (а именно, читательской) она необходима, чтобы составить правильное впечатление об описываемых фактах.

Если все же более подробно вернуться к ассерции и другим, более проблематичным составляющим смысла данного высказывания, то герой Платонова вдруг потерял самообладание, утратил спокойствие, ощущение самодостаточности и, может быть, необходимое для нормальной жизни довольство собой. Навязываемый смысл-презумпция здесь как будто таков: у каждого Сердца имеется определенная рабочая частота, или такт, изначально соответствующий его Гордости (гордости данного сердца или самого его обладателя). Сопутствующие предположения (комментарии к толкованию, периферийную зону смысла всего высказывания) мы можем описать следующим образом: <всякое сердце бьется в такт со своей, присущей данному человеку гордостью, то есть гордостью за себя, за то, что он собой представляет, - как, например, мотор, который способен эффективно работать, вращаясь на каких-то оптимальных для себя оборотах. При этом сама Гордость приводит в действие (побуждает, заставляет, индуцирует работу) Сердца, а если она иссякнет (или хоть на секунду оставит человека, или же он сам не попадет с ней в такт, как некому звучащему изнутри камертокогда предположения особенно сомнительны, то, что стоит в угловых скобках, предваряется еще и знаком вопроса: ?-<.>. ну), то Сердце начинает работать с перебоями, а то и вовсе может остановиться.>

Такие осмысления могут разворачиваться в самостоятельные платоновские мифологемы. Сердце, бьющееся в такт с Гордостью, - это технократическая метафора-олицетворение и одновременно еще метаморфоза, так характерная для писателя в целом (С.Г. Бочаров). Данную мифологему можно «раскручивать» и далее, восстанавливая некую связную картину - на многих других примерах из этого и других произведений автора. Собственно, в этом может состоять «мотивный анализ» произведения или всего творчества.

В исследовании используется также вполне традиционный статистический метод - для выявления ключевых слов, то есть лексических "положительных" и "отрицательных" маркеров (А.Я. Шайкевич). На основании статистических подсчетов употребления тех или иных слов (по рубрикам) определяются доминанты его "тезауруса" - наиболее характерные для данного автора ключевые слова (положительные маркеры) и, наоборот, слова, избегаемые им (отрицательные маркеры, или минус-слова). Сюда включены как хорошо знакомые исследователям, высокочастотные для Платонова слова {душа, чувство, пространство, смерть, польза, разум), так и, наоборот, избегаемые писателем (|великодушие, щедрость, дух). Частоты всех словоупотреблений данного слова и его условных синонимов складываются вместе и сравниваются с частотой встречаемости данных лексем в «Частотном словаре русского языка» (под ред. Л.Н. Засориной), а результат выражается в процентах.

Так, например, явно специфичной для Платонова является рубрика "Поезда и железные дороги" (как и более общая, в которую она входит, -"Машины и механизмы"). Только лишь слова с корнем паровоз в 9 наиболее крупных произведениях писателя превышают частотность этих же слов в общем среди писателей, представленных в разделе «художественная проза» "Частотного словаря", в 12 раз. (Это ключевые для писателя слова как в плане собственно «сюжетном», так и в плане формирования его образов и метафор.) Но наряду с ними есть у Платонова, конечно, и отрицательные маркеры - к примеру, слова локомотив, локомотивный в обсчитанных произведениях отсутствуют, зато имеются в словаре, из-за чего, в частности, общая относительная частота рубрики (естественно, с такими входящими в нее словами как поезд, вагон, купе, стрелка, стрелочник, железнодорожный, машинист, паровой) превышает только в 2,5 раза "среднестатистический писательский" уровень (в процентах относительная частота составляет 250%).

Естественно, что у каждого писателя какие-то в целом явно маркированные рубрики контрастируют с явным отсутствием интереса к другим областям мира. Известно, например, что слова с семантикой "вдруг" крайне характерны для поэтики Достоевского (Слонимский). У Платонова же само слово вдруг встречается вдвое реже обычного употребления у современных ему писателей, не говоря уже о Достоевском (и в целом вся рубрика Неожиданного). Подобные смысловые «аномалии» заслуживают внимания и нуждаются в объяснении. При этом такие слова, как время и временный, у Платонова превышают средние показатели (соответственно более чем в 1,6 и 2,1 раза), но в целом слова с семантикой времени - им соответствует, по подсчетам автора, около 10 тысяч словоупотреблений «Частотного словаря» - только в 1,1 раза превышают средние показатели (114%): среди слов этой огромной по объему рубрики у Платонова много как положительных, так и отрицательных маркеров (подсчеты сведены в таблицы).

Работа включает в себя также анализ использования Платоновым контрастных стилистических пластов русского языка - высокого, книжного стиля и библейских цитат, с одной стороны, и аграмматизмов, советской "новоречи", просторечного "вякания" (В.В. Виноградов), с другой. Наиболее интересным является эффект, возникающий от совмещения этих двух языковых стихий в едином высказывании, с использованием и обыгрыванием «чужого слова» (М.М. Бахтин).

Полученные результаты

В работе получены следующие результаты: на основании статистических данных определены основные ключевые слова (то есть положительные, а также отрицательные маркеры писателя); установлены рубрики платоновского тезауруса; обсуждены вопросы выработки единого "писательского тезауруса" в целом, по которому одного писателя можно было бы сравнивать с другими; разобраны и истолкованы более 200 специфических словосочетаний из произведений Платонова, вызывающих у читателя трудности при понимании; установлены наиболее типичные поэтические приемы Платонова, каковыми являются контаминация различных фразеологических оборотов в одном, зачастую неправильном выражении, а также своеобразные синтаксические неологизмы в виде ненормативных построений с родительным падежом; определены основные составляющие платоновского стиля - канцелярские выражения, неграмотные словечки, "советизмы", книжные выражения и "высокие" обороты речи (чаще всего на основе церковно-славянского); по отношению к этим стилистическим пластам на конкретных примерах выявляется собственное диалогическое "слово" автора (использование церковнославянизмов у Платонова контрастно противостоит их откровенно пародийному употреблению у Ильфа и Петрова, а использование выражений советского "новояза" сопоставимо с употреблением соответствующих выражений у Зощенко); вместе с толкованиями конкретных словосочетаний на примере таких общеязыковых категорий, как пространство, причинность, время, а также тематических групп слов "скупость-жадность", "ум" и "чувства", описаны специальные платоновские мифологемы, позволяющие говорить об особенностях его мировидения и сопоставлять его взгляды с такими параллельно существовавшими идеологиями ("парадигмами", "языками", "картинами мира"), как "коммунистическая", "научно-технократическая" и "религиозная".

Практическая значимость

Полученные результаты (толкования более чем двухсот платоновских выражений, структура и основные рубрики намеченного «тезауруса» Платонова, стилистические составляющие его выражений, характерные для него способы применения поэтических приемов могут быть использованы в дальнейших, уже более детальных исследованиях платоновского мира, в том числе при составлении словаря, в изучении русской литературы 20-х, 30-х, 40-х годов XX века, в соответствующих учебных курсах.

Апробация работы

На тему представленной работы автор выступал с докладами в Институте языкознания РАН в Москве, в Российском государственном гуманитарном университете, в Институте русского языка им. A.C. Пушкина в Москве, на конференциях группы "Логический анализ языка" (под руководством Н.Д. Арутюновой), в Институте философии РАН в Москве, в Институте русского языка им. A.C. Пушкина («Пушкинском доме») в Санкт-Петербурге, на конференциях по компьютерной лингвистике "Диалог", в университетах Воронежа и Калининграда. В течение двух лет (2000-2002 гг.) на кафедре русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова автор читал спецкурс "Особенности языка и стиля Платонова", а с 2003 г. по настоящее время читает курс "Комплексный анализ текста" в Московском международном университете (включающий в себя эту тематику).

Структура диссертации и публикации по ней

Диссертация состоит из Введения, 3 глав и Заключения. По теме диссертации опубликовано более 20 статей в научных изданиях и вышла одна монография -общим объемом более 30 печатных листов (одна из статей написана в соавторстве). По сравнению с монографией диссертационная работа изменена. Из нее исключен материал, касающийся биографических сведений о писателе и некоторых частных литературоведческих аспектов его творчества, зато подробнее рассмотрены вопросы, касающиеся языка в целом (о метафоре с генитивом в русском языке, о коннотациях слова и понятия "душа" в русском языке - одного из центральных, как известно, у Платонова, и некоторые другие).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Описание художественного мира А. Платонова по данным языка"

Заключение 331

Принятые сокращения, цитированная литература и электронные источники

333