Песенная система фольклора Приморья

Семенова, Ирина Владимировна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Песенная система фольклора Приморья

Год: 2006
Автор научной работы: Семенова, Ирина Владимировна
Ученая cтепень: кандидата искусствоведения
Место защиты диссертации: Владивосток
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

450 руб.

Диссертация по культурологии на тему 'Песенная система фольклора Приморья'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Песенная система фольклора Приморья"

На правах рукописи

СЕМЕНОВА Ирина Владимировна

ПЕСЕННАЯ СИСТЕМА ФОЛЬКЛОРА ПРИМОРЬЯ: СРАВНИТЕЛЬНО-АДАПТАЦИОННЫЙ АСПЕКТ (на материале культур« черниговских переселенцев)

24.00.01 — Теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Владивосток — 2006

Работа выполнена на кафедре искусствоведения Дальневосточного государственного технического университета (ДВПИ им. В. В. Куйбышева)

Научный руководитель: Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор искусство ведения, профессор Г. В. Алексеева доктор искусствоведения, Е. М. Алкон

кандидат филологических наук Л. М. Свиридова Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Защита состоится 24 ноября 2006 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета К212.055.06 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Дальневосточном государственном техническом университете (ДВПИ им. В.В. Куйбышева) по адресу:

Россия 690950, Владивосток, ул. Пушкинская, 10, ауд. 302 .

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ДВГТУ (ДВПИ им. В. В. Куйбышева).

Автореферат разослан «аО » — 2006 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета I /рч ■

кандидат философских наук, доцент ^¡^Млч^ Г. С. Ковтун

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Актуальность заявленной проблематики обусловлена тем, что народно-песенная культура региона до сих пор не была предметом специального искусствоведческого исследования. Несмотря на свою притягательность, восточнославянский фольклор региона представлен лишь двумя нотографическими изданиями, соавтором которых является диссертант. Оба сборника посвящены обрядовым песням черниговских переселенцев, но в их задачи не входит искусствоведческое осмысление музыкального ряда песенной культуры. Вместе с тем, обрядовые жанры составляют основу фольклорной традиции и адаптивные процессы, в них происходящие, отражают современное состояние структуры местной традиции и особенности ее функционирования.

Региональный аспект признан в современной фольклористике одним из наиболее перспективных. Это тем более важно, поскольку фольклорная традиция черниговских переселенцев относится к культурам позднего формирования, в настоящий момент наименее изученным. Кроме того, рассматриваемая традиция вышла из региона русско-белорусско-украинского пограничья, а как известно, процессы, протекающие в народной культуре так называемых лимитрофных областей, все настойчивее привлекают внимание фольклористов соседних славянских стран. Большой интерес российских, белорусских, украинских исследователей вызывают в этом аспекте и традиции позднего формирования. Как показывает опыт, в них, с одной стороны, сохраняются архаические основания, общие для восточнославянских народов, с другой— процессы, касающиеся музыкального языка, протекают динамичнее, что дает возможность увидеть перспективу развития музыкальной составляющей коренных народно-песенных традиций.

Наконец, актуально комплексное рассмотрение песенной системы. Прежде изучение традиции осуществлялось в рамках отдельных наук: этнографии и этнолингвистики (этнографическая сторона ритуалов, трудовых процессов), филологии (словесный ряд), этномузыковсдсния (музыкальный план). В настоящее время назрела необходимость в изучении песенной системы в корреляции с другими компонентами народной культуры, с учетом этнографического контекста, так как это наиболее адекватно бытованию на практике.

Степень разработанности проблемы. Публикации, прямо или опосредованно связанные с тематикой данного исследования, можно разделить на два вида. К первому относятся работы, непосредственно связанные с изучением фольклора Приморья и труды, посвященные песснной культуре русско-белорусско-украинского пограничья. Ко второму— ис-

следования, затрагивающие такой актуальный для диссертации аспект, как изучение календарно-обрядового цикла.

Появление первых публикаций народных песен Приморья было связано с именем профессора Дальневосточного университета А.П. Георгиевского1. Но целенаправленное изучение региональных фольклорных традиций начинается с 60-х годов XX века. В результате собирательской деятельности появляются работы фольклористов-филологов Л.М. Свиридовой, Л.Е. Фетисовой2, затем — сборники текстов песен, отредактированные Л.М. Свиридовой3. Тексты календарных, свадебных, лирических, детских песен черниговских переселенцев находим в монографиях Л.Е. Фетисовой и Ю.В. Аргудяевой4.

Работы Л.Е. Фетисовой носят исследовательский характер. Вторая из них основывается на изучении фольклор но-обрядового комплекса черниговских переселенцев, рассматриваемого в вербальном и акциональном аспектах. По ходу анализа Л.Е. Фетисова выявляет архаический слой, особенно отчетливо проявляющийся на обрядовом и мифологическом уровне, показывает процесс вторичной актуализации культурного наследия, способствующий сохранению стержневых моментов материнской культуры. В адаптационном аспекте рассматривается дальневосточный фольклор в недавней коллективной работе приморских ученых5.

К сожалению, песенная культура приморских переселенцев почти не получила освещения в этномузыковедческих работах. Отдельные сведения содержатся в трудах сибирских фольклористов6, несколько шагов в этом направлении было сделано и автором диссертации.

1 Георгиевский, А.П. Русские на Дальнем Востоке. — Выл, 4: Фольклор Приморья. — Владивосток, 1929; он же. Частушка Приморья. — Владивосток, 1929.

2 Свиридова, Л.М. Восточнославянские традиционные народные песни в Приамурье и Приморье: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук.— Новосибирск, 1973; Фетисова, Л.Е. Дальневосточная частушка и некоторые проблемы истории и поэтики жанра; Автореф. дисс.... канд. филол. наук. — Киев, 1982.

3 Фольклор Дальнеречья, собранный ЕЛ1. Сыстеровой и Е.А. Ляховой. —- Владивосток, 1986; У ключика у гремучего. — Владивосток, 1989.

4 Фетисова, Л.Е. Восточнославянский фольклор на юге Дальнего Востока России: Сложение и развитее традиций. — Владивосток, 1994; она же. Белорусские традиции в народно-бытовой культуре Приморья. — Владивосток, 2002; Аргудяева, Ю.В. Крестьянская семья у восточных славян на юге Дальнего Востока России (50-е годы XIX в. — начало XX в.). — М., 1997.

3 Фетисова, Л.Е., Ермак, Г.Г., Сердюк, М.Б. Традиционный восточнославянский фольклор на юге Дальнего Востока России. — Владивосток, 2004.

Леонова, Н.В. Белорусский фольклор / Н.В.Леонова // Музыкальная культура Сибири: в 3-х т. — Новосибирск, 1997. — Т.1: Традиционная музыкальная культура народов Сибири.— Кн. 2: Традиционная культура сибирских переселенцев.— С. 34-51;

Ценным сравнительным источником послужили публикации, посвященные народно-песенной традиции русско-белорусско-украинского по-граничья1. Монография В.И. Елатова отличается разносторонним подходом к освещению песенного творчества региона, который мыслится как единое в стилистическом отношении образование. Однако, не всегда оправдан выбор песен и их нотографическая редакция. Работа Н.М. Савельевой заявлена как исследование, в котором структуру анализа типов песенного стиха, строфических структур, ладовых основ, мелодики песен, многоголосного склада песенного творчества региона автор предлагает в качестве методики для рассмотрения региональных традиций. К сожалению, из внушительного списка нотных примеров нет ни одного из метрополий, интересующих диссертанта, следовательно, возможность прямого сравнения музыкальных текстов отсутствует. Ряд вопросов вызывают представленные в приложении таблицы жанровой системы.

Второй вид публикаций, имеющих отношение к проблематике нашей работы, посвящен различным аспектам изучения календарно-обрядового цикла, что было обусловлено «календарным модусом мышления» (выражение 3-Я. Можейко) изучаемой традиции. Из обширного корпуса работ на «календарную» тематику автором диссертации избран круг исследований, появление которых предопределила монография В.В. Проппа2. Среди музыковедческих работ, в которых вслед за В.В. Проппом, календарные псе ни рассматриваются как цикл — монографии И.И. Земцовского и ЗЛ. Можейко3.

В свою очередь, О.А- Пашина анализирует календарно-песенный цикл как целостное явление4. Объектом исследования в работе является не только песенный цикл, как это принято в этномузыковедческих трудах, но и календарные обряды, служащие его этнографическим контекстом. Она обращает внимание на наличие в календарном цикле у восточ-

она же. Украинский фольклор / Н.В.Леонова // Народная культура Сибири: Материалы VII научно-практического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. —- Омск, 1998.

1 Елатов, В.И. Песни восточнославянской общности.— Мн„ 1977; Савельева,

Н.М. Региональная стилистика русской народной музыки. Русско-белорусско-украинское пограничье.— М„ 2005; Марченко, Ю.И. Жатвенные песни в районах русско-белорусско-украинского пограничья / Ю.И.Марчекко // Русский фольклор ХХХП. Материалы и исследования: сб. ст. — СПб., 2004. — С. 426-474.

3 Пропп, В.В. Русские аграрные праздники. — СПб., 1995.

J Земцовский, И.И. Мелодика календарных песен.'— Л., 1975; Можейко, З.Я. Кален-дарно-песенпая культура Белоруссии: Опыт системно-типологического исследования.—Ми., 1985.

4 Пашина, O.A. Календарно-песенный цикл у восточных славян. — М., 1998.

ных славян ритуалов переходного типа и, что немаловажно, основывается при этом на материалах западнорусских традиций.

Среди работ на календарную тематику выделяются два региональных сборника1.

Осмыслению проблематики настоящей работы способствовали этнографические, этнолингвистические, литературоведческие труды, изданные представителями тартусско-московской семиотической школы (имеются в виду Ю.М. Лотман, Б.Н. Топоров, Н.И. Толстой, С.М. Толстая, Л.Н. Виноградова, АЛС Байбурин и др.).

Цель и задачи исследования. Цель работы состоит в выявлении типологических и региональных характеристик в песенной традиции черниговских переселенцев с учетом ее адаптации и историко-культурной динамики на территории Приморского края. В связи с поставленной целью, в работе решаются следующие задачи:

1. Выявить исторические и культурно-бытовые факторы, способствующие формированию музыкально-обрядовой традиции черниговских переселенцев в Приморье.

2. Определить структуру жанровой системы музыкального фольклора черниговских переселенцев в ее локальных версиях и историко-культурной динамике.

3. Осуществить с1р\тсг\рно-типологическое исследование календар-но-обрядового цикла (центрального элемента песенной системы) как целостного явления, состоящего из двух основных компонентов: этнографического и музыкального.

4. Сравнить дальневосточные материалы с их западнорусскими прототипами для выявления в рассматриваемом календарно-песеином цикле типологических и адаптационно-региональных черт в ритуальной и музыкальной сфере.

Объект, предмет и материалы исследования.

В качестве объекта исследования в настоящей диссертации избрана локальная версия песенного цикла черниговских переселенцев в Приморье.

Предметом исследования является эволюция народно-песенной системы черниговских переселенцев в условиях культурной среды Приморья.

В основу изучения легли материалы фольклорных экспедиции, опубликованные автором2, описания календарных обрядов, сделанные автором во

1 Песни Псковской земли / сост. А.М.Мехпецов. — Вып. 1. — Л., 1989.; Калужнико-

ва, Т.И. Традиционный русский музыкальный календарь Среднего Урала. — Екате-

ринбург, 1997.

* Традиционная свадьба: Свадебный обряд переселенцев Черниговской губернии в При-

морье / сост.: КВ. Семенова. — Владивосток, 1998; Семенова, КВ. Семенов, О.В. Карагод

время бесед с местными жителями, а также группа песен, впервые вводимая в научный оборот, записанная в фольклорных экспедициях 1992-2002 гг. при активном'участии диссертанта. Помимо экспедиционных материалов, использованы публикации текстов дальневосточного фольклора.

Методология работы. Методологическим основанием диссертационного исследования стал комплекс подходов, сформировавшихся в культурологии, искусствознании, этнографии, семиотике, этнолингвистике, этномузыкознании. В данной работе используется системный подход, применявшийся ранее в исследовании обрядового фольклора (ТА. Агап-кина, Е.С. Новик, O.A. Пашина). Календарный цикл трактуется нами как текст высшего порядка, объединяющий два коррелирующих между собой компонента— этнографический и музыкальный, каждый из которых определенным образом кодирует его содержание. Для анализа кодов риту ала автор диссертации привлекает структурно — семиотический метод, использующийся в этнографических, этнолингвистических (А.К. Байбу-рин, ГА. Лев интом, Л.Н. Виноградова, С.М. Толстая) и этно музыковедческих (Б.Б. Ефименкова) работах. Для анализа ритмических и звуковы-сотных закономерностей календарных песен используется структурно-типологический метод — один из ведущих подходов в литературоведении, этнографии, фольклористике (Ю.М. Лотман, К. Леви-Стросс, В.Я. Пропп, К.В. Квитка, Е.В. Гиппиус, B.JL Гошовский, Б.Б. Ефименкова, М.А. Енговатова, 3-Я. Можейко, О.Л.Пашина, Е.М. Алкон и др.). Сравнительно-исторический метод (А.Н. Веселовский, В Л. Пропп, Б.Н. Путилов, И.И. Земцовский) позволяет выявить типологические и региональные черты песенной системы черниговских переселенцев. Для определения направлений адаптационных процессов автор опирался также на методику адаптационных и сравнительных исследований, которая разрабатывалась в литературоведении, музыковедении, исторической науке, социологии (ПА. Сорокин, Ф. Бэгби, Б.С. Ерасов, Ю.М. Лотман, Г.В. Алексеева, A.A. Пелипенко, И.Г. Яковенко, В.М. Живов).

широкий: Календарно-обрядовые песни переселенцев Суражского, Новозыбковского, Стародубского уездов Черниговской губернии в Приморье. — Владивосток, 2003.

ходов дало возможность разработать понятие акустического кода календарного бредово го цикла. Впервые в фольклористике затрагивается проблема певческого стиля в Приморье как относительно европейских прототипов, так и относительно разновременных миграционных потоков.

На защиту выносятся следу ющие положения:

1. В Приморье, в рамках вторичной региональной традиции, сформировалась и функционировала, основанная на мифологических представлениях* система календарного фольклора.

2. Жанровая система обрядового фольклора Приморья обнаруживает стабильность в сфере семейной и празднично-календарной обрядности, проявляя адаптационные изменения жанровых функций в аграрно-калС1 тарной сфере.

3. Акустический код календарно-обрядового цикла в историко-культурной динамике модифицируется на уррвне музыкального языка и исполнительской манеры.

4. За период существования в Приморье в исследуемой песенной системе наметилась устойчивая тенденция к усилению лирического начала.

5. Вторичная актуализация песенной системы явилась одним из способов ментального и практического освоения дальневосточного региона.

Практическая ценность диссертации. Диссертационный материал может быть использован в научно-исследовательской сфере для дальнейшего изучения местной фольклорной системы и ее сравнения с коренной западнорусской традицией. Кроме того, содержащиеся в работе новые фольклорно-этнографические источники и основные теоретические положения имеют определенную ценность для последующего изучения дальневосточных фольклорных традиций и типологии восточнославянских календарных ршуалов в целом.

Основной массив фол ьклорно-этно графических материалов, анализируемых автором в диссертации, опубликован в авторских сборниках «Традиционная свадьба» и «Карагод широкий», изданных по материалам фольклорных экспедиций диссертанта. Часть собранных и обработанных песенных образцов использована при подготовке раздела «Календарные песни» тома белорусского обрядового фольклора в серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока». Помимо источниковой базы, методика собирания музыкального фольклора, расшифровка записей, аналитические подходы, использованные при написании диссертации, помогут существенно обогатить содержание училищных и вузовских курсов «Народное музыкальное творчество», «Региональные песенные традиции», «Фольклорная практика» и др. Песенные материалы могут быть включены в репертуар фольклорных ансамблей.

' Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 6 статей (3 п.д.) и 2 нотных сборника (15,2 пл.). Диссертация обсуждалась на заседании кафедры искусствоведения Дальневосточного технического университета. Методика и результаты исследования апробированы в лекционных курсах Приморского государственного объединенного музея им. В.К. Арсенъева, в деятельности фольклорного ансамбля «Традиция», мас-тср-классах и семинарах для преподавателей общеобразовательных и музыкальных школ, в серии документальных фильмов, снятых телестудией «Дальтелефильм» при участии диссертанта, а также в докладах на конференциях регионального и международного уровней.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка литературы, четырех приложений и примечаний. Приложения включают карты Черниговской губернии, Приморского края (дореволюционную и послевоенную), Брянской области; авторские нотные расшифровки календарных и свадебных песен, нотные примеры, почерпнутые из других источников, используемые в сравнительном анализе; а также список информантов, от которых были записаны исследуемые в диссертации материалы. В примечаниях к нотным примерам содержатся сведения о жанре песни, о ситуации исполнения, об исполнителях, месте и времени записи. Общий объем работы— 319 стр., из них — 130 стр. приложений. ,

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ ,

Во Введении обоснована актуальность исследования; определены основная цель, задачи исследования и методологические установки; представлен обзор литературы по проблемам изучения календарного фольклора; изложены основные аспекты новизны работы и ее практическое значение.

Глава первая— «Исторические и культурно-бытовые условия формирования музыкально-обрядовой традиции черниговских переселенцев» состоит из трех параграфов. В параграфе 1.1. — «Историография вопроса освоения Приморья мигрантами украинских губерний» представлен обзор двух основных ветвей исследований, касающихся заселения Приморья. Одна охватывает исторические работы, другая — включает этнографические и фольклористические исследования. В историографии славянского Приморья выделяются также труды дооктябрьского, послеоктябрьского и постсоветского периодов.

Специфический характер диссертационного исследования подтолкнул автора подойти к историографическим источникам с определенных позиций и выявить сведения, касающиеся направлений миграционных потоков (их

численности и компактности), землеустройства на новой территории, сохранения общинного и родового уклада, которые являются важнейшими условиями для вторичного формирования музыкально-обрядовой традиции.

Из дореволюционных трудов особого внимания, на наш взгляд, заслуживают работы Ф.Ф. Буссе, А. Меньщикова и коллективный опус общеземской организации «Приамурье. Факты. Цифры. Наблюдения»1. Детальный анализ списков переселенцев позволил Ф.Ф. Буссе получить представление о хозяйственном быте и демографической ситуации, проследить географию расселения крестьян по краю, а также особенности их обустройства на новом месте. Автор выделяет, в частности, Суражский уезд Черниговской губернии, как давший значительное число переселенцев, называя ряд метрополий.

Работа А. Меньщикова, включающая объемный табличный материал, содержит наиболее достоверную картину формирования сельского населения Приморья. Исследователь выявляет этапы переселенческого движения, а также разграничивает территорию края на зоны по ландшафтно-географическому положению и преобладающему типу хозяйствования.

Коллективный труд общеземской организации является неоценимым источником к пониманию процессов, происходивших в регионе в сфере сельскохозяйственного производства. Динамика хозяйственной деятельности рассматривается не только в свете адаптации славян к природным и новым экономическим условиям, но и во взаимодействии с иноэтниче-ским окружением (азиатские народы).

Новый период в изучении различных аспектов освоения Дальнего Востока начинается после Октября. Среди наиболее известных работ этого времени— труд А.П. Георгиевского, стоявшего у истоков фольклористики в Приморье, «Русские на Дальнем Востоке»2.

В историографии Приморья второй половины XX века и в 2000-е гг. плодотворно разрабатываются историко-экономичсские и историко-демографические аспекты изучения региона3. Обширный статистический

1 Буссе, Ф.Ф. Переселение крестьян морем в Южио-Уссурийский край в 1883— 1893 годах. — СПб., 1896; Меныцихов, А. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области: Старожилы-стодесятшшики. — Т. 1—4. — Саратов, 1911, 1912; Приамурье. Факты. Цифры. Наблюдения. Приложение к отчету общеземской организации за 1908 Год.—М., 1909.

2 Георгиевский, А.П. Русские наДальнем Востоке.—Вып. 1-5.—Владивосток, 1926-1930.

3 История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. — февршхь 1917 г.).— М-, 1991; Крестьянство Дальнего Востока СССР XIX-XXbb. (очерки истории).— Владивосток, 1991; Деревянко, А.П. Российское Приморье па рубеже третьего тысячелетия (1858-1998 гг.). — Владивосток, 1999.

материал, использованный в работах, к сожалению, не дает сведений по отдельным группам переселенцев, а носит обобщенный характер.

Исследователи не раз предлагали определения, временных рамок и количественного состава этапов славянской колонизации Дальнего Востока. В своей работе мы будем использовать периодизацию, данную Ю.Н. Ос иловым. В дооктябрьской истории освоения края ученый выделяет шесть периодов. Первые три (1861-18В1, 1882-1891, 1892-1900 гг.) связаны с формированием на Дальнем Востоке крестьян старожкгтов-стодесятинников. На протяжении последующих (1901-1905, 1906-1913, 1914-1917 гг.) складывался слой крестьян-новоселов.

Иной подход к изучению Дальнего Востока содержится в трудах, опубликованных в нынешнем веке1. Эти работы отличаются от предыдущих тем, что пытаются с аналитических позиций ответить на главный вопрос — о роли и месте российского Дальнего Востока в исторической ретроспективе.Неоценимый вклад в исследование дальневосточного региона внесли ученые этнографы и фольклористы (Ю.В. Аргудяева, Г.Г. Ермак, В.В. Кобко, Л.М. Свиридова, Л.Е. Фетисова). Среди этнографических работ, посвященных различным группам восточнославянского населения Приморья, наиболее заметны труды Ю.В. Аргудяевой. Раскрывающие, преимущественно, семейно-бытовой, хозяйственный аспект жизни крестьянства, они содержат анализ миграционных процессов, особенностей социально-экономического развития, культурной жизни Дальнего Востока. Немаловажно, что работы Ю.В. Аргудяевой2 базируются не только на архивных данных, но и на экспедиционных материалах.

Существенным подспорьем в нашей работе явилась монография Л.Е. Фетисовой3, в которой рассматривается история переселения и фольклор нерниговцев, а также содержится объемное приложение с текстами песен.

Тем не менее, историю заселения Приморья мигрантами украинских губерний нельзя назвать достаточно освещенной. Не выявлен полный перечень метрополий, слабо раскрыт вопрос о численности и направлениях миграционных потоков на территории Приморья. Много белых пятен и в сфере сельскохозяйственного производства, и общинно-родового

1 Алексеев, В.В., Алексеева, Е.В., Зубков, К.И., Побережников, И.В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. XVI-XX века. — М., 2004; Ремнев, A.B. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX — начала XX веков . — Омск, 2004.

2 Аргудяева, Ю.В. Крестьянская семья украинцев в Приморье. — М.,' 1993; oira же. Крестьянская семья у восточных славян на юге Дальнего Востока России. — М., 1997.

3 Фетисова, Л.Е. Белорусские традиции в народно-бытовой культуре Приморья. — Владивосток, 2002.

уклада. Не разрабатывались в свете интересующих нас проблем, миграционные процессы послеоктябрьского периода.

В параграфе 1,2. «Географическая и историческая динамика заселения Приморского края» рассматривается процесс переселения мигрантов с Черни-говщины в различные исторические периоды (дооктябрьский, послеоктябрьский), а также освещается география их расселения по территории края.

Кроме того, в параграфе затрагивается вопрос этнической принадлежности выходцев севе ро - западных уездов Черниговщины. В связи с неоднородным национальным составом населения, исторически сложившимся в европейском регионе, приморские переселенцы также идентифицировали себя по-разному. Так, по данным А. Меньшикова, за 1883-1895 гг. 31,6% переселенцев из Суражского уезда назвались белорусами, а прибывшие в 18961900 гг. в большинстве представились великороссами, а только 7,6% белорусами. И наша экспедиционная практика не даст однозначного ответа. Часть информантов относили себя к белорусам, другие назвались русскими, третьи затруднились определил» национальную принадлежность.

Дооктябрьский период. Регулярное поступление переселенцев из северо-западных уездов Черниговской губернии на территорию края намечается с 80-х гг. ХЕХ в. Основная их часть прибыла в период с 1895 по 1910 годы, она состояла, преимущественно, из выходцев Суражского уезда. Первые поселения, основанные черниговцами, относятся к 1883 году (Майхе), но главные пики интенсивного формирования ссл приходятся на 1884-1885 годы (Уноши, Новицкое, Фроловка, Многоудобное, Петровка, Речица, Романовна, Ново-Нсжино) и 1906-1907 годы (Харшоновка, Соко-ловка, Новомихайловка, Беневской, Васильевна, Кирилловна, Суражевка).

На основании имеющихся документов по переселению, фактов, приводимых в работах дальневосточных ученых, а также собственных сведений из экспедиционной практики, автор выстраивает таблицу, показывающую направления переселенческих потоков из Суражского, Старо-дубского, Новозыбковского уездов Черниговской губернии в ЮжноУссурийский край с указанием названий сел с обеих сторон. В отдельной схеме, на примере Харитоновки, показывается мозаичный принцип складывания деревенской общины, типичный для Приморья. Уже на начальном этапе, население села состояло из выходцев как минимум десяти деревень двух уездов Черниговской губернии.

Приведенные сведения указывают на достаточно компактное расселение этой группы мигрантов на территории края. Основные места локализации, в современных административных границах, приходятся на Партизанский, Шкотовский, Чугуевский, Ольгинскии районы.

Послеоктябрьский период. Полевые материалы автора свидетельствуют о том, что миграция из обозначенной территории (с 1927 года она относится

к Брянской области) в Приморье продолжалась и в последующие годы. Прибывшие в 30-е годы часто обосновывались в селах, образованных чернигов-цами. В послевоенные годы этот принцип, как правило, не соблюдался.

Анализ миграционных потоков, географии расселения показал, что в Приморье сложились благоприятные условия для формирования музыкально-обрядовой традиции в силу компактности заселения выходцев из одного региона.

Параграф 1.3.— «Материально-бытовая культура черниговских переселенцев в период с 1883 по 1917 годы». Сфера материальной жизни, составляет, наряду с явлениями духовного порядка, традиционную макросистему культуры. Поддержание материальной составляющей является еще одним необходимым условием формирования и функционирования музыкально-обрядовой системы. Следует учитывать, что крестьяне-переселенцы — это люди, впитавшие набор определенных традиционных ценностей, представлений о мире. Они-то и послужили той мировоззренческой основой, в соответствии с которой переселенцы пытались выстроить окружающее пространство. В параграфе рассматриваются коррективы, которые неизбежно вносили в эту модель природные условия и социокультурная среда. Так определенные изменения претерпели система землепользования и реестр посевных культур, появились новые виды деятельности (отхожие промыслы) и расширился пищевой рацион.

Вместе с тем, по основным параметрам, материальная сфера культуры показала себя как стабильная система с достаточно хорошими адаптивными возможностями. Основным занятием продолжало оставаться земледелие с общиной формой землепользования. Продолжительное время сохранялись способы уборки урожая и сельскохозяйственные орудия труда. Традиционных установок придерживались переселенцы в тех сторонах материальной жизни, которые связаны с жилищем, одеждой и ремеслами. Достаточно долго сохранялся и семсРи ю-родовой уклад. В целом, жизнеустройство сельской общины регламентировалось традициями народного календаря. Все вместе это способствовало формированию и поддержанию на дальневосточной земле вторичной музыкально-обрядовой системы.

Глава вторая — «Жанровая система музыкального фольклора черниговских переселенцев в историко-культурной динамике» состоит из б параграфов.

В параграфе 2.1.— «Общие закономерности развития жанровой системы в переселенческой среде» определяется принадлежность данной музыкально-этнографической традиции к одной из ветвей восточнославянской культуры. Суммируя все высказывания по этому поводу, автор считает, что исследуемая музыкально-обрядовая система относится к типологически западным восточнославянским (западнорусским) традициям, основ-

ным показателем которых является наличие развитого цикла календарных песен. Зафиксированная в Приморье музыкально-этнографическая традиция черниговских переселенцев в работе обозначается как «макротрадиция», которая складывается из «традиций» трех групп переселенцев, в свою очередь, «традиция» первой группы состоит из нескольких «микротрадиций» (локальных традиций). В параграфе указывается на разницу в функционировании жанровых систем трех традиций (корпус обрядовых песен в традициях второй и третьей групп переходит в «пассивный» фонд еще с момента переселения), что дает возможность для диахронического изучения макротрадиции на местном материале.

Традиционная культура в своем развитии проходила различные стадии. Воспринятое славянами христианство затронуло различные сферы народной жизни, в том числе традиционное мировоззрение. Результатом взаимодействия народных верований и христианства явилась единая система взглядов, которую в исследованиях последних лет принято называть народным христианством1. Пересмотру подвергся и архаичный народный календарь. Время совершения обрядовых практик, начала-окончания сезонов стали соотносится с датами церковных праздников и системой постов. Влияние христианских традиций прослеживается и в системе музыкального фольклора, которая органично впитала в себя ряд богослужебных песнопений (тропарь Пасхи, тропарь Рождества и др.). Помимо этого, вслед за принятием православия в русскую культуру вошел свод книжных христианских текстов, которые стали одним из источников музыкально-поэтических жанров фольклора, например такого, как духовные стихи.

Целостная модель жанровой системы, выстроенная на основании полного рссстра музыкальных жанров, зафиксированных у первой группы переселенцев, может служить примером взаимодействия народной и христианской культур (см. таблицу 1).

Далее в работе рассмотрены «микротрадиции» жанровой системы.

Параграф 2.2. — «Типология песен календарного круга», как и три последующих, рассматривают жанровую систему первой группы переселенцев. Календарные песни, представляющие центральную часть жанровой системы, музыкально оформляют все периоды годового круга. Однако, наблюдается неравномерное песенное наполнение сезонов года. Налицо явное преобладание весенних песен, которые, хотя и не представлены большим числом жанров (заклички весны, хороводы, пасхальный тропарь, весняные и гряные песни), но количественно заметно превышают песенные группы других сезонов. Это явление отмечают и исследователи

1 Народное музыкальное творчество. — СПб., 2005. — С. 35.

коренной традиции1. Доминируют в весеннем цикле хороводы. Они делятся на календарно-обрядовые и игровые, основная часть которых по музыкальному складу относится к общерусскому фонду.

Таблица 1

Семейно-обрядовые Необрядо- Инструмен-

Календарные песни песни вые песни тальная

музыка

Заклички Свадебные: Лирика: Наигрыши

Пасхальный тропарь Прощальные Раннетра- под

Хороводы Поезжанскис диционная пляску, та-

Весняные Корильные Позднетра- нец

Гряные Комментирующие дкционная

обрядовые Наигрыши

Купальские ситуации Детские под

Жнивные песни припевки

Полевые Похоронные:

Лирические Духовные стихи Припевки

Осенние

Рождественский тро-

парь

Колядки

Щедро в ки

Масленичные 1

В структуре калелдарно-обрядовой системы календарные песни играют разную роль. Как правило, они либо выступают в качестве знака, символа определенного сезона (пасхальные хороводы), либо маркируют периоды транзита между сезонами (гряные песни, колядки).

Помимо календарных песен в музыкальный код весенне-летних календарных ритуалов включаются приуроченные лирические песни. Весной — весняные песни, летом — полевые и собственно лирические.

При сравнении жанровой системы календарного цикла черниговских переселенцев с западнорусскими прототипами отмечаются изменения, происходящие в «полевом» цикле песен (обслуживающих работы в поле).

1 Елатов, В.И. Песни восточнославянской общности. — Мн., 1977. — С. 30; Савельева, Н.М. Региональная стилистика русской народной песни. Русско-белорусско-украинское пограничье. — М., 2005. — С. 190.

Если в европейской системе фиксируются песни покосные, жнивные, прополочные, полевые, осенние1, то в приморской — прополочные, жнивные, полевые, осенние. Причем, прополочные, жнивные, осенние песни часто не дифференцируются между собой, определение жанра, в отличие от представителей второй и третьей групп, у коренных примор-цев вызывает затруднение, одни и те же образцы исполнители могут отнести к разным жанровым группам палевого цикла. Стирание межжанровых границ, на наш взгляд, объясняется другими климатическими условиями, повлекшими пересмотр системы землепользования и изменение сроков полевых работ.

Параграф 2.3. — «Семейно-обрядовые песни». В традиции черниговских переселенцев они представлены внушительным корпусом свадебных песен и единичными образцами произведений похоронной обрядности.

Свадебный цикл озвучивает все этапы свадебного действа и включает такие жанры, как песни прощальные (в том числе сиротские), корильные («дражнилки»), поезжанские и комментирующие обрядовые ситуации. Последние занимают доминирующее положение среди представленных функциональных групп.

Весь свадебный ритуал обслуживают несколько напевов, которые имеют полигекстовый характер, с прикреплением к каждому большего или меньшего количества текстов. Самый распространенный напев, основывающийся на стихотворной формуле 5+3, группирует вокруг себя порядка 30 текстов. Заметим, что для основной части типовых напевов характерна координация с поэтическими текстами разных функциональных песенных групп, отсюда — отсутствие строгой закрепленности напевов за определенными фрагментами ритуала.

Спорадически встречаются песнопения, сопровождающие похоронные обряды. Так, два духовных стиха, были атрибутированы исполнителями как звучащие на похоронах и в поминальные дни.

Параграф 2.4.— «Необрядовое музицирование» объединяет необрядовые песни и инструментальную музыку, которые занимают подчиненное положение в жанровой системе музыкального фольклора черниговцев.

Песенная сфера, рассматриваемая в разделе, складывается из непри-уроченной лирики, незначительного числа детских песен и припевок. Лирические песни включают образцы раннетрадиционного и позднетради-циоиного творчества, различающиеся стилистически (по структурным, ладовым, мелодическим характеристикам) и по типу многоголосия.

Заметим, что образцы ранней лирики единичны. Из повседневного репертуара они, как и в других восточнославянских традициях, вытесня-

1 Савельева, Н.М. Указ. соч. — С. 190.

ются песнями позднего происхождения (украинскими и русскими), которые представлены значительным набором жанровьгх разновидностей.

Инструментальная традиция черниговских переселенцев стоит в ряду украинских, белорусских, западнорусских инструментальных традиций, для которых типичен круг музыкальных инструментов, включающий гармонь, скрипку, балалайку, бубен (барабан), ударные инструменты. Из двух областей инструментальной игры, одна из которых связана с уличными шествиями, другая — плясовая, преобладала последняя. Инструментальная музыка, включаясь в календарные и свадебные обряды, была хотя и не главным, но существенным элементом акустического языка риту ала.

Параграф 2.5. — «Жанровая система музыкального фольклора первой группы переселенцев в ее локальных версиях (сравнительный аспект)».

Анализ жанровой системы показал, что определяющее место в ней занимают песни календарных праздников и свадебного ритуала (ядро), т.е. песни, имеющие приуроченный характер и относящиеся к раннему стилистическому пласту. Среди периферийных жанров — нсобрядовыс песни и инструментальная музыка, которые можно атрибутировать как подвижный компонент системы, обладающий миграционными свойствами и контактирующий с другими народно-жанровыми системами в области необрядовой музыки и инструментальной игры.

Выяснилось также, что локальные жанровые системы, зафиксированные в селах, не идентичны между собой. Полного набора жанров не отмечено нигде. Сходные жанровые системы, с «индивидуальным лицом» выявлены в Соколовке, Васильевне, Многоудобном. Они включают песни календарные (весенние, летние, зимние), свадебные, лирические. Иная система была обнаружена в Новомихайловке. При наличии полноценного свадебного цикла, немалого корпуса позднетради-ционных лирических песен, в ней минимально представлены календарные песни (колядка «Коза», масленичная, закличка весны), что совершенно не типично для изучаемой традиции.

Сходство определенного круга пессн в жанровых циклах Соколов-ки и Васильевки, а также известность одного из метропольных источников засельщиков Васильевки позволили сравнить репертуар этих сел с группой песен, записанных в д. Кулаги Суражского района Брянской области1, выявив значительное сходство на текстовом и музыкальном уровне. Это дало основание говорить о близости традиций, локализованных в этих селах.

Заканчивая сравнительный анализ локальных жанровых субсистем первой группы переселенцев, можно констатировать, что при всем сход-

1 Елатов, В.И. Полги восточнославянской общности. — Мн„ 1977.

стве, каждая имеет свои особенности, обусловленные как состоянием коренных традиций на момент выхода, так и природными и социальными условиями, сложившимися в Приморье.

В целом, несмотря на незначительные изменения, наметившиеся в полевом цикле, общая структура жанровой системы первой группы переселенцев за период функционирования в Приморье сохранилась.

Параграф 2.6. — «Жанровые системы второй и третьей групп переселенцев (сравнительный аспект)» содержит анализ песенных циклов в сравнительном аспекте. Обращение к песенному репертуару других групп показало, что все три рассмотренные жанровые системы очень близки и являются версиями одной песенной макросистемы. Базовым компонентом представленных жанровых систем выступает развитый цикл календарных песен. Более традиционно он выглядит в песенной системе второй группы переселенцев. Календарный цикл третьей группы имеет существенный пробел в жанровом реестре весеннего периода, в нем отсутствуют хороводы, что не типично для песенных традиций данного региона. Музыкальное наполнение весеннего сезона происходит за счет нсприуроченных песен, которые разрешается петь, начиная с Благовещенья. «Полевой» цикл песен, напротив, представлен расширенным спектром жанров и включает, помимо известных прополочных, жнивных, лирических («в жниво»), пссни лирические («в полотье») и покосные.

Из рассмотренных в разделе жанровых составляющих семейно-обрядового цикла и цикла лирических песен, обращает на себя внимание корпус лирических песен, зафиксированный у третьей группы переселенцев. Он вбирает представительный слой раннетрадиционной лирики, а позднетрадиционный пласт содержит незначительное число украинских песен, основной же массив составляют песни русские.

Анализ всех трех жанровых систем выявил наиболее стабильные элементы календарно-песенных циклов, приобретающих статус знаковых, к ним относятся: «Весна-весняночка» (закличка), «Запалю я куль соломы» (весняная, маркирующая праздник Благовещенья), купальские песни (припевки), «адресные» новогодние колядки.

В свете историко-культурной динамики в функционировании жанровых систем всех переселенческих групп наметились общие тенденции. На наш взгляд, в приморских песенных традициях возрастает роль лирического компонента. Связано это с тем, что лирические песни позднего происхождения все активнее замещают обрядовый фольклор (что, впрочем, характерно и для других регионов), но в Приморье, на территории позднего заселения, эта тенденция более выпукла и динамична, так как лирика становится здесь еще и средством межобщинных контактов, способствуя формированию общего культурного фонда региона.

Выводом по второй главе является заключение о том, что жанровые системы приморских переселенцев сохранили общий остов и вполне соотносятся с западнорусскими прототипами1. Умозаключения автора относительно структуры и состава жанровых систем, напрямую коррелируют с выводами Н.М. Савельевой3: 1) центральными по значимости являются циклы календарных и свадебных песен; 2) значительную часть репертуара составляют песни календарного цикла, с которым, так или иначе, связаны все жанры системы; 3) в жанровой системе отмечается обилие хороводных песен, которые делятся на типологически календарные и песни более поздние, по музыкальному складу связанные с общерусскими хороводами; 4) несмотря на аналогии с белорусским и украинским фольклором, жанровая система имеет свои характерные черты.

Незначительные изменения наметились лишь в «полевом» цикле песен. Они связаны со стиранием границ между жанровыми группами и их свободной приуроченности к любым работам в поле, а также с переходом отдельных лирических приуроченных песен в разряд не приуроченных, исполняемых в любое время года.

Глава третья «Сравнительно-адаптационные аспекты функционирования калекдарно-песенного цикла у черниговских переселенцев» состоит из четырех параграфов. Выделение календарного цикла в качестве предмета анализа обусловлено «календарным модусом мышления» (выражение З.Я. Можейко), свойственного изучаемой культурной традиции. Календарный цикл рассматривается нами как целостное явление, как «фольклорно-этнографический текст» (термин А.М. Мсхнецова), который составляют символические языки (коды).

В параграфе 3.1.— «Методология изучения адаптационных процессов в песенно-календарной традиции» излагается методика адаптационных исследований на базе анализа календарно-песснного цикла как целостного явления. В качестве основных подходов для рассмотрения цикла избраны системный, структурно-семиотический, структурно-типологический методы и методика адаптационных исследований. Выявляются подходы к адаптационным процессам, происходящим в обрядовой и музыкальной составляющих ритуала. Системный подход предполагает рассмотрение песенно-календарного цикла в системных связях с мировоззренческой областью, жизненной и обрядовой практикой. Метод, разработанный структурно-типологическим направлением музыкальной фольклористики, избран в качестве базового для выявления основных структурных типов (СТ) напевов календарных песен, формирующихся

1 Благов, В.И. Указ. соч. — С. 25.

2 Савельева, Н.М. Указ. соч. — С. 25-27.

при устойчивой координации ритмических "типов (РТ) и мелодических типов (МТ). В параграфе приводится комплекс языковых (знаковых) систем, функционирующих в фольклоре, обоснованный в работах структурно-семиотического направления. Уточняется подход к обрядам календарного цикла как к ритуалам переходного типа, впервые предложенный европейскими этнологами А. Ван Геннепом и В. Тернером, развитый российскими этномузыковедами (О.А. Пашина, Т.И. Калужникова).

* Параграф 3.2. — «Этнографическая канва календарного цикла» анализирует этнографическую составляющую исходя из того, что цикл структурируется ключевыми обрядовыми комплексами, которые приурочены к святочному, масленичному, пасхальному, троиздсо-купальскому, жатвенному периоду. Они включают: 1) встречу и проводы мифологических персонажей, 2) запреты и предписания, касающиеся поведения людей, 3) поминальные мотивы, в которых воплощен культ предков, 4) прогностические (гадания), 5) продуцирующие и 6) апотропеические практики. По этой схеме и производится анализ ритуальных действий.

Существенно, что все календарно-обрядовые комплексы имеют маркированные начало и конец и строятся по принципу встречи/проводов мифологических персонажей. Мифологические персонажи материализуются в разных формах. В символическом виде предстает Весна. Человекообразный облик приобретают русалки, лесовые, черти. Мифологический персонаж Купайлица предстает в виде дерева. Души умерших предков могут воплощаться в троицкой зелени и купальских венках, в первом и последнем сжатом снопе. Помимо этого, предков-покровителей олицетворяют ряженые персонажи: в пасхальный период— герои хоровода-игры «Старец» (Старик, Старуха), а на святки -— колядовщики.

Через все сезоны проходят действия поминального характера. Особенно насыщен ритуальными практиками, связанными с культом предков, весенний период, на который выпадает главный поминальный день года— Радуница. Немаловажной ' составляющей этих обрядов" было кормление-задабривание предков, осуществлявшееся в различных формах. В ключевых календарно-обрядовых комплексах отмечается наличие продуцирующих, апотропеичсских, прогностических практик.

Анализ этнографической составляющей календарно-обрядового цикла черниговских переселенцев показал, что в основе ритуальной деятельности лежит мифологический тип мышления. В изучаемой культурной традиции сохраняется традиционная картина мироустройства, включающая представление о двух мирах. В соответствии с ней, в дальневосточной ритуальной практике воспроизводится традиционная модель пространственной структуры, сформировавшаяся в западнорусской традиции. Обряды выступают одним из способов наложения этой модели на

новую природную среду, с целью сделать ее достоянием человека. Важнейшее значение в ритуальной практике имеют темпоральные характеристики. В приморской традиции сохраняется каркас календарного года, структурируемый неподвижными праздниками восточнославянского календаря- В календарной системе остаются основные даты, служащие границами сезонов и ключевые календарно-обрядовые комплексы. В суточном цикле обрядовые действия реализуются в сроки, продиктованные мировоззренческими представлениями о наилучшем времени коммуникации с иным миром.

Фактический материал, приведенный в параграфе, позволяет соотнести этнографический компонент фольклорно-этно графического текста календарного цикла с аналогами в родственных этнокультурных традициях, приводимыми исследователями (JI.H. Виноградова, С.М. Толстая, O.A. Пашина, JI.M. Винарчик, Н.М. Савельева, Г.В. Лобкова), и содержащимися в свидетельствах переселенцев второй и третьей группы.

Однако, в процессе адаптации календарного цикла наметились определенные изменения в обрядовой сфере: 1) встреча весны реализуется в устойчивые календарные даты (Сороки, Благовещение), а не ориентируется на природные приметы; 2) сроки исполнения жатвенных риту алов смещаются в связи с перемещением начала жатвы с начала июля на конец июля— начало августа (отсутствие озимых хлебов); 3) окончание жатвы (ршуалов) по времени нео пределенно; 4) в троицко-купальских обрядах используется специфически местная зелень — клен, ясень, душистые травы, цветы; 5) круг святочных персонажей пополнился приморскими персонажами — масками «Китайцев» и «Корейцев».

Параграф 3.3. — «Акустический код в календарных обрядах черниговских переселенцев» вводит в звуковой мир ртуалов. Под акустическим кодом (языком) автор подразумевает комплекс звуковых средств, объединяющий звуковое поле природы и звуковое поле человеческого голоса, воспроизводящего организованный вербальный и музыкальный текст. В параграфе используется также более узкое понятие — музыкальный код, который имеет отношение только к музыкальным текстам. Риту альная значимость звучания, пения обусловлена традиционными представлениями о магической роли голоса в обрядовом поведении. Являясь принадлежностью освоенного человеческого пространства, голос трактуется как явление сакральное, магическое, которое может воздействовать на человека и на окружающий мир. В связи с этим, в параграфе затрагивается такой «важнейший структурный элемент фольклорного текста» (по определению A.M. Мех не нова), как исполнительская традиция.

Исполнительская традиция черниговских переселенцев имеет «женское лицо», облик которого формируют доминирующие в песенной куль-

туре песни календарных и свадебных ритуалов. Мужское участие отмечено лишь в рождественский сочельник. При сравнении приморских (все группы переселенцев) и брянских звукозаписей календарных песен, выявляется следующее: в исполнении календарных песен у коренных приморцев исчезают характерные для прототипов темброингшнации, понижается тесситура исполнения, уходят характерные вибрации голоса, возникающие в верхней звуковой зоне, что приводит к сокращению мелизматики и к изменению ее природы. Объяснение кроется, по мнению автора, в природном ландшафте (каждая местность имеет свой особый звуковой фон и свои звуковые возможности), в иноэтническом окружении (другие певческие манеры) и, что немаловажно, в общей тенденции к «лиризации» песенного творчества, которая потребовала иной тембровой окраски.

Музыкальный код ритуалов включает песни календарных обрядов и приуроченные к ним. Их объединяет то, что они звучат в определенном обрядовом контексте и имеют жесткую временную прикрепленность. Основной их массив относится к произведениям раннего исторического слоя, которые отличают такие признаки, как «синкреткчность, связь с мифологическими представлениями, особая функциональная значимость и смысловая нагрузка в календарно-земледельческих обрядах и трудовых процессах»1. На уровне музыкального языка они складываются по сходным формообразующим, структурным, мелодическим принципам, имеют в основе единый тип многоголосия.

В анализе музыкального кода (обрядовые хороводы, гряные песни, купальские припевки, жнивные песни, обходные поздравительные песни (колядки, «Коза», масленичные припевки), следуя установкам структурно-типологического метода, основное внимание уделяется построению типовых инвариантных моделей — структурных песенных типов (СТ), вокруг которых группируется весь массив музыкально-поэтических текстов. В соответствии с трактовкой структурного песенного типа, как системы с определенным набором и взаимосвязью элементов, музыкально-поэтические тексты календарных песен рассматриваются в следующих аспектах: а) ритмического типа (виды слогоритмических периодов, формы композиционных единиц); б) мелодического типа (ладовая организация, рельефы мелодии, многоголосный склад, мелодические композиции); в) в координации слогоритми-ческого и мелодического компонентов песенной формы.

В результате анализа музыкального кода было выявлено 17 основных структурных типов напевов, из них — 4 хороводных, 1 весняный, 1 гря-ной, 2 купальских, 4 жнивных, 3 колядковых, 2 масленичных. В основе

1 Лобкова, Г.В. Древности Псковской земли: жатвенная обрядность. — СПб., 2000. — С. 162.

песенных структур лежат силлабические типы стиха, которые координируются с цезурированными музыкальными формами.

Параграф 3.4. «Сравнительный типологический и музыкально-стилевой анализ песенных систем (приморская и западнорусская версии)». Близкое знакомство с нотными образцами из работ, посвященных коренной западноруской традиции1, показало, что круг типовых напевов, представленных в них, гораздо шире и разнообразнее, но шире и ареаль-ный охват исследований. Вместе с тем, выявленные в Приморье типы календарных песен остаются в типологических рамках песенных традиций западнорусского региона. В приморской версии сохраняются основные параметры, составляющие песенные типы и делающие их узнаваемыми: слоговая структура стиха, форма текстовой и музыкальной строфы, лад, звуковысотный контур мелодии, темп, что обусловлено формульным характером напевов.

На текстовом и музыкально-выразительном уровне выявлены: характерная цепная связь строф, словообрывы в конце строфы; основные стиховые структуры (5+3, 5+5, 6+6, 7+7); специфические композиционные структуры (1-4-хчастные, в том числе, включающие разнообразные рефрены); характерные узкообъемные ладовые системы; типичные мелодические приемы (гукания, протяженные тоны, глиссандирования на различных участках формы).

Наряду с этим, наблюдаются и определенные изменения: сокращаются приемы ритмического варьирования напевов; почти не встречаются приемы внутриладовой переменности («мерцающая» терция, вторая низкая ступень); на мелодическом уровне— значительно сокращается использование мелизматики, которая в коренной традиции является «сутью мелодии» (Н.М. Савельева).

Особо отметим, что у коренных приморцев происходят существенная трансформация многоголосной ткани напевов. В западнорусской традиции среди основных видов многоголосия отмечаются унисонное пение, гстеро-фония, бур донный тип, как наиболее характерный для региона, терцовая втора. В Приморье в многоголосном складе напевов наблюдается следующее: у переселенцев второй группы (30-е гг. XX в.) — унисонный, бур донный типы и элементы гетерофонии; в третьей группе (50-е гг. XX в.) — унисонный, бур донный типы, элементы терцовой вторы; в первой группе — унисонное пение и терцовая втора, бур дон встречается чрезвычайно редко. Таким образом, просматривается определенная тенденция в изменении мно-

1 Елатов, В.И. Указ. соч.; Савельева, Н.М. Указ. соч.; Можейко, З.Я. Песни Белорусского Полесья. — Выи.1, М, 1983; Можейко, 3.Я.Календарно-песенная культура Белоруссии: Опыт систем.-типол. исслед. — Мн„ 1985.

гоголосного склада в изучаемой макротрадиции. Этот путь, в общих чертах, можно определшъ как движение от диссонанса к консонансу. Вероятно, в Приморье он был пройден значительно быстрее, так как тенденция к «лири-зации» песенной культуры подталкивала к этому.

В Заключении автор подводит итоги исследования песенной системы и формулирует основные выводы по диссертационной работе.

Анализ исторических и культурно-бытовых факторов показал, что в Приморье, сложились в целом благоприятные условия для формирования и функционирования песенной системы, базирующейся на мифологических представлениях. Этому способствовало: 1) относительная многочисленность и компактное расселение выходцев из северо-западных уездов Черниговской губернии; 2) следование традиционной модели мироустройства в сфере аграрного производства (основной вид деятельности), общинного и родового уклада. Последнее положение вполне закономерно, так как в процессе миграции, который воспринимается крестьянами как разрушение сложившихся форм социализации и мировидения, «родовая парадигма оказывается не только оптимальной, но единственной формой вписания человека в реальность»1,

В соответствии с этим, а также с одной из сильнейших тенденций человеческой ментальности, нацеленной на «сохранение status quo и минимизацию изменений, сложившихся смысловых и, соответственно, бытий-ственных структур»2 становится понятным, почему песенная система в главных, системообразующих моментах (жанровая составляющая, формульные напевы, этнографический контекст) сохраняет свою структуру. Таким образом, в типологическом отношении песенная система черниговских переселенцев репрезентирует региональную версию западнорусской песенной культуры.

Вместе с тем, процесс адаптации черниговской песенной традиции, по образному выражению Г.В. Алексеевой, «невозможно представить в виде простой трансплантации»3, что и подтвердило проведенное исследование. При общей стабильности жанровой системы, незначительные трансформации наблюдаются в аграрно-календариом («полевом») цикле. Они, в первую очередь, обусловлены иными природно-климагтческими условиями Приморья, повлекшими изменения устоявшейся системы полеводства.

Анализ акустического кода показал, что в процессе эволюции определенные изменения претерпевает и музыкальный язык песен. Основные

1 Пелипенко, А.А., Яковенко, И.Г. Культура как система. — М., 1998. — С. 307.

2 Там же. — С. 208.

3 Алексеева, Г.В. Проблемы адаптации византийского пения на Руси. — Владивосток, 1996. — С. 9. •

из них касаются модификации мелодической структуры (мелизматика), ладовых систем (внутр ил адовая переменность), в меньшей степени затрагивается ритмическая структура (сокращение приемов варьирования).

Главная региональная особенность заключается в том, что в данной об-рядово ориентированной песенной системе, за время функционирования в Приморье, наметилась устойчивая тенденция к усилению лирического начала. Она проявляется на разных уровнях и выражается в следующем: 1) в жанровой системе вырастает роль лирического компонента; 2) обрядовые песни, утрачивая свою главную функцию (ритуалы не воспроизводятся), исполняются «для себя»; 3) намечается переход приуроченных песен (лирические песни «полевого» цикла) в разряд неприуроченных; 4) выявляется стремление к консонантному звучанию; повлиявшее на многоголосный склад песен (доминирует терцовая втора); 5) трансформируется исполнительская манера, с понижением тесситурного уровня, меняется тембровая окраска голоса. Подобному преображению способствовали, прежде всего, социокультурные условия, сложившиеся в ПриморыхСтрсмленис локальных певческих групп исполнителей к укреплению местной культурной среды и формированию приморского фольклорного фонда усилило динамику общевосточнославянской тенденции к «лиризации» песенного творчества.

Обращается внимание на роль акустического кода в культурном освоении территории. В определенном смысле первопоселенцы находились в ситуации первотворения. С одной стороны, адаптировались в новом для себя природном звуковом ландшафте (путем мифологического осмысления его составляющих), с другой — включали в него свое звуковое поле. Исходя из того, что «озвучивание» мира — важнейший этап его создания»1, а звук, произведенный человеком, есть результат духовной деятельности, любое «пускание» голоса можно рассматривать как момент выстраивания культурного пространства. Соединение акустического языка с другими смысловыми рядами ритуала, в соответствии с традиционными представлениями о времени и пространстве, способствовало, помимо прочего, практическому освоению территории.

Намечены направления дальнейшего развития проблем, поставленных в диссертации. Первое связано со специальным изучением трансформационных процессов, в которые вовлекаются элементы исходной фольклорной системы в условиях традиции позднего формирования. Второе предполагает выход за территориальные границы Приморья и сравнение в адаптационном аспекте приморской версии черниговской традиции с ее сибирскими аналогами.

1 Байбурин, А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. —СПб., 1993. — С. 207.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

1. Семенова, И.В. Традиционная свадьба у переселенцев северных уездов Черниговской губернии в Приморье (XX в.) [Текст] / И.В. Семенова // Семья и семейный быт в восточных регионах России: сб. ст. — Владивосток: Даль наука, 1997. — С. 94—107.0,85 пл.

2. Традиционная свадьба: Свадебный обряд переселенцев Черниговской губернии в Приморье [Нотный текст] / сост.: И.В. Семенова. — Владивосток, 1998. — 118 с. 7,4 пл.

3. Семенова, И.В. Некоторые стилевые особенности свадебных песен черниговских переселенцев [Текст] / И.В. Семенова // Дни славянской письменности и культуры: Материалы Всероссийской научной конференции. —- Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. технич. ун-та, 1998. — Ч. 1. — С. 26-30.0,3 пл.

4. Семенова, И.В., Семенов, О.В. Украинская песенная традиция в Приморье (по материалам экспедиций) [Текст] / И.В. Семенова, О.В.Семенов // A.C. Пушкин. Эпоха, культура, творчество: традиции и современность. — Владивосток: Изд-во Дальневост. унта, 1999. — Ч. 2. — С. 260 — 268. 0,55 пл.

5. Семенова, И.В. Календарно-обрядовая система черниговских переселенцев (традиции и современность) [Текст] / И.В. Семенова // Новое видение культуры мира в XXI веке: Материалы Международной научной конференции в рамках Дней славянской письменности и культуры.— Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. технич. ун-та, 2000. — С. 79 — 83.0,3 пл.

6. Семенова, И.В. Традиции календарной обрядности в Приморье [Текст] / И.В. Семенова // Арсеньевские чтения: Материалы региональной научно-практической конференции. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. — С. 189-196.0,5 п.л.

7. Семенова, И.В. Семенов, О.В. Карагод широкий: Календарно-обрядовые песни переселенцев Суражского, Новозыбковского, Стародубского уездов Черниговской губернии в Приморье [Нотный текст] / И.В. Семенова, О.В. Семенов — Владивосток, 2003. — 125 с. 7,8 пл.

8. Семенова, И.В. Календарно-обрядовая песенность весеннего периода (о традициях черниговских переселенцев в Приморье) [Текст] / И.В. Семенова // Музыка и ритуал: Структура, семантика, специфика. Материалы международной научной конференции. — Новосибирск, 2004. — С. 302 — 309. 0,5 пл.

СЕМЕНОВА Ирана Владимировна

ПЕСЕННАЯ СИСТЕМА ФОЛЬКЛОРА ПРИМОРЬЯ: СРАВНИТЕЛЬНО-АДАПТАЦИОННЫЙ АСПЕКТ (иа материале культуры черниговских переселенцев)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Подписано в печать 17.10.2006. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,63. Уч.-изд. л. 1,54. Тираж 150 экз. Заказ /б/

Издательство Дальневосточного университета 690950, г. Владивосток, ул. Октябрьская, 27.

Отпечатано в типографии Издательско-полиграфичсского комплекса ДВГУ 690950, г. Владивосток, ул. Алеутская, 56.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Семенова, Ирина Владимировна

Введение.

ГЛАВА 1. Исторические и культурно-бытовые условия формирования музыкально-обрядовой традиции черниговских переселенцев.

1.1. Историография вопроса освоения Приморья мигрантами украинских губерний.

1.2. Географическая и историческая динамика заселения Приморского края.

1.3. Материально-бытовая культура черниговских переселенцев в период с 1883 по 1917 годы

ГЛАВА 2. Жанровая система музыкального фольклора черниговских переселенцев в историко-культурной динамике.

2.1. Общие закономерности развития жанровой системы в переселенческой среде.

2.2. Типология песен календарного круга.

2.3. Семейно-обрядовые песни.

2.4. Необрядовое музицирование.

2.5. Жанровая система музыкального фольклора первой группы переселенцев в ее локальных версиях (сравнительный аспект).

2.6. Жанровые системы второй и третьей групп переселенцев (сравнительный аспект).

ГЛАВА 3. Сравнительно-адаптационные аспекты функционирования календарно-песенного цикла у черниговских переселенцев.

3.1. Методология изучения адаптационных процессов в песенно-календарной традиции.

3.2. Этнографическая канва календарного цикла.

3.3. Акустический код в календарных обрядах черниговских переселенцев.

3.4. Сравнительный типологический и музыкально-стилевой анализ песенной системы (приморская и западнорусская версии).

Введение диссертации2006 год, автореферат по культурологии, Семенова, Ирина Владимировна

Региональные песенные системы находятся в центре интересов исследователей, начиная с ранних этапов изучения народной музыки. За эти годы им было посвящено огромное число специальных работ, затрагивающих как отдельные песенные жанры, так и песенные циклы в целом. Тем не менее, в области изучения народных песен остается немало «белых пятен», поэтому они продолжают оставаться в круге основополагающих интересов этномузыковедов, подталкивая их, с одной стороны, к поиску новых (малоизученных) систем, с другой - к выявлению на различных уровнях внутренних и внешних закономерностей и связей.

Особый интерес в работах последних лет проявляется к фольклорным традициям позднего формирования, сложившимся в результате «вторичной» локализации коренных народно-песенных систем европейской России. К разряду «поздневторичных» и относится фольклорная традиция Приморья. Отличаясь своей мозаичностью, она складывается из отдельных песенных диалектов, представляющих локальные версии восточнославянской песенной культуры, которые сами по себе и во взаимодействии друг с другом, дают необозримое поле для научных изысканий.

Выбор в пользу традиции переселенцев северо-западных уездов Черниговской губернии Украины (Суражского, Стародубского, Новозыбковского), сделанный в настоящей работе, не случаен и был обусловлен рядом причин. Во-первых, данная песенная система имеет глубокие общевосточнославянские корни и включает почти полный спектр жанров, известных в восточнославянском мире. Во-вторых, централизующую роль в системе играет развитый цикл календарных песен, что говорит об архаичности музыкальной традиции. В- третьих, как нам удалось установить, в Приморье проживают черниговцы, относящиеся к трем переселенческим потокам - 18801910-х, 1930-х, послевоенных 1940-1950-х годов. «Черниговцами» в настоящем исследовании мы будем называть крестьян, прибывших в Приморье из трех названных уездов Черниговской губернии на рубеже XIX-XX веков, переселившихся из этого региона в XX веке и их потомков. Уточним, что после административных преобразований 1927 года названные уезды были включены в состав Брянской губернии, в связи с чем, переселенцы второй и третьей волны прибывали уже из российского территориального образования. Наличие трех групп переселенцев дало возможность исследовать данную песенную систему в диахроническом аспекте на местном материале.

Из всего многообразия точек зрения, с которых может быть рассмотрена песенная система, в диссертации избран сравнительно-адаптационный аспект. Как «приживалась» архаичная народно-песенная культура в иных природно-климатических и социальных условиях, какие элементы системы подверглись изменению, а что осталось константным? Это и предстоит выяснить в рамках настоящей работы.

Региональный аспект признан в современной фольклористике одним из наиболее перспективных. Это тем более важно, поскольку фольклорная традиция черниговских переселенцев относится к культурам позднего формирования, в настоящий момент наименее изученным. Кроме того, рассматриваемая традиция вышла из региона русско-белорусско-украинского пограничья, а как известно, процессы, протекающие в народной культуре так называемых лимитрофных областей, все настойчивее привлекают внимание фольклористов соседних славянских стран. Большой интерес российских, белорусских, украинских исследователей вызывают в этом аспекте и традиции позднего формирования. Как показывает опыт, в них, с одной стороны, сохраняются архаические основания, общие для восточнославянских народов, с другой - процессы, касающиеся музыкального языка, протекают динамичнее, что дает возможность увидеть перспективу развития музыкальной составляющей коренных народно-песенных традиций.

Наконец, актуально комплексное рассмотрение песенной системы. Прежде изучение традиции осуществлялось в рамках отдельных наук: этнографии и этнолингвистики (этнографическая сторона ритуалов, трудовых процессов), филологии (словесный ряд), этномузыковедения (музыкальный план). В настоящее время назрела необходимость в изучении песенной системы в корреляции с другими компонентами народной культуры, с учетом этнографического контекста, так как это наиболее адекватно бытованию на практике.

Степень разработанности проблемы. Публикации, прямо или опосредованно связанные с тематикой данного исследования, можно разделить на два вида. К первому относятся работы, непосредственно связанные с изучением фольклора Приморья и труды, посвященные песенной культуре русско-белорусско-украинского пограничья. Ко второму - исследования, затрагивающие такой актуальный для диссертации аспект, как изучение календарно-обрядового цикла.

Появление первых публикаций народных песен Приморья было связано с именем профессора Дальневосточного университета А.П.Георгиевского (Георгиевский 1929а, Георгиевский 19296). Но целенаправленное изучение региональных традиций, составляющих традиционную культуру Приморья, начинается с 60-х годов XX века. В результате собирательской деятельности появляются работы фольклористов-филологов Л.М.Свиридовой, JI.E.

Фетисовой (Свиридова 1973, Фетисова 1982). Позже выходят сборники текстов песен, отредактированные Л.М.Свиридовой - «Фольклор Дальнеречья» (1986) и «У ключика у гремучего» (1989).

Тексты календарных, свадебных, лирических, детских песен черниговских переселенцев находим в Приложениях к монографиям JI.E. Фетисовой (Фетисова 1994, Фетисова 2002) и к одной из работ Ю.В. Аргудяевой (Аргудяева 1997).

Опусы Л.Е.Фетисовой ценны для нас еще и тем, что носят исследовательский фольклористический характер. В первой монографии автор на материале дальневосточного фольклора решает очень важные, на наш взгляд, задачи, касающиеся выявления основных закономерностей формирования общего культурного пространства при заселении восточными славянами отдаленных территорий, определения доминирующих функций фольклора в районах позднего освоения, и что существенно, - акцентирует внимание на ведущей роли традиционного фольклора в культурной адаптации переселенцев.

Вторая монография Л.Е.Фетисовой непосредственно касается тематики нашей диссертации, так как посвящена белорусским традициям, которые, по мнению автора, ярко проявляются в культуре переселенцев северо-западных территорий Черниговщины. Исследование сосредоточено на наиболее стабильном компоненте традиционной культуры - фольклорно-обрядовом комплексе, рассматриваемом в вербальном и акциональном аспектах. По ходу анализа Л.Е.Фетисова выявляет архаический слой, особенно отчетливо проявляющийся на обрядовом и мифологическом уровне, показывает процесс вторичной актуализации культурного наследия, способствовавшего сохранению стержневых моментов материнской культуры. В адаптационном аспекте рассматривается дальневосточный фольклор в коллективной работе приморских ученых (Фетисова, Ермак, Сердюк 2004).

К сожалению песенная культура приморских переселенцев почти не получила освещения в этномузыковедческих работах. Отдельные сведения, например, содержатся в трудах сибирских фольклористов (Леонова 1997, Леонова 1998), несколько шагов в этом направлении было сделано и автором диссертации.

Ценным сравнительным источником послужили публикации, посвященные народно-песенной традиции русско-белорусско-украинского пограничья.

Монография В.И.Елатова «Песни восточнославянской общности» основывается на песенной традиции пограничных районов Гомельской, Брянской, Черниговской областей («ГБЧ-региона»). Она содержит как теоретическую часть (исторический очерк, разделы, посвященные песенному творчеству и особенностям музыкального стиля), так и нотный сборник. Среди положительных моментов работы - разносторонний подход к освещению песнетворчества региона, который, несмотря на наличие административных границ, мыслится как единое в стилистическом отношении образование, а также максимально широкий охват песенных жанров, представленных в нотографической редакции. Однако, не всегда понятен выбор песен, среди которых превалируют одноголосные образцы, (даже в разделе «Позднетрадиционные песни»), не дающие представления о характере многоголосия. Но и сами нотные расшифровки вызывают ряд нареканий: зафиксированная зачастую одна строфа нотного текста не дает возможности судить о вариативном развитии напева; отсутствие в расшифровке мелизматики и других «мелочей» не позволяет адекватно передать мелодические особенности и исполнительскую манеру певиц, а значит характерный певческий стиль региона.

Другая работа - книга Н.М.Савельевой «Региональная стилистика русской народной музыки. Русско-белорусско-украинское пограничье» -заявлена как исследование, рассматривающее песенную традицию Брянской rr п птт1 тт ТТ'"4 ГР.О TTTTTT!UTLT'V'' г' ттдтт ггп1-м1ттп^лг»игт ТГ а тт/^t-n rr* лптг тт тплоттттг ? /f-»-г-, л т-r т лпп

WUJ!ол^ijfi in Hwi |janim.n.j3i/v ^ rat/W LbyyxL LUyxixi jjLjiwpj ^^yiri n ^ ivjjannBi ^bactJibtca

2005). Работа, помимо кратких исторических обзоров и характеристики жанровой системы, содержит главы, посвященные изучению типов песенного стиха, строфических структур, ладовых основ, мелодики песен, а также типов многоголосия. Приложение включает нотные примеры, таблицы жанровой системы и карту региона. Вызывает уважение глубокое осмысление отдельных элементов музыкального стиля в процессе комплексного анализа обширнейшего материала (несколько тысяч песен), записанного автором с 1963 по 1985 годы. Поэтому вполне убедительно звучит вывод исследовательницы о том, что в регионе сложилась самобытная песенная традиция, обладающая оригинальной музыкальной стилистикой. Последовательное логичное изложение содержания книги позволяет нам использовать выводы исследовательницы, касающиеся музыкального языка, в сравнительном анализе европейских и дальневосточных материалов. К сожалению, из внушительного списка сел, где были зафиксированы песни, приведенные в качестве иллюстративного материала, нет ни одного интересующего нас метропольного источника, а следовательно, не только отсутствует возможность прямого сравнения музыкальных текстов, но и невероятно сужается круг песенного материала, который можно было бы использовать для анализа.

Ряд вопросов вызывают представленные в приложении таблицы жанровой системы. В схеме, посвященной лирике, «подводные» песни почему-то отнесены к раннетрадиционной лирике. В «Календарных» весенних песнях вероятно перепутаны названия граф «Обрядовые» и «Необрядовые».

Думается, что работа Н.М.Савельевой, первая теоретическая работа, в которой предложено комплексное изучение особенностей народных песен русско-белорусско-украинского пограничья, выиграла бы, если была бы дополнена функциональной спецификой песен, ситуативным контекстом исполнения, звуковыми характеристиками, несомненно, влияющими на музыкальную стилистику. Кроме того, любопытно было бы проследить динамику музыкального стиля, изменения в песенной системе, которые наблюдаются в последние годы (пссснныи материал, как следует из текста, ограничивается 1985 годом, а исследования в регионе, по замечанию автора, продолжаются по настоящее время). Эти наблюдения могли бы послужить благодатным материалом для сравнения процессов, протекающих в коренной и вторичной песенных культурах.

Еще одна небольшая работа Ю.И.Марченко, посвященная жатвенным песням в районах русско-белорусско-украинского пограничья, основывается на песнях, записанных в Красногорском, Суражском, Мглинском районах Брянской области (Марченко 2004). Два первых района являются исходными территориями для основной части рассматриваемой нами группы переселенцев, однако, ни одна из песен, предложенных автором в виде нотных расшифровок, не коррелирует с приморским материалом ни в текстовом, ни в музыкально-структурном отношении. Тем не менее, небезынтересны сведения о сохранности жатвенной обрядности в регионе, о характере исполнения, о локальных структурных и мелодических признаках жатвенных песен.

Второй вид публикаций, имеющих отношение к проблематике нашей работы, посвящен различным аспектам изучения календарно-обрядового цикла. Необходимость обращения к ним была обусловлена спецификой рассматриваемой традиции, ее «календарным модусом мышления» (выражение З.Я.Можейко). Из обширного корпуса работ на «календарную» тематику автором диссертации избран круг исследований, своеобразным толчком для появления которых явилась последняя монография В.В.Проппа.

В «Русских аграрных праздниках» дано не только объяснение происхождения и смысла праздников и обрядов, но и впервые научно обоснована цикличность календарных обрядов (Пропп 1995, с. 19), что позволило рассматривать календарные обряды как систему. Новизна изложения материала состояла в том, что В.В.Пропп расположил его не последовательно, идя по установившейся схеме чередования праздников, как это было принято, а по ритуальным «темам», наметив, по мнению С.Б. Адоньевой, основные ритуальные коды, детальное изучение которых другими

1 7Т.ТОТТТ Т* /ГТГ ТТО ТГТТСкФЛ гт О Т-1/^ ТТТ Т I А ТТ /~\ ТТ Т /Г»Т-> о 1ООС ^

J i^ixiJiiviirz nainti»j/i Ъ / I идш ^гхДигш^оа i у у 5 u. VJ j.

Среди музыковедческих работ, в которых вслед за В.В.Проппом, календарные песни рассматриваются как цикл - монографии И.И.Земцовского и З.Я.Можейко (Земцовский 1975, Можейко 1985).

И.И.Земцовский, применяя метод В.В.Проппа по отношению к музыкальному материалу, рассматривает, каким образом песни календарного цикла взаимосвязаны на уровне составляющих их элементов интонационного ряда. Автор считает, что через общее, закономерно повторяемое, можно найти коренной смысл как повторяемых элементов, так и целого.

Разделяя точку зрения И.И.Земцовского, З.Я.Можейко в своем подходе к календарному циклу ограничилась белорусской традицией, выявляя специфику ее местных вариантов. Помимо этого, книга З.Я.Можейко явилась одной из первых работ, в которой была обозначена проблема функциональной нагрузки календарных песен. Существенно, что в книге приводятся все известные типы напевов белорусских календарных песен, многие их которых типологически соотносятся с музыкальными текстами песен черниговских переселенцев.

Принципиально иной для музыковедческих исследований подход для рассмотрения календарно-обрядового цикла как целостного явления предложен О.А.Пашиной (Пашина 1998). Объектом исследования в работе является не только песенный цикл, как это принято в этномузыковедческих трудах, но и календарные обряды, служащие его этнографическим контекстом. Автор обращает внимание на наличие в календарном цикле группы обрядов, оформленных по типу rite de passage, и отмечает, что ритуалами переходного типа оформляются ключевые точки народного земледельческого календаря, связанные с моментами смены сезонов (в народном понимании). Кроме того, исследовательница дает достаточно целостное описание звукового (или акустического) кода народной календарной традиции в его корреляции с этнографическим рядом и широким кругом мифологических представлений.

ГТ^п^^гттт", г-г Г\ ТТ~^Г ТТ Г Г 1ЛПЛЛ* JrtqinOTTTirr» тттттсттп гг г то at/- TJO?* T"r/"t Г\ рь ТУ па П^ПГ^ГТАЛ^П Т J хJLw/J.wwriDijri нидлиД xv pa^^Mu ip^rxjfix^ xj,jdx\Jxcx wjxjtxowjx nam uu xi,vJxv>v. xxxw^xri xi точности отражения действительности. К тому же, О.А.Пашина в своей работе основывается, преимущественно, на материалах западнорусских традиций, к одной из которых относится и изучаемая нами песенная традиция.

Среди работ, посвященных региональным календарно-обрядовым циклам, выделяются два сборника (Песни псковской земли; Калужникова 1997). В труде, представляющем народную музыку псковской земли, впервые напевы календарных песен опубликованы с подробнейшими этнографическими комментариями, что положило начало новому направлению в этиомузыковедении. Второе издание, помимо песенного материала, содержит две статьи, посвященных этнографической составляющей и музыкальному «субкоду» календарных обрядов. В рамках нашего исследования немаловажно, что второй сборник представляет традицию позднего формирования.

Осмыслению проблематики настоящей работы способствовали этнографические, этнолингвистические, литературоведческие труды, изданные представителями тартусско-московской семиотической школы (имеются в виду Ю.М.Лотман, В.Н.Топоров, Н.И.Толстой, С.М.Толстая, Л.Н.Виноградова, А.К. Байбурин и др.).

Впервые подход к ритуалу как сложноорганизованному тексту, который описывается несколькими разнородными кодами, был предложен этнолингвистами, представителями упомянутой школы. В ряде работ дается теоретическое обоснование применения понятия «код» в ритуале, поясняются принципы сочетания, «аранжировка» разнородных языков (Левинтон 1988; Байбурин 1988). Нельзя не упомянуть работу А.К.Байбурина, позволившую по-иному взглянуть на этнографический раздел диссертации (Байбурин 1993).

3. Осуществить структурно-типологическое исследование календарно-обрядового цикла (центрального элемента песенной системы) как целостного явления, состоящего из двух основных компонентов: этнографического и музыкального.

4. Сравнить дальневосточные материалы с их западнорусскими прототипами для выявления в рассматриваемом календарно-песенном цикле типологических и адаптационно-региональных черт в ритуальной и музыкальной сфере.

Объект, предмет и материалы исследования.

В основу изучения легли материалы фольклорных экспедиций, опубликованные автором (Традиционная свадьба; Семенова, Семенов 2003), описания календарных обрядов, сделанные автором во время бесед с местными жителями, а также группа песен, впервые вводимая в научный оборот, записанная в фольклорных экспедициях 1992-2002 гг. при активном участии диссертанта. Помимо экспедиционных материалов, использованы публикации текстов дальневосточного фольклора.

Методология работы. Методологическим основанием диссертационного

ТД" .Т* ПО ттг> Л OTTTJ ГТ ЛФПП Tz-Z^vf, /ГГТ ГТ Т7" Г» ГТ/~> ТГЛГ/^v тт/^vr» Г» Л"\ ГЛГЛТ. *"TTV* ГМ~> О TJTTTTTVr»' ГГ т> УГЛГТГТ rT,\rt^r\TJ Г^Т^ТАГЯ jtiUUji v^/^v^octriri/i J. cui Jv^lviiijiv^lvv-/ и JIUI jjjujiuj rixx^ искусствознании, этнографии, семиотике, этнолингвистике, этномузыкознании. В данной работе используется системный подход, применявшийся ранее в исследовании обрядового фольклора (Т.А.Агашсина, Е.С.Новик, О.А.Пашина). Календарный цикл трактуется нами как текст высшего порядка, объединяющий два коррелирующих между собой компонента - этнографический и музыкальный, каждый из которых определенным образом кодирует его содержание. Для анализа кодов ритуала автор диссертации привлекает структурно - семиотический метод, использующийся в этнографических, этнолингвистических (А.К.Байбурин, Г.А.Левинтон, Л.Н.Виноградова, С.М. Толстая) и этномузыковедческих (Б.Б.Ефименкова) работах. Для анализа ритмических и звуковысотных закономерностей календарных песен используется структурно-типологический метод - один из ведущих подходов в литературоведении, этнографии, фольклористике (Ю.М.Лотман, К.Леви-Стросс, В.Я.Пропп, К.В.Квитка, Е.В.Гиппиус, В.Л.Гошовский, Б.Б. Ефимешсова, М.А.Енговатова, З.Я.Можейко, О.А.Пашина, Е.М.Алкон и др.). Сравнительно-исторический метод (А.Н.Веселовский, В.Я.Пропп, Б.Н. Путилов, И.И.Земцовский) позволяет выявить типологические и региональные черты песенной системы черниговских переселенцев. Для определения направлений адаптационных процессов автор опирался также на методику адаптационных и сравнительных исследований, которая разрабатывалась в литературоведении, музыковедении, исторической науке, социологии (П.А. Сорокин, Ф.Бэгби, Б.С.Ерасов, Ю.М.Лотман, Г.В.Алексеева, А.А.Пелипенко, И.Г.Яковенко, В.М.Живов).

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в дальневосточной фольклористике предпринимается комплексное изучение песенного календарно-обрядового цикла, принадлежащего «вторично-региональной» фольклорной системе. Существенным моментом является расшифровка и введение в научный обиход корпуса новых фолыслорно-этнографических материалов мигрантов поздней волны (30-50-е гг. XX в.), что ттг^отзг^гтиттг^ гтг\г»лд/"чтглотг т.то тточ/цто^дугчлго ттл/ггг тл/глттл/тг\ "-ртчо гттгтгтхтгл г) ттттол^1-чглтттттт«аг»т/-/-чл/1 lX\JU±J\JJXXXJl\J JLAV^V-'lVIVj X ]-/Ч-/ L ■L> ilct £1—>J J.U.WVIJ' 1 yj IV J JXXJ 1 J JJXX J IV X U-/J,ir i-U, JL> /OjiTlU./V 1X1 "I VUA v^ivj. аспекте. Использование различных аналитических подходов дало возможность разработать понятие акустического кода календарно-обрядового цикла.

Впервые в фольклористике затрагивается проблема певческого стиля в Приморье как относительно европейских прототипов, так и относительно разновременных миграционных потоков.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В Приморье, в рамках вторичной региональной традиции, сформировалась и функционировала, основанная на мифологических представлениях, система календарного фольклора.

3. Акустический код календарно-обрядового цикла в историко-культурной динамике модифицируется на уровне музыкального языка и исполнительской манеры.

Практическая ценность диссертации. Диссертационный материал может быть использован в области научных исследований для дальнейшего изучения местной фольклорной системы и ее сравнения с коренной западнорусской традицией. Кроме того, содержащиеся в работе новые фольклорно-этнографические источники и основные теоретические положения имеют определенную ценность для последующего изучения дальневосточных фольклорных традиций и типологии восточнославянских календарных ритуалов в целом.

Основной массив фольклорно-этнографических материалов, подготовленных к изданию диссертантом, опубликован в сборниках «Традиционная свадьба» и «Карагод широкий». Часть собранных и обработанных песенных образцов использована при подготовке раздела

Календарные песни» тома белорусского обрядового фольклора в серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока». Помимо источниковой базы, методика собирания музыкального фольклора, расшифровка записей, аналитические подходы, использованные при написании диссертации, помогут существенно обогатить содержание училищных и вузовских курсов «Народное музыкальное творчество», «Региональные песенные традиции», «Фольклорная практика». Песенные материалы могут быть включены в репертуар фольклорных ансамблей.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка литературы, четырех приложений и примечаний. Приложения включают карты Черниговской губернии, Приморского края (дореволюционную и послевоенную), Брянской области; авторские нотные расшифровки календарных и свадебных песен, нотные примеры, почерпнутые из других источников, используемые в сравнительном анализе; а также список информантов, от которых были записаны исследуемые в диссертации материалы. В примечаниях к нотным примерам содержатся сведения о жанре песни, о ситуации исполнения, об исполнителях, месте и времени записи. Общий объем работы - 319 стр., из них - 130 стр. приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Песенная система фольклора Приморья"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги исследования, полученные по ходу многоаспектного рассмотрения песенной системы у черниговских переселенцев, сформулируем основные выводы работы.

В соответствии с этим, а также с одной из сильнейших тенденций человеческой ментальности, нацеленной на «сохранение status quo и минимизацию изменений, сложившихся смысловых и, соответственно, бытийственных структур» становится понятным, почему песенная система в главных, системообразующих моментах (жанровая составляющая, формульные напевы, этнографический контекст) сохраняет свою структуру. Таким образом, в типологическом отношении песенная система черниговских переселенцев репрезентирует региональную версию западнорусской песенной культуры.

Вместе с тем, процесс адаптации черниговской песенной традиции, по образному выражению Г.В.Алексеевой, «невозможно представить в виде простой трансплантации» (Алексеева 1996, с. 9), что и подтвердило проведенное исследование. При общей стабильности жанровой системы, незначительные трансформации наблюдаются в аграрно-календарном («полевом») цикле. Они, в первую очередь, обусловлены иными природно-климатическими условиями Приморья, повлекшими изменения устоявшейся системы полеводства.

Анализ акустического кода показал, что в процессе эволюции определенные изменения претерпевает и музыкальный язык песен. Основные из них касаются модификации мелодической структуры (мелизматика), ладовых систем (внутриладовая переменность), в меньшей степени затрагивается ритмическая структура (сокращение приемов варьирования).

Главная региональная особенность заключается в том, что в данной обрядово ориентированной песенной системе, за время функционирования в Приморье, наметилась устойчивая тенденция к усилению лирического начала. Она проявляется на разных уровнях и выражается в следующем: 1) в жанровой системе вырастает роль лирического компонента; 2) обрядовые песни, утрачивая свою главную функцию (ритуалы не воспроизводятся), исполняются «для себя»; 3) намечается переход приуроченных песен (лирические песни «полевого» цикла) в разряд неприуроченных; 4) выявляется стремление к консонантному звучанию, повлиявшее на многоголосный склад песен (доминирует терцовая втора); 5) трансформируется исполнительская манера, с понижением тесситурного уровня, меняется тембровая окраска голоса. Подобному преображению способствовали, прежде всего, социокультурные условия, сложившиеся в Приморье.

Стремление локальных певческих групп исполнителей к укреплению местной культурной среды и формированию приморского фольклорного фонда усилило динамику общевосточнославянской тенденции к «лиризации» песенного творчества.

В культурном освоении территории немаловажное значение приобретает акустический код календарных ритуалов. В определенном смысле на начальном этапе освоения Приморья первопоселенцы находились в ситуации первотворения. С одной стороны, адаптировались в новом для себя природном звуковом ландшафте (путем мифологического осмысления его составляющих), с другой - включали в него свое звуковое поле. Исходя из того, что «озвучивание» мира - важнейший этап его создания» (Байбурин 1993, с. 207), а звук, произведенный человеком, есть результат духовной деятельности, любое «пускание» голоса можно рассматривать как момент выстраивания культурного пространства. Соединение акустического языка с другими смысловыми рядами ритуала, в соответствии с традиционными представлениями о времени и пространстве, способствовало, помимо прочего, практическому освоению территории.

Данное исследование песенной системы черниговских переселенцев является одним из этапов в изучении фольклорной традиции Приморья, поэтому наметим направления дальнейшего развития проблем, поставленных в диссертации. Первое связано со специальным изучением трансформационных процессов, в которые вовлекаются элементы исходных фольклорных систем в условиях традиции позднего формирования. Второе направление исследования предполагает выход за территориальные границы Приморья и сравнение в адаптационном аспекте приморской версии черниговской традиции с ее сибирскими аналогами.

Список научной литературыСеменова, Ирина Владимировна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Адоньева 1995 Адоньева С.Б. Вступит, статья к кн.: Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. СПб.: Азбука, 1995.

2. Алексеева 2001 Алексеева Г.В. Проблемы византийско-древнерусской музыкальной палеографии. Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. технич. ун-та, 2001.

3. Алкон 1999 Алкон Е.М. Музыкальное мышление Востока и Запада -континуальное и дискретное: Исследование. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999.

4. Алкон 2000а Алкон Е.М. Об универсальности ямбического принципа и понятии «ладометрическое поле» // Культура Дальнего Востока России и стран АТР: Восток - запад. Матер, науч. конф. Владивосток: ДВГАИ, 2000. С. 111 — ИЗ.

5. Алябьев 1872 Алябьев А.А. Далекая Россия. Уссурийский край. СПб., 1872. Арановский 1998 - Арановский М.Г. Музыкальный текст. Структура и свойства. М., 1998.

6. Аргудяева 1981 Аргудяева Ю.В. К вопросу об этнической истории населения Артемовской долины Приморского края (80-е г. XIX - 70-е г. XX в.) // Этнография и фольклор народов Дальнего Востока СССР. Владивосток: Дальнаука, 1981. С. 49-54.

7. Аргудяева 1993а Аргудяева Ю.В. Крестьянская семья украинцев в Приморье (80-е гг. XIX-начало XX вв.). М., 1993.

8. Аргудяева 19936 Аргудяева Ю.В. Белорусы-литвины в Приморье (конец XIX - начало XX вв.) // Проблемы культуры Дальнего Востока: тезисы докладов науч. конф. Владивосток, 1993. С. 15-19.

9. Аргудяева 1997 Аргудяева Ю.В. Крестьянская семья у восточных славян на юге Дальнего Востока России (50-е годы XIX в. - начало XX в.). М., 1997. Аргудяева 2000 - Аргудяева Ю.В. Старообрядцы на Дальнем Востоке России. М., 2000.

10. Аргудяева 2001 Аргудяева Ю.В. Семья и семейный быт у русских крестьян на Дальнем Востоке России во второй половине XIX - начале XX в. Владивосток, 2001.

11. Байбурин 1988 — Байбурин А.К. Коды обряда и их взаимодействие // Фольклор; проблемы сохранения, изучения и пропаганды. Тезисы докл. Всесоюз. науч,-практ. конф. Ч. 1. М., 1988. С. 139-145.

12. Байбурин 1993 Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993. Брокгауз, Эфрон 1903 - Брокгауз Ф.А., Эфрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1903. Т. 76. С. 594 - 597.

13. Буссе 1896 Буссе Ф.Ф. Переселение крестьян морем в Южно-Уссурийский край в 1883 - 1893 годах. СПб., 1896.

14. Бэгби 2001 Бэгби Ф. Общие принципы цивилизационной компаравистики // Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия. М.: Аспект Пресс, 2001. С. 276-279.

15. Гилярова 2004а Гилярова Н.Н. К истории и методике исследования звука в традиционной культуре // Звук в традиционной народной культуре. Сб-к науч. ст. М.: Научтехлитиздат, 2004. С. 3-22.

16. Гошовский 1971 Гошовский В. У истоков народной музыки славян: Очерки по музыкальному славяноведению. М., 1971.

17. Гусев 1986 Гусев В.Е. Вождение «Стрелы» («Суллы») в Восточном Полесье // Славянский и балканский фольклор. М., 1986. С. 63-76.

18. Гусев, Марченко 1987 Гусев В.Е., Марченко Ю.И. «Стрела» в русско-белорусско-украинском пограничъе (к проблеме изучения локальных песенных традиций) // Русский фольклор: Этнографические истоки фольклорных явлений. Т. XXIV. Л., 1987. С. 129-147.

19. Дорохова 1988 Дорохова Е.А. О специфике интонирования обрядовых напевов в связи с их формой // Фольклор: Проблемы сохранения, изучения и пропаганды. Ч. 1. М., 1988. С. 100-103.

20. Ермак 2000 Ермак Г.Г. Семейный и хозяйственный быт казаков юга Дальнего Востока России (2-я половина XIX — начало XX в.): Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. ист. Наук, Владивосток, 2000.

21. Ефименкова 1987 Ефименкова Б.Б. К типологии свадебных ритуалов восточных славян // Музыка русской свадьбы (проблемы регионального исследования): Тезисы докл. конф. М., 1987. С. 7-14.

22. Ефименкова 2000 Ефименкова Б.Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора. М.: Композитор, 2000,

23. Живов 2000 Живов В.М, Особенности рецепции византийской культуры в Древней Руси // Из истории русской культуры. Т. 1 (Древняя Русь). М.: Языки культуры, 2000. С. 586-618.

24. Жимулева 2004 Жимулева Е.И. Рождественское христославление в связях с народной и православной традициями // Музыка и ритуал: структура, семантика, специфика. Матер, междунар. науч. конф. Новосибирск, 2004. С. 363-373.

25. Земцовский 1975 Земцовский И.И. Мелодика календарных песен. Л.: Музыка, 1975.

26. Земцовский 1987 Земцовский И.И. О мелодической «формульности» в русском фольклоре // Русский фольклор: Этнографические истоки фольклорных явлений. Т. XXIV. Л, 1987. С. 117-128.

27. Зилотина 1999 — Зилотина Е.И. Лирические песни Сычевского и Новодугинского районов Смоленской области. Опыт внутрижанровой группировки // Музыка устной традиции: Матер, межд. науч. конф. памяти А.В. Рудневой. М., 1999. С. 46-63.

28. ИДВ СССР История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. - февраль 1917 г.). М.: Наука, 1991.

29. КДВ СССР Крестьянство Дальнего Востока СССР XIX - XX вв. (очерки истории). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1991.

30. Кобко 2004 Кобко В.В. Старообрядцы Приморья: История, традиции (сер. XIX в. - 30 гг. XX в.). Владивосток, 2004.

31. Леонова 1998 Леонова Н.В. // Народная культура Сибири: Материалы VII научно-практического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 1998. С. 52-67.

32. Лобкова 2004 Лобкова Г.В. Сементика интонационных средств народной песенной речи // Звук в традиционной народной культуре. Сб-к науч. ст. М.: Научтехлитиздат, 2004. С. 55-99.

33. Лотман 1973 — Лотман Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки: Сб. статей. М., 1973. С. 16-22.

34. Лотман 1989 Лотман Ю.М. Проблема византийского влияния на русскую культуру в типологическом освещении // Византия и Русь. М.: Наука, 1989. С. 227-236.

35. Лотман 2002 Лотман Ю.М. Статьи по семиотике культуры и искусства / Сост. Р.Г. Григорьева, предисл. С.М. Даниэля. СПб.: Академический проект, 2002.

36. Марченко 2004 Марченко Ю.И. Жатвенные песни в районах русско-белорусско-украинского пограничья // Русский фольклор XXXII. Материалы и исследования. СПб.: Наука, 2004. С. 426-474.

37. Меныциков 1911, 1912 Меныциков А. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области: Старожилы-стодесятинники. Саратов, 1911, 1912. Т. 1-4.

38. Мехнецов 1999 Мехнецов A.M. Фольклорный текст в структуре явлений народной традиционной культуры // Музыка устной традиции: Матер, межд. науч. конф. памяти А.В. Рудневой. М., 1999. С. 178-183.

39. Мехнецов 2004 Мехнецов A.M. Типическое в природе и формах фольклора // Звук в традиционной народной культуре. Сб-к науч. ст. М.: Научтехлитиздат, 2004. С. 22-55.

40. Мечковская Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура. М., 2004. Мёрдок 1997 Мёрдок Дж. Фундаментальные характеристики культуры // Антропология исследований культуры. Т. 1: Интерпретация культуры. СПб., 1997. С. 49-56.

41. Мир звучащий и молчащий Мир звучащий и молчащий: Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян / Отв. Ред. С.М. Толстая. М., 1999. Можейко 1983 - Можейко З.Я. Песни белорусского Полесья. Вып. 1. М.: Сов. композитор, 1983.

42. Моисеенко, Фетисова 2001 -Моисеенко О.В., Фетисова Л.Е. Народно-бытовая культура белорусских переселенцев в Приморье // Вестник Дальневосточного отделения РАН. 2001. № 3. С. 37-52.

43. Пашина 1998 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998.

44. Пелипенко, Яковенко 1998 Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. М.: «Языки культуры», 1998.

45. ППЗ Песни Псковской земли / Сост. A.M. Мехнецов. Вып. 1. Л.: Сов. композитор, 1989.

46. Подрезова 2002 Подрезова С.В. Границы весеннего периода календаря (на примере обрядового фольклора Верхнего Поднепровья) // Время и календарь в традиционной культуре. СПб., 2002. С. 135-137.

47. Пржевальский 1949 Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийский край. 1867 - 1896 гг. Владивосток, 1949.

48. Приамурье Приамурье. Факты. Цифры. Наблюдения: Приложение к отчету общеземской организации за 1908 год. М., 1909.

49. Пропп 1995 Пропп В.Я. Русские календарные праздники. СПб.: «Азбука», 1995.

50. Путилов 2003 Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура; in memoriam / Сост. Е.О. Путилова. СПб., 2003.

51. Ремнев 2004 Ремнев. А.В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала XX веков. Омск, 2004.

52. Риттих 1899 Риттих А.А. Переселенческое и крестьянское дело в ЮжноУссурийском крае: Отчет по командировке чиновника особых поручений Переселенческого управления. СПб., 1899.

53. Руднева 1994 Руднева А.В. Русское народное музыкальное творчество: Очерки по теории фольклора. М.: Композитор, 1994.

54. Рыбаковский 1990 Рыбаковский JI.JI. Население Дальнего Востока за 150 лет. М.: Наука, 1990.

55. Савельева 1998 Савельева Н.М. Народные песни русских поселений Молдовы и Украины. Вып. 1.; Песни и хороводы села Егоровка // Русская традиционная культура. № 1, 1998.

56. Савельева 2005 Савельева Н.М. Региональная стилистика русской народной музыки. Русско-белорусско-украинское пограничье. Исследование. М.: Композитор, 2005.

57. Свиридова 1973 Свиридова JI.M. Восточнославянские традиционные народные песни в Приамурье и Приморье: Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. канд. филол. наук. Новосибирск, 1973.

58. Семенова 1998 Семенова И.В. Некоторые стилевые особенности свадебных песен черниговских переселенцев // Дни славянской письменности и культуры: Матер. Всерос. науч. конф. Т. 1. Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. Технич. ун-та, 1998. С. 26-31.

59. Старостина 2004 Старостина Т.А. Натуральные лады в контексте народного исполнения // Звук в традиционной народной культуре. Сб-к науч. ст. М.: Научтехлитиздат, 2004. С. 150-173.

60. Тавлай 1986 Тавлай Г.В. Белорусское купалье: Обряд, песня. Мн.: Наука и техника, 1986.

61. Толстая 1986 Толстая С.М. Солнце играет // Славянский и балканский фольклор. М., 1986. С. 8-11.

62. Толстая 1988 Толстая С.М. О семантическом единстве обряда // Фольклор: проблемы сохранения, изучения и пропаганды. Тезисы докл. Всесоюз. науч.-практ. конф. Ч. 1. М., 1988. С. 146-148.

63. Толстой 1995 Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.

64. Топоров 1982 Топоров В.Н. Первобытные представления о мире // Очерки истории естественнонаучных взглядов в древности. М.: Наука, 1982. С. 8-40.

65. Топоров 1994 Топоров В.Н. Пространство и текст // Топоров В.Н. О мифопоэтическом пространстве. ECIG, Via Caffaro, 19 - Genova, 1994. С. 17126.

66. Топоров 1995 — Топоров В,Н, Миф. Ритуал. Символ. М.: Наука, 1995. Традиционная свадьба Традиционная свадьба: Свадебный обряд переселенцев Черниговской губернии в Приморье / Сост. И.В. Семенова. Владивосток, 1998.

67. Тюрикова 1996 Тюрикова Е.В. «Стереоотражение» фольклорной традиции (по экспедиционным материалам) // Экспедиционные открытия последних лет: Народная музыка, словесность, обряды в записях 1970-х - 1990-х годов. СПб.: «Дмитрий Буланин», 1996. С. 214-225.

68. У ключика у гремучего У ключика у гремучего / Сост., вст. ст., предисл., примеч. Л.М.Свиридова. Владивосток: Дальневост. книж изд-во, 1989. Унтербергер 1900 - Унтербергер П.Ф. Приморская область. 1856 - 1898 гг. СПб., 1900.

69. Условия Условия внутреннего размежевания и землеустройства в селениях Амурской и Приморской областей. Труды Амурской экспедиции. Приложение к Вып. V / Сост. В.А. Закревский. СПб., 1911.

70. Фетисова 1982 Фетисова Л.Е. Дальневосточная частушка и некоторые проблемы истории и поэтики жанра: Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. канд. филол. наук. Киев, 1982.

71. Фетисова 1989 Фетисова Л.Е. Взаимодействие традиций в фольклоре восточных славян Приамурья и Приморья // Проблемы историко-культурных связей народов Дальнего Востока: сб-к науч. трудов. Владивосток, 1989. С. 119125.

72. Фетисова 1994 Фетисова Л.Е. Восточнославянский фольклор на юге Дальнего Востока России: сложение и развитие традиций. Владивосток: Дальнаука, 1994.

73. Фетисова 2002 Фетисова Л.Е. Белорусские традиции в народно-бытовой культуре Приморья. Владивосток, 2002.

74. Фетисова, Ермак, Сердюк 2004 Фетисова Л.Е., Ермак Г.Г., Сердюк М.Б. Традиционный восточнославянский фольклор на юге дальнего Востока России. Владивосток: Дальнаука, 2004.

75. ФД Фольклор Дальнеречья, собранный Е.Н.Сыстеровой и Е.А.Ляховой / Сост., коммент., вступ. ст. Л.М.Свиридовой. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1986.

76. Цивьян 1988 Цивьян Т.В. Оппозиция шум/тишина в ритуале // Фольклор: проблемы сохранения, изучения и пропаганды. Тезисы докл. Всесоюз. науч,-практ. конф. Ч. 1. М., 1988. С. 123-127.

77. Чичеров 1957 Чичеров В.И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI - XIX веков (Очерки по истории народных верований). М.: Изд-во Академии наук, 1957.

78. Шелудько 1998 Шелудько В.О. История Черниговского района (1886 - 1917 гг.). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1998.

79. Щуров 1999 Щуров В.М. Русская песня вчера, сегодня и завтра (к вопросу о диалектике стабильного и мобильного в русском песенном фольклоре) // Музыка устной традиции: Матер, межд. науч. конф. памяти А.В. Рудневой. М., 1999. С. 36-46.

80. Эвальд 1979 Эвальд З.В. Социальное переосмысление жнивных песен белорусского Полесья // Эвальд З.В. Песни белорусского Полесья / Под ред. Е.В. Гиппиуса. М., 1979. С. 15-32.

81. Якименко 1989 Якименко Н.А. Переселение крестьян на Дальний Восток в конце XIX - начале XX в. (на примере выходцев с Украины) // Хозяйственное освоение русского Дальнего Востока в эпоху капитализма. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 81-93.