Политические эвфемизмы как средство камуфлирования действительности в СМИ

Кипрская, Екатерина Викторовна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Политические эвфемизмы как средство камуфлирования действительности в СМИ

Год: 2005
Автор научной работы: Кипрская, Екатерина Викторовна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Киров
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Политические эвфемизмы как средство камуфлирования действительности в СМИ'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Политические эвфемизмы как средство камуфлирования действительности в СМИ"

На правах рукописи

Кипрская Екатерина Викторовна

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЭВФЕМИЗМЫ КАК СРЕДСТВО КАМУФЛИРОВАНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

В СМИ

(на примере конфликта в Ираке 2003-2004гг.)

10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ижевск 2005

Диссертация выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Вятский государственный гуманитарный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор,

заслуженный деятель науки РФ, Александра Александровна Залевская

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

доцент Лев Геннадьевич Васильев кандидат филологических наук, доцент Татьяна Алехсандровна Краснова

Ведущая организация: ГОУВПО «Курский государственный

Защита состоится 29 июня 2005 г. в 12 часов 00 минут, на заседании регионального диссертационного совета ДМ 212.27506 при ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» по адресу: Россия, 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 2, ауд. 204.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУВПО «Удмуртский государственный университет».

Автореферат разослан 26 мая 2005 г.

Ученый секретарь кандидат филологических наук,

доцент Наталья Игмановна Чиркова

университет»

Отг- . 1

В настоящее время б лингвистической науке наблюдается повышенный интерес к освещению военных, межнациональных и межэтнических конфликтов в язйке £МЙ. Газетно-публициртапяеский стиль отражает все события, происходащие в мире, и является их своеобразным катализатором, поскольку из него лексические единицы разного уровня попадают в литературный язык и в устную речь.

Реферируемое диссертационное исследование представляет собой комплексный лингвистический анализ особенностей функционирования англоязычных и русскоязычных политических эвфемизмов, используемых в языке СМИ при освещении военно-политического конфликта в Ираке 2003-2004 гг.

Объектом исследования являются англоязычные и русскоязычные политические эвфемизмы.

Предмет исследования - способы камуфлирования действительности, используемые англоязычными и русскоязычными СМИ при освещении конфликта в Ираке.

Актуальность работы обусловлена следующими факторами:

1) исследование политического дискурса как одного из видов институционального речевого общения находится в центре внимания социолингвистики, прагматики языка и лингвистики текста;

2) политические эвфемизмы характеризуются своеобразной «эзотеричносгью», т.е. наличием скрытого смысла, исследование которого является социально значимым;

3) специфика использования политических эвфемизмов в английском и русском политическом дискурсе при освещении военно-политических конфликтов недостаточно разработана.

Цель исследования - комплексный лингвистический анализ текстов СМИ, освещающих конфликт в Ираке в 2003-2004 гг., исследование политических эвфемизмов в качестве одного из лексических средств воздействия на аудиторию при создании у потенциального реципиента целостной картины происходящих событий. В силу ограниченности тематики работы в нее не входят проблемы суггестивной лингвистики, фоносемантики, а также нейролингвистического программирования.

Задачи исследования:

1) изучить существующие подходы к определению дискурса вообще и политического дискурса в частности;

2) выявить специфические особенности политической корректности как одного из компонентов политической культуры;

3) проанализировать существующие подходы, способы, средства, цели и мотивы эвфемизации речи;

4) рассмотреть проблему эвфемистического речевого воздействия как одного из способов манипулирования сознанием реципиента;

5) разработать методику анализа полит^^^Хц^ДОдаш-Шив в-

нит^

языке

БИБЛИОТЕКА о» «^¡шг'Ь А,

СМИ;

6) систематизировать материалы русско- и англоязычных текстов СМИ о конфликте в Ираке 2003-2004 гг. и отобрать корпус текстов с политическими эвфемизмами по данной тематике;

7) определить роль и специфику политических эвфемизмов, используемых в языке СМИ.

Материалом исследования послужила эвфемистическая лексика и примеры ее употребления, полученные методом сплошной выборки из русско- и англоязычной прессы за 2003-2004 гг.: общее количество статей 326 на русском языке и 354 на английском языке, которые включают газетные интервью и речи политических деятелей, материалы политических заявлений, освещаемых в СМИ (газеты «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «The Daily Telegraph», «The Times», «The USA Today», «The New York Times», телевизионные аналитические программы: «Вести» (ОРТ), «Веста» (РТР), «Новости» (CNN), «Свобода слова» (НТВ), «Основной инстинкт» (ОРТ), а также различные интернет-издания).

В качестве основного был выбран метод комплексного описания политических эвфемизмов с элементами компонентного, этимологического и семного анализа.

Теоретической базой исследования послужили работы русских и зарубежных ученых в области семантики и прагматики текста (Р. Водак, Т.А. Ван Дейк, В.И. Карасик, M.JI. Макаров, Г.Г. Почепцов, Е.И. Шейгал), политической психологии (Д.В. Ольшанский, Г.Г. Дилигенский), лингвокультурологии (O.A. Леонтович).

На защиту выносятся следующие положения.

1. Многоаспектный феномен политической корректности является неотъемлемым компонентом идеологии современного западного общества и политической культуры. Политическая корректность начинает проявляться и в российской культуре. Для обозначения политкорректной лексики отечественными лингвистами предлагаются термины «языковой такт», «коммуникативная/этическая корректность» или «политическая толерантность». Политическая коммуникативная корректность выходит за рамки эвфемистической лексики, так как задействует не только лексикологический, но и синтаксический, морфологический и словообразовательный уровни языка.

2. Эвфемизмы представляют собой универсальное языковое явление, которое обычно обусловливается социально-историческими и морально-этическими нормами, национальными и языковыми традициями того или иного общества; их природа остается невыясненной, что приводит к смешению эвфемизмов с другими видами перефразирования: литотой, гиперболой, различными видами косвенных наименований, вследствие чего не разработаны четкие критерии идентификации эвфемизмов и

отсутствует общепринятая дефиниция самого термина.

3. В лингвистической литературе прослеживается устойчивая тенденция к появлению новых тематических групп эвфемизмов вследствие возникновения новых сфер в социально-политической жизни общества, подлежащих завуалированию.

4. Политические эвфемизмы, наряду с политическими метафорами, эпитетами и другими лексическими средствами, являются одним из действенных способов камуфлирования действительности, а также манипулирования сознанием потенциального реципиента с целью создания выгодной для манипуляторов картины происходящих событий.

5. Среди основных признаков политических эвфемизмов можно выделить следующие: мотивированность; наличие определенных ценностных доминант; способность к проявлению магической функции языка, с их помощью создаются новые мифологемы; в семиотическом плане - вместе с дисфемизмами способность образовывать базовую оппозицию «свой - чужой»; лозунговость (политические аффективы); диалектичность эвфемистического преобразования; наличие риторической стратегии к мобилизации общественного мнения; принадлежность к классу атональных знаков наряду с дисфемизмами; их суть - это результат компромисса между семантикой (отражение сущности денотата) и прагматикой (отражение интересов говорящего).

Апробация результатов работы осуществлялась на научных конференциях различного уровня, в том числе на научно-практической конференции (Киров, 2004), Международной научной конференции по актуальным проблемам исследования и преподавания языка (Курск, 2003), Всероссийской научно-методической конференции «Эколингвистика: теория, проблемы, методы» (Саратов, 2003), 1-й международной научно-практической конференции «Текст в системе высшего профессионального образования» (Таганрог, 2003).

Новизна исследования заключается в обращении к конфликту в Ираке; в лингвистическом подходе к анализу политических эвфемизмов в текстах, исследуемых политологами и психологами; в выявлении политически и социально значимых тем при освещении военного конфликта в Ираке; в исследовании функциональных особенностей политических эвфемизмов, используемых в языке прессы.

Теоретическая значимость выполненного научного исследования состоит в том, что вносится определенный вклад в изучение специфики языка СМИ (на примере конфликта в Ираке); определяется роль и место политических эвфемизмов, представляющих собой одно из мощнейших средств манипуляции в политическом дискурсе и являющихся одним из способов создания у потенциального реципиента картины событий, выгодной для правящих структур, стоящих за каналами СМИ.

Практическая ценность работы в том, что ее результаты могут использоваться для межъязыковых и межкультурных иследований, а также теории языка, риторики, стилистики, и интерпретации текста.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой литературы и двух приложений.

Во введении обосновывается актуальность диссертационного исследования, определяются его цели и задачи, а также его новизна, теоретическая и практическая значимость.

В первой главе «Феномен политического дискурса» определяются базовые понятия данной работы. Основополагающими категориями исследования являются понятия «дискурс», «политический дискурс», «политическая корректность» и «манипуляция в политическом дискурсе». На протяжении последних 30-ти лет трактовка понятия «дискурс» значительно менялась. С современных позиций, дискурс — это сложное коммуникативное явление, непосредственно текст или речь в действии в совокупности с экстралингвистическими факторами и когнитивными элементами (знания о мире, мнения, установки, цели адресата), необходимыми для его понимания. «Дискурс» представляет собой более широкое понятие, чем «текст», поскольку он постоянно выводит нас на новые знания (В.З. Демьянков, Ю.Н. Караулов, М.Л. Макаров, Ю.С. Степанов, Е.И.Шейгал). Понятие «дискурс» как родовое по отношению к речи и языку также рассматривается исследователями (см. рис 1).

Сопоставляются различные подходы к определению понятия «дискурс»: в соответствии с лингвофилософской трактовкой дискурса -это «язык в языке» в виде «социальной данности» (Ю.С. Степанов); с точки зрения прагматики текста термины «речь» и «текст» являются видовыми по отношению к объединяющему их родовому термину дискурс» (М.Л. Макаров); согласно логико-философской традиции

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Дискурс (языковой материал)

Рис. 1

противопоставляются дискурсия (процесс развертывания текста в сознании получателя информации) и дискурс (результат восприятия текста, когда воспринимаемый смысл совпадает с замыслом отправления текста) (В .Г. Костомаров, Н.Д. Бурвикова); с позиции социокогнитивной лингвистики дискурс рассматривается в рамках общества и культуры и на первый план выходит значимость социального контекста и его трактовка различными культурами (Т.А. ван Дейк).

В реферируемой работе за основу берется определение дискурса б широком смысле: он трактуется как непосредственно текст или речь в действии в совокупности с экстралингвистическими факторами и когнитивными элементами.

Феномен политического дискурса не может быть однозначно определен из-за многомерности, многозначности и сложности данного понятия, которое, по мнению политологов, почти подменило собой политику (А.Н. Баранов, В.И. Карасик, Е.И. Шейгал). С точки зрения семиотики политический дискурс представляет собой систему коммуникации, имеющую реальное и потенциальное (виртуальное) измерение вкупе с речевыми актами, используемыми в политических дискуссиях и текстами, отображающими политические стратегии государства (Е.И. Шейгал, H.H. Миронова).

Можно выделить следующие характеристики политического дискурса:

1) полевое строение политического дискурса, являющегося одним из видов институционального дискурса, базовыми концептами которого являются концепты «власть» и «политик»;

2) институциональность политического дискурса как основная характеристика политической коммуникации и его связь с другими видами дискурсов;

3) подверженность разнонаправленным процессам эвфемизации и дисфемизаци как следствие процессов, происходящих в обществе;

4) идеологичность, одной из составляющих которой является идеология политической корректности.

Рассматриваемые характеристики политического дискурса можно представить в виде следующей схемы (см. рис.2).

Традиционно политический дискурс связывают с понятием политической корректности (В.И. Карасик, Г.А. Тер-Минасова, Т.В. Киселева, H.A. Купина, O.A. Леонтович, Ж.В. Асеева, О.Ф. Иванова, В.В. Панин). Политическая корректность является не только элементом политической культуры, но и многоаспектным языковым и лингвокультурным феноменом. Считается, что идеология политической корректности - основная черта англоязычного политического дискурса (В.И. Карасик, С.Г. Тер-Минасова).

Рис.2

Термин «политическая корректность» стал использоваться в русском языке относительно недавно, однако сама идея быть политически корректным или просто соблюдать языковой такт существует уже очень давно: без знания культурно-речевых традиций каждого из народов и каждого из языков межкультурная коммуникация не происходит, имеет место конфликт культур (С.Г. Тер-Минасова, О.Ф. Иванова, О.А. Леонтович). Политическая корректность оказывает наиболее ощутимое воздействие на лексический состав языка. Лексика как наиболее подвижный уровень языковой системы мгновенно реагирует на происходящие в обществе перемены. Этот процесс становится особенно заметным в периоды экономических, социальных и других изменений в обществе (О.А. Леонтович; В.И. Панин, Е.А. Купина).

В реферируемой работе в качестве основных факторов, обусловливающих повышенную корректность, вежливость и заботливое отношение к индивидууму, в текстах СМИ признаются:

- высокий уровень социальной культуры и устоявшиеся традиции общественного поведения;

- идеолоИия и менталитет общества, провозгласившего культ отдельной личности и устоев ее индивидуального мира (privacy);

- коммерческий интерес к человеку как к потенциальному клиенту.

Неотъемлемыми элементами языковой коммуникации являются

идеология, пропаганда, стереотип, манипуляция сознанием, а также информационное и психологическое воздействие, которые находятся в неразрывной связи друг с другом.

Объективная реальность предстает для потенциального реципиента с различных точек зрения и он не в состоянии реально оценить ту информацию, которую он получает через каналы СМИ, принимая ее как данность, чему способствуют вышеперечисленные элементы языковой коммуникации.

Одним из способов манипуляции сознанием является процесс семантизации, т.е. поиск наиболее подходящих слов, в которые следует облечь любую информативную модель. Для этой цели создается целый ряд клише, лозунгов, эпитетов, метафор, эвфемизмов, кратких, но расплывчатых фраз, при помощи которых можно описать любую международную новость (Е.И. Шейгал, А.П. Чудинов, И.В. Жуков). Среди психологических способов воздействия на аудиторию можно выделить: утверждение и повторение, упрощение, стереотипизацию (С.Г. Кара-Мурза, Е.И. Шейгал). Манипуляция сознанием присутствует во всех сферах общественной жизни. В духовной сфере духовные ценности пропагандируются через приоритеты воспитания, через образование, искусство и литературу. В политической сфере пропагандируются имиджи и привлекательные, с точки зрения манипулятора (в данном случае -политической системы), носители политических идей посредством РЯ-средств, политической рекламы и средств массовой информации.

Понятие «манипуляция» трактуется в широком и узком смыслах. В широком смысле это определенное влияние на сознание и поведение человека или социальных групп, которое характеризуется различной степенью осознанности и наличием совокупного манипулятора. В нашем исследовании термин «манипуляция» трактуется более узко, а именно как сознательное и целенаправленное дискурсивное воздействие на потенциальный объект (человека) для достижения изменений во мнениях, оценках, поведении и убеждениях, выгодных манипуляторам. На основе анализа литературы можно представить все основные виды манипуляции на следующей схеме (см. рис. 3).

Во второй главе «Политические эвфемизмы как средство камуфлирования действительности» предпринимается попытка определения сущности термина «эвфемизм» и отграничения его от сходных лексических явлений; выявляются основные тематические (классификационные) группы эвфемизмов; анализируются основные цели, мотивы, способы и средства эвфемизации.

В реферируемой работе под эвфемизмами понимается универсальное лингвистическое явление, которое обычно обусловливается социально-историческими и морально-этическими нормами, национальными и языковыми традициями того или иного общества. Эвфемизмы относятся к языковым универсалиям, поскольку употребление эфвемизмов в определенных коммуникативных ситуациях обусловлено нормами

культуры речи и языкового этикета, присущими целой совокупности обществ, которые принадлежат к одному типу культуры.

Информационная война

Пропаганда

Психохиг -------

Психологическая война

Социологическая пропаганда

Психотроника

Рис.3

Сущность эвфемизмов, их эволюция связаны с установлением общественного и языкового конвенционализма (Э. Бенвенист). Социально-культурные, морально-этические и эстетические нормы общества формируют абстрактное понятие о положительности (отрицательности) различных предметов и явлений, что, в свою очередь способствует корректности (некорректности) существующих наименований в соответствующих коммуникативных ситуациях. Изучение социальной роли эвфемизма в конструировании подобных ситуаций актуально в плане изучения взаимодействия языка и общества.

Эвфемизмы представляют собой вторичные наименования денотата и благодаря этому обладают особым семантическим своеобразием.

Природа эвфемизмов остается невыясненной, что приводит к смешению эвфемизмов с другими видами перефразирования; не разработаны четкие критерии идентификации эвфемизмов, отсутствует общепринятая дефиниция самого термина.

Для современной речи характерна тенденция к более интенсивному использованию эвфемизмов-слэнгизмов, которые проникают в речь самых различных слоев населения (A.M. Кацев, Б.А. Ларин, Л.П, Крысин).

Эвфемизмы остаются одним из главных источников обогащения словарного состава языка, но различная трактовка спорных вопросов эвфемии ставит вопрос о необходимости новых поисков в данной области.

Принято считать, что социопсихические факторы детерминируют понятийные сферы, охватываемые эвфемией. Этим сферам соответствуют определенные лексические разряды эвфемизмов. Вопросы классификации в той или иной мере затрагивались всеми исследователями эвфемизмов (Д.К. Зеленин, В. Хаверн, X. Нюрп, Ч. Кейни, A.M. Кацев, A.C. Куркиев, Б. А. Ларин, А А. Хапанская). В реферируемом исследовании мы берем за основу современную классификацию эвфемизмов (A.A. Халанская, В.В. Панин), в которой принято вьщелять четыре основные тематические группы.

1. Эвфемизмы, используемые по принципу вежливости (куда включены эвфемистичесике выражения, направленные на смягчение различных типов дискриминации: возрастной, имущественной, дискриминации, связанной с физическими или умственными недостатками, а также эвфемизмы, смягчающие расовую и этническую дискриминацию). Так, период жизни от 65 лет и далее стали называть third age. Наименования некоторых физических недостатков стали заменять эвфемизмами: fat (толстый) заменяется на big-boned, differently sized, вместо bald (лысый) используется эвфемизм hair-disadvantaged. Слово black (чернокожий) заменяется эвфемизмом member of the African diaspora (представитель африканской диаспоры); Indian (индеец) - словосочетанием indigenous person (местный житель).

2. Эвфемизмы, основанные на принципе табуирования (эвфемизмы, основанные на суеверном страхе перед болезнью, смертью и т.д.): moonchild (человек рожденный под созвездием Рака) заменило слово cancer, вызывающее ассоциации с болезнью. В данном случае используется метафора, в которой полностью отсутствуют семы, связанные с болезнью и смертью.

3. Эвфемизмы, камуфлирующие негативные явления в экономической, политической и социальной сторонах жизни (включены эвфемизмы, прикрывающие различные формы военной агрессии, смягчающие различные непопулярные меры в социально-экономической сфере и связанные с преступной деятельностью): the poor (бедные) было заменено на low-income people (малообеспеченные). Вместо слова bomb (бомба) употреблялось слово device (устройство), а вместо bombing (бомбардировка) - limited air strike (ограниченный воздушный удар) или air support (воздушная поддержка).

4. Эвфемизмы, Направленные на повышение социального статуса отдельных профессий: парикмахера стали называть hairstylist или beautician. Служащие кладбища традиционно были известны как undertakers, в последние годы их стали называть morticians, а затем funeral directors. Словосочетание garbage collector сборщик мусора заменяется на sanitation engineer, а эвфемизм environmental hygienist - не что иное, как название дворника (a janitor).

Эвфемия является одним из наиболее эффективных средств для создания политически корректной лексики.

Политические эвфемизмы вошли в сферу интересов лингвистов со времен войны во Вьетнаме. Политический дискурс наиболее приспособлен для приукрашивания действительности и для использования сокрытия реального положения дел, поэтому тенденция к эвфемизации является одной из прагматических закономерностей функционирования политического языка.

Исследователи, занимающиеся изучением политических эвфемизмов (Е.И. Шейгал, Е.А. Земская, Р. Водак, Л.П. Крысин, Р. Бахем, К. Берк и др.), выделяют следующие особенности политических эвфемизмов: 1) мотивированность; 2) наличие определенных ценностных доминант, 3) способность к проявлению магической функции языка, с их помощью создаются новые мифологемы; 4) в семиотическом плане - вместе с дисфемизмами способность образовывать базовую оппозицию «свой -чужой»; 5) лозунговость (политические аффективы); 6) диалектичность эвфемистического преобразования; 7) наличие риторической стратегии к мобилизации общественного мнения; 8) принадлежность к классу атональных знаков наряду с дисфемизмами.

Основными мотивами, которыми руководствуются при создании политических эвфемизмов являются: необходимость сокрытия проблем в социальной сфере, чтобы избежать конфликта; использование эвфемизмов как способа «сохранения лица у субъекта политики»; стремление завуалировать действия, нарушающие права человека, разного рода аморальные поступки с целью избежать осуждения общественности; желание избежать оскорбления субъекта с более низким социальным статусом или другой расовой принадлежности; отрицание ответственности вследствие перераспределения вины.

Специфическая особенность политических эвфемизмов - проявление ими так называемой магической функции: при изменении имени происходит изменение и свойств самого денотата - благодаря этому как бы меняется его сущность. В действительности меняется не суть явления, а способ его донесения до потенциального реципиента (Е.И. Шейгал, В.И. Карасик). Обратимся, например, к одной из публикаций в газете «Комсомольская правда», в которой перечисляется, как называли западные СМИ террористов, захвативших детей в Беслане: attackers (нападавшие); captors (захватившие); fighters (бойцы); guerrillas (партизаны); insurgents (повстанцы); radicals (радикалы); rebels (бунтари); separatists (сепаратисты) и activists (активисты) («Комсомольская правда», 9 сентября 2004 года). Однако, на наш взгляд, здесь речь идет не о политкорректности, а политике двойных стандартов и откровенного нежелания называть вещи своими именами.

Политическим эвфемизмам свойственна ориентированность на семиотическую оппозицию «Свой - Чужой» (Т. ван Дейк, МЛ. Макаров, Н. Хомский, Е.И. Шейгал, А.А. Филинский, В.И. Жуков). При этом следует упомянуть о наличии двойного стандарта при оценке тех или иных политических действий противостоящих сторон: все зависит от того, какой позиции,, придерживается выступающая сторона. Если рассматривать события в Ираке, то можно сделать вывод о том, что одни и те же события, освещаемые англо- и русскоязычными средствами массовой информации, предстают перед читателями с разных точек зрения. К примеру, военное вторжение в Ирак в наших СМИ трактуется как война, военный конфликт, военное вторжение, военное вмешательство, агрессия против Ирака, а западными СМИ как peacemaking operation, humanitarian operation, antiterrorist operation, liberation, operation...to find the weapon of mass distraction, the war against global terrorism', население, оказывающее сопротивление - повстанцы, оппозиционные силы и, соответственно,-terrorists, extremists, bandits, gunmen, raiders; печально-известные события в тюрьме Абу-Граиб предстают как зверства американских солдат, садистское отношение к военнопленным, нарушение Женевской конвенции, нарушение прав человека, политика двойных стандартов по отношению к иракским военнопленным с одной стороны, и fulfilling of the orders, casualty, the «wrongdoers», с другой стороны.

С формальной точки зрения все существующие эвфемистические преобразования сводятся к трем типам, исходя из количественного соотношения между началом и результатом:

- развертывание: слово - словосочетание (invasion - «Iraqi Freedom»)-,

- свертывание: словосочетание - слово (war against the regime -liberation);

- эквивалентная замена: количество составляющих не меняется (kill -neutralize) (Е.И. Шейгал, Л.П. Крысин, В.И. Заботкина).

При использовании описательного перифраза семный состав практически не меняется, однако развернутое словосочетание является менее мощным по воздействию на реципиента: когда свержение С. Хусейна уже стало очевидным фактом, Вашингтон стал использовать слово war (война), но вскоре оно трансформировалось в более «распыленное» словосочетание war for peace (война за мир), которое ослабило реальное значение и способствовало избежанию конфронтации с нелицеприятным явлением. Однако этот термин тоже не получил широкого распространения, он использовался лишь для сравнения агрессивных действий режима С. Хусейна и «помощи», оказанной коалиционными силами США Ираку.

Весьма интересными феноменом является так называемая триада, в которой присутствует прямая номинация, эвфемизм и дисфемизм: «На

днях в городе Эль-Фалуджа боевиками была взорвана машина, начиненная взрывчатым веществом, равным по величине трем килограммам в тротиловом эквиваленте. Имеются жертвы среди мирного населения. Повстанческая организация «Хэзболла» берет на себя ответственность за данный теракт... Это отнюдь не самый разрушительный взрыв, произведенный бойцами из движения «Свободу Ираку» (Новости РТР, 12 июля 2003 года). В зависимости от позиции говорящего происходит замена номинаций: боевики - дисфемизм, отражающий точку зрения репортера из западных СМИ; повстанческая организация - эвфемизм, отражающий точку зрения российского репортера; бойцы - нейтральная номинация.

В главе третьей «Особенности функционирования политических эвфемизмов в языке СМИ при освещении конфликта в Ираке в 2003-2004 годах» проводится комплексное описание корпуса наиболее частотных англо- и русскоязычных политических эвфемизмов с элементами компонентного и семного анализа. На первом этапе исследования было выделено 5 базовых тематических групп:

1) названия военного вторжения и самого военного присутствия в Ираке (antiterrorist operation; peacemaking operation; humanitarian operation; liberation; operation...to find the weapon of mass distraction; the war against global terrorism; escalation of the conflict; invasion/incursion; strategic);

2) названия сил коалиции (coalition forces; liberating forces)',

3) названия ядерного, химического или бактериологического оружия {weapons of mass distraction)-,

4) названия жертв среди мирного населения при военных действиях сил коалиции (casualty; collateral damage)-,

5) названия военных операций, проводящихся силами коалиции для установления порядка {protective reaction; strategic operation; sweeping operation; discriminate deterrence; pinpoint bombing; precision bombing; liquidate/liquidation; neutralize/neutralization).

Подробнее остановимся на анализе тематической группы «Названия военного вторжения и военного присутствия в Ираке». В количественном отношении данная тематическая группа не очень многочисленна. Ее характерной особенностью является то, что в основном в нее входят синонимичные политические эвфемизмы. Например, antiterrorist operation, peacemaking operation, humanitarian operation. Наиболее часто используемые слова, входящие в эвфемизмы данной тематической группы- прилагательные: peacemaking и humanitarian. Ни в одном из примеров не встретилось существительное war, обладающее мощной отрицательной коннотацией, чаще всего оно было заменено на стилистически нейтральные слова operation или mission. К примеру, в предложении «The Japan air self-defense force flew its first humanitarian

mission into Iraq as part of coalition air forces, landing at Tallil Air Base on March 3» вместо словосочетания воздушное вторжение (возможно с последующей бомбардировкой) с резко негативной коннотацией используется словосочетание гуманитарная миссия, являющееся стилистически нейтральным.

Обратимся к анализу эвфемизма liberate/liberation, возникшего во времена Второй мировой войны, когда главный редактор «Richmond News Leader» в своей статье настаивал на том, чтобы союзники при ведении военных действий использовали существительное liberation вместо invasion. На пресс-конференции в мае 1944 г. президент Рузвельт заявил: «When our expected invasion of Europe began we would be using the word «liberation» - not «invasion». Примечательно, что данный эвфемизм прошел испытание временем, поскольку территории, которые были захвачены Израилем у арабов во времена войны 1967 года в прессе, носили название «liberated», а не «annexed», «occupied», «administrated». В предложении «Notwithstanding the Bush administration's rhetoric about liberating Iraq and turning it into a "beacon of democracy" for the Middle East», резкое словосочетание военное вторжение переименовано в освобождение Ирака, а в названии нового строя в Ираке присутствует метафора маяк демократии на Среднем Востоке, цель которой - еще раз донести до мировой общественности идею о том, что американские войска несут свободу и демократию народу Ирака. Эвфемизм liberation «работает» на улучшение денотата, на сокрытие правды о его отрицательных сторонах; в данном примере эвфемизм основан на переключении оценочного знака с отрицательного на положительный: invasion (вторжение) - liberation (освобождение). Благодаря прагматической специфике эвфемизмов как атональных знаков в них проявляется ложь политической выгоды, в данном конкретном случае - вуалирование сути начала военных действий против независимого государства. Используется стратегия демобилизации общества: разворачивающиеся военные действия представляются общественности как естественные события, которые не могут вызывать серьезной обеспокоенности. При анализе с формальной точки зрения, в нашем примере присутствует эквивалентная замена, т.е., исходя из количественного соотношения между началом и результатом, баланс составляющих не меняется: invasion - liberation (вторжение -освобождение). При анализе с содержательной точки зрения здесь присутствует замена с увеличением смысловой неопределенности, эффект которой достигается с помощью снижения категоричности констатации факта. Генерализация, или «распыление», смыслового содержания достигается в данном случае посредством употребления слова с широкой семантикой: liberation {-invasion). Побудительный мотив использования эвфемизма - желание скрьггь неправовые, аморальные действия, а ценностная доминанта представляет собой постулат, что война - это зло.

Как уже упоминалось ранее, Иракский конфликт является еще и настоящей медиа-войной. Пропагандистский аппарат США и их союзников по коалиции имеет своей целью создание определенной информационной реальности у потенциального реципиента, которая устраивала бы всю политическую и правящую верхушку. В последние десятилетия исход различных военно-политических конфликтов зависел от степени действенности СМИ в рассматриваемом военном вмешательстве.

Данный конфликт не оказался исключением, и для оправдания военного вторжения в независимое государство был создан очередной миф о всемирной террористической угрозе и необходимости уничтожения самок» гнезда терроризма, которое представляет собой правление Сад дама Хусейна в Ираке. Не последнюю роль здесь сыграли теракты 11 сентября 2001 г., которые дали формальный повод для правительства США развязать военный конфликт. В американских СМИ часто можно было наблюдать следующие названия военных действий: «Political disagreements about the reasons for going to war aside, Iraq is the critical battlefield in the War on Terror, «It also sheds important light on the nature of the insurgency which has claimed hundreds of lives in the US-led coalition forces since last summer, suggesting that it may be as much a home grown revolt as an onslaught of Islamist terrorists against the West». «Will Iraq now follow Afghanistan as "phase П" in the war against global terrorism». Приведенные примеры интересны тем, что в них не опускается слово война. Однако упор делается на то, что эти неправовые военные действия должны восприниматься общественностью как акт возмездия всем террористическим силам. В этих примерах широко представлены метафоры, которые усиливают эффект осознавания того, что цели правительства США исключительно гуманные, никакие экономические или политические интересы в данном регионе не преследуются. И все-таки, в политической эвфемии чаще происходит сознательное воздействие на язык, в результате которого создаются мифологемы, выгодные правящим кругам. В качестве примера можно привести замену термина war (война) на humanitarian mission (гуманитарная миссия), peacemaking operation (миротворческая операция) и т.д. Во время эвфемистического преобразования происходит процесс «изъятия» сем, которые несут в себе отрицательную оценку. В результате такого рода замены war, invasion на peacemaking operation, humanitarian mission, liberation и т.д. из сходного наименования редуцируются компоненты 'война', 'незаконность цели', 'насилие'. В результате смысловая неопределенность полностью нейтрализует отрицательную оценку.

В заключении подводятся итоги проведенной работы и намечаются перспективы дальнейшего исследования по данной тематике. В библиографическом списке приводятся используемые источники: всего 198 наименований.

В приложении 1 приводится каталог исследованных публикаций (в сокращенном варианте) русскоязычной и англоязычной прессы о конфликте в Ираке 2003-2004 гг. В приложении 2 представлены сводные таблицы реакций глав государств на рассматриваемый конфликт, а также таблицы с перечнями политических эвфемизмов, используемых в языке СМИ, на русском и английском языках.

Основные положения диссертации опубликованы в работах:

1. Кипрская Е.В. Экспериментальное исследование стратегий идентификации русскоязычных эвфемизмов // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - Киров, 2002. - С. 71-73.

2. Кипрская Е.В. Некоторые проблемы исследования эвфемизмов // Психолингвистические исследования: слово и текст: Сб. науч. тр. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. - С. 53-58.

3. Кипрская Е.В. Политический дискурс и политическая толерантность // Слово и текст: психолингвистический подход: Сб. науч. тр. - Тверь: Твер. гос ун-т, 2003. - С. 69-76.

4. Кипрская Е.В. Динамика средств иносказания в политическом дискурсе // Эколингвистика: теория, проблемы, методы: Сб. науч. тр. / Под ред. A.M. Молодкина. - Саратов: «Научная книга», 2003. - С. 78-81.

5. Кипрская Е.В. Основные характеристики современного политического текста // Текст в системе высшего профессионального образования: Материалы 1-й международной научно-практической конференции / Под ред. А.К. Юрова. - Таганрог: Изд-во Таганрог, гос пед. ин-та, 2003. - С. 57-59.

6. Кипрская Е.В. Феномен эвфемии в политическом дискурсе // Актуальные проблемы исследования языка: теория, методика, практика обучения: Сб. науч. тр. - Курск: Изд-во Курск, гос. ун-та, 2003. - С. 20-21.

7. Кипрская Е.В. Психолингвистическое исследование англоязычных политических эвфемизмов // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - Киров, 2003. - С. 126-128.

8. Кипрская Е.В. Некоторые особенности идентификации английских политических эвфемизмов в условиях учебного билингвизма // Слово и текст: психолингвистический подход: Сб. науч. тр. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004. Вып. 2. - С. 94-99.

9. Кипрская Е.В. Политическая корректность как компонент политической культуры // Гуманитарные проблемы современного информационного общества: Мат-лы науч.-теор. студен.конф. - Киров: ВятГТУ, 2004. С. 33-35.

10. Кипрская Е.В. Способы камуфлирования действительности в СМИ при освещении военных конфликтов // Слово и текст: психолингвистический подход: Сб.науч.тр. - Твер. гос. ун-т, 2004. Вып 3. -С. 61-64.

Подписано в печать 23-05.2005 г.

Формат 64x80/16

Бумага офсетная

Усл. печ. л. 3,9

Тираж 130 экз.

Заказ №582

Издательство Вятского государственного гуманитарного университета, 610002, г. Киров, ул. Красноармейская, 26

Печатный цех ВятГТУ

Kß 1 1 5 4 б

РНБ Русский фонд

2006-4 7931

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кипрская, Екатерина Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ФЕНОМЕН ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА.

1.1. Основные характеристики политического дискурса.

1.1.1. Термин «дискурс» в свете лингвистических исследований.

1.1.2. Понятие «политический дискурс».

1.2. Политическая корректность как компонент политической культуры.

1.2.1. Различные подходы к определению термина «политическая корректность».

1.2.2. Основные сферы использования политкорректной лексики.

1.3. Манипулятивные возможности масс-медиа: виды манипуляции, семантические средства её выражения.

Выводы к главе 1.

Глава 2. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЭВФЕМИЗМЫ КАК СРЕДСТВО

КАМУФЛИРОВАНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.

2.1. Сущность термина «эвфемизм» и его отличие от сходных лингвистических явлений.

2.1.1. Различные подходы к дефиниции эвфемизмов, их отграничение от табу.

2.1.2. Наиболее распространенные тематические группы эвфемизмов.

2.1.3. Отграничение эвфемизмов от сходных лингвистических явлений.

2.1.4. Основные цели использования эвфемизмов.

2.2. Политические эвфемизмы и особенности их функционирования в газетно-публицистическом стиле.

2.2.1. Основные характеристики политического дискурса.

2.2.2. Способы эвфемистического преобразования в политическом дискурсе.

Выводы к главе 2.

Глава 3. ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ

ЭВФЕМИЗМОВ В ЯЗЫКЕ СМИ ПРИ ОСВЕЩЕНИИ

КОНФЛИКТОВ В ИРАКЕ.

3.1. Корпус наиболее употребительных политических эвфемизмов.

3.1.1. Названия военного вторжения и военного присутствия в Ираке.

3.1.2. Названия сил коалиции.

3.1.3. Названия ядерного, химического и бактериологического оружия и жертв среди мирного населения.

3.1.4. Названия военных операций, проводимых силами коалиции с целью наведения порядка.

3.1.5. Особенности функционирования русскоязычных политических эвфемизмов и дисфемизмов в языке СМИ.

Выводы к главе 3.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Кипрская, Екатерина Викторовна

Никогда не изменяйте правде, изменяйте саму правду».

Марк Твен

С целью манипулированием общественным мнением политиками разного уровня уже не один десяток лет успешно применяется тактика подмены понятий при помощи лексики и фразеологии, сокрытия нелицеприятных фактов и искажения информации. Считается, что эти технологии берут начало со времен военных действий во Вьетнаме, именно с той поры был введен специальный язык, называемый «вьетнамо-английским». Все это было сделано в целях корректирования поступающей информации. Впоследствии аналогичные технологии применялись в войне в Персидском заливе. «Современные масс-медиа открыли новые возможности воздействия, что позволило перенести их с позиции чисто описывающих на позиции, которые формируют ситуацию» [Почепцов 2002: 149].

В настоящее время в лингвистической науке наблюдается повышенный интерес к освещению военных, межнациональных и межэтнических конфликтов в языке СМИ. Газетно-публицистический стиль отражает все события, происходящие в мире, и является их своеобразным катализатором, поскольку из него лексические единицы разного уровня попадают в литературный язык и в устную речь.

Предлагаемое диссертационное исследование представляет собой комплексный лингвистический анализ особенностей функционирования англоязычных и русскоязычных политических эвфемизмов, используемых в языке СМИ при освещении военно-политического конфликта в Ираке 2003 -2004 гг.

Объектом исследования являются англоязычные и русскоязычные политические эвфемизмы.

Актуальность работы обусловлена следующими факторами:

2) политические эвфемизмы характеризуются своеобразной «эзотеричностью», т.е. наличием скрытого смысла, исследование которого является социально значимым;

Цель исследования — комплексный лингвистический анализ текстов СМИ, освещающих конфликт в Ираке в 2003-2004 гг., исследование политических эвфемизмов в качестве одного из лексических средств воздействия на аудиторию при создании у потенциального реципиента целостной картины происходящих событий. В силу ограниченности тематики работы в ее цели не входят проблемы суггестивной лингвистики, фоносемантики, а также нейролингвистического программирования.

Задачи исследования:

1) изучить существующие подходы к определению дискурса вообще и политического дискурса в частности;

3) проанализировать существующие подходы, способы, средства, цели и мотивы эвфемизации речи;

5) разработать методику анализа политических эвфемизмов в языке

СМИ;

6) систематизировать материалы русско- и англоязычных текстов СМИ о конфликте в Ираке 2003 - 2004 гг. и отобрать корпус текстов с политическими эвфемизмами по данной тематике;

7) определить роль и специфику политических эвфемизмов, используемых в языке СМИ.

Материалом исследования послужила эвфемистическая лексика и примеры ее употребления, полученные методом сплошной выборки из русско - и англоязычной прессы за 2003-2004 гг.: общее количество статей 326 на русском языке и 354 на английском языке, которые включают газетные интервью и речи политических деятелей, материалы политических заявлений по поводу конфликта в Ираке, освещаемых в СМИ (газеты «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «The Daily Telegraph», «The Times», «The USA Today», «The New York Times», телевизионные аналитические программы: «Вести» (ОРТ), «Вести» (РТР), «Новости» (CNN), «Свобода слова» (НТВ), «Основной инстинкт» (ОРТ), а также различные интернет-издания).

На защиту выносятся следующие положения.

5. Среди основных признаков политических эвфемизмов можно выделить следующие: мотивированность; наличие определенных ценностных доминант; способность к проявлению магической функции языка, с их помощью создаются новые мифологемы; в семиотическом плане — вместе с дисфемизмами способность образовывать базовую оппозицию «свой -чужой»; лозунговость (политические аффективы); диалектичность эвфемистического преобразования; наличие риторической стратегии к мобилизации общественного мнения; принадлежность к классу атональных знаков наряду с дисфемизмами; их суть - это результат компромисса между семантикой (отражение сущности денотата) и прагматикой (отражение интересов говорящего).

Теоретическая значимость выполненного научного исследования состоит в том, что вносится определенный вклад в изучение специфики языка СМИ (на примере конфликта в Ираке); определяется роль и место политических эвфемизмов, представляющих собой одно из мощнейших средств манипуляции в политическом дискурсе, используемых с целью создания у потенциального реципиента картины событий, выгодной для правящих структур, стоящими за каналами СМИ.

Практическая ценность работы в том, что ее результаты могут использоваться в теории языка, стилистике и интерпретации текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Политические эвфемизмы как средство камуфлирования действительности в СМИ"

Выводы к главе 3:

1) Целью любой пропаганды является создание у потенциального читателя, не знакомого с подробностями ведения военных действий, определенной картины событий, зачастую далекой от реальности, но выгодной той или иной правящей элите, стоящей за каналами СМИ, поэтому для газетно-публицистического стиля характерно использование большого количества политических эвфемизмов. ПЭ вышли за рамки просто лексических средств сокрытия чего-то неприглядного или тайного и стали одним из мощнейших средств воздействия на аудиторию с целью полного изменения представления о тех или иных событиях. Иными словами, ПЭ не просто вуалируют события, они меняют их суть, происходит полная подмена понятий

2) Корпус наиболее частотных англоязычных ПЭ, используемых при освещении иракского конфликта состоит из 18 эвфемистических слов и словосочетаний, которые, в свою очередь, подразделяются на 5 тематических групп:

- названия военного вторжения и самого военного присутствия в Ираке ((antiterrorist operation, peacemaking operation, humanitarian operation, liberation, operation.to find the weapon of mass distraction, the war against global terrorism; escalate!escalation of the conflict; invasion!incursion; strategic);

- названия сил коалиции (coalition forces, liberating forces)',

- названия ядерного, химического или бактериологического оружия (weapons of mass distraction)',

- названия жертв среди мирного населения при военных действиях сил коалиции {casualty, collateral damage);

- названия военных операций, проводящихся силами коалиции для установления порядка {protective reaction, strategic operation, sweeping operation; discriminate deterrence, pinpoint bombing, precision bombing; liquidate/liquidation; neutralize/neutralization; escalate! escalation).

3) Политические эвфемизмы принадлежат к определенной лексической группе. В процессе создания ПЭ в 90% случаев используется общенародная лексика. Эвфемистические слова и словосочетания, происходящие из специальной лексики принадлежат лишь к одной тематической группе: «Названия военных операций, проводящимися силами коалиции для наведения порядка». Все они относятся к профессиональным терминам (терминам из лексикона военных). Примеров употребления жаргонной диалектической лексики не обнаружено, что вполне объяснимо, так как анализу подвергались источники, являющиеся качественными и серьезными газетами, интернет-изданиями и т.д.

4) Политические эвфемизмы: antiterrorist operation, peacemaking operation, humanitarian operation, operation.to find the weapon of mass distraction, coalition forces, liberating forces, sweeping operation.относятся к разряду неологизмов, поскольку они вошли в употребление во времена войны в Персидском заливе, двух Чеченских кампаний и бомбардировок Югославии.

5) Русскоязычные ПЭ в 99% случаев конвертировались в язык из английского. Исключение составляет эвфемизм liquidate!liquidation , который произошел от русского слова likvidirovat (to wind up).

6) Использование большого количества дисфемистической лексики в языке русскоязычных СМИ было характерно для начального этапа конфликта в Ираке. Впоследствии наметилась стойкая тенденция к эвфемизации. Это объясняется изменением официальной позиции российского правительства в отношении данной военной кампании, что еще раз подтверждает постулат о воздействии правящей элиты на каналы СМИ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В современном обществе возрастает интерес к таким феноменам как: политический дискурс, политическая корректность, манипуляция сознанием, лексические и стилистические средства камуфлирования действительности в СМИ, поскольку решение многих политических и социальных проблем зависит от их правильной интерпретации.

Известно, что самый распространенный способ психологического манипулирования - это внедрение стереотипов, с помощью которых происходит формирование норм, ценностей, образцов поведения, выгодных правящей элите, стоящей за каналами СМИ. Несомненно, что «насаждения» коммуникативных стереотипов с помощью многократного, настойчивого повторения одних и тех же фраз; утверждения и упрощения; эвфемизации и дисфемизации языка СМИ; использования большого количества ярких метафор, эпитетов, клише и лозунгов способствуют созданию целостной картины происходящих событий, которая отвечала бы интересам «заказчика».

Политические эвфемизмы, наряду с другими лексическими средствами, являются одним из действенных способов камуфлирования действительности, а также манипулированием сознания потенциального реципиента. Они обладают определенными преимуществами, поскольку обладают способностью к проявлению магической функции языка, т.е. с их помощью создаются новые мифологемы.

Освещение активной фазы боевых действий в Ираке наиболее полно иллюстрирует интенсивную работу администрации США по подаче искаженной, а подчас и неверной информации. В нашем исследовании была сделана попытка проанализировать использование политических эвфемизмов в языке СМИ и рассмотреть тот эффект, который достигается вследствие эксплуатации лексики, приводящей к вуалированию событий. Данный способ считается одним из составляющих новых коммуникативных технологий, к которым пришло человечество в конце XX в. Интерес к новым технологиям возникает и по причине того, что воздействие на массовое сознание потенциальных реципиентов осуществлялось даже в такой стране как США, где одной из ведущих ценностных доминант является демократия и свобода слова. Следует, однако, отметить, что, в отличие от тоталитарной системы, в Америке подобная искаженная картина событий вызвала негативную реакцию населения, а порой даже неприятие действий администрации в этой сфере. Как результат - появление в англоязычной прессе большого количества статей, критикующих политику президента и правительства.

Таким образом, перспективы анализа динамики средств иносказания, вуалирования действительности, сокрытия нелицеприятных фактов весьма разнообразны. С течением времени, несомненно, появятся новые способы моделирования «виртуальной» реальности для аудитории, будут возникать всевозможные варианты как лингвистических, так и психологических и других средств, необходимых в данной области, что в свою очередь будет способствовать развитию как теоретических, так и практических исследований этого феномена, но уже не в рамках чистой лингвистики, а с привлечением большого количества других дисциплин.

Список научной литературыКипрская, Екатерина Викторовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Алтунян А.Г. От Булгарина до Жириновского: Идейно-стилитстический анализ политических текстов. — М.: РГГУ, 1999. 159 с.

2. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. -М.: Сов. энцикл., 1990.-С. 136-137.

3. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человечества. М.: Языки русской культуры, 1999.-328 с.

4. Асеева Ж.В. Лексические средства выражения политической корректности в современном английском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Иркутск, 1999.- 18 с.

5. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов.энцикл., 1969, -606 с.

6. Базылев В.Н. К Изучению политического дискурса в России и российского политического дискурса // Политический дискурс в России 2: Материалы раб. совещ. М.: Диалог-МГУ, 1998. - С.6-8.

7. Базылев В.Н. Политик в интеллектуальном контексте эпохи // Политический дискурс в России: Материалы пост, дейст. сем. в Москве. М., 2002. -Вып. № 6. -С.5-15.

8. Бакумова Е.В. Речевые маркеры социально-политической идентификации // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Волгоград, 2001.-С. 236-241.

9. Бакумова Е.В. Ролевая структура политического дискурса: аспекты анализа // От слова к тексту: Материалы докл. междунар. науч. конф. Минск: МГЛУ, 2000.-С. 138-140.

10. Бакумова Е.В. Ролевая структура политического дискурса: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2002. - 20 с.

11. Баранов А.Н. Политическая аргументация и ценностные структуры общественного сознания // Язык и социальное сознание. — М.: Центр.сов. филос. (методол.) семинаров при Президиуме АН СССР, 1990. С. 166-177.

12. Баранов А.Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом // Человек. -1997. №6.-С. 108-118.

13. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора (опыт словаря). М.: Ин-т рус. Яз. АН СССР, 1991. - 193 с.

14. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001.-439 с.

15. Белл Р. Социолингвистика. М.: Междунар. отношения, 1980. - 320 с.

16. Бенвенист Э. Общая лингвистика / Пер. с фр. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

17. Бердова Н.М. Эвфемизмы в современном немецком языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1981. - 18 с.

18. Блумфильд JI. Язык. М.: Просвещение, 1968. - 432 с.

19. Богданов В.В. Речевое общение // Язык и культура: Сб. обзоров / АН СССР ИНИОН, Редкол.: Березин Ф.М., Садуров В.Г. М.: Знание, 1987. -208с.

20. Богданов В.В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос.ун-та, 1990. 88 с.

21. Богданов В.В. Текст и текстовое сообщение. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос.ун-та, 1993. — 68 с.

22. Богин Г.И. Понимание и непонимание в общении политика с населением // Политический дискурс в Росси 2: Материалы раб. совещ. - М.: Диалог-МГУ, 1998.-С. 11-17.

23. Бокмельдер Д.А. Стратегии убеждения в политике: на материале современного английского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Иркутск, 2000.-23 с.

24. Борботько В.Г. Общая теория дискурса: принципы формирования и смыслопорождения: Дис.д-ра филол. наук. Краснодар, 1998. - 250 с.

25. Борисова Е.Г. Особенности типов политического дискурса в России // Политический дискурс в России 2: Материалы раб. совещ. - М.: Диалог-МГУ, 1998.-С. 17-18.

26. Бурдье П. Социология политики. М., 1993. - 350 с.

27. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. - 416 с.

28. Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи. Саратов: Колледж, 1997. - С. 99-111.

29. Видлак С. Проблема эвфемизма на фоне теории языкового поля // Этимология. М.: Просвещение, 1986. - С.23-41.

30. Виноградов С.И. Слово в парламентском общении: функции и культурный контекст // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. - С. 46-51.

31. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград: Перемена, 1997. - 139 с.

32. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М.: Просвещение, 1958. - 214 с.

33. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.-140 с.

34. Гудков Д.Б. Настенные надписи в политическом дискурсе // Политический дискурс в России 3: Материалы раб. совещ. - М.: Диалог - МГУ, 1999.-С. 58-63.

35. Гудков Д.Б. Функционирование прецедентных феноменов в политическом дискурсе российских СМИ // Политический дискурс в России 4: Материалы раб. совещ. - М.: Диалог - МГУ, 2000. - С. 50-63.

36. Дейк. Т.А. ван. Язык и идеология: к вопросу о построении теории взаимодействия // Методология исследований политического дискурса: Актуальные проблемы содержательного анализа общественно-политических текстов. Вып. 2. Минск: БГУ, 2000. - С. 50-63.

37. Дейк. Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989.-312 с.

38. Дейк. Т.А. ван., Кинч В. Стратегии понимания связанного текста / Пер. сангл. // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1998. Вып. XX - С. 153211.

39. Демьянков В.З. Функционализм в зарубежной лингвистике // Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН, 2000. С. 26-137.

40. Делягин М.Г. Мировой кризис: общая теория глобализации. М.: ИНФРА-М, 2003.-767 с.

41. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М.: Новая школа, 1996.-352 с.

42. Домовец О.С. Манипуляция в рекламном дискурсе // Языковая личность: аспекты лингвистики и лингводидактики: Сб. науч. тр. -Волгоград: Перемена, 1999. С. 61-65.

43. Донской В.Ф. О табу и эвфемизмах // Проблемы стилистики, лексикологии и фразеологии. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1976. - С. 23-29.

44. Дюбуа Ж., Пир Ф., Тринон А. Общая риторика. М.: Просвещение, 1986. -314 с.

45. Жданова J1.A. Общественно-политическая лексика (структура и динамика). -М., 1996.-224 с.

46. Желтухина М.Р. Комическое в политическом дискурсе конца XX века.

47. Русские и немецкие политики: Монография / Ин-т языкознан. РАН. -М. Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2000. - 264 с.

48. Живулин В.П. Становление общественно-политической лексики США в сфере государственного управления в 17 -20 вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1997. - 19 с.

49. Жуков И.В. Война в дискурсе современной прессы // http/fag.at/rujaz

50. Жуков И.В. Критический анализ дискурса печатных СМИ; особенностиосвещения северокавказского конфликта 1998-2000 гг.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2002. -14 с.

51. Залевская А.А. Текст и его понимание. Тверь, 2001. 177 с.

52. Зильберт Б.А. Тесты массовой информации. Саратов: Изд-во Саратов, унта, 1991. - 80 с.

53. Капишникова А.В. Лингвистические средства управления дискурсом: (На материале американских радиопередач ток-шоу): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1999. - 23с.

54. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М.: Прогресс, 2000. - 289 с.

55. Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: Ин-т языкозн. РАН; ВГПУ, 1992.-330 с.

56. Карасик В.И. Лингвистика текста и анализ дискурса. — Архангельск; Волгоград: Перемена, 1994. 36 с.

57. Карасик В.И. Структура институционального дискурса // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 2000. - С. 25-33.

58. Карасик В.И. Речевая индикация социального статуса человека // Эссе о социальной власти языка. Воронеж, 2001. - С. 36-57.

59. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с.

60. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. - 264 с.

61. Кацев A.M. О социолингвистическом подходе к проблеме эвфемизмов. Л.: Наука, 1975.-264 с.

62. Кацев A.M. Эвфемизмы в современном английском языке (опыт социолингвистического описания): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Л., 1987.-24 с.

63. Кацев A.M. Языковые табу и эвфемия. Л.: Наука, 1988. - 159 с.

64. Кестер-Тома 3. Стандарт, субстандарт, нон стандарт // Русистика. 1993. № 2. -С. 15-31.

65. Кудрявцев А.Ю., Куропаткин Г.Д. Англо-русский словарь табуизированной лексики и эвфемизмов. -М.: Прогресс, 1993. 174 с.

66. Куркиев А.С. О классификации эвфемистических названий в русском языке. Классификация эвфемизмов по порождающим мотивам. Грозный, 1977.-88 с.

67. Кашкин В.Б. Кого класть на рельсы? (К проблеме авторства в политическом и рекламном дискурсе). 2001 // http//: kashkine/narod/ru// Articles 2001.

68. Киселева K.JI., Пайар Д. Дискурсивные слова как объект лингвистического описания // Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно-семантического описания. М.: Метатекст, 1998. - С. 7-11.

69. Киселева Т.В. Коммуникативная корректность в языковой картине мира // http://iasper.ctc.usu.ru

70. Кочкин М.Ю. О манипуляции в современном политическом дискурсе // Языковая структура и социальная среда. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос техн. ун-та, 2000. - С. 9-13.

71. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М.: Наука, 1989. - 188 с.

72. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русистика. 1994. № 1-2.-С.28-49.

73. Крысин Л.П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М.: Школа «Яз. рус. культуры», 2000. - С. 142-161.

74. Кубрякова Е.С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике (Обзор) // Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН,2000.-С. 7-25.

75. Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. - 361 с.

76. Купина Н.А. Тоталитарный язык: словарь и речевые реакции. -Екатеринбург; Пермь: ЗУУНЦ, 1995.-143 с.

77. Купина Н.А. Лингвистические проблемы толерантности. 2001 // http://www.kcn.ru

78. Ларин Б.А. Об эвфемизмах // Проблемы языкознания. Л., 1961. - С. 23-48.

79. Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. М.: Наука, 1977. -463 с.

80. Леонтович О.А. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения: Монография. Волгоград: Перемена, 2002. - 434 с.

81. Майданова Л.М. Газетно-публицистический стиль: метаморфозы коммуникации // Культурно-речевая ситуация в современной России. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. С. 80-97.

82. Макаров М.Л. Этикетные и регламентные свойства обращений // Прагматические и семантические аспекты синтаксиса. Калинин: КГУ, 1985. - С. 111-121.

83. Макаров М.Л. Социально-дейктическое измерение стиля // Межвуз. сб. науч. трудов / Калининский гос. ун-т. Калинин, 1988. - С. 76-81.

84. Макаров М.Л. Анализ дискурса в малой группе. Тверь, 1995. - 82 с.

85. Макаров М.Л. Динамика социальных представлений в дискурсе // Языковые подсистемы: стабильность и движение: Сб. науч. тр. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001.-С. 64-71.

86. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. - 277 с.

87. Мейсан Т. 11 сентября 2001 года: чудовищная махинация // www.carnot.fr

88. Миллер А. О дискурсивной природе национализмов // Pro et Contra. 1997. № 2. 2001// http://pubs/Carnegie.ru/p&c.

89. Михайлова E.B. Интертекстуальность в научном дискурсе (на материале статей): Автореф. дис. канд. филол. наук. Волгоград, 1999. - 22 с.

90. Москвин В.П. Эвфемизмы в лексической системе современного русского языка. Волгоград: Перемена, 1997. - 59 с.

91. Новикова-Грунд М.В. «Свои» и «чужие»: маркеры референтной группы в политическом дискурсе // Полис. Политические исследования. 2000, № 4. - С. 82-93.

92. Овчарова Г.Б. Опыт лингвокультурологического исследования современной русской политической речи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2001. - 17 с.

93. Ольшанский Д.В. Политическая психология. СПб.: Питер, 2002. -576 с.

94. Ольшанский Д.В. Политико-психологический словарь. М.: Академичесикй проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2002. -576 с.

95. Орлов Г.А. Современная английская речь. М.: Просвещение, 1991. - 185 с.

96. Паршин П.Б. Понятие идиополитического дискурса и методологические основания политической лингвистики. 1999 // www.elections.ru/ bib-lio/lit/parshin.htm.

97. Петренко В. В. Методология современного политологического исследования: к созданию политической лингвистики. 200 l//www.fsf.tsu.ru.

98. Поляк О. Е. Когнитивная модель иллокутивной составляющей дискурсной аргументативной единицы (На материале русского политического дискурса): Дис. канд. филол. наук. М., 1998. - 180 с.

99. Попова Е. А. Культурно-языковые характеристики политического дискурса (на материале газ. интервью): Дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1995.- 250 с.

100. Почепцов Г. Г. Языкрвая ментальность:Способ представления мира // Вопросы языкознания, 1990. №6. - С. 110-122.

101. Почепцов Г. Г. Имиджелогия: теория и практика. Киев: Изд-во АДЕФ

102. Украина, 1998. 390 с. Почепцов Г. Г. Имидж и выборы. Имидж политика, партии, президента.

103. Киев, 1997. 140с. Почепцов Г. Г. Паблик рилейшенз для профессионалов. - М.: «Рефл-бук»,

104. Киев: Веклер. 1999а. - 624 с. Почепцов Г.Г. Как становятся президентами: избирательные технологии XXвека. Киев: Знания, КОО, 1999Ь. - 380 с. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. - М.: «Рефл-бук», Киев: Веклер. 2001.-651 с.

105. Почепцов Г.Г. Психологические войны. М.: «Рефл-бук», Киев: Веклер.2002. 526 с.

106. Разворотнева С. В. Язык власти, власть языка / Психология и психоанализ власти. Т. 1. Хрестоматия. Самара: Изд. дом «БАХРАХ», 1999. - С 220-233.

107. Репина Е.А. Психолингвистические параметры политического текста:

108. Автореф. дис. . канд филол. наук. М., 2001. - 19 с. Реформатский А.А. Введение в языковедение. - М.: Просвещение, -1991.-364 с.

109. Руберт И.Б. Текст и дискурс: к определению понятий // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса: Сб. науч. тр. СПб.: Изд-во С. Петерб. гос ун-та экономики и финансов, 2001. С. 23-38.

110. Рыбакова О.Н. Дискурсивные, коммуникативно-прагматические и семиотические характеристики англоязычной печатной рекламы: Автореф. дис. канд. филол. наук. Иваново, 1999. - 22 с.

111. Рябова Т.Б. Маскулинность в российском политическом дискурсе: история и современность, 2001// www.ivanovo.ac.nj.

112. Сентенберг И.В., Карасик В.И. Псевдоаргументация: некоторые виды речевых манипуляций // Речевое общение и аргументация. Вып. 1. - СПб.: Экополис и культура, 1993. - С.30-39.

113. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культорологии. М.: Прогресс, 1993.- С. 594-610.

114. Серио П. О языке власти: критический анализ // Философия языка: в границах и вне границ. Т.1. - Харьков: Око, 1993. - С. 83-100.

115. Сиротина О.Б. Тексты, текстоиды, дискурсы в зоне разговорной речи // Человек Текст - Культура.- Екатеринбург, 1994. - С. 105-124.

116. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. -128 с.

117. Степанов Ю, С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности /Язык и наука конца 20 века. М.: Наука, 1995. - С. 36-48.

118. Стернин И.А. Введение в речевое воздействие. Воронеж: Изд-во Воронеж ун-та, 2001. - 252 с.

119. Стриженко А. А. Язык и идеологическая борьба. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1988. - 147с.

120. Сусов И.П. Деятельность, сознание, дискурс и языковая система // Языковое общение: процессы и единицы. Сб. науч. тр.: Калинин: Изд-во Калинин, ун-та, 1988. - С. 7-13.

121. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово / Slovo, 2000.-264 с.

122. Томахин Г.Д. Теоретические основы лингвострановедения: на материале лексических американизмов английского языка: Дис. . д-ра. Филол. наук. М., 1984. - 272 с.

123. Тураева 3. Я. Лингвистика текста. М.: Просвещение, 1986. - 127 с.

124. Ушакова Т. Н., Латышов В.В., Павлова А.А. и др. Ведение политических дискуссий. Психологический анализ конфликтных выступлений. -М.: Издательский центр «Академия», Ин-т психологии РАН, 1997.- 155 с.

125. Феденева Ю. Б. Моделирующая функция метафоры в агитационно-политических текстах 90 гг. XX века: Дис. канд. филол. наук, -Екатереинбург, 1997. 256 с.

126. Феденева Ю.Б., Чудинов А.П. Метафорическое моделирование в российском политическом дискурсе // Политический дискурс в России 3: Материалы раб. совещ. - М.; Диалог-МГУ, 1999. - С. 96-101.

127. Филинский А.А. Критический анализ политического дискурса предвыборных кампаний 1999-2000 гг.: Дисс. . канд филол. наук, -Тверь, 2002. 163 с.

128. Чернявская В.Е. Дискурс как объект лингвистического исследования // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса: Сб. науч. тр. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та экономики и финансов, 2001.-С. 11-22.

129. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследованиеполитической метафоры (1991-2000): Монография. -Екатеринбург: Урал, гос.пед. ун-т, 2001. 238 с.

130. Шаховский В.И. Голос эмоции в русском политическом дискурсе // Политический дискурс в России 2: Материалы раб. совещ. - М.: Диалог -МГУ, 1998.- С. 79-83. Шейгал Е. И. Структура и границы политического дискурса // Филология

131. Воронеж, 2002. С. 56-72. Ягубова М.А. Речь в средствах массовой информации // Хорошая речь.

132. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 2001. С. 84-103.

133. Agar М. Institutional Discourse. Amsterdam: Mouton Publishers, 1985.-P. 147-168.

134. Altheide D. L. Identity and the Definition of the Situation in a Mass-Mediated

135. Context//Symbolic Interaction. 2000, Vol. 23, Issue 1. - P. 1-28. Atkinson J. M. Our Masters' Voices: The language and body language of politics.- London: Methuen, 1984. 203 p. Beaugrande R. de. Text, Discourse and Process: Toward a Multidisciplinary

136. Science of Texts. Norwood: Ablex, 1980. - 351 p. Beaugrande R. de. The Story of Discourse Analysis // Introduction to Discourse Analysis. Teun van Dijk (ed.). - London: Sage, 1996. - P.35-62.

137. Beaugrande R. de. Text Linguistics, Discourse Analysis, and the Discourse of Dictionaries // Les dictionnaires specialises et Г analyse de la valeur. Ad Hermans (ed.). Louvain-la-Neuve: Peeters, 1997. - P. 57-74.

138. Biryukov N., Gleisner J., Sergeyev V. The crisis of sobornost1: parliamentary discourse in present-day Russia // Discourse and Society. 1996, Vol.7, Num.3. - P. 149-175.

139. Bloome D., Talwalkar S. Critical discourse analysis and the study of reading and writing // Reading Research Quarterly. 1997, Vol. 32, Issue 1. - P.104-113.

140. Brown G., Yule G. Discourse Analysis. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1983.-288 p.

141. Carpini M. X. D., Williams B. A. Methods, metaphors, and media research: The uses of television in political conversation // Communication Research. — 1994, Vol. 21, Issue 6. P. 782-813.

142. Chilton P. A., Ilyin M. Metaphor in political discourse: the case of the "common European house" // Discourse and Society. London: Sage Publications, 1993, Vol. 4, № l.-P. 7-31.

143. Chilton P. A. Politics and Language // The Encyclopedia of Language and Linguistics / ed. R. E, Asher. Oxford, New York: Pergamon Press, 1994. - P. 214-221.

144. Chilton P. A. Language and the Nuclear Amis Debate: Nukespeak Today. London: Pinter, 1985.-244 p.

145. Chilton P.A., Schaeffher C. Discourse and politics. // Discourse Studies: A mul-tidisciplinary introduction. T.A. van Dijk (Ed.). London, 1997. - Vol. 2: Discourse as Social Interaction. - P.206-230.

146. Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of the English Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1995. - 489 p.

147. Dellinger B. Critical Discourse Analysis. 1995//http://users.utu.fAredelli/cda.html.

148. Denton R. E. Jr., Woodward G. C. Political Communication in America. New York: Praeger, 1985.-366 p.

149. Dijk T. A. van. Critical Discourse Analysis. // Handbook of Discourse Analysis. -London, 1998a // www.let.uva.nl/-teun

150. Dijk T. A. van. Discourse and Rasism. // The Blackwell Companion to Racial and

151. Ethnic Studies. Oxford: Blackwell, 1999a. - 16 p. Dijk T. A. van. Discourse Semantics and Ideology // Discourse and Society. - Vol. 6, No. 2, 1995b. -P. 243-285.

152. Dijk T. A. van. Opinions and Ideologies in Editorials. / The 4th International Symposium of Critical Discourse Analysis, Language, Social Life and Critical Thought, Athens, 14-16 December, 1995a.//www.let.uva.nl/-teun

153. Dijk T. A. van. Parliamentary debates. Amsterdam, 1999b, - 32 p. // www.let.uva.nl/~teun.

154. Dijk T. A. van. Discourse, power and access // Texts and Practices: Readings in Critical Discourse Analysis. London. 1996. - P 84-104.

155. Dijk T. A. van. Political discourse and ideology. 2001//www.let.uva.nl/-teun.

156. Dijk T.A. van. Prejudice in discourse an analysis of ethnic prejudice in cognition and conversation. Amsterdam: Benjamins, 1984. - 170 p.

157. Dijk T. A. van, Kintsch W. Strategies in text comprehension. New York: St. Martin's Press, 1983. - 352 p.

158. Edelman M. The Symbolic Uses of Politics. — Urbana: University of Illinois Press, 1964.- 164 p.

159. Ehlich K. Sprache im Faschismus. Frankfurt: Suhrkamp, 1989. - 326 s.

160. Elliot R. Discourse analysis: Exploring action, function and conflict in social texts// Marketing Intelligence & Planning. 1996, Vol. 14, Issue 6. - P. 65-69.

161. Fairclough N. Language and Power, London: Longman, 1989.-259p.

162. Fairclough N. Discourse and Text: Linguistic and Intertextual Analysis within Discourse Analysis // Discourse and Society. 1992. - №3. - P. 163193.

163. Fairclough N., Wodak R. Critical discourse analysis // Discourse as social interaction. London: Sage Publications, 1997. - P. 258-284.

164. Fishman J.A. The Sociology of Language: an Interdisciplinary approach to Language and Society // Advances in the Sociology of Language, Vol. 1. The Hague: Mouton, 1976. - P. 217-404.

165. Fowler R. Language in the News: Discourse and Ideology in the Press. London and New York: Rutledge, 1991.-254 p.

166. Fowler R., Kress G., Hodge R. Language and Control. London: Sage Publications, 1979.-224 p.

167. Gaffney J. The language of political leadership in contemprorary Britain. L.: Macmillan, 1991.-257 p.

168. Graber D. Political Languages // Handbook of Political Communication, Beverly Hills, London: Sage Publications, 1981. - P. 195-224.

169. Graber D. Verbal Behavior and Politics. Urbana: Univ. of Illinois Press, 1976. -361p.

170. Hacker K. L. Political Linguistic Discourse Analysis // The Theory and Practice of Political Communication Research. New York: State University of New York Press, 1996. - P. 28-55.

171. Halliday M.A.K. Explorations in the Functions of Language. London: Edward Arnold, 1973.- 143 p.

172. Halliday M.A.K. Language and Social Semiotic: The Social Interpretation of Language and Meaning. London: Arnold, 1978. - 256 p.

173. Harper D. J, Discourse analysis and «mental health» // Journal of Mental Health, 1995, Vol. 4, Issue 4. - P.347-358.

174. Hastings A. Analyzing Power Relations in Partnerships: Is There a Role for Discourse Analysis? // Urban Studies, 1999, Vol. 36, Issue 1. P. 91.

175. Holder R. A dictionary of euphemisms «How not to say what you mean». New York: Oxford University Press, 1995. - 470 p.

176. Holly W. Credibility and Political Language // Language, Power and Ideology. -Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins, 1989. P. 115-135.

177. Karen T. Action-implicative discourse analysis // Journal of Language and Social Psychology, 1995, Vol. 14, Issue 1/2,-P. 195-116.

178. Miller R. R. Language, image and myth. Preliminary considerations // Campaign Language: Language, Image, Myth in the U.S. Presidential Election 1984. Belogna, 1985. - 370 p.

179. Parker I. Discourse: Definitions and contradictions // Philosophical Psychology. -1990, Vol. 3, Issue 2-3. P. 189-203.

180. Parker I. Real things: Discourse, context and practice // Philosophical Psychology. 1990, Vol. 3, Issue 2-3. - P.227-235.

181. York: Crown Publishers, Inc., 1995. 463 p. Roberts J, Discourse analysis of supervisory conferences: An exploration //

182. Journal of Curriculum & Supervision, 1994, Vol. 9, Issue 2. P136-155. Safire W. Safire's new political dictionary. - New York: Random House, 1993. -931 p.

183. Schiffrin D. Approaches to Discourse. Oxford (UK) and Cambridge (Mass.):

184. Blackwell, 1994.-470 p. Schudson M. Sending a Political Message: Lessons from the American 1790s //

185. Schiffrin D. Conversational Analysis // Linguistics: The Cambridge Survey,

186. Thompson J.B. Ideology and Modern Culture // Critical Social Theory in the Era of Mass Communication. Oxford: Polity Press, 1990. - P. 56-66.

187. Valverde M. As if subjects existed: Analyzing social discourses // Canadian Review of Sociology & Anthropology. 1991, Vol. 28, Issue 2. - P.173-185.

188. Wilson J. The Linguistic Pragmatics of Terrorist Acts // Discourse and Society, 1(2), 1991-P. 29-45.

189. Wodak R. Disorders of Discourse. London and New York: Longman, 1996. -200 p.

190. Wodak R. Critical Discourse Analysis / Discourse as Social Interaction, Vol. 2. -London: Sage Publications, 1997.-P.259-284.

191. Wodak R. Critical Discourse Analysis at the End of the 20r Century /Research on Language and Social Interaction. 1999, Vol. 32, - P. 185-193.

192. Wodak R. "Others in discourse": racism and anti-Semitism in present-day Austria // Research on democracy and society. 1996, Vol. 3, - P.275-296.

193. Wodak R., Seldak M. 'We demand that Foreigners Adapt to our Life-Style': Political Discourse on Immigration Laws in Austria and the United Kingdom // Combating Racial Descrimination. Oxford, 2000. - P. 217237.

194. Wodak R. The development and forms of racist discourse in Austria since 1989 // Language in a changing Europe. Philadelphia, 1994. - P. 1-15.