автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Политическое руководство СССР и интеллигенция еврейского происхождения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Политическое руководство СССР и интеллигенция еврейского происхождения"

На правах рукописи

00345Б483

КОСТЫРЧЕНКО ГЕННАДИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

Политическое руководство СССР и интеллигенция еврейского происхождения

(1936-1953)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва -2008

003456483

Работа выполнена на кафедре истории факультета социологии, экономики и права Московского педагогического государственного университета

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор Данилов Александр Анатольевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Аксютин Юрий Васильевич

доктор исторических паук, профессор Денисова Любовь Николаевна

доктор исторических наук, профессор Степанский Александр Давидович

Ведущая ор| анизация: Российская академия государственной службы

при Президенте Российской Федерации

Защита состоится декабря 2008 г в_часов на заседа-

нии диссертационного совета Д 212.154 01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: ] 17571, Москва, проспект Вернадского, д. 88, кафедра истории факультета социологии, экономики и права МПГУ, ауд. 817.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Mill У по адресу. ¡19992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д. /.

Автореферат разослан "_"_2008 г.

Ученый секретарь л у / __

диссертационного совета -"Киселева JI С

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Научная актуальность темы. В фокусе данного исследования - советская интеллигенция еврейского происхождения (ИЕП)1 в самый драматический период отечественной истории, охватывающий 1936-1953 гг. Обозначаемый как "сталинское время", "сталинская эпоха", "период сталинизма", он до сих пор характеризуется далеко не однозначно, вызывая в научно-историческом сообществе массу споров, диаметрально противоположных суждений и оценок. Вот почему так важны те исследования по данной проблематике, которые основаны на объективном и политически не ангажированном анализе фактов. Только они содействует достижению подлинно научного результата. Ценность таких работ еще более возрастает, если они, как в данном случае, носят междисциплинарный эт-ноисторический характер, ибо в такой полиэтнической стране, как Российская Федерация, полученные в итоге результаты не могут не быть востребованными в современной практике национально-государственного строительства.

Аксиоматично, что исторические знания не могут считаться полными, ни тем более истинными, если не охватывают всех сторон того или иного события, процесса, явления, особенно если это произошло в силу причин преимущественно политико-идеологического характера, когда из поля зрения историков выпадают, ипи, точнее, директивно изымаются подчас целые, зачастую весьма важные тематические направления. Именно такой изъян был характерен для ряда научно-исторических исследований, проводившихся в СССР по проблематике советской интеллигенции. Говоря конкретно, считалось "политически нецелесообразным" затрагивать фактор еврейской этничности, а в итоге подобное игнорирование способствовало подспудному накоплению серьезного кризисного потенциала во взаимоотношениях советского государства и интеллектуального еврейства, состоявшего из многих выдающихся советских партийных, государственных и общественных деятелей, ученых, конструкторов, врачей, педагогов, литераторов, журналистов, художников, других представителей творческой элиты.

Между тем, социально-политические процессы, протекавшие в стране при широкой вовлеченности образованного слоя российского еврейства начиная со второй половины XIX и в продолжении всего XX веков, существенно влияли на

1 Это понятие охватывает в работе как ассимилированных евреев-интеллигентов, так и деятелей еврейской национальной культуры.

ход отечественной истории. Так называемый еврейский вопрос помимо важного этнополитического наполнения имел и существенную социально-нравственную составляющую, поставившую его в центр внимания практически всех выдающиеся российских мыслителей от Ф.М. Достоевского и B.C. Соловьева до А.Д. Сахарова и А.И. Солженицына. Симптоматично, что Д.С. Мережковский, писатель тонко чувствовавший историю отечественную и всемирную, утверждал, что "вопрос еврейский есть русский вопрос"2. До сих пор не утихают споры - и не только между специалистами - о роли евреев в русских революциях, их участии в руководстве большевистской партии и управлении страной, вкладе в победу в Великой Отечественной войне, масштабах Хопокоста, по поводу других стоящих в этом тематическом ряду вопросов. Между тем, существенный пробел в отечественной историографии - следствие былого политизированного табуирования подобной проблематики - до сих пор не преодолен, а значит наши знания о советской эпохе пока трудно считать всесторонними и тем более полностью научно корректными. Вот почему поднятая тема отнюдь не "узкая" и тем более не маргинальная, находящаяся на периферии исследовательского "мейнстрима", она - в центре современного дискурса по отечественной новейшей истории.

В происходившем в XX столетии сложном переплетении судеб народов мира русско-еврейская "конвергенция" была одной из самых исторически резонансных и драматичных. И это еще один немаловажный аргумент в пользу того, что исследование, посвященное "передовому отряду" этого исторического процесса -советской ИБП - научно значимо. Вклад данного этносоциального слоя, составившего к 1939 г. не менее 700 тыс. чел., в важнейшие направления развития страны - от научно-технического до культурно-образовательного - был достаточно масштабным. Сами за себя говорят следующие показатели: в конце 1930-х гг. доля евреев среди научных работников и преподавателей вузов в СССР составляла почти 16 % (это - более 15 тыс. специалистов), такая же - среди врачей (21 тыс.), 10 % - среди инженеров и архитекторов (25 тыс.), более 10 % - среди работников культуры и искусств (47 тыс.). На начало 1941 г. в ВКП(б) состояли

2 Мережковский Д.С. Еврейский вопрос как русский // Тайна Израиля. "Еврейский вопрос" в русской религиозной мысли конца XIX - первой половины XX вв. СПб., 1993. С. 303.

176884 еврея, что составляло 4,6 % от общей численности партии. Притом что удельный вес евреев в населении страны не превышал 1,8 % 3.

Штудии, подобные данной, важны и потому, чго позволяют скорректировать во многом еще поверхностные и противоречивые представления о механизме социально-национальных изменений, происходивших в ходе генезиса власти и общества в СССР, где полиэтнизация властной и интеллектуальной элит после 1917 года явилась ответом на модернизационный вызов XX века. То, что Россия ныне столкнулась с аналогичными императивами, причем продиктованными не только потребностью в очередной модернизации, но и набирающей силу глобализацией, увеличивает ценность данной работы.

Поскольку феномен советской ИЕП рассматривается как производное от эта-тическо-социалыюй "амальгамы" и данное исследование нацелено на осмысление русско-еврейского исторического диалога культур, оно помимо научного имеет и "прикладное" значение, особенно в плане решения таких жизненно важных для современной России задач, как формирование гражданского общества и укрепление межэтнической и межконфессиональной толерантности.

Степень научной разработанности проблемы. Историографическая составляющая настоящего исследования подробно анализируется в отдельной главе диссертации, что позволяет сосредоточиться здесь только на основных моментах процесса научного освоения темы.

Во-первых, само наличие политической цензуры в СССР делало невозможным проведение полноценных объективных исследований по взаимоотношениям власти с еврейским населением, хотя отдельные идеологизированные (в советском духе) тематические работы по этой проблематике все же выходили до середины 1930-х гг.4 Последовавшее затем ужесточение политического режима сначала "заморозило" изучение проблемы в социально-политическом аспекте, а потом - с конца 1940-х тт., когда еврейская национально-культурная элита стала восприниматься в верхах как потенциальная "пятая колонна" Запада, - целиком и полностью. И хотя после смерти Сталина положение смягчилось, исследования

3 Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги. М., 1992. С. 57; Краткая еврейская энциклопедия. В 11 тт. / Гл. ред. И. Онен, Н, Прат и д£. Иерусалим, 1976-2005. T 8. С. 190191; Шварц С.М. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк, 1952. С. 119, Pinkus В The Jews of the Soviet Union' The History of a National Minority Cambridge (Mass.), 1988. P. 97; РГАСПИ Ф. 17. On. 117. Д. 611 Л. 40 .

4 Ларин Ю. Евреи и антисемитизм в СССР. М. - Л, 1929, Против антисемитизма [Сб. ст. и мат.] / Под ред. Г. Алексеева. М., 1930 и др.

по исторической иудаике1 вплоть до конца 1980-х гт. имели явный налет политизированности, выражавшейся в том, что к прошлому евреев обращались лишь в исключительных случаях, чтобы, например, подкрепить тезис о царской России как "тюрьме народов", или вскрыть "исторические корни" сионизма как "инструмента экспансии международного империализма"6.

Во-вторых, официальное замалчивание и идеологизированное искажение прошлого советского еврейства способствовали его "обрастанию" различными легендами и мифологемами, до сих пор деформирующими историческое сознание общества.

В-третьих, табуированность темы в Советском Союзе привела к ее "монополизации" западными странами (главным образом США, Великобританией, Израилем). И хотя некоторым тамошним ученым (приверженным принципу научной объективности) в результате тщательного анализа доступных источников (советской периодики, свидетельств эмигрантов, и перебежчиков, трудов диссидентов, сведений, исходивших от сионистского подполья в СССР) в целом и удалось адекватно реконструировать ретроспективу отношений между Советским государством и его еврейскими подданными, их трудам все же были присущи существенные погрешности, обусловленные как неполнотой источниковой базы, так и политико-пропагандистским влиянием. Однако и сегодня, когда холодная война ушла в историю, подобного рода "дефекты", хоть и в смягченной форме, отнюдь не редкость в работах западных специалистов, как, впрочем, и российских.

После того как "перестроечная" гласность, устранив прежние запреты и инициировав процесс рассекречивания архивов сталинского режима, "открыла" тему для исследований, ее освоение отечественным специалистам пришлось начинать с "азов". Эта "пропедевтика" осложнялась не только тем, что "еврейский исторический дискурс" был предельно идеологизирован и мифологизирован, но еще и тем, что рождение новой российской историографии протекало в условиях общей

3 Иудаика (Judaica studies) - комплекс научных дисциплин, изучающих историю и культуру

еврейства

6 Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (Политическая реакция 80-х - начала 90-х годов). М., 1970; Евсеев Е.С. Из истории сионизма в царской России // Вопросы истории. 1973. Ns 5. С. 59-78.

кризисной ситуации7 с характерным для нее почти огульным негативным маркированием советского прошлого. Однако с середины 1990-х гт. положение стало выправляться: научный подход в исторических исследованиях начал брать верх над политизированным, чему способствовало масштабное рассекречивание архивов высших органов власти (партийных и государственных) СССР. Именно тогда стало возможным полноценное изучение политики Сталина по еврейскому вопросу. Позитивный результат не замедлил проявиться в виде целого потока достаточно качественных в научном плане статей, монографий, документальных публикаций8. Так был заложен фундамент для последующего более углубленного изучения темы, в том числе и в виле данного исследования.

Цель диссертации - исследовать главным образом политико-идеологический аспект взаимоотношений ИЕП и власти в СССР, выявив и охарактеризовав специфику этих взаимоотношений и их изменение в изучаемый период, а также проанализировав причины этих изменений и их влияние на систему политической власти в стране в целом.

Для достижения поставленной цели ставились следующие основные задачи:

- реконструировать процесс научного освоения проблематики военной и послевоенной истории ИЕП как у нас в стране, так и за рубежом;

- изучить применительно к данной проблематике систему политической власти, сформировавшуюся в стране к середине 1930-х гг., проследить ее эволюцию вплоть до 1953 г.;

7 Логунов А.П. Кризис исторической науки или наука в условиях общественного кризиса: отечественная историография второй половины 80-х - начала 90-х гг. il Советская историография / Под общ. ред. Ю Н. Афанасьева. M , 1996. С. 447-487.

8 Батыгииа Г.С, Девятко И.Ф. Еврейский вопрос: хроника сороковых годов // Вестник РАН. 1993. Т. 63. № 1. С. 61-72; № 2. С. 143-151; Альтман И.А. История и судьба "Черной книги" // Черная книга о злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в лагерях Польши во время войны 1941-1945 гг. / Под ред. B.C. Гроссмана и И.Г. Эренбурга. Вильнюс, 1993. С. V-XV11; Неправедный суд Последний сталинский расстрел. Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета / Отв. ред В П. Наумов M , 1994; Мининберг JI.J1. Советские евреи в науке и промышленности СССР в период Второй мировой войны (1941-1945 гг ). Очерки. M, 1995, Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941-1948. Документированная история / Под ред. Ш. Редлиха и Г.В. Костырченко. М., 1996; Пихоя Р.Г. Советский Союз' история власти. 1945-1991. М, 1998; Altshuler M. Soviet Jewry on the Eve of the Holocaust. A Social and Demographic Profile Jerusalem, 1998; Петрова H.K. Антифашистские комитеты в СССР, 1941-1945. M., 1999; Советско-израильские отношения. Сборник документов. 1941-1953. В 2-х кн. / Под ред. Б.Л. Колоколова, Э. Бенцура и др. М., 2000; Альтман И.А. Жертвы ненависти Хо-локост в СССР, 1941-1945 гг. М., 2002 и др.

- определить роль и место в этой системе власти официального курса в отношении еврейского населения в целом и ИБП в частности;

- выявить характерные особенности и специфические черты этого курса и показать, каким образом и под воздействием каких факторов (объективных и субъективных), событий и обстоятельств они видоизменялись в изучаемый период;

- проанализировать причины, ход проведения, масштабы, особенности, статистику и последствия кадровых чисток, идеологических кампаний, репрессивных акций и других официальных мер, направленных против еврейских общественных, культурных, литературных организаций, национальных деятелей, других представителей ИБП, сконцентрировав внимание на характерных (типологических) событиях и судьбах людей;

- исследовать характерные проявления реакции общества (прежде всего представителей ИБП) на указанные действия властей;

- выявить роль И.В. Сталина и основных звеньев аппарата власти в организации и проведении гонений на еврейскую интеллигенцию, определить степень их ответственности за сопутствовавшие нарушения законности и прав граждан, а также необоснованные репрессии;

- по возможности "очистить" ретроспективное видение "еврейской политики" Сталина от аберраций политизированности и догматизма — производных, с одной стороны, от нагнетания в годы холодной войны на Западе чрезмерного "негатива" вокруг этой политики (слухи о подготовке депортации евреев и т.п.), а с другой, от рудиментов советской контрпропаганды, проявляющихся в виде консервативно-охранительного игнорирования и отрицания еврейской проблемы в СССР;

- используя максимум доступных в настоящее время фактических данных, предложить научные версии наиболее значимых послевоенных репрессивных акций против ИБП ("дело Еврейского антифашистского комитета", "дело ЗИС", "дело кремлевских врачей" и др.), что необходимо для установления правды о советском прошлом и оздоровления исторического сознания общества, искаженного различными политизированными спекуляциями на этих "делах", мистификациями и мифотворчеством.

Объект исследования - развитие взаимоотношений Советского государства и ИБП в ходе трансформации сталинского режима с середины 1930-х до начала 1950-х гг.

Предметом исследования являлась взятая в динамике официальная политика властей в отношении ИБП, а также изменения, происходившие в сознании еврейства под воздействием этой политики (первоначальная реакция и более отдаленные последствия). Предметную канву работы составили также: соответствующие действия органов исполнительной власти - партийных (в основном, высшего звена: Политбюро, Оргбюро, Секретариат, аппарат ЦК), государственных (главным образом, центральных — министерств, ведомств), общественных и творческих организаций; персоналии главных вдохновителей, разработчиков и проводников официальной "еврейской политики"; наиболее яркие и трагические судьбы жертв этой политики. Для придания анализу проблемы наибольшей концентрированное™, а значит и научной эффективности, феномен ИБП рассматривался в первую очередь как социально-политическое явление. Основной исследовательский акцент был сделан на отношения этой части советского общества с властью, что, разумеется, не препятствовало сосредоточению при необходимости на тех или иных сопутствующих моментах - демографических, культурологических, этнологических. Однако эти "уклонения" от стержневого вектора исследования носили вспомогательный характер. По сути, главный предмет исследования - так называемый еврейский вопрос (политическая ипостась соответствующей национальной проблемы), который еще с конца XVIII века являлся важным элементом отечественного исторического процесса.

Хронологические рамки исследования, отграничивающие 1936-1953 гг., диктовались началом и концом важнейшего в эволюции режима в СССР этнопо-литического проекта, окончательно вызревшего к принятию новой конституции и сошедшего на нет после смерти Сталина. Предпринятая тогда перестройка национальной государственности оказалась без преувеличения судьбоносной для советской ИБП, да и всего населения СССР. Первая половина обозначенного периода была отмечена социально-политическими потрясениями "большого террора", завершением генезиса сталинизма как режима власти, возникновением предпосылок и началом формирования официального антисемитизма (одного из основных предметов изучения); страна прошла потом через тяжкие испытания, по-

рожденные глобальной катастрофой Второй мировой войны, включавшей в себя и трагедию Холокоста. На послевоенное время - вторую половину исследуемого периода - пришлись не менее важные события, в том числе интернациональное решение еврейской проблемы (образование государства Израиль), и несомненно связанное с ним обострение таковой в Советском Союзе. Предпринятые тогда сталинским режимом репрессивные антисемитские акции во многом предопределили дальнейшую историческую судьбу как советского еврейства вообще, так и интеллигенции этого происхождения в частности. Таким образом, хронологические рамки были определены не произвольно, а исходя из исторической динами-

зированной в контексте общего социально-политического развития страны.

Территориальные рамки исследования охватывают главным образом центральный регион современной России, прежде всего столицу СССР Москву. Вместе с тем, в отдельных разделах работы разбирается развитие соответствующих ситуаций и на территории российского Дальнего Востока (Еврейская автономная область), Украины, Белоруссии, других частей Советского Союза, где концентрировалось еврейское население. Причем, региональный аспект исследования был направлен в основном на изучение механизма реализации на "местах" "еврейской политики" центра.

Источниковая база исследования, основу которой составили выявленные автором архивные документы, специально анализируется в первой главе диссертации. Главная проблема, с которой пришлось столкнуться автору при формировании источникового фундамента работы, состояла в том, что часть наиболее важных официальных документов сталинского режима до сих пор остается недоступной для специалистов-историков. Образовавшийся в результате пробел пришлось компенсировать в основном за счет материалов мемуарного и дневникового характера.

Методология исследования. Методологическое кредо автора выражается формулой: политически неангажированное, объективное и непредвзятое исследование в соответствии с проверенными веками принципами классической мировой и русской историографии. Не приемля нарративного подхода (формального описания событий, цитирования и пересказа исторических документов), автор стремился придать работе проблемно-аналитический характер, что диктовалось такой специфической доминантой темы, как проблема официального антисеми-

тизма при Сталине, требовавшей ввиду почти полной ее неизученности углубленного и детализированного разбора.

Имея в качестве основных объектов исследования сталинский режим (политический фактор) и находившуюся под его "прессом" ИЕП ("человеческий фактор"), автор применил комбинированную методологию исследования, включавшую в себя элементы "технологии", как классической политической истории (научного направления, исповедующего приоритет "макроистории" с ее институционально-структурным и системным анализом), так и модернистской парадигмы социальной "микроистории" и культурно-исторической антропологии. Притом что исследовательские "уклонения" в "периферийные" частности корреспондировались с общеисторическим контекстом и носили не самодовлеющий, а вспомогательный характер, направленный на решение основных задач научной работы, что, помимо прочего, гарантировало ее от "перекосов" и "флюсов" при оценке тех или иных явлений и событий.

В изучении сталинского официального антисемитизма, имевшего специфическую социально-политическую природу, был применен принципиально отличный от теории тоталитаризма феноменологический подход, первостепенным для которого является не типология, а специфическая сущность явления, что, конечно, не препятствовало использованию компаративистской оптики.

Научная новизна исследования. Впервые в отечественной и мировой историографии специально исследуется проблематика взаимоотношений сталинского режима с советской ИЕП, причем в самый трагический период - во время Холо-коста и в окрашенные официальной юдофобией послевоенные годы. Анализ такого объема и такой важности архивного материала по данной проблематике еще не проводился. Методологически новым является и подход к формулированию темы, позволивший взглянуть на прошлое советской еврейской интеллектуальной элиты сквозь призму эволюции режима, эту элиту сформировавшего и определявшего на протяжении десятилетий ее судьбу. Но самое главное, впервые предпринята попытка с научных позиций определить роль, место, масштаб и специфику антисемитизма в системе верховной власти в СССР, раскрыть причины, породившие этот феномен, и на конкретных примерах проиллюстрировать наиболее типичные его проявления. Критически осмысливая некоторые устоявшиеся, но имеющие признаки исторической неадекватности трактовки сталинского антисемитизма, автор на основе комплексного анализа доступной фактографии

выявил их научную несостоятельность, детерминированную подменой исторической правды различного рода мифологемами.

На защиту выносятся:

- результаты анализа эволюции советской государственности, определявшей периодическую коррекцию национальной политики как основу взаимоотношений власти и ИЕП;

- авторское видение исторического развития феномена ИЕП в нашей стране;

- обоснование концепции возникновения и генезиса официального антисемитизма в СССР, с характеристикой социально-политической природы и основных особенностей этого феномена, выявлением внутри— и внешнеполитических факторов, его обусловивших;

- итоги научного осмысления ответной реакции ИЕП на официальные рестрикции, а также тех изменений, которые параллельно происходили в этой связи в обществе в целом;

- оригинальные фактографические версии скрытого вызревания, планирования и конкретного осуществления наиболее значимых тайных "спецопераций", пропагандистских кампаний и репрессивных акций, предпринимавшихся сталинским режимом в отношении ИЕП (убийство Михоэлса, борьба с "космополитизмом", "дело ЕАК", "дело врачей" и др.);

- результаты анализа причин мифологизации исторического сознания ИЕП и модели возникновения конкретных мифологем.

Практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы: в научно-педагогической практике - при разработке учебных и лекционных курсов по новейшей отечественной истории и написании учебников, энциклопедий, работ обобщающего характера по истории национального строительства в СССР; в музейно-краеведческой работе - в подготовке музейных экспозиций и тематических экскурсий по истории национальных отношений, сталинизма и политических репрессий. Кроме того, материалы диссертации будут представлять интерес для создателей исторических программ на радио и телевидении, кино- и теледокументалистов, а также разработчиков законодательных актов в сфере межнациональных отношений. Фактография и выводы диссертации окажутся в поле зрения государственных и общественных структур, противодействующих как у нас в стране, так и за рубежом росту этни-

ноского экстремизма и специализирующихся на подготовке и реализации воспитательно-просветительных программ по межнациональной толерантности.

Апробация результатов исследования. Изучение проблемы советского еврейства в условиях сталинизма на профессиональном уровне было начато автором в 1991 г., диссертация обобщает результаты и подводит итоги более чем пятнадцатилетнего исследовательского труда. По теме диссертации в научных и учебно-научных изданиях опубликованы 36 научных работ общим объемом более 100 п.л. (без учета переизданий) и осуществлено 12 документальных публикаций общим объемом около 90 п.л. Получили одобрительные отзывы рецензентов и положительные отклики в печати авторские монографии — "В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в последнее сталинское десятилетие" (М., 1994)9 и "Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм" (М., 2001; переиздана в 2003 г.)'°. То же самое можно сказать и о составленных автором тематических сборниках документов - "Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941-1948. Документированная история" (М., 1996) и "Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации, 1938-1953" (М., 2005)". Для Международного фонда "Демократия" были подготовлены в электронном виде тематические документальные публикации: "Дело еврейского антифашистского комитета". "Дело врачей" (сетевой альманах "Россия. XX век. Документы". 2002. № 4; 2003. № 1).

Основные положения диссертации прошли апробацию как в научном, так и практическом плане. Автор неоднократно выступал с докладами по теме диссер-

' Монография "В плену у красного фараона" была издана в переводах на английский и французский языки: Kostyrchenko G. Out of the Red Shadows: Anti-Semitism in Stalin's Russia. Amherst (USA), 1995; Kostyrtchenko G. Prisonniers du Pharaon Rouge. Aries (France), 1998.

Рецензии: Redlich Sh. Jews in Stalinist Russia, 1943-1953 // Jews in Eastern Europe (Israel). 1995. Winter. № 3 (28). P.67-71; Conquest R. Stalin and the Jews // The New York Review (USA). 1996. August P. 46-48; Abramson H. Out of the Red Shadows // The Russian Review (USA). 1997. January. № 1 (56). P. 141-142; ЛапицкийМ.И. Рецензия //Вопросы истории. 1997. № 10. С. 166-167 идр.

Kopchenova I. Stalin's State and the Jews // Jews in Eastern Europe. № 3 (46). Winter. 2001. P. 93-98; Гинцберг Л.И. Тайное становится явным // Вопросы истории. 2002. № 2. С. 164-166; Игол-кин А.А Умение ставить вопросы // Наш современник. 2002. № 5 С. 248-252; Лапицкий М.И. Рецензия // Pro et contra. 2002. Весна. С. 210-215; Мадиевский С.А. Рецензия // Cahiers du Monde Russe (Revue publiee avec le concours du Centre National du Livre). № 43/4, Octobre-Decembre 2002. P. 799-804, Мальков В.Л. Рецензия // Новая и новейшая история. 2003. № 2. С. 229-233; Vitenberg В. ¡.'antisemitismo di Stato in Russia e Unione Soviética // Ventunesimo Secolo. Anno 2. Marze 2003 (Luiss University Press, Roma, Italy). P. 255-265; Гатагова Л.С. Рецензия // Отечественная история.

2004. № 3. С. 196-198; Yoram Gorlizki // Journal of Modern History (Chicago University, USA). June. 2006. Vol. 78. № 2. P. 543-547.

'' Рецензия: Дейч M M. Тайны XX века. Как убивал» Михоэлса // Московский комсомолец.

2005. 6 сентября.

тации на Ученом совете, конференциях и "круглых столах" в Институте российской истории РАН, на заседаниях Центра "Россия, СССР в истории XX века" ИРИ РАН, на конференциях в ИНИОН РАН, РГГУ, на международных научных форумах, проводившихся Международным исследовательским центром российского и восточноевропейского еврейства (в Москве, Санкт-Петербурге, Иерусалиме; 2003-2006 гг.), Московским центром научных работников и преподавателей иудаики в вузах "Сэфер" (2002-2005 гг.). В 2005 г. в рамках проекта россий-ско-вентерского научного сотрудничества диссертант выступил с докладами по проблематике истории Холокоста на "круглом столе" в ИНИОНе и Центре руси-

г-ги1/и Клгпогготтттлрлгл вплнтята Р ^ПЛЛ т* и о Ъ"Г\гтггЛ^ишл»га о Грп.

манском историческом институте в Москве (ИНИОН) и на международной конференции в университете г. Валансьена (Франция) были прочитаны научные доклады, соответственно "Национальный вопрос Советском Союзе" и «"Пятый пункт" и режим секретности в СССР». На прошедших в том же году во Франко-российском центре по общественным и гуманитарным наукам (ИНИОН) международных конференциях он осветил темы: "Политика советского руководства от Сталина до Горбачева и проблема русского национализма в обществе" и «"Еврейский вопрос" как проблема возвращения, 1945-1953 гг.». В 2002, 2006 и 2007 гг. диссертант выступал с научными сообщениями на ежегодно созываемых Обществом изучения истории отечественных спецслужб "Исторических чтениях на Лубянке". В марте 2008 г. в рамках мероприятий международной научной конференции "Гуманитарные чтения РГГУ-2008" он, приняв участие в "круглом столе" «Кампания против "космополитизма"», сделал сообщение по теме "Антикосмополитическая кампания 1949 года: проявление борьбы за власть в сталинском окружении или политического антисемитизма?".

По материалам диссертации в Музее и общественном центре им. А.Н. Сахарова были прочитаны публичные лекции для преподавателей гуманитарных дисциплин средних учебных заведений Москвы и Московской области (в 2001- 2005 гг.). Тексты лекций легли в основу авторских разделов в "Книге для учителя: история политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР", изданной в 2002 г. центром Сахарова.

СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Структура диссертации отвечает целям и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений.

Во введении обосновывается научная актуальность темы, характеризуется степень научной разработанности проблемы, раскрывается методология исследования, определяются его научная новизна, практическая значимость, объект и предмет изучения, хронологические и территориальные рамки, формулируются цель и основные задачи исследования, даются сведения об апробации результа-то с исследования.

Первая глава - "Историография и источники" - посвящена анализу отечественной и зарубежной историографии и характеристике источниковой базы работы.

Отечественная историография. Поскольку тема "еврейской политики" Сталина находилась в СССР под запретом, официальной исторической наукой она не исследовалась, и ею в основном занимались деятели диссидентской оппозиции, причем почти исключительно с целью дискредитации власти. Подобный политический крен, продиктованный в условиях холодной войны и пропагандистским заказом Запада, а также отсутствие полноценной источниковой базы обусловили научную уязвимость диссидентских работ, которые, тем не менее, сыграли и позитивную роль, хотя бы уже потому, что неподцензурная мысль объективно противодействовала окостенению исторического сознания советского общества. Наверное, первой такой будоражащей "ласточкой" была вышедшая в 1971 г. в Нью-Йорке книга P.A. Медведева "К суду истории. Генезис и последствия сталинизма", в которую был включен подготовленный для самиздатского журнала "Евреи в СССР" очерк об антиеврейских репрессиях властей'2.

Та же тема интересовала и А.И. Солженицына, который в парижском (1973 г.) издании "Архипелага ГУЛАГа" упомянул о подготовке Сталиным в 1953 г. переселения евреев в Сибирь. Правда, видимо, сомневаясь, в отличие от Медведева, в реальности такого плана, Солженицын упомянул о нем как о чем-то гипотетическом и с оговорками. С годами его скепсис усилился, и в переизданном в 1991 г.

13 Medvedev Roy A. Let Histoiy Judge. The Origins and Consequences of Stalinism. N.Y., 1971. P. 615, Медведев P.A. К суду истории. Генезис и последствия сталинизма. Нью-Йорк, 1974. С. 1001.

"Архипелаге" об этой версии уже не упоминалось13. Наибольшей политизированностью, а значит и наименьшей достоверностью было отмечено вышедшее в 1981 г. в Нью-Йорке сочинение A.B. Антонова-Овсеенко "The Time of Stalin: Portrait of Tyranny" (русский аналог - "Портрет тирана")'4. Правда, опубликование спустя год в Лондоне книги оппонировавших власти историков-профессионалов М.Я Геллера и A.M. Некрича "Утопия у власти" знаменовало собой некоторый историографический прогресс (в плане качества подбора и анализа фактов), что, впрочем, не уберегло эту работу от недостатков, в том числе и серьезных: спорность общей концепции, обилие фактографических ошибок15. Из диссидентских трудов, вышедших за границей по 1991 г.. не устарела, пожалуй, только методологически добротная книга М.С. Восленского о генезисе советской номенклату-ры16.

Со второй половины 1980-х гг., когда СССР захлестнула политическая либерализация, устоявшиеся парадигмы и "каноны" истории стали пересматриваться уже самими советскими верхами. Для "избранных" приоткрылись архивы властных структур партии и государства. В результате в "Известиях ЦК КПСС", других партийных изданиях появились статьи и подборки документов не только уснащенные новой фактографией, но и уже составленные не в привычной агитпро-повской манере, а с большим приближением к идеологической нейтральности. Одна из этих работ - всесторонне фундированная и глубоко аналитическая статья Ю.С. Аксенова "Апогей сталинизма: послевоенная пирамида власти"17 - представляла наибольшую ценность для данного исследования. Уже в 1990-е гг. в той же аналитической стилистике, но в результате более углубленного освоения новой архивной информации была подготовлена работа О.В. Хлевнюка "Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы" (М., 1996).

В "позднюю перестройку" подверглась ревизии и исполненная ригоризма официальная позиция полного отрицания еврейской проблемы в СССР. В декабре 1988 г. Политбюро ЦК КПСС официально квалифицировало сфабрикованное после войны "дело Еврейского антифашистского комитета (ЕАК)" как преступ-

13 Солженицын А И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования. Париж, 1973. Т. 1. Ч. 1. С. 102; Солженицын А.И. Малое собр. соч. Т. 5. М., 1991. С. 74.

14 Антонов-Овсеенко A.B. Портрет тирана. М., 1994.

" Геллер М.Я., Некрич А.М. Утопия у власти. М„ 2000. С. 504, 510,512.

16 Восленский М.С. Номенклатура: господствующий класс Советского Союза. М., 1991.

(Впервые вышла в свет в Мюнхене в 1980 г.).

" Вопросы истории КПСС. 1990. № И. С. 90-105.

ление сталинизма'8. А спустя два месяца в органе ЦК газете "Советская культура" появилась дискуссионная статья В.И. Носенко и С.М. Рогова, которые впервые констатировали: «По существу сталинская административно-командная система была готова обратиться к испытанному орудию реакции - к антисемитизму. Для поддержания в стране атмосферы "обостряющейся классовой борьбы" требовались новые "враги народа" - выискивать их теперь стали не по политическим, а по национальным признакам»'9. Однако последние советские руководители, пойдя на осторожное признание антисемитской интенции сталинского режима, на большее не решились20.

"Архивная революция" конца 1980 - i990-x гт. породила целый поток литературы, переосмысливавшей советский исторический опыт сквозь призму нового анализа сталинизма. Среди тогдашних авторов было немало специалистов21, но еще больше публицистов22, которые кто кратко, а кто и подробно излагали то или иное видение послевоенной еврейской проблемы в СССР. Причем, в публицистических сочинениях соответствующие трактовки носили, как правило, политизированный характер - или консервативно-почвеннический (В.В. Кожинов, O.A. Платонов), или либеральный (Э.С. Радзинский) - что не могло не обернуться схематизмом и умозрительностью выводов и оценок, а также фактографическими аберрациями.

Одной из первых отечественных постсоветских профессиональных работ по сталинизму явилась небольшая книга Е.Ю. Зубковой "Общество и реформы 1945-1964", нацеленная на воссоздание "живой" (отражавшей конкретные настроения в социуме) картины послевоенного советского общества. И хотя в ней антиеврейская составляющая политики Сталина специально не рассматривалась, этот аспект был все же затронут, скажем, посредством анализа реакции населения

" Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 34-40.

" Советская культура. 1989. 9 февраля; Еврейская газета. 1991.2 июля.

20 См. интервью секретаря ЦК КПСС по идеологии И.Т. Фролова ("Еврейская газета" от 2 июля 1991г.).

" Волкогонов Д А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. В 2-х кн. М., 1990; Жуков ЮН. Тайны Кремля: Сталин, Молотов, Берия, Маленков. М., 2000. Вдовин А.И. Русские в XX веке. М., 2004; Невежин В.А. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии "священных боев" 1939-1941 гг. М., 1997 и др.

22 Волков Ф.Д. Взлет и падение Сталина. М., 1992; Платонов O.A. Тайная история России. XX век. Эпоха Сталина. М., 1996; Кожинов В.В. Россия. Век ХХ-й (1939-1964). (Опыт беспристрастного исследования). М„ 1999; Радзинский Э.С. Сталин: жизнь и смерть. М„ 2003 и др.

на пропагандистскую кампанию, сопровождавшую "дело врачей"23. В том же "социально-историческом" методологическом ключе написана и статья Г.А. Бор-дюгова "Сталинская интеллигенция. О некоторых способах и смыслах ее социального поведения"24.

Научные наработки конца 1980-х - 1990-х гг. были осмыслены и обобщены в учебном пособии для вузов "Курс советской истории. 1941-1991", вышедшем в 1999 г. под редакцией А.К. Соколова. В нем в разделе «Борьба с "безродными космополитами"» раскрывалось основное содержание послевоенной политики Сталина в отношении как интеллигенции в целом, так и той ее части, которая этнически была связана с еврейством. Обоснованными представляются выводы автора о том, что при Сталине "... в государственную политику был внесен элемент антисемитизма" и что "антисемитский характер репрессий был санкционирован лично Сталиным"25.

К научно значимым работам последнего десятилетия по политической истории послевоенного СССР по праву можно причислить книгу Р.Г. Пихоя "Советский Союз: история власти. 1945-1991", которая "работает" прежде всего на формирование объективного представления о феномене сталинизма. Рассмотрению послевоенного конфликта власти с ИБП посвящен специальный раздел книги "Государственный антисемитизм", в котором кратко излагались основные моменты соответствующей политики Сталина, вполне резонно увязывающейся с "разборками" в высших номенклатурных слоях26.

Существенный вклад в научное осмысление истории позднего сталинизма внесла монография A.A. Данилова и A.B. Пыжикова "Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы". Касаясь еврейской проблемы, ученые определили, что она коренилась в послевоенной идейно-политической мобилизации советского общества на поиск и разоблачение очередных "врагов", в числе которых как "очень удобная мишень" оказались и евреи; особенно очевидным это

21 Зубкова Е.Ю. Общество и реформы 1945-1964. М., 1993. С. 75-76, 87-88, 98. См. также.

Зубкова Е.Ю. Кадровая политика и чистки в КПСС. 1945-1953 // Свободная мысль. 1999. № 3,4,

6.

24 Бордюгов Г.А. Чрезвычайный век российской истории. Четыре фрагмента. СПб., 2004. С. 247-273.

2! Курс советской истории. В 2-х кн. Кн.2. 1941-1991 / Под ред. А.К. Соколова. М., 1999. С.

№ Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991. Новосибирск, 2000. С. 64.

стало в разгар "дела врачей", когда страну захлестнула шпиономания, "замешанная на изрядной порции антисемитизма"27.

Наряду с общими работами по истории сталинизма в последнее 15-летие было предпринято немало исследований о конкретном влиянии этого феномена на отдельные сферы интеллектуальной деятельности советского общества - литера-турно-культурную28, научную29, общественную30. После войны данные социальные сегменты оказались в эпицентре пропагандистских кампаний, в то.м числе и с антисемитской подоплекой, которая так или иначе стала объектом этих штудий.

Другой историографический блок составили вышедшие после 1991 г. книги и статьи по послевоенной жлории советских репрессивных органов, являвшихся важным инструментом реализации "еврейской политики" Сталина".

Дискурс по проблематике сталинизма оказался столь интенсивным и продуктивным (ежегодно выходили и продолжают выходить десятки, если не сотни статей и книг по этой теме), что стали появляться издания, обобщающие и анализирующие достигнутые в этой области результаты. Одной из заметных публикаций такого рода стала книга "Историография сталинизма", в которой наибольший интерес (в плане методологии историографического анализа) для данного исследования представляли статьи A.A. Данилова, Д.А. Аманжоловой и Б.И. Поварни-цына32.

Наряду с приращением общих знаний о сталинизме шло синхронное научное освоение и "еврейской составляющей" этого феномена. В результате был опубликован целый ряд научных и научно-популярных работ по этой профильной для

17 Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М„ 2001. С. 167,260-261.

28 Куманев В.А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции. М., 1991, Бабиченко Д.Л. Писатели и цензоры Советская литература 1940-х годов под политическим контролем ЦК. M, 1994; Громов Е.С. Сталин: власть и искусство. М.,1998. С.438, 453; Горяева Т.М. Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. М„ 2002. С. 300, 302.

Сойфер В.Н. Власть и наука. История разгрома генетики в СССР. М., 1993; Сонин A.C. "Физический идеализм": История одной идеологической кампании. М., 1994, Есаков В.Д., Левина Е.С. "Дело KP". Суды чести в идеологии и практике послевоенного сталинизма. М., 2001.

м Петрова Н.К. Антифашистские комитеты в СССР: 1941-1945 гг М., 1999.

31 Столяров К.А Палачи жертвы. М., 1997; Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Приговоренные временем. Российские и советские прокуроры. XX век. 1937-1953 гг. М., 2001; Попов А.Ю. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. М., 2002; Петров Н.В. Репрессии в аппарате МГБ в последние годы жизни Сталина. 1951-1953 // Cahiers du Monde Russe. 2003 (April - Septembre). Ss 44/2-3. P. 1-35.

и Данилов A.A. И.В. Сталин в 1945—1953 гг.: новые источники и попытки осмысления II Историография сталинизма. Сб. статей / Под ред. H.A. Симония. М., 2007. С. 274-320; Аманжолова Д А. Сталинизм в национальной политике: некоторые вопросы историографии II Там же. С. 321355; Поварницын Б И. Историография сталинской зтнополитики: от политической конъюнктуры - к научному знанию // Там же. С. 356-414.

данного исследования проблематике33. Тем самым были заложены основы российской исторической иудаики, которой прежде в дисциплинарном плане у нас в стране не существовало34. Немаловажное значение для развития этого направления имел выход в 2001-2002 гг. двухтомника А.И. Солженицына по истории отечественного еврейства "Двести лет вместе"3', вызвавший значительный резонанс в обществе. В итоге бурного обсуждения большинство специалистов склонилось к тому, что этот труд, хотя и произвел позитивный просветительский эффект, в научном отношении далек от совершенства. Тем не менее, по качеству осмысления исторического материала новая книга автора знаменитой "Образованщины" (1974 1.) — памфлетного укора советской интеллигенции за бездуховность — значительно превзошла появившееся одновременно аналогичное сочинение И.Р. Шафаревича: идеологизированное в консервативно-охранительном духе тенденциозное издание, изобилующее к тому же фактическими неточностями и ошибками36. Вместе с тем, даже в нем, пусть и со "смягчающей" оговоркой, признавался факт "притеснения евреев" при Сталине. Еще одним позитивным моментом стало опровержение Шафаревичем (как впрочем, и Солженицыным, и Ж. Медведевым) легенды о так называемом сталинском плане депортации евреев в 1953

Скептическое отношение к этому мифу выразил и руководитель научно-просветительского центра "Холокост" И.А. Альтман38. В 2002 г. вышел в свет его труд "Жертвы ненависти" - первое фундаментальное научное исследование по

55 Борщаговский A.M. Обвиняется кровь. М., 1994; Гейзер М М. Михоэлс. Жизнь и смерть. М , 1998; Генина Е С. Кампания по борьбе с космополитизмом в Кузбассе (конец 1940 - начало 1950-х гг. / Сер. "Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке". Вып. 2. Красноярск, 2003; Исторические судьбы евреев в России и СССР: начало диалога (Сб. статей) / Отв. ред. И. Крупник, М„ 1992; Медведев Ж.А. Сталин и еврейская проблема. Новый анализ. М, 2003 и др.

34 В роли локомотива развития этого направления выступили как академические общеисторические издания ("Вопросы истории", "Отечественная история" и др.), опубликовавшие после 1991 г. немало статей по еврейской тематике, так и новая ужо специализированная научная периодика. В 1992 г. появился "Вестник Еврейского университета в Москве" (с 1999 г. - "Вестник Еврейского университета"), однако наиболее авторитетным в научным кругах стал альманах-ежегодник Международного исследовательского центра российского и восточноевропейского еврейства "Архив еврейской истории". Материалы из этих научных изданий послужили подспорьем для данного исследования, как впрочем и публикации в современной отечественной научно-популярной периодике, в основном в журнале "Родина", чья редакция подготовила спецвыпуск "Евреи в России" (2002. № 4-5).

>! Солженицын А.И. Двести лет вместе. В 2-х ч. М„ 2001-2002.

36 Шафаревич И.Р. Трехтысячелетняя загадка. История еврейства и перспективы современной России. СПб., 2002

11 Шафаревич И.Р. Указ. соч. С. 245-246, Солженицын Двести лет вместе. Ч. 2. С. 404; Медведев Ж.А. Сталин и еврейская проблема. С. 273-276.

" Альтман И.А. О депортации I9J3 г. // Новый век. 2002. № 2. С. 107-112.

истории Холокоста на территории СССР. В этой работе реконструировано исполненное явных противоречий отношение сталинского режима к творимому гитлеровцами геноциду евреев, а также проанализирована реакция на него советской интеллигенции (в том числе и еврейского происхождения)39.

Хотя в последние 10-15 лет в научном осмыслении феномена сталинизма (является ключевым в постижении сути еврейской проблемы в СССР!) был достигнут очевидный прогресс, процесс этот еще далек до завершения. Причем, дальнейшее освоение этой проблематики затрудняется по преимуществу тем, что она продолжает оставаться чрезмерно политически актуализированной. Возобновив-щегск псслс мноГгК десятилетии официального запрета полноценнее легальное изучение истории российского и советского еврейства принесло за сравнительно короткий срок весомые научные плоды: были подготовлены и изданы десятки монографий, опубликованы сотни статей, прошло множество конференций и других научных форумов, посвященных ключевым вопросам этой проблематики. В результате в советском прошлом российского еврейства удалось очень многое прояснить, хотя далеко не все, и предстоит еще немало сделать на этом тематическом направлении.

Зарубежная историография. После того как в середине 1930-х гт. в СССР было официально объявлено о "решении" "еврейского вопроса" и это повлекло свертывание его изучения в нашей стране, в роли научных монополистов проблемы оказались западные исследователи, рекрутировавшиеся на первых порах из среды русско-еврейской эмиграции. Объединившись в специальные исследовательские организации, которые вплоть до конца 1930-х гг. размещались в Европе (Берлин, Париж), а затем - в США (Нью-Йорк), они, издав ряд научных сборников, создали фундамент западной историографии проблемы40. Одним из лидеров этой эмигрантской плеяды историков был С.М. Шварц. В его творческом наследии важное место занимает вышедшая в 1952 г. книга об антисемитизме в СССР. Насыщенная корректной фактографией (в том числе и статистико-демографическими данными), она до сих пор не утратила научного значения. Одним из ключевых в ней был вывод о том, что "во второй половине 30-х гг. на-

39 Альтман И.А Жертвы ненависти. Холокост в СССР, 1941-1945 гг. М., 2002. С. 373-399.

Еврейский мир. Ежегодник на 1939 год / Объединение русско-еврейской интеллигенции (Париж). Иерусалим - М, 2002; Еврейский мир. Сборник II 1944 года / Союз русских espesa в Нью-Йорке, Иерусалим - М , 2001.

чалось... пробуждение нового антисемитизма..." Шварц утверждал: "Это был ползучий, сначала, может быть, только полуосознанный антисемитизм верхнего слоя советской бюрократии, избегавший открытых проявлений и выражавшийся в основном в оттеснении евреев на задний план во всех сферах советской жизни"41.

Начиная с 1960-х гг. к изучению на Западе истории советского "еврейского вопроса" все активней стали подключаться исследователи, не связанные с российской эмиграцией. Одним из наиболее авторитетных среди них был С.У. Бэ-рон, издавший, тем не менее, довольно поверхностную и содержавшую массу фактических ошибок книгу "Русские евреи при парях и Советах"42. Работа была подготовлена по канонам советологии - американского научно-пропагандистского проекта времен холодной войны - что не могло не снизить ее и без того невысокий научный уровень. Более добротным в исследовательском плане представляется объемный двухтомник Н. Левин "Евреи в Советском Союзе с 1917 года" (1988 г.)43. Однако и его содержание имело определенный пропагандистско-публицистический налет, что проявилось хотя бы эмоциональной формулировке подзаголовка книги - "Парадокс выживания". Эта ключевая фраза во многом и предопределила несколько драматизированное видение проблемы автором, кстати, ученицей одного из отцов-основателей советологии Р. Пайпса. Хорошо разбираясь в социально-культурной антропологии советского еврейства, Левин, вместе с тем, плохо ориентировалась в "коридорах" кремлевской власти. Вот почему слабыми получились сюжеты, отображавшие выработку и реализацию в СССР официальной "еврейской политики".

В современной американской историографии особый интерес вызывают труды, подготовленные в стилистике историко-культурологического проекта "новая империология", ориентированного на методологию структурно-типологической компаративистики. Непосредственное отношение к проблематике данного исследования имеют работы такого специалиста по "новой имперской истории", как Д. Шнеер, который сформулировал важный, как представляется, вывод о том, что, если в 1920-е гг. советское государство преимущественно поддерживало и укреп-

41 Шварц С.М. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк, 1952. С. 8.

42 Baron S. Russian Jew under Tsars and Soviets. N.Y., 1964.

41 Levin N. The Jews in the Soviet Union since 1917. Paradox of Survival. In 2 Vol. N.Y.- London, 1988.

ляло этнический партикуляризм, то в 1930-е гг. положение существенным изменилось, и в национальной политике стал доминировать имперский универса-

44

лизм .

Эти и другие проводившиеся в США исследования в области истории российского и советского еврейства45, примечательны не только сами по себе, но и любопытны еще и потому, что оказали существенное влияние на исследования, проводившиеся в Израиле, чьи ученые в большинстве своем имели тесные научные связи с американскими коллегами. По сути в Израиле в 1950-е гг. сформировался своего рода региональный центр советологии, специализировавшийся на истори-кс-полктологическом изучении СССР сквозь призму "еврейского вопроса". Ведущей структурой, направлявшей соответствующий исследовательский процесс, был созданный в начале 1960-х гг. Центр документации восточноевропейского еврейства (ЦДВЕ)46 при Иерусалимском университете. Наибольший вклад в разработку проблематики политической истории советского еврейства внесло поколение израильских ученых, чей возраст к началу 1960-х гг. не превышал 30 лет. Научные труды таких специалистов из этой плеяды, как М. Альтшулер, Я. Рои, Б. Пинкус и Ш. Редлих, отличались большим историзмом и объективностью, а также меньшей политизированностью47 в сравнении с работами их старших коллег и учителей (Ш. Эттингер48 и др.), считавших себя в первую очередь призванными

44 Shneer D. Having it Both Ways: Jewish Nation Building and Jewish Assimilation in the Soviet Empire // Ab Imperio. 2003. № 3. P. 377-393.

45 Goldberg B.Z. The Jewish Problem m the Soviet Union. N.Y., 1961; Ethnic Minorities m the Soviet Union / Ed. by E. Goldhagen. N.Y., 1968; Shatter H.G. The Soviet Treatment of Jews N.Y, 1974; Sawyer Т.Е. The Jewish Minority m the Soviet Union. Boulder (Colo), 1979; Soviet Nationality Policies and Practices / Ed. by J. Azrael. Chicago, 1979, Gitelman Z.Y. A Century of Ambivalence. The Jews of Russia and the Soviet Union, 1881 to the Present. N.Y., 1988, Simon G. Nationalism and Policy toward the Nationalities in the Soviet Union. Boulder (Colo), 1991; Kagedan, A. Soviet Zion: The Quest for a Russian Jewish Homeland. N.Y., 1994.

46 Центр инициировал масштабный проект публикации факсимиле статей на еврейскую тему из советской русскоязычной и идишистской периодики в многотомной документальной серии "Евреи и еврейский народ", в рамках которого в 1973 г. под редакцией Б. Пинкуса вышли три тома материалов за 1948-1953 гг.

47 Altshuler М. Soviet Jewry since the Second World War. Population and Social Structure. N.Y., 1987; Idem. Soviet Jewry on the Eve of the Holocaust. A Social and Demographic Profile. Jerusalem, 1998; Pinkus B. The Jews of the Soviet Union. The History of a National Minority Cambridge (Mass), 1988; Redlich Sh Propaganda and Nationalism in Wartime Russia: The Jewish Anti-Fascist Committee in the USSR. 1941-1948 Boulder (Colo), 1982; Idem. War, Holocaust and Stalinism. A Documented History of the Jewish Anti-Fascist Committee in the USSR. London, 1995; Ro'i Ya. Soviet Decision making in Practice. The USSR and Israel, 1947-1954: New Brunswick - London, 1980, Idem. The struggle for Soviet Jewish Emigration, 1948-1967. Cambndge (UK), 1991; Idem. The Jewish Religion in the Soviet Union after World War II // Jews and Jewish Life in Russia and the Soviet Union / Ed. by Ya Ro'i London, 1995.

48 Ettinger Sh. Historical Roots of Anti-Semitism in the USSR // Proceedings of the Seminar in Soviet Anti-Semitism held m Jerusalem on April 7-8, 1978. Vol. 1. Hebrew University of Jerusalem,

исполнять социальный заказ государства. Научная деятельность израильских ис-ториков-"шестидесятников" способствовала определенной деидеологизации и эмансипации исторической науки в Израиле. Правда, следуя своеобразному "историческому национализму" (искусственное вычленение прошлого еврейства из общеисторического контекста) и будучи, к тому же, ограничены в исследовательском плане недоступностью советских архивов, они не смогли полностью преодолеть инерцию политизированных подходов и представлений. Причем, для некоторых из них это оказалось не под силу и потом, после того как в условиях новой России проблема закрытости архивов была в значительной мере решена. Тот же Б. Пинкус, во многом благодаря "русской архивной революции" инициировавший в 1995 г. в Беер-Шэвском университете плодотворный в научном плане проект англоязычного альманаха "Швут"49, во многом остался на старых позициях, продолжая безосновательно утверждать, что Сталин готовил в 1953 г. массовую депортацию евреев50. Эту же легенду выдали за "чистую монету" и ученые Тель-Авивского университета Л. Беленькая и Б. Зингер, выпустившие не так давно книгу с эмоционально-рубленным заголовком "Наперекор", посвященную истории еврейского национального движения в СССР51. Вроде бы основательно фундированная (использована объемная фактография из архивов России, Украины, Белоруссии, Израиля), эта работа, вследствие политизированной заданности, оказалась не в ладах с исторической правдой. В итоге - весьма критические, но, думается, справедливые отзывы рецензентов52.

И все же, проявив осторожный оптимизм, можно отметить, что в последние годы и в США, и в Израиле появилось немало статей и книг, отмеченных взвешенным, сугубо научным отношением к советской истории, не засоренных пропагандистскими штампами времен холодной войны: работы М. Мицеля и А.

1979. Р 19-21; Ettinger, Sh. The "Jewish Question" in the USSR. // Proceedings of the Expert's Conference on Soviet Jewry. London, 4-6 January 1983 // Soviet Jewish Affairs. Vol. 15. № 1. February 1985. P.11-16

49 SHVUT: Studies in Russian and East European Jewish History and Culture. 1995 - 2007. Vol. 118.

so Pinsus B. The Roots of Ideological Anti-Semitism in the Soviet Union Under Gorbachev // SHVUT: Studies in Russian and East European Jewish History and Culture. 1996 № 3 (19). P. 55-111.

51 Беленькая Л., Зингер Б. Наперекор. Еврейское национальное движение в СССР и его идеология (1945 - 1976 гг.). Мн„ 2004. С. 41,48, 51,186.

52 См., например: Прокофьев Д. Уравнение мнимых величин // Лехаим. 2004. № 6. С. 51; См. также ответ Л Беленькой и Б. Зингера с итоговым комментарием Д. Прокофьева (Лехаим. 2004. № 10. С. 94-95).

Зельцера53. Такое позитивное развитие - во многом заслуга редакционного коллектива издающегося с 2003 г. в Иерусалимском университете научного альманаха "Jews in Russia and Eastern Europe"54, высоко котирующегося у специалистов-историков благодаря своим качественным публикациям55. Вместе с тем, даже несмотря на значительное увеличение в западной историографии количества политически не ангажированных работ, эти новые веяния пока что слабее инерции старых подходов и оценок, что, впрочем, характерно и для отечественной историографии.

Фундамент источниковой базы исследования составили неопубликованные документы, выявленные автором в ведущих архивохранилищах страны - в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ) Центральном архиве Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦАФСБ РФ), Центральном архиве Верховного суда Российской Федерации (ЦАВС РФ) и др. Кроме того, были привлечены, хотя и в меньшем количестве, и материалы из других архивов. В общей массе использованной архивной информации особо выделяется как по объему, так и по степени научно-исторической важности комплекс документов из РГАПИ, куда в последние годы были переданы уникальные материалы из Архива Президента Российской Федерации (АП РФ). Первостепенное значение в указанном комплексе имела документация (решения, постановления, протоколы заседаний, справки, докладные записки, письма граждан, материалы по их разбору и т.п.), отложившаяся в деятельности Политбюро, Оргбюро, Секретариата, отделов, управлений центрального аппарата ЦК ВКП (б) - КПСС (ф. 17), в материалах Комиссии (Комитета) партийного контроля (КПК) при ЦК партии (ф. 589). Много ранее неизвестных интересных фактов было почерпнуто из хранящихся в РГАСПИ личных фондов И.В. Сталина (ф. 558), В.М. Молотова (ф. 82), Г.М. Маленкова (ф. 83), Л.М. Кагановича (ф. 81), A.A. Жданова (ф. 77), других выс-

" Мицель М. Программы "Джойнта" в СССР // Материалы Десятой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике. Ч. 1. М., 2002. С. 119-138, Зельцер А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки 1917-1941. М., 2006.

и Этот альманах - преемник поочередно издававшихся с 1985 г. бюллетеней ЦДВЕ: "Евреи и еврейская тематика в советских и восточноевропейских публикациях", "Jews acd Jewish Topics m the Soviet and East-European Publications", "Jews and Jewish Topics in the Soviet Union and Eastern Europe", "Jews in Eastern Europe".

Kopchenova I. Policy toward Jews at Institutions of Higher Educations in Ukraine, 1949-1950 // Jews in Russia and Eastern Europe. 2003. № 2 (51). P. 125-146 и др.

ших партийно-государственных деятелей СССР военного и послевоенного времени. В ГА РФе чрезвычайно важные и уникальные документы были обнаружены в фондах ЕАК (ф. 8114), Верховного суда СССР (ф. 9434), Прокуратуры СССР (ф. 8131) и др. Из материалов РГАНИ в основном были задействованы документы фонда аппарата ЦК КПСС (ф. 5) и коллекции рассекреченных документов ЦК КПСС (ф. 89). Они использовались прежде всего для подготовки разделов диссертации о "деле врачей" и развенчании мифа о готовившейся в 1953 г. депортации евреев.

К сожалению, существенный объем архивной информации по теме до сих пор не рассекречен В РГАСПИ — это чрезвычайно важные для раскрытия темы документальные массивы фонда ЦК ВКП (б), отложившиеся в деятельности управления кадров (ф. 17, оп. 127) и административного отдела (ф. 17, оп. 136); в РГАНИ - это материалы фондов 3 (Политбюро-Президиум ЦК КПСС) и 4 (Секретариат ЦК КПСС), которые пока что не переданы из АП РФ, вообще закрытом для исследователей. То же самое можно сказать и в отношении ЦАФСБ РФ, в котором доступны лишь незначительная часть документов по теме. Все это усложнило данное исследование, хотя и не могло его серьезно затруднить: недоступной остается относительно небольшое количество документов, способных, как представляется, разве что дополнить и детализировать общую картину известной фактографии, но вряд ли существенно ее изменить.

В значительной мере были использованы и опубликованные документы, в первую очередь включенные в крупные тематические сборники56. Была проработана и довольно обширная литература мемуарного характера, содержавшая весьма ценные и порой даже предельно откровенные оценки и детализированные описания "еврейской политики", проводившейся Сталиным и его ближайшими сподвижниками, причем исходившие от людей, близко их знавших37.

Учитывая общественно резонансный характер темы, автор, что называется, не творил в "башне из слоновой кости", и помимо традиционных источников критически осмысливал также данные, почерпнутые из научно-популярной литерату-

56 Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941-1948. Документированная история. М., 1996; Неправедный суд. Последний сталинский расстрел. Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета. М.,1994; Советско-израильские отношения. Сб. документов. 1941-1953. М„ 2000 И др.

57 Аллилуева С И. Двадцать писем к другу. М., 1990; Аллилуева С.И. Только один год. М., 1990; Хрущев Н.С. Воспоминания // Вопросы истории. 1990. № 4, 7; 1991. № 11,12; 1992 № I; Шепилов Д.Т. Воспоминания // Вопросы истории. 1998. № 4,5,6,7 и др.

ры, СМИ и интернета, ныне не только в значительной мере формирующих массовое историческое сознание, но и реально влияющих на расклад мнений внутри научного сообщества. В результате выявилось немало новых и оригинальных оценок, суждений, точек зрения, масса интересных, насыщенных жизнью свидетельств и фактов (прежде всего о былой повседневности), редко встречающихся в архивных официальных документах.

Состав и содержание источниковой базы в целом обеспечивали достижение сформулированной в диссертации цели и решение поставленных в ней задач, даже несмотря на, как отмечалось, закрытость части архивной информации, что, в частности, препятствовало всестороннему и исчерпывающему изучению такого ключевого сюжета проблематики, как "дело врачей".

Во вторзн главе - «Истоки проблемы - "дальние" и "ближние" (XIX - первая треть XX вв. ) и ее вызревание (1936-1941)» - в корреляции с генезисом политического режима в СССР и пришедшейся на середину 1930-х гг. крупной реформой в области национально-государственного строительства (конституция 1936 г.) исследовались основные моменты осуществленной тогда ревизии прежнего, в целом позитивного официального курса в отношении к "трудящемуся еврейству" и советской еврейской интеллигенции. Причем, для более основательного и глубокого уяснения сути этой политической трансформации был предпринят экскурс к историческим истокам возникновения в середине XIX века социально значимого российского интеллектуального слоя, ставшего своего рода alma mater русско-еврейской интеллигенции, феномена, принципиально отличного от советской ИЕП.

"Старая" русско-еврейская интеллигенция составляла относительно малочисленную социально-культурную группу, объединявшую на конец XIX в. чуть более 5 % от всего еврейского населения Российской империи, главным образом из числа лиц "свободных профессий", вошедших в русский интеллектуальный социум. Тогда как основная масса еврейства - в наибольшей степени дискриминировавшаяся в правовом отношении, а временами находившаяся и под погромным "прессингом" и понуждавшаяся этим, а также экономическими и религиозными причинами к массовой эмиграции - существовала этнически обособленно на обязательной для проживания территории в пределах "черты еврейской оседлости", и потому лишь в незначительной степени подвергалась аккультурации и ассими-

ляции. Несмотря на свою относительную малочисленность, русско-еврейская интеллигенция всего за несколько десятилетий внесла весомый вклад в развитие науки, техники, культуры и искусства в нашей стране. Однако многие ее выдающиеся деятели, разделяя общую трагическую судьбу, постигшую в 1917 г. российский образованный слой, вынуждены были эмигрировать.

Исторической точкой отсчета формирования советской ИБП стал Октябрь 1917-го, когда на обломках старой России стало созидаться Советское государство. Оказавшись в погромное лихолетье Гражданской войны на грани выживания, российское еврейство в массе своей поддержало коммунистов, за чей проект социального переустройства бывшей царской империи (в отличие от соответствующей альтернативы белогвардейцев) выступило подавляющее большинство населения страны, прежде всего русских. Благодаря решительной борьбе с антисемитизмом и реализации декларированного равноправия нацменьшинств советская власть обрела в еврейской бедноте социальную опору и надежного союзника. Между тем, отмена "черты оседлости", других прежних дискриминационных ограничений повлекла масштабную миграцию евреев в крупные города европейской России, что обусловило потом их массовую ассимиляцию. Если до революции вхождение еврейства в русскую культуру и элиту (то есть формирование русско-еврейской интеллигенции) было постепенным и количественно ограниченным, то при большевиках этот процесс приобрел лавинообразный, а значит и более болезненный в социальном плане характер, вызвавший в 1920-х гг. всплеск массовой "бытовой" юдофобии в обществе. Собственно, массовая и ускоренная ассимиляция и стала краеугольным камнем решения еврейского вопроса советскими вождями, которые еще до революции теоретически обосновали такой способ как объективный и единственно правильный. Однако до середины 1930-х гг. большевики предпочитали прикрывать эту реальную цель пропагандистскими лозунгами расцвета "пролетарской" идишистской культуры (альтернативной "буржуазной" сионистско-ивритской культуре) и создания еврейской "социалистической нации". Вот почему власть поначалу активно сотрудничала с идиши-стскими культуртрегерами, в поддержке которых, впрочем, перестала нуждаться после создания в 1934 г. на Дальнем Востоке Еврейской автономной области. Более того, объявив тогда об успешном решении в СССР еврейского вопроса, режим усмотрел в них силу, препятствовавшую дальнейшей ассимиляции евреев. Неслучайно в годы "большого террора", когда политические репрессии приобре-

ли и этническую окраску ("национальные операции" против поляков, финнов и других нацменьшинств), "идишисты" также стали преследоваться. Причем, они пострадали не вследствие национального происхождения и не от антисемитизма власти, а по преимуществу как "пособники" "буржуазных националистов" из числа тех же поляков, финнов, немцев, других нацменьшинств, этнически связанных с сопредельными враждебными государствами. Впрочем, было репрессировано и немало не связанных с идишистской культурой еврейских интеллиген-тов-ассимилянтов, главным образом из числа партийных и государственных функционеров. Причиной тому была опять же не их этничность, но принадлежность к советской партийно-государственной номенклатуре, подвергшейся универсальной чистке. Как системный фактор элементы антисемитизма стали проявляться в последующем (с конца 1938 г.), когда пик политического террора был уже пройден.

С момента прихода большевиков к власти и до начала 1940-х гг. в развитии "еврейской политики" большевиков прослеживаются два принципиально отличных друг от друга периода, социально-политические и этнокультурные параметры которых были заданы общим вектором эволюции государства и общества в СССР. В первый период (1917-1935) власть преимущественно покровительствовала евреям - и как дискриминировавшемуся при царизме нацменьшинству, и как поддержавшему в большинстве своем советизацию страны - причем не всем, а только тем, кто, отрекшись от "буржуазного" и культурно-традиционалистского прошлого (иудаизма, иврита и т.п.), вступал в "новую жизнь" в качестве "сов-служащего", "народного интеллигента" или вообще "трудящегося". Бурно протекавшие тогда ассимиляционные процессы власть хотя и всемерно поддерживала, но не форсировала, более того, спонсировала развитие "пролетарской" идишистской культуры, считая ее переходной к денационализации.

Второй период "еврейской политики" (с 1936 г.) протекал в условиях установившегося единовластия Сталина - личности психологически сложной и подверженной юдофобии (что подтверждается различными свидетельствами) - и на фоне переориентации режима с ленинской интернационалистской парадигмы на "этнизацию" власти, что сопровождалось проведением массированных репрессий против нацменьшинств. Все это главным образом и обусловило привнесение во власть к 1939 г. элементов антисемитизма.

Следующей по степени важности предпосылкой такого "мутагенеза" власти стала примененная ею в ходе репрессий 1937-1938 гг. "технология" манипулирования аппаратной бюрократией посредством подспудной юдофобии, что спорадически и ограниченно практиковалось Сталиным еще в пору борьбы с партийной оппозицией (в ней находилось немало ассимилированных еврейских интеллигентов)58. Поскольку в ходе "большого террора" с "ленинской гвардией" - частью правящей элиты, интернационалистской по духу и по национальному составу (с существенной еврейской "прослойкой") - было покончено политически, да и в значительной мере физически, во власти стала доминировать новая генерация Функционеров, "самоутверждавшихся б том числе и и уте У) устранения уцелевших евреев из сферы управления. Такого рода "коренизация" руководящего аппаратного слоя была своего рода ответом Сталина на предвоенный внешнеполитический вызов, носивший столь судьбоносный для страны характер, что, реагируя на него максимальной мобилизацией и консолидацией общества, вождь явно "перегнул палку" в этнополитической сфере, да и не только в ней. Симптоматично, что вследствие нагнетавшейся сверху "почвенности" иллюзия национального возрождения захватила не только русских, но и другие советские народы, включая и евреев, даже из числа молодых и, казалось бы, практически полностью советизированных. Так сталинский пропагандистский национализм, способствуя решению текущих мобилизационных задач, парадоксальным образом закладывал под советской империей мину замедленного действия.

В третьей главе - "В годы Великой Отечественной войны (1941-1945)" -главным стал анализ того, как чрезвычайная ситуация военного времени сказалась на взаимоотношениях власти и ИЕП, осложнившихся с появлением в конце 1930-х гг. элементов официального антисемитизма.

Было установлено, что с началом войны эти элементы были практически похерены советскими верхами, которые в том числе и в интересах собственного выживания полностью сосредоточились на мобилизации ресурсов общества на отражение фашистской агрессии. Более того, ради достижения этой цели сталия-

!| Показательно, что в период борьбы сталинского руководства с партийной оппозицией и преступной "накипью" НЭПа (середина 1920-х - начало 1930-х гг.) среди тех, кто был арестован ОГПУ по обвинению в "контрреволюционных" политических и финансово-хозяйственных преступлениях, евреев (при их не превышавшем двух процентов национальном удельном весе) оказалось непропорционально много: в 1926 г. - 11872 чм. (16,6 %); а 1927 г. - 8942 (10,1 %); 1928 г. - 11681 (7,8 %) (Мозохин О.Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953). М., 2006. С. 268-281).

ский режим пошел на создание ЕАК, что стимулировало общественную активность еврейской творческой интеллигенции, внесшей своей пропагандистской деятельностью и участием в сборе материальных средств (прежде всего поступавших из США, других союзных стран) весомый вклад в достижение победы над врагом.

Однако, когда нацистский "блицкриг" был отражен, и советские верхи почувствовали себя более или менее уверенно, аппаратный антисемитизм вновь стал заявлять о себе. Особенно отчетливо это проявилось в замалчивании трагедии Холокоста и в ходе инициированной в 1942 г. негласной кадровой чистки среди

I Т»ЛТ/Ц1}ОПИ Т1ТГЛ ПцЛЛРППП

паратные чиновники, спекулируя на русском патриотизме и прикрываясь демагогическим лозунгом борьбы "за чистоту русского искусства", определенно способствовали усилению официального антисемитизма, развитие которого носило, между тем, отнюдь не прямолинейный характер. Дело в том, что на генезис этого феномена в наибольшей степени влияли изменчивая и прихотливая воля вождя и перманентно инспирировавшаяся им (ради поддержания своего единовластия) межклановая борьба внутри аппарата управления.

Сталкиваясь в годы войны с еще достаточно робкими проявлениями официального антисемитизма, еврейская интеллектуальная элита верила или, точнее, хотела верить, что "странные" ограничения, "вдруг" начавшие практиковаться в отношении нее, носят преходящий случайный характер, что они порождены трудностями военного времени и исходят не от власти как таковой, а от отдельных чиновников. Казалось, закончится война, быстро наладится нормальная жизнь, и с возродившимся было антисемитизмом будет как "пережитком прошлого" покончено навсегда. Однако подобным оптимистическим мечтам не суждено было сбыться. Впрочем, самое серьезное, что могло тогда произойти, - легализация скрытого аппаратного антисемитизма и слияние его в едином потоке со стихийной юдофобией масс - к счастью, не случилось. В условиях военного времени прагматичный Сталин не решился на масштабные антиеврейские действия, хотя его завуалированный личный антисемитизм, чутко угадывавшийся его аппаратным окружением, скорее всего, и спровоцировал ту же кампанию "за чистоту русского искусства". Однако вождь не мог не понимать, что расширение подобной авантюры чревато для советских верхов непредсказуемыми последствиями: самодискредитацией в глазах международного общественного мнения, неиз-

бежными осложнениями во взаимоотношениях с союзниками, усилением межнациональных трений внутри общества и подрывом его единства и сплоченности, наконец, нежелательным отождествлением с нацистской идеологией и политикой. Поэтому пока шла война Сталин в интересах дела, точнее, сохранения собственной власти, не допустил разрастания кадровых чисток с антиеврейским подтекстом, как, впрочем, и серьезных проявлений стихийной "бытовой" юдофобии.

В четвертой главе - "Нарастание гонений на еврейскую интеллигенцию (1945-1949)" - анализируется послевоенный процесс ужесточения режима и завинчивания идеологических гаек, способствовавших росту недоверия к евреям-интеллигентам в обтестве.

На вторую половину 1940-х гг. пришлось не только свертывание, а потом и полная ликвидация еврейской общественно-культурной активности, но и усиление рестрикций в отношении ассимилированных евреев, главным образом тех интеллектуалов из их среды, которые были задействованы в идеологической сфере. В наихудшем положении оказалась национальная элита еврейства. Дело в том, что создав ЕАК как инструмент пропагандистской обработки военных союзников, сталинское руководство столкнулось потом с тем, что эта организация под напором разбуженного войной и Холокостом еврейского самосознания стала спонтанно превращаться в центр этнокультурной консолидации и даже в какой-то мере в орган национально-культурной автономии. Кульминацией такого развития в "стихийно демократические годы" войны явилась попытка лидеров ЕАК возродить проект создания еврейской республики на территории Крыма. На такого рода проявления "буржуазного национализма" власти реагировали на первых порах сдержанно, даже по окончании войны не пойдя на немедленную ликвидацию ЕАК, что мотивировалось и внешнеполитическими интересами советского руководства, поддерживавшего тогда создание Израиля и потому заинтересованного в использовании ЕАК в контактах с международными сионистскими кругами. Однако по мере провоцировавшегося холодной войной ужесточения режима и нагнетания шпиономании в стране общественная активность ЕАК все более раздражала Сталина, организовавшего в начале 1948 г. тайное убийство неформального национального лидера еврейства известного артиста Соломона Михо-элса. Тем самым был обозначен переход от изначальной тактики административного сдерживания национальной активности еврейства к ее силовому подавлению. Переход этот завершился к концу 1948 г., когда проамериканский полити-

ческий курс вновь образованного Израиля перечеркнул ближневосточные амбиции сталинского руководства, которое помимо этого разочарования испытало настоящий шок от произошедших в Москве спонтанных демонстраций национально активного еврейства в честь прибытия дипломатического посланника Тель-Авива Г. Меир. По столице и другим городам страны прокатилась волна арестов подозревавшихся в "буржуазном национализме" видных деятелей еврейской культуры и других представителей ИЕП. Апофеозом политики террора стал рас-стрельный процесс по "делу ЕАК" в 1952 г. Жестокость этой расправы противоречила элементарному здравому смыслу хотя бы уже потому, что реальное влияние комитета на советских евреев носило достаточно ограниченный характер. Это была неадекватная месть сталинизма за упомянутый "империалистический" выбор Израиля и сионизма в целом в пользу США. В результате советские евреи все больше маркировались режимом как потенциальная агентура этого главного внешнего врага СССР, а ассимиляции евреев, над естественным процессом которой с конца 1930-х гт. все больше тяготели административное давление и пропагандистский натиск (под лозунгами "коммунистического интернационализма" и "советского патриотизма"), был придан силовой форсированный характер.

Своего рода отвлекающим прикрытием репрессий, обрушившихся на наиболее ярких представителей еврейской национальной культуры, которая как таковая была поставлена вне закона, послужил пропагандистский натиск против "безродных космополитов", который оказал сильное устрашающее воздействие на ассимилированное еврейство, широко представленное в советской интеллектуальной элите. Осудив в январе 1949 г. "критиков-антипатриотов", "Правда" -идеологическая пушка главного калибра - "выстрелила" отнюдь не по политическим воробьям, как могло показаться неискушенному наблюдателю. Пафос антикосмополитической кампании был направлен не столько против широко осуждавшегося "низкопоклонства" интеллигенции перед Западом, сколько против ее, как подозревал Сталин, растущей скрытой нелояльности режиму. В условиях послевоенного усиления глобальной интернационализации по сути закреплялся курс на все ббльшую изоляцию страны, в чем проявилась защитная реакция режима на жесткий культурно-цивилизационный вызов, исходивший главным образом от претендовавших на гегемонию в мире США. Политический ответ советского руководства не был адекватным. Вместо того чтобы, соревнуясь с Западом,

взяться за улучшение качества повседневной жизни во всех сферах - политической (демократизация, внешняя открытость) социально-экономической (повышение благосостояния населения), правовой (укрепление законности, соблюдение на деле прав и свобод человека и гражданина) - оно пошло по самому легкому пути: ратуя за все больший изоляционизм, впало в пропагандистскую истерию. Эта тупиковая линия, продолженная (в смягченной форме) и наследниками Сталина в Кремле и приведшая в конце концов к государственной катастрофе 1991 г., и обусловила нагнетание в СССР политической ксенофобии и латентного антисемитизма, который, таким образом, не был самодовлеющим и не был перво-

Онтологическим исходным пунктом всех этих процессов было извечное объективное противоречие между глобализмом и регионализмом в развитии культуры, языка, экономики, других основополагающих элементов цивилизации. Вместе с тем, значительную роль сыграли и субъективные моменты. Основным из них был вызванный внешним фактором (усиление холодной войны) и "внутренней провокацией" (нарастание аппаратной борьбы за власть) очередной параноический приступ у Сталина, которому повсюду стала мерещиться американо-сионистская опасность. Его борьба с так называемыми еврейскими буржуазными националистами и безродными космополитами была замешана на лицемерии и коварстве. Если одних он преследовал за приверженность национально-религиозной традиции, родной культуре и языку, то других - как раз за обратное: за стремление отказаться от своего национального лица и раствориться "в мировом всечеловеческом единстве народов".

В пятой главе - "Универсализация чистки по "пятому пункту" (1949 - 1953)" - исследуется завершающий и самый драматический период противостояния сталинизма и ИЕП.

Развернувшаяся в послевоенное время в Советском Союзе аппаратная чистка была обусловлена прежде всего социально-политической природой сталинского режима, обеспечивавшего собственную дееспособность и единовластие диктатора посредством периодической кровавой прополки номенклатурно-бюрократиче-ского слоя общества. Разгораясь как и прежде постепенно, кадровая "война" достигла кульминации в 1949-1950 гг. В этих условиях чистка по "пятому пункту" -прежде спорадическая и носившая в основном административный характер -

стала приобретать систематичность, универсальность, массированность и репрессивность, сопровождаясь как и прежде различными бюрократическими ухищрениями, уловками, закулисными аппаратными интригами. Для обеспечения ла-тснтности "кадрового" антисемитизма он продолжал оставаться строго "дозированным". Попытки начальства среднего звена радикально решить "еврейский вопрос" в отдельно взятых организациях путем огульного кадрового остракизма жестко пресекались (как дискредитировавшие государственную национальную политику) центром и Сталиным, лично определявшим меру дозволенного. Это обстоятельство вносило в кампанию элемент непредсказуемого волюнтаризма,

птл »ж таи итл V 1гЛИ»М( 1 г>г\ псай лттлт>тгпилг*,г*ТУЧ лтша

Т1У у V у 1 у ьи^ъ /1 IV»»«, Т 14/ Л У1УЛ »А. уи и'уиндкиу 1 V 4.

проявляться психологическая деградация дряхлевшего Сталина, выражавшаяся в том числе и в параноическом изменении личности. Нагнетание в общество антисемитских настроений происходило столь бурно, что достигнув к началу 1953 г. "критической массы" ("дело кремлевских врачей"), они (настроения) вошли в явное противоречие с государствообразующей интернационалистской коммунистической идеей и стали реально угрожать социальной стабильности в стране. Такой размах антиеврейская вакханалия получила потому, что инспирировавший ее Сталин под воздействием патологической подозрительности и личной юдофобии явно поддался соблазну использовать послевоенные "разборки" с еврейской интеллигенцией для того, чтобы а который уже раз популистским манером переложить ответственность за издержки функционирования неэффективного режима на очередных "козлов отпущения".

Вместе с тем, несмотря на ужесточение официального антисемитизма в стране, эта сталинская политика явно "не тянула" на "окончательное решение еврейского вопроса" по гитлеровскому образцу. Сценарий массовой депортации, который и поныне остается весьма существенным мифологическим фактором, советским евреям не грозил. Инстинкт самосохранения подсказывал советскому правящему классу, что реализация такого сценария в полиэтнической империи самоубийственна. Даже несмотря на серьезные проблемы с психическим здоровьем, Сталин вплоть до последних дней сохранял в достаточной мере здравомыслие и ответственность за подвластную ему страну. К тому же, идейная амбивалентность личности вождя (противоречивый симбиоз коммунистической догматики и национализма) делала невозможным для него следование по пути открытого агрессивного антисемитизма. Тем более, что очевидная к концу жизни диктатора

физическая немощь исключала повторение им какой-либо масштабной репрессивной акции в духе 1937 г. Причем, главнейшим сдерживающим фактором в данном случае была угроза провоцирования третьей (ядерной) мировой войны, в подготовке к которой СССР явно уступал США. Существует мнение, что, страшась глобального военного конфликта, Сталин устроил пропагандистскую вакханалию с "делом врачей" только с целью шантажа Запада, и эта затея вроде бы ему удалась, поскольку руководители США и Великобритании, уступая диктатору, согласились на встречу с ним "в верхах". Все это и побудило того почти на краю могилы отказаться от дальнейшего нагнетания шовинистических страстей в стране57.

Раскручиванию спирали государственного террора препятствовало и подспудное противодействие диктатору высшей бюрократии. Значительно окрепшая благодаря корпоративной консолидации к 1940-м гг., она явно не желала, чтобы тот продолжал отправлять ее на заклание под аккомпанемент популистских лозунгов. "Дело врачей" было как раз тем случаем, когда прошлая трагедия ("1937 год"), напомнив о себе, переродилась в фарс. Да и общество в целом, устав к концу правления Сталина от потрясений войны, перманентных чисток и пропагандистской истерии, жаждало стабильности и уверенности в завтрашнем дне. И с этим власть не могла не считаться, о чем свидетельствовала даже статистика ГУЛАГа, отмеченная тенденций к свертыванию внутреннего террора. Если за так называемые контрреволюционные (политические) преступления в 1946 г. репрессировали 123 294 чел., а в 1949-ом - 75 125, то в 1952-ом - 28 8006°.

Провальный исход авантюры с арестами "врачей-вредителей", названной на Западе "делом Бейлиса атомного века", стал не только первым крупным, хотя и посмертным поражением Сталина, но и мощным ударом по созданной им бесчеловечной системе. Словом, у изжившей себя сталинской диктатуры хватило сил только на устрашающую увертюру.

В заключении обобщены результаты исследования и сформулированы итоговые выводы.

В XX веке советское еврейство и в первую очередь интеллигенция из этой национальной среды, столкнулось в своих отношениях с властью с несколькими

и Клейн Б.С. Политика США и "дело врачей" // Вопросы истории. 2006. № 6. С. 42-46.

60 Попов В.П. Государственный террор в советской России. 1923-1953 (источники и их интерпретация) И Отечественные архивы. 1992. № 2. С. 28.

судьбоносными историческими вызовами. Первый такой вызов пришелся на революцию 1917 г. и гражданскую войну. Второй - на послевоенный период 1948 -1953 гг. Третий - на так называемые "застойные" и "перестроечные" годы, в которые развернулся массовый исход евреев из СССР, означавший по сути дела спонтанное, самопроизвольное решение "еврейского вопроса", с которым верхи в нашей стране безуспешно пытались справиться в XIX - XX вв. Произошло парадоксальное: что не смогла сила власти, сделала ее слабость.

Время "действия", или, лучше сказать, социально-политического доминирования каждого из этих трех вызовов обрамлялось соответствующими хронологическими вехами, которые, не поддаваясь точной датировке, приблизительно все же определяются. Конкретно вычленяются следующие основные периоды взаимоотношений Советского государства с еврейством вообще и с его интеллектуальной элитой в частности: 1. 1917 - 1935 гг; 2. 1936 - 1953 гг.; 3. 1953 - 1991 гг. К началу второго периода в глобальном соперничестве трех макроидеологий - либерализма, коммунизма и национализма - последний стал уверенно лидировать, а в СССР произошла смена идеологических парадигм - интернационалистской на патриотическую. Следствием стала кардинальная перестройка советской государственности на основе новой концепции "старшего брата", символически увенчанной новой "сталинской" конституциси. По сути это было отступление от ленинского проекта межэтнической конвергенции, лишившего прежде доминировавших (численно, культурно и политически) русских былых привилегий (делегировались нацменьшинствам), и походило на некоторый возврат к устоям царской империи. Как бы вновь декларировалась руководящая роль русских, провозглашавшихся самым передовым народом в строго иерархичном этнополи-тическом конгломерате так называемых социалистических наций, а ассимиляция нацменьшинств все больше переводилась на административные рельсы.

Именно на второй период пришелся составивший предметную основу исследования генезис государственного антисемитизма, включавший возникновение предпосылок, проявление спорадических элементов и постепенную их кристаллизацию в систематическую официальную политику, которая в полной мере проявилась в 1949 - 1953 гг. Главную роль в этом генезисе сыграл фактор единовластия Сталина. Этот момент имел как объективную, так и субъективную составляющие. Первая проявилась в том, что антисемитизм стал системным явлением,

производным от политического режима Сталина, точнее, от такой его "несущей конструкции", как идеология "осажденной крепости", изоляционизма, политической ксенофобии. Если в нацистской Германии официальный антисемитизм носил самодовлеющий характер, то в СССР он служил средством укрепления единовластия Сталина и был следствием социально-политической автаркии страны. После смерти вождя новый режим, несмотря на отказ от прежних "крайностей", принципиально не изменился, вот почему антисемитизм - пусть и в значительно меньшей "концентрации" - продолжал присутствовать во власти. Что касается "субъективности" момента, то она состояла в том, что если до конца 1940-х гг. официальный антисемитизм использовался Сталиным преимущественно "рационально" (в интересах политического укрощения номенклатуры), то потом (когда психика этого жестокого политика под бременем лет все более параноически деградировала) - преимущественно "эмоционально", проьоцируя такие "сумасшедшие" акции, как "дело врачей".

Послевоенное усиление официального антисемитизма в его советской разновидности было объективно обусловлено еще и тем, что в социальной природе диктаторского режима изначально заложен жизненно важный для него императив пропагандистского использования образа врага как инструмента порабощения общества и манипулирования его сознанием. Когда с конца 1940-х гг. жупелы "космополита" и "еврейского националиста" стали активно вытеснять из пропагандистского обихода такие уже обветшавшие "страшилки", как "троцкисты", "вредители" и прочие "контрреволюционеры", этот образ стал исподволь наполняться антиеврейским содержанием. Обличая интеллигенцию за "раболепие" и "низкопоклонство" перед Западом (это преклонение, надо признать, действительно имело место, принимая порой гротескные формы), Сталин боролся, однако, не с причиной этого "недуга" - порождавшей идеализацию Запада герметичной закрытостью советского общества, а со следствием - внешними проявлениями самоуничижения. По сути он, загоняя "болезнь" внутрь, воевал с собственной тенью, используя антисемитизм как крайнюю форму антизападничества.

Из итогового анализа вышеизложенного следует, что отношение власти в СССР к интеллигенции еврейского происхождения находилось в исследуемый период под воздействием двух основных категорий факторов: 1) внутриполитических и 2) внешнеполитических. Из первых наиболее важными для формирова-

ния соответствующей официальной политики представляются следующие: а) окончательно сложившаяся к середине 1930-х гт. система единоличной диктатуры Сталина, вследствие чего влияние психологических проблем вождя (в том числе и присущей ему по многочисленным свидетельствам юдофобии) на принятие политических решений резко возросло; б) усиление роли антисемитизма в подогреваемой Сталиным подспудной конкурентной борьбе внутри правящей бюрократической элиты, которая также "играла" на юдофобии вождя; в) "этниза-ция" сталинизма в 1930-е гг., демагогическое использование лозунга "корениза-ции" кадров с целью скрытой дискриминации "нетитульных" нацменьшинств.

При анализе второй группы факторов на передний план выходят следующие моменты: а) межгосударственное сближение между СССР и нацистской Германием в 1939 г.; б) послевоенное "холодное" противостояние между разделенными "железным занавесом" советским и западным военно-политическими блоками, притом что и отечественная интеллигенция (как этнически связанная, так и не связанная с еврейством) в большинстве своем еще с дореволюционного времени идейно ориентировалась на западные либеральные ценности, что так или иначе провоцировало сталинский режим (антикосмополитическая кампания); в) образование в 1948 г. государства Израиль, который стал следовать в военно-политическом фарватере США, что заметно усилило недоверие Сталина к советской ИЕП как потенциальной "агентуре" американского империализма и международного сионизма.

Благодаря тому что послевоенные репрессии в СССР значительно уступали по масштабу кровавой чистке 1937-1938 гг., в период кульминации антисемитизма от политического террора властей пострадало относительно небольшое количество евреев. Всего в 1948-1953 гг. за "националистическую деятельность" было репрессировано около 1 тыс. евреев, в том числе расстреляно не более ста. Доля евреев в общем количестве советских нерусских граждан, репрессированных после войны по указанному обвинению, не превысила 3 %61.

Именно под воздействием репрессивного пресса начался процесс дифференциации интеллигенции еврейского происхождения, значительная, если не большая часть которой стала ментально отходить от прежней безусловной поддержки режима, постепенно проникаясь оппозиционными настроениями. Этому в

" Мозохин О.Б. Указ. соч. С. 346, 348, 363-464.

значительной мере способствовала и набиравшая силу "этнизация" сознания еврейского населения, происходившая вследствие пережитого Холокоста и тех же антиеврейских репрессий, рестрикций и пропагандистских акций властей, а также в результате все более усиливавшегося западного (главным образом сионистского) влияния. Наиболее ярким проявлением этой "этнизации" стала мифологема о "сталинском плане депортации евреев". Порожденная, с одной стороны, негласным антисемитизмом верхов, а с другой, - постхолокостным синдромом, эта легенда, глубоко поразила сознание еврейской интеллигенции страхом ожидания повторения Катастрофы. Но при этом решающую роль сыграли причины общего порядка; нарастание б СССР системного крязиса, что инициировало глобальный дискурс о "закате коммунизме"; советская авторитарная модель явно проигрывала в соревновании с постиндустриальным либерализмом, опиравшимся на гибкую и вместе с тем стабильную демократическую государственность, а также динамичный научно-экономический прогресс.

Можно сказать, что Сталин умер "вовремя", в ядерный век его единоличная диктатура превратилась в анахронизм. Наследовавшая ему бюрократия, не желавшая впредь быть уподобленной податливой глине в железных руках диктатора-демиурга, провозгласила лозунг коллективности руководства. Этот режим почти до самого своего конца (во всяком случае до 1988-1989 гг.) также нес па себе печать антисемитизма, хотя тот и был водворен в рамки строго регламентированной негласной политики, исключавшей повторение масштабных пропагандистских и полицейско-репрессивных акций сталинского времени. Это правление, надо признать, отказавшись от сталинской национально-государственной доктрины "старшего брата" и заменив ее сусловско-брежневской концепцией советского народа как "новой исторической общности людей", сумело существенно укротить антисемитизм. Если в последние годы правления Сталина официальная юдофобия была образно сопоставима с разгоравшимся пламенем, то при Хрущеве и Брежневе, которые ее существенно "притушили" - она, подобно незримому торфяному пожару, лишь чадила и тлела.

Таковы основные итоги исследования, которое кроме того, хочется верить, продемонстрировало, что решение национальных проблем лежит не в однолинейной уирощенно-схематичной плоскости с мнимой панацеей в виде, скажем, политической ставки на ассимиляцию, а в сфере "тонких" этнокультурных и со-

циально-гуманитарных "настроек", не достижимых без научного освоения исто' рического опыта.

ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ

РАБОТЫ:

Статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях.

рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Костырченко Г.В. Лакомый полуостров: проект провозглашения в Крыму Еврейской ССР (совм. с С.С. Козловым) // Родина. 1991. № 11-12. С. 15-18.(0,5 п.л.).

2. Костырченко Г.В. Конец карьеры Н.И. Ежова (совм. с Б.Я. Хазановым) II Исторический архив. 1992. № 1. С. 123-131. (1,5 пл.).

3. Костырченко Г.В. Мертворожденный' культ (О письме А.К. Чалдымова А.Н. Поскребышеву) // Родина. 1992. № 10. С. 59-60. (0,3 п.л.).

4. Костырченко Г.В. Дело врачей // Родина. 1994. № 7. С. 66-71. (0,9 п.л.).

5. Костырченко Г.В. Кампания по борьбе с космополитизмом в СССР // Вопросы истории. 1994. № 8. С. 47-60. (1,2 пл.).

6. Костырченко Г.В. Советская цензура в 1941- 1952 гг. // Вопросы истории. 1996, №11-12. С. 87-94.(0,8 п.л.).

7. Костырченко Г.В. Жданов против Маленкова. Игры сталинских фаворитов // Родина. 2000. № 9. С. 85-92. (1,0 пл.).

8. Костырченко Г.В. Голда в "Метрополе" [О главе первой дипмиссии Израиля в СССР Г. Меир] И Родина. 2002. № 4-5, С. 166-170 (0,3 п.л.).

9. Костырченко Г.В. "Дело Абакумова - Шварцмана". // Родина. 2002. № 4-5. С. 171-173. (0,3 пл.).

10. Костырченко Г.В. Депортация - мистификация // Отечественная история. 2003. № 1. С. 92-113. (1,5 пл.).

11. Костырченко Г.В. Отец народов. Ленинская и сталинская национальная политика // Родина. 2003. № 2. С. 8-13. (0,8 п.л.).

12. Костырченко Г.В. О книге И.А. Альтмана "Жертвы ненависти. Холокост в СССР, 1941-1945 гг." (М., 2002) // Вопросы истории. 2003. № 6. С. 173-175. (0,3 п.л.).

13. Костырченко Г.В. Из-под глыб века. О второй части книги А.И. Солженицына "Двести лет вместе" // Родина. 2003. № 7. С. 17-23. (1,1 пл.).

14. Костырченко Г.В. Химеры темного царства. "Стукачество" полувековой давности II Родина. 2003. № 9. С. 70-74. (1,2 пл.).

15. Костырченко Г.В. Мечтал ли Сталин о втором Холокосте? // Родина. 2005. № 1. С. 19-26. (0,9 пл.).

16. Костырченко Г.В. "Никаких Шнеерзонов". Евреи в Гражданскую: выбор без выбора? О новой книге Олега Будницкого // Родина. 2006. № 12. С. 82-87. (0,8 п л).

Монографии и сборники документов

17. Костырченко Г.В. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие. - М.: Международные отношения, 1994. - 400 с. (21,0 пл.).

18. Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. - M.: Международные отношения, 2001. - 784 с. (49,0 п.л.).

19. Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941-1948. Документированная история (совм. с Ш. Редлихом). - М.: Международные отношения, 1996. -423 с. (27,5 п.л.).

20. Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации,

1938-1953 / Под общ. ред. акад. А.Н. Яковлева (Россия. XX век. Документы. -М.: МФД: Материк, 2005. - 592 с. (47,7 п.л.).

Статьи

21. Костырченко Г.В. Идеологическая чистка второй половины 40-х годов: псевдопатриоты против псевдокосмополитов // Советское общество: возникновение, развитие, ис-торический финал. Т. 2. Апогей и крах сталинизма. М.: Изд. РГГУ, 1997. С. 90-149. (2,5 п.л.).

22. Kostyrtschenko G. Der Fall der Artzte. Der Spätstalinismus und die "Jüdische Frage". Zur antisemitischen Wendung des Kommunismus / Hrsg. von L. Luks. Köln: Böhlau Verlag, 1998. S. 89-116. (1,5 п.л.).

23. Костырченко Г.В. "Дело врачей": миф и реальность (Доклад на заседании Ученого совета ИРИ РАН 19 февраля 1998 г.) // Труды Института российской истории РАН. 1997-1998 гг. Вып. 2. М., 2000. С. 354-385. (1,5 п.л.).

24. Костырченко Г.В. Начало холодной войны и "еврейский вопрос" // Советское общество: будни холодной войны. Материалы "круглого стола". М.-Арза-мас: ИРИ РАН-АГПИ, 2000. С. 284-304. (2,0 пл.).

25. Костырченко Г.В. Сталинская государственность и антисемитизм // Российская государственность XX века. Материалы межвузовской конференции, посвященной 80-летию со дня рождения профессора Н.П. Ерошкина. 16 декабря 2000 г. М.: РГГУ, 2001. С. 197-204. (0, 3 п.л.).

26. Костырченко Г.В. Сталин и история "сионистского заговора" в силовых структурах // Исторические чтения на Лубянке (2001 г). Отечественные спецслужбы в послевоенные годы. 1945-1953 гг. М.-Великий Новгород: ФСБ РФ, 2002. С. 104-110.(0,3 п.л.).

27. Костырченко Г.В. Глава 5. Лихолетье войны и закат сталинизма.

1939-1956 // Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивление несвободе в СССР / Под ред. В.В. Шелохаева. М.: Фонд А.Д. Сахарова -Мосархив, 2002. С. 149-178. (2,0 п.л.).

28. Костырченко Г.В. Сталин и национальный вопрос в СССР // 50 лет без Сталина: наследие сталинизма и его влияние на историю второй половины XX века. Материалы "круглого стола" 4 марта 2003 г. М.: ИРИ РАН, 2005. С. 85-97. (0,3 п.л.).

29. Костырченко Г.В. Советско-польские отношения и еврейский вопрос. 1939-1957 // Польша-СССР, 1945-1989: Избранные политические проблемы, наследие прошлого (Материалы конференции 20-22 октября 2003 г.). М: ИРИ РАН, 2005. С. 300-312. (0,5 пл.).

30. Костырченко Г.В. Национальный вызов сионистов и классовый ответ большевиков. Первые шаги советской власти в решении еврейского вопроса // Мировой кризис 1914-1920 годов и судьба восточноевропейского еврейства (Материалы международной конференции в Европейском университете в Санкт-Петербурге, 7-9 ноября 2004 г.) / Отв. ред О.В. Будницкий. М.: РОССПЭН, 2005. С. 215-230. (0,5 п.л.).

31. Костырченко Г.В. Сталинский Советский Союз и Холокост // Холокост: история и память. (Материалы международной научной конференции в Будапештском университете 2-3 декабря 2005 г.) / Ред. T. Краус. Budapest, 2006. С. 145-153. (0,6 пл.).

32. Kostyrchenko G. The Genesis of Establishment Anti-Semitism in the USSR: the Black Years, 1948-1953 // Revolution, Repression and Revival: The Soviet Jewish Experience / Ed. by Z. Gitelman and Ya. Ro'i. Lanham (Maryland, USA), 2007. P. 179-192.(1,1 пл.).

33. Костырченко Г.В. Политика советского руководства в отношении еврейской эмиграции после XX съезда КПСС (1956-1991) // Еврейская эмиграция из России. 1881-2005. Материалы международной научной конференции (Москва, 10-12 декабря 2006) / Отв. ред. О.В. Будницкий. М.: РОССПЭН, 2008. С. 202-219. (0,9 пл.).

Подп. к печ. 05.11.2008 Объем 2.5 п.л. Заказ №. 126 Тир 100 экз.

Типография МГТГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Костырченко, Геннадий Васильевич

Введение.

Глава 1. Историография и источники.

1.1. Анализ историографии.

1.1.1. Отечественные работы по сталинизму.

1.1.2. Тематические исследования в СССР и России.

1.1.3. Зарубежные труды.

1.2. Основные источники.

Глава 2. Истоки проблемы — "дальние" и "ближние" (XIX — первая треть XX вв.) и ее вызревание (1936-1941).

2.1. Феномены русской и советской интеллигенции.

2.2. Генезис советской еврейской интеллигенции.

2.3. Вторая мировая война и "встреча" евреев СССР и Европы.

2.4. Трансформация режима, начало антисемитизации власти.

Глава 3. В годы Великой Отечественной войны (1941—1945).

3.1. Советские верхи и трагедия Холокоста.

3.2. Пропагандистская мобилизация еврейской общественности

3.3. Вспышки "бытовой" юдофобии в советском тылу.

3.4. Проявления "аппаратного" антисемитизма.

3.5. Реакция в обществе на "еврейскую чистку". 21^

Глава 4. Нарастание гонений на еврейскую интеллигенцию

1945-1949). 2264.1. Борьба с "антипатриотамй" и "космополитами". 22S~

4.2. Обстановка на Украине. 25^"

4.3. Усиление контроля за Еврейским комитетом. 26J

4.4. Новая версия гибели Михоэлса. 27£

4.5. От сдерживания - к репрессиям ("дело ЕАК"). 29,3?

4.6. Ликвидация еврейской национальной культуры. ЪЪЧ

Глава 5. Универсализация чистки по "пятому пункту" (1949

1953).

5.1. Механизмы кадрового вытеснения евреев.356"

5.2. Удаление евреев из сферы идеологии. Ъ

5.3. Репрессии в промышленности ("дела" ЗИС и КМК). 386"

5.4. "Дело врачей" - венец деградации сталинизма. 39В

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Костырченко, Геннадий Васильевич

Научная актуальность темы. Поскольку основным объектом исследования является советская интеллигенция еврейского происхождения (ИБП), то есть феномен как социально-политического, так и этнополитического порядка, данная работа предполагает многоаспектное изучение советского прошлого, причем той его составляющей, которая, обозначаясь, как "сталинское время", "сталинская эпоха", "период сталинизма", до сих пор характеризуется далеко не однозначно, вызывая в научно-историческом сообществе массу споров и диаметрально противоположных суждений. Вот почему так важно любое исследование по данной проблематике, основанное на объективном и политически не ангажированном анализе фактов, и, значит, содействующее достижению определенной научной ясности. Ценность такой работы еще более возрастает, если она, как в данном случае, носит междисциплинарный этноисторический характер, поскольку в такой полиэтнической стране, как Российская Федерация, полученные в итоге результаты не могут не быть востребованными в современной практике национально-государственного строительства.

Аксиоматично, что исторические знания не могут считаться полными, ни тем более истинными, если не охватывают всех сторон того или иного события, процесса, явления, особенно если это произошло в силу причин преимущественно политико-идеологического характера, когда из поля зрения историков выпадают, или, точнее, директивно изымаются подчас целые, зачастую весьма важные тематические направления. Именно такой изъян был характерен для проводившихся в СССР научно-исторических исследований по проблематике советской интеллигенции. Говоря конкретно, считалось "политически нецелесообразным" затрагивать фактор еврейской этничности, хотя тот имел немаловажное значение уже хотя бы в силу национального происхождения многих выдающихся советских партийных, государственных и общественных деятелей, а также ученых, конструкторов, врачей, педагогов, литераторов, журналистов, художников, других представителей социально-политической, научно-технической и художественно-гуманитарной интеллигенции.

Между тем, социально-политические процессы, протекавшие в стране при широкой вовлеченности образованного слоя российского еврейства начиная со второй половины XIX и в продолжении всего XX веков, существенно влияли на ход отечественной истории. Так называемый еврейский вопрос помимо важного этнополитического наполнения имел и существенную социально-нравственную составляющую, поставившую его в центр внимания многих выдающиеся российских мыслителей от Ф.М. Достоевского и B.C. Соловьева до ч

А.Д. Сахарова и А.И. Солженицына. Симптоматично, что Д.С. Мережковский, писатель тонко чувствовавший историю отечественную и всемирную, утверждал, что "вопрос еврейский есть русский вопрос"1. До сих пор не утихают споры - и отнюдь не только между историками — по поводу роли евреев в русских революциях, их участия в руководстве большевистской партии и в управлении страной, их вклада в победу советского народа в Великой Отечественной войне, масштабов Холокоста, других подобных узловых проблем в изучении советского прошлого. В результате долгого их игнорирования в отечественной историографии образовался существенный пробел, без преодоления которого трудно считать всеобъемлющими и научно корректными наши представления о советской эпохе. Вот почему поднятая тема отнюдь не "узкая" и тем более не маргинальная, находящаяся на периферии исследовательского "мейнстрима", она — в центре современного дискурса по отечественной новейшей истории.

В происходившем в XX столетии сложном переплетении судеб народов мира русско-еврейская "конвергенция" была одной из самых масштабных, исторически резонансных и, конечно, драматичных. И это еще один немаловажный аргумент в пользу того, что историческое исследование, посвященное "передовому отряду" этой "конвергенции" - советской ИЕП — имеет безусловную научную актуальность. К тому же вклад этого этносоциального слоя, численность которого составляла к 1939 г. не менее 700 тыс. чел., в важнейшие направления развития страны — от научно-технического до культурно-образовательного - был значителен. Сами за себя говорят следующие показатели: в конце 1930-х гг. доля евреев среди научных работников и преподавателей вузов в СССР составляла почти 16 % (это -более 15 тыс. специалистов), такая же — среди врачей (21 тыс.), 10 % — среди инженеров и архитекторов (25 тыс.), более 10 % — среди работников культуры и искусств (47 тыс.). На начало 1941 г. в ВКП(б) состояли 176884 еврея, что составляло 4,6 % от общей численности партии. Притом что удельный вес евреев в населении страны приЛ ближался тогда к 1,8 % .

Штудии, подобные данной, важны и потому, что позволяют скорректировать существующие во многом еще поверхностные и противоречивые представления о механизме социально-национальных изменений, происходивших в ходе генезиса власти и общества в СССР, где полиэтнизация властной и интеллектуальной элит в явилась ответом на модернизационный вызов XX века. То, что Россия ныне столкнулась с аналогичными императивами, продиктованными теперь не только потребностью в очередной модернизации, но и набирающей силу глобализацией, еще более увеличивает ценность данной работы.

Поскольку феномен советской ИЕП рассматривается как производное от этатическо-социальной "амальгамы" и данное исследование нацелено на осмысление русско-еврейского исторического диалога культур, оно помимо научного имеет и "прикладное" значение, особенно в плане решения таких жизненно важных для современной России задач, как формирование гражданского общества и укрепление межэтнической толерантности.

Степень научной разработанности проблемы. Историографическая составляющая настоящего исследования подробно анализируется в отдельной главе диссертации, что позволяет ограничиться здесь рассмотрением основных направлений, по которым шло научное освоение проблематики, и возникавших при этом наиболее важных дискуссионных моментов.

Полноценных научных исследований по истории взаимоотношений власти с еврейским населением (в том числе и с интеллигенцией соответствующего происхождения) в СССР не проводилось. Правда, в первое пятнадцатилетие советского режима вышел ряд пропагандистско-социологических работ, затрагивавших на эту тему3. Однако, объявив в середине 1930-х гг. об успешном разрешении еврейского вопроса, советское руководство сочло, что поскольку эта национальная проблема исчерпана, любое ее обсуждение в дальнейшем не только нежелательно, но и идеологически вредно. Подобное отношение еще более ужесточилось с конца 1940-х гг., когда еврейская национально-культурная элита стала восприниматься в верхах как потенциальная "пятая колонна" Запада. И хотя после смерти Ста* лина положение смягчилась, исследования по исторической иудаике Иудаика (Judaica studies) — комплекс научных дисциплин, изучающих историю и культуру еврейства. вплоть до конца 1980-х гг. несли на себе печать негласного официального табу. В советских исторических сочинениях, скажем, периода так называемого "застоя" евреи если и упоминались, то лишь в исключительных случаях, когда, например, необходимо было пропагандистски подкрепить тезис о царской России как "тюрьме народов", где великодержавный шовинизм и антисемитизм использовались, чтобы отвлечь трудящихся от классовой борьбы, или чтобы вскрыть "исторические корни" сионизма как "инструмента экспансии международного империализма"4.

Иная историографическая ситуация складывалась после войны на Западе, где культивирование плюрализма мнений (хотя и относительного, особенно в период обострения холодной войны на рубеже 1940-х — 1950-х гг.) обеспечивало соблюдение некой объективности (пусть зачастую только формальной) в научных исследованиях, причем даже при обращениях к такой заведомо политизированной теме, как "евреи при большевиках". По сути западные исследователи, тщательно анализируя все доступные им источники (в основном советскую периодическую печать, свидетельства эмигрантов, перебежчиков, сведения, исходившие от сионистского подполья в СССР, а также труды диссидентов), на долгие годы "монополизировали" проблематику истории советского еврейства. В университетах США, Великобритании, Израиля ею занимались не только отдельные ученые, но и целые специализированные научно-исследовательские центры. О "еврейской политике Кремля" на Западе вышли десятки монографий и сборников докладов, прочитанных на конференциях, других научных и не совсем научных форумах. Начиная с 1950-х гг. специалистами Израиля проводился масштабный контент-анализ статей, опубликованных в советской периодической печати, и в итоге была выпущена многотомная документальная серия, содержавшая богатый репринтный материал, в том числе и о положении советской ИБП. И хотя отдельным зарубежным ученым (наиболее приверженным принципу научной объективности) удавалось более или менее адекватно реконструировать ретроспективу отношений между Советским государством и его гражданами еврейского происхождения, многие западные труды 1950-х - 1980-х гг. не избежали весьма существенных погрешностей. Основные из них были обусловлены влиянием межблокового идеологического противостояния, выражавшегося, в частности, в проведении массированных кампаний в защиту советских евреев, в которые вовлекались и профессиональные историки. Денежный дождь "сверху" проливался в первую очередь на те научно-исторические проекты, которые носили заведомо политизированный антисоветский характер. Это во многом объясняет, почему в большинстве западных исследований указанного периода еврейский вопрос в СССР чрезмерно драматизировался. Некоторые вовлеченные а политику историки даже пытались приписать И.В. Сталину предсмертное намерение провести в СССР "второй Холокост" путем массовой депортации евреев в суровые северные и восточные районы страны. Тем самым советская аппаратная юдофобия механистически и совершенно необоснованно уподоблялась нацистскому "окончательному решению еврейского вопроса". К сожалению и сегодня, когда холодная война ушла в прошлое, подобные суждения, хотя и в смягченной форме, можно еще встретить в исследованиях западных специалистов, как, впрочем, и некоторых их российских коллег5.

Существенную роль в мифологизации общественного сознания в нашей стране сыграла, как ни парадоксально это звучит, "перестроечная" гласность, главной мишенью которой оказался репрессивный сталинский режим. Дело в том, что правофланговыми этой кампании выступили литераторы-публицисты и журналисты, которые не только вскрывали действительно страшные преступления диктатора — что имело позитивное значение — но в обличительном задоре нередко клеймили его и вопреки исторической правде. Делалось это не только невольно - вследствие исследовательского непрофессионализма и "добросовестного" заблуждения (ведь архивные тайны тогда только открывались) — но нередко и вольно, ибо многие из обличавших искренне полагали, что для сведения счетов с "проклятым прошлым" любые средства хороши. Смута в стране рождала смуту в умах. Переосмысление советского прошлого спонтанно вылилось в его упрощенное огульное осуждение: вчерашние исторические "плюсы" исправлялись на "минусы" и наоборот. В итоге обретенная свобода исторических исследований обернулась не столько прорывом к правде о советском прошлом, сколько заменой парадигмы при его оценке — коммунистической на либеральную, что, впрочем, было неизбежным в то время радикальной смены идейных вех.

Однако с середины 1990-х гг. положение стало постепенно выправляться: научный подход в исторических исследованиях начал брать верх над политизированным. Происходило это во многом благодаря масштабному рассекречиванию архивов высших органов власти (партийных и государственных) СССР. Именно тогда и стало возможным полноценное изучение политики Сталина по еврейскому вопросу. Позитивный результат не замедлил проявиться в виде целого потока статей, монографий, документальных публикаций6.

Эти наработки были проанализированы, обобщены и использованы диссертантом в объемной монографии "Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм"*, вышедшей в 2001 г. под грифом Института российской истории РАН. Присутствовавшие там концептуальные суждения, выводы и оценки были спустя четыре года подкреплены и проиллюстрированы документальными материалами подготовленного им же сборника "Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации, 1938 - 1953"7. Таким образом, автор внес свой вклад в формирование новой научной основы для последующих исследований по проблематике.

Цель диссертации — исследовать главным образом политико-идеологический аспект взаимоотношений ИЕП и власти в СССР, выявив и охарактеризовав специфику этих взаимоотношений и их изменение в изучаемый период, а также проанализировав причины этих изменений и их влияние на систему политической власти в стране в целом.

Для достижения поставленной цели ставились следующие основные задачи: реконструировать процесс научного освоения проблематики военной и послевоенной истории ИЕП как у нас в стране, так и за рубежом; изучить применительно к данной проблематике систему политической власти, сформировавшуюся в стране к середине 1930-х гг., проследить ее эволюцию вплоть до 1953 г.; определить в этой системе власти роль и место официального курса в отношении еврейского населения в целом и ИЕП в особенности; В 2003 г. Федерация еврейских общин России и СНГ отметила эту книгу как лучшее исследование по еврейской проблематике новейшей отечественной истории. выявить характерные особенности и специфические черты этого курса и проследить, каким образом и под воздействием каких факторов (объективных, субъективных), событий и обстоятельств они видоизменялись в изучаемый период; проанализировать причины, ход проведения, масштабы, особенности, статистику и последствия кадровых чисток, идеологических кампаний, репрессивных акций и других официальных мер, направленных против еврейских общественных, культурных, литературных организаций, национальных деятелей, других представителей ИБП, сконцентрировав внимание на характерных (типологических) событиях и судьбах; исследовать характерные проявления реакции общества (прежде всего представителей ИБП) на указанные действия властей; выявить роль И.В. Сталина и основных звеньев аппарата власти в формировании и проведении антисемитского курса, определить степень их ответственности за сопутствовавшие нарушения законности и прав граждан, а также необоснованные репрессии; по возможности "очистить" ретроспективное видение "еврейской политики" Сталина от аберраций политизированности и догматизма — производных, с одной стороны, от нагнетания в годы холодной войны на Западе чрезмерного "негатива" вокруг этой политики (слухи о подготовке депортации евреев и т.п.), а с другой, от рудиментов советской контрпропаганды, поныне проявляющихся в виде консервативно-охранительного игнорирования и отрицания еврейской проблемы в СССР; используя максимум доступных в настоящее время фактических данных, предложить научные версии наиболее значимых послевоенных репрессивных акций против ИБП ("дело Еврейского антифашистского комитета", "дело ЗИС", "дело кремлевских врачей" и др.), что необходимо для установления правды о советском прошлом и оздоровления исторического сознания общества, деформированного различными политизированными спекуляциями, мистификациям и мифотворчеством.

Объект диссертационного исследования — развитие взаимоотношений Советского государства и ИБП* в ходе трансформации сталинского режима с середины 1930-х до начала 1950-х гг.

Предметом исследования являлась взятая в динамике официальная политика властей в отношении ИБП, а также изменения, происходившие в сознании еврейства под воздействием этой политики (первоначальная реакция и более отдаленные последствия). Предметную канву работы составили также: соответствующие действия органов исполнительной власти — партийных (в основном, высшего звена: Политбюро Оргбюро, Секретариат, аппарат ЦК), государственных (главным образом, центральных — министерств, ведомств), общественных и творческих организаций; персоналии главных вдохновителей, разработчиков и проводников официальной "еврейской политики"; наиболее яркие и трагические судьбы жертв этой политики. Для придания анализу проблемы наибольшей концентрированно-сти, а значит и научной эффективности, феномен ИБП рассматривался в первую очередь как социально-политическое явление. Основной акцент был сделан на отношения этой части советского общества с властью, что не препятствовало сосредоточению при необходимости на тех или иных сопутствующих моментах — демографических, культурологических, этнологических. Однако эти "уклонения" от стержневого вектора исследования носили вспомогательный характер.

В данном исследовании это понятие охватывает как ассимилированных евреев-интеллигентов, так и деятелей еврейской национальной культуры.

По сути, главный предмет исследования - так называемый еврейский вопрос (политическая ипостась соответствующей национальной проблемы), который с конца XVIII века являлся важным элементом отечественного исторического процесса.

Хронологические рамки исследования, отграничивающие 1936-1953 гг., диктовались началом и концом важнейшего в эволюции режима в СССР этнополитического проекта, закрепленного Сталиным в конституции 1936 г. и исчерпавшего себя с его смертью. Предпринятая тогда перестройка национальной государственности оказалась без преувеличения судьбоносной для советской ИЕП, как, впрочем, и для всего населения СССР. Первая половина обозначенного периода была отмечена социально-политическими потрясениями "большого террора", завершением генезиса сталинизма как режима власти, возникновением предпосылок и началом формирования официального антисемитизма (одного из основных предметов изучения); страна прошла потом через тяжкие испытания, порожденные глобальной катастрофой Второй мировой войны, включавшей в себя и трагедию Холокоста. На послевоенное время - вторую половину исследуемого периода - пришлись не менее важные события, в том числе интернациональное решение еврейской проблемы (образование государства Израиль), и несомненно связанное с ним обострение таковой в Советском Союзе. Предпринятые тогда сталинским режимом репрессивные антисемитские акции во многом предопределили дальнейшую историческую судьбу как советского еврейства вообще, так и интеллигенции этого происхождения в частности. Таким образом, хронологические рамки были определены не произвольно, а исходя из исторической динамики исследуемой проблемы (от зарождения до логической "развязки"), проанализированной в контексте общего социально-политического развития страны.

Территориальные рамки исследования охватывают главным образом центральный регион современной России, прежде всего столицу СССР Москву. Вместе с тем, в отдельных разделах работы разбирается развитие соответствующих ситуаций и на территории российского Дальнего Востока (Еврейская автономная область), Украины, Белоруссии, других частей Советского Союза, где концентрировалось еврейское население. Причем, региональный аспект исследования был в основном направлен на изучение механизма реализации на "местах" "еврейской политики" центра.

Источниковая база исследования подробно анализируется в отдельной главе диссертации. Это позволяет ограничиться здесь общей характеристикой использованных источников. Фундаментальную основу источниковой базы данного исследования составили неопубликованные документы, выявленные автором в ведущих архивохранилищах страны — в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ) Центральном архиве федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦАФСБ РФ), Центральном архиве Верховного суда Российской Федерации (ЦАВС РФ) и др. Кроме того, были привлечены, хотя и в меньшем количестве, материалы и из других архивов. В общей массе использованной архивной информации особо выделяется как по объему, так и по степени научно-исторической важности комплекс документов из РГАСПИ, куда в последние годы были переданы уникальные материалы из Архива Президента Российской Федерации (АП РФ). Первостепенное значение в указанном комплексе имела документация (решения, постановления, протоколы заседаний, справки, докладные записки, письма граждан, материалы по их разбору и т.п.), отложившаяся в деятельности Политбюро, Оргбюро, Секретариата, отделов, управлений центрального аппарата ЦК ВКП (б) - КПСС (ф. 17), в материалах Комиссии (Комитета) партийного контроля (КПК) при ЦК партии (ф. 589). Много ранее неизвестных интересных фактов было почерпнуто из хранящихся в РГАСПИ личных фондов И.В. Сталина (ф. 558), В.М. Молотова (ф. 82), Г.М. Маленкова (ф. 83), JI.M. Кагановича (ф. 81), A.A. Жданова (ф. 77), других высших партийно-государственных деятелей СССР военного и послевоенного времени.

В ГА РФе важные и уникальные документы были обнаружены в фондах Еврейского антифашистского комитета (ф. 8114), Верховного суда СССР (ф. 9434), Прокуратуры СССР (ф. 8131) и др.

Из материалов РГАНИ в основном были задействованы документы фонда аппарата ЦК КПСС (ф. 5) и коллекции рассекреченных документов ЦК КПСС (ф. 89). Они использовались прежде всего для подготовки разделов диссертации о "деле врачей" (1952 - 1953 гг.) и развенчании мифа о готовившейся в 1953 г. депортации евреев.

К сожалению, значительный объем архивной информации по теме до сих пор не рассекречен. В РГАСПИ, например, — это чрезвычайно важные документальные массивы фонда ЦК ВКП (б) по управлению кадров (ф. 17, оп. 127) и административному отделу (ф. 17, оп. 136); в РГАНИ - это важнейшие материалы фондов 3 (Политбюро-Президиум ЦК КПСС) и 4 (Секретариат ЦК КПСС), которые пока что не переданы из АП РФ, вообще закрытом для исследователей. То же самое можно сказать и в отношении ЦАФСБ РФ, в котором доступны лишь незначительная часть документов по теме.

В значительной мере были использованы и опубликованные документы, в первую очередь включенные в крупные тематические о сборники . Была проработана и довольно обширная литература мемуарного характера, содержавшая весьма откровенные оценки и детализированные описания "еврейской политики", проводившейся Сталиным и его ближайшими сподвижниками, причем исходившие от людей, близко их знавших9. Сопоставление архивной информации с мемуарной как часть комплексного анализа фактов из взаимодополняющих друг друга источников значительно расширило возможности исследования. Определенная часть тематических данных и сведений была почерпнута и из монографических работ отечественных и зарубежных ученых.

Методология исследования. Методологическое кредо автора выражается формулой: политически неангажированное, объективное и непредвзятое исследование, в соответствии с проверенными веками принципами классической мировой и русской историографии. Не приемля нарративного подхода (формального описания событий, цитирования и пересказа исторических документов), автор стремился придать работе проблемно-аналитический характер, что диктовалось такой специфической доминантой темы, как проблема официального антисемитизма при Сталине, требовавшей ввиду почти полной ее неизученности углубленного и детализированного разбора.

Имея в качестве основных объектов исследования сталинский режим (политический фактор) и находившуюся под его "прессом" ИБП ("человеческий фактор"), автор применил комбинированную методологию исследования, включавшую в себя элементы "технологии", как классической политической истории (научного направления, исповедующего приоритет "макроистории" с ее институционально-структурным и системным анализом), так и модернистской парадигмы социальной "микроистории" и культурно-исторической антропологии. Такой интегральный подход предполагал наряду с детальной проработкой тематически стержневой сталинской "еврейской политики" и охват ряда "смежных" сюжетов ("еврейский вопрос" в семье Сталина и т.п.). Притом что подобные "уклонения" в периферийные частности корреспондировались с общеисторическим контекстом и носили не самодовлеющий, а вспомогательный характер, направленный на решение основных задач исследования, что, помимо прочего, гарантировало его от "перекосов" и "флюсов" при оценке тех или иных явлений и событий.

В изучении сталинского официального антисемитизма, имевшего специфическую социально-политическую природу, был применен принципиально отличный от теории тоталитаризма феноменологический подход, первостепенным для которого является не обобщение, а конкретизация, что, конечно, не препятствовало использованию компаративистской оптики.

Научная новизна исследования. Впервые в отечественной и мировой историографии специально исследуется проблематика взаимоотношений сталинского режима с советской ИБП, причем в самый трагический для нее период — во время Холокоста и в окрашенные официальной юдофобией послевоенные годы. Анализ такого объема и такой важности архивного материала по данной проблематике еще не проводился. Как представляется, новаторским является и подход к формулированию темы, позволивший взглянуть на прошлое советской еврейской интеллектуальной элиты сквозь призму эволюции режима, эту элиту сформировавшего и определявшего на протяжении десятилетий ее судьбу. Но самое главное, впервые предпринята попытка с научных позиций определить роль, место, масштаб и специфику антисемитизма в системе верховной власти в СССР, раскрыть причины, породившие этот феномен, и на конкретных примерах проиллюстрировать наиболее типичные его проявления. Вместе с тем, критически осмысливая некоторые устоявшиеся и претендующие на историческую адекватность трактовки сталинского антисемитизма, автор на основе комплексного анализа доступной ныне фактографии стремился выявить их научную несостоятельность, часто детерминированную подменой исторической правды различного рода мифологемами.

Практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы: в научно-педагогической практике — при разработке учебных и лекционных курсов по новейшей отечественной истории, и написании учебников, энциклопедий, работ обобщающего характера по истории национального строительства в СССР; в музейно-краеведческой работе — в подготовке музейных экспозиций и тематических экскурсий по истории национальных отношений, сталинизма и политических репрессий. Кроме того, материалы диссертации будут представлять интерес для создателей исторических программ на радио и телевидении, кино- и теледокументалистов, а также разработчиков законодательных актов в сфере межнациональных отношений. Без сомнения проявят интерес к диссертации государственные и общественные структуры, противодействующие как у нас в стране, так и за рубежом росту этнического экстремизма и специализирующиеся на подготовке и реализации воспитательно-просветительных программ по межнациональной толерантности.

Апробация результатов исследования. Изучение проблемы советского еврейства в условиях сталинизма на профессиональном уровне было начато автором в 1991 г., диссертация обобщает результаты и подводит итоги более чем пятнадцатилетнего исследовательского труда. По теме диссертации опубликованы 36 научных работ общим объемом около 100 п.л. (без учета переизданий) и осуществлено 12 документальных публикаций общим объемом около 90 п.л. Получили одобрительные отзывы рецензентов и положительные отклики в печати авторские монографии — "В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в последнее сталинское десятилетие"* (М., 1994)10 и "Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм" (М , 2001; переиздана в 2003 г.)11. То же самое можно сказать и составленных автором тематических сборниках документов - "Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941-1948. Документированная история" (М., 1996) и "Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации, 1938-1953" (М., 2005)12.

Основные положения диссертации прошли апробацию как в научном, так и практическом плане. Автор неоднократно выступал с докладами по теме диссертации на заседаниях Ученого совета, на конференциях и "круглых столах" в Институте российской истории РАН, на заседаниях Центра "Россия, СССР в истории XX века" ИРИ РАН, на конференциях в ИНИОН РАН, РГГУ, на международных научных форумах, проводившихся Международным исследовательским центром российского и восточноевропейского еврейства (в Москве, Санкт-Петербурге, Иерусалиме; 2003-2006 гг.), Московским центром научных работников и преподавателей иудаики в вузах "Сэфер" (2002-2005 гг.). В 2005 г. в рамках проекта российско-венгерского научного сотрудничества диссертант выступил с докладами по проблематике истории Холокоста на "круглом столе" в ИНИОНе и Центре русистики Будапештского университета (Венгрия). В 2006 г. на коллоквиуме в Германском историческом институ Монография "В плену у красного фараона" вышла в переводах на английский и французский языки: Kostyrchenko G. Out of the Red Shadows: Anti-Semitism in Stalin's Russia. Amherst (USA), 1995; Kostyrtchenko G. Prisonniers du Pharaon Rouge. Arles (France), 1998. те в Москве (ИНИОН) и на международной конференции в университете г. Валансьена (Франция) были прочитаны научные доклады, соответственно "Национальный вопрос Советском Союзе" и «"Пятый пункт" и режим секретности в СССР». На прошедших в том же году во Франко-российском центре по общественным и гуманитарным наукам (ИНИОН) международных конференциях он осветил темы: "Политика советского руководства от Сталина до Горбачева и проблема русского национализма в обществе" и «"Еврейский вопрос" как проблема возвращения, 1945-1953 гг.». В 2002, 2006 и 2007 гг. диссертант выступал с научными сообщениями на ежегодно созываемых Обществом изучения истории отечественных спецслужб "Исторических чтениях на Лубянке". В марте 2008 г. в рамках международной конференции "Гуманитарные чтения РГГУ-2008" принял участие в "круглом столе" «Кампания против "космополитизма"», сделав сообщение по теме "Антикосмополитическая кампания 1949 г.: проявление борьбы за власть в сталинском окружении или политического антисемитизма?". По материалам диссертации в Музее и общественном центре им. А. Сахарова были прочитаны публичные лекции для преподавателей гуманитарных дисциплин средних учебных заведений Москвы и Московской области (2001-2005 гг.). Тексты лекций легли в основу авторских разделов в "Книге для учителя: история политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР", изданной в 2002 г. этим общественным центром.

Для придания исследованию композиционной стройности отдельные его контекстные составляющие, содержащие расширенную фактографию (но не принципиальные выводы и аналитику!) опускались со ссылкой на соответствующие разделы авторских монографий, где они изложены полностью.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Мережковский Д.С. Еврейский вопрос как русский // Тайна Израиля. "Еврейский вопрос" в русской религиозной мысли конца XIX - первой половины XX вв. СПб., 1993. С. 303.

2 Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги. М., 1992. С. 57; Краткая еврейская энциклопедия. В 11 тт. / Гл. ред. И. Онен, Н. Прат и др. Иерусалим, 1976-2005. Т. 8. С. 190-191; Шварц С.М. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк, 1952. С. 119; Pinkus В. The Jews of the Soviet Union: The History of a National Minority. Cambridge (Mass.), 1988. P. 97; РГАСПИ. Ф. 17. On. 117. Д. 611. Л. 40; См. прим. 45 к главе 2.

Ларин Ю. Евреи и антисемитизм в СССР. М. — Л., 1929; Против антисемитизма [Сб. ст. и мат.] / Под ред. Г. Алексеева и др. М., 1930.

4 См., например: Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (Политическая реакция 80-х — начала 90-х годов). М. 1970; Евсеев Е.С. Из истории сионизма в царской России // Вопросы истории. 1973. № 5. С. 59-78.

5 См.: Brent Jo., Naumov V. Stalin's Last Crime. The Plot Against the Jewish Doctors, 1948-1953. N.Y., 2003. P. 287-295.

6 Советские евреи пишут Илье Эренбургу. 1943—1966 / Ред. М. Альтшулер, И. Арад, Ш. Краковский. Иерусалим, 1993; Альтман И.А. История и судьба "Черной книги" // Черная книга о злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в лагерях Польши во время войны 1941—1945 гг. / Под ред. B.C. Гроссмана и И.Г. Эренбурга. Вильнюс, 1993. С. V—XVII; М., 1994; Костырченко Г.В. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие. М., 1994; Его же. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. М., 2001; Мининберг Л.Л. Советские евреи в науке и промышленности СССР в период Второй мировой войны (1941-1945 гг.). Очерки. М., 1995; Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991. М., 1998; Altshuler M. Soviet Jewry on the Eve of the Holocaust. A Social and Demographic Profile. Jerusalem, 1998; Петрова H.K. Антифашистские комитеты в СССР, 1941-1945. М., 1999; Альтман И.А. Жертвы ненависти. Холокост в СССР, 1941-1945 гг. М., 2002 и др.

7 Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации, 1938 — 1953. В сер. "Россия. XX век. Документы" / Под общ. ред. акад. А.Н. Яковлева. Сост. Г.В. Костырченко. М., 2005.

Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941-1948. Документированная история / Под ред. Ш. Редлиха и Г.В. Костырченко. М., 1996; Неправедный суд. Последний сталинский расстрел. Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета / Отв. ред. В.П. Наумов. М.,1994; Советско-израильские отношения. Сб. документов. 1941-1953. В 2-х кн. / Под ред. Б.Л. Колоколова, Э. Бенцура и др. М., 2000 и др.

9 Аллилуева С.И. Двадцать писем к другу. М., 1990; Аллилуева С.И. Только один год. М., 1990; Хрущев Н.С. Воспоминания // Вопросы истории. 1990. № 4, 7; 1991. № 11,12; 1992. № 1; Шепилов Д.Т. Воспоминания // Вопросы истории. 1998. №4, 5, 6, 7 и др.

10 Redlich Sh. Jews in Stalinist Russia, 1943-1953 // Jews in Eastern Europe. 1995. Winter. № 3 (28). P.67-71; Conquest R. Stalin and the Jews // The New

York Review. 1996. August. P. 46-48; Weinberg R. Rush to Publish // East European Jewish Affairs (London). 1996. Winter. Vol. 26. № 2 (26). P. 112-114; Abramson H. Out of the Red Shadows // The Russian Review (USA). 1997. January. № 1 (56). P. 141-142; Лапицкий М.И. Рецензия // Вопросы истории.1997. № 10. С. 166-167.

11 Kopchenova I. Stalin's State and the Jews // Jews in Eastern Europe. № 3 (46). Winter 2001. P. 93- 98; Гинцберг Л.И. Тайное становится явным // Вопросы истории. 2002. № 2. С. 164-166; Иголкин А.А. Умение ставить вопросы // Наш современник. 2002. № 5. С. 248-252; Лапицкий М.И. Рецензия // Pro et contra. 2002. Весна. С. 210-215; .Мадиевский С.А. Рецензия // Cahiers du Monde Russe (Revue publiee avec le concours du Centre National du Livre). № 43/4. Octobre-Decembre 2002. P. 799-804; Мальков В.Л. Рецензия // Новая и новейшая история. 2003. № 2. С. 229-233; Vitenberg В. L'antisemitismo di Stato in Russia e Unione Soviética // Ventunesimo Secolo. Anno 2. Marze 2003 (Luiss University Press, Roma, Italy). P. 255-265; Гатагова Л.С. Рецензия // Отечественная история. 2004. № 3. С. 196-198; Yoram Gorlizki // Journal of Modern History (Chicago University). June 2006. Vol. 78. № 2. P. 543-547.

12 Также подготовлены и размещены на вебсайте международного фонда "Демократия" две иллюстрированные документальные публикации для электронного альманаха "Россия. XX век. Документы": "Дело еврейского антифашистского комитета" ( 2002. № 4) и "Дело врачей" (2003. № 1); На сборник документов "Государственный антисемитизм в СССР. ." вышла рецензия: Дейч М.М. Тайны XX века. Как убивали Михоэлса // Московский комсомолец. 2005. 6 сентября.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Политическое руководство СССР и интеллигенция еврейского происхождения"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В XX веке советское еврейство и в первую очередь интеллигенция из этой национальной среды, столкнулось в своих отношениях с властью с несколькими судьбоносными историческими вызовами. Первый такой вызов пришелся на революцию 1917 г. и гражданскую войну. Второй - на послевоенный период 1948 — 1953 гг. Третий - на так называемые "застойные" и "перестроечные" годы, в которые развернулся массовый исход евреев из СССР, означавший по сути дела спонтанное, самопроизвольное решение "еврейского вопроса", с которым безуспешно пытались справиться сменявшие друг друга режимы в нашей стране как на протяжении XIX, так и почти всего XX веков. Произошло парадоксальное: чего не смогла сила власти, сделала ее слабость.

Время "действия", или, лучше сказать, социально-политического доминирования каждого из этих трех вызовов обрамлялось соответствующими хронологическими вехами, которые, не поддаваясь точной датировке, приблизительно все же определяются. Конкретно вычленяются следующие основные периоды взаимоотношений Советского государства с еврейством вообще и с его интеллектуальной элитой в частности: 1. 1917 — 1935 гг.; 2. 1936 — 1953 гг.; 3. 1953 - 1991 гг.

Начало первому периоду (1917 — 1935 гг.) было положено Октябрьской революцией. В ней еврейская интеллигенция сыграла важную историческую миссию "иноплеменного катализатора", благодаря которой во все времена (например, при Петре Великом) и у всех народов запускается механизм преодоления сковывающей инерции традиционализма, смены политических элит и ускоренной социальной модернизации. Одним из важнейших моментов этого периода стала эмансипация евреев, причем не только правовая (произошла еще при Временном правительстве), но и фактическая. Этому в немалой степени способствовало то, что разгромив подпольные "буржуазные" черносотенные организации, большевики покончили с прежней идеологией юдофобии, как "старой", имевшей глубокие религиозные корни, так и "модернизированной", являвшейся "слепком" заимствованного на Западе расового антисемитизма. Кроме того, были сняты все барьеры на пути вхождения евреев в политическую, управленческую, культурную и интеллектуальную элиту общества, причем это вхождение происходило в обеспечивавшимся верхами режиме наибольшего благоприятствования и в отсутствие сопротивления со стороны старой элиты, устраненной революцией. Все это дало мощный импульс процессу естественной ассимиляции еврейства, жертвовавшего своей этноидентич-ностью ради жизненного преуспевания в русскоязычной среде. Началось интенсивное формирование советской ИБП, в которой режим обрел надежную социальную опору (тогда как при царизме русско-еврейская интеллигенция являлась одним из ударных отрядов антиправительственной оппозиции!). Однако поддержка государством этого процесса осуществлялась исключительно с "классовых" позиций (еврейские интеллектуалы, тяготевшие идейно к сионизму, а культурно — к гебраизму, преследовались большевиками как "буржуазные националисты"). Благодаря ревностному служению новой власти советские интеллигенты из числа евреев очень быстро оказались на ведущих позициях в основных сферах социальной жизнедеятельности - от государственного управления и национальной безопасности до культуры и науки. В 1920-е — 1930-е гг., да и в последующие годы ИЕП внесла заметный вклад в развитие многих сфер жизнедеятельности советского общества — политическую, экономическую, научную, культурную, производственно-техническую, управленческую, образовательную и др. Фокусируясь на политической сфере (приоритетной для исследования), необходимо отметить, что этническое представительство евреев (носило по сути формально-номинальный характер!) во власти и управленческой сфере, будучи максимальным в первые послереволюционные годы, с середины 1920-х гг. постепенно стало сокращаться, хотя и спустя десятилетие оставалось значительным.

Содействуя ассимиляции евреев и используя их как ударную силу в "социалистическом" переустройстве общества, режим параллельно подпитывал и этнокультурное развитие этого нацменьшинства (создание еврейских театров, клубов, газет, журналов, издательств школ, техникумов, факультетов и кафедр в вузах, административных районов, колхозов и т.п.). При этом большевики сделали ставку исключительно на идишистскую культуру, считая такую поддержку вынужденным и временным компромиссом, повышающим эффективность борьбы с "буржуазным" сионизмом и гебраизмом и в конечном счете обеспечивающим плавное, постепенное (через "переходную ступень") течение ассимиляционных процессов. В наибольшей степени официальная политика преференций в отношении еврейского нацменьшинства была присуща первому пятнадцатилетию советской власти, приверженной тогда интерна-ционалистско-ленинской идеологической парадигме. Однако создав на Дальнем Востоке ЕАО и объявив в середине 1930-х гг. об успешном решении в СССР еврейского вопроса, власть перестала нуждаться в идишистских культуртрегерах, все больше воспринимая их как помеху дальнейшей ассимиляции евреев и потенциальную пятую колонну". Вот почему с середины 1930-х гг. "евреи-националы", как и другие нацменьшинства (поляки, чехи, немцы и др.), стали преследоваться режимом, а в годы "большого террора" подверглись репрессиям как агентура враждебных СССР стран. Тогда пострадало и немало ассимилированных евреев-интеллигентов, главным образом из числа партийных и государственных функционеров. Причем, и "националы", и "ассимилянты" пали жертвами обострившейся шпиономании и пароксизма универсальной номенклатурной чистки, но не политической юдофобии: ее элементы проявились чуть позднее - когда пик политических репрессий миновал и наступил период стабилизации и даже некоторого умягчения режима.

Второй период в истории взаимоотношений власти и ИБП (1936-1953 гг.), который, собственно, и составил предметную основу данного исследования, проходил под знаком постепенной кристаллизации спорадических элементов официального антисемитизма в систематическую официальную политику, которая в полной мере проявилась в 1949-1953 гг. Именно к началу второго периода четко обозначились предпосылки этого явления. Тогда в глобальном соперничестве трех макроидеологий - либерализма, коммунизма и национализма - последний стал уверенно лидировать, а в СССР произошла смена идеологических парадигм — интернационалистской на патриотическую. Следствием стала кардинальная перестройка советской государственности на основе новой концепции "старшего брата" с закреплением результатов преобразования в конституции 1936 г. По сути это было отступление от ленинского имперского проекта межэтнической конвергенции (ассимиляции) путем лишения доминировавших (численно, культурно и политически) русских былых привилегий и делегирования их нацменьшинствам, и некоторый возврат к устоям царской империи : возрождалась руководящая роль русских как лидирующей нации в строго ие-рархичном этнополитическом конгломерате так называемых социалистических наций, и процесс ассимиляции все больше переводился на административные рельсы. Как и всякая другая модель, построенная на силе центра, авторитете вождя и жизненной энергии госу-дарствообразующего народа, СССР мог быть жизнеспособным лишь при сохранении этими системными факторами своей эффективности. Однако, рано или поздно ресурсы центра иссякают, харизматические вожди умирают, а жизненные силы "старшего брата" под бременем возложенной на него объединительной миссии слабеют. При этом "младшие" окраинные народы наоборот за счет донорской подпитки из центра все больше наращивают свой экономический и культурный потенциал и все активнее стремятся к политической самостоятельности.

Семена "угасания" советской империи были парадоксальным образом посеяны самой властью, существенно усилившей свою этническую (антиимперскую!) системную составляющую в ущерб социально-политической. Национальная принадлежность стала использоваться режимом как социальный маркер, применявшийся в том числе и для скрытой дискриминации.

Инфицирование" власти элементами антисемитизма являлось в определенной мере следствием предвоенного советско-германского государственного сближения. Однако официальный антисемитизм в многонациональном и декларативно интернационалистском Советском Союзе никогда не носил, в отличие от мононациональной нацистской Германии, тотально-репрессивного характера, развивался медленнее и, самое главное, не имел легитимного статуса. Сталин, в отличие от Гитлера, не был идейным антисемитом. Если нацистское "окончательное решение" предусматривало полное физическое уничтожение евреев, то сталинская "еврейская политика" ставила во главу угла ассимиляцию, изначально считавшуюся марксистской теорией объективным и потому прогрессивным явлением. Официальному антисемитизму в СССР была присуща латентная, "изподтишковая" тактика, а также использовавшаяся для прикрытия риторика о "коренизации" кадров, прокламировавшая номенклатурный приоритет представителей "титульной" национальности. Негласность и дозированность сталинского антисемитизма исключали возможность осуществления массовых репрессивных антиеврейских акций.

Главную роль в генезисе официального антисемитизма сыграл фактор единовластия Сталина. Этот момент имел как объективную, так и субъективную составляющие. Объективную потому, что антисемитизм стал системным явлением, производной от политического режима Сталина, точнее, от такой его "несущей конструкции", как идеология "осажденной крепости", изоляционизма, политической ксенофобии. Если в нацистской Германии официальный антисемитизм носил самодовлеющий характер, то в СССР он служил средством укрепления единовластия Сталина и был следствием социально-политической автаркии страны. После смерти вождя режим, отказавшись от "крайностей", принципиально не изменился, вот почему антисемитизм — пусть и в значительно меньшей "концентрации" — продолжал присутствовать во власти.

Что касается "субъективности" момента, то она состояла в том, что популистский национализм Сталин использовал как средство раздувания "межпоколенческой" конкурентной борьбы внутри управленческой элиты и таким образом подчинял ее своей воле. Когда в результате "большого террора" произошло радикальное обновление руководящего номенклатурного слоя (в том числе и вследствие репрессивного вымывания немалого количества евреев и представителей других нацменьшинств), во власти возобладала молодая генерация бюрократии. Видя в ней новую социальную опору своего режима, Сталин манипулировал ей в том числе и посредством скрытого аппаратного антисемитизма, и как следствие — тот стал пересаживаться на номенклатурную почву, а его элементы инфильтрироваться в национально-кадровую политику государства. Как системное явление антисемитизм был нацелен на постепенное, "дозированное", сокращение "еврейского влияния" в советском обществе, причем в первую очередь в политическом и идеологическом его сегментах. Сначала это осуществлялось почти исключительно посредством административного "кадрового регулирования" (увольнения с работы под различными предлогами, перевод с руководящих на менее значимые и рядовые должности и т.п.), а с конца 1940-х гг. - еще и путем репрессий. Если до конца 1940-х гг. официальный антисемитизм использовался Сталиным преимущественно "рационально" (в интересах политического укрощения номенклатуры), то потом (когда психика этого жестокого политика под бременем лет все более параноически деградировала) - преимущественно "эмоционально", провоцируя такие "сумасшедшие" акции, как "дело врачей". Симптоматично, что и такой крупный и серьезный аналитик истории большевизма, как Б.И. Николаевский отмечал разницу между советским вождем конца 1930-х (осуществлял "большой террор" "не по безумию Калигулы , а потому что сделал его фактором своей активной социологии") и начала 1950-х, допуская применительно к этим годам "возможность ненормальности Сталина"1

Важной особенностью начальной стадии второго периода стало то обстоятельство, что нацистское нападение на СССР лишь на время "притушило" советский аппаратный антисемитизм. Его элементы вновь стали "прорастать" на советской чиновничьей ниве уже начиная со второй половины 1942 г., когда власти благодаря первым победам над врагом вышли из стресса, и как бы "взялись за старое". Другой особенностью этой стадии стало происходившее параллельно резкое усиление в обществе бытового антисемитизма, провоцируемого тяготами военного времени, нацистской пропагандой и, конечно, соответствующими настроениями в верхах. Тогда по команде со Старой площади начались увольнения евреев из сферы управления культурой и пропагандой. В результате в еврейской среде возникли упорные слухи о том, что главные антисемиты "засели" в ЦК, и именно оттуда исходят циркуляры с дискриминационными новациями в области кадровой политики. И хотя в действительности никаких письменных антиеврейских директив не рассылалось, устные указания такого рода несомненно были, что подтверждается многочисленными свидетельствами, в том числе и документальными. Несмотря на завуалированный характер, кадровая чистка по "пятому пункту" вызвала бурную ответную реакцию ИБП. В защиту жертв чистки выступили многие известные русские деятели культуры и науки, что заставило антисемитские элементы во власти отступить. Пока шла война, Сталин, принимая во внимание обоюдоострый характер антиеврейских рестрикций, не решился на более или менее масштабное их применение, хотя его личный завуалированный антисемитизм, чутко угадываемый придворным окружением, скорее всего, и спровоцировал ту же кадровую кампанию 1942-1943 гг. "за чистоту русского искусства". Когда в номенклатурных коридорах запахло скандалом, вождь, опасаясь самодискредитации в глазах международного общественного мнения (прежде всего союзников по антигитлеровской коалиции), а также усиления в разгар ожесточенной борьбы с внешним врагом межнациональных трений в тылу, предпочел на время "забыть" о своей личной антипатии к еврейству, и даже пошел на создание ЕАКа во главе с С.М. Михоэлсом. Вместе с тем, Сталин, наделенный трайбалистским менталитетом и мысливший категориями коллективной вины, подверг в годы войны огульному наказанию целые этносы.

Как не парадоксально, но обострение еврейской проблемы в СССР произошло уже после победы над нацизмом, когда мир, расколовшись на противостоявшие друг другу военно-политические блоки, погрузился в затяжную холодную войну. Тогда СССР из региональной державы превратился в мировую, став в биполярном мире одним из центров глобальной силы. В связи с этим существенно возросло влияние внешнеполитического фактора на отношение советского руководства к интеллигенции, в том числе и к той ее части, которая этнически была связана с еврейством. Воздействие извне на еврейскую проблему в СССР особенно стало ощутимым после того как в 1948 г. возникло государство Израиль. Но Западу так и не удалось даже в незначительной мере нарушить герметичность сталинского "железного занавеса", организовав сколько-нибудь существенную эмиграцию советских евреев.

Послевоенное усиление официального антисемитизма в его советской разновидности было объективно обусловлено еще и тем, что в социальной природе диктаторского режима изначально заложен жизненно важный для него императив пропагандистского использования образа врага как инструмента порабощения общества и манипулирования его сознанием. Когда с конца 1940-х гг. жупелы "космополита" и "еврейского националиста" стали активно вытеснять из пропагандистского обихода такие обветшавшие "страшилки", как "троцкисты", "вредители" и прочие "контрреволюционеры", этот образ стал исподволь наполняться антиеврейским содержанием. Обличая интеллигенцию за "раболепие" и "низкопоклонство" перед Западом (это преклонение действительно порой принимало гротескные формы), Сталин боролся, однако, не с причиной этого "недуга" - порождавшей идеализацию Запада герметичной закрытостью советского общества, а со следствием - внешними проявлениями самоуничижения. По сути он, загоняя "болезнь" внутрь, воевал с собственной тенью, используя антисемитизм как крайнюю форму антизападничества.

Поскольку возрождение еврейской государственности на Ближнем Востоке вызвало в советском еврействе (в первую очередь в образованном слое!) некоторый подъем национального самосознания (массовые стихийные демонстрации национальной солидарности в связи с приездом в Москву Г. Меир осенью 1948 г.), Сталину, очевидно, пришлось пережить в связи с этим настоящий шок. Именно тогда запущенному ранее процессу административной ассимиляции было придано сверху силовое ускорение, и он приобрел форсированный, сопряженный с репрессиями характер. К началу 1950-х гг. престарелый и страдавший от многочисленных хронических недугов диктатор окончательно превратился в патологического юдофоба, которому повсюду мерещились заговоры сионистов.

Особенно наглядно это проявилось в "деле врачей" 1953 г., когда из-за политически неадекватных действий Сталина возникла реальная угроза перехода аппаратного антисемитизма в агрессивную открытую форму, что было чревато разрушением фундаментальных основ многонационального государства и наступлением социального хаоса. Резонность такого суждения, кажущегося на первый взгляд утрированным, подкрепляется тем, что, осознав незадолго до смерти всю серьезность спровоцированной им ситуации, Сталин вынужден был пойти на попятную, свернув агрессивную пропаганду, имевшую антисемитскую подоплеку. Тем самым устранялась потенциальная возможность осуществления властями сколько-нибудь крупной антиеврейской акции.

Из итогового анализа вышеизложенного следует, что отношение власти в СССР к ИБП в исследуемый период под воздействием двух основных категорий факторов: 1) внутриполитических и 2) внешнеполитических. Из первых наиболее важными для формирования соответствующей официальной политики представляются следующие моменты: а) окончательно сложившаяся к середине 1930-х гг. система единоличной диктатуры Сталина, вследствие чего влияние психологических проблем вождя — в том числе и присущей ему по многочисленным свидетельствам юдофобии — на принятие политических решений резко возросло (по его тайному приказу в начале 1948 г. был убит С. Михоэлс, что обозначило переход от административного ограничения еврейской национальной активности к ее силовому подавлению); б) усиление роли антисемитизма в подогреваемой Сталиным подспудной конкурентной борьбе внутри правящей бюрократической элиты, которая также "играла" на юдофобии вождя; в) "этнизация" сталинизма в 1930-е гг., демагогическое использование лозунга "коренизации" кадров с целью скрытой дискриминации нацменьшинств.

При анализе второй группы факторов на передний план выходят следующие моменты: а) межгосударственное сближение между СССР и нацистской Германием в 1939 г.; б) послевоенное "холодное" противостояние между разделенными "железным занавесом" советским и западным военно-политическими блоками, притом что и отечественная интеллигенция (как этнически связанная, так и не связанная с еврейством) в большинстве своем еще с дореволюционного времени идейно ориентировалась на западные либеральные ценности, что так или иначе провоцировало сталинский режим (антикосмополитическая кампания); в) образование в 1948 г. государства Израиль, который стал следовать в политическом фарватере США, что заметно усилило недоверие Сталина к советской ИЕП как потенциальной "агентуре" американского империализма и международного сионизма.

Притом что послевоенные репрессии в СССР значительно уступали по масштабу кровавой чистке 1937—1938 гг., от политического террора властей в период "зрелого" антисемитизма пострадало относительно небольшое количество евреев. Всего в 1948 — 1953 гг. за "националистическую деятельность" было репрессировано около 1 тыс. евреев, в том числе расстреляно не более ста, что частично подтверждается следующими данными.

Годы

Количество советских евреев, арестованных и осужденных госбезопасностью

По общим политическим мотивам (% евреев от всех арестованных в СССР по тем же мотивам) В том числе как националистов — сионистов, бундовцев (% евреев от всех арестованных за "националистическую деятельность") В том числе как клерикалов (членов иудейских общин)

1936 Данных нет

1937 Данных нет 420 (сионистов) (0,8)

1938 Данных нет 1926 (сионистов) (2,8)

1939 2969 (6,6) 181 ( сионисты и клерикалы) (7,5)

1940-1942 Данных нет

1943 Данных нет 55 (сионисты и клерикалы) (5,1)

1944 Данных нет

1945 714 (0,6) 67 (0,3) —

19461947 Данных нет

1948 956 (1,4) 42 (0,2) 8

1949 1979 (2,8) 249 (1,5) 17

1950 1232 (2,1) 201 (1,3) 39

1951 1079 (2,3) 229 (2,5) 55

1952 352 (2,1) 102 (2,8) 4

1953 405 (3,8) 128 (3,5) 2

Итого: 9686 (2,7) 3600 (2,6) 125

Из таблицы видно, что доля евреев в общем количестве советских нерусских граждан, репрессированных в послевоенное время за "националистическую" деятельность, начинает нарастать с 1949 г., притом что в среднем за 1939-1953 гг. эта доля не превысила 3 % .

Именно под воздействием репрессивного пресса начался процесс дифференциации интеллигенции еврейского происхождения, значительная, если не большая часть которой стала ментально отходить от прежней безусловной поддержки режима, постепенно проникаясь оппозиционными настроениями. Этому в значительной мере способствовала и набиравшая силу "этнизация" сознания еврейского населения, происходившая вследствие пережитого Холокоста и тех же антиеврейских репрессий, рестрикций и пропагандистских акций властей, а также все более усиливавшегося влияния западной (главным образом сионистской) пропаганды. Наиболее ярким проявлением этой "этнизации" стала мифологема о "сталинском плане депортации евреев". Порожденная, с одной стороны, негласным антисемитизмом верхов, а с другой, - постхолокостным синдромом, эта легенда, глубоко поразила сознание еврейской интеллигенции страхом ожидания повторения Катастрофы. Но решающую роль сыграли причины общего порядка: нарастание в СССР системного кризиса, инициировавшего глобальный дискурс о "закате коммунизме"; советская авторитарная модель явно проигрывала в соревновании с постиндустриальным либерализмом, опиравшимся на развитую и стабильную демократическую государственность и научно-экономический прогресс, обеспечивавший значительное превосходство над соответствующими советскими достижениями.

Можно сказать, что Сталин умер "вовремя", в ядерный век его единоличная диктатура превратилась в анахронизм. Наследовавшая ему бюрократия, не желавшая впредь быть уподобленной податливой глине в железных руках диктатора-демиурга, провозгласила лозунг коллективности руководства, воплотившийся в систему номенклатурной олигархии. Этот режим почти до самого своего конца (во всяком случае до 1988-1989 гг.) также нес на себе печать антисемитизма, хотя тот и был водворен в рамки строго регламентированной негласной политики, исключавшей повторение масштабных пропагандистских и полицейско-репрессивных акций сталинского времени. Это правление, надо признать, отказавшись от сталинской национально-государственной доктрины "старшего брата" и заменив ее сусловско-брежневской концепцией советского народа как "новой исторической общности людей", сумело существенно укротить антисемитизм. Если в последние годы правления Сталина официальная юдофобия была сравнима с разгоравшимся пламенем, то при Хрущеве и Брежневе, которые ее существенно "притушили" — она, подобно незримому торфяному пожару, лишь чадила и тлела.

Таковы основные итоги исследования, которое кроме того, хочется верить, продемонстрировало, что решение национальных проблем лежит не в однолинейной упрощенно-схематичной плоскости с мнимой панацеей в виде, скажем, политической ставки на ассимиляцию, а в сфере "тонких" этнокультурных и социально-гуманитарных "настроек", не достижимых без научного освоения исторического опыта.

Список научной литературыКостырченко, Геннадий Васильевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ИСТОЧНИКИ Архивные источники

2. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ)

3. Ф. 7523. Верховный совет СССР.

4. Оп. 10. Аппарат Президиума Верховного Совета СССР (1939). Д. 93.

5. Ф. 8114. Еврейский антифашистский комитет (ЕАК) Оп. 1. Документы по основной деятельности (1941-1948). Д. 20, 903, 910, 916. Ф. 8131. Прокуратура СССР.

6. Оп. 27. Документы по основной деятельности (1936-1949). Д. 973.

7. Оп. 38. Документы по основной деятельности (1933-1949). Д. 373.

8. Ф. 8581. Совинформбюро (1941-1960). Оп. 2. Документы по основной деятельности. Д. 167.

9. Ф. 9401. Народный комиссариат (министерство) внутренних дел СССР. Оп. 1. Секретариат. Д. 2894.

10. Оп. 2. Секретариат НКВД МВД СССР. "Особая папка" И.В. Сталина. Д. 68, 69, 103, 104, 105, 173, 199. Ф. 9425. Главлит (1939-1953). Оп. 1. Секретариат.

11. Д. 12, 299, 326, 391, 399, 403, 602, 711, 732, 747, 830. Архив Президента Российской Федерации (АП РФ) Ф. 3. Политбюро (Президиум) ЦК КПСС. Оп. 58. Д. 94, 222.

12. Российской государственный архив новейшей истории (РГАНИ)

13. Ф. 5 . Аппарат ЦК ВКП (б) КПСС.

14. Оп. 16. Отдел пропаганды и агитации (1948-1956).1. Д. 602, 635, 747.

15. Оп. 25. Техсекретариат Оргбюро (Президиума) ЦК (1949-1953). Д. 504.

16. Ф. 89. Коллекция рассекреченных документов. Перечень 18. Документы 20,21, 23.

17. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ)

18. Ф. 17. Центральный комитет ВКП (б) КПСС. Оп. 3. Политбюро ЦК ВКП (б) (1919-1952).

19. Д. 967, 1004, 1009,1015, 1016, 1027,1028, 1041, 1051,1059, 1064, 1065, 1072, 1074, 1077, 1082, 1085, 1089, 1090, 1091, 1096, 1518, 1941. Оп. 49. Областной комитет ВКП (б) ЕАО.1. Д. 3000, 3003, 3004.

20. On. 111. Комиссия ЦК КПСС по вопросам идеологии культуры и международных партийных связей (1958-1961). Д. 899

21. On. 114. Оргбюро и Секретариат ЦК ВКП (б) (1930-1939). Д. 633, 637, 639, 833, 890, 893, 906.

22. Оп. 117. Оргбюро и Секретариат ЦК ВКП (б) (1939- 1948).

23. Д. 36, 58, 159, 224, 279, 333, 343, 347, 349, 352, 408, 429, 431, 452, 463, 477, 528, 597, 611, 617, 621, 622, 672, 853, 866, 877, 938, 1020.

24. Оп. 118. Оргбюро и Секретариат ЦК ВКП (б) (1948-1950).

25. Д. 20, 35, 39, 56, 143, 153, 229, 290, 310, 333, 339, 345, 353, 397, 404, 428, 562, 580, 615, 639, 695, 714, 720, 750, 752, 780, 839, 851, 853, 854, 897, 919, 922, 925, 931, 932, 945, 952, 968, 969, 991.

26. On. 119. Оргбюро и Секретариат ЦК ВКП (б) (1939-1952).

27. Д. 12, 57, 66, 100, 106, 107, 111, 118, 147, 228, 211, 216, 228, 254, 452, 662, 724, 862, 895,917, 1053, 1076.

28. Оп. 120. Отделы ЦК (1920-1939). Д. 348.

29. Оп. 125. Управление пропаганды и агитации (1939-1948).

30. Д. 35, 63, 75, 85, 90, 123, 124, 126, 127, 136, 158, 175, 190, 193, 203, 216, 235, 285, 310, 316, 340,383,384, 405, 565.

31. Оп. 127. Управление кадров (1939-1949). Д. 67,478, 1651, 1670, 1702.

32. Оп. 128. Отдел международной информации (1944-1950).

33. Д. 608, 868, 1056, 1057, 1058, 1152.

34. Оп. 132. Отдел пропаганды и агитации (1948-1953).

35. Д. 12, 116, 118, 122, 137, 229, 234, 235, 237, 239, 240, 276, 294, 295, 297, 337, 339, 402,474.

36. От. 133. Отдел художественной литературы и искусства (1937-1956). Д. 293,312,389.

37. Оп. 162. Документы Политбюро с грифом "Особая папка" (1923-1952). Д. 25, 26, 37, 38, 39, 46, 48.

38. Оп. 163. Материалы к заседаниям Политбюро (1919-1952). Д. 1206.

39. Ф. 81. Фонд JIM. Кагановича.

40. Оп. 3. Документы по политической и общественной деятельности (1920-1957). Д. 86, 122, 128, 129. Ф. 82. Фонд В.М. Молотова.

41. Оп. 2. Документы по политической и общественной деятельности1907-1996).1. Д. 489, 1012, 1195.

42. Ф. 83. Фонд Г.М. Маленкова.

43. On. 1. Документы биографического характера.1. Д. 3, 5, 9.

44. Ф. 364. Фонд редакции газеты "Правда". Оп. 5. Материалы по подготовке публикаций. Д. 10.

45. Ф. 558. Фонд И.В. Сталина.

46. Оп. 11. Документы советского периода (1917-1952). Д. 807, 1482,1483.

47. Ф. 588. Документы по истории России (1885-1985).

48. Оп. 2. Личные документы государственных деятелей СССР иучастников революционного движения.1. Д. 136.

49. Ф. 589. Комиссия (Комитет) партийного контроля. Оп. 3. Материалы персональных дел. Д. 5667, 5837, 6188, 6592, 15624. Ф. 629. Фонд П.Н. Поспелова.

50. Оп. 1. Документы партийной и общественной деятельности. Д. 87, 98, 1012.

51. Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦАФСБ РФ)

52. Центральный архив Верховного суда Российской Федерации (ЦАВС РФ)

53. Центральный архив Российской академии медицинских наук Авторская коллекция копий архивных документов за 1951-1953 гг.- Биографические материалы на лиц, арестованных в 1952—1953 гг. по "делу врачей" (В.Н. Виноградов и др.).

54. Архив музея Московского завода им. А.И. Лихачева Авторская коллекция копий архивных документов за 1951-1953 гг.- Биографические материалы на лиц, арестованных в 1950-1951 гг. по "делу ЗИС". Опубликованные источники

55. Работы российских мыслителей, а также советских партийных и государственных деятелей

56. Бердяев Христианство и антисемитизм // Тайна Израиля. Еврейский вопрос в русской религиозной мысли конца XIX первой половине XX вв. / Сост. В.Ф. Бойков. СПб., 1993. С.325-342.

57. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948-1954 годов. В 2-х тт. М.: Рарог, 1992.

58. Карсавин Л.П. Россия и евреи // Тайна Израиля. Еврейский вопрос в русской религиозной мысли конца XIX — первой половине XX вв. С. 407-431.

59. Ларин Ю. Евреи и антисемитизм в СССР. М.-Л.: Госиздат, 1929. — 311 с.

60. Ленин В.И. Резолюция летнего 1913 года совещания ЦК РСДРП по национальному вопросу // Полн. собр. соч. Т. 24. С. 57.

61. Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Полн. собр. соч. Т. 24. С. 113-150.

62. Ленин В.И. О "культурно-национальной" автономии // Полн. собр. соч. Т. 24. С. 174-178.

63. Ленин В.И. О национальной программе РСДРП. // Полн. собр. соч. Т. 24. С. 223229.

64. Ленин В.И. О праве наций на самоопределение // Полн. собр. соч. Т. 25. С 255-320. Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? // Полн. собр. соч. Т. 34. С. 287-339.

65. Ленин В.И. Об образовании СССР // Полн. собр. соч. Т. 45. С. 211-213. Ленин В.И. К вопросу о национальностях или об "автономизации" // Полн. собр. соч. Т. 45. С. 356-362.

66. Ленин В.И. Из письма A.M. Горькому от 15 сентября 1919 г. // Полн. собр. соч. Т. 51.С. 48-49.

67. Маркс К. К еврейскому вопросу // Маркс., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2. М.: Госполитиздат, 1955. С. 408-413.

68. Сталин И.В. Организационный отчет ЦК РКП (б) XIII съезду партии 24 мая 1924 г. //Соч. Т. 6. С. 189-233.

69. Сталин И.В. Национальный вопрос и ленинизм // Соч. Т. 11. С. 333-355. Сталин И.В. Об антисемитизме. Ответ на запрос Еврейского телеграфного агентства из Америки // Соч. Т. 13. С. 28.

70. Сталин И.В. О задачах хозяйственников. Речь на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. // Соч. Т. 13. С. 29-42.

71. Сталин И.В. Отчетный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП (б) 26 января 1934 г. // Соч. Т. 13. С. 282-379.

72. Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. Изд. 5. М.: Госполитиздат, 1948. — 207 с.

73. Сталин И.В. Марксизм и вопросы языкознания. Относительно марксизма в языкознании // Правда. 1950. 20 июня.

74. Троцкий Л.Д. Сталин. Т. 2. / Под ред. Ю.Г. Фельштинского. — М.: Терра, 1990. —303 с.

75. Туган-Барановский М.И. Русская интеллигенция и социализм (по поводу сборника "Вехи") // К лучшему будущему. Сб. социально-философских произведений. М., 1996. С.51-64.

76. Федотов Г.П. Трагедия интеллигенции // О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктрябрьского зарубежья. М., 1990. С. 403-443.

77. Франк С.Л. По ту сторону "правого" и "левого" // Новый мир. 1990. № 4. С. 205241.

78. Хрущев Н.С. О культе личности и его последствиях // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С. 128-166.

79. Официальные документальные публикации Российской империи, Советского государства и ЦК ВКП (б) -КПСС

80. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собр. 1. Т. 23. № 17006; Т. 28. №21547; Собр. 2. Т.36. № 37684; Т. 40. № 42224.

81. Декреты Советской власти. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1957. — 626 е.; Т. 5. М.: Политиздат, 1971.-701 с.

82. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986) / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Т. 7, 8. (1938-1955). М.: Политиздат, 1985.

83. Пятнадцатый съезд ВКП(б). Стенографический отчет. Т.1. — М.: Госполитиздат, 1961.-847 с.

84. Шестнадцатый съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). Стенографический отчет. — M.-JL: Госиздат, 1930. — 781 с.

85. Восемнадцатый съезд ВКП (б). Стенографический отчет. М.: Госполитиздат, 1939. 742 с.

86. Резолюции XVIII Всесоюзной конференции ВКП(б). М.: Госполитиздат, 1941. — 23с.1. Публикации документов

87. Документы обвиняют. Сборник документов о чудовищных зверствах германских властей на временно захваченных ими советских территориях. Вып. 1, 2. — М.: Госполитиздат, 1943, 1945.

88. Сообщения Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их союзников. Вып. 1,2. — М.: Госполитиздат, 1944, 1945.

89. Зверства немецко-фашистских захватчиков. Документы. Вып. 5, 12, 13, 14. — М.: Главпур НКОП, 1943, 1945.

90. Евреи и еврейский народ. 1948-1953. Сб. материалов и документов из советской печати. В 3-х тт. (7-и кн.) / Ред. Б. Пинкус. Иерусалим, 1973.

91. Год кризиса. 1938 1939. Док. и мат. В 2-х гг. / МИД СССР; редкол.: А.П. Бондаренко и др. - М.: Политиздат, 1990.

92. Уничтожение евреев в СССР в годы немецкой оккупации (1941-1944). Сб. документов и материалов / Под ред. И. Арада. -Иерусалим: Яд Ва-Шем, 1991. 424 с.

93. Оглашению не подлежит: СССР и Германия. 1939-1941. Документы и материалы / Сост. Ю. Фелыптинский. М.: Моск. рабочий, 1991. - 367 с.

94. Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги /ИРИ РАН и др. — М.: Наука, 1992.-256 с.

95. Литературный фронт". История политической цензуры 1932 — 1946 гг. Сб. док. / Сост. Д.Л. Бабиченко. М.: Энциклопедия российских деревень, 1994. - 273 с.

96. Неправедный суд. Последний сталинский расстрел. Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета / Отв. ред. В.П. Наумов. — М.: Наука, 1994. 399 с.

97. Сталинское политбюро в 30-е годы. Сб. документов / Сост. О.В. Хлевнюк, A.B. Квашонкин, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая. М.: АИРО - XX, 1995. - 333 с.

98. Соблазн социализма. Революция в России и евреи / Сост. A.C. Серебренников. — Париж-М.: YMCA-PRESS-Русский путь, 1995. 523 с.

99. Еврейский антифашистский комитет в СССР. 1941—1948. Документированная история / Под ред. Ш. Редлиха и Г.В. Костырченко. М.: Международные отношения, 1996.-414 с.

100. Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы / Под ред. А.Н. Яковлева; сост. Н. Ковалева, А. Коротков, С. Мельчин, Ю. Сигачев, А. Степанов. М.: МФД, 1998. - 848 с.

101. Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. (Россия. XX век. Документы) / Сост. В.П. Наумов, Ю.В. Сигачев. М.: МФД, 1999. - 504 с.

102. Евреи и русская революция. Материалы и исследования / Ред.-сост. О.В. Будницкий. М., — Иерусалим: Гешарим, 1999. — 479 с.3 apxiBÍB ВУЧК, ГПУ, НКВД, КГБ. Спецвипуск. № 3/4 (8/9). Киев: Сфера, 1998. -387 с.

103. Советско-израильские отношения. Сборник документов. 1941—1953. В 2 кн. Кн. 1: 1941 май 1949 / Под ред. Б.Л. Колоколова, Э. Бенцура и др. - М.: Международные отношения, 2000. - 553 с.

104. Советско-израильские отношения. Сборник документов. 1941-1953. В 2 кн. Кн. 2: Май 1949 1953 / Под ред. Б.Л. Колоколова, Э. Бенцура и др. — М.: Международные отношения, 2000. - 560 с.

105. Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3-х тт. Т. 1. Март 1953 февраль 1956. (Россия. XX век. Документы) / Сост. А.Н. Артизов, Ю.В. Сигачев и др. - М.: МФД, 2000. - 503 с.

106. Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3-х тт. Т. 2. Февраль 1956 начало 80-х годов. (Россия. XX век. Документы) / Сост. А.Н. Артизов, Ю.В. Сигачев и др.- М.: МФД, 2003. - 960 с.

107. Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953 1957: Документы / Сост. Е.С. Афанасьева, В.Ю. Афиани, З.К. Водопьянова и др. - М.: РОССПЭН, 2001. - 808 с.

108. Политбюро ЦК ВКП (б) и Совет Министров СССР. 1945 1953 / Сост. О.В. Хлевнюк, Й. Горлицки, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая и др. - М.: РОССПЭН, 2002. - 656 с.

109. Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП (б)-ВКП (б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917-1953 (Россия. XX век. Документы) / Под ред. акад. А.Н. Яковлева; Сост. А.Н. Артизов, О.В. Наумов. М.: МФД, 2002. - 872 с.

110. Лубянка: Органы ВЧК ОГПУ - НКВД - НКГБ - МГБ - МВД - КГБ. 1917-1991. Справочник. (Россия. XX век. Документы) / Под ред. А.Н. Яковлева; авт.-сост. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. - М.: МФД, 2003. - 768 с.

111. ЦК ВКП (б) и региональные партийные комитеты. 1945 1953 / Сост. В.В. Денисов, A.B. Квашонкин, О.В. Хлевнюк и др. - М.: РОССПЭН, 2004. - 496 с.

112. Мицель М. Евреи Украины в 1943-1953 гг.: очерки документированной истории. -Киев: Дух i лггера, 2004. 366 с.

113. Сталин и космополитизм. 1945-1953. Документы Агитпропа ЦК. (Россия. XX век. Документы) / Под общ. ред. А.Н. Яковлева; сост. Д.Г. Наджафов, З.С. Белоусова. — М.: МФД: Материк, 2005. 768 с.

114. Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации, 1938 — 1953. (Россия. XX век. Документы) / Под общ. ред. А.Н. Яковлева. Сост. Г.В. Костырченко. — М.: МФД: Материк, 2005 592 с.

115. Политическое руководство Украины, 1938 — 1989 / Сост. В.Ю. Васильев, Р.Ю. Подкур и др. М.: РОССПЭН, 2006. - 544 с.

116. Боровой С.Я. Воспоминания. — М,- Иерусалим: Московский еврейский университет, 1993. 383 с.

117. Борщаговский A.M. Записки баловня судьбы. — М.: Советский писатель, 1991.400 с.

118. Валентинов Н.В. Наследники Сталина / Ред.-сост. Ю.Г. Фелыдтинский.- М.: Терра, 1991. 240 с.

119. Вовси-Михоэлс Н.С. Мой отец Соломон Михоэлс. Воспоминание о жизни и гибели. М.: Возвращение, 1997. 236 с.

120. Еврейский антифашистский комитет у М.А. Суслова. Из воспоминаний Е.И. Долицкого / Публ А. Вайсберга // Звенья. Исторический альманах. Вып. 1. — М.: Прогресс: Феникс: Anheneum, 1991. с. 535-554.

121. Жданов Ю.А. Взгляд в прошлое: воспоминания очевидца. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. 448 с.

122. Жуков И.И. Рука судьбы. Правда и ложь о Михаиле Шолохове и Александре Фадееве. -М.: Воскресение, 1994. 255 с.

123. Герлинг-Грудзинский Г. Иной мир. Советские записки/ Пер. с поль. Н. Горбаневской. — М.: Прогресс, 1991. 240 с.

124. Гнедин Е.А. Себя не потерять. // Новый мир. 1988. № 7. С. 173-209.

125. Джилас М. Лицо тоталитаризма / Пер. с сербско-хорватского. М.: Новости, 1992.- 544 с.

126. Збарский И.Б. От России до России (Воспоминания ученого) // Под "крышей" Мавзолея / Сост. Е.Е. Зайцева. Тверь: Полина, 1998. С. 185-316.

127. Изаков Б.Р. "Летучие годы, дальние края." От 20-х до 80-х: Записки старого журналиста. М.: Политиздат, 1988. — 431 с.

128. Маркиш Э. Столь долгое возвращение. Тель-Авив, 1989. - 221с. Маргулис М. "Еврейская" камера Лубянки. — Иерусалим: Гешарим, 1996. — 223 с. Меир Г. Моя жизнь. Автобиография. В 2-х кн. - Иерусалим: Библиотека "Алия",1989.

129. Каганович Л.М. Памятные записки рабочего, большевика-коммуниста, профсоюзного, партийного и советско-государственного работника. М.: Вагриус, 1996.- 570 с.

130. Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем / Подг. С.А. Микояном. М.: Вагриус, 1999.-636 с.

131. Михоэлс: статьи, беседы, речи. Воспоминания о Михоэлсе. М.: Искусство, 1964. - 792 с.

132. Новиков И.И. Рукопись воспоминаний о работе в Прокуратуре СССР. — Архив автора.

133. Ортенберг Д.И. Сорок третий: рассказ-хроника. — М.: Политиздат, 1991. — 414 с. Рапопорт Я.Л. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года. — М.: Книга, 1988. —271с.

134. Румянцев A.M. Между наукой и политикой // Наука и власть. Воспоминания ученых-гуманитариев и обществоведов / Отв. ред. Г.Б. Старушенко М.: Наука, 2001. С. 170-187.

135. Самойлов Д.С. Памятные записки. — М.: Международные отношения, 1995. — 473с.

136. Симонов K.M. Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине. — М.: АПН, 1989.-478 с.

137. Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. — М.: ТОО Гея, 1996. 508 с.

138. Так это было. Тихон Хренников о времени и о себе (Запись и обработка диалогов В. Рубцовой). М.: Музыка, 1994. - 345 с.

139. Трояновский O.A. Через годы и расстояния, история одной семьи. М.: Вагриус, 1997.-383 с.

140. Хрущев Н.С. Воспоминания // Вопросы истории. 1990, № 4, 7; 1991. № 11,12; 1992,1.

141. Черняев A.C. Моя жизнь и мое время. — М.: Международные отношения, 1995. -464 с.

142. Шатуновская JI.A. Жизнь в Кремле. N.Y.: Chalidze Publication, 1982. — 312 с.

143. Шепилов Д.Т. Воспоминания // Вопросы истории. 1998. № 4 — 7.

144. Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь. В 3-х тт. / подг. Б. Я. Фрезинским. М.: Текст,2005.

145. Дневники, письма, записные книжки

146. Власик Н.С. "Он вникал буквально во всё." (Из дневников начальника личной охраны Сталина // Наш современник. 2005. № 10. С. 123-145.

147. Застольные речи Сталина. Документы и материалы / Авт.- сост. В.А Невежин. -М.-СПб.: АИРО-ХХ: Дм. Буланин, 2003. 544 с.

148. Советские евреи пишут Илье Эренбургу. 1943 -1966 / Ред. М. Альтшулер, И. Арад, Ш. Краковский. Иерусалим, 1993. - 539 с.

149. Соловьев А.Г. Тетради красного профессора. 1912-1941 гг./ Публ. Н. Зелова // Неизвестная Россия. XX век. Т. 4. М., 1993. С. 140-230.

150. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. И. Чуева. М.: Терра, 1991. — 623 с.

151. Чуев Ф.И. Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апостола. — М.: Отечество, 1992. 205 с.1. Периодические издания

152. Блокнот агитатора Красной армии": 1944 г.1. Большевик": 1942-1953 гг.1. Известия": 1949, 1953 гг.

153. Комсомольская правда": 1949-1953 гг.

154. Культура и жизнь": 1948-1949 гг.

155. Литературная газета": 1947-1949, 1953 гг.

156. Медицинский работник": 1944, 1952 гг.

157. Петроградская правда": 1918 г.1. Правда": 1936-1953 гг.

158. Правда Украины": 1949-1952 гг.

159. Советское искусство": 1949 г.

160. Эйникайт": 1943, 1948 гг. ЛИТЕРАТУРА

161. Монографии, научные издания

162. Адибеков Г.М. Коминформ и послевоенная Европа. 1947 — 1956 гг. М.: Молодая Россия, 1994.-236 с.

163. Аманжолова "Д.А. «Горячо живу и чувствую.» Петр Гермогенович Смидович. Опыт исторического портрета.— М., 1998. — 307 с.

164. Альтман ИА. Жертвы ненависти. Холокост в СССР. 1941-1945. М.: Ковчег: Совершенно Секретно, 2002. — 542 с.

165. Арад И. Холокауст. Катастрофа европейского еврейства (1933 —1945). Сб. статей. — Иерусалим: Яд Ва-Шем, 1990. 165 с.

166. Арад И. Катастрофа евреев на оккупированных территориях Советского Союза (1941-1945). Днепропетровск-Москва: Центр "Ткума"-Центр "Холокост", 2007. - 806 с.

167. Бабиченко Д.Л. Писатели и цензоры. Советская литература 1940-х годов под политическим контролем ЦК. М.: Россия молодая, 1994. - 172 с.

168. Боффа Дж. История Советского Союза. В 2 тт. Т. 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941 1964 / Пер. с итал. - М.: Международные отношения, 1994. — 632 с.

169. Брент Дж., Наумов В.П. Последнее дело Сталина М.: Проспект, 2004. - 352 с.

170. Будницкий О.В. Российские евреи между красными и белыми (1917—1920). — М.: РОССПЭН, 2005. 552 с.

171. Вдовин А.И. Русские в XX веке. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004. - 448 с.

172. Генина Е.С. Кампания по борьбе с космополитизмом в Кузбассе (конец 1940 — начало 1950-х гг. / Сер. "Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке". Вып. 2. Красноярск, 2003,- 139 с.

173. Горяева Т.М. Политическая цензура в СССР. 1917 1991 гг." М.: РОССПЭН, 2002. - 400 с.

174. Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М.: РОССПЭН, 2001. - 304 с.

175. Жуков Ю.Н. Тайны Кремля: Сталин, Молотов, Берия, Маленков. М.: Терра -Книжный клуб, 2000. 688 с.

176. Евреи в России. Историографические очерки. 2-я половина XIX века — XX век /Ред. М. Аграновская. М.,— Иерусалим: Еврейский университет в Москве, 1994. - 256 с.

177. Евреи в современном мире. История евреев в новое и новейшее время: антология документов. Т.1. / Сост. П. Медес-Флор, Й. Рейнхарц. М. - Иерусалим: Мосты культуры—Гешарим, 2003. — 575 с.

178. Есаков В.Д., Левина Е.С. "Дело KP. Суды чести в идеологии и практике послевоенного сталинизма". М.: ИРИ РАН, 2001. - 454 с.

179. Зельцер А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки 1917-1941. М.: РОССПЭН, 2006. - 478 с.

180. Зубкова Е.Ю. Общество и реформы 1945 1964. - М.: Молодая Россия, 1993. - 198с.

181. Историография сталинизма. Сб. статей / Под ред. H.A. Симония. М. : РОССПЭН, 2007.-480 с.

182. Исторические судьбы евреев в России и СССР: начало диалога (Сб. статей) / Отв. ред. И. Крупник. М., 1992. - 335 с.

183. Кодин Е.В. "Гарвардский проект".- М.: РОССПЭН, 2003 208 с.

184. Козлов В.П. Обманутая, но торжествующая Клио. Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке. — М.: РОССПЭН, 2001.— 224 с.

185. Костырченко Г.В. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие. М.: Международные отношения, 1994. - 398 с.

186. Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. — М.: Международные отношения, 2001. 784 с.

187. Куманев В.А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции. М.: Наука, 1991.-294 с.

188. Куманев Г.А. Говорят сталинские наркомы. Смоленск: Русич, 2005. - 632 с.

189. Курс советской истории. 1917 — 1991. В 2-х кн. Кн. 2. 1941—1991. / Под ред. А.К. Соколова. -М.: Высшая школа, 1999. 383 с.

190. Мозохин О.Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918 — 1953). — М., Жуковский: Кучково поле, 2006. — 480 с.

191. Невежин В.А. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии "священных боев" 1939-1941 гг. М.: АИРО-ХХ, 1997. - 283 с.

192. Петров Н.В. Первый председатель КГБ Иван Серов. М.: Материк, 2005. - 413 с.

193. Петрова Н.К. Антифашистские комитеты в СССР: 1941 1945 гг. - М.: ИРИ РАН, 1999. - 339с.

194. Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. 684 с.

195. Попов А.Ю. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. М.: Олма-Пресс, 2002. - 384с.

196. Репрессии против поляков и польских граждан (Исторические сборники "Мемориала". Сб. статей. Вып. 1 / Сост. А.Э. Гурьянов, Н.В. Петров, А.Б. Рогинский, В.Н. Хаустов и др. М.: Звенья, 1997. - 254 с.

197. Свердлов Ф.Д. В строю отважных. Очерки о евреях — Героях Советского Союза. -М.: АО "Книга и бизнес", 1992. 304 с.

198. Сонин А.С. "Физический идеализм": История одной идеологической кампании. — М.: Физматлит, 1994. 224 с.

199. Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985). Новое прочтение / Отв. ред. JI.H. Нежинский. — М.: Международные отношения, 1995. — 509 с.

200. Советская историография / Под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. М.: РГГУ, 1996. —592 с.

201. Сойфер В.Н. Власть и наука. История разгрома генетики в СССР. — М.: "Лазурь", 1993.-706 с.

202. Фест И.К. Гитлер. Биография. В 3-х тт. Пермь: КЦ "Алетейа", 1993.

203. Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм: Социальная история Советской России в 30-е годы Пер. с англ. яз. Л. Ю. Пантиной. -М.: РОССПЭН, 2001. 332 с.

204. Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М.: РОССПЭН, 1996.-304 с.

205. Холодная война 1945 1963 гг. Историческая ретроспектива. Сб. статей /Отв. ред. Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян. - М.: Олма-Пресс, 2003. - 640 с.

206. Хоскинг Дж. История Советского Союза 1917-1991. М.: Вагриус, 1994. - 510 с.

207. Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза / Пер. с англ. В. Франк. — Firenze: Aurora , 1975. 933 с.

208. Шварц С.М. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952.-263 с.

209. Шварц С.М. Евреи в Советском Союзе с начала Второй мировой войны (1939 — 1965). Нью-Йорк: Изд. Американского еврейского рабочего комитета, 1966. - 430 с.

210. Книги на иностранных языках

211. Altshuler, М. Soviet Jewry since the Second World War. Population and Social Structure. N.Y: Greenwood press, 1987. — 278 p.

212. Altshuler, M. Soviet Jewry on the Eve of the Holocaust. A Social and Demographic Profile. Jerusalem, 1998. - 346 p.

213. Baron, S.W. Russian Jew under Tsars and Soviets. N.Y.: Macmillan, 1964. — 427 p.

214. Brandenberger, D. National Bolshevism: Stalinist Mass Culture and the Formation of Modern Russian National Identity, 1931-1956. — Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 2002. 378 p.

215. Brent, J. Naumov V.P. Stalin's Last Crime. N.Y.: Harper Collins Publisher, 2003. -399 p.

216. Gilboa, Y.A. The Black Years of Soviet Jewry, 1939-1953. Boston: Little Brown, 1971.- 418 p.

217. Gitelman, Zvi Y. A Century of Ambivalence. The Jews of Russia and the Soviet Union, 1881 to the Present. N.Y.: Schocken Books, Inc., 1988. - 297 p.

218. Goldberg, B.Z. The Jewish Problem in the Soviet Union. N.Y.: Croun Publishers,, 1961.-374 p.

219. Ethnic Minorities in the Soviet Union. / Ed. by E. Goldhagen. N.Y.: Brandeis University Press, 1968. —351 p.

220. Kagedan, A. Soviet Zion: The Quest for a Russian Jewish Homeland. N.Y.: St. Martin Press, 1994,- 157 p.

221. Kostyrchenko, G. Out of the Red Shadows: Anti-Semitism in Stalin's Russia. Amherst (NY): Prometheus Books, 1995. 331 p.

222. Kostyrtchenko, G. Prisonniers du Pharaon Rouge. Arles: Solin /Actes SUD, 1998. — 447 p.

223. Martin, T. The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923-1939. Itaca: Cornell University Press. - 496 p.

224. Pinkus, В. The Soviet government and the Jews, 1948-1967: a documented study / General editor J. Frankel. — Cambridge (UK): Cambridge University Press, 1984. — 612 p.

225. Pinkus, B. The Jews of the Soviet Union: The History of a National Minority. -Cambridge (UK): Cambridge University Press, 1988. 385 p.

226. Rapoport, L. Stalin's War against the Jews. The Doctor's Plot and the Soviet Solution. -N.Y.: The Free Press, 1990. 318 p.

227. Redlich, Sh. Propaganda and Nationalism in Wartime Russia: The Jewish Anti-Fascist Committee in the USSR. 1941-1948. Boulder (Colo): Westview Press, 1982. - 243 p.

228. Redlich, Sh. "War, Holocaust and Stalinism. A Documented History of the Jewish AntiFascist Committee in the USSR". London: Harwood Academic Publishers, 1995. - 504 p.

229. Ro'i, Ya. Soviet Decision making in Practice. The USSR and Israel, 1947-1954'. New Brunswick -London: Transaction Books, 1980. - 540 p.

230. Ro'i, Ya. The struggle for Soviet Jewish Emigration, 1948-1967. Cambridge (UK): Cambridge University Press, 1991. - 458 p.

231. Rubenstein, J. Tangled Loyalties: The Life and Times of Ilya Ehrenburg.- N.Y.: Basic Books, 1996.-482 p.

232. Sawyer, Т.Е. The Jewish Minority in the Soviet Union. Boulder (Colo): Westview Press, 1979. - 353 p.

233. Shneer, D. Yiddish and the Creation of Soviet Jewish Culture, 1918-1930. Cambridge (Mass.): Harvard University Press. 2004. - 310 p.

234. Der Spätstalinismus und die Jüdishce Frage. Zur antisemitischen Wendung des Kommunismus / Hrsg. von L. Luks. Böhlau Verlag. Köln, 1998. - 293 S.

235. Simon, G. Nationalism and Policy toward the Nationalities in the Soviet Union.-Boulder (Colo): Westview Press, 1991. 483 p.

236. Soviet Nationality Policies and Practices / Ed. by J. Azrael. N.Y.: Praeger Publishers, 1978. - 393 p.

237. Yarmolinsky, A. The Jews and other minor Nationalities under Soviets N.Y.: Vanguard Press, 1928. - 193 p.1. Научные статьи

238. Агапов М.Г. СССР и палестинская проблема в 1920-е 1943 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Екатеринбург, 2004. - 26 с.

239. Аксенов Ю.С. Апогей сталинизма: послевоенная пирамида власти // Вопросы истории КПСС. 1990. № 11. С. 90-105.

240. Батыгина Г.С., Девятко И.Ф. Еврейский вопрос: хроника сороковых годов // Вестник РАН. 1993. Т. 63. № 1. с. 61-72; № 2. С. 143-151.

241. Бордюгов Г.А. Сталинская интеллигенция. О некоторых способах и смыслах ее социального поведения // Чрезвычайный век российской истории. Четыре фрагмента. СПб., 2004. С. 247-273.

242. Зубкова Е.Ю. Кадровая политика и чистки в КПСС. 1945-1953 // Свободная мысль. 1999. № 3, 4, 6.

243. Клейн Б.С. Политика США и "дело врачей" // Вопросы истории. 2006. № 6. С. 3547.

244. Костырченко Г.В. "Дело врачей": миф и реальность (Доклад на заседании Ученого совета ИРИ РАН 19 февраля 1998 г.) // Труды Института российской истории РАН. 1997-1998 гг. Вып. 2. -М.: ИРИ РАН, 2000 С. 354-385.

245. Костырченко Г.В. Начало холодной войны и "еврейский вопрос" // Советское общество: будни холодной войны. Материалы "круглого стола". — М. — Арзамас: ИРИ РАН АГПИ, 2000. С. 284-304.

246. Костырченко Г.В. Депортация — мистификация // Отечественная история. 2003. № 1. С. 92-113.

247. Костырченко Г.В. Из-под глыб века. О второй части книги Александра Солженицына "Двести лет вместе" // Родина. 2003. №7. С. 17-23.

248. Костырченко Г.В. "Дело Михоэлса": новый взгляд // Новости разведки и контрразведки. 2003. № 21-22. С. 7- 10.

249. Костырченко Г.В. Мечтал ли Сталин о втором Холокосте? О книге Дж. Брента и В.П. Наумова "Последнее преступление Сталина. Заговор против еврейских врачей, 1948 1953" // Родина. 2005. № 1. С. 19-26.

250. Костырченко Г.В. Сталин и национальный вопрос в СССР // 50 лет без Сталина: наследие сталинизма и его влияние на историю второй половины XX века. Материалы "круглого стола" 4 марта 2003 г. М.: ИРИ РАН, 2005. С. 85-97.

251. Костырченко Г.В. Советско-польские отношения и еврейский вопрос. 1939-1957// Польша — СССР, 1945-1989: Избранные политические проблемы, наследие прошлого. — М.: ИРИ РАН, 2005. С. 300-312.

252. Костырченко Г.В. Сталинский Советский Союз и Холокост // Холокост: история и память / Ред. Т. Краус. Budapest: Maguar Ruszisztikai Intezet, 2006. С. 145-153.

253. Люкс Л. Еврейский вопрос в политике Сталина // Вопросы истории. 1999. № 7. С. 41-59.

254. Мицель М. Программы "Джойнта" в СССР, 1943-1947 // Материалы Девятой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике. Ч. 2. М., 2002. С. 119-138.

255. Петров H.B. Репрессии в аппарате МГБ в последние годы жизни Сталина. 1951-1953 // Cahiers du Monde Russe. 2003. April Septembre. № 44/2-3. P. 1-35.

256. Франкель Дж. Российская империя и Советский Союз // Евреи и XX век. Аналитический словарь / Пер. с фр. М.: Текст—Лехаим, 2004. С. 507- 525.

257. Фрезинский Б.Я. Книга о пятнадцати годах госантисемитизма и еще раз о событиях начала 1953 года // Народ Книги в мире книг. 2005. Декабрь. № 60. С. 4-10.

258. Шехтман И. Советское еврейство в германо-советской войне // Еврейский мир. Сборник 1944 (Нью-Йорк, 1944). М. Иерусалим-Мн., 2001. С. 227-246.

259. Статьи на иностранных языках

260. Gitelman, Z. The Jews // Problems of Communism (Washington). 1967. Sent Oct. P. 92-101.

261. Kopchenova, I. Policy toward Jews at Institutions of Higher Educations in Ukraine, 1949-1950 // Jews in Russia and Eastern Europe. 2003. № 2(51). P. 125-146.

262. Kostyrchenko, G. The Abakumov-Shvartsman Case. A "Zionist Plot" in the Ministry of State Security // Russian Studies in History (A Journal of Translations). Vol. 43. № 2. Fall 2004. P. 85-98.

263. Kostyrchenko, G. An Antisemitic Case at End of Stalin's Rule // Jews in Russia and Eastern Europe. 2003. № 2(51). P. 103-124.

264. PinKus, B. The Roots of Ideological Anti-Semitism in the Soviet Union Under Gorbachev // SHVUT . 1996. № 3 (19). P. 55-111.

265. Ro'i, Ya. The Jewish Religion in the Soviet Union after World War II // Jews and Jewish Life in Russia and the Soviet Union / Ed. by Ya. Ro'i. London: Frank cass Publishers, 1995. P. 263-289.

266. Shneer, D. Having it Both Ways: Jewish Nation Building and Jewish Assimilation in the Soviet Empire // Ab Imperio. 2003. № 3. P. 377-393.

267. Zinger, В., Belenkaja, L. Stages in the Formation of Policy on the Jewish Question in the Communist party of the Soviet Union // SHVUT. 1996. № 3 (19). P. 112-146.

268. Историческая научно-популярная и публицистическая литература

269. Авторханов А. Империя Кремля, Советский тип колониализма. — Вильюс, 1990. — 240 с.

270. Авторханов А. Загадка смерти Сталина (Заговор Берия). М.: Слово, 1992. - 142 с.

271. Айзенштат Я.И. О подготовке Сталиным геноцида евреев. — Иерусалим, 1994. — 103 с.

272. Алексеева JI.M. История инакомыслия в СССР. Новейший период. — Вильнюс — М.: VTMO, 1992.-352 с.

273. Антисемитизм в Советском Союзе. Его корни и последствия Сб. статей. / Ред. И. Яхот, JI. Дымерская-Цигельман и др. — Иерусалим: Библиотека "Алия", 1979. — 477 с.

274. Антонов-Овсеенко A.B. Портрет тирана. М.: Грэгори Пэйдж, 1994. — 479с.

275. Безыменский JI.A. Гитлер и Сталин перед схваткой. — М.: Вече, 2000. 507 с.

276. Безыменский JI.A. Будапештский мессия: Рауль Валленберг. — М.: Коллекция "Совершенно секретно", 2001. — 192 с.

277. Беленькая JL, Зингер Б. Наперекор. Еврейское национальное движение в СССР и его идеология (1945 1976 гг.). - Мн.: ООО "МЕТ", 2004. - 382 с.

278. Борщаговский A.M. Обвиняется кровь. — М.: Прогресс-Культура, 1994. 399 с.

279. Бракман Р.Я. "Секретная папка Иосифа Сталина. Скрытая жизнь" / Пер. в англ. — М.: Весь мир "Ювента", 2004. - 560 с.

280. Вайнеры А. и Г. Петля и камень в зелёной траве,- М.: "Сигма-Пресс", 1997. 544с.

281. Ваксберг А.И. Нераскрытые тайны. М.: Новости, 1993. - 304 с.

282. Ваксберг А.И. Из ада в рай и обратно. Еврейский вопрос по Ленину, Сталину и Солженицыну. М.: ЬСРПА "Олимп", 2003. - 496 с.

283. Васильева Л.Н. Кремлевские жены. — М.: Вагриус, 1992. — 544 с.

284. Волков Ф.Д. Взлет и падение Сталина. М.: Спектр, 1992. — 336 с.

285. Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. В 2-ух кн. М.: Новости, 1990.

286. Восленский М.С. Номенклатура: господствующий класс Советского Союза. — М.: МП Октябрь: Советская Россия, 1991. — 624 с.

287. Гейзер М.М. Михоэлс. Жизнь и смерть. М.: Гласность, 1998. - 384 с.

288. Геллер М.Я., Некрич A.M. Утопия у власти. М.: "МИК", 2000. - 856 с.

289. Генин М.А. Палестинская проблема (Из стенограммы публичной лекции в Центральном лектории Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний). М.: Изд. "Правда", 1948. — 25 с.

290. Громов Е.С. Сталин: власть и искусство,— М.: Республика, 1998.— 495 с.

291. Говрин Й. Израильско-советские отношения. 1953-1967.- М.: Прогресс-Культура, 1994-335 с.

292. Еврейский мир. Ежегодник на 1939 год / Объединение русско-еврейской интеллигенции (Париж). Сб. статей. — Иерусалим М.: Гешарим - Мосты культуры, 2002. - 480 с.

293. Еврейский мир. Сборник II 1944 года / Союз русских евреев в Нью-Йорке. Сб. статей.- Иерусалим — М.: Гешарим — Мосты культуры, 2001. — 480 с.

294. Ерашов В.П. Коридоры смерти. Историко-фантастическая хроника. Рассказы. -М.: ПИК, 1990.-336 с.

295. Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Приговоренные временем. Российские и советские прокуроры. XX век. 1937-1953 гг. М.: РОССПЭН, 2001. - 536 с.

296. Зускина-Перельман A.B. Путешествие Вениамина. Размышления о жизни, творчестве и судьбе еврейского актера Вениамина Зускина. — М. — Иерусалим: Мосты культуры Гешарим, 2002. - 510 с.

297. Кандель Ф.С. Книга времен и событий. История евреев Советского Союза 19171970. Т. З-б. М.: Мосты культуры, 2002 - 2007.

298. Каррер Д'Анкосс Э. Евразийская империя. История Российской империи с 1552 г. до наших дней / Пер. с фр. М.РОССПЭН, 2007. - 367 с.

299. Книга о русском еврействе. 1917-1967 / Под ред. Я.Г. Фрумкина, Г.Я. Аронсона и др. (Союз русских евреев. Нью-Йорк, 1968). — Иерусалим — М.-Мн.: Гешарим Мосты, культуры - ООО МЕТ, 2002. - 480 с.

300. Кожинов В.В. Россия. Век ХХ-й (1939 — 1964). (Опыт беспристрастного исследования). — М.: Алгоритм, 1999. 400 с.

301. Левашов В.В. Убийство Михоэлса. М.: КРПА "Олимп", 2002. - 414 с. Люкс Л. Третий Рим? Третий рейх? Третий путь?. Исторические очерки о России, Германии и Западе. - М. : МФФ, 2003. - 300 с.

302. Люстигер А. Сталин и евреи: Трагическая история Еврейского антифашистского комитета и советских евреев / Пер. с нем. — М.: РОССПЭН, 2008. 478 с.

303. Лясс Ф.М. Последний политический процесс Сталина или несостоявшийся геноцид. Иерусалим, 1995. - 235 с.

304. Медведев Ж.А., Медведев P.A. Избранные произведения в 4 тт. Т. 1. Медведев P.A. К суду истории: о Сталине и сталинизме. М.: Права человека, 2002. — 720 с.

305. Медведев Ж.А., Медведев P.A. Неизвестный Сталин. М.: .Права человека, 2001. -354 с.

306. Медведев Ж.А. Сталин и еврейская проблема. Новый анализ. М.: Права человека, 2003. - 288 с.

307. Мининберг Л.Л. Советские евреи в науке и промышленности СССР в период Второй мировой войны (1941—1945 гг.). Очерки. М.: ИЦ-Гарант, 1995. - 549 с.

308. Монтефиоре С.С. Сталин: двор Красного монарха /Пер. с англ. С. Манукова. — М.: ОЛМА Медиа групп: ОЛМА-ПРЕСС, 2006. 767 с.

309. Некрасов В.Ф. Тринадцать "железных" наркомов: История НКВД-МВД от А.И. Рыкова до H.A. Щелокова. М.: Версты, 1995. - 416 с.

310. Радзинский Э.С. Сталин: жизнь и смерть,- М.: Вагриус, 2003. 639 с. Резник С.Е. Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына. 2-е изд. — М.: Захаров, 2005. — 704 с. Рид Д. Спор о Сионе. - М.: Твердь, 1992. - 639 с.

311. Слезкин Ю.Л. Эра Меркурия. Евреи в современном мире / Автор, пер. с англ. С.Б. Ильина. М.: Новое литературное обозрение, 2005. — 544 с.

312. Солженицын А.И. Двести лет вместе. В 2 ч. Ч. 2. М.: Русский путь, 2002. — 512 с.

313. Столяров К.А. Палачи жертвы М.: Олма-Пресс, 1997. - 365 с.

314. Тартаковский Ж. Евреи в руководстве СССР (1917-1991). Тель-Авив, 1994. - 76с.

315. Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. — М.: "Три века истории", 1999. 768 с.

316. Черчилль У. Вторая мировая война. В 3-х кн. М.: Воениздат, 1991. Шафаревич И.Р. Трехтысячелетняя загадка. История еврейства из перспективы современной России. - СПб.: Библиополис, 2002. — 366 с.

317. Шейнис З.С. Провокация века М.: ПИК, 1992. - 221 с.

318. Ширер У. Взлет и падение Третьего рейха. В 2-х тт. — М.: Воениздат, 1991.

319. Эттингер Ш. Россия и евреи. Сб. статей.— Иерусалим: Библиотека "Алия", 1993. —314 с.

320. Библиографические, информационно-справочные издания

321. Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919-1952. Каталог. В 3 тт./ Г.М. Адибеков, Л.А. Роговая и др. М.: РОССПЭН, 2000-2001.

322. Архив новейшей истории России. "Особая папка" Сталина, Молотова, Берии, Хрущева. В 4 тт. : Из материалов Секретариата НКВД МВД СССР 1944-1959 гг. Каталог док.-М.: Серия "Каталоги", 1994- 1995.

323. Совет Народных Комиссаров СССР. Совет Министров СССР. 1923-1991. Энциклопедический справочник / Авт.-сост. С.Д. Гарнюк — М.: Мосгорархив, 1999. — 552 с.

324. Реабилитация. Политические процессы 30—50-х годов / Под общ. ред. А.Н. Яковлева. — М.: Политиздат, 1991.-461 с.

325. Путеводитель по фондам и коллекциям личного происхождения Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории / Гл. ред. K.M. Андерсон. — М.: ГАС РФ, 1996.-405 с.

326. Документы по истории и культуре евреев в архивах Москвы. Путеводитель / Ред.-сост. М.С. Куповецкий, Е.В. Старостин, М. Веб. М.: РГГУ, 1997. - 504 с.

327. Евреи Сибири и Дальнего Востока. Библиографический указатель литературы на русском языке / Сост. Л.В. Кальмина, Л.В. Курас, Т.А. Немчинова. // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке. Выпуск 6. — Красноярск: "Кларетианум", 2004 г. — 160 с.

328. Еврейская энциклопедия. В 16-ти тт./ Под общ. ред. А. Гаркави и Л. Кацнельсона (СПб.: Брокгауз и Ефрон. 1906 1913). Репринт, изд.— М.: Терра, 1991.

329. Краткая еврейская энциклопедия. В 11 тт. / Гл. ред. И. Онен, Н. Прат и др.— Иерусалим, 1976 2005.

330. Российская еврейская энциклопедия. В 5 тт. / Гл. ред. Г.Г. Брановер. — М.: Эпос, 1994-2004.

331. Полная хронология XX века ("Helicon") / Авт.-сост. Н. Уильяме. М.: Вече — Акт, 1999.-816 с.

332. Рутберг Н.И., Пидевич И.Н. Евреи и еврейский вопрос в литературе советского периода. Хронологическо-тематический указатель литературы, изданной за 1917 — 1991 гг. на русском языке / Отв. ред. И.А. Беседин. М.: Грантъ, 2000. - 598 с.

333. Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. — М.: Вече, 2000. 608 с.

334. Зенькович НА. Самые секретные родственники. Энциклопедия биографий. — М.: Олма-Пресс: Звездный мир, 2005. 512 с.

335. Коржихина Т.П. История государственных учреждений СССР: Учеб. для студентов вузов. — М.: Высшая школа, 1986. 399 с.1. СПИСОК СОКРАЩЕНИИ

336. Агитпроп — АМН СССР -АН СССР -АОН — АЛ РФ-АССР-БелГОСЕТ -БССР -БСЭ —быв., бывш. -ВАСХНИЛ-ВВС-ВЕК-ВКП(б) -ВЛКСМ вокс впшвсовтовциквцспс1. ВЧК(ЧК) г., гг. -Г.,

337. ГАКО-ГАРФ-ГАСБУ -генконсул -ГКО (ГОКО) -Главгидрострой1. Главлит

338. Главпур -горком -ГОСЕТ -Госплан -ГПУ-ГРУ-ГУГБ — ГУЛАГ1. Д. -Др. отдел (управление) пропаганды и агитации1. Академия медицинских наук1. Академия наук

339. Академия общественных наук

340. Архив Президента Российской Федерации

341. Автономная Советская Социалистическая Республика

342. Белорусский государственный еврейский театр

343. Белорусская Советская Социалистическая Республика

344. Большая советская энциклопедиябывший

345. Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук Военно-воздушные силы Всемирный еврейский конгресс

346. Государственный архив Кемеровской области Государственный архив Российской Федерации Государственный архив службы безопасности Украины генеральный консул Государственный комитет обороны

347. Еврейский антифашистский комитет Еврейская автономная область Еврейское историческое общество заведующий заведующий отделомотдел записи актов гражданского состояниязаместительзаместитель министра

348. Московский автомобильный завод им. Сталина интеллигенция еврейского происхождения имени

349. Институт мирового хозяйства и мировой политики

350. ИМЭЛ (ИМЛ) Институт Маркса-Энгельса-Ленина (марксизма-ленинизма)1. ИНИОН -ИРИ-КБ-КГБ — КИкмк

351. Комзет — КП-КПК-КПСС-КПУ,КП(б)У л. -ЛГУ-Лечсанупр -ЛСУК-М. -МВД-МГБ — МГК-МГУмедсанчасть 1. МИД1. Минздрав 1. МКмлн. —1. ММИ1. Мн.

352. Мосгорлит -Моссовет -нарком — наркомат

353. Ленинградский государственный университет Лечебно-санитарное управление Лечебно-санитарное управление Кремля Москва

354. Наркомпрос Народный комиссариат просвещениянач. — начальник

355. НИИ научно-исследовательский институт

356. НКВД Народный комиссариат внутренних дел

357. НКГБ — Народный комиссариат государственной безопасности

358. НЭП- новая экономическая политика1. N.Y. — New Yorkобком — областной комитет (партии)

359. ОВП- отдел внешней политики

360. ОГИЗ- Объединение государственных книжно-журнальных издательств

361. ОГПУ- Объединенное государственное политическое управление

362. ОЗЕТ- Общество по землеустройству еврейских трудящихся

363. ООН- Организация Объединенных Наций

364. ОПиА- отдел пропаганды и агитацииоп. опись

365. ОРПО- отдел руководящих партийных органов1. ОС (ОСО) Особое совещаниеотв. — ответственный

366. Полн. собр. соч. Полное собрание сочиненийпом. — помощникпроф. профессор

367. ПСЗ-. Полное собрание законоврайисполком - районный исполнительный комитет советов депутатовтрудящихсярайком — районный комитет (партии)

368. РАН- Российская академия наук

369. РАПП- Российская ассоциация пролетарских писателей

370. РГАНИ Российский государственный архив новейшей истории

371. РГАСПИ Российский государственный архив социально-политическойистории

372. РГГУ- Российский государственный гуманитарный университетред. редактор, редакция

373. РККА — Рабоче-крестьянская Красная армия

374. РКП(б) Российская коммунистическая партия (большевиков)

375. РСДРП- Российская социал-демократическая рабочая партия

376. РСФСР Российская Советская Федеративная Социалистическая Республикаруб,- рубльс., сс секретно, совершенно секретно

377. СИБ (Совинформбюро) Советское информационное бюро следчасть - следственная часть СМ, Совмин - Совет Министров

378. Смерш" "Смерть шпионам" (официальное название органов советскойвоенной контрразведки в 1943-1946 гг.) СМИ средства массовой информации

379. СНГ — Содружество независимых государств

380. СНК (Совнарком) — Совет народных комиссаров соч. — сочинения

381. Союзпечать" Центральное управление распространения и экспедирования печати

382. Санкт-Петербург специальный Союз русских евреев Союз советский писателей Советская социалистическая республика Союз Советских Социалистических Республик Совет труда и обороны Следственная часть по особо важным делам товарищ, товарищи том, тома

383. Центральный архив Верховного суда Российской Федерации Центральный аэрогидродинамический институт Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации

384. Центр документации восточноевропейского еврейства Центральный Исполнительный Комитет Центральный институт усовершенствования врачей Центральный Комитет

385. Центральный Комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)

386. Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза