автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Роль цветообозначений в концептуализации мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роль цветообозначений в концептуализации мира"

На правах рукописи

Г АТАУЛЛИНА ЛИЛИЯ РАВИЛЕВНА

ь

РОЛЬ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ МИРА

(на материале фразеологизмов английского, немецкого, французского, русского и татарского языков)

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

УФА 2005

Работа выполнена на кафедре английского языка Башкирского государственного университета

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор Шафиков Сагит Гайлиевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, доцент Зайнуллина Лилия Маратовна

кандидат филологических наук, доцент Хантимиров Спартак Мубаракшевич

Ведущая организация Башкирский государственный аграрный университет

Защита состоится « Л » ^й^й^лУ 2005 года в /^^^часов на заседании диссертационного совета К 212.013.05 при Башкирском государственном университете по адресу: 450076, Уфа, ул. Коммунистическая, 19, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан « » 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета % "" Чанышева 3.3.

1111591

¿3153

Обращение к феномену цвета в контексте лингвокультурологической и когнитивной парадигм (Воробьев 1997; Маковский 1996, 1997; Телия 1996; Маслова 1997; Красных 2001, 2002; Степанов 1997; Вежбицкая 1996 и др.) закономерно, поскольку в современном языкознании акцент переносится с исследования языковой системы на анализ концептуальной системы. Благодаря первичности чувственно-образной формы освоения мира и способности цвета модулировать физическое и психо-эмоциональное состояние человека, цвет является константой культуры, древнейшей семиотической системой и важной частью концептуальной картины мира, морально-нравственной и эстетической категорией. Поэтому цветообозначение приобретает свойства, которые соотносятся .с ценностной картиной мира, наглядно отображая творческую энергию этноса и сохраняя в свернутом виде значительные культурные тексты.

Все это обуславливает актуальность исследования, которое связано, кроме того, с возрастающим интересом лингвистов к фразеологической семантике, взаимодействию лингвистических и экстралингвистических факторов в структуре значения фразеологических единиц, а также к проблеме этнокультурной значимости комплексных знаков языка, их способности отражать специфику национального восприятия действительности, их особой роли в формировании концептуальной картины мира. Актуальными являются также проблемы определения общего и специфического в языковых картинах мира как близкородственных, так и генетически неродственных, структурно различных языков.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые проводится комплексное исследование фразеологических единиц с компонентом-цветообозначением на материале пяти родственных и неродственных языков (английском, немецком, французском, русском и татарском) в рамках лингвокультурологической парадигмы в сравнительно-сопоставительном плане. Рассматриваются средства объективации концепта «цвет», выступающего в качестве эталона для этнокультурного сопоставления, выделяется и описывается целостный цветовой код культуры, представленный средствами фразеологии, который наравне с соматическим, пространственным, временным является ядерным кодом культуры. Предлагаемый подход органично объединяет исследование цветонаименований в диахронно-синхронном взаимодействии, включая древнейшие архетипические, мифологические и символические наслоения с одной стороны, а с другой стороны -современные ассоциации. Наглядно прослеживается взаимовлияние «язык«-*культура» в сопоставлении категорий культуры и когнитивных

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ 1 БИБЛИОТЕКА ] СМюфрг Л/! [ I 09 КНР / '

механизмов образования производных значений в семантике единиц лингвокультурологического поля «цвет».

Целью настоящей работы является попытка определить роль цветообозначений в языковой картине мира, а также выявить универсальные и идиоэтнические особенности фразеологических единиц с цветокомпонентом в английском, немецком, французском, русском и татарском языках.

Поставленная цель исследования определила необходимость решения следующих задач:

1) выделить фразеологические единицы с компонентом-цветообозначением методом сплошной выборки из словарей и литературных источников;

2) определить место цветообозначений в языковой картине мира;

3) обосновать различные аспекты исследования феномена цвета в лингвистической традиции (рассмотреть понятия «концепт», «симвЬл», «миф», «архетип», «стереотип» и т.д.);

4) выделить семантические темы, связанные с обозначением цвета, в частности, исследовать участие фразеологических единиц с компонентом-цветообозначением в вербализации различных концептуальных областей;

5) выявить универсальное и идиоэтническое в процессе концептуализации действительности;

6) исследовать структуру и установить количественный состав лингвокультурологического поля «цвет».

Предметом исследования является семантика фразеологических единиц, репрезентирующих в языке концепт «цвет» в его национальном, идеоэтничеком своеобразии.

Материалом исследования послужили фразеологические единицы разных типов, собранные методом сплошной выборки из английских, немецких, французских, русских и татарских фразеологических, паремиологических, этимологических, толковых, исторических и других видов словарей. Анализу было подвергнуто более 2800 единиц, имеющих в своем составе прилагательное-цветонаименование, в том числе в английском языке 824 единицы, в немецком - 705, во французском - 583, в русском - 465 и в татарском -228 единиц. В диссертации анализируются цветолексемы независимо от степени семантической слитности их компонентов и способа фразеологизации, временной характеристики, речевой или языковой принадлежности.

Методологическая основа диссертации определяется характером самого объекта исследования: лексический анализ фразеологических единиц с компонентом-цветообозначением сопровождается лингвокультурологическими экскурсами в область

материальной культуры, обрядовой практики, обычаев, примет, мифов, исторических преданий и легенд, сказок, народных песен; привлекаются данные этнографии, этнологии, психологии, психолингвистики и других смежных дисциплин. В ходе обработки материала применялась комплексная методика: метод фразеологической идентификации, лингвокультурологический анализ, компонентный и контекстологический анализ, учитывались этимологические данные и проводились количественные подсчеты. Основным методом в данной работе является контрастивный (сопоставительный) анализ.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она вносит вклад в изучение универсального и идиоэтнического в языке на материале конкретной тематической группы, в системное изучение лексической сферы языка через исследование различных лексико-семантических групп. Данное исследование дает материал для дальнейших теоретических обобщений, выявления глубинных сходств и различий между языками.

Практическая ценность заключается в том, что собранный материал и полученные результаты могут быть применены для разработки проблем лексикологии и лексикографии, в преподавании лексикологии и иностранных языков. Данная диссертация может составлять основу лекционных спецкурсов и спецсеминаров по сопоставительной лексикологии, фразеологии и теории перевода.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Будучи ключевыми концептами культуры, цветообозначения во всех языках представляют собой лингвокультурологические знаки большой смысловой емкости и национальной специфичности. Цвет должен рассматриваться с четырех позиций: 1) с антропологической точки зрения («социальный цвет»), 2) с этно-культурной точки зрения («культурно-исторический цвет»), 3) с психологической точки зрения («эмоционально-ценностный цвет»), 4) сточки зрения языкового знака («системно-структурный цвет»). Рассмотрение проблемы цвета в данном ракурсе предполагает реконструкцию этапов формирования значений цветолексем, отражение этих этапов в языке в контексте национально-культурных и этнических особенностей.

2. Семантическая структура значения того или иного цветообозначения представляет собой многослойную структуру. В основании лингвокультурологического поля находятся архетипические значения цветонаименований, обусловленные первичными ассоциациями и реакциями на цвет важнейших для человека явлений и объектов действительности и естественно физиологически-обусловленные значения, далее располагаются производные от них мифологические значения, и на периферии поля - постоянно обновляющееся и

увеличивающееся множество символических значений. По мере удаления от смыслового центра наблюдается увеличение национально-специфичных употреблений цвета. Универсальность значений цветообозначений в анализируемых языках основывается на совпадении глубинных уровней.

3. Цвет обладает универсальной классификационной функцией и объединяет во всех анализируемых языках обозначения разнообразных объектов и явлений действительности, номинаций человека, социальных и общественных, религиозных и нравственных, эмоциональных и межличностных отношений, обнаруживая четкую логику и относительно строгую систему.

4. Правомерно говорить о цветовом коде, который соотносится с древнейшими архетипическими представлениями человека, несет информацию о культурных нормах, отражает мировоззренческие установки этноса, характеризуется высокой аксиологичностью, то есть кодирует, описывает, структурирует и оценивает бытие человека, объединяя и заполняя все «ниши» концептуального каркаса «мир<-»человек». Установление и описание элементов цветовой картины мира и цветового кода культуры дает возможность определить структуру этнической картины мира в сопоставлении с другими этническими моделями мира.

5. Своеобразная система членения мира при помощи цвета позволяет показать участие имен цвета в вербализации различных концептуальных областей, обнаружить перспективы «эволюции» семантического преобразования слов-цветообозначений в сравниваемых языках, то есть с определенной долей вероятности прогнозировать создание новых фразеологизмов с цветокомпонентом.

Структура и объем диссертации определяется целью и задачами нашего исследования и включает введение, две главы, заключение, список использованной литературы и приложение.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются объект и предмет, цели и задачи, раскрываются научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, описывается материал и методы исследования.

В первой главе («Этносемантика цветообозначений как элемент национально-культурной специфики») описывается специфика фразеологических единиц с цветокомпонентом, раскрывается их роль в языковой картине мира, обосновывается эволюция семантического

преобразования слов-цветообозначений и проводится обзор изучения колоративных фразеологических единиц.

Первый раздел («Цвет как одна из центральных категорий картины мира») посвящен теоретическому осмыслению понятий «картина мира», «лингвоцветовая картина мира», «фразеологическая картина мира». Общеизвестно, что язык запечатлевает приоритетные культурные мировоззренческие ценности этноса, стержневые, наиболее значимые объекты, их признаки и свойства. Безграничный окружающий мир предстает в языке как дискретное образование, вокруг языковых структур выстраивается мировоззрение человека {языковая картина мира). Цвет предстает одной из центральных категорий как концептуальной, так и языковой картины мира, соотносимой с морально-нравственной и эстетической оценкой, семиотической и ценностной картиной мира данной национальной культуры, что позволяет говорить о цветовых предпочтениях, об этническом цветовом менталитете, цветовых лакунах и цветовых универсалиях, то есть о цветовой картине мира. От собственно цветовой картины мира отличается лингвоцветовая картина мира, которая реализует цветовую картину мира в языке (в форме цветообозначений, словосочетаний, идиоматических выражений и т.д.) как составную часть языковой картины мира. Лингвоцветовая картина мира объединяет концептуальный и языковой уровни: языковая цветовая семантика является, с одной стороны, «оболочкой» когнитивных структур (цветовых концептов), с другой стороны, - содержанием по отношению к вербальному уровню (цветообозначение). В создании языковой картины мира особую роль играют фразеологические единицы и, видимо, можно даже говорить о фразеологической картине мира (Л.Н.Баранов, Д.О.Добровольский), под которой подразуевается часть картины мира, описанная средствами фразеологии. Своеобразие цветообозначений наиболее ярко проявляется именно во фразеологической картине мира в силу способности цветолексем ярко и образно отражать характерные черты мировосприятия народа, влияние культурологических, мифо-символических, социально-исторических и других факторов на образование производных смыслов. Сравнительно большое количество фразеологизмов, образованные при помощи цветообозначений, их относительно высокая продуктивность свидетельствуют о том, что цветообозначения входят в группу лексем с наибольшим потенциалом фразеологической активности. Это объясняется тем, что базовые цветообозначения относятся к пласту наиболее древней лексики и являются концептуальными доминантами всей лексико-семантической группы. Фразеологические единицы с цветокомпонентом характеризуются многослойной, многоуровневой организацией, «в нишах которой могут быть имплицитно закодированы и миф, и олицетворение, и образ, и метафора» [Алефиренко 2002:56]. Кроме того, немалую роль в

7

формировании семантического потенциала цветонаименований играет их большая денотативная неопределенность.

Специфичность значения фразеологических единиц заключается, в «нацеленности» на образное, экспрессивно-эмоциональное изображение фрагментов картины мира, определяемое ценностным восприятием тех или иных явлений действительности человеком. Основанием возникновения и функционирования цветозначений, составляющих основу лингвоцветовой картины мира, являются ассоциации, образованные благодаря ряду функций цвета: гносеологической (познавательной), семиотической, ритуальной, аксиологической и нравственно-эстетической. Семантическая связь определенных цветовых ощущений с более сложными (аксиологическими, нравственно-эстетическими и другими критериями) есть универсальное явление: цветовой образ со временем теряет познавательное значение как один из универсальных гносеологических ключей, с помощью которого древний человек открывал, познавал и воздействовал на мир, но приобретает эстетическое и духовное значение.

Во втором разделе («Обзор исследований лингвоцветовой картины мира в рамках различных лингвистических концепций») представлен обзор рассмотрения «смыслового звучания цветов» в лингвистической традиции.

Третий раздел («Аспекты интерпретации Лингвоцветовой картины мира») посвящен рассмотрению лингвокультурного феномена цветообозначений в различных аспектах. Основной единицей, вмещающей в себя язык и культуру в их взаимопроникновении, является культурный концепт, понимаемый как структурно и образно организованная метальная культороносная сущность, отражающая знание определенного социума о каком-либо явлении духовной или материальной культуры и имеющая двойственную реализацию -вербализованную и невербальную Цвет как культурологический концепт есть совокупность «осмысленных» и «прочувствованных» человеком эмоционально-ценностных и культурно-окрашенных смыслов цвета, нагруженного индивидуальными, социальными, этническими и другими бесчисленными «наслоениями» образов, символов и ассоциаций. Как составная часть концепта «признак» он относится к базисным концептам (ядерным единицам картины мира). Концепт «цвет» выстраивает вокруг себя особое смысловое пространство - лингвокультурологическое поле, со структурой, изоморфной структуре семантического поля, но отличающуюся от нее своей двухслойностью. Можно выделить эволюционные уровни приобретения цветом различных значений и развития символичности: цвет - архетип, цвет — миф, цвет - символ. Под архетипическими значениями цвета подразумевается набор базовых ассоциаций цвета, базирующихся на наиболее ценных для человека

8

объектах и явлениях внешнего мира, набор, идентичный для всех людей и определяющий существование определенных стереотипов сознания. Это также ассоциации, основанные на неизменных свойствах человека и природы, вырабатывающиеся у человека на бессознательном уровне. Мифологические значения цвета как вторичные образования базируются на архетипических значениях в рамках более поздних этапов исторического развития. Кроме того, цвет является древнейшим символом, который относится к символическому ядру культуры благодаря своему высокому семиотическому статусу, простоте и большой этнокультурной значимости и емкости, а цветообозначения выступают в роли квазисимволов, т.е. собственно символическое значение цвета замещается символическим значением слова-цветообозначения. Цвет-стереотип (цвет-эталон) - это, с одной стороны, представление о феномене «цвет», отражающее обыденный уровень концептуализации культурной специфики, а, с другой стороны, заданная этим представлением стереотипная реакция в рамках определенной культуры на тот или иной цвет (цветообозначение). Совокупность эталонных стереотипизированных представлений формирует устойчивую, целостную, единую систему национально-этнических взглядов, которая включается в языковую картину мира. Так, например, эмоциональные состояния у разных народов связываются с разным цветом: у русских тоска зеленого цвета, у англичан - синего, а в татарском языке - сары сагыш (букв, «желтая тоска»), символ пьянства (сильно пьяного человека) закрепляется в русском языке в названии синего цвета (рус. синий нос), а в других языках в названиях красного цвета; ср." нем eine rote Nase bekommen, англ. Admiral of the Red «пьяница с красным носом», фр. rouge trogne «веселая пьяная рожа». Кроме того, во французском языке для вербализации значения «выпивший, под хмельком» участвуют почти все базовые цветообозначения: être gris, avoir une ivresse blanche, mettre son nez dans le bleu, être noir. Различие эталонных стереотипизированных представлений демонстрирует модель «опьянение <есть> изменение действительности»: рус. видеть зеленых чертиков, напиться до белых слонов/ до белой горячки, до зеленого змия; нем. weiße Mäuse sehen', англ. to see pink elephants, drink till all is blue, to see blue devils.

Проблема существования особых цветозначений, рассматривается в четвертом разделе («Этапы и источники символизации цвета»). Исторически первыми возникают архетипические значения цвета, базирующиеся на наиболее ценных для человека объектах и явлениях внешнего мира, поэтому основную триаду цветов во всех культурах составляют белый, черный и красный, поскольку наиболее важными для выживания человека являются такие явления и вещества как свет, тьма, земля, кровь, огонь и пр. Связка «черный» - «тень» - «ночь»

отражает древнейшую мифологическую картину мира, характерной чертой которой является пространственно-временной синкретизм. Образование связи черного цвета с концептуальной областью «низ» мотивировано древнейшей традицией цветосимволики Земли и Неба, согласно которой архаический человек соотносил с небом (Верхним миром) белый цвет, то есть свет от дневного неба; нижнюю, противоположную небу часть вселенной естественно было обозначать черным цветом, понимая под ним саму землю (Нижний мир).

Следующим этапом символизации цвета является отражение его физиологического, психоэмоционального воздействия на человека. Так, например, красный цвет повышает мышечный тонус, кровяное давление, ритм дыхания, является одновременно физическим и психическим стимулятором. Эти факторы обуславливают появление языковых единиц с компонентом «красный»: нем. rote Leidenschaft «сильная страсть», rot sehen «прийти в ярость, рассвирепеть, выйти из себя», англ. to see red «рассвирепеть, обезуметь от ярости, прийти в ярость», фр. colère rouge «ярость», se fâcher tout rouge «рассвирепеть, рассердиться, дойти до белого каления».

Цвет-архетип выступает в качестве единого «надкультурного» феномена и является инвариантным (универсальным) компонентом, отражающим единство когнитивных и психологических процессов человека как homo sapiens. Вне-индивидуальной, вне-этнической и вневременной общностью единых для всего человечества бессознательных глубинных психофизиологических и сознательных когнитивных, концептуальных процессов объясняется схожесть, аналогичность и общепонятность базовых языковых архетипических формул цвета в разных языках.

Разнообразие и разноплановость символических прочтений цвета есть результат многих факторов более позднего происхождения. Процесс появления символических значений может быть связан с ритуально-обрядовыми формами народной культуры: поверьями, мифами, „

заклинаниями, обрядами. Так, белый, красный, синий цвета обычно наделялись магическими свойствами, получили в различных культурах разнообразные «ритуальные», «обрядовые» значения. Например, синий - Ч

символ верности и постоянства во многих культурах (ср. англ. true blue, true blue will never stain). По древней английской традиции синий цвет обязательно должен был присутствовать в свадебном наряде невесты -голубые ленты на платье, голубой сапфир в кольце, голубые цветы в букете. Этот обычай имеет языковой след в поговорке something old, something new, something borrowed, something blue (суеверное представление о том, что должно быть включено в приданое невесты, чтобы принести счастье и удачу). Зеленый как цвет растительного мира,

молодости, силы, становления широко распространен в «весенней» обрядности: англ. green man/ Jack-in-the-green «мужчина или мальчик в убранстве из ивовых ветвей и зеленых листьев» в Англии с 1638 г в праздник весны в мае.

Большое количество национально-специфичных символических значений цветолексем связано с историческими событиями и личностями. Например, выражение the black hole of Calcutta (букв, «черная Дыра Калькутты») «душное, темное место или здание, где невозможно и даже опасно находиться», берет начало от несчастного случая в Индии в 1756 году, когда огромное число английских заключенных, согнанных на ночь в тесное помещение, погибли от духоты и давки. Выражения рус. серый кардинал, серое преосвященство, англ. grey eminence, фр. éminence grise в значении «сильный, коварный человек, оказывающий значительное влияние на ход событий, но предпочитающий оставаться в тени» восходит к прозвищу монаха-капуцина отца Трамблея, бывшего правой руки кардинала Ришелье, но державшегося в тени (в отличие от Ришелье, который ходил в красной кардинальской мантии, он носил серую сутану).

Неиссякаемым источником символичности цвета явилась теософия христианства, ислама и других религий, поскольку цвет может служить признаком религиозной самоидентификации. Многие выражения с компонентами, обозначающими цвет, имеют библейское и мифологическое происхождение. Например, фразеологическая единица надеть/ облечься в белые одежды «возродить доброе имя» - библейское. Римские девы-весталки, облаченные в белое, служат символом чистоты, и эта традиция увековечена в белых платьях невест (ср. white wedding -амер. «свадебная церемония, все атрибуты которой подчеркивают непорочность невесты»), в одеждах тех, кто принимает свое первое причастие и в одеянии для крещения: нем. die weiße Hochzeit, der weiße Sonntag (букв, «белое воскресенье» - «первое воскресенье после пасхи»), англ. white Sunday «троицын день» Покаяние грешник также совершал в одежде белого цвета - англ. white sheet «покаянная одежда», to put ort/ stand in a white sheet «публично каяться».

Огромное значение в процессе ' приобретения цветообозначениями символических значений имеет интеллектуальное достояние нации и человечества в целом - прецендентные феномены. В связи с проблемой символизации цвета можно, по-видимому, выделить следующие источники появления прецендентных феноменов: литературные художественные произведения художественные и анимационные фильмы, фольклорные тексты (сказки, басни, легенды, былины, эпосы, песни и т д ), паремиологический фонд (пословицы и поговорки). Так, например, выражение проходить красной нитью восходит к роману Гете, где симпатии героини, пронизывающие весь ее дневник, сравниваются с красной нитью (der rote Faden), которая

11

вплетается в канаты английского флота и которую невозможно было выдернуть иначе, как распустив все остальное, точно так же через весь дневник Оттилии тянется красная нить симпатии, все связывающая воедино и знаменательная для целого; ср. также фр. marquer qch au fil rouge, тат. кызыл oiçen булып сузылу.

Процесс символизации цвета можно также представить в исторической перспективе: на архетипическую символику цвета древнего первобытного мира накладывается более поздняя мифологическая символика, которая в свою очередь обогащается идеями и символами новой эпохи, за психофизиологическими и эмоционально обусловленными смыслами цвета следуют рефлексивные значения. Образование неологизмов и новых идиом с цветокомпонентами также отражает закономерность, в соответствии с которой первоначальная номинация базируется на архетипическом значении, эмоциональном воздействии и символическом стереотипизированном значениях цвета. Основной и отличительной чертой цветовой семантики можно считать преемственность, «наслаивание» смыслов. Пройдя этап «вчувствования» на бессознательном уровне, цвет «обрастает» подчас противоположными традиционными символическими значениями, ассоциациями, образами и коннотациями, причем, чтобы доискаться до национального, «не надо погружаться в древность, доисторическую» эпоху народов, поскольку национальное не в доисторической эпохе, где господствует предельная аналогичность мифов, представлений и отношений, но в последующие эпохи - национальное есть «итог исторического развития народа» [Гачев 2000:62]. «Сознательная» информация едина для конкретной цивилизации, нации, культуры, общества. Бессознательная и частично подсознательная информация (цвет, миф, мелодия, ритм) будет единой для всего человечества [Серов 1990].

Во второй главе предпринимается попытка показать участие базовых цветообозначений в качестве ключевого кода культуры в концептуализации действительности (в том числе концептосферы ЧЕЛОВЕК). Проводится анализ семи цветообозначений: «черный», «белый», «красный», «синий», «зеленый», «желтый», «серый». Во всех языках цветообозначения демонстрируют схожие векторы семантических приращений производных смыслов, единую логику, схожие ассоциативные связи и универсальные направления семантических преобразований. В иерархии всех значений выделяются семантические доминанты, определяющие всю семантическую «эволюционную цепочку». Так, например, в развитии значений цветонаименования «синий» можно выделить три семантические доминанты - «ЦВЕТ», «НЕБО» и «ВОДА», поскольку синий цвет ассоциируется с воздухом, небом и водой, важнейшими для человека стихиями. Светлый, голубой цвет неба символизирует мечтания, грезы и фантазии и безграничные

12

дали, а темно-синий цвет моря - глубины, сновидения, мистику и бессознательное. Логический процесс формирования коннотативного компонента фразеологического значения, комплекса ассоциаций и символических значений цветообозначений, обусловленный психофизиологическими, историческими, культурными,

лингвистическими и другими факторами представлен в работе в виде логико-семантических мотивационных моделей. Так, семантическая доминанта «ЦВЕТ» руководит процессом приобретения цветообозначением «синий» ассоциаций, связанных с цветом различных объектов и явлений действительности, например:

«имеющий цвет [неба, воды]» —► (характеристика лица, глаз человека] —> —* «имеющий такой цвет лица» + сема оценки «-» —» «пьянство» (рус. напиться до синего дыму, англ. to be blue «находящийся под действием алкоголя или наркотиков», to see blue devils/ drink till all is blue «допиться до белой горячки, до зеленого змия», нем. blau sein, veilchenblau sein «быть пьяным», sich braun und blau saufen, blau pfeifen', фр. mettre son nez dans le bleu «напиться пьяным», être voué au bleu)', —> «похмелье» —» «прогул» (англ. Blue Monday «тяжелый понедельник после выходного дня, прогул после похмелья», нем. der blaue Montag «прогул в понедельник», blau machen, den blauen Montag machen, am Montag blau machen «прогуливать, не выходить на работу»);

«имеющий цвет [неба, воды]» —> [характеристика лица, глаз человека] —► «изменение цвета лица вследствие эмоций» + сема оценки «-» —> «злоба, страх, недоброжелательность» (англ. a blue fit «приступ недовольства, тревоги или раздражения»; blue fear! funk «паническое состояние, жуткий страх», till/ until one is blue/ black in the face «до посинения, до хрипоты, до потери сознания», фр. coleré bleue «ярость», peur bleu «панический страх»);

«имеющий цвет [неба, воды]» —* «имеющий такой цвет предметов» —> [форма] —» «полицейский, военный» (англ. the boys/ gentlemen/ men in blue «полицейские; матросы; американские федералистские войска «северян» во время гражданской войны в США в 1861-1865 гг.», blue-jacket «матрос военно-морского флота, моряк»; фр. col bleu «военный моряк», homme du bleu моряк»; рус. синие мундиры «жандармы в России») —♦ «новичок, простачок» (фр. разг. bleu «новобранец; новичок», brimer les bleus школ. жарг. «изводить новичков», п "être plus un bleu «не быть желторотым птенцом»)

Вместе с тем «сквозная» сема «ЦВЕТ» обусловливает ассоциации, базирующиеся на физиологическом действии синего цвета на человека: понижение кровяного давления, успокоение и расслабление:

«имеющий цвет [неба, воды]» —* —» «психофизиологическое действие цвета на человека» + сема «-» —> «тоска, подавленное состояние» (англ. blue devils «хандра, меланхолия», to sing the blues

13

«сетовать, жаловаться на судьбу», feel/ be blue «хандрить, находиться в подавленном состоянии», to look through Ыие glasses «мрачно, пессимистически смотреть на вещи», Ыие spell «сильная меланхолия», Ыие study «мрачное раздумье, размышление», фр. les diables bleus).

Семантическая доминанта «НЕБО» актуализирует большое число ассоциативных производных смыслов цветокомпонента «синий». Поскольку синий цвет символизирует синеву небес, божественность, трансцендентальность, то во многих культурах развивается значение «непорочность, святость, чистота» и производные от него символы верности и постоянства, высшего общества, аристократии. Но святость и непорочность может достигать степени гипертрофированное™, и тогда «синий» - символ пуританства и ханжества. Кроме того, небо - это и бесконечность, неопределенная даль и неизвестность.

«|небо|» —» «божественное начало» —> «непорочность, святость, чистота» —* «ханжеский, пуританский» (англ. Ыие law «пуританские законы, любое строгое постановление», Ыие nose «человек с пуританскими взглядами, ханжа»);

«|небо|» —> «даль, бесконечность» —► «бессмысленный, бесцельный» (нем. Ыаие Enten, blaue Argumente, die Fahrt ins Blaue «развлекательная поездка без определенной цели», ins Blaue hinein «на авось»);

«|небо|» —» «даль, бесконечность» —> «неожиданный, удивительный» (англ. out of the Ыие «как гром среди ясного неба», like а boit from the Ыие «как гром среди ясного неба»; нем. aus blauem Himmel, aus blauer Luft\ фр. en devenir (или en être, en rester, en bâiller tout) bleu «разинуть рот от удивления, растеряться»);

«[небо|» —> «даль, бесконечность» —* «мечты/надежды» (англ. a bit of Ыие sky «луч надежды», Ыие hope); —» «неоправданные мечты» —► «обман» (нем. Ыаи reden «врать», jmdn Ыаи anlaufen lassen «обманывать, надувать», das Blaue vom Himmel herunter lúgen «врать с три короба, беззастенчиво»); —► «небылицы/ россказни» (англ. once in а Ыие тооп; нем. sein blaues Wunder erleben, sein blaues Wunder sehen «насмотреться/ наглядеться чудес, наслушаться небылиц»; фр. conte(s) bleu(s), или conte jaune «басни, россказни, небылицы, вздор», elle est bleue, celle-là! (раз? «эка небылица!, турусы на колесах!»);

«|небо|» —> «даль, бесконечность» —> «мечты/надежды»—» «идиллический» (фр. être (nager) dans le bleu «витать в облаках», voyager dans le bleu «предаваться пустым мечтаниям», тат. зэцгЗр кузлек аша карау «смотреть через голубые очки, идеализировать» —> «романтический» (фр. (petite) fleur bleue «сентиментальность; романтичность; романтичная фигура», être très fleur Ыеие «быть очень сентиментальным», cultiver la petite fleur bleue (разг. «разводить сантименты»);

Семантическая доминанта «ВОДА» детерминирует следующую «цепочку»: [вода] -* «водный, связанный с водой» (англ. blue revolution «проблема необходимости внедрения новых технологий и нового отношения к проблеме питьевой воды и воды для ирригации»; фр. houille bleue (букв, «голубой уголь» - «энергия моря»)).

Подробно анализируются источники возникновения той или иной фразеологической единицы. Так, прецендентный текст и производное от него прецендентное имя синяя птица (от названия пьесы-сказки М.Метерлинка) сообщило цветообозначению дополнительные значения надежды, веры в счастье, радость, стало символом счастья, подчас недосягаемого: фр. oiseau bleu «синяя птица, недосегаемый идеал», dénicher Voiseau bleu «отыскать, добыть редкую птицу, редкостную вещь», англ. blue bird on happiness. На формирование значения «идиллическая, часто недостижимая мечта, тоска по чему-либо» повлияло также использование символики голубого цвета в немецком и французском языках: нем. die blaue Blume (букв, «голубой цветок», символ романтического мировосприятия, мироощущения, несбыточная мечта, неосуществимый идеал, восходящий к роману немецкого писателя Новалиса «Генрих фон Офтердинген»). Мотив голубого цветка заимствован из немецкого фольклора, повествующего о чудесном цветке, который раскрыл глаза пастуху, случайно прикрепившего его к своей одежде, благодаря чему он получил возможность отыскать клад. Таким образом, голубой цвет стал символом романтического томления по мистическому идеалу; ср.: рус. голубая мечта; тат. зЭцгЭр хыял «голубая мечта, мечта, оторванная от жизни», фр. rêve bleu, illusion bleue, англ. blue flower, рус. голубой цветок (символ романтизма, олицетворяющий стремление к идеалу); «редкий, небывалый» (англ. blue dahlia букв, «голубой георгин» - «что-л очень редкое, небывалое», blue roses букв, «голубые розы» - «нечто недостижимое», рус. голубые кони); «недостижимый, невыполнимый» (нем. blaue Schlösser «невыполнимые, несбыточные планы»).

Выявляются как общие линии развития значения, представленные во всех анализируемых языках, так и лакунарные, национально специфичные значения. В конце каждого раздела рассматриваются неологизмы. Анализ свидетельствует об общности базовых формул цвета и моделей концептуализации предметов и явлений окружающей действительности при помощи слов-цветообозначений. В качестве доминантного сектора в лингвоцветовой картине мира представлены цветолексемы антропоцентрической направленности. Кроме вербализации человека в его социальном и индивидуальном проявлении, цветообозначения обозначают различные предметы и явления окружающей действительности (полезные ископаемые, природные явления, географические названия, названия болезней и т.д.).

15

Анализ фразеологических единиц с цветокомпонентом показывает наличие семантического варьирования по линии межъязыковой синонимии и антонимии и наличие определенных моделей внутренней формы. Можно выделить фразеологические единицы, являющиеся полными или частичными синонимами, внутренние формы которых полностью совпадают (англ. Blue Monday, нем. der blaue Montag «прогул после выходного дня»; англ. hang out/ hoist/ show the white flag, нем. die weiße Fahne hissen «прекращать сопротивление, капитулировать, сдавать свои позиции»; рус. шито белыми нитками, фр. cousu de fil blanc, тат. ак oiçen белЭн генЭ типчегэн «неумело скрывать»; рус. красный каблук, фр. talon rouge «щеголь, человек, претендующий на элегантность, фант»), совпадают частично (англ. not to have red cent, нем. keinen roten Heller für etwas haben, фр. n 'avoir pas un rouge liard «не иметь ни гроша за душой») или не совпадают (англ. red tape, нем. der grüne Tisch). Живая образная составляющая выражений англ. red tape, нем. der grüne Tisch оказывает существенное влияние на область их функционирования и сочетаемость. Этим предопределяется более широкое значение немецкой идиомы: за столом можно сидеть, что-либо обсуждать, планировать, решать: etwas vom grünen Tisch aus planen / regeln/ anordnen, etw. vom grünen Tisch aus entscheiden «решать что-л. бюрократически»; am grünen Tisch sitzen «быть оторванным от жизни, не выходить из кабинета», Weisheit des grünen Tisches «кабинетная ученость». Можно выделить псевдо-синонимы, то есть фразеологические единицы, идентичные по внутренней форме, но отличающиеся по содержанию: нем. das grüne Telefon «телефонная линия, по которой можно сообщать об ущербе, нанесенном окружающей среде»; аналогичное французское выражение фр. numéro vert означает «телефонный номер, позволяющий вызвать бесплатно какую-либо службу»; ср. также: фр. nuit blanche, англ. a white night «бессонница» и русское выражение рус. белые ночи «светлые ночи в июне»). Антонимичность строится на противопоставлении собственно цветовых и переосмысленных значений цветокомпонентов: англ. to be in the black, нем. schwarze Zahlen schreiben «иметь положительное сальдо, вести дело прибыльно» - англ. to be in the red, нем. in roten Zahlen sein «быть в долгу, работать с убытком». Выделяется группа фразеологических единиц, которые можно назвать ложными антонимами, или псевдо-антонимами: англ. black flag - white flag, Black Friars - White Friars.

Механизмами образования производных смыслов цветообозначений выступают метафора и метонимия. Анализ семантической организации фразеологических единиц с цветокомпонентом и закономерностей образования фразеомоделей позволяет установить, что формирование фразеологического значения в анализируемых микросистемах в подавляющем большинстве

16

осуществляется на основе семантической трансформации цветокомпонента, которая происходит на базе коннотативных сем путем метафоризации и на базе собственно цветовых сем путем метонимии. В первом случае фразеологические единицы являются дескриптивно-оценочными и представляют собой, как правило, фразеологические сочетания, а во втором случае -номинативные фразеологические единицы образно-перифрастического характера. Своеобразие техники фразообразования заключается в одновременном использовании механизмов метафоризации и метонимизации.

Проведенный комплексный анализ свидетельствует о значительных совпадениях семантики цветообозначений в сравниваемых языках, которые обусловлены, по-видимому, общими тенденциями семантических преобразований в различных языках, универсальной техникой фразообразования, схожестью восприятия и осознания как тождественных, так и далеких явлений действительности, сходными условиями жизни, отдельными совпадениями в климате, похожими физиологическими процессами, одинаковыми объектами и явлениями действительности, знаками и символами, явлениями семантического калькирования и фразеологического заимствования, языковым контактированием, проникновением интернационализмов. Данные проведенного исследования свидетельствуют о том, что наиболее полное совпадение фразеологических значений обнаруживается в реализациях значений конвенциально-символического и экспрессивно-оценочного характера. Так, схожесть восприятия демонстрирует серый цвет. Проявление концептуальной макромодели серого цвета как символа печали, грусти, однообразия, бесперспективности обнаруживается в семантике целого ряда фразеологических единиц, участвующих в языковой реализации концептуального содержания «унылый, скучный, тоскливый» и «повседневный, обыденный», «однотонный, однообразный» (нем. das ewige Grau des Alltags «серые будни, обыденщина, житейская проза»; alles grau in grau erscheinen, die graue Sorge, graue Schuld, das graue Einerlei «скучное однообразие»; тат. кук тимер булат булмас, англ. grey life, grey existence «серенькое существование», feel grey «чувствовать себя изнуренным»); «бесперспективность» (нем. graue Zukunf «бесперспективное будущее», es sieht grau in grau aus «казаться малоперспективным», англ. gray prospect of success «слабые надежды на успех», grey thoughts «мрачные мысли», to go a grey gate «быть в подавленном состоянии»). В русском языке также серый цвет не ассоциируется ни с красотой, ни с праздничностью, ни с радостным настроением: серые будни, серое существование, серенькие людишки, серый городишко.

Межъязыковые различия в актуализации собственно цветового и символического значения цветокомпонента отмечаются во

17

фразеологических единицах, которые функционируют в качестве обозначений конкретных явлений и предметов действительности, что связано с различием в проявлении культурных феноменов. Полными фразеологическими эквивалентами являются лишь очень незначительная часть проанализированных единиц. Национальное своеобразие проявляется в: а) различной фразообразовательной активности базовых слов-цветообозначений; б) несовпадении фразеологической образности при совпадении концептов; в) отсутствии той или иной фразеологической единицы с цветокомпонентом для вербализации определенных концептов.

Различия в функционировании фразеологической системы зависят от различных факторов, таких как объем символического значения цветов, индивидуальные особенности употребления цветообозначений носителями языка, частотность употребления в ^

литературных источниках, ассоциативные связи, древность этимологии, категориальная размытость и т.д. Так, для немецкой лингвокультуры характерна высокая частотность цветокомпонентов schwarz «черный» и blau «синий»; в английской лингвокультуре наибольшей частотностью обладают black «черный», blue «синий» и red «красный». Во французском наибольшими номинативными потенциями характеризуются blanc «белый» и noir «черный», для русской культуры важными цветонаименованиями являются белый, черный и красный, для татарской культуры - кара «черный» и ак «белый».

Зачастую фразеологизмы с цветообозначением выражают понятия через образы, которые в других языках не имеют соответствующих параллелей. Так, красный цвет во всех культурах -символ огня и пламени, что обуславливает соответствующие фразеологические единицы: нем.jm den roten Hahn aufs Dach setzen, рус. пускать красного петуха «устраивать пожар, поджигать», тат. кызыл ЭтЭч жиберу (калька «пускать красного петуха»), англ. the red cock will crow in his house «ему пустят красного петуха, его дом подожгут». Петух во многих культурах является символом огня и солнца из-за своего огненно-красного гребешка и переливающихся всеми цветами перьев, но в татарском языке для передачи значения «пожар» используется также образ красной коровы: тат. кызыл сыер (метафора связана с переносом образов: «красный язык коровы» -» «красное пламя пожара»).

Национальное своеобразие проявляется в отсутствии той или иной фразеологической единицы с цветокомпонентом для вербализации определенных концептов. Так, в английской лингвокультурной общности состояние подавленности и уныния ассоциируются с образами черной собаки («меланхолия, уныние, хандра») и черного осла («плохое настроение»): англ. to have the black dog in one's back, to take the black dog from one's back «избавить от меланхолии», to get/ have/ ride the black donkey «находиться в состоянии уныния». В шотландском диалекте для

18

выражения этого же значения используется образ черной коровы (black cow). В татарском языке цветонаименование «красный» участвует в вербализации значения «никогда»: тат. кызыл кар явып, кояш тискЭреддн чыкканда (букв, «когда выпадет красный снег и солнце встанет с обратной стороны» - «никогда, когда рак на горе свистнет»), кызыл кар яуганда, кызыл кар яугач (букв, «когда пройдет красных снег» -«никогда»). Только в английской лингвокультуре цветонаименование «синий» в составе различных оборотов участвует в передаче значения «благотворительный» (англ. blue coat schools «благотворительные школы Англии с 18 в, в которых детей одевали и обучали бесплатно», Blue Cross «название благотворительных организаций в Англии, США»), Ярким национальным своеобазием обладают такие сравнительные выражения как англ. blush like a black/ blue dog «совершенно не смущаться», like а brown cow's lick «детский хохолок на голове» (по сходству со следом на шерсти коровы, когда она облизывает себя языком), to flourish like a green bay tree «процветать, успешно развиваться» (Библия, Псалмы 35, 37), true as Coventry blue «очень верный, преданный» (имеется в виду необыкновенно стойкий синий цвет ткани, производящейся в графстве Ковентри).

Во всех языках наивысшая фразеологическая активность характеризует обозначения белого, красного, черного цветов (что подтверждает теорию об особой значимости цветов универсальной цветовой триады), а также зеленого, синего/голубого, желтого и серого цветов. Кроме того, во всех языках цвета основной триады демонстрируют и наибольшее сходство производных значений.

Все более тесный контакт культур и языков за счет использования средств массовой информации и Интернета способствует образованию единого смыслового пространства символики цвета. Так, цвет активно используется в качестве символа общественно-политических движений и явлений, в этой сфере наблюдается появление большого количества новых фразеологических единиц, перифраз, сложнооформленных лексических единиц, и можно, по-видимому, констатировать формирование определенной самостоятельной политической цветосимволики: красный цвет - цвет революции и террора (нем. lieber rot, als tot. нем rotes Gespenst, англ. better red than dead, reds under beds); черный цвет - цвет анархистов, национал-социализма, революционного и реакционного фанатизма (рус. черная сотня, нем. das schwarze Hundert «погромщик-антисемит, крайний реакционер», die Schwarze Hand «подпольная организация в Сербии»); белый цвет - цвет контрреволюции и реакционных сил (рус. белый террор, белогвардеец, белое движение, англ white guard «реакционная сила или партия», White Terror «период реакционного экстремизма во времена французской революции»), зеленый цвет - символ экологических партий и движений,

19

йо и цвет приверженцев религиозных про-исламистских взглядов (англ. Greenpeace, Green parties, Greens, green movement, green architecture, green politics, green ideology, to be green {-minded), green issues, рус. партия зеленых', нем. grüne Politik machen «проводить политику, направленную на защиту окружающей среды», grün wählen «выбирать сторонников зеленых», grüne Listen «кандидаты от зеленых партий»; фр. candidats verts «кандидаты от экологической партии»); синий цвет в политической символике - цвет консервативных партий (нем. blaue Republik, blauer Republikaner, blaue Demokratie, blaue Zukunft, blaue Internationale, blau wählen, англ. vote blue «голосовать за консервативную партию», blue dogs, blue states, blue counties, blue people «демократы-консерваторы из южных штатов США»); (ср. коричневый цвет - цвет фашизма и ультраправых движений, партий и групп националистического толка: нем. braunes Schaf, die braune Zeit, die braune Epoche, eine braune Gesinnung, die braune Pest, die braune Vergangenheit, Braune Besen kehren gut (модификация пословицы Neue Besen kehren gut); рус. коричневая чума] ср. англ. a brown/ brownshirts).

В структуре фразеологического значения фразеологических единиц с цветокомпонентом ведущая роль принадлежит коннотативному компоненту. Цветообозначениям в составе фразеологических единиц в высшей степени характерна качественная оценочность в основном негативного характера (количественно преобладают фразеологические наименования с отрицательным оценочным и эмотивным зарядом). Так, например, в большинстве этнических культур красный цвет демонстрирует положительную оценочность, являясь олицетворением всего красивого, прекрасного, ценного, высокого сорта или качества, достоинства, почтения; ср.: рус. просим в избу, красному гостю красное место!-, англ. give somebody the red carpet treatment, нем. den roten Teppich ausrollen «оказать большую честь»; рус. красный день календаря, нем. sich im Kalender rot anstreichen, англ. a red-letter day «праздничный день»; ср. также тат. кызыл туй букв, «красная свадьба» - «молодежная». Однако во всех анализируемых языках, особенно в языках, относящихся к западной культуре, характерно численное преобладание отрицательной эмоционально-оценочной семантической линии цветообозначения «красный». В частности, «красный» реализует целый ряд негативных концептов: «позорный» (фр. marquer qn au fer rouge «заклеймить кого-либо»); «плохой, отрицательный» (фр. être écrit sur le livre rouge «попасть в черные списки», être écrit sur le livre en lettres rouges «оставить по себе плохую память»); «ярость, злость» (фр. marquer qn à Venere rouge «затаить злобу на кого-либо», тат. кызыл кургэн угез кебек, кызыл кургэн курка кебек «как бык (индюк) перед красным цветом»); «проституция, порок» (англ. red light district «район красных фонарей»); «преступная деятельность» (англ. red ruin «уничтожение при помощи огня; кровавая

20

резня, убийство», нем. rote Hände, англ. red hands «окровавленный, запятнанный кровью», to catch smb red-handed «поймать на месте преступления, захватить с поличным», тат. кызыл камыт кидеру букв, «надеть красное платье» - «резать, забить животное; убить человека»); «опасность, угроза» (англ. red alert «состояние готовности перед лицом опасности», to give smb the red light, see the red light «видеть или подозревать опасность»).

Одной из причин широкого употребления цветонаименований во фразеологических единицах с отрицательным оценочным и эмотивным зарядом является характерная коммуникативная стратегия ослабления нежелательной направленности лексического значения (эвфемизация). Во всех языках предпосылками возникновения и широкого функционирования средств эвфемистического иносказания с участием цветонаименований являются желание избежать прямого наименования болезней, пороков, физической и умственной неполноценности, возраста, смерти, отношения полов, неприятных ощущений и физиологических процессов. Кроме того, использование цветообозначений в отношении отрицательных явлений обусловлено факторами социально-психологического, религиозного, морально-этического и дипломатического характера, например, цветообозначения активно применяются для эвфемистического наименования сверхъестественных существ в разных языках, поскольку во всех культурах потустороннее составляет в значительной мере запретную тему: ср. рус. синий, синец, синчак, черный, черный шут, белун, белый дедушка-, англ. black devil, black man, Black Prince, the old gentleman in black, white lady, gray folk; нем der Schwarze, der schwarze Mann, der schwarze Jäger, der schwarze Ftirtst der Schatten, der schwarze Ritter, тат. кара пЭрдЭ.

Кроме оценочного компонента, важную роль в структуре фразеологического значения занимает эмотивный компонент, проявляющийся в участии всех базовых цветонаименований в выражении чувственной оценки объекта, чувств и настроений человека, а также экспрессивный компонент, обусловленный образностью и интенсивностью выразительно-изобразительных качеств слов-цветообозначений. Во всех анализируемых языках цветообозначения концептуализируют область эмоций, чаще отрицательных, что можно продемонстрировать на примере цветонаименования «черный»: англ. black in the face «потемневший от злости, ярости», black mood «мрачное настроение»; нем. schwarz vor Arger, schwarzes Laster «черный порок»; рус. черная зависть, почернеть от злости; тат. кара яну «очень сильно беспокоиться», карага батып йвру «ходить сердитым, злобным», кара ачу «злость» (тат. кара придает сочетаниям усилительное значение «очень много», «очень» - кара чебен шикелле «много народа, много об одушевленных предметах», кара тэубэ, ак тэубэ (усилительное слово

21

при обещании), кара твлке «очень редкая вещь», кара акыл (букв, «черный ум» - «большой опыт, ум»); фр. four noir «полнейший провал», misère noire «страшная нищета», chagrin noir «глубокая печаль», colère noire «ярость», peur noire «панический страх» и т.д.

Комплекс методов и приемов экспликации номинативного потенциала и этнокультурной значимости цветонаименований позволяет наглядно представить цветообозначения в ракурсе взаимодействия языка и культуры, выявить закономерности в образовании цепочки значений того или иного цвета и обнаружить перспективы семантического преобразования слов-цветообозначений; об этом свидетельствует целый ряд отмеченных в диссертации неологизмов во всех сравниваемых »

языках. Так, обозначение синего цвета активно используется в образовании различного рода неологизмов в сфере компьютерных технологий и техники: англ. blue storm, bluetooth, синий экран смерти, Big '«

Blue (прозвище компании IBM), Blue Card «разрешение на пребывание для специалистов по компьютерам в Баварии». Отмечается большое количество неологизмов с компонентом «черный», образованных по модели «черный» + «названия дня недели» («день, в который происходят трагические, роковые события», «день биржевого краха, падения национальной валюты»): рус. черный понедельник, черный август, черный день (для войск) («день больших потерь»), черный авиапонедельник («5 сентября 2005г.»). Фразеологически связанные значения цветокомпонента «зеленый» и рассмотренные модели образования также весьма продуктивны в современных языках. Так, символика зеленого цвета как цвета растительности отражена в выражениях типа англ. green famine (букв, «зеленый голод») и green drought (букв, «зеленая засуха»), green revolution. Высокую продуктивность в образовании новых фразеологически связанных значений демонстрирует цветокомпонент «серый», развивая значения «нейтральность», «оппортунизм», «смешанность», «неофициальный», «полулегальный», «промежуточное положение»: нем. die graue Internationale-, англ. the grey area «неточная, неопределяемая зона между двумя точными понятиями; нейтральная зона <

(т.е страны, не принадлежащие ни к капиталистическому, ни к социалистическому лагерю)», grey zone «пояс смешанного населения, особенно в пограничных районах»; фр. marché gris «неофициальный рынок», нем. der graue Markt «полулегальный рынок», англ. grey economy, англ. grey list «список фирм и лиц, которые считаются нежелательными, но в меньшей степени, чем те, которые занесены в черный список», grey goo «некоторые области научных исследований, которые не следует продолжать, поскольку возможные последствия могут быть печальными».

Кроме того, возникновение и закрепление в литературном языке новых выражений с компонентом-цветообозначением, а следовательно,

22

приобретение цветонаименованием новых значений, происходит благодаря передвижению прецендентных феноменов из одного социального слоя в другой. Выражение рус. серый отказник, ставшее широко известным всему миру и активно употребляемое в различных средствах массовой информации,первоначально возникло в узком профессиональном социуме израильских военных для обозначения офицеров-летчиков, боящихся открыто выразить свое недовольство и несогласие с действиями командования правительства Ариэля Шарона, и высказывающих свой протест косвенным образом, находя благовидные предлоги не выходить на задания.

В заключении подводятся основные выводы по результатам исследования, обобщаются теоретические и практические положения и очерчиваются перспективы дальнейшего изучения цветообозначений.

Приложение содержит схемы и таблицы, а также список проанализированных единиц с цветокомпонентом.

Апробация работы

Основные положения и результаты исследования изложены в десяти публикациях:

1. К вопросу о стилистических функциях английских заимствований в немецком языке// Теория поля в современном языкознании (сборник научных трудов). Уфа, 2001. -С.24-35

2. Английские заимствования в немецком языке// Проблемы семантики и перевода в свете типологии языков и контрастивной лингвистики (Материалы научной конференции). Уфа, 2001. - С. 49-51

3. К функционированию названий цвета в составе фразеологизмов// Лингво-методические проблемы обучения иностранным языкам в Вузе (Материалы научно-методической конференции). Уфа, 2001. -С. 40-45

4. К вопросу стилистики заимствований// Лингво-методические проблемы обучения иностранным языкам в Вузе (Материалы научно-методической конференции). Уфа, 2002. - С. 47-49

5. К функционированию цветообозначения "зеленый" во фразеологии (на примере русского, немецкого, французского и татарского языков)// Вопросы полевого описания языка. Уфа, 2003. - С. 110116

6. Эмоциональный мир человека через призму цветоощущений// Вопросы функционирования языковых единиц. Уфа, 2004. - С.81-85

7. Обзор взглядов на цвет в рамках различных лингвистических концепций// Вопросы функционирования языковых единиц. Уфа, 2004.-С. 114-122

8. К вопросу об отражении в языке эволюции архетипического, мифологического и символического значений цвета. Источники символизации цвета (на материале русского, английского и немецкого языков)// Коммуникативно-функциональное описание языка. Уфа, 2004,- С. 37-44

9. К вопросу об источниках символизации цвета// Университетская наука - Республике Башкортостан: Том 2. Гуманитарные науки: Материалы научно-практической конференции, посвященной 95-летию основания Башкирского Государственного Университета. Уфа, 2004.-С. 99-100

10. Роль цветообозначений в концептуализации действительности (на примере цветообозначения «черный»)// Семантика разноуровневых единиц в языках различного строя. Уфа, 2005. - С. 351-362

Гатауллина Лилия Равилевна

РОЛЬ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ МИРА

( НА МАТЕРИАЛЕ ФРАЗЕОЛО! ИЗМОВ АНГЛИЙСКОГО, НЕМЕЦКОГО, ФРАНЦУЗСКОГО, РУССКОГО И ТАТАРСКОГО языков)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Лицензия на издательскую деятельность ЛР№ 021319 от 05.01.99 г.

Подписано в печать 17.11.2005 г. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Гарнитура Times. Отпечатано на ризографе. Усл.печ.л. 1,38. Уч.-изд.л. 1,64. Тираж 100 экз. Заказ 861.

Редакционно-издательский отдел Башкирского государственного университета 450074, РБ, г.Уфа, ул.Фрунзе, 32.

Отпечатано на множительном участке Башкирского государственного университета 450074, РБ, г. Уфа, ул.Фрунзе, 32.

1

Vi

12400 f

РНБ Русский фонд

2006-4 23259

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гатауллина, Лилия Равилевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1 ЭТНОСЕМАНТИКА ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ КАК ЭЛЕМЕНТ НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ СПЕЦИФИКИ.

1. Цвет как одна из центральных категорий картины мира.

1.1 Язык и культура. Языковая картина мира. Лингвоцветовая картина мира.

1.2 Фразеологическая картина мира как составляющая языковой и лин-гвоцветовой картин мира.

1.3 Этнокультурная специфика фразеологических единиц с компонентом-цветообозначением.

2. Обзор исследований лингвоцветовой картины мира в рамках различных лингвистических концепций.

3. Аспекты интерпретации лингвоцветовой картины мира в лингвистических исследованиях.

3.1 Концептуальный статус цвета.

3.2 Цвет - архетип, цвет - миф, цвет - символ, цвет - эталон, цвет - стереотип.

4. Этапы и источники символизации цвета.

Выводы к Главе 1.

ГЛАВА 2 РОЛЬ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.

1. Роль цветообозначения «черный» в концептуализации мира.

2. Роль цветообозначения «белый» в концептуализации мира.

3. Роль цветообозначения «красный» в концептуализации мира.

4. Роль цветообозначения «синий» в концептуализации мира.

5. Роль цветообозначения «зеленый» в концептуализации мира.

6. Роль цветообозначения «желтый» в концептуализации мира.

7. Роль цветообозначения «серый» в концептуализации мира.

Выводы к Главе 2.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Гатауллина, Лилия Равилевна

Обращение к феномену цвета в контексте лингвокультурологической и когнитивной парадигм (Воробьев 1997; Маковский 1996, 1997; Телия 1996; Маслова 1997; Красных 2001, 2002; Степанов 1997; Вежбицкая 1996 и др.) закономерно, поскольку в современном языкознании акцент переносится с исследования языковой системы, со структурных характеристик языка, на анализ концептуальной системы, проблем, связанных с ролью языка в построении картины мира, на выявление когнитивных механизмов осмысления действительности. Благодаря первичности чувственно-образной формы освоения мира и способности цвета модулировать физическое и психо-эмоциональное состояние человека, цвет является константой культуры, древнейшей семиотической системой и важной частью концептуальной картины мира. Выступая элементом мифологических классификаций, ритуала и культа, он аккумулирует в себе значительную информацию, становится для человека не просто объективной характеристикой мира, но категорией морально-нравственной и эстетической, выражающей оценки, нормы, и установки, насыщенной экспрессивно-оценочными коннотациями, выступает в качестве одной из ключевых категорий культуры. Соответственно и цветообозначение приобретает статус сущностной характеристики, соотносится с семиотической, ценностной и философ-ско-мировоззренческой картиной мира национальной культуры. В рамках лингвокультурологической и когнитивной парадигм представляется возможным пересмотреть феномен цвета как своеобразный концепт мировидения, цвето-обозначения как свернутые диахронические культурные тексты, а систему цве-тосимволики как встроенную в лексикон мифологическую систему.

Все это обусловливает актуальность исследования, которое связано, кроме того, с возрастающим интересом лингвистов к фразеологической семантике, взаимодействию лингвистических и экстралингвистических факторов в структуре значения фразеологических единиц, а также к проблеме этнокультурной значимости комплексных знаков языка, их способности отражать специфику национального восприятия действительности, их особой роли в формировании концептуальной картины мира. Актуальными являются также проблемы определения общего и специфического в языковых картинах мира как близкородственных, так и генетически неродственных, структурно различных языков.

Степень разработанности проблемы. Исследование процесса формирования цветовых понятий и отражение этих перцептивно-когнитивных образов в языке имеет солидные традиции в языкознании. Следует отметить, что, несмотря на огромное количество работ, посвященных изучению цвета в языке, эта проблема остается недостаточно изученной. Проблема исследования проблемы цветообозначений поднималась в классических трудах Г.Конклина, Г.Глисона, Л.Ельмслева, Дж.Лайонза, Г.Хейдера, Д.Оливье, Б.Берлина, Дж.Кея, Э.Рош. В отечественном языкознании наиболее глубокими исследованиями являются работы Н.Б.Бахил иной, А.П.Василевича, Р.М.Фрумкиной, Т.И.Вендиной, А.А.Залевской, Ю.Н.Караулова, В.А.Московича, Н.В.Уфимцевой и др. Достаточно значимые труды по проблеме цветообозначений представлены: Р.В.Алимпиевой, Ш.К.Жаркынбековой, Т.А.Михайловой, Л.В.Полубиченко, Г.С.Свешниковой, Т.И.Шхвацабая, а также Altmann, Becker, Bee, Berlin/Kay, Bryan, Cencig, Gage, Heisig, Hill, Hölter, Lehmann, Rottmann, Wyler, Wanzeck, Mills, Rosch, Kelly/Judd, Bennett и др.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые проводится комплексное исследование фразеологических единиц с компонентом-цветообозначением на материале пяти родственных и неродственных языков (английском, немецком, французском, русском и татарском) в рамках лингво-культурологической парадигмы в сравнительно-сопоставительном плане. Рассматриваются средства объективации концепта «цвет», выступающего в качестве эталона для этнокультурного сопоставления, выделяется и описывается целостный цветовой код культуры, представленный средствами фразеологии, который наравне с соматическим, пространственным, временным является ядерным кодом культуры. Предлагаемый подход органично объединяет исследование цветонаименований в диахронно-синхронном взаимодействии, включая древнейшие архетипические, мифологические и символические наслоения с одной стороны, а с другой стороны - современные ассоциации. Наглядно прослеживается взаимовлияние «язык<->культура» в сопоставлении категорий культуры и когнитивных механизмов образования производных значений в семантике единиц лингвокультурологического поля «цвет».

Целью настоящей работы является попытка определить роль цветообо-значений в языковой картине мира, а также выявить универсальные и идиоэт-нические особенности фразеологических единиц с цветокомпонентом в английском, немецком, французском, русском и татарском языках.

Поставленная цель исследования определила необходимость решения следующих задач: 1) выделить фразеологические единицы с компонентом-цветообозначением методом сплошной выборки из словарей и литературных источников; 2) определить место цветообозначений в языковой картине мира; 3) обосновать различные аспекты исследования феномена цвета в лингвистической традиции (рассмотреть понятия «концепт», «символ», «миф», «архетип», «стереотип» и т.д.); 4) выделить семантические темы, связанные с обозначением цвета, в частности, исследовать участие фразеологических единиц с компо-нентом-цветообозначением в вербализации различных концептуальных областей; 5) выявить универсальное и идиоэтническое в процессе концептуализации действительности; 6) исследовать структуру и установить количественный состав лингвокультурологического поля «цвет».

Материалом исследования служат фразеологические единицы (далее ФЕ) разных типов (субстантивные, глагольные, адъективные, адвербиальные, коммуникативные - пословицы и поговорки и т.д.), собранные методом сплошной выборки из английских, немецких, французских, русских и татарских фразеологических, паремиологических, этимологических, толковых, исторических и других видов словарей. Анализу было подвергнуто более 2800 единиц, имеющих в своем составе прилагательное - цветонаименование, в том числе 824 единицы английского языка, 705 немецкого, 583 французского, 465 русского и 228 татарского языков. Анализируются ФЕ с компонентом-цветообозначением независимо от степени семантической слитности их компонентов и способа фразеологизации, временной характеристики, речевой или языковой принадлежности. В качестве дополнительного материала привлекаются также идиоматичные сложные1 и производные слова, содержащие в своем составе цветокомпонент, поскольку описание культурных концептов во многих современных исследованиях строится с опорой на разнотипные строевые единицы языка, а в широком привлечении и сопоставлении материала заложена идея семантического единства культуры народа.

Предметом исследования является семантика фразеологических единиц, репрезентирующих в языке концепт «цвет» в его национальном, идеоэтниче-ском своеобразии.

Методологическая основа диссертации определяется также характером самого объекта исследования: лексический анализ фразеологических единиц с компонентом-цветообозначением сопровождается лингвокультурологическими экскурсами в область материальной культуры, обрядовой практики, обычаев, примет, мифов, исторических преданий и легенд, сказок, народных песен; привлекаются данные этнографии, этнологии, психологии, психолингвистики и других смежных дисциплин. В ходе обработки материала применяется комплексная методика: метод фразеологической идентификации, лингвокультуро-логический анализ, компонентный и контекстологический анализ, учитываются этимологические данные и проводятся количественные подсчеты. Процедуры этнолингвистического анализа используются для выявления этнических корней фразеологических единиц по данным сохранившихся текстов, обычаев и ритуалов. Для извлечения из культурного содержания фразеологических единиц

1 Заметим, что в некоторых фразеологических исследованиях к фразеологизмам относятся и идиоматичные сложные и производные слова, состоящие из одного слова, так называемые Einwortphraseologismen [Dobrovol'skij 1995 : 15; Duhme 1995: 83-93; Fleischer 1997: 249; Szcz?k 2004 :75-85] (Schwarzmarkt, Blaustrumpf) или идиоматичные композиты - idiomatische Komposita [Burger/Buhofer/Sialm 1982: 47]. культурно-значимого смысла эталонизированных или обретших символическую функцию цветообозначений проводится лингвокультурологический анализ, процедуры которого включают толкование образного или культурно связанного компонента словосочетания; экспликацию его связи с базовой метафорой и с другими фразеологизмами, использующими данную базовую метафору; соотнесение сигнификата словосочетания с категориями культуры - стереотипами, эталонами, символами, мифологемами и т.д. [Опарина 1988]. Основным методом в данной работе является контрастивный (сопоставительный) анализ, поскольку всякое освещение языка с позиции культуры есть сопоставительное изучение этого языка в сравнении с иностранным или родным [Карасик 2001: 4], «анализ того, что, в конечном счете, удивляет в другой языковой культуре» [Манакин2000: 103].

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она вносит вклад в изучение универсального и идиоэтнического в языке на материале конкретной тематической группы, в системное изучение лексической сферы языка через исследование различных лексико-семантических групп. Данное исследование дает материал для дальнейших теоретических обобщений, выявления глубинных сходств и различий между языками.

Практическая ценность заключается в том, что собранный материал и полученные результаты могут быть применены для разработки проблем лексикологии и лексикографии, в преподавании лексикологии и иностранных языков. Данная диссертация может составлять основу лекционных спецкурсов и спецсеминаров по сопоставительной лексикологии, фразеологии и теории перевода.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Будучи ключевыми концептами культуры, цветообозначения во всех языках представляют собой лингвокультурологические знаки большой смысловой емкости и национальной специфичности. Цвет должен рассматриваться с четырех позиций: 1) с антропологической точки зрения («социальный цвет»), 2) с этно-культурной точки зрения («культурно-исторический цвет»), 3) с психологической точки зрения («эмоционально-ценностный цвет»), 4) с точки зрения языкового знака («системно-структурный цвет»). Рассмотрение проблемы цвета в данном ракурсе предполагает реконструкцию этапов формирования значений цветолексем, отражение этих этапов в языке в контексте национально-культурных и этнических особенностей.

2. Семантическая структура значения того или иного цветообозначения представляет собой многослойную структуру. В основании лингвокультуроло-гического поля находятся архетипические значения цветонаименований, обусловленные первичными ассоциациями и реакциями на цвет важнейших для человека явлений и объектов действительности и естественно физиологически-обусловленные значения, далее располагаются производные от них мифологические значения, и на периферии поля - постоянно обновляющееся и увеличивающееся множество символических значений. По мере удаления от смыслового центра наблюдается увеличение национально-специфичных употреблений цвета. Универсальность значений цветообозначений в анализируемых языках основывается на совпадении глубинных уровней.

3. Цвет обладает универсальной классификационной функцией и объединяет во всех анализируемых языках обозначения разнообразных объектов и явлений действительности, номинаций человека, социальных и общественных, религиозных и нравственных, эмоциональных и межличностных отношений, обнаруживая четкую логику и относительно строгую систему.

4. Правомерно говорить о цветовом коде, который соотносится с древнейшими архетипическими представлениями человека, несет информацию о культурных нормах, отражает мировоззренческие установки этноса, характеризуется высокой аксиологичностью, то есть кодирует, описывает, структурирует и оценивает бытие человека, объединяя и заполняя все «ниши» концептуального каркаса «мир<->человек». Установление и описание элементов цветовой картины мира и цветового кода культуры дает возможность определить структуру этнической картины мира в сопоставлении с другими этническими моделями мира.

5. Своеобразная система членения мира при помощи цвета позволяет показать участие имен цвета в вербализации различных концептуальных областей, обнаружить перспективы «эволюции» семантического преобразования слов-цветообозначений в сравниваемых языках, то есть с определенной долей вероятности прогнозировать создание новых фразеологизмов с цветокомпонентом.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования изложены в десяти публикациях на четырех научно-практических конференциях: «Проблемы семантики и перевода в свете типологии языков и контрастив-ной лингвистики» (БГУ, 2001), «Лингво-методические проблемы обучения иностранным языкам в Вузе» (БГУ, 2001), «Лингво-методические проблемы обучения иностранным языкам в Вузе» (БГУ 2002), «Университетская наука — Республике Башкортостан. Научно-практическая конференция, посвященная 95-летию основания Башкирского Государственного Университета» (БГУ 2004).

Структура и объем диссертации определяется целью и задачами нашего исследования и включает введение, две главы, заключение, список использованной литературы и приложение.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роль цветообозначений в концептуализации мира"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Цвет обладает универсальной классификационной функцией, и используется для построения различных языковых и культурных моделей. Проведенный анализ роли цветообозначений в вербализации различных концептуальных областей, анализ их концептуальных, структурных и коннотативных потенций свидетельствует об общности базовых моделей концептуализации предметов и явлений окружающей действительности. В качестве доминантного сектора в лингвоцветовой картине мира представлены цветолексемы антропоцентрической направленности. Сопоставительный анализ фразеологических единиц с цветокомпонентом показывает, что в составе макросемантического поля ЧЕЛОВЕК можно выделить два микросемантических поля («Человек Индивидуальный» и «Человек Социальный»), которые представлены более специфическими подразделениями: «Внешность», «Характер», «Физические способности и умения», «Поведение», «Возраст», «Физическое состояние», «Здоровое состояние», «Болезненное состояние», «Состояние опьянения», «Психическое состояние человека»; «Общественное положение и происхождение», «Профессиональная принадлежность», «Религия», «Мировоззрение». Кроме вербализации человека в его социальном и индивидуальном проявлении, цветолексемы обозначают различные предметы и явления окружающей действительности (полезные ископаемые, природные явления, географические названия, названия болезней и т.д.).

2. Проведенный комплексный анализ свидетельствует о значительных совпадениях семантики цветообозначений в сравниваемых языках, которые обусловлены, по-видимому, общими тенденциями семантических преобразований в различных языках, универсальной техникой фразообразования, схожестью восприятия и осознания как тождественных, так и далеких явлений действительности, сходными условиями жизни, отдельными совпадениями в климате, похожими физиологическими процессами, одинаковыми объектами и явлениями действительности, знаками и символами, явлениями семантического каль-

кирования и фразеологического заимствования, языковым контактированием, проникновением интернационализмов. Данные проведенного исследования свидетельствуют о том, что наиболее полное совпадение фразеологических значений обнаруживается в реализациях значений конвенциально-символического и экспрессивно-оценочного характера.

3. Межъязыковые различия в актуализации собственно цветового и символического значения цветокомпонента отмечаются во фразеологических единицах, которые функционируют в качестве обозначений конкретных явлений и предметов действительности, что связано с различием в проявлении культурных феноменов. Полными фразеологическими эквивалентами являются лишь очень незначительная часть проанализированных единиц. Национальное своеобразие проявляется в: а) различной фразообразовательной активности базовых слов-цветообозначений; б) несовпадении фразеологической образности при совпадении концептов; в) отсутствии той или иной фразеологической единицы с цветокомпонентом для вербализации определенных концептов.

a. Различия в функционировании фразеологической системы зависят от различных факторов, таких как объем символического значения цветов, индивидуальные особенности употребления цветообозначений носителями языка, частотность употребления в литературных источниках, ассоциативные связи, древность этимологии, категориальная размытость и т.д. Так, для немецкой лингвокультуры характерна высокая частотность цветокомпонентов schwarz «черный» и blau «синий»; в английской лингвокультуре наибольшей частотностью обладают black «черный», blue «синий» и red «красный». Во французском наибольшими номинативными потенциями характеризуются blanc «белый» и noir «черный», для русской культуры важными цветонаименованиями являются белый, черный и красный, для татарской культуры - кара «черный» и ак «белый».

b. Зачастую фразеологизмы с цветообозначением выражают понятия через образы, которые в других языках не имеют соответствующих параллелей. Так,

красный цвет во всех культурах - символ огня и пламени, что обусловливает соответствующие фразеологические единицы: нем.jm den roten Hahn aufs Dach setzen, рус. пускать красного петуха «устраивать пожар, поджигать», тат. Кызыл ЭтЭч жиберу (калька «пускать красного петуха»), англ. the red cock will crow in his house «ему пустят красного петуха, его дом подожгут», но в татарском языке для передачи значения «пожар» используется также образ красной коровы: тат. кызыл сыер (метафора связана с переносом образов: «красный язык коровы» —> «красное пламя пожара»).

с. Национальное своеобразие проявляется в отсутствии той или иной фразеологической единицы с цветокомпонентом для вербализации определенных концептов. Так, в английской лингвокультурной общности состояние подавленности и уныния ассоциируются с образами черной собаки («меланхолия, уныние, хандра») и черного осла («плохое настроение»): англ. to have the black dog in one's back, to getI have! ride the black donkey «находиться в состоянии уныния». В шотландском диалекте для выражения этого же значения используется образ черной коровы {black cow). В татарском языке цветонаименование «красный» участвует в вербализации значения «никогда»: тат. кызыл кар явып, кояш тискЭредЭн чыкканда (букв, «когда выпадет красный снег и солнце встанет с обратной стороны» — «никогда, когда рак на горе свистнет»), кызыл кар яуганда, кызыл кар яугач (букв, «когда пройдет красных снег» - «никогда»). Только в английской лингвокультуре цветонаименование «синий» в составе различных оборотов участвует в передаче значения «благотворительный» (англ. blue coat schools «благотворительные школы Англии с 18 в, в которых детей одевали и обучали бесплатно», Blue Cross «название благотворительных организаций в Англии, США»). Ярким национальным своеобазием обладают такие сравнительные выражения как англ. blush like a black! blue dog «совершенно не смущаться», like a brown cow's lick «детский хохолок на голове» (по сходству со следом на шерсти коровы, когда она облизывает себя языком), to flourish like a green bay tree «процветать, успешно развиваться» (Библия, Псал-

мы 35, 37), true as Coventry blue «очень верный, преданный» (имеется в виду необыкновенно стойкий синий цвет ткани, производящейся в графстве Ковентри).

4. Все более тесный контакт культур и языков за счет использования средств массовой информации и Интернета способствует образованию единого смыслового пространства символики цвета. Так, цвет активно используется в качестве символа общественно-политических движений и явлений, в этой сфере наблюдается появление большого количества новых фразеологических единиц, перифраз, сложнооформленных лексических единиц, и можно, по-видимому, констатировать формирование определенной самостоятельной политической цветосимволики: красный цвет - цвет революции и террора (нем. lieber rot, als tot. нем rotes Gespenst, англ. better red than dead, reds under beds); черный цвет - цвет анархистов, национал-социализма, революционного и реакционного фанатизма (рус. черная сотня, нем. das schwarze Hundert «погромщик-антисемит, крайний реакционер», die Schwarze Hand «подпольная организация в Сербии»); белый цвет - цвет контрреволюции и реакционных сил (рус. белый террор, белогвардеец, белое движение, англ. white guard «реакционная сила или партия», White Terror «период реакционного экстремизма во времена французской революции»), зеленый цвет - символ экологических партий и движений, но и цвет приверженцев религиозных про-исламистских взглядов (англ. Greenpeace, Green parties, Greens, green movement, green politics, green ideology, to be green {-minded), green issues, рус. партия зеленых; нем. grüne Politik machen «проводить политику, направленную на защиту окружающей среды», grün wählen «выбирать сторонников зеленых», grüne Listen «кандидаты от зеленых партий»; фр. candidats verts «кандидаты от экологической партии»); синий цвет в политической символике - цвет консервативных партий (нем. blaue Republik, blauer Republikaner, blaue Demokratie, blaue Zukunft, blau wählen, англ. vote blue «голосовать за консервативную партию», blue dogs, blue states, blue counties, blue people «демократы-консерваторы южных штатов США»); (ср.

коричневый цвет - цвет фашизма и ультраправых движений, партий и групп националистического толка: нем. braunes Schaf, die braune Zeit, die braune Epoche, eine braune Gesinnung, die braune Pest, die braune Vergangenheit, Braune Besen kehren gut (модификация пословицы Neue Besen kehren gut); рус. коричневая чума; ср. англ. a brown! brownshirts).

5. Комплекс методов и приемов экспликации номинативного потенциала и этнокультурной значимости цветонаименований позволяет наглядно представить цветообозначения в ракурсе взаимодействия языка и культуры, выявить закономерности в образовании цепочки значений того или иного цвета и обнаружить перспективы семантического преобразования слов-цветообозначений; об этом свидетельствует целый ряд отмеченных в диссертации неологизмов во всех сравниваемых языках. Так, обозначение синего цвета активно используется в образовании различного рода неологизмов в сфере компьютерных технологий и техники: англ. blue storm, bluetooth, синий экран смерти, Big Blue (прозвище компании IBM), Blue Card «разрешение на пребывание для специалистов по компьютерам в Баварии». Отмечается большое количество неологизмов с компонентом «черный», образованных по модели «черный» + «названия дня недели» («день, в который происходят трагические, роковые события», «день биржевого краха, падения национальной валюты»): рус. черный понедельник, черный август, черный день {для войск) («день больших потерь»), черный авиапонедельник («5 сентября 2005г.»). Фразеологически связанные значения цвето-компонента «зеленый» и рассмотренные модели образования также весьма продуктивны в современных языках. Так, символика зеленого цвета как цвета растительности отражена в выражениях типа англ. green famine (букв, «зеленый голод») и green drought (букв, «зеленая засуха»), green revolution. Высокую продуктивность в образовании новых фразеологически связанных значений демонстрирует цветокомпонент «серый»: нем. die graue Internationale; англ. the grey area «неточная, неопределяемая зона между двумя точными понятиями; нейтральная зона (т.е страны, не принадлежащие ни к капиталистическому, ни

к социалистическому лагерю)», grey zone «пояс смешанного населения, особенно в пограничных районах»; фр. marché gris «неофициальный рынок», нем. der graue Markt «полулегальный рынок», англ. grey economy, англ. grey list «список фирм и лиц, которые считаются нежелательными, но в меньшей степени, чем те, которые занесены в черный список», grey goo «некоторые области научных исследований, которые не следует продолжать, поскольку возможные последствия могут быть печальными».

6. Такие свойства цветообозначений как многоплановость, семантическая многозначность, широкий номинативный потенциал в концептуализации разнообразнейших сфер действительности, высокая символичность позволяют рассматривать их как ключевые концепты культуры, что еще раз подтверждает необходимость и перспективность изучения данной семантической группы. В этой связи представляется правомерным говорить о цветовом коде культуры, который соотносится с древнейшими архетипическими представлениями человека, несет информацию о культурных нормах, отражает мировоззренческие установки этноса, характеризуется высокой аксиологичностью, пронизывая бытие и соотнося различные категории с ценностями культуры, кодирует, описывает, структурирует и оценивает бытие человека в материальном и нематериальном мире, объединяя и заполняя все «ниши» концептуального каркаса «мир (единство материи, движения, пространства и времени)» <-> «человек (существующий в трех измерениях: биологическом, психическом и социальном)». Цветовой код характеризуется дискретностью, целостностью, высокой степенью обобщенности, наличием иерархических уровней конструирования, нацеленностью на передачу имеющегося знания, универсальностью, узуальной устойчивостью, культурной значимостью, аксиологичностью и архетипичностью.

Очевидно, что проблема цвета и цветообозначений не есть вопрос чисто лингвистический, и неудивительно, что обращение к нему становится актуальным в контексте современной антропоцентрической парадигмы, характеризующейся углубленным вниманием к осмыслению механизмов человеческой

когниции, проблем языковой реализации национальных картин мира, позволяя пересмотреть феномен цвета как своеобразный концепт мировидения. Поскольку понимание эстетических ассоциаций, формирующих определенные цветовые коды — необходимое условие для исследования традиционной культуры, то проблема цветообозначений и их функционирования в языке в целом и языковых подсистемах в частности требует дальнейшего изучения.