Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в свете научно-философской рефлексии XX-XXI вв.: смысл и ритм

Отева, Ксения Николаевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в свете научно-философской рефлексии XX-XXI вв.: смысл и ритм

Год: 2011
Автор научной работы: Отева, Ксения Николаевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в свете научно-философской рефлексии XX-XXI вв.: смысл и ритм'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в свете научно-философской рефлексии XX-XXI вв.: смысл и ритм"

На правах рукописи УДК 821.161.1

005007492

Отева Ксения Николаевна

Роман Ф. М. Достоевского «Идиот» в свете научно-философской рефлексии ХХ-ХХ1 вв.: смысл и ритм

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 2 ЯНВ 2012

Санкт-Петербург 2011

005007492

РАБОТА ВЫПОЛНЕНА НА КАФЕДРЕ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БЮДЖЕТНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА им. А.И. ГЕРЦЕНА»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Евдокимова Ольга Владимировна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Тихомиров Борис Николаевич;

кандидат филологических наук, доцент Тоичкина Александра Витальевна

Ведущая организация:

Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН

Защита состоится «22» декабря 2011 г. в 18.30 на заседании совета Д 212.199.07 по защите кандидатских и докторских диссертаций при Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 199053, г. Санкт-Петербург, В.О., 1-я линия, д. 52, ауд. 21.

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке РГПУ им. А.И. Герцена по адресу: 199186, г. Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 5.

<сЗ »]

Автореферат разослан <0 » ноября 2011 г.

Ученый секретарь совета по защите докторских и кандидатских диссертаций > у кандидат филологических наук, доцент // л Н. Н. Кякшто

гг / * Н.Н.1

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Научно-философская рефлексия вокруг романа «Идиот» представлена обширным кругом спорящих друг с другом интерпретаций, сфокусированных на фигуре центрального героя. Истолкования образа князя Мышкина изначально отличались резкой поляризацией исследовательских мнений и выраженной аксиологической позицией пишущих по отношению к судьбе и личности героя. Бурным интересом к роману «Идиот» отмечены 90-ые гг. XX в., породившие значительное количество новых прочтений произведения, связанных с религиозным контекстом творчества Достоевского (работы Г. Г. Ермиловой, Т. А. Касаткиной, Р. Н. Подцубной и др.). Напряженная дискуссия о личности князя Мышкина в аспекте его истинной или ложной христоподобности окончательно сформировала представление о неразрешимой противоречивости образа героя.

Противоречивость научно-философской рефлексии образа князя Мышкина требует обращения к тексту в особом ракурсе, связанном с поиском тех элементов его поэтики, которые ответственны за размывание четкого представления о главном герое. Т. А. Касаткина поставила вопрос о проблеме особого воздействия текста на читателя, высказав предположение о существовании специфического романного ритма, организующего читательскую рецепцию произведения. Перспективность изучения художественной материи текста с целью обнаружения скрытых в ней стратегий воздействия на реципиента зафиксировано во введенном исследовательницей термине «оперативная поэтика» (После знакомства с подлинником. Картина Ганса Гольбейна Младшего «Христос в мог иле» в структуре романа Ф. М. Достоевского «Идиот»).

Актуальность диссертационного исследования связана с необходимостью историко-литературного осмысления круга многообразных истолкований романа «Идиот», которые, как кажется на первый взгляд, рассыпаются на спорящие между собой концепции и ставят под сомнение возможность целостного восприятия образа главного героя. Взгляд на научно-философскую рефлексию вокруг романа как на историю идей, корни которых следует искать в поэтике произведения, позволяет выявить устойчивые закономерности научной интерпретации образа князя Мышкина и поставить вопрос о спровоцировавших их ху-

дожественных механизмах текста-первоисточника. Обращение к особенностям ритма в романе в поисках причин сложного, неоднозначного отношения исследователей к князю Мышкину отвечает интересу современного достоевсковедения к таким проблемам, как авторская интенция в романе, уникальная специфика центрального образа, особенности воздействия произведения на читательское сознание.

Степень разработанности проблемы. Необходимость структурировать новые прочтения произведения, возникшие на рубеже веков, и соотнести их с предыдущим контекстом породила потребность в осмыслении логики развития научно-философской рефлексии вокруг романа «Идиот». Появился ряд аналитических обзоров, посвященных его интерпретациям как в узком синхроническом срезе, так и в широком диахроническом1. История изучения произведения описана как постепенное накопление ключевых идей, связанных с образом князя Мыш-кина. Однако исторические обзоры эволюции научно-философской рефлексии о романе «Идиот» не достаточны для понимания ее специфики, т.к. они игнорируют феномен смысловой целостности изучаемого явления. В диссертационном исследовании многообразные интерпретации, сфокусированные на образе князя Мышкина, впервые рассматриваются как единый текст о тексте романа «Идиот», связанный общей авторской интенцией и рядом конститутивных свойств.

Кроме того, создатели всех метаописаний видят свою задачу в определении круга наиболее авторитетных и справедливых концепций, близких, по их мысли, авторской точке зрения в романе. В данной работе в качестве принципиального подхода к изучению истории осмысления романа «Идиот» заявлен поиск позиции вненаходимости по отношению к спору о правильном толковании образа героя.

Также впервые намечен и концептуально обоснован путь исследования, ведущий от интерпретации романа «Идиот» к его тексту, от специфики научно-философского осмысления образа князя Мышкина к предопределившим ее особенностям художественного мира романа.

Несмотря на то, что ряд авторов обращался к термину «ритм» в контексте разговора о воздействии романа «Идиот» на реципиента, ритмическое своеобразие текста практически не изучено. Наиболее

1 Арсентьева Н. А. «Крик осла» и «локус идиота»: Размышления над межвузовским сборником научных трудов «Роман Достоевского "Идиот": Раздумья, проблемы» // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука, 2005. Т. 17. С. 376 - 398.; Латыпова С.А. Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в историко-функциональном освещении: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Бирск, 2006. 20 е.; Свительский В.А. Идиот // Достоевский: Сочинения, письма, документы: Словарь-справочник. СПб., 2008. С. 93-110.

близко к проблеме ритма в романе подошла Т. А. Касаткина, обратившись к проблеме эстетического влияния произведения на читателя. Понимание ритма, развиваемое исследовательницей, сохраняет в себе долю метафоричности, не подразумевая методологически строгого анализа. В диссертации же делается попытка перейти от метафорического описания ритма в романе «Идиот» к строго научному, подразумевающему системный подсчет и анализ ритмообразующих элементов на исследуемом участке текста.

Объектом первой части настоящего исследования послужили философские и литературоведческие интерпретации романа «Идиот», созданные в XX - XXI вв. Объектом второй части стала I глава романа «Идиот», являющаяся инициальной, сильной позицией текста, зафиксировавшей первичный импульс авторской интенции в отношении центрального персонажа. Первый диалог романа анализируется как экспозиция личности и характера князя Мышкина, где сразу намечена специфика функционирования его образа во всем произведении. Выбор одной главы для ритмического анализа объясняется экспериментальным характером исследования.

Предметом исследования стали текст о тексте романа «Идиот» и ритм первой главы романа.

Цели настоящей работы: во-первых, описать текст о тексте романа «Идиот» как смысловую целостность; во-вторых, исследовать особенности ритмического развития образа князя Мышкина в I главе 1 части романа, повлиявшие на развитие научно-философской рефлексии произведения.

Для достижения этих целей необходимо решить следующие задачи:

1. Обосновать методологический путь исследования романа, ведущий от особенностей его научно-философских интерпретаций к особенностям его поэтики.

2. Выделить конститутивные свойства работ о романе, позволяющих анализировать их как единый текст.

3. Описать общую авторскую интенцию истолкователей образа князя Мышкина, обеспечивающую смысловую целостность текста о тексте романа «Идиот».

4. Исходя из метафорических упоминаний о ритме в романе «Идиот», фиксирующих подходы разных исследователей к проблеме воздействия романа на читателя, обосновать необходимость строго научного понимания ритма прозы.

5. Определить методику анализа прозаического ритма, исходящую из эстетической уникальности прозы как типа художественного сознания.

6. Проанализировать ритмическую структуру I главы 1 части романа «Идиот».

7. Выявить особенности ритмического поля образа князя Мыш-кина, влияющие на исследовательское осмысление образа героя в I главе 1 части романа «Идиот».

Методологическую основу работы составили теоретико-философские исследования М. М. Бахтина, Ю. М. Лотмана, П. Мана. Основные понятия диссертации: «текст о тексте», «смысл», «интенция», «автор», «герой», «читатель» — осмысляются в русле эстетико-философского подхода. Понимание ритма складывается из работ М. М. Гиршмана, Б. В. Томашевского, Е. Фарино. Анализ ритма прозы осуществляется с опорой на лингвистические теории М. Я. Дымарского, Г. А. Золотовой, Т. Е. Янко.

Основные методы исследования — сравнительно-исторический, эстетико-философский, метод тема-рематического анализа предложения, историческая поэтика.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Созданные в разное время и с разных методологических позиций интерпретации романа Ф. М. Достоевского «Идиот» образуют целостный текст о тексте.

2. Структурное единство текста о тексте романа «Идиот» удерживается за счет системы идеологических оппозиций, между полюсами которых существует образ князя Мышкина: «Князь Христос » - «пародия на Христа», «спаситель» - «провокатор», «духовная сила» - «слабость», «чудо» - «обман», «простил Настасью Филипповну» - «реабилитировал Настасью Филипповну», «пострадал на кресте» - «пал под крестом». Центральная оппозиция - идея избытка человечности в образе князя Мышкина и, напротив, представление о недовопло-щенности героя романа.

3. Целостность текста о тексте романа «Идиот» в значительной степени обеспечивается общей авторской интенцией, заключающейся в поиске действенного идеала: исследователь встает на позицию борца за идеал, ревнителя истины.

4. Осмысление центрального образа романа «Идиот» как «живого» воплощения идеала породило феномен «эстетической любви». Интерпретации романа «Идиот» становятся сферой личного эмоционального отношения интерпретатора к герою, а форма научного исследования оказывается эквивалентна художественной форме.

5. Научно-философская рефлексия вокруг романа «Идиот» накопила такое количество идеологически окрашенных антиномий, что это ставит под сомнение эстетическую целостность образа князя Мышкина. Изучение ритма прозы как базового уровня художественного

текста - аналитический путь, альтернативный по отношению к идеологическим интерпретациям.

6. Установка на содержательность и диалогичность, свойственные прозаической речи, дают основания анализировать ритм прозы на уровне коммуникативного синтаксиса текста, а именно на трех его подуровнях: компонентного состава рем, коммуникативных структур и регистровой техники.

7. В инициальной главе романа, зафиксировавшей первичный импульс авторского отношения к центральному персонажу, ритм на уровне коммуникативного синтаксиса текста, с одной стороны, формирует противопоставленность Мышкина Рогожину в оппозиции «медленный - быстрый», или «спокойный - страстный»; в то же время ряд ритмических созвучий указывает на глубинное сходство героев. Ритм работает на создание впечатления таинственности образа героя.

8. Ритм в романе «Идиот» идеологически нейтрален и во многом образует ту позицию вненаходимости, с которой образ князя Мышкина открывается в глубинной эстетической сложности. Вместе с тем именно ритм провоцируют читателя-исследователя на то, чтобы внести ясность в таинственный образ князя Мышкина и предложить собственные идеологические мотивировки обнаруженной противоречивости.

Научная новизна работы обеспечена, во-первых, осмыслением многих спорящих между собой интерпретаций романа «Идиот» как целостного текста о тексте; во-вторых, подходом к изучению ритма в романе как активной эстетической силы, воздействующей на читателя-исследователя и во многом определяющей специфику исследовательских интерпретаций I главы 1 части; в-третьих, экспериментальным применением лингвистических методик анализа ритма в литературоведческих целях.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что введено понятие текст о тексте, характеризующее уникальную исследовательскую ситуацию вокруг романа «Идиот»; установлены теоретические основания изучения прозаического ритма, исходящие из эстетической специфики прозы; сформирована экспериментальная методика анализа ритма на уровне коммуникативного синтаксиса текста; разработан путь анализа, ведущий от особенностей текста о тексте романа «Идиот» к художественным особенностям самого произведения.

Практическая значимость работы обусловлена тем, что ее результаты могут быть использованы при чтении лекционных курсов и проведении практических занятий по истории русской литературы вто-

рой половины XIX - начала XX веков в высших учебных заведениях, а также в ходе преподавания литературы в школе.

Апробация работы. Основное содержание исследования отражено в ряде докладов на межвузовских научных конференциях («Гер-ценовских чтениях») в РГПУ им. А.И. Герцена (2008, 2009 гг.), на международных чтениях «Достоевский и мировая культура» (2010 г.), на международной научной конференции «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков» в ГПА (2010 г.).

Объем и структура работы. Основное содержание работы изложено на 178 страницах. Диссертация состоит из введения, 2 глав, заключения, библиографии и приложения (45 страниц). Библиография включает 197 позиций.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается выбор темы, ее новизна и актуальность, формулируются цели и задачи исследования.

Первая глава диссертации («Особенности научно-философской рефлексии вокруг романа Ф. М. Достоевского «Идиот» в XX — XXI вв.: текст о тексте») ставит своей задачей описание конститутивных свойств и авторской интенции в тексте о тексте романа «Идиот».

В разделе 1.1. («Постановка проблемы»), с опорой на философские концепции М. М. Бахтина и П. Мана, концептуально обосновывается выбранный исследовательский путь - изучать круг истолкований романа «Идиот» как самостоятельное явление историко-литературного процесса. При этом важно высказанное обоими философами положение о том, что к пониманию произведения можно приблизиться через понимание его интерпретаций, а также мысль об отсутствии принципиальной границы между читателем и ученым-интерпретатором, что позволяет, основываясь на наблюдениях над научными истолкованиями, судить об особенностях влияния романа «Идиот» на читателя в целом.

В разделе 1.2. («Научно-философская рефлексия вокруг романа «Идиот» как текст») изучаемый феномен осмыслен сквозь призму теорий текста Ю. М. Лотмана и М. М. Бахтина.

Научное осмысление романа «Идиот» сегодня опосредовано мощной достоевсковедческой традицией: современный исследователь воспринимает образ князя Мышкина под двойным углом зрения; его отношение к герою определяется не только воздействием художественного текста, на его позицию активно влияет еще и научно-философская рефлексия романа. Сила этого влияния обусловлена тем, что многооб-

разные работы стягиваются в единый целостный текст, направляя новые высказывания в сложившееся русло анализа. Центрирующей силой является сосредоточенность пишущих на образе князя Мышкина и общий интенциальный заряд, направленный на истолкование нравственно-философского смысла личности героя.

Определение текста в литературоведении колеблется между представлением о большей или меньшей замкнутости/открытости. Ю. М. Лотман описывает текст как замкнутую строгую систему, ключевыми признаками которой являются наличие твердых границ и иерархическая структура. Текст о тексте романа «Идиот» не имеет твердых границ в диахроническом плане, однако обладает структурной целостностью, удерживаемой за счет развернутой системы оппозиций, между полюсами которой существует образ князя Мышкина. Идея «избытка человечности» в образе князя Мышкина (работы А. П. Скафтымова, И. Л. Альми, Г. М. Ребель) - и, напротив, представление о его недовопло-щенности (работы Н. Я.Берковского, Д. С. Мережковского и др.) образуют центральную оппозицию. Вокруг первого полюса группируются исследования, объединенные убежденностью в том, что князь Мышкин больше, чем просто герой: праведник, проповедник, личность, вызывающая живое и деятельное сочувствие читателя (Г. С. Померанц, С. И. Фудель). Работы, тяготеющие ко второму полюсу, развивают комплекс идей о том, что образ князя Мышкина - следствие недостаточной сформированности авторского замысла, или же критикуют схематизм взглядов самого героя, объявляя его неудавшимся праведником (К. А. Степанян, О. Меерсон). Осцилляция исследовательских мнений между двумя полюсами формирует центральный сюжет текста о тексте романа «Идиот» - князь Мышкин как нарушитель нормы, герой, выходящий за рамки типичного представления о художественном герое.

Изучение любой области поэтики произведения неизменно порождает противоположные оценки образа главного героя. Оппозиции создают структуру текста о тексте романа «Идиот». К наиболее значимым идеологическим оппозициям можно отнести следующие: «Князь Христос» - «пародия на Христа», «спаситель» - «провокатор», «духовная сила» - «слабость», «чудо» - «обман», «простил Настасью Филипповну» - «реабилитировал Настасью Филипповну», «пострадал на кресте» - «пал под крестом».

Необходимо признать, что интерпретационное поле романа «Идиот», не укладываясь в строго-научное представление о тексте, создаваемое понятиями границы и иерархической структуры, имеет черты текста даже в системе координат Ю. М. Лотмана. Однако текстовая связь между работами о романе возникает главным образом за счет общности авторской интенции. Феномен текста о тексте романа «Иди-

от» в том, что он, не будучи завершенным творением относительно единого замысла, развивается в едином интенциальном устремлении многих авторов.

Представление о тексте как открытой целостности, уникальность которой создается авторской этико-эстетической позицией, находим в работе М. М. Бахтина «Проблема текста». Понятие текста здесь разомкнуто к творческой личности пишущего, вкладывающей в него собственные представления о ценном, значимом. По убеждению автора, не только художественный, но и научный текст «является чем-то индивидуальным, единственным и неповторимым, и в этом весь смысл его (его замысел, ради чего он создан). Это то в нем, что имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории»2. Ценностная небеспристрастность, по мнению ученого, является субстанциональным свойством любого текста.

Такой подход к проблеме текста особенно актуален для толкований романа «Идиот», в большинстве случаев осложненных аксиологической оценкой центрального образа. В этом смысле единой интенцией текста о тексте романа «Идиот» является стремление к пониманию образа князя Мышкина в особом ракурсе: разгадывание тайны, заключенной в образе героя, связано с поиском действенного идеала, актуального как для Достоевского, так и для читателя. В работах, из которых складывается ядро текста о тексте романа «Идиот», проблема идеала ставится в широком религиозном, философском ключе.

Для современного исследователя не существует «чистого» романа «Идиот», который можно было прочесть вне обрамляющего его текста. Стремясь пробиться к образу князя Мышкина сквозь чужие прочтения, интерпретатор невольно втягивается в полемику о герое и попадает в зону действия этико-эстетических сил текста о тексте, с его сложившимися идеологическими путями.

В разделе 1.3. («Образ автора в тексте о тексте романа «Идиот»: в поисках идеала») говорится о том, что обсуждение нравственной авторитетности князя Мышкина научно-философской мыслью изначально подразумевало поиск идеала, на который спроецирован его образ. От первых отзывов о романе русских религиозных философов до литературоведения наших дней научное осмысление образа Мышкина-героя осложняется личным согласием или несогласием с нравственными ценностями Мышкина-человека.

В русской религиозной философии представление об общезначимых ценностях колеблется между положительно окрашенным религи-

2 Бахтин М.М. Проблема текста // Бахтин М М. Собрание сочинений: В 7 т. М., 1996. Т. 5. С.9.

озным идеалом и идеалами светскими, вызывающими сомнения в их духовной доброкачественности. Эта оппозиция отразилась в осмыслении образа князя Мышкина, личность которого соотносят попеременно с обоими полюсами, в зависимости от убеждений пишущего.

Направление размышлений об идеальном начале в романе «Идиот» менялось с течением времени. Русская религиозная философия конца XIX - начала XX века интерпретировала фигуру князя с точки зрения успешности и полноты реализации авторской интенции - воплотить христианский идеал в литературном герое. Неоднозначность образа князя Мышкина объясняли внешним к сознанию героя конфликтом реальности и искусства: ограниченные возможности искусства не адекватны высокому авторскому замыслу, литературность лишает образ праведника убедительности. В работах А. Волынского, Д. С. Мережковского, К. В. Мочульского по-разному варьировалась общая мысль о неизбежной абстрактности и недовоплощенности идеального образа в романе.

А. П. Скафтымов увидел в князе Мышкине высокий гуманистический идеал личности, бескорыстно и самоотверженно преданной людям: для ученого важно, что идеал князя Мышкина не только не оторван от жизни, но и наоборот, подразумевает любовь ко всему живому, в которой, как ее трактует ученый, нет ничего сверхреального, недостижимого.

Литературоведческая наука долгое время исходила из постулированной религиозной философией и А. П. Скафтымовым безусловной ориентированности князя Мышкина на идеал. Во второй половине XX века постепенно зародилась и окрепла мысль об антиномичности внутреннего мира князя. Революционный переворот в осмыслении романа «Идиот» начался со статьи М. Джоунса «К пониманию образа князя Мышкина» (1976 г.), где впервые поставлено под сомнение светлое и гармоничное мироощущение главного героя. С этого времени внимание исследователей переключилось на поиск амбивалентных черт в образе Мышкина. К сегодняшнему дню накоплен огромный список противоречий в образе героя, большинство которых обнаружено критически настроенной «религиозной филологией».

Проблема идеала зазвучала по-новому. Если раньше интерпретаторов волновал вопрос о том, насколько реалистичен «положительно прекрасный человек», то теперь - насколько вообще обоснованы притязания героя на нравственную высоту. Уверенность в том, что князь Мышкин действительно задуман как идеал, поколебалась, осложнилась мотивами самозванства.

В книге В. А. Котельникова «"Что есть истина?": Литературные версии критического идеализма» и в диссертационном исследовании А. В. Toil

ичкиной «Пути решения проблемы идеала в художественном творчестве Ф.М. Достоевского 60-х годов XIX века (от "Записок из подполья" к роману "Идиот")» «неудача» князя Мышкина истолковывается как проявление религиозного кризиса Достоевского, признавшего слабость и неполноту гуманистического взгляда на Христа - совершенного человека. При отсутствии симпатии к князю Мышкину, о нем пишут как об антиидеале, ложной истине, соблазне для остальных героев романа (о демонических мотивах в образе Мышкина - работы Т. А. Касаткиной «Лебедев - хозяин князя», А. Мановцева «Свет и соблазн»).

Ведущим принципом видения романа остается морализаторская, дидактическая установка - ответить на вопрос, правильны или не правильны поступки героя. Научно-философская рефлексия романа «Идиот» сохраняет в себе мощный идеологический импульс «морализма», который, по мнению С. Л. Франка, выраженному в работе «Этика нигилизма», вообще свойствен русскому интеллигентскому сознанию в отношении идеалов.

Авторам, с доверием принимающим христианское мировидение Мышкина, приходится доказывать, что Мышкин не покушается на божественную власть, не стремится выйти за пределы ограниченных природой возможностей. Возникает мысль о том, что неразрешимые противоречия личности Мышкина - результат искусственного приписывания ему роли Спасителя, тогда как на деле герой следует Христу в земной жизни (Поддубная Р. Н. «Сюжет Христа в романах Достоевского»).

Осмысление образа князя Мышкина как проводника идеала всегда было драматичным, развиваясь между любовным признанием духовной красоты героя и острым разочарованием в нем. Князь Мышкин смущает интерпретаторов неоднозначностью своей судьбы: заложенное в его образе представление об идеале опасно снижено постигшей героя неудачей и не однозначно с религиозной точки зрения. Сложился целый спектр представлений о том, в чем именно князь не успешен: в том, что поддался греху - или в том, что, сохранив чистоту, пал жертвой чужих грехов; в том, что не понял реальных человеческих потребностей и страстей - или в том, что, все понимая, оказался бессилен спасти и просветлить. Представление о «неудаче» не обязательно связано с осуждением, обвинением князя, часто наоборот - со стремлением защитить и оправдать, объяснить, что праведный человек вынужден терпеть испытания в миру (работы О. А. Седаковой, В. А. Свительско-го). В любом случае, судьба князя никому не представляется однозначным торжеством идеала в мире, нуждается в истолковании.

В разделе 1.4. («Образ автора в тексте о тексте романа «Идиот»: проблема эстетической любви») исследуется феномен личностного

отношения исследователей к образу князя Мышкина. Осмысление образа князя Мышкина как живого воплощения идеала провоцирует читателя-исследователя на выражение личной эмоциональной позиции по отношению к герою. Если поступки князя противоречат представлениям интерпретатора о норме, судьба героя прочитывается как ряд заблуждений, ошибок, соблазнов. Имплицитному автору романа приписывают позицию морального превосходства над Мышкиным, а следовательно, ориентирующийся на так понятую интенцию произведения интерпретатор также получает право судить героя. В том случае, если герой попадает в поле близких авторам ценностных контекстов, его личность, взгляды и судьба оказываются абсолютной человеческой ценностью, превышающей ценность художественного своеобразия его образа, отсюда эмоциональный контекст восхищения, симпатии, сочувствия, поддержки.

Подобная исследовательская позиция может быть осмыслена с помощью понятия «эстетической любви», введенного М. М. Бахтиным в работе «Автор и герой в эстетической деятельности». Философ обнаружил источник художественной активности и создателя, и читателя текста в чувстве любви к герою: завершение героя в художественной форме требует целостного взгляда на него со стороны — не объективного и справедливого, а теплого и любящего, вне зависимости от того, успех или провал ожидал героя на событийном уровне.

Концепция М. М. Бахтина о «взаимоотношениях» читателя и героя содержит противоречие, эвристический потенциал которого позволяет объяснить специфику рефлексии романа «Идиот». По логике философа, восприятие читателя всегда сконцентрировано на образе героя - человека, с его индивидуальным эмоциональным и духовным миром. Мысль о том, что только человек может быть «ценностным центром» произведения, подразумевает возможность согласия или несогласия читателя с героем, общность или разность их ценностей, убеждений, и полнота «эстетической любви» возможна только при их духовной близости. Однако, как настаивает М. М. Бахтин, эстетическое восприятие требует абсолютного, свободного от любых полемических моментов принятия бытия героя. Так, в концепции философа намечено противоречие между героем-личностью и героем - вымышленным образом: если «эстетическая любовь» возможна только к уникальной личности, изображенной в произведении, то читатель не может не воспринимать героя как себе подобного, мыслящего и чувствующего человека, живущего общими с ним или противоположными ценностями.

Двойственное отношение к князю Мышкину: как к человеку и как к герою — оказывается одной из главных черт научно-философской рефлексии о романе «Идиот». Чувство глубокой симпатии к герою, вы-

званное осознанием нравственной высоты героя и его беззащитности, порождает ощущение личной ответственности исследователя перед героем. Например, эссе Г. С. Померанца написано не столько о князе Мышкине, сколько ради князя Мышкина, как попытка помочь одинокому и осмеянному герою. Автор прямо говорит о том, что этическая интенция его работы - «страстное желание защитить Мышкина»3.

Князь Мышкин понимается как герой, пересекающий культурную границу между текстом и не-текстом: в князе Мышкине видят праведника, приобщенного высшим истинам. Нравственный смысл, заключенный в образе героя, имеет не эстетический характер, и связан не со сферой прекрасного, но со сферой воли и выбора: роман ставит перед читателем обязанность принять или не принять «тайну» князя Мышкина, поверить в «правду» героя или оспорить ее.

В разделе 1.5. («От интерпретации к поэтике текста») обоснован анализ прозаического ритма в поисках причин сложного, неоднозначного отношения исследователей к образу князя Мышкина.

Выделены характерные черты научно-философской рефлексии вокруг романа: во-первых, антиномичность осмысления образа главного героя, возможность интерпретировать одну художественную деталь в разнонаправленных и даже противоположных аксиологических и идеологических модусах; во-вторых, острота вопроса о принадлежности князя Мышкина к положительному или отрицательному полюсу авторских оценок; в-третьих, повышенный эмоциональный фон изучения произведения. Образ князя Мышкина обладает свойством загадочности, которая понимается в диссертации не метафорически, но как создаваемый художественным миром произведения эстетический эффект. Очевидно, что частные идеологические истолкования личности героя, предлагаемые литературоведением, зависят от эпохи, методологической школы и личных убеждений каждого пишущего. Однако субстанциальная загадочность центрального образа романа нуждается в осмыслении.

Гипотеза о том, что особенности текста о тексте романа «Идиот» спровоцированы ритмическим особенностями первоисточника, основана на общей теории художественного ритма, признанного одним из базовых уровней художественного произведения, связанным с авторской интенцией и проблемой восприятия. По утверждению Е. Фарино, именно ритм формирует эстетическое переживание объекта искусства, оказывая на реципиента бездистантное эмоциональное воздействие. Как утверждает ученый, эстетическая сила ритма - в способности не-

3 Померанц Г. С. Князь Мышкин // Померанц Г. С. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. -М, 1990. - С. 301.

посредственно вовлекать читателя в художественный мир, незаметно, неосознанно для самого реципиента направлять его восприятие.

По мысли Т. А. Касаткиной, влияние романа «Идиот» на читателей происходит за счет особого ритма, втягивающего их в общее с героями мистериальное пространство. Изучение ритма в романе «Идиот», сохраняя заданное исследовательницей понимание ритма как активной эстетической силы, должно сформулировать методологически четкие принципы анализа, базирующиеся на литературоведческой теории ритма. Перенося внимание с сюжетных повторов на ритмические закономерности словесной организации текста, можно отойти от идеологич-ности истолкования текста и обнаружить первичные, базовые основания образа князя Мышкина, обеспечивающие сложность и противоречивость читательской рефлексии романа. Обращение к языковой материи текста требует использования лингвистических теорий, подчиненных литературоведческой задаче - изучать ритм как смыслопорож-дающую силу, воздействующую на читательское восприятие образа главного героя.

Вторая глава диссертации («Смысл и ритм в романе Ф. М. Достоевского "Идиот"») посвящена исследованию ритмической структуры инициальной главы романа.

В разделе 11.1. («Проблема соотношения ритма и смысла»)

обобщены сложившиеся представления о семантическом потенциале ритма, выделены несколько современных направлений в изучении проблемы ритма и смысла: во-первых, связь ритма с авторским замыслом; во-вторых, историческое соотношение ритмических формул (преимущественно стихотворных метров) с содержанием; в-третьих, пути имманентного анализа семантики ритма в конкретном произведении.

В разделе 11.2. («О специфике прозаического ритма») анализируется концептуальная идея, изначально определившая отличие прозаического ритма от стихотворного: в стихе ритм устанавливает акценты и паузы, противоречащие логике естественного языка, тогда как в прозе прямое воздействие ритма на синтаксис не заметно, в связи с чем Ю. Н. Тынянов, а вслед за ним и Б. В. Томашевский, заявили, что прозаический ритм не играет активной смыслопорождающей роли. Все существующие сегодня методики анализа ритма прозы пытаются ответить на вопрос о семантических возможностях ритма, избегающего прямого конфликта с естественным языком. Часть авторов ищет пути скрытого влияния ритма на синтаксический строй произведения (наиболее авторитетной тут является концепция М. М. Гиршмана, отраженная в его труде «Литературное произведение: Теория художественной

целостности»), другие признают нерелевантность этого уровня прозы и фокусируются на ритмических повторах иного уровня.

В разделе Н.З. («Ритм и эстетические задач прозы») развивается мысль о том, что выработка методики анализа ритма прозы и определение базового ритмического уровня должны исходить из представления об эстетических задачах прозы. Согласно концепции М. М. Бахтина, способность сталкивать между собой разные идеологические центры и формировать разные точки зрения - конститутивное свойство романа. Ученый вплотную подошел к функциональному разграничению ритма в поэзии и прозе. По его словам, цель поэтического ритма -присвоить язык одному говорящему, отсечь от социальных контекстов: за счет строгой организации стихотворный ритм центрирует текст вокруг одного голоса. Продолжив эту мысль, можно утверждать, что в прозе цель ритма другая - максимально раскрыть социальный потенциал слова, «оркестровать» диалог многих субъектов речи. Исследование ритма прозы требует инструментария, позволяющего анализировать пути проникновения диалогической интенции говорящего в высказывание. Здесь философское литературоведение смыкается в своих поисках с современной коммуникативной лингвистикой, изучающей высказывание с точки зрения коммуникативной интенции говорящего.

Исследование ритма как генератора раскрытия многих точек зрения в романе требует обращения к лингвистике текста, а именно, к тема-рематическому уровню высказывания. Литературоведение уже делало подступы к освоению ритмообразующего потенциала коммуникативного синтаксиса текста. Е. Фарино предположил, что повторы в области тема-рематического членения — основной фактор ритма в прозе. Исходя из тезиса о диалогичности романа, ученый заявил о необходимости перенести центр внимания с единиц традиционной лингвистики, принадлежащих языку, на единицы коммуникативные, выражающие речевые значения: «идеологичность ... реализуется в прагматике, в способе употребления языка и речи. Отсюда ритмы крупнее и реализуются в рамках фразовых конструкций «тема - рема»»4.

В разделе 11.4. («К определению теоретических оснований анализа ритма прозы») выделены и сформулированы базовые принципы исследования прозаического ритма, сложившиеся в работах Б. В. Томашевского и М. М. Гиршмана относительно фонетико-синтаксического уровня текста, но актуальные и для современных экспериментальных поисков. В частности, повтор в прозаическом ритме имеет особый статус. В стихотворении повтор обычно регулярен, т.е.

4 Фарино Е. Речевые уровни произведения // Фарино Е. Введение в литературоведение: Учебное пособие. - СПб., 2004. - С. 471.

сильные и слабые доли предсказуемо воспроизводятся в заданной метрической схеме. В прозе существуют ритмические повторы, характер и частотность которых непредсказуемы: повтор принято считать ритмическим, если он связан с накоплением и трансформацией смыслов, независимо от степени регулярности воспроизведения. Кроме того, в прозаическом ритме, как его анализирует М. М. Гиршман, наблюдается двойная система ритмических повторов: базовый уровень — это регулярное чередование сильных и слабых позиций колона, фразового компонента и фразы; второй уровень представлен значимыми повторами каких-либо элементов в сильных позициях базового уровня, связанных с акцентуацией некоторых тем, субъектов речи и т.д. Двойная система единиц позволяет изучать ритм прозы одновременно и как регулярное чередование элементов (художественная речь неизменно делится на колоны и фразовые компоненты, в каждом из которых обязательно присутствуют сильные и слабые позиции), и как относительно свободную систему, в которой повтор непредсказуем (ритмические акценты в концептуальных точках текста и ритмическое интонирование некоторых тем и образов выражены как набор устойчивых черт, которые повторяются часто, но без определенной системы, без регулярной смены сильных и слабых долей).

В разделе U.S. («Формирование методики анализа ритма прозы») описана система выделения ритмообразующих повторов на разных уровнях коммуникативного синтаксиса. Двучастная коммуникативная структура высказывания, включающая тему и рему, может быть признана исходной сеткой, в которой проявляет себя ритм: сильной, ударной позицией следует считать рему, без которой не может существовать предложение, а слабой, неударной - тему. При этом основной единицей ритма в прозе, ориентированной на смысл, становится целое - высказывание, заключающее в себе сообщение. Деление каждого высказывания на тему и рему позволяет выделить наиболее общую ритмическую схему, где есть сильные и слабые доли. Далее, в соответствии с традицией М. М. Гиршмана, мы ищем повторяющиеся элементы в сильных позициях, связанные с развитием замысла произведения.

Такие повторы могут быть обнаружены на трех подуровнях коммуникативного синтаксиса. Во-первых, это повторы на уровне компонентного состава рем. Ритмически сильной позицией можно считать рему, являющуюся по отношению к теме логическим центром предложения. По концепции М. Я. Дымарского (работа «Проблемы текстооб-разования и художественный текст: На материале русской прозы XIX -XX вв.»), абстрагируясь от конкретного значения высказывания, можно выделить набор семантических компонентов в каждой реме - действие, качество, состояние и т. д. Повторяясь в эквивалентных, логически

ударных позициях, ремы с определенным типовым значением отражают какой-либо аспект точки зрения героя на мир. Во-вторых, на уровне коммуникативных структур текста ритмообразующим потенциалом обладает чередование нейтральных (тема на первом месте, рема на втором) и маркированных (семантические, эмоциональные отклонения от нейтральной модели) моделей. В-третьих, на уровне регистровой техники фактором ритмообразования является количественное преобладание и частотность смены определенных регистров речи, смешение двух типов в рамках одного предложения.

Первые опыты в применении этой методики затруднены тем, что, в связи с отсутствием предыдущих исследований, невозможно описать исторический контекст найденных ритмических закономерностей. На первых порах анализ ритма остается имманентным: в качестве «условий ритма» рассматриваются только те ожидания читателя, которые заданы непосредственно конкретным произведением, без учета исторически обусловленных контекстных предпосылок. Взаимовлияние разных ритмических волн внутри одного произведения позволяет говорить об интенции автора, т.к., по теории М. М. Бахтина, авторская точка зрения не выражена прямо ни в одном голосе, но проявляется в переплетении всех голосов как позиция вненаходимости.

В разделе 11.6. («Опыт анализа ритма прозы 1 главы I части романа Ф. М. Достоевского "Идиот"») исследуются ритмические особенности образов всех говорящих героев.

В разделе Н.6.1. («Ритмические таблицы "Компонентный состав рем"; "Маркированные коммуникативные структуры", "Регистровая техника"») представлены результаты статистического анализа ритма в виде таблиц.

В разделе 11.6.2. («Ритмическое поле Рогожина») описаны ритмические особенности образа героя на трех подуровнях коммуникативного синтаксиса.

Замечено, что основной ритмообразующий повтор в речи Рогожина - преобладание рем с семантическим компонентом действия (27% всех высказываний героя). Также регулярны эмотивные ремы (12%). Благодаря этому создается впечатление быстрого и динамичного ритмического движения, особенно на фоне малочисленности статичных рем с компонентом описания (всего 9%).

Постоянный повтор конструкций, отклоняющихся от коммуникативной нормы (22 примера), обеспечивает экспрессивность ритма в речи Рогожина, а кроме того, ускоряет его, делает более активным. Этот показатель намного превышает количество подобных высказываний в речи Мышкина (5), Лебедева (7) и повествователя (8).

На уровне регистровой техники фактором ритма является чередование высказываний в реактивном и репродуктивно-повествовательном регистре, с преобладанием последнего. В рассказе о Настасье Филипповне выдержана репродуктивно-повествовательная регистровая доминанта, за счет чего ритм становится более четким и целеустремленным.

В разделе П.6.3. («Ритмическое поле Лебедева») в числе характерных черт ритма речи героя названа концентрация рем с компонентом состояния (35%), а также наибольшее, по сравнению с другими персонажами, процентное соотношение эмотивных рем, не содержащих другой информации, кроме яркой субъективной оценки какого-либо явления (30%). После того, как Рогожин называет свое имя, в речи Лебедева эмотивные ремы становятся преобладающими, т.е усиление эмоциональности и динамичности в ритмическом развитии речи обоих героев совпадает, что можно интерпретировать как стремление Лебедева настроиться на ритмическую волну Рогожина.

Раздел П.6.4. («Ритмическое поле князя Мышкина») посвящен анализу ритма в речи Мышкина. В ритмическом поле героя преобладают ремы, включающие в себя компонент состояния (53%), что сближает князя с Лебедевым. Однако если у последнего частотность рем состояния уравновешена динамическими всплесками эмотивных рем, то в речи Мышкина это единственный ведущий семантический тип. За счет ярковыраженной доминанты состояния формируется эффект спокойного, сдержанного, неторопливого ритма. Эмотивные ремы единичны -всего 2 примера (3%), что в контексте повышенной экспрессивности остальных собеседников прочитывается как ритмический минус-прием. Так, Мышкин противопоставлен Рогожину в ритмической оппозиции «медленный - быстрый», или «спокойный - страстный».

Однако в последних репликах Мышкина, после рассказа Рогожина о Настасье Филипповне, ритм резко меняется. Концентрация многих семантических компонентов в соседних ремах создает эффект резкого ритмического сбоя, особенно ощутимого на фоне предшествующей ритмической плавности. В нескольких высказываниях одной реплики, где Мышкин благодарит Рогожина за высказанную им симпатию к князю, собраны почти все возможные семантические компоненты (действия, времени, состояния (отношения), качества, ситуанта), что ранее было свойственно лишь наиболее эмоциональным репликам Рогожина.

Одновременно происходят резкие изменения на уровне коммуникативных компонентов. В первой главе в речи Мышкина всего 5 ритмических ударений, падающих на маркированные конструкции. В количественном отношении это почти столько же, сколько в речи Лебедева, однако их функциональная роль принципиально иная. Все отступления от нейтральной нормы сконцентрированы в двух последних ре-

пликах Мышкина, следующих за монологом Рогожина. Изменения ведущих тенденций указывает на восприимчивость ритмического поля героя к влиянию волны Рогожина, особенности которой изнутри перестраивают речь Мышкина.

В разделе П.6.5. («Ритмическое поле повествователя») отмечено, что, благодаря тому, что ремам высказываний, принадлежащих повествователю, не свойственно явное предпочтение или игнорирование базовых семантических компонентов (за исключением отсутствующих эмотивных рем), создается эффект ритмической нейтральности. Ритмическое поле повествователя выступает в качестве фона, на котором заметны характерные особенности ритмов остальных героев. Для остальных персонажей можно выделить наименее предпочтительные рематические типы, свидетельствующие об определенном фокусе видения мира (как, например, для динамичного Рогожина не характерны описательные ремы характеристики). Взгляд повествователя на мир кажется наиболее широким, универсальным, т.к. ни один из ключевых семантических компонентов не оттеснен на периферию его речевого поведения (семантические компоненты ситуанта представлены в 30% рем, качества - в 25%, состояния - в19%, действия - в 17 %).

Маркированные коммуникативные структуры не частотны - всего 8 примеров. Использование инверсированных конструкций не аффективно (в отличие от Рогожина), а концептуально: спокойный ритм повествования несколько раз нарушается яркими маркированными конструкциями, которые выступают в роли сильного акцента, выделяющего концептуально значимую в сюжете романа информацию. Например, первое предложение о встрече героев отмечено дислокацией ремы, а следующее за ним прямое указание повествователя на судьбоносность встречи героев выделено инверсией темы и ремы.

Кроме того, описана яркая ритмическая деталь, повторяясь в речи повествователя, указывает на внутреннее родство образов Мышкина и Рогожина. Несколько высказываний о лихорадочном состоянии Рогожина и эпилепсии Мышкина отмечены устойчивыми признаками: тенденцией к разрастанию и смысловой перегруженности рематической части, состоящей из нескольких небольших групп (перечислений или уточнений), и, как правило, включающей несколько семантических компонентов, например, о Мышкине: «отправлен был за границу по болезни, по какой-то странной нервной болезни, вроде падучей или Виттовой пляски, каких-то дрожаний и судорог» [8, с. 6], о Рогожине: «был как-то рассеян, что-то очень рассеян, чуть ли не встревожен, даже становился как-то странен: иной раз слушал и не слушал, глядел и не глядел, смеялся и подчас сам не знал и не понимал, чему смеялся» [8, с. 8]. Источник сходства героев -болезнь, состояние нестабильности, хаотического движения. В словах о

Мышкине внутреннее родство с Рогожиным задано как намек, тонкий ритмический след.

Раздел 11.7. («Образ князя Мышкина в литературоведческих интерпретациях I главы 1 части романа "Идиот"») посвящен анализу интерпретаций первой встречи Мышкина и Рогожина. Большинство исследователей, даже в том случае, если они в целом негативно относятся к князю Мышкину, склонны считать его образ наиболее близким к идеалу «положительно прекрасного человека» в 1 части романа «Идиот». Многие интерпретаторы исходят из идеи первоначальной иконописной отстраненности князя от мирских страстей, указывают на намеченное противопоставление князя как прекрасной и безгрешной личности другим - подчеркнуто контрастным, сниженным образам страстного Рогожина и подобострастного Лебедева. Другие, напротив, убеждены в том, что глубокое сопереживание героя Рогожину выдает страстность души самого Мышкина или указывают на амбивалентные черты в его образе, намекающие на ущербность положительной программы князя, далее стремительно нарастающую.

В разделе 11.7. («Особенности ритмического образа князя Мышкина в I главе 1 части романа "Идиот"») описаны особенности воздействия текста романа на реципиента. В образах героев реализованы разные функции ритма: для Рогожина и Лебедева актуальны изобразительные возможности ритма, создающего экспрессивный психологический рисунок внутреннего мира персонажей; для Мышкина - способность выстраивать систему сложно перекликающихся смыслов. Ритм образа князя Мышкина задает динамику сближений и контрастов с образом Рогожина и указывает на скрытые движения во внутреннем мире князя, неясные для читателя и не попадающие в поле прямых оценок повествователя.

С одной стороны, задана противопоставленность Мышкина Рогожину в оппозиции «медленный - быстрый», или «спокойный - страстный». Однако финальные реплики Мышкина неожиданно отражают в себе ритмические черты, свойственные Рогожину. Внешне эти слова не заключают в себе информации, которая свидетельствовала бы о внутреннем волнении (герой благодарит за предложенные ему платье и шубу, говорит о взаимной симпатии к Рогожину). Активное проникновение маркированных конструкций в речь князя Мышкина создает мощный эффект ритмического сбоя. Сбивчивый, сумбурный ритм расшатывает внешний смысл добрых и вежливых слов. Казалось бы, Мышкин максимально откровенен, открыт, тогда как ритм незаметно осложняет читательское восприятие образа героя, накапливая впечатление смутности, непроясненности.

Деформация ритмической манеры князя под воздействием речевой волны собеседника свидетельствует о глубокой затронутое™ героя рассказом о Настасье Филипповне, никак не прокомментированной повествователем. Смятение князя можно расценивать и как следствие его ритмической чуткости (князь откликается на чужое слово, на чужой «лик», как об этом пишет Т. А. Касаткина, и как эмоциональную реакцию на близкую герою тему страсти и насилия (вариант М. Джоунса). Кроме того, можно сосредоточиться на внешнем диалоге героев, абстрагируясь от коррелирующего с ним диалога ритмических полей; тогда закономерным оказывается вывод о беспристрастности и душевном покое князя (варианты И. А. Кирилловой, Г. Г. Ермиловой). Так, перед исследователем несколько путей интерпретации, каждый из которых задан сложной ритмической структурой текста.

Изначальные конститутивные противоречия, заложенные в центральном образе, не разрушают его цельность, но сообщают ему глубину, свойственную личности, исчерпывающее понимание которой принципиально невозможно. Неоднозначность образа князя Мышкина предопределяет личностное отношение читателя к герою, феномен «эстетической любви» (или, напротив, антипатии) к князю.

Важно то, что уровень ритма в художественном произведении идеологически нейтрален. Ритмическая специфика текста не задает идеологические модусы интерпретации личности и судьбы князя Мышкина. Сложная связь центрального образа с идеалом задана на других текстовых уровнях. Однако ритмическая стратегия текста, расшатывающая четкое читательское представление о герое, провоцирует интерпретатора на то, чтобы внести ясность в образ героя, предлагая собственные идеологические мотивировки обнаруженной противоречивости, выстраивая текст о тексте романа «Идиот».

В «Заключении» суммируются результаты проделанной работы.

Научно-исследовательская рефлексия вокруг романа «Идиот» создала уникальный текст о тексте, целостность которого удерживается за счет общей авторской интенции: осмысление произведения связано с поиском идеала, на который, по мнению интерпретаторов, спроецирован образ князя Мышкина. Понимание центрального героя романа «Идиот» как носителя идеала требует от читателя-исследователя личного эмоционального отношения к князю Мышкину, которое, в зависимости от убеждений интерпретатора, выражается в чувстве морального превосходства над «падшим» героем или в чувстве восхищения его духовной высотой, «эстетической любви» к нему.

Изучение проблемы смысла и ритма в романе «Идиот» позволило перенести фокус внимания с идеологического содержания образа князя Мышкина на его эстетическую глубину, что решило двухуровневую

исследовательскую задачу - выработать аналитические подходы к произведению, с одной стороны, подсказанные особенностями сложившего вокруг него текста о тексте, а с другой стороны, альтернативные по отношению к его идеологическим векторам.

Анализ ритма на уровне коммуникативного синтаксиса текста в I главе 1 части романа «Идиот» показал, что образ князя Мышкина изначально содержит конститутивные противоречия. Ритм создает впечатление таинственности образа героя, несводимого ни к одной интерпретации; особенности ритма расшатывают читательское представление о герое, складывающееся на основе его эксплицированного описания, накапливая ощущение смутности, непроясненности. Конститутивные противоречия, заданные на уровне ритма, не разрушают целостность образа князя Мышкина, но сообщают ему глубину и предопределяют личностное отношение исследователя к герою.

«Приложение» содержит таблицу «Ритмическая структура I главы 1 части романа Ф. М. Достоевского "Идиот"», в которой представлены результаты тема-рематического анализа каждого высказывания исследуемого текста.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК

Отева К. Н. Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: смысл и ритм // Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. Июнь 2011. № 130. С. 140- 146. (0,6 п.л.)

Публикации в других изданиях

Отева К. Н. Текст о тексте романа Ф. М. Достоевского «Идиот» // Русская словесность: проблемы эволюции и поэтики: Сб. научных статей. СПб., 2008. С. 107 - 112. (0,3 пл.)

Отева К. Н. К проблеме «эстетической любви» (роман Ф. М. Достоевского «Идиот») II Русская словесность: проблемы эволюции и поэтики: Сб. научных статей. СПб., 2009. С. 139 - 145. (0,5 п.л.)

Отева К. Н. Образ князя Мышкина в зеркале исследовательских интерпретаций (автор и героя) //Историческая поэтика и пути изучения и преподавания русской словесности. СПб., 2009. С. 163 - 175. (1 пл.)

Текст диссертации на тему "Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в свете научно-философской рефлексии XX-XXI вв.: смысл и ритм"

61 12-10/432

Российский государственный педагогический университет им. И. А. Герцена

На правах рукописи

Отева Ксения Николаевна

Роман Ф. М. Достоевского «Идиот» в свете научно-философской рефлексии ХХ-ХХ1 вв.: смысл и ритм

10.01.01 - русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель доктор филологических наук,

профессор О.В. Евдокимова

Санкт-Петербург 2011

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.............................................................................................................4

ГЛАВА I. ОСОБЕННОСТИ НАУЧНО-ФИЛОСОФСКОЙ РЕФЛЕКСИИ ВОКРУГ РОМАНА Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ» В XX - XXI ВВ.: ТЕКСТ О ТЕКСТЕ..............................................................................................12

1.1. Постановка проблемы.................................................................................................12

1.2. Научно-философская рефлексия вокруг романа «Идиот» как текст...........19

1.3. Образ автора в тексте о тексте романа «Идиот»: в поисках идеала..............30

1.4. Образ автора в тексте о тексте романа «Идиот»: проблема эстетической любви.......................................................................................................................................59

1.5. От интерпретации к поэтике текста (обоснование опыта металингвистического анализа романа)....................................................................71

ГЛАВА II. СМЫСЛ И РИТМ В РОМАНЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ»...............................................................................................................78

ПЛ. Проблема соотношения ритма и смысла............................................................78

II. 2.0 специфике прозаического ритма.......................................................................81

II. 3. Ритм и эстетические задач прозы..........................................................................85

II .4. К определению теоретических оснований анализа ритма прозы................88

II.5. Формирование методики анализа ритма прозы.................................................92

II. 6. Опыт анализа ритма прозы 1 главы I части романа Ф. М. Достоевского

«Идиот»...................................................................................................................................99

II. 6.1. Ритмические таблицы «Компонентный состав рем»; «Маркированные

коммуникативные структуры», «Регистровая техника»..............................................99

II. 6.2. Ритмическое поле Рогожина...............................:.................................................101

11.6.2.1. Компонентный состав рем...............................................................................101

11.6.2.2. Коммуникативные структуры.........................................................................108

11.6.2.3. Регистровая техника.........................................................................................117

11.63. Ритмическое поле Лебедева...................................................................................119

11.6.3.1. Компонентный состав рем...............................................................................119

11.6.3.2. Коммуникативные структуры.........................................................................121

11.6.3.3. Регистровая техника.........................................................................................123

11.6.4. Ритмическое поле князя Мышкина........................................................................124

II.6.4.1 .Компонентный состав рем................................................................................124

11.6.4.2. Коммуникативные структуры.........................................................................128

11.6.4.3. Регистровая техника.........................................................................................130

11.6.5. Ритмическое поле повествователя.......................................................................131

11.6.5.1. Компонентный состав......................................................................................131

11.6.5.2. Коммуникативные структуры.........................................................................136

11.6.5.3. Регистровая техника.........................................................................................140

II. 7. Образ князя Мышкина в литературоведческих интерпретациях I главы 1 части романа «Идиот»......................................................................................................142

II.8. Особенности ритмического образа князя Мышкина в I главе 1 части романа «Идиот»..................................................................................................................149

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................................................................................155

БИБЛИОГРАФИЯ............................................................................................158

Введение

Научно-философская рефлексия вокруг романа «Идиот» представлена обширным кругом спорящих друг с другом интерпретаций, сфокусированных на фигуре центрального героя. Истолкования образа князя Мышкина изначально отличались резкой поляризацией исследовательских мнений и выраженной аксиологической позицией пишущих по отношению к судьбе и личности героя. Бурным интересом к роману «Идиот» отмечены 90-ые гг. XX в., породившие значительное количество новых прочтений произведения, связанных с религиозным контекстом творчества Достоевского, например [Горичева, 1995; Ермилова, 1993; Кириллова, 1991; Касаткина, 1999; Котельников, 1996; Левина, 1994; Поддубная, 1996 и др.]. Напряженная дискуссия о личности князя Мышкина в аспекте его истинной или ложной христоподобности окончательно сформировала представление о неразрешимой противоречивости образа героя.

Стремление преодолеть антиномичность в научном осмыслении романа побуждает интерпретаторов искать идеологические контексты, способные выявить авторскую интенцию в произведении и прояснить «тайну» [Степанян, 2003, с. 141] героя. Образ Мышкина включают в многообразные культурные, межлитературные связи. По словам В. А. Свительского, «очень часто в последнее время фигура Мышкина рассматривается в отрыве от художественного целого» [Свительский, 2008, с. 107].

Разрыв между образом князя Мышкина в исследовательском тексте и

его романным прототипом сегодня становится предметом

литературоведческой рефлексии, осуществляемой с разных позиций Н. А.

Арсентьевой, С. И. Пискуновой, В. А. Свительским, А. М. Эткиндом и др.

Кроме того, осмысление научно-философской рефлексии романа «Идиот»

включено в круг важных для современного достоевсковедения вопросов о

путях интерпретации произведения современной культурой в целом. Помимо

традиционного интереса сравнительного литературоведения к

функционированию текста в мировом литературном процессе, например [Волкова, 1998; Кузнецов, 1998; ВЬвМеуп, 2004], активное проникновение романа в контекст культуры рубежа веков породило интерес к проблеме интеграции классического текста киноискусством [Волгин; Красавина, 2009] и театром [Касаткина, 1997; Ли Чин 2001], вариативности истолкования образа главного героя режиссером, актером, зрителем.

Противоречивость научно-философской рефлексии образа князя Мышкина требует обращения к тексту в особом ракурсе, связанном с поиском тех элементов его поэтики, которые ответственны за размывание четкого представления о главном герое. Т. А. Касаткина поставила вопрос о проблеме особого воздействия текста на читателя, высказав предположение о существовании специфического романного ритма, организующего читательскую рецепцию произведения. Перспективность изучения художественной материи текста с целью обнаружения скрытых в ней стратегий воздействия на реципиента зафиксирована во введенном исследовательницей термине «оперативная поэтика» [Касаткина, 2006].

Поиски новых путей анализа поэтики «Идиот» идут в русле общих тенденций достоевсковедения, реагирующего на перегруженность современных концепций идеологическими оценками [Бочаров, 1999; Ребель, 2010], а также интереса к специфике читательской рецепции произведений Достоевского [Исупов, 2001].

Актуальность диссертационного исследования связана с

необходимостью историко-литературного осмысления круга многообразных

истолкований романа «Идиот», которые, как кажется на первый взгляд,

рассыпаются на спорящие между собой концепции и ставят под сомнение

возможность целостного восприятия образа главного героя. Взгляд на

научно-философскую рефлексию вокруг романа как на историю идей, корни

которых следует искать в поэтике произведения, позволяет выявить

устойчивые закономерности научной интерпретации образа князя Мышкина

и поставить вопрос о спровоцировавших их художественных механизмах

текста-первоисточника. Обращение к особенностям ритма в романе в поисках причин сложного, неоднозначного отношения исследователей к князю Мышкину отвечает интересу современного достоевсковедения к таким проблемам, как авторская интенция в романе, уникальная специфика центрального образа, особенности воздействия произведения на читательское сознание.

Степень разработанности проблемы. Необходимость структурировать новые прочтения произведения, возникшие на рубеже веков, и соотнести их с предыдущим контекстом породила потребность в осмыслении логики развития научно-философской рефлексии вокруг романа «Идиот». Появился ряд аналитических обзоров, посвященных его интерпретациям как в узком синхроническом срезе, так и в широком диахроническом [Арсентьева, 2005; Латыпова, 2006; Свительский, 2008]. История изучения произведения описана как постепенное накопление ключевых идей, связанных с образом князя Мышкина. Однако исторические обзоры эволюции научно-философской рефлексии о романе «Идиот» не достаточны для понимания ее специфики, т.к. они игнорируют феномен смысловой целостности изучаемого явления. В диссертационном исследовании многообразные интерпретации, сфокусированные на образе князя Мышкина, впервые рассматриваются как единый текст о тексте романа «Идиот», связанный общей авторской интенцией и рядом конститутивных свойств.

Также впервые намечен и концептуально обоснован путь

исследования, ведущий от интерпретации романа «Идиот» к его тексту, от

специфики научно-философского осмысления образа князя Мышкина к предопределившим ее особенностям художественного мира романа.

Несмотря на то, что ряд авторов обращался к термину ритм в контексте разговора о воздействии романа «Идиот» на реципиента, ритмическое своеобразие текста практически не изучено. Наиболее близко к проблеме ритма в романе подошла Т. А. Касаткина, обратившись к проблеме эстетического влияния произведения на читателя. Понимание ритма, развиваемое исследовательницей, сохраняет в себе долю метафоричности, не подразумевая методологически строгого анализа. В диссертации же делается попытка перейти от метафорического описания ритма в романе «Идиот» к строго научному, подразумевающему системный подсчет и анализ ритмообразующих элементов на исследуемом участке текста.

Предметом исследования стали текст о тексте романа «Идиот» и ритм первой главы романа.

Цели настоящей работы, во-первых, описать текст о тексте романа «Идиот» как смысловую целостность; во-вторых, исследовать особенности ритмического развития образа князя Мышкина в I главе 1 части романа, повлиявшие на развитие научно-философской рефлексии произведения.

Для достижения этих целей необходимо решить следующие задачи:

2. Выделить конститутивные свойства работ о романе, позволяющих анализировать их как единый текст.

6. Проанализировать ритмическую структуру I главы 1 части романа «Идиот».

7. Выявить особенности ритмического поля образа князя Мышкина, влияющие на исследовательское осмысление образа героя в I главе 1 части романа «Идиот».

Методологическую основу работы составили теоретико-философские исследования М.М. Бахтина, Ю. М. Лотмана, П. Мана. Основные понятия диссертации: «текст о тексте», «интенция», «автор», «герой», «читатель», «смысл» - осмысляются в русле этико-философского подхода. Понимание ритма складывается из работ М. М. Гиршмана, Б. В. Томашевского, Е. Фарино. Анализ ритма прозы осуществляется с опорой на лингвистические теории М. Я. Дымарского, Г. А. Золотовой, Т. Е. Янко.

Основные методы исследования - сравнительно-исторический, эстетико-философский, метод тема-рематического анализа предложения, историческая поэтика.

На защиту выносятся следующие положения:

компонентного состава рем, коммуникативных структур и регистровой техники.

7. В инициальной главе романа, зафиксировавшей первичный импульс авторского отношения к центральному персонажу, ритм на уровне коммуникативного синтаксиса текста, с одной стороны, формирует противопоставленность Мышкина Рогожину в оппозиции «медленный -быстрый», или «спокойный - страстный»; в то же время ряд ритмических созвучий указывает на глубинное сходство героев. Ритм работает на создание впечатления таинственности образа героя.

Практ�

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в свете научно-философской рефлексии XX-XXI вв.: смысл и ритм"

Текст диссертации на тему "Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в свете научно-философской рефлексии XX-XXI вв.: смысл и ритм"

Похожие темы диссертаций