автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте

Текст диссертации на тему "Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте"

Уральский государственный университет им. А.М. Горького

БЕРЕЗОВИЧ ЕЛЕНА ЛЬВОВНА

РУССКАЯ ТОПОНИМИЯ В ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ

Специальность 10.02.01 — русский язык

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени доктора филологических наук

и

и

у ученую сте!

— ~ \т..т„л:лж Л/ТГОЗЗЛ!

Научный консультант: член-корреспондент РАН, доктор филологических наук,

профессор

Матвеев А.К.

Екатеринбург 1998

СОДЕРЖАНИЕ

Введение..................................................................................................................................................3

Глава I. Общие вопросы этнолингвистического изучения топонимии... 13

1. Этнолингвистическая проблематика в ономастических исследованиях............................... ................................................................................................13

2. К вопросу об этнокультурной информации.........................................31

3. Репрезентация этнокультурной информации в топонимическом материале............................. ........................................................................................46

Глава II. Концепция географического пространства в русской

топонимии.............................. ...................................................................97

1. Локализация объекта в пространстве............ ..........................100

1.1. Параметры локализации в пространстве......... ........................100

1.2. Проблема точки отсчета в пространственной топоними-ческои номинации.......................... ....................................................................................143

2. Охват местности..................... ..................................................................181

3. Протяженность......................................................................................................196

4. Обжитость пространства................. ........................................................202

5. Характеристика ментального образа пространства в русской

топонимии.................................... ..................................................................................208

Глава III. Народная религия и верования в зеркале топонимиче-

скои номина- 218

ции............................................................................

1. Идеи и символы народной религии в русской топонимии................219

1.1. Персонажи и идеи, реализующие основную оппозицию народной религии.......................... ....................................................................................223

1.2. Библейские локативы................. ......................................................286

2. Концепция заветного места в русской топонимии...... ................303

2.1. Семантическое поле 'нечистое место'......... ..............................306

2.2. Семантическое поле 'святое место'.......... ..................................318

2.3. Семантическое поле 'место смерти и захоронения' — ..........340

Глава IV. Топонимия и фольклор: к вопросу о взаимодействии различных версий этнокультурной информации..........................................................................363

-э аключение.......................... ..................................................................................409

Использованная литература......................................................................417

Сокращения....................................................................................................................................455

ВВЕДЕНИЕ

Вопросы изучения взаимосвязи языка и национальной культуры настолько популярны в современной лингвистической науке, что претендуют на ведущее место в перечне ее базовых проблем; сама констатация этого факта стала неизбежным общим местом и традиционным «зачином» многих вновь появляющихся языковедческих исследований. Отношения между языком и культурой трактуются разнообразно — как взаимоотражение (ср. устойчивые сочетания язык в зеркале культуры и культура в зеркале языка), взаимопроникновение (культурно-окрашенная лексика, культурная коннотация, культурная семантика и т.п.), взаимоперевод (языки культуры). Подходы к изучению корреляции язык: культура осваиваются разными лингвистическими дисциплинами — при этом несомненно, что важнейшая роль среди них должна принадлежать этнолингвистике.

Представления о предмете и задачах этнолингвистики, существующие в совре-

v v Т Т «

меннои языковедческой традиции, нельзя назвать устоявшимися. На проводившейся во Франции конференции «Теория в этнолингвистике», где рассматривались трактовки термина этнолингвистика, «лишь пограничное положение этой дисциплины не вызвало сомнений ни у кого из присутствующих (ее, например, сравнивали с летучей мышью — героинеи басни, выдающей себя то за птицу, то за мышь в зависимости от обстоятельств)» [Кабакова 1993, 101].

Существует широкое понимание предмета этой науки, согласно которому этнолингвистика призвана изучать «явления и процессы в области языка, в определенной степени связанные с проявлением самосознания какого-либо этноса или со взаимоотношением этносов между собой» [Арутюнов 1995, 145], «этнос в зеркале языка» [Копыленко 1995б, 16]. При таких трактовках в компетенции этнолингвистики оказываются вопросы социолингвистики, диалектологии, лингвистической географии, контактологии, ономастики — т.е., по сути, всё, что входит в так называемую «внешнюю лингвистику» (см. широчайший перечень этих вопросов, представленный в [Арутюнов 1995]).

Некоторое сужение предмета этнолингвистики достигается в том случае, когда выдвигаемое на роль предмета этой науки отношение язык : этнос заменяется отношением язык : этническая культура [см. Карлинский 1991, 133; Карпенко

1997, 89; АЭС, 597; РЯ, 647 и др.] и далее язык : этническая культура бесписьменных народов (последняя трактовка, как известно, связана преимущественно с американской традицией, у истоков которой стояли Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф) [см. Кернер 1992; Лакофф 1988; Calame-Griale 1987; Douaud 1985; Ethnolingistics 1979; Hall, Freedle 1975 и мн. др.]. Последнее ограничение приветствуется теоретиками лингвокультурологии (о задачах этой дисциплины см. в

[Воробьев 1993; 1994; 1996; 1997; Карпенко 1997; Мурзин 1996аб]), которые

пытаются развести лингвокультурологию и этнолингвистику, указывая, что «по сравнению с лингвокультурологией, ориентированной на современность и общепринятую нормативность, объект исследования в этнолингвистике оказывается «смещенным» в сторону изучения языка племен, диалектов, языковой семьи и культурной группы, праязыка и пракультуры» [Воробьев 1997, 35].

Однако такое ограничение и смещение не очерчивает с удовлетворяющей опре-

и Т"

деленностью границы научной дисциплины. 1 рудности выделения этих границ связаны также с тем, что культуроведческая проблематика разрабатывается в настоящее время не одной, а целой группой наук, функционирующих в рамках языкознания. Поэтому весьма симптоматично, что в ряде стран (к примеру, во Франции, а еще раньше в США) интерес к этнолингвистике падает; этот термин не упоминается «Международной лингвистической энциклопедией», выпущенной в 1992 г. в Нью-Йорке (вместо него выделяются три независимых направления: этнография речи, этносемантика и этнопоэтика) [Кабакова 1993, 112; см. также Демьянков 1995, 289-295; Хаймс 1975].

В отечественной науке последних десятилетий позиции этнолингвистики являются достаточно прочными: эта область научного поиска представлена именами таких видных исследователей, как A.C. Герд, A.B. Гура, А.Ф. Журавлев, Вяч.Вс. Иванов, В.М. Мокиенко, С.Е. Никитина, Н.И. Толстой, С.М. Толстая, A.A. Топорков, В.Н. Топоров, Б .А. Успенский, А.Т. Хроленко, Т. В. Цивьян, O.A. Черепанова и др. Как указывает А.Ф. Журавлев, ведущиеся в нашей стране работы, затрагивающие этнолингвистическую проблематику, группируются вокруг двух основных научных направлений: одно представлено прежде всего именами Вяч.Вс. Иванова и В.Н. Топорова, другое — Н.И. Толстого и его сотрудников и учеников. «С известной долей условности эти направления могут быть определены как «этимо-

логическое» и «диалектологическое» соответственно: первое связывается по преимуществу с постановкой и решением задач реконструкции, воссоздания древнейшей системы онтологических, космологических, социальных представлений, отражаемых «культурной» лексикой, с этимологизацией слов мифологического характера и т.п.; второе в качестве первоочередного выдвигает требование максимальной дескрипции, выявления насколько возможно полного инвентаря форм культуры, ритуалов, обрядовой лексики с преимущественным вниманием к ареальным проблемам, к диалектологии культурных феноменов, к географическому аспекту их изучения» [Журавлев 1993б, 111]. Подчеркивая преемственность традиций, заложенных в русской науке XIX в. A.A. Потебней, Ф.И. Буслаевым, А.Н. Афанасьевым, в современной славянской этнолингвистике, Н.И. Толстой и С.М. Толстая отмечают, что последняя «сформировалась на пограничье языкознания, мифологии, фольклористики, этнографии как комплексная дисциплина, изучающая традиционную народную духовную культуру и ее отражение в языке (специальная «культурная» терминология, семантика слов обыденного языка, народная этимология, мифо-поэтические притяжения, метафорика, идиоматика и фразеология, фольклорные тексты и т.д.)» [Толстой, Толстая 19956, 488]; в другой формулировке тех же авторов этнолингвистика — «дисциплина, которая изучает язык сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифопоэтического творчества» [Толстой, Толстая 1995а, 5]. Тем самым задается основная координата этнолингвистических исследований: язык и традиционная духовная культура народа, позволяющая определить место этнолингвистики в комплексе гуманитарных дисциплин и обеспечивающая наиболее удачный выбор маркированной этнической спецификой области исследования.

Приведенные выше формулировки допускают выделение двух аспектов этнолингвистических разысканий. С одной стороны, это изучение народной культуры с помощью аппарата лингвистики, основанное на постулате об изоморфности культуры и языка (обоснование этого постулата во многом можно считать заслугой семиотики, с наивысшими достижениями которой в отечественной традиции ассоциируется представление о тартуско-московской семиотической школе и ее вдохновителе — Ю.М. Лотмане), своеобразная «лингвистика этнической культуры». По мнению Н.И. Толстого, «подобная экспансия «лингвистического» подхода к явле-

ниям культуры отнюдь не является неким «переводом» культуроведческой терминологии на терминологию лингвистическую, а скорее иным, структурально более четким подходом к культуре как некоему систематическому целому» [Толстой 1995, 16]. Данный подход, отработанный в трудах Н.И. Толстого, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского и др., нашел яркое отражение в словаре «Славянские древности»: жанр этого труда, являющегося энциклопедией традиционной духовной культуры славянских народов, определен как «этнолингвистический словарь» [см. СД].

С другой стороны, неминуемо обращение этой науки к выявлению специфики основного кода традиционной духовной культуры — естественного языка. Изо-морфность языка и других культурных кодов не исключает их глубокой индивидуальности, ср.: «становление этнолингвистики как науки «на стыке» отнюдь не предполагает утраты «стыкующимися» дисциплинами их своеобразия» [Журавлев 19956, 10]. Комментируя невыводимость этнолингвистики из суммы этнографии и лингвистики, А.Т. Кайдаров указывает, что «под одним шаныраком каждая из них кроит свою шубу, поет свою песню» [цит. по: Копыленко 19956, 17-18]. Вторая сторона этнолингвистического исследования не отрицает первую, поскольку своеобразие того или иного культурного кода (в данном случае языкового) становится явным при контрастивном анализе.

Таким образом, этнолингвистические разыскания в любом случае являются комплексными. Они могут быть нацеленными либо на описание того или иного фрагмента традиционной картины мира по данным разных культурных кодов, либо на выявление специфики отражения духовной культуры в языке (на фоне других культурных кодов) Мы вновь получили широкое и узкое понимание этнолингвистики, однако эта широта и узость трактуются в данном случае иначе, чем в описанных выше подходах, когда широкая этнолингвистика приравнивается к изучению практически любых связей между языком и этносом, а узкая предполагает исследование языка в соотношении с этнической культурой бесписьменных народов (при этом не делается акцент на анализе именно духовной культуры). Такая неодно-

1 Эта двойственность статуса этнолингвистических штудий проявляется при определении авторами проблематики своего исследования. Например, А.Ф. Журавлев дает своей книге «Домашний скот в поверьях и магии восточных славян» уточняющий подзаголовок - «Этнографические и этнолингвистические очерки» [Журавлев 1994]. Этим подзаголовком автор разводит работ)' с языковым и неязыковым (этнографическим) материалом (хотя, конечно, результаты анализа языковых и неязыковых данных коррелируют между собой). В то же время капитальная монография A.B. Гуры «Символика животных в славянской народной традиции», основанная, как и исследование А.Ф. Журавлева, на материале разных культурных кодов, характеризуется, по мнению автора, «этнолингвистическим направлением всего анализа в целом» [Гура 1997, 13].

значность в определении предмета науки является нормальным (хотя очень трудным и для объективной научной работы, и для субъективного исследовательского «самочувствия») следствием нынешнего переломного периода в развитии языкознания и культурологии, предполагающего смену методологических парадигм.

Все широкие и узкие подходы имеют право на существование, однако каждое конкретное исследование должно, естественно, самоопределиться в общеметодологическом плане. Подходя к формулировке задач настоящего исследования, мы исходим из следующих посылок: во-первых, оно выполнено на языковом материале — данных русской народной топонимии, являющейся специфической сферой традиционной культуры; во-вторых, как уже говорилось, обращение в рамках этнолингвистики к традиционной духовной культуре народа представляется удачным ограничением «безразмерной» культуроведческой проблематики (кроме того, именно в этом аспекте топонимия изучена крайне недостаточно). Любой пласт естественного языка, включающий в себя единицы с общей денотативной направленностью, кодирует информацию об определенном фрагменте действительности, пропущенную через призму внутреннего мира носителя языка и, соответственно, вобравшую в себя особенности его духовной культуры. Этнолингвистическое исследование, имеющее дело с двойным отражением (фрагмента действительности в сознании носителя культуры, фрагмента сознания — в языке), должно, с одной стороны, определить специфику национально-обусловленного восприятия фрагмента действительности и, с другой стороны, показать особенности языкового канала трансляции информации о данном фрагменте действительности. По отношению к топонимическому материалу эта двуединая задача может быть сформулирована так: выявить своеобразие топонимии как языкового источника информации о духовной культуре народа. Именно она — в применении к русской топонимии — является магистральной задачей настоящего исследования.

Обращение к топонимии как материалу для этнолингвистического исследования представляется вполне закономерным. Актуальность этнолингвистического изучения топонимии обусловлена тем, что этот малоизученный в указанном аспекте пласт духовной культуры народа кодирует информацию об окружающем человека пространстве, а восприятие пространства, несомненно, является одной из важнейших составляющих национальной модели мира.

Пространство осмысляется по-разному:

• как некая протяженность, являющаяся, в первую очередь, ориентационным полем для человека, который пытается определить местоположение отдельных пространственных объектов, их доступность, протяженность и т.п.;

• как окружающая человека земная поверхность — и всё то, что называется природой;

• как взаимодействующая с человеком среда, по отношению к которой человек играет роль и субъекта, и объекта воздействия;

• как «виртуальная реальность», наполненная сверхъестественными явлениями;

• как арена разворачивания исторических событий; и др.

Эти варианты моделирования образа пространства могут быть представлены в топонимии. Следовательно, цель этнолингвистического изучения топонимии может быть переформулирована и уточнена как определение концептуальных основ топонимической версии различных моделей пространства (прежде всего — географического пространства).

В рамках одного исследования невозможно охватить все названные выше концептуальные варианты. В центре нашего внимания будет, с одной стороны, концепция реального географического пространства — пространства se ipsum (она рассматривается в гл. II), с другой стороны, концепция пространства ирреального, сакрального, являющаяся составной частью народной религии (анализ этой концепции представлен в гл. III). Кроме того, специфика топонимической версии информации о пространстве станет более явной, если прибегнуть к контрастивному анализу, сопоставив ее с той версией, которая может быть эксплицирована по данным другой сферы традиционной духовной культуры. В качестве объекта сопоставления в данном исследовании избран фоль