Средства эвфемии в современном испанском языке

Родченко, Анна Валерьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.05
диссертация на тему: Средства эвфемии в современном испанском языке

Год: 1999
Автор научной работы: Родченко, Анна Валерьевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.02.05

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Средства эвфемии в современном испанском языке'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Средства эвфемии в современном испанском языке"

На правах рукописи

РОДЧЕНКО Анна Валерьевна

Р Г Б ОД : - 7 ФИО 2000

СРЕДСТВА ЭВФЕМИИ В СОВРЕМЕННОМ ИСПАНСКОМ ЯЗЫКЕ (на материале кубинского национального варианта)

Специальность 10.02.05 - романские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2000

Работа выполнена на кафедре иностранных языков филологического факультета Российского университета дружбы народов

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Н.М.Фирсова

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

доцент М.В.Зеликов

кандидат филологических наук, профессор Н.Н.Курчаткина

Ведущая организация - Московский государственный университет им.М.В.Ломоносова

^ С*

Защита состоятся"*? О "¿¡о гбрсыЛ 2000 г. в АЬ часов

на заседании диссертационного совета Д 053.22.03

в Российском университете дружбы народов

по адресу: 117198, г.Москва, ул. Миклухо-Маклая, д.6, ауд.436.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке РУДН

Автореферат разослан" " 2000 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

профессор Г.Ф.Жидкова

Реферируемая диссертация посвящена функционально-системному исследованию средств эвфемии в современном испанском языке на материале кубинского национального варианта.

Феномен эвфемии относится к языковым универсалиям, является неотъемлемым компонентом процесса коммуникации и служит одним из основных средств обеспечения бесконфликтного и успешного общения.

Проблема эвфемии неоднократно рассматривалась специально, либо в связи с другими языковыми проблемами в работах отечественных и зарубежных лингвистов на материалах различных языков (Афанасьева, 1996; Бердова, 1981; Босчаева, 1989; Жельвис, 1985, 1990; Заботкина, 1988; Кацев, 1977, 1988; Павлова, 1996; Турганбаева, 1989, Beinhauer, 1973, 1978; Neaman, Silver, 1995; Widlak, 1970 и др.). В зарубежной испанистике средства эвфемии являются традиционной областью исследований после знаменитой работы Ч.Кэни (1960) (см., например, Casas Gómez, 1986; Galli de Paratesi, 1964; Gregorio de Mac, 1973; Grimes, 1978; Montero, 1981; Rabanales, 1966-68 и др.). В отечественной испанистике специальных работ по эвфемии практически нет, за исключением отдельных замечаний и наблюдений в работах И.Л.Афанасьевой (1996) и А.М.Кацева (1988).

В настоящей работе продолжена разработка теоретического аспекта проблематики эвфемии в русле функционально-системного подхода на материале кубинского национального варианта современного испанского языка (в дальнейшем - КНВ). Обращение к кубинскому материалу определяется рядом причин, в числе которых основными можно считать его своеобразие и даже уникальность, обусловленные факторами социально-исторического плана, а также стремление восполнить пробел, наметившийся в течение последнего десятилетия в отечественной испанистике, в том, что касается Кубы.

Вышеизложенным определяется актуальность данного исследования, целью которого является функционально-системное описание основных средств эвфемии в КНВ.

В соответствии с поставленной целью в работе решается ряд задач:

- уточнить главный лингвистический критерий эвфемизма;

- определить статус эвфемизмов в контексте других средств экспрессивности;

- проанализировать психологический механизм смягчения;

- рассмотреть основные аспекты вариативности эвфемизмов;

- разработать методику, позволяющую количественно представить эвфемистический потенциал единиц с одинаковым денотатом;

- выявить и систематизировать основные лингвистические и паралингвистические средства эвфемии в КНВ.

валентностного анализа, лингвистическое интервьюирование (метод опроса информантов) и количественный анализ полученных данных.

Практическим материалом для исследования послужили более 3000 примеров из произведений современных кубинских писателей (общим объемом свыше 6 ООО страниц), ряда научно-лингвистических работ зарубежных испанистов, материалов кубинской прессы, глобальной сети Internet, а также данные, полученные в ходе опроса информантов (около 100 человек).

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые в отечественной испанистике осуществляется комплексный анализ средств эвфемии на базе функционального подхода, определяющего их широкую трактовку. Новым оказывается обоснование реализации смягчения при помощи средств всех языковых уровней, а также рассмотрение эвфемистических возможностей паралингвистических средств. Особое внимание уделено подробному анализу психологической стороны явления эвфемии с привлечением научного аппарата психологии и психолингвистики; проведен эксперимент по градуированию эвфемизмов для понятия "morir" ("умереть") в КНВ с целью выяснения их эвфемистического потенциала.

Теоретическая значимость работы состоит в последовательном обосновании и применении на конкретном языковом материале широкой трактовки понятия эвфемизма как средства смягчения, рассматриваемого, в свою очередь, в качестве одной из сторон проявления экспрессивности, основным признаком которой, как известно, является выражение эмоционально-оценочного отношения говорящего к содержанию высказывания (специфика эвфемизмов состоит в имплицитном выражении отрицательной оценки).

Практическая ценность исследования заключается в возможности использования основных результатов исследования при чтении курсов по стилистике и лексикологии, на занятиях по переводу и анализу художественного и публицистического текстов; полученный материал можно рекомендовать также для освещения в научных кружках и на факультативах.

Апробация работы проводилась на кафедре иностранных языков филологического факультета РУДН. Отдельные аспекты работы изложены в докладах на следующих конференциях:

1) на Международной научной конференции "Лингвистические и методологические аспекты подготовки научно-технических переводчиков" (Москва, РУДН, 1997);

2) на Степановских чтениях "Проблемы межкультурной языковой коммуникации" (Москва, РУДН, 1998);

3) на V Международной конференции студентов и аспирантов пс фундаментальным наукам "Ломоносов-98" (МГУ);

4) на II Всероссийской конференции испанистов (Москва, 1999);

5) на Международной конференции "Обучение российских v иностранных граждан на подготовительных факультетах в условия>

международной интеграции высшего образования" (Москва, РУДН, 1999).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка библиографии (242 наименования), словарей и источников примеров.

Первая глава посвящена рассмотрению теоретических основ исследования, истории вопроса изучения проблематики эвфемин в языкознании, анализу стилистического, прагматического и психологического аспектов эвфемии. Во второй главе основное внимание уделено проблеме вариативности эвфемизмов. В третьей главе исследуются основные гшнгвистические и паралингвистические средства эвфемии в КНВ.

Содержание работы

В настоящей работе признается необходимость отграничения древних "переименований по запрету" (термин Б.А.Ларина) от их современных "родственников" и закрепления за последними термина "эвфемизмы". Генетическое родство с древними (или этимологическими) эвфемизмами обусловило складывание исторически традиционной узкой трактовки понятия "эвфемизм", основанной на этимологии термина (из греч. Еофтщюцо^ < so-[рт]fisco), согласно которой под эвфемизмом подразумевается определенное слово или выражение, употребляемое вместо неприемлемого по тем или иным причинам слова или выражения (субституционный подход). Попытки отказаться от субституционного подхода, предпринятые лингвистами в последние десятилетия, привели к другой разновидности узкой трактовки -ограничению средств эвфемии сферой тропов (в основе - критерий косвенности номинации).

Вслед за Э.Бенвенистом и Ш.Брюно* термином "эвфемия" в работе обозначается языковая тенденция к смягченному выражению определенного содержания. Эвфемия, таким образом, рассматривалась нами как одно из проявлений категории экспрессивности, основным признаком которой, как известно, является выражение эмоционалыю-оценочного отношения говорящего к содержанию высказывания. В качестве основной функции всех эвфемизмов выделена функция смягчения, основу которого составляет имплицированное выражение отрицательной оценки некоторого компонента содержания высказывания.

Первичным и главным лингвистическим критерием эвфемизма, следовательно, выступает негативная оценка (так называемая стигма) некоторого компонента содержания высказывания (в том числе некоторых коммуникативных намерений, содержащих элементы отрицания и волеизъявлеття, а также его категоричности). Общая черта всех средств, используемых с эвфемистическими целями, проявляется в их способности к

' Benveniste Е. La blasfemia у la eufemía.// Problemas de liagüistica general. - Madrid, 1977. -P.259; Bnineau Ch. Euphemie et euphemisme,// Fcstgabc Ernst Gamillscheg, 1952. - P.l 1-12.

нейтрализации отрицательных, эмоций, связанных с негативной оценкой в результате ее имплицирования.

Помимо общепринятых в том или ином языковом коллективе социально регламентированных запретов, отражающих его национально-культурную специфику и определяющих негативную оценку стандартного набора понятий, регулярно подвергаемых эвфемизации, на периферии данного тематического поля выделяется область индивидуальных табу, появление которых бывает обусловлено исключительно личным опытом адресанта и его статусно-ролевыми характеристиками. В целом, можно говорить о том, что любой отрезок действительности, связанный в сознании адресанта с отрицательными эмоциями (прежде всего, страхом, стыдом и отвращением) в прошлом, настоящем или будущем часто будет находить эвфемистические способы выражения.

Четкое установление главного лингвистического критерия эвфемизма и его последовательное применение к языковому материалу позволило выделить класс псевдоэвфемизмов, обычно относимых к эвфемизмам, но таковыми не являющихся (типа fruta bomba - наименование плода папайи, prendedera -паслен (вид растения), blanquillos - куриные яйца). В их основе лежат ложные табу, обусловленные стигматичностыо означающего при одновременном отсутствии отрицательной оценки денотата (соответственно, papaya, pendejera, huevos), которые возникли как результат преимущественного использования данных наименований во вторичной номинации либо вследствие их созвучия с табуируемыми единицами.

Функционально-системный подход способствовал преодолению узкого понимания эвфемизма только как небольшой части лексической системы языка (традиционный субституционный подход, а также ограничение эвфемизмов сферой тропов) и позволил рассматривать эвфемистические возможности единиц всех языковых уровней, а также паралингвистических (а в перспективе - и экстралингвистических) средств. Настоящая работа представляет собой первую в отечественной испанистике попытку такой трактовки. В соответствии с общими принципами функциональной стилистики при выявлении и систематизации основных средств эвфемии и КНВ использовалось их сопоставление со стилистически нейтральными языковыми средствами, выбранными в качестве "точки отсчета" (за исключением эвфемизмов инвектив, фон для сравнения которых образую! сами инвективы).

Динамичность эвфемизмов, воплощением которой является, прежде всего, их вариативность, и двойственная природа, заключающаяся в противоречии между внутренней формой и денотативной соотнесеностью; составляют их основные имманентные свойства.

Анализ языкового материала позволяет говорить о том, чгго функция смягчения может быть как основной (у собственно эвфемизмов), так и вторичной или вспомогательной (у полиэкспрессивных эвфемизмов) Последнее характерно, например, для эвфемизмов, основанных на приеме

иронии, для большинства эвфемизмов-метафор, а также для идеологических яли политических эвфемизмов.

Понимание психологической сущности эвфемизма связано с понятием эбщения, его интерактивной стороной. Успешность процесса общения определяется, прежде всего, соответствием поведения коммуникантов социальным нормам, регламентирующим любую совместную деятельность, а гакже взаимным ожиданиям друг друга, что, в свою очередь, зависит от степени развитости у них эмпатии, способности к идентификации, децентрации и саморефлексии, а гакже их индивидуальных психических характеристик и уровня их социального интеллекта. В речевом общении ведущим критерием этикетности (т.е. соответствия нормам) является вежливость. Соблюдение принципа вежливости, в частности, требует от коммуникантов избегать информации, способной вызвать у собеседника отрицательные эмоции, а в случае невозможности этого - использовать максимально корректные способы для ее передачи (лингвистические и паралингвистические). Такие способы мы и называем эвфемистическими средствами. Анализ некоторых типов дискурса (делового, юридического, дипломатического, научного) позволил выделить в качестве одного из средств эвфемии композиционный метод, который заключается в помещении нежелательной информации в определенный отрезок сообщения - п середине, ближе к концу - с целью своеобразной "амортизации", т.е. смягчения общим положительным фоном.

Анализ психологического механизма смягчения проведен нами в свете основных положений концепции сетевой организации следов словесных сигналов в механизмах внутренней речи и моделей "вербальной сети" (Т.Н.Ушакова) и внутреннего лексикона (А.А.Залевская). Элемент "вербальной сети", соответствующий слову-табу, активируется у слушающего опосредованно через элемент, соответствующий слову-эвфемизму, который, в свою очередь, является центром очага активности, формирующегося под воздействием непосредственного словесного раздражителя. Эта опосредованность и образует основу психологического эффекта смягчения.

Проблема вариативности, связанная с проблемой асимметрии языкового знака, рассмотрена в настоящей работе применительно к средствам эвфемии с учетом нескольких взаимосвязанных факторов: социального, временного, психологического, национально-культурного, территориального и ситуативно-стратификациошюго, ведущим из которых является социальный, что подтверждается, в частности тем, что эволюция эвфемии отражает эволюцию человеческой морали.

Влияние временного фактора на вариативность эвфемизмов проявляется при участии социального (отражение появляющихся и исчезающих в обществе запретов) и психологического факторов (рост числа негативных ассоциаций в процессе употребления эвфемизма, приводящий к необходимости введения все новых эвфемизмов). Несмотря на схожесть сфер

запретов в культурах европейского (христианского) образца, в реальной коммуникации обнаруживается множество различий, обусловленных национально-культурной спецификой речевого и неречевого поведения, что проявляется как в особенностях тематики самих запретов, так и в большей или меньшей степени их обязательности. Функционирование испанского языка в виде нескольких национальных вариантов обусловливает, в числе прочего, различия в репертуаре табуированных форм и средств эвфемш для каждого национального варианта. Этот фактор вариативности проявляется, во-первых, в том, что некоторые номинации, не являясь непристойными в одних национальных вариантах, табуируются в других (например, куб. bollo; papaya; chingar; venirse; аргент. coger и другие, относящиеся, в основном к сексуальной сфере).

Во-вторых, своеобразие части эвфемизмов ограничивается, в числе других, рамками национального варианта. Кубинское употребление escribir una carta (a Fidel) ("defecar" - "испражняться"), difícil de feis (<- англ. face, "feo" - "урод"), tifitifi (<-- англ. thief, "ladrón" - "вор"), saramanbiche (<- англ. инвектива son of a bitch, "hijo de puta") в качестве эвфемизмов ограничено только этим национальным вариантом. Антильское название плода 'papaya' е ряде провинций на Кубе воспринимается только как обозначение vulva и является вследствие этого табуированым. Известный псевдоэвфемизм 'frute bomba' для обозначения плода используется только на Кубе и закономерно воспринимается в настоящее время как двусмысленность.

В качестве характерной черты КНВ необходимо выделить особенности политических или идеологических эвфемизмов, обусловлешше, в свою очередь, особенностями кубинской социально-политической системы. Термином período especial - "особый период" - именуется обширный экономико-политический кризис, охвативший страну после распада социалистического лагеря; наблюдается выраженная тенденция в эвфемизации наименований первых лиц государства, и, прежде всего, самогс Comandante en Jefe (Главнокомандующего): el uno, el que más dice, el cacique, jerarca, Papá Respeto, el hombre; термины personal disponible ("незанятый персонал"), decrecimiento de la ocupación ("снижение занятости"). reordenamiento laboral ("реорганизация трудовых ресурсов") служат целям маскировки такого несовместимого для социализма понятия как безработица Любая официальная идеология прибегает к эвфемизмам, чтобы "подогнать' под себя несоответствующее ей общественное явление или действия власти Кубинская система не является в этом смысле исключением, сохраняя ирг этом черты, характерные для коммунистического общества.

Выбор средства эвфемии для выражения одного и того же содержания i конкретном коммуникативном акте во многом определяется факторам! ситуативно-стратификационного плана (т.е. статусно-ролевым* характеристиками его участников). Чем более дистантными воспринимаются отношения самими участниками общения, тем меньше вероятность нарушенш ими различных запретов и тем чаще возникает потребность в смягчении

причем из ряда эвфемизмов одного и того же понятия выбирается наиболее "мягкий". В симметричной ситуации возможности выбора становятся менее ограниченными, не исключается и возможность нарушения табу.

Характер взаимоотношений эвфемизмов для одного и того же понятия в зависимости от их эвфемистического потенциала (т.е. по признаку мягкости-резкости) позволяет показать градуальный эталон, созданный на базе их совокупности при помощи психолингвистического эксперимента с участием (шформантов-носителей языка. Методика эксперимента "Градуальный эталон" эыла разработана ВЛ.Шабесом на базе основных положений о градуировании, выдвинутых Э.Сэпиром и Д.Болинджером и с учетом методики и результатов психолингвистических опытов Ч.Осгуда по измерению значения.* В настоящей работе градуальный эталон создан на эснове совокупности эвфемистических номинаций для обозначения понятия 'умереть" в КНВ, хотя подобные модели возможно создать для любого понятия, могущего быть вовлеченным в процесс эвфемизации с учетом его чационально-культурной специфики.

Всего в опросах приняло участие 63 человека. Из них: 28 мужчин и 35 женщин в возрасте от 16 до 55 лет; 33 человека с высшим и 30 со средним образованием; провинции: Матансас, Сьенфуегос, Ольгин, Сантьяго де Куба.

Полученный в результате окончательной обработки данных Тзадуальный эталон выглядит следующим образом:

1. decir adiós para siempre ("среднее место": 7, 3824)

2. decir adiós a la vida (7, 5)

3. irse al cielo (8, 5294)

4. descansar (8,7647)

5. irse al paraíso (8, 9412)

6. dejar de existir (9,6176)

7. pasar a mejor vida (11, 5588)

8. irse para no volver (11, 5882)

9. pasar al otro mundo (12,2353)

10. irse al otro mundo (12, 7941)

11. llegarle el día a uno (13, 1765)

12. perder la vida (13, 1765)

13. fallecer (13, 2059)

14. perecer (13, 2353)

15. llegarle la hora a uno (13,2647)

16. producirse el deceso de uno (13, 6176)

17. expirar (13,7353)

18. irse para el más allá (13,8235)

19. hacer el último viaje (13, 8824)

20. dejar a alguien (13, 9706)

' Шабес В Я. Событие и текст. - М.: Высш.шк., 1989.

21. morir (15, 2941)

22. sucumbir (15, 5294)

23. fenecer (15, 9412)

24. finar (16,2059)

25. acabarse (16, 6765)

Несколько единиц (sucumbir, fenecer, finar, acabarse) занимают на полученной шкале место ниже доминанты morir. Это означает, что в среднем в ситуации необходимости смягчения отрицательного воздействия смысла высказывания средний кубинец скорее не предпочтет использовать данные единицы.

Полученный градуальный эталон позволил, во-первых,

экспериментально подтвердить градуальный характер ваимоотношений эвфемистических способов обозначения одного и того же понятия; во-вторых, выделить ядро лексико-семантического поля эвфемизмов понятия "morir" в КНВ, центр которого составляет лексема "fallecer"; в-третьих, проследить характер зависимости эвфемистического потенциала единиц от их стилистической значимости и оценки по шкале "хорошо-плохо"; в-четвертых, при помощи включения в совокупность градуируемых единиц доминанты синонимического ряда - прямого наименования 'morir' нам удалось выделить группу потенциальных эвфемизмов, т.е. таких единиц, эвфемистический потенциал которых невысок и способен проявиться только в благоприятствующих этому условиях. Наконец, в перспективе возможно сопоставление аналогичных градуальных шкал для различных национальных вариантов (а также для различных языков) с целью выяснения разницы эвфемистического потенциала одних и тех же (или аналогичных) языковых единиц, т.е. их функциональной полисемии, проявляющейся, в частности, в их национально-культурной специфике.

Анализ языкового материала позволил выделить некоторые основные фонетические, лексико-семантические и грамматические средства эвфемии.

Фонетические способы эвфемии включают: сокращение, добавление, сокращение с добавлением, рифму.

К фонетическим операциям эвфемистического сокращения относятся аферезис, апокопа и синкопа. Сокращение может затрагивать большее или меньшее число составляющих (от одного звука до почти всего слова), однако каждый раз сохраненного отрезка достаточно для вызова нужной ассоциации у собеседника. Нейтрализация отрицательных эмоций, связанных с данной словоформой происходит с отсечением ее части. Сокращение может быть полным, в этом случае избыточность высказывания позволяет восстановить отсутствующий элемент. Одновременно происходит изменение интонации, мелодики фразы, передаваемое на письме многоточием. Такие случаи являются пограничными, поскольку можно говорить и о синтаксическом эллипсисе или абруптиве.

Чаще всего сокращению подвергаются слова ЛСГ инвектив и близких к ним групп. Примеры: - по (<- coño); mongo (<- mongólico); sansi (<— sansibérico); gil (<- gilí); cará (4- carajo). Апокопа как эвфемистический прием нередко используется в фольклоре: "Те quiero jo... te quiero joven y bella, como unapu... como una pura doncella, y con mi pi... y con mi picara mano, tocar las te...

tocar las teclas del piano", где за сокращенными словами скрываются непристойные joder, puta, picha, tetas.

Необходимо отдельно отметить те случаи апокопы, в которых слово сокращается до одной начальной буквы (h.p.c— hijo de puta). В этом случае происходит полное сокращение звукового образа при сохранении части графического. Соответственно меняется и произношение: "hache ре" (то есть по названию буквы).

В результате операций добавления и сокращения с добавлением эвфемистический эффект достигается одновременным установлением нескольких ассоциативных связей, оказывающих тормозящее действие друг на друга. Примеры: linán (<- inán в значении "задница"); camafeo, federico (<-feo); locadio, leocadio (<-loco).

Сокращение с добавлением как фонетический способ эвфемии является наиболее продуктивным в испанском языке (около 80% примеров). Примеры: contra, concho (<- coflo); caracoles, caray, caramba, carijo, corojo, (<— carajo); miércoles, (<- mierda; возможно также от mierda + caracoles carajo); jorobar (<— joder); cojoyo, cojines, coxones (<— cojones); cucu, culantro (4- culo); comebola(s), comemiércoles, comerraspa, comecatibaia, comegofio, comequeque, comecontra (<— comemierda); estar embarcada, estar en Baracoa, estar embaracutey («— estar embarazada); federal (<- feo); diango (<- diablo); me caso en die?, me caso en la porra, me caso en el mundo (me cago en...); ramón (<- mongólico); gilberto (<- gilí); mariposa («- maricón); nananina, naranja de China, ne, nela sosa, nereida, nicomedes gandol (<- no).

Различным трансформациям может подвергаться не только слово, прямо соответствующее понятию, но и слова одного лексико-семантического поля, например: roberto (<- robar) - 'ladrón'; mañuela(<- mano) - 'masturbación'; ser de Bainoa (<- vaina) - 'ser tonto'; entrar por Coliseo (<- culo) - 'practicar el sexo anal' (Ср. пирен. sangregorio (<- sangre) - "менструация").

Встречаются случаи эксплицирования действия сокращения с добавлением как бы в расчете на осуществление адресатом обратной операции: "no seas majadero con р" (ср. аналог, русск. "чудак на букву м").

Особым случаем сокращения с добавлением являются так называемые „складные" слова. Это частичное слияние двух слов (контаминация) и их реинтерпретация, например: cojontra (<- cojones + contra coño), vejerano («viejo + veterano) (Ср. пирен. putetisa («-puta + poetisa); camaruta (-«-camarera + puta); русск. "секретика").

Некоторые фонетические средства, а именно звуковая аналогия могут использоваться и в последовательностях словоформ - синтагмах. Этот прием (рифма) также часто используется в фольклоре, например: "Para el día que me muera Mandé a hacer ya dos panteones Uno pa' que echen mi cuerpo

Y otro pa' los millones" (рифма "panteones - cojones")".

Большинство фонетических эвфемизмов являются омофонами стилистически нейтральных языковых единиц и в этой функции обычно не фиксируется словарями. Ср.: miércoles (среда); corojo (разновидность пальмы); cojines (подушки); culantro (кориандр); estar en Baracoa (находиться в Баракоа - городе на Кубе); federal (федеративный); mariposa (бабочка).

Полученное в результате формальных преобразований слово может не иметь в языке самостоятельного значения; в этом случае основной и единственной для него становится функция эвфемизма (carijo <— carajo; cojoyo cojones; embaracutey embarazada; diango diablo. Ср. русск. "еханы-бабай", "ексель-моксель" и т.п.).

Среди основных лексико-семантических средств эвфемии в КНВ выделяются: метафора; метонимия; литота и ангафразис; использование слое широкой семантики, слов-дейктиков и иноязычных слов.

Механизм метафоры определяется как скрытое противопоставление. Отрицание, являющееся неотъемлемой частью глубинной структуры метафоры, становится опорой механизма смягчения, действующего в случаях ее использования в функции эвфемизма. Практически все метафоры-эвфемизмы характеризуются наличием в них доминирующего оценочно-аффективного компонента, например: vestirlo de vikingo a alg., tocarlo con limón a alg., coronar a alg. ("engañar la mujer a su marido"); estar descongelado / flojo / como un pito, tener la zapatilla floja / el flapper malo ("tener diarrea") Экспрессивность большинства эвфемизмов-метафор обусловлена наличием е структуре их значения «карнавального элемента» (в понимании М.Бахтина) Именно карнавальностью определяется тот факт, что большинстве эвфемизмов-мегафор «работают» преимущественно в двух сферах - смерти к области человеческой физиологии, в особенности, половых отношений.

Большинство метонимий лишено той образности, которая свойственна метафорам, однако импликационный тип концептуальной связи между знаками позволяет им осуществлять функцию смягчения в результате косвенной (или смещенной) референции, например: muerte segura ("cáncer")

mal de estómago ("diairea"); acostarse, dormirse ("hacer el amor"); no estar, dejar a alg., caer, dejar de respirar, dar el susto ("morir").

Особый интерес представляют метонимии, основанные на фоновых знаниях коммуникантов относительно типовых ситуаций и случаев. В когнитивной семантике такие типовые ситуации получили название фреймов, сценариев или событий. Нередко для обозначения целого события с эвфемистическими целями используется обозначение только его эпизода (партитивный тип) и наоборот (последнее реже) или одного эпизода вместо другого (темпоральный и каузальный типы).

Основу высокого эвфемистического потенциала слов широкой семантики и дейкгиков составляет их информативная недостаточность и широкая сфера референции. Такие "окказиональные" или "ситуативные" эвфемизмы справедливо считаются "вечными", благодаря большому числу ассоциативных связей в структуре их лексического значения. Эвфемистический эффект некоторой "расплывчатости" значения основан на отношениях включения, объединяющих такие эвфемизмы и эвфеиизируемые понятия. Тот же механизм сужения значения действует и при использовании в функции эвфемизма гиперонимов - единиц, представляющих собой родовое понятие по отношению к видовому (табуируемому). Эвфемистический потенциал прямо пропорционален широкозначности рассматриваемых единиц: небольшой у гиперонимов, высокий у слов широкого значения и максимальный у деистических (прономинальных) единиц. Их адекватная интерпретация адресатом зависит от знания общего контекста, так называемого базиса понимания.

Анализ примеров показывает, что наиболее часто в функции эвфемизма в КНВ используются такие существительные широкого значения, как cosa, negocio, función, fenómeno, aparato, instrumento, а также близкие к ним полисемантичные, но имеющие в своей семантике элемент отрицательной оценки incidente, desgracia, problema- Особое место занимает практически полностью прономинализованная лексема cosa, которая может приобретать в высказывании как предметное (например, в значениях "репе" и "vulva" она фиксируется даже словарем А.Сантиэстебана "El habla popular cubana de hoy", 1982), так и событийное значения.

Самыми приспособленными к выполнению эвфемистической функции оказываются указательные местоимения среднего рода esto, eso, aquello как имеющие наибольший характер обобщенности. Местоимение "aquello" также фиксируется словарем в значениях "репе" и "vulva". Особенностью КНВ является тенденция к эвфемнзации в силу известных социальных причин обозначения Соединенных Штатов (и вообще заграницы). Для этого наряду с метонимическими оборотами (также имеющими широкое значение) a noventa, en el Norte используются указательное местоимение allá и наречие afuera.

Эвфемистическую функцию способны выполнять не только дейктические (а к ним относятся, прежде всего, личные и указательные) местоимения. С обобщенным значением событийности с элементом отрицательной оценки

нередко используется неопределенное местоимение algo, например: El trató de evitar la desgracia... Si luego sucedió algo (= убийство), yo no lo sé, pero esa es la verdad. Встречаются и случаи эвфемистического употребления кванторного todo: A ver..., ¿no le diste algún mate sabroso, no le chupaste las tetas? / - Lo hicimos todo. / - ¡Cómo todo! / - Sí, compadre, lo hicimos todo. / - Mentira ... (разговор двух подростков о первом любовном опыте одного из них). Оборот с неопределенным местоимением una cualquiera ("шлюха") давно перешел в разряд инвектив.

Механизм сужения значения действует и в компрессивных образованиях с артиклем среднего рода lo (а также местоимениями eso, aquello), служащего, как известно, одним из способов субстантивации. Субстантивированные обороты с lo могут иметь как событийное, так и предметное значения, но чаще используются как обозначения событий, например: Tan pronto se enteró de lo de la doctora (= убийство врача), se movilizó. Подобные обороты относятся к тематическому компоненту высказывания, поскольку содержат анафорическое указание на субъект (lo de nosotros, lo de Paulina) или обстоятельство (lo de ayer, lo de Santa Clara).

Кроме существительных широкого значения и прономинальных элементов, с целью смягчения при помощи механизма сужения значения привлекаются некоторые глаголы группы Verba ómnibus (hacer, venir(se), llegar), в основном для обозначения действий сексуальной тематики (venir(se) llegar = alcanzar el orgasmo; hacer eso / esa cosa = hacer el amor) (ср. русск. "дать", "кончить").

Использование слов широкой семантики и слов-дейктиков - весьмг распространенное и эффективное средство эвфемии, несмотря на довольнс ограниченный репертуар таких элементов в языке. Широкая (шп: неограниченная) область референции обусловливает "неизнашиваемость" ю эвфемистического потециала. Для этой группы средств в меньшей степеш свойственна вариантная дифференциация, в сравнении с др>ттап семантическими способами (такими, как метафора и метонимия).

Использование иноязычных элементов является довольно эффективным хотя и малопродуктивным средством эвфемии в КНВ. Под термином "иноязычные элементы" подразумеваются как заимствования в полном смыслс этого слова (т.е. ассимилированные слова, ставшие единицами заимствующей языка), так и различного рода единичные речевые проникновения шн вкрапления, которые к собственно заимствованиям не относятся Недостаточная сформированность коннотативного компонента иноязычногс слова, связанная, прежде всего, с "непрозрачностью" внутренней формь составляет основу его эвфемистического потенциала.

Основным источником заимствований в КНВ служит английский язьи (преимущественно американский вариант), что обусловлено факторам! исторического и геополитического плана. Большинство англицизмов подвергшихся ассимиляции, сохраняют в КНВ произношение, близкое i английскому, но воспроизводят его при помощи испанской орфографии: eréis

4- crazy), quendi (<- candy) - loco; difícil de feis (<- face) - feo; tifitifi (<- thief) -adrón; saramanbiche (<— son of a bitch) - hijo de puta. Отметим, что во втором гримере (difícil de feis) заимствование используется в составе компрессивного оборота на основе метонимии каузативного типа (существует антоним, образованный по аналогии, со значением "красивый" - fácil de feis); в третьем тримере ^tifitifi) использован прием редупликации (фиксируется также гроизводный глагол, построенный по испанской словообразовательной лодели tifitear - воровать). В приведенных примерах заимствованные слова ¡охраняют свое изначальное значение; англицизм bisne (<- business) в КНВ шеет узкое значение (заниматься мелким жульничеством, контрабандой, лтекулировать и.т.п.) и образует существительное bisnero (мелкий жулик, •пекулянт). Данные опроса информантов фиксируют любопытный случай ¡аимсгвования с псевдоассимиляцией родного слова ономатопеической шшологаи: pipi's room ("туалет") (ср. hacer pipi - "orinar").

Наибольшим эвфемистическим потенциалом обладают, как тредставляется, единичные речевые употребления иностранных слов в расчете га частичное знание адресатом языка-источника. Характерно также -рафическое выделение таких элементов в тексте, подчеркивающее их 'чужеродность".

Понятие эвфемизма часто рассматривается как явление, связанное ели иже отождествляемое с литотой и антифразисом (или речевой шантиоссмисй) (см., например, словарь О.С.Ахмановой). Это представляется ie случайным, поскольку литота и антяфразис относятся к фигурам юкращения, т.е. основаны на отрицании - частичном или полном - некоторых ►лементов содержания. Таким элементом чаще всего выступает именно ярицательпая оценка понятия. Обе фигуры часто используются как приемы грошш, что иногда отражается в их графическом выделении при помощи савычек, например: .. .Luis Ruiz contó lo que recordaba de aquella tarde, porque él ambién había tomado "un par de traguitos" (т.е. был сильно пьян - литота + летоиимия каузального типа).

При помощи литоты "говорят о меньшем, чтобы сказать о большем" Ж.Дюбуа и др., 1986) в результате смещения в пределах ряда интенсивности в терминологии Е.М.Вольф частный случай данного приема представляют ;обой средства деинтенсификации, используемые с целью смягчения сатегоричности высказывания). Чаще всего для этого привлекаются юказатели количества признака, например: Omar comprendió que su visita a esa :asa había sido poco menos que inutil. Смысл литоты (букв, "немного меньше, )ем бесполезен") - абсолютно бесполезен.

Основным средством речевой энашиосемии принято считать особую фоническую интонацию. Однако в письменных источниках однозначной ттерпретации смысла антифразиса способствует, прежде всего, контекст, ¡анример. ...Martín había proclamado, a voz en cuello, que [Visbal] era un nalparido, un hijueputa abusador y otras lindezas.^ malas palabras).

Поляризация значения, семантический контраст (составляющий суть приема антифразиса) не является, в отличие от древних переименований по запрету, распространенным средством эвфемии на современном этапе.

В рамках анализа основных лексико-семангических средств эвфемии в работе подробно рассмотрены особенности эвфемистических номинаций смерти в современном испанском языке (с привлечением, помимо кубинского, материалов чилийского и венесуэльского национальных вариантов). Семантический анализ узуальных эвфемистических номинаций смерти и связанных с ней понятий с целью выяснения национально-культурной специфики ее восприятия в рассматриваемых испаноязычных культурах способствовал расширению представлений об их языковой картине мира. Выделено шесть групп, соответствующих концептам умирания: 1. смерть как одушевленное существо; 2. смерть как сон; 3. смерть как конец; 4. смерть как перемещение души; 5. смерть как процессы, происходящие с телом в момент смерти и после нее; 6. смерть как отсутствие среди живых. Важно отметить, что большое количество проанализированных единиц характеризуется так называемым "карнавальным элементом" (но М.Бахтину), т.е. имеют шутливую, юмористическую окраску, казалось бы, несовместимую с трагичностью традиционных представлений о смерти. При помощи осмеяния такого трагического и неизбежного в жизни каждого человека события как смерть, как представляется, приводится в действие механизм психологической защиты, помогающий оттеснить неприятные ассоциации, связанные, прежде всего с мыслями о собственной смерти или, о смерти близких.

Экспрессивность грамматических категорий с точки зрения их эвфемистического потенциала - практически "белое пятно" грамматической стилистики, за исключением традиционно отмечаемых случаев использования некоторых грамматических форм времен глагола со значением вежливости (Imperfecto de Indicativo у de Subjuntivo de cortesía o de modestia; Futuro hipotético de cortesía o de modestia). Практически все подобные модели являются клишированными и идиоматично используются для выражения директивной иллокутивной цели и некоторых разовидностей ассертивной (например, отрицания и негативной оценки). Таким образом, устойчиво воспроизводимое в типичных контекстах семантически сдвинутое, вторичное значение (смягченного побуждения, отрицания или оценки) данных грамматических форм можно считать эвфемистическим.

В отечественной лингвистике о так называемых грамматических эвфемизмах заговорили совсем недавно (З.З.Кдшзидзе, 1997), однако в работах некоторых зарубежных исследователей использование грамматических форм с целью смягчения изучается традиционно (см., например, M.Casas, E.Montero. J. da Silva, S.Widlak). К ним относят формоизменяющие процессы (эвфемистическая нагруженность некоторых показателей времени, числа, лица, рода, наклонения, залога), а также некоторые синтаксические модели (прежде всего, абруптивные и эллиптические).

Неопределенность субъекта и эвфемистическое значение обобщенности может реализовываться в неопределенно-личных предложениях, прежде всего, ¡а счет сдвинутого значения категорий числа и лица, как происходит, гапример, в следующем диалоге: Es usted un hombre extraño - observó -. El día jue ... mataron a Susana fue usted muy descuidado... Hoy es excesivamente precavido. / - Le costó trabajo, pero 110 lo dijo - murmuré. / - ¿Qué? / - "El día рте usted mató a Susana". / - Es cierto - admitió eso iba a decir... Собеседник геловека, подозреваемого в убийстве, стремясь избегнуть категоричного ;уждения (а по суш обвинения), упоминает о дне убийства фразой "в тот день, согда убили Сусанну", подразумевая при этом "когда вы убили". В данном тримере налицо экспликация эвфемистической операции, а именно ^пользование формы мн.ч. глагола в значении ед.ч. и следующее в результате греобразование определенно-личного предложения в неопределенно-личное.

При использовании множественного числа с эвфемистическим значением обобщения может происходит нейтрализация категории рода, как, например, ю фразе, произнесенной на собрании по отношению к одной женщине:"Aquí iay algunos que no están de acuerdo" ("Некоторые здесь не согласны"), le конкретность референции подчеркивается неопределенным местоимением с »ллипсисом определяемого слова (algunos compañeros).

Типичным случаем эвфемистического использования формы рамматического времени глагола является Imperfecto de Indicativo. На основе iparnэтической пресуппозиции, вытекающей из общего значения данного рамматического времени (в частности, законченность к моменту речи) газникает дополнительное, эвфемистическое значение смерти в следующем тримере:...[el médico] empieza a hablar у casi no lo entiendo, porque me está liciendo con los ojos las cosas que no quiero oír. Dice que nosotros sabemos que ;Ila estaba muy mal... ¡estaba, estaba, estaba!... ¡está muerta!. В общем контексте фоизнесения врачом фразы "вы знаете, что она была в тяжелом состоянии" :го собеседник делает однозначный вывод: "если он говорит "была", это »значает "уже нет", следовательно, она умерла".

Смягченность категоричности высказывания с глаголами мнения (creer, iensar, opinar и т.п.) и отрицанием выраженного в придаточном юполнительном суждения достигается при переносе отрицания в главное [редложение и следующем за этом изменении наклонения в придаточном. )ime una cosa, Luisito, si tuvieras que fusilar a tu primo, ¿lo harías? - No creo que tueda (= creo que no podré) (ср. русск. менее категоричное "не думаю, что ;могу" по сравнению с "думаю, что не смогу").

Основными синтаксическими средствами эвфемии являются ллинтические и абрултивные образования, в которых опущение [ежелательных к произнесению элементов высказывания служит главным 1еханизмом их имплицирования.

Практически все абруптивы (или внезапные обрывы предложения или icero высказывания) встречаются чаще всего именно в роли эвфемистических редств. Обрыв может происходить непосредственно перед нежелательным

элементом, даже после управляющего предлога или артикля, например: Seguramente no pensaba lo que decía, no es un tipo capaz de ...(= capaz de matar). В этих случаях контекст, управление или артикль практически однозначно помогают адресату интерпретировать полученную информацию, однако существует возможность вариативности пропущенных элементов в пределах синонимии (Ср. Ella es una... (<r- puta, mujer de la vida, cualquiera, zorra, и.т.п.)).

Наряду с обрывом предложения в качестве средства эвфемии используется также его разрыв, сопровождающийся нередко вставками, эксплицирующими "поиск слова" говорящим, например: Pues se trataba de una muchacha un poco.... vaya, /cómo decirle?... especial.

Конструкции с недостающим элементом (эллипсис существительного, определения, глагола, местоимения), регулярно используемые в качестве эвфемистических в КНВ, относятся, в основном, к первому и четвертому типу эллиптических моделей, выделенных М.В.Зеликовым (1999) (т.е. i-эллиптическим par excellence и моделям, преимущественно употребляющимся как устойчивые), например: tocarlo ч- tocarlo con limón ("изменять (супругу)"); irse <- irse al otro mundo / al cielo и.т.п. ("умереть"); estar en estado estar en estado interesante / de gestación ("быть в положении"); persona de edad persona de edad mayor ("пожилой"). Некоторые модели можно отнести i практически полностью устойчивым (т.е. к третьему типу), например: llegarle el día / la hora <- llegarle el último día (la última hora) de la vida ("умереть") persona de color <— de piel de color negro ("негр, цветной").

Модели второго типа (ситуативно или контекстуально-эллиптические обладают несколько более высоким эвфемистическим потенциалом не сравнению с остальными, поскольку их конкретное наполнение каждый ра: определяется контекстом, например: ...le sembraba la angustia una posibilidad que él no fuera el último ni el único (<- .. .el último ni el único hombre en su vida).

Интерес в плане исследования эвфемистических возможностей представляют и некоторые компрессивные модели, в которых невозможне прямое восстановление структуры, а семантическое наполнение зависит только от контекста. В их числе - анафорическое указание на отсутствующи!' в тексте элемент, выводимый только на основании пресуппозиций, например Nunca me gustó ir a los barrios de mujeres malas. Al principio tuve que ir bastante si no reventaba... Pagabas cincuenta centavos y entrabas con derecho a uno (= coito) corto.

Примеры компрессивных образований представляют собой устойчивы* выражения "estar corta'o" ("плохо пахнуть, вонять"), метонимичесю происходящее от метафоры "cortarse con vidrio inglés" - "случайно наступит] на экскремент, вляпяться"; и "pasado de peso" - "полный", которое может был эксплицировано примерно как "su peso pasa el límite superior de la cantidai normal de libras".

Из множества паралингвистических компонентов общения (звуковых, [ганационных, кинетических) наиболее часто с эвфемистическими целями гспользуется интонация, мимика и жесты. Роль интонации является щределяющей, в частности, в приемах иронии, основанных на антифразисе, а акже в коммуникативно-речевых ситуациях "Просьба", "Совет", "Отказ", Порицание", "Извинение" и т.п. Кинетические эквиваленты языковых знаков ; ряде коммуникативных ситуаций выступают по отношению к гингвистическим средствам как альтернативные и нередко используются в эункции эвфемистических аналогов языковых единиц. Все кинетические лементы, используемые с эвфемистическими целями, являются юдифицируемыми (конвенциональными) и образуют важную составляющую гационально-культурной специфики поведения и общения. Кинемы обладают паковыми свойствами (проявляют полисемию, вступают в отношения инонимии и омонимии, могут проявлять вариативность). Вариативность :инем имеет пределы, за которыми меняется их значение. Важным фактором вляется также социальная, функционально-ролевая и половозрастная гаркированность некоторых кинем, а также их ситуативная обусловленность. 1з составляющих мимики эвфемистическим потенциалом обладают улыбка :ак стандартизированный знак симпатии и расположения, взгляд, выражение лаз и лица, а также ее дейктические возможности (указание взглядом, [вижением бровей и т.п.).

И паралинвистические, и лингвистические средства эвфемии нередко [спользуются совместно. Такая избыточность повышает их эффективность и нижает вероятность недостижения цели смягчения и, как следствие, озможность возникновения этикетных конфликтов.

Как показало исследование, средства эвфемии, рассматриваемые в общем онтексте категории экспрессивности, представляют собой проявление ее обратной" стороны - смягчения.

Основу выполняемой средствами эвфемии в высказывании функции мягчения составляет имплицирование отрицательной оценки нежелательного омпонента содержания высказывания, нейтрализующее негативные эмоции, вязанные с этой оценкой.

Эвфемистическими возможностями обладают средства всех языковых ровней, а также паралингвистические и эксгралингвистические средства, функция смягчения может быть у них как основной, так и вторичной.

Эвфемизмы одного и того же понятия связаны между собой отношениями радуальности по ' признаку "мягкости-резкости". Относительный вфемистический потенциал каждого из них наглядно позволяет показать радуальный эталон, созданный на базе их совокупности в результате ксперимента с участием информантов.

Национально-культурная специфика (межъязыковая и межвариантная) редств эвфемии проявляется как в области их тематики, так и в особенностях епертуара.

Исследования средств эвфемии требуют самого пристального внимания i

плане дальнейшей разработки как в теоретическом, так и в пракгаческол

аспектах.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Научно-технические термины в функции эвфемизма. // Лингвистические i методические аспекты подготовки научно-технических переводчико) (Тезисы докладов международной научной конференции). - М., РУДН, 1997 - С.38-39.

2. Имена собственные в функции эвфемизма. // Степановские чтения Проблемы межкультурной языковой коммуникации (Тезисы докладе), международной научной конференции). - М., РУДН, 1998.- С.73.

3. Роль эвфемизмов в общении. // Тезисы V Международной копференцш студентов и аспирантов по фундаментальным наукам "Ломоносов-98"(МГУ 7-10 апреля 1998) (в печати).

4. Algunos aspectos de la variabilidad de los eufemismos en el españe contemporáneo. // Actas de la II Conferencia de Hispanistas de Rusia (Moscú, 19 24 de abril, 1999) (в печати).

5. Фонетические средства эвфемии в современном испанском языке. / Обучение российских и иностранных граждан на подготовительны факультетах в условиях международной интеграции высшего образовани (Материалы международной конференции). -М., РУДН, 1999. - С.258-259.

Родченко Aima Валерьевна (Москва)

Средства эвфемии в современном испанском языке (на материале кубинского национального варианта)

В диссертации осуществляется комплексный анализ средств эвфемии на ¡азе функционально-системного подхода, определяющего их широкую рактовку. Средства эвфемии рассмотрены в общем контексте категории репрессивности как проявление ее "обратной" стороны - смягчения. Впервые I отечественной испанистике анализируются эвфемистические возможности ;редств всех языковых уровней, а также паралингвистических средств. Сделана попытка подробного анализа психологической стороны явления 'вфемии. Исследуются основные аспекты вариативности эвфемизмов с учетом [ескольких взаимосвязанных факторов (социального, временного, 1сихологического, национально-культурного, территориального и ситуативно-ратификационного). Проведен психолингвистический эксперимент по радуированию эвфемизмов для понятия "morir" ("умереть") в кубинском юционалыюм варианте испанского языка с целью выяснения их вфемистического потенциала.

Anna V. Rodchenko (Moscow)

Euphemistic Means in Modern Spanish Language (Based on National Cuban Variant)

In the thesis the complex analysis of the euphemistic means is done on the iasis of functional-systematic methods, conveyed through wide definition, iuphemistic means are studied in the context of the category of expressiveness as its opposite" side which is softness. For the first time in Espanistic euphemistic iotentials of all linguistics levels and paralinguistic means are analyzed. An attempt if detailed psychological analysis of euphemisms has been made. Basic aspects of uphemistic variety using several interconnected factors (social, time, isychological, cultural, national, territory and situative-stratificative) are studied, 'sycholinguistic experiment was held on gradation of euphemisms for notion morir" ("die") in National Cuban variant of Spanish language aimed at pointing out uphemistic potential.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Родченко, Анна Валерьевна

Введение.

Глава 1. Общие вопросы проблематики эвфемии.

1.10 термине "эвфемизм". Проблема определения.

1.2 Проблема классификации.;.

1.3 Стилистический и прагматический аспекты эвфемии.

1.3.1 Смягчение и эвфемия.

1.3.2 Ложные табу и псевдоэвфемизмы.

1.3.3 Стилистически завышенные средства в функции эвфемизма.

1.3.4 Стилистически сниженные средства в функции эвфемизма.

1.4 Психолингвистический аспект эвфемии.

1.4.1 Сообщение и негативная информация.

1.4.2 Психологический механизм смягчения.

Выводы. .-.

Глава 2. Проблема вариативности эвфемизмов.

2.1 Становление эвфемии в процессе социализации (в филогенезе). Временной и социальный аспекты вариативности.

2.2 "Período especial" и политический эвфемизм на Кубе.

2.3 Национально-культурный аспект вариативности.

2.4 Ситуативно-стратификационный и территориальный аспекты вариативности.

2.5 Градуирование эвфемизмов.

Выводы.

Глава 3. Лингвистические и паралингвистические средства эвфемии в современном испанском языке.

3.1 Фонетические средства эвфемии.

3.1.1 Сокращение.

3.1.2 Добавление и сокращение с добавлением.

3.1.3 Случай рифмы.

3.2 Лексико-семантические средства эвфемии.

3.2.1 Метафора.

3.2.2 Особенности эвфемистических номинаций смерти в современном испанском языке.

3.2.3 Метонимия.

3.2.4 Имена собственные в функции эвфемизма.

3.2.5 Слова широкой семантики и слова-дейктики.

3.2.6 Иноязычные слова.

3.2.7 Литота и антифразис.

3.3 Грамматические средства эвфемии.

3.4 Паралингвистические средства эвфемии.

Выводы.

Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Родченко, Анна Валерьевна

Отличительными парадигмальными чертами современной лингвистики являются ее экспансионизм, антропоцентризм, функционализм (или, скорее, неофункционализм) и экспланаторность (Язык и наука конца XX века, с.207), при этом центральным принципом в исследовании языка признан функционально-системный подход с главенствующей ролью категории значения. Сущность неофункционализма в языкознании состоит в направлении движения исследования от выявления функций и значения к способам их выражения (а не от единицы - к ее функциям).

В русле функционально-системного подхода выполнена настоящая работа, которая посвящена исследованию средств эвфемии в современном испанском языке на материале кубинского национального варианта.

Феномен эвфемии относится к языковым универсалиям и постоянно сопровождает процесс коммуникации, служа одним из основных средств обеспечения бесконфликтного и успешного общения. Правила передачи любой информации, способной вызвать отрицательную эмоциональную реакцию у любого из участников коммуникативного акта, а также основные содержательные характеристики такой информации исторически обусловлены в каждом языковом коллективе и составляют важнейшую область системы средств речевого этикета. Однако большая часть исследований по этой проблеме охватывала до сих пор лишь небольшую часть средств эвфемии, а именно - в основном, лексику. Функциональный подход позволил существенно расширить узкое представление об эвфемизмах только как о некоторой части лексической системы языка, которая используется вместо табуированной лексики (субституционный подход), и считать эвфемизмом любое языковое и неязыковое средство, которое способствует смягчению отрицательной оценки некоторого элемента содержания высказывания путем ее имплицирования.

Существует немало современных исследований как отечественных, так и зарубежных лингвистов, в которых проблема эвфемии рассматривается специально, либо в связи с другими языковыми проблемами на материалах различных языков (см., например Афанасьева, 1996; Бердова, 1981; Босчаева, 1989; Жельвис, 1985а, 19856, 1990; Заботкина, 1988; Кацев, 1977, 1988; Павлова, 1996; Турганбаева, 1989; Beinhauer, 1973, 1978; Neaman, Silver, 1995; Widlak, 1970 и др.). В зарубежной испанистике средства эвфемии являются традиционной областью исследований после знаменитой работы Ч.Кэни (Капу, 1960), собравшего богатейший практический материал, превзойти объем которого не удалость пока никому. Работы зарубежных испанистов по эвфемии (см., например, Casas Gómez, 1986; Galli de Paratesi, 1964; Gregorio de Mac, 1973; Grimes, 1978; Montero, 1981; Rabanales, 1966-68 и др.) отличаются акцентом именно на практической части; разработке теоретических аспектов проблемы не посвящается в них, на наш взгляд, достаточно пристального внимания (за исключением, пожалуй, Galli de Paratesi, 1964). В отечественной испанистике специальных работ по эвфемии нами не обнаружено; отдельные замечания и наблюдения содержатся в работах И.Л.Афанасьевой (С. 14-15) и А.М.Кацева (1988, с.39). Отечественными лингвистами внесен большой вклад в разработку теоретического аспекта проблемы, в частности, введены понятия эвфемистической функции (Кацев, 1977) и контекстуальной эвфемии (Босчаева, 1989). В настоящей работе продолжена разработка теоретического аспекта проблематики эвфемии на материале кубинского национального варианта современного испанского языка (в дальнейшем - КНВ) - уточняется главный лингвистический критерий эвфемизма; анализируется сущность эвфемии как средства смягчения; исследуются основные аспекты вариативности эвфемизмов; систематизируются основные средства эвфемии в КНВ с привлечением ряда примеров из других национальных вариантов.

Обращение к кубинскому материалу определяется рядом причин, в числе которых основной можно считать его своеобразие и даже уникальность, обусловленные факторами социально-исторического плана. После распада мировой системы социализма кубинский режим перешел в разряд мировых уникальных общественных явлений, представляющих огромный научный интерес для гуманитарных наук, в том числе, в плане языка. Несмотря на это, КНВ был незаслуженно отодвинут на периферию отечественной испанистики, в чем, безусловно, не последнюю роль сыграли трудности как экономического, так и политического характера, связанные с доступом к практическому материалу. Средства эвфемии в КНВ имеют ряд особенностей, которые нехарактерны для остальных вариантов и касаются, прежде всего, кубинских политических и общественных явлений (данному аспекту в работе посвящается специальный раздел).

Всем вышеизложенным определяется актуальность данного исследования, целью которого является функционально-системное описание основных средств эвфемии в КНВ.

В соответствии с поставленной целью в работе решается ряд задач:

- уточнить главный лингвистический критерий эвфемизма

- определить статус эвфемизмов в контексте других средств экспрессивности;

- проанализировать психологический механизм смягчения;

- рассмотреть основные аспекты вариативности эвфемизмов;

- выявить и систематизировать основные лингвистические и паралингвистические средства эвфемии в КНВ.

Методы исследования. В работе используется комплексная методика с применением современного научного аппарата: гипотетико-дедуктивный и контекстологический методы, элементы компонентного, сравнительного и валентностного анализа, лингвистическое интервьюирование и количественный анализ полученных данных.

Практическим материалом для исследования послужили более 3000 примеров из произведений современных кубинских писателей (общим объемом свыше 6000 страниц), ряда научно-лингвистических работ зарубежных испанистов, материалов кубинской прессы, глобальной сети Internet, а также данные, полученные в ходе опроса информантов (около 100 человек).

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые в отечественной испанистике осуществляется комплексный анализ средств эвфемии на базе функционального подхода, определяющего их широкую трактовку. Новым оказывается обоснование реализации смягчения при помощи средств всех языковых уровней, а также рассмотрение эвфемистических возможностей паралингвистических средств. Особое внимание уделено подробному анализу психологической стороны явления эвфемии с привлечением научного аппарата психологии и психолингвистики; проведен эксперимент по градуированию эвфемизмов для понятия "morir" в КНВ с целью выяснения их эвфемистического потенциала.

Апробация работы проводилась на кафедре иностранных языков № 1 РУДН. Отдельные аспекты работы изложены в докладах на следующих конференциях: 8

2) на Степановских чтениях (Москва, РУДН, 1998);

3) на V Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам "Ломоносов-98" (МГУ);

4) на II Всероссийской конференции испанистов (Москва, 1999);

5) на Международной конференции "Обучение российских и иностранных граждан на подготовительных факультетах в условиях международной интеграции высшего образования" (Москва, РУДН, 1999).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка библиографии, словарей и источников примеров.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Средства эвфемии в современном испанском языке"

Выводы по 3 главе

Придерживаясь широкой трактовки эвфемизма, мы рассмотрели некоторые эвфемистические возможности единиц всех языковых уровней. За пределами исследования остались словообразовательные средства, эвфемия на уровне текста, а также смягчение при помощи формул вежливости и способы выражения первичного иллокутивного акта при помощи вторичного (некоторые косвенные речевые акты).

Для операций в области означающего нами был избран термин "фонетические средства", поскольку все изменения происходят на уровне словоформ и их последовательностей - синтагм - без обращения к значениям. Фонетические средства эвфемии включают: сокращение (аферезис, апокопа), добавление (протеза, парагога, эпентеза), сокращение с добавлением, рифму. Наиболее продуктивным в КНВ можно считать сокращение с добавлением (около 80% примеров), причем большинство полученных этим способом единиц является омофонами стилистически нейтральных языковых единиц и в этой функции не фиксируется словарями.

Отдельно рассмотрены особенности функционирования имен собственных в функции эвфемизма, среди которых были выделены две основные группы (группа онимов, используемых во вторичной номинации, приводящей к их постепенной деонимизации и группа онимов, используемых в функции эвфемизма на основе переосмысления их внутренней формы в результате одного из приемов каламбура).

Среди грамматических средств мы выделяем морфологические (эвфемистическая нагруженность некоторых показателей времени, числа, рода, наклонения, залога) и синтаксические средства (рассмотрены некоторые абруптивные и эллиптические модели).

Из множества паралингвистических компонентов общения (звуковых, фонационных, кинетических) наиболее часто с эвфемистическими целями используется интонация, мимика и жесты. Роль интонации является определяющей, в частности, в приемах иронии, основанных на антифразисе, а также в коммуникативно-речевых ситуациях "Просьба", "Совет", "Отказ", "Порицание", "Извинение" и т.п. Кинетические эквиваленты языковых знаков в ряде коммуникативных ситуаций выступают по отношению к лингвистическим средствам как альтернативные и нередко используются в функции эвфемистических аналогов языковых единиц. Все кинетические элементы, используемые с эвфемистическими целями, являются кодифицируемыми (конвенциональными) и образуют важную составляющую национально-культурной специфики поведения и общения. Кинемы обладают знаковыми свойствами (проявляют полисемию, вступают в отношения синонимии и омонимии, могут проявлять вариативность). Вариативность кинем имеет пределы, за которыми меняется их значение. Важным фактором является также социальная, функционально-ролевая и половозрастная маркированность некоторых кинем, а также их ситуативная обусловленность. Из составляющих мимики эвфемистическим потенциалом обладают улыбка как стандартизированный знак симпатии и расположения, взгляд, выражение глаз и

179 лица, а также ее дейктические возможности (указание взглядом, движением бровей и т.п.).

И паралинвистические, и лингвистические средства эвфемии нередко используются совместно. Такая избыточность повышает их эффективность и снижает вероятность недостижения цели смягчения и, как следствие, возможность возникновения этикетных конфликтов.

Заключение

Результаты проведенного исследования можно обобщить в следующих кратких выводах.

Средства эвфемии рассматривались нами как одно из проявлений категории экспрессивности, основным признаком которой, как известно, является выражение эмоционально-оценочного отношения говорящего к содержанию высказывания. В качестве основной функции всех средств эвфемии признана функция смягчения, основу которого составляет имплицированное выражение отрицательной оценки некоторого компонента содержания высказывания.

Первичным и главным лингвистическим критерием эвфемизма, таким образом, выступает негативная оценка (стигма) некоторого компонента содержания высказывания (в том числе некоторых коммуникативных целей, например, побуждения, или отказа, а также его категоричности). Общая черта всех средств, используемых с эвфемистическими целями, проявляется в их способности к нейтрализации отрицательных эмоций, связанных с негативной оценкой в результате ее имплицирования.

Помимо общепринятых в том или ином языковом коллективе социально регламентированных запретов, отражающих ее национально-культурную специфику и определяющих негативную оценку стандартного набора понятий, регулярно подвергаемых эвфемизации, на периферии данного тематического поля выделяется область индивидуальных табу, появление которых бывает обусловлено исключительно личным опытом адресанта и его статусно-ролевыми характеристиками. В целом, можно говорить о том, что любой отрезок действительности, связанный в сознании адресанта с отрицательными эмоциями (прежде всего, страхом, стыдом и отвращением) в прошлом, настоящем или будущем чаще всего будет находить эвфемистические способы выражения.

Четкое установление главного лингвистического критерия эвфемизма и его последовательное применение к языковому материалу позволило выделить класс псевдоэвфемизмов, обычно относимых к эвфемизмам, но таковыми не являющихся (типа fruta bomba - наименование плода папайи, prendedera -паслен (вид растения), blanquillos - куриные яйца). В их основе лежат ложные табу, обусловленные стигматичностью означающего при одновременном отсутствии отрицательной оценки денотата (соответственно, papaya, pendejera, huevos), которые возникли как результат преимущественного использования данных наименований во вторичной номинации либо вследствие их созвучия с табуируемыми единицами.

Функционально-системный подход способствовал преодолению узкого понимания эвфемизма только как небольшой части лексической системы языка (традиционный субституционный подход, а также ограничение эвфемизмов сферой тропов) и позволил рассматривать эвфемистические возможности единиц всех языковых уровней, а также паралингвистических (а в перспективе -и экстралингвистических) средств. Настоящая работа представляет собой первую в отечественной испанистике попытку такой трактовки. В соответствии с общими принципами функциональной стилистики при выявлении и систематизации основных средств эвфемии в КНВ использовалось их сопоставление со стилистически нейтральными языковыми средствами, выбранными в качестве "точки отсчета" (за исключением эвфемизмов инвектив, фон для сравнения которых образуют сами инвективы).

Динамичность эвфемизмов, воплощением которой является, прежде всего, их вариативность, и двойственная природа, заключающаяся в противоречии между внутренней формой и денотативной соотнесеностью, составляют их основные имманентные свойства.

Анализ языкового материала позволяет говорить о том, что функция смягчения может быть как основной (у собственно эвфемизмов), так и вторичной или вспомогательной (у полиэкспрессивных эвфемизмов). Последнее характерно, например, для эвфемизмов, основанных на приеме иронии, для большинства эвфемизмов-метафор, а также для идеологических или политических эвфемизмов.

Психологический аспект эвфемии связан с понятием общения, уже -этикетного речевого общения, ведущим критерием которого, как известно, является вежливость. Соблюдение принципа вежливости, в частности, требует избегать информации, способной вызвать отрицательные эмоции у собеседника или использовать максимально корректные (т.е. эвфемистические) способы для ее передачи. Анализ некоторых типов дискурса (делового, юридического, дипломатического, научного) позволил выделить в качестве одного из средств эвфемии композиционный метод, который заключается в помещении нежелательной информации в определенный отрезок сообщения - в середине, ближе к концу - с целью своеобразной "амортизации", т.е. смягчения общим положительным фоном.

Анализ психологического механизма смягчения проведен нами в свете основных положений концепции сетевой организации следов словесных сигналов в механизмах внутренней речи и моделей "вербальной сети" и внутреннего лексикона. Элемент "вербальной сети", соответствующий слову-табу, активируется у слушающего опосредованно через элемент, соответствующий слову-эвфемизму, который, в свою очередь, является центром очага активности, формирующегося под воздействием непосредственного словесного раздражителя. Эта опосредованность и образует основу психологического эффекта смягчения.

Проблема вариативности, связанная с проблемой асимметрии языкового знака, рассматривалась нами применительно к средствам эвфемии с учетом нескольких взаимосвязанных факторов: социального, временного, психологического, национально-культурного, территориального и ситуативно-стратификационного, ведущим из которых признан социальный, что подтверждается, в частности, тем, что эволюция эвфемии отражает эволюцию человеческой морали. На современном этапе наблюдается две противоположные тенденции - тенденция к злоупотреблению приемами смягчения, превращению их в самоцель, особенно в публицистике (так называемая "политкорректность") и тенденция общего снижения тональности разговорно-обиходного стиля и его инвективизации, приводящей к "девальвированию" инвектив.

Функционирование испанского языка в виде нескольких национальных вариантов обусловливает, в числе прочего, различия в репертуаре табуированных форм и средств эвфемии для каждого национального варианта, что находит свое отражение в одном из проявлений межвариантной омонимии (Ср. куб. табуированные bollo, papaya - 'vulva'; chingar - 'efectuar el coito' и эвфемизмы escribir una carta - 'defecar'; estar en Baracoa - 'estar embarazada'). В качестве характерной черты КНВ необходимо выделить особенности политических или идеологических эвфемизмов, являющиеся следствием, в свою очередь, своеобразия кубинской социально-политической системы.

Выбор средства эвфемии для выражения одного и того же содержания в конкретном коммуникативном акте во многом определяется факторами ситуативно-стратификационного плана. Чем более дистантными воспринимаются отношения самими участниками общения, тем меньше вероятность нарушения ими различных запретов и тем чаще возникает потребность в смягчении, причем из ряда эвфемизмов одного и того же понятия выбирается наиболее "мягкий". В симметричной ситуации общения возможности выбора становятся менее ограниченными; не исключается и возможность нарушения табу.

Градуальный характер взаимоотношений эвфемизмов для одного и того же понятия (imorir в КНВ) в зависимости от их эвфемистического потенциала (т.е. по признаку мягкости-резкости) позволил показать градуальный эталон, созданный на базе их совокупности при помощи психолингвистического эксперимента с участием информантов-носителей языка. Применение данной методики позволило, кроме того, выделить ядро исследуемого лексико-семантического поля, а также группу потенциальных эвфемизмов, которые способны выполнять функцию смягчения только в определенных условиях.

Анализ языкового материала КНВ (с привлечением материала некоторых других вариантов) позволил выделить некоторые основные фонетические, лексико-семантические и грамматические средства эвфемии.

Фонетические средства эвфемии включают: сокращение (аферезис, апокопа), добавление (протеза, парагога, эпентеза), сокращение с добавлением, рифму. Наиболее продуктивным в КНВ можно считать сокращение с добавлением (около 80% примеров), причем большинство полученных этим способом единиц является омофонами стилистически нейтральных языковых единиц и в этой функции не фиксируется, как правило, словарями (Ср. miércoles - 'mierda', corojo - 'carajo', cojines - 'cojones',/eúfera/ - 'feo', culantro -'culo').

Среди основных лексико-семантических средств эвфемии в КНВ нами выделены: метафора, метонимия, использование слов широкой семантики и слов-дейктиков, иноязычных слов, а также литота и антифразис. Проведен семантический анализ узуальных эвфемистических номинаций смерти с привлечением материалов венесуэльского и чилийского национальных вариантов с целью выяснения национально-культурной специфики восприятия смерти в этих культурах, что способствовало расширению представлений об их языковой картине мира. Выделено шесть групп, соответствующих концептам умирания (1 .смерть как одушевленное существо; 2.смерть как сон; 3.смерть как конец; 4.смерть как перемещение души; 5.смерть как процессы, происходящие с телом в момент смерти и после нее; 6.смерть как отсутствие среди живых). Проанализированы особенности функционирования имен собственных в функции эвфемизма, среди которых были выделены две основные группы (1. онимы, используемые во вторичной номинации, приводящей к их постепенной деонимизации; 2. онимы, используемые в функции эвфемизма на основе переосмысления их внутренней формы в результате одного из приемов каламбура).

Среди грамматических средств нами выделены морфологические (потенциальная эвфемистическая нагруженность некоторых показателей времени, числа, рода, наклонения, залога) и синтаксические средства (рассмотрены некоторые абруптивные и эллиптические модели).

Из множества паралингвистических компонентов общения (звуковых, фонационных, кинетических) наиболее часто с эвфемистическими целями используется интонация, мимика и жесты, при этом кинетические эквиваленты языковых знаков в ряде коммуникативных ситуаций выступают по отношению к лингвистическим средствам как альтернативные и нередко используются в функции эвфемистических аналогов языковых единиц. Кинемы обладают знаковыми свойствами: проявляют полисемию, вступают в отношения синонимии и омонимии, могут проявлять вариативность. Вариативность кинем имеет пределы, за которыми меняется их значение. Важным фактором служит также социальная, функционально-ролевая и половозрастная маркированность некоторых кинем, а также их ситуативная обусловленность. Все кинетические элементы, используемые с эвфемистическими целями, являются кодифицируемыми (конвенциональными) и образуют важную составляющую национально-культурной специфики поведения и общения. И паралинвистические, и лингвистические средства эвфемии нередко используются совместно. Такая избыточность способствует повышению их эффективности.

Исследование средств и приемов смягчения как одного из проявлений экспрессивности, ее "обратной" стороны, в целом, находятся на начальном этапе и требуют самого пристального внимания в плане дальнейшей разработки как в теоретическом, так и в практическом аспектах. Назовем лишь некоторые направления, которые, на наш взгляд, могут оказаться перспективными: сопоставительный анализ (межъязыковой и межвариантный) средств эвфемии с

186 целью выяснения национально-культурной специфики их тематики и репертуара; сопоставление градуальных эталонов эвфемизмов одного понятия для различных национальных вариантов (и языков) и анализ эвфемистического потенциала одних и тех же (или аналогичных) языковых единиц в плане их функциональной полисемии; дальнейшая разработка грамматического и коммуникативно-прагматического аспектов эвфемии; анализ эвфемистических возможностей словообразовательных средств, а также эвфемии на уровне текста и - шире - дискурса; экспериментальные исследования эвфемистического потенциала интонации и мимики.

Список научной литературыРодченко, Анна Валерьевна, диссертация по теме "Романские языки"

1. Арнольд И.В. Лексикология современного английского языка. - М.: Высш.шк., 1973. -304 с.

2. Арнольд И.В. Основы научных исследований в лингвистике. М.: Высш.шк., 1991.- 140с.

3. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс. // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С.5-32

4. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976. - 383с.

5. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-341с.

6. Афанасьева И.Л. Языковые и речевые свойства производных междометных единиц (на материале рус. и исп. яз.): Автореф. дис. канд. филол. наук. -Воронеж, 1996. 16 с.

7. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Изд-во иностранной литературы, 1961.-394 с.

8. Барсук Л.В. Стабильность категории как функция идентификации признака, положенного в основу наименования. // Актуальные проблемы психолингвистики: Сб. науч. тр./ Отв. ред. А.А.Залевская. Тверь: ТГУ, 1996. - С.5-8.

9. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1965. - 526с.

10. Ю.Беляева Е.И. Принцип вежливости в речевом общении. // Иностранные языки в школе. 1985. - № 2. - С.12-16.

11. Белянко O.E., Трушина Л.Б. Русские с первого взгляда: Что принято и что не принято у русских: Книга для чтения и тренировки в коммуникации. М.: Русский язык. Курсы, 1994. - 79с.

12. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 477 с.

13. Бердова Н.М. Эвфемизмы в современном немецком языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Киев,1981. - 19с.

14. Бердова Н.М. Эвфемизмы в современном немецком языке: Дис. канд. филол. наук.-Киев, 1981.- 175с.

15. Биткеева Г.С. Языковые рефлексы этносоциальных явлений. // Этнопедагогика калмыков и национальная школа. Элиста, 1997. - С. 129-131.

16. Бич М.Я. Метонимическое использование имен собственных в современном русском, испанском и английском языках: Автореф. дис. канд. филол. наук: -СПб, 1995.- 18с.у /

17. Блинова A.B. Структурно-семантический анализ невербальных средств в коммуникации и их отражение в языке и речи: Автореф. дис. канд. филол. наук.-М., 1994.-16с.

18. Блум Ф., Лейзерсон А., Хофстедтер Л. Мозг, разум и поведение. М.: Мир, 1988.-245 с.

19. Блумфилд Л. Язык. М.: Прогресс, 1968. - 607 с.

20. Бодалев A.A., Ковалев Г.А. Теоретические и прикладные проблемы психологии общения в трудах В.Н.Мясищева. // Психологические исследования общения: Сб.статей./ Отв. ред. Б.Ф.Ломов. М.: Наука, 1985.-С.25-37.

21. Босчаева Н.Ц. Контекстуальная эвфемия в современном английском языке: Дис. канд. филол. наук. JL, 1989. - 190 с.

22. Босчаева Н.Ц., Кащеева М.А. Функциональная семантика контекстуальных эвфемизмов. // Проблемы функциональной семантики: Межвуз. сб. науч. тр./ Отв. ред. В.И.Заботкина. Калининград: КГУ, 1993. - С.34-41.

23. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. - 412с.

24. Бромлей Ю.В., Подольный Р. Человечество это народы. - М.: Мысль,1990. -391с.

25. Брудный A.A. Понимание и общение. М.: Знание, 1989. - 63 с.

26. Брызгунова Е.А. О смыслоразличительных возможностях русской интонации. // Вопросы языкознания. 1971. - № 4. - С.42 - 52.

27. Будагов P.A. Введение в науку о языке. М.: Просвещение, 1965. - 492 с.

28. Бушелева Б.В. Этика и этикет общения. Петропавловск-Камчатский: Дальневост. кн. изд-во. Камчат. отд-ние, 1993. - 167с.

29. Бэлфор С. Фидель Кастро. Ростов-на-Дону: Феникс; Москва: Зевс, 1997. -320 с.

30. Вандриес Ж. Язык. М.: Соцэкгиз 16 тип. треста "Полиграфкнига", 1937. -410с.

31. Василюк Ф.Е. Психология переживания: Анализ преодоления критических ситуаций. М.: Изд-во МГУ, 1984. - 200 с.

32. Вежбицка А. Сравнение градация - метафора. // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С.133-152.

33. Бенедиктова В.И. О деловой этике и этикете. М.: Фонд "Правовая культура", 1994. - 175с.

34. Видлак С. Проблема эвфемизма на фоне теории языкового поля. // Этимология, 1965. М., 1967. - С.267-285.

35. Виноградов В.В. Об омонимии и смежных явлениях. // Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975. - С.295-312.

36. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М.: Высш. шк., 1981. - 320 с.

37. Виноградов B.C. Лексикология испанского языка. М.: Высш. шк., 1994. -192с.

38. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М.: Наука, 1980. - 237с.

39. Витт Н.Д. Эмоциональная регуляция речемыслительных процессов. // Психологические и психофизиологические исследования речи. М.: Наука, 1985. С.123-135.43 .Вишнякова О.В. Паронимы современного русского языка. М.: Русский язык, 1987. -281с.

40. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М.: Высш. шк., 1980. -416 с.

41. Волкодав В.А., Буянова Л.Ю. Языковая категория комического как средство актуализации модальных интенций. // Актуальные проблемы психолингвистики: Сб. науч. тр./ Отв. ред. А.А.Залевская. Тверь: ТГУ, 1996.-С.99 - 103.

42. Вольф Е.М. Главы из книги "Функциональная семантика. Описание эмоциональных состояний". // Функциональная семантика. Оценка, экспрессивность, модальность. М.: ИЯЗ, 1996. - С.129-168.

43. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. - 228с.

44. Выготский Л.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. М.: Педагогика, 1982.

45. Галичев А.И. Кинесический и проксемический компоненты речевого общения: Автореф. дис. канд. филол. наук: М., 1987. - 22с.

46. Гальперин И.Р. Проблемы лингвостилистики. // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1980. - Вып. IX. - С. 5-34.

47. Геворкян К.У. Кинесический язык (Введение в кинесику): Автореф. дис. докт. филол. наук Ереван, 1991. - 39 с.

48. Гольдин В.Е. Обращение: теоретические проблемы. Саратов, Изд-во Саратовского Ун-та, 1987. - 127с.

49. Городникова М.Д. Ономасиологические словари как источник изучения экспрессивной лексики и фразеологии. // Вопросы романо-германской иславянской лексикографии: Сб.статей / Отв. ред. Г.Я.Панкрац. Минск, 1976. - С. 35-45.

50. Горький М. А.П.Чехов. // А.П.Чехов. Избранные произведения. JL: Лениздат, 1974. - С.3-18.

51. Графов Э. Эвфемизмы, едреноть! // Вечерняя Москва. 1998. - 17 февраля.

52. Григорьев В.П. Паронимия. // Языковые процессы современной русской художественной литературы. Поэзия. -М.: Наука, 1977. С. 186-239.

53. Григорьева А.Д. Об основном словарном фонде и словарном составе русского языка. М., 1953. - 68с.

54. Груева Е. Наша марка. // Итоги. 1998. - 27 января. - С.53-54.

55. Данилич B.C. Семантика и структура паронимов испанского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Киев, 1983. - 24с.

56. Девкин В.Д. Немецкая разговорная речь: Синтаксис и лексика. М.: Международные отношения, 1979. - 256с.

57. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. - 312с.

58. Дементьев В.В. Фатические речевые жанры. // В.Я. № 1. - 1999. - С.37-55.

59. Дюбуа Ж., Эделин Ф., Клинкенберг Ж.-М. и др. Общая риторика. М.: Прогресс, 1986. - 392 с.

60. Емельяненко Е.М. Лингвостилистические характеристики под стиля коммерческой корреспонденции (на материале испанского языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1990. - 25с.

61. Емельяненко Е.М. Реализация категории вежливости в испаноязычном деловом письме. // Лингвистические и методические аспекты подготовки научно-технических переводчиков: Тезисы докладов международной научной конференции. М.: РУДН, 1997. - С.34-35.

62. Жельвис В.И. Инвектива: мужские и женские предпочтения. // Этнические стереотипы мужского и женского поведения: Сб. статей / Отв. ред. А.К.Байбурин и др. СПб: Наука, 1991. - С.266-283.

63. Жельвис В.И. Инвектива: опыт тематической и функциональной классификации. // Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука, 1985. - С. 296-322.

64. Жельвис В.И. К вопросу о национально-культурной специфике эвфемизмов и запретов инвективной лексики. // Текст и культура: Общие и частные проблемы. -М.:ИЯЗ, 1985. С. 133-141.

65. Жельвис В.И. Психолингвистическая интерпретация инвективного воздействия: Автореф. дис. докт. филол. наук. М. 1992. - 51с.

66. Зеленин Д.К. Табу слов у народов Восточной Европы и северной Азии. // Сборник музея антропологии и этнографии. Т.8. Л., 1929. - С. 1-151.

67. Зеленин Д.К. Табу слов у народов Восточной Европы и северной Азии. // Сборник музея антропологии и этнографии. Л., 1930. - Т.9. - С.1-166.

68. Зеликов М.В. Функционирование и происхождение эллиптических моделей (на материале взаимодействия баскского и иберороманских языков): Автореф. дис. докт. филол. наук. СПб, 1999. - 34с.

69. Земская Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества. // Вопросы языкознания. 1996. - № 3. - С. 23-31.

70. Ивакина H.H. Культура судебной речи. М.: Изд-во БЕК, 1995. - 324с.

71. Иванова Л.Т., Мартынова H.A., Хонкасало Э.И. Испанский язык на Кубе. -М.: Высш. шк., 1971. -80с.

72. История первобытного общества. Общие вопросы. Проблемы антропосоциогенеза. М.: Наука, 1983. - 432с.80 .История первобытного общества. Эпоха классообразования. М.: Наука, 1988. - 566с.

73. История первобытного общества. Эпоха родовой общины. М.: Наука, 1986. - 573с.

74. Карденас Молина Г. Тенденции развития лексики в кубинском национальном варианте испанского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1983,- 18 с.

75. Карнеадо Море С. Номинативные и коммуникативно-функциональные свойства фразеологизмов-идиом в кубинском национальном варианте испанского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1984. - 19 с.

76. Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. -Челябинск: Малое предприятие "Вариант-Кн.", 1990. 94 с.

77. Кацев A.M. Роль ассоциативности в эвфемии. // Проблемы синхронного и диахронного описания германских языков: Межвуз. сб. науч. тр. / Отв. ред. Б.В.Пупченко. Пятигорск: ПГПИИЯ, 1981. - С.140-146.

78. Кацев A.M. Эвфемизмы в современном английском языке: Дис. канд. филол. наук. Л., 1977. - 169с.

79. Кацев A.M. Эвфемизмы и просторечие. Семантический аспект. // Актуальные проблемы семасиологии: Межвуз. сб. науч. тр./ Отв. ред. Э.В.Зуева. Л.: РГПУ, 1991. - С.75-83.

80. Кацев A.M. Языковое табу и эвфемия. Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И.Герцена, 1988. - 80с.

81. Киквидзе 3.3. Социолингвистический аспект изучения грамматического эвфемизма в разносистемных языках.// Актуальные проблемы лингвистики илингводидактики: Тезисы докл. конф. (5-6 мая). Тюмень: Тюмен. Ун-т, 1997. - С.38-42.

82. Кобозева И.М. "Теория речевых актов" как один из вариантов теории речевой деятельности. // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. XVII. - С.7-21.

83. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1993. - 224 с.

84. Колесов В.В., Культура речи культура поведения. - Л.: Лениздат, 1988. -271с.

85. Колшанский Г.В. Паралингвистика. М., Наука, 1974. - 81с.

86. Копорская Е.С. Семантическая история славянизмов в русском литературном языке нового времени. М.: Наука, 1988. - 232с.

87. Королев С.И. Вопросы этнопсихологии в работах зарубежных авторов: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1965. - 16 с.

88. Королев С.И. Психологическая ориентация в этнопсихологии. Механизмы субъективации. // Психологические механизмы регуляции социального поведения: Сб. статей / Отв. ред. М.И.Бобнева, Е.В.Шорохова. М.: Наука, 1979.-С. 20- 43.

89. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи. // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М.: Языки русской культуры, 1996. - С.384-408.

90. Кубинская этнография: Статьи и материалы / Отв. ред. В.В.Пименов. М.: Наука, 1983. - 120с.

91. ЮО.Кудрявцев А.Ю., Куропаткин Г.Д. Англо-русский словарь-справочник табуизированной лексики и эвфемизмов. ABC of Dirty English. M.: KOMT, 1993. -304с.

92. Кульд И.В. Средства смягчения категоричности высказывания в современном испанском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1990. -16с.

93. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. // Теория метафоры. М., Прогресс, 1990. - С.387-415.

94. Ларин Б.А. Об эвфемизмах. // Проблемы языкознания. Л.: Изд-во Ленингр. Ун-та, 1961. - С.110-124.

95. Ларионова Е.В. Новейшие англицизмы в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1993. - 17с.107 .Ларионова М.В. Существительные широкого значения в современном испанском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1989. - 24с.

96. Леонтьев A.A. Национальные особенности коммуникации как междисциплинарная проблема. Объем, задачи и методы психолингвистики. // Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977. -С. 5-13.

97. Леонтьев A.A. Общие сведения об ассоциациях и ассоциативных нормах. // Словарь ассоциативных норм русского языка. М.: МГУ, 1977. - С.5-16.

98. Ю.Леонтьев A.A., Шахнарович A.M., Сорокин Ю.А., Дергачева Л.А.

99. Психологические аспекты восприятия рекламы и пути повышения ее эффективности. // Общая и прикладная психолингвистика: Сб.статей / Отв. ред. A.A.Леонтьев и др. М., 1973. - С. 173-184.

100. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1986. 230с.

101. Макарова Г.А. Способы и средства мелиоративной субституции в современном французском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1986.-24с.

102. З.Маковский М.М. Метаморфозы слова. // Вопросы языкознания. 1998. -№4. - С.151-179.

103. Маковский М.М. У истоков человеческого языка. М.: Высш. шк., 1995. -160с.

104. Маньковская Г. Русские эвфемизмы и их эквиваленты в польском языке. // Проблемы изучения отношений эквивалентности в славянских языках. М. : Диалог МГУ, 1997. - С.151-157.

105. Пб.Минский М. Фреймы для представления знаний. М., Энергия, 1979. -151с.

106. Михайлова Т.А., Николаева H.A. Номинация смерти в гойдельских языках: к проблеме реконструкции кельтской эсхатологии. // Вопросы языкознания. -1998.-№ 1.-С. 121-139.

107. Мокиенко В.М. Образы русской речи. JL: Изд-во ЛГУ, 1986. - 277с.

108. Мудрая О.В. Функции невербальных компонентов в системе языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1995. - 16с.

109. Мунгалова О.М. Об одном приеме языковой игры в испанской разговорной речи. // Функциональные исследования. М.: Московский лицей, 1995. -Вып.5. - С.67-71.

110. Мягкова Е.Ю. К вопросу о специфике эмоциональной нагрузки слова. \\ Психолингвистические проблемы семантики и понимания текста. Калинин, 1986.- С. 86-93.

111. Мягкова Е.Ю. Экспериментальное исследование эмоциональной нагрузки слова. \\ Психолингвистические исследования: лексика, фонетика: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А.А.Залевская. Калинин: КГУ, 1985. - С. 18-23;

112. Мясищев В.Н. Психология отношений. М.; Воронеж, 1995. - 356с.

113. Набоков В.В. Лекции по русской литературе. М.: Независимая газета, 1998.-440с.

114. Неверов C.B. Особенности речевой и неречевой коммуникации японцев.// Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977. - С.320-338.

115. Негневицкая Е.И. Специфика восприятия рекламного текста и потеря значения слова. // Общая и прикладная психолингвистика. М., 1973. - С. 162-172.

116. Никифоров Д.С., Борунков А.Ф. Дипломатический протокол в СССР. Принципы, нормы, практика. М.: Международные отношения, 1985. - 304 с.

117. Николаева Т.М., Успенский Б.А. Языкознание и паралингвистика. // Лингвистические исследования по общей и славянской типологии. М.: Наука, 1966.-С.63-71.

118. Новиков Л.А. Типы антонимов в русском языке. // Русский язык в школе. -1973. №3. - С.69-76.13О.Овчинников В. Ветка сакуры. Корни дуба. Горячий пепел. М.: Советский писатель, 1988. - 607с.

119. Овчинникова И.Г. Ассоциации и высказывание. Структура и семантика. -Пермь: ПГУ, 1994. 124с.132.0ртега Л. Критический взгляд в будущее. // Латинская Америка. 1997. -Вып. 8-9.-С.25-27.

120. Основы культуры речи: Хрестоматия / Сост. Л.И.Скворцов. М.: Высш. шк., 1984.-312с.134,Основы социально-психологической теории. М.: Междунар. пед. акад., 1995.-420 с.

121. Павленко Т.Л. Мягко говоря. // Русская речь. М., 1996. - № 5. - С.49-54.

122. Павлова И.П. Лексическая система эвфемизмов якутского языка: семантика и структура: Автореф. дис. канд. филол. наук. Якутск, 1996. - 23с.

123. Павлова Н.Д. Семантика речи в различных условиях общения. // Психологические и психофизиологические исследования речи. М.: Наука, 1985.-С. 66-81.

124. Падучева Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки русской культуры, 1996. -464с.

125. Пауль Г. Принципы истории языка. М.: Иностр. лит., 1960. - 499 с.

126. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М.: Изд-во МГУ, 1988. - 207с.

127. Писанова Т.В. Семантическая структура и функционально-коммуникативные свойства зооморфизмов испанского языка: Автореф. канд. дисс. М., 1989. - 22 с.

128. Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка. Воронеж: Изд-во Воронеж. Ун-та, 1984. - 148с.143 .Попок Н.В. Лингвостилистические характеристики рекламных текстов (на материале испанского языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. Минск, 1991.-20с.

129. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.: Наука, 1966. - 214с.

130. Почепцов Г.Г. Семантический анализ этикетизации общения. // Семантика и представление знаний: Учен. зап. ТГУ. 1980. - Вып.519. - С.98-108.

131. Приходько В.К. Каламбур и приемы его создания в произведениях Н.А.Тэффи: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1998. 16с.

132. Проблема общения в психологии. М.: Наука, 1981. - 280 с.

133. Проблемы современной стилистики. М.: ИНИОН, 1989. - 207 с.

134. Реклама: Искусство искушения. // Итоги. 1998. - 27 января. - С.48-60.

135. Робайна Р. Мы возвращаемся в Россию. // Латинская Америка. 1998. -Вып. 7. - С.91-99.

136. Росенко М.Н. Основы этических знаний. СПб.: Лань, 1998. - 256с.

137. Савинская Л.П. Ее уроки испанского. // Латинская Америка. 1998. - Вып. 7. - С. 120-125.

138. Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику. Л.: ЛГУ, 1989. - 180с.

139. Семенов Ю.И. На заре человеческой истории. М.: Мысль, 1989. - 318с.

140. Серль Дж. Классификация иллокутивных актов. // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып XVII. - С. 170-194.

141. Серль Дж. Косвенные речевые акты. // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1986. Вып. XVII. - С.195-222.

142. Серль Дж. Метафора. // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С.307-341.

143. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975. - 175с.

144. Соломоник А. Семиотика и лингвистика. М.: Молодая гвардия, 1995. - 352 с.

145. Сонич Т.П. Грамматические средства выражения некатегоричного высказывания в современном немецком языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1985. -24с.

146. Степанов Г.В. Испанский язык Америки в системе единого испанского языка: Автореф дис. докт. филол. наук. JI., 1966. - 32с.

147. Степанов Г.В. Испанский язык в странах Латинской Америки. М., 1963.

148. Степанов Г.В. К проблеме языкового варьирования: Испанский язык Испании и Латинской Америки. М., 1979.

149. Степанов Г.В. Типология языковых состояний и ситуаций в странах романской речи. М., 1976.

150. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. М.: Языки русской культуры, 1998. - 784с.

151. Стивенсон Ч. Некоторые прагматические аспекты значения. // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. XVI. - С.129-154.

152. Суперанская A.B., Сталтмане В.Э., Подольская Н.В., Султанов А.Х. Теория и методика ономастических исследований. М.: Наука, 1986. - 256с.

153. Сэпир Э. Градуирование. // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. XVI. - С.43-78.

154. Тарасов Е.Ф., Сорокин Ю.А. Национально-культурная специфика речевого и неречевого поведения. // Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977. - С. 14-37.

155. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды. // Языковая номинация (Виды наименований). М.: Наука, 1977. - С.129-221.

156. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспект. М.: Языки русской культуры, 1996. -288с.

157. Темирбаева Е.К. Эвфемизмы в языке политики и в художественной литературе. // Слово в словаре и тексте. М.: МГУ, 1991. - С.13-21.

158. Токарев С.А. Ранние формы религии. М.: Политиздат, 1990. - 621с.

159. Торсуева И.Г. Интонация и смысл высказывания. М,: Наука, 1979. - 111с.

160. Турганбаева JT.C. Функциональная семантика эвфемизмов в современном французском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М , 1989. - 24с.

161. Ульман С. Семантические универсалии. // Новое в лингвистике. М., 1970.- Вып.У. С.250-293.

162. Уфимцева и др. Языковая номинация. (Общие вопросы). М.: Наука, 1977.- 359с.

163. Ушакова Т.Н. Проблема внутренней речи в психологии и психофизиологии.// Психологические и психофизиологические исследования речи. -М.: Наука, 1985. С.13-25.

164. Ушакова Т.Н., Павлова Н.Д., Зачесова И.А. Психологические исследования семантики речи. // Психологические и психофизиологические исследования речи. М.: Наука, 1985. - С. 45-64.

165. Ушакова Т.Н., Павлова Н.Д., Зачесова И.А. Речь человека в общении. М.: Наука, 1989. - 192 с.

166. Фаворин В.К. Синонимы в русском языке. Свердловск: Свердл. кн. изд., 1953.-71с.

167. Фирсова Н.М. Грамматическая стилистика современного испанского языка.- М.: Высш. шк., 1984. 272с.

168. Фирсова Н.М. Испанские грамматические средства сквозь призму межкультурной языковой коммуникации. // Степановские чтения. Проблемы межкультурной языковой коммуникации (тезисы докладов и сообщений). -М., 1998. С.13-14.

169. Фирсова Н.М. Испанский речевой этикет. М.: Высш. шк., 1991. - 174 с.

170. Фирсова Н.М. Испанский язык для бизнесменов. М.: Изд-во РУДН, 1995.- 96 с.

171. Фирсова Н.М. Категория вежливости в испанском языке. // В помощь преподавателям иностранных языков: Уч. пособие. / Отв. ред. Н.М.Фирсова. -М., Изд-во РУДН, 1995.-С.З-11.

172. Фирсова Н.М. Проблема вариативности морфолого-синтаксических средств (на материале исп. яз.). // Функционирование языковых единиц в разных сферах коммуникации. М.: Изд-во УДН, 1986. - С. 16-35.

173. Чеснокова О.С. К понятию нормы речевого этикета и нормы обращения ко второму лицу. // Функционирование языковых единиц в разных сферах коммуникации. М.: Изд-во УДН, 1986. - С.97-105.

174. Фрезер Д.Д. Золотая ветвь. -М.: Политиздат, 1983. 703с.

175. Хрестоматия по социальной психологии. М.: Междунар. пед. акад., 1995. -220 с.

176. Чанышева 3.3. Взаимодействие языковых и неязыковых факторов в процессе речевого общения. Уфа: БГУ, 1984. - 80с.

177. Чарняк Ю. Умозаключения и знания. // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1983. Вып. XII. - С.272-317.

178. Чейф У. Память и вербализация прошлого опыта. // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983. - Вып. XII. - С.35-73.

179. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. -214с.

180. Черемисина Н.В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. М.: Русский язык, 1989. - 240с.

181. Чичин A.B. Стилистический аспект адъективного словообразования в испанском и русском языках (сопоставительный анализ): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1988. - 16с.

182. Шабес В.Я. Событие и текст. М.: Высш. шк., 1989. - 175с.

183. Шахжури К.К. Эвфемизмы и их роль в изменении значения слов: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1956. - 20 с.

184. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронеж. Ун-та, 1987. - 190с.

185. Шаховский В.И. О лингвистике эмоций. // Язык и эмоции: Сб. науч. тр. / Отв. ред. В.И.Шаховский. Волгоград: Перемена, 1995. - С.3-15.

186. Шейгал Е.И. Эвфемизм и ирония в политическом тексте. // Филология = Philologica. Краснодар, 1997. - № 11. - С.47-49.

187. Шмайлов Д.Н. Некоторые аспекты семантики и прагматики смягченных утверждений в португальском языке. // Функциональная семантика и проблемы синтаксиса: Сб.статей / Отв. ред. Е.М.Вольф. М., 1987. - С.131-138.

188. Шор Р.О. Язык и общество. М.: Работник просвещения, 1926. - 152с.

189. Шувалов В.И. Мелиоративы в лексике современного немецкого языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1978. - 16с.

190. Этническая психология (этнические процессы и образ жизни людей) // Сб. науч. трудов. / Отв. ред. Н.Н.Андреева. М.: УДН, 1984. - 77с.

191. Этнические процессы в странах Карибского моря. М.: Наука,1982. - 310с.

192. Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. - 190с.

193. Юсупов И.М. Психология взаимопонимания. Казань: Татарское книжное изд-во, 1991. - 192 с.

194. Язык и наука конца XX века. М.: Изд. центр РГГУ, 1995. - 420с.

195. Якобсон Р.О. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. - 464с.

196. Beinhauer W. El español coloquial. Madrid: GREDOS, 1978. - 556 p.

197. Beinhauer W. El humorismo en el español hablado. Madrid: GREDOS, 1973. -268 p.

198. Benveniste E. La blasfemia y la eufemía. // Problemas de lingüística general. -Madrid, 1977. -P.256-260.

199. Bruneau Ch. Euphemie et euphemisme. // Festgabe Ernst Gamillscheg.

200. Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 1952. P.ll-23.

201. Bueno S. Tabus, eufemismos e disfemismos. // Tratado de Semantica Brasileira. Sao Paulo: Ed. Saraiva, 1960. - P. 199-246.

202. Casas Gómez M. La interdicción lingüística. Mecanismos de eufemismo y disfemismo. Cádiz: Servicio de publicaciones, Universidad de Cádiz, 1986. -297 p.

203. Clark H.H., Clark E.V. Psychology and language. An introduction to psycholinguistics. New York, 1977. - 608p.

204. Galli de ParatesiN. Semantica dell'eufemismo. Torino, 1964. - 195p.

205. Galperin I.R. Stylistics. M.: Higher School, 1977. - 332 p.

206. Gasser-Muhlheim M. Soziale Aufwertung stendenzen in der Deutschen Gegenwartssprache. Frankfurt / Mein, 1972. - 231p.

207. Gili y Gaya S. Curso superior de sintaxis española. Barcelona, 1985. - 347p.

208. Gottman E. Uber die Techniken der Bewältigung beschädigter Identität. -Frankfurt / Mein, 1967 (ijht no Gasser-Muhlheim M.).

209. Goody E.N. Questions and politeness. Strategies in social interaction. -Cambridge, 1978. 324p.

210. Gregorio de Mac, M. Diferencias generacionales en el empleo de eufemismos. -Bogotá, Instituto Caro y Cuervo, 1973. 16 p.

211. Grimes L.M. El tabú lingüístico en México: El lenguaje erótico de los mexicanos. Jamaica, 1978. - 133p.

212. Havers W. Neuere Literatur zum Sprachtabu. Wien, 1946.

213. Kany C. American-Spanish Euphemisms. Berkeley - Los Angeles, University of California Press, 1960. -243p.

214. Larifla L. Fin du CAEM et sous-developpement dévoilé a Cuba. // Problèmes d'Amérique Latine. 1993. - № 10 - P. 1-40.

215. Leech G.N. Principles of Pragmatics. London, New York, 1983. - 250p.

216. Mansur Guérios R.F. Tabus lingüísticos. Río de Janeiro: Organizacao Simoes Ed., 1956.-243 p.

217. Montero E. El eufemismo en Galicia (Su comparación con otras áreas romances). Universidad de Santiago de Compostela: Verba, Anuario Gallego de Filoloxia (anexo 17), 1981.-332p.

218. Neaman.J., Silver C. Book of Euphemism. Herfordshire, 1995,- 409p.

219. Nyrop K. Euphemismes. // Grammaire historique de la langue française, IV. -Geneve, 1979. P.257-321.

220. Rabanales A. Eufemismos hispanoamericanos (Observaciones al libro de Kany). // Revista Portuguesa de Filología. 1966-1968. - № XIV. - P.129-155.

221. Ullmann S. Semantics. An introduction to the Science of Meaning. Oxford, 1962.-278p.

222. Widlak S. Moyens euphemistiques en italien contemporain. Krakov, 1970. -190 p.

223. Williams J.M. Origins of the English Language. New York: Free Press, 1975. -422p.

224. СПИСОК СЛОВАРЕЙ И ЭНЦИКЛОПЕДИЙ

225. Акишина А.А., Кано X., Акишина Т.Е. Жесты и мимика в русской речи. Лингвострановедческий словарь. М., Русский язык, 1991. - 145с.

226. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1969.-607с.

227. Греческо-русскш словарь. Клевъ, 1894. - 1028с.

228. Древнегреческо-русский словарь. Т.1. -М., 1958. 1043с.

229. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990.-682с.

230. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984. - 797с.

231. Опыт этимологического словаря русской фразеологии. М., Русский язык, 1987. - 239 с.

232. Русский язык. Энциклопедия. М., 1979. - 432с.

233. Словарь ассоциативных норм русского языка. М., 1977. - 192 с.

234. Словарь иностранных слов. М., 1988. - 607с.

235. Словарь перестройки. С.- Петербург: Златоуст, 1992. - 253 с.

236. Diccionario español de sinónimos. Barcelona: Editorial AEDOS, 1984. - 443p.

237. Martín J. Diccionario de expresiones malsonantes del español. Madrid, 1979. -448p.

238. Holder R.W. A dictionary of American and British Euphemisms. Bath University Press, 1985. -282p.

239. Meo Zilio G., Mejía S. Diccionario de gestos. España e Hispanoamérica. Tomo I. -Bogotá, 1980.- 190p.

240. Meo Zilio G., Mejía S. Diccionario de gestos. España e Hispanoamérica. Tomo II. -Bogotá, 1983.-235p.

241. Moliner M. Diccionario de uso del español. Tomo I. Madrid: GREDOS, 1986. -1446p.

242. Moliner M. Diccionario de uso del español. Tomo II. Madrid: GREDOS, 1986.- 1585p.

243. ИСТОЧНИКИ ПРИМЕРОВ И ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

244. Barnet М. Gallego. La Habana, 1985. - 275 р. - G

245. Betancourt L.A. A la luz pública. La Habana, 1978. - 131 p. - LP

246. Betancourt L.A. El extraño caso de una mujer desnuda. La Habana, 1981. - 273p.- ECMD

247. Cárdenas Acuña I. Enigma para un domingo. La Habana, 1985. - 204 p. - ED

248. Castillo Frau R. Por un puñado de sol. La Habana, 1980. - 115p. - PPS

249. ChavarríaD., Vasco J.E. Completo Camagüey. La Habana, 1990. - 210 р. - CC

250. Cofiño M. Andando por ahí, por esas calles. La Habana, 1982. - 279 p.- APA

251. Cofiño M. La última mujer y el próximo combate. La Habana, 1975. - 303 p.-LUM

252. Ese personaje llamado La Muerte. La Habana, 1983. - 388 p. - PLM

253. Fernández J.C. Todo es secreto hasta un día. La Habana, 1981. - 215 p. - TSH

254. González Hernández C. Viento norte. La Habana, 1981. - 149 p. - VN

255. González R. Molinos de viento. La Habana, 1987. - 124 p. - MV

256. Heras León E. A fuego limpio. La Habana, 1980. - 80 p. - FL

257. Lagarde G. Desapolillando archivos. La Habana, 1979.-301p.- DA

258. Leliebre Camue R. Juegos prohibidos. Santiago de Cuba, 1994. - 77 p. - JP

259. López Escobar M.A. Objetivo Langley. La Habana, 1989. - 192 p. - OL

260. López Velaz E.F. El reverso de la moneda. La Habana, 1996. - 119 p. - RM

261. Los últimos serán los primeros. La Habana, 1993. - 280 p. - USP

262. Navarro N. El círculo de fuego. La Habana, 1986. - 287 p. - CF

263. Nuevos cuentistas cubanos I. La Habana, 1996. - 58 p. - NCC

264. Orwell G. Nineteen eighty-four. Hong-Kong, 1989,- 31 Op.

265. Otero L. Arbol de la vida. La Habana, 1992. - 453 p. - AV

266. Pacheco G. María Virginia está de vacaciones. La Habana, 1993. - 120 p. -MVV

267. Pérez A.C. Explosión en tallapiedra. La Habana, 1980. - 123 p. - ET

268. Pérez Díaz E. ¿Se jubilan las hadas? La Habana, 1996. - 13 5 p. - S JH

269. Pérez Valero R. El misterio de las cuevas del pirata. La Habana, 1980. - 137 p. -MCP

270. Prieto A.E. Los bitongos y los guapos. La Habana, 1980. - 133p. - BG

271. Reloba J.C. Crimen en Santiago. La Habana, 1979. - 125 p. - CS

272. Rojas M. La cueva del muerto. La Habana, 1983. - 229 p. - CM

273. Vasco J.E., Chavarría D. Primero muerto. La Habana, 1986. - 326 p. - PM