автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Средства репрезентации иронии в художественном тексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Средства репрезентации иронии в художественном тексте"

На правах рукописи

Мухина Юлия Николаевна

СРЕДСТВА РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ИРОНИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (на материале русского и английского языков)

10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Саратов 2006

Работа выполнена в Педагогическом институте Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского

Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент

Орлова Надежда Михайловна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Елина Евгения Аркадьевна

кандидат филологических наук Балашова Елена Юрьевна

Ведущая организация: Тамбовский государственный

университет им. Г.Р. Державина

Защита состоится « » юолЩуа, 2006 года в 00 на заседании диссертационного совета К-212.239.01 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовская государственная академия права» (5 корпус СГАП, ул. Вольская, 1).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Саратовская государственная академия права».

Автореферат разослан « » дге^ухла^л^ 2006 года

Ученый секретарь ___

диссертационного совета ^¡и^-^у^^ Кирюшкина Т.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Среда бытующих в культурной практике явлений есть ряд таких, которые при широкой распространенности не получили в науке полного, однозначного и непротиворечивого описания. Один из примеров тому - ирония. Ею охотно пользуются в речи, ее легко улавливает интерпретатор литературного текста, но попытка раскрыть ее внутренний механизм всегда сопряжена с затруднениями.

С одной стороны, ирония неразрывно связана со смехом, с комическим. Значимость для искусства и литературы смеха и всего к нему относящегося трудно переоценить. Смех как грань сознания и поведения человека, во-первых, является выражением жизнерадостности, душевного здоровья, жизненных сил и энергии, и при этом - неотъемлемым звеном доброжелательного общения. И, во-вторых, смех - это форма неприятия и осуждения людьми того, что их окружает, насмешка над чем-либо, непосредственно-эмоциональное постижение неких противоречий, нередко связанное с отчуждением человека от того, что им воспринимается. Этой стороной ирония связана с комическим.

В науке о языке затрагиваются различные аспекты изучения иронии - от стилистической интерпретации тропа (O.A. Лаптева, Н.К. Салихова, JI.B. Чернец, О.В. Коленко) до рассмотрения иронии как концептуальной категории текста (М.Ю. Орлов). Очевидно, что оперирование понятием «ирония» в традиционном смысле не укладывается в рамки современных исследований. В научном поиске лингвисты переходят от традиционной интерпретации феномена в составе категории комического (О.Я. Палкевич, Т.Ф. Лимарева, A.B. Сергиенко) к рассмотрению ее как ментального и лингвокуль-турного образования (Е.А. Брюханова), в связи с чем встает вопрос об установлении роли иронии в формировании особенностей национального видения мира.

На лексико-семантическом уровне, который по-прежнему рассматривается как отправная точка интерпретации любого вида иронии, не получил полного и всестороннего освещения вопрос о средствах репрезентации иронии в ткани художественного 1гроизведения; недостаточно разработаны проблемы, связанные с особенностями интерпретации иронического контекста. Неопределенным остается вопрос и о прагматическом статусе иронии как неотъемлемой составляющей современного дискурса. Ироническое оценивание становится актуальным в плане антропоцентрического переосмысления лингвистических идей. Определение лингвистического механизма и специфики функционирования иронии в художественном произведении (как прозаическом, так и драматическом) нуждается в дальнейшем тщательном изучении, что определяет актуальность данного исследования.

рос. НАЦИ0НЛ.1ЬН'\Я

БИБЛИОТЕК\

С.-Пек>Р'">1>1"

оь -^jjjMA

Объектом исследования и описания является ирония, выступающая, с одной стороны, как феномен эстетики (рассматриваемый зачастую в составе более общей категории комического) и, с другой стороны, стилистики (рассматриваемый как один из тропов, основанный на контрастном противопоставлении формы и содержания). В качестве предмета исследования нами выбрана ирония, находящая свою экспликацию в художественных произведениях русских и англоязычных авторов. В центре внимания - средства вербальной репрезентации иронии в художественном тексте в русском и английском языках и особенности интерпретации иронического контекста.

Цель работы - выявить и сопоставить закономерности репрезентации иронии в художественном произведении в русском и английском языках. Достижение указанной цели подразумевает решение следующих конкретных задач:

1. Установить статус иронии в свете традиционных и современных филологических исследований; выявить ее особенности как составляющей категории комического и средства эмоционально-оценочной критики.

2. Проследить семантические преобразования смысла в иронически употребленной единице текста.

3. Выявить типы слов, подвергающиеся ироническому преобразованию смысла.

4. Выявить основные интерпретирующие компоненты иронии (внешнего и внутреннего плана); установить степень их автономности.

5. Выявить и сопоставить средства репрезентации иронии в русском и английском языках и определить критерии их иронической маркированности.

6. Предложить методику анализа иронического контекста с опорой на всесторонний учет знаний, что рассматривается как важнейший признак новой лингвистической парадигмы.

В качестве методологической базы нами выбраны общепринятые совокупности теоретических установок, приемов исследования, связанные с теорией иронии и интерпретацией иронических смыслов.

Цель и задачи исследования определяют выбор методов. При отборе случаев языковой реализации иронии и установлении ее признаков, а также при описании наблюдаемых иронически маркированных единиц в вербальной и символической форме используется метод наблюдения. Также используются: метод обобщения при объединении определенных языковых явлений в категорию иронии; метод интерпретации результатов наблюдения; метод трансформаций при переводе и толковании иронического контекста; дистрибутивный метод при изучении иронического контекста; метод компонентного анализа при выделении дифференциальных признаков иронии и интегральных признаков иронически маркированных единиц текста; статистический метод при обработке результатов исследования; сопоставительный метод. Все виды анализа художественного текста применялись комплексно.

Научная новизна. Настоящее исследование дает возможность расширить представление об иронии, исследовать данное понятие более широко и в более широкой теоретической перспективе. В частности, расширено по-

нимание иронии за счет рассмотрения в качестве иронически маркированных единиц не только слов, у которых иронический компонент объективно входит в структуру значения, и средств, традиционно относимых к средствам создания иронического эффекта, но и рада образных средств языка. Последние впервые были подвергнуты специальному и всестороннему исследованию, что способствует углублению знания о специфике функционирования иронии в контексте и многообразии аспектов проявления этого феномена.

Уточнено понятие ситуативного контекста, модифицированного нами применительно к материалу исследования за счет включения в процесс интерпретации позиции интерпретатора, авторского идио стиля, возможности существования нескольких интерпретаций и учета внетекстовых условий создания произведения. Таким образом, намечены пути исследования и описания иронии в дискурсивном плане.

Теоретическая значимость данного исследования связана с дальнейшей разработкой проблемы интерпретации переносных смыслов и иронического смысла в частности. Результаты данного исследования могут служить теоретической базой для выявления специфики репрезентации иронии на диахронной оси и динамики развития иронического контекста.

Предложенный подход к интерпретации иронии в рамках художественного произведения помогает углубить представление читателей об имплицитном значении лексических единиц, присутствующем на подсознательном, иногда даже не осознаваемом уровне и не закрепленном за единицей.

Практическая ценность. Основные положения исследования могут найти отражение в лингвистических и литературоведческих курсах «Интерпретация художественного текста», «Стилистика», «Теория коммуникации», в семинарах по стилистике и художественной речи, а также при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам речевого общения.

Ирония, являясь неотъемлемой частью современного дискурса (художественного, публицистического, политического и т.д.), требует пристального внимания, а изучение особенностей декодирования иронической информации в русском и английском языках во многом способствует адекватному пониманию высказывания на коммуникативно-прагматическом уровне как в moho-, так и в межкультурном общении.

Материалом исследования послужили художественные произведения русских и англоязычных авторов начала XIX-XXI веков (всего около 800 иронических контекстов и 600 случаев репрезентации иронии). Это романы, рассказы, драматические произведения А. Чехова, М. Булгакова, А. Яхонтова, Н. Коляды, Д. Донцовой, О. Wilde, Jerome К. Jerome, M. Spark, J. Updike, A. Huxley, R. Via, J. Colgan. Специфика материала, в частности обращение к прозе различных авторов, а также анализ текстов произведений современной, «массовой» литературы (Д. Донцова, J. Colgan) и пьес современных драматургов продиктована стремлением автора проследить тенденции в реализации иронии в речи. Несмотря на кажущуюся несопоставимость серьезной и массовой литературы, зачастую граница между этими жанрами достаточно

ней во многом необходимую составляющую литературного процесса [Семенова 2000: 169]. Исследователи отмечают, что массовая литература становится более интеллектуальной. Процессы общественной жизни последних лет усилили как никогда прежде ироничное отношение людей к происходящему, хотя ранее такое отношение служило способом (одним из немногих возможных) и постижения действительности и самоутверждения.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Иронически маркированные единицы в русском и английском языках представлены следующими группами: а) единицы, в которых иронический экспрессивный элемент объективно входит в структуру значения (помечены в лексикографических источниках иронии., humorous); б) единицы, приобретающие иронический компонент в ситуативном контексте. В первой группе наблюдается развитие полярных семантических оттенков в слове (энантиосемия), что является результатом семантического переосмысления слова. Единицы второй группы сами по себе не имеют эмоционального элемента, но при ироническом употреблении наполняются эмоциональным содержанием и превращаются в свою противоположность, в связи с чем происходит расширение их семантического значения. Единицы второй группы не обладают автономностью, т.е. конкретизируются только в определенном контексте, где получают референтную отнесенность.

2. Изучение иронии, локализованной в одном слове, ставит проблему выделения семантических типов слов, подверженных иронии. Классификация расширена нами за счет выделения группы слов, описывающих действия (представлена главным образом глаголами), и подгруппы слов с гиперболизированным количественным значением.

3. Каждый случай актуализации иронического смысла в ткани художественного произведения может быть проанализирован с позиции концепции существования единственного контекста - глобальной ситуации, компонентами которого являются ситуативный контекст, эксплицитный вербальный контекст, эксплицитный невербальный (параязыковой) контекст и имплицитный контекст. Антропоцентрическая переориентация лингвистического знания требует учета и внетекстовых условий создания текста: творческой позиции автора, его мировоззрения, истории развития общества и литературного процесса, объема фоновых знаний и системы ценностей интерпретатора. Таким образом, создается база для дискурсивного анализа текста, рассматривающего последний в событийном аспекте.

4. Диапазон средств создания иронического эффект в таких разноструктур-ных языках как русский и английский полностью совпадает. Средства и приемы могут быть менее или более специализированы для выражения авторского иронического отношения к излагаемому (каламбур, оксюморон, парадокс, гипербола).

5. Контекстный анализ семантических модификаций показывает, что иронически маркированные каламбуры практически никогда ire соседствуют с юмором и смехом, в основном они вызваны отчаянием, горечью положе-

ния героев, их неприятием окружающей действительности. Иногда причиной образования становится своеобразный ход мысли героя, но в большинстве случаев посредством иронического каламбура раскрывается способность критиковать и с иронией размышлять о том, что волнует и тревожит.

6. В процессе контаминации в русском языке продуктивными являются основы английского происхождения. Незафиксированность подобных новообразований в словарях и языковом сознании не препятствует адекватной рецепции их носителями русского языка, как не препятствует и осознанию иронического контекста их употребления. Английский язык пользуется внутренними ресурсами и не прибегает к помощи иноязычных заимствований, что является одним из проявлений процесса глобализации.

7. Иронический смысл имеет прагматическую основу - касается не только содержания описываемого, но и отношений между говорящим и адресатом. Ирония позволяет «замаскировать» сообщение и благодаря этому выразить те смыслы, которые находятся под запретом. Наиболее отчетливо это проявляется в случае апелляции к иронии в виде обращения, что случается реже, чем использование иронии в описательных и повествовательных контекстах.

Структура исследования обусловлена поставленной целыо и задачами, а также материалом исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

В качестве апробации работы по результатам проведенного исследования были сделаны доклады на итоговой научной конференции Педагогического института СГУ им. Н.Г. Чернышевского (2002, 2003, 2004 гг.), на международной конференции «Деловой и юридический английский: лингвистические и методические аспекты» (2005 г.), на 2-ой межвузовской научной конференции «Язык, образование и культура» (2006 г.), на международной конференции «Язык и культура в едином экономическом пространстве» (2006 г.), на международной конференции «Языковые и культурные контакты» (2006 г.). По теме исследования опубликовано 8 статей.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются цели и задачи работы, устанавливается научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, методологические и теоретические основы диссертации.

В первой главе «Ирония в историко-лингвистическом аспекте» рассматривается ирония как эстетическая категория, в частности как одна из разновидностей комического, и как категория лингвистики; освещаются черты сходства и различия иронии, юмора, сатиры, сарказма; исследуются предпосылки возникновения термина «ирония» и ключевые этапы исторического становления данной категории.

Анализ основных предшествующих этапов становления понятия ирония подтверждает факт греческого происхождения термина, что напрямую связано с возникновением в Древней Греции интереса к ораторскому искусству. Со временем семантика понятия «ирония» выходит за пределы притворного самоуничижения, перерастает в обозначение риторического приема и приобретает статус термина. Следует отметить, что для последующего развития теории иронии на лингвистическом уровне глубокий смысл имеют философские предпосылки. Теория иронии Нового времени, создаваемая в русле новой лингвистической парадигмы, во многом опирается на теории прошлого (идеи ученых античности, средневековья, эпохи Возрождения), интерпретирует, уточняет и расширяет их с использованием данных современной науки.

Так, на философско-эстетическом уровне ирония традиционно рассматривается прежде всего в составе категории комического как определенный вид освещения жизни, тип авторской эмоциональности. Современные теории комического, предложенные И. Кантом, Б. Дземидоком, А. Бергсоном, М.М. Бахтиным, В.Я. Проппом, Ю.Б. Боревым, А. Зверевым, Л. Карасевым, Г. Кружковым, основываясь на классическом аристотелевском определении, ставят своей первостепенной задачей раскрытие социальной природы данного феномена, объяснение предпосылок его возникновения и дают толкование причин смеха. Однако универсальной теории комического, не вызывающей противоречий, до сих пор не выведено. В самых общих чертах комическое рассматривается как отрицающая и утверждающая критика, причина которой - отклонение от нормы. Очевидно, что этой стороной ирония неразрывно связана с категорией комического. Включение в систему существующих знаний, в частности разработанные теории смеха, позволяет вывести общую формулу иронии, представляющую собой сочетание смеха одоления, смеха своеволия и смеха понимания.

Однако тенденция к расширению границ смехового мира на протяжении ХХ-ХХ1 столетий, так что они протягиваются и через область трагиче-

ского, обозначила таким образом переплетение трагического и смехового начал как некое общее веяние. Ирония в значительной мере является и частью категории трагического, традиционное понимание которого сводится к следующему: «трагическое - категория эстетики, выражающая диалектику свободы и необходимости, противоречия общественного развития, личности и общества, борьбу прекрасного и безобразного. Идеалистическое толкование сущности трагического сводится к безысходности человеческого существования» [Философский словарь 1991: 464]. В русле данного предположения, например, находится так называемая ирония судьбы, соответствующая не комической, а трагедийной коллизии.

Общность происхождения термина «ирония» не влечет за собой его одинаковое дальнейшее развитие и освоение языками различных культур и лингвистических традиций. Отсутствие четкого разграничения терминов «ирония», «драматическая ирония», «трагическая ирония» в толковых словарях русского языка позволяет сделать вывод о некоторой его удаленности от лингвистических традиций других индоевропейских языков (в частности английского, немецкого, французского) и о большей близости последних к 1реческой лингвистической традиции. Современное состояние терминологии тропов контраста в отечественной лингвистике берет свое начало непосредственно от латинской традиции.

На некоторых этапах эстетического развития ирония (смех под маской серьезности) выкристаллизовывается в самостоятельную родовую художественную структуру (романтизм, символизм, постмодернизм), в другие периоды она, оставаясь одним из многообразных оттенков смеха, дополняет и усиливает авторскую эмоциональность. Наблюдается наличие тесных связей между специальным и повседневным смыслом этого слова. Лингвистические исследования показывают, что в повседневной речи (устной и письменной) ирония имеет различные диапазоны употребления и утрачивает таким образом свое терминологическое значение.

Сложность явления иронии определяется последовательным развитием от «притворства», через риторическое толкование, прием смеховой критики, самокритику в сочетании с самовосхвалением к риторической стратегии высказывания и активному средству организации текста и демонстрирует многократную апелляцию к пониманию иронии как жизненной позиции, типа эстетического отношения к действительности. Анализ предпосылок возникновения термина «ирония» и основных этапов исторического становления этой категории убедительно доказывает ее семантическую многослойность на современном этапе.

Использование широкого диапазона средств комического (в составе которого выделяют сатиру, юмор, иронию, сарказм) зависит в первую очередь от качественной определенности и индивидуального своеобразия описываемого явления и является результатом безошибочно точной эстетической оценки комедийного конфликта. Ирония, как вторичная форма эстетического отношения, существует как на сатирической, так и на юмористической основе, о чем говорится в работах Ю.Б. Борева, Г.Н. Поспелова, Н. Кнокса. Ос-

новные отличительные признаки юмора и сатиры, описанные Ю.Б. Боревым, ЛИ. Тимофеевым, А.И. Ефимовым, И.Р. Гальпериным, А.К. Бочаровой, Н.Ю. Тяпугиной - объект смеха, степень критичности, отношение к реальности и цель субъекта - можно представить в виде следующей схемы:

ИРОНИЯ

ЮМОР САТИРА

объект частные недостатки полное несоответствие эстетическим идеалам

степень критичности утверждающая критика отрицающая критика

отношение к объекту сохранение реальных очертаний резкое преувеличение, деформация

цель субъекта совершенствование обличение, уничтожение

Подобная модель верна, однако отражает сущность комического в самых общих чертах. В частности неопределенным остается место драматической иронии, трагической иронии, иронии судьбы. Трагическая ирония по степени критичности могла бы быть поставлена в один ряд с юмором, но фактически это не так.

Традиционно в лингвистике ирония основывается на взаимодействии ■эксплицитного и имплицитного смыслов лексической единицы, словосочетания, одного или нескольких предложений, в основе которых, в свою очередь, лежит столкновение положительной и отрицательной коннотаций (И.Р. Гальперин, И.В. Арнольд, М.П. Брандес, В.А. Кухарснко, Л.В. Чернец, Д.Э. Розентапь, Ю.М. Скребнев, Ж. Женнет, Р. Кройз и др.). Ирония в узколингвистическом и широком понимании универсальна в отношении русского и английского языков, подтверждением чего является употребление в отечественной и зарубежной лингвистике развитой терминологии, описывающей эти два типа иронии (явная/скрытая, ситуативная/ассоциативная, контексту-альная/текстообразугощая ирония; verbal/dramatic, local/extended irony).

Несмотря на тот факт, что лингвистическая интерпретация данного явления не вызывает серьезных разногласий, спорным вопросом остается установление статуса иронии в ряду образных средств языка. Выдвижение на передний план оценочного (не логического) значения позволяет рассматривать иронию в ряду тропов, где традиционно изучается взаимодействие прямых и переносных значений.

Ироническое оценивание становится актуальным в плане антропоцентрического переосмысления лингвистических идей. Современное состояние лингвистической науки предполагает выход за рамки собственно лингвистического исследования, в связи с чем в область изучения иронии и иронических контекстов вовлекаются результаты психологических, психолингвистических, культурологических и др. исследований.

Вторая глава «Экспликация иронии в художественном тексте» посвящена рассмотрению особенностей текстовой экспликации иронии в ткани художественного произведения; семантическим преобразованиям ирониче-

ски употребленных единиц текста (наиболее распространенными из которых являются энантиосемия и расширение семантического объема слова); основополагающим категориям интерпретации иронического контекста (текстовой импликации, подтексту) и особенностям интерпретации последнего.

Изучение особенностей экспликации иронии в ткани з^дожественного произведения требует обращения к некоторым вопросам лексической семантики, рассматривающей семантические типы слов, подверженные иронии, и лексические значения, порождаемые ироническим преобразованием смысла, что указывает на тесную связь лингвистики с когнитивной наукой, поскольку значение определяется как когнитивный феномен, а любые данные об этом феномене - как проливающие свет на структуры сознания и их внутреннее устройство. Универсальность иронии на лингвистическом уровне проявляется в возможности использования этих типов слов как в русском, так и в английском языках. О.Е. Ермакова выделяет оценочные, номинативные и коли-' чественные группы слов. Представляется возможным расширить данную классификацию за счет выделения в отдельную группу слов, описывающих действия, и подгрупп слов с неопределенно-количественным значением ("Guess how many times we did it?" "A squillion?") и гиперболизовано-количественным значением (JI о п ахи н. Ему пятьдесят лет скоро, а он все еще студент).

И в русском, и в английском художественном тексте представляется возможным выделить конкретное слово, контекстуальное значение которого прямо противоположно его словарному значению. Анализ текстового материала позволяет проследить такие закономерные изменений значения слова, как энантиосемия (развитие полярных семантических оттенков в слове) и расширение значения (увеличение семантического объема слова).

Множество других случаев относятся к иронии на основании интуитивного чувства (эффект иронии при этом достигается посредством нескольких утверждений или всего текста), что перекликается с логико-философской традицией, которая противопоставляет дискурсивное и интуитивное знания, полученные в результате рассуждения и в результате озарения. Очевидно, что иронически маркированные единицы текста не обладают автономностью, т.е. конкретизируются только в определенном контексте, где получают референтную отнесенность. Все исследователи справедливо указывают на то, что именно контекст позволяет распознать и декодировать иронию, реализованную в рамках предложения, абзаца, целого текста (И.Р. Гальперин, И.В. Арнольд, Ю.М. Скребнев, Ю.В. Каменская, Д.Н. Шмелев, и др.) Исследованию контекста и его типологии посвящены работы Г.В. Колшанского, В.Я. Мыр-кина, Д.Н. Шмелева, Т. Слама-Казаку, И.В. Арнольд, В.В. Овсянникова и др. Особое внимание ситуативному контексту уделяют лингвисты Лондонской школы Б. Малиновский, А. Гардинер.

Распознавание и адекватная расшифровка иронии требует обращения к контексту более широкому: культурному (основанному на опыте всего языкового коллектива, являющимся результатом совместной общественной жизни и общности культуры), эмоциональному (общему настроению говоряще-

го, эмоциональной позиции), психологическому (основанному на взаимном знании реалий, связанных с каждым из собеседников), ситуативному (охватывающему не только все языковые средства, то также и все главные корреляты ситуации). Последний освещает так называемую ситуативную иронию и строится на основе бихевиористических тезисов, в частности, идее о речевом акте как продолжении реального физического акта. Этой стороной данное исследование связано с тенденцией современной теории к объединению ситуативного и собственно лингвистического планов. Компонентами ирони-, ческого контекста можно считать ситуативный контекст, эксплицитный вербальный контекст, эксплицитный невербальный (параязыковой) контекст, имплицитный контекст. Тенденции развития современной лингвистической науки требуют привлечения в область интерпретации иронического смысла внетекстовых условий создания последнего.

Однако сколько бы сведений помимо языковых ни требовалось бы для правильного понимания дискурса или текста, начальный импульс такого понимания задан поверхностной языковой формой, и она рассматривается как отправная структура в этом сложном процессе, что напрямую связывает изучение иронии с лексической семантикой.

Теории интерпретации иронических смыслов неизменно существуют на основе более общей теории интерпретации художественного текста, в рамках которой рассматриваются особенности декодирования прямых и переносных значений. Сам процесс декодирования невозможен без знания законов построения художественного текста (они детально описаны в исследованиях В.В. Виноградова, И.В. Гюббепет, В.В. Одинцова, Н.С. Валгиной, JT.B. Чернец, В.Г. Кузнецова, И.В. Арнольд, JI.A. Голяковой и др.), которые предполагают сотворчество читателя и автора на основе общего фонда знаний и взаимопонимания. Иа фоне теоретических принципов современной лингвистики понятие «интерпретация» и «когниция» отождествляются; по сути филологическая интерпретация - вид когниции, непосредственным объектом которой является продукт речевой деятельности.

Не требуется специальных исследований для доказательства необходимости применения к декодированию иронических смыслов свойственной лишь этой категории техники. Попытки определить ведущие факторы интерпретации иронического контекста привели к возникновению в зарубежной лингвистике двух противоположных направлений - The Standard Pragmatic Model (Grice, Searle, Fodor, Barbe) и The Direct Access View (Gibbs, Sperber, Wilson). Представители первого направления решающую роль предписывают собственно лингвистическим знаниям, представители второго в процессе интерпретации отталкиваются от экстралингвистической информации.

Опыт создания методики целостного анализа данного феномена показывает, что центральными понятиями являются контекст, текстовая импликация и подтекст, которые в структуре художественного текста находятся в тесном взаимодействии. Как текстовая импликация, так и подтекст создают дополнительную глубину содержания. В подтексте это дополнительное содержание углубляет сюжет, ведет свою смысловую линию, помогает более

полному раскрытию главных тем произведения. Текстовая импликация отражает обстановку отдельного коммуникативного акта, поступка или действия, составляющих отдельное звено сюжет - эпизод. Богатый материал для выявления и интерпретации подтекста дает драма, поскольку обладает целой системой имплицитно представленных смыслов текста, возникающих при его субъективном восприятии:

К у л ы г и и (вздыхает). Да... Но прилично ли ей участвовать в концерте? (Пауза) Я ведь, господа, ничего не знаю. Может быть, это и хорошо будет. Должен признаться, наш директор хороший человек, даже очень хороший, умнейший, но у него такие взгляды... Конечно, не его дело, но все-таки, если хотите, то я, пожалуй, поговорю с ним.

Текстовая импликация, носящая ироничный характер, реализуется в микроконтексте, границы которого определяются текстовой, т.е. изображенной в тексте ситуацией. Основными компонентами ситуации являются действующие в ней персонажи, а именно учитель гимназии и муж одной из сестер, Маши, Кулыгин, и его собеседники: поручик Тузенбах, задумавший устроить концерт в пользу погорельцев, батарейный командир Вершинин, вторая сестра Ирина. Факультативными компонентами являются время, место действия, поступки действующих лиц и релевантные для их действий предметы. Формальными границами микроконтекста в данном случае является высказывание Кулыгина, однако это может быть диалогическое единство или абзац

В третьей главе «Репрезентации иронии в художественном тексте» проводится анализ репрезентаций иронического смысла в ткани художественного произведения в русском и английском языках, делается попытка установить ее коммуникативно-прагматический статус и выработать методику анализа иронического контекста.

Результаты проведенного исследования показывают, что ирония на лексико-семантическом уровне создается организацией средств языка как в структуре авторского повествования, так и в речи персонажей и передается посредством широкого диапазона стилистических приемов (каламбура, метафоры, олицетворения, образного сравнения, оксюморона, гиперболы, зевгмы, аллюзии). В качестве основания отнесения перечисленных приемов к иронически маркированным рассматривается в первую очередь способность создания определенных оттенков модальности, т.е. выявление негативного отношения автора высказывания к факторам действительности. Было замечено, что в этом случае ирония не столь прямолинейно реализует отношение контекстуального значения слова к предметно-логическому.

Критериями для отбора иронически маркированных стилистических средств выступают: 1) способность к созданию второго плана, контрастирующего с первым; 2) контраст между предметно-логическим и контекстуальным значением; 3) наличие эмоционально-оценочного компонента. Важным представляется гот факт, что возможность к созданию иронического эффекта не является системно закрепленной за лексической единицей (единицами) характеристикой. В связи с этим первостепенное значение следует

уделять контекстуальным условиям реализации иронии, учитывающим и лингвистические и экстралингвистические факторы, что является проявлением функционального подхода в изучении иронии.

Лингвистический анализ текстового материала на русском и английском языках позволяет выделить следующие репрезентации иронии на лексическом уровне: каламбур, метафора, олицетворение, образное сравнение, оксюморон, гипербола, зевгма, аллюзия. Реализация каламбура происходит в следующих случаях:

1. Игра слов, в основе которой лежит многозначность слов, в результате чего возникает двусмысленность. Пример такого каламбура можно найти в пьесе современного российского автора А. Яхонтова «Выпьем за Девятое мая!». Действие описываемого эпизода происходит в одном из залов ресторана во время поминального обеда.

Брат Вдовы. .Помянем замечательного человека. Василия Николаевича. Ему выпал сложный оюизненный путь. Хлебнул достаточно. Хороший. Работящий. Настоящий русский умелец. Не везло ему. Так бывает. Пусть теперь отдохнет. Царство небесное. Давайте, не чокаясь.

Сосед. Хлебнул - это да. Еще как. Мы с ним ... Иногда... Начнем с чекушки...

Герменевтический иронический указатель эксплицируется в глаголе «хлебнуть», интерпретация которого не может быть только буквальной. Присутствует возможность расширенного толкования за счет практически одновременной актуализации двух словарных значений, обладающих в данном ситуативном контексте различной степенью позитивности.

2. Игра слов, построенная на омофонных лексических элементах. Наилучшим примером в данном случае является заголовок одной из пьес О. Уайльда - «Как важно быть серьезным» ("The Importance of Being Earnest"). Прилагательное "earnest", имеющее значение "serious; determined", перекликается со сходным по звучанию мужским именем Ernest, обладателю которого приписываются такие черты характера, как серьезность, важность, решительность, искренность. Стилистический эффект иронии создается здесь тем, что ни один из персонажей комедии, использующий это имя, подобными качествами не обладает: и Джон Уординг, и Алджернон Монкриф смотрят на мир как на гротесковую сценическую площадку и актерствуют, преследуя желание освободить себя от прозаических забот и тяготящих условностей.

Иная семантика заложена в фонетически созвучной паре слов в высказывании персонажей пьесы А. Яхонтова. Следует отметить, что слово с нарушенным фонетическим образом, употребляясь в контексте наряду с нормальной формой этого слова, получает яркую эмоциональную окраску. Желаемый эффект достигается только в том случае, если такое нарушение не ведет к двусмысленности и неопределенности.

Жен аСосед а. Никого еще не нашел? Григорий-то ваш. После развода?

Золовка (сухо). Нашел. Женщину. С двумя детьми. Уэ/ce взрослыми.

Сосед. Хорошо, не мужчину.

ЖенаСоседа (толкает мужа в бок). Отдавай отчет. Какие сейчас шутки?

Сосед. Вот именно - шустрый. Скольких уже сменил? Жен-то!

3. Наиболее распространенной формой данного вида каламбура, основанного на омонимии, является комическое или ироническое изменение слова или устойчивого словосочетания (пословицы, поговорки, цитаты и т.д.) с целью придания им нового, нередко противоположного значения. Подобная игра слов широко распространена в художественных произведениях. Однако для того, чтобы заметить в речи трансформированное устойчивое словосочетание и воспринять его эстетико-эмоциональный заряд, необходимо заранее знать исходную форму и владеть его семантикой.

Молодой человек Алджернон Монкриф, персонаж комедии О. Уайльда «Как важно быть серьезным» шутливо перефразирует выражение "Marriages are made in Heaven" (браки заключаются на небесах) на "Divorces are made in Heaven" (разводы совершаются на небесах), демонстрируя таким образом бытовавшие в светском обществе нравы.

Заострить внимание на дополнительном, новом значении преобразованной идиоматической фразы, на ее смысле в предложенном контексте и контексте всего произведения стремится автор пьесы «Выпьем за Девятое мая!»

11 ыощий го с m ь. ... Непьющий гость - хуже татарина.

В реплике гостя наблюдается звуковая близость замененных слов, входящих в состав поговорки.

4. Иронический эффект может возникнуть в результате контаминации частей двух разных слов. В комедии «Как важно быть серьезным» О. Уайльд создает существительное "womanthrope" - «женоненавистник». "Womanthrope" возникает в духе народной этимологии по аналогии со словом "misanthrope " - человеконенавистник.

Словообразовательный потенциал русского языка также позволяет подобные лингвистические эксперименты. В результате индивидуально- стилистические неологизмы или окказионализмы становятся сильным выразительным средством авторской иронии. В одном ряду с описанными выше примерами находятся новообразования в романе Д. Донцовой «Жена моего мужа»:

Докторица разгадывала в свободное время кроссворд. -Доктора Ревенко нет?

- Это я, - заторможено произнесла терапевтица. (...)

- Как найти Яну Соколову, где ее палата?

Гиппократша наморщилась и наконец произнесла:

- Кто это?

Лексические окказионализмы, образованные по продуктивной словообразовательной модели, в словаре не зафиксированы. С одной стороны, существительные «докторица», «терапевтица», «гиппократша» с общей семантикой «врач» принимают активное участие в создании стилистического фона текста; кроме того, характеризуются наличием внутреннего, в данном случае иронического, контекста.

5. К игре слов относятся и языковые парадоксы. Парадокс - один из наиболее часто употребляемых стилистических приемов, используемый для создания насмешливого, иронического эффекта. Парадокс — изречение или суждение, резко расходящееся с общепринятым, традиционным мнением или (иногда только внешне) здравым смыслом. Тот факт, что в основе иронии и в основе парадокса лежит противоречие, делает парадокс одним из средств высмеивания каких-либо фактов или явлений действительности, например:

A woman will flirt with anybody in the world as long as other people are looking on.

Собственной спецификой обладают чеховские парадоксы, в особенности те из них, которые формально воспринимаются как парадоксы; контекстуальные условия и здравый смысл раскрывают иронический смысл подобных высказываний. Условно их можно назвать псевдопарадоксами. Один из таких парадоксов принадлежит Шабельскому - персонажу пьесы А. Чехова «Иванов»:

Шабельский. Доктора — те же адвокаты, с тою только разницей, что адвокаты только грабят, а доктора и грабят и убивают.

6. Имитация причинно-следственных связей является одним из актуальных средств реализации иронии. Представляется логичным рассматривать данной явление в ряду других видов каламбура, поскольку всех их объединяет семантический контраст. В романе Джерома К. Джерома «Трое в лодке» (ThreeMen in a Boat) нарушение причинно-следственной связи имеет место в следующем высказывании одного из персонажей:

I like work; it fascinates me. I can sit and look at it for hours. I live to keep it by me: the idea ofgetting rid of it nearly breaks my heart.

Предложение I like work вне предложенного контекста позволяет выдвинуть справедливое предположение о человеке, которому доставляет удовольствие заниматься работой. Но контекстуальное значение глагола like несколько иное. Семантическое разногласие в данном случае заключено в переосмыслении значения глагола. Рассказчику нравится лишь сидеть и смотреть на тот объем невыполненной работы, который ему предстоит сделать.

Из уст персонажа чеховского рассказа «Печенег» Ивана Абрамовича Жмухина звучит следующее высказывание:

Свинья и есть свинья, и недаром ее свиньей назвали ...

В данном случае наблюдается ложная этимология слова «свинья».

Интересны рассуждения одного из персонажей романа А. Хаксли «Желтый Кром». Работник поместья, присматривающий за домашним скотом высказывает мысль, созвучную с репликой Ивана Абрамовича:

"Look at them, sir", he said, with a motion of his hand towards the wallowing swine. "Rightly is they called pigs ".

"Rightly indeed", Mr. Wimbush agreed.

"I am abashed by that man ", said Mr. Scogan, as old Rowley plodded off slowly and with dignity. "What wisdom, what judgment, what a sense of values! "Rightly are they called swine". Yes. And I wish I could, with as much justice, say, "Rightly are we called men ".

Подобное семантическое сходство тем более интересно, поскольку данные этимологического словаря не содержат ни одной теории, согласно которой слово «свинья» явилось бы обозначением неаккуратного, грязного или нечистоплотного животного, человека и пр.

Следующей по многочисленности является группа стилистических средств создания иронического эффекта способом деперсонализации - ожи-вотнивания или овеществления. Как правило, деперсонализация и олицетворение рассматриваются как разновидности метафоры. Насмешка в данном случае выражается при помощи сравнения, в котором люди уподобляются либо животным и птицам, либо неодушевленным предметам, как в следующем примере:

She is a peacock in everything but beauty.

Такую характеристику из уст лорда Генри, персонажа романа О. Уайльда «Портрет Дориана Грея», получает одна из дам аристократического общества. Лорд Генри использует в своей речи метафору, в которой дама уподобляется павлину.

Подобное сравнение имеет место и в произведениях русскоязычных авторов. Рассказ А.П. Чехова «Душечка» пронизан добродушной иронией, направленной на главную героиню. Иронический смысл разлит по всему произведению, однако немало и лексических маркеров, где текстовая ирония находит свое выражение в виде разнообразных стилистических приемов, например:

И в это время она сравнивала себя с курами, которые тоже всю ночь не спят и испытывают беспокойство, когда в курятнике нет петуха.

В структуре художественного произведения нередки случаи выражения иронии посредством перифраза, который выступает как средство непринужденного звучания речи, имеющей нередко ироническую окраску. Индивидуально-авторские перифразы всегда изобразительны, они дают возможность автору обратить внимание на те черты описываемых явлений и предметов, которые особенно важны в художественном отношении.

Персонаж комедии О. Уайльда «Как важно быть серьезным» был найден в хозяйственной сумке на одной из лондонских железнодорожных станций - факт, который не является предметом гордости в «высшем» обществе, где залогом успеха служат именитое происхождение, громкие титулы, материальный достаток. "Romantic origin", как называет подобную ситуацию возлюбленная Уординга, может расцениваться как перифраз, содержащий элемент иронии. Слова с возвышенной поэтической окраской, употребляющиеся но отношению к такому неприглядному положению вещей, придают насмешливое звучание реплике героини.

Некоторая семантическая близость к описанному выше случаю наблюдается в перифразе в рассказе А.П. Чехова «Дама с собачкой», где женская половина человечества главным персонажем названа «низшей расой». При декодировании имплицированного иронического смысла необходимо обратить внимание на контекст рассуждений героя. Иронично не пренебрежительное отношение к женскому полу. Взгляд на женщин «свысока» характе-

ран не только для Дмитрия Дмитриевича Гурова. Иронична ситуация, при которой автор данного перифраза «без низшей расы не мог бы прожить и двух дней».

Оксюморон как одно из средств скрытой насмешки характерен для творчества многих представителей английской и русской литературы. В романе «Портрет Дориана Грея» О. Уайльда оксюморон используется для характеристики управляющего неизвестного лондонского театра:

Не escorted them to their box with a sort of pompous humility, waving his fatjeweled hands, and talking at the top of his voice.

В словосочетании pompous humility наблюдается сочетание двух анто-нимичных понятий: pompous —full of, showing self-importance; humility—humble condition or state of mind. Таким образом, два слова противоречат друг другу по смыслу. В русском варианте выражение звучит так: «напыщенная скромность».

Иную функцию выполняет оксюморон в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита»:

На дверях комнаты №2 было написано что-то не совсем понятное: «Однодневная творческая путевка».

Автор мастерски строит контекст, в котором от контраста слов и ситуации возникает иронический подтекст, слова не приобретают противоположное значение, однако интуитивно читатель определяет высказывание в разряд иронических.

К фигурам языкового комизма, без сомнения, относится и такой стили-стический-лрием, как зевгма. Однако в настоящей работе зевгма представляет интерес в плане импликации иронического смысла. В рассказе О. Уайльда «Кентервилльское привидение» (The Canterville Ghost) прослеживается случай употребления зевгмы, содержащей элемент иронии:

... he vanished into the great iron stove..., arriving at his own room in a terrible state of dirt, disorder, and despair.

Как в русском, так и в английском языках, ирония нередко строится на грубом преувеличении или явном противоречии, о чем упоминается, в частности, в работах И.В. Гюббенет, Б.В. Томашевского, Г.Н. Орловой. Стилистически ирония построена на гиперболе. Случаи гиперболы с ироническим подтекстом позволяют читателю глубже проникнуть в характеры персонажей и отношения между ними, как в следующем примере из пьесы А.П. Чехова «Дядя Ваня»:

А строе. И долго они еще здесь проживут?

Войниц кий (свистит). Сто лет. Профессор решил поселиться

здесь.

В ряду явлений, способствующих созданию иронического эффекта одно из важных мест занимает аллюзия в качестве одной из разновидностей которой выступает прецедентный феномен (в терминологии В.В. Красных, Ю.Н. Караулова). Это наиболее трудноопределимый и емкий вид текстовой реминисценции, в рамках которого может встречаться некая языковая отсылка, воспроизведение какой-либо части исходного текста. Причем эта отсылка

выступает как вторичное средство по отношению к смысловому сходству.

При анализе прецедентных феноменов в структуре художественного произведения целесообразно придерживаться классификации В.В. Красных, которая выделяет социумно-прецедентные, национально-прецедентные и универсально-прецедентные феномены. К первой группе относятся феномены, известные любому среднему представителю того или иного социума (генерационного, социального, конфессионального, профессионального) и входящие в коллективное когнитивное пространство, т.е. феномены, которые могут не зависеть от национальной культуры. Так, профессиональные клише в речи учителей воспринимаются в одинаковой степени достоверно представителями данной группы; неуместность же их в определенном коммуникативном акте способствует ироническому переосмыслению высказывания адресатом. Например,

Кул ы г и н (подбирая осколки). Разбить такую дорогую вещь - ах, Иван Романыч, Иван Романыч! Ноль с минусом вам за поведение!

К группе национально-прецедентных относятся феномены, известные любому среднему представителю того или иного национально-лингво-культурного сообщества и входящие в национальную когнитивную базу.

В романе современной британской писательницы Дж. Колган «Обращаясь к Эддисону» (J. Colgan. Talking to Addison) повествование ведется от лица ироничного рассказчика - молодой девушки Холли, к своим двадцати восьми годам не преуспевшей ни в личной жизни, ни в отношениях с окружающими, ни в профессиональном плане. Ее замечания, ремарки, комментарии ироничны, а подчас и саркастичны:

...those tiny Natalie Imbruglia types - those girls you could keep in your handbag.

Подобные трудности могут вызвать националыго-претсдентные феномены, знакомые русскому лингвистическому сообществу в примере из романа Д. Донцовой «Жена моего мужа»:

Я вздрогнула. Накануне три часа драила «хрущобу», чтобы понравиться предполагаемой свекрови. Нина Андреевна присела к столу и принялась расхваливать угощение:

- Тортик! Великолепно, давно я не ела ничего готового. Просто надоело: как придешь куда-нибудь, все домашнее подсовывают - пирожки, кулебяки... А у вас покупное, чудесно! Правильно, деточка, нечего с молодых ногтей в домохозяйку превращаться.

Ряд прецедентных феноменов: «хрущоба», «свекровь», «кулебяка» в приведенном контексте лишь косвенно способствует созданию иронического смысла.

Универсально-прецедентные феномены известны любому среднему современному homo sapiens и входят в универсальное когнитивное пространство. На сегодняшний день этот тип носит достаточно гипотетический характер, хотя и представляется вполне реальным.

Мифологические сюжеты дают богатые возможности для создания лингвистической базы иронического смысла и в русском и в английском

языках. В романе Д. Донцовой «Жена моего мужа» прослеживается такой случай аллюзивной иронии:

Мило улыбаясь в лицо гарпиям, я стала задом пятиться к двери. Нет, две свекрови сразу — это слишком, никакая нервная система не выдержит. Her mother is perfectly unbearable. Never met such a Gorgon... Богатый материал в лингвистическом плане и, в частности для создания иронических подтекстов, дают алшозивные ссылки на известных исторических персонажей, деятелей науки, искусства и т.д. Например: Fr ed (to Тот). Back to you books, Einstein.

Созданию иронических смыслов во многом способствуют так называемые «людические» трансформации прецедентных феноменов, в частности, игра с литературной традицией или ироническая стилизация, например: Маги а. ... Тоже мне, Гамлет, принц гадский.

Рассмотренные репрезентации иронии в русском и английском языках убедительно демонстрируют возможность использования ее в качестве яркого и принятого средства оценки. Реже ирония используется в функции обращения, которое характеризуется коммуникативным и прагматической ориентацией - побуждает к ответной речемыслительной деятельности. При этом основными стимулами к иронизированию являются: 1) личная неприязнь; 2) зависть/ревность; 3) ценностные ориентации автора. В качестве объекта иронии может выступать значительный спектр предметов, лиц, явлений, событий. В некоторых случаях ирония может не иметь конкретного объекта, а связываться с определенной мыслыо. Наиболее ярко это прослеживается в языковых парадоксах.

Богатая палитра образных средств, используемых авторами художественных произведений, позволяет не только глубже проникнуть в замысел автора, разглядеть его пасмеппсу и выявить ее объект, но способствует более полному раскрытию характеров, явлений, идей. Вместе с тем, результаты проведенного исследования позволяют выявить доминирующие средства и приемы создания иронического эффекта. Частотность репрезентаций иронии каждого вида вычисляется по формуле а/Ьх100%, где а - количество репрезентаций данного вида, b - общее количество репрезентаций иронии.

количество репрезентаций

каламбур 61%

метафора 5%

образное сравнение 8,1%

перифраз 3,1%

оксюморон 4%

зевгма 0,2%

гипербола 4,7%

аллюзия 13,9%

Очевидно, что средства и приемы могут быть менее или более специализированны для выражения авторского иронического отношения к излагае-

мому (так, каламбур, оксюморон, гипербола традиционно изучаются как средства создания иронического эффекта); менее или более (а то и вовсе редко) употребляться; входить в систему других средств и приемов или появляться изолированно. К последнему случаю относятся, как правило, случаи чистого антифразиса (12,9% всех случаев реализации иронического смысла).

Достоин внимания тот факт, что ирония конца XIX- начала XX вв. основывается главным образом на фонетическом и/или семантическом переосмыслении лексических единиц, фразеологических словосочетаний, крылатых слов, пословиц, цитат. Для современной литературы, как русско-, так и англоязычной каламбур по-прежнему остается ведущим средством реализации иронии; тем не менее акцент смещается в сторону авторских окказионализмов, к настоящему времени не зафиксированных в словарях. Следует отметить, что в русском языке богатые словообразовательные возможности проявляются и на базе английских производных основ.

Анализ произведений русскоязычной и английской художественной литературы показал, что на современном этапе наблюдается динамическая тенденция в реализации иронических смыслов в форме апелляции к различного рода прецедентным феноменам.

Дальнейшее исследование особенностей репрезентации иронии в русском и английском языках имеет свои перспективы. В частности, возможно проследить динамику развития иронического контекста. Не менее актуальным представляется развитие направления, связанного с исследованием психолингвистических аспектов интерпретации иронического контекста, в частности, использование методики ассоциативного эксперимента в русско- и англоязычных группах.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Мухина, Ю.Н. Стилистические функции иронии (на материале произведений О. Уайльда)/ Ю.Н. Мухина, Л.Б. Якушкина// Профессионально ориентированное обучение иностранным языкам в вузе: Межвуз. науч. сб. - Саратов: Изд-во СГСЭУ, 2002. - С. 139-157

2. Мухина, ЮЛ. Приемы передачи контекстуальной иронии при переводе (на материале произведений О. Уайльда)/ Ю.Н. Мухина// Иностранные языки в контексте межкультурной коммуникации: Сб. науч. статей. Вып.2. - Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004. - С. 80-83

3. Мухина, Ю.Н. Средства создания языковой иронии в драматургическом произведении/ Ю.Н. Мухина// Вступление. Фрагменты исследований по филологии: Сб. науч. работ студентов. - Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004. - Выл. 2. - С. 33-35

4. Мухина, Ю.Н. Предпосылки возникновения термина «ирония» и его семантическая эволюция/ Ю.Н. Мухина// Иностранные языки в контексте межкультурной коммуникации: Межвуз. сб. науч. статей. - Саратов: Изд-во «Научная книга», 2005. - Вып. 3. - С. 30-35

5. Мухина, Ю.Н. К вопросу об этимологии термина «ирония»/ Ю.Н. Мухина// Legal and Business English: Linguistic and Educational Aspects: Материалы Междунар. научно-практич. Конференции 7 февраля 2005 г. - Саратов: Изд-во Латанова В.П., 2005. - С. 23-26

6. Мухина, Ю.Н. О понятии «минимальный контекст» в интерпретации иронии/ Ю.Н. Мухина// Язык, образование и культура: Материалы Межвуз. конференции, Саратов, 26 января 2006 г. - Саратов: Изд-во «Научная книга», 2006. - С. 126-130

7. Мухина, Ю.Н. Ироническое переосмысление прецедентных феноменов/ Ю.Н. Мухина//Язьнс и культура в современном экономическом пространстве: Материалы междунар. научно-практич. Конференции, посвящ. 75-летшо образования СГСЭУ, 24.04.06. 4.1. - Саратов: Изд-во «Научная книга», 2006. - С. 68-73

8. Мухина, Ю.Н. Ироническая маркированность каламбура в художественном тексте/ Ю.Н. Мухина// Вестник Саратовского государственного технического университета. - №3. - Вып.2. - 2006. - С. 274-279

Подписано в печать 17.10.2006 г. Формат 60x84J/i6-Бумага офсетаая. Ризопечатъ. Усл.-печ. л. 1,3. 'Гиралс 100 экз. Гарнитура Тайме. Заказ№051.

Отпечатано в типографии ООО "Мелок" 410005, Саратов, ул. Пугачевская, 161.

I lit gel

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мухина, Юлия Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. Ирония в историко-лингвистическом аспекте

1.1. Предпосылки возникновения термина «ирония».

1.2. Историческое становление категории иронии.

1.3. Ирония в составе категории комического.

1.4. Ирония в лингвистике.

Глава 2. Экспликация иронии в художественном тексте.

2.1. Виды иронии на лексическом уровне.

2.2. Контекстуальная обусловленность иронического смысла.

2.3. Особенности интерпретации иронического контекста.

Глава 3. Средства репрезентации иронии в русском и английском художественном тексте.

3.1. Каламбур.

3.2. Метафора, художественное сравнение.

3.3. Перифраз.

3.4. Оксюморон, зевгма, гипербола.

3.5. Аллюзия.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Мухина, Юлия Николаевна

Среди бытующих в культурной практике явлений есть ряд таких, которые при широкой распространенности не получили в науке полного, однозначного и непротиворечивого описания. Один из примеров тому - ирония. Ею охотно пользуются в речи, ее легко улавливает интерпретатор литературного текста, но попытка раскрыть ее внутренний механизм всегда сопряжена с затруднениями.

С одной стороны, ирония неразрывно связана со смехом, с комическим. Значимость для искусства и литературы смеха и всего к нему относящегося трудно переоценить. Смех как грань сознания и поведения человека, во-первых, является выражением жизнерадостности, душевного здоровья, жизненных сил и энергии, и при этом - неотъемлемым звеном доброжелательного общения. И, во-вторых, смех - это форма неприятия и осуждения людьми того, что их окружает, насмешка над чем-либо, непосредственно-эмоциональное постижение неких противоречий, нередко связанное с отчуждением человека от того, что им воспринимается. Этой стороной ирония связана с комическим.

В науке о языке затрагиваются различные аспекты изучения иронии - от стилистической интерпретации тропа (О.А. Лаптева, Н.К. Салихова, JI.B. Чернец, О.В. Коленко) до рассмотрения иронии как концептуальной категории текста (М.Ю. Орлов). Очевидно, что оперирование понятием «ирония» в традиционном смысле не укладывается в рамки современных исследований. В научном поиске лингвисты переходят от традиционной интерпретации феномена в составе категории комического (О.Я. Палкевич, Т.Ф. Лимарева, А.В. Сергиенко) к рассмотрению ее как ментального и лингвокультурного образования (Е.А. Брюханова), в связи с чем встает вопрос об установлении роли иронии в формировании особенностей национального видения мира.

На лексико-семантическом уровне, который по-прежнему рассматривается как отправная точка интерпретации любого вида иронии, не получил полного и всестороннего освещения вопрос о средствах репрезентации иронии в ткани художественного произведения; недостаточно разработаны проблемы, связанные с особенностями интерпретации иронического контекста. Неопределенным остается вопрос и о прагматическом статусе иронии как неотъемлемой составляющей современного дискурса. Ироническое оценивание становится актуальным в плане антропоцентрического переосмысления лингвистических идей. Определение лингвистического механизма и специфики функционирования иронии в художественном произведении (как прозаическом, так и драматическом) нуждается в дальнейших тщательных исследованиях, что определяет актуальность данного исследования.

Объектом исследования и описания является ирония, выступающая, с одной стороны, как феномен эстетики (рассматриваемый зачастую в составе более общей категории комического) и, с другой стороны, стилистики (рассматриваемый как один из тропов, основанный на контрастном противопоставлении формы и содержания). В качестве предмета исследования нами выбрана ирония, находящая свою экспликацию в художественных произведениях русских и англоязычных авторов. В центре внимания - средства вербальной репрезентации иронии в художественном тексте в русском и английском языках и особенности интерпретации иронического контекста.

Цель работы - выявить и сопоставить закономерности репрезентации иронии в художественном произведении в русском и английском языках. Достижение указанной цели подразумевает решение следующих конкретных задач'.

1. Установить статус иронии в свете традиционных и современных филологических исследований; выявить ее особенности как составляющей категории комического и средства эмоционально-оценочной критики.

2. Проследить семантические преобразования смысла в иронически употребленной единице текста.

3. Выявить типы слов, подвергающиеся ироническому преобразованию смысла.

4. Выявить основные интерпретирующие компоненты иронии (внешнего и внутреннего плана); установить степень их автономности.

5. Выявить и сопоставить средства репрезентации иронии в русском и английском языках и определить критерии их иронической маркированности.

6. Предложить методику анализа иронического контекста с опорой на всесторонний учет знаний, что рассматривается как важнейший признак но-' вой лингвистической парадигмы.

В качестве методологической базы нами выбраны общепринятые совокупности теоретических установок, приемов исследования, связанные с теорией иронии и интерпретацией иронических смыслов.

Цель и задачи исследования определяют выбор методов. При отборе случаев языковой реализации иронии и установлении ее признаков, а также при описании наблюдаемых иронически маркированных единиц в вербальной и символической форме используется метод наблюдения. Также используются: метод обобщения при объединении определенных языковых явлений в категорию иронии; метод интерпретации результатов наблюдения; метод трансформаций при переводе и толковании иронического контекста; дистрибутивный метод при изучении иронического контекста; метод компонентного анализа при выделении дифференциальных признаков иронии и интегральных признаков иронически маркированных единиц текста; статистический метод при обработке результатов исследования; сопоставительный метод. Все виды анализа художественного текста применялись комплексно.

Научная новизна. Настоящее исследование дает возможность расширить представление об иронии, исследовать данное понятие более широко и в более широкой теоретической перспективе. В частности, расширено понимание иронии за счет рассмотрения в качестве иронически маркированных единиц не только слов, у которых иронический компонент объективно входит в структуру значения, и средств, традиционно относимых к средствам создания иронического эффекта, но и ряда образных средств языка. Последние впервые были подвергнуты специальному и всестороннему исследова5 нию, что способствует углублению знания о специфике функционирования иронии в контексте и многообразии аспектов проявления этого феномена.

Уточнено понятие ситуативного контекста, модифицированного нами применительно к материалу исследования за счет включения в процесс интерпретации позиции интерпретатора, авторского идиостиля, возможности существования нескольких интерпретаций и учета внетекстовых условий создания произведения. Таким образом, намечены пути исследования и описания иронии в дискурсивном плане.

Теоретическая значимость данного исследования связана с дальнейшей разработкой проблемы интерпретации переносных смыслов и иронического смысла в частности. Результаты данного исследования могут служить теоретической базой для выявления специфики репрезентации иронии на диахронной оси и динамики развития иронического контекста.

Предложенный подход к интерпретации иронии в рамках художественного произведения помогает углубить представление читателей об имплицитном значении лексических единиц, присутствующем на подсознательном, иногда даже не осознаваемом уровне и не закрепленном за единицей.

Практическая ценность. Основные положения исследования могут найти отражение в лингвистических и литературоведческих курсах «Интерпретация художественного текста», «Стилистика», «Теория коммуникации», в семинарах по стилистике и художественной речи, а также при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам речевого общения.

Ирония, являясь неотъемлемой частью современного дискурса (художественного, публицистического, политического и т.д.), требует присталь-. ного внимания, а изучение особенностей декодирования иронической информации в русском и английском языках во многом способствует адекватному пониманию высказывания на коммуникативно-прагматическом уровне как в моно-, так и в межкультурном общении.

Материалом исследования послужили художественные произведения русских и англоязычных авторов начала XIX-XXI веков (всего около 800 иронических контекстов и 600 случаев репрезентации иронии). Это романы, рассказы, драматические произведения А. Чехова, М. Булгакова, А. Яхонтова, Н. Коляды, Д. Донцовой, О. Wilde, Jerome К. Jerome, М. Spark, J. Updike, A. Huxley, R. Via, J. Colgan. Обращение к прозе различных авторов, а также анализ текстов произведений современной, «массовой» литературы (Д. Донцова, J. Colgan) и пьес современных драматургов продиктована стремлением автора проследить тенденции в реализации иронии в речи. Несмотря на кажущуюся несопоставимость серьезной и массовой литературы, зачастую граница между этими жанрами достаточно неуловимая, и сами писатели видят в ней во многом необходимую составляющую литературного процесса [Семенова 2000: 169]. Исследователи отмечают, что массовая литература становится более интеллектуальной. Процессы общественной жизни последних лет усилили как никогда прежде ироничное отношение людей к происходящему, хотя ранее такое отношение служило способом (одним из немногих возможных) и постижения действительности и самоутверждения.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Иронически маркированные единицы в русском и английском языках представлены следующими группами: а) единицы, в которых иронический экспрессивный элемент объективно входит в структуру значения (помечены в лексикографических источниках иронич., humorous); б) единицы, приобретающие иронический компонент в ситуативном контексте. В первой группе наблюдается развитие полярных семантических оттенков в слове (энантиосемия), что является результатом семантического переосмысления слова. Единицы второй группы сами по себе не имеют эмоционального элемента, но при ироническом употреблении наполняются эмоциональным содержанием и превращаются в свою противоположность, в связи с чем происходит расширение их семантического значения. Единицы второй группы не обладают автономностью, т.е. конкретизируются только в определенном контексте, где получают референтную отнесенность.

2. Изучение иронии, локализованной в одном слове, ставит проблему выделения семантических типов слов, подверженных иронии. Классификация расширена нами за счет выделения группы слов, описывающих действия (представлена главным образом глаголами), и подгруппы слов с гиперболизированным количественным значением.

3. Каждый случай актуализации иронического смысла в ткани художественного произведения может быть проанализирован с позиции концепции существования единственного контекста - глобальной ситуации, компонентами которого являются ситуативный контекст, эксплицитный вербальный контекст, эксплицитный невербальный (параязыковой) контекст и имплицитный контекст. Антропоцентрическая переориентация лингвистического знания требует учета и внетекстовых условий создания текста: творческой позиции автора, его мировоззрения, истории развития общества и литературного процесса, объема фоновых знаний и системы ценностей интерпретатора. Таким образом, создается база для дискурсивного анализа текста, рассматривающего последний в событийном аспекте.

4. Диапазон средств создания иронического эффекта в таких разноструктур-ных языках как русский и английский полностью совпадает. Средства и приемы могут быть менее или более специализированы для выражения авторского иронического отношения к излагаемому (каламбур, оксюморон, парадокс, гипербола).

5. Контекстный анализ семантических модификаций показывает, что иронически маркированные каламбуры практически никогда не соседствуют с юмором и смехом, в основном они вызваны отчаянием, горечью положения героев, их неприятием окружающей действительности. Иногда причиной образования становится своеобразный ход мысли героя, но в большинстве случаев посредством иронического каламбура раскрывается способность критиковать и с иронией размышлять о том, что волнует и тревожит.

6. В процессе контаминации в русском языке продуктивными являются основы английского происхождения. Незафиксированность подобных новообразований в словарях и языковом сознании не препятствует адекватной рецепции их носителями русского языка, как не препятствует и осознанию иронического контекста их употребления. Английский язык пользуется внутренними ресурсами и не прибегает к помощи иноязычных заимствований, что является одним из проявлений процесса глобализации.

7. Иронический смысл имеет прагматическую основу - касается не только содержания описываемого, но и отношений между говорящим и адресатом. Ирония позволяет «замаскировать» сообщение и благодаря этому выразить те смыслы, которые находятся под запретом. Наиболее отчетливо это проявляется в случае апелляции к иронии в виде обращения, что случается реже, чем использование иронии в описательных и повествовательных контекстах.

Структура исследования обусловлена поставленной целью и задачами, а также материалом исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются цели и задачи работы, устанавливается научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, методологические и теоретические основы диссертации. В первой главе рассматривается ирония как эстетическая категория, в частности как одна из разновидностей комического, и как категория лингвистики; освещаются черты сходства и различия иронии, юмора, сатиры, сарказма; исследуются предпосылки возникновения термина «ирония» и ключевые этапы исторического становления данной категории. Вторая глава посвящена рассмотрению особенностей текстовой экспликации иронии в ткани художественного произведения; семантическим преобразованиям иронически употребленных единиц текста (наиболее распространенными из которых

Заключение научной работыдиссертация на тему "Средства репрезентации иронии в художественном тексте"

Выводы по 3 главе

1. Результаты проведенного исследования показывают, что ирония на лексико-семантическом уровне создается организацией средств языка как в структуре авторского повествования, так и в речи персонажей и передается посредством широкого диапазона стилистических приемов (каламбура, ме

145 тафоры, олицетворения, образного сравнения, оксюморона, гиперболы, зевгмы, аллюзии). В качестве основания отнесения перечисленных приемов к иронически маркированным рассматривается в первую очередь способность создания определенных оттенков модальности, т.е. выявление негативного отношения автора высказывания к факторам действительности. Было замечено, что в этом случае ирония не столь прямолинейно реализует отношение контекстуального значения слова к предметно-логическому.

Критериями для отбора иронически маркированных стилистических средств выступают: 1) способность к созданию второго плана, контрастирующего с первым; 2) контраст между предметно-логическим и контекстуальным значением; 3) наличие эмоционально-оценочного компонента. Важным представляется тот факт, что возможность к созданию иронического эффекта не является системно закрепленной за лексической единицей (единицами) характеристикой. В связи с этим первостепенное значение следует уделять контекстуальным условиям реализации иронии, учитывающим и лингвистические и экстралингвистические факторы, что является проявлением функционального подхода в изучении иронии.

Рассмотренные репрезентации иронии в русском и английском языках убедительно демонстрируют возможность использования ее в качестве яркого и принятого средства оценки в описательных и повествовательных контекстах. Реже ирония используется в функции обращения, которое характеризуется коммуникативным и прагматической ориентацией - побуждает к ответной речемыслительной деятельности. Ирония в этом случае касается не только содержания описываемого, но и отношений между говорящим и адресатом, позволяет «замаскировать» сообщение и благодаря этому выразить те смыслы, которые находятся под запретом. При этом основными стимулами к иронизированию являются: 1) личная неприязнь; 2) зависть/ревность; 3) ценностные ориентации автора. В качестве объекта иронии может выступать значительный спектр предметов, лиц, явлений, событий. В некоторых случаях ирония может не иметь конкретного объекта, а связываться с определенной мыслью. Наиболее ярко это прослеживается в языковых парадоксах.

2. Богатая палитра образных средств, используемых авторами художественных произведений, позволяет не только глубже проникнуть в замысел автора, разглядеть его насмешку и выявить ее объект, но способствует более полному раскрытию характеров, явлений, идей. Вместе с тем, результаты проведенного исследования позволяют выявить доминирующие средства и. приемы создания иронического эффекта. Частотность репрезентаций иронии каждого вида вычисляется по формуле а/Ьх100%, где а - количество репрезентаций данного вида, Ъ - общее количество репрезентаций иронии. количество репрезентаций каламбур 61% метафора 5% образное сравнение 8,1% перифраз 3,1% оксюморон 4% зевгма 0,2% гипербола 4,7% аллюзия 13,9%

Очевидно, что средства и приемы могут быть менее или более специализированны для выражения авторского иронического отношения к излагаемому (так, каламбур, оксюморон, гипербола традиционно изучаются как-средства создания иронического эффекта); менее или более (а то и вовсе редко) употребляться; входить в систему других средств и приемов или появляться изолированно. К последнему случаю относятся, как правило, случаи чистого антифразиса (12,9% всех случаев реализации иронического смысла). Впервые специальному исследованию на предмет создания иронического смысла подверглись метафора, образное сравнение, перифраз, зевгма, аллю-' зия.

3. Анализ произведений русскоязычной и английской художественной литературы показал, что на современном этапе наблюдается динамическая тенденция в реализации иронических смыслов в форме апелляции к различного рода прецедентным феноменам. Если при интерпретации социумно- и универсально-прецедентных феноменов у носителей русского и английского языков не возникает существенных трудностей, то национально-прецедентные феномены способны создавать коммуникативные барьеры. Дело в том, что русский язык, находясь под воздействием новых социально-экономических и культурных реалий, является активным потребителем иноязычных элементов. По очевидным причинам ведущую роль в качестве языка-донора в данном случае продолжает играть английский язык, что является одним из следствий процесса глобализации. Употребление «абсолютно английских» или «абсолютно русских» аллюзий в русско- и англоязычном дискурсе соответственно может явиться причиной коммуникативных сбоев на уровне межкультурного общения.

Достоин внимания тот факт, что ирония конца XIX- начала XX вв. основывается главным образом на фонетическом и/или семантическом переосмыслении лексических единиц, фразеологических словосочетаний, крылатых слов, пословиц, цитат. Для современной литературы, как русско-, так и англоязычной каламбур по-прежнему остается ведущим средством реализации иронии; тем не менее акцент смещается в сторону авторских окказионализмов, к настоящему времени не зафиксированных в словарях. Следует отметить, что в русском языке богатые словообразовательные возможности проявляются и на базе английских производных основ. Английский язык пользуется внутренними ресурсами и не прибегает к помощи иноязычных заимствований, что также рассматривается как следствие глобализации. Контекст-, ный анализ семантических модификаций показывает, что иронически маркированные каламбуры практически никогда не соседствуют с юмором и смехом, в основном они вызваны отчаянием, горечью положения героев, их неприятием окружающей действительности. Иногда причиной образования становится своеобразный ход мысли героя, но в большинстве случаев посредством иронического каламбура раскрывается способность критиковать и-с иронией размышлять о том, что волнует и тревожит.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На современном этапе развития лингвистической науки исследовательская мысль направляется от объекта исследования к расширяющимся контекстам существования последнего. Не явилась исключением и ирония. В последние годы под влиянием антропологической и когнитивной лингвистики принципиально изменилось, усложнилось и обогатилось представление об' иронии; в качестве объекта исследования она последовательно включается во все более усложняющиеся и взаимодействующие системы, выводится за рамки своего конкретного функционирования, рассматривается в глобальном контексте - как проявление закономерностей систем все более высокого уровня. В результате научная мысль подходит к неким универсальным правилам существования и познания действительности.

Реализация основных принципов современной лингвистики в процессе изучения иронии убедительно демонстрирует возросший интерес к данному языковому явлению, характеризующийся комплексным синтезирующим подходом. Синтезирующий этап научных изысканий отличает закономерное развитие человеческой мысли, когда все этапы предварительного описания, сбора, классификации и категоризации материала сменяются этапом генерализации.

Антропоцентрическая переориентация лингвистического знания влечет за собой необходимость выхода за рамки собственно лингвистического исследования; информация, используемая при декодировании текстов, не ограничивается знанием только языка, но включает знания о мире в целом, о социальном и культурном контексте, оно предполагает вместе с тем владение • навыками извлечения из памяти различной фоновой информации. Наиболее отчетливо это проявляется при интерпретации иронически переосмысленных единиц текста. Не обладая автономностью, они актуализируются лишь в контексте и требуют от интерпретатора высокой языковой и культурной компетенции, апелляции к общему настроению говорящего, его эмоциональной позиции, реалиям, связанным с каждым из собеседников и ко всем главным коррелятам ситуации. Последние, как правило, не входят в рамки собственно лингвистического контекста, который является выражением иронии не сам по себе, а вместе с жестом, интонацией и внетекстовыми составляющими коммуникативного акта. Подобное расширение понимания ситуативного контекста применительно к предмету исследования намечает пути исследования и описания иронии в дискурсивном плане. Всесторонний учет знаний, используемый говорящим и слушающим (автором и читателем) в процессе коммуникации стал рассматриваться как важнейший признак новой лингвистической парадигмы [Черепанов 2005: 363].

Одним из аспектов всестороннего анализа иронического контекста является выявление авторского присутствия (его эмоционально-оценочного отношения к излагаемому, на что направлено прагматическое исследование текста (художественного текста, в частности). Однако прагматика иронии заключается и в возможности выразить находящиеся под запретом смыслы. Исследование текстового материала показывает, что наиболее отчетливо это проявляется в случае апелляции к иронии в виде обращения, нежели использования ее в описательных и повествовательных контекстах.

Тем не менее, сколько бы сведений помимо языковых ни требова-' лось для правильного понимания текста или дискурса, начальный импульс такого понимания задан поверхностной языковой формой, и она рассматривается как отправная структура в этом сложнейшем процессе. В связи с этим при изучении иронии исследователь неизменно сталкивается с проблемами лексической семантики, основными из которых являются определение типов слов, подвергающихся ироническому переосмыслению смысла (номинативные, оценочные, с неопределенно-количественным и гиперболизованно-количественным значением и слова, обозначающие действия) и семантические преобразования значения иронически употребленных единиц текста. К' последним относятся развитие полярных семантических оттенков в слове (энантиосемия) и увеличение семантического объема слова (расширение значения). В связи с этим возможно говорить о различных степенях погружения в иронический контекст. Расширение значения наблюдается в единицах текста, не обладающих автономностью и получающих референтную отнесенность в ситуативном контексте.

Именно с опорой на поверхностную языковую форму были проанализированы и маркированы в качестве иронических средства репрезентации иронии в русском и англоязычном художественном тексте. Критериями для отбора иронически маркированных стилистических средств выступают: 1) способность к созданию второго плана, резко контрастирующего с первым; 2) контраст между предметно-логическим и контекстуальным значением; 3) наличие эмоционально-оценочного компонента. Важным представляется тот факт, что возможность к созданию иронического эффекта не является сис-' темно закрепленной за лексической единицей (единицами) характеристикой. Функциональный подход к изучению иронии проявляется в тенденции к привлечению в область интерпретации контекстуальных условий реализации иронического смысла.

Рассмотрение в качестве средств создания иронии метафоры, образного сравнения, перифраза, зевгмы, аллюзии способствует углублению знания о специфике функционирования иронии в контексте и многообразии аспектов проявления этого феномена. Кроме того, предложенный подход к интерпретации переносных смыслов и иронического смысла, в частности, по-' могает углубить представление читателей об имплицитном значении единиц текста, присутствующем иногда даже на подсознательном уровне и не закрепленном за единицей.

Тенденция к привлечению в область исследования широкого контекста, рассмотрению целого дискурса при интерпретации иронического смысла находится в русле современных лингвистических идей. Полноценная, адекватная интерпретация иронии представляется невозможной без учета междисциплинарных связей на перекрестке таких наук и научных отраслей, как психология, философия, культурология, логика, семиотика, лексическая семантика, теория коммуникации, лингвистика речи. Выступая в качестве объекта исследования, ирония подвергается более глубокому и последовательному теоретическому осмыслению, выводятся комплексные методики анализа иронического контекста (при введении ситуативного контекста обнаруживаются связи с идеями бихевиоризма, рассматривающего речевой акт как продолжение реального физического акта и лингвистов Лондонской, школы, в фокусе научного исследования которых - значение слова и его реализация в экстралингвистическом контексте), устанавливается место иронии в теории речевого воздействия и языковой картине мира. Получаемые этнокультурные модели позволяют выделить и описать (как правило, фрагментарно) специфику мировоззрения, характерную для представителей разных общественных и национальных институтов, различных типов дискурса, стереотипы коммуникативного поведения, нормы речевого этикета (так, ирония рассматривается как неотъемлемая составляющая англосаксонского речевого поведения, о чем, в частности говорит А. Вежбицкая [Вежбицкая 1997: 79], [Вежбицкая 2001: 32]) - т.е. все то, что позволяет коммуникантам кодировать, передавать и преобразовывать информацию в процессе общения.

Отраженная в литературном произведении действительность не обязательно должна быть похожа на реальный мир, тем не менее, в большинстве текстов речь персонажей не очень сильно отличается от того, как люди говорят в реальном мире, персонажи могут нарушать условия «истинности», недоговаривать, сообщать недостаточно фактов или же, наоборот, слишком много говорить. Кроме того, мы имеем дело с авторской модальностью как выражением отношения автора к говоримому и к аудитории. В этой связи благодатным материалом исследования являются не только произведения классической литературы, известные своей иронической направленностью, но и образцы массовой литературы, которая в последнее время становится более интеллектуальной. Произведения, различные как по тематике, так и по социокультурной функции позволяют проследить тенденции развития иронического дискурса. С одной стороны, они дают богатый, актуальный материал для исследования контекстуальных и ситуативных условий актуализации и функционирования иронических смыслов. С другой стороны, авторы и читатели признают, что по произведениям подобного рода можно изучать быт и жизнь общества; за границей по ним узнают, какова наша жизнь сегодня; произведения массовой литературы содержат особый взгляд на общественно значимые проблемы. Таким образом, результаты исследования текстового материала претендуют на высокую степень достоверности.

Дальнейшее исследование особенностей репрезентации иронии в русском и английском языках имеет свои перспективы. В частности, возможно проследить динамику развития иронического контекста. Не менее актуальным представляется развитие направления, связанного с исследованием психолингвистических аспектов интерпретации иронического контекста, в частности, использование методики ассоциативного эксперимента в русско- и англоязычных группах.

Список научной литературыМухина, Юлия Николаевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Агаронова, Э.Э. О некоторых особенностях актуализации оценочных доминант в языке современных газет/ Э.Э. Агаронова// Ломоносовские чтения - http://www.lib.socio.msu.ru/l/library?e=

2. Александров, В. Другость: герменевтические указатели и границы интерпретации/ В. Александров// Вопросы литературы. 2002. - №6. -С. 78-102

3. Алексеев, М.П. Английская литература. Очерки и исследования / М.П. Алексеев. Л.: Наука, 1991. - 463 с.

4. Алексеева, И.С. Введение в переводоведение: Учеб. пособие для студ. филол. и лингв, фак. высш. учеб. заведений /И.С. Алексеева. СПб.: Филологический факультет СпбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2004.-352 с.

5. Аникин, Г.В. История английской литературы: Учебник для студентов пед. ин-тов по специальности №2103 «Иностранные языки»/ Г.В. Аникин, Н.П. Михальская. М.: Высшая школа, 1985. - 431 с.

6. Аристотель. Поэтика. Риторика. С.-Петербург: Изд-во «Азбука», 2000.-348 с.

7. Арнольд, И.В. Импликация как прием построения текста и предмет филологического изучения / И.В. Арнольд // Вопросы языкознания. -1982,-№4.-С. 83-91

8. Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка (Стилистика декодирования) / И.В. Арнольд. М. : Просвещение, 1990. -300 с.

9. Арнольд, И.В. Основы научных исследований в лингвистике / И.В. Арнольд. -М. : Высшая школа, 1991. 140 с.

10. Ю.Арутюнова, Н.Д. Аномалии и язык/ Н.Д. Арутюнова// Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988. - С. 298-314

11. П.Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека/ Н.Д. Арутюнова. М.: Языкирусской культуры, 1999. 896 с.

12. Балалыкина, Э.А. Семантические законы и история слов/ Э.А. Балалы-кина// Русская и сопоставительная филология: Лингвокультурологиче-ский аспект / Казан, гос. ун-т. Филол. фак-т.- Казань: Казан, гос. ун-т, 2004.-С.31-38

13. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики/ М.М. Бахтин. М.: Художественная литература, 1975. - 285 с.

14. М.Беляевская, В.Г. Стилистическая маркированность в языке и речи/ В.Г. Беляевская// Проблемы стилистической маркированности. Сб.науч. трудов. Вып. 356. М.: Московский институт иностранных языков им. М. Тореза.-С. 21-26

15. Береговская, Э.М. «Квази» (Чужой текст как материал для языковой игры) /Э.М. Береговская //Лингвистические исследования. К 75-летию профессора В.Г. Гака. Дубна: Феникс+, 2001. - С. 23-37

16. Бергсон, А. Смех/ А. Бергсон. М.: Искусство, 1992. - 127 с.

17. Беркнер, С.С. Развитие языка английской драмы в XVI XX вв./С.С. Беркнер// Филологические науки. - 1991. - №2, С. 86-94

18. Блок, А. Ирония. /А. Блок //Собрание сочинений: в 6-ти т. Т4. Очерки. Статьи. Речи 1905-1921.-Л.: Худож. лит., 1982.- С. 101-104

19. Болотнова, Н.С. Коммуникативные универсалии и их лексическое воплощение в художественном тексте/ Н.С. Болотнова// Филологические науки. 1992. - №4. - С. 75-87

20. Бондаренко, В.Т. Ответные фразеореплики в русской диалогической речи./В.Т. Бондаренко// Русский язык в школе. 2004. - №6 - С. 75-77

21. Борев, Ю.Б. Комическое или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия / Ю.Б. Борев. М.: Искусство, 1970. - 269 с.

22. Бочарова, А.К. О гротеске в сказке Салтыкова-Щедрина / А.К. Бочарова // Вопросы стиля и метода в русской и зарубежной литературе: ученые записки. Т. 81. Пенза, 1969. - 101 с.

23. Блумфилд, JI. Язык/ JI. Блумфилд. М.: Прогресс, 1968. - 607 с.

24. Брандес, М.П. Стилистика немецкого языка / М.П. Брандес. М. : Высшая школа, 1990. - 320 с.

25. Бреева, J1.B. Синтаксические средства создания иронии/ JI.B. Бреева// Романо-германская филология. Саратов: Изд-во Сар. ун-та, 2000. -ВыпЛ.-С. 130-132

26. Будагов, Р.А. Язык и культура. Хрестоматия / Р.А. Будагов. М.: Доб-росвет - 2000,2001.- 192 с.

27. Валгина, Н.С. Теория текста: Учеб. пособие/ Н.С. Валгина. -М.: Логос, 2003.-280 с.

28. Введенская, Л.А. Языковая свобода в акте коммуникации: pro et contra / Л.А. Введенская // Филологический вестник Ростовского государст-. венного университета. -2001. №1. - С. 64-67

29. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание/ А. Вежбицкая. М.: Русские словари, 1997.-416 с.

30. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов/ А. Вежбицкая. -М.: Языки славянской культуры, 2001.-288 с.

31. Вернадский, В.И. Избранные труды по истории науки/ В.И. Вернадский. М.: Наука, 1981. - 359 с.

32. Виноградов, В.В. О теории художественной речи / В.В. Виноградов. -М.: Высшая школа, 1971. 239 с.

33. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. -М.: Наука, 1980.-360 с.

34. Виноградова, В.Н. Словообразовательные средства иронии/ В.Н. Виноградова// Русские языки в школе. 1987. - №3. - С. 75-80

35. Винокур, Г.О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика/ Г.О. Винокур. М.: Наука, 1990. - 452 с.

36. Волков, И.Ф. Теория литературы / И.Ф. Волков. М. : Просвещение, 1995.-256 с.

37. Волчкова, И.М. Смех как эстетическая доминанта времени/ И.М. Волчкова// Известия Уральского государственного университета. 2006. -№40. -С. 167-175

38. Вольперт, Л.И. Ирония в прозе Пушкина и Стендаля («Капитанская дочка» и «Красное и черное»)/ Л.И. Вольперт. http://www.ruthenia.ru/ volpert /articles/irony.htm#t3#t3

39. Воронцов, Б.Н. Авторские окказионализмы как способ реализации иг-, ровой функции языка / Б.Н. Воронцов //Лингвистические исследования. К 75-летию профессора В.Г. Гака. Дубна: Феникс+, 2001. - С. 79-85

40. Галеева, Н.Л. Опыт распредмечивания смыслов художественного текста с учетом внетекстовых факторов./Н.Л. Галеева.//Филологическая герменевтика и общая стилистика. Тверь: Изд-во Тверского гос. унта, 1992.-С. 90-99

41. Гальперин, И.Р. Стилистика английского языка /И.Р. Гальперин. М.: Высшая школа, 1981.-343 с.

42. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования /И.Р. Гальперин. М.: Просвещение, 1981. - 139с.

43. Гаспарян, С.К. К вопросу об изучении индивидуального стиля автора/ С.К. Гаспарян, А.Т. Князян// Филологические науки. 2004. - №4. - С. 50-57

44. Гатауллин, Р.Г. К вопросу функционирования контекстуальных сложных слов в текстах художественной литературы. /Р.Г. Гатауллин // Стилистика текста. Языковые средства экспрессивности текста. Уфа: Изд-во Башк. ун-та, 1989. - С. 60-65

45. Гатинская, Н.В. Типы языковой метафоры в русском языке/ Н.В. Га-тинская// Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальныеполя прекрасного и безобразного. М.: Индрик, 2004. - С. 312-320

46. Головин, Б.Н. Лингвистические основы учения о терминах. /Б.Н. Головин, Р.Ю. Кобрин. М.: Высш. шк., 1987. - 104 с.

47. Голякова, Л.А. Подтекст как полидетерминированное явление./Л.А. Голякова. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1999. - 208 с.

48. Голякова, Л.А. Проблема подтекста в свете взаимодействия культур -. http:// language. psu.ru/bin/view/cgi?art=0192&Iang=rus, 2001

49. Голякова, Л.А. Динамика подтекста художественного произведения /Л.А. Голякова. http:// language. psu.ru/bin/view/cgi?art=0095&th =yes&lang=rus

50. Горелов, И.Н. Основы психолингвистики. Учеб. пособие./ И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. М.: Изд-во «Лабиринт», 1998. - 256 с.

51. Грайс, П. Логика и речевое общение./П. Грайс// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985.-С. 97-115

52. Гудков, Д.Б. Типология коммуникативных неудач в межкультурной коммуникации/ Д.Б. Гудков// Русский язык в межнациональной коммуникации http://www.philol.msu.ru/~rlc2001/abstract/files/mezhd komm. doc.

53. Гюббенет, И.В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста / И.В. Гюббенет. М. : Издательство МГУ, 1991.-265 с.

54. Дементьев, В.В. Жанры фатического общения/ В.В. Дементьев// Дом бытия. Альманах по антропологической лингвистике. Вып. 2. Саратов: Изд-во Сарато. пед. ин-та, 1995. - С. 50-63

55. Демьянков, В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода/ В.З. Демьянков// Вопросы языкознания. №4. -1994.-С. 17-33

56. Долинин, К.А. Имплицитное содержание высказывания./ К.А. Долинин // Вопросы языкознания. 1983. - № 6. - С. 37-47.

57. Дородных, А.И. Коммуникативный аспект языковых вариантов /А.И. Дородных //НДВШ. Филологические науки. 1990. - №1. - С. 70-79

58. Дроняева, Т.С. «Мстительница и утешительница». Ирония как ведущая стилистическая черта в журналистском тексте/ Т.С. Дроняева// Журналистика и культура русской речи. Вып.5. М., 1998. - С. 63-70

59. Ермакова, Е.В. Подтекст как категория текста в драме (на мат. совр. англ. драмы)/ Е.В. Ермакова// Вопросы стилистики. Саратов: Изд-во Сарат. гос. ун-та, 1999 . - С. 124-130

60. Ермакова, Е.В. Прагматика текста в парадигме современных лингвис-. тических дисциплин/ Е.В. Ермакова// Язык, образование и культура: Материалы Междунар. конф-ии Саратов, 26 января 2006 г. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2006. - С. 52-55

61. Ермакова, О.П. Ирония и проблемы лексической семантики/ О.П. Ермакова// Известия ан. Серия литературы и языка. М., 2002 - С. 30-36

62. Ефимов, А.И. Язык сатиры Салтыкова-Щедрина / А.И. Ефимов. М. : Изд-во МГУ, 1953.-495 с.

63. Ильясова, С.В. Игра с внутренней формой слова как разновидность' словообразовательной игры. / С.В. Ильясова // Филологический вестник Ростовского государственного университета. №26. - 2000 - С. 3237.

64. Ингарден, Р. Исследования по эстетике/ Р. Ингарден. М.: Искусство, 1962.- 182 с.

65. Иткина, Н.Л. Об иронии (опыт интерпретации текста) / Н.Л. Иткина// Семантические особенности и функции слов и словосочетаний в английском языке: Сб. науч. трудов. -М., 1986 С. 142-149.

66. Кагановская, Е.М. Взаимообусловленность факторов, способствующих-порождению иронического текста / Е.М. Кагановская // Исследования по художественному тексту: Материалы III Саратовских чтений по художественному тексту. Саратов, 1994. - Ч. 1. - С. 24-25

67. Каменская, Ю.В. Адресат иронии в эпистолярии А.П. Чехова / Ю.В. Каменская// Автор. Текст. Аудитория: межвуз. сб. науч. трудов. Саратов: изд-во СГУ, 2002. - С. 25-28

68. Каменская, Ю.В. Ирония как компонент идиостиля А.П. Чехова: авто-реф. дис. . канд. филолог, наук./ Юлия Валерьевна Каменская Саратов, 2001.-23 с.

69. Каменская, Ю.В. Интертекстуальные включения как средство актуализации текстообразующей иронии в раннем творчестве А.П. Чехова / Ю.В. Каменская// Проблема литературного диалога: сб. науч. трудов. Саратов: изд-во Латанова В.П., 2002. - С. 90-96.

70. Карасев, Л.В. Философия смеха/ Л.В. Карасев. -М.: Искусство, 1996. -256 с.

71. Карасик, И.В. Языковой круг: личность, концепты, дискурс/ В.И. Кара-сик. М.: Гнозис, 2004. - 390 с.

72. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность/ Ю.Н. Караулов. -.1. М: Наука, 1987.-264 с.

73. Караченцева, Н.М. Терминология тропов контраста: современное состояние и история / Н.М. Караченцева // Филологический вестник Ростовского государственного университета, 2000. № 1. - С. 25-31.

74. Катышев, П.А. Ключевые идеи риторической герменевтики/ П.А. Катышев// Вестник МГУ. Серия 9 Филология. 2003. - №6, С. 103-122

75. Кнокс, Н. Ирония и контекст/ Н. Кнокс. М.: Искусство, 1975. - 294 с.

76. Кожин, А.А. О своеобразии художественного повествования / А.А. Кожин // Стилистика художественной литературы. М.: Наука, 1982. -С. 178-181.

77. Коленко, О.В. Ирония как стилистический прием (на материале произведений О.Уйальда)/ О.В. Коленко// Современные теории и методики обучения иностранным языкам/ Под общ. ред. J1.M. Федоровой, Т.И. Рязанцевой. -М.: Изд-во «Экзамен», 2004. С. 126-127

78. Колесник, С.А. Проза Оскара Уайльда: автореф. дис. . кан-та фило-' лог. наук. М.: Изд-во МГУ, 1972. - 23 с.

79. Колшанский, Г.В. О природе контекста/Г.В. Колшанский// Вопросы языкознания 1959. №4, С. 47-49

80. Костюкович, Е. Ирония, точность, поп-эффект (к заметке M.J1. Гаспа-рова о переводе романа У. Эко «Баудалино»)/ Е. Костюкович// Новое литературное обозрение. 2004. - №70. - С. 301-305

81. Красных, В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций./В.В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2002 - 284 с.

82. Кривоносов, А.Т. «Лингвистика текста» и исследование взаимоотно-' шения языка и мышления/ А.Т. Кривоносов// Вопросы языкознания. -1986.-№6. -С. 23-37

83. Кристалл, Д. Лингвистика/Д. Кристалл http://yahoo.htj.com

84. Кружков, Г. Ностальгия обелисков. Литературные мечтания/ Г. Кружков. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 704 с.

85. Кубрякова, Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука/ Е.С. Кубрякова// Вопросы языкознания. - №4. - 1994. - С. 34-47

86. Кузнец, М.Д. Стилистика английского языка / М.Д. Кузнец, Ю.М. Скребнев. Л. : гос. уч.-пед. изд-во мин-ва просвещения РСФСР Ленин. Отделения, 1960. - 173 с.

87. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание/ В.Г. Кузнецов. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 192 с.

88. Кулинич, М.А. Структура и семантика лингвистических средств выражения комического / М.А. Кулинич // Иностранные языки в школе. -1994.-№4.-С. 69-73.

89. Кьеркегор, С. О понятии ирония/ С. Кьеркегор// http://www. anthropol-ogy.rinet.ru/old/4-93/oponyatiiironii.htm

90. Лаптева, О.А. Стилистические приемы создания языковой иронии в современном газетном тексте/ О.А. Лаптева// Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. М.: Наука, 1996. -С. 150-157

91. Лейни, Р.Н. Ирония и катарсис: диалог автора и реципиента/ Р.Н. Лейни// Проблемы литературного диалога: Сб. науч. тр. Саратов: Изд-во' Латанова В.П., 2002. - С. 42-47

92. Лейни, Р.Н. Ирония как жанровый принцип романа («Отчаяние» В. Набокова, «Призрак Александра Вольфа» Г. Газданова)/ Р.Н. Лейни// Автор. Текст. Аудитория: Межвуз. сб. науч. трудов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002. - С. 31-34

93. Лимарева, Т.Ф. Функционально-семантическая сущность иронии (на материале английского и русского языков): автореф. дис. . канд. фи-лол. наук/ Т.Ф. Лимарева. Краснодар, 1997. - 19 с.

94. Л инков, В. «Ничто не проходит бесследно.» (о повести Чехова «Моя' жизнь»)/ В. Линков// Вопросы литературы. №3. - 2005. - С. 293-304

95. Литературная теория немецкого романтизма/ Под. ред. Н.Я. Берков-ского.-Л., 1934.-335 с.

96. Ломоносов, М.В. Краткое руководство к красноречию/ М.В. Ломоносов// Полное собрание сочинений. Т. VIIM. Л.: 1952. - 315 с.

97. Лосев, А.Ф. В поисках смысла./ А.Ф. Лосев// Вопросы литературы. -1985. -№10.-С. 205-231.

98. Ю5.Лотман, Ю.М. Структура художественного текста/ Ю.М. Лотман. -М.: Высшая школа, 1970. 173 с.

99. Люксембург, A.M. Структурные игры и игровые структуры: организация метапрозаического текста как проблема игровой поэтики/ A.M. Люксембург// Филологический вестник Ростовского государственного университета.-2001. №1, С. 5-9.

100. Ю7.Мальцев, В.А. Учебное пособие по аналитическому чтению (на англ. яз.)/ В.А. Мальцев. Мн.: Высшая школа, 1980. - 240 с.

101. Меликова-Толстая, С. Античные теории художественной речи/ С. Меликова-Толстая// Античные теории языка и стиля (антология текстов). С.-Пб.: Изд-во «Алетейя», 1996. - 362 с.

102. Ю.Михайлов, А.В. Ирония/ А.В. Михайлов. http://www.velikanov.ru

103. П.Москвин, В.П. Тропы и фигуры: параметры общей и частных классификаций/ В.П. Москвин// Филологические науки. 2002. - №4. - С. 7585

104. Мыркин, В.Я. Текст, подтекст и контекст./ В.Я. Мыркин// Вопросы языкознания 1976 № 2 С. 86-93

105. Павлова, А.Э. Фразеологические единицы как средство создания комического в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: автореф. дис. канд. филол. наук/ Алла Эдуардовна Павлова. Кострома, 2003. -24 с.

106. Палкевич, О.Я. Языковой портрет феномена иронии (на материале современного немецкого языка): автореф. дис. . канд. филол. наук/ О.Я. Палкевич. Иркутск, 2001. - 22с.

107. Паси, И. Ирония как эстетическая категория/ И. Паси. М.: «Искусство», 1980.- 115 с.

108. Петрушина, М.В. Семантико-прагматические функции высказываний с модальным значением неодобрения/ М.В. Петрушина// Филологические науки. №5. - 2003. - С. 58-67

109. Пивоев, В.М. Ирония как феномен культуры/ В.М. Пивоев. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2000. - 106 с.

110. Пигулевский, В.О. Символ и ирония/ В.О. Пигулевский, JI.A. Мирская -Кишинев: «Штииница», 1990.- 167 с.

111. Плясунова, С.Ф. Ирония в прагматическом аспекте. Рецепция иронического смысла/ С.Ф. Плясунова, И.Г. Грянина. 2004 :http.7/language.' psu/bin/view.cgi?art =0118&lang =rus

112. Попова, E.A. Художественный текст в процессе литературной комму-никации./Е.А. Попова// Русский язык в школе. 2002. - №6, С. 68-72

113. Посадская, JI.A. Ирония как стилевая доминанта современной прозы. К методике анализа./JT.A. Посадская// Педагогические технологии в вузе и школе: Сб. научных трудов. Вып.2 Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004.-С. 336-338.

114. Поспелов, Г.Н. Теория литературы /Т.Н. Поспелов. М.: Высшая школа, 1978.-351 с.

115. Походня, С.И. Языковые виды и средства реализации иронии / С.И. Походня. Киев: Наукова Думка, 1989. - 128 с.

116. Пропп, В.Я. Проблемы комизма и смеха/ В.Я. Пропп// Собрание трудов. М.: Лабиринт, 1999. - 288 с.

117. Разинкина, М.Н. Стилистика английской научной речи / М.Н. Разин-кина. -М.: Наука, 1972. 168 с.

118. Рахимкулова, Г.Ф. Игровая поэтика и игровая стилистика/ Г.Ф. Ра-химкулова// Филологический вестник Ростовского государственного университета, 2000. № 1, С. 5-11.

119. Рахимкулова, Г.Ф. Каламбуры Г.Гейне в интерпретации 3. Фрейда/ Г.Ф. Рахимкулова// Филологический вестник Ростовского государственного университета, 2003 № 2, С. 35-38.

120. Розенталь, Д.Э. Практическая стилистика русского языка/ Д.Э. Розен-таль. М.: ACT, 1998. - 380 с.

121. Садохина, Т.П. Кавычки как показатель контекстного значения слова/-Т.П. Садохина// Русский язык в школе. 1987. - №1, С. 56-59

122. Салихова, Н.К. Контекстно-ситуативные условия реализации стилистического приема иронии и его функционирование/ Н.К. Салихова// Научные труды Пединститута ин. языков. Вып. 198,1976.

123. Салмина, J1.M. Ироническая картина мира Д. Донцовой/ JI.M. Салми-на// Русская и сопоставительная филология: Лингвокультурологиче-ский аспект. Казань: Изд-во Казан, гос. ун-та, 2004. - С. 211-216

124. МО.Санников, В.З. Русский язык в зеркале языковой игры / В.З. Санников. М.: Языки русской культуры, 1999. - 541 с.

125. Седов, К.Ф. О принципах стилистического изучения прозаических текстов/ К.Ф. Седов// Актуальные проблемы лексикологии и стилистики. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1993. - С. 99-104

126. Сенченкова, Н.Г. Прагматическая детерминированность импликации в немецкой диалогической речи/ Н.Г. Сенченкова// Прагматический аспект предложения и текста. Л.: Изд-во ЛГГТИ, 1990. - С.70-76

127. Сергиенко, А.В. Языковые возможности реализации иронии как разновидности импликации в художественном тексте/ А.В. Сергиенко. -Саратов, 1995.-208 с.

128. Сергиенко, А.В. Ирония как знак индивидуального обзора мира -http://www.ksu.rU/science/news/lingv97/n.70.htm

129. Сковородников, А.П. О понятии и термине «языковая игра»/А.П. Сковородников// Филологические науки. 2004. - №2, С. 79-87

130. Скребнев, Ю.М. Основы стилистики английского языка / Ю.М. Скребнев. М.: Высшая школа, 1994. - 240 с.

131. Славов, И. Ирония, нигилизм и модернизм/ И. Славов// Борьба идей в эстетике/ Ред. С.М. Александров. М.: Искусство, 1974. - С. 277-303

132. Стернин, И.А. Коммуникативное поведение и национальная культура народа/ И.А. Стернин// Филологические записки: вестник литературоведения и языкознания: Вып. 1. Воронеж: Воронежский университет, 1993.-232 е., С. 180-186

133. Стиль и жанр художественного произведения: сб. науч. трудов/ под ред. JI.A. Кузнецовой, И.В. Викторовской. Львов: изд-во при Львовском гос. ун-те, 1987. - 127с.

134. Тимофеев, Л.И. Основы теории литературы: учеб. пособие для ст-ов пед. инст-ов. Изд-е 5-е, испр. и доп./ Л.И. Тимофеев. М. : Просвещение, 1976.-548 с.

135. Томашевский, Б.В. Стилистика/ Б.В. Томашевский. Л. : Изд-во Ле-нигр. Ун-та, 1983.-288 с.

136. Третьякова, Е. Ирония в структуре художественного текста/ Е. Третьякова: http://www.relga.rsu.ru/n73/rus732.htm

137. Трофимова, Е. Стилевые реминисценции в русском постмодернизме 1990-х годов/ Е. Трофимова// русский журнал/ Культура/ www.russ.ru/culture/20020427tr.html

138. Трохачев, С.Ю. Аристотель и классическая теория литературы (вступительная статья)/ С.Ю. Трочачев. С.-Петербург: Изд-во «Азбука», 2000.-С. 5-20

139. Тюпа, В.И. Категория иронии в анализе поэмы А. Блока «Соловьиный сад»/ В.И. Тюпа// Принципы анализа литературного произведения/ под. ред. П.А. Николаева, А.Я. Эсалнек. М.: изд-во МГУ, 1984. - 200 с.

140. Тюпа, В.И. Художественность. Введение в литературоведение/ под. ред. JI.B. Чернец. М.: Высшая школа, 1999. - 556 с.1 бО.Тяпугина, НЛО. Антон Павлович Чехов в школе/ Н.Ю. Тяпугина. -Саратов: Приволжское книжное издательство, 2002. 176 с.

141. Усачева, Н.И. Подтекст в коротком рассказе (на материале немецкой' литературы)/ Н.И. Усачева// Анализ стилей зарубежной художественной и научной литературы: Межвуз. Сб. JL: Ленингр. ун-т, 1982. Вып.З. - С.77-84.

142. Филиппова, М.М. Межкультурные трудности носителей русского' языка при восприятии иронии и сарказма на английском языке/ М.М. Филиппова// Русский язык в межнациональной коммуникации http://www.philol.msu.ru/~rlc2001/abstract/files/mezhdkomm.doc.

143. Филиппова, М.М. Парадоксы и стереотипы межкультурного общения представителей русской и британской культур/ М.М. Филиппова// Вестник московского университета. Сер.9 Филология. 2002. - №3, сс. 60-85

144. Хализев, В.Е. Теория литературы/ В.Е. Хализев. М.: Высшая школа, 1999.-398 с.

145. Чавчанидзе, Д. Ирония.// Словарь литературоведческих терминов под ред. Л.И. Тимофеева, С.В. Тураева. М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

146. Чепкина, Э.В. Код иронии в журналистских текстах/ Э.В. Чепкина// Вопросы стилистики. Вып. 28. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1999. -С.186-191

147. Черепанов, М.В. Истоки науки о языке: Учеб. пособие по общему языкознанию/ М.В. Черепанов. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1999.-85 с.

148. Черепанов, М.В. Очерк словообразовательной типологии русского глагола/ М.В. Черепанов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2004. - 608 с.

149. Черепанов, М.В. Лекции по истории науки о языке: Учебное пособие/ М.В. Черепанов. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2005. - 380 с.

150. Чернец, Л.В. О принципе недоговоренности в художественной литературе/ Л.В. Чернец// Филологические науки. №1. - 1992. - С. 10-20

151. Чернец, Л.В. Ирония как стилистический прием./ Л.В. Чернец// Гус-ская словесность. 2001. - №5, С. 69-72.

152. Шаховский, В.И. Текст и его когнитивно-эмотивные метаморфозы (межкультурное понимание и лингвоэкология)/ В.И. Шаховский, Ю.А. Сорокин, И.В. Томашева. Волгоград: Перемена, 1998. - 149 с.

153. Шлегель, Ф. Эстетика. Философия. Критика/ Сост., пер. с нем., вступ. Ст. Ю.Н. Попова. В 2-х тт. - М.: Искусство, 1983. - Т.1. - 479 с.

154. Шмелев, Д.Н. Экспрессивно-ироническое выражение отрицания и отрицательной оценки в современном русском языке/ Д.Н. Шмелев// Вопросы языкознания. №6. - 1958. - С. 24-27

155. Шульц, С.А. Драма как объект исторической поэтики и герменевтики./ С.А. Шульц// Филологические науки. 2004. - №2, С. 14-20

156. Шутникова, Р.С. Использование фонетических средств для создания экспрессивности текста./ Р.С. Шутникова// Стилистика текста. Языко-' вые средства экспрессивности текста. Уфа: Изд-во Башк. ун-та, 1989.-132 е., С. 66-70

157. Щаренская, Н.М. Словесные фигуры в трактате «Об образехъ»/ Н.М. Щаренская// Филологический вестник Ростовского государственного университета. 2004. - №1, С. 33-39

158. Эпштейн, М. Проективный словарь философии. Новые понятия и термины. №20/М. Эпштейн. «Топос», 2004. 15.09 <http://topos.ru.>181 .Barbe, Katharina. Irony in Context/ Katharina Barbe// www.beniamins.com /cgi-bin/tbookview.cgi?bookid=P%26bns+34

159. Colebrook, Claire. Irony/- http://www.englit.ed.ac.uk/studying/2004-2005/ cmc irony.htm.

160. Colston, H.L. Are irony and metaphor understood differently?/ H.L. Colston, R.W.Jr Gibbs// Metaphor and Symbol. #17. - pp. 57-80

161. Galperin, I.R. Stylistics/ I.R. Galperin. Moscow: Higher School, 1981. -334 c.

162. Gibbs, Raymond W. Say not to Say: New perspectives in miscommunica-tion/ Raymond W. Gibbs, Herbert L. Colston// http://www. vepsy.com// communication /books3/3CHAPT08.PDF, 2001

163. Giora, Rachel Differential effects of right and left hemispheric damage on understanding sarcasm and metaphor/ Rachel Giora, E. Zaidel, N. Soroker, G. Batori, A. Kasher// Metaphor and Symbol. #19. - 2000. - P. 63-83

164. Giora, Rachel. Recent trends in literal vs. figurative language research: the case of irony/ Rachel Giora. Tel Aviv: Tel Aviv University, Department of Linguistics, 2003.-P. 11-20

165. Grice, H. Paul. Logic and conversation/ H. Paul Grice// Speech Acts. Syntax and Semantics. Vol. 3. New York: Academic Press, 1975. - P. 41-58

166. Kreuz, Roger J. Asymmetries in the Use of Verbal Irony/ R.J. Kreuz, K.E. Link. http://www.englit.ed.ac.uk/studying/undegr/honours/prose irony, htm

167. Kukharenko, V.A. Seminars in Style/ V.A. Kukharenko. Moscow: Higher School, 1971.- 184 p.

168. Muecke, D.C. Anatomy of Irony./ D.C. Muecke// Irony and the Ironic. -London, New York: Methuem, 1982. pp. 33-55.

169. Searle, John. Expression and Meaning/ John Searle Cambridge: Cambridge University Press, 1979. - 90 p.

170. Slama-Cazacu, T. Langage et contexte/ T. Slama-Cazaku. New York: The Hague, 1961.- 158 p.

171. Sperber, Dan. Irony and Relevance: A reply to Drs Seto, Hamamoto and Yamanashi/ Dan Sperber, Dierdre Wilson. www.dan.sperber.com/Irony. 98.htm

172. Verbal irony. Critical Concepts. http://www.speechpathology.com/ arti-cles/arcdisp.asp?id=51

173. СЛОВАРИ И СПРАВОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

174. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. -М.: Сов. энциклопедия, 1969. 607 с.

175. Дуличенко, Л.В. Словарь обидных слов: наименования лиц с негативным значением/ Л.В. Дуличеснко. Тарту: Изд-во Тартуского ун-та, 2000.-270 с.

176. Жуков, В.П. Словарь русских пословиц и поговорок/ В.П. Жуков 7-е изд., стереотип. - М.: Русский язык, 2000. - 544 с.

177. Комлев, Н.Г. Иностранные слова и выражения/ Н.Г. Комлев. М.: Современник, 1999. - 206 с.

178. Крысин, Л.П. Толковый словарь иноязычных слов./ Л.П. Крысин. -М.:Рус. яз., 2003.-856 с.

179. Литературный энциклопедический словарь/ под ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. энциклопедия, 1987. - 752 с.

180. Локшина, С.М. Краткий словарь иностранных слов./ С.М. Локшина. -М.: Рус. яз., 1988.-632 с.

181. Ожегов, С.И. Словарь русского языка, /под ред. Н.Ю. Шведовой. 14-е изд. стереотип. -М.: Рус. яз., 1983. - 816 с.

182. Пави, П. Словарь театра: Пер. с фр./ П. Пави. М.: Прогресс, 1991. -. 504 с.

183. Ю.Словарь литературоведческих терминов/ Под ред. Л.И. Тимофеева, С.В. Тураева. М.: Просвещение, 1974. - 510 с.

184. П.Снегирев, И.М. Словарь русских пословиц и поговорок; Русские в своих пословицах/ И.М. Снегирев. Н. Новгород: «Три богатыря», «Братья славяне», 1996. - 624 с.

185. Стилистический энциклопедический словарь русского языка/ Под. ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003. - 696 с.

186. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка. В 4т. Т.2/ Пер. с. нем и доп. О.Н. Трубачева. М.: Прогресс, 1986. - 672 с.

187. Философский словарь/ Под ред. И.Т. Фролова. М.: Политиздат, 1991. -560 с.

188. Bloomsbury Thesaurus. Edited by Fran Elexander. London: Bloomsbury, 1997.-1201 c.

189. BuPmann, H. Lexikon Der Sprachwissenschaft. Alfred Kruner Verlag Stuttgart, 1990.-904 c.17.dtv Lexikon in 20 Bflnden. Band 8/ Deutscher Taschenbuch Verlag, 1992. -340 c.

190. Longman Dictionary of Contemporary English. Edinburgh: Pearson Education Limited, 1999. - 1668 c.

191. Longman Dictionary of English Language and Culture. Edinburgh: Pearson Education Limited, 1999. - 1568 c.

192. Maclin, A. Reference Guide to English. A Handbook of English as a Second Language/ A. Maclin. Washington D.C.: US Information Agency, 1996. -405 c.

193. The Advanced Learner's Dictionary of Current English by/ A.S. Hornby, E.B. Gatenby, H.Wakefield. -M.: Изд-во «Сигма-пресс», 1996. 1200 с.

194. Список текстового материала

195. Булгаков, М. Мастер и Маргарита./ М. Булгаков// Избранное. М.: Художественная литература, 1989. - 719 с.

196. Донцова, Д. Жена моего мужа./ Д. Донцова. М.: Эксмо, 2003. - 320 с.

197. Донцова, Д. Синий мопс счастья./ Д. Донцова. М.: Эксмо, 2005. -352 с.

198. Коляда, Н. Птица Феникс/ Н. Коляда// Современная драматургия. -2004.-№2, сс. 49-71

199. Найденов, А. Гипнотезер/ А. Найденов// Современная драматургия. -2004.- №1, сс. 139-150

200. Чехов, А.П. Моя жизнь/ А.П. Чехов// Дом с мезонином: Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1983. - сс. 19-99

201. Чехов, А.П. Печенег/ А.П. Чехов// Дом с мезонином: Повести и рассказы.-М.: Художественная литература, 1983.- сс. 126-135

202. Чехов, А.П. Крыжовник/ А.П. Чехов// Дом с мезонином: Повести и рассказы.-М.: Художественная литература, 1983.- сс. 170-178

203. Чехов, А.П. Душечка/ А.П. Чехов// Дом с мезонином: Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1983. - сс. 209-220

204. Ю.Чехов, А.П. Дама с собачкой/ А.П. Чехов// Дом с мезонином: Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1983. - сс. 220-235

205. И.Чехов, А.П. Вишневый сад/ А.П. Чехов// Пьесы М.: Художественная' литература, 1982. - сс. 243-293

206. Чехов, А.П. Дядя Ваня/ А.П. Чехов// Пьесы М.: Художественная литература, 1982. - сс. 133-179

207. З.Чехов, А.П. Три сестры/ А.П. Чехов// Пьесы М.: Художественная литература, 1982. - сс. 180-242

208. Н.Яхонтов, А. Выпьем за Девятое мая!/ А. Яхонтов// Современная драматургия. 2004. - №2, сс. 3-25

209. Colgan, Jenny. Talking to Addison./ Jenny Colgan. London: Harper

210. Collins Publishers, 2000. 278 p.

211. Huxley, A. Chrome Yellow/ A. Huxley. M.: Progress Publishers, 1976. -278 p.

212. Jerome, Jerome K. Three Men in a Boat/ Jerome K. Jerome. Progress Publishers, 1980.-227 p.

213. Spark, Muriel. The Pawnbroker's Wife/ Muriel Spark// The Public Image. Stories.-M.: Progress Publishers, 1976.-pp. 151-163

214. Updike, John. А&Р/ John Updike// Being People. Washington D.C.: US-Information Agency, 2000. - pp 48-53

215. Via, Richard A. Never on Wednesday. Plays for Reading/ Richard A. Via. -Washington D.C.: US Information Agency, 1998. pp. 41-49

216. Wilde, Oscar. Fairy Tales/ Oscar Wilde. M.: Progress Publishers, 1970. -211 c.

217. Wilde, Oscar. The Canterville Ghost/ Oscar Wilde// Selections from O. Wilde. Volume 1. M.: Progress Publishers, 1979. - C. 35-73

218. Wilde, Oscar. The Importance of Being Earnest/ Oscar Wilde// Selections from O. Wilde. Volume 2. M.: Progress Publishers, 1979. - C. 7-94

219. Wilde, Oscar. The Picture of Dorian Gray/ Oscar Wilde M.: Изд-во «Менеджер», 2004. - 304 с.