автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Сюжет о царе-старце в русской литературной традиции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сюжет о царе-старце в русской литературной традиции"

На правах р^тиси

ГАЙДУКОВА Евгения Борисовна

СЮЖЕТ О ЦАРЕ-СТАРЦЕ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ ТРАДИЦИИ (НА МАТЕРИАЛЕ КОРПУСА ТЕКСТОВ О ПРАВЕДНИКЕ ФЁДОРЕ КУЗЬМИЧЕ)

10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

□ОЗ1БЬиэ^

Томск - 2008

003166092

Работа выполнена на кафедре русской литературы филологического факультета ГОУ ВПО «Красноярский государственный педагогический университет им ВП Астафьева»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Чмыхало Борис Анатольевич

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Бахтина Ольга Николаевна кандидат филологических наук, доцент Разувалова Анна Ивановна

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Новосибирский государственный

университет»

Защита состоится апреля 2008 г в_часов на заседании диссертационного

совета Д 212 267 05 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу 634050, г Томск, пр Ленина, 36, Томский государственный университет.

С диссертацией можно познакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу 634050, г Томск, пр Ленина, 34а

Автореферат разослан «/3» ОЗ 2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, профессор Т^'Иа — Л.А Захарова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Традиционные сюжеты и мотивы, чье изучение началось в XIX веке и по сей день не утратило своей актуальности, являются теми элементами, которые в наибольшей мере скрепляют единое целое русской литературы, связывая между собой разновременные эпохи Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению корпуса текстов, варьирующих сюжет о «странствующем» императоре Александре I - Федоре Кузьмиче

Старец Федор Кузьмич уже в конце XIX века представлялся легендарной фигурой Сюжет о нем возник как результат мифологизации реальной исторической личности и подлинных событий, в результате чего они утратили историческую и личностную конкретность и вступили на длительный этап идейно-семантического обобщения Вследствие этого процесса разнообразные слухи и предания «кристаллизировались» в единое сюжетное целое Федор Кузьмич приобрел способность включаться в наррати-вы, конструируемые различными группами реципиентов Он выступает и как отрекшийся император, и как апостол скопцов, и как местночтимый томский святой, и как бродяга и каторжник, и как духовный наставник В этих столь различных качествах в коллективной памяти сохраняются различные части «биографического нарратива» Федора Кузьмича и регулярно могут воспроизводиться в художественных произведениях В связи с этим исследование обозначенного сюжета в ракурсе литературных традиций представляется весьма перспективным

Актуальность данной работы связана с усилившимся в последнее время в отечественной науке интересом к типологии сюжетов русской литературы (Ю М Лотман, С Г Бочаров и др), к взаимодействию художественных систем фольклора и литературы (сб «Миф и литература», «Современная российская мифология») В этом отношении постоянно приковывающий внимание исследователей1 историко-легендарный сюжет о Федоре Кузьмиче представляется максимально репрезентативным

Также в отечественной гуманитарной науке в последние десятилетия активно развивается духовно-аналитическое движение, направленное на выявление христианских мотивов и образов в художественной литературе В рамках этого направления идет широкая практическая работа по описанию литературного материала, имеющего непосредственное отношение к русской православной традиции Однако личности Федора Кузьмича в основном оказывали внимание историки, литературоведческие работы на эту тему нам неизвестны Данное диссертационное исследование представляет собой

1 Только в последние годы издано несколько монографий о Федоре Кузьмиче Фомин С В Сибирский старец Федор Кузьмич - М , 2003, Трубецкой А Александр I - М, 2003, Привалихин В И Так был ли старец Федор императором Александром'' - Томск, 2004, Федоров В Александр Благословенный - святой старец Федор Томский (монарх - монах) - Томск, 2004, Гриневич Г С Тайна императора Александра Первого - М , 2005, Громыко М М Святой праведный Феодор Кузьмич - Александр I Благословенный Исследования и материалы к житию - М , 2007

первый пример работы, в ходе которой предпринята попытка анализа индивидуальных черт сюжетного состава произведений о Федоре Кузьмиче в русской литературной традиции

Целью исследования является комплексное изучение национально значимого сюжета о Федоре Кузьмиче как самостоятельной поэтической формы и целостной системе мотивов

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи"

1. Проанализировать источники, зафиксировавшие фрагменты легенды о Федоре Кузьмиче, охарактеризовать специфику генезиса и развития сюжетных схем

2. Ввести и обосновать понятия «сюжет о царе-старце», «подвиг отречения от имени и статуса»

3 Установить типологические связи корпуса текстов о Федоре Кузьмиче с произведениями иных культурно-исторических эпох

4 Раскрыть особенности циклизации сюжета, обусловленного включением в корпус произведений о царе-старце героев-«двойников», выявить типологически близкие мотивы в повествованиях о Федоре Кузьмиче и в народных преданиях о Вере-Молчальнице, отшельнике Игнатии, старцах Данииле Ачинском и Василии Каптырев-ском

5 Охарактеризовать структурные и поэтические особенности художественных произведений русской классической и региональной литературной традиции, созданных с использованием мотивов легенды о Федоре Кузьмиче

Объектом исследования является изучение тенденций художественного освоения концепции отречения, которая лежит в основе Священного Писания и поэтому может быть определена как метасюжет духовной культуры

Предмет исследования - практическая реализация указанного метасюжета в виде корпуса текстов о легендарном старце Федоре Кузьмиче

Круг материалов исследования составляют принципиально важные примеры литературно-исторического осмысления легенды о праведном старце образцы агиографической и духовной литературы (Томская и Новосибирская редакции жития Святого праведного старца Феодора Томского), фольклорный материал (легенды, слухи, рукописные свидетельства о посмертных чудесах, духовные стихи скопцов) и произведения классической русской литературы и литературы Сибири конца XIX - нач XXI вв (Л Толстой, Н Энгельгард, П. Гнедич, Д Мережковский, А Белый, А Добролюбов, С Бехтеев, А Макарова-Мирская, К Случевский, П Бунин, Е Глуховцова, Д Андреев, Д Самойлов, А Кузнецова, Л Бежин, В Петрицкий, Н Хоничев, П Бецкой, В Бу-нич, Г Петров, В Кожаринов, Т Толстая, Д Барчук, В Сорокин, А Литвин, Н Брен-ников, Н Ганина, С Князев, Г Аккудинов, Е Витковский, Э Бурмакин, В Шамшурин)

Анализ столь разнородного на первый взгляд материала включает в себя как национальный, так и исторический аспекты, рассмотренные по принципу типологического сравнения, укорененного в духовном метасюжете культуры

Положения, выносимые на защиту

1 Сюжет о Федоре Кузьмиче, возникнув как сибирское сказание, быстро перерос локальные рамки Сибири и оформился в национально значимый

2 Корпус текстов о Федоре Кузьмиче типологически связан с произведениями иных культурно-исторических эпох, соотнесенных с духовно-философской темой отречения и преображения Исследование ряда текстов восточной и западной литературной традиции, а также памятников древнерусской книжности позволил выявить принципиально важные инвариантные мотивные блоки, представленные в каждом из текстов конкретной сюжетной реализацией 1 Уход героя, 2 Переодевание, 3 Узнавание героя

3 Сюжет о царе-старце развивается как линейно, так и циклически, в результате чего в корпус произведений о Федоре Кузьмиче включаются разнообразные тексты, восходящие к одной ритуально-мифологической схеме, центральные герои которых являются своеобразными «двойниками» легендарного сибирского старца (предания о Вере-Молчальнице, старце Авраамии, отшельнике Игнатии, подвижниках Данииле Ачинском и Василии Каптыревском)

4 Подробный анализ возникновения и эволюции цикла легенд о Федоре Кузьмиче, позволяющий рассматривать сюжет о царе-старце как самостоятельную поэтическую форму и целостную систему мотивов, показал

- сюжет о царе-старце состоит из двух частей, чьи структурные компоненты могут быть реализованы в конкретном художественном произведении как в полном объеме, так и частично,

- первая структурная часть сюжета состоит из десяти мотивных блоков, связанных с жизнью в Сибири старца Федора Кузьмича, элементы второй структурной части сюжетной схемы связаны с обстоятельствами мнимой смерти императора Александра I и его таинственного ухода,

- центральный мотивный блок, знаменующий собой лиминарную стадию бытия героя, связывающий между собой первую и вторую структурные части сюжетной схемы, связан с переодеванием героя и его уходом под чужим именем.

5 Обращение к сюжету о царе-старце Л Толстого позволяет судить о масштабе влияния личности Федора Кузьмича на русскую литературу Повесть Л. Толстого, представляющая собой первую литературную обработку легенды, стала сюжетом-образцом по отношению к последующим опытам обращения к исследуемому сюжет-но-образному материалу.

6 Многократные обращения к сюжету о царе-старце на протяжении XX века обнаруживают его жизнеспособность, возможность реализовываться в разнообразных жанровых формациях В ключевых текстах конца XX - начала XXI вв, варьирующих сюжет о старце-царе, структура классического сюжета претерпевает собственную деконструкцию Яркий пример десакрализации образа Федора Кузьмича представлен в романе Т Толстой «Кысь» - эмблематичном примере мифотворчества конца XX века

В методологии работы сочетаются принципы структурно-типологического, сравнительно-сопоставительного и мотивного методов анализа Труды М Бахтина, Ю Лотмана, А Панченко, Б Успенского, В Живова в области семиотики культуры, Е М Мелетинского, А Л Зорина, В Проскуриной, Е Е Левкиевской по изучению механизмов образования мифологических моделей, О Фрейденберг, А Веселовского, В Я Проппа, Б Путилова, В И Тюпы, Б М Гаспарова, В В Прозорова, И Силантьева по теории сюжета и мотива определили методологический фундамент диссертации

Научная новизна исследования связана с тем, что в научный оборот вводится понятие «сюжет о царе-старце», систематизирован и описан разнообразный материал, связанный с проблемой генезиса и эволюции сюжетных схем, при этом некоторые источники публикуются впервые В работе обозначен круг произведений русской литературы конца XIX - нач XXI вв , в структуре которых задействованы отдельные элементы и группы мотивов сюжета о Федоре Кузьмиче, и предпринята попытка литературоведческого анализа этих текстов, что позволило увидеть новые пласты смысла данных произведений и выявить их внутреннее единство Наконец, в диссертации подробно проанализированы полярные рефлексии исследуемого сюжета (творчество Л Толстого и Т. Толстой), расположенный между «полюсами» корпус «переходных» текстов обозначен как необходимая составляющая жизнеспособности сюжета

Научно-практическая значимость диссертации обусловлена возможностью использования содержащихся в работе материалов, положений и выводов в общих лекционных и специальных курсах по истории русской литературы в высшей школе, в частности, при создании научно- и учебно-методических пособий для студентов-филологов Работа представляет интерес для педагогов дополнительного образования, составляющих авторские учебные программы по истории русской духовной культуры в данном случае материалы исследования могут являться частью регионального компонента программ Результаты работы также могут быть использованы при составлении словарей сюжетов и мотивов, в эдиционной практике при составлении комментариев к текстам русских авторов

Диссертация прошла апробацию на кафедре русской литературы Красноярского государственного университета им. В П Астафьева и на конференциях по христианству, культуре и литературе, среди которых «VIII Рождественские чтения» (Красноярск, 2006), «Первые музейные научно-образовательные чтения "Сквозь века несущие

свет"» (Красноярск, 2006), «IV астафьевские чтения Всероссийская научная конференция» (Красноярск, 2006), «IX Рождественские чтения» (Красноярск, 2007), «Изменяющаяся Россия в литературном дискурсе исторический, теоретический и методологический аспекты» (Магнитогорск, 2007), «X рождественские чтения» (Красноярск, 2008).

Содержание исследования отражено в шести публикациях Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 321 наименование Общий объем исследования 215 стр

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновываются актуальность, научная новизна, практическая ценность работы, определяются объект и предмет исследования, формулируются его цель и задачи, указываются методы исследования, характеризуется степень изученности проблемы.

Первая глава «Истоки сюжета о Федоре Кузьмиче. Текст и контекст» посвящена анализу народных представлений, питавших миф об «Александре-отшельнике» (Н Голицын), а также рассмотрению основных аспектов формирования и функционирования сюжета о царе-старце в русской литературе конца XIX - XX вв

В первом параграфе - «Источники цикла легенд о Федоре Кузьмиче» - характеризуются источники, способствовавшие соединению легенды о мнимой смерти Александра I и предания о загадочном сибирском подвижнике в одно сказание

Сюжет о Федоре Кузьмиче «происходит» из Сибири Впервые в печати имя старца появляется в 1868 г в «Воспоминаниях о Преосвященнейшем Афанасии Архиепископе Казанском» игумена Парфения. После смерти подвижника купец С Ф Хромов составляет рукописное «Жизнеописание великого старца Феодора Косьмича». О широком распространении в Сибири предания о старце свидетельствует и обнаруженная нами в архиве КККМ легенда, записанная в 1928 г красноярским фольклористом и краеведом М Красноженовой в д Ермолаево Красноярского округа Этот текст, ранее неизвестный, содержит те данные о старце, которые были распространены в Сибири в конце ХЗХ - начале XX вв'

В 1880-х гг Хромов отвез свою рукопись в Петербург, где она стала известной и даже ходила в списках Она, а также неясные слухи и толки, уже бродившие в народе во второй половине XIX в, обусловили появление целого ряда статей и заметок, печатавшихся с 1880 по 1895 гт большей частью в «Русской старине» и «Историческом вестнике» и посвященных личности Федора Кузьмича (Н С Голицын, В Долгорукий, И Смирнов, М Пыляев, 3 Барш, М Мельницкий, И Кузнецов-Красноярский)

'КККМ О/Ф 7886/ 123 Со слов Палагеи Тихоновны Карловой, 80 лет Стр 224-225

Позже, на материале хромовского рукописания и сведений периодической печати Е 3 Захаров издает (1891 г ), а затем и переиздает (1892,1894 гг ) «Сказание о жизни и подвигах старца Феодора Кузьмича» - целостное печатное произведение о подвижнике, ставшее впоследствии основой всего сюжетного комплекса.

Практически сразу после появления нескольких переизданий «Сказания », личностью Федора Кузьмича заинтересовались историки (Н К Шильдер, H M Романов, Г Василич, кн В Барятинский, Е Шумигорский, К.Н Михайлов, К В Кудряшов) В своих трудах они официально объединили известия о сибирском подвижнике с легендой об Александре I, привлекая круг разнообразных материалов

I) Документы, касающиеся последних дней жизни Александра, вызывающие разночтения, сомнения историков и биографов дневники, письма, воспоминания членов императорской фамилии, приближенных и современников царя

II) Высказывания самого императора, зафиксированные его приближенными и современниками, в которых он упоминал о желании отречься от престола

К этой же группе считаем уместным причислить ряд преданий, касающихся тайных посещений Александром монахов и схимников (схимника Николая на Валааме, схимника Вассиана-слепого в Киево-Печерской Лавре, старца Серафима Саровского в 1825 году, схимонаха Алексия в Александро-Невской Лавре в ночь перед отъездом в Таганрог), а также ряд мистических предсказаний Александру Павловичу, сделанных в разное время на протяжении 1801-1820 гг монахом Авелем, скопцом Селивановым, схимником Александро-Невской Лавры Алексием

III) Московские слухи, записанные дворовым человеком Ф Федоровым, о таганрогских и последующих событиях Часть их рассмотрена вел кн H M Романовым (1907 г ), всем слухам (в количестве 51) посвящена специальная работа С H Чернова (1934 г ), приводятся они и в статье В Сыроечковского (1934 г )

IV) Отдельную группу составляет ряд легенд, варьирующих обстоятельства мнимой смерти императора, истории, записанные В M Флоринским (1906 г ), И Б Тене-ромо (1905 г ), г Арзамасцевым (1909 г ), вел кн А М. Романовым (1932 г ).

С течением времени легенда о не-смерти Александра в Таганроге обрастала все более красочными подробностями и способствовала возникновению ряда дочерних легенд Так, одна из них сообщала об исключительном случае самозванства (в Сингапуре объявился «сын императора Александра I», прижитый им в Сибири), другая - о загадочном исчезновении (смерти) тех, кто был причастен тайне ухода царя (отравление кучера императора Ильи Байкова, внезапная смерть «курских любопытных» через год после таганрогских событий)

Указанные разноплановые источники способствовали соединению двух разных легенд (о мнимой смерти Александра I и о загадочном сибирском подвижнике) в одно сказание и формированию единого сюжета

Во втором параграфе - «Сюжет о царе-старце в историко-культурной перспективе» - рассматривается комплекс представлений, объединенных «тематическим стержнем» - верой в возможность императора простится со своим прошлым и отречься от бремени власти Также, исходя из специфики подвига Федора Кузьмича, синтезирующего разные жанровые традиции, обосновывается понятие «подвиг отречения от имени и статуса»

С Аверинцев в 1988 г писал « Посреди цивилизованного XIX столетия в России возникает предание о старце Федоре Кузьмиче - нельзя же было примириться с мыслью, что Александр I, прикосновенный к убийству своего царственного отца, так и умер императором»1. С середины XIX века личность Федора Кузьмича становится выражением формулы добровольного отречения в сознании русского народа и в этом качестве доживает до наших дней Неоднократно подчеркивалось (И Наживин, Н Шильдер, Л Толстой, А Болотов), что на подобный шаг был способен только русский царь, и подвиг этот должен поднять на небывалый уровень престиж царской власти и самой России Такая репрезентация Федора Кузьмича была господствующей, но не единственной другие точки зрения, принадлежавшие историкам и ученым, часто противоречили логике народного сознания, подчиняясь государственной идеологии. Так, монархические историки (Н К Шильдер, Н М Романов и пр.), как правило, выступали против отождествления Александра и Федора Кузьмича В результате, появились новые версии о том, кто был на самом деле старец кавалергард Ф Уваров, незаконный сын Павла I, митрополит, беглый каторжник

В работах советских историков об Александре I тема возможного ухода императора практически не затрагивалась, если же говорить о легенде приходилось, то такие публикации носили разоблачительный характер

Все это, однако, противоречит логике художественного творчества, согласно которой Федор Кузьмич - царь, направившийся на дальний рубеж своей империи и жаждущий спасения, так как духовное просветление - это странничество и сложный подвиг отречения от своего прошлого, а Сибирь - мифогенное пространство, максимально соответствующее реализации этого подвига (Ю Лотман)

В основе фундамента, на котором выстроились фольклорные воззрения, вызвавшие к жизни легенду о Федоре Кузьмиче, с одной стороны, лежит древний культурный архетип отождествления царя и изгоя (М Бахтин, Б. Вышеславцев, Дж. Фрэзер, А Панченко) С другой - принципиальной является специфика восприятия Царя в православной России, связанная с устойчивой ассоциацией власти и веры Совершаемый над царем при венчании на царство обряд миропомазания являлся, фактически, вторым крещением, после чего образ монарха сопрягался с образом Христа Следовательно, от царя, являющегося душою, верой и совестью «земли Святорусской» (Е Барсов) могли

'Аверинцев С С Византия и Русь два типа духовности //Новый мир 1988 №7 С 220

ожидаться действия, совершавшиеся Христом или его учениками - святыми апостолами Легенда о Федоре Кузьмиче оказывается типологически связанной с сюжетами о нищем, скрывающемся царе, которые «существуют параллельно с созданными по сходной схеме сюжетами о Христе - нищем, Христе неузнанном»1 В отношении легенды об императоре-старце христианская формула «был первым - стал последним, а последние станут первыми» (Поел. Павла к филиппийцам II- 5-8) мыслится чрезвычайно актуальной: первый в Империи человек становится последним из бесправных -беспаспортным бродягой, великий 1решник и «разбойник» превращается в святого подвижника.

В означенном контексте внимания заслуживает специфика подвига святого старца, в представлении о котором объединились разные христианские ипостаси Такие виды подвижничества, как «социальное опрощение» (Г Федотов), отшельничество (Н Голицын), странничество и старчество (игумен Силуан) могут считаться социальной ролью Федора Кузьмича в определенный момент его жизни, но не приводят нас к формулировке понятия, обнимающего все указанные виды спасения Очевидно, что Федор Кузьмич некогда, расставаясь со своим прошлым, отрекся от своего имени и социальной роли В этом основная интрига легенды - подвижник представлялся не кем-нибудь, а самодержцем Российской Империи Таким образом, определение подвига как «отречение от имени и статуса» представляется наиболее адекватным и отвечающим его сложной многоаспектной структуре

В третьем параграфе - «"Сказание о жизни и подвигах раба Божия Федора Кузьмича..." как протосюжет корпуса текстов о старце Федоре» - анализируются особенности структуры первого целостного произведения о Федоре Кузьмиче, определяются основные направления и характер его литературной трансформации

Легенды о старце, распространенные в Сибири, долгое время имели все же территориально замкнутое хождение Однако после выхода в свет «Сказания о жизни и подвигах раба Божия Федора Кузьмича » (Е Захаров, 1892 г), вобравшего в себя популярные фольклорно-исторические источники в единое формально-содержательное поле, личность подвижника становится известна широкому кругу читателей «Сказание », близкое жанру жития, становится протосюжетам для целого ряда произведений русской литературы как XIX в , так и последующих культурно-исторических эпох В тексте заметна идеализация главного героя, чье жизнеописание организовано преимущественно по тематическому принципу, акцентированы детали, повторяющиеся позже в каждом произведении о старце, значительную часть «Сказания » составляют чудеса, творимые подвижником при жизни, а также посмертные чудеса

1 Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы Экспериментальное издание - Новосибирск, 2003 С 12

Федор Кузьмич - личность одновременно биографическая и мифологическая. Как всякий национальный символ, она строится на подвиге - неком «мифологическом действии» (В Живов) Еще Ю М Лотман высказывал предположения, что весь корпус сюжетов о старце выстраивается по следующей схеме конкретное преступление заменяется осознанием своей жизни как греховной, за чем следует попадание в Сибирь на каторгу и «воскресение» Ученый подчеркивал, что для реализации мотива «воскресение» в сюжетной схеме Сибирь обладает принципиальным значением Мифологическим же действием, организующим внутреннюю структуру образа Федора Кузьмича как национального символа, является его отречение от своего прошлого, от имени и статуса

Агиографическое предание в центре корпуса сюжетов о старце помимо четкой структурной организации характеризуется потерей способности к развитию Максимально возможные трансформации, которые оно может переживать - дописывания, дополнения эпизодами встреч, узнаваний, исцелений, случаями прозорливости, посмертных чудес и подобными тематическими элементами

Как привычное современному читателю повествование, «Сказание . » имеет отмеченность начала и конца, что, однако, условно, так как сам сюжет может начинаться с любого места. Так, большинство текстов, тяготеющих к протосюжету, начинаются с сообщения о ссылке старца в Сибирь Символическая смерть героя не завершает, а открывает повествование Но эпизод о кончине старца также не завершает повествование, так как следом обыкновенно рассказывается, какие слухи ходили о нем в народе, и делаются предположения о том, кем он был на самом деле Повествование здесь получает новый виток, содержащий информацию о жизни Федора Кузьмича до Сибири

Одна из особенностей «Сказания » в том, что в нем формально не представлен важнейший структурный компонент сюжета - мотив переодевания и смены имени Он позиционирует собой лиминарную (А ван Геннеп), стадию символической смерти героя, когда герой меняет не только внешний облик (меняя костюм, он меняет статус), но и внутренний (отрекаясь от имени, он отрекается от прошлого) Однако в «Сказании. » версия об уходе Александра I не излагается, и текст завершается посмертными чудесами старца и намеками на его высокое происхождение В этом случае мы отмечаем, что мотив переодевания включен в повествование имплицитно и реализуется как характеристика привычек, манеры держаться, говорить, уровня образованности героя

К «Сказанию » как протосюжету восходит ряд жизнеописаний старца Федора Кузьмича конца XIX - начала XXI вв, возникают и иные интерпретации сюжета-источника в позднейших литературных произведениях Писатели привлекают малораспространенные варианты легенды, акцентируют ускользавшие от взглядов современников детали, вследствие чего происходит не только событийное усложнение традиционного сюжета, но и вводятся новые мотивировки, появляются новые персонажи,

может углубляться проблематика Благодаря появлению подобных форм освоения традиционного художественного материала возникает спиралевидная эволюция сюжета, что препятствует его семантическому истощению и способствует многократному возрождению в литературе

В четвертом параграфе — «Сюжет об отречении в типологическом освещении» - тексты о Федоре Кузьмиче сопоставляются с рядом произведений иных культурно-исторических эпох, что позволяет выявить инвариантные мотивные блоки, имеющие принципиальное значение для формирования исследуемого национального сюжета

В основе сюжета о Федоре Кузьмиче лежит мифическая формула, по которой власть имущий человек переживает ряд душевных потрясений и отрекается от мира, в результате чего меняет статус правителя на статус странника со всеми необходимыми для того составляющими поступок героя воспринимается близкими как смерть или сумасшествие, обращение сопровождается переодеванием в рубище нищего, жизнь герой ведет аскетическую Сюжет этот может быть назван «бродячим», следовательно, неизбежно типологическое пересечение легенды с рядом других произведений, основанных на варьировании того же сюжета.

Одними из первых литературных памятников, пронизанных идеей отречения от земной власти, являются Псалтирь и книга Екклесиаста, а также Новый Завет, где названная идея нашла выражение в крайне емких фразах-формулах, давно ставших сентенциями [Лук 1 2-3, 12-14, Матф 6, 19 - 21, 24, 29]

Выявляя аспекты типологической связи между корпусом текстов о Федоре Кузьмиче и текстами иных культурно-исторических эпох, мы сфокусировали внимание на произведениях русской агиографической традиции, как переводных («Житие Алексия, человека Божия», «Житие преподобных Варлаама и Иоасафа, царевича Индийского, и отца его царя Авенира»), так и оригинальных («Житие Варлаама Печерского», «Житие Николы Святоши», «Житие Андрея Смоленского», «Житие Михаила Клопского») Также для сопоставительного изучения привлечены повесть о Будде и так называемое сказание о Магнусе, Шведском короле Повесть о принце Сидцхартхе является хрестоматийным примером отречения правителя, достигшего впоследствии просветления Во втором же случае, принципиальным оказывается контекст, выстраивающийся вокруг сказания при первой публикации Текст этот обнаруживается в книге А Н Муравьева «Путешествие по святым местам Русским» (1840 г ) между рассказом о посещении Александром I в 1819 году Валаама и подробным пересказом жития Варлаама и царевича Иоасафа Интуитивно (или сознательно) ставя данные тексты в один ряд, А Муравьев конструирует мифологический нарратив, органичной составляющей которого является намек на уход Александра и, возможно, на его грядущее «преображение»

В рассматриваемых текстах был выделен общий аспект духовное преображение как результат отречения от статуса, к чему добавляется мотив «удаления», а также ряд принципиально важных инвариантных мотивных блоков, представленный в каждом из текстов конкретной сюжетной реализацией

1. Уход героя. Блок мотивов может быть представлен четырьмя конкретными реализациями герои уходят тайно или явно, уходят в монастырь или в безвестные странники Особое внимание уделяется тайному уходу героя, что является свидетельством добровольного унижения, опрощения, стремления пострадать

2 Переодевание - самая важная группа мотивов в сюжетной схеме Она позиционирует собой лиминарную стадию перехода героя от светской жизни к духовной В анализируемых текстах она представлена актом «снимания» прежнего костюма и облачения в новый, к чему иногда добавляется и смена имени

3 Узнавание героя (встречается не во всех текстах) Если герой совершает свой подвиг тайно, и близкие считают его умершим, то закономерно наличие мотива счастливого узнавания героя (иногда происходящее после смерти подвижника)

Вторая глава «Цикл легенд о Федоре Кузьмиче: генезис и развитие сюжетных схем (сопоставительная часть)» посвящена анализу и сопоставлению ряда ключевых текстов-жизнеописаний Федора Кузьмича, что позволяет реконструировать инвариантную схему сюжета о царе-старце Также выясняются особенности процесса циклизации сюжета, связанного с проблемой «обрастания» образа Федора Кузьмича героями-«двойниками»

В первом параграфе - «Жизнеописание старца Федора Кузьмича: история сюжетосложения» - проводится структурный анализ текстов-биографий Федора Кузьмича конца XIX - XX вв В результате выстраивается инвариантная сюжетная схема, устанавливается, какие элементы являются константными в данном сюжете, какие мотивы получают дополнительное развитие, привносятся в сюжет в процессе его эволюции или оказываются непродуктивными

Для выписывания инвариантной схемы сюжета были выявлены и охарактеризованы 20 жизнеописаний Федора Кузьмича 1892 - 2002 гг, представляющиеся наиболее репрезентативными, также был проведен их структурный анализ В итоге были получены своеобразные цепочки мотивов, повторяющиеся в разных вариантах сюжета После сопоставления их между собой вырисовывается парадигма сюжета о легендарном старце, в которой можно выделить несколько основных блоков мотивов, присутствующих в каждом сюжете

В каждом новом произведении мотивы и их конкретные сюжетные реализации причудливо группируются, обеспечивая тем самым разнообразие текстов о Федоре Кузьмиче Специфика всех повествований о легендарном старце такова, что позволяет авторам по собственному желанию не только переставлять блоки местами, но и пере-

мешивать отдельные мотивы и их конкретные сюжетные реализации как внутри конкретных блоков, так и между ними

Структура сюжета о Федоре Кузьмиче

Блок I. Прохождение искуса (досибирский период жизни старца) Блок II. Появление старца в Сибири IIА - «явление» старца

II Ai - верхом на лошади II Ai - на лошади, впряженной в телегу II Аз - не сообщается II В - спутники Федора Кузьмича II В] - без спутников II Вг — с министром II В3 - с двумя «товарищами»

II С - решение участи

II Ci - ссылка в Сибирь как мера наказания II Сг - сам просит, чтобы его отправили в Сибирь IID - мотив смены костюма Блок III География странствий

III Ai — посещение Красноярска III Аг - посещение Иркутска

Блок IV. Осознание своей жизни как греховной

IV А - позиционирование себя как грешника, разбойника IV В - молитва Блок V. Столкновения с «гонителями» Блок VI. Узнавание в старце Александра I VIА - узнавание двумя придворными (допускаются варианты) VIВ - эпизод с графом Клейнмихелем VI С - прочие случаи узнаваний

Блок VII. Мотивы, связанные с «тайной» Федора Кузьмича VIIА - старец открывает / скрывает правду о себе VII Ai - отказ сообщить правду о себе VII Ai - мотив исповеди

VIIА21 - открытие своей тайны избранным VIIВ - свидетельства и намеки, что Федор Кузьмич - Александр VII Bi - старец сам намекает на свое высокое происхождение VII Вг - окружающие старца распространяют слухи о его высоком происхождении Блок VIII. Чудеса.

VIIIА Чудеса, творимые старцем VIII Ai - чудеса прозорливости

VIII Аг - чудеса исцеления VIII Аз - предсказание своей смерти VIIIА4 - прочие чудеса VIIIВ Посмертные чудеса VIII Bi - чудеса исцеления

VIII Вг - явление целебного источника VIII Вз - прочие чудеса Блок IX. Мотив рукописания IX А - вензель А IX В - записки «из мешочка» IX С - переписка

IX D - прочие случаи Блок X. Прочие мотивы

X А - мотив аскезы

X В - встреча старца и царя

Элементы легенд и слухов о таганрогских событиях начинают включаться в структуру сюжета в качестве добавлений, отдельных намеков на «царское» происхождение старца (сюжетные блоки VI, VII, IX, а также II D) с 1907 г (легенда, записанная НС Голицыным в 1880 г, - счастливое исключение) После появления первых исторических исследований, посвященных личности Федора Кузьмича, иная составляющая сюжета, повествующая о мнимой смерти императора Александра I, начинает активно эксплуатироваться и занимает инициальное положение из намеков, обмолвок и предположений, завершающих то или иное жизнеописание старца, она превращается в объемный рассказ, его открывающий

Анализ выбранных нами для исследования источников позволил выделить основные структурные элементы второй части сюжета потрясения, пережитые Александром (из которых центральное - участие в убийстве отца), намерения отречься от престола, посещение подвижников (схимников) и беседы с ними, тайный и спешный отъезд в Таганрог, недобрые предзнаменования (камешек в хлебе, свечи днем, смерть Маскова на глазах императора, комета, две необычные звезды на небе, вой собак незадолго до «смерти» царя), сымитированная болезнь и смерть (меняется местами с телом умершего солдата / в гроб кладут тело Маскова / в гроб кладут восковую куклу), Александр меняет имя и одежду и уходит

Последний элемент обуславливает появление блоков I и II первой структурной части сюжета, гарантирует их логическое и мотивированное «сцепление»

Во втором параграфе - «Циклизация сюжета о старце Федоре Кузьмиче: включение в контур сюжета героев-"двойников"» - рассматривается проблема «обрастания» главного героя цикла легенд героями-«спутниками», что свидетельствует о мифологичности изучаемого сюжета

Практически в одну культурно-историческую эпоху в среде мистически настроенных людей появляются тексты с разными героями, но восходящие к одной ритуально-мифологической схеме Одновременно с преданием об отрекшемся императоре Александре в народной среде долгое время бытовали легенды о Елизавете Алексеевне (Вера-Молчальница), Константине Павловиче (отшельник Игнатий, странник Федор Михайлов) В Сибири в одно время с Федором Кузьмичом жил местнопочитаемый старец Даниил Ачинский, участник Бородинского сражения и военных кампаний 18131815 гг, в 1820 г. решивший вести жизнь пустынника В Сибири же, но в Минусинском уезде, спасался некий Василий Афанасьевич Непомнящий, больше известный как Василий Каптыревский Народная молва считала его «лицом загадочным» и в прошлом приближенным к императору

Появление названных подвижников в контексте легенды о Федоре Кузьмиче свидетельствует о функционировании типичного сюжетного механизма мультипликации главного героя цикла сказаний, «обрастания» его «двойниками»

Указанные герои - исторические личности, как и Федор Кузьмич мифологизированные народным сознанием Они живут в мифологизированном пространстве (пещеры, монастырь, Сибирь), некогда отреклись от своего прошлого, взяли на себя обет хранить тайну своего «ухода», окружающие угадывают в них если не царствовавших, то, по крайней мере, весьма знатных особ (лишь о Данииле Ачинском доподлинно известно, что он был боевым офицером) Народным же сознанием они оказываются втянутыми в «орбиту» царя-старца Вера-Молчальница мыслится его женой, Игнатий -братом, старец Даниил - его солдатом, подданным, Василий Каптыревский - министром Оказывается, что центральный герой анализируемого сюжета - Федор Кузьмич -снабжен «пучком-парадигмой спутников» (Ю Лотман). Все они включены в мифологический нарратив о старце, причем ни один из них не позиционирует себя как главный герой собственного корпуса сюжетов

Нами были проанализированы десять источников, содержащие элементы жизнеописаний названных подвижников, в которых повторяются и развиваются мотивы, составляющие основу сюжетной схемы повествований о царе-старце В результате сопоставления были выявлены следующие типологические черты

- в «свое» пространство герои попадают, пережив арест, заключение или принудительные работы,

- жизнь героев окутана тайной, в них склонны видеть царственных особ или иных знатных личностей,

- герои не могут встретиться или сознательно избегают встречи, но при этом обладают вещами-сигналами друг о друге Так, например, у старца Василия хранился портрет Федора Кузьмича и медаль с подписью «князь Волконский» (В Зикунов) В свою очередь Федор Кузьмич говорил, что имеющиеся у него картины он «купил у какого-то князя Волконского» (кн Барятинский В В),

- герои ведут строгую аскетическую жизнь, в меру своих возможностей занимается тяжелым физическим трудом,

- жизнь героев оказывается связанной с жизнью благочестивых семей, заботящихся о героях при их жизни и охраняют их память после смерти (С Н Сидоров, И Г Латышев, С Ф Хромов заботились о Федоре Кузьмиче; семья В Л Боровкова - об отшельнике Игнатии, помещица В.М Харламова и графиня А А Орлова-Чесменская - о Вере-Молчальнице, купец А Хворостов и семья А Д Данилова - о Данииле Ачинском),

- за символическим пространством, в котором пребывают герои, закреплены персонажи* «вредители», мучители героев,

- герои являют чудеса прозорливости, предсказывают день своей кончины, а также могут излечивать душевные и телесные недуги,

- в рукописаниях героев, если они остаются, содержится некая тайна (записки Федора Кузьмича, архив Веры-Молчальницы)

Выявленные сходные черты в повествовании о Федоре Кузьмиче и в народных преданиях о названных подвижниках свидетельствуют об их родстве, взаимовлиянии и о продуктивности сюжета о царе-старце в конце XIX - нач XX вв

Третья глава «Сюжет о царе-старце в русской литературной традиции конца XIX - начала XXI вв.» - посвящена выявлению специфики бытования сюжета о Федоре Кузьмиче в культурном контексте XIX - начала XXI вв

В первом параграфе - «Ранние литературные версии сюжета о Федоре Кузьмиче: повесть «"Посмертные записки старца Федора Кузьмича..." Л.Н. Толстого и ее предшественники» - анализируется структура неоконченной повести Л Толстого и выясняется специфика представленного в ней варианта сюжета о царе-старце Повесть Л Толстого оказывается вписанной в контекст сочинений поэтов-классицистов, АС Пушкина и ряда произведений самого классика, соотнесенных с философско-религиозной темой отречения

Тема возможного ухода правителя обратила на себя внимание еще в XVIII в М В Ломоносов в «Надписи 1 к статуе Петра Великого», Г Р. Державин в стихотворении «Вельможа» касались темы опрощения царя Петра, ухода его «за море» Но классицизм не допускал и мысли о том, что правителя может интересовать что-нибудь, кроме государственных дел, поэтому поэты расценивали этот известный поступок первого русского императора исключительно как деяние во благо России' за уходом немедленно следовало возвращение и государственные реформы

В начале XIX века к сюжету об удалившемся от власти правителе обратился А С Пушкин Наиболее репрезентативной в означенном контексте является стихотворная повесть «Анджело», рассмотренная Ю Лотманом как трансформировавшийся эсхатологический миф об умирающем (уходящем) - воскресающем (возвращающемся) правителе, который не только по возвращении получает обратно свою власть и силу, но и приобретает святость Позже сюжет ухода монарха разрабатывался поэтом в незаконченном произведении «На Испанию родную » (1835 г)

В 1865 г Толстой активно работал над романом «Война и мир» и был охвачен мыслью «написать психологическую историю романа Александра и Наполеона» Запись в дневнике писателя от 19 марта 1865 г свидетельствует о том, что не в начале 1890-х, как традиционно отмечают исследователи, а еще в середине 1860-х гг Толстой говорит об Александре как об отрекающемся от престола, чем задает перспективу будущего сюжета о Федоре Кузьмиче

В 80-е гг XIX века в творчестве Л Толстого заявляют о себе так называемые «кризисные сюжеты» (А Тарасов) о внезапном перерождении героя, где просветление наступает внезапно, как катастрофа В указанный период Л Толстой создает ряд про-

изведений, соотнесенных с философско-религиозной темой отречения рассказ «Записки сумасшедшего», повесть «Отец Сергий», драму «Живой труп», сказку «Ассирийский царь Асархадон» (1903 г) В сюжетах этих произведений особое внимание уделяется таким структурным компонентам, как осознание героем греховности своей жизни, пережитое потрясение и переодевание героя Но к 1905 г перед Л Толстым стояла задача не просто показать человека, испытавшего духовную трансформацию, а создать образ раскаявшегося русского царя, чье имя уже обросло легендами

Повесть Л Толстого состоит из трех частей, первая из которых представляет собой слово издателя новообретенных записок Федора Кузьмича Мотивы первой и второй инвариантных структурных частей рассматриваемого сюжета представлены здесь как факты, позволяющие отождествить императора и подвижника Мотив IX С (обретение записок старца) - сюжетообразующий - вторая и третья части произведения как раз эти записки и представляют.

Вторая часть повести посвящена ключевому событию в жизни царя-старца и представляет собой лиминарную стадию перехода героя от светской жизни к духовной Фундамент этой части составило народное сказание об Александре I, хорошо известное писателю, и древнерусская переводная «Повесть об Акире Премудром», в основе которой - популярный фольклорный прием замены героя его «двойником»

Федор Кузьмич в «записках» перечисляет грехи, за которые он должен «пострадать», то есть позиционирует себя как разбойник Так в повести реализуется мотив осознания жизни как греховной (IV А), реализуется этот мотив и как покаянная молитва старца (IV В), для которой Л Толстой придумывает свой оригинальный текст

Вторая часть «записок» старца Федора Кузьмича и третья часть повести Л Толстого озаглавлена «Моя жизнь». По ряду структурных компонентов она восходит к «Сказанию » Е Захарова, по интимно-доверительному тону - к «Исповеди» самого писателя Так, явно используя данные «Сказания .», Толстой сообщает подробности о внешнем виде Федора Кузьмича, о его даре прозорливости, а также предвосхищает присутствующее с 1912 г во всех жизнеописаниях сТарца упоминание об его добром, но вспыльчивом характере - свидетельство того, что герой позиционирует себя в двух сферах жизни - как могущественный человек и как смиренный подвижник. Наоборот, история детства героя, традиционно отсутствующая практически во всех разработках сюжета о царе-старце и присутствующая здесь, в повести испытывает влияние антижития (сведения о родителях Александра, о его детских годах)

Для Л Толстого, которому близка была идея народного утопизма с верой в мгновенное преображение преступника в Святого, когда «вдруг» проявляются качества истинного нравственного бытия человека, образ отрекающегося и превращающегося в старца царя был чрезвычайно актуален Безусловно, в оппозиции «царь-старец» Л Толстой абсолютизировал старца, отобрав из калейдоскопа легенд, слухов и разнооб-

разных исторических материалов и подвергнув художественной обработке лишь то, что соответствовало его эстетической позиции и представлениям о смысле человеческой жизни и российской истории

Во втором параграфе - «Сюжет о царе-старце в русской литературной традиции первой половины XX в.: основные тенденции развития» - рассматривается ближайший литературный контекст повести Л Толстого, зафиксировавший сюжет об уходе правителя и гарантирующий дискурсивное бытие Федора Кузьмича в первой половине XX в творчество символистов, мистиков-духовидцев и писателей-эмигрантов

В эпоху Серебряного века неотъемлемой частью русского духовного бытия стал процесс мифологизации культуры Складываются «тексты-мифы», образы и символы которых суть мифологемы - «свернутые метонимические знаки целых сюжетов» (3 Минц) Люди Серебряного века были прекрасно осведомлены в сюжете о царе-старце (см В Соловьев «Краткая повесть об Антихристе») Популяризации легенды о Федоре Кузьмиче в начале XX в способствовал необычайно возросший в ту эпоху интерес к сектантству (А Эткинд) Произведения самих сектантов содержали сведения, что Александр сбежал к духоборам (М Андросов), стал «апостолом» скопцов (Н Реут-ский) Вышеизложенное в известной степени объясняет появление мотивов, связанных с фигурой легендарного старца Федора Кузьмича в творчестве А Белого, Ал Добролюбова и Д С Мережковского, чьи концепции буквально пропитаны религиозностью и мистицизмом

Так, центральным персонажем «Отрывков из 4-ой симфонии» А Белого (1903 г) является «загадочный старец Федор Кузьмич» Присутствует он и в окончательной редакции «симфонии» «Кубок метелей» там он лишен имени, определен как «ясный», «царственный», «лучезарный», «ясноочий», «чудотворный» странник-старец Используя легенду о царе-старце, А Белый сам творил «текст-миф», одним только упоминанием традиционного образа или мотива включая в произведение весь семантический комплекс данного сюжета

Роман ДС Мережковского «Александр Первый» (1911 г.) представляет собой реализацию второй части инвариантной сюжетной схемы, мотивные блоки которой связаны с уходом императора Акцент сделан на необычайной схожести Федора Кузьмича и Александра I- мистический мотив двойничества, сближающий роман Мережковского и повесть Л Толстого, проходит через весь текст и становится лейтмотивом. Также идея исчезновения с престола императора апробируется писателем и на судьбе императрицы в романе появляется ряд намеков на «превращение» Елизаветы Алексеевны в Веру-Молчальницу

В начале XX века наряду с символистскими сочинениями и оригинальными реалистическими романами (П Гнедич «Сфинкс», 1911) появлялись тексты иного плана,

авторы которых пытались соединить историческую конкретику и документальность с художественным вымыслом. Иногда такие попытки оказывались довольно удачными (К Михайлов, Н Энгельгардт) Но чаще создавались тексты - компиляции из всех имеющихся сведений об императоре и старце (П Бунин)

С приходом советской власти говорить о представителе царствовавшей династии, совершившем подвиг великой духовной силы, оказалось фактически невозможным, и легендарный сюжет ушел «в подполье» За исключением небольшого количества разоблачительных работ историков фактически никто не говорил о судьбе царя-старца Поэт, философ, духовидец Д Андреев обратился к «русской легенде», и видения о царе-старце, посетившие его в заключении, составили основу нескольких страниц «Розы Мира» (1950-1958 гг) и нескольких строк «Железной мистерии» (1956 г) - воплощения основных положений уникального трактата

С середины 20-х гг и до 60-х гг XX в сюжет о царе-старце бытует в среде интеллигентов-эмигрантов и зарубежных авторов (В Барятинский, А Куломзин, А. Болотов, А. Бентковский, М Курдюмова, А Дубасова, С Груздев, Д Вергун, П Крупен-ский, И Лукаш, Е Глуховцова, С Бехтеев, Л Любимов, М Палеолог, Б Вышеславцев, А Айвазовский, А Серебренников)

Господствующая репрезентация Федора Кузьмича, заключающаяся в отождествлении императора и старца, определяет дискурсивный контекст мифа в начале XX века Иные интерпретации образа подвижника («апостол» сектантов, бывший митрополит, бродяга, самозванец) связаны с определенными региональными, культурно-идеологическими факторами и являются второстепенными

В третьем параграфе - «Трансформации сюжета о Федоре Кузьмиче на рубеже ХХ-ХХ1 вв.: роман Т. Толстой "Кысь" и иные рефлексии сюжета в современную эпоху» - уделено внимание проблеме деконструкции сюжета в указанный период С середины XX века сюжет о Федоре Кузьмиче вступает в новую фазу своего развития С одной стороны, в свете популярности просветительского подхода к освоению традиционных сюжетов, цель которого - знакомство читательских масс с культурным наследием прошедших эпох, сюжет о царе-старце активно пересказывается На этом этапе функционирования сюжета преобладают прозаические жанровые разновидности, облегчающие «пересказ» С другой стороны, в это время заметно изменение сюжетной схемы, введение или исключение персонажей, усложнение проблематики В ряде случаев такие примеры освоения сюжета подчеркнуто полемичны по отношению к своему образцу («Сказанию » как протосюжету и повести Л. Толстого) В большей степени это продиктовано тем, что эклектичной литературе XX в чуждо «благоговейное» отношение к традиционным истолкованиям сюжетов Вследствие этого неизбежно возникает пародирование, высмеивание сюжета, нивелировка его религиозного и, шире, духовного содержания

Трансформация сюжета о Федоре Кузьмиче обусловлена актуализацией мотивов, ранее мало привлекавших внимание литераторов Вновь встал вопрос о личности легендарного старца, в подтексте которого - сомнение в царственном происхождении подвижника В означенном аспекте актуальны произведения Д Самойлова «Струфи-ан» (1974 г), В Кожаринова «Завещание барона Врангеля» (1992 г), АС Сорокина «Русский бог Трубецкой» (1996 г), П Бецкого «Тайна Ф К » (2004 г )

Философский рассказ Г Петрова «Терпеливый Арсений» (1998 г) и роман писателя-фантаста Е Витковского «Земля Святого Витга» (2001 г) являются образцами синтеза мифа и реалистической эстетики и знаменуют собой перекресток явлений де- и ремифологизации легендарного сюжета о царе-старце в современном литературном процессе. В указанных текстах происходит трансформация пространственно-временных координат, что неизбежно приводит к изменению сюжета, художественно-эстетических и смысловых его характеристик.

Яркий пример трансформации авторитетных мифов культуры в игру с этими мифами представлен в романе Т Толстой «Кысь», где «демифологизируются национальная идея и национальные святыни, переосмысливается национальная история России»1 Отрекшийся от власти Александр I - старец Федор Кузьмич, местнопочитаемый Томский святой, для русского народа является скрепой православной веры, одним из символов православной России В романе же Т Толстой «карла», «Котя» Федор Кузьмич эти функции утрачивает К финалу недовольство Набольшим Мурзой возрастает, и ставшие этикетной формулой присловья «слава ему», «долгих лет ему жизни», рефреном проходящие через весь текст, начинают переплетаться с негативными характеристиками «проклятый тиран-кровопийца», «ирод», «гнида» В обозначенном контексте самый бунт Кудеяра Кудеяровича и Бенедикта, называющих себя революционерами, может быть интерпретирован как редукция темы восстания 1825 г, поднятого «заразившимися» либеральными идеями Александра I дворянами

На рубеже ХХ-ХХ1 веков сюжет о Федоре Кузьмиче претерпевает изменения не только на уровне содержания, но и формы От строгой, логически выстроенной подачи легендарного материала авторы переходят экспериментам с формой произведений, происходящим в сфере взаимодействия художественных систем В корпус варьирующих сюжет о царе-старце текстов включаются повести, являющиеся продуктом взаимодействия сентименталистской и реалистической эстетики «Усыпальница без праха Записки сентиментального созерцателя» Л Бежина (1992 г), «Боюсь я время обратимо'» Э Бурмакина (2003 г )

Заметно увеличивается число поэтических произведений, авторы которых разрабатывают в своем творчестве основные мотивы предания (стихотворения В Петрицко-

'НефагинаГЛ Русская проза конца XX века Учебное пособие -М,2003 С 153

го, Н Серебренникова, Н Ганиной) При этом ряд поэтических опытов оказывается далеко не всегда высокохудожественным (Г Аккудинов, С. Князев, Н Хоничев)

Интересна судьба сюжета о царе-старце с точки зрения драматического жанра Количество пьес, варьирующих легендарный сюжет, представляется "весьма ограниченным. Среди них - тексты, возможно, навсегда потерянные для зрителя, читателя и исследователя (Б Садовской), представляющие библиографическую редкость издания (Ф. Чижевский), существующие только в рукописи, но представляющие материал для постановки на современной сцене (А Литвин)

Очевидно, что каждая жанровая формация привносит в сюжет присущие только ей элементы Между тем, ряд константных элементов (мотивы II D, IV А, VI С, IX В, блок VIII) позволяет говорить об исследуемом сюжете как о целостной системе мотивов

В заключительной части нашего исследования подводятся итоги анализа сюжета о царе-старце в русской литературной традиции и намечаются перспективы дальнейшего изучения

Сюжет о Федоре Кузьмиче, возникнув как локальное сибирское предание, довольно быстро оформился в национально значимый Его инвариантную основу составляет сочетание функций одного персонажа, представленного в образах царя и отшельника. Основная сюжетная функция царя - отречение от власти и прошлой светской жизни, основная сюжетная функция отшельника - сокрытие своего прошлого и искупление грехов царя

Споры вокруг исторической достоверности сюжета, сопутствовавших ему событий и идеологических наслоений не прекращаются По-прежнему дискурсивный контекст мифа определяет господствующая репрезентация Федора Кузьмича, заключающаяся в отождествлении императора и старца Иные интерпретации образа Федора Кузьмича («апостол» сектантов, бывший митрополит, бродяга, самозванец), связанные с определенными региональными, культурно-идеологическими факторами, являются второстепенными Мировоззрение и проблематика аналогичных рецепций образа Федора Кузьмича, сравнительный анализ сюжета о царе-старце и «обратного» сюжета о старце-царе (Федор Кузьмич и Гришка Распутин), структура образов Александра I и Федора Кузьмича в публицистике, мемуаристике и эпистолярном наследии XIX-XX веков составляют перспективу дальнейшего исследования данного сюжета в русской и зарубежной словесности

Основные положения диссертации изложены в следующих работах.

1 Гайдукова Е.Б Цикл легенд о Федоре Кузьмиче на рубеже XX-XXI веков проблема демифологизации сюжета // Вестник Томского государственного университета -Томск, 2008 - № 307 - С 7-11 (0, 8 п л )

2 Гайдукова Е Б Отражение легенды о старце Федоре Кузьмиче в творчестве JIН Толстого // Воспитание исторического и национального самосознания VIII научно-практическая конференция 17-18 ноября - Красноярск,2005 -С 61-80 (0,бпл)

3 Гайдукова ЕБ Особенности структуры «Жития святого праведного старца Феодора Томского» // VII рождественские образовательные чтения в Красноярске сборник материалов - Красноярск, 2006 - С 69-73. (0,3 п л)

4 Гайдукова Е Б Цикл легенд о Федоре Кузьмиче генезис сюжетных схем // IV Астафьевские чтения в Красноярске национальное и региональное в русском языке и литературе (12-13 сентября 2006 г) - Красноярск, 2007 - С 237-248 (0,4 пл)

5 Гайдукова Е Б Корпус легенд о старце Федоре Кузьмиче проблема циклизации сюжета // VIII рождественские образовательные чтения в Красноярске, сборник материалов - Красноярск, 2007 - С 63-66 (0, 2 п л)

6 Гайдукова Е Б Цикл легенд о старце Федоре Кузьмиче- проблема трансформации сюжета на рубеже XX-XXI веков // Научное обозрение Научно-образовательный журнал - Москва, 2007 - № 4 - С 114-119 (0, 7 п.л )

Подписано в печать 03.03.2008 Тираж 100 экз. Заказ № 77 Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,5. Бумага офсетная. Отпечатано ИПК КГПУ, 660060, г. Красноярск, ул. Лебедевой, 89, тел.: 23-48-60

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гайдукова, Евгения Борисовна

Введение.

Глава 1. Истоки сюжета о Федоре Кузьмиче. Текст и контекст.

§ 1. Источники цикла легенд о Федоре Кузьмиче.

§ 2. Сюжет о царе-старце в историко-культурной перспективе.

§ 3. «Сказание о жизни и подвигах раба Божия Федора Кузьмича.» как прото-сюжет корпуса текстов о старце Федоре.

§ 4. Сюжет об отречении в типологическом освещении.

Глава 2. Цикл легенд о Федоре Кузьмиче: генезис и развитие сюжетных схем (сопоставительная часть).

§ 1. Жизнеописание старца Федора Кузьмича: история сюжетосложения.

§ 2. Циклизация сюжета о старце Федоре Кузьмиче: включение в контур сюжета героев-«двойников».

Глава 3. Сюжет о царе-старце в русской литературной традиции конца

XIX - начала XXI вв.

§ 1. Ранние литературные версии сюжета о Федоре Кузьмиче: повесть «Посмертные записки старца Федора Кузьмича.» J1.H. Толстого и ее предшественники.

§ 2. Сюжет о царе-старце в русской литературной традиции первой половины

XX века: основные тенденции развития.

§ 3. Трансформации сюжета о Федоре Кузьмиче на рубеже XX-XXI веков: роман Т. Толстой «Кысь» и иные рефлексии сюжета в современную эпоху.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Гайдукова, Евгения Борисовна

Проблема трансформации традиционных (в том числе «бродячих») сюжетов начала активно исследоваться еще в XIX веке и по сей день не утратила своей актуальности. Традиционные сюжеты и мотивы являются теми элементами, которые в наибольшей мере скрепляют единое целое русской литературы, связывая между собой разновременные эпохи. Национальная культура всегда эксплуатирует ограниченный сюжетный репертуар: сюжет о ревизоре, сюжет о «мертвых душах», о договоре человека с дьяволом, о гордом царе, о «строительной жертве», некоторые другие. Нас интересует судьба группы текстов, принадлежащих русской классической литературе и варьирующих сюжет о «странствующем» императоре Александре I -Федоре Кузьмиче.

Старец Федор Кузьмич довольно быстро превратился в национальный-символ: уже в конце XIX века он представлялся легендарной фигурой. Его реальная историческая биография была неоднократно пересмотрена и пересматривается по сей день. Сюжет о нем возник как результат мифологизации реальной исторической личности и подлинных событий, в результате чего последние утратили историческую и личностную конкретность и вступили на длительный этап идейно-семантического обобщения [Нямцу 1988: 30-32]. Вследствие этого процесса разнообразные легенды, слухи и предания «кристаллизировались» в единое сюжетное целое. Таким образом, Федор Кузьмич приобрел способность включаться в различные нарра-гивы, конструируемые различными группами реципиентов, преследующих свои интересы. Он выступает и как отрекшийся император, и как апостол скопцов, и как местночтимый томский святой, и как бродяга и каторжник, и как духовный наставник Хромовых и Александры Никифоровны. В этих столь различных качествах в коллективной памяти сохраняются различные части «биографического нарратива» Федора Кузьмича и регулярно воспроизводятся в художественных текстах. В связи с этим исследование сюжета о Федоре Кузьмиче в ракурсе литературных традиций представляется весьма перспективным.

Сюжет о Федоре Кузьмиче соединяет в себе несколько легенд, среди которых первостепенное значение имеют легенды о странствующем императоре и об уходе от мирской суеты. Первые актуализируют социально-утопическое содержание сюжета, вторые - моралистическое. Специфика формирования и бытования социально-утопических легенд в народной среде была рассмотрена К.В. Чистовым в работе «Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд)». Исследуя на богатом фактическом материале корпус русских социально-утопических легенд о «возвращающихся избавителях», К.В. Чистов особо оговаривал ряд преданий, в которых присутствует образ исчезнувшего и спасшегося царя, но нет и намека на то, что этот царь будет избавителем народа. К ряду подобных народных легенд можно отнести легенду о Борисе Годунове, о Павле I, который якобы спасался в Сибири под видом мужика Афанасия Петровича, о Вере-Молчальнице (по слухам, под этим именем скрывалась императрица Елизавета Алексеевна), к этому же ряду следует отнести и сказание о Федоре Кузьмиче.

С легендами о «возвращающихся царях-избавителях» связано явление самозванства. В легендах о самозванцах (Лжедмитриях, Алексее Петровиче-«избави-теле», Петре Ill-Пугачеве и прочих, достаточно подробно-описанных К.В. Чистовым) с образом скрывающегося монарха связываются определенные народные чаяния, надежды, народ ожидает возвращения законного правителя, а сам скрывающийся царь не стремится прятать свое истинное лицо, набирает себе команду, рассылает грамотки, предпринимает решительные действия к возвращению.престола и так далее. У легенды о монархе-старце, привлекающей наше внимание, иная отличительная черта: как правило, герой корпуса преданий не стремится вернуться» в суетный мир, наоборот, он всячески скрывается от назойливых почитателей, от тех, кто может его узнать и разнести по всему свету об его местонахождении, вообще об его существовании. Герой этот скрывает свое настоящее имя, не демонстрирует никаких знаков на теле, никаких прочих царских регалий и атрибутов, более того, иногда накладывает на себя различные обеты (молчания, затворничества и пр.). Таким образом, казалось бы, непростительной ошибкой будет именование Федора Кузьмича самозванцем, как это делает, например, В.А. Долгорукий, прямо называя старца Федора Кузьмича последним самозваным царем [Долгорукий 1887: 220]. Однако само наличие подобной рецепции свидетельствует о типологической близости указанных нами сюжетов, что обеспечивает и сходную реакцию. От Федора Кузьмича мотив самозванства вполне мог «ожидаться», как, например, от Ермака ожидался мотив воцарения1.

1 Связь царской темы с образом Ермака видна из текстов исторических песен. Так, например, один из вариантов песни содержит следующую характеристику покорителя Сибири: «Появился к нам Сибирский Царь, / Сибирский царь Ермак Тимофеевич, / Ермак Тимофеевич Бургомиров» [Исторические песни 1960: 514].

Также легенда о Федоре Кузьмиче типологически связана с повествованиями

0 грешниках, ставшими праведниками (Мария Египетская, апостол Павел, Андрей Критский, папа Григорий), то есть с текстами о внезапном изменении сущности героя (Ю.М. Лотман).

Итак, сюжет о Федоре Кузьмиче, на наш взгляд, является репрезентативным в рамках объемной темы отречения и ухода в «далекие земли», весьма актуальной для русской литературной традиции. Тема отречения, в первую очередь, связана с представлениями о мире как о несовершенном, полном зла (под миром мы понимаем «все формы человеческой жизни, кроме церковной, религиозной, как средоточие греха и страстей» [Скляревская 2000: 139]). Герой поставлен перед бескомпромиссным выбором: принять этот мир или отказаться от него. Если герой выбирает правильно, то отрекается от мира и земного счастья. Таким образом, сюжет отречения архетипически восходит к так называемым «обрядам перехода», наиболее законченным вариантом которых является постриг [Лотман 19926, 232; Геннеп 1999].

Концепция отречения включает в себя сущностные для духовной традиции понятия искупления, страдания, смирения; очищения, просветления, воскресения. Сюжет отречения лежит в основе Священного Писания и поэтому может быть определен как метасюжет духовной культуры1. Однако ясно, что понятие «отречение» весьма и весьма объемно, вследствие этого считаем необходимым пояснить, что мы подразумеваем под этим понятием в рамках данной работы. Основополагающим аспектом для нас является добровольное отречение от мирской жизни человека, находящегося на вершине земного могущества, обладающего высоким положением, громким именем, всеобщим вниманием, богатством, славой. Если же этот человек помазан на царство (Б. Успенский, Е. Барсов), то подобный ход может быть воспринят и как преступление против тех сил, которые возложили на помазанника большие надежды и, соответственно, большие обязанности. Только титаническая работа духа, осознание своей жизни как греховной, восприятие отречения как искупление грехов своих, своего рода (династии, страны) может привести к переворачиванию жизни в самых ее основах.

Имя старца Федора Кузьмича обросло легендами. Интерес к его личности не угасал никогда, наоборот, периодически вспыхивал с новой силой: на рубеже XIX-XX вв., в период «оттепели», в последнее десятилетие, то есть в те переломные мо

1 См.: Псалтирь, 33: 14-15; 36: 16-19; 40: 2 ; 111: 1, 8-9; Екклесиаст, 1: 2-3; 2: 4-11; 12-14;17; 20; Лук., 1:2-3; 12-14; Матф., 6, 19-21,24,29. менты отечественной истории, в те определяющие бытие народа времена, когда вновь и вновь поднимался больной для России вопрос о природе власти, о ее духовных истоках, о том, кем должен быть человек, стоящий на вершине ее - честолюбцем, тираном или подвижником. Сюжет о возможном отречении императора Александра I и уходе его в «далекие земли» в образе бродяги, «родства не помнящего», пробудил к жизни множество произведений. Одним из самых ярких поклонников легенды о старце Федоре Кузьмиче был JI.H. Толстой. В письме вел. кн. Н.М. Романову он сожалел: «Пускай исторически доказана невозможность соединения личности Александра и Кузьмина, - легенда останется во всей своей красоте и истинности.» [Толстой 1984: 616].

Подобная точка зрения на сосуществование и взаимодействие легендарного материала с историческим была близка концепциям и других писателей. К примеру, Н.С. Лесков считал, что «проследить, как складывается легенда не менее интересно, чем проникать, как делается история» [Беляев 1988: 12], и «легенды» из «Пролога» яркое тому подтверждение. А.И. Куприн вложил в уста одного из своих героев, учителя Астреева, следующую ёмкую формулу: «.ожидание чуда - точно в крови у всего русского народа. <.> Стремление к чуду, жажда чуда - проходят через всю русскую историю» [Куприн 1964: 417-418]. То же самое можно смело сказать и о группе текстов, варьирующих сюжет о праведном сибирском старце.

Актуальность данной работы связана с усилившимся в последнее время в отечественной науке интересом к типологии сюжетов русской литературы (Ю.М. Лотман, С.Г. Бочаров и др.), к взаимодействию художественных систем фольклора и литературы (сб. «Миф и литература», «Современная российская мифология»), В этом отношении постоянно приковывающий внимание исследователей1 историко-легендарный сюжет о Федоре Кузьмиче представляется максимально репрезентативным.

В отечественной гуманитарной науке в последние десятилетия активно развивается духовно-аналитическое движение, направленное на выявление христианских ценностей, мотивов и образов в художественной литературе. В рамках этого направления идет широкая практическая работа по выявлению и описанию литера

1 Только в последние годы издано несколько монографий о Федоре Кузьмиче: Фомин С.В. Сибирский старец Федор Кузьмич. - М., 2003; Трубецкой А. Александр I. - М., 2003; Привалихин В.И.Так был ли старец Федор императором Александром? - Томск, 2004; Федоров В. Александр Благословенный - святой старец Федор Томский (монарх - монах). - Томск, 2004; Гриневич Г.С. Тайна императора Александра Первого. - М., 2005; Громыко М.М. Святой праведный Феодор Кузьмич -Александр I Благословенный. Исследования и материалы к житию. - М., 2007. турного материала, имеющего непосредственное отношение к русской православной традиции. Однако личности Федора Кузьмича в основном оказывали внимание историки, литературоведческие работы на эту тему нам неизвестны. Данное диссертационное исследование представляет собой первый опыт работы, в ходе которой предпринята попытка максимально дистанцироваться от распространенных спекуляций на тему исторической достоверности преображения императора Александра I в старца Федора Кузьмича. Нас интересует исключительно индивидуальные черты сюжетного состава произведений о Федоре Кузьмиче в русской литературной традиции.

Изучение истории сюжетов в русском литературоведении идет активно, но далеко не равномерно. Об одних сюжетах существуют монографические исследования, другие только начинают специально разрабатываться, третьи едва намечены. Авторы-составители современного «Словаря-указателя сюжетов и мотивов» (Новосибирск, 2003) поставили перед собой задачу систематизировать сюжеты и мотивы русской литературы на протяжении всего ее существования и ввести в широкий научный оборот полученные материалы. При этом они подчеркивают, что определенная часть сюжетов до сих пор не разработана в современной науке и представляет собой перспективу для дальнейших научных исследований.

Объектом исследования является изучение тенденций художественного освоения концепции отречения, которая лежит в основе Священного Писания и может быть определена как метасюжет духовной культуры.

Предмет исследования - практическая реализация указанного метасюжета в виде корпуса текстов о легендарном старце Федоре Кузьмиче. (Далее по тексту: сюжет о Федоре Кузьмиче, сюжет отречения и ухода, сюжет о царе-старце. Синонимия номинации сюжета в данном случае может быть оправдана сложившейся литературоведческой и фольклористической традицией (ср.: сюжет о Потопе - сюжет о Ковчеге)).

Круг материалов нашего исследования составляют принципиально важные примеры литературно-исторического осмысления легенды о праведном старце: образцы агиографической и духовной литературы (Томская и Новосибирская редакции жития Святого праведного старца Феодора Томского), фольклорный материал (предания, легенды, слухи, рукописные свидетельства о посмертных чудесах, духовные стихи скопцов) и произведения классической русской и сибирской литературы конца XIX - нач. XXI вв. (JI. Толстой, Н. Энгельгард, П.П. Гнедич, Д. Мережковский, А. Белый, А. Добролюбов, С. Бехтеев, А. Макарова-Мирская, К. Случев-ский, П. Бунин, Е. Глуховцова, Д. Андреев, Д. Самойлов, А. Кузнецова, JI. Бежин, В. Петрицкий, Н. Хоничев, П. Бецкой, В. Бунич, Г. Петров, В. Кожаринов, Т. Толстая, Д. Барчук, В. Сорокин, А. Литвин, Н. Бренников, Н. Ганина, С. Князев, Г. Ак-кудинов, Е. Витковский, Э. Бурмакин, В. Шамшурин).

Анализ столь разнородного на первый взгляд материала включает в себя как национальный, так и исторический аспекты, рассмотренные по принципу типологического сравнения, укорененного в духовном метасюжете культуры.

В методологии работы сочетаются принципы структурно-типологического, сравнительно-сопоставительного и мотивного методов анализа. Труды М. Бахтина, Ю. Лотмана, А. Панченко, Б. Успенского, В. Живова в области семиотики культуры; Е.М. Мелетинского, А.Л. Зорина, В. Проскуриной, Е.Е. Левкиевской по изучению механизмов образования мифологических моделей; О. Фрейденберг, А. Веселовско-го, В.Я. Проппа, Б. Путилова, В.И. Тюпы, Б.М. Гаспарова, В.В. Прозорова, И. Силантьева по теории сюжета и мотива определили методологический фундамент диссертации.

Цель исследования: комплексное изучение национально значимого сюжета о царе-старце (сюжета о Федоре Кузьмиче) как самостоятельной поэтической формы и целостной системе мотивов.

Задачи исследования:

1. Проанализировать источники, зафиксировавшие фрагменты легенды о Федоре Кузьмиче, охарактеризовать специфику генезиса и развития сюжетных схем.

2. Ввести и обосновать понятия «сюжет о царе-старце», «подвиг отречения от имени и статуса».

3. Установить типологические связи корпуса текстов о Федоре Кузьмиче с произведениями иных культурно-исторических эпох.

4. Раскрыть особенности процесса циклизации сюжета, обусловленного включением в контур сюжета о Федоре Кузьмиче героев-«двойников», выявить типологически близкие мотивы в повествованиях о Федоре Кузьмиче и в народных преданиях о Вере-Молчальнице, отшельнике Игнатии, старцах Данииле Ачинском и Василии Каптыревском.

5. Охарактеризовать структурные и поэтические особенности художественных произведений русской классической и региональной литературной традиции, созданных с использованием мотивов легенды о Федоре Кузьмиче.

Историография проблемы.

Как было отмечено выше, легенда о старце Федоре Кузьмиче и все, связанное с ней, всегда привлекала больше внимание историков, нежели литературоведов. Рассмотрим в самых общих чертах тот спектр наблюдений, который смогла сделать наука за сто сорок лет изучения этого легендарного материала.

• Во-первых, исследователей больше всего интересовал вопрос, был ли Александр I старцем Федором Кузьмичом. На этот вопрос и сейчас нет однозначного ответа; мнения разделились.

Одни считают, что Александр Павлович и сибирский подвижник - одно-и то же лицо. Среди поддерживающих эту версию в первую очередь выделяем князя В.В. Барятинского, Н.Н. Фирсова, Н.С. Голицына, автора статей в газете «Волга» (начало 1900-х гг.), объединенных впоследствии в две небольшие брошюрки под названием «Одна из последних легенд», духовидца Д.Л. Андреева. Подходу Д.Л. Андреева близок метод историка К.Н. Михайлова, который, полностью поддерживая легенду, так характеризует свой путь ее изучения и аргументации: «К настоящему исследованию, кроме историко-сравнительного и социологического метода, в I широкой степени была применена интуиция, как метод психологий. Метод интуиции весьма помогает в тех случаях, где нет точных и неопровержимых данных истории. Он может быть применим при обследовании целых эпох и жизней отдельных исторических личностей, тесно связанных с целой эпохой» [Михайлов, 1914: 61].

Во второй половине XX века сторонниками легенды являются-публицист JI. Бежин, автор историко-публицистического исследования-И. Бунич, Н. Эйдельман, В. И. Федоров, С.В. Фомин, М. Громыко. Кроме этого, легенду поддерживают члены императорской фамилии: внук Александра III Тихон Николаевич Куликовский-Романов [Тростников 2002: 27] и Мария Олеговна Романова, наследница боярского рода Романовых, ныне живущая в Вене и каждый год с благотворительными целями посещающая Томск.

Особо стоит оговорить и конкретизировать позиции писателя JI.H. Толстого и историка Н.К. Шильдера. Несмотря на длительную переписку JI. Толстого с Н.М. Романовым (см. ниже) и встречи с ним, результатом чего стала убежденность писателя в невозможности соединения, личности императора и личности старца [Толстой 1984: 616], писатель продолжал искренне интересоваться легендой, связал ее с излюбленной темой искупления, придал ей необходимую художественную форму (см. § 1 ш. 3 настоящего исследования). Что же касается автора четырехтомного труда о жизни и царствовании Александра I Н.К. Шильдера, то сам историк и биограф царя в последней главе своей монографии, передавая основные сведения о возникновении и бытовании легенды, замечает: «.В этом новом образе, созданном народным творчеством, император Александр.представился бы самым трагическим лицом русской, истории».- В этом финальном аккорде объемного сочинения слышна воистину необычная нота. Некоторые же коллеги Н.К. Шильдераоткровен-но представляют царского историка как своего сторонника и даже приводят тому веские доказательства (например, сон-видение Н.К. Шильдера о явлении Федора Кузьмича) [Михайлов 1914: 8].

Вторая группа историков придерживается абсолютно противоположной точки зрения. Здесь особенно выделяются работы вел. кн. Н.М. Романова, Г. Василича, И:А. Галакгионова, Долгорукого В.А., внука А.Д. Соломко, написавшего предисловие к изданным документам и письмам своего деда, Т. Богдановича, Н: Василевского, К.В. Кудряшова, В.М. Флоринского, основателя Томского государственного университета и Томского археологического музея сибирских древностей, чьи «Записки» были опубликованы в «Русской Старине» в 1906 г., историка Е. Шуми-горского, А. Серкова, С. Мироненко, В. Привалихина. Правда, с работой основоположника и самого, казалось бы, яростного апологета этой точки зрения Н.М. Романова, в последнее время связано много противоречивого. Уже с начала XX столетия в Петербурге стали циркулировать слухи, что сам великий князь, благодаря возможности заниматься в царских архивах, раздобыл информацию, убедившую его в тождественности императора Александра и сибирского старца, и даже написал брошюру, в которой изложил все свои наблюдения. Широко же известная его работа «Легенда о кончине Императора Александра 1 в Сибири в образе старца Феодора Козьмича» - всего лишь второе его сочинение, переработанное по настоятельной просьбе императора Николая II1.

Строго говоря, подробный разбор указанных полярных точек зрения уже был проведен в работе историка-энтузиаста К.Н. Михайлова «Император Александр I», начинающего свою книгу подробным сопоставлением трудов Н.М. Романова и князя В.В. Барятинского. Практически все последующие историки, публицисты и даже литераторы автоматически стали поддерживать либо сторону «реалистов», либо сторону «фантастов» (Архимандрит Сергий (Романович)).

Но есть еще и третья группа исследователей, многозначительно обходящих стороной этот вопрос. Они, говоря о старце, вообще не затрагивают проблемы его личности и происхождения, говоря же об императоре, ничего определенного не сообщают о таганрогских событиях. Среди них - епископ Петр, М.Ф. Мельницкий, авторы брошюры «Загадочный старец Федор Кузьмич», изданной в 1898'г., декабрист А.Е Розен, Л.Д. Любимов, К.К. Грюнвальд, авторы коллективных монографий Е.В. Волков и А.И. Конюченко, Н.Н. Непомнящий и А.Ю. Низовский.

Интересуются этим вопросом и на Западе. Так, например; в брошюре «Одна из последних легенд» приводится полный перевод статьи «Легенда об Александре I», опубликованной во французском журнале «Le Monde Illustre». Статья, является переложением уже известных нам взглядов Н.М. Романова, а также той легенды, которая привлекла внимание Л. Н.Толстого. Кроме этого, многие иностранные'энциклопедии2 упоминают о легенде, не опровергая ее достоверности, но и не добавляя свежей информации, являясь, таким образом, простым перепевом давно известного. В 1980 г. в продолжающемся издании «Записки русской академической группы в США» вышла довольно объемная статья Е. Ланге «Александр I и Федор Кузьмич. Обзор мнений», в которой сведены,воедино и систематизированы основные точки зрения по данному вопросу с 1880-х гг. по 1960-е гг. Данная работа является своеобразным ликбезом в указанной области, снабжена обширным библиографическим материалом, но по-прежнему оставляет все вопросы открытыми. В 1990-х гг. на русском языке было издано несколько монографий, посвященных личности и правлению императора Александра I (А. Труайя, Дж. М. Хартли, А. Вал

1 В работе Л.Д. Любимова (1938 г.), в записке искусствоведа Н.Н. Врангеля эволюция взглядов великого князя Н.М. Романова излагается несколько по-разному, но смысл остается одинаковым: историк был убежден, что Александр и Федор Кузьмич одно и то же лицо. Хотя никакой брошюры или рукописи, где бы содержалась эта информация, до сих пор не найдено [Окунь 1967: 192].

2 См. об этом: Любимов Л.Д. Тайна старца Федора Кузьмича // Вопросы Истории. 1966. № 1. С. 214. лоттон, А. Деко), но и в них не излагается ничего нового и существенного, что объясняло бы личность Федора Кузьмича и проливало бы свет на тайну, связанную со смертью императора в 1825 г1.

• Следующий проблемный вопрос, ставший предметом научных изысканий, логически вытекает из первого: если Федор Кузьмич - не Александр, то тогда кто он? По этому поводу также сталкиваемся с большим количеством различных версий, догадок, мнений или даже утверждений.

1. Внебрачный сын Павла I, брат Александра Благословенного, Семен Великий. Эту точку зрения разделяют Н.М. Романов, главный редактор журнала «Исторический Вестник» С.Н. Шубинский, Г. Василич [Василич 1991: 52-53], Г.С. Грине-вич.

2. Исследователи К.В. Кудряшов, Н. Кноринг, В. Привалихин придерживаются мнения, что это дворянин, участник Отечественной войны 1812 г. Федор Уваров. (Вариантом этой версии является предположение, что под именем Федора Кузьмича скрывался неизвестный богатый человек, дворянин, долго живший при дворе, близкий к императору, участник войны 1812 года и масон [Кудряшов, 1990: 55-56]. Историк Е. Шумигорский высказал предположение, что под видом старца в Сибири обретался бывший «офицер одного из гвардейских полков, хорошо знакомый с придворной и высшей средой его времени», согласно сборнику биографий кавалергардских офицеров, пропавший бесследно из семьи и общества [Ланге 1980: 300]).

3. Старец Федор Кузьмич - не Александр I и не Ф. А. Уваров, «не гвардейский офицер, бежавший от "бесчестья", и не масон, стремившийся к "жизни уединенной", а человек, связанный с униатством» [Серков 1993: 48].

1 Строго говоря, со времен кн В Барятинского, Н.К. Шильдера, Н.М. Романова, К.Н. Михайлова и некоторых других ученых и энтузиастов конца XIX - начала XX вв. исследование тайны Александра и Федора Кузьмича не продвинулось ни на шаг вперед. Более того, ужасающее количество материалов, заметок, статей, отзывов, комментариев, «ответов» и «разборов» публикуется с неточностями, ляпами, просто вопиющими ошибками (например, одна из статей имеет такой подзаголовок «Попрана память Александра I, по указу которого 400 лет назад была создана Томская губерния» // «Московский комсомолец» в Томске 2003. 11-18 июня.). Издаются монографии, авторы которых претендуют на новизну, открытие истины, гневно и иронично полемизируют с прежними исследователями, между тем как сами допускают не менее нелепые и даже грубые ошибки (например, в книге В. Федорова «Александр Благословенный - святой старец Феодор Томский», скорее напоминающую объемный конспект всех предыдущих работ о старце и императоре, чем самостоятельное исследование, неоднократно повторяется, что камердинер Александра I Федор Федоров, дворовый человек помещика Зембулатова Федор Федоров, собравший «Московские правдивые и ложные слухи.», и майор Федор Иванович Федоров, за которого вышла духовная дочь старца - одно лицо).

4. Федор Кузьмич - любимый лакей Александра I, Василий, который был особенно близок императору, совершил с ним Парижский поход и сопровождал во всех путешествиях. «Легенда говорит, что перед смертью государь подозвал к себе Василия и просил его подъять подвиг страннический, чтобы искупить его грех самоубийства». Василий обещал исполнить последнюю волю государя [Сидоров 2002: 353].

4. Простой бродяга, бывший преступник, каких множество было в Сибири. Самыми яркими приверженцами этой версии является А.С. Адрианов, чью статью находим в «Сибирской старине» за 1908 г., а также неизвестный автор «Городских известий», помещенных в «Сибирской газете» под 1887 г. Кроме того, советский историк Н.Н. Белянчиков полагает, что Федор Кузьмич был ссыльным на Камчатку или Алеутские острова и лишь впоследствии бежал [Белянчиков-1967: 201].

6. Скопческий апостол, действительно Александр I, принявший на себя мученический венец1. Как сообщает некто М-ич в «Заметке о скопцах», скопцы обратили внимание на Федора Кузьмича, увидели в нем своего последователя и учителя, всячески старались популяризовать его имя среди сектантов [М-ич 1893: 9].

7. Наконец, В.А. Долгорукий, в статье «Отшельник Александр (Федор) в Сибири» замечал, что старец являлся «едва-ли не последним из самозванцев на Руси, выдававших себя за лиц царского рода» [Долгорукий 1887: 219]. То, что самозванче-ство как определенный тип социального поведения мог вполне закономерно ожидаться от Федора Кузьмича, мы уже отмечали выше. Но дело несколько осложняется противоречиями, которые допускает сам автор статьи. В. Долгорукий непоследователен. То он пишет, что старец делал намеки, что он император Петр III или цесаревич Константин Павлович. То вдруг говорит, что старец почти ничего не сообщал о себе, а на самый обычный вопрос: «Кто он?» отвечал: «Запамятовал». К такой противоречивой информации трудно относиться серьезно, к тому же совершенно очевидно, что автор статьи сам не понимал специфику подвига старца - не самозванство, а отречение составляло его суть.

1 Об организации сект, и в частности, сект скопцов сказано уже довольно много. Так, например, П.И. Мельников сообщает, что согласно представлениям сектантов, практически каждый человек может достигнуть высшей степени совершенства (степень Христа для мужчин и Богородицы - для женщин). Такие «Христы» и «Богородицы» называются «изобретенными», и их в одно время может быть несколько. Ближайшие же к ним, обладающие способностью пророчествовать, называются апостолами, бывают обыкновенно в числе 12 человек [Мельников 1976: 72].

• Следующий вопрос, который интересовал разного рода исследователей этой легенды, связан с выяснением местопребывания Федора Кузьмича до осени 1836 г. Большинство обходит этот вопрос стороной за неимением фактического материала. Хотя существуют и вполне конкретные варианты. Так, довольно серьезно рассматривается версия, что Федор Кузьмич до Сибири скитался по югу России и, в частности, бывал в Киево-Печерском монастыре. Такой точки зрения придерживается князь В. Барятинский, отмечая, что на правомерность этого вывода указывает «осведомленность, с которой старец составил маршрут для путешествия Александры Никифоров-ны (своей духовной дочери - Авт.). Проведя несколько лет в южной и центральной России, он переехал на север, где в конце концов и был арестован» [Барятинский 1912: 138]. Эту же версию поддерживает Д. Романов, утверждая, что весь жизненный путь Федора Кузьмича (великое послушание, обет молчания о себе, молитвы, служение людям) - это подготовка к схиме, которую человек может принять и перед самой смертью [Таинственный старец 1912: 54]. JI. Бежин в своих «Записках сентиментального созерцателя» тоже придерживается этой точки зрения [Бежин 1992: 105-108].

К.Н. Михайлов несколько конкретизирует эту версию. Он утверждает, что первый круг искуса старец проходил в Киево-Печерской Лавре, а второй - в Почаев-ской1, которая отличалась более строгим уставом. Позже он должен был отправиться в мир, чтобы до конца жизни служить ему [Михайлов 1914: 211-216].

Согласно следующей версии Федор Кузьмич до 1836 г. был у Серафима Саровского. Это утверждает в своей книге «Роза мира» духовидец Д.Л. Андреев. «В конце 1825 года в Саровскую обитель прибыл неизвестный человек средних лет. Его исповедовал сам преподобный Серафим, и вновь прибывший был принят в монастырь под именем Федора его происхождение и прошлое оставались не известными, по-видимому, никому, кроме преподобного. Что заставило его покинуть Са-ров, мы не знаем. Преподобный Серафим преставился в 1832 году» [Андреев 1993: 182], а осенью 1836 года к одной из кузниц в Кленовской волости близ города Крас-ноуфимска подъехал человек на лошади. Дальнейшая история известна.

Существуют еще несколько малораспространенных версий. Одна из них свидетельствует, что старец «.скрывался под Тобольском, в Иоанно-Предтечьевском монастыре» [Бежин 1992: 111]; вторая - что до 1837 года Федор Кузьмич был в Па

1 О связях Федора Кузьмича с Почасвской Лаврой подробнее см.: Громыко 2007: 93. лестине1, Индии и в Гималаях и только потом вернулся в Россию [Крупенский 1927: 66]; третья - что он был узником Свеаборгской крепости и по счастливой случайности мог бежать оттуда [Записки 1906: 297-298]; четвертая - что, возможно, старец был в легендарном Беловодье, где постигал тайные науки Востока [Федоров 1990: 21]; пятая - что Александр «сбежал к духоборцам на Молочные Воды, в Таврическую губернию», откуда был увезен в Англию, а потом в «Старую Америку» [Авдеенко 1993: 38; Андросов 1908: 153]; шестая - что Александр «тайно переправился через Азовское море и скрылся в пределах. Кубанской области. куда всего охотнее направлялись беглецы из России» [В.Г. 1914: 867].

• Определенные изыскания велись вокруг так называемой «тайны» Федора Кузьмича: нескольких полосок, бумаги, исписанных с двух сторон самим старцем. Долгое время предпринимались попытки расшифровать надпись, считалось, что таким способом можно будет ответить на все вопросы, связанные с личностью подвижника. Результаты расшифровки тоже оказались совершенно разными. Свои варианты предлагали князь В. Барятинский, К.Н. Михайлов, преподаватель Императорской Театральной школы И.С. Петров, библиотекарь К.П. Победоносцева г. Митрополов, преподаватель Херсонского института народного образования М.В. Катинский [Таинственный старец 1912: 156-158; Михайлов 1914: 274-279; Серебренников 2004: 33-34]. В наши дни продолжаются попытки расшифровать записки старца, иногда довольно оригинальные. Так, совершенно недавно было высказано предположение, что в записках содержится предсказание об убийстве царской семьи в Ганиной Яме под Екатеринбургом, сделанное предположительно не ранее 1813 года монахом Авелем, в миру - Василием Васильевым, отличавшегося даром пророчества, за что содержавшегося под стражей в течение довольно длительного времени [Тайна Федора Кузьмича].

Указание на одно из прочтений этой записки представлено в книге Н.В. Серебренникова «Тайна томского старца: Неизвестные документы», сообщающего, что расшифровали эту «тайну» одновременно и независимо друг от друга г. Горбушев

1 В Палестину Алксандр I мог попасть только морем - отсюда появляется ряд версий о яхте некого английского лорда, принявшей на борт в Таганроге неизвестного странника. В разное время назывались разные имена английских вельмож: лорд Лофтус [Великий князь 1907], лорд Лэндсдоун, лорд Кэткарт [Ланге 1980: 263], лорд Лондондерри [Бежин 1982: 103].

Рига) и г. Лисенко (Белград). Шифр это представляет собой записку Павла Анне Гагариной, не отправленную, а снятую с тела убитого императора в ночь 11 марта 1801 г. [Серебренников 2004: 35].

Наконец, к совершенно невероятному заключению приходит Г.С. Гриневич, специалист в области дешифровки древних письменных памятников. В своей монографии «Тайна императора Александра Первого» Г. Гриневич сообщает, что ему удалось расшифровать записки старца, который на самом деле был внебрачным сыном Павла I Симеоном Великим, убившим (!) своего старшего брата Александра Павловича, царствовавшим под его именем 24 года и потом отправившимся замаливать свои грехи в Сибирь.

Также профессионалы, любители и исследователи-энтузиасты пытались выяснить причины отречения? Александра и ухода его из Таганрога; определить состав посвященных в эту тайну. Были сделаны попытки установить, кого похоронили вместо императора: фельдъегеря Маскова [Бежин 1992: 110], солдата или фельдфебеля Семеновского полка, имевшего сходство с императором и умершего случайно в Таганроге (впервые эта.гипотеза была, высказана Н.К. Шильдером, была знакома Л.Н. Толстому, ее же пересказывает наш современник А. Коростелев)' или же пустой гроб (свидетельства очевидцев, присутствовавших при вскрытии гроба, приводит в своей книге Н. Эйдельман [ЭйдельманЛ990: 311-312]); проследить, как сложилась судьба близких к императору людей: его жены, брата, князя Волконского, барона Дибича и других. Исследователи расходятся даже в таком вопросе как год появления старца в Сибири. Указывается 1837 г., 1838 г. [М-ич 1893: 9] и даже 1844 или 1845 г. [Кузнецов-Красноярский 1895: 552].

Несмотря на все эти интереснейшие научные изыскания, имеющие прямое отношение к загадкам истории, нет ни одного исследования, касающегося отражения этой легенды в литературе, хотя народная молва о монархе, ставшем отшельником, и агиографическая традиция, любимая русским народом, дали жизнь большому количеству произведений, варьирующих сюжет о сибирском подвижнике.

Если же обратиться к исследованиям в русле областной литературной традиции, конечно же, следует отметить, что различные стороны литературы и фольклора Сибири освещались в работах М.К. Азадовского, Е.И. Дергачевой-Скоп, Е.К. Ро-модановской, Б.А. Чмыхало, К.В. Анисимова. В работах этих исследователей уделяется внимание формирования и принципам функционирования ключевых категорий сибирской литературы (пейзаж, конфликт, тип героя). Так, принципиально важной представляется статья М.К. Азадовского «Поэтика "гиблого места", расширяющая характеристику мифогенного пространства Сибири как «земли мертвых» [Аза-довский 1960]. Г.С. Спиридонова в своем диссертационном исследовании на материале сибирской беллетристики XIX столетия выделяет как наиболее характерные для областнической литературной традиции типы героя-«бродяги» и «чужого» в сибирском пространстве [Спиридонова 2000].

В поле внимания сибирских исследователей оказываются и сюжеты: учеными наряду с мировыми, «бродячими» сюжетами - о договоре человека с дьяволом [Журавель 1996], о гордом царе [Ромодановская 1985] - рассматриваются и собственно «региональные» сюжеты. В этом аспекте наибольший интерес представляет «Ермаков сюжет». Он привлекал внимание, главным образом, специалистов по истории сибирского летописания [Дергачева-Скоп 1965, Ромодановская Е.К. 2002]; известны и отдельные исследования в этой области [Янушкевич 1997, Блажес 2002]. Также проблемам типологии сюжетов в литературе Сибири XIX века посвящено диссертационное исследование Г.С. Спиридоновой, выполненное на материале произведений писателей-областников.указанного периода [Спиридонова 2000].

Названые исследования, непосредственно не затрагивающие проблематику сюжета о Федоре Кузьмиче, безусловно, подготовили появление нашей работы и послужили для нее серьезным методологическим подспорьем. •

Научная новизна исследования* связана с тем, что в научный оборот вводится понятие «сюжет о царе-старце», систематизирован и описан разнообразный материал, связанный с проблемой генезиса и эволюции сюжетных схем, при этом некоторые источники публикуются впервые. В работе обозначен? круг произведений русской литературы конца XIX - нач. XXI вв., в структуре которых задействованы отдельные элементы и группы мотивов сюжета о Федоре Кузьмиче, и предпринята попытка литературоведческого анализа этих текстов, что позволило увидеть новые пласты смысла данных произведений и выявить их внутреннее единство. Наконец, в диссертации подробно проанализированы полярные рефлексии исследуемого сюжета (творчество JI. Толстого и Т. Толстой); расположенный между «полюсами» корпус «переходных» текстов обозначен как необходимая составляющая жизнеспособности сюжета.

Научно-практическая значимость диссертации обусловлена возможностью использования содержащихся в работе материалов, положений и выводов в общих лекционных и специальных курсах по истории русской литературы в высшей школе, в частности, при создании научно-методических и учебно-методических пособий для студентов филологических факультетов. Работа представляет интерес для педагогов дополнительного образования, составляющих авторские учебные программы по истории русской духовной культуры: в данном случае материалы нашего исследования могут являться частью регионального компонента программ. Результаты исследования также могут быть использованы при составлении словарей сюжетов и мотивов, в эдиционной практике при составлении комментариев к текстам русских авторов.

Диссертация прошла апробацию на кафедре русской литературы. Красноярского государственного университета им. В.П. Астафьева и на конференциях по христианству, культуре и литературе, среди которых:

1. УПГРождественские чтения. Красноярск, январь 2006.

2. Первые музейные научно-образовательные чтения «Сквозь века несущие свет». Красноярск, май 2006 г.

3. IV астафьевские чтения: Всероссийская научная конференция. Красноярск, сентябрь, 2006.

4. IX Рождественские чтения. Красноярск, январь 2007.

5. «Изменяющаяся Россия в литературном дискурсе: исторический, теоретический и методологический аспект». Магнитогорск, 2007.

6. X Рождественские чтения. Красноярск, январь 2008.

Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

1. Гайдукова Е.Б. Цикл легенд о Федоре Кузьмиче на рубеже XX-XXI веков: проблема демифологизации сюжета // Вестник Томского государственного1 университета. - Томск, 2008. - № 307. - С. 12-23. (0, 8 п.л.)

2. Гайдукова Е.Б. Отражение легенды о старце Федоре Кузьмиче в творчестве JI.H. Толстого // «Воспитание исторического и национального самосознания». VIII научно-практическая конференция 17-18 ноября. - Красноярск, 2005. - С. 61-80. (0,6 п.л.)

3. Гайдукова Е.Б. Особенности структуры «Жития святого праведного старца Феодора Томского» // VII рождественские образовательные чтения в Красноярске: Сборник материалов. Красноярск, 2006. - С. 69-73. (0, 3 п.л.)

4. Гайдукова Е.Б. Цикл легенд о Федоре Кузьмиче: генезис сюжетных схем // IV Астафьевские чтения в Красноярске: национальное и региональное в русском языке и литературе. 12-13 сентября 2006 г. Красноярск, 2007. - С. 237-248. (0, 4 п.л.)

5. Гайдукова Е.Б. Корпус легенд о старце Федоре Кузьмиче: проблема циклизации сюжета // VIII рождественские образовательные чтения в Красноярске: Сборник материалов. - Красноярск, 2007. - С. 63-66. (0, 2 п.л.)

6. Гайдукова Е.Б. Цикл легенд о старце Федоре Кузьмиче: проблема трансформации сюжета на рубеже XX-XXI веков // Научное обозрение: Научно-образовательный журнал. - Москва, 2007. - № 4. - С. 114-119. (0, 7 п.л.)

Положения, выносимые на защиту.

1. Сюжет о Федоре Кузьмиче, возникнув как сибирское сказание, быстро перерос локальные рамки Сибири и оформился в национально значимый.

2. Корпус текстов о Федоре Кузьмиче типологически связан с произведениями иных культурно-исторических эпох, соотнесенных с духовно-философской темой отречения и преображения. Исследование ряда текстов восточной и западной литературной традиции, а также памятников древнерусской книжности позволил выявить принципиально важные инвариантные мотивные блоки, представленные в каждом из текстов конкретной сюжетной реализацией: 1. Уход героя, 2'. Переодевание, 3. Узнавание героя.

3. Сюжет о царе-старце развивается как линейно (дописывается, пополняется новыми эпизодами, фактами, именами, топосами), так и циклически, в результате чего в корпус произведений о Федоре Кузьмиче включаются разнообразные тексты, восходящие к одной ритуально-мифологической схеме, центральные герои которых являются своеобразными «двойниками» легендарного сибирского старца (предания о Вере-Молчальнице, старце Авраамии, отшельнике Игнатии, старце Данииле Ачинском и о подвижнике Василии Каптыревском).

4. Подробный анализ возникновения и эволюции цикла легенд о Федоре Кузьмиче, позволяющий рассматривать сюжет о царе-старце как самостоятельную поэтическую форму и целостную систему мотивов, показал:

- сюжет о царе-старце состоит из двух частей, чьи структурные компоненты могут быть реализованы в конкретном художественном произведении как в полном объеме, так и частично;

- первая структурная часть сюжета состоит из десяти мотивных блоков, связанных с жизнью в Сибири старца Федора Кузьмича; элементы второй структурной части сюжетной схемы связаны с обстоятельствами мнимой смерти императора Александра I и его таинственного ухода;

- центральный мотивный блок, знаменующий собой лиминарную стадию бытия героя, связывающий между собой первую и вторую структурные части сюжетной схемы, связан с переодеванием героя и его уходом под чужим именем.

5. Обращение к сюжету о царе-старце JI. Толстого позволяет судить о масштабе влияния.личности Федора Кузьмича на русскую литературу. Повесть JI. Толстого, представляющая собой первую литературную обработку легенды, стала сюжетом-образцом по отношению к последующим опытам обращения к ирследуемому сюжетно-образному материалу.

6. Многократные обращения к сюжету о царе-старце на протяжении XX века обнаруживают его жизнеспособность, возможность реализовываться в разнообразных жанровых формациях. В ключевых текстах конца XX - начала XXI вв., варьирующих сюжет о старце-царе, структура классического сюжета претерпевает собственную деконструкцию (творчество Д. Самойлова, В. Кожаринова, В. Сорокина, Г. Петрова). Яркий пример десакрализации образа Федора Кузьмича представлен в романе Т. Толстой «Кысь» - характерном примере мифотворчества конца XX века.

Структура работы обусловлена заявленной темой, поставленными целью и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 321 наименование. Общий объем исследования 215 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сюжет о царе-старце в русской литературной традиции"

Заключение

Наше диссертационное исследование мы посвятили изучению сюжета о царе-старце (Федоре Кузьмиче): истории его становления, развития и функционирования в произведениях русской литературной традиции. Под сюжетом о Федоре Кузьмиче мы понимаем такой сюжет, инвариантную основу которого составляет сочетание функций одного персонажа, представленного в образах царя и отшельника. Основная сюжетная функция царя - отречение от власти и прошлой светской жизни, основная сюжетная функция отшельника - сокрытие своего прошлого и искупление грехов царя.

Исследование показало, что сюжет о Федоре Кузьмиче, возникнув как локальное сибирское предание, довольно-быстро оформился в национально значимый. Собственно, длительное время личности Федора Кузьмича в основном оказывали внимание историки, и изучение сводилось к спорам о том, был ли старец императором Александром I. Литературоведческие же работы, посвященные индивидуальным чертам сюжетного состава корпуса текстов о Федоре Кузьмиче, нам неизвестны. Таким образом, подробный анализ возникновения и эволюции сюжета и составляющих его мотивов представляется весьма своевременным и позволяет вплотную подойти к идентификации сюжета о царе-старце как самостоятельной поэтической форме и целостной системе мотивов. Выписывание единой четкой структурной схемы делает возможным в дальнейшем, при изучении разработок сюжета в иные культурно-исторические эпохи и в различных жанровых формациях, установить, какой конкретный мотив лег в основу того или иного литературного произведения, каковы истоки и история развития каждого мотива.

В основе исследованного нами сюжета лежит мифическая формула, по которой некогда власть имущий человек переживает ряд душевных потрясений и отрекается от мира, в результате чего меняет статус правителя на статус странника со всеми необходимыми для того составляющими: желание сменить статус воспринимается близкими как смерть или сумасшествие; обращение сопровождается переодеванием в рубище; жизнь герой ведет аскетическую.

Сюжет этот может быть назван «бродячим», следовательно, корпус текстов о Федоре Кузьмиче оказывается типологически связан с рядом произведений иных культурно-исторических эпох, соотнесенных с духовно-философской темой отречения и преображения. Исследование Псалтири, книги Екклесиаста и Нового Завета, где идея отречения нашла выражение в крайне емких фразах-формулах, давно ставших сентенциями [Лук. 1: 2-3; 12-14; Матф. 6, 19-21, 24, 29]; ряда произведений восточной (повесть о Будде) и западной (сказание о Магнусе, Шведском короле) литературных традиций, а также памятников древнерусской книжности («Житие Алексия, человека Божия», «Житие преподобных Варлаама и Иоасафа, царевича Индийского, и отца его царя Авенира», «Житие Варлаама Печерского», «Житие Николы Святоши», «Житие Андрея Смоленского», «Житие Михаила Клопского») позволило выявить ряд принципиально важных инвариантных мотивных блоков, представленных в каждом из текстов конкретной сюжетной реализацией: 1. Уход героя, 2. Переодевание, 3. Узнавание героя.

В конце XIX- века, в результате соединения* сибирского сказания- о Федоре Кузьмиче с различными слухами, толками и легендами о загадочной смерти Александра I в Таганроге формируется-целостный сюжет о царе-старце. Документы, касающиеся последних дней'жизни-Александра, множество статей и заметок о загадочном томском подвижнике в конце XIX в. регулярно печатались в журналах, большей частью в «Русской старине» и «Историческом вестнике». Объединению легенды о тайном уходе императора с преданием о Федоре Кузьмиче способствовал определенный комплекс народных представлений. Так, заметное влияние на оформление предания оказал древний культурный архетип отождествления царя и изгоя, раба, нищего, прокаженного (Дж. Фрэзер, М. Бахтин, А. Панченко). С другой стороны, принципиально важным являлось осмысление царя как помазанника на царство, чем он уподоблялся Христу и его ученикам, святым апостолам. В этом случае только божество могло предложить ему модель поведения [Панченко 2000: 68]. Русскому человеку чрезвычайно близка оказалась христианская формула: был первым - стал последним, а последние станут первыми. В этом контексте Александр-Федор Кузьмич представлялся подобным Сыну Бога, который «уничижил Себя Самого, приняв образ раба. смирил Себя, быв послушным даже до смерти.» (Послание Павла к филиппийцам И: 5-8).

Мифологизированное народное сознание довольно быстро превратило Федора Кузьмича в национальный символ. Основания для того имелись: легендарный старец спасался в Сибири - мифологической земле мертвых, творимое им мифологическое действие, организующее внутреннюю структуру образа, являлось отречением от прошлого, имени, социальной роли. Сибирское сказание, таким образом, восходит к ритуально-мифологическому комплексу обрядов инициации: смерть (реальная или мнимая) - попадание в загробный мир - воскрешение в обновленном качестве.

Сюжет о Федоре Кузьмиче, основу которого составили фольклорные источники, долгое время существовал в устной форме как прозаическое предание, духовные стихи скопцов; отдельные его мотивы фиксировались в исторических песнях об Александре I. Первым целостным печатным произведением о старце, явившемся впоследствии основой всего сюжетного комплекса, протосюжетом, стало изданное в 1892 г. Е. Захаровым «Сказание о жизни и подвигах раба Божия Федора'Кузьмича, подвизавшегося в пределах Томской губернии с 1837 года по 1864 год». Жанровая форма «Сказания.», близкая жизнеописанию, оказалась весьма удобной и продуктивной: вплоть до начала XXI века подобные тексты составлялись и переиздавались, пополняясь новыми подробностями; эпизодами, фактами, снабжаясь научным аппаратом. Одновременно с таким линейным развитием имел место процесс циклизации сюжета, проходивший за счет включения в корпус произведений о Федоре Кузьмиче группы текстов, восходящих к одной ритуально-мифологической схеме. Центральные их герои - местночтимые (большей частью — сибирские) подвижники - являются своеобразными «двойниками» легендарного старца. Сам факт возникновения и распространения текстов, структура которых практически тождественная структуре сюжета в повествованиях о Федоре Кузьмиче и центральные герои которых оказываются связанными с царем-старцем, свидетельствует о продукгивности анализируемого сюжета в конце XIX - нач. XX- вв., о практически неограниченных возможностях для дальнейшей литературной обработки этого сюжетно-образного материала.

Перед нами стояла основная задача - реконструировать инвариантную структуру сюжета о Федоре Кузьмиче, что, в свою очередь, позволило бы установить причины и время появления отдельных мотивов в структуре, выявить специфику бытования каждого мотива в сюжетах о сибирском старце.

Для исследования структуры сюжета нами было отобрано и проанализировано несколько жизнеописаний старца Федора Кузьмича'конца XIX - нач. XXI вв., представляющихся нам наиболее репрезентативными. В результате была выписана инвариантная двухчастная схема сюжета, каждая из частей которой, однако, может существовать самостоятельно. В художественных произведениях структурные компоненты обеих частей- сюжетной схемы могут быть представлены как в полном объеме (Е. Глуховцова), так может быть реализована только одна часть сюжета (в романе Д. Мережковского «Александр Первый» повествуется о таганрогских событиях; в «Сказании.» Е. Захарова - о жизни старца в Сибири).

В первой (основной) части сюжетной схемы нами выделено десять мотивных блоков, характеризующих сибирский период жизни старца Федора Кузьмича, среди которых: прохождение искуса, появление старца в Сибири, география странствий, осознание своей жизни как греховной, столкновения с «гонителями», мотив «узнавания», рукописания, мотивы, связанные с «тайной» Федора,Кузьмича и творимыми чудесами. Каждый из блоков был нами детально рассмотрен, были учтены все конкретные сюжетные реализации каждого мотива; результаты исследования сведены в таблицы Приложений 1 и 2.

Элементы второй структурной части сюжетной схемы связаны с обстоятельствами мнимой смерти императора Александра I и его таинственного ухода. Она начинает разрабатываться с момента выхода первых исследований, посвященных личности Федора Кузьмича (Н.М. Романов, Н.К. Шильдер, Е. Шумигорский, В. Барятинский, К. Михайлов, К. Кудряшов и др.) и занимает инициальное положение: из намеков, обмолвок и предположений, завершающих то или иное жизнеописание старца, она превращается в объемный рассказ, открывающий повествование.

Центральный мотивный блок, знаменующий собой лиминарную стадию бытия героя, связывающий между собой первую и вторую структурные части сюжетной схемы, связан с переодеванием героя и его уходом под чужим именем. Данный мотив может быть представлен в тексте как эксплицитно (JT. Толстой, Е. Глуховцова, Д. Барчук), так и имплицитно, при помощи сознательного подчеркивания несоответствие манер, величественного облика, тона речи старца грубому крестьянскому его одеянию (Е. Захаров, Е. Коновалова, Д.Г. Романов).

Легенда о превращении Александра I в старца Федора Кузьмича с момента своего возникновения обладала огромным художественным потенциалом. Масштаб личности центрального героя легенды определил и масштаб влияния на русскую литературу. Закономерно, что к сюжету о царе-старце обратился JI.H. Толстой, осуществивший в «Посмертных записках старца Федора Кузьмича.» одну из первых литературных обработок легенды.

Образ царя-старца в повести JI. Толстого восходит к образу Александра I из эпопеи «Война и мир» и, вместе с тем, берет многое от самого автора, неоднократно выражавшего свои взгляды на жизнестроительство, христианство и самодержавие в своих дневниках и философско-публицистических трактатах. Для JI. Толстого, которому близка была идея народного утопизма, где огромное значение имела вера в мгновенное преображение преступника в Святого, когда «вдруг» проявляются качества истинного нравственного бытия человека, образ отрекающегося и превращающегося в старца царя- был чрезвычайно актуален. Безусловно, в оппозиции. «царь-старец» JI. Толстой абсолютизировал старца, отобрав, из калейдоскопа преданий; слухов и разнообразных исторических материалов и подвергнув художественной обработке лишь то, что соответствовало его эстетической позиции и представлениям о смысле человеческой жизни и российской истории. Именно такой подход позволил автору уверенно отождествить фигуру императора Александра и Федора Кузьмича и тем самым выразить идею-смирения-и искупления государем великого греха отцеубийства.

С каждой культурно-исторической эпохой в корпус текстов о Федоре Кузьмиче включается все больше разнообразных произведений. В первой половине XX века активно создаются тексты «просветительского» толка (П. Бунин), тексты-«мифы» (А. Белый, А. Добролюбов, Д. Мережковский). С приходом советской власти дискурсивное бытие Федора Кузьмича в России фактически прерывается; сюжет продолжает бытовать в эмигрантской среде (Е. Глуховцова, С. Бехтеев, эмигрантская публицистика) и в творчестве мистиков-духовидцев (Д. Андреев). На рубеже XX-XXI вв. наряду с ремифологизацией прежнего сюжетно-образного материала, связанной с возрождением христианских ценностей, происходит и частичная демифологизация сюжета. В ключевых текстах конца XX - начала XXI вв., варьирующих сюжет о старце-царе, структура классического сюжета существенно видоизменяется, произведения этого периода представляют собой разработку совершенно оригинальной версии сюжетной схемы и в-минимальной степени ориентированы на сложившиеся в литературе направления, ее трансформации. В творчестве Д. Самойлова, В. Кожаринова, В. Сорокина, Г. Петрова, Е. Витковского сюжет о царе-старце претерпевает собственную деконструкцию. Наиболее репрезентативным в означенном аспекте представляется роман Т. Толстой «Кысь» - эмблематичный пример мифотворчества конца XX в.

Также подчеркнем, что сюжет о царе-старце имеет выраженный межжанровый характер и может реализовываться в эпических (роман, повесть, рассказ), лирических и лиро-эпических (историческая песня, поэма),- драматических, смешанных (этюд, эссе, записки) и уникальных («симфония», мистерия) жанровых образованиях. При этом каждая жанровая формация привносит в структуру сюжета присущие только ей элементы. Однако выявления ряда константных элементов (мотивы II D, IV А, VI С, IX В, блок VIII, X А) позволяет говорить о сюжете о Федоре Кузьмиче как о целостной системе мотивов.

Споры вокруг исторической достоверности сюжета, сопутствовавших ему событий и идеологических наслоений не прекращаются по сей день. По-прежнему дискурсивный контекст мифа определяет господствующая1 репрезентация Федора Кузьмича, заключающаяся в отождествлении императора и старца. Иные интерпретации образа Федора Кузьмича («апостол» сектантов, бывший митрополит, бродяга, самозванец), связанные с определенными региональными, культурно-идеологическими факторами, являются второстепенными. В последнее десятилетием полемику вокруг образа Федора Кузьмича, всегда носившую идеологический характер, добавилась новая составляющая - «Федор Кузьмич-царь бомжей», продиктованная современным социокультурным состоянием общества [Соколов 2002]. Мировоззрение и проблематика аналогичных поздних рецепций образа Федора Кузьмича; сравнительный анализ сюжета о царе-старце и «обратного» сюжета о старце-царе (Федор Кузьмич и Гришка Распутин); структура образов Александра I и Федора Кузьмича в публицистике, мемуаристике и эпистолярном наследии XIX-XX веков составляют перспективу дальнейшего исследования данного сюжета в русской и зарубежной словесности. п/п Мотивы Блок I Блок II Блок III Блок IV Блок V Блок VI Блок VII Блок VIII Блок IX Блок X

А В С D А А В А В С А В А В С D А В

1 2 3 1 2 3 1 2 1 2 1 2 2 1 1 2

Тексты

1-2 1 а) Зс + + + + + + + + + + + б) Зк в) Зг +

2 Е.Захаров (1891 г.) + + (+) + +

3-4 3 М. Мельницкий, Е. Захаров (1892 г., 1894 г.) (+) + + + + (+) + (+) + + + + +

5 4 Е. Коновалова (1898 г.) + + + + + + + + +

6 5 К. Голохва-тов (1905 г.) + + + + + + + 1 + + + +

7 6 «Томский старец Фео-дор Козьмич» (1906 г.) + + ч + + + + + + + + +

9 7 Василич Г. (1908 г.). + + + + + (+) + + + + + + +

1013 8 Романов Д.Г. (1912 г.) (+) + + (+) + + + + 2 + + + + + + + + + +

14 9 Барятинский В.В.(1912 г.) + + + (+) + + + + + 3 + + + + + + + + +

15 10 Михайлов К.Н. (1914 г.) + + + + + + + + 3 + + + + + + + + + +

16 11 Кудряшов К.В.(1923 г.) + + (+) + + + + 1 + + + + + + +

17 12 Праведный Феодор Томский (1999 г.) + + + + 1 +

18 13 Житие Святого праведного Феодора Томского (2002 г.) + + + + + + + + + + + + +

19 14 Лк + + + + + п/п Мотивы Блок VIII а в

А, а2 Аз Ад bi в2 в3

1 2 3 4 5 6 7 1 2 3 4

Тексты

1-2 1 а) Зс + + + + + + б) Зк + в) Зг + + + + + + + + + +

2 Е. Захаров (1891 г.) + + + + + +

3-4 3 М. Мельницкий, Е. Захаров (1892 г, 1894 г.) + + + + + + + + + + +

5 4 Е. Коновалова (1898 г.) + + +

6 5 К. Голохватов (1905 г.) + + +

7 6 «Томский старец Феодор Козьмич» (1906 г.) + +

9 7 Василич Г. (1908 г.). + + + + + + + + +

1013 8 Романов д.Г. (1912 г.) + + + + + + + + + +

14 9 Барятинский В.В. (1912 г.) +

15 10 Михайлов К.Н. (1914 г.) + +

16 11 Кудряшов К.В. (1923 г.) + + +

17 12 Праведный Феодор Томский (1999 г.) + + + +

18 12 Житие Святого праведного Феодора Томского (2002 г.) + + + + + + + +

19 14 Лк + +

Список научной литературыГайдукова, Евгения Борисовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Авдеенко 1993 - Авдеенко С. Духобор? // Наука и религия. 1993. № 7. С. 38.

2. Аверинцев 1988 Аверинцев С.С. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988. № 7. С. 210-220.

3. Агранович 1992 Агранович С.З. Миф, фольклор, история в трагедии «Борис Годунов» и в прозе А.С. Пушкина. - Самара, 1992. 216 с.

4. Адрианов 1908 Адрианов А.В. Таинственный старец // Сибирская Заря. 1908. № 118. С. 2.

5. Адрианов 2002 Адрианов А.В. Томская старина. Подготовка к публ., примечания Н.А. Мироненко // Труды музея археологии и этнографии Сибири им. В.М. Флоринского. ТГУ. Т. 1. - Томск, 2002. С. 308-312.

6. Азадовский 1960 — Азадовскай М.К. Поэтика «гиблого места» // Азадовский М.К. Статьи о литературе и фольклоре. M.-JL, 1960. С. 503-543.

7. Айвазовский 1956 Айвазовский А. Тайна смерти Императора Александра I // Возрождение. 1956. № 58. С. 127-133.

8. Аккудинов 2002 Аккудинов Г. Томск: Стих. // Томские новости: Обл. еже-нед. газета. 2002. 1 авг. (N31). С. 19.

9. Александр I 2005 Александр I и старец Федор Кузьмич. История одной легенды. - СПб., 2005.

10. Ю.Александр Первый 1998 Александр Первый: Сборник / Сост. Н.И. Суворова. -М., 1998.

11. Альтшуллер 2003 Альтшуллер М. Между двух царей: Пушкин, 1824-1836 гг. -СПб., 2003.

12. Андреев 1993 Андреев Д.Л. Роза Мира. - М., 1993. 286 с.

13. Андреев 1996 Андреев Д.Л. Железная мистерия // Андреев Д.Л. Собрание сочинений в 3 т. Т. 3. Кн. 1. - М., 1996. С. 7-312.

14. Андрей Белый 2001 Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903 - 1919 гг.-М. 2001.606 с.

15. Андрей Белый 2004 Андрей Белый-, pro et contra / Сост., вступит, статья и коммент. А.В. Лаврова. - СПб., 2004. 1046 с.

16. Андросов 1908 Андросов М.С. Рассказ о наших предках // Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола. Вып. 1. / Под ред. Вл. Бонч-Бруевича. - СПб., 1908.

17. Анисимов 2005 Аниснлюв К.В. Проблемы поэтики литературы Сибири XIX — начала XX века: Особенности становления и развития региональной литературной традиции. - Томск, 2005. 342 с.

18. Ап-рь 1927 Ап-ръ М. Легенда о Федоре Кузьмиче (К постановке пьесы Чижевского «Александр I - Федор Кузьмич») // Томский зритель. 1927. 26 февраля. С. 5.

19. Архангельский 1995 Архангельский А.Н. Первый и последний. (Старец Федор Кузьмич и царь Александр I: роман испытания) // Новый мир. 1995. № 11. С. 183-210.

20. Ахматова 1990 Ахматова А.А. Последняя сказка Пушкина // Сочинения в 2-х тг. Т. 2. Проза, переводы. - М., 1990. С. 18-42.

21. Барсов 1883 Барсов Е.В. Древнерусские памятники священного венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами, с историческим очерком чинов царского венчания в связи с развитием идеи царя на Руси. - М., 1883. 160 с.

22. Бартенев 1907 Бартенев П. Легенда о кончине императора Александра 1 в Сибири в образе старца Федора Козьмича // Русский архив. 1907. № 8.

23. Барчук 2005а Барчук Д.В. Александрия: Роман. - Томск, 2005.

24. Барчук 20056 Барчук Д.В. Александрия-2: Роман. - Томск, 2005.

25. Барш 1887 Барьи 3. Ссыльно-поселенец Федор Кузьмич. (Городские новости) // Сибирская газета. 1887. № 7. С. 247.

26. Барятинский 1912 Барятинский В.В. Царственный мистик (император Александр 1 - Федор Кузьмич). - СПб., 1912. 146 с.

27. Бахтин 1990 Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. 2-е изд. - М., 1990. 541 с.

28. Бежин 1992 Беэюин Л. Усыпальница без праха // Новый мир. 1992. № 8. С. 87-125.

29. Белинский 1948 Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. Статья пятая / Белинский В.Г. Собрание сочинений в 3 т. / Под общей ред. Ф.М. Голо-венченко. Т. 3. - М., 1948. С. 368-423.

30. Белов 2004 Белов А. Был ли старец Федор победителем Наполеона? // Красноярский рабочий. Пятница. 2004. № 29 (23 июля). С. 15.

31. Белый 1990 Белый А. Симфонии. Отрывки из 4 симфонии // Белый А. Симфонии - Л., 1990. С. 456-467.

32. Беляев 1988 Беляев Ю. Эпохи, воскрешенные словом // Русская историческая повесть. В 2-х тт. Т. 2. - М., 1988.С. 5-20.

33. Белянчиков 1967 Белянчиков Н.Н. Существует ли «тайна Федора Кузьмича»? // Вопросы истории. 1967. № 1. С. 191-201.

34. Бердяев 1994 Бердяев Н. Русская идея // Русская идея. - М., 1994. Т. 2.

35. Бехтеев 2004 Бехетеев С.С. Царская тайна: Стихотворение. // Бехтеев С.С. Грядущее. Стихотворения. - СПб., 2004. С. 157-160.

36. Бецкой 2004 Бецкой Я. Тайна Ф. К. - М., 2004.

37. Блажес 2002 Блажес В.В. Народная история о Ермаке / Исследования и тексты. - Екатеринбург, 2002. 185 с.

38. Богданович 1912 Богданович Т. Александр I. Историко-биографический очерк. - М., 1912. 127 с.

39. Бойчук 1995 Бойчук А.Г. «Лучезарный старец»: «Слой» Мережковского в «Кубке метелей» А. Белого // Известия Рос. АН. Сер. лит. и яз. 1995. Т. 54. № 2. С. 16-30.

40. Болотов 1924 Болотов А.В. Святые и грешники. Воспоминания бывшего человека. - Париж, 1924.

41. Бородин 1917 Бородин А. Вокруг легенды о Федоре Кузьмиче // Исторический Вестник. 1917. Т. 147. С. 133-139.

42. Бунин 1991 Бунин П. Легенда о смерти Александра I: Репринтное воспроизведение издания 1913 года. - Л., 1991. 79 с.

43. Бунич 2003 - Бунин И.Л. Династический рок. Александр 1. Николай 2. - М., 2003.

44. Бурлакова 1999 Бурлакова Т. Т. К вопросу об истории создания повести «Посмертные записки старца Федора Кузьмича» // Яснополянский сборник 1998: Статьи, материалы, публикации - Тула, 1999. С. 91-98.

45. Бурмакин 2003 Бурмакин Э. Боюсь я: время обратимо!: Повесть. // Сибирские Афины: Литературный альманах. - Томск. 2003. № 2 (29).С. 3-10.

46. В.Г. 1914 В.Г. По поводу легенды об императоре Александре I // Исторический вестник. 1914. Т. 137. С. 858-870.

47. Валевская 2003 Валевская П. Он дошел с боями до Парижа // Сибирские ратники. 2003. №2. С. 13.

48. Валлотон 1991 Валлоттон А. Александр I. - М., 1991. 398 с.

49. Васильевский 1907 Васильевский М.Н. История одной исторической легенды // Вестник литературы. 1907. № 10. Стб. 213-216.

50. Василич 1991 Василии Г. Император Александр I и старец Федор Кузьмич. По воспоминаниям современников и документам: Репринтное воспроизведение четвертого издания с рисунками, исполненными фототинтогравюрой, 1911.-М., 1991. 159 с.

51. Васильев 1994 Васильев С. Загадка Александра I // Рост. 1994. № 20. С. 4.

52. Великий кпязь 1907 Великий князь Николай Михайлович. Легенда о кончине Императора Александра 1 в Сибири в образе старца Феодора Козьмича. - // Исторический вестник. 1907. № 7. С 5-40.

53. Великий князь 1999 Великий князь Николай Михайлович. Император Александр I.-М., 1999. 49 с.

54. Великий князь 1991 Великий князь Александр Михайлович: Книга воспоминаний / Предисл. и коммент. А. Виноградова. - М., 1991. 271 с.

55. Вергун 1927 Вергун Д.Н. Легенда о Федоре Кузьмиче и новейшие данные о гробнице императора Александра Т // Записки русского исторического общества в Праге. 1927. Т. 1. С. 9-11.

56. Веселовский 1940 Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М., 1940. 500 с.

57. Витковский 2001 Витковский Е. Земля Святого Витта. - М., 2001.

58. Волков 2003 Волков Е.В., Конюченко А.И. Русские императоры 19 века в свидетельствах современников и оценках потомков. - Челябинск, 2003.

59. Волкова 2001 Волкова Е.М. Сюжет о спасении в русской, английской и американской литературе: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М., 2001. 49 с.

60. Волконская 1826 Волконская З.А. Александру I: Стихотворение. - М., 1826. 4 с.

61. Воскресенская 2003 Воскресенская М.А. Символизм как мировидение Серебряного века: Социокультурные факторы формирования общественного сознания российской культурной элиты рубежа XIX-XX веков. - Томск, 2003. 224 с.

62. Вышеславцев 1955 Вышеславцев Б.П. Вечное в русской философии. - Нью-Йорк, 1955.

63. Галактионов 1879 Галактионов И.А. Император Александр I и Его царствование. Ч. 2. - СПб., 1879. 280 с.

64. Ганина 2003 Ганина Н. Феодор Козьмич. Поэма //Фомин С.В. Сибирский старец Федор Кузьмич. - М., 2003. С. 103-108.

65. Ганцова-Берникова 1926 Ганцова-Берникова В. Отголоски декабрьского восстания 1825 года// Красный архив. 1926. Т. 4. С. 156-173.

66. ГАРФ Ф. 728. Д. 693 Государственный Архив Российской Федерации. Фонд 728 (Коллекция документов рукописного отделения библиотеки Зимнего Дворца). On. 1. Т. 1. Документ 693.

67. ГАРФ Ф. 728. Д. 1346 Государственный Архив Российской Федерации. Фонд 728 (Коллекция документов рукописного отделения библиотеки Зимнего Дворца). On. 1. Т. 2. Документ 1346.

68. Гаспаров 1994 Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М., 1994.

69. Геннеп 1999 Геннеп Арнольд Ван. Обряды перехода. - М., 1999. 198 с.

70. Глебов 1826 Глебов Д.П. Элегическая песнь на кончину государя императора Александра Павловича, самодержца всероссийского. - М., 1826.

71. Глуховцова 1935 Глуховцова Е. Федор Кузьмич (Подвиг искупления). - Шанхай, 1935.

72. Голицын 1880 Голицын Н.С. Народная легенда об Александре-отшельнике // Русская Старина. 11 книга. 1880г. С. 742-744.

73. Гребенщиков 1912 Гребенщиков Д.Г. Два витязя // Жизнь Алтая. 1912. № 191.

74. Гриневич 2005 Гриневич Г.С. Тайна императора Александра Первого. - М.,2005.

75. Громыко 2007 Громыко М.М. Святой праведный Феодор Кузьмич - Александр I Благословенный. Исследования и материалы к житию. - М., 2007. 512 с.

76. Гурьянова 1988 Гурьянова Н.С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма. - Новосибирск, 1988. 186 с.

77. Д.Д. 1907а -Д.Д. Одна из последних легенд // Волга. 1907. № 159 (25 июля). С. 2.

78. Д.Д. 19076 ДД. К статье «Одна из последних легенд» // Волга. 1907. № 272 (20 декабря). С. 2.

79. Д.Д. 1908 ДД. Одна из последних легенд. Сб. статей, помещенных в газете «Волга» в 1907-1908 гг. Выпуски. - Саратов, 1908. с. 12.

80. Даль 1996-Даль В.И. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа. -СПб., 1996.480 с.

81. Деко 2006 Деко А. Был ли это царь Александр I? // Деко А. Великие загадки нового времени. - М., 2006. С. 50-68.

82. Дергачева-Скоп 1965 Дергачева-Скоп Е.И. Из истории литературы Урала и Сибири XVII века. - Свердловск, 1965. 152 с.

83. Дневник 1892 Дневник лейб-медика баронета Я.В. Виллие // Русская старина. 1892. Т. 73. С. 67-78.

84. Добролюбов 1895 Добролюбов A. Natura naturans. Natura naturata. Тетрадь № l.-СПб., 1895.

85. Долгорукий 1887 Долгорукий В. Отшельник Александр (Федор) в Сибири // Русская Старина, 1887 г. № 10 С. 217-220.

86. Долгоруков 1891 Долгоруков Всев. Старец Феодор и его келья // Сибирский вестник. 1891. С. 1-2.

87. Долинин Долинин А. Испанская историческая легенда в переложении Пушкина («На Испанию родную.» и «Чудный сон мне бог послал.»): опыт реконструкции замысла // www.utoronto.ca.

88. Дучинский 1912 Дучинский Н. П. Император Александр I. - М., 1912. 48 с.

89. Епископ Петр 1892 Епископ Петр. Сибирский старец Федор Кузьмич. 18371864 гг/1 Русская старина, 1892. № 72 (январь). С. 233-240.

90. Жданов 1971 Жданов В.А. Последние книги JI.H. Толстого. - М., 1971. 256 с.

91. Живов 1999 Живов В. Иван Сусанин и Петр Великий. О константах и переменных в составе исторических персонажей // Новое литературное обозрение. 1999. №38. С. 51-65.

92. Жизнеописание 1993 Жизнеописание преподобного старца Парфения Киево-Печерского. - М., 1993.

93. Житие 1897 Житие преп. отца нашего Николы Святоши, князя Черниговского // Киево-Печерский патерик. Полное собрание житий святых в Киево-Печерской Лавре подвизавшихся. - М., 1897.

94. Житие Даниила 1994 Житие Даниила Ачинского // Протоирей Геннадий Фаст. Енисейск православный. - Красноярск, 1994.

95. Житие Михаила 1982 Житие Михаила Клопского // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV века. - М., 1982. С. 334-349.

96. Житие Святого 2002 Житие Святого праведного Феодора Томского. - Бо-городице-Алексиевский монастырь. Томск, 2002.

97. Жития святых 1991 Жития святых - 1000 лет Русской Святости / Собрала монахиня Таисия. 2-е изд., испр. и доп. - Б. м. изд.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1991. Т. 2. Июль-Декабрь.

98. Журавель 1996 Журавель О.Д. Сюжет о договоре человека с дьяволом в древнерусской литературе. - Новосибирск, 1996. 235 с.

99. Загадочный старец 1898 Загадочный старец Феодор Козьмич, скончавшийся в Томске 20 января 1864 г. // Изд. Е.И. Коноваловой. - М., 1898. 24 с.

100. Загадочный старец 1907 Загадочный старец II Колокол, 1907. № 438 (19 июля). С. 4; то же: Томские Губернские ведомости, 1907. № 72.

101. Зайцев 1993 Зайцев Б.К. Александр на Валааме / Валаам // Зайцев Б.К. Сочинения: В 3 т. Т. 2. - М., 1993. С. 319-324.

102. Заметки и воспоминания 1906 Заметки и воспоминания Василия Марковича Флоринскаго. 1865-1880 //Русская Старина. 1906. Май. С. 280-323.

103. Захаров 1998 Захаров В.Н. Православные аспекты этнопоэтики русской литературы // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сборник научных трудов. Вып. 2. - Петрозаводск, 1998. С. 5-30.

104. Захарова 2003 Захарова О.Ю. Власть церемониалов и церемониалы власти в Российской Империи XVIII - нач. XX вв. - М., 2003. 398 с.

105. Зикунов 1993 Зикунов В. Сибирский отец Сергий? // Вечерний Красноярск. 1993. 14 января.

106. Зима 1997 Зима Д., Зима Н. Тайна имени. Диагностика кармы имени. - М., 1997.

107. Зорин 2004 Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII - первой трети XIX века. - М., 2004.414 с.

108. Игорев 1970 Игорев Л. И легендой можно спекулировать // Красное знамя. 1970. 23 августа. С. 4.

109. Из жизни современных иноков 1910 Из жизни современных иноков. Старец Даниил Ачинский//Русский инок. 1910. № 17 // www.russian-inolc.org.

110. Ильин 1993 Ильин И.А. О грядущей России: Избранные статьи / Под ред. Н.П. Полторацкого. - М., 1993. 368 с.

111. Исторические песни 1960 Исторические песни XIII-XVI вв. / Изд. подготов. Б. Путилов. - М.-Л., 1960. 696 с.

112. Карамзин 1994 Карамзин Н.М. История государства Российского: В 4-х книгах. Книга третья (т. VII-IX). - Ростов-на-Дону, 1994. 589 с.

113. КККМ. ОФ. 7886/123 Красноярский краевой краеведческий музей. Общие фонды. Документ 7886/123.

114. Книга 1990 Книга Екклесиаста // Библия. Ветхий Завет в 2-х т. Т. 1. - Северо-Западная Библейская комиссия, 1990. С. 425-430.

115. Князев 2002 Князев С. «Глубиною крестьянского рода.»: Стихотворение. // День и ночь. 2002. № 7-8. С. 227.

116. Князькин 2006 Князъкин И. В. Распутство Распутина. - М., 2006.

117. Кожаринов 1992 Кожаринов В.В. Завещание барона Врангеля. - М., 1992. С.3-111.

118. Колобаева 1991 Колобаева Л.А. Мерелсковский-романист // Изв. АН. СССР. Сер. лит. и яз. 1991. Т. 50. № 5.С. 445-453.

119. Копелиович 1999 Копелиович Д. Истинность легенды // Вопросы литературы. 1999. №5. С. 108-126.

120. Короленко 1955а Короленко В.Г. Процесс редактора «Русского богатства» // Короленко В.Г. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 8. - М., 1955. С. 351-365.

121. Короленко 19556 Короленко В.Г. Старец Федор Кузьмич. Герой повести Л.Н.Толстого // Короленко В.Г. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 8. - М., 1955. С. 343-350.

122. Коростелев 2004 Коростелев А. Кто он: святой старец или император? // Сегодняшняя Газета. Ачинск. 2004. № 12 (24 марта). С. 10.

123. Костомаров 1904 Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия // Костомаров Н.И. Собрание сочинений. Исторические монографии и исследования. - СПб., 1904. Кн. 2. С. 132.

124. Кратко о старце 1905 Кратко о старце Федоре Кузьмиче и его фото // Сибирский наблюдатель. 1905. № 10. С. 152.

125. Крупенский 1927 Крупенский П. Т. Тайна императора (Александр I и Федор Кузьмич). - Берлин, 1927.

126. Кто он 2004 Кто он? Император Александр I - старец Феодор Козьмич -святой Феодор Томский. Великая русская легенда в страницах истории и образах времени: Иллюстрированный альманах. - Томск, 2004.

127. Кубалов 1924 Кубалов Б. Сибирь и самозванцы. Из истории народных волнений в 19 веке // Сибирские огни. 1924. № 3. С. 163-164.

128. Кудряшов 1926 Кудряшов К.В. Народная молва о декабрьских событиях 1825 г. (по неизданным материалам) // Бунт декабристов: Юбилейный сборник. 1825-1826. - Л., 1926. С. 311-322.

129. Кудряшов 1990 Кудряшов КВ. Александр Первый и тайна Феодора Кузьмича: Репринтное воспроизведение издания 1923 г. - М., 1990.

130. Кузнецова 1985 Кузнецова А. Долли: Повесть / Агния Кузнецова // Октябрь. 1985. №3. С. 36-120.

131. Кузнецов-Красноярский 1895 Кузнецов-Красноярский И.П. Старец Феодор Козьмич // Исторический Вестник. 1895. № 5 (май). С. 550-554.

132. Кузовников 1895 Кузовников Р. Кто был старец Феодор Козьмич // Исторический Вестник 1895. Июль. С. 245-246.

133. Кузьмин 1909 Кузьмин Н.Н. Неразгаданная тайна»// Колокол. 1909. № 1060 (23 сентября). С. 2-3.

134. Куитиков 1966 Кунтиков ИН., Денисьев В.И. Легенды и документы о смерти Александра 1 // Советские архивы. 1966. № 3. С. 107-108.

135. Куприн 1964 Куприн А.И. Мелюзга // Куприн А.И. Собрание соч. в 9 т. Т. 4. Произведения 1905-1907 гг. - М., 1964. 496 с.

136. Лавров 1981 Лавров А.В. Юношеская художественная проза Андрея Белого // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1980. - Л., 1981. С. 107150.

137. Лавров 1995 Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы. - М., 1995. 336 с.

138. Ланге 1980 Ланге Е. Александр I и Федор Кузьмич: Обзор мнений // Записки русской академической группы в США. 1980. Т. 13. № 8.

139. Левкиевская 2005 Левкиевская Е.Е. Русская идея в контексте исторических мифических моделей и механизмы их образования // Современная российская мифология. / Сост. М.В. Ахмстова. - М., 2005. С. 175-206.

140. Легенда 1913 Легенда о таинственном старце Федоре Кузьмиче: С портр. / Толстой Л.Н., Мережковский Д.С., Василенко Н., Адрианов А.В. - Томск, 1913.

141. Легенды 1897 Легенды о кончине императора Александра Павловича (Из прошлого). - М., 1897.

142. Легенды 1991 Легенды об императоре Александре Первом / Сост. Федорова О.Я.-М., 1991.

143. Лествица 1991 Лествица преподобного Отца нашего Иоанна игумена Синайской горы. - М., 1991.

144. Летопись 2005 Летопись литературных событий в России конца XIX - начала XX в. 1891-октябрь 1917. Вып. 3. 1911-октябрь 1917. - М., 2005.670 с.

145. Литвин 2004 Литвин А. Северный Сфинкс, или Сказание о старце Федоре Текст.: На правах рукописи. - М.-Белгород, 2004.

146. Лихачев 1984 Лихачев Д. С. Лев Толстой и традиция древней русской литературы // Лихачев Д.С. Литература - реальность - литература. - Л., 1984. С. 106-130.

147. Лотман 1992а Лотман М.Ю. Идейная структура поэмы Пушкина «Анджело» //Лотман М.Ю. Избранные статьи. Т.2. - Таллин, 1992. С. 430-444.

148. Лотман 19926 Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3 т. Т. 1. - Таллин, 1992. С. 224242.

149. Лотман 1997 Лотман Ю.М. Сюжетное пространство русского романа 19 столетия // Лотман Ю.М. О русской литературе. - СПб., 1997. С.712-729.

150. Лотман 1999 Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. - М., 1999. 447 с.

151. Луначарский 1958 Луначарский А.В. Театр и революция // Луначарский А.А. О театре и драматургии. Т. 1. - М., 1958. С. 127-149.

152. Любимов 1938 Любимов Л. Д. Тайна императора Александра I. - Париж, 1938.

153. Любимов 1966 Любимов Л.Д. Тайна старца Федора Кузьмича // Вопросы Истории. 1966. № 1. С. 209-215.

154. Макарова-Мирская 1910 Макарова-Мирская А.И. «Господу Богу помолимся!.»: Стихотворение. // Памяти великаго благословеннаго старца Феодора

155. Козьмича: Ко дню 45-й годовщины со дня его блаженной кончины. Томск: Тип. Н.И. Орловой, 1910. С. 2-3.

156. Макарова-Мирская 1993а Макарова-Мирская А. И. «Были родятся, предания жизни прошедшей.»: Стихотворение. // Таинственный старец Феодор Козьмич в Сибири и Император Александр I. - Калуга, 1993. С. 126.

157. Макарова-Мирская 19936 Макарова-Мирская А. И. «Родной Сибири ты подвижник и молчальник.»: Стихотворение. // Таинственный старец Феодор Козьмич в Сибири и Император Александр I. - Калуга, 1993. С. 126-127.

158. Макарова-Мирская 1993в Макарова-Мирская А. И. «Кто он?»: Стихотворение. // Таинственный старец Феодор Козьмич в Сибири и Император Александр I. - Калуга, 1993. С. 127-128.

159. Маковицкий 1979- Маковицкий Д.П. У Толстого (1904 1910). - Яснополянские записки. Книга первая (1904 - 1905) // Литературное наследство. Том. 90. -М., 1979.

160. Масленников 2004 Масленников А. Тайна Федора Кузьмича - уже не тайна // Красноярский Рабочий. Пятница. Красноярск, 2004. № 3 (2 апреля). С. 18.

161. Медушевский 1990 Медушевский А.Н. Рецензия на «Клименко М. Записки Александра I, императора России» // Реферативный журнал «Общественные науки за рубежом». Сер. 5. История. 1990. № 5. С. 20-24.

162. Мейлах 1979 Метах Б.С. Уход и смерть Льва Толстого. - М., 1979. 406 с.

163. Мелетий 1911 Мелетий (Зиборовский), еп. Барнаульский. О чуде исцеления по молитвам к старцу Феодору Кузьмичу // Томские епархиальные ведомости. 1911.№ 12.

164. Мелетинский 1998 Мелетинский Е.М. Миф и двадцатый век // Мелетинский Е.М. Избранные статьи. Воспоминания. - М., 1998. С. 419-426.

165. Мельников 1976 Мельников П.И. Тайные секты // Мельников П.И. Собрание сочинений в 8 тт. Т.8. - М., 1976. С. 65-122.

166. Мельницкий 1892 Мельницкий М.Ф. Старец Федор Кузьмич в 1836-1864 гг. // Русская старина, 1892. №. 73 (январь). С. 81-108.

167. Мережковский 1990 Мереэ/сковский Д. С. Александр Первый // Мережковский Д.С. Собр. Соч. в 4-х -it. Т. 3. - М., 1990. С. 89-557.

168. Мережковский 2001 Мережковский Д.С. Александр I // Мережковский Д.С. Было и будет. Дневник. 1910-1914; Невоенный дневник. 1914-1916. - М., 2001. С. 115-124.

169. Минералова 2003 Минералова И.Г. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма. - М., 2003. 268 с.

170. Минц 1979 Минц З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве символистов // Уч. зап. Тарт. ун-та. Вып. 459. - Тарту, 1979.

171. Михайлевский 1896 Михайлевский М. Отец Федор Краснопевцев (некролог) // Томские епархиальные ведомости, 1896. № 9. С. 22-29.

172. Михайлов 1914 Михайлов К.Н. Император Александр 1. Старец Феодор Козьмич. Историческое исследование. - СПб., 1914. 295 с.

173. М-ич 1893 М-ич. Заметка о скопцах // Восточное обозрение. 1893. № 6. С. 9-10.

174. Молчальница Вера 1992 Молчальница Вера Александровна // Русское православное женское монашество XVIII-XX вв. Составила монахиня Таисия. Репринтное воспроизведение изд. 1985 г. - Сергиев Посад, 1992. 277 с.

175. Муравьев 1990 Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам русским. В двух частях. Репринтное воспроизведение 1846 г. - М.-СПб., 1990. 296, 384 с.

176. Наживин 1912 Наживин И. Обреченный: Исторический этюд // Моя исповедь. - М., 1912. С. 279-399.

177. Непомнящий 1999 Непомнящий B.C. Пушкин. Русская картина мира. - М., 1999. 542 с.

178. Непомнящий, Низовский 1999 Непомнящий Н.Н., Низовский А.Ю. 100 великих тайн. - М., 1999. С. 408-414.

179. Нефагина 2003 Нефагина Г.Л. Русская проза конца XX века: Учебное пособие. - М., 2003. 320 с.

180. Николаев 1984 Николаев В.А. Александр Первый - старец Федор Кузьмич. -Сан-Франциско, 1984.

181. Нямцу 1988 Нямцу А.Е. Традиционные сюжеты и образы в литературе XX века.-Киев, 1988. 81 с.

182. Окунь 1967 Окунь С.Б., Белянчиков Н.Н. Существует ли «тайна» Федора Кузьмича?//Вопросы истории. 1967. № 1. С. 191-201.

183. Панченко 1979 Панченко A.M. «Народная модель» истории в набросках Толстого о петровской эпохе // JI.H. Толстой и русская литературно-общественная мысль. - Л., 1979. С. 66-84.

184. Панченко 1983 Панченко A.M., Успенский Б.А. Иван Грозный и Петр Великий: концепция первого монарха// ТОДРЛ. Т.37. - Л., 1983.

185. Панченко 2000 Панченко A.M. О русской истории и культуре. - СПб., 2000. 462 с.

186. Парфений 1868 Спасо-Прсображенского Гуслицкого монастыря игумен Парфений. Воспоминания о Преосвященнейшем Афанасии Архиепископе Казанском // Душеполезное чтение. 1868. Май (№ 5).

187. Первое послание 1986 Первое послание Ивана Грозного Курбскому. / Перевод Я.С. Лурье и О.В. Творогова // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI века. - М., 1986. С. 22-73.

188. Петрицкий 2001 Петрицкий В.А. У забытый могилы // Томский некрополь. Списки и некрологи погребенных на старых томских кладбищах: 1827-1939 гг. / Сост. и ред. Н.М. Дмитриенко. - Томск, гос. ун-т, 2001. С. 11.

189. Петров 1998 Петров Г. Бедный Арсений // Октябрь. 1998. № 4.С. 3-15.

190. Пирлинг 1914 Пирлинг О. Не умер ли католиком Александр I? Историческая загадка. - М., 1914. 136 с.

191. Письма 1916 Письма князя Д.А. Хилкова. Вып. 2. - Сергиев Посад, 1916.

192. Победоносцев 1993 Победоносцев К.П. Письмо 11 июля 1881 г. к императору Александру III // Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. - М., 1993. С. 344-345.

193. Повесть 1980 Повесть о Варлааме и Иоасафе II Памятники литературы Древней Руси. XII век. - М.,1980. С. 196-225.

194. Поселянин 1908 Поселянин Е. Легенда о старце Серафиме Саровском, Императоре Александре I и Императрице Елизавете Алексеевне // Преподобный Серафим, Саровский чудотворец. - М., 1908. С. 141-151.

195. Поселянин 1910 Поселянин Е. Русские подвижники 19 века. - СПб., 1910. 224 с.

196. Последние дни 1827 Последние дни жизни незабвенного монарха, в бозе почивающего государя императора Александра I. / Изд. И. Заикиным. - СПб., 1827. 55 с.

197. Посмертная жизнь 1912 Посмертная жизнь императора, или Таинственный старец Федор Кузьмич. - Харьков, 1912. 142 с.

198. Праведный Феодор Томский 1999 Праведный Феодор Томский II Жития Сибирских Святых. Сибирский Патерик / Под ред. Преосвященнейшего Сергия, епископа Новосибирского и Бердского. - Новониколаевск, 1999. С. 239244.

199. Привалихин 2004 Привалихин В.И. Так был ли старец Федор императором Александром? - Томск, 2004. 129 с.

200. Прозоров 1997 Прозоров В.В. Мотивы в сюжете // Мотивы и сюжеты русской литературы. От Жуковского до Чехова. К 50-летию научно-педагогической деятельности Ф.З. Кануповой. - Томск, 1997. С. 8 -12.

201. Пропп 1986 Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1986. 364 с.

202. Проскурина 2006 Проскурина В. Мифы империи: Литература и власть и эпоху Екатерины II. - М., 2006. 322 с.

203. Псалтирь 1990 Псалтирь II Библия. Ветхий Завет в 2-х т. Т. 1. - СевероЗападная Библейская комиссия, 1990. С. 368-409.

204. Путешествие 1894 Путешествие его императорского Величества наследника цесаревича и Великого Князя Николая Александровича на Восток. В 1890-1891 гг. Два чтения. I. В чужих странах. II. По Сибири. - СПб., 1894. 456 с.

205. Путилов 1975 Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент // Типологические исследования по фольклору. Сборник статей в память В.Я. Проппа. М, 1975. С. 141-155.

206. Путинцев 1900 Путинцев М. Сказания о некоторых сибирских подвижниках благочестия. - М., 1900.

207. Пушкин 1994а Пушкин А.С. «На Испанию родную.» // Пушкин А.С. Пол-сное собрание сочинений. В 17 т. Т. 3. Кн. 1. - М., 1994. С. 383-387.

208. Пушкин 19946 Пушкин А.С. Анджело // Пушкин А.С. Полсное собрание сочинений. В 17 т. Т. 5. - М., 1994. С. 105-129.

209. Пушкин 1994в Пушкин А.С. Борис Годунов // Пушкин А.С. Полсное собрание сочинений. В 17 т. Т. 7. - М., 1995. С. 1-98.

210. Пушкин 1995 Пушкин А.С. Дневники. Записки / Изд. подготов. Я.Л. Левко-вич.-СПб, 1995.

211. Пчелина 2002 Пчелина И. Часовня святого Даниила Ачинского. - Красноярск, 2002.

212. Пыляев 1891 Пыляев М.И. Стародавние старички, пустосвяты и юродцы // «Труд». Вестник литературы и науки. Приложение к «Всемирной иллюстрации». 1891. Т. 11 (Июль-Сентябрь).

213. Рассадин 1982 Рассадин С.Б. Круг зрения: Беседы об искусстве. - М., 1982. 223 с.

214. Реутский 1872 Реутский Н. Люди Божии и скопцы. - М., 1972. 229 с.

215. Розен 1984 Розен А. Записки декабриста. - М., 1984.

216. Ромодановская 1985 Ромодановская Е.К. Повести о гордом царе в рукописной традиции XVII-XIX вв. - Новосибирск, 1985.

217. Ромодановская 2002 Ромодановская Е.К. Избранные труды. Сибирь и литература. XVII век. - Новосибирск, 2002. 383 с.

218. Ромодановская 2003 Ромодановская Е.К. О структуре и принципах посто-роения «словаря-указателя сюжетов и мотивов русской литературы» // Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской Литературы: Экспериментальное издание. - Новосибирск, 2003. С. 3-12.

219. Россиев 1907а Россиев П. Живучая легенда // Исторический вестник. 1907. № 8 (август). С. 687-688.

220. Россиев 19076 Росссиев П. Старец Феодор Козьмич // Исторический Вестник 1907. № 9 (сентябрь). С. 1048-1050.

221. Россия 1999 Россия перед вторым пришествием. Сост. С. Фомин. - М., 1999. 382 с.

222. Самойлов 1989 Самойлов Д. С. Струфиан // Самойлов Д.С. Избранные произведения в 2-х т. Т. 2. - М., 1989. С. 59-66.

223. Сахаров 1998 Сахаров А.Н. Александр I. - М., 1998. 288 с.

224. Серебренников 2004 Серебренников Н.В. Томская тайна: Федор Кузьмич или Александр I? // Томские экскурсии / Под ред. Т.В. Галкиной. - Томск, 2004. С. 20-35.

225. Серебренников 1967 Серебренников А.Н. Великая легенда: Император Александр Первый и старец Федор Кузьмич. - Сан-Франциско, 1967.

226. Серков 1993 Серков А. Загадочный старец // Родина. 1993. № 1. С. 45-48/

227. Сидоров 2002 Сидоров С., свящ. О странниках земли русской. - М., Православный Свято-Тихоновский Богословский институт. 2002. С. 295-371.

228. Силантьев 2004 Силантьев И.В. Поэтика мотива. - М., 2004. 294 с.

229. Силин 1912 Силин П. О Каратузском старце Василии // Енисейские епархиальные ведомости. 1912. № 15 (1 августа). С. 16-19.

230. Сказание 1891 Сказание о жизни и подвигах раба Божия Федора Кузьмича, подвизавшегося в пределах Томской губернии с 1837 года по 1864 год. - Изд. 1-е: СПб., 1891 г.

231. Сказание 1892 Сказание о жизни и подвигах раба Божия Федора Кузьмича, подвизавшегося в пределах Томской губернии с 1837 года по 1864 год. - СПб., 1892 г.

232. Сказание 1899 Сказание о жизни и подвигах раба Божия Федора Кузьмича, подвизавшегося в пределах Томской губернии с 1837 года по 1864 год. - Тобольск, 1899.

233. Сказание о старце Данииле 2002 Сказание о старце Данииле II Журнал Красноярско-енисейской епархии. 2002. № 2.С. 66-76.

234. Скляревская 2000 Скляревская Г.Н. Словарь православной духовной культуры. - СПб., 2000. 278 с.

235. Славнин 1991 Славнин В. Томск сокровенный. - Томск, 1991. С. 188-195.

236. Словарь 1987 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып.1 (XI -первая половина XIV в.) - Л., 1987. 492 с.

237. Словарь 1988 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып.2 (вторая половина XIV - XVI в.) 4.1. А-К. - Л., 1988. 515 с.

238. Словарь-указатель 2003 Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы: Экспериментальное издание. - Новосибирск, 2003.

239. Случевский 1898 Случевский К.К. Призрак // Случевский К.К. Сочинения: В 6 т. Т. З.-СПб., 1898. С. 3-51.

240. Смерть Александра 1962 Смерть Александра. Историческая песня // Народные исторические песни. - M.-JL, 1962. С. 296.

241. Смирнов 1887 Смирнов И. Отшельник Феодор // Русская старина, 1887, октябрь // Русская Старина. 1887 г. № 11 (октябрь). С. 529-530.

242. Соколов 2002 Соколов А. Валера-странник. Опыт сравнительной реконструкции мифологии отдельно взятой группы // Выходной. 2002. № 181. С. 6.

243. Соловьев 2000 Соловьев Вл. Три разговора. - М., 2000. 191 с.

244. Сорокин 1996- Сорокин А. С. Русский бог Трубецкой. М., 1996.

245. Спиридонова 2000 — Спиридонова Г.С. Проблемы типологии сюжетов в литературе Сибири XIX века: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических паук. Красноярск, 2000. 24 с.

246. Старец Федор 1912 Старец Федор Кузьмич / Город Томск. - Томск, 1912. С. 117-121.

247. Стрижев 1992 Стриэюев А. Два монарха и таинственный старец Федор Кузьмич. - М., 1992.

248. Сыроечковский 1934 Сыроечковский Б. Московские слухи 1825-1826 гг. // Каторга и ссылка. 1934. № 3. С. 59-85.

249. Таинственный старец 1898 Таинственный старец II Русский листок. 1898. № 64 (5 марта). С. 1; № 73 (14 марта). С. 1.

250. Таинственный 1995 Таинственный сибирский старец // Достоинство. 1995. № 3. С. 6.

251. Таинственный старец 1912 Таинственный старец Федор Козьмич в Сибири и Император Александр Благословенный. (Легенды и предания, собранные в Томске кружком почитателей Старца Федора Кузьмича). Изд. Д.Г. Романова. -Харьков, 1912 г.

252. Таинственный старец 1993 Таинственный старец Федор Козьмич в Сибири и император Александр Первый. - Калуга, 1993. 142 с.

253. Тайна 2001 Тайна томского старца: Неизвест. документы. / Сост., публ., коммент. Н.В.Серебренникова. - Томск, 2001. 47 с.

254. Тайна Федора Кузьмича Тайна Федора Кузьмича II www. russdom. ru.

255. Тарасов 1915 Тарасов Д.К. Император Александр I. Последние годы царствования, болезнь, кончина и погребение. - СПб, 1915. 226 с.

256. Тарасов 2001 Тарасов А.Б. Что есть истина? Праведники Льва Толстого. -М., 2001.

257. Теперомо 1906 Тенеромо И.Б. Воспоминания о Л.Н. Толстом и его письма. -СПб., 1906; то же: Тенеромо И. Воспоминание о Л.Н. Толстом. Александр I // Огонек. 1905. № 17 (15 мая).

258. Тик Наг Хан 1997 Тик Ham Хан. Древний Путь. Белые облака: В 2 т. Т. 1.: Кн. 1,2. - М., 1997.

259. Титаренко 1996 Титаренко С Д. Миф как универсалия символистской культуры и поэтика циклических форм // Серебряный век: философско-эстетические и художественные искания. - Кемерово, 1996. 134 с.

260. Тихий свет 2006 Тихий свет Зерцал. Жизнь и посмертная слава праведного старца Даниила Ачинского. - Красноярск, 2006.

261. Толстая 2006 Толстая Т.Н. Кысь: Роман. - М., 2006. 336 с.

262. Толстой 1912 Толстой Л.Н. Таинственный старец Федор Кузьмич. - СПб., 1912.32 с.

263. Толстой 1965 Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 20-и т. Т. 20. Дневники 1895-1910.-М., 1965. 670 с.

264. Толстой 1980 Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22-х т. Т. 6. Война и мирр. Т. З.-М., 1980.447 с.

265. Толстой 1981 Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22-х т. Т. 7. Война и мир. Т. 4. -М., 1981.431 с.

266. Толстой 1982 Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22-х т. Т. 12. Повести и рассказы. 1885-1902. - М., 1982.

267. Толстой 1983 Толстой Л.Н. Посмертные записки старца Федора Кузьмича. //Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22-хт. Т. 14. - М., 1983. С.359-378.

268. Толстой 1984 Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22-х т. Т. 19-20. Письма. 1882-1910. -М., 1984. 879 с.

269. Толстой 1985 Толстой JI.H. Собрание сочинений в 22-х т. Т. 21. Дневники. 1847-1894.-М., 1985.576 с.

270. Томский старец 1999 Томский старец Феодор Козьмич // Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков. Январь: Репринтное воспроизведение издания Афонского русского Пантелеймонова монастыря, 1906 г.-М., 1999. С. 79-90.

271. Тростников 2002 Тростников В.Н. Покаяние или миф? // Русский дом. 2002. №3. С. 26-27.

272. Труая 1997 Труайя А. Александр I, или Северный Сфинкс. - М., 1997. 475 с.

273. Трубацкая 1993 Трубацкая Э. Православный монах? // Наука и религия. 1993. №7. С. 39.

274. Трубецкой 2003 Трубецкой А. Александр I. - М., 2003. 413 с.

275. Тюпа 2002 Тюпа В.И. Мифологема Сибири: к вопросу о «сибирском тексте» русской литературы // Сибирский филологический журнал. - Новосибирск. 2002. № 1. С.27-35.

276. Тюпа 2003 Тюпа В.И. Словарь мотивов как научная проблема (на материале пушкинского творчества) // Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской Литературы: Экспериментальное издание. - Новосибирск, 2003. С. 170-197.

277. Удольф 1996 Удолъф Л. «Странник» Пушкина как религиозная поэзия // Контекст-1993. - М., 1996. С. 341-351.

278. Успенский 2000 Успенский Б.А. Царь и император: Помазание на царство и семантика монарших титулов. - М., 2000. 140 с.

279. Успенский 2004 Успенский Б.А. Пушкин и Толстой: Тема Кавказа // Успенский Б.А. Историко-филологические очерки. - М., 2004. С. 27-48.

280. Федоров 1990 Федоров В.И. Святой старец Александр Благословенный // Наука и религия. 1990. № 12. С. 21-22.

281. Федоров 2001 Федоров В.И. Александр Благословенный - святой старец Федор Томский (монарх - монах). - Томск, 2001. 325 с.

282. Федотов 2003 Федотов Г.П. Святые Древней Руси. - М., 2003. 266 с.

283. Феодор Козьмич 1913 Феодор Козьмич // Русский биографический словарь. Яблоновский-Фомин. - СПб., 1913. С. 301-304.

284. Филатов 1913 Филатов В. Федор Кузьмич (Легенда об Александре I) // Новое Слово. 1913. № 7. С. 31-38.

285. Фирсов 1910 Фирсов Н.Н. Император Александр 1 и его душевная драма. Историко-психологический этюд. - М., СПб., 1910.

286. Фомин 2003 Фомин С.В. Сибирский старец Федор Кузьмич. - М., 2003. 109 с.

287. Фрейденберг 1973 Фрейденберг О.М. Происхождение литературной интриги // Труды по знаковым системам. Вып. VI. - Тарту, 1973. С. 497-512.

288. Фрэзер 2001 Фрэзер Дж. Золотая ветвь. Т. 2. - М., 2001. 781 с.

289. Хартли 1998 Хартли Дж. М. Александр I. - Ростов-на-Дону, 1998.

290. Хахалкин 2004 Хахалкин А. Феодор Кузьмич - император всея Руси или самозванец? // День добрый. 2004. №№ 32, 33.

291. Хоничев 1997 Хоничев Н. Федор Кузьмич: Стихотворение. // Созвездие сирени: Стихи. - Томск, 1997. С. 52-54.

292. Царствование 1904 Царствование императора Александра Первого Благословенного. Под ред. В.В. Федорова. - СПб., 1904.

293. Цветков 1999 Цветков С.Э. Александр I: Беллетризованная биография. -М., 1999.

294. Цеханская 1999 Цеханская К. Мнимая смерть императрицы? или История монастырской молчальницы Веры Александровны // Наука и религия. - 1999. № 12. С. 20-23;

295. Цеханская 2000 Цеханская К. Мнимая смерть императрицы? или История монастырской молчальницы Веры Александровны // Наука и религия 2000. № 1. С. 18-22.

296. Чепкасов 1999 Чепкасов А.В. Неомифологизм в творчестве Д.С. Мережковского 1890-1910 годов: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Кемерово, 1999. 20 с. 199 с.

297. Чернов 1934 Чернов С.Н. Слухи 1825-1826 гг. // Сергею Федоровичу Оль-денбургу. К 50-легию научно-общественной деятельности. 1882-1932. Сборник статей. - Л., 1934. С. 565-584.

298. Чистов 2003 Чистов К.В. Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд). - СПб., 2003.

299. Чмыхало 1990 Чмыхало Б.А. Литературный регионализм. - Красноярск, 1990.

300. Шамшурин 2005 Шамшурин В.А. Седьмая печать (Таинственный старец): роман-версия // Роман-газета: Народный журнал. - М., 2005. № 9 (1495). С. 1 -80.

301. Шацков 1997 Шацков В. Серафим Саровский // Историческая газета. 1997. № 2 (14). С. 12.

302. Шильдер 1904 Шильдер Н.К. Император Александр I: Его жизнь и царствование. Т.1. - СПб., 1904. 436 с.

303. Шильдер 1905а Шильдер Н.К. Император Александр I: Его жизнь и царствование. Т. 3. - СПб., 1905. 569 с.

304. Шильдер 19056 Шильдер Н.К. Император Александр I: Его жизнь и царствование. Т. 4. - СПб., 1905. 567 с.

305. Шумигорский 1914 Шумигорский Е. Из записной книжки историка (Две легенды об императоре Александре I) // Исторический вестник. 1914. Т. 136. Май. С. 677-689.

306. Шумихин 1990 Шумихин С. Писатель из Новодевичьего монастыря // Садовской Б.А. Лебединые клики. - М., 1990. С. 452-463.

307. Эйдельман 1990 Эйдельман Н. Первый декабрист. Повесть о необыкновенной жизни и посмертной судьбе Владимира Раевского. - М., 1990. 398 с.

308. Энциклопедический словарь 1893 Энциклопедический словарь / Издат. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. - СПб., 1893. Т. X «А» Кн. 20.: Десмургия - Домициан. 1893. С. 752-754.

309. Энциклопедический словарь 1895 Энциклопедический словарь / Издат. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. - СПб., 1895. Т. XIV «А» Кн. 28.: Карданахи - Керо. 1895. С. 481-960.

310. Эткинд 1998 Эткинд А. Хлыст. (Секты, литература и революция) - М., 1998. 685 с.

311. Янушкевич 1997 — Янушкевич А.С. «Ермаков сюжет» в русской литературе 1820-1830 годов // Мотивы и сюжеты русской литературы. От Жуковского до Чехова. К 50-летию научно-педагогической деятельности Ф.З. Кануновой. -Томск, 1997. С. 40-48.