Теоретические основания социальной конвенциональности

Осьмук, Людмила Алексеевна

автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.01
диссертация на тему: Теоретические основания социальной конвенциональности

Год: 2004
Автор научной работы: Осьмук, Людмила Алексеевна
Ученая cтепень: доктора социологических наук
Место защиты диссертации: Барнаул
Код cпециальности ВАК: 22.00.01

450 руб.

Диссертация по социологии на тему 'Теоретические основания социальной конвенциональности'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Теоретические основания социальной конвенциональности"

ОСЬМУК Людмила Алексеевна

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ КОНВЕНЦИОНАЛЬНОСТИ

Специальность 22.00 01 -теория, методология и история социологии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

ОСЬМУК Людмила Алексеевна

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ КОНВЕНЦИОНАЛЬНОСТИ

Специальность: 22.00.01 -теория, методология и история социологии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Диссертация выполнена на кафедре социальной работы Алтайского государственного университета

Научный консультант

доктор социологических наук, профессор Гуслякова Людмила Герасимовна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, доцент Сытых Ольга Леонидовна;

доктор социологических наук, доцент Вавилина Надежда Дмитриевна;

доктор социологических наук, доцент Новокрещенов Александр Васильевич

Ведущая организация:

Институт философии и права Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН (отдел социологии)

Защита состоится 18 ноября 2004 г. в 9.00 часов на заседании диссертационного совета Д212.005.02 при Алтайском государственном университете по адресу: 656049, г. Барнаул, пр. Ленина, 61.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Алтайского государственного университета

Автореферат разослан 14 октября 2004 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

РОС. НАЦНОНА! БИБЛИОТЕ!

Дегтярев СИ.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В фокусе внимания современной теоретической социологии в последнее десятилетие оказались проблемы объединения социальных субъектов в надперсональные общности. Решение данных проблем не представляется возможным без формирования новой эвристической модели социальной интеграции, адекватно отражающей социальную действительность. Необходимость изменения теоретических моделей интеграции продиктована усложнением социальной системы и ускорением развития общества. Последние закономерно приводят к многочисленным конфликтным и кризисным ситуациям, придавая остроту всем вопросам объединения субъектов. Возникающие как следствие развития общества новые формы и способы интеграции требуют изучения. В современных социологических трудах констатируется, что в настоящее время целостность социальной системы уже невозможно обеспечить посредством норм и действий, имеющих принудительный характер, тогда как все большее значение приобретают конвенциональные взаимодействия между социальными субъектами, основанные на добровольном принятии каких-либо условностей и дающие возможность установления позитивных, всех удовлетворяющих отношений.

тенсивностью процессов культурной универсализации и глобализации. Социальные науки пытаются ответить на вопросы о возможности формирования конвенциональных норм и правил общения, признанных всеми, и какими должны быть конвенциональные отношения, чтобы не разрушить социокультурной идентичности человека. Острота социальной проблемы определяет важность теоретического анализа феномена.

Актуальность данной темы продиктована наличием противоречий в представлениях о конвенциональном в обществе. Это связано с отсутствием постановки вопроса о теоретических основаниях социальной конвенциональности и с тем, что в социологических, социально-психологических, социально-философских и социолингвистических трудах получили освещение лишь отдельные аспекты данного феномена. Отсутствие постановки вопроса отчасти объясняет, почему понятие «социальная конвенциональность» до сих пор не определено, а используется в качестве устоявшегося выражения в социологических трудах, исследующих проблемы социальной интеграции и социального взаимодействия. Традиционно социологическая теория рассматривала конвенциональные проявления в обществе в контексте проблем социальной интеграции и социального взаимодействия; до настоящего времени исследования собственно феномена социальной конвенциональности в ней фактически отсутствовали. Между тем, исследование данного феномена невозможно без формирования теоретических оснований, открывающих перспективу выработки концепции. Противоречие между потребностью социологической теории в концепции социальной конвенциональности и отсутствием концептуальных основ позволяет обозначить проблему разработки теоретических оснований социальной конвенциональности.

Степень научной разработанности проблемы. Термины «конвенция», «конвенциональное значение», «конвенциональное знание», «конвенциональное взаимодействие», «конвенциональные нормы», «конвенциональные ценности», «конвенциональный этап» известны науке и позволяют определенным образом объяснить феномен конвенционального. Однако, несмотря на достаточное количество используемых в науке терминов, характеризующих конвенциональное в обществе, в социологии отсутствует эксплика-

ция содержания понятий. Многие определения отличаются своей неточностью и метафоричностью, а категориальный аппарат в целом не развит.

Понятие «конвенция» введено в научный оборот в рамках философии науки конвенционалистами К. Айдукевичем, Р. Карна-пом, Э. Леруа, А. Пуанкаре и др. в начале XX века. Постепенно конвенционалистская эпистемология, равно как и термин «конвенция», получила широкое распространение в общественных науках. В социолингвистике (А. ван Дейк, Дж. Серль и др.) используется понятие «конвенциональное значение», при этом учитывается социальная природа феномена; в социальной психологии М. Аргайлом, А. Фернхемом, Дж. А. Грэхемом, Т. Шибутани и др. активно привлекаются понятия «социальная конвенция», «конвенциональные ценности», «конвенциональные нормы»; теоретическая социология и социальная философия в лице К.-О. Апеля, М. Вебера, С. Гиллигана, В. Дэймона, Л. Кольберга, Дж. Мэрфи, Р. Селмана, Ю. Хабермаса, Н. Хаана и др. обращается к понятиям «конвенциональное взаимодействие», «конвенциональное знание» и др.

Идеи социальной конвенциональности «рефреном сопровождают» труды по социальной интеграции, требующие в связи с этим особого рассмотрения. Проблема объединения социальных субъектов в надперсональные общности относится к классическим как в философии (Платон, Аристотель, Т. Гоббс, Дж. Локк, Б. Манде-виль, Ж.-Ж. Руссо, Г. Гегель, Д. Юм и др.), так и в социологии. Что касается социологии, то в соответствии с парадигмами исследования целесообразно выделить три группы научных трудов: 1) выполненные в рамках объективистского подхода; 2) относящиеся к субъективистскому подходу; 3) принадлежащие к объективистско-субъективистской метапарадигмальной традиции.

К. Маркса, М. Ориу, В. Парею, Р. Парка, А. Радклиффа-Брауна, Ж. Ренара, Т. Парсонса, Н. Смелзера, П. Сорокина, Г. Спенсера, Ф. Тенниса, Э. Шилза, П. Чекленд, А. Этциони и др. Значительная часть представителей русской социологической школы в решении данной проблемы также занимали объективистскую позицию (В.М. Бехтерев, Н.И. Кареев. М.М. Ковалевский, П.А. Кропоткин, Е. де Роберти, В.М. Хвостов и др.).

Во вторую группу входя г исследования, осуществленные на принципах социологического номинализма и написанные в рамках субъективистского подхода. К данной группе можно отнести работы П. Бергмана, Г. Блумера, М. Вебера, Г. Гарфинкеля, Г. Зиммеля, Т. Лукмана, Дж. Мида, Дж. Морено, Г. Тарда, Д. Хоманса, А. Щю-ца; среди представителей русской школы - П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский и др.

Третья группа не содержит такого количества трудов, однако именно она ближе всего подходит к проблеме социального конвенционализма. Это работы социологов К.-О. Апеля, П. Бурдье, Э. Гидденса, Ю. Хабермаса и др., причисляющих себя к субъекти-вистско-объективистскому метапарадигмальному подходу.

Особое место в классификации занимает современная российская социологическая школа, имеющая собственную традицию в отношении рассматриваемой проблемы. Теоретико-методологический анализ феномена социальной конвенциональности содержится в трудах ЮЛ. Аверина, Ю.А. Агафонова, А.Д. Ковалева, И.Ю. Королева, М.О. Мнацаканяна, М.М. Охотниковой, М.Н. Рут-кевича, Ж.Т. Тощенко, И.В. Туриной, В.А. Ядова и др. Однако усилия школы направлены в большей мере на изучение социальной интеграции как процесса. Особо активно в отечественной науке разрабатываются проблемы социального согласия и социального партнерства в контексте становления гражданского общества и социально-политической стабилизации в ситуации транзитивности (М.Г. Алиев, В.И. Бойко, Г.М. Денисовский, О.Б. Ионова,

B.В. Козловский, В.И Митрохин, А.К. Мишин, И.М. Модель, Б.С. Модель, СВ. Рогачев, М.В. Удальцова, В.Г. Федотова,

C.А. Эфиров, В.Н. Якимец и др).

действие (А.О. Бороноев, Г. Блумер, М. Вебер, И. Гоффман, Г. Зиммель, К. Леви-Стросс, Дж. Мид, Дж. Морено, М. Мосс, Э. Мэйо, Т. Парсонс, Н. Смелзер, П.И. Смирнов, П.А. Сорокин, Ю. Хабермас, Ф. Хайдер, Дж. Хоманс и др). Целесообразно выделить отдельно социально-психологические труды, в которых активно разрабатывается проблематика конвенциональности в коммуникациях. Работы А.А. Леонтьева, Е.А. Ковалева, П. Вацла-вика, Р. Харре, М. Аргайла, Э. Гросса, Г. Стоуна, И.Р. Сушкова, С. Дака, Т. Шибутани и др. вносят существенный вклад в представление о конвенциональных межличностных взаимодействиях, в то же время заслуживают внимания исследования, посвященные взаимоотношениям между социальными группам (B.C. Агеев, И.А. Ильин, Р. Кан, С. Кук, Н.М. Лебедева, Дж. Микулэ, Л.И. Науменко, Ф. Олпорт, В.П. Поздняков, Б.Ф. Поршнев, Г.У. Солдатова, В. Стефан, Г. Теджфел, А. Фиркандт и др.)

Феномен конвенционального взаимодействия включает в себя доверие и толерантность как характеристики, определяющие его содержание. Поэтому обращение к работам В.П. Зинченко, М.С. Мацковского, Б.Э. Риэрдона, А. Селигмена, Н. Элиаса и др. дополняет полноту представлений о феномене.

В социологической традиции принято считать, что взаимодействиям как таковым свойствен позитивный характер, тогда как позитивное конвенциональное взаимодействие и его роль в социальной интеграции рассматриваются редко. В той или иной мере непосредственно проблему конвенциональных взаимодействий затрагивают: теория действия М. Вебера, коммуникативная теория Ю. Хабермаса, социально-психологическая теория Т. Шибутани, системологическая концепция Ю.М. Резника. Однако и для этих теорий конвенциональное взаимодействие не является самостоятельным предметом исследования и потому им не надо вводить определение понятия «конвенциональное взаимодействие». Таким образом, в современной социальной теории отсутствует целостное представление о феномене социальной конвенцио-нальности.

Объект исследования - социологические теории о конвен-циональности.

Предмет исследования - особенности формирования теоретических основ социальной конвенциональности.

Цель исследования - разработка концептуальных основ социальной конвенциональности в социологической теории.

Достижение поставленной цели требует решения следующих задач.

1. Проанализировать интерпретации конвенциональной сущности объединения социальных субъектов в общности объективистским, субъективистским и метапарадигмальным социологическими подходами.

2. Репрезентировать феномен «социальная конвенциональ-ность» в качестве основной характеристики социальной интеграции и социального взаимодействия.

3. Сформировать категориальный аппарат для анализа феномена социальной конвенциональности через введение и определение понятий: «социальная конвенция», «конвенциональное взаимодействие», «конвенциональная стратегия», «конвенциональные элементы», «конвенциональная территория», «конвенциональные отношения».

4. Исследовать атрибутивные качества социальной конвен-циональности, проанализировав ее роль в генезисе и развитии социального.

5. Типологизировать конвенциональные взаимодействия (социальные конвенции).

6. Исследовать содержание, структуру и механизмы конвенционального взаимодействия как формы и способа проявления социальной конвенциональности.

7. Выявить и проанализировать эвристическую значимость метапарадигмального структурно-конструктивистского объяснения социальной конвенциональности.

8. Проанализировать конвенциональные взаимодействия между социокультурными мирами социальных субъектов различной модальности.

9. Исследовать механизмы перехода конвенциональных взаимодействий в конвенциональные отношения, определив условия и структуру последних. Проанализировать конвенциональные стратегии.

10. Доказать методологическую ценность структурно-конструктивистского понимания социальной конвенциональности в применении к проблеме межпоколенных отношений.

Концептуальные идеи исследования нашли свое отражение в следующей основной гипотезе - формирование метапарадиг-малъных теоретических оснований социальной конвенционалънос-ти дает возможность детального анализа феномена и в значительной мере дополняет и расширяет представления теоретической социологии о социальной интеграции и социальном взаимодействии - и ряде частных гипотез:

• социальная конвенциональность - социальный феномен, сложность которого обусловлена наличием структурного и конструктивистского уровней;

• феномен социальной конвенциональности приобретает особое значение для современного общества, в котором постоянно усиливается роль субъективного фактора и при этом растет необходимость сохранения целостности надперсональных общностей;

• только признание определяющей роли феномена социальной конвенциональности в развитии общества приводит к адекватному действительности представлению о социальной интеграции;

• концептуальные основы социальной конвенционально -сти позволяют выделить и проанализировать степень конвенциональности позитивных взаимодействий;

• феномен социальной конвенциональности может быть в основном описан как минимум на основе следующих положений:

1) конвенциональное взаимодействие между социальными субъектами при определенных условиях приводит к формированию конвенциональных отношений и может быть понято только с учетом анализа взаимодействия социальных миров субъектов, вступающих в социальную связь;

2) феномен социальной конвенциональности характеризуется сложным системным характером и как всякая система включает в себя как синхронные, так и диахронные структуры.

Теоретико-методологические основания исследования. Методологическим основанием работы является метапарадигмаль-ный подход в социологии, и в первую очередь - структурный конструктивизм. Основными методологическими источниками послужили принципы, разработанные Р. Коллинзом, Э. Гидденсом, П. Бурдье, Ю. Хабермасом. Эти ученые доказывают отсутствие дуализма между субъективизмом и объективизмом и возможность

объединения макро- и микросоциологических позиций. В формировании концептуальных основ социальной конвенциональности автор опирается на методологический принцип признания субъективного фактора в развитии общества и рассматривает социальных субъектов как относительно свободных и способных создавать новые общественные формы (Л. Терен, М. Круазье, А. Этциони и др.). Наряду с этим использована идея С. Пеппера относительно контекстуализма и необходимости анализа социального поведения и взаимодействия с привлечением социокультурного контекста. В основу исследования также положены следующие общенаучные принципы, принцип дополнительности и мобилизации релевантных знаний; существование социальной действительности в пространстве и времени и признание историчности всех социальных явлений; требование оценки социальных явлений с позиции нравственности.

Теоретическую основу исследования составили теория социального действия М. Всбера, заложившая методологические основы понимания социальной конвенциональности, и коммуникативная теория Ю. Хабермаса, непосредственно связавшая конвенционапьность с феноменом социальной интеграции. На авторский подход к определению теоретических оснований социальной конвенциональности оказали влияние: феноменологическая философия и социология Э. Гуссерля, П. Бергера, Т. Лукмана, М. Мерло-Понти, М. Хайдеггера, А. Щюца; социокультурные концепции Г. Зиммеля, К. Мангейма и П. Сорокина; психологические теории познания Г.М. Андреевой, К. Гергена, Ж. Пиаже; методологический конвенционализм К. Айдукевича, Р. Карнапа, Э. Леруа, А. Пуанкаре; социолингвистические концепции Дж. Сёрля и А. ван Дейка; теории плюралистических миров Н. Гудмена, У. Джеймса, Э. Кассирера. Особое значение для авторского понимания концептуальных основ социальной конвенциональности имеет опыт метапарадигмального моделирования целостных теоретических конструкций общества и социальных явлений. В зарубежной науке этот опыт представлен теориями и концепциями П. Бурдье, Р. Бэйлса, Э. Гидденса, Д. Мартиндейла, Р. Слэйтера, А. Поферла, Ю. Хабермаса и др.; в отечественной - теоретическая база разработки новых концепций мегапарадигмального характера задана идеями В.Л. Алтухова,

СИ. Григорьева, Т.М. Дридзе, А.В. Леденевой, В.Г. Немировского, Д.Д. Невирко, М.В. Ромма, Б.С. Сивиринова и др.

Методы исследования. Целостное рассмотрение феномена социальной конвенциональности требует использования комплексного метода при определяющей роли социологического знания. Теоретические модели имеют в данном исследовании метапара-дигмальный характер, объединяя положения и идеи «объективной» и «субъективной» социологии на основе социологического метода Э. Гидденса. В работе используются гипотетико-дедуктивный и аксиоматический методы, а также комплекс следующих общенаучных методов: анализ, концептуальный синтез, идеализация, обобщение, систематизация, типология, научная индукция, интерпретация, теоретическое моделирование.

Источниковую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных авторов, освещающие отдельные фрагменты социальной конвенциональности в теоретической социологии, социальной философии, социальной психологии, философии науки, социолингвистике, культурологии.

Научная новизна диссертационного исследования.

• Впервые дано целостное описание феномена социальной конвенциональности, раскрыта его роль в генезисе и развитии общества, проявляющаяся в качестве атрибутивных свойств социального как такового и в виде фактора социального взаимодействия.

• Для преодоления неполноты современных теорий социальной интеграции и социального взаимодействия предложено дополнить социологическое знание концепцией социальной кон-венциональности.

• В категориальный аппарат современного социологического знания введены определения понятий: «социальная конвенциональность», «конвенциональное взаимодействие», «социальная конвенция»; «конвенциональные отношения», «конвенциональные элементы», «конвенциональные стратегии», «конвенциональная территория», позволяющие провести анализ как феномена социальной конвенциональности, так и феноменов социальной интеграции и социального взаимодействия.

• Доказано, что социальная конвенциональность выступает обязательным условием и следствием социальной интеграции, обнаруживая себя через конвенциональные взаимодействия.

• Доказана методологическая значимость структурно-конструктивистского понимания социальной конвенциональности, что раскрывает перспективы метапарадигмального подхода.

• Выявлены консенсусный и интерактивно-договорной уровни социальной конвенциональности, в каждом из которых, в свою очередь, выделяется внешний (нормативный) и внутренний (феноменологический) подуровни.

• Исследовано субъективно-объективное содержание феномена социальной конвенциональности, описаны структура и механизмы конвенционального взаимодействия, формирующиеся на уровне конвенциональных интенций и проявляющиеся через последовательную организацию участниками взаимодействия конвенциональной территории.

• Предложена типология конвенциональных взаимодействий (социальных конвенций) по следующим основаниям: 1) предмету; 2) модальности субъекта; 3) сфере жизнедеятельности; 4) степени открытости; 5) степени мотивированности субъекта; 6) степени успешности (результативности).

• Доказана теоретическая необходимость рассмотрения взаимодействия социальных миров в контексте проблемы социальной конвенциональности.

• Выявлен и проанализирован механизм конвенционального взаимодействия между социальными мирами, который реализуется через формирование конвенционального интерсубъективного пространства социокультурного характера.

• Исследованы условия формирования конвенциональных отношений, проанализированы конвенциональные стратегии, влияющие на характер и степень конвенциональности социальных отношений.

• Доказана методологическая значимость разработанных концептуальных основ социальной конвенциональности применительно к анализу конвенциональных отношений между интерсубъективными социокультурными мирами.

• Исследованы диахронные конвенциональные структуры и особенности конвенциональных отношений между поколениями

как основное требование к сохранению целостности и стабильности общества.

На защиту выносятся следующие основные положения.

1. Конвенциональность в обществе проявляется через социальную потребность как индивида, так и надперсональной общности разрешать ситуации посредством социальных конвенций, в этом смысле она выступает атрибутивным свойством социального. Генезис и развитие общества сопровождаются развитием социальной конвенциональности.

2. Социальная конвенциональность имеет несколько основных значений:

• в широком смысле она понимается как свойство социальных субъектов сосуществовать на основе различных видов соглашения;

• в узком смысле - это: а) форма позитивных социальных взаимодействий и качественная характеристика объединения социальных субъектов в надперсональные общности; б) взаимодействие социальных миров, приводящее к формированию общей конвенциональной территории (интерсубъективного мира) с конвенциональными нормами, ценностями и «правилами игры».

а) нормативный консенсус достигается через конвенциональное взаимодействие субъектов;

б) феноменологический консенсус достигается через конвенциональное взаимодействие социальных миров.

4. Социальная конвенциональность как феномен имеет сложную структуру, в которой выделяются два взаимодетермини-рованных уровня: «консенсусный» («высший») и «интерактивно-договорной» («низший»). Каждый уровень дифференцируется на два собственных подуровня: феноменологический и нормативный. Пребывая в феноменологическом консенсусе, субъекты интерсубъективного взаимодействия в процессе деятельности и общения взаимно мотивируют друг друга к конвенциональным отношениям, утверждая тем самым нормативный консенсус. «Интерактивно-договорной» уровень предполагает интеракцию посредством кон-

венциональных норм и ценностей и интеракцию социальных миров.

5. Конвенциональное взаимодействие возникает на уровне интенции каждого из участников взаимодействия, которая перерастает в формирование мотивации, а затем в готовность к конвенции и само действие, направленное на формирование конвенциональной территории.

6. Типологизация конвенциональных взаимодействий может быть проведена по следующим основаниям: 1) предмет; 2) модальность субъекта; 3) сфера жизнедеятельности; 4) степень открытости; 5) степень мотивированности субъекта; 6) степень успешности (результативности). Развернутая типология дает право считать конвенциональные взаимодействия многофункциональным феноменом, значимым для социального субъекта и общества.

7. Социальная конвенция выступает способом понимания мира «другого» и предполагает конвенциональное взаимодействие социокультурных миров, которое осуществляется через механизм погружения.

8. Конвенциональные отношения возникают в результате повторяющихся более или менее стабильных конвенциональных взаимодействий; переход конвенциональных взаимодействий в конвенциональные отношения возможен при наличии следующих обязательных составляющих: 1) конвенциональных действий; 2) конвенциональных стратегий; 3) конвенциональной территории; 4) конвенциональных значений; 5) конвенциональных игр.

9. Конвенциональные отношения между интерсубъективными социокультурными мирами формируют социальную конвенциональность человеческого сообщества и повышают толерантность общества.

10. Адекватный анализ социальной интеграции возможен на основе учета как синхронных, так и диахронных структур конвенциональных взаимодействий, что объясняет роль конвенциональных отношений поколений в предотвращении исторической амнезии и поддерживании социальной интеграции.

имеющего большое значение для человека и общества. Одновременно это поможет открыть новый аспект содержания социальной интеграции и приведет к созданию ее более полной теоретической модели. В изучении социальной интеграции важно, что смещение фокуса исследования с вопросов социального консенсуса и солидарности, относящихся непосредственно к коллективным сообществам, в сторону конвенционального взаимодействия социальных субъектов обусловлено открытым для социологии вопросом «возвращения человека». Концентрация внимания на аспекте личной инициативы и ответственности в конвенциональных отношениях отражает тенденции современного общества, где личность играет значительную роль, представляя себя, а не надперсональные общности.

Теоретическая значимость исследования проявляется в возможности применения концепции социальной конвенциокальносги в разработке научно обоснованных способов и моделей конвенционального взаимодействия различных социальных групп и социальных субъектов с разной социальной идентичностью, что позволяет не просто разрешать конфликтные ситуации, но и поддерживать в стабильном состоянии существующие конвенции. Концепция социальной конвенциональности имеет непосредственное отношение к практике формирования социального партнерства и сотрудничества; она востребована в работе по созданию общественного мнения, в профессиональной деятельности менеджеров, политиков, социальных работников, психологов, педагогов. Материалы диссертации могут быть использованы при разработке курсов по теоретической социологии, социальной философии, социальной психологии, теории социальной работы.

Апробация результатов диссертационного исследования. Результаты исследования получили апробацию на следующих международных и отечественных конференциях и научно-практических семинарах: Человеческая ориентация социального и научно-технического прогресса: Всероссийская конференция. (Новосибирск, 1992); Intellectual development of society and new information technologies: International Conference (Novosibirsk, 1992); Гуманитаризация образования в техническом ВУЗе: Региональная научно-методическая конференция (Новосибирск, 1993); Возрождение России и русская общественная мысль: Всероссийская

конференция (Нижний Новгород, 1993); Информатика и проблемы телекоммуникаций: Международная научно-техническая конференция (Новосибирск, 1995); Культура демократии и право: Международная конференция «Цивилизации XXI века: культура демократии и право» (Новосибирск, 1996); Философия науки и техники: итоги XX века: Региональная научная конференция (Новосибирск, 2000); Теория и практика социальной работы на рубеже веков: Международная конференция (Новосибирск, 2001); Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы: Второй Всероссийский социологический конгресс (Москва, 2003); The interaction of socio-cultural words: in the problem of conventional relations: 8th Korea - Russia International Symposium on Science and Technology KORUS (Tomsk, 2004).

Структура диссертации Работа состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы, содержащего 400 названий на русском и иностранном языках.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении раскрывается актуальность темы диссертационного исследования, оценивается состояние её разработанности; определяются объект, предмет, цель, задачи и гипотезы исследования, характеризуются его теоретические и методологические основы, методы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость проделанной работы, формы апробации результатов исследования; приводится перечень положений, выносимых на защиту.

В первой главе - «Теоретико-методологический анализ социальной конвенциональности в контексте теорий интеграции» - анализируются теоретико-методологические подходы к изучению проблемы социальной интеграции, обсуждается недостаточная полнота социологического знания о феномене социальной интеграции и несистематизированность представлений о социальной конвенциональности. Рассматривается появление и использование данной идеи в контексте объективистского и субъективистского подходов. Доказывается преимущество объединения данных подходов к проблеме социальной интеграции, необходимость создания целостной объективистско-субъективистской

модели феномена и место в ней концепции социальной конвенцио-нальности.

В § 1 - «Традиционная интерпретация социальной интеграции в социологии: объективистский подход» - объектом анализа выступает объективистское понимание социальной интеграции, его преимущества и недостатки. В рамках объективистской парадигмы выделяются нормативно-ценностный, нормативно-деятельностный, структурно-функциональный, системный, информационно-системный подходы к социальной интеграции. Автор отмечает, что заслугой классических объективистских теорий было введение категории социальной интеграции, которое имело непосредственное отношение к гипостазированию эвристических моделей надперсональных общностей. Идея социальной интеграции органично встраивается в представления социологического реализма о существовании в социальной действительности надиндивидуальных целостностей, где и сама социальная интеграция выступает как объективная закономерность. Это объясняет появление в рамках данного подхода таких концептов как социальный консенсус, социальная солидарность, социальный порядок, социальная сплоченность. Анализ теоретических подходов к проблеме социальной интеграции позволил диссертанту сделать вывод о традиционно сложившемся в социологии преобладании объективистского понимания социальной интеграции. В объективистских подходах описание интеграции имеет нормативный характер: ее чаще всего рассматривают как феномен, основанный на общих ценностях, или же как феномен, основанный на разделении труда. Еще одна экспликация содержания понятия традиционно дается с позиций структурно-функционального и системного подходов: под социальной интеграцией понимается складывание в единое целое различных элементов социума (индивидов, структур, социальных институтов) посредством их взаимодействия с целью противостоять внешним дестабилизирующим факторам. Как отмечает автор, в системном подходе идея социальной интеграции оказывается «излишней», поскольку речь идет о складывании сложной самоорганизующейся социальной системы. В параграфе подчеркивается, что недостатком объективистского понимания социальной интеграции является то, что из теоретических моделей «извлекается» человек вместе с его внутренним миром. В то же время

социальный консенсус, социальная солидарность и социальный порядок по-дюркгеймовски «социологичны» и обращены к коллективным деперсонифицированным общностям. Для объективистского подхода консенсус -- это принятие большинством субьекгов общности уже существующих норм, благодаря чему становится возможным «нормальное» (идеальное) состояние общества, однако абсолютизация данного тезиса приводит к проблеме свободы индивида. Рассматривая классические для социологического знания категории, характеризующие социальную интеграцию, диссертант подчеркивает, что как результат не тождественен процессу, к нему приводящему, так и социальная интеграция не сводится ни к одной из рассматриваемых категорий. В работе приводится систематизация категорий социальной интеграции, каждая из которых помогает описать какой-либо из аспектов указанного феномена: социальный порядок демонстрирует сущность и может рассматриваться как внутреннее проявление социальной интеграции; социальный консенсус представляется внешним проявлением, он предписывает наличие некоторой нормативной формы; социальная солидарность касается коллективного бессознательного, являясь свойством коллективного сознания, она есть стремление индивидов объединяться в обществе; согласие выступает результатом интеграции и характеристикой некоего этапа интеграции; сплоченность можно оценивать как качественную и количественную (при сравнении социальных групп) характеристику социальной интеграции; социальное взаимодействие является способом социальной интеграции как процесса и одновременно структурой феномена. Автор отмечает существующую в современном социологическом знании тенденцию: если М. Мосс, К. Леви-Сгросс, А. Этциони, П. Сорокин и др. считали, что социальное взаимодействие - основной элемент интеграции, то еще большее значение придает социальному взаимодействию современная социология, усматривая в устойчивом взаимодействии субъектов наличие определенного порядка взаимосвязей. Анализ социологических трудов, относящихся к объективистской традиции, позволяет эксплицировать социальную интеграцию как объединение социальных субъектов в надперсоналъные общности посредством взаимодействия. Диссертант приходит к выводу, что, несмотря на попытку использования субъективного фактора и об-

ращение к категории социального взаимодействия, интерпретатив-ной по своей сути, объективистские теории социальной интеграции акцентируют внимание только на внешних структурах, что не позволяет теоретически интерпретировать внутренние интегративные механизмы. Выдвигается предположение, что проблема социальной интеграции - это проблема конвенциональной специфики социальной связи, обнаружить которую можно только через анализ содержания социального взаимодействия.

В § 2 - «Идеи социальной конвенциональности в субъективистских и объективистско-субъективистских социологических теориях» - отмечается, что в субъективистском подходе к социальной интеграции заложено противоречие между номиналистическими принципами и признанием социальной интеграции, результатом которой выступает надперсональная целостность. Однако диссертант отмечает, что субъективисты вынуждены обращаться к категориям социального порядка, социального консенсуса, социального согласия, поскольку их главная цель также заключается в создании эвристических моделей. В параграфе доказывается, что субъективистский подход не просто расширил представление о данных феноменах, но поставил вопрос о сущности и механизмах социальной интеграции. Автор отмечает, что субъективистский подход придает еще большее значение социальному взаимодействию, выступающему в качестве «пограничной» категории для объективизма и субъективизма при интерпретации социальной интеграции. Субъективисты обращаются к идее позитивного, конвенционального взаимодействия, корни изучения которого можно обнаружить в трудах Аристотеля, рассматривающего дружеское общение в качестве основы объединения людей в коллективные сообщества. Таким образом, социальная интеграция понимается как интеграция свободных индивидов, а стабильное состояние общества основывается на развитии неконфликтных, доверительных взаимодействий между индивидами. Диссертант приходит к выводу, что идея социальной конвенциональности, принадлежащая М. Веберу, сформулирована нечетко и вопрос об исследовании данного феномена не поставлен. По мнению М. Ве-бера, консенсус представляет собой объективно существующую вероятность того, что, несмотря на отсутствие предварительной договоренности, участники той или иной формы взаимодействия

достигнут согласия. Однако автор подвергает сомнению идею противопоставления поведения, основанного на «согласии», поведению, основанному на договоре, поскольку без последнего социальный консенсус невозможен; высказывается предположение рассмотрения поведения, основанного на договоре, как обязательного условия социального консенсуса и, соответственно, социальной интеграции. В параграфе анализируются идеи социальной конвенциональности, содержащиеся в феноменологической социологии, которая придает субъективному фактору в социальной интеграции ещё большее значение и вводит понятие феноменологического консенсуса как присущего сознанию свойства интерсубъективности, формируемого через взаимопонимание индивидов. Следовательно, консенсус связывается с интерсубъективностью. Диссертант подчеркивает, что интерсубъективность - это, прежде всего, взаимное признание того, что «другой» аналогично воспринимает социальную реальность и также имеет субъективный мир, но восприятие этого мира, равно как и взаимодействие с субъектом, далеко не в каждом случае будет носить позитивный характер. Интерсубъективность можно было бы назвать консенсусом сознаний большинства субъектов, наполняющих общество. Автор полагает, что феноменологическая мысль помогает раскрыть сущность социальной конвенциональности и механизмы конвенциональных отношений. В параграфе высказывается предположение о том, что, находясь в феноменологическом консенсусе, субъекты интерсубъективного взаимодействия взаимно мотивируют друг друга к конвенциональным отношениям, утверждая тем самым нормативный консенсус. В основании мотивации лежит потребность к раскрытию своего субъективного мира перед другим субъектом и проникновение в мир «другого», при этом данное стремление свойственно большинству людей так же, как потребность общения, самореализации и другие социальные потребности. Проявляться такое стремление будет в установлении конвенциональных отношений; в социальном мире способы выстраивания отношений, в том числе конвенциональных, основываются на правилах, имеющих формальный, нормативный характер, тогда формализация конвенциональных отношений приводит к формированию социального порядка. Диссертант находит поддержку своих идей в концепции коммуникативного действия

Ю. Хабермаса, для которого конвенциональное действие - это «действие, ориентированное на достижение взаимопонимания». Для понимания сущности конвенциональных взаимодействий представляется важным тезис Ю. Хабермаса о взаимопонимании, выступающем в качестве механизма координации действий и достижения согласия; согласие никак нельзя навязать другой стороне, манипулируя ей и принуждая ее. Ю. Хабермас, Л. Кольберг и др. рассматривают социальные конвенции в контексте эволюции морального субъекта, поэтому для них интерес представляет лишь то, каким образом социальный субъект приобретает навыки конвенционального действия в процессе взросления и социализации, но не социальная конвенциональность и не конвенциональное взаимодействие как таковые. Особое значение для данной работы имеет указание Ю. Хабермаса на непосредственную взаимосвязь между конвенциональным действием и социальной интеграцией. Обобщая основные идеи субъективистов и сравнивая их с представлениями объективистов, автор приходит к выводу, что если в объективистской социологии социальное взаимодействие рассматривается в качестве основной структурной единицы социальной интеграции, то субъективистская социология исследует механизмы социальной интеграции, усматривая их внутри самого взаимодействия. На основании идей, выдвинутых субъективистской социологией, автор делает предположение, что все взаимодействия в контексте социальной интеграции можно расположить на некоей условной шкале от конфликтных неконвенциональных до высококонвенциональных аттрактных. Конфликтные стремятся к нарушению интеграции, конвенциональные - к ее укреплению. Между конфликтными и конвенциональными взаимодействиями можно выделить область «нейтральных» взаимодействий, однако на практике «нейтральные» взаимодействия длятся недолго и носят эпизодический характер. На основании проведенного анализа субъективистских теорий социальной интеграции автор делает вывод, что именно в них появилась идея социальной конвенциональности, однако все представления о феномене мало связаны друг с другом, а целостная теоретическая модель фактически отсутствует. С точки зрения диссертанта, формирование концептуальных основ социальной конвенциональности потребует объединения усилий субъективистского и объективистского под-

ходов, что возможно на базе принципа дуальности социального взаимодействия. Таким образом, преодоление неполноты теорий интеграции достигается через метапарадигмальный подход и приводит к необходимости усиления внимания к конвенциональным проявлениям в обществе.

В § 3 - «Теоретическое осмысление феномена социальной конвенциональности» - определяется роль и место социальной конвенциональности в генезисе социального. Автор отмечает, что феномен социального детерминирован в первую очередь интегра-тивным процессом, имеющим аналогичный характер. В то же время интеграция в обществе имеет конвенциональную основу, так как она появляется там и тогда, где и когда появляется конвенция между двумя субъектами, стремящимися к объединению. Эволюция субъекта конвенции и способов ее «заключения» приводит к развитию социального; антропосоциогенез не был бы возможен, не обладай человек способностью к конвенциональным действиям. Диссертант доказывает, что процесс созидания требует целой цепочки конвенций: каждый последующий договор требует подтверждения, а для развертываемой ситуации предыдущий уровень конвенциональности становится недостаточным. Таким образом, ситуация характеризуется конвенциональностью, при анализе которой необходимо учитывать следующие моменты: кон-венциональность формируется на протяжении некоторого временного отрезка; она изменяется на этом отрезке и имеет определенный уровень в каждой условной, точке данного временного отрезка. Содержанием социальной конвенциональности являются конвенции, которые способствуют формированию отношений между субъектами. Отношения в случае соблюдения конвенции начинают носить конвенциональный характер. Конвенция помогает решать следующие проблемы: способствует объединению в целях формирования единой линии поведения в конкретной ситуации; облегчает .подготовку к принятию и само принятие коллективных решений; сопровождает коллективную деятельность и является условием успешности и эффективности этой деятельности; сопутствует социальной адаптации, в частности - адаптации в социальной группе, и является ее условием; является способом эффективной коммуникации, и в целом ее можно интерпретировать как эффективную коммуникацию; лежит в основе отношений ат-

тракции и способствует снятию агрессии; дает возможность раскрыть свой собственный мир и понять мир «другого». В параграфе дается интерпретация социальной конвенциональности в самом широком смысле как свойства социальных субъектов сосуществовать на основе всех видов соглашения. Предлагается выделить два уровня социальной конвенциональности, определив их как «кон-сенсусный» (высший) и «интерактивно-договорной» (низший), каждый из которых делится на два внутренних подуровня: феноменологический и нормативный. Подуровни взаимозависимы: консенсус сознаний индивидов, пребывающих в обществе, ощущаемый как состояние согласия, возможен только при наличии целой системы норм и ценностей и принятии данной системы большинством. В свою очередь, пребывая в феноменологическом консенсусе, субъекты интерсубъективного взаимодействия в процессе деятельности и общения взаимно мотивируют друг друга к конвенциональным отношениям, утверждая тем самым нормативный консенсус. «Интерактивно-договорной» уровень предполагает интеракцию посредством конвенциональных норм и ценностей и интеракцию социальных миров. И нормативно-ценностная интеракция, и интеракция социальных миров способствуют установлению конвенциональных отношений. Автор отмечает, что конвенциональные взаимодействия способствуют раскрытию личности и через них она декларирует себя, раскрывая свой внутренний мир. Поскольку человек обречен на взаимодействие в контексте реального социального мира, который существует для него a priori и одновременно конструируется, предполагается, что особенно интересны и значимы для человека будут конвенциональные элементы и способы, позволяющие бесконфликтно взаимодействовать с «другими». Диссертант приходит к выводу, что осознанно или неосознанно человек обращает внимание на конвенциональные элементы субъективного мира, что определяет принятие решения о взаимодействии вообще, о характере взаимодействия и о степени доверия. Так как во взаимодействии происходит обоюдное переживание и оценивание субъективных миров, можно говорить о взаимодействии не индивидов, а миров, а социальная конвенциональностъ в узком смысле получает значение конвенциональности социальных миров. Автор приходит к выводу о существовании феномена социальной конвенциональности и о

том, что социальная конвенциональность предстает как атрибутивное качество социального, как форма позитивных социальных взаимодействий и качественная характеристика объединения социальных субъектов в надперсональные общности, как феноменологическое свойство социальных миров. Социальная конвенциональность имеет сложную структуру, в которой выделяются два уровня: «консенсусный» и «интерактивно-договорной», что делает необходимым применение и объективистского, и субъективистского подходов. Каждый уровень, соответственно, дифференцируется на два собственных подуровня: феноменологический и нормативный.

Во второй главе - «Конвенциональное взаимодействие: понятие, сущность, структура и механизмы» - дается определение понятия «конвенциональное взаимодействие» («социальная конвенция»); выделяются критерии, по которым можно определить наличие или отсутствие социальной конвенции и степень ее проявления, рассматривается роль социальных конвенций в социуме, их значение для процесса социальной интеграции; предлагается структура конвенционального взаимодействия и механизм его осуществления.

В § 1 - «Понятие и сущность конвенционального взаимодействия» - социальная конвенция определяется как договор особого рода, который приводит к согласию использовать нормы, ценности, ритуалы, традиции, символы и др. в качестве основополагающих для всех его участников. Автор отмечает, что в каждой конкретной ситуации взаимодействия субъекты вынуждены устанавливать конвенцию, уточняя уже имеющиеся конвенциональные средства: нормы, ценности, ритуалы, традиции, символы, в связи с эгим интерпретация значений сопровождает конвенциональное взаимодействие. В работе предлагается определение социальной конвенции как способа и формы взаимодействия в целях достижения согласия, имеющей содержание, сценарий и время протекания. Диссертант дает описание социальной конвенции, подчеркивая, что она не является договором по поводу социального порядка вообще, это «договор» по поводу каждой конкретной ситуации; социальная конвенция не является чем-то неизменным, существующим a priori, она проистекает из потребностей, устойчивых мотивов личности, готовности человека к коммуникативной

деятельности. Социальная конвенция сама может рассматриваться как потребность, причем потребность социального характера, она всегда направлена на что-то, она может рассматриваться как процесс направленный, сопровождающийся оценкой своего поведения и поведения «другого», принятием решения и т.д.; как и для любого направленного процесса, для нее важен результат. Будучи целесообразной по сути, социальная конвенция не представляется возможной без средств, к которым прежде всего следует отнести конвенциональные значения, и, наконец, социальная конвенция не есть просто соглашение, она выступает как способ и процесс понимания «другого», его поведения и мира. Таким образом, понятие «конвенция», которое заимствуется из практики договорного процесса, получает в данной работе иную интерпретацию: социальная конвенция предстает договоренностью между субъектами по поводу интерсубъективного конструирования социального мира, которое не представляется возможным без формируемых в самом этом процессе условностей. Условные конвенциональные значения принимаемых понятий, составляющие язык и систему символов; внешнее оформление конвенциональных действий (этикет, ритуалы, система символов); сами конвенциональные действия, включающие адекватные стратегии, - вот что составляет структуру «социальной конвенции». Принимаемые субъектами «условности» функциональны только при принятии их всеми сторонами взаимодействия и существовании самого процесса интерсубъективного конструирования, в котором они приобретают смысл. Так как автор связывает конвенцию с ситуацией, то в узком смысле она определяется как социальное действие, направленное на взаимное существование в целях разрешения противоречий в конкретной ситуации. Поскольку функциональное значение конвенции для индивида в обществе в «микроситуации» бесконечно велико и конвенция имеет ярко выраженный социальный характер, в диссертационной работе рассматривается не конвенция вообще, а социальная конвенция. Социальная конвенция - акт, нацеленный на понимание и активизирующий смыслообразование с целью объединения участников взаимодействия и любая социальная конвенция способствует пониманию и увеличивает толерантность общества, повышая в то же время степень толерантности отдельного субъекта. В заключении параграфа делается вывод о том, что

социальная конвенциональность проявляется через конвенциональные взаимодействия, которые выступают основным средством интеграции субъектов в надперсональную общность и имеют внешнее, нормативное «оформление» и внутреннее смысловое содержание.

В § 2 - «Типология социальных конвенций (конвенциональных взаимодействий)» - предлагается типологизация социальной конвенции по следующим основаниям: по предмету (поводу) конвенции, по модальности и количеству субъектов, по сферам жизнедеятельности человека, по характеру социально-психологических механизмов, по степени мотивации субъектов, по результату. Автор обращает внимание, что объектами социальной конвенции могут оказаться следующие поводы конвенции: 1) значения (денотаты) понятий и смыслы (концепты денотатов); 2) информация, которую каждый субъект намеревается получить в процессе обмена; 3) правила поведения в ситуациях; 4) внешние атрибуты ситуаций; 5) цели и средства совместной деятельности;

6) отношения, устанавливаемые в процессе взаимодействия;

7) понимание и принятие субъективного мира. В исследовании рассматривается каждый из выделенных типов. Предмет (повод) социальной конвенции составляет ее основное содержание, вокруг него складывается конвенциональное действие. Выделение по предмету указанных типов социальной конвенции означает, что исследуемый феномен широко представлен в практике жизнедеятельности человека. Однако, с точки зрения диссертанта, было бы неверным считать, что любое социальное действие является конвенциональным: если по каким-либо причинам субъект не мотивирован на разрешение ситуации с помощью условно принимаемых значений, правил, атрибутов, целей и средств, то социальная конвенция или аннулируется, или перерастает в конфликтное взаимодействие. Автор предлагает обратить внимание на специфику социальных конвенций между: 1) субъектом - субъектом; 2) субъектом - социальной группой; 3) социальной группой -социальной группой; 4) социальной группой - социальной общностью, куда включена группа; 5) социальной общностью -социальной общностью; 6) социальной общностью - субъектом. По сферам жизнедеятельности выделяются конвенции в сфере деловых отношений и конвенции в сфере «человеческих», неделовых

отношений. В работе дается описание социальных конвенций в сфере экономики, политики, быта и семьи, морали и права, религии и идеологии, культуры, искусства. В каждой из названных сфер конвенции имеют особенности. В экономике эти отношения, по наблюдениям экономистов, напоминают игру в покер, где необходимо соблюдать джентельментские правила, но при этом думать о собственной выгоде; особенностью политических конвенций является их тщательная детальная разработка; специфика конвенциональных отношений в семье заключается в создании некоего единого адаптивного пространства, которое удовлетворяло бы всех членов семьи и т.д. Социальные конвенции, складывающиеся в каждой из сфер, основываются на нормах и имеют ритуализированный характер. По форме демонстрации конвенциональных интенций автор предлагает различать открытые и латентные конвенции. Диссертант отмечает, что люди могут испытывать скрытую симпатию друг к другу, но по мере включения в какую-либо деятельность и при появлении общей цели их конвенциональные отношения начинают проявляться открыто. Превращение конвенции в открытую сопровождается вербализиро-ванным предъявлением друг другу условий взаимодействия. При анализе социальных конвенций автор считает необходимым учитывать фактор доверия. Доверие выступает как характерная и сопутствующая черта конвенциональности, объясняющая ее психосоциальную сущность. К числу факторов, характеризующих степень конвенциональности отношений относится мотивированность. В работе выделены: конвенции, в основе которых лежат: мотив удовлетворения физиологических потребностей (биологическое побуждение), мотив удовлетворения социальных потребностей, мотив достижения, мотив удовлетворения высших потребностей - понимания, аттракции, самоактуализации. Конвенция как деятельность предполагает определенный результат, и в отличие от конфликта такие отношения результативны. Автор различает успешные/неуспеш-ные; законченные/незаконченные; непрерывные/периодически возобновляющиеся социальные конвенции. Таким образом, автор выделяет следующие основания типологизации конвенциональных взаимодействий: 1) предмет; 2) модальность субъекта; 3) сфера жизнедеятельности; 4) степень открытости; 5) степень мотивированности субъекта; 6) степень ус-

пешности (результативности). Развернутая типология подтверждает принадлежность социальной конвенциональности к сложным социальным феноменам.

В § 3 - «Структура и механизмы социальных конвенций: интенции, стратегии, отношения» - выявляется внутренняя структура и механизмы конвенционального взаимодействия. Автор ссылается на то, что у каждого человека есть субъективный мир и он готов или не готов, может или не может в силу различных причин «делиться» этим миром с «другим» и принимать чужой мир. В связи с этим предлагается выделять конвенциональные, конфликтные, нейтрально-безразличные жизненные стратегии. Конвенциональные стратегии - это такие стратегии, которые предполагают внутреннюю готовность индивида к позитивному взаимодействию и владение средствами такого взаимодействия. В работе рассматриваются два варианта ситуации, приводящей к конвенции: 1) только у одного субъекта возникает желание перейти к конвенциональным отношениям, и он привлекает внимание, убеждает и заинтересовывает «другого»; 2) у обоих субъектов такое желание возникает одновременно. Автор считает, что потребность в социальной конвенции может осознаваться как рациональная необходимость, но может оставаться латентным, и даже непонятным самой личности, побуждением. Рациональную или нерациональную окраску социальная конвенция приобретает в момент, когда она не перешла непосредственно в действие, а является лишь интенцией, направленным желанием. Поэтому социальная конвенция как явление выходит за рамки социального действия и взаимодействия и не является конгруэнтным им понятием. Формирование мотива конвенционального действия, как утверждает диссертант, зависит от самой личности, ее личностных качеств (степени активности, коммуникативных качеств, тревожности, внутриличностных проблем); от системы ценностей и социально-психологических установок, стереотипов поведения. Готовность к конвенциональным отношениям следует отличать от мотивации; это следующий шаг на пути к самому действию - непосредственно конвенции. Готовность - это своего рода барьер, отделяющий интенцию от действия. При этом высокая степень готовности предопределяет динамический характер начала конвенционального действия. В свою очередь, высокая активность в самом начале конвенции скорее

приводит к формированию конвенциональных отношений. На переход от интенций к конвенциональным действиям оказывают влияние взаимные ожидания, которые подводят к конвенциям, формируя готовность к данному типу отношений. Таким образом, интенция перетекает в формирование сначала мотивации, а затем готовности, что сопровождается оценкой ситуации. Потребность конвенциональных отношений активизирует индивида и при благоприятных условиях готовность переходит в действие. До начала действий субъект формирует конвенциональные стратегии. Автор утверждает, что конвенциональные стратегии должны рассматриваться как часть и своеобразная форма жизненных стратегий, поскольку в процессе достижения целей человек понимает, что его стратегии могут быть эффективными только при условии взаимодействия с другими людьми. Коррекция жизненных стратегий человека, формируемых в процессе социализации, протекает под влиянием конвенциональных норм. При этом средства каждого интерсубъективного социокультурного пространства конвенциональны только для данного пространства. Автор выделяет жизненные конвенциональные стратегии как некие наиболее общие установки и принципы индивидуальной конвенциональности и инструментальные конвенциональные стратегии, обнаруживающие себя в конкретных ситуациях. Понятие «стратегия» отражает в данном случае представление о целенаправленном планировании какого-либо продолжительного социального действия, сам процесс планирования данного действия и непосредственно само действие, которое, будучи спланированным, изменяет ситуацию, в которой находится субъект. Результатом действия конвенциональных стратегий становится конвенциональная «территория», которая является совместной для участников конвенции и представляет собой как конвенцию субъективных миров участников (включая их представления, образы, идеи, ценности, интериоризированные нормы), так и создаваемое совместно предметное пространство, общие стереотипы поведения и стратегии выхода из конкретных ситуаций. Такая «конвенциональная территория» была бы невозможна, во-первых, без конвенциональных для всех сторон значений и, во-вторых, без определенных «правил игры», Конвенциональные значения делают «территорию» пространством, наполненным смыслами. Как отмечает диссертант, всем артефак-

там, символам, словам, которые имеют место на данной территории, приписывается особый смысл. В связи с этим то, что происходит в пределах конвенциональной территории: возникающие новые значения, идеи, проекты какой-либо деятельности, обсуждение той или иной ситуации, появляющиеся в данном предметном пространстве артефакты и сами ситуации - все необыкновенно интересно для участников конвенции и подвергается тщательной рефлексии. Конвенциональная «территория» и есть то интерсубъективное пространство, которое возникает в результате взаимодействия социальных миров и взаимного «погружения» субъектов в миры друг друга. Автор считает, что конвенциональ-ность, лежащая в основе такого взаимодействия, обеспечивает устойчивое состояние интерсубъективного мира, делая его интересным и комфортным для каждого участника. Повторяющиеся, длительные взаимодействия с течением времени приобретают устойчивую форму, т.е. становятся отношениями. В работе рассматривается появление конвенциональной территории, которая является свидетельством установления конвенциональных отношений, включающих в себя следующие компоненты: 1) конвенции-ональные действия', 2) конвенциональные стратегии; 3) конвенциональная территория; 4) конвенциональные значения; 5) конвенциональные «игры». Основной вывод, который делает автор, анализируя структуру и механизмы конвенционального взаимодействия, заключается в необходимости понимания сложности структуры, взаимосвязанности ее частей и субъективно-объективном характере механизмов. Конвенциональное взаимодействие возникает на уровне интенции каждого участника взаимодействия, которая перерастает в формирование мотивации, а затем в готовность к конвенции и само действие, направленное на формирование конвенциональной территории.

В третьей главе - «Конвенциональность социальных миров» - рассматривается один из важнейших аспектов социальной конвенциональности и осуществляется логический переход к рассмотрению конвенционального взаимодействия как взаимодействия между социальными мирами. Анализ конвенционального взаимодействия проводится здесь в контексте заявленного структурно-конструктивистского направления.

В § 1 - «Конвенциональные тенденции интерсубъективного конструирования социальных миров» -доказывается, что так как исследовать поведение человека следует, помещая его в контекст социокультурного мира, то и конвенциональное взаимодействие между субъектами или социальными группами следует рассматривать с учетом взаимодействия контекстов, т.е. социокультурных миров. Автор опирается на принцип множественности миров и предлагает дополнить представления о социальной кон-венциональности идеей взаимодействия социальных (социокультурных) миров, что позволит найти новые основания взаимодействия и выяснить латентные механизмы социальной интеграции. Диссертант предлагает структурно-конструктивистскую модель, позволяющую выявить конвенциональную направленность действий и взаимодействий социальных субъектов при конструировании интерсубъективного мира. В работе дается анализ социального мира как концепта. Автор исходит из того, что социальный мир - методологическая конструкция, имеющая ярко выраженный интерпретативный характер; это обозначение социальной реальности, которую человек воспринимает, переживает, познает, конструирует. При этом мир, который создает человек, -это прежде всего мир смыслов, поэтому человеку неинтересно просто взаимодействовать с «другим», но интересно интерпретировать смыслы мира «другого». Интерсубъективное конструирование социального мира предполагает взаимодействие между субъектами, каждый из которых имеет свой субъективный мир, поэтому взаимодействие между людьми предполагает «встречу» разных миров. Автор опирается на идеи Дж. Сёрля, в соответствии с которыми субъекты должны договориться о некоторых значениях понятий и «принять» существование некоторых вещей, чтобы интерсубъективное конструирование стало возможным. Принимая данное положение и положение о взаимодействии социальных миров, диссертант делает вывод, что человек может жить в своем мире только потому, что он конвенционален, а следовательно, содержит необходимое и даже избыточное количество конвенциональных норм, ценностей, символов и др., это определяет конвенциональную направленность в конструировании интерсубъективного мира. Дж. Сёрль описывает логическую структуру конвенциональной власти через серию «принятий», в то время как автор утверждает,

что взаимодействие социальных миров, приводящее к интерсубъективному конструированию, становится возможным в результате не только описанных конвенциональных правил, но и конвенциональных действий, отношений и установок. Анализ конвенциональных тенденций в интерсубъективном конструировании, предложенный диссертантом показывает, что весь реальный мир «здесь-и-сейчас» воспринимается человеком как некое социокультурное пространство, в которое он погружен вместе с другими людьми, но для того чтобы жить в этом специфическом пространстве, человек постоянно должен, во-первых, считаться с существующими структурами и конвенциональными правилами поведения в социокультурном пространстве, во-вторых, постоянно заключать конвенции по всем имеющимся поводам. Наличие единого интерсубъективного социокультурного пространства -условие и результат социальной интеграции. Модель социокультурного пространства, с точки зрения автора, должна пониматься как модель интерсубъективной конвенциональной «территории». Анализ социокультурного пространства учитывает следующие моменты: 1) смыслы, которыми оно наполнено, или содержание конвенций; 2) структуры, описываемые как конвенциональные взаимодействия; 3) свойства социокультурного пространства. Поскольку социокультурное пространство наполнено конвенциональными значениями, нормами, ценностями, изначально имеющими в данных пространственных границах смысл, то можно говорить о том, что мир человека предрасположен к конвенциям, которые акгуализируются в процессе интерсубъективного конструирования мира. Диссертант отмечает, что идея такого интерсубъективного социокультурного пространства подтверждает тезис о феноменологическом консенсусе. В результате автор делает вывод о том, что в основу интерсубъективного конструирования социокультурного пространства положено конвенциональное взаимодействие субъективных миров. Социальная конвенция же выступает способом понимания мира «другого» и предполагает конвенциональное взаимодействие социокультурных миров.

В § 2 - «Проблема "погружения" социального субъекта в процессе взаимодействия социальных миров» - обсуждается проблема «погружения». Термин «погружение» применяется в работе с целью объяснить формирование того огромного количества

связей между личностью и окружением, которое в полном объеме не поддается пониманию со стороны личности. Автор отмечает, что индивид может переживать только отдельные моменты, содержащиеся в социокультурном пространстве: предметы, ситуации, свойства и т.д., но в то же время для него присутствует ощущение целостности окружающего пространства. Человек эмоционально реагирует на бессознательно угадываемое пространство, поэтому можно говорить не только о границах социального мира, но и о его «глубине». В связи с тем, что условия «погружения» отличаются по своему содержанию и интенсивности, диссертант вводит понятие степени «вовлеченности» в пространство. Причем социокультурное пространство играет роль не только контекста, или фона, который следовало бы учитывать, оно само активно участвует в данном погружении, являясь «информационным резервуаром», «питающим» мысли и чувства человека. В диссертации подчеркивается, что конвенциональное взаимодействие, повторяемое в течение определенного периода, приобретает форму конвенциональных отношений именно при условии «погружения» субъектов в миры друг друга; только в таком случае можно говорить о конвенциональном взаимодействии социальных миров. В качестве примера наиболее сильного «погружения» с интенсивным конвенциональным взаимодействием автор рассматривает отношения аттракции. Социокультурное пространство, в котором возникают и развиваются отношения аттракции, становится адаптивным и «близким» для обоих партнеров, при этом наибольшей степени конвенциональности отношения достигают, если каждого из партнеров будет интересовать мир другого как целостный феномен, а не его отдельные элементы. Предполагается, что «погружение» произойдет тем быстрее, чем больше будет конвенциональных оснований в социокультурном пространстве (конвенциональных норм, ценностей, значений). В параграфе затрагивается проблема конструирования интерсубъективного мира, что является обязательным условием поддержания отношений аттракции и вообще любых конвенциональных отношений. В то же время потребность в конвенциональных отношениях, конвенциональные способности личности и конвенциональные основания субъективного мира - условия максимального проникновения одного мира в другой и создания

пространства. Автор отмечает, что.«погружение» можно и нужно рассматривать в контексте ситуации, которую человек воспринимает и оценивает не сразу, но постепенно. Интенциональное переживание отдельных моментов ситуации возникает по мере «погружения» в нее. «Погружение» оказывается здесь сродни процессу адаптации, с тем лишь отличием, что это не процесс, а один из механизмов адаптации, имеющий определенную повторяющуюся последовательность актов. Проведенный в работе анализ механизма «погружения» в мир показал, что можно выделить эмоциональные типы отношения к социальному миру (метастратегии): 1) использование: социальный мир - это то, чем надо пользоваться, он пассивен, и человек должен извлечь максимум выгоды; 2) враждебность: мир враждебен по отношению к нам, поэтому встречная реакция также враждебна; агрессия здесь выступает как психологическая защита; 3) игнорирование: восприятие мира не переходит в его познание; вследствие неразвитости рефлексии субъект существует от ситуации до ситуации; 4) экспериментаторство: от восприятия и познания субъект переходит к выстраиванию собственных сценариев; 5) восхищение: эмоциональное отношение к реальному социальному миру, идеализация и романтизация ситуаций с соответствующим уходом от реальности в свой виртуальный мир; 6) эстетство: украшательство реального социального мира через изменение его предметного пространства. Автор указывает на то, что идея социокультурного пространства -это идея границ социальной реальности, в результате ограниченности социокультурного пространства при «погружении» возникает эффект «шор». Отсюда для субъекта конвенциональным будет только то социокультурное пространство, в которое он «погружен». В заключение автор делает вывод о том, что «погружение» является важным конвенциональным механизмом и имеет место в процессе конвенционального взаимодействия социальных миров. В результате «погружения» складываются конвенциональные отношения и формируется конвенциональная территория.

В § 3 - «Условия взаимодействия интерсубъективных миров» - описываются конвенциональные отношения социальных миров. Автор предлагает рассматривать конвенциональное взаимодействие как процесс, в котором можно выделить несколько «шагов». Процесс начинается с признания существования «друго-

го» мира, причем субъекты должны не просто обнаружить существование друг друга, но «другой» должен вызвать интерес как имеющий непривычный мир. Затем субъекты должны принять решение, «впускать» или «не впускать» в свой мир. Этот «шаг» знаменуется определением меры доверия в отношении «другого». Далее следует взаимное «ознакомление» с миром «другого», которое вызывает интерес. Ознакомление с особенностями конвенциональности социокультурного мира «другого» позволяет перейти к совместному изобретению общих конвенциональных правил и значений предстоящего взаимодействия. Следующий «шаг» - взаимное «погружение», сопровождающееся установлением общих конвенциональных отношений. В результате устанавливаются устойчивые конвенциональные отношения с частичной взаимной ассимиляцией. В работе выделяются конвенциональные взаимодействия субъективных (индивидуальных) миров, групповых миров, социетальных миров и подчеркивается, что конвенциональные отношения в каждом из трех случаев будут иметь свою специфику. Основным условием конвенциональных отношений выступает идентичность социального субъекта, который, прежде чем объединяться, позиционируется. Диссертант утверждает, что проблема границ социокультурного пространства мира есть проблема идентичности. Целостное представление всей совокупности моментов, в которых происходит осознание идентичности, получает со стороны субъекта определение «своего» мира. Поскольку представление о данном мире имеет субъективный характер, нельзя говорить об определенности и жесткости границ пространства, поэтому ощущение идентичности всегда зыбкое, а его ясность зависит от требования со стороны, заставляющее индивида рефлексировать по этому поводу. Субъективное ощущение границ социокультурного мира корректируется между тем оценкой пространства сторонними наблюдателями. В параграфе отмечается тот факт, что, только ограничивая собственное пространство в целях идентичности, человек решает проблему возможности «вторжения другого на собственную территорию». Анализ ситуации взаимодействия индивидуальных миров позволил автору выделить два типа отношений миров по признаку длительности. Первый тип характеризует то, что взаимодействие субъектов без «допуска» друг друга

в индивидуальное социокультурное пространство ограничено передачей информации или же деятельностью, имеющей непродолжительный, эпизодический характер. Во втором типе взаимодействие субъектов, «впускающих» друг друга в собственное социокультурное пространство характеризуется установлением конвенциональных отношений разного уровня. Автор решает вопрос от чего зависит «глубина» нашего «погружения» в социокультурное пространство «другого». Отмечается, что ситуация, в которой оба субъекта «впускают» друг друга в собственный мир, зависит от следующих моментов: 1) личностные качества обоих субъектов; 2) степень доверия друг другу обоих субъектов и мера доверия, которая устанавливается в ситуации; 3) способность обоих субъектов к толерантному общению и степени их толерантности; 4) особенность национальной культуры: традиций, ритуалов, стереотипов; 5) конвенциональные нормы и «правила игры», устанавливаемые обществом; 6) характер ситуации (позитивной или негативной) и наличие необходимости в совместном действии; 7) конвенциональность значений и обнаружение общего смысла в данной ситуации; 8) конвенциональность самих социокультурных миров субъектов, т.е. наличие интериоризованных значений, «правил игры», норм, ценностей и др. Диссертант предлагает называть такую ситуацию конвенцией социальных миров, а способность «погружения» субъектов в миры друг друга, связанную с потребностью понимания не просто действия и смысла, но того, что стоит за действием и смыслом, - конвенционалъностыо социальных миров. Утверждается, что взаимодействия различной степени конвенциональности наполняют социокультурное пространство каждого конкретного общества, субъект вынужден обнаруживать себя, а значит, «впускать» в свой мир и стремиться понять мир «другого». В параграфе рассматривается специфика группового конвенционального взаимодействия, которое также начинается с восприятия мира «другой» группы. Наличие интерсубъективного социокультурного пространства гарантирует субъектам их «похожесть», которую они обнаруживают в групповых репрезентациях. Интерсубъективное социокультурное пространство воспринимается «другими», к нему не принадлежащими, как некая целостность и оценивается как целостный феномен. Автор указывает, что интерсубъективные пространства

групп в общем пространстве так или иначе соприкасаются и пересекаются, проникая одно в другое. Чтобы такое проникновение могло произойти, необходимо взаимодействие индивидов, относящихся к различным группам, или же их переход из одной группы в другую. Активному диалогу двух миров способствует организация общего коммуникативного поля, т.е. организация постоянных встреч индивидов на какой-то относительной территории. Существование такой территории требует создания общих конвенциональных «правил игры», которые облегчают взаимодействие между интерсубъективными мирами. Проводимый анализ подсказывает, что при таком взаимодействии изменяется когнитивная картина «другого» мира, снимается напряженность и становится возможным сближение миров, после чего возникают некие общие конвенциональные нормы поведения. В свою очередь, наличие конвенциональных норм свидетельствует об устойчивых конвенциональных отношениях. Со временем и сами интерсубъективные пространства могут претерпевать изменения: изменяются ценности, стереотипы, символы, и даже предметное пространство. В параграфе описывается взаимодействие между интерсубъективными социетальными мирами. Автор доказывает, что конвенциональное взаимодействие между интерсубъективными социетальными мирами может начаться с признания неких общечеловеческих ценностей, с превращения данных ценностей в конвенциональные. Конвенциональность ценностей для разных социокультурных миров становится возможной при условиях, среди которых диссертант выделяет: 1) признание возможности существования «другого» мира; 2) снятие установки относительно того, что этот мир «чужой», и переход от понятия «чужой» к понятию «другой»; 3) признание того, что находящиеся в «другом» социокультурном пространстве субъекты конструируют его с помощью тех же самых способов; 4) договоренность относительно того, что конвенциональные ценности функциональны в обоих мирах. Кроме того, ситуация меняется, если общечеловеческие ценности признаются обязательным условием в складывающихся конвенциональных «правилах игры». Готовность к такого рода «игре» может быть продиктована различными причинами, среди которых простое любопытство к «чужому» миру, стремление получить выгоду из взаимоотношений; возможность снять

складывающееся напряжение в отношениях. Следовательно, мы можем утверждать, что общечеловеческие ценности конвенциональны при определенных условиях, а именно в условиях признания их конвенциональными. На основании всего вышесказанного автор делает вывод, что для складывания конвенциональных отношений интерсубъективных миров необходимы готовность к такого рода отношениям, наличие конвенциональных ценностей и «правил игры», организация коммуникативного поля. Конвенциональные отношения возникают в результате повторяющихся более или менее стабильных конвенциональных взаимодействий. Конвенциональные отношения между интерсубъективными социокультурными мирами формируют социальную конвенциональность человеческого сообщества.

В § 4 - «Диахронная конвенциональность и конвенциональные отношения между поколениями как условие социальной интеграции» - рассматриваются социальные конвенции, обнаруживающие себя во времени. Автор доказывает существование диахронных конвенциональных структур, обеспечивающих целостность интерсубъективного пространства. Наличие диахронных конвенциональных структур является условием социальной интеграции, которую неверно понимать как феномен, существующий «здесь-и-сейчас», поскольку это противоречит социальной динамике. В условиях развития общества состояние социальной интеграции должно поддерживаться, а поскольку социальная интеграция имеет сложный, структурный характер, то ее существование должно обеспечиваться диахронными структурами. В параграфе объясняется, что диахронная конвенциональность выступает в качестве условия интроспекции, так как позволяет субъекту «встать над» социальной реальностью, обнаружить ее для себя как целостное интерсубъективное пространство. Без такого рода конвенциональности невозможно интуитивное понимание ценности интеграции для каждого отдельного человека. Диссертант связывает выделение эпох в истории человечества, представляющих относительно законченные и целостные социокультурные интерсубъективные пространства, со синхронно-диахронным характером социальной конвенциональности. Им выдвигается идея «фрейм-фильтров», влияющих на восприятие социокультурного пространства эпохи: 1) политического фильтра, являющегося

взглядом на эпоху сквозь призму идеологии; 2) культурного фильтра, представляющего собой восприятие эпохи сквозь призму традиций; 3) социетально-этического фильтра, в основе которого взгляд на эпоху сквозь призму морали; 4) эстетического фильтра, предполагающего видение эпохи сквозь призму моды. Автор подчеркивает, что интерсубъективное конструирование, присоединение к коллективным репрезентациям, существование в едином пространстве - все это факторы, способствующие формированию исторического сознания эпохи. Субъект, находящийся внутри такого динамичного образования как интерсубъективное социокультурное пространство, вынужден прилагать усилия, чтобы отслеживать и оценивать каждый раз меняющуюся ситуацию. Смысл, возникающий при оценке каждого феномена и каждой ситуации, связан с их функциональной и ценностной значимостью. «Исторический» смысл возникает, если ситуация приобретает статус (значение) события. Таким образом, если ситуация приобретает исторический смысл, то она включается в общую ретроспективную картину социальной реальности. Ретроспективная когнитивная картина интериоризируется и принимается большинством. Автор отмечает, что ретроспективная картина не может быть адекватной социальной реальности, имеющей место в прошлом: некоторые вещи в ней проявляются достаточно ярко и приукрашиваются, а все остальное напоминает расплывчатый фон, в котором только угадываются контуры запечатленных объектов. Диссертант обосновывает идею, что человек ощущает себя помещенным в пространство, имеющее временную протяженность. Так как данное пространство наполнено смыслами, а смысл проявляется во времени, то и синхронно-диахронный характер пространства соответствует указанному свойству смысла. Социокультурное интерсубъективное пространство, конструируемое социальными субъектами, имеет относительное пространственное и временное измерение. Автор аргументирует, что уровень коллективного сознания непосредственно связан с уровнем конвенциональности интерсубъективного социокультурного пространства и согласованностью его синхронных и диахронных структур. Совокупность конвенциональных норм, ценностей и «правил игры» формируется в систему благодаря коллективному сознанию и для поддержания коллективного сознания. В работе утверждается конвенциональ-

ныи характер коллективных репрезентаций, что можно отнести и к истории. История становится социальной потребностью при условии объединения индивидов в социальную общность и влияет на состояние социальной интеграции. Социальная потребность в информированности о прошлом изменяется с изменением коллективного сознания и отвечает уровню самопознания. Автор доказывает, что ощущение интерсубъективного социокультурного пространства эпохи и историческая память - это то, что способствует социальной интеграции общества. В обществе, где данные феномены отсутствуют, возникает напряженность и теряется чувство солидарности. Такое общество страдает «исторической амнезией». Выход из данной ситуации заключается в формировании конвенциональных отношений между поколениями. Конвенциональность дает возможность не только понять «чужой» мир, но и эмоционально его прочувствовать. Для любого здорового общества связь поколений всегда является предметом особой заботы и внимания, эта связь служит залогом нормального состояния общества. Однако каждое поколение выстраивает собственный жизненный мир, состоящий из соответствующих конвенциональных значений, символов, ценностей и норм, в котором происходит идентификация индивида как личности и социального субъекта, в результате чего такой мир приобретает «сакральный» смысл для индивида. Автор полагает, что идея конвенциональности поколений позволяет по-новому осветить процесс социализации: во-первых, социализация мыслится включенной в исторический процесс; во-вторых, и субъект, и объект социализации становятся участниками одного специфического договорного процесса. Социализация может считаться успешной в том случае, когда соблюдены основные правила социальной конвенции: 1) усвоение конвенциональных значений, необходимых для обычного процесса общения; 2) усвоение когнигивных и коммуникативных фреймов общения; 3) активизация институциональных мега-фреймов: традиций, обрядов, ригуалов; 4) формирование конвенциональных стратегий, в результате чего участники процесса признают право на существование «чужого» мира; 5) формирование единой конвенциональной территории, являющейся необходимым условием интерсубъективного конструирования настоящего социокультурного пространства. В заключении параграфа делается вывод о

необходимости включения диахронных структур в теоретическую модель социальной конвенциональности. Адекватный анализ социальной интеграции возможен только при учете как синхронных, так и диахронных структур социальной конвенциональности, что объясняет роль конвенциональных отношений поколений в предотвращении исторической амнезии и поддержании социальной интеграции.

В Заключении подводятся итоги, определяются наиболее существенные результаты, представляются перспективы дальнейшей работы над поднятыми проблемами.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монографии, учебные пособия

1. Взаимодействие социальных мирод. К проблеме конвенио-нальных отношений. - Новосибирск: Наука, 2004. - 290 с. (18,12 п.л.)

2. Общественное мнение: социология и психология: Учеб. пособие. - Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2001. --167 с. (9, 5 п.л.)

3. Современная социология: новые парадигмы, методы и перспективы // Социология: Учеб. пособие. - М. ИНФРА-М, Новосибирск:, Изд-во НГТУ, 2001. - С. 6 - 28. (в соавторстве с М.В. Роммом, авторский вклад - 0,7 п.л.)

4. Социокультурная система // Социология: Учеб. пособие. - М.: ИНФРА-М, Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2001. - С. 29 - 44. (0,9 п.л.)

5. Социальное поведение и социальные роли // Социология: Учеб. пособие. - М.: ИНФРА-М, Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2001.-С. 75-89.(0,9 пл.)

Статьи

6. Инфовзаимодействие в контексте культуры // Проблемы инфо-взаимодействия: Сб. науч. трудов. - Новосибирск: ИЗД-ЕО СибАГС, 1995.-С. 55-63. (0,6 п.л.)

7. Социокультурные основания постиндустриального развития России (к состоянию проблемы) // Научные записки НИНХа,- Новосибирск, 1996. - С. 8 - 14. (0,6 п.л.)

8. Социокультурные трансформации в контексте перспектив развития российского общества // Сб. науч. трудов НГТУ. -

Новосибирск: Изд-во НГТУ, 1998. - Вып. 1 (10). - С. 135 - 146. (0,7 п.л.)

9. Символы и жизненные стратегии // Социально-гуманитарные исследования: Сб. науч. трудов. - Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2001.-С. 20-26. (0,4 п.л.)

10. Контекстуальное мировоззрение в социологии // Социально-гуманитарные исследования: Сб. науч. трудов. Вып. 2. - Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2003. - С.4 - 10. (0,5 п.л.)

11. Проблема «погружения» в конструируемое социокультурное пространство классической гимназии // Философия образования. -2004.-№2(10).-С. 302-309.(1пл.)

12. Конвенциональные стратегии поколений и историческая амнезия // Ученые записки РГСУ. -2004. - № 3. - С. 23 - 28. (0,9 п.л.)

13. О феноменологии восприятия социокультурного пространства эпохи // Социальные взаимодействия в транзитивном обществе: Сб. науч. трудов. Вып. 6. - Новосибирск, 2004. - С. 161 - 169. (0,8 п.л.)

Тезисы

14. Information mechanism of evolutional leaps in culture // Intellectual development of society and new informahions technologies / International Conference. - Novosibirsk, 1992. - P. 20 - 22. (0,19 п.л.)

15. Проблемы развития культуры (информационный аспект) // Человеческая ориентация социального и научно-технического прогресса / Всероссийская конференция. - Новосибирск, 1992. - 4.2. -С. 342-343. (0,1 пл.)

16. Традиция как информационно-адаптивное поле // Проблемы перехода на многоуровневую систему обучения / Научно-методическая конференция СибГАТИ. - Новосибирск, 1995. - С. 40. (0,06 п.л.)

17. Векторный конфликт адаптационных стратегий политических режимов // Культура демократии и право / Международная конференция «Цивилизации XXI века: культура демократии и право». Новосибирск, 1996. - С. 23 - 25. (в соавторстве с М.В. Роммом, авторский вклад - 0,06 п.л.)

18. Феномен конформизма студенческой аудитории: от теории к практике социальной работы с молодежью // Теория и практика социальной работы на рубеже веков / Материалы и научные докла-

ды Международной конференции. - Новосибирск, 2001. - Т.1. -С. 156 - 162. (в соавторстве с А.Ю. Алексеевой, авторский вклад -0,25 п.л.)

19. Проблема конвенциональности социокультурных пространств поколений: образование и культурные традиции // Образование в культуре и культура образования / Материалы Всероссийской научной конференции. - Новосибирск: НИИ филосо фии образования, 2002. - С. 37 - 42. (0,4 п.л.)

20. Конвенциональность социальных миров и социальные конвенции: к постановке проблемы // Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы». - М.: Альфа-М, 2003. - Т.1. - С. 110 -111. (0,06 п.л.)

21. The interaction of socio-cultural worlds: in regard to the problem of conventional relations // 8th Korea - Russia International Symposium on Science and Technology KORUS. Tomsk, 2004. - С 263 - 264. (0, 3 п.л.).

Отпечатано в типографии Новосибирского государственного

технического университета формат 60 ¡84/16, объем 1,5 п.л., тираж 100 экз., заказ подписано в печать 8.10.04.

119 5 О 1

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Осьмук, Людмила Алексеевна

Введение.

Глава 1. Теоретико-методологический анализ социальной конвенцио-нальности в контексте теорий интеграции.

1.1 Традиционная интерпретация социальной интеграции в социологии: объективистский подход.

1.2 Идеи социальной конвенциональное™ в субъективистских и объективист-ско-субъективистских социологических теориях.

1.3 Теоретическое осмысление феномена социальной конвенциональности

Глава 2. Конвенциональное взаимодействие: понятие, сущность, структура и механизмы.

2.1 Понятие и сущность конвенционального взаимодействия.

2.2 Типология социальных конвенций (конвенциональных взаимодействий)

2.3 Структура и механизмы социальных конвенций: интенции, стратегии, отношения

Глава 3. Конвенциональность социальных миров.

3.1 Конвенциональные тенденции интерсубъективного конструирования социальных миров.

3.2 Проблема «погружения» социального субъекта в процессе взаимодействия социальных миров.

3.3 Условия взаимодействия интерсубъективных миров.

3.4 Диахронная конвенциональность и конвенциональные отношения. между поколениями как условие социальной интеграции.

Введение диссертации2004 год, автореферат по социологии, Осьмук, Людмила Алексеевна

Актуальность темы. В фокусе внимания современной теоретической социологии в последнее десятилетие оказались проблемы объединения социальных субъектов в надперсональные общности. Решение данных проблем не представляется возможным^без формирования новой эвристической модели социальной интеграции, адекватно отражающей социальную действительность. Необходимость изменения теоретических моделей интеграции продиктована усложнением социальной системы и ускорением развития общества. Последние закономерно приводят к многочисленным конфликтным и кризисным ситуациям, придавая остроту всем вопросам объединения субъектов. Возникающие как следствие развития общества новые формы и способы интеграции требуют изучения. В современных социологических трудах констатируется, что в настоящее время целостность социальной системы уже невозможно обеспечить посредством норм и действий, имеющих принудительный характер, тогда как все большее значение приобретают конвенциональные взаимодействия между социальными субъектами, основанные на добровольном принятии каких-либо условностей (правил) и дающие возможность установления позитивных, всех удовлетворяющих отношений. Следствием таких взаимодействий становятся соглашения между людьми и социальными общностями, а суммарным результатом - социальное согласие.

Учитывая тот факт, что конвенциональные взаимодействия становятся практикой повседневности, социология не может игнорировать проблему проявления конвенциональности в различных сферах человеческой жизнедеятельности. Становится очевидным, что на практике невнимание к установлению конвенций в межличностных отношениях оборачивается как личностными проблемами, так и дестабилизацией организационных структур. Дезинтеграция в обществе, проявляющаяся через многочисленные этнические, классовые, религиозные групповые конфликты, также является следствием неумения и нежелания устанавливать конвенциональные отношения. Причем ситуация обостряется для транзитивных обществ, к числу которых относится Россия. Вопросы конвенциональности касаются взаимодействия поколений, так как принципиально важно объяснить, как возможно при быстрой смене конвенциональных правил сохранять устоявшиеся диахронные механизмы социальной интеграции. Необходимость постановки вопроса о концептуальных основах социальной конвенциональности обостряется в связи с интенсивностью процессов культурной универсализации и глобализации. Социальные науки пытаются ответить на вопросы о возможности формирования конвенциональных норм и правил общения, признанных всеми, и какими должны быть конвенциональные отношения, чтобы не разрушить социокультурной идентичности человека. Иными словами, существование социальной конвенциональности подтверждается практикой, причем данная проблема представляется не такой простой, как может показаться на первый взгляд, острота же социальной проблемы определяет важность теоретического анализа феномена.

Актуальность данной темы продиктована наличием противоречий в представлениях о конвенциональном в обществе. Это связано с отсутствием постановки вопроса о теоретических основаниях социальной конвенциональности и с тем, что в социологических, социально-психологических, социально-философских и социолингвистических трудах получили освещение лишь отдельные аспекты данного феномена. Отсутствие постановки вопроса отчасти объясняет, почему понятие «социальная конвенциональность» до сих пор не определено, а используется в качестве устоявшегося выражения в социологических трудах, исследующих проблемы социальной интеграции и социального взаимодействия. Обнаружение факта существования социальной конвенциональности требует уточнения существующего представления об объединении индивидов в надперсональные общности. В своем гипостазировании общества в качестве целостности социология традиционно использовала такие конструкции как социальный консенсус, солидарность, порядок, сплоченность, взаимодействие, не уделяя социальной конвенциональное™ должного внимания. Традиционно социологическая теория рассматривала конвенциональные проявления в обществе в контексте проблем социальной интеграции и социального взаимодействия; до настоящего времени исследования собственно феномена социальной конвенциональное™ в ней фактически отсутствовали. Между тем, исследование данного феномена невозможно без формирования теоретических оснований, открывающих перспективу выработки концепции.

Противоречие между потребностью социологической теории в концепции социальной конвенциональное™ и отсутствием концептуальных основ позволяет обозначить проблему разработки теоретических оснований социальной конвенциональное™.

Понятие «конвенция» введено в научный оборот в рамках философии науки конвенционалистами К. Айдукевичем, Р. Карнапом, Э. Леруа, А. Пуанкаре и др. в начале XX века. Постепенно конвенционалистская эпистемология, равно как и термин «конвенция», получила широкое распространение в общественных науках. В социолингвистике (А. ван Дейк, Дж. Сер ль и др.) используется понятие «конвенциональное значение», при этом учитывается социальная природа феномена; в социальной психологии М. Аргайлом, А. Фернхемом,

Дж. А. Грэхемом, Т. Шибутани и др. активно привлекаются понятия «социальная конвенция», «конвенциональные ценности», «конвенциональные нормы»; теоретическая социология и социальная философия в лице К.-О. Апеля, М. Ве-бера, С. Гиллигана, В. Дэймона, Л. Кольберга, Дж. Мэрфи, Р. Селмана, Ю. Хабермаса, Н. Хаана и др. обращается к понятиям «конвенциональное взаимодействие», «конвенциональное знание» и др.

Идеи социальной конвенциональности «рефреном сопровождают» труды по социальной интеграции, требующие в связи с этим особого рассмотрения. Проблема объединения социальных субъектов в надперсональные общности относится к классическим как в философии (Платон, Аристотель, Т. Гоббс, Дж. Локк, Б. Мандевиль, Ж.-Ж. Руссо, Г. Гегель, Д. Юм и др.), так и в социологии. Что касается социологии, то в соответствии с парадигмами исследования целесообразно выделить три группы научных трудов: 1) выполненные в рамках объективистского подхода; 2) относящиеся к субъективистскому подходу; 3) принадлежащие к объективистско-субъективистской метапарадигмальной традиции.

Первая и самая многочисленная группа представлена исследованиями, объясняющими социальную интеграцию и онтологию коллективных общностей с позиции социологического реализма. Объективистская позиция характеризуется социоцентризмом и игнорированием субъективного фактора в социальной интеграции. Данный подход к исследуемому феномену представлен трудами Дж. Александера, Л. Буржуа, Л. Вирта, Ф. Гиддингса, А. Готе, Э. Дюркгейма, О. Конта, В. Ландекера, Б. Малиновского, К. Маркса, М. Ориу, В. Парето, Р. Парка, А. Радклиффа-Брауна, Ж. Ренара, Т. Парсонса, Н. Смелзера, П. Сорокина, Г. Спенсера, Ф. Тенниса, Э. Шилза, П. Чекленд, А. Этциони и др. Значительная часть представителей русской социологической школы в решении данной проблемы также занимали объективистскую позицию (В.М. Бехтерев, Н.И. Кареев, М.М. Ковалевский, П.А. Кропоткин, Е. де Робер-ти, В.М. Хвостов и др.).

Во вторую группу входят исследования, осуществленные на принципах социологического номинализма и написанные в рамках субъективистского подхода. К данной группе можно отнести работы П. Бергмана, Г. Блумера,

М. Вебера, Г. Гарфинкеля, Г. Зиммеля, Т. Лукмана, Дж. Мида, Дж. Морено,

Г. Тарда, Д. Хоманса, А. Щюца; среди представителей русской школы — П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский и др.

Третья группа не содержит такого количества трудов, однако именно она ближе всего подходит к проблеме социального конвенционализма. Это работы социологов К.-О. Апеля, П. Бурдье, Э. Гидденса, Ю. Хабермаса и др., причисляющих себя к субъективистско-объективистскому метапарадигмальному подходу.

Особое место в классификации занимает современная российская социологическая школа, имеющая собственную традицию в отношении рассматриваемой проблемы. Теоретико-методологический анализ феномена социальной конвенциональное™ содержится в трудах Ю.П. Аверина, Ю.А. Агафонова, А.Д. Ковалева, И.Ю. Королева, М.О. Мнацаканяна, М.М. Охотниковой, М.Н. Руткевича, Ж.Т. Тощенко, И.В. Туриной, В.А. Ядова и др. Однако усилия школы направлены в большей мере на изучение социальной интеграции как процесса. Особо активно в отечественной науке разрабатываются проблемы социального согласия и социального партнерства в контексте становления гражданского общества и социально-политической стабилизации в ситуации транзитивности (М.Г. Алиев, В.И. Бойко, Г.М. Денисовский, О.Б. Ионова, В.В. Козловский, В.И. Митрохин, А.К. Мишин, И.М. Модель, Б.С. Модель, C.B. Рогачев, М.В. Удальцова, В.Г. Федотова, С.А. Эфиров, В.Н. Якимец и др).

Некоторые идеи социальной конвенциональности выдвигаются в работах, рассматривающих объединение социальных субъектов в надперсональную общность через социальное взаимодействие (А.О. Бороноев, Г. Блумер, М. Ве-бер, И. Гофман, Г. Зиммель, К. Леви-Стросс, Дж. Мид, Дж. Морено, М. Мосс,

Э. Мэйо, Т. Парсонс, Н. Смелзер, П.И. Смирнов, П.А. Сорокин, Ю. Хабермас, Ф. Хайдер, Дж. Хоманс и др). Целесообразно выделить отдельно социально-психологические труды, в которых активно разрабатывается проблематика конвенциональное™ в коммуникациях. Работы A.A. Леонтьева, Е.А. Ковалева, П. Вацлавика, Р. Харре, М. Аргайла, Э. Гросса, Г. Стоуна, И.Р. Сушкова, С. Да-ка, Т. Шибутани и др. вносят существенный вклад в представление о конвенциональных межличностных взаимодействиях, в то же время заслуживают внимания исследования, посвященные взаимоотношениям между социальными группам (B.C. Агеев, И.А. Ильин, Р. Кан, С. Кук, Н.М. Лебедева, Дж. Микула, Л.И. Науменко, Ф. Олпорт, В.П. Поздняков, Б.Ф. Поршнев, Г.У. Солдатова, В. Стефан, Г. Теджфел, А. Фиркандт и др.)

Феномен конвенционального взаимодействия включает в себя доверие и толерантность как характеристики, определяющие его содержание. Поэтому обращение к работам В.П. Зинченко, М.С. Мацковского, Б.Э. Риэрдона, А. Се-лигмена, Н. Элиаса и др. дополняет полноту представлений о феномене.

В социологической традиции принято считать, что взаимодействиям как таковым свойствен позитивный характер, тогда как позитивное конвенциональное взаимодействие и его роль в социальной интеграции рассматриваются редко. В той или иной мере непосредственно проблему конвенциональных взаимодействий затрагивают: теория действия М. Вебера, коммуникативная теория Ю. Хабермаса, социально-психологическая теория Т. Шибутани, систе-мологическая концепция Ю.М. Резника. Однако и для этих теорий конвенциональное взаимодействие не является самостоятельным предметом исследования и потому им не надо вводить определение понятия «конвенциональное взаимодействие». Таким образом, в современной социальной теории отсутствует целостное представление о феномене социальной конвенциональное™.

Объект исследования — социологические теории о конвенциональное™.

Предмет исследования — особенности формирования теоретических основ социальной конвенциональное™.

Цель исследования — разработка концептуальных основ социальной конI венциональности в социологической теории.

Достижение поставленной, цели требует решения следующих задач.

2. Репрезентировать феномен «социальная конвенциональность» в качестве основной характеристики социальной интеграции и социального взаимодействия.

4. Исследовать атрибутивные качества социальной конвенциональности, проанализировав ее роль в генезисе и развитии социального.

5. Типологизировать конвенциональные взаимодействия (социальные конвенции).

7. Выявить и проанализировать эвристическую значимость метапарадиг-мального структурно-конструктивистского объяснения социальной конвенциональности.

Концептуальные идеи исследования нашли свое отражение в следующей основной гипотезе - формирование метапарадигмалъных теоретических оснований социальной конвенционалънос-ти дает возможность детального анализа феномена и в значительной мере дополняет и расширяет представления теоретической социологии о социальной интеграции и социальном взаимодействии — и ряде частных гипотез:

• концептуальные основы социальной конвенциональности позволяют выделить и проанализировать степень конвенциональности позитивных взаимодействий;

• феномен социальной конвенциональности может быть в основном описан как минимум на основе следующих положений: а) конвенциональное взаимодействие между социальными субъектами при определенных условиях приводит к формированию конвенциональных отношений и может быть понято только с учетом анализа взаимодействия социальных миров субъектов, вступающих в социальную связь; в) феномен социальной конвенциональности характеризуется сложным системным характером и как всякая система включает в себя как синхронные, так и диахронные структуры.

Теоретико-методологические основания исследования. Методологическим основанием работы является метапарадигмальный подход в социологии, и в первую очередь - структурный конструктивизм. Основными методологическими источниками послужили принципы, разработанные Р. Коллинзом, Э. Гидденсом, П. Бурдье, Ю. Хабермасом. Эти ученые доказывают отсутствие дуализма между субъективизмом и объективизмом и возможность объединения макро- и микросоциологических позиций. В формировании концептуальных основ социальной конвенциональности автор опирается на методологический принцип признания субъективного фактора в развитии общества и рассматри вает социальных субъектов как относительно свободных и способных создавать новые общественные формы (А. Терен, М. Круазье, А. Этциони и др.). Наряду с этим использована идея С. Пеппера относительно контекстуализма и необходимости анализа социального поведения и взаимодействия с привлечением социокультурного контекста. В основу исследования также положены следующие общенаучные принципы: принцип дополнительности и мобилизации релевантных знаний; существование социальной действительности в пространстве и времени и признание историчности всех социальных явлений; требование оценки социальных явлений с позиции нравственности.

Теоретическую основу исследования составили теория социального действия М. Вебера, заложившая методологические основы понимания социальной конвенциональности, и коммуникативная теория Ю. Хабермаса, непосредственно связавшая конвенциональность с феноменом социальной интеграции. На авторский подход к определению теоретических оснований социальной конвенциональности оказали влияние: феноменологическая философия и социология Э. Гуссерля, П. Бергера, Т. Лукмана, М. Мерло-Понти, М. Хайдег-гера, А. Щюца; социокультурные концепции Г. Зиммеля, К. Мангейма и П. Сорокина; психологические теории познания Г.М. Андреевой, К. Гергена, Ж. Пиаже; методологический конвенционализм К. Айдукевича, Р. Карнапа, Э. Леруа, А. Пуанкаре; социолингвистические концепции Дж. Сёрля и А. ван Дейка; теории плюралистических миров Н. Гудмена, У. Джеймса, Э. Кассирера. Особое значение для авторского понимания концептуальных основ социальной конвенциональности имеет опыт метапарадигмального моделирования целостных теоретических конструкций общества и социальных явлений. В зарубежной науке этот опыт представлен теориями и концепциями П. Бурдье, Р. Бэйлса, Э. Гидденса, Д. Мартиндейла, Р. Слэйтера, А. Поферла, Ю. Хабермаса и др.; в отечественной - теоретическая база разработки новых концепций метапарадигмального характера задана идеями В.Л. Алтухова, С.И. Григорьева, Т.М. Дридзе, A.B. Леденевой, В.Г. Немировского, Д.Д. Невир-ко, М.В. Ромма, Б.С. Сивиринова и др.

Методы исследования. Целостное рассмотрение феномена социальной конвенциональности требует использования комплексного метода при определяющей роли социологического знания. Теоретические модели имеют в данном исследовании метапарадигмальный характер, объединяя положения и идеи «объективной» и «субъективной» социологии на основе социологического метода Э. Гидденса. В работе используются гипотетико-дедуктивный и аксиоматический методы, а также комплекс следующих общенаучных методов: анализ, концептуальный синтез, идеализация, обобщение, систематизация, типология, научная индукция, интерпретация, теоретическое моделирование.

Научная новизна диссертационного исследования.

• Впервые дано целостное описание феномена социальной конвенциональное™, раскрыта его роль в генезисе и развитии общества, проявляющаяся в качестве атрибутивных свойств социального как такового и в виде фактора социального взаимодействия.

• Доказана методологическая значимость структурно-конструктивистского понимания социальной конвенциональности, что раскрывает перспективы ме-тапарадигмального подхода.

• Выявлены консенсуснык- и интерактивно-договорной уровни социальной конвенциональности, в каждом из которых, в свою очередь, выделяется внешний (нормативный) и внутренний (феноменологический) подуровни.

•Исследовано субъективно-объективное содержание феномена социальной конвенциональности, описаны структура и механизмы конвенционального взаимодействия, формирующиеся на уровне конвенциональных интенций и проявляющиеся через последовательную организацию участниками взаимодействия конвенциональной территории.

•Предложена типология конвенциональных взаимодействий (социальных конвенций) по следующим основаниям: 1) предмету; 2) модальности субъекта; 3) сфере жизнедеятельности; 4) степени открытости; 5) степени мотивированности субъекта; 6) степени успешности (результативности).

•Выявлен и проанализирован механизм конвенционального взаимодействия между социальными мирами, который реализуется через формирование конвенционального интерсубъективного пространства социокультурного характера.

•Исследованы условия формирования конвенциональных отношений, проанализированы конвенциональные стратегии, влияющие на характер и степень конвенциональности социальных отношений.

•Доказана методологическая значимость разработанных концептуальных основ социальной конвенциональности применительно к анализу конвенциональных отношений между интерсубъективными социокультурными мирами.

•Исследованы диахронные конвенциональные структуры и особенности конвенциональных отношений между поколениями как основное требование к сохранению целостности и стабильности общества. 9

На защиту выносятся следующие основные положения.

2. Социальная конвенциональность имеет несколько основных значений:

3. Социальная конвенциональность проявляется через конвенциональные взаимодействия, которые выступают основным средством интеграции субъектов в надперсональную общность, обеспечивая социальный консенсус: а) нормативный консенсус достигается через конвенциональное взаимодействие субъектов; б) феноменологический консенсус достигается через конвенциональное взаимодействие социальных миров.

4. Социальная конвенциональность как феномен имеет сложную структуру, в которой выделяются два взаимодетерминированных уровня: «консенсусный» («высший») и «интерактивно-договорной» («низший»). Каждый уровень дифференцируется на два собственных подуровня: феноменологический и нормативный. Пребывая в феноменологическом консенсусе, субъекты интерсубъективного взаимодействия в процессе деятельности и общения взаимно мотивируют друг друга к конвенциональным отношениям, утверждая тем самым нормативный консенсус. «Интерактивно-договорной» уровень предполагает интеракцию посредством конвенциональных норм и ценностей и интеракцию социальных миров.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что разработка концептуальных основ социальной конвенциональное™ позволит провести теоретический анализ феномена, имеющего большое значение для человека и общества. Одновременно это поможет открыть новый аспект содержания социальной интеграции и приведет к созданию ее более полной теоретической модели. В изучении социальной интеграции важно, что смещение фокуса исследования с вопросов социального консенсуса и солидарности, относящихся непосредственно к коллективным сообществам, в сторону конвенционального взаимодействия социальных субъектов обусловлено открытым для социологии вопросом «возвращения человека». Концентрация внимания на аспекте личной инициативы и ответственности в конвенциональных отношениях отражает тенденции современного общества, где личность играет значительную роль, представляя себя, а не надперсрнальные общности.

Теоретическая значимость исследования проявляется в возможности применения концепции социальной конвенциональности в разработке научно обоснованных способов и моделей конвенционального взаимодействия различных социальных групп и социальных субъектов с разной социальной идентичностью, что позволяет не просто разрешать конфликтные ситуации, но и поддерживать в стабильном состоянии существующие конвенции. Концепция социальной конвенциональности имеет непосредственное отношение к практике формирования социального партнерства и сотрудничества; она востребована в работе по созданию общественного мнения, в профессиональной деятельности менеджеров, политиков, социальных работников, психологов, педагогов. Материалы диссертации могут быть использованы при разработке курсов по теоретической социологии, социальной философии, социальной психологии, теории социальной работы.

Международная конференция «Цивилизации XXI века: культура демократии и право» (Новосибирск, 1996); Философия науки и техники: итоги XX века: Региональная научная конференция (Новосибирск, 2000); Теория и практика социальной работы на рубеже веков: Международная конференция (Новосибирск, 2001); Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы: Второй Всероссийский социологический конгресс (Москва, 2003); The interaction of socio-cultural words: in the problem of conveniL tional relations: 8 Korea — Russia International Symposium on Science and Technology KORUS (Tomsk, 2C94).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Теоретические основания социальной конвенциональности"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вопрос, каким образом индивиды, каждый из которых имеет свой уникальный субъективный мир, могут объединяться в целостное сообщество и как может развиваться это объединенное сообщество, характеризуемое множественностью взаимодействий и сложностью социальных связей, навсегда останется в числе важных социологических проблем, к решению которых можно только приближаться, не претендуя на окончательный ответ, так как эта проблема вызвана рефлексией коллективного сознания по поводу гармоничного развития указанного сообщества.

Проведенный анализ подходов к социальной интеграции показал, что объективистское представление об обществе как структурно-функциональном объединении индивидов, которые совместно существуют на основании системы общепризнанных правил и норм, к началу третьего тысячелетия лишилось своей актуальности, поскольку" перестало адекватно отражать социальную действительность. Для восстановления адекватности моделей социальных феноменов потребовалось введение субъективного фактора.

Феномен человека (личности) в последнее время включается, наверное, во все эвристические социологические модели, объясняющие возможность и перспективы существования надперсональных общностей. Такое внимание к личности привело к появлению как минимум двух моментов, отраженных в теоретических моделях: во-первых, неразрывности субъекта и социального контекста, и, во-вторых, освещению онтологического аспекта, ранее неприемлемого социологией. Субъективистские тенденции в науке отразились и на экспликации содержания понятия «социальная интеграция», которое все чаще стало определяться и субъективистами, и объективистами через «социальное взаимодействие». Именно поэтому мы рассматривали последнюю как объеди пение социальных субъектов в% надперсоналъную общность посредством взаимодействия.

Анализ объективистских и субъективистских теорий социальной интеграции показал, что и те, и другие теории уделяют особое внимание роли социального взаимодействия в интеграции социальных субъектов в надперсо-нальные общности. Закономерно возник вопрос, какие именно взаимодействия способствуют интеграции? В данном контексте идея конвенциональных взаимодействий, определяющих интегративные процессы, развернутая в работе, оказалась плодотворной. Кроме того, при определении социальной интеграции через «взаимодействия», учитывался дуальный характер таковых. С одной стороны, взаимодействия могут быть описаны как структуры, а с другой — их интерпретативная сущность не подлежит сомнению. Именно это явилось условием совмещения двух казалось бы несовместимых подходов к феномену социальной интеграции (в данном случае мы опирались на идеи Э. Гидденса, который говорит о видимости данного противоречия).

Рассмотрение социальных взаимодействий в контексте проблемы социальной интеграции, заставило систематизировать все взаимодействия по признаку позитивности/негативности. Было доказано, что позитивные взаимодействия, играющие определяющую роль в интеграции людей, должны иметь конвенциональный характер. Тем не менее нельзя социальную интеграцию сводить только к «конвенциональным^ взаимодействиям, поскольку интеграция в обществе имеет сложный характер. Поэтому в диссертации было предложено расположить все взаимодействия в контексте социальной интеграции на некоей условной шкале от наиболее конфликтных до высоко конвенциональных. Конфликтные взаимодействия стремятся к нарушению интеграции, конвенциональные - к ее укреплению. Можно выделить и некоторую область «нейтральных» взаимодействий, однако такие взаимодействия могут длиться недолго и носят эпизодический характер. Автором было доказано, что конвенциональные взаимодействия составляют лишь часть от всех взаимодействий в социальной интеграции, но чем больше эта часть, тем устойчивее общество. Доказано, что:

• конвенциональные взаимодействия есть основа, ядро социальной интеграции, именно они определяют существование данного феномена;

• все взаимодействия можно классифицировать по степени конвенцио-нальности;

• социальная конвенциональность представляет собой основание объединения социальных субъектов в надперсональные общности.

Таким образом, потребность в концепции социальной конвенциональности вытекала из выявленной теоретической недостаточности объективистского и субъективистского подходов к социальной интеграции. При этом и тот, и другой подходы обнаружили позитивные моменты, без которых целостная картина феномена социальной конвенциональности не выстраивается. Если объективистский подход позволил выявить «внешний» аспект феномена, описывая его через структуры, имеющие нормативное содержание, то субъективистский подход дал возможность сфокусироваться на «внутренних» структурах, раскрыть содержание и механизмы. Таким образом, объединяя преимущества обоих теоретических подходов в субъективистско-объективистской модели, мы получили достаточно целостное представление о социальной конвенциональности. Однако следует отметить, что в своем обращении к «конвенциональному» мы прежде всего основывались на идеях М. Вебера и Ю. Хабермаса.

Поскольку социальная конвенциональность никогда не рассматривалась как самостоятельный феномен, ее описание и изучение потребовало введения в научный оборот множества понятий и в целом формирования теоретических оснований. Анализ показал, что конвенциональность в обществе проявляется через социальную потребность как индивида, так и надперсональной общности разрешать ситуации посредством социальных конвенций, в этом смысле она выступает атрибутивным свойством социального. Генезис и развитие общества сопровождаются развитием социальной конвенциональности. Поэтому в самом широком смысле социальная конвенционалъность (от лат. сопуепйо — договор, соглашение) может пониматься как свойство социальных субъектов сосуществовать на основе всех видов соглашений.

Автором было доказано, что социальная конвенциональность характеризует отношения между субъектами, группами, социетальными общностями, но одновременно она определяет состояние всех социальных связей внутри общности, другими словами, состояние социальной интеграции. Социальная конвенциональность - феномен, изменяющийся в рамках ситуации и во времени. Она: формируется на протяжении некоторого временного отрезка; изменяется на этом отрезке; имеет определенный уровень в каждой условной точке данного временного отрезка. Антропосоциогенез не был бы возможен, не обладай человек способностью и - что важно - потребностью к конвенциональным действиям, конвенциональность проявляется через конвенциональное взаимодействие. Отсюда еще одно значение социальной конвенциональности, в узком смысле она может быть" определена как форма позитивных социальных взаимодействий и качественная характеристика объединения социальных субъектов в надперсональные общности.

Социальная конвенциональность была рассмотрена в работе как сложное социальное явление, имеющее свою структуру. Были выявлены следующие ее уровни и подуровни:

I. Консенсусный уровень:

1. феноменологически-консенсусный;

2. нормативно-консенсусный.

II. Интерактивно-договорной уровень:

1. феноменологически-интерактивный;

2. деятельностно-интерактивный.

Выделение «консенсусного» и «интерактивно-договорного» уровней фиксирует дуальность структур социальной интеграции: первый уровень характеризует надперсоиальное состояние социальной интеграции, ее конвенциональные основания, закрепленные на макроуровне; второй - показывает состояние конвенциональное™ на микроуровне, демонстрируя еще одну сторону оснований. «Консенсусный», или социетальный, уровень конвенциональное™ в самом общем виде характеризуют конвенциональные элементы, принимающиеся большинством; структуры, закрепляющие конвенциональные элементы; состояние общности, усвоившей и принявшей данные конвенциональные элементы. «Интерактивно-договорной» уровень проявляется в применяемости интериоризированных конвенциональных элементов, конвенциональном поведении, в установлении конвенциональных отношений, в потребности раскрытия собственного мира и узнавания мира «другого». В работе уделяется особое внимание именно этому последнему уровню. В его рамках выделяется два самостоятельных подуровня: «внешний», который составляют конвенциональные взаимодействия непосредственно, и «внутренний», описываемый взаимодействиями между социальными мирами. Подуровни связаны друг с другом, причем «феноменологический» как бы продолжает и углубляет непосредственно интерактивный, раскрывая всю глубину субъективности конвенциональных оснований.

Было доказано, что социальная конвенция, рассматриваемая как договор по каждой конкретной ситуации, невозможна без понимания «другого», его действий и его субъективного мира. Социальная конвенциональность может быть понята как взаимодействие социальных миров, приводящее к формированию общей конвенциональной территории (интерсубъективного мира) с конвенциональными нормами, ценностями и «правилами игры». Социальная конвенция есть инструмент, способ интерсубъективного конструирования социальной реальности. С нашей^ точки зрения, конвенция не есть только способ познания мира, она является и социальным действием (точнее, взаимодействием). Соглашения по поводу познания мира проявляются и уточняются прежде всего в конвенциональном взаимодействии. Любая социальная конвенция увеличивает толерантность общества и повышает степень толерантности отдельного субъекта. Стремление человека к установлению конвенций очевидно, при этом социальная конвенциональность не отрицает эгоистических интересов индивида, как не отрицает уникальности каждой личности.

Социальная конвенция всегда предполагает переход от неосознанных, интуитивных желаний к их рационализации, которая и проявляется в «установлении» договоров по каждому поводу и в каждой конкретной ситуации. Общение людей по поводу установления конвенциональных отношений сопровождает всю человеческую жизнь. Если в обществе существует недостаток конвенциональных норм и, ценностей или сама личность не сформировала жизненные или ситуативные конвенциональные стратегии, индивид оказывается и социально, и психологически депривирован. Одиночество и социальная изоляция - вот что может быть итогом депривации в данном случае. Следовательно, наличие конвенциональных взаимодействий «спасает» и общество, и человека. Отсюда интерес к конвенциональным взаимодействиям имеет отнюдь не праздный характер.

Исследование конвенциональных взаимодействий показало, что вполне возможна и уместна расширенная классификация последних по различным основаниям. В том числе, например, конвенциональные взаимодействия имеют свою специфику в различных сферах человеческой жизнедеятельности. Кроме того, конвенциональное взаимодействие являет собой форму взаимодействия, которая включает содержание, сценарий и время протекания. Условные конвенциональные значения принимаемых понятий, составляющие язык и систему т символов; внешнее оформление конвенциональных действий (этикет, ритуалы, система символов); сами конвенциональные действия, включающие адекватные стратегии, — вот что составляет, с точки зрения автора, понятие «социальная конвенция». Следовательно, социальная конвенция выступает как договор, или соглашение, особого рода, который приводит к согласию использовать нормы, ценности, ритуалы, традиции, символы и т.д. в качестве основополагающих для всех его участников.

Однако сами конвенциональные нормы, ценности, ритуалы, традиции, символы уже находятся в интерсубъективном мире и интериоризируются субъектами. Вот почему субъективный мир также будет содержать элементы, которые назовем конвенциональными, изначально направленными на позитивное взаимодействие. Социальная конвенциональность проявляется через т наличие таких конвенциональных элементов как в интерсубъективном, так и в субъективном мире. Если каждый индивид создает свой субъективный мир и свое социокультурное пространство, основываясь на общих конвенциональных элементах, то в ситуации социальной интеграции эти плюралистичные миры должны пересекаться.

Было выдвинуто и доказано предположение, что социальная конвенция выступает способом понимания мира «другого», что предполагает конвенциональное взаимодействие социокультурных миров. С одной стороны, такое взаимодействие приводит к изменениям в социокультурном пространстве партнера, с другой - к конструированию интерсубъективного пространства. Структурно-конструктивистский характер модели конвенционального взаимодействия социокультурных миров задается наличием двух указанных подуровней: «интерактивного» и «феноменологического». Для того, чтобы объяснить как происходит взаимодействие между мирами, вводится понятие «погружение». Выявленный феномен «погружения» раскрывает механизм взаимодействия миров, объясняет как субъект, позиционирующий себя в интерсубъективном пространстве, позволяет «другому» «проникнуть» в свой мир и сам познает мир «другого». Кроме того, постулируется социокультурная сущность интерсубъективного пространства, формируемого как общая территория двух или нескольких „ взаимодействующих социальных миров. Тем самым, заявленный принцип контекстуального мышления оказывается претворен в полной мере.

В работе описывается, каким образом конвенциональные взаимодействия превращаются в конвенциональные отношения. Доказано, что конвенциональные отношения возникают в результате повторяющихся более или менее стабильных конвенциональных взаимодействий. Переход конвенциональных взаимодеиствии в конвенциональные отношения возможен при наличии конвенциональных действий, конвенциональных стратегий, конвенциональной территории, конвенциональных значений, конвенциональных «игр». Кроме того, развернутые теоретические основания социальной конвенциональности дают возможность проинтерпретировать конвенциональные отношения между поколениями. Анализ социальной конвенциональности может считаться завершенным только при учете как синхронных, так и диахронных структур конвенциональных взаимодействий.

Итак, уход от сугубо нормативного понимания социальной интеграции возвращает нас к лозунгу, который когда-то выдвинули представители теории социального обмена: «Верните человека в социологический анализ!» Позволяет ли обращение к социальной конвенциональности сделать то, что не закончили когда-то Дж. Хоманс и другие? Думается, что обращение к структурно-конструктивистской модели социальной колнвенциональности дает возможность не просто декларировать субъективный фактор в социальной интеграции, но вскрыть субъективные основания феномена. В данном исследовании была раскрыта конвенциональность не только на структурном уровне, но и объяснено, что происходит с человеком (его субъективным миром), когда он вступает в конвенциональные отношения. Автор показал, что основания к объединению в надперсональную общность заложены в самом человеке как потребность искать взаимодействия с «другим» миром, потребность погружения в мир «другого» и необходимость взаимного пересечения субъективных миров. Только при этом условии возможно конструирование интерсубъективного мира.

Представленная работа носит теоретико-методологический характер, в ней введены новые понятия «социальная конвенциональность», «социальная конвенция», «конвенциональные элементы», «конвенциональные стратегии», «конвенциональная территории», «погружение», позволяющие детально анализировать социальную интеграцию и интегративные процессы. В работе обозначены основные принципы исследования взаимодействия социальных/социокультурных миров, разработана новая структурно-конструктивистская модель социальной реальности/социального окружения, которая позволяет по-новому взглянуть на интерсубъективный мир и его конструирование. Наличие выдвинутых принципов подхода к социальной конвенциональности, описаний самого феномена, формирование категориального аппарата, типология по целому ряду оснований, структурно-конструктивистская теоретическая модель - все это позволяет считать концептуальные основы социальной конвенциональности сформированными.

Между тем за рамками работы остался ряд проблем, требующих дополнительной разработки, а выдвинутые в работе тезисы, частные гипотезы требуют своего развития. Так, попытка классификации социальных конвенций показала, насколько перспективно исследование указанного феномена. Каждый из видов конвенции, выделяемых по разным основаниям (причинам/поводам конвенций, сферам жизнедеятельности человека и т.д.), буквально требует самого тщательного изучения. Выявление и анализ социальных конвенций имеют явную практическую направленность. Проблема социальных конвенций находит свое продолжение в психологических и социально-психологических исследованиях толерантности. Собственно мы можем говорить о том, что толерантность есть условие и результат социальных конвенций. При этом любопытно было бы рассмотреть различные конвенциональные стратегии в зависимости от того, выступает ли толерантность условием, причиной конвенции или же ее результатом. В то же время уровень толерантности личности или группы также оказывает влияние на социальные конвенции и социальный конвенционализм интерсубъективного мира. Еще один феномен, который имеет явное отношение к социальным конвенциям, - доверие. Невнимание к нему в данной книге может быть оправдано лишь тем, что одна работа не могла вместить в себя все. Только после постановки проблемы мы можем находить новые грани выявленного феномена. Социальная конвенция и доверие связаны между собой, их зависимость очевидна, более того, конвенциональные отношения основываются на доверии. Формирование картины мира и интерсубъективное конструирование с последующим созданием социокультурного пространства невозможны без определенной степени доверия. Какова должна быть эта степень, пока можно только догадываться.

Идея социальных конвенций может получить свое дальнейшее развитие в теории переговорных процессов, в социологии и психологии организации и управления. Разумеется, социальные конвенции имеют здесь специфический характер, но признание феноменологической основы социальных конвенций могло бы способствовать новому пониманию многих проблем в данной области. В последнее время в теории переговорных процессов и в концепции гражданского общества, в политической социологии стала популярна идея социального партнерства, однако ее нормативный характер может быть дополнен структурно-конструктивистским видением многих вопросов.

И наконец, разрабатывая проблему взаимодействия социокультурных миров, мы не могли не коснуться взаимоотношений между интерсубъективными а мирами поколений и эпох. Нам пришлось вторгнуться на территорию исторической социологии. При этом всем, кто имеет хоть какое-то отношение к исторической социологии, понятна тревога Ф. Спира по поводу того, что «история человечества все еще лишена общей парадигмы»49. Автор разделяет эту тревогу и надеется, что идея взаимодействия социокультурных миров в его ди-ахронном аспекте хоть в чем-то будет способствовать прояснению ситуации. Тема взаимодействия социокультурных миров эпох достойна самостоятельного рассмотрения, тем более что к вопросу об особенностях различных эпох классическая социологическая мысль возвращалась неоднократно.

49 С пир Ф. Структура Большой истории. От Большого взрыва до современности // Общественные науки и современность. - 1999. - № 5. - С. 153.

Перечислим несколько основных направлений, в которых можно развивать данное исследование. Это проблемы: 1) социального пространства; 2) интерсубъективного взаимодействия; 3) социальных конвенций как позитивного социального взаимодействия; 4) взаимодействия национальных и этнических культур как социокультурных пространств; 5) взаимодействия поколений; 6) социокультурного пространства эпохи; 7) виртуального пространства.

Итак, обращение к социальной конвенциональности и конвенциональному взаимодействию позволило совершенно по новому взглянуть на проблемы социальной интеграции и социального взаимодействия. Разработка теоретических оснований социальной конвенциональности, с точки зрения автора, востребована в современной теоретической социологии и должна занять в ней достойное место. Исходя из наблюдаемых социальных тенденций, и сама тема, и данный подход еще долго будут представлять интерес для современного общества.

Список научной литературыОсьмук, Людмила Алексеевна, диссертация по теме "Теория, методология и история социологии"

1. Абелъс X. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерпретативную социологию: Пер. с нем. СПб.: Алетейя, 1999. - 272 с.

2. Абрамов Ю.Ф. Картина мира и информация. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1988.-192 с.

3. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. — М.: Мысль, 1991. — 299 с.

4. Аверин Ю.П. Информационное общество как особый тип социально-управленческого порядка // Человек и современный мир. М.: ИНФРА-М, 2002.-С. 122-134.

5. Агеев B.C. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. 239 с.

6. Алексеева Т.И. Поле социопрограмм негенетического наследования как подоснова пространственно-временного диалога // Социокультурное пространство диалога. М.: Наука, 1999. - С. 78 - 89.

7. Алиев М.Г. Социология согласия. М.: Ин-т философии РАН, 1998. -118 с.

8. Алтухов B.JI. Смена парадигмы и формирование новой методологии (попытка обзора дискуссии) // Обществ, науки и современность. 1993. - № 1. -С.88 - 101.

9. Альтернативные миры знания: Сб. ст. / Рос. акад. наук, ин-т философии: Под ред. Поруса В.Н., Чертковой Е.А. СПб.: РХГИ, 2000. - 327 с.

10. Анатомия кризисов / Отв. ред. В.Н. Котляков. М.: Наука, 1999. -258 с.

11. Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Аспект Пресс, 1998. -376 с.

12. Андреева Г.М. Психология социального познания: Учеб. пособие для студентов высших учебных заведений. М.: Аспект Пресс, 2000. - 288 с.

13. Антология русской классической социологии: Тексты / Сост. и ком-мент. Д.О. Клементьева, JI.H. Панкова. М.: Изд-во МГУ, 1995. - 239 с.

14. Арендт X. Традиции и современная эпоха // Вестн. Моск. ун-та. -Сер.7. 1992. - № 1. - С. 80 - 95.

15. Арнольдов А.И. Человек и мир культуры: введение в культурологию. -М.: Изд-во МГИК, 1992. 240 с.

16. Арон Р. Избранное: Введение в философию истории. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. - 543 с.

17. Аронсон Э. Общественное животное. Введение в социальную психологию. М.: Аспект-Пресс, 1998. - 517 с.

18. Артемьев А.И. Социология личности. М., 2001. - 265 с.

19. Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. — М.: Наука, 1989. 243 с.

20. Арутюнов С.А., Чебоксаров H.H. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы.-М., 1972.-№2.-С. 12-33.

21. Аспекты социальной теории современного общества. М.: Ин-т социологии РАН, 2000. - 178 с. *

22. Ахундов М.Д. Концепции пространства и времени: Истоки, эволюция, перспективы. М.: Наука, 1982. — 222 с.

23. Баклушинский С.А., Белинская Е.П. Развитие представлений о понятии «социальная идентичность» // Этнос. Идентичность. Образование: Труды по социологии образования. М.: Центр социологии образования РАО, 1998. -Т. 4, вып. 6. - С. 64 - 79.

24. Баксанский O.E., Кучер E.H. Образ мира: Когнитивный подход. — М.: Альтекс, 2000.- 108 с.

25. Баксанский O.E., Кучер E.H. Репрезентирование реальности: когнитивный подход. М.: Альтекс, '2001. — 140 с.

26. Банъковская С.П. Инвайроментальная социология. — Рига: Зинатне, 1991.-128 с.

27. Баркова Э.В. Пространственно-временной континуум в онтологии культуры. — Волгоград: Изд-во Волгоград, ун-та, 2002. 299 с.

28. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002. -325с.

29. Бачинский Г.А. Социоэкология: Теоретические и прикладные аспекты. Киев: Наук, думка, 1991. — 153 с.

30. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. -445 с.

31. Белинская Е.П. Временные аспекты Я-концепции и идентичности // Мир психологии. 1999. - № 3. - С. 12 - 19.

32. Белозеров С.М. Организация внутреннего мира человека и общества. Теория и метод композиций. М.: Алетейя, 2002. - 768 с.

33. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Моск. филос. фонд; Academia-Центр; Медиум, 1995.-323 с.

34. Бергер П. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива: Пер. с англ. М.: Аспект-Пресс, 1996. - 168 с.

35. Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч.: В 4 т. -М.: Моск. клуб, 1992.-Т. 1. -327 с.

36. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. -М. Прогресс, 1988.-298 с.

37. Белик A.A., Резник Ю.М. Социокультурная антропология. М.: Союз, 1998.-310 с.

38. Белозеров С.М. Организация внутреннего мира человека и общества: Теория и метод композиций. М.: Алетейя, 2002. - 768 с.

39. Блау 77. Различные точки зрения на социальную структуру и их общий знаменатель // Американская социологическая мысль: Тексты / Под. ред. В.И. Добренькова. М.: Издание Международного ун-та Бизнеса и Управления, 1996.-С. 7-28.

40. Блок М. Апология истории или ремесло историка. — М.: Наука, 1986. -256 с.

41. Богомолова H.H. Современные когнитивные модели убеждающей коммуникации // Мир психологии 1999. - № 3. - С. 14-19.

42. Бодалев A.A. Восприятие и понимание человека человеком. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. 199 с.

43. Бобнева МИ. Социальные нормы и регуляция поведения. М.: Наука, 1978. - 204 с.

44. Бобров М.Я. Система законов и категорий общей социологии. Барнаул: Изд-во АТУ, 1993. - 235 с.

45. Бобров М.Я. Законы исторической социологии и методы их исследования. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1999. - 190 с.

46. Богатырева O.A., Шиллеров А.Е. Синергетика социальности. Новосибирск: СО РАН, 1998. - 291 с.

47. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1995. - 172 с.

48. Большой толковый социологический словарь (Collins). Т. 1 (А-О): Пер. с англ. -М.: Вече, ACT, 2001. С. 544.

49. Боровикова М.Н. Модели построения пространств восприятия объектов // Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе: В 3 т. -М.: Альфа-М, 2003. Т. 1. - С.285 -287.

50. Бороноев А.О., Смирнов П.И. О понятиях «общество» и «социальное» // Социол. исслед. 2003. - № 8. - С. 3 - 11.

51. Бойко В.И. Ценности и технологии устойчивого социального развития. Новосибирск, 1994. - 164 с.

52. Бранский В.П., Пожарский С.Д. Социальная синергетика и акмеоло-гия: Теория и самоорганизация индивидуума и социума. СПб.: Политехника, 2001.- 158 с.

53. Бронфенбреннер У. Два мира детства. Дети в США и СССР. М., 1976.-165 с.

54. Бродель Ф. Что такое Франция? Кн.1: Пространство и история. -М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1994. - 405 с.

55. Брунер Дж. Психология познания: За пределами непосредственной информации. М.: Прогресс, 1977. - 412 с.

56. Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1968. - 267 с.

57. Бурдье П. Социальное и физическое пространства // Бурдье П. Социология политики: Пер с фр. M.: Socio-Logos, 1993. - 335 с.

58. Бурдье П. Начала. Choses dites. Пер с фр. M.: Socio-Logos, 1994. -228с.

59. Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетейя, 2001. — 562 с.

60. Бутенко И. Социальное познание и мир повседневности: Горизонты и тупики феноменологической социологии. М.: Наука, 1987. — 144 с.

61. Бхаскар Р. Общество // Социологос. — Вып.1. М., 1991. — С. 219 —231.

62. Быстрое В.Ю. Человек в мире традиций. — Вел. Новгород: Изд-во Новгород, ун-та, 2001. 159 с.

63. Быховская И.М. Человеческая телесность в социокультурном измерении: Традиции и современность. -М.: ГЦОЛИФК, 1993. 134 с.

64. Вагнер Г. Парсонс, Гоббс и проблема социального порядка: Истори-ко-теоретические заметки // Общественные науки. РЖ. «Социология». Сер. 11. - 1992. — № 2. - С. 12-15.

65. Валентей С Д. Развитие общества и теории социальных альтернатив. -М., 1995.-139 с.

66. Ванюшин В.А. Устойчивое развитие общества. М.: Анкин, 2002. — 142с.

67. Василюк Ф.Е. Психология переживания. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984.-200 с.

68. Вацлавик П., Бивин Дж, Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций. СПб.: Речь, 2000. - 299 с.

69. Вебер А.Б. Устойчивое развитие как социальная проблема: Глобальный контекст и российская ситуация. М., 1999. - 122 с.

70. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

71. Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984. — 367 с.

72. Вен П. Как пишут историю. Опыт эпистемологии. М.: Научный мир, 2003.-394 с.

73. Витгенштейн Л. Философские работы. М.: Гнозис, 1994. — Ч. 1. -520 с.

74. Волков В.В. О концепции практик в социальных науках // Социологические чтения: Сб. материалов ежегодного методол. семинара. М., 1997. -Вып.2. - С. 27 - 49.

75. Волков В.Н. Онтология личности. Иваново: Иван. гос. ун-т, 2001. -378 с.

76. Вольский А.Н., Вавилина ИД. Общественное согласие на весах социологии // Финансы в Сибири. 1998. - № 4.

77. Время мира: альманах современных исследований по теоретической истории, макросоциологии, геополитике, анализу мировых систем и цивилизаций. Вып. 2: Структуры истории / Под ред. Н.С. Розова. Новосибирск: Сибирский хронографъ, 2001. - 520 с.

78. Выготский Л.С. Собр. соч.: В 4 т. М.: Педагогика, 1998 - Т. 4.432 с.

79. Вундт В. Проблемы психологии народов. СПб.: Питер, 2001. — 160 с.

80. Гайденко ПЛ., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991. - 367 с.

81. Гегель Г.В.Ф. Философская пропедевтика // Работы разных лет: В 2 т. -М.: Мысль, 1973.-Т. 2.-С. 7-212.

82. Георгиев Ю.Ф. Континуальность социальной жизни, закон пульсаций и вакуум. СПб., 1993.- 199 с;

83. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. — М.: Академический Проект, 2003. 528 с.

84. Гидденс Э. Элементы теории структурации // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995.-С. 40-72.

85. Гиддингс Ф. Основания социологии // Американская социологическая мысль: Тексты / Под. ред. В.И. Добренькова. М.: Издание Международного ун-та Бизнеса и Управления, 1996. - С.291 - 313.

86. Глинский Б.А., Баксанский O.E. Моделирование и когнитивные рерпе-зентации. — М.: Альтекс, 2000. 148 с.

87. Головаха Е.И., Кроник A.A. Психологическое время личности. — Киев: Наук. Думка, 1984. 207 с.

88. Горюнов В.П. Теория социальной относительности: (Методологические проблемы построения целостной модели общества): Автореф. дис. д-ра филос. наук. М., 1993. - 67 с.

89. Готт В. С., Семенюк Э.П., Урсул А.Д. Категории современной науки. -М.: Мысль, 1084.-268 с.

90. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. — М.: КАНОН-ПРЕСС; Кучково поле, 2000. 304 с.

91. Гофман И. Представление себя другим // Современная зарубежная социальная психология: Тексты. М., 1984. - С. 188 - 196.

92. Гофман И. Первичные системы фреймов // Социол. Журн. — 2001. -№ 1.-С. 122-137.

93. Грабельных Т.Т. Концепция ментальности в закрытых социальных пространствах. М.: Прометей, 2000. - 284 с.

94. Григорьев Б.В. Проблемы интерпретации. М.: МПГУ, 1997. - 118 с.

95. Григорьев С.И., Субетто А.И. Основы неклассической социологии: Новые тенденции развития культуры социологического мышления на рубеже XX XXI веков. - М.: РУСАКИ, 2000. - 208 с.

96. Гришина Н.В. Психология социальных ситуаций // Вопр. психологии. 1997.-№ 1.- С. 121-132.

97. Губин В.Д. Онтология: Проблемы бытия в современной европейской философии. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1998. - 191 с.

98. Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. М.: Русина, 1994. - 430 с.

99. Гудмен Н. Способы создания миров. М.: Идея-Пресс; Логос; Прак-сис, 2001.-376 с.

100. Гуслякова Л.Г., Дубинин И.И. Динамика обыденного сознания. -Минск, 1985.-135 с.

101. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философии. Философия как строгая наука. — Минск.: Харвест; М.: ACT, 2000. 750 с.

102. Давыдов A.A. Модульный анализ и конструирование социума: Авто-реф. дис. д-ра филос. наук. -М., 1996. -42 с.

103. Давыдов A.A. Социология как метапарадигмальная наука // Социол. исслед. 1992. - № 9. - С. 17 - 24.

104. Давыдов Ю.Н. «Картины мира» и типы рациональности // Вебер М. Избранные произведения: Пер с нем. — М.: Прогресс, 1990. С. 736 - 769.

105. Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология: актуальные проблемы веберовского социологического учения. М.: МФТИС,1998.-510 с.

106. Давыдов Ю.Н. Норма против силы: проблема мирорегулирования. -М.: Наука, 2002. 287 с.

107. Делез Ж. Логика смысла: Пер. с фр. Фуко М. Theatrum philosophicum: Пер. с фр. — М.: Раритет, Екатеринбург: Деловая книга, 1998. 480 с.

108. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. — М.: Прогресс, 1989. -312 с.

109. Джонстон Б.В. Экз,истенциональная феноменология и социология П. Сорокина // Журн. социологии и соц. антропологии. 1999. - Т. 2, № 2. -С. 37-50.

110. Динамика культурных и социальных связей: Сб. ст. М. Мысль, 1988.- 131 с.

111. Динамика социальной дифференциации: Сб. ст. / Под ред. В.В. Елизарова, Н.В. Зверевой. М.: Диалог-МГУ, 1997. - 190 с.

112. Донцов А.И. Проблема групповой сплоченности. М.: МГУ, 1979. -126 с.

113. Дридзе Т.М. Социокультурная коммуникация: Текст и диалог в семи-осоциопсихологии // Социокультурное пространство диалога. М.: Наука,1999.-С. 58-78.

114. Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг. — М.: Высш. шк., 1980. -283 с.

115. Дудченко О.Н., Мытиль A.B. Социальная идентификация и адаптация личности // Социс. 1995. - № 2. - С. 110 - 119.

116. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. -М.: Наука, 1990.-575 с.

117. Ежов О.Н. Онтология социального времени. Саратов: СГТУ, 2000. -480 с.

118. Заковоротная М.В. Идентичность человека: Социально-философские аспекты. Ростов н/Д.: Изд-во Сев.-Кав. науч. центра высш. шк., 1999. - 198 с.

119. Зиммель Г. Избранное. Т. 2. Созерцание жизни. - М.: Юрист, 1996. -607 с.

120. Зиммелъ Г. Проблема исторического времени // Избранное. М.: Юрист, 1996. - Т. 1. - С. 517 - 529.

121. Зинченко В.П. Психология доверия. Самара: Изд-во СИОКПП, 2001. -104 с.

122. Знанецкий Ф. Исходные данные социологии // Американская социологическая мысль: Тексты / Под. ред. В.И. Добренькова. М.: Издание Международного ун-та Бизнеса и Управления, 1996. - С.92 — 118.

123. Зубок Ю.А. Социальная интеграция молодежи в условиях нестабильного общества. — М.: Социум, 1998. — 142 с.

124. Иванов О.И. Методология социологии. — СПб.: Социологическое общество им. М.М. Ковалевского, 2001. — 68 с.

125. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. — М.: Интрада, 1998. 256 с.

126. Ионин Л.Г. Понимающая социология. Исторический и критический анализ. М.: Наука, 1979. - 207 с.

127. Ионин Л.Г. Идентификация и инсценировка (к теории социокультурный изменений) // Социол. исслед. 1995. - № 4. - С. 3 - 14.

128. Ионин Л.Г. Социология культуры. М.: Изд. корпорация «Логос»,1996.-С. 179-181.

129. Ионин Л.Г. Культура и социальная структура. // Социол. чтения: Сб. материалов ежегодного методол. семинара. М., 1996. - Вып. 1. - С. 81 - 83.

130. Ионин Л.Г. Диффузные формы социальности (к антропологии культуры) // Социол. чтения: Сб. материалов ежегодного методол. семинара. М.,1997. -Вып.2. С. 50-89.

131. Ионова О.Б. Социальное партнерство как социокультурный феномен. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 2002.,- 189 с.

132. Иршорн М. Акционизм // Журн. социологии и соц. антропологии. — 1999. Т. 2, спец. вып. - С. 38 - 49.

133. Каган М.С. Мир общения: Проблема межсубъектных отношений. — М.: Политиздат, 1974. 328 с.

134. Кант И. Критика чистого разума. СПб: Тайм-аут, 1993. - 472 с.

135. Кантор Н. Восприятие ситуаций: прототипы ситуации и прототипы «человек-в-ситуации» // Психология социальных ситуаций / Сост. и общ. ред. Н.В. Гришиной. СПб.: Питер, 2001. - С. 212 - 215.

136. Калашникова Е.М. Личность и общество: Проблема идентификации. -Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1997. 152 с.

137. Kapp Э. История Советской России: Большевистская революция. 1917 1923: Пер. с англ. -М.: Прогресс, 1990. -Кн.1; Т. 1, 2.-768 с.

138. Касавин И.Т. Традиции и интерпретации: Фрагменты исторической эпистемологии. М.; СПб.: Изд-во РХГИ, 2000. - 320 с.

139. Кассирер Э. Человеческий мир пространства и времени // Филос. и социол. мысль. 1991. - № 5. - С. 65 - 85.

140. Кассирер Э. Философия символических форм. М.; СПб.: Универ. кн., 2002.-Т.1-270 с.

141. Катерный И.В. Методологический инвайронментализм как определение «новых социологий»: итрги и перспективы развития // Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе: В 3 т. — М.: Аль-фа-М, 2003. -Т. 1. -С.233 -234.

142. Кашперский В.И. Отражение и функция. Роль процессов отражения в детерминации развивающихся систем. — Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1989. -232 с.

143. Качанов Ю.Л. Социальная реальность социальное отношение - габитус - позиция // Социол. чтения: Сб. материалов ежегод. методол. семинара. -М., 1997.-Вып. 2.-С. 90-112.

144. Качанов ЮЛ. Начала социологии. СПб.: Алетейя, 2000. - 255 с.

145. Качанов ЮЛ., Шматко H.A. Семантические пространства социальной идентичности // Социальная идентификация личности. М.: Ин-т философии. Отв. ред. В.А. Ядов, 1993.

146. Кистяковский Б.А. Общество и индивид. М.: Дом интеллектуал, кн., 2002.- 154 с.

147. Клике Ф. Пробуждающееся мышление: У истоков человеческого интеллекта. — М.: Прогресс, 1983. — 302 с.

148. Коган В.З. Человек в потоке информации. Новосибирск: Наука, 1981.-177 с.

149. Коган В.З. Инфовзаимодействие в координатах пространства и времени. «Инфоцепь» и «Инфодерево» // Проблемы инфовзаимодействия: Междунар. науч. сб. Новосибирск, 1993. - С. 98 -106.

150. Козлова H.H. Средства коммуникации и общественные отношения: грани взаимодействия // Филос. науки. 1990. - № 9. - С.23 -30.

151. Козловский В.В., Федотов В.Г. В поисках социальной гармонии: Социальная справедливость и социальная ответственность. — Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1990. 207 с.

152. Козырева Ü.M. Толерантность и динамика социального самочувствия в современном российском обществе. М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2002.- 176 с.

153. Колеватов В.А. Парадоксы устойчивого развития и волновые процессы в обществе // Закономерности социологического развития: ориентиры и критерии моделей будущего. Новосибирск, 1994. - Ч. 1. - С. 11-16.

154. Конецкая В.П. Социология коммуникации. Учебник.-М.: Междунар. ун-т бизнеса и управления, 1997. 304 с.

155. Корелъ Л.В. Социология адаптаций: Этюды апологии. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1997. - 159 с.

156. Королев И.Ю. Социоцентризм. Ростов н/Д.: Изд-во Рост, ун-та, 1993.- 112 с.

157. Коул М. Культурно-историческая психология: Наука будущего. М.: Когито-Центр; Изд-во ИП РАН, 1997. - 432 с.

158. Култыгин В.П. Облик социального мира в современной социологической мысли // Социол. исслед. 2003. - № 2. - С. 8 — 16.

159. Курков А.Б. Методология социального моделирования. Уфа: Автор-Проект, 2000. - 284 с.

160. Кюэн Ш.-А. Социология и одержимость пониманием. Неопозитивистское прочтение М. Вебера // Социол. исслед. 2001. - № 12. - С. 3 - 14.

161. Лебарон Ф. Генетический структурализм // Журн. социологии и соц. антропологии. 1999. - Т. 2, спец. вып. — С. 55 — 59.

162. Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб.: Макет, 1995. 313 с.

163. Лебедев М.В.} Черняк А.З. Онтологические проблемы референции. — М.: Праксис, 2001. С. 30 - 56.

164. Левашов В.К. Устойчивое развитие общества: парадигмы, модели, стратегия. — М.: Academia, 2001. 176 с.

165. Левин К. Теория поля в социальных науках. — СПб.: Речь, 2000. — 365 с.

166. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1985. -536 с.

167. Леденева А. Тенденции изменения концепции социальных наук // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. -С. 4-15.

168. Лем С. Сумма технологий. М.: Мир, 1968. - 608 с.

169. Ленк X. Схемные интерпретации и интерпретационный конструктивизм // Научные и вненаучные формы мышления. М.: ИФРАН, 1996. -С. 114-138.

170. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975.-304 с.

171. Леонтьев А.Н. Психология образа // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология, 1979. С. 17 - 29.

172. Леонтьев Д.А. Развитие идеи самоактуализации в работах А. Маслоу // Вопросы психологии. 1987.*- № 3. - С. 150 - 158.

173. Леонтьев Д.А. Психология смысла: Природа, структура и динамика смысловой реальности — М.: Смысл, 1999. 486 с.

174. Линч К. Образ города. М.: Стройиздат, 1995. - 328 с.

175. Лихачева Л.С. Этикет в социальном взаимодействии: полипарадиг-мальный подход. — Екатеринбург: Уральское изд-во, 2000. 153 с.

176. Личность и социальная среда: Идеологические и психологические аспекты общения: Сб. обзоров. М.: ИНИОН, 1987. - 162 с.

177. Лойко О.Т. Феномен социальной памяти. Томск: Изд-во Томск, унта, 2002. - 255 с.

178. ЛоккДж. Избранные философские произведения: В 2 т. М.: Соцэк-гиз, 1960.-Т.2.-532 с.

179. Лоренц К. По ту сторону зеркала: Выборочный пер. // Эволюция. Язык. Познание. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 42 - 69.

180. Лошман Ю.М. Культура как коллективный интеллект и проблемы искусственного разума. М., 1977. - 213 с.

181. Луман H. Изменение парадигмы в теории систем // Социальные и гуманитарные науки. РЖ. «Социология». — Сер. 11. — 1994. № 2.

182. Луман Н. Теория общества: Пер с нем. // Теория общества M.: КАНОН-пресс-Центр; Кучково поле, 1999. - С. 203 - 212.

183. Лурия А.Р. Язык и сознание. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998. — 335 с.

184. Малахов B.C. Неудобства с идентичностью: (О философски понятийной проблематике) // Вопр. философии. — 1998. — № 2. С. 43-53.

185. Малкей М. Наука и социальное знание М.: Прогресс, 1983. — 253 с.

186. МайерсД. Социальная психология. — СПб.: Питер, 1996. 684 с.

187. Мангейм К. Очерки социологии знания: Проблема поколений — состязательность экономические амбиции. - М.: ИНИОН РАН, 2000. — 126 с.

188. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. - 700 с.

189. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М.: Мысль, 1966.-284 с.

190. Маслихин A.B. Человек и картины мира. Йошкар-Ола: Из-во Ма-рийск. ун-та, 2002. - 478 с.

191. Махаров Е.М. Философия человеческого общества: Социальная онтология. Социальная гносеология. Социальная динамика. М., 1999. - 335 с.

192. Меркулов И.П. Когнитивная эволюция. М.: Росспэн, 1999. - 312 с.

193. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента; Наука, 1999.-606 с.

194. Mud Дж. Интернационализированные другие и самость // Американская социологическая мысль: Тексты / Под. ред. В.И. Добренькова. М.: Издание Международного ун-т'а Бизнеса и Управления, 1996. - С.222 - 224.

195. Mud Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М.: Издание Международ, ун-та Бизнеса и Управления, 1996. - С. 213 -221.

196. Миллс Ч.Р. Социологическое воображение. М.: Изд. Дом «NOTA BENE», 2001.-264 с.

197. Мишин А.К. Социальное партнерство в российском обществе: теоретико-прикладной анализ. Барнаул: Алтай, 1998. - 125 с.

198. Мнацаканян М.О. Интегрализм и национальная общность: новая эт-носоциологическая теория. М.: Анкил, 2001. - 302 с.

199. Мнацаканян М.О. Социальное поведение, социальные общности, социальная реальность: (О природе предмета социологической науки) // Социол. исслед. 2003. - № 2. - С. 21 - 27.

200. Могшьницкий Б.Г. Введение в методологию истории: Учеб. пособие. -М.: Высш. шк., 1989. 175 с.

201. Модель И.М., Модель Б.С. Власть и гражданское сообщество России: от социального взаимодействия к социальному партнерству. Екатеринбург, 1998.- 153 с.

202. Моисеев H.H. Проблема возникновения системных свойств // Вопр. философии. 1992. - № 11. - С. 25 - 33.

203. Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс, 1973. - 406 с.

204. Моль А. Теория информации и эстетическое восприятие. М.: Мир, 1966.-348 с.

205. Монсон П. Современная западная социология: теория, традиции, перспективы. — СПб.: Нотабене, 1992. 445 с.

206. Морено ЯЛ. Социометрия: Экспериментальный метод и наука об обществе. — М.: Академический Проект, 2001. 384 с.

207. Морила К. Коммуникация и теория общества: (Заметки о Хабермасе) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11. Социология: РЖ. -М., 2002. № 1. - С. 27 - 32.

208. Мосс М. Общество. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии. М.: Изд фирма «Восточная литература», 1996. — 359 с.

209. Мосалев Б.Г. Социокультурное многообразие: Опыт целостного осмысления. -М.: МГУК, 1998. 168 с.

210. Мостовая И.В. Социальное расслоение: Символический мир метаиг-ры. М.: Механик, 1996. - 208 с.

211. На пути к толерантному сознанию: Отв. ред. А.Г. Асмолов. — М.: Смысл, 2000.-255 с.

212. Найссер У. Познание и реальность: Смысл и принцип когнитивной психологии. -М.: Прогресс, 1981. -230 с.

213. Налимов В.В. Вероятностная модель языка. М.: Наука, 1974- 272 с.

214. Насонова Л.И. Обыденное сознание как социокультурный феномен: Рос. филос. общество. М.: Знак, 1997. - 311 с.

215. На пути к толерантному сознанию \ Отв. ред А.Г. Асмолов. М.: Смысл, 2000.-255 с.

216. Николя-ле Стра П. Интеграция и социальная связь: Некоторые возможные варианты развития // Общественные науки. РЖ. «Социология». Сер. 11.- 1992.-№2.

217. Нийт Т. Социально-психологические основы средообразования. -Таллин: ТПИ, 1985 178 с.

218. Новик И.Б., Абдуллаев А.Ш. Введение в информационный мир. М.: Наука, 1991.-228 с.

219. Новокрещенов A.B. Территориальное устройство местного самоуправления: социосинергетический подход // Научные записки Сибирской государственной академии государственной службы. Новосибирск: СибАГС, 2001.-Т. 4.-С. 345.

220. Hopo А. «Диагноз времени» как третий жанр социологической теории // Социол. исслед. 2002. - № 2 - С. 3 - 11.

221. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение: Открытие спирали молчания. М.: Прогресс-Академия;,Весь Мир, 1996. - 352 с.

222. Общественные перемены и культура мира: парадигмы согласия: Сб. ст. М.: Весь мир, 1999. - 395 с.

223. Общество и культура: проблема множественности культуры. — Ч. 2.-М., 1988.- 172 с.

224. Овчаренко В.И., Грицанов A.A. Социологический психологизм: Критический анализ. Минск: Вышейш. шк., 1997. — 203 с.

225. Ольховников K.M., Орлов Г.П. Категории социологии: образ мышления и словарь исследования // Социол. исслед. 2004. — №. - С. 3 - 12.

226. Осъмук JI.A. Общественное мнение: Социология и психология. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2002i- 167 с.

227. Осъмук JI.A. Взаимодействие социальных миров: К проблеме конвенциональных отношений. Новосибирск: Наука, 2004. - 290 с.

228. Осъмук JI.A. Конвенциональные стратегии поколений и историческая амнезия // Ученые записки РГСУ. 2004. - № 3.

229. Охотникова М.М. Социология согласия. Тюмень: ТГУ, 2000. -208с.

230. Павилёнис Р.И. Проблема смысла: Современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983. - 286 с.

231. Павич М. Ящик для письменных принадлежностей. СПб.: Азбука, 2000.-217 с.

232. Парахонский Б.А. Язык культуры и генезис знания. Киев: Наук, думка, 1988.-211с.

233. Парсонс Т. Система современных обществ. — М.: Аспект-Пресс, 1998.-270 с.

234. Парсонс Т. Социальные системы (статья из Международной энциклопедии социальных наук) // Личность. Культура. Общество. Т.5, Вып. 1-2 (15- 6). - 2003.- С. 169 - 203.

235. Пелипенко A.A. Культура как пространство смыслов: структурно-морфологические аспекты: Автореф. дис. д-ра филос. наук. -М., 1999. 50 с.

236. Пеньков Е.М. Социальные нормы: управление, воспитание, поведение. -М.: Высшая школа, 1990. 176 с.

237. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988.-208 с.

238. Петухов В.В. Образ мира и психологическое изучение мышления // Вестн. Моск. ун-та Сер. 14. Психология. 1984. - № 4 - С. 17 - 24.

239. Пиаже Ж. Избрашше психологические труды. М.: Междунар. пед. акад., 1994.-674 с.

240. Писачкин В.А. Социология жизненного пространства. Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1997. - 178 с.

241. Плохое В.Д. Традиции и общество: (Опыт философско-социологического исследования) М.: Мысль, 1982. - 220 с.

242. Полипарадигмальный подход в социологии: опыт изменения концепции социокультурного поля INIO Петра Штомпки: Ред. В.А. Ядов и др. М.:

243. Ин-т социологии РАН, 1999. 107 с.

244. Понятие судьбы в контексте разных культур / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова / Научный совет по истории мировой культуры РАН. — М.: Наука, 1994, 1994.-320 с.

245. Поппер К. Открытое общество и его враги. М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. - Т.1. - 448 с.

246. Потемкин В.К., Симанов А.Л. Пространство в структуре мира. — Новосибирск: Наука, 1990. — 203 с.

247. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 2001.-656 с.

248. Проблема социокультурных инверсий: Сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1997. - 160 с.

249. Пространство и время в современной социологической теории: Под ред. Ю.Л. Качанова. -М.: Ин-т социологии РАН, 2000. 156 с.

250. Пуанкаре А. О науке. М.: Наука, 1983. - 560 с.

251. Пэнтл Р. Методы системного анализа окружающей среды. М.: Мир, 1979.-213 с.

252. Резник Т.Е., Резник Ю.М. Жизненные стратегии личности: поиск альтернатив. М.: МГСУ, 1995. - 65 с.

253. Резник Ю.М. Академическая социальная наука перед выбором // Личность. Культура. Общество. М., 2002. - Т.5., Вып. 1 - 2. - С. 12 - 29.

254. Резник Ю.М. Введение в социальную теорию: Социальная системо-логия. М.: Наука, 2003. - 525 с.

255. Рикер П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. М.: АсасЬпна-Центр; Медиум, 1995. - 416 с.

256. Ромм М.В. Адаптация личности в социуме: Теоретико-методологический аспект. Новосибирск: Наука, 2002. - 275 с.

257. Романовская Т.Е. Объективность науки и человеческая субъективность, или в чем состоит человеческое измерение науки. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 208 с.

258. Росс Л., Нисбет Р. Человек и ситуация. Уроки социальной психологии. М.: Аспект-Пресс, 2000. 429 с.

259. Русская социологическая мысль: историко-социологический взгляд на социальные процессы / Под ред. М.С. Халикова. М., 1996. - 297 с.

260. Руткевич М.Н. Макросоциология: Методологические очерки / РАН Отделение философии, социологии, психологии и права. -М., 1995. 187 с.

261. Руткевич М.Н. Общество как система: Социолог, очерки. СПб.: Алетейя, 2001. - 444 с.

262. Сайко Э.В. Диалог развивающийся // Социокультурное пространство диалога. -М.: Наука, 1999. С.216 - 220.

263. Свидерский Э. Интерпретационная парадигма в философии гуманитарных наук // Социол. журнал. 1994. - № 3. - С. 41 - 66.

264. Селигмен А. Проблема доверия. М.: Идея-Пресс, 2002. - 256 с.

265. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 2001. - 65 6 с.

266. СерлъДж. Открывая сознание заново. — М., 2002. 240 с.

267. Слободчикова В.И., Исаев Е.И. Психология человека. М.: Школа-Пресс, 1995-384 с.

268. Смелзер Н. Социология. М.: Феникс, 1994. - 687 с.

269. Смирнов С.Д. Психология образа. Проблема активности психического отражения. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. — 231 с.

270. Смирнов С.Д. Мир ^образов и образ мира // Вестник Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1981. -№ 2. - С. 13 - 20.

271. Смирнова Н.М. От социальной метафизики к феноменологии «естественной установки» / Ин-т философии РАН. — М., 1997. 222 с.

272. Современная западная социология: Словарь. — М.: Политиздат, 1990. 432 с.

273. Соколов A.B. Общая теория социальной коммуникации: Учеб. пособие. СПб.: Изд-во В.А. Михайлова, 2002. - 316 с.

274. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. — М.: Политиздат, 1992.-543 с.

275. Сорокин П. Систему социологии. Социальная аналитика: Учение о строении простейшего (разового) социального явления. — М.: Наука, 1993. — Т. 1.-621 с.

276. Сорокин П. А. Система социологии: Социальная аналитика: Учение о строении сложных социальных агрегатов. М.: Наука, 1993. — Т.2. - 668 с.

277. Сорокин П. Главные тенденции нашего времени. — М.: Наука, 1997. -351 с.

278. Сорокин П. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. СПб.: РХГИ, 2000. 1056 с.

279. Соссюр Ф. de. Труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1977. -695 с.

280. Социальная идентичность и измерение ценностного сознания в кризисном обществе: Методология и методика измерения социальной идентичности: Информ. материалы / Ин-т социологии РАН. М., 1992. — 71 с.

281. Социальная идентификация личности / Ин-т философии. Отв. ред. В.А. Ядов. М., 1993. - 168 с.

282. Социальное согласие в современном мире / Отв. ред. Г.М. Денисовский. ~М., 2000.- 144 с.

283. Социальное согласие и толерантность в современном мире. М.: Центр общечеловеч. ценностей, 2000. - Вып. 2. - 191 с.

284. Социальные знания и социальные изменения / Отв. ред. В.Г. Федоров. М.: Ин-т философии РАН, 2001. - 284 с.

285. Социальные процессы на рубеже веков: феноменологическая перспектива: Сб. науч. трудов / Под ред. С.А. Кравченко; Московский гос. ин-т междунар. отношений. М., 2000. - 127 с.

286. Социология гармонизации общественных отношений / Под ред. А.И. Сухарева. Саранск: НИИ регионологии, 1997. - 207 с.

287. Спир Ф. Структура Большой истории. От Большого взрыва до современности // Обществ, науки и современность. — 1999. — № 5. — С. 152 153.

288. Средовые условия развития социальных общностей / Под ред. Т. Нийта Таллин: ТЛИ, 1989. - 172 с.

289. Степин B.C. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2000. -744 с.

290. Стефаненко Т.Т. Адаптация к новой культурной среде и пути ее оптимизации // Введение в практическую социальную психологию. М., 1987. — 234 с.

291. Сушков И.Р. Психология взаимоотношений. М.: Академический Проект, ИП РАН, Екатеринбург: Деловая книга, 1999. - 448 с.

292. Такюсселъ П. Интерпретативная социология: постэмпирический поворот в гуманитарных науках во Франции // Журн. социологии и соц. антропологии. 1999. - Т. 2, спец. вып. - С. 75 -78.

293. Теория и жизненный мир человека / Отв. ред. В.Г. Федотова. М., 1995.-206 с.

294. Теория общества. Сборник / Под ред. А.Ф. Филиппова. М., 1999.

295. Теннис Ф. Общение и общество // Зомбарт В. Социология. Л., б.г. -С.59-66.

296. Тернер Дж. Структура социологической теории. М.: Прогресс, 1985.-471 с.

297. Тернер Дж. Аналитическое теоретизирование // THESIS. 1994. -№4.-С. 119-157.

298. Терпимость: Идея и традиции: Материалы Международной науч. конференции «Через толерантность к взаимопониманию и миру» (Якутск, 1994). -Якутск: ЯНЦСО РАН, 1995. 240 с.

299. Толерантность и агрессивность в истории и современности: Материалы круглого стола, Иваново, 2002 г. Иваново: Иванов, гос. ун-т, 2002. -109 с.

300. Тощенко Ж.Т. О понятийном аппарате социологии // Социол. исслед. -2002. -№ 9. -С. 3-16.

301. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек. — М.: Гардарики, 2001. -398 с.

302. Тощенко Ж.Т. Постсоветское пространство: суверенизация и интеграция: эносоциологические очерки. М.: РГГУ, 1997. - 214 с.

303. Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. — М.: Прогресс, 1990.-717 с.

304. Устойчивое развитие: мнение ученых. М.: МГУК, 2002. - 315 с.

305. Фаро П. Семантическая редукция в социологии // Журн. социологии и соц. антропологии. 1999. - Т. 2, спец. вып. - С. 84 - 92.

306. Файзуллин Ф.С. Социальная справедливость как принцип регулирования межнациональных отношений. Уфа: Гилем, 2002. - 161 с.

307. Фенхейм А., Хейвен И. Личность и социальное поведение. СПб.: Питер, 2001.-314 с.

308. Филимоненко Ю.И. Отношение к пространству как функция подсознания // Психологические проблемы самореализации личности / Под ред. A.A. Реана, Л.А. Коростылевой. СПб., 1998. - Вып.2. - С. 119 - 135.

309. Флиер А.Я. Культура как смысл истории // Обществ, науки и современность. 1999. - № 6. - С. 150 - 159.

310. Флоренский 77. А. Анализ пространственное™ и времени в художественно-изобразительных произведениях. М.: Изд. группа «Прогресс», 1993. -324 с.

311. Франк С.Л. Реальность и человек. М.: Республика, 1997. - 479 с.

312. Франчук В.И. Основы современной теории обществ / Ин-т орг. систем.-М., 2001.- 175 с.

313. Фресс 77. Эмоции // Эксперим. психология. М.: Прогресс, 1975. — Вып.5.-С. 88- 135.

314. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1992. -291с.

315. Фрейд 3. Будущее одной иллюзии // Ницше Ф., Фрейд 3., Камю А., Сартр Ж.П. Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989. - С. 94 - 142.

316. Фуко М. Слова и вещи. М.: Прогресс, 1977. - 488 с.

317. Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром // THESIS: Теория и история экономических и социальных институтов и система. Альманах. Весна 1993. Т. 1. М., 1993.

318. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. — СПб.: Наука, 2001. 380 с.

319. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. - С. 314 - 356.

320. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. — Томск: Изд-во «Водолей», 1998. 384 с.

321. Хайдеггер М. Бытие и время: Статьи и выступления: Пер. с нем. М.: Республика, 1993. - 447 с.

322. Хетерингтон К., Ли Н. Социальный порядок и пустая фигура // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. — Сер. 11. Социология: РЖ. М., 2001. - С. 10 - 14.

323. Хинтикка Я. О подобающих (попперовских) и неподобающих способах употребления понятия «информация» в эпистемологии // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - С. 291 - 297.

324. Хойруп Т. Модели жизни. СПб.: Всемирное слово, 1998. - 304 с.

325. Целостность социальных систем: Академическая программа «Человек, наука, общество: комплексные исследования» / Отв. ред. A.A. Давыдов. — М., 1991.-94 с.

326. Ценности гражданского общества и личность / Сост. А.И. Михайлова. — М.: Гардарики, 2001. — 238 с.

327. Человек в системе социокультурных отношений. М.: Фонд «Новое тысячелетие», 1997.-291 с.

328. Человек в социальной и физической среде / Под ред. X. Лийметса и др. Таллин, 1983.-188 с.

329. Человек и социокультурная среда. — М., 1991. — Вып. 1. 241 с.

330. Человек и социокультурная среда. М., 1992. - Вып. 2. - 240 с.

331. Человек и среда: психологические проблемы / Под ред. Т. Нийта. -Таллин, 1981.-256 с.

332. Человек. Среда. Общение. Таллин: ТЛИ, 1980. - 134 с.

333. Черноугиек М. Психология жизненной среды. — М.: Мысль, 1989. — 176 с.

334. Черных А.И. История и социология проблемы взаимодействия // Социол. исслед. - 2001. - № 10. - С. 16 - 25.

335. Черняк А.З. Проблема оснований знания и феноменологическая очевидность. М.: Эдиториал УРСС, 1998. - 144 с.

336. Черри К. Человек и информация. М.: Связь, 1972. - 368 с.

337. Чижиков В.М. Диалектика взаимодействия социокультурных систем города и села. М.: Московский гос. ун-т культуры и искусств, 1999. - 240 с.

338. Чик Г. Единицы культуры // Обществ, науки и современность. — 2000. -№2.-С. 111-122.

339. Шапиро Э.Л. Развитие информационной среды и экология культуры // НТИ. Сер. 2. — 1988. - №1.-С.2-13.

340. Шибутани Т. Социальная психология. Ростов н/Д.: Феникс, 1998. — 544 с.

341. Шилз Э. Общество и общества: макросоциологический подход // Американская социология. М., 1972.

342. Шиманк У. Социологический диагноз последних двадцати лет: тезисы об интеграции современного общества // Журнал социологии и социальной антропологии. Т. 4. - 2001. - № 2. - С.42 - 67.

343. Шихирев П.Н. Проблемы исследования межгрупповых отношений // Психол. журн. 1992. - Т. 13, № 1.-С. 15-23.

344. Шихирев П.Н. Современная социальная психология. — М.: ИП РАН; КСП+; Академический Проект, 1999. 448 с.

345. Шмаков B.C. Структура исторического знания и картина мира. Новосибирск, 1990. - 240 с.

346. Шпак JI.JI. Социокультурная адаптация в советском обществе. -Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1991. 232 с.

347. Шпигелъберг Г. Феноменологическое движение: Историческое введение: Пер с англ. М.: Логос, 2002. - 680 с.

348. Штомпка П. Социблогия социальных изменений. М.: Аспект-Пресс, 1996.-415 с.

349. Штофф В. А. Роль моделей в познании. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1963.-128 с.

350. Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль. М., 1994.

351. Шюц А. Социальный мир и теории социального действия // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11. Социология. РЖ. М.: ИНИОН, 1997. - №2. - С. 24 - 44.

352. Щеглова С.Н. «Своя» комната как артефакт молодежной субкультуры // Социол. исслед. 2003. - № 3. - С. 119 - 122.

353. ЩепанъскийЯ. Элементарные понятия социологии — М., 1969.-240 с.

354. Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поп-пер и его критики. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 464 с.

355. Эриксон Э. Идентичность: Юность и кризис. — М.: Прогресс, 1996. -342 с.

356. Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: Речь, 2000. - 416 с.

357. Эфиров С.А. Социальное согласие: утопия или шанс? М.: Изд-во ин-та социологии, 2002. - 104 с.

358. Эгиби У.Р. Конструкция мозга. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. -398 с.

359. Юнг КГ. Современность и будущее. Минск: Ренессанс, 1991. -299 с.

360. Ядов В. А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности // Методологические проблемы социальной психологии. — М., 1975.

361. Ядов В. А. Социальные идентификации личности в условиях быстрых социальных перемен // Социальная идентификация личности. — М., 1994. — Кн. 2.

362. Ядов В.А. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности // Мир России. 1995. - № 3 -4. —С. 159- 181.

363. Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987.-464 с.

364. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991. — 527 с.

365. Ajdukiewicz К. Das Weltbild und die Begriffsapparatur // Erkenntnis. -1934.-Bd. 4.- S. 259-287.

366. Allan G. A Sociology of Friendship and Kinship. L.: george Alien and Unwind 979.-234 p.

367. Arendt H. The Human Condition. Chicago: Univercity of Chicago Press, 1958.

368. Argyle M., Furnham A., Graham J.A. Social Situations. Cambridge: Cambridge University Press. - 346 p.

369. Barnes B. The Elements of Social Theory. Princeton: Princeton Univercity Press, 1995

370. Billing M.G. Social Psychology and Intergroup Relations. L., 1976. -214p.

371. Blau P. Exchange and Power in Social Life N.-Y.: Wiley,1964. 127 c.

372. Habermas J. The Structural Transformation of the Public Sphere. Cambridge: Massachusetts Institute of Technology Press, 1981.

373. Goodenough W. Culture, Language and Society. — Reading: Addision — Wesley, 1960.

374. Gojfman E. Behavior in Public Places. -N.Y.: Free Press, 1963.

375. Goffman E. Forms of Talk. Oxford: Blackwell, 1981.

376. Kidder L.H., Stewart V.M. The Social Psychology of Intergroup Relations: Conflict and Consciousness. N.Y.: McGraw-Hill, 1975.

377. Knorr-Cetina K. Strong Constructivism from a Sociologist's Point of View: A Personal Addendum to Sismondo's Paper // Social Studies of Science. -1993.-Vol. 23.

378. Kohlberg L. Justice as Reversibility // Essays on Moral Development. -San Francisco, 1981.- Vol. 1. 423 p.

379. Landecker W.S. Types of Integration and their Measurment // The Language of Social Research / Ed. by P. Lazarsfeld, M. Rosenberg. -N.Y., 1962.

380. Lasswell G.D., Casey R.D., Smith B.L. Propaganda, communication and public order. Princeton, 1946.

381. Leach E. Culture and Communication: The Logic by Simbols Are Connected. Cambridge: Cambridge University Press, 1976.

382. Lewin K. Principles of Topological Psychology. N.Y.; L.: McGraw-Hill, 1936.-276 p.

383. Mead G.H. Mind, Self and Society. Chicago: University of Chicago Press, 1934.

384. Merton R. Social Theory and Social Structure. N.-Y.: FreePress, 1968.

385. ParkR.E. A Biography of Sociologist with Raushenbush. N.Y., 1979.

386. Redfield R. The Folk Culture of Yucatan. Chicago, 1941.

387. Schutz A. The Phenomenology of the Social World. Evanston, 1967. -255 p.

388. Searle J. The Construction of Social Reality. N.Y.: Free Press. 1995.

389. Shils E.A. Center and Periphery: Essays in Macrosociology. Chicago;1.ndon, 1975.7 »

390. Spencer H. Principles of Sociology. L.: Macmillan. - 1969. - 821 p.

391. Steward J.H. Theory of Culture Change Methodology of Muhilinear. -Urbana: Univ. of Illinois press, 1995.

392. Stokols D. Environmental Psychology // Annual Review of Psychology. -1978. Vol. 29. - P. 258 - 269.

393. Sundstrom E., Bell P., Busby P., Asmus Ch. Environmental Psychology 1989 1994 // Annual Review of Psychology. - 1996. - Vol. 47. - P. 488 - 491.

394. Taj fei H. Differentiation between Social Groups: Studies in Social Psychology of Intergroup Relations. — L.: Academ. Press, 1978. 211 p.

395. The Human Dialogue: Perspectives on Communication. Ed. By Floyd W. Matson and A. Montagu. N.Y.: Free Press; L.: Collier-Macmillan, 1967. — 595 p.

396. Tiryakian E. ed. Sociological Theory, Values, and Socio-Cultural Change. N.Y. Harper and Row, 1967.

397. White L.A. The Concept of Cultural Systems: A Key to Understanding of Tribes and Natios. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1975. - 126 p.

398. Znaniecki F. V. The Method of Sociology. N.Y., 1934. - 142 p.