Интегрированная старость: практики социального участия

Черненко, Татьяна Васильевна

автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Интегрированная старость: практики социального участия

Год: 2005
Автор научной работы: Черненко, Татьяна Васильевна
Ученая cтепень: кандидата социологических наук
Место защиты диссертации: Саратов
Код cпециальности ВАК: 22.00.04

450 руб.

Диссертация по социологии на тему 'Интегрированная старость: практики социального участия'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интегрированная старость: практики социального участия"

На правах рукописи

ЧЕРНЕНКО Татьяна Васильевна

ИНТЕГРИРОВАННАЯ СТАРОСТЬ: ПРАКТИКИ СОЦИАЛЬНОГО УЧАСТИЯ

Специальность 22.00.04 - Социальная структура, социальные институты и процессы

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Саратов 2005

Диссертация выполнена в ГОУ ВПО «Саратовский государственный технический университет»

Научный руководитель: доктор социологических наук, профессор

Елютина Марина Эдуардовна

Официальные оппоненты: доктор социологических наук, профессор

Шахматова Надежда Владимирована

доктор медицинских нзук, профессор Маврина Елена Алексеевна

Ведущая организация: Пензенский государственный университет

Защита состоится «30» июня 2005 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д. 21.242.03 при ГОУ ВПО «Саратовский государственный технический университет» по адресу 410054, г. Саратов, ул. Политехническая, 77, ('аратовский государственный технический университет, корп. 1, ауд. 319.

С диссертацией можно ознакомиться в научно-технической библиотеке ГОУ ВПО «Саратовский государственный технический университет»

Автореферат разослан «30» мая 2005г.

Ученый секретарь диссертационного совета

В.В. Печенкин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования определяется необходимостью теоретическою развития и важностью методологической разработки новых подходов к осмыслению социокультурных проблем старости. Последнее стало особенно актуальным в связи с тем, что в международных документах, в академических дискурсах артикулируется идеал общества для всех возрастов, принцип социального развития «к обществу без различия возрастов». Этот принцип пропагандирует такой идеал общества, который обеспечивает нормальные условия жизни для всех. Общество для всех призвано обеспечить всем поколениям возможности взаимного вклада друг в друга и совместного использования плодов такого вклада на основе неразделимых принципов: взаимности и справедливости. Главный принцип концептуали <ации общества для всех возрастов - принцип взаимозависимости. Представляется важным определение того, каким образом взаимозависимость может сохраняться в семье и обществе по мере изменения доли пожилых людей и молодежи в структуре населения.

Фокусирование внимания на проблеме общества для всех возрастов обусловлено существенными изменениями в возрастной структуре современного общест ва. Во - первых, речь идет о тенденции постарения населения, увеличении доли пожилых людей, причем увеличение возрастных групп опережает рост социокультурного разнообразия. При росте «одинаковых людей» происходит и унификация социальных услуг. Во - вторых, имеет место возрастная ценностная асимметрия в обществе (размер и способ дохода, «опсрытость» социальных позиций, дающих доступ к воздействию на различные социальные процессы, возрастная институци-альность). Происходит возрастная поляризация (молодость - старость). В современной России отмечают монопольное обладание доступами к ресурсам, выгодами со стороны молодежи. Пожилые люди позиционируются как подчиненные, имеющие, как правило, возможность использовать лифты социальной мобильности лишь в направлении снижения качества жизни. Макроэкономические проблемы рассматривались до недавнего времени в основном с точки зрения расходов на социальное обеспечение пожилых людей-иждивенцев. В последнее время приходит осознание того, что возрастающий относительный показатель числа пожилых людей-иждивенцев сам по себе является всего лишь одним из многих факторов, влияющих на способность страны обеспечивать стабильный доход своему пожилому населению наряду с обеспечением экономического роста. Необходим широкий и более комплексный подход, предусматривающий учет и ряда других факторов. В - третьих, происходят структурные и функциональные изменения геронто-логической группы. Сейчас это гетерогенная группа с широкими возможностями. В российских условиях надо иметь в виду и феномен генерации послевоенного «демографического эха». Послевоенная генерация - объект «образовательной экспансии». Речь идет о поколении с повышенными жизненными аспирациями.

Своевременной представляется проблема конструирования модели изменения жизненного курса в стареющем обществе, включающей разработку механизмов активизации личностного потенциала пожилых, разнообразных социально-политических, рекреационных, " юик инте-

фации пожилых людей в социальные взаимодействия. В условиях устойчивого старения населения аюуальным оказывается изучение специфических социокультурных потребностей пожилых людей, анализ их предпочтений, установок в направлении продолжения активной жизни, пути и методы привлечения пожилого человека к участию в социокультурных событиях.

Трансформация российского общества породила целый ряд экономических, финансовых, социально-психологических проблем геронтологической группы, в том числе проблему невостребованности и исключенное™ пожилых людей из социального пространства. Вступление в пожилой возраст порождает ситуацию, когда геронтологические риски дополняются кризисом трансформационных процессов в российском обществе, что неблагоприятно отражается на пожилых людях, попадающих в группу социальных аутсайдеров. Наиболее важным аспектом становится социологическая рефлексия включенности пожилых людей во все сферы жизнедеятельности современного общества. Актуальной представляется разработка и реализация социальной политики на уровнях федеральных, региональных и местных органов власти, наличие дифференцированного подходам геронтологической группе, учитывающего сосуществование в ней различных субкультур с разной степенью интегрировали ости в общество, создание компенсаторных механизмов, предупреждающих социальные эксклюзивные" практики по отношению к данной возрастной группе. Возникает необходимость в формировании нового, позитивного имиджа старости, позволяющего воспринимать пожилых людей как активную часть населения, в которой сосредоточена значительная часть пока невостребованного культурного и квалификационного потенциала. В России необходимо становление новой системы социальной интеграции пожилых граждан, ориентируемой на инициативы «снизу». Актуализация научных поисков в этом направлении неразрывно связана с изменением статуса старости в современном обществе, что предопределяет необходимость нового уровня научной рефлексии в направлении осмысления роли и места пожилых людей в контексте социальной занятости, трудовой реабилитации, образования, переквалификации и, наконец, карьерной динамики и профессионального роста.

Степень научной разработанности. В начале XXI в. интенсивность исследования социальных проблем старости, старения возросла. Появились новые проблемы, новые подходы к решению традиционных социогеронтологических вопросов, связанные с глобализацией, становлением мирового информационного пространства, новыми геронтотехнологиями. Предметом обсуждения становятся следующие проблемы: модернизация старения; экология старения (В. ТНайя, Р. Штейд, М. Греллер, Д. Филд); образование в позднем возрасте (М. Елютина, Э. Чеканова); имидж пожилого человека в современном обществе (Э. Карюхин, Г. Парахонская, Н. Шабалина); старость и мобильность (С. Балабанова, Н. Панина, А. Писарев); старость и продолжение профессиональной деятельности, карьера в позднем возрасте (Э. Иванкова, Н. Кондакова, Т. Смирнова); новые конфликты в геронтологическом секторе (Н. Гегедюш, И, Логова); использование потенциала представителей третьего возраста, социальные сети в позднем возрасте, коммуникативные ресурсы (В. Альперович, М. Елютина, Л. Михайлова, В. Патрушев), проблема девиации и жестокого обращения с пожилыми людьми (Т. Темаев, П. Пучков).

( * * >

... *.<« '

Интересными представляются интерпретации конструирования отношений к пожилым людям в исторической перспективе, представленные в работах Ф. Арие-са, Дж. Демоса, М. Райли, А. А Смолькина, А. Фоунера. В условиях глубоких преобразований в России особенно актуальной представляется проблема геронтоло-гической идентичности, поскольку пожилой человек оказывается в ситуации, где он не в состоянии определить свой жизненный дискурс и должен строить идентичность своего «Я» в перспективе предвосхищения социальных реалий. Концепции социальной идентичности, представленные исследованиями П. Бергера, Т. Лукмана, Дж. Мида, П. Таунсенда, В. Ядова, отражают четкую рефлексию ге-ронтшогических идентификационных стратегий. Значимой представляется проблема жизнедеятельности в пожилом возрасте. Среди работ последних лет внимания заслуживают работы И. Бестужева - Лады, М. Руткевича, Ж. Тощенш, А. Здра-вомыслова, Ф. Шереги, Е. Таршиса, Г. Зборовского, которые разработали сферный подход к изучению стиля жизни, позволяющий рассматривать отдельно взятую социально-демографическую группу, специфику ее образа жизни.

Следует выделить публикации, ориентированные на демографический анализ (Е. Егорова, Л. Лебедева, Б. Бреев), отражающие нюансы социально-экономических последствий постарения населения (В. Куценно, С. Робель), страгивающие сферу межпоколенных трансфертов (Б. Дубин, Н. Лисовский, С. С паси-бенко, К Шахматова), тенденции развития гендерных отношений в стареющем обществе (А. Серенсен). Несомненную ценность представляют исследования труда и профессиональной карьеры в поздний период жизни, особенностей профессиональной подготовки и переподготовки пожилых (М. Греллер, X. Деннис, Ф.С. Либиг, Р. Версли).

С учетом наметившихся положительных интерпретаций позднего возраста в отечественном социологическом сообществе, тем не менее, следует признать, что социологическое исследование старости находится на периферии научного знания. На сегодняшний день по данной проблематике отсутствуют не только теоретические обобщения, но и представительные данные, нет комплексного изучения широкого спектра проблем старости. Попытки обращения к зарубежному опыту не всегда являются положительными из-за неадекватной социокультурной специфики российского общества. Социологический анализ старости в значительной степени фокусируется на простом изложении образа жизни и потребностей пожилых людей, приобретая инвентарный характер простого перечисления социальных проблем данной группы населения. Социальное изучение зачастую сводится к однотипности и однотонности восприятия пожилого человека, расставляя приоритеты только на изменениях здоровья и проблемах ухода, что сужает исследования старения.

Системный анализ механизмов интеграции пожилых людей в социальном пространстве, проблема их разрешения, разработка системных подходов к субъектам социального развитая, препятствующая их исключению из процессов социальной жизни, нуждаются в серьезном ночном обеспечении.

Достоверность и обоснованность результатов исследования определяются непротиворечивостью теоретииэ-методологических положений, составивших его основу, комплексным использованием диссертантом системы теоретических и эм-

лирических методов. Результаты проведенных эмпирических исследований соотнесены с известными экспериментальными данными других исследований.

Целью диссертационного исследования является социологическая рефлексия интеграционных процессов представителей третьего возраста, выработка основ концепции социального участия данной социально-демографичесиой группы. Для достижения поставленной цели выдвигаются следующие задачи:

- анализ основных теоретических подходов и моделей объяснения старости, интерпретация социокультурного смысла интегрированной старости;

- исследование основных форм социального участия и социальной интеграции пожилых людей в контексте социальных изменений; анализ их характерных черт;

- идентификация источников социальной эксюпозии, факторов дезинтеграции, исключенное™ пожилых;

- выявление особенностей формирования и трансформации социальных рисков в контексте дифференцированного подхода к геронгологаческой группе;

- проведение анкетного опроса с целью выявления позиционирования представителей разных возрастных групп относительно проблем старости;

- обосновштие практических рекомендаций в адрес субъектов социальной политики.

Объектом исследования выступают процессы интеграции пожилых людей в условиях современной России.

Предмет исследования - формы социального участия пожилых людей, отражающие социально-экономические, политические, культурные реалии современной российской действительности.

Эмпирической базой исследования являются результаты социологического опроса, проведенного автором в 2003 году в составе исследовательской группы «РОСС-ХХ1 ВЕК» (опрошено 2820 человек) и охватившего население Саратовской, Нижегородской, Свердловской, Оренбургской, Волгоградской областей и г. Самары, а также вторичный анализ опубликованных результатов социологических исследований по данной проблеме, статистическая информация Госкомстата, нормативно-правовые документы Российской Федерации.

Основная гипотеза исследования. В качестве факторов, препятствующих включению представителей третьего возраста во все сферы жизнедеятельности общества, выступают не только объективные обстоятельства, оказавшись в которых, пожилые люди не имеют возможности воспользоваться предоставленными им социальными правами, но и состояние эксюпозии, связанное с индивидуальным прочтением обстоятельств жизни.

Теоретическими и методологическими основаниями диссертационного исследования являются фундаментальные работы Э. Дюркгейма, К. Маркса, М. Ве-бера, теории социального риска (У Бек, О. Яницкий), парадигма социальных изменений П. Штомпки, теория трансформаций В. Ядова, современные социогеронто-логические подходы (В. Альперович, М. Елютина, Е. Малевич, Г. Парахонская). Метод научного объяснения находится в рамках проблемных теоретических положений критической и интерпретагивной парадигм. Данное исследование носит междисциплинарный характер и рассматривается с позиций социологии, социальной и возрастной антропологии, психологии, превентивных социальных программ. Методологические установки, задающие направления научной рефлексии автора, раскрываются в работах, обосновывающих гетерогенность старшей возрастной

группы, изменение жизненного курса в стареющем обществе, осуществляющих социокультурный анализ старости (В. Альперович, М. Елютина, К Щукина). Автор обращается к разрабатываемым современными авторами концепциям социальной инклюзии (М. Елютина, О. Краснова, И. Назарова, Е. Ярская-Смирнова). Операционализация основных понятий и процедура эмпирического исследования разрабатываются в соответствии с принципами социологического исследования, содержащимися в работах И. Девятио, О. Шкаратана, В. Ядова.

Научная новизна диссертационной работы определяется следующими позициями:

- выделено смысловое пространство «интегрированной старости»;

- определена специфика процессов интеграции пожилых людей в контексте социальных изменений и их собственного позиционирования в отношении своего места в различных сферах общества;

- обосновано, что стимулирующие стратегии, инициируемые «снизу», самими пожилыми людьми, представляют собой достаточно эффективный механизм адаптации и интеграции пожилых людей в социум, препятствуют нисходящей мобильности в условиях общественной нестабильности;

- по-новому представлена таксономия терминов и определений, связанных с социальной эксюпозией, проведен оригинальный авторский анализ источников и основных форм социальной эксюпозии пожилых людей;

- эксплицирована авторская типология зон социальной интеграции и социального участия представителей третьего возраста по разряду содержания и генерализации рисков.

Научные положения, выносимые на защипу:

1. Социальная интеграция означает признание равного достоинства индивидов, независимо от их возраста, определенный баланс интересов разновозрастных групп. Социальная интеграция пожилых людей - это их включенность во все сферы социальной жизни - трудовую деятельность, политическое участие, образование, пенсионное обеспечение, культуру в целом. Практики интеграции оказываются эффективными в той мере, в какой они соответствуют конвенциям данного общества. Смысловое пространство «интегрированной старости» включает следующие позиции: отказ от зависимых отношений между пожилыми людьми и государственными институтами, переориентация в системе социальной поддержки от опекающих/ контролирующих стратегий в отношении пожилых людей к стратегиям, стимулирующим их активность, личностно - ответственное формирование собственной жизни; перенесение акцента с программ вспомоществования на поддержку в получении (сохранении) работы и достижение самообеспечения; развитие различных форм заботы о пожилых людях и различных форм заботы со стороны пожилых людей; реальное признание (недекларшивное) принципа дифференцированное™ социальной политики, который предполагает учет гетерогенности пожилого населения.

2. Социальная эксюпозия представителей третьего возраста может быть рассмотрена: как ситуация, включающая совокупность объективных обстоятельств, оказавшись в которых, пожилые люди не имеют возможности воспользоваться предоставленными им социальными правами; как процесс, фиксирующий определенные стадии, уровни, глубину, интенсивность абсолютной и относительной соци-

альной депривированности представителей третьего возраста; как состояние, определяющееся рефлексией, интерпретациями ситуации, самоидентификацией, связанное с индивидуальным прочтением обстоятельств жизни, собственным позиционированием в отношении социальных изменений.

В качестве основных форм социальной эксклюзии выступают: невозможность реализации определенных стандартов материального потребления, а также отсутствие или сокращение доступа к основным, применительно к условиям России, формам социального участия и социальной интеграции. Социальная эксклюзия старшего поколения связана, главным образом, с практиками исключения из ведущих сфер жизнедеятельности, оттеснения их на периферию социальной жизни. Типология социальной эксклюзии в отношении представителей третьего возраста по разряду ведущих сфер жизнедеятельности включает: экеклюзию от продолжения профессиональной деятельности; экеклюзию от престижных форм потребления; экеклюзию от источников кредита; экеклюзию от образовательного поля.

3. Социальная эксклюзия - это результирующая факторов риска, эффект накопления во времени результатов воздействия факторов риска, тоща человек не в силах справиться с ситуацией, его ресурсы для осуществления радикальных преобразований ограничены. Помимо общих, трансформационных рисков, выделяются ге-ронтологические риски, связанные с объективными трудностями геронтологиче-ской группы, с ее социальными ресурсами. Специфика социальных рисков представителей третьего возраста, помимо прочего, непосредственно связана со структурными изменениями их жизни в связи с выходом на пенсию и проявляется в следующих аспектах: нормативном (изменения норм, ценностей и институтов, характерных для геронтологической группы); ментальном (изменения идей, убеждений, взглядов, образцов, характерных для данной группы); в аспекте социальных коммуникаций (выпадение из социальных сетей); в аспекте эмоциональных изменений (культивируются определенные эмоциональные состояния, аффекты, пораженческие настроения).

4. По разряду содержания и генерализации рисков выделяются четыре зоны социальной интеграции и социального участия: зона социальной инклюзии (к ней относятся представители позднего возраста, продолжающие профессиональную деятельность, с высоким уровнем дохода, хорошим здоровьем, крепкими семейными отношениями, «нужными» связями в обществе, что способствует свободной интеграции пожилых людей в социум); зона риска или пограничная зона (фокус эксклюзии постепенно расширяется за счет тех или иных солирующих в обществе социальных норм: моды, стереотипов, индивидуально-психологических предрассудков- страха потерять лидерство, боязни профессионального соперничества, что приводит к ограничению доступа к определенным жизненно важным ресурсам, позволяющим нейтрализовать влияние дискриминации); зона зависимости с более жестким индексом дискриминации (характеризуется широкой амплитудой дискриминационных практик по отношению к старшему поколению: в сферах образования и жилищных прав, общественной, культурней и досуговой деятельности); зона глубокой эксклюзии (к ней принадлежат пожилые люди, растерявшие все связи с обществом, лишенные даже малых шансов централизовать контроль над принятием решений, увязнувшие в различных формах социальной эксклюзии). Фокус эксклюзии может меняться при учете гетерогенности старшей возрастной группы.

5. Интеграционная модель социальной политики в отношении представителей третьего возраста акцентирует в качестве основной задачи не просто присмотр, уход и продление человеческой жизни, но и развитие способностей, нераскрытых ресурсов пожилых людей, включает следующие содержательные моменты: соц-обеспечение через государственные институты (развитие социальной инфраструктуры, медицинское обслуживание, трудовое законодательство, образование, систему поддержки доходов); интегративные практики через различные социокультурные общества, местные сообщества, но с обязательной государственной поддержкой. Особая роль при этом принадлежит новым социальным технологиям, основанным на включении самих пожилых людей в решение своих проблем.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в возможности использования основных положений и выводов данной работы при дальнейшей разработке теоретических и практических задач, исследуемых в социологии старшей возрастной группы, учебных курсов по социальной геронтологии, социологии, социальной психологии. Теоретический анализ практик исключения вынуждает говорить об изменении государственной политики в сторону большей вариативности, расширении сознания о жизненных ориентирах и ценностях представителей позднего возраста, новых, адаптированных к нынешним условиям механизмах социальной интеграции пожилых лкэдей в российском «стареющем» обществе.

Апробация работы. Основные положения и вывода диссертационной работы были изложены на методологических семинарах кафедры социологии СГТУ, заседаниях кафедры социологии СГТУ на международных и российских конференциях: «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (Саратов, 2002, 2003), «Покшенческая организация современного российского общества: социальные проблемы поколений» (Саратов, 2002), «Интеграционные процессы в современном обществе» (Саратов, 2002), «Образование для всех: пути интеграции» (Саратов, 2003), «Пожилой человек: качество жизни» (Саратов, 2003), «Образование в современном мире: глобальное и локальное» (Саратов, 2004), «Современные коммуникативные практики» (Саратов, 2004), «Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России» (Саратов, 2004).

Публикации. По теме диссертационного исследования опубликовано 6 статей общим объемом 2,1 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих четыре параграфа, заключения, списка использованной литературы и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, анализируется степень разработанности проблемы, определяются цель, задачи, объект и предмет исследования, раскрываются научная новизна и практическая значимость работы.

Первая глава «Социальная интеграция: геронтологический аспект» состоит из двух параграфов и посвящена рассмотрению социально-демографических изменений общественной жизни, обоснованию содержательного понятия интегрированной старости в социальном контексте предпосылок и практик включения в социетальный образ жизни, а также

посылок и практик включения в социетальный образ жизни, а также причин возникновения социальной эксклюзии пожилых людей и механизмов ее преодоления. В первом параграфе «Современные объяснительные модели старости в контексте социально-демографических изменений общественной жизни» анализируются теоретико-методологические подходы к старости, эксплицированные в контексте социально-демографических изменений.

В начале XXI столетия возникла ситуация, когда старость перестала быть «прозрачной», заняла особое место и в жизни отдельного человека, и общества в целом. Эту мысль автор конкретизирует следующими положениями.

Во-первых, мир стареет, что представляет собой объективную общедемографическую тенденцию. Прогрессирующий процесс старения приобрел на рубеже веков глобальный характер. Неслучайно, по мнению ангора, в научном и публичном дискурсах усилилось внимание к социальным проблемам старения, старости. Деловые и государственные лидеры стран, вплотную столкнувшиеся с проблемами постарения населения, активно обсуждают возможные стратегии, способные в определенной степени демпфировать социально - экономические последствия постарения населения.

Демографическая ситуация последних десятилетий определяется значительным увеличением доли пожилых людей в структуре населения экономически развитых стран. Увеличение численности и тем самым удельного веса старых людей в возрастной структуре населения индустриально развитых стран получило название «демографического старения» или «старения населения». Старение населения становится вызовом, требует особой политики. Автор отмечает, что проблема старения населения в каждой стране имеет свои особенности. Процесс постарения населения России происходит в условиях политической и социальной нестабильности. Переход к рыночным отношениям вызвал ухудшение социального положения большинства пожилых людей. Происходит быстрая люмпенизация стариков. Идет процесс падения авторитета старости. Низкий социально-экономический ста-tyc пожилых ограничивает их жизненный потенциал. В стране неуклонно увеличивается доля пожилых, старых и очень старых людей. Идет процесс постарения в рамках самой старости.

В качестве основной причины постарения населения автор рассматривает сокращение рождаемости и в этой связи уменьшение численности и доли лиц моложе трудоспособного возраста. В настоящее время в России на 100 человек трудоспособного возраста приходится 75 нетрудоспособных. Старение населения увеличивает показатели смертности и заболеваемости. На возрастную структуру оказывает воздействие и миграция из сельской местности (главным образом молодежи), что обусловливает старый возрастной состав сельского населения, а также миграция в Россию из стран ближнего зарубежья. При этом мигрируют преимущественно лица среднего возраста, в первую очередь, по причинам политического, социального характера. Величина демографического возраста зависит и от региона страны. Постоянный прирост пожилых людей, их медицинские, социальные проблемы, необходимость расширения домов-интернатов требуют все больше затрат. Для современной России характерны новое сочетание старости и бедности, ограниченные ресурсы для решения геронтологической проблемы. Автор рассматривает феминизацию старения: среди пожилых людей, вышедших на пенсию, женщин

втрое больше, чем мужчин, что актуализирует гендерную составляющую социальной политики. В России в возрасте до 50 лет насчитывается одинаковое число мужчин и женщин. Но среди лиц 60 лет и старше женщины составляют 69,1%, а среди лиц старше 70 лет - 75,8%. Особенно быстрыми темпами растет группа одиноких пожилых женщин, не имеющих детей. Нередко именно они обретают стапус обитателя дома для престарелых, а также становятся объектами агрессивного поведения.

Во-вторых, старость становится длительным и значительным этапом индивидуального развития. Произошло «технократическое» неэволюционное увеличение средней продолжительности жизни. Старость в определенной степени представляет артефакт культурного развития. Она не является только биологически объяснимым феноменом, а в значительной степени представляет собой результат активного социального конструирования. Многие эмпирические факты жизни пожилого человека не могут бьгть объяснены только исходя из генетических и возрастных переменных старения, а в большей степени обусловлены «социальным старением». Автор подчеркивает; что данное понятие фиксирует зависимость как количественных, так и качественных характеристик процесса старения от влияния социальных, физических, административных аспектов окружения пожилых людей. Под воздействием старения населения происходит трансформация всех институтов: от семьи до государства.

Анализируя теоретико-методологические принципы социологического анализа старости, автор обосновывает полипарадигмальный подход к интеграционным процессам в геронтологической перспективе, практикам включения и исключения; структурно- функциональное направление позволяет сфокусироваться на проблемах возрастной стратификации, социальных статусах различных возрастных групп, на адаптационных процессах в обществе, деятельности социальных институтов, социальной политике государства в отношении представителей третьего возраста; конфликтная модель развития общества дает возможность сосредоточиться на взаимодействии и конфликте поколений; изучение роли противоречий фиксирует обусловленность целей деятельности потребностями и интересами индивидов и групп; в контексте символического интеракционизма осуществляется анализ взаимоприспособления представителей разных возрастных когорт.

В работе обосновывается сопряженность понятий «старость» и «интеграция», идея о таи, что интеграция представителей третьего возраста в социальное пространство становится не только возможной, но и необходимой в стареющем обществе, так как представляет собой ресурс для его динамичного развития, выступает способом решения многих социально-экономических проблем, связанных с галопирующим процессом постарения населения.

Во вторам параграфе «Социальная эксклюзия в контексте факторов риска» анализируется понятие социальной интеграции в терминах солидарности сообщества, означающее достижение консенсуса различных интересов социальных групп, а также в терминах социального партнерства, когда рассматривается и реальная система взаимодействий между различными социальными группами, и система институтов социального партнерства

Социальную интеграцию в возрастном аспекте автор, вслед за Гидденсом, рассматривает в терминах социальной включенности и исклютенности, причем

понятие включенности, по мнению автора, распространяется на все сферы социальной жизни - трудовую деятельность, политическое участие, образование, пенсионное обеспечение, культуру в целом.

По мнению автора, в ситуации затянувшегося экономического кризиса в РФ, сопровождающегося практически двукратным падением уровня жизни и масштабной концентрацией доходов и богатства в руках относительно узких слоев общества, увеличивается удельный вес кризисных групп, в отношении которых действуют практики исключения. Это безработные, беженцы, бездомные, беспризорные. Рост кризисных групп, в отношении которых действуют практики исключения, есть признак глубокого неблагополучия общества и неопределенности его будущего. К кризисным группам относятся и пожилые люди. В отношении пожилых людей преобладает дискурс невстроенносга их в систему новой социальной жал и, исключающий существование многих потребностей, переживаний и изменений в их жизни, что непосредственно проявляется в элементах эйджизма (дискриминации по возрасту) в различных областях социальной действительности. В контексте диссертационного исследования автор, осуществляя вторичный анализ данных массовых опросов населения, статистической информации Госкомстата, а также нормативно- правовых документов Российской Федерации, выделяет и анализирует формы геронтшюгической социальной эксклюзии:

1. Эксклюзия от продолжения профессиональной деятельности. Рынку труда присуща дискриминация по возрасту. Занятость пожилых лкадей носит ограниченный характер: более пожилые работники имеют меньшую власть и заработок, чем молодые; существуют объективные барьеры для карьерных продвижений в позднем возрасте; имеют место явные и латентные практики эйджизма при приеме на работу и увольнении; в профессиональном пространстве возрастные группы имеют различный престиж и ценность для работодателей. По мнению автора, здесь имеет место расхождение реальных социальных практик с формально-правовыми нормами. На рынке труда пожилые люди могут получить, как правило, только малоквалифицированную, низкооплачиваемую, непристижную работу. При попытке трудоустроиться пожилые люди часто сталкиваются с неправовыми практиками, к примеру с устным трудовым наймом.

2. Социальная эксклюзия от престижного потребления услуг. Геронтологическое потребление услуг остается на крайне низком уровне. Потребительское поведение геронтадогичесюэй группы как специфический группы доходов получателей характеризуется недопотреблением (основная часть фонда личного потребления расходуется на продукты питания, за пределами доступного остаются товары длительного пользования. Не лучше обстоит дело и с товарами, обеспечивающими движение информационных потоков (обеспеченность телевизорами, радиоприемниками, газетами). Геронтшогическая группа недополучает образовательные, медицинские, культурные услуги. Автор обосновывает положение о том, что пенсионеры в современной России - потребители рынка дешевых товаров; при этом тратят огромное количество времени и сил на поиск и покупку дешевых продуктов, хотя разница в цене порой составляет копейки в буквальном смысле слова и часто превышает стоимость проезда. В работе показано, что пенсионеры нередко выступают и как продавцы товаров на блошиных рынках. В отличие от России к этой социальной группе на Западе относятся представители малообеспеченных классов. В

развитых странах именно пенсионеры являются наиболее платежеспособными, они составляют социальную группу с самым большим расходным капиталом. Автор отмечает и наличие такого феномена, как «массовый туризм западных пенсионеров», которые реально переосмысливают границы собственного мира в контексте немой более широкой общности. Анализируя кредитные ресурсы представителей третьего возраста, диссертант, привлекая результаты социологических исследований, приходит к выводу, что в отношении пожилых людей в нашей стране можно говорить лишь о потребительском, а не о деловом кредите. В качестве источников кредита для пожилых людей доступными оказываются два: ломбарды и родственники, причем, как правило, помощь родственников пожилые люди рассматривают как крайний, экстремальный случай.

3. Социальная эксюпозия от образовательного пространства. Модернизация образования вклютает, помимо прочего, создание системы непрерывного образования, то есть предоставление возможности учиться в течение всей жизни. Одна из важных проблем в реализации системы непрерывного образования - противоречие между декларируемыми целями и реальной практикой образовательного процесса.

По мнению автора, понятие социальной эксюпозии можно обозначить как ин-сппуциализацию неравенства, или, в терминологии П. Шгомпки, возникновение прочной иерархии привилегий и лишений в отношении доступа к желаемым благам и ценностям. Обосновывая данное утверждение, диссертант привлекает работы отечественных социологов Н.Ф. Шахматовой, P.C. Яцемирской, И.Г. Беленькой, указывающих на то, что ни хорошее здоровье, ни сохранение деятельного образа жизни, ни высокое общественное положение не являются гарантом осознания старости как благоприятного периода жизни. Даже при наличии этих преимуществ, каждого в отдельности и вместе взятых, пожилой человек может считать себя исключенным из социального пространства, и, наоборот; при плохом физическом здоровье, одиночестве и небольшом денежном довольствии представители этой возрастной группы могут находиться в согласии со своим старением и активно использовал. свой жизненный капитал.

Социальная эксюпозия в отношении представителей третьего возраста анализируется автором: ситуация, включающая совокупность объективных обстоятельств, оказавшись в которых, пожилые люди не имеют возможности воспользоваться предоставленными им социальными правами, в отношении них действуют многочисленные нелегитимные практики исключения из различных форм социального участия; как процесс, фиксирующий определенные стадии, уровни, глубину, интенсивность абсолютной и относительной социальной депривированности представителей третьего возраста; как состояние, определяющееся рефлексией, интерпретациями ситуации, самоидентификацией, связанное с индивидуальным прочтением обстоятельств жизни, собственным позиционированием в отношении социальных изменений.

В работе обосновывается подход к изучению ситуации геронтологической эксюпозии с точки зрения факторов риска (У. Бек, Э. Гидденс, М. Дуглас, I L Луман, Дж. Митчел). По мнению автора, специфика социальных рисков представителей третьего возраста связана со структурными изменениями жизни в связи с выходом на пенсию. Геронтологические риски анализируются автором в следующих аспектах: нормативном, который касается изменений норм, ценностей и институтов, ха-

ракгерных для геронтологической группы (процедура оформления пенсий, статус пенсионера, изменение образца занятости и профессиональной карьеры, система профессиональных маршрутов для лиц пенсионного возраста, сохранивших трудовую и социальную активность, изменение гендерноспецифических жизненных решений в отношении профессии и семьи); ментальном, фиксирующем изменения идей, убеждений, взглядов, образов, характерных для данной группы; в аспекте социальной коммуникации - даже при отсутствии низких жизненных стандартов пожилые люди выпадают из социальных сетей, будь то семья или непосредственное окружение; сильное негативное влияние на ощущение ценности жизни оказывает реальное одиночество, возникающее из разрушения поддерживающей микросоциальной группы, потери близких, коренной смены условий жизни; в аспекте )моциональных изменений (культивируются определенные эмоциональные состояния, аффекты, пораженческие настроения). Изменение статуса, утрата положения, занимаемого в обществе, обусловливают формирование состояния, сходного с болезнью демобилизации. Отчужденный от нормальной социальной и политической жизни, человек уже сам стремится избежать перемен, так как они супят неизвестное, вынуждают к поиску, а способность к поиску атрофирована

Анализ результатов эмпирического исследования, связанного с позиционированием представителей разных возрастных групп относительно проблем старости, позволил сформулировать следующие положения:

• состояние социальной эксюпозии характерно для группы людей предпенсионного возраста Оно в значительной степени связано с интолерантностью, неприятием факта собственного старения лицами предпенсионного возраста, которое обусловлено: использованием непродуктивных стратегий поведения; неподготовленностью к процессу старения; негативными стереотипами старости, реальными практиками исключения. Большинство представителей этой группы оценивают свои жизненные шансы как бесперспективные (54,6% при средних 47,7%). Это говорит в первую очередь о неготовности данной группы к преодолению объективных трудностей, связанных с изменением социальной ситуации. Выход на пенсию воспринимается как катастрофа, крушение, без анализа причин и следствий предстоящих стратификационных сдвигов, изменений социальных ролей и статусов. Большинство опрошенных представителей данной возрастной группы указали на недоступность различных форм социального участия. По их млению, в качестве возможных занятий пожилого человека на пенсии выступают: уход за внуками ("68,75% при средних 63,4%) и помощь по хозяйству (53,13% при средних 31,5%);

• анализ системы ценностей представителей предпенсионного возраста обозначил характерные для них проблемные зоны в адаптации: а) выраженность внутренних конфликтов в сфере «социальное участие»; б) контуры социального участия определяются внутрисемейными взаимодействиями; в) состояние тревоги и неопределенности, социальный нигилизм. Непонимание собственной роли, ценностей и идентичности, чувство бессилия, поскольку человек не в силах справиться с ситуацией, провоцируют состояние социальной эксюпозии.

• в старших возрастных группах преобладают признаки адаптивного характера: они вынуждены или предпочитают подчиняться обстоятельствам, принимать их, даже если они неблагоприятны. Наиболее активна возрастная группа «молодых

пенсионеров». Главное препятствие для активного социального участия сопряжено с информационной ограниченностью;

• молодежь достаточно смутно представляет геронтологические проблемы, их внимание сфокусировано, главным образом, на визуальных проявлениях старения. Молодые люди продемонстрировали готовность активно бороться с «внешним» старением.

Вторая глава «Социокультурные механизмы активизации личностного потенциала пожилых» состоит из двух параграфов и посвящена обоснованию положения о том, что в условиях ограниченных финансовых ресурсов и отсутствия действенных механизмов исполнения нормативно - правовых актов большое значение в преодолении социальной эксюпозии имеет активизация личное того потенциала пожилых людей. В первом параграфе «Интеграционная модель социальной политики в стареющем обществе» выделяются и анализируются ра> личные уровни анализа старости: макро-, мезо-, микро-. Автор подчеркивает, что постарение населения на макроуровне оказывает существенное влияние на общественные процессы, их конфигурацию, структуру, динамику. Анализируя различные интерпретационные модели развития стареющего общества, социальных последствий постарения населения, автор приходит к выводу, что при различии оценочных суждений, касающихся социальных последствий постарения населения, объединяющим моментом выступает резюме о необходимости изменения жизненного курса в стареющем обществе.

Автор констатирует, что постоянно действующий фактор постарения населения не учитывается в должной мере в социальной политике, слабо подвержен организационно-политическим коррективам, которые, как правило, запаздывают. Сегодня уже нельзя ограничиваться только выяснением возможных негативных социальных последствий тенденции постарения населения. Актуализируются политические задачи, общественные инициативы, деятельность общественных союзов, которые могут активизировать граждан и побудить их к участию в решении г-ерон-тологических проблем. Ощущается потребность в социальных программах, направленных на профилактические услуги и социальную модель геронтологиче-ской помощи. Вслед за МЭ. Елютиной диссертант рассматривает старение как социальный институт, выделяет и рассматривает две модели изменений жизненного курса в стареющем обществе: первая - сегментация жизненного пути в рамках различных институтов, соответствующее увеличение разнообразия социальных ролей и видов социальной активности; вторая модель предполагает большую гибкость жизненного пути и нарушение стереотипной временной последовательности социальных ролей и видов социальной деятельности, строго «привязанных» к определенному отрезку жизненного пути, предполагает развитие реальных практик интеграции пожилых людей в социальное пространство, аетуализирует проблему «зоны ответственности». Именно интеграционная модель обозначает перспективу оценки пожилого возраста с позиции его экономической рентабельности и социальной состоятельности. В работе показано, что социальная политика в отношении пожилых людей ориентируется, главным образом, на модель «складирования», где основной задачей является присмотр, уход и продление человеческой жизни. Интеграционная модель, по мнению автора, представляет собой развивающую мо-

дель, где задачами являются не только присмотр, но и развитие способностей, нераскрытых ресурсов пожилых людей.

Считая более плодотворной вторую модель, автор отмечает основные направления реорганизации институциальной системы: устранение ортодоксальных институционных возрастных рамок, включение в процесс обучения и переквалификации представителей третьего возраста; модификация политики, установление пенсионного возраста в сторону большей вариативности; обеспечение возможности получения (при необходимости) различных видов социальной помощи и поддержки. Социально-демографическая группа пожилых должна быть поставлена в равное с другими группами населения положение. При этом необходимо учитывать гетерогенность пожилого населения с учетом геронгологического категориро-вания; плюрализация социальных услуг, в том числе распространение и доступность рекреационных услуг, "стандартизация" рекреационных форм и ценностей общецивилизационного порядка; вовлечение представителей третьего возраста в политическое пространство жизни общества с целью легитимации действий с помощью формулы представительства своих интересов; создание и совершенствование комплексного механизма стимулирования к «зарабатыванию» пенсий; изменение привычной схемы формирования контингента занятого населения в направлении привлечения к новым рабочим местам людей, уже имеющих производственный опыт, знания, навыки труда, в новых сферах производства (компьютерная анимация, обучающие программы, электронные издания, иформационные системы) может быть использована немалая доля ранее работавшего пожилого персонала, прошедшего переобучение; проблема улучшения здоровья людей, охраны труда, минимизация производственного травматизма, в том числе с летальным исходом; разработка необходимых мер, которые прежде всего заинтересуют предпринимателей в обеспечении нормальных условий работников, активизируют деятельность государственной инспекции по труду, привлекут внимание профсоюзов к этим проблемам; изменение системы обеспечения по старости с учетом гевдер-ных процессов, так как существующая система обеспечения по старости представляет собой один из механизмов воспроизводства гендерного неравенства.

Во вторам параграфе «Интегрирующие геронтапогические стратегии» анализируются различные направления реализации интегрирующих стратегий в отношении представителей третьего возраста.

Автор эксплицирует негативные последствия опекающих/контролирующих стратегий в отношении пожилых людей, непосредственно связанных с патерналистскими принципами, лежащими в основе функционирования государственных « институтов. Сущность патернализма заключается в делегировании гражданами ответственности за собственное благополучие государству ценой признания за ним права контролировать жизнь своих членов. В контексте патерналистских принципов конструируется зависимая, безынициативная модель поведения пожилых людей, унифицирующая старшее поколение.

Оказание помощи, по мнению автора, носит взаимный характер. В повседневной жизни пожилые люди оказывают разнообразную помощь детям. На уровне концептуализации и практической реализации социальной политики такое понимание в значительной степени расширяет проблемное поле социальной помощи в направлении активизации личностного потенциала пожилого человека, создания

механизма реализации потребности в заботе о ком-либо (о чем-либо). Автор подчеркивает; что фокусирование внимания на интегрирующих стратегиях не исклк> чает практическое использование в определенных пределах опекающих стратегий. Целесообразность их использования диктуется гетерогенностью геронтологиче-скпго сектора (группы повышенного риска). Диссертант выделяет и рассматривает разные виды интегрирующих стратегий: предупредительные действия по обеспечению старости; развитие различных форм заботы со стороны пожилых людей; инициация коммунитарного взаимодействия.

Первое из указанных направлений интегрирующих стратегий носит превентивный характер и адресовано не столько пожилым людям, сколько молодым, для которых старость еще содержится в потенциальном виде. Последним необходимо осознать, что старость наступает не «вдруг» и не «с сегодня на завтра», а потому требует значительных усилий для подготовки к ее достойной встрече. Иначе говоря, каждый человек должен заблаговременно озаботиться тем, чтобы располагать средствами, достаточными для поддержания нормального уровня жизни на данном возрастном этапе. Всестороннее страхование, исключение из жизни человека мероприятий по обеспечению и предвидению забот о собственной старости устраняет индивидуальный импульс заботы о себе. Все дело в том, чтобы в государственной системе обеспечения оставалось место для свободной деятельности и благотворительности. По причине того, что процесс подмены становится постоянным, индивид обречен на пребывание в инфантильном состоянии в течение всей жизни. Этот способ потребления его устраивает. Если общество перестает его опекать, индивид отвечает озлобленностью или болезнью. Законотворчество, направленное на поддержание инфантильности масс, снижает уровень ценности человеческой личности. Оправдание нежелания людей обретать зрелость ведет к засилию комплексов, неприспособленности. Автор делает вывод о том, что необходимо перенесение акцента с программ вспомоществования на поддержку в получении (сохранении) работы и достижение самообеспечения.

Автор анализирует развитие геронтологичесюго потребления в аспекте потребительских предпочтений и возможностей пожилых людей. Потребительские услуги, помимо выполнения чисто утилитарных социально-экономических функций, немало способствуют модернизации общественного и индивидуального сознания, облегчают ломку стереотипов, подготавливают общество к восприятию, тиражированию и генерированию новых идей. Количество и разнообразие услуг оказывают сильнейшее воздействие на образ жизни пожилых людей, могут стать мощным рычагом активизации человеческих ресурсов. В работе отмечается, что в современной России геронтологическое потребление услуг остается на крайне низком уровне.

Второе направление интегрирующих стратегий связано с развитием различных форм заботы пожилых людей: практиками межпокшенных взаимодействий. Последние предлагают полилогический механизм, с помощью которого люди разных поколений целеустремленно сотрудничают; поддерживают и оберегают друг друга, соучаствуют и сопереживают. Д ля людей пожилого возраста участие в межпокшенных интеракциях помогает избавиться от ощущения своей бесполезности и одиночества, низкой социальной самооценки, решить проблемы занятости, способствует восстановлению связей с семьей и обществ«»!. В разных странах дейст-

вуют различные версии практик межпоколенного взаимодействия, в тем числе для пожилых людей: волонтерская работа с детьми младшего возраста, имеющими задержку умственного развития; взаимодействие с детьми из неблагополучных семей, нуждающимися в особом внимании и уходе, с детьми, проживающими в детских домах; работа на добровольной основе со студентами в той области, в которой пожилой человек является специалисте»«; взаимопомощь - оказание помощи и поддержки больному, очень старому пожилому человеку, живущему дома. Постоянно действующие центры практик межпоколенного взаимодействия предоставляют потенциальным добровольцам необходимую информацию и способствуют формированию у них соответствующих знаний и навыков. Пожилой человек может выполнять разнообразные роли, быть: наставником, воспитателем, няней, взрослым другом, тренером.

Третье направление интегрирующих стратегий определяется практиками юммунитарного взаимодействия, которые связаны со способностью граждан пожилого возраста формировать добровольные общественные ассоциации, объединяющие лкздей вокруг общих целей и способствующие активной вовлеченности в решение общественно-политических проблем. Общественные ассоциации, объединения пожилых людей являются тем нравственным компасом, который ведет их от индивидуального самоопределения (способности осознать собственный интерес) к коллективному самоуправлению (способности участвовать и принимать ответственность за реализацию общего блага). Автор исследует естественные сети социальной под держки пожилых людей, основным элементом которой является взаимопомощь, анализирует разнообразные способы деятельности общественных организаций пожилых людей.

Автор приходит к выводу о том, что конструирование полезных социальных ролей открывает перед пожилым человеком новые жизненные перспективы, предоставляет возможность передать жизненный опыт более молодому поколению. Практики межпоколенного взаимодействия увеличивают возможности обмена между поколениями: во-первых, пожилые люди оказывают влияние на процесс конструирования стереотипов в молодежной среде, во-вторых, дети, подростки используют опыт и навыки пожилых, в-третьих, актуализируются взаимодействия различных организаций, заинтересованных в применении практик межпоколенного взаимодействия. Перечисленные практики не определены раз и навсегда, они представляют собой не замкнутую, а открытую систему. Особо важным моментом является право на выбор, возможное только в условиях разнообразия. Пожилой человек должен выбирать те формы активности, которые соответствуют состоянию его здоровья, личным интересам, индивидуальным вкусам.

В работе выделяются и анализируются механизмы, стимулирующие активность пожилых людей: превентивный, предупреждающий возникновение социальной эксюпозии посредством формирования: общественного мнения через СМИ и проведение РИ-компаний, государственного социального заказа, специализированных образовательных программ, дополнительного финансового обеспечения; дифференцированный подход, основанный на разнообразии путей решения проблем различных групп пожилых людей с учетом факторов социального риска в сочетании с индивидуальным и адресным подходами при оказании социальной поддержки; межпоколенный, раскрывающий границы взаимодействия поколений в

семье и обществе (межпокотенные интеракции, волонтерская работа); корпоративный, позволяющий пожилым людям создавал, свои ассоциации, общественные объединения, клубы по интересам, способствующие наилучшей интеграции представителей «золотого возраста» в процесс социального развитая; нормативно-правовой, содействующий в практической реализации прав и законных интересов старшего поколения путем активизации деятельности «третьего сектора», международных объединений в лице своих отделений в РФ, юридических клиник; личностный, предусматривающий заблаговременную заботу о собственном старении в культурном, духовном и смысловом аспектах.

Интегрирующие практики предусматривают вложение инвестиций в развитие человеческого фактора, социальных сетей, социокультурных стратегий, помогут приостановить ряд негативных зависимостей, а также рассеять стереотип об истощении ресурсов на более поздних возрастных этапах жизнедеятельности человека.

В заключении подведены итоги диссертационного исследования и сформулированы его основные выводы.

В приложении представлены образец анкеты, таблицы. Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Черненко Т.В. Интегрированная старость: смысловое содержание/ Т.В.Черненко //

Демографические процессы в современном обществе: практика и политика / Под ред. П.В. Романова. - Саратов: Научная книга, 2005. - С.252-257 (0,3 пл.)

2. Черненко Т.В. Старость в контексте социальной экеклюзии в российском обще-

стве / ТВ.Черненмо //Современные коммуникативные практики (по материалам Международной научно-практической конференции. Саратов, 30 марта 2004г.) / Под ред. доктора социологических наук, профессора М.Э. Елютиной. -Саратов: Научная книга, 2004. - С. 18-20 (ОД пл.)

3. Черненко Т.В. Жилищный сервис для лиц позднего возраста / Т.В. Черненко // Актуальные проблемы демографической политики/ Под редакцией проф. П.В. Романова. - Саратов: Научная книга, 2004. С.133-135 (ОД пл.)

4. Черненко Т.В. Геронтологическое направление социальной политики / М.Э. Елютина, Т.В. Черненко // Социальная политика: тенденции развития в обществе риска: Сб. науч. статей. - Саратов: Сарап. гос. техн. ун-т; 2003. С.6-20 (0,9/0,4 пл.)

5. Черненко Т.В. Социально-демографическая тенденция постарения населения (на примере Великобритании) / Т.В. Черненко // Поколенческая организация современного российского общества (специфика современных межпокшенче-ских отношений): Коллективная монография / Под ред. Г.В. Дыльнова и HB. Шахматовой. - Саратов: Научная книга, 2003. С.234-242 (0,5 пл.)

6. Черненко ТВ. Геронтологическое направление жилищного сервиса / Т.В. Черненко // Социальный менеджмент: опыт; исследования, образование: Сб. статей по материалам международной конференции. - Саратов: Сараг. гос. техн. ун-т; 2001.С.161-168 (0,5 пл.)

»13 5^8

РНБ Русский фонд

2006-4 9678

ЧЕРНЕНКО Татьяна Васильевна

ИНТЕГРИРОВАННАЯ СТАРОСТЬ: ПРАКТИКИ СОЦИАЛЬНОГО УЧАСТИЯ

Автореферат

Ответственный за выпуск к.с.н. А.Е. Колобова

Корректор Л.А. Скворцова

Лицензия ИД № 06268 от 14.11.01

Подписано в печать 27.05.05 Формат 60x84 1/16

Бум. тип Усл.-печ.л. 1,16 Уч.-изд.л1,0

Тираж 100 экз. Заказ 222 Бесплатно

Саратовский государственный технический университет 410054 г. Саратов, ул. Политехническая, 77 Копипринтер СГТУ, 410054 г. Саратов, ул. Политехническая, 77

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Черненко, Татьяна Васильевна

Введение.

Глава 1. Социальная интеграция: геронтологический аспект.

1.1 Современные объяснительные модели старости в контексте социально-демографических изменений общественной жизни.

1.2 Социальная эксклюзия в контексте факторов риска.

Глава 2. Социокультурные механизмы активизации личностного потенциала пожлых.

2.1 Интеграционная модель социальной политики в стареющем обществе.

2.2 Интегрирующие геронтологические стратегии.

Введение диссертации2005 год, автореферат по социологии, Черненко, Татьяна Васильевна

Актуальность исследования определяется необходимостью теоретического развития и важностью методологической разработки новых подходов к осмыслению социокультурных проблем старости. Последнее стало особенно актуальным в связи с тем, что в международных документах, в академических дискурсах артикулируется идеал общества для всех возрастов, принцип социального развития «к обществу без различия возрастов». Этот принцип пропагандирует такой идеал общества, который обеспечивает нормальные условия жизни для всех. Общество для всех призвано обеспечить всем поколениям возможности взаимного вклада друг в друга и совместного использования плодов такого вклада на основе неразделимых принципов: взаимности и справедливости. Главный принцип концептуализации общества для всех возрастов - принцип взаимозависимости. Представляется важным определение того, каким образом взаимозависимость может сохраняться в семье и обществе по мере изменения доли пожилых людей и молодежи в структуре населения.

Фокусирование внимания на проблеме общества для всех возрастов обусловлено существенными изменениями в возрастной структуре современного общества. Во - первых, речь идет о тенденции постарения населения, увеличении доли пожилых людей, причем, увеличение возрастных групп опережает рост социокультурного разнообразия. При росте «одинаковых людей» происходит и унификация социальных услуг. Во - вторых, имеет место возрастная ценностная асимметрия в обществе (размер и способ дохода, «открытость» социальных позиций, дающих доступ к воздействию на различные социальные процессы, возрастная институциональность). Происходит возрастная поляризация (молодость - старость). В современной России отмечают монопольное обладание доступами к ресурсам, выгодами со стороны молодежи. Пожилые люди позиционируются как подчиненные, имеющие возможность использовать лифты социальной мобильности лишь в направлении снижения качества жизни. Макроэкономические проблемы рассматривались до недавнего времени в основном с точки зрения расходов на социальное обеспечение пожилых людей-иждивенцев. В последнее время приходит осознание того, что возрастающий относительный показатель числа пожилых людей-иждивенцев сам по себе является всего лишь одним из многих факторов, влияющих на способность страны обеспечивать стабильный доход своему пожилому населению наряду с обеспечением экономического роста. Необходим широкий и более комплексный подход, предусматривающий учет и ряда других факторов. В - третьих, происходят структурные и функциональные изменения геронтологической группы. Сейчас это - гетерогенная группа с широкими возможностями.

В российских условиях надо иметь в виду и феномен генерации послевоенного «демографического эха». Послевоенная генерация—объект «образовательной экспансии». Речь идет о поколении с повышенными жизненными аспирациями.

Своевременной представляется проблема конструирования модели изменения жизненного курса в стареющем обществе, включающая разработку механизмов активизации личностного потенциала пожилых, разнообразных социально-политических, рекреационных, коммуникативных, образовательных практик интеграции пожилых людей в социальные взаимодействия.

В условиях устойчивого старения населения актуальным оказывается изучение специфических социокультурных потребностей пожилых людей, анализ их предпочтений, установок в направлении продолжения активной жизни, пути и методы привлечения пожилого человека к участию в социокультурных событиях.

Актуальной представляется разработка и реализация социальной политики на уровнях федеральных, региональных и местных органов власти, наличие дифференцированного подхода к геронтологической группе, учитывающего сосуществование в ней различных субкультур с разной степенью интегрированности в общество, создание компенсаторных механизмов, предупреждающих социальные эксклюзивные практики по отношению к данной возрастной группе. Возникает необходимость в формировании нового, позитивного имиджа старости, позволяющего воспринимать пожилых людей как активную часть населения, в которой сосредоточена значительная часть пока невостребованного культурного и квалификационного потенциала. В России необходимо становление новой системы социальной интеграции пожилых граждан, ориентируемой на инициативы «снизу». Актуализация научных поисков в этом направлении неразрывно связана с изменением статуса старости в современном обществе, что предопределяет необходимость нового уровня научной рефлексии в направлении осмысления роли и места пожилых людей в контексте социальной занятости, трудовой реабилитации, образования, переквалификации, и, наконец, карьерной динамики и профессионального роста.

Степень научной разработанности. В начале XXI в. интенсивность исследования социальных проблем старости, старения возросла. Появились новые проблемы, новые подходы к решению традиционных социогеронтологи-ческих вопросов, связанные с глобализацией, становлением мирового информационного пространства, новыми геронтотехнологиями. Предметом обсуждения становятся следующие проблемы: модернизация старения; экология старения (В. Шайя, Р. Штейд, М. Греллер, Д. Филд); образование в позднем возрасте (М. Елютина, Э.Чеканова); имидж пожилого человека в современном обществе (Э. Карюхин, Г. Парахонская, Н. Шабалина); старость и мобильность (С. Балабанова, Н. Панина, А. Писарев); старость и продолжение профессиональной деятельности, карьера в позднем возрасте (Э. Иванкова, Н. Кондакова, Т. Смирнова); новые конфликты в геронтологическом секторе (Н. Гегедюш, И. Лотова); использование потенциала представителей третьего возраста, социальные сети в позднем возрасте, коммуникативные ресурсы (В. Альперович, М. Елютина, JI. Михайлова, В. Патрушев), проблема девиации и жестокого обращения с пожилыми людьми (Т. Темаев, П. Пучков).

Интересными представляются интерпретации конструирования отношений к пожилым людям в исторической перспективе, представленные в работах Ф. Ариеса, Дж. Демоса, М. Райли, А. А. Смолькина, А. Фоунера. В условиях глубоких преобразований в России особенно актуальной представляется проблема геронтологической идентичности, поскольку пожилой человек оказывается в ситуации, где он не в состоянии определить свой жизненный дискурс и должен строить идентичность своего «Я» в перспективе предвосхищения социальных реалий. Концепции социальной идентичности, представленные исследованиями П. Бергера, Т. Лукмана, Дж. Мида, П. Таунсенда, В. Ядова, отражают четкую рефлексию геронтологических идентификационных стратегий. Значимой представляется проблема жизнедеятельности в пожилом возрасте. Среди работ последних лет внимания заслуживают работы И. Бестужева - Лады, М. Руткевича, Ж. Тощенко, А. Здравомыслова, Ф. Шереги, Е. Тар-шиса, Г. Зборовского, которые разработали сферный подход к изучению стиля жизни, позволяющий рассматривать отдельно взятую социально-демографическую группу, специфику ее образа жизни.

Следует выделить публикации, ориентированные на демографический анализ (Е. Егорова, Л. Лебедева, Б. Бреев), отражающие нюансы социально-экономических последствий постарения населения (В. Куценко, С. Робель), затрагивающие сферу межпоколенных трансфертов (Б. Дубин, Н. Лисовский, С. Спасибенко, Н. Шахматова), тенденции развития тендерных отношений в стареющем обществе (А. Серенсен). Несомненную ценность представляют исследования труда и профессиональной карьеры в поздний период жизни, особенностей профессиональной подготовки и переподготовки пожилых (М. Греллер, X. Деннис, Ф.С. Либиг, Р. Версли).

Системный анализ механизмов интеграции пожилых людей в социальном пространстве, проблема их разрешения, разработка системных подходов к субъектам социального развития, препятствующая их исключению из процессов социальной жизни, нуждаются в серьезном научном обеспечении.

Целью настоящего исследования является социологическая рефлексия интеграционных процессов представителей третьего возраста, выработка основ концепции социального участия данной социально-демографической группы. Для достижения поставленной цели выдвигаются следующие задачи:

- анализ основных теоретических подходов и моделей объяснения старости, интерпретация социокультурного смысла интегрированной старости; анализ их характерных черт;

- исследование основных форм социального участия и социальной интеграции пожилых людей в контексте социальных изменений;

- идентификация источников социальной эксклюзии, факторов дезинтеграции, исключенности пожилых;

- выявление особенностей формирования и трансформации социальных рисков в контексте дифференцированного подхода к геронтологической группе;

- проведение анектного опроса с целью выявления позиционирования представителей разных возрастных групп относительно проблем старости;

- обоснование практических рекомендаций в адрес субъектов социальной политики.

Объектом исследования выступают процессы интеграции пожилых людей в условиях современной России.

Теоретическими и методологическими основаниями диссертационного исследования являются фундаментальные работы Э. Дюркгейма, К. Маркса, М. Вебера, теории социального риска (У. Бек, О. Яницкий), парадигма социальных изменений П. Штомпки, теория трансформаций В. Ядова, современные социогеронтологические подходы (В. Альперович, М. Елютина, Е. Моле-вич, Г. Парахонская). Метод научного объяснения находится в рамках проблемных теоретических положений критической и интерпретативной парадигм. Данное исследование носит междисциплинарный характер и рассматривается с позиций социологии, социальной и возрастной антропологии, психологии, превентивных социальных программ. Методологические установки, задающие направления научной рефлексии автора, раскрываются в работах, обосновывающих гетерогенность старшей возрастной группы, изменение жизненного курса в стареющем обществе, осуществляющих социокультурный анализ старости (В. Альперович, М. Елютина, Н. Щукина). Автор обращается к разрабатываемым современными авторами концепциям социальной инклюзии (М. Елютина, О. Краснова, И. Назарова, Е. Ярская-Смирнова). Операцио-нализация основных понятий и процедура эмпирического исследования разрабатываются в соответствии с принципами социологического исследования, содержащимися в работах И. Девятко, О. Шкаратана, В. Ядова.

Эмпирической базой исследования являются результаты социологического опроса, проведенного автором в 2003 году в составе исследовательской группы «РОСС-XXI ВЕК» (опрошено 2820 человек) и охватившего население Саратовской, Нижегородской, Свердловской, Оренбургской, Волгоградской областей и г. Самары, а также вторичный анализ опубликованных результатов социологических исследований по данной проблеме, статистическая информация Госкомстата, нормативно-правовые документы Российской Федерации.

Основная гипотеза исследования. В качестве факторов, препятствующих включению представителей третьего возраста во все сферы жизнедеятельности общества, выступают не только объективные обстоятельства, оказавшись в которых, пожилые люди не имеют возможности воспользоваться предоставленными им социальными правами, но и состояние эксклюзии, связанное с индивидуальным прочтением обстоятельств жизни.

Научная новизна диссертационной работы определяется следующими позициями:

- выделено смысловое пространство «интегрированной старости»;

- по-новому представлена таксономия терминов и определений, связанных с социальной эксклюзией, проведен оригинальный авторский анализ источников и основных форм социальной эксклюзии пожилых людей;

Научные положения, выносимые на защиту:

1. Социальная интеграция означает признание равного достоинства индивидов, независимо от их возраста, определенный баланс интересов разновозрастных групп. Социальная интеграция пожилых людей - это их включенность во все сферы социальной жизни - трудовую деятельность, политическое участие, образование, пенсионное обеспечение, культуру в целом. Практики интеграции оказываются эффективными в той мере, в какой они соответствуют конвенциям данного общества. Смысловое пространство «интегрированной старости» включает следующие позиции: отказ от зависимых отношений между пожилыми людьми и государственными институтами, переориентация в системе социальной поддержки от опекающих/ контролирующих стратегий в отношении пожилых людей к стратегиям, стимулирующим их активность, личностно - ответственное формирование собственной жизни; перенесение акцента с программ вспомоществования на поддержку в получении (сохранении) работы и достижение самообеспечения; развитие различных форм заботы о пожилых людях и различных форм заботы со стороны пожилых людей; реальное признание (недекларативное) принципа дифференцированности социальной политики, который предполагает учет гетерогенности пожилого населения.

2. Социальная эксклюзия представителей третьего возраста может быть рассмотрена: как ситуация, включающая совокупность объективных обстоятельств, оказавшись в которых, пожилые люди не имеют возможности воспользоваться предоставленными им социальными правами; как процесс, фиксирующий определенные стадии, уровни, глубину, интенсивность абсолютной и относительной социальной депривированности представителей третьего возраста; как состояние, определяющееся рефлексией, интерпретациями ситуации, самоидентификацией, связанное с индивидуальным прочтением обстоятельств жизни, собственным позиционированием в отношении социальных изменений.

В качестве основных форм социальной эксклюзии выступают: невозможность реализации определенных стандартов материального потребления, а также отсутствие или сокращение доступа к основным, применительно к условиям России, формам социального участия и социальной интеграции. Социальная эксклюзия старшего поколения связана, главным образом, с практиками исключения из ведущих сфер жизнедеятельности, оттеснения их на периферию социальной жизни. Типология социальной эксклюзии в отношении представителей третьего возраста по разряду ведущих сфер жизнедеятельности включает: эксклюзию от продолжения профессиональной деятельности; эксклюзию от престижных форм потребления; эксклюзию от источников кредита; эксклюзию от образовательного поля.

3 . Социальная эксклюзия - это результирующая факторов риска, эффект накопления во времени результатов воздействия факторов риска, когда человек не в силах справиться с ситуацией, его ресурсы для осуществления радикальных преобразований ограничены. Помимо общих, трансформационных рисков, выделяются геронтологические риски, связанные с объективными трудностями геронтологической группы, с ее социальными ресурсами. Специфика социальных рисков представителей третьего возраста, помимо прочего, непосредственно связана со структурными изменениями их жизни в связи с выходом на пенсию и проявляется в следующих аспектах: нормативном (изменения норм, ценностей и институтов, характерных для геронтологической группы); ментальном (изменения идей, убеждений, взглядов, образцов, характерных для данной группы); в аспекте социальных коммуникаций (выпадение из социальных сетей); в аспекте эмоциональных изменений (культивируются определенные эмоциональные состояния, аффекты, пораженческие настроения).

4. По разряду содержания и генерализации рисков выделяются четыре зоны социальной интеграции и социального участия: зона социальной инклюзии (к ней относятся представители позднего возраста, продолжающие профессиональную деятельность, с высоким уровнем дохода, хорошим здоровьем, крепкими семейными отношениями, «нужными» связями в обществе, что способствует свободной интеграции пожилых людей в социум); зона риска или пограничная зона (фокус эксклюзии постепенно расширяется за счет тех или иных солирующих в обществе социальных норм: моды, стереотипов, индивидуально-психологических предрассудков: страха потерять лидерство, боязни профессионального соперничества, что приводит к ограничению доступа к определенным жизненно важным ресурсам, позволяющим нейтрализовать влияние дискриминации); зона зависимости с более жестким индексом дискриминации (характеризуется широкой амплитудой дискриминационных практик по отношению к старшему поколению: в сфере образования, в сфере жилищных прав, общественной, культурной и досуговой деятельности); зона глубокой эксклюзии (к ней принадлежат пожилые люди, растерявшие все связи с обществом, лишенные даже малых шансов централизовать контроль над принятием решений, увязнувшие в различных формах социальной эксклюзии). Фокус эксклюзии может меняться при учете гетерогенности старшей возрастной группы.

5. Интеграционная модель социальной политики в отношении представителей третьего возраста акцентирует в качестве основной задачи не просто присмотр, уход и продление человеческой жизни, но и развитие способностей, нераскрытых ресурсов пожилых людей, включает следующие содержательные моменты: соцобеспечение через государственные институты (развитие социальной инфраструктуры, медицинское обслуживание, трудовое законодательство, образование, систему поддержки доходов); интегративные практики через различные социокультурные общества, местные сообщества, но с обязательной государственной поддержкой. Особая роль при этом принадлежит новым социальным технологиям, основанным на включении самих пожилых людей в решение своих проблем.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в возможности использования основных положений и выводов данной работы при дальнейшей разработке теоретических и практических задач, исследуемых в социологии старшей возрастной группы, учебных курсов по социальной геронтологии, социологии, социальной психологии. Теоретический анализ практик исключения вынуждает говорить об изменении государственной политики в сторону большей вариативности, расширении сознания о жизненных ориентирах и ценностях представителей позднего возраста, новых, адаптированных к нынешним условиям механизмах социальной интеграции пожилых людей в российском «стареющем» обществе.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационной работы были изложены на методологических семинарах кафедры социологии СГТУ, заседаниях кафедры социологии СГТУ, на международных и российских конференциях: «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (Саратов, 2002), «Поколенческая организация современного российского общества: социальные проблемы поколений» (Саратов, 2002), «Интеграционные процессы в современном обществе» (Саратов, 2002), «Образование для всех: пути интеграции» (Саратов, 2003), «Пожилой человек: качество жизни» (Саратов, 2003), «Образование в современном мире: глобальное и локальное» (Саратов, 2004), «Современные коммуникативные практики» (Саратов, 2004), «Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России» (Саратов, 2004).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интегрированная старость: практики социального участия"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Данная работа на теоретическом и эмпирическом уровнях раскрывает возможности и практические преимущества интеграции старшей возрастной группы в социальном контексте предпосылок и практик их социального участия во всех сферах жизнедеятельности общества.

Процесс старения населения России, увеличение доли лиц старших возрастных групп приобретают все более отчетливый характер. Пожилые люди рассматриваются как особая социально-демографическая общность, обладающая специфическими свойствами. Постарение населения в мире и пролонгирование физиологических границ старости определили неизбежность конструирования интегрированной старости. Модель интегрированной старости в отличие от медицинской модели старения или модели недееспособности, ограничивающих конструирование жизнеспособной идентичности пожилого возраста, включает позитивную жизненную перспективу для представителей третьего возраста, предполагает наличие структуры, внутри которой пожилые люди могут найти свое место, обрести значимую роль, которая связывала бы их с обществом.

Под воздействием старения населения происходит трансформация всех институтов. Отметим важнейшие социально-экономические последствия старения населения. Этот процесс сокращает экономически активную часть населения, влияет на функционирование системы социального обеспечения в целом, требует увеличения пенсионных и страховых фондов. Старение населения сказывается на распределении доходов (изменении распределительной политики общества в целом), направлении инвестиций, воздействует на структуру потребительского спроса и посредством этого на структуру производственного сектора и сферу услуг. Следовательно, объективно возникает необходимость изменения ассортимента выпускаемых изделий, переориентации сферы услуг на запросы пожилых граждан.

Рациональное решение проблемы старения заключается не только в обеспечении материальных условий жизни для пожилых людей, но и в сохранении их активной жизненной позиции, в участии пожилых в повседневной жизни общества, в посильной трудовой деятельности. Обосновывается тот факт, что практики интеграции оказываются эффективными в той мере, в какой они соответствуют конвенциям данного общества.

Смысловое пространство «интегрированной старости» конкретизируется в работе следующими позициями: отказ от зависимых отношений между пожилыми людьми и государственными институтами, переориентация в системе социальной поддержки от опекающих/ контролирующих стратегий в отношении пожилых людей к стратегиям, стимулирующим их активность, личностно — ответственное формирование собственной жизни; перенесение акцента с программ вспомоществования на поддержку в получении (сохра-ненении) работы и достижение самообеспечения; развитие различных форм заботы о пожилых людях и различных форм заботы со стороны пожилых людей; реальное признание (недекларативное) принципа дифференцированное™ социальной политики, который предполагает учет гетерогенности пожилого населения. Интеграция представителей третьего возраста рассматривается как расширение возможных способов дальнейшего развития.

В работе приводятся аргументы, свидетельствующие о наличии множественной дискриминации в отношении пожилых людей, проявляющейся в практиках исключения, ограничивающих доступ к основным, применительно к условиям России, формам социального участия. В работе показано, что уязвимость представителей третьего возраста проявляется не только в материальных лишениях, но и проникает в повседневную жизнь этой категории людей, реализуется в различных практиках исключения. Определенная часть пожилых людей не просто бедна, что означает недостаток необходимых ресурсов; она выброшена из социальных взаимодействий. Другая часть пожилых людей, хотя и не бедна, все равно исключается из общественной жизни через многочисленные механизмы дискриминации. Быть бедным и быть «исключенным» не одно и тоже. Быть пенсионером не означает «быть бедным». Однако даже при отсутствии низких жизненных стандартов, пожилые люди выпадают из социальных сетей, будь то семья или непосредственное окружение.

Проявления геронтологической эксклюзии многообразны: сфера труда и занятости, дискриминация в сферах потребления, предоставления кредитов, образования. В диссертационном исследовании обосновывается тот факт, что геронтологическая эксклюзия существует, во-первых, как совокупность практических акций, контроля, регуляции, публичных обсуждений. Во-вторых, геронтологическая эксклюзия - это ансамбль категорий социальной перцепции, легитимных номинаций, социальных классификаций и иерархий, определений нормы и девиаций, оценочных суждений. Иными словами, геронтологическая эксклюзия включает в себя как совокупность объективных социальных структур (данных в форме распределения ресурсов, практик, средств и механизмов их присвоения), так и совокупность субъективных структур (практических схем и эксплицитных понятий).

Геронтологическая эксклюзия - это целостный феномен, объединяющий практики с практическими схемами. Социальная эксклюзия представителей третьего возраста рассматривается: как ситуация, включающая совокупность объективных обстоятельств, оказавшись в которых, пожилые люди не имеют возможности воспользоваться предоставленными им социальными правами; как процесс, фиксирующий определенные стадии, уровни, глубину, интенсивность абсолютной и относительной социальной деприви-рованности представителей третьего возраста; как состояние, определяющееся рефлексией, интерпретациями ситуации, самоидентификацией, связанное с индивидуальным прочтением обстоятельств жизни, собственным позиционированием в отношении социальных изменений.

В работе показано, что социальная эксклюзия представителей третьего возраста представляет собой результирующую факторов риска, эффект накопления во времени результатов воздействия факторов риска, когда человек не в силах справится с ситуацией, его ресурсы для осуществления радикальных преобразований ограничены. К общим, трансформационным рискам, добавляются геронтологические, связанные с изменениями, происходящими с индивидами при достижении определенного возрастного рубежа: изменение самоидентификации пожилых людей, изменение стиля отношений с окружающими, комплекса потребностей, ролевого комплекса, вектора социальной активности. Разрушается привычная повседневность с ее логикой, ценностями, практиками.

В работе выделяются и анализируются по разряду содержания и генерализации рисков четыре зоны социальной интеграции и социального участия представителей третьего возраста: зона социальной инклюзии (к ней относятся представители позднего возраста, продолжающие профессиональную деятельность, с высоким уровнем дохода, хорошим здоровьем, крепкими семейными отношениями, «нужными» связями в обществе); зона риска или пограничная зона (фокус эксклюзии постепенно расширяется за счет тех или иных солирующих в обществе социальных норм, что приводит к ограничению доступа к определенным жизненно важным ресурсам); зона зависимости характеризуется широкой амплитудой дискриминационных практик по отношению к старшему поколению: в сферах образования и жилищных прав, общественной, культурной и досуговой деятельности); зона глубокой эксклюзии (к ней принадлежат пожилые люди, растерявшие все связи с обществом, лишенные даже малых шансов центролизовать контроль над принятием решений). Причем фокус эксклюзии меняется при учете гетерогенности старшей возрастной группы.

Подчеркивается необходимость отказа от унификации старшей возрастной группы и распространения усредненного образа жизни пожилых людей, стереотипа зависимости и беспомощности. При обосновании интегрированной старости акцент был сделан на необходимости отражения этого социального факта не только в теоретическом плане, но и на практике - на уровне социальной политики.

Обоснована интеграционная модель социальной политики в отношении представителей третьего возраста, акцентирующей в качестве основной задачи не просто присмотр, уход и продление человеческой жизни, но и развитие способностей, нераскрытых ресурсов пожилых людей.

Содержание интеграционной модели социальной политики в отношении старшего поколения конкретизируется через выделение и анализ перспективных направлений развития геронтологического сектора: соцобеспе-чение через государственные институты (развитие социальной инфраструктуры, медицинское обслуживание, трудовое законодательство, образование, систему поддержки доходов); интегративные практики через различные социокультурные общества, местные сообщества, но с обязательной государственной поддержкой.

В работе подчеркивается, что особая роль принадлежит новым социальным технологиям, основанным на включении самих пожилых людей в решение своих проблем. Обосновывается использование новых технологий преодоления социальной эксклюзии представителей третьего возраста, связанных с переходом от преимущественно пассивных мер (традиционные экономические и социальные практики помощи и защиты жертв социальной эксклюзии) к практикам включения их в активную деятельность, к разнообразным формам социального участия.

Особое внимание акцентируется на формировании стратегии защиты собственных интересов, созданию условий для самоорганизации представителей третьего возраста. Позитивное решение проблемы пожилых людей возможно путем повышения ответственности государственных и общественных организаций по обеспечению условий для привлечения лиц пожилого возраста к труду и общественно полезной деятельности.

Человек в старости утрачивает прежние социальные роли, права, часто теряет родных и близких, отделяется от приобретших самостоятельность детей, что приводит к изменениям мотивации, нередко к сужению круга интересов и социальных контактов, уменьшению числа оценок, вариантов отношения к миру. Предполагается, что человек нуждается в подготовке к старости, к смене ролевого репертуара, жизненных стратегий. Выход видится в разработке и реализации превентивных геронтологических программ, включающих научно-обоснованную информацию об особенностях данного периода онтогенетического развития, о способах перманентной трансформации жизненных стратегий, адекватных меняющимся условиям. Образовательные геронтологические программы должны нацеливать человека на новые возможности, перспективы для духовного развития, на формирование четкого представления об архитектонике своего жизненного пространства.

В случае окончания трудовой деятельности пожилому человеку необходимо найти другое занятие за счет новых интересов. Желание пожилых людей «чувствовать себя нужными» представляет широкие возможности для организации общественной деятельности на добровольных началах, в том числе, развитие волонтерского движения «третий возраст»

Цель волонтерского движения «третий возраст»- повысить качество и увеличить количество социальных взаимоотношений пожилых людей, организовать взаимопомощь, способствовать развитию творческого использования нерабочего времени, реставрации института компаньонства и попечительства, широко распространенного в дореволюционной России (особенно это важно в связи с современной демографической особенностью: увеличением доли пожилых женщин, никогда не состоявших в браке).

Деятельность в форме социального взаимодействия и организованных форм работы открывает для пожилых людей возможности творческого самовыражения, реализации социальной потребности быть субьектом помощи и поддержки, быть нужным и востребованным. Пока исключенные из профессиональной деятельности люди будут находиться в положении отверженных, отбросов общества, все меры по социальному обеспечению старости сохранят половинчатый характер. Социальные организации геронтологической группы служат рупором взглядов, оценок пожилых людей, упорядочивают и выверяют единицы измерения геронтологических проблем, тем самым, обеспечивая рост уровня осведомленности других социальных групп, что в свою очередь позволяет снять всякую предубежденность, исправить превратные представления. Они осуществляют переход от интерпретации геронтологических событий к «номинации»- публичному и официальному называнию соответствующих фактов. Функционирование партии, движений, печатных органов, отражающих и отстаивающих интересы геронтологической группы, подтверждает вывод о том, что старшее поколение представляет собой не только объект социальной помощи и поддержки, но активный субъект социальных преобразований.

В работе подчеркивается, что отношение к пожилым людям прежде определялось преимущественно экономическими соображениями, религиозными запретами или правовыми нормами. В настоящее время необходимо формирование нравственных норм, правил в отношении к пожилым людям на глубинном уровне сознания - уровне нравственности. Необходимо строить систему нравственных геронтологических ценностей, принципов и норм. При этом одним из важных моментов выступает нравственно-геронтологическое воспитание и просвещение в семье, детских и учебных учреждениях, во всей системе общества.

Список научной литературыЧерненко, Татьяна Васильевна, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Бюллетень Министерства труда и социального развития Саратовской области. Саратов, 2001.

2. Государственный доклад о положении граждан старшего поколения в Российской Федерации / под общ. ред. Г.Н. Кареловой. М.: Министерство труда и социального развития Российской Федерации, 2001. С.114.

3. Демографическое старение населения РФ // Вопросы статистики. 2001. №1.

4. Доклад второй Всемирной ассамблеи по проблемам старения (A.CONF. 197/9).

5. Материалы общероссийского съезда социальных работников. Саратов, 21-22 ноября 2002 года. Саратов, 2003.

6. Международный год пожилых людей в Российской Федерации (1999 год): Итоговый доклад. М., 2000.

7. Международная стратегия действий по проблемам старения на 2002 год // Экономический и социальный совет ООН. 2002.

8. Областная целевая программа «Старшее поколение» на 1997-1999 годы. Саратов, 1997.

9. Пояснительная записка к проекту Концепции государственной социальной политики в отношении граждан старшего поколения на период до 2010 года / Федеральная целевая программа «Старшее поколение».

10. Ю.Программа исследований медико-социальных и демографических проблем здоровья пожилых в России: Материалы консульт. междун. семин. М.: МЗМП, 1995.

11. Сборник материалов по этнографии. М.: Типография Е.Г. Потапова, 1888, Вып. 111.322 с.

12. ДИССЕРТАЦИИ И АВТОРЕФЕРАТЫ:

13. Гегедюш Н.С. Геронтологический вектор социальной политики в современной России: автореф. дис. канд. соц. наук / Н.С. Гегедюш / Саратов, 2004. 20 с.

14. И.Герасимова Н.В. Социальная адаптация пожилых людей к современным условиям: автореф. дис. канд. соц. наук / Н.В.Герасимова / Саранск, 2001. 24 с.

15. Елютина М.Э. Мир старости как форма социокультурного текста: автореф. дис. канд. соц. наук / М.Э. Елютина / Саратов, 1999. 20 с.

16. Смирнова Т.В. Геронтологический вектор занятости: автореф. дис. канд. соц. наук / Т.В. Смирнова / Саратов, 2003. 20 с.

17. Смолькин А.А. Социокультурная динамика отношения к старости: автореф. дис. канд. соц. наук / А.А. Смолькин / Саратов, 2004. 20 с.

18. Темаев Т.В. Социальный контекст геронтологической преступности: автореф. дис. канд. соц. наук / Т.В. Темаев / Саратов, 2004. 20 с.

19. Щукина Н.П. Институт взаимопомощи в социальной поддержке пожилых людей: дис. канд. соц. наук / Н.П. Щукина / Саратов, 2003.

20. Чеканова Э.Е. Социальное конструирование старости в современном обществе: дис. канд. соц. наук / Э.Е. Чеканова / Саратов, 2005.1. ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА:

21. Абрамова С.Б. Деньги как социальная ценность: поколенческий срез проблемы / С.Б. Абрамова // Социс. 2000. №7. С. 37-41.

22. Аврамова Е.М. Формирование новой российской макроидентичности / Е.М. Аврамова // Общественные науки и современность. 1998. №4. С. 19-29.

23. Александрова М.Д. Проблемы социальной и психологической геронтологии / М.Д. Александрова // Л.: Изд-во Лен. ун-та, 1974.136 с.

24. Альперович В.Д. Социальная геронтология / В.Д. Альперович // Ростов н/Д: Феникс, 1997. 576 с.

25. Альперович В.Д. Старость. Социально-философский анализ / В.Д. Альперович // Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 1998.

26. Альперович В.Д. Геронтология. Старость. Социокультурный портрет / В.Д. Альперович // М.: Приор, Экспертное бюро, 1998. 272 с.

27. Андреева Г.М. Социальная психология / Г.М. Андреева / М.: Аспект Пресс, 1998. С. 282-285.

28. Антонов А.И. Микросоциология семьи / А.И. Антонов. М.: Nota Bene, 1998.360 с.

29. Анцыферова Л.И. Поздний период жизни человека: Типы старения и возможности поступательного развития личности / Л.И. Анцыферова // Психологический журнал. 1996. №6 (Т. 17). С. 60-72.

30. Ариес Ф. Возрасты жизни / Ф. Ариес // Философия и методология истории. М.: Прогресс, 1977. С. 216-244.

31. Арон Р. Этапы развития социологической мысли / Р. Арон. М.: Прогресс, 1993. 606 с.

32. Архангельский В.Н. Личность, семья, общество: взаимодействие в современных условиях / В.Н. Архангельский, О.В. Кучмаева // Семья в России. 1996. №2. С. 64-68.

33. Асжина М.А., Чибриков Г.Г. Основы экономической теории / М.А. Асжина, Г.Г. Чибиков. М.: Норма, 1996.

34. Байдин В.И. Закон о ветеранах: субъектов права все больше / В.И. Байдин // Совет Федерации и конституционные процессы в современной России. 2002. №1. С. 52-53

35. Баранова Т.Н. Социальная защита испанских трудящихся / Т.Н. Баранова//Полис.-1991. №6. С. 149-153.

36. Бауман 3. Мыслить социологически / Пер. с англ. / 3. Бауман. М.: Аспект Пресс, 1996. 255 с.

37. Баумгартен Ф. Эллинская культура / Ф. Баумгартен, Ф. Поланд. -Минск: Харвест; М.: ООО «Издательство ACT», 2000. 512 с.

38. Бестужев-Лада И.В. Социальные проблемы занятости в России / И.В. Бестужев-Лада // Социс. 2002. №12. С. 117

39. Берто Д. Семейное владение и семья: трансмиссии и социальная мобильность, прослеживание на пяти поколениях / Д. Берто, И. Берто-Вьям//Социс. 1992. №12. С. 132-140.

40. Богомолова Т.Ю. Мобильность населения по материальному положению: субъективный аспект / Т.Ю. Богомолова, B.C. Тапилина // Социс. 1998. №12. С. 28-37.

41. Бойков В.Э. Состояние и проблемы формирования исторической памяти / В.Э. Бойков // Социс. 2002. №.8. С. 85-89.

42. Борисов С.Б. Символы смерти в русской ментальности / С.Б. Борисов // Социс. 1995. №2. С. 58-63.

43. Бородкии Ф.М., Володин Н.П. Социальная напряженность и агрессия / Ф.М. Бородкин // Мир России. 1997. №4.

44. Бреев Б.Д. К вопросу о постарении населения и депопуляции / Б.Д. Бре-ев // Социс. 1998. №2. С. 61-66.

45. Бродкин Ф.М. Нормативно-правовая база выявления социальных экс-клюзий и участия в их преодолении организаций Третьего сектора / Ф.М. Бродкин, О.Э. Пучков // Преодоление: Матер, междунар. школы.-Новосибирск, 2000. С. 277-298.

46. Волынская Л.Б. Престижность возраста / Л.Б. Волынская // Социс. -2000. № 7. С. 120-124.

47. Воробьев Г.А. Основы геронтологии, http://www.dobroedelo.ru

48. Воробьев Г.Г. Некоторые аспекты американского национального характера / Г.Г. Воробьев, E.JI. Иванова // Американский характер: очерки культуры США. М.: Наука, 1991. С. 191-204.

49. Воронин Г.Л. Социальное самочувствие россиян / Г.Л. Воронин // Социс. 2001. №6. С. 59-65.

50. Гаврилов JI.A. Биолого-демографические аспекты исследования продолжительности жизни / JI.A. Гаврилов // Демографические исследования / Под ред. Д.И. Валентея. М.: Изд-во МГУ, 1988. С. 105-121.

51. Галл С. Формы государства, формы «семьи» / С. Галл, Г. Клигмен // Журнал исследований социальной политики. 2003. Т.1 (3/4).

52. Гарбер Е.И. «Брак мая и декабря» и возрастная перестройка функций / Е.И. Гарбер // Актуальные проблемы социальной геронтологии. Материалы междисциплинарной научной конференции / Под. ред. М.Э. Елютиной. Саратов: Б.и., 1998. С. 28-30.

53. Герасимова Т.М. Пожилая женщина современной России : методология и результаты тендерного анализа биографий / Т.М. Герасимова // Феминистская теория и практика: Восток-Запад. Материалы международной научно-практической конференции / ПЦГИ. СПб. 1996.

54. Гидденс Э. Пол, патриархат и развитие капитализма / Э. Гидденс // Со-цис. 1992. №7. С. 135-140.

55. Гидденс Э. Социология / Пер. с англ. / Э. Гидденс М.: Эдиториал УРСС, 1999.

56. Голенкова З.Т. Процессы интеграции и дезинтеграции в социальной структуре российского общества / З.Т. Голенкова, Е.Д. Игитханян // Социс. 1999. №9. С. 22-33.

57. Гонтмахер Е.Ш. Социальное государство приказало долго жить / Е.Ш. Гонтмахер // Пчела. 2004. № 46.

58. Гордин В.Э. Чем старость обеспечим / В.Э. Гордин. М., 1988 С. 153.

59. Греллер М. Старение и работа: человеческий и экономический потенциал / М. Греллер // Иностранная психология. 1996. №7. С. 55-60.

60. Григорьева И. Социальная политика как способ реализации власти / И. Григорьева//Управленческое консультирование №2, 1998.

61. Давыдов А.А. Модель социального времени / А.А. Давыдов // Социс. 1998. №4. С. 98-101.

62. Давыдова Н.М. Региональная специфика сознания Россиян / Н.М. Давыдова // Общественне науки и современность. 1997. №4.

63. Давыдовский И.В. Геронтология / И.В. Давыдовский. М.: Медицина, 1966. 300 с.

64. Даниельссон Б. Счастливый остров / Б. Даниельссон. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. 240 с.

65. Данилова Н.Ю. Военнослужащие, воины-интернационалисты, ветераны: динамика правового статуса / Н.Ю. Данилова // Социс. 2001. №10. С. 77-83.

66. Делокас В. Старость в радость / В. Делокас // Социальное обеспечение. 2002. №12. С. 19-20.

67. Демографические процессы и их закономерности / Под ред. А.Г. Волкова. М.: Мысль, 1986. 216 с.

68. Демченко Т.А. Тенденции смертности в России 90-х годов / Т.А. Демченко // Социс. 2002. №10. С. 109-113.

69. Дмитриев М.Э. Социальные реформы в России: итоги и ближайшие перспективы / М.Э. Дмитриев // Общественные науки и современность. 1998. №5. С. 60-69.

70. Добровольская Т.А. Как живется семье с нетрудоспособным? / Т.А. Добровольская, Н.Б. Шабалина//Социс. 1994. № 8-9. С. 133-136.

71. Дубин Б. Старшие и младшие: Три поколения на переходе (По материалам опросов Всерос. центра изуч. общ. мнения ВЦИОМ) / Б. Дубин // Дружба народов. 1994. №2. С. 159-170.

72. Дубровский Д. И. Обман. Философско-психологический анализ / Д.И. Дубровский. М.: Изд-во "РЭЙ", 1994.

73. Дупленко Ю.К. Старение: очерки развития проблемы / Ю.К. Дуплен-ко. Л.: Наука, 1985. 187 с.

74. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Пер. с франц. / Э. Дюркгейм. М.: Наука, 1990. 575 с.

75. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение: Пер. с франц. / Э. Дюркгейм. М.: Канон, 1995. 352 с.

76. Елютина М. Человек в стареющем обществе / М.Э. Елютина // Человеческие ресурсы. 2001. №2. С. 31-33.

77. Елютина М.Э. Геронтологический вектор человеческой жизни / М.Э. Елютина // Актуальные проблемы социального менеджмента. Межвузовский научный сборник / Под ред. А.С. Борщова и др. Саратов: Ак-вариус, 2002. С. 82-87.

78. Елютина М.Э. Геронтологическое направление в структуре человеческого бытия / М.Э. Елютина. Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т, 1999. 139 с.

79. Елютина М.Э. Геронтология социальная / М.Э. Елютина // Российская энциклопедия социальной работы. М.: Ин-т социальной работы, 1997. С. 88-92.

80. Елютина М.Э. Историко-понятийная рефлексия слова «старость» / М.Э. Елютина // Российский журнал социальной работы. 1998. №1/7. С. 23-28.

81. Елютина М.Э. Направление развития образования в стареющем обществе / М.Э. Елютина // Социальное неравенство и образование: проблема, исследования, действия. Саратов: СГТУ, 2001. С. 27-33.

82. Елютина М.Э. Особенности перехода к пенсионному статусу / М.Э. Елютина, Н.А. Бексаева // Социально-экономические проблемы гуманизации современного общественного развития. Межвузовский научный сборник. Саратов: Аквариус, 2004. С. 84-87.

83. Елютина М.Э. Пожилой человек в образовательном пространстве современного общества / М.Э. Елютина, Э.Е. Чеканова // Социс. 2003. №7. С. 43-49.

84. Елютина М.Э. Социальная геронтология / М.Э. Елютина, Э.Е. Чеканова. Саратов: СГТУ, 2001. 168 с.

85. Елютина М.Э. Социальная геронтология в структуре профессиональной подготовки социальных работников / М.Э. Елютина // Российский журнал социальной работы. 1996. №2/4. С. 86-95.

86. Елютина М.Э. Социогеронтологические теории / М.Э. Елютина // Российский журнал социальной работы. 1997. №2/6. С. 9-15.

87. Ергаева О.В. Оценка содержания и направленности поведенческих установок пожилого человека / О.Г. Ергаева //http: //old, samara.ru /education / icpo/projects.asp

88. Ермаков С.П. Демографическое развитие России в первой половине XXI века / С.П. Ермаков, О.Д. Захарова // http://www.domoscope.ru

89. Ильин В.И. Социальное неравенство / В.И. Ильин // Центр социологического образования института Социологии РАН. М., 2000.

90. Карсаевская Т.В. Философские аспекты геронтологии / Т.В. Карсаев-ская, А.Т. Шаталов. М.: Наука, 1978. 216 с.

91. Карцева Е.Н. «Третий возраст» в кино / Е.Н. Карцева // Американский характер: очерки культуры США. М.: Наука, 1991. С. 335-355.

92. Карюхин Э.В. Старение населения: демографические показатели // http:// www.dobroedelo.ru

93. Кемпер И. Легко ли не стареть? / Пер. с нем. / И. Кемпер. М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура»; Издательство Агентства «Яхтсмен», 1996. - 208 с.

94. Климантова Г.И. Демографический кризис в России: некоторые пути его преодоления // http://www.rustrana.ru/public

95. Ковалева Н.Г. Пожилые люди: социальное самочувствие / Н.Г. Ковалева // Социс. 2001. №7. С. 73-79.

96. Козлова Т.З. Пенсионеры о себе / Т.З. Козлова. М.: Издательство Института социологии РАН, 2001. 123 с.

97. Козлова Т.З. Социальное время пенсионеров / Т.З. Козлова // Социс. 2002. №6. С. 130-135.

98. Козловски П. Культура постмодерна: Общественно-культурные последствия технического развития: Пер. с нем. М.: Республика, 1997.

99. Кондакова Н.И. Трудовая занятость пенсионеров Москвы / Н.И. Кондакова, Э.В. Иванкова// Социс. 2001. №11. С. 47-50.

100. Констанинова Л.В. Социальная политика: концепция и реальность. Опыт социологической рефлексии / Л.В. Константинова // Саратов: Поволжская академия государственной службы им. П.А. Столыпина, 2004.

101. Конференция «Геронтология: место и роль в решении медико-социальных проблем в современном обществе» // Психология зрелости и старения. М., 1998.

102. Крайг Г. Психология развития / Г. Крайг // СПб.: Питер, 2000.

103. Красильникова О.В. Политические предпочтения возрастных групп / О.В. Красильникова// Социс. 2000. №9. С. 49-52.

104. Краснова О.В. Бабушки в семье / О.В. Краснова // Социс. 2000. № 11. С. 108-116.

105. Краснова О.В. Законодательство и социальное обслуживание пожилых в Великобритании: достижения и ограничения / О.В. Краснова // Социальное законодательство России и Великобритании. М.: Изд-во Хризо-стомос, 2000.

106. Краснова О.В. Социальная психология старения / О.В. Краснова, А.Г. Лидере. М.: Издательский центр «Академия», 2002. 223 с.

107. Куруленко Э.А. Ценности женщин «третьего возраста». Наука и образование / http: // old.samara.ru/education/icpo/projects

108. Лайкам К.Э. Основные этапы и направления реформирования социальной политики в Российской Федерации / Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ, №24 (112). 1999.

109. Лебедева Л.Ф. Социальная политика в отношении престарелых / Л.Ф. Лебедева // США: Экономика. Политика. Идеология. 1997. №7. С. 33-46.

110. Леонидова Е. Как обращаться за пенсией? / Е. Леонидова // Социальная защита. 2001. №2. С. 26-28.

111. Лестровая Н. Клуб «Старая Москва» / Н. Лестровая // Социальное обеспечение. 2001. №7. С. 28-29.

112. Лисовский В.Т. «Отцы» и «дети»: за диалог в отношениях / В.Т. Лисовский // Социс. 2002. №7. С. 111-116.

113. Логинова Н.А. Шарлота Бюлер представитель гуманистической психологии / Н.А. Логинова // Вопросы психологии, 1980. №1.

114. Лылова О.В. Неформальная взаимопомощь в сельском сообществе / О.В. Лылова // Социс. 2002. №2. С. 83-86.

115. Лотова И. П. Особенности социально-психологической адаптации престарелых к условиям проживания в стационарных учреждениях социального обслуживания / И. П. Лотова // Медико-социальная экспертиза и реабилитация. 1998. № 1. С. 22-28.

116. Максимова А.А. Модели социальной политики зарубежных стран и выбор России / А.А. Максимова // Налоги.инвестиции.Капитал. №1-2, 2002.

117. Максимова С.Г. Старость: социальное отчуждение или социальное приятие? / С. Г. Максимова // Вестник Моск. Унта. Сер. 18. Социология и политология. 2002. №4. С. 179 194.

118. Марковкина С.Г. Особенность адаптации пожилых / С.Г. Марковкина // Социс. 1997. №12. С. 48-50.

119. Медведева Г.П. Введение в социальную геронтологию / Г.П. Медведева. М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2000. 96 с.

120. Медведева И. Дети, отцы и деды / И. Медведева, Т. Шишова // Октябрь. 1998. №8. С. 161-176.

121. Медков В.М. Народонаселение: прошлое, настоящее, будущее / В.М. Медков, Д.К. Шелестов, Г.М. Коростелев и др. М.: Мысль, 1987. 253 с.

122. Механизмы защиты социальной сферы ( на примере развитых стран Запада и Японии). М.: Наука, 1992.

123. Микульский К.И. Социальная политика / К.И. Микульский, В.З. Роговин, С.С. Шаталин. М.: Политиздат, 1987.

124. Молевич Е.Ф. К анализу сущности и формы социальной старости / Е.Ф. Молевич // Социс. 2001. № 4. С. 61-64.

125. Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии /М. Мосс // Пер. с франц. М.: Восточная литература, 1996.

126. Москвичева JI.H. Старшее поколение МГУ: проблема адаптации / JI.H. Москвичева, Е.В Первышева // Вестник Моск. ун-та. Сер. 18. 2001. №1. С. 171-181.

127. Ньюман JI. Неопросные методы исследования / JI. Ньюман // Социологические исследования. 1998. № 4. С. 119-129.

128. Олгдингтон Р. Все люди-враги / Р. Олдингтон. М.: Правда, 1983.

129. Орлова И.Б. Демографическая ситуация в России / И.Б. Орлова // Социально-политический журнал. 1995. № 1. С. 45-51.

130. Павленок П.Д. Основы социальной работы / П.Д. Павленок. М.: Ин-фра-М, 1997.

131. Панина Н.В. Социально-психологические особенности образа жизни стареющих людей / Н.В. Панина, Н.Н. Сачук // Журнал невропатологии и психиатрии им. Корсакова. 1985. Т.85. Вып.9. С. 1358-1361.

132. Парахонская Г.А. Пожилой человек в семье / Г.А. Парахонская // Социс. 2002. №6. С. 103-110.

133. Парсонс Т. Система современных обществ / Пер. с англ. / Т. Парсонс. -М.: Аспект Пресс, 1998. 270 с.

134. Патрушев В.Д. Пенсионер: его труд, быт и отдых / В.Д. Патрушев // Социс. 1998. №10. С. 105-110.

135. Пентек К. Социальные проблемы ограниченно трудоспособных / К. Пентек // Социс. 1993. № С. 126-131.

136. Первякова И.К. Женщины жертвы преступлений (по материалам Нижегородской области) / И.К. Первякова // Социс. 2000. №9. С. 96-98.

137. Переосмысливая грядущее (перспективы и противоречия современного развития в ответах ведущих американских социологов) // Свободная мысль. 1998. №8.

138. Писарев А.В. Образ пожилых в современной России / А.В. Писарев // Социс. 2004. №4. С. 51-56.

139. Питерсон П. Седой рассвет: проблема глобального старения населения / П. Питерсон // За рубежом. 1999. №15. С. 3.

140. Поколенческая организация современного российского общества: Коллективная монография / Под ред. Г.В. Дыльнова и Н.В. Шахматовой. -Саратов: Научная книга, 2003. 296 с.

141. Пропп В. Морфология волшебной сказки. М.: Лабиринт, 2001.

142. Пушкова Э.С. Долгожительство / Э.С. Пушкова // Клиническая геронтология. 1997. №3. С. 54-56.

143. Радаев В.В. Социальная стратификация / В.В. Радаев, О.И. Шкаратан. -М.: Аспект Пресс, 1996. 318 с.

144. Резников С.Г. Жильцы дома- интерната для престарелых: социологический портрет / С.Г. Резников, А.Г. Рожков // Социс. 1991. №2. С. 71-73.

145. Рицер Д. Современные социологические теории / Д. Рицер // СПб.: Питер, 2002.

146. Россет Э. Продолжительность человеческой жизни / Пер. с польск. / Э. Россет. М.: Прогресс, 1981. 383 с.

147. Саралиева З.М. Пожилой человек в центральной России / З.М. Сара-лиева, С.С. Балабанова//Социс. 1999. №12. С. 54-63.

148. Серенсен А. Переструктурирование тендерных отношений в стареющем обществе / А. Серенсен // РЖ. Социальные и гуманитарные науки. Серия 11. 1994. №1. С. 90-92.

149. Силина З.Д. Демографическая характеристика населения старших возрастных групп в России // Материалы консульт. междун. семин. М.: МЗМПРФ. 1995.

150. Смирнова Т.В. Профессиональные маршруты в позднем возрасте / Т.В. Смирнова. Саратов: Изд-во СГТУ, 2003. 35 с.

151. Солник С. Истоки и следствия нового конфликта «отцов и детей» / С. Солник// Социс. 1992. №6. С. 54-63.

152. Соловьева Л.И. Пожилые люди и общество // Полис. 1991. №6. С. 144-148.

153. Соколова А.В., Козырева И.А. Пожилые как группа риска: проблемы насилия и жестокости / А.В. Соколова, И.А. Козырева // Проблемы геронтологии и гериатрии- 2002. Материалы республиканской научно-практической конференции. Сыктывкар, 2002. СО ГО, 2002.

154. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество / Пер. с англ. / П.А. Сорокин. М.: Политиздат, 1992. 543 с.

155. Спасибенко С.Г. Поколения как субъекты общественной жизни / С.Г. Спасибенко//Социально-политический журнал. 1995. №4. С. 101-121.

156. Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские / Пер. с англ. /Г. Спенсер. Минск: Современный литератор, 1999. 1408 с.

157. Спенсер Г. Принципы социологии / Г. Спенвер // Пер. с англ. А.Н. Бартко по изданию: Spencer H.The Principles of Sociology. Vol. 1., New York, 1899. М.:Канон, 1998. 432 с.

158. Стеббинс Р.А. Свободное время: к оптимальному стилю досуга (взгляд из Канады) / Р.А. Стеббинс // Социс. 2000. №7.

159. Суханов И.В. Обычаи, традиции и преемственность поколений / И.В. Суханов. М.: Политиздат, 1976. 216 с.

160. Сущностные модели старения и продолжительности жизни // http: // www.demoscope.ru / dfaZdevsos.htm.

161. Тарасенко Е.А. Модели инвалидности (конструирование национальной концепции социальной политики) // http: //www.healthmanagement.ru

162. Терещенко О.В. Возрастная динамика занятости столичного населения / О.В. Терещенко // Социс. 1998, № 9. С. 85-87.

163. Тихонова Н.Е. Социальная эксклюзия в российском обществе/ Н.Е. Тихонова // Общество и экономика. 2002. № 12.

164. Томас Р. Глин. Старики и меняющийся мир / Р. Глин Томас // Здоровье мира (журнал ВОЗ), 1979, апрель.

165. Томпсон Дж. JI. Социология / Пер. с англ. / Дж. J1. Томпсон, Дж. Пристли. М.: ООО «Фирма «Издательство ACT»; Львов: «Инициатива», 1998.496 с.

166. Томчин Г. Жизнь после пенсии. Социальная реформа в развивающейся экономике / http: //www.tomchin.ru

167. Уэллман Б. Место родственников в системе личных связей / Б. Уэлл-ман // Социс. 2000. № 6. С. 78-87.

168. Филд Д. Социальные связи в старости: результаты Боннского и Берк-линского лонгитюдных исследований / Д. Филд // Иностранная психология. 1997. №8. С. 52-62.

169. Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник: Пер с англ, и нем./ Общ. Ред. Л.Я. Гозмана и Д.А.Леонтьева; М.: Прогресс, 1990.

170. Фролькис В.В. Синдром старения / В.В. Фролькис // Наука и жизнь. 1991. №8. С. 92-96.

171. Хевеши М.А. Социально-политические стереотипы, иллюзии, мифы и их воздействие на массы / М.А. Хевеши // Философские науки. 2001. №2. С. 5-17.

172. Хеллевик О. Социологический метод / Пер. с норв. / О. Хеллевик. М.: Издательство «Весь Мир», 2002. 192 с.

173. Хелыиер Б. Реклама и восприятие в России / Б. Хелыпер, Р. Дитрих // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. Т. IV. №1.

174. Хесле В. Кризис индивидуальной и коллективной идентичности /

175. B. Хесле // Вопросы философии, 1994. №10.

176. Хорев Б.С. Прогнозные оценки роста мирового населения / Б.С. Хорев // Общественные науки и современность. 1999. №1. С. 115-124.

177. Чеканова Э.Е. Актуальные проблемы функционирования социогерон-тологической поддержки Саратовской области / Э.Е. Чеканова // Ре-гионология. 2003. №1-2.

178. Шахматова Н.В. Социология поколений. Поколенческая организация современного российского общества / Н.В. Шахматова. Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 2000. 144 с.

179. Шейд Р. Экология старения: иллюстрации из сельского Канзаса // Р. Шейд / Психологический журнал. 1997. Т. 18.

180. Шилова JI. Факторы социальной адаптации пожилых в условиях реформ/ JI. Шейд // Психология старости и старения / Сост. О.Краснова, А. Лидере. М.: Изд. Центр «Академия», 2003.

181. Шихи Г. Возрастные кризисы. Ступени личностного роста / Г. Шихи.1. C.-Пб.: Ювента, 1999.

182. Шкаратан О.И., Тихонова Н.Е. Российская социальная политика: выбор без альтернативы? / О.И. Шкаратан, Н.Е. Тихонова // Социс №3, 2001.

183. Шрайдер X. Роль ламбардов в жизненных мтратегиях слоев населения с низким уровнем дохода: по материалам исследования в Санкт

184. Петербурге // X. Шрайдер / Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. №1.

185. Штомпка П. Социальное изменение как травма / П. Штомпка // Социс. 2001. №1. С. 6-16.

186. Щукин В.Г. В мире чудесных упрощений / В.Г. Щукин // Вопросы философии. 1998. №11. С. 20-29.

187. Янек Мусек. Система ценностей посткоммунистической Европы в переходный период // М. Янек / Ин. Психология, 1997. № 8.

188. Ядов В.А. Размышления о предмете социологии // В.А. Ядов / Социологические исследования. 1990. №2.

189. Яницкий О. Россия общество риска / О. Яницкий // Рубежи. 1997. №3.

190. Ярская-Смирнова Е.Р. Социокультурный анализ нетипичности / Е.Р. Ярская-Смирнова. Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т, 1997. 272 с.

191. Яцемирская Р.С. Социальная геронтология / Р.С. Яцемирская, И.Г. Беленькая. М.: ВЛАДОС, 2003. 224 с.

192. Abrahamson P. Postmodern Governing of Social Exclusion: Social integration or Risk Management / P. Abrahamson // Sociologisk Rapportserie. 1998. № 13. Kobenhavns Universitet: Sociologisk Institut.

193. Callahan D., Jter Meulen R.H., Topikova E.A. World Growing Old. The Coming Health Care Challenges / D. Callahan, R.H. Jter Meulen, E.A. Topikova E.A. // Washington, DC: Georgetown University Press, 1995.

194. Giddens A. Central Problems in Social Theory: Action, Structure and Contradiction in Social Analysis / A. Giddens // Berkeley: University of California Press. 1979.

195. Touraine A. Face a'l'exclusion / A. Touraine//Esprit. 1991. № 141.1. Анкета

196. Какие жизненные ценности являются для Вас самыми важными? (10-12 пунктов)

197. Семья; 2) Дети; 3) Любовь; 4) Секс; 5) Здоровье; 6) Друзья; 7) Вера;

198. Деньги; 9) Потребности души; 10) Долголетие; 11) Полезность людям;

199. Свобода; 13) Благо отечества; 14) Престиж, преуспевание; 15) Слава,признание; 16) Власть; 17) Уважение людей, авторитет; 18) Интересная работа;

200. Самореализация, творчество; 20) Самосовершенствование;

201. Самоуважение, совесть; 22) Призвание, следование долгу;

202. Развлечения, досуг, покой.

203. Как меняется отношение к человеку после выхода на пенсию? («+» улучшится; «-»- ухудшится):1. детей; 2) внуков; 3) партнера по браку; 4) других родственников; 5) друзей, знакомых; 6) государства; 7) общества.

204. Насколько Вы удовлетворены своей жизнью в целом?1. считаю себя счастливым; 2) больше удовлетворен, чем нет; 3) скорее неудовлетворен.

205. Встречались ли Вы с дискриминацией пожилых людей по возрастному признаку?1. да, часто; 2) редко; 3) нет.

206. Вам удалось найти своё место в жизни?1. скорее удалось; 2) скорее не удалось; 3) совсем не удалось.

207. Что мешает Вашему счастью?1. неудовлетворенность достигнутым; 2) живу не по душе, а по судьбе;3. материальные проблемы; 4) другое.

208. На чём основывается Ваша уверенность в себе?1. вера в свою правоту; 2) образование, статус; 3) сила и здоровье;4. помощь друзей; 5) умение за себя постоять; 6) другое.

209. С чем из этого связано Ваше представление о счастье? (3-4 пункта): 1) Семья; 2) Дети; 3) Любовь; 4) Секс; 5) Здоровье; 6) Друзья; 7) Вера;

210. Деньги; 9) Потребности души; 10) Долголетие; 11) Полезность людям;

211. Свобода; 13) Благо отечества; 14) Престиж, преуспевание; 15) Слава, признание; 16) Власть; 17) Уважение людей, авторитет; 18) Интересная работа; 19) Самореализация, творчество; 20) Самосовершенствование;

212. Самоуважение, совесть; 22) Призвание, следование долгу; 23) Развлечения, досуг, покой.

213. Какой тезис в наибольшей степени характеризует Вашу жизненную позицию?

214. Материальное первично, служит реальной опорой в жизни человека;

215. Духовное прежде всего, только духовность делает человека человеком.

216. Какие из приведённых качеств Вам более всего присущи (укажите 3-4 номера):1. авторитарность; 2) уверенность; 3) консерватизм; 4) скептицизм; 5) уступчивость; 6) доверчивость; 7) добросердечие; 8) альтруизм; 9) другое.

217. Какой способ распределения отвечает Вашим представлениям о справедливости?1. распределение благ по труду и способностям (зарплата);2. распределение по доходу и собственности (прибыль).

218. Каковы основные мотивы Вашей трудовой деятельности?1. самореализация, самоутверждение; 2) способ приносить пользу людям;3. средство роста статуса в обществе; 4) источник благополучия; 5) работаю, чтобы жить; 6) другое.

219. Что важнее для Вас в мотивации трудовой активности? 1) материальный интерес; 2) интересная, творческая работа;3. производственная демократия; 4) справедливое распределение; 5) человечески отношения в коллективе; 6) другое

220. Вы морально и психологически готовы к смерти? 1) да; 2) нет; 3) затрудняюсь ответить.

221. На кого/что Вы надеетесь в решении своих проблем?1. семья, родственники; 2) друзья, знакомые; 3) общество, государство; 4) религиозная община; 5) только на себя.

222. В какой социальной помощи более всего нуждаются пожилые люди? (2-3 пункта)1. льготы на транспорт, коммунальные услуги; 2) финансовая подцержка;3) организация клубов по интересам; 4) психологическая помощь;5. специальные телепрограммы; 6) другое.

223. Кто должен в первую очередь заботиться о пожилых людях?1. дети и внуки; 2) другие родственники; 3) друзья, знакомые; 4) государство 5) частные организации.

224. Какие чувства Вы испытываете по поводу перемен в современном мире? 1) уверенность в будущем; 2) надежда на лучшее; 3) недоверие, тревога;4. безразличие; 5) безнадежность, страх.

225. Кто из них в достаточной степени справляется со своими функциями?1. дети и внуки; 2) другие родственники; 3) друзья, знакомые; 4) государство 5) частные организации.

226. Что, на Ваш взгляд, может дать общение с пожилыми людьми?1. полезные советы, жизненный опыт; 2) понимание своих будущих проблем;3) положительные эмоции; 4) ничего.

227. Оцените уровень Вашего взаимопонимания («+» хороший, «-» - плохой): 1) с детьми; 2) с внуками; 3) с родителями; 4) с дедом, бабушкой;5. с другими родственниками; 6) с коллегами по работе; 7) с друзьями; 8) с соседями.

228. Как часто Вы общаетесь с пожилыми людьми? 1) регулярно; 2) редко; 3) практически не общаюсь.

229. Что Вы предполагаете оставить в духовное наследство своим детям?1. профессию; 2) образ жизни; 3) мировоззренческие ценности; 4) принципы общения с людьми; 5) только материальные блага; 6) ничего.

230. Как Вы считаете, относятся ли к Вашим родителям с достаточным уважением.? (обозначить «+»,«-»)1. дети; 2) внуки; 3) другие родственники; 4) партнер по браку; 5) друзья, знакомые; 6) государство; 7) общество.

231. В каком возрасте следует начинать заботиться о старости?1. в молодости; 2) в среднем возрасте; 3) после выхода на пенсию.

232. Как Вы думаете, какие условия необходимы для счастливой старости?1. заслуги перед обществом и государством; 2) семья, уважение и любовь близких; 3) материальное благополучие; 4) сознание честно прожитой жизни.

233. Какие аспекты старости беспокоят Вас в наибольшей степени? (2-3 пункта) 1) недостаточная пенсия; 2) возможности общения; 3) внешний вид;4. состояние здоровья; 5) отношения в семье; 6) опасения насилия; 7) другое.

234. Вы испытываете чувство одиночества, невостребованности? 1) да; 2) нет

235. Хотели бы Вы в старости оказаться в доме престарелых? 1) да, если буду одиноким; 2) нет, только в своем доме;3. затрудняюсь ответить.

236. Вы планируете дожить до глубокой старости? 1) да, хотелось бы; 2) нет, это вряд ли возможно; 3) не думаю об этом, живу в настоящем.

237. В старости Вы можете оказаться никому не нужным человеком? 1) да; 2) скорее нет; 3) затрудняюсь ответить.

238. Вы считаете себя свободным человеком? 1) да; 2) скорее, нет;3. затрудняюсь ответить

239. Как Вы воспринимаете жизнь в целом?1. это исполнение предназначения человека, служение людям;2. это приключение, источник удовольствий и наслаждений;3. это дар и испытание Бога, пролог вечной жизни;4. другое.

240. Каков уровень Ваших притязаний к степени благосостояния? 1) жить не хуже своих знакомых; 2) жить лучше своих знакомых;3. жить по мировым стандартам качества; 4) удовлетворен тем, что имею.

241. Как Вы оцениваете свое материальное положение?1. выше среднего; 2) среднее; 3) бедность; 4) ниже уровня бедности.

242. Как Вы оцениваете уровень благосостояния своей семьи?1. не хватает на самое необходимое; 2) хватает только на необходимое; 3) хватает на достойную жизнь; 4) хватает на жизнь по всем потребностям.

243. Продолжение Приложения 1 среднее специальное; 4) незаконченное51. Род деятельности:1. рабочий; 2) крестьянин, фермер; 3) служащий; 4) госслужащий; 5) специалист, ИТР, менеджер; 6) предприниматель; 7) пенсионер; 8) безработный; 9) учащийся, студент.151