автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Интерпретация как личностная форма творения бытия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интерпретация как личностная форма творения бытия"

На правах рукописи

Агапов Олег Дмитриевич

4845098

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ КАК ЛИЧНОСТНАЯ ФОРМА ТВОРЕНИЯ БЫТИЯ Специальность 09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Казань-2011

1 2 МАЙ 2011

4845098

Работа выполнена на кафедре философии Института экономики, управления и права (г. Казань)

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Садыков Марат Борисович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Шатунова Татьяна Михайловна

Ведущая организация: философский факультет

Новгородского государственного университета им. Я. Мудрого

Защита состоится 19 мая 2011 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.081.16 при Казанском государственном университете имени В.И. Ульянова-Ленина по адресу: 420008, г. Ка зань, ул. Кремлевская, д. 18, корпус 2, ауд. 215.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотек Казанского (Приволжского) федерального университета.

Автореферат разослан $ 2011 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук,

доктор философских наук, профессор Гасилин Владимир Николаевич

доктор философских наук, профессор Аванесов Сергей Сергеевич

доцент

Г.К. Гизатова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Философские, научные, религиозные следования ХЕК - XX вв. полны констатации о переживаемом человеческим дом состоянии кризиса. Понятие «кризис» применяется для характеристики циальных отношений, носящих глобальный или локальный масштаб, касаю-ийся кризиса познавательных концептов науки, философии, религии, искусст-, всей цивилизации. Этимология понятия «кризис» восходит к греческому и лкуется с одной стороны как «суд», а с другой - как «открывшаяся возмож-сть». Иначе, кризис, как подчеркивает В.Н. Порус — это «рубеж, с которого два и: к гибели или к жизни».1 Кризис - это состояние, имеющее системный ха-ктер. Попадание одной области человеческого бытия в «разряд» кризисного авит под сомнение все остальные. Пересмотр оснований начинает захватывать сь телос культуры, что остро ставит проблему предстояния человека / челове-ского рода перед предшествующими и последующими поколениями, перед сам собой, перед Богом. В условиях глобализирующегося мира вопрос ответст-нности «здесь — сейчас» живущего поколения перед человеческим родом как лым. Кризис - это пространство междумирья, где тенденции прошлого еще не черпались, а альтернативы будущего недостаточно полно проявились.

Предметом исследования, где различные философские школы и направле-начинают кооперироваться без потери собственной идентичности, без из-нения категориальных структур все чаще выступает современность. Методо-гическим критерием, дающим возможность совместного осмысления дейст-тельности, является принцип участного мышления, воспринимающего все гатство бытия как неотчужденное. Такой режим мышления является шагом к астному (ответственному) бытию и возможен в рамках религиозного, фило-фского и научного познания. В последнее время прецедент исследований, где ществляется такой полипарадигмалъный и полидискурсный подход, растет, а ыт С.Н. Булгакова, И.А. Ильина, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева показывает, постижение проблем социального бытия, где сочетается религиозно-ософская концептуальность и научная обоснованность вполне возможен, зусловно, что уровень и формы осмысления различаются, отличны и предвос-щаемые пути преодоления сложных социально-политических, экономических, логических и иных коллизий, но общее в них одно - признание ответствен-сти человека, ситуации его «не алиби» в бытии. Следовательно, восприятие изиса бытия человеческого рода становится герменевтическим «полем» схож-ия различных форм осмысления мира, что делает возможным диалог и со-естную деятельность различных субъектов социальных отношений, непосред-енно заинтересованных в преодолении ситуации отсроченного «конца вре-н». Диалог, выяснение позиций актуализирует проблему понимания и истол-- ания, поскольку именно интерпретация, как показал А.И. Ахиезер, представ-т собой форму мышления, направленную на включение осмысляемого в туру личности, делая возможным формирование качественно новых смыв бытия, социокультурного творчества и созидания в нем. Интерпретация яв-

рус В.Н. Обжить катастрофу. Своевременные заметки о духовной культуре / В.Н. Порус // Вопросы филосо-.-2005.-№11. -С.24-37.

ляется живым содержанием решения медиационных задач, стоящих перед общ ством. Интерпретация всегда противостоит экстраполяции как форме осмысл ния. Логика экстраполяции носит инверсионный характер, т.е. мгновенно пер носит уже имеющееся в культуре на новый объект, пытаясь тем самым компе сировать отсутствие, недостаточность новых представлений."

Современность, таким образом, развертывается перед нами как обла непонимания, сфера отчужденного человеческому роду сущего, способного любой момент разорваться от множества противоречий. Каждая из проблем с временности предстает как исторически конкретная пограничная ситуация, к торую мы можем разрешить либо инверсионно, либо медиативно, следуя же нию от - объяснения или сообразно логике социального творчества. Исходя вышесказанного, ближайшая и неотложная задача человеческого рода состо! преображении современности, в превращении ее из сферы непонимания в кр понимания, в умопостигаемое целое, где человек явит себя не только как мари нетка множества стихий сущего, но как подлинный пастух бытия, способн воспринимать его зов, понимать и действовать сообразно с ним.

Степень разработанности проблемы. Выявление и изучение сущно структуры, форм и типов, возможностей интерпретации - один из самых раз батываемых вопросов в истории философии со времен античности, где гер невтика рассматривалась как теория и практика, дающая человеку пониман явлений природы и общества. Представители различных философских школ, чений и направлений и сегодня пытаются выявить сущность и значение, гр; цы и функциональные возможности интерпретации в различных аспектах: 1) к процесс мышления;3 2) как метод научного познания;4 3) как универсалы способ познания мира;5 4) как экзистенциальный модус присутствия человек бытии;6 5) как метод конструирования социальной реальности.7

В целом, позитивно оценивая большой историко-философский и теорети методологический «задел» по заявленной теме исследования, необходимо от вать отчет в наличии множества проблемных полей и лакун в понимании фе мена интерпретации. Поэтому необходимо не только фиксировать многообраз подходов, оценивающих место и роль интерпретации в различных областях циальной реальности, но и выявлять условия, конституирующие ситуацию в приятия интерпретации как проблемы.

Наиболее общим моментом, задающим контуры мышления целой эпо являются, безусловно, типы рациональности, а средним звеном, определяющ специфику восприятия любого феномена, выступают теорети методологические подходы. Кроме больших парадигмальных уровней, необ димо также иметь в виду авторские концепции создателей крупнейших фт софских систем, чьи взгляды невозможно редуцировать до одного метода

2 Ахиезер А.И. С. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). Т.2. / А.И. Ахи -Новосибирск, 1998. - С. 210-212.

3 Данная точка зрения отличает, в первую очередь, феноменологию (Э. Гуссерль, М. Мерло - Пиши) и ана ческую философию (Л. Витгенштейн); '

4 Такова позиция позитивистов и сциентистов;

5 Этого взгляда последовательно придерживается герменевтика после М. Хайдеггера и Г. Гадамера ();

6 Убеждение всех мыслителей экзистенциально-феноменологического направления (П. Рикер, Э. Левинас)

7 Сущность воззрения постмодернистской социальной теории (Т. Луман, П. Бергер, Э. Гщщенс, Н. Луман, П. Штомпка, Ю. Л. Качаной)

идеи. В истории философии B.C. Библер выделяет три понимания разума, три ипа постижения человеком феномена понимания (сознания).8 Исторически первичен «разум эйдетический» (античность). Далее «рождаются» - «разум прича-ающийся» (средние века) и «разум познающий» (Новое время). Каждый из <разумов» создал свое отношение к процессам понимания и интерпретации. К римеру, для античного разума понять нечто означало включить его в космос, ревратить в эстетически значимое бытие, а для средневекового ума понять редмет означало указать на его причастность к всеобщему творцу (Богу), шричастить их сверхсущему». В рамках становления новоевропейского разума огика понимания заменяется пафосом познания. Исходя из интенций каждого сторически сложившегося разума, складывалась вполне определенная практика остижения понимания. Так, в античности — это герменевтика, в средневековье -кзегетика, в новое время - логика интерпретации уступает место логике объяс-ения. Таким образом, на основе характеристики исторических форм рацио-альности следует выделить три сложившихся подступа к интерпретации — эс-етический, экстатический и теоретический. Развитие указанных способов разу-ения к нач. XIX в. сложилось в два подхода: гносеологический и онтологиче-кий. Коренное отличие между ними состоит в понимании интерпретации (шире сознания). Складывание гносеологической традиции тесно связано с творчест-ом Аристотеля («Об истолковании»), схоластов, всей линии новоевропейской ациональности (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Т. Гоббс, Б. Спиноза, Д. Локк, Д. Юм, И. ант, Г. Гегель), и далее, в XIX — XX вв. позитивистов (О. Конт, Г. Спенсер, Дж. илль), неопозитивистов (М. Шпик, Ф. Франк, А. Уайтхед), постпозитивистов К. Поппер, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Ст. Тулмин, X. Ленк). Логико-етодологическую позицию в отношении интерпретации занимает сегодня ана-итическая философия (Л. Витгенштейн, О. Куайн, Дж. Остин, Р. Рорти, Д. аммит, Д. Дэвидсон). В целом, для всех представителей гносеологического одхода интерпретация - это процесс обнаружения смысла и значения, процесс тражения и репрезентации в сознании субъекта определенных связей и отно-ений природной и социальной действительности.

В онтологическом подходе интерпретация рассматривается как форма при-утствия человека / человеческого рода в бытии, раскрывающая себя в экзистен-и. Онтологическое звучание процесс интерпретации имеет у Ав. Августина, . Златоуста, Гр. Паламы, Н. Кузанского, Б. Паскаля, B.C. Соловьева, М. Хай-еггера, А.Ф. Лосева, С.Л. Франка, В. Лосского, П. Рикера, Э. Левинаса, В.В. ибихина, A.B. Ахутина, С.С. Хоружего.

Далее, реконструируя историко-философский контекст изучения интер-ретации, важно учитывать, какое место и роль ей отводится в марксизме, фило-офии жизни, феноменологии, герменевтике, психоанализе, позитивизме, экзи-1енциализме, аналитической философии, структурализме/ постструктурализме, нание о способе введения темы является указанием на ракурс и пределы пони-ания интерпретации в границах этого дискурса. Темы жизни (А. Шопенгауэр, . Ницше, В. Дильтей А. Бергсон, Г. Зиммель), языка (В. Гумбольдт, .Хайдеггер, Л. Витгенштейн, О. Розеншток - Хюсси), труда (К. Маркс, С.Н.

ибпер B.C. От наукоучения - к логике культуры. Два философских введения в XIX век / B.C. Библер. - М., 91.-С. 4.

Булгаков), веры (С. Кьеркегор, А. С. Хомяков, B.C. Соловьев, П.А. Флоренский) принципиально немыслимые для картезианской традиции доминируют в современной философии.

Водоразделом между классической и неклассической философией является труд «Феноменология духа» Г.Ф. В. Гегеля, где он соединил идею новоевро пейского трансцендентального субъекта с субъектом истории. Вся философ] отныне превращается в философию духа (права, истории, культуры, сознания труда). Пытаясь выявить истоки наук о духе, М. Хайдеггер писал, что период «1780-1840 гг. - это эпоха, высвободившая творческие силы, Кант, Гердер, Гум больдт, Гегель ввели в область человеческого сознания историю. Историческо знание становится принципом совокупного созерцания всего человеческого».9

Интерпретация и понимание, как предмет достойный исследования в рам ках философии, «вышли» на первый план в конце XIX в. в связи с обсуждение проблематики, поднятой В. Дильтеем о специфике гуманитарного и социальног познания. Феномен понимания и метод интерпретации, в отличие от метода объ яснения, стал для В. Дильтея и представителей Баденской школы неокантианст ва главным моментом доказательства специфики наук об обществе и человеке Однако, в дальнейшем, на первый план вышла проблема интерпретации, а н понимания. На наш взгляд, подобное «выдвижение» интерпретации / интерпре тационной деятельности связано с тем, что для социально-гуманитарного позна ния стало сверхактуальным изучение «механизма» функционирования социаль ных институтов, динамики процессов коммуникации, трансляции социокуль турного опыта. Немецкие социологи Т. Лукман и П. Бергер предложили рас сматривать интерпретацию как основной процесс социальной коммуникации Их идея получила развитие в социальной теории Э. Гидденса, П. Бурдье, П. Ри кера, Н. Лумана. На большое значение интерпретационных процессов и практи в рамках научного сообщества указывают Ю. Хабермас, X. Ленк, П. Фейера бенд. Постмодернистская социальная мысль обращается к исследованию интер претации в связи с анализом современного общества, институализации новы социальных форм и практик, их идентификации и самоидентификации. М. Фук в своей «Герменевтике субъекта» предложил рассматривать интерпретацию ка «практику себя», как возможный способ конституирования личности10.

Проведенный выше краткий анализ исторически сложившихся в филосо фии типов рациональности позволяет сделать вывод о том, что наряду с весьм значительными достижениями в проблеме понимания феномена интерпретаци сохраняется и немало спорных и нерешенных вопросов. К примеру, четко н обозначена роль интерпретации на различных уровнях научного познания в ег естественнонаучном и социально-гуманитарном вариантах, не вскрыто много образие факторов, влияющих на процесс интерпретирования. Но, самое главно отсутствует собственно социально-философский подход к феномену интер претации. При всей значимости онтологических моделей в них онтическое до минирует над социальным, что приводит к формированию различных редукци нистских моделей понимания бытия и исключает возможность постичь место

9 Хайдеггер М. Исследовательская работа В. Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. / Ми хайлов А. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. - СПб, 2006. С. 353.

10 См.: Фуко М. Герменевтика субъекта. / Социо - Логос. - М., 1991. С. 284 - 315.

6

роль в нем человеческого рода, способного не только приспосабливаться к миру, но и деятельностно преобразовывать его. По нашему убеждению, онтология должна начинаться с анализа структур, сфер и полей социального бытия, вобравшего в себя в трансформированном виде все иные, не антропосоциоморф-ные формы бытия. Иными словами, не философия природы способна пролить свет на проблемы социальной философии, а, наоборот, все проблемы натурфилософского плана есть часть социально-философской рефлексии. Непонимание этого положения ведет или к натурализму (биологизм, географизм, психологизм), или к мистицизму и прочим девиациям в понимании феномена бытия. Узость гносеологического взгляда на интерпретацию связана с тем, что в базовых категориях сознания, мышления, трансцендентального субъекта, языка и т.д. «выветривается» личность как творец. Однако ценность интерпретации в создании поля дискурса, где может произойти самоопределение человека, сформироваться стиль и ритм его мироотношения и деятельности. Интерпретация всегда позиция личности, социально-экзистенциальный модус ее присутствия. Исходя из вышеизложенного, необходимость в теоретической разработке проблемы интерпретации в социально-философском ключе представляется очевид-ой и своевременной.

Учитывая актуальность и степень разработанности темы исследования, кажем, что основная проблема исследования заключается в отсутствии цело-тного понимания феномена интерпретации и в наличии «лоскутного» пред-тавления об интерпретационной деятельности, в противоречии между воспри-тием процесса интерпретации в сугубо гносеолого-когнитивном контексте либо рамках экзистенциально-онтологического подхода. Вместе с тем, антиномизм восприятии интерпретации способен преодолеть социально-философский под-од, сущность которого состоит в разработке концепции интерпретации как ормы личностного творения бытия в контексте становления человеческого ро-а. Таким образом, основная идея, инспирирующая логику диссертационной ра-оты, состоит в том, что интерпретация есть процесс одновременного установ-ения и развертывания смысла в сознании личности, а также в интерактивном и нтерсубъективном бытии человеческого рода.

Таким образом, объектом исследования выступает интерпретация как оциальный феномен, а предметом изучения является процесс разворачивания нтерпретативной деятельности в бытии личности в частности, и в бытии чело-еческого рода в целом.

Цель диссертационного исследования заключается в концептуальном смыслении интерпретации как социального феномена. Для достижения постав-енной цели необходимо решение следующих взаимосвязанных между собой а дач:

- проанализировать теоретико-методологические условия исследования нтерпретации в контексте социальной философии;

- определить контуры динамики становления человеческого рода и обо-начить место и роль интерпретации в процессах становления человеческого ро-

а;

- выявить атрибуты социального бытия с позиций феноменологии и раскрыть значение интерпретативных практик для конституирования социальной реальности;

- рассмотреть специфику конституируемых практикой интерпретации социальных отношений в рамках сложившихся конфигураций бытия (история, общество, культура, цивилизация) всеединого субъекта истории.

Теоретические и методологические основания исследования. Современную философию характеризуют как концептологию, «где каждый концепт показывает полное изменение конфигурации мира», где общение концептов вос-требуется каждым человеком для умножения и восполнения себя11. Выстраиваемый социально-философский подход к интерпретации рассматривается нами как эксперимент, где материей концепирования выступает накопленный в ходе культурно-исторического развития человеческого рода опыт интерпретаций своего бытия. Все богатство сложившихся подходов (герменевтика, экзегеза, интерпретация), думается, позволит осуществить наш замысел, «вызревший» в рамках изучения работ B.C. Библера, A.B. Ахутина, С.С. Хоружего, В.В. Биби-хина, поставивших на повестку дня вопрос об участием рассмотрении процесса интерпретации как формы бытия личности и общества, практики освоения различного культурно-исторического опыта. Развиваемая в диссертационном исследовании социально-философская концепция интерпретации воплощает целую серию идей отечественных (A.M. Пятигорского, М.К. Мамардашвили, Э.В. Ильенкова, Г.С. Батищева, A.C. Ахиезера, И.Т. Касавина, Б. В. Маркова, Я. А. Слинина, Г.Л. Тульчинского, С. С. Неретиной, А. С. Панарина, В. Е. Кемерова, О.Н. Бушмакиной) и зарубежных (М. Хайдеггера, О. Розенштока - Хюсси, П. Бурдье, П. Рикера, Э. Левинаса, 3. Баумана, Ж. Деррида, Э. Гидденса, П. Штомпки, К. Гирца) мыслителей, изучавших различные аспекты и формы ин терпретационной деятельности в бытии человеческого рода. Стягивающим единое это разнообразие теорий является гетеротетический принцип,12 соглас но которому процесс понимания изначально строится на всем богатстве жизнен ного мира эпохи, где полагание «одного», «единого» одновременно порождав вопрос «иного», «другого», «множественного».

Диссертационное исследование продолжает традиции русской религиоз ной философии. В частности, большое влияние на диссертанта оказала мысл А.Ф. Лосева, С. Л. Франка, о. С. Булгакова, о. П. Флоренского, И. А. Ильина, Б П. Вышеславцева, В.Н. Лосского, С.А. Левицкого, В.В. Бибихина, С. А. Аверин цева, Вл. Свешникова, А Сурожского (Блума). Синергийная парадигма право славия, получившая наиболее полное концептуальное оформление в паламизме выступает базой для всей работы - от постановки проблемы до ее, естественно, меру наших сил, разрешения. В частности, важным теоретико методологическим подспорьем для рассмотрения многих социально философских проблем для диссертанта выступала концепция синергийной ан

" Нерепша С.С. Тропы и концеггты / С.С. Неретина. - М„ 1999. - С. 50.

12 Керимов Т.Х. Социальная гетерология: методология и теория исследования: автореф. дис. док. фалос. вау /Т.Х. Керимов. - Екатеринбург, 1999. - С.9.

тропологии С.С. Хоружего, позволяющая осмыслить основные моменты человеческого бытия в онтологической перспективе.13

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем:

- впервые предпринята попытка разработки социально-философской концепции интерпретации как личностной формы творения бытия в рамках становления человеческого рода, что позволило определить значение и роль интерпретационных практик в конституировании и развитии социальной реальности;

- реконструированы основные интерпретационные практики античности (герменевтика), средневековья и Возрождения (экзегетика), эпохи Нового и новейшего времени (интерпретация), что позволило выявить многообразие форм интерпретации в бытии человеческого рода, в становлении духовной сферы общества;

- определено, что интерпретация есть процесс, конституирующий освоение мира человеком, сущность которого состоит в установлении различных

рактик преобразования мира и самого себя;

- разработаны контуры синергийной социальной концепции динамики че-овеческого рода, исходящей из утверждения онтологической укорененности ытия человека, своими усилиями преобразующего и преображающего сущее, оздающего уникальную и неповторимую сферу жизни - общество, где благода-я интерпретационным практикам человек способен наиболее полно и всесто-онне раскрыть силы бытия;

- выявлено, что предмет интерпретации - это превращенные формы обще-твенных отношений, поэтому коренная задача интерпретации состоит в их рас-редмечивании, в определении их смысла и значения для более полного целера-

юнального и ценностного их претворения в рамках бытия личности;

- установлено, что интерпретация направлена на преображение человека з потенциального субъекта деятельности (истории) в личность, претворяющую сеобщие родовые силы в конкретно — историческом бытии и выходящего, тем амым, на уровень пребытия;

- теоретически обосновано, что интерпретирование есть процесс становле-ия интеллигенции, наиболее полно и целостно воплощаемой в имени, которое,

свою очередь, делает возможной осмысленно-ответственное, поступательное ытие личности;

- показано, что интерпретация как личностная форма творения бытия раз-орачивает себя в полной мере лишь на кресте действительности, где поле гори-онтального общения образуется общением с другими личностями, субъектами оциокультурного развития. Вертикальная ось общения задана трансценденцией экзистированием к Абсолюту / Богу, формируя круг бытия (онтотрансцензус).

- раскрыта полная диалектических противоречий динамика становления еловеческого рода в круге бытия, где каждая из ипостасей развития (общество, ультура, история, цивилизация) создает в единстве многообразия икономию ис-ории. Каждая ипостась всеединого субъекта истории образует свой малый круг нтерпретации, задающей исходный уровень предпонимания определенной ультурной эпохи или социальной общности;

См.: Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии / С.С. Хоружий. - М., 2005. - 408 с.

9

- в диссертации намечены направления перспективных исследований в области изучения бытия человеческого рода в двойной - социально-философской и синергийно-антропологической перспективе, - что позволяет выявить и раскрыть «затеняемые» аспекты интерпретационной деятельности в бытии человека/ человеческого рода, которые появляются при крайностях онтологического или гносеологического подходов. Социально-философский анализ интерпретации показал, что социальная реальность, где воплощается множество социально-антропологических практик и стратегий есть пространство междумирья, подлинное пространство свободы, где цель человека - определенным образом манифестировать сущее, вывести его на опознание, дать воплотиться из своей потенциальной формы в актуальную. Интерпретация, интерпретирование, таким образом, предстает как процесс конституирования телоса истории, процесс де-миургии смысла, а вместе с тем - и целостности и полноты бытия личности.

Основные положения работы, выносимые на защиту:

1. Становление человеческого рода, его история может и должна рассматриваться через призму конституирования различных форм описания и самоопи сания, позволяющих ему обрести собственную идентичность. Последовательно, согласно исторической реконструкции, формами понимания и истолковаш своего положения в сущем выступали: герменевтика, экзегетика, интерпретация. Каждая из форм есть своеобразный органон, задающий восприятие мира, мест и роль в нем человека;

2. В современной философии проблема интерпретации эксплицируется ка столкновение исторически различных практик интерпретационной деятельност переживаемых как кризис, или - даже - отказ от понимания и истолкования. По степенный спад и аннигиляции интерпретационных практик в современности их симуляция в различных областях культуры связаны с отходом от восприял наличия в бытии трансцендентального, абсолютного начала, Бога, делающег возможным феномен концентрации многих энергий сущего. Состояние отпаде ния от Абсолюта оборачивается постановкой вопроса о смерти человека, смерт социальности, все бытие которых мыслилось как вопрос причастия к целому воплощенному в умопостигаемых символах эпохи. Таким образом, апостаа ведет к редукции социально-философского дискурса," его свертыванию. Выхо из затянувшейся ситуации убийства Бога/ убийства человека связан с утвержде нием участного / синергийного мышления.

3. Возвращение значения интерпретационной деятельности возможно толь ко через понимание, что подлинным предметом социально - философской реф лексии может быть человечество как доминирующий в бытии род сущего, спо собного активно преображать его динамику и сущность. Все бытие человеческо го рода в пространстве — времени сущего образует глобальный онтологически герменевтический круг, где модус предпонимания выступает как опредмечива ние сущего, а модус понимания как сфера распредмечивания. Структура герме невтического круга жизни стянута ритмикой трансценденции во вне и во внутрь что обеспечивает устойчивость человеческого рода в сущем, позволяя ему бы всеединым субъектом истории.

4. Конституирование и развитие герменевтического круга бытия образу «самое само» динамики бытия человеческого рода, основными моментами кото

poro являются: преобразование — преображение — претворение — пребытие. Выше человечества как всеединого субъекта истории имеет синергийный характер и косвенно выражается в превращенных формах общественных отношений (вещах, институтах, структурах, ситуациях), выступающих своего рода кристаллом смысловых интенций людей, залогом начала интерпретативной деятельности.

5. Преобразование является первичной «клеточкой» бытия человеческого ода, где происходит исходное, спонтанное опредмечивание сил сущего. Имен-о так складывается многообразие (внутренних/ внешних) форм бытия, развитие оторых напрямую зависит от способности и возможности распредметить осво-нные силы сущего. Именно распредмечивание выступает основой преображе-ия, своего рода перехода от трансценденции во вне к трансценденции во нутръ. Процесс преображения порождает феномен субъективности, стремление

самоосуществлению, к пребытию. Преображение создает круг понимания -нтотрансцензус общества и личности, задающий интенции определенной исто-ической эпохи. Более того, только в акте преобразования рождается человече-кий род как всеединый субъект истории, способный развивать как собственные илы, так и силы сущего. Претворение и пребытие — суть моменты бытия чело-еческого рода, направленные на воплощение и развитие идей открытых в рамах преображения. Энергия и интенция претворения направлена на углубление онимания мира, на одухотворение и спасение сил сущего от небытия. Сущ-ость пребытия состоит в гармонизации различных по силе потенциалов сущего, установлении человекосоразмерной формы бытия сущего.

6. Наиболее полно и всесторонне раскрытие значения интерпретационных фактик в динамике бытия человеческого рода воплощает феноменологическое писание и постижение ипостасей, фиксируемых на уровне сознания. Интен-

юнальность, интерсубъектность/ интерсубъективность, интерактивность является различными гранями онтологической динамики человеческого рода в про-ранстве — времени сущего. Значение интенциональности состоит в концентра-ии и устремлении человека в деле преосуществления себя в круге бытия. Пред-ет интенции имеет в каждую историческую эпоху свою «привязку» или «пре-ращенную форму», выступающей основой для совместной (интерсубъектной и нтерактивной) деятельности по преображению наличной формы бытия с целью ридания ей определенной человекосоразмерности

7. Человеческий род являет собой всеединый субъект истории, чрезвычайно огатый по своим проявлениям (общество, культура, цивилизация), которые об-азуют икономию истории бытия человеческого рода. Каждая ипостась всеедного субъекта истории есть малый круг понимания, задающий исходный уро-ень предпонимания определенного периода/эпохи, социальной общности. Ста-овление человека, его личностное возрастание сопряжено с интерпретацией анных ипостасей, позволяющих каждому новому поколению людей, каждому еловеку войти в круг общения, знаменующий собой переход от внешней де-ерминации природы к самодетерминации смысла/ духа.

8. Общество выступает как определенная ипостась бытия человеческого ро-а «здесь - и - сейчас», связанная с опредмечиванием сил сущего. Общество яв-

ет собой промежуточный тип бытия — сингулярность/ социем, постоянно ди-истирующий в сущем и требующий своего преображения, способного «стя-

жать» разнородные практики человеческого рода в нечто целое, что и происходит в процессе духовного преображения, в признании трансцендентальных истоков бытия, формировании культуры метафизики.

9. Бытие моментов всеединого субъекта образует телос человеческого рода (цивилизацию), что позволяет трактовать его развитие как процесс все расширяющейся интерпретационной деятельности, направленной на преображение человека как потенциального всеединого субъекта истории в субъекта, претворяющего родовые силы в конкретно-историческом бытии цивилизации и выходящего тем самым на уровень пребытия.

Научно-практическая значимость работы обусловлена новизной ее проблематики. Работа очерчивает новое поле исследования для социальной философии. Предложенный в работе синергийный дискурс позволяет создать сферу осмысления интерпретации в социально-философском ключе, где учитываются и расширяются достижения онтологического и гносеологического подходов проблеме постижения феномена интерпретации, ее места и роли в бытии человеческого рода. Выявленные в рамках исследования атрибуты интерпретацион ной деятельности позволяют эксплицировать ее конкретные проявления в раз личных сферах деятельности человеческого рода, связанных с ситуацией смыс лопорождения структур и институтов бытия человеческого рода. Более того, ма териалы и выводы диссертации дают теоретическое представление о сущносп интерпретационной деятельности, процессах ее конституирования и эффектах ею порождаемых, что позволяет переосмыслить и понять в новом ключе класси ческие проблемы социальной философии.

Историко-философские и теоретико-методологические экскурсы диссерта ционного исследования могут быть использованы при чтении курса «Филосо фия» в разделах, посвященных различным аспектам социального познания, со циально-антропологической проблематики, а также для проблемного изложен! спецкурсов («История философии», «Философия истории», «Социальная фило софия», «Философия и методология науки», «Синергийная социальная филосо фия»).

Апробация работы. Основные положения диссертации, полученные ре зультаты обсуждались на кафедре философии Института экономики, управлеш и права (г. Казань), кафедре философии Казанского государственного универси тета им. В.И. Ульянова-Ленина, на заседаниях Татарстанского отделения Рос сийского философского общества, кафедре философии Поволжской академи государственной службы им. П.А. Столыпина (г. Саратов), кафедре философии политологии и социологии Казанского государственного университета культурь и искусств, теоретико-методологических семинарах под руководством проф С.С. Хоружего (Институт философии РАН), проф., д.э. н. Салихова Б.В. и проф. д.ф.н. Демина Г.И. (Нижнекамский филиал МГЭИ).

Концептуальное оформление базовых положений диссертационного ис следования произошло в рамках подготовки трех монографий, семи статьях изданиях, входящих в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов изданий ВАК, в которых должны быть опубликованы основные научные резуль таты диссертации на соискание ученой степени доктора и кандидата наук, а так же в других публикациях общим объемом 34,9 печатных листов.

Отдельные теоретические положения и результаты исследования были из-ожены в выступлениях на Всероссийских научно-практических конференциях (Перспективы развития современного общества» (Казань, Казанский государст-енный технический университет, 11 декабря 2003 г.), «Правовые реформы в оссии: история и современность» (Казань, Институт экономики управления и рава (г. Казань), 2004 г,); на IV Российском философском конгрессе «Филосо-ия и будущее цивилизации» (Москва, 24-28 мая 2005 г.); на международном аучном конгрессе «Человек в мире культуры: исследования, прогнозы» (Ка-ань, Казанский государственный университет культуры и искусств, 17-18 апре-Iя 2007 г.); на международной научно-практической конференции «Евразийский ир: многообразие и единство» (Казань, Институт экономики, управления и рава (г. Казань), 11 мая 2007 г.); на международном симпозиуме «Вторые Мах-утовские чтения. Философское и педагогическое наследие» (Казань, Казанский осударственный архитектурно-строительный университет, 15-16 мая 2008 г.). езультаты исследования использованы при подготовке лекционных курсов и ебных пособий для студентов экономического, психологического и юридиче-кого факультетов ИЭУП (г. Казань).

Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, че-ырех глав, заключения и списка использованной литературы, состоящего из 441 оминаций. Работа изложена на 300 страницах компьютерной верстки.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования, где каждая ава и параграф направлены на выявление различных аспектов связанных с по-1 новкой проблемы интерпретации в рамках социально - философского подхо-а.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Теоретико-методологические условия исследования нтерпретации в контексте социальной философии» изучаются основные со-ально-исторические и теоретико-методологические основания проблематиза-и темы интерпретации в социальной философии.

В §1 первой главы «Интерпретационные практики античности и сред-евековья» предпринята социокультурная реконструкция становления интер-етативных практик в историческом бытии человеческого рода с античности до озрождения.

В переводе с латыни понятие "интерпретация" означает "объяснение, толкование". Эквивалентом этого понятия на греческом языке является термин ерменевтика" — или искусство изложения, систематическое учение об истол-вании философских сочинений, юридических документов и произведений ис-сства, любая смыслосозидательная деятельность человека.14 Синонимичным

своему смыслу к понятиям «интерпретация» и «герменевтика» выступает кже слово «экзегетика» — (греч. - exegeomaí). Исторически данный термин ас-циируется с характерной чертой религиозной средневековой философии, что

Словарь античности. Пер. с нем. - М.: Процесс, 1989. С.228 - «Интерпретация» и С. 132. - «Герменевтика», ермес».

не совсем верно: в древнегреческом обществе экзегетами в Афинах называ двух толкователей священного права.15 Представляется, что в рамках становле ния древнегреческого общества произошло разделение на сакуальный и про фанный уровни, что и было воспроизведено в рамках закрепления за кажды способом практики истолкования своего имени. В таком виде и разделении ме ход истолкования дошел и до эпохи зарождения христианства и получил сво развитие именно в трудах Отцов Церкви (А. Августин, Г. Палама, Г. Ниссю " Иоанн Златоуст, Иоанн Дамаскин). Как видим, уже в древнем мире процедур придания смысла трактовалась неоднозначно, что указывает на многообрази форм интерпретативных практик. Более того, синонимическое родство, но н тождественность перечисленных терминов отражает формирование в недр-мифологического сознания иных практик мышления, воспроизводит процесс социальной дифференциации родоплеменного целого в процессе разделен труда. В социальном плане герменевтика получила широкое распространение эллинистический период античной истории (Ш в. до н. э. — V в. н. э.). Потре ность в эффективном государственном управлении, социокультурных и экон мических отношениях в рамках обширной империи поставила на "повестку" д унификацию и идентификацию богов и мифов, культов и ритуалов. В целом, i культуры средневековья характерен культ книги (Библии) и содержащегося нем слова - божественного откровения, записанного апостолами. Весь мир, том числе и природа, вторичен по отношению к слову Божьему. Природа ее символическое бытие, форма выражения, причем самая низкая, божественног откровения, его воли и творческой мощи. "Книга Природы" - по сравнению Библией - явление второстепенное. Лишь в период Возрождения утверждает идея о равноценности Священного Писания и Природы. Ярким свидетельство этого являются работы Н. Кузанского с их пафосом пантеизма. В эпоху Возро дения герменевтика стала восприниматься как искусство перевода античны текстов на живой национальный язык, все более приобретая светский характе Определенный вклад в становление теории интерпретации внесла Реформат (М. Лютер, Ф. Иллирийский). Признание в качестве источника веры Священно Писания, объявление принципа священства всех верующих, введение богос. жения на родном языке верующих, обоснование спасения личной верой, перев ды Библии на национальные языки — все эти моменты требовали новых пршп пов истолкования и критики библейских текстов в соответствии с новыми coi альными запросами.

В дискурсе православной традиции экзегетика не ограничивается тексто Библии и Евангелия, а также направлена на автогерменевтику духовного опь та. «Православие - это больше чем философская система, моральное учени идеология или нравственная проповедь.... Оно — свидетельство (пусть чао молчаливое), которое говорит о захваченности, покоренности человека тем, 1 истинно существует и что является смыслом жизни и смерти».16 Исследовате (А.Ф. Лосев, В.В. Бычков, С.С Хоружий, H.H. Карпицкий, Н.И. Петров) отмеч ют, что путь восточной церкви — это исихазм, мистико-аскетическое подвши чество, путь обожения и богообщения, подразумевающий «бесконечную патр

15 Словарь античности. - М., 1989. С.648.

16 Петров Н.И. Герменевтика внимания в православном опыте / Н.И. Петров. - Саратов, 2004. - С. 61.

14

ику». Западнохристианская парадигма мышления, основанная на длительной радиции римского юридического мировоззрения, в центр внимания поставила ознание. На излете средневековья импульс Богопознания выродился в схола-тику, в жесткие баталии между реалистами, номиналистами и концептуалиста-и, «похоронившими», в сущности, саму гносеологическую парадигму христи-нства. Не случайно в Х1П - XIV вв. происходит смещение в сторону пантеизма различных оккультных практик. Путь православия - путь Богообщения - пока-ал себя как путь бесконечной патристики, путь взращивания и воплощения ожественного смысла. В основе православной традиции лежит прославление -сточное сохранение, подтверждение и возобновление того Богоотношения, гло-альной бытийной ориентации человека, что было дано Писанием»17. Богообще-ие — это свидетельство о бытии Бога, включающее бытийную антропологиче-кую перспективу, стратегию синергии обожения. Ретроспектива путей развития ристианства — гносеологического и синергийно-онтологического - позволяет верждать, что в историческом разворачивании импульса Богопознания со вре-енем теряется синергийная компонента, она выхолащивается, превращаясь в гры разума. Недостаток онтолого-экзистенциальных сил попытались воспол-ить деятели христианского Возрождения (Н.Кузанский) и Реформации, а в XX . католические и протестантские экзистенциалисты (Г. Марсель, К. Барт, А. ацейна, Р. Бультман). Но этот путь не нашел серьезного отклика в социальной олитике католичества, не стал основанием для преодоления импульса Богопо-нания.

В §2 «Изменение интерпретационных практик в эпоху Возрождения и ового времени» продолжено изучение герменевтики в XIV - ХГХ вв. Так, гер-еневтика Ф. Шлейермахера (1768-1834) возникла, по мнению Н. Лумана, как опытка понять феномен религии и религиозного сознания человеком, прошед-им «горнило» культуры Просвещения.18 В нач. XIX в. выяснилось, что нетоль-о религия, но и другие формы культуры, общественно-историческое бытие в це-ом, нуждаются в адекватной форме познания и постижения. История для чело-ека эпохи Просвещения казалась странным, практически невозможным явлени-м. Установка на «естественный» разум, преобладающая в Новое время, долгое ремя закрывала путь к постижению сущности истории. Потребовался почти век ропотливой и напряженной работы историков, этнографов, философов, культу-ологов, чтобы легитимизировать и реабилитировать формы культуры и мышле-ия, напрямую не связанных с идеалами новоевропейской философии. Для Ф.

лейермахера интерпретация - это искусство понимания чужой речи с целью равильного сообщения другим отраженного в мыслях интерпретатора содержа-ия. Изначальным предметом герменевтики являются тексты, отделенные от ин-ерпретатора культурной, языковой, исторической и временной дистанцией, лейермахер сформулировал основную цель герменевтического метода: "По-гь автора и его труд лучше, чем он его понимал".19

' Хоружий С.С. О старом и новом / С.С. Хоружий. - СПб., 2000. - С.22.

Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества / Н. Луман II Социо - Логос. - М., 991.-С. 207.

См.: Кузнецов В.Г Герменевтика и гуманитарное познание / В.Г. Кузнецов. -М., 1991. -С.25-35.

В XIX в. линию развития герменевтической проблематики в направлени превращения ее из частной методологической позиции в универсальную фило софскую дисциплину продолжил В. Дильтей (1833-1911), чьи идеи получи, дальнейшее развитие в работах М. Вебера, Г. Зиммеля, Г. Риккерта, В. Виндель банда. Однако настоящий переворот в понимании проблемы произвели работь немецкого философа М. Хайдеггера, показавшего, что понимание — это спосо бытия человека в мире, не сводящийся ни к искусству истолкования, ни к прак тике переживания. Во второй половине XX века большое значение для развит теории и практики интерпретации сыграли Э. Бетти, П. Рикер, О. Апель, Дж Ваттимо. Подводя итоги развития герменевтики в XIX — XX вв., можно конста тировать, что она включает в себя довольно разнородные течения в современно философии, объединенные текстово-языковой проблематикой. У представителе герменевтического направления имеет место абсолютизация проблемы языка что, по существу, сужает проблему интерпретации к гносеолого-филологичесм вопросам, умаляя ее понимание как онтолого-экзистенциального и социально философского феномена.

В § 3 первой главы «Проблема интерпретации в современной филосо фии: метафизика интерпретации» исследуется специфика развития интерпре тационных практик в современной социокультурной ситуации на примере ело жившихся в философском сообществе XX в. подходов и направлений.

Проблема интерпретации сегодня стягивает вокруг себя целый комплек вопросов, связанных с непосредственным бытием человеческого рода. Онтопо гический аспект фундирован пониманием бытийственных оснований всех во просов теории познания, философской антропологии, социальной философии аксиологии. Вопрос о бытии, о смысле бытия есть, в том числе, вопрос об ин терпретации бьггия. Вся история философии и науки есть вопрошание и смысло вая реконструкция бытия, в рамках которого мы уже есть. Иными словами, ис тория философии - это фундаментальная аналитика бытия, ее истолкование освоение по «контурам» обозначенных смыслов (устремлений). Гносеопогиче ский ракурс проблемы интерпретации обусловлен тем, что современная гносео логия нуждается в целостной философии познания. Л.А. Микешина отмечает что сущность интерпретации не исчерпывается ее- операционально методологической природой или истолковывающей тексты деятельностью, н выходит в сферу фундаментальных основ познания и бытия. Интерпретация, з которой всегда стоит субъект, задающий и считывающий смыслы, выдвигаю щий предметные гипотезы, объединяет в себе элементы бытийно экзистенциального подхода, предполагающего как обладание внутренней свобо дой, так и укорененность в культуре и социуме, а также собственно когнитивны - гносеологические, методологические и герменевтические - аспекты.20

На наш взгляд, онтология и гносеология невозможны без признания чело веческого рода одной из сил сущего. Многообразные силы сущего образую круг бытия, где каждая из сил обретается в ритме общения и дарения. Вопло щаясь друг в друге, силы сущего созидают бытие, сообщают ему качество ре альности. Бытие есть сфера, где каждая из сил сущего пытается максимальн

Микешина Л.А. Философия познания: диалог и синтез подходов/ Л.А. Микешина// Вопросы философии. - 2001. - №4 - С 81.

аскрыть себя. Круг бытия, благодаря присутствию человечества, обретает ин-еллигибельность. Тайна бытия «зашита» в бытии человеческого рода, в его кон-ретной жизни, поскольку благодаря «вспышке смысла» самое само сингуляр-ости превращается «в живое и неиссякаемое лоно бесчисленных смысловых озможностей21. Таким образом, круг бытия есть поле понимания, металогинекая реальность, доступная нам только в определенных истолкованиях. Для нас ажным, принципиальным тезисом является тезис А.Ф. Лосева о том, что «ин-ерпретирующая деятельность человека условна, шатка, гипотетична, капризна, о она есть отражение абсолютных энергий «самого самого». И в этом гарантия : осмысленности и правды»22.

Интерпретация есть способ существования человеческого рода в модусе нтеллигибельности или сознания, в модусе смысла (имени, слова). Сама интел-игенция есть диалектическая реальность, все бытие которой составляет станов-ение живой и самоощущающей, самосознающей сущности имени. В интелли-енции выделяют пять моментов: 1) сверх - интеллигентный, момент единства, вляющийся «источником всякой и всяческой жизни изучаемой сущности и всех е судеб, экстатическую сведенность всей интеллигенции в одну неразделимую очку»; 2) эйдетический, или собственно интеллигентный, реализующий себя ак абсолютное самосознание, выявляющее и открывающее «первый момент, ыражающее всю его глубину и сущность»; 3) момент пневматический (само-ознающую пневму), данный как абсолютная творчески — волевая жизненность, ибо жизнь есть неумолчное, непрерывное становление и изменение, движение обновление»; 4) меонально - сущностный, интеллигентно-соматический, со-ийный, или, еще конкретнее - личность; 5) пятым моментом является символ ак демиургический момент имени, залог и основа всех возможных актов мыс-и, воли и чувства.23 Столь сложная архитектоника интеллигенции дает развер-тую картину бытия духа в пространстве - времени сущего. Думается, не будет реувеличением утверждение о том, что лосевская интерпретация философии мени является концептуальной основой для действительно целостного пред-тавления о бытии, ибо ему удалось интегрировать онтологический, гносеоло-ический, социально-философский, философско-антропологический и аксеоло-ический подходы к постижению бытия и сознания.

В онтологическом плане интерпретация обретается между небытием и ребытием. Пребытие дано в многообразии интерпретационных практик, кон-титуирующих человеческое бытие. Каждая интерпретация создает определен-ые структуры сознания и социокультурное «поле», благодаря чему человек об-етает возможность «дорасти» до субъекта развития бытия. В гносеологическом спекте интерпретация образует познавательную иерархию, движение от точки верх - интеллигенции, данной как интуиция, до точки сверх - интеллигенции, редставленной уже как развернутость. Различие между точками сверх - интел-игенции кардинально и может быть выражено как отличие между предпонима-ием и пониманием. В философско-антропологическом смысле интерпретация оставляет ход глобальной онтолого — экзистенциальной трансформации чело-

Лосев А.Ф. Самое само / А.Ф. Лосев. - М., 1999. - С. 525.

Лосев А.Ф. Там же. - С. 475.

См.: Лосев А.Ф. Там же-С. 101 - 102.

веческого рода в истории. История есть процесс становления и развития интеллигенции субъекта истории, всеми своими силами пытающегося установить себя в круге бытия, в круге общения. В аксиологическом формате интерпретация конституируется между ценностями различного порядка, между теоретическими, эстетическими и этическими установками сознания. Главная задача интерпретации в духовной сфере состоит в выявлении символа / идеи культуры, задающего развитие ее субъекта до более зрелых форм (цивилизация). Наиболе полно энергийная сторона интерпретации воплощается здесь в поступке, в жизни как поступлении, устанавливающей иные формы бытия. В социалъш философском плане интерпретация предстает как воплощенная манифестащ бытия личности, направленная на обретение идентичности внутри историчеи данной социальности, в преображении отчужденных родовых сил в личные. Ме тафизика интерпретации образует вершину развития интерпретации, с высоть которой только и возможно увидеть всю сложную архитектонику, произведен ную делом интерпретации. В конечном итоге, суть метафизики интерпретаци состоит в процессе подготовки (предстояния) и вхождения / возвращения в кру Бого-(миро)-общения, в круг спасения от смерти и небытия.

§ 4 первой главы «Предметное самоопределение социальной филосо фии. Интерпретация в фокусе социально-философской рефлексии» опреде ляется интенцией на выявление условий изучения интерпретации с позиций со циальной философии. Парадоксально, но факт - ни один из мыслителей специ апьно не создавал проекта социальной философии, но вместе с тем ни одна и действительно состоявшихся философских концепций не имеет «пробела» ил ниши, где не поднимались бы вопросы бытия человека в обществе, или общест венного бытия человека. Социально-философская составляющая постижеш мира проявляет себя в каждую эпоху по-своему, зачастую меняя «наряды» (фи лософия права, философия истории, философия хозяйства, философия техники философия пола). Предмет (угол зрения) социальной философии постоянно из меняется, неизменным остается объект — общество. Раскрытие специфики оче видного и ощущаемого различия бытия людей и бытия природы на новом витк социокультурного развития требует своего переосмысления.

Объективность предметности социальной философии проблематична Процесс интерпретирования устремлен на становление бытия, в рамках которог становится: а) сущее; б) мы в сущем; в) синергийная форма со — бытия сущего нас в нем. «Становление — это тот «предмет», который сам рассматривает созна ние на его соответствие ему, так и сознание смотрится в становление, чтобь удостовериться в той или иной форме выраженности. «Предмет» становления предметность, дающая смысл событию знания и сознания, структурирующая упорядочивающая способность сознания быть выраженным в языке».24

Итак, предметность социальной философии событийна и, следовательно требует от нас как субъектов участия и усилия, внимания. Предметность живет поле между опредмечиванием и распредмечиванием. Это полюсы удержан: предметности, или бытия предметности (объективный аспект) и бытия в пред метности (субъективный аспект). Именно это и называется герменевтически

24 (Сиященко Л.П. В поисках ускользающей предметности / Л.П. Киященко. - М., 2000. - С.75.

18

кругом, где предпонимание (опредмечивание) встречается с пониманием, способным обернуться (в какой раз) новым, иным пониманием, а, следовательно, другим расширяющим сознание витком предметного присвоения мира и постижения его смысла, места и роли в нем человека. Подобного рода обращение создает поле предметности, глубину и широту осмысления. Переосмысление и остранение привычного, отход от канонов, верификация, деконструкция знания, в сущности, преследуют одно - выход субъекта познания на уровень события получения и извлечения знания, в область бытия в чем-то иного (большего), чем он сам. Переинтерпретация предметности дает выход на уровень «события -сознания», присвоения и освоения мира; деятельностного духовно-практического бытия в нем или выработку линии поведения в качестве познающего, удержания на линии интенции. Отсюда карта поиска предметности становится картой - картиной жизни, топографией пути (по М.К. Мамардашвили). Предметность - это стиль (образ) жизни. Предметность социальной мысли Платона — это Платон. Предметность социальной мысли К. Маркса - это Маркс. Предметность социальной мысли М. Фуко — это М. Фуко.

Многоаспектность природы человеческого рода задает многовекторность разворачивания предметности деятельности, производящей властные, хозяйственные, коммуникационные и иные отношения. В.А. Конев убежден, что социальная философия должна быть понята как «осмысление (и разработка) возможных онтологии человеческого мира».25 В.Е. Кемеров будущее видит в создании антиредукционистской социальной онтологии, основанной на принципах: проблематизации, динамизации, персонализации социальных форм, а также метода выведения из контекста полисубъективной социальности.26 Главное, как показывают В.Е. Кемеров и Т.Х. Керимов, в логике радикальной социальной онтологии: общее и особенное равномощны, являются двумя сторонами бытия социума. Социальное бытие обусловлено не только логикой вещей, но и логикой становления полисубъектности. Иными словами, общество представляет собой динамически развивающуюся целостность людей, состоящую из множества связей и отношений по поводу производства и воспроизводства бытия человеческого рода, тесно связанную с осмыслением и пониманием становящихся отношений, определенной идентификацией и самоидентификацией к процессам творцами, участниками, свидетелями и наследниками которых мы (люди) являемся.

В последнем § 5 первой главы «Контуры синергийной социальной философии» речь идет о конституировании синергийной социальной философии дающей возможность целостного изучения интерпретативных практик в контексте становления человеческого рода. «Стержнем» синергийной антропологии выступает дискурс синергии, создающий для всех устоявшихся теоретических структур философского знания «поле» приложения сил. Синергийная антропология по отношению к социальной философии (в пределе ко всему социально-гуманитарному дискурсу) совершает антропологический переворот, сущность которого состоит в том, что социальное на поверку оказывается производной от

25 Конев В.А. Социальная философия как критика способности быть / В.А. Конев // www.religate.ru /article 18072. htm

26 Кемеров В.Е. Меняющаяся роль социальной философии и антиредукционистские стратегии / В.Е. Кемеров // Вопросы философии. - 2006. - №2. - С. 77.

антропологического желания человека манифестировать свое бытие, разомкнуть к Иному свое телесное (корпускулярное) существование. 27 Общество, культура, история, цивилизация предстают как человекосоразмерные размеренности, все бытие которых буквально держится на усилии тех, кто способен увидеть в них «поле» собственной антропологической практики. Имеющиеся в социуме традиции, поля и структуры свидетельствуют о неизбывности человеческого рода и многообразии способов (органонов) его бытия. Таким образом, синергийная антропология возвращает в социально-философский дискурс человека и утверждает его как весьма сложную и динамическую реальность, способную к преобразованию сущего, как минимум, в трех формах (энергийном, эссенциальном, виртуальном). Множество энергий человеческого бытия вовлекаются и выстраиваются в единую холистскую стратегию его пребытия в сущем. По С.С. Хоружему, когда синергийная антропология выступает как ядро эпистемы, то сразу становится понятной производящая, генеративная роль самого человека в гуманитарном знании, проясняется факт того, что любой дискурс конституируется человеком, что создает своеобразный эпистемологический круг, опирающийся на совокупность эпифеноменов антропологической реальности, явно не вмещающих широкой палитры антропологических проявлений. Главное, что синергийная антропология выступает в активно-деятельном залоге как эпистемостроительное начало в реальности.

В частности, мы усматриваем целый ряд теоретико-методологических идей, обогащающих социально-философскую мысль концептуальными наработками синергийной антропологии:

А) Синергийная антропология позволяет рассматривать социальное бытие как область антропологического опыта. Целокупная реальность бытия формируется онтологической осью Бог — Человек, а отношение между ними - предельно содержательно и драматично. Множественность отношений, имеющих место в системе «природа - общество - человек», укладывается в вопрос отношений между Богом и человеком. Для энергийной онтологии, сложившейся в недрах православной традиции, характерны три ключевых принципа: 1) антропоцентризм; 2) динамизм; 3) энергийность. В своем единстве они образуют он-тотрансцензус понимания бытия. Человек в данной онтологии не часть, а средоточие, собирающий фокус и Nexus, начало и агент связности тварного бытия, а его мышление не есть эпифеномен, а «структурная парадигма и онтологический принцип». Исполнение назначения и судьбы тварного существа совершаются «в человеке, чрез человека и человеком».28 Социальные институты являются точками институализации человеческих импульсов и энергий, моментами кристаллизации всех возможных в сущем энергий. Поэтому главным в синергийной социальной философии будет вопрос, куда и как воплощается открываемая и высвобождаемая человеческим родом энергия сущего. С.С. Хоружий дает априори сценарии примерно трех основных (плюс смешанные типы) антропологических стратегий: духовной практики, паттерны безумия, виртуальные практи-

27 Хоружий С.С. «Расставим антроповехи!»/ С.С. Хоружий. - М., 2006. - С. 49.

28 Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии / С.С. Хоружий. - М., 2005. - С. 244. 39 Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии / С.С. Хоружий. - М., 2005. С. 47.

20

Б) Социальная реальность — пространство встречи двух потоков энергий: сходящей (от Бога) и восходящей (от человеческого рода). Синергийная ан-опология, таким образом, задает контуры динамической концепции бытия, по-оляя преодолеть эссенциальный, космоцентричный, натурфилософский образ ира как сущего, преобладающего в античности. Дискурс энергий размыкает номерное восприятие реальности, характерной для классической онтологии и здающей основу для авторитарного мышления о социальном. Эссенциальный скурс фактически призывал исходить из принципа реальности, понимаемой к примат различных природных сущностей, что, естественно, вело к установ-нию диктатуры натурализма в осмыслении социальных процессов.

Синергийная антропология, напротив, реконструирует и реализует потен-ал дискурса энергий, сформировавшийся в недрах святоотеческой традиции, о И. Зизиуласу, Св. Отцы создали онтологию, преодолевающую монизм грече-ой философии и бездну, разделяющую Бога и мир в гностических системах, ирающихся на платоновско-аристотелевскую концепцию творения мира Бо-м. Общение становится в святоотеческой мысли онтологическим понятием, г — Отец есть Личность, свободно взыскующая общения, в бытии которого особна проявлять себя любовь, тесно связанная со способностью одарять не-вторимой идентичностью и именем.

В) Человеческий род/человек - движущая сила развития общества, а оно мо есть претворение множества энергий (божественной, человеческого рода, иродного). На месте единого онтологического наличного бытия мы обнару-ваем три различных онтологических горизонта: события трансцендирования, бытия наличествования, виртуальные события, образующие в своей совокуп-сти сложное измерение «бытия — действия». Социальное бытие пронизано тропологическими ситуациями и практиками, отличающимися друг от друга личными типами воплощения и ответственности. «Долг человека - служить умным центрирующим началом во всем масштабе Большой Системы, гармо-зирующим отношения всех трех сфер (Человек — Природа — Техника) и от-ывающим для всего их единства возможность, перспективу бытийного транс-ндирования»31.

Г) Социальное развитие — это глобальный онтологический процесс преоб-:ения сущего. В силу этого социальное бытие исторично и личностно, где ждый «тварный индивид — бытие промежуточное, наделенное лишь начатком, огом бытия и личности (ипостаси) и лишь имеющее обрести определенный гтийный статус в бифуркационной бытийной динамике свободы, реализующий которую мета — антропологическую перспективу». Личностное бытие вбирает себя интенции социальных образований, преломляет и очищает их, придавая ггайный статус. Личностное пребытие есть «персихорсис» {гр. «обхождение кругу») - «непрестанная взаимоотдача бытия, полнота взаимного приятия и крытости — своего рода конструктивный коррелат Любви»32 Синергия челове-ской и божественной энергии образует онтотрансцензус.

изиулас И. Бытие как общение. Очерки о личности и Церкви / И. Зизиулас. - М., 2006. - С. 10. оружий С.С. Очерки синергийной антропологии / С.С. Хоружий. - М., 2005. С. 258. оружий С.С. Там же. - С. 260 - 261.

Д) Социальное бытие, как пространство между, центрируется проблемо идентичности, где «место идентичности — у самых корней ситуации человек среди первичных реальностей и изначальных вопросов». Идентичность конст туирует, как минимум, три порядка реальности: соматический (организм стр мится сохранить свою цельность в постоянном взаимодействии с внешним м ром), психологический (сознание как интеграция внешнего и внутреннего опь та), социальный (фактура и характер связей).33 Идентификация конституиру модус социальности - паттерн антропологической позиции и стратегии челов ческого бытия (преображения и пребытия). Сегодня широко распространен предметная, ведущая к овещнению/объективации, и статусно — ролевая иден фикации. Однако синергийная онтология полагает за человеком энергийну идентификацию. Вещные и статусные идентичности привязывают к себе, зад вая одномерную антропологическую реальность, существенно сужая и извращ бытийственный горизонт человека. Складывающаяся парадигма энергийн идентификации обращает внимание на Внеположный Исток божественной эне гии. В христианском учении о человеке нет отвращения к наличной природе ч ловека (как в гностицизме), но есть призыв к «превосхождению естеств «нужно не просто раскрыть человеческую природу, но пойти дальше — не согл сившись с ней, трансформировать ее. И добиться этого лишь своими, естестве ными средствами человек не может; тут требуется другой источник энергии»3 Главное на этом пути - увидеть традицию, не свернуть в паттерны безумия i виртуального недовоплощения.

Дискурс синергийной антропологии способствует «раскрытию» энергийно концепта общества, его конкретно-исторической конфигурации в единстве : тенций, замыслов и воплощений. Социум оказывается телосом вне телеономи что позволяет мыслить его как социем / сингулярность, сущность которой не д; заранее, а всегда устанавливается «каждый раз».

Вторая глава диссертационного исследования «Динамика бытия обще ва и личности: от преобразования к пребытию» посвящена выявлению ко туров и моментов, наиболее полно воплощающих динамику становления чел веческого рода как одной из сил сущего.

В § 1 второй главы «Превращенная форма» как предмет интерпрет ции» рассматривается комплекс вопросов, связанных с решением проблем предмета интерпретации. Способность выявить подобный предмет, на н взгляд, дает реальную возможность объединить многообразие философе! подходов в стройную концепцию интерпретации, раскрывающую ее место роль в бытии человеческого рода. Таким всеобщим предметом интерпретаци по нашему убеждению, являются «превращенные формы» (капитал, текст, пр изведение, символ, знак коммуникации). Понятие «превращенная//превратна форма» (verwandelte Form) была введена в философский оборот Г.Гегелем, широкое социально-философское звучание получило у К. Маркса, который пь тался с помощью этого термина рассмотреть ряд моментов; характерных j общественного бытия, в первую очередь, отчуждения и овещнения. В советско философии проблема отчужденных результатов многообразной деятельности

33 Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии / С.С. Хоружий. - М., 2005. С. 77 - 80. 54 Хоружий С.С. Тан же. - С. 129.

процесса самой деятельности активно обсуждалась Э.В. Ильенковым, А.А. Зиновьевым, М.К. Мамардашвили, Г.С. Батищевым, B.C. Библером. В настоящее время данная проблема разрабатывается B.C. Барулиным, В.Е. Кемеровым, С.К. Шайхитдиновой, В.А. Кутыревым, В.Н. Гасилиным, В.А. Коневым.

«Превращенная форма» - есть продукт превращения внутренних отношений сложной системы, происходящих на определенном ее уровне и скрывающих их фактический характер и прямую взаимосвязь косвенными выражениями (формами). В открытии и исследовании «превращенных форм» и состоит отличие неклассической рациональности. Классическая схема деятельности, имеющая два элемента «субъект — объект», дополняется третьим, а именно - процессом, распадающимся на серию эмпирических шагов и усилий по конструированию и усвоению метафизики. В новой рациональности XX в. есть не только объективная и субъективная реальность, но и континуум «бытие - сознание»", образующий систему, «живое целое», определяющее горизонт возможностей человека в определенной ситуации, в точке со — бытия.

Анализ превращенных форм как предмета интерпретации показал, что они выступают как «пропуск» в систему «живой» деятельности, где предметы и способы действия с ними, интенции человека образуют единый «универсум со -бытия», пространство социальной реальности, где знаки превращаются в пред-еты, а предметы превращаются в знаки. Задача интерпретации в социальных тношениях одна — «это процесс построения схемы, позволяющей увидеть и оссоздать за определенным текстом (в тексте) интересующую интерпретатора еальность. В.М. Розин выделяет внутри интерпретации онтологические и на-равляющие схемы, где первые — «это своеобразный конфигуратор, связываю-ий разные предметные области в новую область знаний, это средство, позво-ющее транслировать, модифицируя, знания из одной области в другую».36 динство схем и форм деятельности образуют семиотическую социальную ре-льность как универсум, где действия по освоению мира и налаживание соци-ьной структуры протекают одновременно и обуславливают друг друга. Под-одя итоги экскурсу о превращенных формах как возможном предмете интер-ретации можно утверждать, что основная интенция интерпретации не только в олучении знания, но и в стремлении воссоздать ситуации социального бытия, ойти в их структуру, пребывать в них, изменяя и развивая их.

Во § 2 второй главы «От преобразования к преображению» определяют-я исходные интенции, задающие бытие человеческого рода в сущем. Итак, (превращенные формы» - производные деятельностного бытия человеческого ода, поэтому раскрытие специфики их конституирования напрямую связано с сследованием многообразных процессов, аспектов и граней деятельностного своения сущего человеческим родом. Аподиктически мы определяем деятель-ость как основной атрибут бытия человеческого рода, где выделяются две сто-оны, образующие синергию социального бытия. С одной стороны, это уровень понтанных волеявлений, а с другой — структурных образований, институциали-ирующих возникшую спонтанность. Переход с одного уровня на другой, их

5 См.: Мамардашвили М.К. Классическая и современная буржуазная философия / М.К. Мамардашвили, Э Ю. Соловьев, B.C. вырев // Вопросы философии. - 1970. - №12. - С.23 - 39; 1971. - № 4. - С.59 - 74.

6 Розин В.М. Семиотические исследования / В.М. Розин. - М., 2003. - С. 132.

взаимодополнение образуют содержание процесса освоения человеческим родом как мира, так и самого себя. Именно деятельностно человек «пробуждает» природу целой серией превращений, усложняющих и расширяющих сущее. Первичное превращение — это трансформация жизненного порыва в предметные формы труда и общения. В классической философии эта метаморфоза рассматривается как опредмечивание. Вторичное превращение — это линия распредмечивания, создающая сферу символического бытия, требующего отдельных усилий по своему пониманию. Можно сказать, что в деятельности формируется герменевтический круг, где один оборот «опредмечивания — распредмечивания» производит другой, который, повторяя в целом линии прежнего, вместе с тем не тождественен ему, образуя относительно самостоятельное, замкнутое на себя целое. Линия развития при этом становится похожей на маятниковое движение: от практического освоения к практически-духовному, и далее, к духовно-теоретическому и наоборот. Таким образом, в контексте деятельности оформляется человеческая субъективность. Место и роль интерпретации в описываемых процессах является очень важной. В рамках деятельности интерпретационные практики создаются как «помочи», подкрепляющие расширение возможностей человека, осваивающего природу и себя. Смысл деятельности устанавливается вместе с деятельностью, это обширная область коммуникационных отношений, позволяющих закрепить интерсубъективное и интерактивное бытие хозяйствования. "Учитывая вышесказанное, от смысла деятельности отказаться нельзя, он объективен в рамках воспроизводства социального бытия. Но созданный спонтанно смысл кристаллизуется в превращенной форме и его необходимо всегда распаковывать, что и происходит в рамках духовно-практического освоения мира.

Каждое понимание разрешается поступком, событием, где происходит свершение, воплощение смысла, который можно постичь и продолжить только на волне усилия. Подобная ситуация может быть обозначена как верность самому себе или тем постулатам, образующимся при вскрытии смысла социальных структур (проблема выбора). Из верности куется стиль жизни. Верность требует воли к смыслу: не по букве, а по содержанию. В частности, для христиан таким событием стало рождение и бытие Иисуса Христа, своей жизнью и смертью преобразившего (спасшего) мир. Понимание этого события дано в Евангелиях и строится самим путем бытия Церкви. Другой вопрос, что не каждый верующий осознает, как «мы богаты не только временным, но вечным, не понимает, что мы укоренены там, где нет смерти, нет поражения, нет тьмы, нет разлуки, нет разлада» 37. Линия восхождения к смыслу, верность и внимание к смыслу события пребытия Иисуса Христа спасает от участнения, делает жизнь целостной.

В рамках светского сознания в бытии различных форм культуры (наука, искусство, философия) выделяется целая серия событий, конституирующих и институализирующих их. Каждое из них личностно. В частности, рождение философии есть событие, и оно личностно воплощено фигурами Гераклита, Пар-менида, Сократа, Платона, Аристотеля и т.д. Рождение науки также представ как метафизическое действо появления личностей, готовых ради идеи науки

" Блум А. Человек /А. Блум. - Киев., 2005. - С. 237.

зойти на костер, как Д. Бруно, пренебречь карьерой и жизненными удовольст-иями. Воплощение всегда личностно, смысл именно во плоть вносится. В. Свешников отмечает, что сам смысл слова «воплощение» подсказывает, что ечь идет о «врастании в жизнь» некоей целевой установки. Цель, по мере дви-:ения к ней, как бы «прорастает» внутри человека в объективную действитель-ость, «захватывая» все большие пространства жизни, но самое главное - «вы-гроить жизнь так, чтобы она стала бытием, а не бытом, чтобы не быт со всеми го попечениями определял качество жизни, чтобы бытийными основаниями хо-елось жить».38

Таким образом, преобразование имеет дело с представленными в сущем риродными силами, выступающими материей всего, из чего добывают пищу, гроят убежища, защищаются от холода. Орудия труда, появляющиеся при этом, олыпе воспринимались как органопроекция, естественное продолжение руки шире — тела). Образ предмета также вполне земной - это объект, доведенный до добства освоения. Преображение же, наоборот, имеет дело с трансцендентным. ! если преобразование, в сущности, спонтанно и замыкается на удовлетворении отребностей, то в рамках открытия экзистенции, подобное закругление стало ыглядеть неоправданно ущербным, а сам образ преобразования предстал как ечто недостойное человеческой жизни, как служение желудку, полу и т.д. Че-овек почувствовал и осознал свое промежуточное положение. Парадокс: чело-ек, укоренившись в рамках преобразования как биологический вид, стремится окинуть обустроенный мирок ради иной реальности. Преображение как движе-ие к трансцендентному (к смыслу) направлено одновременно как на природу, ак и на свою субъектность. Открытие сферы трансцендентального для челове-еского рода (человека) обернулось условно тремя модусами: НЕБЫТИЯ - БЫ-ИЯ-ПРЕБЫТИЯ.

- НЕБЫТИЕ - это сущее как таковое, до преобразования, не выходящее за >аницы природного;

- БЫТИЕ — это форма существования сущего, где человеческий род уже босновался, но в котором нет места экзистенции;

- ПРЕБЫТИЕ — сфера должного, где нет места небытию, этой «смертной изни», где бытие преображается.

Выделение модусов небытия, бытия, пребытия выстраивает иерархию, ающую основание для характеристики интерпретации как пути восхождения к мыслу сущего, всегда связанному с восприятием человеком своего места и роли мире.

В § 3 второй главы «Претворение ! воплощение как проблема и задача ытия человеческого рода» анализируется значение интерпретационных прак-ик в контексте реализации, понятых в рамках преображения идей.

Претворение - процесс погружения в плоть мира. Главное здесь - не рас-ворение в нем, а его структурная переработка. Погружение в «плоть мира» ради -осхождения и преображения, воскрешения ее для иной жизни. Претворение на елигиозном языке называется «подвизание», или «свершение подвига (подвижничества), преодоление себя». Вопрос претворения остро ставит проблему ин-

8 Свешников Вл. Прикосновение веры / Вл. Свешников. - М., 2005. - С. 768. и С. 458.

25

терпретации, ибо воплощение образа/ идеала требует постоянного осмысления различия между практикой преобразования и импульсами преображения. Разница между преобразованием — преображением переживается как экзистенциальная драма. Иными словами, обязательным условием запуска механизма интерпретирования является осознанная ситуация отчуждения человека от мира природы и культуры. "Отчуждение" - не однолинейная философская категория, описывающая парадоксальность человеческого бытия, прежде всего процессы ситуации, в которых человек становится чуждым собственной деятельности, е условиям, средствам, результатам и самому себе. Объем и содержание категорг "отчуждение" имело разное "наполнение" в истории философии. В частности, К Маркс рассматривал социальные виды отчуждения. Современные философы го ворят об отчуждении между человеком и техникой (М. Хайдеггер, X. Ортега -- Гассет, Э. Фромм) и т.д. Многообразие форм деятельности человека позволяй ставить вопрос о разграничении понятий "отчуждение" и "формы отчуждения" потому что всякая предметная деятельность человека является условием отчуж дения. Результаты человеческого труда отчуждаются в виде "предмета//вещи" имеющей двойное существование: с одной стороны, как конкретного овеществ ленного предмета; с другой, как идеальное представление. Специфической фор мой отчуждения является социокультурное отчуждение, отражающее диалекти ку человеческого существования. Это состояние - ощущение «зазора» меж! индивидом и культурой, когда человек осознает себя чуждым деятельности про шлых поколений, чуждым культуре своего народа и т.д. Снятие этого отчужде ния происходит путем постижения и освоения содержания различных фор культуры. Каждая «грань» культуры (религия, наука, философия, искусство есть одновременно и «горнило», переплавляющее природные способности, пространство «зеркал», задающее сферу должного человеческого бытия. Одни из механизмов развития культуры, а, следовательно, развития человеческого ро да является процесс интерпретирования.

В сущности, интерпретация есть один из процессов восхождения человека самому себе, это способ «собирания» себя в мышлении, выбор модели поведе ния, формы и норм деятельности. М. Фуко характеризует интерпретацию ка реализацию сократовского требования «Познай самого себя», как проявлени человеком «заботы о себе». Данное действие «изменяет, очищает, преобразует преображает» его. Обладание знанием о мире, обладание истиной не есть неоть емлемое право субъекта. Чтобы ее познать, он должен сам превратиться в нечт иное, выйти из привычного или предписанного традицией места. Метафора ин терпретации - «мореплавание». Субъект должен отправиться куда-то, совершит что-то, и через это понять, что есть он сам не только как телесное существо.3 Результат такого рода деятельности может и не иметь своей материализа ции//объективации в предметах, но может быть выражен как установка, жиз ненная позиция, влияющая на его социальное действие/бездействие в дальней шем. Иными словами, в интерпретации предметов культуры (идеального) чело век самоопределяется, включается в систему ценностей общества, поднимаю щих жизненную активность человека на принципиально иной уровень - урове

39 См.: Фуко М. Герменевтика субъекта/М. Фуко Н Соцно - Логос. - М, 1991. -С.284-315.

26

«жизненного пути», когда человек берет ответственность не только за свою судьбу, но и судьбу всего общества. Безусловно, претворение в реальность линии жизни (самоутверждение) требует дополнительных усилий воли и интерпретаций, корректирующих и актуализирующих первоначальную установку, поскольку процесс самоутверждения личности противоречив, зигзагообразен. Обретенный в процессе интерпретации смысл нуждается в разворачивании в процессах ре-интерпретации.

Интерпретация предполагает поступок, подразумевает личность. Событие мысли означает, что я, как мыслящий, определился по отношению к познаваемому и дальше должен исполниться, состояться в том, что определилось. Знания, полученные в ходе интерпретации, - это мои знания, которые без меня были просто бы неизвестны, замыслы - это мои замыслы, которые никто, кроме меня, не осуществит. Таким образом, интерпретация имеет отношение к труду жизни (М.К. Мамардашвили), где процесс истолкования дает возможность воскреснуть в новом качестве, в новом смысле. Интерпретация в этом плане всегда риск. Мы знаем «момент», откуда стартуем, но не знаем, к чему придем, наше бытие ставится на карту (жизнь под знаком вопроса). Интерпретация - это оценочная процедура мышления, это «мысль о мире» в мире, момент диалога человека и мира, когда сознание начинает резонировать в вещах, а вещи выступают как вещание, раскрывая свой смысловой (общественный, всеобщий) потенциал, зависящий от социокультурного опыта. Способность объектов выступать в системе духовно-практического освоения мира и как вещь, и как знак делает возможным превращение этих объектов в социальные факты человеческой коммуникации, человеческого бытия. Г.С. Батищев отмечает, что познавательные отношения между человеком и миром можно охарактеризовать как "общение", имеющее онтоло-гическо - мировоззренческий смысл.40 Знание - это онтологические узы, связывающие человека и мир в двойной перспективе: и потенциально, в качестве пре-дуготованной им общности, и актуально, в качестве общности, созидаемой и устанавливаемой ими заново. В этом ракурсе общение - это единство пред - общности и вновь - общности, реальный процесс существования человека в мире.

§ 4 второй главы «Пребытие как свершение - проблема энтелехии» посвящен исследованию такого сложного в рамках становления человеческого рода момента как пребытие.

«Пребывать», пребыть — быть, существовать, жить, находиться, обретаться, постоянно, всегда»41 Пребытие: а) «больше чем существование»; б) «бытие в смысле и со смыслом»; в) это путь воплощения, идеи или замысла жизни; г) бытие на пределе, в целостности. Пребытие для личности есть просвещение (И.Кант), просветление (Будда), спасение (И. Христос), преображение строя жизни, трансформация из аморфного существования в состояние структурной организации. Пребытие, на наш взгляд, это и есть тот самый высший момент бытия интеллигенции, называемый А.Ф. Лосевым демиургическим. Уровень пребытия можно передать одним словом — это чудо. Следуя имманентной логике интеллигенции, чудо есть естественное проявление сверхъестественной, абсо-

40 Теория познания. Т.2.-М., 1991. - С.119 - 130.

41 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка / В.И. Даль. - М., 1998. -Т.3. -С.383

27

лютной силы. Уровень чуда - это уровень взаимоотношения и столкновения двух планов действительности, поле развернутого противоречия двух и более личностных планов, когда осуществляется влияние одной личности на другую41

Опыт пребытия сложен и, вероятно, непередаваем, что, собственно, и отмечают С.С. Хоружий, Е. Торчинов, A.M. Пятигорский, Б. С. Братусь, В.И. Сло-бодчиков, Ф.Е. Василюк, Антоний Сурожский. На наш взгляд, пребытие (чудо) - это вершина или предел в деле становления человеческого рода в личность, обладающую своей структурой, где все может быть дано в одном целом имени -субстанционально-энергийном тождестве (Я = Я). Второе - жизнь имени есть постоянное разворачивание — интерпретация возможностей энергий сущности, постоянное обращение интеллигенции в круге ставшей личности. Каждая интерпретация уплотняет и усложняет бытие личности, делает более сложным сам формат исторического воплощения. Третье - конституирование человеческого рода в качестве субъекта своей собственной истории - связано со словом, с формированием моментов интеллигенции, с утверждением языковых практик, с открытием имени.

Стремление к пониманию, думается, состоит в том, чтобы превратить каждое понятие / слово в имя, с целью одухотворить мир, сделать его открытым для глубинного общения, для онтодиалога. Объяснение — это оперирование образами и понятиями, а интерпретация - это обращение к именам, трепетное воззвание к ним для того, чтобы они раскрыли перед нами свою тайну. Понимание основано на знании имени. Одна из проблем современного общества состоит в том, что мы не стремимся узнать имя. Мы знаем слова и поэтому скользим по поверхности, ибо слова мертвы, они симулякры. Однако, имя — это воплощенная и пребывающая энтелехия. Пребывание - это экзистирование с именем и в имени. Пребытие разыгрывается как экзистенциальная драма слова и дела, получающее единство (синтез) в имени. Слово и дело претворяются в личности, в имени личности. Предметность, вскрываемая в каждом событии, приобщается к главному, нанизывается на стержень - имя, делая единым многообразный опыт бытия человека в мире, благодаря чему он не распадается, а, наоборот, стяжает, являя себя центром синергии сил сущего.

Современный культуролог и философ Г.С. Кнабе отмечает, что «энтелехия» - одно из самых глубоких философских прозрений в единую сущность бытия и познания. Мы сталкиваемся с ней везде, где потенциальное в сущем становится воплощенной реальностью, общее обретает индивидуальность, где происходит осуществление идеи, принципа. Идея энтелехии позволяет сделать два вывода: 1) в энтелехии реализуется диалог: более общее, исходное и как бы рассеянное начало обретает пластическую завершенность и самодостаточную, самостоятельную данность таким образом, что исходное начало в акте энтелехии не исчерпывается, оно продолжает действовать, и между ним и его воплощением устанавливается определенное двуголосие; 2) с энтелехией связана некая неполная проясненностъ, ускользание от логической ясности и четкой однозначности, ставящие восприятие этого феномена на грань аналитического познания и внутреннего переживания.43

42 См.: Лосев А.Ф. Самое само / А.Ф. Лосев. - М., 1999,- С.346 - 356.

43 Кнабе Г.С. Понятие энтелехии и история культуры / Г.С. Кнабе // Вопросы философии. - 1993. - №5. - С. 66.

28

В культуре реализуются стили - все они, в известной мере, энтелехии духовно - исторической субстанции, реализуемой в творчестве конкретных личностей эпохи. В частности, всякий ставший творец - есть энтелехия. Драма исторического бытия человеческого рода и личности разрешается в произведениях -превращенных формах. «Субъект - Личность - Автор» воплощается в тексте. Именно по нему его идентифицируют, и он сам соизмеряет себя с тем, что создал. Идея произведения — это идея спасения, ход против времени в вечность. Культура воспринимается человеком как область сотерологии или спасения. Автор — это субъект, проходящий катарсис путем создания текста, и поэтому пребывающий в пространстве смысла. Ясно, что ему недолго там быть, но память об этом моменте будет стержнем, осью в «завихрениях» социально — исторического бытия. Произведение будет его личностным мифом, принципом и центром. В целом, вероятно, произведение - это опыт сосредоточения, воплощения и пребытия, где возможно идентифицироваться для себя и для других. Произведение творится как форма реализации потенциального, мост в сферу актуального. Произведение - это своего рода инициация, включающая опыт смерти и воскресения. После произведения жизнь приобретает иное измерение, иную размеренность, требующую своего усилия, освоения и воплощения. Яркий пример пребытия рисует в своем романе «Доктор Живаго» Б. Пастернак. Юрий Живаго — это свидетель, в жизни которого не происходило ничего, а только случались провалы. Именно направленность к смыслу, к истине позволяет ему не закружиться в вихре войны, революции, гражданской войны.44

Таким образом, в контексте социально - философской концепции интерпретации можно утверждать, что ее цель не только в постижении смысла, а в прохождении между смыслами, не во вхождении в текст, а в построении он-тотрансцензуса, где интерпретирующий создает сферу труда жизни. Иначе, интерпретация открылась нам как школа прохождения и преодоления личностью текстов, опыт превосхождения времени, телоса социальности, истории, тупиков и идиотизма повседневности.

Третья глава диссертации «Ипостаси бытия человеческого рода: феноменологическое описание» связана с изучением динамики человеческого рода в феноменологической перспективе. В частности, в §1 данной главы «Специфика феноменологического познания: от анализа сознания к анализу социального» осмысляется влияние феноменологических идей на различные сферы философского познания. На наш взгляд, самый значительный прорыв произошел в онтологической и философско-антропологической области, ибо феноменология четко и безаппеляционо заявила о признании существования человека, его неустранимости и включенности в ситуацию мира (с этого начинается экзистенциализм К. Ясперса, Ж.П. Сартра, Э. Мунье, А. Камю, Г. Марселя). В гносеологической сфере феноменология заставила пересмотреть множество положений, касающихся самого ядра новоевропейского типа рациональности. Э. Левинас отмечает, что путь феноменологического исследования идет от существования к существующему, от существующего к Другому.

44 Пятигорский А.М. Непрекращающийся разговор / А.М. Пятигорский. - СПб, 2004. - С.390.

29

Концепция «жизненного мира», признание его интерсубъективной природы, обусловили переход от психологизма к социальной теории познания. Социология знания К. Манхейма, культурологические штудии Э. Кассирера, социальная философия X. Ортеги-и-Гассета и П. Рикера стали возможны в контексте феноменологического проекта. В социально-философском плане феноменология позволила преодолеть ограничивающую развитие социального познания субъект-объектную парадигму, показать специфику бытия человеческого рода и постижения им своего становления (самосознание). В частности, тема понимания и интерпретации получила онтологический статус, став, в сущности, главным индикатором бытия человека (шире - человеческого рода) в мире. «В пику» жестко детерминированным концепциям социально-исторического развития (позитивизм и марксизм) стали формироваться социокультурный и социально-антропологический подходы. Мысль гуманитария вновь приобретала человеко-соразмерный характер, стремясь преодолеть зацикленность на больших социальных институтах. В исторической науке наметился переход к истории, воспринимаемой в контексте вариативности и альтернатив. В 30 — 60 гг. XX в. феноменология трансформировалась из философии сознания в философию со — бытия, бытия с Другими. Темы интерактивности, интерсубъективности постепенно вытеснили проблематику интенциональности. Общество предстало как сложная конфигурация, состоящая из множества интерсубъективных и интерактивных отношений, все существование которых связано с огромными усилиями по удержанию интенции (смысла) этих отношений.

Становление социального бытия явило себя как деятельность, где наряду с освоением природы, оформлением инструментально-технической базы (опредмечивание) происходит конституирование пространства совместного бытия (распредмечивание) социальных институтов (семья, государство, хозяйство). Именно они и являются тем пространством «между», на который указывали и древние греки, и древние римляне, именно их основным атрибутом существования выступают интерактивность (процессуальность), интерсубъектность и ин-терпретативность. И если в рамках опредмечивания, где человеческие потребности овещняются, создается конфигурация — конструкция социальных институтов, то в контексте распредмечивания на первый план выходит вопрос о закреплении спонтанно сложившихся социальных форм, утверждении состояний и структур сознания, коммуникационных (субъект-субъектных) отношений. Появившиеся в фазе опредмечивания «превращенные формы» становятся предметом и основанием для возникновения проблемы понимания, точкой схождения интенций интерсубъективных интересов. В ритме (опредмечивание - распредмечивание) деятельности интерпретационные практики рождаются «по ходу», представляя собой сферу фиксации выявляемых возможностей (знаний, умений, навыков) человеческого рода. Смысл деятельности производится деятельностно. Раскрытие логики социального, распаковывание значения «превращенных форм» тесно связаны с конституированием субъекта деятельности, посредством чего логика социального «мы — действия» поднимается до личностного, действительно уникального понимания, сообразуясь с которым каждый из нас приобретает возможность выработать свой стиль экзистирования с другими.

§ 2 третьей главы «Интенциональность и/или предметность как условие конституировання социальной реальности» направлен на рассмотрение условий формирования социального бытия с позиций феноменологии.

Предметность задана определенной «превращенной формой», появившейся в опредмечивающей деятельности человеческого рода. Иначе говоря, условия формирования предметности обусловлены сложившейся социально-исторической практикой, а условия интенциональности всегда личностны, рождаются в рамках идентификации индивидом своего существования в мире. Появление интенции похоже на «вспышку мысли» А.Ф. Лосева, рождающую интеллигенцию, конституирующую сам факт появления личности, стремящейся постичь себя и поэтому максимально выразить свое существование, воплотить себя. По Э. Левинасу, интенциональность есть акт мышления, принципиально детерминированный самой структурой мышления, «как обладающий смыслом и ориентирующийся на заданный им полюс тождественности».45

Предметность и интенциональность взаимосвязаны, ибо интенция пробуждается у каждого человека в уже готовой антропосоциеталыюй матрице цивилизации, где он был рожден и социализируется. Диалектическое соотношение предметного и интенционального аспектов в каждом акте мышления и образует подлинную драму понимания мира и самого себя у каждого человека. Неумение различать предметность и интенциональность могут привести или к растворению личностных интенций в «жизненном мире» эпохи, либо в трагическом противопоставлении интенций всему и вся. Но, думается, возможен и срединный путь, который в большинстве своем и реализуется. Индивид распаковывает предметные формы всеобщего, но таким образом, каким ему удается не только распредметить заложенные в превращенной форме смыслы и отношения, но и реализовать свое понимание, создать свой личностный тип обращения и общения с познаваемой предметностью.

Различие между вещами (превращенными формами) и интенциями позволяет сделать важный для нашего исследования вывод. Его суть в следующем: интерпретация есть развернутый акт интенциональности, процесс рождения личностной позиции/интеллигенции к определенной предметно выраженной форме социально-исторического развития. Вне и помимо интенционально выраженной интерпретации каждая превращенная форма или природное явление даны вне поля сознания как максимально отчужденные и непонятные феномены, которые должны быть осмыслены. Еще один важный момент. Каждый акт интенции есть событие наделения смыслом, начало/исток свободного существования. Именно процесс интенциональности становится у М. Хайдеггера, М. Шеле-ра, Ж.П. Сартра, А. Камю, как показывает Э. Левинас, экзистенциальным процессом, указывающим на принципиальное отличие между социальными структурами, природой и индивидом. Интенция / интенциональность свидетельствует о рождении «Я» как формы и способа бытия, далеко не тождественной тому, кто существует. «Я» - это принцип «cogito», а существующий всегда больше, не равный самому себе.46

45 Левинас Э Избранное: Трудная свобода / Э. Левинас. - М., 2004. - С. 177.

46 Левинас Э. Указ. соч. С. 194 - 195.

Таким образом, «Я» является всегда осмысленной интенцией, модусом существования и интерпретации, конкретным аспектом бытия индивида, ощущающим себя зажатым между различными сложившимися силами бытия. Свою нетождественность «Я» показывают природа, общество, сознание. Итак, интен-циональность есть депо мышления, дело «Я». Вместе с тем, мышление не сугубо лично, ибо есть ряд факторов, изначально делающих его интерсубъективным и интерактивным. Первый фактор состоит в том, что каждый индивид - отдельный представитель рода человеческого, он существует всегда с Другими. Второй момент - инструментом мышления выступает язык рода человеческого. Тем самым, на наш взгляд, подлинное осмысление интенциональности может быть только социально-философским, поскольку способность концентрироваться на предмете возникает в рамках преобразовательно-деятельного бытия человеческого рода, в контексте преобразовательных же отношений возникает и язык. Предмет истолкования имеет языковую природу. В письменности язык обретает свою подлинную духовность, относительную автономность. Язык представляет идеальное пространство согласования всех сфер сущего, где они получают свой "голос". Именно в сфере, образуемой языком, закрепляются и фиксируются смыслы, соединяющие и конституирующие бытие.

Интенция - это силовое поле разбега интеллигенции от первого зачатка мысли (предпонимания - предстояния) до ее развернутости, до интеллигибель-ности. Интенциональность, тем самым, предстает как способ движения от идеи до имени, как состояние рождения личности.

Интерпретация, с точки зрения феноменологии, - это явление сознания, имеющее две формы выражения. В первом случае, - это процесс мышления, определенное состояние сознания, направленное на установление смысла феноменам сознания, а во втором, - это результат мышления, структура сознания, текст, входящий в сферу сознания индивида. «Прочтение» сознания зависит от установки субъекта познания, его познавательных целей и задач. Однако процедура интерпретации в феноменологическом ракурсе означает придание смысла не объектам окружающего человека мира, а уже имеющимся структурам сознания, отражающим явления и процессы объективной реальности, сложившихся в предыдущей познавательной деятельности. Интерпретация - это "мысль о мысли ", где сознание читает само себя, где в процессе мышления происходит переосмысление прежних результатов мышления (самосознание). Познанный мир являет собой "картину мира", способную к изменению, дополнению, образованию новых структур знания, ибо «действенная мысль — это бесконечно себя моделирующая действительность». Таким образом, интерпретация — это процесс «у — держания» мысли и знания, это процесс постоянного возрождения мысли в ее проблематичности.

§3 третьей главы «Интерсубъектность / интерсубъективность как основа социальных отношений» связан с разработкой ряда вопросов, определяющих складывание поля социальных отношений, которые в социально — феноменологическом дискурсе описываются как опыт интерсубъективности.

Интенциональность есть залог процесса становления индивида субъектом, имеющий экзистенциальный и социокультурный планы. Опыт экзистенции и освоения превращенных форм культурно-исторического развития чрезвычайно

важен в складывании мировоззренческой позиции личности. В частности, опыт интенциональности — это опыт обретения субъективности (индивидуации, по К.Г. Юнгу), а опыт социального — это опыт субъектности. Различие состоит в том, что субъектность заранее задана, прописана как социальный статус и роль, которые индивиду необходимо освоить в любом случае (первичная социализация), а субъективность представлена как проект, где все определено лишь контурно, штрихами. Субъективность, в отличие от субъектности, не предопределена, она формируется по ходу. Безусловно, что субъектность и субъективность взаимосвязаны между собой, ибо это две стороны принципа «Я»: в одном случае - взятого с позиции общества, а в другом - индивида. Во всяком случае, оба понятия воспроизводят значимость и ценность идеи субъекта как для социального развития, так и становления личности. Главное, что мы должны учитывать - это то, что все богатство субъектного опыта формируется в рамках общественного труда, образующего, несмотря на свое многообразие, единое поле цивилизации. Интерсубъектность образа «Я», проявляющаяся в социальных отношениях, есть всегда модус трансцендентального субъекта, его отдельная сторона, связанная с опытом опредмечивания — распредмечивания принципа «cogito» в конкретной социально - исторической (политической, экономической) ситуации. Поэтому общество как развивающееся в определенном месте - времени сообщество людей, объединенных типичными способами организации жизни, может рассматриваться как одно целое, вмещающее в себя множество «Я», идентифицирующих себя по отношению к целому. Например, каждый гражданин РФ, независимо от этнической и конфессиональной принадлежности, профессиональной и половозрастной самоидентификации, способен осознать и реализовывать себя как гражданин Российской Федерации, как дееспособный субъект гражданских правоотношений.

Драматизм любой социокультурной ситуации определяется тем, что в каждом событии социальной жизни обнаруживается различие между трансцендентальным и конкретно-историческим образами субъекта. Императивы поведения субъекта вообще и конкретного субъекта существенно расходятся, что порождает внутренние и внешние конфликты, парадоксальные ситуации. Основанием для понимания интерсубъективности выступает принцип единства человеческого рода как всеединого (трансцендентального) субъекта истории, позволяющий рассматривать все богатство интерсубъективных образов как человекосоразмер-ное их воплощение в формате «здесь — и - сейчас», которое нельзя абсолютизировать. В концепции А.И. Ахиезера идея субъекта социума предстает как социальный интегратор — социальный институт, постоянно нацеливающий людей на воспроизводство целостности соответствующего сообщества, включая его отношения, субкультуру и т.д. Кроме идеи личности, к социальным интеграторам он относил нравственные идеалы, государство, бюрократию, деньги, идеологию, отмечая, что в основе их всех лежит творческая рефлексивная человеческая деятельность по организации поддержания жизненно важных параметров общества в определенных исторически сложившихся границах.47

41 Ахиезер А.И. Россия: критика исторического опыта / А.И. Ахиезер. - Т. 2. - Новосибирск.,1998. - С. 201.

33

Итак, социальная реальность интерсубъекгна, а ее осмысление интерсубъективно, что и находит выражение в феномене жизненного мира эпохи. "Жизненный мир" - это горизонт, определяющий активность людей в мире, их цели, проекты, интересы. Он выступает мотивационно-психологической основой любого вида деятельности. Извлечение знаний из структуры "жизненного мира" происходит путем рефлексии над определенной своей единицей (эпистема, парадигма, синтагма), где другие составляющие "мира" входят в имплицитный пласт познания. Интерпретация в данном контексте предстает как операция перевода "свернутой структуры" сознания в актуальное состояние. Интерпретация как "мысль о мысли" есть процесс обращения к моменту получения знания, закрепленного уже в культуре в виде определенной формы (традиции, научной теории).

Тема интерсубъектности/интерсубъективности оттеняет в новом качестве проблему языка как органона, позволяющего, по О. Розенштоку — Хюсси, выйти за пределы межтелесного существования в область идеального, трансцендентального. Он выделяет три формы языка: доисторический, формально-исторический и неформально-обиходный, каждый из которых уместен в определенных ситуациях. Язык проявляет свое значение в разломах: войне, революции, декадансе, анархии. Все перечисленные случаи — это ситуации неудачи интерсубъективности, события потери языка. Изобретение языка - это преодоление смерти и начало жизни. «Декаданс — это тление и распад, не знающее свободы. Революция — это забегание вперед без возрождения. Война — это убийство без жалости. Анархия — это отвержение всего и вся без сострадания. Во всех четырех формах исчезает совместное время: люди, попавшие в эти водовороты, перестают быть друг для друга современниками или обитателями одного пространства». Язык направлен на то, чтобы заключать мир, оказывать доверие, почитать стариков и делать свободными следующее поколение.48

Все эти моменты артикулируются в формально — историческом модусе. Аутентичное место языка только там, где создаются мир, порядок, доверие и свобода. Люди начали говорить для создания некоего перехода от могилы их собственного поколения к инициации следующего. Погребение, надгробная речь, некролог превращают прекращение жизни в язык и призыв к живым. Цель каждой речи - речь о цели (интерпретация), где интерпретирующий движется впереди, обретая язык и вместе с ним новую - языковую (символическую) реальность. Интегратором общества выступает формальный язык - язык церемоний, призывающий каждого индивида к выполнению «сверхчеловеческих» функций в политическом объединении. Главная задача инициации в родоплеменном обществе состоит в сообщении «грядущим» их предназначения, в открытии им тайны уязвимого и постоянно находящегося под угрозой дела сохранения порядка в сообществе. Благодаря языку, человек возвышается над хаосом сущего, посредством слова он его определяете, задает границу между внутренним и внешним миром. Изначально тотальное и немое сущее должно быть поименовано и осмыслено.

ÍS Розеншток - Хюсси О. Язык рода человеческого / О. Розеншток - Хюсси. - СПб., 2000. - С. 105.

34

Первой социальной общностью, по О. Розенштоку - Хюсси, является племя, создающееся на основе мира между семьями, где каждая входящая в него семья есть его подразделение, часть. В точном и возвышенном (сакрально -формальном) языке племени семьи достигали как минимум трех целей: 1) устанавливался мир между половыми соперниками и осквернителями чистоты; 2) водворялся мир между поколениями; 3) конституировался мир между сферой пяти органов чувств и сверхчувственным политическим порядком времен и пространств, выходящих за пределы отдельной человеческой жизни (common sense)».49

Язык и ритуалы превращают каждую семью в один из центров common sense и точкой водораздела между животной природой человека и его именным облачением, состоящим из социальных (сакрально - мистериальных) установлений. Common sense образуется в семье, малой социальной группе, где пребывает мир и отказываются от ревности, тирании, бунта и убийства. Историческая жизнь языка - это жизнь человека / личности. «Любое имя, произнесенное в надлежащем месте — это акт веры, сплоченности, послушания, общественного действия». И если этой троичности нет, то язык не работает, не является сферой смыслотворчества. Говорящий / пишущий человек есть последователь, собеседник, автор. Поэтому история есть постоянный процесс обретения и потери языка, установления и утраты порядка, наиболее полно развертывающего себя в ритуале, что делает его основой устойчивости языка. Ритуал, инициация — начало социального. Событие инициации, наше поведение в ней, исполнение роли и положение становятся в последующем императивом, задающим сверхзадачу бытия. Например, в ритуале посвящения юноша обретал свое предназначение, закрепляемое посредством татуировки, одежды (набедренная повязка), имени.50

§4 третьей главы «Интерактивность / диалогичность как поле консти-туирования и существования социальных институтов» посвящен исследованию феномена обретения и развития интерактивного опыта человеческого рода.

Интерсубъективность / интерсубъектность социальной реальности проявляет себя как интерактивное бытие. Цель интеракции в ней самой, в установлении и удержании поля отношений, которые могут быть направлены для решения политических, экономических и иных вопросов. Все бытие человеческого рода есть непрекращающаяся интеракция / диалог между различными субъектами всеединого субъекта истории. С.С. Гусев убежден, что «человек становился человеком, по мере того как он осознавал себя в качестве одного из звеньев всеобщей цепи».51 Осознание и причастность определенному социокультурному телосу нуждаются в постоянной проверке, обнаружении. Именно поэтому социальная философия мыслителей, осознавших процессуальный характер бытия человеческого рода, обращена на анализ проблемы идентичности, идентификации. Общество в таком ракурсе оборачивается пространством, где конституируются и развиваются различные поля / практики (П. Бурдье), структуры (Э. Гидденс), институты (П.А. Сорокин). Основной проблемой в интерактивной версии со-

45 Розеншгок - Хюсси О. Язык рода человеческого i О. Розеншток - Хюсси. - СПб., 2000. - С. 1V7

50 См: Ермаков С.А. Путь жизни человека в социально-философской и святоотеческой традициях: автореф. две. док. филос. наук / С. А. Ермаков. - Нижний Новгород. -2004.-47 с.

51 Гусев С.С. Смысл возможного / С.С. Гусев. - СПб., 2002, С. 103.

35

циальной философии становится проблема общения и взаимодействия различных. жизненных миров в одном круге бытия. Наиболее полно интерактивность проявляет себя как коммуникация. «Открытие» коммуникации в качестве предметно-проблемного поля социально-философской рефлексии в сер. XX в. свидетельствует об изменении статуса коммуникационных отношений в обществе Модерна. Наиболее оригинальную концепцию коммуникации в XX в. создал Ю. Хабермас, полагающий, что коммуникация есть базовый социальный процесс современного гражданского общества, а «сеть повседневной коммуникативной практики охватывает не только семантическое поле символических содержаний, но также и измерения социального пространства и исторического времени и образует средство, благодаря которому формируются и воспроизводятся культура, общество и личность». Весь процесс социального бытия есть деятельность, «где символические структуры жизненного мира воспроизводятся посредством коммуникативного действования, обеспечивающего не только воспроизводство интерсубъективно значимого знания, но также стабилизацию групповой солидарности и воспроизводство компетентных акторов».52

Мыслить для человека современности значит уметь интерпретировать и «вписываться» в герменевтические поля различных социальных групп, классов, общностей. Современное общество — это общество средств массовой информации (СМИ) и т.д., где слово и образ творят социум. Реальность ТУ и Интернет -реальность, образуя своеобразную виртуальную агору, формируют сегодня правительства, общественное мнение и психологию.53 Итак, с одной стороны, модернизировалось общество, а с другой - рассыпалось онтолого-гносеологическое «здание» классической социальной теории. Социальная реальность обернулась структурами, полями, текстами / контекстами, ризомами, дискурсами, а интерес социальных философов сместился от структур общества в сторону смыслов, их конституирующих. Итак, интерпретация в условиях трансформации традиционного общества приобрела не свойственный ей ранее широкий «общественный резонанс», стала темой и болевой точкой в обществе, где коммуникация стала остро востребованной для спряжения остатков публичного и буйства приватных пространств. Коммуникационная социально-гуманитарная парадигма сделала проблему идентификации и самоидентификации своим предметом. В известном смысле, современное общество - это общество сосуществования и дополнения, где надломленные и модернизированные национально-государственные социальные институты развиваются «внутри» социальных институтов индустриального общества (духовная светскость идеологий, политическая демократия, социальная мобильность, рыночный обмен, частная собственность, массовое товарное производство и т.д.). Процесс трансформации традиционного общества на глубинном уровне изменил статус, место и роль прежних социальных институтов, Так, процесс становления демократических учреждений и их осмысление оказался связанным с пониманием того, что «политическая реальность складывается как из фактов, подлежащих фиксации объективными методами, так и из значений и смыслов, появляющихся в ходе взаимодействия ее субъектов». Т.е.

52 Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Ю. Хабермаса / В.Н. Фуре. - М.1999. - С.114 - 115.

53 См.: Шайхетдинова С.К. Информационное общество и «ситуация человека» (Эволюция феномена отчуждения): автореф. дис. док. фклос. наук / С.К. Шаккетдинова. - Казань, 2004. - 50 с.

36

нуждается в применении герменевтических процедур для более адекватного описания и понимания, представляя собой типичный вид коммуникативной деятельности. 54

Иными словами, устойчивость любой социальной формы напрямую зависит не только от конкретных производственных отношений, но и интерпретационных практик, разворачивающихся в процессе существования социальных форм (семьи, государства и т.д.). Но, как правило, данный вид практики, остается затемненным. Вместе с тем, интерпретация - своеобразный метафизический двойник бытия человеческого рода. В частности, в науке интерпретация - органон воспроизводства и трансляции научного знания, способ объединения его в определенную научную картину мира. Процесс преемственности в науке - сложный, диалектический процесс, который можно выразить в рамках оппозиции "традиция" - "новация", где традиция - это знания, накопленные предшествующими поколениями ученых и передающиеся последующим поколениям в рамках научных школ и направлений, а новация - знание, полученное впервые. Взаимодействие между традиционными и новационными знаниями могут быть рассмотрены через призму герменевтического круга, как соотношение целого и части, где результатом будет выработка единой научной картины мира. По М. Хайдеггеру, любая научная картина мира строится на понимании и представляет собой расширенную и детализированную интерпретацию. В основе понимания стоят интересы и потребности человека - субъекта - существа, «стягивающего все бытие на себя».

Четвертая, заключительная глава диссертационного исследования «Интерпретация как форма бытия всеединого субъекта истории» определяется задачей выявления специфики конституируемых практикой интерпретации отношений в каждой из сложившихся форм социальных отношений.

В §1 четвертой главы «История как икономия бытия человеческого рода» осуществлена попытка осмыслить историю с позиции ответа на вопрос о том, «кто» и «как» делает историю, создавая условия для конституирования объекта исторической науки и множества предметных самоопределений исторического сознания. В «объективную базу» исторической науки попадают результаты деятельности человеческого рода, представленные установившимися системами и структурами (социальные институты, цивилизация, техника), которые в силу своей оформленности поглощают открытость исторического развития, сворачивая его до бытия отдельной области, до отчужденных «превращенных форм». Именно так единая история человеческого рода предстает или только как история государств, или же как история техники, войн, искусств и т.д. Вместе с тем замкнутые на обособившейся в ходе развития части исторические исследования образуют чрезвычайно мозаичную «картину истории». Чтобы не стать заложником завораживающей взгляд «игры сил», необходимо отдавать себе отчет в том, что человечество есть целостный развивающийся субъект, способный к самоорганизации и саморазвитию. Реальность бытия человеческого рода разворачивается, по меткому замечанию О. Розенштока - Хюсси, на кресте действительности, ибо «действительность сама по себе — не абстрактная действитель-

я Демидов А.И. Понимание в политике / А.И. Демидов // Полис. - 1999. -№3. - С. 132.

37

ность физики, а полнокровная действительность человеческой жизни — является крестообразной. Наше существование - это постоянное страдание и борьба с силами, конфликтующими между собой, это парадоксы, внутренние и внешние противоречия. Человеческая жизнь - как индивидуальная, так и социальная -протекает в месте, где перекрещиваются четыре «фронта», ведущих назад - к прошлому, вперед - к будущему, внутрь нас самих - к нашим чувствам, желаниям и мечтам, и наружу - к тому, против чего мы должны бороться или что должны использовать, с чем мы должны приходить к согласию или чем должны пренебрегать».55

История есть область развития человечества как всеединого субъекта. Л. П. Карсавин отдельно указывает на то, что «развитие необходимо предполагает то, что развивается. Нет субъекта без субъекта развития. Но субъект - не вне развития - в этом случае он бы совсем был не нужен, - а в самом развитии. Нет субъекта и развитая, а есть развивающийся субъект. Тем самым он реален, как реально само развитие, и должен быть признан объемлющим и содержащим его развитие, т.е. всевременным, ибо развитие протекает во времени, с эмпирическим возникновением и погибанием его моментов; всепространственным постольку, поскольку развитие протекает в пространстве; всекачественным, ибо оно качествует; всеединым или «единым и всяческим», ибо развитие не безразличность, а и единство и множество».56 Диалектика бытия всеединого субъекта истории остро ставит вопрос его идентификации, о выработке целой сферы сознания / понимания, основной проблемой которой было бы осмысление сложных связей, образующихся в процессе его развития.

Итак, субъект исторического познания - это усеченная сторона, один из моментов, составляющих целое субъекта истории. Умаленность субъекта познания, его отчужденность от своей родовой сущности создает базу для устойчивого интереса к изучению прошлого, поскольку через его реконструкцию мы пытаемся восстановить себя как целое, самоидентифицироваться. Внять содержанию истории - стать готовыми для творчества, для созидания. Зная прошлое - творить настоящее. Субъект истории и субъект познания истории невозможны друг без друга, представляя собой две «стороны» единого духовно-практического освоения мира человеком. А. В. Михайлов писал, что «история проста: человек видит и рассказывает другим то, что видит, но рассказывает он то, чего другие не знают», что дает возможность вывести неизвестное в область ведения, в область знания, обращающего множество историй в равнозатрагивающий нас мир, где все важно для нас, где все весомо, нет пустого и незначительного, - все зависит от всего. Весь такой мир есть неизведанность, нуждающаяся в своем выведывании; будучи новым, он уже потому неизведан, и все известное в прежнем мире нуждается в том, чтобы мы удостоверились в нем, в его известности в нем».57

Сущность исторического познания в создании сферы понимания, позволяющей человеческому роду и каждому человеку четко идентифицировать и полагать себя в бытие, претворять себя в нем. Субъект истории - это «субъект субъектов», каждая из его граней есть определенная форма бытия, требующая

" Розенпггок - Хюсси О. Язык рода человеческого /О. Розеншток - Хюсси. - СПб., - 2000, С.501 - 503.

ss Карсавин Л.П. Философия истории / Л.П. Карсавин. - СПб, АО Комплект, 1993. - С. 20.

57 Михайлов A.B. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика / A.B. Михайлов. - СПб., 2006. - С. 461.

38

своего освоения и развития. Каждая грань субъекта истории - необходимые атрибуты его существования, его ипостаси. Содержание истории, по Л.П. Карсавину, — «развитие человечества, как всеединого, всепространственного и все-временного субъекта..., где человечество — «единство себя самого в несовершенстве, усовершении и совершенстве. Оно и становится совершенным и уже совершенно. Как становящееся совершенным, оно несовершенно, хотя эмпирически и завершено, ибо усовершение выводит за область чистой эмпирии, усо-вершая ее самое. Но и как несовершенное всеединство, человечество, будучи эмпирически завершенным, вместе с тем и завершается, становится».58 Единство несовершенного (ставшей истории), усовершения (становящегося) и совершенства (область должного) образует икономию (греч. — уложение, домостроительство) истории, 59 как сферу, обнимающую собой все поколения человеческого рода (живших, живущих и будущих жить) и вбирающую все стадии, уровни и формы развития человечества, образуя тем самым глобальную (пространственно) и тотальную (темпорально) реальность, пронизанную едиными атрибутами, что позволяет охватить единым взглядом историческое бытие, задать вопрос о смысле и перспективах развития. Субъект истории центрируется пониманием икономии истории — это модус его расположения, где интерпретация — это форма обретения единства, синергии со всеми ипостасями конкретной размеренности истории, метод познания и органон практики жизни. Ученый, философ, поэт, художник, гражданин, буржуа и пролетарий - это все реестр ипостасей субъекта истории — человеческого рода в определенный период, в некой конфигурации исторического бытия.

§2 четвертой главы «Общество как сингулярность «здесь - и - сейчас. Бытие социема» направлен на раскрытие интерпретационных практик в контексте множества социальных процессов.

Одной из ипостасей бытия всеединого субъекта истории выступает общество, где в известном смысле история «затухает». Если история зовет за «границу» социальных институтов, отметает их как условности, то общественные установки (право, мораль), напротив, полны осуждения подобных устремлений, предлагая вместо этого идеал глубины и полноты освоения. Н. Луман, рассматривая вопрос становления современной социальной теории, специально отмечает, что вопрос о том, чем является история, в социологии методологически запрещен, выносится за скобки рефлексии6 . Общество стремится всю энергию исторического творчества направить в русло повседневности, этот «плавильный тигль» энергийных устремлений человеческого рода. Именно в феномене современности — совмещении — смешении времен и состоит коренное отличие истории от общества. Итак, общество есть исторически возникший феномен, определенная сингулярность или социем, сама конфигурация которого представляет для каждого этого сообщества существования проблему (тайну), на постижение и дальнейшее преодоление которой он направлен. Смысл общества в нем самом, в факте совместности, в чуде взаимного сосуществования взаимоисклю-

" Карсавин Л.П. Философия истории / Л.П. Карсавин. - СПб.,1993. - С. 88- 89.

59 См.: Неклесса А.И. Ordo quadro — четвертый порядок: пришествие постсовременного мира / А.И. Неклесса // Полис. - 2000. - № б. - С. 7- 9.

60 Луман H Общество как социальная система / H. Луман. - М., 2004. - С. 18.

39

чающих начал. Путь развития общества - это череда дифференциаций, разделения исторически сцепившихся родовых отношений. В частности, разделение общественного труда очень хорошо иллюстрирует путь трансценденции во внутрь. В социальном бытии интерпретация проявляет себя как метод консти-туирования локуса социальной реальности в формате «здесь — и — сейчас», а также как своеобразная манифестация собственного бытия, воплощающегося в факте диалога, речи по поводу. Здесь граница интерпретации обусловлена определением предмета совместной деятельности, меры необходимости в кооперации сил, а также в установлении примерного режима осуществления совместного труда. Таким образом, как видим, специфика интерпретации в собственно социальном плане состоит в выстраивании формата отношений, причем этот формат каждый раз будет иным, в зависимости от «игры сил», включенных в социальную форму субъектов. Повседневность полна подобного рода интерпретациями, направленными на установление операциональных коммуникаций, назначение которых не выходит за пределы обстоятельств, их породивших. При всей тавтологичное™ и рутинности вне подобного рода интерпретаций жизнь социума невозможна, ибо в каждой из этих ситуаций (диалог в автобусе, в очереди, в студенческой аудитории) решается задача, невыполнение которой не дает осуществиться полному циклу социального воспроизводства. Особенно ярко это проявляется при «сбоях» коммуникации, когда привычный ход событий начинает рушиться из-за несоблюдения церемонии, невыполнения обязанностей и обязательств.

Смысл реализуется всегда в двойной связке, и в этом коренное отличие социальной системы от органической. В ситуации двойного описания социальная система становится неисчислимой для самой себя, «неопределенной определенностью», реальным парадоксом, где вхождение в каждый из элементов общества сопровождается как внесением в него, так и вынесением для себя некоего смысла. Общество при таком подходе перестает быть механизмом, а воспринимается как поле, внутри которого индуцируются структуры упорядочивания ре-курсивностей, «так чтобы во всяком процессировании смысла можно было бы ретроспективно обращаться и предвосхищать нечто многократно используемое;;. Поэтому Н. Луман делает вывод о том, что каждый определенный смысл подразумевает как себя самого, так и другое. Отсюда порядок порождения смысла - «бесконечный процесс, то есть неопределенная связь отнесений, к которой, однако, возможно определенным образом получать доступ, а также воспроизводить его».61

Структура общества есть данность, которую можно изменять (перекомбинировать - реформировать), но не развивать. Вернее, здесь развитие трактуется как изменение. Л.П. Карсавин отмечал, что изменение есть «появление в предмете новых, извне привходящих к нему свойств или исчезновение (во вне) старых, перемену во взаимоотношении вещей или разъединимых частей одной и той же вещи. Изменение коренным образом связано с понятием «мены», сводится к перераспределению и предполагает разъединенные части (элементы, атомы), нечто содержащие их (пространство) и систему их взаимоотношений»62.

и Луман Н. Общество как социальная система / Н. Луман. - М., 2004. - С. 47 -49. и Карсавин Л.П. Философия история/Л.П. Карсавин. - СПб., 1993.-С. 18.

40

Развитие, наоборот, по Л.П. Карсавину, подразумевает целостность и единство развивающегося субъекта, а не изменяющийся объект. В контроверзе понятий «изменение» // «развитие» дана разница социальной и исторической жизни, разница миропонимания и мироповедения человека истории и человека общества. Первый ориентирован на «большое время», на метапроект, на предельные смыслы и абсолютные ценности; второй предпочитает «малое время», микропроект, конкретные значения и релятивистское понимание ценностей. Политическим манифестом человека общества выступает либерализм, экономическим идеалом - рыночное хозяйство, формой познания - наука.

Итак, общество всегда определенная гетерогенная размеренность, где каждый элемент обладает двойным смыслом — самореференцией и ино - референцией, а, следовательно, нуждается в постоянном процессе (само) интерпретирования в тавтологичных процессах конституирования смысла для каждого случая, его комбинации. Более того, в полусубъектной социальности существует множество форм ее упорядочивания и репрезентации, каждая из которых неадекватна, ибо оказывается именем отсутствующего всеобщего тождества и единства общества». Т.Х. Керимов убежден, что «если общество возможно как таковое, то только потому, что общество лишено общего (содержания) и частной формы его репрезентации».63.

Все вышесказанное об обществе позволяет определить его как сингулярность или социем. Бытие сингулярности событийно, где каждое социальное событие «со-временно и со-вместно с сингулярным существованием», образуя его дис - позицию (П. Бурдье) и экс - позицию (Ж.Л. Нанси). Социальное постоянно дезистирует (воздерживается) от абсолютного присутствия. В силу этого и встает вопрос об идентичности и интерпретации социальных процессов и тенденций.

В § 3 четвертой главы «Культура как модус личностного пребытия в контексте бытия человеческого рода» исследуются условия и формы развития интерпретативных практик в духовной сфере социальных отношений.

По Л.П. Карсавину, субъект истории одновременно есть и субъект культуры как конкретно-актуальной (русской, японской, английской), так и всеедино-стяженной. Актуальная его сторона интенсивна, дана на «поверхности» (язык, поведение, традиции, одежда), а всеедино-стяженная представлена как контекст. Переход от одного аспекта к другому требует построения определенной интерпретации как органона вхождения или «перевоплощения», требует работы по реконструкции убледненной стяженности. Кроме того, культура состоит из множества сосуществующих и скрещенных культур, ибо в развитии человеческого рода множество культур зарождается, развивается, достигает своего апогея и гибнет, где каждая культура «проявляется как новый, неведомый аспект уже сущего в других аспектах, как новая личность наряду с другими личностями».64 В связи с этим культура неповторимо своеобразна своим сочетанием ставших и становящихся идей вокруг одного принципа, составляющего содержание бытия субъекта истории. Идея культуры представляет собой теофанию, обнаружение Абсолютного в относительном. Благодаря интенции к Абсолюту субъект исто-

63 Керимов Т.Х. Неразрешимости / Т.Х. Керимов. - М., 2004 . - С. 27.

64 Карсавин Л.П. Философия истории /Л.П. Карсавин. - СПб, 1993. - С. 163.

41

рии преодолевает свои актуальные моменты (субъекта общества, субъекта культуры, субъекта цивилизации). Абсолют есть подлинное ядро и начало всякого понимания, именно «с мыслью» о нем строятся интерпретационные практики, конституирующие определенную интерсубъективную и интерактивную размеренность социокультурной реальности. В отличие от субъекта общества, предметом заботы которого является воспроизводство социального бытия, в центре внимания субъекта культуры оказывается очищенный, чистый образ, идея, понятие. Сфера культуры конституируется как область существования и развития идеалов и категорий, поле производства теоретического, эстетического и этического дискурса. Не случайно каждая из сфер социальной реальности пытается задать конкретные принципы, обосновать методы и формы своего бытия. Идеалы создают сферу должного, позволяющие субъекту истории выйти из его потенциального состояния, конституируя сферу практики жизни. Таким образом, коренное отличие социальной и культурной жизни состоит в том, что жизнь социума носит гетерологический характер, а жизнь культуры определяется стремлением к восхождению от многообразия к единству.

Социокультурная реальность бытия человеческого рода пронизана диалектикой самоотчуждения и самоуглубления. Путь самоуглубления невозможен без интерпретации, это и есть путь истолкования модуса экзистенции с целью достижения понимания, выступающего затем основанием для более рационального бытия. «Судьба культуры и жребий человека всецело, - по X. Ортеге - и - Гассе-ту, - зависят от способности последнего живо сознавать всю глубину чудовищной драмы». Как только мы забываем о цене цивилизации, забываем о труде жизни - мы оказываемся в ситуации ускользания или растворения их бытия, входим в череду кризисов, отступлений, упадков.65

Фигура субъекта культуры, при всей ее многоаспектное™, укладывается в образ органической интеллигенции, поскольку за всей работой по самоуглублению стоит формирование сознания как сферы интеллигибельных (умопостигаемых) структур и состояний. Объект рефлексии интеллигенции — сложившаяся социально-историческая конфигурация, гомогенно-гетерологическая данность, чье бытие представляется бессмысленностью и случайностью. Предмет рефлексии интеллигенции - наиболее вопиющий факт этой исторически сложившейся социальной целостности, осмысляемый как проблема развития общества. Инструментом интеллигенции выступает язык как сложившаяся структура соотнесения части и целого внутри социально-исторической сингулярности. Методом осмысления - интерпретация, истолкование, экзегеза, герменевтика. Результат деятельности интеллигенции состоит в конституировании метафизики культуры, в создании альтернативного природной реальности мира, необходимого для обретения каждым самого себя, смысла своего бытия. Безусловно, что представления каждого поколения интеллигенции несут в себе «заряд» явных и неявных представлений порождающих их жизненных миров. Но, несомненно, сам факт конституирования метафизики как умопостигаемой сферы де-факто изменяет отношение к миру. Меняя способы поведения, умножая их, а также характер

65 Ортега - и - Гассет X Избранные труды / X. Ортега- и - Гассет. - М., 1997. - С. 491.

42

жизни, способствуя переходу от действий по поводу к целерациональной и ценностно-нормативной деятельности.

Важно также учитывать и то обстоятельство, что из числа органической интеллигенции выделяются профессионалы мышления и управления. 3. Бауман описывает различие между органическими и институализированными интеллигентами как различие между интерпретаторами и законодателями, где последние создают собственную область влияния на гетерономное сообщество. Данной сферой становится политика, а социальным институтом - государство, где интеллигенты и интеллектуалы прописывают себе и другим определенные социальные роли и статусы, нормы и законы. Государство - органон практики, поскольку оно возглавляется и развивается (за счет энергии общества), как правило, профессиональными интеллигентами: юристами, педагогами, чиновниками, врачами, учеными, инженерами. Таким образом, интерпретаторы - подлинные субъекты культуры, тогда как законодатели - истинные сыны цивилизации. Но и первые, и вторые есть необходимый момент бытия всеединого субъекта истории, тяготеющего к абсолюту. В контексте нашего исследования важно понять, что интерпретация есть необходимый органон конституирования сил, элемент преобразования отношений самоотчуждения (рассеяния) в отношения самоуглубления ради вхождения в ритм бытия. Естественно, интерпретация не может заменить процесс практики жизни, но она выступает ее метафизической подкладкой или полем, задающим цели и интенции. В этой срединности между самоотчуждением и практикой состоит цель, задача и предел интерпретации. Указание на срединность/медиальность интерпретации есть указание на необходимость понимания ее как личностной формы творения жизни в контексте становления человеческого рода. Цель интерпретации состоит в напряженном поиске меры для преодоления полюсов дуальной оппозиции, существующей в каждом обществе.66 Логика медиации целиком и полностью подчинена противостоянию инерции истории, проявляющейся в том, что исторические конфигурации быстро лишаются энергии жизни, из органа жизни превращаются в жесткий телос цивилизации.

В § 4 четвертой главы «Цивилизация как телос бытия человеческого рода» дан анализ процессов интерпретации в контексте такой культурно - исторической формы человеческого рода, как цивилизация. В самом общем плане современные исследователи З.М. Оруджев и Т.В. Кузнецова определяют цивилизацию как уровень освоения человеком социальных сил (относящейся к области отношения человека к человеку) на основе, как бы выразился Аристотель, «справедливого равенства»». Уровень усвоения социальных сил происходит как в личностном, так социально — групповом (стратовом, сословном, классовом) плане, вплоть до всего общества. 61 Иными словами, цивилизация есть уровень распредмечивания социальных сил, основные формы которых образовались как результат сложной синергии природных стихий и сил человеческого рода. Цивилизация задает тип доминирующих антропосоциетальных отношений. В кон-

66 Ахиезер А.И. Россия: критика исторического опыта / А.И. Ахиезер. Т. 1. - Новосибирск., 1998. - С. 98.; Домни-ков С.Д. Мать -Земля и Царь - город. Россия как традиционное общество / С. Д. Домников. - М., 2002. - 672 с.

61 Оруджев З.М. Культура и цивилизация / З.М. Оруджев, Т.В. Кузнецова II Вестник Московского университета. Сер. 7.-2007,- №4. -С. 51.

тексте интенций распредмечивания явления цивилизации и культуры совпадают и мотут рассматриваться как тождественные. Однако, культура это не только (ре) - продуктивная, но и творческая деятельность. И поэтому пути культуры и цивилизации расходятся, способы конституирования субъекта культуры и субъекта цивилизации отделяются и отчуждаются друг от друга, образуя внутреннее противоречие в развитии человеческого рода как всеединого субъекта истории.

Каждая существующая цивилизация — это определенный миропорядок (М. Хайдеггер, В.В. Бибихин), мир - система (Э. Валлерстайн), мировое общество (Н. Луман), «ойкумена». Метафизика цивилизации определяется наличием мира, дающего возможность стяжать многообразие жизненных проявлений в одно целое. «Мир, взятый в своей целости, трансцендентален, т.е. выступает условием возможности опыта вещей. Онтологическая составляющая человеческого существа делает последнее не универсальным, а именно конечным, поскольку конечность должна содержать в себе противоположность, чтобы быть конечностью. Оказавшись перед лицом бесконечно открытого мира, мы понимаем это тем загадочным и скрытым пониманием, которое не так легко «опросить» и истолко-68

вать».

Цивилизация в экзистенциально-феноменологическом плане предстает как историческая конфигурация «бытия - в - мире». Это «мир миров», вмещающий развитие множества социально-антропологических практик. Цивилизация держится предстоянием перед миром, его трансцендентальностью. Способом держания выступает понимание и истолкование, стремящееся в слове и образе явить связь между сущим и бытием человеческого рода. Если чувство предстоя-ния перед миром уходит - цивилизация распадается, ибо ответственность перед Богом (инобытием), перед миром, способна сделать человека причастным целому, спасти от впадения в самобожение. Действительность мира II действительность цивилизации есть преходящее равновесие борющихся сил, являющая себя через образы и состояния, воплощающие в разной степени сущность мира. Образ мира - это реальность, принявшая существование, это событие мира, где он предстает в целостности /неразрывности, единстве формы и содержания. Форма образа мира свидетельствует о силе / стихии сущего, а содержание - о состоянии его зрелости и развитии.69

Цивилизация, таким образом, есть состояние и событие пребытия развивающегося всеединого субъекта истории, данная как органически живущая всеобщность или конкретно-историческая и духовная целостность, имеющая внутреннюю дифференциацию по различным силам - функциям, образующим ее горизонтально - вертикальную структуру. Сущность цивилизации в метафизико-спекулятивном тождестве всеобщего (человеческого рода), особенного (конкретного этноса) и единичного (личности). Тождеством определяется строй бытия цивилизации в историческом пространстве — времени, ее значение и предел. Обретение смысла мира для каждого — это путь углубления в реальность существования, в конечном итоге, в себя. Историческая устойчивость цивилизации напрямую зависит от того, насколько мощным потенциалом обладают созданные в

68 Сафронов П.А., Фролов A.B. Сознание мира и онтологический опыт / П.А. Сафронов, A.B. Фролов // Вестник Московского университета. - 2007. - №3. - С. 41 - 42.

" Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека /И.А. Ильин. - СПб, 1994. - С. 237.

44

ходе опредмечивания формы мира/сущего, насколько длительной будет интерпретация принципов, понимаемых исходными для конституирования цивилиза-ционных отношений. Цивилизационная идентичность достигается ценой преображения / сублимации «бурлящих» миров, составляющих телос цивилизации как большой социокультурной системы. Цена развития цивилизации познается посредством анализа различных маргинальных социально-антропологических практик. Психоанализ XX в. (3. Фрейд, Э. Фромм, Г. Маркузе, В. Райх, К.Г. Юнг, Ж. Лакан, С. Жижек) накопил значительный материал, демонстрирующий, что развитие цивилизации пронизано диалектическим стихиями, неразрешимостями.

Исторически ставшая цивилизация есть круг понимания — онтотрансцен-зус. Субъект цивилизации - это гражданин, связанный с другими гражданами единством провозглашаемых и защищаемых государством принципов, ценностей, нормативным языком. Беда цивилизации если уровень гражданского самосознания снижается, ибо тогда на смену созидающему гражданину придет Базтап (М. Хайдеггер) или стремящийся уйти от суровой повседневности цивилизации интеллектуал (П. Рикер). Иначе говоря, парадокс развития цивилизации состоит в том, что она формируется энергией поиска смысла мира, но живет не предельными, устремленными к абсолюту идеалами, а срединными нормами права и морали. Гражданин борется, с одной стороны, с анархией социального, а с другой, с тотальностью императивов культуры, требующих отсечения всего, что Ф. Ницше называл «человеческим, слишком человеческим», ради основного, главного. Следовательно, объест интерпретации субъекта цивилизации - телос цивилизации, предмет — одна из ее сторон, где происходит «сбой» классических форм объяснения, «распад» традиционных каналов трансляции социокультурного опыта. Базовым языком описания в интерпретационных практиках субъекта цивилизации является язык права / власти (нормативно-правовой и литературный). Наиболее четкой структурой сознания субъекта цивилизации выступает правосознание.

Глобальные социальные потрясения XX в. существенным образом изменили образ мира, поэтому на повестке дня - осмысление оснований и конституиро-вание ценностей рождающейся «здесь — и — сейчас» цивилизации. Глобальность мира требует коммуникации и доверия, понимания и искусства интерпретации / перевода. Коммуникация позволяет преодолеть синкретизм, автаркию локального сообщества, выйти за пределы к истине бытия. «Человеческая истина рождается лишь там, где цивилизация взаимодействует на основе того, что есть в них

70

жизненного и творческого».

В заключение диссертационной работы в краткой форме подводятся итоги и намечаются возможные перспективы дальнейших социально - философских исследований феномена интерпретации.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях: Монографии:

1. Агапов О.Д. Феномен интерпретации: эпистемологический и социально- философский подходы/ О.Д. Агапов. — Казань: Таглимат, 2003.-252 с.

70 Рикер п. История и истина / П. Рикер. - СПб., 2002. - С. 331.

45

2. Агапов О.Д. Очерки синергийной социальной философии /О.Д. Агапов. - Казань: Познание, 2008. - 140 с.

3. Агапов О.Д. Интерпретация как практика автопоэзиса человеческого бытия / О.Д. Агапов. - Казань: Познание, 2009. - 248 с.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВА1С

1. Агапов О.Д. Социально-феноменологическое понимание интерпретации/ О.Д. Агапов // Ученые записки Казанского государственного университета. Том 149. - Книга 5. - Серия Гуманитарные науки. - Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, 2007. — С. 7-23.

2. Агапов О.Д. Феноменология: от анализа сознания к анализу социального бытия /О.Д. Агапов // Вестник Чувашского университета. - Чебоксары: Чебоксарский государственный университет, 2009. — №1. — С. 103-112.

3. Агапов О.Д. Метафизика интерпретации / О.Д. Агапов // Вестник Томского государственного университета. Том № 334. - Томск: Томский государственный университет. 2010. - С.28-31.

4. Агапов О.Д., Гайнуллина Л.Ф. Синергийная антропология как новая гуманитарная парадигма / О.Д. Агапов, Л.Ф. Гайнуллина // Вопросы философии, 20Ю.-№5. - С. 173-178.

5. Агапов О.Д. Интерпретация: стремление к полноте бытия / О.Д. Агапов // Вестник Томского государственного университета. Том № 344. — Томск, Томский государственный университет. — 2011. — С. 37 — 42

6. Агапов О.Д. Интерпретационные практики социума / О.Д. Агапов // Известия Саратовского государственного университета (в печати).

7. Агапов О.Д. Понимание смысла интерпретации в контексте концепций духовных практик / О.Д. Агапов // Ученые записки Казанского университета. Том 153. - Книга 5. - Серия Гуманитарные науки. - Казань: Казанский федеральный университет, 2011. С. 7-15.

Публикации в других научных изданиях:

1. Агапов О.Д. Основы философии и методологии истории / О.Д. Агапов - Нижнекамск, 2000 - 64 с.

2. Агапов О.Д. Интерпретация как метод научного познания. Очерки по философии и методологии науки /О.Д. Агапов — Елабуга, 2000 — 76 с.

3. Агапов О.Д. Категория «смысл истории» и ее теоретико-методологические возможности /О.Д. Агапов // Сборник научных работ КГУ. — Казань, 2000. С. 4 -9.

4. Агапов О.Д. Пространство смысла /О.Д. Агапов // Сборник работ молодых ученых «В поисках ответов». — Елабуга: из - во ЕГПИ, 2000. С. 72 -75.

5. Агапов О.Д. Социально-онтологические основания сознания / О.Д. Агапов // Вестник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института «Актуальные вопросы гуманитарного и профессионального знания». - Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2000. С. 4 -12.

6. Агапов О.Д. Социально-философские взгляды М.К. Мамардашвили / О.Д. Агапов // Сборник научных работ Нижнекамского филиала Института экономики, управления и права. - Нижнекамск, 2000. С. 5 — 8.

7. Агапов О.Д. Государственная собственность в зеркале философии ис-

тории / О.Д. Агапов // Вестник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно — экономического института «Диалектика собственности в современной экономической теории». — Москва - Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2001. С. 19-31.

8. Агапов О.Д. Герменевтический круг жизни / О.Д. Агапов // Материалы межвузовской научной конференции «Философская антропология: предмет, содержание и функциональная направленность» - Казань: Изд-во Казанского государственного университета, 2001. - С. 62 - 64.

9. Агапов О.Д. Очерки по социальной философии: философия истории / О.Д. Агапов. - Нижнекамск: Нижнекамский филиал ИЭУП (г. Казань), 2002. -

84 с.

10. Агапов О.Д. Понятие «превращенная форма» и необходимость интерпретации /О.Д. Агапов // Вестник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института. Выпуск 4. Часть 1: Вопросы философии. — Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2002. - С. 66 -

85

11. Агапов О.Д. Права человека как проблема философии истории / О.Д. Агапов // Сборник научных работ «Права человека: теория и практика». - Казань, 2002.- С. 5-13.

12. Агапов О.Д. Интерпретация как способ духовно-практического освоения мира / О.Д. Агапов // Сборник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института. Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2002. - С.67 - 82.

13. Агапов О.Д. Идеальное: концепция Э.В. Ильенкова / О.Д. Агапов // Сборник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно -экономического института. Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2002, -С. 3-19.

14. Агапов О.Д. Философия хозяйствования С.Н. Булгакова /О.Д. Агапов // Сборник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно

- экономического института. Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2003. -С. 15-22.

15. Агапов О.Д. Виртуальность как проблема социальной философии / О.Д. Агапов // Сборник научных работ КГУ. - Казань., 2003. С. 34 - 39.

16. Агапов О.Д. Интерпретация как метод научного познания: формально

- логический аспект / О.Д. Агапов // Сборник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно — экономического института. - Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2003, С.15 - 22.

17. Агапов О.Д. Концепт «реформа» и интерпретация российской истории /О.Д. Агапов // Сборник статей Всероссийской научно- практической конференции «Правовые реформы в России: история и современность». - Казань: Изд-во «Таглимат», 2004. С. 164- 170.

18. Агапов О.Д. Тело как предмет философской рефлексии/ О.Д. Агапов // Психология, психиатрия и психоанализ. - Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2003.-С.64-78.

19. Агапов О.Д. Интерпретация публичного и приватного в «Бытии и времени» М. Хайдеггера / О.Д. Агапов // Материалы Всероссийской научной

конференции «Перспективы развития современного общества». Часть 5. — Казань: Изд-во Казанского государственного технического университета, 2004. - С. 6-13.

20. Агапов О.Д. Идея российской государственности и российские общества / О.Д. Агапов // Сборник научных трудов «Российская государственность: прошлое и современность». Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ. 2004. -С.3-13.

21. Агапов О.Д. Пролегомены к теории интерпретации: этимологический анализ понятия «интерпретация» / О.Д. Агапов // Вестник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно- экономического института «Социально- гуманитарные знания». - Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2004.-С.З-23.

22. Агапов О.Д. Интерпретация как предмет социальной философии / О.Д. Агапов // Тезисы Российского философского конгресса. Т.З. - Москва: Изд-во Московского государственного университета, 2005. - С. 5.

23. Агапов О.Д. Интерпретация статуса философской антропологии / О.Д. Агапов // Сборник работ Всероссийской научно — практической конференции «Антропологическая экспертиза российского законодательства» - Казань: Изд-во «Таглимат», 2005. - С. 102 - 105.

24. Агапов О.Д. Интерпретация как фактор становления личности / О.Д. Агапов // Вестник Российского философского общества, №4, 2005. - Москва, 2005. С 189-194.

25. Агапов О.Д. Ситуация постмодернизма как ситуация творения / О.Д. Агапов // Образование и культура постмодерна: Сборник статей. — Казань: Изд-во Казанского государственного университета, 2005. — С. 44 - 46.

26. Агапов О.Д. Пространство и метафизика любви / О.Д. Агапов // Психология, психиатрия и психоанализ. - Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2005.-С.25-32.

27. Агапов О.Д. Российская государственность и российские общества / О.Д. Агапов // Материалы Всероссийской научно - практической конференции 2.12.04. «Будущее России: перспективы и стратегии развития». - T.V. - Казань., 2005.- С.74 - 86.

28. Агапов О.Д. Интерпретация как проблема социальной философии / О.Д. Агапов // Ученые записки Казанского университета, Том 148, Книга 1. Серия гуманитарные науки. - Казань, Казанский государственный университет им. В .И. Ульянова - Ленина, 2006. - С. 45 -59.

29. Агапов О.Д. Противоречия общественного бытия: от преобразования к преображению / О.Д. Агапов // Сборник статей «Человек и общество в противоречиях и согласии». - Нижний Новгород, Изд-во Гладкова О.В., 2006. 4.2. -С. 15-22.

30. Агапов О.Д. Феномен и понятие «капитала»: богатство интерпретаций / О.Д. Агапов // Материалы межвузовского научно-практического семинара «Интеллектуальный капитал: научно-практические проблемы формирования и использования» - Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2006. - С. 17 - 24.

31. Агапов О.Д. Глобальный вызов: понимание и интерпретация / О.Д. Агапов II Сборник статей Татарстанского отделения Российского философского

общества « Человек перед лицом глобального вызова». - Казань: Изд-во Казанского государственного университета, 2006. - С. 11 — 16.

32. Агапов О.Д. Интерпретация как модус бытия культуры и личности / О.Д. Агапов // Вестник Казанского государственного университета культуры и искусств, №1,2007. - С. 48 - 54.

33. Агапов О.Д. Сфера культуры как форма пребытия личности и общества./ О.Д. Агапов // Материалы Международного научного конгресса «Человек в мире культуры: исследования, прогнозы» 17-18 апреля 2007 г. - Москва: ВИНИТИ, 2007. - С.21 - 23.

34. Агапов О.Д. Наука и религия как формы распредмечивания процесса глобализации / О.Д. Агапов // Сборник статей Наука и религия в глобализирующемся мире. - Отв. ред. В.В.Королев. - Казань, Изд-во КГУ, 2007. С. 43 -45.

35. Агапов О.Д. Исторические контексты интерпретации концепта «евразийский мир» в XX - XXI вв. / О.Д. Агапов // Материалы Международной научно- практической конференции (г. Казань, 11 мая 2007 г.) «Евразийский мир: многообразие и единство». В 2 — х. томах, Т.1. — Казань: Познание, 2007. - С. 75 -79.

36. Агапов О.Д. Социальная реальность как проблема социальной теории/ О.Д. Агапов // Материалы научно — практической конференции «Контуры современной социальной реальности». — Нижнекамск: Нижнекамский филиал института экономики, управления и права (г. Казань). 2007. - С. 6 - 13.

37. Агапов О.Д. Кризис как основа конструирования поля социальных проблем / О.Д. Агапов // III Адлеровские социологические чтения. — Альметьевск., 2008. —С.54 —56.

38. Агапов О.Д. Социальная философия в контексте современного социокультурного мышления / О.Д. Агапов // Материалы Международной научно-практической конференции 14 апреля 2008 г. «Социально — философские и экономические аспекты развития современного общества». - Саратов: Изд-во «Новая книга», 2008. - С. 7 - 10.

39. Агапов О.Д. Синергийная социальная философия /О.Д. Агапов // Философское и педагогическое наследие: Вторые Махмутовские чтения: материалы международного симпозиума. Казань: РИЦ «Школа», 2008, - С. 366 - 371

40. Агапов О.Д. Смысл философского утверждения «человек есть» / О.Д. Агапов // Человек в современных социально- философских концепциях: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Елабуга: Изд - во ЕГПУ, 2008.-С. 11-15.

41. Агапов О.Д. Бытие человеческого рода как «поле» схождения религиозного, философского и научного дискурса /О.Д. Агапов // Православный собеседник, 2009. - С. 48 -56.

42. Агапов О.Д. Толерантность как социальная форма: от претерпевания к труду жизни /О.Д. Агапов // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Теория и практика толерантности: этнокультурный и межконфессиональный аспекты». - Казань: Познание, 2009. - С.12-17.

43. Агапов О.Д. Синергийно-антропологическое видение общества / О. Д. Агапов. Гуманитарный альманах «ЧеловеК-RU». - Новосибирск, 2009. - С. 130154.

44. Агапов О.Д. Философия XXI в. как философия антропологического переворота (концепция синергийной антропологии С.С. Хоружего) / О.Д.Агапов // Сборник трудов молодых ученных ИЭУП «Трибуна молодого ученого». - Казань, 2009. СЛ67 - 169.

45. Агапов О.Д. Социально-философское введение в проблематику интерпретации / О.Д. Агапов // Научное обозрение. - №3. — 2009. - С. 50 - 60.

46. Агапов О.Д. Синергия благодати / О.Д. Агапов // Материалы всероссийской научно-практической конференции «Новые методы в решении фундаментальных проблем социальной философии: синергийная антропология». - Казань, 2009. - С. 20 -28.

47. Агапов О.Д., Гайнуллина Л.Ф. Синергия: религиозно- философский и сциентический подходы / О.Д. Агапов, Л.Ф. Гайнуллина // Материалы всероссийской научно-практической конференции «Новые методы в решении фундаментальных проблем социальной философии: синергийная антропология». - Казань, 2009. - С.40-46.

48. Агапов О.Д., Талипов P.A. «Тайна» синергии социального бытия / О.Д. Агапов, P.A. Талипов // Материалы всероссийской научно-практической конференции «Новые методы в решении фундаментальных проблем социальной философии: синергийная антропология». - Казань, 2009. - С.143-149.

49. Агапов О.Д., Агапова Э.И. Уложение исторического бытия: икономия или синергия истории/ О.Д. Агапов, Э.И. Агапова // Материалы всероссийской научно-практической конференции «Новые методы в решении фундаментальных проблем социальной философии: синергийная антропология». - Казань, -2009. - С. 262 -267.

50. Агапов О.Д. Пребытие как задача идентичности / О.Д. Агапов // Религия и идентичность: сборник научных статей и сообщений. — Казань: Изд-во МОиН РТ, 2010. - С.22 - 28.

51. Агапов О.Д. Социология духовных отношений как символ возврата социально-философского дискурса / О.Д. Агапов // Материалы Республиканской конференции «Адлеровские социологические чтения». — Альметьевск, 2010. - С. 46 - 50.

52. Агапов О.Д. Восстановление круга Богообщения как условие возвращения русского человека / О.Д. Агапов / «Русский человек: сущность, своеобразие и перспективы развития: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, г. Елабуга, 21 - 22 октября 2010 г. / ЕГГГУ; ред. колл.: А.Г. Сабиров (отв. ред.) и др. - Елабуга, Изд - во ЕГПУ, 2010, - С. 66 — 70.

Подписано в печать 17.02.11 Формат бумаги 60x84/16. Гарнитура Times New Roman. Тираж 200 экз. Усл. печ.л 2,96. Уч.-изд.л. 3,62. Заказ №184.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии Института экономики, управления и права (г. Казань).

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Агапов, Олег Дмитриевич

Введение С.

Глава 1. Теоретико-методологические условия исследования интерпретации в контексте социальной философии С.

§ 1.1. Интерпретационные практики в античности и средневековье. С.

§ 1.2. Изменение интерпретационных практик: от эпохи Возрождения до современности С.

§ 1.3. Проблема интерпретации в современной философии: метафизика интерпретации. С.

§ 1.4. Предметное самоопределение социальной философии.

Интерпретация в фокусе социально-философской рефлексии С.

§ 1.5. Человеческий род как предмет синергийной социальной философии. С.

Глава 2. Динамика бытия человеческого рода: от преобразова- С. ния к пребытию

§2.1. «Превращенная форма» как предмет интерпретации С.

§ 2.2. От преобразования к преображению. С.

§ 2.3. Претворение как проблема и задача человеческого бытия. С.

§ 2.4. Пребытие как свершение-проблема энтелехии С.

Глава 3. Ипостаси бытия человеческого рода: феноменологи- С. ческое описание

§ 3.1. Специфика феноменологического описания: от анализа сознания к анализу социального С.

§ 3.2. Интенциональность и/или предметность как условие конституирования социальной реальности С.

§ 3.3. Интерсубъектность/ интерсубъективность как основа социальных отношений С.

§ 3.4. Интерактивность / диалогичность как поле развития социальных институтов С.

Глава 4. Интерпретация как форма бытия всеединого субъекта истории

§4.1. История как икономия бытия человеческого рода

§ 4.2. Общество как сингулярность «здесь—и-сейчас» бытия

§ 4.3. Культура как модус личностного пребытия в контексте бытия человеческого рода

§ 4. 4. Цивилизация как телос бытия человеческого рода С. 206 С. 206 С. 224 С. 235 С.

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Агапов, Олег Дмитриевич

Актуальность темы исследования. Философские, научные, религиозные исследования XIX — XX вв. полны констатаций о переживаемом человеческим родом состоянии кризиса. Понятие «кризис» применяется для характеристики социальных отношений, носящих глобальный или локальный масштаб, касающийся кризиса познавательных концептов науки, философии, религии, искусства, всей цивилизации. Этимология понятия «кризис» восходит к греческому и трактуется с одной стороны как «суд», а с другой - как «открывшаяся возможность». Иначе, кризис, как подчеркивает В.Н. Порус — это «рубеж, с которого два пути: к гибели или к жизни».1 Кризис - это состояние, имеющее системный характер. Попадание одной области человеческого бытия в «разряд» кризисного ставит под сомнение все остальные. Пересмотр оснований начинает захватывать весь телос культуры, что остро ставит проблему предстояния человека / человеческого рода перед предшествующими и последующими поколениями, перед самим собой, перед Богом. В условиях глобализирующегося мира вопрос ответственности «здесь — сейчас» живущего поколения перед человеческим родом как целым. Кризис - это пространство междумирья, где тенденции прошлого еще не исчерпались, а альтернативы будущего недостаточно полно проявились.

Предметом исследования, где различные философские школы и направления начинают кооперироваться без потери собственной идентичности, без изменения категориальных структур все чаще выступает современность. Методологическим критерием, дающим возможность совместного осмысления действительности, является принцип участного мышления, воспринимающего все богатство бытия как неотчужденное. Такой режим мышления является шагом к участному (ответственному) бытию и возможен в рамках религиозного, философского и научного познания. В последнее время прецедент исследований, где осуществляется такой полипарадигмалъный и поли-дискурсный подход, растет, а опыт С.Н. Булгакова, И.А. Ильина, П.А. Фло

1 Порус В.Н. Обжить катастрофу. Своевременные заметки о духовной культуре / B.H. Порус // Вопросы философии. - 2005. -№11.- С.24-37. ренского, А.Ф. Лосева показывает, что постижение проблем социального бытия, где сочетается религиозно — философская концептуальность и научная обоснованность вполне возможен. Безусловно, что уровень и формы осмысления различаются, отличны и предвосхищаемые пути преодоления сложных социально- политических, экономических, экологических и иных коллизий, но общее в них одно — признание ответственности человека, ситуации его «не алиби» в бытии. Следовательно, восприятие бытия человеческого рода как кризисного становится герменевтическим «полем» схождения различных форм осмысления мира, что делает возможным диалог и совместную деятельность различных субъектов социальных отношений, непосредственно заинтересованных в преодолении ситуации отсроченного «конца времен». Диалог, выяснение позиций актуализируют проблему понимания и истолкования, поскольку именно интерпретация, как показал А.И. Ахиезер, представляет собой форму мышления, направленную на включение осмысляемого в культуру личности, делая возможным формирование качественно новых смыслов бытия, социокультурного творчества и созидания в нем. Интерпретация является живым содержанием решения медиационных задач, стоящих перед обществом. Интерпретация всегда противостоит экстраполяции как форме осмысления. Логика экстраполяции носит инверсионный характер, т.е. мгновенно переносит уже имеющееся в культуре на новый объект, пытаясь тем самым компенсировать отсутствие, недостаточность новых представлений.2

Современность, таким образом, развертывается перед нами как область непонимания, сфера отчужденного человеческому роду сущего, способного в любой момент разорваться от множества противоречий. Каждая из проблем современности предстает как исторически конкретная пограничная ситуация, которую мы можем разрешить либо инверсионно, либо медиативно, следуя желанию отобъяснения или сообразно логике социального творчества. Исходя из вышесказанного, ближайшая и неотложная задача человеческого ро

2 Ахиезер А.И. С. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). T.2. Теория и методология / А.И. Ахиезер. - Новосибирск.: Сибирский хронограф, 1998. - С. 210-212. да состоит в преображении современности. В превращении ее из сферы непонимания в круг понимания, в умопостигаемое целое, где человек явит себя не только как марионетка множества стихий сущего, но как подлинный пастух бытия, способный воспринимать его зов, понимать и действовать сообразно с ним.

Степень разработанности проблемы. Выявление и изучение сущности, структуры, форм и типов, возможностей интерпретации - один из самых разрабатываемых вопросов в истории философии со времен античности, где герменевтика рассматривалась как теория и практика, дающая человеку понимание явлений природы и общества. Представители различных философских школ, течений и направлений и сегодня пытаются выявить сущность и значение, границы и функциональные возможности интерпретации в различных аспектах: 1) как процесса мышления;3 2) как научного метода;4 3) как универсального способа познания мира;5 4) как экзистенциального модуса присутствия человека в бытии;6 5) как метода конструирования социальной реальности.7

В целом, позитивно оценивая большой историко-философский и теоретико-методологический «задел» по заявленной теме исследования, необходимо отдавать отчет в наличии множества проблемных полей и лакун в понимании феномена интерпретации. Поэтому необходимо не только фиксировать многообразие подходов, оценивающих место и роль интерпретации в различных областях социальной реальности, но и выявлять условия, конституирующие ситуацию восприятия интерпретации как проблемы.

Наиболее общим моментом, задающим контуры мышления целой эпохи, являются, безусловно, типы раг^юнальности, а средним звеном, определяющим специфику восприятия любого феномена, выступают теоретико

3 Данная точка зрения отличает, в первую очередь, феноменологию (Э. Гуссерль, М. Мерло - Понти) и аналитическую философию (Л. Витгенштейн);

4 Такова позиция позитивистов и сциентистов;

5 Этого взгляда последовательно придерживается герменевтика после М. Хайдеггера и Г. Гадамера;

6 Убеждение всех мыслителей экзистенциально-феноменологического направления (П. Рикер, Э. Левинас)

7 Сущность воззрения постмодернистской социальной теории (Т. Луман, П. Бергер, Э. Гидденс, Н. Луман, П. Штомпка, Ю. Л. Качанов) методологические подходы. Кроме больших парадигмальных уровней, необходимо также учитывать авторские концепции создателей крупнейших философских систем, чьи взгляды невозможно редуцировать до одного метода или идеи. В истории философии B.C. Библер выделяет три понимания разуо ма, три типа постижения человеком феномена понимания (сознания). Исторически первичен «разум эйдетический» (античность). Далее «рождаются»: «разум причащающийся» (средние века) и «разум познающий» (Новое время). Каждый из «разумов» создал свое отношение к процессам понимания и интерпретации. К примеру, для античного разума понять нечто означало включить его в космос, превратить в эстетически значимое бытие, а для средневекового ума понять предмет означало указать на его при частность к всеобщему творцу (Богу), «причастить их сверхсущему». В рамках становления новоевропейского разума логика понимания заменяется пафосом познания. Исходя из интенций каждого исторически сложившегося разума, складывалась вполне определенная практика достижения понимания. Так, в античности - это герменевтика, в средневековье — экзегетика, в новое время — логика интерпретации уступает место логике объяснения. Таким образом, на основе характеристики исторических форм рациональности следует выделить три сложившихся подступа к интерпретации — эстетический, экстатический и теоретический. Развитие указанных способов разумения к нач. XIX в. сложилось в два подхода: гносеологический и онтологический. Коренное отличие между ними состоит в понимании интерпретации (шире - сознания). Складывание гносеологической традиции тесно связано с творчеством Аристотеля («Об истолковании»), схоластов, всей линии новоевропейской рациональности (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Т. Гоббс, Б. Спиноза, Д. Локк, Д. Юм, И. Кант, Г. Гегель) и далее, в XIX - XX вв., позитивистов (О. Конт, Г. Спенсер, Дж. Милль), неопозитивистов (М. Шлик, Ф. Франк, А. Уайтхед), постпозитивистов (К. Поппер, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Ст. Тулмин, X. Ленк). Логико-методологическую позицию в отношении интерпретации занимает сего

8 Библер B.C. От наукоучения — к логике культуры. Два философских введения в XIX век / B.C. Библер. -М.: Изд-во политической литературы, 1991. - С. 4. дня аналитическая философия (JI. Витгенштейн, О. Куайн, Дж. Остин, Р. Рорти, Д. Даммит, Д. Дэвидсон). В целом, для всех представителей гносеологического подхода интерпретация - это процесс обнаружения смысла и значения, процесс отражения и репрезентации в сознании субъекта определенных связей и отношений природной и социальной действительности.

В онтологическом подходе интерпретация рассматривается как форма присутствия человека / человеческого рода в бытии, раскрывающая себя в экзистенции. Онтологическое звучание процесс интерпретации имеет у Ав. Августина, И. Златоуста, Гр. Паламы, Н. Кузанского, Б. Паскаля, B.C. Соловьева, М. Хайдеггера, А.Ф. Лосева, C.JI. Франка, В. Лосского, П. Рикера, Э. Ле-винаса, В.В. Бибихина, A.B. Ахутина, С.С. Хоружего.

Далее, реконструируя историко-философский контекст изучения интерпретации, важно учитывать, какое место и роль ей отводится в марксизме, философии жизни, феноменологии, герменевтике, психоанализе, позитивизме, экзистенциализме, аналитической философии, структурализме/ постструктурализме. Знание о способе введения темы является указанием на ракурс и пределы понимания интерпретации в границах этого дискурса. Темы жизни (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, В. Дильтей А. Бергсон, Г. Зиммель), языка (В. Гумбольдт, М.Хайдеггер, Л. Витгенштейн, О. Розеншток - Хюсси), труда (К. Маркс, С.Н. Булгаков), веры (С. Кьеркегор, А. С. Хомяков, B.C. Соловьев, П.А. Флоренский), принципиально немыслимые для картезианской традиции, доминируют в современной философии.

Водоразделом между классической и неклассической философией является труд «Феноменология духа» Г.Ф. В. Гегеля, где он соединил идею новоевропейского трансцендентального субъекта с субъектом истории. Вся философия отныне превращается в философию духа (права, истории, культуры, сознания, труда). Пытаясь выявить истоки наук о духе, М. Хайдеггер писал, что период с «1780 — 1840 гг. — это эпоха, высвободившая творческие силы, Кант, Гердер, Гумбольдт, Гегель ввели в область человеческого сознания историю. Историческое знание становится принципом совокупного созерцания всего человеческого».9

Интерпретация и понимание, как предмет достойный исследования в рамках философии, «вышла» на первый план в конце XIX в. в связи с обсуждением проблематики, поднятой В. Дильтеем о специфике гуманитарного и социального познания. Феномен понимания и метод интерпретации, в отлиI чие от метода объяснения, стал для В. Дильтея и представителей Баденской школы неокантианства главным моментом доказательства специфики наук об обществе и человеке. Однако в дальнейшем на первый план вышла проблема интерпретации, а не понимания. На наш взгляд, подобное «выдвижение» интерпретации / интерпретационной деятельности связано с тем, что для социально-гуманитарного познания стало сверхактуальным изучение «механизма» функционирования социальных институтов, динамики процессов коммуникации, трансляции социокультурного опыта. Немецкие социологи Т. Лукман и П. Бергер предложили рассматривать интерпретацию как основной процесс социальной коммуникации. Их идея получила развитие в социальной теории Э. Гидденса, П. Бурдье, П. Рикера, Н. Лумана. На большое значение интерпретационных процессов и практик в рамках научного сообщества указывают Ю. Хабермас, X. Ленк, П. Фейерабенд. Постмодернистская социальная мысль обращается к исследованию интерпретации в связи с анализом современного общества, институализации новых социальных форм и практик, их идентификации и самоидентификации. М. Фуко в своей «Герменевтике субъекта» предложил рассматривать интерпретацию как «практику себя», как возможный способ конституирования личности10.

Проведенный выше краткий анализ исторически сложившихся в философии типов рациональности позволяет сделать вывод о том, что наряду с весьма значительными достижениями в проблеме понимания феномена интерпретации сохраняется и немало спорных и нерешенных вопросов. К при

9 Хайдеггер М. Исследовательская работа В. Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. / Михайлов А. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика. — СПб.: СПбГУ, 2006. - С. 353.

10 См.: Фуко М. Герменевтика субъекта / СоциоЛогос. - М.: Изд-во «Прогресс», 1991. С. 284-315. 9 меру, четко не обозначена роль интерпретации на различных уровнях научного познания в его естественнонаучном и социально - гуманитарном вариантах, не вскрыто многообразие факторов, влияющих на процесс интерпретирования. Но, самое главное, отсутствует собственно социально-философский подход к феномену интерпретации. При всей значимости онтологических моделей в них онтическое доминирует над социальным, что приводит к формированию различных редукционистских моделей понимания бытия и исключает возможность постичь место и роль в нем человеческого рода, способного не только приспосабливаться к миру, но и деятельностно преобразовывать его. По нашему убеждению, онтология должна начинаться с анализа структур, сфер и полей социального бытия, вобравшего в себя в трансформированном виде все иные, не антропосоциоморфные формы бытия. Иными словами, не философия природы способна пролить свет на проблемы социальной философии, а, наоборот, все проблемы натурфилософского плана есть часть социально-философской рефлексии. Непонимание этого положения ведет или к натурализму (биологизм, географизм, психологизм), или к мистицизму и прочим девиациям в понимании феномена бытия. Узость гносеологического взгляда на интерпретацию связана с тем, что в базовых категориях сознания, мышления, трансцендентального субъекта, языка и т.д. «выветривается» личность как творец. Однако ценность интерпретации в создании поля дискурса, где может произойти самоопределение человека, сформироваться стиль и ритм его мироотношения и деятельности. Интерпретация всегда позиция личности, социально-экзистенциальный модус ее присутствия. Исходя из вышеизложенного, необходимость в теоретической разработке проблемы интерпретации в социально-философском ключе представляется очевидной и своевременной.

Учитывая актуальность и степень разработанности темы исследования, укажем, что основная проблема исследования заключается в отсутствии целостного понимания феномена интерпретации и в наличии «лоскутного» представления об интерпретационной деятельности, в противоречии между восприятием процесса интерпретации в сугубо гносеолого-когнитивном контексте или в рамках экзистенциально—онтологического подхода. Вместе с тем, антиномизм в восприятии интерпретации способен преодолеть социально—философский подход, сущность которого состоит в разработке концепции интерпретации как формы личностного творения бытия в контексте становления человеческого рода. На наш взгляд, определяющий гипотезу, инспирирующую логику диссертационной работы, интерпретация есть процесс одновременного установления и развертывания смысла в сознании личности, а также в интерактивном и интерсубъективном бытии человеческого рода.

Таким образом, объектом исследования выступает интерпретация как социальный феномен, а предметом изучения является процесс разворачивания интерпретативной деятельности в бытии личности в частности, и в бытии человеческого рода в целом.

Цель диссертационного исследования заключается в концептуальном осмыслении интерпретации как социального феномена. Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих взаимосвязанных между собой задач:

- проанализировать теоретико-методологические условия исследования интерпретации в контексте социальной философии;

- определить контуры динамики становления человеческого рода и обозначить место и роль интерпретации в процессах становления человеческого рода;

- выявить атрибуты социального бытия с позиций феноменологии и раскрыть значение интерпретативных практик для конституирования социальной реальности;

- рассмотреть специфику конституируемых практикой интерпретации социальных отношений в рамках сложившихся конфигураций бытия (история, общество, культура, цивилизация) всеединого субъекта истории.

Теоретические и методологические основания исследования. Современную философию характеризуют как концептологию, «где каждый концепт показывает полное изменение конфигурации мира», где общение концептов востребуется каждым человеком для умножения и восполнения себя11. Выстраиваемый социально-философский подход к интерпретации рассматривается нами как эксперимент, где материей концепирования выступает накопленный в ходе культурно-исторического развития человеческого рода опыт интерпретаций своего бытия. Все богатство сложившихся подходов (герменевтика, экзегеза, интерпретация), думается, позволит осуществить наш замысел, «вызревший» в рамках изучения работ B.C. Библера, A.B. Ахутина, С.С. Хоружего, В.В. Бибихина, поставивших на повестку дня вопрос об участном рассмотрении процесса интерпретации как формы бытия личности и общества, практики освоения различного культурно-исторического опыта. Развиваемая в диссертационном исследовании социально-философская концепция интерпретации воплощает целую серию идей отечественных (A.M. Пятигорского, М.К. Мамардашвили, Э.В. Ильенкова, Г.С. Батищева, A.C. Ахиезера, И.Т. Касавина, Б. В. Маркова, Я. А. Слинина, Г.Л. Тульчинского, С. С. Неретиной, А. С. Панарина, В. Е. Кемерова, О.Н. Бушмакиной) и зарубежных (М. Хайдеггера, О. Розенштока - Хюсси, П. Бур-дье, П. Рикера, Э. Левинаса, 3. Баумана, Ж. Деррида, Э. Гидденса, П. Штомп-ки) мыслителей, изучавших различные аспекты и формы интерпретационной деятельности в бытии человеческого рода. Стягивающим в единое это разнообразие теорий является гетеротетический принцип,12 согласно которому процесс понимания изначально строится на всем богатстве жизненного мира эпохи, где полагание «одного», «единого» одновременно порождает вопрос «иного», «другого», «множественного».

Наше диссертационное исследование продолжает традиции русской религиозной философии. В частности, большое влияние на диссертанта ока

11 Неретина С.С. Тропы и концепты / С.С. Неретина. - М.: ИФ РАН, 1999. - С. 50.

12 Керимов T.X. Социальная гетерология: методология и теория исследования: автореф. дис. док. филос. наук/T.X. Керимов; УрГУ. - Екатеринбург, 1999.-С.9. зала мысль А.Ф. Лосева, С. Л. Франка, о. С. Булгакова, о. П. Флоренского, И. А. Ильина, Б. П. Вышеславцева, В.Н. Лосского, С.А. Левицкого, В.В. Биби-хина, С. А. Аверинцева, Вл. Свешникова, А Сурожского (Блума). Синергий-ная парадигма православия, получившая наиболее полное концептуальное оформление в паламизме, выступает базой для всей работы - от постановки проблемы до ее, естественно, в меру наших сил, разрешения. В частности, важным теоретико - методологическим подспорьем для рассмотрения многих социально-философских проблем для диссертанта выступала концепция си-нергийной антропологии С.С. Хоружего, позволяющая осмыслить основные

1 "5 моменты человеческого бытия в онтологической перспективе.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем:

- впервые предпринята попытка разработки социально-философской концепции интерпретации как личностной формы творения бытия в рамках становления человеческого рода;

- реконструированы основные интерпретационные практики античности, средневековья и Возрождения, эпохи Нового и новейшего времени;

- определено, что в социально-философском плане правомерно говорить об интерпретации как процессе, конституирующем освоение мира человеком, сущность которого состоит в установлении различных практик преобразования мира и самого себя;

- разработаны контуры синергийной социальной концепции динамики человеческого рода, исходящей из утверждения онтологической укорененности бытия человека, своими усилиями преобразующего и преображающего сущее, создавая уникальную и неповторимую сферу жизни - общество, где наиболее полно и всесторонне раскрываются все силы бытия;

- выявлено, что предмет интерпретации - это превращенные формы общественных отношений, поэтому коренная задача интерпретации состоит в их распредмечивании, в определении их смысла и значения для более пол

13 См.: Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии / С.С. Хоружий. - М.: Ин-т философии, теологии и истории св. Фомы, 2005. - 408 с. ного целерационального и ценностного их претворения в рамках бытия личности;

- установлено, что интерпретация направлена на преображение человека из потенциального субъекта деятельности (истории) в личность, претворяющую всеобщие родовые силы в конкретно-историческом бытии и выходящего, тем самым, на уровень пребытия;

- теоретически обосновано, что интерпретирование есть процесс становления интеллигенции, наиболее полно и целостно воплощаемой в имени, которое, в свою очередь, делает возможной осмысленно — ответственное, поступательное бытие личности;

- показано, что интерпретация как личностная форма творения бытия разворачивает себя в полной мере лишь на кресте действительности, где поле горизонтального общения образуется общением с другими личностями, субъектами социокультурного развития. Вертикальная ось общения задана трансценденцией / экзистированием к Абсолюту / Богу, формируя круг бытия (онтотрансцензус);

- раскрыта полная диалектических противоречий динамика становления человеческого рода в круге бытия, где каждая из ипостасей развития (общество, культура, история, цивилизация) создает в единстве многообразия икономию истории. Каждая ипостась всеединого субъекта истории образует свой малый круг понимания, задающий исходный уровень предпонимания определенного периода/эпохи, социальной общности. Ипостась субъекта истории, будучи органически связанной с иными гранями, все же обладает относительной самостоятельностью и значением, конституируя уровень развития интерсубъективных и интерактивных отношений;

- в диссертации намечены направления перспективных исследований в области изучения бытия человеческого рода в двойной: социально-философской и синергийно-антропологической перспективе.

Основные положения работы, выносимые на защиту:

1. Становление человеческого рода, его история может и должна рассматриваться через призму конституирования различных форм описания и самоописания, позволяющих ему обрести собственную идентичность. Последовательно, согласно исторической реконструкции, формами понимания и истолкования своего положения в сущем выступали: герменевтика, экзегетика, интерпретация. Каждая из форм есть своеобразный органон, задающий восприятие мира, место и роль в нем человека.

2. В современной философии проблема интерпретации эксплицируется как столкновение исторически различных практик интерпретационной деятельности переживаемых как кризис, или — даже — отказ от понимания и истолкования. Постепенный спад и аннигиляции интерпретационных практик в современности, их симуляция в различных областях культуры связаны с отходом от восприятия наличия в бытии трансцендентального, абсолютного начала, Бога, делающего возможным феномен концентрации многих энергий сущего. Состояние отпадения от Абсолюта оборачивается постановкой вопроса о смерти человека, смерти социальности, все бытие которых мыслилось как вопрос причастия к целому, воплощенному в умопостигаемых символах эпохи. Таким образом, апостасия ведет к редукции социально-философского дискурса, его свертыванию. Выход из затянувшейся ситуации убийства Бога/ убийства человека связан с утверждением участного / синер-гийного мышления.

3. Возвращение значения интерпретационной деятельности возможно только через понимание, что подлинным предметом социально-философской рефлексии может быть человечество как доминирующий в бытии род сущего, способного активно преображать его динамику и сущность. Все бытие человеческого рода в пространстве — времени сущего образует глобальный онтологический герменевтический круг, где модус предпонимания выступает как опредмечивание сущего, а модус понимания как сфера распредмечивания. Структура герменевтического круга жизни стянута ритмикой трансценденции во вне и во внутрь, что обеспечивает устойчивость человеческого рода в сущем, позволяя ему быть всеединым субъектом истории.

4. Конституирование и развитие герменевтического круга бытия образует «самое само» динамики бытия человеческого рода, основными моментами которого являются: преобразование — преобраэк:ение — претворение — пребы-тие. Бытие человечества как всеединого субъекта истории имеет синергий-ный характер и косвенно выражается в превращенных формах общественных отношений (вещах, институтах, структурах, ситуациях), выступающих своего рода кристаллом смысловых интенций людей, залогом начала интерпрета-тивной деятельности.

5. Преобразование является первичной «клеточкой» бытия человеческого рода, где происходит исходное, спонтанное опредмечивание сил сущего. Именно так складывается многообразие (внутренних/ внешних) форм бытия, развитие которых напрямую зависит от способности и возможности рас-предметить освоенные силы сущего. Именно распредмечивание выступает основой преображения, своего рода переходом от трансценденции во вне к трансценденции во внутрь. Процесс преображения порождает феномен субъективности, стремление к самоосуществлению, к пребытию. Преображение создает круг понимания - онтотрансцензус общества и личности, задающий интенции определенной исторической эпохи. Более того, только в акте преобразования рождается человеческий род как всеединый субъект истории, способный развивать как собственные силы, так и силы сущего. Претворение и пребытие — суть моменты бытия человеческого рода, направленные на воплощение и развитие идей, открытых в рамках преображения. Энергия и интенция претворения направлены на углубление понимания мира, на одухотворение и спасение сил сущего от небытия. Сущность пребытия состоит в гармонизации различных по силе потенциалов сущего, в установлении чело-векосоразмерной формы бытия сущего.

6. Наиболее полно и всесторонне раскрытие значения интерпретационных практик в динамике бытия человеческого рода воплощает феноменологическое описание и постижение ипостасей, фиксируемых на уровне сознания. Интенциональность, интерсубъектность/ интерсубъективность, интерактивность являются различными гранями онтологической динамики человеческого рода в пространстве-времени сущего. Значение интенциональности состоит в концентрации и устремлении человека в деле преосуществления себя в круге бытия. Предмет интенции имеет в каждую историческую эпоху свою «привязку» или «превращенную форму», выступающей основой для совместной (интерсубъектной и интерактивной) деятельности по преображению наличной формы бытия с целью придания ей определенной человекосораз-мерности.

7. Человеческий род являет собой всеединый субъект истории, чрезвычайно богатый по своим проявлениям (общество, культура, цивилизация), которые образуют икономию истории бытия человеческого рода. Каждая ипостась всеединого субъекта истории есть малый круг понимания, задающий исходный уровень предпонимания определенного периода/эпохи, социальной общности. Становление человека, его личностное возрастание сопряжено с освоением данных ипостасей, позволяющих каждому новому поколению людей, каждому человеку войти в круг общения, знаменующий собой переход от внешней детерминации природы к самодетерминации смысла/ духа.

8. Общество выступает как определенная ипостась бытия человеческого рода «здесь-и-сейчас», связанная с опредмечиванием сил сущего. Общество являет собой промежуточный тип бытия — сингулярность/ социем, постоянно дизистирующий в сущем и требующий своего преображения, способного «стяжать» разнородные практики человеческого рода в нечто целое, что и происходит в процессе духовного преображения, в признании трансцендентальных истоков бытия, формировании культуры метафизики.

9. Бытие моментов всеединого субъекта образует телос человеческого рода (цивилизацию), что позволяет трактовать его развитие как процесс все расширяющейся интерпретационной деятельности, направленной на преображение человека как потенциального всеединого субъекта истории в субъ- -екта, претворяющего родовые силы в конкретно-историческом бытии цивилизации и выходящего тем самым на уровень пребытия.

Научно-практическая значимость работы обусловлена новизной ее проблематики. Работа очерчивает новое поле исследования для социальной философии. Предложенный в работе синергийный дискурс позволяет создать сферу осмысления интерпретации в социально-философском ключе, где учитываются и расширяются достижения онтологического и гносеологического подходов к проблеме постижения феномена интерпретации, ее места и роли в бытии человеческого рода. Выявленные в рамках исследования атрибуты интерпретационной деятельности позволяют эксплицировать ее конкретные проявления в различных сферах деятельности человеческого рода, связанных с ситуацией смыслопорождения структур и институтов бытия человеческого рода. Более того, материалы и выводы диссертации дают теоретическое представление о сущности интерпретационной деятельности, процессах ее конституирования и эффектах, ею порождаемых, что позволяет переосмыслить и понять в новом ключе классические проблемы социальной философии.

Историко-философские и теоретико-методологические экскурсы диссертационного исследования могут быть использованы при чтении курса «Философия» в разделах, посвященных различным аспектам социального познания, социально-антропологической проблематики, а также для проблемного изложения спецкурсов («История философии», «Философия истории», «Социальная философия», «Философия и методология науки», «Синергийная социальная философия»).

Апробация работы. Основные положения диссертации и полученные результаты обсуждались на кафедре философии Института экономики, управления и права (г. Казань), кафедре философии Казанского государственного университета им. В.И. Ульянова — Ленина, на заседаниях Татарстан-ского отделения Российского философского общества, кафедре философии

Поволжской академии государственной службы им. П.А. Столыпина (г. Саратов), кафедре философии, политологии и социологии Казанского государственного университета культуры и искусств, теоретико-методологических семинарах под руководством проф. С.С. Хоружего (Институт философии РАН), проф., д.э. н. Салихова Б.В. и проф., д.ф.н. Демина Г.И. (Нижнекамский филиал Московского гуманитарно-экономического института).

Концептуальное оформление базовых положений диссертационного исследования произошло в рамках подготовки трех монографий, семи статьях в изданиях, входящих в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий ВАК, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора и кандидата наук, а также в других публикациях общим объемом 34,9 печатных листов.

Отдельные теоретические положения и результаты исследования были изложены в выступлениях на Всероссийских научно-практических конференциях «Перспективы развития современного общества» (Казань, Казанский государственный технический университет, 11 декабря 2003 г.), «Правовые реформы в России: история и современность» (Казань, Институт экономики управления и права (г. Казань), 2004 г,); на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 24-28 мая 2005 г.); на международном научном конгрессе «Человек в мире культуры: исследования, прогнозы» (Казань, Казанский государственный университет культуры и искусств, 17-18 апреля 2007 г.); на международной научно -практической конференции «Евразийский мир: многообразие и единство» (Казань, Институт экономики, управления и права (г. Казань), 11 мая 2007 г.); на международном симпозиуме «Вторые Махмутовские чтения. Философское и педагогическое наследие» (Казань, Казанский государственный архитектурно - строительный университет, 15 — 16 мая 2008 г.).

Результаты исследования использованы при подготовке лекционных курсов и учебных пособий для студентов экономического, психологического и юридического факультетов ИЭУП (г. Казань).

Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы, состоящего из 441 номинации. Работа изложена на 300 страницах компьютерной верстки.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интерпретация как личностная форма творения бытия"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Оборачиваясь назад, в точку замыслов, составивших цель и познавательные задачи диссертационного исследования, можно утверждать, что оно представляет собой целое, к которому возможно отнестись, как минимум, трояким образом. Во-первых, это проект, где реализован социально-философский подход к проблематике интерпретации, где каждый вывод, сделанный в рамках параграфов и глав, обоснован историко-философским и теоретико-методологическим материалом.

Второе отношение к тексту диссертационного исследования диктуется логикой не воплощенного, а подразумеваемого. В этом плане каждая глава -это больше попытка выразить витающие в философском сообществе идеи. Другой вопрос насколько нам действительно удалось их выразить, поскольку контекст современного социально-гуманитарного познания строится на полутонах, интуициях, метафорах. В любом случае, проблемы и концепции, обсуждаемые гуманитариями, сегодня выступают «материей» поля философской дискуссии для живой мысли, способной расширить сферу понимания таких феноменов бытия человеческого рода, как интерпретация, понимание, интеллигенция, преобразование и преображение, претворение и пребытие, интерактивность, интерсубъектность, история и культура, цивилизация. В перспективе круг рассматриваемых феноменов социального бытия будет расширяться, охватывая все большую сферу возникающих в современности ситуаций, состояний и процессов. Например, сегодня набирает силу социально-антропологический анализ постчеловеческого / постперсонологического существования (Г.Л. Тульчинский, С.С. Хоружий, С.А. Смирнов, В.А. Куты-рев, М.А. Эпштейн, У.Бек, Ф. Фукуяма, Ю. Хабермас и др.)306.

Третий момент - отношение к завершенному тексту заключается в том, что он может рассматриваться как реализованная форма мышления и пребы-тия автора, манифестация его личного бытия и предстояния перед предметом

306 Тульчинский Г.Л. Постчеловеческая персонология. Новые перспективы свободы и рациональности / Г.Л. Тульчинский / СПб.: Алетейя, 2002. - 677 е.: Хоружий С.С. Проблема Постчеловека, или трансформативная антропология глазами синергийной антропологии /С.С. Хоружий // Философские науки. - 2008. - №2. - С. 10-32. исследования. В любом из этих модусов диссертационное исследование позитивно, т.к. намечает вектор возможного развития социальной философии.

Основная проблема, инспирирующая объект и предмет данного исследования, состояла в отсутствии социально-философского понимания феномена интерпретации. Предполагалось, что рассмотрение интерпретации в теоретико-методологической призме социальной философии способно снять множество противоречий между ее восприятием в онтологическом и гносеологическом ракурсах. Действительно, основной гипотезой выступило предположение, что интерпретация человеком мира и своего положения в нем есть процесс одновременного установления и развертывания смысла в сознании личности, а также в интерактивном и интерсубъективном бытии человеческого рода.

Идея проведения социально-философского изучения интерпретации изначально носила экспериментальный характер, потребовавший детальной социокультурной реконструкции истории интерпретационных практик внутри таких культурно-исторических целостностей, как античность, средневековье, эпоха Возрождения, периоды Нового и новейшего времени, а также раскрытия познавательно-эвристического потенциала основных теоретико-методологических концепций интерпретации, имеющихся в истории философии. Кроме этого, «погружение» феномена интерпретации в социально-философский контекст требовало определения места и роли интерпретационной деятельности в динамике становления человеческого рода, раскрытия ее значения в различных сферах социальной реальности.

В итоге, в ходе социокультурного, историко-философского и социально-философского анализа интерпретация предстала как процесс, направленный на преображение человека из потенциального субъекта деятельности (истории) в личность, претворяющую всеобщие родовые силы в конкретно-историческом бытии, и выходящего тем самым на уровень пребытия.

Было выяснено, что интерпретация тесно связана с выявлением структуры и смысла круга бытия, создаваемого деятельностно усилиями человеческого рода, с распредмечиванием множества превращенных форм, появляющихся в ходе освоения сущего. Интерпретация — неизбывная ипостась бытия человеческого рода, каждого человека, поскольку, только интерпретируя, ведя практику герменевтики и экзегезы, мы делаем возможным существование сознания, становление интеллигенции, формирование такой формы бытия как личность.

Герменевтическое поле - бледная копия онтодиалога, разворачивающегося на кресте действительности, держащегося усилиями по установлению отношения к Абсолюту, к Богу. Круг бытия есть круг общения, в котором исходным является Богообщение. Наряду с этим, необходимо признать, что анализ этого проблемного поля в диссертации только намечен и требует дальнейшего рассмотрения в философском, богословском, научном ракурсах. К сожалению, в современной философии очень мало используется познавательно-эвристический потенциал святоотеческой мысли и российской философии сер. XX в (В.Н. Лосский, С.А. Левицкий, И.А. Ильин, Б.П. Вышеславцев, А. Кожев), философских концепций А.Ф. Лосева, Г.С. Батищева, онтог-носеологии М.А. Лившица и др. Вместе с тем, русская философская школа мышления сумела еще в нач. XX в. преодолеть многие превратности лингвистического поворота, сохранив при этом метафизику Абсолютного, трансцендентального. Имяславские споры, философия имени и философия языка российских философов (А.Ф. Лосев, о. С.Н. Булгаков, о. П.А. Флоренский, Г.Г. Шпет, A.B. Михайлов, В.В. Бибихин) показывает высочайший уровень философской рефлексии, не впадающей в собственное отрицание и не порождающей эстетики симулякров.

Путем осознания исходности Богообщения в круге бытия мы, тем самым, вышли на проблему синергийности, взаимобытия Божественной Любви / Дара и человеческого служения. Наиболее полно в дискурсе современной философии теоретико- методологический потенциал синергийной парадигмы представлен синергийной антропологией С.С. Хоружего. Именно она и выступила для нас эпистемологическим основанием для разработки синергийной социально-философской концепции динамики человеческого рода, исходящей из утверждения онтологической укорененности бытия человека, своими усилиями преобразующего и преображающего тело сущего, создавая уникальную и неповторимую сферу жизни, богатую на способы проявления (общество, культура, история, цивилизация). Обогащение социально-философского подхода идеями синергийной антропологии С.С. Хоружего позволило создать широкую теоретико-методологическую перспективу исследования. В частности, все феномены бытия человеческого рода были изучены в двойном аспекте: социально-философском и синергийно-антропологическом.

Темы онтодиалога, Богообщения, синергий всех сил сущего, синергий Божественного Дара и становления человеческого рода позволили реабилитировать еще один мощный пласт философской рефлексии — философию истории, непосредственно призванную осмыслять процессы, носящие глобальный онтологический характер, поскольку ее предметом выступает проблема смысла истории, ее икономия. Конкретнее, для решения познавательных задач заключительной главы диссертационного исследования мы обратились к философии истории Л.П. Карсавина, создавшего, по нашему убеждению, до сих пор не превзойденную историософскую теорию истории, как становления в пространстве—времени сущего всеединого субъекта. Дискурс карсавинской философии истории позволил «неслиянно и раздельно» использовать потенциал социокультурного, формационного и цивилизационного подходов, выстроить подвижную иерархию ипостасей всеединого субъекта истории (общество, культура, история, цивилизация), а также показать, что каждая ипостась всеединого субъекта истории образует свой малый круг понимания, задающий исходный уровень предпонимания определенного периода социальной общности. Ипостась субъекта истории, будучи органически связанной с иными гранями, все же обладает относительной самостоятельностью и значением, конституируя уровень развития интерсубъективных и интерактивных отношений. Становление человека личностью сопряжено вхождением в круг глубинного общения / богообщения, знаменующий собой переход от внешней детерминации природы к самодетерминации смысла/ духа.

Процесс перехода с уровня внешней детерминации к самодетерминации, где наиболее полно и всесторонне раскрывается значение интерпретационных практик в динамике бытия человеческого рода, воплощает феноменологическое описание и постижение ипостасей, фиксируемых на уровне сознания. Интенциональность, интерсубъектность / интерсубъективность, интерактивность являются различными гранями онтологической динамики человеческого рода в пространстве-времени сущего. Значение интенцио-нальности состоит в концентрации и устремлении человека в деле преосуще-ствления себя в круге бытия. Предмет интенции имеет в каждую историческую эпоху свою «привязку» или «превращенную форму», выступающие основой для совместной (интерсубъктной и интерактивной) деятельности по преображению наличной формы бытия с целью придания ей определенной человекосоразмерности.

Таким образом, в ходе реализации основной познавательной интенции нашего философского исследования удалось, в первую очередь, доказать необходимость создания социально-философской концепции интерпретации, позволяющей раскрыть «затеняемые» аспекты интерпретационной деятельности в бытии человека / человеческого рода, которые появляются при крайностях онтологического или гносеологического понимания. Во-вторых, предлагаемая в работе синергийная социальная философия, экспериментальной площадкой которой и выступил феномен интерпретации, думается, наглядно показала, что выход из «пустоты нигилизма» эпохи Модерна / Постмодерна связан с реабилитацией трансцедентального, возвращением в круг Богообщения, где есть шанс установления гармоничного круга бытия. И, наконец, в-третьих, социально-философский анализ интерпретации показал, что социальная реальность, где воплощается множество социально-антропологических практик и стратегий есть пространство междумирья, подлинное пространство свободы, где цель человека - определенным образом манифестировать сущее, вывести его на опознание, дать воплотиться из своей потенциальной формы в актуальную, где бытие предстало бы как энтелехия, самоочевидность или единство.

В процессе этой манифестации происходит превращение сущего, его трансформация и одухотворение, укладывание в круг бытия, индуцирующего энергии мира. История, в данном случае, область человеческого духовного (в Духе) делания, труда жизни. Человеческий род — это пришедшая в движение силой Божественного Дара сила сущего, ставшая, тем самым, центром концентрации, сгущения сил мира. Онтологическая сверхцель интерпретации состоит в схватывании тенденций этой индуцированной энергии, а также, в определенной мере, в направлении этих импульсов в созидательное и конструктивное русло. Интерпретация, интерпретирование, таким образом, предстает как процесс конституирования телоса истории, процесс демиургии смысла, а вместе с тем - и целостности и полноты бытия.

Список научной литературыАгапов, Олег Дмитриевич, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Авалиани С. Ш. Трансформация метафизики / С. Ш. Авалиани // Вопросы философии. 2005. - № 11. - С. 48-54.

2. Аванесов С. С. Личность как синергийная конструкция / С. С. Аванесов // Философские науки. 2008. - № 2. - С. 32-47.

3. Августин А. Исповедь / А. Августин. — М.: Ренессанс, 1991. — 496 с.

4. Аверинцев С. С. «Мировоззренческий стиль»: подступы к явлению Лосева / С. С. Аверинцев // Вопросы философии. 1993. - № 9. — С. 16— 23.

5. Адлер А. Смысл жизни / А. Адлер // Философские науки. 1998. - № 1. -С. 15-27.

6. Адо П. Плотин или простота взгляда / П. Адо. М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1991. - 142 с.

7. Адо П. Философия как способ жить / П. Адо. — М.: Степной ветер, 2005.-288 с.

8. Адорно Т. Негативная диалектика / Т. Адорно. М.: Научный мир, 2003.-374 с.

9. Азаренко С. А. Сообщество тела / С. А. Азаренко. М.: Акад. проект, 2007. - 239 с.

10. Ю.АкчуринБ. Г. Человеческая телесность и социальные аспекты ее идентификации: автореф. дис. . д-ра филос. наук / Б. Г. Акчурин; БашГУ. -Уфа, 2004.-46 с.

11. Алексеев Н. Н Науки общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов: очерки по истории и методологии общественных наук / Н. Н. Алексеев. М., 1912. - 270 с.

12. Аллахвердян С. Д. Природа социальных понятий / С. Д. Аллахвердян. -Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1989. 139 с.

13. Алфеев (Епископ Илларион). Священная тайна Церкви: введение в историю и проблематику имяславских споров / И. Алфеев. СПб.: Алетейя, 2002.-Т. 1.-578 с.

14. М.Альбельдиль М. Ф. Зеркало традиций: человек в духовных традициях Востока / М. Ф. Альбельдиль. СПб.: Азбука-классика, 2003. — 288 с.

15. Анкин Д.В. Семиотика философии: философско-методологические аспекты: автореф. дис. . д-ра филос. наук / Д.В. Анкин; УрГУ. Екатеринбург, 2004. - 44 с.

16. Антисери Д. Эпистемология и герменевтика / Д. Антисери // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. 2001. - № 3. - С. 3-27.

17. Апель К.О. Трансформация философии / К.О. Апель. М.: Логос, 2001. - 344 с.

18. Апель К.О. Трансцендентально-герменевтическое понятие языка / К. О. Апель // Вопросы философии. 1997. - № 1. - С. 76-93.

19. Ардашкин И.Б. Научная проблема: от формы исследования к форме выражения знания: автореф. дис. . канд. филос. наук/И.Б. Ардашкин; ТГУ. Томск, 1998. - 20 с.

20. Аренд X. Ситуация человека / X. Аренд // Вопросы философии. — 1998. -№ 11.-С. 131-141.

21. Арон Р. Избранное: введение в философию истории / Р. Арон. — М.: Унив. книга, 2000. 543 с.

22. Арсланов В.Г. Постмодернизм и русский «третий путь»: terrium datur российской культуры XX века / В.Г. Арсланов. М.: Культурная революция, 2007. - 656 с.

23. Арсланов В.Г. Философия XX в. / В.Г. Арсланов, С.Н. Мареев, Е.В. Мареева. -М.: Акад. проект, 2001. 464 с.

24. Ахиезер А. С. Россия как большое общество / A.C. Ахиезер // Вопросы философии. 1993. - № 1. - С. 3-20.

25. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта: (социокультурная динамика России). Т. 2. Теория и методология / A.C. Ахиезер. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. — 456 с.

26. Ахиезер A.C. От диалога к диалогизации: (в свете концепции B.C. Библера) / A.C. Ахиезер, М.А. Шуровский // Вопросы философии. — 2005. -№ 3. С. 58-71.

27. Ахиезер A.C. Социальная философия в усложняющемся мире / A.C. Ахиезер, М.Э. Рябова // Общественные науки и современность. — 2005. — № 3. — С. 137-144.

28. Ахиезер A.C. Философские основы социокультурной теории и методологии / A.C. Ахиезер // Вопросы философии. 2000. - № 9. - С. 29-46.

29. Ахутин A.B. Поворотные времена / A.B. Ахутин. СПб.: Наука, 2005. -743 с.

30. Ахутин A.B. Античные начала философии / A.B. Ахутин. СПб.: Наука, 2007. - 783 с.

31. Бабушкин В.У. Феноменологическая философия науки / В.У. Бабушкин.-М.: Наука, 1985.- 190 с.

32. Бажутина Н.С. Методологические проблемы структурной организации смыслов в тексте: автореф. дис. . канд. филос. наук / Н.С. Бажутина; НГУ. Новосибирск, 2003. - 18 с.

33. Барг М. А Категории и методы исторической науки / М.А. Барг. — М.: Наука, 1984. 342 с.

34. Батищев Г.С. Ведение в диалектику творчества / Г.С. Батищев. СПб.: РХГИ, 1997.-464 с.

35. Батищев Г.С. Найти и обрести себя: особенности культуры глубинного общения / Г.С. Батищев // Вопросы философии. 1995. - № 3. - С. 103— 130.

36. Бауман 3. Наука и постмодернисткая социология / 3. Бауман // Вопросы философии. 1993. - № з. с. 46-62.

37. Бахтин М.М Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1986. - 445 с.

38. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / М.М. Бахтин. — М.: Наука, 1986.-543 с.

39. Бергер П. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. М.: Медиум, 1995. — 124 с.

40. Бердяев H.A. О назначении человека / H.A. Бердяев. — М.: Республика, 1998.-384 с.

41. Бердяев H.A. Смысл истории / H.A. Бердяев. М.: Мысль, 1990. - 170 с.

42. Бердяев H.A. Философия свободного духа / H.A. Бердяев. М.: Республика, 1994.-480 с.

43. Бесшапошникова А.П. Универсальный синтез: миф, религия, мистика / А.П. Бесшапошникова. Саратов: Поволжск. академия гос. службы, 2000. - 224 с.

44. Бибихин В.В. Другое начало / В.В. Бибихин. СПб.: Наука, 2003. - 430 с.

45. Бибихин В.В. Чтение философии / В.В. Бибихин. СПб.: Наука, 2009. -536 с.

46. Бибихин В.В. Ранний Хайдеггер: материалы к семинару / В.В. Бибихин. — М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2009. — 536 с.

47. Бибихин В.В. Витгенштейн: смена аспекта / В.В. Бибихин. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2005. — 576 с.

48. Библер В. С. От наукоучения — к логике культуры: два философских введения в XXI век / B.C. Библер. М.: Изд-во политической литературы, 1990.-413 с.

49. Библер В. С. Что есть философия / B.C. Библер // Вопросы философии. 1995. — № 1.-С. 159-184.

50. Блок М. Апология истории / М. Блок. — М.: Наука, 1986. 256 с.

51. Блум А. Человек. / А. Блум. Киев.: Пролог, 2005. - 302 с.

52. Бляхер Л.Е. Нестабильные социальные состояния / Л.Е. Бляхер. М.: РОССПЭН, 2005. - 208 с.

53. Богатырева Е.А. М.М. Бахтин: этическая онтология и философия языка / Е.А. Богатырева // Вопросы философии. 1993. - № 1. - С. 51-59.

54. Богданов A.A. Познание с исторической точки зрения / A.A. Богданов.- М.: МПСИ, 1999 480 с.

55. Боррадори Дж. Американский философ: беседы с Куайном, Дэвидсоном, Патнэмом, Нозиком, Данто, Рорти, Кейвлом, МакИнтайром, Куном / Дж. Боррадори. М.: Логос, 1998. - 200 с.

56. Борхес Х.Л. Письмена Бога / Л.Х. Борхес. — М.: Республика, 1992. 512 с.

57. Боэций С. Утешение философией / С. Боэций. — М.: Наука, 1980. 414 с.

58. Братусь Б. С. Смысловая вертикаль личности / Б.С. Братусь // Вопросы философии.- 1999. -№ 11.-С. 81-90.

59. Бросова Н.З. Судьба метафизики и судьба человека / Н.З. Бросова // Вопросы философии. 2005. - № 11. - С. 54-66.

60. Бубер М. Два образа веры / М. Бубер. М.: Республика, 1995. - 464 с.

61. Бузгалин A.B. Социальная философия постсоветского марксизма в России: ответы на вызовы XXI века / A.B. Бузгалин, А.И. Колганов // Вопросы философии. 2005. - № 9. — С. 3-26.

62. Булгаков С.Н. Философия имени / С.Н. Булгаков. СПб.: Наука, 1999.- 448 с.

63. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. Трагедия философии / С.Н. Булгаков. М.: Наука, 1993. - Т. 1. - 604 с.

64. Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики / П. Бурдье. — СПб.: Алетейя, 2005. 576 с.

65. Бхаскар Р. Общества / Р. Бхаскар // СоциоЛогос. М.: Прогресс, -1991. - С. 219-241.

66. Бэкон Ф. Сочинения / Ф. Бэкон. М.: Мысль, 1977. - Т. 1 - 575 с.

67. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности / Б. Вальденфельс // СоциоЛогос. М.: Прогресс, 1991. - С. 39-51.

68. Василенко И. А. О возможностях политической герменевтики / И.А. Василенко // Вопросы философии. 1999. - № 6. - С. 3-13.

69. Васильчук Ю.А. Социальное развитие человека в XX в.: фактор культуры / Ю.А. Ваеильчук // Общественные науки и современность. — 2003.-№ 1.-С. 5-30.

70. Ватиммо Дж. Andenken. О «Вавилонской башне» / Дж. Ватиммо // Вопросы философии. 2006. - № 7. - С. 68-73.

71. Вдовина И.С. Памяти П. Рикера / И.С. Вдовина // Вопросы философии. -2005.-№ 11.-С. 176-188.

72. Вебер М. Избранное. Образ общества / М. Вебер. — М.: Юрист, 1994. — 704 с.

73. Вернан Ж.П. Происхождение древнегреческой мысли / Ж. Вернан. — М.: Мысль, 1989.-224 с.

74. Виндельбанд В. Избранное. Дух и история / В. Виндельбанд. — М.: Юрист, 1995-687 с.

75. Влахос И. Православная психотерапия / И. Влахос. — М.: Свято-Троицкая Сергеева Лавра, 2004. — 368 с.

76. Вышеславцев Б.П. Кризис индустриальной культуры / Б.П. Вышеславцев. М.: Астрель, 2006. - 1037 с.

77. Гадамер Г. Истина и метод / Г. Гадамер. — М.: Прогресс, 1989. — 703 с.

78. Гадамер Г. XX век: размышления о пережитом / Г. Гадамер // Вопросы философии. 1996. - № 7. - С. 127-132.

79. Гайденко П.П. Бытие и разум / П.П. Гайденко // Вопросы философии. — 1997.-№7.-С. 114-141.

80. Гайденко П.П. Посметафизическая философия как философия процесса / П.П. Гайденко // Вопросы философии. 2005. - № 3. - С. 128-140.

81. Гачев Г.Д. Национальный космо-психо-логос / Г.Д. Гачев // Вопросы философии. 1994. - № 12. - С. 59-79.

82. Гвардини Р. Конец нового времени / Р. Гвардини // Вопросы философии. 1990. - № 4. - С. 127-164.

83. Гелен А. Образ человека в свете современной антропологии / А. Гелен // Личность. Культура. Общество. М., 2005. - Т. IX, вып. 3 (37). - С.37.52.

84. Генисаретский О.И. Навигатор: методологические расширения и продолжения / О. И. Генисаретский. М.: Путь, 2002. — 528 с.

85. Генисаретский О.И. О возможности философии / О.И. Генисаретский. — М.: Путь, 2001.-352 с.

86. Герменевтика: история и современность. М.: Наука, 1985. — 303 с.

87. Гирц К. Интерпретация культур / К. Гирц. М.: РОССПЭН, 2004. - 560 с.

88. Гидденс Э. Сознание, Я и социальное взаимодействие / Э. Гидденс // Философия и общество. 2001. - № 2. - С. 35-59.

89. Гидденс Э. Устроение общества: очерк теории структурации / Э. Гидденс. — М.: Акад. проект, 2003. — 528 с.

90. Гильдебранд Д. Метафизика коммуникации /Д. фон Гильдебранд. — СПб.: Наука, 2000. 373 с.

91. Гинев Д. Философская идентичность науки в постметафизической перспективе / Д. Гинев // Вопросы философии. — 2002. — № 2. — С. 89-105.

92. Гоготишвили JI.A. Мифология хаоса: (о социально-философской концепции А.Ф. Лосева) / Л.А. Гоготишвили // Вопросы философии. 1993. -№ 10.-С. 39-52.

93. Гоготишвили Л.А. Непрямое говорение / Л.А. Гоготишвили. М.: Языки славянских культур, 2006. — 720 с.

94. Голосовкер Я.Э. Миф моей жизни. Интересное / Я.Э. Голосовкер // Вопросы философии. 1989. - № 2. - С. 106-143.

95. Грязнов А.Ф. Аналитическая философия: проблема и дискуссии последних лет / А.Ф. Грязнов // Вопросы философии. 1997. - № 9. — С. 82-96.

96. Грякалов A.A. Письмо и событие: эстетическая топография современности / A.A. Грякалов. СПб.: Наука, 2004. - 485 с.

97. Губин В.Д. Онтология. Проблема бытия в современной европейской философии / В.Д. Губин. М.: Изд-во РГГУ, 1998. - 191 с.

98. Губман Б. J1. Смысл истории: очерки современных западных концепций / Б.Л. Губман. М.: Наука, 1991. - 192 с.

99. Гулыга А. В. Эстетика истории / A.B. Гулыга. — М.: Наука, 1974. -103 с.

100. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь / Л.Н. Гумилев. — М.: Наука, 1989.-769 с.

101. Гусев С.С. Проблема понимания в философии / С.С. Гусев, Г.Л. Тульчинский. — М.: Изд-во полит, литературы, 1985. — 192 с.

102. Гусев С.С. Смысл возможного: коннотационная семантика / С.С. Гусев. СПб.: Алетейя, 2002. - 382 с.

103. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология / Э. Гуссерль. — СПб.: Владимир Даль, 2004. 400 с.

104. Гуссерль Э. Статьи об обновлении / Э. Гуссерль // Вопросы философии. 1997. -№ 4. - С. 109-136.

105. Густав Шпет и современная философия гуманитарного знания. — М.: Языки славянских культур, 2006. — 464 с.

106. Давыдов Ю.Н. Любовь и свобода / Ю.Н. Давыдов. М.: Астрель, 2008.-576 с.

107. Давыдов Ю.Н. Патологичность «состояния постмодерна» / Ю.Н. Давыдов // Философские науки. 2001. - № 4. - С. 85-97.

108. Давыдов Ю.Н. Труд и искусство / Ю.Н. Давыдов. М.: Астрель, 2008. - 670 с.

109. Даль В. И. Словарь живого великорусского языка: в 4 т. / В.И. Даль. М.: Цитадель: OCR Палек, 1998. - Т. 2. - 435 с.

110. Двойное зрение культурологи: «круглый стол» с участием В. П. Визгина, А. Григорьева, А. П. Огурцова, Э. А. Орловой, В. Ж. Келле, О. К. Румянцева, А. Я. Флиера. // Философские науки. — 2000. № 1. - С. 37-96; № 2. - С. 25^2.

111. Делез Ж. Что такое философия? / Ж. Делез, Ф. Гваттари. СПб.: Наука, 1998.-288 с.

112. Демидов А.И. Понимание в политике / А.И. Демидов // Полис. -1999.-№3.-С. 131-136.

113. Демидов А.И. Рациональность власти и ее эволюция от текста к образу / А.И. Демидов // Вопросы философии. 2005. - № 8. - С. 3—11.

114. Демьянков В.З. Специальные теории интерпретации в вычислительной лингвистике / В.З. Демьянков. — М.: Изд-во МГУ, 1988. — 87 с.

115. Деррида Ж. «Наконец-то научиться жить» / Ж. Деррида // Вопросы философии. 2005. - № 4. - С. 133-145.

116. Деткова Т.Ю. Онтологический и философско-антропологический аспекты смысла: природность феномена и феноменальность природы: автореф. дис. . канд. филос. наук / Т.Ю. Деткова; ОмГУ. Омск, 2006. -22 с.

117. Дильтей В. Категории жизни / В. Дильтей // Вопросы философии. 1995. № 10. - С. 129-144.

118. Дильтей В. Основная мысль моей философии: предпосылки или условия сознания либо научного познания / В. Дильтей // Вопросы философии. -2001. -№ 9. -С. 122-126.

119. Добротолюбие: в 5 т. — М.: Развитие духовности, культуры и науки, 2004. Т. 1. - 784 е.; Т. 2. - 944 е.; Т. 3. - 560 е.; Т. 4. - 832 е.; Т. 5. -640 с.

120. Донченко O.E. Проблема понимания в межкультурной коммуникации: (социально-философский анализ): автореф. дис. . канд. филос. наук / O.E. Донченко; ВГУ. — Воронеж, 2004. 18 с.

121. Дробышев В.Н. Самость и различие / В.Н. Дробышев // Философские науки. 2008. - № 2. - С. 47-68.

122. Дугин А.Г. Философия традиционализма / А.Г. Дугин. М.: Арк-тогея, 2002. - 624 с.

123. Духовное производство: социально-философский аспект проблемы духовной деятельности. М.: Изд-во полит, литературы, 1981. — 353 с.

124. Евлампиев И.И. История русской философии / И.И. Евлампиев. — М.: Высшая школа, 2002. 584 с.

125. Ельчанинов М.С. Социальная синергетика и катастрофы России в эпоху модерна / М.С. Ельчанинов. — М.: КомЕСнига, 2004. — 240 с.

126. Ермаков С.А. Путь жизни человека в социально-философской и святоотеческой традициях: автореф. дис. . д-ра филос. наук / С.А. Ермаков; ННГУ. Н. Новгород, 2004. - 47 с.

127. Загадка человеческого понимания. М.: Политиздат, 1991. - 352 с.

128. Захаров В.Д. Метафизика в науках о природе / В.Д. Захаров // Вопросы философии. 1999. - № 3. - С. 97-112.

129. Зеньковский В.В. Основы христианской философии / В.В. Зень-ковский. М.: Канон, 1992. - 268 с.

130. Зизиулас И. Бытие как общение: очерки о личности и Церкви / И. Зизиулас. -М.: Изд-во Св.Филаретовского православно-христианского ин-та, 2006. 280 с.

131. Зиммель Г. Избранное: в 2 т. / Г. Зиммель. М.: Юрист, 1996. - Т.1.-671 с.

132. Зинченко В.П. Живое время (пространство) в течении философ-ско-поэтической мысли / В.П. Зинченко // Вопросы философии. 2005. -№ 5. — С. 20-46.

133. Зинченко В.П. Сознание и творческий акт / В.П. Зинченко. — М.: Языки славянских культур, 2010. — 529 с.

134. Иванов A.B. Университетские лекции по метафизике / A.B. Иванов, В.В. Миронов. М.: Современные тетради, 2004. — 647 с.

135. Идеал, утопия и критическая рефлексия. — М.: ИФ РАН, 1996. — 302 с.

136. Изер В. Интервью / В. Изер // Вопросы философии. 2001. - №1..-С. 92-98.

137. Ильенков Э.В. Философия и культура / Э.В. Ильенков. М.: Политиздат, 1991. — 464 с.

138. Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта / И.А. Ильин. М.: Ас-трель-Аст, 2004. - 586 с.

139. Ильин И.А. Путь к очевидности / И. А. Ильин. М.: Республика, 1998.-912 с.

140. Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека / И.А. Ильин. СПб.: Наука, 1994. - 543 с.

141. Иное. Россия как идея. М.: Наука, 1995. - 544 с.

142. Интенциональность и текстуальность: философская мысль Франции XX в. Томск.: Водолей, 1998. - 320 с.

143. Ионин JI. Г. Понимающая социология: историко-критический анализ / JI. Г. Ионин. М.: Наука, 1979. - 205 с.

144. Исаев И.A. Política hermetica. Скрытые аспекты власти / И.А. Исаев. М.: Юрист, 2003. - 575 с.

145. Исаев И.А. Господство / И.А. Исаев. М.: Норма, 2008. - 352 с.

146. История философии: энцикл. / сост. A.A. Грицанов. Минск: Ин-терпрессервис, 2002. — 1376 с.

147. Кант И. Критика чистого разума / И. Кант М.: Наука, 1994. -591 с.

148. Кантор В. К. Российская империя против российского хаоса: к проблеме имперского сознания в России / В.К. Кантор. — М.: РОС-СПЭН, 2008. 542 с.

149. Кантор В. К. Русская классика, или Бытие России / В.К. Кантор. -М.: РОССПЭН, 2005. 768 с.

150. Кантор K.M. Три духовных потенции / K.M. Кантор // Вопросы философии. 2002. - № 12. - С. 50-55.

151. Карасев JI.B. Онтология и поэтика / JT.B. Карасев // Вопросы философии. 1996. - № 7. - С. 55-83.

152. Карасев J1.B. Русская идея: (символика и смысл) / J1.B. Карасев // Вопросы философии. 1992. - № 8. - С. 92-105.

153. Карпицкий H.H. Трансцендентальное предчувствие как феномен человеческой субъективности: автореф. дис. . д-ра филос. наук / H.H. Карпицкий; ТГУ. — Томск, 2004. 38 с.

154. Карпов O.A. Социокультурный контекст индивидуальных проблемно-познавательных программ / O.A. Карпов // Вопросы философии. 2006. - № 5. - С. 103-123.

155. Карпунин В.А. Воля к бытию: онтологический импульс / В.А. Карпунин. СПб.: Алетейя, 2004. - 288 с.

156. Карсавин JI. П. Философия истории / Л.П. Карсавин. СПб.: Комплект, 1993.-350 с.

157. Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения / Л.П. Карсавин. — М.: Ренессанс, 1992. — 326 с.

158. Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. / И.Т. Касавин. -СПб.: Изд-во РГХИ, 1998. 186 с.

159. Касавин И.Т. Познание как иносказание: человек после крушения Вавилонской башни / И.Т Касавин // Вопросы философии. — 2001. — № 11.-С. 51-64.

160. Касавин И.Т. Проблема и контекст: о природе философской рефлексии / И.Т. Касавин // Вопросы философии. 2004. - № 11. - С. 1933.

161. Касавин И.Т. Пространство и время: в поисках «естественной онтологии знания» / И.Т. Касавин // Общественные науки и современность. 2000. - № 1.-С. 90-100.

162. Касавин И.Т. Теория как образ и понятие / И.Т. Касавин // Вопросы философии. 2001. - № 3. - С. 103-111.

163. Касавин И.Т. Традиции и интерпретации: фрагменты исторической эпистемологии / И.Т. Касавин. СПб.; М.: Изд-во РГХИ, 2000. -320 с.

164. Кассирер Э. Естественнонаучные понятия и понятия культуры, социальности / Э. Кассирер // Вопросы философии. 1995. - № 8. - С.157.174.

165. Качанов Ю.Л. Резервы и тупики марксисткой социологии / Ю.Л. Качанов // СоциоЛогос. -М.: Прогресс, 1991. С. 125-141.

166. Кемеров В.Е. Концепция радикальной социальности / В.Е. Кеме-ров // Вопросы философии. — 1999. № 7. — С. 3-21.

167. Кемеров В.Е. Меняющаяся роль социальной философии и анти-редукционисткие стратегии / В.Е. Кемеров // Вопросы философии. -2006.-№2.-С. 61-79.

168. Кемеров В.Е. Метафизика динамика / В.Е. Кемеров // Вопросы философии. -2001. -№ 8. - С. 59-68.

169. Керимов Т.Х. Неразрешимости / Т.Х. Керимов. М.: Акад. проект, 2007.-191 с.

170. Керимов Т.Х. Поэтика времени / Т.Х. Керимов. — М.: Акад. проект, 2005. -192 с.

171. Керимов Т. X. Социальная гетерология: методология и теория исчследования: автореф. дис. . д-ра филос. наук / Т. X. Керимов; УрГУ. -Екатеринбург, 1999. 45 с.

172. Киященко Л.П. В поисках исчезающей предметности: очерки о синергетике языка / Л.П. Киященко. М.: Изд-во ИФ РАН, 2000. - 199 с.

173. Кнабе Г.С. Понятие энтелехии и история культуры / Г.С. Кнабе // Вопросы философии. 1993. - № 5. — С. 64—75.

174. Коган Л.А. Жизнь как бессмертие / Л.А. Коган // Вопросы философии. 1994. - № 12. - С. 39-50.

175. Коган Л.А. Закон сохранения Бытия / Л.А. Коган // Вопросы философии.-2001.-№ 7.-С. 56-70.

176. Коган Л.А. О будущем философии / Л.А. Коган // Вопросы философии. 1996. -№ 7. -С. 17-31.

177. Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля / А. Кожев. М.: Логос: Прогресс-Традиция, 1998. - 208 с.

178. Кожев А. Источник права: антропогенное желание признания как исток идеи Справедливости / А. Кожев // Вопросы философии. — 2002. № 12.-С. 154-167.

179. Козловски П. Современность постмодерна / П. Козловски // Вопросы философии. 1990. - № 4. - С. 85-95.

180. Койре А. Очерки истории философской мысли: о влиянии философских концепций на развитие научных теорий / А. Койре. — М.: УРСС, 2004. 272 с.

181. Колесникова И.А. Природа гуманитарного знания и его миссия в современном обществе / И.А. Колесникова // Социально-гуманитарные знания.-2001.-№ 3. С. 33-47.

182. Коломоец E.H. Опыт метафилософии истории / E.H. Коломоец, М.А. Кукарцева // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. — 2000. № 6. - С. 48-60.

183. Кон И.С. Социологическая психология / И.С. Кон. — М.: Изд-во МПСИ, 1999.-560 с.

184. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры / И.В. Кондаков. М.: Наука, 1997. - 687 с.

185. Конев В.А. Социальная философия как критика способности быть Электронный ресурс. / В.А. Конев. — URL: http://www.religare.ru/2 18072.html (дата обращения: 9.03.2011).

186. Колосов Н.Е. Хватит убивать кошек! Критика социальных наук / H. Е. Колосов. — М.: Новое литературное обозрение, 2005. — 248 с.

187. Крымский С. Б. Культурно-экзистенциальные измерения познавательного процесса / С.Б. Крымский // Вопросы философии. — 1998. -№ 4. С. 50-60.

188. КузанскийН. Диалоги простеца // Избранные произведения / Н. Кузанский. М.: Наука, 1979. - Т. 1. - С. 359-444.

189. Кузин В.И. Понимание и деятельность: автореф. дис. . канд. философ. наук / В.И. Кузин; НГУ. Новосибирск, 1998. — 22 с.

190. Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание / В.Г. Кузнецов. М.: Высшая школа, 1991. - 192 с.

191. Кун Т. Структура научных революций / Т. Кун. М.: Астрель, 2000. - 456 с.

192. Кураев А. Догмат и ересь в христианском предании / А. Кураев // Вопросы философии. 1994. - № 9. - С. 104-132.

193. Курашов В.И. Экология и эсхатология / В.И. Курашов // Вопросы философии. 1995. - № 3. - С. 29-37.

194. Кутырев В.А. Апология человеческого / В.А. Кутырев // Вопросы философии. 2002. - № 9. - С. 68-81.

195. Кутырев В.А. Бытие или Ничто / В.А. Кутырев. — СПб.: Алетейя, 2010.-496 с.

196. Кутырев В.А. Естественное и искусственное: борьба миров / В.А. Кутырев. -Н. Новгород: Изд-во НижГУ, 1999. 199 с.

197. Кутырев В.А. Традиция и Ничто / В. А. Кутырев // Философия и общество.- 1998.-№6.-С. 170-191.

198. Кьеркегор С. Страх и трепет / С. Кьеркегор. М.: Республика, 1993.-384 с.

199. Лазарев Ф.В. Проблема истины в социально-гуманитарных науках: интервальный подход / Ф.В. Лазарев, С.А. Лебедев // Вопросы философии. 2005. - № 10. - С. 95-116.

200. Ланкин В. Г. Феноменальность смысла: философско-методологический анализ: автореф. дис. . д-ра филос. наук / В.Г. Ланкин; ТГУ. Томск, 2004. - 42 с.

201. Левинас Э. Избранное. Трудная свобода / Э. Левинас. М.: РОС-СПЭН, 2002. - 752 с.

202. Левинас Э. Тотальность и бесконечное: эссе о внешности / Э. Левинас // Вопросы философии. 1999. - № 2. - С. 54-68.

203. Леви-Стросс К. Первобытное мышление / К. Леви-Стросс. — М.: Республика, 1994. 384 с.

204. Левицкий С.А. Трагедия свободы / С.А. Левицкий. М.: Астрель, 2008. - 992 с.

205. ЛенкГ. К. методологической интеграции наук с интерпретацио-нисткой точки зрения / Г.К. Ленк // Вопросы философии. 2004. - № 3. - С. 50-56.

206. Ленк Г. К. философии науки и эпистемологии, теоретико-деятельностным и техникоориентированным / Г.К. Ленк // Вопросы философии. 2003. - № 8. - С. 86-97.

207. Лехциер В.Л. Спор как экзистенциал: (наброски к онтологии черновых состояний) / В.Л. Лехциер // Вопросы философии. 2002. — № 11.-С. 36^8.

208. Лившиц М. Что такое классика? / М.А. Лившиц. М.: Искусство XXI, 2004.-512 с.

209. Лобок A.M. Антропология мифа / А. М. Лобок. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. - 668 с.

210. Логос живого и герменевтика телесности: сб. / под ред. О. К. Румянцева. М.: Акад. проект, 2005. - 720 с.

211. Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность / А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 1994.-919 с.

212. Лосев А.Ф. Самое само: сочинения / А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 1999.- 1024 с.

213. Лосский В.Н. Боговидение / В.Н. Лосский. М.: ACT, 2003. - 759 с.

214. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра / Н.О. Лосский. М.: Высшая школа, 1991. - 368 с.

215. Лотман Ю. Семиосфера / Ю.М. Лотман. — СПб.: Искусство-СПб, 2001.-704 с.

216. Лукина Н.П. Социокультурный синтез в конституировании образа современной науки: автореф. д-ра . филос. наук / Н.П. Лукина; ТГУ. Томск, 2001 - 44 с.

217. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества / Н. Луман // СоциоЛогос. М.: Прогресс, 1991. - С. 194-219.

218. Луман Н. Общество как социальная система / Н. Луман. — М.: Логос, 2004.-232 с.

219. Луман Н. Социальные системы: очерк общей теории / Н. Луман. СПб.: Наука, 2007. - 644 с.

220. Люббе Г. В ногу со временем: историческая идентичность / Г. Люббе // Вопросы философии. 1994. - № 4. - С. 94-114.

221. Майданский А.Д. О мыслящей себя Природе и идеальной реальности / А.Д. Майданский // Вопросы философии. — 2004. № 3. - С. 7685.

222. Майнбергер Г.К. Единый разум и многообразие рациональностей / Г.К. Майнбергер // Вопросы философии. 1997. - № 9. - С. 57-66.

223. Майоров Г.Г. Философия и искание Абсолюта: опыты теоретические и исторические / Г.Г. Майоров. М.: ЛИБРОКОМ, 2004. - 416 с.

224. Макаренко В.П. Аналитическая политическая философия / В.П. Макаренко. М.: Праксис, 2002. - 461 с.

225. Макаров М.Л. Основы теории дискурса / М.Л. Макаров. М.: Гнозис, 2003.-280 с.

226. Мальковская И.А. Знак коммуникации: дискурсивные матрицы / И.А. Мальковская. М.: УРСС, 2004. - 240 с.

227. Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию / М.К. Мамар-дашвили. -М.: Прогресс, 1990. -368 с.

228. Мамардашвили М. К. Формы и содержание мышления / М.К. Мамардашвили. — М.: Высшая школа, 1968. — 186 с.

229. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности / М.К. Мамардашвили. Тбилиси: КИМДР, 1984. - 84 с.

230. Мамардашвили М.К. Стрела познания: (набросок естественнои-сторической гносеологии) / М.К. Мамардашвили. — М.: Языки славянской культуры, 1997. — 304 с.

231. Мамардашвили M.K. Философские чтения / M.K. Мамардашвили- СПб.: Наука, 2002. 832 с.

232. Марион Ж.-Л. Идол и дистанция / Ж.-Л. Марион. М.: Ин-т философии, теологии истории св. Фомы, 2009. - 290 с.

233. Марков Б. В. Знаки бытия / Б.В. Марков. СПб.: Наука, 2001. -566 с.

234. Маркузе Г. Разум и революции: Гегель и становление социальной теории / Г. Маркузе. СПб.: Владимир Даль, 2000. - 541 с.

235. Маркузе Г. Эрос и цивилизация / Г. Маркузе. М.: Астрель, 2002.- 526 с.

236. Марсель Г. Опыт конкретной метафизики / Г. Марсель. — СПб.; М.: Наука, 2004. 224 с.

237. Махлин В.Л. Второе сознание: подступы к гуманитарной эпистемологии / В.Л. Махлин. М.: Знак, 2009. - 632 с.

238. Мацейна А. Драма Иова / А. Мацейна. СПб.: Алетейя, 2000. -316 с.

239. Мегрелидзе K.P. Основные проблемы социологии мышления / K.P. Мегрелидзе. Тбилиси: КИМДР, 1965. - 486 с.

240. Меньчиков Г.П. Духовная реальность человека / Г.П. Меньчиков.- Казань: Грандан, 1999. 408 с.

241. Мерзляков А. В. Топология социального субъекта: герменевтический аспект: автореф. дис. . канд. филос. наук / A.B. Мерзляков; ИГУ. -Ижевск,2003.-18 с.

242. Меркулов И.П. Истоки сакрализации теоретической науки / И.П. Меркулов // Вопросы философии. 1998. - № 10. - С. 64-77.

243. Микешина Л.А. Трансцендентальные измерения гуманитарного познания / Л.А. Микешина // Вопросы философии. 2006. - № 1. - С. 49-67.

244. Микешина Л.А. Философия познания: полемические главы / Л.А. Микешина. М.: Прогресс-Традиция, 2002. - 624 с.

245. Михайлов A.B. Избранное. Историческая поэтика и герменевтика / A.B. Михайлов. СПб.: СПбГУ, 2006. - 560 с.

246. Михайлов Ф.Т. Самоопределение культуры: философский поиск / Ф.Т. Михайлов. М.: Индрик, 2003. - 272 с.

247. Молчанов В.И Время и сознание: критика феноменологического сознания / В.И. Молчанов. М.: Высшая школа, 1988. - 144 с.

248. Момджан К.Х. О проблемном поле социальной философии / К.Х. Момджан // Личность. Культура. Общество. М., 2005. - Т. IX, вып. 3 (37).-С. 158-175.

249. Монин М.А. Пути Парменида / М.А. Монин // Вопросы философии. 1997. - № 3. - С. 115-132.

250. Мотрошилова Н.В. «Картезианские медитации» Гуссерля и «Картезианские размышления» Мамардашвили: (двуединый путь к трансцендентальному Ego) / H.B. Мотрошилова // Вопросы философии. -1995.-№6.-С. 137-146.

251. Мотрошилова Н.В. Мераб Мамардашвили: философские размышления и личностный опыт / Н.В. Мотрошилова. М.: Канон+: Реабилитация, 2007. — 320 с.

252. Мотрошилова Н.В. Мыслители России и философия Запада / Н.В. Мотрошилова. М.: Республика: Культурная революция, 2007. — 477 с.

253. Мусхелишвили Н.Л. Дискурс отчаяния и надежды: внутренняя речь и депрагматизация коммуникации / Н.Л. Мусхелишвили, В.М. Сергеев, Ю.А. Шрейдер // Вопросы философии. 1997. - № 10. - С. 45-58.

254. Назарчук A.B. Язык в трансцендентальной прагматике К.-О. Апеля / A.B. Назарчук // Вопросы философии. — 1997. № 1. — С.69-76.

255. Налимов В.В. Спонтанность сознания / В.В. Налимов. М.: Прометей, 1989.-224 с.

256. Наука глазами гуманитария / отв. ред. В.А. Лекторский. М.: ИФ1. РАН, 2005.-688 с.

257. Наука и культура: «круглый стол» // Вопросы философии. — 1998.- № 10. С. 3-39. - В Ин-те философии РАН.

258. Неважжай И.Д. Прецендентный опыт сознания / И.Д. Неважжай // Человек. Культура. История. Саратов, 1997. - С. 75-84.

259. Неклесса А. И. Ordo quadro четвертый порядок: пришествие постсовременного мира / А.И. Неклесса // Полис. — 2000. - № 6. - С. 6— 28.

260. Неклесса А.И. Трансмутация истории / А.И. Неклесса // Вопросы философии. 2001. - № 3. - С. 58-72.

261. Неретина С.С. Пути к универсалиям / С.С. Неретина, А. П. Огурцов. СПб.: Изд-во РГХА, 2006. - 1000 с.

262. Неретина С.С. Тропы и концепты / С.С. Неретина. М.: ИФ РАН, 1999.-277 с.

263. Никаноров С.П. Социальные формы постижения бытия / С.П. Никаноров // Вопросы философии. 1994. - № 6. - С. 64-71.

264. Никитаев В.В. Герменевтика смерти / В.В. Никитаев // Философские науки. 2000. - № 4. - С. 112-133.

265. Никитин Г.М. Онтогносеологические модели социальной реальности в неклассической социальной реальности: автореф. дис. . канд. философ, наук / Г.М. Никитин; УрГУ. Екатеринбург, 2006. — 22 с.

266. Никитин Е.П. Самоутверждение человека / Е.П. Никитин, Н.Е. Харламенкова // Вопросы философии. 1997. - № 9. - С. 96-118.

267. Николаева Е.М. Социализация личности: синергетический дискурс: (опыт социально-философского исследования) / Е. М. Николаева.- Казань: Изд-во КГУ, 2005. 176 с.

268. Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни / Ф.Ницше. -Минск: Экономпресс, 1997. — 512 с.

269. Нишанов В.К. Феномен понимания: когнитивный анализ / В.К. Нишанов. Фергана: Илим, 1990. - 228 с.

270. Новиков Н.М. Молитва Иисусова. Опыт двух тысячелетий. Учение святых отцов и подвижников благочестия от древности до наших дней / Н.М. Новиков. М.: Отчий Дом, 2004. - Т. 1. - 800 е.; Т. 2.-816 с.

271. Нугаев P.M. Смена базисных парадигм: концепция коммуникативной рациональности / P.M. Нугаев // Вопросы философии. — 2001. — № 1.-С. 114-123.

272. Овчинников Н.Ф. Знание — болевой нерв философской мысли: (к истории концепций от Платона до Поппера) / Н.Ф. Овчинников // Вопросы философии. 2001. - № 1. - С. 83-114.

273. Овчинников Н.Ф. Методологические принципы в истории научной мысли / Н.Ф. Овчинников. М.: УРСС, 2003. - 296 с.

274. Огурцов А.П. Интерсубъективность как поле философских исследований / А.П. Огурцов // Личность. Культура. Общество. — М., 2005. Т. IX, вып. 1 (34). - С. 58-70.

275. Огурцов А.П. Наука: власть и коммуникация: (социально-философские аспекты) / А.П. Огурцов // Вопросы философии. 1990. — № 11.-С. 3-18.

276. Орехов С.И. Виртуальная реальность: исследование онтологических и коммуникационных основ: автореф. дис. . д-ра филос. наук / С.И. Орехов; ОмГУ. Омск, 2002. - 32 с.

277. Орлова Э.А. Социокультурная реальность: к определению понятия / Э. А. Орлова // Личность. Культура. Общество. — М., 2005. Т. IX, вып. 1 (34). - С. 70-86.

278. Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. / X. Ортега-и-Гассет. — М.: Весь мир, 1997.-704 с.

279. Оруджев З.М. Способ мышления эпохи: философия прошлого / З.М. Оруджев. М.: УРСС, 2004. - 400 с.

280. Оруджев З.М. Культура и цивилизация / З.М. Оруджев, Т.В. Кузнецова // Вестник Московского университета. Сер. 7, Философия. —2007.-№4.-С. 50-68.

281. Осипов Ю.М. Время философии хозяйства / Ю.М. Осипов. М.: Экономисте, 2003. — 656 с.

282. Павловская А. А. Понимание в научной деятельности: логико-гносеологический анализ: автореф. дис. . канд. филос. наук / A.A. Павловская; Моск. гос. ун-т сервиса. М., 2006. - 25 с.

283. Палама Гр. Омилии. Монреаль: Братство преп. Иова Почаев-ского, 1965. - 258 с.

284. Палама Г. Триады в защиту священнобезмолвующих / св. Г. Палама. СПб.: Наука, 2004. - 429 с.

285. Панарин A.C. Искушение глобализмом / A.C. Панарин. М.: Эксмо-Пресс, 2002. - 416 с.

286. Панарин A.C. Православная цивилизация в глобальном мире / A.C. Панарин. М.: Фонд славянской письменности и культуры, 2003. - 544 с.

287. Патрахина Т.Н. Герменевтическая философия Г.Г. Шпета: автореф. дис. . .канд. филос. наук / Т.Н. Патрахина; УрГУ. Екатеринбург, 2005. - 19 с.

288. Пелипенко A.A. Рождение смысла: (на пути к смыслогенетиче-ской концепции культуры) / A.A. Пелипенко // Личность. Культура. Общество. М., 2003. - Т. IX, вып. 3 (37). - С. 69-96.

289. Петров М.К. История европейской культурной традиции и ее проблемы / М.К. Петров. М.: РОССПЭН, 2004. - 776 с.

290. Петров М.К. Язык. Знак. Культура / М.К. Петров. М.: Наука, 1991-294 с.

291. Петров Н.И. Герменевтика внимания в православном опыте / Н.И. Петров. Саратов: СГСЭУ, 2004. - 240 с.

292. Петров Н.И. Православный опыт телесности / Н.И. Петров // Человек. Культура. История. Саратов, 1997. - С. 136-141.

293. Пивоваров Д.В. Философия религии / Д.В. Пивоваров. — М.:

294. Акад. проект, 2006. — 640 с.

295. Полищук М.А. Социальная реальность как текст: проблема самоопределения смысла: автореф. дис. . канд. филос. наук / М.А. Полищук; ИжГУ. Ижевск, 2,002. — 18 с.

296. Померанц Г. С. Выход из транса / Г.С. Померанц. — М.: Юрист, 1995.-575 с.

297. Понимание как логико-гносеологическая проблема. — Киев: Научная мысль, 1982. — 211 с.

298. Попович И. Философские пропасти / И. Попович. — М.: Изд-во Московской патриархии, 2004. — 228 с.

299. Поппер К. Логика, социальных наук / К. Поппер // Вопросы философии. 1992. - № 10. — С. 65-76.

300. Поппер К. Открытое общество и его враги / К. Поппер. — М.: Культурная инициатива, 1992. — Т. 1. — 448 е.; Т. 2. — 370 с.

301. Порус В.Н. Эпистемология: некоторые тенденции / В.Н. Порус // Вопросы философии. — 1997. — № 2. С. 93-112.

302. Порус В.Н. У края культуры: (философские очерки) / В.Н. Порус. -М.: Канон+, 2008. — 464 с.

303. Постмодернизм и культура: «круглый стол» // Вопросы философии. 1993. -№ 3. - С. 3—17.

304. Пушкин В.Г. Сущность метафизики: от Фомы Аквинского через Гегеля и Ницше к Мартину Хайдеггеру / В.Г. Пушкин. — СПб.: Лань, 2003 480 с.

305. Пущаев Ю.В. Диалектическая логика и философия М. Мамарда-швили / Ю.В. Пущаев // Вопросы философии. 2005. - № 12. - С. 3965.

306. Пятигорский AJV1- Непрекращаемый разговор / A.M. Пятигорский. СПб.: Азбука-Классика, 2004. — 432 с.

307. Ракитов А. И Историческое познание / А.И. Ракитов. М.: Политиздат, 1982. — 228 с.

308. Режабек Е.Я. В поисках рациональности / Е.Я. Режабек. М.: Акад. проект, 2007. — 383 с.

309. Рикер П. История и истина / П. Рикер. СПб.: Унив. книга, 2002. - 400 с.

310. Рикер П. Конфликт интерпретаций: очерк о герменевтике / П. Рикер. М.: Медиум, 1995. - 415с.

311. Риккерт Г. Философия истории / Г. Риккерт. — Киев: Пролог, 1998.-346 с.

312. Розанов В.В. Мимолетное / В.В. Розанов. — М.: Республика, 1994. -54 1с.

313. Розеншток-Хюсси О. Бог заставляет нас говорить / О. Розеншток-Хюсси. М.: Канон+, 1997. - 228 с.

314. Розеншток-Хюсси О. Язык рода'человеческого / О. Розеншток-Хюсси. СПб.: Унив. книга, 2000. - 608 с.

315. Розин В.М. Мышление в контексте современности / В.М. Розин // Общественные науки и современность.- 2001. - № 1. - С. 132-143.

316. Розин В.М. Опыт гуманитарного изучения творчества / В.М. Розин // Общественные науки и современность. — 2000. № 3. - С. 131142.

317. Розин В.М. Предпосылки и особенности античной культуры / В.М. Розин. М.: Изд-во ИФ РАН, 2004. - 297 с.

318. Розин В.М. Семиотические исследования / В.М. Розин. М.: Изд-во ИФРАН, 2003.-292 с.

319. Рокмор Т. Математика, фундаментализм и герменевтика / Т. Рок-мор // Вопросы философии. 1997. - № 2. - С. 82-93.

320. Романенко Ю. М. Бытие и естество: онтология и метафизика как типы философского знания / Ю. М. Романенко. СПб.: Алетейя, 2003. -780 с.

321. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир / С. Л. Рубинштейн. СПб.: Алетейя, 2003. — 512 с.

322. Румянцев O.K. История как антропогенез / O.K. Румянцев // Логос живого и герменевтика телесности: сб. — М.: Акад. проект, 2005. — С. 118-174.

323. Румянцева М.Ф. Субъект истории как эпистемологическая проблема / М.Ф. Румянцева // Субъект действия, взаимодействия, познания: сб. М.: Изд-во МПСИ, 2001. - С. 228-238.

324. Руткевич A.M. А. Кожев и Л. Штраус: спор о тирании / A.M. Рут-кевич // Вопросы философии. 1998. - № 6. - С. 79-92.

325. Руткевич A.M. Консерваторы XX в. / A.M. Руткевич. М.: Изд-во РУДН, 2006.-180 с.

326. Садыков М.Б. Историческое бытие как объект познания / М.Б. Садыков // Ученые записки Казан, гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки.-2006.-Т. 148, кн. 1.-С. 21-31.

327. Сайкина Г. К. Философская антропология на языке онтологии / Г. К. Сайкина // Ученые записки Казан, гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. 2006. - Т. 148, кн. 1. - С. 5-20.

328. Самохвалова В.И. Творчество и энергии самоутверждения / В.И. Самохвалова // Вопросы философии. 2006. - № 5. - С. 34-47.

329. Сафрански Р. Философствовать значит мочь начать / Р. Саф-рански // Вопросы философии. - 1997. - № 4. - С. 97-109.

330. Сафрански Р. Хайдеггер: германский мастер и его время. М: Молодая гвардия, 2005. — 614 с.

331. Свешников В. Прикосновение веры / В. Свешников. — М.: Лепта-Книга, 2005. 784 с.

332. Селиванов А.И. Метафизика в культурологическом измерении / А.И. Селиванов // Вопросы философии. 2006. - № 3. - С. 49-64.

333. Селиванов Ю.Р. Текст как капитал / Ю.Р. Селиванов // Вопросы философии. 2004. - № 12. - С. 29-41.

334. Сержантов П.Б. Дискретное время в антропологии / П.Б. Сержантов // Философские науки. 2008. - № 2. - С. 82-101.

335. Сильверстов В.В. Культура. Деятельность. Общение / В.В. Силь-верстов. М.: РОССПЭН, 1998. - 478 с.

336. Скворцов JI. В. История и антиистория: к критике методологии буржуазной философии истории / JI.B. Скворцов. М.: Политиздат, 1976.-236 с.

337. Славская А.Н. Рубинштейновская парадигма субъекта в исследовании интерпретации / А.Н. Славская // Проблема субъекта в психологической науке. М., 2000. - С. 203-212.

338. Слинин Я.А. Трансцендентальный субъект: феноменологическое исследование. СПб.: Наука, 2001. - 528 с.

339. Слинин Я.А. Феноменология интерсубъективности / Я.А. Слинин. СПб.: Наука, 2004. - 356 с.

340. Слободчиков В.И. Деятельность как антропологическая категория: (о различении онтологического и гносеологического статуса деятельности) / В.И. Слободчиков // Вопросы философии. 2001. - № 3. — С. 48— 58.

341. Словарь античности. — М.: Прогресс, 1989. 704 с.

342. Смирнов С.А. Опыты по философской антропологии / С.А. Смирнов // Философские науки. 1998. - № 3/4. - С. 17-40.

343. Смирнов С.А. Чертов мост: введение в антропологию перехода / С. А. Смирнов. Новосибирск: ОФСЕТ, 2010. - 492 с.

344. Смысл «и» выражение: контроверзы современного гуманитарного знания. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 2001. - 260 с.

345. Соколов Б.Г Герменевтика метафизики / Б.Г. Соколов. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1998. 224 с.

346. Соловьев B.C. Духовные основы жизни / B.C. Соловьев. Минск: Экономпресс, 1999. - 912 с.

347. Социальная философия в системе гуманитарного образования: «дискуссия» в связи с выходом учебника К. С. Пигрова «Социальная философия» / обсуждение В.Ж. Келле, В. Г. Федотова, В. С. Кржевов,

348. B.C. Барулин, B.M. Межуев, П.К. Гречко, В.Н. Шевченко, В.И. Разумов. // Личность. Культура. Общество. М., 2005. - Т. IX, вып. 1 (34).1. C. 98-148.

349. Социология: энцикл. / сост. A.A. Грицанов. — Минск: Книжный дом, 2003.-1312 с.

350. Спиноза Б. Богословско-политический трактат / Б. Спиноза. — Минск: Экономпресс, 1998. 528 с.

351. Старогородский С. Православное учение о спасении / С. Старо-городский. М.: Просветитель, 1991. - 265 с.

352. Стеклова И.В. Наука среди форм познания / И.В. Стеклова // Социально-гуманитарные знания. — 2003. — № 1. С. 94-106.

353. Степун Ф.А. Жизнь и творчество / Ф.А. Степун. — М.: Астрель, 2009. 807 с.

354. Субъект действия, взаимодействия, познания. — М.: Изд-во МСПИ, 2001.-288 с.

355. Суркова Л. В. От теории познания — к философии познания? / Л. В. Суркова // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 2001. - № 2. -С. 3-16.

356. Татаркевич В. История философии: античная и средневековая философия / В. Татаркевич. — Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2000. 482 с.

357. Теория общества: сб.: пер. с нем., англ. / вступ. ст., сост. и общая ред. А. Ф. Филиппова. М.: КАНОН-пресс-Ц: Кучково поле, 1999. -416 с.

358. Теория познания: в 4 т. М.: Мысль, 1991. - Т. 2. - 478 с.

359. Терещенко Н.А Социальная память как продукт и фактор исторического развития: автореф. дис. . канд. филос. наук / H.A. Терещенко; КГУ. Казань, 1992 - 18 с.

360. Тойнби А. Постижение истории / А. Тойнби. — М.: Прогресс, 1991 540с.

361. Толстоухов A.B. Глобальный социальный контекст и контуры экобудущего / A.B. Толстоухов // Вопросы философии. 2003. - № 8. — С. 49-64.

362. Торчинов Е. А. Пути философии Востока и Запада: познание запредельного / Е.А. Торчинов. СПб.: Азбука-классика, 2005. — 480 с.

363. Тощенко Ж. Парадоксальный человек / Ж. Тощенко. М.: Гарда-рики, 2001. - 398 с.

364. Трельч Э. Историзм и его проблемы / Э. Трельч. М.: Юрист, 1994.-719 с.

365. Трубина Е.Г. Идентичность в мире множественности: прозрения X. Аренд / Е.Г. Трубина // Вопросы философии. 1998. - № 11. — С. 116-131.

366. Трубников H.H. Без четверти двенадцать: (к вопросу о преодолении духовного кризиса европейской культуры) / H.H. Трубников // Вопросы философии. 1993. — № 1. — С. 48-51.

367. Тузиков А.Р. Западная теория идеологии: от критики «ложного сознания» к анализу дискурса масс-медиа / А.Р. Тузиков. — М.: Изд-во МПСИ, 2002. 290 с.

368. Тулмин Ст. Человеческое понимание / Ст. Тулмин. М.: Прогресс, 1984.-345 с.

369. Тульчинский Г.Л. Постчеловеческая персонология: новые перспективы свободы и рациональности / Г.Л. Тульчинский. СПб.: Але-тейя, 2002. - 677 с.

370. Туровский М.Б. Философские основания культурологии / М.Б. Туровский. М.: РОССПЭН, 1997. - 440 с.

371. Уайтхед А. Избранные работы по философии / А.Уайтхед. М.: Прогресс, 1990. - 546 с.

372. Урманцев Ю.А О формах постижения бытия / Ю.А. Урманцев // Вопросы философии. 1993. - № 4. - С. 89-106.

373. Уткин А.И. Подъем и падение Запада / А.И. Уткин. М.: ACT: ACT Москва, 2008. - 761 с.

374. Фалев Е.В. Роль феноменологии Гуссерля в становлении герменевтики Хайдеггера / Е.В. Фалев // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 2000. - № 5. - С. 48-62.

375. Февр JI. Бои за историю / Л. Февр. М.: Наука, 1989. - 654 с.

376. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки / П. Фей-ерабенд. М.: Прогресс, 1986. — 324 с.

377. Филиппов А.Ф. Социология и космос / А.Ф. Филиппов // Социо-Логос. -М.: Прогресс, 1991. С. 241-274.

378. Философия и интеграция современного социально-гуманитарного знания: «круглый стол» // Вопросы философии. 2004. -№7.-С. 3-^Ю.

379. Флиер А.Я. Социальный опыт как основа функционирования и исторического воспроизводства обществ / А.Я. Флиер // Философские науки.-2001.-№2.-С. 76-101.

380. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины: опыт православной теодеции / П.А. Флоренский. М.: ACT, 2003. - 640 с.

381. Флоренский П.А. Христианство и культура / П.А. Флоренский. — М.: ACT, 2001.-672 с.

382. Флоровский Г. Восточные отцы церкви / Г. Флоровский. М.: ACT, 2003.-633 с.

383. Франк С. Л. Духовные основы общества / С.Л. Франк. М.: Республика, 1992.-511 с.

384. Франк С. Л. Непостижимое / С.Л. Франк. — Минск: Экономпресс, 2000. 800 с.

385. Франк С.Л. С нами Бог / С.Л. Франк. М.: ACT, 2003. - 750 с.

386. Франкл В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. М.: Мысль, 1990.-368 с.

387. Фрейд 3. Психология бессознательного / 3. Фрейд М.: Просвещение, 1990.-448 с.

388. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя / Э. Фромм. М.:1. ACT Москва, 2006. 576 с.

389. Фуко М. Слова и вещи / М. Фуко. М.: Мысль, 1977. - 405 с.

390. Фуко М. Археология знания / М. Фуко. — Киев: Ника-Центр, 1996.-208 с.

391. Фуко М. Герменевтика субъекта / М. Фуко // СоциоЛогос. М.: Прогресс, 1991. - С. 284-315.

392. Фуко М. Жизнь: опыт и наука / М. Фуко // Вопросы философии. -1993.-№5.-С. 43-54.

393. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Ю. Хабермаса / В.Н. Фуре. Минск: Экономпресс, 1999. - 234 с.

394. Хабермас Ю. Будущее человеческой природы / Ю. Хабермас. -М.: УРСС, 2002. 144 с.

395. Хабермас Ю. Вовлечение Другого: очерки политической теории / Ю. Хабермас. СПб.: Наука, 2001. - 417 с.

396. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Хабермас. СПб.: Наука, 2006. - 380 с.

397. Хабермас Ю. Познание и интерес / Ю. Хабермас // Философские науки. 1990. - № 1. - С. 90-97.

398. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер. Харьков: Фолио, 2003.-503 с.

399. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге / М. Хайдеггер. -М.: Высшая школа, 1991. 194 с.

400. Хайдеггер М. Что зовется мышлением? / М. Хайдеггер. М.: Акад. проект, 2007. - 351 с.

401. Хвостова К.В. Гносеологические и логические проблемы исторической науки / К.В. Хвостова, В.К. Финк. М.: Высшая школа, 1995. -176 с.

402. Хейзинга И. Homo ludiens. В тени завтрашнего дня / И. Хейзинга. -М.: Прогресс-Традиция, 1997. 464 с.

403. Холодный В.И. А.С. Хомяков и современность: зарождение иперспектива соборной феноменологии / В.И. Холодный. — М.: Акад. проект, 2004. 528 с.

404. Хоружий С.С. Арьергардный бой: мысль и миф Алексея Лосева / С.С. Хоружий // Вопросы философии. 1992. - № 10. - С. 112-139.

405. Хоружий С.С. О старом и новом / С.С. Хоружий. — СПб.: Але-тейя, 2000. 477 с.

406. Хоружий С.С. Опыты из русской духовной традиции. М.: Парад, 2005.-448 с.

407. Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии / С.С. Хоружий. — М.: Ин-т философии, теологии и истории св. Фомы, 2005. 408 с.

408. Хоружий С.С. Подвиг как органон: организация и герменевтика опыта в исихасткой традиции / С.С. Хоружий // Вопросы философии. -1998.-№3.-С. 35-119.

409. Хоружий С.С. Фонарь Диогена / С.С. Хоружий. М.: Ин-т философии, теологии и истории св. Фомы, 2010. — 688 с.

410. Хофмайстер X. Что значит мыслить философски / X. Хофмай-стер. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2000. - 448 с.

411. Хюбнер Б. Смысл в бес-смысленное время: метафизические расчеты, просчеты и сведение счетов / Б. Хюбнер. Минск: Экономпресс, 2006.-384 с.

412. Хюбнер К. Рефлексия и саморефлексия метафизики / К. Хюбнер // Вопросы философии. 1993. - № 7. - С. 165-172.

413. Чаадаев П. А. Сочинения: в 2 т. / П.А.Чаадаев. М.: Правда, 1991.-Т. 1.-670 с.

414. Чанышев А.Н. Трактат о небытии / А.Н. Чанышев // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 2000. - № 2. - С. 3-14.

415. Чанышев А.Н. Философия древнего мира / А.Н. Чанышев. М.: Высшая школа, 1998. - 456 с.

416. Черняк B.C. Мифологические истоки научной рациональности /

417. B.C. Черняк // Вопросы философии. 1994. - № 9. - С. 37-53.

418. Чумаков А.Н. Глобализация: контуры целостного мира / А.Н. Чумаков. М.: Проспект, 2005. - 432 с.

419. Шатунова Т.М. Социальный смысл онтологии эстетического: (опыт оправдания красотой) / Т. М. Шатунова. Казань: Изд-во КГУ, 2007. -154 с.

420. Шведов М.Ш. Человек как незавершенная завершенность / М.Ш.Шведов // Вопросы философии. 2004. - № 2. - С. 177-180.

421. Шеллинг Ф.В. Й. Философия искусства / Й. Шеллинг. М.: Наука, 1966.-496 с.

422. Шеманов А.Ю. Самоидентификация человека и культура / А.Ю. Шеманов. М.: Акад. проект, 2007. - 479 с.

423. Шердаков В.Н. Г.С. Батищев: в поиске истины, пути и жизни / В.Н. Шердаков // Вопросы философии. 1995. -№ 3. - С. 95-103.

424. Шестакова М.А. Функции здравого смысла в герменевтике Гада-мера / М.А. Шестакова // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. — 1999.-№ 4.- С. 90-101.

425. Шкуратов В. Историческая психология / В. Шкуратов. Ростов н/Д, 1994. - 288 с.

426. Шпенглер О. Закат Европы / О. Шпенглер. М.: Наука, 1993. -663 с.

427. Шпет F.F. Знак — значение как отношение sui generic и его система / Г.Г. Шпет // Вопросы философии. 2002. - № 12. - С. 79-93.

428. Шпет Г.Г. Психология социального бытия / Г.Г. Шпет. М.: Изд-во МСПИ, 1996.-492 с.

429. Штекль К. Синергийная антропология и свобода / К. Штекль // Философские науки. — 2008. № 2. - С. 68-82.

430. Штомпка П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. -М.: Аспект-Пресс, 1996.-416 с.

431. Шульгин H.H. Альтернативная герменевтика в диалоге культур /

432. H.H. Шульгин // Вопросы философии. 2002. - № 12. - С. 22-50.

433. Щедровицкий Г.П. Интеллект и коммуникация / Г.П. Щедровиц-кий // Вопросы философии. 2004. - № 3. - С. 170-184.

434. Щедровицкий Г.П. Мышление. Понимание. Рефлексия / Г.П. Щедровицкий. М.: Наследие ММК, 2005. - 800 с.

435. Элиаде М. Аспекты мифа / М. Элиаде. М.: Акад. проект, 2001.скую эпоху / М. Эпштейн // Вопросы философии. 1999. - № 6. - С.

436. Эпштейн М. Поступок и происшествие: к теории судьбы / М. Эпштейн // Вопросы философии. 2000. — № 9. - С. 65-78.

437. Юлов В.Ф. Мышление в контексте сознания / В.Ф. Юлов. М.: Акад. проект, 2005. - 496 с.

438. Юнг К.Г. Архетип и символ / К.Г. Юнг. М.: Ренессанс, 1991. -716 с.

439. Языки как образ мира. — М.: Астрель, 2003. 568 с.

440. Яковец Ю.В. Формирование постиндустриальной парадигмы: истоки и перспективы / Ю.В. Яковец // Вопросы философии. — 1997. — № 1.-С. 3-17.

441. Янков В.А. Эскиз экзистенциальной истории / В.А. Янков // Вопросы философии. 1998. - № 6. - С. 3-29.

442. Яннарас X. Истина и единство Церкви / X. Яннарас. М.: Свято-Филаретовский православно-христианский ин-т, 2006. — 184 с.

443. Ясперс К. Всемирная история философии: введение / К. Ясперс. -СПб.: Наука, 2000. 273 с.

444. Ясперс К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. М.: Республика, 1994. - 527 с.180 с.

445. Эпштейн М. К философии возможного: введение в посткритиче59.73.