Историко-культурная реконструкция элементов костюма

Файзуллина, Диана Фаридовна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Историко-культурная реконструкция элементов костюма

Год: 2006
Автор научной работы: Файзуллина, Диана Фаридовна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Казань
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

450 руб.

Диссертация по культурологии на тему 'Историко-культурная реконструкция элементов костюма'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Историко-культурная реконструкция элементов костюма"

На правах рукописи

Файзуллина Диана Фаридовна

ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ЭЛЕМЕНТОВ КОСТЮМА (НА МАТЕРИАЛЕ НАСЕЛЕНИЯ ВОЛГО-КАМЬЯ Х1-У1 ВВ. ДО Н.Э.)

24.00.01 — теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Казань 2006

Работа выполнена в Национальном центре археологических исследований

Института истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан

Научный руководитель: доктор исторических наук

Казаков Евгений Петрович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

Обыденнова Гюльнара Талгатовна

кандидат исторических наук, доцент Бурханов Альберт Ахметжанович

Ведущее учреждение: Федеральное государственное образовательное

учреждение высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина»

Защита состоится «19» декабря 2006 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета К 210.005.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Казанский государственный университет культуры и искусств» по адресу: 420059, г. Казань, Оренбургский тракт, 3, ауд. 302.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Казанского государственного университета культуры и искусств.

Автореферат разослан « № » ноября 2006 г.

Электронная версия автореферата размещена « » ноября 2006 г. на официальном сайте Казанского государственного университета культуры и ис- . кусств. Режим доступа: http://www.kazguki.ru

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук, доцент

А.П. Иванова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Костюм доиндустриальных обществ является одним из интереснейших культурных феноменов в истории человечества. Древний костюм отражал представления человека о мироздании, являлся показателем включенности человека в мир культуры. В современном индустриальном человеке теряется «способность объемного многомерного интуитивного восприятия мира»1. Отсюда все возрастающий ийтерес к древним традиционным культурам, стремление приобщиться к гармоничному мироощущению, единению макро и микрокосма, свойственному древним.

В современный век культурной глобализации растет также стремление каждого народа сохранить неповторимость своей культуры, запечатлеть ее особенности. Традиционный костюм является одним из наиболее массовых и близких человеку элементов национальной культуры. Усиливающийся интерес к своему традиционному костюму, который воспринимается как памятник культуры, как этнический символ, выражающий менталитет нации, проявляется в сферах науки, искусства и образования, а также в туристическом бизнесе, в широком использовании костюмов при проведении различных праздников и торжеств, в открытии кружков изучения народного костюма и вышивки. Фольклорный и этнический стили в моде остаются популярными до настоящего времени, поскольку любое изменение моды позволяет почерпнуть из богатой сокровищницы народного искусства то, что точно совпадает с требованием времени.

Территория Волго-Камья с древнейших времен являлась местом соединения различных этнокультурных традиций, здесь формировались истоки материальной и духовной культуры финно-угорских, тюркских и славянских народов, закладывались основы их костюмных комплексов.

Эпоха финальной бронзы и раннего железного века (РЖВ) играет особую роль в изучении прошлого современных народов. Именно в то время была заложена основа для оформления современной этнокультурной карты Евразии. Территорию Волго-Камья в конце II - 1 половине I тысячелетия до н.э. населяли племена, ставшие, по мнению большинства исследователей, этнической основой формирования многих народов финно-пермского и угорского мира. Этот мощный древний культурный пласт оказал сильное влияние на всю последующую культурную историю Среднего Поволжья в ее материальном и духовном измерении. Однако племена, обитающие в лесной и лесостепной полосе Восточной Европы, оказались «белым пятном» на «костюмной» карте Евразии, в то время как степень изученности костюма народов степной полосы Евразии раннего железного века достаточно высока.

Степень разработанности проблемы. В изучении древнего костюма населения Волго-Камья можно выделить две линии: одна представлена исследованиями археологов, занимающихся культурами ананьинской культурно-

1 Головнев, A.B. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров: моногр. / A.B. Головнев. -Екатеринбург, 1995. - С.6. , ' • ,

исторической области (АКИО); вторая — работами этнографов, посвященными одежде финно-угорских народов и поискам ее древних истоков.

Изучение ананьинской культуры начинается с открытия в 1856 году И.В. Шишкиным неподалеку от города Елабуги знаменитого Ананьинского могильника, раскопанного в 1858 году и давшего впоследствии название археологической культуре раннего железного века в Волго-Камье. Так как украшения и элементы костюма составляли существенную часть инвентаря древних погребений, они всегда попадали в поле зрения исследователей-археологов и изучались в рамках истории материальной культуры. Первая попытка реконструировать облик одежды населения ананьинской культуры была сделана еще в самом начале XX века. М.Г. Худяков2 упоминает попытку реконструкции «одежды ананьинского племени» В.Ф. Кудрявцевем в «Памятной книжке Вятской губернии» 1902 года. '

С 30-х годов XX проводятся широкие полевые исследования предананьин-ских и ананьинских памятников. Начиная с 1938 по 2001 год было открыто и обследовано 43 могильника. Это позволило собрать значительные сведения о древнем костюме. Отдельные вопросы, связанные с хронологией и типологией украшений и элементов костюма поднимали в своих работах М.Г. Худяков, A.B. Збруева, А.Х. Халиков, Е.А. Халикова, В.Ф. Генинг, B.C. Патрушев, Е.П. Казаков, М.Ф. Обыденное, К.И. Корепанов, В.Н. Марков, В.А. Иванов, C.B. Кузьминых, С. Н. Коренюк, A.A. Чижевский и др.

В 1952 г. вышла обобщающая работа A.B. Збруевой3, где реконструкции костюма была посвящена отдельная глава. A.B. Збруева впервые привлекла для реконструкции типов одежды новый изобразительный источник - глиняную пластику с позднеананьинских городищ и выделила на основе ее типы женской одежды и основные элементы костюма; обратилась к этнографическим параллелям, связывая отдельные элементы женского костюма со средневековыми и более поздними удмуртскими древностями. Мужской костюм исследовательница включила «в круг широко распространенной в то время одежды скифского типа, приспособленной к верховой езде».

Первая развернутая типология ананьинских украшений и составляющих элементов ананьинского костюма, основанная на обширных материалах Старшего Ахмыловского могильника, была предложена B.C. Патрушевым4. На материале «богатых погребений» Акозинского и Старшего Ахмыловского могильников были созданы графические реконструкции.

Интерес к ананьинскому костюму в археологических исследованиях чаще всего ограничивался анализом отдельных украшений, их типологией и хронологией. Реконструкции выполнялись с использованием наиболее ярких комплексов, по отдельным могильникам. Причем реконструировался набор укра-

2 Худяков, М.Г. Ананьинская культура / М.Г. Худяков // Казанский губернский музей за 25 лет. -Казань, 1923. - С.97.

3 Збруева, A.B. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху / A.B. Збруева. - М., 1952.

4 Патрушев, B.C. Марийский край VIII-VI вв. до н.э./B.C. Патрушев. - Йошкар-Ола, 1984.

шений, а не собственно элементы костюма. Специальных работ, посвященных комплексному исследованию ананьинского костюма, не было.

Вторую линию в исследовании истории костюма Волго-Камья представляют труды этнографов. Изучая костюм финно-угорских народов, они пытались выявить древние пласты в костюмных комплексах и истоки некоторых наиболее архаичных элементов костюма (В.Н. Белицер, Н.И. Гаген-Торн, -Т.Д. Крюкова, К.И. Козлова, Т.Л. Молотова, Л.А. Молчанова и др.).

Современный этап изучения традиционного костюма можно назвать культурологическим. В последние десятилетия XX века в российской этнологии усилился интерес к духовной культуре, как древних, так и современных этносов. Традиционный костюм рассматривается как сложный культурный феномен, тесно связанный с человеком и его мировоззрением. Появились работы этнологов и культурологов, рассматривающих костк?м как семиотическую систему.

Такой подход к традиционной культуре оказал влияние на археологов. Формируется целое направление в археологии, названное «семиотической археологией». Исследователи синтезируют в своих работах данные археологии, этнологии, фольклора, истории и языкознания, чтобы наиболее полно реконструировать духовный мир древнего общества. Такой комплексный культурологический подход к изучению археологического костюма отличает работы З.В. Доде, Н.Б. Крыласовой, А.Н. Павловой, Э.Р. Усмановой и др.

Таким образом, имеет место противоречие между общественной потребностью в визуализации прошлого и изучении истоков традиционного костюма Волго-Камья с одной стороны и отсутствием культурологических исследований древнего костюма данного региона с другой.

Назрела проблема комплексного изучения и реконструкции костюма населения Волго-Камья Х1-У1 вв. до н.э.:

• с позиций современных подходов к исследованию костюма;

• обобщив весь комплекс источников и привлекая последние археологические, этнографические и изобразительные материалы;

• на основе новых взглядов на культурно-историческую ситуацию в Вол-го-Камье в эпоху финальной бронзы и раннего железного века (выделение, маклашеевской культуры, деление АКИО на ряд самостоятельных археологических культур);

• учитывая семиотические аспекты и особенности функционирования костюмных комплексов в традиционных обществах.

Объект исследования — костюм доиндустриальных обществ.

Предмет исследования — элементы костюма населения Волго-Камья эпохи финальной бронзы и раннего железного века как начальная точка формирования традиционного костюма народов финно-угорской языковой семьи.

Целью работы является комплексное изучение и историко-культурная реконструкция элементов костюма населения Волго-Камья Х1-У1 вв. до н.э.

Для достижения основной цели работы необходимо решить следующие задачи:

1) характеристика основных типов источников для реконструкции костюма;

2) определение основных материалов для изготовления элементов костюма;

3) анализ изобразительных источников и определение общего характера одежды;

4) выявление и характеристика основных элементов одежды и комплекса шейно-нагрудных и поясных украшений;

5) реконструкция форм головных уборов и комплекса головных украшений;

6) определение места костюма населения Волго-Камья XI-VI вв. до н.э. в общей традиционной линии развития финно-угорского костюма.

Хронологические и тематические рамки исследования. Нижняя хронологическая граница исследования (XI в. до н.э.) совпадает с началом эпохи финальной бронзы для Волго-Камья и появлением памятников маклашеевской археологической культуры. Ранний железный век (РЖВ), начавшийся на исследуемой территории в IX в. до н.э., связан с памятниками ананьинской археологической культуры. В своем исследовании мы придерживаемся концепции В.Н. Маркова, C.B. Кузьминых, A.A. Чижевского, считающих ананьинскую археологическую культуру ананьинской культурно-исторической областью (АКИО), включающей несколько отдельных культур, не связанных общностью происхождения: по-стмаклашеевскую, акозинскую, «классическую» ананьинскую культуру шнуровой керамики и культуру гребенчато-шнуровой керамики.

Из них наиболее крупной является та, которая сформировалась на поздне-бронзовой маклашеевской основе (постмаклашеевская культура). Памятники этой группы занимают участок Средней Волги до среднего течения р. Кама с максимальной концентрацией в ее приустьевых районах. На рубеже VI-V вв. до н.э. постмаклашеевское население покинуло пределы Нижней Камы; эта дата является верхней хронологической границей исследования.

Источниковая база включает следующие типы исторических источников: археологические, изобразительные и этнографические. Основным источником для реконструкции костюма обозначенного времени являются археологические материалы могильников — остатки предметов костюма из древних погребений и жертвенных комплексов (ЖК). В работе использованы материалы 49 могильников (более 2500 погребений), относящихся к предананьинской и ананьинской культурно-историческим областям.

Вторым типом источников являются изобразительные материалы, которые подразделяются нами на пять групп. Это: 1 ) изображения людей на каменных стелах, 2) бронзовые «идольчики» из погребений, 3) глиняные статуэтки с городищ и поселений позднеананьинского времени, 4) антропоморфные изображения на костяных изделиях, 5) изображения элементов костюма на орудиях труда и украшениях. В связи с ограниченным количеством изобразительных материалов, данная группа источников сознательно (культурно, хронологически и географически) расширена. Для исследования взяты материалы, относящиеся не только к постмаклашеевской археологической культуре, но ко всей АКИО в хронологическом диапазоне IX-IV вв. до н.э.

Большое значение имеют сопоставления с этнографическим костюмом современных финно-угорских народов, сохранившим многие архаичные элемец-

ты. Так как разные исследователи видят в АКИО финно-пермскую, прибалтийско- и поволжско-финнскую, угорскую, восточно-финскую этнические основы, могут быть привлечены этнографические материалы широкого круга финно-угорских народов, в первую очередь проживающих на территории Среднего Поволжья и Приуралья (мари, мордва, удмурты, коми, пермяки, ханты и манси, эстонцы, финны и др.).

Методологическую и теоретическую основу исследования составили, прежде всего, работы последних лет в области изучения древнего и традиционного костюма: С.А. Яценко5 (концепция историко-культурной реконструкции костюма на основе комплексного подхода), З.В. Доде6 (типология реконструкций: аутентичная, аподиктическая и гипотетическая), С.П. Исенко7 (выделение «этнокостюмологии» как культурологической дисциплины). Также основой диссертационной работы стали фундаментальные труды: археологов, рассматривающих проблемы происхождения и функционирования культур РЖВ (A.B. Збруева, А.Х. Халиков, B.C. Патрушев, В.Н. Марков, C.B. Кузьминых, С.Н. Коренюк, A.A. Чижевский); этнографов, выявивших закономерности и особенности функционирования костюма в традиционных культурах (Б.А. Куфтин, Н.И. Гаген-Торн, В.Н. Белицер, JI.B. Сычев, O.A. Сухарева, JI.A. Молчанова); философов и культурологов, изучающих особенности мифологического сознания (Е.М. Мелетинский, Д.С. Раевский, В.Н. Топоров) и семиотические аспекты функционирования вещей в традиционных обществах (П.Г. Богатырев, Б.А. Рыбаков, А.К. Байбурин).

Исследование базируется на принципах историзма, в целом использовались компаративный, историко-типологический, историко-генетический, структурно-функциональный методы исследования, метод ретроспекций; для решения конкретных задач применялись методы математической статистики и картографирования.

Методика реконструкции отдельных элементов костюма и их семантики разрабатывалась на основе работ М.А. Сабуровой, В.Ф. Генинга, Ю.А. Краснова, Н.Б. Крыласовой, Т.В. Мирошиной, А.Н. Павловой и др.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые проведен совокупный комплексный историко-культурный анализ элементов костюма населения Волго-Камья эпохи финальной бронзы и раннего железного века. При этом:

• в научный оборот введены и интерпретированы новые материалы археологических раскопок Мурзихинских могильников;

5 Яценко, С.А. Костюм ираноязычных народов древности и методы его историко-культурной реконструкции: автореф. дис.... д-ра ист. наук / С.А. Яценко. - М.,2002.

6 Доде, З.В. Костюм как репрезентация историко-культурной реальности: к вопросу о методе исследования / З.В. Доде // Структурно-семиотические исследования в археологии. Том 2. - Донецк, 2005. - С.305-330.

7 Исенко, С.П. Этнокостюмология в контексте современной культуры: автореф. Дис. ...д-ра культурологии / С.П. Исенко. - М., 1999.

• выделен маклашеевский костюмный комплекс (дана типология украшений и элементов костюма) и прослежено развитие маклашеевских костюмных традиций в постмаклашеевское время;

• выделены новые типы головных уборов, шейно-нагрудных украшений, аксессуаров;

• дана графическая реконструкция основных элементов костюма населения Волго-Камья XI-VI вв. до н.э.;

• выявлены декоративные принципы построения ряда элементов костюма и их семантическая нагрузка.

Теоретическая и практическая значимость. Материалы исследования могут использоваться для разработки соответствующих разделов учебных курсов «История костюма», «История культуры народов Среднего Поволжья», «Археология». Графические реконструкции могут быть использованы для энциклопедических и учебных пособий по истории и культуре Среднего Поволжья, разработки экспозиций музеев и тематических выставок, использоваться модельерами для создания театральных, сценических костюмов и современной одежды в этническом стиле. Графическая база данных, представленная в исследовании, позволит археологам идентифицировать и провести атрибуцию археологических материалов по предананьинскому и ананьинскому времени.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы работы были представлены автором на региональных, общероссийских и международных конференциях: в Кирове (2002), Болгарах (2002), Муроме, (2003), Москве, (2004), Билярске (2004), Казани (2006), а также изложены в пяти опубликованных автором работах общим объемом около двух с половиной печатных листов. Материалы исследования применялись автором в преподавании курсов «История культуры народов Среднего Поволжья» и «Мифология», при создании учебного фильма «Ранний железный век. Ананьинские племена», для создания графических реконструкций к статье «Ананьинская культура» в Татарской энциклопедии (I том), для создания проекта экспозиции музея археологии Института истории им. III. Марджани. Методические разработки по исследованию костюма древних культур использовались студентами Казанского государственного университета культуры и искусств (КГУКИ) при написании дипломных проектов.

Положения, выносимые на защиту:

1) На основе комплексного изучения всех имеющихся материалов, используя новые методы «палеокостюмологии» в изучении древнего костюма можно в общих чертах реконструировать костюм населения Волго-Камья XI-VI вв. до н.э.

2) Мужская одежда менее традиционна и устойчива, поэтому в эпоху раннего железного века находилась под влиянием доминирующих культур Евразии: предскифской и скифской, и входила в круг широко распространенной космополитичной военной субкультуры той эпохи. Не исключена вероятность наличия сибирских таежных традиций изготовления промысловой одежды. Присутствие в мировоззрении ананьинцев - идеологии шаманского типа опре-

деляло наличие специального ритуального костюма, запечатленного в изобразительных материалах, имеющих сакральную направленность.

3) Женская одежда более традиционна и устойчива, многие элементы женского костюма имели высокий семиотический статус, обладали магическими функциями, и поэтому могут быть прослежены с древних времен до этнографического времени.

4) Наиболее ярким и значимым элементом костюма был головной убор, отличающийся, особенно у женщин, большим разнообразием и сложностью. Головные уборы выступали маркерами половозрастных и социальных изменений женского населения.

5) В эпоху финальной бронзы и в раннем железном веке закладываются ос- * новы костюма финно-угорского населения Волго-Камья, композиционный строй и семантическая нагрузка составляющих его элементов.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (215 источников), списка сокращений и приложения с графическими материалами (46 рисунков, 370 графических реконструкций и аналогий). В приложении даются графические реконструкции отдельных элементов костюма, скомпонованные по типам: головные уборы и височно-затылочные украшения; шейно-нагрудные украшения; поясные украшения. Каждому типу костюмного элемента приведены этнографические и археологические аналоги. Иллюстрации выполнены студенткой отделения декоративно-прикладного искусства КГУКИ E.H. Тимофеевой. Эскизы стилизованных костюмов созданы студенткой отделения декоративно-прикладного искусства КГУКИ A.A. Гайнутдиновой. Отдельные реконструкции выполнены художником P.P. Садыковым.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы; определяется объект и предмет исследования, его хронологические и территориальные рамки; анализируется степень изученности проблемы и дается характеристика источнико-вой базы; формулируются цели и задачи работы, научная новизна и практическая значимость исследования.

Первая глава «Теоретико-методологические основания и источниковая база исследования» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Основные принципы современной палеокостюмологии и методы реконструкции» рассмотрены теоретические и методологические аспекты реконструкции костюма традиционных культур. Изучаемая тема находится на стыке нескольких дисциплин — археологии, этнографии и искусствоведения. В каждой из этих дисциплин интерес к костюму традиционный и давний. На современном этапе развития гуманитарных наук традиционный костюм рассматривается как уникальный культурно-исторический источник, постепенно выделяясь в отдельный объект междисциплинарных изысканий. Поэтому все чаще исследование древнего костюма проходит в рамках культурологической дисциплины, тре-

бующей от исследователя широких культурно-исторических знаний и комплексного подхода. Этнологами уже выделена отдельная дисциплина «этноко-стюмология» (С.П. Исенко). Постепенно вводится в научный оборот и термин «палеокостюмология» (С.А. Яценко). Принципы этно- и палеокостюмологии во многом сходны, однако палеокостюмология имеет дело со специфическим типом источников и должна решать вопросы, связанные с проблемой предварительного «перевода» со специфического «языка вещей» мертвой культуры (вопрос о соотношении бытового и погребального костюма, конкретные методики реконструкции костюма на основе разных типов источников).

В русле нового подхода к исследованию древнего костюма, в первую очередь, выделяются работы С.А. Яценко и его концепция историко-культурной реконструкции древнего костюма, основанная на комплексном подходе. Данная концепция легла в основу нашего диссертационного исследования. Основные принципы: использование всех видов источников; рассмотрение всех основных предметов костюма как единого костюмного комплекса; рассмотрение костюмных комплексов на фоне как синхронных соседних, так и более ранних и более поздних, вплоть до этнографической современности; анализ эволюции элементов костюма.

З.В. Доде рассматривает древний костюм как «текст», в пространстве которого можно выделить четыре уровня информации: сенсуально-рационалистический, семиотический, культурологический, исторический. Но до начала интерпретации информационного содержания костюма, необходимо восстановить целостность костюма, то есть его реконструировать. Основываясь на характере и количестве источников для реконструкции, З.В. Доде выделяет три типа реконструкций: аутентичную, аподиктическую и гипотетическую. При отсутствии системообразующей основы костюма — одежды, для восстановления которой нет достоверных источников, речь может идти только о гипотетической реконструкции. Необходимость графической реконструкции «археологического» костюма, пусть даже гипотетической, обоснована тем обстоятельством, что «костюм является визуальным объектом, создаваемым человеком для зрительного восприятия»8. Реконструкция костюма населения Волго-Камья XI—VI вв. до н.э. относится нами к гипотетическому типу реконструкций.

Историко-культурная реконструкция костюма невозможна без знания особенностей функционирования костюмных комплексов в традиционном обществе. В первую очередь этими проблемами занимались российские исследователи-этнографы, разработавшие классификацию и типологию одежды, головных уборов, костюмных элементов и обнаружившие закономерности их эволюции в зависимости от хозяйственно-культурных типов (Б.А. Куфтин, Н.И. Гаген-Торн, Л.В. Сычев, O.A. Сухарева). Некоторые современные исследователи придерживаются мнения, что покрой одежды и другие черты во многом

8 Доде, З.В. Костюм как репрезентация историко-культурной реальности: к вопросу о методе исследования / З.В. Доде // Структурно-семиотические исследования в археологии. Т.2. - Донецк, 2005.-С.307.

формируются не в рамках этноса, а в пределах региона; Л.А. Молчанова9 объединяет удмуртский, марийский, чувашский, мордовский, бесермянский костюмы в «Волго-Вятский костюмный стиль» и определяет его общие черты; В.Н. Белицер10 выделяет три культурных пласта в формировании костюмных комплексов народов Среднего Поволжья и связывает наиболее древний пласт с древней финно-угорской общностью.

П.Г. Богатыревым 1 предложено рассмотрение структуры народной одежды в качестве своеобразного языка культуры, как особого вида семиотической системы, А.К. Байбурин12 заявил о «высоком семиотическом статусе бытовой вещи» и духовных аспектах функционирования вещей в традиционных культурах. В рамках такого подхода обращение к изучению семиотической сферы традиционного костюма, его космологизма, отражающего специфику архаического мифологического миропонимания, вполне закономерно. Б.А. Рыбаков13 рассматривает народный костюм как символическое воплощение космологической модели традиционного общества.

При реконструкции костюмных элементов необходимо учитывать и основные факторы, определяющие композицию древнего костюма: композиционные акценты; принципы симметрии и асимметрии; пропорциональные отношения, построенные на соразмерности костюма и человека; колористику и орнаментику, так как мы имеем дело с объектом, рассчитанным на визуальное восприятие. На внутренние границы костюма указывал Г. Земпер14, выделяя основные горизонтальные линии: венец, ожерелье, пояс, кайму на подоле одежды.

Сходная орнаментация различных артефактов АКИО позволяет использовать общую орнаментальную базу культуры для реконструкции декора одежды. Такое соответствие вполне объясняется особенностями мифологического мышления и «тотальным» структурированием мира на основе мифа.

Методика исследования. Головные уборы и комплекс головных украшений реконструировался по традиционной методике - расположению элементов в погребении in situ, широко используемый археологами и подробно описанный в ряде исследований. Нами реконструировалось несколько возможных вариантов головных уборов и головных украшений для каждого погребения, а затем, на основе сравнительно-сопоставительного анализа с материалами предшествующих, синхронных и средневековых археологических культур, этнографических материалов, отбирались наиболее вероятные формы. При этом учитывалось, что головной убор в традиционном обществе выполнял не утилитарные, а, прежде всего, семио-

9 Молчанова, Л.А. Орнамент удмуртской традиционной одежды (Опыт структурно-семантического анализа): дис. ...канд. ист. наук/Л.А. Молчанова.-Ижевск, 1999.-С.130.

10 Белицер, В.Н. Очерки по этнографии народов Коми / В.Н. Белицер..- М., 1958. - С. 284. - (Тр. ин-та этнографии. Новая серия; т.45).

1 ' Богатырев, П.Г. Вопросы теории народного искусства / П.Г. Богатырев. - М., 1971.

12 Байбурин, А.К. Семиотический статус вещей и мифология / А.К. Байбурин // Сб. музея антропологии и этнографии. Т. 37. - М.; Л., 19&1. -С.215-226.

13 Рыбаков, Б. А. Макрокосмос в микрокосме народного искусства / Б.А. Рыбаков // Декоративное искусство. - 1975.-№1.-С.30-33, 35. •• ¡¡ v,, ,, ц^ц. смон'Д:';:

14 Земпер, Г. Практическая эстетика/Г. Земпер.-М. ,1970. ............

1 • • л-.уч ./. -i íi ''

тические функции. Поэтому нельзя строить реконструкцию, основываясь на «здравом смысле», прагматизме и современных эстетических представлениях, необходимо тщательно следовать археологическому материалу и учитывать особенности мифологического мышления древнего населения. Композиционный строй головного убора также определялся его семантикой.

Для реконструкций возможного кроя и форм элементов одежды использовалась методика, предложенная Н.Б. Крыласовой15: 1) анализ фрагментов органических материалов для определения материала одежды; 2) изучение древние изображений, чтобы представить в общих чертах облик одежды; 3) обращение к этнографическому материалу. В нашем исследовании мы предположили, что характерные общие элементы для костюма финно-угорских народов в зачаточной форме могли присутствовать в костюме населения Волго-Камья Х1-У1 вв. до н.э. и попытались восстановить их на основе археологического и изобразительного материалов. Важным моментом культурно-исторической реконструкции является рассмотрение элементов костюма в их эволюции и развитии. Поэтому, где это было возможно, мы прослеживали развитие той или иной формы костюмного элемента с эпохи бронзы до этнографического материала. Для нас было важно выявить преемственность, если она имелась, в развитии основных черт финно-угорского костюма и определить эпохальные, заимствованные и этноопределяющие элементы.

Взяв за основу ряд «богатых» костюмных комплексов из погребений Полянского II, Луговского, Морквашинского, Тетюшского и Мурзихинских могильников, привлекая весь комплекс этнографических, археологических и изобразительных источников, связанных с финно-угорскими древностями, учитывая свойственные одежде раннего железного века «эпохальные» черты, было создано девять целостных гипотетических реконструкций костюмных комплексов.

Во втором параграфе «Типы источников и их характеристика» анализируется источниковая база для реконструкции костюма. Для нашего периода выделяется три типа источников: археологические, изобразительные и этнографические.

Основным типом источников для реконструкции элементов костюма являются материалы раскопок подкурганных и грунтовых могильников с трупопо-ложением и расположением элементов костюма в порядке ношения. К настоящему времени известно 49 могильников, относящихся к маклашеевской археологической культуре и АКИО, насчитывающих более 2500 погребений. К маклашеевской культуре относится 12 могильников. К могильникам эпохи финальной бронзы и раннего железного века, содержащим маклашеевские и постмаклашеевские погребения, относятся 5 могильников. Инвентарь макла-шеевских могильников малочисленный. В погребениях встречаются обычно лишь отдельные украшения (чаще всего височные кольца и подвески). Наиболее «богатые» элементами костюма погребения содержатся в Мурзихинском II и Полянском II могильниках. К постмаклашеевским памятникам относятся 14 могильников. Основной материал для реконструкции постмаклашеевского костюма дают Морквашинский, Тетюшский, Луговской и Мурзихинские мо-

15 Крыласова, Н.Б. История нрикамского костюма / Н.Б. Крыласова. - Пермь, 2001. - С. П.

гильники. Также привлекались материалы поселений и городищ. Совпадение в нескольких случаях орнамента на керамике и элементах головного убора позволили использовать орнаментальную базу ананьинского инвентаря (керамики, костяных и бронзовых орудий) для реконструкции возможного декора костюма населения Волго-Камья XI—VI вв. до н.э.

Для выявления возможных истоков возникновения тех или иных элементов костюма привлекались материалы археологических культур эпохи бронзы (культуры андроноидного и карасукоидного круга, ирменская, абашевская). Для поиска аналогий использовались материалы синхронных культур лесной и степной зон Евразии (прежде всего предскифская и скифская культуры, дьяковская и поздняковская, а.также культуры эпохи финальной бронзы и раннего железного века Кавказа). Для исследования эволюции отдельных элементов костюма привлекались археологические материалы пьяноборской и азелин-ской эпох, средневековых древностей поволжских и пермских финнов. Археологические источники для нашего периода фрагментарны и содержат лишь элементы декора одежды, не давая представления об общем характере костюмного комплекса, они не содержат непосредственно историко-культурной информации, для получения ее требуется предварительный «перевод» с языка «мертвой культуры».

Представление о характере костюма можно получить по изобразительным источникам, которые по характеру изображений и материалу изготовления делятся нами на пять групп. В первую группу включены два человеческих изображения на каменных стелах с Ананьинского могильника. Традиции установки каменных стел связываются учеными с представлениями о камнях — вместилищах духов военных вождей. В одной из работ В.Н. Марковым16 были высказаны сомнения в подлинности большой стелы из Ананьинского могильника. Одним из аргументов исследователя было несоответствие одежды скифского покроя на изображенном человеке одежде оседлого населения, занимающегося в основном охотничье-рыболовным хозяйством, известной по этнографическим материалам и резко отличающейся от кочевнической. Однако совпадение характера одежды на стеле и на бронзовых идольчиках из Старшего Ахмыловского могильника позволяет не согласиться в данном случае с В.Н. Марковым.

Во вторую группу включаются бронзовые «идольчики» из погребений Старшего Ахмыловского могильника. Изготовление «идольчиков» носило явно сакральный характер, поэтому изображенная одежда могла сильно отличаться от одежды, бытовавшей в то время среди населения Волго-Камья.

Третью группу составляют глиняные антропоморфные фигурки с позднеа-наньинских и раннепьяноборских городищ и селищ, на которые обратила внимание еще A.B. Збруева. Повторяющиеся элементы, изображенные на фигурках, и их соответствие в ряде случаев другим изобразительным, этнографическим и археологическим материалам, позволяют привлечь их для реконструк-

16 Марков, В.Н. Некоторые результаты исследования каменной спеты с изображением из Ананьинского могильника / В.Н. Марков // Памятники древней истории Волго-Камья. - Казань, 1994. - С.88-93.

ции отдельных элементов женского костюма и определения его композиционного строя.

Четвертая группа представлена двумя изображениями людей в конусовидных головных уборах на костяных изделиях (псалий из погребения 82 Лугов-ского могильника и кочедык из Половинного I селища).

Пятая группа — предполагаемые изображения отдельных элементов костюма на бронзовых, глиняных и костяных украшениях и орудиях труда (трапециевидные поясные подвески, костяные лопаточки—тупики, глиняные «сапожки» и ножки, бронзовые бляшки — сапожок и «нагрудное украшение». Практически все изображения ананьинского времени носят сакральный характер и требуют очень осторожной, интерпретации.

Сохранение многих архаичных черт в традиционном этнографическом костюме позволяет привлечь его для реконструкций костюма населения Волго-Камья XI—VI вв. до н.э. Так как все ученые связывает АКИО с финно-угорским миром, привлечены этнографические материалы широкого круга финно-угорских народов, в первую очередь народов Среднего Поволжья и Приура-лья. Однако этнографические материалы слишком далеко отстоят в хронологическом плане от исследуемого периода и требуют бережной трактовки.

Таким образом, историко-культурная реконструкция костюма населения Волго-Камья XI—VI вв. до н.э возможна лишь с привлечением всей совокупности источников, учитывая культурно-хозяйственный тип АКИО и географиче-ско-климатические особенности региона, влияние центров «моды» эпохи раннего железного века Северной Евразии и характер костюмных заимствований, «эпохальные» черты и семиотические аспекты функционирования костюма в архаическом обществе, эстетические принципы и характер художественно-орнаментального строя

Вторая глава «Основные элементы костюма и характер одежды» посвящена характеристике нательных элементов одежды, ее декору и украшениям. В первом параграфе «Материалы для изготовления одежды и элементов костюма» анализируется культурно-хозяйственный тип населения Волго-Камья эпохи поздней бронзы и РЖВ и определяются основные материалы для изготовления одежды. ,

Выбор материалов зависел от особенностей хозяйственной деятельности населения Волго-Камья в Х1^1 вв. до н:э. и его мировоззренческих установок. Хозяйство ананьинцев носило комплексный характер с преобладанием домашнего скотоводства в центральных районах Волго-Камья на памятниках по-стмаклашееского типа, и пушной охоты в таежных районах АКИО. Это определило преимущественное использование шерстяных тканей и кож животных для изготовления одежды, что подтверждается археологическими находками. Фрагменты органики определены специалистами как ткани простого полотняного переплетения, из овечьей шерсти, окрашенные корнями марены в красный цвет. Об умении ананьинцев вить шнуры и веревки свидетельствуют многочисленные шнуровые орнаменты на глиняных сосудах. Из мягких кож типа замши могла изготавливаться верхняя одежда - куртки, кафтаны, промысловая

одежда; а также нагрудники, передники, головные уборы (мужские и женские башлыки и шапки, головные повязки), ремни, обувь, тесемки, ножны. Лесной и лесостепной характер территории АКИО определил активное использование в быту бересты, луба и дерева. Вероятно, элементов костюма, изготовленных из лесного сырья, было существенно больше, чем дошло до нас в археологических материалах. Думается, население АКИО вполне могло изготавливать практически всю фурнитуру костюма (пуговицы, застежки, пряжки) из дерева, но доказательства этого лишь косвенные (обилие леса, явно недостаточное количество для костюма металлической фурнитуры, одиночные находки деревянных изделий). С большой степенью достоверности реконструируются ткани с использованием лубяных нитей. Суровые климатические условия, пушной характер охоты и культы животных (бобра, медведя) предопределяют использование меха животных в изготовлении верхней одежды и декоре костюма, однако в археологических материалах меховой одежды не найдено. Изготовление войлока (что фиксируется по археологическим материалам) указывает на влияние иранских скотоводческих традиций. Предположительно, могли использоваться такие материалы, как рыбья кожа и крапивное полотно. Украшения изготавливались преимущественно из бронзы и меди.

Во втором параграфе «К вопросу о вероятных древних типах кроя одежды» делается попытка определить характер и особенности одежды населения Вол-го-Камья эпохи РЖВ. Аутентичная реконструкция покроя одежды ананьинцев по археологическим данным пока невозможна. В таких случаях многие исследователи реконструируют одежду, основываясь на остатках материала в погребениях и сопоставлении изобразительного и этнографического материалов. Этнографы отмечают, что покрой, удачно найденный, приспособленный к бытовым привычкам и к климату, мог не меняться веками. Наиболее архаическими чертами одежды считаются: несложность ранних форм одежды, ограниченность ее видов, крой по прямой нитке — путем разрывания ткани, близость покроев одежды разных полов и возрастов. Для Волго-Камья наиболее древним типом плечевой одежды считается туникообразная рубаха, которая сохраняется в качестве основы костюмного комплекса у большинства финно-угорских народов до XX века. Однако уже в древности появляется распашная одежда в виде холщового или суконного халата либо кафтана, реконструируемая исследователями по материалам средневековых могильников поволжских финнов. Было бы заманчиво довести эту ретроспекцию до эпохи РЖВ и предположить эту же осноьу костюма для населения АКИО. Однако: 1) у нас нет никаких данных о технике ткачества и ширине ткани в XI—VI вв. до н.э.; 2) неизвестна степень распространенности ткани для изготовления одежды в АКИО (кожаная одежда предполагает несколько иные приемы кроя и формы); 3) многие исследователи связывают распространение в Восточной Европе туникооб-разного кроя наплечной одежды с кочевниками-скифами; 4) в РЖВ у народов Евразии в обиходе были самые разнообразные типы и формы одежды: «накладные», «распашные», «драпирующие»; 5) этнографические «ретроспекции»

имеют некоторые существенные расхождения с имеющимися изображениями VII-IV вв. до н.э. с территории АКИО.

Мужчины на стелах и идольчиках изображены в короткой обтягивающей одежде, на стелах — в одежде, стянутой поясом; низ одежды спускается спереди острым мысом. Оформление нижней части одежды в виде мыска на идольчиках и большой стеле можно объяснить: 1) изображением особой формы промысловой одежды или ритуального костюма (имеющего параллели с шаманским костюмом с остроугольно заканчивающимся нагрудником); 2) изображением узких разъемных штанов - чулок, подвязанных к поясу или пришитых к короткой куртке; 3) изображением куртки (кафтана) скифского типа. Учитывая, что скифская мужская одежда формировалась как одежда всадника и функционально приспособлена для верховой езды, вполне вероятно, что социальная верхушка ананьинцев, воины-всадники, переняли некоторые элементы костюма скифов. Несоответствие между изобразительными, археологическими и этнографическими материалами можно объяснить существованием различных функциональных типов мужской одежды: военной, промысловой, ритуальной, что и отражено в разных источниках.

О женской одежде в общих чертах можно судить лишь по глиняным статуэткам позднеананьинского времени, на которых фиксируется распашная одежда, передники, нагрудники, пояс, накосники. Косвенно о декоре ананьинского костюма можно судить по орнаменту на трапециевидных подвесках и лопаточках-тупиках, отражающих силуэт с расклешенной юбкой и обязательным поясом, что несколько противоречит более прямому покрою традиционных рубах финно-угорских народов.

Распашной характер маклашеевской одежды можно предположить по расположенным вдоль позвоночника четырем круглым бляхам с ушком (под челюстью, на груди, поясе и колене) в погребении 35 Мурзихинского II могильника. Длина женской одежды условно реконструируется по нашивным бронзовым пластинам в области колен и голеней погребенных из Мурзихинского IV могильника.

В третьем параграфе «Комплекс шейно-нагрудных украшений» рассматриваются формы и типы шейных и нагрудных украшений. A.B. Збруева считала, что нагрудные украшения были «необходимой частью женской одежды»17 По изобразительным источникам выделяются одно и многоярусные ожерелья, гривны, круглые крупные нагрудные бляхи, сложные нагрудники. Археологические материалы подтверждают наличие всех вышеперечисленных типов шейно-нагрудных украшений.

В маклашеевское время уже выделяются различные типы ожерелий, преимущественно из костяных пронизок. Реконструируются шейные украшения из медных обоймиц, крепившихся на какую-то основу и представлявшие собой отрезной воротник типа «оплечья» или «ошейника». Маклашеевские «оплечья», видимо, развились из нагрудных украшений андроновского и карасук-ского круга культур, где встречаются сложные нагрудные украшения из брон-

17 Збруева, A.B. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху / A.B. Збруева. - М., 1952. - С.83.

зовых обоймочек, насаженных на ремни. Основные типы маклашеевских ожерелий продолжают развитие в ананьинское время, однако костяных элементов здесь существенно меньше, а возрастает количество бисера и стеклянных. Ожерелья, скорее всего, носило все женское население АКИО, но они изготавливались из элементов, несохранившихся по условиям залегания в погребениях. На эту мысль наталкивают находки берестяных пронизок, скорлупы орехов, клыков животных в составе ожерелий. Ожерелья отличались разнообразием и вариативностью и, видимо, в силу своей сакральной (магической) функции в каждом случае были индивидуальны.

Шейные гривны не являются традиционным типом украшений для постмак-лашеевской культуры, наиболее вероятным исходным центром форм ананьин-ских гривен исследователи считают Северный Кавказ. Однако еще в маклаше-евское время бытуют серповидные гривны из бронзовой пластины с круглыми отверстиями на закругленных концах (Девичий Городок IV, Мурзихинский И). Прототипом данной формы гривны, видимо, послужили серповидные подвески из продольно рассеченных клыков марала и кабана с двумя просверленными отверстиями на концах, которые встречаются с эпохи ранней бронзы на территории юго-восточной Монголии и Восточной Сибири. Развитием этого типа маклашеевских гривен являются шейные пластинчатые медные обручи с отверстиями на концах из Акозинского и Гулькинского могильников ананьинского времени. Серповидные гривны, видимо, связаны с сибирскими культурными традициями эпохи бронзы и не получили развитие в ананьинское время. Шейные гривны из мужского костюма со временем переходят в женский.

Крупные (более 5 см в диаметре) бляхи, находящиеся в районе груди, скорее всего не выполняли практические функции, а являлись украшениями — подвесками либо входили в состав нагрудников, в ряде случаев найдены нити из бисера, за которые подвешивались бляхи-кулоны. Особо выделяются очень крупные (более 10 см в диаметре) бляхи различных типов. Солярный орнамент на большинстве крупных блях и особенности размещения в погребениях указывают на то, что они являлись амулетами, призванными оберегать человека. То, что в ряде случаев на груди располагались зеркала, лишь подчеркивает са-кральность этих украшений и связь с солярным культом. На двух глиняных фигурках позднеананьинского времени изображены знаки солнца в области груди. Связь круглого металлического диска - зеркала с солнцем широко известна в более позднее время по этнографическим материалам. Крупные бляхи могли украшать сумочки, которые, вероятно, являлись более распространенным аксессуаром в АКИО, чем считалось ранее. Форма расшитого бисером «нагрудника» с солярной бляхой из погребения 37 Акозинского могильника полностью совпадает с формой средневековых сумочек поволжских финнов, а нож и шило, положенные на грудь погребенной, вписываются в контур «сумочки» и располагаются вдоль ее нижнего окончания. Таким образом, крупные круглые бронзовые бляхи в АКИО явно обладали очень высоким семиотическим статусом, тесно связаны с солярным культом и выступали мощным оберегом. Вероятно, используемые для сакральной зашиты, они были поли-

функциональны: украшали грудь женщины или мужчины (у мужчин могли служить защитным доспехом), щит, сумочку.

В маклашеевской культуре известны два нагрудника из 5 крупных круглых блях с ушком на кожаной основе трапециевидной и лопатообразной формы (погребение О Маклашеевского I могильника, погребение 3 Полянского II могильника). Две основные формы маклашеевских нагрудников имеют свое продолжение в последующие века. Так, форма крупной бронзовой трапециевидной накладки из погребения 138 Зуевского могильника совпадает с кожаной основой из Маклашеевского I могильника. Вторую форму нагрудника можно увидеть в погребениях пьяноборского времени. В ананьинское время нагрудники и нагрудные украшения не представлены так ярко, как в пред и после ананьинское. Возможно, это связано с традицией отделки «вышивкой или аппликацией из полосок цветной ткани или кожи»18, на что косвенно указывает изображение нагрудника на фигурке с Юшковского городища. В Старшем Ахмыловском могильнике нагрудник из бисера имел форму прямоугольника с закругленными концами размером около 20x8 см, соединенный с тройным рядом бисерного ожерелья.

Обилие и разнообразие шейно-нагрудных украшений — характерная черта традиционного финно-угорского костюма, сохраняющаяся в этнографических костюмах большинства финно-угорских народов. В зачаточной форме в ананьинское время представлены практически все типы и виды шейно-нагрудных украшений, получивших развитие в последующие века.

В четвертом параграфе «Пояса и поясные украшения» рассматриваются женские и мужские пояса и поясные украшения населения АКИО. В погребениях маклашеевской культуры остатки поясов не фиксируются, но косвенно о наличии поясов могут свидетельствовать находки бронзовых и каменных ножей в 13 погребениях исключительно в районе пояса мужских костяков. В 5 женских погребениях находились костяные пронизи длиной до 4 см от одного до трех экземпляров в районе колен и голеней, возможно, являющиеся украшениями концов поясов. В ананьинское время фиксируются мужские кожаные пояса шириной до 1,5 см. Наборные пояса из блях и подвесок, сопровождавшие мужские погребения с «богатым» комплектом оружия, относятся к более позднему этапу функционирования постмаклашеевских памятников и связаны со становлением воинской субкультуры. В качестве подвесных элементов к поясу чаще всего встречаются точильные камни «оселки», трапециевидные подвески-приемники с кольцом, каплевидные привески, трапециевидные полые подвески. Большинство подвесных элементов выполняло, вероятно, магические функции. Автор солидарна с В.А. Ивановым19, что традиция использования наборных поясов в мужском костюме у оседлого населения Волго-Камья является принесенной извне представителями скифо-кавказского (ин-

18 Збруева, А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху / А.В. Збруева. - М., 1952. - С.83.

19 Иванов, В.А. Наборные пояса оседлого населения Урало-Поволжья эпохи ршшего железного века (к проблеме происхождения и семантики) / В.А. Иванов И Уфимский археологический вестник. Вып.2. - Уфа, 2000. - С.94-97.

доиранского) культурного мира. Первоначально в ананьинской среде наборные пояса выполняют те же функции социальной знаковости, являясь показателем воинского достоинства. В женских погребениях остатки поясов не зафиксированы. Вероятно, в постмаклашеевской культуре женский пояс не являлся элементом, концентрирующим на себе внимание, как это произойдет в последующие эпохи.

Женские передники, набедренные украшения и поясные подвески гипотетически реконструируются лишь по изобразительным материалам и этнографическим ретроспекциям. Возможно, к поясным украшениям относятся круглые бляхи из Ананьинского и Луговского могильников, найденные на бедренных костях погребенных и имеющие параллели с изображением больших кругов на нижней части фигурки из Аначеевского городища и такого же диска на боковой части фигурки с городища Серенькино. В кара-абызской культуре крупные круглые бляхи также украшали пояс. Украшением передника или поясной подвески могут быть крупные прямоугольные бронзовые пластины (в двух случаях вырезанные, из кавказских боевых поясов) из Мурзихинского IV могильника, хотя остатки кожи, ремешков и пронизей под и рядом с пластинами из погребения 8 указывают на то, что это, скорее всего, украшения сумочек.

В пятом параграфе «Обувь» предпринята попытка реконструкции ананьинской обуви. На основе археологических материалов можно лишь констатировать, что обувь ананьинцев сопровождалась тесемками-ремешками или обмотками, так как пронизи, найденные в погребениях, чаще всего украшали кожаные ремешки. Значительно большей информативностью обладают изобразительные материалы с территории распространения АКИО. Изображения со стел указывают на мягкую обувь типа сапог или невысоких башмаков. На малой стеле четко выделяются полоска в районе щиколотки и тройная полоса в районе колен. На идольчике из погребения 249 Старшего Ахмыловского могильника четко видны сапожки с узорами на голенище и окантовкой верхней части. Весьма примечательна костяная лопатка-тупик с Буйского городища, по мнению B.C. Шаталова, воспроизводящая формы древней обуви. Судя по резной орнаментации, перед нами невысокая обувь типа поршней, орнамент в ви-• де петель вдоль окружности ступней может рассматриваться как продетый для стягивания ремешок, полукружьями с насечками выделяются подъем ноги и задняя пяточная часть, загнутый вверх носок мог получиться из-за прохождения шва по передней части — подъему ноги. Именно такую технику изготовления цельнокроеной кожаной обуви из одного куска сыромятной кожи реконструируют исследователи средневековых могильников поволжских финнов (В.Ф. Генинг, Г.А. Архипов). Надо заметить, что внешний силуэт обуви на буйской лопатке совпадает с силуэтом старинной охотничьей обуви коми — «ком», приспособленной для ходьбы на лыжах и имеющей специальную петельку на носке. Глиняные модели обуви, происходящие из Скородумского клада и Гремячанского поселения, изображают, вероятно, невысокие мягкие полусапожки. Таким образом, изобразительные данные и материалы могильников указывают на наличие у ананьинцев мягкой цельнокроеной обуви из

кожи типа высоких или низких поршней с завязками. С другой стороны в I тысячелетии до н.э. широко распространяется мягкая детальнокроеная обувь закрытого типа20. Учитывая влияние скифов на костюмный комплекс ананьин-ских воинов — всадников, можно предположить существование более сложной мягкой обуви у военной верхушки АКИО.

Третья глава «Головные уборы и комплекс височно-затылочных украшений» посвящена реконструкции головных уборов. Головные уборы являются элементом костюма, но рассматриваются нами отдельно из-за специфики источнико-вой базы, особенностей методики реконструкции и относительной самостоятельности этой части костюма. К тому же головной убор являлся наиболее важной составляющей костюмных комплексов и обладал высоким семиотическим статусом. Естественно предположить, что головные уборы изготавливались из органических материалов. Свидетельством этому являются находки полосок кожи, фрагментов кожаных шапочек и ремешков, ткани, берестяных основ, лубяных нитей. Наибольший интерес представляют находки остатков головных уборов из бересты и ткани из трех погребений Луговского могильника (без металлических деталей). Металлические элементы головных уборов фиксируются примерно в 20 процентах погребений. Последнее, вполне обосновано, позволяет нам предположить, что головные уборы носило практически все население АКИО. Головной убор анань-инского населения представлял собой сложный комплекс, который мог включать различные элементы — венчик, шапочку, полотенчатое покрывало, височные украшения, накосники, теменные шнуры.

В первом параграфе «Формы головных уборов» дается типология головных уборов. С точки зрения визуального художественного образа первостепенное значения для выделения типов головных уборов имеет их форма и элементы убора, акцентирующие на себе внимание. Исходя из этих основных положений в ананьинское время на основе археологического материала могильников и изобразительного материала выделяются три типа головных уборов: головные повязки, круглые шапочки и конусовидные головные уборы. С большой степенью достоверности фиксируется головной убор - повязка или головной убор «ленточного типа». Можно выделить следующие разновидности повязок. Первый вариант: простой кожаный или плетеный тканевый шнурок без каких-либо украшений либо с бронзовыми пронизями или скобковидными украшениями. У ананьинцев данный тип повязок являлся общим для всех категорий населения. Второй вариант: составной венчик — тканевая полоска или кожаный ремень с металлическими, стеклянными и др. нашивными элементами. Это, наиболее часто встречающийся вариант повязки в ананьинских погребениях, подробная археологическая типология дана B.C. Патрушевым21. С точки зрения композиционного строя выделяются: 1) повязки с нашивными элементами одинаковой формы или одинаковой высоты, равномерно распределенными по всей окружности головы (металлические элементы могут являться расшивкой нижней части шапочки); 2) повязки с более крупной возвышающейся цен-

20 Клочко, Л.С. Скифская обувь / JI.C. Клочко // Сов. археология. - 1992. - № 1. - С. 26-33.

21 Патрушев, B.C. Марийский край VIII—VI вв. до н.э. / B.C. Патрушев. - Йошкар-Ола, 1984. - С. 33-42.

тральной частью — подпрямоугольной металлической пластиной (реконструируются как головной убор типа «сороки»; 3)повязки с визуально акцентированным центром в виде круглой бляхи, развивающие маклашеевские традиции украшения головного убора налобной круглой бляхой. Исследователи связывают формирование ананьинских составных венчиков с маклашевской культурой, однако традиций богатой расшивки металлическими элементами головных повязок в маклашеевской культуре, судя по всему, не было. Венчики из трубчатых пронизок (тип II-2 по типологии B.C. Патрушева) отсутствуют в постмаклашеевских могильниках и, вероятно, связаны с акозинской, западной культурной традицией.

По материалам погребения 195 Мурзихинского II могильника реконструируется круглая шапочка, расшитая голубым бисером. Шапочка принадлежала десятилетнему ребенку и, возможно, имеет параллели с девичьими шапочками последующих веков на территории Волго-Камья. Вероятно, часть головных повязок надевалась на такого же типа простые холщовые шапочки без украшений.

Мы имеем еще одну форму головного убора - конусовидную или усеченно-конусовидную. По изобразительным данным и археологическим материалам Луговского могильника реконструируется мужской конусовидный головной убор типа скифского башлыка, но совмещающий элементы первого и второго типа скифских башлыков и имеющий свои особенности. В центральной части мужские головные уборы украшались отдельной, чаще круглой, бляхой. Возможно, повязка с бляхой надевалась поверх башлыка. Такая композиция ананьинского головного убора связывает его с традициями иранского мира. Форма и размеры бляхи могли указывать на социальный статус.

Реконструируются женские высокие головные уборы на жесткой основе (по материалам Луговского могильника) в виде небольших берестяных колпачков усеченно-конической формы, покрытые тканью, закрепленной в свою очередь двумя венчиками-повязками у основания колпачка и по обхвату головы. Прямым аналогом данного типа является головной убор из средневекового Без-воднинского могильника, идентичную форму имеют головные уборы замужних вожанок и чувашские «хушпу» второго типа. Высокие берестяные головные уборы («айшон», «шурка», «панго») широко известны по этнографическому материалу финно-угорских народов Среднего Поволжья и, по всей видимости, имеют своим прототипом именно ананьинские формы, тем самым являясь продолжением единой линии развития. Жесткие берестяные головные уборы появляются, вероятно, под влиянием скифской культуры или продолжают традиции андроновского мира.

Второй параграф «Височные украшения, накосники и теменные шнуры» посвящен головным украшениям. В предананьинское и ананьинское время височные украшения являлись одним из наиболее распространенных видов украшений. В маклашеевских височных кольцах еще отсутствует четкое деление на кольца и спирали, как это наблюдается в ананьинское время, где они находят свое завершение в многовитковых спиралях и крупных пластинчатых кольцах. Исключительно маклашеевским типом височных украшений являются «очко-

видные» подвески с загнутыми внутрь спиралями. «Очковидные» подвески со спиральными загнутыми наружу концами отмечены во многих археологических памятниках с эпохи энеолита до средневековья. «Очковидные» подвески мак-лашеевского типа встречаются гораздо реже. Две различные традиции изготовления «очковидных» подвесок (с внешними и внутренними спиралями) не пересекаются почти ни в одном случае (кроме позднедьяковской культуры). Возможно, истоки этого различия нужно искать в разном понимании изначальной символической нагрузки форм данных украшений. Время бытования маклашеевских «очко-видых» подвесок ограничивается существованием собственно маклашеевской культуры XI-IX вв. до н. э. В постмаклашеевской культуре традиции изготовления «очковидных» подвесок не развивались.

Новым типом височных украшений аннинского времени являются трубчатые подвески, встречаемые исключительно на памятниках постмаклашеевской культурной традиции. Трубчатые подвески из погребения 121 Тетюшского могильника и височные кольца из погребения 188 Старшего Ахмыловского могильника, возможно, закреплялись на «теменном шнуре».

По изображениям на глиняных фигурках и археологическим материалам Лугов-ского, Морквашинского и Старшего Ахмыловского могильников гипотетически реконструируются затылочные украшения в виде накосника из нашитых на длинную полоску ткани трубочек-пронизок и затылочных кистей (кожаные ремешки с пронизями), имеющие широкие аналогии в средневековых и этнографических материалах Волго-Камья. Головное украшение из погребения 32 Мурзихинского IV могильника по своему составу и ритмическому построению удивительно точно совпадает с одним из типов накосников андроновской культурно-исторической общности, и также может быть реконструировано как накосник.

Таким образом, у населения Волго-Камья XI-VI вв. до н.э. бытовали разнообразные по форме и сложные по составу головные уборы. Наиболее распространенным женским головным убором были венчики, которые дополнялись височными украшениями: кольцами, спиралями, трубчатыми подвесками. По составу венчики разнообразны и индивидуальны, но наиболее устойчивым и типичным для постмаклашеевцев является композиция из центральной бляхи, восьмерковидных накладок и пластинчатых височных колец, закрепленных на кожаной основе. Часть венчиков могла иметь жесткую основу из бересты. Головные уборы выступали маркерами половозрастных и социальных изменений женского населения. Венчики из крупных элементов связаны с захоронением молодых женщин, более мелкие элементы украшают повязки подростков. Возраст и статус определялись, вероятно, размерами элементов, количеством оборотов и составляющих украшений (спиральные кольца, очковидные подвески), материалом изготовления. Можно предположить, что количество элементов головного убора возрастало с каждым годом и постепенно добавлялось и наслаивалось. Также были и качественно новые типы венчиков, которые маркировали обряды перехода в другое возрастное и социальное состояние.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, излагаются основные результаты и намечаются перспективы дальнейшей разработки темы.

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Файзуллина, Д.Ф. Элементы мужского костюма населения Волго-Камья эпохи раннего железного века (по изобразительным источникам) / Д.Ф. Файзуллина // Культура & общество [Электронный ресурс]: Интернет-журнал МГУКИ / Моск. гос. ун-т культуры и искусств. — Электрон, журн. — М.: МГУКИ, 2006. Режим доступа: http.V/www.e.Culture.ru/Articles/2006, свободный.

2. Файзуллина, Д.Ф. Украшения и предметы одежды маклашеевской культуры / Д.Ф. Файзуллина // Уваровские чтения-V: материалы науч. конф., посвященной 1140-летию г. Мурома. - Муром, 2003. - С. 22-28.

3. Файзуллина, Д.Ф. Женский маклашевский костюм: реконструкция и семантика / Д.Ф. Файзуллина // Проблемы Древней и средневековой истории среднего Поволжья: материалы вторых Халиковских чтений. — Казань, 2002. — С. 82-88.

4. Файзуллина, Д.Ф. О формах головных уборов населения Волго-Камья XI-VI веков до н.э. (маклашеевское и постмаклашеевское время) / Д.Ф. Файзуллина // Ис-торико-археологические исследования Поволжья и Урала: материалы третьих Халиковских чтений. - Казань, 2006. - С. 146-155.

5. Файзуллина, Д.Ф. Очковидные подвески маклашеевской культуры / Д.Ф. Файзуллина // Чтения, посвященные 100-летию деятельности В.А. Городцова в Государственном Историческом музее: тез. конф. Ч. 2. - М., 2003. - С. 33-36.

Отпечатано в множительном центре Института истории АН РТ

Подписано в печать 15.11.2006. Формат 60x84 !Лб Тираж 100 экз. Усл. печ. л. 1,5 г. Казань, Кремль, подъезд 5 Тел. 292-95-68, 292-84-82

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Файзуллина, Диана Фаридовна

Введение.

Глава 1. Теоретико-методологические основания и источниковая база исследования.

1.1 Основные принципы современной палеокостюмологии и методы реконструкции.

1.2 Типы источников и их характеристика.

Глава 2. Основные элементы костюма и характер одежды.

2.1.Материалы для изготовления одежды и элементов костюма.

2.2.К вопросу о вероятных древних типах кроя одежды.

2.3. Комплекс шейно-нагрудных украшений.

2.4. Пояса и поясные украшения.

2.5. Обувь.

Глава 3. Головные уборы и комплекс височно-затылочных украшений.

3.1 Формы головных уборов.

3.2 Височные украшения, накосники и теменные шнуры.

Введение диссертации2006 год, автореферат по культурологии, Файзуллина, Диана Фаридовна

Костюм доиндустриальных обществ является одним из интереснейших культурных феноменов в истории человечества. Древний костюм отражал представления человека о мироздании, являлся показателем включенности человека в мир культуры. В современном индустриальном человеке теряется «способность объемного многомерного интуитивного восприятия мира» [41, с.6]. Отсюда все возрастающий интерес к древним традиционным культурам, стремление приобщиться к гармоничному мироощущению, единению макро и микрокосма, свойственному древним.

В современный век культурной глобализации растет стремление каждого народа сохранить неповторимость своей культуры, запечатлеть ее особенности. Традиционный костюм является одним из наиболее ярких элементов национальной культуры, в котором аккумулируется и транслируется социокультурный опыт этноса. В начале XXI века растет интерес к своим традиционным костюмам, которые воспринимаются как памятники культуры, как этнические символы, выражающие менталитет нации. Этот интерес проявляется как в сферах науки, искусства и образования, так и в области современной моды, в туристическом бизнесе, в широком использовании национальных и стилизованных костюмов при проведении различных праздников и торжеств, в открытии детских кружков изучения народного костюма и народной вышивки. Фольклорный и этнический стили в моде популярны до настоящего времени, поскольку любое изменение моды позволяет почерпнуть из богатой сокровищницы народного искусства то, что точно совпадает с требованием времени, почерпнуть духовность, мудрость, многовековой эстетический народный опыт.

Эпоха финальной бронзы и раннего железного века играет огромную роль в изучении прошлого современных народов. Именно в то время в результате сложных процессов этногенеза была заложена основа для оформления современной этнокультурной карты Евразии.

Территорию Волго-Камья в конце II - 1 половине I тысячелетия до н. э. населяли племена, ставшие, по мнению большинства исследователей, этнической основой формирования многих народов финно-угорского мира. Этот мощный древний культурный пласт оказал сильное влияние на всю последующую культурную историю Среднего Поволжья в ее материальном и духовном измерении. Мы хорошо визуально представляем (по многочисленным изобразительным материалам и реконструкциям, письменным источникам) как выглядели многие народы эпохи раннего железного века Евразии - в первую очередь народы Средиземноморья, скифы, даки и др. Племена, обитающие в лесной и лесостепной полосе Восточной Европы, оказались «белым пятном» на красочной «костюмной» карте Евразии. В большинстве исследований по истории костюма о них не упоминается вовсе, либо отмечается, что реконструировать одежду и элементы костюма этих народов невозможно. Человек же современной культуры требует наглядного образа прошлых эпох.

В изучении древнего костюма населения Волго-Камья можно выделить две линии: одна представлена исследованиями археологов, занимающихся культурами ананьинской культурно-исторической области (АКИО); вторая -трудами этнографов, посвященными одежде финно-угорских народов и поискам ее древних истоков.

Изучение ананьинской культуры начинается с открытия в 1856 году И.В. Шишкиным близ деревни Ананьино неподалеку от города Елабуги знаменитого Ананьинского могильника, раскопанного в 1858 году и давшего впоследствии название культуре раннего железного века в Волго-Камье. Так как украшения и элементы костюма составляли существенную часть инвентаря древних погребений, они всегда попадали в поле зрения исследователей

- археологов и изучались в рамках материальной культуры. Первая попытка реконструировать облик одежды населения ананьинской культуры была сделана еще в начале XX века. М.Г. Худяков упоминает попытку реконструкции «одежды ананьинского племени» В.Ф. Кудрявцевым в «Памятной книжке Вятской губернии» 1902 года [194, с.97], сделанную, вероятно, на основе изображения со стелы Ананьинского могильника.

В начале 20-х годов XX века появляются работы, благодаря которым была выделена ананьинская культура [194; 215]. В своей статье «Ананьин-ская культура» М. Г. Худяков дает научную реконструкцию костюма ананьинской культуры [194, с.96-101]. Он основывает свои выводы на материалах Ананьинского, Котловского, Зуевского могильников и могильника Релка; за основу реконструкции мужского костюма взяты две стелы с антропоморфными изображениями из Ананьинского могильника. М.Г. Худяков предположил, что основным материалом для изготовления одежды была ткань, высказал ценные суждения относительно форм и особенностей головных уборов ананьинцев (основным типом он считал и для мужчин и для женщин «повязку из ремня, с нашитой спереди круглой бронзовой бляхой»), предложил первые типологии височных украшений и ожерелий. «Если принять во внимание, что бронза первоначально имела красивый золотистый оттенок, то следует признать, что украшения ананьинских женщин были в достаточной мере эффектны.», - подытоживает он свое описание костюма [194, с.102]. Несмотря на то, что М.Г. Худяков в своей реконструкции смешивает анаиь-инские и более поздние пьяноборские материалы, он довольно точно отмечает основные элементы и характерные особенности ананьинского костюма: у мужчин - облегающая одежда, пояс и конический головной убор, украшенный налобной бляхой; у женщин - длинное платье и головной убор в виде повязки из ремня с восьмерковидными бляшками и круглой центральной бляхой, ожерелья и височные украшения.

В 30-е годы происходит качественный скачок в производстве археологических работ и совершенствовании их методики. Проводятся широкие полевые исследования предананьинских и ананьинских памятников. Начиная с 1938 по 2001 год было открыто и обследовано 43 могильника. Это позволило собрать значительные сведения о древнем костюме

В 1952 г. выходит обобщающая работа А.В. Збруевой [55], которая явилась итогом почти столетнего изучения ананьинских памятников. А.В. Збруева посвятила ананьинскому костюму целую главу. Исследовательница подробно проанализировала остатки органических материалов и предметов, связанных с шитьем и прядением; назвала льняные, конопляные, шерстяные и крапивные ткани как вероятно используемые для шитья одежды. А.В. Збруева впервые привлекла для реконструкции одежды новый вид изобразительных источников - глиняную пластику с позднеананьинских городищ и выделила на основе ее типы женской одежды и основные элементы костюма. Мужской костюм она включила «в круг широко распространенной в то время одежды скифского типа, приспособленной к верховой езде» [55, с.74-75]. А.В. Збруева выделяет несколько типов женских головных уборов и височных украшений. Нагрудные украшения исследовательница считала «необходимой частью женского костюма» и прослеживала их развитие еще с макла-шеевского времени. А.В. Збруева также впервые обращается к этнографическим параллелям, связывая отдельные элементы женского костюма со средневековыми и более поздними удмуртскими древностями.

Практически до сего дня работа А.В. Збруевой сохраняет актуальность и остается наиболее полным и подробным описанием ананьинского костюма. Многие предположения нашли подтверждение в последующие годы. Однако материала для создания развернутых типологий ананьинских украшений и элементов костюма к тому времени было еще недостаточно.

В 60-70-х годах XX столетия А.Х. Халиковым проводятся широкомасштабные раскопки, особенно в зонах затопления Куйбышевской и Нижнекамской ГЭС, которые дают много новых ценных материалов. Особенно важным для происхождения ананьинской культуры было открытие и исследование I Ново-Мордовского, II Полянского и Тетюшского могильников, содержащих погребения финала эпохи поздней бронзы и раннеананьинского времени. А.Х. Халиков специально не занимался проблемами ананьинского костюма. Однако, публикуя материалы раскопок Акозинского могильника [185, с.85], он отмечает некоторые особенности костюма населения, его оставившего. Типичными чертами мужского костюма А.Х. Халиков признавал «бедность головного убора, состоявшего из одной бляхи на шапке и височных спиральных подвесок», шейные украшения, пояса, отсутствие нагрудных и ручных украшений. Для женского костюма он отмечал: «наличие сложных, иногда довольно пышных головных венчиков», разнообразие шейных украшений, наличие нагрудных украшений, отсутствие поясов. Составные налобные венчики, по мнению А.Х. Халикова, «нашивались на кожаную основу, составлявшую или налобную повязку, или нижнюю часть шапки» [185, с.53]. В другой работе А.Х. Халиков указывает, что «еще в приказан-ской среде вырабатываются детали и общая композиция женского головного убора, состоящего из шапочки и налобного венчика, собранного из отдельных медных бляшек» [187, с.28]. По материалам богатых погребений Акозинского могильника исследователем были созданы графические реконструкции женского и мужского комплексов украшений.

Первая развернутая типология ананьинских украшений и составляющих элементов ананьинского костюма, основанная на обширных материалах Старшего Ахмыловского могильника, предложена была B.C. Патрушевым [139]. Данная типология применима для всех памятников АКИО с небольшими поправками, так как охватывает практически все встречающиеся варианты украшений и составляющих костюма. На основе ряда богатых погребений Старшего Ахмыловского могильника B.C. Патрушевым созданы графические реконструкции поясов, венчиков и комплексов женских украшений (рис.9-2; 9-3).

В 80-90-ые годы продолжается рост источниковой базы, проводятся раскопки уже известных могильников и открываются новые (Мурзихинские, Козьмодемьянский (Мольбищенский), Измерский VII могильники, могильник Девичий Городок IV). Одним из выдающихся исследователей анаиьин-ских древностей является В.Н. Марков. Основное внимание В.Н. Марков уделял проблемам происхождения АКИО, однако им были высказаны интересные мысли относительно характера культурно-хозяйственного типа и культовых традиций населения раннего железного века Волго-Камья. В основе мировоззрения ананьинцев, по мнению В.Н. Маркова, лежали две культурные традиции: одна была связана с «южным иранским миром», а другая восходила к «системе ранних шаманских культов, характерных для обитателей лесотаежной зоны» [106, с.76].

В одной из работ В.Н. Марковым были высказаны сомнения в подлинности большой стелы из Ананьинского могильника. Одним из аргументов исследователя была одежда скифского покроя на изображенном человеке, которая «не могла быть похожа на одежду оседлых людей, занимающихся в основном охотничье-рыболовным хозяйством. Последняя хорошо известна по этнографическим материалам и резко отличается от кочевнической» [107, с.90-91]. Однако совпадение характера одежды на стеле и на бронзовых идольчиках позволяет не согласиться в данном случае с В.Н. Марковым.

Отдельные вопросы, связанные с хронологией и типологией украшений и элементов костюма поднимали также в своих работах Е.А. Халикова [190], В.Ф. Генинг [34; 38], Е.П. Казаков [69], М.Ф. Обыденнов [130; 131], К.И. Корепанов [88; 89], В.А. Иванов [62; 63], С. Н. Коренюк [87], А.А. Чижевский [203; 204] и др.

Таким образом, несмотря на более чем стопятидесятилетнюю историю изучения ананьинских древностей, мы видим, что интерес к ананьинскому костюму у археологов чаще всего ограничивался анализом отдельных украшений и элементов костюма. Графические реконструкции выполнялись с использованием наиболее ярких комплексов отдельных могильников. При этом реконструировался набор украшений, а не собственно элементы костюма. Специальные работы, посвященные комплексному исследованию ананьинского костюма, отсутствуют.

Вторую линию в изучении истории костюма Волго-Камья представляют труды этнографов. Исследуя костюм финно-угорских народов, они пытались выявить древние пласты в костюмных комплексах и истоки некоторых наиболее архаичных элементов костюма.

Первые представляющие научную ценность сведения о костюме волж-ско-финских народов содержатся в трудах XVIII-XIX веков (А. Олеария, Г.Ф. Миллера, И.Г. Георги, П.С. Палласа). В начале XX века происходила систематическая работа по изучению костюма населения Волго-Камья, во второй половине XX века появляются глубокие и всесторонние исследования костюма отдельных народов [15; 16; 17; 50; 84; 100; 118; 121; 122], обобщающие труды по региональным особенностям костюма Волго-Камья [29].

Современный этап изучения древнего костюма можно назвать культурологическим. В последние десятилетия XX века в российской этнологии усилился интерес к духовной культуре, как древних, так и современных этносов. Значительная часть исследователей отказалась от дихотомии материальной и духовной культуры, заявив о «высоком семиотическом статусе бытовой вещи» [9; 10] и духовных аспектах функционирования вещей в традиционных культурах. В рамках такого подхода обращение к проблеме функционирования костюма в традиционной культуре, к изучению семиотической системы традиционного костюма вполне закономерно. Традиционный костюм рассматривается как сложный культурный феномен, тесно связанный с человеком и его мировоззрением.

Такой подход к традиционной культуре оказал влияние на археологов. Формируется целое направление в археологии, названное «семиотической археологией» [5; 162, с.6]. Исследователи синтезируют в своих работах данные археологии, этнографии, фольклора, истории и языкознания, чтобы наиболее полно реконструировать духовный мир древнего общества. Такой комплексный культурологический подход позволяет по-новому оценить археологический материал; «знание прошлого выходит на новый уровень приобретает живые краски, раскрывает не только внешнюю материальную сторону жизни, но и глубинные пласты, связанные с миропониманием людей традиционного общества» [135, с. 19]. Культурологический подход в изучении археологического костюма отличает работы З.В. Доде [47], А.Н. Павловой [135], Н.Б. Крыласовой [99], Э.Р. Усмановой [174; 175]. Таким образом, имеет место противоречие между общественной потребностью в визуализации прошлого и изучении истоков традиционного костюма Волго-Камья с одной стороны и отсутствием культурологических исследований древнего костюма данного региона с другой.

Назрела проблема комплексного изучения и реконструкции костюма населения Волго-Камья XI-VI вв. до н.э.:

-с позиций современных подходов к исследованию костюма; -обобщив весь комплекс источников и привлекая последние археологические материалы;

-на основе новых взглядов на культурно-историческую ситуацию в Волго-Камье в эпоху финальной бронзы и раннего железного века (выделение маклашеевской культуры, деление АКИО на ряд самостоятельных археологических культур);

-учитывая семиотические аспекты и особенности функционирования костюмных комплексов в традиционных обществах.

Объектом исследования является костюм доиндустриальных обществ. Предмет исследования - элементы костюма населения Волго-Камья эпохи поздней бронзы и раннего железного века как начальная точка формирования традиционного костюма народов финно-угорской языковой семьи.

Целью работы является комплексное изучение и историко-культурная реконструкция элементов костюма населения Волго-Камья XI-VI вв. до н.э.

Для достижения основной цели работы необходимо было решить следующие задачи:

1) характеристика основных типов источников для реконструкции костюма;

2) определение основных материалов для изготовления элементов костюма;

3) анализ изобразительных источников и определение общего характера одежды;

4) выявление и характеристика основных элементов одежды и комплекса шейно-нагрудных и поясных украшений;

5) реконструкция форм головных уборов и комплекса головных украшений;

Нижняя хронологическая граница исследования (XI в. до н.э.) совпадает с началом эпохи финальной бронзы для Волго-Камья и появлением памятников маклашеевской культуры [202]. Ранний железный век (РЖВ), начавшийся на исследуемой территории в IX в. до н.э., связан с памятниками ананьин-ской культуры. Ананьинская культура выделялась историками еще с конца XIX века, и все последующие 150 лет ее изучения не утихали споры относительно ее происхождения и культурного единства. В своем исследовании мы придерживаемся концепции В.Н. Маркова, С.В. Кузьминых, А.А. Чижевского [102; 106; 204], считающих ананьинскую археологическую культуру аиаиьинской культурно-исторической областью (АКИО). АКИО рассматривается как надкультурное объединение, включающее несколько отдельных культур, не связанных общностью происхождения: постмаклашеевскую культуру, генетически связанную с маклашеевской культурой финала бронзового века; акозинскую, связанную происхождением с культурно-исторической областью текстильной керамики; «классическую» ананьинскую культуру; культуру гребенчато-шнуровой керамики, имеющую северные истоки.

Из них наиболее многочисленной является та, которая сформировалась на позднебронзовой маклашеевской основе (постмаклашеевская культура). Памятники этой группы занимают участок Средней Волги от устья Ветлуги до южной границы Татарстана, Каму от ее устья до Перми и Белую с максимальной их концентрацией в приустьевых районах Камы.

Территория АКИО включает в себя лесные и отчасти лесостепные культуры северо-востока Европы. Выделяется несколько хронологических этапов: раннеананьинский (1 пол. IX—VIII в. до н.э.), второй этап (кон. VIII-1 пол. VII в. до н.э.), третий этап (2 пол. VII-V в. до н.э.). На рубеже VI-V вв. до н.э. постмаклашеевское население покинуло пределы Нижней Камы; эта дата является верхней хронологической границей исследования.

Таким образом, рамки работы ограничены маклашеевской археологической культурой и постмаклашеевской культурой АКИО, XI-VI вв. до н.э.

Источниковая база включает следующие типы исторических источников: археологические, изобразительные и этнографические. Основным типом источников для реконструкции костюма обозначенного времени являются археологические материалы могильников: остатки предметов костюма из древних погребений и жертвенных комплексов". Использованы материалы 49 могильников (более 2500 погребений), относящихся к предананьинской и ананьинской культурно-историческим областям.

Круг аналогий определен археологическими культурами эпохи бронзы (андроновская КИО, карасукская, абашевская культуры), синхронными АКИО культурами (предскифская и скифская культуры, кобанская, дьяковская), пьяноборским и азелинским временем, средневековыми культурами поволжских, пермских и прибалтийских финнов. Материалы могильников этих культур использовались в качестве дополнительных археологических источников. Подробный анализ источниковой базы дан в первой главе диссертационного исследования.

Вторым типом источников являются изобразительные источники, также относящиеся к археологическим, но в силу своего специфического характера выделяемые в отдельную группу. Это: 1) изображения на каменных стелах, 2) бронзовые «идольчики» из погребений, 3) глиняные статуэтки с городищ и поселений ананьинского времени, 4) изображения на костяных изделиях, 5) изображения элементов костюма на орудиях труда и украшениях. В связи с ограниченным количеством изобразительных материалов, данная группа источников сознательно (культурно, хронологически и географически) расширена. Для исследования взяты материалы, относящиеся не только к маклашеевской и постмаклашеевской археологическим культурам, но ко всей АКИО в хронологическом диапазоне IX-IV вв. до н.э.

Также для аналогий и определения семантики отдельных элементов костюма привлекались изобразительные материалы скифской культуры, сарматские статуэтки, бронзовые фигурки кобанской культуры, произведения «пермского звериного стиля».

Большое значение для реконструкции древнего костюма имеют сопоставления с этнографическим костюмом современных финно-угорских народов, сохранившим многие архаичные элементы. Разные исследователи видят в АКИО финно-пермскую, прибалтийско- и поволжско-финскую, угорскую, восточно-финскую этнические основы. Таким образом, могут быть привлечены этнографические материалы широкого круга финно-угорских народов, в первую очередь проживающих на территории Среднего Поволжья (мари, мордва, удмурты, чуваши, коми).

Методологическую и теоретическую основу исследования составили, прежде всего, работы последних лет в области изучения древнего и традиционного костюма: С.А. Яценко [213] (концепция историко-культурной реконструкции костюма на основе комплексного подхода), З.В. Доде [47] (типология реконструкций: аутентичная, аподиктическая и гипотетическая), С.П. Исенко [67] (выделение «этнокостюмологии» как культурологической дисциплины). Также основой диссертационной работы стали фундаментальные труды: археологов, рассматривающих проблемы труды: археологов, рассматривающих проблемы происхождения и функционирования культур РЖВ (А.В. Збруева [55], А.Х. Халиков [183; 184; 186; 187; 188], B.C. Патрушев [139], В.Н. Марков [106], С.В. Кузьминых [102], С.Н. Коренюк [87], А.А. Чижевский [202; 204]); этнографов, выявляющих закономерности и особенности функционирования костюма в традиционных культурах (Б.А. Куфтин [104], Н.И. Гаген-Торн [29; 30], В.Н. Белицер [15; 16; 17], B.JI. Сычев [164], О.А. Сухарева [163], JI.A. Молчанова [21]); философов и культурологов, изучающих особенности мифологического сознания (Е.М. Мелетинский [112], Д.С. Раевский [5; 147], В.Н. Топоров [169; 170]) и семиотические аспекты функционирования вещей в традиционных обществах (П.Г. Богатырев [19], Б.А. Рыбаков [150], А.К. Байбурин [8; 9; 10]).

В целом использовались компаративный, историко-типологический, историко-генетический, структурно-функциональный методы исследования, метод ретроспекции; для решения конкретных задач применялись методы математической статистики и картографирования.

Методика реконструкции отдельных элементов костюма и их семантики разрабатывалась на основе работ М.А. Сабуровой [151], В.Ф. Генинга [34], Ю.А. Краснова [94], Н.Б. Крыласовой [99], Т.В. Мирошиной [116], А.Н. Павловой [135] и др.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые проведен совокупный комплексный анализ элементов костюма населения Волго-Камья эпохи финальной бронзы - раннего железного века. При этом:

• выделены новые типы головных уборов, шейно-нагрудных украшений, аксессуаров;

• дана графическая реконструкция основных элементов костюма населения Волго-Камья XI-VI вв. до н. э.;

• выявлены декоративные принципы построения ряда элементов костюма и их семантическая нагрузка.

Материалы исследования могут использоваться для разработки соответствующих разделов учебных курсов «История костюма», «История культуры народов Поволжья», «Археология». Графические реконструкции могут быть использованы для энциклопедических и учебных пособий по истории и культуре Среднего Поволжья, разработки экспозиций музеев и тематических выставок, использоваться модельерами для создания театральных, сценических костюмов и современной одежды в этническом стиле. Графическая база данных, представленная в исследовании, позволит археологам идентифицировать и провести атрибуцию археологических материалов по предананьин-скому и ананьинскому времени.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой литературы и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Историко-культурная реконструкция элементов костюма"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Одежда населения Волго-Камья XI-VI вв. до н.э. изготавливалась из тканей (шерстяных, конопляных или льняных), кожи, войлока. Ткани были плетеные и произведенные на ткацком станке, простого полотняного переплетения, разного качества. Часть тканей окрашивалась в красный цвет корнями марены или подмаренника. С большой степенью вероятности могут быть реконструированы ткани с использованием лубяных нитей и сделанные из крапивного волокна. Скорее всего, большинство тканей были шерстяными. Из мягких кож типа замши могла изготавливаться верхняя одежда -куртки, кафтаны, а также нагрудники, передники, верхняя мужская промысловая одежда, головные уборы (мужские и женские башлыки и шапки, головные повязки); из более грубых кож - ремни, обувь, тесемки, ножны. Открытым остается вопрос о соотношении одежды из ткани и кожаной одежды. Предполагается использование мехов для зимней одежды, шапок и шуб, для отделки верхней и нижней одежды и головных уборов, в качестве элементов ритуального костюма.

Для декорирования костюма и изготовления отдельных элементов использовали бересту, луб, дерево, металлические изделия. Думается, население АКИО вполне могло изготавливать практически всю фурнитуру костюма (пуговицу, застежки, пряжки) из дерева, бересты, но доказательства лишь косвенные (обилие леса, явно недостаточное количество для костюма металлической фурнитуры, наличие берестяных коробов).

Общий характер и крой одежды по археологическим данным не реконструируется и воссоздается условно по изобразительным материалам и этнографическим параллелям. Мужская и женская одежда ананьинского времени сильно различалась, что не укладывается в распространенную схему этнографов о единстве на ранних стадиях покроя и типа женской и мужской одежды. Несоответствие между изобразительными, археологическими и этнографическими материалами можно. объяснить существованием функционально различных типов мужской одежды: военной, промысловой, ритуальной, что и отражено в разных источниках. Мужская одежда менее традици-онна и устойчива, поэтому в эпоху раннего железного века находилась под влиянием доминирующих культур Евразии: предскифской и скифской, и входила в круг широко распространенной космополитичной военной субкультуры той эпохи. Воины-всадники составляли основную часть взрослого мужского населения АКИО, поэтому был заимствован костюм, приспособленный к верховой езде и представлявший собой короткую куртку или кафтан, закрепленный поясом или какой-то застежкой. Влияние военной субкультуры проявляется в заимствовании оружия и шейных гривен. Также вероятно наличие сибирских таежных традиций изготовления одежды типа малицы или комбинезона. Присутствие в мировоззрении ананьинцев идеологии шаманского типа может определить и наличие специальной ритуального костюма, запечатленного в изобразительных материалах, имеющих сакральную направленность.

К мужским типам украшений относятся: спиральные височные кольца, которые на поздних стадиях переходят в женский костюм; гривны, не являющиеся традиционным типом украшений для нашего региона и заимствованные, скорее всего, в рамках воинского костюма; наборные пояса, которые также относятся к евразийской военной субкультуре и появляются к VII-VI векам до н.э.

Женская одежда, вероятно, была длинной и отличалась от мужской. Крой условно реконструируется как туникообразный лишь по изобразительным и этнографическим материалам. Женская одежда более традиционна и устойчива, многие элементы женского костюма имели высокий семиотический статус, обладали магическими функциями, поэтому могут быть прослежены с древних времен. К женским элементам костюма относятся головные венчики, пластинчатые кольца, ожерелья, нагрудники и крупные нагрудные бляхи.

Головные уборы различались у мужчин и женщин. Однако общим типом можно считать повязку без украшений или с небольшими пронизками и височными украшениями. Также возможно совпадение некоторых форм головного убора (капюшон и башлык) при разнице в декоре.

Мужские головные уборы реконструируются как конусообразные шапки типа башлыков или колпаков с завязками. В центральной части украшались отдельной, чаще круглой, бляхой. Такая композиция головного убора связывает его с традициями иранского мира. Форма и размеры бляхи могли указывать на социальный статус. Прослеживается (по материалам Луговского могильника) существование разных головных уборов в зависимости от принадлежности к разным группам воинского сословия.

Выделяются три типа женских головных уборов: головные повязки, круглые шапочки и конусовидные головные уборы. Головные уборы, судя по всему, носило все женское население АКИО. Наиболее распространенным типом были головные венчики различного композиционного строя: из однородных крупных и мелких элементов, с акцентированным центром (в виде круглой бляхи или прямоугольной возвышающейся пластины), сужающиеся в затылочной части, из сплошной металлической полосы. Венчики дополнялись височными украшениями: кольцами, спиралями, трубчатыми подвесками, на маклашеевском этапе очковидными подвесками. По составу венчики разнообразны и индивидуальны, но наиболее устойчивым и типичным для постмаклашеевцев является композиция из центральной бляхи, восьмерко-видных накладок и пластинчатых височных колец, закрепленных на кожаной основе. Часть венчиков могла иметь жесткую основу из бересты.

Полусферические шапочки могли иметь возрастной характер или являться основой для венчиков, обшиваться бисером. Возможно, полусферическая шапочка носилась девочками, а в период совершеннолетия дополнялась венчиком.

Третьим типом головных уборов является головной убор в форме небольшого усеченного конуса, выполненный из бересты и ткани. Высокие берестяные головные уборы широко известны по этнографическому материалу финно-угорских народов Среднего Поволжья и, по всей видимости, имеют своим прототипом именно ананьинские формы, тем самым, являясь продолжением единой линии развития. Жесткие берестяные головные уборы появляются, вероятно, под влиянием скифской культуры или продолжают традиции андроновского мира. Гипотетически реконструируются накосники и теменные шнуры, головной убор типа капюшона.

Головные уборы выступали маркерами половозрастных и социальных изменений женского населения. Венчики из крупных элементов связаны с захоронением молодых женщин, более мелкие элементы украшают повязки подростков. Возраст и статус определялся, вероятно, размерами элементов, количеством оборотов и составляющих украшений (спиральные кольца, очковидные подвески), материалом изготовления. Можно предположить, что количество элементов головного убора возрастало с каждым годом и постепенно добавлялось и наслаивалось. Также были и качественно новые типы венчиков, которые маркировали обряды перехода в другое возрастное и социальное состояние.

Отличительной чертой функционирования костюмных комплексов Волго-Камья является быстрое перетекание мужских элементов костюма и украшений из мужского в женский (некоторые типы височных украшений, гривны, пояса, украшенные металлическими накладками и подвесками).

Еще одной особенностью, которая будет отмечаться исследователями и для последующих этапов развития костюма Волго-Камья, является нетипичное использование импортных украшений и приспособляемость их для местного костюмного комплекса: кавказские пояса и бронзовые сосуды использовались для головных уборов, крупные бляхи от защитных доспехов как нагрудные украшения и амулеты, элементы конской упряжи для декора одежды и поясов.

Хронологически выделяется лишь женский маклашеевский костюм. Основными элементами его являются очковидные подвески, круглая бляха на головном уборе, нагрудники из крупных круглых бронзовых блях, «оплечья», обилие костяных пронизок, украшение подола или пояса костяными пронизями. Ряд аналогий элементам маклашеевского костюма прводят нас к кругу карасукоидных и андроноидных культур.

Из маклашеевской в постмаклашевскую среду переходят типы ожерелий и их композиционный строй; видоизмененные «оплечья»; визуальное акцентирование на центральном лобном элементе в головных уборах, также как и сама композиция головного убора с центральным элементом и височными украшениями; серповидные гривны, которые не закрепляются в постмаклашеевской среде. Развитие маклашеевских височных украшений шло разными путями: очковидные подвески полностью исчезают, кольца развиваются в крупные пластинчатые и многовитковые спирали. Перекликаются некоторые формы нагрудников. Крупные круглые бляхи для декора костюма будут использоваться в постананьинское время. Головные составные венчики не формируются в маклашеевской среде, вероятно, имеют иное (западное?) происхождение.

Постмаклашеевский костюм характеризуется широким распространением головных венчиков, активным использованием для декора медных пронизок и восьмерковидных накладок. Гривны появляются в постмаклашеевской среде где-то в VIII—VII веках до н.э. и сразу входят в состав женского костюма. В это же время появляются мужские наборные пояса.

Композиционный строй женского и мужского костюма различен. В женском основные композиционные акценты приходятся на голову и грудь, мужском - голову и пояс. В головном уборе большое значение уделяется области «третьего глаза» и вискам. Орнаментика костюма до нас не дошла, но может быть восстановлена на основе общего геометрического характера декора артефактов АКИО. Ромбические и зигзагообразные узоры связывают АКИО с предскифским миром, изображения свастики указывают на мир ираноязычных народов, многие солярные мотивы имеют аналогии на Кавказе. В целом орнаментальный строй связан с. геометрическим, а не звериным стилем, элементы которого проникают в Волго-Камье достаточно поздно. Одинаковые орнаменты на сосудах и деталях головных уборов могут говорить о наличии особых родовых знаков и орнаментов. Колористика костюма также не может быть восстановлена, однако, можно говорить о красном цвете как наиболее предпочтительном.

Семиотическая система костюма постмаклашеевцев требует отдельного исследования. Предварительно можно сделать вывод о тесной связи элементов костюма с магическими и анимистическими представлениями, распределение элементов и украшений костюма на теле было связано с магической защитой основных жизненных органов и «душ».

Этнорегиональные особенности костюма связаны с отдельными могильниками и группами могильников. Основным территориальным маркером являются формы височных колец. Можно высказать предварительные замечания об особенностях костюмных комплексов постмаклашеевской и акозин-ской традиций. Для акозинской: крупные нагрудные бляхи, височные спирали, гривны, наборные пояса, тип II-2 венчиков (по B.C. Патрушеву). Для постмаклашеевцев: венчики с центральным круглым элементом.

Можно констатировать следующие общие финно-угорские черты в костюме населения Волго-Камья XI-VI вв. до н.э.: акцентирование на шейно-нагрудных украшениях, наличие ленточных типов головных уборов, формы нагрудников, многоярусные ожерельях, «оплечья», использование крупных блях для декора груди, височные украшения, сумочки, использование бересты, высокие берестяные головные уборы, мужские башлыки. Хотя есть ряд черт, связывающих костюм АКИО (акозинскую культурную традицию) с балтскими древностями (затылочные кисти, венчики с трубчатыми прониз-ками).

Намеченные в настоящем исследовании выводы открывают дальнейшую перспективу для изучения истории костюма и мировоззрения древнего населения Волго-Камья. Более целенаправленное и глубокое исследование отличительных черт костюмных комплексов археологических культур, составляющих АКИО, будет способствовать разрешению вопросов, связанных с происхождением и степенью единства ананьинского мира. Реконструкция основных элементов костюма предананьннского и ананьинского времени позволит более полно проследить развитие костюма в послеананьинское время и выявить этапы формирования финно-угорского костюма, выделить в нем этнические, эпохальные и заимствованные в разное время черты и элементы, что в конечном итоге может сыграть положительную роль в исследованиях, связанных с проблемой этногенеза современных финноязычных народов Среднего Поволжья и Прикамья: мари, мордвы, удмуртов и коми. Реконструированные костюмные комплексы населения Волго-Камья эпохи бронзы и раннего железного века могут послужить основой для исследования семиотической системы древнего костюма, его языковых средств, характера отражения картины мира и особенностей функционирования одежды и элементов костюма в традиционных культурах.

Список научной литературыФайзуллина, Диана Фаридовна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Агапов, А.С. О способах ношения височных колец / А.С. Агапов, Т.Г. Сарачева // Рос. археология. 1997. - № 1. - С. 99-108.

2. Агеев, Б.Б. Пьяноборская культура: моногр. / Б.Б. Агеев. Уфа, 1992. -140 с.

3. Акишев, Н.А. Курган Иссык / Н.А. Акишев. М., 1978. - 131 с.

4. Алабин, П.В. Ананьинский могильник / П.В. Алабин // Вестник Императорского географического общества. 1860. - № 6. - С. 87-120.

5. Антонова, Е.В. Археология и семиотика / Е.В. Антонова, Д.С. Раевский // Структурно-семиотические исследования в археологии. Т.1. Донецк, 2002.-С. 11-26.

6. Артеменко, И.И. Сосницкая культура / И.И. Артеменко // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987. - С. 106-112.

7. Байбурин, А.К. Похороны и свадьба / А.К. Байбурин, Г.А. Левенсон // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М., 1990. - С. 63-75.

8. Байбурин, А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей / А.К. Байбурин // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. -Л., 1989.-С. 63-88.

9. Байбурин, А.К. Семиотический статус вещей и мифология / А.К. Байбурин // Сб. Музея антропологии и этнографии. Т. 37. Л., 1981. -С. 215-226.

10. ЬБахшалиев, В.Б. Могильник эпохи раннего железа на территории древней Нахичевани / В.Б. Бахшалиев // Сов. археология. 1991. - № 4. - С. 217-227.

11. Беговатов, Е.А. Мурзихинский II могильник / Е.А. Беговатов, В.Н. Марков // Археологические памятники зоны водохранилищ Волго-Камского каскада. Казань, 1992. - С. 57-72.

12. Беговатов, Е.А. Первый Мурзихинский могильник / Е.А. Беговатов, В.Н. Марков, B.C. Патрушев // Проблемы археологии Среднего Поволжья.-Казань, 1991.-С. 20-39.

13. М.Белавин, A.M. Основные этапы этнокультурной истории Пермского Приуралья в эпоху железа / A.M. Белавин, Н.Б. Крыласова // Коми-пермяки и финно-угорский мир. Кудымкар, 1997. - С. 130-138.

14. Белицер, В.Н Народная одежда мордвы / В.Н. Белицер. М., 1972. - 216 с. - (Тр. ин-та этнографии АН СССР; т. 101, вып. 3.).

15. Белицер, В.Н. Народная одежда удмуртов / В.Н. Белицер. М., 1951. -142 с.

16. Белицер, В.Н. Очерки по этнографии народов Коми / В.Н. Белицер. М., 1958. - 393 с. - (Тр. ин-та этнографии. Новая серия; т. 45.).

17. Белоцерковская, И.В. Затылочные кисти из рязано-окских могильников как элемент головного убора / И.В. Белоцерковская // Культуры европейских степей второй половины I тыс.н.э. (из истории костюма). Т. 2.-Самара, 2001.-С. 18-30.

18. Богатырев, П.Г. Вопросы теории народного искусства / П.Г. Богатырев. -М., 1971.-544 с.

19. Богданов, С.В. Идолы и амулеты сарматских погребений урало-казахстанских степей / С.В. Богданов // Уфимский археологический вестник. Вып. 1. Уфа, 1998. - С. 44-52.

20. Болынов, С.В. Могильник на острове Мольбищенском / С.В. Болышов. Йошкар-Ола, 1988. - 34 с.

21. Вагнер, Г.К. О чертах космологизма в народном искусстве / Г.К.Вагнер // Древняя Русь и славяне. М., 1976. - С. 321-329.

22. Ван Генеп, А. Обряды перехода / А. Ван Генеп. М., 1999. - 200 с.

23. Волков, В.В. Погребение в Норовлин-Уула (Монголия) / В.В. Волков // Археология Северной и Центральной Азии. Новосибирск, 1975. - С.73-81.

24. Воронина, Р.Ф. Женский головной убор среднецнинской мордвы / Р.Ф. Воронина // Краткие сообщения ин-та археологии. Вып. 136. М., 1973.-С. 33-45.

25. Воронина, Р.Ф. К вопросу о символике оберега богини плодородия древней мордвы / Р.Ф. Воронина // Социальная дифференциация общества.-М., 1993.-С. 134-140.

26. Воронина, Р.Ф. Никитинский могильник: публикация материалов раскопок 1977-1978гг. / Р.Ф. Воронина, О.В. Зеленцова, А.В. Энговатова. -М., 2005. 176 с. - (Труды отдела Охранных раскопок Института археологии РАН; т. 3).

27. Воронина, Р.Ф. О некоторых деталях одежды среднецнинской мордвы VIII—XI века / Р.Ф. Воронина // Краткие сообщения ин-та археологии. Вып. 140. М., 1974. - С.47-55.

28. Гаген-Торн, Н.И. Женская одежда народов Поволжья (материалы к этногенезу): моногр. / Н.И. Гаген-Торн. Чебоксары, 1960. - 228 с.

29. Гемуев, И.Н. Мировоззрение манси. Дом и космос: моногр. / И.Н. Гему-ев. Новосибирск, 1990. - 231 с.

30. Генинг, В.Ф. Азелинская культура III—V вв. Очерки истории Вятского края в эпоху великого переселения народов / В.Ф. Генинг. Свердловск; Ижевск, 1963. - 161 с.

31. Генинг, В.Ф. Женский наряд периода пьяноборской культуры / В.Ф. Генинг // Сов. этнография. 1963. - № 6. - С. 83-94.

32. Генинг, В.Ф. История населения Удмуртского Прикамья в Пьянобор-скую эпоху / В.Ф. Генинг. Свердловск; Ижевск , 1970. - 156 с. - (Вопросы археологии Урала / Урал. гос. ун-т; вып. 10).

33. Генинг, В.Ф. Кумысская стоянка и могильник / В.Ф. Генинг, П.Н. Старостин // Отчеты Нижне-Камской экспедиции. М, 1972. - С. 87-104.

34. Генинг, В.Ф. О западносибирском компоненте в сложении ананьинской этнической общности / В.Ф. Генинг, Н.И. Совцова // Уч. записки Пермского ун-та. № 148. Пермь, 1967. - С. 51-71.

35. Генинг, В.Ф. Этническая история Западного Приуралья на рубеже нашей эры. Пьяноборская эпоха III в. до н.э. II в. н.э. / В.Ф. Генинг. - М., 1988.-239 с.

36. Геродот. История: в 9-ти кн. Кн. 3. Л., 1972. - 600 с.

37. Голдина, Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа / Р.Д. Голдина. Ижевск, 1999. - 464 с.

38. Головнев, А.В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров: мо-ногр. / А.В. Головнев. Екатеринбург, 1995. - 600 с.

39. Горюнова, Е.И. Этническая история Волго-Окского междуречья / Е.И. Горюнова. М., 1961. - 267с. - (Материалы и исследования по археологии СССР; № 94).

40. Граудонис, Я.Я. Восточная Прибалтика / Я.Я. Граудонис // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987. - С. 119-124.

41. Грязнов, М.П. Так называемые оселки скифо-сарматского времени / М.П. Грязнов // Исследования по археологии СССР. Л., 1961. - С. 139144.

42. Гуммель, Я.И. Погребальный курган (№1) около Еленендорфа / Я.И. Гуммель. Баку, 1931. - 44 с.

43. Данилов, О.В. Культ солнца у ананьинцев / О.В. Данилов // Вопросы этнической истории в первобытную эпоху. Йошкар-Ола, 1982. - С. 57-64.

44. Доде, З.В. Костюм как репрезентация историко-культурной реальности: к вопросу о методе исследования / З.В. Доде // Структурно-семиотические исследования в археологии. Т.2. Донецк, 2005. - С. 305330.

45. Древняя одежда народов Восточной Европы. М., 1986. - 271 с.

46. Дубовская, О.Р. Плеть как возможный атрибут предскифских погребений / О.Р. Дубовская // Памятники предскифского и скифского времени на юге Восточной Европы. М., 1997. - С. 57-61.

47. Евсевьев, Т. Этнографические коллекции: моногр. / Т. Евсевьев. Йошкар-Ола, 2002.

48. Егорейченко, А.А. Очковидные подвески на территории СССР / А.А. Егорейченко // Сов. археология. 1991. -№ 2. - С. 171-181.

49. Ефименко, П.П. Абашевская культура в Поволжье / П.П. Ефименко, П.Н. Третьяков. М., 1961. - С.43-110. - (Материалы и исследования по археологии СССР; № 97).

50. Ефимова, Л.Ф. Ткани из финно-угорских могильников I тыс. н.э. / Л.Ф. Ефимова // Краткие сообщения института археологии. Вып.107. -М., 1966.-С. 143-152.

51. Збруева, А.В. Гулькинский могильник / А.В. Збруева. М., 1954. - С. 247-258. - (Материалы и исследования по археологии СССР; № 42).

52. Збруева, А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху / А.В. Збруева. М., 1952. - 319 с. - (Материалы и исследования по археологии СССР; № 30).

53. Збруева, А.В. Маклашеевские могильники / А.В. Збруева // Краткие сообщения ин-та истории материальной культуры. Вып. 23. М., 1948. - С. 22-30.

54. Збруева, А.В. Памятники эпохи поздней бронзы в Приказанском Поволжье и Нижнем Прикамье / А.В. Збруева. М., 1960. - С. 10-95. - (Материалы и исследования по археологии СССР; № 80).

55. Иванов, В.А. Глиняные антропоморфные фигурки ананьинско-пьяноборского времени / В.А. Иванов // Сов. археология. 1976. - № 3. -С. 308-312.

56. Иванов, В.А. Наборные пояса оседлого населения Урало-Поволжья эпохи раннего железного века (к проблеме происхождения и семантики) / В.А. Иванов // Уфимский археологический вестник. Вып.2. Уфа, 2000. - С.94-97.

57. Иванов, В.А. Население Нижней и Средней реки Белой в ананьинскую эпоху: автореф. дис. . канд. ист. наук / В.А. Иванов. М., 1978. - 20 с.

58. Иванов, В.В. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (Древний период) / В.В. Иванов, В.Н. Топоров. М., 1965.

59. Исенко, С.П. Этнокостюмология в контексте современной культуры: автореф. дис. . д-ра культурологии / С.П. Исенко. М., 1999. - 45 с.

60. Историко-этнографический атлас Прибалтики. Одежда. Рига, 1986. -221 с.

61. Казаков, Е.П. Измерский VII могильник / Е.П. Казаков // Памятники древней истории Волго-Камья. Казань, 1994. - С. 104-123.

62. Казаков, Е.П. О некоторых группах деталей поясного набора Волжских Болгар IX-XI вв. / Е.П. Казаков // Культура евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (Из истории костюма). Т. 2. Самара, 2001. -С. 170-179.

63. Казаков, Е.П. О некоторых элементах языческой культуры угров Урало-Поволжья / Е.П. Казаков // Проблемы древних угров на Южном Урале. -Уфа, 1988.-С. 79-87.

64. Калашникова, Н.Н. Народный костюм: Семиотические функции: моногр. / Н.Н. Калашников. М., 2002. - 374 с.

65. Калинин, Н.Ф. Поселения эпохи бронзы в Приказанском Поволжье/ Н.Ф. Калинин, А.Х. Халиков // Материалы и исследования по археологии СССР. № 42. М., 1954.

66. Карьялайнен, К.Ф. Религия югорских народов: моногр.: в 2 т. Т. 1 / К.Ф. Карьялайнен. Томск, 1994. - 152 с.

67. Карьялайнен, К.Ф. Религия югорских народов: моногр.: в 2 т. Т. 2 / К.Ф. Карьялайнен. Томск, 1995. - 284 с.

68. Киселев, С.В. Древняя история Южной Сибири: моногр. / С.В. Киселев. -М„ 1951.-643 с.

69. Клейн, JI.C. Археологическая типология: моногр. / JI.C. Клейн. М., 1991.-448 с.

70. Клейн, JI.C. Археологические источники: моногр. / JI.C. Клейн. Л., 1978.- 119 с.

71. Клочко, Л.С. Скифская обувь / Л.С. Клочко // Сов. археология. 1992. -№ 1.-С. 26-33.

72. Клочко, Л.С. Скифские налобные украшения VI—III вв. до н.э. / Л.С. Клочко // Новые памятники древней и средневековой художественной культуры. Киев, 1982. - С. 43-57.

73. Клюева, Н.И. Накосные украшения сибирских народов / Н.И. Клюева, Е.А. Михайлова // Материальная и духовная культура народов Сибири. -Л.,1988. С.105-129. - (Музей археологии и этнографии АН СССР; т.42).

74. Козенкова, В.И. Материальная основа быта кобанских племен. Западный вариант: моногр. / В.И. Козенкова. М., 1998. - 200 с. - (Свод археологических источников России; вып. В2-5, т. 5).

75. Козенкова, В.И. Типологическая и хронологическая классификация предметов кобанской культуры. Восточный вариант: моногр. / В.И. Козенкова. М., 1982. - 183 с. (Свод археологических источников России; вып. В2-5, т. 1).

76. Козлова, К.И. Очерки этнической истории марийского народа: моногр. / К.И. Козлова. М., 1978. - 344 с.

77. Конноли, П. Греция и Рим. Энциклопедия военной истории: моногр. / П. Конноли. М., 2001. - 320 с.

78. Кононов, В.Н. О ткани из коллекции музея антропологии и этнографии АН СССР № 1093, объект 75, из раскопок П.В. Алабина в Ананьинском могильнике / В.Н. Кононов. М., 1952. - С. 320-321. - (Материалы и исследования по археологии СССР; № 30).

79. Коренюк, С.Н. Ананьинская культура в трудах А.П. Смирнова и новые данные в ее изучении / С.Н, Коренюк // Научное наследие А.П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья: материалы науч. конф. М., 1999. - С. 68-78.

80. Корепанов, К.И. Новые данные о погребальном обряде Луговского могильника / К.И. Корепанов // Древности Поволжья и Прикамья. Йошкар-Ола, 2001.-С. 97-107.

81. Корепанов, К.И. Отражение шаманизма в ананьинском искусстве / К.И. Корепанов // Культура и искусство татарского народа: истоки, традиции, взаимосвязи Казань, 1993. - С. 23-37.

82. Косарева, И.А. Традиционный женский костюм косинских удмуртов конца XIX начала XX века / И.А. Косарева // Хозяйство и материальная культура удмуртов в XIX -XX веках. - Ижевск, 1991. - С. 13 0-156.

83. Косменко, А.П. Народное изобразительное искусство вепсов: моногр. / А.П. Косменко. Л., 1984. - 220 с.

84. Крайнов, Р.А. Фатьяновская культура / Р.А. Крайнов // Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987. - С. 58-75.

85. Краснов, Ю.А. Безводнинский могильник / Ю.А. Краснов. М., 1980. -224 с.

86. Краснов, Ю.А. Женская одежда по материалам Безводнинского могильника / Ю.А. Краснов // Краткие сообщения института археологии. № 197: Железный век Восточной Европы. М., 1990. - С.51-57.

87. Краснов, Ю.А. Хозяйственно-культурные типы Восточной Европы эпохи раннего железа / Ю. А. Краснов // Краткие сообщения института археологии. № 197: Железный век Восточной Европы. М., 1990. - С. 312.

88. Красноперов, А.А. Костюм населения чегандинской культуры в Прикамье (II—V вв. н.э.): автореф. дис. .канд. истор. наук / А.А. Красноперов. Ижевск, 2006. - 24 с.

89. Крестьянская одежда населения Европейской России. М., 1971. - 335 с.

90. Кривцова-Гракова, О. А. Алексеевское поселение и могильник / О.А. Кривцова-Гракова // Труды государственного исторического музея: археологический сб. Вып 17. -М., 1947. С. 59-169.

91. Крыласова, Н.Б. История прикамского костюма: моногр. / Н.Б. Крыласова. Пермь, 2001. - 257 с.

92. Крюкова, Т.А. Марийская вышивка: моногр. / Т.А. Крюкова. Л., 1951. - 195 с.

93. Кузьмина, Е.Е. Откуда пришли индоарии? Материальная культура анд-роновской общности и происхождение индоиранцев: моногр. / Е.Е. Кузьмина. М., 1994. - 464 с.

94. Кузьминых, С.В. Археологическое изучение ананьинского мира в XX веке: основные достижения и проблемы / С.В. Кузьминых // Российская археология: достижения XX и перспективы XXI вв. Ижевск, 2000. -С. 104-113.

95. ЮЗ.Кулемзин, В.М. Человек и природа в верованиях хантов: моногр. /

96. B.М. Кулемзин. Томск, 1984. - 186 с.

97. Ю4.Куфтин, Б.А. Материальная культура русской мещеры. Ч, I / Б.А. Куфтин // Труды Государственного музея ЦПО. Вып. 3. М., 1926. - С.21-26.

98. Лобачева, Н.П. О некоторых чертах региональной общности в традиционном костюме народов Средней Азии и Казахстана / Н.П. Лобачева // Традиционная одежда народов Средней Азии и Казахстана. М., 1989.1. C. 13-35.

99. Марков, В.Н. Ананьинская проблема (некоторые итоги и задачи ее решения) / В.Н. Марков // Памятники древней истории Волго-Камья. Казань, 1994. - С. 48-88.

100. Марков, В.Н. Некоторые результаты исследования каменной стелы с изображением из Ананьинского могильника / В.Н. Марков // Памятники древней истории Волго-Камья. Казань, 1994. - С. 88-93.

101. Марков, В.Н. Погребения эпохи бронзы Мурзихинского II могильника/ В.Н. Марков, А.А. Чижевский // Археологические исследования и му-зейно-краеведческая работа в Волго-Уральском регионе Древности. Вып. 36. М.; Казань, 2003. - С. 125-133.

102. Мартьянов, В.Н. Декоративный комплекс женского костюма мордвы-мокши VIII—XI вв. / В.Н. Мартьянов // Материалы по археологии Мордовии. Саранск, 1976. - С. 88-106.

103. НО.Маслова, Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX начала XX в: моногр. / Г.С. Маслова. - М., 1984.-216 с.

104. Материальная культура. Свод этнографических понятий и терминов. -М., 1989.-221 с.

105. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский. М., 1976. -407 с.

106. Мерцалова, М.Н. Костюм разных времен и народов / М.Н. Мерцалова. -Т.1. -М.,1993. 542 с.

107. Миллер, А.А. Элементы неба на вещественных памятниках / А.А. Миллер // Из истории докапиталистической формации. Изв. ГА-ИМК. Вып. 100.-М.; Л., 1933.-С. 125-147.

108. Мировоззрение финно-угорских народов. Новосибирск, 1990. - 217 с.

109. Пб.Мирошина, Т.В. Некоторые типы скифских женских головных уборов1.-III вв. до н.э. / Т.В. Мирошина // Сов. археология. 1981. - № 4. -С. 46-69.

110. Мокшин, Н.Ф. Народы и культуры. Народы Поволжья и Приуралья: коми-зыряне, коми-пермяки, марийцы, мордва, удмурты / Н.Ф. Мокшин, Т.П. Федянович. М.: Наука, 2000. - 159 с.

111. Молотова, Т.Л. Марийский народный костюм: моногр. / Т.Л. Молотова. -Йошкар-Ола, 1992. 163 с.

112. Молотова, Т.Л. Традиционное марийское ткачество: моногр. / Т.Л. Молотова. Йошкар-Ола, 2004. - 152 с.

113. Молотова, Т.Л. Функциональные особенности свадебной одежды марийцев / Т.Л. Молотова, Л.С. Токсубаева // Семейная обрядность народов Среднего Поволжья. Казань, 1990. - С. 74-82.

114. Молчанова, Л.А. Орнамент удмуртской традиционной одежды (Опыт структурно-семантического анализа): дис. . канд. ист. наук / Л.А. Молчанова. Ижевск, 1999.

115. Мордовский народный костюм: альбом. Саранск, 1990. - 382 с.

116. Народы Поволжья и Приуралья: сб. -М., 1985. 310 с.

117. Невоструев, К.И. Ананьинский могильник / К.И. Невоструев // Труды I АС. Т. 2.-М., 1871.-С. 595-632.

118. Нефедов, Ф.Д. Археологические исследования в Южном Приуралье и Прикамье в 1893-1894 гг. / Ф.Д. Нефедов // Материалы по археологии восточных губерний России. Т. 3- М., 1899. С. 42-72.

119. Никитин, В.В. Символы древних предметов (размышления по поводу одного сюжета) / В.В. Никитин // Финноугроведение. 2000. - № 1. -С. 54-67.

120. Новгородова, Э.А. Локальные группы карасукской культуры (Анализ украшений) / Э.А. Новгородова. М., 1963. - С. 629-654. - (Ученые записки МОПИ; т. 133).

121. Оборин, В.А. Древности Рифея. Пермский звериный стиль / В.А. Оборин, Г.Н. Чагин. Пермь, 1988. - 184 с.

122. Обыденнов, М.Ф. Человек в искусстве Урала, Прикамья и Среднего Поволжья. Эпоха каменного века середина II тыс. н.э. / М.Ф. Обыденнов, К.И. Корепанов. - Уфа, 2001. - 236 с.

123. Осипов, Д.О. Обувь московской земли XII XVIII вв. / Д.О. Осипов. -М., 2006. - 202 с. - (Материалы охранных археологических исследований; т. 3).

124. Оятева, Е.И. К методике изучения древней кожаной обуви / Е.И. Оятева // Материалы по археологии европейской части СССР от эпохи раннего железа до средневековья. Вып. 15. -М., 1973.-С. 105-111.

125. Павлова, А.Н. Космогонические символы в древнем искусстве финно-угров Поволжья / А.Н. Павлова // Узловые проблемы современного фин-но-угроведения. Йошкар-Ола, 1995. - С. 62-63.

126. Павлова, А.Н. Семиотика костюма волжских финнов I начала II тыс. н.э.: моногр. / А.Н. Павлова. - Йошкар-Ола, 2004. - 492 с.

127. Патрушев, B.C. Волжские ананьинцы: (Старший Ахмыловский могильник) / B.C. Патрушев, А.Х. Халиков. М., 1982. - 278 с.

128. Патрушев, B.C. Древнее искусство финно-угров Поволжья. I тысячелетие до н.э.: моногр. / B.C. Патрушев. Йошкар-Ола, 1994. - 80с.

129. Патрушев, B.C. Исследования Акозинского могильника в 1971-1972 годах / B.C. Патрушев // Вопросы этнической истории в первобытную эпоху. Йошкар-Ола, 1982. - С. 19-56.

130. Патрушев, B.C. Марийский край VII-VI вв. до н.э. (Старший Ахмыловский могильник) / B.C. Патрушев. Йошкар-Ола, 1984. - 229 с.

131. Патрушев, B.C. Новые исследования Пустоморквашинского могильника / B.C. Патрушев // Новые источники по этнической и социальной истории финно-угров Поволжья I тыс. до н. э. I тыс. н.э. - Йошкар-Ола, 1990.-С. 25-74.

132. Перевалова, Е. В. Эротика в культуре хантов / Е.В. Перевалова // Модель в культурологии Сибири и Севера. Екатеринбург, 1992. -С. 85-97.

133. Полосьмак, Н.В. Всадники Укока: моногр. / Н.В. Полосьмак. Новосибирск, 2001.-336 с.

134. Пономарев, П.А. Материалы для характеристики бронзовой эпохи Камско-Волжского края. 1. Ананьинский могильник: (Археологический этюд) / П.А. Пономарев // ИОАИЭ. Т. 10. Вып. 4,- Казань, 1892. С. 405438.

135. Прокопов, А.В. Опыт применения математико-статистических методов в изучении ранней истории скотоводства в Прикамье / А.В. Прокопов //

136. Новые археологические памятники Камско-Вятского междуречья. -Ижевск, 1988.-С. 19-30.

137. Прокофьева, Е.Д. Шаманские костюмы народов Сибири / Е.Д. Прокофьева // Музей археологии и этнографии АН СССР. Вып. 27. Л., 1971. - С.5-101.

138. Прыткова, Н.Ф. Одежда народов самодийской группы как исторический источник / Н.Ф. Прыткова // Одежда народов Сибири. Л., 1970. -223 с.

139. Раевский, Д.С. Модель мира скифской культуры / Д.С. Раевский. М., 1985.-253 с.

140. Розенфельдт, И.Г. Древности западной части Волго-окского междуречья в VI-IX вв. / И.Г. Розенфельдт. М., 1982. - 179 с.

141. Руденко, К.А. Остров Мурзиха и ее окрестности: моногр. / К.А. Руден-ко. Казань, 2000. - 208 с.

142. Рыбаков, Б.А. Макрокосмос в микрокосме народного искусства / Б.А. Рыбаков // Декоративное искусство. 1975. - № 1. - С. 30-33, 35.

143. Сабурова, М.А. Реконструкция женского головного убора по материалам Щербинского городища / М.А. Сабурова // Краткие сообщения института археологии. Вып. 112. М., 1967. - С. 105-106.

144. Седов, В.В. Балты / В.В. Седов // Археология СССР. Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987. - С. 353-420.

145. Семенов, В.А. Этнографо-археологические параллели одному ритуальному символу коми-зырян / В.А. Семенов // Финно-угры и славяне (Проблемы историко-культурных контактов): межвуз. сб. науч. тр. -Сыктывкар, 1986. С. 93-98.

146. Сериков, Ю.Б. К вопросу о семантике некоторых атрибутов шаманов каменного века / Ю.Б. Сериков // Структурно-семиотические исследования в археологии. Том 2. Донецк, 2005. - С. 73-83.

147. Сидоров, А.С. Знахарство, колдовство и порча у народов коми / А.С. Сидоров. Л., 1928. - 191 с.

148. Смирнов, А.П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья / А.П. Смирнов. М., 1952. - 276 с. -(Материалы и исследования по археологии СССР; т. 28).

149. Смоляк, А.В. Шаман: личность, функции, мировоззрения / А.В. Смоляк. -М., 1991.-280 с.

150. Современная этническая культура финно-угров Поволжья и Приуралья.- Йошкар-Ола, 2002. 140с.

151. Соловьев, Б.С. Бронзовый век Марийского Поволжья / Б.С. Соловьев. -Йошкар-Ола, 2000. 264 с. - (Труды Марийской археологической экспедиции; т. 6.).

152. Спицын, А.А. Отчет о раскопках Зуевского могильника / А.А. Спицын //МГАИМК.- 1933.-Вып. 2.-С. 10-14.

153. Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1989.- 464 с.

154. Структурно-семиотические исследования в археологии. Т.2. Донецк, 2005.-398 с.

155. Сухарева, О.А. Опыт анализа покроев традиционной «туникообразной» среднеазиатской одежды в плане их истории и эволюции / О.А. Сухарева // Костюм народов Средней Азии. М., 1979. - С.77-103.

156. Сычев, B.JI. Из истории плечевой одежды народов Центральной и Восточной Азии. (К проблеме классификации) / B.JI. Сычев // Сов. этнография. 1977. -№ 3. - С. 32-47.

157. Сычев, Л.П. Китайский костюм: Символика, история / Л.П. Сычев, В.Л. Сычев.-М., 1975.- 132 с.

158. Теплоухов, С.А. Древние погребения в Минусинском крае / С.А. Теп-лоухов // Материалы по этнографии. Т. 3. Вып. II. Л., 1927. - С. 57-112.

159. Тереножкин, А.И. Предскифский период на днепровском Правобережье / А.И. Тереножин. Киев, 1961. - 230 с.

160. Техов, Б.В. Тлийский могильник II . IX—VII вв. до н.э. / Б.В. Техов. -Тбилиси, 1981.- 187 с.

161. Топоров, В.Н. К происхождению некоторых графических символов: (Палеолитическая эпоха) / В.Н. Топоров // Ранние формы искусства. -М., 1972.

162. Топоров, В.Н. Первобытные представления о мире: Общий взгляд / В.Н. Топоров // Очерки истории естественно-научных знаний в древности. -М., 1973.-С. 8-40.

163. Трессидер, Дж. Словарь символов / Дж. Трессидер. М., 1999. - 448с.

164. Трифонов, А. Малое (осеннее) лесоваление в Сысельском районе автономной области Коми / А. Трифонов // Пермский краеведческий сборник. Т. 4. Пермь, 1928. - С. 141-143.

165. Уварова П.С. Могильники Северного Кавказа // Материалы археологии Кавказа. Т. VIII. М., 1900. - 382 с.

166. Усманова, Э.Р. Головной убор и его статус в погребальном обряде (по материалам андроновских некрополей) / Э.Р. Усманова, А.А. Ткачев // Вестник древней истории. 1993. - № 2. - С. 75-83.

167. Усманова, Э.Р. Женские накосные украшения Казахстана эпохи бронзы / Э.Р. Усманова, В.Н. Логвин. Лисаковск, 1998. - 64 с.

168. Файзуллина, Д.Ф. Женский маклашеевский костюм: реконструкция и семантика / Д.Ф. Файзуллина // Проблемы Древней и средневековой истории среднего Поволжья: материалы вторых Халиковских чтений. Казань, 2002. - С. 82-88.

169. Файзуллина, Д.Ф. Очковидные подвески маклашеевской культуры / Д.Ф. Файзуллина // Чтения, посвященные 100-летию деятельности

170. В.А. Городцова в Государственном Историческом музее: тез. конф. Ч. 2. -М., 2003.-С. 33-36.

171. Файзуллина, Д.Ф. Украшения и предметы одежды маклашеевской культуры / Д.Ф. Файзуллина // Уваровские чтения-V: материалы науч. конф., посвященной 1140-летию г. Мурома. Муром, 2003. - С. 22-28.

172. Федорова, Е.Г. О значении предмета (на примере плечевой одежды хантов) / Е.Г. Федорова // Модель в культурологии Сибири и Севера. -Екатеринбург, 1992. С. 98-103.

173. Федорова, Е.Г. Одежда манси XIX-XX вв. / Е.Г. Федорова // Этнокультурные явления в Западной Сибири. Томск, 1978. - С. 196-207.

174. Халиков, А.Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VIII-VI вв. до н.э.) / А.Х. Халиков. М., 1977. - 262 с.

175. Халиков, А.Х. Древняя история Среднего Поволжья / А.Х. Халиков. -М., 1969.-264 с.

176. Халиков, А.Х. Очерки истории населения Марийского края в эпоху железа / А.Х. Халиков // Труды Марийской археологической экспедиции. Т. 2. Йошкар-Ола, 1962.-С. 7-187.

177. Халиков, А.Х. Приказанская культура / А.Х. Халиков. М., 1980. - 129 с. - (Свод археологических источников; вып. В 1-24).

178. Халиков, А.Х. Приказанская культура и ее роль в формировании ананьинской культуры / А.Х. Халиков // Ученые записки Пермского гос. ун-та. №148. Пермь, 1967. - С. 7-28.

179. Халиков, А.Х. Происхождение финноязычных народов / А.Х. Халиков // Основы этногенеза народов Среднего Поволжья и Приуралья. Ч. 1-Казань, 1991. -С. 49-69.

180. Халиков, А.Х. Стелы с изображением оружия раннего железного века / А.Х. Халиков // Сов. археология. 1963. - № 3. - С. 180-190.

181. Халикова, Е.А. II Полянский могильник / Е.А. Халикова // Ученые записки Пермского гос. ун-та. №148. - Пермь, 1967. - С. 116-132.

182. Харузин, Н. Этнография / Н. Харузин. СПб., 1901. - В.1. - 343 с.

183. Хлобыстин, Л.П. Бронзовый век Восточной Сибири / Л.П. Хлобыстин // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. ML, 1987. - С. 327 - 344.

184. Худяков, М.Г. Ананьинская культура / М.Г. Худяков // Казанский губернский музей за 25 лет: юбилейный сб. ст. Казань, 1923. - С. 72-126.

185. Худяков, М.Г. Зуевский могильник / М.Г. Худяков // МГАИМК. Вып. 2.-М., 1933.-С. 5-10.

186. Худяков, М.Г. Могильник Маклашеевка II / М.Г. Худяков // Материалы Центрального музея ТАССР. Казань, 1930. - №2 (1929). - С. 11-14.

187. Чернай, И.Л. Выработка текстиля у племен дьяковской культуры / И.Л. Чернай // Сов. археология. 1981. - № 4. - С. 70-86.

188. Чернецов, В.Н. Представления о душе у обских угров / В.Н. Чернецов. М., 1959. - С. 136-160. - (Труды ин-та этнографии. Новая серия; т. 58).

189. Чеснов, Я.В. Лекции по исторической этнологии / Я.В. Чеснов. М., 1998.-397 с.

190. Чижевский, А.А. Ананьинские (постмаклашеевские) стелы IX-VI вв. до н.э. / А.А. Чижевский // Древности Евразии: от ранней бронзы до раннего средневековья. Памяти Валерия Сергеевича Ольховского. М., 2005. -С. 268-300.

191. Чижевский, А.А. Еще раз об ананьинских (постмаклашеевских) стелах. Вопросы планиграфии и хронологии / А.А. Чижевский // Finno-Ugrica. -Казань, 2005.-С. 5-16.

192. Чижевский, А.А. О хронологических границах маклашеевского этапа приказанской культуры / А.А. Чижевский // Европейский Север в культурно-историческом процессе. Киров, 1999. - С. 89-92.

193. Чижевский А.А. Очковидные подвески маклашеевского времени/ А.А. Чижевский // Болгар и проблемы исторического развития Западного Закамья. Болгар, 1998. - С. 16-18.

194. Чижевский, А.А. Погребальные памятники населения Волго-Камья в финале бронзового раннем железном веках (предананьинская и анань-инская культурно-исторические области): дис. . канд. ист. наук / А.А. Чижевский. - Казань, 2002.

195. Членова, H.JI. О культурной принадлежности Старшего Ахмыловского могильника, новомордовских стелах и "отделившихся скифах"/ H.JI. Членова // Краткие сообщения института археологии. №194. М., 1988.-С. 3-11.

196. Членова, H.JI. Оленные камни как исторический источник / H.JI. Членова. Новосибирск, 1984. - 99 с.

197. Шаталов, В.А. Костяные изделия населения вятского края в ананьин-скую эпоху: дис. . канд. ист. наук / В.А. Шаталов. Ижевск, 2006.

198. Шевнина, И.В. Опыт реконструкции женского погребального костюма по материалам могильника эпохи бронзы Джаигильды / И.В. Шевнина // Изучение памятников археологии Павлодарского Прииртышья. Павлодар, 2002.-С.113-118.

199. Этнография марийского народа/ сост. Г.А. Степеев. Йошкар-Ола, 2001.- 184 с.

200. Яценко, С.А. Костюм ираноязычных народов древности и методы его историко-культурной реконструкции: автореф. дис. . д-ра. ист. наук / С.А. Яценко. М., 2002. - 47с.

201. Baber J.W. Prehistoric Textiles. The development of Cloth in the Neoletic and Bronze Age. -Prinseton, 1991. P. 215-222.

202. Tallgren A.M. L'epoque dite d'Ananino dans la Russie orientale // SMYA. -1919.-T. 31:1.