автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Лингвопрагматические функции эмоционально-экспрессивных частиц в художественном диалоге

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвопрагматические функции эмоционально-экспрессивных частиц в художественном диалоге"

На правах рукописи

ВОЛКОВА Роза Александровна

ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЭКСПРЕССИВНЫХ ЧАСТИЦ

В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИАЛОГЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ЯЗЫКА ПРОЗЫ Э.М. РЕМАРКА)

10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

005062136

? Л

Майкоп - 2013

005062136

Работа выполнена на кафедре общего и славяно-русского языкознания ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук Нечай Юрий Петрович, профессор кафедры общего и славяно-русского языкознания ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет»

Кашароков Борис Тагирович,

доктор филологических наук, профессор, РГБУ «Карачаево-Черкесский республиканский институт повышения квалификации работников образования»/ кафедра иностранных языков, зав. кафедрой.

Меликян Вадим Юрьевич,

доктор филологических наук, профессор, ФГОАУ ВПО «Южный федеральный университет»/ кафедра русского языка и теории языка факультета лингвистики и словесности, зав. кафедрой.

ФГБОУ ВПО «Армавирская государственная педагогическая академия»

Защита состоится 21 июня 2013 года в 16.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.001.09 по филологическим наукам при ФГБОУ ВПО «Адыгейский государственный университет» по адресу: 385000, Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Первомайская, 208, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Адыгейский государственный университет» по адресу: 385000 Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Пионерская, 260

Автореферат разослан «21» мая 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Баранова Александра Юрьевна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационная работа посвящена исследованию лингвопрагматических функций эмоционально-экспрессивных частиц в художественном диалоге в романах Э.М. Ремарка.

Реализация эмоций человека в наибольшей степени, как известно, осуществляется в процессе общения, и особенно ярко это проявляется в диалогической речи. Участвуя в диалоге в качестве адресанта или адресата, говорящий преследует определенную цель и вынужден преднамеренно проводить отбор языковых средств для се достижения. Такого рода текстовая репрезентация состоит из нескольких взаимообусловленных частей, и нужное содержание складывается из смысла, эксплицитно выраженного в речевых отрезках, и из имплицитного содержания. Значительная роль при выражении эмоций, субъективного отношения к содержанию высказывания и к партнеру по коммуникации отводится средствам различных языковых уровней, синтаксического и морфологического, лексическим средствам, в том числе и особому классу служебных слов - модальным частицам, включающим подкласс и так называемых эмоционально-экспрессивных частиц, которые «максимально отвечают за удачу общения» [Николаева 2005 : 14], «употребляются субъектом речи для того, чтобы приспособить объективную информацию к условиям речевого акта» [Стародумова 2002 : 260], «являются активным выразителем скрытых, субъективных, и явных, объективных смыслов эмоциональных оценок и усиления их качества, участвуя тем самым в реализации коммуникативных намерений говорящего» [Маркелова 1995 : 94]. Они способны одновременно информировать адресата, устанавливать контакт с собеседником, связывать данное высказывание с предыдущим, сравнивая и/или оценивая его, выражать конкретные чувства или их комплекс, оказывая тем самым воздействие на рецепиента, что определяет сложную функциональную динамику частиц, проследить которую можно только в конкретном продукте речевой деятельности — высказывании, отражающем взаимоотношения говорящего и слушающего, контекста и речевой ситуации [Муминов 2011].

Интерес современной лингвистики к употреблению и функционированию эмоционально-экспрессивных частиц не случаен и обусловлен обращением лингвистов к коммуникативной стороне языка. Лингвистические исследования последних лет отличаются не совсем достаточной разработкой вопросов определения корпуса модальных и эмоционально-экспрессивных частиц, их коммуникативных функций. Сложность описания частиц обусловлена тем фактом, что они лишены определенного денотативного содержания и реализация их коммуникативного потенциала возможна в полной мере только в контексте.

Интенсивное развитие во второй половине XX века прагматики, лингвистики текста и ряда других перспективных дисциплин, объектом которых является язык в функционировании, позволило ученым по-иному взглянуть на частицы, увидеть возможность их описания с новых позиций.

Высокая степень экспрессивности, образности и положительной/отрицательной оценочности обусловливает наличие в немецкой обиходно-разговорной речи большого количества эмоционально-экспрессивных частиц, и явным тому подтверждением служат многочисленные художественные произведения, в том числе и проза Э.М. Ремарка, обильно наполненная диалогиче-

ской речью и отличающаяся значительным объемом единиц данной категории служебных слов, способных передавать тончайшие оттенки смысла, сообщать речи эмоциональную окраску, живость, гибкость и неповторимый колорит естественного общения между собеседниками. Это и послужило предпосылкой выбора текстов романов Э.М. Ремарка в качестве иллюстративного материала в нашем исследовании. Более того, в функциональном аспекте изучение эмоционально-экспрессивных частиц практически не проводилось на материале прозы этого писателя |Губенко 2006, Нарбут 2008, Фадеева 2003 и др.]. Эти позиции и обусловливают актуальность данного диссертационного исследования.

Объектом исследования выступает художественный диалог как область функциональной активности эмоционально-экспрессивных частиц.

Предметом исследования служат эмоционально-экспрессивные частицы в коммуникативно-прагматическом аспекте диалогической речи в художественных текстах романов Э.М. Ремарка и их переводах на русский язык.

Цель диссертационного исследования заключается в выявлении лин-гвопрагматических функций эмоционально-экспрессивных частиц в художественном диалоге и анализ их когнитивно-прагматического, текстообразующего и переводческого потенциала.

Поставленная цель обусловила необходимость решения следующих задач:

- определение категориальных параметров понятия «экспрессивность», ее компонентов и их взаимосвязи;

- исследование основных тенденций в развитии эмоционально-экспрессивных частиц как части речи;

- установление лингвосемантического потенциала немецких эмоционально-экспрессивных частиц;

- определение роли немецких эмоционально-экспрессивных частиц в стилизации разговорной речи в художественной прозе Э.М.Ремарка;

- лингвистический анализ структуры диалога и наиболее общих закономерностей его построения в художественной прозе Э.М. Ремарка;

- характеристика функций эмоционально-экспрессивных частиц в диалогических высказываниях с интенцией удивления, возмущения и упрека;

- лингвостатистический анализ эмоционально-экспрессивных частиц в художественных текстах Э.М.Ремарка и выявление их текстообразующего потенциала;

- выявление специфики адаптивного транскодирования художественных диалогов с частицами на русский язык и определение их функциональной эквивалентности.

Практическим языковым материалом исследования послужили диалоги, извлеченные методом сплошной выборки из текстов романов Э.М. Ремарка и их русских переводов: Liebe Deinen Nächsten / Возлюби ближнего своего, Der Weg zurück / Возвращение, Die Nacht von Lissabon / Ночь в Лиссабоне, Im Westen nichts Neues / На Западном фронте без перемен, Drei Kameraden / Три товарища, Arc de Triomphe / Триумфальная арка, Der schwarze Obelisk / Черный обелиск, Zeit zu leben und Zeit zu sterben / Время жить и время умирать, Schatten im Paradies / Тени в раю.

Объем картотеки составляет 2700 единиц анализа (750 немецких и 1950 русских, с учетом анализа нескольких переводов одного произведения) диало-

гических построений и 5422 примера употребления частиц в предложениях различных коммуникативных типов.

Методологической базой исследования послужили идеи и концепции по данной проблематике, изложенные в работах лингвистов отечественной и зарубежной школ: о классификации частей речи (В. Шмидт; В. Юнг; В.В. Виноградов; В.Г. Адмони; О.И. Москальская; E.H. Шендельс; Н.Ю. Шведова и др.), о служебных частях речи в немецком и русском языках (А.Т. Кривоносов; X. Вейдт; Г. Хельбиг; В. Вольски; Е.А. Крашенинникова; H.A. Торопова; Т.М. Николаева и др.), ряд положений прагмалингвистики (Дж.Р. Серль; Дж. Остин; Т.А. ван Дейк; Ф. Кифер; Н.Д. Арутюнова; Г.Г. Почепцов; Е.В. Падучева и др.), когнитивной лингвистики (Т.А. ван Дейк; А. Вежбицка; Е.В. Падучева и др.), контрастивной лингвистики (В.Н. Ярцева; В.Г. Гак и др.), лингвистики эмоций (Ю.Д. Апресян; И.В Арнольд; Л.Ю. Буянова, Ю.П. Нечай; Е.М. Вольф; Е.М. Галкина-Федорук; И.В. Гридин; В.И. Шаховский; H.A. Лукьянова; Н. Heringer и ДР-)-

Научная новизна исследования заключается в том, что эмоционально-экспрессивные частицы представлены в функциональном плане на обширном материале диалогических реплик художественной прозы Э.М. Ремарка с учетом антропоцентрической, коммуникативной и когнитивной парадигм исследования. В работе осуществляется подробное рассмотрение механизма появления коннотаций, выражаемых той или иной частицей, употребление которых обусловлено индивидуальными особенностями мышления и мировидения автора и переводчика.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит вклад не только в изучение эмоционально-экспрессивных частиц как служебного класса слов, но и в разработку теории эмоционального синтаксиса, углубляя и систематизируя знания о нем; теории эмотивности, поскольку полученные результаты представляются перспективными для последующего изучения социокультурной, дискурсной и идиостилевой вариативности эмоциональных концептов.

Практическая значимость исследования. Полученные результаты могут найти широкое применение при обучении немецкой разговорной речи в языковых вузах, в практической переводческой деятельности, на отделениях с изучением иностранного языка в качестве второй специальности, в спецкурсах по функциональной стилистике, грамматике и синтаксису немецкой разговорной речи, лингвистике текста, а также при написании курсовых, дипломных и магистерских работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В семантическом аспекте эмоционально-экспрессивные частицы не обладают самостоятельным лексическим значением в общепринятом плане. Каждая из частиц связана с определенным набором сем, выявление которого возможно только исходя из контекстуального окружения. Основной функцией эмоционально-экспрессивных частиц является привнесение в высказывание дополнительных иллокутивных оттенков.

2. Прагматическая сущность эмоционально-экспрессивных частиц проявляется только в живой разговорной диалогической речи. В текстах романов

Э.М.Ремарка данная категория служебных слов выступает как одно из средств стилизации обиходно-разговорной речи и играет важную роль в изображении непринужденного повседневного общения.

3. Присутствие эмоционально-экспрессивных частиц в диалогических единствах с различными интенциями направлено на выполнение ряда коммуникативно-прагматических функций. При этом большинство частиц обладают расширенным спектром эмотивных оттенков, проявление которых напрямую зависит от коммуникативного намерения говорящего. В выражении эмоциональных состояний возмущения и упрека значимую роль играют эмоционально-экспрессивные частицы schon, mir, wohl, etwa, aber, bloß; удивления - doch, ja, aber, bloß, denn.

4. Текстообразующая функция эмоционально-экспрессивных частиц опирается на их способность модифицировать, трансформировать основное значение высказывания в процессе речевой реализации, т.е. в процессе создания текста. Количественная дифференциация в распределении частиц в зависимости от коммуникативного типа предложения в немецких текстах и их переводах указывает на специфику текстообразующего потенциала эмоционально-экспрессивных частиц в обоих языках.

5. Несмотря на наличие объемного корпуса частиц немецкого и русского языков полная эквивалентность между эмоционально-экспрессивными частицами не наблюдается. Переводческие трансформации в произведениях Э.М.Ремарка обусловлены стремлением переводчиков максимально передать авторский замысел и сохранить эмоциональный фон оригинального произведения.

Методы исследования. Выбор методов лингвистического анализа обусловлен спецификой исследуемого материала и поставленными задачами. Основными являются описательный метод с применением контекстного анализа, количественный метод, позволивший определить статистически поведение эмоционально-экспрессивных частиц в художественных текстах, а также сопоставительный метод. Использовались и другие методы общенаучного анализа: наблюдение, сравнение, обобщение.

Апробация работы осуществлялась на заседаниях кафедры общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета, на региональной научно-практической конференции (Краснодар 2005), на международных научно-практических конференциях (Майкоп 2011; Астана 2012), а также в процессе преподавания практических дисциплин студентам филологического факультета и слушателям дополнительной профессиональной образовательной программы «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации» КубГУ.

По материалам диссертационного исследования опубликовано одиннадцать научных статей, включая три публикации в журнале, рекомендованном списком ВАК РФ.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка и Приложения.

Во Введении обосновывается актуальность темы, ее научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность; определяются предмет, объект, цель и основные задачи исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, определяются материал и методы исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Эмоционально-экспрессивные частицы как функциональный класс слов» освещаются основные теоретические положения о категориальных признаках эмоциональности, интенсивности и образности как составляющих компонентах экспрессивности в лингвистике; проводится подробный анализ теоретических источников, отражающих специфику лексико-семантического аспекта данных категорий; анализируется лингвосемантиче-ский потенциал немецких эмоционально-экспрессивных частиц; рассматриваются средства стилизации разговорной речи в художественной прозе Э.М. Ремарка.

Интерес исследователей к проблеме экспрессивности связан с осмыслением многообразия культурных форм деятельности человека. Экспрессивность рассматривается как характеристика человеческого присутствия в мире, как способ онтологического осмысления связи «человек-мир» и может использоваться в разных контекстах [Самыличева 2011].

В работах таких исследователей, как Апресян 1995; Арнольд 1975; Балли 1961; Буянова Нечай, 2011; Важева 2000; Вайгла 1978; Виноградов 1963; Вол-котруб 1999; Гак 1977; Галкина-Федорук 1958; Гиндлина 1999; Горбунов 1966; Лукьянова 1986, 2009; Нехлина 1968; Купоросов 2008; Немец, Нечай, 2011; Ромашова 2001; Самсонова 2000; Цоллер 1996; Черемисина, Рыжкина 1977; Шарова 2003; Шмелев 1964; Sieberer 1957; Riesel 1967, 1970; Haftka 1982; Lötscher 1984; Fieliler 1990; Welke 1992; Dietrich 1994; Hellman 1997 и др., проблемы объема и содержания экспрессивности нашли различное решение.

Изучение научных работ по данной проблематике позволяет отметить многогранность и сложность вопроса, поскольку изучение экспрессивности ведётся с различных позиций, что приводит к появлению одновременно нескольких теорий. Несомненно, явление экспрессии следует рассматривать с позиций как системно-структурного аспекта языка, так и функционального, т.е. речевого аспекта.

С одной стороны, экспрессивность отождествляется с выразительностью и рассматривается как свойство речи, как функциональная категория, в речевом акте проявляющаяся конструктивным приёмом, повышающим выразительные возможности текста [Горделий 1990; Филонова 1998]. С другой стороны, экспрессивность понимается как языковое явление, семантический признак слова, в результате чего в лингвистике имеют место такие понятия, как языковая и речевая экспрессии.

При более глубоком изучении данного вопроса становится очевидным, что семантическая категория экспрессивности связана с экспрессивной функцией языка, «имеющей определённую систему средств на разных уровнях языка и служащих для реального её воплощения в речи» [Лукьянова 1986 : 79], а стилистическая экспрессивность — явление речевое, «сознательно формируемое автором с помощью системы экспрессивных языковых средств и стилистических приёмов» [Шаховский 1986 : 33].

Нам представляется актуальным определение И.В. Арнольд, которая под экспрессивностью понимает «такое свойство текста или части текста, которое передает смысл с увеличенной интенсивностью, выражая внутреннее

состояние говорящего, и имеет своим результатом эмоциональное или логическое усиление, которое может быть, а может и не быть, образным» [Арнольд 1975: 15].

Следует отметить и утверждение В.Н. Телии о том, что экспрессивность — это «семантическая категория, характеризующаяся различными формами проявления экспрессивной функции языка, его способностью выразить в содержании языковых единиц многообразие эмоциональных и оценочных отношений субъекта речи (говорящего или пишущего) к тому, что происходит во внутреннем мире человека» [Телия 1979 : 403], т.е. в данном случае речь идет о экспрессивности ингерентной.

По В.Н. Гридину, экспрессивность в данном исследовании рассматривается как «совокупность семантико-стилистических признаков единиц языка, которые обеспечивают ее способность выступать в коммуникативном акте как средство субъективного выражения отношения говорящего к адресату или содержанию речи» [Гридин 1998 : 591].

Являясь комплексным понятием, экспрессивность состоит из нескольких смысловых элементов, взаимосвязь которых интерпретируется языковедами по-разному. Мы выделяем в своем исследовании три основных компонента, входящих в понятие категории «экспрессивность»: эмоциональность, интенсивность и образность.

В языке произведений Э.М. Ремарка и в их переводах встречаются различные комбинации компонентов экспрессивности:

а) интенсивность, эмоциональность, образность: aalen (нежиться);

б) интенсивность, эмоциональность: er sprach und sprach {он говорил без умолку);

в) эмоциональность: der Lenz (Весна-красна); Ah! (О!), Ach! (Ах!);

г) интенсивность: sehr (wenig) anregend (сильно / не очень сильно волнуясь).

Таким образом, интенсивность, эмоциональность и образность можно

обозначить термином «коннотация», т.е. дополнительное содержание слова (или выражения), которое накладывается на его основное значение и служит, по словам О.С. Ахмановой, для экспликации различных экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов и может придавать высказыванию торжественность, игривость, непринужденность [Ахманова 2007] и другие сопутствующие семантические или стилистические оттенки.

Связующим звеном между этими категориями выступает категория оценки. И это закономерно, поскольку оценочное осмысление является обязательным условием не только экспрессивной оценки, но и эмоциональной, присутствие которых позволяет реализовать прагматическую функцию высказывания. Оценка многофункциональна, выражает личное мнение говорящего, а во внутреннем мире человека отвечает желаниям и потребностям. Оценка может выражаться эксплицитно или имплицитно. Явная оценка подразумевает осуждение или предпочтение денотата, отраженное непосредственно в значении используемой языковой единицы. Имплицитная (скрытая, косвенная) положительная или отрицательная оценка определяется ситуацией, имеющей смысловое соответствие в картине мира. Оценка реализуется разнообразными средствами языка, обеспечивает эмоционально-оценочное восприятие предмета и, отражая чувства субъекта, может иметь либо негативный, либо позитивный ха-

рактер. Взаимосвязь языкового материала художественного текста и субъективной оценки мастера слова соответственно подтверждает тот факт, что авторское отношение проявляется практически во всех формах и средствах воплощения замысла писателя.

На современном этапе развития лингвистики на первое место, как известно, выдвигаются проблемы лингвопрагматики, нацеливающей исследователей на изучение условий и обстоятельств речевой деятельности в различных коммуникативных ситуациях. Особое значение при этом приобретает изучение различных языковых явлений и средств, используемых для выражения эмоций говорящего с целью повышенного воздействия на слушающего, в том числе и частиц, которые представляют собой особый, уникальный класс функциональных слов.

В зарубежной германистике под термином «частицы» лингвисты объединяли, а некоторые объединяют и до настоящего времени, все неизменяемые служебные слова - предлоги, союзы, наречия, междометия и т.д. Их трактовка базируется на морфологическом критерии классификации частей речи без учета семантического и синтаксического. Однако не все зарубежные лингвисты солидарны с такой позицией и указывают на настоятельную необходимость учета выполняемых «частицами» функций, предпринимают их анализ уже в трех аспектах: семантическом, морфологическом и синтаксическом и объединяют далеко не все неизменяемые единицы структуры языка, а только определенные союзы, предлоги, отрицания, наречия, а также модальные слова и модальные частицы, включающие подкласс и так называемых эмоционально-экспрессивных частиц.

Поэтому сторонники классификации частей речи, имеющей в основании синтаксический, а в последнее время и прагматический критерий определяют класс частиц как морфологически неизменяемые слова, не выполняющие тех синтаксических функций, которые присущи другим классам неизменяемых с точки зрения морфологии (наречиям, модальным словам, предлогам и союзам) [Weydt 1969, 1986; Heibig 1977 и др.]. При наиболее узкой трактовке под термином «Partikel» понимается небольшая группа неизменяемых слов, которые не могут быть самостоятельным эквивалентом высказывания или ответной репликой в отличие от междометий; не являются самостоятельными членами предложения по сравнению с наречиями; не могут выступать как часть одного из членов предложения в отличие от «маневровых слов» (типа allein, selbst), а в сравнении с предлогами и союзами не обладают характером присоединяющей единицы [Brinkmann 1971, Engel 1982, Doherty 1985, Weinrich 1993 и др.].

Но впервые частицы немецкого языка были определены как особая часть речи именно отечественными германистами на основе семантического, морфологического и синтаксического критериев, последний из которых в ряде случаев оказал решающее влияние [Крашенинникова 1958; Адмони 1986; Москаль-ская 1981 и др.].

Нельзя не отметить и тот факт, что вопрос о семантике частиц представляется весьма спорным. Например, Н.Ю. Шведова высказывает мнение, что как изолированно взятое слово частица не обладает собственным лексическим значением. Значение в общепринятом плане традиционно извлекается из модального значения той конструкции, в составе которой функционирует частица, где

она к тому же выполняет роль синтаксического форманта, принимающего непосредственное участие в создании предложения с определенной модальной нагрузкой. А.Г. Кривоносов в своих трудах, посвященных постижению природы немецких модальных частиц, также настаивает на отсутствии у частиц самостоятельного лексического значения. Другая точка зрения представлена в исследовании Т.М. Николаевой, посвященной частицам в славянских языках. Не оспаривая тот факт, что значение частицы определяется контекстом и структурой высказывания, автор, тем не менее, констатирует, что с каждой частицей связан определенный набор сем, и каждая соответствует определенному контексту. Подробный анализ функциональной семантики каждой частицы свидетельствует о том, что любая из них имеет свое индивидуальное значение, которое при необходимости можно «конкретизировать» в общем виде. Подобные мысли мы отмечаем и в работах Е.Е. Михелевич [1959], В.М. Пророковой [1994], которые солидарны с тем, что частицы имеют свои специфические лексические значения, обладают известной предметной соотнесенностью, если под предметом понимать эмоциональное отношение человека к явлениям действительности.

Преимущественной сферой употребления эмоционально-экспрессивных частиц является, как известно, устная разговорная речь. Особенно важным нам представляется их присутствие в ее графической фиксации, где различные стороны взаимоотношений коммуникантов способны передавать только лексические средства, в том числе и эмоционально-экспрессивные частицы, в связи с невозможностью оформления их с помощью интонации. Являясь служебными словами, они не употребляются вне рамок предложения, поэтому и свое лексическое значение они обнаруживают только в предложении. Опираясь на функциональный критерий, с учетом описанных признаков, мы выделяем в своем исследовании следующие эмоционально-экспрессивные частицы: aber, auch, bloß, denn, doch, eben, eigentlich, einfach, etwa, halt, ja, mal {einmal), nur, schon, vielleicht, wohl.

В текстах своих романов Э.М. Ремарк априори отражает собственное особое восприятие действительности, свое видение мира, гармонично сплетая правду и вымысел, реальность и мечты. При этом нельзя не заметить, что значительная часть текстов его романов представлена в виде монологов и диалогов, обильно наполненных живой разговорной речью, основной функцией которой является общение.

Понятие «разговорная речь» используется в лингвистике для характеристики речи, имеющей место при непосредственном неофициальном общении, в которой с наибольшей отчётливостью проявляется коммуникативная функция языка.

В германистике так же, как и в отечественной лингвистике, существует целый ряд терминов для обозначения понятия «разговорная речь»: Alltagssprache [Porzig 1957; Engel 1962], Umgangssprache [Küpper 1956]. Обиходно-разговорной форме немецкого национального языка лингвисты отводят также срединное положение между диалектом и литературным языком (Mundart - Umgangssprache - Hochsprache). Вслед за В.Д. Девкиным, мы отмечаем, что четкие границы обиходно-разговорной речи установить достаточно проблематично, так как ее промежуточная позиция обусловливает тесные связи

с литературным языком и диалектами и наличие многочисленных переходных явлений [Девкин 1965].

Передача разговорной речи в художественной прозе Э.М. Ремарка происходит, по нашим наблюдениям, с помощью лексических и синтаксических языковых средств и связано со стремлением писателя максимально ее имитировать, ввести в повествование живой голос простого представителя «народных масс». Однако прежде чем занять свое место в языке художественного произведения, разговорная речь «олитературивается» (В.В. Виноградов), т.е. писатель преднамеренно извлекает из нее лишь те элементы, которые непосредственно связаны со стилистической экспрессией, выразительностью и на фоне нейтральных и книжных средств литературного языка отмечены как элементы сниженной стилистической окраски. Такие манипуляции позволяют писателю не только изменить общую композиционно-речевую структуру художественного произведения, но и придать ему более яркий экспрессивный характер.

В художественных текстах Э.М. Ремарка параметры разговорной речи проявляются на всех уровнях языка. К чисто языковым особенностям разговорной речи относятся использование внелексических средств (интонация, логическое ударение, паузы, темп речи, ритм и т. д.), широкое употребление обиходно-бытовой лексики и фразеологии, эмоционально-экспрессивной лексики (включая частицы), разных разрядов вводных слов, своеобразие синтаксиса (эллиптические и неполные предложения различного типа, слова-обращения, слова-предложения, повторы слов, разрыв предложений вставными конструкциями, ослабление и нарушение форм синтаксической связи между частями высказывания, присоединительные конструкции, преобладание диалога и т.д.).

Не меньшую роль в художественной прозе писателя играет и вторая сторона непосредственности общения - обязательная диалогичность речи. Диало-гичность обусловливает столь характерную для разговорной речи неполноту предложений, эллиптичность словосочетаний с массой включений, появление «особых номинаций», широкое распространение непредикативных коммуникативных единиц. Говоря о синтаксических разговорных конструкциях, представленных в художественных произведениях Э.М. Ремарка, можно выделить две их основные разновидности: 1) общие для разговорной речи и разговорной речи текстов его романов эллиптические предложения; 2) конструкции, отражающие своеобразие механизмов адаптации моделей разговорного синтаксиса к условиям художественного текста (прежде всего парцелляции).

Широкое присутствие парцеллированных и эллиптических конструкций в художественных текстах романов Э.М. Ремарка свидетельствует о необычности структуры его повествования. Слова самого писателя в данном случае уступают место словам его героев. Эти факторы позволяют отметить наличие процесса преобразования несобственно-прямой речи в «несобственно-персонажную» речь и первую в качестве стилистической категории. Обе конструкции придают высказыванию не только различные экспрессивные оттенки, но и задают определенный темп повествования: динамичность или замедленность. Подобные построения создают эффект внутренней напряженности или, наоборот, впечатление спокойного размеренного развёртывания ситуации.

В текстах своих романов Э.М. Ремарк отражает реальные закономерности разговорной речи и эстетизирует эти законы - подчиняет их особым художест-

венным задачам произведения. Характерные для устной спонтанной речи повторы мыслей, слов, обрывающиеся фразы, непоследовательность изложения и т.п. трансформируются в соответствии с замыслом автора.

Во второй главе «Лингвопрагматические функции эмоционально-экспрессивных частиц в художественном тексте» рассматриваются особенности диалога художественного текста как пространства функциональной активности эмоционально-экспрессивных частиц; их функции в диалогических высказываниях с интенцией удивления, возмущения и упрека; текстообразую-щие функции эмоционально-экспрессивных частиц в языке прозы Э.М. Ремарка, проблема адекватности переводческих трансформаций и пути адаптивного транскодирования частиц на русский язык.

Выбор художественного диалога в творчестве Эриха Марии Ремарка в качестве объекта исследования предопределен актуализацией проблемы диалогической речи, что обусловлено задачами разработки лингвистики на современном этапе, в частности в связи с разработкой теории речевых актов.

В русистике исследование художественного диалога как непосредственной части развития сюжета и реализации коммуникативного замысла автора традиционно проводится лингвистами с грамматической, психологической, коммуникативно-прагматической, типологической и других позиций [Ахманова 2007; Виноградов 1963; Винокур 1979, 1992; Якубинский 1986 и др.]. В германистике акцент, в основном, делается на изучение коммуникативных функций и синтаксических структур диалога, грамматических форм и нарративных функций речи. Исследованию подвергается также живая диалогическая речь в языке и в художественной литературе [Heibig 1975; Riesel 1970 и др.].

В романах писатель репрезентирует диалогическую речь, с одной стороны, в собственной обработке, а с другой стороны, этот текст непременно базируется на бытовой разговорной речи. Причины косвенного отражения специфики спонтанной устной речи в художественном тексте связаны со сложностями в репродукции интонации, смены тональности голоса, жестикуляции, мимики, объективации которых способствуют авторские ремарки, например:

«Aber...» Binding ergriff plötzlich Kerns Hände. Es sah aus, als wollte er sie küssen. «Mein Gott, Sie sindja ein Engel!» stammelte er. «Ein Lebensretter!»

«Ach wo!» erwiderte Kern verlegen [Remarque. Liebe Deinen Nächsten].

— Но позвольте...,- Биндинг порывисто схватил Керна за руки. Казалось, вот-вот он начнет покрывать их поцелуями. —Господи... да вы же ангел!.. — заикаясь, произнес он. — Вы спасли меня!

— Да что вы, в самом деле! - смутился Керн [Пер. А. Никаева].

С целью оживления повествования, наполнения его колоритом и экспрессивностью Э.М. Ремарк пользуется как косвенным, так и прямым изображением действительности. Употребление прямой речи придает художественным зарисовкам еще более яркую образность, помогает полностью избавиться от простого «стенографического» описания.

Основной коммуникативной единицей диалога Н.Ю. Шведова определила диалогическое единство, состоящее из сочетания реплик, взаимообусловленных семантически и структурно [Шведова 1967]. Минимальным диалогическим единством является соединение двух реплик (репликовая пара), из которых

первая стимулирует речевое действие собеседника говорящего, а вторая оказывается репликой-реакцией [Изотова 2006].

Мы понимаем под репликой как однословное вербальное произведение одного из собеседников, так и целый монолог. Каждая реплика, вне зависимости от размера, обладает специфической завершенностью и выражает определенную позицию говорящего.

В таблице 1 приводится лингвостатистический подсчет процентного сот-ношения диалогов и сентенций/рефлексий в художественных текстах романов. Лингвостатистический анализ позволяет отметить малую насыщенность диалогическими единствами художественных текстов первых романов Э.М. Ремарка: в языке романа «На Западном фронте без перемен» 43% занимает диалог и лишь 57% - авторские рефлексии и сентенции, в романе «Возвращение» 48% - диалог и 52% - авторские рефлексии и сентенции.

Таблица 1.

Процентное соотношение диалогов и сентенций/рефлексий _в текстах романов Э.М.Ремарка _

Название романа Диалог Рефлексии и сентенции

«На Западном фронте без перемен» 43% 57%

«Возвращение» 48% 52%

«Три товарища» 74% 26%

«Возлюби ближнего своего» 81% 19%

«Триумфальная арка» 79% 21%

«Время жить и время умирать» 69% 31%

«Черный обелиск» 78% 22%

«Ночь в Лиссабоне» 73% 27%

«Тени в раю» 69% 31%

Роман «Три товарища» (74% диалога и лишь 26% авторских рефлексий и сентенций) возвестил о переходе писателя в литературную школу Хемингуэя с характерными для него сюжетными мотивами, с особой техникой лаконичного диалога, с недосказанностями и обширным психологическим подтекстом и т.д. Это был последний роман писателя, который мог заслужить упрек в «иллюзии нейтрализма» [Фрадкин 1990]. Начиная с романа «Возлюби ближнего своего» (81% диалог и лишь 19% авторские рефлексии и сентенции), Э.М. Ремарк уже не «над схваткой», а в самом центре ее, и героем его становится человек не только антифашистских убеждений, но и антифашистского действия. Отражению этого во многом способствует насыщенность языковой ткани романов диалогами.

В романе «Триумфальная арка» (79% диалог и 21% авторские рефлексии и сентенции) писатель впервые создал образ не статичный по своим основным качествам, а переживающий сложную духовную эволюцию, проходящий сложный путь нравственного роста.

Э.М. Ремарк вводит в текст романов значительное число диалогических единств, добиваясь актуализации личностного отношения к изображаемому и апелляции к чувствам читателей. Использование вопросительных конструкций

в художественных диалогах способствует сближению речи персонажей с живой эмоциональной разговорной речью, что позволяет автору более точно отобразить психологическое состояние героя в момент речи. Речь его героев вплетается в ткань художественного произведения в виде экспрессивных синтаксических конструкций. Комбинация этих средств в тесной связи со сложными конструкциями, свойственными разговорной речи, направлена именно на экспликацию речевой выразительности, что способствует не только гармонии всего текста, но и обеспечению его эмоционального, субъективно-оценочного единства.

Анализ результатов теоретических исследований эмоционально-экспрессивных частиц на уровне предложения и речевого акта показывает, что данные формы реализации речи не всегда могут служить надежной основой для выявления коммуникативных свойств частиц, поскольку любое речевое действие в художественных текстах выступает не простым информационным сообщением для читателя, а является сложным актом коммуникации, имплицирующим определенный набор факторов. В речевом акте наряду с передачей содержания, важную роль играют иллокутивные намерения героев: удивление, просьба, побуждение, возмущение, упрек, угроза, предупреждение и др.

Например, возмущение - эмоциональное состояние, проявляющееся в виде эмоционально-экспрессивной реакции на воздействие раздражителей при виде несправедливости, а также протест против какого-либо действия или несогласие, сопровождающиеся речевым проявлением таких негативных эмоций, как гнев, раздражение. Основной функцией возмущения является устранение разногласия между коммуникантами. В выражении эмоционального состояния возмущения немаловажное значение придается эмоционально-экспрессивным частицам schon, mir, wohl, etwa, aber, bloß, которые способны выполнять важные коммуникативно-прагматические функции.

Вербальное представление действий партнера по коммуникации в высказывании адресанта с эмоционально-экспрессивной частицей nur характеризуется, например, состоянием эмоционального возмущения и негодования и направлено непосредственно на собеседника:

«Wo bleiben Sie nur? Sie waren ja endlos lange weg!», sagte Silvers. «Es kann doch keine solche Ewigkeit dauern, um einen Anwalt zu bezahlen!» [Remarque. Schatten im Paradies].

- Где вас только носит? Вы пропадали г/елую вечность! - сказал Силверс. — Чтобы заплатить адвокату, вряд ли требуется столько времени [Пер. Л. Черной и В. Котелкина].

Поводом возмущения адресанта в данном диалоге является несоответствие поведения партнера по коммуникации устоявшимся представлениям адресанта. Вследствие этого, адресант, оформляя, таким образом, свое возмущение, стремится побудить партнера пересмотреть свои действия и внести в них соответствующие изменения, которые будут уже соответствовать мнению адресанта.

Для достижения необходимого эффекта воздействия писатель прибегает к употреблению в высказывании своего героя таких языковых средств, как экспрессивные синтаксические конструкции вопросительного и восклицательного предложений с эмоционально-экспрессивными частицами nur, ja и doch, которые оказывают значительную помощь в оформлении оценочного и воздействующего модуса высказывания.

В определенных ситуативных условиях прагматическое значение возмущения может быть связано с упреком, причиной возникновения которого является невыполнение партнером по коммуникации данных обязательств или осуществление нежелательных действий. Упрек содержит потенциальную опасность возникновения и развития коммуникативного конфликта, относится к оценочным речевым действиям и регулирует межличностные отношения коммуникантов. Изучение текстов романов свидетельствует о том, что в большинстве случаев самым важным семантическим свойством речевого акта упрека является его косвенность, что связано с желанием говорящего не допускать открытого конфликта.

Для достижения своей цели и смягчения высказывания упрекающий старается выстраивать свое высказывание в виде риторических вопросов, ироничных замечаний, нарочитого преуменьшения положительных качеств или черт характера партнера по коммуникации. Необходимость усиленного влияния на адресата определяет средства и способы достижения коммуникативного эффекта, в реализации которого могут участвовать эмоционально-экспрессивные частицы denn, bloß, doch, например:

«Was ist denn hier los?» fragte Köster. Ein blondes Mächen neben uns üerschütete uns mit einer Wolke Konfetti.

«Wo kommen Sie denn her?» lachte sie. «Wissen Sie nicht, daßheute Faschingsanfang ist?» [Remarque. Drei Kameraden]

—Что здесь происходит? — спросил Кестер.

Молодая блондинка за соседним столиком швырнула в нас пригоршню конфетти.

— Вы что, с луны свалились? - рассмеялась она. — Разве вы не знаете, что сегодня первый день масленицы? [Пер. И. Шрайбера и JI. Яковленко]

В представленном отрывке, помимо эмоционально-экспрессивной частицы denn, способствующей выражению упрека девушки в высказывании по отношению к недоумевающим собеседникам, имеются и другие языковые средства, усиливающие экспрессию интенции говорящего, представленные тематически обусловленным сочетанием лексических единиц lachte sie, характеризующих эмоциональное состояние адресанта, и репликой Wissen Sie nicht, daß heute Faschingsanfang ist?, выражающей отношение блондинки к излагаемому факту. Повышенная степень интенсивности коммуникативного поступка субъекта речи предопределяет последующую смену реакции партнера и переход на иную ступень общения.

Эмоция «удивление» отличается неоднозначностью оценки, невозможностью отнести ее ни к плюсу, ни к минусу в эмотивной системе координат [Jle-пенышева 2011]. «Удивление» не имеет противоположной себе эмоции. Особая организация коммуникативно-прагматических контекстов удивления в романах Э.М. Ремарка, отличающихся насыщенностью эмотивной лексикой, множеством восклицательных и вопросительных конструкций, предопределяет подбор и функционирование в них таких эмоционально-экспрессивных частиц, как doch, ja, aber, bloß, denn.

Значительный количественный объем коммуникативных высказываний с эмоционально-экспрессивной частицей aber в художественных текстах романов Э.М. Ремарка объясняется необходимостью выражения удивления с последую-

щей сменой положительной эмоцией (восхищение) или негативной реакцией (разочарование), причиной возникновения которого является процесс познания каких-либо свойств или качеств партнера по коммуникации, например, некоторых проявлений его личности, особенностей его характера поведения и других.

Роль эмоционально-экспрессивной частицы aber заключается в усилении оценочного признака, в экспликации говорящим личного отношения к сообщаемому факту. В структуре повествовательного предложения эмоционально-экспрессивная частица aber репрезентирует удивление как негативную эмоцию, а в составе восклицательного она выступает в качестве экспликатора удивления с дальнейшим положительным восприятием информации - интересом, состраданием, радостью:

Ich niche. «Wie lange hast du denn gelegen?» Sie zöerte einen Augenblick. «Ungefär ein Jahr.»

«Das ist aber sehr lange!» Ich sah sie aufmerksam an [Remarque. Drei Kameraden],

Я кивнул:

- Сколько же ты пролежала? Подумав, она ответила:

- Около года. - Так долго! - Я внимательно посмотрел на нее [Пер. И. Шрайбера и JI. Яковленко].

В приведенном диалоге адресант выражает удивление по поводу того, что партнер очень долго болел. Его удивление выражено оценочным предикатом ist lange, усиленным эмоционально-экспрессивной частицей aber в сочетании с наречием sehr, что указывает на необычность ситуации и ее несоответствие представлениям говорящего о типичных вещах. В реплике партнера по коммуникации в явной форме обнаруживается жалость и сострадание к собеседнику.

Как показал наш анализ, «чистое» удивление как первоначальная эмоция реализуется в вопросительных высказываниях. Поскольку необходимость вопроса появляется у партнера по коммуникации вследствие внезапного, неожиданного события, влекущего за собой эмоциональную реакцию, что требует уточнения или разъяснения.

Любой текст, как известно, обладает не только информативностью, но и связанностью, т.е. все его компоненты семантически связаны между собой и соотнесены с общим содержанием. Ярким подтверждением тому могут служить романы Э.М. Ремарка, языковая ткань которых представляет собой тесное сплетение монологической и диалогической речи, эмоционально окрашенной и обладающей широкими выразительными и оценочными возможностями, благодаря наличию в ней фонетически, словообразовательно, лексически, грамматически и синтаксически видоизмененных единиц, в том числе и такой категории служебных слов, как частицы, которые обладают достаточно сильным экспрессивным потенциалом.

Именно в этом и кроется мастерство настоящего художника слова, который путем умелого создания организации синтаксических конструкций и их творческого оформления (в том числе и эмоционально-экспрессивными частицами) доставляет читателю огромное эстетическое удовольствие, раскрывает свой замысел и в мельчайших подробностях представляет объект изображения, поскольку вся его структура подчинена выражению дополнительной, экспрессивной объективации эмоций автора и его героев.

Эмоционально-экспрессивные частицы - единицы языка, которые служат для выражения отношений коммуникативного плана, могут выполнять важную роль в художественном тексте при создании авторской модели действительности. Подтверждением этому являются результаты лингвостатистиче-ского анализа, представленные в таблице 2, демонстрирующей частотность употребления эмоционально-экспрессивных частиц в повествовательных, вопросительных и побудительных предложениях, обладающих способностью к соотнесению смысла конкретного художественного текста с константами индивидуально-авторского мировидения и составляющих основу диалогических построений в романах писателя.

Результаты проведенного нами исследования позволяют отметить неравномерное распределение по частотности наличия данной категории слов в романах Э.М. Ремарка как в целом, так и в разных типах предложений.

Таблица 2.

Наиболее употребительные немецкие эмоционально-экспрессивные частицы в художественных текстах 9 романов Э.М. Ремарка

Частица Количество Всего

Повествовательные предложения Вопросительные предложения Побудительные предложения

doch 918 126 232 1276

ja 663 28 98 789

schon 361 152 49 562

mal 236 49 44 329

denn 17 536 5 558

auch 578 164 52 794

wohl 94 79 12 185

nur 337 35 46 418

aber 113 12 22 147

vielleicht 65 20 2 87

eigentlich 42 76 - 118

einfach 34 3 2 39

eben 53 5 4 62

bloß 21 12 3 36

etwa - 19 - 19

halt 3 - - 3

Всего 3535 1316 571 5422

Например, частица doch, отличающаяся самой высокой употребительностью в прозе Э.М. Ремарка, в романе «Три товарища» встречается 238 раз, а в романе «На Западном фронте без перемен» представлена всего лишь 48 единицами. Из таблицы 2 видно, что общий объем (5422) данных служебных слов, представленных в 9 романах писателя, распределяется следующим образом: 3535, или 65%, приходится на повествовательные предложения, 1316, или 24%, - на вопросительные и 571, или 10,5 % от общего количества, - на побудительные предложения.

Результаты лингвоетатистических подсчетов частотности употребления частиц в разных типах предложений показывают, что именно повествовательные предложения художественной прозе Э.М. Ремарка выступают ключевым синтактико-прагматическим контекстом их функционирования с целью реализации авторского замысла. Ведущее место по частотности употребления занимает в них также эмоционально-экспрессивная частица doch (918 единиц, или 17%).

Высокая степень употребления эмоционально-экспрессивной частицы doch объясняется, по нашему мнению, широким спектром функций, выполняемых ею в картинах повествования: соотнесение реплики, в которой она присутствует, с предшествующей, установление аргументативной связи между ними, сужение иллокуции высказывания, указание на несоответствие ожидаемого и действительного, помощь в развитии межличностных отношений, установление согласия между коммуникантами.

По нашим наблюдениям, процентный показатель наличия эмоционально-экспрес-сивной частицы doch в вопросительных конструкциях, по сравнению с повествовательными, значительно ниже и составляет 126 единиц, или 2,3 % от общего корпуса примеров в текстах романов. Значительная дифференциация может быть обоснована тем, что вопросительные предложения, вследствие их целевой установки на извлечение информации, выступают как первый компонент сочетания реплик в диалоге. Наличие в художественном тексте вопросительных предложений обусловлено необходимостью привлечения внимания читателя, пробуждения его интереса и побуждения к размышлению над представленной информацией, а также создания атмосферы непринужденного общения с адресатом, что, несомненно, должно положительно отразиться на пер-локутивном результате.

Лингвостатистический анализ частицы doch в побудительных предложениях свидетельствует о том, что ее функция в диалогических высказываниях художественных текстов направлена на большее усиление эмоциональной окрашенности высказывания, реализацию важных иллокутивных намерений говорящего, которые позволяют ему активно воздействовать на ход речевой коммуникации и достигать желаемых прагматических результатов.

Эмоционально-экспрессивная частица ja занимает, по данным лексикографических справочников [Weydt 1969, Basiert 1985, Burkhardt 1989, RuofF 1990], второе место после doch по частотности употребления в художественных текстах, подтверждение чему мы получили в результате проведения лингвоста-тистического анализа ее употребления в прозе Э.М. Ремарка. Индекс частотности ее употребления составляет 789 единиц, или 14,6% от общего количества (5422). Данная частица зафиксирована во всех прагматических типах высказываний, тем не менее частотность ее употребления в повествовательных предложениях составляет 663 единицы, или 84 %, в вопросительных - 28, или 3,5%, а в побудительных - 98, или 12,4% от общей суммы (789). Разница в частоте употребления в повествовательных предложениях во всех 9 романах довольно значительна и колеблется от 140 («Три товарища»/ «Drei Kameraden») до 22 единиц («Ночь в Лиссабоне» / «Die Nacht von Lissabon»), Такого рода дифференциация обусловлена, по нашему мнению, ее функциональными особенностями. Использование данной частицы в романах диктуется спецификой изла-

гаемых событий и эмоциональной атмосферы, представляемых писателем. Она способна указать в предложении на определенную известность, очевидность сообщаемого факта, реализовать функцию обращения к адресату с учетом его позиции и апеллировать к его согласию. Привлечение частицы в высказывание позволяет говорящему перевести внимание партнера на главный элемент, имплицирующий семантическую нагрузку в сложившейся коммуникативной ситуации. Показательно ее наличие в побудительных предложениях (98 единиц, или 12,4%). Отобранные примеры свидетельствуют о том, что употребление данной частицы характерно для тех случаев, когда говорящий открывает что-то новое и неожиданное для себя и, как следствие, эксплицирует в подобного рода эмоциональных высказываниях свою реакцию в виде негодования, радости, удивления и т.п.

Небольшое количество примеров употребления частицы ja в вопросительных предложениях (28 примеров, или 3,5% от общего ее количества в текстах 9 романов) связано с пресуппозициями коммуникантов. Эксплицируя свое высказывание, говорящий стремится получить необходимую для него информацию, но утвердительный или отрицательный ответы заложены лишь в ответе второго коммуниканта. Такое положение приводит к потере частицей объективной базы для реализации присущей ей способности утверждения.

Объем исследования не позволяет представить полный лингвостатисти-ческий анализ употребления всего корпуса эмоционально-экспрессивных частиц в художественных текстах всех 9 романов. За рамками статистических описаний остаются einmal и ее усеченный вариант mal (329, или 6,1% ), wohl (185, или 3,4%), aber (147 единиц, или 2,7%), eigentlich (118, или 2,2%), vielleicht (87, или 1,6%), eben (62, или 1,2%), einfach (39, или 0,7%), bloß (36, или 0,7%), etwa (19, или 0,4%), halt (3, или 0,1% от общего количества употреблений в 9 романах), не характеризующиеся частотой встречаемости в текстах романов.

В языке текстов русских переводов романов Э.М. Ремарка наблюдаются несколько иные механизмы репрезентации эмоционально-экспрессивного фона диалогических высказываний. Так, переводчики при передаче авторской картины мира, учитывая различия грамматических, лексико-фразеологических, словообразовательно-деривационных аспектов русского и немецкого языков, использовали следующие переводческие трансформации: 1) опущения эмоционально-экспрессивных частиц, 2) замена частиц языковыми единицами других функциональных классов слов, 3) замещение частиц суперсегментными единицами языка и другие.

Определяющими факторами функциональных расхождений можно считать, с одной стороны, порядок слов, который в обоих языках выполняет две основные функции: формально-грамматическую и семантико-стилистическую. Отличие заключается в различной роли этих функций в обоих языках. Например, в русском языке, как известно, основной функцией порядка слов является функция семантико-стилистическая. Это вызвано тем, что порядок слов в русском языке является относительно свободным. В немецком языке обе функции одинаково важны: позиции сказуемого и определения выполняют преимущественно структурно-грамматическую функцию, а семантико-стилистическую -позиции подлежащего, дополнения, обстоятельства. С другой стороны, среди явлений, характеризующих порядок слов в немецком языке, особое место зани-

мает рамочная конструкция, благодаря которой возникает четкая структура предложения, но возможность выражения эмотивных оттенков без привлечения дополнительных экспликаторов, в том числе и эмоционально-экспрессивных частиц, в таких предложениях сводится к нулю. Русскому языку глагольная рамка не свойственна, поскольку структура предложения более гибкая, что позволяет представлять эмотивный аспект без привлечения дополнительных экспликаторов.

Наличие в русском языке многообразия уменьшительно-ласкательных, пренебрежительно-уменьшительных и увеличительных суффиксов позволяет также достаточно тонко выражать широкую гамму эмотивных оттенков.

В немецком языке лишь суффиксы -chen и -lein образуют от основ существительных диминутивы среднего рода не только с реальным значением уменьшительности, но также с субъективно-эмоциональными оттенками ласка-тельности. Суффиксы увеличительные отсутствуют полностью. Таким образом, русский язык отличается от немецкого широтой распространения суффиксов субъективной оценки, их многообразием, дифференцированностью системы суффиксации, создающей возможность для выражения различных смысловых и эмоционально-экспрессивных оттенков.

Основная роль в словообразовании в немецком языке отводится не аффиксации, а словосложению. Слово-определитель может выражаться основами, соотносящимися с различными частями речи: существительным, прилагательным, наречием, числительным, глаголом. При этом двустороннее взаимовлияние простых слов сводит их эмотивный потенциал часто до нуля, который приходится компенсировать употреблением дополнительных лексем [Анохина, Кострова 2012].

Данные факторы позволяют объяснить причины такого широкого использования эмоционально-экспрессивных частиц в немецком языке именно в повествовательных предложениях (а не в вопросительных и побудительных), что абсолютно не характерно для русского языка.

Лингвистический анализ художественных текстов романов Э.М. Ремарка позволяет отметить, что их языковое своеобразие и ориентированность содержания на определенный языковой коллектив, обладающий лишь ему присущими «фоновыми» знаниями и культурно-историческими особенностями, не могут быть с абсолютной полнотой «воссозданы» на другом языке. Утрата некоторых элементов исходного текста при переводе обычно проявляется при сравнении оригинала с его переводом, например:

«Bin ich im Gefängnis?» Der Blonde war eine einzige Beleidigung. «Ich bin in Haft! Kennen Sie den Unterschied nicht?»

«Doch, doch...» [Remarque. Liebe Deinen Nächsten].

- А разве я — в тюрьме? - Блондин был поистине оскорблен. — Я- под арестом. Разве вы не знаете различия?

- Знаем, знаем! [Пер. Е. Никаева]

- А разве я в тюрьме? — Блондин негодующе развел руками. — Я под стражей! Известно ли вам, что это разные вещи?

- Известно, известно... [Пер. И. Шрайбера].

В русских переводах экспрессивность утверждения в ответной реплике реализуется по-разному. Если переводчику Е. Никаеву удается добиться экви-

валентности оригинала, то перевод И. Шрайбера в этом уступает. Реплика в его переводе имеет оттенок иронии или раздражения по поводу заданного вопроса, что способствует потере исходной экспрессивности оригинала. Сравнительный анализ контекстов позволяет увидеть также пути преодоления типовых трудностей перевода, связанных со спецификой каждого из языков, например:

Es [das Mädchen - R.W.] schaute den Geiger an. «Kannst du nicht spielen?»

«Ich kann schon...»

«Warum spielst du dann nicht?»

Der Geiger sah sich verlegen um. /.../Er wußte nicht, wohin er blicken sollte. «Ich kann doch hier nicht spielen», sagte er schließlich [Remarque. Liebe Deinen Nächsten].

Она [Девочка - P.B.] смотрела на скрипача.

— Ты не умеешь играть?

— Умею.

— Почему же ты не играешь?

Скрипач смущенно огляделся. /.../Мужчина не знал, куда ему деть глаза.

— Я же не могу здесь играть, - наконец вымолвил он [Пер. Е. Никаева].

Она [Девочка - Р.В.] продолжала смотреть на скрипача.

— Разве ты не умеешь играть?

— Умею...

— Тогда почему же ты не играешь?

Скрипач растерянно оглянулся. /.../Он не знал, куда смотреть.

-Но не могу же я играть здесь! - сказал он, наконец [Пер. И. Шрайбера].

В данном примере оба переводчика по-разному представляют в русском языке ответную реплику скрипача. Е. Никаев подходит к переводу, учитывая в реплике возрастной фактор адресанта: «Warum spielst du dann nicht?». Этим переводчик вербально эксплицирует ответ скрипача в «мягкой» форме: «Я же не могу здесь играть!». Эмоционально-экспрессивная частица же, в которой изначально присутствует противительный компонент, преобразует реплику в мягкий ненавязчивый отказ. Совсем по-иному оттенок несогласия представлен в варианте реплики И. Шрайбера: «Но не могу же я играть здесь!». Восклицание, усиленное частицей но, приводит к значительной реконструкции ее модального и эмоционально-экспрессивного оформления. В таком представлении реплики возрастной фактор реципиента почти не учтен, и она звучит более резко, что не совсем приемлемо для данной ситуации общения.

Переводчикам художественной прозы Э.М. Ремарка приходится постоянно сталкиваться с проблемой транскодирования диалогов с повышенным эмоциональным содержанием. В лексическом наполнении таких диалогов находит отражение взаимосвязь между ее адресантом и адресатом, отношение говорящего к предмету речи, социальное положение говорящего. Несмотря на обилие эмоционально-экспрессивных частиц, колоритно, но в то же время лаконично выразить психологическое состояние героя, передать неповторимый эффект воздействия на рецепиента удается зачастую не всегда и не каждому переводчику, например:

Der Alte sah vor sich hin. «Ich denke manchmal, Mutter sollte sich scheiden lassen...»

«Möchtest du denn das?»

«Nein, nicht für mich. Für sie. Ich bin doch schuld an allem. Wenn sie nicht mehr mit mir verheiratet ist, kann sie doch zurück. Ich bin doch schuld. An dir auch. Meinetwegen hast du keine Heimat mehr» [Remarque. Liebe Deinen Nächsten].

Старик безучастно уставился перед собой.

- Порой мне кажется, что мать должна была развестись со мной...

- А ты хочешь этого?

- Нет, это не ради меня. Ради нее. Ведь я виноват во всем. Если она не будет моей женой, она сможет вернуться обратно. Ведь виноват же я. И перед тобой тоже. Из-за меня у тебя нет больше родины [Пер. Е. Никаева].

Старик смотрел куда-то мимо.

- Иногда я думаю - твоя мама должна развестись со мной...

- А разве ты хочешь этого?

- Не ради себя. Ради нее. Ведь виноват-то во всем я. Если мама перестанет быть моей женой, она сможет вернуться. Виноват я, и только я! И перед тобою тоже. Из-за меня ты лишился родины [Пер. И. Шрайбера].

Как показывает анализ, оба перевода реплик диалогического построения на русский язык адекватны оригиналу. Однако перевод Е. Никаева уступает по семантическому и экспрессивному наполнению варианту перевода И. Шрайбера. Реплика «Möchtest du denn das?», переведенная И. Шрайбером, преднамеренно усиленная еще и частицей разве «А разве ты хочешь этого?», модифицируется и намного точнее выражает как в семантическом, так и в экспрессивном отношении сомнение партнера по диалогу, представленное в оригинале. Реплика старика и ее построение с частицей -то - «Ведь виноват-то во всем я» - привносит совсем иной колорит эмотивного содержания. Так может построить и эксплицировать свое высказывание только человек, который глубоко переживает собственные неудачи, подтверждением чего служит его последующее высказывание: «Виноват я, и только я». В данном случае старик может вводить как известный, так и неизвестный для сына аргумент. Тем не менее частица ведь способствует тому, что информация вводится как нечто «новое», она впервые или заново актуализируется в сознании сына.

Таким образом, представленный нами краткий лингвопрагматический анализ адекватности переводов некоторых примеров, сделанных разными переводчиками, свидетельствует о том, что в немецком и русском языках универсальные прагматические значения передаются различными средствами. Одним из таких средств являются эмоционально-экспрессивные частицы. В количественном плане они в этих языках не совпадают. В русском языке насчитывается гораздо больше эмоционально-экспрессивных частиц. Однако их лин-гвопрагматические функции в языке художественны текстов несколько отличаются от функций частиц этого класса в немецком языке.

В Заключении излагаются основные результаты исследования и намечаются перспективы дальнейшего исследования эмоционально-экспрессивных частиц, в частности, детального рассмотрения проблемы комбинаторики частиц, то есть характерной для разговорной диалогической речи одновременной реализации нескольких частиц в высказывании, их семантической и функциональной специфики, прагматических особенностей и коммуникативных свойств, стилистической установки.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Волкова P.A. Особенности стилизации немецкой разговорной речи в художественной прозе Э.М. Ремарка // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». - Выпуск № 3. - Майкоп, 2011. - С. 127-132 (в соавторстве).

2. Волкова P.A. Семантика и функции эмоционально-экспрессивной частицы doch в художественном тексте (на материале языка прозы Э.М. Ремарка и ее переводов на русский язык) // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». -Выпуск № 2 . - Майкоп, 2012. - С. 187-192 (в соавторстве).

3. Волкова P.A. Текстообразующие функции эмоционально-экспрессивных частиц в языке прозы Э.М. Ремарка: доминантность, когнитивность, прагматичность // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». - Выпуск № 2 . - Майкоп, 2013. - С. 133-137.

4. Волкова P.A. Интегративность реплик в субстанции речевого общения // Филология: Приложение к научному журналу «Синергетика образования». -Выпуск № 8. - Москва-Ростов-на-Дону, 2009. - С.3-14 (в соавторстве).

5. Волкова P.A. Диалог в языке художественной прозы Э.М. Ремарка // Сборник научных статей: Приложение к журналу «Образование-Наука-Творчество» Адыгской (Черкесской) Международной Академии наук. - Выпуск № 19. - Нальчик-Армавир, 2009. - С. 67-74 (в соавторстве).

6. Волкова P.A. Иллокутивная функция эмоционально-экспрессивных частиц в художественных текстах романа Э.М. Ремарка «Возлюби ближнего своего» // «Вестник Московского государственного открытого университета». — Выпуск №4 (41). - Москва, 2010. - С. 52-61 (в соавторстве).

7. Волкова P.A. Прагматические функции эмоционально-экспрессивных частиц auch, doch, schon, ja в диалогическом единстве (на материале языка прозы Э.М. Ремарка) // «Вестник МГОУ». - Выпуск № 1 (43). - Москва, 2011. - С. 79-82 (в соавторстве).

8. Волкова P.A. Лексико-семантические средства выражения модальности в оригинале и переводах (на материале языка прозы Э.М. Ремарка) // «Вестник МГОУ». - Выпуск № 30. - Москва, 2011. - С. 21-33 (в соавторстве).

9. Волкова P.A. Коммуникативные функции эмоционально-экспрессивных частиц в побудительных высказываниях // Социально-гуманитарные науки: Приложение к журналу «Вестник МГОУ». - Выпуск № 48. - Москва-Ростов-на-Дону. М., 2013. - С. 3-9.

10. Волкова P.A. Иллокутивный аспект немецких эмоционально-экспрессивных частиц в предикативах // Филология: Приложение к научному журналу «Синергетика образования». - Выпуск № 13. - Москва-Ростов-на-Дону, 2013. - С.3-8.

11. Волкова P.A. Функции немецких эмоционально-экспрессивных частиц в диалогических высказываниях с интенцией удивления // Педагогика: Приложение к научному журналу «Синергетика образования». - Выпуск №11. - Москва-Ростов-на-Дону, 2013. - С. 18-22.

Автореферат Волкова Роза Александровна

ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЭКСПРЕССИВНЫХ ЧАСТИЦ

В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИАЛОГЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ЯЗЫКА ПРОЗЫ Э.М. РЕМАРКА)

Подписано в печать 20.05.2013 г. Формат 60x841/16. Бум. тип. № 1. Усл. печ. л. 1,3. Тираж 100 экз. Заказ № 1471.4

Издательско-полиграфический центр Кубанского государственного университета 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149.

Текст диссертации на тему "Лингвопрагматические функции эмоционально-экспрессивных частиц в художественном диалоге"

ФГБОУ ВПО

«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

На правах рукописи

т ом тхлхлн

^ -у (_ I ^иуиу I

Волкова Роза Александровна

ЛИНГВОПР АГМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЭКСПРЕССИВНЫХ ЧАСТИЦ

В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИАЛОГЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ЯЗЫКА ПРОЗЫ Э.М. РЕМАРКА)

10.02Л9 - теория языка

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -доктор филологических наук, профессор Ю.П. Нечай

Краснодар 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение................................................................................. 4

Глава 1. Эмоционально-экспрессивные частицы как функциональный класс слов............................................................................... 11

1.1. Экспрессивность, эмоциональность и оценочность: история вопроса и современное состояние................................................... 11

1.2. Немецкие эмоционально-экспрессивные частицы как часть

речи........................................................................................ 28

1.3. Лингвосемантический потенциал немецких эмоционально-экспрессивных частиц............................................. 41

1.4. Эмоционально-экспрессивные частицы как одно из средств стилизации разговорной речи в художественной прозе Э.М. Ремарка... 56

Выводы.................................................................................. 71

Глава 2. Лингвопрагматические функции эмоционально-экспрессивных частиц в художественном тексте.................................................... 73

2.1. Диалог художественного текста как пространство функциональной активности эмоционально-экспрессивных частиц....... 73

2.2. Функции эмоционально-экспрессивных частиц в диалогах

с различными коммуникативно-прагматическими интенциями.............. 92

2.2.1. Эмоционально-экспрессивные частицы в диалогических высказываниях с интенцией возмущения и упрека.............................. 99

2.2.2. Эмоционально-экспрессивные частицы в диалогических высказываниях с интенцией удивления............................................ 110

2.3. Текстообразующие функции эмоционально-экспрессивных частиц в языке прозы Э.М. Ремарка: доминантность, когнитивность, прагматичность.................................................................................................. 116

2.4. Адаптивное транскодирование художественных текстов романов Э.М. Ремарка на русский язык: проблема адекватности переводческих трансформаций.................................................... 128

Выводы....................................................................................................................................................................147

Заключение............................................................................................................................................................147

Библиографический список......................................................................................................................153

Приложение......................................................................................................................................................169

Введение

Реализация эмоций человека в наибольшей степени, как известно, осуществляется в процессе общения и особенно это ярко проявляется в диалогической речи. Участвуя в диалоге в качестве адресанта или адресата, говорящий преследует определенную цель и вынужден преднамеренно проводить отбор языковых средств для ее достижения. Такого рода текстовая репрезентация состоит из нескольких взаимообусловленных частей, и нужное содержание складывается из смысла, эксплицитно выраженного в речевых отрезках, и из имплицитного содержания. Значительная роль при выражении эмоций, субъективного отношения к содержанию высказывания и к партнеру по коммуникации отводится средствам различных языковых уровней, синтаксического и морфологического, лексическим средствам, в том числе и особому классу служебных слов □ модальным частицам, включающим подкласс и так называемых эмоционально-экспрессивных частиц, которые «максимально отвечают за удачу общения» [Николаева 2005 : 14], «употребляются субъектом речи для того, чтобы приспособить объективную информацию к условиям речевого акта» [Стародумова 2002 : 260], «являются активным выразителем скрытых, субъективных, и явных, объективных смыслов эмоциональных оценок и усиления их качества, участвуя тем самым в реализации коммуникативных намерений говорящего» [Маркелова 1995 : 94]. Они способны одновременно информировать адресата, устанавливать контакт с собеседником, связывать данное высказывание с предыдущим, сравнивая и/или оценивая его, выражать конкретные чувства или их комплекс, оказывая тем самым воздействие на рецепиента, что определяет сложную функциональную динамику частиц, проследить которую можно только в конкретном продукте речевой деятельности - высказывании, отражающем взаимоотношения говорящего и слушающего, контекста и речевой ситуации [Муминов 2011].

Интерес современной лингвистики к употреблению и функционированию эмоционально-экспрессивных частиц не случаен и обусловлен обращением

лингвистов к коммуникативной стороне языка. Лингвистические исследования последних лет отличаются не совсем достаточной разработкой вопросов определения корпуса модальных и эмоционально-экспрессивных частиц, их коммуникативных функций. Сложность описания частиц обусловлена тем фактом, что они лишены определенного денотативного содержания и реализация их коммуникативного потенциала возможна в полной мере только в контексте.

Интенсивное развитие во второй половине XX века прагматики, лингвистики текста и ряда других перспективных дисциплин, объектом которых является язык в функционировании, позволило ученым по-иному взглянуть на частицы, увидеть возможность их описания с новых позиций.

Высокая степень экспрессивности, образности и положительной/отрицательной оценочности обусловливает наличие в немецкой обиходно-разговорной речи большого количества эмоционально-экспрессивных частиц, и неоспоримым тому подтверждением служат многочисленные художественные произведения, в том числе и проза Э.М. Ремарка, обильно наполненная диалогической речью и отличающаяся значительным объемом единиц данной категории служебных слов, способных передавать тончайшие оттенки смысла, сообщать речи эмоциональную окраску, живость, гибкость и неповторимый колорит естественного общения между собеседниками. Это и послужило предпосылкой выбора текстов романов Э.М. Ремарка в качестве иллюстративного материала в нашем исследовании. Более того, в функциональном аспекте изучение эмоционально-экспрессивных частиц практически не проводилось на материале прозы этого писателя [Губенко 2006, Нарбут 2008, Фадеева 2003 и др.]. Эти позиции и обусловливают актуальность данного диссертационного исследования.

Объектом исследования служат эмоционально-экспрессивные частицы в коммуникативно-прагматическом аспекте диалогической речи в художественных текстах романов Э.М. Ремарка и их переводах на русский язык.

Предметом исследования выступает художественный диалог как область функциональной активности эмоционально-экспрессивных частиц.

Цель диссертационного исследования заключается в выявлении лин-гвопрагматических функций эмоционально-экспрессивных частиц в художественном диалоге и анализ их когнитивно-прагматического, текстообразующего и переводческого потенциала.

Поставленная цель обусловила необходимость решения следующих задач.

- определение категориальных параметров понятия «экспрессивность», ее компонентов и их взаимосвязи;

□ исследование основных тенденций в развитии эмоционально-экспрессивных частиц как части речи;

- установление лингвосемантического потенциала немецких эмоционально-экспрессивных частиц;

□ определение роли немецких эмоционально-экспрессивных частиц в стилизации разговорной речи в художественной прозе Э.М.Ремарка;

□ лингвистический анализ структуры диалога и наиболее общих закономерностей его построения в художественной прозе Э.М. Ремарка;

□ характеристика функций эмоционально-экспрессивных частиц в диалогических высказываниях с интенцией удивления, возмущения и упрека;

□ лингвостатистический анализ эмоционально-экспрессивных частиц в художественных текстах Э.М.Ремарка;

□ выявление специфики адаптивного транскодирования частиц на русский язык.

Практическим языковым материалом исследования послужили диалоги, извлеченные методом сплошной выборки из текстов романов Э.М. Ремарка и их русских переводов: Liebe Deinen Nächsten / Возлюби ближнего своего, Der Weg zurück / Возвращение, Die Nacht von Lissabon / Ночь в Лиссабоне, Im Westen nichts Neues / На Западном фронте без перемен, Drei Kameraden / Три товарища, Are de Triomphe / Триумфальная арка, Der schwarze Obelisk / Черный обелиск, Zeit zu leben und Zeit zu sterben / Время жить и время умирать, Schatten im Paradies / Тени в раю.

Объем картотеки составляет 2700 единиц анализа (750 немецких и 1950 русских, с учетом анализа нескольких переводов одного произведения) диалогических построений и 5422 примера употребления частиц в предложениях различных коммуникативных типов.

Методологической базой исследования послужили идеи и концепции по данной проблематике, изложенные в работах лингвистов отечественной и зарубежной школ: о служебных частях речи в немецком и русском языках (А.Т. Кривоносов; X. Вейдт; Г. Хельбиг; В. Вольски; Е.А. Крашенинникова; H.A. То-ропова; Т.М. Николаева и др.), о классификации частей речи (В. Шмидт; В. Юнг; В.В. Виноградов; В.Г. Адмони; О.И. Москальская; Е.И. Шендельс; Н.Ю. Шведова и др.), ряд положений прагмалингвистики (Дж.Р. Серль; Дж. Остин; Т.А. ван Дейк; Ф. Кифер; Н.Д. Арутюнова; Г.Г. Почепцов; Е.В. Падучева и др.), когнитивной лингвистики (Т.А. ван Дейк; А. Вежбицка; Е.В. Падучева и др.), контрастивной лингвистики (В.Н. Ярцева; В.Г. Гак и др.), лингвистики эмоций (Ю.Д. Апресян; И.В Арнольд; Л.Ю.Буянова, Ю.П. Нечай; Е.М. Вольф; Е.М. Галкина-Федорук; И.В. Гридин; В.И. Шаховский; H.A. Лукьянова; Н. Heringer и

ДР-)-

Научная новизна исследования заключается в том, что эмоционально-экспрессивные частицы представлены в функциональном плане на обширном материале диалогических реплик художественной прозы Э.М. Ремарка с учетом антропоцентрической, коммуникативной и когнитивной парадигм исследования. В работе осуществляется подробное рассмотрение механизма появления коннотаций, выражаемых той или иной частицей, употребление которых обусловлено индивидуальными особенностями мышления и мировидения автора и переводчика.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит вклад не только в изучение эмоционально-экспрессивных частиц как служебного класса слов, но и в разработку теории эмоционального синтаксиса, углубляя и систематизируя знания о нем; теории эмотивности, поскольку полученные результаты представляются перспективными для последующего изуче-

ния социокультурной, дискурсной и идиостилевой вариативности эмоциональных концептов.

Практическая значимость исследования. Полученные результаты могут найти широкое применение при обучении немецкой разговорной речи в языковых вузах, в практической переводческой деятельности, на отделениях с изучением иностранного языка в качестве второй специальности, в спецкурсах по функциональной стилистике, грамматике и синтаксису немецкой разговорной речи, лингвистике текста, а также при написании курсовых, дипломных и магистерских работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В семантическом аспекте эмоционально-экспрессивные частицы не обладают самостоятельным лексическим значением в общепринятом плане. Каждая из частиц связана с определенным набором сем, выявление которого возможно только исходя из контекстуального окружения. Основной функцией эмоционально-экспрессивных частиц является привнесение в высказывание дополнительных иллокутивных оттенков.

2. Прагматическая сущность эмоционально-экспрессивных частиц проявляется только в живой разговорной диалогической речи. В текстах романов Э.М.Ремарка данная категория служебных слов выступает как одно из средств стилизации обиходно-разговорной речи и играет важную роль в изображении непринужденного повседневного общения.

3. Присутствие эмоционально-экспрессивных частиц в диалогических единствах с различными интенциями направлено на выполнение ряда коммуникативно-прагматических функций. При этом большинство частиц обладают расширенным спектром эмотивных оттенков, проявление которых напрямую зависит от коммуникативного намерения говорящего. В выражении эмоциональных состояний возмущения и упрека значимую роль играют эмоционально-экспрессивные частицы schon, nur, wohl, etwa, aber, bloß; удивления □ doch, ja, aber, bloß, denn.

4. Текстообразующая функция эмоционально-экспрессивных частиц опирается на их способность модифицировать, трансформировать основное значение высказывания в процессе речевой реализации, т.е. в процессе создания текста. Количественная дифференциация в распределении частиц в в зависимости от коммуникативного типа предложения в немецких текстах и их переводах указывает на специфику текстообразующего потенциала эмоционально-экспрессивных частиц в обоих языках.

5. Несмотря на наличие объемного корпуса частиц немецкого и русского языков полная эквивалентность между эмоционально-экспрессивными частицами не наблюдается. Переводческие трансформации в произведениях Э.М.Ремарка обусловлены стремлением переводчиков максимально передать авторский замысел и сохранить эмоциональный фон оригинального произведения.

Методы исследования. Выбор методов лингвистического анализа обусловлен спецификой исследуемого материала и поставленными задачами. Основными являются описательный метод с применением контекстного анализа, количественный метод, позволивший определить статистически поведение эмоционально-экспрессивных частиц в художественных текстах, а также сопоставительный метод. Использовались и другие методы общенаучного анализа: наблюдение, сравнение, обобщение.

Апробация работы осуществлялась на заседаниях кафедры общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета, на региональной научно-практической конференции (Краснодар 2005), на международных научно-практических конференциях (Майкоп 2011; Астана 2012), а также в процессе преподавания практических дисциплин студентам филологического факультета и слушателям дополнительной профессиональной образовательной программы «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации» КубГУ.

По материалам диссертационного исследования опубликовано десять научных статей, включая две публикации в журнале, рекомендованном списком ВАК РФ.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка и Приложения.

ГЛАВА 1. ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЭКСПРЕССИВНЫЕ ЧАСТИЦЫ КАК ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ КЛАСС СЛОВ

1.1. Экспрессивность, эмоциональность и оценочность: история вопроса и современное состояние

В лингвистических исследованиях конца XX - начала XXI столетий наблюдается перемещение акцента внимания в сторону выявления закономерностей, специфики, параметров психологических и лингвосоциологических измерений коммуникативных процессов. Доминирующий принцип лингвистического анализа - антропоцентрический - дополняется в настоящее время новым подходом - субъектоцентрическим, когда в центр лингвистической дескрипции ставится конкретный субъект конкретной коммуникации, а не абстрактная языковая личность [Буянова, Нечай 2006].

Анализ художественных текстов Э.М. Ремарка свидетельствует о том, что для привлечения внимания читателя не всегда достаточно интересной сюжетной линии, поэтому автор уделяет большое внимание языку своих произведений. Он усиливает, выделяет и акцентирует высказывания, а также отступает от речевых стандартов и норм, наполняет высказывания эмоциональной силой с целью достижения образности и создания эстетического эффекта. Для воздействия на читателя Э.М. Ремарк прибегает к употреблению различных средств выражения экспрессивности, актуальность исследования которой обусловливается исключительной значимостью как в процессе организации письменного текста, так и в процессе построения устного речевого высказывания. Интерес исследователей к проблеме экспрессивности связан с осмыслением многообразия культурных форм деятельности человека. Экспрессивность рассматривается как характеристика человеческого присутствия в мире, как способ онтологического осмысления связи «человек-мир» и может использоваться в разных контекстах [Самыличева 2011].

В работах таких исследователей, как Апресян 1995; Арнольд 1975; Балли 1961; Буянова Нечай, 2011; Важева 2000; Вайгла 1978; Виноградов 1963; Вол-котруб 1999; Гак 1977; Галкина-Федорук 1958; Гиндлина 1999; Горбунов 1966; Лукьянова 1986, 2009; Нехлина 1968; Купоросов 2008; Немец, Нечай, 2011; Ромашова 2001; Самсонова 2000; Цоллер 1996; Черемисина, Рыжкина 1977; Шарова 2003; Шмелев 1964; Sieberer 1957; Riesel 1967, 1970; Haftka 1982; Lötscher 1984; Fiehler 1990; Welke 1992; Dietrich 1994; Hellman 1997 и др., проблемы объема и содержания экспрессивности нашли различное решение.

Как отмечает В.Н. Телия, данная категория является «одной из наиболее "размытых" областей исследования и распределяется в настоящ�